автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Предпринимательский риск в социальных функциях российского бизнес-слоя

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Мартюченко, Ольга Юрьевна

Введение.

Глава 1. Социальная природа предпринимательского риска в современном российском обществе.

1.1. Характер предпринимательского риска в условиях социальной трансформации.

1.2. Социальные модели рисков и их связь с изменениями в социальной структуре общества.

Глава 2. Социальный ресурс предпринимательского риска в современных условиях.

2.1. Региональная специфика предпринимательского риска.

2.2. Информационная основа предпринимательского риска.

Введение диссертации2001 год, автореферат по социологии, Мартюченко, Ольга Юрьевна

Переходное состояние социальных отношений, что характерно для современного российского общества, воспроизводит ряд характерных для них особенностей и тенденций. В своеобразных соотношениях выступают объективные основания и субъективные факторы социального процесса, когда разрыв прежних экономических и политических взаимосвязей, базовых оснований прежнего порядка сопровождается усилением роли вторичных обстоятельств в регулировании общественных отношений. Издержки и противоречия экономического порядка компенсируются политическими факторами, что на определенном этапе придает общественной системе мобильность и возможность инновациям, реализуемым через политические технологии.

Модифицируется вся система социальной детерминации, складываются новые субъекты экономики и политики, формируется принципиально новая схема взаимосвязей между уровнями и подсистемами всего общественного организма. Интенсифицируется фактор случайности и риска, поскольку изменения в социальных отношениях обычно неадекватно воспринимаются общественным сознанием, фиксируются в государственных и партийных программах экономического реформирования и государственного строительства. Глобальная социальная трансформация чревата возрастанием фактора риска буквально по всем направлениям реформирования, независимо от того, какая модель реформы избрана правящей элитой и экономически господствующим классом. Для современной России это идеолого-телеологическая модель, по которой вначале лидирующей политической группировкой была сформирована легкая идеальная, логическим образом сконструированная схема переустройства общества, под которую зачастую волевым путем подгонялись в процессе хода реформ базовые составляющие данного общества. Макроэкономические показатели при формировании схемы в основном не учитывались, тем самым на всех участках и уровнях трансформационных процессов усиливались элементы риска и неопределенности. Идеология либерализма и технологии, обоснованная преимущественно на теоретико-методологическом уровне, при соприкосновении с реальностью давали совершенно иной результат, чем это было задумано.

Одним словом, актуализация проблемы социального, инновационного, предпринимательского риска в современных условиях связана не только с переходным и кризисным состоянием общества, но и с теми субъективными моментами, которые вплетены в процесс реформирования политическим руководством и административной элитой как на федеральном, так и на региональном уровнях. Тема риска так или иначе связана практически со всеми социологическими и социальными проблемами, она присутствует в научных исследованиях на любом уровне. Это и макроуровень социологического анализа, и его средний уровень, и микроуровень. На макроуровне обнаруживаются риски глобальной трансформации российского общества, расхождение между либеральными идеологией и социальными технологиями руководства, с одной стороны, и экономическими и политическими возможностями общества, с другой стороны, фиксируемыми в макроэкономических показателях. В исследованиях это получило название рисков виртуального состояния социума, поскольку отмеченное расхождение привело к прямо противоположным результатам по сравнению с тем, что задумывалось.

Вероятность виртуальных рисков, воспроизводимых на макроуровне, экстраполируется и транслируется и на более низкие этажи социального порядка, что обнаруживается в несоответствиях между экономическими и политическими процессами, социальной структурой и политической системой, психологией индивидуального успеха и социокультурными ценностями и установками носителей новой предпринимательской ментальности. Если на макроуровне социологического анализа мы имеем расхождение между идеологией, методологией реформирования, то на среднем уровне это преимущественно расхождение между системной организацией экономического и политического процесса, соответствием данной системности общепринятым международным стандартам при определенном допустимом отклонении от него и состоянием, характером субъектности социальной структуры, то есть, какие социальные группы реально контролируют многоукладную экономику, политическую демократию и социальные ресурсы общества. Актуализируется в данном контексте и на данном уровне субъектное наполнение экономики и политики. Усиление роли теневых субъектов в социальной структуре углубляет их дифференциацию на теневой и легальный уровни, тем самым возрастает риск в попытках стабилизации общественной системы и ее отдельных сегментов. Это риски системной организации социального порядка, определяющие его неустойчивость и возможность возврата к чрезвычайной, мобилизационной модели.

Проблема риска имеет место не только в рамках системной методологии, в организациях макро и среднего уровня. Она в значительной степени связана и с индивидуальным выбором и особенно в среде бизнес-слоя. Это выходит на область постклассической и постнеклассической социологической методологии, что за последние несколько лет имеет особый интерес исследователей. Как пишет А.Турси, "возникла необходимость заменить классическую социологию другим представлением об общественной жизни. Считается возможным и необходимым описать другой тип анализа, в центре которого находится идея социального действия"1. Тем самым проблема социального риска вообще и предпринимательского в частности обусловлена не только социальными противоречиями современной российской трансформации, но и задачами развития и адаптации к новым условиям по

1 Турси А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998. С.7,8. стнеклассической и неклассической методологии. Анализ затрудняется тем, что тема риска в исследованиях, связанных с системным подходом, может быть рассмотрена в качестве риска как элемента системности или как отклонение системности от заданных ей параметров. Или же, по крайней мере, как проявление субъективного, политико-идеологического асистемного фактора в функционировании и эволюции системы. Это в определенной степени выход за пределы целостности, упорядоченности, предсказуемости социального процесса.

