автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.02
диссертация на тему: Проблема взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте"

Р Г Б ОД

2 2 М А 'НА1|И;(ЛШЬНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

На правах рукописи

КИМ ОЛЕГ ГАВРИЛОВИЧ

Проблема взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте

09.00.02 - философия человека и общества.

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Алматы, 1995

Работа выполнена в Институте философии HAH Республики Казах стан и на кафедре философии и методологии наук Алматинского государственного университета им. Абая

Научный консультант: доктор философских наук, профессор, член -корреспондент HAH PK Нысанбаев А.Н.

Официальные оппоненты:'

доктор философских наук, профессор Нуржанов Б.Г.

доктор философских наук, профессор Орынбеков М.С.

доктор философских наук Соловьева Г. Г.

Ведущая организация:' кафедра философии и культурологии ИПК преподавателей вузов при КазГУ им. Аль-Фараби

Защита диссертации состоится _"__ 1995 г. в

"_" часов на заседании "специализированного совета.

Д. 53.36.02 в Институте философии HAH PK 480021 г. Алматы, ул. Курмангазы. 29, Институт философии HAH PK. ■ С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке HAH PK по адресу 480021, Алматы,. ул. Шевченко, 23 Автореферат разослан "__1995 г. .. .

Ученый секретарь, специализированного совета доктор философских наук

^ Изотов М. 3.

Общая характеристика работы.

Актуальность темы. Проблема языка й мышления — одна из центральных и традиционно актуальных проблем философии. Эта проблема приобрела новое значение в XX веке.

Фольклор (от английского Folk—Lore — "народное знание, мудрость") так же древен, как и язык. Именно поэтому можно утверждать, что аккумулированный им здравый смысл существовал всегда.

Однако здравый смысл закономерно и необходимо оказался центром внимания социальной практики и комплекса наук о человеке лишь в течение последних четырех десятилетий.

Ядерная угроза самоуничтожения, экологические и национально — расовые проблемы, распад СССР и его последствия, никогда небывалая ранее в истории интенсификация глобального интернационального межличностного общения, немотивированное поведение — вот наиболее существенные из всех других черт бытия последних сорока лет XX века, которые сделали здравый смысл одним из главных приоритетов жизни современного общества.

Синкретичность "обыденное мышление - повседневный язык" стала .фокусом интересов аналитической философии, психологии, культурологии, структурализма и феноменологии вследствие постепенного исчезновения той пропасти, которая когда-то разделяла философию и лингвистику, лингвистику и логику, что отразило не просто переформирование исторически сложившихся взаимоотношений между различными отраслями научного познания и переориентацию традиционного классического философского познания, но и послужило своеобразным

ответом философии и гуманитарной науки на запрос современной ей социальной практики о необходимости комплексного исследования феномена человека. Это выразилось в исследованиях названными отраслями и научного познания самых различных аспектов синкретичности"обыденное мышление — повседневный язык". И хотя пословицы и поговорки (= пословичные изречения, .паремии) давно общепризнаны как один из наиболее феноменально стабильных и не изменившихся за историю человечества элементов народного здравого смысла и естественного языка, паремии не были объектом серьезных философских разработок в СССР и Республике Казахстан.

Лишь в самом общем виде известно: паремии есть знаки. Однако ни сама эта знаково—логическая деятельность посредством паремий как элемент механизма функционирования здравого смысла и его логики, а также как определенная семиотика—информативная система выражения обыденных общечеловеческих и национальных знаний, ни содержание этой деятельности (ее конкретно—культурная наполненность) не исследовались, Кроме того, в диссертации показывается, что паремии суть символы. Роль символа как особой разновидности знака в культуре и мышлении изучена современной наукой недостаточно.

Объективное развитие самой философии и комплекса наук в нашем столетии (главное из которого, с точки зрения данной диссертации, — -появление философско—лингвистического анализа; стремление современных наук иметь в качестве своей меры человека; достижения наук о языке в изучении человека) предопределило постепенное исчезновение пропасти между философией и лингвистикой, лингвистикой и логикой, лингвистикой и

культурологией и открыло новые возможности комплексного научно-философского изучения языка и мышления.

Именно поэтому современная философия не может не изучать взаимоотношение языка и мышления без обращения к восточным языкам, в частности к корейскому языку. Без такого обращения не выполнимы претензии науки и философии на объективность и целостность. К тому же следует учитывать всевозрастающее влияние восточных культур на общий ход мирового развития, подкрепляемое значительными, и впечатляющими экономическими успехами стран Востока (по оценкам экспертов, XXI — ьш век будет веком азиатско-тихоокеанского региона. ( См. IMF annual reports — N.—У., 1992), а также и то, что в силу конкретных исторических обстоятельств Восток сумел глубже и шире ознакомиться с культурой Запада, нежели Запад — с культурой Востока.

Важно и следующее. В рамках здравого смысла, народного сознания, а также некоторых известных концепций культурологии, фольклористики и языкознания паремии считаются как бы национально —языковыми фетишами, выражающими квинтэссенцию духа народа. При этом игнорируется либо остается слабо изученной общечеловеческая подоплека бытия паремий.

Следовательно, особую актуальность приобретают философские исследования паремий и других составляющих здравого смысла в контексте культур народов, которые должны сыграть свою объективную положительную роль в современных поисках человечеством духовного согласия и взаимопонимания между

^народами.

2-292

Именно под таким углом! зрения в диссертации используется материал по корейской культуре, очень мало знакомый казахстанской аудитории.

Степень разработанности проблемы. Проблема взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте с использованием материалу корейского и русского фольклора — комплексная гуманитарно—философская проблема, что обусловлено самйк феноменом человека и спецификой паремий, принадлежащих одновременно культуре, мышлению, фольклору, языку.

Работ, специально посвященных анализу проблемы взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте, насколько это удалось выяснить в ходе работы над источниками диссертаций, а том числе и иноязычными, нет. Тем не менее существует большое число работ по проблемам, которые относятся к рассматриваемой здесь проблеме как общеметодоло — гические либо находятся с ней в отношениях пересечения и до — полнения.

Прежде всего в этом ряду стоит проблема "язык и мышление" (сознание, познание, деятельность, практика) в различных аспектах: их происхождение и развитие; логические аспекты языка; а также проблемы "язык и культура" (философский анализ понятия "культура", генезис, развитие и функционирование культуры, культура и знаковые системы). Разработкой на— званных аспектов в рамках философии и других наук занимались в СССР ТААмирова,: А.ИАрнольдов, Ю.Д.Апресян, Э.РЛтаян, Т.В.Ахутин, М.М.Бахтин, Ф.М.Березин, А.А.Брудный, ПА.Брутян, А.В.Брушлинский, РА.Будагов, А.Васильев, Б.М.Величковский, Л.С.Выготский, Т.В Гамкрелидзе, И.Н.Горелов, А.Дегутис,

Т.М.Дридзе, Ф.И.Дубровекий, ДА.Жданов, Ю.А.Жданов, Н.И.Жинкин, К.К.Жоль, А.3вегинцев, Вяч.Вс.Иванов, В.А.Истрин, Г.В.Колшанский, А.М.Коршунов, В.Г.Костомаров, П.В.Копнин, Е.И.Кукуцисина. А.А.Леонтъев, А.Н.Леонтьев, Ю.М.Лотман, А.Р.Лурия, .С.Маркарян, Н.Я.Марр, К.Р.Мегрелидзе, В.М.Межуев, Р.И.Павиленис, В.В.Петров, Б.Ф. Поршнев, Г.В.Рамишвили, С.Л.Рубинштейн, Б.А.Серебренник6в, Ю.И.Семенов, В.М.Солнцев и многие, многие другие. Вышеназванные проблемы нашли отражение в наиболее фундаментальных работах: Культура и общественное развитие. — Тбилиси, 1979 (а также сборники этой серии под этим же названием других лет); серии сборни— ков"Мышление и язык". — М., 1957 (а также других лет); Проблема знака и значения. — М., 1967 (а также сборники других лет) и др.

За последние 15 лет в мире опубликовано свыше 10 тысяч работ по проблеме "язык и мышление", (См.: Rubricator of International Informatic System by Social Sciences. — L, 1992).

Свой значительный вклад в общетеоретическую разработку логических аспектов языка как деятельности внесла казахстанская философская школа.

Собственные подходы к осмыслению проблем "язык и мышление" и "язык и культура" продемонстрировали зарубежные исследователи: К.Айдукевич, Э.Бенвенист, Л.Блумфилд, ф.Боас, Л.Леви—Брюль, Л.Витгенштейн, В.Вундт, Э.Гуссерль, Э.Дюркгейм, Р.Карнап, представители Оксфордской школы, Ж.Пиаже, Б.Рассел, Э.Сепир, Б.Скиннер, ф.де Соссюр, К.Леви—Стросс, А.Тарски, В.Томсен, Э.Тайлор, В.Тернер, Б.Уорф, Г.Фреге, Дж.Дж. Фрэзер, Я.Хинтикка, Н Хомский и многие другие.

