автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.04
диссертация на тему: Нефть и геополитическая реконфигурация после окончания "холодной войны"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Нефть и геополитическая реконфигурация после окончания "холодной войны""

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им.М.В. ЛОМОНОСОВА ИНСТИТУТ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ

на правах рукописи

Чанг Хси-мо гл1ЩШ Нефть и геополитическая реконфигурация после окончания "холодной войны": на примере стран СНГ и Восточной Азии

Специальность: 23.00.04 - Политические проблемы международных

систем и глобального развития

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата политологии

Москва 1998 г.

°о I

Работа выполнена на кафедре политологии Востока Института стран Азии и Африки при Московском Государственном Университете им.М.В.Ломоносова.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

- Доктор экономических наук, профессор Л. А. Фридман

- Доктор экономических наук, профессор

A. И. Бельчук

- Кандидат исторических наук, доцент

B. В. Бойцов

- Институт Востоковедения РАН

Защита диссертации состоится "_"_1998 г. в_часов на

заседании Диссертационного совета Д.053.05.23 Института Стран Азии и Африки при МГУ по адресу: 103009, г. Москва, ул. Моховая, д.11.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института стран Азии и Африки при МГУ

Автореферат разослан "_"_1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук Е. С. Мелкумян

Актуальность исследования определяют три фактора1: заметная нестабильность на Среднем Востоке, представляющая серьезную угрозу энергетической безопасности мира; ускоренный экономический рост стран Восточной Азии, требующий соответствующего увеличения энергопотребления; и распад СССР, в результате которого радикально изменилась вся геополитическая обстановка и условия борьбы за огромные запасы нефти и газа. Все это делает необходимым комплексное изучение геоэкономических и геополитических проблем в связи с борьбой за энергоносители в обширных регионах Восточной Азии, Центральной Азии, Кавказа и России.

В работе, кроме подробного изложения политико-экономического процесса в период после окончания "холодной войны" и распада Советского Союза, сделана попытка определить основные причины и показать результаты этих исторических событий. Автор уверен, что борьба за энергоресурсы и маршруты их транспортировки, разворачивавшаяся уже в начале XX столетия и обострившаяся в Восточной Азии и на пространстве СНГ после распада Советского Союза, не только касается будущего заинтересованных стран, в том числе Тайваня (родины автора) и России, но и оказывает сильное воздействие на будущее всего человечества.

Цель исследования определяется прежде всего необходимостью изучить недостаточно освещенное в российской и тайваньской политологической литературе такое относительно новое явление, как борьба за энергоресурсы и за пути их транспортировки, которая оказывает влияние на геополитическую реконфигурацию в СНГ и в Восточной Азии.

' YergitL Daniel & J.StanisIav. "Oil: reopening the door". Foreign Affairs. Sep/Oct 1993:81-93.

3

Недостаточно отражено в российской и тайваньской научной литературе также и то воздействие, которое оказывает геоэнергетическая ситуация в Восточной Азии на геополитическую реконфигурацию в Евразии. При решении данной проблемы автор вводит в научный оборот рад новых фактов и сведений, почерпнутых из российских, японских и американских источников, а также не привлекавшейся ранее литературы по данной тематике.

Рассматривая особенности развития международных отношений после окончания холодной войны и распада Советского Союза, а также стремясь проанализировать научные парадигмы, с помощью которых можно объяснить новую мировую ситуацию, автор отказывается от теорий "конца истории" Ф.Фукуямы2 или "столкновения цивилизаций" С.Хантингтона3. Показав неубедительность и поверхностность этих теорий4 и отметив, что многие причины возникших в СНГ и в Восточной Азии региональных конфликтов кроются в экономике, особенно в борьбе за жизнеобеспечивающие ресурсы, а не только в религиозной ориентации или общественном устройстве, автор старался рассмотреть "конфликт Север-Юг" нашего времени сквозь призму борьбы за энергоресурсы и ее воздействие на геополитическую реконфигурацию.

Указанные проблемы и цель исследования определили и конкретные задачи настоящей диссертации:

2 Francis Fukuyama, "The End of History?", The National Interest, №16 (Summer 1989), pp.3-18. And "The End of History and the last man", Chinese edition, Taipei: 1995.

