автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Метафорическое моделирование внешнеполитического дискурса России и США

Полный текст автореферата диссертации по теме "Метафорическое моделирование внешнеполитического дискурса России и США"

На правах рукописи

4855840

Белов Евгений Сергеевич

МЕТАФОРИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА РОССИИ И США

10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

О /

Екатеринбург -2011

4855840

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

Научный руководитель -

заслуженный деятель науки РФ, доктор филологических наук, профессор

Чудинов Анатолий Прокопьевич

Официальные оппоненты -

доктор филологических наук, профессор

Горбачевский Антон Антонович

кандидат филологических наук, доцент

Стрельников Александр Михайлович

Ведущая организация -

ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет»

Защита состоится «18» февраля 2011 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.283.02 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» по адресу: 620017, г.Екатеринбург, пр.Космонавтов, 26, ауд. 316.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан «14» января 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Н. А. Пирогов

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация посвящена когнитивному сопоставительному исследованию метафор, функционирующих в российском и американском внешнеполитическом дискурсе.

Актуальность исследования метафорических моделей обусловлена перспективностью дальнейшего развития теории метафорического моделирования как основы для практического выявления корреляций между концептуальными метафорами, отражающими национальное сознание, и политическим дискурсом, в котором концептуальные метафоры реализуются как лингвосоциальный феномен. Сопоставительное изучение закономерностей метафорического моделирования действительности дает возможность выявить универсальное и национально специфичное в ментальном мире человека и общества и проследить, как когнитивные структуры реализуются в национальных политических дискурсах. Сопоставительное исследование метафорических моделей внешнеполитического дискурса направлено на повышение эффективности межкультурного взаимодействия, что является одной из наиболее актуальных задач в сфере межгосударственных взаимоотношений.

Глобалистические тенденции современной мировой политики проявляются в сближении и взаимодействии национальных картин политического мира, что находит отражение и в системе концептуальных метафор, изучение которых позволит выявить общие тенденции и особенности метафорической репрезентации внешнеполитической реальности.

Изучению специфики метафор в институциональном, медийном и иных разновидностях политического дискурса посвящены работы ведущих российских и зарубежных лингвистов (Н. Д. Арутюнова, В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, Э. В. Будаев, Ю. Н. Караулов, Т. Г. Скребцова, H. М. Чудакова, А. П. Чудинов, J. Charteris-Black, P. Chilton, G. Fauconnier, G. Lakoff, A. Musolff, 'Г. Rohrer, M. Turner, J. Zinken и др.).

В последние годы возросло количество сопоставительных лингвистических исследований в области политической коммуникации, позволяющих выделить закономерности универсального общечеловеческого характера, а также отражающих особенности функционирования метафор в дискурсе разных стран (Э. В. Будаев, Н. С. Воронова, Л. С. Ерилова, М. Р. Желтухина, Л. Я. Зятькова, А. А. Каслова, М. И. Косарев, Н. А. Красильникова, А. Ю. Перескокова, А. М. Стрельников и др.).

Ряд работ посвящен метафорическому моделированию образа одной нации в картине мира другой нации (Баталов, 2009; Бойко 2006; Гришина, 2004; Каслова, 2003; Санцевич, 2003; Шаова, 2005) и влиянию сложившихся образов на внешнюю политику государств (Киселев, Смирнова, 2006; Холсти, 1996; Херманн, Фишеркеллер, 1995). Сопоставительные исследования метафорической репрезентации мира способствуют выявлению универсальных и национально специфичных метафорических моделей, что позволяет лучше понимать ментальный мир человека и общества, с одной стороны, и особенности национального сознания, с другой (А. Н. Баранов, М. Джонсон, Ю. Н. Караулов, Дж. Лакофф, И, А. Стернин, А. П. Чудинов).

Проблемам метафорической репрезентации международных отношений и их субъектов посвящены работы отечественных и зарубежных лингвистов (Будаев 2006, Скребцова 2002, Abrantes 2001, Bârtsch 2004, Chaban 2002, Drulak 2006, Flanik 2008, Lule 2004, Musolff2001, Mustaparta 2005).

Сопоставительное изучение политической метафорики России и США, используемой при описании внешнеполитических событий, позволит понять своеобразие нацио-

нальных картин мира, что, как представляется, может способствовать лучшему взаимопониманию между народами и развитию межкультурной толерантности.

В силу указанных причин исследование закономерностей функционирования метафор во внешнеполитическом дискурсе разных национальных культур представляется весьма перспективным. Актуальность лингвистической проблематики определила объект и предмет диссертационного исследования.

Объект исследования - метафорические словоупотребления, актуализированные в российском и американском политическом дискурсе периода 2006 - 2009 гг. для осмысления внешнеполитической действительности.

Предмет исследования - общие и специфические когнитивно-дискурсивные закономерности метафорической репрезентации внешней политики и международных отношений в текстах политической направленности, опубликованных в СМИ России и США.

Материалом для анализа в настоящей диссертации послужили посвященные внешнеполитическим проблемам тексты, опубликованные в современных периодических изданиях России и США. Предпочтение отдавалось имеющим высокий тираж газетам и журналам, а также новостным интернет-источникам, адресованным как специалистам, так и массовому читателю («Российская газета», «Независимая газета», «Комсомольская правда», «Известия», «Новая газета», «Ведомости», «Вести.ру», «РИА Новости», «Россия в глобальной политике», «TIME», «The New York Times», «USA Today», «Washington Post», «Wall Street Journal», «Council on Foreign Relations», «Foreign Affairs», «Foreign Policy», и др.). Хронологические рамки исследования охватывают период с 2006 по 2009 год.

Для систематизации и классификации метафорических моделей российского и американского внешнеполитического дискурса было обработано 179 печатных листов российских публикаций и 229 печатных листов публикаций американских СМИ. Исследованию подвергались как тексты общеполитической направленности, так и статьи специализированных изданий, посвященных проблемам внешней политики. Всего было проанализировано 1500 российских и 1500 американских метафорических словоупотреблений.

Основная цель настоящей диссертации - выявление общих закономерностей и национальных особенностей метафорических моделей, используемых в современных СМИ России и США при создании образа внешнеполитической действительности.

Достижение указанной цели предполагало решение следующих задач:

- определить теоретические основы когнитивно-дискурсивного анализа внешнеполитической метафоры и методику исследования;

- выявить и систематизировать концептуальные метафоры в российском и американском внешнеполитическом дискурсе;

- провести описание и классификацию метафорических моделей в российском и американском внешнеполитическом дискурсе;

- провести анализ универсального и специфичного в функционировании метафорических моделей в российском и американском внешнеполитическом дискурсе.

Методология настоящего исследования сложилась под влиянием теории концептуальной метафоры (Дж. Лакофф, М. Джонсон), успешно развиваемой в теории метафорического моделирования на основе когнитивно-дискурсивной парадигмы (А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Е. С. Кубрякова, Т. Г. Скребцова, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов, Й. Цинкен и др.). Представленная работа также опирается на достижения дискурс-анализа (А. Н. Баранов, Р. Водак, Т. ван Дейк, В. И. Карасик, Е. С. Кубрякова, К. де Ландтшер,

A. Мусолфф, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал, Дж. Юл и др.), прагмалингвистики (Н. Д. Арутюнова, Р. Водак, М. Р. Желтухина, О. С. Иссерс, В. И. Карасик, Н. Б. Руженцева, Г. Г. Слышкин, Е. И. Шейгал и др.) и лингвокультурологии (С. Г. Воркачёв, В. И. Карасик, В. В.Красных, В. А. Маслова, Ю. Е. Прохоров,

B. Н. Телия и др.).

Многоаспектность анализа материала вызвала необходимость в применении комплекса методов исследования, который составили: когнитивно-дискурсивный анализ, моделирование, классификация, контекстуальный анализ, статистическая обработка материала, сопоставительный анализ с учетом лингвокультурологической характеристики исследуемых явлений. При обобщении, систематизации и интерпретации результатов наблюдений применялся описательный метод. В процессе исследования привлекались не только лингвистические, но и общефилологические, лингвокультурологические и географические данные, что позволило осуществить анализ с учётом национального своеобразия русской и американской культур.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в обнаружении преобразований в метафорическом моделировании внешнеполитической деятельности, связанных с переходом к многополярной политической реальности, которая пришла на смену советско-американскому соперничеству и «блоковому мышлению». Определенное значение для теории политической метафорологии имеет и предложенный в диссертации вариант сопоставительного когнитивно-дискурсивного исследования метафорического моделирования внешнеполитической действительности в политическом дискурсе России и США, позволяющей продемонстрировать эври-стичность интегрального когнитивно-дискурсивного подхода к анализу внешнеполитических метафор. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях по проблемам общей теории метафорического моделирования и сопоставительного исследования метафорических моделей в национальных политических дискурсах.

Научная новизна данного диссертационного исследования состоит в выделении, сопоставительном описании и классификации метафорических моделей российского и американского внешнеполитического дискурса, сфсра-мишень которых включает ряд абстракций: 1. внешняя политика; 2. международные отношения; 3. государства и прочие субъекты мировой политики (организации, коалиции); в обнаружении, с одной стороны, национального своеобразии российской и американской метафорической картины внешнеполитической действительности, а с другой - общих тенденций в развитии политического дискурса, в том числе в выявлении единой антропоморфной основы внешнеполитической метафоры рассматриваемого интердискурса и системы параметров перцептивного и моторного опыта человека, используемых при оценке внешнеполитической действительности и состояния межгосударственных отношений.

Практическая значимость исследования связана с возможностями использования ее материалов в двуязычной лексикографической практике, в практике преподавания иностранного языка и курсов по межкультурной коммуникации, теории перевода, теории международных отношений, когнитивной и политической лингвистике, лингвокультурологии и связям с общественностью.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры риторики и межкультурной коммуникации Уральского государственного педагогического университета, а также на международных, общероссийских и региональных конференциях в Москве («Ломоносов 2008», 2008), Челябинске («Развитие языка: стихийные и управляемые процессы», 2009), Шадрин-ске («Актуальные проблемы лингвистики и теории преподавания языков и культур»,

2009), Екатеринбурге («Политическая коммуникация», 2009), Горловке («Русский мир и литература в Украине: проблемы изучения и преподавания», 2009). По теме диссертации опубликовано 8 научных работ.

Концептуальные идеи диссертации отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Концептуальная метафора в российском и американском политическом дискурсе является важнейшим средством концептуализации, категоризации и оценки внешнеполитической действительности.

2. Особенностью российско-американского внешнеполитического интердискурса является антропоцентризм метафорических представлений, выраженный в базовом для всех выявленных моделей явлении персонификации субъектов внешней политики и апелляции к образам перцептивного и моторного опыта человека при осмыслении внешнеполитической действительности.

3. Основу российско-американского внешнеполитического интердискурса составляет набор универсальных метафорических моделей, регулярно употребляемых в публикациях российских и американских СМИ. К их числу относятся метафорические модели со сферами-источниками: «Человеческий организм», «Телесные процессы восприятия», «Спорт и игра», «Движение и путь», «Война». Свойства данных метафорических моделей в различной степени зависят от когнитивно-дискурсивных факторов. Сопоставительный анализ метафорики позволил выделить доминантные в каждом дискурсе метафоры и выявил высокую степень милитаризации российского дискурса, а также преобладание спортивно-игровой метафорики в американском дискурсе внешней политики.

4. Одним из основных и специфических средств концептуализации абстрактных понятий и прагматических смыслов российско-американского внешнеполитического интердискурса являются архетипичные, ориентационные и иные метафоры онтологического свойства, апеллирующие к перцептивному и моторному опыту человека.

5. Российские СМИ чаще американских обращаются к метафорическим образам «близкий - далекий», «центр - периферия», а также к метафорам фрейма «Температура». Сближение и отдаление, потепление и охлаждение в отношениях с соседними странами рассматриваются параллельно с изменениями мирового порядка - глобального распределения сил, перехода от «блокового» и однополярного к постоднополяр-ному и многополярному мировосприятию.

6. Для СМИ США наиболее характерно использование метафорических образов «открытый - закрытый». Международные отношения оцениваются по параметрам жесткости, напряженности, твердости, натянутости - мягкости, гладкости, ослабления.

7. Низкочастотная метафорика характеризуется продуктивностью метафоры «Родства» в российском дискурсе и нетипичностью данной метафоры для американского дискурса внешней политики. Денотативной сферой применения наибольшего количества метафор кровного родства и бракосочетания в российском дискурсе являются отношения между Россией и странами СНГ. При освещении внешней политики стран Восточной Европы и Балтии образы родственных и супружеских отношений сменяются метафорами флирта, измены и развода. В американском дискурсе внешней политики преобладает разделение на властвующих и подверженных влиянию субъектов политики посредством образов слота «Родители и дети». Вместе с тем отмечается

высокая продуктивность метафорики добранных отношений, проявляющаяся в образах соблазна, флирта, ухаживания.

8. На фоне общего параллелизма фреймо-слотовой структуры в российских и американских низкочастотных метафорических моделях («Родство», «Театр», «Артефакты», «Мир животных») отмечаются дискурсивно-обусловленные тенденции к актуализации прагматического смысла «превосходства одних и несамостоятельности других субъектов политики» (в российском дискурсе: режиссер/сценарист/кукловод -марионетка / кукла, в американском дискурсе: родители - дети, в российском и американском дискурсе: оппозиция человек / животное).

Композиция диссертации определяется ее задачами и отражает основные этапы и логику развития исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и библиографического списка.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы; определяются объект и предмет исследования; указывается материал и методы исследования; раскрывается научная новизна диссертации; выявляется теоретическая и практическая значимость проводимого исследования; приводятся сведения об апробации работы, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе - Теоретические основы сопоставительного исследования метафор внешнеполитического дискурса - определяются теоретические основы исследования, а именно: анализируются основы когнитивного и дискурсивного подходов к анализу метафоры, обосновывается выбор когнитивно-дискурсивной методологии, определяются рамки внешнеполитического дискурса и методика для сопоставительного описания метафорических моделей.

В первом параграфе рассматривается вопрос когнитивного статуса метафоры. Основными предпосылками когнитивного подхода к исследованию метафоры стали положения о ее ментальном характере (онтологический аспект) и познавательном потенциале (эпистемологический аспект) (Будаев, Чудинов 2006).

На феномен метафоричности мышления обращали внимание Д. Вико, Ф. Ницше, А. Ричарде, М. Бирдсли, Дж. Джейнс, X. Ортега-и-Гассет, Э. МакКормак, П. Рикер, • Э. Кассирер, М. Блэк, М. Эриксон и другие исследователи, сомневающиеся в том, чт0 онтология метафоры заключена в рамках языка, а функция метафоры сводится к «украшению» речи. Так, X. Ортега-и-Гассет отмечал, что «метафора - необходимое орудие мышления» и только потом средство языкового выражения. Метафора необходима нам самим для того, чтобы объект стал доступен нашей мысли» (Ортега-и-Гассет 1990: 68). В когнитивной лингвистике метафору часто определяют как основную ментальную операцию над концептуальными структурами (доменами, фреймами, гешталь-тами, ментальными пространствами и др.), как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира.

В этом же параграфе представлен обзор существующих на современном этапе развития когнитивной лингвистики подходов к исследованию метафоры: классическая теория концептуальной метафоры (Lakoff, Johnson 1980; Lakoff 1990, 1993), теория концептуальной интеграции (Fauconnier, Turner 1994, 1998; Turner, Fauconnier 1995, 2000), теория первичных и сложных метафор (Grady et al. 1996), когерентная модель метафоры (Spellman et al. 1993), модель концептуальной проекции (Ahrens 2002; Chung et al. 2003), коннективная теория метафорической интерпретации (Ritchie 2003а, 2003b,

2004a, 2004b), дескрипторная теория метафоры (Баранов, Караулов 1991, 1994), теория метафорического моделирования (Чудинов 2001, 2003а, 20036) и др.

