автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Немецкие эмигранты в СССР в 1930-е годы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Немецкие эмигранты в СССР в 1930-е годы"

г> - г п Г' 1 1) ^ • •

РОССИЙСГАКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ прк ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

На правах рукописи

ДЕЛЬ Олег Анатольевич

НЕМЕЦКИЕ ЭМИГРАНТЫ 3 СССР В 1930-е ГОДЫ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Л

д/1

Москва - 1995

Работа выполнена на кафедре истории Российского государства Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Тимофеев П.Т.

доктор исторических наук, профессор -Чеботарева В.Г.

кандидат исторических наук -Швецов В.В.

Ведущая организация - Институт Российской истории Российской Академии Наук

Защита состоится 26 декабря 1995 года в_час. на

заседании диссертационного совета Д-151.04.09 в Российской академии государственной службы при Президенте РФ по адресу: 117606, Москва, пр. Вернадского, 84,1 уч. корп., ауд. 2245.

С диссертацией можно ознакомиться на кафедре истории Российского государства РАГС.

Официальные оппоненты:

Автореферат разослан ноября 1995 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор

КОЖУРИН В.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена тем, что в современных условиях, когда реформируемая Россия и объединенная Германия вступили в новый период своей истории, обеим странам предстоит переосмыслить многое из своего недавнего прошлого. А 30-е годы, пожалуй, - наиболее сложный и трагический период, принесший народам обоих государств диктаторские режимы и их негативные последствия особенно требуют всестороннего научного изучения и осмысления, дабы избежать односторонней исторической оценки.

Революционные изменения в истории человечества, связанные с событиями 1917 г. в России и появлением на карте первого государства рабочих и крестьян, вызвали в числе других мощные миграционные процессы. Из-за границы возвращались тысячи вынужденных эмигрантов - революционеров, скрывающихся от преследований царского режима, религиозных сектантов, русских военнопленных времен I мировой войны. Одновременно Россия потеряла многих представителей интеллектуальной элиты, не принявших нового режима или не вынесших гражданской войны в обществе.

Несомненный факт: по крайней мере на несколько десятилетий после Октября 1917 г. Россия и затем СССР оказались в центре мировой политики. Одни сочувствовали и помогали, другие ненавидели и боролись, но равнодушных не было.Напротив, было нескрываемое любопытство, неподдельный интерес к начавшемуся в России невиданному социальному эксперименту. Провозглашение целью достижения блестящих человеческих идеалов - построение общества равенства и справедливости, очевидные успехи НЭПа в 20-е годы и особенно -индустриализации конца 20-30-х годов, поиск и реализация новаторских идей в области экономического планирования, культуры, образования и просвещения, социального обеспечения, молодой дух и энергия созидания находились в явном противоречии с атмосферой застоя и кризиса в капиталистическом мире. Многим казалось, что рушатся основы «старой цивилизации» и будущее человечества - за «новой цивилизацией», которую олицетворяла собой Россия.

СССР стал привлекательным и желанным не только для профессиональных революционеров, преследуемых за политические убеждения и действия, но и для миллионов безработных, выброшенных на улицы в одночасьз; сюда ехали за приключениями и надеждой реализовать свои способности и замыслы.

Уникальность избранного для исследования периода заключается в том, что именно в конце 20-х - середине 30-х годов наблюдалась одна

из самых мощных по численности и национальному разнообразию волн эмиграции в СССР из других стран за всю российскую историю. Десятки тысяч человек избирали СССР своей второй родиной и направлялись туда, часто вместе с семьями.

Несмотря на то, что в литературе фигурируют разные количественные данные об эмиграции в СССР, все исследователи сходятся во мнении, что эмиграция из Германия в эти годы была самой многочисленной и немецкие колонии в крупных городах и промышленных центрах не только во многом определяли лицо иностранной колонии в СССР в целом, но и являлись своеобразным центром притяжения других эмигрантских групп. Весьма показателен, например, тот факт, что немецкоговорящие эмигранты из Австрии, Чехословакии, Венгрии, США, Швейцарии и других стран настолько тесно общались На работе и в быту с выходц&ми из Германии, что в глазах русского населения, как свидетельствуют многочисленные источники, все они ассоциировались именно с «немецкой эмиграцией» как единым целым.

Наряду с самостоятельным научным значением, эта тема представляет безусловный интерес для исследования социально-политической истории советского общества 30-х годов, особенно в плане выработки и реализации национальной и интернациональной политики, изучения социальных элит, общественного сознания. Несмотря на очевидную специфику, иностранная - в том числе немецкая - колония активно приспосабливалась к советской действительности и безусловно являлась своеобразным звеном внутри советского общества, неся на себе многие его «родимые пятна», которые еще предстоит внимательно изучать. Все это, на наш взгляд, обусловливает важность исследования проблем немецкой эмиграции в СССР в 30-е годы.

Степень научной разработанности проблемы. Первые публикации о жизни немецких эмигрантов в СССР стали появляться как у нас, так и за рубежом еще в 30-е годы. Они представляли из себя прежде всего заметки самих эмигрантов в газетах, журналах, сборниках статей о своих впечатлениях о СССР, условиях жизни иностранце^, причинах отъезда из Германии и носили во многом пропагандистский характер. Акценты в этих работах расставлялись в зависимости от политических взглядов издателей, поэтому и относиться к фактам, изложенным в них, следует с большой осторожностью, тем более, что многие из статей были «инициированы» сверху. Публикации в советской России преследовали цель доказать торжество идеи пролетарского интернационализма, показать преимущества жизни в стране Советов рабочих и служащих, в том числе и иностранных, окруженных заботой партии и между-

народных коммунистических организаций - Коминтерна, МОПРа, Меж-рабпома и других. В числе подобных изданий можно назвать такие, как: Виттенберг Э., Матте Э., Позе Ф. Берлинские пролетарии рассказывают (Профиздат, 1933), Иностранные рабочие на стройке СССР (Профиз-дат, 1932), Апрелев В., Левин Г. Крепка как сталь пролетарская солидарность (Профиздат, 1934), Урин С.Г. Что такое МОПР (М., 1936), Каттель Б. 15 лет МОПР СССР (М., 1937) и т.д. К ним можно отнести также многочисленные публикации в периодической печати тех лет, и особенно в газетах «Deutsche Zentral-Zeitung» и «Rote Zeitung»1, издававшихся на немецком языке преимущественно для немецких эмигрантов, живших в СССР. Будучи важной частью историографии проблемы, эти статьи одновременно являются сегодня неоценимым источником информации по истории немецкой эмиграции в СССР, так как содержат множество ранее неизвестных фактов и имен, проливающих свет на малоизученные события этого периода истории.