3 Samuel P. Huntington, The Clash of Civilisations and the remaking of world order, New York: Simon & Schuster, 1996.

4 Во-первых, различные этно-религиозные группировки, как правило, не остаются неизменными. Кроме того, этно-религиозные связи - не единственный фактор, объединяющий различных людей в одну социально-политическую группировку. Во-вторых, эпю-религиозный фактор не единственный, а лишь один из факторов, определяющих политическую деятельность людей. В-третьих, различные этно-

П определить роль нефти в мировой экономике и в экономическом развитии изучаемых стран;

И выявить воздействие борьбы за энергоресурсы и маршруты их транспортировки на геополитическую реконфигурацию в Восточной Азии и на пространстве СНГ;

П изучить взаимосвязь борьбы за энергоресурсы с региональными и межэтническими конфликтами в Восточной Азии и СНГ;

□ показать основные тенденции геополитической реконфигурации в этих регионах;

П проанализировать варианты будущей геополитической ситуации в Евразии.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

Диссертация является первым комплексным исследованием широкого круга проблем, связанных с геоэкономическими и геополитическими сдвигами, происходящими в СНГ и в Восточной Азии в результате окончания холодной войны и распада СССР.

В диссертации выявлена одна из важнейших геополитических формул, характеризующих эпоху после окончания холодной войны: изменения в кругообороте международной торговли энергетическими ресурсами обязательно влекут за собой перестройку международной и региональных систем безопасности, включающих вовлеченные в данный кругооборот государства. В ходе такой геополитической реконфигурации возрастает опасность возникновения конфликтов, которые могут приобрести характер военного противоборства.

религиозные группировки не обязательно конфлигауют между собой. Подробнее см.: John R. Bowen, "The Myth of Global Ethnic Conflict", Journal of Democracy, Vol.7, No.4, October 1996, pp.4-14.

5

В диссертации показано, что борьба за энергоресурсы и маршруты их транспортировки стала ключевым фактором, определяющим геополитическую реконфигурацию в АТР после окончания холодной войны. Этот фактор не только приводит к укреплению японско-американского военного альянса, а также улучшению российско-японских отношений, но и способствует расширению АТР в качестве геополитического пространства, в которое постепенно входят Индийский океан и часть Центральной Азии.

В работе показано, что, став одним из важнейших факторов раскола СНГ, борьба за энергоресурсы и маршруты их транспортировки резко изменила и продолжает изменять геополитическую конфигурацию в СНГ. Кроме того, многие кровопролитные конфликты на пространстве СНГ, возникавшие на эшо-национальной основе, в современных условиях тесно переплетаются с этой борьбой. В результате проявилась отчетливая геополитическая тенденция: нефтяной фактор постепенно становится одним из ключевых, определяющих перспективу урегулирования этих конфликтов.

Автор делает вывод о том, что следствием вышеуказанных геоэкономических и геополитических изменений становится формирование нового комплекса экономической и политической безопасности в гигантском суперрегионе "Большой Средний Восток", включающем как Центральную, Южную и Восточную Азию, так и Ближний и Средний Восток. В качестве нового "комплекса международной системы безопасности", Большой Средний Восток после окончания холодной войны становится единственным суперрегионом,

связанным одновременно с жизненно важными интересами большинства стран мира.

В свете сказанного понятно, что важной целью НАТО и американско-японского альянса постепенно становится "энергетичесский крестовый поход", обеспечивающий безопасный доступ к энергоресурсам и их стабильную поставку из стран Большого Среднего Востока. Этим, собственно, и объясняется неизбежность многосторонней экспансии стран Запада во главе с США на пространстве Большого Среднего Востока.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что она способствует более глубокому пониманию воздействия нефтяного фактора на ход геополитической реконфигурации в СНГ и в Восточной Азии. Ряд положений диссертации может быть использован внешнеэкономическими ведомствами как России, так и Тайваня при разработке государственных подходов к обеспечению национальной безопасности. Помимо этого, содержащаяся в диссертации информация, ее положения и выводы могут быть полезны при изучении международных отношений на пространстве СНГ и в Восточной Азии, а также для подготовки специалистов в этой области.

Теоретическую основу исследования составили труды общеметодологического характера ряда исследователей: И. Валлерстайна (теория "мировой капиталистической системы", включающей понятия "центр", "периферия" и "полупериферия"5), Р. О'Брайена (характеристика

5 Immanuel Wallerstein, The modern World System: Capitalist Agriculture and the Origins of the European

World-Economy in the Sixteenth Centmy, New York: Academic Press, 1974; "The rise and futare demise of the capitalist world system: concepts for comparative analysis", Comparative Studies in Society and History, No. 16, 1974, pp.387-418; The Capitalist World-Economy, Cambridge: Cambridge University Press, 1976; The Modern World-System II: Mercantilism and the Consolidation of the European World Economy 1600-

