автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Общественно-политические взгляды В. А. Маклакова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Общественно-политические взгляды В. А. Маклакова"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М. В. ЛОМОНОСОВА ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

ОД

на правах рукописи

ДЕДКОВ Никита Игоревич

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ В. А. МАКЛАКОВА

Раздел 07.00.00 - Исторические науки Специальность: 07.00.02. - Отечественная история.

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1998

Работа выполнена на кафедре отечественной истории 19 - начала 20 веков исторического факультета Московского Государственного Университета имени М. В. Ломоносова.

Научный руководитель - кандидат исторических наук,

доцент Ерофеев Николай Дмитриевич доктор исторических наук Шелохаев Валентин Валентинович

Официальные оппоненты ■

Ведущая организация

кандидат исторических наук Шсвырин Виктор Михайлович

Московский педагогический универси-

тет.

Защита диссертации состоится 49 - .¿¿тЯ_ 1998 г. в 16 часов на заседании Диссертационного Совета К.053.05.27. по защите диссертаций на соискание учёной степени кандидата исторических наук при Московском Государственном Университете им. М. В. Ломоносова (119899, г. Москва, Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ им. А. М. Горького (Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ). Автореферат разослан -Л - _ 1998 года.

Ученый секретарь Диссертационного Совета доктор исторических наук, профессор

Н. В. КОЗЛОВА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность проблемы. Усиленный интерес к истории периода, предшествовавшего Русской революции 1917 года, вызывается не только вполне обоснованным желанием понять причины и глубинный смысл этой революции, круто изменившей ход российской истории и ставшей, пожалуй, самым значительным событием в мировой истории XX века, но и тем обстоятельством, что долгие годы освещение именно этой эпохи в истории нашей страны как в советской, так и в зарубежной историографии подвергалось значительным искажениям, вызванным идеологическими причинами.

На общем фоне бурной общественно-политической жизни России начала XX века В. А. Маклаков выделяется своеобразием своей позиции. Занимая место на правом фланге кадетской партии, он с самого своего вступления на арену политической борьбы вел себя предельно самостоятельно, практически не стесняясь рамками партийной дисциплины. В III и IV Государственных думах Маклаков был единственным кадетским оратором, кого спокойно слушали на правых скамьях, он постоянно участвовал в многочисленных попытках добиться объединения либеральных сил и заключить компромисс либералов с правительством. Принципиальный сторонник эволюционного пути развития, он, тем не менее, умел осознать правоту многих требований революционеров и видел в немедленном проведении реформ единственное средство избежать революции. Дополнительный интерес вызывают и сохранявшиеся долгие годы близкие отношения между Маклако-вым и Л. Н. Толстым, которые позволяют, по крайней мере, поставить вопрос о возможном влиянии комплекса морально-нравственных идей Толстого на поведение политика.

В диссертации делается акцент не на биографических подробностях

жизни В. А. Маклакова, а на изучении его общественно-политических взглядов, что позволяет актуализировать проблему, представляя ее как составную часть широкой задачи изучения особенностей российского либерализма.

Хронологические рамки. Исследование общественно-политических взглядов В. А. Маклакова логично ограничить, главным образом, периодом с 1902 года (первое самостоятельное выступление Маклакова в качестве общественного деятеля с запиской в Звенигородском комитете о нуждах сельскохозяйственной промышленности) до Февральской революции, когда эволюционное развитие страны было прервано, и коренным образом изменилась политическая ситуация, что привело к значительной перегруппировке сил в либеральном лагере. Кроме того, в первой главе диссертации дается краткий очерк детских и юношеских лет жизни Маклакова, позволяющий составить представление об основных этапах его становления как личности.

Состояние научной разработки проблемы. О Василии Алексеевиче Маклакове историками написано на удивление немного. Его имя встречается практически во всех работах, посвященных политической истории России начала XX века, но серьезного внимания, по большому счету, он пока так и не удостоился.

Марксистская историография, как известно, в значительной степени опиралась на оценки, высказанные В. И. Лениным еще до революции. Отношение к Маклакову не стало исключением. Утверждения, что Маклаков -"наиправейший из кадетов", "полуоктябрист", "не то октябрист, не то кадет", "национал-либерал", "давным-давно стоящий уже одной ногой в реакционном лагере", и т. п.1, воспринимались и воспроизводились без учета того обстоятельства, что рождены они были в острой политической борьбе и

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., Т.20, С.178; Т.22, С.373 и т. д.

характеризовали непримиримого политического противника. Сегодня оценки Ленина следует воспринимать как ценные наблюдения тонкого и наблюдательного политика своего времени, способного точно оценивать расстановку сил на политической сцене, и относить их скорее к разряду источников, нежели к историографии.

Зафиксированное Лениным промежуточное положение Маклакова между кадетами и октябристами было хорошо усвоено советской исторической наукой, которая, занимаясь историей борьбы классов и партий, практически не уделяла внимания отдельным личностям, особенно тем, что не имели массовой поддержки. В работах со стандартными названиями "Борьба большевиков и В. И. Ленина с...", а также в большинстве разоблачительных работ о кадетской партии имя Маклакова либо не встречается вовсе, либо дословно воспроизводятся ленинские оценки его деятельности1. Авторские добавления в таких случаях бывали весьма незначительными и общей картины не меняли.