Совершенно другая ситуация, когда речь идет о совершенно другой базовой социологической категории, которая не связывается изначально с явлениями и качествами системности. В качестве такой категории можно взять "действие", "деятельность", "участие", "предпринимательство", сориентированных в основном на индивидуальное участие, индивидуальный риск. Для современной российской экономической и социально-политической ситуации данное обстоятельство имеет особое значение по целому ряду обстоятельств. Во-первых, у нас окончательно не устоялись и не проработаны на общегосударственном уровне нормы и правила социального и экономико-политического поведения субъектов, каждый из которых не вписан в систему санкционированного государством и одобренного обществом риска и всякий раз рискует по-своему. Это индивидуализация риска в контексте социального распада неясности базовых экономических, политических, правовых координат. Во-вторых, в современном российском обществе многие социальные категории выведены за пределы социального и инновационного риска. Один по причине своей крайней бедности, когда рисковать собственно нечем. Другие по причине своего привилегированного положения, когда они ничем не рискуют, поскольку стоят выше закона и социальных норм. Тем самым одновременно сужается социальное поле риска, но происходит его нарастание у тех, кто непосредственно с ним связан.

В первую очередь это предприниматели. В-третьих, в ситуации, когда произошло сращивание функций власти и собственности, когда политическое влияние тех или иных субъектов общественных отношений адекватно их экономическому могуществу, полем риска становится не только экономика, но и власть. Причем власть усиливает или, наоборот, ослабляет уже на экономическом пространстве фактор риска. Риск в этом случае перестает быть типично социально-экономическим явлением и охватывает область политики, воспроизводит в своих качествах и политические процессы.

Несмотря на актуальность проблемы социального и предпринимательского риска в исследовании социально-экономической системы, механизмов принятия решений на различных уровнях, она тем не менее не получила должного освещения в научной литературе по вопросам социального менеджмента, функционирования бизнес-слоя, реализации предпринимательского потенциала общества. Причем данная ситуация наблюдается и в настоящее время, когда сняты прямые и косвенные запреты на анализ рисков различного характера и уровня. В советское и постсоветское время были свои причины, чтобы обходить и недооценивать проблему рисков. В условиях плановой экономики и так называемого научного управления обществом данная проблема либо вообще игнорировалась, либо связывалась в основном с отходом от принципов социалистического хозяйствования. Риск, если и допускался, то в пределах индивидуальной инициативы, граничащей с нарушением норм плановой экономики. Его возможность предполагалась в рамках одного из принципов научного управления, связанного с оценкой эффективности производственной деятельности: добиться наилучших показателей при минимальных затратах ресурсов в короткое время1. Степень риска оценивалась в категориях тождественности материальных, временных и трудозатрат. Плановая экономика и директивное управление социальными

1 См: Афанасьев А.Г. Научное управление обществом. М., 1973. С.161-172. процессами рассматривались в данном случае как противовес глобальному риску и риску на локальном уровне.

Причем это происходило в условиях, когда политическое руководство ставило глобальный эксперимент в огромных социальных масштабах по построению вначале социалистического, затем коммунистического общества. И данная установка базировалась исключительно на умозрительно выведенной установке о возможности победы социализма (коммунизма) первоначально в одной стране. Программа и политическая доктрина коммунистической партии легли в основу регулирования социально-экономических процессов. Руководством в этом регулировании являлись не научно доказанные положения, а система ориентиров и приоритетов, логически выведенных из практики пороков и недостатков капиталистического общества. Негативные оценки капитализма легли в основу позитивной, созидательной большевистской политической доктрины, ряд положений которой был прямо экстраполирован на экономику. Это был глобальный социальный риск, связанный с попытками тоталитарной партии сразу в короткое время решить все социальные, экономические и политические проблемы.

Тема глобального, масштабного риска, взятого в масштабах государства или отдельного общества, в отечественной социологической литературе не нашла существенного отражения. Риск характеризуется на уровне мелкого и среднего предпринимательства. Отечественная социологическая теория либо сводится в данном случае к комментированию зарубежных методологических установок, либо связана с представлениями микроуровня, причем в основном выведенными из процедурно-организационных аспектов экономики и политики. Слабо освоены ментально-психологические основания риска, взятого на макроуровне функционирования общественных отношений. Абсолютизация чисто организационных, функционально-менеджерских вопросов, абсолютизация микроуровня их функционирования сводит проблему рисков до ситуации отклонения от ранее заданных параметров.

В определенном смысле это должно быть так, но применительно к эффективной социально и организационно отлаженной экономике, которая имеет место в зарубежных странах. В них отлаженность социально-экономического процесса вписана в рамки естественной самоорганизации гражданского общества. В современной же российской практике риск на микроуровне, в частности в предпринимательской среде, есть локальный вариант проявления глобального риска, проистекающего от неустойчивости, переходности общественной системы в целом. У нас риск является отнюдь не частным случаем предпринимательской деятельности, а субъектным воплощением или субъективизацией неустойчивости социальной системы. Он одновременно глобален и тотален, то есть присутствует и в экономике, и в политике в силу непредсказуемости социального курса власти. Причем опасность риска существенно возрастает в ситуации, когда экономические и социальные резервы общества окончательно исчерпаны. В этой ситуации для правительства и местных администраций полем риска является все общество в целом, а для общества, в свою очередь, власть выступает постоянным источником и импульсом риска на грани элементарного выживания.

В экстремальной для современного российского общества ситуации отечественная социология также игнорирует проблему социального и предпринимательского риска. Она не представлена даже в фундаментальных трудах, в частности таких как "Российская социологическая энциклопедия" и "Социология в России"1. Проблема риска растворена в вопросах социальной адаптации, несистемных, нелинейных явлений. Она характеризуется

1 Российская социологическая энциклопедия. Под общей редакцией акад. РАН Г.В. Осипова. М., 1998; Социология в России. Под редакцией В.А. Ядова. Изд. 2. М., 1998. или подразумевается как отклонение и выход за определенные социальные нормы и организационные варианты. Однако западная социально-экономическая наука, помимо общего определения риска, оперирует и другими детализирующими его понятиями: деловой риск (business risk), моральный риск (financial risk) и т.п.1 Для зарубежной социальной теории риск связан не только с феноменом непредсказуемости, противоречивости экономического процесса, недостаточной профессиональной компетентности менеджера или предпринимателя, дефицитом информации, но и с возможностью получения более чем средней прибыли, реализации индивидуальных способностей и управленческих навыков и т.п. Однако и в данном случае риск выводится за пределы системности, упорядоченности. Риск - это не совсем упорядоченная деятельность, основанная на ограниченности информации и профессиональной компетенции2.