7

мировой капиталистической системы после окончания холодной войны6), П. Тэйлора (о взаимоотношении мировой экономики и геополитической конфигурации мира7), Дж. Нагаты, М. Хэлбвакса, Л. А. Козера, Ванга Минг-кэ, К. Герца (об этнической политике8), А. Хиршмана (о роли нефти как предмета международной торговли, оказывающего двоякое влияние на государства, вовлеченные в двусторонний товарообмен: т.е. об "эффекте предложения" и "эффекте влияния"9), Б. Бэрри (о трех уровнях анализа проблем безопасности—государственного, регионального и международного,—где региональный выступает как промежуточный между государственной и международной системами10). В процессе исследования автор изучил работы российских/советских ученых в области геополитической и геоэкономической трансформации на пространстве СНГ: С. Б. Багдасарова, В. Я. Белокриницкого, А. И. Бельчука, А. Б. Василенко, М. Ф. Видясовой, А. Г. Вишневского, Ю. Н. Гладкого, А. Г. Дугина, С. В. Жукова, А. Г. Зайцева, С. В. Колчина, С. И. Кузнецова, С. Б. Лаврова, А. Н. Логинова, Ю. В. Лысенко, А. П. Маркова, А. И. Миллера, Ю. С. Пескова, И. В. Прокофьева, Ю. Е. Пузанова, В. В.

1750, New York: Academic Press, 1980; Historical Capitalism, London: Verso, 1983; The politics of world-economy, Cambridge: Cambridge University Press, 1984.

6 Richard O'Brien, Financial Integration: the End of Geography, London: Printer, 1992.

7 Peter J. Taylor, Political Geography: world-economy, nation-state and locality, New York: Longman, 1989.

8 Judith Nagata, "In defense of ethnic boundaries: the changing myths and charters of Malay identity", in Ethnic Change, ed. by Charles Keyes, Seatle: University of Washington, 1981: Maurice Halbwachs, On Collective Memory, ed. and trans, by Lewis A. Coser, Chicago and London: The University of Chicago Press, 1992; Lewis A. Coser, "Introduction; Maurice Halbwachs, in On Collective Memory; David Middleton & Derek Edwards ed., Collective Remembering, London: Sage Publications, 1990; Вант Минг-кэ, Хуаша Бэньуюн (Периферия Китая: Историческое воспоминание и этническая идентичность), Тайбэй: 1997; Bernard Lewis, History—Remembered, Recovered, Invented, Princeton: Princeton University Press, 1975.06 опыте сепаратизма в новых независимых государствах в Третьем мире после Второй мировой войны CM.:Clifford Geertz, The Interpretation of Cultures, New York: Basic Books, 1973.

9 Albert Hirschman, National Power and the Structure of Foreign Trade, Los Angeles: University of California Press, 1945, pp.24-29.

10 Brian Barry, People, States and Fear: an International Security Studies in the Post-Cold War Era, New York, 1991.

Разуваева, О. Б. Резниковой, Е.А.Семенова, К. С. Сорокина, С. Л. Тихвинского, Н. А. Ушаковой, Ю. Е. Федорова, Л. А. Фридмана, А. М. Хазанова, Н. А. Халфина, Ю. В. Цыганова, А. Я. Эльянова и др.

Методологической основой исследования является общенаучный принцип объективности, предполагающий изучение проблем во всей их сложности, многогранности и противоречивости. Он требует учета всей суммы факторов, порождающих то или иное явление, исключает односторонность, предвзятость и субъективизм при подборе и оценке фактов. Исследование базируется на положениях политико-экономических учений о связи экономической борьбы и геополитической реконфигурации с социальной, политической и "этнической" жизнью международного сообщества11.

Источники и литература

В качестве источников в настоящей работе в основном использовались публикации на русском, английском, китайском и японском языках, изданные в России и других странах СНГ, Китае, Японии, США, Англии, Австралии, Филиппинах, а также на Тайване. Кроме того, привлекались материалы ряда международных организаций, в том числе ООН, Всемирного банка, АТЭС, Азиатского банка развития и др.

" Hans Morgenihau, Politics among Nations, New York: Knopf, 1967; Robert Giplin, War and Change in World Politics, Cambridge: Cambridge University Press, 1981; Joan Edelman Spero, The Politics of International Economic Relations, New York: StMartin's Press, Inc.,1990; Joseph S.Nye, Jr., Understanding International Conflicts: an introduction to theory and history, Boston: Harper Collins College Publishers, 1993; Иногучи Такятш, Коу-ка то пикай (Государство и общество), Токио: 1987; Шао Чэн-Жэн, Жэньжи ута жиньжи дэ жэньхэ (Интеграция Политологии и Экономию!), Тайпей: 1992; О геополитической науке см.: К.С.Гаджиев, Геополитика, Москва: Международные отношения, 1997; Александр Дугин, Основы геополитики, Москва:1997; К.С.Сорокин, Геополитика современности и геостратегия России, Москва: 1997.

