автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Постсоветский транзит региональной элиты в современном политическом процессе России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Постсоветский транзит региональной элиты в современном политическом процессе России"

На правах рукописи

Казаков Михаил Анатольевич

ПОСТСОВЕТСКИЙ ТРАНЗИТ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

Специальность 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Нижний Новгород - 2005

Работа выполнена на кафедре международных отношений факультета международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

Научный консультант

доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки России Колобов Олег Алексеевич

Официальные оппоненты- доктор политических наук,

профессор

Соловьев Александр Иванович;

доктор политических наук, профессор

Доленко Дмитрий Владимирович;

доктор политических наук, профессор,

Савинова Ольга Николаевна

Ведущая организация: Волго-Вятская академия -

государственной службы

Защита состоится ¿Уел*?. 2005 г. в /^.<С*ЙЬов на заседании Диссертационного совета Д-212.166.10 при Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского по адресу: 603005, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д.2, ауд. 315.

С диссертацией можно ознакомится в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им. Н.И Лобачевского, 603950, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, д.20, корпус 1.

Автореферат разослан «^¿>¿^/<^2005 года.

Ученый секретарь Диссертационного совета,

доктор исторических наук,

профессор

Корнилов А.А.

г.ооь-4

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Постсоветский опыт трансформаций отечественной политической системы и государственности убедительно подтверждает, что региональные (областные, республиканские) политические элиты были и остаются значительным фактором, актуализирующим поиск эффективных моделей социального и территориально-государственного строительства Будучи силовым координирующим центром на местах, неотъемлемой организационной структурой властных вертикалей и одновременно полиресурсным волевым источником политических процессов страны, региональные элиты играют существенную роль в общественной и политической жизни России, периодически подвергаемой внешним и внутренним изменениям.

Особенно значимой она выглядит в переходные периоды, когда субнациональные элиты в силу институционального характера власти и собственных интересов становятся самостоятельным субъектом политического развития. В этом амплуа они являются неоднородным и противоречивым актором, функционирующим в формате различных политических логик и на разных уровнях государственности, оставаясь при этом главным действующим лицом региона и специфическим ориентиром поведения для граждан. Как закономерность «транзитивного общества» данная роль отчетливо прослеживается на уровне территорий в трансформации отношения «Центр-регионы» в связи между соответствующими элитами.

Всестороннее изучение региональных политических элит - злободневная задача отечественной политологии. Теоретический анализ жизнедеятельности этого субъекта в сложнейших условиях реформ и исторической неизбежности перехода к демократии оказывается неповторимой возможностью для выявления причин и следствий существующих во власти и обществе проблем, вариантов и альтернатив их решения. Современный интерес научного сообщества к изучению проблематики постсоветского транзита региональных элит обусловлен не только уникальностью исторических и социокультурных обстоятельств, сделанного страной политического выбора. Но и своеобычностью национального облика, стиля совокупного доминирующего актора -политических элит и лидеров - через которого осуществляется стратегия и тактика трансформационных процессов; спецификой его образования в субъектах РФ. способами взаимодействия с массами и другими участниками политического процесса, создающими свободное общество свободных людей (В. Путин).

В частности, предыдущий этап развития элит территорий, вызвавший высоким уровнем конфликтности дивергенцию региональных политических режимов, в условиях конкуренции сил национальной политики, нацеленной с 2000г. ОД^сМОДдаШМАаддоДодернизацию и

3 1 БИБЛИОТЕКА I

обязательность присутствия в ней демократической составляющей, сменяется новым -эволюционным, социально ориентированным, взаимоувязывающим интересы центра и регионов в единое целое. От умения элит верно оценить степень и характер влияния избранного типа госустройства на общественные процессы и институты местной власти, а следовательно, и выбирать соответствующие механизмы регулирования политическим поведением граждан и функционированием управленческой вертикали, существенным образом зависит обеспечение непрерывной связи федерализма, рынка и демократии.

Обозначение пределов возможных общественно-политических изменений оказывается сопряженным не только с исследованием региональных элит как субъектов модернизации и безопасности, но и с анализом их внутренних процессов - разнообразных трендов политического развития на пути к оптимальной для себя модели. Заинтересованность общества в понимании тенденций своей эволюции неизбежно повышает актуальность изучения элит как правящих на местах групп. В совокупности эти и другие обстоятельства в контексте существенного отставания элит территорий от аналогичных групп федерального центра по уровню собственной модернизации, определяют потребность ее комплексного исследования. В нем особую значимость имеет вопрос о разработке обоснованной концептуальной модели постсоветского транзита региональной политической элиты.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на заслуженную популярность у современных российских авторов тематики регионального элитизма в его традиционных и переходных формах, приоритет в изначальном изучении проблемы транзита политических элит принадлежит западным исследователям. В 40-е и 50-е г.г. XX в., вслед за трудами Й. Шумпетера, О. Штаммера и Р. Арона, переосмысливших положения «классических» теорий элит, в конце 60-х годов появляется новое направление в обществознании - транзитология. В духе свежего восприятия социально-политической реальности, сочетающего жизнедеятельность элит с демократическими формами политики, она рассматривала механизмы выбора оптимального государственного устройства и перехода от одной политической системы к другой с позиций ведущей роли элит в этих процессах.

Востребованность транзитологических разработок резко возросла во второй половине 80-х, когда перед рядом стран, преимущественно европейских, реально обнажилась глубина проблем перехода государств от авторитарной политической системы к демократической. Нестабильная социально-экономическая и политическая ситуация поставляла транзитологии богатый эмпирический материал, оснащала средствами теории рационального лидерства, компаративистики и неоинституционапизма, требовала научно-практических выводов.

Предмет транзитологии оказывался значительно шире, нежели вопрос перехода от одной

политической системы к другой и проблема его осуществления под руководством элит. В

интерпретации А. Пшеворского речь шла скорее о том, что существуют общие

■1 4

закономерности и механизмы экономических и политических преобразований, по-разному зависимых от конкретных культурных реалий и работающих подобно часовому механизму, принципы действия которого единообразны. Чрезвычайно важно, поэтому вскрыть своеобразие проявления этих закономерностей в конкретной стране, государстве, регионе, увидеть соотношение общего и особенного.

В работах М. Бертона. Р. Гантера. Дж. Девлина, Б. Занга, А. Миллера, В. Райзингера, Л. Филда, Дж. Хигли и др. нашли отражение основные постулаты транзитологии, касающиеся места и роли элит в описываемых ею процессах. Согласно этих исследователей, практически все изменения в переходных обществах - от переинституционализации социальных групп и властных структур до формирования нового политического порядка - можно объяснить сложноорганизованной деятельностью, иерархией, поведением и взаимодействием элит, действующих под флагом демократической перспективы в собственных интересах Кроме того, специалистами была отмечена асинхронность общественных трансформаций, инициируемых элитами. Эту проблему П. Штомпка обозначил как «дилемму трех часов», имея в виду изменения политико-правовые, экономические и культурные, связанные с гражданским обществом. В полной мере это относится и к транзиту российских элит.

Проанализировав траектории политического развития посткоммунистических режимов,

А. Мельвиль пришел к выводу, что основополагающая теоретико-методологическая

установка «транзитологической парадигмы», трактующая современные политические

трансформации как движение от авторитарной системы к консолидированной демократии,

требует серьезного переосмысления Поэтому вопрос, насколько правомерно говорить о

постсоветском транзите региональных элит, их институционализации и переходности в

настоящее время, остается открытым и смыкается с проблемой их качества как результата

\

процессов формирования, изменения и эволюции - одной из узловых проблем для нашего общества, фактически находящегося в зависимости от правящих групп и их решений.

Общепризнано, считает О Гаман-Голутвина, что элиты играют доминирующую роль в политическом развитии постсоветской России, а присущие им политико-экономические интересы, ценностные и целевые установки являются важнейшими факторами принятия политических решений. Структура и принципы конституирования региональных элит сложились в процессе разграничения полномочий между федеральным, региональным и местным уровнями власти, привели к изменению моделей взаимодействия центра и периферии, состава элит территорий и механизмов их формирования. С этой точки зрения наиболее завершенный вид получила концепция клиентельного характера региональных элит М. Афанасьева, которая, по мнению А. Дуки, стала своего рода системой методологических принципов для отечественного элитоведения

С середины прошлого века исследование различных политических элит приобрело на Западе такие размеры, что специалисты заговорили о появлении новой науки - элитологии. Возможно, на взгляд С. Восканяна, данное утверждение и оправдано, если учесть, сколько к настоящему времени существует публикаций и подходов в изучении проблемы. Российское элитоведение довольно молодо (хотя как научное направление, убежден Г. Ашин, имеет давнюю историю) и не лишено заимствований. Среди используемых им подходов, следует

особо выделить труды тех зарубежных авторов, что содействовали его становлению и

«

сыграли заметную роль в теоретической разработке проблематики региональных элит.

Это прежде всего немеркнущее наследие Н. Макиавелли, В. Парето и Г. Моски, М. Вебера и Р. Михельса, работы Г. Лассуэла, К. Левина, М. Маколи, С. Липсета, Э. Фромма, Дж. Шеннона, М.Дж. Херманн, Ж. Блонделя и целого ряда других исследователей политического лидерства, исторически первичного по отношению к формированию знания об элитах. Существенный вклад в исследуемую проблему внесли работы авторов, посвященные политическим элитам в авторитарных государствах, в том числе в нашей стране советского и переходного периодов - X. Аренд, Р. Арон, В. Весоловский, М. Джилас, Ст. Коэн, С. Слассер, Р. Таккер; критическому разбору монополистической элиты - Ф. Ландберг, Р. Миллс, М. Нарта, М. Паренти; плюралистическому восприятию элит - Р. Даль, Р. Дарендорф, Дж. Сартори; анализу неоэлитизма - Т. Дай, Л. Зиглер, М. Юсим и др.

Однако, как свидетельствуют отечественные издания по- проблемам региональной политической элиты, заметный прогресс в разработке исследуемого аспекта наблюдается не столько в элитологии, сколько в регионоведении. Или, если быть точным - в политической регионалистике. Её основной парадигмой которой стало исследование элит территорий с самых разных позиций, с учетом различных факторов, влияющих на формирование и функционирование политического процесса в центре и на местах.

На теоретико-методологическом уровне это научная дисциплина еще нуждается в существенной доработке, поскольку пока ее отличают разрозненность терминологии, отсутствие единого подхода и научного языка, недостаточность компаративистики при преобладании отдельных исследований по конкретным регионам (Р. Туровский и др.) Реально и то, что в зависимости от целей научных изысканий, выбора методологических матриц оправданным является различное понимание не только региона, но и действующих в нем акторов. В связи с этим, сохраняется актуальность вопроса о структурировании социально-политического пространства территорий, о наличии в нем ор1 анизованных групп интересов, механизмах их представительства, управления, потребностях и амбициях ведущих из них, репрезентируемых региональной элитой (С. Борисов, А. Дахин, В. Гайдуков и В. Осипов, Ю. Коргунюк, А. Магомедов, С Устинкин, В. Цогоев, А. Чернышов и др.).

Некоторые из направлений политической регионалистики к изучению элит в контексте расширения типологического разнообразия демократий послужили основанием для их социологических, исторических и политологических исследований в духе «социального заказа». К ним можно отнести работы О. Гаман-Голутвиной, Н. Лапиной и А. Чириковой, В. Мохова, К. Охотского и А. Понеделкова, апеллирующих к мобилизационному типу развития общества как главной детерминанте в отечественном элитообразовании. Изменениям в понятии и процессе институционализации региональных элит посвящены публикации А. Дуки, А. Зудина, А. Карасева, И. Куколева и П. Штыкова, Н. Петрова и многих других авторов, констатирующих завершение формирования новой политической элиты на местах. Однако проблема ее перспектив, отчетливо резонирующая с вопросами демократического развития, остается крайне злободневной для большинства российских исследователей.

Именно в таком ракурсе мы имеем дело с трансформацией транзитологического подхода в нашей стране (В Гельман, А. Кузьмин, А. Медушевский). Она начала осуществляться в России под воздействием социально-политических изменений (И. Дискин, О. Крыштановская, М Чешков) и нацелена на выявление единства в многообразии, поиск уточненных практикой методов сравнения и построения определенного типа демократического устройства для принятия политических решений. Но если за рубежом наиболее разработанная концепция перехода к демократии с позиций теоретического элитизма (М. Бертона, Р. Гантера, Г.Л. Филда и Дж. Хигли) связана с естественным развитием гражданского общества, то у нас - преимущественно с действиями политических лидеров и элитных группировок, стремящихся к «перехвату» влияния на процессы модернизации (Б. Вишневский, В. Макаренко, О Мясников, С. Перегудов, В. Радаев, А. Юревич и др) Отсюда и непреходящая потребность концептуального видения транзита российских элит, где комплексность и объективизм анализа подчинены одной задаче -оформлению такой политической элиты в центре и на местах, которая бы максимально учитывала национально-историческую специфику и особенности современной ситуации в стране и мире.

