автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мифологема героя в поэтическом творчестве Н.С. Гумилева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифологема героя в поэтическом творчестве Н.С. Гумилева"

На правах рукописи Тадевосян Тадевос Вруйрович

Мифологема героя в поэтическом творчестве К.С.Гумилева

Специальность 10 01 01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2008

003445721

Работа выполнена в государственном образовательном учревдении высшего профессионального образования "Московский педагогический государственный университег" на кафедре русской литературы и журналистики ХХ-ХХ1 веков филологического факультета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Сигов Владимир Константинович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Кихней Любовь Геннадьевна Кандидат филологических наук, доцент Раскина Елена Юрьевна

Ведущая организация: Тверской государственный университет

Зашита диссертации состоится "22" сентября 2008 года на заседании диссертационного совета Д 212 154 15 при Московском педагогическом государственном университете по адресу 119435, Москва, ул Малая Пироговская, д 1, в 16-00 ч

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу 119435, Москва ул Малая Пироговская, д 1

Автореферат разослан " 1 й" ЧГУА 2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета В К. Сигов

Общая характеристика работы

О Гумилеве и его творчестве написано много работ, но из всего многообразия подходов к лирическому наследию поэта можно выделить несколько, биографический (НОцуп, АДавидсон, ВЛукницкая), эволюционный (Ю Верховский, Г Струве, А Павловский, М Баскер), интертекстуальный (К Ичин, О Ронен, Л Аллен, Р Тименчик, И Кравцова, В Базанов, В Шошин, А Михайлов), мировоззренческий (Ю Зобнин, С Слободнюк, Н Богомолов, М Йованович) 1 В основе данной работы лежит сочетание разных подходов к изучению поэзии Гумилева, но основной методологический принцип исследования определяется мифопоэтическим анализом лирики Гумилева.

Литература XX века породила целый ряд мифов, в их ряду большую рочь играют мифы героического плана Среди многих категорий, связанных с мифологией и требующих своей разработки («миф», «мифема», «мифологема», «архетип», «иноформа», «универсалия», «мифотектоника», «мифологичекий подтекст», «мифологика», «мифотекст», «мифореставрация») мы выбрали для исследования категорию «мифологема» К Кереньи и К Г Юнг, которые звели в научный оборот термины «архетип» и «мифологема», указали на амбивалентную природу данных понятий2 Изучая поэтическое творчество Гумилева, появилась необходимость обратиться к мифологическому материалу, в частости, к мифологеме 1 ероя, так как этот аспект творчества Гумилева исследован в недостаточной мере

В диссертации понятие «мифолмема» трактуется и как мифологический материал, и как основа для формирования нового материала Исходя из этого, мифологему в художественном тексте можно понимать амбивалентно как знак, насыщенный определенным мифологическим смыслом, и как индивидуальный авторский образ, по структуре схожий с архаическими мифологическими моделями

Одна из фундаментальных мифологем в поэтическом творчестве - это представление о значительней, наделенной надындивидуальными свойствами инстанции, которая определяется как «герой» Понятие «литературный герой» являегся важнейшим при анализе эпических и драматических произведений 3 В лирике же, которая свидетельствует прежде всего о душевных переживаниях человека, персонажи изображаются в неразрывной связи с переживанием лирического субъекта

1 См Соколова Д В Лирический объект и персонажи в стихотворениях Н С Гумитева // Дис^ к ф н М , 2006 С 2-3

2 См Кереньи К , Юнг К Г Введение в сущность мифологии // Юнг К Г Душа и миф шесть архетипов М - Киев, 1997 С 13

' См Гинзбург Л Я О литературном герое Л , 1979 С 89-150, Левидов А М Аьтор - образ -читатеть Л, 1983, Хализев В Е Теория литературы М.2007 С 159-180

Актуальность темы исследования определяется той значительной ролью, которую мифологема героя играет в поэтическом творчестве вообще и в поэзии НС Гумилева в особенности Всесторонний интерес к исследованию данной мифологемы в литературоведении побуждает ставить вопросы о ее содержании, выявлять структуры, которые ее образуют Искусство, и литература в частности, нередко рассматривается как проявление глубоко мифологизированного сознания, насыщенного различными мифологемами 1 Все это очень важно дня понимания сути поэзии Гумилева, обоснования периодизации его творчества, уточнения специфики взаимодействия автора и лирического героя, направления эволюции поэта Между тем в читературоведении специального исследования мифологем героя в поэзии Гумилева пока не предпринималось

Лирику Гумилева трудно однозначно назвать «персонажной», так как, во-первых, большинство стихотворений, в которых представлены те или иные герои, сюжетны, и, во-вторых, несмотря на большое количество разнородных лирических героев, стихотворения сближает единство авторского сознания Не обязательно, чтобы понятие «герой» было реализовано на персонифицированном уровне, достаточно лишь, чтобы оно воспринималось как нечто вполне реальное Роль мифологемы героя состоит в адаптации неких «идеальных» (умозрительных) образцов поведения к существующей реальности

Анализ художественного произведения в диссертации выявляет «мифологический материал», и только после этого исследуются особенности его авторского преломления Текст рассматривается как «культурная память» произведения, в которой хранится множество «кодов», новых и старых, забытых и полузабытых и потому обладающих различней степенью актуальности для современной аудитории Исходя из этого, в диссертации выделяется два значения мифологемы общее кучьтурологическое и литературоведческое

Мифологема в культурологической системе - это знак со специфической мифологической семантикой, вбирающий в себя архетипические модели и мифологические ассоциации В сфере художественной литературы мифологема -самос тоятельный авторский образ, построенный на традиционных культурологических и литературных парадигмах, структура которых формируется на древних мифологических основаниях Выделение «культурной праосновы» как ядра «мифотогемы» приводит к смешению этого термина с «архетипом» Большинство исследователей, актуализирующих этот чермин, подчас придают «архетипу» значение, соответствующее их собственным научным устремлениям, которое часто расходится с юнгианским определением Для К Г Юнга «архе-

'См Грушецкий В В Человек сиьей эпохи // Дании! Андреев Роза Мира М.1991 С 233284

тип» - это бессознательная структура, которая «репрезентирует или олицетворяет определенные инстинктивные данные о темной, примитивной душе - реальные, ьо невидимые корни сознаниям ' Нам близка позиция таких литературоведов как Н Фрай, М. Бодкин, Дж Уайт и др которые отошли от психологического понимания «архетипов» и трактуют их как некие закодированные концепты повествования

Понятия «архетипа» и «мифологемы» следует разграничивать, исходя из онтотогическсго принципа, так как в основе «архетипа» заложена психологиче-скаа составляющая, это предельно абстрактная структура, отражающая идеи психологического свойства, в то время как «мифологема» имеет культурологический характер, опирающийся на культурологические факторы Семантика архетипа реализуется в художественном творчестве посредством мифологемы Здесь мифологема выступает как развернутый образ архетипа, логически структурированный архетип Как переработанные формы архетипов, мифологемы -продукты воображения и интеллектуальной интуиции - выражают непосредственную и неразрывную связь образа и формы Они осваиваются сознанием в определенном контексте, включаются в эмпирические и когнитивные связи и задают некую тему, превращаясь в повествование Не случайно С Аверинцев включает «мифологему» в понятийное поле «архетипа», представляющего в сфере художественной литературы «мифологическое многообразие мифологических сюжетов и мотивов инвариантного архетипического ядра, метафорически выраженного этими сюжетами и мотивами (мифотогемами)»2

Объектом исследования стали стихотворения, вошедшие в поэтические сборники Гумилева «Путь конквистадоров» (1905), «Романтические цветы» в редакциях 1908, 1910 и 1918 гг, «Жемчуга» в редакциях 1910 и 1918 гг, «Чужое небо» (1912), «Колчан» (1916), «Костер» (1918), «Фарфоровый павильон» (1918), «Шатер» (1921), «Огненный столп» (1921) Для более обстоятельных и полных выводов привлекается также драма «Дон Жуан в Египте», некоторые поэмы и стихотворения, не включенные в прижизненные сборники, которые яв-пякпся равноправными частями единого поэтического текста Используются также материалы литературно-критических («Письма о русской поэзии») к тео-решческих («Жизнь стиха», «Наследие символизма и акмеизм», «Анатомия стихотворения») работ Гумилева, в которых четко выявляется взгляды автора на природу поэтического слова

Отбор материала обусловлен задачей полно представить и адекватно интерпретировать мифологемы, характерные для поэта на различных этапах творчества

1 Юнг К Г Д>ша и миф шесть архетипов М - Киев 1997 С 83

1 Аверинцев С С Архетип/'София-Логос Стоварь Киев, 2001 С 36

Мы доказываем, что важными для Гумилева идеями, понтиями и образами, которые дополнились историко-культурными деталями в мифах, но в 1лу-бине являющимися константами, мифологемами-образцами, определяется предмет исследования.

Цель исследования - создать типологию мифологем героев, проследить их взаимосвязь и эволюционное развитие Вычленить структурные типы и содержательные разновидности. Продемонстрировать, что решение избранной проблемы изучения существенно для понимания логико-эмоционального потенциала поэзии Гумилева, способно обогатить интерпретацию произведений иных авторов Серебряного века Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

• па материале поэзии Гумилева конкретизировать продуктивный для исследования содержательный смысл понятия «мифологема»,

• рассмотреть особенности мифопоэтических структур, представленных в стихотворениях Гумилева,

• выявить сходство и различие между различными типами мифологемы героев в лирике Гумилева,

• раскрыть особенности поэтики, динамики и эволюции героев и авторского «я» в художественном пространстве поэзии Гумилева

Теоретическая база исследования определяется тем положением, согласно которому культура минувшего всегда готова к новым актуализациям, к вхождению в новейшие контексты. В диссертации определяются структурно-типологические принципы формирования мифологемы героя в поэтическом творчестве Гумилева Мифологемы на основе автобиографических ассоциаций, мифа, культурологические (в частности, литературно-генетические) мифологемы героев на основе интертекстуального принципа формирования образности; христианско-ослигиозные образы и воплощение их в мифологеме героя, достигающего высшего возможного уровня духовной самореализации

Практическая значимость работы заключается в том, что ее важнейшие положения могут быть использованы в изучении и описании истории русской литературы XX века, при разработке новых программ базовых и специальных курсов по истории русской литературы XX века в вузовском преподавании и в школьной практике, подготовке спецк>рсов по творчеству поэтов Серебряною века, на лекционно-практических заняшях в системе высшего и дополнительного образования

Основные положения, выносимые на защиту и характеризующие научную новизну диссертации

• В поэтическом творчестве Гумилева выделяются шесть основных типов мифологем героев герой-воин, герой-поэт, I ерой-путешественник, герой-

жрец, герой-повелитель, герой-эсгет, доказывается, что их изучение позволяет уточнить генезис авторского сознания на всем протяжении творческого пути Гумилева

• Корпус мифологем героев раннего Гумилева формируется в сложном переплетении ассоциаций и образов, что объясняется некоторой хаотичностью поисков, неопределенностью авторской художественной методологии в начальный период творчества Возвращение в последней книге поэта к подобному типу структурирования мифологем отмечено обретением подлинно синтетического типа творчества

• В странствовании по духовной истории человечества для раннего Гумилева важны инонациональные впечатления и культурологические парадигмы Художник внимательно вглядывается в то, что можно назвать «памятью слова» (О Мандельштам) Поэт эволюционировал, уделяя больше внимания национальной картине мира, религиозно-христианской мифологии, легшей в основу его последних книг, мифоюгем героев в них Вошедшая в творчество Гумилева в связи с военными событиями русская тема остается для него важнейшей на всем дальнейшем этапе жизненного и творческого пути Учет религиозно-христианского дискурса в трактовке мифологем оказывется все более важным.