Все современные подходы к когнитивному анализу метафоры восходят к классической работе Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Metaphors We Live by» [1980], в которой авторы изложили теорию концептуальной метафоры. Эту теорию дополняют и развивают другие специалисты. Согласно когнитивной методологии, поведение человека обусловлено не столько реакцией на реальность как таковую, сколько реакцией на собственные когнитивные репрезентации реальности. Таким образом, «выводы, которые мы делаем на основе метафорического мышления, могут формировать основу для действия» (Chilton, Lakoff 1989). Данное следствие вызвало огромный интерес современных исследователей к концептуальной метафоре в сфере политической коммуникации (А. Н. Баранов, Д. Берхо, Р. Дирвен, П. Друлак, Р. Каган, А. А. Каслова, X. Келли-Холмс, В. Кеннеди, И. М. Кобозева, В. Кристол, Дж. Лакофф, Дж. Лавтон, М. Луома-ахо, Дж. Люл, Дж. Милликен, С.Н. Муране, А. Мусолфф, В. О'Реган, Р. Пэрис, Е. Рефайе, Т. Рорер, О. Санта Ана, Н. А. Санцевич, Е. Семино, Т. Г. Скребцова, Дж. Торнборроу, Ю. Б. Феденева, И. Хеллстен, Р. Хюльссе, А. Ченки, П. Чилтон,

A. П. Чудинов, Й. Цинкен и др.).

Методология настоящего исследования сложилась под воздействием теории метафорического моделирования, развиваемой российскими исследователями на основе теории концептуальной метафоры с учетом достижений отечественной теории регулярной многозначности (Ю. Д. Апресян, Н. В. Багичева, Н. И. Бахмутова, И. А. Стернин, А. П. Чудинов, Д. Н. Шмелев и др.), исследований по регулярности семантических преобразований (В. Г. Гак, О. П. Ермакова, Н. А. Илюхина, Н. А. Кузьмина, С. Н. Муране, Г. Н. Скляревская, В. Н. Телия, Е. И. Шейгал, Т. В. Шмелева и др.), лингвокультурологии (А. Вежбицкая, В. И. Карасик,

B. В. Красных, В. А. Маслова, М. В. Пименова, И. А. Стернин, В. Н. Телия и др.), анализа политического дискурса (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов Ю. Н. Караулов, П. Б. Паршин, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал и др.).

Представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, отвечает понятие «концепта». В рамках нашего исследования мы принимаем в качестве рабочего определение Е.С. Кубряковой, согласно которому концепт как научный термин используется для описания представлений «о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких квантов знания» (Кубрякова и др. 1996: 90).

Совокупность всех концептов в национальном сознании образует национальную концептосферу. Конкретное метафорическое выражение есть коррелят фрагмента индивидуальной концептосферы, но при построении метафорической модели из индивидуальных метафор образуется «метафорическая мозаика», отражающая концептосферу общества и ее культурные доминанты (Чудинов 2003). Таким образом, исследование метафорических моделей подразумевает изучение корреляций индивидуального и культурно-специфического концептуального содержания.

Во втором параграфе представлен анализ дискурсивного подхода к метафоре.

В настоящем исследовании мы рассматриваем дискурс как «сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста, еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста» (Караулов, Петров 1989: 8). Как указывает А. П. Чудинов, «преимущество такого подхода в том, что дискурс не ограничивается рамками собственно текста, а включает

также социальный контекст коммуникации, характеризующий ее участников, процессы продуцирования и восприятия речи с учетом фоновых знаний» (Чудинов 2001: 196).

Важно также учитывать, что содержание сообщения нередко соотносится со сферой политики имплицитно. Как отмечает Дж. Юл, исследование дискурса направлено на изучение того, что не сказано или не написано, но получено (или ментально сконструировано) адресатом в процессе коммуникации. Необходимо обнаружить за лингвистическими феноменами структуры знания (концепты, фоновые знания, верования, ожидания, фреймы и др.), т.е. исследуя дискурс, «мы неизбежно исследуем сознание говорящего или пишущего» (Yule 2000: 84).

Современные российские исследования отличает теоретическая и практическая разработка когнитивно-дискурсивного подхода к анализу метафоры. Данный подход предполагает анализ (описание) обстоятельств осуществления речевого взаимодействия, поскольку контекстуальное окружение влияет на выбор лингвистических средств (А. Н. Баранов, Т. С. Вершинина, Ю. Н. Караулов, А. А. Каслова, Р. Д. Керимов, Е. В. Колотнина, Н. А. Красильникова, А. Б. Ряпосова, Н. А. Санцевич, Т. Г. Скребцова, А. В. Степаненко, А. М. Стрельников, Ю. Б. Феденева, Н. М. Чудакова, А. П. Чудинов, О. А. Шаова и др.). При когнитивно-дискурсивном подходе «усилия исследователя направляются, прежде всего, на то, чтобы выяснить, как и каким образом может удовлетворять изучаемое языковое явление и когнитивным, и дискурсивным требованиям» (Кубрякова 2004: 520). По мнеиию Э. В. Будаева, только когнитивная или только дискурсивная трактовка метафоры препятствует ее адекватному описанию (Будаев 2006).

В третьем параграфе уточняется определение внешнеполитического дискурса. В нашем понимании внешнеполитический дискурс представляет собой сегмент политической коммуникации, являющийся контекстом для высказываний, иллюстрирующих представления СМИ или официальных лиц о внешней политике и межгосударственных отношениях.

Таким образом, внешнеполитический дискурс страны представляет совокупность коммуникативных событий, посвященных внешнеполитическим проблемам, отношениям с другими государствами, процессам, привлекающим страны к взаимодействию, сотрудничеству, конкуренции и т.д. в целях достижения национальных интересов.

Образность метафорических номинаций во внешнеполитическом дискурсе, их прагматический и манипулятивный потенциал неоднократно становились предметом лингвистических (Будаев 2006; Скребцова 2002; Flanik 2008, Lakoff 1999) и политологических (Баталов, Журавлева, Хазинская 2009) исследований.

Исследователей объединяет тезис о том, что образное представление о внешнеполитических процессах служит не только популяризации столь сложной для восприятия сферы знания, как международные отношения, но также воздействует на адресата, выполняя прескриптивную и манипулятивную функции.

В четвертом параграфе обобщаются существующие методики анализа метафорических моделей и дается обоснование выбора методики параллельного сопоставительного исследования метафорических моделей, объединяемых сферой-мишенью метафорической экспансии.

Изучение ключевых метафорических моделей в рамках когнитивно-дискурсивного подхода позволяет исследовать языковые структуры в их употреблении с учетом экстралингвистических факторов и получать данные относительно метафорического образа политической и социальной реальности определенного лингвокуль-турного сообщества.

Использование избранной нами методики позволит проследить степень зависимости когнитивно-дискурсивных характеристик метафорической модели от национального дискурса ее функционирования.

Вторая глава - Высокочастотные метафорические модели российского и американского внешнеполитического дискурса - посвящена параллельному описанию и сопоставительному анализу доминантных метафор российского и американского внешнеполитического дискурса, функционирующих в СМИ России и США в 2006 -2009 гг. В ходе анализа внешнеполитических дискурсов двух стран нами были выделены следующие сферы-источники метафорической экспансии: «Война», «Спорт и игра», «Человеческий организм», «Телесные процессы восприятия», «Путь», «Родство», Театр», «Артефакты», «Мир животных».

Количественное соотношение метафор, зафиксированных нами в публикациях, объединённых внешнеполитической тематикой, представлено в Таблице 1.

Таблица 1

Сферы-мишени метафорической экспансии Российский дискурс Американский дискурс

% %

Спорт и игра 16,4 23,2

Война 21,2 18,3

Телесные процессы восприятия 19,5 20,2

Путь 13,0 15,0

Человеческий организм 11,1 12,7

Родство 7,5 3,2

Театр 5,6 3,7

Артефакты 3,4 2,3

Мир животных 2,3 1,4

Данные Таблицы 1 позволяют сделать вывод об идентичности инвентаря наиболее употребляемых метафорических моделей российско-американского внешнеполитического интердискурса, о единой основе двух национальных концептосфер, а также об устойчивости милитарного мировидения внешней политики для россиян и спортивных образов для американцев, что следует из процентного соотношения милитарной и спортивной метафор в дискурсах обеих стран.

Параграф 2.2. посвящен описанию фреймо-слотовой структуры метафорической модели со сферой-источником «Спорт и игра», в рамках которой внешнеполитические события переосмысляются в понятиях спортивных состязаний и игр. Субъекты мировой политики соревнуются в таких видах спорта и играх, как бег, футбол, шахматы, единоборства, перетягивание каната и пр. Ср.:

Матч миротворцев "США-Турция-Армения против России-Азербайджана" будет судить Иран (Regnum.ru, 05.04.09).

Foreign-policy heavyweights are furiously debating the virtues and dangers of developing a new "G2" with China (Newsweek, 20.05.09).

Межгосударственные отношения представляются посредством метафор, связанных с названиями различных игр, которые традиционно не относятся к спортивным: рулетка, карты {покер, блеф, туз, козырь, предъявить козырь, колода, кон, поставить на кон, сыграть партию, партия с нулевой суммой, игра с большим риском и высокими ставками). Метафоры слота актуализируют прагматические смыслы «расчетливости»,

«обдуманности» и «рискованности» политических решений, принимаемых той или иной страной. Ср.:

Гпавная задача Фишера - добиться более дружественного отношения к проекту «Набукко» со стороны правительства в Анкаре, которое рассматривает свое согласие на участие в нем как важный козырь в споре о вступлении Турции в ЕС (НГ, 01.07.09).

Особенное распространение в российском внешнеполитическом дискурсе получили метафоры, апеллирующие к понятиям игры в шахматы. В политических шахматах есть свои фигуры разной силы и значимости (пешка, ферзь). Посредством понятий шахматной игры метафорически представляются внешнеполитические процессы, этапы и динамика взаимоотношений различных субъектов мировой политики (пат, мат, дебют, гамбит, эндшпиль, рокировка). Ср.:

Признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии стало единственным выходом из патовой ситуации для этих республик (Известия, 28.08.08).

Американский дискурс отличает частое использование терминологии командных видов спорта: американского футбола, баскетбола и бейсбола. Ведущие политики стран, выступая в роли капитанов команд, стремятся пройти ярд за ярдом (yard by yard), как следует ударить по мячу (hit the ball) либо, осуществляя дипломатический прессинг по всему полю (full-court diplomatic press), мастерски отправить мяч в корзину (to slam dunk). Ср.:

We're going to hit some of those balls out of this stadium and out of our country stadium," she announced, wielding a bat. "We're going to round the bases, we're going to score a lot of runs and we're going to feel really good about the home team, namely the American team, the team we're all a part of! (CNN, 26.04.08).

В международной политике также действуют свои правила. В соответствии с этими правилами и ведется внешнеполитическая игра. Ср.:

Допустимые же правила игры включают открытое, конкурирующее по рыночным правилам общество везде, где можно. США уверены, что такое МИРОВОЕ РАВНОВЕСИЕ им ВЫГОДНО. Они считают, что в глобально открытом мире, при честном соблюдении ПРИВЫЧНЫХ ИМ правил игры Америка - Чемпион (РГ, 07.07.09).

Аналогичные метафоры используются и в американском дискурсе: to play by the rules (играть по правилам), toe the line (строго придерживаться правил). Ср.:

The goal of U.S. foreign policy should be to get Russia to toe the line, not try to circumvent the rules (Newsweek, 22.09.08).

Негативное отношение к нарушению правил в спортивных соревнованиях переносится на политические действия с помощью метафор подыгрывать, недозволенные приемы, нарушение правил, нечестная игра, удар ниже пояса, принимать допинг, а также false start (фальстарт), foul play (нечестная игра), to bend / break rules (нарушить правила), to move / to shift goalposts (передвигать стойки ворот, менять правила после начала игры). Ср.:

Как было бы хорошо, если бы ООН была как ФИФА, а ее Хартия - как футбольный кодекс. Если бы, скажем, «судья международной категории» - Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан мог предъявлять красную карточку, не взирая на лица, злостным нарушителям международного права (Известия, 11.07.06).

Russia has been officially in full cooperation with the amendment's original intent since 1994, but we have moved the goalpost (Newsweek, 02.07.09).

В третьем параграфе второй главы представлен анализ метафорической модели со сферой-источником «Война» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе.

Процентное соотношение российских и американских милитарных метафор, актуализированных для осмысления внешней политики, составляет соответственно 23,2% и 19,9% от общего количества выделенных метафор с указанной сферой-мишенью.

Различия в показателях частотности свидетельствуют о меньшей атональности американского дискурса, но вместе с тем и об общей милитарной тенденции национальных дискурсов. Основной денотативной сферой применения милитарных метафор российскими СМИ в рассматриваемый период времени становились взаимоотношения государств в торгово-экономической и информационной сферах. Результатом явились такие метафоры, как газовая/молочная/экономическая/торговая война, словесная война, медиа-война, виртуальная война, война идеологий, информационные сражения, война на экранах телевизоров и пр. Ср.:

Торговая война между Россией и Белоруссией получила новый импульс и вошла в еще более острую фазу (МК, 28.09.09). Россия готовится к "дипломатической битве" и уже заручилась поддержкой ряда стран (Известия, 18.09.08).

Аналогичные метафоры типичны и для американского видения внешней политики: tariff war (война пошлин), full-blown trade war (полномасштабная торговая война), price war (война цен), cold war (холодная война), propaganda war (агитационная война), all out war (тотальная война), skirmish (перестрелка), war of words (словесная война).

Перечисленные метафоры не только отражают сферу конфликтующих интересов (политика, экономика), в них также прослеживается динамика и градация взаимодействия субъектов (от драки до перестрелки и до полномасштабных военных, действий). Ср.:

Recent US-China skirmishes have prompted readers to wonder why protecting American jobs with tariffs is such a bad idea (MSNBC, 11.11.08). The moves by the Obama administration could "easily ratchet up into a full-blown trade war and inflict serious economic damage on both countries (NY Times, 13.09.09).

Сопоставление фреймо-слотовой структуры российской и американской метафорической модели обнаруживает корреляцию прагматических смыслов на уровне всех выделенных фреймов и слотов.

Особенность американской милитарной метафорики обусловлена историческим опытом колонизации Дикого Запада, что нашло отражение в таких метафорах, как war drums (боевые барабаны), war drumbeats (бой боевых барабанов), step on the warpath (выйти на тропу войны), bury the hatchet (пойти на мировую, букв, зарыть томагавк). Ср.:

War Drums in Latin America. Hugo Chavez is back on the warpath (Time, 03.04.08). Svetlana Medvedev and Michelle Obama bury thé hatchet for Russia and USA (CFR, 02.08.09).

В четвертом параграфе представлен анализ фреймо-слотовой структуры метафорической модели со сферой-источником «Телесные процессы восприятия». Являясь базовыми когнитивными моделями, перцептивные, ориентационные и архетипичные метафоры представляют собой кросс-культурные универсалии с ярко выраженным потенциалом оценки состояния международных отношений. Ср.:

Очевидно, что Россия и США находятся на низшей точке своих взаимоотношений с начала 1980-х годов. (Финансовые известия, 01.10.08).

The election of a right-wing government under Mr. Netanyahu dimmed the prospects for a settlement freeze, given the pressures from his coalition (NY Times, 01.11.09).

Фреймо-слотовая структура рассматриваемой метафорической модели представляет систему параметров, по которым СМИ характеризуют международные отношения в российско-американском интердискурсе. А именно: «Дистанция» (близкий - далекий, центр - периферия), «Температура», «Объем» (ширина, высота, глубина; открытый - закрытый), «Образы тактильного восприятия», «Образы света - тьмы».

В публикациях российских СМИ предпочтение отдается метафорическим образам, способствующим экспликации взаимного пространственного расположения («близкий - далекий», «центр - периферия»), что может быть связано с активной спекуляцией российских СМИ на тему геополитического положения России, окруженной значительным числом государств, отношения с которыми являются постоянным предметом обсуждений и оценок. Ср.:

Мы хотим максимально плотно взаимодействовать (Известия. 07.03.07). Впрочем, на итоговой пресс-конференции оба президента объяснили логику процессов, а заодно и рассказали, как можно сблизить позиции (РГ, 07.07.09).

Температурная метафора позволяет отслеживать динамику развития международных отношений по «шкале Цельсия», в основе которой заложена метафорическая модель «теплее - лучше, холоднее - хуже». Ср.:

За сутки до главной даты Турция и Армения неожиданно и неспроста анонсировали «разморозку» армяно-турецких отношений, шокировав всю европейскую политическую элиту (КП, 16.06.09).