Таким образом, в исследовании проблем социального, инновационного, предпринимательского и т.п. рисков в отечественной социологической науке существуют малоизученные проблемные поля теоретического, методологического, конкретно-прикладного характера. В теоретическом аспекте нуждается в научном осмыслении взаимосвязь риска, в том числе и предпринимательского, с рисками как на макроуровне экономического процесса, так и в различных подсистемах общественных отношений. Необходимо уточнение социальных параметров и механизма проявления риска, его вписанности в контекст экономического реформирования общества. В методологическом плане необходимо определиться с характером и профилем информации, методами ее получения относительно риска; какая информация является характеристикой риска, а какая лежит за его пределами. В конкрет

1 Словарь современной экономической теории Макмиллана. Пер. с англ. М., 1997. С.63, 101, 184, 339, 438; См. также: Косалс Л. Между хаосом и социальным порядком// Pro et contra. Теневые отношения. Том 4. № 1. М., 1999.

2 См.: Organisation for economic co-Operation and Development Report I Paris,1997. C.131. но-прикладном смысле весьма актуальна взаимосвязь, выраженная в научных рекомендациях, теории и практике регулирования общественных отношений. Предпринимательская деятельность Предпринимательская деятельность предполагает социально выверенные представления о предметах и объектах риска с учетом всего многообразия их ментальных, экономических качеств. Пределы риска в данном случае связаны не только со свободой деятельности субъекта риска, но и с возможностями его объекта, который представляет собой определенную общественную среду, среду социального и предпринимательского риска. Риск нуждается в этом случае в системном социологическом описании и исследовании.

Главное не только рассмотреть модель и механизм поведения субъекта риска, но и ту среду, в которой риск осуществляется. Возможности риска зависят как от свободы предпринимателя, так и от реагирования на него среды.

Социальная среда риска характеризуется целым рядом параметров и не сводится к чисто организационно-процедурным факторам риска. Социологически механизм риска описывается через многие социальные и психологические состояния: страх, соперничество, конкуренция, профессиональный отбор, состояние неопределенности, стабильность и т.п.1 Однако отечественная социально-экономическая литература обращает основное внимание в феномене риска на процедуру его осуществления; скорее как на механизм, технологию, а не на деятельность особого рода. Это как бы одномоментное, рядовое действие, прямая интервенция хозяйствующего субъекта в до конца не освоенную им экономическую среду, причем понимаемую не как среду, состоящую из людей, а из объектов собственности и индивидуального при

1 См.: Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993; Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993; Его же: Анатомия человеческой деструктивное™. М., 1994; Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991; Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. тязания. Категория риска во многом связана с качеством отечественной ментальное™ не в меньшей степени, чем с универсальными технологиями и категориями бизнеса и хозяйствования1.

Социальная природа рисков как определенная экстремальная ситуация в экономике, политике, социальной сфере стимулирует внимание философов, социологов, экономистов, юристов. С точки зрения предметов и задач своих наук и теоретических направлений они пытаются осмыслить природу риска, механизм его проявления, социально-экономические и политические последствия. Основное внимание уделяется анализу рисков как качественного состояния деятельности или процесса. Риск обычно вписывается в систему координат, характеризующих состояния кризиса, перехода, конфликта, то есть социальной неустойчивости, асистемного проявления экономических и политических процессов. Проблемы кризисности, общей рискованности жизни, экзестенциальной тревоги рассматривались С. Кьеркегором, Ж.-П. Сартром, К. Ясперсом, М. Хайдеггером, H.A. Бердяевым и др. Риски общественного и индивидуального сознания подвергались анализу Г.В. Гегелем, Ж. Батаем, М.М. Бахтиным, Н.О. Лосским, Э. Фроммом, Ж. Дерридой, Г. Леболом, 3. Фрейдом, X. Ортега-Гассетом, Э. Канетти, С. Московичи, Г .Голуммером и др.2 В работах этих авторов риски анализируются в широком социальном контексте и психологически мотивированы. Риски сопровождаются состояниями страха, неуверенности, чувства опасности, неопределенности. Они характерны как для поведения исторических индивидуальностей и персонажей, так и для массового состояния общества. Риски связываются также с глобальными революционными прорывами, реализующими социальную закономер

1 См.: Русская философия собственности ХУШ-ХХ вв. Спб, 1994.

2 См.: Гассел Б. История западной философии. Т.2. М., 1993; Психология масс. Хрестоматия. Самара, 1998; Зеньковский В.В. История русской философии. Т.2. 4.1,2. Ленинград, 1991. ность и историческую необходимость и обусловлены индивидуальной волей, интересами господствующего субъекта.

В данном случае проблема рисков для данного исследования имеет преимущественно методологическое значение, поскольку они вписаны в общесоциальный контекст и характеризуют экономическую и политическую ситуацию преимущественно на изломах исторического процесса, когда актуализируется проблема активного прямого действия масс и политических лидеров, а возможности для этого существенно суживаются. Для современных российских условий данное обстоятельство имеет существенное значение, поскольку имеет место именно отмеченное стечение экономических и политических факторов, а именно: крайняя ограниченность общественных ресурсов для широкого социального маневра, поворота и трансформации; высокая автономность и эгоизм политических лидеров, независимых от масс, их организованность в экономические и политические кланы; широкое недовольство общества проводимыми властью экономическими и политическими реформами. Это массовое состояние риска, когда ни одна из общественных сил не может поручиться за результаты этих реформ, из-за которых население впало в крайнюю нищету. Риски экономического прозябания вполне легко и естественно могут смениться политическими рисками, то есть массовым расположением населения политически и одномоментно решить все проблемы.