А. Г. Слонимский в работе о Прогрессивном блоке, отмечая роль Маклакова в качестве одного из наиболее активных "сватов", то есть посредников в переговорах между либералами и "высокопоставленными бюрократами"2, особое внимание уделил его участию в подготовке убийства Г. Распутина. Однако, основываясь на мемуарах Ф. Юсупова и дневнике В. Пуришкевича и игнорируя маклаковскую трактовку этих событий, Сло-

1 См. например: Анохин П.И. Борьба большевиков против буржуазного либерализма в период первой русской революции (1905-1907 гг.). Автореф. дисс. Киев, 1954; Киреев Н.П. Борьба В. И. Ленина против партии кадетов в 1905 - 1910 гг. Автореф. дисс... М., 1972; Корнев В.В., Юшнова Н.И. Борьба большевиков с буржуазным либерализмом и оппортунизмом меньшевиков в условиях спада революции 1905-1907 гг. //Вопросы истории КПСС. 1980. № 9; Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в России: Факультативный курс лекций для студентов истор. ф-тов пед. ин-тов. Ч. 1. (1900 - май 1917). Калинин, 1970; Черменский Е. Д. Кадеты накануне февральской буржуазно-демократической революции 1917 года //Исторический журнал. 1941. № 3. С. 33-45 и т. д.

2 Слонимский А. Г. Катастрофа русского либерализма. Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 года. Душанбе, 1965, С. 154.

нимский фактически свел причины неучастия Маклакова в самом убийстве к "страху за свою особу", хотя и отметил несколько невнятно, что "характер участия Маклакова в покушении был максимально для него возможным не только по причинам его личных качеств, но и по его политической позиции"1.

В 70-80-х годах с нарастанием интереса к истории либеральных партий о Маклакове стали упоминать гораздо чаще, при чем одни историки акцентировали внимание прежде всего на его посреднической деятельности2, а В. Старцев, например, подчеркивал, что именно Маклаковым высказывалась вслух "мысль о дворцовом перевороте как средстве для устранения режима "фаворитов и шутов""3. Часто возникает имя Маклакова на страницах интересной работы Н. А. Балашовой о "Московском еженедельнике". Однако, оценки остаются все теми же: В. А. Маклаков - "национал-либерал", сторонник блока с мирнообновленцами и октябристами, демонстрирующий "свою готовность сотрудничать с правительством в подавлении революционного движения в стране'"1. Фиксируется все та же достаточно очевидная со времен Ленина политическая позиция без каких-либо попыток ее понимания и объяснения. Тот же упрек можно отнести и к работам известной исследовательницы истории кадетской партии Н. Г. Думовой5.

А. Я. Аврех так же ограничивался описанием фактов: рассматривая участие Маклакова в различных комбинациях по достижению соглашения

1 Там же, С. 120-121.

2 См. например: Думова Н. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988, С. 87-88; Черменский Е. Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976, С. 273.

Старцев В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905-1917 гг. (Борьба вокруг "ответственного министерства" и "правительства доверия")- Л., 1977, С. 188-189.

4 Балашова Н. А. Российский либерализм начала XX века. (Банкротство идей "Московского еженедельника"). М., 1981, С. 166, С. 143,151.

5 Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром (октябрь 1917 - 1920 гг.). М., 1982; Думова Н. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции...; Думова Н. Г. Кончилось ваше время... М., 1990.

между либеральными партиями, он уходит от оценок, примеривая к себе роль скорее хрониста, нежели историка1.

Особое место в советской историографии занимают работы В. В. Ше-лохаева, который ввел в научный оборот огромный комплекс новых источников и создал действительно историю русского либерализма и, в частности, конституционно-демократической партии2. Однако взгляды В. А. Маклакова, особенно дореволюционного периода (в отличие от его эмигрантских взглядов, выраженных в мемуарном наследии), его не занимали, и отдельные замечания (например, о том, что Маклакова наряду со Струве в партии называли "черносотенными кадетами"3) внимательного анализа заменить не могут.

Немарксистская историография так же берет свое начало еще с дореволюционных времен. Чтобы обозначить основные черты мнения крайне правых о Маклакове, достаточно будет сослаться на памфлеты Н. П. Васильева1, в которых высказывается уверенность в том, что означенный кадет принадлежал к числу тех, кто превратились в "прямых содер-жанцев, кормящихся на деньги инородческих организаций..." В первую очередь Васильева заботила принадлежность Маклакова к масонству, ни о "научности", ни даже о простой объективности его подхода говорить не приходится.

Первые претендующие на объективность попытки оценить взгляды

1 Аврех А. Я. Масоны и революция. М., 1990; Аврех А. Я. Распад третьетоньской системы. М., 1985; Аврех А. Я. Царизм и IV Дума: 1912-1914 гг. М., 1981; Аврех А. Я. Царизм накануне свержения. М., 1989.

2 Шелохаев В. В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии 1907-1914 гг. М., 1991; Шелохаев В. В. Кадеты - главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1983; Секиринский С. С., Шелохаев В. В. Либерализм в России. Очерки истории (середина XIX - начало XX в). М., 1995 (в последней работе перу В. В. Шелохаева принадлежит часть, касающаяся начала XX века) и др.

3 Там же, С. 272-273.

