автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Пушкинская традиция в творчестве М.А. Булгакова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пушкинская традиция в творчестве М.А. Булгакова"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. ЛОМОНОСОВА

г г:

' Филологическим факультет

На правах рукописи

ЗАБРОВСКИЙ Андрей Петрович

ПУШКИНСКАЯ ТРАДИЦИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ М.А.БУЛГАКОВА

Специальность 10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1994

Работа выполнена на кафедре историпи русской литературы XX ва филологического факультета Московского государственного университет имени М.В.Ломоносова.

Научный руководитель: доктор филологических наук, прфессор В.И.Фатющенко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Карпов A.C. кандидат филологических наук, доцент Песков A.M.

Ведущая организация - Московский педагогический государственный университет имени В.И.Ленина

Защита диссертации состоится •О^^й^ле»/ 1994г. в ¿у р час. на заседании специализированного совета Д.053.05.12

при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносо]

Адрес: 119899, ГСП, Воробьевы горы, МГУ, В-234, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке филологического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова.

Автореферат разослан«^1994г.

Ученый секретарь специализированного совета доктор филологических наук, профессор

Б.С.Бугров

Данная диссертация посвящена бытованию пушкинской традиции о творчестве М.А.Булгакова. Материалом исследования явились романы Булгакова "Белая гвардия", "Мастер и Маргарита" (главным образом) и пьеса "Пушкин" ("Последние дни").

Пушкинская традиция в творчестве Булгакова - одна из чрезвычайно важных и малоисследованных проблем современного литературоведения.

По мнению многих исследователей Булгакову свойствен

оригинальный, ошеломляюще неожиданный, необычный взгляд на мир. Однако вполне очевидна его связь с литературной традицией, которую он почти декларировал. Булгаков весьма органично входит в отечественную литературу.

Время формирования его как писателя - это время углубленных религиозно- философских и богословских исканий, эстетических поисков, освоения и отталкивания от традиций. Булгаков тесно связан с "серебряным веком". Однако его творчество - качественно иное явление, замечательное достижение уже следующего этапа развития отечественной литературы.

Русские филологи 20-30-х годов - современники Булгакова весьма настойчиво занимались проблемой наследования традиций. Остро чувствуя происходившую в литературе ломку, прерывность традиции, они, в частности формалисты, чутко реагировали на этот процесс. Исследователей привлекали не столько формы преемственности, сколько точки отталкивания, семантико-текстуальные диссонансы и контрапункты.

Булгаков стоял несколько в стороне от этих процессов, происходивших и в самой литературе, и в литературоведении. Его ощущение традиций было иным, более конструктивным. .

Булгаков любил явные приметы традиции. Однако легко узнаваемые элементы разных культур объединяются у него автобиографичностью, которая всегда присутствует в его вещах. Для Булгакова характерны именно преемственность, а не отталкивание, созидание, а не ломка. Его творчество таково, что вобрало в себя контекст всей предшествующей

русском литер ату р 1л м шире- и сей европейской литературы. Булгаковское творчсстпо - образец синтеза и творческом переработки лучших достижений мировой культуры. Это случай органического усвоения культурного наследия прошлого и оригинального его претворения в соответствии с новой идейно-художественной задачей.

Понятно в связи с этим, что изучение "традиционности" Булгакова имеет важнейшее значение для понимания своеобразия его творчества. Кроме того, оно оказывается принципиально важным для теоретического осмысления бытования традиции в литературе вообще и в отечественной литературе двадцатого столетия в частности.

То, как в общем плане современные исследователи определяют значение традиций в творчестве писателя, хорошо выражено в высказывании известного булгаковеда М.О.Чудаковой: Булгаков "и-старался учиться у классиков, чтобы их заменить. Для него задачей было не стать "новым" классиком взамен "старого", а новым, т.е. еще одним -продолжить собою род, не давая образоваться тому пробелу, который казался очевидным ... Это было самосознание не ученика, а наследника, продолжателя рода". 1

Многочисленные работы посвящены сопоставительному анализу творчества Булгакова с широким кругом отечественных и западноевропейских писателей прошлого и настоящего. Проводятся паралллеши с творчеством Гете, Данте, Гофмана, Лесажа, Шамиссо, Рабле, Прево, М. Твена. Отмечается широкое обращение писателя к Библии.^ Из русских писателей наиболее подробно рассматриваются связи Булгакова с Гоголем; творчество Булгакова соотносят с творчеством Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Л.Толстого, Чехова, Полонского, Мережковского,

'Чуднковл N1.0. Гоголь п 11ул1 акон // Гоголь: ноорня и современность: (к 175-лепио со дня рождения), - М.,1985. - с.361-362.

'Лакшин В.Ф. Роман М.Булгакова "Мастер и Маргарита" II Новый мир.- 1968.-№6-с.284-ЗП; Чудаком М.О. Армии М.А.Булгакова //Записки отдела рукописей - Вып. 37- М.,1976.-с25-151; ее же. Творческая история романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита" II Вопросы литературы -1976-№1- с.218-253; Бэлза И.Ф. Генеалогия "Мастера и Маргариты" II Контекст - 1978-Литсратурно-тсорстческпс исследования: сборник/АН СССР, Ии-Т мировой литературы им. А.М.Горького.

э.Сологуба, Бргосова, Блока, А.Белого, Ахматовой, Волошина, Маяковского, Платонова, Шолохова, А.Грина и других, а также с рядом овременных писателей^.

