автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Мифотворчество и театрально-игровые стратегии в литературной жизни Серебряного века как отражение исторического процесса трансформации русского общества конца XIX - начала XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифотворчество и театрально-игровые стратегии в литературной жизни Серебряного века как отражение исторического процесса трансформации русского общества конца XIX - начала XX вв."

На правах рукописи

□034Э1539

Давиденко Олеся Сергеевна

МИФОТВОРЧЕСТВО И ТЕАТРАЛЬНО-ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ В ЛИТЕРАТУРНОЙ ЖИЗНИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА КАК ОТРАЖЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА ТРАНСФОРМАЦИИ РУССКОГО ОБЩЕСТВА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

- 4 ФЕБ ?П!0

Томск 2010

003491539

Работа выполнена на кафедре Отечественной истории ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Жеравина Аниса Нурлгаяновна

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Бойко Владимир Петрович

кандидат исторических наук, доцент Соколов Виктор Юрьевич

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»

Защита состоится 26 февраля 2010 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.03 в ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, пр. Ленина, 36, учебный корпус 3, ауд. 41.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу, г. Томск, пр. Ленина, 34 а.

Автореферат разослан 15 января 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор

О. А. Харусь

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования. Начавшийся во второй трети XIX столетия в Европе и произошедший на рубеже Х1Х-ХХ вв. в России мощный ментальный сдвиг явил особый переходный период в истории русской культуры, отмеченный одновременным сосуществованием в российском обществе нескольких разновариантных социокультурных моделей (картин мира). Одним из ведущих модулей общекультурной ситуации начала XX столетия стала предложенная виднейшими деятелями творческой интеллигенции модель, именуемая сегодня Серебряным веком русской культуры.

Современная ситуация нашей жизни требует разрешения типологически идентичного кризиса, проявляющего себя на уровне установления принципиально иного порядка взаимоотношений человека с внешним миром, в необходимости выстраивания качественного нового диалога с окружающей реальностью внутри нас самих, в потребности создания культурной модели, адекватной, с одной стороны, веяниям и запросам времени, а - с другой -изначально формирующей их, делающей общедоступными, понятными, ценностно весомыми.

Находясь сегодня на этапе очередного исторического самоопределения, мы невольно, интуитивно обращаемся в начало прошлого столетия, ибо нежизнеспособность культурной модели Серебряного века, отнюдь не отменяет ее право на существование и не умаляет ценности исканий ее творцов. Оказавшись бессильными дать ожидаемые и практические значимые ответы на насущные проблемы российской действительности, представители русского духовного Ренессанса1 актуализировали и продемонстрировали на примере собственной жизш мысль о невозможности поступления идеями духовного содержания и преображения в условиях любого исторического выбора, сколь несвоевременными и невостребованными ни казались тогда эти идеи.

1 «Русский культурный (духовный) Ренессанс» - с легкой руки Н. Бердяева эти эпитеты закрепились в научном обиходе и сегодня употребляются исследователями в качестве равнозначных термину «Серебряный век».

В контексте начавшегося в конце XX в. в отечественной историографии процесса переосмысления Серебряного века в настоящее время на суд исследователей и почитателей русской культуры выносятся новые концепции и прочтения этого историко-культурного феномена, призванные не только очистить те «негативные наслоения, которые наложились на него за многие последние десятилетия»1, но и выражающие потребности нынешнего общественного сознания, духовную жажду «человека обозначить главные константы бытия, позволяющие найти выход из многих кризисных ситуаций современного мира»2.

Проблема, рассматриваемая в диссертационном исследовании формулируется как вопрос об адекватности, своевременности и жизнеспособности существования историко-культурной модели Серебряного века, созданной по законам мифотворчества и театрально-игровых стратегий, и предложенной российскому обществу представителями творческой элиты, как своеобразный вариант выхода из конкретной кризисной исторической ситуации конца XIX - начала XX вв.

Степень изученности темы. Одни из первых критических откликов на культурные события конца XIX - начала XX столетий получили огласку на страницах публикаций авторов марксисткой академической историографии. «Литературными попутчиками революции» назвал Л.Д. Троцкий3 представителей дооктябрьской литературы. В их число были вписаны имена Блока, Маяковского, Есенина с группой имажинистов, то есть всех тех, в литературном и духовном облике кого каким-либо образом прочитывалось влияние духа революции, ею в то же время кого еще трудно было по праву причислить к творцам нового революционного искусства. С таких же позиций подходили к оценке дореволюционного литературного наследия А.З. Лежнев, Д.А. Горбов, А.К. Воронский. Не отказывая «попутчикам» в умении и силе

1 Овчинников В.Ф. Творческая личность в контексте русской культуры. - Калининград: Калшшнгр. ун-т, 1994. С. 74.

2 Русская художественная культура второй половины XIX века: Картина мира. - М.: Наука, 1991. С. 4.

3 См. например: Троцкий Л.Д. Литература и революция. -М.: Политиздат, 1991.

владения художественным словом, ими выставлялось «требование в центре поставить пролетарскую литературу, а попутчиков допустить в виде подсобного отряда, для пролетариата бесполезного, но могущего дезорганизовать крага»'. Помимо прочего, A.B. Луначарским особо подчеркивалась и строгая необходимость скорейшего преодоления модернистами глубокого равнодушия к общественным вопросам2.

В 1940-1950-е гг. заниматься историей буржуазной культуры считалось делом опасным и не приносящим практической пользы. Рассеянная по страницам русских эмшрантских газет и журналов аналитическая и мемуарная публицистика составляет основной пласт литературы, посвященный эпохе порубежья, в данный период. Однако более подробный анализ этого литературного массива будет представлен в разделе источниковедческого обзора, поскольку в настоящей работе воспоминания современников Серебряного века одновременно выполняют функцию источников.

В 1960-70-е гг. специалистами в области искусствознания и филологии был накоплен и подготовлен к дальнейшей теоретической обработке богатый фактический материал (Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стерши; Л. Гинзбург, Л. Долгополов, З.Г. Минц, Е.Б. Тагер и др.). Кроме того, в это время было положено начало осмыслению литературного наследия символистов и символистской эстетики с разных точек зрения (В.Ф. Асмус, Е.В. Ермилова, А.Л. Казин, Н. Крыщук, Т.М. Родина).

К началу 1990-х гг. в историографии обозначилась тенденция изучения Серебряного века с позиций существования внутри этого историко-культурного феномена некоего единства (Л.Г. Березовая, H.A. Богомолов, А.И. Мазаев, М.Г. Неклюдова, Л.А. Смирнова, Е. Эткинд). Несмотря на то, что четко определить критерий подозреваемой целостности никто еще не брался, совершенно очевидным было, что поиски этой общности следовало вести явно

1 Воронский А.К. О пролетарском искусстве и о художественной политике нашей партии// Воронский А.К. Искусство и жизнь. Сборник статей. -М.-Пб.: Крут, 1924. С. 106.

2 См. например: Луначарский A.B. Александр Блок // Луначарский A.B. Статьи о литературе. В 2-х т. Г. 1: Русская литература XIX - начала XX в. - М.: Худож. лит., 1988. С. 348-387; Луначарский A.B. Ърюсов и революция // Гам же. С. 331-347.

не в сферах экономики и политики, не в социальной среде и даже не в области искусства как такового.

В 1999 г. О.Н. Дорохиным была предпринята попытка комплексного историографического анализа массива литературы, которая была издана по интересующей проблеме к концу XX в.1. Выделив ряд сформировавшихся к тому времени историко-культурных традиций осмысления культуры fin de siecle2, приведя аргументы «за» и «против» каждого из этих подходов, автор заключил, что окончательно доказать существование Серебряного века «в качестве действительной целостности, обладающей некими коренными признаками и свойствами, вряд ли возможно»3, и воздержался от каких-либо рекомендаций, с учетом которых дальнейшее изучение Серебряного века могло бы осуществляться в направлении выявления и оформления искомой комплексности.

За последние десятилетие в свет вышел ряд фундаментальных работ, написанных, с одной стороны, с опорой на ранее издававшиеся материалы по отдельным аспектам Серебряного пека, с другой - выполненных уже с ориентацией на набирающий в гуманитаристике силу полидисциплинарный подход. Среди них - труды И.А. Азизян, М.А. Воскресенской, И.А. Муравьевой, Л. Пайман, Б.И. Туха4, отличающиеся обращением к новым сюжетным линиям, скрупулезностью анализа, оригинальностью интерпретаций, рассмотрением явлений культуры Серебряного века априори в общем историческом и социокультурном контекстах эпохи.

Примерно со второй половины 1980-х гг. начали появляться и единичные исследования игры и мифотворчества в культурной ситуации рубежа

1 Дорохин О.Н. Серебряный век как историко-культурная и историографическая проблема: диссертация ...канд. истор. наук. - Томск, 1999. 128 с.

2 Конец века (фр.).

3 См.: Дорохин О.Н. Указ соч. С. 108.

4 Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века. - М.: Прогресс-Традиция, 2001; Воскресенская М.А. Символизм как мировидеиие Серебряного века: Социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003; Муравьева И.А. Век модерна: Панорама столичной жизни. Т. 2. - СПб.: Изд-во «Пушкинского фонда» 2004; Пайман А. История русского символизма. - М.: Республика, 2000; '1'ух Б.И. Путеводитель rio Серебряному веку. - М.: Октопус, 2005 и др.

XIX-XX вв.1, содержащие первые попытки систематизации доступных тогда материалов но данной тематике. Как чужеродный русской культуре элемент, занесенный в Россию из Европы, сопротивляться которому могли лишь здоровые национальные традиции, определил мифотворческие устремления литераторов Серебряного века В.А. Сарычев*. Действием своеобразного механизма адаптации к новым условиям становления личности в поле свободы, присущего в развитии любой человеческой цивилизации, объяснял усиление театрально-игрового начала в культуре начала прошлого века В. Кантор3.

Концептуально значимыми для автора диссертационного исследования стали работы A.B. Висловой, Н.Б. Граматчиковой, Е. Обатшшой, И.С. Приходько, Л.И. Тихвинской4. Во многом благодаря именно перечисленным научным разысканиям, разрозненные упоминания о театрально-игровых и мифотворческих стратегиях рубежа XIX-XX столетий начали складываться в систему взглядов, позволяющую на современном этане говорить об этих явлениях как о смыслообразующих слагаемых культуры Серебряного века. Это не только не снимает, но более того - актуализирует необходимость появления сегодня комплексного исследования, предполагающего, во-первых, систематизацию имеющихся в научном обороте по обозначенной теме материалов; во-вторых, выявление теоретических основ при анализе историко-культурной модели Серебряного века и ее

1 См. например: Лавров A.B. Мифотворчество «аргонавтов» И Миф - фольклор -литература. - Л.: Наука, 1978. С. 137-170; Парнис А.Е., Тименчик Р.Д. Программы «Бродячей собаки» // Памятники культуры. Новые открытия. 1983. - Л.: Наука, 1985. С. 160-257.

2 Сарычев H.A. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворчества». -Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1991.

3 Кантор В. Артистическая эпоха и ее последствия (по страницам Федора Степуна) // Вопросы литературы, 1997. Вып. 2. С. 124-165.

4 Вислова A.B. На грани игры и жизни (Игра и театральность в художественной жизни России «серебряного века») // Вопросы философии, 1997. № 12. С. 28-38; Вислова A.B. «Серебряный век» как театр: Феномен театральности в культуре рубежа Х1Х-ХХ вв. - М., 2000; 1'раматчикова Н.Б. Игровые стратегии в литературе Серебряного века (М. Волошин, Н. Гумилев, М. Кузмип): автореф. дис...канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2004; Приходько И.С. Александр Блок и русский символизм: мифопоэтический аспект. - Владимир: Изд-во ВГПУ, 1999; Обатнина Е. «Обезьянья Великая и Вольная Палата»: игра и ее парадигмы // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 185-217; Тихвинская Л.И. Повседневная жизнь театральной богемы Серебряного века: Кабаре и театры миниатюр в России. 1908 -1917.-М.: Молодая гвардия, 2005 и др.

составляющих; наконец, в-третьих, привлечение и интегрирование в работе данных разных гуманитарных дисциплин.

Объект настоящего исследования представляет историко-культурная среда Серебряного века русской культуры. Предметом является историко-культурная модель мира представителей этой среды и результат ее преломления в их мифотворческой и театрально-игровой деятельности.

Цель диссертационного сочинения - представить и охарактеризовать Серебряный век как историко-культурную модель, созданную деятелями литературной среды этого культурного цикла посредством театралыю-игровых и мифотворческих стратегий.

Поставленная цель требует решения следующих основных исследовательских задач.

1. Определить особенности Серебряного века как своеобразной социокультурной эпохи.

2. На основе уже имеющихся в научном обороте терминов дать интегрированные определения понятиям - «игра», «миф», «мифотворчество». Пользуясь этими понятиями, выделить место игры и мифотворчества в процессе формирования картины мира деятелей Серебряного века.

3. В контексте понятия «картина мира» оценить роль интеллигенции в изменениях, происходивших на данном этапе развития российского общества. Осуществить анализ социокультурной среды Серебряного века.

4. Проанализировать наиболее показательные примеры индивидуального и коллективного мифотворчества; установить причины усиления театрально-игрового начала в общекультурной ситуации конца XIX - начала XX столетий.

5. Объяснить природу игры и мифотворчества и определить степень их значимости с точки зрения формирования на их основе представителями русского духовного Ренессанса собственной историко-культурной модели.

Хронологические рамки исследования охватывают историко-культурный цикл, в хронологическом эквиваленте равный промежутку с 1890-х гг. до 1930 г. (год смерти В. Маяковского как виднейшего представителя школы футуризма). Нельзя сказать, что обнародование первых декретов

большевиков, одномоментно прервало и предало забвению всю предшествующую эпоху. Ведь после смерти Блока и расстрела Гумилева, воспринятых многими современниками, как знаковые, подводящие некую итоговую черту события, в живых осталось большинство ее творцов. На этот период приходится расцвет деятельности футуристов и имажинистов, которых в равной, если не в большей степени, чем символистов и акмеистов, можно назвать «игроками», «мифотворцами» и «неоромантиками»; людьми, чье мировосприятие и мировоззрение были предопределены и сформированы историко-культурными посылами эпохи порубежья. В их практике разрабатываемые символистами и акмеистами мифотворческие и театрально-игровые стратегии выходят за традиционные временные рамки, которыми принято датировать Серебряный век (до 1917 г.) и оказываются вневременными.

Методологическая основа исследования. Изучение ментальных, социокультурных, поведенческих .механизмов, действующих в той или иной историко-культурной ситуации, в ключе историко-антропологических подходов (активно используемых в мировой гуманитаристике) до сих пор не приобретает серьезного распространения в отечественной исторической науке и, в том числе, среди специалистов, занимающихся изучением истории русской культуры. В рамках такого многомерного историко-культурного события как Серебряный век искусство, литература, интеллектуально-творческая деятельность, способы общения и повседневное поведение, безусловно, должны рассматриваться как разнообразные проявления общего для эпохи способа мышления, стиля жизни. В то же время, очевидно обратное воздействие этих элементов на процесс формирования картины мира, поскольку она выступает и своеобразным результатом, и формой взаимодействия различных сфер культуры как слагаемых единой системы. Таким образом, именно понятие «картина мира» «может считаться ключом к характеристике рубежа Х1Х-ХХ вв. как особой социокультурной эпохи, использование этого понятия закладывает определенную методологическую

основу, формирует программ}' исследования этого периода в истории русской культуры»1.

В основу анализа используемых в работе данных положены принципы историзма и научной объективности. Исторические события, объекты и социокультурные явления рассматриваются в привязке к конкретным условиям их существования и толкуются с учетом верификации их смыслов. Исходя из специфики объекта и предмета, наиболее обоснованным видится полидисцигшинарный подход к осмыслению театрально-игрового и мифотворческого начал в историко-культурной жизни Серебряного века, который и составляет методологическую основу диссертационного исследования. Это приобретает особую значимость, учитывая знаковые тенденции к интеграции гуманитарного знания в современном научном континууме.

Среди специальных методов, привлеченных к работе, следует назвать контекстный, историко-сравнительный и причинно-следственный анализ. При рассмотрении конкретных примеров мифотворчества и игровых ситуаций был использован контекстный анализ, позволяющий выявить семантику того или иного проявления игры и мифотворчества в общем контексте эпохи. Историко-сравнительный анализ дал возможность сопоставить эти проявления, распознать в них частное и общее. Кроме того, без данного метода невозможно было бы осуществить сравнение взглядов символистов и В. Мейерхольда на природу театрального искусства начала XX столетия. Причинно-следственный анализ был использован для реконструкции истоков мифомышления в культуре Серебряного века и поиска объяснения мотивов поведения его деятелей. Также в диссертационном исследовании были задействована технология теоретического моделирования для выдвижения гипотезы усиления театрально-игрового начала в среде творческой элиты рубежа веков.

1 См.: Сабурова Т.А. Интеллигенция и формирование картины мира в России на рубеже XIX - XX вв. (Проблема кризиса личности и культуры) // История в XXI веке: Историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества / под ред. В.В. Керова. - М.: Московский общественный научный фонд, 2001. С. 86.

Источниковая база исследовании. Мемуары самих представителей русского духовного Ренессанса могут быть причислены к разряду первых историографических работ по освещению и осмыслению событий прошлого рубежа веков. Они составили первую группу источников1. Внимание привлекает биографичность повествования большинства воспоминаний, сюжеты которых завязаны или тесно переплетаются с перипетиями судеб их авторов. Кроме того, практически все они - в большей или меньшей степени -содержат суждения аналитическою характера и попытки дать объективную оценку пережитому (насколько это в принципе возможно в источниках частного происхождения).

Во вторую группу источников личного происхождения вошли дневники" и письма3 деятелей эпохи порубежья. Дневники литераторов Серебряного века - это не просто занимательные художественные произведения. В них нашли

1 Ахматова A.A. Листки из Дневника (о Мандельштаме) // Ахматова A.A. Сочинения. В 2 т. 'Г. 2. Проза; Переводы. -М.: Худож. литература, 1990. С. 198-221; Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1. - М.: Худож. литература, 1989; Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 2. - М.: Худож. литература, 1990; Бенуа А. Мои воспоминания: В 5 кн. Кн. 4, 5 - М.: Наука, 1980; Бердяев H.A. Самопознание (опыт философской автобиографии), - М.: Междунар. отношения, 1990; Бунин И.А. Автобиографические заметки // Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. - М.: Советский писатель, 1990. С. 172-205; Волошина М. (Сабашникова М.В.) Зеленая змея. История одной жизни. - М.: Энигма, 1993; Иванов Г. Петербургские зимы. - СПб.: Азбука, 2000; Лившиц Б. 11олутороглазый стрелец: Воспоминания. - М.: Художественная литература, 1991; Маковский С.К. На Парнасе Серебряного века. - M.: XXI век - Согласие, 2000. С. 14-558; Пяст В. Встречи // Пяст В. Стихотворения. Воспоминания. - Томск: Водолей, 1997. С. 153-328; Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. - СПб.: Алетейя, 2000 и др.

" Блок A.A. Дневники И Блок A.A. Собрание сочинение: В 8 т. - М.-Л.: ГИХЛ, 1962. -Т. 7. - С. 19^426; Бунин И.А. Окаянные дни // Бунин И.А.Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. - М.: Советский писатель, 1990. С. 65-170; Волошин М. История моей души // Волошин М.А. Автобиографическая проза. - М.: Книга, 1991. С. 187-316; Гиппиус 3. Дневники: В 2 кн. Кн. 1. - М.: НПК «Интелвак», 1999; Гиппиус 3. Дневники: В 2 кн. Кн. 2. -М.: НГ1К «Интелвак», 1999; Кузмин М.А. Дневник 1905-1907 / предисл., подгот. текста и коммент. H.A. Богомолова и C.B. Шумихина. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000; Кузмин М.А. Дневник 1934 года. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1998 и др.

3 Белый А. Письмо A.A. Блоку от 24 или 25 февраля 1903 г. // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. - М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 42-44; Блок A.A. <Черновик непосланного письма к Л.Д. Менделеевой> от 16 сентября 1902 г. // Блок A.A. Собрание сочинение: В 8 т. - М. -Л.: ГИХЛ, 1962. - Т. 7. - С. 62-63; Брюсов В.Я. Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. 1894-1896 гг. (К истории раннего символизма). - М.: Гос. акад. худож. наук. 1927; Из писем к В.И. Иванову и Л.Д. Зиновьевой-Аннибал H.A. и Л.Ю. Бердяевых. Вступительная статья, подготовка писем и примечаний А.Б. Шишкина // Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. - М.: Наследие, 1996. С. 119-144 и др.

место заметки и статьи о литературе, искусстве, ценные фактические сведения о художественной жизни конца XIX - начала XX столетия. Изобилующие бытовыми и психологическими подробностями, авторскими размышлениями дневники помогают восстановить общий исторический контекст эпохи, способствуют распутыванию клубка противоречивых личных и внутрисемейных взаимоотношений в среде литературной элиты и вскрытию их внутренней подоплеки.

