Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования

Домышева, Светлана Аркадьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования

Год: 2008
Автор научной работы: Домышева, Светлана Аркадьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Иркутск
Код cпециальности ВАК: 10.02.04

Диссертация по филологии на тему 'Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования"

На правах рукописи

Домышева Светлана Аркадьевна

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В ПРОСТРАНСТВЕ ДИСКУРСА РЕАГИРОВАНИЯ (на материале британской и американской прессы за 2000-2007 гг.)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 я из 2::з

Иркутск-2008 д [. ^НВ '

003458656

Работа выполнена на кафедре английской филологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Плотникова Светлана Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Шейгал Елена Иосифовна

Защита состоится «18» февраля 2009 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, конференц-зал (корпус А).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан «уд декабря 2008 г.

кандидат филологических наук, доцент Семенова Татьяна Ивановна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский городской

педагогический университет»

Ученый секретарь диссертационного совета

Казыдуб Н.Н.

Теоретической базой данной диссертации является теория дискурса. Термин «дискурс», будучи парадигмальным, характеризуется, как и любой пара-дигмальный термин, многозначностью и расплывчатостью, что придает ему большую объяснительную силу. Разные толкования этого термина отражают разные аспекты обозначаемого им феномена. Некоторые ученые рассматривают дискурс (в структурном плане приравниваемый к тексту) в его связи с ситуацией: как текст в контексте (Бук 1997); как текст, взятый в событийном аспекте, в совокупности с влияющими на него экстралингвистическими факторами (Арутюнова 1990: 136-137); как текст, погруженный в ситуацию общения (Карасик 2000: 5). В других определениях дискурс трактуется через человека: как речь, присваиваемая говорящим (Бенвенист 1974: 139); как выражение особой ментальное™ и особой идеологии человека (Степанов 1995: 38-39). Дискурс также понимается в коммуникативном аспекте: как непрерывно возобновляемое или законченное, фрагментарное или цельное, устное или письменное сообщение, посылаемое и получаемое в процессе коммуникации (Плотникова 2005: 7). Мно-гоаспектность понятия «дискурс», делающая его новой чертой в облике языка конца двадцатого - начала двадцать первого века (Степанов 1995: 71), находит отражение в многочисленных исследованиях, конкретизирующих особенности его функционирования. «Исследование дискурса все более приобретает вид описания языка в многомерном пространстве с подвижной сеткой координат» (Куб-рякова 2005: 29). Выделение и анализ разных типов дискурса сопровождается появлением новых понятий и терминов.

Одним из таких новых понятий, появившихся в последние годы в анализе дискурса, является понятие пространства. Введение понятия пространства в гуманитарные науки отражает общую тенденцию современной науки к анализу сложных систем, находящихся в состоянии неустойчивости, неопределенности, флуктуации. При таком анализе, как пишет М. Мерло-Понти, «мы сталкиваемся с альтернативой: либо вещи воспринимаются в пространстве, либо пространство мыслится как неделимая система, управляющая синтетическими актами, которые выполняются конституирующим умом. Мы должны мыслить о пространстве как об универсальной силе, определяющей возможность соединения вещей, а не представлять его как их вместилище или как абстрактную характеристику, которой вещи обладают в своей совокупности» (Мерло-Понти 1999:312).

Базовыми теоретическими понятиями в диссертации являются понятия социального, коммуникативного и дискурсивного пространства. Социальное пространство понимается как многомерное пространство, в котором обитают люди и которое они познают (Бурдье 1993: 39). Коммуникативное пространство образуется взаимодействиями людей, применяющих для этого язык и другие семиотические системы. Оно представляет собой информационную среду, пронизанную коммуникативными потоками, в которые вступают отдельные люди, организации и государства (Почепцов 2001). Под дискурсивным пространством, включенным в коммуникативное пространство, понимается среда сосущество-

вания определенных дискурсов, объединенных по какому-либо признаку (Плотникова 2005; 2008). Дискурсивное пространство определяется также как «пространство социального взаимодействия, вербализуемое средствами того или иного языка» (Казыдуб 2006: 242).

В данной диссертации впервые предпринимается исследование разового политического дискурса с точки зрения его существования в пространстве дискурса реагирования. Термин «разовый политический дискурс» был введен Е.Ф. Серебренниковой; он определяется как дискурс, ограниченный местом и временем и являющийся составной частью более широкого собственного дискурса данного политика, а также дискурса того политического сообщества, к которому политик принадлежит (Серебренникова 2008). Термин «дискурс реагирования» был предложен С.Н. Плотниковой, которая понимает под ним любой дискурс, произведенный в качестве реакции на дискурс политика; необходимость этого термина обосновывается тем, что в нем, в отличие от терминов «респонсивный», «ответный» дискурс, акцентируется, во-первых, наличие у такого дискурса своего самостоятельного содержания и, во-вторых, креативность человека, реагирующего на политический дискурс, как говорящего или пишущего (Плотникова 2005).

Целью диссертации является анализ лингвистических механизмов, обусловливающих возникновение вокруг определенного политического дискурса пространства дискурса реагирования.

Объектом исследования служит корпус примеров, в которых прослеживается функционирование политического дискурса как порождающей причины дискурса реагирования, собранных на основе сплошной выборки из британской и американской прессы за 2000-2007 гг. Ограничение объекта исследования политическим дискурсом и дискурсом реагирования в британской и американской культурах обусловлено культурно-специфическим характером политической коммуникации и необходимостью выявления ее особенностей в отдельных культурах1. Анализу подвергаются различные массмедийные жанры - краткие информационные сообщения, редакторские и тематические статьи, колонки обозревателей, интервью, карикатуры, шутки, письма в редакцию. Общий объем проанализированного материала составляет более 2000 примеров.

Предметом исследования являются когнитивные и структурно-функциональные аспекты взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования.

1 Общее историческое происхождение британской и американской культур определяет общность многих аспектов жизни в двух странах, а также общность базовых поведенческих (в том числе и речеповеденческих) паттернов (Oxford Guide to British and American Culture. Oxford Oxford University Press, 2000, p. vi).

уточнения само понятие дискурсивного пространства. Пока еще точно не установлено, какие принципы обусловливают объединение друг с другом входящих в это пространство дискурсов. Актуальным является также дальнейшее изучение политического дискурса, в частности, политического дискурса социального адресата и выяснение его значимости в политической коммуникации.

В своем исследовании мы исходим из следующей гипотезы. Дискурсы некоторых типов характеризуются неопределенностью относительно своего влияния: они могут остаться незамеченными, но могут также вызвать к жизни многочисленные другие дискурсы. Изучение того, какие из выраженных в политическом дискурсе смыслов получают развитие в дискурсе реагирования, позволит прояснить общую природу иррадиации смысла от дискурса к дискурсу.

В соответствии с поставленной целью и в процессе доказательства выдвинутой гипотезы в диссертации ставятся следующие задачи:

1) описать пространственную модель политической коммуникации и политического дискурса;

2) определить место дискурса реагирования в данной модели;

3) систематизировать лингвистические маркеры структурной зависимости дискурса реагирования от исходного политического дискурса;

4) определить закономерности концептуально-пропозиционального развития исходного политического дискурса в дискурсе реагирования;

5) выявить тип связи, создающей структурное и когнитивное единство политического дискурса и дискурса реагирования.

В работе используются следующие методы: метод концептуального анализа, метод пропозиционального анализа, интерпретативный метод, сравнительно-сопоставительный анализ, а также методика анализа интерпретирующих моду сных высказываний, разработанная Н.Д. Арутюновой (Арутюнова 1999).

Новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые политический дискурс проанализирован с точки зрения пространственной модели коммуникации - в соотношении с порождаемым им дискурсом реагирования. Создана теоретическая модель, представляющая определенный политический дискурс и некое множество дискурсов реагирования на него как пространственно распределенную систему, характеризующуюся структурным и когнитивным единством. Выявлены способы структурной и когнитивной обработки дискурса политика в дискурсе реагирования. Доказано, что дискурс реагирования связан с политическим дискурсом обратной связью, характерной для структурирования пространств.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Политический дискурс может генерировать вокруг себя пространство дискурса реагирования. Модель политической коммуникации становится при этом пространственно-циклической. Инициируя дискурс реагирования, политик не имеет возможности полностью управлять многочисленными хаотичными взаимодействиями разнообразных индивидуальных и групповых дискурсов, возни-

кающих в пространстве реагирования и постоянно изменяющих его. Хотя пространство дискурса реагирования порождается на основе дискурса политика и организуется вокруг него, оно способно развиваться самостоятельно, генерируя дискурсы реагирования второго порядка, вследствие чего оно все более расширяется и децентрализуется.

2. Дискурс реагирования, как целое, множественен и принадлежит социальному адресату - абстрактному коллективному субъекту, реагирующему на политический дискурс. Социальный адресат воплощается в конкретных адресатах -авторах отдельных дискурсов реагирования. Особенностями дискурса реагирования, как целого, являются: а) диалогичность, заключающаяся в его ответном характере; б) интердискурсивность, проявляющаяся в опосредованной связи различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом, возникающей благодаря их непосредственной связи с исходным политическим дискурсом.

3. Любой конкретный дискурс реагирования носит вторичный характер: это дискурс-реакция, порождаемый дискурсом-стимулом - дискурсом политика. В структурном плане вторичность дискурса реагирования заключается в содержащейся в нем отсылке к первичному дискурсу политика (в виде цитации, перифраза, аллюзии) и в его тематической предопределенности, состоящей в том, что его темы не являются самостоятельными, а развивают темы первичного дискурса.

4. В когнитивном плане дискурс реагирования связан с политическим дискурсом характерной для структурирования пространств обратной связью - кругообразными каузальными отношениями. Из двух типов обратной связи - позитивной и негативной - дискурсу реагирования в британской и американской культурах свойственна преимущественно негативная связь: он направлен, в основном, на верификацию неискренности политиков и на негативную аксиологическую оценку их действий и личностных качеств. Благодаря общей негативной направленности дискурса реагирования поддерживается стабильное состояние (гомеостаз) пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она вносит определенный вклад в развитие лингвистики дискурса, когнитивной лингвистики, политической лингвистики, теории коммуникации. Получает дальнейшую разработку пространственная модель коммуникации, конкретизируются понятия коммуникативного и дискурсивного пространства, углубляются существующие в лингвистике теоретические положения о процессе порождения дискурса, его диалогичности, интерпретации, интердискурсивности. Созданная теоретическая модель дискурса реагирования способствует уточнению общих представлений о концептосфере и пропозициональной структуре дискурса. Работа имеет и определенную междисциплинарную значимость, способствуя изучению лингвистических аспектов формирования общественного мнения и влияния, оказываемого средствами массовой информации на политическую структуру общества.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения ее основных положений в преподавании вузовских курсов теории коммуникации, дискурсивного анализа, интерпретации текста, политической лингвистики, межкультурной коммуникации. Результаты и материалы исследования могут быть использованы при составлении учебных пособий по теории и практике английского языка, а также при руководстве курсовыми и дипломными работами.

Апробация работы. Результаты исследования были представлены на заседаниях кафедры английской филологии Иркутского государственного лингвистического университета (2005-2008 гг.). По теме диссертации сделаны доклады на региональных и межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (2006-2008 гг.). Результаты, полученные в процессе исследования, отражены в тезисах доклада на международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения» в Педагогическом институте Южного федерального университета Ростова-на-Дону (ноябрь 2007 г.). Основные результаты исследования отражены в 8 публикациях, в том числе в трех публикациях в ведущих рецензируемых научных изданиях. Общий объем публикаций составляет 2,2 печатных листа.

По структуре диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка использованных словарей, приложений.

Во введении обосновываются цели и задачи работы, ее актуальность и новизна, теоретическая и практическая значимость, перечисляются основные методы анализа.

В первой главе «Пространственная модель политической коммуникации и политического дискурса» рассматриваются понятия социального, коммуникативного и дискурсивного пространства и доказывается, что коммуникация между политиком и социальным адресатом характеризуется при помощи ее пространственной модели.

Во второй главе «Политический дискурс как причина возникновения пространства дискурса реагирования» выявляются лингвистические механизмы, обеспечивающие структурное и когнитивное единство определенного политического дискурса и дискурсов реагирования на него как пространственно распределенной системы, а именно: 1) структурная включенность фрагментов политического дискурса в дискурс реагирования; 2) интердискурсивная связь дискурсов реагирования между собой; 3) концептуально-пропозициональное развитие политического дискурса в дискурсе реагирования по типу негативной обратной связи.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, формулируются вытекающие из него основные выводы и намечаются перспективы дальнейшей разработки данной темы.

Приложения содержат материал, необходимый для иллюстрации ряда теоретических положений диссертации.