Поскольку паремии суть знаки и, как это показывается в диссертации, символы, то проблема знака и символа относится к проблеме понимания общечеловеческого в паремиях как об — щеметодологическая. По проблемам знака и символа обще — признаны работы Ч.Пирса, Ч.Морриса, Г.Мида, С.Лыоиса, М.Мерло-Понта,. Г.Фреге, Э.Гуссерля, Э.Кассирера, А.Уайтхеда, Дж.Оерля, Т.Себеока, М.Даммита, Р.Алло.

Разнообразные парадигмы осмысления ранее названных проблем могут быть найдены в истории философии: Платон, Аристотель, стоики, Аль—Фараби, Декарт, Лейбниц, Бэкон, Гоббс, Локк, Ламберт, Гумбольдт, Кант, Гегель, Шеллинг и др.

Философские подходы к проблеме понимания даны в работах В.Дильтся, X. —Г.Гадамера, М.Хайдеггера, П.Рикера и .др.'

В мире публикуется очень большое количество работ, посвященных пословицам и поговоркам. Однако лишь небольшой процент из них 'связан с постановкой и решением общих (классификационных, сравнительных, методологических и т.д.)для паремий всех народов проблем.. Наиболее известные и обще — признанные среди названных — работы Г.Мюллера и Г.Л.Пермякова. ,

Корейской. наукой сделано много по исследованию корей — ского языка, культуре, фольклора (паремий). Фундаментальные труды последних 15--¡¡и лет, в которых зафиксированы эти достижения, - Сборник корейских диалектов (1978 — 1985); Коллекция корейской устной литературы (1979—1988); Энциклопедия корейской культуры (1930 - 1987} в 27 - ми томах.

Вместе с тем осмысление' проблем "язык и мышление", ."язык и культура", знака в корейской гуманитарной философской пауке такого, как, например, в западноевропейской фило —

софии, характера абстрактно — всеобщей рефлексии не получило. Последнее есть малоизученная тема для современных междисциплинарных научно — философских изысканий. !

Цель и задачи диссертации. Цель настоящей работы -анализ взаимоотношения языка и мышления в социокультурном контексте на примере корейских и русских пословичных изречений. Эта целевая установка предопределила задачи диссертационного исследования.

Центральной задачей является рассмотрение проблемы исторического взаимоотношения языка и мышления, воздействия языка и данного взаимоотношения на понимание субъекта культуры, определение тем самым творческой функции языка в построении предметного сознания и культуры с позиций герменевтики и символизма. .

В соответствии с целью и центральной задачей решаются следующие задачи диссертации.

1. Проанализировать главные парадигмы изучения языка и мышления в истории философии и науки.

2. Дать анализ сути тенденции современной философии и науки ко все большей интеграции в деле изучения языка и мышления.

3. Определить историко-философские аналоги пословичных

изречений,

4. Провести гносеологический анализ главных знаково— символических аспектов пословиц и поговорок.

5. Провести философское исследование мира символов и общечеловеческих (= мировых) идей корейских и русских паремий.

6. Сравнить корейское и русское понимания общечеловеческого в пословицах и поговорках как два культуро — креативных подхода к отношению "человек —мир" в рамках обыденного сознания,

7. Раскрыть роль традиций и культуры в понимании общечеловеческого и функционировании конкретного типа взаимо —

. отношения языка и мышления.

8. Исследовать деятельность метафоры как логического феномена.

9. Исследовать роль паремии как символа мышления и культуры,

10. Обосновать единство и различие во взаимоотношении языка и мышления как взаимосвязь общечеловеческого и национального.

11. Проанализировать взаимоотношение логического и языкового в процессах культурного освоения действительности субъектом культуры.

12. Сравнить конкретные исторические типы взаимоотношения языка и мышления на фоне единого предметного мира.

13. Сравнить результаты взаимодействия единого предметного мира и логико—лингвистических форм его освоения в рамках корейской и русской культур.

14. Определить пределы и возможности творческой функции языка посредством анализа влияния его гносеологических и культурологических особенностей на процессы и состояния понимания.

15. Специально рассмотреть язык и мышление, их взаимоотношение в качестве непосредственных участников по-

строения предметного сознания и первичных актов создания—понимания культуры.

Методологической базой диссертации стали идеи и кбн — цепцнн отечественных и зарубежных исследователей , проверенные временем и практикой и ставшие общепризнанными. Среди них - работы и идеи Ч.Пирса, Ч.Морриса, Г.Фреге, Л.Витгенштейна и др., разработки структурализма и философской антропологии К.Левн— Стросса. Базисные методы диссертации — метод философской герменевтики и методы исследования символа Э.Кассирера и А.Уантхеда.

Научная новизна диссертации состоит в следующем.

1. На магериа\е историко-философского и историко — научного изучения проблемы взаимоотношения языка и мышления, на материале сравнительного исследования корейского и русского фольклора раскрыто реальное историческое взаимоотношение языка п мышления в контекстах корейской и русской культур.

2. Рассмотрена проблема понимания общечеловеческого в корейской и русской культурах в связи со взаимоотношением языка и мышления.

3. Вовлечен в научный оборот малоизвестный для русскоязычной философской и научной аудитории материал по корейской философии и культуре.

4. Проведен анализ главных парадигм изучения языка и мышления в истории философии и науки, на основе которого сделан вывод о сути современной тенденции всевозрастающей интеграции философии и науки в изучении языка и мышления.

5. Ряд идей, эвристических суждений и выводов, наиболее плодотворные и перспективные из которых:

а) Введение в научный оборот понятий "понимание общечеловеческого" и "мировые идеи фольклора".

б) Сформулирован и проанализирован ряд мировых идей фольклора, содержащих представления о человеке, деятельности, противоречии, развитии, взаимосвязи и др.

в) Идея меры и возможности совместимости абстракций науки с абстракциями языков различных типов в ходе транс — плантации или обмена научными результатами между разнокультурными дву— и более язычными языковыми сообществами. Это относится, например, к идее о "свертывании" и "развертывании" текстов, т.к. сведение басен и сказок и других текстов к пословицам и поговоркам и, наоборот, развитие последних в большие сюжетные повествования в русской фольклористике считается достойной статуса научного открытия. В корейской фольклористике зга же идея оценивается как не подлежащий доказательству факт.

г) В древней восточной философии языковая проблематика не заняла такого места» как в античной западноевропейской философии, в силу жесткой подчиненности речевого акта ком— муницирующего индивида правилам этико-иерархического, поведения в древнем восточном обществе.

. д) Факт близости генетических корней афоризма и народных пословиц, поговорок, загадок, присловий и т.д. в архаической культуре таит в себе громадный пласт неисследованных в русскоязычной философской литературе проблем, например, соотношение философского мышления, схемы логического мышления и мышления "здравого смысла", "национальная" логика, формирование и развитие способов и стилей философствования, философская афористика как способ философствования и др.

е) Специфическая закономерность функционирования паремий в мышлении заключается в оптимизации деятельности мысли (символическое обозначение и выражение в паремии мировой идеи позволяет в минимально малом языково — логическом объеме содержать максимально бесконечно большое информативное наполнение) и концентрированной консолидации символов данной культуры;

ж) Метафора — главное связующее звено между мышлением и языком в пословице как знаке, она есть логическая закономерность функционирования пословичного мышления.

з) Корейский и русский фольклор содержат общее для них представление о неизменности и неизменяемости природы человека и всего того, что связано с его внутренним миром,

Главные положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Философская афористика и философский афоризм в античной философии, даосизме и буддизме есть аналог пословиц и поговорок как явлений особого рода системы обыденного знания.

2. Паремии есть символы культуры и элементарные единицы символизации культуры данного языкового сообщества.

3. Пословичные изречения — суть, этнические модусы понимания общечеловеческого в обыденном мышлении.

4. Явление паремий в мышлении и культуре есть отражение системы ситуаций, содержащей определенную логику разворачивающейся целостной семиотико—информативной системы.

5. Символический язык мышления с использованием паремий олицетворяет собой одну из начальных ступеней развития специализации естественного языка применительно к целям и потребностям обыденного сознания.

Л-302

6. Конкретное взаимоотношение языка и мышления в рамках паремии есть понимание общечеловеческого.

7. Понимание мировой идеи (= общечеловеческого) паремии есть развертывание культурно — исторического, идиоматического и этнического смысла родового опыта конкретного языкового сообщества..

8. Понимание корейского или русского народов в рамках соответствующих культур в процессе деятельности по символизации . действительности и субъективной реальности (в том числе — посредством паремий) ориентировано на различные мировоззренческие шкалы и системы ценностей.

9. Понимание общечеловеческого в корейских и русских паремиях является онтолого—гносеодого—семиотической проблемой и в этом качестве — аспектом философской проблемы человека и его понимания. ~

Практическая значимость. Проведенное исследование прежде всего имеет ценность аспекта философской проблемы . человека и его понимания в направлении создания общей теории человека. • ' . .. •

Практическая значимость диссертации заключается в том, что она может быть использована в качестве методологии исследования проблемы "язык и мышление" в конкретном социально—культурном контексте.