• Проследить влияние теоретических поисков Гумилева-акмеиста на его поэтическую практику является очень важным для исследования творчества поэта В духе акмеизма герои Гумичева соответствующего периода в большей, чем ранее, степени ориентированы на психологические способы их раскрытия Философские, теоретические, мифо-поэтические размышления и образы обретают более тесную связь с землей

• Одна из важнейших для поэга мифологема героя-поэта первоначально была склонна трансформироваться и сопрягаться прежде всего с мифологемой героя-мага, позже она формируется в поле притяжения, опредетяемом образами пушкинского «Пророка» Автобиографическое, интертекстуальное, религиозно-христианские и другие культурно-философские компоненты комплексно взаимодействуют в системе авторского сознания, воссоздающего в художественной образности сборника «Огненный столп», передающего через лирическое самовыражение, мифологемы свои итоговые идеи

Апробация диссертации

По теме работы было опубликовано 13 статей в научных сборниках и других изданиях Москвы, Еревана и Ванадзора общим объемом 4,2 п л , в том числе одна публикация в издании, рекомендованном ВАК РФ С 1999 года автором делались доклады, связанные с разными аспектами творчества Гумилева, на республиканских и международных конференциях в Москве, Ереване, Ванадзо-ре

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка основной литературы, использованной при работе Общий объем работы составляет 172 страницы

Содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность, определяется методология, объект, предмет, цель, задачи изучения, формулируется в обшем виде новизна защищаемых положений, определяющая ее научную и практическую значимость

В первой главе «Интертекстуальность, культурологические и автобиографические мотивы в структуре мифологем героя ранних сборников Гумилева» дается краткий обзор суждений о понятии «мифологема», затем мы переходим к анализу ранних поэтических сборников Гумилева Достаточно сложным представляется построение типологии героев в поэзии Гумилева, тем не менее можно наметить шесть преобладающих типов герой-воин, герой-путешественник, герой-поэт, герой-жрец, герой-повелитель и герой-эстет Конечно, в реальной художественной практике эти мифологемы героев сложно переплетаются и взаимодействуют между собой Их выделение как автономно рассматриваемых категорий имеет условный характер И все-таки такой путь, на наш взгляд, продуктивен для дальнейшего изучения

Особенно показательным для общего направления восприятия Гумилева, а вместе с тем и его героев является стереотип «воина» С образом поэта-воина не раз сочетался и образ поэта-путешественника В сборнике «Путь конквистадоров» представлены различные формы воплощения мифологемы героя В ряде стихотворений («Я конквистадор в панцире железном », «С тобой я буду до зари », «Credo», «Песня о певце и короле», «Иногда я бываю печален ») ощутима персоналистичная форма воплощения героя что проявляется в том, что повествование ведется от первого лица, причем для лирического субъекта важна автоидентификация «конквистадор», «сын голубой высоты», «король» «забытый покинутый Бог» В сборнике «Путь конквистадоров» отразилась также си-волика, восходящая к средневековому европейскому эпосу Герои и сюжеты героического раннего средневековья трансформируются под пером Гумилева, на основе их архетипической образности выбирается значимая для поэта тема В мифологическом бытии герой-поэт обладает даром пророка, жреца и приближается к функции демиурга Доказательством этому служит параллелизм таких героев как «юный маг», «жрец», «бог», встречающиеся во многих стихотворениях («Песнь Заратустры», «Пророки», «Пещера сна», «Любовники», «Заклинание») Мифологема героя-поэта в представлении Гумилева пересекается с мифологемой героя-мага/жреца до конца жизни он оставался убежденным, что поэты-жрецы в любом обществе являются хранителями высшего знания

ч

Мифологема героя-поэта у Гумилева, как доказывается в диссертации, соотносите? с понятием «конквистадора», т е открывателя и завоевателя новых земель Лирический герой также являйся покорителем новых материков в стране под названием Поэзия Рассуждая о «путях конквистадоров», о «путях героев», г е об эволюции их характеров, надо учитывать прежде всего то, что они явтчются выразителями авторского «я», которое воплотилось в самых разнообразных формах, но в них отчеливо прослеживается ориентация на самовыражение и самопрезентацию, что позволяет говорить о сквозном сюжете и сквозном герое в гтерьом поэтическом сборнике Гумилева Молодой поэт опирается на конкретные историко-ассоциативные образы, а также формирует обобщенные усчовно-мифологические модели на основе повторяющихся архетипических конструкций, их интерпретаций в философии, поэзии, культурологии рубежа XIX - XX вв

В ходе изучения первого сборника Гумилева показано, как сложно взаимодействуют при создании мифологем героев исторические, культурологические, философские элементы (интертекстуальный план) и элементы, обусловленные опорой автора на свой собственный жизненный путь, личные человеческие поиски (автобиографический план образности) Это же, в значительной мере, характерно и для следующего сборника Гумилева «Романтические цветы» (1<Ю8) Правда, здесь авторский взгляд несколько изменяется Хотя и этот сборник остается по-прежнему персоналистичным, однако самоидентификация героя встречается реже В сборнике «Романтические цветы» Гумилев обогащает свою художественную палитру В частности, более активно, чем раньше, для создания мифологем героев, близких автору, используются образы животных, писатель наделяет их антропоморфными чертами, вызывая необходимые мифо-п о этические ассоциации

Так, в стихотворении «Ягуар» Гумилев превращает лирического героя в я!уара

Превращен внезапно в ягуара,

Я сгорал от бешеных желаний.

В сердце - пламя грозного пожара,

В мускулах - безумье содроганий (1, 77)1

Экзотическое животное проявлением отдельных чувств оказывается близким пирическому герою ранних стихотворений Гумилева, особенно в его отношении к любви Ягуар «тихо и влюбченно» смотрит на «Белую Невесту», го-

' Цитаты приводятся по изданию Гумилев Н С Собр соч В 3 т М, 1991 В дальнейшем ссылки на него даются в скобках с указанием тома и страницы

товый повиноваться любому ее приказу, околдованный ею, он остается неподвижным и в итоге - достается, «как шакал, в добычу // Набежавшим яростным собаками (1, 89)

Интересными являются женские образы, наделенные чертами животных «Я встретил голову гиены // на стройных девичьих плечах» (стихотворение «Ужас») (1 68) Благодаря этим персонажам выявляется двойственное отношение поэта к женщине она красива, но опасна, ее облик пленяет, но в конечном итоге герой погибает от рук или по вине возлюбленной Полноценным «женским образом» является и гиена в одноименном стихотворении Она противо-пос гавлена лирическому герою и действует и говорит как персонаж, принадлежащий к категории «другие» Как замечает Е Раскина, «В «Ужасе» и «Гиене» Гумилева /. / речь идет об инфернальной героине Создать такой образ можно было лишь с привлечением символики гиены, а не львицы Ведь, как известно, именно гиена символизирует непостоянство, нестабильность, порочность и двуличность» 1 Мифологема героя-правителя отчетливо проявляется в образе императора Каракаллы С одной стороны, это жестокий, развратный и расточительный тиран, обладающий сверхъестественными способностями («Императору», «Мореплаватель Павзаний»), с другой - сновидец, маг и поэт, каким он предстает в стихотворении «Каракалла» Таким образом, мифологема герой-правитель вбирает в себя черты героев-магов и жрецов Ключевой в поэтическом сборнике «Романтические цветы» является мифологема героя-дьявола. В диссертации отечается что ранний Гумилев осуществляет свои философско-культурологические поиски, выходя далеко за пределы православно-христианских канонов В дальнейшем этот опыт поисков окажется важным, но все-таки фундаментальной основой его творчества станет традиционная биб-леиско-христианская образность

На всем протяжении творчества для Гумилева важны собственно литературные ассоциации, контекст Причем, он привлекал авторов и произведения, близких ему на данном этапе творчества, в свете интересующих сейчас проблем, ведущихся поисков «Романтические цветы» настолько насыщены реминисценциями из поэтов-предшественников и поэтов-современников, что подобная цитатность может рассматриваться как стилевое явление, отражающее не топько ученичество молодого поэта, но и «угол зрения»2 на мир, восходящий к романтическому мироощущению Литературные реминисценции являлись для Гумилева строительным материалом мифологем, на которых основывается еще

1 Раскина Е Ю Поэтическая география Н С Гумилева М , 2006 С 56

" 1 именчик Р Д Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // «Вопросы литературы», 1987 №2 С 276

не обретший в потной мере оригинальности стилевой строй ранней лирики поэта

Сложные переплетения ассоциаций, образов, типов формируют корпус мифологем героев раннего творчества Гумилева Опираясь на конкретные исторические, культурные, философские мотивы, образы, формируя на их основе обобщенные условно-мифологические структуры поэт создает мифологемы героя-поэта, героя-путешес1венника в сборниках «Путь конквистадоров» и «Романтические цветы» При этом Гумилев остается достаточно самостоятельным даже в первых, нередко подражательных, поисках Главным для него является собственный авторский поиск пути Под надеваемыми на героя масками всегда узнаегся лицо лирического тероя, близкого писателю Далеко не все современники поэта принимали его поиски образов и ассоциаций за пределами христианской символики Действительно, можно констатировать, что в путешествии по духовной истории человечества для раннего Гумилева важны африканские впечатления, обусловившие активное использование анималистических образов для создания мифологемы героя-мага/зкреца Этот тип как раз наиболее активен в области языческого, оккультного, эзотерического поиска

Употребление в поэтических текстах большого количества мифологических (эпических-), библейских, исторических, литературных героев свидетельствует о том, чго идеал сильной и в то же время творческой личности Гумилев находит прежде всего в мифологии, эпосе, религии и истории. В преддверии создания акмеистической эстетики, где как хранитель памяти культуры ценилось имя, у Гумилева начинает возрастать интерес к имени героя, поэтому часто героями стихотворений становятся литературные или близкие к ним персонажи Так, в художественном пространстве «Огненного столпа» поэт приближает различные культурные и исторические эпохи, используя ассоциации с родственными корнями слов Ольга - Эльга - Вольга - Валгалла.1

