автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Раннесредневековые памятники VIII-IX вв. Средней Кубани

Полный текст автореферата диссертации по теме "Раннесредневековые памятники VIII-IX вв. Средней Кубани"

На правах рукописи Соков Павел Вадимович I /

РАННЕСРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПАМЯТНИКИ \Ш-К вв. СРЕДНЕЙ КУБАНИ

Исторические науки - 07.00.06 - археология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Воронеж-2004

Работа выполнена в Армавирском государственном педагогическом

университете

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Виноградов Виталий Борисович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Кудрявцев Александр Абакарович

кандидат исторических наук Ковалевский Виктор Николаевич

Ведущая организация:

Кубанский государственный университет

Защита состоится 4 октября 2004 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета К 212.038.01 при Воронежском государственном университете по адресу: 394068, г. Воронеж, Московский проспект, 88, ауд. 312.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан 2004г.

Ученый секретарь

специализированного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Первые археологические обследования территории Средней Кубани были начаты известным кубанским историком XIX века - Е.Д. Фелициным. Выборочное обследование правобережья Кубани, осуществленное им, привело к первой фиксации отдельных раннесредневековых древностей, впоследствии включенных в составленную им "Археологическую карту Кубанской области" [Фелиции Е.Д., 1882, рис.1]. Долгое время эти сведения являлись единственными. Только после Великой Отечественной войны археологические работы на Средней Кубани были продолжены проф. Н.В. Анфимовым. Небольшая серия городищ, поселений и отдельных могильников, открытых исследователем была отнесена им к временному диапазону с VII по X вв. [Ан-фимов Н.В., 1982]. Разведочные исследования начала 70-х годов на территории Ставропольской возвышенности, на Кубани и по р. Егорлыку, проведенные А.В., Гадло и А.В. Найденко, выявили несколько бытовых и погребальных памятников ""ПЫХ вв. Среднекубанские археологические объекты, в силу своей специфичности и географии расположения были выделены в локальный вариант СМК, якобы, занимавший "промежуточное место между аланской культурой племен предгорий Северного Кавказа" и древностями раннесредневековых степняков Дона и Приазовья [Гадло А.В., Найденко А.В., 1973]. Эта версия открывала новые перспективы для осмысления всех известных к тому времени археологических памятников "Ш-Х вв. Средней Кубани. Работы 1980-х г. проводившиеся в тех же районах Х.Х. Биджиевым, привели к появлению совершенно иной точки зрения, предполагавшей отождествление всех среднекубанских объектов с памятниками болгар [Биджиев Х.Х., 1985].

Отмеченная противоречивость в этнокультурной оценке раннесредневе-ковых археологических памятников на Средней Кубани сама по. себе демонстрирует актуальность выбранной нами темы. С другой стороны, начиная с лета 1993 года планомерные и стационарные исследования бытовых и погребальных памятников "УШ-К вв. осуществляются в округе хутора Горькая балка Новокубанского района Краснодарского края [Нарожный Е.И., 19932003; Пелих АЛ., 1997-1998, 2000; Соков П.В., 2000-2001]. За все это время был выявлен и отчасти изучен Горькобалковский археологический комплекс, представляющий собой небольшую цитадель с мощной системой фортификации, прилегающими к ней поселениями-сателлитами и двумя синхронными могильниками. Выявленный комплекс позволяет не только кардинально изменить представления об этнокультурном составе населения оставившего его, но и вполне реально проследить место и роль данных объектов в системе синхронных объектов Верхнего Прикубанья. Достаточно актуальным представляется и определение места горькобалковских памятников в системе Хазарского каганата.

Разнохарактерность типов погребальных обрядов на обоих могильниках Горькой балки делает актуальной и первоочередную работу по сравнению имеющихся данных с погребальными объектами горной зоны и предгорий, а

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ „ „

БИБЛИОТЕКА

так же степной полосы Северного Кавказа. Новый раскопочный материал 1993-2003 гг. повлек за собой и необходимость корректировки представлений о конфессиональной ситуации в данной округе [Нарожный Е.И., Соков П.В., 1999], предполагающей значительное удревнение начального процесса христианизации на Средней Кубани, что ныне поддерживают и другие специалисты [Кузнецов В.А., 2003]. Не менее актуальной является и постановка вопроса о полиэтничном характере населения Средней Кубани, характеризующимся не только стабильно устойчивыми этнокультурными признаками, но и являвшимися представителями этномиксационных процессов, проистекавших в данном микрорегионе в УШ-1Х вв.

Цели и задачи работы. Исходя из наличного археологического материала, они формулируются следующим образом:

- Одной из главных задач нашей диссертационной работы является представление структуры и специфики всего горькобалковского археологического комплекса;

- Анализ поселенческого и погребального археологических материалов;

- Определение датировки;

- Типологическая классификация погребальных сооружений могильников;

- По мере возможности, всесторонний анализ погребальной обрядности могильников №1 и №2;

- Продемонстрировать специфику этнокультурного и конфессионального своеобразия этих памятников;

Целью нашей работы является археолого-историческая оценка всего комплекса памятников округи Горькой Балки, как единого Горькобалковско-го археологического комплекса и уяснение места и роли этого объекта в истории Хазарского каганата и его владений в пределах Верхней и Средней Кубани.

Методологическая основа исследования базируется на основных принципах археологии как исторической науки, изучающей прошлое на основе материальных остатков культуры. Основными методами работы являются: описание, классификация и типология. Применялся метод статистической обработки материала и метод картографии.

Географические рамки определяются самим месторасположением Горькобалковского археологического комплекса, территориально входящего в ландшафтную зону западной части Ставропольского плато, выходящего к правому берегу р. Кубани у места впадения в нее р. Уруп. С историко-географической точки зрения, эта территория входит в пределы Средней Кубани, покрывающей собой сразу несколько современных районов Краснодарского края [Виноградов В.Б., 1992]. Однако в работе неизбежно предпринимается выход за указанные географические рамки (Верхняя Кубань и иные территории, включаемые в исторические пределы владений Хазарского каганата), так как аналогии горькобалковским археологическим материалам ныне известны как на территории Центрального Предкавказья (горы и равнины), Верхней и Нижней Кубани, а также и в пределах распространения салтово-

маяцкой культуры, ареал распространения которой ныне сопоставляется с территорией Хазарского каганата [Плетнева С.А., 1990].

Хронологические рамки диссертационного исследования определяются наличным материалом, в состав которого входит и единственная находка арабоязычной монеты. Все они, надежно позволяют хронологические рамки Горькобалковского археологического комплекса ограничить пределами VIII-IX вв. н.э.

Источниковой базой являются раскопочные материалы, полученные за все время исследования округи Горькой Балки. Это - три погребения, доисс-ледованные А.В. Гадло и Х.Х. Биджиевым на могильнике № 1. Преимущественно в нашей работе использованы отчетные материалы Е.И. Нарожного о раскопках могильников №1 и №2, а так же результаты его исследований (при участии автора работы) на поселении «Пруд». А также - отчетные материалы А.Л. Пелиха об изучении могильника №1 в 2000 г., и результаты его разведок 1997 и 1998 г. Определенное место в диссертации занимают и авторские полевые материалы, полученные в ходе разведочных работ, проводимых на Горькобалковском археологическом комплексе в 2000 и 2001 г. В диссертации использована коллекция керамического Материала из Горькой Балки (сборы Н.И. Навротского), хранящаяся в фондах Армавирского краеведческого музея. Исчерпывающе используются нами уже опубликованные результаты антропологического изучения горькобалковской выборки (поло-возратная и краниологическая характеристики и сведения о папеопатологии) предпринятого к.и.н. М.А. Балабановой и аспирантом ВолГУ Е.В. Перервой.

Научная новизна. Рассматриваемые в работе археологические материалы, большей частью еще не введены в научный оборот, что само по себе определяет новизну предлагаемой работы. Характер имеющихся в нашем распоряжении археологических материалов позволяет по-иному взглянуть не только на сам Горькобалковский археологический комплекс, но и совершенно по-новому оценивать место и роль данного комплекса в системе других и гораздо хуже исследованных раннесредневековых памятников Верхней и Средней Кубани, позволяя ставить их в единый ряд объектов, чье появление и развитие было обусловлено единым историческим контекстом, связанным с историей Хазарского каганата. Во многом, впервые, на основе массового археологического материала ставится вопрос не только о притоке на Верхнюю и Среднюю Кубань части населения извне, но и о его заметном участии в горско-алано-тюркском межкультурном взаимовоздействии, завершившимся межэтническим синтезом. А это стало, скорее всего, одной из специфичных черт всего населения, оказавшегося на южных и юго-западных рубежах Хазарского каганата. Среди участников этого синтеза, как это демонстрируется в нашей работе, заметное место занимало и тюркское население, вопреки сложившейся традиции, рассматриваемое нами не столько как "болгарское" по происхождению, а как результат многочисленных "выплесков" из степей Казахстана сначала в горные и предгорные районы региона Северного Кавказа. А уже смешавшиеся с горско-аланским этнокомпонентом, их потомки,

подвергшиеся и процессу христианизации, широко расселяются (к середине УШ столетия) в пределах южного и юго-западного Хазарского приграничья. Появление этого населения на Средней Кубани заманчиво связывать с его подчинением хазарам, ставя этот процесс в прямую связь с широко дискутировавшимся специалистами вопросом об исходе северокавказских аланов (в У111 в.) на территорию СМК [Афанасьев ТЕ. 2001].

Основное защищаемое положение диссертации следует сформулировать следующим образом: Горькобалковский археологический комплекс УШ-1Х вв. - это система бытовых и погребальных памятников оставленных многокомпонентным населением, участниками межэтнического синтеза, изначальные этномаркирующие признаки которого были снивелированы не только указанным взаимовоздействием (этнообразующим процессом), но и христианизацией.

Практическая значимость. В первую очередь введение в научный оборот Горькобалковского археологического комплекса закрывает собой имевшуюся ранее информационную лакуну применительно к памятникам У111-1Х вв. на Средней Кубани. Картографирование всех известных археологических памятников интересующего нас характера и времени достаточно четко вырисовывает по правому берегу Кубани возможные пределы южного и юго-западного приграничья Хазарского каганата, значительно уточняя представления о пределах этого государственного образования. Предлагаемые нами наблюдения могут быть использованы при написании новых и обобщающих работ по истории и археологии указанных микрорегионов Северного Кавказа, особенно при переиздании обобщающих работ по истории населения Прикубанья и Ставропольской возвышенности. Вполне определенный интерес работа может представить и при разработке вопросов этногенеза современных тюркоязычных обитателей Верхней Кубани. Важными наши наблюдения могут оказаться и при уточнениях истории христианизации Северного Кавказа. Отдельные положения диссертации могут быть использованы при разработке учебных (в вузе и общеобразовательной школе) пособий, спецкурсов и курсов по выбору. Тем более что такой опыт автором уже накоплен. Помимо всего, на дротяжении последних 11 лет, территория Горькобалков-ского археологического комплекса является своего рода учебным полигоном для проведения там ежегодных учебно-полевых студенческих археологических практик, выездных семинаров и конференций.

Апробация результатов работы. В процессе разработки и подготовки диссертации основные положения работы прошли предварительную апробацию.

Прежде всего, по теме диссертации автор выступал на ежегодных (ГУ-Х) "Чтениях по археологии Средней Кубани", проводящихся по итогам полевых работ. Автор принимал участие в краевых межвузовских конференциях "Археология, этнография и краеведение Кубани" (г. Армавир - г. Краснодар), начиная с 11-й, получивших статус всероссийских. Отдельные разделы диссертационной работы были опубликованы в сборниках "Историческое регио-новедение Северного Кавказа - вузу и школе", "Вопросы северокавказской

истории" (г. Армавир). С докладами мы выступали на III и V "Минаевских чтениях" по археологии, этнографии и краеведению Северного Кавказа (г. Ставрополь). Кроме того, автор выступил и на двух международных конференциях - XX Юбилейные Международные "Крупновские чтения" по археологии Северного Кавказа (г. Кисловодск), и "Донская Международная археологическая конференция" (г. Ростов-на-Дону). Автором диссертации, в соавторстве с В.Б. Виноградовым и Е.И. Нарожным в выпуске № 1 "Материалов и исследований по археологии Кубани" (г. Краснодар) и в выпусках № 1 и № 4 "Материалов и исследований по археологии Северного Кавказа" (г. Армавир) голностью были введены в научный оборот раскопочные материалы Горькобалковского могильника № 2.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы. Завершают работу приложения, представляющие собой статистические таблицы, рисунки погребений и инвентаря, карты и сводные типологические иллюстрации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении, открывающем нашу работу, оговаривается ее актуальность, формулируются цели и задачи исследования, приводятся географические и хронологические рамки работы, дается характеристика используемой источ-никовой базы, описание методологии работы, ее научной новизны и практической значимости и предварительной апробации.

Первый параграф первой главы диссертации: "Горъкобалковский археологический комплекс: общее представление", посвящен истории открытия и этапам изучения раннесредневековых памятников окрестностей хутора Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края, как базового археологического комплекса. За все И лет археологических работ (1993, 1995-2003), их охранно-спасательный характер привел лишь к частичному изучению бытовых памятников и преимущественному вниманию к двум, разрушающимся могильникам, на сегодняшний день оказавшихся наиболее изученными. В главе описываются и результаты регулярных разведочных работ, проводившихся параллельно с раскопками. [Нарожный Е.И., 19932003; Пелих А.Л., 1997, 1998, 2000; Соков П.В., 2000, 2001]. Данные материалы, неизбежно заставляют рассматривать их на фоне уже имеющихся данных, накопленных нашими предшественниками во время изучения ранне-средневековых памятников VHI-1X вв. на территории Центрального Предкавказья, Восточного и Северо-Западного Кавказа (Л.П. Семенов; А.А. Иес-сен; Е.И. Крупное; В.И. Кузнецов; В.Б. Виноградов; Е.П. Алексеева; Т.М. Минаева; М.П. Абрамова; Г.Е. Афанасьев; Х.М. Мамаев; Х.Х. Биджиев; С.Н. Савенко; В.Н. и И.В. Каминские; Е.И. Савченко и др.). Указанными исследователями, несмотря на имеющиеся различия в оценке этнокультурной специфики изучаемого региона, давались достаточно противоречивые оценки, на фоне которых изученные археологические памятники округи Горькой Балки выглядят не совсем характерными. Одной из причин тому, был доминирую-

щий интерес "к аланской истории" микрорегиона, на основе которого существующие представления о СМК использовались специалистами как отдаленный фон. Не "аланские" археологические памятники Прикубанья, не вписывавшиеся в существующие представления вызвали к жизни попытку обоснования их "болгарской" атрибуции, включая и многочисленные бытовые памятники. Археологические памятники округи Горькой Балки, дают веские основания для того, чтобы внести определенные коррективы в существующие представления об этноструктуре раннесредневекового населения Средней и Верхней Кубани, но для этого необходимо дать характеристику имеющихся в нашем распоряжении горькобалковских памятников и определить их место в системе иных раннесредневековых объектов этого микрорегиона.

