автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Ментальные основания толерантности в полиэтничном обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ментальные основания толерантности в полиэтничном обществе"

На правахрукописи

ШЕБЗУХОВА Фатима Айсовна

МЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В ПОЛИЭТНИЧНОм обществе

09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2005

Работа выполнена в Институте по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук при Ростовском государственном университете на кафедре социологии, политологии и права

Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор

Казанцев Виктор Германович,

доктор философских наук, профессор Киященко Николай Иванович,

доктор философских наук, профессор Радовель Михаил Юрьевич

Ведущая организация - Адыгейский государственный университет

Защита состоится 11 февраля 2005 г. в 13.00 на заседании диссертационного совета Д. 212.208.01 по философским и социологическим наукам в Ростовском государственном университете (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, ИППК при РГУ, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке РГУ (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан 08 января 2005 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета ии М.Б. Маринов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Социокультурная ситуация в России, сложившаяся на рубеже XX - XXI в. в результате модернизационных процессов в экономической и политической сферах жизни государства, представляет собой очередной этап в динамике развития, требующий ответов на новые "вызовы" времени. Уже первые годы нынешнего столетия показали несостоятельность социальных иллюзий реформаторов, девелопменталистские устремления которых привели лишь к пауперизации общества, отвыкшего за годы советской власти от ощутимых материальных лишений и болезненного ущемления своих социальных прав. Основная масса населения, оказавшись в ситуации депривации, длящейся уже не одно десятилетие, все отчетливее проявляет тенденции к социальному конформизму, стремясь уйти от радикального решения назревших и назревающих проблем. Это состояние общества огромного государства не менее опасно, чем активное предреволюционное агрегирование, приводящее зачастую к формированию экстремистски настроенных групп и даже целых социальных слоев населения. Очевидная цикличность в динамике развития культуры как в мировом масштабе "большого времени", так и в истории отдельных конкретных культур и субкультур заставляет обществоведов всех направлений задуматься о будущем страны.

Культура Карачаево-Черкесской республики - феномен как по результатам сепаратистских устремлений, характерных для народов бывшего СССР в целом и Кавказа в частности, так и по малой степени изученности данного феномена. Анализ ее умеренного автомарксизма мог бы дать ключ и к механизмам антисепаратизма, к пониманию и методологии разрешения межнациональных конфликтов, обострившихся в России в последнее десятилетие XX в. К числу факторов, которые должны были бы стимулировать научный интерес кавказоведов к культуре КЧР, можно отнести и демографический, с его ограниченностью миграционных процессов, компактным проживанием представителей одной национальности в тесном соседстве с другой, а также политику насильственной ассимиляции, депортацию, результаты цивилизационных но-

вовведений и пр. Таким образом, на формирование местной культуры отчетливо повлияли географический, геополитический, социальный факторы, по-тенциировавшие создание современной социокультурной целостности Карачаево-Черкесской республики, в чертах которой более отчетливо, чем латентно в Российской Федерации, проявились черты евразийства.

Современный глобальный культурный и антропогенетический кризис, переживаемый, пожалуй, всем человечеством, заставляет по-новому взглянуть на значение диалога культур, их синтеза, способного смягчить последствия этого кризиса для человечества. Научно-рационалистические, "традиционные", восточные, западные, этнические, региональные и прочие культуры сегодня озабочены одним - спасти человечество. Каждой в отдельности эта глобальная задача не по силам, отсюда нет и альтернативы кооперативному взаимодействию "всего наличного спектра действенных культур в контексте единого пространства мировой культуры и глобальных проблем человека"1.

Известно, что в динамике осмысления наиболее трудными для рефлексии являются переходы от одной определенности к другой, от одного состояния системы к другому. В контексте осмысления переходных периодов культурных систем динамика осмысления выявляет обычно некую стадию деструк-тивности, неопределенности. Западными учеными подобные процессы характеризуются как лиминальные. Термин "лиминальность" был употреблен ими в процессе исследования ритуалов перехода, изменения как некоей фазы, характерной для возрастных, социальных или семейных изменений и т.д. Феномен лиминальности особенно применим в контексте данной работы, поскольку его стадиальность антропогенна, воссоздавая собственно процесс социализации личности. Лиминальны и все процессы, протекающие в трансформирующемся обществе, каким сегодня является как постсоветское российское, так и северокавказское, осваивающие вторую стадию лиминальности, т.е. стадию экономических, политических и административных реформ, переоценки ценно-

Тхагстсоев ХГ. Нартский эпос как логос Кавказского культурогенеза (Экзистенциальная реконструкция) Истоки региональных культур России- Сборник научных статей СПб.: Изд-во РПТУ им А.И Герцена, 2000. С. 172

стей, да и всего образа жизни. Фактически вся социальная жизнь современного общества КЧР являет собой тотальную лиминальность практически для каждого индивида и любой общности. Собственно все внутриэтнические процессы сегодня также лиминальны. Однако лиминальность, в числе прочего, включает в себя и изменения идентичности, самосознания, выводя проблему формирования менталитета на уровень междисциплинарного исследования. Лиминальная ситуация активизирует деятельность различных маргиналов, которым собственно "нечего терять". Но маргинальность обладает существенным потенциалом целеустремленности, победительности, успеха. И если согласиться с гипотезой культуролога З.Н. Алемединовой о маргинальности культуры адыгов по отношению к культуре России2, то можно ожидать значимых результатов именно со стороны кавказских культур в области этнологических, этнохудожественных, этнокультурологических исследований, в выработке неожиданных, но исторически оправданных методологий для разрешения проблем межнациональных отношений.

Маргинальность этнических культур Кавказа (по 3. Алемединовой) означает: находясь на окраинах суперэтноса, они сохраняют "свое лицо", свою самобытность, отраженную в национальном искусстве. Условием сохранения и саморазвития этих культур была их самореферентность, заключавшаяся в адаптации своих традиций к новым социокультурным условиям. Кроме того, "уживчивость" разных этносов в КЧР была основана на взаимодополнительности и достаточно высокой степени итеративности. Являясь одним из лимитрофов России, культура КЧР выживала за счет этого общего для республик Кавказа состояния. Лимитрофность стала их скрепляющей основой, поддержанной схожестью социально-политического места на карте Российской Федерации. Лимитрофность способствовала выработке толерантности, ставшей доминантой межэтнических отношений внутри республики.

Однако не до конца модернизированная социальная структура, в которой для большинства кавказских республик характерна приверженность к тем или

2 Ачемединова 3 Н. Художественная культура черкесов Театр Карачаево-Черкесии. Нальчик, 1998 С. 194.

иным формам традиционной культуры, несет в себе определенный конфликтный потенциал. Так, рыночные регуляторы болезненно оттесняют традиционные. Нарождающаяся новая элита по своим качествам не соответствует этнической; этногрупповая принадлежность индивида вступает в конфликт с его "приписной общественной ролью", основанной только на его деловых качествах. Определенный социокультурный дискомфорт создается и ситуацией бикультурализма, характерной для лимитрофов. Здесь, как и во многих других случаях, спасением могут стать только сформировавшиеся в ходе исторического творчества народа нравственные идеалы и нормы общежития. Последние десятилетия XX в. показали, что в критические моменты исторического развития традиционные ценно-ста обретают особый смысл, придавая человеку ощущение защищенности и становясь опорой для дальнейшего продвижения по жизни. Ценнейшим качеством этих этнических регуляторов социальной жизни является их способность к самообновлению, обогащению и совершенствованию.

Проблемы традиционной культуры Карачаево-Черкесии, являющейся феноменом общекавказской, относятся к числу тех, решение которых могло бы скорректировать национальную политику России с учетом традиционно-культурных факторов, стимулирующих и активизирующих объединительные тенденции в полиэтнических сообществах. Отсюда очевидна актуальность предпринятого исследования путей формирования межнациональных отношений на основе толерантности, являющейся характерной чертой менталитета местных культур Карачаево-Черкесии. Назрела острая необходимость проработки вопросов развития этнокультур Северного Кавказа на традиционной основе, подвергающихся сейчас объективным инновационным изменениям, интерпретации культурно-определенных (Р.А. Ханаху) факторов социальной конфликтности и этнической толерантности.

Исследование социорегулятивных функций традиционных культур особенно актуально для полиэтнического региона, каким является Северный Кавказ, в том числе и Карачаево-Черкесия, поскольку резко меняющиеся социальные условия могут привести к необратимым негативным трансформациям

этнических культур, прерывая процесс социализации, процесс достижения ими социальной зрелости.

Актуальность данного исследования очевидна и на фоне северокавказских конфликтов, способствующих формированию стереотипа "лицо кавказской национальности" в понимании всегда экстремистски настроенной личности. Материалы исследования свидетельствуют о значительно больших расхождениях в основах некоторых национальных культур данного региона, чем это было принято воспринимать прежней этнокультурологией. При всей схожести некоторых черт северокавказских национальных культур есть и радикально несхожие морально-этические установки. Так, например, кровная месть принята не у всех народов Кавказа. От нее давно и навсегда отказались народы Карачаево-Черкесии. Таким образом, выявление основных черт мен-тальности каждого из кавказских народов помогло бы спроектировать его отношения с другими народами, а также скорректировать национальную политику России на основе прогноза последствий предпринимаемых социальных преобразований в этом непростом регионе. Но это возможно лишь с учетом ментальных характеристик того или другого народа, особенностей характера, нрава, темперамента и т.д. Этнический менталитет - это полиструктурная динамическая система коллективных установок и ценностей, сформировавшихся в различных социальных условиях. В менталитете любого народа можно выявить как установки гуманистические, так и установки и ценности, ориентированные на воспроизводство ксенофобии и различных форм насилия. Актуализация различных имманентных этническому менталитету установок связана с трансформацией социальной среды, вызовами безопасности этноса. В современных условиях превращения Северного Кавказа в самый нестабильный регион Российской Федерации, на территории которого произошли наиболее острые конфликты (Чечня, Пригородный район Северной Осетии, Дагестан), с Северным Кавказом связывают деятельность международного терроризма. Основное внимание исследователей сегодня сосредоточено на изучении негативных форм проявления менталитета народов Северного Кавказа,

социокультурных предпосылок насилия, ксенофобии, экстремизма в традици-

3

онных культурах.