Существенное внимание проблематике рисков уделяют социальные психологи, правоведы1. Риски в этом случае рассматриваются не сами по себе, не с точки зрения механизмов их реализации, а преимущественно как имманентное состояние правовой нестабильности, психологического дискомфорта. Особое место тема рисков занимает в научной литературе по фи

1 См.: Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., 1995; Психология госслужбы. Очерки по социальной психологии. М., 1997. нансовому менеджменту и финансовому капиталу, поскольку в настоящее время именно финансовый, посреднический капитал приносит наибольшую политическую выгоду и прибыль. Обороты на финансовом рынке сегодня более чем в 30 раз превышают обороты на рынке производственных и сельскохозяйственных товаров1.

Проблема инновационных рисков занимает особое место в научной литературе по теории управления, контроля и организаций. Хотя менеджеры и являются наемными работниками, а не собственниками капиталов, они в своих функциях реализуют идеи и механизмы свободного предпринимательства, находятся на острие экономической и политической конкуренции. Экономический и политический менеджмент в социальном и социологическом своем содержании является субъектно обозначенным, органически встроенным в систему социальных рисков. Если собственник рискует в основном производственным и финансовым капиталом, то менеджер - капиталом интеллектуальным, собственной репутацией, которая представляет собой весьма важную составляющую в предпринимательской деятельности. Нужно учитывать и то обстоятельство, что большинство современных российских собственников являются одновременно менеджерами собственного производства и финансового дела, возглавляют промышленные, сырьевые и финансовые империи. По данным А. Илларионова около 98% всех средних и мелких предпринимателей России так или иначе участвуют в менеджменте на местном уровне2.

Понятие "менеджмент" является специфическим социальным феноменом. Основные его характеристики - универсальность (применимость в самых различных сферах жизни); использование власти; профессионализа

1 Финансовый капитал в условиях экономической нестабильности. Материалы Круглого стола российских предпринимателей и политиков. (Москва. 17-19 ноября 1999 г.). М., 1999. С.19.

2 См.: Независимая газета. 2000. 27 сентября. ция управления (монополизация знаний об управлении группой специально подготовленных экспертов). Эти признаки находятся в тесной связи с так называемым интеллектуальным проектом современности. Этот проект содержит в себе представления о линейности социального прогресса, науке, построенной на эмпирическом знании и способной сформулировать объективные законы функционирования природных и социальных систем, экспертах, применяющих полученные наукой знания в целях прогресса1. Через проблематику менеджмента, которая имеет во многом междисциплинарный характер, правовые, собственно экономические аспекты предпринимательского риска приобретают социальный характер и социологическое содержание. Они органически вплетаются, с одной стороны, в управленческий процесс как качество отношений между субъектом и объектом управления; с другой стороны, в этом проявляется их социально-ценностный характер как проявление коллективной и индивидуальной свободы. Риск в системе менеджмента содержит в себе свойство определенной системности, на что и ориентируются управленческие технологии. В другом же случае риск представляется как свойство и условие социальной и предпринимательской свободы.

В числе исследователей по проблемам экономического, философского и политического менеджмента следует назвать в первую очередь А. Агеева, А.Н. Алексеева, JI.B. Бабаевой, Г.С. Батыгина, П. Бергера, X. Ватанабэ, Д.М. Гвишиани, Э. Голдпера, И.Б. Гуркова, А.И. Егорова, М. Киблицкой, И. Козиной, Е.И. Комаровой, А.И. Кравченко, В.В. Лысикова, А. Наумова, А. Пригожина, A.A. Радугина, К.А. Радугина, ГТ.В. Романова, Е.Р. Смирнову, А.Ф. Филиппова и др. В работах этих авторов проблемам риска не всегда уделяется специальное внимание, что имеет свои резоны, поскольку он вписан в

1 Романов П.В. Социологические интерпретации менеджмента: исследования управления, контроля и организаций в современном обществе. Саратов, 2000. С.93. систему организации и регулирования производства, власти, социальной сферы. Риск рассматривается либо как частный случай управленческой практики, либо санкционированная собственником и государством норма отключения от заранее заданных параметров. Главным для нас достоинством в этих работах являются попытки представить и описать предпринимательский риск в широком социальном контексте, как плюрализм выбора и социальной воли предпринимателя и менеджера.

Особую группу публикаций составляет научная литература по наиболее общим вопросам социально-экономических и политических отношений переходного, кризисного типа, что имеет место в современном российском обществе. В ней дается характеристика условий проявлений предпринимательского риска, насколько он детерминирован и мотивирован преимущественно внешними обстоятельствами. Это работы Л. Абалкина, С. Глазьева, М. Львова, В. Радаева, Р. Рыбкиной, Л. Косалса, Б. Пинскера, С. Павленко, В. Разуваева, К. Макиенко, В. Максименко и др. Важной особенностью их исследований является многоуровневый и многоаспектный подход к предпринимательской среде. Она характеризуется как на уровне легальной, так и теневой экономики. Теневая экономика рассматривается одновременно и как сфера повышенного предпринимательского риска, и как механизм получения сверхдоходов и способ страховки от превратностей конкуренции и налогообложения на легальном уровне. Риск в данном случае представляется как производное явление от характера и способа организации предпринимательской среды, которая, в свою очередь, определяется содержанием экономических отношений, ментальностью общества и особенностями политического порядка. Ситуации риска объясняются, с одной стороны, особенностью предпринимательской деятельности вообще; с другой стороны, состоянием переходности, кризисности общественных отношений. Здесь присутствует интерпретация риска как методологии и технологии предпринимательства. Методология касается деятельности вообще, технология -конкретной экономической и социальной ситуации.

Исходя из актуальности проблемы исследования, а также недостаточной ее изученности в отечественной социологической литературе и ограниченных возможностей адаптации теоретико-методологических установок зарубежных исследователей применительно к специфическим условиям российского общества формируется цель работы.