Автор изучил также обширную научную литературу на русском, китайском, японском и английском языках, опубликованную в России, КНР, Тайване, Японии, США, Англии и других странах.

Временные рамки исследования охватывают главным образом период с 1991 г. (когда распался Советский Союз) по 1997 г. Однако, чтобы понять взаимосвязь борьбы за энергоресурсы и геополитической реконфигурации в Восточной Азии и на пространстве СНГ, оказалось необходимым проанализировать соответствующий круг проблем на протяжении более продолжительного периода, предшествующего распаду СССР.

Апробация работы. Отдельные положения диссертации были отражены в статьях, опубликованных в 1996-1998 гг.

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на кафедре политологии Востока Института стран Азии и Африки при МГУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определены объект и проблемы исследования, а также цель диссертации. Охарактеризованы методологическая основа и методы исследования, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В главе I диссертации "Нефть и мировая политика в эпоху после окончания холодной войны" характеризуются основные этапы использования человеком энергии, роль энергоносителей в экономике и политике современного мира, а также новые тенденции мирового энергетического рынка и их экономико-политические последствия на

международной арене после окончания холодной войны и распада Советского Союза.

Отмечены три основные закономерности: 1) уровень экономического развития в определенном обществе во многом зависит от использования энергоносителей, количество которых со временем увеличивается12; 2) проблема доступа к энергоресурсам тесно связана не только с экономическим, но и политическим, особенно геополитическим влиянием13; 3) лидеры военно-политических блоков (речь, прежде всего, идет о США и СССР) использовали нефтяную политику для консолидации отношений со своими союзниками14.

С этой точки зрения анализируется роль углеводородного сырья в мировой политике в эпоху после окончания холодной войны. Согласно данным Международного энергетического агентства (МЭА, Париж), мировой спрос на нефть к 2010 г. увеличится по меньшей мере на треть и составит от 92 до 97 млн. баррелей в день15. Рост потребления нефти будет обусловлен главным образом увеличением населения и быстрыми темпами экономического роста в Южной Азии и Латинской Америке, но особенно в Восточной Азии, где наметилось ускоренное экономическое развитие, требующее соответствующего увеличения энергопотребления.

В главе рассматривается воздействие экономического кризиса, начавшегося летом и осенью 1997 г. в Восточной Азии, на динамику

12 Edith Penrose, "Oil and the international economy: multinational aspects,1900-1973", in R.W.Ferrier ed., Oil in the World Economy, New York: Routledge,1989, pp.3-16.

13 Daniel Yergin, The Prize: The Epic Quest for Oil, Money, and Power, Taipei, 1992, Chinese version.p.671; А.Васшешсо и В. Разуваев, "Нефть и международные отношения", МЭиМо, №12,1996 года, с.56.

14 Подробнее см.: Ethan В. Kapstein, The Insecure Alliance: Energy Crises and Western Politics since 1944, Oxford: Oxford University Press, 1990; William M Reisinger, Energy and The Soviet Bloc: Alliance Politics after Stalin, Ithaca & London: Cornell University Press, 1992.

15 Zanny Minton, "Central Asia: A Survey", The Economist, Feb.7, 1998, p.5.

спроса на нефть. Предполагается, что через два или три года после вероятного временного сокращения роста потребления энергии в Восточной Азии, оно снова резко возрастет. Азиатское экономическое "чудо" действительно имело место и здесь наличествуют условия для дальнейшего ускоренного развития: трудовая дисциплина, деловая гибкость, высокий уровень сбережений, быстрое освоение технологий, охват международных рынков. И даже если в течение последующих трех лет кризис в Восточной Азии ежегодно будет сокращать темп роста ее спроса на нефть на 1 процентный пункт (против в среднем 5,2 % с 1990 г. по 1995 г.), то и в этом случае к 2010 г. спрос на нефть будет на 9 млн. баррелей в день выше, чем в 1996 г. - т.е. его прирост превысит общий объем нефтедобычи в Саудовской Аравии. Итак, в период 1997-2010 гг., возрастая ежегодно на 4%, рост спроса на нефть в Восточной Азии составит к 2010 г. свыше 50% мирового прироста. В этот регион придется ежегодно импортировать свыше 20 млн. баррелей нефти в день по сравнению с импортом примерно 11 млн. в 1997 г16.

Большую часть этого спроса должны удовлетворить нефть и газ, добываемые в государствах Персидского залива, где политическая, экономическая и демографическая ситуация весьма нестабильна. Поэтому задача диверсификации источников энергоресурсов становится жизненно важной не только для стран Восточной Азии, но и для всего западного мира.

После окончания холодной войны и распада СССР Европейский Союз и США постепенно создают особую энергетическую стратегию.