Исследователи подчеркивают мысль о том, что, какие бы глубокие вязи ни прослеживались в творчестве Булгакова с западноевропейской итературой, он прежде всего русский писатель, воспитанный на традициях менно русской классической литературы, с ней он связан самим арактером нравственной атмосферы своего творчества. И безусловно был рав И.Ф.Бэлза, когда писал, что "наиболее надежной основой подлинно аучных исследований о Булгакове должно быть постижение его глубоких, рганических связей с русской литературой, и прежде всего с Пушкиным".4

Булгаков бесконечно любил Пушкина. Для него была актуальна ормула Ап.Григорьева: "Пушкин - это наше все!" Именно Пушкин стал риентиром при формировании Булгаковым собственной биографии-1ифа".

Говоря об освоении пушкинского наследия отечественной 1тературой XX столетия, исследователи ставят Булгакова в ряд )упнейших поэтов и писателей, преодолевших известный нигилизм начала :ка и прикасавшихся к творчеству Пушкина как к драгоценному дару, щевших в Пушкине вечный идеал, определяющий высоту писательского гляда на жизнь и человека, воплощающего высочайшую культуру мысли

чувства.5

м.,например: Чеботарева В.А. О гоголевских традициях в прозе М.Булгакова // Русская тература - 1984 - №1 - с. 166-176; Чудакова М.О. Гоголь и Булгаков// Гоголь: История и временность:(К 175-летию со дня рождения).- М.,1985, с.360-388; Бахтин Б.Б. Булгаков и Гоголь: атериалы к теме //М.А.Булгаков - драматург и художественная культура его времени: Сборник >тей - М.:СТД РСФСР, 1988.-С.334-342; Литературные традиции в поэтике Михаила Булгакова: :жвуз. сб. научн. тр./ Куйбыш. гос. пед. ин-тим. В.В.Куйбышева.- Куйбышев, 1990.-161с.; зисы республиканских булгаковских чтений: (К 100-лсгию со дня рождения М.А.Булгакова)/ М-высш. и средн. спец. обр. УССР, Черновиц. гос. ун-т им.Ю.Федьковича, Ин-т лит. им. "Шевченко,- Черновцы, 1991.-128с.

элза И.Ф. К вопросу о пушкинских традициях в отечественной литературе: (на примере отведений М.А.Булгакова).// Коетекст - 1980:- М.,Наука: Лит.-теорет. исслед.: СбУАН СССР, [-т мировой лит-ры им. А.М.Го;~',кого, 1981- с.242

ахаров В.И. Традиции Пушкина и русская советская литература // Наш современник.-1987.-S.-C.175; Традиции и новаторство в русской литературе. Сборник трудов. М.,1973, 289с.; адиции и новаторство в советской литературе:Сб. научн. трУЛатв.гос. ун-т им. П.Стучки. ф.рус. лит.: Рига, 1986, 186с.; Традиции и новаторство в советской литературе: Сб. трудов тлсоллегия: Журавлева A.A. (отв.ред.) и др. М.,1976,147с.; Традиции и новаторство русской атуры: Сб.тр/ Моск.обл.пед.ин-т им .Н.К.Крупской -М.,1980,136с.

Поставленная в исследовательской литературе задача соотнесения творчества Булгакова с творчеством Пушкина осуществлена в ну стоящее время в недостаточной степени. Авторы очень важных и интересных статей касаются попросов: историзма как творческого метода, основного и для Булгакова, и для Пушкина, останавливаются на мировоззренческом соотнесении писателей, отмечают смысловой и эмоциональный параллелизм образов, некоторых средств художественной выразительности, вплоть до стилистических.6 .

Верно выбранные направления изучения пушкинской традиции у Булгакова носят достаточно фрагментарный характер в плане их разработки. Тонкие н глубокие наблюдения, рассредоточенные по отдельным статьям, требуют дальнейшего развития и, самое главное, обобщения. Отсутствуют именно обобщающие исследования проблемы соотношения Булгакова и Пушкина.

В связи со сказанным задачей данной работы является выстраивание многоуровневого концептуального ряда изучения пушкинской традиции у Булгакова, обобщенно существующих наблюдений и дальнейшее рассмотрение методологических, мировоззренческих и художественно-эстстичсскнх сближений писателей.

Специальной задачей исследования является членение и систематизация основных форм, скрытых и проявленных, освоения Булгаковым пушкинского наследия, изучение проблемы соотношения традиционных подтекста, контекста, цитирования, пародирования и интерпретации.

Актуальность исследования связана с малоизученностыо темы и необходимостью разработки се как для понимания своеобразия творчества

6Б>:пл Ц.ф Генеалогия "Мистера и Маргариты" / Коптскст -1978: Лнт.-тсорет. нсслед.: С6./АН С ССР, Пн-1 мпротш лигерл (ури им. Л.М.Гор!.кого.- М.:11аука, 1978-е. 156-248; его же, К иощюсу о пушкинских традициях в отечестнепной литературе (смлноску 4); Алг»ми И.Л. Рома» "Мастер и Маргарита" и традиции русской классики// Заммсся и его художественное воплощение в протпеленнях советских писателе!!/ Владимир, гос. псд. нн-1г- Владимир, 1979.-е. 16-40; Сахаров В. Л.-см. сноску 5; Солоухина О.В. Образ художника и врем»: Традиции русской литературы в романе Булгакова "Мастер и Маргарита"/Москва - 1987.-№ 3.-е.173-181; Великая Н.И. "Белая гвардия М.А.Булгакова-.Пространстасшю-временная структура произведения и ее концептуальный смысл // Творчество Михаила Булгакова/ Том. гос. ун-т - Томск, 1991-С.28-48.