Целью диссертационного исследования является анализ социальных факторов, механизма осуществления предпринимательского риска как общественной функции российского бизнес-слоя в контексте кризисной, переходной экономики. Реализация поставленной цели достигается путем решения следующих задач:

- исследовать социальные условия и общественные составляющие предпринимательского риска как элемента социально-экономических функций бизнес-слоя;

-рассмотреть механизмы включения предпринимательского риска в проблемное поле современной российской экономики и социальной сферы;

- охарактеризовать наиболее типичные модели предпринимательского риска, обусловленные природой, ментальностью, социальным статусом бизнес-слоя;

- предпринять попытку оценить социальную эффективность предпринимательского риска, его взаимосвязь с инновационным риском в экономике, политике, социальных отношениях;

- проанализировать региональную специфику предпринимательского риска с учетом экономического и политического реформирования регионального социального пространства;

- рассмотреть иформационный ресурс предпринимательского риска и способы и принципы информационного обеспечения предпринимательской деятельности.

Объектом исследования являются функции бизнес-слоя как субъекта социально-политического процесса. Предмет исследования - социальные факторы и элементы риска в реализации этих функций. Эмпирическую базу работы составляют данные социально-экономической статистики федерального и регионального уровней по проблемам предпринимательской деятельности, структурирования собственности, уровня доходов населения в сравнении с уровнем жизни бизнес-слоя. Учитывая специфику исследуемых и слабую изученность самой проблемы, представлялось проблематичным использование формализованных методов, ориентированных скорее на получение экстенсивной, а не глубинной информации. Исходя из этого, в качестве методологической базы использовался качественный подход, что предполагало ориентацию на "свободные", "неформализованные", интерпретативные методы сбора и анализа данных. Метод биографического парративного интервью дал возможность проследить влияние факторов, обусловливающих формирование факторов предпринимательского риска в системе жизнедеятельности бизнес-слоя, в какой степени риск является частью жизненного опыта данного слоя. Интервьюирование осуществлялось в гг. Саратове, Балаково, Балашове летом 1999 г. Всего собрано 50 жизнеописаний. При проведении интервью использовался путеводитель, включающий блоки, позволяющий получить информацию об основных фактах жизни опрашиваемого. Беседы записывались на аудиопленку и затем транскрибировались.

Научная новизна диссертационного исследования определяется его целью, характером поставленных задач, уровнем разработки проблемы в современной социологической литературе и заключается в следующих моментах:

- впервые в качестве самостоятельной проблемы анализируется предпринимательский риск как имманентное качество функций бизнес-слоя и следствие ментальное™ данной группы;

- определены социальные параметры поля риска, характерного для современной российской экономики и политики, в котором предпринимательский риск рассмотрен в качестве его элемента;

- дана оценка предпринимательского риска в его соотношении с инновационным риском;

- осуществлена классификация предпринимательских рисков по различным основаниям: по объекту их применения, по уровню социально-экономических отношений, по субъекту риска и т.п.;

-рассмотрена роль ментальных факторов в ситуации предпринимательского риска.

Методологическая основа диссертации. В основе авторской интерпретации теории предпринимательского риска явились работы отечественных и зарубежных социологов по проблемам собственности, этики предпринимательства, переходной экономики, кризисного состояния социума, в частности М. Вебера, Э. Дюркгейма, С. Кьеркегора, Э. Фромма, Н. Бердяева, Н. Лосского, С. Булгакова и др. Особую значимость имели публикации по вопросам ментальности предпринимательского слоя в отечественной истории и экономике, а также связанные с формированием психологии и технологии предпринимательства. Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались на заседаниях кафедры социологии Саратовского государственного технического университета, на методологических семинарах в СГУ и СГТУ, на двух научных конференциях в Саратовском социально-гуманитарном университете (1998, 1999 гг.), на заседаниях международного семинара "Проблемы Поволжского регионализма" (Саратов, 1999 г.), на секции виртуальной мастерской "Имперские и региональные аспекты российского исторического пространства" (Саратов, 2000 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Предпринимательский риск в социальных функциях российского бизнес-слоя"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современная российская бизнес-элита вписана в экономические, социальные и политические отношения посредством двух социальных механизмов. Прежде сего через систему социальных институтов или институциональную структуру общества. В данном случае отношения бизнеса, общества и власти реализуются через государственно-политические, предпри-нимательско-экономические и социально-трудовые институты, то есть фиксирующие и воспроизводящие производительную деятельность общества. Бизнес-элита соотносится и взаимодействует с государственными и общественными институтами как непосредственно, так и опосредованно, через механизмы других институциональных структур. Для современной российской бизнес-элиты интересы общественного развития, общезначимые социальные интересы не являются доминирующими в системе социальных приоритетов и экономические, рыночные механизмы в целом не определяют ее социальный статус и общественное благополучие. Доминируют в основном политические факторы.

Тем самым граница между бизнес-классом и административной элитой или номенклатурой представляется размытой и непринципиальной. Бизнес-класс и административная элита в своих социальных функциях опираются на одни и те же технологии: силовое давление на общество, теневую политику и экономику, клановую структуру и клиентелистские отношения, организованную преступность и т.п. Вместе с тем граница между обществом и бизнес-классом является прочной и резко в социальном плане очерченной, что массово воспроизводится отчуждением общества от власти и собственности. Данное обстоятельство своеобразно влияет на экономическую деятельность бизнес-класса, поскольку он как бы выпадает из гражданского общества и интегрирован во власть. Это даже не средний класс в силу своей прямой интеграции в государственно-политические структуры, а прямое продолжение и составная часть политической буржуазии.