16 Daniel Yergin, Dennis Eklof & Jefferson Edwards, "Fueling Asia's Recovery", Foreign Affairs, Vol.77, No.2, Mar/Apr. 1998, pp.34-50.

Учитывая три фактора - нестабильность политической ситуации на Среднем Востоке, растущую потребность в энергоресурсах в Восточной Азии и распад Советского Союза, а также стремясь к диверсификации источников нефтегазоресурсов и путей их транспортировки с целью снижения возможной опасности перебоев в энергоснабжении, США переходят к новой энергетической политике, смысл которой выражается формулой "От (Персидского) залива в (Мексиканский) залив". Дело в том, что традиционно средневосточная нефть составляла наибольшую долю всей импортируемой США нефти. Но после "Бури в пустыне", говоря точнее, с 1992 года в общем объеме импортированной США нефти доля латиноамериканских стран (37,5% в 1996 году) значительно превысила поставки средневосточной нефти (19,8% в 1996 году). Такая тенденция выражает суть новой энергетической стратегии США - избежать чрезмерной зависимости от средневосточной нефти и усилить энергетическую интеграцию с Латинской Америкой в рамках НАФТА. Чем успешнее будет осуществляться эта стратегия, тем ниже будет степень зависимости США от средневосточной нефти, тем меньше будет оснований у Вашингтона опасаться нестабильности на Среднем Востоке, а следовательно, тем более свободно США смогут прибегать к военным мерам воздействия в случае политического кризиса в этом регионе.

В случае возникновения нового нефтяного кризиса экономика Западной Европы и Японии (а также многих восточноазиатских государств, не имеющих своих энергоресурсов) понесет больший урон, чем экономика США. В этом контексте Европейский Союз, стремящийся к снижению уязвимости в энергоснабжении, особенно в случае вспышки нового нефтяного кризиса из-за того или иного политического конфликта

на Среднем Востоке, решил, во-первых, повысить удельный вес природного газа (особенно после освоения месторождений в Северном море) и снизить удельный вес нефти в объеме использованных энергоресурсов; во-вторых, найти новые источники энергоресурсов в других регионах (в первую очередь, в бывших советских республиках), расположенных вне Среднего Востока. В 1995 г. удельный вес природного газа в объеме использованной первичной энергии в Западной, Центральной и Восточной Европе составил 19,6%, тогда как соответствующий показатель в Восточной Азии не превышал 8,8%, а в Японии - 11,1%. Главными поставщиками природного газа для Европейского Союза являются ныне: во-первых, Норвегия, Нидерланды; во-вторых, страны Северной Африки и района Персидского залива; и в-третьих, Россия.

Стремясь ослабить свою зависимость от средневосточных энерго-, в том числе газовых, ресурсов, страны Европейского Союза в последние годы принимают активное участие в освоении газовых месторождений и новых маршрутов транспортировки нефти и газа из государств Центральной Азии17. Нефтяная и газовая промышленность этих стран (и прежде всего энергоресурсы Каспия) вновь интегрируется в мировую нефтяную индустрию впервые после Октябрьской революции18. Несмотря

17 См.:"Америка ко секию сэньряку (Нефтяная стратегия США: из Среднего Востока в Латинскую Америку)", Foresight Monthly, March 1997, рр.42-43; "Юшо соуго о унагасу газухина (Сеть газопроводов, которая способствует интеграции в Европу)", Foresight Monthly (Япония), June 1997, рр.62-63.

18 Правда, в Советском Союзе, особенно с 70-х годов, нефть и газ служили одним из важнейших источников получения твердой валюты. С этой точки зрения, СССР давно уже интегрировался в мировую нефтяную индустрию. Однако шанс для иностранного капитала участвовать в освоении и маркетинге российских энергоресурсов появился лить после окончания холодной войны и распада Советского Союза. О роли Советского Союза в качестве "периферии" мировой капиталистической системы говорится в: A.G.Frank, "Long live transideological enterprise! The socialist economies in the capitalist division of labour", Review, January 1977, pp.91-140.

на то, что Каспийский бассейн не располагает месторождениями такого класса, как Персидский залив, он имеет огромные разведанные запасы нефти (28 млрд баррелей) и газа (6,804 трлн куб. метров) - всего около 70 млрд. баррелей в нефтяном эквиваленте. Большая часть разведанных запасов нефти содержится в 150 месторождениях Казахстана, а большая часть запасов газа - в Туркмении. Хотя и гораздо меньшие, чем на Среднем Востоке, эти месторождения являются очень крупными по любым другим меркам; они значительно больше, например, чем обнаруженные в Европе запасы нефти и газа, составляющие в нефтяном эквиваленте около 50 млрд. баррелей. Различные оценки потенциала Центральной Азии колеблются от умеренных 70 млрд. баррелей до, возможно, чересчур оптимистичных 200 млрд. баррелей или больше в нефтяном эквиваленте19.