Основное содержание диссертации

В данной работе описывается пространственная модель коммуникативного акта между политиком и народом, специфическими чертами которой являются единичность политика-адресанта и множественность социального адресата как коллективного субъекта. За политиком, как правило, закреплена заданная общественным устройством прототипическая роль «говорящего», а за социальным адресатом - прототипическая роль «слушающего», находящегося в пространстве политической коммуникации автоматически, как часть социального мира. Модель коммуникации в таком случае является пространственно-линейной, поскольку социальный адресат не производит ответного дискурса. Когда социальный адресат выходит за границы пассивной роли получателя дискурса, делая осознанный выбор произвести ответный дискурс - дискурс реагирования, - модель коммуникации становится пространственно-циклической. Мы придерживаемся широкого понимания политического дискурса, согласно которому к нему относится не только дискурс политиков, но и дискурс о политике, принадлежащий непрофессионалам (Шейгал 2004). Соответственно, дискурс реагирования определяется как политический дискурс в его периферийном варианте. Данная трактовка дает нам основание рассматривать термин «политический дискурс» в строгом смысле (дискурс политиков) и в нестрогом смысле (дискурс реагирования). В терминах пространственной модели это означает примыкание периферийного пространства дискурса реагирования к центральному пространству политического дискурса.

Пространственную модель политической коммуникации можно изобразить в виде схемы (см. схему 1 на следующей странице), на которой пространство дискурса политиков, окруженное пространством дискурса реагирования представлено как ядро пространства политической коммуникации. Таким образом, участники общего политического коммуникативного пространства находятся в разных его зонах в зависимости от выполняемой ими роли.

Отраженные на схеме 1 особенности структурирования пространства политического дискурса можно лучше всего исследовать на микроуровне - на уровне организации пространства реагирования вокруг разового политического дискурса. Любой конкретный дискурс политика может повлечь за собой неоднородный дискурс реагирования. Например, журналисты газеты "The Sun" в орга-

Схема 1. Соотношение пространства политической коммуникации, пространства политического дискурса и пространства дискурса реагирования

низованной на сайте издания интерактивной рубрике "The Big Issue", посвященной обсуждению насущных политических проблем, привели дискурс Гордона Брауна, бывшего в ту пору министром финансов Великобритании, относительно его будущих действий на посту премьер-министра и попросили читателей прислать свои отклики. Дискурс Брауна был предварительно обработан, сжат до одного предложения и пересказан в виде косвенной речи:

Gordon Brown says that when he becomes Prime Minister he will renovate rundown council properties, build five new environmentally friendly towns and ensure every primary school student can do maths (http://www.thesun.com/).

Дискурс Брауна, переданный журналистами, сразу породил множественные дискурсивные реакции со стороны граждан Великобритании, отправивших на сайт издания свои отклики. Некоторые из этих откликов были следующими:

1) So Gordon Brown can now see all that is wrong with Britain. He is intent on putting right the problems of the last decade. But why has he never bothered before? After all, he has been a prominent member of the Government for the past ten years (Leonard Tiso, Cannock, Staffs);

2) Unless Gordon Brown is going to close our borders and rescind the human rights fiasco that Tony Blair signed up for, it will make no difference how many houses he plans to build. They will never be enough (Ray Tucker, Sheerness, Kent);

3) It is great news that Gordon Brown has big plans for eco housing. Perhaps now, after a decade of Tony Blair being in charge, Britain can look forward to welcoming a new leader who not only has vision, but prefers taking real action rather than talking big but failing to deliver (David Jeffs, Rochdale, Lanes);

4) If Brown wants primary kids to have a better grasp of maths he should take away their calculators and computers. To learn basic maths you have to actually do it. Calculators do not help. They only hinder understanding in these early years (Jon Hunt, Stoke-on-Trent, Staffs);

5) New towns are a great idea but only if they are going to be built in sparsely populated areas of the country, rather than the overcrowded south where water is scarcer. It could give some areas a boost (Jane Simpson, Oxford);

6) It's unacceptable for Gordon Brown to start trumpeting about council house provision after ten years of woefully inadequate house building. The revolution in house building is wildly overdue, and hardly helped by Labour's immigration policy (David Laing, Fleet, Hants);

7) If Gordon Brown wants to give two million kids already living here decent homes by 2010 he'd better move fast. Those numbers are swelling by the day due to uncontrolled immigration {Jeanne Clarke, Stourbridge, W Mids);

8) If kids are leaving school unable to add up, what have they been learning for the past ten years while Gordon Brown has been a leading MP? (Maggie Holliday, Carlisle, Cumbria);

9) If Gordon Brown really wants to be known as Mr. Green he should abandon his plans to build 100,000 new council homes and five so-called "eco-towns". These

towns will eat into our ever-decreasing countryside — but then, when did any Labour politician care about the countryside? (Gwen Barnes, Charfield, Gloucs);

10) Gordon Brown seems to have forgotten that it is going to take five years just to build two new jails for a measly 8,000 prisoners. If he can suddenly create five entire towns, including shopping centres and state-of-the-art public transport, why has the current prison overcrowding crisis been allowed to cany on so long? (Keith Roberts, Sheffield).

Приведенные отклики иллюстрируют мгновенность создания пространства дискурса реагирования вокруг дискурса политика. Люди, находящиеся в разных точках географического пространства и принадлежащие к разным социумам, объединены тем, что все они одновременно становятся адресатами одного и того же политического дискурса и одновременно реагируют на него. Дискурсы реагирования вторичны по отношению к дискурсу Брауна, поскольку все они содержат отсылку на его дискурс и тематически предопределены им, то есть тем или иным образом развивают предложенные в дискурсе Брауна темы - ремонт ветхого муниципального жилья (примеры 1, 2, 6, 7, 9), строительство пяти современных экологически чистых городов (примеры 1, 2, 3, 5, 7, 9, 10) и повышение качества преподавания математики в начальных школах (примеры 1, 4, 8).

Процесс порождения пространства дискурса реагирования вокруг дискурса политика представлен на схеме 2, где П.Д. обозначает политический дискурс, а Д.Р. - дискурс реагирования.

Схема 2. Нахождение политического дискурса в пространстве дискурса реагирования

Соотношение между дискурсом политика и дискурсом реагирования строится по модели «стимул» - «реакция», что показано на схеме 2 стрелками. Отмечена и связь различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом -их интердискурсивность. Эта связь не непосредственная, а опосредованная - через один и тот же проникающий в них исходный политический дискурс. Схема 2 также отражает, каким образом различные дискурсы реагирования организуются вокруг дискурса политика, создавая общее пространство дискурса реагирования, которое способно к постоянной модификации за счет расширения/сужения его границ или за счет уплотнения/уменьшения интенсивности взаимодействий.

Отправляя дискурс реагирования в пространство политической коммуникации, каждый конкретный адресат, выражая собственное мнение, одновременно выражает мнение социального адресата - группы, частью которой он себя считает и от лица которой говорит. Политический дискурс предназначен в первую очередь не конкретному, а социальному адресату, что отражено на схеме 3.

Схема 3. Адресованность дискурса политика социальному адресату

Как показано на схеме 3, первым этапом взаимодействия между политиком и социальным адресатом является создание политиком первичного дискурса, отправляемого им абстрактному социальному адресату - любому представителю общества. Социальный адресат «материализуется», становясь конкретным адресатом, решающим произвести вторичный дискурс - дискурс реагирования. Вторичность дискурса реагирования заключается в том, что дискурсивная деятельность реагирующего «запускается» точно определенным другим дискурсом, служащим ее источником. Ярко выраженный интерактивный (диалогический) характер дискурса реагирования проявляется в том, что в нем присутствует переданный тем или иным образом дискурс политика, который реагирующий, во-первых, повторяет и, во-вторых, интерпретирует. В приведенном примере дискурс политика не нуждается в повторении (он находится на сайте), поэтому у

реагирующих нет необходимости указывать на него, они сразу же интерпретируют его. И все же, в примерах 4,6,7, 8,9 указание на исходный дискурс Брауна имеется, что свидетельствует о дискурсообразующей роли повторения высказываний политика для диалогического по своей сути дискурса реагирования.

Схема 3 отражает также возникновение петли обратной связи, которая характерна для структурирования пространств и благодаря которой элементы любой пространственно распределенной системы оказываются связанными кругообразными каузальными отношениями (Николис, Пригожин 2003). Кругообразность состоит в том, что дискурс политика производит структурный и когнитивный «запуск» дискурса реагирования, который развивает исходное содержание не линейно {в терминах теории систем: абстрагируясь от исходного содержания в каждом шаге его последующего развития), а кругообразно (возвращая исправленное и дополненное содержание по петле обратной связи к его источнику).

В диссертации установлено, что структурное единство политического дискурса как пространственно распределенной системы обеспечивается структурной включенностью фрагментов политического дискурса в дискурс реагирования. Реагирующему, как правило, известен весь дискурс политика - вся связная, логически завершенная последовательность речевых актов, произведенных политиком в определенной ситуации. При порождении дискурса реагирования происходит включение дискурса политика в дискурс реагирования в сжатом, структурно обработанном виде - в виде одного или нескольких высказываний. Хотя содержательно дискурс реагирования основывается на всем дискурсе политика, в структурном отношении он содержит лишь незначительную часть дискурса-источника, сохраняя остальное содержание в качестве фонового знания. При этом социальный адресат, которому предназначен дискурс реагирования, может обладать или не обладать этим фоновым знанием. В последнем случае он вынужден полагаться на реагирующего и доверять представленной в его дискурсе картине мира.

Повторение дискурса политика в дискурсе реагирования происходит посредством: 1) прямой речи (цитации: полной, редуцированной, сегментированной); 2) косвенной речи (перифраза); 3) аллюзии. Полная цитация дословно передает то или иное высказывание политика, редуцированная цитация сокращает такое высказывание, а сегментированная (разорванная и распределенная по частям) цитация передает высказывание политика в виде отдельных структурных вкраплений в дискурс реагирования. При перифразе, или косвенном цитировании, сохранение точных вербальных формулировок не является для реагирующего обязательным. Воспроизводя отдельные референты и пропозиции исходного дискурса, перифраз, в отличие от цитации, изменяет их языковое выражение. При использовании аллюзии отсылка к дискурсу политика производится за счет воспроизведения какого-либо его фрагмента без указания на его авторство, поэтому адресат должен владеть предварительным знанием о содержании дискурса политика, чтобы понять, о чем идет речь в дискурсе реагирования. В целом, по-

вторение высказываний политика играет дискурсообразующую роль для дискурса реагирования - оно служит основой его структурной организации.

Выявленная структурная зависимость дискурса реагирования от дискурса политика основывается на когнитивном взаимодействии этих дискурсов. Как известно, в когнитивном аспекте дискурс представляет собой определенную концептуально-пропозициональную структуру. Порождая дискурс, его автор вербализует в нем определенную совокупность концептов (концептосферу) и определенную последовательность пропозиций. Наличие взаимосвязи пропозиций исходного политического дискурса и пропозиций дискурса реагирования диагностируется благодаря языковому выражению так называемых пропозициональных установок. Одно из первых лингвистических описаний пропозициональных установок было дано Д. Барвайсом и Д. Перри на примере глаголов see, believe, know, say в рамках теории, названной ими ситуационной семантикой, согласно которой глаголы установок выражают отношение между интерпретатором и описанием ситуации, предваряемым этими глаголами, при этом пропозициональная установка понимается как отношение интерпретатора к данному положению вещей (Барвайс, Перри 1987: 272-273). Понятие пропозициональной установки получило дальнейшее развитие в теории интерпретирующих модусных высказываний Н.Д. Арутюновой, согласно которой интерпретация исходного высказывания осуществляется во вторичном высказывании, содержащем порожденный первичным высказыванием эксплицитный или имплицитный модус, который объективируется модусным словом или словосочетанием. Модус выражает отношение адресата к интерпретируемому высказыванию, причем одно и то же высказывание может породить различные модусы (Арутюнова 1999: 410).

Данная теория используется нами для установления типов когнитивного взаимодействия дискурса политика и дискурса реагирования. Как показывает анализ, дискурс политика чаще всего интерпретируется на основе сразу нескольких модусов, что иллюстрируется таблицей 1 (в ней определенный цельный дискурс реагирования представлен графически в виде отдельных частей, соответствующих тому или иному модусу).

Таблица 1. Примеры языкового выражения модусов интерпретатора в дискурсе реагирования

№ Модусы интерпретатора Дискурс реагирования

1. Модус сомнения и допущения Модус истинностной оценки Does anyone believe that if President Bush wanted to find out who leaked the identity of former ambassador Joseph Wilson's wife, he couldn't get the answer right now? Instead he makes disingenuous statements that he has "no idea whether we'll find out" who leaked the in-

formation (Newsweek, Nov. 24,2003).

2. Модус чувственного восприятия Модус эмоционального состояния и отношения Модус чувственного восприятия Модус мнения Модус истинностной оценки When I see President Bush on TV declaring that Iraq and the world are safer and the U.S. economy is recovering, I gel an eerie sense of déjà vu. For the first time since leaving Hungary, I have a feeling of helpless frustration when listening to the leader of my country. I thought only dictators could afford to lie to their people (Time, Oct. 25,2004).

3. Модус сомнения и допущения Модус сомнения и допущения + модус истинностной оценки Модус общей аксиологической оценки Mr. Brown appears to think that the changes taking place in the NHS are analogous to what has happened to dentistry in England: bringing in private operators may increase capacity quickly, but it may also create a two-tier service. He does not believe that a market can be efficient when patients have much less information than healthcare providers. Mr. Brown may be wrong, but his criticisms are not trivial (Economist, Feb. 5,2005).