Необходимость изучения этого феномена не вызывает сомнений, помогая в выработке механизмов, которые позволяют преодолеть негативные стереотипы и ценности. Однако сосредоточение усилий исследователей на негативных чертах традиционных культур создает объективно искаженное представление о народах Северного Кавказа, имеющих богатейшую культуру эмпатии, толерантности и миротворчества4. В парадигме только конфликтологического подхода, без опоры на позитивные качества менталитета и традиционных культур народов Северного Кавказа урегулирование ситуации в регионе будет невозможно.

Решение межнациональных проблем в многонациональной республике невозможно без взаимоуважительного диалога культур, в лоне которых формировались индивидуально-личностные особенности членов сообщества. Из множества северокавказских проблем для исследования избраны межэтнические и межличностные отношения внутри многонациональной, разноязычной и многоконфессиональной Карачаево-Черкесии. С учетом того, что терпимость в современном обществе выдвинута на первый план как одна из главных ценностей, необходимых для самой жизни, и, в конечном счете, обеспечивающих сосуществование различных обществ, культур и индивидов, актуальность и научная новизна исследования очевидны.

Степень научной разработанности темы. Базовой основой исследования стали фундаментальные труды зарубежных и отечественных философов, социологов, психологов и культурологов B.C. Библера, АЛ. Гуревича, П.С. Гуревича, Б.С. Ерасова, М.С. Кагана, Ю.В. Павличенко, Р.А. Ханаху, В.В. Шалина, К. Яс-перса, материалы сборника научных трудов кабардинских ученых "Мир этноса".

Междисциплинарный подход к работе потребовал анализа и использования

3ДобаевИЛ. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов н/Д, 2003; НовиковД.В. Этнорелигиозный экстремизм на Северном Кавказе: правовые и законодательные средства противодействия. Ростов н/Д, 2003; Ксенофобия: вызов социальной безопасности на Юге России / Отв. ред. Ю Г. Волков. Ростов н/Д, 2004, и др.

4БгажноковБ.Х. Основания гуманистической этнологии. М., 2003.

исследований B.C. Библера, П.С. Гуревича, М.С. Кагана, Г. Тульчинского по философии культуры; Р. Арона, Ж. Бурдье, М. Вебера, М. Догана, Э. Дюркгейма, Г. Ионина, М. Ковалевского, М.О. Комарова, А.В. Лубского, А. Моля, В.Г. Не-мировского, П. Сорокина и др.- по социологии; К.М. Гожева, А.Х. Ерижевой, Е.А. Щербины - социологии КЧР; Б.Г. Ананьева, С.А. Арутюнова, СМ. Арутю-няна, А.А. Велика, В.М. Бехтерева, В. Вундта, И.С. Кона, Г. Шпета, К. Юнга и др.- психологии и этнопсихологии; В.А. Авксентьева, В.Х. Болотокова, А.Ф. Дашдамирова, И.Х. Калмыкова, Р.Х. Керейтова, Ю.В. Павличенко, И.И. Шаманова - психологии народов КЧР; Г.И. Андреевой, Б.Д. Парыгина, Т. Шибутани и др.- социальной психологии; В.П. Алексеева, А. Арутюнова, Л.М. Баткина, Б.Х. Бгажнокова, B.C. Библера, Д. Бидни, Т.Д. Гачева, П.С. Гуревича, Л.Н. Гумилева, Б.С. Ерасова, Н.С. Иваненко, М.С. Кагана, Ю.М. Лотмана, Э.С. Маркаряна, А. Моля, Л.А. Уайта, С. Хантингтона, А. Швейцера, М. Элиаде -культурологии и этнокультурологии; З.Н. Алемединовой, Б.Х. Бгажнокова, Р.Ж. Бетрозова, В.К. Гарданова, И.Х. Калмыкова, Е.И. Крупнова, Л.И. Лаврова, Ю.М. Тхагазитова, Х.Г. Тхагапсоева, К.Х. Унежева, Р.А. Ханаху и др.- культурологии КЧР.

Исторические и историко-этнографические сведения о народах Карачаево-Черкесии почерпнуты из трудов Е.И. Алексеевой, фундаментальной "Истории народов Северного Кавказа", коллективных монографий местных ученых "Абазины", "Карачаевцы", "Ногайцы", а также трудов И.Х. Калмыкова, Р.Х. Керейтова, В.Б. Тугова, К. Текеева и др.

Понятие "менталитет" рассматривалось с опорой на труды Д. Бидни, Г.Д. Гачева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, А.А. Деркача, Н.Д. Джандильдина, А.Н. Ерыгина, Х.М. Казанова, И.С. Кона, Ф.Х. Кессиди, Р.А. Лубского, B.C. Мерлина, А.С. Панарина, И.К. Пантина, С.Д. Рубинштейна, П.И. Смирнова, Р.А. Ханаху, Г.В. Шевлокова и др.

Основной идеей диссертационного исследования является гуманизация межнациональных отношений как в Карачаево-Черкесии, так и на более широком поле политической и мировой культур. Гуманистический подход обусловил повышенное внимание к проблемам формирования личности, к собственно индивиду и социальной группе как системе взаимодействия индивиду-

альностей. В многонациональных сообществах проблема гуманизации межнациональных отношений занимает ведущее место, во-первых, в силу своей очевидной "проблемности"; во-вторых, из-за отсутствия научно обоснованной общегосударственной национальной политики; в-третьих, в связи с ухудшением экономической ситуации как в стране, так и в республике; в-четвертых, из-за политической нестабильности; в-пятых, в том, что дестабилизирующие ситуации в межнациональных отношениях возникают и на психологической основе, из-за неуважения к национальному языку, обычаям, психологического давления этнических лидеров и т.п. Однако, как показала история, народы Ка-рачаево-Чепкесии в большинстве своем считают недопустимым применение силовых методов в решении национальных проблем, им чужда идеология национализма в традиционном значении этого понятия.

Целью диссертационного исследования является атрибуция толерантности как онтологического и филогенетического свойства менталитета народов Карачаево-Черкесии, являющейся одним из главнейших социокультурных регуляторов в межэтнических отношениях.

Для реализации поставленной цели в диссертации необходимо решить следующие исследовательские задачи:

• концептуализировать понягис этнического менталитета и показать его функции в полиэтничном обществе;

• выявить соотношение менталитета этносов КЧР и их социального устройства;

• определить формы и границы толерантности в полиэтническом обществе.

• провести компаративистский анализ социокультурогенеза народов Карачаево-Черкесской республики;

• дать характеристику основных институтов формирования личности в культурах народов КЧР;

• раскрыть роль нартиады в формировании этноконсолидирующей функции менталитета народов КЧР;

• выявить основные этапы трансформации менталитета народов КЧР;

• показать ментальные особенности основных социальных групп общества КЧР;

• определить гуманистические основания традиционных культур народов КЧР;

• обосновать значение толерантности в менталитете народов КЧР для их сближения в процессе формирования новой социокультурной целостности.

Объектом диссертационного исследования выступает толерантность в межэтнических отношениях в условиях современной трансформации российского общества. Предметом исследования являются ментальные основания толерантности в полиэтничном обществе.

Теоретико-методологическая база исследования.

Междисциплинарный подход потребовал применения элементов методологий разных дисциплин. Для объяснения этнических феноменов использовались и филологические термины. Следуя логике анализа, мы применили и культурологический подход, оперирующий на данном этапе развития этой науки методиками разных дисциплин. Маркетинговое исследование дало понятия и терминологию, применительные к дискурсу лиминальности. Методики исследования, методология совмещения, синтеза, сравнительно-сопоставительный, структурный анализ нашли свое место в процессе решения поставленных задач. В конечном итоге можно вывести и аналогию исследования по междисциплинарности с новой научной дисциплиной — синергетикой. Однако синергетика претендует на статус универсального обобщения в описании процессов реального мира. Мы же попытались применить синергетические принципы анализа лишь в исследовании социокультурных проблем полиэтнического общества. Для социологии подобных обществ важнейшей является идея социальной силы - общности разнонациональных людей, объединенных интересами, программой деятельности по реализации этих общих интересов, обладающих материальными, финансовыми, организационными, информационными и пр. ресурсами для осу-

ществления этой программы. Эта общность возможна лишь на условии межнациональной терпимости, толерантности в отношении друг к другу.

Мы согласны с философом Г.Л. Тульчинским в том, что "акцент на социальных силах (а в контексте исследования - обладающих определенным менталитетом) в определенном смысле может рассматриваться как применение программно-целевого подхода к осмыслению социальных процессов"5. Возникший как технология менеджмента программно-целевой подход сегодня применим к явлениям общественной жизни на уровне самоорганизации социальной силы и в систематическом общении, и в выдвижении лидера, в вербовке учеников и сторонников и т.п. В процессе работы использовалась методология осмысления общественной жизни, объединившая возможности синергетики, социальной психологии, социологии культуры и программно-целевого подхода.

Эмпирическую базу исследования составили авторские исследования менталитета и толерантности народов КЧР, анализ материалов -исследований КЧИГИ, АРИГИ, АГУ, КБГУ и других научных учреждений, анализ материалов СМИ, документов и материалов общественных организаций и политических партий.