Содержание диссертации может иметь значение для философии {анализ функционирования языка и мышления по — средством паремий и лошко-символического содержания мировых идей фольклора), культурологии (вовлечение в научный оборот и культурный обмен материала двух во многом противоположных и принадлежащих к различным типам культур),

фольклористики (сравнение определенного числа паремий, поиск и выявление соответствующих друг другу смыслоэквивалентов парных паремий), языкознания (исследование некоторых особенностей функционирования корейского и русского языков как таковых, так и во взаимоотношениях с соответствующей культурой), а также для других научных дисциплин непосредственно причастных к разработке проблем "язык и мышление", "язык и культура", знака, понимания, человека.

Все это в то же самоё время означает, что работа может быть использована в соответствующих, учебно—теоретических курсах преподавания названных дисциплин, на деле осуществляя принцип связи теории и практики.

Материал диссертации может быть использован для теоретической подготовки кадров теми специальными институтами, в сферу деятельности и интересов которых входят не только отношения между постсоветскими республиками и Республикой Корея и КНДР, но и постсоветскими республиками и странами азиатско-тихоокеанского региона.

Поскольку диссертация — первое на русском языке иссле — дование, которое рассматривает наиболее стабильные в генети — ко—логико—лингвистическом плане элементы обыденного и народного сознания (понимание мировых идей-в паремиях, паремии как таковые) корейского и русского народов, она может служить серьезным и достоверным источником информации для всех, кто интересуется как культурами этих народов, содействуя в этом назначении их взаимному познанию, так и проблемой человека вообще.

Апробация диссертации. Основные результаты и выводы исследования докладывались на:

1. 14—й конференции АКБЕ, Варшава, Польша, апрель, 1990г.

2. 15—й конференции AK.SE, Париж, Франция, март, 1991г.

3. 2—м международном симпозиуме по билингвизму, Москва, СССР, июль, 1991г.

4. 1-й конференции зарубежных корейцев "Корейская культура в мире", Сеул, Республика Корея, сентябрь, 1991г.

•5. 16 —й' конференции АКБЕ, Берлин, Германия, апрель, 1993г.

б. 1-й международной конференции по корееведенгоо в США "Трансформация Корейского полуострова в XXI-м веке: мир, единство, прогресс", Чикаго, США, июль, 1993 г.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка основной использованной литературы. Объем диссертационной работы — 272 стр.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность темы, определяется степень ее разработанности, формулируются задачи и цель исследования, раскрывается специфика проблемы.

Первая глава - предварительный очерк проблематики взаимоотношения языка и мышления, фольклора на историческом фоне. ' .'-. , '

В первом параграфе рассматриваются основные парадигмы взаимоотношения языка и мышления, фольклора в истории фи лософии и науки. Человеческое мышление само должно было , пройти длительный путь собственного развития, прежде, чем мог быть выдвинут вопрос о сути мышления и его взаимоотношения с языком. Поэтому характеристика отражения человеком этой проблемы может быть начата с древнейших слоев человеческого

мышления, зафиксированных в различных текстах и самом разговорном языке. К сожалению, этот вопрос в историко-философской литературе практически остается незатронутым.

Постановка проблемы взаимоотношения языка и мышления имеется у представителей различных школ и направлений: в древнеиндийской философии — у последователей навьп—ньяи и мимансы, развивавших идеи, заложенные в Ведах и Упанишадах; в древнекитайской философии — вопросы о природе знаний, о природе взаимоотношения понятий — "имен" (мин) и действительности (ши), а вопрос о том, является ли знание отражением действительности п форме "имен"—слов . или же оно есть имманентный продукт мышления, независимый от объективного содержания последних, стал предметом острейшей дискуссии между монетами., с одной стороны, и минцзя, даосизмом и кон— фуцианством, с другой; в древнегреческой философии различные подход?,I к гпюблеме взаимоотношения языка и мышления разработали школы "натуралистов" (Гераклит, стоики и др.) и "конвенционалистоь" (Сократ, киренаики, Антисфен, Горгий и др.), спорившие о "природном" или "условном" характере связи между словами и вещами.

Впервые в истории античной философии попытку определить границы• взаимоотношения языка и мышления в методологическом смысле предпринимает Платон. В его системе се— мантико —семиотические аспекты естественного языка рассматриваются как элементы философско—лингвистического механизма конструирования сознания и. действительности. Резкая разграничительная линия, которую провел Платон между понятием как таковым и его представлением в языке, в теории

Аристотеля постепенно сходит на нет. В его понимании анализ 5-203 -

грамматических и логических форм связан самым тесным образом. Однако он не выдерживает последовательно этой точки зрения. Тем не менее трактовка Аристотелем логико — семантических аспектов древнегреческого языка позволяет считать его первым среди мыслителей античности, кто обратился к проблеме грамматической формы и ее выражения логическими средствами. Представители стоицизма первыми стали рассматривать содержание высказываний не как сочетание абстрактных понятий, родовых и видовых сущностей, а как нечто единое (лекгон), как слияние понятий, чувственных эмоций и пред— ставлений человека. В основах учения стоиков о семантическом синтаксисе логика явилась средством классификации частей речи. В дальнейшем учение стоиков было частично воспринято и раз — вито александрийской школой.

•Античная философская мысль заложила основы возрожденных в последующие, периоды практически всех подходов к проблеме взаимоотношения языка и мышления.

Изложение, философских идей о взаимоотношении языка и мышления школами навья-кьяи и мимансы вплетено в контекст . мифологического древнеиндийского фольклора и перекликается с устной народной мудростью Рамаяны и Махабхараты. Крупнейшим достижением в области .системного описания языка стал труд древнеиндийского грамматика Панини [Аштадхьяи], где впервые, в отличие от общефилософских концепций языка Платона и Аристотеля, рассматривается язык сам по себе и для себя, однако без системы семантики.

В Древнем Китае фольклору . уделялось сугубо государ— ственное значение: был создан и весьма эффективно функционировал государственный институт байгуаней — государственных

чиновников, в обязанности которых входил сбор фольклорных материалов. Со временем эти материалы переписывались И обобщались, в результате чего возникла "история байгуаней"' или "литература байгуаней".

В древнегреческой философии получили осмысление такие составляющие фольклора, как народная поэзия (эпос, трагедия, лирика], песни, пляска, музыка, религиозные гимны.

Фундаментальнейшим историко'—философско—лингвистико — культурологическим трудом Кореи, сохранившим свое значение и в наши дни, является "Хунмин чоным хэре" (Наставление народу о правильном использовании языка). В философской системе Ли Твеге, крупнейшего и известнейшего представителя корейской философии, проблема взаимоотношения языка и мышления рассматривается в связи с проблемами семантики и семиотики корейского языка и конкретными задачами его учения. Крупнейшим по сделанному им вкладу и последующему влиянию на развитие языкознания и фольклористики в Китае стал Хан Соек Пон, который, в частности, создал иероглифическую систему пословиц и поговорок.

Аль—Фараби и Ибн—Сииа'ъ отличие от западноевропейской схоластики уделили особое внимание выработке понимания универсального характера законов, управляющих словами и рассмотрению обычного языка как знака мысли, пытаясь установить связь между некоторыми категориями слов и предложений с понятиями и суждениями логики. В эстетических учениях Аль—Фараби и Ибн —Сина обосновали свои взгляды на фольклор арабоязычного и неарабоязычного Востока. Древнее арабское языкознание и записи фольклора творчески усвоили результаты древнеиндийской и древнегреческой ветвей языкознания.

Впервые для арабского языка стали различать звуки и буквы, а после VIII—IX вв на первый план выходит народное устно — поэтическое творчество.

Своеобразным отражением проблемы взаимоотношения языка и мышления в истории средневековой философии в Европе явился спор номшшистов и реалистов об универсалиях. По существу, номинализм и реализм привлекли внимание к проблеме выражения в языке и мышлении отношения единичного и общего. Так, в сочинениях Абеляра, Анселша,, Дунса Скота,Оккама впервые можно найти прообраз "универсума речи",представление о двояком употреблении языка, элементы теорий

"спекулятивной" грамматики и способов сигнификации, выведения законов' языковой семантики из всеобщих принципов ло — гики, эпистемологии и метафизики, утверждение активной роли универсалий и психологическом оформлении слова. Эти идеи подготовили основу для рассмотрении в дальнейшем знаково-семиотических функций языка вне сенсуальной системы.

Отношение к фольклору в сродпио века приняло форму описошш и изучения наро^цш. £)ор»-5и с ведьмами и

колдовством.

М.Монтепь во многом предвосхитил некоторые положения философии языка. Бэкона, а также по существу сформулировал сранителышй метод в исследовании обрядов, сторон быта, устного народного творчества, народной поэзии.

. ,. ; Предвестником европейской фольклористики стал П.Бейль.