4. Модус чувственного восприятия Модус общей аксиологической оценки Модус необходимости To get the full flavour of Mr. Blair's speech at Labour's "spring conference" (in effect, the start of the party's campaign for re-election), one excruciating passage demands repetition: "So after the euphoria came the steady, hard slog of decision-making and delivery. And the events that tested me. And the media mood turning, and friends sometimes being lost as the big decisions mounted, and the thousand little things that irritate and grate, and then, all of a sudden, there you are, the British people, thinking: you are not listening. And I think: you are not hearing me. And before you know it, you raise your voice. I raise mine. Some of you throw a bit of crockery. And I learnt that the best policy comes not from courting popularity or mere conviction, but comes from partnership between politics and people, from the blend of listening and

Модус сомнения и допущения

Модус истинностной оценки

Модус общей аксиологической оценки

leading." If, as it is alleged, this sanctimonious tripe was the work of Alastair Campbell, restored to Mr. Blair's side for the election campaign, it was a far greater offence against decency than the expletive-laden e-mail recently propelled by Mr. Campbell's fingers from his BlackBerry to "Newsnight", a BBC current-affairs programme (Economist, Feb. 19, 2005).

Во всех приведенных примерах наблюдается присутствие нескольких различных модусов, но среди них всегда есть два повторяющихся - модус истинностной оценки и модус общей аксиологической оценки. Подобная обратная связь прослеживается во всем корпусе наших примеров. Один из этих модусов обязательно выражается реагирующим в каждом дискурсе реагирования; именно благодаря этим двум модусам происходит основное развитие смыслов, выраженных в политическом дискурсе. Остальные модусы выступают в качестве вспомогательных; их функцией является введение в ситуацию интерпретации, оформление этой ситуации, усиление двух основных модусов.

Следовательно, два основных типа когнитивного взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования характеризуются следующим образом: 1) в дискурсе реагирования дается истинностная оценка исходного политического дискурса; 2) в дискурсе реагирования дается аксиологическая оценка исходного политического дискурса.

Взаимодействие по типу обратной связи с модусом истинностной оценки состоит в том, что при интерпретации политического дискурса реагирующий осуществляет верификацию его пропозиций, выявляя их ложность и, соответственно, определяя политика как человека неискреннего. Социальный адресат, в основном, обнаруживает у политиков такие виды неискренности, как обман, лицемерие, клевета и притворство. Характеризация каждого из этих видов производится реагирующим при помощи соответствующих языковых средств. При установлении обмана политика реагирующий использует такие модусные слова, как глаголы lie, deceive и др., прилагательные dishonest, deceptive, deceitful и др., существительные lie(s), liar, deceit, deception, dishonesty и др., которые наиболее полно передают этот смысл. Например:

The truth is that the American public was deceived by the Bush administration about the reasons for the invasion of Iraq (Time, Oct. 25,2004);

Bush's major assault is on Kerry's ability to defend us from terrorism. On this score, the president is - how to put this delicately? - lying (Newsweek, Nov. 1,2004);

Much has been made of the revelation that Mr. Bush was dishonest when he claimed, a few days later, that nobody anticipated the breach of the levees (New York Times, Mar. 3,2006).

В этих примерах реагирующие открыто уличают Джорджа Буша в нечестности и лживости, дают ярко выраженную отрицательную оценку содержанию высказываний политика и его коммуникативному поведению.

Лицемерие политика интерпретируется при помощи таких модусных слов и словосочетаний, как глаголы dissemble, doubletalk, существительные hypocrisy, hypocrite, doubletalk, doublespeak, lip-service, dissimulation, прилагательные hypocritical, sanctimonious, pious, устойчивые словосочетания play the hypocrite, pay lip-service и т.п. Например:

It smacks of hypocrisy when the governor [Arnold Schwarzenegger] denounces his opponents as "special interests" and yet raises millions from business lobbies (Economist, Apr. 16,2005);

But in some ways the current blithely optimistic doublespeak is worse. How can Mr. Bush say he is "pleased with the progress" there, or Dick Cheney claim that the insurgency is "in the last throes"? (Economist, Jun. 25,2005).

Лживые высказывания политика о его политических противниках иногда интерпретируются социальным адресатом как клевета, то есть нанесение вербального вреда. Подобная дискурсивная стратегия политика вскрывается посредством таких модусных слов, как глаголы slander, smear, calumniate, berate, stigmatize, libel и др., существительные slander, calumny, smear(s), libel и др., прилагательные slanderous, calumnious, libellous и др. Например:

President Bush says you'll be taxed into poverty, then blown up by a terrorist if you vote for John Kerry, while Kerry says that voting for Bush means retiring on cat food, if you survive a back-alley abortion and being drafted to fight in the Middle East. To me, it's all fair game. There's no use wringing your hands over attack politics. This is what politicians were put on earth to do - raise the stakes and stigmatize the other guy (Newsweek, Nov. 1,2004).

Социальный адресат высмеивает взаимные нападки политиков, стремящихся оклеветать друг друга. При пересказе дискурса политиков используется прием гротеска. Благодаря этому дискурс реагирования приобретает характер пародии, с помощью которой выражается пропозиция о том, что высказывания политиков направлены на то, чтобы опорочить политического оппонента, превратно истолковать его слова.

Когда реагирующий интерпретирует дискурс политика как притворство, в центр внимания попадает не только содержательная сторона дискурса, но и его невербальные характеристики. Политик-притворщик играет избранную им в силу тех или иных обстоятельств роль, при этом социальный адресат воспринимает его игру как фальшивую и неискреннюю. Например:

It is a characteristic of charmers that when they suspect they may have caused offence, they calculate that a sufficiently charming apology should get them off the

hook. But the trouble with charm is that it makes things worse if the people it is aimed at have seen through it. Which is why Tony Blair's attempt last week to confront his own unpopularity by talking like a marriage-guidance counsellor about his relationship with the voters had most people reach for the sick-bag (Economist, Feb. 19, 2005).

Реагирующий, называя Тони Блэра "charmer", описывает его поведение и дискурс как притворство, продуманное разыгрывание роли обаятельного, располагающего к себе консультанта из брачного агентства (a sufficiently charming apology, charm, talking like a marriage-guidance counsellor). Неискренность политика, по мнению реагирующего, очевидна для большинства людей (the people it is aimed at have seen through it), она вызывает у них тошноту (had most people reach for the sick-bag).

В целом, анализ примеров, в которых реагирующий говорит о неискренности политика (обмане, лицемерии, клевете и притворстве), свидетельствует о том, что с точки зрения социального адресата искажение истины политиком происходит в основном осознанно и намеренно.

Сущность когнитивного взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования по типу обратной связи с модусом общей аксиологической оценки заключается в том, что реагирующий, анализируя политический дискурс, оценивает по шкале «хорошо» - «плохо» личностные качества политика. Оценка предполагает ориентацию на норму и на оценочные стереотипы, при этом, с одной стороны, она выражает мнение отдельного человека, а с другой стороны, является социально обусловленной категорией (Вольф 1985). Оценивая политика, реагирующий опирается на определенный стандарт - имеющееся у него представление о том, каким должен быть политик, - в котором находят отражение его личные убеждения, но который в большей степени определяется ценностями, разделяемыми членами противопоставленной политику общности, - людей, не являющихся политиками. Обладая знанием о должном, с его точки зрения, устройстве мира, реагирующий занимает общественно значимую позицию эксперта, который вправе оценивать политика как исполнителя институциональной роли.

Как показывает анализ, при оценке политика выявляются, главным образом, его некомпетентность, глупость, недостаток знаний, недостойное поведение и другие отрицательные качества. Следует отметить, что признание высокого интеллектуального уровня политиков не типично для дискурса реагирования в британской и американской культурах. Наш корпус примеров свидетельствует об обратном: реагирующие не удовлетворены интеллектом политиков и подвергают его критике, тем самым позиционируя себя как людей более умных. В таком критическом дискурсе реагирования политик предстает в лучшем случае как человек, наделенный посредственными умственными способностями, например:

W's speech at the Reagan Library was filled with broad generalizations. Bush called for "a distinctly American internationalism. Idealism, without illusions. Confi-

dence, without conceit. Realism, in the service of American ideals." It was the rankest use of style over substance at every breath. It was middle ground mediocrity (Observer, Sep. 8,2000);

Kerry is Michael Dukakis, after all - like the elder Bush's 1988 opponent, Kerry is deadly dull, slow to respond, trapped in Democratic banality: he actually said he was for "good jobs at good wages" last week. All of which are more or less true, but peripheral (Time, Sep. 20,2004).

Однако гораздо чаще реагирующие более резки в своих оценках, напрямую называя политиков глупцами, неспособными логически мыслить и принимать правильные решения. Например:

Now here's the hilarious part. God I wish I could play the audio of George Bush saying this, but I'll just post it here for everyone to read. You tell me who's the dum-bass: "The senator's suggestion that the men and women of Iraq of the militaiy are somehow (pause) uneducated is insulting and it is shameful. (Pause for cheers of every dumbass in the crowd too stupid to understand the joke against Bush). The uhh, the u-members of the United States' (pause) militaiy (pause) are plenty smart. And they are plenty brave. And the senator from Massachusetts owes them an apology." Jesus, this man is stupid. They are plenty smart. Nice work captain dumbass. John Kerry is a f****** Vietnam veteran. Why would he criticize 140,000 troops in Iraq? (http://www.gaiyshood.com/troops);

It was probably not wise for a multimillionaire movie star [Arnold Schwarzenegger] with a record of groping women to promise to "kick the butts" of nurses campaigning for better nurse-patient ratios (Economist, Apr. 16,2005).

Насмешку социального адресата вызывают не только фактические, но и речевые ошибки политиков:

Of course, many have written off George Bush before, only to find that they have underestimated him (or as Mr. Bush might say, "misunderestimated" him) (Daily Mail, Nov. 4,2006);

A Muslim, a Baptist, and a Catholic walk into a bar. The Catholic says, "I heard President Bush is giving a speech here this week. I wonder if he'll be using an interpreter." The Baptist says, "Yeah, to translate it into English" (http:/www.thespeciousreport.com/2002_burningbush).

В первом из данных примеров реагирующий высмеивает Буша за употребление им в одной из речей несуществующего в английском языке глагола "mi-sunderestimate". Во втором примере автор анекдота реагирует на дискурс Буша как на некий обобщенный образ, характерной чертой которого является его неграмотность, часто затрудняющая его понимание другими людьми.

Однако хорошее образование и большей багаж знаний не всегда оцениваются положительно. Как отмечает Е.М. Вольф, любое отклонение от нормы означает сдвиг в сторону отрицательной оценки (Вольф 1986: 100). Данное положение находит подтверждение в следующем примере:

On the airwaves yesterday, Mr. Brown sprayed out facts and figures in a fast, furious, and random fashion, making him both impressive and bemusing. In one sense it was obvious what he was talking about, but in another it was far from clear what he was saying. This is not a plea for him to retreat to the cynical language of the soundbite, but instead for a coherent, crisp, comprehensible message. As part of preparing for power, the Chancellor should find puckish advisers who prompt him to translate his immense learning into sentences that make sense to voters. He can talk the intellectual talk, but he must learn to speak to people (Times, Feb. 14,2006).

Реагирующий характеризует Гордона Брауна как интеллектуала, обладающего глубокими знаниями (Не can talk the intellectual talk; his immense learning). Тем не менее, «ученость» Брауна, по мнению реагирующего, чрезмерна, он образован гораздо лучше, чем большинство людей и гораздо лучше, чем необходимо для занимаемого им положения. Это служит причиной того, что избиратели не в состоянии понять, о чем он говорит, как следствие, он оторван от народа (making him bemusing; it was far from clear what he was saying; a plea for a coherent, crisp, comprehensible message; to translate his immense learning into sentences that make sense to voters; he must learn to speak to people).

Критикуя политиков, реагирующий выступает в качестве человека, который потенциально способен исполнять обязанности политика лучше, чем сам политик, тем самым он демонстрирует свое превосходство над политиком. Данный феномен, с точки зрения социальной психологии, характеризует специфику человеческих взаимоотношений, поскольку людям свойственно воспринимать мир сквозь призму дихотомии «мы - они» и при этом полагать, что «мы» в чем-то лучше, чем «они» (Росс, Нисбетг 2000: 91). Наиболее яркое проявление такого противопоставления наблюдается в дискурсах реагирования, в которых реагирующий, будучи неудовлетворенным дискурсом политика, не ограничивается его оценкой, а занимает активную позицию конструктора лучшего, по сравнению с оригиналом, политического дискурса. Например:

Mr. Kerry must separate himself from Mr. Bush. He has chosen not to do it by attacking Mr. Bush for having invaded Iraq, so he had better find another way of distinguishing himself from his opponent. That way is to go after Mr. Bush for his no-win, war-forever strategy. He should be asking every day and at the top of his voice: "When is the war going to end?" He should be shouting at George Bush, "If you cannot end it, Mr. Bush, get out and give the job to a man who can" (Observer, Sep. 8, 2004).