Безусловно представляют интерес в изучении проблем немецкой эмиграции и публикации в Германии тех лет, отражавшие широкий спектр взглядов на жизнь в советской России - от явно антисоветских до умеренных и просоветских (число таких книг, выходивших до 1933 года, правда, незначительно)2. Несмотря на субъективный характер приведенных в них впечатлений вернувшихся в Германию или еще остававшихся в России немецких эмигрантов (в основном рабочих и специалистов), исследователь обнаружит здесь данные о бытовых условиях жизни иностранцев в СССР: их материальном снабжении, обеспечении жильем, продуктами, зарплате и т.д. Представляют интерес и .содержащиеся в письмах родственникам и опубликованные заметки о взаимоотношениях с русскими коллегами, партийными органами, о настроениях в среде иностранцев.

1 «Дойче централь-цайгунг» (DZZ) - издавалась в Москве с 16 мая 1926 года по 13 июля 1939 года. С момента основания до 10 мая 1930 года она являлась органом центрального бюро немецкой секции ВКП(б). До 1930 года обслуживала исключительно немецких колонистов Поволжья, Крыма, Северного Кавказа, была чисто крестьянской газетой. Позже ее содержание кардинально меняется, газета в сущности превращается s центральный орган для немецких трудящихся в Советском Союзе.

«Роте цайтунг» с 1931 по 1932 год являлась органом Ленинградского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, с 1932 по 1936 годы -органом Ленинградского облпрофсовета.

2 См. например: Ludwig Renn. Russlandfahrten. - Lasso-Verlag, Berlin, 1932; Mathias Reitz. 2,/2 Jahre als Spezialist kreuz und quer durch Sowjet-Russland. - Verlag Eberhard Kalt-Tehnder, Berlin, 1932; Franz Kramer. Das rote Imperium. Verlag Josel Rösel & Friedrich Puftet, München, 1933; Fritz Funk. 3 Jahre unter Hammer und Sichel. Tagesbuch eines Ingenieurs. -Volk und Reich Verlag, 1933; Walter Müntz. Vom Kommunismus geheilt. Ein Jahr beim sowjetrussischen «Aufbau». - Vertag Meyer & Müller, Berlin, 1933; A. Laubenheimer. Die Sowjetunion am Abgrundl • Verlag Volkswirtschaftsdienst, Berlin, 1933.

Таким образом, первый этап историографического изучения истории немецкой эмиграции в СССР характеризует целый ряд общих (как для выходивших в СССР, так и в Германии) особенностей - яркая политизированность, популярный стиль изложения, рассчитанный на массового читателя, автобиографичность большинства статей. Практически всегда авторами выступают современники и очевидцы описываемых событий, что позволяет говорить о высокой степени информационной ценности источника, достоверности сообщаемых в работах фактов и имен. Другое дело - их интерпретация, зависящая от политических взглядов и симпатий авторов и издателей, а также от «социального заказа».

Научное исследование проблем немецкой эмиграции в СССР началось уже в послевоенные годы, но рассматривались они не самостоятельно, а в контексте изучений более широкого спектра проблем этого периода отечественной истории. Связано это было не только с глобальностью задач, которые ставились в те годы перед историками, но и с определенной недооценкой важности данной темы и закрытостью большинства архивных источников, имевших гриф секретности. Тем не менее во многих работах тех лет содержатся попытки осветить проблемы функционирования немецкой иностранной колонии в СССР, рассказать о вкладе иностранцев в социалистическое строительство, показать, как реализовывалось на практике закрепленное в советской Конституции право на убежище. К числу работ, так или иначе затрагивавших данные проблемы, можно отнести: Лукьянов К.Т. Интернациональные связи между трудящимися СССР и Германии в годы социалистического строительства 1926-1932 {Л., 1968), Тарле Г.Я. Друзья страны Советов (Наука, 1968), Иоффе А.Е. Интернациональные научные и культурные связи Советского Союза 1928-1932 (Наука, 1969), АврусА.И. Пролетарский интернационализм в действии (Издательство Саратовского университета, 1971), Озеров Л .С. Строительство социализма в СССР и международ ная пролетарская солидарность 1921-1937 (Мысль, 1972), Мичев Д. Межрабпом и организация пролетарской солидарности 1921-1935 (Мысль, 1971), Москва интернациональная (Московский рабочий, 1977). Все эти книги по понятным причинам написаны в исторйко-партайном русле, им присущи политизированность и тенденциозность, упрощенческий подход. Характерный для них тщательный подбор фактов призван был подкрепить торжество социалистических идей и затушевать или «замолчать» негативные моменты, которые не вписывались в устоявшуюся общепризнанную схему.

Исследования немецкой эмиграции велись в послевоенные годы ¡1 в Западной Германии. Там вышел целый ряд трудов по истории немецкой эмиграции 30-х годов (не только в СССР, но и в другие

страны), таких как: Kurt R. Grossmann. Emigration. Geschichte der Hitler -Flüchtlinge 1933-1945 (Stuttgart, 1969), Hans Albert Walter. Asylpraxis und Lebensbedingungen in Europa. Deutsche Exilliteratur 1933-1950 (Darmstadt/ Neuwied, 1972), Herbert Tutas. NS-Propaganda und deutsches Exil 19331939 (Hain, 1973), Heinz Kühn. Widerstand und Emigration (Hamburg, 1980), Leben in Exil: Probleme der Integration deutscher Flüchtlinge (Hamburg, 1981), Widerstand und Exil der deutschen Arbeiterbewegung 1933-1945 (Bonn, 1981), Renate Schafft-Kulas. Emigrationsverhalten: Untersuchung der deutschsprachigen Emigration (Mainz, 1984). Все эти работы не претендовали на всеобъемлющее исследование немецкой эмиграции и затрагивали лишь отдельные аспекты этой проблемы, что было связано не в последнюю очередь с невозможностью доступа к источникам, хранящимся в советских архивах. Кроме того большинство исследований в этот период велось с антикоммунистических позиций, что ставит под сомнение их объективность и научность. Наиболее полно в западно-германской исторической литературе были разработаны сюжеты, связанные с жизнью и деятельностью эмигрировавших в СССР представителей творческой интеллигенции Германии1. В ней достаточно подробно рассказано о бежавших от фашизма представителях немецкой интеллигенции в советской России - архитекторах, писателях, актерах.