В ходе исследования были получены результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:

• показана интегративная роль менталитета в этногенезе, социализации и культурации личности;

• обоснована обусловленность менталитета этносов их социальной структурой и природно-ландшафтными условиями месторазвития;

• доказано, что формирование толерантности имманентно формированию этнического менталитета;

• выявлена специфика формирования толерантности в традиционном и модернизирующемся обществе;

• определены объективные условия, необходимые для конструирования толерантных межэтнических отношений;

5 Тульчинский ГЛ. Постчеловеческая персонология СПб, 2002 С. 381.

• показано влияние особенностей социокультурогенеза автохтонов и аллохтонов КЧР на формирование толерантности в этническом менталитете;

• определена роль институтов социализации личности в воспроизводстве и трансформации толерантности в этническом менталитете;

• выявлены архетипы менталитета автохтонных народов КЧР на основе компаративистского анализа национальных версий эпоса "Нарты";

• показано влияние российских модернизаций XIX-XX вв. и депортации карачаевцев в 1943 - 1957 гг. на трансформацию ментальных оснований народов КЧР;

• выявлено гуманистическое ядро традиционных культур и их влияние на толерантность в менталитете народов КЧР;

• определены стратегии формирования полиэтничной региональной целостности на социокультурной подоснове толерантности.

На защиту выносятся следующие положения

1. Этнический менталитет - полиструктурная динамическая система коллективных установок и ценностей, закрепленных в знаках, символах, ритуалах, транслируемых через каналы воспроизводства традиционной культуры и позволяющих этнофорам относительно единообразно воспринимать окружающий мир и стереотипно реагировать на вызовы социальной среды и природные катаклизмы.

2. Менталитет является интегративным свойством личности, основой ее социализации, культурации, сохранения и воспроизводства этнической идентичности, коррелируемой социальной практикой этноса.

3. Толерантность, как и стремление к агрессивному господству, или пассивное подчинение имманентны формированию этнического менталитета, являясь психофизическими свойствами. Их актуализация определяется характером адаптации к вызовам меняющихся природных, социально-экономических условий, среды обитания как индивидума, так и социальной группы или этноса в целом, радикальными изменениями ценностной системы этноса.

4. Толерантные межэтнические отношения органично складываются при

комплиментарности психологических характеристик контактирующих этносов; сходных природно-материальных условий этногенеза; основных институтов социализации и культурации; соадекватности нормативно--ценностных систем; существовании предпосылок для социального оптимизма.

5. Основными каналами воспроизводства ментальных оснований толерантности в традиционном обществе выступают семья, старейшины, религиозные организации, школа, СМИ. В современном обществе, наряду с ментальной (естественной) толерантностью, конструируется рациональная, закрепленная в нормативно-правовых актах толерантность, в основе которой лежат права человека и другие либеральные ценности.

6. Толерантность в межэтнических отношениях в Карачаево-Черкесской -республике базируется на общих ментальных архетипах и основных культурных институтах, единых для карачаевцев, черкесов и абазин и частично воспринявших обладающими комплиментарными с ними традиционными культурами ногайцев и кубанских казаков.

7. В основе толерантности этнофоров Карачаево-Черкесской республики лежат общие для них черты — совестливость как качество модальной личности и свободолюбие как качество менталитета. Совестливость - нравственный стержень менталитета в силу направленности поисков конфликтности "на себя".

8. Анализ национальных версий эпоса "Нарты" свидетельствует, что на ранних этапах этногенеза карачаево-балкарцев, адыгов и абазин были сформированы архетипы идеационально-чувственного типа традиционной культуры, которые привели к закреплению ментальных оснований толерантности и комплиментарных отношений между автохтонными культурами.

9. Ментальные основания толерантности народов КЧР были деформированы в годы Кавказской войны XIX в., позже регенерированы и адаптированы к новым условиям социокультурной системы Российской империи и Советского Союза. Незаконная депортация карачаевцев в 1943-1957 гг. актуализировала у них этноцентризм, но не разрушила традиционные механизмы воспроизводства толерантности.

10. Современные межэтнические конфликты в Карачаево-Черкесской республике являются результатом кризиса этничности в условиях общероссийской трансформации. В этих условиях актуализация этнической самоидентификации, рост национальной предубежденности, этноцентристские тенденции в радикальной форме получают распространение в молодежной среде. Перевести этот процесс в цивилизованный формат формирования множественности ментальностей и толерантности возможно через целенаправленное воздействие образовательных технологий и СМИ на молодежную субкультуру.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется содержащимися в ее концепции решениями ряда дискуссионных проблем социальной философии: концептуализировано понятие этнического менталитета, охарактеризованы механизмы его формирования и факторы, определяющие динамику этнического менталитета. Выявление ментальных оснований толерантности открывает новые возможности для разработки теорий межэтнических конфликтов и миротворчества. Специфика проанализированных проблем позволяет предложить парадигму совмещения и возможной адаптации институтов традиционной культуры с процессами модернизации и глобализации.

Научно-практическое значение исследования состоит в том, что оно может быть использовано:

• для совершенствования концепции национальной политики в Южном Федеральном Округе и Карачаево-Черкесской республике;

• для регулирования межнациональных конфликтов и гармонизации межэтнических отношений в Карачаево-Черкесской республике, а также формирования в ней новой социокультурной целостности;

• для уточнения категориального аппарата социальной философии;

• для совершенствования регионального компонента в системе вузовского образования;

• в чтении общих курсов и спецкурсов по философии, культурологии, социологии, этнологии.

Апробация работы. Основные положения исследования освещены на научно-практических конференциях, посвященных проблемам социокультурного развития республик Северного Кавказа, проходивших в 1996 - 2004 гг. в г. Черкесске, Майкопе, Ростове-на-Дону и др. Работа обсуждена на кафедре социологии, политологии и права ИППК при РГУ. По теме диссертационного исследования опубликованы 2 монографии, 3 брошюры и 6 статей общим объемом43,52 п. л.

Диссертации состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложений 1,2.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы выбор проблематики исследования, ее актуальность, охарактеризованы степень разработанности темы диссертации, объект, предмет, цель и задачи, теоретико-методологические основания, эмпирическая база, сформулированы положения, выносимые на защиту, позволяющие выявить научную новизну, теоретическую и практическую значимость работы.

В первой главе "Теоретико-методологические основания исследования" доказывается, что толерантность заложена в этническом менталитете.

В параграфе 1.1 "Этнический менталитет: понятие и функции в поли-этничном обществе" дается краткий обзор научной дискуссии, развернутой вокруг этого понятия философами, социологами, психологами, культурологами с интерполяцией их выводов на материал, собранный по Карачаево-Черкесии.

Отмечается, что проблема менталитета имеет прямое отношение к проблемам этнических конфликтов, в том числе и социальных. Свойства, качества менталитета того или другого народа напрямую диктуют сценарий его развития. В разноэтническом обществе какой-либо административной единицы (государства, республики, региона и т.п.), без ясного представления о менталитете этнических групп, входящих в ее состав, трудно не только разрешать конфликт, но и прогнозировать его течение.

Заложена ли толерантность в менталитете? Возникающие между этносами серьезные разногласия расцениваются как межэтнические конфликты в том случае, если этнокультурные парадигмы радикально несхожи и закрывают путь к консенсусу. Если же конфликт возникает на социальной почве, то это уже этносоциальный конфликт. И здесь без толерантного подхода к его решению он может перерасти в трагическое столкновение. Если его можно разрешить политическими средствами, то межэтнический конфликт чаще всего ведет к непримиримости сторон, основанной на вековых этнокультурных традициях. И поскольку в науке пока нет общепризнанной теории межэтнических конфликтов, разработка подходов к ее изучению, исследование причин и форм этого социального феномена остается актуальной научной проблемой.

Социально-философский анализ менталитета, национального характера вплотную приближает к выявлению тенденций к мультикультурализму и толерантности в культурном континууме КЧР. Фундаментальной основой для подобных тенденций могут служить лишь психологические особенности того или другого народа. Творцом общения, его реализатором, потребителем является человек во всей полноте своих психофизических, ментальных характеристик. В современном обществознании КЧР проблемы менталитета, национального характера - тема, деликатно отодвигаемая на периферию гуманитарных и естественных наук. Очевидно, однако, что вскрытие указанных выше характеристик применительно к народам республики вскрыло бы также отсутствие причин для межэтнической напряженности. В чем же суть довольно "натянутых" отношений между абазинами, черкесами, карачаевцами и ногайцами, наблюдаемых фактически со дня объединения национальных автономий в единую республику?

В этом вопросе частично кроется и ответ: объединение было предпринято не на основе общности культур, языков, а на основе политической необходимости. Но почему конфликтуют именно местные народы, объединенные, казалось бы, общей религией - исламом? Обоснованнее был бы конфликт между местными народами и их общим "антиподом" - русскими. Ответ очевиден:

межнациональные конфликты на территории КЧР провоцируются искусственно, и то, что здесь дело пока не дошло до кровавой резни, стало возможным в силу каких-то неучтенных политикой причин, одной из которых, по нашему мнению, является сходство базовых характеристик культур местных народов, веками развивавшихся рядом, и в результате этого контакта выработавших общие адаптационные жизнеустроительные механизмы.

Адаптационные качества менталитета - важнейшее условие выживания этноса в полиэтничной среде. Поэтому здесь четко показано наше понимание менталитета, поскольку толкований этого термина множество; кроме того дана краткая характеристика психофизических оснований формирования менталитета народов для того, чтобы яснее высветить проблемы социокультурного устройства современной КЧР, а также проблемы, связанные с расширением идентификационного поля, с развитием профессионализации во многих областях деятельности народов КЧР.