Булгакова, так и для решения теоретических проблем бытования традиции в литературе.

Научная ноинзка работы определяется комплексностью подхода к решению проблемы текстуальной преемственности и осмыслением ее в контексте литературной ситуации первой половины XX века.

В соответствии с поставленной задачей работа включает четыре главы. Первая глава посвящена общим проблемам бытования традиций в художественном тексте. Во второй главе рассмотрены предпосылки обращения Булгакова к Пушкину. В третьей главе исследуются методологические, философско-мировоззренческие сближения, выявляется общность тем, образов, приемов художественной выразительности. В четвертой главе охарактеризованы и систематизированы формы бытования пушкинской традиции у Булгакова. Исследование завершается характеристикой образа Пушкина, создаваемого всем творчеством Булгакова. В заключении сделаны основные выводы.

Содержание и структура диссертации обусловлены необходимостью многостороннего рассмотрения проблемы пушкинской традиции у Булгакова в контексте общей проблематики преемственности в литературе.

Результаты работы могут быть использованы в лекционных курсах по истории и теории литературы, в научных исследованиях, посвященных актуальным проблемам отечественной литературы XX века.

Содержание работы

В первой главе рассматриваются проблемы бытования традиций в художественном тексте. С этой точки зрения можно сказать, что любой большой художник непременно обращен к традиции культуры. Проблема литературных традиций широко исследуется в современном литературоведении как в теоретическом, так и в историко-литературном аспектах, и оба они нуждаются в дальнейшей разработке.?

'Лысенко Н.Р. Диалектика традиции и новаторства и жанровая структура проговедения//Целостность лит.ггр-я,Сб.научн.стлонец.гос.ун-та; Донецк,1991.-С.39-45; Традиции и новаторство русской прозы Х!Х в.: Межвуз-сб.научн.тр Лорьк. гослед. ин-т им. М.Горького.-Горький, 1988,140с.; Трад иции и взаимодействия в зарубежной литературе Х!Х-ХХвв: Межвуз.сб.научн.трУ/ Пери, гос.унив. им.А.М.Горького - Пермь,1988,152с.;

В настоящее время уже никто не оспаривает необходимость творческого освоения традиции. Общепринято, что развитие всемирной истории является процессом закономерной исторической преемственности эпох и поколений. В ходе социально-исторической и культурной преемственности каждая последующая эпоха получает в наследство от предыдущей ее завоевания. Наследуемые ею культурно-исторические идеалы и традиции она усваивает, преобразует, трансформирует в соответствии со своими потребностями и интересами.

Путь культуры проходит по вершинам, и в этом смысле совпадает с путем культурной традиции. Художественная классика, более чем какое-либо еще явление культуры, являет собой средоточие различных временных пластов, в ней аккумулируются предшествующие этапы эстетического развития человечества. Классика соприкасается своими интерпретациями с современностью и закладывает основы дальнейшего художественного развития общества.

Чрезвычайно -актуальным представляется вопрос о художественной рефлексии культуры, т.е. о преломлении одних художественных произведений в идейно-образном контексте других, когда идеи, мотивы, образы классики, имплицитно несущие информацию о своих культурных первоисточниках, вызывают в сознании читателей ассоциативные связи, создающие ощущение культурной "объемности", внутренней интеллектуальной перспективы писателя. Побуждает прибегнуть к традициям прежде всего близость предметов пересоздания тех сторон действительности, закономерности которых автор стремится исследовать под определенным углом зрения.

Исходным моментом в этом случае является не только однотипность решения нравственных, философских, социальных проблем, но и их постановка, близость этических и эстетических поисков, порождающих и

днотипность некоторых художественных формальных приемов." В связи с гим, задачей исследований, посвященных данной проблематике, гановится вь.явлеьио сущности художественной интерпретации, рннципнш1ы1ых идейных и эстетических совпадений, соотношения удожественных методов писателей.

Чрезвычайно важен вопрос о традиции и новаторстве. Преемственное азвитие есть диалектическое единство сохранения и отрицания. В удожественном произведении необходимо определить и постоянство сновных признаков, и их обновление, связанное с развитием культуры, 'радиция не является побочным элементом литературной жизни, но оренится в самом художественном произведении, она становится его ажной составной частью. Поэтому конкретное исследование структуры радицип, описание ее cbohctr и особенностей одновременно является пи».анием самого произведения.

Степень оригинальности художественных открытий выясняется олько на фо:<е традиций. ^

Каждый текст большого художника слова, будучи подключенным к радиции, носит сверхличностный характер, воплощает достижения не дпого, а всех, выступая как отдельное проявление художественной памяти сего человечества.

Творчество М.А.Булгакова представляет собой богатейший материал Ля исследования проблемы литературной традиции.

Исследование пушкинской традиции у Булгакова обусловило (еобходимость краткого рассмотрения в диссертации эволюции освоения [аследия Пушкина русской культурой. Это позволило показать, как сама югика историко-литературного процесса стала важнейшей предпосылкой вращения Булгакова к Пушкину.Рассмотрению этого вопроса посвяшсиз :тора» глава диссертации.