Публицистика и теоретические работы модернистов, представителей окололитературного окружения Серебряного века1, а также философов В. Соловьева, Р. Вагнера, Ф. Ницше' образуют третью группу источников. Подобного рода материалы дают представление не только о проблемах, волновавших ученые умы на рубеже веков, но демонстрируют структуру и специфику мифомышления, присущего деятелям fin de siecle.

Необходимо обратить внимание и на художественные произведения деятелей Серебряного века как на четвертую группу источников3. Интенсивное использование последнее время в научных изысканиях источников литературного происхождения и методов, заимствованных из

1 Анненский И. Книги отражений. - М.: Наука, 1979; Белый А. Театр и современная драма /' Символизм как миропонимание. - М.: Республика, 1994. С. 153-167; Блок A.A. Безвременье // Блок A.A. Собрание сочинение: 13 8 т. - М.-Л.: 1'ИХЛ, 1962. - Т. 5. - С. 60-82; Брюсов В.Я. Ключи тайн // Брюсои В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. - М.: Худож. литература, 1975. - Т. 6. - С. 78-93; Волошин М. Лики творчества. - Л.: Наука, 1989; Иванов В.И. Поэт и Чернь // Иванов В.И. По звездам: Опыты философские, эстетические и критические. - СПб.: Оры, 1909. С. 33^12; Мейерхольд В.Э. К истории и технике театра // Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. - М.: Искусство, 1968. С. 105-142 и др.

2 Вагнер Р. Музыка будущего // Избранные работы. - М.: Искусство, 1978. С. 494-539; Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки: Предисловие к Рихарду Вагнеру // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. - М.: Мысль, 1990. - Т. 1: Литературные памятники. С. 57-157; Соловьев B.C. Планы и черновики // Соловьев B.C. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. - М.: Наука, 2000. - Т. 2. - С. 162-181; Соловьев B.C. София И Там же. С. 9-161 и др.

3 Брюсов В.Я. Огненный аигел: Роман. - М.: Высшая школа, 1993; Белый А. Петербург: Роман. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2000; Белый А. Серебряный голубь: Повесть в семи главах. - М.: Худож. лит., 1989; Ремизов A.M. Посолонь И Ремизов A.M. Избранное: Повести. Литературные силуэты. Воспоминания. - М.: Просвещение, 1992. С. 162-231; Ремизов A.M. Обезволпал. Взвихренная IN'cb // Ремизов A.M. В розовом блеске: Автобиографическое повествование. Роман. - М.: Современник, 1990. С. 219-237; Соловьев B.C. Белая Лилия, или Сон в ночь на Покрова // Соловьев B.C. Стихотворения и шуточные пьесы. Л.: Советский писатель, 1974. С. 214-254 и др.

литературоведения, вполне оправдано, поскольку «язык и текст выступают не как простое средство коммуникации, а как смыслообразующий фактор, детерминирующий мышление и поведение»1.

Научная пошииа. Научная новизна диссертационного исследования состоит в переосмыслении с позиции исторической науки проблематики, ранее разрабатывавшейся преимущественно филологами, философами, культурологами и искусствоведами.

В работе по-новому раскрываются важные аспекты культурной истории Серебряного века. В частности, его историко-культурная среда представлена как специфический, обладающий многоплановой социализацией социум, а не только профессиональное сообщество. Интеллектуально-творческая деятельность этого социума трактуется как особая форма социокультурного моделирования, а не просто художественный феномен. В контексте понятия «картина мира» рассматриваются варианты культурной игры и мифотворчества, предложенные деятелями Серебряного века. В рамках историко-культурного анализа всепронизывающие театрально-игровое и мифотворческое начала предстают как своеобразные репрезентанты действия сложного механизма изменения способов мышления и мировосприятия па рубеже ХГХ-ХХ вв., усложнения личностного самосознания, обусловивших специфику картины мира деятелей Серебряного века.

При таком подходе работа с конкретными фактами истории Серебряного века может способствовать не только выстраиванию разного рода отвлеченных культурологических схем, но служить осмыслению особенностей, тенденций, закономерностей культурного процесса на уровне процессов общественного и исторического.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в публикациях автора и были представлены в качестве докладов на тренинге «Школа молодого автора» (Иркутск, 2004),

1 См.: Березовая Л.Г. Культурная история: проблема научной интерпретации // Традиционное сознание: проблемы реконструкции / отв. ред. О.М. Рындина. - Томск: НТЛ, 2004. С. 21.

XLIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2005), международной конференции «Вторые исторические чтения Томского государственного педагогического университета» (Томск, 2008). По теме диссертации опубликовано 5 статей.

Практическая значимость данного исследования заключается в возможности применения его результатов в тучных разработках проблем, касающихся изучения истории России, истории русской культуры конца XIX -начала XX вв. и культурной истории Серебряного века как ее составной части; при разработке учебных курсов, спецкурсов по истории России и истории русской культуры конца XIX - начала XX в.; в научно-популярных публикациях, в средствах массовой информации.

Структура диссертации выстроена сообразно поставленным целям и задачам; работа состоит из введения, двух глав (9 разделов), заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, дается историографический обзор литературы, определяются объект и предмет исследования, его хронологические рамки, устанавливаются цели и задачи, раскрываются методологические основы работы, приводится обзор источников.

Первая глава «Историческое своеобразие п социокультурные истоки Серебряного века» включает три раздела.

В первом разделе «От «безвременья» к Серебряному веку русской культуры» определены особенности Серебряного века как своеобразной социокультурной эпохи.

Бурный технический прогресс конца XIX - начала XX столетий стал своего рода одним из знаков эпохи. Менялось многое: внешний облик городов и улиц, скорость передвижения, средства связи, темп жизни, психология и привычки людей. Стремительные внешние перемены, усугубляемые ощущением социальной и политической неустойчивости, неизбежно обостряли

внутреннее состояние неопределенности, дискомфорта личности на рубеже веков. Ожидание кануна, апокалиптические чаяния, пронизанные предчувствием приближения социальной бури, катастроф, зачастую свойственные переходному времени, не миновали и современников эпохи Николая II.

На характерной волне «безвременья» в это время в самых разных социальных слоях русского общества - от крестьянства до императорской ссмьи - наблюдается усиление религиозных, мистических исканий, распространение сектантства, в том числе хлыстовства, увлечения оккультизмом, языческим космизмом, сохранившимся к XX в. в качестве обрядовой составляющей народного православия. Охватившее ощущение хрупкости, текучести всех явлений бытия обнаружило множество новых аспектов мировосприятия; за видимым и доступным обычным чувствам, угадывалось нечто неведомое и непостижимое.

Однако, наряду с так называемым народным эсхатолошзмом, характеризующимся мрачными предвестиями конца света, в кругах высшей интеллигенции ожила иная апокалиптика, полная надежд и предчувствий, где в конце истории виделись не столько гибель старого, но, прежде всего, рождение нового, преображенного, гармонично-целостного мироздания. Взоры представителей творческой элиты общества - людей, наиболее восприимчивых к такого рода переменам и первых откликающихся lia них, - по-новому устремились к постижению сути человеческого бытия. Иначе говоря, смена веков породила в сознании культурной элиты миф о «новом мире», концентрирующем в себе различные социально-нравственные, исторические, ментальные коды.

Во втором разделе «Игра и мифотворчество как характерные явления эпохи» на основе имеющихся в научном обороте терминов даны интегрированные определения понятиям - «игра», «миф», «мифотворчество». С их помощью обозначено место игры и мифотворчества в процессе формирования картины мира деятелей Серебряного века.

Развитие теоретических аспектов символизма как ключевого принципа мирообъяснения, обращение к древнейшему языку знаков и символов теснейшим образом связано с возращением на рубеже веков в культуру мифологического мировосприятия и мифомышления. Именно миф (в узком значении слова) выступает самым высоким образцом и творческим ориентиром для творцов Серебряного века, являясь для них объективной правдой о сущем.

Отталкиваясь от мифа как наиболее совершенной и утшерсальной категории, художники начала XX в. творчески осваивают и применяют принцип мифологизации в сфере литературы, изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, музыке, балетных постановках. При этом, не ограничиваясь эмоциональной и интеллектуальной рефлексией, художники рубежа веков стремятся предложить свое философски значимое осмысление проблем человека, бытия и создать собственные образы-мифы. Мифологизация находит свое выражение как на уровне художественном (текстуальном), так и шире - бытовом, поведенческом и, наконец, общекультурном. Отсюда берет начало типологически важная, сквозная черта эпохи - авторское мифотворчество. В контексте обозначенной проблемы мифотворчество - это вариант мифомышления (то есть мышления посредством категорий знаков и символов), позволяющее создавать его носителям различные универсальные образы и модели поведения, которые могут быть рассмотрены и предложены обществу в качестве ориентиров и программ социального поведения.

Как и мифотворчество, игра выступает в культуре Серебряного века явлением, выражающим общее самочувствие эпохи, определяющим взаимоотношения людей между бытом и бытием, демонстрирующим интерес к досугу как к форме не регламентированной, не утилитарной деятельности, но как к искусству, которым необходимо владеть и уметь себя в нем реализовать.

В зависимости от специфики своих реальных проявлений игра может заявлять о себе в нескольких модальностях, две из которых - «игра-экспликация» и «игра-позиция» наиболее полно отражают характер игры в культуре начала XX в. Следует также иметь в виду, что изначально игра есть

особого рода модель действительности, воспроизводящая те или иные ее стороны, переводя их на язык своих правил. Соответственно, в предлагаемой работе под игрой понимается модель действительности, созданная в результате художествештой деятельности и одновременно проявляющая себя в качестве поведения и отношения к окружающему миру людей, ее создавших.

В третьем разделе «Картина мира интеллигенции н ее роль и историко-культурных процессах эпохи. Социокультурна» среда Серебряного века» в контексте понятия «картина мира» дана оценка роли интеллигенции в изменениях, происходивших на данном этапе развития российского общества, а также проведен анализ социокультурной среды Серебряного века.

Особенности эпохи рубежа Х1Х-ХХ вв. определяются существенными изменениями именно в картине мира, то есть в некоем комплексе основных предстаалений о мире, при помощи которых человеческое сознание перерабатывает и упорядочивает хаотичный и разнородный поток восприятий и впечатлений. Интеллигенция рассматривается в данном случае как важнейший элемент, оказывающий существенное влияние на формирование картины мира как у отдельных людей, так и целых социальных групп, поскольку формирование картины мира является для интеллигенции социально определяющей функцией.

На протяжении второй половины XIX в. тон в ценностных ориентирах задавала политически активная левая группа интеллигентов. К концу же столетия в жизнь вступило новое поколение русских интеллигентов. Объединяла этих людей, прежде всего, среда происхождения, а равно -единство интересов и побуждений (что важно - не политических), общность мировоззренческих установок. То есть, на рубеже Х1Х-ХХ вв. внутри интеллектуального сообщества выделилось другое, малое сообщество, объединившее людей всесторонне образованных, одаренных, с характерным для порубежной эпохи особым неоромантическим типом мировосприятия и новым высокохудожественным представлением о том, что есть искусство,

творчество и какими они должны быть. Характерными явлениями в этой среде стали мифологизация «культурных» имен ее представителей ими самими, восприятие ими друг друга и окружающей действительности сквозь призму художественности, появление и присутствие в жизни большинства из них неких сознательных или интуитивных мифологем, определяющих творческие, поведенческие и бытовые принципы личностного существования.

Принципиально важно подчеркнуть, что система подобных взглядов в целом не связана с личностями отдельных художников, но была обусловлена теми предпосылками, которые наиболее полно нашли свое отражение в процессах оформления новой культурной парадигмы. При таком подходе можно утверждать, что практически все - коллективные и индивидуальные -мифотворческие и театрально-игровые стратегии деятелей Серебряного века сводились, в конечном счете, к попыткам приложения ими к реальной жизни собственных сконструированных мифологем как разных интуитивных слагаемых центральных и смыслообразующих мифологем эпохи - мифологем «нового мира» и «нового человека».

Вторая глава «Мифотворчество и театрально-игровые стратегии в теории и практике деятелей Серебряного века как специфическое самовыражение исторической ситуации порубежья» состоит из 6 разделов.

В первом разделе «История мифологизации женских образов н «аргопавтнзм» как теорпя жизни» прослежен процесс мифологизации женских образов, имевших свою историю и лотку развития и оформившихся в устойчивые жизненные мифологемы, а также раскрыта жизнетворческая семантика деятельности кружка московских символистов - «аргонавтов».

Влияние творческого наследия В. Соловьева явилось одним из ключевых моментов, объединившим представителей второго поколения символистов (А. Белый, А. Блок, Вяч. Иванов). Именно младшим символистам удалось воскресить и предложить новый вариант прочтения известного мифа о Святой Софии, воплотившегося в одной из центральных идей рубежа веков - идее Вечной Женственности. Поиск адекватной «модели» воплощения Вечной

Женственности в мире, имеющей свое прочное культурно-философское обоснование, обретает у них, в конечном счете, форму мифологемы женской святости, проецируемой на реальных женщин. Истории судеб Л. Блок-Менделеевой, Н. Львовой, Н. Петровской, А. Тургеневой, а еще раньше «Софии-самозванки» А. Шмидт - хорошо известны.

Личные и семейные связи творцов Серебряного века не укладывались в палетку бытовых взаимоотношений и обрастали, как правило, сложными философскими умопостроениями мифологического свойства, а испытываемые чувства и эмоции обретали совершенно особый, неявленный, но высший и абсолютный смысл. Думается, процесс этот протекал не столько осознанно и продуманно, сколько был, скорее, спонтанным, прочувствованным на уровне личной интуиции и одновременно подсказанным всей социокультурной ситуацией рубежа Х1Х-ХХ вв., ее общим тяготением к мифомышленшо. При таком подходе находит объяснение стремление привести к полному соответствию с мифологической канвой внешне стилизованную под миф деятельность кружка аргонавтов. Действительно, не претендуя на статус общеобязательной корпоративной философии, «аргонавтизм», по сути и по форме, стремился к слиянию с абсолютной мифологией, а равно - претендовал на оформление в своеобразную теорию жизни.

Во втором разделе «Историко-культурное мироощущение Максимилиана Волошина» проанализирована выдуманная и претворенная Волошиным в жизнь в сотворчестве с молодой поэтессой Е. Дмитриевой история о Черубине де Габриак. Опуская изложение фактической стороны событий, в диссертационном исследовании акцент сделан лишь на ключевых, смыслообразующих ее моментах, дабы проследить и понять, как мифическое начало органично перетекает в жизнь самого художника и его окружения и как распределяются роли внутри образованного таким образом «игрового сообщества».

Обращаясь к терминологии атональной риторики, внутри созданного игрового действа Волошин выступил в роли режиссера, игровой площадкой

был избран стиль символизма, а «игроком-пациентом» стал Маковский, неосознанно спровоцировавший преображение Дмитриевой в Черубину де Габриак. Общим культурным кодом, объединившим М. Волошина и Н. Гумилева на дуэли, явилось «рыцарство».

Тяжелее всех переживала произошедшее сама Дмитриева. Известно, что одним из очевидных результатов игровой деятельности является сознательное удвоение реальности и, как следствие, удвоение личностного сознаюгя. Более того, модель интеллектуального воплощения удвоенное™ мира, создаваемая игровым движением или игрой мысли, зачастую имеет тенденцию к шпертрафировашио, чем, в свою очередь, отграничивает созданную модель мира от мира реального, эмпирического, разделяя и разрывая их. В данном случае произошло, скорее, наоборот: на лицо ситуация, когда игра-позиция Дмитриевой, беспрепятственно минуя собственно границы игрового пространства, сместила игровую модель в хропотоп действительности, обретя форму жизненной мифологемы.

Необходимо отметить, что у многих современников фигура М. Волошина пользовалась сомнительной репутацией: в предреволюционные года за ним закрепился образ «офранцузенного» эстета и парадоксалиста, играющего в оккультизм и позирующего «под Зевса», его произведениям отказывали в эмоциональной искренности, вида в них лишь стремление к эпатажу.

Дневниковые записи и многочисленные письма Волошина позволяют непосредственно отследить «странствия» его души: узнать о формировании мировоззрения, зачатков творческих импульсов, человеческих контактов, сердечных перипетиях, оккультных поисках. Немало времени на страницах дневника автор уделяет осмыслению непростых бесед с Вяч. Ивановым и оценке событий, происходивших в доме на «башне» у Иванова. Безусловно, не приходится отрицать, что художник любил «чудачества» и игру - как мысли, так и в жизни, однако также сложно отказать Волошину и в адекватности его взглядов и поведения, когда в напряженных жизненных ситуациях (одгга из

которых напрямую оказалась связана с событиями, произошедшими как раз на «башне») он оставался верен самому себе.

В третьем разделе «Историко-культурный стиль общении на «башне» Вячеслава Иванова» речь идет о знаменитых в начале века литературно-художественных собраниях в квартире Вяч. Иванова, известных также как «среды» на «башне».

Невозможно переоценить того огромного значения, какое имел для современников русского духовного Ренессанса гостеприимный ивановский дом. Здесь встречались, налаживали профессиональные и личные контакты, открывали таланты и, пожалуй, не нашлось бы темы - научной, религиозно-мистической, общественной, художественной, оставшейся за пределами обсуждения участников «сред». Вместе с тем, являя собой кипучую творческую лабораторию, эпицентр интеллектуальной и духовной жизни Петербурга в первое десятилетие XX в., «башня» стала и местом сосредоточения эстетических, этических, эротических экспериментов по претворению мифотворчества в жизнь; экспериментов, как оказалось, не всегда просветляющих и созидающих. «У Ивановых я видела прежде всего поиски новых живых отношений между людьми, - размышляла по прошествии времени художница М. Волошина-Сабашникова. - Они жаждали осуществить свои грезы, а Люцифер морочил их иллюзорными переживаниями, имя которых - Эрос. И в жизни почти каждого художника, кого я тогда встречала, происходили драмы такого рода»1. Другими словами, обратная трагедия идей и настроений культурной элиты России обернулась хаосом и распадом, что господствовали в сфере любви и семьи.

Здесь в числе напрашивающихся вопросов присутствуют и следующие: как соотносятся понятия творчество и праздность, творческий подвиг и подвиг социальный, творчество и глобальное переустройство общества, на которое претендовали деятели эпохи порубежья, чутко уловившие неизбежность

1 Волошина М. (Сабашникова М.В.). Зеленая змея. История одной жизни. - М.: Энигма, 1993. С. 155, 157.

грядущих перемен и попытавшиеся начать преобразования с собствешюй жизни, со сферы художественной и интимно-семейной. Конечно, получить исчерпывающие ответы на столь деликатный вопрос заведомо невозможно. Можно предположить, что все то, что столь легко вплеталось в жизнетворчество деятелей Серебряного века, представлялось органичным и естественным для них самих. И, думается, в этом кроется один из моментов самоорганизации всего культурного процесса прошлого рубежа веков.

В четвертом разделе «Жшиетворческие устремления Алексея Ремизова» рассматривается специфика мифотворческих идей А. Ремизова.

С одной стороны, непросто избежать соблазна толкования подобного рода поведения человека, его всестороннюю тягу к архаическим образам, налаживанию связи с окружающим миром посредством мифотворческих схем и оформлению игрового пространства в виде Обезьяньего общества как инстинктивную и естественную склонность к паттернам: моделям, образцам поведения, к патронажу. Наличие паттернов во многом способствует достижению внутренней психологической стабильности, а вместе с ней -предсказуемости, уверенности, защищенности. С другой стороны, обращение к мифическому началу не только на уровне литературного текста, но и в контексте повседневности, игра в Обезьянью Палату, становящуюся выходом из трехмерного пространства обычной жизни в инобытие, можно расценивать как намеренное, хотя и безотчетное, подсознательное стремление Ремизова к созданию уникальной по содержанию, но типологически определенной культурными кодами эпохи собствешюй жизненной мифологемы.

Пятый и шестой разделы «Театральные искания на рубеже Х1Х-ХХ столетий» и «Литературный кабачок «Бродячая собака» н его посетители» посвящены исследованию таких популярных форм культурной жизни интеллектуальной элиты начала XX столетия как русские театры миниатюр и кабаре, сопоставлению воззрений на природу театра деятелей Серебряного века и В. Мейерхольда (как виднейшего театрального деятеля

рубежа веков), установлению причины усиления театрально-игрового начала в общекультурной ситуации конца XIX - начала XX столетий.

Несмотря на общее увеличение в это время потребителей развлекательных мероприятий (традиционных ярмарочных и балаганных представлений, площадного театра, и, в том числе, кинематографа) за счет городских низов, трудно заподозрить новые виды зрелища - театры миниатюр и кабаре -в общедоступности. Заведомо рассчитанные на богем}' oim изначально были явлением элитарным и даже претенциозным.

Театр привлекал модернистов (и, прежде всего, символистов), как место коллективного переживания и решения противоречий, где драма героя должна была быть вынесена на глаза общества и разрешена при его духовном участии. Несмотря на то, что именно театр воспринимался как высшее проявление творчества, в то же время - ради осуществления идеи «жизнетворчества» -театр, по мысли символистов, должен был умереть как проявление драматического искусства, чтобы возродиться как сила, организующая общественный быт и сознание. Для Мейерхольда, напротив, разрешение противоречий в современном театре виделось в том, чтобы и народное творчество, и актера-гиетриона - свободного художника, вышедшего из массы, и, наконец, самую массу - ввести в театр, сделать их элементами спектакля. Акт преображения человека, лишенный религиозно-мистериального смысла, оставался для него актом театральным, предметом художественной демонстрации.