Если иметь в виду Ф.Бэкона; Р.Декарта, Г. Лейбница в изучении взаимоотношения языка и мышления, то здесь их объединяют теории единого философского языка и идея об исчислении всех мыслей на основе простых "атомов смысла".

Т.Гоббс и Д.Локк впервые ставят вопросы о разделении знаков естественного языка на "искусственные" и "естественные". При этом первый считает, что знаковость языка связана с понятийным мышлением, а второй стремится понять проблему взаимоотношения языка и мышления в психологической си— мультанности связки "слово — чувственный знак — мысль — представление", подготавливая почву для понимания данной связки вне сенсуальной системы.

Грамматика и логика Пор—Рояля стали рассматривать логические формы языка, заимствованные из греческого и латинского языков (понятие, суждение, умозаключение, девять частей речи), как универсальные граммагико—логические формы (языковые универсалии), присущие любому языку.

В XVIII в. идеи Гоббса' и Локка о знаковом характере взаимоотношения языка и мышления развил И.Г. Ланберт, создавший науку семиотику.

Совершенно особое место занял фольклор в развитой французскими энциклопедистами XVIII в. космополитической истории.

Глобальную лннгво —философскую концепцию языка, оригинально и приоритетно тракгующую проблемы взаимоотношения языка и мышления, фольклора, создал В.Гумбольдт. Его можно считать основоположником европейской традиции философии языка как самостоятельной научной дисциплины.

В рамках немецкой классической философии выделяются несколько идей в связи с проблемами взаимоотношения языка и мышления, фольклора, оказавших впоследствии значительное влияние на формирование концептуальных схем самых различных

школ научного познания.

0-202

Прежде всегй и безусловно — это идеи М.Канта об активной, понятийно — категориальной, опредмечивающей роли сознания, содержание которых было воспринято представителями гештальт—даколы в психологии и логиков — аналитиков, изучавших происхождение и развитие мыслительных структур во взаимодействии с языком. А также мысль Канта о терминоло — . гической точности всякого нового понятия, возникающего в специальной сфере знания, целый ряд сформулированных им принципов познания как взаимодействия языка и мышления. Во-вторых, это учение о категориях Г.Гегеля, где в глобальном для своего времени масштабе и объемах рассматривается генезис форм мысли и языка в неразрывной связи с плотью немецкого языка. • "■ '

В—третьих, это эстетическое учение ф.Шеллиига, ставшее одной из основ вдейно—теоретического обоснования мифологической школы В. фольклористике. Шеллинг и Гегель также создали философские теории символов, отправляясь от И.В. Гете.

XIX-XX вв. стали периодом наиболее бурного роста и появления самых различных школ II учении, исследующих проблему взаимоотношения языка и мышления, фольклор.

Среди многих различных направлений русской общественной мысли XIX в. наиболее ценных результатов на уровне современных им лучших образцов европейских исследований проблемы взаимоотношения языка и мышления и фольклора дрстигли представители историко-философской и критической школы в литературе в' лице Л.И.Герцена, В.Г.Бёлщюкого.Н.Г. Чер-нышовского Так, Герцен формулирует идею о существенных различиях в архитектонике языка и мысли, Белинский рассматривает роль языка в политической борьбе, Чернышевский в

полемике с Гумбольдтом дает конкретное обоснование некоторых философских положений на материале языкознания и предлагает новый принцип в оценке народной поэзии — "трудовой идеал крестьянских масс" как основу прекрасного в народной поэзии.

В конце XIX в. в Корее зарождается новая для нее наука — языкознание, а в начале XX в. и особенно в 40—50 гг. в Северной и Южной Корее начинается и развивается настоящий бум в изучении корейского языка и фольклора. <

Идеи сравнительно— исторического метода в языкознании, которые сформулировали и выразили Ф.Бопп, К.Раек, Ф.Шлегель, А.Востоков и др., оказали заметное влияние на выработку концепции мифологической школы в фольклористике братьев В. и Я. Гримм. ■

Л.Морган стал первым, кто в составе первой научной периодизации общества представил громадный обобщающий фольклорно — этнографический материал об американских индейцах. Этот материал сохранял свое научное значение в качестве авторитетного справочника долгое время и в последующем.

М.Бреа.\ь, В.Вундт, Г.Пауль, Г.Шпербер разрабатывали теории диахронической семантики, согласно которым историческое развитие языка идет параллельно с систематизацией законов изменения значений.

Г.Штейпталь, В.Вундт, А.Потебня предложили психологические теории семантики. Потебня и Вундт известны и своим вкладом в обоснование и основание этнопсихологической школы изучения фольклора, главная установка которой заключается в рассмотрении фольклора в неразрывном единстве с языком,

Основатель школы "слов и вещей" — Г.Щухардт. Согласно одной из центральных его идей, семантика слов различных

языков и предметы материальной культуры представляют собой определенный тип семантико—семиотических отношений.

Эстетические функции языка в деятельности семантики в связи с историей культуры и генезисом художественной ин туиции рассматривал К.Фосслер. В науке о фольклоре он стал одним из теоретиков—основоположников концепции гениаль— .ности.

Очередной этап актуализация проблемы взаимоотношения языка и мышления был связан с появлением лингвистического структурализма, который развивался почти одновременно и аналогично в русле общей концептуальной схемы структурализма в изучении систем, в психологии (гештальт-психология), в теории искусства и литературы, философии и др. областях культуры. В частности, Ф.де Соссюр высказал ряд идей, центральные из ко — торых заключаются в следующем: подобно языку, как знаковой системе особого рода, организованы и некоторые другие системы, функционирующие в обществе, например, фольклор; лингвистический знак — двусторонняя сущность, единство означаемого (понятия) и означающего (акустического образа), связанные между собой по принципу произвольности. Лингвистическому структурализму также принадлежит приоритет в деятельном рассмотрении предложения как единицы высказывания, аккумулирующей и передающей в механизме социальной . преемс^ешдэсти совокупность;'культурно-исторических смыс —

Взаимодействие языкоиых знаков, порождающее изменения смысла; рассматривал Й.Грир в своей' теория ссматкческого поля.

Наиболее известной по оказанному ею влиянию на самые различные отрасли научного познания стала гипотеза лингвистической относительности Э.Сепира и Б.Уорфа, которая развивает представление о том, как полное отождествление структур социокода и грамматических структур служит основой общения и коммуникации.

Почти параллельны во времени с возникновением и разви — тием лингвистического структурализма и перекликаются идейно с гипотезой лингвистической относительности Сепира и Уорфа работы по обобщению и анализу мышления и фольклора Ф.Боаса, Э.Дюркгейма, ЛЛеви-Брюля, Э.Тайлора, Дж.Дж.Фрэзера, немного позже К.Леви—Стросса. Эти ученые стали основоположниками антропологической школы в фольклористике, истории культуры, религиоведении.

Специфическими особенностями развития фольклористики в России второй половины XIX века по сравнению с современными ей исследованиями в этой же области в Западной Европе явилось, во-первых, то, что русское народное устное творчество стало как бы аккумулятором и теоретическим менеджером живого русского языка, где собиралось, хранилось, передавалось и использовалось духовное достояние нации, записывались нравы и обычаи.

Во—вторых, русские фольклористы прежде ученых других специальностей предсказали многие пути развития русской письменной литературы, основываясь на тенденциях развития русского фольклора. Именно в таком контексте может быть понят вклад И.Бодуэна де Куртенэ (вместе с де Сосюром считается основоположником структурной лингвистики), Ф.Буслаева,

В.Мчллера, А.Веселовского, П.Флоренского (до Сосюра высказал

7-202

идею о связи "символизирующего" и "символизируемого"), И.Снегирева, В.Даля.

Взаимоотношение языка и мышления как проблема системы семантики и семиотики знаков активно разрабатывалась психологами К.Бюлером, Р.Геченбергером. Л.Блунфилд и Б.Скиннер разработали механические теории значения на стыке психологии . и языкознания.

Большой и оригинальный вклад в изучение различных структур организации семантических единиц языка и речи (слова, предложения, образа) и мысли внесли психологические школы Ж.Пиаже и Л.Выготского.

Рассмотрение фольклора в неразрывной связи с предметно— практической деятельностью и классовый принцип формирования, развития и функционирования "фольклора стали главными принципами марксистского подхода к изучению фольклора. Главные его представители — ф.Меринг, ПЛафарг, Г.Плеханов, АЛуначарский, А,Грамши. ■

Еще ожидают философского осмысления семантические идеи русских советских лингвистов Е.Поливанова, Л.Щербы, Л.Якубинского, Г.Шпеша и др.

Определенную перекличку с идеями Декарта и Щербы по проблеме взаимоотношения языка и мышления обнаруживает концепция Н.Хомского.

Г.Фреге и Э.Гуссерм сконцентрировали свое внимание на роли и функционировании предложения и местоимений в про — цессе взаимодействия мышления и языка.