Маклакова появились в 30-х годах в связи с публикацией его мемуаров. Больше других внимания личности Маклакова уделил А. Ф. Керенский, хотя и его занимала прежде всего маклаковская концепция истории. Керенского отличает желание не только опровергнуть эту концепцию, но и понять ее, а потому он делает попытку поставить вопрос о влиянии среды, окружавшей Маклакова с детства, и даже критикует политическое поведение Маклакова с позиции самого Маклакова, упрекая его в том, что он не пошел на раскол кадетской партии с тем, чтобы основать собственную, "настоящую либеральную партию"2.

Главным оппонентом Маклакова в эмигрантской среде, конечно же, был П. Н. Милюков, против которого было обращено острие маклаковской критики3. По ценному свидетельству Милюкова, Маклаков и до октября 1917 года "критиковал довольно свободно то, что считал если не глупостью, то "условной ложью" своих лидеров: все эти "четырехвостки", "учредилки" и т. п."4. Недостаток Маклакова как политика он видел в том, что Маклаков переносил в политику адвокатские приемы и вставал на точку зрения относительности истины5. Критика Маклакова, полагал его оппонент, порождалась тем, что "невозможность провести свою точку зрения в жизнь в свое время, очевидно, оставила в его сознании глубокий и горький след, который и сказывается теперь..." 6. Следует учитывать, что Милюков был лицом заинтересованным, и потому рассматривать эту его полемику главным обра-

1 Васильев Н.П. "Оппозиция". СПб., 1910; Васильев Н.П. Правда о кадетах. Новое доп. и перераб. изд.. СПб., 1912.

2

Керенский А.Ф. Незадача русского либерализма //Современные Записки. 1937. Т.63., С. 389.

3 См.: Милюков П. Н. Либерализм, радикализм и Революция. (По поводу критики

В. А. Маклакова) //Современные записки. 1935. № 57. С.285-315; Милюков П.Н. Суд над кадетским "либерализмом" //Современные Записки. 1930. № 41. С.347-371; Милюков П. Н. Воспоминания. (1859-1917). Т. 1-2. М., 1990.

4 Милюков П.Н. Суд над кадетским "либерализмом"... С.350.

5 Там же, С. 351.

6 Милюков П.Н. Суд над кадетским "либерализмом"... С.352.

зом как ценное свидетельство, но не в качестве независимого исследования.

Из работ другого рода необходимо упомянуть книгу Н. Н. Берберовой1. Занимаясь историей русского масонства, Берберова использовала большой массив ценных, недоступных российскому историку, источников. Однако взгляды Маклакова исследовательницу не занимали: ее интересовал сбор фактов, касающихся организационной стороны дела. Книга Берберовой напоминает сборник подготовительных материалов, и о сущности масонских занятий дает представление весьма смутное.

Профессор Гарвардского университета М. М. Карпович первым серьезно поставил вопрос о сопоставлении взглядов В. А. Маклакова и П. Н. Милюкова2. К недостаткам его работы опять-таки относится то обстоятельство, что он не пытался расчленить до- и послереволюционные взгляды Маклакова и излагал его "политическую философию" по мемуарам. Тем не менее в этой работе отмечены прямая связь между взглядами Маклакова и земским либерализмом, в отличие от "либерализма профессионального класса", влияние на становление Маклакова его поездки во Францию в студенческие годы, близость его к "кружку Любенкова", и, главное, он определяет "философию компромисса" как "характерную черту Макла-кова-политика"3. Разделительную черту между Маклаковым и Милюковым Карпович проводит исходя из их отношения к революции и реакции: "Если Маклаков преуменьшал опасность реакции, то Милюков в то же время существенно преуменьшал опасность революции"4. Впрочем, статья Карповича, не претендует на всеобъемлющий анализ взглядов Маклакова и лишь в незначительной мере касается его положения в политической жизни доре-

1 Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. Нью-Йорк, 1986.

2 Karpovich Michael. Two Types of Russian Liberalism: Maklakov and Miliukov //Continuity and Change in Russian and Soviet Thought. Ed. by Ernest J. Simmons. Cambridge, Mass., 1955. P.129-143.

3 Ibid., p. 132-133.

4 Ibid., p. 141.

волюционной России.

Мысль о родстве взглядов Маклакова с земской либеральной традицией была подхвачена А. Левиным, который подчеркивал, что революция 1905-1907 годов "стимулировала более консервативное течение в маклаков-ской смешанной дворянско-интеллигентской традиции", усилила его "озабоченность относительно руководства "ахеронтом", народной волей и действием", с которой сочеталась оптимистическая вера в "готовность режима к компромиссу"1.

Дж. Циммерман сближает взгляды Маклакова с взглядами русских "либеральных теоретиков" П. Б. Струве, Е. Н. Трубецкого и С. А. Котлярев-ского, для которых после революции 1905 года "оставались только два традиционных объекта верности, которые... можно было укрепить - государство и нация". При этом отношение к государству как к позитивной ценности отличало либеральных теоретиков от кадетского течения русского либерализма2.