Данное обстоятельство существенно тормозит как развитие общества, так и государства и самого бизнес-класса. Государство в этом случае через бизнес-слой тесно сращивается с экономикой, активно вмешивается в производственный и распределительный процесс, что ведет к блокированию и ограничению механизмов самоорганизации экономики, отделения ее от государства, что объективно отвечает коренным интересам самой бизнес-элиты. Она в современных своих качествах не в состоянии обеспечить свою предпринимательскую деятельность без государственного вмешательства и курирования, которое не является в собственном смысле государственной поддержкой бизнеса, что было бы вполне естественным явлением. Государство обеспечивает привилегии данной группе перед остальным обществом, выступает барьером между ним и бизнес-классом. Тем самым ограничиваются возможности цивилизованного бизнеса и предпринимательский класс является не столько экономической общественной категорией населения, сколько политико-паразитической категорией.

Это предполагает ситуации и механизмы предпринимательских рисков в современных условиях. Путем существующего обеспечения рисков бизнес-класс выигрывает тактически путем спекулятивного накопления капиталов, но существенно проигрывает стратегически из-за невозможности своей интеграции в гражданское общество, основанное на нормальной рыночной экономике и информационных технологиях. Модификации в отношениях бизнес-класса и государства носят в основном тактический характер и постепенно в силу этого исчерпывают свой социальный ресурс, что сказывается и на ситуациях риска и предпринимательства в целом. Политическое обеспечение предпринимательства снижает риск в малых и ограниченных формах экономической деятельности и существенно его увеличивает в более крупных формах, особенно связанных с внешней экономической активностью. Российская бизнес-элита ограниченно конкурентноспособна не только в экономическом, но в первую очередь, в социальном плане. Она обладает низкими образовательными и профессиональными качествами; у нее низка социальная ответственность перед обществом и государством; она не может обеспечить свой бизнес без государственного вмешательства и покровительства.

В данных условиях ситуации риска имеют весьма своеобразное содержание, экономическое и социальное воплощение. Поле риска практически сливается со всем социальным пространством, поскольку так или иначе рискуют все категории населения. Одни с целью удержания крупных финансовых и материальных состояний, которые невозможно интегрировать в современную виртуальную и криминальную экономику и из-за низкой предпринимательской квалификации и социальной репутации держателей состояний. Другие рискуют из-за низкого материального и социального статуса на грани физического выживания и остаточного принципа поддержки малоимущих со стороны государства. Третьи подвержены риску, что касается в первую очередь бизнес-класса, из-за своего неумения наладить и обеспечить цивилизованный бизнес. В условиях тотального риска он играет роль сдерживающего фактора в общественных отношениях, что ограничивает социальную экспансию государства, бизнес-класса, с одной стороны; радикализм и социальное иждивенчество общества, с другой стороны.

Риск государственной буржуазии и бизнес-класса как норма их поведения и реагирования на социальную ситуацию доводит групповой эгоизм до крайних пределов, обнажает пределы их экономических и политических возможностей, как бы стимулирует достижение самой низкой точки в маргинализации данных категорий. Тотальность риска бизнеса и политноменк-латуры свидетельствует об ограниченности их социальных технологий и возможностей для социального маневрирования. Массы, подверженные всеобщему риску, также сдерживаются в своем социальном недовольстве ситуацией неуверенности. Государство остается для них последней надеждой. Таким образом, отчаяние массы, эгоизм бизнес-элиты и номенклатуры дополняют друг друга.

Тем самым ситуации риска и риск как общественное явление и качество предпринимательской деятельности, имея всеобщий характер, выступают неким универсальным измерителем социального климата общества, основанием в структурировании его экономического и политического пространства. Отсюда в силу своей всеобщности он теряет свою социальную качественность и социологическую предметность. Если риску подвержены так или иначе все категории населения, то можно говорить только о степенях риска. Любая деятельность в силу своей непредсказуемости неизбежно становится рискованной и социально неоднозначной. Вольно или невольно проблематика риска теряет свою качественность и сливается с другими параметрами современного российского социального пространства. Как социологическая проблема он как бы мельчает и проявляется не непосредственно, а через многие формы экономической и политической деятельности. Вне поля риска нет никакой социальной реальности и социальной проблематики.

Имея ввиду данное обстоятельство следует различать и разводить между собой ситуации риска обычного и ситуации риска измененного порядка или экономического процесса. При обычном порядке риск является сравнительно частным и локальным качеством предпринимательской деятельности, так называемой продуктивной конкуренции. В данном случае рискует не все общество и не постоянно, а лишь в определенных ситуациях определенные агенты предпринимательской и экономической деятельности. Экономический риск отделен от политического риска существенной дистанцией. В классификации ситуаций риска при обычном порядке данная классификация в основном совпадает с отраслевой и уровневой структурой бизнеса, то есть с объектом риска, но не с его субъектами, элементами социальной структуры общества. Тем самым объем и характер рисков во многом связан с организационно-техническими, технологическими аспектами предпринимательства и в основном не касается базовых сторон экономической системы, оснований ее организации и конструкции.

Совершенно иная ситуация наблюдается при измененном порядке экономического процесса, когда классификация рисков органически вписана в социальную структуру общества. При обычном порядке дается классификация обусловлена институциональной структурой экономики и политики, при измененном- общностной, социальной структурой. В первом случае риск является предметом и объектом технологии, показателем индивидуальной предпринимательской квалификации. Во втором случае он выступает в качестве более общей социальной характеристики. Он социализирован и со-циологизирован и образует самостоятельное, сравнительно широкое поле в социальном пространстве. В этих условиях формируются даже особые механизмы социальной адаптации к ситуации риска для всех без исключения категорий населения. Вместе с тем и в этом случае риск является чрезвычайным свойством социальной практики, поскольку связан с максимальным напряжением общественных ресурсов, психики человека и, как правило, без позитивной разгрузки и достижения положительных результатов.

