автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэзия ГУЛАГА

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэзия ГУЛАГА"

На правах рукописи

Горева Дина Владимировна

ПОЭЗИЯ ГУЛАГА: ПРОБЛЕМАТИКА И ПОЭТИКА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 О НОЯ 2011

Воронеж 2011

485911"

4859110

Работа выполнена на кафедре теории литературы и фольклора в Воронежском государственном университете

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Акаткин Виктор Михайлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Молчанова Наталья Александровна кандидат филологических наук, доцент Корниенко Наталья Григорьевна

Ведущая организация: Ярославский государственный педагогический

университет им. К. Д. Ушинского

Защита состоится 30 ноября 2011 года на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина 10, ауд. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан / 0. 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук /У

О. А. Бердникова

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. В настоящее время, когда начал отсчет новый период русской литературы, особенно актуально исследование уже минувшего. Перед современным литературоведением стоит задача воссоздания объективной картины литературного процесса прошлого столетия, зачастую представленного разрозненными явлениями, фактами, именами. Подцензурная словесность, самиздат, литература русского зарубежья, лагерная лирика и проза - все это составляющие единого процесса, требующие комплексного изучения в контексте русской культуры XX века. Менее всего исследована, на наш взгляд, поэзия ГУЛАГа, существование которой было открыто сравнительно недавно (не столько даже в отдельных исследованиях, сколько в предисловиях к сборникам и антологиям). В конце 1980-х - начале 1990-х, когда существование потаенной литературы было официально признано (труды Л. Таганова, С. Виленского), первоочередной задачей стал сбор и опубликование материалов, литературоведческий анализ отдельных текстов и творчества некоторых писателей. Сегодня настало время следующего этапа изучения литературного явления - синтетическое исследование, результатом которого должна явиться концептуальная характеристика феномена «лагерная поэзия» в контексте русского литературного процесса, выявление его сущностных особенностей, определение хронологических границ, состава авторов и пр.

Все вышесказанное определило намеченные в диссертации аспекты исследования.

Объектом изучения в работе является лагерная лирика ряда авторов, среди которых Я. Смеляков, Н. Заболоцкий, А. Жигулин, А. Баркова, Б. Чичибабин, В. Шаламов, Ю. Домбровский, Б. Ручьев и другие.

Предмет исследования - проблематика и поэтика творчества узников ГУЛАГа.

Основная цель работы заключается в исследовании и выявлении сущностных особенностей лагерной поэзии как целостного самостоятельного явления, занимающего достойное место в литературном процессе XX века.

Цель диссертации определила постановку и решение следующих задач:

¡.Выявить круг проблем, актуальных для поэзии ГУЛАГа, определить специфику их интерпретации в творчестве наиболее известных авторов;

2. Охарактеризовать лирического героя лагерной поэзии; исследовать представление о человеке, его месте в иерархии установившихся ценностей;

3. Проанализировать образную систему, выделить ее ключевые характеристики;

4. Обозначить наиболее общие особенности поэтики лагерной лирики.

Комплексное решение поставленных задач обусловливает научную новизну исследовательской работы, в которой впервые поэзия, созданная в застенках советских лагерей, охарактеризована как оригинальный литературный феномен, обладающий своеобразной проблематикой, поэтикой и специфическим лирическим героем.

Методологической и теоретической основой работы являются труды по теории поэзии (Б. О. Корман, Л. Я. Гинзбург, Т. И. Сильман, В. М. Жирмунский, В. Д. Сквозников, Ю. М. Лотман, Ю. Н. Тынянов, Г. Н. Поспелов, Н. Л. Степанов), истории литературы (В. С. Баевский, Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий, Л. Ф. Алексеева, А. И. Метченко и др.), статьи и монографии, посвященные творчеству отдельных авторов.

Методология исследования основана на принципах историко-биографического, сравнительно-исторического, системно-целостного, формального методов. В каждом отдельном разделе выбор метода анализа диктуется характером исследуемого материала.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов диссертации в чтении вузовских курсов по истории

русской литературы XX века и специальных курсов по истории русской поэзии и эволюции лирического героя.

На защиту выносятся следующие положения:

- Поэзия ГУЛАГа является конкретно-исторической реализацией жанра тюремной лирики, истоки которого находятся в устном народном творчестве и поэзии прошлого. Лагерная лирика обладает обязательным для жанра набором элементов, определяющих его структуру. В то же время, будучи порождением конкретной исторической эпохи, поэзия ГУЛАГа отразила новую социально-политическую действительность, идеалы и ценности советского общества.

- В творчестве узников советских лагерей актуализируется широкий круг тем как традиционных (свобода, творчество, труд), так и новейших, порожденных XX веком (проблема деградации личности в условиях тотальной несвободы). Интерпретация названных тем, как правило, детерминирована действующей системой политических запретов, советской идеологией и другими экстралитературными факторами.

- Основу образной системы лагерной поэзии составляют образы людей с конкретно обозначенной социальной и политической принадлежностью - чаще всего это обитатели лагеря, заключенные и их надзиратели. Собирательные образы встречаются в поэзии ГУЛАГа реже, что обусловлено ее документальным, реалистическим характером.

- Сущностной характеристикой поэтики лагерной лирики становится ее разнородность, сочетание противоречивых литературных тенденций, стилей, элементов. Среди универсальных общих характеристик можно назвать реалистичность гулаговских текстов (как следствие - сюжетность, событийность), наличие специфического лагерного пространства, широкое использование тюремного жаргона. В жанровом аспекте при наличии ряда своеобразных жанровых разновидностей (письмо к вождю, текст-прощание) и популярности стихотворного рассказа доминирующим остается жанр лирического стихотворения с достаточно свободной внутренней формой.

Б

Апробация работы: основные положения диссертации изложены на научно-практических конференциях Воронежского государственного университета (Воронеж, 2009-2010), Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А. Т. Твардовского (Воронеж, 2010), а также обсуждались на заседаниях кафедры теории литературы и фольклора.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка, содержащего 286 наименований. Общий объем диссертации составляет 163 страницы.

Основное содержание работы

Во Введении выявляется степень изученности поэзии ГУЛАГа как явления русской литературы XX века; обозначены основные проблемные области исследования, связанные с вариативностью терминологии, условностью хронологических границ, субъективностью критериев отбора материала. Обосновываются некоторые принципы последующего литературоведческого анализа, в частности, доказывается правомерность разделения авторов, причисляемых к лагерной поэзии, на массовых («поэтов обстоятельств») и истинных («поэтов духа»)*. Массовая лагерная лирика представляет достаточно целостное и однородное образование, в открытой и упрощенной форме отражающая ключевые особенности художественного сознания эпохи. Для этой составляющей потаенной поэзии характерен набор типичных образов, тем и мотивов. Массовая лирика становится вторичным объектом анализа, являясь своего рода фоном для произведений истинных мастеров слова, в которых происходит творческое преображение реальности и поэтическое осмысление изменений и процессов эпохи тоталитаризма.

Кобенков А. Дни позора и печали [Рецензия] / А. Кобенков // Знамя. - 2006. - №6 -С. 213.- Рец. на кн.: Поэзия узников ГУЛАГа. Антология. - М.: изд-во Материк, 2005. -990 с.

Во Введении особо оговариваются критерии отбора текстов для анализа. Собственно лагерной лирикой мы считаем произведения, созданные поэтами непосредственно в период отбывания срока, реже привлекаются более поздние тексты при условии сохранения лагерной тематики (например, стихотворения А. Жигулина, Б. Чичибабина).

Во Введении также обосновывается актуальность и научная новизна темы, формулируются основные методологические принципы исследования, определяются цели и задачи диссертационной работы, излагается теоретическая и практическая значимость результатов.

В первой главе диссертационного исследования рассматриваются истоки культурных и литературных традиций лагерной поэзии. Дается краткий обзор классических и современных литературоведческих разработок теории жанров, прежде всего лирических. Теоретически обосновывается статус тюремной лирики как самостоятельной жанровой разновидности, выделяемой по тематическому принципу или по признаку социальной принадлежности ее создателей. Тюремная лирика стоит ближе к каноническим жанрам с твердой внутренней структурой, нежели к доминирующим сегодня в литературе свободным жанрам. Доказательством этому служит наличие ряда устойчивых элементов, формирующих внутреннюю структуру жанра: ситуация заключения, герой - узник, круг мотивов, детерминированных состоянием заключения, -одиночество, тоска по родным, жажда свободы и т.д.

Далее в первой главе рассматриваются основные этапы эволюции тюремной лирики и анализируются особенности конкретно-исторических форм реализации данной жанровой разновидности - фольклорных песен, «вольной» поэзии, включающей в себя творчество декабристов и народовольцев, революционные песни.

Истоки тюремной лирики находим в устном народном творчестве. В соответствии с классификацией В. Я. Проппа* выделяются два типа тюремных

* Пропп В. Я. Поэтика фольклора / В. Я. Пропп. - М.: Лабиринт, 1998. - С.65.

песен - протяжные (в центре рассмотрения - душевное состояние арестанта) и удалые, близкие к разбойничьим (акцент на описании преступных деяний, чаще всего не вызывающих раскаяние у героя). Как показало исследование, продуктивным для последующего развития жанра в сфере литературы стал первый тип песен с их концентрацией на психологическом состоянии героя-заключенного.

Следующий этап развития тюремной лирики связан с деятельностью декабристов. Для их тюремной поэзии характерно сочетание двух тенденций. С одной стороны, сохраняется идущее от фольклора внимание к внутреннему миру героя-узника: ведущими в произведениях декабристов становятся интонации тоски, безысходности, элементы плача по родным, любимым, воле, мотив одиночества. С другой стороны, происходит модификация жанра, обусловленная новыми социально-историческими условиями, - политизация проблематики тюремной лирики, в контексте которой возникают гражданская и патриотическая темы.

В творчестве народовольцев, пришедших на смену декабристам, сохраняется сочетание традиционных для тюремной лирики мотивов грусти, тоски и политической тематики. Однако меняется соотношение этих элементов -явственно преобладает политическая тема, ужесточается конфликт героя с властью, как следствие, появляются новые мотивы (борьба, месть) и образы (враг). Стихи революционно настроенных поэтов в гораздо меньшей степени литературны, нежели поэзия декабристов, что объясняется возросшей утилитарностью искусства, ставшего средством пропаганды.

Дальнейшее развитие тюремной лирики связано с творчеством

профессиональных революционеров. В частности, в литературной среде

появляются политические песни, приобретшие впоследствии статус

фольклорных. Центральный образ подобных текстов - идеализированный

герой-революционер, жертвующий жизнью во имя блага народа. Заключение

интерпретируется не как горе, личная беда, но как обязательный элемент

биографии революционера, желанная честь. Революционные песни в еще

8

большей степени политизированы, отчетливо проявляется влияние новой идеологии на их поэтику и проблематику.

Исследование эволюции тюремной лирики показало, что основным фактором развития жанра становятся социально-политические изменения в жизни страны. Зародившись в стихии народного творчества, тюремная лирика не получила особенно широкого распространения вследствие достаточно узкой области воспроизводимой действительности. Ситуация значительно изменилась в связи с зарождением революционного движения в конце XIX - начале XX вв. По мере нарастания напряжения между государством и народом актуализировалась потребность в литературе, способной отразить новую действительность. Таким видом литературы становится тюремная лирика, в которой изначально предполагается противопоставление героя власти и социуму. Сфера распространения жанра значительно расширяется, поскольку расширяется сам институт тюрьмы, и, следовательно, возрастает ее значимость в жизни каждого человека. Постепенно тюремная лирика выходит за рамки индивидуального творчества, становясь жанром массовой литературы, отражая сознание не отдельного индивида, но определенного слоя общества, а затем и всей нации. Наше исследование посвящено лагерной поэзии - феномену массового, стихийного обращения к жанру тюремной лирики, спровоцированному ужесточением политического режима в советской России, расширением пенитенциарной системы и возникновением ГУЛАГа.

Объектом изучения во второй главе диссертационного исследования становится присущий поэзии ГУЛАГа комплекс взаимосвязанных тем и проблем. Анализ построен на принципах структурной классификации В. Е. Хализева*, выделившего несколько уровней тематики, среди которых наиболее значимы для нас следующие: онтологический («вечные» темы),

* Хализев В. Е. Теория литературы. / В. Е. Хализев. - М.: Высшая школа, 2002. - С. 56.

антропологический (представление о человеке), локальный культурно-исторический (актуализация обусловленных временем тем).

Рассмотрев онтологический аспект тематики, мы пришли к выводу, что наиболее значимыми универсалиями в этот период развития русской культуры становятся категории свободы - несвободы. Означенная дихотомия реализуется в поэзии ГУЛАГа особым способом. Понятие несвободы чаще всего интерпретируется как физическая характеристика, реальная примета лагерной действительности. Так, мотив неволи чаще всего проявляется в деталях лагерного пейзажа (например, зарешеченное небо) или интерьера (тюремные стены). Иные значения несвободы (философское понятие, сущностная характеристика сталинской эпохи) в лагерной лирике табуированы. Категория свободы, напротив, интерпретируется не на физическом, а на бытийном уровне - как высшая духовная ценность личности. Подобно экзистенциальной философии, поэзия ГУЛАГа проявление абсолютной свободы человека видит в искусстве, неподвластном внешним факторам. В лагерной лирике происходит отождествление понятий свободы и творчества, актуализируется проблема поэзии как проявления духовной свободы в условиях тотальной несвободы.