Рассматривая историю изучения бытовых и погребальных памятников Горькой Балки, особое место мы уделяем и истории развития гипотезы о "болгарском" этнокомпоненте региона, явившейся, скорее всего, данью моде, поскольку, основным "признаком* присутствия болгар на Кубани, многие исследователи считают находки котлов (и их фрагментов) с внутренними ручками. Тем не менее, для нас важными являются наблюдения Г.Е. Афанасьева и О.В. Лопан, убедительно показавших истоки самой идеи такого этнокультурного сопоставления. Выделим мы и небольшую работу Е.И. Нарожного и Н.А. Лихошерстовой, в которой подобные находки учтены (помимо территории СМК) из Калмыкии, горной Сванетии, Центрального Предкавказья, По-донья - Приазовья, Волжской Булгарии, Кузнецкой котловины, Румынии, Болгарии и Венгрии, где их датируют достаточно широко. Кроме того, ныне известны и находки таких глиняных котлов на территории Золотой Орды [Булатов Н.М., Федоров-Давыдов Г.А., 1989]. По всей видимости, котлы, как этнокультурный признак, вряд ли могут расцениваться всерьез; скорее всего, их находки необходимо рассматривать лишь как свидетельство присутствия на бытовых памятниках представителей оседавшего кочевого населения. Этнокультурный же состав этого населения, применительно к Средней Кубани может быть определен на основе различных деталей погребальной обрядности раскопанных в Горькой Балке погребальных памятников. Таковых же на двух могильниках исследовано 159 [Нарожный Е.И., 1993-2003; Пелих А.Л., 2000].

Рассматривая историю изучения (накопления) сведений о горькобалков-ских памятниках эпохи раннего средневековья, мы еще раз подчеркнем тот факт, что все, выявленные к настоящему времени археологические объекты являются не только нетипичными для степной полосы региона, но и несущими в себе историко-археологическую информацию, имеющую важное значение для всей раннесредневековой археологии Северного Кавказа.

Второй параграф главы посвящен обзору и описанию известных к этому времени в районе хутора Горькая Балка раннесредневековых объектов. Установлено, что центральное место в комплексе этих памятников, занимает сложной структуры городище. С запада и востока к городищу примыкают два могильника. Одно поселение располагается при въезде в хутор в его центральной части, второе на территории пруда, на восточной окраине хутора.

Судя по археологическим материалам с этих объектов, можно говорить об их синхронности. Таким образом, комплекс одновременных и разнообразных бытовых и погребальных памятников округи Горькой Балки позволяет нам расценивать его как единый Горькобалковский археологический комплекс, состоящий из многочастного городища, двух могильников и двух достаточно крупных поселений.

В третьем параграфе главы мы приводим имеющиеся в нашем распоряжении археологические материалы с территории поселений. Подъемный материал в основном представлен фрагментами разнотипной посуды, с территории поселения "Пруд", и поселения №1, а также с разных частей городища. В разное время там были подняты выразительные образцы, включая и целые формы. Керамический материал с этих поселений позволяет констатировать тот факт, что на территории Горькобалковского археологического комплекса встречаются основные типы керамических изделий характерных и присущих для основной территории СМК (кухонная, столовая, тарная), хотя в целом ряде случаев заметными являются и группы керамики, вполне однозначно считающиеся аланскими. Также как и в пределах всей СМК, на территории горькобалковских поселений, достаточно часто встречаются и импортные формы керамики, отдельные образцы которой хорошо сопоставимы с Крымскими центрами их производства. Прежде всего - это керамический материал представленный тарной керамикой (фрагменты амфор, преимущественно с Тамани и Крыма фляг, корчаг и пифосов), типичной для территории СМК УГГГ-ГХ вв. Кроме этого на территории поселений встречены многочисленные пряслица, есть тесла - мотыжки, жернова. Все это, в комплексе с иными археологическими материалами, дает веские основания считать население, оставившее Горькобалковский археологический комплекс, преимущественно оседлым, земледельческим. Здесь рассматривается единственная раскопанная на Горькой Балке и всей Средней Кубани постройка с каменным фундаментом, внутри периметра которой была обнаружена круглая каменная опора-подставка и хозяйственная яма. Сам характер постройки меняет представление о типах жилищ бытовавших в это время на Средней Кубани. Ранее на Кизиловой Балке и ст. Каменобродской Х.Х. Биджиевым были раскопаны две постройки округлой формы из турлучного плетня, заглубленные в грунт, указывая на их стационарный характер. Х.Х. Биджиев хотя и называл их юр-тообразными, но фактически подразумевал под ними юрты. Следовательно, полагал исследователь, мы сталкиваемся с типично кочевническим типом жилья, и лишь на этом основании он относил отмеченные постройки к болгарам. Вместе с тем, мы позволили себе не согласиться с указанными выводами. Прежде всего, под юртами этнографы подразумевают не стационарный, а переносной тип жилья, обычно перевозившийся на повозках и снимавшийся на время ночевки с повозки. Да и само появление постройки из Горькой Балке существующее положение меняет, позволяя нам рассматривать опубликованные Х.Х. Биджиевым т.н. юртообразные строения как остатки все же не кочевого, а оседлого населения, не исключая при этом возможностей того,

что использовали их, как реминисценцию кочевого быта, кочевники, находившиеся на стадии седентеризации.

Наивысший интерес представляет находка массивного песчаникового камня базировавшегося на двух крупных плитах, выходивших из фундамента северной стены. Е.И. Нарожный и С.Н. Малахов воспринимают находки подобных "камней", как подставки под гончарный круг. Расположение подобного элемента в постройке с поселения "Пруд" Горькой Балки позволяет расценивать ее как керамическую мастерскую, тем более что аналогии таким ситуациям широко известны на территории Восточной Европы и Азии [Боб-ринский А.А., 1991]. Рассматривая археологические материалы с территории бытовых памятников Горькой Балки, мы можем говорить о том, что они относятся к "Ш-К вв. и принадлежали оседлому населению.

Глава II диссертации "Классификация погребального инвентаря" посвящена типологической классификации хотя и немногочисленных, но разнохарактерных предметов погребального инвентаря с территории могильников №№ 1 и 2 у хутора Горькая Балка.

Первый параграф главы содержит анализ керамики из погребений горь-кобалковских могильников. Из захоронений (каменные ящики и грунтовые ямы) происходят целые формы: кувшины, горшки с горизонтальным рифлением и кубышки. При типологии данной категории находок учитывались классификационные схемы С.А. Плетневой для керамики салтово-маяцкой культуры, разработки В.Ю. Малашева по раннесредневековой керамике аланских северокавказских могильников, а также методика расчетов объемов для целых сосудов представленная В.Ф. Генингом. Керамика из могильников Горькой Балки аналогична салтово-маяцкой, которая имела широкое хождение в пределах "Ш-К вв.

Второй параграф посвящен рассмотрению деталей одежды и украшений. Отдельную группу составляют детали одежды. Бронзовая подвеска, имеющая близкие аналогии из могильников Дмитровского, Больше - Тархан-ского, Дюрсо, Казазово 2 и поселения «Козьи скалы» датируется в пределах "ПЫХ в. Бронзовые бляшки находят аналогии в материалах Танкеевского могильника "Ш-К в. и Рубежанского некрополя второй половины VIII - начала IX в.

Имеющиеся в нашем распоряжении немногочисленные пряжки, были сопоставлены с классификацией В.Б. Ковалевской. По ее мнению эти пряжки специфичны для СМК, так как они в основном встречаются на памятниках Подонья и Кавказа.

Во вторую группу этой категории предметов входят украшения: серьги бусы, пронизка, браслеты, перстень, привеска из кремня, круглый диск. Серьги представлены 11-ю экземплярами. При их типологии мы опирались на классификацию серег салтово-маяцкой культуры разработанную в трудах С.А. Плетневой, а так же классификацию В.Б. Ковалевской, для серег Северного Кавказа. По способу соединения кольца и подвески было выделено три отдела. Серьги первого отдела - литые, хорошо датируются по материалам Салтовского, Дмитриевского, Рубежанского, Крымского могильников второй

половиной УГГГ - началом IX в. Серьги второго отдела - составные, находят аналогии на Кавказе и в Подонье в материалах УШ-ГХ вв.

Бронзовые браслеты, представлены двумя экземплярами, разделены нами на два типа. Эти браслеты датируются УГГГ-ГХ вв.

При типологии перстней, была принята во внимание классификация для салтовских перстней разработанная С.А. Плетневой. В нашем распоряжении находится всего лишь один перстень из могильника № 2, точные аналогии которому происходят из Дмитриевского и Рубежанского могильников УГГГ -IX вв. Самой многочисленной группой украшений на могильниках были бусы. Всего на могильниках было найдено 22 стеклянных бусины. Используя признаки, выделенные В.Б. Ковалевской для типологии бус, вся группа разделена нами на две подгруппы: одноцветные и глазчатые, которые включали несколько видов. Всего было выделено десять видов бус. Стеклянные бусы могильников Горькой Балки находят широкие аналогии в салтово-маяцких и северокавказских памятниках УГГГ-ГХ вв.

Еще одна группа представлена несколькими единичными разнотипными предметами: это украшение подвеска из кремня, монетообразный диск и бронзовая пронизка. Аналогии последней массово представлены в аланских катакомбных могильниках Северного Кавказа УГГГ-ГХ вв.

Орудия труда рассматриваются в третьем параграфе. К этой категории предметов нами отнесены железные ножи, пряслица, мотыжка и терочник. Эти предметы погребального инвентаря представлены единичными экземплярами. При их классификации использовались уже известные схемы, разработанные С.А. Плетневой. В результате было выделено три типа ножей. Один тип представлен серповидным ножом, с лезвием - зубцами. Возможно, такие ножи использовались при уборке винограда. Трудно ныне соглашаться и с трактовкой "мотыжек" - тесел как сугубо воинских, "саперных лопаточек" [Сланов А.А., 2000].

В четвертом параграфе анализируются предметы вооружения и конского снаряжения. Все предметы этой категории происходят из могильника №2, и по функциональной принадлежности их можно разделить на собственно предметы конского снаряжения - удила, стремена, псалии, и предметы вооружения, представленные железным кистенем. Имеющиеся в нашем распоряжении удила (2 экз.) были разделены на два типа, при этом учитывалась классификация, разработанная в трудах Г.А. Федорова-Давыдова и С.А. Плетневой. По имеющимся аналогиям, они являются характерными для УГГГ-ГХ вв. известных как в аланских древностях Северного Кавказа, так и на территории СМК.

Все горькобалковские стремена разделены на два типа. Первый - с под-прямоугольной верхней частью, подножки у них слегка вогнутые укреплены тремя жгутами, по бокам стремян в месте перехода в подножку имеются под-треугольные вырезы. Второй тип - стремя с овальной верхней частью, с выгнутой подножкой и одним жгутом. По С.А. Плетневой, оба типа имели широкое хождение в пределах салтово-маяцкой культуры в УГГГ-ГХ вв.

Железный кистень представлен одним экземпляром. Несмотря на широкое бытование кистеней в пределах салтово-маяцкой культуры точных аналогий данному образцу мы не нашли. Отдаленно напоминающие наш экземпляр образцы ударного вооружения известны на территории Волжской Болгарии более позднего (предмонгольского) времени. Как полагают Е.И. На-рожный и Д.Ю. Чахкиев, возможно именно горькобалковский тип кистеней и мог стать своего рода прообразом для более поздних волжско-булгарских дериватов.

В пятый параграф мы включили прочие предметы. К данной категории были отнесены несколько предметов.

В первую группу входят четыре бронзовые обоймочки накладки и бронзовая трубочка неясного назначения.

Во вторую группу вошла медная колесовидная привеска. Такие же амулеты (колесовидные подвески, состоящие из двух вписанных колец, соединенных пятью тяжками - по В.Б. Ковалевской отдел 1, тип 8) происходят в основном из комплексов УШ-середины IX в. и считаются характернейшей находкой в аланских катакомбах, являясь принадлежностью женских захоронений. Со второй половины IX в. металлические амулеты на Северном Кавказе и СМК заменяются стеклянными и каменными.

Отдельно рассматривается арабский дирхем (определение В.Н. Настича, Институт востоковедения РАН), "чекана в Медине ас Салам (Богдаде) 153 года Хиджры (775-776 г.н.э.). Монета относится к анонимному чекану времени халифа Аль-Мансура" [Нарожный Е.И., Пелих А.Л., Соков П.В., 2004]. Данная нумизматическая находка, вполне определенно указывает на относительную датировку могильника № 1.

В четвертую группу индивидуальных находок включена плита надгробия каменного ящика № 40 могильника № 1, с прочерченным крестом, указывающая на явную христианизацию местного населения уже в УПЫХ вв.

Представив имеющиеся в нашем распоряжении немногочисленные, но достаточно разнообразные и выразительные предметы и их группы из состава погребального инвентаря могильников №1 и №2, мы можем сделать некоторые предварительные выводы.

Судя по аналогиям (керамика, украшения, орудия труда и предметы быта, конское снаряжение и вооружение и пр. предметы), можно констатировать тот факт, что оба горькобалковских могильника могут быть надежно датированы в пределах УШ-К вв.

Глава III диссертации посвящена "Типологии погребальных комплексов и их анализу". Опираясь на 111 погребений могильника № 1 и 48 захоронений могильника № 2, а также - коллективное захоронение (3 погребенных в круглой хозяйственной яме на поселении "Пруд"), в данной главе предпринимается попытка типологической классификации погребальных сооружений.

По характеру оформления погребальных конструкций все комплексы различаются между собой и представлены каменными ящиками (преобладают), и ямными погребениями.

Каменные ящики различаются по внешним и конструктивным признакам (наличие или отсутствие каменного перекрытия, монолитное перекрытие, или перекрытие из отдельных плит, перекрытие поперечными деревянными плашками, один раз перекрытие было составлено из поперечных деревянных плах и каменных плит).

Грунтовые захоронения - это погребальные ямы, совершенные в грунте; некоторые из них были перекрыты каменными плитами, а внутри содержали остатки дополнительных деревянных конструкций гробовищ. На могильнике № 1 встречены и три катакомбы. По своим конструктивным особенностям и они различаются между собой. Погребение № 90 являло собой "классическую" катакомбу с овальной подземной камерой, с перпендикулярно расположенным к ней дромосом. Погребения № 110 и № 111 представлены катакомбой иной конструкцией, в которых дромос и камера находились на одной прямой.