Фрадкина С.Я. Некоторые аспекты щучеиии шпературпых традиций // Проблемы noopmi н 1СТОДОЛОПШ тггературоиедення и литературной хршнки: МлlqnM.ru lia^mu/iparr. ктф. j 5 ояб. 1982г. -Душанбе, 1982.- с.9

Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной ceuairnucii - 2< пи доп. м.:Сов. :исатст>, 1986.<.347.

Булгаков вступал в литературу, когда крупнейшие полы к писатели на'кша XX п. п полной мере осознали значение Пушкина, когда Л.Блок уже выполнил свою историческую роль переноса пушкинской традиции на ноную художественную почну, утвердив се в своей знаменитой речи-завещании "О назначении поэта" на уровне философии культуры, главного ориентир» для поной литературы, и то же время Блок как бы обращался к Пушкину за помощью (Помоги в немой борьбе !"), задавал автору "Медного всадника" традиционный русский вопрос: "Что делать?"^

Булгаков, конечно же, оказался среди тех поэтов и писателей нынешнего столетня, которые благоговейно прикасались к Пушкину, пытались постичь и освоить его творчество. Ему был глубоко чужд пышно расцветший в 20-30-е годы вульгарно-социологический подход к Пушкину. Его Булгаков беспощадно высмеял в романе "Мастер и Маргарита"; и это один из аспектов исследования "пушкинизма " Булгакова.

Как у каждого крупного художника, у Булгакова было и еще что-то свое, личностное, на пути к Пушкину, связанное с воспитанием и судьбой.

Для начала ХХв. - "серебряного века" русской литературы -характерно сугубо интеллигентское происхождение многих писателей, к ним принадлежит и Булгаков. На его формирование оказала воздействие и высококультурная семья, и 1-я Александровская гимназия. Булгаков рос с Пушкиным, уже тогда чувствуя его какое-то особое значение. Впоследствии, вспоминая о том, что он в детстве терпеть не мог стихов, писатель тут же оговаривался: "Не о Пушкине говорю, Пушкин - не стихи!"

Писательская судьба Булгакова начиналась во Владикавказе со споров на пушкинских вечерах о наследии поэта. Уже тогда в спорах с молодыми "пролсткультовцамн" Булгаков отстаивал истину, что подлинные ценности, и прежде всего Пушкин, не исчезают даже в пламени мирового революционного пожара. Но писатель не ограничился только

'"Сахаров В.И. Традиции Пушкина и русская советская литература // Наш современник- 1986.-№ 6.-е. 170

выступлениями на диспутах. Спор о Пушкине Булгаков продолжил всем своим творчеством.

Строка из стихотворения Пушкина "К Овидию": "I le славой - участью я равен был тебе ..." - образное, очень точное и емкое выражение еще одной глубинной и чрезвычайно важной причины пристального интереса Булгакова к Пушкину - сходство судьбы.

Несомненно, Булгаков не мог не чувствовать в себе художника глобального исторического мышления. Подобно Пушкину он должен был решить важнейшую проблему свободного художника, вынужденного существовать и творить у атмосфере социального и нравственного удушья. Судьба Булгакова даже в большей степени, чем у Пушкина, это судьба тсопц^. превращенного в условиях тоталитарной деспотии в придаток государственнсй машины. Неравная борьба с "властью без берегов" обрекала на гибель, если не избиралось компромиссное решение. И Булгаков искал его, действуя, порой, в том же направлении, что и Пушкин, обращавшийся к Николаю 1 за помощью в разрешении своих проблем.

Булгаков рвался за границу. И неудача попыток выезда напоминали ему неудачи Пушкина, который также мечтал во время "южной" ссылки о бегстве в Грецию. Булгаков, очевидно, упорно размышлял над выбором судьбы эмигранта или заложника в своей собственной стране. И, как Ахматова, выбирает второй путь. И этот второй путь не мог не напомнить ему о судьбе Пушкина.

Булгаков как бы "перебирал" варианты для моделирования своей культурной судьбы: Гоголь, Мольер, Л.Толстой. А выбрал он именно пушкинскую судьбу, как наиболее архитипичную в русской культуре, к одновременно более близкую ему и психологически, и с точки зрения обстоятельств.

В романе "Мастер и Маргарита" вся тема "художник и государство", "художник и власть" решена в пушкинском ключе. Ни сам писатели, ни eso

Мастер "не унизили ввек изменой беззаконной ли гордой совести, ни лиры непреклонной". Этом непреклонной гордостью Булгаков во многом был обязан Пушкину.

И качестве третьей важнейшей предпосылки обращения Булгакова к Пушкину в диссертации в самом общем плане рассмотрен вопрос о фнлологн'нюсти писателя, которым требует тщательного изучения.

Исследователи творчества Булгакова, по сути, интерпретируют его очень близко к интерпретации постмодернистских писателен. Достаточно сказать, что в романе "Мастер и Маргарита" находят чрезвычайно богатые исторические и культурологические аллюзии из Библии, из апокрифов, особенно средневековых, из альбигойской и катарской культур. Именно свободной исторической ретроспекцией характеризуется постмодернизм, вся специфика которого глубинно определяется спецификой ретроспективного исторического мышления ХХв.

Каждый писатель обращается именно к тем историческим, культурным истокам, которые наиболее близки его культуре. В центре ретроспекции крупнейшего современного постмодерниста У.Эко, например, находится средневековая схоластика, основы этой схоластики -тексты Аристотеля.