Уже в середине XX в. термин "ментальность" встречается у американского философа Р. Эмерсона, рассматривавшего центральное метафизическое значение души как первоисточник ценностей и истин. Эвристический потенциал этого явления — ментальности - очевиден. Поэтому он активно использовался неокантианцами, феноменологами, психоаналитиками, придававшими ментальности значения, имманентные наукам, которые они представляли. Но наиболее плодотворной разработке это понятие подверглось в XX в., особенно в трудах французских гуманитариев. Особая же "мода" на изучение менталь-ности, по свидетельству социолога Мосса, появилась после Первой Мировой войны. В частности, уже в трудах Леви-Брюля, Блонделя и других складываются основные параметры понятия "примитивная ментальность", зародившегося еще в трудах последователей эволюционизма и анимистической школы в этнологии.

С середины 20-х гг. XX в. психологическая традиция изучения менталитета уступает место социологической (М. Блок и др.). А. Фромм в работе "Бегство от свободы" (1941 г.) ввел понятие "социальный характер", ставшее

ключевым в понимании общественных процессов. Проблемы коллективной ментальности ставились и в работах одного из основателей школы "Анналов" Л. Февра, видевшего в ней не только биологические, но и социальные основания. Представители нового поколения "Анналов" (Ж. Ле Гофф, Р. Мандру, Ж. Дюби и др. историки, а также культурологи И. Хейзинг, Ж.П.Зернан, Э. Па-нофски) попытались воссоздать ментальность разных культурных эпох. В контексте данной работы особый интерес представляет мнение психолога И.Г. Дубова, считающего менталитет близким к понятию "национальный характер". Оба этих понятия в сумме представляют собой портрет "человека этноса", сформулированный культурологом З.А. Алемединовой, выводя на такую характеристику как коллективная ментальность. Очевидно, что ментальность связана с социальной жизнью, но ею не обусловлена и не объясняема. Полного ответа на вопрос о смысле ментальности не дают ни отдельно культурология, ни психология. В определениях, исходящих из этих наук, не хватает, на наш взгляд, достаточно важного компонента, который Л.Н. Гумилев обозначил как "месторазвитие", подразумевая не только геофизическое положение данного места развития этноса, но и его ландшафт, биоцен, антропоисторию. Из множества используемых в науке определений менталитета, по нашему мнению, наиболее убедительным является вывод В.П. Визгина о том, что мен-тальность - это "совокупность готовностей, установок и предрасположенно-стей индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом". Мы согласны и с мнением философа М. Шенкао о продуктивности применения данного определения в отношении народов КЧР, его рассуждением о национальном менталитете, понимаемом как национальное самосознание и поведение.

В работе обосновано понимание того, что этнический менталитет - это полиструктурная динамическая система коллективных установок и ценностей, закрепленных в знаках, символах, ритуалах, транслируемых через каналы воспроизводства традиционной культуры и позволяющих этнофорам относительно единообразно воспринимать окружающий мир и стереотипно реагиро-

вать на вызовы социальной среды и природные катаклизмы. Менталитет является интегративным свойством личности, основой ее социализации, культура-ции, сохранения и воспроизводства этнической идентичности, коррелируемой социальной практикой этноса. Поэтому обострение интереса к данному человеческому качеству проявилось в России именно сейчас, в период перестроечных и суверенизационных настроений, провоцирующих межнациональные, межконфессиональные, социальные конфликты.

В параграфе 1.2 "Толерантность в полиэтничном обществе" рассматриваются проблемы категоризации в социальной философии "толерантности". Здесь подчеркивается, что в значениях слова "толерантность" люди выразили свое отношение к действиям, которые благоприятствуют разного рода человеческим контактам, помогают достичь определенных целей. Имеющееся во многих европейских языках слово "толерантность" (от лат. Ш^гаПга - терпение) связывается с представлениями о терпимости, снисходительности к кому- или чему-либо, обозначает готовность предоставить другому человеку либо осуществить для него свободу мысли и действия. Развитое общественное сознание оформляет в представлении о толерантности моральное качество, которое характеризует принятие одним индивидом или обществом интересов, убеждений, верований, привычек других людей или сообществ. Толерантность выражается в человеческом стремлении достичь взаимного понимания и согласования самых разных мотивов, установок, ориентации, не прибегая к насилию, подавлению человеческого достоинства, а используя гуманитарные возможности - диалог, разъяснение, сотрудничество. В абстрагировании такая форма отношений людей друг с другом устанавливает процедуру взаимодействия частей со своим целым.

Применительно к современной ситуации человеческий мир можно представить как противоборство интеграционных и дезинтеграционных процессов. С одной стороны, благодаря развитию и интенсификации самого широкого спектра социальных, хозяйственных, политических, культурных связей, возникновению и актуализации новых видов деятельности и коммуникаций че-

ловеческий мир приобретает свойства целостности и единства. Осознание универсальных человеческих потребностей и проблем обеспечения жизнедеятельности, общности исторических судеб и безопасности народов возрастает. Это - интеграционный, или центростремительный процесс, в ходе которого современный человеческий мир приобретает глобальный характер. С другой стороны, под воздействием роста национального и индивидуального самосознания и их освобождения происходит распад и дробление отдельных социумов, обособление и разъединение субъектов общественной жизни. Это -дезинтеграционная, центробежная составляющая мировых процессов. В человеческом мире она проявляется в различных формах социальной напряженности и конфликтности. В ходе истории обнаруживаются пределы каждого из этих процессов. Применяя этот абстрактный дискурс к значениям слова "толерантность", мы подчеркиваем, что в качестве "снятой" формы она утверждает значимые для людей действия. Свое предметное выражение толерантность обретает в различных социальных практиках, где выступает в функции регулятора человеческой жизнедеятельности, являясь идеальным образованием и входя в культурный арсенал того или иного сообщества. Именно в таком значении толерантность выступает как культурная норма и моральная ценность. Ее функции актуализируются в силу ряда объективно-исторических обстоятельств. Это различные по уровню и степени интеграционные и дезин-теграционные процессы. Они способствовали выделению общественной жизни, образованию цивилизаций и государств, формированию наций и их дивергенции. Сами по себе эти процессы сопряжены с противоречиями и напряженностью человеческих контактов и способов социализации, вынуждая людей регулировать эти процессы и свое отношение к ним. Тогда создаются и используются различные нормативно-регулирующие средства. Часть этих средств приобретает относительно самостоятельный и устойчивый характер в силу того, что они специально используются в развитии человеческого сознания, обретая при этом статус культурных норм и моральных ценностей. Вы-

званные к жизни конкретными обстоятельствами эти устойчивые нормы и ценности наполняются новыми параметрами и значениями. Объективность этого свойства распространяется также и на толерантность. Взаимодействие реального сознания с конкретным бытием выводит объяснение проблемы толерантности из плоскости этики долженствования. Во-первых, ее положения не носят реального значения, уже хотя бы в силу имеющегося разнообразия сфер социализации и выработки соответствующих этосов. Во-вторых, между этосом и моралью существует социокультурное противоречие, которого ни трансцендентная этика, ни ее "превращенная" форма - этика долженствования — не допускают.

В параграфе 1.2 анализируется эволюция понятия "толерантность" в трудах Г. Алмонда, С. Верба, Г. Симона, Д. Трумена, М. Уолцера и др., отечественных исследователей А. Ахиезера, Б. Бгажнокова, А. Панарина, А. Соловьева, В. Шалина и др.

В российском обществе существуют факторы, способствующие использованию в политической жизни принципа терпимости или противодействующие ему. Такое положение длилось на всем протяжении российской истории и вышло на передний план в связи с попытками либерально-демократического переустройства общества. Следует признать, что пока соотношение сил складывается скорее в пользу нетерпимости, чем толерантности. Поэтому демократизация политической системы требует активных усилий политической элиты и общества в целом по изменению ситуации.

На Северном Кавказе проблема толерантности имеет свою специфику проявления и иерархии форм. В повседневном общении, в многообразии социальных связей и отношений вырабатываются и действуют многие другие формы толерантного сознания и поведения. Известно, какое большое значение имеет в этом смысле чувство меры. Оно уравновешивает все другие вышеохарактеризо-ванные факторы, примыкая по своему содержанию к разумности. Сюда следует отнести и элементарное терпение, которое может служить важным подспорьем терпимости и снисходительности, если не превращается в апатию, беспомощ-

ность и рабскую покорность. Существует целая иерархия различных форм толерантности, в которой низшие, психофизиологические формы причудливым образом соединяются с высшими, наполненными более богатым духовным содержанием. Толерантность и особенно ее высшие формы обеспечивают наиболее полную реализацию творческого потенциала личности, освобождая ее от бессмысленной тайной и явной вражды, подозрительности и тревожности, от бесконечных дрязг, взаимных упреков, обид - от всего, что истощает и опустошает человека. Совокупное действие различных форм толерантности создает в обществе атмосферу высокой ответственности, доверия и сотрудничества. В этом случае она предстает как социальный механизм, препятствующий расточительному отношению к ресурсам и творческому потенциалу личности и социума.

Толерантность, как и стремление к агрессивному господству, или пассивное подчинение имманентны формированию этнического менталитета и являются психофизическими свойствами. Их актуализация определяется характером адаптации к вызовам меняющихся природных, социально-экономических условий среды обитания как индивидума, так и социальной группы или этноса в целом, радикальными изменениями ценностной системы этноса.

Толерантные межэтнические отношения органично складываются при комплиментарности психологических характеристик контактирующих этносов, сходных природно-материальных условий этногенеза, а также основных институтов социализации и культурации, соадекватности нормативно-ценностных систем, существовании предпосылок для социального оптимизма.

Во второй главе "Социокультурная идентификация и самоидентификация народов Карачаево-Черкесской республики" рассмотрены проблемы формирования полиэтничной общности Карачаево-Черкесии, формы культурного взаимодействия, основные каналы воспроизводства традиционной культуры.