В 30—х гг. нашего столетия интерес к проблеме взаимоотношения языка и мышления как бы собирается в едином фо -кусе: теория знака и знаковых систем и семантика естественного

25 •

языка становятся в общенаучном плане универсальной проблемой, в которой перекрещиваются интересы самых различных наук, так или иначе связанных с изучением генезиса, формирования, структуры и функционирования систем естественного языка и мышления.

Главная заслуга в теоретическом Обосновании проблем знаков и семантика естественного языка в статусах особых на — учных дисциплин безусловно принадлежит Ч.С.Пирсу и Ч.Моррису Начиная с них, проблемы знаков становятся особой междисциплинарной отраслью научного познания.

Особое место в истории изучения проблемы взаимоотно — шения языка и мышления, фольклора занимает Э.Кассирер и его философия символических форм.

Точкой возврата философии к проблемам естественного языка стали работы Л.Витгенштейна "Логико—философский трактат" и работа Б.Рассела и А.Уайтхеда "Principia Mathematica".

Я.Хинтикка предложил концепцию теоретико—игровой семантики в сочетании с логической прагматикой для изучения аспектов языка в качестве системы исчислений и универсального посредника в передаче знания.

А. Греймаса и его школу привлекли проблемы раскрытия семантических ¡структур различных систем знаков, в том числе и на основе естественного языка.

Таким образом, объективные процессы развития философии и комплекса наук в нашем столетии привели к возникновению философско—лингвистического анализа и исчезновению пропасти между философией и лингвистикой, лингвистикой и логикой, лингвистикой и культурологией, открыв новые возможности комплексного научно-философского изучения языка и

мышления, а значит, и фольклора (паремий) как народного здравого смысла. Кроме того, история философии обнаруживает методологические установки и аналогии, важные для исследования паремий. ■

В связи с последним выводом во втором параграфе рассматривается философский афоризм как аналог паремии.

В рассмотренных в диссертации историко-философских учениях здравый смысл представлен как общечеловеческое.

Если в античной философской традиции понимание общечеловеческого нашло в афоризме средство для выражения наиболее общих представлений о человеке в виде идеальных схем философии самотождественкого субъекта, объективирующего себя в монологе дискурсии, то в восточной философии афоризм сам стал проводником—связным между единичными представлениями здравого смысла отдельного человека и единым пониманием этих представлений здравого смысла о человеке в виде со—общительного сопереживания выражению смыслов учителем (в восточной трактовке этого понятия). Последнее относится ■ прежде всего к конфуцианству, даосизму, буддизму и вон — буддизму. ^

В афоризме античной философии понимание общечеловеческого и собственно философская рефлексия о человеке слоты в синкретическом акте деятельности интеллекта, который охватывает одновременно сферу знания, сферу выражения и сферу предметной практики самого человека. Вместе с тем эта слитность выразила общую тенденцию всей античной и несколько позже европейской философии (Молтсиь, - Ларош Фуко) — сводить философское знание о человеке к интуиции формы форм, представляющей высшее абсолютное и систематическое

знание о человеке вообще. С точки зрения диссертанта, важным видится то, что философские представления и идеи, близкие по духу и содержанию к общечеловеческому пониманию их в здравом смысле, которые сформулировали философы античности в Европе, нашли свое выражение именно в форме афоризма — философского аналога и исторической параллели но своим генетическим корням паремий.

В рассмотренных в диссертации учениях восточной философии изложение мыслей (по своему существу) в рамках понимания общечеловеческого тождественно рассмотрению теории здравого смысла. Это — всего лишь следствие центральной мировоззренческой установки этих учений на нераздельность теоретического и эмпирического, абсолютного и относительного. Бытия и не — Бытия, и т.д., адекватно выразившихся в общефи — лософских принципах этих учений "и то, и это", "одно во всем, все в одном", недихотомичность мышления, признающих, что существование и несуществование всегда наличествует" в одно и то же время и в одном и том же отношении. .

Понять и принять это — главная , проблема мышления, ориентированного на нормы аристотелевской логики, одна из которых, например, стала научным предрассудком научного мышления Европы: "Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении... — это, конечно, самое достоверное из всех начал". (Аристотель. Метафизика. Соч.: в 4-х тт. — М., 1975. С. 125).

Именно с такой точки зрения можно утверждать, что центр внимания конфуцианства, даосизма и буддизма — сам человек ("один во всем, все в одном"), а не рефлексия о человеке.

Афоризм для представленных здесь учений восточной философии — суть традиция, а также закономерный способ изложения их философских систем, что обусловлено содержанием этих учений. С другой стороны, этому соответствует сама природа афоризма: в афоризме налицо синкретнчность теоретического и эмпирического, идеи и образа. Следовательно, философский афоризм в этих учениях восточной философии есть дискурсив — но—аналитическая параллель народных пословиц и поговорок.

Факт близости и параллельного развития историко — генетических корней философского афоризма и народных пословиц, поговорок, загадок, присловий и т.д. советской философией не изучался. Хотя как раз в близости генетических корней афоризма и народных пословиц, поговорок, загадок, присловий и т.п. в архаической культуре лежит колоссальный пласт неиссле — дованных проблем, например соотношение философского и обыденного мышления, схемы логического мышления и мыш — ления здравого смысла, "национальная" логика, формирование и развитие способов й стилей философствования, афористика как закономерность понимания общечеловеческого в философии, афористика как жанр философского творчества и др.

Вторая глава "Паремии как семиотико-ннформативная система обыденного знания" начинается с определения информационной функции пословиц и поговорок, которая поставляет готовое, зафиксированное в них опытом предшествующих поколений обыденное знание и которая каких—либо специальных логических операций со стороны незнающего субъекта не требует.. ' ' . " ; .

В первом параграфе рассматриваются сущность и функции знаковой деятельности посредством паремий. Здесь внимание

сконцентрировано на неисследованном в философском плане аспекте пословичного изречения как знака — его принадлежности одновременно и мышлению, и языку. Такая бивалентность пословичного изречения как знака мысли и языка позволяет получать достаточно новой информации посредством оперирования самими паремиями.

Автоматически, практически подсознательно пользуясь поговорками, мы, как само собой разумеющееся, считаем их го— товыми формулами или штампами нашего мышления, которые не несут в себе новой информации.

Тем не менее можно выделить несколько догико— информативных функций знаковой деятельности посредством поговорок.

Первая связана с тем, что философским языком обычно определяется как "осознание объективных закономерностей и от ношений реального мира", или "осознание субъективного времени и объективного порядка событий", или "отражение самых разнообразных отношений между вещами, событиями, людьми".

Далее. Любая поговорка есть не что иное, как знак опре деленной ситуации (явления, отношения, состояния, вещи и .т.д.). Любой знак всегда что - либо обозначает.. Обозначение есть не только указание, выявление, но и отчасти определение. В свою очередь определение паремии как знака мышления и языка, имея в виду его логическую, семантическую И грамматическую стороны, предполагает объяснение, характеристику, ответы на вопросы "какой?", "который?". Таким образом, называя пословицу, мы определяем ситуацию (явление, отношение, состояние, вещь и т.д.), ее характеристики, ее положение относительно других и к другим ситуациям. Т.е. процесс определения пословицы похож,

например, на ход развертывания характеристик элементов в периодической таблице Менделеева, когда по известному заранее расположению элемента по периоду и группе можно предсказать умозрительно его некоторые свойства.

Нужно особо подчеркнуть, что, в отличие от периодической таблицы Менделеева, таблица пословиц и поговорок с аналогичными последней принципами построения требует для своего создания прежде всего компьютерной обработки материала, что, безусловно, выходит за рамки данной диссертации. С философской же точки зрения, в данном вопросе видится масса проблем, среди которых наиболее трудноразрешимыми представляются: определение исходной, начальной пословицы в построении системы; обоснование принципов периодичности и группировки паремий как знаков мышления и языка.

Примерно таким же образом можно извлекать информацию из знаковости пословиц, которая содержит достаточно новой информации.

В предыдущих логико — информативных функциях поговорок общее заключается в кодировании и передаче информации. Далее рассматриваются логико—информативные функции паремии как знака в выведении знания и определения истины.

Фиксация противоречия. Согласно опыту всех людей все чревато своей противоположностью, все, будучи доведено до крайности, переходит в свою противоположность. Это находит свое признание во многих поговорках. В данном случае важнее отметить, что противоречие, а точнее, использование его как принципа совершения операций мышления дает возможность получения нового или ранее неизвестного знания из предшествующего. уже готового и неоднократно проверенного.

Сочетание или комбинирование мыслей—стереотипов поговорок, которые могут привести не к одному, а к нескольким выводам.

Таким образом, оперирование пословицами в целях получения нового знания не похоже на функционирование дискур — сивно—логического мышления. Оно зависит не от логических содержаний и формы выражаемых ими мыслей, а от слов национальных языков в их переносных значениях, (слова — образы), а также их сочетаний, построенных по правилам и нормам данного национального языка п качестве . ссмантнко — семиотических единиц Механизма, раскрывающего смысл и значение поговорки.