Тяга к театрализации, к кабаре явились показателями общей тенденции эпохи к наполнению игровыми элементами повседневной жизни, театрализации быта и раскрепощению. Может показаться, что для многих современников это было формой бегства от жизни или данью молодости. Существует небезосновательное объяснение этой тенденции через положение о «карнавальной» культуре средневековья: то есть считать, что культурная модель Серебряного века обернулась лишь новым витком, очередной пробой, попыткой обновления данного типа культуры через «варьваризацию» и

нарочитый «выход на площадь». Имеет место мнение об общем стилевом движении в этот момент культуры от реализма к модернизму и далее к постмодернизму, где господствует стиль, основанный на игровом переосмыслении уже созданных произведений культуры и искусства. В то же время - в русле глубинных процессов обновления художественного языка, смены культурной парадигмы и появления в социокультурной ситуации конца XIX - начала XX вв. нескольких разновариантных моделей мифологемы «новый мир», за сложившимся в среде интеллектуальной, и в том числе литературной, элиты Серебряного века стилем поведения, предельно насыщенным игровыми элементами, можно усмотреть характеристики специфического адаптационного механизма. Другими словами, намеренная, но при этом естественная театрализация и порождающая ее игровая ситуация служат своего рода инструментами создания, изменения, корректировки формы и содержания мифотворческого шля модернистов, существующего на бессознательно-интуитивном уровне и дающего возможность приложения, апробации в нем теоретических выкладок, позволяющих перейти как к созданию общеэстетических ценностей, так и к собственному жизнетворчеству.

В таком контексте в диссертации рассматривается история художественного подвальчика «Бродячая собака», ставшего местом сосредоточения свободы и сосуществования разноплановых, но взаимообусловленных и имеющих типологически единую природу происхождения устремлений представителей литературной среды русского духовного Ренессанса - от сходившего с пьедестала первенства символизма до уже давшего о себе знать футуризма. Здесь в причудливом сочетании сценических экзерсисов находили выход их внешне не сочетаемые, но порожденные настроениями эпохи модели мировосприятия и проекции мифологемы «новый мир», в творческих экспромтах отстаивалось право на претворение в жизнь различных способов ее прочтения и форм преломления.

В заключении сделаны общие выводы и представлены результаты исследования.

Творцы Серебряного века обращаются к мифу, как к явлению, предельно отвечающему их внутренним устремлениям и позволяющему использовать его содержательные универсалии в моделировании собственных художественных образов, схем, дефиниций и транслировать их в качестве общественно-значимых установок. Мифологизация имен деятелей эпохи порубежья ими самими и представителями окололитературных кругов, восприятие действительности по законам литературного произведения, наличие в судьбах большинства литераторов своеобразных жизненных мифологем - все это отражает процесс проникновения мифомышления во все сферы бытия художника (творческую, поведенческую, бытовую, интимно-личностную). Иначе говоря, из области искусства, где на рубеже веков принцип мифологизации выступает интуитивной основой творчества, мифотворчество переходит на жизнетворческий уровень - жизнь художника обретает черты художественного текста, авторского мифа, что находит свое наиболее яркое проявление в историко-культурной среде Серебряного века.

Конечно, новое обращение к мифическом)' началу есть признак глубочайшего сомнения, внутренней нестабильности и поисков ответов на «вечные» вопросы, которые не могли не мучить человека, смотрящего на раскрывшейся во всей своей неоднозначности мир в начале XX столетия. Но в то же время - в русле глубинных ментальных изменений - за идеями мифотворчества и присущим представителям Серебряного века стилем поведения, предельно насыщенным элементами игры и театрализации, можно усмотреть действие некоего психологического адаптационного механизма к новым историческим условиям. Естественно вплетающиеся в события реальной жизни мифотворчество и сопутствующие ему игровые ситуации образуют некое поле, существующее на бессознательно-интуитивном уровне и дающее возможность личности приложения, апробации в нем теоретических выкладок и выработанных жизнетворческих установок, прежде чем, последние будут переведены в разряд общеэстетических и социокультурных ценностей. Опуская вопрос об этической стороне и границах вседозволенности, думается, однако, в

такого рода экспериментах модернистов кроется подтверждение о колоссальном расширении и раскрепощении человеческого сознания на рубеже Х1Х-ХХ вв. Представляется, что именно на этом этапе в сознании личности происходит если не закрепление, то, во всяком случае, открытие и осмысление новых возможностей и свободы действий - жизнь обретает право на свое многовариантное прочтение, стираются четкие границы не только между реальностью и художественным вымыслом, но и внутри антиномий «добро-зло», «хорошо-плохо», «белое-черное». Ибо все то, что с легкостью находило отражение и выход в жизнетворчестве творцов Серебряного века, было органичным для них самих.

Игра в культуре Серебряного века занимает ее деятелей как процесс, а не как результат, сопутствуя мифотворческим устремлениям модернистов и переводя их конкретные жизненные ситуации в игровые. При этом игра обнаруживает свою вторичность к мифотворчеству, ибо в своей глубинной сущности всякое мифотворчество в той или иной степени заключает в себе элемент игры, в то время как игра не всегда, даже в тех модификациях, в каких она проявляет себя в картине мира творцов русского духовного Ренессанса, выходит на уровень мифотворчества.

Если раньше традиционно в Серебряном веке видели лишь острую потребность в разрешении назревших социальных, политических, идеологических проблем, то сегодня, формируя новый взгляд на это явление, в числе закономерно возникающих вопросов есть и такой: можем ли, имеем ли мы право осуждать и обвинять его творцов за несостоятельную попытку переустройства русского общества? Вероятно, истинная глубина ответа на этот вопрос может быть соизмерима лишь с тем, настолько далекой от своей казалось бы идеальной выверенное™ и продуманности оказалась историко-культурная модель, претворенная в жизнь на глазах модернистов буквально через несколько лет после расцвета их собственной деятельности. Не нашедший выхода, но не утративший силу в их творческом наследии мощный

порыв к культурному созиданию слышен и теперь. Во всяком случае - слышна надежда на него.

Публикации автора. Основные положения и результаты исследования отражены в следующих публикациях:

Статья, опубликованная в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК:

1. Давиденко О.С. Историко-литературные и духовные искания Серебряного века (по материалам воспоминаний и дневников современников) / О.С. Давиденко // Вестник Томского университета. - 2008. - № 314. - С. 83-86 (0,56 п. л.)

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

2. Давиденко О.С. На пороге «двойного бытия» (Игровое и театральное начала в культуре Серебряного века) / О.С. Давиденко // Материалы XLI1I Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс»: История. - Новосибирск. - 2005. - Ч. 1. - С. 126-128 (0,1 п. л.).

3. Давиденко О.С. «Все мы немного у жизни в гостях...» (особенности художественного времени и пространства лирики A.A. Ахматовой в контексте культуры Серебряного века) / О.С. Давиденко // Вестник Евразии. - 2005. -№ 1 (27). С. 5-17 (0,7 п. л.).

4. Давиденко О.С. Театрально-игровое начало в культуре Серебряного века / О.С. Давиденко // Вестник Евразии. - 2006. - № 3 (33). - С. 9-23 (0,89 п. л.).

5. Давиденко О.С. Об истоках мифотворчества в культуре Серебряного века / О.С. Давиденко // Материалы международной конференции «Вторые исторические чтения Томского государственного педагогического университета». - Томск. - 2008. - Ч. 1. - С. 81-88 (0,4 п. л.).

Заказ 20. Тираж 100. Формат 60x84/16. Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники. 634050, г. Томск, пр. Ленина, 40. Тел. (3822)533018.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Давиденко, Олеся Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ИСТОРИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ИСТОКИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

1.1. От «безвременья» к Серебряному веку русской культуры.

1.2. Игра и мифотворчество как характерные явления эпохи.

1.3. Картина мира интеллигенции и ее роль в историко-культурных процессах эпохи. Социокультурная среда Серебряного века.

Глава 2. МИФОТВОРЧЕСТВО И ТЕАТРАЛЬНО-ИГРОВОЕ НАЧАЛО

В ТЕОРИИ И ПРАКТИКЕ ЛИТЕРАТОРОВ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА КАК СПЕЦИФИЧЕСКОЕ САМОВЫРАЖЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ ПОРУБЕЖЬЯ

2.1. История мифологизации женских образов и «аргонавтизм» как теория жизни.

2.2. Историко-культурное мироощущение Максимилиана Волошина

2.3. Историко-культурный стиль общения на «башне»

Вячеслава Иванова.

2.4. Жизнетворческие устремления Алексея Ремизова.

2.5. Театральные искания на рубеже XIX-XX столетий.

2.6. Литературный кабачок «Бродячая собака» и его посетители.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Давиденко, Олеся Сергеевна

Актуальность диссертационного исследования. В кругу наиболее активно обсуждающихся сегодня вопросов особое место занимают проблемы адекватного и достойного выбора алгоритма взаимоотношений современного человека и исторического наследия, стремления к восстановлению, сохранению и умелому практическому использованию накопленного культурного и интеллектуального потенциала, поиска и утверждения в российском обществе новой культурной модели, а также характерной тенденции к объективному осмыслению глобальных процессов прошлого века, неподдельного научного, художественного, читательского интереса к событиям конца XIX — начала XX столетия.

Случившийся во второй трети XIX столетия в Европе и начавшийся на рубеже XIX—XX вв. в России мощный ментальный сдвиг явил особый переходный период в истории русской культуры, отмеченный одновременным сосуществованием в российском обществе нескольких разновариантных социокультурных моделей (картин мира). Одним из ведущих модулей общекультурной ситуации начала XX столетия стала предложенная виднейшими деятелями творческой интеллигенции модель, именуемая сегодня Серебряным веком русской культуры.

Находясь сегодня на этапе очередного исторического самоопределения, мы невольно интуитивно обращаемся в начало прошлого столетия, ибо нежизнеспособность культурной модели Серебряного века отнюдь не отменяет ее право на существование и не умаляет ценности исканий ее творцов. Оказавшись бессильными дать ожидаемые и практически значимые ответы на насущные вопросы российской действительности, представители русского духовного Ренессанса1 актуализировали и продемонстрировали на примере собственной жизни мысль о невозможности поступления идеями

1 «Русский культурный (духовный) Ренессанс» - с легкой руки Н. Бердяева эти словосочетания закрепились в научном обиходе и сегодня употребляются исследователями в качестве равнозначных термину «Серебряный век». духовного содержания и преображения в условиях любого исторического выбора, сколь несвоевременными и невостребованными бы ни казались тогда эти идеи.

В контексте начавшегося в конце XX в. в отечественной историографии процесса переосмысления Серебряного века в настоящее время на суд исследователей и почитателей русской культуры выносятся новые концепции и прочтения этого историко-культурного феномена, призванные не только очистить те «негативные наслоения, которые наложились на него за многие последние десятилетия»1, но и выразить потребности нынешнего общественного сознания, духовную жажду «человека обозначить главные константы бытия, позволяющие найти выход из многих кризисных ситуаций современного мира»2.

Проблема, рассматриваемая в диссертационном исследовании, формулируется как вопрос об адекватности, своевременности и жизнеспособности существования историко-культурной модели Серебряного века, созданной по законам мифотворчества и театрально-игровых стратегий и предложенной российскому обществу представителями творческой элиты как своеобразный вариант выхода из конкретной кризисной исторической ситуации конца XIX - начала XX в.

Степень изученности темы. Всю существующую на сегодняшний день по обозначенной теме литературу условно можно разделить на два больших блока: 1) исследования по Серебряному веку в целом или касающиеся какого-то его конкретного историко-культурного аспекта, где так или иначе затрагивается проблематика игры и мифотворчества; 2) узкоспециализированные изыскания, появившиеся в основном в последние десять лет и посвященные непосредственно анализу рассматриваемых культурных явлений. Логично начать историографический обзор с первого блока работ.

1 Овчинников В.Ф. Творческая личность в контексте русской культуры. Калининград: Калинингр. ун-т, 1994. С. 74.

2 Русская художественная культура второй половины XIX века: картина мира. М.: Наука, 1991. С. 4. 4

Некоторые из первых критических откликов на культурные события конца XIX - начала XX столетия получили огласку на страницах публикаций авторов марксисткой академической историографии. «Литературными попутчиками революции» назвал Л.Д. Троцкий1 представителей дооктябрьской литературы. В их число были вписаны имена Блока, Маяковского, Есенина с группой имажинистов, то есть всех тех, в чьем литературном и духовном облике каким-либо образом прочитывалось влияние духа революции, но в то же время их еще трудно было по праву причислить к творцам нового революционного искусства. «Никто из попутчиков революции . не несет стержня в себе, и именно поэтому мы имеем только подготовительный период новой литературы, только этюды, о наброски и пробы пера.» , - писал Троцкий. С таких же позиций подходили к оценке дореволюционного литературного наследия А.З. Лежнев, Д.А. Горбов, А.К. Воронский3. Не отказывая «попутчикам» в умении и силе владения художественным словом, они выставляли «требование в центре поставить пролетарскую литературу, а попутчиков допустить в виде подсобного отряда, для пролетариата бесполезного, но могущего дезорганизовать врага»4. Помимо этого, погружение в метафизику, мистику, меланхолию и, как следствие, пренебрежение реальностью ставил в упрек символистам и их окружению А.В. Луначарский. Обращая внимание на достоинства - особенно послереволюционного - творчества Блока и Брюсова5, отмечая, что именно литераторам начала XX столетия удалось приоткрыть тайники души и проникнуть за порог бессознательного, Луначарский подчеркивал и строгую необходимость скорейшего

1 См., например: Троцкий Л.Д. Литература и революция. М. : Политиздат, 1991.

2 Там же. С. 56.

3 См.: Лежнев А.З., Горбов Д.А. Литература революционного 10-летия. 1917-1927. Харьков: Пролетарий, 1929; Воронский А.К. Искусство, как познание жизни, и современность // Воронский А.К. Искусство и жизнь : сб. ст. М.-Пб.: Круг, 1924. С. 7-57; Воронский А.К. О пролетарском искусстве и о художественной политике нашей партии // Там же. С. 87—113.

4 Воронский А.К. О пролетарском искусстве и о художественной политике нашей партии / Воронский А.К. Указ. соч. С. 106.

5 См.: Луначарский А.В. Александр Блок // Луначарский А.В. Статьи о литературе. В 2 т. Т. 1: Русская литература XIX - начала XX в. М.: Художественная литература, 1988. С. 348-387; Луначарский А.В. Брюсов и революция // Там же. С. 331-347. 5 преодоления модернистами глубокого равнодушия к общественным вопросам. «Разумность», «сердечное отношение к жизни» и «стремление на основах предвидения и техники пересоздать мир по-своему» - вот те базовые понятия, которыми должен был руководствоваться, по мнению Луначарского, современный человек и настоящий пролетарий1.

В 1940-1950-е гг. заниматься историей буржуазной культуры считалось делом опасным и не приносящим практической пользы. Рассеянная по страницам русских эмигрантских газет и журналов аналитическая и мемуарная публицистика составляет основной пласт литературы, посвященной эпохе порубежья, в данный период. Однако более подробный анализ этого литературного массива будет представлен в разделе источниковедческого обзора, поскольку в настоящей работе воспоминания современников Серебряного века одновременно выполняют функцию источников.

В 1960-70-е гг. специалистами в области искусствознания был накоплен и подготовлен к дальнейшей теоретической обработке богатый о фактический материал . Кроме того, в это время было положено начало осмыслению теоретического наследия символистов и символистской

-у эстетики с разных точек зрения . Работы З.Г. Минц (представителя тартуско-московской школы филологии), JI. Гинзбург, JI. Долгополова, В.П. Купченко,

1 Луначарский А.В. Символисты // Луначарский А.В. Очерки по истории русской литературы. М.: Художественная литература, 1976. С. 438-439.

2 См. например: Сарабьянов Д.В. Русская живопись XIX века среди европейских школ. М.: Советский художник, 1980; Сарабьянов Д.В. Стиль модерн. М.: Искусство, 1989; Борисова Е.А., Стернин Г.Ю. Русский модерн. Альбом. М.: Галарт, АСТ-ЛТД, 1998 (комплексное переиздание более ранних работ этих авторов); Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX — начала XX века. М.: Советский художник, 1984; Русская художественная культура второй половины XIX века: Картина мира. М.: Наука, 1991; Золотницкий Д.И. Зори театрального Октября. Л.: Искусство, 1976; Кузнецов Е.М. Из прошлого русской эстрады. М.: Искусство, 1958; Дмитриев Ю.А. Театры миниатюр // Русская художественная культура конца XIX - начала XX века (1908-1917). Кн. 3. М.: Наука, 1977. С. 191-207.

3 Асмус В.Ф. Эстетика русского символизма // Асмус В.Ф. Вопросы теории и истории эстетики. М.: Искусство, 1968. С. 531-609; Ермилова E.B. Поэзия «теургов» и принцип «верности вещам» // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала XX века. М.: Наука, 1975. С. 187-206; Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989; Казин А.Л. Неоромантическая философия художественной культуры (к характеристике мировоззрения русского символизма) // Вопросы философии. 1980. № 7. С. 143-154; Крыщук Н. Искусство как поведение: Книга о поэтах. Л.: Советский писатель, 1989; Родина Т.М. Александр Блок и русский театр начала XX века. М.: Наука, 1972.

А.В. Леденева, Е.Б. Тагера1 являют собой лишь очень небольшую долю колоссального труда, проделанного отечественными литературоведами и славистами. Здесь же нужно упомянуть о таких авторах, как И.В. Божович, А.Э. Соловьев, И.А. Тертерян, W. Fleming", чьи материалы позволили соотнести в работе культурные процессы в России с развитием неоромантических представлений, умонастроений и культурным движением конца XIX в. на Западе.

Таким образом, к началу 1990-х гг. в историографии обозначилась тенденция к изучению Серебряного века с позиций существования внутри этого историко-культурного феномена некоего единства. Несмотря на то что четко определить критерий подозреваемой целостности никто еще не брался, тем не менее совершенно очевидным было, что поиски этой общности следовало вести явно не в сферах экономики и политики, не в социальной среде и даже не в области искусства как такового. Внимание ученых стали привлекать такие характерные черты эпохи, как «создание не одних лишь новых художественных форм, но прежде всего новых форм жизни, которые должны были . обновить все существование человечества, поднять это существование на высшую, свободную от противоречий и дисгармонии

1 Минц З.Г. Несколько дополнительных замечаний к проблеме: «символ в культуре» // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб.: Искусство-СПб., 2004. С. 40-45; Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Там же. С. 59-96; Минц З.Г. Понятие текста и символистская эстетика // Там же. С. 97-102; Минц З.Г. Эпоха модернизма: «серебряный век» русской поэзии // Там же. С. 342—389. Цитируемое издание представляет собой полное собрание исследований З.Г. Минц разных лет, посвященных квинтэссенции культуры Серебряного века - русскому символизму; Гинзбург Л. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1976; Долгополов Л. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX — начала XX века. Л.: Советский писатель, 1985; Купченко В.П., Мануйлов В.А., Рыкова Н.Я. М.А. Волошин - литературный критик // Волошин M. Лики творчества. Л.: Наука, 1989. С. 555-599; Леденев А.В. Русские литературные объединения конца XIX -начала XX в. в литературном движении эпохи // Вестн. Моск. ун-та. Филология. 1985. № 1. С. 12-20; Тагер Е.Б. У истоков XX века// Избранные работы о литературе. M.: Советский писатель, 1988. С. 284-313.

2 Божович В.И. Традиции и взаимодействие искусств. Франция конец XIX - начало XX века. M.:

Наука, 1987; Соловьев А.Э. Истоки и смысл романтической иронии // Вопросы философии, 1984. № 12.

С. 97-105; Тертерян И.А. Романтизм как целостное явление // Тертерян И.А. Человек мифотворящий. M.: Советский писатель, 1988. С. 14—50; Fleming W. Arts and Ideas. New York: Holt, Rinchartan and Winston, 1961.

В этот же тематический раздел можно включить публикации B.A. Крючковой, B.O. Пигулевского, Л.А. Мирской и B.M. Толмачева, хотя изданы они были несколько позднее. См.: Крючкова B.A. К вопросу об определении символизма и его границах // Крючкова В.А. Символизм в изобразительном искусстве: Франция и Бельгия, 1870-1900. М.: Изобразительное искусство, 1994. С. 5-17; Пигулевский B.O., Мирская Л.А. Символ и ирония (опыт характеристики романтического миросозерцания). Кишинев: Штиинца, 1990; Толмачев В.М. Декаданс: опыт культурологической характеристики // Вестн. Моск. ун-та. Филология. 1991. № 5. С. 18-28. ступень»1, восприятие истины интуитивно и как некой нерасчлененной о формы бытия, близкой к мифу - модели, «в которой слиты сущее и чаемое» , «попытки возродить целостную ситуацию архаического восприятия искусства с художником-«магом» или «теургом», «шаманом», а позже, в годы первой русской революции, - с идеей театра-мистерии, народа-«хора» з и художника-«мистагога»» .