В параграфе 2.1 "Социокультурогенез народов Карачаево-Черкесской республики" рассматриваются проблемы зарождения, формирования и развития культур автохтонов и коренных народов Кавказа- абазин, черкесов, ка-

рачаевцев, ногайцев, проживающих совместно на территории КЧР несколько веков. Выявление сближающих тенденций в развитии нового общества КЧР невозможно без четкого представления об этногенезе каждого из народов, исторические пути которых не раз сходились и шли единым путем. Анализ этногенеза дает ответы и на вопросы, связанные с идентичностью народов республики, вскрывает культурные истоки формирования толерантности в межнациональных, межэтнических отношениях народов, населяющих сегодня КЧР. Причем, особый интерес представляет динамика сближения и дальнейшего взаимодействия народов, сформировавших в итоге карачаево-черкесскую культурную целостность. Здесь отмечены также плоды культурного взаимодействия с русскими.

Последовательный обзор этногенеза каждого из местных народов КЧР вскрыл ряд сложных особенностей, из которых мы выделили такую специфическую черту как проницаемость межсословных границ, даже тех, о которых современные кавказоведы утверждают, что в отличие от феодальных обществ классического образца, где элиты и неэлиты представляют собой обособленные, сравнительно мало общающиеся между собой группы. В кавказских обществах периода феодализма не было жесткого культурного противостояния, глубокого водораздела в системах моральных приоритетов, больших различий в правилах поведения и общения основных классов. Есть достаточные основания говорить о тесном обмене, выражающемся в активном перемещении культурных достижений по "социальной лестнице" как вниз, так и вверх. Именно эта относительная целостность и однородность традиционной культуры Северного Кавказа способствовала ее стойкости, действенности многих ее механизмов, обнаруживших универсальный характер. Здесь же следует вывод о совместной выработке народами КЧР такого ментального качества, как комплиментарность, который несколько противоречит не только сложившемуся негативному мнению о кавказской культуре народов России со ссылкой на наблюдения философа Р. Ханаху о ее очевидности для всех кавказских культур. Она характерна не для всех народов Северного Кавказа, хотя только

комплиментарность может быть гарантом толерантности в межнациональных отношениях- И она присутствует в таких традиционных культурах как культуры народов КЧР, где генеральным направлением деятельности воспитания "человека этноса" было движение к взаимопониманию.

В параграфе 2.2 "Основные институты формирования личности в культурах народов КЧР" отражаются разнообразные подходы к пониманию феномена "человек", однако основной путь познания пролегает через освоение диалектического продвижения от понятия "особь" к понятию "индивид", затем - "индивидуальность" и, наконец, "личность". В контексте социально-философского исследования особенно важными являются процессы становления двух последних, точнее, переход от индивидуальности к личности.

К наиболее традиционным институтам воспитания на Кавказе относится семья. Роль ее и в формировании, и в социализации личности очевидна, как очевидна и ее институциональная направленность на сохранение традиционного горского уклада семейных отношений как основного условия сохранения особенностей горской морали и этики. Эта проблема анализируется нами на примере адыгагъэ (адыгство) — морально-нравственного кодекса адыгских народов. Лексического аналога адыгскому слову "адыгагъэ" в русском языке нет. Р. Ханаху считает, что "буквальное значение (перевод, этимология) — адыгство - дает лишь приближенное, размытое, в значительной степени образное представление. Данный феномен является существенным фактором стиля и образа жизни адыгов: регулятором индивидуального и группового поведения, базисом этнической идентификации, фактором коммуникации и социализации"6. Как утверждает Ханаху, гипотетическая квалификация ады-гагъэ была проверена и подтверждена конкретно-социологическим исследованием. В нем была также изучена проблема сохранения и развития традиционной культуры адыгов в условиях современных реформ и сильного инокуль-турного влияния. При постановке этих и других задач исследователи исходи-

6 Ханаху Р А.Традиционная культура Северного Кавказа вызовы времени (социально-философский анализ)

Ростов н/Д, 2000 С 59

ли из необходимости поиска такого решения возникающих проблем, которое позволит, с одной стороны, сохранить культуру адыгов и обеспечить оптимальные условия для ее развития и, с другой способствовать ее бесконфликтному вхождению в посткоммунистические реалии.

Пристальное внимание ученых к адыгагъэ было обусловлено также тем, что недавние официальные коммунистические морально-этические ценности подверглись в массовом сознании определенной девальвации. Однако новые для большинства людей либерально-демократические ценности плохо приживаются. В этих условиях массовое сознание склонно обращаться к традиционным ценностям - исламу, православию и т.д. Для адыгов, считают многие адыгейские и кабардинские ученые, главной морально-этической и нравственной ценностью является адыгагъэ. Его анализ позволяет с большой степенью точности диагностировать состояние традиционной культуры в целом, ее способность противостоять энтропийным (ассимиляционным) процессам и потенциал адаптации к новым условиям.

К числу основных воспитательных институтов народов КЧР относятся также аталычество, гостеприимство, куначество, институт старейшин. Их функциональная значимость в процессах социализации представителей этносов КЧР освещена в данном параграфе.

Из изложенных в главе 2 материалов следует вывод, что все эти институты можно отнести к элементам нормативно-ценностной системы (НЦС) культуры. Понятие НЦС позволяет раскрыть механизм осмысления как системы внебиологического наследования опыта и информации. Именно НЦС выступает в качестве "социальной памяти "исторической коллективной" памяти, "надиндивидуальной системой информации" и т.д. В процессе жизнедеятельности человек участвует в самых различных НЦС — этим путем осуществляется социализация личности как усвоение ею соответствующих социальных значений. Практически вся социально-практическая деятельность может быть представлена как совокупность НЦС в сфере производства, быта, отдыха, науки и т.д. Но приобщение к НЦС несводимо к простому приобретению оп-

ределенных навыков. Оно является существенным фактором развития форм поведения человека, вплоть до развития мышления, памяти, воли и т.д. Такой НЦС, например, можно считать и адыгэ хабзэ и всю систему воспитания, принятую народами КЧР. Использование понятия НЦС, по нашему мнению, может решить задачу поиска таких познавательных ориентаций, которые позволили бы рациональному познанию выступить формой деятельности, эффективной и в аспекте общения. Если под рациональностью понимать механизм социальной детерминации познания, представляющего собой устойчивую систему правил, норм и эталонов, принятых конкретным социумом для достижения социально значимых целей, то эта трактовка также выражается в идее НЦС, каждая из которых задает свой канон осмысления.

Особый интерес представляет рассмотрение социальной организации НЦС как общностей людей. Они могут иметь формальную (т.е. определенными закрепленными функциями и связями, правами и обязанностями, инструкциями, отношениями координации и субординации, средствами контроля и стимулирования) и неформальную (основанную на межличностных взаимоотношениях) организационную сторону деятельности. При рассмотрении НЦС под этим углом зрения выявляется динамика развития форм организации НЦС, каждая из которых проходит путь от нерегулярной случайной общности людей (типа ''тусовки") до формирования социальных институтов, являющихся наиболее развитой формой организации НЦС. Характерными чертами социальных институтов являются:

. возникновение на стадии достаточно дифференцированной общественной практики, когда на основе разделения труда выделяются НЦС, связанные с достижением социально значимых целей; . доминирование формальной стороны организации, закрепленной в специальных положениях, уставах и т.д., регламентирующих функционирование систем;

. обусловленность функционирования таких систем сложившимися экономическими, правовыми социальными отношениями.

Первопричина динамики и дифференциации НЦС социальной практики — разделение и специализация этой практики, обусловленные развитием цивилизации. Действие этой причины проявляется в трех основных аспектах ин-ституционализации НЦС: во-первых, в способе осмысления действительности, осуществляемом в данной НЦС, ее смысловом ядре; во-вторых, в способе и уровне организации взаимодействия участников данной системы, т.е. ее социальной организации; в-третьих, в отношении данной НЦС к среде, т.е. к другим, внешним по отношению к ней НЦС. Фактически речь идет о НЦС как о "зеркале", отражающем целеполагание, мироощущение, мировидение этого или другого этноса, т.е. духовно-нравственного его ядра. И здесь следует остановиться на более четкой типологии культур народов, населяющих КЧР, с тем, чтобы, выявив их НЦС, выявить и каналы взаимодействия в процессе формирования единой культурной целостности многонационального сообщества республики. Содержание второй главы показывает, что социокультуроге-нез автохтонов Карачаево-Черкесии развивается в общесеверокавказском контексте, через лектонический тип коммуникации.

Третья глава "Ментальность народов Карачаево-Черкесской республики" посвящена анализу генезиса и исторической трансформации менталитета автохтонов и аллохтонов Карачаево-Черкесии.

В параграфе 3.1 "Генезис менталитета народов Карачаево-Черкесской республики (по мотивам национальных версий эпоса "Нарты")" выявляется генезис менталитета народов Карачаево-Черкесии, на основе мотивов национальных версий эпоса "Нарты". Нартские богатыри, бьющиеся за сохранение независимости народа, наделены в эпосе могучим духом и физической силой, высокими моральными качествами. Анализируя ядро общекавказского нартского эпоса, исследователи, в частности нартовед А. Гадагатль, выявили наличие в нем сходных черт с мировой мифологией. Генезис мифологических героев для всех народов един: от таинственных сил природы - к их олицетворению; от фантастических образов — к образам, обладающим общественными атрибутами, и, наконец, героя как исторической личности. Так же рождались

и формировались основные персоналии и сюжеты нартского эпоса. Мифический герой — гиперболизированный образ, вобравший в себя все лучшие качества народа, воплотивший в себе его психологию, характер, привычки, нравы и быт. Он — титан, превосходящий во всем обычного человека- В героическом эпосе, в отличие от мифа, народ не так уж беспомощен и бесправен перед лицом богов и темных сил. Герой даже способен победить бога. И этот мотив -противодействие богам - основной в адыгском эпосе. В карачаевской версии выделена борьба нартов с мифологическими чудовищами - эмгенами как постоянными врагами нартов, источниками зла и хаоса на земле, что тоже выводит сходство основной сюжетики карачаевской мифологической системы и эпоса на общемировой уровень. Сходными с мировой мифологией являются в "Нартах" легенды о титанах, прикованных к скалам.