В потаенной лирике ценность поэтического слова возрастает даже по сравнению с культурой Серебряного века. Слово становится единственным проявлением свободы, индивидуальности, и цена за него - человеческая жизнь в прямом смысле. Поэтический текст воспринимается как бесценное свидетельство существования человека, гарант справедливости, которая непременно будет восстановлена в будущем. Возникает огромный пласт текстов-документов, сохраняющих для потомков имена погибших друзей, доносчиков, служителей системы (В. Левицкий «Ода капитану Красильникову», Ю. Фидельгольц «Иванову» и пр.). Такое решение темы присуще в основном массовой лирике, заявляющей о своей миссии летописцев эпохи в упрощенной декларативной форме. В творчестве профессиональных литераторов интерпретация проблемы поэзии в условиях заключения более глубока и философична.

ю

Анализ произведений А. Барковой, Д. Андреева, В. Шаламова, Б. Чичибабина выявил, что общим для поэтов ГУЛАГа является признание парадоксального положения творца в современном обществе - поэт лишен свободы, он невольник, но в то же время единственный оплот высшей свободы. Это трагическое противоречие переживается и проживается в лирике каждого автора по-своему. Для лирической героини А. Барковой лагерь - это данное свыше испытание, подчеркивающее ее избранность, некое свидетельство божественного дара и права, возвышающего поэта над толпой. Осознание собственной уникальности позволяет ей с гордостью переживать несвободу, не принимая навязанного властью унижения. Для поэта в лирике Б. Чичибабина ГУЛАГ - тоже испытание, но выпавшее на долю не только героя, но всего народа. В переживании заключения герой не одинок, как у А. Барковой, а, напротив, един со всей нацией - и именно эта общность делает его истинным поэтом. Герой Д. Андреева уходит от реальности, не принимает заключения, погружаясь в стихию творчества, олицетворяющую абсолютную свободу духа. Наиболее интересен, на наш взгляд, образ поэта в лирике В. Шаламова. Герои

A. Барковой, Д. Андреева, Б. Чичибабина противятся реальности заключения, противопоставляя ей некие идеологические построения - идею страдания как очищения и избранности, идею служения народу, абсолютизацию духа.

B. Шаламов, осознавая трагичность своего положения, принимает заключение как одну из форм жизни. В его поэзии отражена обусловленная лагерной реальностью трансформация облика поэта (образ поэта-заключенного в стихотворении «Гомер»), читателя (образ путника в «Лиловом меде»), творений (стихи-арестанты в тексте «Пещерной пылью, синей плесенью...»).

Изменение статуса поэта и ценности творчества является одной из важных

характеристик художественного сознания, сложившегося в эпоху

тоталитаризма. Не менее значимо и отношение к личности, представление о

человеке, возникающее под влиянием объективных исторических событий.

Исследование антропологического аспекта тематики лагерной лирики показало,

что наиболее значимой темой становится человек и ГУЛАГ. В классической

11

русской литературе имел место конфликт человека и власти, в основе которого столкновение интересов личности и государства. В лагерной поэзии это противоречие утрачивает свою актуальность, поскольку время показало безоговорочную победу власти, сделав саму идею противостояния ей политическим табу. Как следствие, в поэзии находит отражение не обозначенный конфликт, а его последствия - методичное и организованное подавление личности, символом которого становится ГУЛАГ. Мы считаем правомерным заменить категорию власти обозначением созданной ею пенитенциарной системы, поскольку предложенная формулировка более достоверно отражает изменившуюся историческую ситуацию. В рамках данной темы художники слова исследуют два основных процесса: влияние лагеря на человека (проблема деградации) и способы сопротивления этому влиянию {проблема сохранения личности).

Проблема деградации признается всеми поэтами ГУЛАГа без исключения, о

чем свидетельствует частотность и многовариативность образа распадающейся

личности. Наиболее детально проблема «одичания» человека в условиях лагеря

разработана в стихах В. Шаламова. Поэт поэтапно прослеживает изменения

личности, неизбежное в ГУЛАГе превращение цивилизованного человека в

первобытное животное. При исследовании заявленной проблемы нами было

выявлена следующая особенность ее интерпретации: фиксируя появление

образа деградирующего человека, художники слова редко поднимаются до

анализа причин, истоков и последствий самого процесса распада, что отчасти

объясняется относительной новизной явления. Основное внимание

сосредоточено на более актуальных, насущных проблемах, в частности, на

способах противостояния разрушающему действию системы. Актуализируется

проблема сохранения личности в условиях лагеря. Наиболее эффективный

способ противостояния деградации - обращение к творчеству, поэзии. Другой

способ, открытый узниками ГУЛАГа, - единство, общность заключенных.

Люди, разделенные, разъединенные властью, с еще большей силой стремятся

друг к другу в поисках поддержки, сочувствия, тепла. Как следствие, в

12

лагерной лирике формируется проблема общности людей в заключении. Наиболее крепкой формой общности, по лагерной логике, оказывается не коллектив или масса (советская идеология), а землячество, чувство общей родины (Я. Смеляков «Земляки», Б. Ручьев «Земляки»), общность трудовой деятельности (ранние стихи А. Жигулина), собственно человеческая природа (Ю. Домбровский). Одиночество же в лагерной лирике, как правило, носит онтологический характер (у А. Барковой, Н. Заболоцкого) и является чертой мировоззрения автора, свойственной ему изначально, а не сформированной ГУЛАГом.

Наряду с темами, отражающими представления о человеке и его ценностной

системе, в лагерной поэзии актуализируются темы, воспроизводящие

надэпохальные ситуации человеческой жизни, исторически устойчивые формы

существования людей. Согласно советской идеологии, наиболее значимой

формой существования для человека в этот период становится труд. Как

показало исследование, доминирующий вариант темы труда в творчестве

лагерных поэтов совпадает с официально одобренной интерпретацией данной

категории как подвига созидания, строительства будущего. Так, герой ранних

текстов Б. Ручьева, сохраняя веру в истинность советской идеологии,

воспринимает подневольный труд как служение народу, почетную обязанность

по освоению трудных мест. Лагерный колорит в произведениях цикла «Красное

солнышко» либо стерт, либо проявляется в пейзажных зарисовках,

второстепенных деталях и т.п. Лишь при более внимательном изучении

становится очевидно, что труд в лирике Б. Ручьева предстает двояко - как

созидание великого будущего Родины (советская идеология) и как тяжелая

лагерная повинность (объективная реальность). Подобное несоответствие у

Б.Ручьева лишено трагического колорита, поскольку становится для его героя

стимулом к более целенаправленной и вдохновенной работе по

усовершенствованию жизни. В поэзии А. Жигулина действует еще более

сложная система смысловых значений категории труда: в контексте советской

идеологии - труд как единение людей, общность, ценность коллективного

13

бытия («Работа»); в крестьянском варианте взаимосвязи хлеб - работа, работа как необходимое условие достоинства человека, уважения к нему («Хлеб»); труд как проверка сущности человека («О дружбе») и т.д.

Негативный вариант интерпретации темы труда находим в лирике Я. Смелякова, в которой труд представлен как невыносимая пытка, унижающая человеческое достоинство; сам факт рабского труда на земле родной страны становится для героя поводом усомниться в истинности самого режима.

Помимо тем, отражающих глобальные изменения художественного сознания сталинской эпохи, в лагерной лирике актуализируется более локальная, детерминированная конкретными историческими событиями тема Великой Отечественной войны. Сущностной характеристикой основного массива лагерных текстов военной тематики становится сочетание двух противоречивых тенденций - с одной стороны, имеют место характерные для официальной поэзии мотивы и интонации (следствие единого настроения, патриотического подъема, охватившего русский народ перед лицом общей опасности); с другой, большое значение приобретают мотивы, детерминированные обстоятельствами биографии каждого из авторов и политическим контекстом. Так, среди лагерных произведений есть группа текстов, близких к официальной литературе (М. Ямпольская «Моя Москва», Н. Ануфриева «Россия, о где ты, Россия?»), в которых стерты приметы лагерной действительности. С другой стороны, в контексте поэзии ГУЛАГа можно выделить такое специфическое явление, как лирика бывших военных, в чьих произведениях нередко звучат антисоветские идеи. Например, в стихотворении А. Клейна «Ассоциация» сближаются два политических режима - советский и фашистский; в тексте А. Штейнберга «День Победы» поставлен вопрос о судьбе народа-победителя, попавшего с поля сражения в застенки лагеря, и пр.

Из сказанного следует, что ключевой особенностью лагерной лирики

становится ее политизированность. Большая часть проблем рассматривается

лагерными поэтами в системе «человек и власть», характерной для искусства

14

эпохи в целом. Однако если официальные поэты могли и должны были открыто выражать свои идеологические убеждения, то для поэтов ГУЛАГа, придерживающихся оппозиционных взглядов, это было неприемлемо. Как следствие, политизированность лагерной лирики выражена неявно, имплицитно - в виде определенных мотивов, образов и пр. Так, в контексте темы поэзии и назначения поэта появляются социальные (образ обеспеченного и нищего поэтов у А. Барковой, поэт-раб Д. Андреева), гражданственные (поэт-гражданин Б. Чичибабина), собственно политические (поэзия как вызов системе в лирике второстепенных поэтов) мотивы. Тема человек и ГУЛАГ отражает определенные психологические процессы, инициированные властью в отношении своих граждан, - в частности, процесс подавления личностного начала, лишение прав и свобод. Интерпретация темы труда явно складывается под воздействием советской идеологии с ее пафосом созидания и покорения природы. Тема Великой Отечественной войны приобретает остро политическое звучание, отражая идеологически установки поэтов, отношение к тоталитаризму в целом.

Третья глава посвящена исследованию поэтики, в которой с наибольшей очевидностью проявился плюралистический характер лагерной поэзии, вобравшей в себя разнородные, подчас противоречивые тенденции, характерные для классики XIX века и искусства Серебряного века, официальной советской литературы, зарождающегося постмодерна. В исследовании особое внимание уделено общим особенностям художественной системы поэзии ГУЛАГа как целостного явления. Нами выделено четыре универсальные категории - образность, пространство, цветовая палитра и язык, в которых наиболее ярко проявилось своеобразие лагерной лирики. Каждой из этих категорий посвящен самостоятельный параграф. В силу особой актуальности вопросов жанра в современном литературоведении отдельный параграф посвящен изучению жанрового своеобразия поэзии ГУЛАГа.

В первом параграфе анализируется образность лагерной лирики. В

результате проведенного исследования мы пришли к выводу, что основу

15

системы образов составляют человеческие образы - образ заключенного (ядро системы) и противопоставленные ему образы представителей властных структур. Образ заключенного чаще всего представлен в двух вариантах (деление достаточно условно): когда лирический герой идентифицирует себя с зека - положительный вариант образа (поэт, творец у Д. Андреева, А. Барковой, Б. Чичибабина); заключенный как типовой персонаж, рядовой герой гулаговских стихов, один из множества- чаще всего негативный образ. В лагерной лирике актуализируются три варианта негативного образа: номер, зверь и раб. Каждый из этих образов является результатом разнонаправленных процессов. Сравнение со зверем подчеркивает победу животного над человеком, торжество инстинктов, чувственного начала над социальным; пронумерованный человек - это человек, утративший индивидуальность, не только нравственные качества, но даже и примитивные животные чувства; номер - это победа социума, нивелировка личности. Человек-зверь отталкивающ, страшен и жалок одновременно, человек-номер безличен. «Одичание» является следствием внутреннего конфликта животного и личностного начал в душе человека, вызванного в результате воздействия социальной среды, но в то же время имеет место вина самого человека, в чьей власти отстоять себя, сохранить свой человеческий облик вопреки внешнему давлению. «Нумерация» - это полная и окончательная победа государства, лишающего человека самого, казалось бы, естественного и простого права -называться именем. Образ раба менее метафоричен - основой сближения заключенного с рабом является объективное положение зека в социуме, непосильная трудовая повинность, униженное положение.

Нередко происходит интерференция негативного и позитивного образов заключенных. Вследствие этого возникают оригинальные, специфично гулаговские образы поэта-раба (у Я. Смелякова, Д. Андреева), поэта-зверя (таков, например, двоящийся образ героя в тексте «Поэту» В. Шаламова, проявляющий разные аспекты своей личности).