Разумеется, нельзя не упомянуть, что книги на эту тему выходили и в ГДР. Стоит назвать, например, такие достаточно серьёзные работы, как Exil in der UdSSR (Leipzig, 1989) - результат коллективного труда ряда сотрудников академии искусств и института литературы АН ГДР; Karl Grünberg. Wie ich zu "Tausend Zungen" kam / Deutsche Schriftsteller aus ihrem Leben und Schaffen (Berlin, 1955); Horst Halfmann. Bibliographien und Verlage der deutschsprachigen Exil-Literatur 1933-1945 (Leipzig, 1969); Wieland Herzfelde. Die deutsche Literatur im Exil (Berlin, 1976); Peter Diezel. ^ Exiltheater in der Sowjetunion 1932-1937 (Berlin, 1978). В ГДР выходила и обширная литература мемуарного характера по истории немецкой эмиграции. Большими тиражами издавались книги, содержащие воспоминания бывших эмигрантов - членов СЕПГ, живших в 30-е годы в СССР, в частности: Alfred Kurella. Zwischendurch. Verstreute Essays 19341940 (Berlin, 1961); Hans Klering. Meine Universität: Das Leben (Berlin, 1967); Bernhard Reich. Im Wettlaut mit der Zeit (Berlin, 1970);Trude Richter. Die Plakette vom großen und vom kleinen Werden (Halle, 1972); Franz

1 См. например: Hans Albert Walter. Deutsche Exilliteratur. - Bd.2, Stuttgart 1984; Bd.31988;

Bd.4 1 978; David Pike. Deutsche Schriftsteller im sowjetischen Exil 1933-1945. - Frankfurt

a.M., 1981; Haarmann H., Schirmer L., Walach D. Das «Engels»-Projekt. Ein antifaschistischer

Theater deutscher Emigranten in der UdSSR (1936-1941). - Worms: Heinz, 1975.

Dahlem. Am Vorabend des zweiten Weltkrieges. Erinnerungen (Berlin, 1977); Hugo Huppert. Wanduhr mit Vordergrund. Stationen eines Lebens (Halle, 1977); Heinz Willmann. Steine klopft man mit dem Kopf. Lebenserinnerungen (Berlin, 1977); Markus Wolf. Die Troika (Berlin-Weimar,1989). Особое внимание восточно-германские историки естественно уделяли вопросам деятельности КПГ в 30-40-е годы. Наиболее известной работой, затрагивающей в том числе и аспекты жизни и работы функционеров КПГ в СССР, в частности, в Коминтерне, является исследование Хайнца Кюнриха "КПГ в борьбе против фашистской диктатуры 1933-1945" (М., 1986). Безусловно и проблемы немецких экономических эмигрантов тоже находили свое отражение в научных статьях историков ГДР1. Вместе с тем, характеризуя в целом восточногерманскую литературу, нельзя не отметить, что она не свободна от влияния политичёских установок СЕПГ, касавшихся в том числе и вопросов истории КПГ. Написанные под давлением партийного руководства и жестких идеологических схем, работы восточно-германских исследователей не лишены тенденциозности и субъективизма, их отличает односторонний подход к проблеме, стремление затушевать или "замолчать" наиболее острые моменты истории.

Новая волна интереса к судьбам немецких эмигрантов пришлась на период горбачевской перестройки и снятия железного занавеса в Европе. Это время (конец 80-х - начало 90-х годов) сопровождалось открытием бывших секретных советских архивов, материалы которых по-новому проливали свет на события 30-х годов. На страницах отечественных и зарубежных изданий появилась целая серия скандальных материалов, разоблачительных статей: многие торопились сделать на истории политический капитал. Повышенное внимание зарубежных, прежде всего германских, историков вызвала тема репрессий в отношении немецких граждан на территории СССР в 30-е годы и, прежде всего, репрессий против известных функционерог КПГ2. Перед исследователями стояла задача выяснения судеб пропавших в ГУЛАГе немецких эмигрантов, составление списков репрессированных, а в перспективе - выявление мест захоронений. Такая работа была проведена коллективом Института истории рабочего движения в Берлине

1 См. например: Die Tätigkeit deutscher Architekten und Spezialisten des Bauwesens in der Sowjetunion 1930-1937. In: Wissenschaftliche Zeitschrift der Humboldt-Universität zu Berlin. Gesellschafts- und Sprachwissenschaftliche Reihe 3/1967. S.383-399

2 См. например: Kommunisten verfolgen Kommunisten. StalinistischerTerror und Säuberungen in den kommunistischen Parteien Europas seit den dreißiger Jahren. Hg. von Hermann Weber und Dietrich Staritz. - Berlin, 1993

(ГДР), результатом чего стало издание в 1991 году книги In den Fängen des NKWD. Deutsche Opfer des stalinistischen Terrors in der UdSSR (Dietz Verlag, Berlin, 1991). Большое значение этой публикации заключалось в том, что книга содержала 555 имен и кратких биографий эмигрировавших в СССР и репрессированных здесь немцев, а также давала импульс и исходные данные для дальнейшей реконструкции и выяснения их судеб.

Другой крупной работой по данной теме стала книга западногерманского историка Германа Вебера «Weiße Flecken» in der Geschichte. Die KPD-Opfer der Stalinschen Säuberungen und ihre Rehabilitierung (Frankfurt, 1989 und Berlin, 1990). Она выдержала 2 издания и содержит список имен 305 немецких эмигрантов - исключительно коммунистов (в отличие от вышеупомянутого сборника), ставших жертвами террора 30-х годов.

Несмотря на большое значение выхода этих книг в деле реабилитации бывших репрессированных и восстановлении исторической правды, приходится признать, что в целом исследования германских историков 80-х годов носили несколько односторонний характер. Во-первых, изучались преимущественно материалы, связанные с именами известных деятелей КПГ. Во-вторых, односторонность проявилась в увлечении количественными показателями репрессивной политики в СССР, что отодвинуло на второй план объективный научный анализ и качественные оценки этого периода истории. Недостаточное внимание уделялось на наш взгляд и бытовой стороне жизни эмигрантов, особенностям восприятия ими советской действительности, процессу трансформации взглядов и крушения иллюзий.

Исследование проблем эмиграции 30-х годов проводились не только в Германии, но и в Австрии (особенно в 70-е - начале 90-х годов)'. Разумеется, большее внимание здесь уделялось судьбам австрийских граждан, поскольку австрийские эмигранты - хотя они и составляли значительно менее многочисленную группу - заслуживают самостоятельного изучения. Вместе с тем в работах, вышедших в Австрии, можно обнаружить немало интересных с исторической точки зрения фактов, характеризующих особенности функционирования иностранной колонии в СССР в целом. (Кроме того, благодаря общности языка, немецкие

' См. например: Karl R. Stadler. Opfer verlorener Zelten. Die Geschichte der Schutzbund -

Emigration 1934. - Wien, 1974; Barry McLoughlin u. Walter Szevera. Posthum rehabilitiert.

Daten zu 150 österreichischen Stalin-Opfern. - Wien, 1991; Hans Schafranek. Zwischen

NKWD und Gestapo. Die Auslieferung deutscher und österreichischer Antifaschisten aus der

Sowjetunion an Nazideutschland 1937-1941 (ISP-Verlag Frankfurt a.M, 1990).

и австрийские эмигранты в СССР очень тесно общались.)