Таким рискам свойственно измененное состояние всех сопутствующих и следующих от него обстоятельств от психологии до общественного процесса и социального порядка. Это риски мобилизационного, чрезвычайного характера, когда в состояние мобилизации приходит весь общественный организм. Причем это риски при крайней ограниченности информационного ресурса во всех уровнях общественных отношений, при дифференциации информации для различного пользования, общего и социального. Информационные потоки, как экономика и политика, подразделяются на

121 легальный и теневой, привилегированный и общего пользования. В таком своем качестве информация не является и не может стать элементом рыночного хозяйства и информационной экономики. Она обслуживает преимущественно групповые интересы политической номенклатуры и бизнес-класса и идеологические цели, связанные с обработкой общественного мнения в нужном для привилегированных слоев направлении. Информационный ресурс вы данном случае в основном сориентирован на политические цели, на получение политической ренты и внеэкономических преимуществ.

Список научной литературыМартюченко, Ольга Юрьевна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Альтернативы модернизации российской экономики. М., 1997.

2. Анурин В.Ф. Экономическая стратификация: аттитюды и стереотипы сознания//Социологические исследования. 1995. № 1. С.104-115.

3. Анурин В.Ф. Проблемы эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобилизации//Социологические исследования. 1997. №4. С.87-97.

4. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1991.

5. Аттила А. Мир человека как субъекта производства. М., Прогресс. 1984. 199 с.

6. Афанасьев М.Н. Клиентизм и российская государственность. М.,1997.

7. Аникин A.B., Аникин В.А., Уильям Петти. М., Экономика. 1966.95 с.

8. Ахмеров С.Р. Концептуальное пространство ситуации риска. С.53.

9. Балабанов С.С., Воронин Г.Л., Французова Л.Я. Имидж предпринимателя у педагогов и учащихся // Социологические исследования.1993. № 2. С.8-12.

10. Ю.Бабаева Л.В., Козлов М.П., Резниченко Л.А., Солодухина Л.Г. Малый бизнес в России: социальные типы и сферы деятельности. М., РОПЦ, 1993. С.79.

11. П.Балабанова Е.С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм как формы адаптации к социально-экономическим условиям // Способы адаптации населения к новой социально-экономической ситуации в России. Вып. XI. М., 1999.

12. Барзилов С., Новиков А., Чернышов А. Особенности развития политико-экономических процессов в российской провинции. Саратов-Москва. МОНФ. 1997. 96 с.

13. Барзилов С.И., Новиков А.П., Федосеев Е.Ю. Философия убийства. Социальное насилие и русский национальный характер. Саратов, 1997.

14. М.Барзилов С. Концептуализация региональной идеологии власти// Наука. Культура. Образование. Ульяновск, 1998.

15. Бойко Т.М. Российские предприниматели: Социологический портрет // Экономика и организация промышленности. 1993. № 6. С.93-105.

16. Булгаков С.Н. Соч. в 2-х томах. М., Наука. 1993. Т.1-2.

17. Бунин И. Не бог, не царь и еще не капиталист: социологический портрет мелкого и среднего бизнесмена // Новое время. 1993. №19. С. 13-16.

18. Бухарин Н. Мировое хозяйство и империализм. M.-JL: Государственное издательство. 1917. 174с.

19. Бухарин Н. Новый курс экономической политики// Избранные произведения. М., Политиздат. 1988. С.24-33.

20. Беленький В.Х. Предпринимательство и становление смешанной экономики в России // Социально-политический журнал. 1993. № 9-10.

21. Василенко И.В., Дулина Н.В., Токарев В.Д. Социальные установки молодых предпринимателей // Социологический журнал. 1995. № 3.

22. Вебер М. Город // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., Юрист, 1994. С.З09-446.

23. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 805 с.

24. Вебер М. Исследования по методологии науки. М.: ИНИОН, 1980.101 с.

25. Вебер М. История хозяйства. П.Г. 1924. 143 с.

26. Вопросы истории экономических и политических отношений в России (XX в.). Сборник работ авторов, получивших гранты московского Российского научного фонда Форда. Вып.11. М.: МОРНФ, 1996. 86 с.

27. Веселовский В. Классы, слои и власть. М.: Прогресс, 1981. 230 с.

28. Гимпельсон В.Е. Новое российское предпринимательство: источники формирования и стратегии социального действия // МЭМО. 1993. № 6. С.31-42.

29. Головачев Б.В., Косова Л.В. Высокостатусные группы: штрихи к социальному портрету// Социологические исследования. 1996. № 1. С.45-51.

30. Грищенко Ж.М., Новикова Л.Г., Лапша И.Н. Социальный портрет предпринимателя // Социологические исследования. 1992. № 10. С.53-61.

31. Гущин В. Защита прав предпринимателей общественными объединениями: По материалам социологических исследований // Хозяйство и право. 1993. № 11. С.114-117.

32. Дискин И.Е. Россия перед выбором: Ресурсы социального развития // Мир России. 1997. Т.6. № 2.

33. Дискин И.Е. Россия: трансформация и элиты. М.: Энтра, 1995. 64 с.

34. Дубинин И.И., Гуслякова Л.Г. Динамика обыденного сознания. Минск: Изд-во "Университетское". 1995. 135 с.

35. Драккер П. Управление, нацеленное на результаты. М., 1994. С.177.

36. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991.574 с.

37. Журавлев А.Л., Поздняков В.П. Российские предприниматели в современной социальной структуре // Социологические исследования. 19945. с. 16-20.

38. Зарубина H.H. Социокультурные основы хозяйственной деятельности // Социологические исследования. 1994. № 8-9. С. 47-58.

39. Заславская Т.Н. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура и статус // Социологические исследования. 1995. № 3.

40. Заславская Т.Н. Социальный механизм трансформации российского общества // Социологический журнал. 1995. № 3. С.5-21.

41. Зиновьев А. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994.

42. Ильин В.И. Социальная стратификация. Сыктывкар: Изд-во СГУ, 1991. 222 с.

43. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб, 1993.

44. Климов С.Г., Дунаевский Л.В. Новые предприниматели и старая культура. (ПО материалам социологических исследований московских коммерческих структур) // Социологические исследования. 1993. № 5. С. 64-69.

45. Куллудон В. Криминализация российской политической элиты // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1997. № 6.