Отнюдь не похожи на философские или научные истины истины пословиц и поговорок. В отличие от традиционно распространившихся в истории западноевропейской и русскоязычной истории философии концепций истины Аристотеля и Лейбница, истины пословиц н поговорок, оценивая их кратко с философских позиций, скорее, есть функции (раскрытие смысла через взаимодействие вещей и ситуации). Достаточно будет только отметить в обобщенном виде», что истины паремий от— ' ражают мудрость и глупость, знание, к незнание, типичнейшие , трюизмы и заведомо нереальные, хотя логически и языково— грамматически правильные суждения. Но бдоо можно твердо утверждать в отношении их — это вечные испиши, ибо они были, . есть и будут, пока существует человеческое общество. К тому же это не абстрактно—универсальные и не простые истины, а истины фундаментальные, поскольку ' они утверждают противо — речивость мира как основу его бытия. В этом утверждении противоречивости мира каждое из противоположных суждений о

ситуации (вещи) оказывается верным. (Об этом же свидетельствует наличие фундаментальных истин в науке. Например, свет есть и волна и корпускула; теория фагоцитоза и др.). Истины пословичных изречений — это то, что есть, то, что достаточно само по себе и не нуждается ни в каком доказательстве, как, например, солнце на небе. Это вытекает из форм и содержания самих изречений, использующих самые обыденные повседневные понятия и имеющих в то же время конкретный чувственный облик для любого человека (в отличие от научных истин).

Главный признак, отличающий пословицу и поговорку от других форм устного народного творчества, — это образность. Последнее подразумевает не одни свои национальные образы внутри каждого изречения, но также мотивировку и раскрытие собственных значения и смысла не прямо, а через подходящий для этого образ.

Логическое содержание русских и корейских пословиц одно и то же. Никакой мыслительный или практический эксперимент не отличит их в этом отношении друг от друга. Однако путь, который проходит мысль в каждой из двух сравниваемых пословиц к этому логическому содержанию как результату, оказывается совершенно различным.

"Совершенно различным" в том смысле, что устройство двух языков различно прежде всего с точки зрения их лексического и грамматического состава, с позиции слов, последовательно сцепленных друг после друга в каждом из изречений. При этом логическое суть "общее" для корейского и русского изречений, тем не менее оно отражает всего лишь соответствие их друг другу, но не их тождественность.

Соответственно этому мысли, сцепленные в поговорках, оказываются выраженными и различными языковыми действиями и опосредованными образами вещей (явлений, ситуаций), описанных словами повседневного языка. Тогда сама образность, в виде результата деятельности совершенно определенной заданной последовательности связи лексики, грамматики И синтаксиса слов конкретного (русского или корейского) языка, оказывается подчиненной совершенно другим правилам, не Похожим на правила формально - логического или дискурсивного мышления— рассуждения. Это показывает, что на первое место среди других пословичных изречений как знаков мысли — языка выдвигается метафора. Философская традиция (Гоббс, Локк, Лейбниц и др.) и логическая традиция языкознания всегда требовали от естественного языка строгого соответствия логически правильным категориям мышления. С этих Позиций метафора, рассматривалась только как средство украшения мысли.

С то^ли зрения диссертанта, метафора в пословицах выступает ^ак семантическое поле и семантический итог взаи — "м^дейсл-вия двух мыслей о различных вещах (явлениях, отношениях, ситуациях), которые выражаются в заданном сочетании слой и пословиц, обусловленном самим этим взаимодействием мыслей.

Метафора пословиц не, есть специальная орнаментально декорирующая функция языка и речи, а ее семантическая сущность — не отклонение от норм "обычного" словоупотребления. Метафора пословиц выступает как норма и закономерное выражение мыслительного процесса в рамках обыденного познания и языка повседневного общения. Выступая нормой и закономерным выражением обыденного, мышления и языка, метафора

пословиц выполняет логическую (выделение "кадра" внешнего мира, включение его в систему схожих ситуаций, придание многомерности и объемности пониманию реальной жизненной ситуации, замена многословных описаний различных вариантов ситуации общим смысловым значением, "свертывание" и "развертывание" смысла паремий и др.), когнитивную (создание нового значения, способность быть средством познания и средством обозначения познаваемого через сочетание несочетаемого, освящение привычных, повторяющихся явлений жизни, охват всей совокупности наличных феноменов), креативную (создание особого мыслительного мира, ассоциаций и определенного эмоционального настроя, стереотипизация и "подгонка" мира под стандарты обыденного восприятия), В этом отношении функции метафоры пословичных изречений выступают как логические функции обыденного мышления. В данных логических функциях главные действия метафоры пословицы заключаются в редуцировании после обобщения разнообразного и разнородного коллективного опыта до приемлемого состояния компактных кодированных семантико—семиотических единиц; выделении, материализации и обозначении в языковой форме новых реалий путем нахождения сходного и проведения аналогий, чем уменьшается доля неизвестного в обозначаемом и выявляются новые грани известного.

Метафора пословицы функционирует по существу как метафора метафор, т.е. слова в составе поговорки выступают не в буквальных своих значениях, а в переносных и к тому же субъективно—варьируемых. Это создает не просто несколько степеней свободы оперирования предметами мысли и самой мыслью, в рамках которых осуществляется выход за пределы наличного

бытия ситуации, обозначаемой пословицей, но. и выражает кроме всего прочего и стремление человека в состояниях своих переживаний и субъективно —личностных отношений-к миру отразить и зафиксировать процессы неупорядочного и изменяющегося конгломерата шюшиего мира. Это значит, что челопек использует метафоры пословиц как инструмент воплощения , ассоциаций личного, интуитивного характера, соединения собственной ценностной, экспрессивно — оценочной ориентации с объективной действительностью.

А поскольку естрственкый язык не содержит каких —либо критериев истинности, то и не может быть "правильных" или "неправильных" (в смысле "отклоняющихся от нормы"), "плохих" или "хороших" по значению и смыслу пословичных изречений, ибо "такова жизнь", как говорят французы. Имонно в таком смысле можно утверждать, что человек, используя поговорки, приспосабливает естественный ятьж к процессу познания объективной действительности.

Еще одна актуальная сторона деятельности метафоры в пословицах как явлениях мыса г 2 культуре связана с .метафо -рической номинацией, когда применение последней к обычным пещам (явлениям, отпошепппм) очерчивает своеобразный процесс взаимоперехода от личностью — субъективного ииисе — дневного языка человека к языку общепринятых коллективных, исторически обусловленных, культурных ж^ггейски — бытовых стандартов и норм данного языково — культурного сообщества и, наоборот, — от языка общепринятых, коллективных, историко— культурных, житейски - бытопых стандартов и норм к личност — но-субъективному повседневному я зыку-пониманию (переиод во внутренний субъективный контекст обогащенного смысла и

трактовка его с точки зрения субъективно—личностных установок).

Эти знаки общепринятых коллективных обыденных стандартов и норм корейских и русских пословиц и поговорок заметно отличаются друг от друга, особенно в части их социально— этического содержания. Данный язык общепринятых обыденных норм и стандартов не требует дополнительного раскодирования и функционирует так же свободно, как и родной язык пользующихся пословичными изречениями. И это дополнительное свидетельство того, что любая из поговорок может выступать в роли "фабрики по производству смыслов", соотносимых с реальностью и субъективным внутренним миром человека самыми различными способами — логическим, семиотическим, семантическим, эмоционально—языковым и, вполне возможно, какими —то, нам пока неизвестными (или нами не обозначенными, не осознаваемыми) способами. В случае такого производства смыслов они задают и способы коммуникации, которые транслируются из головы в голову, осуществляя понимание и тиражирование их самих на протяжении всего пространства тех людей, кто знает эти пого — ворки и язык, на котором выражают себя паремии.

В этих рамках пословица представляет собой способ достижения определенной цели, способ, который структурирует под этим же определённым углом зрения используемой мыслительный материал. Следовательно, это выявляет также и методологические возможности паремии в деятельности мышления.

Еще одной характеристикой пословиц как знаков мысли — языка является символ. Например, слово—образ само может быть знаком знака, где образ выступает раскрытием содержания значения слова, а значит, — символом. Именно эта символическая

характеристика поговорок и символического мышления вообще остается наиболее таинственной и наименее исследованной в культурологии.

Поскольку это тема для отдельного изучения, в диссертации предварительно формулируется научная гипотеза последнего: предполагается, что такая неодинаковость символических значений обусловливается контекстом и функциями бытия каждого символа в рамках конкретной культуры. '.'.■'.

Таким образом, пословицы и поговорки не равны йи "чистой 1 вербальной форме", ни "чистой логической форме". Они в своем существовании и функциях есть специфически. национальные единицы мысли и языка. " ' ";

Понятно, было бы преувеличением утверждать, что национальный язык есть "орган, образующий мысль" (Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию; — М.,1984. С. 75.). Однако семантика конкретного национального языка должна быть признана теорией, придающей специфически национальную форму бытия мысли. Именно это превращает пословицы и поговорки в таких репрезентаторов культуры, которые оказывают большее психологическое воздействие и оказываются более понятными, чем чистые и "железные" фигуры логики.