Отмеченное разнообразие погребальных сооружений пока труднообъяснимо, но может отражать информацию этнокультурного и конфессионального характера.

В основу нижеследующей типологической классификации погребальных сооружений Горькой Балки был положен принцип характеристики КОНСТРУКЦИИ погребального сооружения с выделением различных вариантов таковых. Все погребальные сооружения мы делим на две условные ГРУППЫ (по способу оформления погребального сооружения). Первая группа- каменные ящики (Всего - 81% от общего количества), вторая - ям-ные захоронения (19%).

Параграф первый главы посвящен каменным ящикам. По характеру самого перекрытия, первая группа (каменные ящики) может быть разделена на типы: ТИП 1 (77,5%) - каменные ящики, без перекрытий; ТИП 2 (17,8%) - каменные ящики, имеющие перекрытия из камня; ТИП 3 (3,9%) — каменные ящики, перекрытые поперечными деревянными плашками; ТИП 4 (0,8%) - каменные ящики, перекрытые наполовину поперечными деревянными плашками и наполовину каменными плитами.

Несмотря на отсутствие или наличие перекрытий, каменные ящики, внешне различаются и по своей планиграфической конфигурации: подпря-моугольные, усеченно-ромбические и трапециевидные. Однако, зависимость между конфигурацией ящиков и способом их устройства (монолитные плиты или отдельные, вертикальные камни), не устанавливается. Учитывая вариабельность различий оформления каменных ящиков, мы считали возможным, из общей массы ТИПОВ каменных ящиков выделить их варианты.

Вариант 1 - каменные ящики подпрямоугольной формы, их стенки составлены из небольших подогнанных друг к другу плит.

Вариант 2 - каменные ящики подпрямоугольной формы, стенки кото-* рых сооружены из отдельных монолитных каменных плит.

Вариант 3 - каменные ящики усеченно-ромбической формы.

Вариант 4 - каменные ящики подтрапециевидной формы, стенки их сооружены из отдельных небольших подогнанных друг к другу плит.

Вариант 5 - каменные ящики подтрапециевидной формы, стенки которых сооружены из отдельных монолитных каменных плит.

Поскольку внутри ящиков встречались и дополнительные деревянные конструкции решетчатой или гробовидной формы, мы выделяем и несколько подвариатов. Они выделяются по наличию или отсутствию решетчатых и дощатых деревянных конструкций внутри каменных ящиков.

Аналогичным образом, для удобства дальнейшей работы с материалом, во втором параграфе типологической классификации подвергаются и грунтовые ямы.

Они делятся на ТИПЫ по наличию или отсутствию в них перекрытий. ТИП 1 (90%) - простые грунтовые ямы без перекрытий. ТИП 2 (6,7%) -грунтовые ямы с каменными перекрытиями. ТИП 3 (3,3%) - грунтовая яма с деревянным перекрытием. Внутри каждого типа по форме и способу оформления самой могильной ямы возможно выделение нескольких вариантов. Вариант 1 - выделяется условно и в него включены грунтовые ямы, границы которых прослежены не были. Вариант 2 - грунтовые ямы подпрямоуголь-ной формы. Вариант 3 - грунтовые ямы подтрапециевидной формы. Вариант 4 - грунтовые ямы, стенки которых были частично обставлены каменными плитами. Вариант 5 - грунтовые ямы подпрямоугольной формы, имеющие приступок, для помещения скелета лошади. Вариант 6 - катакомба. В этом варианте вырисовывается два ВИДА по конструктивным особенностям катакомб.

ВИД 1 - катакомба, в которой округлая в плане погребальная камера расположена перпендикулярно входной яме.

ВИД 2 - катакомба, в которой погребальная камера и входная яма расположены вдоль длинной оси.

Вариант 7 - яма округлой формы. Деревянные конструкции из ям нами были выделены в подварианты.

Подвариант 1 - ямы, с решетчатыми деревянными конструкциями.

Подвариант 2 - грунтовые ямы, со следами от деревянной конструкции неустановленной формы.

Над отдельными захоронениями могильников №№ 1 и 2 были выявлены и разнотипные надмогильные (наземные) сооружения, которые рассмотрены в третьем параграфе. Их можно разделить на три условных типа. ТИП 1 -каменная горизонтальная наброска или вымостка на уровне древней дневной поверхности. ТИП 2 - "оградки" подовальной конфигурации. Встречены в двух случаях. ТИП 3 - в виде П-образного в плане сооружения из вертикально установленных плит. Устойчивой связи в корреляции "надмогильных сооружений" с типом погребальных сооружений не устанавливается, т.к. покрывали они как каменные ящики, так и грунтовые захоронения. Любопытно отметить, что одна каменная наброска и две "оградки" были размещены над детскими каменными ящиками, перекрытыми каменными плитами. На могильнике № 2 рядом с погребениями располагались три (ритуальных?) комплекса. Два из них содержали элементы конской сбруи, а один представлял собой развал тарного кувшина.

Типологическая классификация погребальных сооружений на обоих горькобалковских могильниках позволяет констатировать, что на обоих некрополях доминируют каменные ящики (81%), остальные - грунтовые ямы (19%). Надмогильные сооружения над ними фиксируются в единичных случаях.

Поиски аналогий подобным погребальным сооружениям заставляют считать, что горькобалковские каменные ящики являются тождественными погребальным сооружениям, распространенным в горной и предгорной зонах Северного Кавказа. Их появление в степной полосе Средней Кубани заманчиво связывать с ближайшими горными районами Верхней Кубани. Среди ямных захоронений выделяются три разнотипные катакомбы, традиционно рассматриваемые как типично аланские погребальные конструкции. Доминирование же простых грунтовых ям может рассматриваться либо как показатель существования в горькобалковском этническом массиве представителей не горского и не аланского этнокомпонента, либо же речь стоит вести о каких-то внутренних процессах, под воздействием которых происходит "замена" традиционных типов погребальных конструкций на другие, новые их типы. Обосновывая эти версии, мы склонны отдавать предпочтение второй из них, полагая, что одним из воздействующих факторов в таком процессе могло стать христианство. Правда, мы вынуждены признавать и то, что отдельные типы подобных, ямных захоронений сильно напоминают ямы "злив-кинского типа", традиционно связываемые с "болгарами". Вместе с тем, вряд ли стоит исключать и то, что подобные сооружения могли являться совсем не обязательно "болгарскими", а их распространение в окрестностях Горькой Балки (впрочем, как и на Средней, и Верхней Кубани), могло быть связано с проникновением сюда иного, но, обязательно, тюркского этнокомпонента. В связи с чем вновь обратим внимание на надмогильные сооружения ("оградки"), почти тождественные аналогии которым известны на территории Северного Казахстана. Там же встречено и аналогичное погребению № 3 могильника №2 захоронение с конем. Эти отдельные, наиболее яркие аналогии, скорее всего, могут указывать и на географию исхода тюрок на Среднюю и Верхнюю Кубань, заставляя отдавать именно им предпочтение в процессе тюркизации прикубанского населения, а, отнюдь, не болгарам. Тем более, что в ареалах последних, как известно, ни "оградок", ни каменных изваяний, подобных кубанским, неизвестно.

Таким образом, рассмотренная типология погребальных комплексов позволяет нам, с определенной долей уверенности вести речь о том, что в окрестностях хутора Горькая Балка оба исследованных могильника были оставлены полиэтничным населением, в составе которого ныне фиксируются представители нескольких этнических групп. Предварительно можно утверждать, что здесь выделяются группы населения, вероятно, мигрировавшие из высокогорья. Фиксируется аланский этнокомпонент и ощущаются следы присутствия представителей тюркоязычной среды. К сожалению, анализ погребальной обрядности не дает четких признаков для конкретной идентификации тех или иных групп населения.

Параграф четвертый посвящен анализу трупоположений. Положение захороненных в погребениях горькобалковских могильников производилось в соответствии с определенными правилами. Характер трупоположений, что заметно бросается в глаза при сравнении могильников №1 и №2, позволяет утверждать, что доминирующим было наличие одиночных захоронений. Только в двух случаях встречены парные захоронения. Вместе с тем, на фоне общей массы вытянутых захоронений заметны и некоторые отклонения, выражающиеся в наличии четырех слабоскорченных захоронений могильников. Внимательное рассмотрение микродеталей продемонстрировало некоторые вариации в расположении черепа, верхних и нижних конечностей. Несмотря на различные отклонения черепа в правую и левую стороны, преобладающим оставалось его положение на затылке, лицевой частью вверх. При исследовании черепов антропологами (М.А. Балабанова и Е.В. Перерва) выяснилось: у значительной части черепов были отмечены искусственные, но непреднамеренные деформации затылочной части (по типу бешик), "приобретенные" в раннем детстве (от длительного нахождения в деревянной колыбели). Определенный интерес представляют расположения таких микродеталей, как размещение верхних и нижних конечностей. Выделяется группа погребений, в которых верхние конечности вытянуты вдоль туловища. В меньшей степени представлены иные сочетания верхних конечностей. Аналогичные положения верхних конечностей были отмечены у костяков в могильниках УПЫХ вв. в Крыму близ Тиритаки, с. Родниковского и Гончарного, на христианских могильниках ¡Х-ХШ вв. Верхнего Прикубанья, на христианских могильниках у церкви Иоанна Предтечи ХШ-ХРУ вв., и Верхний Джулат ХШ-ХЕУ вв. Не меньший интерес вызывает и положение нижних конечностей. Большинство представляют погребения, в которых кости ног, вытянуты параллельно. Подавляющее количество захоронений, как в каменных ящиках, так и в грунтовых ямах разных типов, дают основание полагать, что самым распространенным обрядом было вытянутое на спине положение костяка, с положением черепа на затылочной кости. Положение верхних конечностей могло варьировать; нижние конечности, как правило, были вытянуты, располагаясь параллельно, либо же были стянуты в нижней части голеней (либо же в коленях и нижней части голени). Во всех этих случаях погребенные ориентировались головой на запад или с сезонными отклонениями от него. Только в двух случаях были встречены детские захоронения, ориентированные в противоположную (на восток) сторону. Во всех этих деталях, вероятно, может скрываться информация этнокультурного характера, но в целом ряде случаев мы можем утверждать, что трупоположения на обоих могильниках Горькой Балки имели и четко выраженные признаки христианизации, также как выше отмечавшиеся вариации положения рук и возможное связывание нижних конечностей.

В параграфе пятом мы рассматриваем ориентировки захоронений. Раскопки горькобалковских могильников позволили выяснить, что в погребальной обрядности как первого, так и второго некрополей наблюдаются четкие закономерности в ориентировке погребений. Все они были вытянуты по ли-

нии запад-восток, с максимальным отклонением от этой оси к северу и югу на 45 . Это правило соблюдалось, как для каменных ящиков, так и для грунтовых ям, даже катакомба была вытянута по длинной оси запад-восток. Единственным исключением пока являются детские каменные ящики №38 и №39, также ориентированные по линии запад-восток, но размещенные головами на восток. В.Ф. Генинг, а параллельно с ним В.Б. Виноградов, В.Л. Рос-тунов и В.Н. Дорошевский опытным путем доказали, что встречаемая на могильниках вариабельность отклонений, это погрешность, связанная с тем, что точки восхода и заката в разные сезоны года по линии горизонта смещались в одну или другую сторону. Соотнеся ориентировки наших погребений с годовым движением Солнца, мы получили информацию о сезонном характере совершавшихся захоронений. Большинство захоронений не имели отклонений к северу или югу, что соответствует концу зимы, началу весны, т.е. тому переходному периоду, когда человеческий организм испытывал наибольшие стрессы. Наличие различных элементов обряда связываемых с христианством, как будто бы дает нам право вести речь о том, что западная ориентировка, являлась типичной для многих христиан в независимости от их этнического происхождения. Что же касается восточной ориентировки, то и она, несмотря на наличие аналогий, могла быть обусловлена не только этнической подоплекой, связана с совершенно иными причинами. В нашем распоряжении всего два захоронения с восточной ориентировкой и оба они предназначались для захоронений детей, что весьма важно. Возможно; предположить то, что восточная ориентировка в погребениях могильников Горькой Балки имела "языческое" происхождение и допускалась при совершении захоронений только детей, например, еще не прошедших (или еще не успевших пройти) обряд крещения при жизни.

Параграф шестой затрагивает вопросы, связанные с расположением инвентаря в погребениях могильников. Подавляющее число погребений горь-кобалковских могильников являлось безинвентарным. Из 96 каменных ящиков первого некрополя только 5 имели невыразительный инвентарь. Из 15 ямных захоронений этого же могильника только в четырех были отмечены немногочисленные предметы. По сравнению с ним в захоронениях второго некрополя вещи встречаются гораздо чаще. Они расчищены в 15 из 33 каменных ящиков. Из 14 ямных захоронений этого же могильника погребальный инвентарь имели четыре. Несмотря на свою малочисленность, инвентарь внутри погребений раскладывался в определенном порядке. Все сосуды ставились в изголовье, справа или слева от черепа и были обязательны для части женских и детских захоронений. Характерно и то, что украшения и предметы одежды были найдены там, где они носились при жизни. Единственный случай размещения сосуда в мужском погребении № 57 первого могильника, скорее всего, является исключением. Даже в тех погребениях, в которых сосуды были вынесены за пределы погребальной конструкции, их все равно устанавливали в районе головы умершего. Все ножи размещались в районе таза, у правого или левого предплечья вытянутой руки, т.е. там, где они вероятно и носились в обыденной жизни. Тесло было расчищено над погребени-

ем, в заполнении ямы, что опять таки с одной стороны демонстрировало устойчивость языческих традиций, одновременно не противоречащей и обрядности христианской. Серьги и бусы, естественно были характерны для женских (взрослых и детских) захоронений. Однако микротопография их расположения внутри захоронения позволяет их воспринимать не всегда как личные предметы погребенного, а считать их даром, совершенным близкими родственниками, возможно, тем самым нарушавшими существующую обрядность. Об этом говорят и несколько случаев, когда украшения были уложены в ногах - браслет, а в нем три стеклянных бусины. В погребении №87 первого могильника бусина находилась под тазом, а серьга слева от таза за стенкой гроба. В засыпке ям были расчищены монета, бронзовая трубка. Все эти случаи позволяют воспринимать часть инвентаря погребений как заупокойный дар умершему, произведенный близкими во время обряда погребения. Особенностью некоторых погребений могильников было наличие в них заупокойной пищи.

Таким образом, рассмотренная нами погребальная обрядность горько-балковских могильников при всем своем стремлении к единообразию, находит некоторые параллели в т.н. "зливкинском" погребальном обряде СМК, а так же среди аланских погребальных памятников. Однако, многочисленные аналогии найденные нами среди христианских древностей Северного Кавказа и Крыма эпохи средневековья, заставляют сделать вывод о достаточно сильном влиянии христианизации и ее канонов, отчетливо улавливающихся в материалах могильников.