46. Комаров Э.Н. Основные характеристики и проблемы политического развития современной России//Проблемы политического развития современной России в условиях "неконсолидированной демократии". Материалы научной конференции. М., 1999.

47. Кортунов В.В. Философия денег. М., 1997.

48. Костюк В.Н. Информация как социальный и экономический ресурс. М., 1997. С. 36.

49. Крухмалев А.Е. Социально-классовая структура общества: проблема совершенствования и перспективы развития. М.: Знание, 1988. 64 с.

50. Куколев И.В. Формирование российской бизнес-элиты// Социологический журнал. 1995. № 2. С. 159-169.

51. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., Юрист. 1995. 301 с.

52. Лопатина Н.Ю. Предприниматели в в политическом пространстве // МЭМО, 1993. № 4. С.43-57.

53. Левада Ю.А. "Человек политический": сцена и роли переходного периода // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1996. № 4. С.7-11.

54. Левада Ю.А. Факторы и фантомы общественного доверия (Постэлекторальные размышления) // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1996. № 5. С.7-12.

55. Левада Ю.А. Социальные типы переходного периода: попытка характеристики // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1997. № 2. С.9-15.

56. Леонтьев В. Экономическое эссе. М.: Политиздат, 1990. 415 с.

57. Марченко Т.В. Региональные проблемы становления новой российской государственности. М., 1996.

58. Майданик Н. Коррупция, криминализация, клептократия // Свободная мысль. 1997. № 1.

59. Местное самоуправление: теория и практика. Библиотека либерального чтения. М., 1997. № 4.

60. Мендрас М. Обогащение и клиентелизм в России // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1998. № 1.

61. Малое предпринимательство в контексте российских реформ и мирового опыта. М., 1995.

62. Некипелов А. Квазирынок как результат российских реформ// Преобразования в России: итоги десятилетия. Pro et Contra. Том 4. № 2.

63. Независимая газета. 2000. 27 сентября.

64. Носова Л.В. Динамика ценностных ориентаций// Социологические исследования. 1994. №2. С. 114-118.

65. Ноэль Э. Массовые опросы. Введение в методику демоскопии. М.: Ава-Экстра, 1993.272 с.66. "Новые бедные": социальный портрет. Самара, 1998.

66. Николаев А.Н. Становление технократической элиты в России. Саратов: Изд-во саратовской экономической академии. 1995. 165 с.

67. Ольшанский Д.В. Массовое настроение в политике. М., 1995. 238 с.

68. Переходная экономика: закономерности, модели, перспективы. М.,1995.

69. Понукалин A.A. Социоэкономическая психология рынка. Саратов, Изд-во СГУ, 1995. 66 с.

70. Радаев В.В. Формирование новых российских рынков: трансформационные издержки, формы контроля и деловая этика. М., 1998. С.236.

71. Радаев В.В. На изломе социальных структур// Рубеж. Альманах социальных исследований. Сыктывкар. 1995. № 6-7. С. 192

72. Романов П.В. Социологические интерпретации менеджмента: исследования управления, контроля и организаций в современном обществе. Саратов, 2000. С. 93.

73. Разин П. Бизнес и власть: Социологические исследования деловой жизни России // Деловые люди. 1993. № 7. С. 46-49.

74. Рощина Я.М. Досуг московских бизнесменов// Социологический журнал. 1995. № 3. С.174-189.

75. Рывкина Р.В. Социальная структура общества как регулятор развития экономики// Экономическая социология и перестройка. М.: Прогресс. 1989. С.69-89.

76. Рывкина Р.В. Социальные последствия экономических реформ// Социологический журнал. 1995. № 3. С.27-39.

77. Рыбаков О.Ю. Человек в политике: пути самореализации. Саратов. Изд-во СГУ, 1995. 193 с.

78. Спивак Д.Л. Измененные состояния массового сознания. СПб: Ленинградская галерея, 1996. 127 с.

79. Смольников В.Г. Предпринимательство как особый вид деятельности // Социологические исследования. 1994. № 2. С. 15-22.

80. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. М., Наука, 1994. 560 с.

81. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. 543 с.

82. Социологический портрет мелкого и среднего предпринимательства в России // Полис. 1993. № 3. С. 119-154.

83. Социальная защита населения: федеральный и региональные аспекты. Саратов, 1997.

84. Тернер Дж. Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985.471 с.

85. Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. М., 1999.

86. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998.

87. ТюхтяевВ. Социодинамика власти. Томск, 1997.

88. Чешков М.А. Глобальный контекст постсоветской России. Очерки теории и методологии мироцелостности. М., 1999.

89. Фарж А. Маргиналы // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М.: Прогресс-Пайо, 1989. С. 143-146.

90. Фетисов Э.Н., Яковлев И.Г. О социальных аспектах предпринимательства (концептуальное введение в проблему) // Социологические исследования. 1993. № 1. С. 24-30.

91. Фетисов Э.Н., Яковлев И.Г. Предпринимательству государственную поддержку // Социологические исследования. 1994. № 2. С. 33-38.

92. Федерализм: система государственных органов. М.: МОНФ, 1996.189 с.

93. Цвылев Р.И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. М., 1996. С. 133.

94. Червяков В.В., Чередниченко В.А., Шапиро В.Д. Россияне о предпринимательстве и предпринимателях // Социологические исследования. 1992. № 10. С. 44-52.

95. Черников В.Г. Общественное пространство. Воронеж, 1984. С.64-76.

96. Шаповалов В.Ф. Откуда придет "дух капитализма" (О духовно-культурных предпосылках радикальных рыночных отношений) // Социологические исследоваания. 1994. № 2. С. 23-33.

97. Шептунин П. Диалектический метод познания. М., 1971. С. 15.

98. Шкаратан М.О. Феномены предпринимателя: интерпретация понятий // Становление российского предпринимательства. (Социологический аспект). М.: Институт экономики, 1993. 251 с.

99. Яковлев А. Почему мы бедные? // НГ-Политэкономия. 2000. 26 сентября.