Некоторые образы представлены в обобщенно-архетипическом виде, что открывает путь к множеству интерпретаций одного героя. Иногда Гумилев рисует портрет героя, не называя его имени, а лишь с помощью реминисценций и атнозии намекает на конкретный образ («Сонет», Пещера сна». «Жираф». «11еоромантическая сказка»)

Гумилев уже в первых сборниках чувствует и умеет передать всю смы-слоьуго и эмоциональную глубину слова, пытается для их обнажения задейство-ва1ь р£нличные структуры, чежащие в основании, обнажает то, что можно назван ь «культурной памятью» слова Об этом, в частности, идет речь в следующей I лаве исследования

' См КихнейЛГ Акмеизм миропонимание и поэтика М , 2001

Во второй главе - «Культурная память» слова как образная основа мифологем в сборниках «Жемчуга» и «Чужое небо» - исстедование ведется с учетом трактовок понятия «культурная память слова» с лингвистических, философских, культурологических позиций Содержание этого термина в отношении эстетических явлений, формируется с учетом всего вышеназванного

Гумилев продолжает поиск он как усваивает символистские философско-эаетические концепции, так и убеждается, что они не вполне приемлемы с точки зрения его собственной эстетической манеры, задач искусства, требований времени, в его понимании Все это находит воплощение в трансформации основных и для этого этапа творчества мифологем героя-путешественника, героя-поэта, героя-мага/жреца

В сборнике «Жемчуга» мифологемы героев существенно трансформируются Постепенно начинает исчезать «масочность» персонажей и возникают цельные нераздробленные образы В «Жемчугах» Гумилев обращается и к античной мифологии При создании мифологемы героя-путешественника поэт в основном опирается на способы и ассоциации, описанные нами в предыдущей главе В то же время, как это доказывается в диссертации, у Гумилева появляется более универсальный образно-ассоциативный пласт взамен прежней дробности ассоциаций Цикл, созданный на основе гомеровских сюжетов, образ Одиссея отчетливо проявляют эту тенденцию

Одиссеи из стихотворения Гумилева знает, что на море он встретит свою погибель и все же покидает священный сад Отца, потому что мятежный и своевольный дух его не может смириться с размеренной и гихой жизнью Так входит в индивидуальную мифологию Гумилева важный мотив, связанный с именем Одиссея - мифологема героя-первооткрывателя новых земель, обуреваемого бесконечным любопытством к миру, а вечный скиталец Одиссей стал обобщенным образом героя-червопроходца, покорившегося призыву Музы Дальних Странствий Создавая свои произведения на материале гомеровских поэм, Гумилев вольно интерпретировал содержащиеся в них мифологическую концепцию и характеристику героев Великий грек становится для Гумилева источником архетипических образов и действий, что позволяет поэту-акмеисту использовать гомеровские мифолог емы в изображении героев вне зависимости от эпохи Как отмечает С Бердоносова, «каждом) гумилевскому хронотопу свойственен свой тип героя и своя светская или духовная цель странствия, но при этом можно говорить о сквозном сюжете всего путешествия, общим и главным мотивом которого становится мотив «возвращения»» 1

1 Бердоносова С Ниютй Гумилев теософический путь поэта//Дисс кфн Сургут 2005 С 13

Интересные трансформации происходят также в области поэтических поисков Гумилева, которую мы (повторяем несколько условно) связываем с мифологемой героя-мага/жреца Герой эволюционирует от демонического типа в цикле «Жемчуг черный», через пограничное состояние между жизнью и смертью в «Жемчуге сером» к духовному возрождению, смирению, жертвенной по-короности, принимая мир гаким, какой он есть, любуясь даже самыми незначительными мелочами Эволюция героя «Жемчугов», пронизанная идеей обновления, говорит о неоромантическом характере этого поэтического сборника

В диссертации рассматривается неоднозначность использования Гумилевым библейско-христианских мотивов В стихотворении «Отрывок» из «Чужого неба», которое резко выделяется медлительной, тяжелой интонацией на фоне жизнерадостных стихов, содержится вольный пересказ Нагорной проповеди Христос сказал убогие блаженны, Завиден рок слепцов, калек и нищих, Я их возьму в надзвездные селенья, Я сделаю их рыцарями неба И назову славнейшими из славных 11.126)

Ср «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное и т д » (Мф 5, 3 - 12) Иная, по сравнению с канонической, трактовка слов Христа (подмена «нищих духом», «кротких» на «убогих») в сочетании с обостренным вниманием к теодицее христианства отсылают к антихристианским трактатам Ф Ницше «Утренняя заря», «Генеалогия морали», «Антихристианин» Мотив Христа как небесного покровителя рыцарства восходит также к средневековым легендам о Чаше Грааль

Герои-маг'жрец сохраняет многие прежние приметы, в то же время, в структуру этого образа впервые включается христианский ассоциативный план Правда, и в этой области поэта привлекают сюжеты и образы за пределами канонического христианства

По сравнению с «Романтическими цветами» основные темы «Жемчугов» почти не изменяются Меняется авторское отношение к ним - поэт перестает быть бесстрастным и подчеркнуто серьезным Эта тенденция воппощается в структуре соответствующей мифологемы героя-поэта Ирония направленная прежде всего на самого себя, пройдет через все творчество Гумилева - «/ / я не герой трагический, // Я ироничнее и суше» (1, 194) В «Пути конквистадоров» герой-поэт - «забытый покинутый Бог», в «Романтических цветах» - «юный маг», а в «Жемчугах» наблюдается нарочитое дистанцирование героя о г лирического «я», что приводит к отстраненной объективности повествования и выполняет функцию мифологической трансформации субъективных идей в парадигмы объективной реальности Во всех стихотворениях сборника персонажи

совершают разнообразные героические поступки в мифологизированном времени и пространстве или же пытаются раскрыть тайны бытия и проникнуть в самую суть вещей Но от полученного «запретного знания» герой страдает или погибает («Волшебная скрипка», «Портрет мужчины», «Выбор») Начиная с «Жемчугов», у Гумилева усиливается интерес к мифологеме героя, имеющего литературное происхождение

Здесь можно уже усмотреть черты формирующейся мифологемы героя-эстета В то же время, подчеркивается, в духе пушкинской традиции («Пророк»), связь поэта с высшими сущностями, благодаря чему обеспечивается бессмертие подлинно поэтического труда Тема творчества у Гумилева уподобляется героическому мифологическому поединку героя с хтоническим существом, поэтому путь поэта - один из самых опасных, представляющих собою балансирование на грани славы и гибели (ср со стихотворением «Волшебная скрипка» «Духи ада любят слушать эти царственные звуки, // Бродят бешеные волки по дороге скрипачей / / // Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье, // И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, - // Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи // В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь» (1, 82)

Такое внимание к мифологеме героя-поэта, обращение к мифологеме героя-эстета обусловливается, в частности, чрезвычайным вниманием Гумилева в этот период к вопросам теоретико-эстетического свойства. Он размышляет над теориями В Соловьева, А Белого, В Брюсова, сам активно разрабатывает теоретические вопросы

В сборнике стихотворений Гумилева «Чужое небо» происходит формирование нового героя Одна из внутренних противоположностей лирического «я» автора выносится вовне и становится частью внешнего мира, а так как мир во всех его проявлениях однозначно принимается акмеистической эстетикой, то Происходит и приятие «другого я» как части этого мира Теория Гумилева-акмеиста находит воплощение в творчестве В сборнике «Чужое небо» обращение к античной образности, пантеону, мифологии ориентированы на выражение более земных, современных понятий и явлений В этой книге поэт обращается к «ахмаговской» теме, но и здесь объектом художественного осмысления становятся, в духе акмеизма, нюансы психологических отношений, поведения людей, живущих здесь и сейчас.

В «Чужом небе» Гумилев обращается к жизни, к современности Любовь, личные переживания и раздумья становятся одной из ключевых тем сборника, в развитии которых концептуализируется целый ряд мифопоэтических представлений «Культурная намять» образности, слова Гумилева в сборниках, рассмотренных в этой главе, становится существенно глубже Это обусловлено поисками Гумилева-теоретика акмеизма и тенденциями его дальнейшего развития как

поэта-практика Герой-поэт Гумилева не столько констатирует и утверждает, сколько размышляет, рефлектирует В этом образе реализуется тендерный аспект, активно проявляются авторская ирония и самоирония В духе акмеизма герои Гумилева в большей, чем ранее, степени ориентированы на психологические способы их раскрытия. Философские, теоретические, мифо-поэтические размышления и образы обретают более тесную связь с землей

Любопытным представляется тот факт, что «Чужое небо», самый приближенный к реальности, к земным чувствам сборник, более других изобилует упоминаниями мифологических персонажей Чтобы разобраться в причинах, надо обратиться к стихотворению «Ослепительное», в котором птица Рок (Рух) увлекает путешественников - купцов и моряков - а месте с ними и лирического героя в неизведанные страны и где двойное восприятие преображает зрение героя Именно оно и позволяет ему в обычных людях, окружающих его в повседневной жизни, увидеть персонажей гомеровского эпоса Стихотворение «Современность» как бы является иллюстрацией к вопросу о том, как совмещаются у Гумилева мифологемы и собственный голос, прошлое и настоящее. Стихотворение начинается с «конца» «Илиады» и контрастного перехода к воссозданию современности, предельно лаконично уместившемуся в один стих «Я закрыл «Илиаду» и сел у окна» (1, 128) Загадочной кажется «тень часового» - либо это отголосок «Илиады», либо реалии современности Эта некая разновидность «двоемирия», но не блоковского, а гумилевского типа, где соединяются мифологическая основа и реальность Во второй строфе автор помещает античных героев в современный контекст и видит «Одиссеев во мгле пароходных контор, // Агамемнонов между трактирных маркеров» В последней строфе Гумилев снова возвращается к мотиву, связанному с «Илиадой», который вновь сопряжен с планом реальной жизни «Я печален от книги, томлюсь от луны» А в дв}х заключительных стихах с помошью зеркального принципа переиначивается прием, использованный во второй строфе если Одиссей и Агамемнон погружались в современность, то «гимназист с гимназисткой» возводятся до уровня мифологических героев - «как Дафнис и Хлоя»

Если ранее мифологема героя-поэта была склонна трансформироваться и сопрягаться прежде всего с мифологемой героя-мага, то теперь, в связи с нею, возникает ассоциация с образом пушкинского «Пророка» С этой тенденцией связаны также первые опыты обращения поэта к религиозно-христианскои символике и в теориях (рассуждения о «Ветхом Адаме»), и в поэтической практике Это вопрос, специально и более подробно рассматриваемый нами в третьей главе - «Роль религиозно-христианского дискурса в формировании мифологем героев (сборники «Колчан», «Костер)».