Глава IV. Горъкобалковский археологический комплекс VII1-1Xвв. в системе синхронных памятников Верхней и Средней Кубани. Исходя из предпринятого рассмотрения и анализа археологических материалов с бытовых и погребальных комплексов Горькой Балки, мы делаем вывод о том, что в окрестностях х. Горькая Балка располагается обширный куст синхронных памятников, представляющих собой крупный археологический комплекс. Рассматривая горькобалковские бытовые памятники, мы уверенно констатировали тот факт, что по керамическому материалу этот комплекс является типично салтово-маяцким. Однако, привлечение материалов могильников заставляет рассматривать комплекс сложнее. Картографирование всех известных памятников ""Ш-К вв. Средней Кубани показало, что располагаются они в среднем течении р. Кубань, на ее правобережье. На территории Верхней Кубани элементы СМК теряются в преобладающей массе аланского керамического компонента. Тем не менее, факт присутствия на Верхней Кубани не характерных для алан памятников, таких как многочисленные каменные изваяния древнетюркского облика, "скальные" могильники, а также памятники рунического письма и граффити, заставляли предполагать о появлении здесь каких-то тюрок кочевников ранее отождествлявшихся с болгарами [Кузнецов В.А., 1997]. Позднее появился и компромиссный вариант, относивший указанные памятники к смешанному "алано-болгарскому" населению [Демаков А.А., Орфинская О.В., 2001]. Однако, похожих памятников на территории расселения болгар не отмечено. Признавая, реальность проникнове-

ния на Верхнюю Кубань тюрок - кочевников, обратим внимание на тот факт, что каменные изваяния концентрируются на Верхней Кубани. По свидетельству Ф. Жиля в ХГХ в. на Верхней Кубани было известно более 300 статуй [Нарожный Е.И., 2002]. Самое раннее изваяние приводит В.А. Кузнецов. Вполне вероятно, что традиция изготовления, установки и почитания таких статуй не единственное привнесение, распространившееся в Верховьях Кубани с притоком сюда тюрок. И.Л. Кызласов совсем недавно привел материалы, позволяющие считать, что помимо Верхней Кубани на территории Тувы, а также сопредельных с нею территорий широко использовался так называемый обряд захоронений в пещерах. Соседствуют подобные могильники из "скальников" с ареалом бытования изваяний древнетюркского типа. Вполне реально, в настоящее время, эти "скальники" ставить в прямую связь с миграцией тюрок из Тувы на Верхнюю Кубань. Вероятно с той же миграцией следует связывать и ныне известные на стенах Хумаринского укрепления знаки рунического письма, а так же иные их находки на Верхней Кубани, которые И.Л. Кызласов выделяет в особую "Кубанскую группу". Судя по археологическим материалам [Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., 1996] обряд захоронения в "пещерках" не растворяется в местной среде, а сохраняется и в ХГГГ-Х1У вв., распространяясь восточнее. Вероятно, носители этого обряда не были полностью ассимилированы, и сохранили свой обряд и вплоть до ХУГГГ века [Нарожный Е.И., 2002; 2003]. Тоже самое, на наш взгляд, демонстрируют и каменные изваяния древнетюркского типа с явными признаками изначально тюркских иконографических приемов, но с более поздними вариантами изображения на них одежды, предметов вооружения и прочего. Не случайно, именно здесь, на Верхней Кубани в среде обитания такого смешанного населения, со временем появляются и многочисленные христианские храмы, хотя и датированные временем не ранее Х в. [Авдиенко В.Г., 1979]. На вышеотмеченном фоне не совсем ясной продолжает оставаться проблема этнокультурной характеристики улавливающихся тюрок. В представлении некоторых исследователей болгарская их отождествленность базировалась главным образом на версии, по которой находки котлов с внутренними ручками (широко встречающихся на Средней и Верхней Кубани) считались основным этномаркирующим болгарским признаком. Однако в специально посвященных этой теме работах, Е.И. Нарожный, О.В. Лопан и Г.Е. Афанасьев справедливо сомневаются в правомерности такого отождествления. По этой причине следует искать иные истоки тюркского присутствия на Верхней и Средней Кубани.

Еще в XVIII в. Якоб Рейнеггс, описывая бассейн "реки Уарп" (т.е. Уруп), оставил упоминание об увиденных им "вросших в землю" каменных статуях. Судя по реальным находкам каменных изваяний бассейна р. Уруп, особенно в Восточной его части в свое время сделанных Е.Д. Фелицыным и М.Н. Ложкиным, эти изваяния древнетюркского типа. Кроме того, в верховьях Урупа ныне известны и скальные захоронения, на протяжении последних лет изучаемые И.В. Цокур. Находятся они в округе известного Ильичевского археологического комплекса и датируются в пределах ^П-ХП вв. Здесь же на

Ильичевском городище ныне выявлены и самые ранние христианские храмы в свое время открытые Н.В. Анфимовым и М.Н. Ложкиным. Отмеченные обстоятельства для нас важны тем, что наличие на Ильичевском комплексе следов пребывания тюрок (изваяния), а так же "скальников", и погребальных комплексов сугубо аланского населения (грунтовые захоронения и каменные ящики), показательны. По крайней мере, эти обстоятельства дают нам все основания указывать на возможный путь миграций верхнекубанского населения, которое переселяется на Среднюю Кубань, скорее всего, к первой половине VIII в. Эту хронологическую привязку нам демонстрируют самые ранние находки горькобалковского могильника №2 (бусы, серьги, амулет и т.д.) относящиеся к VIII в. Если это так, становиться понятным и появление на Горькой Балке разнотипных погребальных комплексов, оставленных смешанным и возможно, уже христианизованным населением.

Несколько сложнее дело обстоит с определением генезиса ныне хорошо ощущаемого тюркского компонента. Среди имеющихся в нашем распоряжении данных "наследие" тюрок представлено эпизодически: это тамгообраз-ные знаки, вымостки, наброски из камня и оградки встреченные над погребениями. К этому следует добавить и наблюдения М А. Балабановой, полагающей, что тюркский этнокомпонент заметно присутствует и на обработанном ей антропологическом материале из Горькой Балки. В этой связи видим возможным, обратиться к погребению №5 могильника №2, т.е. единственному пока захоронению, содержащему скелет человека который сопровождался скелетом лошади. По заключению ставропольских специалистов, специально изучавших скелет лошади из этого захоронения, животное относилось к так называемым среднепородистым верховым скакунам, имевшим высоту в холке до 140 см, и что особенно интересно, восточного происхождения. При поисках аналогии, тождественные признаки, что самое главное, мы находим на территории Казахстана, где точно такие же погребения с конем встречаются в курганах кочевников с оградками под курганной насыпью. Будет совсем небезынтересным, что казахские исследователи, датируя подобные археологические объекты Казахстана временем не ранее VIII в. полагают, что подобные памятники там распространяются после распада 1-го Тюркского каганата. В качестве рабочей гипотезы сегодня и мы считаем возможным рассматривать реальность того, что к VIII в. именно выплески "из-за Волги" потомков тюрок — выходцев из первого Тюркского каганата могло составить и ядро той самой тюркской экспансии освоившей Верхнюю Кубань. Вполне возможно, что именно эти выплески способствовали распространению на Северном Кавказе не только традиции использования оградок, но и установки каменных изваяний, распространению скальных захоронений, захоронений с конем и прочее. По всей вероятности, оказавшись на Верхней Кубани, потомки 1-го Тюркского каганата вступают в тесное взаимодействие с тем автохтонным населением, обитавшим здесь до их прихода и имевшим черты преобладающей аланской их первоосновы. Выше мы уже подчеркивали, что улавливаемые следы выплесков тюрок на Верхнюю Кубань не привели к их полному растворению, поскольку некоторые черты их мироощущения, мате-

риальной культуры, и погребальной обрядности продолжают сохраняться и в более позднее время. Вероятно, что и аланское население не осталось этнически замкнутым, продолжая сохранять свои давние и традиционные черты, что подтверждают находки пока немногочисленных катакомб на могильнике №1 х. Горькая Балка, совершенных в явно присущей для северокавказских алан манере. Другими словами мы сталкиваемся с явным проявлением межэтнического взаимовоздействия, имевшего место на Верхней Кубани. Достаточно интересной является и проблема определения времени и условий перемещения уже синтезного алано-горско-тюркского этнического массива с Верхней Кубани в бассейн Среднего ее течения. Данное событие, скорее всего, имело место в рамках того широкого переселения северокавказских аланов в пределы СМ К, по поводу которого в свое время в специальной литературе происходила достаточно оживленная дискуссия. Имеющиеся в нашем распоряжении археологические материалы позволяют вести речь о том, что эти переселения на Среднюю Кубань могли произойти в рамках 1-й половины VIII в. Здесь следует сослаться на достаточно убедительные аргументы Г.Е. Афанасьева считающего, что вряд ли такое массовое изменение демографической ситуации могло произойти без ведома хазарских каганов. Отмеченная миграция, как представляется, не только обеспечивала занятия обширных степных просторов Средней Кубани, но и способствовала росту числа бытовых памятников вдоль внешней границы Хазарии на Кубани. По крайней мере, именно так сегодня можно объяснить, как сам факт существования горькобалковских объектов вместе с целой серией бытовых памятников на правом берегу Кубани, но и то обстоятельство, что далеко к югу от них возникает хорошо укрепленное пограничное Хумаринское городище. Со временем, рост числа таких памятников в стороне от правобережья Кубани мог объясниться и развитием сети торгово-караванных маршрутов, так или иначе тяготевших к Великому Шелковому пути, ответвившись от него вглубь горных ущелий. На наш взгляд картография выше отмечавшихся памятников УПЫХ вв., позволяет нам от Хумаринского городища на юге по верховьям реки Уруп, а затем по ее течению вниз и далее по правому берегу Кубани вычерчивать линию внешней границы Хазарского каганата с середины УШ в.

К сожалению, имеющиеся письменные источники не дают нам никаких оснований для отождествления ни ГАК, ни других среднекубанских бытовых памятников с какими либо конкретными названиями. Однако исключение составляет лишь одно более позднее историческое сочинение, принадлежащее арабскому географу ХП в. ал-Идриси. М.В. Бейлис, комментируя свидетельства ал-Ицриси, пришел к заключению, что упоминающиеся в трактате средневекового автора город или область "ал-Ланиййя" следует искать где-то в пределах современного города Армавира. Вполне возможно, что на роль "ал-Ланиййи" может претендовать рассматриваемый нами комплекс.

Помимо этого Горькая Балка привлекает внимание и с иной точки зрения. Выше уже указывалось о христианском характере захоронений на могильнике №1 и №2. Учитывая историю христианизации населения всего Северного Кавказа, наиболее представленную в многочисленных трудах и од-

ной из последних монографий В.А. Кузнецова, где неоднократно указывалось на тот факт, что наибольшая активность христианского миссионерского воздействия на население Северного Кавказа (включая и Верхнее Прикуба-нье) приходилося на X в. и осуществлялось со стороны Византии. Вместе с тем этот автор неоднократно оговаривал и возможность более раннего распространения христианства, в особенности на Верхней Кубани. Материалы Горькой Балки эту версию подтверждают.

В 2002 году опираясь на опубликованные Е.И. Нарожным и С.Н. Малаховым кресты из округи Горькой Балки и предложенную ими более раннюю дату христианизации (как минимум серединой ""Ш в. н.э.) В.А. Кузнецов не только принял, но и посчитал эту версию вполне перспективным направлением. Это признание кавказоведа открывает новые перспективы и в трактовке Горькобалковского комплекса, объясняя причины складывания здесь несколько отличающейся от других памятников Северного Кавказа погребальной обрядности, характеризующейся почти полной безинвентарностью.

Таким образом, завершив обзор изученных памятников ""Ш-Ш вв. из округи хутора Горькая Балка, мы можем подвести некоторые итоги, которые приводятся в заключении работы.

1. Рассматриваемые археологические памятники, несмотря на малочисленность погребального инвентаря, могут быть датированы периодом с ""Ш по IX в.

2. Безинвентарность большинства захоронений на двух горькобалков-ских могильниках можно объяснить процессом христианизации, охватившим этот регион уже в ""Ш веке, что, должно было снивелировать этнокультурные различия погребенных, обеспечив и скудость инвентаря и объясняя наличие над захоронением №40 могильника № 1 каменной плиты с прочерченным крестом.

3. Несмотря на относительную схожесть погребений обоих могильников, в оформлении некоторых из них ясно прослеживаются черты "традиционной" культуры. Так, парные захоронения № 8 и № 20 могильника № 1, погребение № 39 могильника № 1 с использованием жернова, три катакомбы (№ 90, № 110, № 111), указывают на их "алано-горское происхождение, что подтверждают и данные антропологии.

4. Вместе с аланоидным этнокомпонентом, на могильниках встречены и яркие (хотя и малочисленные пока) свидетельства о присутствии здесь сильно тюркизованного этнокомпонента. Последний, на наш взгляд, являясь результатом миграций (к первой половине ""Ш в - ?) тюрок из степей Казахстана на Северный Кавказ, которые оставили заметный след в материальной культуре высокогорья региона. Вполне реально, сегодня, речь вести о том, что интегрировавшись в местную среду, тюрки, вернее уже потомки их синтеза с алано-горским этнокомпонентом, оказались в степной зоне Средней Кубани. Последнее и объясняет наличие на Горькой Балке уже указывавшихся следов тюркского "наследия". Вполне реально, что процесс такого расселения шел с ведома и под контролем Хазарии, которая, впрочем, не препятствовала процессу христианизации этого населения. Влившись в состав Ха-

зарии, горькобалковское население УГГГ-ГХ вв., фактически оказалось по пограничной линии государства, которую сегодня можно очертить по правому берегу Кубани, от ее верховьев и до самой дельты этой же реки.

Именно таким образом ныне реконструируются процессы, проистекавшие на Средней Кубани в УГГГ-ГХ вв., которые и обусловили появление такого археологического комплекса, как Горькая Балка.

Список работ опубликованных автором по теме диссертации:

1. Виноградов В.Б. Горькобалковский могильник №2 УГГГ-ГХ вв. (Публикация материалов) / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Материалы и исследования по археологии Кубани. Выпуск №1. — Краснодар, 2001. - С. 13 8-167.

2. Виноградов В.Б. Горькобалковский могильник №2 УГГГ-ГХ вв. (2) (Публикация материалов) / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 1. -Армавир, 2003. - С.115-141.