В 1990-е гг. появляются принципиально новые взгляды на своеобразие культурной ситуации прошлого рубежа веков. Опубликованные в 1989 г. статьи Н. Коржавина4 и Е. Эткинда5 определили тематику двух основных дискурсов, развернувшихся в литературе в это время. Категоричность высказываний Коржавина, окрестившего Серебряный век «яркой, но несколько блудной» эпохой и сетовавшего, что хотя «среди деятелей этого «века» было много чистейших людей», но «проповедовали они часто худое: допустимость грязи, подлости, даже убийства (если только, как оговорился Блок, оно освящено великой ненавистью)»6, нашла отклик в «блестящей и безжалостной» статье А. Эткинда «Культура против природы: психология русского модерна» . «От романтизации серебряного века пора переходить к его критической истории, - ставил вопрос ребром автор. - Надо разглядеть естественные переходы от блестящего начала столетия ко всему тому ужасному, отталкивающему или бесцветному, что происходило в этом столетии в России»8. Однако вышедшая буквально годом позже публикация Е. Иваницкой9 содержала более компромиссный вариант направления исследовательского поиска: «от романтизации йот очернения»- к

1 Асмус В.Ф. Эстетика русского символизма // Асмус В.Ф. Вопросы теории и истории эстетики. М.: Искусство, 1968. С. 549.

2 См.: Родина Т.М. Александр Блок и русский театр начала XX века. М.: Наука, 1972. С. 53.

3 Минц З.Г. Несколько дополнительных замечаний к проблеме: «символ в культуре» // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб.: Искусство-СПб., 2004. С. 43.

4 Коржавин H. Анна Ахматова и «серебряный век» // Новый мир. 1989. № 7. С. 240-261.

5 Эткинд Е. Единство «серебряного века»//Звезда. 1989. № 12. С. 185-194.

6 Коржавин Н. Указ. соч. С. 240.

7 Эткинд А. Культура против природы: психология русского модерна // Октябрь. 1993. № 7. С. 168-192.

8 Там же. С. 168.

9 Иваницкая Е. Спор о Серебряном веке//Октябрь. 1994. № 10. С. 181-187. критической истории1. Данную работу можно было бы назвать первой удачной попыткой «обзора с комментариями» или, иначе говоря, попыткой разбора и систематизации имеющихся к тому моменту порой диаметрально противоположных мнений, оценок, высказываний относительно Серебряного века, положившей начало эмоционально сдержанному и объективному -насколько это в принципе позволяет природа исследования — подхода к анализу данного феномена.

Вместе с тем статья Е. Эткинда о факторах, связывающих «разноголосую и многоцветную эпоху» рубежа веков «в единое целое», надолго предопределила востребованность научных изысканий, посвященных не только отдельным слагаемым культуры начала XX в., но всей ее истории как общего контекста развития философской мысли, театрального искусства, литературного процесса, стилевых исканий в живописи, архитектуре, прикладных искусствах. В таком ключе выдержаны работы Л.Г. Березовой, Е.П. Беренштейн, В. Крейда, А.И. Мазаева, М.Г. Неклюдовой, Л.А. Смирновой2. Отдельного упоминания заслуживают фундаментальные исследования филолога Н.А. Богомолова . Уделяя в них особое внимание теме жизнетворчества символистов, ученый отмечает, что теоретическое признание значения этой проблемы «не означает сколько-нибудь последовательной работы по восстановлению реальных обстоятельств, в которых существовали русские символисты. . Меж тем

1 Иваницкая Е. Указ. соч. С. 186. Разбивка Е. Иваницкой.

2 Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. В 2 ч. Ч. 1. М.: Владос, 2002.; Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. В 2 ч. Ч. 2. М.: Владос, 2002; Березовая Л.Г. Самосознание русской интеллигенции начала XX века : автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1994; Беренштейн Е.П. Русский символизм: эстетика универсальности // Культура и ценности : сб. науч. тр. Тверь, 1992. С. 132-141; Крейд В. Встречи с серебряным веком // Воспоминания о серебряном веке. М.: Республика, 1993. С. 5-16; Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М.: Наука, 1992; Неклюдова М.Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX - начала XX века. М.: Искусство, 1991; Смирнова Л.А. Единство духовных устремлений в литературе серебряного века // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5-6. С. 3-16.

3 Богомолов Н.А. Вячеслав Иванов и Кузмин: к истории отношений // Богомолов Н.А. Русская литература XX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 211-224; Богомолов Н.А. Дневники в русской культуре начала XX века // Богомолов Н.А. Русская литература первой трети XX века: Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск: Водолей, 1999. С. 201-212; Богомолов Н.А. История одного литературного скандала // Богомолов Н.А. Русская литература XX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 239-254; Богомолов Н.А. Петербургские гафизиты // Серебряный век в России. Избранные страницы. М.: Радикс, 1993. С. 167-210. очевидно, что такая задача вполне поддается решению, особенно если привлекать к рассмотрению не только вершинные произведения отдельных художников и их эпистолярные и дневниковые свидетельства, а попытаться забросить невод как можно более широко, делая объектом пристального внимания газетную хронику, бытовую переписку, различные дневниковые и мемуарные свидетельства малозаметных персонажей литературной и культурной жизни»1. Думается, подобного рода рекомендации стоят того, чтобы не только прислушаться к ним, но и принять в качестве практического руководства к действию. Помимо прочего, не заслуженно было бы не добавить к разговору об удачных литературоведческих публикациях несколько слов о небольшом, но емком введении к антологии «Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917» M.JI. Гаспарова", статье Е.В. Ивановой о литературном процессе XIX - начала XX в.3, книге библиографических очерков о судьбах поэтов Серебряного века С.П. Бавина и И.В. Семибратова, сборнике «История русской литературы: XX век: Серебряный век», в который вошли разноплановые работы зарубежных славистов, многие из которых в свое время эмигрировали из СССР, и аналогичном по форме издании под общим заглавием «Русская литература XX века: Исследования американских ученых»4.

Несколько особняком стоит в литературе оригинальная трактовка явлений Серебряного века (в частности - русского символизма), предложенная А. Эткиндом и основанная на обращении к психологическим методикам при анализе исторического материала. Согласно выводам исследователя, на рубеже XIX-XX столетий в России символизм пытался

1 Богомолов Н.А. История одного литературного скандала // Богомолов Н.А. Русская литература XX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 239.

2 Гаспаров М.Л. Поэтика «серебряного века» // Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917; Антология. М.: Наука, 1993. С. 5-44.

3 Иванова Е.В. Русский модернизм и литературный процесс конца XIX - начала XX века // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 5-6. С. 17-38.

4 Черубина де Габриак // Бавин С.П., Семибратова И.В. Судьбы поэтов серебряного века : библиогр. очерки. М.: Книжная палата, 1993. С. 442-445; Нива Ж. Русский символизм // История русской литературы: XX век: Серебряный век. М.: Прогресс-Литера, 1995. С. 73-105; Нива Ж. Статус писателя в России в начале XX века // Там же. С. 609-614; Браун Э. Дж. Символистское влияние на «реалистический» стиль Горького // Русская литература XX века: исследования американских ученых. СПб.: Петро-Риф, С.-Петерб. ун-т, 1993. С. 156-175. выполнить социально-культурные функции, которые в немецко- и англоязычных странах в те же годы выполнял психоанализ. При полном отсутствии у символизма таких важных для психоанализа черт, как прагматизм, последовательность, дисциплина, а также «любви и вкуса к научному анализу, которые были столь характерны для Фрейда и его учеников», тем не менее «оба эти движения пытались дать ответ на ряд сходных вопросов: из чего состоит и что делает «внутренний человек», которого легко ощутить, но не дано знать; каковы средства познания этой особой реальности и методы ее изменения; какие способы существования человека и его культуры - сны, мифы, произведения искусства - открывают к ней путь»; «в чем смысл религии для нового человека, открывшего свою индивидуальность. »\ Несмотря на присутствие в указанной книге множества спорных концептуальных моментов (например, весьма сложно согласиться с автором, что русский символизм был «в определенной степени «антиинтеллектуальным» направлением мысли», а учение психоанализа необходимо рассматривать тождественно понятию «картина мира»2), достойной уважения видится сама попытка автора разобраться в тонкой материи сознания, подсознания, механизмов психики человека прошлого рубежа веков. Особенно эффективным представляется использование психологических приемов в историческом исследовании при вскрытии истинной мотивации совершения тех или иных поступков, действий (или наоборот - уклонения от них), а также реконструкции логики мышления людей той или иной эпохи.

В 1999 г. О.Н. Дорохиным была предпринята попытка комплексного историографического анализа массива литературы, которая была издана по интересующей нас проблеме к концу XX в.3. Выделив ряд сформировавшихся к тому времени историко-культурных традиций

1 Эткинд А. Эрос невозможного: развитие психоанализа в России. М.: Гнозис ; Прогресс-Комплекс, 1994. С. 77-78.

2 Там же. С. 78.

3 Дорохин О.Н. Серебряный век как историко-культурная и историографическая проблема : дис. . канд. ист. наук. Томск, 1999. 128 с, осмысления культуры fin de siecle1, приведя аргументы «за» и «против» каждого из этих подходов, автор приходит к выводу, что окончательно доказать существование Серебряного века «в качестве действительной целостности, обладающей некими коренными признаками и свойствами, вряд ли возможно», ибо выбор в любом случае осуществляется заранее сообразно задачам, которые ставит перед собой тот или иной исследователь2. Размышляя о том, что в настоящее время велика потребность в осмыслении эпохи порубежья как некоего историко-культурного комплекса и разделяя единственно позицию Е. Иваницкой3, автор, впрочем, не предлагает какой-либо конкретной точки зрения или рекомендации, с учетом которой дальнейшее изучение Серебряного века могло бы осуществляться в направлении выявления и оформления искомой комплексности.

За последнее десятилетие в свет вышел ряд фундаментальных работ, написанных, с одной стороны, с опорой на ранее издававшиеся материалы по отдельным аспектам Серебряного века, с другой - выполненных уже с ориентацией на набирающий в гуманитаристике силу полидисциплинарный подход, во многом действительно помогающий достичь разносторонности и в то же время целостности в исследовании. Среди них - корпус трудов М.А. Воскресенской4, монографии И.А. Азизян, И.А. Муравьевой, А. Пайман, Б.И. Туха5. Даже литературоведческие публикации, вошедшие в двухтомное издание «Русская литература рубежа веков (1890-е - начало

1 Конец века (фр.)

2 См.: Дорохин О.Н. Серебряный век как историко-культурная и историографическая проблема : дис. . канд. ист. наук. Томск, 1999. С. 108.

3 См.: Иваницкая Е. Спор о Серебряном веке // Октябрь. 1994. № 10. С. 181-187.

4 Воскресенская М.А. Серебряный век: вымысел, умысел или реальность (замечания к неоконченному спору о терминах) // Вестн. Томск, ун-та. 2007. № 295. С. 119-122; Воскресенская М.А. Символизм как мировидение Серебряного века: социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2003; Воскресенская М.А. Социокультурная природа Серебряного века // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. ст. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2003. Вып. 27. С. 71-93; Воскресенская М.А. Формирование культурной элиты российского общества конца XIX - начала XX в. как фактор мировоззренческого раскола интеллигенции // Вестн. Томск, ун-та. 2007. № 295. С. 66-70.

5 Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Муравьева И.А. Век модерна: панорама столичной жизни. Т. 2. СПб.: Изд-во Пушкинского фонда, 2004; Пайман А. История русского символизма. М.: Республика, 2000; Тух Б.И. Путеводитель по Серебряному веку. М.: Октопус, 2005.

1920-годов)»1, сборники «Вячеслав Иванов ~ творчество и судьба: к 135-летию со дня рождения»2, «Максим Горький и литературные искания XX столетия. Горьковские чтения»3, «Андрей Белый. Публикации. Исследования»4, «В .Я. Брюсов и русский модернизм»5, а также в книгу Т.А. Никоновой ««Новый человек» в русской литературе 1900-1930-х годов: проективная модель и художественная практика»6, отличаются от изысканий предшественников не только обращением к новым сюжетным линиям и анализом поэтических и прозаических текстов начала XX столетия с позиций их стилистического единства, но и рассмотрением их априори в общем историческом и социокультурном контекстах эпохи.

Примерно со второй половины 1980-х гг. появляются единичные (преимущественно филологические и философские) исследования различных аспектов игры и мифотворчества в культурной ситуации рубежа XIX-XX вв. В первую очередь следует сослаться на опубликованные ранее работы таких крупных ученых-филологов, как А.В. Лавров, А.Е. Парнис и Р.Д. Тименчик. Статья Лаврова о деятельности кружка «аргонавтов»7 стала одной из первых попыток систематизации доступных тогда материалов по тематике мифотворчества московских символистов, а в вышедшей в 1985 г. статье «Программы «Бродячей собаки»»8 авторами впервые были опубликованы

1 Келдыш В.А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-годов). М.: ИМЛИ РАН ; Наследие, 2000. Кн. 1. С. 13-68; Корецкая И.В. Литература в кругу искусств // Там же. С. 131-190.

2 Шруба М. Среды Вячеслава Иванова и связанные с ними литературные объединения // Вячеслав Иванов ~ творчество и судьба: к 135-летию со дня рождения. М.: Наука, 2002. С. 177—186.

3 Завельская Д.А. Ролевая дихотомия в лирике М. Горького и его современников // Максим Горький и литературные искания XX столетия. Горьковские чтения - 2002: материалы междунар. конф. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 2004. С. 143-148; Захарова В.Т. Типологическое своеобразие художественного сознания М. Горького — прозаика Серебряного века // Там же. С. 109-115; Латухина А.Л. Человек и космос в философско-эстетическом восприятии И. Бунина («Тень птицы») и М. Горького («По Руси») // Там же. С. 196-202; Спиридонова Л.А. Феномен Горького: к вопросу о новаторстве // Там же. С. 5-14.

4 Паперный В. Поэтика русского символизма: персонологический аспект // Андрей Белый. Публикации. Исследования. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 152-168.

5 Завельский А.А., Завельская Д.А. Метафора и символ в творчестве Валерия Брюсова. М.: ИМЛИ РАН, 2004. С. 38-50.

6 Никонова Т.А. «Новый человек» в русской литературе 1900-1930-х годов: проективная модель и художественная практика. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2003.

7 Лавров А.В. Мифотворчество «аргонавтов» // Миф - фольклор - литература. Л.: Наука, 1978. С. 137-170.

8 Парнис А.Е., Тименчик Р.Д. Программы «Бродячей собаки» // Памятники культуры. Новые открытия. Л.: Наука, 1985. С. 160-257. и подвергнуты рассмотрению художественные программы литературного кабаре «Бродячая собака». Знакомя читателя с планами и проектами деятелей интеллектуальной элиты, частично реализованными, частично - нет в стенах этого легендарного подвальчика, одновременно эти документы дают представление о той особо непринужденной игровой атмосфере, царившей в литературной среде эпохи порубежья. Кроме того, в рамках изучения культуры Серебряного века, особенно его литературного сообщества, жизни и творчества русских символистов немаловажным видится обращение и к другим многочисленным богатым фактическим материалом публикациям А. Лаврова, издававшимся в разное время1.

Как чужеродный русской культуре элемент, занесенный в Россию из Европы, сопротивляться которому могли лишь здоровые национальные традиции, определяет мифотворческие устремления литераторов Серебряного века В.А. Сарычев2. По его мнению, пафосное восприятие символистами и футуристами жизни «в качестве предмета для вдохновенного творчества», ее насильственный отрыв ими «от субстанциональных, бытийных корней», по сути, явились лишь умозрительным приписыванием реальности таких свойств, «которые никакого отношения к ней не имели и не могли иметь»3.

Иное объяснение мифотворческим порывам и усилению театрально-игрового начала в культуре fin de siecle предлагает В. Кантор, связывая действие этих социокультурных процессов с закономерностями, присущими в развитии любой человеческой цивилизации. Следуя логике автора, начиная с эпохи Ренессанса человечество двигалось по пути становления личности в поле свободы. Но, перенимая исторический опыт и соприкасаясь с

1 Лавров А.В. Мемуарная трилогия и мемуарный жанр у Андрея Белого // Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1. М.: Художественная литература, 1989. С. 5-32; Лавров А.В. Предисловие // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 3-12; Лавров А.В. Русские символисты: этюды и разыскания. М.: Прогресс-Плеяда, 2007; Лавров А. «Серебряный век» и/или «пантеон современной пошлости» // Новое литературное обозрение. 2001. № 51(5). С.240-247.

2 Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества». Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1991.

3 Там же. С. 317. возможностью свободы, российское общество с трудом адаптировалось к этим новым условиям. Иначе говоря, Серебряный век явился своеобразным отражением и механизмом этой адаптации1.

К написанию диссертации был привлечен ряд публикаций, посвященных вопросам складывания и функционирования мифологем в жизни и творчестве отдельных литераторов Серебряного века. Мифотворческие концепции А. Белого явились предметом изучения 3. Юрьевой", проблема мифологизации личности А. Блока в творческой судьбе А. Ахматовой поднята в диссертации С.С. Козлова, истоки мистификаций М. Волошина раскрывает в своей статье М. Ланда4, мифопоэтический аспект в поэтике русского символизма, и в частности А. Блока, освещен в работе И.С. Приходько5, семантику мифологемы Вечной Женственности подвергают анализу Т. Новикова6 и С.М. Климова7. При подготовке последнего раздела диссертации о театральных исканиях рубежа веков и осмыслении игровых стратегий литераторов Серебряного века концептуально значимыми для автора стали исследования Е. Обатниной о сущности игры и ее проявлениях в судьбе А. Ремизова; А.В. Висловой, где всепроникающая природа театра и театральности рассматривается на фоне общего культурного сознания Серебряного века; Н.Б. Граматчиковой, где

1 См.: Кантор В. Артистическая эпоха и ее последствия (по страницам Федора Степуна) // Вопросы литературы. 1997. Вып. 2. С. 124-165.

2 Юрьева 3. Мифотворчество и миротворчество (Андрей Белый) // Новый журнал. 1997. Кн. 206. С.237-248.

3 Козлов С.С. А. Блок как литературно-историческая мифологема в творческой судьбе Анны Ахматовой : автореф. дис. . канд. филол. наук. Орел, 1998.

4 Ланда М. Миф и судьба // Черубина де Габриак. Исповедь. М.: Аграф, 1998. С. 5-44.

5 Приходько И.С. Александр Блок и русский символизм: мифопоэтический аспект. Владимир: Изд-во ВГПУ, 1999.

G Новикова Т. «Прекрасная Дама» в культуре серебряного века // Вестн. Моск. ун-та. Филология. 1998. № I. С. 90-100.

7 Климова С.М. Мифологема женственности в культуре Серебряного века и ее социокультурные воплощения // Вопросы философии. 2004. № 10. С. 151—156. В настоящем исследовании тема Вечной Женственности (Софии Премудрости) не может остаться вне поля научного интереса, ибо она является одним из главных мифотворческих элементов в культуре русского духовного Ренессанса, что делает неизбежным обращение к творчеству и философскому наследию Вл. Соловьева как к истокам русской софиологии. Хорошим подспорьем в этой связи стали материалы сборника «Владимир Соловьев и культура Серебряного века», содержащиеся в следующих работах: Бычков В.В. Вл. Соловьев и эстетическое сознание Серебряного века // Владимир Соловьев и культура Серебряного века. М.: Наука, 2005. С. 11-29; Козырев А.П. Гностические искания Вл. Соловьева и культура Серебряного века//Там же. С. 226-240; Нефедьев Г.В. Жизнетворчество Э. Метнера (к мифологии русского символизма) // Там же. С. 614-620. содержится разбор конкретных игровых стратегий Серебряного века на примере жизнедеятельности и материалах творчества М. Волошина, Н. Гумилева, М. Кузмина; Л.И. Тихвинской, чья монография освещает историю создания и повседневной творческой жизни знаменитых столичных кабаре рубежа XIX—XX вв.1. Во многом благодаря именно перечисленным научным разысканиям разрозненные упоминания о театрально-игровых и мифотворческих стратегиях рубежа XIX-XX столетий начали складываться в систему взглядов, позволяющую на современном этапе говорить об этих явлениях как о смыслообразующих слагаемых культуры Серебряного века. Это не только не снимает, но более того - актуализирует необходимость появления сегодня комплексного исследования, предполагающего, во-первых, систематизацию имеющихся в научном обороте по обозначенной теме материалов; во-вторых - выявление теоретических основ при анализе историко-культурной модели Серебряного века и ее составляющих; в-третьих - привлечение и интегрирование в работе данных разных гуманитарных дисциплин.

Объект настоящего исследования представляет историко-культурная среда Серебряного века русской культуры. Предметом является историко-культурная модель мира представителей этой среды и результат ее преломления в их мифотворческой и театрально-игровой деятельности.

Цель диссертационного сочинения - представить и охарактеризовать Серебряный век как историко-культурную модель, созданную деятелями литературной среды этого культурного цикла посредством театрально-игровых и мифотворческих стратегий.