В названных книгах лирическое «я» автора имеет явные биографические корни - ориентируется на опыт Гумилева-воина, поэта, путешественника, это

герой, прошедший акт самопреображения Гумилев практически не прячет своего героя за маской В то же время нельзя не заметить, насколько труднообъяснима логика чередования художественных текстов в «Колчане» Историко-литературное стихотворение соседствует с «военным», сменяется текстами на основе культурологической проблематики Возвращаются, как видения, впечатления от знакомства с экзотическими странами, мелькают отголоски личных любовных переживаний

Общий вектор устремлений Гумилева обусловлен ориентацией на последовательное освоение, реализацию в творчестве религиозно-христианской тематики В сборнике «Колчан» автор помещает рядом стихотворение «Война» и несколько текстов, ориентированных на явления мировой культуры - российской («Старые усадьбы») и мировой («Венеция» «Ген} я», «Пиза», «Юдифь» и др) В исследованиях о творчестве Гумилева внятной трактовки подобного соседства не находим В работе развивается мысль, что поэт, ставший воином, познакомив нас с одним из своих учителей, И Анненским, сознательно изображает его как глубоко укорененного в прошлом мировой культуры и в то же время ориентированного на сегодняшний и завтрашний день, настоящее и будущее российской и мировой культуры В череде образов и впечатлений постепенно выкристаллизовывается важнейшая для поэта в 1914 - 16 гг. идея о святости сегодняшней борьбы, испытаний, даже смерти События Первой мировой войны, по крайней мере на первом их этапе, Гумилев воспринимает как борьбу за сохранение лучших достижений мировой культуры, в раду которых он все активнее рассматривает русскую тему и российские реалии Герой-воин поставлен в центр многих размышлений и произведений Гумилева самой жизнью Участие в этой борьбе поэт стремится представить как освященное божественным благословением В соответствии с этим, сквозной тематикой сборников «Колчан» и «Костер» становится религиозно-христианская, причем приоритет постепенно отдается православно-христианском} началу

К победе, к славе, к подвигу рвется лирический герой и с горечью замечаем что эти «бледные слова, затерянные ныне», гремят лишь в его душе, «как громы медные, как голос Господа в пустыне» (1, 193) Следует отметить библейское содержание данного образа Имеется в виду эпизод из ветхозаветной Книги Исхода - разговор Бога с Моисеем «На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою И трубный звук весьма сильный, и вострепетал весь народ бывший в стане» (Исх 19 16) Заметим, что стихотворений с собственно батальной тематикой у Гумилева не так уж и много Как мы уже отмечали, война для него - время позволяющее лучше осмыслить вечное в его константах А ими для героя-поэта и воина все чаще осознаются православно-христианские истины и Россия - «Третий Рим» Причем для поэта важнее державного смысла этого понятия является духовный Об этом

свидетельсгвует целый ряд текстов и мотивов «Колчана», «Костра» Внешне .мало связанные с фронтовыми событиями сюжеты, оказываются подсвеченными и «инициированными» ими

Война представлялась Гумилеву одним из средств раскрытия духовного потенциала человека с целью соединения с Абсолютом, достижения оптимального существования по ту сторону земной жизни Та страна, что могла быть раем, Стала логовищем огня, Мы четвертый день наступаем, Мы не ели четыре дня

Но не надо яства земного В этот страшный и светлый час, Оттого, что Господне слово Лучше хлеба питает нас (1,191)

Смерть на поле боя Гумилев считал прямым путем духовной реализации, обретения рая

«Костер» и «Фарфоровый павильон» вышедшие в свет в 1918 году, во многом отличаются от предыдущего сборника, что было сразу замечено критиками Говоря об этих двух сборниках и о героях, которые в них представлены, нужно учитывать, что под воздействием событий 1917 года поэт переживает определенный мировоззренческий кризис Отсюда и изменение тематики произведений этого периода - умаление военной темы, создание ряда историософских произведений и новое обращение к «экзотике», перекликающееся с вновь возникшей в его творчестве эзотерической тематикой Исследуя мифопоэтику сборника «Костер», мы фиксируем единство исторического и мифологического способов восприятия современности и героев Кровавые исторические события, воплотившиеся в О) ненной символике книги «Костер», воспринимаются поэтом как часть, эпизод мифологической по своей сути борьбы хаоса и космоса, стихии и порядка, Змея и героя за обтадание Землей, Русью Ощущение надвигающейся угрозы, пронизывающее книгу, хотя и пророчит гибель героя, но, с другой стороны, пробуждает в нем активное начало, действенное стремление защитить возлюбленную, вступить в поединок с ситами тьмы, перекликаясь с другой магистральной темой поэта - творчества как поединка с хаосом

Начало Первой мировой войны и участие Н С Гумилева в ней обусловили важнейшие тенденции его творчества этого периода, в частности, повлияли на формы воплощения и суть мифологем героев, создаваемых им На первом этапе поэт «очарован» войной, но не как милитарист Война проявляет в поэте духоборческое начало В ряду крупнейших достижений мировой культуры он рас-

сматривает российские, прежде всего православно-христианские реалии Герой-воин в сборнике «Колчан» помохает осознать это и выразить герою-поэту В дальнейшем, как человек, Гумилев переживает разочарование в войне - процесс с его страшными реалиями и то, что казалось его сутью, не совпадают Но, вошедшая в творчество Гумилева благодаря военным событиям русская тема, остается для него важнейшей на всем оставшемся этапе жизненного и творческого пути Культурологический путь формирования мифологемы героя, автобиографические ассоциации сложно взаимодействуют в творческом сознании позднего Гумилева на фундаменте христианско-религиозной образности Это важная примета сборника «Огненный столп»

В четвертой главе - «Автор и герой в системе мифопоэтической образности сборника «Огненный столп» краткому анализу подвергается поэтический сборник Гумилева «Шатер» (1921), который с точки зрения проблематики этой главы интересен попыткой автора полностью «раствориться», уйти из текста, передать права ведущего нейтральному повествователю Этог сборник менее персоналистичен, и в нем лирическое «я» растворяется в постранстве экзотической Африки Эта особенность характеризует большинство, если не все, произведения сборника Она может быть обусловлена рядом причин - прежде всего «исчезновение автора» связано с целью создать «географию в стихах» Подобная жанровая форма диктует максимальную объективность, повест-вовательность, для которых автор с его целями лирического самовыражения почти не нужен Кроме того, могла сказаться в выборе тематики и форм творчества временная «разочарованность» Гумилева, о которой мы говорили выше Он как бы хочет уйти от страшно перепутавшегося времени И все-таки, огненное настоящее, проявившее себя в полной мере в книге «Огненный столп», подспудно мелькает и здесь

В основе лирического сюжета сборника «Огненный столп» лежит история жизненного пути и развитие самосознания лирического героя Открывается «Огненный стотп» стихотворением «Память», что вполне сочетается с заглавием и общей концепцией сборника В стихотворении даны пять этюдов духовных метаморфоз героя подросток, самовлюбленный юноша-поэт, «мореплаватель и стрелок», воин, все понявший, чистый дух, проходящий конечное испытание встречей с Вечным Таким образом, очевидна актуализация автобиографической символики, обусловленной личностными духовными и творческими поисками Гумилева Поэтическая форма порождена ретроспективным самоанализом пройденного пути, где выявляются розничные образы, воплощенные в лирическое «я»

В сборнике «Огненный столп» мифологема героев реализуется на принципах синтетического воплощения Автобиографическая символика нацелена прежде всего на передачу собственных духовных устремлений Поиски ретиги-

озно-философского характера ведутся по двум векторам с позиций православного христианства и через попытки соединить каноническое православие с эзотерическими представлениями Исторические потрясения и огненный колорит сборника несут в себе в равной степени и пессимистический, и оптимистический заряд

В стихотворение «Слово» речь идет не только о мистической связи слова и числа, равно как и их противопоставлении как высшего и низшего уровней магического символизма языка Необходимо провести параллель между образом орла у Гумилева и орлом как символом евангелиста Иоанна, так как именно Евангелие от Иоанна вводит в христианскую символику образ Слова-Логоса Герой-поэт в -этом стихотворении обретает черты героя-царя, только источник его власти не земного (временного) происхождения, а связан с высшим вселенским началом Поэт властен в такой мере, в какой овладел словом, способным созидать и разрушать миры

В диссертации указывается, что на этом этапе в творчестве Гумилева основным является синтетический подход к формированию художественного пространства произведений, которые опираются на опыт предшествующей мировой культуры, что выражается посредством включения в поэтическую канву различных интертекстуальных элементов В этом синтетическом конструкте объединяются преходящее и вечное, реальное и иррациональное, личное и всечеловеческое, проблемы России и всего мира В конце своего творческого пути Гумилев, главным образом, опирается на синтетический путь воплощения мифологем героя, синтетическим характером отличается и сама суть, содержание мифологем

Если на более ранних этапах мифологемы героев можно было с некоторой долей условности автономизировать друг от др) га. рассматривав отдельно, то в книге «Огненный сголп» отдельные содержательные разновидности мифологемы героев практически невозможно вычленить Герой-поэт идет сложным путем эстетического поиска, в то же время он обретает черты воина, зодчего В этом духовном путешествии важнейшим стремлением героя становится обретение власти над собственным духовным миром и это же, как он понимает, может быть целью и оправданием происходящего в России и в мире «Огненный столп», таким образом, становится и символом «мирового пожара», и свидетельством о свете, который, может быть, пробьется сквозь разрушительную стихию Иногда герой-маг/жрец как бы пытается воплотить в поэтических образах чаемую грядущую гармонию, но становится царем он, не властвуя над миром, а лишь обретя подлинное понимание собственной души Синтез временного, современного и вечного, индивидуального и общего, связанного с проблемами «моей родной страны» и вселенскими - главная содержательная примета мифологемы героя последней книги Гумилева

В «Заключении» подводятся итоги работы, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Анализ мифологем 1ероев в диссертации был проведен по хронологическому принципу в той или иной мере исследованы все поэтические сборники от «Пути конквистадоров» до «Огненного столпа» В каждом из сборников выделяются и освещаются различные по генезису мифологемы основанные на ми-фопоэтических, литературно-культурологических и христианско-религиозных моделях В ходе анализа показано, как различные мифологемы героев сосуществуют в пределах одного сборника и как они преломляются в последующих поэтических книгах Все это, помогает уточнить, обновить, скорректировать понимание содержательной стороны и формальных особенностей как отдельных произведений, так и эволюционировавшего творчества поэта в целом

В поэзии Гумилева полновесен эпический элемент, большинство его стихотворений сюжетны, что и обусловило наличие большого количества действующих лиц Поэтому принципиально важно было создать типологию персонажей, их архетипических моделей, перерастающих в мифологемы, выявить степень их близости лирическому герою, биографическому автору