Более схематичен и однозначен образ власти, представленный в поэзии ГУЛАГа образами низших структур (конвоир, следователь) и высшей власти. Образ конвоира - это чаще всего образ-деталь, примета лагерного быта, знак подчиненного положения заключенного. Как правило, он упоминается в одном ряду с неодушевленными символами заключения: вахта, прожектор, вышка и пр. Основной характеристикой образа следователя является обезличенность (Ю. Домбровский «Чекист»), отсутствие индивидуальности, полностью замещенной функцией (Е. Владимирова «Палач»), В качестве полноценных образы конвоира и следователя возникают в текстах-посвящениях и стихотворных очерках, носящих документальный характер. Герои подобных произведений имеют реальных прототипов, что указано в названии или прозаическом пояснении к тексту. В зависимости от лагерного опыта автора образ служителя власти может быть негативным (В. Левицкий «Ода капитану Красильникову») или позитивным (Б. Бабина «Спасибо»).

Образ высшей власти встречается в лагерной поэзии достаточно редко, имя Сталина табуировано, что обусловлено системой действующих политических запретов. Типичный пример интерпретации образа находим в лирике Н. Заболоцкого («Марс», «Казбек») - образ вождя подан в абстрактной аллегорической форме без конкретных примет и особенностей. Имена высших руководителей государства упоминаются преимущественно в текстах массовой лирики, как правило, в негативном контексте. Подобные произведения, обладая невысокой художественной ценностью, исключены из области нашего исследования.

Как показало исследование, образы абстрактного и собирательного характера не свойственны поэзии ГУЛАГа. Исключением является образ современной России, особенно популярный в силу политизированности художественного сознания эпохи. Оценка настоящего в интерпретации узников ГУЛАГа всегда негативна; интерпретация варьируется от времени, полного фальши (Н. Коржавин), падения русской нации (А. Баркова) до мирового апокалипсиса (Д. Андреев).

Во втором параграфе третьей главы анализируются особенности лагерного пространства, являющегося одним из обязательных элементов тюремной поэзии. Ядром лагерного пространства становится образ камеры. Данный пространственный образ носит преимущественно реалистичный характер, воспроизводя в деталях тюремное помещение с его признаками - отсутствие интерьера, бедную цветовую палитру, закрытость со всех четырех сторон, исключающую свободу передвижения. В то же время это наиболее общее обозначение самой ситуации заключения, символ тотальной несвободы человека в ГУЛАГе. Пространство зоны более схематично - чаще всего оно представлено как набор элементов, обозначающих конкретные лагерные реалии: ограждения, вышки, бараки. Наиболее значимым пространственным маркером зоны становится образ вышки, символизирующий позицию власти по отношению к безликой массе заключенных. Самая масштабная область лагерного пространства, включающая помимо охраняемых территорий окружающий мир природы, условно названа нами лагерный комплекс. Лагерный пейзаж менее всего абстрактен - это почти всегда описание конкретного географического места со свойственными ему климатическими особенностями (Воркута, Колыма, Магадан). Учитывая расположение большинства лагерей, закономерно предположить, что доминирующий тип пейзажа - суровая северная природа. Подобно закрытой со всех сторон давящей камере, контролирующей и ограничивающей зоне, лагерная природа враждебна к человеку; холодный суровый климат становится одним из ключевых факторов смертности. Таким образом, основная характеристика пространства ГУЛАГа - враждебность и абсолютная небезопасность для человека.

Не менее важная черта лагерного мира - особая цветовая палитра -

рассматривается в третьем параграфе. Анализ цветовой палитры, используемой

в поэзии ГУЛАГа, выявил, что цвет является значимой характеристикой, четко

отделяющей лагерную действительность от полноценной жизни с ее радостями

и переживаниями. Образ лагеря бесцветен, монохромен, что становится его

18

сущностной особенностью. ' Наиболее распространен серый цвет, окрашивающий тюремные одеяния, сооружения, и в то же время отражающий внутреннее состояние героя-заключенного - эмоции отчаяния, горя, отвращения к жизни в неволе. Черный цвет ассоциируется со смертью, насилием, тоталитаризмом как воплощением зла. Сфера использования белого цвета - преимущественно описание северной природы. Яркие цвета появляются в тех стихотворениях, в которых автор создает некую вымышленную, иллюзорную действительность. Это могут быть воспоминания («День рождения» О. Адамовой-Слиозберг), сны («Разные мысли» Т. Гнедич), мечты о свободном будущем («Небылица» Н. Лучник).

В четвертом параграфе исследуется жанровое своеобразие лагерной лирики. Анализ проводился с учетом современных теорий о преобладании в литературе свободных жанров (Н. Тамарченко, С. Бройтман). В результате исследования мы пришли к выводу, что основным жанром поэзии ГУЛАГа становится лирическое стихотворение с достаточно свободной внутренней формой. В то же время были выявлены маркировочные черты жанрового состава лагерной поэзии - в частности, широкое распространение стихотворного рассказа, в основе которого типичный тюремный сюжет (особенно популярен в творчестве 10. Домбровского и А. Жигулина), и возрождение традиционного жанра послания («письмо вождю»).

Исследование особенностей языка лагерной лирики, проведенное в пятом параграфе, показало, что при использовании лексических средств различной стилистической окраски (религиозной, высокой и сниженной, просторечной) доминантным типом остается нейтральный литературный язык. Единственной яркой особенностью языка лагерной поэзии становится активное использование слов, называющих реалии ГУЛАГа, то есть лагерного жаргона с соответствующей стилистической окраской.

Из сказанного следует, что ключевые особенности художественной системы лагерной поэзии детерминированы объектом изображения. Лагерный колорит

проявляется на уровне образов (зека и конвой), категории пространства (камера, зона), лексическом уровне (тюремный жаргон) и пр.

В Заключении суммируются выводы и обобщения, вытекающие из проведенного анализа. Обобщаются сущностные особенности проблематики, образности и других особенностей художественной системы лагерной лирики, что позволяет создать целостное представление о поэзии ГУЛАГа как своеобразном литературном явлении XX века.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Сапина (Горева) Д. В. ГУЛАГ в судьбе и творчестве Н. Заболоцкого / Д. В. Сапина (Горева) // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. Филология. Журналистика. - 2010. - № 2. - С. 113 -120. (0,75 н.л.).

2. Сапина (Горева) Д. В. Мотивы экзистенциальной философии в поэзии ГУЛАГа / Д. В. Сапина (Горева) // Вестн. Тамбов, гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. -2011. - Выи. 8 (100). - С. 198-200. (0,5 н.л.).

3. Сапина (Горева) Д. В. Лагерное пространство как особая категория в поэзии ГУЛАГа / Д. В. Сапина (Горева) // Твой товарищ. Научный альманах. -2011. -№ 11. - С. 82-86. (0,3 пл.).

4. Сапина (Горева) Д. В. Мотив ГУЛАГа в творчестве А. Т. Твардовского / Д. В.Сапина (Горева) // Наследие А.Т.Твардовского в диалоге с прошлым, настоящим и будущим. Сборник научных статей, посвященных 100-летию со дня рождения А. Т. Твардовского. - Воронеж, 2010. - С. 205-213. (0,6 п.л.).

5. Сапина (Горева) Д. В. Проблема деградации личности в поэзии ГУЛАГа / Д. В. Сапина (Горева) // Социально-гуманитарный вестник Юга России. - 2011. - № 6. - С. 60-67. (0,4 п.л.).

Подписано в печать 23.09.11. Формат 60' 84 x!Vt. Усл. исч. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 1180.

Отпечатано с готового орипшал-макста в типографии Издатсльско-нолнграфичсского центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Горева, Дина Владимировна

Введение.

Глава I

Истоки культурных и литературных традиций в лагерной лирике.

Глава II

Тематика и проблематика поэзии ГУЛАГа.

2.1 Тема поэзии и назначения поэта в лагерной лирике.

2.2Тема человек и ГУЛАГ в творчестве узников советских лагерей.

Проблема деградации.

Проблема сохранения человеческого достоинства.

2.3 Тема труда в лирике советских заключенных.

2.4Тема Великой Отечественной войны в поэзии ГУЛАГа.

Глава III

Особенности поэтики лагерной лирики.

3.1 Образность поэзии ГУЛАГа.

3.2Категория пространства в лагерной лирике.

3.3Цветовая палитра лагерной поэзии.

3.4Жанровое своеобразие поэзии ГУЛАГа.

3.5Языковые особенности лагерной лирики.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Горева, Дина Владимировна

Литературный процесс XX века сложен и противоречив. Естественное развитие русской литературы неоднократно прерывалось и трансформировалось под воздействием исторических событий, официальной идеологии и других внешних факторов. Так, парадоксальным и алогичным кажется переход от пафосных героико-романтических и героико-революционных произведений соцреализма к разоблачениям, прозвучавшим в произведениях запретной литературы - А. Солженицына, В. Шаламова,

B. Гроссмана, Ю. Домбровского. Одним из пропущенных, скрытых от читателя, звеньев литературного процесса оказалась поэзия ГУЛАГа. Лирика, будучи наиболее искренним, эмоциональным и психологически достоверным отражением художественного сознания эпохи, сумела запечатлеть противоречивость мироощущения советского человека, неуловимый переход от безграничной веры в социалистическую идеологию к объективной оценке реальности, состояние сомнения и поиск истинных ориентиров.

На текущий момент исследование лагерной лирики находится на первоначальных этапах. Среди трудов, посвященных рассмотрению поэзии ГУЛАГа как целостному явлению, можно назвать лишь несколько вступительных статей к антологиям, собравшим авторов - бывших заключенных (в частности, предисловия к изданиям лагерной поэзии

C. Виленского и Е. Евтушенко). Большинство исследователей литературы XX века признают существование потаенной литературы (иначе «неофициальной» (В. А. Зайцев), «подцензурной» (В. С. Баевский), «второй культуры» (И. А. Ахметьев)), рассматривая в ее контексте прежде всего прозаические лагерные тексты. Подобное невнимание к поэтической части лагерного наследия, очевидная слабость теоретической разработки проблемы поэзии ГУЛАГа как феномена русской литературы XX века связана, на наш взгляд, с несовпадением художественной и исторической ценности лагерных текстов.

В современном литературоведении значимость поэзии ГУЛАГа как литературного явления становится предметом отдельной дискуссии. Так, Л. Таганов определяет статус лагерной лирики как «поэзии одиночек, приобретшей силу целого литературного направления, которое знаменует собой определенные сдвиги не только в русской, но и в мировой литературе» [88,82]. Столь же высоко роль творчества советских заключенных в литературном процессе оценивает С. Виленский: «Без потаенной поэзии узников ГУЛАГа история советского периода выхолащивается и в значительной мере лишается главного содержания - если главным в истории считать человека, его жизнь и судьбу» [26,5]. Положителен и отзыв Л. Шерешевского, рассматривающего лагерные творения как «необходимую часть поэзии XX века, написанную на территории Советского Союза» [276,284]. Более объективно, как нам кажется, мнение А. Кобенкова, изложенное в рецензии на антологию «Поэзия узников ГУЛАГа» (М., 2005). Критик отмечает чрезмерное влияние историко-политического контекста на восприятие творчества узников ГУЛАГа. Так, в указанном издании стихотворные произведения нередко предваряют статьи, рассказывающие о поломанных режимом судьбах писателей. Комментарий А. Кобенкова: «Конечно, подобная «проза» вынуждает прощать большинству гулаговских стихотворцев и скверную рифму, и корявость слога, как и понятную в их положении передозировку в сантиментах и перехлест в патетике» [137, 212]. По мнению рецензента, при научном исследовании лагерной литературы необходимо различать контекст и собственно поэзию, уметь абстрагироваться от эмоций ужаса, возмущения, которые ГУЛАГ вызывает у любого человека. Не можем не согласиться, что объективность -необходимое условие научного изучения литературного факта.

С иной точки зрения феномен восприятия лагерных текстов исследует

Е. Михайлик. В статье «Не отражается и не отбрасывает тени: «закрытое» 4 общество и лагерная литература» выдвинуто следующее положение:

Лагерная литература так и осталась в сознании советских, а затем и постсоветских читателей и критиков по преимуществу «литературой факта», источником информации. Ее художественные параметры игнорируются настолько, что исследования в этой области представляют исключение из общего правила» [170,359]. Е. Михайлик считает, что подобное отношение стало естественным следствием длительной информационной блокады, после которой аудитория любой текст «оттуда» рассматривала прежде всего как источник сведений о закрытой для нее ранее части действительности.

Восприятие потаенной литературы как литературы факта сохранилось и после падения советского государства, дожив до наших дней. Как отмечает

Е. Михайлик, причина этого кроется в негативном образе адресата в лагерных текстах, который читатель воспринимает как обвинение. В качестве защитной реакции возникает отказ прочитывать лагерный текст как художественное произведение, признавать обоснованность обвинений со стороны жертв системы. Складывается «парадоксальная ситуация, когда произведение одновременно должно быть художественным, чтобы опознаваться как часть действительности, но тем не менее не может читаться как таковое. Документ, «литература памяти» укоренены в конкретном историческом периоде. И поэтому относительно безопасны. Рассматривая лагерную литературу именно и строго как документ - правдивый или дезинформирующий, как свидетельство - истинное или ложное, аудитория получает возможность не встречаться с травматичным для нее авторским представлением о читателе и обществе. Не соотносить это представление с собой» [170,374]. Исследователь связывает игнорирование художественных достоинств потаенной литературы с психологическими проблемами общества, в частности, комплексом вины. Не являясь специалистами в области психологии, мы не можем говорить о правомерности подобных выводов. Но согласимся с автором статьи в том, что отношение к потаенной литературе субъективно. Мнение о ее невысоком художественном уровне в 5 свете отсутствия полноценных литературоведческих исследований безосновательно.