Кабардинский ученый Х.Г. Тхагапсоев в результате "опыта экзистенциальной реконструкции" эпоса как логоса кавказского культурогенеза отмечает, что "при переходе от одной этнической версии нартского эпоса к другой меняются сюжетные нюансы, круг второстепенных (ситуационных) героев, поэтика, стилистика и композиция эпоса, однако, как правило, главные (знаковые) герои сохраняют свое положение в конструкции культурного мира... Сохраняется и образно-типологическая близость всех кавказских этнических вариантов нартского эпоса".

Своеобразие фольклора местных народов продиктовано условиями его бытования. В нем отразились миролюбие, мягкость, трудолюбие, подлинный гуманизм, неотрывный от мужественного героизма и свободолюбия. Поэтому в фольклоре преобладают эпическое начало и эпические жанры, сильны реалистические тенденции, стремление к конкретному изображению людей и событий. Сюжеты его конфликтны, динамичны как сама жизнь, а изобразительные средства лаконичны, просты и ярки, эмоционально насыщены. Здесь есть и лирика, и патетика, и сатира, и юмор, заложенные еще в "Нартах", все то, что является составляющим менталитета.

Толерантность отношений между народами и культурами КЧР - явление,

не характерное для Северного Кавказа. Поэтому в исследовании анализируется генезис, исторический процесс ее формирования в условиях политического объединения населения республики. Очевидно, что искусственно примирить разные народы невозможно (Чечня и Ингушетия, Косово и Сербия и т.д.). Должно быть нечто, пусть забытое, но ранее объединявшее эти народы. Генетическая память иногда хранит в себе свидетельства, фантастические на взгляд современников. А Новейшая история России не всегда способствовала "воспоминаниям" народов о своем происхождении и ранних контактах.

Нами доказано, что в выработке толерантных отношений не последнюю роль играет менталитет контактирующих народов. Способность "услышать" и "понять другого" вырабатывается веками особенно если речь идет об этническом и национальном уровнях. Рассмотрев историю формирования менталитета на уровне нации, возможно будет найти объяснения многим явлениям в межнациональных отношениях. Очевидно также, что формирование менталитета шло синхронно, адекватно формированию этноса, когда консолидация племен была обусловлена не только политическими целями, но и духовной близостью, давшей возможность выработать общие культурные архетипы как вневременные схемы осознания и отражения мира. Затем эти архетипы воплотились в строении семьи, в которой закрепляли архетипические качества менталитета каждой личности.

Социокультурный анализ эпоса "Нарты" не выявляет всей значимости этого памятника культуры в формировании кавказской культуры в целом. Поэтому особый интерес вызывает опыт экзистенциальной реконструкции нарт-ското эпоса как "логоса кавказского культурогенеза", предпринятый кабардинским ученым Х.Г. Тхагапсоевым в одноименной работе. Актуализируемый глобальным цивилизационным кризисом поиск мироустроительных категорических императивов, способных по-новому выразить целостность мира, совокупность природы и культуры человека и бытия, обостренно ставит вопросы, затрагивающие глубинные основания культуры, и таким образом вновь и вновь выводит на античность, ее мифологию, философию. Это естественно:

античность становится актуальной, требует нового осмысления в те времена, когда общество и культура претерпевают коренные изменения, когда ценностные ориентиры утрачивают определенность, "распадается связь времен", поскольку именно в античности берут начало корни культуры. Там рождаются наиболее устойчивые формы мышления и формы культуры - мифы, традиции, ритуалы.

Известно, что истоки современного культурно-исторического процесса, идеалы и ценностные устремления этноса могут своими корнями уходить в древние или новейшие мифы. Поэтому расширение ментального горизонта человека и в наше время, поиск ответов на новые вызовы времени так или иначе происходят через переосмысление глубинных, мифологических истоков и корней культуры, настоятельно выдвигая проблемы научного анализа этого процесса.

Эта установка особенно актуальна в отношении этнических культур и мифологий, которые в силу различных причин (прежде всего методологических) остаются недостаточно изученными.

Нартский эпос представляет собой уникальный итог длительного диалога, многократного пересечения, активного взаимодействия, реального взаимовлияния и взаимоотражения самых различных культур. В нартском эпосе, как доказано в исследовании, угадана, нащупана эмпирически и развернута в образно-мифологической форме философия, которая получает в наше время подтверждение на основе строгих научных аргументов, в том числе и энтро-пийно-синергетических теорий развития. Смысл этой философии заключается в том, что общество (род, племя, социум) существует как результат собственной напряженной (героической) жизнедеятельности по осознанию и преодолению многообразия опасностей, угрожающих дезорганизацией гармоничного устройства мира (ойкумены нартского рода), карами и посягательством на благополучие, хаосом, гибелью (по современным представлением - деградацией, ростом энтропии). Ведущую роль в этом играет традиционный тип толерантности. Подчеркивается, что эта философия лишь только угадана, нащу-

пана методом жизненных проб и ошибок - трагедий и катастроф, она - лишь рефлексия мифов о рождении, деяниях и смерти нартских героев. Действия нартов, как и любого сообщества людей древности, должны были следовать и следуют выработанным в образах этой философии и закрепленным в культуре и ментальности схемам противостояния опасностям, которые, будучи подвержены историческим и этническим коррективам, неизменно строятся на основе принципов соорганизации всего рода, а главное — на основе приоритетов мудрости старшего и динамизма молодости. В параграфе 3.1. утверждается, что и культуры, и ментальности народов КЧР (карачаевцев и черкесов) в своей ас-кетическо-идеациональной и сенситивной ипостасях представляли собой на ранних этапах и теперь смешанный идеационально-чувственный тип, что достаточно четко отразилось и в эпосе этих народов, послужив определенным толчком к формированию толерантных и даже в чем-то комплиментарных отношений между культурами.

В параграфе 3.2. "Трансформация менталитета народов Карачаево-Черкесии в XIX - XX вв." рассматриваются факторы, оказавшие влияние на изменение этнических установок, ценностей. В последующие века менталитет народов КЧР трансформировался под влиянием изменения социокультурной среды, в условиях которой проходил их этногенез. Переломным моментом стала Кавказская война XIX в. С одной стороны, борьба горских народов за свою независимость привела к эрозии традиционных ценностных установок, что было обусловлено условиями партизанских методов борьбы с продвижением войск Российской империи. С другой стороны, в течение XIX в. среди коренных народов КЧР происходит утверждение ислама. В то же время следует учитывать, что форма ислама была далека от ортодоксальной и включала в себя многочисленные отклонения в сторону язычества и горских ада-тов. Это осознавалось и исламскими священнослужителями, поэтому в их проповедях нередко звучала мысль о том, что только "ислам может быть желанной опорой для горских адатов чести". Однако процессу дальнейшего совершенствования религиозности не суждено было развиваться. С установле-

нием советской власти в Карачае и Балкарии, как и по всей стране, начинается эпоха воинствующего атеизма. Воздействие на умы и сознание приобретает прямо противоположную направленность.

Исламизация карачаевского и черкесского обществ стала своеобразной ступенью в познании и понимании смысла единых для всех мировых религий нравственных заповедей, в приобщении к вере в существование высшей истины и реальности.

Одной из отличительных черт карачаевской и балкарской религиозности, рожденной в ходе исторического развития, отмечается открытость по отношению к другим религиозным течениям. Подтверждением могут служить многочисленные браки, заключенные между представителями разных конфессий.

Несмотря на трагические последствия Кавказской войны, переселения значительной части горцев в пределы Османской империи к началу XX в. отмечается интеграция народов современной КЧР в социокультурное пространство России.

В советский период у народов КЧР происходит становление черт советского менталитета, уживавшихся с элементами традиционно-исламских ценностей. В то же время карачаевский этнос, подвергшийся репрессиям в годы Второй Мировой войны, в 1943-1957 гг. оказался в новых природно-ландшафтных и социально-экономических условиях.

Поколение людей, переживших депортацию, можно смело отнести к отдельному "социальному поколению", сформированному под давлением определенных исторических событий. Наиболее остро это ощущается в периоды общественных катаклизмов, а также, когда этнос находится на грани вымирания. Для карачаево-балкарского этноса годы депортации стали временем, когда в этническом сознании происходило два разнонаправленных процесса: процесс угнетения этнического сознания и процесс его активизации.

Мобильность механизма реструктурирования, стремление к этнической сегрегации, межкультурная толерантность и экономическая целесообразность - это те антропологические механизмы, которые позволили депортированным народам устоять.

После реабилитации карачаевцы прошли ресоциализацию в Карачаево-Черкесской республике и развивались вместе с другими народами СССР, сохранив в исторической памяти трагические последствия депортации. В 80-90-х гг. XX в. народы КЧР в рамках единого советского, а затем российского социального пространства оказались втянуты в системную трансформацию. В полосу межнациональных, социальных и политических конфликтов КЧР вступила с началом перестроечных процессов в России. Если до 90-х гг. XX в. эти конфликты носили латентный характер (межнациональные и социальные) или вовсе отсутствовали (политические), то в 1993 и 1999 гг. они обрели ясное звучание, выразившись в многодневном, многомесячном противостоянии между основными национальностями республики (карачаевцами и черкесами), давая одновременно простор для развития сепаратистских настроений в среде других малочисленных народов республики (абазин, ногайцев).

До 90-х гг. XX в. общество КЧР представляло собой многонациональное сообщество, основанное на паритетных началах в управлении. Население было занято' как в сфере промышленного, так и аграрного производства (66,3 %). Стабильность в обществе достигалась за счет приверженности населения своим традиционным культурным институтам: гостеприимству, добрососедству соседской общины и др. Немалую роль в межнациональных отношениях играло сознание общности исторической судьбы коренных народов КЧР, где и казачество, составлявшее большинство населения, имело те же проблемы с официальной российской властью, что и черкесы в ХГХ в., карачаевцы в XX в.