Если говорить об отечественных работах по данной теме, то в последние годы появился ряд научных и публицистических статей, открывающих новую страницу в изучении истории иностранной колонии в СССР в 30-е годы. Их написание связано прежде всего с открытием бывших секретных советских архивов. Статьи С.В.Журавлева и В.С.Тяжельниковой1 носят главным образом постановочный характер и обращают особое внимание на продуктивность использования компьютерных методов для изучения макро- и микроуровневых процессов внутри иностранной колонии в СССР в 20-30-е годы. В новаторском исследовании Е.А.Осокиной, посвященном анализу существовавшей в 30-е годы в СССР системы снабжения, специальный раздел раскрывает вопрос о снабжении продуктами питания и промтоварами иностранных рабочих, политэмигрантов и т.д.2 Л.Г.Бабиченко опубликовал ряд некогда секретных документов, проливающих свет на политику руководства ВКП(б) и ИККИ по отношению к немецким эмигрантам3. Статьи в российской и зарубежной прессе И.Щербаковой посвящены проблемам репрессирования немецких граждан органами НКВД в 30-е годы4. Н.С.Мусиенко в соавторстве с автором данной диссертации исследовала инспирированное НКВД дело о якобы существовавшей в СССР в 30-е годы немецкой молодежной организации «Гитлер-Югенд»5.

Таким образом, анализ историографии показывает, что как в России, так и за рубежом отсутствуют специальные исследования, посвященные изучению немецкой колонии в СССР в 30-е годы. Кроме того,

' Журавлев С.В., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской России в 19201930-е годы (Постановка проблемы и методы исследования). - Отечественная история, 1994, N1. С. 179-189; Они же. Die Ausländer in der UdSSR (20-30er Jahre). Zum Aufbau der Datenbasis. - Max-Planck-Institut für Geschichte/History and Computing in Eastern Europe. Göttingen, Germany, 1993, N21.

2 Осокина E.A. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928-1935 гг. - М., 1993.

3 См. например: Бабиченко Л.Г. «Если аресты будут продолжаться, то ... не останется «ни одного немца - члена партии». Сталинские «чистки» немецкой политэмиграции в 1937-1938 годах. - Исторический архив, 1992, N1; Он же. Кто вершил судьбы людей. - Neues Leben, 1993, N28.

' Щербакова И. Один из ста, из пятисот, из тысячи... - Московские новости, 1988, N44. Schtscherbakowa I. Das Schicksal der vom NKWD zwischen 1936-1941 an Deutschland ausgelieferten deutschen Emigranten, rekonstruiert anhand von Akten aus dem Moskauer KGB-Archiv. - In: Kommunisten verfolgen Kommunisten. Berlin, 1993. S. 265-274.

5 Dehl O. u. Mussijenko N. «Hitler-Jugend» in der UdSSR? Zur Geschichte einer Fälschung. -Neues Leben, 1994, N29, 30, 31

анализ историографии привел нас к нескольким другим важным выводам:

- до недавнего времени отечественная и немецкая историография данной темы не только существовали абсолютно автономно, но и явно противостояли друг другу по известным политическим причинам. Между тем, каждая из сторон активно занималась накоплением фактов, возведением теоретических построений, требующих тщательной критической проверки, в том числе с помощью материалов противоположной стороны;

- целый ряд важнейших аспектов темы остались вне поля зрения ученых. Многие другие вопросы, некогда затронутые либо поставленные историками остаются неразработанными. Это касается изучения причинно-следственных связей немецкой эмиграции, глубокого анализа всех аспектов экономической эмиграции в СССР, объективного изучения политэмигрантов. Анализ историографии свидетельствует, что при явном предпочтении «партийной» и «производственной» истории иностранной колонии вне поля зрения историков остались социально-бытовые, культурные, психологические аспекты, что привело к игнорированию специфики функционирования этого общественного организма в рамках советской системы.

Причины недостаточной разработанности данной темы безусловно связаны с ограниченностью источниковой базы (хотя сейчас доступ в архивы значительно шире, чем раньше), все еще не преодоленными идеологическими стереотипами, сложностью исследования проблемы.

Очевидно, решить вопрос наиболее полного освещения жизни иностранцев в советской России позволил бы междисциплинарный, комплексный подход к изучению данной темы, находящейся на стыке истории политической (в частности, истории международных отноше% ний и мирового коммунистического движения), истории народов, миграционных процессов, культуры, истории международных организаций (Коминтерна, МОПРа), а также общественного сознания и социальной психологии различных групп советского общества 30-х годов.

Предметом данного исследования является изучение немецкой иностранной колонии в СССР в 1930-е годы, проблем ее формирования и развития, а также изучение различных сторон жизни и быта немецких эмигрантов в СССР.

Исходя из состояния разработанности данной темы, нами определены следующие основные цели и задачи исследования. Главная цель диссертационной работы - на основе введения в научный оборот новых источников (в основном, из бывших секретных советских архивов) проана-

лизировать основные проблемы истории немецкой эмиграции в СССР в 30-е годы. При этом задачи поставлены таким образом, чтобы рассмотреть в качестве приоритетных наиболее малоизученные темы:

- определить основные категории эмигрантов, их специфику, количественные и качественные характеристики, юридический статус;

- изучить механизм идеологического воздействия на иностранцев, особенности восприятия немцами советской действительности, адаптации к стандартам поведения и интеграции в общество;

- рассмотреть приоритеты политики и ход репрессий в отношении немецких эмигрантов в СССР в 30-е годы.

Хронологические рамки исследования охватывают 30-е годы 20 века, то есть период приезда в СССР основной массы немецких экономических и политических эмигрантов.

Методологической базой исследования явились принципы научности, историзма и объективности, основанные на критическом анализе источников, их взаимопроверке, учете степени достоверности и полноты сообщаемых данных.В работе использованы такие методы исторического анализа, как сравнительно-исторический, ретроспективный, проблемный, что позволило автору реализовать поставленные цели и задачи.

Источники исследования. Наиболее важными для раскрытия темы являются материалы Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). В фонде 17 (ЦК ВКП(б)) находятся разнообразные документы, показывающие политику высшего руководства страны по отношению к разным категориям иностранцев. Несомненный интерес представляют хозяйственные планы и задания ЦК по приему иностранных рабочих, обеспечению их обслуживания на местах, контролю за реэмиграцией, принятию репрессивных мер в отношении иностранцев и бывших иностранных подданных. В описи 120 данного фонда среди переписки ЦК ВКП(б) с различными организациями и лицами имеются письма самих инорабочих, докладные записки о ходе вербовки и найме иноспециалистов, другие материалы. С точки зрения информационной ценности выделяется переписка с ИККИ, ЦК МОПР (0п.130), НКВД - организациями, активно занимавшимися осуществлением политики и контролем за иностранцами. В бывшем секретном отделе ЦК (оп.85) сохранились инструктивные и иные письма отделов ЦК различным учреждениям и организациям, касающиеся вопросов перевода иностранных коммунистов в ВКП(б). Неоценимый источник - протоколы заседаний Оргбюро ЦК ВКП(б) с материалами к ним (Оп.114). Они дают представление о конкретных решениях и ходе

обсуждения вопросов, существовании различных точек зрения в отношении ключевых и текущих проблем жизнедеятельности немецкой иностранной колонии в СССР. Эти материалы особенно важны для анализа национальной политики партии, изучения кадровых вопросов, статистического исследования немецких эмигрантов.