Нельзя не признать, что расширительное использование понятия «демократизации» применительно ко всем разновидностям общественных трансформаций, (в т.ч. и внутриэлитных), действительно, может быть не всегда оправданным, особенно если иметь в виду многомерность и разновекторные практические результаты данных процессов. Это непосредственно относится к транзиту региональных элит, который лишь условно можно назвать демократическим, тк. по набпюдаемым итогам это пи коим образом не переход к демократии, а именно транзит от их прежнего общественно-попитического состояния к другому Причем в качестве промежуточного показателя на местах мы имеем сегодня не столько формирование разного рода «несовершенных демократий», сколько образование

7

«щадящих» разновидностей авторитаризма По если в глазах западных ученых, пишущих о возрастающем типологическом разнообразии, >та тенденция отражает издержки нынешней волны демократизации и предстает результатом неспособности тою или иного общества воспроизводить эталонные модели устройства, то для российских политологов (А Мельвиль и др.) главным виновником неопределенности отечественной демократии выступает действующая система власти, остро нуждающаяся в перестройке государственных органов с целью отлаженного взаимодействия и недопущения новых кризисов

Очевидно, именно изучение элит территорий представляет собой такое предметное поле, где методология отечественных изысканий начинает приобретать вполне законченную форму (А. Дука и др.). Анализ функционирования, внутренней мобильности и дифференциации этих групп не только соответствует спросу переходного общества на иное качество элиты, но и становится той фундаментальной темой, которая во многом определяет проблематику региональных исследований. Знание транзита элит выступает фокусом их модернизации в масштабе, необходимым для успеха демократизации; не только контекстом изучения всех явлений и процессов, разворачивающихся в субъектах РФ, но и специфическим механизмом проникновения в сущность политического процесса России Понятно поэтому, что продуктивность современного изучения региональных элит, прежде всего, зависит от избранных теоретических подходов, определения исследователем качественной новизны исходного концепта, задающего результативные способы систематизации, обобщения и апробации полученной информации

Ведь, по сути, любой ученый фактически по-своему измеряет содержание исследуемого феномена в реструктурируемом политическом пространстве- сегодня принципиально ином, даже по сравнению с 90-ми годами, с другой политической элитой. Таким образом, первичной проблемой элитистского измерения политического и демократического процессов является, по мнению диссертанта, строго научное соотнесение теорий политической элиты с группой реально соответствующих объектов. И, прежде всего, классом управляющих и классом управляемых, характером взаимодействия между ними, механизмами влияния и обратной связи, которые ныне вовсе не обязательно (и даже редко) выступают адекватными.

Такая постановка вопроса, в свою очередь, выдвигает на первый план блок специализированных проблем, связанных как с анализом концепций, уже аккумулировавших определенные знания на основе соответствующих подходов, так и с обоснованием бочее продуктивных логик исследования людей, получивших наибольшее значение в «их обпасти» (В. Парето) Все это позволило бы аксиол'огически нейтрально уточнить предметные и семантические рамки, в которых допустима теоретическая интерпретация транзитивных явлений; дало возможность качественного описания конкретно-исторических форм и

состояний региональной элиты, выработки методов более детальною разбора политического процесса, повышения достоверности прогнозов развития территорий.

Так, чем дальше вглубь периферии идут трансформационные процессы, тем дифференцированее разрыв между плодами практической политики элит и ожиданиями групп общества. В .этих условиях современный подход к исследованию региональных элит может быть обусловлен только объединительными целями постиндустриального развития страны Т. Зонова справедливо отметила взаимосвязь событий происходящих в стране с общемировыми тенденциями: процесс регионализации приобрел новые импульсы. Речь идет о повышении (роли) регионов в архитектонике европейского сотрудничества... Взаимосвязь современного мира обусловила высокую степень общности этого процесса как для Западной, Центральной и Восточной Европы, так и для России.

Актуальный и транзитологический смысл такой динамики изменений, порожденной реальной либеральной демократией и индустриализацией, состоит в том, что широкие социальные слои получают доступ практически ко всем достижениям цивилизации -политические права и свободы, их защиту и безопасность, принципиально новые, более комфортные условия жизни и возможности индивидуального выбора (X. Ортега-и-Гассет). При этом сам процесс трансформаций можно рассматривать как некий результат деятельности правящих групп и, одновременно, как контекст их «становления» (П. Штомпка), в котором раскрывается реальное социальное значение элит территорий. Малоизученность и неконцепту ализированность ряда аспектов, связанных с постсоветским транзитом региональной элиты и предопределили цель диссертационной работы.

Цель и задачи исследования. Исходя из понимания общественного предназначения политической элиты, научной и практической важности темы, степени ее изученности, цель исследования - выработка концептуальной модели транзита территориальной политической элиты, способствующей выявлению основных факторов и институтов, влияющих на содержание данного процесса. На этой основе представляется возможным и нужным -глубже раскрыть природу, структуру и роль региональных элит в современном политическом процессе России.

Поставленная цель вызвала необходимость решения следующих задач:

- установить круг проблем, затрагиваемых российскими исследователями и политиками при использовании категории «региональная политическая элита»;

- проанализировать основные подходы к политическому процессу в целом, и к определению его региональной специфики, в частности, на примерах взаимодействия с формой государственности субъектов РФ:

- выявить, критически осмыслить и интерпретировать основные характеристики места и роли политической элиты в политическом процессе, классифицировать ведущие

9

направления и подходы в теоретическом понимании природы политических элит в современной политологии;

- обосновать представления, позволяющие более глубоко охарактеризовать содержание постсоветского транзита региональных политических элит, основные модули его средоточения, существования и развития в переходных условиях;

- раскрыть полиструктурную природу постсоветского транзита региональных элит, противоречивый характер складывания и смены ценностных ориентапий политических субъектов в процессе реализации ими своих ролей и функций в отношениях «Центр-регионы»;

- проанализировать персональные и организационные компоненты транзита региональных политических элит в процессе разграничения полномочий между федеральным, региональным и местным уровнем власти;

- исследовать и уточнить тенденции и динамику современного транзита региональных элит на этапе смены национальных лидеров, раскрыть специфическую роль территориальных правящих групп в условиях модернизации социально-экономической и политической систем российского общества;

- выявить критерии и основные направления модернизации региональных политических элит, определить задачи и обстоятельства осуществления ими своего предназначенного для достижения этой цели.

Объектом исследования является региональная политическая элита Российской Федерации в постсоветский период.

Предметом исследования выступает постсоветский транзит региональной политической элиты, объединяющий проблемы ее формирования, изменения и эволюции на десятилетнем этапе развития политического процесса России.

Хронологические рамки исследования включают в себя период с конца 1993г по 2004г (с кратким экскурсом в историю вопроса, относящегося к годам после «хрущевской оттепели») Нижняя временная граница определяется принятием всенародным голосованием 12 декабря 1993г. Конституции РФ, являющейся политико-правовой основой формирования и функционирования регионов. Верхняя временная граница фиксирует окончание «революционного» периода в развитии страны Выбранный для изучения этап интересен и тем, чго в это время элиты территорий не точько переживают обостренный период своей институционализации, позиционируясь на разных уровнях власти, но и возвращение из собственно федеральной политики в русло региональной сферы управления

Методологические и теоретические основания исследования. Для квалифицированного решения задач, поставленных в работе, автор опирался на: 1) получившие широкое распространение в науке методы системного, структурно-

10

функционального, институционального, исторического, социологического, нормативного, эмпирического и сравнительного анализа политических явлений; 2) теоретические разработки применения самих этих методов в современных политических исследованиях, в частности, в области компаративистики - теорий рационального выбора и неоинституционализма; 3) методы анализа языка политики, теоретические основания концепций демократизации и структурно-деятельностного «становления» акторов, их синтетические разновидности. Эвристический потенциал транзитологического анализа заключается в выявлении общего и особенного в разнообразии процессов трансформаций отечественных политических элит.

В работе использовались плодотворные идеи классиков мировой политической мысли -Т Адорно, Г. Алмонда, П. Бурдье, М Вебера, Г. Гегеля, Р. Даля. Р. Дарендорфа, М. Догана, М Дюверже, Э Канетги, Г. Лебона, К. Леви-Стросса, С. Липсета, К Манхейма, К. Маркса. Г. Моски, X. Ортега-и-Гассета, Г. Тарда, В. Парето, Т. Парсонса, Дж. Сартори, П. Сорокина, А. Тойнби, А. Токвиля, 3. Фрейда. Ю. Хабермаса, П. Штомпки, Й Шумпетера, Э. Эмерсона и др. Серьезное значение для диссертационного исследования имели труды, связанные с проблемами административно-политического устройства России - К.Арсентьева, М. Бакунина, Н. Бердяева, С Булгакова, В Вернадского, Н. Данилевского, И. Ильина, М. Карамзина, В. Ключевского, А Ковалевского, Н. Кондратьева, В. Ленина, В. Леонтьева, П. Новгородцева, М. Острогорского, Л. Петражицкого, В Соловьева, П Струве, Н. Трубецкого, Г. Федорова, С. Франка, Б. Чичерина, А. Хомякова и др.

Большую роль в подготовке диссертации сыграли исследования современных зарубежных авторов, занимающихся изучением политических элит и лидерства - А. Адлера, Дж. Барбера, М Бартона, П. Блау, Ж. Блонделя. Р. Гантера, Дж. Гелбрейта, Т. Дая, Г. Дорсо, Л Зиглера, С. Келлера, Г. Лассуэла, Р. Миллса, Р. Нисбета. Р Стогдилла, Р. Таккера. Г. Филда, М Дж. Херманн, Дж Хигли. Дж. Шенона, Г. Эндрувайта. А Этциони, О Янга и др , а также исследователей, изучающих широкий круг проблем демократизации' Р. Андерсона, С. Блека, В. Бунге, М. Гарретона, Л Даймонда, О. Доннела, К. Зегберса, Т. Карла, X .Линца, Дж. Мунка и К. Леффа, А. Пшеворского. Д Растоу, А. Степана, С. Хансона, С. Хантингтона, Ф. Шмиттера, Э. Шнайдера, Ш. Эйзенштадта и др.

Важным источником эмпирической базы исследования стали материалы российских ученых, представляющие тот интеллектуальный контекст, в котором проходят глубокие дискуссии по проблематике национальных элит. На сегодняшний день в отечественной политической науке сложились, как представляется автору, несколько основных исследовательских направлений В первом - особо следует выделить теоретические публикации Л М. Алексеевой, Г.К Ашина. Е.Т. Гайдара, З.Т. Голенковой, И Е. Дискина, Т.Н Заславской, A.A. Кара-Мурзы, Б.Г. Капустина, С.Г. Кирдиной, В.А. May, A.A. Нещадина,

11

A.C. Панарина, А.И. Пригожина, P.M. Рыбкиной, Ж.Т. Тощенко. А С Ципко, В А Ядова, О.Н. Яницкого и др. Они посвящены сущности элит в связи с природой российской трансформации и характером социальной организации общества

«Цивилизационный» подход, сопряженный с анализом социокультурных и политико-культурных аспектов развития отечественных элит, содержится в работах A.C. Ахиезера, Э.Я. Баталова, Л.Е. Бляхера, Л.И. Буевой, А.Я. Гозмана, A.A. Гусейнова, В.Е. Давидовича, Г.Г. Дилигенского, Л.Г Ионина, H.H. Козловой, И С Кона, Л Е Куббеля, IO.Ä. Левады, A.B. Малашенко, В.М. Межуева, Н.В. Мотрошиловой, Н.Ф. Наумовой, Д.В. Ольшанского, Л.А. Седова, А.И. Соловьева, Г.Х. Шахназарова, В.А. Шегорцева, Е.Б. Шестопал и др.

Определение политической специфики российской элиты в контексте взаимодействия политической власти и общества, демократической и действительной форм правления, нашло освещение в исследованиях А.Г. Аникевича, М.Н. Афанасьева, Л.В. Бабаевой, И.М. Бунина, A.A. Галкина, В.Н. Дахина, А.Ю. Зудина, М.В. Ильина, Н.М. Кейзерова, И.М. Клямкина, O.A. Колобова, О.В. Крыштановской, A.C. Кузьмина, Н.Ю. Лапиной, Б.И. Макаренко, Л.С. Мамут, М.Н. Марченко, С.П Перегудова, A.B. Понеделкова, В.П Пугачева, A.M. Салмина, В.Г. Хороса, М.А. Чешкова, М.А. Шабановой, В.А. Шубкина и др.

Плодотворную роль в изучении характеристик общих и особых свойств субъекта политического процесса сыграли труды А Н. Аринина, Г.А Белова, Г.И. Вайнштейна, C.B. Волкова, К.С. Гаджиева, А.Е. Гулиева, А.И. Демидова, A.A. Кивы, А.И. Ковлера, В.А Колосова, О.Г. Коргунюка, A.A. Лузана, A.M. Миграняна, А.Н. Олейника, И.К. Пантина, М.Н. Пискотина, Н.П. Пищулина, О.Н. Савиновой, A.A. Сергунина, M X. Фарукшина и др.

Комплекс этих материалов позволяет всесторонне рассматривать изучаемый феномен, одновременно подтверждая необходимость именно теоретических моделей, объясняющих и систематизирующих многообразие причин и следствий формирования политических элит как на российском, так и региональном уровне, где этот процесс до последнего времени был особенно динамичен и до сих пор нуждается в качественно ином концептуальном видении

Исследования отечественных ученых, посвященные институционализации и трансформации территориальных политических элит, можно подразделить на три основных аспекта. Первый - критическое (пере)осмысление концепций элит в работах западных авторов соответствующих «штудий» и проверка их объяснительных возможностей в ходе «диалоговых» (М. Афанасьев) научно-исследовательских проектов. Здесь наиболее заметны публикации В.А. Ачкасовой, A.C. Быстровой, В.Я. Гельмана, Г.В Голосова, А.Б. Даугавет,

A.B. Дуки, И.В. Егорова, А.Ю. Зудина, А.В Корниенко, Ю.Б Кочеврина, A.C. Макарычева.

B.Д. Нечаева, С.И. Рыженкова, A.M. Старостина, Т.В. Шмачковой и др.