Что касается определения места Маклакова в русском либерализме, то в немарксистской историографии со всей определенностью этот вопрос поставил только В. В. Леонтович3. Однако концепция этого ученого страдает явными недостатками с точки зрения определения либерализма. Основной акцент автор делает на вопросах собственности4 и оценивает успехи либерализма исключительно с позиций формально-юридических. Кроме того, мемуары Маклакова являются для Леонтовича едва ли не главным источником по истории либерализма в начале XX века, и потому Маклаков в этой работе рисуется как представитель либерального меньшинства в

1Levin A. The Third Duma, Election and Profile. Hamden, Connecticut, 1973, p. 28-29.

2

Zimmerman J. E. Russian Liberal Theory, 1900-17. //Canadian-American Slavic Studies. Arisona State Univ. Vol.14. No.i. spring 1980, p. 17.

3 Леонтович В. В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995.

4 Там же, С. 4.

"радикальной" партии кадетов1.

Безусловно, главной работой, посвященной В. Л. Маклакову, является его биография, написанная Г. В. Адамовичем2. Это не научная работа, ее автор, поэт и литературный критик, ставил перед собой задачу не столько изучить жизнь и взгляды своего героя, сколько сохранить о нем память. Научный аппарат в книге отсутствует, написана она на основании мемуаров Маклакова, но, кроме того, Адамович пользовался и публицистикой Маклакова, а также воспоминаниями о нем, в том числе и устными (что по сути дела придает этой биографии некоторые достоинства источника). Адамович был первым, кто обратил внимание на необходимость изучения отношений Маклакова и Толстого, но ограничился только достаточно подробным комментированным изложением речей Маклакова о Толстом. Он характеризовал основной смысл общественной деятельности Маклакова как защиту "законности и правового порядка"3, считал его "центральной, руководящей идеей" идею права4. Вслед за Струве Адамович увидел в Маклакове "типичного, прирожденного консерватора"1.

Историографическую судьбу Маклакова понять не сложно: для советских историков он оказывался чужд как либерал, для российской эмиграции, сохранявшей партийные разногласия, - как либерал "неправильный", ни к кому не примкнувший. Время для обращения к жизни этого политического и общественного деятеля приходит только теперь, после отказа от попыток создать партийную (большевистскую, кадетскую, эсеровскую и т. д.) историю России.

И, действительно, молодая постсоветская историография расценивает фигуру Маклакова совершенно по-иному, едва ли не нормой сегодня

1 Там же, С. 478-479.

2 Адамович Г. Василий Алексеевич Маклаков. Политик, юрист, человек. Париж, 1959.

3 Там же, С. 134.

4 Там же, С. 51-52.

становится исключительно высокая оценка его взглядов и общественной позиции. Г. 3. Иоффе и С. В. Кулешов, например, пришли к выводу, что взгляды Маклакова в начале XX века были наиболее адекватны исторической ситуации в России2. А В. М. Шевырин увидел в жизни и судьбе Маклакова ""ключ" к истинному пониманию российского либерализма, да, собственно, и всей трагической истории нашей страны в это нескончаемое столетие"3. Однако, путь к подлинно научному осмыслению взглядов Маклакова еще только прокладывается, публицистический характер и скромный объем названных работ не позволяют их авторам дать действительно всестороннюю и взвешенную оценку позиции Маклакова, на первый план выступают отдельные ее характерные черты и, в первую очередь, принципиальное неприятие революции.

Попыткой всесторонне проанализировать жизненный путь и взгляды В. А. Маклакова стала работа М. А. Ивановой4. Автор поставила перед собой задачу охватить все годы жизни своего героя и проанализировать его общественно-политические, исторические и философские взгляды. Некоторая поверхностность исследования, скоропалительность и недостаточная аргументированность выводов стали обратной стороной масштаба поставленных задач, несмотря на то, что М. А. Иванова ввела в научный оборот значительное число новых источников. Прежде всего, вызывает сомнение само построение работы, в которой сначала дается анализ взглядов и философии Маклакова, а затем исследуется его жизненный путь, то есть обобщения предшествуют изучению фактического материала. Весьма спорно звучит сделанный на основании прочтения двух студенческих работ Макла-

1 Там же, С. 70.

2 См.: Иоффе Г. 3,, Кулешов С. В. В. А. Маклаков: вместо подчинения одних другим надо искать равновесия //Кентавр. М-, 1993. № 6.

5 Шевырин В. М. "Маклаковский путь" России //Открытая политика. 1997. № 6. С. 106.

* Иванова М. А. Роль В. А. Маклакова в общественно-политической жизни России. Ав-тореф. дисс.... канд. ист. наук.М., 1997.

кова по истории вывод о том, что Маклаков "сформировал концепцию философии истории, заключающуюся в признании исторического прогресса как важнейшего блага и доминирующей универсальной тенденции новейшей истории и насилия как необходимой формы его осуществления, признание важной роли личности в политике и культуре"1. Нетрудно заметить, что ни о каком своеобразии подобной "концепции" в конце XIX века говорить не приходилось. Не более убедительно звучит и другой, основополагающий (с точки зрения выбранной темы) вывод: своеобразие позиции Маклакова в либеральном движении заключалось в том, что он находился на его правом фланге "и всячески выступал за необходимость поддержки легитимной власти и сотрудничества с ней"2. Вероятно, аналогичным образом можно говорить об "особом месте" всей октябристской партии.

Подводя итоги, можно сказать, что ни в российской, ни в зарубежной историографии общественно-политическая деятельность В. А. Маклакова и его взгляды не получили должного освещения. И хотя многие вопросы, связанные с определением своеобразия его позиции, были поставлены, всесторонних аргументированных ответов на них все еще нет. Появление новых обращений к этой теме является только лишним свидетельством ее недостаточной изученности и актуальности.