В данном дискурсе реагирования адресат отвергает, как неуместный, дискурс Керри и фактически начинает говорить вместо него. Помимо корректирования выраженных в политическом дискурсе смыслов адресат также подвергает изменению (в лучшую, с его точки зрения, сторону) использованные политиком языковые средства.

Итак, выраженные в дискурсе политика смыслы получают дальнейшее развитие в дискурсе реагирования, что приводит к созданию единого для этих

дискурсов когнитивного пространства. Когнитивное единство исходного политического дискурса и дискурса реагирования заключается в общности концепто-сфер этих дискурсов по принципу двух основных концептуальных антиномий «Истина»/«Ложь», «Хорошее»/«Г7лохое». При этом струюурная и когнитивная обработка реагирующим содержания политического дискурса осуществляется не линейно, а кругообразно, на основе обратной связи. Согласно теории систем, позитивная связь положительна в отношении стремления к бездействию, она постепенно приводит к разбалансированию системы. Негативная связь стремится противодействовать тому, что делает система, она является отрицательной по отношению к ее текущему состоянию. Тем самым она препятствует переходу системы в хаотический режим и обеспечивает гомеостаз, то есть устойчивое, стабильное состояние системы (Вацлавик, Бивин, Джексон 2000: 23).

В целом, установлено, что дискурсу реагирования в британской и американской культурах свойственна преимущественно негативная обратная связь с политическим дискурсом. В языковом отношении это означает, что реагирующий предпочитает не хвалить, а критиковать политика. С точки зрения социальной когниции это можно объяснить следующим образом. Реагирующий как коллективный субъект - социальный адресат - заинтересован, со стороны фактов, в установлении истины, а со стороны действий политика - в установлении их соответствия общественным ценностям. Когнитивная обработка политического дискурса приводит к состоянию определенности неопределенные, неясные смыслы и восстанавливает реальное положение вещей. В обобщенном виде негативная направленность плюралистической интерпретации политического дискурса в дискурсе реагирования заключается в том, что социальный адресат не хочет быть обманутым и не хочет, чтобы нарушались отстаиваемые им ценности. Постоянная позитивная связь привела бы к застою и разрушению пространственно распределенной политической системы, в то время как постоянная негативная связь способствует устранению возникающих нарушений и сохранению равновесия системы. Поэтому благодаря негативной направленности дискурса реагирования поддерживается стабильное состояние пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.

Проведенное нами исследование открывает, на наш взгляд, определенные перспективы для дальнейшего изучения понятия дискурсивного пространства в его приложении к другим типам дискурса.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Домышева, С. А. Формы вербального реагирования в политическом дискурсе [Текст] / С. II. Плотникова, С. А. Домышева // Вопросы филологии. - № 3 (27). - 2007. - С. 6-11 (0,4 п. л.).

2. Домышева, С. А. Политический дискурс уб дискурс реагирования: оценка политика как «человека неискреннего» в средствах массовой ин-

формации [Текст] / С. А. Домышева // Вестник Челябинского государственного университета: научный журнал. Сер. Филология. Искусствоведение. -Вып. 17. - № 22 (100). - Челябинск, 2007. - С. 39-42 (0,3 п. л.).

3. Домышева, С. А. Характеристики дискурсивного реагирования социального адресата на обещания политиков [Текст] / С. А. Домышева // Вестник Иркутского государственного технического университета. - Т.2 -№ 1 (28). - Иркутск, 2007. - С. 153-155 (0,3 п. л.).

4. Домышева, С. А. Политик и социальный адресат: особенности дискурсивного реагирования на политический дискурс [Текст] / С. А. Домышева // Лингвистика. Лингводидактика. Информатика: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 27 февраля-3 марта 2006 г.) - Иркутск, 2006. - С. 16-17 (0,1 п. л.).

5. Домышева, С. А. Политический дискурс как порождающая причина дискурса реагирования [Текст] / С. А. Домышева // Лингвистика дискурса - 2: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация / под ред. С. Н. Плотниковой. - Иркутск, 2006. - С. 150-159 (0,6 п. л.).

6. Домышева, С. А. Пространственная модель коммуникации между политиком и социальным адресатом [Текст] / С. А. Домышева // Лингвистика. Лингводидактика. Информатика: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 26 февраля-3 марта 2007 г.) - Иркутск, 2007. - С. 19-21 (0,1 п. л.).

7. Домышева, С. А. Мониторинг политического дискурса в дискурсе реагирования [Текст] / С. А. Домышева // Прагмалингвистика и практика речевого общения: сборник научных трудов международной научной конференции (24 ноября 2007 г.). - Ростов н/Д, 2007. - С. 107-112 (0,3 п. л.).

8. Домышева, С. А. Типаж человека, реагирующего на политический дискурс [Текст] / С. А. Домышева // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 26 февраля-1 марта 2008 г.) - Иркутск, 2008. - С. 29-32 (0,1 п. л.).

Подписано в печать 19.12.2008 г. Формат 60х80'/1б Усл. печ. л. 1,4. Тираж 140 экз. Заказ №

Отпечатано с готового оригинал макета в Деловом центре ГОУ ВПО ИГЛУ, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, тел. (3952) 24-23-04

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Домышева, Светлана Аркадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРОСТРАНСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ

КОММУНИКАЦИИ И ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

1.1. Понятие социального пространства.

1.2. Коммуникативное пространство как часть социального пространства.

1.2.1. Понятие коммуникативного акта.

1.2.2. Основные модели коммуникативного акта.

1.2.3. Обобщенные характеристики пространственной модели коммуникативного акта.

1.2.4. Определение коммуникативного и дискурсивного пространства.'.

1.3. Специфика пространства политической коммуникации.

1.4. Особенности политического дискурса.

1.5. Пространство политического дискурса: разовый дискурс политика в пространстве дискурса реагирования.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА П. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС КАК ПРИЧИНА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРОСТРАНСТВА ДИСКУРСА РЕАГИРОВАНИЯ

2.1. Вторичный характер дискурса реагирования.

2.2. Диалогический и интердискурсивный характер дискурса реагирования.

2.3. Структурное единство исходного политического дискурса и дискурса реагирования.

2.4. Включение исходного политического дискурса в структуру дискурса реагирования в виде прямой речи.

2.5. Включение исходного политического дискурса в структуру дискурса реагирования в виде косвенной речи.

2.6. Включение исходного политического дискурса в структуру дискурса реагирования посредством аллюзии.]

2.7. Когнитивное единство исходного политического дискурса и дискурса реагирования.

2.8. Истинностная оценка пропозиционального содержания исходного политического дискурса в дискурсе реагирования.

2.9. Аксиологическая оценка пропозиционального содержания исходного политического дискурса в дискурсе реагирования.

2.10. Обратная связь как основа структурного и когнитивного единства исходного политического дискурса и дискурса реагирования.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Домышева, Светлана Аркадьевна

Теоретической базой данной диссертации является теория дискурса. Термин «дискурс», будучи парадигмальным, характеризуется, как и любой па-радигмальный термин, многозначностью и расплывчатостью, что придает ему большую объяснительную силу. Разные толкования этого термина отражают разные аспекты обозначаемого им феномена. Некоторые ученые рассматривают дискурс (в структурном плане приравниваемый к тексту) в его связи с ситуацией: как текст в контексте (Dijk 1997); как текст, взятый в событийном аспекте, в совокупности с влияющими на него экстралингвистическими факторами (Арутюнова 1990: 136-137); как текст, погруженный в ситуацию общения (Карасик 2000: 5). В других определениях дискурс трактуется через человека: как речь, присваиваемая говорящим (Бенвенист 1974: 139); как выражение особой мен-тальности и особой идеологии человека (Степанов 1995: 38-39). Дискурс также понимается в коммуникативном аспекте: как непрерывно возобновляемое или законченное, фрагментарное или цельное, устное или письменное сообщение, посылаемое и получаемое в процессе коммуникации (Плотникова 2005а: 7).

Многоаспектность понятия «дискурс», называемого Ю.С. Степановым новой чертой в облике языка конца двадцатого века (Степанов 1995: 71), находит отражение в многочисленных исследованиях, конкретизирующих особенности его функционирования. Как отмечает Е.С. Кубрякова, «исследование дискурса все более приобретает вид описания языка в многомерном пространстве с подвижной сеткой координат» (Кубрякова 2005: 29). Выделение и анализ разных типов дискурса сопровождается появлением новых понятий и терминов, характеризующих бытие и использование языка (Кубрякова 2005: 27). Дальнейшее расширение понятийно-терминологического аппарата, лежащего в основе современных дискурсивных исследований, представляет собой позитивную тенденцию, поскольку оно позволяет раскрыть суть дискурса.

Одним из новых понятий, появившихся в последние годы в анализе дискурса, является понятие пространства. Дискурс при этом определяется как «явление, происходящее в социально-психологическом пространстве, которое конституируется общающимися индивидами, играющими соответствующие коммуникативные, социальные, культурные, межличностные, идеологические, психологические роли» (Макаров 2003: 17). Введение понятия пространства в гуманитарные науки отражает общую тенденцию современной науки к анализу сложных систем, находящихся в состоянии неустойчивости, неопределенности, флуктуации. При таком анализе, как пишет М. Мерло-Понти, «мы сталкиваемся с альтернативой: либо вещи воспринимаются в пространстве, либо пространство мыслится как неделимая система, управляющая синтетическими актами, которые выполняются конституирующим умом. Мы должны мыслить о пространстве как об универсальной силе, определяющей возможность соединения вещей, а не представлять его как их вместилище или как абстрактную характеристику, которой вещи обладают в своей совокупности» (Мерло-Понти 1999: 312).

Базовыми теоретическими понятиями в диссертации являются понятия социального, коммуникативного и дискурсивного пространства. Социальное пространство понимается как многомерное пространство, в котором обитают люди и которое они познают (Бурдье 1993: 39). Коммуникативное пространство образуется взаимодействиями людей, применяющих для этого язык и другие семиотические системы. Оно представляет собой информационную среду, пронизанную коммуникативными потоками, в которые вступают отдельные люди, организации и государства (Почепцов 2001а). Под дискурсивным пространством, включенным в коммуникативное пространство, понимается среда сосуществования определенных дискурсов, объединенных по какому-либо признаку (Плотникова 2005; 2008). Дискурсивное пространство определяется также как «пространство социального взаимодействия, вербализуемое средствами того или иного языка» (Казыдуб 2006: 242).

Серебренниковой; он определяется как дискурс, ограниченный местом и временем и являющийся составной частью более широкого собственного дискурса данного политика, а также дискурса того политического сообщества, к которому политик принадлежит (Серебренникова 2008). Термин «дискурс реагирования» был предложен С.Н. Плотниковой, которая понимает под ним любой дискурс, произведенный в качестве реакции на дискурс политика; необходимость этого термина обосновывается тем, что в нем, в отличие от терминов «респон-сивный», «ответный» дискурс, акцентируется, во-первых, наличие у такого дискурса своего самостоятельного содержания и, во-вторых, креативность человека, реагирующего на политический дискурс, как говорящего или пишущего (Плотникова 2005).

Объектом исследования служит корпус примеров, в которых прослеживается функционирование политического дискурса как порождающей причины дискурса реагирования, собранных на основе сплошной выборки из британской и американской прессы за 2000-2007 гг. Ограничение объекта исследования политическим дискурсом и дискурсом реагирования в британской и американской культурах обусловлено культурно-специфическим характером политической коммуникации и необходимостью выявления ее особенностей в отдельных культурах1. Анализу подвергаются различные массмедийные жанры — краткие информационные сообщения, редакторские и тематические статьи, колонки

1 Общее историческое происхождение британской и американской культур определяет общность многих аспектов жизни в двух странах, а также общность базовых поведенческих (в том числе и речеповеденческих) паттернов (OGBAC, p. vi). обозревателей, интервью, карикатуры, шутки, письма в редакцию. Общий объем проанализированного материала составляет более 2000 примеров.

Актуальность исследования определяется важностью дальнейшей разработки научных представлений о процессах порождения дискурса, протекающих в объемных и сложных по структуре дискурсивных пространствах. Требует уточнения само понятие дискурсивного пространства. Пока еще точно не установлено, какие принципы обусловливают объединение друг с другом входящих в это пространство дискурсов. Актуальным является также дальнейшее изучение политического дискурса, в частности, политического дискурса социального адресата и выяснение его значимости в политической коммуникации.

В целом, особенности политической коммуникации уже хорошо изучены. Такая коммуникация представляет собой особый тип организации социальных взаимоотношений, при котором происходит циркулирование политически значимых сообщений внутри политических институтов и за их пределами (Швар-ценберг 1992; Шейгал 2004; Чудинов 2006; Schudson 1997 и др.). Политический дискурс определяется как сложное многомерное образование, в качестве адресантов которого выступают не только профессионалы, но и другие представители общества, например, журналисты, общественные деятели, рядовые граждане (Шейгал 2004; Чудинов 2006). Политический дискурс представляет собой полевую структуру, в центре которой находятся первичные, прототипные жанры (дискурс политиков), а на периферии - вторичные, маргинальные жанры, сочетающие в себе элементы политического дискурса и других видов дискурса, например, дискурса масс-медиа, рекламного, научного, художественного и бытового дискурса (Шейгал 2004: 244-245).