Во втором параграфе анализируется язык пословичного мышления, который есть результат приспособления языковым сообществом своего языка к процессу познания мира и инте — риоризации мира в обыденный культурно—исторический опыт посредством самих пословиц.

Материал показывает, что основными значениями единиц языка пословичного мышления оказываются сигнификативная ситуация, значение, смысл, фонолога—интонационная сторона

пословиц, образ, метафора, символ. Все эти основные значимые единицы языка пословичного мышления имеют смысл не сами по себе в отдельности, а только как составные части единой системы "поговорка — язык" и акта "восприятие — функционирование" пословичного изречения, т.е. имеют смысл только в виде составных частей мысли пословичного мышления как целостности.

Мысль поговорки выступает с качестве целостного обра — эоягиымя, ибо свойства не равны просто сумме единиц языка пословичного мышления. Значит, мысль пословицы в итоге взаимодействия отдельных единиц языка пословичного мышления предстает уже как цельное представление и идея. При этом если б рамках представления получают свое отражение чувства, различного рода оценки, (моральные, ценностные и др } и т.д., то в рамках идеи концентрируется абстрагирующая деятельность Это означает, что русские и корейские представление — суть сугубо национальные культурно —исторические смыслоидиомы — нечленимые этнические модусы обыденной мысли, значения которых есть интеграция значений составляющих их единиц пословичного мышления.

Язык пословичного мышления в плане символизации олицетворяет собой одну из начальных ступеней в развитии специализации естественного языка применительно к целям и потребностям обыденного сознания, где пословица есть не только знак или символ символов, но и способ отношения (раскрытия) к идеям (идей) и форма выражения представлений.

Язык пословичного мышления тесно связан с логикой здравого смысла и логикой пословичных изречений. Однако нет специальных научных и философских трудов на русском

языке, посвященных изучению логики здравого смысла и логики пословичных изречений. Поэтому, под углом зрения задач настоящей диссертации, в рамках этого параграфа высказываются некоторые общие замечания на предмет логики пословичного мышления.

По своему существу логика пословичного мышления есть логика, признающая противоречие естественным основанием своего бытия. Логика пословичного мышления есть логика взаимодействия символов, которая в последнем счете определяется ' положением паремии в контексте речемыслительной ситуации. В свою очередь последовательность расположений паремии в ре — чемыслительных ситуациях отражает движение абстрагирующей деятельности мышления посредством паремий, ибо в этом случае одна и та же идея паремии может становиться законом понимания жизни, объяснением жизненной ситуации, чувственно— наглядным образом, понятием, истиной, знанием, рекомендацией и т.д. В этих своих главных проявлениях логика пословичного мышления обнаруживает свои актуальные сходства с системами мышления и буддизма. Знаковая деятельность посредством паремий выражает общечеловеческое, ибо паремии есть у всех народов мира. Следовательно, знаковая деятельность посредством ' паремий есть понимание общечеловеческого.

Глава III "Взаимоотношение языка и мышления и корейских и русских паремиях как понимание общечеловеческого" начинается с анализа понимания идеи .историзма в корейских и русских пословичных изречениях. Такая постановка начала этой Главы связана с тем, что понимание, общечеловеческого есть квинтэссенция паремий, а идея историзма выходит к вопросу: "Что есть человек с традиционных точек зрения корейцев и

русских?".Последовательность рассмотрения мировых идей в главе выражает их субординацию в рамках собственной логики паремий как семиотико—информативной системы. Согласно этому, в 1—м параграфе "Представления о человеке" рассматриваются следующие мировые идеи фольклора.

ИДЕЯ ИСТОРИЗМА "Что-либо всегда несет в себе историю своего происхождения". "В настоящем состоянии чего-либо есть черты прошлого его состояния".

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ. "О трудности познания внутреннего мира человека". "Спокойный вид человека скрывает бурный темперамент". "Людям свойственно не замечать свои собственный недостатки и преувеличивать недостатки других людей". "Недостатки человека с возрастом усиливаются".

Обобщенно говоря, три последние идеи и в корейском, и в русском фольклоре несут общее для них представление о неизменности и неизменяемости природы человека, а также всего того, что так или иначе связано с его внутренним миром. Это также подтверждают и другие, сходные по выражению названных идей пословицы и поговорки.

"Если какая—то вещь порождает другую вещь, то свойства порождаемой вещи сходны со свойствами порождающей". "Каковы родители — таковы и дети". "Человек обычно не делает необходимого заранее, прежде чем его не вынудят к этому об — стоятельства". "Даже умудренный опытом человек когда-нибудь (иногда) ошибается", "Многознающий человек предпочитает молчание речи вслух".

. Таким образом, понимание человека в корейских пословицах ориентировано на символы "осторожность", "предсказуемость", "я в мире", "сначала социум, затем я", "сдержанность" и др. Пони —

мание человека в русских пословицах ориентировано на символы "бесшабашность", "беспечность", "делаю то, что я хочу", "непредсказуемость" и др.

Контекстуальное понимание действия и деятельности вообще представлено во 2—м параграфе "Представления о деятельности", раскрывающих идеи о деятельности.

"Человек должен стремиться делать что—либо", "Человек всегда стремится к чему—либо", " Любая деятельность нуждается в предварительной подготовке". "Деятельность может успешной ' только тогда, когда человек к ней соответствующим образом подготовлен". "Поставленная человеком с деятельности цель и результат этой деятельности не совпадают". Или, Как эту мировую идею формулирует сама народная мудрость:' "Хочешь одного, получаешь другое".

"Человек всегда находится в ситуации выбора". Или:"Человек всегда должен выбирать". "Если стремиться что — либо сделать, не нужно бояться возможных негативных со —. путствующих делу явлений". "Если" нечто испытывает на себе влияние нескольких сил, то результант не будет положительным"."Дело страдает, если за него берутся несколько человек". "Действуя постепенно и упорно, .можно'достичь.'многого".' "В деле важно знание сути". "Спешка вредна для дела". "Дела, поступки и т.п. сколько бы они ни продолжались, имеют свой собственный конец".

Далее рассматриваются .. идеи о мере ценности й самоценности собственности. "Все имеет свою собственную меру ценности". Идея непреходящей самоценности собственности. "Лучше иметь маленькое, но свое, чем большое, но чужое".

В параграфе 3 "Понимание мира" раскрываются идеи ПРОТИВОРЕЧИЯ, ИЗМЕНЕНИЯ И РАЗВИТИЯ,

ВЗАИМОЗАВИСИМОСТИ И ОБУСЛОВЛЕННОСТИ МИРА (ВСЕ ИМЕЕТ СВОЮ ПРИЧИНУ), ВСЕ ВЗАИМОСВЯЗАНО, О ВЗАИМООБУСЛОВЛЕННОСТИ , О СВЯЗИ ВИДИМОСТИ И СУТИ и др., в которых обнаруживается во многом противоположное их понимание в контекстах русской и корейской культур.

Например, ПРОТИВОРЕЧИЕ в корейской культуре является как бы зоной социального табу: неэтично противопоставлять "запретные", с точки зрения корейской культуры понятия, и, тем более открыто, явно выражать противоречие.

Итак, проведенное в диссертации исследование показывает, что мировые идеи корейских и русских паремий по своему логическому содержанию — идеи общечеловеческие, которые присутствуют в фольклоре всех народов мира. В то жо самое время мировые идеи — суп, символы, но символы, наделенные своей природой, особенностями бытия и функционирования в рамках этой же культуры, что делает их национальными = от — ническнми= существующими лишь для себя (для данного сообщества).

Мировая идея русских и корейских паремий — смыслоэк-вивалентов выступает как логическое, универсальное ядро семантического многообразия (включая и фольклор других народов) и символических различий в осмыслении мира. Однако содержание мировых идей не сводимо лишь к этому логическому, так как в действительности оно структурировано потенциальным и актуальным разнообразием семантических возможностей каждого (русского и корейского) языка и связей символов в рамках каждой (русской и корейской) культуры.

Все это позволяет определить мировые идеи фольклора как символическое понимание общечеловеческого в мировоззрении конкретного народа, где понимание мировой идеи есть понимание общечеловеческого в национально —культурной форме и содержании каждого конкретного языка и культуры. Логическое же выявляется лишь в случае сравнительного анализа как взаимопонимание двух эквивалентных, но не тождественных друг другу культурных смыслов.

Понимание мировой идеи русских и корейских паремий— смыслоэквиталентов воспринимает п выражает действительность в конкретных чувственно — наглядных, национально — символическых (здесь имеется в виду конкретное национально— культурное наполнение каждого из смыслов) форме и содержании.

Следовательно, фундаментом семантико—семиотического структурирования мировой идеи является представление. Б ходе лингвосемиотического процесса явления мировой идеи чувственное созерцание выводится на уровень абстрактного Мыш ления, где образуются, фиксируются и функционируют различные по качеству абстракции - от самых простых, конкретных до самых сложных и абстрактных, охватывающих все более обширные области реальности, в число которых входят и сами мировые идеи.