Warmer U.S.-Russia Relations May Yield Liäle in Action Toward Iran (NY Times, 28.09.09).

Сближения и отдаления, потепления и охлаждения в отношениях с соседними странами рассматриваются параллельно с изменениями мирового порядка - глобального распределения сил, перехода от однополярного к постоднополярному и многополярному мировосприятию. Наиболее развитые лидирующие страны, к примеру, США, Россия, Китай, занимают центральное положение, являясь центрами силы, центрами принятия решений, геополитическими полюсами, в то время как менее развитые страны составляют периферию мировой политики (periphery of international decision making), выполняя роль стран-сателлитов (satellite-states). Ср.:

Ведь с вытеснением России Европа сама перестает быть центром свершения всемирных исторических событий: центр перемещается тогда в Центральную Азию (Известия, 22.09.08).

China's rise as the next global superpower threatens Russia, not with the military or demographic invasion many fear, but with progressive displacement to the periphery of international decision making (Foreign Affairs, 09.10.09).

Центры силы, имея больший стратегический вес по сравнению с телами на периферии, обладают большей силой притяжения и оказывают влияние на все тела, которые находятся в их орбите (orbit). Геополитическое превосходство одних государств над другими определяется широтой распространения сферы их влияния (sphere of influence / dominance). Ср.:

Члены СНГ отдаляются друг от друга, попадая в сферы влияния более развитых иностранных партнеров. Подобные центробежные тенденции серьезно угрожают политической стабильности на постсоветском пространстве (НГ, 10.12.2008).

A path toward NATO membership for Ukraine and Georgia undercuts Moscow's strategy to bring its former satellites back within the Russian sphere of dominance (USA TODAY, 13.03.08).

Для СМИ США наиболее характерно использование метафорических образов «открытый закрытый». Вместе с тем заметна тенденция к оцениванию состояния международных отношений по параметрам тактильных ощущений: наличие или отсут-

ствие трения (friction), жесткости (toughness), напряженности (tension) гибкости (flexibility), мягкости (softness), гладкости (smoothness). Ср.:

The administration officials are right to insist that they will not keep paying the North to live up to commitments it has repeatedly made and then reneged on. But they are also right to leave the door open to negotiations (NY Times, 16.06.09). Obama administration softens its stance on China (WSJ, 16.04.09).

Перцептивный опыт человека, конституирующий понятийную сферу-источник «Телесные процессы восприятия», служит одним из наиболее востребованных средств концептуализации внешнеполитической действительности в обоих дискурсах, что находит отражение в показателях частотности российской и американской метафоры (21,5 % и 20,2 % соответственно).

В пятом параграфе представлен анализ метафорической модели со сферой-источником «Движение и путь».

Проекция физических категорий статики и динамики способствует отображению актуального состояния дел в мировой политике. Так метафоры со смыслом статичного положения (застой, топтание на месте) противопоставляются метафорам движения (сдвиг, сдвинуть с места, трогаться, точка отправления). В то время как первые формируют негативные ассоциативные связи в ментальном пространстве реципиента, вторые содержат положительный прагматический заряд и актуализируют смысл «перемены к лучшему». Ср.:

Последний советский министр иностранных дел и бывший посол в США Александр Бессмертных признается, что также лелеет надежду на сдвиги в отношениях двух стран (КП, 03.07.09).

The Syrians began to complain that there wasn't much movement with the United States (CFR, 14.10.09).

В рассматриваемых дискурсах экспликации положительной и отрицательной динамики внешнеполитической ситуации способствуют соответствующие метафоры движения по осям «вверх - вниз»: идти в гору, выходить на более высокий уровень, идти под откос, катиться вниз, скользить к пропасти / clamber out (карабкаться), nosedive (пикировать), go downhill (катиться по наклонной плоскости). Ср.:

Отношения с Москвой пошли под откос после отравления Александра Лит-виненко и с тех пор представляют собой бесконечную череду скандалов (Известия, 02.09.08).

After President Bush included Iran in the "axis of evil," everything went downhill fast (CFR, 01.01.08).

А также по оси «вперед - назад»: шаг вперед, двигать отношения вперед, антироссийский разворот, разворот на запад, движения вспять / move ahead (двигаться вперед), meet half way (пойти навстречу, букв, встретить на полпути), forthcoming (приветливый, отзывчивый, букв, идущий вперед, приближающийся), make headway (делать успехи, продвигаться вперед), step forward (сделать шаг вперед). Ср.:

Разворот на Запад власти республики (Беларусь) закрепили в мае этого года, включившись в программу Евросоюза «Восточное партнёрство» (РГ, 25.11.08).

It seems every time we take one step forward in Congress, Russia takes two steps back (CFR, 02.07.09).

Один из основных прагматических смыслов, актуализируемых в обоих дискурсах, состоит в ценности осознанного, контролируемого перемещения, противопоставленного дрейфованию под воздействием внешних факторов, таких как ветер, приливы и отливы. Ср.:

Отношения Москвы li Вашингтона выходят из дрейфа (НГ, 22.09.09).

Если к началу предвыборной кампании Барака Обамы и Джона Маккейна российско-американские отношения, по оценкам различных изданий, преимущественно дрейфовали (drifting) в неизвестном направлении, то к моменту разгара президентской гонки в 2008 году наметилось перемещение в сторону хаоса и новой холодной войны (idrifting toward chaos/new cold war). Однако в дальнейшем смена внешнеполитических приоритетов Бараком Обамой обусловила более благоприятное направление дрейфа в сторону ядерного разоружения. Ср.:

DRIFTING TOWARD CHAOS. In April 1999, the world's attention was once again focused on the Balkans by the war in Kosovo (Foreign Affairs, 09/10.09). U.S.- Russian relations drifted into the more comfortable realm of nuclear disarmament (Newsweek, 06.07.09).

С приходом Барака Обамы на пост президента США наблюдалась активизация внешнеполитических связей, налаживание контактов с ключевыми странами мира, что было метафорически интерпретировано в СМИ как принятие на борт (get on board) все новых и новых единомышленников. Ср.:

The American officials are calculating that pressure from Egypt, Saudi Arabia and Jordan may help to get Syria on board (NY Times, 23.07.06).

В рамках метафорической модели со сферой-источником «Человеческий организм», анализу которой посвящен параграф 2.6., человек наделяет субъектов внешней политики наиболее близкими и понятными ему свойствами и характеристиками, в результате чего наблюдается апелляция к сфере органов человеческого тела. При этом прагматика и концептуальный вектор той или иной метафоры соотносится с прототи-пической функцией части тела или органа. Ср.:

То, что во всей этой большой кавказской игре торчат американские уши, для армянских политиков не секрет (КП, 16.06.09).

Until the gas wars began, Turkey had a weak hand: It had been rebuffed for EU membership and depended on Russia for a majority of its natural gas (Foreign Policy, 09/10.09).

Среди наиболее частотных антропоморфных метафор российского и американского дискурсов выделяются метафоры рук, кулаков и мышц. Прототипйческая функция - разнообразная деятельность, как например, сотрудничество (протянуть руку); угроза и агрессия (выкручивать руки, пихаться локтями), отсутствие деятельности (как без рук), воспрепятствование (связать руки), а также отказ от деятельности (умыть руки, перекладывать на чужие плечи). Ср.:

Индийцы помнят, как Москва протянула им руку помощи во время индийско-пакистанских войн (Россия в глобальной политике, 21.08.07).

We hope this time India's arm will not have to be twisted and - if needed - it will use its trade clout to curb Iran's ambitions (NY Times, 17.07.09).

Внешнеполитические прогнозы, основанные на анализе состояния вооруженных сил и уровня экономического развития, прямо пропорциональных объему метафорической мускулатуры, находят отражение в таких метафорах как держать мускулы в форме, выросшие энергомышцы, накачанные нефтяными гормонами мышцы, мускульная ста. Ср.:

Можно, конечно, утверждать, будто Россия была слишком слаба, чтобы позволить себе конфронтацию с Западом, и лишь теперь выросшие «энергомышцы» дали ей возможность осуществить давно задуманное (Россия в глобальной политике, 19.08.07). Не думаю, что подход России станет более мягким из-за того, что ее накачанные нефтяными гормонами мышцы отчасти сдуются (Россия в глобальной политике, 03/04.09).

Особенностью американской метафорики является частая апелляция к образам сжатого и разжатого кулака, позволяющая давать оценку различным стадиям меняю-

щейся внешнеполитической обстановки, при которой, например, рука сжата в кулак {clenched fist), рука протянута, но кулак не разжат {diplomatic hand has been extended, but fists remain unclenched), кулак разжат {unclench one's fist). Ср.:

So Iran is one thing. There are other bargaining chips, and if we start dealing with them with a fist unclenched, then I think we stand a very good chance of new agenda, and probably a very positive one. But that's one version (CFR, 09.02.08). But can the lack of a sehous conversation with Iran - or with North Korea - now credibly be blamed on the previous administration? Obama's diplomatic hand has been extended for a while now. Fists remain clenched (WP, 29.07.09).

Наблюдаемая структурная корреляция российской и американской антропоморфной модели позволяет говорить о ее универсальности для российско-американского интердискурса, что объясняется межкультурной общностью прототипических функций, выполняемых различными частями тела.

Рассмотренные во второй главе российские и американские метафорические модели характеризуются высокой частотностью употребления в обоих дискурсах, а также проявляют параллелизм организации фреймо-слотовой структуры. При этом российские и американские метафоры в разной степени варьируют характеристики функционирования во внешнеполитическом дискурсе в зависимости от когнитивной укорененности сферы-источника в национальном сознании и политической ситуации. Анализ частотности метафорических употреблений показал устойчивость милитарного миро-видения внешней политики для россиян и спортивных образов для американцев.

Третья глава - Низкочастотные метафорические модели российского и американского внешнеполитического дискурса - посвящена анализу функционирования низкочастотных метафорических моделей в исследуемых дискурсах и нацелена на выявление особенностей российской и американской концептуальной картины внешнеполитического мира.

Количественный анализ собранных на основе публикаций СМИ материалов исследования позволил выделить в качестве низкочастотных метафорические модели со сферами-источниками: «Родство», «Театр», «Артефакты», «Мир животных».

Российская метафора «Родства» актуализируется на уровне всех выделенных фреймов и слотов, проявляя при этом высокую продуктивность функционирования и прагматический потенциал к переконцептуализации и категоризации внешнеполитической действительности по оппозиции свой - чужой (слоты «Семья в целом», «Братья, сестры», «Муж и жена, жених и невеста»), В российском внешнеполитическом дискурсе как члены единой семьи регулярно представляются различные страны мира, в частности: Россия и восточнославянские народы, Россия и страны СНГ, государства-члены международных организаций, таких как НАТО и ЕС, некоторые народы бывшего СССР. Ср.:

Премьер |Путин| подчеркнул, что даже в семье случаются ссоры, у нас же с белорусами - семья (НГ, 16.06.09). Надо ли задабривать и подкармливать наших соседей, если не сказать - родственников, чтобы удержать их в орбите своего влияния - или быть сними построже, не прощать геополитических измен и паразитирования на нашей экономике? Что лучше - кнут или пряник? (АиФ, 08.07.09).

Американские СМИ более склонны к категоризации международных отношений по иерархической оппозиции старший (главный) - младший (подчиненный) (слот «Родители и дети»). Например, несложившиеся отношения Украины с «матерью» Россией способствовали созданию в американском дискурсе образа стран-родителей {parents), отвернувшихся {turning their back on - букв, повернувшихся спиной к) от надувшего губы, капризного ребенка {sulky, wayward child). Ср.: 16

But now, like parents with a sulky, wayward child who just won't grow up, the world's democracies are turning their back on Ukraine (Newsweek, 21.03.09).

Анализ российского дискурса показал, что не всегда славянская общность - гарантия метафорического братства. «Оранжевая революция» в Украине и ее «газовые» конфликты с Россией, а также «молочные войны» с Белоруссией привели к тому, что украинцы и белорусы все чаще номинируются как некогда братья, бывшие братья и т.п. Ср.:

Некогда «братская» республика стала для Москвы самым неудобным и несговорчивым собеседником среди государств - участников СНГ (Россия в глобальной политике, 03.07). Россия, похоже, пока так и не определилась, как ей строить отношения с бывшими «братьями» и «сестрами» (АиФ, 08.07.09).

В американской прессе метафора братьев и сестер хотя и присутствует, однако США данные роли не присущи, что, на наш взгляд, обусловлено территориальной изолированностью страны, а также верой в собственную исключительность и превосходство, для интерпретации которых более подходит метафора родителей и детей. Ср.:

Secretary of State Hillary Clinton said North Korea should not receive the attention it is seeking through behavior like missile launches and likened Pyongyang's behavior to that of unruly children: «And maybe it's the mother in me or the experience that I've had with small children and unruly teenagers and people who are demanding attention - don't give it to them, they don't deserve it, they are acting out» (Reuters.com, 20.07.09).

В американской картине мира проявляется когнитивная установка прагматичного изоляционизма - стремление удовлетворить свои интересы и одновременно уйти от влекущей за собой ответственность интеграции. Поэтому, метафоры соблазнения (entice), флирта (flirt), ухаживания (woo) являются ключевыми для американской картины мира в рамках данной метафорической модели. Ср.:

Actively courting Syria with many carrots but few sticks, as during the peace process of the 1990s, is not likely to change attitudes in Damascus (Foreign Affairs, 03/04.09). Obama is working hard to woo Russia as an ally in the diplomatic dance with Iran (WP, 26.04.09).

Анализ метафоры родства показал высокую степень ее актуализации в российском внешнеполитическом дискурсе и гораздо меньшую востребованность в дискурсе США, о чем свидетельствуют количественные показатели частотности: 7,5% против 3,2%.

Среди метафор российско-американского внешнеполитического интердискурса выделяется также модель со сферой-источником «Театр».

Обоим национальным дискурсам свойственно изображение внешнеполитических событий в виде театральных и прочих сценических представлений: театр, цирк, кино, концерт, шоу, танцы, бал, хит-парад. Ср.:

Последние переговоры президента США с единомышленниками в Иерусалиме напоминали "танцы на "Титанике" (Известия, 09.06.08). Провокационный "концерт антирусских провокаторов" выбрал местом своих постоянных сборов не только Тбилиси, но и Киев (Известия, 11.09.08).

В политическом дискурсе США средством концептуализации международных отношений становятся метафоры: geopolitical theatrics (геополитический театр), theatrics of relationships (театральная игра в отношениях), petro-theatrics (политика нефтяного театра). Ср.:

Coming on the heels of Russia's military action against U.S. ally Georgia, the November exercise will likely be seen by Washington as an act of geopolitical theater by Moscow, one that sends a warning that if the U.S. sees fit to make military alliances in Russia's backyard, then Russia is able to do likewise (TIME, 11.09.08).

Наряду с параллелизмом фреймо-слотовой структуры и схожими прагматическими смыслами, при детальном рассмотрении американских и российских метафор обнаруживаются образы, характерные только для американского дискурса (curtain-raiser -прелюдия, небольшая пьеса, исполняемая перед началом спектакля, sideshow - вставной номер, интермедия, cliff hanger — история с труднопредсказуемым исходом, букв, висящий над обрывом). Ср.:

Mideast peace talks remind one of a dragged-out cliff hanger (CFR, 24.09.08). В структуре российской метафоры преобладают образы, составляющие оппозицию субъект-объектного характера, а именно, закулисные режиссеры / кукловоды -марионетки / куклы. При этом роль кукловодов отводится странам Западной Европы и США, а марионетками представляются такие страны, как Украина, Грузия, Чехия, Польша и ряд других стран Восточной Европы. Ср.:

Фактически нас пугают картиной глобального международного заговора против Украины, в котором вместе со злодеями из Москвы и их европейскими марионетками уже оказалась задействованной и администрация Барака Обамы (Известия, 07.04.09). Весьма упрощенно звучит суждение о Саакашвили как об «американской марионетке» (Россия в глобальной политике, 03/04.07).