В случае успешного осуществления политики диверсификации источников энергоресурсов, Европейскому Союзу удастся достичь значительного снижения не только экономической, но и политической зависимости от США, которые играют решающую роль в обеспечении военно-политической стабильности в странах Северной Африки и Среднего Востока.

Глава II посвящена анализу взаимосвязи борьбы за энергоресурсы и геополитической реконфигурации в Восточной Азии после окончания холодной войны. Относительно высокие темпы экономического роста стран Восточной Азии сопровождались здесь возрастающей нехваткой энергопредложения. Восточноазиатские страны в будущем неизбежно окажутся в зависимости от энергопоставок из стран Персидского залива. В результате ключевое значение для них приобретают вопросы как

19Zanny Minton, "Central Asia: A Survey", The Economist, Feb.7,1998, pp.5-6.

15

обеспечения военно-политической (и даже экономической) стабильности в регионе Персидского залива, так и обеспечения безопасности морского пути, проходящего из Персидского залива через Индийский океан, Малаккский пролив и Южно-Китайское море в Северо-Восточную Азию. При отсутствии системы коллективной безопасности, рост потребления энергоносителей странами региона вынуждает их импортировать энергоресурсы из Среднего Востока и вступать в борьбу за суверенитет над Южно- Китайском морем - где также предполагается наличие крупных запасов нефти и газа20. В результате развертывается гонка вооружений, и уже имели место конфликты КНР с Вьетнамом и Филиппинами. В этом контексте обеспечение безопасности морского пути из Персидского залива через Юго-Восточную Азию в Японию становится залогом национальной безопасности заинтересованных государств и приоритетом их политики.

По мере того как с точки зрения других государств региона растет угроза военной экспансии КНР, проявлением которой в частности стал военный кризис с августа 1995 г. по март 1996 г. в Тайваньском проливе, политика КНР становится фактором нестабильности в этом регионе. Используя тезис о "китайской угрозе", США и Япония вновь укрепили свой военный союз, чтобы взять вышеупомянутый морской путь под военный контроль. Они приступили также к осуществлению проекта перекачки российских и центральноазиатских энергоресурсов в Восточную Азию. В итоге наметилось также заметное улучшение отношений Японии с Россией - потенциальным поставщиком

20 Конфликт из-за островов Спратли, большая часть которых скрьпа под водой, возник в конце 1960-х гг., когда ученые предсказали наличие здесь немалых запасов нефти и газа (они оцениваются в 30 млрд. тонн нефти). См.: "South China Sea", U.S. Congress Librar)- of Congress, Data August, 1994.

16

углеводородов для Восточной Азии. Кроме того, страшась военной угрозы со стороны Китая, государства АСЕАН и Индия усиливают всестороннее, в том числе и военное, сотрудничество. В свою очередь, Китай, испытывающий растущую нехватку энергоресурсов, которая может затормозить его экономическое развитие, также заинтересован в осуществлении проекта перекачки российских и центральноазиатских энергоресурсов.

В этих условиях Индийский океан вместе с Южно-Китайским морем приобретает ключевое геополитическое значение для сохранения безопасности Восточной Азии. Если в Индийском океане будет нарушена стабильность или возникнет военный конфликт, который парализует транспортировку нефти по вышеуказанному морскому пути, то безопасности (в первую очередь, экономической) восточноазиатских стран будет нанесен сильнейший удар. Именно по этой причине ныне имеет смысл включать Индийский океан в определение геоэкономической и геополитической концепции расширенного АТР. Поэтому территория АТР, если речь идет о системе безопасности, представляется в виде своеобразного треугольника: это регион, расположенный между Индией, Австралией с Новой Зеландией и Китаем с Японией.

Одновременно возникновение нового кругооборота международной торговли энергетическими ресурсами, в который войдут восточноазиатские страны (прежде всего КНР) и ряд центральноазиатских государств (в первую очередь Казахстан и - в будущем - Туркменистан с Узбекистаном), неизбежно приведет к формированию нового комплекса региональной системы безопасности, который объединит восточноазиатские и центральноазиатские страны. Но обеспечение

энергетической безопасности Китая, в свою очередь, представляет одно из главнейших условий стабильности и безопасности в АТР. Все это подводит исследователей к необходимости рассмотрения современной ситуации в Центральной Азии не в узко-региональном иди постсоветском ракурсе, а в широких рамках геополитического контекста всей Азии как единого пространства системы безопасности.