3. Виноградов В.Б. Горькобалковский могильник №2 УШ-ГХ вв. (3) (Публикация материалов) / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып.4. -Армавир, 2004. - С. 179-199.

4. Виноградов В.Б. Горькобалковский археологический комплекс: некоторые итоги изучения / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Пелих А.Л., Соков П.В. //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2000.-С.29-31.

5. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. Погребение №28 могильника №2 у хут. Горькая Балка / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Восьмые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2001. -С.25-29.

6. Виноградов В.Б. К проблеме локализации свидетельства ал-Идриси (ХГГ в.) на Средней Кубани / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2002. - С. 21-22.

7. Виноградов В.Б. Еще раз о возможной локализации "ал-Лайнии" ал-Идриси / Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. - Армавир, 2003. - С.8-9.

8. Муравенко Е.В. Новые находки амфор с поселения "Пруд" у хут. Горькая Балка / Муравенко Е.В., Соков П.В. //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. - Армавир, 2003. - С.22-25.

9. Нарожный Е.И. Два каменных ящика с территории могильника у х. Горькая Балка / Нарожный Е.И., Соков П.В. //Четвертые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 1997. - С. 15-17.

10. Нарожный Е.И. Об аланском этнокомпоненте горькобалковского мо-

гильника №1 / Нарожный Е.И., Соков П.В. //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 1998. - С.26-28.

11. Нарожный Е.И. Погребение №1 с территории поселения «Пруд» (окрестности х. Горькая Балка) / Нарожный Е.И., Соков П.В. //Шестые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 1999. - С.22-24.

12. Нарожный Е.И. Об основных типах поселенческого керамического материала со Средней Кубани (По материалам Кизиловой и Горькой Балок) / Нарожный Е.И., Соков П.В. //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2002. - С.25-29.

13. Нарожный Е И. Два новых погребальных сооружения могильника №1 у хут. Горькая Балка / Нарожный Е.И., Соков П.В. //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. - Армавир, 2003. - С. 17-20.

14. Нарожный Е.И. Раннесредневековый дирхем с территории Горькобал-ковского могильника № 1 / Нарожный Е.И, Пелих А.Л., Соков П.В. // Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып.4. -Армавир, 2004. - С.319-321.

15. Пелих АЛ. Дирхем VIII в. из Горькобалковского могильника №1 / Пе-лих А.Л., Соков П.В. //Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе. Материалы 7-ой региональной научно-практической конференции. Часть I. - Армавир, 2001. - С.8-9.

16. Погребняк Е.В. Серьги горькобалковского могильника №1 / Погребняк Е.В., Соков П.В. //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. -Армавир, 2000. - С. 31-33.

17. Погребняк Е.В. Стеклянные бусы горькобалковских могильников /Погребняк Е.В., Соков П.В. //Восьмые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2001. - С.23-25.

18. Погребняк Е.В. Новые находки стеклянных бус на могильнике № 2 близ хутора Горькая Балка / Погребняк Е.В., Соков П.В. //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 2002. - С. 19-20.

19. Погребняк Е.В. Стеклянные бусы могильников у х. Горькая Балка / По-гребняк Е.В., Соков П.В. //Археология, этнография и краеведение Кубани. Материалы 11-й всероссийской межвузовской, аспирантско-студенческой конференции. - Краснодар, 2003. - С. 13-14.

20. Соков П.В. К вопросу о грунтовых захоронениях на могильнике у х. Горькая Балка / Соков П.В. //Четвертые чтения по археологии Средней Кубани.-Армавир, 1997. -С. 13-15.

21. Соков П.В. О горькобалковской "катакомбе" из раскопок 1997г. / Соков П.В. //Археология, этнография и краеведение.Кубани. Материалы VI краевой межвузовской аспирантско-студенческой конференции, — Армавир-Краснодар, 1998. - С. 10-11.

22. Соков П.В. Катакомба-кенотаф с территории могильника №1 у х. Горькая Балка / Соков П.В. //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. -Армавир, 1998. - С.24-25.

23. Соков П.В. О фауне округи Горькой Балки эпохи раннего средневековья / Соков П.В. //Шестые чтения по археологии Средней Кубани. - Армавир, 1999.-С. 17-18.

24. Соков П.В. Горькая Балка: дискуссионные аспекты датировки могильника №1 / Соков П.В. //Археология, этнография и краеведение Кубани. Материалы УШ краевой межвузовской аспирантско-студенческой конференции. - Армавир-Краснодар, 2000. - С. 12-13.

25. Соков П.В. Из истории изучения археологических древностей у х. Горькая Балка / Соков П.В. //Археология, этнография и краеведение Кубани. Материалы ¡Х краевой межвузовской аспирантско-студенческой конференции. - Армавир-Краснодар, 2001. - С.9.

26. Соков П.В. К истории изучения могильника №1 у хутора Горькая Балка / Соков П.В. //Вопросы северокавказской истории. Сборник научных статей. Выпуск 6. Часть 1.-Армавир, 2001.-С. 3-10.

27. Соков П.В. О двух клеймах с керамики Горькобалковского могильника №2 / Соков П.В. //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 2.-Армавир, 2003. - С.195-198.

28. Соков П.В. О кочевнических захоронениях с территории Кубинского городища в Карачаево-Черкесии / Соков П.В. //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. - Армавир, 2003. - С.12-13.

Подписано ■ печать 13.08.2004 г. Формат бумаги 60x84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. п. л. 1,687. Уч. изд. л. 1.81. Заказ Ni 2489. Тираж 100.

Государстаемное унитарно« предприятие Краснодарского края "Армавирское полиграфпрвдприя-тиа* департамента по делам СМИ, печати, телерадиовещания и СМК Краснодарского края. 352900, Россия, г. Армавир, ул. Комсомольская, 123.

-1 6119

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Соков, Павел Вадимович

ВведениеЗ

Глава I. ГОРЬКОБАЛКОВСКИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС: ОБЩЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

§ 1. История изучения Горькобалковского археологического комплекса

§ 2. Общиеедения о компле памятников

§ 3. Характерика пленчого материала Горькобалкоого археологичого компле

Глава II. КЛАССИФИКАЦИЯ ПОГРЕБАЛЬНОГО ИНВЕНТАРЯс.

§ 1. Керамика погребений

§2. Детали одежды и украшения

§3. Орудия труда и подневного быта

§4. Предметы вооружения и коогоаряжения

§5. Прочие предметы

Глава III. ТИПОЛОГИЯ ПОГРЕБАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ И ИХ

АНАЛИЗ

§ 1. Каменные ящики

§2. Грунтовые ямы

§3. Надмогильныеоружения и ритуальные компле

§4. Трупоположения

§5. Ориентировки захоронений

§6. Размещение инвентаря

Глава IV. ГОРЬКОБАЛКОВСКИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС VIII-IX вв. В СИСТЕМЕ СИНХРОННЫХ ПАМЯТНИКОВ ВЕРХНЕЙ И

СРЕДНЕЙ КУБАНИ

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Соков, Павел Вадимович

Актуальность темы диссертационной работы видится в нескольких ракурсах. Во-первых, самые первые разведочные работы на восточной окраине нынешнего Краснодарского Края (рис. 1) (тогда входившего в состав Кубанской области) были предприняты еще в 80-е годы XVIII в. известным кубанским краеведом исследователем Е.Д. Фелициным, который выявил здесь и нанес на составленную им же археологическую карту Кубанской области, не только скопление половецких каменных изваяний, но и единичные (надмогильные?) каменные кресты (камни с греческими надписями) [264, рис.1], нахождение которых вызывало тогда некоторое недоумение. Вторым этапом в изучении тех же самых объектов, стали разведочные работы, проводившиеся здесь вскоре после Великой Отечественной войны, кандидатом исторических наук профессором КубГУ Н.В. Анфимовым. Эти работы выявили небольшую серию раннеередневековых поселений на высоком правом берегу Кубани (рис. 2) (поселение Кизиловая балка, раннесредневековые погребения близ Прочноокопского 3-го городища, поселение у поселка Красная Звезда и у станицы Григориполисской) [25, с.63-64; 42, с.42; 72, с.158]. Определив суммарную их датировку в пределах с VII по X в., Н.В. Анфимов предположил и их аланскую принадлежность. Но и эти работы, каких либо обобщающих выводов о месте и роли данных объектов в раннесредневековой истории и археологии Средней Кубани и Северного Кавказа в целом не повлекли, в контексте скудости и разрозненности самого материала и общей исключительно слабой изученности древностей эпохи раннего средневековья в равнинной зоне северо-западного Кавказа.

Разведочные исследования начала 70-х годов на территории Средней Кубани проводившиеся профессором, тогда Ленинградского университета, доктором исторических наук, A.B. Гадло совместно с доцентом Ставропольского Государственного Педагогического института A.B. Найденко вызвали к жизни версию о возможном выделении на Средней Кубани своеобразного и локального варианта археологической культуры, занимавшей (промежуточное) место между аланской культурой племен Северного Кавказа и древностями раннесредневековых степняков Дона и Приазовья [71, с.318]. Они открывали новые перспективы для осмысления всех известных к тому времени археологических памятников VIII-X вв. Средней Кубани.

Работы 1980-х годов, проводившиеся будущим профессором Карачаево-Черкесского государственного педагогического института Х.Х. Биджиевым, привели к появлению совершенно иной точки зрения, предполагавшей отождествление среднекубанских выше отмечавшихся объектов с болгарами [40, с.29; 42, с.42; 43, с.44]. Вместе с тем отсутствие убедительной доказательной базы версий A.B. Гадло и Х.Х. Биджиева не позволяло достаточно определенно присоединяться или отдавать предпочтение той или иной системе аргументации.

На этом фоне начавшиеся в 1993 г. и продолжающиеся до сего дня ох-ранно-спасательные археологические исследования кардинально изменили ситуацию. Выявление в округе х. Горькая Балка крупного городища с системой синхронных селищ - сателлитов и сопровождавшихся двумя одновременными могильниками, к настоящему времени продемонстрировало следующее (рис. 4). Археологические работы на памятниках предоставили на указанных могильниках 159 захоронений, а такого количества исследованных на Средней Кубани погребальных памятников практически больше нет (табл. 20). Исключение, пожалуй, составляет Старокорсунский могильник, который территориально относится уже к Нижней Кубани [100, с. 187]. Этот факт сам по себе вызывал необходимость всестороннего изучения погребальной обрядности раскопанных объектов и сравнительного соотношения их с синхронными объектами ближайшей округи. Разнохарактерность типов погребальных обрядов делала актуальным и первоочередную работу по сравнению имеющихся данных с погребальными объектами горной зоны и предгорий Северного Кавказа (т.е. в пределах аланской археологической культуры), а также с памятниками степняков - болгаров. Актуальным становилось то, что новый материал требовал уточнения оценки конфессиональной принадлежности погребений на этих могильниках, тем более, что здесь явно прослеживались и следы достаточно ранней христианизации (УШ-1Х вв.) населения, оставившего их [195, с.50-52]. С другой стороны указанные элементы погребальной обрядности делали понятными раннехристианские находки, отмеченные в 1880-х г. Е.Д. Фелицыным. Но вместе с этим заметно бросалась в глаза и наметившаяся разница в датировке процесса христианизации в данном регионе, так как традиционно это явление в кавказоведческой литературе относили к периоду не раньше X в. [134, с.312-315]. Таким образом, новизна полученных материалов, разительно отличавших горькобалковские погребальные комплексы от синхронных северокавказских и салтово-маяцких объектов, во многом и предопределила актуальность выбранной темы.

Объектом исследования являются раннесредневековые памятники VIII-IX вв. на Средней Кубани.

Предметом изучения является Горькобалковский археологический комплекс УШ-1Х вв., представляющий собой систему одновременных памятников, представленных центральным городищем подпрямоугольной формы со следами сложной (в том числе и каменной) фортификации, сопровождаемым серией вытянутых почти на 8 км селищ и поселений, а также двумя могильниками, состоящими из каменных ящиков и грунтовых захоронений (рис.3; 4; 5; 6; 7; 8; 11; 12; 13). Следует сразу оговорить, что по объективным причинам территория городища и поселений археологически достаточно еще не изучалась. Многолетние разведочные наблюдения за планировкой топографии сопровождались, однако, сборами обильного подъемного материала. По этой причине в сведениях о бытовых памятниках Горькобалковского археологического комплекса (ГАК) мы ограничиваемся лишь констатацией сведений о планировке, фортификации этих объектов. Подъемный материал в его сравнительном сопоставлении с находками на других синхронных памятниках составляет отдельный предмет изучения. Что же касается могильников №1 и №2, то применительно к их раскопанным частям, мы изучаем топографию их расположения к бытовым памятникам, микротопографию расположения захоронений на некрополях. Отдельна в работе рассматриваются встреченные здесь надгробные сооружения, конструкции погребальных ям, нередко содержавших внутри и дополнительные сооружения из дерева (гро-бовища и решетчатые конструкции). Аналогичным образом в качестве еще одного предмета изучения является погребальный обряд (трупоположения, ориентировка, размещение микродеталей конечностей и пр.), а также немногочисленный погребальный инвентарь. По мере возможности вещевые находки подвергаются типологизации и классификации. Им были установлены соответствующие аналогии, позволившие датировать весь Горькобалковский археологический комплекс в пределах УШ-1Х вв. А на основе осмысления всех этих категорий информации появляется возможность осмысления вопросов этнокультурной, конфессиональной и социальной характеристики населения, оставившего оба могильника.

Цели и задачи работы. Целью нашей работы является археолого-историческая оценка всего комплекса памятников округи Горькой Балки, как единого Горькобалковского археологического комплекса и уяснение места и роли этого объекта в истории Хазарского каганата и его владений в пределах Верхней и Средней Кубани.

Одной из главных задач нашей диссертационной работы является представление структуры и специфики всего горькобалковского археологического комплекса;

Анализ поселенческого и погребального археологических материалов;

Определение датировки;

Типологическая классификация погребальных сооружений могильников;

По мере возможности всесторонний анализ погребальной обрядности могильников №1 и №2;

Продемонстрировать специфику этнокультурного и конфессионального своеобразия этих памятгиков;

Методологическая основа исследования базируется на основных принципах археологии как исторической науки, которая изучает прошлое на основе материальных остатков культуры. Основными методами работы были описание, классификация и типология. Применялся метод статистической обработки материала и метод картографии.

Географические рамки определяются самим месторасположением Горькобалковского археологического комплекса (или ГАК), территориально входящего в ландшафтную зону западной части Ставропольского плато, выходящего к правому берегу р. Кубани у места впадения в нее р. Уруп. С ис-торико-географической точки зрения эта территория входит в пределы Средней Кубани (рис. 101). Однако в работе неизбежно предпринимается выход за указанные географические рамки, так как аналогии горькобалковским материалам ныне известны как на территории Центрального Предкавказья (горы и равнины), Верхней и Нижней Кубани, так и в пределах распространения салтово-маяцкой культуры.