Наименьший элемент метафорической системы российского и американского внешнеполитического дискурса составляет окказиональная метафорика, включающая нерегулярно употребляемые и наименее частотные метафоры со сферами-источниками «Артефакты» и «Мир животных».

Анализ выявил основные сферы-источники артефактной метафорической модели в российском и американском внешнеполитическом дискурсе: архитектурное сооружение, механическое устройство и компьютерная техника.

Россия и Европа типично изображаются как два отдельно стоящих дома. При этом для России двери «единого европейского дома» или «дома Всемирной торговой организации» закрыты. Ср.:

Как только Россия начала преодолевать неурядицы 1990-х годов, стало ясно, что она надолго, если не навсегда расположилась «по эту сторонуя порога пресловутого «общеевропейского дома» (Россия в глобальной политике, 19.04.08). В ВТО и так не пускают. Дверь заперта. Теперь на нее хотят навесить еще один замок (Финансовые известия, 16.10.08).

В дискурсе США следствием проекции строительной деятельности на действия субъектов политики является ассоциация крепкого сооружения или устойчивого фундамента с надежными партнерскими отношениями или прочной коалицией. Ср.:

As we have argued in earlier reports and on this page, successful diplomacy with Iran requires first "laying a strong strategic foundation" of alliance- and leverage-building. Otherwise, Tehran will be able to drag out the talks endlessly while its centrifuges continue to spin (Washington Post, 21.09.09).

Механистический взгляд на мир политики в обоих национальных дискурсах находит отражение в образе рычага как средства воздействия и влияния. Ср.:

Тбилиси, «инфицированный» этими фантомными «гарантиями», предпринял военную авантюру в Южной Осетии. Однако оказалось, что США не обладают реальными рычагами влияния и способностью контролировать ситуацию и действия российских властей (Россия в глобальной политике, 14.12.08).

Prime Minister Vladimir Putin and his entourage - who have effectively nationalized the energy and minerals sector - leave no doubt they aim to use their resource wealth not just to enrich their country economically but also for diplomatic leverage (MSNBC, 05.09.06).

В то время как сферой-магнитом американской метафоры перезагрузка, апеллирующей к области «компьютерной техники», являются исключительно двусторонние отношения России и США, в заголовках российских газет заметна широта спектра 18

применения данной метафоры: отношения России и США, России и НАТО, России и Украины, Ирана и ЕС, Литвы и России. Ср.:

Тимошенко тоже хочет "перезагрузки" отношений с Россией (Известия, 14.07.2009). Конгресс США верит в реальность "перезагрузки" отношений с Россией (Известия, 14.04.2009). Медведев рассчитывает на реальную "перезагрузку" в отношениях с США (Известия, 20.03.2009). Литва воспротивилась "перезагрузке" отношений России и НАТО (Известия, 05.03.2009).

При этом российская метафора перезагрузки отличается большей продуктивностью и приобретает масштабы метафорических сценариев, вплетающих все новые и новые термины из понятийной сферы «компьютерные технологии». Ср.:

The new president has reversed the old one's prioritization of Iraq over Afghanistan and, in what has become the political cliché of 2009, tried "hitting the reset button" on relations with Russia (Newsweek, 01.08.09).

Кстати, если использовать компьютерные аналогии, то отношения между США и Россией - это локальная сеть из двух отдельных компьютеров. Чтобы восстановить ее работу, действительно необходимо перезагрузить оба компьютера, ведь программная ошибка может находиться как на той, так и на другой стороне (Известия, 14.07.09).

В рамках зооморфной метафоры, функционирующей в дискурсах обеих стран, осуществляется перенос мифологических представлений о животных на субъекты международной политики. При этом политика наиболее активных и агрессивных, с точки зрения адресанта сообщения, субъектов ассоциируется с поведением хищных животных. Ср.:

Запад продолжал "воевать" против России и после ее фактической капитуляции. Откуда же здесь возьмется стабильность? Тем более что в схватку за "российское наследство" вступили и более мелкие хищники, оспаривавшие у самого крупного право на часть добычи (НГ, 02.04.09). Россия и США больше не скорпионы в одной банке (Известия, 19.12.08).

In the Asian Tiger economies, the next generation will struggle to do as well as their parents did (Newsweek, 03.11.07)

Для концептуализации стран Балтии, членов блока НАТО, стран Восточной Европы, Грузии, и их зависимости от политики США, российские СМИ используют оппозицию «человек / животное», выражая смысл несамостоятельности в принятии политических решений в силу превосходства первого над вторым. Ср.:

Эти "молодые демократии" так стремились в Большую Европу, "шенген", ев-розону. Что же свои проблемы и страхи они не решают вместе с коллегами по ЕС, а через их головы направляют мольбы прямиком в Вашингтон? Или считают именитых соседей-европейцев такими же американскими болонками? (Газета, 19.07.09). Защищая Ирак, Иран и далее весь мир ОПЕК, Россия показала, что не намерена опускаться до статуса верного пса Соединенных Штатов, гавкающего на того, кого укажут и виляющего грязным хвостом за подачки с хозяйского стола (НГ, 24.12.08).

В текстах американских СМИ отмечается регулярность метафорической модели Россия - это медведь. Нестабильность и непредсказуемость внешнеполитической линии государства ассоциируется с образом дикого и опасного животного. Ср.:

Stop Baiting the Bear. Fixing relations with Russia will take undoing a dozen years of Western missteps (Newsweek, 31.12.08). The administration, backed by a chorus of pundits comparing Moscow's actions to Soviet aggression during the Cold War, has jumped to the conclusion that the Russian bear is back (CFR, 21.08.08).

С помощью актуализации пейоративных смыслов зооморфной метафоры формируется негативное отношение к политике сотрудничества между странами в самых разнообразных сферах.

В заключении приводятся результаты анализа частотности метафорических словоупотреблений в политическом дискурсе России и США, устанавливаются общие закономерности метафорического моделирования внешнеполитической действительности, а также национально и географически детерминированные различия, делаются обобщения и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Обобщённые данные по частотности употребления метафор представлены на Диаграмме 1.

Диаграмма 1 отражает национально- и дискурсивно-обусловленную специфику преобладания отдельных метафорических моделей. Таковыми являются милитарная метафора в российском дискурсе и спортивная (и игровая) метафора в американском внешнеполитическом дискурсе, из чего следует большая атональность первого и преобладание смыслов состязательности и соперничества во втором из рассматриваемых национальных дискурсов. Предпосылками подобных различий стали когнитивно-дискурсивные факторы, такие как политико-экономические разногласия России с соседними странами, ее болезненное восприятие расширения НАТО на Восток, что вызвало всплеск агрессивных эмотивных смыслов. Даже конфликтные ситуации американцы более склонны переосмыслять в спортивных терминах, отдавая особое предпочтение традиционным для целевой аудитории командным видам спорта: бейсбол, баскетбол, футбол, хоккей. В то время как в российском внешнеполитическом дискурсе чаще встречаются метафоры из понятийных сфер «Шахматы» и «Азартные игры».

Для концептуализации и категоризации абстракции «международные отношения», а также осмысления их положительной и отрицательной динамики в обоих дискурсах оказываются востребованными ориентационные метафоры и образы сенсомо-торного опыта, занимающие, как иллюстрирует диаграмма 1, второе место по частотности употребления в обоих дискурсах.

Представленные в настоящем исследовании материалы свидетельствуют о преобладании в российском и американском внешнеполитическом дискурсе тенденции к антропоцентрическому представлению о внешнеполитических процессах, событиях и международных отношениях, в основе которого лежит метафора ГОСУДАРСТВО -ЭТО ЧЕЛОВЕК. В рамках выявленных метафорических моделей наблюдается персо-

нификация государств как субъектов международной политики, а отношения между странами и прочими участниками международных отношений строятся по сценариям межличностных и социальных. Оценка состояния международных отношений проявляется при помощи образов сенсомоторного опыта человека (сфера-источник «Телесные процессы восприятия»), а метафора «Движения и пути» также следует из персонифицированного представления о субъектах международных отношений.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статья, опубликованная в рецензируемом научном издании, включенном в реестр ВЛК МОиН РФ:

1. Белов, Е.С. Перцептивные и пространственные метафоры в российском внешнеполитическом дискурсе / Е.С. Белов // Вестник Челябинского государственного университета/Филология. - Челябинск. - 2010. - №42.-С. 12-16.

Публикации в других изданиях:

2. Белов, Е.С. Перезагрузка как ключевое слово текущего момента / Е.С. Белов // Актуальные проблемы лингвистики и преподавания языков и культур / Материалы международной научно-практической конф. / Шадринский государственный педагогический институт. - Шадринск. - 2009. - С. 275-281.

3. Белов, Е.С. Спортивная и игровая метафорика в российском и американском внешнеполитическом дискурсе / Е.С. Белов // Acta Lingüistica. Journal of Contemporary Language Studies. - Sofía: Eurasia Academic Publishers. - 2009. - Vol. 3, - № 3. - C. 133— 144.

4. Белов, E.C., Метафоры перцептивного восприятия в российском и американском внешнеполитическом дискурсе / Е.С. Белов // Acta Lingüistica. Journal of Contemporary Language Studies. - Sofía: Eurasia Academic Publishers. - 2010. - Vol. 4. № l.-C, 79-90.

5. Белов, Е.С. Метафорика внешнеполитического дискурса как предмет интердисциплинарного исследования / Е.С. Белов // Лингвокультурология. - Екатеринбург. -2009.- № 3. - С. 13-24.

6. Белов, Е.С. Метафоры современного внешнеполитического дискурса США / Е.С. Белов // Научный вестник «Ломоносов». Гуманитарные науки. - М.: МГУ, 2008. -Вып. 1.-С. 99-103.

7. Белов, Е.С. Метафорические репрезентации международных отношений (на примере российского и американского политических дискурсов) / Е.С. Белов // Житни-ковские чтения: Развитие языка: стихийные и управляемые процессы: Материалы IX Всероссийской наууной конференции / Челяб. гос. ун-т. - Челябинск. - 2009. - С. 110115.

8. Белов, Е.С. Метафоры в российском внешнеполитическом дискурсе / Е.С. Белов // Русский язык и литература в Украине: проблемы изучения и преподавания / Материалы Международной научн. конф. - Горловка: Изд-во ГГПИИЯ, 2009. - С. 9-11.

Подписано в печать 12.01.2011 г., Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Усл.печ.л. 1,5. Тираж 120 экз. Заказ № 007

Отпечатано в типографии ООО «Фотохудожник» 454091, г. Челябинск, ул. Свободы, 155/1, тел. (351) 237-17-43

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Белов, Евгений Сергеевич

Введение

Глава 1. Теоретические основы сопоставительного исследования метафор внешнеполитического дискурса

1.1. Когнитивный подход к анализу метафоры

1.2. Дискурсивный подход к анализу метафоры 3 ^

1.3. Внешнеполитический дискурс как предмет лингвистического исследования

1.4. Методика анализа метафорических моделей 52 Выводы по первой главе

Глава 2. Высокочастотные метафорические модели российского и американского внешнеполитического дискурса

2.1. Система метафорических моделей в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

2.2. Метафорическая модель со сферой-источником «Спорт и игра» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

2.3. Метафорическая модель со сферой-источником «Война» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

2.4. Метафорическая модель со сферой-источником «Телесные процессы восприятия» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

2.5. Метафорическая модель со сферой-источником «Движение и путь» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

2.6. Метафорическая модель со сферой-источником «Человеческий организм» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

Выводы по второй главе

Глава 3. Низкочастотные метафорические модели российского и американского внешнеполитического дискурса

3.1. Метафорическая модель со сферой-источником «Родство» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

3.2. Метафорическая модель со сферой-источником «Театр» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе ^

3.3. Окказиональные метафорические модели российского и американского внешнеполитического дискурса

3.3.1. Метафорическая модель со сферой-источником «Артефакты» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе

3.3.2. Метафорическая модель со сферой-источником «Мир животных» в российском и американском внешнеполитическом дискурсе Выводы по третьей главе 195 Заключение 199 Список литературы 208 Список источников

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Белов, Евгений Сергеевич

Настоящая диссертация посвящена сопоставительному когнитивному исследованию метафорических моделей, функционирующих в российском и американском внешнеполитическом дискурсе. В процессе такого исследования сопоставляются, во-первых, российский и американский варианты метафорического представления современных внешнеполитических событий, а во-вторых, национальные закономерности метафорического представления международных отношений российскими и американскими СМИ.

Актуальность исследования метафорических моделей обусловлена перспективностью дальнейшего развития теории метафорического моделирования как основы для практического выявления корреляций между концептуальными метафорами, отражающими национальное сознание, и политическим дискурсом, в котором концептуальные метафоры реализуются как лингвосоциальный феномен. Сопоставительное изучение закономерностей метафорического моделирования действительности дает возможность выявить универсальное и национально специфичное в ментальном мире человека и общества и проследить, как когнитивные структуры реализуются в национальных политических дискурсах. Сопоставительное исследование метафорических моделей направлено на повышение эффективности межкультурного взаимодействия, что является одной из наиболее актуальных задач в сфере межгосударственных взаимоотношений.

Объект исследования - метафорические словоупотребления, актуализированные в российском и американском политическом дискурсе периода 2006 - 2009 гг. для осмысления внешнеполитической действительности.

Предмет исследования — общие и специфические когнитивно-дискурсивные закономерности метафорической репрезентации внешней политики и международных отношений в текстах политической направленности, опубликованных в СМИ России и США.

В качестве материала для исследования использовались политические тексты как печатных, так и электронных американских и российских СМИ, содержащие метафорические словоупотребления, актуализированные для осмысления внешнеполитической действительности (список источников представлен в приложении). Для систематизации и классификации метафорических моделей российского и американского внешнеполитического дискурса было обработано 179 печатных листов российских публикаций и 229 печатных листов публикаций американских СМИ. Исследованию подвергались как тексты общеполитической направленности, так и статьи специализированных изданий, посвященных проблемам внешней политики. Всего было проанализировано 1500 российских и 1500 американских метафорических словоупотреблений.

Целью настоящей диссертации является выявление общих закономерностей и национальных особенностей метафорических моделей, используемых в современных СМИ России и США при создании образа внешнеполитической действительности.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• определить теоретические основы когнитивно-дискурсивного анализа внешнеполитической метафоры и методику исследования;

• выявить и систематизировать концептуальные метафоры в российском и американском внешнеполитическом дискурсе;

• провести описание и классификацию метафорических моделей в российском и американском внешнеполитическом дискурсе;

• провести анализ универсального и специфичного в функционировании метафорических моделей в российском и американском внешнеполитическом дискурсе.

Методология настоящего исследования сложилась под влиянием теории концептуальной метафоры (Дж. Лакофф, М. Джонсон), успешно развиваемой в теории метафорического моделирования на основе когнитивно-дискурсивной парадигмы (А.Н.Баранов, Д.О.Добровольский, Ю. Н. Караулов, И.М.Кобозева, Е. С. Кубрякова, Т. Г. Скребцова, Ю. Б. Феденева,

A. П. Чудинов, Й. Цинкен и др.). Представленная работа также опирается на достижения дискурс-анализа (А. Н. Баранов, Р. Водак, Т. ван Дейк,

B. И. Карасик, Е. С. Кубрякова, К. де Ландтшер, А. Мусолфф, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал, Дж. Юл и др.), прагмалингвистики (Н. Д. Арутюнова, Р. Водак, М. Р. Желтухина, О. С. Иссерс, В. И. Карасик, Н. Б. Руженцева, Г. Г. Слышкин, Е. И. Шейгал и др.) и лингвокультурологии (С. Г. Воркачёв, В. И. Карасик, В. В. Красных, В. А. Маслова, Ю. Е. Прохоров, В. Н. Телия и др.).

В процессе работы использовались следующие методы: когнитивно-дискурсивный анализ, моделирование, классификация, контекстуальный анализ, статистическая обработка материала, сопоставительный анализ с учетом лингвокультурологической характеристики исследуемых явлений.

Теоретическая значимость диссертации заключается в обнаружении преобразований в метафорическом моделировании внешнеполитической деятельности, связанных с переходом к многополярной политической реальности, которая пришла на смену советско-американскому соперничеству и «блоковому мышлению». Определенное значение для теории политической метафорологии имеет и предложенный в диссертации вариант сопоставительного когнитивно-дискурсивного исследования метафорического моделирования внешнеполитической действительности в политическом дискурсе России и США, позволяющей продемонстрировать эвристичность интегрального когнитивно-дискурсивного подхода к анализу внешнеполитических метафор. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях по проблемам общей теории метафорического моделирования и сопоставительного исследования метафорических моделей в национальных политических дискурсах.