Разнообразные аспекты политического дискурса, продуцируемого политиками, получили всестороннее освещение как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе (Жельвис 1998; Дука 1998; Ушакова 2000; Баранов 2001; Базылев 2002; 2004; 2005; Шейгал 2004; Плотникова 2004; 2005; 2007; Паршина 2004; Кара-Мурза 2005; Михалева 2005; Чудинов 2006; Edelman 1977; Atkinson 1984; Seriot 1985; Campbell 1986; Denton 1986; 1998; Lakoff 1991; Herbeck 1994; Perloff 1998; Trent 2000; Chilton 2002; 2004 и др.). Однако по сравнению с первичными жанрами политического дискурса, политический дискурс непрофессионалов изучен в гораздо меньшей степени. Исследованию подвергались лишь некоторые отдельные жанры и используемые в них лингвистические средства (Артемова 2002; Чаплыгина 2002; Веселова 2003; Кочкин 2003; Масленникова 2004; Иванова 2004; Слепцова 2005 и др.). В связи с этим предпринятое в диссертации исследование политического дискурса, производимого социальным адресатом, несомненно актуально.

Анализ когнитивной структуры дискурса требует, в первую очередь, исследования его концептуальной и пропозициональной структуры. В настоящее время концепт является одним из базовых понятий когнитивно-дискурсивной парадигмы в лингвистике, он трактуется учеными как ментальное образование, существующее в сознании человека и находящее выход из него при помощи определенных языковых средств. Концепт определяется как единица ментальных и психических ресурсов сознания и информационной структуры, отражающей знания и опыт человека (КСКТ: 90); как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, которые сопровождают слово и которые не просто мыслятся, но и переживаются, являясь приложением эмоций, симпатий и антипатий» (Степанов 1997: 41); как глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания (Попова 2000: 4); как «базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиняющееся закономерностям психической жизни человека» (Залевская 2001: 90); как многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны (Карасик 2002: 129). Установлено, что концепты внедрены в мозг человека в совокупности с другими концептами, образуя, таким образом, некие целостности - концептосферы (Лихачев 1993). Наличие определенной концептосферы характерно для отдельного индивида, для той или иной социальной группы, для этнокультуры в целом (Карасик 2002: 140-141).

Наряду с концептами содержание сознания составляют пропозиции, которые также рассматриваются в качестве структур сознания, единиц хранения знания, репрезентирующих мир (КСКТ: 139-140). Пропозиция признается учеными «базовой когнитивной единицей хранения информации, играющей главную роль в порождении и интерпретации дискурса, в том числе в составе когнитивных схем, фреймов, сценариев и ситуационных моделей» (Макаров 2003: 120). Изучение совокупности концептов, находящих вербальное выражение в дискурсе политиков и дискурсе реагирования и образующих общую для этих дискурсов концептосферу, а также анализ пропозиционального строения данных дискурсов представляется актуальным и теоретически значимым.

1) описать пространственную модель политической коммуникации и политического дискурса;

2) определить место дискурса реагирования в данной модели;

В работе используются следующие методы • метод концептуального анализа, метод пропозиционального анализа, интерпретативнып метод, сравнительно-сопоставительный анализ, а также методика анализа интерпретирующих модусных высказываний, разработанная Н.Д. Арутюновой (Арутюнова 1999).

Новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые политический дискурс проанализирован с точки зрения пространственной модели коммуникации — в соотношении с порождаемым им дискурсом реагирования. Создана теоретическая модель, представляющая определенный политический дискурс и некое множество дискурсов реагирования на него как пространственно распределенную систему, характеризующуюся структурным и когнитивным единством. Выявлены способы структурной и когнитивной обработки дискурса политика в дискурсе реагирования. Доказано, что дискурс реагирования связан с политическим дискурсом обратной связью, характерной для структурирования пространств.

На защиту выносятся следующие положения-.

1. Политический дискурс может генерировать вокруг себя пространство дискурса реагирования. Модель политической коммуникации становится при этом пространственно-циклической. Инициируя дискурс реагирования, политик не имеет возможности полностью управлять многочисленными хаотичными взаимодействиями разнообразных индивидуальных и групповых дискурсов, возникающих в пространстве реагирования и постоянно изменяющих его. Хотя пространство дискурса реагирования порождается на основе дискурса политика и организуется вокруг него, оно способно развиваться самостоятельно, генерируя дискурсы реагирования второго порядка, вследствие чего оно все более расширяется и децентрализуется.

2. Дискурс реагирования, как целое, множественен и принадлежит социальному адресату - абстрактному коллективному субъекту, реагирующему на политический дискурс. Социальный адресат воплощается в конкретных адресатах - авторах отдельных дискурсов реагирования. Особенностями дискурса реагирования, как целого, являются: а) диалогичность, заключающаяся в его ответном характере; б) интердискуреивность, проявляющаяся в опосредованной связи различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом, возникающей благодаря их непосредственной связи с исходным политическим дискурсом.

По структуре диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 202 наименования, в том числе 44 на английском языке, и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования"

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

В данной главе был проанализирован разовый дискурс политика, предназначенный социальному адресату, воплощенному в многочисленных конкретных адресатах, находящихся в разных точках географического пространства, принадлежащих к разным социумам и имеющих разные взгляды. Было установлено, что множественные дискурсы реагирования на один и тот же дискурс политика образуют вокруг этого дискурса общее дискурсивное пространство реагирования, которое возникает, как только дискурс политика попадает в средства массовой информации, и существует, непрерывно модифицируясь и расширяясь за счет других разовых дискурсов и откликов. Определено, что интеракция «политик - социальный адресат» носит пространственно-циклический характер.

Были выявлены особенности данного типа интеракции. Наиболее важными из них являются респонсивный характер дискурса реагирования, отсутствие периодической смены коммуникативных ролей «инициирующий — реагирующий», опосредованность средствами массовой информации и дистанцирован-ность во времени и пространстве.

Было выявлено, что дискурс политика и дискурс реагирования соотносятся по модели «стимул - реакция». Дискурс политика всегда первичен, он порождает ответный дискурс реагирования как результат восприятия и осмысления его содержания конкретными адресатами. Дискурс, который возникает в ответ на более ранние, уже существующие в политическом дискурсивном пространстве дискурсы реагирования других конкретных адресатов, определяется как дискурс реагирования второго порядка.

Дискурс реагирования вторичен еще и по той причине, что он зависит от дискурса политика в структурном и содержательном плане. Содержательная обусловленность дискурса реагирования заключается в его тематической предопределенности, а именно: в комментировании и оценке содержания дискурса политика. Структурная зависимость проявляется в повторении определенной части исходного дискурса политика в дискурсе реагирования. Хотя содержательной основой дискурса реагирования выступает весь дискурс политика, в структурном отношении реагирующий передает лишь небольшую часть этого дискурса, подвергая его обработке и значительному сокращению (до пределов одного или нескольких высказываний).

Отсылка к первичному дискурсу политика осуществляется в основном посредством прямой речи (цитации), косвенной речи (перифраза) и аллюзии. Прямая речь (цитация) является максимально точным способом передачи дискурса политика. Отмечаются такие типы цитации, как полная, редуцированная и сегментированная цитация. Полная цитация полностью сохраняет высказывание политика и передает его дословно, без каких-либо сокращений. Редуцированная (сокращенная) и сегментированная (разбитая на части) цитаты переплетаются с косвенной речью реагирующего, становясь структурными вкраплениями дискурса политика в дискурсе реагирования. При использовании косвенной речи реагирующий пересказывает содержание высказываний политика, осуществляя при этом их лексико-грамматические трансформации и сокращения. В результате изменения языкового выражения референтов и пропозиций политического дискурса могут отмечаться определенные смысловые различия между исходным дискурсом политика и его перифразированным вариантом, представленным в дискурсе реагирования. Аллюзия представляет собой отсылку к дискурсу политика (как правило, получившему широкую известность) посредством воспроизведения какого-либо его фрагмента, при этом отсутствует указание на авторство этого дискурса. Используя аллюзию, реагирующий рассчитывает на то, что его адресаты обладают знанием о содержании этого дискурса, а также о ситуации, в которой он был произведен.

Еще одной особенностью дискурса реагирования является его ярко выраженный интердискурсивный характер. Дискурс политика, получая широкое повторение в конкретных дискурсах реагирования, непосредственно связан с этими дискурсами, при этом обеспечивая их опосредованную связь друг с другом.

Выявлено, что в основе структурной зависимости дискурса реагирования от дискурса политика лежит когнитивное взаимодействие этих дискурсов. Концепты и пропозиции, выраженные политиком, обусловливают концептуально-пропозициональное содержание дискурса реагирования. Это происходит в силу того, что дискурс реагирования базируется на одной из важнейших когнитивных операций человеческого мышления - инференции, в ходе которой реагирующий интерпретирует пропозиции дискурса политика с опорой на контекст (ситуацию), дающий ему дополнительную информацию. Полученные в результате этого процесса выводы ведут к новым пропозициям, вербализуемым в дискурсе реагирования, который представляет собой, таким образом, присоединение нового знания к дискурсу политика. Другими словами, дискурс политика осуществляет когнитивно-дискурсивный запуск дискурса реагирования, который возникает не сам по себе, а на основе когнитивной переработки дискурса политика.

Определено, что когнитивное единство дискурса политика и дискурса реагирования заключается в общности их концептосфер и взаимосвязи их пропозиционального содержания, что выявляется благодаря языковому выражению пропозициональных установок, или интерпретирующих модусов, которые отражают отношение реагирующего к содержанию исходного политического дискурса. Основными модусами, при помощи которых происходит развитие смыслов, выраженных в политическом дискурсе, являются модус истинностной оценки и модус общей аксиологической оценки. Остальные модусы (модус чувственного восприятия, модус мнения, модус эмоционального состояния и отношения и др.) выполняют вспомогательные функции введения в ситуацию интерпретации, оформления этой ситуации, а также усиления двух основных модусов.

Употребление модусных языковых выражений свидетельствует о наличии петли обратной связи, характерной для структурирования пространств. Благодаря обратной связи элементы пространственно-распределенной системы, которую представляет собой политическое дискурсивное пространство, связаны между собой кругообразными каузальными отношениями. Политики и реагирующие, образуя единое дискурсивное пространство, воздействуют друг на друга - дискурсы политиков «запускают» дискурсы реагирования, которые развивают содержание этих исходных дискурсов и по петле обратной связи возвращают их к политикам в исправленном и дополненном виде.

Сутью когнитивного взаимодействия по типу обратной связи с модусом истинностной оценки является верификация пропозиций политического дискурса. В этом случае социальный адресат оценивает переданные политиком смыслы как ложные (искажающие истинную, с точки зрения социального адресата, картину мира), а самого политика как человека неискреннего. Установлено, что социальным адресатом критикуются такие виды неискренности политиков, как обман, лицемерие, клевета и притворство.

Когнитивное взаимодействие по типу обратной связи с модусом общей аксиологической оценки состоит в том, что реагирующий оценивает деятельность политика и его личностные качества. Эта оценка производится с опорой на определенный стандарт, имеющийся у реагирующего и представляемой им социальной группы, ценности которой он отстаивает. В фокусе оценки оказываются такие качества политика, как интеллект, образованность, лидерские способности, активность, результативность и др. Определено, что социальный адресат дает политику в основном отрицательную оценку, тем самым выявляя несоответствие политика его институциональной роли.

В целом, из двух типов обратной связи, установленных в теории систем, -позитивной и негативной, - дискурс реагирования характеризует преимущественно негативная обратная связь с дискурсом политика. Языковым проявлением этой связи являются высказывания с негативно-оценочной семантикой, которые по своему смысловому содержанию отражают стремление социального адресата к установлению истины и отстаиванию определенных общественных ценностей. Согласно теории систем, позитивная связь приводит к застою и потере стабильности, а негативная связь обеспечивает стабильность (гомеостаз) системы за счет устранения имеющихся недостатков. Данные положения служат объяснением негативной направленности дискурса реагирования: политик должен принять критику социального адресата ради сохранения стабильного состояния пространства политического дискурса и политической коммуникации, а также социальной стабильности в целом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Категория пространства, анализируемая в философии наряду с категорией времени как форма существования материи, получила дальнейшее осмысление в других гуманитарных науках, результатом чего явилось моделирование различных видов пространств: социального, культурного, языкового, коммуникативного, дискурсивного.

В данной работе описывается пространственная модель коммуникативного акта между политиком и народом, специфическими чертами которой являются единичность политика-адресанта, множественность социального адресата как коллективного субъекта и опосредованность коммуникации средствами массовой информации, которые, с одной стороны, выполняют чисто техническую функцию посредника, а с другой стороны, сами выступают в качестве активного участника политической коммуникации. За политиком, как правило, закреплена заданная общественным устройством прототипическая роль «говорящего», а за социальным адресатом - прототипическая роль «слушающего», находящегося в пространстве политической коммуникации автоматически, как часть социального мира. Модель коммуникации в таком случае является пространственно-линейной, поскольку социальный адресат не производит ответного дискурса. Когда социальный адресат выходит за границы пассивной роли получателя дискурса, делая осознанный выбор произвести ответный дискурс -дискурс реагирования, - модель коммуникации становится пространственно-циклической. Мы придерживаемся широкого понимания политического дискурса, согласно которому к нему относится не только дискурс политиков, но и дискурс о политике, принадлежащий непрофессионалам (Шейгал 2004). Соответственно, дискурс реагирования определяется как политический дискурс в его периферийном варианте.