Источниковая база работы. Источники, использованные при написании настоящей диссертации, можно разделить на четыре группы: архивные источники, произведения и речи В. А. Маклакова, документы конституционно-демократической партии и мемуары общественных и политических деятелей.

Архивные источники. Большую ценность представляет та часть архива Маклакова, которая находится в Отделе письменных источников Государ-

1 Там же, С. 11.

2 Там же, С. 1-2.

ственного Исторического музея. Здесь хранятся небольшой, но весьма интересный юношеский дневник В. А. Маклакова, письма различных корреспондентов, позволяющие установить как круг личных связей Маклакова, так и пролить свет на отдельные моменты его адвокатской и партийной деятельности. В фонде Маклакова, последнего секретаря и архивариуса общества "Беседа", находятся представляющие значительный интерес документы этой организации. Сохранился также ряд документов, связанных с работой Маклакова в Государственной Думе1.

Кроме того, в диссертации использованы документы отдела рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого (письма В. А. Маклакова Л. Н. Толстому и членам его семьи)2, а также документы фонда конституционно-демократической партии Государственного архива Российской Федерации (циркуляры ЦК, программные документы, предвыборные листовки и т.д.)3.

Опубликованные произведения и речи В. А. Маклакова. Для изучения общественно-политических взглядов Маклакова наибольший интерес представляли его статьи в периодических изданиях и речи рассматриваемого периода. В диссертации были использованы статьи В. А. Маклакова, опубликованные в журналах "Вестник Европы", "Московский еженедельник", газетах "Русские ведомости", "Русское слово". Огромный корпус речей Маклакова содержится в стенографических отчетах о работах II - IV Государственных дум4, некоторые его речи выходили отдельными изданиями5 или

1 ОПИ ГИМ. Ф.31 (В. А. Маклаков).

2 ОР ГМТ, фонд Л. Н. Толстого.

3 ГАРФ, Ф. 523 (конституционно-демократическая партия).

4 Государственная Дума. Второй созыв. Стенографические отчеты. 1907 год. Сессия вторая. Т.1 - 2. СПб., 1907; Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1908-1909 годы. Сессия вторая. Ч. I - 4. СПб., 1908-1909; Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1910 год. Сессия третья. Ч. I - II. СПб., 1910 и т. д.

5 Маклаков В. А. Ф. Н. Плевако Оттиск из журнала "Русская Мысль". М., 1911; Маклаков В. А— Убийство А. Ющинского. Речь в Киевском Окружном Суде 25 октября

входили в состав сборников'.

Отдельной характеристики требуют написанные в эмиграции мемуары В. А. Маклакова 2. Они были созданы под сильным влиянием разочарования автора в политике либерального лагеря, и в первую очередь кадетской партии, вызванного результатами революции, и потому не могут судить базовым источником для исследования дореволюционных взглядов автора. Однако, если постоянно учитывать это обстоятельство и не полагаться на позднейшие авторские интерпретации событий, эмигрантские произведения Маклакова вполне можно использовать, поскольку они содержат уникальные биографические сведения, которые не могут быть получены ни из одного другого источника.

Документы конституционно-демократической партии. К этой категории источников относятся программные документы партии, материалы съездов, отчеты парламентской фракции и опубликованные в последнее время протоколы заседаний ЦК кадетской партии3. Партийные документы помогают выявить и детализировать разногласия, возникавшие у Маклакова с большинством ЦК и с партийной программой, и таким образом точнее определить место Маклакова как в кадетском ЦК, так и в либеральном движе-

1913 г. (По стенографическому отчету). СПб., 1914; Маклаков В. А. О Льве Толстом. Две речи. Париж, 1929 и др.

1 Молодая адвокатура. Выпуск первый. Сборник речей по политическим процессам. СПб., [1908].

2 Маклаков В. А. Власть и общественность та закате старой России (Воспоминания современника). Т. 1-3. [Париж, 1936]; Маклаков В. А. Вторая Государственная Дума (Воспоминания современника). Париж, б. д.; Маклаков В. А. Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1954.

3 Конституционно-демократическая партия. Съезд 17-18 октября 1905 г. М., б.г.; III Государственная Дума. (Сессия 1-я). Отчет Фракции Народной Свободы. СПб., 1908; Третья Государственная Дума. Сессия 2-я. Отчет Фракции Народной Свободы и речи депутатов. СПб., 1909; Третья Государственная Дума. Сессия 3-я. Фракция Народной Свободы в период 10 октября 1909 года - 5 июня 1910 года. Отчет и речи депутатов. СПб., 1910; Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии. В б тт. Т. 1. Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. 1905 - 1911 гг. М., 1994; Т. 2. Протоколы ЦК конституционно-демократической партии. 1912 -1914 гг. М., 1997.

пии в делом.

Мемуары общественных и политических деятелей (П.Н. Милюкова, А. А. Кизеветгера, А. В. Тырковой-Вильямс, В. М. Чернова, Д. Н. Шилова, П. Б. Струве, Н. К. Муравьева, М. Л. Мандельштама и др.) при критическом использовании с учетом политических позиций и судеб их авторов также представляют собой ценный исторический источник. В диссертации были использованы содержащиеся в мемуарах характеристики как личных качеств, так и общественно-политических взглядов В. А. Маклакова, упоминания отдельных фактов его биографии, а также общие наблюдения относительно политической ситуации в стране в разные годы.