Второй аспект - региональные политические элиты в формате различных исследовательских практик, соотносимых обычно с федеративной перспективой развития

12

субъектов РФ. В этом направлении научного поиска выделяются работы ДВ. Бадовского, И.М. Бусыгиной, О.В. Гаман-Голутвиной, A.B. Дахина, Д.В. Доленко, Н В. Зубарсвнч, A.B. Карасева, И.В. Куколсва, А. Магомедова, P.P. Максудова, Д.Б. Орешкина, М.П. Павловой-Сильванской, Н.В. Петрова, Л.В. Смирнягина, Р.Ф. Туровского, Д.Е. Фурмана, С.М. Хенкина, А Г. Чернышева и др. Они констатируют завершение формирования политической элиты в регионах, новый ракурс их транзита и в совокупности образуют базу третьего аспекта их изучения. А именно: разработку теоретических и концептуальных подходов к современному исследованию региональных элит на национальной, политико-культурной основе. Это преимущественно работы М.Н. Афанасьева, Э.Я. Баталова, Н И. Бирюкова, А.Д. Богатурова, В.Я. Гельмана, Д.В Гудименко, Б.В. Межуева, А.Ю. Мельвиля, Ю.С. Пивоварова, А.И. Соловьева, В.О. Рукавишникова, М.Х. Фарукшина, Л.Ф. Шевцовой и др., представляющих особый интерес для нашего исследования.

В целом, данная категория источников свидетельствует, что отечественная теория (региональных) политических элит носит пока постановочный характер. Избранная проблема не исследуется комплексно, что лишь подчеркивает ее актуальность в условиях модернизации национальной политики. При этом как научная сторона изучения вопроса, так и проблема выбора адекватного методологического инструментария требуют дальнейшего анализа.

Научная новизна проведенного исследования, прежде всего, состоит в обосновании и разработке отсутствующей в научной литературе теоретико-концептуальной модели транзита территориальной политической элиты, а также в анализе на этом основании реального политико-ролевого состояния (потенциала) региональных политических элит в современном политическом процессе России. В ходе исследования:

- установлен круг вопросов, анализ которых необходим для изучения проблемы транзита региональных политических элит;

- обоснован приоритет парадигмального подхода к элитистскому измерению политического процесса, основывающегося на принципах цивилизационного анализа. Выявлены критерии этой парадигмы, позволяющие адекватно отображать специфику регионального политического процесса;

- в рамках применимости основных характеристик места и роли элит в политическом процессе обоснованно понимание региональной политической элиты как социального актора особого типа Его суть выражена во взаимодействии специфицирующих черт и качеств носителей соответствующих функций;

- выявлены и определены социокультурные и политические средоточения транзита территориальных политических элит, раскрывающие их сущностную отграниченность и отличия от других субъектов политики;

раскрыта противоречивая природа постсоветского транзита территориальных политических элит. В связи, с чем исследована роль социокультурного фактора в смене ценностных ориентаций региональных элит на основании анализа влияния традиционалистских и либеральных субкультур;

- проанализированы динамика персонального состава территориальных элит и изменения региональных режимов как форм их самоорганизации;

- уточненные тенденции современного этапа транзита территориальных элит соотнесены с потребностями государственного строительства и обеспечения единства Российской Федерации как главными источниками их развития;

- выявлены критерии и основные направления модернизации региональных политических элит, определены задачи и обстоятельства осуществления ими своего предназначения в целях построения эффективного национального государства, обеспечивающего российским гражданам более широкий доступ к достижениям цивилизации.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту, олицетворяют следующие закономерности российского политического процесса, выявленные автором:

1. Политическая элита выступает корпоративно деятельностным началам власти, реализующим себя в сфере публичных общественных отношений посредством конкуренции за политическое доминирование и обладающим необходимым для этого ресурсным потенциалом Региональная политическая элита - совокупность разносплоченных доминирующих групп территорий, непосредственно осуществляющих функции управления и руководства властными отношениями в социально-политических границах регионов. Корпоративный интерес и ресурсный потенциал элит через сеть подконтрольных им институтов обеспечивает этому актору сохранность привилегированных в обществе и решающих во власти позиций.

2. Распад общественной системы СССР и реформирование постсоветской России стали детонатором раскола и разобщенности правящего истеблишмента, образования региональных элит и усиления степени конфликтности сначала между ветвями власти, позже ее уровнями. Трансформация региональной политической элиты, идущая в контексте бурных событий в центре и на местах, явила собой ряд этапов. Каждый из них оставил свой след в структуре элиты и системе знаний о ней

3. В региональной политической науке общим для периодов 1993-1997г.г ,1997-1999 г г. стала востребованность транзитологии как субдисциплины сравнительной политологии и актуальность подобных тем исследований в пику инерции и архаике политических отношений большинства субъектов РФ. Период 1999-2003гг породил вывод о том, что «транзитивное общество» обрекается на «внесистемную», вторичную роль в формировании конкурентной модели политической элиты. Ее

14

конструирует государственная власть, целесообразно воспроизводя во многом типичные для себя образцы и схемы.

4. Во внутренней структуре региональной политической элиты, пересекающейся с компонентами транзита, т.к. их персонально-личностные характеристики, ценностные и целевые установки, статусы и организационные навыки есть не только факторы принятия стратегических решений, но и факторы влияния на процесс перехода к демократии, в разное время соперничали те или иные качества. Закономерно, что по мере вызревания конкурентной среды и постоянном, но разном по форме контроле из центра, сначала преобладали личностные и культурные, позже - клиентельно-клановые и имиджевые, ныне - административно-управленческие и организационно-статусные элементы.

5. Постсоветский транзит региональных элит как нелинейно-поступательное движение объекта к современному уровню развития содержит в себе определенные этапы эволюции и различные тенденции. Он напрямую связан с характером взаимоотношений территориальных элит с федеральным центром, условиями и динамикой внутреннего развития. Его средоточениями являются факторы политического самоопределения, самоорганизации и выбора модели интерактивности, формирующиеся в целях и средствах их достижения самостоятельно, но под влиянием процессов на общенациональном уровне.

6 Каждый из названных компонентов транзита региональной политической элиты в зависимости от степени собственной зрелости и причин объективно-субъективного плана способен оказывать автономное, неравнозначное влияние на осуществление элитой ее ролей и функций, что усиливает противоречивый характер исследуемого процесса в целом. Специфическое воздействие социокультурного фактора возрастает по мере эволюции смысло-значимых ориентаций объекта по ходу модернизации общества, аккультурации новых ценностей, продуцируемых противостоянием традиционной и рациональной (либеральной) субкультур на современном этапе политического процесса.

7. В динамике персонального состава региональной элиты в полной объеме отразились общие тенденции ускоренной переинституционализации внутриэлитных групп и апробации новьгх источников, механизмов и процедур рекрутирования. Неоднозначную роль в процессах элитогенеза и изменений сыграла в переходный период принятая структура выборов. Она повышала автономию региональных лидеров и значимость элит. От результатов выборов стал зависеть выбор варианта развития того или иного субъекта РФ. Они институционализировали региональные

режимы, дивергенция которых, в свою очередь, способствовала существованию России в формате ассиметричной федерации.

8. Социально-экономический кризис, неустойчивость демократическою сознания политиков и граждан, неэффективность региональной и кадровой политики 90-х г содействовали тому, что влияние региональной элиты на политический процесс страны шло (до 1999г.) по нарастающей, но не содержало в себе утверждения демократии по целому комплексу измерений. Приход к власти В Путина ознаменовал этап решительных изменений во внешней и внутренней политике, стимулировал трансформацию разрозненной региональной элиты в консолидированного субъекта политики. Идеологические постулаты транзита элит территорий сменились прагматичными установками центра на их привычно авторитарную модернизацию.

9. Консервативно-волевое решение данной проблемы представляло собой сложный синтез административных по форме и стабилизационных по целям инициатив. Авторитарная составляющая деятельности региональной политической элиты в прошлом и настоящем, является причиной аналогичной тенденции и в будущем. Но такой алгоритм внутриэлитных отношений, закрепленный в типах от выборного единоначалия к бюрократическому авторитаризму, возвращает российское общество к традиционализму. У демократического будущего региональной политической элиты в связи с этим объем преград и угроз возрастает. В среднесрочной перспективе следует ожидать усиления ее изменений, интегрирующих в свою структуру требования организованных социальных слоев и групп интересов, прежде всего бюрократии и силовых ведомств.

10. Способность власти к перевоплощениям и комплекс модифицированных монопольно-корпоративных тенденций не только препятствует укоренению знаковых конструкций современной демократии, но и сужает возможности ее имитации В таких условиях потенциал демократической консолидации региональных элит весьма ограничен. Это «выталкивает» их на «вменяемый» для центра и внутренне небезопасный путь развития с очевидностью динамики к большему ограничению политической конкуренции и оформлению по ходу нее новой демократической оппозиции, что означает: транзит российских лит продочжается. Однако транзит является, скорее, периферийным в постиндустриальном политическом процессе.

Современное большинство переходных региональных элит не является ни открыто авторитарным, ни устойчиво двигающимся к демократии. Их транзит, зачастую, означает не «разновекторный» переход к либеральной консолидации, а трансформацию «гибридных» режимов олигархического типа в недемократические государвтвенные устройства привычного русского образца, т.е. стоящих над обществом. Эта тенденция не просто ломает

16

«линейную логику» сдерживаемого транзита, но и ставит перед учеными насущную исследовательскую задачу - разработать свежее концептуальное видение режимных и других изменений, взламывающих традиционное государство, новую дифференцированную типологию политических элит, отражающих компаративно выявленные закономерности эффективных переходов к демократии (ее предикатам) на современном этапе.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования определяется тем, что разработанная в диссертации концепция транзита территориальных политических элит является существенным дополнением положений регионо- и элитоведепия в российской политической науке. Выводы и обобщения способствуют решению общенациональной задачи обновления региональных элит, расширяют возможности более гибкого изучения их места и роли в современном пространстве политики. Они:

- обладают непосредственным теоретико-методологическим значением для проведения практических исследований процесса рационализации деятельности региональных акторов в рамках конституционно-заданных институциональных и политических ограничений;

- содействуют повышению достоверности и научной обоснованности среднесрочных прогнозов относительно возможностей осуществления «вертикалью власти» политического курса на модернизацию государства-нации в различных цивилизационных средах;

- могут быть использованы в лекционно-просветительской деятельности для разъяснения содержания трансформационных процессов в субъектах РФ, для подготовки учебно-методических пособий, преподавания обществоведческих и специализированных дисциплин в высшей и средней школе.

Апробация работы Различные аспекты диссертации изложены в научных публикациях объемом свыше 50 п.л., в индивидуальной и коллективных монографиях. Основные идеи исследования докладывались на международных и всероссийских конференциях, круглых с голах, семинарах, в том числе на международных конференциях «Региональная социальная политика: молодежный аспект» (Нижний Новгород, 1996), «Российское образование: традиции и перспективы» (Нижний Новгород, 1997), «Социальная политика социального государства» (Нижний Новгород, 2001). «Малая социальная группа' социокультурный и социопсихологический аспекты» (Нижний Новгород, 2004), «Организация в фокусе социологических исследований» (Нижний Новгород. 2005). российских конгрессах по проблемам политической регионологии и ряде других

Выводы и материалы диссертации использовались при чтении курса лекций по «Социологии» в Волго-Вятской академии государственной службы при Президенте РФ, по «Политологии» и «Социологии» в Нижегородском филиале Российского государственного гуманитарного университета (г. Москва), в учебном процессе в Нижегородском государственном техническом университете Диссертация обсуждена на заседании кафедры

17

международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского и рекомендована к защите

Структура работы. В соответствии с поставленными целями и задачами исследования определена структура диссертации, состоящая из введения, четырех глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы, степень ее научной разработанности, формулируется цель и задачи, объект и предмет, раскрывается научная новизна и практическая значимость исследования, обозначается теоретическая и методологическая база исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту

Первая глава «Методологические основания исследования политической элиты» состоит из двух параграфов. В ней характеризуются сложности содержательного характера при определении понятий «политический процесс» и «политическая элита», характер их отношений.

В первом параграфе на принципах цивилизационного анализа раскрывается понятие «политического процесса» в современной политологии. В связи с чем, выявляются два типа теоретико-методологических принципов его изучения и описания, создающих одновременно «остов» аналитической модели политической элиты. А именно:

- логико-концептуальные положения исследований, задающих смысловую, «нестрогую нормативность» в интерпретации природы политико-властных явлений, и помещающие изучение данных объектов в проблемное поле reo-, био-, социо- или их нео-генеза;

- предметно-теоретические принципы концептуализации политического процесса, раскрывающие взаимодействие его составных элементов и уровней, содержания и предназначения, а также иные аспекты, интерпретирующие процесс как функциональную и социокультурную характеристику политической системы, где в основании политического процесса лежит совокупная деятельность субъектов политики в сфере власти.

Спонтанная реализация либерального принципа «государство - минимум» обнаружила: для поддержания нормальных политических отношений требуется правовая бдительность государства, которому как судье категорически запрещено вмешиваться в пользу одной из элит, но столь же категорически вменяется в обязанности неукоснительно следить за тем, чтобы не было нарушения правил игры. Политика, таким .образом, выступает как инновационный процесс производства новых властных статусов и влияний в границах универсальной правовой нормы (А. Панарин). В этом смысле правомерно говорить о едином политико-правовом процессе. В нем политика - это своеобразный поисковый механизм

18

социального развития, разрабатывающий его проекты, а право - механизм придания таким проектам общезначимого характера.