Поставленная цель требует решения следующих основных исследовательских задач.

1 См.: Обатнина Е. «Обезьянья Великая и Вольная Палата»: игра и ее парадигмы // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 185-217; Вислова А.В. На грани игры и жизни (Игра и театральность в художественной жизни России «серебряного века») // Вопросы философии. 1997. № 12. С. 28-38; Вислова А.В. «Серебряный век» как театр: феномен театральности в культуре рубежа XIX-XX вв. М., 2000; Граматчикова Н.Б. Игровые стратегии в литературе Серебряного века (М. Волошин, Н. Гумилев, М. Кузмин) : автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004; Тихвинская Л.И. Повседневная жизнь театральной богемы Серебряного века: кабаре и театры миниатюр в России. 1908-1917. M.: Молодая гвардия, 2005.

1. Определить особенности Серебряного века как своеобразной социокультурной эпохи.

2. На основе уже имеющихся в научном обороте терминов дать интегрированные определения понятиям «игра», «миф», «мифотворчество». Пользуясь этими понятиями, выделить место игры и мифотворчества в процессе формирования картины мира деятелей Серебряного века.

3. В контексте понятия «картина мира» оценить роль интеллигенции в изменениях, происходивших на данном этапе развития российского общества. Осуществить анализ социокультурной среды Серебряного века.

4. Проанализировать наиболее показательные примеры индивидуального и коллективного мифотворчества; установить причины усиления театрально-игрового начала в общекультурной ситуации конца XIX - начала XX столетий.

5. Объяснить природу игры и мифотворчества и определить степень их значимости с точки зрения формирования на их основе представителями русского духовного Ренессанса собственной историко-культурной модели.

Хронологические рамки исследования. Существует мнение, что в общем виде продолжительность эпохи Серебряного века составила 20-25 лет, охватив промежуток времени между концом правления Александра III и 1917 г. Иногда отсчет предлагается вести с пушкинской речи Ф.М.Достоевского, произнесенной им 8 июня 1880 г. на втором заседании Общества любителей российской словесности по случаю открытия памятника Пушкину в Москве1. На это же время приходится пик творчества поэта и философа Вл. Соловьева, оказавшего особое влияние на младших символистов, в первую очередь - на А. Блока и А. Белого. Более традиционно будет считать началом рассматриваемой эпохи события 1892-1894 гг. 7 и 14 декабря 1892 г., в Санкт-Петербурге были прочитаны две лекции Д. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях

1 См.: Тух Б.И. Путеводитель по Серебряному веку. M.: Октопус, 2005. С. 10.

17 современной русской литературы», а спустя два года в свет вышли первый и второй выпуски «Русских символистов» В. Брюсова.

Гораздо сложнее дело обстоит с датой окончания этого культурного цикла. Имеют место версии, привязывающие конец русского духовного Ренессанса к началу первой мировой войны (1914), к роковым событиям 1917 г., к смерти А. Блока и расстрелу Н. Гумилева (1921), к смерти В. Маяковского (1930), ведутся разговоры о «втором дыхании», открывшемся у Серебряного века в эмиграции, высказываются предположения о его продолжительности вплоть до смерти А. Ахматовой (1964).

В настоящем исследовании под культурой Серебряного века понимается историко-культурный цикл, в хронологическом эквиваленте равный промежутку с 1890-х гг. до 1930 г. (года смерти В. Маяковского как виднейшего представителя школы футуризма). Нельзя сказать, что обнародование первых декретов большевиков одномоментно прервало и предало забвению всю предшествующую эпоху. Ведь после смерти Блока и расстрела Гумилева, воспринятых многими современниками как знаковые, подводящие некую итоговую черту события, в живых осталось большинство творцов данной эпохи. На этот период приходится расцвет деятельности футуристов и имажинистов, которых в равной, если не в большей степени, чем символистов и акмеистов можно назвать «игроками», «мифотворцами» и «неоромантиками» - людьми, чье мировосприятие и мировоззрение были предопределены и сформированы историко-культурными посылами эпохи порубежья. В их практике разрабатываемые символистами и акмеистами стратегии игры и мифотворчества выходят за традиционные временные рамки, которыми принято датировать Серебряный век (до 1917 г.), и оказываются вневременными. Имел ли Серебряный век продолжение в эмиграции? Думается, эта тема ждет своих исследователей в будущем, требует скрупулезного изучения источников и подведения доказательной базы.

Методологическая основа исследования. Изучение ментальных, социокультурных, поведенческих механизмов, действующих в той или иной историко-культурной ситуации, в ключе историко-антропологических подходов (активно используемых в мировой гуманитаристике) до сих пор не приобретает серьезного распространения в отечественной исторической науке, и в том числе среди специалистов, занимающихся изучением истории русской культуры. В рамках такого многомерного историко-культурного события, как Серебряный век искусство, литература, интеллектуально-творческая деятельность, способы общения и повседневное поведение, безусловно, должны рассматриваться как разнообразные проявления общего для эпохи способа мышления, стиля жизни. В то же время очевидно обратное воздействие этих элементов - на процесс формирования картины мира, поскольку она выступает и своеобразным результатом, и формой взаимодействия различных сфер культуры как слагаемых единой системы. Таким образом, именно понятие «картина мира» «может считаться ключом к характеристике рубежа XIX-XX вв. как особой социокультурной эпохи, использование этого понятия закладывает определенную методологическую основу, формирует программу исследования этого периода в истории русской культуры»1.

В основу анализа используемых в работе данных положены принципы историзма и научной объективности. Исторические события, объекты и социокультурные явления рассматриваются в привязке к конкретным условиям их существования и толкуются с учетом верификации их смыслов. Исходя из специфики объекта и предмета, наиболее обоснованным видится полидисциплинарный подход к осмыслению театрально-игрового и мифотворческого начал в историко-культурной жизни Серебряного века, который и составляет методологическую основу диссертационного исследования. Это приобретает особую значимость, учитывая знаковые

1 См.: Сабурова Т.А. Интеллигенция и формирование картины мира в России на рубеже XIX - XX вв. (Проблема кризиса личности и культуры) // История в XXI веке: историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества / под ред. В.В. Керова. М.: Московский общественный научный фонд, 2001. С. 86. тенденции к интеграции гуманитарного знания в современном научном континууме.

Среди специальных методов, использованных в работе, следует назвать контекстный, * историко-сравнительный и причинно-следственный анализ. При рассмотрении конкретных примеров мифотворчества и игровых ситуаций был использован контекстный анализ, позволяющий выявить семантику того или иного проявления игры и мифотворчества в общем контексте эпохи. Историко-сравнительный анализ дал возможность сопоставить эти проявления, распознать в них частное и общее. Кроме того, без данного метода невозможно было бы осуществить сравнение взглядов символистов и В. Мейерхольда на природу театрального искусства начала XX столетия. Причинно-следственный анализ был использован для реконструкции истоков мифомышления в культуре Серебряного века и поиска объяснения мотивов поведения его деятелей. Также в диссертационном исследовании была задействована технология теоретического моделирования для выдвижения гипотезы усиления театрально-игрового начала в среде творческой элиты рубежа веков.

В свою очередь, уточнения требует сам термин «Серебряный век». Споры исследователей о том, что же все-таки скрывается за этой красивой метафорой, год от года не теряют своей актуальности. Несмотря на то что в междисциплинарный научный лексикон словосочетание «Серебряный век» перекочевало из литературоведения (кстати, в сознании большинства читателей оно стойко продолжает ассоциироваться сугубо с литературой, особенно с поэзией, начала XX столетия), по своей природе выражение это не столько филологическое, сколько образное, мифологическое. Во всяком случае, именно в таком значении его употребляли Н. Оцуп, Н. Бердяев, С. Маковский, Р.В. Иванов-Разумник (кому конкретно принадлежит авторство данной метафоры - по сей день остается дискуссионным вопросом).

По общему мнению искусствоведов, культурологов, в русской культуре Серебряный век явил собой новый культурный феномен, даже своеобразный культурный тип - некий духовный синтез «Восток-Запад»1, стремясь к сочетанию, сотрудничеству, «синергии» соперничавших установок и творческих парадигм; его нередко сравнивали с Ренессансом, Античностью, Александрийской эпохой — яркими историческими примерами удачного и гармоничного синтеза западного и восточного начал. В учебной литературе к Серебряному веку традиционно принято относить такие явления, как модерн (стиль, объединяющий различные виды пространственных искусств), модернизм (литературно-художественное течение, представленное основными школами и группами в лице символистов, акмеистов, футуристов, имажинистов), новая религиозная философия, произведения авангарда2. Однако здесь очевидной сразу выступает необходимость выделения и того критерия, который, собственно, делает возможным выстраивать в один стройный ряд все эти художественные составляющие рассматриваемого культурного поля. Представляется, что зачастую критерий этот носит условный характер, то есть отграничивает круг событий и элементов, причисляемых к культуре Серебряного века, от всех остальных по принципу единства места и времени их существования, элитарности их происхождения. Отмечается небывалый расцвет всех видов искусств (правда, в последнее время — надо отдать должное - все чаще встречаются упоминания о некоей духовной и историко-культурной целостности эпохи), а далее специалисты разных областей знания — филологи, искусствоведы, философы -обособленно друг от друга обозначают некие общие стилевые черты, дающие им основание отнести те или иные стихотворения к школе модернизма, те или иные постройки рубежа веков - к стилю «модерн», а те или иные размышления мыслителей — к новой религиозной философии.

1 См.: Кантор В. Артистическая эпоха и ее последствия (по страницам Федора Степуна) // Вопросы литературы. 1997. Вып. 2. С. 125-126.

2 См., например: Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. В 2 ч. Ч. 2. М.: Владос, 2002. С. 110.

В 1980 г. A.JL Казиным в статье о русском символизме была высказана небезосновательная мысль, что объективно, независимо ни от каких прямых влияний русский символизм явился по своей сути неоромантизмом, «то есть на другой духовной почве, в особом национально-историческом контексте воспроизвел позиции сознания, в принципе близкие к тем, на которых стояли романтики»1. В 1991 г. М.Г. Неклюдова, обращаясь к проблеме традиций и новаторства в русской культуре конца XIX - начала XX в., также акцентирует внимание на факте своеобразного возрождения романтической традиции, обнаруживающей себя в виде скрытого «подтекста» во многих культурных явлениях обозначенного периода . В итоге авторы ни первой, ни второй из приведенных работ так и не решаются назвать трансформированное романтическое миросозерцание той трудно угадываемой доминантой, которая позволила бы в дальнейшем говорить о Серебряном веке как о едином историко-культурном феномене. Концептуальное оформление эта идея получила в исследованиях историка М.А. Воскресенской. Согласно выводу ученого, «все отличительные особенности рассматриваемой культуры, как и ее мировоззренческую направленность, можно объединить обобщающим термином: неоромантизм», где последнее толкуется не как направление или стиль, но как тип мировосприятия, самосознания и самовыражение культуры3. В настоящей работе именно данный критерий - неоромантическое мировосприятие -принимается за тот интуитивный «общий знаменатель», лежащий в основе всей культурной целостности Серебряного века.

Немалый резонанс вызвала идея, высказанная в свое время американским славистом и литературоведом О. Роненом, о том, что необходимо срочно «изгнать из чертогов российской словесности бледный,

1 См.: Казин А.Л. Неоромантическая философия художественной культуры (к характеристике мировоззрения русского символизма) // Вопросы философии. 1980. № 7. С. 145.

2 См. подробнее: Неклюдова М.Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX - начала XX века. М.: Искусство, 1991. С. 31.

3 См.: Воскресенская М.А. Символизм как мировидение Серебряного века: социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2003. С. 93. обманчивый и назойливый призрак» выражения «Серебряный век» по причине отсутствия «обозначаемого им, но не существовавшего в двадцатом столетии историко-литературного явления»1. Следуя мысли ученого относительно допустимости употребления метафорического названия эпохи прошлого рубежа веков, «когда бы этот век, прозванный «серебряным», ни пришел к концу . наименование «серебряный век» было всего лишь отчужденной кличкой, данной критиками, в лучшем случае, как извинение, а в худшем - как поношение. . В наши дни название осталось в употреблении историков искусства, критиков и литературоведов как стершийся и утративший свой первоначальный, да и вообще какой бы то ни было аксиологический смысл, но не лишенный жеманности классификационный термин, применяемый за неимением лучшего»2.

В некоторой степени точку зрения Ронена разделяет исследователь Л

В.И. Мильдон , полагая, что формула «серебряный век» не имеет сейчас реальных оснований, поскольку «существовала одна эпоха русской культуры - золотой век, начатая Пушкиным и насильственно прерванная в 20-е гг. XX столетия»4. Согласно логике автора, по ряду признаков это время вполне сопоставимо с общеевропейским Ренессансом, разница лишь в том, что в России ренессансные черты проявились позднее, чем в Западной Европе, где, кстати, ренессансное движение тоже не было одновременным. Следовательно, менее ошибочно было бы обозначать эпоху прошлого рубежа веков термином «Русский Ренессанс», а не «Серебряный век», как это принято.

Конечно, в своем современном звучании словосочетание «Серебряный век» - во многом «искусственная конструкция». Но вместе с тем, употребляя ее «в качестве термина, мы не даем оценок. Мы пытаемся понять ее, структурировать с тем, чтобы на этой основе объяснить для себя ее

1 Ронен О. Серебряный век как умысел и вымысел. M.: ОГИ, 2000. С. 84.

2 Там же. С. 113-114.

3 Мильдон В.И. Русский Ренессанс, или Фальшь «серебряного века» // Вопросы философии. 2005. № 1. С. 40-51.

4 Там же. С. 44. глубинную природу»1. По сути, это метафора, не лишенная конкретной смысловой нагрузки. По своему внутреннему наполнению и самоощущению это время не похоже на предшествующий культурный расцвет пушкинской поры (Золотой век русской культуры), но вместе с тем это был момент не меньшего «умственного и духовного возбуждения, бурных исканий, пробуждения творческих сил»2. Поэтому противопоставление Серебряного века Золотому ни в коем случае не подразумевает под собой какого-то скрытого уничижительного смысла. В то же время слишком разительно отличалось содержание этой эпохи «от того, что настало после»3. Быть может, если бы не случилось этого исторического контраста «не возникло бы потребности в «серебряном веке» как мирообъемлющем понятии»4.

Источниковая база исследования. Мемуары самих представителей русского духовного Ренессанса могут быть причислены к разряду первых историографических работ по освещению и осмыслению событий прошлого рубежа веков. Они составили первую группу источников5. Объединяет

1 См.: Воскресенская М.А. Серебряный век: вымысел, умысел или реальность (замечания к неоконченному спору о терминах) // Вестн. Томск, ун-та. 2007. № 295. С. 122.

2 Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» (К десятилетию «Пути») // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. С. 217.

3 Крейд В. Встречи с серебряным веком // Воспоминания о серебряном веке. М.: Республика, 1993.

С. 6.

4 Лавров А. «Серебряный век» и/или «пантеон современной пошлости» // Новое литературное обозрение. 2001. № 51(5). С. 241.

5 См.: Ахматова А.А. Коротко о себе // Ахматова А.А. Сочинения. В 2 т. Т. 2. Проза. Переводы. М.: Художественная литература, 1990. С. 266-269; Ахматова А.А. Листки из Дневника (о Мандельштаме) // Ахматова А.А. Там же. С. 198-221; Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1. М.: Художественная литература, 1989; Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 2. М.: Художественная литература, 1990; Белый А. Между двух революций. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 3. М.: Художественная литература, 1990; Бенуа А. Мои воспоминания. В 5 кн. Кн. 4, 5. М.: Наука, 1980; Бердяев Н.А. Ивановские среды // Русская литература XX века (1890-1910) / под ред. проф. Венгерова. В 2 кн. Кн. 2. М.: XXI век -Согласие, 2000. С. 233-236; Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» (К десятилетию «Пути») // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. С. 217-234; Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: Международные отношения, 1990; Бунин И.А. Автобиографические заметки // Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. М.: Советский писатель, 1990. С. 172-205; Бунин И.А. Волошин // Там же. С. 278-288; Волошина М. (Сабашникова М.В.) Зеленая змея. История одной жизни. М.: Энигма, 1993; Гиппиус 3. Мой лунный друг. О Блоке // Гиппиус 3. Живые лица. - СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 11-61; Иванов Г. Петербургские зимы. СПб.: Азбука, 2000; Лившиц Б. Полутороглазый стрелец: Воспоминания. М.: Художественная литература, 1991; Маковский С.К. На Парнасе Серебряного века. М.: XXI век - Согласие, 2000. С. 14-558; Маковский С.К. Портреты современников. М.: XXI век - Согласие, 2000. С. 7-431; Маяковский В.В. Будетляне // Маяковский В.В. Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1955. С. 329-332; Маяковский В.В. Выступление на диспуте о богеме 19 ноября 1926 года // Маяковский В.В. Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 12. М.: ГИХЛ, 1959. С. 490; Маяковский В.В. Я сам // Маяковский В.В. Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1955. С. 7-29; Пяст В. Встречи // Пяст В. Стихотворения. Воспоминания. Томск: Водолей, 1997. С. 153-328; Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. СПб.: Алетейя, 2000; Цветаева М. выбранные для анализа воспоминания (хоть и выходили они в свет в разное время), прежде всего, история происхождения их авторов. Большинство из них - потомки представителей русской интеллигенции второй половины XIX - начала XX столетия. В основном это были «дети небогатых интеллигентов, образованных разночинцев, разоряющихся или захудалых дворян, давно забывших о своем дворянстве»1. Как справедливо отмечала в своих дневниковых записях 3. Гиппиус: «Русская интеллигенция — это класс или круг, или слой (все слова не точны), которого не знает буржуазно-демократическая Европа, как не знала она самодержавия. Слой, по сравнению со всей толщей громадной России, очень тонкий; но лишь в нем совершалась кое-какая культурная работа. И он сыграл свою, очень серьезную, историческую роль»2.

Внимание привлекает биографичность повествования большинства мемуаров, сюжеты которых завязаны или тесно переплетаются с перипетиями судеб их авторов. Кроме того, практически все воспоминания (в большей или меньшей степени) содержат суждения аналитического характера, попытки дать объективную оценку (насколько это в принципе возможно в источниках личного происхождения) пережитой эпохе, высветить ее как некий рубеж, причем не только сугубо хронологический. Даже небольшие, но предельно емкие автобиографические зарисовки В. Маяковского заканчиваются следующей, очень показательной в этой связи, фразой: «Подъем и опадание многих литератур, символисты, реалисты и т.д., наша борьба с ними - все это, шедшее на моих глазах: это часть нашей л весьма серьезной истории. Это требует, чтобы о нем написать. Я напишу» .

Герой труда // Цветаева М. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 4. М.: Эллис Лак, 1994. С. 12-63; Цветаева М. Живое о живом // Там же. С. 157-220; Чулков Г. Годы странствий. М.: Эллис Лак, 1999. С. 29-404; Ходасевич В.Ф. Некрополь. Андрей Белый // Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. М.: Согласие, 1997. С. 42-67; Ходасевич В.Ф. Некрополь. Конец Ренаты // Там же. С. 7-18; Ходасевич В.Ф. О Поэзии Бунина // Собрание сочинений. В 4 т. Т. 2. М.: Согласие, 1996. С. 181-188; Ходасевич В.Ф. О символизме // Там же. С. 173-177.

1 См.: Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1. М.: Художественная литература, 1989. С. 203.

2 Гиппиус 3. История моего дневника Черная книжка (1919) // Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 2. М.: НПК «Интелвак», 1999. С. 180.

3 Маяковский В.В. Я сам // Маяковский В.В. Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1955. С. 29.

Среди сборников мемуаров, посвященных как эпохе русского духовного Ренессанса в целом, так и его отдельным деятелям, необходимо выделить уникальное в своем роде издание «Воспоминания о серебряном веке» под общей редакцией В. Крейда1 и сборник очерков «Жизнь Николая о

Гумилева» . В эту же группу источников можно отнести воспоминания представителей окололитературной среды Серебряного века — режиссера Н. Петрова3 и литературоведа, критика В. Шкловского4. Все эти материалы способствовали более точному восстановлению фактической стороны истории о Черубине де Габриак, событий, происходивших на собраниях в доме-«башне» Вяч. Иванова и в литературном подвальчике «Бродячая собака».

Во вторую группу источников личного происхождения вошли дневники и письма деятелей эпохи порубежья. Как тонко заметила З.Гиппиус: «.пусть дневник скучен - только он дает понятие атмосферы . тому, кто хочет понимать, не боится скуки»5. Ее дневники6 -выдающийся литературный памятник, создававшийся на протяжении полувека. В них нашли место заметки и статьи о литературе, искусстве, повседневные зарисовки, авторские размышления, помогающие восстановить общий исторический контекст эпохи.

Одной из самых прекрасных литературных форм» считал дневник и И.А. Бунин, полагая, что в будущем эта форма станет преобладающей. Его известные дневниковые заметки «Окаянные дни»7, с одной стороны, подробно событийно освещают первые послереволюционные годы, с другой - отмечены категорически неприемлемым отношением к большевистской

1 Воспоминания о серебряном веке / сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М.: Республика, 1993.