Анализ сборников и произведений, относящихся к различным этапам творческого пути поэта, убеждает в наличии у него шести преобладающих типов мифологем, герой-воин, герой-путешественник, герой-поэт, герой-маг, герой-повелитель, герой-эстет Эти типы, возникнув в самом начале творческого пути Гумилева, представлены в его поэзии до самого конца Однако они пбсто-янно подвергаются трансформации, эволюционируют, приобретают новое смысловое наполнение и пересекаются между собой Так, герой-воин не раз сочетается с героем-путешественником и героем-эстетом (любовником), влюбленным в Музу Дальних Странствий (вспомним определение, данное Ю Айхенвальдом, - «Любовник дали») Герой-путешественник восходит До типа героя-странника, для которого важно не столько путешествие по географическим широтам, сколько странствие на пути обретения духовных знаний Образы героя-поэта и героя-мага систематически переплетаются, поэзия часто представляется как производное от «магического делания» Своеобразным связующим звеном является образ поэтов-жрецов (др\ идоз), которые сочетают в себе функции не только поэтов, магов, но и правителей

Корп>с мифологем героев раннего Гумилева сформировался в сложном переплетении ассоциации, образов, типов Можно отметить некоторую неорганизованность, хаотичность его первоначальных поисков Позднее творчество столь же многообразно по мифо-поэтическим и культурологическим источникам, но гораздо более организовано Автор освоил принципы синтетического творчества, эсхатологического мировоззрения и сумел в полной мере выразить в

своем предельно личностном творчестве последних лет жизни суть эпохи, стать ее весьма значимым репрезентантом

Рассмотрение творчества Н С Гумилева с точки зрения изученной нами проблемы показало, что мифопоэтические, культурологические, религиозно-культовые и автобиографические элементы задействуются при осознанном формировании индивидуально авторских мифологем героев не только им, это -общая тенденция времени Некоторые обнаруженные в ходе работы аналогии убеждают в перспективности дальнейшего изучения вопроса на более широком литературном материале

Список опубликованных работ по теме диссертации:

1. Тадевосян Т.В. Николай Гумилев: эволюция личности и мифологема героя // Преподаватель XXI век. - 2008. № 2. - С.76-79 (0,2 п.л.).

2. Тадевосян ТВ Николай Гумилев как теоретик поэзии //Сборник материалов научной конференции Ванадзор, 1999 С 65-66 (0,2 пл)

3 Тадевосян Т В Лингвистическая и тендерная этимология слов «женщинам и «девушка» в русском языке // Тендерная культура общества Реалии и перспективы Ереван- Ванадзор,2000 С 125-130(0,4пл)

4 Тадевосян ТВ Женские миры Николая Гумилева// Millenium generation Ереван, 2001 С 74-79(0,4пл) (На армянском и английском языке)

5 Тадевосян Т В Н Гумилев об акмеизме как выразители «мужской идеи» в литературе // Тендерная культура современного армянского общества - традиции и инновации Ереван, 2000 С 202-207(0,4 п л)

6 Тадевосян Г.В Дихотомия мужских и женских ценностей в драме Никопая Гумилева «Гондла» // Тендерные исследования Ереван, 2001 С 27-33(0,4 п л)

7 Тадевосян Т В Некоторые стилистические особенности в цикле стихотворений Н Гумилева «Капитаны» // Русский язык в вузе Проблемы и перспективы Материалы международной научно-методической конференции Ереван, 2002(0,4 п л) (Тезисы)

8 Тадевосян Т В Противопоставление восточной и западной культур в трагедии Н С Гумилева «Отравленная туника» // Тендерное равенство -предпосылка паритетной демократии Ереван, 2002 С 383-389 (0,4 п л )

9 Тадевосян Т В Кавказские мотивы в творчестве Н Гумилева // Тезисы докладов Международная конференция, посвященная памяти академика Лезона Мкртчяна Ереван, 2002 С 104-106 (0,2 п л)

10 Тадевосян ТВ. Сборник НГумилева «Тень от пальмы» в свете книги В Брюсова «Земная ось» // Сборник научных материалов Ванадзор, 2004 С 222-227(0,4 п л)

П.Тадевосян ТВ Отражение древнегерманских мифологических образов в драме Н С Гумилева «Гондла» // Сборник научных материалов Ванадзор, 2005. С 226-231 (0,4 пл.).

12 Тадевосян ТВ. Романтические тенденции в ранних поэтических сборниках Н С Гумилева // Романтизм, история, философия, литература Ереван, 2006. С 197-204 (0,4 п л )

13 Тадевосян ТВ Эсхатологические мотивы в творчестве Н С Гумилева // Научные труды молодых ученых-филологов М, 2007 С 139-144 (0,4 пл)

Подп к печ 04 07 2008 Объем 1.25 п л Заказ № 10S _Тир 100 экз

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тадевосян, Тадевос Вруйрович

Введение.i.

Глава I. Интертекстуальность, культурологические и автобиографические мотивы в структуре мифологем героя ранних сборников Гумилева.

Глава II. «Культурная память» слова как образная основа мифологем в сборниках

Жемчуга» и «Чужое небо».

Глава III. Роль религиозно-христианского дискурса в формировании мифологем героев (сборники «Колчан», «Костер).

Глава IV. Автор и герой в системе мифопоэтической образности сборника

Огненный столп».

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Тадевосян, Тадевос Вруйрович

Актуальность темы исследования определяется той значительной ролью, которую мифологема героя играет в поэтическом творчестве вообще и в поэзии Н.С. Гумилева в особенности. Всесторонний интерес к исследованию данной мифологемы в литературоведении побуждает ставить вопросы о ее содержании, выявлять структуры которые ее образуют. Искусство, и литература в частности, нередко рассматривается как проявление глубоко мифологизированного сознания, насыщенного различными мифологемами.1 Все это очень важно для понимания сути поэзии Гумилева, обоснования периодизации его творчества, уточнения специфики взаимодействия автора и лирического героя, направления эволюции поэта. Между тем в литературоведении специального обстоятельного исследования мифологем героя в поэзии Гумилева пока не предпринималось

Искусство черпает из мифа содержательные образы, начиная по-новому раскрывать все богатство человеческих отношений. Литература ориентируется на особый литературно-мифологический дискурс, обращаясь к различным формам ложной рациональности языка, добиваясь осознания его ирреальности как чисто эстетического феномена. Мифология становится особым способом эстетического отношения к реальности. Наиболее распространенная мифологема - «путь героя» - является неотъемлемой в мифологизируемом пространстве искусства.

Одна из фундаментальных мифологем в поэтическом творчестве - это представление о значительной, наделенной надындивидуальными свойствами инстанции, которая определяется как «герой». Понятие «литературный герой» является важнейшим при анализе эпических и драматических

1 См.: Грушецкий В.В. Человек синей эпохи // Даниил Андреев. Роза Мира. М., 1991. С. 283-284. произведений.1 В лирике же, которая свидетельствует прежде всего о душевных переживаниях человека, персонажи изображаются размыто, фрагментарно, в неразрывной связи с переживанием лирического субъекта.

Лирику Гумилева трудно однозначно назвать «персонажной», так как, во-первых, большинство стихотворений, в которых представлены те или иные герои, сюжетны, и, во-вторых, несмотря на большое количество разнородных лирических героев, стихотворения сближает единство авторского сознания. Не обязательно, чтобы понятие «герой» было реализовано на персонифицированном уровне, достаточно лишь, чтобы оно воспринималось как нечто вполне реальное. Роль мифологемы героя состоит в адаптации неких «идеальных» (умозрительных) образцов поведения к существующей реальности.

На наш взгляд, литература XX века породила целый ряд мифов, и в ряду созданных ею мифов большую роль играют мифы героического плана. Среди многих категорий, связанных с мифологией и требующих своей разработки («миф», «мифема», «мифологема», «архетип», «иноформа», «универсалия», «мифотектоника», «мифологический подтекст», «мифологика», «мифотекст», «мифореставрация»), мы выбрали для исследования категорию «мифологема». К.Кереньи и К.Г.Юнг, которые ввели в научный оборот термины «архетип» и «мифологема», указали на амбивалентную природу данных понятий.2 Изучая поэтическое творчество Гумилева, появилась необходимость обратиться к мифологическому материалу, в частности, к мифологеме героя, так как этот аспект творчества Гумилева исследован в недостаточной мере. Фактически понятие «мифологема» можно трактовать и как мифологический материал, и как

1 См.: Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л., 1979. С.89-150; Левидов A.M. Автор -образ - читатель. Л., 1983; Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2007. С. 159-180.

2 Кереньи К., Юнг К.Г. Введение в сущность мифологии// Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.-Киев, 1997. С. 13. основу для формирования нового материала. Исходя из этого, мифологему в художественном тексте можно понимать амбивалентно: как знак насыщенный определенным мифологическим смыслом, и как индивидуальный авторский образ по структуре схожий с архаическими мифологическими моделями.

Анализ художественного произведения имеет целью обнаружить или выявить «мифологический материал» и только после этого исследуются особенности его авторского преломления. Текст рассматривается как «культурная память» произведения, в которой хранится множество «кодов», новых и старых, забытых и полузабытых и потому обладающих различной степенью актуальности для современной аудитории. Допуская добавление все новых и новых элементов, «текстовое пространство непрерывно, открыто и безгранично».1 Исходя из этого, можно выделить два значения мифологемы: одно, общее, культурологическое, второе, литературоведческое.

Мифологема в культурологической системе - это знак со специфической мифологической семантикой, вбирающий в себя архетипические модели и мифологические ассоциации. В сфере художественной литературы мифологема - самостоятельный авторский образ, построенный на целой системе традиционных культурологических и литературных парадигм, структура которых формируется на древних мифологических основаниях. Выделение «культурной праосновы» как ядра «мифологемы» приводит к смешению этого термина с «архетипом». Большинство исследователей, актуализирующих этот термин, подчас придают «архетипу» значение, соответствующее их собственным научным устремлениям, которое часто расходится с юнгианским определением. Для К.Г.Юнга «архетип» - это бессознательная структура, которая

1 Косиков Г.К. «Структура» и /или «текст» (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М., 2000. С.34.). репрезентирует или олицетворяет определенные инстинктивные данные о темной, примитивной душе - реальные, но невидимые корни сознания».1 Нам близка позиция таких литературоведов как Н. Фрай, М. Бодкин, Дж. Уайт и др., которые отошли от чисто психологического понимания «архетипов» и трактуют их как некие закодированные концепты повествования.

Понятия «архетипа» и «мифологемы» следует разграничивать, исходя из онтологического принципа, так как в основе «архетипа» заложена психологическая составляющая, это предельно абстрактная структура, отражающая идеи психологического свойства, в то время как «мифологема» имеет культурологический характер, опирающийся на культурологические факторы. Значение архетипа реализуется в художественном творчестве посредством мифологемы. Здесь мифологема выступает как развернутый образ архетипа, логически структурированный архетип. Как переработанные формы архетипов, мифологемы - продукты воображения и интеллектуальной интуиции - выражают непосредственную и неразрывную связь образа и формы. Они осваиваются сознанием в определенном контексте, включаются в эмпирические и когнитивные связи и задают некую тему, превращаясь в повествование. Не случайно С. Аверинцев включает «мифологему» в понятийное поле «архетипа», представляющего в сфере художественной литературы «мифологическое многообразие мифологических сюжетов и мотивов инвариантного архетипического ядра, метафорически выраженного этими сюжетами и мотивами (мифологемами)».2

Объектом исследования стали стихотворения, вошедшие в поэтические сборники Гумилева: «Путь конквистадоров» (1905), «Романтические цветы» в редакциях 1908, 1910 и 1918 гг., «Жемчуга» в редакциях 1910 и 1918 гг., «Чужое небо» (1912), «Колчан» (1916), «Костер»

1 ЮнгК.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М. - Киев. 1997. С.83.