В методологическом аспекте взаимное дополнение политической и правовой логик исследования, в равной мере обусловленных социокультурными основаниями, задает цивилизациошгую парадигму политического процесса. Однако свое существенное теоретико-познавательное значение эта парадигма обретает из четкости аналитической программы, исходящей как из ряда основополагающих предпосылок, так и собственных логико-концептуальных критериев. К первым относятся:

- «человекоцентричность» как целевой масштаб видения общего и особенного;

- «онтологичность» как свойство сущностной развернутости политического процесса во времени и пространстве и понимание его реальности через интеракцию различных систем и акторов;

- «морфологичность» как свойство результативности взаимодействия всех участников процесса, отражающей базовые особенности строения и источники формообразования составляющих его политических явлений;

- «изменчивость» как свойство сосуществования всех элементов процесса, означающее любые модификации структуры и функций, институтов и форм, постоянных и переменных черт, темпов эволюции и других параметров политических явлений.

Собственные принципы цивилизационной парадигмы политического процесса включают в себя следующие приоритеты:

- обращенность к конкретно-историческому субъекту (или акторам) политического процесса;

- признание его альтернативного характера и аналогичного влияния политической культуры, традиций на «субъект-объектные» отношения и институты власти;

- открытость субъектов (общностей, социума) к восприятию перемен, инокультурных воздействий и вызовов времени;

- признание многообразия источников и форм политических изменений, включающих в содержание политического процесса проблему выбора;

востребованность национальных истоков и особенностей политического процесса;

- измерение политического развития логикой ценностно-ориентированного (на либерализм) волеизъявления функционирующих субъектов;

- общезначимость правовых норм в границах уникальных форм эволюции (трансформации) конкретных человеческих общностей и т.д.

В совокупности эти критерии объясняют наличие в политическом процессе разнообразных типов движений, транзитов, эвочюций политических явлений, обладающих собственными формами и способами изменений. Их сочетание лишает политический

19

процесс какой-либо линейности, наделяя его альтернативным характером развития Более того, перечисленные логико-концептуальные приоритеты могут быть интерпретированы в виде постулатов структурно-деятельностного подхода в его новой, стремительно развивающейся «ценностной - деятельностной» редакции (П. Штомпка, Т.И. Заславская, Г.Г. Дилигенский, А.И Соловьев и др.) Это позволяет углубить представления о политико-властных объектах, в нашем случае - элитах территорий, выделив в процессе их «социального становления» и транзита присущие им особые черты и свойства.

Политический процесс любого уровня - это цивилизационный феномен. В качестве такового он выступает в виде специфического продукта вполне определенной цивилизации Это дает основание относится к социальной природе современного политического процесса России как некоему пространству, где:

- существуют относительно самодостаточные стандарты мыслительной и практической активности субъекта, предполагающие его дистанцирование от складывающихся политических отношений;

- открываются истоки различий и противоречий между официальной и реально превалирующей политическими культурами власти и общества;

- пролонгируются известные традиции преемственности и обновления с предыдущими формами политической динамики;

- господствуют определенные образы и символы, пытающиеся интегрировать на собственной основе как инновационные, так и архитипические проявления политической жизни;

- сосуществуют стилистика и семантика разных типов властвования и соответствующие им модели политического поведения людей в публичной сфере, технологий и процедур разрешения конфликтов и противоречий.

Пространство политического процесса функционально Оно воспроизводит различные компоненты политической системы человека политического, институты и ресурсы власти, структуры участия и принятия решений, политические ориентации, нормы и т.д Представляет возможность выбора из собственного контекста тех принципиальных изменений, посредством которых доминирующая в политической системе группа субъектов способна формировать определенный социальный и политический порядок Такое видение природы политического процесса содержит логико-теоретические предпосылки для более глубокого понимания его структурно-функциональных особенностей

Применительно к качественно меняющейся отечественной политической системе в плане рассмотренных характеристик, правомерно полагать, что в политическом процессе России выражёны реалии, которые структурно выглядят так-

- общественно значимая деятельность Президента РФ, сокращающая «необузданною» составляющую политического процесса путем расширения круга участников подготовки стратегических решений за счет включения в их число лидеров политической оппозиции;

ведущая политическая роль государства и других легитимных органов, учреждений федеральной власти;

- нормативно упорядЪченная деятельность трансформирующихся структур власти регионального и межрегионального характера в сфере их политико-правовой компетенции, а также акции соответствующих законодательным требованиям профессиональных и общественных групп, партийных организаций и коалиций;

- конституционно регламентируемая социально-политическая активность различных субъектов, составляющая «живую ткань» интересов российской политики;

- политическая культура как особое единство различных систем взглядов и кодексов, имеющих непосредственное отношение к поведению политических акторов и регуляции их взаимодействия С той особенностью, что если классический либерализм не отождествляется в ней с политической традицией России в той степени, в какой это имело место на Западе, то, естественно, идеология консерватизма (охранительства) и либеральные тенденции разведены у нас по разные стороны баррикад В этом - специфика России (О Колобов).

Дальнейшее рассмотрение отдельных из названных компонентов в соответствии с предметом исследования носит конкрентно-исторический характер и предполагает концептуально-содержательный анализ специфики источников, состава и форм изменений субъектов, действующих в сфере региональной политики. Представленные теоретико-методологические уточнения позволяют, на наш взгляд, признать категорию «политического процесса» базовой для выявления качественных параметров и критериев интерпретации ролевых и уровневых структур, входящих в ее содержание, предоставляют возможность обоснования концептуального подхода к региональным явлениям на принципах цивилизационного анализа.

Во втором параграфе рассматривается региональный политический процесс, который интерпретируется как актуальная интеракция. Для этого анализируются как подходы, получившие наибольшее признание, так и обосновывается рациональность транзитологического концепта в исследовании политического процесса и его субъектов.

Наиболее приспособленным, на наш взгляд, инструментом анализа меняющегося политического пространства регионов в 90-е годы ХХв зарекомендовала себя концепция «демократического транзита». адаптированная к многомерности феномена посткоммунизма В своих моделях она выявляет как общую логику переходов (транзитов) от авторитаризма к демократии, происходящих в разных странах мира в последние десятилетия {Di Palma 1990; Bova 1991; Przeworski 1991; Huntington 1991-1992; Schmitter with Karl 1994;

21

О. Donnel 1994; Linz and Stepan 1996; Reisinger 1997-1998 и другие), так и явления специфического порядка (Terri 1993; Bunce 1995; A.Mommen 1997-2000 и др.). Среди российских авторов этого направления, характеризующих политические процессы, происходящие в России на рубеже веков, преимущественно как переходный период от постоталитарного режима к демократическому, наиболее активны Г. Вайнштейн, В. Гельман, И. Клямкин, Ю. Левада, А. Медушевский, А. Мельвиль, А. Мигранян, Л. Шевцова и др.

Концепция «демократического транзита» со своим набором объяснительных ресурсов сразу оказалась в эпицентре «пересечения независимых потоков» посткоммунизма, федерализма и регионализма. К примеру, В. Гельман расставляет акценты таким образом Он, во-первых, подчеркивает, что сложившаяся к началу нового столетия ситуация свидетельствовала о наличии явной альтернативы: демократической и антидемократической; во-вторых, приходит к выводу, что источники возврата России на путь демократизации . в настоящее время связаны не с поисками консенсуса, а с мобилизацией политических расколов, жесткой - и даже жестокой - борьбой акторов за свое выживание. С учетом прогрессирующего дробления элит в регионах это обстоятельство обуславливает слабую внутреннюю сплоченность элит территорий вокруг ценностей демократии и конформистское взаимодействие с инициативным центром.

Однако утверждение механизма федеративных, по сути демократических, отношений в России и его нынешнее функционирование во многом зависит не только от внутриэлитной динамики, но и объективных условий, сложившихся в обществе. Отсутствие развитых традиций самоуправления и самоорганизации, комплексный характер политико-культурных ориентаций, свойственных незападной цивилизации, полиэтничность страны и значительные ее размеры во многом определили то, что построение и федерализма, и демократии в России осуществлялось «сверху» и использовалось для решения внутриполитических вопросов.

Изучая состояние современного массового сознания, исследовательская группа под руководством Е. Шестопал обратила особое внимание на «размытость» и «непоследовательность» представлений о демократии в общественном сознании российских регионов. Демократия ассоциируется здесь одновременно и со свободой, и с сильной властью государства, и с соблюдением закона, и с чисто моральными характеристиками, такими как справедливость, порядочность, честность. В связи с этим ученые сделали вывод о возврате некоторых коммунитарных ценностей, противостоящих либерализму, нашедших отражение в образе сильного государства, которое гарантирует безопасность и защиту своих граждан. Само это государство, ассоциирующееся с властью, должно, по мнению значительной части опрошенных, обеспечивать порядок методами принуждения. Правящий слой при этом воспринимается персонифицировано как власть конкретных элитных групп и лидеров. Среди свойств, необходимых им сегодня, выделяются сила и агрессивность.

22

За этими и другими наблюдениями прослеживается стремление найти от вет на вопрос об обратимости или необратимости проведенных в России демократических реформ, иначе говоря, о том, состоялся ли окончательный выход страны из коммунизма. Это дает основание концептуализировать своеобычные по исходным данным и характеру трансформационные процессы, протекающие в субъектах РФ, с идеально-типических позиций транзитологии с использованием возможностей ее различных исследовательских подходов или их синтеза Региональный политический процесс в этом контексте оригинальная составляющая как глобальной, так и российской демократической перспективы, временно отступившей перед вызовом безопасности Первейшая задача в связи с этим заключается в качественном изменении состояния общества, соблюдении в каждом регионе базовых экономических и политических принципов, лежащих в его основе.

В ходе регионального политического процесса обеспечивается:

- взаимодействие федеральной, региональной власти и местного самоуправления;

- властное регулирование общественных отношений на определенной территории;

- воспроизводство особенностей политического режима субъекта РФ, политической дифференциации территориальных общностей и форм их политического участия;

- политическое самоопределение и самоорганизация региональной элиты и населения;

- распределение (и перераспределение) властных полномочий между доминирующими акторами региональной элиты, конституционной и теневой конструктами власти, ими и структурами гражданского общества, электоратом.

Таким образом, региональный политический процесс в России по содержанию условий и политических взаимодействий субъектов, включенных в динамику политических отношений, представляет собой актуальную интеракцию, гчавное предназначение которой -изменения почитической системы в соответствии с критерием единства ее элементов и достижения органической целостности российской цивилизации

Во второй главе «Политическая элита постсоветской России: особенности концептуализации» утверждается, что концептуализация процессов трансформаций в политической сфере, в т ч. и внутриэлитных. находит свое выражение в таких аспектах как теоретическое обоснование и правомочность их существования в системе политики и общества в целом; оформление понятийного аппарата и политических следствий, вытекающих из концептуального решения, осмысление, планирование и подготовка политических механизмов и институтов, создание которых позволит реализовать концептуальную модель Здесь же анализируется место и роль элит в политическом процессе. Они рассматриваются в современном контексте как ключевая, транзитивная структура власти, воплощающая в себе качества и навыки, способные удовлетворять потребность общества в регулировании, связанная взаимовлиянием практически со всеми

23

социальными институтами и воздействующая на характер и способы их институционализации.

Еще И. Ильин в книге «Наши задачи» отмечал, что демократия заслуживает признания и поддержки только тогда, когда она осуществляет подлинную аристократию (т.е выделяет наверх лучших людей); а аристократия не вырождается и не вредит государству постольку, поскольку в ее состав вступают подлинно лучшие силы народа. Именно в рамках ценностных теорий получила свое развитие и плюралистическая интерпретация элит, и концепция демократического элитизма, видные представители которых (Р. Даль, Л. Зиглер, С. Липсет и др.) исходят из предложенного Й. Шумпетером понимания демократии как конкуренции между потенциальными лидерами за доверие и голоса избирателей.

Разумеется, как в классической, так и современной политической науке сохраняются значительные разночтения в трактовке термина «элита». Относительно же выделения именно политической, тем более региональной элиты в общей структуре правящих и контргрупп, в политологии ведется серьезная теоретическая дискуссия и вряд ли ее можно считать на сегодняшний день завершенной. Одним из наиболее верных ответов на вопрос, в чем же состоит цивилизационный смысл элиты как субъекта обладающего властью, был бы, на наш взгляд, следующим: она служит упорядоченности структур социального и политического взаимодействия, обеспечивает в пределах своей компетенции организационную основу их целостности. Национальная культура - фундамент любой элиты.

В методологическом плане деление исследований элит по традиционным направлениям сменяется в настоящее время подразделением по функциональным процессам, которые действительно злободневны и в наибольшей степени интересуют ученых. Это процессы и механизмы принятия решений, формирования и трансформации, коммуникации и др Основные недостатки подобных исследований - слабость теоретического обоснования, абсолютизация властвующей роли элит, преобладание психолого-политического подхода при недооценке значения экономического и социокультурного факторов в их деятельности. В связи с этим в диссертации уточняются предметно-теоретические критерии социокультурного, социально-экономического и институционального измерения политических элит. С учетом характеристик позиционного, репутационного и решенческого подходов в качестве инструментального принимается следующее их определение: политическая элита - ото группа лиц, занимающих руководящие посты в органах политической власти, подготовленных к продуцированию почитических ценностей и социальных цепей, обладающих в силу этого авторитетом и влиянием, позволяющим контрочировать процесс принятия решений в политическом процессе.

В ходе институционализации своего влияния полишческая элита становится - носителем определенного типа политической интеракции, властвующего огношения;

24

- причиной трансформации формальной структуры социальных и властных институтов, их (новой) иерархизации;

- выразителем властных предпочтений и ценностей правящих кругов, связанных с руководством социальными общностями;

- источником продуцирования определенных систем общественных ценностей и правил взаимодействия, связанных с управлением страной;

- силой, контролирующей процесс принятия решений, легитимизирующей создание и поддержание институционального порядка и, в конечном счете, закрепляющей способ организации и управления социально-политическим устройством в целом.