Радикальные изменения наступили с переходом в 90-х гг. к новой системе общественной жизни, начавшимся в России повсеместно. Рыночная экономика, ее предпринимательская сущность привели к формированию класса собственников с его особым отношением к ценностям, в том числе и духовным, формируя и новые качества характера, корректируя выражение ментальности в процессе адаптации к новым условиям. С устранением административно-управленческих указаний "как жить" в жизнь вторглись анархические тенден-

ции, чуть было не приведшие к полной деградации как понятия "общество", так и понятия "личность. "Номенклатурщицкий" захват приватизированных ценностей отбросил подавляющую часть населения за черту бедности, от которой оно отвыкло за годы "развитого социализма". Кроме того, традиционное свободолюбие горца, хорошо известное в истории, вступило во внутренний конфликт с необходимостью стать наемным работником, всецело зависящим от настроения хозяина. Градус раздражения постоянно повышался за счет ущемления самолюбия, гордости, ощущения безвыходности, которые, тем не менее, оставались за пределами внимания высших эшелонов власти как в России, так и КЧР. Результатом такого невнимания стало формирование относительно единого общественного мнения из атомизированных личностных недовольств. С нашей точки зрения это детерминировано не только политической позицией руководства, но и стремлением местных народов сохранять традиционные внутриобщественные отношения, основанные на авторитете старшего, авторитарности основных институтов воспитания. Без учета этих ментальных особенностей следовало бы ожидать провала любых действий по реформированию социально-экономического устройства жизни народов, населяющих КЧР. Отсюда и неопадающий авторитет общественных организаций, основанных на национальном признаке. Общественные организации заняли более конструктивную позицию в вопросах о выборах главы республики. Оппозиционность общественных организаций к власти сохраняется и до сего времени, привлекая на свою сторону все большее число сторонников, что обусловлено десятилетием ухудшения материального состояния большинства населения. Характер жесткого противостояния между экономической и политической элитами республики в декабре 1998 г. фиксируется социологами. Фактически с этого времени вся деятельность высших эшелонов власти и экономической элиты в республике направляется не на решение острейших социально-экономических задач, а на сохранение существующего положения, своих мест в борьбе с оппозицией. В подтверждение этого в работе приводятся статистические данные социо-экономической динамики общества КЧР до

2000 г. Здесь же выявляются доминирующие факторы развития социальной жизни республики, формирования общественного мнения с учетом менталитета местных этносов, когда наиболее остро встают вопросы самореализации и индивидуализации личности, социальной по своей природе. Личность есть центр, в котором находят себя социальная культура и общественное сознание. Сознание и поступки личности в конечном итоге есть единственный путь и способ их воплощения.

С этой точки зрения личность можно рассматривать одновременно и как индивидуально реализуемую социально значимую пробу возможных вариантов человеческого самоизменения, и как практическую пробу общественного на его человеческую состоятельность. Фактически речь идет о способности к самоинтеграции личности, интеграции в окружающую действительность. И здесь многое зависит от психологии, детерминированной в значительной степени этнической принадлежностью.

В четвертой главе "Социокультурные основания толерантности в современной Карачаево-Черкесской республики" выявляются гуманистические традиции и толерантность в современных культурах народов и пути формирования новой территориальной социокультурной целостности. Рассмотрение социально-психологических оснований отношений между народами Карачаево-Черкесии, в частности толерантности, начинается с характеристики особенностей их этнопсихологии, затем наполнением каждого раздела социальной психологии национальным содержанием с тем, чтобы найти объективное объяснение толерантному решению местных межнациональных проблем.

Этой проблеме посвящено основное содержание параграфа 4.1 "Гуманистические традиции культур народов Карачаево-Черкесской республики", завершающегося выводом о том, что национальный характер — это не миф, а живая, развивающаяся, меняющаяся этническая реальность, которую необходимо знать, изучать, учитывать. Это особенно важно для многонациональной страны, и именно в нынешних непростых условиях переходного пе-

риода к подлинно федеративному, правовому, демократическому государству, прежде всего, для выработки продуманной, научно обоснованной национальной политики Российской Федерации и ее грамотного осуществления. И в этой работе трудно переоценивать любые усилия нациологов, видящих проблему не только извне, но и изнутри.

Говоря "карачаевец", "ногаец", "черкес", "абазин", "русский", мы в первую очередь подразумеваем национальный характер. В культурной парадигме Карачаево-Черкесии каждый этнос можно считать нацией. Таким образом, собственно изучение национальной истории и культуры в работе дополнено изучением национального характера данной группы, а решение той или иной исторической задачи тесно связано с психологическим складом нации, ее ценностями и идеями, формирующими каждую следующую ступень истории данной нации. Обзору исследований в этой области посвящена первая часть параграфа 4.1, где основное внимание уделяется разработкам северокавказских ученых В.Х. Болотокова, В.Х. Пшемурзова и др.

Характеризуя классовое расслоение современного общества КЧР, мы считаем его достаточно искусственным. Истоки этого лежат в полнейшем пренебрежении социальной политикой СССР по отношению к традиционным институтам социального устройства этносов. Социально-экономическая парадигма социалистического хозяйствования вывела за рамки общественного развития такие слои как аристократия, дворянство, купечество и пр., разделив общество на три основных класса: пролетариат, крестьянство и прослойку -интеллигенцию. Однако на протяжении всего существования социалистического общества достоинство человека в КЧР признавалось не по принадлежности к одному из этих классов, а в латентном, скрытом виде; по-прежнему значение имела "аристократическая" или дворянская фамилия, "высокий" или "низкий род". Фактически классовое расслоение никак не отразилось на душе народа, на его этнических целеполаганиях. А со временем в демократическом социалистическом обществе наметились тенденции к разделению, хоть и скрытому, на класс аристократов (партийные работники), дворян (работники

аппарата и пр. околовластных структур); "теневыми" аристократами и дворянами стали признаваться представители модных, "денежных" профессий, дававших возможность жить не на одну зарплату госслужащего. К концу эры социализма созрели классы богатых и бедных, плавно перекочевавшие в новые экономические условия постперестроечной страны.

Так называемое классовое расслоение современного общества по-прежнему малоэффективно в процессе развития социальных отношений. Роль его неизмеримо мала по сравнению с этничностью и внутриэтническим устройством в разрешении межнациональных и внутринациональных проблем. Другое дело- внутриэтнические группы. Их настрой, их правила поведения в конфликтах — главная проблема национальной политики в многонациональном сообществе. В контексте нашей работы наибольший интерес представляют такие малые группы как семья, общественные объединения, этническая элита, религиозные объединения. Фактически это основные "диктаторы" тех или иных общественных настроений, периодически занимающие позиции наставников, "режиссеров" общественных процессов. Этим кратким списком не исчерпывается все количество возникающих и исчезающих объединений, но эти - наиболее авторитетные и традиционные группы, имеющие влияние на происходящие в обществе процессы. Здесь же дается характеристика общественных организаций "Адгылра", "Адыгэ хасэ", "Бирлик", "Джамагат", основанные вначале для возрождения национальных культур, но под давлением назревших проблем обретшие параметры социальных групп. Рассматривается и такая группа, как этническая элита, роль которой, по нашим наблюдениям, была велика и прежде (в СССР), но еще более увеличилась сейчас.

С началом перестройки в общественной жизни как России, так и Карачаево-Черкесии заметно активизировались религиозные институты. Фактически все общественные культурные объединения сразу четко определили свою конфессиональную принадлежность. Курс на возрождение национальных культур слился с курсом легализации ислама и христианства, что привело к формированию малых групп, объединенных по конфессиональному признаку. С развалом

ВЛКСМ местная молодежь, стремясь к какому-либо объединению, охотно пошла в мечети и церкви. Религиозное братство в условиях нестабильности и бесперспективности общественного развития стало как бы психосублимирующей нишей. Пошатнувшиеся культурные институты дали возможность развиться чуждым тенденциям, в частности, неповиновению старшим, выразившемся прежде всего именно в расколе в среде приверженцев ислама. Обманутые надежды и чаяния молодых мусульман, не очень хорошо знакомых не только с Кораном, но и с основными исламскими постулатами, зараженными политическим микробом сепаратизма, заставили их встать в оппозицию к старшему поколению, стремившемуся к смягчению напряженности, возникшей в религиозной среде КЧР между карачаевцами, абазинами и черкесами, а также призывавшими к терпимости в отношении христиан. Результатом конфликта "отцов и детей" стало формирование полувоенизированных молодежных групп-ваххабитов. Казалось, что сложившаяся политическая ситуация в республике даст возможность вызреть и занять лидирующие позиции этому воинствующему крылу. Но этого не случилось. И определенную роль в том, что ваххабизм не стал основной религией молодых мусульман республики, сыграли жизнеутверждающие качества традиционных национальных культур, система воспитания молодых националов и возможность получать мусульманское образование с глубоким проникновением в суть и смысл этой мировой религии. Кроме того, неприкрытый экстремизм ваххабизма в корне противоречил как психологическим, так и культурным установкам этносов Карачаево-Черкесии, где, как известно, ислам носит достаточно смягченные формы.