Булгаков напрямую обращается к Библии. Причем, интерпретатором текста, точнее самих событий, но таким образом и интерпретатором канонического текста, у него становится дьяаол. Это воспринимается как сильная пародия на филологию, потому что Воланд весьма своеобразно делает то, что филологи делают на протяжении двух тысячелетий. Столь же пародийно представлена Булгаковым и современная ему филологическа* среда, обитающая в Доме Грибоедова. С одной стороны, просматривает« мощная пародийная струя, целый ряд пародийных ходов, как бь низвергающих идею филологии. С другой стороны, глубинно, бытийнс Булгаков остается филологом. Он возвращается именно к тому, чт( является основой филологии. Композиционный центр романа - то, чт<

составляет основу филологии, это именно текст. Текст романа, написанного Мастером, вокруг которого строится весь роман, так же как у У.Эко в романе "Имя Розы". В этом обнаруживается постмодернистское проявление и исконная фидологичность Булгакова.

Филология 30-х годов остро нуждалась в текстологическом каноне так же, как политики того времени нуждались в каноне, способном удовлетворить национальную и государственную идеи. Таким эмоционально-нейтральным каноном стал Пушкин.

Можно говорить о том, что роман "Мастер и Маргарита" в известной степени строится и вокруг Пушкина ( точнее, пронизывается его присутствием), как вокруг текстологического канона булгаковского времени. Пушкинская тема в романе является темой филологии. Поэт - как бы ее эмблема и ее объект. Пушкин - предмет пафоса и вместе с тем с его именем связаны многочисленные пародизации романа.

Как строится бытование пушкинско-филологической темы в текстах Булгакова - это одно из направлений исследования "пушкинизма" писателя. Этой проблеме посвящена третья глава диссертации.

Логика историко-литературного процесса, особенности воспитания, глубинные психологические поиски способа выживания в схолкых жизненных обстоятельствах, те или иные культурологические ситуации, а также многие другие факторы выстраивают вокруг писателя систему ориентиров. Однако, настоящее освоение одним писателем творчества другого, усвоение его опыта, подлинная преемственность начинает формироваться лишь гри глубинном совпадении у них типов мышления, потребности в определенных методах художественного освоения действительности. Для философско-эстстнческой концепции Булгакова такой органично воспринятой им базой обращения к творчеству Пушкина стал разработанный поэтом принцип историзма.

Историзм Пушкина, как подчеркивал Б.В.Томашевский, вырабатывался постепенно и в своем развитии прошел несколько стадий, а

результате чего критерий историзма не определялся исторической отдаленностью событий прошлого. Принцип историзма предполагал одновременное присутствие исторической точки зрения как в изображении прошлого, так и в изображении настоящего.'' При создании Булгаковым полотен исторического масштаба этот подход имел принципиально важное значение. В диссертации он рассмотрен на примере первого романа Булгакова "Белая гвардия" и его "закатного" романа "Мастер и Маргарита".

Уже самим фактом выбора из "Капитанской дочки" эпиграфа к "Белой гвардии" Булгаков указал на свою неразрывную связь с классической традицией, и прежде всего, с историзмом Пушкина. Верность этому принципу видна и в характере изложения событий. Как и Пушкин, Булгаков на фоне разгулявшейся стихии показывает трагедийность судьбы "заблудившихся" и обманутых людей. Им наглядно преподан урок истории, от которой никуда не деться и нужно делать свой выбор. Образная параллель, метафорическое уподобление стихии природы событиям времени, традиционное для ранней советской прозы, опирается у Булгакова на пушкинский образ. Он не только передает состояние мира, напряженность исторической ситуации. Он связывает эпоху прошлого и настоящего России, тем самым удлиняя историческое время, выходя-за пределы 1918 г., в котором вспыхивает мужицкая "лютая ненависть", подобная пугачевским временам.

Булгаков - художник ХХвека, свидетель великих крушений, культа всесокрушающей бесчеловечности. В этой ситуации Пушкин приобретает для него значение одного из спасительных маяков, и ассоциация с "Капитанской дочкой" "не только символизирует историческое время, само творение Пушкина есть воплощение вечного - бессмертной ценности культуры". 12

1 'Томашевский Б.В. Пушкин: (Опьгг изучения творческого развития ). Кн.2 - М.Д1.: Изд-во АН СССР, 1961.-c.155.

12Великая Н.И. "Белая гвардия" М.Булгакова: Пространственно-временная структура произведения, ее концептуальный смысл И Творчество Михаила Булгакова /Том. гос. ун-т - Томск, 1991.-c.36.

Втором эпиграф к роману из Апокалипсиса включает повествование в зону вечного времени, где каждый будет судим по делам своим. Уже в первом романе Булгакова со всей очевидностью просматривается воспринятая от Пушкина широта исторического диапазона творчества, являющаяся залогом глубоких обобщений.

Какими бы отдаленными ни были эпохи и страны, к которым обращался Булгаков, все его замыслы, как и у Пушкина , были рождены единым, цельным и возвышенным мировоззрением, порождающим стремление к обличению зла и несправедливости, нарушения этических законов человеческой жизни.