Данная трактовка дает нам основание рассматривать термин «политический дискурс» в строгом смысле (дискурс политиков) и в нестрогом смысле (дискурс реагирования). В терминах пространственной модели это означает примыкание периферийного пространства дискурса реагирования к центральному пространству политического дискурса.

Различные дискурсы реагирования организуются вокруг дискурса политиков, создавая общее пространство дискурса реагирования, которое способно к постоянной модификации за счет расширения/сужения его границ или за счет уплотнения/уменьшения интенсивности взаимодействий. Наличие и обилие дискурсов реагирования свидетельствует о демократичности современного общества; лингвистическим проявлением этого, как установлено в диссертации, является диалогический характер взаимодействия политика и социального адресата. Диалогизация социальной жизни усиливается благодаря связи различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом - их интердискурсив-ности. Эта связь не непосредственная, а опосредованная — через один и тот же проникающий в них исходный политический дискурс.

Любой дискурс реагирования является по своей природе вторичным дискурсом, поскольку причиной его порождения служит первичный дискурс политика. Дискурсивная деятельность реагирующего «запускается» определенным дискурсом-стимулом. В структурном плане вторичность дискурса реагирования состоит в том, что в нем присутствует переданный тем или иным образом дискурс политика, который реагирующий повторяет, развивая при этом его темы.

Повторение дискурса политика в дискурсе реагирования, конечно, не является полным. Оно происходит в сжатом, структурно обработанном виде - в виде слов, словосочетаний, высказываний, переданных посредством: 1) прямой речи (цитации); 2) косвенной речи (перифраза); 3) аллюзии. Цитация подразделяется на такие структурные типы, как полная, редуцированная и сегментированная цитация. Полная цитация дословно передает то или иное высказывание политика, редуцированная цитация сокращает такое высказывание, а сегментированная (разорванная и распределенная по частям) цитация передает высказывание политика в виде отдельных структурных вкраплений в дискурс реагирования. При перифразе, или косвенном цитировании, сохранение точных вербальных формулировок не является для реагирующего обязательным. Воспроизводя отдельные референты и пропозиции исходного дискурса, перифраз, в отличие от цитации, изменяет их языковое выражение. При использовании аллюзии отсылка к дискурсу политика производится за счет воспроизведения какого-либо его фрагмента без указания на его авторство, поэтому адресат должен владеть предварительным знанием о содержании дискурса политика, чтобы понять, о чем идет речь в дискурсе реагирования. В целом, повторение высказываний политика играет дискурсообразующую роль для дискурса реагирования - оно служит основой его структурной организации.

Выявленная структурная зависимость дискурса реагирования от дискурса политика основывается на когнитивном взаимодействии этих дискурсов. Наличие взаимосвязи пропозиций исходного политического дискурса и пропозиций дискурса реагирования диагностируется благодаря языковому выражению пропозициональных установок, или интерпретирующих модусов, отражающих отношение реагирующего к содержанию исходного дискурса. Употребление мо-дусных языковых выражений указывает на возникновение петли обратной связи, которая характерна для структурирования пространств и благодаря которой элементы любой пространственно распределенной системы оказываются связанными кругообразными каузальными отношениями. Кругообразность состоит в том, что дискурс политика производит «когнитивный запуск» дискурса реагирования, который развивает исходное содержание не линейно (в терминах теории систем: абстрагируясь от исходного содержания в каждом шаге его последующего развития), а кругообразно (возвращая исправленное и дополненное содержание по петле обратной связи к его источнику).

В диссертации выделяются два основных типа когнитивного взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования: 1) в дискурсе реагирования дается истинностная оценка исходного политического дискурса; 2) в дискурсе реагирования дается аксиологическая оценка исходного политического дискурса.

Взаимодействие по типу обратной связи с модусом аксиологической оценки состоит в том, что реагирующий, используя соответствующие языковые средства, оценивает деятельность политика и его личностные качества, выявляя, главным образом, его несоответствие своей институциональной роли - некомпетентность, глупость, недостаток знаний, недостойное поведение и т.п.

С точки зрения социальной когниции реагирующий как коллективный субъект — социальный адресат - заинтересован, со стороны фактов, в установлении истины, а со стороны действий политика - в установлении их соответствия общественным ценностям. Когнитивная обработка политического дискурса приводит к состоянию определенности неопределенные, неясные смыслы и восстанавливает реальное положение вещей. В обобщенном виде негативную направленность плюралистической интерпретации политического дискурса в дискурсе реагирования можно сформулировать следующим образом: социальный адресат не хочет быть обманутым и не хочет, чтобы нарушались отстаиваемые им ценности.

В целом, установлено, что из двух типов обратной связи, выявленных в теории систем, - позитивной и негативной - дискурсу реагирования свойственна преимущественно негативная обратная связь с политическим дискурсом. В языковом отношении это означает, что реагирующий, в основном, не хвалит, а критикует политика. Постоянная позитивная связь привела бы к застою и разрушению пространственно распределенной политической системы, в то время как постоянная негативная связь способствует устранению возникающих нарушений и сохранению равновесия системы. Поэтому благодаря негативной направленности дискурса реагирования поддерживается стабильное состояние пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.

Список научной литературыДомышева, Светлана Аркадьевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Алещанова, И.В. Цитация в газетном тексте (на материале современной английской и российской прессы) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.20 / И.В. Алещанова. Волгоград, 2000. - 18 с.

2. Аристотель. Собрание сочинений Текст. В 4 т. / Аристотель. М. : Мысль, 1984.-Т.4.-830 с.

3. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность Текст. : сб. ст. / И.В. Арнольд / под ред. П.Е. Бухаркина. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1999. - 444 с.

4. Артемова, Е.А. Карикатура как жанр политического дискурса Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / Е. А. Артемова. Волгоград, 2002. -19 с.

5. Арутюнова, Н.Д. Фактор адресата Текст. / Н.Д. Арутюнова // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. - Т. 40. - № 4. - с. 356-367.

6. Арутюнова, Н.Д. Феномен второй реплики, или о пользе спора Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М. : Наука, 1990. - С. 175-189.

7. Арутюнова, Н.Д. Дискурс Текст. / Н.Д. Арутюнова // Большой энциклопедический словарь. Языкознание / под ред. В.Н. Ярцевой. 2-е изд. - М. : Большая Российская энциклопедия, 1998.-С. 136-137.

8. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова. — М. : Изд-во «Языки русской культуры», 1999. — 896 с.

9. Астахова, М.Н. Электронное письмо как жанр компьютерного дискурса (на материале дружеской переписки) Текст. / М.Н. Астахова // Человек в коммуникации: аспекты исследований : сб. науч. ст. — Волгоград : Перемена, 2005. -С. 102-110.

10. Бабушкина, О.А. Прагмасемантические, когнитивные и типологические характеристики парафраза в диалогическом дискурсе (на материале английского языка) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / О. А. Бабушкина. -СПб., 2001.- 16 с.

11. Базылев, В.Н. Политический аспект брани Текст. / В.Н. Базылев // Политический дискурс в России: Святые без житий: Материалы постоянно действующего семинара / под ред. В.Н. Базылева, В.Г. Красильниковой. М. : МАКС Пресс, 2005. - Вып. 8. - С. 5-10.

12. Бакумова, Е.В. Американский политик и его образ в языке Текст. / Е.В. Бакумова // Аксиологическая лингвистика: лиигвокультурные типажи: сб. науч. тр. / под ред. В.И. Карасика. Волгоград : Перемена, 2005. - 261-269.

13. Баранов, А. Н. Введение в прикладную лингвистику Текст.: учебное пособие / А. Н. Баранов. М. : Эдигориан УРСС, 2001. - 360 с.

14. Баранов, А.Н. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание Текст. / А.Н. Баранов, П.Б. Паршин // Роль языка в средствах массовой информации. М. : Наука, 1986.-С. 100-143.

15. Баранов А.Н. Парламентские дебаты: традиции и новации Текст. / А.Н. Баранов, Ю.Н. Казакевич. -М. : Знание, 1991. -42 с.

16. Барвайс, Д. Ситуации и установки Текст. / Д. Барвайс, Д. Перри // Философия, логика, язык / пер. с англ. и нем., предисл. В.В. Петрова, общ. ред. Д.П. Горского, В.В. Петрова. М. : Прогресс, 1987. - С. 264-292.

17. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика Текст. / Р. Барт. М. : Прогресс, 1989.-615 с.

18. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики: исследования последних лет Текст. / М.М. Бахтин. М. : Изд-во Худож. Лит-ра, 1975. - 502 с.

19. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров Текст. // Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М. : Искусство, 1986. - 445 с.

20. Белова, Е.Н. Структура и семантика аргументативного дискурса (на материале слушаний комитетов и подкомитетов Конгресса США) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: (10.02.04) /Е.Н. Белова. СПб., 1995.- 18 с.

21. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист / пер. с фр. яз. Ю.Н. Караулова. М. : Прогресс, 1974. - 447 с.

22. Березин, В.М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действия Текст. /

23. B.М. Березин. М. : Изд. РИП-холдинг, 2004. - 174 с.

24. Бляхер, К.Е. Российский политический дискурс и концептуализация становящегося политического пространства Текст. / К.Е. Бляхер // Полис. — 2002. -№3.-С. 31-41.

25. Бокмельдер, Д.А. Стратегии убеждения в политике: анализ дискурса на мат-ле совр. англ. языка Текст. : дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Д.А. Бокмельдер. Иркутск, 2000. - 140 с.

26. Борисова, С.А. Пространство как текстообразующая категория Текст. /

27. C.А. Борисова // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2004. - № 1. - С. 196-203.

28. Бурдье, П. Социология политики Текст. / П. Бурдье / пер. с фр., сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. -М. : Socio-Logos, 1993. 336 с.

29. Бурдье, П. Начала. Choses dites Текст. / П. Бурдье / пер. с фр. Н.А. Шматко. -М. : Socio-Logos, 1994. 285 с.

30. Василик, М.А. Основы теории коммуникации Текст. : учебное пособие для вузов / М.А. Василик. -М. : Гардарики, 2003. 615 с.

31. Вацлавик, П. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия Текст. / П. Вацлавик, Д. Бивин, Д. Джексон / пер. с англ. А. Суворовой. М. : Апрель-Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 320 с.

32. Вербицкая, М.В. К обоснованию теории «вторичных» текстов Текст. / М.В. Вербицкая // Филол. науки. 1989. - №1. - С. 30-36.

33. Вершинина, Т.С. Зооморфная, фитоморфная и антропоморфная метафора в современном политическом дискурсе Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Т.С. Вершинина. Екатеринбург, 2002. - 18 с.

34. Веселова, Н.В. Ирония в политическом дискурсе Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Н.В. Веселова. Нижний Новгород, 2003. - 16 с.

35. Винокур, Т.Г. Говорящий и слушающий: варианты речевого поведения Текст. / Т.Г. Винокур. -М. : Наука, 1993. 171 с.

36. Водак, Р. Язык. Дискурс. Политика Текст. / Р. Водак / пер. с англ. и нем. -Волгоград : Перемена, 1997. 139 с.

37. Волкова, И. Слово Путина: Что показал психолингвистический анализ устных выступлений и.о. президента России Текст. / И. Волкова // Эксперт. 2000. -№6. -С. 53-57.

38. Вольф, Е.М. Функциональная семантика оценки Текст. / Е.М. Вольф. -М. : Наука, 1985.-288 с.

39. Гаврилова, М.В. Дискурсивные особенности выступлений действующего президента России Текст. / М.В. Гаврилова // Политический дискурс в России: Святые без житий: Материалы постоянно действующего семинара / под ред.

40. B.Н. Базылева, В.Г. Красильниковой. М. : МАКС Пресс, 2005. - Вып. 8.1. C. 10-15.

41. Гак, В.Г. Пространство вне пространства Текст. / В.Г. Гак // Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. -М. : Языки русской культуры, 2000. С. 127-134.

42. Гаспаров, Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования Текст. / Б.М. Гаспаров. М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 352 с.

43. Гаспаров, М.Л. Литературный интертекст и языковой интертекст Текст. / М.Л. Гаспаров // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 2002. - Т. 61. - № 4. - С. 3-10.

44. Гершанова, А.Ф. Двойственная природа интертекстуальности и парадокс интерпретации постмодернистских текстов Текст. / А.Ф. Гершанова // Текст икомментарий 5 / под ред. В.Н. Базылева, В.Г. Красильниковой. - М. : МАКС Пресс, 2007. - С. 60-64.

45. Гриценко, Е.С. Тендерные аспекты позиционирования читателя в предвыборном дискурсе Текст. / Е.С. Гриценко // Филол. науки. 2005. - № 4. - С. 70-75.

46. Даниленко, В.П. Профессионализм парламентской речи Текст. /

47. B.П. Даниленко // Культура парламентской речи. М. : Наука, 1994. - С. 57-65.

48. Делез, Ж. Ницше и философия Текст. / Ж. Делез. М. : Изд-во «Ад Марги-нем», 2003.-392 с.