Нами были привлечены также перечни повесток дня заседания Политбюро ЦК ВКП(б) (Оп.З). По заголовкам постановлений и обсуждавшихся вопросов (сами материалы Политбюро оказались недоступными) можно судить о характере решений в отношении эмигрантов (например, о приеме беженцев с германской стороны, о въезде в СССР группы австрийских и немецких социал-демократов, об иностранных рабочих на военных заводах и др.)

Если документы фонда 17 РЦХИДНИ важны прежде всего с точки зрения изучения общей политики партии в отношении немецких эмигрантов, то материалы фонда Коминтерна (495) этого архива богаты источниками о повседневной жизни немецких эмигрантов в СССР, их отношении к советской действительности. Пожалуй, наибольшую ценность имеют хранящиеся здесь многочисленные письма иностранцев в ИККИ, редакции газет, различные советские инстанции, а также перлюстрация корреспонденции немецких эмигрантов, предназначенной родственникам за границей.

Материалы секретариатов Генерального секретаря Коминтерна Г.Димитрова (оп.73-74) и секретаря ИККИ Д.З. Мануильского (оп.Ю) содержат в числе прочего многочисленные письма из регионов о положении немецких рабочих, ходатайства о конкретных членах КПГ, арестованных органами НКВД. Докладные записки отдела кадров ИККИ на имя Мануильского дают представление о ситуации в среде эмигрантов в период арестов, об их настроениях, о сложностях устройства на работу уцелевших в эти годы немцев. Опись важна для осмысления проблем интеграции иностранцев, их отношения к проводимой в СССР репрессивной политике, а также роли Коминтерна в подготовке арестов и сотрудничестве с НКВД. Наравне с данной описью безусловный интерес для нас представляет и секретариат представительства ЦК КПГ при ИККИ (оп.292). В материалах этой описи находятся сводные информационные записки о настроениях в среде немецких эмигрантов, о числе арестованных, о ситуации в немецкой секции клуба иностранных рабочих, а также критические письма о работе инобюро ВЦСПС в Берлине. В целом знакомство с этой описью позволяет нам лучше понять политику КПГ по-отношению к эмигрантам, проанализировать роль ее руководства в осуществлении репрессивных мер против немецких коммунистов.

Третий по важности для данной работы фонд - это фонд ИК МОПРа (539). Здесь автор диссертации обнаружил ценнейшие материалы, касающиеся политэмигрантов, их строгой проверки, отсева «нежелательных элементов» и, напротив, въезда конкретных особо важных для руководства ИККИ и МОПРа лиц. В фонде содержатся также решения легитимационной комиссии МОПРа, переписка зам. секретаря ИК МОПР Е.Стасовой с ЦК ВКП(б) и НКВД, дающая наглядное представление о применявшихся на практике МОПР критериях приема в СССР и отказа в получении статуса политэмигранта. Данный фонд важен и тем, что позволяет судить о положении немцев в регионах, решении вопросов их трудоустройства, бытового обслуживания.

Кроме упомянутых фондов, нами использованы материалы фондов Профинтерна (534), Международной организации революционных писателей - МОРПа (541), Коммунистического университета национальных меньшинств Запада - КУНМЗа (529). В фонде Профинтерна можно почерпнуть важную информацию о проблемах устройства эмигрантов на местах, их взаимоотношениях с русскими рабочими, а также найти письма исполкома Профинтерна в ВЦСПС и письма самих немцев, проливающих свет на особенности процесса их интеграции в общество, фонд МОРПа и, в частности, документы его немецкой секции (оп.1) содержат сведения о ситуации в группе немецких писателей, живших в России в 30-е годы; они позволяют судить о настроениях эмигрантской интеллигенции, а также проследить ход идеологической подготовки «чистки» в среде немцев-писателей и журналистов. Полезные данные о некоторых эмигрантах, учившихся в КУНМЗе, были обнаружены нами в фонде этого учебного заведения.

Таким образом, несмотря на то, что в работе в качестве источников упоминаются и другие архивы (Архив внешней политики - АВП РФ, Центральный государственный архив общественных движений города Москвы - ЦГАОДМ, Российский государственный архив экономики - РГАЭ, Государственный архив Российской Федерации - ГА РФ - обращение к ним носит эпизодический характер), важнейшие материалы, на основе которых и подготовлена данная диссертация и которые дают наибольшее представление о немецкой эмиграции в СССР в 30-е годы, находятся в РЦХИДНИ.

Немаловажное значение для осмысления жизни немецких эмигрантов в советской России имеют и публикации в ОН и других немецких газетах. И хотя острые письма и жалобы немцев, как правило, не попадали на страницы печати и отсеивались, даже то, что публиковалось, дает нам возможность судить о производственных отношениях, в которые были втянуты эмигранты, о внедрении их рацпредложений, освоении новой

техники, соцсоревновании в среде немцев, организации их быта и т.п. Безусловно, все статьи, написанные активистами - рабкорами, подвергались в редакциях газет тщательной обработке и редактировались не только стилистически, но и идеологически. Между тем, этот материал следует рассматривать, как самостоятельный 'источник по истории немецкой иностранной колонии в СССР, тем более что многие данные из периодической печати тех лет уникальны - в архивных документах они отсутствуют.

Особый интерес представляют также следственные дела репрессированных, хранящиеся в архиве ФСБ по Москве и Московской области. Различные справки из этих дел, протоколы допросов позволяют получить информацию о причинах эмиграции в СССР, местах работы, круге общения, политической деятельности эмигрантов в прошлом.

Следует отметить, что, на наш взгляд, выбранная нами источниковая база в достаточной степени репрезентативна для изучения поставленных выше проблем и решения задач исследования.

Научная новизна диссертации заключается, прежде всего, в том, что она представляет собой первую работу, где на основе критического анализа архивных материалов исследуется история немецкой эмиграции в СССР в 1930-е годы, а также в том, что в ней привлекается и анализируется как отечественная, так и впервые - германская литература по данной теме. В диссертации также впервые предпринята попытка рассмотреть процесс формирования немецкой иностранной колонии в советской России, определить ее состав и каналы эмиграции, проанализировать влияние политики партии и государства на условия приема и ход интеграции немцев в советское общество; впервые раскрывается механизм идеологического воздействия на иностранцев, выявляются особенности восприятия ими советской действительности, адаптации к стандартам поведения на новой родине, причины реэмиграции, выясняется суть так называемой "особой линии" в отношении немецких эмигрантов, приведшей к трагическим последствиям.