Именно в русле этих представлений работал Булгаков над своим романом-завещанием. Следуя пушкинской традиции развития образов в исторически достоверной обстановке, Булгаков в "Мастере и Маргарите" обращает свое преимущественное внимание, пользуясь широкими историческими параллелями, на этический аспект, всегда столь серьезно волновавший и Пушкина как поэта и историка. Именно поэтому Мастер-Булгаков вводит в свой роман "роман о Понтии Пилате". Тема несправедливости, страданий, 1ибели ни в чем неповинных людей, проходящая через всю историю человечества, не переставала мучить Мастера. Евангельское повествование об осуждении к казни "бродячего философа" с его мирной проповедью превратилось в романе в архетип, многовековая эволюция которого привела к образу самого Мастера. При этом совершенно очевидно, что булгаковский "бродячий философ" несет в себе черты некоторых пушкинских героев и самого поэта.

Достигая огромной силы обобщения, роман "Мастер и Маргарита" приобретает звучание высокой трагедии для его главных персонажей. Трагически звучит в романе и тема глумления над великими традициями русской литературы, хранителем которой остается булгаковский Мастер. И в первом и в "закатном" своем романе Булгаков сочетал образы современности и далекого прошлого, трактуя его в легендарном плане, но

объединяя с настоящим, благодаря следованию главному критерию историзма, согласно которому историческая точка зрения одинаково присутствует как в изображении прошлого, так и в изображении настоящего.

Общность фнлософско- мировоззренческих представлений Булгакова и Пушкина, имеющая принципиально важное значение при решении проблемы преемственности, рассмотрена в диссертации путем сопоставления понимания писателями вечных категорий добра к зла, мимо которых ие проходит не только пи один серьезный философ, но и ни один крупный художник в истории мировой литературы.

Осмысляя природу мирового зла, Булгаков, на первый взгляд, положил в основу создаваемой им Вселенной древнюю дуалистическую концепцию, утверждающую равную изначальность добра и зла, света и тени. Булгаков, по сути, нарушает христианскую традицию (вернее: ортодоксальную традицию, согласно которой добро и зло противоположны по природе своей и принципиально несовместимы). Добро и зло вступают у него в вссьма сложные взаимоотношения и, по большому счету, не отрицают друг друга, а напротив как бы взаимодополняют друг друга. И одинаково необходимы этому миру.

Иешуа и Воланд как носители добра и зла у Булгакова до какой-то степени сближены. Привычная христианская мифология теряет ту ясность безусловного иерархического подчинения, какую она имее», например, в "Фаусте" Гёте. В уста Воланда вложен вопрос: что бы делало добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тсн-д? Булгаковский дьявол "вечно совершает благо", он не скрывает своей симпатии к "бродячему философу", и вовсе нет оснований считать, что он "вечно хочет зла".

И в этом Булгаков близок Пушкину, творчество которого не знало антиком;!!! двух вечно противоборствующих начал, для которого добро и зло б. ыи "частями того прекрасного, что зовется миром".

Если Достоевский и Толстой основывали свою нравственную систему на абсолюти?лции добра, то Булгаков уходит от их нравственной категоричности, принимая добро и зло в каком-то сверхрациопальном единстве, и этим явно тяготеет к свободной мировоззренческой гармонии Пушкина.

При рассмотрении проблемы добра и зла у Булгакова в диссертации освещена тема, которая может быть условно названа "преодоление демонизма у Булгакова". В связи с этим в работе охарактеризованы основные архитипические проявления дьявольства в русской литературе, показана неконкретность, вербальность образа дьявола в произведениях писателей XIX - начала XX вв., а также констатирован тот факт, что ■Булгаков впервые в истории русской словесности XX века создаст мощное, конкретное воплощение дьявола. И это связано с тем, что Булгаков с его стилем, образностью, методом возвращается к Пушкину. В результате происходит очищение модернистских и самоаналитических, то есть реалистически- критических и реалистических, в понимании XIX в., представлений о человеке и о литературе. Вместе с возвращением к Пушкину, происходит возвращение к некоторой цельности образа, и эта цельность проявляется, в частности, на "уровне дьявольства".

В диссертации выделены два типа отношения к божественному и демоническому: раблезианско-гоголевский и пушкинско-булгаковский.

На пуги преодоления дьявольства Булгаков не идет за Гоголем, который, следуя вполне традиционным для XIX в. духовным м риторическим законам, пытается преодолеть беса в себе через художественное воплощение положительного идеала, а также через ею

"Ходасевич В.Ф. "Четыре звездочки взошли и« небосвод..": (Речь о П>10110к).I.• 19X9...43.• с.203

художественную интерпретацию средствами народной смеховой культуры (что сближает Гоголя с Рабле).

Совершенно иной подход обнаруживается у Пушкина, а в ггед зг. ним и у Булгакова. Писзтсли создают образ интеллектуального дьявола, культурного, филологического, философского, но не народного. Постановка пушкинско-булгаковского дьявола в контекст филологии обезоруживает дьявола и позволяет ввести совершенно иной тип смеха - не раблезианско-гоголевский, амбивалентный смех. Пушкинско-булгаковский дьявол не народен, не амбивалентен и филологически уязвим. Бог у Булгакова н Пушкина так же фнлологичен, как и черт.

Осмысление проблемы добра и зла, соотношения божественного и демонического в их органическом и многообразном взаимодействии обнаруживают безусловное сближение Булгакова с Пушкиным. Ощущаема* писателем гармония вселенной лежит в основе создаваемой им художественной модели мира, четко прослеживается в самых различных темах его творчества.