Следует признать, что комплексный анализ данной части литературного процесса XX века действительно затруднен в силу объективных причин литературного и экстралитературного характера. Обозначим некоторые из них.

1 Неопределенность хронологических рамок лагерной поэзии. Время возникновения и распада ГУЛАГа сложно определить однозначно, не говоря уже о точных датах существования порожденного им литературного явления. По данным наиболее современных энциклопедических изданий, ГУЛАГ (Главное управление лагерей ОГПУ, НКВД - МВД России) - «название центрального государственного органа управления уголовно-исполнительной системой в СССР в 1930-56 гг.; иногда используется для обозначения совокупности всех учреждений пенитенциарной системы СССР в 1930-1950-х гг. Создан в составе центрального аппарата ОГПУ (приказ ОГПУ № 130/63 от 25.4.1930)» [75, 142]. Фактически же Управление Соловецких лагерей особого назначения, находившееся в ведении органов государственной безопасности ВЧК - ОГПУ, было создано в начале 1920-х годов, в то время как последние лагеря (к примеру, «Пермь-36») окончательно ликвидированы в 80-е. Следовательно, рамки литературного периода можно определить как конец 20-х годов (угасание Серебряного века и появление первых лагерей) и 70-80-е годы (первые публикации запретных текстов). При этом указанные даты не являются конечными и бесспорными, поскольку многие поэты обращались к лагерной теме и гораздо позже, в эпоху перестройки, снявшую последние запреты.

2 Разнородность состава авторов лагерных текстов. Стремление к поэтическому творчеству, духовной свободе необычайно естественно в это время, оно возникает как ответная реакция на все более и более ужесточающийся режим. Поэтому неудивительно огромное количество поэтов лагерной темы, среди которых известные всему миру писатели 6

Н. Заболоцкий, Д. Андреев) и люди, обратившиеся к поэтическому творчеству исключительно в силу обстоятельств. (Н. Аничкова, Т. Усова и др.). Еще в XIX веке неоднородность круга авторов подобного рода литературы была отмечена Н. Огаревым, составившим сборник «Русская потаенная литература XIX столетия»: «Проследить, как к общему делу относились таланты всех размеров, кто и как принимал участие, как известный взгляд на вещи, общая скорбь и общая надежда отзывались в даровитых писателях, как заставляли хвататься за перо и менее даровитых, но сердцем чистых людей и как вынуждали подать голос и таких, которые, в сущности, не были люди общему делу преданные, но подчинялись веянию, бывшему в воздухе, - это задача, достойная разработки» [183,76]. Писателей, чьи тексты включены в сборник, Н. Огарев делит на «первоклассных», «второклассных», «вовсе бесклассных». Подобная дифференциация вполне применима и к потаенной литературе XX века. Так,

A. Кобенков среди авторов лагерных текстов выделяет «поэтов духа» й «поэтов обстоятельств». Критик поясняет: «Полагаю, что поэты духа остаются без своего заветного читателя и в лагере, и вне его, как не сомневаюсь еще и в том, что поэты обстоятельств . находят своего читателя немедленно, и прежде всего - в товарищах по несчастью, в соседе по бараку или соседке по зоне» [137, 213]. Согласимся с исследователем, что большую часть авторов - узников ГУЛАГа действительно можно разделить на две группы. Первая - непрофессиональные писатели, чье творчество представляет собой лагерный фольклор с традиционными, романтизированными, близкими «блатным» вариантами тем одиночества, изгнания, свободы, любви. Это своего рода массовая поэзия, и качество ее, как правило, весьма невысоко. Вторую группу представляют профессиональные писатели - Я. Смеляков, Н. Заболоцкий, Д.Андреев,

B. Шаламов, А. Жигулин, Б. Ручьев, Б. Чичибабин и другие, чье литературное дарование реализовалось и вне лагерной темы.

3 Проблемы терминологии. В литературоведении существует несколько вариантов обозначения исследуемого явления, среди которых наибольшей популярностью пользуется предложенный Л. Тагановым, -потаенная поэзия. Впервые термин употребляется в составленном Н.П. Огаревым сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия». В предисловии литературный деятель поясняет, какая именно часть русской литературы является потаенной: «Наступило время пополнить литературу, процензурованную литературой потаенной, представить современникам и сохранить для потомства ту общественную мысль, которая прокладывала себе дорогу как гамлетовский подземный крот, и являлась негаданно. только в их совокупности ясным следом начертится историческое движение русской мысли и русских стремлений» [183, 75]. Как видим, основой противопоставления литературы потаенной и официальной является отношение к цензуре. В исследованиях Л. Таганова это противопоставление сохраняется, обогащаясь новыми философскими смыслами.

По мнению литературоведа, сущностная особенность новой поэзии заключена в эпитете «потаенная»: «Потаенное в этой поэзии выступает в качестве доминанты художественного мироощущения, становится главным поэтическим и жизненно-философским смыслом» [88,81]. Рассматривая историю развития русской литературы, исследователь отмечает принципиальную новизну потаенной поэзии XX века: «Сразу надо заметить: названное поэтическое явление не равняется подцензурной поэзии советской эпохи в целом. Речь идет о поэтическом творчестве с внутренней установкой на потаенность, на сознательное неучастие в литературном шуме, претендующем на внимание большинства» [88, 82]. Термин «потаенная» обретает несколько смыслов: 1) неофициальная литература, не имеющая права на опубликование; 2) запретная в обоих смыслах слова лирика: запрет внешний, официальный, и внутреннее осознание запретности творчества каждого из авторов: «собственно потаенная, т.е. литературное творчество, не просто находящееся под цензурным запретом, но внутренне сознающее свое 8 запретное существование, обладающее художественной рефлексией потаенности» [88, 81]; 3) потаенность как причастность к высшему, тайному знанию о жизни.

Сегодня термин во многом утратил свою актуальность, поскольку большая часть литературы ГУЛАГа опубликована, доступна широкому кругу читателей. Но полностью отказываться от данного обозначения мы не считаем оправданным, поскольку потаенность есть не только характеристика отношения «читатель - автор», показатель доступности или запретности текста, но, как справедливо отметил Л. Таганов, внутреннее осознание запретности - эта идея четко прослеживается в лагерных текстах, «которым, может, век не прозвучать» (А. Цветаева [26, 187]). Установка на опасность, запретность творчества во многом определяет выбор проблем и тем поэтического осмысления, художественных средств, приемов. С этой точки зрения потаенность - неотъемлемая, неизменная со временем и довольно точная, на наш взгляд, характеристика поэзии ГУЛАГа, что и объясняет популярность предложенного Л. Тагановым термина.

Т. Г. Берниченко в диссертационном исследовании, посвященном творчеству Анны Барковой, предлагает использовать иной термин -«кандальная» поэзия. По ее мнению, термин Л. Таганова «имеет слишком широкую семантику» [68, 14] и используется для обозначения тюремного творчества как такового, в то время как «кандальная» поэзия - более «узкий и точный термин» [68, 14], полно отражающий специфику лирики именно политических заключенных. Т. Г. Берниченко раскрывает сущность предложенного понятия: «Под термином «кандальная» поэзия мы будем иметь в виду лирику, созданную заключенными по политическим мотивам, борцами за социальную справедливость, в условиях каторги, лагеря, тюрьмы. Для этой лирики характерна острая драматическая коллизия, обусловленная ситуацией физической несвободы, которая определяет мироощущение лирического субъекта, эмоциональный тон, мотивно-образную структуру I произведения» [68, 14]. Точно отмечена сущностная черта тюремной поэзии 9 как таковой (от фольклорных песен до вольной поэзии ХУШ-Х1Х вв.): особенности проблематики и поэтики такого рода творчества обусловлены воспроизводимой ситуацией заключения. В целом термин «кандальная» поэзия кажется нам приемлемым, достаточно точно отражающим специфику лирики ГУЛАГа. Сомнение вызывает лишь стилистическая окраска самого эпитета «кандальная», подходящего более поэзии декабристов, несколько противоречащего жесткой, резкой гулаговской поэзии.

Существуют также более нейтральные с точки зрения стилистической окраски обозначения исследуемого объекта - лагерная лирика и поэзия ГУЛАГа. Эти термины будут использоваться нами в качестве основных, поскольку они отражают временную, конкретно историческую специфику явления. Лагерная поэзия - это порождение ГУЛАГа, ее сущность во многом определена местом и временем возникновения. Также не будем отказываться от термина, предложенного Л. Тагановым, как наиболее адекватно отражающего сущность исследуемой части литературного процесса.

Дискуссионность статуса и ценности поэзии ГУЛАГа, неопределенность ее хронологических границ, состава авторов, разноуровневость художественных текстов обусловлены, на наш взгляд, недостаточной изученностью поэтического материала, отсутствием комплексного литературоведческого анализа. Вышесказанное определяет актуальность работы, основная цель которой заключается в исследовании и выявлении сущностных особенностей лагерной поэзии как целостного самостоятельного явления, занимающего достойное место в литературном процессе XX века.

Цель диссертации определила постановку и решение следующих задач:

- выявить круг проблем, актуальных для поэзии ГУЛАГа, определить специфику их интерпретации в творчестве наиболее известных авторов;

- охарактеризовать лирического героя лагерной поэзии; исследовать представление о человеке, его месте в иерархии установившихся ценностей;

- проанализировать образную систему, выделить ее ключевые характеристики;

- обозначить наиболее общие особенности поэтики лагерной лирики.

Комплексное решение поставленных задач обусловливает научную новизну исследовательской работы, в которой впервые поэзия, созданная в застенках советских лагерей, охарактеризована как оригинальный литературный феномен, обладающий своеобразной проблематикой, поэтикой и специфическим лирическим героем.

Объектом изучения являются созданные преимущественно в годы заключения произведения ряда авторов. Более поздние тексты привлекаются в качестве исключения, при этом обязательным условием является сохранение лагерной тематики. То есть основным критерием отбора текстов становится хронологический.

При отборе материала для анализа учитывается существование в лагерной поэзии двух уровней - массовой и профессиональной лирики. Творчество второстепенных поэтов не исключается из области нашего исследования. Как справедливо отмечает М. Черняк: «Очевидно, что внимание к произведениям «второго ряда», не только расширяет культурный горизонт, но радикально меняет оптику, ведь разнообразие массовой культуры - это разнообразие типов социальности» [267, 7]. Мы считаем необходимым в нашем исследовании уделить внимание данной сфере искусства, поскольку именно в ней с наибольшей простотой и очевидностью отразились основные идеи и ценностные установки времени. Мы анализируем произведения массовой литературы как совокупность текстов, однородное поле, на фоне которого расцветают истинные лагерные шедевры, всегда персонифицированные. Произведения «поэтов духа» становятся центральным объектом исследования, поскольку дают новый взгляд на творчество хорошо известных авторов и помогают выстроить нарушенную линию развития русской литературы.

Предмет исследования - проблематика и поэтика творчества узников ГУЛАГа.

Методологической и теоретической основой работы являются труды по теории поэзии (Б. О. Корман, Л. Я. Гинзбург, Т. И. Сильман, В. М. Жирмунский, В. Д. Сквозников, Ю. М. Лотман, Ю. Н. Тынянов, Г. Н. Поспелов, Н. Л. Степанов), истории литературы (В. С. Баевский, Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий, Л. Ф. Алексеева, А. И. Метченко и др.), статьи и монографии, посвященные творчеству отдельных авторов.

Методология исследования основана на принципах историко-биографического, сравнительно-исторического, системно-целостного, формального методов. В каждом отдельном разделе выбор метода анализа диктуется характером исследуемого материала.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов диссертации в чтении вузовских курсов по истории русской литературы XX века и специальных курсов по истории русской поэзии и эволюции лирического героя.

На защиту выносятся следующие положения:

- Поэзия ГУЛАГа является конкретно-исторической реализацией жанра тюремной лирики, истоки которого находим в устном народном творчестве и поэзии прошлого. Лагерная лирика обладает обязательным для жанра набором элементов, определяющих его структуру. В то же время, будучи порождением конкретной исторической эпохи, поэзия ГУЛАГа отразила новую социально-политическую действительность, идеалы и ценности советского общества.

- В творчестве узников советских лагерей актуализируется широкий круг тем как традиционных (свобода, творчество, труд), так и новейших, порожденных XX веком (проблема деградации личности в условиях тотальной несвободы). Интерпретация названных тем, как правило, детерминирована действующей системой политических запретов, советской идеологией и другими экстралитературными факторами.

12

- Основу образной системы лагерной поэзии составляют человеческие образы с конкретно обозначенной социальной и политической принадлежностью - чаще всего это обитатели лагеря, заключенные и их надзиратели. Собирательные образы встречаются в поэзии ГУЛАГа реже, что обусловлено ее документальным, реалистическим характером.