Хронологические рамки диссертационного исследования также определяются наличным материалом: находка арабоязычной монеты и др. хотя и малочисленные предметы из числа погребального инвентаря могильников №1 и №2, подъемный материал с поселений позволяют хронологические рамки Горькобалковского археологического комплекса ограничить пределами VIII-IX вв. н.э.

Источниковой базой являются раскопочные материалы трех погребений исследованных A.B. Гадло и Х.Х. Биджиевым [71, с.318; 40, с.12]. Отчетные материалы о раскопках могильников № 1 и №2 любезно предоставлены Е.И. Нарожным. В работе применяются материалы Е.И. Нарожного с поселения "Пруд". Выражаю искреннюю благодарность своему научному руководителю В.Б. Виноградову и Е.И. Нарожному за неоценимые советы, замечания и наставления и оказанную помощь в подготовке и осмыслении представленной работы. Благодаря возможности, которую любезно предоставил А.Л. Пелих мы используем и его погребения, раскопанные на могильнике №1 в 2000 г., а также результаты его разведок за 1997 и 1998 г. Автор использует и свои сведения, полученные в ходе разведочных работ проводимых им в 2000 и 2001 г. Помимо указанных материалов автор опирается и на фонды Ставропольского Государственного Объединенного Краеведческого музея имени Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве. В фондах этого музея просмотрена коллекция керамики целого ряда поселений и городищ Ставропольской возвышенности, хотя с керамикой округи Горькой Балки сопоставимы лишь находки тарной и, вероятно, импортной посуды из Крыма, а также типичные для СМК кухонные горшки.

В свое время вывезенная из Горькой Балки коллекция целых образцов посуды, как писал об этом в 1985 г. Х.Х. Биджиев [40, с.13; 39, с.122-123] была тогда сосредоточена в фондах Карачаево-Черкесского НИИ (рис. 28; 29). Позднее (начало 1990-х г.) эта коллекция была передана в Краеведческий музей г. Черкесска, в фондах которого отыскать данные образцы не удалось. Значительный интерес представляет коллекция керамики в фондах Краснодарского историко-археологического музея-заповедника им. Е.Д. Фелицына. Просмотренная там керамика, в основном, была представлена находками с поселения близ ст. Васюринской [256, с.74-79]. С керамикой Горькой Балки сопоставимы лишь кухонные горшки и тарная керамика. Там же хранится амфора, случайная находка из окрестностей г. Кропоткина, в свое время опубликованная И.В. Лавриненко (Цокур) [144, с.168-171].

В фондах Армавирского Краеведческого музея, помимо сданных археологической лаборатории АГПИ образцов подъемного материала из окрестностей Горькой Балки, выявлены аналогичные коллекции посуды с синхронного поселения у х. Вольный (год, автор сборов не указаны). Около 100 фрагментов типично салтово-маяцкой культуры (горшки, кувшины), имеющиеся в фондах Армавирского Краеведческого музея, происходят с территории Кизиловая Балка, с поселения у поселка Красная Звезда (к сожалению, год и автора сборов установить не удалось, хотя можно тора сборов установить не удалось, хотя можно предположить, что сборы проводились старейшим Армавирским краеведом Н.И. Навротским в начале 70-х годов). Здесь же в музее находятся несколько целых и фрагментирован-ных пифосов, часть которых была введена в научный оборот С.Н. Малаховым [158, с.19-22], привезенных в музей его сотрудниками Т.Е. и А.П. Лопатиными. В этом же музее хранится и красноглиняная фляга из окрестностей х. Школьный (Изобильненский район Ставропольского края) в свое время опубликованная И.В. Лавриненко [Цокур]. Все эти материалы учтены автором, и значительная часть совместно с Е.И. Нарожным была опубликована на страницах 9-х "Чтений по археологии Средней Кубани" [197, с.25-29].

Научная новизна. Рассматриваемые в работе археологические материалы, большей частью еще не введенные в научный оборот сами по себе определяют новизну предлагаемой работы. Более того, накопленные археологические комплексы при оценке их этнокультурной, этносоциальной и конфессиональной атрибуции, пожалуй, впервые на основе массового материала дают возможность совершенно по иному взглянуть на специфику и характер археологических памятников Средней и отчасти Верхней Кубани в рассматриваемое время. Этот анализ позволяет под другим углом зрения оценивать и характер как участников этнокультурного взаимовоздействия, приводившего не только к межкультурному (алано-горско-тюркскому) "диалогу культур" в этом уголке хазарского каганата, но и к явному межэтническому синтезу. По всей вероятности именно эта отличительная черта, присущая для всего Горь-кобалковского археологического комплекса, и позволяет нам подчеркивать своеобразие "хазарского населения" на юго-западном приграничье Хазарского каганата, в отличие от несколько иной трактовки тех же самых процессов предлагавшихся нашими предшественниками.

Еще одним примером новизны является попытка демонстрации участия в отмеченном межэтническом синтезе и заметного тюркского компонента, который в отличие от традиционной точки зрения увязывается нами нё с тюркоязычными болгарами, а с несколько иным (центрально-азиатским?) выплеском на территорию Крыма, Северо-Западного Кавказа, и Верхней Кубани.

Горькобалковский археологический комплекс наиболее ярко демонстрирует новизну рассматриваемого материала в том плане, что в нашем распоряжении появились яркие артефакты, наглядно демонстрирующие возможную и довольно заметную христианизацию этого населения уже в VIII-IX вв., т.е. задолго до X в., с которым обычно связывается интересующий нас процесс.

Отметим также еще одну специфику Горькобалковского археологического комплекса, который своими новыми материалами заставляет несколько под другим углом зрения взглянуть на давно известную специалистам алан-скую миграцию VIII в. в пределы СМК. Признавая ее реальность, но при этом высказывая различные версии относительно ее причин [31, с. 167], ныне следует соглашаться с тезисом Г.Е. Афанасьева в том, что данная миграция вряд ли происходила без ведома Хазарского кагана [35, с.22-23]. В этом смысле сам факт появления Горькобалковского археологического комплекса, наверное, вместе с системой синхронных поселений Верхней и Средней Кубани может оказаться показательным. Подчинение части верхнекубанского (алано-горско-тюркского) этнокомпонента хазарам в первой половине VIII в. и привело к их исходу с территории гор и предгорий Верхней Кубани на степные просторы правобережья Средней Кубани.

Основное защищаемое положение диссертации формулируется следующим образом: Горькобалковский археологический комплекс VIII-IX вв. это система бытовых и погребальных памятников оставленных многокомпонентным населением, участником межэтнического синтеза, изначальные эт-номаркерующие признаки которого были снивелированы не только указанным процессом, но и воздействующей христианизацией.

Практическая значимость. В первую очередь введение в научный оборот Горькобалковского археологического комплекса закрывает собой имевшуюся ранее информационную лакуну применительно к памятникам УНЫХ вв. на Средней Кубани.

Становясь своего рода промежуточным звеном между соответствующими и синхронными памятниками Верхней и Средней Кубани. Горькобалков-ский археологический комплекс позволяет по правому берегу Кубани вычерчивать южную, юго-западную, и отчасти западную границу Хазарского каганата, значительно уточняя представление о пределах этого государственного образования. Данные наблюдения и выводы, даже если они в перспективе могут быть скорректированы, значительно меняют представления о протяженности Хазарского каганата, вопреки традиционным версиям, изложенным в целом ряде обобщающих работ в виде "историй." и "очерков историй." сразу нескольких современных административных образований (Ставрополье, Карачаево-Черкесия, Краснодарский край). По этой причине полученные нами наблюдения и сделанные выводы могут быть использованы при написании новых и обобщающих работ по истории указанных микрорегионов Северного Кавказа. Возможно, горькобалковские материалы будут востребованы как при изучении, так и при обобщении вопросов, связанных с этногенезом современных тюркоязычных обитателей Кубани (предки карачаевцев и балкарцев). Достаточно актуальными материалы Горькой Балки видятся нам и в плане уточнения представлений о динамике процесса христианизации Северного Кавказа. Прошедшая череда конференций связанных с 2000-летней историей христианства и появившиеся новые монографии по истории алан Северного Кавказа [138], к сожалению, материалы Горькой Балки не учитывают.

Считаем возможным использование полученных наблюдений и в рамках учебных пособий, при разработке специальных курсов, читаемых в АГПУ. Не меньшую практическую значимость наша работа имеет и в связи с тем, что весь Горькобалковский археологический комплекс вот уже на протяжении десяти последних лет является своего рода учебным полигоном для проведения ежегодных учебно-полевых студенческих археологических практик, которые планируются и на перспективу.

Апробация результатов работы. В период подготовки диссертации основные положения прошли предварительную апробацию. Прежде всего, ежегодные учебно-полевые практики вызвали к жизни регулярную научно-практическую конференцию "Чтения по археологии Средней Кубани", которых прошло уже десять. Только в рамках этой конференции, начиная с четвертых чтений, автор (сам и в соавторстве) выступил с 15-ю докладами, на четвертых чтениях [237, с.13-15], [190, с.15-16], на пятых [193, с.26-28], [239, с.24-25], на шестых [240, с. 17-18], [194, с.22-24], на седьмых [60, с.29-31], [222, с.31-33], на восьмых [223, с.23-25], [61, с.25-29], на девятых [224, с.19-20], [63, с.21-22], [197, с.25-29] и десятых [65, с.8-9], [248, с.12-13], [198, с.17-20], [176, с.22-25]. Помимо этого автор принимал участие в краевых межвузовских конференциях "Археология, этнография и краеведение Кубани", с 11-й перешедших в статус всероссийских. Только в рамках этого было подготовлено в соавторстве и самим автором шесть докладов [189, с.13-15; 238, с.10-11; 242, с.12-13; 243, с.9; 225, с.13-14]. Материалы работы публиковались в сборниках "Историческое регионоведение Северного Кавказа — вузу и школе" [208, с.8-9], "Вопросы Северокавказской истории" [245, с.3-10]. Автор принимал участие в региональной научной конференции, посвященной 10-летию исторического факультета АГПИ [244, с.9-10], и в постоянном институтском сборнике "Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани" [241, с.23; 247, с. 1819]. С докладами мы выступали на III и V "Минаевских чтениях по археологии, этнографии и краеведению Северного Кавказа" [195, с.50-54; 196, с. 107108].

Кроме этого, мы принимали участие в двух международных конференциях - это "XX Юбилейные Международные Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа" [191, с.95-97], и "Донская Международная археологическая конференция" [192, с.133-134].

В соавторстве с В.Б. Виноградовым и Е.И. Нарожным и самим автором [246, с.195-198] в научный оборот в сборниках "Материалы и исследования по археологии Кубани" [62, с.138-167] и "Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа" [64, с. 115-141] были введены материалы могильника №2 у х. Горькая Балка. Сейчас в печати находится коллективная статья, которая должна полностью завершить публикацию имеющихся на сегодняшний день материалов могильника №2. Апробация работы проходила и в виде обсуждений на ежегодных аспирантско - преподавательских семинарах при кафедре РСИД АГПУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, источников, а также таблиц и иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Раннесредневековые памятники VIII-IX вв. Средней Кубани"

Заключение

Предпринятый выше анализ имеющихся в нашем распоряжении археологических материалов Горькобалковского археологического комплекса, несмотря на внешнюю его невыразительность и кажущееся однообразие, заслуживает особого внимания.

Во-первых, материалы Горькобалковского комплекса во многом упорядочивают представление о динамике исторических, этнокультурных и взаимовоздействующих процессов УШ-1Х вв. на Северном Кавказе. На их основе, сегодня, исчезает ощущение некоторой "внезапности" появления в горах Северного Кавказа и Прикубанья, в частности, тюркского этнокомпонента. Материалы из Горькой Балки, по-крайней мере, заставляют считать, что процесс притока этого этнического массива был ощутим и не повлек за собой полной ассимиляции пришельцев, лишь интегрировавшихся в местную этническую среду. По всей вероятности - это повод и для понимания процесса этногенеза современных карачаевцев и балкарцев, постепенно сформировавшихся на базе указанного межэтнического синтеза. На фоне горькобалковских материалов находит свое и достойное место в истории Северного Кавказа известное Хумаринское городище, масса каменных изваяний древнетюркского облика, "скальные" захоронения, "оградки" и пр.

Во-вторых, сегодня ясно и понятно, что наряду с тюрками, в этническом многообразии южного приграничья Хазарии, заметную роль играли аланы, следы присутствия которых на Горькой Балке ощутимы. Участвуя в межэтническом синтезе с тюрками, они, вероятно, стали основой новых этнообразующих процессов как на юге и юго-западе Хазарии, так и Верхнего Прикубанья. Смешанность и синтезность такого населения достаточно ясно ощущается в раскопанных материалах Горькой Балки.

С другой стороны, распространение аланоидного этнокомпонента здесь, заставляет нас думать о том, что ранее выделявшийся специалистами, ареал т.н. "западных алан", уже в VIII веке оказался в составе и системе политико-экономического контроля и диктата Хазарии. Во многом, такая постановка вопроса, заставляет сильно сузить границы раннесредневековой Алании, существующие в исторической литературе.

В-третьих, на основе датировки могильников VIII-IX вв., что подкрепляется хорошо разработанной датировкой стеклянных бус, единственной монетной находкой и пр., появляется возможность надежно датировать все, выше указывавшиеся процессы не только в округе Горькой Балки, но и всего Северного Кавказа.

Кроме того, безинвентарность подавляющего большинства всех захоронений, трупоположения, камень перекрытия с прочерченным крестом заставляют нас считать, что население Горькой Балки было подвержено христианизации. Однако, вопреки уже сложившейся (с XIX в.) практики, мы, этот процесс склонны относить не к X веку, а гораздо раньше.

Таким образом, археологические материалы из окрестностей Горькобалковского археологического комплекса дали повод для кардинально новых, общеисторических обобщений.

Вне всякого сомнения, то, что многие наши выводы могут показаться дискуссионными, т.к. они заметно разнятся от уже "общепринятых" и хорошо устоявшихся точек зрения наших предшественников. Однако, надежно датируемые материалы Горькобалковского археологического комплекса, все же, заставляют если не принимать их за основу, то хотя бы, считаться с ними.

Завершая свою работу, мы считаем, что Горькобалковский археологический комплекс нуждается в дальнейшем и стационарном исследовании, что мы и планируем на ближайшую перспективу. В числе самых актуальных направлений здесь, мы видим следующее.

В первую очередь развернуть исследование цитадели и фортификационных сооружений Горькобалковского комплекса.

Во-вторых, перспективным нам видится отдельное (специализированное) изучение керамического комплекса.