Научная новизна данного диссертационного исследования состоит в выделении, сопоставительном описании и классификации метафорических моделей российского и американского внешнеполитического дискурса, сферамишень которых включает ряд абстракций: 1. внешняя политика; 2. международные отношения; 3. государства и прочие субъекты мировой политики (организации, коалиции и т.п.); в обнаружении, с одной стороны, национального своеобразии российской и американской метафорической картины внешнеполитической действительности, а с другой — общих тенденций в развитии политического дискурса, в том числе в выявлении единой антропоморфной основы внешнеполитической метафоры рассматриваемого интердискурса и системы параметров перцептивного и моторного опыта человека, используемых при оценке внешнеполитической действительности и состояния межгосударственных отношений.

Практическая значимость исследования связана с возможностями использования ее материалов в двуязычной лексикографической практике, в практике преподавания иностранного языка и курсов по межкультурной коммуникации, теории перевода, теории международных отношений, когнитивной и политической лингвистике, лингвокультурологии и связям с общественностью.

Композиция диссертации определяется ее задачами и отражает основные этапы и логику развития исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Метафорическое моделирование внешнеполитического дискурса России и США"

Выводы по третьей главе

1. В российском и американском внешнеполитических дискурсах функционируют низкочастотные метафорические модели со сферами-источниками «Родство», «Театр», «Артефакты» и «Мир животных».

2. Российская метафора «Родства» актуализируется на уровне всех выделенных фреймов и слотов, проявляя при этом высокую продуктивность функционирования и прагматический потенциал к переконцептуализации и категоризации внешнеполитической действительности по оппозиции свой -чужой (слоты «Семья в целом», «Братья, сестры», «Муж и жена, жених и невеста»), а также по иерархической оппозиции старший (главный) - младший (подчиненный) (слот «Родители и дети»). Денотативной сферой применения наибольшего количества метафор кровного родства и бракосочетания .в российском дискурсе являются отношения между Россией и странами СНГ. При освещении внешней политики стран Восточной Европы и Балтии образы родственных и супружеских отношений сменяются метафорами флирта, измены и развода.

3. В американском дискурсе внешней политики практически не задействованы слоты «Братья и сестры» и «Семья в целом», однако значительно более продуктивен слот «Родители и дети», что демонстрирует склонность американских СМИ к актуализации смысла родительской власти и категоризации субъектов международной политики на власть имущих и подверженных родительскому влиянию. В американской картине мира отсутствует представление о единой семье государств, а в структуре метафорической модели «Родства» преобладает метафорика добрачных отношений, проявляющаяся в образах соблазна, флирта, ухаживания. Факторами, обусловившими данное мировидение, являются отсутствие общей исторической памяти, необходимой для установления родственных связей, а также проводимая администрацией Дж. Буша мл. внешняя политика однополярного мира, в котором США отведена роль единоличного актора, не нуждающегося в тесном сотрудничестве и интеграции в рамках международных организаций, лишь изредка прибегающего к соблазну и флирту в угоду своим национальным интересам.

4. Обоим национальным дискурсам свойственно изображение внешнеполитических событий в виде театральных и прочих сценических представлений, разыгрываемых действующими лицами, артистами. Наряду с параллелизмом фреймо-слотовой структуры и схожими прагматическими смыслами, анализ метафорической модели со сферой-источником «Театр» обнаруживает национально обусловленную специфику инвентаря метафорических образов. При детальном рассмотрении американских и российских метафор обнаруживаются образы, характерные только для американского дискурса (curtain-raiser - прелюдия, небольшая пьеса, исполняемая перед началом спектакля, sideshow - вставной номер, интермедия, cliff hanger — история с труднопредсказуемым исходом, букв, висящий над обрывом).

В структуре российской метафоры преобладают образы, составляющие оппозицию субъект-объектного характера, а именно, закулисные режиссеры, кукловоды - марионетки, куклы. При этом роль кукловодов отводится странам Западной Европы и США, а марионетками представляются такие страны, как Украина, Грузия, Чехия, Польша и ряд других стран Восточной Европы. При этом в американской театральной модели наиболее востребованным средством изображения и оценки международных отношений являются образы из понятийной сферы «Музыкальное сопровождение». Российские авторы гораздо чаще обращаются к цирковым образам, в то время как американские создатели политических текстов в большей' степени предпочитают образы из понятийной сферы «Танцы».

5. Метафорические модели со сферами-источниками «Родство» и «Театр» уступают по частотности моделям, рассмотренным во второй главе. Однако они являют собой важную составляющую российско-американского внешнеполитического интердискурса, поскольку при схожей структуре метафорических моделей актуализация фреймового знания об исходных понятийных сферах в значительной степени варьирует, что позволяет говорить о типичности метафоры «Родства» для российского дискурса и ее нетипичности - для американского, а также о большей востребованности театральной метафоры российскими СМИ, нежели их американскими коллегами.

6. Окказиональный характер употребления артефактных и зооморфных метафор позволяет говорить о низкой востребованности данных понятийных сфер при концептуализации внешней политики и международных отношений. Однако проведенный анализ обнаружил ряд дискурсивно-обусловленных тенденций функционирования указанных метафор.

7. Основные сферы-источники артефактной метафорической модели в российском и американском внешнеполитическом дискурсе: архитектурное сооружение, механическое устройство и компьютерная техника.

Обеим национальным картинам мира свойственно проецирование строительной деятельности на действия субъектов политики. Ценность достигнутой цели соответствует архетипичному образу крепкого строения на прочном фундаменте. В российских СМИ Россия и Европа типично изображаются как два отдельностоящих дома. Также распространен метафорический сценарий, согласно которому для России закрыты двери «единого европейского дома» или «дома Всемирной торговой организации».

Механистический взгляд на мир политики и протекающие в нем процессы также является общей чертой национальных внешнеполитических дискурсов России и США. Образ рычага, простейшего технического приспособления, становится устройством контроля и управления политическими механизмами.

Употребление компьютерной терминологии при описании внешнеполитических событий, инициированное американскими СМИ в контексте российско-американских отношений, в российском политическом дискурсе выходит за рамки метафоры перезагрузки, расширяя круг денотативных сфер применения и приобретая масштабы метафорических сценариев.

8. В рамках зооморфной метафоры, функционирующей в дискурсах обеих стран, осуществляется перенос мифологических представлений о животных на субъекты международной политики. Таким образом, наиболее активные и агрессивные, с точки зрения адресанта сообщения, обитатели политического мира относятся к хищным, а менее активные - к травоядным животным.

Для концептуализации стран Балтии, членов блока НАТО, стран Восточной Европы, Грузии, и их зависимости от политики США, российские СМИ используют оппозицию «человек / животное», выражая смысл несамостоятельности в принятии политических решений в силу превосходства первого над вторым.

В текстах американских СМИ отмечается регулярность метафорической модели Россия — это медведь. Нестабильность и непредсказуемость внешнеполитической линии государства ассоциируется с образом дикого и опасного животного.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Настоящее исследование метафорических образов российского и американского внешнеполитического дискурса основано на методологии таких научных направлений, как теория метафорического моделирования, анализ дискурса, когнитивная лингвистика, сопоставительная и контрастивная лингвистика.

Концептуальная метафора, будучи ментальной операцией, универсальным средством подачи информации путём переноса знаний из знакомой, конкретной области в абстрактную, неизвестную, способна концептуализировать и категоризировать действительность, создавая языковую картину мира и, как следствие, позволяет проникнуть и понять иное национальное самосознание, поскольку языковая картина мира обладает национальной специфичностью.

Проведенное исследование показывает, что в процессе познания сложные непосредственно ненаблюдаемые объекты, каковыми являются государства и межгосударственные отношения, соотносятся через метафору с более простыми или конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами (войной, игрой, спортивным состязанием, человеческим организмом, семейными отношениями образами сенсомоторного опыта и т. д.). В подобных метафорических представлениях происходит перенос свойств и эмотивных характеристик области-источника на сферу-мишень (государства, субъекты международных отношений, собственно международные отношения, внешнеполитические процессы и события), которая в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему российской и американской языковых общностей.

На сводной диаграмме 1 наглядно представлены системы метафорических моделей российского и американского внешнеполитического дискурса и их соотношение по частотности употребления.

Спорт и игра Война

Телесные процессы восприятия

Путь

Человеческий организм Родство Театр Артефакты Мир животных Американский дискурс □ Российский дискурс

Диаграмма 1.

Сопоставительный анализ метафорических моделей и показатели частотности их употребления российскими и американскими СМИ позволили сделать вывод о единой основе российско-американского внешнеполитического интердискурса с национально- и дискурсивно-обусловленной спецификой преобладания отдельных моделей. Таковыми явились милитарная метафора в российском дискурсе и спортивная (и игровая) метафора в американском внешнеполитическом дискурсе, из чего следует большая атональность первого и преобладание смыслов состязательности и соперничества во втором из рассматриваемых национальных дискурсов. Предпосылками подобных различий стали когнитивно-дискурсивные факторы, такие как политико-экономические разногласия России с соседними странами, ее болезненное восприятие расширения НАТО на Восток, что вызвало всплеск агрессивных эмотивных смыслов. При этом для милитарной метафорики США характерна апелляция к образам эпохи колонизации Дикого Запада (war drums - боевые барабаны, war drumbeats - бой боевых барабанов, step on the warpath - выйти на тропу войны, bury the hatchet - «зарыть топор войны», то есть заключить мир), происходящим от языка коренных жителей Северной Америки - индейцев. Однако даже конфликтные ситуации американцы более склонны переосмыслять в спортивных терминах, отдавая особое предпочтение традиционным для целевой аудитории командным видам спорта: бейсбол, баскетбол, футбол, хоккей. В то время как в российском внешнеполитическом дискурсе чаще встречаются метафоры из понятийных сфер «Шахматы» и «Азартные игры».

Ввиду специфики исследуемого дискурса сфера-мишень - государства и межгосударственные отношения - носит комплексный характер, что определило рамки принимаемых во внимание метафорических словоупотреблений. Для концептуализации и категоризации абстракции «международные отношения», а также осмысления их положительной и. отрицательной динамики в обоих дискурсах оказываются востребованными ориентационные метафоры и образы сенсомоторного опыта, занимающие, как иллюстрирует диаграмма 1, второе место по частотности употребления в обоих дисурсах.

Представленные в настоящем исследовании материалы свидетельствуют о преобладании в российском и американском внешнеполитическом дискурсе тенденции к антропоцентрическому представлению о внешнеполитических процессах, событиях и международных отношениях, в основе которого лежит метафора ГОСУДАРСТВО - ЭТО ЧЕЛОВЕК. В рамках выявленных метафорических моделей наблюдается персонификация государств (сфера-источник «Человеческий организм») как субъектов международной политики, а отношения между странами и прочими участниками международных отношений строятся по сценариям межличностных (сфера-источник «Родство») и социальных (сферы-источники «Театр», «Спорт, игра», «Война») отношений. Оценка состояния международных отношений проявляется при помощи образов сенсомоторного опыта человека (сфера-источник «Телесные процессы восприятия»), а метафора «Движения и пути» также следует из персонифицированного представления о субъектах международных отношений.

Специалисты отмечали, что антропоморфное мировидение относится к наиболее древним и эмпирически первичным способам осмысления действительности (embodied mind), поэтому антропоморфные метафоры должны быть более других укоренены в сознании человечества, чем более «поздние» и эмпирически вторичные, например, спортивные метафоры. Вместе с тем, исследование показало, что не менее древняя понятийная сфера «Родство» относится к числу низкочастотных российских метафор. Тем не менее, рассмотренный материал показал продуктивный потенциал данной метафоры при описании двусторонних отношений между странами, поскольку эта понятийная сфера очень удобна для категоризации мира политики по базовой оппозиции свой - чужой (родственник - посторонний).

Несмотря на укорененность антропоморфной метафоры в американском сознании, метафоры родственных отношений практически не используются во внешнеполитическом дискурсе США. Данная модель не привносит столь эксплицитно выраженных смыслов соперничества и резкого противопоставления по названной выше оппозиции. Однако показательными являются дискурсивно обусловленные факты осмысления США в роли воспитывающего родителя, поддерживающего порядок в доме и изредка наказывающего недисциплинированных детей.

В антропоцентричной картине мира, построенной по лекалам социальных и межличностных отношений, метафоры, апеллирующие к понятийным сферам «Артефакты» и «Мир животных», носят окказиональный характер, будучи наименее частотными и практически не проявляя регулярности употребления. Однако, как показал анализ, даже низкочастотная метафорика может быть показательной при освещении внешнеполитических событий в целом и международных отношений в частности.

Как отмечает Дж. Лакофф, немногие человеческие инстинкты имеют более базисную природу, чем чувство пространства [Лакофф 1980]. Перенос базовой для человека оппозиции «внутри - вне» на межгосударственные коалиции и прочие организации, осуществляется посредством метафоры дома. Наложение границ, будь то стена, запертая дверь или отсутствующий мост, характеризует качество отношений и интеграционных процессов между странами.

Для концептуализации внешнеполитической активности и превосходства одних государств по сравнению с другими представители СМИ обеих стран апеллируют к функциональному потенциалу механических устройств и технических средств контроля, в результате чего регулировка, наладка и 1 настройка механизмов международных отношений осуществляется посредством различных инструментов, рычагов и кнопок управления.

Ключевое место при описании двусторонних отношений России и США в указанный период занимает метафора перезагрузки, сферой-источником которой явились «компьютерные технологии». Прагматика данной метафоры абсолютно адекватна наметившейся тенденции к нормализации отношений между двумя странами. Благодаря своей актуальности для современного общества, оснащенного информационными технологиями, компьютерная метафора, нашла отклик среди аудитории и послужила основой для образности в рамках метафорических сценариев.

В СМИ России и США посредством зооморфной метафорики, главным образом, проецируются мифологические представления о животных на сферу межгосударственных отношений. Заметной тенденцией в российских публикациях СМИ является актуализация прагматического смысла «несамостоятельности в принятии решений» тем или иным субъектом политики, которому в оппозиции «человек — животное» отводится роль последнего, подчиненного воле человека. Для американского же дискурса традиционна дегуманизация России с помощью образа медведя, грубого и жестокого зверя, обитающего, по словам американского политолога Д. Саттера, на «диком, диком Востоке» [Satter 1997].

Рассмотренный в настоящем исследовании материал, сконцентрированный вокруг международного взаимодействия в рамках внешнеполитических процессов, позволяет сопоставить проявления языкового такта (политкорректности) в российском и американском политическом дискурсе.

Авторы публикаций СМИ, посвященных событиям внешней политики, как правило, осознают ответственность, лежащую на них как ретрансляторах общественного мнения и посредников в межкультурной коммуникации. Поэтому, политкорректность, определяемая С. Г. Тер-Минасовой как стремление найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т.п. [Тер-Минасова 1998: 230], и являющаяся неотъемлемым атрибутом языка дипломатии, присуща и публикациям внешнеполитического дискурса.

Как языковая категория политическая корректность обладает категориальными признаками и имеет формальное выражение. Американский внешнеполитический дискурс периода 2006 - 2008 гг. характеризуется этноцентризмом - дискриминацией культур, отличных от доминирующей, что находит выражение в таких инвективах, широко используемых президентом Дж. Бушем мл. и СМИ, как rogues (негодяи) / rogue states (государства-изгои), axis of evil (ось зла) применительно к Ирану, Северной Корее, Венесуэле, Сирии и ряду других стран, с которыми в обозначенный период у США складывались непростые отношения.

Указанные выражения применяются и в российском внешнеполитическом дискурсе, но, как правило, заключаются в кавычки, поскольку отношения России с перечисленными странами носят не столько радикальный, сколько партнерский характер.