2 Жизнь Николая Гумилева (Воспоминания современников). Л.: Изд-во Междунар. фонда истории науки, 1991.

3 Петров H.B. «Бродячая собака» // Петров Н.В. 50 и 500. М.: Всероссийское театральное общество, 1960. С. 142-150.

4 Шкловский В. Жили-были // Шкловский В. Жили-были. M.: Советский писатель, 1966. С. 5-164; Шкловский В. О Маяковском // Там же. С. 257-412.

5 Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 2. M.: НПК «Интелвак», 1999. С. 73.

6 См.: Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 1. M.: НПК «Интелвак», 1999; Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 2. М.: НПК «Интелвак», 1999.

7 Бунин И.А. Окаянные дни // Бунин И.А. Окаянные дни. Воспоминания. Статьи. М.: Советский писатель, 1990. С. 65-170. власти и далеко не однозначным отношением автора к бывшим представителям символистских кругов. Действительно, несмотря на объединяющую «атмосферу рубежа», предчувствия и характерные поиски новых социокультурных моделей поведения и бытия, процесс духовных, эстетических исканий даже в литературной среде творческой элиты был сложным и противоречивым. Не все однозначно разделяли философско-этические, литературно-мистические эксперименты и театрально-игровые переживания жизни как творческого, мифического акта.

Незаменимым источником по истории раннего символизма является дневник В. Брюсова1; ценными сведениями о художественной жизни конца XIX - начала XX столетия, творческой эволюции авторов, бытовыми и психологическими подробностями изобилуют дневниковые записи А. Блока, М. Волошина2, а также письма А. Белого, А. Блока, В. Брюсова, Н. Бердяева, Вяч. Иванова, А. Ремизова, В. Мейерхольда . Отдельно следует сказать о таком сравнительно недавно введенном в научный оборот источнике, как дневники М. Кузмина4. Являясь в определенной мере ключом к смысловой структуре произведений и отражением психологической эволюции художника, равно дневник Кузмина создает понимание, какие именно вещи и события следует ввести в круг рассмотрения5, способствует распутыванию

1 Брюсов В.Я. Дневники 1891-1910. М.: М. и С. Сабашниковы, 1927.

2 Блок А.А. Дневники // Блок А.А. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 7. М.-Л.: ГИХЛ, 1962. С. 19-426; Волошин М. История моей души // Волошин М.А. Автобиографическая проза. М.: Книга, 1991. С. 187-316.

3 Белый А. Письмо А.А. Блоку от 24 или 25 февраля 1903 г. // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 42-44; Блок А.А. <Черновик непосланного письма к Л.Д. Менделеевой> от 16 сентября 1902 г. // Блок А.А. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 7. М.-Л.: ГИХЛ, 1962. С. 62-63; Брюсов В.Я. Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. 1894-1896 гг. (К истории раннего символизма). М.: Гос. акад. худож. наук. 1927; Из писем к В.И. Иванову и Л.Д. Зиновьевой-Аннибап Н.А. и Л.Ю. Бердяевых. Вступительная статья, подготовка писем и примечаний А.Б. Шишкина// Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. М.: Наследие, 1996. С. 119-144; Переписка В.И. Иванова и А.М.Ремизова. Вступительная статья, примечания и подготовка писем А. Ремизова - A.M. Грачевой; подготовка писем Вяч. Иванова - О.А. Кузнецовой // Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. M.: Наследие, 1996. С. 72-118; Мейерхольд В.Э. Письмо к Л.Я. Гуревич от 12 декабря 1908 г. // Мейерхольд В.Э. Переписка. 1896-1939. M.: Искусство, 1976. С. 122-123.

4 Кузмин М.А. Дневник 1905—1907 / предисл., подгот. текста и коммент. Н.А. Богомолова и С.В. Шумихина. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000; Кузмин М.А. Дневник 1934 года. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1998.

5 Кузмин М.А. Дневник 1905-1907 / предисл., подгот. текста и коммент. Н.А.Богомолова и С.В. Шумихина. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000. С. 5-19. клубка противоречивых личных и внутрисемейных взаимоотношений в среде литературной элиты и вскрытию их внутренней подоплеки.

Публицистика и теоретические работы модернистов, представителей окололитературного окружения Серебряного века1, а также философов В. Соловьева, Р. Вагнера, Ф. Ницше" образуют третью группу источников. Подобного рода материалы дают представление не только о проблемах, волновавших ученые умы на рубеже веков, но демонстрируют структуру и специфику мифомышления, присущего деятелям fin de siecle.

Необходимо обратить внимание и на художественные произведения о деятелей Серебряного века как на четвертую группу источников . Интенсивное использование в последнее время в научных изысканиях источников литературного происхождения и методов, заимствованных из литературоведения, вполне оправдано, поскольку «язык и текст выступают не как простое средство коммуникации, а как смыслообразующий фактор, детерминирующий мышление и поведение»4. Способы организации сюжета и композиции текста, стилистические приемы, типажи героев также несут на себе оттиск особенностей мировоззрения эпохи.

1 См., например: Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979; Белый А. Театр и современная драма // Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. С. 153—167; Белый А. Феникс // Белый А. Арабески: книга статей. М.: Мусагет, 1911. С. 147-157; Бердяев Н.А. Смысл творчества: опыт оправдания человека. Харьков: Фолио; М.: Аст, 2002. С. 15-334; Блок А.А. Безвременье // Блок А.А. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 5. М.-Л.: ГИХЛ, 1962. С. 60-82; Брюсов В.Я. Ключи тайн // Брюсов В.Я. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 6. M.: Художественная литература, 1975. С. 78-93; Брюсов В.Я. Ненужная правда // Там же. Т. 6. С. 62-73; Брюсов В.Я. О «речи рабской», в защиту поэзии // Аполлон. 1910. № 9. С. 31-34; Вагнер Р. Музыка будущего // Избранные работы. М.: Искусство, 1978. С. 494-539; Вагнер Р. Опера и драма // Там же. С. 262-493; Волошин М. Лики творчества. Л.: Наука, 1989. 848 е.; Иванов В.И. Поэт и Чернь // Иванов В.И. По звездам: опыты философские, эстетические и критические. СПб.: Оры, 1909. С. 33—42; Иванов В.И. Предчувствия и предвестия // Иванов В.И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. С. 37-50; Мейерхольд В.Э. К истории и технике театра // Мейерхольд В.Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. М.: Искусство, 1968. С. 105-142 и др. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки: предисловие к Рихарду Вагнеру // Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1: Литературные памятники. М.: Мысль, 1990. С. 57-157; Соловьев B.C. Планы и черновики // Соловьев B.C. Полное собрание сочинений и писем. В 20 т. Т. 2. М.: Наука, 2000. С. 162-181; Соловьев B.C. София// Там же. С. 9-161 и др.

3 См., например: Брюсов В.Я. Огненный ангел : роман. М.: Высшая школа, 1993. 480 е.; Белый А. Петербург : роман. Ростов н/Д: Феникс, 2000. 480 е.; Белый А. Серебряный голубь: повесть в семи главах. М.: Художественная литература, 1989. 463 е.; Ремизов A.M. Посолонь // Ремизов A.M. Избранное: повести. Литературные силуэты. Воспоминания. М.: Просвещение, 1992. С. 162-231; Ремизов A.M. Обезволпал. Взвихренная Русь // Ремизов A.M. В розовом блеске: автобиографическое повествование : роман. М.: Современник, 1990. С. 219-237; Соловьев B.C. Белая Лилия, или Сон в ночь на Покрова // Соловьев B.C. Стихотворения и шуточные пьесы. Л.: Советский писатель, 1974. С. 214-254 и др.

4 См.: Березовая Л.Г. Культурная история: проблема научной интерпретации // Традиционное сознание: проблемы реконструкции / отв. ред. О.М. Рындина. Томск: НТЛ, 2004. С. 21.

Научная новизна. Научная новизна диссертационного исследования состоит в переосмыслении с историко-культурологической позиции проблематики, ранее разрабатывавшейся преимущественно филологами, философами и искусствоведами.

Впервые предметом специального исследования стали такие характерные явления Серебряного века, как игра и мифотворчество, определявшие жизнь литераторов этого культурного цикла на уровне жизнетворчества. В рамках историко-культурного анализа всепронизывающие игровое и мифотворческое начала предстают как своеобразные репрезентанты действия сложного механизма изменения способов мышления и мировосприятия, усложнения личностного самосознания, обусловившие специфику картины мира деятелей Серебряного века.

В работе по-новому раскрываются важные аспекты культурной истории Серебряного века. В частности, его литературная среда рассматривается как специфический, обладающий многоплановой социализацией социум, а не только профессиональное сообщество. Интеллектуально-творческая деятельность этого социума трактуется как особая форма социокультурного моделирования, а не просто художественный феномен. Проявления игры и мифотворчества связываются с глубинными ментальными изменениями, происходившими на рубеже XIX-XX вв.

Концептуальное обоснование культурных явлений Серебряного века пока не приобрело должных масштабов ни в отечественной, ни в зарубежной историографии, в то время как это открыло бы более широкие перспективы изучения вопросов духовного состояния общества в один из самых сложных периодов российской истории. Только при таком подходе работа с конкретными фактами истории Серебряного века будет способствовать не только выстраиванию разного рода отвлеченных культурологических схем, но и служить осмыслению особенностей, тенденций, закономерностей процесса культурного на уровне процессов общественного и исторического.

Структура диссертации. Диссертация выстроена сообразно поставленным целям и задачам: работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы. В первой главе речь идет об историко-культурных истоках и особенностях периода конца XIX - начала XX столетия; об игре и мифотворчестве как одних из наиболее выразительных ее черт; о роли интеллигенции в социокультурных процессах эпохи; представлен социокультурный анализ литературной среды Серебряного века, обозначены ее типологические признаки и очерчен круг ее основных представителей. Вторая глава посвящена рассмотрению примеров индивидуального и коллективного мифотворчества в этой среде; здесь же предпринимаются попытки установить, с чем было связано усиление театрально-игрового начала на рубеже XIX—XX вв., а также разобраться в сущности игры и мифотворчества как специфических явлениях самовыражения эпохи порубежья. В заключении представлены основные выводы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифотворчество и театрально-игровые стратегии в литературной жизни Серебряного века как отражение исторического процесса трансформации русского общества конца XIX - начала XX вв."

Заключение

В основе историко-культурной модели Серебряного века (мыслимой представителями литературной среды не просто культурной, но универсальной) можно выделить ряд типологически определяющих признаков. Среди них: стремление к мировоззренческим синтезам, актуализация вопросов о смыслах бытия, усиление эстетического и религиозного чувств, философичность, лиризм, доминирование в ряду выразительных средств языка знаков и символов, а также формирование персонологических игровых стратегий, привнесение элементов театрализации в формы повседневного бытования, складывание нового типа мифомышления и появление специфических форм авторского мифотворчества. При этом в качестве основополагающего свойства всех этих характеристик и критерия, обусловливающего общую историко-культурную целостность русского духовного Ренессанса, следует назвать трансформированное романтическое восприятие реальности, или, иначе говоря, неромантическое самосознание эпохи.

Творцы Серебряного века обращаются к мифу, как к явлению, предельно отвечающему их внутренним устремлениям и позволяющему использовать его содержательные универсалии в моделировании собственных художественных образов, схем, дефиниций и транслировать их в качестве общественно-значимых установок. Мифологизация имен деятелей эпохи порубежья ими самими и представителями окололитературных кругов, восприятие действительности по законам литературного произведения, наличие в судьбах большинства литераторов своеобразных жизненных мифологем — все это отражает процесс проникновения мифомышления во все сферы бытия художника (творческую, поведенческую, бытовую, интимно-личностную). Иначе говоря, из области искусства, где на рубеже веков принцип мифологизации выступает интуитивной основой творчества, мифотворчество переходит на жизнетворческий уровень — жизнь художника обретает черты художественного текста, авторского мифа, что находит свое наиболее яркое проявление в историко-культурной среде Серебряного века.

Конечно, новое обращение к мифическому началу есть признак глубочайшего сомнения, внутренней нестабильности и поисков ответов на «вечные» вопросы, которые не могли не мучить человека, смотрящего на раскрывшийся во всей своей неоднозначности мир в начале XX столетия. Но в то же время - в русле глубинных ментальных изменений - за идеями мифотворчества и присущим представителям Серебряного века стилем поведения, предельно насыщенным элементами игры и театрализации, можно усмотреть действие некоего механизма психологической адаптации к новым историческим условиям. Естественно вплетающиеся в события реальной жизни мифотворчество и сопутствующие ему игровые ситуации образуют некое поле, существующее на бессознательно-интуитивном уровне и дающее возможность личности приложения, апробации в нем теоретических выкладок и выработанных жизнетворческих установок, прежде чем последние будут переведены в разряд общеэстетических и социокультурных ценностей. Опуская вопрос об этической стороне и границах вседозволенности, думается, однако, в такого рода экспериментах модернистов кроется подтверждение колоссального расширения и раскрепощения человеческого сознания на рубеже XIX—XX вв. Представляется, что именно на этом этапе в сознании личности происходит если не закрепление, то, во всяком случае, открытие и осмысление новых возможностей и свободы действий — жизнь обретает право на свое многовариантное прочтение, стираются четкие границы не только между реальностью и художественным вымыслом, но и внутри антиномий «добро-зло», «хорошо-плохо», «белое-черное». Ибо все то что с легкостью находило отражение и выход в жизнетворчестве творцов Серебряного века было органичным для них самих. В данном случае мифотворчество не спасательный круг на волнах катастрофических чаяний и зыбкой неопределенности грядущих времен, а верный способ сотворения «нового мира» в расчете на собственные силы. В конкретной исторической ситуации возвращение к мифосознанию — скорее, закономерность, чем надуманность, а преображение мира через гармонию мифа — скорее, смелость и дерзость, нежели уступка жизни.

Как и мифотворчество, игра выступает в культуре Серебряного века явлением, выражающим общее самочувствие эпохи, определяющим взаимоотношения людей между бытом и бытием, демонстрирующим на рубеже веков интерес к досугу как к форме не регламентированной, не утилитарной деятельности, но как к искусству, которым, однако, необходимо владеть и уметь себя в нем реализовать. Так возникает проблема «игры», которая в принципе как элемент может быть присуща любой форме деятельности, но может быть и самоценной формой проявления творческой активности человека. Примечательно, что в социокультурном контексте Серебряного века игра как таковая занимает его деятелей как процесс, а не как результат, сопутствуя мифотворческим устремлениям модернистов и переводя их конкретные жизненные ситуации в игровые.

При этом одновременно игра обнаруживает свою вторичность к мифотворчеству, ибо в своей глубинной сущности всякое мифотворчество в той или иной степени заключает в себе элемент игры, в то время как игра не всегда, даже в тех модификациях, в каких она проявляет себя в картине мира литераторов русского духовного Ренессанса, выходит на уровень мифотворчества. Наряду с различными актуализированными в культуре Серебряного века персонологическими мифологемами игра предстает феноменом, определяемым центральной мифологемой эпохи - мифологемой «нового мира», являющейся квинтэссенцией историко-культурных и ментальных процессов конца XIX - начала XX столетия.

Если раньше традиционно в Серебряном веке мы видели острую потребность в разрешении назревших социальных политических, идеологических проблем, то сегодня, формируя новый взгляд на это явление, в числе закономерно возникающих вопросов присутствуют и следующие: как соотносятся понятия «творчество» и «досуг», «творчество» и «праздность», «творческий подвиг» и «подвиг социальный», «творчество» и «глобальное переустройство общества», на которое претендовали деятели эпохи порубежья. Чутко предчувствуя неизбежность грядущих перемен и попытавшись начать преобразования с собственной жизни, со сферы художественной и интимно-семейной, приблизиться к воплощению своих зыбких грез, а тем более переобустроить мир по законам мифа, игры и творчества у литераторов Серебряного века не получилось. Можем ли, имеем ли мы право осуждать и обвинять их? Вероятно, истинная глубина ответа на этот вопрос может быть соизмерима лишь с тем, настолько далекой от своей, казалось бы, идеальной выверенности и продуманности оказалась историко-культурная модель, претворенная в жизнь на глазах модернистов буквально через несколько лет после расцвета их собственной деятельности. Не нашедший выхода, но не утративший силу в их творческом наследии мощный порыв к культурному созиданию слышен и теперь. Во всяком случае, слышна надежда на него.

Список научной литературыДавиденко, Олеся Сергеевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Произведения художественной литературы

2. Белый А. Петербург : роман / А. Белый. Ростов н/Д : Феникс, 2000.480 с.

3. Белый А. Серебряный голубь : повесть в семи главах / А. Белый. М. : Художественная литература, 1989. - 463 с.

4. Брюсов В.Я. Огненный ангел : роман / В.Я. Брюсов. М. : Высшая школа, 1993.-480 с.

5. Брюсов В.Я. Русские символисты / В.Я. Брюсов. М. : б.и., 1894. -Вып. 1. -44 с.

6. Брюсов В.Я. Русские символисты / В.Я. Брюсов. М. : б.и., 1894. -Вып. 2. - 52 с.

7. Брюсов В,Я. Русские символисты / В.Я. Брюсов. М. : б.и., 1895. -Вып. 3.-53 с.

8. Ремизов A.M. Лимонарь сиречь: Луг духовный / A.M. Ремизов // Собр. соч. Т. 6: Лимонарь. М. : Русская книга, 2001. - С. 3-42.

9. Ремизов A.M. Посолонь / A.M. Ремизов // Избранное: Повести. Литературные силуэты. Воспоминания / A.M. Ремизов. М. : Просвещение, 1992.-С. 162-231.

10. Ремизов A.M. Обезволпал. Взвихренная Русь / A.M. Ремизов // В розовом блеске : автобиографическое повествование : роман / A.M. Ремизов. М. : Современник, 1990. - С. 219-237.

11. Соловьев B.C. Белая Лилия, или Сон в ночь на Покрова / B.C. Соловьев // Стихотворения и шуточные пьесы / B.C. Соловьев. Л.: Советский писатель, 1974. - С. 214-254.

12. Толстой А.Н. Егор Абозов / А.Н. Толстой // Собр. соч. В 10 т. Т. 2. -М. : ГИХЛ, 1955. С. 619-718.1. Публицистика

13. Анненский И. Книги отражений / И. Анненский. М. : Наука, 1979.679 с.

14. Белый А. Искусство и мистерия / А. Белый // Арабески : книга статей / А. Белый. -М. : Мусагет, 1911. С. 318-321.

15. Белый А. Об итогах развития нового русского искусства / А. Белый // Арабески : книга статей / А. Белый. М. : Мусагет, 1911. - С. 256-262.

16. Белый А. Окно в будущее / А. Белый // Арабески : книга статей / А. Белый. -М. : Мусагет, 1911. С. 138-146.

17. Белый А. Символический театр / А. Белый // Арабески : книга статей / А. Белый. М.: Мусагет, 1911. - С. 299-313.

18. Белый А. Театр и современная драма / А. Белый // Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994. - С. 153-167.

19. Белый А. Феникс / А. Белый // Арабески : книга статей / А. Белый. — М. : Мусагет, 1911. С. 147-157.

20. Бердяев Н.А. Смысл творчества: опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев. Харьков : Фолио; М. : Аст, 2002. - С. 15-334.

21. Блок А.А. Безвременье / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 5. M.-JI. : ГИХЛ, 1962.-С. 60-82.

22. Блок А.А. Драматический театр В.Ф. Комиссаржевской / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 5. М.-Л. : ГИХЛ, 1962. - С. 95-98.

23. Блок А.А. Народ и интеллигенция / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 5. -М.-Л. : ГИХЛ, 1962. С. 318-328.

24. Блок А.А. О романтизме / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 6. М.-Л. : ГИХЛ, 1962. - С. 359-371.

25. Блок А.А. О современном состоянии русского символизма / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 5. М.-Л. : ГИХЛ, 1962. - С. 425-436.

26. Блок А.А. О театре / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 5. М.-Л. : ГИХЛ, 1962.-С. 241-276.

27. Брюсов В.Я. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии / В.Я. Брюсов // Среди стихов: 1894-1924 : манифесты, статьи, рецензии / В.Я. Брюсов. М. : Советский писатель, 1990. - С. 573-607.

28. Брюсов В.Я. Карл V. Диалог о реализме и искусстве / В.Я. Брюсов // Собр. соч. В 7 т. Т. 6. М.: Художественная литература, 1975. - С. 120-128.

29. Брюсов В.Я. Ключи тайн / В.Я. Брюсов // Собр. соч. В 7 т. Т. 6. М. : Художественная литература, 1975. — С. 78-93.

30. Брюсов В.Я. Ненужная правда / В.Я. Брюсов // Собр. соч. В 7 т. Т. 6. -М.: Художественная литература, 1975. С. 62-73.

31. Брюсов В.Я. О «речи рабской», в защиту поэзии / В.Я. Брюсов // Аполлон. 1910. - № 9. - С. 31-34.

32. Брюсов В.Я. О искусстве / В.Я. Брюсов // Собр. соч. В 7 т. Т. 6. М. : Художественная литература, 1975. - С. 43-54.

33. Брюсов В.Я. Священная жертва / В.Я. Брюсов // Аполлон. 1905. -№ L-C. 23-29.