2 Аверинцев С.С. Архетип // София - Логос. Словарь. Киев., 2001. С.Зб.

1918), «Фарфоровый павильон» (1918), «Шатер» (1921), «Огненный столп» (1921). Для более обстоятельных и полных выводов привлекается также материал драмы «Дон Жуан в Египте», некоторых поэм и стихотворений, не включенных в прижизненные сборники, которые являются равноправными частями единого поэтического текста. Используются также материалы литературно-критических («Письма о русской поэзии») и теоретических («Жизнь стиха», «Наследие символизма и акмеизм», «Анатомия стихотворения») работ Гумилева, в которых четко выявляется отношение автора на природу поэтического слова.

Отбор материала обусловлен задачей полно представить и адекватно интерпретировать корпус мифологем, характерных для Гумилева на различных этапах творчества.

Важными для Гумилева идеями, понятиями и образами, которые дополнились историко-культурными деталями в мифах, но в глубине являющимися константами, мифологемами-образцами, определяется предмет исследования.

Цель исследования - создать типологию мифологем героев, проследить их взаимосвязь и эволюционное развитие. Вычленить структурные типы и содержательные разновидности. Продемонстрировать, что решение избранной проблемы изучения существенно для понимания логико-эмоционального потенциала поэзии Гумилева, способно обогатить интерпретацию произведений иных авторов Серебряного века. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: на материале поэзии Гумилева конкретизировать продуктивный для исследования содержательный смысл понятия «мифологема»; рассмотреть особенности мифопоэтических структур, представленных в стихотворениях Гумилева; выявить сходство и различие между различными типами мифологемы героев в лирике Гумилева; *t* раскрыть особенности поэтики, динамики и эволюции героев и авторского «я» в художественном пространстве поэзии Гумилева. Обращение к поэтическому наследию Гумилева обусловлено прежде всего огромным значением его литературной деятельности и необходимостью раскрыть эстетический потенциал его творчества. Поэт сумел соединить свои поэтико-мистические озарения с рыцарской героикой, христианскими откровениями и философскими обобщениями. Его творчество и теоретические концепции повлияли не только на литературный процесс начала XX века, но и на последующие поколения деятелей искусств.

О Гумилеве и его творчестве написано много работ, но из всего многообразия подходов к лирическому наследию поэта можно выделить несколько: биографический, эволюционный, интертекстуальный, мировоззренческий.1

Биографический подход связан прежде всего с именами Н.Оцупа, А.Давидсона, В.Лукницкой. Изучение биографического материала имеет прямое отношение к самоопределению Гумилева - «воин и поэт». В целом этот подход продуктивен, так как рассматривает сложную взаимосвязь творчества и личности в их неразрывном единстве. Однако завышение биографического фактора приводит к тому, что биографические данные мешают полному пониманию творчества, т.е. в этих случаях произведениям поэта отводится лишь роль иллюстраций того или иного поступка.

Эволюционный подход реализован в работах Ю.Верховского, Г.Струве, А.Павловского, М.Баскера. Он обусловлен установкой самого Гумилева на

1 См.: Соколова Д.В. Лирический субъект и персонажи в стихотворениях Н.С. Гумилева // Дисс.к. филол. н. М., 2006. С. 2-3. непрерывную эволюцию собственного творчества. Это позволяет исследователям выявлять «сквозные» темы, мотивы, образы и «распознать» в ранних стихотворениях Гумилева предвосхищение высот зрелой поэзии.

Интертекстуальный подход сложился в конце XX века. Он предполагает изучение взаимодействия творчества Гумилева с произведениями других авторов. Анализу межтекстового синтеза в отдельных стихотворениях посвящены работы К.Ичина, О.Ронена, Л.Аллена. В работах Р.Тименчика с этой точки зрения осмысляется понятие «акмеистический текст». И.Кравцова, В.Базанов, В.Шошин, А.Михайлов дают сравнительно-сопоставительный анализ творчества Гумилева и других поэтов. Сторонники интертекстуального подхода исследуют, как архетипичные образы и представления, культурные мифологемы переосмысляются и трансформируются в поэзии Гумилева и тем самым происходит «диалог культур».

Мировоззренческий подход предполагает синтез разных наук. Это направление также сложилось в последние годы и связано с именами Ю.Зобнина, С.Слободнюка, Н.Богомолова, М.Йовановича. Задача этих исследователей - выявить теологический подтекст поэзии Гумилева. В их работах видно стремление осмыслить творческий путь Гумилева в контексте религиозно-философских исканий начала XX века.

В основе данной работы лежит сочетание принципов разных подходов к изучению поэзии Гумилева, но основной методологический принцип исследования подтвержден мифопоэтическим анализом лирики Гумилева.

Теоретическая база исследования определяется тем положением, согласно которому культура минувшего всегда готова к новым актуализациям, к вхождению в новейшие контексты. Мы стремимся определить структурно-типологические принципы формирования мифологемы героя в поэтическом творчестве Гумилева. Мифологемы на основе автобиографических ассоциаций, мифа; культурологические (в частности, литературно-генетические) мифологемы героев на основе интертекстуального принципа формирования образности; христианско-религиозные образы и воплощение их в мифологеме героя, достигающего высшего возможного уровня духовной самореализации.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее важнейшие положения могут быть использованы в изучении и описании истории русской литературы XX века, при разработке новых программ базовых и специальных курсов по истории русской литературы XX века в вузовском преподавании и в школьной практике, подготовке спецкурсов по творчеству поэтов Серебряного века, на лекционно-практических занятиях в системе высшего и дополнительного образования.

Основные положения, выносимые на защиту и характеризующие научную новизну диссертации:

В поэтическом творчестве Гумилева выделяются шесть основных типов мифологем героев: герой-воин, герой-поэт, герой-путешественник, герой-жрец, герой-повелитель, герой-эстет; доказывается, что их изучение позволяет достаточно адекватно выявить генезис авторского сознания на всем протяжении творческого пути Гумилева. Корпус мифологем героев раннего Гумилева формируется в сложном переплетении ассоциаций и образов, что объясняется некоторой хаотичностью поисков, неопределенностью авторской художественной методологии в начальный период творчества. Возвращение в последней книге поэта к подобному типу структурирования мифологем отмечено обретением подлинно синтетического типа творчества.

В странствовании по духовной истории человечества для раннего Гумилева важны инонациональные впечатления и культурологические парадигмы. Художник внимательно вглядывается в то, что можно назвать «памятью слова» (О. Мандельштам). Далее поэт эволюционировал в направлении наиболее пристального внимания к национальной картине мира, религиозно-христианской мифологии, легшей в основу его последних книг, мифологем героев в них. Вошедшая в творчество Гумилева в связи с военными событиями русская тема, остается для него важнейшей на всем дальнейшем этапе жизненного и творческого пути. Учет религиозно-христианского дискурса в трактовке мифологем оказывается все более важным.

Проследить влияние теоретических поисков Гумилева-акмеиста на его поэтическую практику является очень важным для исследования творчества поэта. В духе акмеизма герои Гумилева соответствующего периода в большей, чем ранее, степени ориентированы на психологические способы их раскрытия. Философские, теоретические, мифопоэтические размышления и образы обретают более тесную связь с землей.

Одна из важнейших для поэта мифологема героя-поэта первоначально была склонна трансформироваться и сопрягаться прежде всего с мифологемой героя-мага, позже она формируется в поле притяжения, напоминающем образы пушкинского «Пророка». Автобиографическое, интертекстуальное, религиозно-христианские и другие культурно-философские компоненты комплексно взаимодействуют в системе авторского сознания, воссоздающего в художественной образности сборника «Огненный столп», передающего через лирическое самовыражение, мифологемы свои итоговые идеи.

Апробация диссертации. По теме работы было опубликовано 13 статей в научных сборниках и других изданиях Москвы, Еревана и Ванадзора, в том числе одна публикация в издании, рекомендованном ВАК

РФ. С 1999 года автором делались доклады, связанные с разными аспектами творчества Гумилева, на республиканских и международных конференциях в Москве, Ереване, Ванадзоре.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка основной литературы, использованной при работе. Общий объем работы составляет 172 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифологема героя в поэтическом творчестве Н.С. Гумилева"

Заключение

В поэзии Гумилева полновесен эпический элемент, большинство его стихотворений сюжетны, что и обусловило наличие большого количества действующих лиц. Поэтому принципиально важно было создать типологию персонажей, их архетипических моделей, перерастающих в мифологемы, выявить степень их близости лирическому герою, биографическому автору.

Нами выявлен общий принцип конституирования геройной системы в творчестве Н.Гумилева. В основе всех трансформаций его героев лежит один архетип, смысловой инвариант, который может быть обозначен как «архетип героической личности». Проекция этого архетипа в разные историко-культурные традиции дает соответствующие мифологемы: герой-воин, герой-путешественник, герой-поэт, герой-маг, герой-повелитель, герой-эстет.

Такое построение геройно-образной системы приводит к тому, что она, с одной стороны, оказывается динамически подвижной, а с другой стороны - достаточно разнообразной.

Эти типы, возникнув в самом начале творческого пути Гумилева, остаются в его поэзии до самого конца. Однако они постоянно подвергаются трансформации, эволюционируют, приобретают новое смысловое наполнение и пересекаются между собой. Так, герой-воин, например, может входит в семантические корреляции с героем-путешественником и героем-эстетом. Герой-путешественник расширяется до типа героя-странника, т.е. подчеркивается не только путешествие по географическим широтам, но и странствие на пути обретения духовных знаний. Образы героя-поэта и героя-мага постоянно переплетаются, поэзия часто представляется как производное от «магического делания». Своеобразным связующим звеном является образ поэтов-жрецов (друидов), которые сочетают в себе функции не только поэтов, магов, но и правителей.

Анализ мифологемы героев дается по хронологическому принципу: в той или иной мере исследуются все поэтические сборники от «Пути конквистадоров» до «Огненного столпа». В каждом из сборников выделяются и освещаются различные по генезису мифологемы: основанные на мифопоэтических, литературно-культурологических и христианско-религиозных моделях. Основная цель - показать, как различные мифологемы героев сосуществуют в пределах одного сборника и как они потом преломляются в последующих поэтических книгах. Все это, естественно важнейшей целью имеет уточнение, обновление, корректировку понимания содержательной стороны и формальных особенностей как отдельных произведений, так и эволюционировавшего творчества поэта в целом.