Автор стремился к объективному анализу исследуемых вопросов, преодолению односторонности и заданности в оценках рассматриваемых событий, а также упрощенческого подхода к ним, присущего некоторым работам прежних лет.

Практическое значение. Анализ проблем, поставленных нами в диссертации, имеет самостоятелоное значение не только в контексте изучение истории немецкой иностранной колонии., но и функционирования всей советской системы в 30-е годы. Оно дает представление об особенностях производственных отношений на предприятиях чертах обшествен-

ной жизни в стране, о национальной и международной политике СССР. Также данная работа может служить импульсом для определения основных направлений дальнейших исследований в этой области, постановки новых проблем, выявления и анализа новых источников.

Содержание и выводы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории иностранной колонии в России и СССР, а также в лекционных курсах, создании учебных пособий и т.п.

Сегодня, когда Россия и Германия находятся на новом этапе своего развития и сотрудничества друг с другом, задача историков состоит в том, чтобы изучая этот трагический для обеих стран период тоталитаризма -период 30-х годов - и извлекая из него необходимые уроки, предупреждать от повторения ошибок прошлого, способствовать еще большему сближению наших народов, некогда рука об руку строивших заводы и фабрики на «родине всех трудящихся». В этом мы видим особое практическое значение работы.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседаниях проблемной группы и кафедры Истории Российского Государства РАГС, по теме опубликованы научные статьи.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИИ.

Во введении определены значение и актуальность темы, охарактеризована методологическая основа работы, обоснована проблематика исследования и сформулированы его основные задачи, дан историографический обзор и характеристика привлекаемых источников.

Первая глава диссертации - «Формирование немецкой иностранной колонии в СССР в 1930-е годы». В первом разделе главы рассматриваются основы иммиграционной политики Советского государства в 1920-1930-е годы, анализируются исторические предпосылки и условия приема эмигрантов, особенности формирования и развития немецкой иностранной колонии.

Термин иностранная колония в СССР применительно к 30-м годам стал появляться в отечественной историографии только в последнее время1. При этом имеются в виду не компактные поселения иностранных колонистов (например, российских немцев), а контингент инос-

1 См. напр.: Журавлев C.B., Тяжельникова B.C. Иностранная колония в Советской

России в 1920-1930-е годы (Постановка проблемы и методы исследования). - Отечественная история, 1994, N1. С. 179-189.

транцев, живущих распыленно, но тем не менее сохраняющих признаки колонии (такие, как общая историческая родина, язык, национальные, культурные особенности, условия жизни и быта, юридический статус).

Процесс формирования немецкой иностранной колонии в СССР в 20-30-е годы, как показывают документы, имел в основном направленный характер со стороны партийно-государственных органов. Этот процесс отличался динамизмом и безусловной зависимостью от ситуации как внутри СССР, так и на международной арене. Источники свидетельствуют о значительном количестве различных категорий эмигрантов, различных каналах, которыми пользовались желающие приехать в СССР, а также большом разнообразии причин и обстоятельств приезда в СССР в 30-е годы.

Поскольку состав проживавших в СССР эмигрантов по различным признакам был весьма неоднороден, перед нами неизбежно возник вопрос: кого считать немецким эмигрантом? Немцев по национальности, граждан Германии, эмигрировавших в СССР, или всех, кто приехал из Германии? Так как многие немцы приехали через третьи страны, критерий приезда в СССР непосредственно из Германии нами не учитывается. Вместе с тем, из Германии эмигрировали не только немцы по национальности. Поэтому в первой главе нами сформулировано следующее определение: немецкими эмигрантами мы считаем, как правило, лиц, до момента эмиграции постоянно проживавших в Германии и имевших германское гражданство, приехавших по экономическим, политическим или иным мотивам на жительство в СССР и сохранивших здесь свое прежнее либо принявших советское гражданство. (Сюда следует отнести и тех, кто был лишен германского гражданства и так и не принят в советское.)

Исследовав состав немецкой эмиграции в 30-е годы, мы установили, что основными категориями эмигрантов являлись экономические (рабочие и техники) и политические (как правило, партфункционеры). Ведущий критерий, положенный в основу такого деления, заключается в мотивации причин въезда в СССР. В зависимости от их характера -экономического или политического - мы и относим немецких эмигрантов к той или другой группе. Однако границы между этими двумя группами бывали порой весьма прозрачными, так как рабочие, к примеру, решившие остаться после 1933 года в СССР навсегда, автоматически попадали в разряд политических эмигрантов. Поэтому и количественный показатель каждой из групп тоже менялся. Внешние факторы, как то политическая и экономическая ситуация в Германии, усиление экономического кризиса на Западе в целом, а также внутрен-

ние причины - плохие бытовые условия, вызвавшие реэмиграцию из СССР, репрессивная политика, ограничения в приеме эмигрантов не могли не сказаться на числе проживавших в СССР немцев. То количественно преобладали политические (20-е годы), то экономические (19291933 годы), то снова политические эмигранты (после 1933 года).

Говоря о качественном составе эмиграции, можно сказать, что в числе экономических беженцев большинство составляли, как правило, беспартийные рабочие, искавшие в СССР хорошо оплачиваемую работу и сносные бытовые условия. Можно, тем не менее, с уверенностью говорить о том, что большинство из них имели левые убеждения и симпатизировали СССР. (Однако, это не помешало им, столкнувшись с серьезными проблемами в бытовом обслуживании на местах, разочарованными вернуться в Германию).

Как показывают документы, среди политических эмигрантов в конце 20-х годов преобладали молодые члены коммунистических боевых групп, участвовавших в Германии в столкновениях с фашистскими организациями. Они не были профессиональными революционерами и никоим образом не связаны с партноменклатурой. Их приезд в СССР носил вынужденный характер. После 1933 года число членов КПГ в составе политэмиграции резко увеличивается и достигает по данным отдела кадров ИККИ 97%. В основном в этот период, как указывалось выше, эмигрируют партфункционеры, так как въезд остальных групп политэмигрантов жестко регулируется МОПРом.

Различались немецкие эмигранты не только по причинам въезда в СССР, но и по каналам эмиграции (легальный и нелегальный), а также по юридическому статусу. Среди них были те, кто имел советское гражданство либо вид на жительство, оставаясь иностранным гражданином, и те, кто был лишен гражданства и числился лицом без гражданства. Юридический статус вытекал не только из наличия или отсутствия гражданства, но и определялся получением статуса политэмигранта. Члены семьи эмигранта не имели этого статуса и, соответственно, на них не распространялись а полном объеме льготы, предусмотренные для самого политэмигранта.