Проведенный в диссертации сопоставительный анализ тем милосердия и возмездия, свободы, в частности, ее важнейшего аспекта ■ свободы творчества, счастья и покоя, власти, зависти, жадности, любви ь женщине как страсти подтверждает положение о принципиально? философско-мировоззренческой близости Булгакова Пушкину.

Глобальный объект булгаковского творчества - жизнь < переплетенным в ней добром и злом, человеческими достоинствами V пороками оказывается включенной в рамки Вечности, где вечно жнвь истинные ценности, где хранятся сожженные рукописи, где подлиннс оцениваются и произведения искусства и человеческие поступки. Этс особенно очевидно в "закатном" романе писателя, в котором при полно1 композиционной завершенности возникает ощущение незамкнутости.

В связи с этим а диссертации проведена параллель между "Мастером и Маргаритой" и "Евгением Онегиным", с "незавершенностью" этого романа (С.Г.Бочаров).

У Пушкина земная жизнь проходит через художественную ткань романа, "открытого" земной же жизни. При сохранении того же принципа у Булгакова представлена другая данность - земная жизнь входит в роман, переплетается в нем с художественной вечностью, а через нес с реальной космической вечностью. Так Булгаков выражает идею о Земном и Вечном существовании как едином целом.

При всей трагичности личной и творческой судьбы Булгакова можно говорить о его оптимизме, который является важнейшей характеристикой и пушкинского мировоззрения и творчества. Очевидно, что у Булгакова он выражен темой вечлости. Его Воланд говорит Маргарите: "Все будет правильно. Так устроен мир." Это слона Воланда, а, следовательно речь идет о двух измерениях этого мира. И хотя в современной ему земной Жизни писатель не находит избавления для героев своего романа, они в сиянье радуги переселяются в Вечность, а там "рукописи не горят".

Важной задачей диссертации стало стремление показать, что абсолютно оригинальные, неповторимые миры Булгакова и Пушкина имеют много общего с точки зрения образности и приемов художественной выразительности. Тематическое сопоставление обнаружило у писателей смысловой параллелизм образов: Мастер - Гринев, Мастер - Евгений, Воланд - Пугачев. Образ потерявшихся в вихре революции героев "Белой гвардии" конечно же проецируется на заблудившихся в буране людей "Капитанской дочки '. Вокруг тех и других кружатся "бесы разны": именно с пушкинской интонацией, надрывающей сердце, этот образ пронесся по русской литературе и после Достоевского, Ф.Сологуба и многих других ворвался в творчество Булгакова, многократно шпсрпрстируясь п нем.

В диссертации дана характеристика булгаковских образов, которые сами в себе, без включения в какой бы то ни было драматургический

конфликт, уже содержат законченную мысль, являются законченным воплощением какой-либо идеи, что сближает их с образами Пушкина, обладающими огромной силы идейно-эмоциональной концентрацией.

Н работе большое внимание уделено цельности натуры изображаемых персонажей - важнейшей характеристике и булгаковских, и пушкинских героев. Их цельность рождена единым, цельным и возвышенным мировоззрением. Это положение раскрыто на сопоставлении женских образов - Татьяны и Маргариты.

Пушкин знал, что такое глубокие человеческие чувства, он постиг их и вложил в свои женские образы. И через сто с лишним лет их черты отразились в русской женщине, созданной Булгаковым. И пушкинские, и булгаковекпе героини решают поставленные перед ними жизнью труднейшие этические задачи. Именно с женскими образами в значительной степени связано постоянное ощущение погруженпооги в нравственный мир русской классики, которое не оставляет нас при соприкосновении с творчеством Булгакова.

Среди общих для Булгакова и Пушкина приемов художественной выразительности в диссертации исследованы как вполне традиционные (например, структурные мотивы узнавания, услуги, которую оказывает герой дьяволу, покровительства - платы за услугу), так и приемы, которые могут показаться неожиданными дня творчества этих писателей. В первую очередь, это кннсматографизм.

Причиной рассмотрения творчества Булгакова и Пушкина под углом зрения кипсматографичности стали результаты эксперимента, в процессе которого информанты на вопрос о том, как они представляют тексты Булгакова и Пушкина, отвечали, как это бывает при пересказе фильмов. Выяснилось, что в памяти людей особенно ярко запечатлеваются четко и ясно оформленные сцепы, т.е. сцены, разработанные в тексте именно как кинематографические эпизоды.

Проведенное исследование позволяет говорить об одинаково женственных и Булгакову, и Пушкину конкретности, наглядности, фительности, детальности проработки сценических описаний. Конкретный токум, весьма наглядный портрет (при описании дьявольского обличья), шфпксированная в четких и подробно проработанных деталях :итуативность, - все это имеется в виду под кинематографичностьго -«арактерной чертой художественных миров Булгакова и Пушкина.

Ткань их произведений пронизана также театральностью, 5утафорностыо, которые бытийно соотносятся с кзрнавальиостмо. Рассмотрение карнавалыюсти Булгакова обнаруживает, что писатель тяготел к трагическому гротеску, который шел у него от остроты >щу1ления драматичности эпохи. Булгаков, смеясь, плачет и, плача, веется. Так же, как Пушкин, он изображает ужас, который носит 'пиитический" характер, а комедия у него предстает ужасной.