Эти регулирующие по отношению к обществу аспекты деятельности и есть основные проявления ролевого предназначения политической эчиты как социального актора. Характерной особенностью политического процесса России является значительное усиление в 90-е годы и модификация сейчас роли региональных политических элит. Их позиции и взаимоотношения с федеральной властью оказывают существенное влияние на жизнь и характер политической активности территориальных общностей, значение которых как субъекта отечественной политики неуклонно растет.

Предлагается общий контур анализа конкретно-исторических форм институционализации и трансформации региональных политических элит. Он, в частности, предполагает: 1) использование структурно-функционального и позиционного разбора субъектов соответствующего политического процесса, в связи с чем, дается авторская классификация сегментов региональной элиты; 2) определение характера формирования и изменения их властного положения, направленности ценностей (интересов), задействованности определенных средств в ходе политических взаимодействий с другими субъектами власти, политики и во взаимоотношениях с населением (электоратом); 3) признание средоточениями транзита факторов политического самоопределения, самоорганизации и выбора модели интерактивности региональных опит под влиянием процессов трансформации на общенациональном уровне

Почитическое самоопределение характеризуется как когнитивный процесс, в ходе которого конкретный властный субъект не только осваивает основные процедуры мышления и восприятия, но и нарабатывает комплекс знаний и ценностей, соответствующий потребностям легитимации Процесс самоорганизации региональных элит, в основании которого лежат их смысловые системы и особый сгатус правящих на местах групп, позволяет принимать им существенные в масштабах территориальной единицы решения и формировать спектр внешних и внутренних отношений. В выборе модели интерактивпости региональных политических элит сохраняется упор на стабильность общественно-правовых взаимодействий и становление новых видов консолидации как «внутри», так и «вне» себя

25

В целом взаимодействие отмеченных процессов образует особую природу трансформации политического субъекта, несравнимого по силе влияния с другими институтами и структурами власти территориального уровня. Современная стратегия исследования «транзитивных» региональных элит, обусловленная целями постиндустриального развития страны и спецификой места их достижения, стремится правильно сочетать понятия «демократии», « политического процесса» и «порядка».

Третья глава «Региональные политические элиты» посвящена анализу их проблем и противоречий, вызванных все усложняющейся политической трансформацией.

В первом параграфе разбираются концептуальные трудности, с которыми сталкиваются отечественные исследователи при анализе процессов эволюции советской и становления российской элиты регионов. Сложившись на изломе прежней общественной системы как результат исторических, политических и социально-экономических обстоятельств, а также сознательной ориентации правящих групп к совершенствованию и самоорганизации, политическая элита территорий стала представлять собой видоизменяющуюся структуру. В ее развитии возобладал противоречивый симбиоз процессов формирования и изменения акторов, жизнедействукяцих как особая социальная группа, перманентно встраивающаяся в меняющийся институциональный порядок.

Период с 1993-го по 2004-й год ознаменован значительными трансформациями качественных характеристик региональных политических элит, что составляет основное содержание их постсоветского транзита. Как на уровне концептов, так и на уровне практического функционирования субъектов они явились следствием общегосударственной политики реформ, которая включает в себя, и опыт различных реорганизаций 50-80-х годов, и постперестроечные эффекты демократизации, федерализации, регионализации в условиях выбора власти в пользу капитализма.

С учетом международного концепта «рамки всеобъемлющего развития» и общенационального подхода с эпицентром в процессе построения эффективного государства авторская парадигма исходит из убежденности в демократию как лучшие «рамки» разрешения социальных конфликтов, создания долгосрочных условий для инновационной деятельности консолидирующих институтов. Их функционирование обеспечивается с учетом уроков посткоммунистического перехода разных стран через процессы институционализации, дифференциации и коммуникации элит, апеллирующих к обществу при отстаивании своей программы действий

Исследователи российских трансформаций поэтому просто вынуждены уделять особое внимание сочетанию мнимых и реальных потребностей государства и рынка, степени открытости политического процесса и активности гражданского общества Взаимодействие этих компонентов - общее место комплексных объяснений расхождения путей перехода в

26

странах Восточной Европы и России. Для нее вновь свойственно возвращение к традиционным особенностям самобытного политического капитализма. Транзит элит территорий при этом получает особый импульс - устойчивое содействие построению «сильного государства». При такой ролевой нагрузке региональная политическая элита -становящийся субъект новой отечественной государственности, призванный консолидировать взаимоотношения между территориальными органами власти и населением путем осуществления себя социальной и демократической инстанцией, что уже само по себе является концептуальной проблемой.

Важное место в ее решении занимает процесс институционализации региональных элит. В течение последнего десятилетия под этим термином понимали: процессы их формирования (обновления, отбора, переходности), «автономизации» и «дистанцирования» региональной власти от политико-административных структур общенационального уровня. В частности, Р. Туровский, А. Дука выделили несколько функций «автономизации»: демонстрация силы и ресурсной оснащенности региональных кланов; повышение консолидации элит, основанной на реальной совместной деятельности в правящей территориальной группе с соответствующими нормами и ценностями, обращение к архитипам, копирующим поведение объекта. В свою очередь, А. Соловьев интерпретировал это как способность к манипулированию общественным мнением, а В. Ковалев, А. Магомедов, А. Чернышов и др. - в границах понимания «регионального интереса» как инструмента, позволяющего обеспечить требуемый уровень легитимности власти.

На передний план тем самым выходит потребность региональных элит в социально-политической идентификации, которая удовлетворяется посредством процессов политического самоопределения и самоорганизации. Они могут осуществляться в различных формах, отличающихся психологическим механизмом, характером усваиваемых норм и ценностей, ролей и видов деятельности, но, главное, позволяют структурировать территориальное политическое пространство на предмет выявления устойчивых социальных групп, непосредственно осуществляющих политическое руководство регионами.

Концентрация власти и управления в руках таких организованных элитных групп субъектов РФ проявлялась:

во-первых, в усилении власти исполнительных органов, во все более частом использовании ими права законодательной инициативы или корпоративного законодательства;

во-вторых, во влиянии специализированных органов (комиссий, комитетов) внутри законодательных структур, т. е. бюрократизации принятия решений;

в-третьих, активизации неформальных центров власти, не редко выражающейся в авторитарно-криминальном характере трансформации региональных режимов.

27

Ставя во главу угла вопрос о характере и направленности трансформации политического режима на местах и рассмотрение меняющихся приоритетов его политики (в зависимости от поддержки ведущих групп интересов), в качестве промежуточного итога социачьно-политическую идентификации переходных э чит, мы еще недавно получали совокупность конфликтов, разворачивающихся в плоскости: «Центр - региональная администрация -муниципалитет». Они повсеместно персонифицировались, опираясь на средства и методы правителей предыдущих обществ. Процессы институционализации тем самым фиксируют и раскрывают ту реальную смену состояний элит, что для транзитологов может служить индикатором возможных моделей их трансформации, вариантов проводимой политики.

Суда' по сложившейся на сегодняшний день региональной практике, базовыми предпосылками успешности современных поставторитарных переходов являются:

- определенные духовно-исторические традиции, позволяющие совместить социальное и культурное многообразие российских территорий с единством их политических сил, достижением органической (И Ильин) или творческой демократии;

- взаимоадаптация европейских демократических стандартов и особенностей региональной действительности, укрепление социальных основ демократии, прежде всего в виде хозяйственной самостоятельности граждан, их политической независимости, крепости семейных уз и уважения к труду;

достаточно высокий уровень экономического развития страны и соответствующий ему уровень благосостояния граждан, ликвидация бедности и терроризма, наличие рыночных отношений и модернизированной экономики;

последовательная модернизация, в основание которой заложены механизмы территориальной целостности и национальной идентичности, доверия политической системе и ответственности личности и власти перед обществом и государством;

урбанизация, развитость массовых коммуникаций и регулирующих возможностей разных сетей, формирование среднего класса и действительного политического плюрализма;

опыт (методологический аспект, демонстрационный эффект) и помощь уже воплотивших демократию стран, разностороннее международное сотрудничество

Учитывая противоречивую сущность перехода к демократии, сложность ее духовных, социальных основ и предварительных условий, И. Ильин пророчески предостерегал те политические силы и их лидеров, лозунгом которых является: «демократия - немедленно и во что бы то ни стало». Он считал, что страна, лишенная необходимых предпосылок для здоровой, творческой демократии, не должна вводить у себя этого режима до тех пор, пока эти основные условия не будут созданы. Большинство же современных авторов придерживаются другого мнения. А. Мельвиль убежден, что начинать строить демократию можно, не дожидаясь, пока созреют подходящие и благоприятные условия, но

28

предшествующие традиции и общий контекст, в котором осуществляется выбор, оказывают свое влияние на ход и результаты демократического транзита

Однако, практически все предпосылки, воздействующие на конституирование демократии в российских регионах, так или иначе, преломляются в целенаправленном характере волевых усилий субъекта выбора - элитарных слоев. Их пристрастия выступают фактором интеграции общества тогда, когда в дифференциации политических элит взамен конфронтации делается упор на сотрудничество, а в их коммуникациях - ставка на диалог и тактику привлечения во власть представителей основных социально-политических сил. Это постулируется транзитологическим подходом и иллюстрируется новой общественно-политической реальностью России с особым вниманием в современных изменениях элит к их предыстории, специфике и новизне опыта усложняющегося перехода.

В сравнительной ретроспективе ученые различают две модели элитной трансформации: а) долгосрочная - «конвергенция элит», складывающаяся под влиянием протекающего десятилетиями, а иногда и веками «процесса накопления», ведущего к созданию основанного на согласии союза элит; 2) краткосрочная - «сообщество элит», когда после непримиримой конфронтации элиты осознано реорганизуют свои интересы, договариваясь о компромиссах по важнейшим пунктам разногласия. Отечественные региональные элиты пошли по второму пути и перегрузили себя заботами о «самообеспечении» (период олигархизации) и воспроизводстве собственной власти на столько, что не просто удалились от общества, но и вступили в негласное противодействие с ним.

Население территорий, в свою очередь, не только терпит такую власть, но и является соучастником складывающейся реальности, а вместе с ней и своей участи. Поэтому, при всей неоднозначности оценок процессов государственного строительства и меняющейся роли федеральных и региональных властей, именно социальное качество государства становится мерой того, каким общество и его элиты вступили в новый век. В связи с чем в параграфе уточняются структура, функции и задачи региональных элит, отражающих объективную потребность территориальных обществ в сознательной саморегучяции, а самих элит - в саморазвивающемся, консопидированном характере взаимоотношений

Утверждение на столичном уровне своеобычно единой элиты и преобладание в регионах разъединенной элитной структуры позволяет констатировать- Россия в своем транзите явно задержалась на «промежуточно-диффузном» типе элит, свойственном «полудемократиям» Юго-Восточной Азии и частично, периоду НЭПа в нашей стране. Данный тип характеризуется с одной стороны, ценностным консенсусом и взаимодействием между фракциями элиты по отношению ' к существующим политическим институтам, обеспечивающим протекание политических конфликтов по принципу «игры с позитивной

суммой», а с другой - присутствием доминирующей фракции, чья идеология определяет характер официального политического курса (В. Гельман и др.).

Но в главном - перспективном пути развития - это еще не целостный институт в плане смыслообразующей деятельности, формирующей социально-политическую идентичность включенных в нее индивидов и объединяющей их, как и иные страты людей в едином русле общественно-исторического действия. Уже в силу того, что реальный «политический класс» субъектов РФ включает в себя столько существенно различающихся между собой группировок, что в будущем без надлежащих государственных скреп обречен на противостояние и распад. Поэтому у входящих в него элит для прогрессивно-форсированного развития страны, а значит и упрочения своего положения, остается один приемлемый вариант приложения усилий - строить сильное демократическое государство.

В таком государстве наличие разных элит и специфик выполняемых каждой из них функций призвано свести к минимуму возможность просчетов и ошибок при принятии решений общенационального масштаба. В то же время такое положение лишь усиливает обязательность для регионов раздельного формирования и функционирования ветвей власти, воспроизводства правящих групп, близких по своим качествам и навыкам к трем видам элит современности: элите политиков, предпринимателей и интеллектуалов, создания их устойчивых структур и механизмов защиты от рецидивов в них авторитарных тенденций. Данная системная детерминанта находит свое выражение в процессах политического самоопределения, самоорганизации и интеракции региональных элит, в еще большем их единения, что в России возможно только в условиях функционирования президентской республики.

В последующих параграфах главы диссертант углубляет представления о предметно-теоретических критериях транзитологического измерения элит территорий на основе анализа вышеотмеченных процессов, которые в решающей мере определяют динамику их перехода.

Политическое самоопределение региональных элит как необходимое звено демократического транзита это выявление и оформление политической воли субъекта относительно политико-административной структуры общества, ее состояния и перспектив развития. Следствием выявления 'политической воли элит территорий становится их социально-политическая самоидентификация, результатом оформления - конституирование определенного типа самосознания, знания и самоорганизации В этой связи изучение динамики социокультурных, ценностных и организационно-статусных характеристик элит, их историко-компаративный, политологический анализ имеет научно-практическое значение, поскольку позволяет с повышенной степенью достоверности прогнозировать региональное развитие, возможности формирования и воспроизводства правящих групп.

На каждом из исторических периодов по мере своего развития, собственных особенностей и структурных предпосылок территориальные элиты избирают различные модели политического самоопределения со свойственными им формами идентификации и поведения. Их особый смысл обнаруживает себя в поисках того общего, что объединяет и типизирует институт элиты в целом и отдельные ее сегменты, в частности. В качестве базовой здесь выступает категория «знания» как инструмент культуры - политической и организационной. В первом случае знания регулируют поведение индивидов в соответствии с доминирующими моделями социальной и политической активности, во втором - в соответствии с теми нормами и понятиями, что делают их действия в профессиональной среде вполне адекватными и легитимными.