Глава вторая «Экономические эмигранты из Германии в СССР» полностью посвящена немецким рабочим и техникам, приехавшим в СССР по договорам с советскими предприятиями, преимущественно до 1933 года. Большое внимание в главе уделено вербовке немецких рабочих в Германии, проблемам, которые возникали у советских органов и самих рабочих при их переезде в СССР и в первое время после этого.

С 1929 года советские наркоматы и ведомства приступили к проведению активной кампании по привлечению иностранной рабочей силы на свои предприятия. Для этих целей во многих городах мира, в том числе в Берлине, были организованы иностранные бюро ВСНХ, в функции которых входило рассмотрение заявлений иностранных рабочих о приеме в СССР, проверка их технической квалификации, а также партийной принадлежности и политических убеждений. С этого момента начинается период активной экономической эмиграции немецких рабочих в СССР.

Приглашение иностранных рабочих в СССР, как мы указываем в диссертации, диктовалось рядом причин как сугубо производственных, так и политических. Прежде всего страна остро нуждалась в квалифицированной рабочей силе, в частности, требовались сборщики станков и специалисты в области новейших технологий. Кроме этого, из-за рубежа активно приглашались инструкторы для обучения русских рабочих передовым методам труда на западном оборудовании. Среди политических причин следует отметить стремление советского руководства доказать на основе тех преимуществ социализма, которые были достигнуты в 30-е годы, необходимость социалистической революции в других странах мира. В связи с этим, государство расходовало огромные средства на организацию вербовки, проезд и зарплату инорабочих, обеспечение им лучших по сравнению с русскими рабочими условий труда и быта. Однако, как показывают факты, приведенные во II главе, этих средств явно не хватало для полноценной организации жизни и обслуживания прибывающих специалистов, что, в свою очередь, закономерно рождало определенные проблемы.

Анализируя документы из архива Коминтерна, Профинтерна, ЦК ВКП(б), мы показываем в этой главе, с какими трудностями проходил процесс вербовки иноспециалистов, какие ошибки были допущены представителями советских наркоматов, дававших рабочим нереальные или трудновыполнимые обещания, каковой была реакция и действия германских властей на массовый переезд немецких рабочих в СССР. В качестве примера мы рассматриваем ситуацию, сложившуюся с приемом немецких экономических эмигрантов в Донбассе, где находились в 1930 году 499 рабочих из Германии. Эту ситуацию можно охарактеризовать как очень тяжелую - в Донбассе находились больные люди, с большими семьями, которые ютились первое время в нежилых постройках. Не выдерживал критики и подбор претендентов на работу по их технической квалификации.

Вопрос о недостатках в деле вербовки ы обслуживания немецких рабочих и специалистов неоднократно поднимался различными орга-

низаниями - ВСНХ, Профинтерном, НК РКИ, этой проблеме уделялось внимание и в решениях ЦК ВКП(б) - все эти документы, их влияние на реальную ситуацию с вербовкой и приемом инорабочих анализируются нами в данном разделе диссертации.

Однако несмотря на серию постановлений, вербовка продолжала носить недостаточно упорядочный характер, что порождало серьезные проблемы с кадрами инорабочих на заводах. В частности, ряд условий договора в силу объективных и субъективных причин не выполнялся, что вызвало отток части рабочих в Германию или осложнило процесс интеграции тех, кто решил связать свою судьбу с советской Россией.

Приему в СССР и чертам интеграции рабочих в советской общество в диссертации уделяется особое внимание. На основе архивных документов мы рассматриваем весь спектр проблем - от психологических до бытовых - с которыми сталкивались немецкие рабочие на местах, их отношения с русскими рабочими, заводской администрацией и т.п. Чтобы лучше понять настроения рабочих, в главе анализируются их письма на родину, перлюстрированные в ИККИ. К сожалению, эти письма нередко свидетельствовали о состоянии разочарованности или даже отчаяния, в котором находились некоторые наиболее неустроенные и брошенные на произвол судьбы немецкие рабочие.

Рассмотрев материалы и проанализировав факты, характеризующие положение немецких экономических эмигрантов в СССР в 30-е годы, мы вынуждены констатировать, что их прием и процесс интеграции проходил довольно сложно. Кроме множества бытовых проблем, немецкие рабочие столкнулись с рядом трудностей морального плана - особые, отчасти привилегированные условия жизни иностранцев способствовали разжиганию неприязни по отношению к ним местных рабочих. Но усилия ответственных за обслуживание рабочих организаций постепенно сглаживали эти противоречия, напряженность в общении иностранцев с советскими рабочими и администрацией заводов снималась, также решались жилищные и прочие проблемы, поначалу испугавшие некоторых немцев. Они все больше включались в социалистическое строительство, тем более что в целом налицо было желание немецких эмигрантов помочь в выполнении пятилетки и быстрее влиться в советское общество. Мы рассмотрели различные формы их адаптации к новым условиям жизни - от участия в соцсоревновании до сотрудничества в газетах в качестве рабкоров и даже работы в выборных органах, таких как Моссовет. Все это подтверждает вывод о том, что и сами рабочие и советские органы были поначалу обоюдно заинтересованы в скорейшей и успешной интеграции иностранцев. Различные

партийные и профсоюзные организации проводили политику, направленную на улучшение положения инорабочих на предприятиях. Однако, принимаемые меры часто не выходили за рамки агитационной идеологической работы и не касались существа проблем, связанных с неустроенным бытом и другими конкретными трудностями. Вместо того, чтобы основные усилия в своей деятельности направить на искоренение причин, порождающих их, в качестве приоритетной соответствующие органы ставили перед собой цель во что бы то ни стало предупредить утечку информации о бедственном положении рабочих в СССР, противостоять реэмиграции (ее причинам, характеру и обстоятельствам посвящен отдельный раздел главы). Но, конечно, основной смысл принимаемых в те годы ЦК и ВЦСПС постановлений был заключен в наиболее целесообразном использовании технической квалификации иностранных специалистов, максимальном обеспечении эффективной передачи их опыта и знаний русским рабочим.

Однако, ситуция в среде немецких эмигрантов к 1936-1937 годам изменилась, в отношении их стали приниматься все более жесткие меры, что было вызвано политикой недоверия к иностранцам и нагнетанием массового психоза поиска врагов народа. Процесс интеграции немцев в советское общество был насильственно приостановлен, результаты успешной адаптации - сведены к нулю. Если до середины 30-х годов реэмиграция носила чисто экономический характер, так как была обусловлена хозяйственной неразберихой и бытовыми трудностями, то во второй половине 30-х годов мотивом отъезда из СССР служили большей частью политические причины, в частности, политика репрессий, различных административных мер против иностранцев. Таким образом, многие из них, активно включившись в социалистическое строительство, оказались в итоге вне общества, лишенные порой работы, гражданства и, даже, нередко свободы, если не самой жизни. Трагичность судеб немецких рабочих, попавших в 30-е годы в водоворот истории, не носила более исключительный характер и воспринималась современниками скорее как правило. К таким выводам мы приходим в конце второй главы, завершая рассмотрение проблем немецких экономических эмигрантов.