- Сущностной характеристикой поэтики лагерной лирики становится ее разнородность, сочетание противоречивых литературных тенденций, стилей, элементов. Среди универсальных общих характеристик можно назвать реалистичность гулаговских текстов (как следствие - сюжетность, событийность), наличие специфического лагерного пространства, широкое использование тюремного жаргона. В жанровом аспекте при наличии ряда своеобразных жанровых разновидностей (письмо к вождю, текст-прощание) и популярности жанра стихотворного рассказа доминирующим остается жанр лирического стихотворения с достаточно свободной внутренней формой.

Апробация работы: основные положения диссертации изложены на научно-практических конференциях Воронежского государственного университета (Воронеж, 2009-2010), Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения А. Т. Твардовского (Воронеж, 2010), а также обсуждались на заседаниях кафедры теории литературы и фольклора.

Структура работы: диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка, содержащего 286 наименований (из них - 3 на английском языке, 4 -интернет-ресурсы). Общий объем диссертации составляет 163 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэзия ГУЛАГА"

Заключение

В современном литературоведении еще не сложилось целостного представления о литературном процессе минувшего столетия. Словесное искусство XX века представлено разрозненными фактами, тенденциями, именами. Отголоски Серебряного века, соцреализм, постмодернизм, запретная литература, творчество внешней и внутренней эмиграции - все это элементы единой системы, пока еще не осмысленной наукой как целостность. Потаенная поэзия - одна из наименее исследованных составляющих литературного процесса XX века, изучение которой необходимо для формирования целостного представления о данном периоде русской культуры. В диссертационной работе проведен анализ проблематики и художественных особенностей лагерной лирики, в результате которого мы получили ряд подкрепленных поэтическим материалом теоретических выводов, раскрывающих сущностные особенности исследуемого явления.

На формирование лагерной поэзии оказали влияние несколько факторов - эволюция жанра тюремной лирики (традиция), художественное сознание эпохи (новаторство), реальность ГУЛАГа (объективная действительность).

Часть ключевых характеристик рассматриваемого явления обусловлена его принадлежностью к жанру тюремной лирики. В частности, один из обязательных элементов лагерных текстов - ситуация заключения. Напомним, что основой классификации фольклорных песен выступает тематический принцип - то есть определяющим специфику фольклорного жанра фактором является объект изображения, воспроизводимый фрагмент действительности (сфера личных отношений - семейно-бытовые песни, солдатская служба - рекрутские песни и пр.). С этой точки зрения ситуация заключения - смыслообразующий структурный элемент жанра тюремной песни. В фольклорных текстах образ героя, лирическое переживание, особенности поэтики определяются центральной ситуацией. Иначе в тюремных текстах XIX и XX веков. По мере обострения социально-политических противоречий все более актуальным становится исследование отношения власть - личность. Вследствие этого растет политизация лирики. Ситуация заключения утрачивает первостепенное значение, становясь показателем отношения человека к власти, следствием конфликта личности и государства. Если в народных песнях ситуация заключения ценна сама по себе, то в произведениях вольной поэзии интерпретация обусловлена идеологическим контекстом: у декабристов заключение интерпретируется как страдание за идею, у народовольцев это показатель преданности делу, определенная революционная школа. В поэзии ГУЛАГа исключительность ситуации тюремного заключения отдельного человека и вовсе снимается, поскольку меняется социально-политический контекст: ситуация несвободы распространяется на все общество в целом, тоталитарная Россия становится тюрьмой для целой нации. Ситуация заключения остается в качестве формального признака жанра, утрачивая первоначальное определяющее значение. Имеет смысл говорить уже не о тюремной лирике, а о политической, поскольку доминирующую роль приобретает политический конфликт, а не ситуация несвободы.

В процессе развития жанра меняется и образ лирического героя. В народных песнях герой типизирован, его внутреннее состояние передано предельно обобщенно - например, с помощью приема психологического параллелизма. Доминирующие эмоции - грусть, тоска, печаль. Герой принимает наказание как заслуженное, справедливое, в силу этого конфликт с государством не актуален. В декабристской поэзии, помимо интимных, свойственных любому человеку в заключении чувств, появляются дополнительные, обусловленные политическими взглядами: пафос борьбы за справедливость, осознание обреченности на поражение в схватке с государством. В революционной поэзии личные чувства в большей степени замещаются гражданскими: перед нами уже не живой человек с понятными каждому переживаниями, но некий идеализированный образ борца за

139 свободу, не имеющего права на слабость, личные желания, полностью отдающегося делу. Отметим, что, подобно фольклорному молодцу, герой вольной поэзии также переживает заключение как заслуженное; бросая вызов власти, он принимает последствия этого вызова. В поэзии ГУЛАГа происходит дальнейшая индивидуализация образа лирического героя. Расширяется гамма чувств и переживаний, вызванных заключением: это уже не только присущие фольклорному герою переживания общечеловеческого характера, гражданские и патриотические чувства героя «вольной» поэзии, но и некоторые психологические феномены, открытые новым временем, -комплекс вины и ответственности за происходящее в стране (Н. Коржавин), страх нивелировки личности (В. Шаламов), чувство униженности, рожденное осознанием собственной невиновности (Я. Смеляков) и пр.

В целом отметим, что тенденции развития тюремной лирики соответствуют общим литературным тенденциям - размывание некогда твердых жанровых структур, обесценивание и формализация жанровых элементов, усиление лирического начала, более детальная разработка психологического портрета героя и пр.

Помимо собственно жанровых особенностей, лагерная лирика обладает некоторыми характеристиками, сформированными под влиянием господствующей художественной парадигмы. Традиционно противопоставляемая официальной литературе в силу своего оппозиционного характера, поэзия ГУЛАГа имеет с ней много общего.

Будучи порождением одного времени, общества, обе сферы искусства обращаются к общим темам, проблемам (труд, война, миссия поэта - слуги народа и истории). Но в силу полярных политических убеждений интерпретация единых тем и образов в официальной и запретной поэзии носит разнооценочный характер. В лагерной лирике действует та же иерархия ценностей, что и в советской литературе, но в перевернутом виде.

Так, образ коллектива как высшей формы человеческой общности модифицируется в уродливый образ массы, принуждаемой к труду

140

Я. Смеляков); образ счастливого государства трансформируется в образ распятой России (А. Баркова); картины светлого будущего сменяются видением всемирного апокалипсиса (Д. Андреев) и пр. Политизированность становится ключевой характеристикой обеих сфер искусства; и официальные поэты, и узники ГУЛАГа рассматривают действительность в ракурсе человек - власть, разница лишь в сути политических взглядов.

Влияние доминирующего в XX веке политического мышления в наибольшей степени отразилось на тематике и проблематике лагерной поэзии. Особенности поэтики обусловлены иными факторами - прежде всего спецификой лагерной действительности. Следуя установке на реалистичность, объективное изображение скрываемой правды, поэты ГУЛАГа воспроизводят в своих текстах характерные лагерные образы, тюремные сюжеты, реалистичные пейзажи, специфический жаргон. В области поэтики ярко и выразительно воплотился собственно лагерный колорит, определяющий специфику поэзии ГУЛАГа вне сопоставления с предшественниками (традиции тюремной лирики) или современниками (советская поэзия).

Исследование показало, что лагерная поэзия является значимой частью литературного процесса XX века. Творчество узников лагерей отражает и воспроизводит ту область советской действительности, которая долгое время была скрыта. С этой точки зрения изучение поэзии ГУЛАГа помогает нам не только восстановить естественный путь развития литературы минувшего столетия, но и открывает ранее запретную зону русской истории. Ценность лагерной лирики высока и несомненна, поскольку она дает нам представление о поколении наших отцов, об их победах и поражениях, ошибках и поисках истины, об их стремлениях, желаниях и свершениях, следствием которых является наше настоящее.

Список научной литературыГорева, Дина Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Андреев Д. Собрание сочинений: в 4 т. / Д. Андреев. М.: Русский путь, 2006. - Т. 1. Русские Боги. Поэтический ансамбль. - 528 с.

2. Андреев Собрание сочинений в 4 т. / Д. Андреев. М.: Русский путь, 2006. - Т. 2. Железная мистерия. Стихотворения и поэмы. - 720с.

3. Андреев Д. Стихотворения и поэмы / Д. Андреев. М.: РИПОЛ Классик, 2005.-496с.

4. Баркова А. «Вечно не та» / А. Баркова. М.: Фонд Сергея Дубова, 2002. -624 с.

5. Баркова А. Возвращение / А. Баркова. Иваново.: Рабочий край, 1990. -196 с.

6. Баркова А. Избранное: Из гулаговского архива / А. Баркова. Иваново.: изд-во Иван. гос. ун-т, 1992. - 300 с.

7. Доднесь тяготеет: в 2-х т. Колыма: сборник / С. С. Виленский и др. М.: Возвращение, 2004. - Т. 2. - 575 с.

8. Домбровский Ю. «Меня убить хотели эти суки.» / Ю. Домбровский. -М.: Возвращение. 196с.

9. Домбровский Ю. Собрание сочинений: в 6 томах / Ю. Домбровский. М.: Терра, 1993. -Т.6.- 384с.

10. Жигулин А. В надежде вечной / А. Жигулин. М.: Советский писатель, 1983.-320 с.

11. Жигулин А. Горящая береста / А. Жигулин. М.: Советский писатель, 1977.-304 с.

12. Жигулин А. «Жизнь, нечаянная радость.» / А. Жигулин. М.: Молодая гвардия, 1987. - 160 с.

13. Жигулин А. Из разных лет, из разных далей: Стихотворения и эссе / А. Жигулин. М.: Современник, 1986. - 446 с.

14. Жигулин А. Поле боя / А. Жигулин. -М.: Молодая гвардия, 1968. 64 с.

15. Жигулин А. Черные камни. / А. Жигулин. М.: Книжная палата, 1989. -240 с.16.3а что? Проза. Поэзия. Документы / сост. В. Шенталинский, В. Леонович. М.: Ключ, 1999. - 560 с.

16. Заболоцкий Н. А. Избранные сочинения / Н. А. Заболоцкий. М.: Худож. лит., 1991.-430 с.

17. Заболоцкий H.A. Лирика / Н. А. Заболоцкий. М.: ACT : Хранитель, 2007. - 428 с.

18. Заболоцкий Н. «Меркнут знаки зодиака» / Н. Заболоцкий. М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 1998.-480 с.

19. Заболоцкий Н. А. Огонь, мерцающий в сосуде: Стихотворения и поэмы. Переводы. Письма и статьи. Анализ творчества / Н. А. Заболоцкий. М.: Педагогика-Пресс, 1995. - 944 с.

20. Заболоцкий H.A. Полное собрание стихотворений и поэм / Н. А. Заболоцкий. СПб. : Акад. проект, 2002. - 766 с.

21. Заболоцкий H.A. Собрание сочинений : в 3 т. / Н. А. Заболоцкий. М.: Худож. лит., 1983.-Т.1.-655 с.

22. Зона: Стихи / сост. Н. Домовитов. Пермь: Пермское кн. изд-во, 1990. -573 с.

23. Коржавин Н. Время дано: Стихи и поэмы / Н. Коржавин. М.: Худ. лит., 1992.-319 с.

24. Коржавин Н. Стихи / Н. Коржавин. М.: Материк, 2004. - 538 с.

25. Поэзия узников ГУЛАГа. Антология. / сост. С. С. Виленский. М.: изд-во Материк, 2005. - 990 с.

26. Реквием: Стихи русских советских поэтов / сост. Б. Романов. М.: Современник, 1989. - 430 с.

27. Ручьев Б. Красное солнышко: Стихотворения и поэмы / Б. Ручьев. -Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987. 240 с.

28. Ручьев Б. Магнит-гора. Избранные стихи и поэмы / Б. Ручьев. М.: Молодая гвардия, 1964. - 222 с.

29. Ручьев Б. Т. Собрание сочинений: в 2 т. / Б. Т. Ручьев. Челябинск: Южн.-Урал. кн. изд-во, 1978. - Т. 1. - 295 с.

30. Ручьев Б. Стихотворения и поэмы / Б. Ручьев. М: Современная Россия, 1976.-224 с.

31. Самиздат века / сост. А. Стреляный и др. Минск; М.: Полифакт, 1998. - 1052с.

32. Смеляков Я. Собрание сочинений: в 3 т. / Я. Смеляков. М., 1977. - Т.1. Стихотворения 1931-1965. - 432 с.

33. Смеляков Я. Собрание сочинений: в 3 т. / Я. Смелков. М., 1977. - Т.2. Стихотворения и поэмы. - 440 с.

34. Смеляков Я. Стихотворения и поэмы / Я. Смеляков. Свердловск: Сред-Урал. кн. изд-во, 1989. - 432 с.

35. Строфы века. Антология русской поэзии / сост. Е. Евтушенко. -Минск; М.: Полифакт, 1999. 1056 с.

36. Чичибабин Б. А. В стихах и прозе / Б. А. Чичибабин. Харьков: Фолио; Каравелла, 1998. - 463 с.