В главе III рассматривается главным образом борьба за казахстанские и туркменские энергоресурсы и маршруты их транспортировки. В эту борьбу втянуты не только все заинтересованные государства (США, западноевропейские страны, Россия, Китай, Япония, Индия, Пакистан, Саудовская Аравия, Иран, Турция, страны Центральной Азии), а также различные этнические группировки в Афганистане, но и ряд нефтяных компаний, среди которых наиболее активно действуют американские, западноевропейские, японские и российские. Западный мир во главе с США, стремящийся ослабить влияние России на пространстве бывшего Советского Союза, активно разрабатывает проект "нового шелкового пути" (т.н. "евразийского энергетического коридора") в западно-восточном направлении для прокладки трубопроводов в обход территории России. При этом США преследуют еще одну цель -блокировать транс-иранский вариант этого энергетического коридора. Россия и Иран, в свою очередь, стремятся использовать свои территории для транспортировки каспийских энергоресурсов. Конкуренция между вероятными маршрутами нефте- и газопроводов нередко сопровождается дипломатической борьбой, обострением этно-национальных и политических противоречий, приводящим к кровопролитным конфликтам. В результате наблюдается не только ослабление

политического, военного, экономического и, особенно, энергетического, влияния России на пространстве СНГ, но и все нагляднее проявляется тенденция к расколу внутри СНГ. Катализаторами последней служит как создание центральноазиатского союза (Казахстан, Узбекистан и Киргизия) и ГУАМа (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова), так и расширение НАТО на восток.

В борьбу за маршруты трубопроводов в Центральной Азии вовлекаются все новые государства, стремящиеся ущемить интересы соперников и оттеснить их от участия в этой борьбе. Так, кроме существовавшего ранее российского маршрута трубопроводов, появляются проекты реализации иранского, грузинского, китайского, афганского и, с большой долей вероятности, турецкого маршрутов. При этом, если по крайней мере часть каспийских энергоресурсов станет поступать на мировой рынок через афганский и иранский маршруты трубопроводов, то проблемы региональной безопасности в Центральной Азии и на Среднем Востоке будут неизбежно переплетаться.

В главе IV исследуется борьба за энергоресурсы и пути их транспортировки на западном и южном флангах России. Автор отмечает, что СНГ создано не только для сохранения системы коллективной безопасности и экономических связей бывших советских республик. Важнейшей функцией Содружества оказывается поддержание системы добычи и транспортировки энергоресурсов. СНГ - это во многом союз обладателей нефтегазовых запасов и транзитных путей. России, как ключевому звену западного транзита, удавалось группировать вокруг себя бывшие советские республики до той поры, пока такой союз был им выгоден или по крайней мере неизбежен. Южный (через Иран и

Афганистан), восточный (через Китай) и западный (через Закавказье и Турцию) - энергетические коридоры могут обеспечить альтернативные или дополнительные экспортные пути для транспортировки энергоресурсов государств СНГ, минуя территорию России. Поэтому, если вслед за "первой ласточкой" последуют другие, еще более крупные, проекш, то это усилит центробежные тенденции в СНГ. Автор отмечает, что факторы, которые привели к распаду Советского Союза, продолжают влиять на процессы, происходящие в странах СНГ (в том числе и на внутреннюю жизнь Российской Федерации). Это особенно отчетливо проявляется на примере чеченского, нагорно-карабахского и абхазского конфликтов. Этно-национальные элиты в странах бывшего СССР пробуют жить, не вспоминая о Госплане, директивах из Москвы и многом-многом другом, а главное - они хотят сами распоряжаться в своих государствах. Лидеры государств Каспия уверены, что, обладая обширными запасами углеводородов, и привлекая к их освоению иностранный капитал, проложив с его помощью выгодные маршруты нефте- и газопроводов, они вполне смогут прожить самостоятельно даже в условиях распада СНГ.

По мере прокладки путей для перекачки каспийских энергоресурсов на рынки Западной Европы, возникнет новый 1фугооборот международной торговли энергоресурсами между странами Западной Европы и Каспия. Подобное развитие событий приведет к тому, что обеспечение политической стабильности в кавказском регионе и нормального функционирования трубопроводов для транспортировки каспийских энергоресурсов будет рассматриваться заинтересованными странами (прежде всего западноевропейскими и Соединенными Штатами) как гарантия их экономической безопасности. Так начинает складываться

новый комплекс региональной системы безопасности, соединяющий Западную Европу и Каспий.