Мировоззренческое осознание переплетенности добра и зла, праженное в эмоциональном состоянии героев, включающем, казалось бы, (заимоисключающие ощущения, и выраженное, в частности, средствами сарнавальности с трагическим гротеском и описанием сцен "ужасной ;омедии", - все это удивительным образом сближает неповторимые ¡удожественные миры Булгакова и Пушкина.

Тот же вывод позволяет сделать и проведенное в диссертации юпоставление стилей писателей.

При характеристике основных форм бытования пушкинской градиции в творчестве Булгакова, чему посвящена четвертая глава щссертации, выделены с известной долей условности следующие: ¡ытование через подтекст, контекст, через систему интерпретаций и тародий.

Названные четыре формы имеют по два подвида, как бы по две >еализации: и контекст и подтекст, и интерпретация, и пародия могут >существляться как открыто, т.е. эксплицитно, так и скрыто, т.е.

имплицитно. Таким образом, можно говорить о восьми формах бытования традиции, которые рассмотрены в диссертации, главным образом, н связи с романом "Мастер и Маргарита".

Булгаков был крупным культурологом, и диапазон контекстов и подтекстов его романа очень широк - это литература и античности, и средневековья, и Возрождения, и нового времени. Именно в связи с этим встает вопрос о постмодернистской установке Булгакова.

Пушкинская тема - важнейшая составляющая филологического контекста "Мастера и Маргариты", существующая наряду с гетевской и многими другими. Вместе с тем, поскольку границы между подтекстом и контекстом весьма подвижны, можно говорить, что бытование пушкинской темы в романе "Мастер и Маргарита" осуществляется и в виде подтекста, и в виде контекста. Проведенное исследование позволяет утверждать, что все пушкинское творчество является и грандиозным подтекстом, и грандиозным контекстом романа "Мастер и Маргарита" и шире - всего творчества Булгакова. В связи с филологическими подтекстом и контекстом у Булгакова в диссертации рассмотрен вопрос о цитировании - уровне корреляции текста на языковой основе. Охарактеризовано прямое и скрытое цитирование, которое нередко выделяется лишь гипотетически.

К системе скрытых цитат примыкает огромная система пародий, объектом которой выступает "массовое знание" о Пушкине и всей классической литературе. Булгаков пародирует то, что можно назвать "пушкиноведением" не в узко филологическом, а в широком культурологическом смысле. Писатель пародирует пародирующих Пушкина, создавая тем самым пародию на пародию.

Интерпретация как форма бытования традиции, сопряженная с ее объяснением и переосмыслением, в связи с пушкинской темой у Булгакова представлена многопланово. Это и преклонение перед величием подлинного, высокого искусства, и резкое гротескно-пародийное отрицание

"размена миллиона по рублю" в низкопробном литературоведении и в "массовом" сознании.

Все формы бытования пушкинской традиции создают в творчестве Булгакова образ великого поэта, хотя к судьбе Пушкина-человека Булгаков обращается только в одном произведении - пьесе "Последние дни". Она посвящена трагическому завершению его жизни, а самого Пушкина в пьесе нет. Этот художественный прием стал символом пушкинского присутствия в творчестве Булгакова, в котором и восхищение поэтом, и благодарность ему, и ориентация на него, и защита его от тех, кто не понимает, что такое Пушкин.

В заключении делаются выводы и отмечается, что проведенное сопоставление творчества Булгакова и Пушкина позволяет говорить о глубинной общности их мировоззрения, постановки и решения "последних вопросов" (Бахтин); сближение оказывается возможным также на образном (смысловом и эмоциональном) и художественно-выразительном (включая стиль) уровнях.

По всей видимости, можно говорить о заданной типологической общности философского и эстетического мышления Булгакова и Пушкина. При этом творчество поэта, его масштабы и высочайший уровень помогли Булгакову услышать себя в себе самом.

Сопоставление Булгакова с Пушкиным весьма наглядно представляет, какое огромное влияние оказало пушкинское творчество на развитие художественного мышления XX столетия, как органично входит Пушкин в крочь и плоть разливающейся после него культуры, как и через столетие питает ее, как способствует появлению классиков нового времени.

Булгаков-писатель, обращенный в прошлое, в чем просматривается постмодернистская установка его творчества.

Ретроспекция Булгакова - это ретроспекция направленного возвращения к классической традиции вообще и к Пушкину как родоначальнику этой традиции.

Онтологическим, бытийным основанием возвращения Булгакова к Пушкину следует считать ощущение полноты - мировоззренческой гармонии, которая позволяет принимать мир с его добром и злом, существующими как неразделимое целое.

Публикации автора по теме диссертации:

1.3абровский А.П. К проблеме типологии образа иностранца в русской литературе (От Пушкина до Булгакова)// Россия и Запад: диалог культур/ Сб.научн.трудов /М. 1994, стр.87-105.

2.3абровский А.П. К проблеме влияния пушкинского наследия на творчество М.А.Булгакова. МГУ, 17с. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН, №49778, 14.11.94.

З.Забровскин А.П. Категории "добра" и "зла" у Пушкина и Булгакова (Философско-мировоззренческие подходы). МГУ, 19с. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН, № 49777, 14.11.94.

4. "Универсальное" и "специфическое" как один из методов преподавания литературы в иностранной аудитории (на примере романа М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита"). Доклад на международной конференции "Вапегу 1 шоз1у. Ес1икаст ггне<12упаго(1о\уа а рггеппапу кикиг еигоре^Ыс!!", Краков, 1994 (в печати)

МГУ ЛИК 308-100