37. Чичибабин Б. А. Колокол. Стихи. / Б. А. Чичибабин. М.: Советский писатель, 1991. - 272 с.

38. Шаламов В. Т. Колымские тетради / В. Т. Шаламов. М.: ЭКСМО, 2005.-638 с.

39. Шаламов В. Т. Собрание сочинений: в 4т. / В. Т. Шаламов. М.: Худ.лит.: Вагриус, 1998. - Т.З. - 526с.

40. Шаламов В. Т. Стихотворения / В. Т. Шаламов. М.: Совет. Писатель, 1988.-254 с.1. Литература

41. Абелян Е. История русской литературы XX века: в 2 кн. / Е. Абелян, К. Поливанов. М: Новое лит. обозрение, 2009. - Кн. 1. - 296 с.

42. Абелян Е. История русской литературы XX века: в 2 кн. / Е. Абелян,

43. К. Поливанов. М: Новое лит. обозрение, 2009. - Кн. 2. - 352 с.

44. Абрамкин В. Тюремная субкультура / В. Абрамкин // Отечественные записки. 2008. - № 2. - С. 111-124.

45. Абрамов А. Лирика и эпос Великой Отечественной войны. Проблематика. Стиль. Поэтика / А. Абрамов. — М.: Советский писатель, 1975. — 560 с.

46. Акаткин В. М. Голгофа боли и любви. / В. М. Акаткин // Подъем. 2004. - №4. - С. 171-179.

47. Акаткин В. М. Искры из тлена / В. М. Акаткин // Филологические записки.-2001.-№ 17.-С. 182-186.

48. Акаткин В. М. На костре памяти. / В. М. Акаткин // На костре памяти. -Воронеж, 2001. — С.3-32.

49. Акаткин В. М. Свет надежды. (Стихотворения А. Жигулина) / В. М. Акаткин // Подъем. 2000. - №2. - С. 187-210.

50. Акимов В. М. От Блока до Солженицына. Судьбы русской литературы двадцатого века (после 1917 года) / В. М. Акимов. СПб.: СПбГИК, 1994. -164 с.

51. Андреева А. Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой / А. Андреева // Новый мир. 1993. - № 7. - С. 198-212.

52. Аникин В. П. Русское устное народное творчество: учеб. пособие для судент. / В. П. Аникин. М.: Высшая школа, 2001. - 726 с.

53. Аниковская А. Н. О литературной жизни в России 1930-х начала 1940-х годов (по страницам А. А. Захарова) / А. Н. Аниковская, В. Е. Хализев // Филологические науки. - 1992. - № 2. - С. 97-104.

54. Аннинский Л. Крестный путь Анны Барковой / Л. Аннинский // Литературное обозрение. 1991. - № 8. - С. 7-10.

55. Астахова Е. А. Виды и жанры фольклора: Справочник. / Е. А. Астахова.145

56. Ярославль: изд-во ЯГПУ, 2007. 51 с.

57. Ахматова А. Стихотворения. Поэмы. Проза / А. Ахматова. М: Рипол Классик, 1998. - 832 с.

58. Ахматова А. «Узнают голос мой.» Стихотворения. Поэмы. Проза. Образ поэта /А. Ахматова М.: Педагогика-Пресс, 1995. - 544с.

59. Баевский В. С. История русской литературы XX века: Компендиум / В. С. Баевский. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Языки славянской культуры, 2003.-448 с.

60. Баевский В. С. История русской поэзии: 1730-1980-е гг. / В. С. Баевский. Смоленск: Русич, 1994. - 304 с.

61. Баевский В. С. Что такое жанр? / В. С. Баевский // Проблемы литературных жанров. Материалы IV научной межвузовской конференции. -Томск: изд-во Томского ун-та, 1990. С. 3-5.

62. Базанов В. О стихотворении «Одичалый» / В. О. Базанов // Очерки декабристской литературы. Поэзия. M.-JI., 1961. - С. 439-449.

63. Балашова Е. А. «Любовь и радость бытия.» Пейзажная лирика в русской поэзии / Балашова Е. А., Каргалин И. А. // Русская речь 2010. - №3. - С. 4046.

64. Балашова Е. А. «Любовь и радость бытия.» Пейзажная лирика в русской поэзии / Балашова Е.А., Каргалин И. А. // Русская речь 2010. - № 4. - С. 2025.I

65. Бек Т. Логика и тайна строки / Т. Бек. // Литературное обозрение 1975. -№ 8. - С. 66-70.I

66. Белоновская Т. Рецензия. / Т. Белоновская // Октябрь 1994. - № 4. - С. 180-181. - Рец. на кн.: Избранное: Из гулаговского архива / А. Баркова. -Иваново.: изд-во Иван. гос. ун-т, 1992. - 300 с.

67. Берниченко Т. Г. Гулаговская лирика Анны Барковой: к проблемеэволюции авторского сознания: дис. .канд. филол. наук / Т. Г. Берниченко.146- Екатеринбург, 2004. 242 с.

68. Бирюков Е. Ю. Рожденные революцией. Рассказы о песнях / Е. Ю. Бирюков. М.: Просвещение, 1987. - 176 с.

69. Бобренев В. А. Палачи и жертвы / В. А. Бобренев, В.Б. Рязанцев. М.: Воениздат., 1993. -383 с.

70. Бобрицких J1. Я. Эволюция балладных форм в поэзии Н.Гумилева: проблематика и поэтика: диссер. . .доц. филол. наук / JI. Я. Бобрицких. -Воронеж, 2002. 180 с.

71. Боков В. Ф. Собрание сочинений: в 3 т. / В. Ф. Боков. М.: Худ. лит., 1983. - Т. 1. Стихотворения. -607 с.

72. Боков В. Ф. Собрание сочинений: в 3 т. / В. Ф. Боков. М.: Худ. лит., 1984. - Т. 2. Стихотворения. - 655 с.

73. Болотнова Н. С. Филологический анализ текста: учеб. пособие / Н. С. Болотнова. 4-е изд. - М.: Флинта, Наука, 2009. - 520 с.

74. Большая Российская энциклопедия: в 30 т. / под ред. Ю.С. Осипова. -М.: Большая Российская энциклопедия, 2007. Т. 8. - 767 с.

75. Бондаренко В. Г. Легенда поколения / В. Г. Бондаренко // Дети 1937 года. М.: изд-во Информпечать ИТРК, 2001. - 640 с.

76. Борис Чичибабин в статьях и воспоминаниях / М. И. Богославский и др..П Харьков: Фолио, 1998. - 463с.

77. Бочаров С. Г. О художественных мирах / С. Г. Бочаров. М.: Советская Россия, 1985 - 296с.

78. Бройтман С. Н. Лирика в историческом освещении / С. Н. Бройтман // Теория литературы: в 4 т. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - Т. 3. - С. 421-466.

79. Брюсов В. Стихотворения / В. Брюсов. Киев: Днипро, 1990. - 304 с.

80. Васильев П. Н. Стихотворения и поэмы / П. Н. Васильев. М.: Советская Россия, 1989.-288с.

81. Васильева О. В. Эволюция лагерной темы и ее влияние на русскую литературу 50-80-х годов / О. В. Васильева. // Вестник СПбГУ. Серия 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1996. - № 4 - С. 54-63.147

82. Введение в литературоведение / под ред. Л. М. Крупчанова. М.: ОНИКС, 2005.-416 с.

83. Веселовский А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

84. Власенко А. Поэзия верности / А. Власенко. М.: Советская Россия, 1963.-56 с.у

85. Волков И. Ф. Теория литературы: учебное пособие / И. Ф. Волков. М.: Просвещение; Владос, 1995. - 256 с.

86. Вольная русская поэзия ХУШ-Х1Х веков / сост. С. А. Рейсер. М.: Худ. лит., 1975.-624 с.

87. Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы / сост. А. Ю. Морыганов. Иваново: Ивановский государственный университет, 1998. - 300 с.

88. Гальцева Л. П. Высокое откровение: о творчестве Б. Ручьева / Л. П. Гальцева. Челябинск: Южно-Уральское кн.изд-во, 1973. - 183 с.

89. Гальцева Л. П. По праву всего поколенья / Л. П. Гальцева. // Красное солнышко: Стихотворения и поэмы. / Б. Ручьев. Свердловск.: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987.-С -18.

90. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм / Г. Д. Гачев. М.: Флинта, 2008. - 282 с.

91. Георгиева Т.С. Русская культура: история и современность: учеб.пособие / Т. С. Георгиева,- М.: Юрайт, 1999. 575с.

92. Гинзбург Л. Я. О лирике / Л. Я. Гинзбург. М.: Интрада, 1997. - 414с.

93. Гитович И. Присутствие / И. Гитович // Литературное обозрение. 1991. -№ 6. -С. 55-58.

94. Голуб В. Я. Анализ и сопоставление лирических стихотворений : учеб. пособие для студ. шолог. фак-тов ун-тов и пед. ин-тов / В. Я. Голуб, И. Я. Чернухина. Б> »рисоглебск: изд-во пед.ун-та, 1990. - 141 с.

95. Голубев А. Без права на забвение. Колымский ветер / А. Голубев //

96. Подъем. -2007.-№9. -С. 181-188.

97. Голубков М. М. Русская литература XX века. После раскола: учеб. пособие для вузов / М. М. Голубков. М.: Аспект-Пресс, 2002. - 276 с.

98. Гордина Д. «О жизнь! Я все тебе прощаю.» (Анатолий Жигулин и его стихи) / Д. Гордина / Подъем. 2010. - № 7. - С. 214-220.

99. Гордович К. Д. История отечественной литературы XX века: учеб. пособие / К. Д. Гордович. С-Пб.: Специальная литература, 1997. - 318 с.

100. Гринберг И. Память и предвидение. Поэзия: от двадцатых до семидесятых / И. Гринберг // Наш современник. 1977. - № 8. - С. 176-184.

101. ГУЛАГ: Главное управление лагерей 1918 -1960 гг. / А. Н.Яковлева и др.. М.: МФД, 2000. - 888с.

102. ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои: Раскулачивание и гонение на Правосл. церковь пополняли лагеря ГУЛАГа / И. В. Добровольский и др.. -М.: Франкфурт, 1999.-453 с.

103. ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. (Россия по дорогам фанатизма и мученичества). / И. В. Добровольский и др.. - М.-СПб.: Норма, 1998 .- 176 с.

104. Гуляев Н. А. Теория литературы: учеб. пособие для вузов / Н. А. Гуляев. М.: Высшая школа, 1985. - 271 с.

105. Данте Алигьери Божественная комедия / Алигьери Данте. М.: Московский рабочий, 1986. - 576с.

106. Дарвин М. Н. Русский лирический цикл / М. Н. Дарвин. Красноярск: изд-во Красноярског ) университета, 1988. - 140с.

107. Дементьев В. Яоослав Смеляков. Сильный как терн. / В.Дементьев. -М.: Советская Россия, 1967. 158с.

108. Джимбинов С. Б. Даниил Андреев и современность / С. Б. Джимбинов // Даниил Андреев: pro et contra. Личность и творчество Д. Л. Андреева в оценке публицистов и исследователей. СПб., 2010. С. 244-254.

109. Джичоева Г. Два портрета: Анатолий Жигулин. Михайил Шевченко.

110. Очерки творчества / Г. Джичоева, А. Истогина. Воронеж: Центр.-Чернозем.149кн. изд-во, 1986. 158с.

111. Друскин М. Русская революционная песня / М. Друскин. JL: Гос. муз. изд-во, 1959.-70 с.

112. Ш.Дудин М. Вместо песни / М. Дудин // Стихотворения 1931-1965. / Я. Смеляков. М., 1977. - С. 5-22.

113. Егоров М. Ю. Теория литературы: учеб.-метод. пособие / М. Ю. Егоров. Ярославль: изд-во ЯГГТУ, 2010. - 67 с.

114. Елисеев И. А. Словарь литературоведческих терминов / И.А.Елисеев, Полякова Л. Г. Ростов н/Дону: Феникс, 2002. - 320 с.

115. Жирмунский В. М. Поэтика русской поэзии / В. М. Жирмунский. -СПб: Азбука-классика, 2001. 485с.

116. Зайцев В. А. История русской литературы второй половины XX века: учеб. пособие / В. А. Зайцев, А. П. Герасименко. М.: Высш. школа, 2004. -454 с.

117. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий: учеб. пособие. / В.В. Заманская. М.: Флинта: Наука, 2002. - 304с.

118. Зенкин С. Н. Введение в литературоведение. Теория литературы: учеб. пособие / С. Н. Зенкин. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. - 81 с.

119. Золотарева К. А. Между хаосом и космосом: книга стихов Н. А. Заболоцкого «Столбцы»: монография / К. А. Золотарева. Воронеж: ИПЦ ВГУ, 2008.- 175 с.

120. Иванова Н. Б. Скрытый сюжет: русская литература на переходе через век / Н. Б. Иванова. СПб.: изд-во «Русско-Балтийский информац. центр «Блиц», 2003. - 560с.