Таким образом, процесс геополитической реконфигурации в Евразии крайне сложен. Совершенно очевидно, что он требует и разработки новых геополитических концепций.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования. Регионы Каспийского моря и Персидского залива (Грузия, Армения и Азербайджан, юг России, Казахстан, Узбекистан и Туркменистан; Иран, ОАЭ, Оман, Йемен, Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и Турция) постепенно объединяются в один стратегический энергетический эллипс, который можно было бы условно назвать "Большой Средний Восток"(БСВ). Новые границы "Большого Среднего Востока" (по наиболее распространенной в России терминологии - Ближнего и Среднего Востока) включают не только арабские страны Северной Африки и Западной (Юго-Западной) Азии, но и Турцию, Иран и Израиль, новые независимые государства Кавказа и Центральной Азии, а также Афганистан, Пакистан и Индию. Провинция Синцзян в западном Китае, судя по всему, тоже может входить в БСВ.

Формирование БСВ показывает целесообразность расширения региональных границ с учетом того значения, какое имеют для мировой политики и экономики запасы энергетического сырья, расположенные в восточной половине региона, а также связанные с этим проблемы безопасности, бесперебойной добычи и транспортировки нефти и природного газа, предотвращения этнических и межгосударственных конфликтов, которые в последние десятилетия разворачивались в этом ареале.

С учетом сказанного можно сделать вывод о возникновении "комплекса международной системы безопасности" в рамках БСВ, который является единственным регионом в мире, связанным одновременно с Восточной и Южной Азией, Россией, США и Западной Европой. Этот комплекс международной системы безопасности в конечном счете затронет интересы большинства стран мира. Иными словами, после окончания холодной войны самым важным для всемирной безопасности может оказаться обеспечение безопасности на Большом Среднем Востоке.

Автор рассматривает вопрос о том, как наилучшим образом обеспечить безопасность и сохранить стабильность в этом новом геополитическом образовании, которое мы называем БСВ. Особое внимание при этом он уделяет роли США, отмечая, что, несмотря на окончание холодной войны, США - единственная сверхдержава в мире -все еще продолжают политику "сдерживания", которая осуществлялась ранее для борьбы с Советским Союзом, сохраняя и расширяя военный блок НАТО и американско-японский альянс в Восточной Азии. Это объясняется следующим: 1) данная политика служит средством сохранения в самих Соединенных Штатах внутреннего консенсуса по многим вопросам внешней политики; 2) она обеспечивает США возможность держать под контролем своих главных союзников в Западной Европе, а также Японию; без такого контроля Западная Европа и Япония способны стать сильнейшими соперниками США; 3) эта политика служит средством предотвращения "конфликта Север-Юг", т.е. подавления возможных "мятежей на Юге". Без такого подавления США трудно будет сохранить преимущество Запада (включая Японию) перед остальным

миром, следствием чего может стать постепенный отказ стран Западной Европы и Японии от сохранения своих союзных отношений с США. В этом случае восточноазиатские и западноевропейские государства оказались бы вынуждены искать другие, помимо военного союза с США, пути для обеспечения политической стабильности и военной безопасности на Большом Среднем Востоке. При таком повороте событий США потеряли бы свою роль гегемона в мировой политике. Таким образом, автор полагает, что одной из важнейших целей НАТО, американско-японского альянса, а также военных баз США в других районах мира после окончания холодной войны постепенно становится обеспечение безопасного доступа к энергоресурсам и их стабильная поставка из стран БСВ. Этим, собственно, и объясняется неизбежность экспансии Запада во главе с США на пространстве БСВ.

Что будет дальше? Автор считает, что США вряд ли удастся сохранить безопасность на Большем Среднем Востоке, поскольку они будут не в состоянии примирить противоречия между различными заинтересованными сторонами в этом суперрегионе. БСВ, где сосредоточена большая часть углеводородных запасов нашей планеты, будет превращаться в эпицентр сложнейшего комплекса противоречий и проблем международной безопасности.

По теме диссертации опубликованы две статьи на Тайване и одна принята к печати в России:

1. "О основном очертании борьбы за энергоресурсы к 21-му столетию", в ежеквартальнике "Энергия" (Тайвань), январь 1997 г., с.2-17.

2. "Второй кризис в Персидском заливе в 1990-х годах и нефтяняя политика", в ежеквартальнике "Энергия" (Тайвань), апрель 1997 г., с. 14-28.

3. "Гражданская война в Афганистане и туркменский газ", принята к печати в "Вестник московского университета, Серия 13, Востоковедение".

Издательство АО "Диалог-МГУ".

ЛР № 063999 от 04.04.95 г. Подписано к печати 13.05.98 г. Усл.печ.л. 1,5. Тираж 120 экз. Заказ 538. Тел. 939-3890, 928-2227, 928-1042. Факс 939-3891. 119899, Москва, Воробьевы горы, МГУ.