Таким образом, исследование мифологемы героя в поэзии Гумилева привело нас к следующим выводам. В поэзии Гумилева полновесен эпический элемент, большинство его стихотворений сюжетны, что и обусловило наличие большого количества действующих лиц. Поэтому принципиально значимыми задачами стали создание типологии персонажей, их архетипических моделей, перерастающих в мифологемы, выявление их близости лирическому герою, а также решение вопросов о том, в чем и на каких этапах лирический герой и персонажи наиболее близки биографическому автору.

Употребление в поэтических текстах большого количества мифологических (эпических), библейских, исторических, литературных героев свидетельствует о том, что: идеал сильной и в то же время творческой личности Гумилев находит прежде всего в мифологии, эпосе, религии и истории.

Творчество Гумилева развивалось в русле веяний начала XX века (стремление к экзотике, примитивизму), но затем стало на новый, кардинально отличающийся от других путь; Гумилев - поэт, тяготеющий к религиозной и эсхатологической образности, к глубоким нравственно-философским обобщениям.

Так, Л.Г.Кихней отмечает, что в преддверии создания акмеистической эстетики, где как хранитель памяти культуры ценилось имя, у Гумилева начинает возрастать интерес к имени героя, поэтому часто героями стихотворений становятся литературные или близкие к ним персонажи. Так, в художественном пространстве «Огненного столпа» поэт приближает различные культурные и исторические эпохи, используя ассоциации с родственными корнями слов: Ольга - Эльга - Вольга - Валгалла.1

Сложные переплетения автобиографических ассоциаций, мифологических, культурологических, литературных и религиозных образов формируют модели мифологем героев в творчестве Гумилева. В ранних стихотворных сборниках доминирующее положение занимают мифологемы героя-поэта и героя-путешественника. Для поэта в это время очень важен был духовный поиск в области трансцендентальных знаний, что обусловило активность мифологемы героя-мага. При этом Гумилев всегда остается самостоятельным даже в первых, зачастую подражательных и ученических поисках. Масочность - одна из характерных особенностей ранней лирики Гумилева, однако, под масками всегда узнается лицо лирического героя, близкого писателю.

Гумилева всегда отличало бережное и вдумчивое отношение к слову. «Культурная память» образности, слова в сборниках «Жемчуга» и «Чужое небо» становится существенно глубже, поэту удается передать всю семантическую и экспрессивную глубину слова. В то же время, в этих книгах мифологема героев приобретает определенную типологическую универсальность, что находит отражение в обращении к гомеровскому эпосу

1 См.: Кихней Л.Г. Акмеизм: миропонимание и поэтика. М., 2001. или «бродячему образу» Дон Жуана. Другие образы также обретают более тесную связь с землей, что было связано с изменениями в художественно-эстетическом мировоззрении Гумилева и провозглашением нового литературного направления - акмеизма.

Если в предыдущих сборниках герой-поэт больше тяготел к герою-магу, то в «Колчане» и «Костре» он духовными узами сопряжен с героем-воином. Война представлялась Гумилеву одним из средств раскрытия духовного потенциала человека с целью соединения с Абсолютом, достижения оптимального существования по ту сторону земной жизни. Смерть на поле боя Гумилев считал прямым путем духовной реализации, обретения рая. Однако в дальнейшем Гумилев переживает разочарование в войне, но, вошедшая в творчество благодаря военным событиям русская тема, остается для него важнейшей на всем оставшемся этапе жизненного и творческого пути. Разочарование в реалиях современной жизни предопределило возвращение Гумилева к мистико-эзотерическим поискам, языческим истокам русской культуры, но все это сочетается с постоянным вниманием к православно-христианским символам, образам, идеям.

Культурологический и литературно-генетический путь формирования мифологемы героя, автобиографические ассоциации сложно взаимодействуют в творческом сознании позднего Гумилева на фундаменте христианско-религиозной образности. В сборнике «Огненный столп» мифологема героев реализуется на принципах синтетического воплощения. Автобиографическая символика, присутствующая в книге, нацелена прежде всего на передачу собственных духовных поисков. Поиски религиозно-философского характера ведутся по двум векторам: с позиций православного христианства и с попыткой соединить каноническое православие с эзотерическими представлениями. Исторические потрясения и огненный колорит сборника несут в себе в равной степени и пессимистический, и оптимистический заряд: трудно сделать окончательный вывод о природе этого огня - то ли это разрушительная стихия, готовая опустошить все на своем пути, то ли это очистительный огонь, благодаря которому в конце концов восторжествует свет.

Можно резюмировать, что, хотя в поэзии Гумилева нет единого способа выражения лирического сознания, одной из форм его воплощения является образ лирического героя, который выступает в нескольких ипостасях: воин (конквистадор, рыцарь), поэт (певец), маг (жрец, мудрец), повелитель (царь), путешественник (странник), эстет (любовник). Причем они постоянно пересекаются, трансформируются, раскрываются через образные символы, сохраняя при этом неизменные архетипы, основу семантической насыщенности данных образов, которые изначальны, а потому являются формами божественного истока жизни.

И в заключение хотелось бы отметить то, что все те мифологемы героев, которые реализовал в своем творчестве Гумилев, впоследствии стали ассоциироваться с образом самого поэта. К ним добавилась еще одна мифологема - героя-мученика, особенно популярная на Западе и в эмиграции. Показательно, что в последнее время Гумилев в образе героя-мага выступил как главное действующее лицо в трилогии Андрея Лазарчука, Михаила Успенского и Ирины Андронати «Посмотри в глаза чудовищ», «Гиперборейская чума» и «Марш экклезиастов». Оказывается, Гумилев был спасен из застенок ЧК некими потусторонними силами и с тех пор, наделенный эзотерическими знаниями и обретя бессмертие, возглавляет тайный орден «Тайный Рим», противостоящий мировому злу, феноменально изобретательному в своих попытках уничтожить человечество. Разница между Гумилевым и его многочисленными противниками в том и заключается, что магические знания и могущество для него служат способом сохранения этого мира от катастроф, для них же - средством самоутверждения или самоцелью. Можно по-разному относиться к произведениям «массовой культуры», но то, что Гумилев стал героем современного «фэнтези», - факт сам по себе примечательный.

161

Список научной литературыТадевосян, Тадевос Вруйрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Mikkeli, 1996.

2. Гумилев Н.С. Собр. соч.: В 3 т. М., 1991.

3. Гумилев Н.С. Полное собр. соч. в 10 тг. М., 1998 2004.

4. Бальмонт К.Д. Избранное. М., 1983.

5. Бальмонт К.Д. Стихотворения. М., 1990.

6. Блок А.А. Собрание сочинений в 6-ти тг. Л., 1980.

7. Брюсов В.Я. Собр. соч. в 7 тт. М., 1973. Т. 1.

8. Жизнь Николая Гумилева. Воспоминания современников. Л., 1991.

9. Мандельштам О.Э. Стихотворения. Проза. М., 2001. Ю.Мифы народов мира. М., 1980., Т.1.11.Молитвослов. М., 1991.

10. Неизвестные письма Н.С. Гумилева (Публикация Р.Д. Тименчика) // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М., 1987. Т. 46.

11. Николай Гумилев: Исследования и материалы. Библиография. Спб., 1994.

12. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990. Исследовательская литература:

13. Аверинцев С.С. Архетип // София Логос. Словарь. Киев., 2001.

14. Адамович Г. Н.Гумилев. Шатер // Альманах Цеха Поэтов. Кн. 2. Пг., 1921.

15. Айхенвальд Ю.И. Гумилев // Н.С. Гумилев: pro et contra. Спб., 2000.

16. Аллен JI. «Заблудившийся трамвай» Н.Гумилева. Комментарий к строфам // Этюды о русской поэзии. Л., 1989.

17. Аллен Л. Литературное потомство тройки Гоголя: Пастернак и Гумилев // Slavica XXIV. Debrecen, 1990.

18. Анненский и русская культура. Спб., 1994.

19. Анненский И.Ф. Античный миф в современной французской поэзии // Гермес. 1908. №7.

20. Анненский И.Ф. О романтических цветах // Николай Гумилев: pro et contra. Спб., 2000.

21. Ахматова А. «Самый непрочитанный поэт». Заметки о Николае Гумилеве // Новый мир. 1990. № 5.

22. Баскер М. Ранний Гумилев: путь к акмеизму. Спб., 2000.

23. Баскер М. Стихотворение Н.Гумилева «Пьяный дервиш» (творческий генезис и метапоэтика текста) // Филология Philologica. № 3. Краснодар, 1994.

24. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

25. Бердоносова С. Николай Гумилев: теософический путь поэта // Дисс.к.ф.н. Сургут, 2005.

26. Богомолов Н.А. Гумилев и оккультизм // Богомолов Н.А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999.

27. Богомолов Н.А. Оккультные мотивы в творчестве Н.Гумилева // Н.Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции. Спб., 1992.

28. Бронгулеев В.В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Н.С. Гумилева. Годы: 1886 1913. М., 1995.

29. Брюсов В.Я. Н.Гумилев. Путь конквистадоров // Н.С.Гумилев: pro et contra. Спб., 2000.

30. Брюсов В.Я. Н.Гумилев. Жемчуга // Н.С. Гумилев: pro et contra. Спб., 2000.

31. Брюсов В.Я. Среди стихов. 1894 1924. Манифесты. Статьи. Рецензии. М., 1990.

32. Булгаков С.Н. Размышления о войне // Звезда. 1993. №5.

33. Вагин Е. Поэтическая судьба и миропереживание Н.Гумилева // Николай Гумилев: pro et contra. Спб., 2000.

34. Вейдле В.В. Петербургская поэтика // Гумилев Н.С. Собрание сочинений. В 4 т. Вашингтон. 1968. Т1.

35. Верхоломова Е.В. Истоки образной речи в стихотворении Н. Гумилева «Ольга» // Шешуковские чтения. М., 2005.

36. Верхоломова Е.В. Традиции ирано-персидской поэзии и новаторство в лирике Н. Гумилева // Шешуковские чтения. М., 2004.

37. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

38. Волков А.А. Поэзия русского империализма. М., 1935.

39. Гаспаров М.Л. Записки и выписки. М., 2000.

40. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1995.

41. Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX- начала XX в. М., 1992.

42. Гаспаров М.Л. Поэтика «Серебряного века» // Русская поэзия Серебряного века. 1890 1917. М., 1993.

43. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л., 1979.

44. Гиппиус Вас. В. "Цех поэтов" // Ахматова А. А. Десятые годы. М., 1989.

45. Голосовкер ЯЗ. Логика мифа. М., 1987.

46. Городецкий С.М. Некоторые течения в современной русской поэзии // Литературные манифесты от символизма до наших дней. М., 2000.