В процессе систематизации этапов истории и транзита элит территорий (в общенациональном контексте) диссертант выделяет наиболее адекватные им модели политического самоопределения. Сложность и противоречивость этого процесса задают исходную многовариантность осуществления региональными элитами, прежде всего, модели «политической вовлеченности» (от личного участия в политике до воздействия на нее через «доверенных лиц» или косвенное влияние). Поэтому на всех этапах трансформации власти в субъектах РФ мы наблюдаем образование элитами разных стратегий политического самоопределения, в том числе и в виде региональных идеологий. Они отражают заинтересованность правящих групп, не сумевших «превратиться» во власть демократического типа, в создании оптимальной для нелиберального общества системы элитарного управления.

Одним из основных противоречий этой системы следует признать разрыв между элитарностью и демократией, между элитарным механизмом управления и принципом равных возможностей. Результативность данной системы в конкретно-исторических условиях России напрямую связана с доступом к оперативному лидерству, состязательной на первых порах «сменой поколений» управляющих, с формированием «авторитарно-демократического» корпуса власти в центре и на местах. Его суждения, решения и действия воспринимаются большей частью управляемых в предопределяющем значении. Иначе говоря, построение концептуальной модели транзита региональной элиты осуществляется здесь путем выявления: а) качественных параметров и характеристик, что придают ей целостность и определенность как властной структуре, способной оказывать решающее влияние на социальные изменения в регионе; б) существенных внутренних процессов, объясняющих характер перехода элиты и позволяющих ей конституировать себя на разных уровнях политики в условиях смены приоритетов строительства «государства-нации».

К параметрам первого порядка автором относятся: а) системные качества региональной политической элиты; б) ее внутренние членения; в) цели и функции. К ведущим факторам развития явления - процессы политического самоопределения, формирования и самоорганизации. Поскольку для большинства названных компонентов определение критериев региональной политической элиты носит конкретно-исторический характер, то основное внимание в главе уделяется содержательному анализу сущности, структуры и миссии региональных элит, специфике протекания процессов их трансформации.

В частности, вопрос о сущности регионального элитизма связан с выявлением его смысла, того, что он есть сам по себе, тех особенностей, которые определяют качественную сторону явления. Основная системообразующая характеристика политической элиты может быть понята через разнообразие актов конкретной политической деятельности субъекта, далеко не всегда публично, но преимущественно технологично воздействующего на распределение власти в регионе. Масштаб реальной политической власти, зависимый от специфики национальной системы взаимоотношений между ее уровнями, и раскрывает суть феномена, при той особенности, что взошедшие на вершину иерархии люди, отличаются скорее не тем, что имеют лучшие нравственные или творческие качества, а тем, что обладают в региональной организации превосходящим институциональным влиянием

В диссертации обосновывается, что политическая элита может осуществляться в нескольких основных формах - особой группы и особого института, как отношение и как процесс. Именно в процессе влияния, поддерживаемым определенным количеством институтов, актуализируется властный потенциал правящей региональной элиты, раскрывающий и степень ее дееспособности, и уровень доминантности в политике.

Раскрывая источники и основания власти элиты, автор выделяет в ее строении две основные группы: правящую и контр-элиту. В связи с уточнением места и роли в управляющем слое таких сегментов как «групп вето» и «связанной группы», «самодеятельных» и «потенциальных» элит, «элит в политике» диссертант ставит вопрос о необходимости дальнейшей разработки критериев анализа состава региональных элит, для чего предлагает схему их авторской идентификации. Она включает: «главную» или «системную» элиту, высшую политическую, административную, экономическую и интеллектуальную элиты.

В контексте задач государственного строительства их отличает влияние на социальные группы с целью объединения их в общность, мотивированную в своем развитии общенациональными интересами. Не менее познавательна в связи с этим и предыстория региональных элит. В диссертации осуществляется краткий исторический экскурс применительно к СССР второй почовиной 50-х годов XX века Своеобразным итогом изменений советского периода может служить признание того факта, что к середине 80-х

32

г.г. областные и республиканские партхозактивы вполне могут быть охарактеризованы как региональные элиты, потенциально готовые к последующему размежеванию в терминах «старых» и «новых» элит в рамках «перестраивающегося» институционального порядка.

Формирование политических групп в переходных условиях - другой ключевой фактор транзита региональных элит. В первую очередь он связан со структурно-функциональными изменениями и особенностями рекрутирования того социального слоя, что приходит на смену номенклатуре. Так, в начале 90-х годов в стране формируются главные субъекты элитной структуры: администрация Президента, правительство, парламент, бизнес-группы и региональные элиты. С возможностью автономизации и утверждением новых сфер жизнедеятельности - публичной политики и бизнеса - для кадрового корпуса элит территорий открылись ранее лишь формально используемые каналы рекрутирования -выборы, органы местного самоуправления, партийные и коммерческие организации.

В главе диссертации анализируются:

- структурно-институциональные трансформации и их следствия (изменения состава элит, структуры внутриэлитных отношений и характера конфликтов внутри них);

изменения механизмов прихода к власти и рекрутирования правящих групп (политических, экономических, административных). В частности, показано как путем сочетания избрания и назначения формировалась элита двух «столиц реформ» - Петербурга (при мэре А.Собчаке) и Нижнем Новгороде (при губернаторе Б.Немцове);

- деформации в организации и роли выборов, результаты которых продемонстрировали противоборство двух основных тенденций - реноменклатуризации и рационализации элит;

- подвижки в социально-демографических характеристиках правящих групп, зафиксировавших как универсальность происходящих здесь перемен, в частности, в решении задачи доступа женщин к вершинам власти и политики, приоритетность публичных механизмов политического продвижения, так и знаковую роль неформальной поддержки со стороны групп влияния.

Общим следствием политических и структурно-институциональных изменений региональных элит первого переходного десятилетия стал транзит «неперспективных» (по социалистическим меркам) политиков, пришедших к власти в начале девяностых, к компетентным кадрам конца 90-х годов, подготовленных опытом работы в кризисных условиях и практическим участием в избирательном процессе к подтверждению своих лидерских позиций. По существу, «политика баланса» групп интересов внутри- и межрегиональном пространстве выкристаллизовывалась в их главную функцию. Она требовала от элит наличия политической воли, ресурсов для укрепления воспринимаемого обществом порядка и соответствующих вызовам времени механизмов взаимодействия

1ЫС. НАЦИОНАЛ мм 4 ЬИВЛНОТЕКА СПмр^уг

Процесс самоорганизации субнациональных элит, в основании которого лежат их смысловые системы и особый статус правящих групп в регионах, позволяет формировать им спектр внешних и внутренних отношений. Внешняя функция региональной элиты двояка, т.к. имеет своим направлением воздействие на территориальные общности и федеральную власть. Результатом взаимодействия является официально зафиксированный и конвенционально утвержденный объем полномочий. Опираясь на него, элита осуществляет контроль над вверенной территорией путем создания и закрепления свода правил, способов организации общественной иерархии, социально-политического устройства в целом. Внутренняя функция региональной элиты ориентирована на собственное обустройство в системе управления как национального, так и территориального уровня. В ее фундамент заложен пул политических ресурсов лидеров, используемых на местах в качестве средств и методов функционирования региональных режимов.

В 90-е годы губернаторы - это действительно ключевые фигуры во всех сдвигах в субнациональной политике - и в возвращении в высшие эшелоны власти «прежних» людей, и в сплочении вокруг себя местных элит, и в дееспособности режимов, отражающих концентрацию власти практически в одних руках. В силу этого автор считает наиболее адекватной классификацию политических режимов тех лет по характеру осуществления личной власти. Однако общая специфика регионального режима обнаруживает себя в том, что он всегда соотносим с национальным политическим порядком, и одновременно выступает конформистским воплощением итога самоорганизации местных правящих групп. Так, первый аспект на рубеже веков выразился в том, что, возводя здание новой государственности, центр деавтономизировал и в значительной степени консолидировал элиты территорий при частичном их вытеснении из федеральной политики. Второй аспект проявляется и по ныне в особом статусе политической элиты на местах и во властной иерархии страны, что чревато усилением монополистских и лоббистских проявлений.

Современный режим территорий сочетает противоположные политические практики Он авторитарен, т.к. располагает функционально сильной властью, а преобладающий тип регионального лидера по-прежнему постсоветский управленец. Но он и демократичен по наличию и функционированию соответствующих институтов и процедур. Главное напряжение регионального политического режима сегодня проходит по линиям его интеграции в единую национальную систему власти, которая позволит модернизироваться каждому из образующих его сегментов в направлении сильного демократического государства. Автор уточняет его параметры, где не столько тип режима, его институтов, а то, как они функционируют в конкретном социальном и политическом пространстве является актуальнейшей проблемой и критерием оценки региональной власти.

Основным результатом изменений региональных элит на рубеже веков является признание их новой роли в интеграционной парадигме российской политики, сменившей прежнюю - конфронтацию, где элиты проявили себя через политический вызов и торг. Вектор дальнейшей их трансформации инвариантен Но при любых сценариях (помимо крайних) путь превращения местных правящих групп в значимое сообщество региональных элит будет пролегать через политическую конкуренцию, цивилизованное взаимоотношение с государством и достижение договоренностей с центральной властью. Данный алгоритм сегодня приемлем обеим сторонам, и имеет достаточный импульс к укреплению.

Разработанные автором предметно-теоретические интерпретации природы элиты и процессов ее развития используются в четвертой главе - «Тенденции и динамика постсоветского транзита региональных элит» - для исследования актуальных черт и изменений в их сознании и поведении. Здесь анализируется противоречия ценностной эволюции региональных элит, особенности их трансформации, определяющие степень их ориентации, самоорганизации и готовности к построению на местах новой политической системы, уточняются обстоятельства модернизации жизнедеятельности элит, связанные с эффективной государственностью и демократической консолидацией.

В первом параграфе отмечается: кристаллизация ориентаций региональных элит носит динамичный и внутренне противоречивый характер, что само по себе порождает ситуацию мировозренческой неопределенности и идеологического конформизма, где точкой опоры становится личный прагматичный интерес. Подчеркивается тенденция ценностной эволюции элит территорий, носящей характер «догоняющей» по отношению к аналогичным процессам на федеральном уровне.

Фактор динамики обнаруживает себя в смещения ценностей, воплотившихся: в феноменах «гегемонии» (А. Зудин) ориентаций либерального толка (1991 - 1994гг.), нацеленных на «прозападную» модернизацию страны; явлениях «демократических патриотов» и «авторитарных рыночников» в центре и на местах (И. Клямкин) в период с 1994 по 1998 г.г.; в «дефолте - 98», обанкротившего политико-олигархический союз «либерализаторов»; в административно-политической стабилизации 1999г., закрепившей идейную конфигурацию в рамках результатов выборов в ГосДуму; в формировании нового ценностно-идСологического климата РФ, принесшего в элитарное сознание всех уровней изменения, связанные с поиском объединяющей идеи (с 2000 года по настоящее время).

Фактор противоречивости отчетливо прослеживается в системах ценностей, что выступают в качестве самодостаточных источниках мотивации, действующих на основе деления человеческих обществ на «своих» и «чужих»; в дилеммах модернизации и разломах региональных элит, в формах их противоборства, отражающих не только переменный успех борьбы за приоритеты между реформаторами и консерваторами,

35

правыми и левыми, но и то, что основанием идентификации правящего слоя территорий утверждались не региональные, а корпоративно-клановые интересы.

Главное звено этого процесса - противоречие между традиционализмом и рационализмом (либерализмом). На их синтезе пытаются построить мост в будущее ныне правящие элиты, либеральная часть которых считает, что традиционные формы государственного регулирования обязаны уйти в прошлое. Отношение региональных элит к государству, его новой роли в политическом развитии страны - базовый фактор ориентации, ускоряющих их модернизацию. Выдвижение же задачи формирования новой идеологии является, очевидно, осознанием элитами той ситуации, что хотя в обществе должен сохраняться идеологический плюрализм, при котором разные идеологии могут свободно конкурировать на рынке идей, у государства должна бьггь некая цементирующая нацию идея, приемлемая и разделяемая большей частью его граждан.

В отношении федеративной политики современной России политические ориентации региональных элит имеют своими источниками: совокупность особенностей отечественного федерализма в целом и качественную определенность взаимоотношений в системах «центр - регионы», «регионы - центр». В первом случае это связано с принятием аргументов в пользу сформированного тезиса о специфике российского федерализма, во втором - с политической практикой межуровнего разделения властей.

Отечественный федерализм, интегрирующийся сильной центральной властью и патриотической идеологией, обеспечивает решение трех основных современных задач:

углубления (вопреки всплеску антиреформистских и неотрадиционалистских настроений в обществе) модернизационных процессов;

продолжения государственного строительства, взаимоувязывающего весь спектр начатых реформ с укреплением порядка, низводящего на «нет» тенденции конфедеративизма и местной самодеятельности;

развития социально-экономической и политической интеграции постсоветского общества путем утверждения нового ценностно-идеологического климата России с приоритетом толерантности. Очевидно, что ресурсы Полпредств могут активизировать эти процессы, тем более, что их роль в субъектах Федерации еще не исчерпана.

Можно констатировать, что регионы России вновь находятся в поиске определяющего смысла, способного дать ответы, сформулировать общие ценности и нормы, соответствующие интересам личности, общества, государства Элиты территорий сложно и противоречиво эволюционируют в фарватере общенациональных задач. При этом фрагментированность установок политической элиты большинства субъектов Федерации показывает, что правящие группы еще только начинают думать в категориях собственно

региональных интересов, в результате чего правильная повестка дня и сегодня нередко подменяется проблемами менее значимого уровня.