Очевидно, что процесс понимания мировых идей паремий — далеко не традиционный (например, в духе логики Аристотеля) процесс дискурсивного рассуждения. По существу, понимание общечеловеческого идей паремий синкретирует в себе субъективное и объективное, природное и культурно —обусловленное (национально —личностное). Последнее означает, что понимание

мировой идеи паремии есть развертывание культурно — исторического, идиоматического и этнического смысла родового опыта конкретного языкового сообщества, который в этом качестве есть в то же самое время смыслосохраняющее и смысло — содержащее поле концентрации и распределения накопленного определенным языковым сообществом обыденного знания. В таком аспекте понимание идеи ( и не только мировой ) пословиц и поговорок- это функционирование поля этнического и социального кода культуры, раскодирование которого — во власти деятельности мышления субъекта. Тогда само понимание идеи общечеловеческого есть взаимодействие языка, мышления и конкретный культуры.

Но тогда сами пословицы есть символы культуры и элементарные единицы символизации культуры данного языкового сообщества. Ибо культура данного языкового сообщества находит в паремии образ своей целостности, неделимость своей уникальности и свое конкретное национально —историческое Я, где понимание мировой идеи поговорки функционирует как свернутый лингвистико — эстетико — логический символ—текст памяти и сознания данного языкового сообщества, а символы пословиц — как бы адреса распределения гибких образов.

Поэтому паремия осуществляет не коммуникацию, но приобщение к культуре.

Все это .позволяет определить понимание общечеловеческого в корейских и русских пословичных изречениях как символическое понимание мировоззрения конкретного народа под углом зрения конкретного человека (что обусловлено субъективными .основаниями деятельности паремий как семиотико — информативной системы), т.е. фокусом понимания мировых идей

оказывается человек — представитель конкретного народа. Сферой и способом доказательства этого выступает культура конкретного парода, в которой непосредственно и наиболее полно и конкретно воплощаются его (::грода) мировоззренческие принципы - чувственное и концептуальное отношение к общечеловеческому, под которым имеется в виду, например, миро — ощущение, коммуникативный акт и в его рамка.". — отношение "язык — мышление — действие", отношение к природе и к другому человек, понимание места человека в мире и обществе (в 1 том числе и с точки зрения национально — культурных традиций), представления о человеке и т.д.

Именно вследствие этого можно утверждать, что представ — ленное в диссертации понимание общсчеловеческ»«»? « корейских и русских паремиях, разворачивающееся в конгйкстах соответствующих культур, не есть рефлексия здравого смысла о человеке, а комплексный подход обыденного созиап.»* и отношению "человек — ситуация" и через него т. конце концов — к взаимоотношению "человек - мир". '..•".

. Взаимоотношение "человек — мчр" в формулировке своей и в сравнении содержаний понимания общечеловеческого в корейских и русских паремиях, следовательно, проявляет себя как философская проблема человека и его. понимания.

Сравнение русского и корейского понимания мировых.идей в пословицах и поговорках свидетельствует, что в статистически среднем выражение мировых идей в корейских паремиях более предметно, чем в русских паремиях. Выражение мировых идей в русских паремиях более абстрактно, чем в корейских паремиях.

Кроме того, для корейского понимания мировой идеи (с точки зрения русского фольклорного смыслоэ к ни в длен та) ха —

рактерно стремление к четким и однозначным взаимосвязям семантико—семиотических элементов мировой идеи. В то время как русское понимание мировой идеи (с точки зрения корейского фольклорного смыслоэквивалента) допускает поливалентную трактовку взаимоотношения семантико —семиотических элементов мировой идеи.

Все это объясняется собственными особенностями сложившихся взаимоотношений языка, мышления и культуры. Так, речевой акт коммуницирующего индивида в рамках корейской культуры подчинен правилам этико — иерархического поведения в корейском обществе. Сама языковая деятельность поэтому, наверное, не рассматривается в корейской культуре в статусе самостоятельной деятельной сущности. Такое же отношение к языковой деятельности сложилось в традициональных восточных культурах. Скорее всего, вследствие этого в древней восточной философии языковая проблематика по запила такого поста, как в античной западноевропейской философии.

Таким образом, понимание корейского или русского народов в рамках соответствующих культур п процессе деятельности по символизации действительности и субъективной реальности (п том числе и посредством мировых идей паремий) ориентировано на различные мировоззренческие шкалы и системы ценностей.

Корейское понимание мировых идей ориентировано, скорее всего, на такого рода абстракции, как "правило", "норма", "пример", "навык". Высшей ступенью допустимой абстракции в этом гипотетическом ряду могут выступать "ассоциация" и "сходство", а высшим принципом мировоззренческой ориентации — "я в мире, и мир во мне".

• Русское понимание общечеловеческого в поговорках руководствуется, наверное, абстракциями типа "можно — нельзя", "авось", "непредсказуемость", "самостоятельное действие". Высшей ступенью допустимой абстракции ' в данном гипотетическом ряду могут выступить "метафьчм" и "перенос" (качества одного на другое, соединенно несоединимого), а высшим принципом мировоззренческой ориентации "Я" и только потом — "Мир".

В Заключении формулируются главные выводы,, которые следуют из предпринятого симболикс--герменевтического рассмотрения проблемы взаимоотношения языка и мышления на материале сравнения корейского и. русского фольклора. Эти выводы важны как для восполнения существующих пробелов по данной проблеме, так и для выявления перспектив исследования смежных с ней проблем, общей целые которых является изучение человека. ...

Содержание диссертации представлено в следующих публикациях автора:

1. Беседы о жизни языка.— Алма-Ата: Казахстан, 1989.— 4,1 п.л.

2. Антиномия "язык" в жизни советских корейцев (на англ. языке).— Информ. бюллетень АКБЕ. — Шеффилд (Англия), 1990. — 0,1 п.л.

3. Символы корейского фольклора (на англ. языке). — Информ. бюллетень АК5Е. — Шеффилд (Англия), 1991. —0,1 п.л.

4. Философия языка в мировоззрении Аль —Фараби. — Алма-Ата: КазГПУ. 1991. - 0,45 п.л.

5. Символы культуротворчества (на англ. языке) — Алма-Ата: КазГПУ. 1991.-0,2 п.л.

6. О культуре советских корейцев (на корейск. языке). — В сб.: Материалы конференции "Корейская культура в мире": Сеул: Академия духовной культуры Кореи, 1991.— 0,7 п.л.

7. Язык корейцев СССР: теория и реальность (на корейск. языке).—В сб.: 60 лет директору института проф. Пак Ей Соку. Сеул: Институт до компиляции истории Кореи, 1992.-0,7 п.л.

8. Мировые идеи в корейских и русских паремиях: фило — софский анализ (монография),— Алматы: Казахстан, 1994. —14, 75 пл.- .

Kim Oleg Gavrilovich

The problem of language and thought relation Into social — cultural context

09.00.02 - Philosophy of Human and Society-

Thesis is devoted to classical philosophical problem which has acquired a new content in connection with philosophical—linguistic and integrated scientific—philosophical analysis appearance into XXth century. • -.. . ... ,'- .. ..' •

The substance of contemporary tendency towards constantly growing philosophy and science integration for language and thought studies, philosophical apforism as paremia equivalent, proverbs and sayings as everyday knowledge semiotic—informative system and paremias as the symbols of culture are considered in the thesis.

The investigation of language and thought relation problem as universal human mind understanding, in the Korean and the Russian paremias is the central positionof the thesis.1 The comparison of universal human mind in the Korean arid the. Russian. Folk—tore from the view of henneneutic and symbolism is the base of this analysis.

Ким Олег Гаарил-*лы

Элеуметт1К - иэдени тчргысынан Т1л мен ойлаудын езара натынасы пробдемасы

09.00.02. - адам зкзяе к;огам философиясы

Диссертация XX гасырда пайда Оолган фидософнялы^-дингвистикалык кэне кешеид1 влеуме-тк-философлялщ;; тал-дауга байланысты ¡гада мазмкн алгак класс икадык; филоеофц-ялык; населен1 зертеуге арналган.

Диссергацияда Т1Л мен ойдауды зерттс-уде философия мэн гылыы тогнсуыиыц каз1рп уак;ы'гта ерб1п отыруыныц мэ-Ш, философиялык; афоризмнщ паремия (макал-мэгелдер) ба-ламасы екенД1г1, царапайым сананьщ семантикалыь;-акиараттык; жтйее! жане мэдениетпц символы ретгнде екенд1П кара лады.

Диссертацияда зерттелгеи езект1 ыаселе -ол ачл мен ойлау аракатинасын корей кзне орие паремияларикдагы жал-пыадаизатеык; ткргыдан тгс-Шу ыеседеск Б» л талдаудыц иег1э1 герменевтика жэие символизм ттргисынан корей йЕэяе орыс' фольклорипдаги злемдис (асалпи адамзаттиЮ идеяларды еалыетырмали царастиру болип табылады.