121. Ивантер А. О чем бы родина ни пела: стихи есть стихи. Памяти Жигулина / А. Ивантер // Дружба народов. 2009. - № 1. - С. 151-157.

122. Игошева Т. В. Проблемы творчества Н.А.Заболоцкого: учебное пособие к спецкурсу / Т. В. Игошева. Новгород: изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 1998.-80с.

123. Истогина А. Я. Цветущий терновый венец. Творчество Анатолия Жигулина / А. Я. Истогина. М.: Русский путь, 2000. - 152 с.

124. История России. XVIII-XX вв. Иллюстрированная энциклопедия. «Русистика». / вед. ред. A.A. Пензенский. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. - 640 с.

125. История русской литературы XX века: в 4 кн.: учеб. пособие для студент, вузов. / Л. Ф. Алексеева и др.. М.: Высш. школа, 2005. - Кн.1. 1910- 1930-е годы.-365 с.

126. История русской литературы XX века: в 4 кн.: учеб. пособие для студент. Вузов. / Л. Ф. Алексеева и др.. М.: Высш. школа, 2006. - Кн.З. 1940 - 1960-е годы. - 390 с.

127. История русской литературы XX века: в 4 кн.: учеб. пособие для студент. Вузов. / Л. Ф. Алексеева и др.. М.: Высш. школа, 2008. - Кн.4. 1970 - 2000-е годы. - 486 с.

128. История русской советской литературы, 40 70-е годы: учеб. пособие / А. И. Метченко и др.. - М.: Просвещение, 1980. - 496 с.

129. История философии: учеб. пособие для вузов. М.: Феноменология -Герменевтика, 2001. - 328с.

130. Казак В. Лексикон русской литературы XX века / В. Казак. М: РИК Культура, 1996. - 492 с.

131. Калашникова М. В. Самодеятельная поэзия в местах лишения свободы: творчество Алевтины Ивановны Л. / М. В. Калашникова // До и после литературы. Тексты «наивной словесности». М., 2009. - С. 337-374.

132. Кантомирова А. Н. Образы пространства в лирике Анатолия Жигулина:автореф. дис. .канд. филол. наук / А. Н. Кантомирова. Волгоград, 2009. 15130 с.

133. Качалова Л. Г. Творчество А. А. Барковой 1920-х начала 1930-х годов в культурной парадигме эпохи: автореф. дис. .канд. филол. наук / Л. Г. Качалова. - Иваново, 2004. - 18 с.

134. Квятковский А. П. Поэтический словарь / А. П. Квятковский. М.: Совет.энцикл., 1966. - 376с.

135. Клюев Н. Стихотворения / Н. Клюев. М.: Худ. лит., 1991. - 352 с.

136. Кобенков А. Дни позора и печали Рецензия. / А. Кобенков // Знамя. -2006. №6 - С. 212-214. - Рец. на кн.: Поэзия узников ГУЛАГа. Антология. / [сост. С.С. Виленский]. - М.: изд-во Материк, 2005. - 990 с.

137. Кожинов В. В. Основы теории литературы. Краткий очерк / В. В. Кожинов. М.: Знание, 1962. - 48 с.

138. Копы лова Н. И. Трактовка композиции лирического произведения в современном литературоведении (в работах 60-70-х годов. / Н. И. Копылова // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж, 1980. - 124 с.

139. Корнилов Б. Избранное. Стихотворения. Поэмы / Б. Корнилов. М.: Худ. лит., 1990.-286 с.

140. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. / под ред. А. А. Суркова. -М.: Совет. Энциклопедия, 1967. Т. 4. - 1024 стб.

141. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. / под ред. А. А. Суркова. -М.: Совет. Энциклопедия, 1968. Т. 5.-956 стб.

142. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. / под ред. А. А. Суркова. -М.: Совет. Энциклопедия, 1967. Т. 7. - 1008 стб.

143. Кременцов Л. П. Теория литературы. Чтение как творчество: учеб. пособие / Л. П. Кременцов. М.: Флинта: Наука, 2003. - 168 с.

144. Крещик В. А. Неистовый Ярослав, или Горечь в улыбке Смелякова/ В. А. Крещик // «На всех земных пирах.» / В. А. Крещик Новосибирск, , 1990.-c.3-97.

145. Кудишина А. Экзистенциализм и гуманизм в России: Лев Шестов и Николай Бердяев / А. Кудишина. М.: Академический проект, 2007. - 180с.152

146. Кузьмичева И. Литературные перекрестки: Типология жанров, их историческая судьба / И. Кузьмичева. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1983.-208 с.

147. Купина Н. А. Массовая литература сегодня: учеб. пособие / Н. А. Купина, М. А. Литовская, Н. А. Николина. М.: Флинта, Наука, 2009. -424 с.

148. Лазутин С. Г. Русские народные лирические песни, частушки и пословицы: учеб. пособие. / С. Г. Лазутин. М.: Высшая школа, 1989. -406 с.

149. Ланщиков А. Анатолий Жигулин: «Уроки гнева и любви.» / А. Ланщиков. М.: Сов. Россия, 1980. - 128с.

150. Латынина А. «Солженицын и мы» / А. Латынина // За открытым шлагбаумом. / А. Латынина. М., 1991. - С. 6-44.

151. Лебедев Ю. В. Русская поэзия второй половины XIX века / Ю. В. Лебедев // Русские поэты XIX века: вторая половина. М., 1989. - С. 321.

152. Лейдерман Н. Л. Современная русская литература 1950-1990 гг.: учеб. пособие: в 2 т. / Н. Л. Лейдерман, M. Н. Липовецкий. М., 2003. - Т.1. -416 с.

153. Лейдерман Н. Л. Современная русская литература 1950-1990 гг.: учеб. пособие: в 2 т. / Н. Л. Лейдерман, M. Н. Липовецкий. М., 2003. - Т.2. -688 с.

154. Лермонтов М. Ю. Исповедь: Стихотворения / М. Ю. Лермонтов. М.: ОЛМА-ПРЕСС, ОАО ПФ «Красный пролетарий», 2006. - 224с.

155. Литературная энциклопедия терминов и понятий. / под ред.

156. A.Н. Николюкина. М.: Интелвак, 2001. - 1600 стб.

157. Литературный энциклопедический словарь. / под ред.

158. B. М.Кожевникова. -М.: Сов.энциклопедия, 1987. 750с.

159. Литературоведение от А до Я / сост. В. И. Новиков и др. М.: Изд. дом

160. Современная педагогика», 2001. 528 с.153

161. Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы / Д. С.Лихачев. СПб.: Алетейя, 1997. -508 с.

162. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста / Ю. М. Лотман. Л.: Просвещение, 1972. - 270с.

163. Луговской В. Собрание сочинений: в 3 т. / В. Луговской. М.: Худ. лит., 1988.-Т. 1.-478 с.

164. Магомедова Д. М. Филологический анализ лирического стихотворения / Д. М. Магомедова. М.: Академия, 2004. - 192 с.

165. Маймин Е. А. Опыт литературного анализа / Е. А. Маймин. М.: Просвещение, 1972. - 208 с.

166. Македонов А. В. Николай Заболоцкий. Жизнь. Творчество. Метаморфозы / А. В. Македонов .— Л. : Сов. писатель., 1987 .— 365с.

167. Марфин Г. В. Человек и мир в лирике Анатолия Жигулина (к проблеме периодизации творчества.: дис. .канд. филол. наук / Г. В. Марфин. -Воронеж, 2003.-209 с.

168. Менде Г. Очерки о философии экзистенциализма / Г. Менде. М.: изд-во Иностранной литературы, 1958. - 252с.

169. Мережковский Д. С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи / Д. С. Мережковский. М.: Книжная палата, 1991. - 352 с.

170. Минаев А. П. До и после литературы / А. П. Минаев // До и после литературы. Тексты «наивной словесности». М., 2009. - С. 7-16.

171. Минералов Ю. И. История русской литературы XX века, 1900-1920-е годы: учеб. пособие / Ю. И. Минералов, И. Г. Минералова. М.: Высш. школа, 2004. - 429 с.

172. Михайлик Е. Не отражается и не отбрасывает тени: «закрытое» общество и лагерная литература / Е. Михайлик // Новое литературное обозрение. 2009. - № 6. - С. 356-374.

173. Мороз О. Н. Генезис поэтики Н. А. Заболоцкого: автореф. дис. .докт.филол. наук / О. Н. Мороз. Ставрополь, 2008. - 42 с.154

174. Москвин В. П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь / В. П. Москвин. 3-е изд., доп. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. - 940с.

175. Москвин В. П. Теоретические основы стиховедения / В. П. Москвин. -М.: Книжный дом «Либроком», 2009. 320 с.

176. Мусатов В. В. История русской литературы первой половины XX века (советский период): учеб. пособие / В. В. Мусатов М.: ACADEMIA, Высш. школа, 2001.-309 с.

177. Наровчатов С. Истоки мужества / С. Наровчатов // Новый мир. 1964. -№3. - С. 241-243.

178. Наши любимые песни / сост. Л. И. Кузнецова. Ярославль: изд-во ТОО «Лия», 1996.-446 с.

179. Некрасов Н. А. Стихотворения. Поэмы. / Н. А. Некрасов. М.: Олимп, изд-во ACT, 1998. - 688 с.

180. Некрасова И. В. Варлам Шаламов прозаик (проблематика и поэтика): дис. . .канд. филол. наук / И. В. Некрасова. - Самара, 1995. - 231 с.

181. Нефагина Г. Л. Пособие по русской литературе для поступающих в вузы / Г. Л. Нефагина. Минск: Беларуская навука, 1997. - 217 с.

182. Никонова Т. А. Право быть / Т. А. Никонова // Подъем. 1991. - №1. -С. 223-232.

183. Николай Заболоцкий и его литературное окружение: материалы юбил. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения Н. А. Заболоцкого, 9-10 апр. 2003 г. / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом) / ред. В. П. Муромский СПб. : Наука, 2003. - 182 с.

184. Нусинов С. История литературного героя / С. Нусинов.- М.: Гослитиздат., 1958.-551с.

185. Огарев Н. П. О литературе и искусстве / Н.П.Огарев. М.: Современник, 1988.-351 с.

186. Основы литературоведения: учебное пособие / под ред.

187. В. П. Мещерякова. М.: Московский Лицей, 2000. - 372 с.155

188. Павловский А. Русская советская поэзия в годы Великой Отечественной войны / А. Павловский. JL: Наука, 1967. - 278 с.

189. Палкин М. А. Лирика как искусство стихотворного слова / М. А. Палкин. Минск: Вышэйшая школа, 1986. - 272 с.

190. Померанц Г. С. Тюремная лирика Даниила Андреева / Г. С. Померанц. // Даниил Андреев: pro et contra. Личность и творчество Д. Л. Андреева в оценке публицистов и исследователей. СПб., 2010. - С. 255-272.

191. Поспелов Г. Н. Лирика среди литературных родов. / Г. Н. Поспелов. -М.: изд-во Московского ун-та, 1976. 208 с.

192. Поспелов Г. Н. Теория литературы: учебник для ун-тов / Г. Н. Поспелов. -М.: Высшая школа, 1978.-351 с.

193. Поэзия в бою. Стихи о Великой Отечественной войне / под ред. В. Б. Азарова. -М.: воен. изд-во мин. обороны Союза ССР, 1954. 848 с.

194. Поэзия Великой Отечественной войны и антифашистского Сопротивления. / под ред. Ю. В. Бондарева и др.. М.: Худ. лит., 1980. -654 с.

195. Поэзия второй половины XX века / сост. И. А. Ахметьев. М.: Слово, 2002. - 696 с.

196. Поэзия и письма декабристов: сборник / сост. С. А. Фомичев. -Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1984. 336 с.

197. Поэты-декабристы. Стихотворения: сборник / сост. Н. Г. Охотин. М.: Худ. лит-ра, 1986. - 431 с.

198. Пропп В. Я. Поэтика фольклора / В. Я. Пропп. М.: Лабиринт, 1998. -352 с.

199. Пропп В. Я. Фольклор и действительность: избранные статьи /

200. B. Я. Пропп. М.: Наука, 1976. - 362 с.

201. Путешествие в страну поэзии: в 2 кн. / под ред. Б. Г. Друян. Л.: Лениздат, 1968. - кн.2 - 536 с.

202. Рассадин С. Советская литература. Побежденные победители /

203. C. Рассадин. СПб.: ИНАПРЕСС, 2006. - 368 с.156

204. Рассадин С. Ярослав Смеляков / С. Рассадин. М.: Худ. лит., 1971. -128 с.

205. Рашевская Е. П. Космогонический миф Даниила Андреева и культура Серебряного века: автореф. дис. .канд. культурол. наук / Е. П. Рашевская. -Киров, 2006,- 17 с.

206. Рейсер С. Вольная русская поэзия / С. Рейсер // Вольная поэзия XVIII1

207. XIX веков. М, 1975. - С. 5-23.

208. Риккерт Г. Философия жизни. / Г. Риккерт. Киев: Ника-центр, 1998. -512с.