Другим следствием является своеобычный, зигзагообразный вектор развития национальной политики, когда определенные элитные структуры, не имеющие государственных интересов, своими усилиями создают особый ее алгоритм, обращенный не к солидарности и участию, а к тем или иным архетипам. Поэтому в отношении ключевых вопросов экономической и политической модернизации страны региональная элита лишь частично единая структура, в том числе и в силу диверсифицированного, культурно не упорядоченного характера ее ориентации. В итоге мы наблюдаем довольно прогрессивные экономические и демократические воззрения значительной части элит территорий, но одновременно - дефицит соответствующих решений, способность к эффективному реагированию, неготовность к политическим рискам, влекущим за собой подлинную конкуренцию и сплоченность во взаимодействии с населением и центром.

Выход из этой ситуации один: чтобы «не застрять на перепутье» следует укреплять рационально-правовую легитимность власти, расширять полномочия и ответственность рыночных и демократических институтов на местах. Лишь по мере укоренения в регионах России гражданского порядка, цивилизованных практик взаимодействия общества и государства, политиков, движимых утилитарными и традиционными представлениями о власти, сменят те, для кого источником их политического лидерства является суверенная воля народа, а главным ресурсом - его доверие.

Во втором параграфе выделяются структурные изменения постсоветских политических режимов субъектов РФ и избирательного процесса, связи между ними, сопровождающиеся трансформациями в самой системе региональной власти. Сюда следует отнести:

- модификацию «управляемой» демократии на местах. Выборы зачастую лишь легитимизируют результаты теневых договоренностей (в т.ч. относительно персонального состава региональных легислатур): наиболее значимые политические решения принимаются в процессе закулисного торга с участием групп влияния и групп давления при доминирующей роли «административной вертикали» (О. Гаман-Голутвина и др.);

- стабилизацию системы личной власти в субъектах РФ. Она осуществляется в рамках функционирования «неполной» демократии в России посредством мобилизации лидером всех ресурсов региона, в обязанность которому вменяется проведение реформ или решение иных проблем территорий. Это позволяет заключить, что в большинстве субъектов РФ сложилась «авторитарная ситуация». Формальные институты демократического режима в основном сохранены, но не имеют значения в процессе принятия стратегических решений;

- установление контроля первого лица региона над системой органов государственной власти, местного самоуправления и структурами гражданского общества, олицетворяющих

37

собой своеобразные сегменты режима личной власти, оформление на местах централизованной административной вертикали. Ее участники находятся в той или иной зависимости от лидера, получившего формальную поддержку общественного мнения, депутатского корпуса, части бизнеса и СМИ,

Такая демократия, как и опирающаяся на нее система власти, оказывается «дефектной» (В. Меркель и А. Круассан), но не лишена возможности эволюционировать в направлении «полной» или либеральной демократии. При этом собственные тенденции развития элит и формируемых ими режимов, совпадающие в основополагающих политико-правовых трендах и образующие в этом смысле единый трансформационный поток, достаточно дифференцированы в силу специфических для каждого субъекта РФ базового типа политической культуры, экономики, управления, связей и институционального дизайна.

Политические преобразования 2000-2003 гг. поставили регионы в контролируемые рамки, изменили властную конфигурацию в значительной части субъектов РФ, перегруппировали элиты, их ресурсы и функции. Однако под прикрытием национал-либеральной риторики тенденция администрирования сменяется ныне внутриэлитной борьбой за выбор адекватного типа авторитаризма, т.е. того политического режима, который, оставаясь бюрократическим или технократическим, учитывает культурно-историческое наследие, особенности кризисных явлений конкретного региона и традиционную направленность национальных интересов.

Квалифицированной частью губернаторов и ОЗС востребован позитив «новой регионализации» - возможность развития территорий как моделей строительства их будущего с учетом опыта и специфики в рамках меняющейся федерации. В управлении территорий на первый план стали выходить функции «открывающие» регион и позиционирующие в нем режим как социально ориентированный и конкурентный. Складывающийся тип «доверительной» конкуренции элит обуславливает такой характер его функционирования, где интерпретация и исполнение интересов общества происходит через законодательный процесс. В первую очередь, он требует укрепления принципа раздепения властей, механизмов «сдержек и противовесов», состязательности выборов.

От политического разделения властей зависит характер жизнедеятельности других политических институтов региона: представительных органов, партийных структур и т.д., статус и масштаб их полномочий. По степени состязательности выборов можно судить о характере распределения властных ресурсов между разными секторами и группами региональных элит, об уровне их единства или раскола. Но при нынешнем снижении массового интереса к политике, нежелании идентифицировать себя с теми или иными силами, разбираться в их расстановке, участвовать в избирательном процессе и т.д -

трудно ожидать скорой рационализации региональных политических институтов, что вступает в противоречие с принципом эффективности политической власти.

«Зависает» и принцип разделения властей. Он признан, конституционно закреплен, применяется в построении и работе государственных органов регионов. Однако необходимый для его реализации механизм сдержек и противовесов, позволяющий сбалансировать различные ветви власти и поставить заслон на пути к узурпации власти, еще находится в начальной стадии формирования. Его создание - существенная гарантия демократического развития региональных режимов. Кроме того, разгадка «успешности» их трансформации, правящих здесь элит скрыта в том, насколько они сами готовы изменить политику собственного транзита, практики своего формирования, функционирования и что стало актуальным в последнее время - «ухода» из власти как процесс ее передачи.

Конкурентные выборы на альтернативной основе как реальный показатель вовлеченности общества в политические процессы - первые среди механизмов на пути такой передачи. Тем не менее, закрепление в современной России электоральной политики в форме «политических машин» и инструмента контроля подрывает как свободу выбора, так и гражданское участие, подменяя их обменом ресурсов. Прошедшие выборы фиксируют: положение электората и политических институтов в субъектах РФ таково, что региональный режим является не только главным идеологическим и силовым центром политического урегулирования, но и «форвардом» избирательного процесса. Правящая элита в нем - субъект доминирования. Она задает большинству видимую лишь с публичной формы властвования (Н. Боббио) систему координат, в которой ориентируются, располагаются и перемещаются все остальные акторы.

Как показали избирательные кампании (2001-2004гг.), выборы все больше становятся не только ареной противоборства коалиций, но и типов конкуренции: «бои без правил» сменяются «борьбой по правилам», которая помогает «системным» элитам решать принципиальные вопросы территориальной стабильности. Среди других особенностей избирательных кампаний последних лет следует выделить:

- рост влияния федеральной исполнительной власти на смену состава руководства субъектов РФ и региональный политический процесс в целом;

- формирование реальной многопартийности и, прежде всего нескольких политических объединений, (пусть и, часть из которых не прошла в действующий состав ГосДумы), сохраняющих традиции сильной организации и возможности будировать общественное мнение, не уступающие картельным образованиям;

- сосредоточение идеологии либерализма в столицах и отдельных индустриальных центрах, в то время как на периферии массами оказывается доверие традиционным силам, а в элитах происходит взаимовыгодный обмен ресурсами;

39

- напряжение губернаторских выборов 2000-2003 гг. в следствии корпоративизации регионального политического пространства и решающей роли в выборном процессе «партий власти», бизнес-структур и избирательных технологий. В этом контексте в «коридорах» представительной власти отдельных субъектов РФ оформились два процесса-1. Стремление легислатур территорий к реальной идентификации с позиций идеи «сильного парламентского контроля» и «нестатистического» участия представительной власти в определении кандидатур на ключевые посты в региональном управлении; 2. Возрастание роли партийного фактора в структуре законодательной власти регионов.

Если по уровню развития партий в территориях можно составить представление о возможностях организованного политического участия в конкретных условиях и на определенном отрезке времени, то по модели управления социальной ситуации на местах, которую избрали ведущие участники политического процесса, можно судить о общественно-политическом ландшафте региона как пространстве в той или иной форме контролируемом режимом. В нем по степени конкуренции и влиянии на выборах можно получить информацию о распределении властных ресурсов между группами влияния.

В соответствии с данной логикой и опираясь на фактический опыт перемен в субъектах РФ, автором выделяется ряд тенденций, которые складываются по ходу перераспределения политического влияния на местах между административной вертикалью и крупными ФПГ. Их общей характеристикой может считаться реализация центрами данных групп влияния вполне сознательных установок на трансформацию переходных систем к «полуавторитарным», в том числе и посредством «перепрофилирования» структур управления политической ситуацией территорий в неформальные механизмы контроля. Чем контроль искуснее, тем удачливее манипуляции, к которым прибегают региональные политики для сохранения власти, падают на проблемную социальную почву. Таким образом, главным средством политического регулирования на современном этапе России будут не стопъко демократические процедуры, скочько способность центрального и региональных режимов контролировать ситуацию и поддерживать в обществе конституционный порядок.

Соответственно, вектор трансформации региональных режимов характеризуется в настоящих условиях федеральными допусками и лишь в перспективе пролегает от неконсолидированной (конфликтной) демократии к демократической (доверительной) консолидации как механизму открытого политического соперничества акторов, адаптирующих свои интересы к траектории постиндустриального развития своих территорий и действующих в рамках разграничения ветвей и институтов власти.

С учетом моделей «враждующей» и «доверяющей» демократии региональные политические режимы могут быть квалифицированы, во-первых, как постсоветские, а с

40

конца 2003г. и как собственно российские, во-вторых, как конфликтно-конкурентные при доминировании неформальных институтов в прежних условиях и как доверительно-конкурентные с преобладанием формальных практик на современном этапе. Почти все из них работают как интенсивные структуры социально-политической мобилизации общества, которая нацелена на строительство «государства-нации», но по-разному обеспечивает элиты и массы механизмами консолидации.

В третьем параграфе доказывается, что эффективная государственность и демократическая консолидация - основы нового предназначения региональных элит. Государство российское существует и развивается как процесс постоянного подтверждения готовности наций к единению, в котором элиты и лидеры - генераторы социальной энергии (силы народного духа) и ядра сплочения. В этих условиях укрепление доверия к сильному демократическому государству - базовая стратегическая задача всех отечественных элит.

Ныне Россия имеет реальную возможность для осуществления региональной политики, адекватной модели современного государства, основанного на принципах территориальной целостности, правопорядка и демократического со-управления на всех уровнях. Для этого необходимо: преодолеть негативные последствия первой стадии формирования российского федерализма как этно-национального по преимуществу, центробежного и ассиметричного; сдержать укрепившиеся на местах региональные бюрократии и технократии, открыть перспективы и возможности для развития профессионализации новых (нацеленных на национальный успех) элитных групп, политической самодеятельности среднего класса.

В го же время РФ в отчете экспертов Freedom House 2001-2003 г.г., как и ранее в 90-е годы, оказалась отнесена к группе «частично свободных» стран. Более того, по их мнению, в последние годы качество демократйи в стране ухудшается. И, прежде всего потому, что по ходу углубления реформ политический процесс все больше теряет альтернативность, а региональные элиты все заметнее превращаются в лобби. Концентрированным и символичным воплощением данных характеристик может служить фигура Ю.Лужкова. С его именем в наибольшей степени ассоциируется роль «хозяина» и «лоббиста», создавшего в Москве сложную систему взаимозависимости политических и экономических факторов, которая позволяет ученым говорить о столичном регионе как огромном конгломерате, управляемом как единая корпорация, во главе которой стоит «человек в кепке»

В изменениях последних лет есть и нечто более конструктивно объединяющее региональную элиту. Это процесс социальной интеграции, развитие которого концентрируются ныне на решении таких проблем как бедность и безопасность, а также формирование национальной «вертикали элит». Опыта последнего десятилетия оказалось вполне достаточно и для признания того факта, что на современном этапе развития правового механизма согласования интересов центра, региональных властей и бизнеса

41

ответственность за происходящие в субъектах РФ, наряду с избранными Президентом и Госдумой в полной мере несут и региональные элиты. Их консолидация, как процесс сплочения и закрепления рационально-легитимных форм поведения и взаимодействия по поводу государственной власти на местах - один из нереализованных источников укоренения отечественной демократии. В диссертации даются характеристики консолидации элит территорий на полюсах оси «авторитаризм - автократия - демократия».

На рубеже веков в обстановке ситуативной и клановой логики, которая определяла стиль принятия решений в период «позднего Ельцина», в сплочении региональных элит начинает сказываться разноголосица в ценностно-деятельностных ориентациях ключевых акторов. В составе трансформирующихся правящих коалиций, по крайней мере, центральных регионов, образуются две основные группы и балансирующая между ними «прослойка», различающиеся стратегическими установками и намерениями

Первая из таковых групп - это «государственники». По своей системе ценностей эта часть региональной элиты связана с прежним институциональным порядком. Она ориентируется на сильное централизованное государство и его доминирующую роль в регулировании экономики. В этой группе заметны ситуативно-патерналистские установки, в то время как ориентации на индивидуальную ответственность и конкуренцию выражены слабо. Принцип разделения властей не является столь обязательным, оптимальной формой государственного устройства видится скорее «унитарно-федеративное» государство, внешнеполитический мир разделен на друзей и врагов.

Вторая основная группа - сторонники либеральных ценностей, выбирающие рыночно-демократическую модель развития страны с учетом ее специфики В силу заявленных аспектов для этой части региональной элиты характерны приоритеты рыночного регулирования экономикой (при необходимом вмешательстве государства), частной или смешанной собственности, ориентация на персональную ответственность и конкурентные отношения, социальную активность и участие в общенациональных проектах В области политического устройства они приверженцы принципов федерализма, разделения властей, политического плюрализма и правового государства.