34. Брюсов В.Я. Смысл современной поэзии / В.Я. Брюсов // Среди стихов: 1894-1924 : манифесты, статьи, рецензии / В.Я. Брюсов. М. : Советский писатель, 1990. - С. 534-547.

35. Брюсов В.Я. Современные соображения / В.Я. Брюсов // Собр. соч. В 7 т. Т. 6. М.: Художественная литература, 1975. - С. 110-111.

36. Вагнер Р. Музыка будущего / Р. Вагнер // Избр. работы / Р. Вагнер. -М.: Искусство, 1978. С. 494-539.

37. Вагнер Р. Опера и драма / Р. Вагнер // Избр. работы / Р. Вагнер. М. : Искусство, 1978. - С. 262-493.

38. Вагнер Р. Произведение искусства будущего / Р. Вагнер // Избр. работы / Р. Вагнер. М.: Искусство, 1978. - С. 142-261.

39. Вехи: интеллигенция в России : сб. ст. 1909-1910. М. : Молодая Гвардия, 1991.-464 с.

40. Волошин М. Лики творчества / М. Волошин. Л. : Наука, 1989. - 848 с.

41. Иванов В.И. Две стихии в современном символизме / В.И. Иванов // По звездам: опыты философские, эстетические и критические / В.И. Иванов.- СПб. : Оры, 1909. С. 247-308.

42. Иванов В.И. Заветы символизма / В.И. Иванов // Родное и вселенское /

43. B.И. Иванов. М.: Республика, 1994. - С. 180-190.

44. Иванов В.И. О веселом ремесле и умном веселии / В.И. Иванов // По звездам: опыты философские, эстетические и критические / В.И. Иванов.- СПб. : Оры, 1909. С. 220-246.

45. Иванов В.И. Поэт и Чернь / В.И. Иванов // По звездам: опыты философские, эстетические и критические / В.И. Иванов. СПб. : Оры, 1909.- С. 33-42.

46. Иванов В.И. Предчувствия и предвестия / В.И. Иванов // Родное и вселенское / В.И. Иванов. М. : Республика, 1994. - С. 37-50.

47. Иванов В.И. Религиозное дело Владимира Соловьева / В.И. Иванов // Родное и вселенское / В.И. Иванов. М. : Республика, 1994. - С. 337-345.

48. Иванов В.И. Символика эстетических начал / В.И. Иванов // По звездам: опыты философские, эстетические и критические / В.И. Иванов.- СПб. : Оры, 1909. С. 21-32.

49. Иванов В.И. Спорады / В.И. Иванов // По звездам: опыты философские, эстетические и критические / В.И. Иванов. СПб.: Оры, 1909. - С. 338-376.

50. Мейерхольд В.Э. Балаган / В.Э. Мейерхольд // Статьи. Письма. Речи. Беседы / В.Э. Мейерхольд. М. : Искусство, 1968. - С. 207-229.

51. Мейерхольд В.Э. К истории и технике театра / В.Э. Мейерхольд // Статьи. Письма. Речи. Беседы / В.Э. Мейерхольд. М. : Искусство, 1968.1. C. 105-142.

52. Мережковский Д.С. Вечные спутники / Д.С. Мережковский // JI. Толстой и Достоевский. Вечные спутники / Д.С. Мережковский. М. : Республика, 1995.-С. 351-521.

53. Мережковский Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы / Д.С. Мережковский // Полн. собр. соч. В 24 т. Т. 18. М. : И.Д. Сытин, 1914. - С. 175-275.

54. Мережковский Д.С. Св. София / Д.С. Мережковский // Полн. собр. соч. В 24 т. Т. 14. М.: И.Д. Сытин, 1914. - С. 152-165.

55. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки: предисловие к Рихарду Вагнеру / Ф. Ницше // Соч. В 2 т. Т. 1: Литературные памятники. — М. : Мысль, 1990.-С. 57-157.

56. Соловьев B.C. Первый шаг к положительной эстетике / B.C. Соловьев // Соч. В 2 т. Т. 2. -М. : Мысль, 1988. С. 548-555.

57. Соловьев B.C. Смысл любви / B.C. Соловьев // Соч. В 2 т. Т. 2. М. : Мысль, 1988. - С. 493-547.

58. Соловьев Вл. Петроградские театры / Вл. Соловьев // Аполлон. 1916.- № 8. С. 56-59.

59. Соловьев B.C. Планы и черновики / B.C. Соловьев // Полн. собр. соч. и писем. В 20 т. Т. 2. М. : Наука, 2000. - С. 162-181.

60. Соловьев B.C. София / B.C. Соловьев // Полн. собр. соч. и писем. В 20 т. Т. 2. М.: Наука, 2000. - С. 9-161.

61. Хлебников В. Воззвание Председателей земного шара / В. Хлебников // Поэзия. Проза. Драматические произведения. Публицистика / В. Хлебников.- М. : Слово/SLOVO, 2001. С. 552-557.

62. Хлебников В. Всем! Всем! Всем! / В. Хлебников // Поэзия. Проза. Драматические произведения. Публицистика / В. Хлебников. М. : Слово/SLOVO, 2001. - С. 575-576.

63. Хлебников В. Наша основа / В. Хлебников // Творения / В. Хлебников.- М.: Советский Писатель, 1986. С. 624-632.

64. Ходасевич В.Ф. О Поэзии Бунина / В.Ф. Ходасевич // Собр. соч. В 4 т. Т. 2. М. : Согласие, 1996. - С. 181-188.

65. Ходасевич В.Ф. О символизме / В.Ф. Ходасевич // Собр. соч. В 4 т. Т. 2. -М. : Согласие, 1996. С. 173-177.

66. Эллис (Кобылинский JI.JL). Итоги символизма / Эллис (JI.JI. Кобылинский) // Неизданное и несобранное. — Томск : Водолей, 2000. -С. 129-148.

67. Эллис (Кобылинский JI.JL) Культура и символизм / Эллис (JI.JI. Кобылинский) // Неизданное и несобранное. Томск : Водолей, 2000. -С. 159-174.

68. Эллис (Кобылинский JI.JI.) Что такое театр? / Эллис (JI.JI. Кобылинский) // Неизданное и несобранное. Томск : Водолей, 2000. -С. 91-97.

69. Источники личного происхождения

70. Адамович Г. Мои встречи с Анной Ахматовой / Г. Адамович // Воспоминания о серебряном веке. М.: Республика, 1993. - С. 254-259.

71. Ахматова А.А. Коротко о себе / А.А. Ахматова // Соч. В 2 т. Т. 2: Проза; Переводы. М.: Художественная литература, 1990. - С. 266-269.

72. Ахматова А.А. Листки из Дневника (о Мандельштаме) / А.А. Ахматова // Соч. В 2 т. Т. 2: Проза; Переводы. М. : Художественная литература, 1990. - С. 198-221.

73. Барятинский В. «Пятницы Полонского» и «Пятницы Случевского». Из серии воспоминаний «Догоревшие огни» / В. Барятинский // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 295-299.

74. Белый А. Между двух революций. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 3 / А. Белый. М. : Художественная литература, 1990. - 670 с.

75. Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1 / А. Белый. М.: Художественная литература, 1989. - 543 с.

76. Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 2 / А. Белый. М.: Художественная литература, 1990. - 687 с.

77. Белый А. Письмо А.А. Блоку от 24 или 25 февраля 1903 г. / А. Белый // Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М. : Прогресс-Плеяда, 2001. - С. 42-44.

78. Бенуа А. Мои воспоминания. В 5 кн. Кн. 4, 5 / А. Бенуа. М. : Наука, 1980.-743 с.

79. Бердяев Н.А. Ивановские среды / Н.А. Бердяев // Русская литература XX века (1890-1910). В 2 кн. Кн. 2 / под ред. проф. Венгерова. М. : XXI век- Согласие, 2000. С. 233-236.

80. Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» (К десятилетию «Пути») / Н.А. Бердяев // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1991. - С. 217-234.

81. Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии) / Н.А. Бердяев. М.: Международные отношения, 1990. - 336 с.

82. Блок А.А. Дневники / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 7. М.-Л. : ГИХЛ, 1962.-С. 19-426.

83. Блок А.А. Записные книжки: 1901-1920 / А.А. Блок. М. : Художественная литература, 1965.-С. 19-511.

84. Блок А.А. <Черновик непосланного письма к Л.Д. Менделеевой> от 16 сентября 1902 г. / А.А. Блок // Собр. соч. В 8 т. Т. 7. М.-Л. : ГИХЛ, 1962.- С. 62-63.

85. Брюсов В .Я. Дневники 1891-1910 / В.Я. Брюсов. М.: М. и С. Сабашниковы, 1927. - 203 с.

86. Брюсов В.Я. Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. 1894-1896 гг. (К истории раннего символизма) / В.Я. Брюсов. М. : Гос. акад. худож. наук, 1927.-81 с.

87. Бунин И.А. Автобиографические заметки / И.А. Бунин // Окаянные дни. Воспоминания. Статьи / И.А. Бунин. М. : Советский писатель, 1990. -С. 172-205.

88. Бунин И.А. Волошин / И.А. Бунин // Окаянные дни. Воспоминания. Статьи / И.А. Бунин. М. : Советский писатель, 1990. - С. 278-288.

89. Бунин И.А. Окаянные дни / И.А. Бунин // Окаянные дни. Воспоминания. Статьи / И.А. Бунин. М. : Советский писатель, 1990. -С. 65-170.

90. Валентинов Н. Брюсов и Эллис / Н. Валентинов // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 46-64.

91. Волошин М. История моей души / М. Волошин // Автобиографическая проза / М. Волошин. М. : Книга, 1991. - С. 187-316.

92. Волошин М. История Черубины / М. Волошин // Путник по вселенным / М. Волошин. М. : Советская Россия, 1990. - С. 214-229.

93. Волошина М. (Сабашникова М.В.) Зеленая змея. История одной жизни / М. Волошина (М.В. Сабашникова). М.: Энигма, 1993. - 413 с.

94. Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 1/3. Гиппиус. М. : НПК «Интелвак», 1999. - 736 с.

95. Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 2/3. Гиппиус. М. : НПК «Интелвак», 1999. - 720 с.

96. Гиппиус 3. Мой лунный друг. О Блоке / 3. Гиппиус // Живые лица / 3. Гиппиус. СПб. : Азбука-классика, 2004. - С. 11-61.

97. Гофман М. Петербургские воспоминания / М. Гофман // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 367-378.

98. Добужинский М. Встречи с писателями и поэтами / М. Добужинский // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 354-366.

99. Жизнь Николая Гумилева (Воспоминания современников). Л. : Изд-во междунар. фонда истории науки, 1991. - 333 с.

100. Засосов Д. Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX-XX веков / Д. Засосов, В. Пызин. М. : Молодая гвардия, 2003. - 465 с.

101. Иванов Г. Петербургские зимы / Г. Иванов. СПб. : Азбука, 2000.288 с.

102. Из писем к В.И. Иванову и Л.Д. Зиновьевой-Аннибал Н.А. и Л.Ю. Бердяевых / вступит, статья, подгот. писем и прим. А.Б. Шишкина //

103. Материалы и исследования / Вячеслав Иванов. М. : Наследие, 1996. -С.119-144.

104. Кузмин М.А. Дневник 1905-1907 / М.А. Кузмин ; предисл., подгот. текста и коммент. Н.А. Богомолова и С.В. Шумихина. СПб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 2000. - 608 с.

105. Кузмин М.А. Дневник 1934 года / М.А. Кузмин. СПб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 1998.-413 с.

106. Кузмин М.А. Условности. Статьи об искусстве / М.А. Кузмин. -Томск : Водолей, 1996. 160 с.

107. Лившиц Б. Полутороглазый стрелец : воспоминания / Б. Лившиц. М.: Художественная литература, 1991. - 350 с.

108. Лурье А. Детский рай / А. Лурье // Воспоминания о серебряном веке. -М. : Республика, 1993. С. 273-280.

109. Маковский С.К. На Парнасе Серебряного века / С.К. Маковский. М.: XXI век - Согласие, 2000. - С. 14-558.

110. Маковский С.К. Портреты современников / С.К. Маковский. — М. : XXI век Согласие, 2000. - С. 7-431.

111. Маяковский В.В. Будетляне / В.В. Маяковский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1955. - С. 329-332.

112. Маяковский В.В. Выступление на диспуте о богеме 19 ноября 1926 года / В.В. Маяковский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 12. М. : ГИХЛ, 1959.-С. 490.

113. Маяковский В.В. Я сам / В.В. Маяковский // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 1.-М.: ГИХЛ, 1955. С. 7-29.

114. Мейерхольд В.Э. Из дневника (1907-1912) / В.Э. Мейерхольд // Статьи. Письма. Речи. Беседы / В.Э. Мейерхольд. М. : Искусство, 1968. -С. 162-206.

115. Мейерхольд В.Э. Письмо к Л.Я. Гуревич от 12 декабря 1908 г. / В.Э.Мейерхольд // Переписка. 1896-1939 / В.Э. Мейерхольд. М. : Искусство, 1976.-С. 122-123.

116. Переписка В.И. Иванова и A.M. Ремизова / вступит, статья, прим. и подгот. писем А. Ремизова A.M. Грачевой; подгот. писем Вяч. Иванова -О.А. Кузнецовой // Материалы и исследования / Вячеслав Иванов. - М. : Наследие, 1996. - С. 72-118.

117. Петров Н.В. «Бродячая собака» / Н.В. Петров // 50 и 500 / Н.В. Петров. -М. : Всероссийское театральное общество, 1960. С. 142-150.

118. Погорелова Б. «Скорпион» и «Весы» / Б. Погорелова // Воспоминания о серебряном веке. -М. : Республика, 1993. С. 312-321.

119. Пяст В. Встречи / В. Пяст // Стихотворения. Воспоминания / В. Пяст. -Томск : Водолей, 1997. С. 153-328.

120. Сабанеев Л. Мои встречи. «Декаденты» / Л. Сабанеев // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 343-353.

121. Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся / Ф.А. Степун. СПб. : Алетейя, 2000.-651 с.

122. Тыркова-Вильямс А. Тени минувшего. Встречи с писателями / А. Тыркова-Вильямс // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 322-342.

123. Тэффи Н.А. Федор Сологуб / Н.А. Тэффи // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 80-93.

124. Ходасевич В.Ф. Некрополь. Андрей Белый / В.Ф. Ходасевич // Собр. соч. В 4 т. Т. 4. -М. : Согласие, 1997. С. 42-67.

125. Ходасевич В.Ф. Некрополь. Конец Ренаты / В.Ф. Ходасевич // Собр. соч. В 4 т. Т. 4. М.: Согласие, 1997. - С. 7-18.

126. Цветаева М. Герой труда / М. Цветаева // Собр. соч. В 7 т. Т. 4. М. : Эллис Лак, 1994. - С. 12-63.

127. Цветаева М. Живое о живом / М. Цветаева // Собр. соч. В 7 т. Т. 4. -М. : Эллис Лак, 1994. С. 157-220.

128. Черубина де Габриак. Исповедь / Черубина де Габриак. М. : Аграф, 1998.-384 с.

129. Чулков Г. Годы странствий / Г. Чулков. М. : Эллис Лак, 1999. — С. 29-404.

130. Шайкевич А. Петербургская богема (М.А. Кузмин) / А. Шайкевич // Воспоминания о серебряном веке. М. : Республика, 1993. - С. 236-244.

131. Шкловский В. Жили-были / В. Шкловский // Жили-были / В. Шкловский. -М.: Советский писатель, 1966. С. 5-164.

132. Шкловский В. О Маяковском / В. Шкловский // Жили-были /

133. B. Шкловский. М. : Советский писатель, 1966. - С. 257-412.1. Исследования

134. Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века / И.А. Азизян. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 400 с.

135. Апинян Т.А. Игра в пространстве серьезного. Игра, миф, ритуал, сон, искусство и другие / Т.А. Апинян. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. -400 с.

136. Апинян Т.А. Мифология: теория и событие / Т.А. Апинян. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. - 281 с.

137. Асмус В.Ф. Эстетика русского символизма / В.Ф. Асмус // Вопросы теории и истории эстетики / В.Ф. Асмус. М. : Искусство, 1968.1. C. 531-609.

138. Балашов Н.И. Русская интеллигенция в ее классическом виде как важный субъект формирования живой культуры России XIX-XX вв. / Н.И. Балашов // Русская интеллигенция. История и судьба. М. : Наука, 2000. - С. 230-243.

139. Башкирцева Ю.С. Ценностные координаты и их трансформация в русской культуре начала XX века / Ю.С. Башкирцева // Проблемы русской философии и культуры : сб. науч. тр. Калининград : б.и., 2000. - С. 77-86.

140. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. — М. : Художественная литература, 1965. 525 с.

141. Березовая Л.Г. История русской культуры. В 2 ч. Ч. 1 / Л.Г. Березовая, Н.П. Берлякова. М.: Владос, 2002. - 400 с.

142. Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. В 2 ч. Ч. 2 / Л.Г. Березовая, Н.П. Берлякова. М. : Владос, 2002. - 400 с.

143. Березовая Л.Г. Культурная история: проблема научной интерпретации / Л.Г. Березовая // Традиционное сознание: проблемы реконструкции / отв. ред. О.М. Рындина. Томск : НТЛ, 2004. - С. 20-35.

144. Березовая Л.Г. Самосознание русской интеллигенции начала XX века : автореф. дис. . д-ра ист. наук / Л.Г. Березовая. М., 1994. - 51 с.

145. Беренштейн Е.П. Русский символизм: эстетика универсальности / Е.П. Беренштейн // Культура и ценности : сб. науч. тр. Тверь : б.и., 1992. -С. 132-141.

146. Богомолов Н.А. Вячеслав Иванов и Кузмин: к истории отношений / Н.А. Богомолов // Русская литература XX века и оккультизм / Н.А. Богомолов. М. : Новое литературное обозрение, 2000. - С. 211-224.

147. Богомолов Н.А. Дневники в русской культуре начала XX века / Н.А. Богомолов // Русская литература первой трети XX века: Портреты. Проблемы. Разыскания / Н.А.Богомолов. Томск : Водолей, 1999. -С. 201-212.

148. Богомолов Н.А. История одного литературного скандала / Н.А. Богомолов // Русская литература XX века и оккультизм / Н.А. Богомолов. М. : Новое литературное обозрение, 2000. - С. 239-254.

149. Богомолов Н.А. Петербургские гафизиты / Н.А. Богомолов // Серебряный век в России. Избранные страницы. М. : Радикс, 1993. -С. 167-210.

150. Божович В.И. Традиции и взаимодействие искусств. Франция конец XIX начало XX века / В.И. Божович. - М. : Наука, 1987. - 320 с.

151. Борисова Е.А. Русский модерн : альбом / Е.А. Борисова, Г.Ю. Стернин.- М.: Галарт, ACT-ЛТД, 1998. 360 е., ил.

152. Браун Э. Дж. Символистское влияние на «реалистический» стиль Горького / Э.Дж. Браун // Русская литература XX века: исследования американских ученых. СПб. : Петро-Риф ; С.-Петерб. ун-т, 1993. -С.156-175.

153. Бычков В.В. В л. Соловьев и эстетическое сознание Серебряного века /

154. B.В. Бычков // Владимир Соловьев и культура Серебряного века. М. : Наука, 2005.-С. 11-29.

155. Варламов А. В краю засмысленных интеллигентов / А. Варламов // Новый журнал. 2001. - Кн. 224. - С. 228-257.

156. Венгеров С.А. Этапы неоромантического движения. Статья первая /

157. C.А. Венгеров // Русская литература XX века (1890-1910). В 2 кн. Кн. 1.- М.: XXI век Согласие, 2000. - С. 19-64.

158. Вислова А.В. На грани игры и жизни (Игра и театральность в художественной жизни России «серебряного века») / А.В. Вислова // Вопросы философии. 1997. - № 12. - С. 28-38.

159. Вислова А.В. «Серебряный век» как театр: феномен театральности в культуре рубежа XIX-XX вв. / А.В. Вислова. М. : б.и., 2000. - 212 с.

160. Воронский А.К. Искусство, как познание жизни, и современность / А.К. Воронский // Искусство и жизнь : сб. статей. М.-Пб. : Круг, 1924. -С. 7-57.

161. Воронский А.К. О пролетарском искусстве и о художественной политике нашей партии / А.К. Воронский // Искусство и жизнь : сб. статей. -М.-Пб. : Круг, 1924. С. 87-113.

162. Воскресенская М.А. Серебряный век: вымысел, умысел или реальность (замечания к неоконченному спору о терминах) / М.А. Воскресенская // Вестн. Томск, ун-та. 2007. - № 295. - С. 119-122.

163. Воскресенская М.А. Символизм как мировидение Серебряного века: социокультурные факторы формирования общественного сознанияроссийской культурной элиты рубежа XIX—XX веков / М.А. Воскресенская. — Томск : Изд-во Томск, ун-та, 2003. — 226 с.

164. Воскресенская М.А. Социокультурная природа Серебряного века / М.А. Воскресенская // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. статей. — Томск : Изд-во Томск, ун-та, 2003. -Вып. 27.-С. 71-93.