209. Роговер Е. С. Русская литература XX века: учеб. пособие / Е. С. Роговер. 2-е изд., перераб., доп. - М.- СПб.: Сага-Форум, 2006. - 496с.

210. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу: в 2 ч. / Ж. Росси. 2-е изд., доп. -М.: Просвещение, 1991. - 4.1. - 263 с.

211. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу: в 2 ч. / Ж. Росси. 2-е изд., доп. -М.: Просвещение, 1991. - 4.2. - 546 с.

212. Ростовцева И. И. Николай Заболоцкий. Литературный портрет. / И. И. Ростовцева. М.: Советская Россия, 1976. - 120с.

213. Ростовцева И. И. Николай Заболоцкий. Опыт художественного познания. / И. И. Ростовцева. М.: Современник, 1984. - 304с.

214. Руднев В. П. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. М.: Аграф, 1999. - 382 с.

215. Русова Н. Ю. От аллегории до ямба. Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению / Н. Ю. Русова. М.: Флинта: Наука, 2004. -304 с.

216. Русская литература XX века: учеб. пособие / под обш. ред. Е. Г. Мущенко. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. - 800 с.

217. Русская литература XX века: в 2 т. / под ред. Л. П. Кременцова. М.: Академия, 2005. - Т.1 (1920-1930-е годы). - 496 с.

218. Русская литература XX века: в 2 т. / под ред. Л. П. Кременцова. М.: Академия, 2005. - Т.2 (1940-1990-е годы). - 464 с.157

219. Русские поэты XIX века. Вторая половина / сост. Т. П. Казымова. М.: Просвещение, 1989. - 576 с.

220. Русские поэты XX века: Собрание биографий / М. Б. Богуславский и др.. Челябинск: изд-во Урал ЛТД, 2001. - 426 с.

221. Русский фольклор: книга для ученика и учителя М.: ООО «Издательство ACT»; «Олимп», 2002. - 576 с.

222. Рылеев К. Ф. Полное собрание стихотворений / К. Ф. Рылеев. Л.: Советский писатель, 1971. - 480 с.

223. РылкинМ. «Проклятый орден». Шаламов, Солженицын и блатные. / М. Рылкин // Отечественные записки. 2008. - № 2. - С. 304-321.

224. Сарнов Б. Верность себе. / Б. Сарнов //Время дано: Стихи и поэмы. / Н. Коржавин. -М.: Худ. лит., 1992. С. 285-315.

225. Сильман Т. И. Заметки о лирике / Т. И. Сильман.— Л.: Советский писатель, 1977 .— 223 с.

226. Симонов К. Военная лирика / К. Симонов. М.: Советская Россия, 1968. -176 с.

227. Сквозников В. Д. Лирический род литературы / В. Д. Сквозников // Теория литературы: в 4 т. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - Т. 3. - С. 394-420.

228. Сквозников В. Д. Русская лирика. Развитие реализма / В. Д. Сквозников. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 164 с.

229. Словарь литературоведческих терминов / под ред. Л. И. Тимофеева. -М.: Просвещение, 1974. 509с.

230. Словарь литературоведческих терминов / под ред. И. А. Елисеева. -Ростов н/Д: Феникс, 2002. 319 с.

231. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона. Речевой и графический портрет советской тюрьмы. / сост. Д.С. Балдаев и др.. М.: Края Москвы, 1992.-526 с.

232. Словарь языка поэзии. Образный арсенал русской лирики конца XVIIIначала XX века. / сост. Иванова H.H., Иванова O.E.. М.: ACT, Астрель,

233. Русские словари, Транзиткнига, 2004. 666 с.158

234. Соболевский А. И. Великорусские народные песни: в 7 т. / А. И. Соболевский. СПб.: Гос. тип., 1895-1902. - Т.6. - 544 с.

235. Советский энциклопедический словарь / под ред. А. М. Прохорова. -М: Советская энциклопедия, 1985. 1600 с.

236. Современный словарь-справочник по литературе / сост. и науч. ред. С. И. Кормилов. М.: Олимп: ООО «Изд-во ACT», 2000. - 704 с.

237. Солженицын А. Рассказы / А. Солженицын. М.: Современник, 1990. -302 с.

238. Солженицын А. Дороженька / А. Солженицын. М.: Вагриус, 2004. -416 с.

239. Спивак Р. Русская философская лирика: Проблемы типологии жанров / Р. Спивак. Красноярск: изд-во Краснояр. ун-та, 1985. - 140 с.

240. Стариков Д. Борис Ручьев / Д. Стариков. М: Советская Россия, 1969. -72 с.

241. Стариков Д. О Борисе Ручьеве и об этой книге / Д. Стариков // Стихотворения и поэмы / Б. Ручьев. М: Современная Россия, 1976. -С. 222-233.

242. Степанов Н. JI. Лирика Пушкина. Очерки и этюды / Н. Л. Степанов. -М.: Худож.лит., 1974. -368с.

243. Стихи о Великой Отечественной: в 2 кн. / под ред. В. Буланова и др.. -М.: Худ. лит., 1985. кн. 1. - 383 с.

244. Стихи о Великой Отечественной: в 2 кн. / под ред. В. Буланова и др.. -М.: Худ. лит., 1985. кн. 2. - 400 с.

245. Странная поэзия и странная проза : филол. сб., посвящ. 100-летию со дня рождения H.A. Заболоцкого / под ред. Е. А. Яблокова. М.: Пятая страна, 2003.-366 с.

246. Страшнов С. Анализ поэтического текста в жанровом аспекте: учеб. пособие / С. Страшнов. Иваново: изд-во ИвГУ., 1983. - 92 с.

247. Стус В. Из поэтического наследия / В. Стус // Литературное обозрение. -1991.-№ 6.-С. 58-60.

248. Суровцева Е. В. Жанр «письма вождю» в тоталитарную эпоху (1920-е -1950-е годы) / Е. В. Суровцева. М.: АИРО- XXI, 2008. - 147 с.

249. Суровцева Е. В. Жанр «письма вождю» в советскую эпоху (1950-е -1980-е годы) / Е. В. Суровцева. М.: АИРО- XXI, 2010.- 128 с.

250. Сухих И. Поэзия невернувшихся / И. Сухих // Литературное обозрение.- 1991.-№ 6.-С. 10-15.

251. Таганов Л. «Как дух наш горестный живуч.»: статьи, эссе, воспоминания, письма, заметки из литературного дневника, стихи / Л. Таганов. Иваново: Иван. гос. ун-т, 2010. - 332с.

252. Таганов Л. «Прости мою ночную душу.» / Л. Таганов. Иваново: областное кн. изд-во «Талка», 1993. - 176с.

253. Таганов Н. А. Баркова: сто лет одиночества / Л. Таганов. Новый мир. -2001.-№ 6.-С. 122-128.

254. Тамарченко Н. Д. Теоретическая поэтика. Хрестоматия-практикум / Н. Д. Тамарченко. М.: Академия, 2004. - 416 с.

255. Теория литературы: в 2 т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. М.: Академия, 2010. - Т.1. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. -512 с.

256. Теория литературы: в 4 т. / глав. ред. Ю. Б. Борев . М.: ИМЛИ РАН, 2003. - Т. 3. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении)- 592 с.

257. Тимонина М. Д.Андреев: «Но чаша лишь одна.» / М. Тимонина // Литературное обозрение. 1990. - № 5. - С. 9-14.

258. Тимофеев А. И. Основы теории литературы: учеб.пособие / А. И. Тимофеев. М.: Просвещение, 1971. - 464с.

259. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика: учеб. пособие / Б. В. Томашевский М.: Аспект Пресс, 2003. - 334 с.

260. Туктангулова Е. В. Художественные концепты «жизнь» и «смерть» какрепрезентанты словобраза «природа» в идиостиле Н. А. Заболоцкого:автореф. дис. .канд. филол. наук / Е. В. Туктангулова. Ижевск, 2007. 16022 с.

261. Турков А. Неповторимый голос / А. Турков // Стихотворения и поэмы / Я. Смеляков. Свердловск, 1989. - С.13-20.

262. Турков А. М. Николай Заболоцкий : Жизнь и творчество: пособие для учителей / А. М. Турков. М. : Просвещение, 1981. - 143 с.

263. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. Статьи / Ю. Тынянов. -М.: Сов. писатель, 1965. 301 с.

264. Упадышев Н. В. От Соловков к ГУЛАГу: зарождение советской лагерной системы / Н. В. Упадышев // Отечественная история. 2006. -№ 6. - С. 85-94.

265. Федь Н. Диалектика русской литературы (1920-1995 гг.) // Молодая гвардия. № 9. - 1995. - С. 253-319.

266. Федь Н. Рабочий герой советской литературы / Н. Федь. - М.: Профиздат, 1975. - 112 с.

267. Фесенко Э. Я. Теория литературы: учеб. пособие. / Э. Я. Фесенко. М.: УРСС, 2005.-336с.

268. Философия XX века (истоки и итоги): учеб. пособие / под ред. С. Н. Мареева. М.: Академический проект, 2001. - 464с.

269. Философский энциклопедический словарь / под ред. Л.Ф. Ильичева. -М.: Совет. Энциклопедия, 1983. 840с.

270. Фоменко И. В. О поэтике лирического цикла / И. В. Фоменко // Филологические науки. 1982. - № 4. - С. 37-44.

271. Хализев В. Е. Теория литературы. / В. Е. Хализев. М.: Высшая школа, 2002. - 437с.

272. Хлевнюк О. В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество / О.В. Хлевнюк. М. : Республика, 1992. - 268 с.

273. Цветаева М. Стихотворения. Поэмы. / М. Цветаева. М.: Правда, 1991. -688 с.

274. Черняк М. А. Массовая литература XX века: учеб. пособие /

275. М. А. Черняк. М.: Флинта: Наука, 2007. - 432 с.161

276. Чудакова М. О. Избранные труды: в 2 т. Литература советского прошлого / М. О. Чудакова. М.: Языки русской культуры, 2001. - Т. 1. -466 с.

277. Чупринин С. И. Жизнь по «понятием»: русская литература сегодня / С. И. Чупринин. М.: Время, 2007. - 766 с.

278. Чуриков Г. А. Герой как объект насильственного воздействия и как субъект ценностного «самостоянья» в творчестве А. И. Солженицына 1960-х годов: диссертация . канд. филол. наук / Г.А. Чуриков. Воронеж: изд-во ВГУ, 2007. - 200с.

279. Шаламов В. Воспоминания / В. Шаламов. М.: Изд-во ACT: Астрель: АСТОЛ, 2003.-379 с.

280. Шаламов В. Т. Собрание сочинений: в 4т. / В. Т. Шаламов. М.: Худ.лит.: Вагриус, 1998. - Т.1. - 620с.

281. Шаламов В. Т. Собрание сочинений: в 4т. / В. Т. Шаламов. М.: Худ.лит.: Вагриус, 1998. - Т.2. - 509с.

282. Шарапов Ю. Ахматова, Цветаева, Баркова? / Ю. Шарапов // Известия. -1994.- 12.07.-С. 7.

283. Шахназаров О. Л. Советское общество 1917-1953 гг.: аномалия или закономерность? // Вопросы философии. 2004. - № 10. - С. 3-47.

284. Шерешевский Л. Живучего преданья дни. Рецензия. / Л. Шершевский // Новое литературное обозрение. 2006. - № 4. - С. 284-286. - Рец. на кн.: Поэзия узников ГУЛАГа. Антология. / [сост. С.С. Виленский]. - М.: изд-во Материк, 2005. - 990 с.

285. Эйхенбаум Б. О поэзии / Б. Эйхенбаум. Л.: Советский писатель, 1969. -552 с.

286. Эткинд Е. Г. Проза о стихах / Е.Г. Эткинд. СПб.: Знание, 2001. - 446 с.

287. Эткинд Е. Г. Русская поэзия XX века как единый процесс / Е. Г. Эткинд. // Вопросы литературы. 1988. -№ 10. - С. 189-211.

288. Герасимова А. Подымите мне веки, или трансформация визуальногоряда у Н. Заболоцкого / А. Герасимова. URL: http // www.umka.ru / liter /162950425 /html.

289. Загадка: Из записей Константина Ваншенкина. URL: http: // www. litera. ru / stixiya / articles / 869. html.

290. Лурье M. Политические и тюремные песни в начале XX в.: между пропагандой и фольклором. URL: http: // antropologie.kunstkamera.ru / files / pdf / 012online / 12onlineluriepdf.

291. Эпштейн M. Поэзия Заболоцкого. URL: http://www.litera.ru/ stixiya/ articles / 497.html.

292. Hellebust R. Flesh to metal : Soviet literature and the alchemy of revolution / R. Hellebust. Ithaca ; London : Cornell University Press, 2003. - X, 221 p.

293. Parthe K. F. Russia's dangerous texts: politics between the lines / K. F. Parthe. New Haven ; London : Yale University Press, 2004. - XIX, 283 p.

294. Toker L. Return from the Archipelago: Narratives of Gulag Survivors / L. Toker. Bloomington: Indiana University Press, 2000. - XV, 333 p.