Третья глава посвящена изучению проблем приема и интеграции немецких политэмигрантов, а также политики властей по отношению к ним. Исследование этих вопросов проводилось нами прежде всего на основе материалов МОПРа, также были привлечены документы из архива ВКП(б), ИККИ и др.

Прием немецких политэмигрантов с середины 1933 года перестал на короткое время носить эпизодический характер (нами приводятся

примеры въезда в СССР целыми группами), что было связано прежде всего с политическими целями и международной политикой советского государства в условиях усиления фашистского террора в Германии. Однако, как показывают документы, уже к 1936 году ситуация резко меняется и принимаются меры для ограничения потока эмигрантов, желающих попасть в советскую Россию. Решающим критерием отбора становится зачастую личное знакомство потенциальных эмигрантов с кем-либо из руководства КПГ, ВКП(б) и МОПРа. Таким образом, в СССР попадают преимущественно партийные функционеры, несмотря на декларированное в Конституции право на убежище для всех, кто преследуется за свои коммунистические убеждения или революционную деятельность. На основе конкретных фактов, статистических данных и переписки МОПР с различными организациями, нами делается вывод о том, что СССР проводило в середине 30-х годов селективную иммиграционную политику. В главе мы выделяем следующие основные причины селективной иммиграционной политики СССР:

- недоверие к эмигрантам, подозрение в вербовке их со стороны гестапо;

- стремление использовать иностранных коммунистов для революционной борьбы в капиталистических странах;

- нежелание обременять себя заботами о беженцах (ограниченные материальные ресурсы, неподготовленные условия для массового приема беженцев);

- стремление сохранить дипломатические отношения с Германией на том уровне, который позволял бы использовать немецкие технологии и оборудование, необходимое для осуществления индустриализации. В этой связи проведение активной иммиграционной политики противоречило реальным политико-экономическим интересам советской России.

Итак, МОПР, одной из задач которой было обеспечивать прием эмигрантов в СССР и заботиться здесь о них, стала реализовывать политику, согласно которой право на убежище в СССР предоставлялось скорее в виде исключения. Основная же деятельность была направлена на то, чтобы оставлять беженцев в других страна;; Европы, куда они бежали из Германии (Чехословакия, Франция, Венгрия и т.д.) Вместе с тем нельзя забывать, что выбоиочная практика предоставления статуса политэмигранта, лишавшая многих людей возможности найти убежище в СССР, была вызвана не только рядом причин политического характера, но и серьезными материальными проблемами. Однако, несмотря на экономические трудности, которые испытывала страна в те годы, приехавшие в СССР политэмигранты получали ряд материальных льгот,

им в первую очередь предоставлялись квартиры, работа и т.д. В главе показано, что все это предельно облегчало процесс их интеграции в общество, к тому же огромную роль здесь играло стремление самих политэмигрантов максимально адаптироваться к новым условиям жизни, найти свое место в обществе, быть полезными для новой родины. Материалы, свидетельствующие об отношении партийных и советских структур к политэмигрантам, а также о реальном участии политэмигрантов в общественной жизни (как то участие в работе руководящих органов, различных международных и советских организаций - ИККИ, МОПРа, МОРПа, Профинтерна, немецкой секции ССП, Моссовета, а также редакций центральных газет) и даже определенном воздействии их на проводимую в стране политику позволяют нам говорить о том, что политэмигранты в первой половине 30-х годов относились к элитарному слою советского общества.

Однако нагнетаемая сверху шпиономания - процесс развития которой прослеживается нами в главе - с 1935-1936 годов меняет в корне отношение «компетентных» органов и отчасти населения к данной категории людей, на которых начинает оказываться давление с целью принятия советского гражданства. Задача ясна - упростить процедуру контроля и слежки за их поведением, работой и даже мыслями. Объяснением репрессивных мер по отношению к немецким политэмигрантам, пик которых пришелся на 1937-1938 годы, как правило, служила ссылка на иностранное происхождение этих - уже ставших советскими -граждан, являвшихся, по логике властей, германскими агентами. Разумеется, в период массовых арестов и увольнений с работы вера немцев в правильность линии партии не могла не пошатнуться (об этом говорится в секретной информационной записке ИККИ), в том числе и у тех, кого лично репрессии не коснулись. Приведенные же в архивных документах цифры показывают, что число оставшихся на свободе эмигрантов было весьма незначительным. Те, кто не принял советского гражданства и не был репрессирован в СССР, подвергся принудительной высылке из Советской России и попал таким образом в руки гестапо.

Рассмотрев основные этапы и особенности репрессий против немецких политэмигрантов, мы вынуждены констатировать, что сложившаяся и окрепнувшая к 1934-1935 годам немецкая иностранная колония в СССР была фактически уничтожена в результате той политики, которая с середины 30-х годов целенаправленно проводилась в отношении иностранцев. Лучшие представители эмиграции были репрессированы, а их оставшиеся в живых соотечественники и родственники

рассеяны по территории СССР и лишены работы, а значит средств существования. Лишь немногим из них после окончания войны удалось вернуться в ГДР.

В заключении подведены основные итоги исследования и охарактеризовано его значение, предпринята попытка выделить ряд общих и, напротив, различных черт, отличающих экономических и политических эмигрантов.

Обобщая результаты политики по отношению к эмигрантам на протяжении 30-х годов в целом, в заключении подчеркнуто, что, к сожалению, опыт немецких рабочих и специалистов , их технический и духовный потенциал был использован не в полной мере. Недоверие к иностранцам, подогреваемая сверху шпиономания с середины 30-х годов сыграли здесь роковую роль. Хотя безусловно в некоторых областях деятельность немецких эмигрантов была весьма приметным явлением.

Процесс интеграции, проходивший болезненно, но все же постепенно принесший свои положительные результаты, когда многие эмигранты решили навсегда связать свою судьбу с советской родиной, был искусственно остановлен.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Немецкая иностранная колония в СССР в 1930-е годы: особенности формирования//Проблемы отечественной истории.- М., 1995.-Вып.З. (В печати).- 1 п.л.

2. Немецкая школа им. К.Либкнехта в Москве 1932-1937 //Люнебур-гер Остдойче Документационен.- Люнебург, 1991. - Том 14. (На нем. яз.) - 1,5 п.л.

3. Титлер-Югенд" в СССР? Из истории одной фальсификации// Утопи креатив.- Берлин,1995. (На нем. яз.) - 1 п.л.

Кроме этого, опубликовано 5 статей в периодической печати (объем 4 п.л.). .. /

Зак.У У/З Тир. ДО экз.

ПНБ РА ГС 117606 Москва,пр.Веонадского,34