49. Демьянков, В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания Текст. / В.З. Демьянков // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 40. - 1981. - № 4.1. C. 368- 377.

50. Дмитриева, O.JI. Ярлык в парламентской речи Текст. / О. Л. Дмитриева // Культура парламентской речи. М. : Наука, 1994. - С. 90-96.

51. Донцов, А.И. Психология коллектива: Методологические проблемы исследования Текст. / А.И. Донцов. М. : Изд-во МГУ, 1984. - 208 с.

52. Дускаева, Л.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров Текст. / Л.Р. Дускаева. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 2004. - 276 с.

53. Дьякова, M.JI. Прагматическая направленность текстов публичных выступлений (на материале текстов обращений американских президентов к Конгрессу) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / M.JI. Дьякова. -М., 1993.-26 с.

54. Жельвис, В.И. Бранный тезаурус как орудие классовой борьбы Текст. / В.И. Жельвис // Политический дискурс в России 2: Материалы рабочего совещания / под ред. В.Н. Базылева, В.Г. Красильниковой. - М. : Диалог-МГУ, 1998.-С. 36-38.

55. Залевская, А.А. Текст и его понимание Текст. / А.А. Залевская. Тверь : Изд-во Твер. гос. ун-та, 2001. - 177 с.

56. Зимбардо, Ф. Социальное влияние Текст. / Ф. Зимбардо, М. Ляйппе / пер. с англ. СПб. : Изд-во «Питер», 2000. - 448 с.

57. Иванова, Ю.М. Стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / Ю.М. Иванова. — Волгоград, 2003. 19 с.

58. Иванова, И.В. Концептуальная метафора как средство формирования образа политического деятеля в англоязычной прессе Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / И.В. Иванова. -М., 2004. 24 с.

59. Ионова, С.А. Вторичный текст и проблема преобразования смысла в процессе коммуникации Текст. / С.А. Ионова // Человек в коммуникации: аспекты исследований: сб. науч. статей. — Волгоград : Перемена, 2005. С. 121-134.

60. Казыдуб Н.Н. Дискурсивное пространство как фрагмент языковой картины мира (теоретическая модель) : монография Текст. / Н.Н. Казыдуб. Иркутск : ИГЛУ, 2006а.-216 с.

61. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием Текст. / С.Г. Кара-Мурза. М. : Изд-во Эксмо, 2005. - 832 с.

62. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В.И. Карасик. Волгоград : Перемена, 2002. - 477 с.

63. Караулов, Ю.Н. О русском языке зарубежья Текст. / Ю.Н. Караулов // Вопр. языкознания. 1992. - № 6. - С. 5-18.

64. Кобозева, И.М. Грамматика описания пространства Текст. / И.М. Кобозева // Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М. : Языки русской культуры, 2000. - С. 152-162.

65. Кобозева, И.М. Семантические аспекты анализа политической метафоры Текст. / И.М. Кобозева. Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - № 6. - 2001. -С. 132-149.

66. Кочкин, М.Ю. Политический скандал как лингвокультурный феномен Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / М.Ю. Кочкин. Волгоград, 2003.- 17 с.

67. Кравченко, А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке Текст. / А.В. Кравченко // Известия РАН. Сер. лит. и яз. Т.55. -1996. - № 3. - С.3-24.

68. Кравченко, А.В. Что такое коммуникация? (очерк биокогнитивной философии языка) Текст. / А.В. Кравченко // Прямая и непрямая коммуникация: сб. науч. статей. Саратов : Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2003. - С. 27-39.

69. Красных, В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации Текст. : курс лекций / В.В. Красных. М. : ИТДГК «Гнозис», 2001. - 270 с.

70. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман Текст. / Ю. Кристева // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1995. -№ 1. - С. 97-123.

71. Крячков, Д.А. Языковой афоризм как средство репрезентации говорящего в американском политическом дискурсе (на материале избирательной кампании 2000 г.) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Д.А. Крячков. -М., 2002.-24 с.

72. Кубрякова, Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) Текст. / Е.С. Кубрякова // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 1997. - Т.56.3. С.22-31.

73. Кубрякова, Е.С. О понятиях места, предмета и пространства Текст. / Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Языки пространств / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М. : Языки русской культуры, 2000. -С. 84-91.

74. Кубрякова, Е.С. О термине «дискурс» и стоящей за ним структуре знания Текст. / Е.С. Кубрякова // Язык. Личность. Текст : сб. ст. к 70-летию Т.М. Николаевой / отв. ред. В.Н. Топоров. М. : Языки славянских культур, 2005. - С. 23-33.

75. Куликова, О.В. Лингвостилистические средства развертывания аргументации в публицистическом тексте (на материале парламентских выступлений) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: (10.02.04) / О.В. Куликова. М., 1989. -22 с.

76. Куртин, Ж.-Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе) Текст. / Ж.-Ж. Куртин / пер. с фр. и португ яз. // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / под ред. П. Серио. М. : Прогресс, 1999.-С. 95-105.

77. Леонтьев, А.А. Общение как объект психолингвистического исследования Текст. / А.А. Леонтьев // Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975. - С. 106-123.

78. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка Текст. / Д.С. Лихачев // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993. - Т. 52. - № 1. - С. 3-10.

79. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера история Текст. / Ю.М. Лотман. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 448 с.

80. Лухьенбрурс, Д. Дискурсивный анализ и схематическая структура Текст. / Д. Лухьенбрурс // Вопр. языкознания. 1996. - № 2. — С. 141-155.

81. Лушникова, Г.И. Интертекстуальность художественного произведения Текст. / Г.И. Лушникова. Кемерово : Изд-во КемГУ, 1995. - 82 с.

82. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / М.Л. Макаров. М. : ИТДГК «Гнозис», 2003. - 280 с.

83. Матурана, У.Р. Древо познания Текст. / У.Р. Матурана, Ф.Х. Варела / пер. с англ. М.: Изд-во «Прогресс-Традиция», 2001. - 224 с.

84. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия Текст. / М. Мерло-Понти / пер. с фр. под ред. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. СПб : Ювента, Наука, 1999. -605 с.

85. Михайлова, Е.В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Е.В. Михайлова. -Волгоград, 1999. 22 с.

86. Михалева, О.Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия Текст. : монография / О.Л. Михалева. Иркутск : ИГУ, 2005. -320 с.

87. Моль, А. Социодинамика культуры Текст. / А. Моль / пер. с франц. М. : УРСС, 2005.-416 с.

88. Мордовии, А.Ю. Аргументативные стратегии языковой личности североамериканского политика (на материале дискурса Г. Киссинджера) Текст. : дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / А.Ю. Мордовии. Иркутск, 2004. - 239 с.

89. Морозова, О.Н. Фактор адресата в текстах английской публичной речи и средства его языковой реализации Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / О.Н. Морозова. М., 1988. - 24 с.

90. Москвин, В.П. Цитирование, аппликация, парафраз: к разграничению понятий Текст. / В.П. Москвин // Филол. науки. 2002. - № 1. - С. 63-70.

91. Назаров, М.М. Знаковая структура телевизионной политической рекламы Текст. / М.М. Назаров, М.А. Папантиму // Полис. 2001. - № 2. - С. 147-159.

92. Николис, Г. Познание сложного. Введение Текст. / Г. Николис, И. Пригожин / пер. с англ. В.Ф. Пастушенко. М. : Едиториал УРСС, 2003. - 344 с.

93. Опарина, Е.В. Метафора в политическом дискурсе Электронный ресурс. / Е.В. Опарина // Политическая наука. 2002. - № 3. - http:// www.auditorium.ru/books

94. Паршина, О.Н. Концепт «чужой» в реализации тактики дистанцирования (на материале политического дискурса) Текст. / О.Н. Паршина // Филол. науки. -2004.-№3.-С. 85-94.

95. Петрова, Н.В. Интертекстуальность как общий механизм текстообразования англо-американского короткого рассказа Текст. / Н.В. Петрова. — Иркутск : ИГЛУ, 2004. 243 с.

96. Пищева, Т.Н. «Затрудненное общение» (барьеры в восприятии образов политиков) Текст. / Т.Н. Пищева // Полис. 2002. - № 5. - С. 158-170.

97. Плотникова, С.Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах) Текст. / С.Н. Плотникова. — Иркутск : Изд-во ИГЛУ, 2000. 244 с.

98. Плотникова, С.Н. Политик как конструктор дискурса реагирования Текст. / С.Н. Плотникова // Политический дискурс в России: Святые без житий: Материалы постоянно действующего семинара / под ред. В.Н. Базылева,

99. B.Г. Красильниковой. М. : МАКС Пресс, 20056. - Вып. 8. - С. 22-26.

100. Плотникова, С.Н. Технологичность политического дискурса Текст. /

101. C.Н. Плотникова // Политический дискурс в России — 10 : материалы X юбилейного всероссийского семинара / под ред. В.Н. Базылева М. : ГИРЯ им.

102. A.С. Пушкина, 2007. С. 183-188.

103. Плотникова, С.Н. Языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство Текст. / С.Н. Плотникова // Вестник ИГЛУ. Сер. Филология: Язык. Культура. Коммуникация. Иркутск : ИГЛУ, 2008. - Вып. 1.- С. 131-136.

104. Покровская, Е.В. Роль метафоры в политическом тексте Текст. / Е.В. Покровская // Функциональные исследования. М., 1997. - Вып. 4. - С. 145-148.

105. Полубиченко, Л.В. Филологическая топология: теория и практика Текст. : автореф. дис. . доктора филол. наук / Л.В. Полубичеико. М. : МГУ, 1991. -50 с.

106. Попова, З.Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 2000. - 30 с.

107. Постовалова, В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека Текст. /

108. B.И. Постовалова // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М. : Наука, 1988. - С. 8-70.

109. Потемкин, В.К. Пространство в структуре мира Текст. / В.К. Потемкин, А.Л. Симанов. Новосибирск : Наука, 1990. - 176 с.

110. Почепцов, Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века Текст. / Г.Г. Почепцов. -М. : «Рефл-бук», К. : «Ваклер», 2001а. 352 с.

111. Почепцов, Г.Г. Теория коммуникации Текст. / Г.Г. Почепцов. М. : Изд-во «Рефл-бук», К. : «Ваклер», 20016. - 656 с.

112. Почепцов, Г.Г. Пропаганда и контрпропаганда Текст. / Г.Г. Почепцов. М. : Центр, 2004. - 256 с.

113. Проскуряков, М.Р. Дискурс борьбы (очерк языка выборов) Текст. / М.Р. Проскуряков // Вестник МГУ: Сер. 9. Филология, 1999. № 1. - С.34-49.

114. Рансьер Ж. Эстетическое бессознательное Текст. / Ж. Рансьер / сост., пер. с франц. и послесл. В.Е. Лапицкого. СПб.; Москва : Machina, 2004. - 128 с.

115. Рикер, П. Герменевтика, этика, политика: Московские лекции и интервью Текст. / П. Рикер / пер., отв. ред. и авт. послесл. И.С. Вдовина. М. : АО «Kami» : Изд. Центр «Academia», 1995. - 159 с.

116. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике Текст. / П. Рикер. -М.: Медиум, 1995.-415 с.

117. Росс, Л. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии Текст. / Л. Росс, Р. Нисбетт / пер. с англ. В.В. Румынского под ред. Е.Н. Емельянова, B.C. Магуна. М.: Аспект Пресс, 2000. - 429 с.

118. Серебренникова, Е.Ф. Человек оценивающий: семиометрия оценки на примере разового политического дискурса / Е.Ф. Серебренникова // Личность и модусы ее реализации в языке : коллективная монография. — М. : ИЯ РАН; Иркутск : • ИГЛУ, 2008.-С. 416-427.

119. Скопинцева, Т.А. Речевые стратегии британских парламентариев в ходе обсуждения бюджета Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Т.А. Скопинцева. Иркутск, 1998. - 20 с.

120. Слепцова, А.Е. Жанры политической сатиры Текст. / А.Е. Слепцова // Человек в коммуникации: аспекты исследования : сб. науч. ст. Волгоград : Перемена, 2005.-С. 158-163.

121. Соловьев, А.И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации Текст. / А.И. Соловьев // Полис. 2002. - № 3. - С. 5-19.

122. Солодуб, Ю.Б. Интертекстуальность как лингвистическая проблема Текст. / Ю.Б. Солодуб // Филол. науки. 2000. 2. - С. 51-58.

123. Спиридовский, О.В. Интертекстуальность президентского дискурса в США, Германии и Австрии Текст. / О.В. Спиридовский // Политическая лингвистика. -Вып. 20. Екатеринбург, 2006. - С. 161-169.

124. Степанов, Ю.С. В трехмерном пространстве языка: (Семиотические проблемы лингвистики, философии и искусства) Текст. / Ю.С. Степанов. М. : Наука, 1985.-335 с.

125. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности Текст. /Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века. М. : Ин-т языкознания РАН, 1995.-С. 35-73.

126. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. / Ю.С. Степанов. М. : Школа «Языки русской культуры», 1997. -824 с.