Кроме того, при написании диссертации были использованы дневники и письма Л. Н. Толстого, опубликованные в полном собрании его сочинений, "Яснополянские записки" Д. П. Маковицкого и ряд других документов.

В целом можно сказать, что имеющихся в распоряжении отечественного историка источников вполне достаточно для анализа общественно-политических взглядов и мировоззрения В. А. Маклакова, однако недоступность довольно значительного комплекса документов не позволяет с достаточной достоверностью интерпретировать отдельные моменты его деятельности. В частности, имеющихся источников недостаточно для анализа деятельности Маклакова в качестве масона, в связи с чем этот сюжет лишь очень бегло затрагивается в тексте диссертации.

Научная новизна исследования. В работе впервые в цельном виде исследуется комплекс общественно-политических взглядов В. А. Маклакова до Революции 1917 года, анализируются отличительные черты его мировоззрения и той позиции, которую он занимал в либеральном лагере в этот период. Впервые в историографии делается попытка понять, как непосредст-

венное общение с Л. Н. Толстым могло влиять на поведение политика и общественного деятеля.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в лекционных курсах, на семинарских занятиях. Опыт изучения русского либерализма накануне 1917 года и причин поражения сил, выступавших за эволюционный путь развития, может оказаться весьма полезным и при анализе современной политической ситуации.

Апробация исследования. Диссертация была обсуждена, одобрена и рекомендована к защите на заседании кафедры отечественной истории 19 -начала 20 веков исторического факультета Московского Государственного Университета имени М. В. Ломоносова. Основные положения исследования излагались на научной конференции "Россия и реформы" (апрель 1997 года) и были отражены в двух публикациях.

Структура исследования. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются предмет, проблематика, задачи, хронологические рамки исследования, обосновывается выбор темы. Дается обзор положенных в основу диссертации источников, характеризуется степень изученности проблемы в историографии.

Первая глава диссертации призвана, в первую очередь, определить основные этапы становления взглядов В. А. Маклакова, обозначить его место в общественно-политической жизни России и выявить особенности его политического поведения.

Происходивший из дворянско-интеллигентской семьи и не знавший материальной нужды Маклаков воспитывался в либеральных традициях; в

кругу людей, окружавших его отца, ценили плоды Великих Реформ и человеческий труд. Никогда, даже в студенческие годы, Василий Алексеевич не был сторонником революционных методов борьбы. Он рано осознал несправедливость общественного устройства, но радикальным преобразованиям предпочитал идеологию "малых дел" и потому не случайно оказался в числе лидеров "легализаторского" течения в студенческой жизни Московского университета. Особую роль в становлении взглядов Маклакова сыграла его поездка в Париж (1889 г.), послужившая своего рода "уроком политического консерватизма".

Как адвокат Маклаков основное внимание уделял уголовным процессам, часто принимая на себя безвозмездную защиту в политических и религиозных делах. Среди политических защитников он выделялся тем, что никогда не солидаризировался с политическими взглядами обвиняемых, всегда выступал на стороне закона, находил на этой почве общий язык с судьями и часто добивался смягчения наказания или оправдания подсудимых. Подобная тактика, проникнутая пафосом защиты права и законности, производила на современников сильнейшее впечатление. Наибольший общественный резонанс имели выступления Маклакова на Выборгском процессе (1907) и в деле Бейлиса (1913).

В ЦК кадетской партии Маклаков занимал весьма самостоятельную позицию на правом фланге, практически не стеснялся рамками партийной дисциплины, не одобрял ряд важных положений партийной программы (в частности пункт о всеобщем, равном, прямом и тайном голосовании в народное представительство) и предлагал строить партийную тактику с учетом в первую очередь государственных интересов.

В. А. Маклаков избирался депутатом П-IV Государственных дум, где активно участвовал в составлении думского Наказа (в котором ограждались права меньшинства и принимались меры к сокращению излишних, некон-

структивных прений), выступал как поборник права и законности, противник принципа "сначала успокоение, потом реформы".

Свою задачу в качестве думского депутата и общественного деятеля Маклаков видел в неотложном проведении необходимых либеральных реформ, которые он рассматривал как единственное средство, с помощью которого можно было избежать революции. Именно с подготовкой проведения реформ была связана хорошо известная деятельность Маклакова по объединению либеральных сил и поиску компромисса между либералами и правительством.

Вторая глава диссертации строится главным образом вокруг взаимоотношений Маклакова с Л. Н. Толстым. Многолетняя история отношений этих людей дает богатый материал для изучения самых глубоких философских и мировоззренческих основ взглядов Маклакова. Взгляды Л. Н. Толстого на мораль и нравственность, его представления о должном поведении человека, об отношении человека к государству в данном случае выступают в качестве абсолюта, своеобразной точки отсчета на шкале ценностей, по которой можно выверить и отношение Маклакова к тем же вопросам и проблемам.