В параграфе 4.2 "Толерантность в менталитете народов КЧР и пути их сближения в процессе формирования новой социокультурной целостности" раскрываются современные объединительные тенденции, подкрепляемые межнациональной терпимостью. Динамика современного развития республики рассматривается как самоорганизационный процесс, вызванный, во-первых, влиянием истории, синергетические принципы анализа которой дают возможность утверждать, что вероятность наступления такого социального

события как возникновение новой культурной целостности детерминировано в случае с КЧР прошлым и осуществляется на основе выживания, самосохранения этносов. Во-вторых, сближению культур способствуют социальная и структурная дифференциация (формирование национальной интеллигенции, административной прослойки предпринимателей и т.п.) и модернизация. Также здесь заметны унификация культуры, социальная конкуренция, этнокультурная и психологическая реакция на внешние воздействия и т.д. И, наконец, исторически сложились типы связи между этносами и окружающей средой, которые и в прямом, и в обратном порядке можно считать положительными. Кроме того, самоорганизационные процессы в культуре КЧР детерминированы "будущим" - социальным оптимизмом, порожденным определенными успехами в области социальной инженерии.

В числе наиболее продуктивных каналов сближения местных этнокуль-тур в работе рассматривается и образование, имеющее огромное личностно-воспитательное значение в условиях многонационального сообщества. Приобщение к мировым и отечественным культурным ценностям, расширение кругозора и профессионализация также способствуют (через образование) формированию взаимопонимания между представителями разных национальностей, тем более, что происходит оно на едином для всех народов республики языке — русском. Русский язык, являясь языком межнационального общения и инструментом получения образования, в многонациональной КЧР выполняет и важную функцию обмена научными достижениями между народами. С выходом в свет русских переводов национальных версий исследование эпоса "Нарты" обрело характер межнациональной научной проблемы. Именно с этого момента началось его более объективное изучение, а сравнительно-сопоставительный анализ вскрыл не только общность "мира предков" народов КЧР, но и значительно обогатил психологические и социокультурные характеристики персонажей эпоса, быта, устройства жизни нартов на основе взаимодополнительности. Нартиада оживила процесс культурной идентификации абазин, карачаевцев и черкесов, выделив некоторые составляющие идентич-

ности. Во-первых, вскрылось наличие в культуре каждого этноса таких черт, которые отличают его от других этносов, т.е. их участие в культурном многообразии; во-вторых, выявилась способность культуры каждого этноса влиять на культуры других этносов и испытывать их влияние, т.е. участие в межкультурном взаимодействии и коммуникации; в-третьих, выявилась тождественность этногенеза этих народов пространственно-временному кавказскому измерению, т.е. их участие в родовой подлинности. Выявляются и причины возникновения национальной предубежденности.

Обострение межнациональных отношений имманентно социальной динамике полиэтничного общества. Цифры, приведенные для иллюстрации причин межнациональной напряженности в республике (по исследованиям социолога Е. Щербины), показывают наличие некоторого перекоса в традиционном мировоззрении местных народов. На территории КЧР межнациональными конфликтами чаще всего признаются кризисы этничности, которые обычно сопровождают рост национального самосознания. А кризис, как известно, - признак динамики. Очевидно, что Карачаево-Черкесию сотрясают именно внутриэтнические конфликты, вызванные к жизни ростом пропасти между бедными и богатыми и несправедливым распределением материальных благ. И эти конфликты, разрывая рамки этноса из-за жесткой завязки экономики на паритетное распределение власти, трансформируются в противостояние народов, длящееся до тех пор, пока здоровые силы культуры не вносят ясность в причины этого противостояния.

Культура Карачаево-Черкесии - феномен Северного Кавказа уже потому, что на ее базе удалось выйти из межнациональных конфликтов бескровно и даже наметить пути дальнейшего совместного развития в экономической и духовной области разных народов и даже разных конфессий. Несмотря на включенность в процессы глобализации, в культуре КЧР отчетливо заметны и процессы все более глубокой дифференциации, касающейся не только массовой и элитарной культуры, но и в области социального устройства всего общества.

Особенностью современного развития общества КЧР является преодоле-

ние этапа самоидентификации, осложненного отсутствием объединяющей силы в лице какого-либо лидера, целиком полагаясь на неформальное лидерство основных культурных институтов каждого из этносов. Народы КЧР осознают, что без идентичности, без консолидации на ее основе населения и трудовых коллективов, предпринимателей, молодежи невозможно осуществление экономических реформ, планов, как невозможно формирование, продвижение привлекательного образа лидера, партии. Без консолидации невозможно также воспитание подрастающего поколения, определение места республики в России и мировом сообществе.

Таким образом, наметившееся усиление этноцентрических тенденций превалирует сегодня в общественном мнении местных народов. Однако эти тенденции не сопровождаются национальной нетерпимостью. Скорее всего они демонстрируют торжество терпимости, толерантности как основных черт менталитета народов КЧР, заложенных еще в древности. Толерантность вырабатывалась на протяжении длительного исторического пути сближения народов, ныне населяющих КЧР. Основой для этого служили основные культурные институты, единые для карачаевцев, черкесов и абазин, и в какой-то степени перенятые ногайцами и кубанскими казаками. Традиционные формы человеческого и межэтнического общежития, по нашему убеждению, - центральная проблема, которой должны быть посвящены исследовательские усилия ученых-гуманитариев.

В Заключении подчеркивается, что толерантность в межэтнических отношениях в Карачаево-Черкесской Республике базируется на общих ментальных архетипах и основных культурных институтах, единых для карачаевцев, черкесов и абазин, а также обладающих комплиментарными с ними традиционными культурами ногайцев и кубанских казаков, частично воспринявших ее.

В основе толерантности этнофоров Карачаево-Черкесской республики лежат общие для них черты - совестливость как качество модальной личности и свободолюбие как качество менталитета. Совестливость — нравственный стержень менталитета в силу направленности поисков конфликтности "на себя".

Анализ национальных версий эпоса "Нарты" свидетельствует о том, что на ранних этапах этногенеза карачаево-балкарцев, адыгов и абазин были сформированы архетипы идеационально-чувственного типа традиционной культуры, которые привели к закреплению ментальных оснований толерантности и комплиментарных отношений между автохтонными культурами.

Современные межэтнические конфликты в Карачаево-Черкесской Республике являются результатом кризиса этничности в условиях общероссийской трансформации. В этих условиях актуализация этнической самоидентификации, рост национальной предубежденности, этноцентристские тенденции в радикальной форме получают распространение в молодежной среде. Перевести этот процесс в цивилизованный формат формирования множественности ментальностей и толерантности можно через целенаправленное воздействие образовательных технологий и СМИ на молодежную субкультуру.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии

1. Шебзухова Ф.А. Ментальные основания толерантности в полиэтничном обществе / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов-на-Дону.:Изд-во СКНЦ ВШ. 2004.-13,7 п. л.

2. Шебзухова Ф.А. Социокультурный (ментальный) генезис черкесской художественной литературы. Ставрополь: Изд-во Ставропольского института образования и развития, 2002.-15,0 п.л.

Брошюры

3. Шебзухова Ф.А. Толерантность в межэтнических отношениях народов Карачаево-Черкесской Республики / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов-на-Дону.: Изд-во СКНЦ ВШ. 2004.- 4,2 п.л.

4. Шебзухова Ф.А. Формирование и трансформация социокультурной идентификации народов Карачаево-Черкесской Республики / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов-на-Дону.: Изд-во СКНЦ ВШ.2004. - 2,8 п.л.

5. Шебзухова Ф.А. Эволюция этнической ментальности в Карачаево-Черкесской Республике / Отв. ред. Ю.Г. Волков / Приложение к "Южнороссийскому обозрению ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН". Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. - 3,2 пл.

Статьи

6. Шебзухова Ф.А. Актуальные проблемы социализации молодежи. Нальчик: Изд-во КБИПКРО, 1998.- 0,6 пл.

7. Шебзухова Ф.А. Ментальные основания толерантности (концепция диссертации) // Актуальные проблемы социальных и гуманитарных наук. Ростов н/Д 2004. - 0,5 п.л.

8. Шебзухова Ф.А. Национальные традиции и концепция воспитания у адыгов. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета им. А.И. Герцена, 1995.-0,15 п.л.

9. Шебзухова Ф.А. Основные традиции и принципы воспитания в этнопеда-гогике народов Карачаево-Черкесии. Нальчик: Изд-во КБУ, 1997.-0,94 п.л.

10. Шебзухова Ф.А. Педагогика на рубеже веков. Карачаевск: Изд-во Карачаево-Черкесского государственного педагогического университета, 2003.- 1,0 пл.

11. Шебзухова Ф.А. Социальные и психолингвистические аспекты обучения русскому языку как неродному. Черкесск: Изд-во Карачаево-Черкесского института повышения квалификации работников образования, 1998.- 0,2 пл.

Тезисы

12. Шебзухова Ф.А. Диалектика интернационального и национального в черкесской художественной литературе: Материалы научно-практической конференции. Черкесск, 1999.-0,1 пл.

13. Шебзухова Ф.А. Образование в развивающихся странах: некоторые проблемы развития // Сб. тезисов и докладов научной конференции. Карача-евск: Изд-во Карачаево-Черкесского госуниверситета, 1999.- 0,8 пл.

14.Шебзухова Ф.А. Художественная литература как социокультурное явление

// Сб. науч. трудов преподавателей, аспирантов и соискателей. Майкоп: Изд-во Адыгейского ГУ.- 0,21 п.л.

15. Шебзухова Ф.А. Язык художественной литературы и проблема культуры речи // Социолингвистические проблемы русского языка в условиях новой языковой политики. Нальчик: Изд-во КБУ, 1996.- 0,12 п.л.

Учебные пособия

16. Шебзухова Ф.А., Коргова М.А., Дьячук И.А. Социология. Уч. пособие. Ростов-на-Дону: Феникс, 2004.- 10,5 п.л.

ШЕБЗУХОВА Фатима Айсовна

МЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В ПОЛИЭТНИЧНОМ ОБЩЕСТВЕ

09.00.11 -социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Сдано в набор 20.12.2004 Подписано в печать 29.12.2004 Формат60x841/16. Бумага офсетная. Печ. л. 3,0. Тираж 100 экз. Заказ № 596.

Издательство "СКНЦВШ"

2 2 ФЕ0 2005