Как уже было замечено, политическая корректность требует убрать из языка все те языковые единицы, которые задевают чувства, достоинство индивидуума, вернее, найти для них соответствующие нейтральные или положительные эвфемизмы [Тер-Минасова 1998: 249]. Приход в Белый дом нового президента Барака Обамы в 2008 г. привнес новое и во внешнеполитический дискурс. Определив стратегию своей внешней политики в условиях всемирного экономического кризиса как engagement policy (политика привлечения к сотрудничеству, к деятельному участию), администрация Обамы ввела новое определение для вышеуказанных стран — state of concern (государство, вызывающее озабоченность) либо outlier (отклоняющийся элемент; букв, лежащий вовне). Метафоричность номинации outlier направлена на обособление ее денотата путем категоризации по модели «Вместилища», согласно которой, по мнению Дж. Лакоффа, вещи входят в одну категорию тогда и только тогда, когда им присущи определенные общие свойства. И эти общие свойства определяют категорию в целом [Лакофф 2004: 144]. Таким образом, смена внешнеполитического подхода нашла отражение в более политкорректной и лишенной негативной коннотации номинации.

Среди тенденций последних лет в российском внешнеполитическом дискурсе наблюдается устойчивый прагматический подход к международным отношениям, нацеленный на ведение международного бизнеса, привлечение иностранных инвестиций и взаимную интеграцию, что проявляется в языковом игнорировании политических противоречий и отхода от формата общения противник — противник в сторону диалога в формате партнер - партнер. Высокая частотность номинаций партнер, партнерские отношения, таким образом, высвечивает приоритетность деловых контактов над бесплодной для экономики страны конфронтацией.

Социальная политкорректность также проявляется в упоминаниях о политико-экономических статусах и уровнях экономического развития стран. В обоих дискурсах наблюдается сглаживание оппозиции элитарного клуба двадцати (the elite club of 20), Большой восьмерки (G8) и бедных стран, стран третьего мира (poor, third world countries). Последние все чаще номинируются как emerging / rising nations (развивающиеся, букв, всплывающие / восходящие нации), что соотносится с тезисом М. Осборна о том, что человек склонен метафорически ассоциировать власть с верхом, а все нежелательные символы помещать внизу пространственной оси [Osborn 1967], что, в свою очередь, соответствует классу ориентационных метафор в теории концептуальной метафоры Дж Лакоффа [Ьако£Г 1980].

Рассмотренный материал не обнаружил примеров нарушений расовой либо тендерной политкорректности ни в том, ни в другом внешнеполитическом дискурсе. В целом представители российских СМИ довольно сдержанны в оценках внешнеполитических событий, а в СМИ США наблюдается переход от резких оценочных и делегитимирующих метафор в сторону более умеренных неконфронтационных образов.

К перспективам дальнейшего сопоставительного исследования метафорических моделей внешнеполитического дискурса в рамках когнитивно-дискурсивного подхода можно отнести сопоставительный анализ российских, американских и британских метафор со сферой-мишенью «Государства и межгосударственные отношения». Подобное исследование позволило бы выявить универсальное и специфическое в национальных картинах мира, показав особенности метафоризации в американском и британском вариантах английского языка.

Представляется перспективным сопоставительное изучение влияния фоновых знаний о сфере-мишени метафорической экспансии на актуализацию концептов сферы-источника. Предварительные наблюдения показывают, что выбор метафор зависит не только от прототипических представлений о сфере-источнике. В рамках одной исходной понятийной сферы для привнесения схожих прагматических смыслов используются различные метафоры, коррелирующие со знанием о сфере-мишени метафорической экспансии. Например, в американском дискурсе внешней политики с помощью зооморфных метафор активизируется концептуальный вектор тревожности, но для сферы-мишени «Россия» используется образ медведя, а для стран азиатского региона - тигра или дракона.

Малоисследованными областями политической метафорики являются проблемы соотношения вербальной и невербальной объективации концептуальных метафор в политическом дискурсе, а также тендерная, профессиональная и возрастная специфика политической метафорики.

Список научной литературыБелов, Евгений Сергеевич, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. — 1993. № 3. - С. 27-35.

2. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопросы языкознания. — 1995. — № 1. — С. 37-67.

3. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сб. / Пер. с англ., фр., нем. исп., польск. яз.; Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой. -М., 1990.- С. 5-33.

4. Арутюнова Н. Д. Наивные размышления о наивной картине мира // Язык о языке. М., 2000. - С. 7-23.

5. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

6. БакумоваЕ. В. Взаимопонимание в политическом дискурсе и метафора // Культура взаимопонимания и взаимопонимание культур. -Воронеж, 2004.

7. Баранов А. Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001. -360 с.

8. Баранов А. Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю.-М., 1991.-С. 184-193.

9. Баранов А. Н. Метафорические грани феномена коррупции // Общественные науки и современность. 2004а. - № 2. - С. 70-79.

10. Баранов А. Н. Предисловие редактора. Когнитивная теория метафоры почти 20 лет спустя // Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 20046. - С. 7-21.

11. Баранов А. Н. Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики // Известия А. Н. Сер. лит. и яз. - 1997. - Т. 56. - № 1. - С. 11-22.

12. Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. — М.: Институт русского языка АН СССР, 1991. — 193 с.

13. Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994. - 351 с.

14. Баранов А. Н. Политическая метафорика публицистического текста: возможности лингвистического мониторинга // http://evartist.narod.ru/textl2/09.htm 2003.

15. Баскакова Ю. М. Метафоры восприятия России в западных СМИ (Россия как медведь) // Россия и современный мир: проблемы политического развития. Материалы III международной межвузовской научной конференции. -М. 2007. Ч. 2 С. 473-485.

16. Баталов Э. Я. Рычащий медведь на диком Востоке: Образы современной России в работах американских авторов. 1992-2007 / Э. Я. Баталов, В. Ю. Журавлева, К. В. Хозинская; Ин-т США и Канады РАН. -М.: РОССПЭН, 2009. 384 с.

17. Блакар Р. Язык как инструмент социальной власти. // Язык и моделирование социального взаимодействия. / Сост. В. М. Сергеева, П. Б. Паршина; Общ. ред. В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С. 88-125

18. БлэкМ. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 153-172.

19. БойкоМ. А. Функциональный анализ средств создания образа страны: Автореф. дис. канд. фил. наук. Воронеж, 2006. - 23 с.

20. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: ТГУ, 2001. - 123 с.

21. Будаев Э. В. Метафорическое моделирование постсоветской действительности в российском и британском политическом дискурсе: Дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2006. - 232 с.

22. Будаев Э. В. Постсоветская действительность в метафорах российской и британской прессы. Нижний Тагил: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия, 2007. - 149 с.

23. Бурмистрова М. А. Эволюция взглядов Дж. Лакоффа // Филологические науки. 2003. - №1. - С. 63-70.

24. Вежбицкая А. Сравнение градация — метафора // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 133-152.

25. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997.-416 с.

26. Вершинина Т. С. Зооморфная, фитоморфная и антропоморфная в современном политическом дискурсе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Екатеринбург, 2002.

27. Виндельбанд В. О свободе воли. Минск: Харвест, 2000. - 208 с.

28. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997. - 139 с.

29. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт. Становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. - № 1. - С. 64-72.

30. ГавриловаМ. В. Критический дискурс-анализ в современной зарубежной лингвистике. — СПб., 2002. 42 с.

31. ГавриловаМ. В. Лингвистический анализ политического дискурса // politanalysis.narod.ru/gavrilova3.html 2004

32. ГаджиевК. С. Введение в политическую науку. М.: Изд. корпорация «Логос», 1997. - 544 с.

33. Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 11-66.

34. ГарпушкинВ. Е. Универсализм в философии и политике: прошлое и перспектива // Преподаватель XXI век. 2007. - № 4. - С. 169-174.

35. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ./ Сост. В. В. Петрова; Под. ред. В. И. Герасимова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

36. ДейнанЭ. Метафоры: Справочник по английскому языку. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 251 с.

37. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. - № 4. - С. 17— 32.

38. Демьянков В. 3. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. -С. 239-320.

39. Желтухина М. Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. - 656 с.

40. ИвинаЛ. В. Лингво-когнитивные основы анализа отраслевых терминосистем (на примере англоязычной терминологии венчурного финансирования). М.: Академический проект, 2003. - 304 с.

41. Иссерс О. С. Речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий // Вестник Омского университета. Вып. 1. - 1999. - С. 74-79.

42. Кавтарадзе С. Д. Этнополитические конфликты на постсоветском пространстве. — М.: Экзамен, 2005. 224 с.

43. КарасикВ. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

44. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 4-е. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 264 с.

45. Караулов Ю. Н., Петров В. В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса// Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ./ Сост. В. В. Петрова; Под. ред. В. И. Герасимова. М.: Прогресс, 1989. - С. 511.

46. Каслова А. А. Метафорическое моделирование президентских выборов в России и США (2000 г.): Дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003.-208 с.

47. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.-С. 33-43.

48. Керимов Р. Д. Артефактная концептуальная метафора в немецком политическом дискурсе. Дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2005а. - 186 с.

49. Керимов Р. Д. Немецкая политика в зеркале спортивной метафоры // Известия УрГПУ. Лингвистика. / Урал. гос. пед. ун-т; Отв. ред. Чудинов А. П. -Екатеринбург, 20056. Вып. 15. - С. 79-85.

50. Кибрик А. А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. - № 5. - С. 126-139.

51. Клочко Н. Н. Образы Европы в современных национальных политических дискурсах // Известия УрГПУ. Лингвистика. / Урал. гос. пед. унт; Отв. ред. Чудинов А. П. Екатеринбург, 2005. - Вып. 17. - С. 123-137.

52. Кобозева И. М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник Московского университета. — Сер. 9. Филология. 2001. -№6.-С. 132-149.

53. Колесов В. В. Концепт культуры: образ, понятие, символ // Вестник СПбГУ. Сер. 2. - 1992. - № 3. - С. 30-40.

54. Красильникова Н. А. Метафорическая репрезентация лингвокультурологической категории СВОИ ЧУЖИЕ в экологическом дискурсе США, России и Англии: Дис. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2005.-231 с.

55. Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. -1994.-№4.-С. 3-15. ,

56. Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике // Известия АН. -Сер. лит. и яз. 1999. - Т. 58. - № 5-6. - С. 3-13.

57. Кубрякова Е. С., Демьянков В. 3., Панкрац Ю. Г., /-Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. - 245 с.

58. Кун Т. Структура научных революций. М.: АСТ, Ермак, 2003. -365 с.

59. Лагута О. Н. Метафорология: теоретические аспекты. -Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т., 2003. 4.1. - 114 с; Ч.П. - 208 с.

60. Лакатос И. Методология научных исследовательских программ. — М.: ACT, Ермак, 2003. 380 с.

61. ЛакоффДж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под. ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. -256 с.

62. Лассан Э. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ. Вильнюс: Изд-во Вильнюсского ун-та, 1995. - 232с.

63. Леонтьев А. А. Культуры и языки народов России, стран СНГ и Балтии. -М.: Флинта, 2004. 312 с.

64. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 792 с.

65. ЛакоффДж. Когнитивная семантика// Язык и интеллект.- М., 1996.-С. 143-185.

66. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под. ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. -256 с.

67. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка. // Известия РАН. -Сер. лит. и яз. 1993. - Т. 52. - № 1. - С. 3-9.

68. Макаров М. М. Основы теории дискурса. М.: ИТДК «Гнозис», 2003.-280 с.

69. МакКормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. С. 358-386.

70. Максапетян А. Г. Языки описания и модели мира // Вопросы философии. 2003. - № 2. - С. 53-65.

71. Максапетян А. Г. Моделирующие языки и модели мира: следствия и выводы // http://fccl.ksu.ru/conf2003/cogmod/as34.htm 2002.

72. Мальковская И. А. Знак коммуникации. Дискурсивные матрицы. -М.: Едиториал УРСС, 2004. 204 с.

73. Маслова В. А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта: Наука, 2004. - 296 с.

74. Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Академия, 2001. - 208 с.

75. Меркулов И. П. Когнитивные типы мышления // Эволюция. Язык. Познание. М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 70-83.

76. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.-342 с.

77. Мишланова С. Л. Метафора в медицинском дискурсе. Пермь, 2002. - 160 с.

78. Муране С. Н. Лексика медицинской сферы в языке современной российской и латвийской прессы // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2002. - Т. 8. - С. 134 - 143.

79. Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка. — Вып. 23.-М.: Прогресс, 1988. 320 с.

80. Орлова О. Г. Актуализация концепта «RUSSIA» («РОССИЯ») в американской публицистике (на примере дискурса еженедельника «NEWSWEEK»): Автореф. . дис. канд. филол. наук. Кемерово, 2005. - 20 с.

81. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. С. 68-81.

82. ОсборнМ. Архетипичные метафоры в риторике: сфера образов «свет тьма» // Политическая лингвистика. - 2008. - № 26. - С. 182-191.

83. Петров В. В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания. 1990. - №3. - С. 135-145.

84. Петрова Н. В. Текст и дискурс // Вопросы языкознания. 2003. - № 6.-С. 123-131.

85. Пименов Е. А. Политические метафоры: новые и традиционные модели // Новая Россия: новые явления в языке и в науке о языке: материалымеждународной научной конференции, Екатеринбург, 14-16 апр. 2005 г. -Екатеринбург, 2005. С. 521-530.

86. Попова 3. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж: Истоки, 2002. — 192 с.

87. Попова 3. Д., Стернин И. А., Карасик В. И., Кретов А. А., Пименов Е. А., Пименова М. В. Введение в когнитивную лингвистику: Учебное пособие / Отв. Ред. М. В. Пименова. Вып. 4. - Кемерово: Комплекс «Графика», 2004. - 146 с.

88. Рахилина Е. В. Основные идеи когнитивной семантики // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Под ред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозевой, И. А. Секериной. -М., 2002. С. 370-390.

89. Рахилина Е. В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - 2000. - Т. 59. - № 3. - С. 3-15.

90. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 44-67.

91. Рудакова А. В. Когнитология и когнитивная лингвистика / Под. ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2002. - 78 с.

92. РяпосоваА. Б. Метафорические модели с агрессивным прагматическим потенциалом в политическом нарративе "Российские федеральные выборы (1999- 2000 гг.)": Дис. . канд. филол. наук.-Екатеринбург, 2002. 202 с.

93. Санцевич Н. А. Моделирование вариативности языковой картины мира на основе двуязычного корпуса публицистических текстов (метафоры и семантические оппозиции): Дис. . канд. филол. наук. -М., 2003. -245 с.

94. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса: Пер. с фр. и португ. / Общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; Предисл. Ю. С. Степанова. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2002. - С. 12-53.

95. Симонян Р. X. Страны Балтии и распад СССР // Полис. 2002. - № 6.-С. 151-154.

96. Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики / Послесл. Н. Л. Сухачева. СПб, 2000. - 202 с.

97. Скребцова Т. Г. Метафоры современного российского внешнеполитического дискурса // ЯевресШэ рЫ1о^юиз. — Вильнюс, 2002. — № 1 (6).-С. 113-125.

98. Скребцова Т. Г. Три источника и три составные части политической метафоры // http://www.ksu.ru/cogsci04/science/cogsci04/223.doc 2004.

99. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. СПб, 1993. - 151 с.

100. Сорокина М. В. Манипулятивный потенциал метафорической модели ВОЙНА В ИРАКЕ это АМЕРИКАНСКИЙ ФУТБОЛ // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. - Екатеринбург, 2004. - Т. 12.-С. 120-129.

101. Степаненко А. В. Лингвокогнитивные особенности . функционирования метафоры в политическом дискурсе (на материале русскогои немецкого языков). Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 2002.

102. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Академический Проект, 2001. - 990 с.

103. Стрельников А. М. Метафорическая оценка политического лидера в дискурсе кампании по выборам президента в США и России: Дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. - 177 с.

104. ТелешеваИ. В. Политическая ситуация как сфера-магнит для морбиальной метафоры в российских и американских СМИ// Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. — Екатеринбург, 2004. Т. 14.-С. 97-107.

105. ТелияВ. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и её экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988.-С. 26-52.

106. Телия В. Н. Метафоризация и ее роль в создании русской языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Отв. ред. Б. А. Серебренников. -М.: Наука, 1988. С. 173-204.

107. Теория метафоры: Сб. науч. ст. / Пер. под ред. Н. Д. Арутюновой. -М.: Прогресс, 1990. 512 с.

108. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 1998. - С. 230-249.

109. УрысонЕ. В. Фундаментальные способности человека и «наивная анатомия» // Вопросы языкознания. 1995. — № 3. — С. 3-17.

110. Урысон Е. В. Языковая картина мира vs. обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. - № 2. -С. 3-22.

111. Феденева Ю. Б. Моделирующая функция метафоры в агитационно-политических текстах 90 гг. XX века: Дис. . канд. филолог, наук. -Екатеринбург, 1997. 181 с.

112. Федосеев А. А. Метафора как средство манипулирования сознанием в предвыборном агитационном дискурсе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Челябинск, 2004. 20 с.

113. ЦуриковаЛ. В. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2002. — 257 с.

114. ЧенкиА. Современные когнитивные подходы к семантике: Сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. 1996. - № 2. -С. 68-78.

115. Чернявская В. Е. От анализа текста к анализу дискурса: немецкая школа дискурсивного анализа // Филологические науки. 2003. - №3. - С. 6876.

116. Чернявская В. Е. Дискурс как объект лингвистических исследований // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: Сб. науч. тр. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2001. С. 11-22.

117. ЧудаковаН. М. Концептуальная область «Неживая природа» как источник метафорической экспансии в дискурсе российских средств массовойинформации (2000 2004 гг.): Дисс. . канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2005.-225 с.

118. Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации: Монография / Урал. гос. пед. ун-т. — Екатеринбург, 2003а. — 248 с.

119. Чудинов А. П. Новые русские метафоры // Новая Россия: новые явления в языке и в науке о языке: материалы международной научной конференции, Екатеринбург, 14-16 апр. 2005 г. Екатеринбург, 2005. - С. 259-265.

120. Чудинов А. П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора). Екатеринбург, 20036. - 194 с.

121. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 2000): Монография / Урал. гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2001. - 238 с.

122. ШаоваО. А. Россия и Франция: национальные стереотипы и их метафорическая репрезентация (на материале французских и российских газет): Дисс. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005. - 210 с.

123. ШейгалЕ. И. Семиотика политического дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2004.-326 с.

124. Шехтман Н. Г. Зрелищные искусства как источник метафорической экспансии в политическом дискурсе России и США // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2004а. - Том 14. - С. 118-127.

125. Шехтман Н. Г. Метафорическая модель выборы это спортивное состязание в российском и американском политическом дискурсе // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. -Екатеринбург, 20046. - Т. 12. - С. 156-158.

126. Шинкаренкова М. Б. Концептуальная метафора в креолизованных тестах в дискурсе русской рок-поэзии / Риторика и лингвокультурология: материалы межвузовской научной конференции, посвященной юбилею УрГПУ,

127. Екатеринбург, 25-26 ноября 2005 / Урал. гос. пед. ун-т. — Екатеринбург, 2005. — С. 115-118.

128. Шмелева Т. В. Морбуальная оптика // Лингвистика. Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2001. - Т. 7. // www.cognitiv.narod.ru/ling.html

129. Юнг К. Аналитическая психология и психотерапия / Сост. и общая ред. В. М. Лейбина. СПб: Питер, 2001. - 512 с.

130. Adamson Т., Johnson G., RohrerT., LamH. Metaphors We Ought Not Live By: Rush Limbaugh in the Age of Cognitive Science // http://philosophy.uoregon.edu/metaphor/rush.htm 1998.

131. Ahrens K., Chung S., Huang C. From Lexical Semantics to Conceptual Metaphors: Mapping Principle Verification with WordNet and SUMO // Proceedings of the 5th Chinese Lexical Semantics Workshop (CLSW-5). Singapore, 2004. - P. 99-106.

132. Akioye A. A. The Rhetorical Construction of Radical Africanism at the United Nations: Metaphoric Cluster as Strategy // Discourse and Society. 1994. -Vol. 5. - № 1. - P. 7—31.

133. Anderson R. D., Jr. The Causal Power of Metaphor in Politics // www.sscnet.ucla.edu/polisci/faculty/anderson/MetaphorsCauses.htm 2002a.

134. Anderson R. D., Jr. On a Cross-Cultural Resemblance among Certain Metaphors for Political Power // Политическая лингвистика. 2006. - № 20. - С. 921.

135. Anderson R. D., Jr. The Discursive Origins of Russian Democratic Politics // http://www.sscnet.ucla.edu/polisci/faculty/Anderson /AFHRChapter.htm -2001.

136. Andersson T. Metaphorical Reasoning and Real Prototypes. Empirical Studies of Metaphors and Prototypes of Forest // http://www.lucs.lu.se/ftp/pub/LUCSStudies/LUCS20.ps 1993.

137. Ausmus W. Pragmatic Uses of Metaphor: Models and Metaphor in the Nuclear Winter Scenario // Communication Monographs. — 1998. Vol. 65. - № 1. -P. 67-82.

138. Avise J. C. Evolving Genomic Metaphors: A New Look at the Language of DNA // Science. 2001. - Vol. 294. - № 5540. - P. 86-87.

139. Baars B. J. Metaphors of consciousness and attention in the brain // Trends in Neurosciences. 1998. - Vol. 21. - № 2. - P. 58-62.

140. Barnden J. A., Glasbey S. R., Lee M. G., Wallington A. M. Varieties and directions of inter-domain influence in metaphor // Metaphor and Symbol. 2004. -Vol. 19.-№ l.-P. 1-30.

141. Bates B. R. Audiences, Metaphors, and the Persian Gulf War // Communication Studies. Vol. 55. - № 3. - P. 447-463.

142. BeerF. A., De Landsheer C. Metaphors, Politics and World Politics // Metaphorical World Politics / Eds. F. A. Beer, C. De Landsheer. East Lancing: Michigan State University Press, 2004. - P. 5-52.

143. Benoit W. L. Framing through temporal metaphor: The "bridges" of Bob Dole and Bill Clinton in their 1996 acceptance addresses // Communication Studies. -2001.-Vol. 52.-P. 70-84.

144. Bergen B. To Awaken a Sleeping Giant: Cognition and Culture in 23 September 11 Political Cartoons // Language, Culture, and Mind / ed. M. Achard, S. Kemmer. Stanford: CSLI, 2004. P. 23-36.

145. BerhoD. L. Working Politics: Juan Domingo Peron's Creation of Positive Social Identity // Rocky Mountain Review of Language and Literature.

146. George Fox University, 2000. Vol. 54. - № 2. - P. 65-76.

147. Brown T. Making Truth. The Roles of Metaphor in Science. -Champaign: University of Illinois Press, 2003. 215 p.

148. Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambrige: Cambrige University Press, 1983. - 288 p.

149. BrugmanC. What is the Invariance Hypothesis? // Cognitive Linguistics. -1990. Vol. 1 - № 2. - P. 257-266.

150. QaglarA. S. Constraining metaphors and the transnationalisation of spaces in Berlin // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2001. - Vol. 27. - № 4. -P. 601-613.

151. CibulkieneJ. The Metaphorization of Elections as war in the 2001 General Election campaign of Great Britain // Respectus Philologicus. Вильнюс, 2002. -№2 (7). - C. 102-116.

152. CienkiA. Bush's and Gore's language and gestures in 2000 US presidential debates: A test case for two models of metaphors // Journal of Language and Politics. 2004. - Vol. 3. - № 3. - P. 409^40.

153. Charteris-Black J. Politicians and Rhetoric. The Persuasive Power of Metaphor. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2004. - 256 p.

154. Chilton P. Missing Links in Mainstream CDA: Modules, Blends and the Critical Instinct // A New Agenda in (Critical) Discourse Analysis. Theory, Methodology and Interdisciplinarity / Ed. by R. Wodalc, P. Chilton. Amsterdam: Benjamins, 2005.-P. 19-51.

155. Chilton P. Security Metaphors. Cold War Discourse from Containment to Common House. New York; Bern; Frankfurt/M.: Peter Lang, 1996. - 468 p.

156. Chilton P. A., IlyinM. V. Metaphor in Political Discourse: The Case of the "Common European House" // Discourse and Society. 1993. - Vol. 4. - № 1. -P. 7-31.

157. Chilton P., Lakoff G. Foreign policy by metaphor // Language and Peace / Ed. Ch. Schaffner, A. Wenden. Aldershot: Dartmouth, 1995. - P. 37-59.

158. Coulson S. The Menendez Brothers Virus: Analogical Mapping in Blended Spaces // Conceptual Structure, Discourse, and Language / Ed. A. Goldberg. -Palo Alto: CSLI, 1996.-P. 67-81.

159. Coulson S., Oakley T. Blending basics // Cognitive Linguistics. 2000. -Vol. 11.-№3-4.-P. 175-196.

160. De Landsheer K. Function and the Language of Politics. A Linguistics Uses and Gratification Approach // Communication and Cognition. 1991. - Vol. 24. -№3/4.-P.

161. DijkT. A. van. Discourse, Ideology and Context // Folia Lingüistica XXXV/1-2. Berlin: Mouton de Gruyter, 2001. - P. 11-40.

162. DijkT. A. van. Principles of Critical Discourse Analysis // Discourse and Society. 1993. - Vol. 4. - № 2. - P. 249-283.

163. DrulakP. Co nam metafory mohou rici o politice? // Mezinarodni Politika. -2005. № 2. - P. 4-5.

164. DrulakP. Identifying and assessing metaphors: the discourse on European future // eis.bris.ac.uk/~potfc/Granada/Papers/Drulak.pdf- 2005.

165. DrulakP. Metaphors and Creativity in International Politics. Discourse Politics Identiy // www.lancaster.ac.uk/ias/researchgroups/ dpi/docs/dpi-wp3-2005-drulak.doc 2005.

166. DrulakP. Metaphors Europe Lives by: Language and Institutional Change of the European Union. EUI Working Papers, SPS No. 2004/15 // www.arena.uio.no/events/documents/Paper001.pdf 2004.

167. DurrheimK., Dixon J. The role of place and metaphor in racial exclusion: South Africa's beaches as sites of shifting racialization // Ethnic and Racial Studies. 2001. - Vol. 24. - № 3. - P. 433^50.

168. EnnisT. J. A Cross-linguistic Analysis of Metaphorical Lexis and Collocation in English and Spanish Economics Discourse // www.surrey.ac.uk/ALRG/dissertations/EnnisT1998.pdf 1998.

169. EzrahiY. The theatrics and mechanics of action: the theater and the machine as political metaphors // Social Research. 1995. - Vol. 62. - № 2. - P. 299-322.

170. FaircloughN. L. Critical and Descriptive Goals in Discourse Analysis // Journal of Pragmatics. 1985. - Vol. 9. - P. 739-763.

171. Fairclough N. L. Language and Power. London: Longman, 1989. - 2591. P

172. Fauconnier G., Turner M. Conceptual integration networks // Cognitive Science. 1998. - Vol. 22. -№ 2. - P. 133-187.

173. Fauconnier G., Turner M. Conceptual Projection and Middle Spaces // http://www.cogsci.ucsd.edu/research/files/technical/9401.ps 1994.

174. Fauconnier G., Turner M. The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind's Hidden Complexities. Basic Books: Perseus, 2002. - 400 p.

175. Fernandez-Duque D., Johnson M. Attention Metaphors: How Metaphors Guide the Cognitive Psychology of Attention // Cognitive Science. 1999. - Vol. 23. - № 1. - P. 83-116.

176. Fernandez-Duque, D. & Johnson, M. L. Cause and effect theories of attention: The role of conceptual metaphors // Review of General Psychology. — 2002.-Vol. 6.-№2.-P. 153-165.

177. FlanikM. W. Metaphorical Framing and Foreign Policy. University of Toronto, 2008.-25 p.

178. Forceville C. Pictorial Metaphor in Advertising. New York: Routledge, 1996.-233 p.

179. FrankowskaM. Frazeologia i metaforyka w tekstach politycznych lat 1989-1993 // J<?zyk a kultura / Pod red. J. Anusiewicza; B. Sicinskiego. Wroclaw, 1994.-Tom 11. — S. 21-47.

180. Fridolfsson C. Political Protest and Metaphor // http://www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/wsl4/fridolfs son.pdf—2005.

181. Gibbs R. W. Jr., Wilson N. L. Bodily action and metaphorical meaning // Style.-2002.-Vol. 36.- №3.-P. 533-554.

182. GidengilE., EverittJ. Metaphors and Misrepresentation: Gendered Mediation in News Coverage of the 1993 Canadian Leaders' Debates // Harvard International Journal of Press/Politics. 1999. - Vol. 4. - № 1. - P. 48-65.

183. Goatly A. Green grammar and grammatical metaphor, or Language and the myth of power, Metaphors we die by // Journal of Pragmatics. 1996. - Vol. 25. - № 4. - P. 537-560.

184. GogginJ. Metaphor and Madness: Stacking the Deck on Iraq // bad.eserver.org/reviews/2005/goggin.html 2005.

185. Goodnight G. T. "Iraq is George Bush's Vietnam". Metaphors in Controversy: On Public Debate and Deliberative Analogy // www.usc.edu/dept/LAS/iids/docs/IraqandVietnam.doc 2004.

186. Grady J., Oakley T., Coulson S. Conceptual Blending and Metaphor // Metaphor in Cognitive Linguistics / ed. R. Gibbs, G. Steen. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1999.-P. 101-124.

187. Grady J., Taub S., Morgans. Primitive and compound metaphors // Conceptual structure, discourse and language / Ed. A. Goldberg. Stanford, CA: Center for the study of Language and Information, 1996. - P. 177-187.

188. Graham C. Acquisition and participation: two metaphors are better than one // Academic Exchange Quarterly. 2001. - Vol. 5. - № 3. - P. 22-27.

189. HahnD. F. Political Communication: Rhetoric, Government, and Citizens / 2nd ed. New York: New York University, 2003. - 352 p.

190. Halverson C. M. Lifting the Dark Threat: The Impact of Metaphor in the War Against Terror // Journal of Undergraduate Research. 2003. - Vol. 6. - P. 1-6.

191. Hansen A. D. Politics and metaphor — a discourse theoretical analyses. Paper to be presented at ECPR conference 2005, Granada. Draft version // www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/ws 14/Hansen.pdf — 2005.

192. Hardy V. Metaphoric Myth in the Representation of Hispanics: A Thesis for the degree of Master of Arts. Washington: Georgetown University, 2003. - 115 P

193. Harvey A. D. The Body Politic: Anatomy of a Metaphor // Contemporary Review. 1999. - Vol. 275. - Issue 1603. - P. 85-93.

194. Hay den S. Family Metaphors and the Nation: Promoting a Politics of Care through the Million Mom March // Quarterly Journal of Speech. 2003. - Vol. 89. -№ 3. — P. 196-215.

195. Hellstenl. Door to Europe or Outpost Towards Russia? Political metaphors in Finnish EU journalism // Journalism at the Crossroads: Perspectives on Research / ed. J. Koivisto, E. Lauk. Tartu: Tartu University Press, 1997. - P. 121141.

196. Heradstveit D., Bonham G. M. Changes Iranian Images of How the Axis of Evil Metaphor the USA. — Oslo: Norsk Utenrikspolitisk Institutt, 2003. Paper No. 655.-36 p.

197. Holmgreen L. Setting the neo-liberal agenda: How metaphors help shape socio-economic "realities" // Metaphorik.de. 2003. - № 5. - P. 90-114.

198. Honohan I. Metaphors of Solidarity // www.essex.ac.uk7ecpr/events/jomtsessions/paperarchive/granada/wsl4/Honohan.pdf -2005.

199. HowarthD., Griggs S. Metaphor, Catachresis and Equivalence: The Rhetoric of Freedom to Fly in the Struggle over Aviation Policy in the United Kingdom // www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/wsl4/Howarth.pdf -2005.

200. HoweN. Metaphor in Contemporary American Political Discourse // Metaphor and Symbolic Activity. 1988. - Vol. 3. - № 2. - P. 87-104.

201. Hülst M. J. van. The Heart of the Matter: Decision Making Caught in Metaphors. Paper for Workshop on Metaphor in Political Science // http://www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/wsl4/Vanhul st.pdf- 2005.