165. Воскресенская М.А. Формирование культурной элиты российского общества конца XIX начала XX в. как фактор мировоззренческого раскола интеллигенции / М.А. Воскресенская // Вестн. Томск, ун-та. — 2007. - № 295. - С. 66-70.

166. Гадамер Х.-Г. Игра как путеводная нить онтологической экспликации / Х.-Г. Гадамер // Истина и метод: основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - С. 147-180.

167. Гаспаров M.JI. Интеллектуалы, интеллигенты, интеллигентность / M.JI. Гаспаров // Русская интеллигенция. История и судьба. М. : Наука, 2000. - С. 5-14.

168. Гаспаров M.JI. Поэтика «серебряного века» / M.JI. Гаспаров // Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917; Антология. М. : Наука, 1993. -С.5-44.

169. Глоцер Вл. Елизавета Васильева «Две вещи в мире для меня всегда были самыми святыми: стихи и любовь» / Вл. Глоцер // Новый мир. - 1988. -№ 12. - С. 132-170.

170. Гинзбург JI. О психологической прозе / JI. Гинзбург. JI. : Художественная литература, 1976. — 448 с.

171. Голосовкер ЯЗ. Логика мифа / Я.Э. Голосовкер. М. : б.и., 1987.218 с.

172. Граматчикова Н.Б. Игровые стратегии в литературе Серебряного века (М. Волошин, Н. Гумилев, М. Кузмин) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Б. Граматчикова. Екатеринбург, 2004. - 22 с.

173. Гурвич И. Художественное открытие в лирике Ахматовой / И. Гурвич // Вопросы литературы. 1995. - Вып. 3. - С. 153-174.

174. Гуревич А .Я. Историческая наука и историческая антропология / А.Я. Гуревич // История — нескончаемый спор / А.Я. Гуревич. М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2005. - С. 236-259.

175. Давыдов 3. Черубина / 3. Давыдов, В. Купченко // Памир. 1989. - № 8. - С. 124-160.

176. Дмитриев Ю.А. Театры миниатюр / Ю.А. Дмитриев // Русская художественная культура конца XIX начала XX века (1908-1917). Кн. 3. -М. : Наука, 1977.-С. 191-207.

177. Долгополов JI. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX -начала XX века / Л. Долгополов. Л. : Советский писатель, 1985. - 352 с.

178. Дорохин О.Н. Как пишется история серебряного века / О.Н. Дорохин // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. ст. ; отв. ред. Б.Г. Могильницкий. — Томск : Изд-во Томск, ун-та, 1999. -Вып. 24. С. 50-68.

179. Дорохин О.Н. Серебряный век как историко-культурная и историографическая проблема : дис. . канд. ист. наук / О.Н. Дорохин. -Томск, 1999. 128 с.

180. Ермилова Е.В. Поэзия «теургов» и принцип «верности вещам» / Е.В. Ермилова // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -начала XX века. М. : Наука, 1975. - С. 187-206.

181. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма / Е.В. Ермилова. М. : Наука, 1989. - 176 с.

182. Жидков B.C. Искусство и картина мира / B.C. Жидков, К.Б. Соколов. -СПб. : Алетейя, 2003. 464 с.

183. Завельский А.А. Метафора и символ в творчестве Валерия Брюсова / А.А. Завельский, Д.А. Завельская // В.Я. Брюсов и русский модернизм : сб. ст. М. : ИМЛИ РАН, 2004. - С. 38-50.

184. Золотницкий Д.И. Зори театрального Октября / Д.И. Золотницкий. -JI. : Искусство, 1976. 392 с.

185. Иванов Вяч. Вс. Интеллигенция как проводник в ноосферу / Вяч. Вс. Иванов // Русская интеллигенция. История и судьба. М. : Наука, 2000. - С. 44-63.

186. Иванова Е.В. Русский модернизм и литературный процесс конца XIX -начала XX века / Е.В. Иванова // Российский литературоведческий журнал. -1994.-№5б.-С. 17-38.

187. Иваницкая Е. Спор о Серебряном веке / Е. Иваницкая // Октябрь. -1994.-№ 10.-С. 181-187.

188. Иоффе Г. Русская революция на страницах «Нового журнала» / Г. Иоффе // Новый журнал. Нью-Йорк. - 1996. - Кн. 202. - С. 230-236.

189. Казин A.JI. Неоромантическая философия художественной культуры (к характеристике мировоззрения русского символизма) / A.JI. Казин // Вопросы философии. 1980. - № 7. - С. 143-154.

190. Кантор В. Артистическая эпоха и ее последствия (по страницам Федора Степуна) / В. Кантор // Вопросы литературы. 1997. - Вып. 2. - С. 124-165.

191. Келдыш В.А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность / В.А. Келдыш // Русская литература рубежа веков (1890-е -начало 1920-годов). Кн. 1. -М.: ИМЛИ РАН ; Наследие, 2000. С. 13-68.

192. Климова С.М. Мифологема женственности в культуре Серебряного века и ее социокультурные воплощения / С.М. Климова // Вопросы философии. 2004. - № ю. - С. 151-156.

193. Козлов С.С. А. Блок как литературно-историческая мифологема в творческой судьбе Анны Ахматовой : автореф. дис. . канд. филол. наук / С.С. Козлов. Орел, 1998. - 25 с.

194. Козырев А.П. Гностические искания Вл. Соловьева и культура Серебряного века / А.П. Козырев // Владимир Соловьев и культура Серебряного века. М. : Наука, 2005. - С. 226-240.

195. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры / И.В. Кондаков. М.: Аспект Пресс, 1997. - 687 с.

196. Кондаков И.В. К феноменологии русской интеллигенции / И.В. Кондаков // Русская интеллигенция. История и судьба. М. : Наука, 2000. - С.63-90.

197. Кондаков И.В. «Образ мира, в слове явленный»: волны литературоцентризма в истории русской культуры / И.В. Кондаков // Циклические ритмы в истории, культуре и искусстве. М. : Наука, 2004. -С. 229-293.

198. Корецкая И.В. Литература в кругу искусств / И.В. Корецкая // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-годов). Кн. 1. - М. : ИМЛИ РАН ; Наследие, 2000. - С. 131-190.

199. Коржавин Н. Анна Ахматова и «серебряный век» / Н. Коржавин // Новый мир. 1989. - № 7. - С. 240-261.

200. Кормер В.Ф. О карнавализации и генезисе «двойного сознания» / В.Ф. Кормер // Вопросы философии. 1991. - № 1. - С. 166-185.

201. Крейд В. Встречи с серебряным веком / В. Крейд // Воспоминания о серебряном веке. -М. : Республика, 1993. С. 5-16.

202. Крейд В. Георгий Иванов: этюды и эпизоды / В. Крейд // Новый журнал. Нью-Йорк. - 2004. - Кн. 237. - С. 164-209.

203. Крючкова В.А. К вопросу об определении символизма и его границах / В.А. Крючкова // Символизм в изобразительном искусстве: Франция и Бельгия, 1870-1900 / В.А. Крючкова. М. : Изобразительное искусство, 1994. - С. 5-17.

204. Крыщук Н. Искусство как поведение: книга о поэтах / Н. Крыщук. -JL : Советский писатель, 1989. -416 с.

205. Кузнецов Е.М. Из прошлого русской эстрады / Е.М. Кузнецов. М. : Искусство, 1958. - 367 с.

206. Кундера М. Бессмертие : роман / М. Кундера. СПб. : Азбука-классика, 2007. - 416 с.

207. Купченко В.П. М.А. Волошин литературный критик / В.П. Купченко,

208. B.А. Мануйлов, Н.Я. Рыкова // Лики творчества. Л. : Наука, 1989.1. C.555-599.

209. Лавров А.В. Мемуарная трилогия и мемуарный жанр у Андрея Белого / А.В. Лавров // На рубеже двух столетий. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 1 / А. Белый. М. : Художественная литература, 1989. - С. 5-32.

210. Лавров А.В. Мифотворчество «аргонавтов» / А.В. Лавров // Миф -фольклор литература. - Л. : Наука, 1978. - С. 137-170.

211. Лавров А.В. Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919 / А.В. Лавров. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. - С. 3-12.

212. Лавров А.В. Русские символисты: этюды и разыскания / А.В. Лавров. -М. : Прогресс-Плеяда, 2007. 632 с.

213. Лавров А. «Серебряный век» и/или «пантеон современной пошлости» / А. Лавров // Новое литературное обозрение. 2001. - № 51(5). - С. 240-247.

214. Ланда М. Миф и судьба / М. Ланда // Черубина де Габриак. Исповедь. -М. : Аграф, 1998.-С. 5-44.

215. Латухина А.Л. Человек и космос в философско-эстетическом восприятии И. Бунина («Тень птицы») и М. Горького («По Руси») / А.Л. Латухина // Максим Горький и литературные искания XX столетия.

216. Горьковские чтения 2002 : материалы междунар. конф. - Н. Новгород : Изд-во Нижегород. ун-та, 2004. - С. 196-202.

217. Леденев А.В. Русские литературные объединения конца XIX начала XX в. в литературном движении эпохи / А.В. Леденев // Вестн. Моск. ун-та. Филология. - 1985. - № 1. - С. 12-20.

218. Лежнев А.З. Литература революционного 10-летия. 1917-1927 / А.З. Лежнев, Д.А. Горбов. Харьков : Пролетарий, 1929. - 160 с.

219. Леонов С.В. «Разруха в головах»: к характеристике российского массового сознания в революционную эпоху (1901-1917 гг.) / С.В. Леонов // Ментальность в эпохи потрясений и преобразований. М. : б.и., 2003. -С. 95-172.

220. Лопатин А.А. Миниатюры из репертуара Московского театра «Летучая мышь» / А.А. Лопатин // Памятники культуры. Новые открытия. 2003. М. : Наука, 2004. - С. 305-325.

221. Лосев А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев // Философия. Мифология. Культура / А.Ф. Лосев. М. : Политиздат, 1991. - С. 21-186.

222. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф / А.Ф. Лосев. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 480 с.

223. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. М.: Искусство, 1976. - 367 с.

224. Лотман Ю.М. Культура и взрыв / Ю.М. Лотман. СПб. : Гнозис ; Прогресс, 1992.-272 с.

225. Лотман Ю.М. О семиотическом механизме культуры / Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский // Семиосфера / Ю.М. Лотман. СПб. : Искусство-СПб., 2000. - С. 485-503.

226. Лотман Ю.М. Тезисы к проблеме «Искусство в ряду моделирующих систем» / Ю.М. Лотман // Об искусстве / Ю.М. Лотман. СПб. : Искусство-СПб, 1998.-С. 387-390.

227. Луначарский А.В. Александр Блок / А.В. Луначарский // Статьи о литературе. В 2 т. Т. 1: Русская литература XIX начала XX в. / А.В. Луначарский. - М. : Художественная литература, 1988. - С. 348-387.

228. Луначарский А.В. Брюсов и революция / А.В. Луначарский // Статьи о литературе. В 2 т. Т. 1: Русская литература XIX — начала XX в. / А.В. Луначарский. М. : Художественная литература, 1988. - С. 331-347.

229. Луначарский А.В. Искусство и его новейшие формы /

230. A.В. Луначарский // Искусство и революция : сб. ст. / А.В. Луначарский. -М. : Новая Москва, 1924. С. 193-229.

231. Луначарский А.В. Символисты / А.В. Луначарский // Очерки по истории русской литературы / А.В. Луначарский. М. : Художественная литература, 1976. - С. 429^68.

232. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма / А.И. Мазаев. М. : Наука, 1992. - 324 с.

233. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. М. : Наука, 1976. - 408 с.

234. Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция / П.Н. Милюков // Вехи; Интеллигенция в России : сб. ст. 1909-1910. М. : Молодая гвардия, 1991. - С. 294-381.

235. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. Т. 2. Ч. 1 / П.Н. Милюков. М.: Прогресс-Культура, 1994. - 416 с.

236. Мильдон В.И. Русский Ренессанс, или Фальшь «серебряного века» /

237. B.И. Мильдон // Вопросы философии. 2005. - № 1. - С. 40-51.

238. Минц З.Г. Несколько дополнительных замечаний к проблеме: «символ в культуре» / З.Г. Минц // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. СПб. : Искусство-СПб., 2004. - С. 40-45.

239. Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов / З.Г. Минц // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. СПб. : Искусство-СПб., 2004. - С. 59-96.

240. Минц З.Г. Понятие текста и символистская эстетика / З.Г. Минц // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. СПб. : Искусство-СПб., 2004. -С.97-102.

241. Минц З.Г. Эпоха модернизма: «серебряный век» русской поэзии / З.Г. Минц // Поэтика русского символизма / З.Г. Минц. СПб. : Искусство-СПб., 2004. - С. 342-389.

242. Муравьева И.А. Век модерна: панорама столичной жизни. Т. 2 / И.А. Муравьева. СПб. : Изд-во Пушкинского фонда, 2004. - 272 с.

243. Неклюдова М.Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца

244. XIX начала XX века / М.Г. Неклюдова. - М. : Искусство, 1991. - 395 с.

245. Нефедьев Г.В. Жизнетворчество Э. Метнера (к мифологии русского символизма) / Г.В. Нефедьев // Владимир Соловьев и культура Серебряного века. М.: Наука, 2005. - С. 614-620.

246. Нива Ж. Русский символизм / Ж. Нива // История русской литературы:

247. XX век: Серебряный век. М. : Прогресс-Литера, 1995. - С. 73-105.

248. Нива Ж. Статус писателя в России в начале XX века / Ж. Нива // История русской литературы: XX век: Серебряный век. М. : Прогресс-Литера, 1995. - С. 609-614.

249. Николюкин А.Н. Зинаида Гиппиус и ее дневники (в России и эмиграции) / А.Н. Николюкин // Гиппиус 3. Дневники. В 2 кн. Кн. 1. М. : Интелвак, 1999. - С. 5-32.

250. Никонова Т.А. «Новый человек» в русской литературе 1900-1930-х годов: проективная модель и художественная практика / Т.А. Никонова. -Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2003. 232 с.

251. Новикова Т. «Прекрасная Дама» в культуре серебряного века / Т. Новикова // Вест. Моск. ун-та. Филология. 1998. - № 1. - С. 90-100.

252. Обатнина Е. «Магический реализм» Алексея Ремизова / Е. Обатнина // Собр. соч. Т. 3: Оказион / A.M. Ремизов. М. : Русская книга, 2000. -С. 573-591.

253. Обатнина Е. «Обезьянья Великая и Вольная Палата»: игра и ее парадигмы / Е. Обатнина // Новое литературное обозрение. 1996. — № 17. — С. 185-217.

254. Овсянников Ю.М. Картины русского быта. Стили, нравы, этикет / Ю.М. Овсянников. — М. : Арт-Пресс, Галарт, 2001. 352 с.

255. Овчинников В.Ф. Творческая личность в контексте русской культуры / В.Ф. Овчинников. Калининград : Калинингр. ун-т, 1994. - 88 с.

256. Пайман А. История русского символизма / А. Пайман. М. : Республика, 2000. - 415 с.

257. Паперный В. Поэтика русского символизма: персонологический аспект / В. Паперный // Андрей Белый. Публикации. Исследования. М. : ИМЛИ РАН, 2002. - С. 152-168.

258. Парнис А.Е. Программы «Бродячей собаки» / А.Е. Парнис, Р.Д. Тименчик // Памятники культуры. Новые открытия. 1983. Л. : Наука, 1985.-С. 160-257.

259. Петров А.А. «Неомифологизм» (русские символисты в поисках духовного самоопределения) / А.А. Петров // Вестн. Омского ун-та. 2002. -№ 1. - С. 39-42.

260. Пигулевский В.О. Символ и ирония (опыт характеристики романтического миросозерцания) / В.О. Пигулевский, Л.А. Мирская. — Кишинев : Штиинца, 1990. 165 с.

261. Поляков Ю.А. Человек в повседневности (исторические аспекты) / Ю.А. Поляков // Отечественная история. 2000. - № 3. - С. 125-132.

262. Приходько И.С. Александр Блок и русский символизм: мифопоэтический аспект / И.С. Приходько. Владимир : Изд-во ВГПУ, 1999. -80 с.

263. Ретюнских Л.Т. Философия игры / Л.Т. Ретюнских. М. : Вузовская книга, 2005.-256 с.

264. Родина Т.М. Александр Блок и русский театр начала XX века / Т.М. Родина. М.: Наука, 1972. - 312 с.

265. Ронен О. Серебряный век как умысел и вымысел / О. Ронен. — М. : ОГИ, 2000.-152 с.

266. Русская художественная культура второй половины XIX века: картина мира. М. : Наука, 1991.-400 с.

267. Сарабьянов Д.В. Русская живопись XIX века среди европейских школ / Д.В. Сарабьянов. М. : Советский художник, 1980. - 261 с.

268. Сарабьянов Д.В. Стиль модерн / Д.В. Сарабьянов. М. : Искусство, 1989. - 294 с.

269. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества» / В.А. Сарычев. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1991. -316с.

270. Смирнова JI.A. Единство духовных устремлений в литературе серебряного века / JI.A. Смирнова // Российский литературоведческий журнал. 1994. - № 5-6. - С. 3-16.

271. Соловьев А.Э. Истоки и смысл романтической иронии / А.Э. Соловьев // Вопросы философии. 1984. - № 12. - С. 97-105.

272. Спиридонова JI.A. Феномен Горького: к вопросу о новаторстве / JI.A. Спиридонова // Максим Горький и литературные искания XX столетия. Горьковские чтения 2002 : материалы междунар. конф. - Н. Новгород : Изд-во Нижегород. ун-та, 2004. - С. 5-14.

273. Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX века / Г.Ю. Стернин. - М. : Советский художник, 1984. - 296 с.

274. Тагер Е.Б. У истоков XX века / Е.Б. Тагер // Избранные работы о литературе. М.: Советский писатель, 1988. - С. 284-313.

275. Тертерян И.А. Романтизм как целостное явление / И.А. Тертерян // Человек мифотворящий / И.А. Тертерян. М. : Советский писатель, 1988. -С. 14-50.

276. Тихвинская Л.И. Повседневная жизнь театральной богемы Серебряного века: кабаре и театры миниатюр в России. 1908-1917 / Л.И. Тихвинская. М. : Молодая гвардия, 2005. - 527 с.

277. Толмачев В.М. Декаданс: опыт культурологической характеристики /

278. B.М. Толмачев // Вест. Моск. ун-та. Филология. 1991. - № 5. - С. 18-28. Троцкий Л.Д. Литература и революция / Л.Д. Троцкий. - М. :1. Политиздат, 1991. 400 с.

279. Тух Б.И. Путеводитель по Серебряному веку / Б.И. Тух. М. : Октопус, 2005. - 208 с.о

280. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / И. Хейзинга. М.: Прогресс ; Прогресс-Академия, 1992. -464 с.

281. Хренов Н.А. Культура в эпоху социального хаоса / Н.А. Хренов. — М. : Едиториал УРСС, 2002. 448 с.

282. Хренов Н.А. Опыт культурологической интерпретации переходных процессов / Н.А. Хренов // Искусство в ситуации смены циклов: междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах. М. : Наука, 2002. — С. 11-55.

283. Чалмаев В.А. Власть судьбы (творческий путь и «взвихренное слово» Алексея Ремизова) / В.А. Чалмаев // Избранное: Повести. Литературные силуэты. Воспоминания / А. Ремизов. -М.: Просвещение, 1992. С. 5-23.

284. Черубина де Габриак // Судьбы поэтов серебряного века : библиогр. очерки / С.П. Бавин, И.В. Семибратова. М. : Книжная палата, 1993.1. C. 442^445.

285. Шевцов В.В. Карточная игра в России: опыт историко-культурного анализа (конец XVI начало XX века) : автореф. дис. . канд. ист. наук / В.В. Шевцов. - Томск, 2002. - 25 с.

286. Шруба М. Среды Вячеслава Иванова и связанные с ними литературные объединения / М. Шруба // Вячеслав Иванов ~ творчество и судьба: к 135-летию со дня рождения. М. : Наука, 2002. - С. 177-186.

287. Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М. : Академический Проект, 2000. - 222 с.

288. Энциклопедия символизма: живопись, графика и скульптура. Литература и музыка. М. : Республика, 1998. - 429 с.

289. Эткинд А. Культура против природы: психология русского модерна / А. Эткинд // Октябрь. 1993. - № 7. - С. 168-192.

290. Эткинд А. Эрос невозможного: развитие психоанализа в России / А. Эткинд. М. : Гнозис ; Прогресс-Комплекс, 1994. - 376 с.

291. Эткинд Е. Единство «серебряного века» / А. Эткинд // Звезда. — 1989. — № 12. С. 185-194.

292. Юнг К.Г. Подход к бессознательному / К.Г. Юнг // Архетип и символ / К.Г. Юнг. М. : Ренессанс, 1991. - С. 23-94.

293. Юрьева 3. Мифотворчество и миротворчество (Андрей Белый) / 3. Юрьева // Новый журнал. 1997. - Кн. 206. - С. 237-248.

294. Fleming W. Arts and Ideas / W. Fleming. New York : Holt, Rinehartan and Winston, 1961. - XIII + 797 pp.