В-третьих, если сегодня вполне достаточно изучена антропологическая коллекция из Горькобалковского комплекса, то, такого же изучения требует и остеологический материал из поселенческих коллекций.

Отчасти, данные направления уже стали основой научного интереса коллег-сотрудников Центра археологических исследований АГГТУ, за последние два года активно (вместе с автором данной работы) начавшими заниматься этими направлениями. Несомненно, что в обозримом будущем, такая работа даст вполне определенные результаты, еще более обогатив наши представления о Горькобалковском археологическом комплексе VIII-IX вв.

Список научной литературыСоков, Павел Вадимович, диссертация по теме "Археология"

1. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1993г. В окрестностях хутора Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. — Армавир, 1994. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 1.

2. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1995г. на могильнике у х. Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. Армавир. 1996. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. №2.

3. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1996г. на могильнике у х. Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. Армавир. 1997. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. №3.

4. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1997г. на могильнике у х. Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. Армавир. 1998. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. №4.

5. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1998г. на могильнике № 2 у х. Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. Армавир. 1999. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. №6.

6. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях АГПИ летом 1999г. на могильнике № 2 у х. Горькая Балка в Новокубанском районе Краснодарского края. Армавир. 2000. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 8.

7. Нарожный Е.И. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях в Новокубанском и Северском районах Краснодарскогокрая в 2001 году. Армавир. 2002. // Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д.№ 11.

8. Нарожный Е.И. Отчет о раскопках горькобалковского могильника №2 у хут. Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского края летом 2002 года. Армавир. 2003. // Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 13.

9. Нарожный Е.И. Отчет о проведении охранно-спасательных археологических исследований в Новокубанском районе Краснодарского края, проводившихся в 2003 году. Армавир. 2004. // Архив ЦАИ АГПУ, рук. Фонд-1. Д. №14.

10. Пелих А.Л. Отчет об археологических разведках проводившихся в окрестностях х. Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского края летом 1997 г. Армавир. 1998. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 5.

11. Пелих А.Л. Отчет об археологических разведках проводившихся в окрестностях х. Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского края (по открытому листу №222 формы №2 за 1998 г.). Армавир. 1999. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 7.

12. Пелих А.Л. Отчет об охранно-спасательных археологических исследованиях на территории могильника № 1 в хут. Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского Края летом 2000 года. Армавир. 2002. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 9.

13. Соков П.В. Отчет об археологических разведках проводившихся в окрестностях х. Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского края (по открытому листу №439 формы №3 за 2000 г.). Армавир. 2001. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 10.

14. Соков П.В. Отчет о разведках на поселении №1 у хутора Горькая Балка Новокубанского района Краснодарского края осенью 2001 года. Армавир. 2002. //Архив ЦАИ АГПУ, рук. фонд 1. Д. № 12.1. Исследования.

15. Абрамова М.П. Новые материалы раннесредневековых могильников Северного Кавказа //Советская Археология. №2. — М.: Наука, 1982. С.135-155.

16. Абрамова М.П. Предварительные итоги исследования Подкумского могильника близ г. Кисловодска //История и культура сарматов. — Саратов, 1983.

17. Авдиенко В.Г. Этносфера Алании как фактор христианизации (к постановке проблемы) //Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979. С. 102-105.

18. Айбабин А.И. Археологическая культура хазар в Северном Причерноморье //Хазары. Второй Международный коллоквиум. М.: Пробел-2000, 2002. С.8-9.

19. Айбабин А.И. Памятники крымского варианта салтово-маяцкой культуры в Восточном Крыму и степи //Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века. М.: Наука, 2003. С.55-59.

20. Аксенов B.C. Рубежанский катакомбный могильник салтово-маяцкой культуры на Северском Донце //Донская археология № 1-2. Ростов-на-Дону: РГУ, 2001. С.62-78.

21. Аксенов B.C. К вопросу о существовании памятников этнических хазар в верхнем течении Северского Донца //Хазары. Второй Международный коллоквиум. М.: Пробел-2000, 2002. С.8-11.

22. Аксенов B.C., Тортика A.A. Протоболгарские погребения Подо-нья и Придонечья VIII-X вв.: проблема поливариантности обряда и эт-ноисторической интерпретации //Степи Европы в эпоху средневековья. Том 2. Донецк: ДНУ, 2001. С. 191 -218.

23. Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. -М.: Наука, 1971.355 с.

24. Амброз А.К. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V первой половины VIII в. //Степи Евразии в эпоху средневековья. - М.: Наука, 1981. С.10-23.

25. Анфимов Н.В. Средневековые селища правобережья р. Кубани (Ставропольское плато) //XII Крупновские чтения по Археологии Северного Кавказа. Москва: Институт истории СССР АН СССР, 1982. С.63-64.

26. Артамонов М.И. Средневековые поселения на Нижнем Дону. //ИГАИМК, 131.-Л., 1935.

27. Артамонов М.И. Саркел Белая Вежа //Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА №62. Т.1. - М.-Л.: Академия Наук СССР, 1958. С.7-84.

28. Артамонов М.И. История Хазар. Л.: Наука, 1962. 523 с.

29. Аталиков В.М. Наша старина. Нальчик: Эльбрус, 1996. 286 с.

30. Афанасьев Г.Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII-X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры) //Археологические открытия на новостройках. М.: Наука, 1987. 199 с.

31. Афанасьев Г.Е. Донские Аланы. М.: Наука, 1993. 179 с.

32. Афанасьев Г.Е., Атавин А.Г. Что же такое хазарский погребальный обряд? (проблемы материала, археологического анализа и интерпретации) //Хазары. Второй Международный коллоквиум. М.: Пробел-2000, 2002. С.14-15.

33. Афанасьев Г.Е. Лопан О.В. Об одном исследовательском парадоксе в поисках этномаркирующих признаков протоболгар //XIX «Крупновские чтения». Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. -М.: Наука, 1996. С. 18-20.

34. Афанасьев Г.Е., Рунич А.П. Мокрая Балка. М.: Научный мир, 2001. 247 с.

35. Балабанова М.А. Предварительные данные к антропологии населения Хазарского времени. По материалам могильника Горькая Балка //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.30-32.

36. Бараниченко H.H. Паметский могильник в горной Ингушетии //Новые археологические материалы по средневековой истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1983. С.9-19.

37. Баранов И.А. Население Крымской Хазарии (по материалам грунтовых могильников VII-X вв.) //Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань: Полиграф, ком. им. К. Якуба Гос. ком. Татарской АССР, 1990. С.72-100.

38. Бейлис В.М. Ал-Идриси (XII в.) о восточном Причерноморье и юго-восточной окраине русских земель //Древнейшие государства на территории СССР. М.: Наука, 1982. С.208-228.

39. Биджиев Х.Х. Хумаринское городище. Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского Книжного издательства, 1983. 169 с.+ 58 ил.

40. Биджиев Х.Х. Изучение истории и археологии раннесредневековых тюркских народов Северного Кавказа //Вопросы средневековой археологии Северного Кавказа. Черкесск, 1988.

41. Биджиев Х.Х. Исследование средневековых поселений Карачаево-Черкесии и степного Предкавказья в 1985-1986 гг. //Вопросы археологии и средневековой истории Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1989.

42. Биджиев Х.Х. Тюрки Северного Кавказа. Черкесск: Карачаево-Черкесское полиграфическое объединение, 1993. 375 с.

43. Бобринский A.A. Гончарные мастерские и горны Восточной Европы. — М.: Наука, 1991.211 с.

44. Веймарн Е.В., Айбабин А.И. Скалистый могильник. — Киев, 1993.

45. Винников А.З. Славяне лесостепного Дона в раннем средневековье (VIII- начало XI века). Воронеж: Издательство Воронежского Университета, 1995. 162 с.

46. Винников А.З., Афанасьев Г.Е. Культовые комплексы Маяцкого селища. -Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1991. 192 с.

47. Винников А.З., Плетнева С.А. На северных рубежах Хазарского каганата. Маяцкое поселение. Воронеж: ВГУ, 1998. 215 с.

48. Винников А.З., Сарапулкин В.А. Раннесредневековый грунтовый могильник у с. Мандрово //Средневековые древности евразийских степей. Археология восточно-европейской лесостепи. Вып. 15. Воронеж: Типография ВГУ, 2001. С.55-65.

49. Виноградов В.Б. Вайнахо аланские взаимоотношения в этнической истории горной Ингушетии//Советская Этнография. М., 1979. С.30-39.

50. Виноградов В.Б. Судьбы древних монет. — Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1982. 95 с.

51. Виноградов В.Б. С чего начался Армавир //Страницы истории Средней Кубани. Армавир: АИПП, 1993. С.23-26.

52. Виноградов В.Б. Алексеева Евгения Павловна //Российские исследователи Кавказа. Серия истории, археологии, этнографии. Вып. 7. — Армавир, 1995.22 с.

53. Виноградов В.Б. У начала стоял Н.И. Навротский //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграф-предприятие, 2000. С.9-10.

54. Виноградов В.Б. Средневековый Горькобалковский комплекс в системе координат межэтнического синтеза //Девятые чтения по археологии Средней Кубани (Краткое содержание докладов). Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2002. С. 15-16.

55. Виноградов В.Б., Деппуева А.Б. Старинные монеты свидетели прошлого. - Нальчик: Эльбрус, 1990. 80 с.

56. Виноградов В.Б., Мамаев Х.М. Аланский могильник у сел. Мартан-Чу в Чечне //Вопросы археологии и этнографии Северной Осетии. — Орджоникидзе: Северо-Осетинский НИИ истории, филологии и экономики при совете министров Северо-Осетинской АССР, 1984. С.62-86.

57. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И. Келийский могильник //Археологические и этнографические исследования Северного Кавказа. Краснодар: КубГУ, 1994. С.68-91.

58. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Пелих А.Л., Соков П.В. Горькобалковский археологический комплекс: некоторые итоги изучения //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2000. С.29-31.

59. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. Погребение №28 могильника №2 у хут. Горькая Балка //Восьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2001. С.25-29.

60. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. Горькобалковский могильник №2 УШ-1Х вв. (Публикация материалов) //Материалы и исследования по археологии Кубани. Выпуск №1. — Краснодар: ООО Крайбибколлетор, 2001. С. 138-167.

61. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. К проблеме локализациисвидетельства ал-Идриси (XII в.) на Средней Кубани //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское поли-графпредприятие, 2002. С. 21-22.

62. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. Горькобалковский могильник №2 VIII-IX вв. (2) (Публикация материалов) //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып.1. Армавир: РИЦ АГПИ, 2003. С.115-141.

63. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Соков П.В. Еще раз о возможной локализации "ал-Лайнии" ал-Идриси //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2003. С.8-9.

64. Виноградов В.Б., Попова C.B. Выродов Борис Львович //Северокавказские историки краеведы. Вып. 3. — Армавир, 1997. 11 с.

65. Виноградов В.Б., Рунич А.П. Новые данные по археологии Северного Кавказа //АЭС, т.З. Грозный, 1969.

66. Волков И.В. Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в 1985 году //Спасательные раскопки в г. Азове в 1985 г. Азов, 1986. С.21-23.

67. Гаджиев М.С., Магомедов А.Р. Исследования раннехристианского могильника в Дербенте //XXI «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа. Кисловодск: Ставрополье, 2000. С.26-28.

68. Гадло A.B., Найденко A.B. Разведка по Егорлыку //Археологические открытия 1972г.-М.: Наука, 1973. С.318.

69. Гадло A.B. Археолого-этнографические исследования 1972 года в западных районах Ставропольского края //Материалы по изучению Ставропольского края. Вып. 14. — Ставрополь, 1976.

70. Гадло A.B. Этническая история народов Северного Кавказа IV-X вв. — Л.: ЛГУ, 1979. С.214.

71. Гадло A.B. Византийские свидетельства о Зихской епархии как источник по истории Северо-восточного Причерноморья //Из истории Византии и византиноведения. Л.: ЛГУ, 1991. С.93-106.

72. Галаган H.A. К интерпретации городища "Кизиловая Балка" //Археология и краеведение Кубани. Материалы 1. студенческой научной конференции. Краснодар, 1993.

73. Галаган H.A. Керамика Средней Кубани VI-XII вв. как исторический источник. Армавир, 1996. Рукопись //Архив кафедры РСИД АГПУ, дело №37.

74. Генинг В.Ф. Древняя керамика. Методы и программы исследования в археологии. Киев: Наукова думка, 1992. 187 с.

75. Горелик М.В. Адыги в южном Поднепровье //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 3. Армавир: РИЦ АГПУ, 2004. С.293-300.

76. Госданкер В.В., Виноградов В.Б. Татьяна Максимовна Минаева //Российские исследователи Кавказа. Серия истории, археологии, этнографии. Вып. 16. — Армавир — Ставрополь, 1997. 10 с.

77. Гумилев Л.Н. Века и виноградники //Природа, № 6. М., 1977. С. 147149.

78. Демаков A.A. Скальные погребения в долине реки Теберды //Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. Черкесск: ИПКПО «Адыгея», 1991. С.90-106.

79. Демаков A.A., Орфинская О.В. Об одном типе каменных статуй Верхнего Прикубанья //Культуры евразийских степей второй половины I тыс. н.э. (из истории костюма). Том I. Самара, 2001. С.123-134.

80. Дударев C.JI. Взаимоотношения племен Северного Кавказа с кочевниками юго-восточной Европы в предскифскую эпоху. — Армавир: ГУП АПП, 1999. 406 с.

81. Дюженко Т.В. Средневековые граффити и клейма из раскопок цитадели Херсонеса //Морська торпвля в швшчному причорномор'ь — Киев, 2001. С.93-103.

82. Еремин Н.М., Нарожный Е.И. Новые комплексы VIII-IX вв. из окрестностей сел. Коби Шелковского района Чечни //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 1. — Армавир: РИЦ АГПУ, 2003. С.75-88.

83. Ермоленко JI.H. О семантике средневековых святилищ со скрытыми в Насыпях изваяниями //Этнокультурные процессы в Южной Сибири и Центральной Азии в I-II тысячелетии н.э. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1994. С.157-165.

84. Ермоленко J1.H. К вопросу о «Картине мира» древних тюрок. (По материалам изваяний и оградок) //Военное дело и средневековая археология Центральной Азии. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1995. С. 186-198.

85. Занкин А.Б. Коллекция граффити на амфорной таре из раскопок в г. Керчи //Морська торпвля в швшчному причорноморЧ. — Киев, 2001. С.46-51.

86. Захаров В.А. Из воспоминаний школьных лет о Н.И. Навротском //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2002. С.7-9.

87. Зеленко С.М. Кораблекрушения IX-XI вв. в Судакской бухте //Морська торпвля в швшчному причорноморЧ. Киев, 2001. С.82-92.