Третья подгруппа - представители утилитарного прагматизма, число которых трудно поддается подсчету в силу «мозаичности» и изменчивости их представлений относительно развития экономических и политических институтов, приоритетных форм активности, оценок собственного положения и деятельности федеральных властей Они нейтральны и одновременно конъюнктурны, чем способны обеспечить перевес при выборе политической и экономической стратегии развития страны Понятно, что это не большинство, которое ориентируется на демократические и рыночные институты Но данная часть представителей

правящих групп расшатывает и без того хрупкий, ценностный консенсус, при отсутствии которого достаточно слабой оказывается база для консолидации региональных элит.

Данные группы представляют собой скорее идеальные типы элит территорий. Но как тенденции они вполне согласуются с мнением, что о демократическом режиме на региональном уровне можно говорить лишь с известной долей условности, так как в лучшем случае речь идет о начальном этапе формирования демократических институтов на постсоветском пространстве. Подавляющая часть региональных режимов относится к авторитарному или полуавторитарному типам. Их, в свою очередь, можно подразделить на несколько видов, тяготеющих либо к демократии, либо к автократии (А. Медушевский).

Демократический аспект модернизации является наиболее адекватной формой современного этапа исторической эволюции. Эффективное государство, как и демократическая консолидация элит - наиболее результативные способы адаптации к социокультурной динамике общества будущего. Именно по отношению к нему принципиально деление элитных групп, различающихся ценностно-деятельными ориентациями, поскольку это означает, что в их сознании складываются две основные модели управления регионами. Одна из них базируется, преимущественно на либеральных экономических и политических ориентациях, другая - на государственнических.

При всей условности подобного разделения, противостояние либералов и консерваторов в России может быть выражено именно в таких категориях. Коммунизм оставил нам резкое противоборство между ними и их фактическую невозможность сведения к единому знаменателю. Но такое положение вещей нельзя не признать объективным (О. Колобов). И выкристаллизуется третья модель регионального управления, имеющая промежуточно-неустойчивый характер, поскольку вбирает в себя характеристики и первой, и второй. Подтверждение тому - наличие местных «полудемократий». Содержание их трансформации будет зависеть от характера противостояния двух основных типов политической организации власти, складывающихся на наших глазах.

Несмотря на особенности и различия между правящими на местах группами в ценностно-деятельностном отношении, их позициям как новых элит присуще и определенное сходство. По мнению диссертанта, оно обнаруживается в следующих проявлениях: а) положительном восприятии социетальных перемен; б) укреплении мотиваций на модернизационный процесс; в) усилении самоидентификации; г) стремлении к организации взаимодействия; д) отстаивании региональных интересов в процессе единения страны.

Позитивное восприятие социетальных перемен означает поддержку перехода к информационному обществу и современной версии государства-нации, предусматривающих укрепление мотиваций на модернизацию. В идентификации новых, но

43

далеко не везде правящих групп намечаются две 'важные тенденции Первая -прагматически инструментальная, соответствующая современным потребностям агентов рынка рынка во взаимном доверии, формирующем структурированную конкурентную среду. Вторая - творчески-инновационная, выражающая в том, что самореализация индивида, развертывание его творческих способностей, знания и культурного потенциала в профессиональной деятельности определяют личностный смысл, который человек придает своей работе.

Обе тенденции исходно «заряжены» не только на региональную трансформацию, но и модернизационный процесс в целом. Первая формирует потенциальный круг «человека экономического», особенно среди молодого поколения профессиональных управленцев, готовых к укреплению легитимной базы общественно-политической системы региона и осуществлению социальных практик, соответствующих принципам цивилизованного мира. Вторая тенденция, опирающаяся на такую социокультурную черту российского социума как самоотверженность, ведет к формированию особого слоя лидеров - агентов регулирования, способных сыграть активную роль в развитии территорий. В связи с этим в диссертации описывается динамика развития «старых» и «новых» региональных элит, не снимающая пока сомнения в их способности быть проводниками модернизации.

В принципе преобразовательный потенциал новых элит может возрасти даже в границах региональной трансформации, если по своему месту и роли в системе общественных отношений они окажутся способными к реконструкции всех территориальных факторов в системное единство. Это их «сверхзадача», в которой перестройка и сплочение рядов - залог успеха. Другой источник - внутренние ресурсы: а) «доверительный» масштаб управления территориальным социумом вплоть до перехода к лидирующим позициям в социальных движениях; б) качественная модернизация правящих на местах групп и, прежде всего традиционалистских сегментов власти всех уровней.

Переход к демократической консолидации элит, ломающей «старорежимный» способ ее обеспечения, заключается на ближайшую перспективу в завершении создания законодательства, устраняющего причины клановой раздробленности и монополизации средств в руках «избранных», повсеместном утверждении идеологии Конституции как приоритетной по отношению к иным идейно-политическим программам, надлежащей организации всей системы региональной власти. Бесспорно, движение территориальных сообществ к более свободным будет тем глубже, чем более массовыми и устойчивыми станут общественные движения, партийные и иные гражданские структуры, сильнее -местное самоуправление.

В то же время, наращивая темпы реформ и выполняя свои обязательства перед социальной сферой, государство в праве в рамках закона предопределять более

44

совершенные критерии политической лояльности граждан и предназначения региональных элит. В них они - лишь тот социальный субъект, группа, члены которой решающим образом влияют на характерные для данной общественно-политической системы процессы развития, в силу чего и занимают преимущественное положение по сравнению с другими структурами воциума. Ныне закономерностью и политическим приоритетом региональных элит является то, что без их консолидации Россия как единое государство в существующих границах может со временем попросту исчезнуть. Сама же демократия как тип государственного устройства не станет формой контроля над элитами, так необходимой для успешной модернизации страны.

Демократическая консолидация элит и эффективное государство важны и для того, чтобы придать идущим преобразованиям необратимый характер. Не секрет, что в них определяющая роль в выборе перспектив и динамики осуществления по-прежнему принадлежит центру. В этом смысле постсоветский транзит региональных элит процесс столь же востребованный для смены типа и механизма привычного для России авторитарно-бюрократического способа властвования, который не допускает состязательности и критики верховной власти. Главное, чтобы результатом реорганизации политической структуры «снизу», явилось гоист и 1 у ирование социально-политических институтов и инструментов нового демократического качества.

Их участие в современном политическом процессе России позволит исключить такой вариант общественной трансформации как возврат к ситуации начала 90-х г.г. и одновременно побочному алгоритму развития самой власти, но обеспечит переход к стабильным, компетентным элитам регионов, твердо ориентированным на ценности демократии и способным в скором будущем осуществлять обоснованно эффективную политику, национальную солидарность и безконфликтную преемственность власти. Однако, так как гарантом движения к такой практике является фигура Президента страны, то серьезным испытанием, чреватым как делегитимацией и деморализацией политических элит, усилением фрагментарности общества, так и внесением адекватных изменений в национальные интересы, может стать 2008 г.

В Заключении подводятся итоги исследования, обращается внимание на направления дальнейшего анализа проблем, связанных с процессами трансформаций региональной элиты страны.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии■

1. Казаков, М.А. Демократия в меняющемся мире: Монография / Колобов, Балуев, Казаков и др. Отв. ред. O.A. Колобов - Нижний Новгород: Изд - во ВВКЦ, 1$>5. ( авт. вклад 1 печ.л.)

2. Казаков, М.А. Власть и общественность: социальные аспекты взаимодействия-Колл. монография / Балабанов, Баранов, Казаков и др Науч. ред. О.Н. Савинова - Нижний Новгород: Изд - во Нижполиграф, 1997. (авт. вклад 1 печ.л.)

3. Казаков, М.А. Региональные элиты в политическом процессе России: Монография / М.А. Казаков - Нижний Новгород: Изд - во НГТУ, 2004. -.330 с. (20,75 печ.л.)

Учебные пособия и научно-справочные издания • «

4. Казаков, М.А. Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях: Хрестоматия / Е.В. Кузнецов, В.П. Макарихин, М А. Казаков и др. Ред. колл Е.В Кузнецов, Б.И. Г;дков, В В. Ниякий - М.: ТПП «ГИУС», 1992. - 270с. (авт. вклад 0,5 печ.л )

5. Казаков, М. А. Каталог общественных женских объединений и возглавляемых женщинами организаций Нижнего Новгорода и Нижегородской области / М А Казаков -Нижний Новгород: Изд - во ВВАГС, 1997. - 60с. ( 3,5 печ.л.)

6. Казаков, М.А. Политология: Уч. пособие / М.А. Казаков, Е.В. Коровина, В.В. Романов и др. Рец. A.B. Дахин. - Нижний Новгород: Изд - во НГТУ, 2002. - 160с. (авт.вклад 1 печ.л.)

Статьи■

7. Казаков, М.А. Российский политический процесс: факторы региональной стабильности / М.А. Казаков // Регион, региональность, регионализм,- Нижний Новгород-НИФ, 1995. -С.66-76.

8 Казаков, М.А. Выборы губернатора: к укреплению власти через состязание позиций / М А. Казаков // Нижегородские выборы-95: новые тенденции и старые уроки -Нижний Новгород; Изд - во ВВАГС, 1996. - С 41 -51.

9 Казаков, М А. Понятие «регион» в россиеведении / М А.Казаков // Рабочие записки (молодых ученых и преподавателей гуманитарных наук вузов Нижегородской области). - Нижний Новгород: ПАНИ, 1997. - №2 - С.58-65.

10. Казаков, М А Женская региональная элита: штрихи к политическому портрету / М.А.Казаков // Власть и общественность: социальные аспекты взаимодействия: Колл. монография. - Нижний Новгород: Изд - во Нижполиграф, 1997. - С.87-94.

11. Казаков, М.А. Региональное политическое лидерство в России: план-конспект анализа / М.А.Казаков // Информ.- аналит. сборник «Реформа». - Нижний Новгород: Изд -во НИЭР. - 1997. - №1. - С.24-27

12. Казаков, М.А. Региональные элиты: сравнительные аспекты эволюции /М.А.Казаков // Информ - аналит. сборник «Реформа». - Нижний Новгород: Изд - во НИЭР, 1997. - №10. -С. 40-46.

13. Казаков, М.А. Коммуникативная культура и менеджмент: от адекватного понимания к инноватике управления / М.А. Казаков, Р.Р. Тамашин II Портрет РЯ-специалиста: социально- психологические и деловые качества: Материалы межвуз. научно-практ. сем., Н.Новгород 22-24 февраля 2001г. - Нижний Новгород: Изд - во НГТУ, 2001. - С. 23-29.

14. Казаков, М.А. Сезон губернаторских выборов: начало интерактивных игр / М.А. Казаков И Вест, эконом, реформ. - Нижний Новгород: Изд - во НИЭР. - 2001. - №2. - С. 5460.

15 Казаков, М.А. Постсоветская элита как генератор социальных конфликтов / М.А. Казаков // Социальная политика социального государства: Материалы межд. научно-практ. конф , Н.Новгород 4-6 октября 2001г. - Нижний Новгород: Изд - во ННГУ, 2002, - С. 79-86.

16. Казаков, М.А. Региональная элита как совокупность малых групп: особенности транзита / М.А. Казаков // Малая социальная группа: социокультурный и социопсихологический аспекты. Материалы межд. научно-практ. конф., Н. Новгород 18-20 марта 2004г. - Нижний Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2004. - Т. 1. - С. 74-79.

17. Казаков, М..А. Меняющиеся роли элиты в политическом управлении регионами / М. А. Казаков // Гуманитарий: Ежегодник ИСИ МГУ им. Н.П.Огарева - г.Саранск: ГУЛ РМ «Республиканская типография «Красный Октябрь», 2004. - №4. - С.55-61.

Статьи в периодических изданиях, включенных в «Перечень периодических научных изданий, рекомендуемых для публикации научных работ, отраокающих основное научное содержание докторских диссертаций» ВАК РФ:

18. Казаков, М.А. Региональный политический процесс как актуальная интеракция / М. А. Казаков // Международный академический журнал, 2002. - С. 23-34.

19. Казаков, М А Постсоветский транзит региональный элит: к результатам исследования / отв. ред. О А. Колобов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия международные отношения, политология, регионоведение. - Выпуск 1(2) - Нижний Новгород- Изд - во ННГУ им Лобачевского, 2004. - С. 296-302.

2006-4

14042 Й1 5 49 4

г и современные тенденции транзита региональи

20. Казаков, М А. Постсоветский опыт и современные тенденции транзита региональных элит / М А. Казаков // Регионология - г. Саранск' ГУЛ РМ «Республиканская типография «Красный Октябрь», 2004 . - С. 159-170.

21. Казаков, М.А. Инновационный аспект роли региональных элит в политическом управлении территорий / М.А. Казаков // Инновации в науке, образовании и производстве: Труды СПб ГТУ № 492 / Под ред. В.Г.Колосова, И.Л.Туккеля. - СПб: Изд - во Политехи, ун-та, 2004. -С.54-57.

22. Казаков, М.А. Противоречия, обстоятельства и динамика постсоветского транзита региональных элит / отв. ред О А. Колобов // Вестник Нижегородского университета им Н.И. Лобачевского. Серия международные отношения, политология, регионоведение. -Выпуск 1(2). Нижний Новгород: Изд - во ННГУ им. Лобачевского, 2005. - С. 274-282.

Подписано в печать 16.06.2005. Формат 60 х 84 '/ю. Бумага офсетная. _Печать офсетная. Уч.-изд. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ 420._

Нижегородский государственный технический университет. Типография НГТУ. 603600, ГСП-41, г. Нижний Новгород, ул. К. Минина, 24.