Своим многолетним общением с Л. Н. Толстым Маклаков гордился до конца жизни. Его знакомство с писателем началось во время работы по борьбе с голодом 1891 года и поддерживалось до самой смерти Льва Николаевича. Маклаков был частым гостем и в доме Толстых в Хамовническом переулке, и в Ясной Поляне. Кроме взаимного интереса и уважения отношения Маклакова и Толстого поддерживались и укреплялись в совместной деятельности по защите "униженных и оскорбленных". Как известно, к Толстому в поисках справедливости и защиты приезжали люди со всей России, и Маклаков был одним из тех адвокатов, кто по просьбе Льва Николаевича принимал на себя труд безвозмездного представления интересов этих

людей в суде.

История отношений Маклакова с Толстым позволяет говорить о влиянии писателя на мировоззрение общественного деятеля. Вероятно, такие люди, как Маклаков, размышляя об учении и жизни Толстого, воспринимали совокупность толстовских установок (или "толстовство") как нечто вторичное по отношению к глубинному смыслу толстовской философии, который проявлял себя не только в писаниях, но и не в последнюю очередь в жизни писателя. Маклаков до конца жизни сохранил особое, граничащее с благоговением, отношение к Толстому, открывавшийся ему глубинный смысл толстовского существования в мире становился своего рода нравственным ориентиром, той меркой, которой он мерил и свою жизнь.

Нет оснований утверждать, что христианская любовь в толстовском понимании была руководящим началом жизни Маклакова. Точнее будет говорить не о "христианской любви", а о толстовском отношении к человеку, в основании которого лежала христианская любовь. Любовь к ближнему за точку отсчета принимает непосредственные интересы конкретного человека, тогда как исхождение от абстрактного принципа легко приводит к тому, что интересы теории становятся самодовлеющими, и место конкретного живого человека занимает модель человека идеального (теоретического). Прямые следствия самодовления теории хорошо известны - это утопизм, пренебрежение интересами людей и - как другая сторона медали - конкретные результаты (хотя и редко совпадающие с теоретическими выкладками) в политической деятельности, которые становятся достижимыми именно в силу способности теории абстрагироваться от интересов конкретных людей и оперировать "большими числами". Соответственно, верно и обратное утверждение: стремление учесть интересы как можно большего числа людей ведет к политическому бессилию.

Маклаков, по всей видимости, принадлежал к числу людей, склонных

к конкретному мышлению, и особенности такого склада ума позволяют понять и объяснить многие его поступки и предпочтения на протяжении всей его жизни.

Третья глава является обобщающей, в ней на основании выводов, сделанных в предыдущих главах, изучается комплекс общественно-политических взглядов В. А. Маклакова, его отношение к проблеме взаимоотношений человека и государства, понимание права и законности, эволюционного и революционного пути развития, дается общая оценка его мировоззрения.

В центре размышлений Маклакова, которого всегда интересовали конкретные люди и вся система взаимоотношений человека с обществом, оказалось государство как институт, в первую очередь влияющий на жизнь всех и каждого. Разделение между анархизмом и государственничеством он проводил весьма определенно: на стороне первого он видел моральную правоту в отношении каждой конкретной личности, на стороне второго -историческую правоту в отношении к обществу как целому. Маклаков еще в юности осознал необходимость вмешательства государства в частную жизнь, и трудно найти тому иную причину, нежели его жизненный опыт. В отличие от большинства сверстников, привыкших страдать от нежелательного вмешательства всемогущего российского государства в частную жизнь, он очень рано столкнулся с негативными последствиями отсутствия такого вмешательства, осознал положительную регулирующую и охраняющую роль государственного механизма.

Но с другой стороны, Маклаков не стал сторонником безоглядного усиления государства, и с точки зрения теоретической ценность человеческой жизни ставил выше ценности государственного благополучия. Эта специфическая особенность его мировоззрения и определяла то своеобразное место, которое Маклаков занимал в русской общественной жизни.

Характеризуя "государственничество" Маклакова, следует принять во внимание небольшое уточнение, превосходно сформулированное самим Василием Алексеевичем: "Моя точка зрения не моральная, даже не политическая, а государственно-правовая". Он принес с собой в Думу привычки присяжного поверенного и оставался там защитником законности и государственности. Маклаков вполне логично полагал, что если не ставить перед собой задачу ликвидации существующего государственного строя, то укрепление судебной системы оказывается условием sine qua поп построения правового государства.

Для Маклакова состояние революции было попранием и разрушением всего, что он ценил и за что боролся. Он был сторонником государства - в период революции государство рушилось; он боролся за право и законность - в революционную эпоху о законности не могло идти и речи; всю свою жизнь он посвятил защите личности - никогда личность человека не оказывалась такой беззащитной, как во время революции, которая, по словам Маклакова, "сама по себе есть всегда отрицание и забвение свободы и права. У революции свои другие кумиры; совсем не законность и право, а выявление воли народа, которая, почувствовав себя суверенной, не знает ничего выше себя и не уважает ни свободы, ни прав меньшинства, или отдельных людей"1.

Но при всем при том Маклаков никогда не выступал сторонником предупреждения революции с помощью насилия. Ему был ближе другой путь, о котором он в свое время словами Бисмарка напоминал Столыпину: "сила революционного учения совсем не в крайних идеях их вожаков, а в той доле умеренных требований, которые своевременно не были удовлетворены".