127. Степанов, Ю.С. «Интертекст», «Интернет», «Интерсубъект» (К основаниям сравнительной концептологии) Текст. / Ю.С. Степанов // Изв. РАН. Сер. лит. и яз.-2001.-Т. 60.-№ 1.-е. 3-11.

128. Стернин, И.А. Социальные факторы и публицистический дискурс Текст. / И.А. Стернин // Массовая культура на рубеже XX XXI веков: Человек и его дискурс : сб. науч. трудов / под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. -М. : «Азбуковник», 2003. - С. 91-108.

129. Столнейкер, Р.С. Прагматика Текст. / Р.С. Столнейкер // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. № 16: Лингвистическая прагматика. - М., 1985. -С. 419-438.

130. Супрун, А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление Текст. / А.Е. Супрун // Вопр. языкознания. 1995. - № 6. - С. 17-29.

131. Топоров, В.Н. Пространство и текст Текст. / В.Н. Топоров // Текст: Семантика и структура. М. : Наука, 1983. - С. 227-284.

132. Тоффлер, Э. Метаморфозы власти Текст. / Э. Тоффлер / пер. с англ. -М. : ООО «Издательство ACT», 2004. 669 с.

133. Ушакова, Т.Н. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса Текст. / Т.Н. Ушакова. СПб. : Алетейя, 2000. - 316 с.

134. Хабермас, Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории Текст. / Ю. Хабермас / под ред. Д.В. Скляднева. СПб. : Наука, 2001. - 418 с.

135. Чаплыгина, Ю.С. Юмористические креолизованные тексты: структура, семантика, прагматика (на материале английского языка) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Ю.С. Чаплыгина.- Самара, 2002. 24 с.

136. Чернявская, В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория в научной коммуникации (на материале немецкого языка) Текст. : автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.04 / В.Е. Чернявская. СПб., 2000. - 49 с.

137. Чудинов, А.П. Политическая лингвистика Текст. / А.П. Чудинов. М. : Флинта : Наука, 2006. - 256 с.

138. Шварценберг, Р.Ж. Политическая социология Текст. В 3-х ч. / Р.Ж. Шварценберг / пер. с франц. М., 1992. — Ч. 1. - 330 с.

139. Шевчук, А.В. Прагмалингвистические особенности построения политического дискурса (сопоставительный анализ британских и русских информационных телеинтервью) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.20 / А.В. Шевчук. Томск, 2004. - 22 с.

140. Шейгал, Е.И. Эвфемизация в политическом дискурсе Текст. / Е.И. Шейгал // Языковая личность: проблемы креативной семантики. К 70-летию профессора И.В. Сентенберг: сб. науч. тр. Волгоград : Перемена, 2000. - С. 158-171.

141. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса Текст. / Е.И. Шейгал. М. : ИТДГК «Гнозис», 2004.-326 с.

142. Шейгал, Е.И. Власть и речевая коммуникация Текст. / Е.И. Шейгал, И.С. Черватюк // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 2005. - Т. 64. - № 5. -С. 38-45.

143. Шейгал, Е.И. Карнавализация концептов в жанре политического фельетона Текст. / Е.И. Шейгал, А.Е. Слепцова // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс: сб. науч. тр. Волгоград : Парадигма, 2006. - С. 39-46.

144. Шейгал, Е.И. Семиотическое пространство политического дискурса Текст. / Е.И. Шейгал // Политический дискурс в России. 1996-2006: хрестоматия / сост., общ. ред. В.Н. Базылев. -М., 2007а. С. 41-54.

145. Шейгал, Е.И. Многоликий нарратив Текст. / Е.И. Шейгал // Политическая лингвистика: сб. науч. тр. / под ред. А.П. Чудинова. Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 20076. - Вып. (2) 22. - С. 86-93.

146. Ширяев, Е.Н. Общая характеристика парламентской речи и ее особенностей Текст. / Е.Н. Ширяев // Культура парламентской речи. М. : Наука, 1994. -С. 8-22.

147. Эко, У. Пять эссе на темы этики Текст. / У. Эко / пер. с итал. Е.А. Костюкович. СПб. : «Симпозиум», 2003. - 158 с.

148. Юрина, Л.В. Тезаурус политического деятеля (на материале выступлений М. Тэтчер в парламенте) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Л.В. Юрина. М, 1992. - 22 с.

149. Якобсон, Р. Лингвистика и поэтика Текст. / Р. Якобсон // Структурализм: «за» и «против». М. : Прогресс, 1975. - С. 193-230.

150. Якобсон, Р. Язык в отношении к другим системам коммуникации Текст. / Р. Якобсон // Избранные работы по лингвистике / пер с англ., нем., франц. языков; сост. В.А. Звегинцев. Благовещенск : БГК им. И.А. Бодуэна де Куртене, 1998.-С. 319-330.

151. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) Текст. / Е.С. Яковлева. — М. : Изд-во «Гнозис», 1994.-344 с.

152. Atkinson, М. Our Masters' Voices: the Language and the Body Language of Politics Text. / M. Atkinson. New York : Routledge, 1984. - 203 p.

153. Bull, P. The Microanalysis of Political Communication: Claptrap and Ambiguity Text. / P. Bull. New York : Routledge, 2003. - 225 p.

154. Bystrom, D.G. Gender and Candidate Communication: Videostyle, Webstyle, News-style Text. / D.G. Bystrom, M.C. Banwart, L.L. Kaid, T.A. Robertson. New York: Routledge, 2004. - 240 p.

155. Campbell, K.K. Inaugurating the Presidency Text. / K.K. Campbell, K.H. Jamieson // Form, Genre and the Study of Political Discourse. Columbia : University of South Carolina Press, 1986. - P. 203-225.

156. Cherry, C. On Human Communication: A Review, a Survey and a Criticism Text. / C. Cherry. Cambridge, Massachusetts, London : The M.I.T. Press, 1966. - 337 p.

157. Chilton, P. Politics as Text and Talk: Analytical Approaches to Political Discourse Text. / P. Chilton, C. Schaffner. Amsterdam : Benjamins, 2002. - 245 p.

158. Chilton, P. Analysing Political Discourse: Theory and Practice Text. / P. Chilton. -New York : Routledge, 2004. 226 p.

159. Clift, S. E-Democracy: Lessons from Minnesota Text. / S. Clift // The Civic Web: Online Politics and Democratic Values / ed. by D.M. Anderson and M. Cornfield. -Lanham, New York, Oxford : Rowman & Littlefield Publishers, 2003. P. 157-165.

160. Cody, M.J. Interrogative Strategies and Information Exchange in Computer-mediated Communication Text. / M.J. Cody, L. Pratt, P.F. Wendt, R.L. Wiseman // Communication Quarterly. 1999. - Vol. 47. - P. 46-52.

161. Condor, S. Social Cognition and Discourse Text. / S. Condor, Ch. Antaki // Discourse as Structure and Process / ed. by T.A. van. Dijk. London : Sage, 1998. -P. 320-347.

162. Cottam, M. Introduction to Political Psychology Text. / M. Cottam, B. Dietz-Uhler, E. Mastors, T. Preston. Mahwah, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 2004. -343 p.

163. DeFleur, M. Theories of Mass Communication Text. / M. DeFleur, S. Ball-Rokeach. N.Y., 1975. - 182 p.

164. Denton, R.E. Presidential Communication: Description and Analysis Text. / R.E. Denton, D.F. Hahn. Westport, CT : Praeger, 1986. - 333 p.

165. Denton, R.E. Political Communication in America Text. / R.E. Denton, G.C. Woodward. Westport CT : Praeger, 1998. - 307 p.

166. Denton, R.E. Political Communication Ethics: An Oxymoron? Text. / R.E. Denton. Westport CT : Praeger, 2000. - 263 p.

167. Devito, J.A. Communicology: An Introduction to the Study of Communication Text. / J.A. Devito. New York, Hagerstown, San Francisco, London : Harper & Row Publishers, 1978. - 553 p.

168. Edelman, M. Political Language: Words that Succeed and Policies that Fail Text. / M. Edelman. New York : Academic Press, 1977. - 164 p.

169. Friedenberg, R.V. Communication Consultants in Political Campaigns: Ballot Box Warriors Text. / R.V. Friedenberg. Westport CT : Praeger, 1997. - 226 p.

170. Garramone, G.M. Effects of Negative Political Advertising on the Political Process Text. / G.M. Garramone, C.K. Atkin, B.E. Pinkleton, R.T. Cole // Journal of Broadcasting and Electronic Media. 1990. - № 32. - P. 299-311.

171. Graber, D.A. Media as Opinion Resources: Are the 1990s a New Ball Game? Text. / D.A. Graber // Understanding Public Opinion / ed. by B. Norrander, C. Wilcox. -Washington, D.C. : Congressional Quarterly Press, 1997. P. 69-87.

172. Kendall, K.E. Communication in the Presidential Primaries: Candidates and the Media, 1912-2000 Text. / K.E. Kendall. New York : Praeger, 2000. - 197 p.

173. Kernell, S. Going Public: New Strategies of Presidential Leadership Text. / S. Kernell. Washington, D.C. : A Division of Congressional Quarterly Inc., 1997. -276 p.

174. Lakoff, G. Metaphor and War. The Metaphor System Used to Justify War in the Gulf Electronic Resource. / G. Lakoff. http:// metaphor.uoregon.edu/lakoff-l.htm -1991.

175. Levine, P. Online Campaigning and the Public Interest Text. / P. Levine // The Civic Web: Online Politics and Democratic Values / ed. by D.M. Anderson and M. Cornfield. Lanham, New York, Oxford : Rowman & Littlefield Publishers, 2003. -P. 47-62.

176. Manheim, J.B. All of the People, All the Time: Strategic Communication and American Politics Text. / J.B. Manheim. Armonk NY : M.E. Sharpe, 1991. -262 p.

177. Meadow, R.G. Politics as Communication Text. / R.G. Meadow. Norwood, NJ : Ablex Publ. Co., 1980.-269 p.

178. Miller, C.M. Government Commission Communication Text. / C.M. Miller, B.C. McICinney. New York : Praeger, 1993. - 207 p.

179. Neuman, W.R. Campaign 2000: Web Electioneering Tests the Waters Electronic Resource. / W.R. Neuman. -http://www.netelection.org/commentary/2000003.php.

180. Norris, S. Analyzing Multimodal Interaction : A Methodological Framework Text. / S. Norris. New York : Routledge, 2004. - 174 p.

181. Norton, R. Communication and Consequences: Laws of Interaction Text. / R. Norton, D. Brenders. Mahwah, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 1996. -240 p.

182. Patterson, Т.Е. Political Roles of the Journalist Text. / Т.Е. Patterson // The Politics of News: The News of Politics / ed. by D. Graber, D. McQuail, P. Norris. Washington, D.C. : A Division of Congressional Quarterly Inc., 1998. - P. 17-32.

183. Perloff, R.M. The Political Communication: Politics, Press, and Public in America Text. / R.M. Perloff. Mahwah, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 1998. - 492 p.

184. Schudson, M. Sending a Political Message: Lessons from the American 1790s Text. / M. Schudson // Media, Culture and Society. London, 1997. - № 3. - P. 31 1 -330.

185. Seriot, P. Analyse du discours politique Sovietique Text. / P. Seriot. Paris : Insti-tut d'Etudes slaves, 1985.-362 p.

186. Trent, J.S. Political Campaign Communication: Principles and Practices Text. / J.S. Trent, R.V. Friedenberg. Westport, CT : Praeger, 2000. - 386 p.

187. Warschauer, M. Electronic Literacies : Language, Culture, and Power in Online Education Text. / M. Warschauer. — Mahwah, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 1999 -217 p.

188. Witherspoon, P.D. Within These Walls: A Study of Communication between Presidents and Their Senior Staffs Text. / P.D. Witherspoon. New York : Praeger, 1991.-256 p.

189. СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ И ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

190. БЭСЯ — Большой энциклопедический словарь. Языкознание Текст. / под ред. В. Н. Ярцевой. 2-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. -683 с.

191. ВЭФ Всемирная энциклопедия: Философия Текст. / под ред. А. А. Грицанова. - М.: ACT, Мн. : Харвест, Современный литератор, 2001. -1312 с.

192. КСКТ Кубрякова Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Е. С. Кубрякова, В. 3. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина. - М. : Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. - 245 с.

193. ССЛТ Словарь-справочник лингвистических терминов Текст. / Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. - М. : Просвещение, 1985. - 400 с.

194. CODGE The Concise Oxford Dictionary of Current English Text. / Ed. by J. B. Sykes. - Bombay : Oxford University Press, 1987. - 1264 p.

195. LASDE Longman Active Study Dictionary of English Text. / Ed. by S. Maingay. - London : Longman, 1991. — 784 p.

196. OALED Oxford Advanced Learner's Encyclopedic Dictionary Text. - Oxford: Oxford University Press, 1994. - 1801 p.

197. OALD The Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English Text. / Ed. by S. Wehmeier. - New York : Oxford University Press, 2000. - 1539 p.

198. OGBAC Oxford Guide to British and American Culture Text. - Oxford: Oxford University Press, 2000. - 601 p.

199. WEUDEL Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language Text. - New York : Gramercy Books, 1989. - 1854 p.