47. Грушецкий В.В. Человек синей эпохи // Даниил Андреев. Роза Мира. М., 1991 (послесловие).

48. Давидсон А. Муза Странствий Н.Гумилева. М., 1992.

49. Десятов В.В. Фридрих Ницше в художественном и экзистенциальном мире Николая Гумилева. // АКД. Томск, 1995.

50. Делич И. Николай Гумилев // История русской литературы XX века. Серебряный век. М., 1995.

51. Н.С.Гумилев: pro et contra. Спб., 2000. бЗ.Золотницкий Д.И. Ахилл и Одиссей. Примечания // Гумилев Н.С. Драматические произведения. Переводы. Статьи. JL, 1990.

52. Иванникова Н.М. Неизвестные тексты Н.С. Гумилева // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность, искусство, археология. М., 1994.

53. Иванов Вяч. Вс. Звездная вспышка (Поэтический мир Н.С. Гумилева) // Иванов Вяч. Вс. Избр. труды по семиотике и истории культуры. Т. II. Статьи о русской литературе. М., 2000.

54. Иванов Вяч.Вс. Взгляд: Критика. Полемика. Публикации. М., 1988.

55. Ильинский О. Основные принципы поэзии Н.Гумилева // Записки русской академической группы в США. 1986. №19.

56. Ирецкий В.Я. Воспоминания о Н.С. Гумилеве //Российский архив. Вып. 1.М., 1991.

57. Иованович М. Николай Гумилев и масонское учение // Н.Гумилев и русский Парнас. Спб., 1992.

58. Казанцева А.В. Анна Ахматова и Николай Гумилев. Диалог двух поэтов. Спб., 2004.

59. Кереньи К., Юнг К.Г. Введение в сущность мифологии // Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.-Киев, 1997.

60. КерлотК.Х. Словарь символов. М., 1994.

61. Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М., 2001.

62. Кихней JI.Г. Философско-эстетические принципы акмеизма и художественная практика А.Ахматовой и О.Мандельштама // Автореф. дисс.к.ф.н. М., 1997.

63. Клинг О. Стилевое становление акмеизма: Н.Гумилев и символизм // Вопросы литературы. 1996, Вып. V.

64. Козлов С.Л. Любовь к андрогину: Блок Ахматова - Гумилев // Тыняновский сборник: Пятые тыняновские чтения. Рига; М., 1994.

65. Козлов А.С. Мифема, мифологема // Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. М., 1996.

66. Колосова С.Н. Николай Гумилев прозаик и поэт. Монография. М., 2004.

67. Косиков Г.К. «Структура» и/или «текст» (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М., 2000.

68. Краткая литературная энциклопедия. М., 1967. Т.4

69. Кроль Ю.Л. Об одном необычном трамвайном маршруте («Заблудившийся трамвай» Н.С. Гумилева) // Русская литература. 1990, №1.

70. Левидов A.M. Автор образ - читатель. Л., 1983.

71. Левинсон А .Я. Николай Гумилев. Костер // Н.С. Гумилев: pro et contra. Спб. 2000.

72. Лекманов О.А. Книга об акмеизме и другие работы. Томск, 2000.

73. Лекманов О.А. «Цех Поэтов» и символизм // Гумилевские чтения. Материалы международной конференции филологов-славистов. Спб., 1996.

74. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

75. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 2001.

76. Лотман Ю.М. К построению теории взаимодействия культур (Семиотический аспект) // Теория и практика вопросов взаимодействия литератур. Тарту, 1983.

77. Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. Спб., 2000.

78. Лукницкая В. Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990.

79. Лукницкий И.Н. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Paris, 1991. Т.1.

80. Лущик Н.А. Эволюция лирического мира Н. Гумилева. М., 1994.93 .Маковский С.К. Николай Гумилев (1886 1921) // Николай Гумилев в воспоминаниях современников. М., 1990.

81. Мартынов И.Ф. Два акмеизма: К истории поэтической дискуссии о творчестве Фра Беато Анджелико // Вестник русского христианского движения. 1986. №148.

82. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. М., 2001.

83. Мелешко Т.А. Одноактная пьеса в стихах «Дон Жуан в Египте» в составе поэтического сборника Николая Гумилева «Чужое небо» //http: //www.gumilev.ru

84. Мец А. Г. Эпизод из истории акмеизма // Пятые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990.

85. Минералова И.Г. Русская литература Серебряного века. Поэтика символизма. М., 2006.

86. Мурашов А.Н. Фра Беато Анджелико в русском символизме (Бальмонт) и неоклассицизме // Традиции русской классики XX века и современность. Материалы международной научной конференции 14 -15 ноября 2002 года. М., 2002.

87. Никитин А.Л. Неизвестный Гумилев. М., 1996.

88. Орлицкий Ю.Б. Ориентир ориентация (Отголоски классических восточных поэтик в современной русской поэзии и малой прозе) // Новое литературное обозрение. 1999. №39.

89. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. М., 2002. ЮЗ.Осповат A.JL, Тименчик Р.Д. «Печальну повесть сохранить.». М.,1987.

90. Островская Е.С. Французские поэты в рецепции И.Анненского. Ш. Леконт де Лиль // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2005. №5.

91. Оцуп Н.А. Николай Гумилев. Жизнь и творчество. Спб., 1995.

92. Павловский А.И. Гумилев Николай // Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы. Л., 1988.

93. Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

94. Паперно И. Богословские источники спора Мандельштама с символизмом //Литературное обозрение. 1991. № 1.

95. Полушин В.Л. Николай Гумилев: Жизнь расстрелянного поэта. М., 2006.

96. Полякова С.В. Источник одного образа из «Заблудившегося трамвая» Гумилева // Н.Гумилсв и русский Парнас. Спб., 1992.

97. Ш.Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М., 1976. 112.РазмахнинаВ.К. Серебряный век. Красноярск, 1993. ПЗ.Раскина Е.Ю. Мотив «благочестивого творчества» («смиренного знания») в художественной программе акмеизма // Русская литература. 1999. №3.

98. Раскина Е.Ю. Поэтическая география Н.С. Гумилева. М., 2006.

99. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997. Пб.Руссова С.Н. Автор и лирический текст. М., 2005. 117.Сильман Т.И. Заметки о лирике. Л., 1977.

100. Скляревская Г.Н. Словарь православной церковной культуры. Спб., 2000.

101. Слесарев А.Г. Анализ мифических текстов // Проблемы истории литературы. Сборник статей. Выпуск пятнадцатый. М. 2002.

102. Слободнюк C.JI. «Дьяволы» Николая Гумилева (от «Пути конквистадоров» к «Огненному столпу») // Идущие путями зла (древний гностицизм и русская литература 1890 1930 гг.). Спб., 1998.

103. Слободнюк C.JI. Н.С. Гумилев: проблемы мировоззрения и поэтики. Душанбе, 1992.

104. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2: Вторая половина 14 в. Ч. 1.

105. Смелова М.В. Онтологические проблемы в творчестве Н.С. Гумилева. Тверь, 2004.

106. Смелова М.В. Роль христианства в картине мира Н.С. Гумилева // Ахматовские чтения. А.Ахматова, Н.Гумилев и русская поэзия начала 20 века. Сб. научн. трудов. Тверь, 1995.

107. Соколова Д.В. Лирический субъект и персонажи в стихотворениях Н.С. Гумилева // Дисс. к. филол. н. М., 2006.

108. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.

109. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. М., 1996.

110. Струве Г.П. Творческий путь Гумилева // Н.С. Гумилев. Pro et contra. Спб., 2000.

111. Тарантул Ю.В. Сонеты В.Я. Брюсова и Н.С. Гумилева о Дон Жуане: сравнительно-реконструктивная характеристика // Брюсовские чтения 1996 года. Ереван, 2001.

112. Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера (религиозно-мифологическое пространство северорусской культуры). Архангельск, 1993.

113. Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме // Russian Literature. 1974. № 7/8.

114. Тименчик Р.Д. Заметки об акмеизме (II) // Russian Literature. 1977. №5 (3).

115. Тименчик Р.Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы литературы. 1987. №2.

116. Тименчик Р.Д. Н. Гумилев и Восток // Памир. 1987. № 3.

117. Тименчик Р. Д. По поводу антологии петербургской поэзии эпохи акмеизма // Russian Literature. 1977. Vol.5.

118. Тименчик Р.Д. Текст в тексте у акмеистов // Ученые записки Тартуского университета., вып. 567. Тарту, 1981.

119. Тименчик Р.Д. К символике трамвая в русской поэзии // Ученые записки Тартуского университета, вып. 754. Тарту, 1987.

120. Тименчик Р.Д. «Над седою, вспененной Двиной.». Гумилев в Латвии// Даугава. 1986. №8.

121. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М., 1994.

122. Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

123. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2007.

124. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. Спб., 1999.

125. Черненькова О.Б. Мировые сюжеты в поэзии Н.С. Гумилева // Русская литература XX XXI веков: проблемы теории и методологии изучения. Материалы Международной научной конференции 10-11 ноября 2004 года. М., 2004.

126. Эйхенбаум Б.М. Новые стихи Н.Гумилева // Н.С. Гумилев: pro et contra. Спб. 2000.

127. Элиаде М. Пережитки эсхатологического мифа // Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2005.

128. Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной.: Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990.

129. Эткинд А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996.

130. Эткинд Е.Г. Кризис символизма и акмеизм // История русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1995.

131. Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. Очерки. Спб., 1997.

132. Юнг К.Г.Душа и миф: шесть архетипов. М.-Киев. 1997.

133. Юнг К.Г., Нойман Э. Психоанализ и искусство. М., 1996.

134. Яковлев Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. №3.

135. Ястремский С.И. Океан Сахара: миф об Ориенте и «африканское» пространство сборника «Шатер» Н.Гумилева // Художественный текст и культуры. Материалы международной конференции 23-25 сентября. Владимир, 1997.

136. Doherty J. The Acmeist Movement in Russian Poetry. Culture and the Word. Oxford, 1995.

137. Eshelman R. «Dusa i telo» as a Paradigm of Gumilev's Mystecal Poetry // Nikolay Gumilev 1886 1986: Papers from The Gumilev Centenaky Symposium. Oukland, California, 1987.

138. Eshelman R. Nickolaj Gumilev and Neoclassical Modernism: The Metaphysics of Style. Frankfurt am Main; Berlin; New York; Paris; Wien, 1993.

139. Masing-Delic I. The Time-Space Structure and Allusion Pattern of Gumilev's "Zabludivshiisia tramvai" // Essays in Poetics. 1982. Vol. 7. №1.

140. Rosslyn W. Remodelling the Statues at Tsarskoe Selo: Akhmatova's Approach to the Poetic Tradition // Sense of Place: Tsarskoe Selo and Its Poets. Columbus, Ohio, 1993.

141. Tucker J. G. Innokentij Annenskij and the acmeist doctrine. Columbus, 1986.

142. Webster's Third New International Dictionaiy. Chicago, 1993. Vol. II.