Маклаков не вносил ни в кадетскую программу, ни в общую програм-

1 Маклаков В. А. Из прошлого //Современные Записки. 1929. Т.38. С. 290.

му либерализма ничего нового. Он не был теоретиком, не составлял программ, словом, не делал ничего того, что должен был бы делать человек, претендующий быть лидером политического движения или партии. И если можно одним словом определить самую характерную черту мировоззрения В. А. Маклакова, то это будет адогматизм. Однако взгляды Маклакова по общему признанию отличались удивительной целостностью, которая, на наш взгляд, происходила из признания не одной, а сразу двух правд: правды толстовской нравственной проповеди и правды либерально-демократического государственного устройства.

Маклаков прекрасно осознавал ограниченность и той и другой правды. Абсолютная моральная правота Толстого ограничена историческими условиями, не выдерживает столкновения с жизнью; она способна только задавать общее направление движения, но непригодна для непосредственного руководства движением в реальных условиях. Напротив, относительная историческая правота либерально-демократического государственного устройства, практичная, вся "от мира сего", ограничена ценностью конкретной человеческой личности, которую демократия склонна приносить в жертву интересам большинства.

С точки зрения политической, толстовская нравственная проповедь при всех ее анархических симпатиях глубоко консервативна. Толстой был равнодушен к формам государственного устройства, проповедовал ненасилие и - сколько бы не вступался за отдельных людей, подвергавшихся преследованиям со стороны государства - объективно он оказывался консерватором, хотя и просвещенным. Последователь Толстого не мог желать политических реформ: человеку, занятому нравственным самосовершенствованием, любые преобразования, затрагивающие его жизнь, а тем более вовлекающие в политику, не помогают, но мешают. Для нравственного самосовершенствования лучшее из всех состояний общества - стабильность, даже

несвобода тут не помеха.

Консерватор по основам своего мировоззрения, по тому влиянию, которое оказало на него многолетнее общение с Толстым, Маклаков в политической жизни принадлежал к числу либералов. И, вероятно, никакое выраженное в привычных политических терминах определение мировоззрения Маклакова не окажется точным в полном смысле этого слова, не раскроет его до конца. Однако постольку, поскольку какое-то обозначение все-таки необходимо, можно говорить о "консервативном либерализме" Маклакова.

Консервативный либерализм можно охарактеризовать как проведение в политике "средней линии". Эта "средняя линия" не может быть проведена теоретически - в каждый момент времени она есть не что иное как равнодействующая между противоположными, равно опасными для государства силами охранительства и революции. В этой теоретической неопределенности таится главная слабость маклаковской позиции: субъективная оценка конкретной политической ситуации становится решающим и едва ли не единственным фактором, определяющим выбор тактических решений для текущего момента.

В отличие от либерализма теоретического либерализм консервативный острее ощущает опасность революции, он откровенно боится ее - но боится не тех преобразований, ради которых совершаются революции, а революционных методов, как таковых, боится связанного с революцией разрушения жизни. В отличие же от консерватизма, который также боится революции, консервативный либерализм признает правду требований революции и потому не может согласиться с тем, что в борьбе с революцией все средства хороши. В сущности, единственным методом борьбы с революцией может служить только постепенное выполнение ее требований. Чрезвычайные меры, контрреволюция, представляют собой то же самое разрушение жизни, которого консервативный либерализм не приемлет в революции.

Задача охранения реальной человеческой жизни предшествовала для Мак-лакова задаче ее улучшения. Для либерального консерватизма не может быть "неизбежных жертв" - последовательная защита человеческого бытия не знает исключений, и именно поэтому революционный путь общественного развития категорически им отвергается.

Маклакова (и, соответственно, либеральный консерватизм) можно упрекнуть в том, что за ценностью человеческого бытия он не видит (или недооценивает) столь же реальные человеческие страдания, хорошо известные сторонникам революции. Но вопрос, может ли перевесить чаша страданий ценность самой жизни, не имеет единственно верного решения, и о безусловной правоте сторонников того или иного ответа говорить не приходится. В конечном итоге, все зависит от особенностей мировосприятия человека.

Своеобразие жизненного пути, жизненного опыта Маклакова, определившее своеобразие его взглядов, предопределило и его идейное одиночество. Человеку, с детства столкнувшемуся с материальными лишениями, трудно было не увидеть в них главное зло и несправедливость жизни. Тому, кто никогда не бывал за границей, трудно было понять, что политический консерватизм может не быть реакционным. А интеллигенту-разночинцу, в своих попытках хоть как-то улучшить жизнь народа едва ли не ежедневно наталкивавшемуся на бездушную силу государственного механизма, невозможно было разглядеть в государстве необходимую регулирующую и охраняющую силу. Либеральный консерватизм оказывался слишком утонченной идеологией для России начала XX века, люди, мыслившие и действовавшие подобно В. А. Маклакову, обречены были всегда оставаться в меньшинстве. Культурный уровень большинства, не становясь преградой для возникновения той или иной идеологии, жестко ограничивает число ее возможных сторонников.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, формули-

руются основные выводы, делаются обобщения.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Дедков Н. И. Маклаков Василий Алексеевич //Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века. Энциклопедия. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1996, С. 335 - 337.

Дедков Н. И. Сила человеческого добра. В. А. Маклаков и Л. Н. Толстой //Свободная мысль. 1998. № 5. С. 65 - 76.