202. Hülsse R. Sprache ist mehr als Argumentation. Zur wirklichkeitskonstituierenden Rolle von Metaphern // Zeitschrift fur internationale Beziehungen. 2003. - Vol. 10. - № 2. - S. 211-246.

203. Ivie R. L. The Metaphor of Force in Prowar Discourse: The Case of 1812 // Quarterly Journal of Speech. 1982. - Vol. 68. - P. 240-253.

204. Jäger S. Diskursanalytische Methoden // plaz.uni-paderborn.de/Lehrerbildung/PLAN/plan.php?id=sw0049 1996.

205. Jansen C., Sabo S. The Sport/War Metaphor: Hegemonie Masculinity, the Persian Gulf War, and the New World Order // Sociology of Sport Journal. — 1994.-Vol. 11.-P. 1-17.

206. Kelly-Holmes H., O'Regan V. "The spoilt children of Europe German press coverage of the Nice Treaty referenda in Ireland // Journal of Language and Politics.-2004.-Vol. 3.-№ 1,-P. 81-116.

207. Kennedy V. Intended tropes and unintended metatropes in reporting on the war in Kosovo // Metaphor and Symbol. 2000. - Vol. 15. - № 4. - P. 252-265.

208. Koller V. "A Shotgun Wedding": Co-occurrence of War and Marriage Metaphors in Mergers and Acquisitions Discourse // Metaphor and Symbol. 2002. -Vol. 17. -№ 3. — P. 179-203.

209. Koller V. Businesswomen and war metaphors: 'Possessive, jealous and pugnacious'? // Journal of Sociolinguistics. 2004. - Vol. 8 - № 1. - P. 3-22.

210. Kramsch C. Language and Culture. Oxford: Oxford University Press, 2000. - 133 p.

211. LaclauE. Why do empty signifiers matter to politics? // The lesser evil and the greater good: The theory and politics of social diversity / Ed. J. Weeks. -London: Rivers Oram Press, 1994. -P. 167-178.

212. Lakoff G. Don't Think Of An Elephant! Know Your Values and Frame the Debate: The Essential Guide for Progressives. White River Junction: Chelsea Green Publishing, 2004. - 144 p.

213. Lakoff G. Metaphor and War, Again // www.alternet.org/story.html?StoryID=l 5414 2003b.

214. Lakoff G. Metaphor and War. The Metaphor System Used to Justify War in the Gulf, http://metaphor.uoregon.edu/lakoff-l.htm- 1991.

215. Lakoff G. Moral Politics: What Conservatives Know That Liberals Don't. Chicago: University of Chicago Press, 1996. - 421 p.

216. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live by. Chicago: University of Chicago Press, 1980. - 237 p.

217. Lakoff G. Metaphorical Thought in Foreign Policy. Why Strategic Framing Matters // www.frameworksinstitute.org/products/metaphoricalthought.pdf -2001a.

218. LakoffG. Metaphors of Terror // www.press.uchicago.edu/News/91 llakoff.html — 2001b.

219. Lakoff G. The Invariance Hypothesis: Is Abstract Reason Based on Image Schemata? // Cognitive Linguistics. 1990. - Vol. 1. - № 1. - P. 39-74.

220. LakoffG. The Contemporary Theory of Metaphor // Metaphor and Thought. / ed. A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. - P. 202251.

221. LakoffG. Women, fire, and dangerous things. What categories reveal about the mind. Chicago; London: University of Chicago Press, 1987. - 614 p.

222. Lakoff G., Johnson M. The Metaphorical Logic of Rape // Metaphor and Symbolic Activity. 1987. - Vol. 2. - P. 73-79.

223. LakoffG., Nunez R.E. Where Mathematics Comes From: How the Embodied Mind Brings Mathematics into Being. New York: Basic Books, 2000. -493 p.

224. Landtsheer Ch. de. Function and the Language of Politics. A Linguistics Uses and Gratification Approach // Communicatuon and Cognition. 1991. - Vol. 24.-№3/4.-P. 299-342.

225. Lawton J. B. Performing Politics: A Theatre-Based Analysis of the 1996 National Nominating ' Conventions // http://www.sanestorm.com/performingpolitics.pdf- 1996.

226. LonnekerB. Is There a Way to Represent Metaphors in WordNets? Insights from the Hamburg Metaphor Database // Proceedings of the ACL Workshop on the Lexicon and Figurative Language. — Sapporo, 2003. P. 18-26.

227. Lorenz C. Can histories be true? Narrativism, positivism, and the "metaphorical turn." // History and Theory. 1998. - Vol. 37. - № 3. - P. 309-329.

228. Lule J. War and its metaphors: news language and the prelude to war in Iraq, 2003 // Journalism Studies. 2004. - Vol. 5. - № 2. - P. 179-190.

229. Luoma-aho M. "Arm" versus "pillar": The politics of metaphors of the Western European Union at the 1990-91 Intergovernmental Conference on Political Union // Journal of European Public Policy. 2004. - Vol. 11. - № 1. - P. 106-127.

230. Luoma-aho M. Body of Europe and Malignant Nationalism. A Pathology of the Balkans in European Security Discourse // Geopolitics. 2002. - Vol. 7. - № 3.-P. 117-142.

231. Maalej Z. Metaphoric Discourse in the Age of Cognitive Linguistics, with Special Reference to Tunisian Arabic (TA) // http://www.kkhec.ac.ir

232. Malone C. The Sport of Politics // www.inthemix.org/shows/showpolitics5.html.

233. MacCloskey D. N. Metaphors economists live by // Social research. -1995.-Vol. 62. 2. -P. 215-237.

234. Maglio P. P., Matlock T. Metaphors we surf the web by. Workshop on Personalized and Social Information Space, Stockholm, Sweden // http://www.almaden.ibm.com/cs/people/pmaglio/pubs/meta4surf.ps 1998.

235. Milliken J. L. Metaphors of Prestige and Reputation in American Foreign Policy and American Realism // Post-Realism: The Rhetorical Turn in International Relation. — East Lancing: Michigan State University Press, 1996. P. 217-238.

236. MottierV. Meaning, Identity, Power: Metaphors, Mini-Narratives and Foucauldian Discourse-Theory // www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/ws 14/Mottier.pdf -2005.

237. Mumby D. K., Spitzack C. Ideology and Television News: A Metaphoric Analysis of Political Stories // Central States Speech Journal. 1983. - Vol. 34. - № 3.-P. 162-171.

238. Musolff A. The Metaphorisation of European Politics: Movement on the Road to Europe // Attitudes towards Europe. Language in the Unification Process /

239. Eds. A. Musolff, C. Good, P. Points, R. Wittlinger. Aldershot: Ashgate, 2001b. - P. 179-200.

240. Musolff A. Metaphor and conceptual evolution // Metaphorik.de. -2004a. № 7. - P. 55-75.

241. Musolff A. Metaphor and Political Discourse. Analogical Reasoning in Debates about Europe. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2004b. - 224 p.

242. Musolff A. Mirror Images of Europe. Metaphors in the public debate about Europe in Britain and Germany. Munich: iudicium, 2000a. - 214 p.

243. Musolff A. Political Imagery of Europe: A House Without Exit Doors? // Journal of Multilingual and Multicultural Development. 2000b. - Vol. 21. - № 3. -P. 216-229.

244. Musolff A. Promising to End a War = Language of Peace? The Rhetoric of Allied News Management in the Gulf War 1991 // Language and Peace / Ed. C. Scháffner, A. L. Wenden. Aldershot: Dartmouth, 1995. - P. 93-110.

245. Osborn M. Archetypal Metaphor in Rhetoric: The light-Dark Family // Quarterly Journal of Speech. 1967. - Vol. 53.

246. Paris R. Kosovo and the Metaphor War // Political Science Quarterly. -2002.-Vol. 117. -№ 3. P. 423-450.

247. Ponterotto D. Metaphors we can learn by // English Teaching Forum. -1994. Vol. 32.-№3.-P. 2-7.

248. Radden G. The folk model of language // Metaphorik.de. 2001. - № 1. -P. 55-86.

249. Refaie E. Metaphors we discriminate by: Naturalized themes in Austrian newspaper articles about asylum seekers // Journal of Sociolinguistics. 2001. — Vol. 5.-№3.-P. 352-371.

250. Ritchie D. "ARGUMENT IS WAR" Or is it a Game of Chess? Multiple Meanings in the Analysis of Implicit Metaphors // Metaphor and Symbol. -2003a.-Vol. 18. -№ 2. - P. 125-146.

251. Ritchie D. Categories and Similarities: A Note on Circularity // Metaphor and Symbol. 2003b. - Vol. 18. - № 1. - P. 49-53.

252. Ritchie D. Common Ground in Metaphor Theory: Continuing the Conversation // Metaphor and Symbol. 2004a. - Vol. 19. - № 3. - P. 233-244.

253. Ritchie D. Metaphors in Conversational Context: Toward a Connectivity Theory of Metaphor Interpretation // Metaphor and Symbol. 2004b. - Vol. 19. - № 4. - P. 265-287.

254. Ringmar J. Metaphors of Social Order in Europe, China, and Japan // eis.bris.ac.uk/~potfc/Granada/Papers/Ringmar.pdf 2005.

255. RohrerT. The Cognitive Science of Metaphor from Philosophy to Neuropsychology // philosophy .uoregon/edu/metaphor/metaphor.htm

256. Rohrer T. The Metaphorical Logic of (Political) Rape: The New Wor(l)d Order // Metaphor and Symbolic Activity. 1995. - Vol. 10. - № 2. - P. 115-137.

257. Sandikcioglu E. More metaphorical warfare in the Gulf: Orientalist frames in news coverage // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive Perspective / Ed. by A. Barcelona. Berlin: Mouton de Gruyter, 2003. - P. 299-320.

258. Santa Ana O. Brown Tide Rising: Metaphors of Latinos in Contemporary American Public Discourse. Austin: University of Texas Press, 2002. - 402 p.

259. Santa Ana O. Like an animal I was treated: anti-immigrant metaphor in US public discourse // Discourse and Society. 1999. - Vol. 10. - № 2. - P. 191— 224.

260. Satter D. The Wild East // The National Interest. 1997.

261. Schaffner C. The 'Blance' Metaphor in Relation to Peace // Language and Peace / C. Schaffner, A. L. Wenden (eds). Aldershot: Dartmouth, 1995. - P. 75-92.

262. SchiffrinD. Approaches to Discourse. Oxford: Oxford University Press, 1994.-314p.

263. SchonD. Generative metaphor: A perspective on problem-setting in social policy // Metaphor and Thought / ed. A. Ortony. Cambridge: Cambridge University Press, 1979. - P. 254-283.

264. Shelley C. H. The Corpora of Mandarin Chinese and German Animal Fixed Expressions: A Cognitive Semantic Application // http://www.cs.bham.ac.uk/~mgl/cl2003/papers/shelley.pdf 2003.

265. Semino E. A sturdy baby or a derailing train? Metaphorical representations of the euro in British and Italian newspapers // Text. 2002. Vol. 22. -№ l.-P. 107-139.

266. Semino E., Masci M. Politics is football: metaphor in the discourse of Silvio Berlusconi in Italy // Discourse and Society. 1996. - Vol. 7. - № 2. - P. 243269.

267. SpellmanB., UllmanJ., HolyoakK. A Coherence Model of Cognitive Consistency: Dynamics of Attitude Change During The Persian Gulf War // Journal of Social Issues. 1993. - Vol. 49. -P. 147-165.

268. Sperber D., Wilson D. Relevance Theory // Handbook of Pragmatics / ed. by G. Ward, L. Horn. Oxford: Blackwell. - P. 607-632.

269. Steen G. J. Identifying metaphor in language: a cognitive approach // Style. 2002. - Vol. 36. - № 3. - P. 386-407.

270. StraehleC., Weiss G., WodakR., Muntigl P., SedlakM. Struggle as metaphor in European Union discourses on unemployment // Discourse and Society. -1999.-Vol. 10.-№4.-P. 67-100.

271. Stenvoll D. Metaphors in Sexual Politics // www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions /paperarchive/granada/wsl4/Stenvoll.pdf -2005.

272. Thagard P., Beam C. Epistemological Metaphors and the Nature of Philosophy // Metaphilosophy. 2004. - Vol. 35. - № 4. - P. 504-516.

273. Thornborrow J. Metaphors of security: A comparison of representations in defence discourse in post-cold-war France and Britain // Discourse and Society. -1993. Vol. 4. - № 1. - P. 99-119.

274. Turner M. Aspects of the Invariance Hypothesis // Cognitive Linguistics. -1990.-Vol. 1.- №2.-P. 247-255.

275. Turner M., Fauconnier G. Conceptual Integration and Formal Expression // Metaphor and Symbolic Activity. 1995. - Vol. 10. - № 3. - P. 183-203.

276. Turner M., Fauconnier G. Metaphor, Metonymy, and Binding // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: A Cognitive Perspective / Ed. A. Barcelona. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2000. - P. 133-148.

277. Underhill J. W. The Switch: Metaphorical Representation of the War in Iraq From September 2002 May 2003 // Metaphorik.de. - 2003. - № 05. - P. 135165.

278. Valk I. van der. Political Discourse on Ethnic Issues, a Comparison of the Right and the Extreme-Right in the Netherlands and France (1990-1997) // http://www.essex.ac.Uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/grenoble/wsl4/valk.p df-2001.

279. Vertessen D., De Landsheer C. A Metaphorical Election Style? Patterns of Symbolic Language in Belgian Politics // www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/wsl4/Vertessen.pd f-2005.

280. Vervaeke J., Kennedy J. M. Conceptual Metaphor and Abstract Thought // Metaphor and Symbol. 2004. - Vol. 19. - № 3. - P. 213-231.

281. Yanow D. Cognition Meets Action: Metaphors as Models of and Models for H www.essex.ac.uk/ecpr/events/jointsessions/paperarchive/granada/wsl4ATanow.pdf — 2005.

282. Yu N. The eyes for sight and mind // Journal of Pragmatics. 2004. -Vol. 36.-P. 663-686.

283. YuN. Figurative uses of finger and palm in Chinese and English // Metaphor and Symbol. 2000. - Vol. 15. - № 3. - P. 159-175.

284. Yu N. Chinese metaphors of thinking // Cognitive Linguistics. 2003. — Vol. 14-№2/3.-P. 141-165.

285. Yule G. Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 2000. - 13 8 p.

286. Wei J. M. Y. Virtual Missiles: Allusions and Metaphors Used in Taiwanese Political Discourse. -Lanham: Lexington Books, 2001. 144 p.

287. Zakaria F. The Post-American World // W. W. Norton & Company. -2008.-292 p.

288. Zinken J. Ideological Imagination: Intertextual and Correlational Metaphors in Political Discourse // Discourse and Society. 2003. - Vol. 14. - № 4. -P. 507-523.

289. Zinken J. Imagination im Diskurs. Zur Modellierung metaphorischer Kommunikation und Kognition. Dissertation zur Erlangung der Wurde eines Doktors im Fach Linguistik. Bielefeld: Universität Bielefeld, 2002. - 262 S.

290. Zinken J. Metaphoric Practices in the German Wende Discourse // Journal of Multilingual and Multicultural Development. 2004a. - Vol. 25. - № 5/6. -P. 1-13.

291. Zinken J. Metaphors, stereotypes, and the linguistic picture of the world: Impulses from the Ethnolinguistic School of Lublin // Metaphorik.de. 2004b. - № 07.-P. 115-136.1. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ1. Российские источники1. Аргументы и факты (АиФ)

292. Московский комсомолец (МК)3. Комсомольская правда (КП)4. Газета.ру, www.gzt.ru5. РИА Новости

293. Россия в глобальной политике, www.globalaffairs.ru7. Завтра8. Ведомости9. Известия10. Финансовые известия11. Независимая Газета (НГ)12. Новая газета

294. Новые известия, www.newizv.ru14. Российская газета (РГ)15. Вести.ру. www.vesti.ru1. Американские источники

295. Council on Foreign Relations (CFR), www.cfr.org2. Foreign Affairs3. Foreign Policy4. The Washington Post (WP)5. The Washington Times (WT)

296. The New York Times (NY Times)

297. The Wall Street Journal (WSJ)8. USA Today9. Newsweek10. TIME11. CNN12. MSNBC13. CBS News14. Reuters.com