88. Иванов A.A. Раннесредневековые подкурганные кочевнические захоронения второй половины VII первой половины IX вв. нижнего Дона и Волго-Донского междуречья: Автореф. . канд. ист. наук. - Волгоград, 2000. 24 с.

89. Иванов A.A. К вопросу об этнокультурной характеристике захоронений в «курганах с ровиками» Нижнего Дона и Волго-Донского междуречья //Второй Международный коллоквиум. М.: Пробел-2000, 2002. С.36-38.

90. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. -М.: Наука, 1988. С.544.

91. Казаков Е.П. Погребальный инвентарь Танкеевского могильника //Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. — Казань: Татполиграф, 1971. С.64-93.

92. Казаков Е.П. О болгаро-салтовских комплексах в керамике ранней Волжской Болгарии //Археология и история юго-востока Древней Руси. (Материалы научной конференции). Воронеж: ВГУ, 1993. С.104-106.

93. Каменецкий И.С. Код для описания погребального обряда (Часть вторая) //Археологические Открытия на Новостройках. Древности Северного Кавказа. Вып.1. -М.: Наука, 1986. С.136-194.

94. Каминский В.Н. Алано-Болгарский могильник близ станицы Старокорсунской на Кубани //Советская Археология, №4. — М.: Наука, 1987. С. 187-205.

95. Каминский В.Н., Каминская И.В. Аланы на Кубани //По страницам истории Кубани. Краеведческие очерки. Краснодар: Советская Кубань, 1993. С.40-46.

96. Каминская И.В. Тюркские элементы в скальных могильниках Урупа //Межрегиональная конференция «Средневековые кочевники и городская культура Золотой Орды». Волгоград: Перемена, 1992. С.7-9.

97. Кантемиров Э.С., Дзаттиаты З.Г. Тарский катакомбный могильник УШ-1Х вв. н.э. //Аланы: история и культура. Том III. Владикавказ: СОИГИ, 1995. С.259-314.

98. Керейтов Р.Х. Орда пашню пахала на Куме. Очерки истории и этнографии Кумских ногайцев. Минводы: КЗ, 1996. 69 с.

99. Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи Евразии. — Санкт-Петербург: СТИА Эспадо сервис, 1994. С. 165.

100. Ковалевская В.Б. Классификация бус Северного Кавказа 1У-У вв. //СА, №3. -М.: Наука, 1959.

101. Ковалевская В.Б. Классификация бус Юго-Восточной Европы VI-IX вв. //СА, №3. М.: Наука, 1961.

102. Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии 1У-1Х вв. Пряжки //Археология СССР. Свод археологических источников. Выпуск Е1-2. — М.: Наука, 1979. 89 с.+22 ил.

103. Ковалевская В.Б. Центральное Предкавказье //Степи Евразии вэпоху средневековья. М.: Наука, 1981. С.83-90.

104. Ковалевская В.Б. Западное Предкавказье //Степи Евразии в эпоху средневековья. -М: Наука, 1981. С.90-93.

105. Ковалевская В.Б. Восточное Предкавказье //Степи Евразии в эпоху средневековья. -М.: Наука, 1981. С.93-97.

106. Ковалевская В.Б. Кавказа и аланы. Века и народы. М.: Наука, 1984. 193 с.

107. Ковалевская В.Б. Хронология древностей северокавказских алан //Аланы: история и культура. Том III. Владикавказ: СОИГИ, 1995. С.123-183.

108. Ковалевская В.Б. Компьютерная обработка массового археологического материала из раннесредневековых памятников Евразии //Хронология восточноевропейских древностей V-IX веков. Вып.2. Стеклянные бусы и поясные наборы. М.: ОНТИ ПНЦ РАН, 2000. 364 с.

109. Комар A.B. К вопросу о дате и этнокультурной принадлежности Шиловских курганов //Степи Европы в эпоху средневековья. Том 2. Донецк: ДНУ, 2001. С. 11-44.

110. Коновалова И.Г. Христианство в Хазарии //Второй Международный коллоквиум. -М.: Пробел-2000, 2002. С.58-60.

111. Коробов Д.С. Выделение локальных вариантов катакомбных могильников III-IX вв. на Северном Кавказе //Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.1. Ставрополь: ТОО Полиграф, 1998. С.250-296.

112. Кравченко Э.Е., Гусев O.A., Давыденко В.В. Ранние мусульмане в среднем течении Северского Донца //Археологический альманах №7. -Донецк: ОООКИТИС, 1998. С.113-140.

113. Кравченко Э.Е., Давыденко В.В. Сидоровское городище //Степи Европы в эпоху средневековья. Том 2. — Донецк: ДНУ, 2001. С.233-302.

114. Краснокутская Л.И., Фоменко В.А. Стелы с изображением Георгиевского креста из района Пятигорья //III Минаевские чтения. — Ставрополь: СГУ, Ставропольский государственный краеведческий музей, 1999. С.33-36.

115. Круглов Е.В. Хазары история только начинается //Хазары. Второй Международный коллоквиум. - М.: Пробел-2000, 2002. С.61-66.

116. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. — М.: Наука, 1971. 207 с.

117. Крыганов A.B. Кистени салтово-маяцкой культуры По донья //Советская археология. М.: Наука, 1987. С.63-69.

118. Крыганов A.B. Нетайловский могильник на фоне праболгарских некрополей Европы //Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (вопросы хронологии). Самара: ПО СамВен, 1997. С.38-39.

119. Кузнецов В.А. Змейский катакомбный могильник (По раскопкам 1957 года) //Археологические раскопки в районе Змейской в Северной Осетии. Т.1. МАДИСО. Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1961. С.62-135.

120. Кузнецов A.B. Глиняные котлы Северного Кавказа //Краткие сообщения Института археологии АН СССР. Вып. 99. М., 1964. С.34-39.

121. Кузнецов В.А. Алания в X-XIII вв. Орджоникидзе, 1973.

122. Кузнецов В.А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе, 1977.

123. Кузнецов В.А. Очерки истории Алан. Орджоникидзе: ИР, 1984. 302 с.

124. Кузнецов В.А. Поминальный комплекс VIII в. в окрестностях Кисловодска//Советская Археология № 3. -М: Наука, 1985. С.206-212.

125. Kyznecov V.A. Nordkaukasische tonkessel //Die Keramik der Sal-tovo-Majaki Kultur und ihrer Varianten (Hg.: Cs. Balint) Varia Archae-ologica Hungarica III. Budapest, 1990. C.255-274.

126. Кузнецов В.А. Очерки истории Алан. Владикавказ: ИР, 1992. 390 с.

127. Кузнецов В.А. Нижний Архыз в X-XII веках. Ставрополь: Кавказская библиотека, 1993. 460 с.

128. Кузнецов В.А. Иранизация и тюркизация Центральнокавказского субрегиона //МИАР, т.1. Памятники предскифского и скифского времени на юге Восточной Европы. М.: РАН, 1997. С.153-176.

129. Кузнецов В.А. Вопросы истории раннего христианства на Северном Кавказе //XXI «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа. Кисловодск: Ставрополье, 2000. С.16-19.

130. Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. -Владикавказ: Ир, 2002. 158 с.

131. Kouznetsov V.A., Lebedynsky I. Les alains cavaliers des steppes, seigneurs du Caucase. Paris: Editions Errance, 1997. 175 s.

132. Кузнецов В.А., Рудницкий P.P. Поселение "Козьи Скалы" у горы Бештау //Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.1. Ставрополь: ТОО Полиграф, 1998. С.297-331.

133. Кызласов JT.P. Этапы средневековой истории Тувы //Вестник МГУ, №4. М., 1964.

134. Кызласов И.Л. Рунические письменности евразийских степей. -М.: Восточная литература РАН, 1994. 323 с.

135. Кызласов И.Л. Скальные захоронения особая категория погребальных памятников //Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. - М.: Восточная литература РАН, 1999. С. 169-199.

136. Лавриненко И.В. О крымском керамическом импорте на Средней Кубани в эпоху раннего средневековья //Культурные связи народов Средней Азии и Кавказа. Древность и средневековье. — М.: Наука, 1990. С.168-171.

137. Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Ленинград: Наука, 1978. 182 с.

138. Ларенок П.А. Баклажки в собрании Ростовского и Азовского краеведческих музеев //Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 году. Вып. 11. Азов: Азовский краеведческий музей, 1993. С. 130-137.

139. Лихошерстова H.A. Об антропоморфном клейме на фрагменте сосуда из Горькой Балки //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.23-24.

140. Лихошерстова Н.А. О фрагментах керамики с рельефным изображением креста (Средняя Кубань) //Шестые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1999. С.26-27.

141. Ложкин М.Н. Древние каменные статуи Приурупья //XII Круп-новские чтения по Археологии Северного Кавказа. — Москва: Институт истории СССР АН СССР, 1982. С.44-46.

142. Ложкин М.Н. Аланы на Урупе //Вопросы археологии и этнографии Северной Осетии. Орджоникидзе: Северо-Осетинский НИИ истории, филологии и экономики при совете министров СевероОсетинской АССР, 1984. С.29-61.

143. Ложкин М.Н., Малахов С.Н. Средневековые каменные кресты Поурупья //Историко-археологический альманах. В.-IV. Москва-Армавир: АКМ, 1998. С. 136-140.

144. Лопатин А.П., Вечеря В.Г. Средневековое погребение в ст. Спокойной Отрадненского района (археологическая экспедиция Армавирского краеведческого музея 1993 г.) //90 лет Армавирскому краеведческому музею. Армавир, 1995. С.3-8.

145. Львова З.А. Летопись Гази-Барадж тарихы (1229-1246) и ее данные о древних булгарах //Средневековые древности евразийских степей. Археология восточно-европейской лесостепи. Вып. 15. Воронеж: Типография ВГУ, 2001. С. 105-110.

146. Ляпушкин И.И. Памятники СМК в районе бассейна реки Дона //Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА №62. Т.1. -М.-Л.: Академия Наук СССР, 1958. С.85-150.

147. Майко В. Комплексьт прабългарси памятницы от VII-Хв. край с. Морское в угоизточен Крим //Българите в Северното Пичерноморите т.5. В. Тырново: СВ. св. Кирил и Методий, 1996. С. 127-148.

148. Макарова Т.И. Крым в X первой половине XIII в. Боспор-Корчев //Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века. - М.: Наука, 2003. С.68-73.

149. Малахов С.А. Красноглиняные пифосы из Кизиловой Балки //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2000. С. 19-22.

150. Малахов С.А. Оселок с владельческими знаками хазарского времени из Горькой Балки //Восьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2001. С.29-31.

151. Малахов С.Н., Нарожный Е.И. О находках каменных крестов на территории Средней Кубани //Четвертые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1997 С.17-20.

152. Малахов С.Н., Нарожный Е.И. Средневековые ступообразные камни Верхнего и Среднего Прикубанья //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.19-23.

153. Малашев В.Ю. Раннесредневековая керамика могильника Клин-Яр III. Вопросы хронологии. М.: ГУП Липецкое издательство, 2000. 47 с.

154. Малашев В.Ю. Керамика раннесредневекового могильника Мокрая Балка. -М.: 0ргсервис-2000, 2001. 149 с.

155. Мамаев Х.М. Из истории связей раннесредневековой Ичкерии с Дагестаном // Пятые Крупновские чтения по археологии Кавказа. Махачкала, 1975. С.89-91.

156. Мамаев Х.М. Об интерпретации каменных ящиков Джераховско-го и Ассиновского ущелий //Шестые Крупновские чтения по археологии Кавказа.-М., 1976. С.36-37.

157. Мамаев Х.М. О характере строительных остатков Алхан-Калинского городища //XII Крупновские чтения по Археологии Северного Кавказа. Москва: Институт истории СССР АН СССР, 1982. С.80-82.

158. Мамаев Х.М. Население плоскогорной зоны Среднего Притечья в эпоху раннего средневековья: Автореф. . канд. ист. наук. М., 1985. 16 с.

159. Милорадович О.В. Христианский могильник на городище Верхний Джулат //Средневековые памятники Северной Осетии (Труды Северо-Кавказской экспедиции 1958-1960 гг., том II). МИА №114. М.: Академия Наук СССР, 1963. С. 87-106.

160. Минаева Т.М. К вопросу о половцах на Ставрополье по археологическим данным //Материалы по изучению Ставропольского края. Вып. 11. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1964. С.167-196.

161. Минаева Т.М. К истории Алан Верхнего Прикубанья по археологическим данным. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1971.247 с.

162. MixeeB В.К., Степанська Р.Б., Фомин Л.Д. Нож1 сал-пвсыол культуры та ix виробництво. Кшв, 1973.

163. Михеев В.К. Погребальный обряд Красногорского могильника салтово-маяцкой культуры //Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань: Полиграф, ком. им. К. Якуба Гос. ком. Татарской АССР, 1990. С.45-52.

164. Могильников В.А. Тюрки //Степи Евразии в эпоху средневековья. -М.: Наука, 1981. С.29-43.

165. Муравенко Е.В., Соков П.В. Новые находки амфор с поселения "Пруд" у хут. Горькая Балка //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2003. С.22-25.

166. Мыц В.Л. Крестообразный храм Мангупа //С.А. №1. М.: Наука, 1990.

167. Навротский Н.И. Половецкие каменные изваяния Армавирского краеведческого музея //Историко-археологический альманах. Вып.1. — Армавир-М.: АКМ, 1995. С.157-164.

168. Нарожный Е.И. К изучению раннесредневековых древностей округи Горькой Балки //Труды молодых ученых АГПИ за 1993-1994. -Армавир, 1994.

169. Нарожный Е.И. Раскопки в Новокубанском и Успенском районах Краснодарского края //Археологические открытия 1993г. М, 1994. С.119-120.

170. Нарожный Е.И. "Пещеры" Бамутского и Келийского могильников

171. Чечня и Ингушетия) //Из практики Кавказоведческих изысканий (1986-1996). — Армавир-Грозный: Академия Истории и Политологии, Международная Академия Информатизации, АГПИ, 1996. С.32-35.

172. Нарожный Е.И. Раскопки экспедиции АГПИ //Археологические открытия 1996г. М, 1997.

173. Нарожный Е.И. Погребение №7 могильника №2 у х. Горькая Балка //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.28-30.

174. Нарожный Е.И. Восточные и западные инновации золотоордын-ской эпохи у населения верхнего и среднего Притеречья: Автореф. .канд. ист. наук. Воронеж, 1998. 24 с.

175. Нарожный Е.И. О раннесредневековых изваяниях Прикубанья (Некоторые аспекты проблемы) //Девятые чтения по археологии Средней Кубани (Краткое содержание докладов). Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2002. С.35-39.

176. Нарожный Е.И. О верхнекубанских каменных изваяниях //Материалы и исследования по археологии Кубани. Вып. 2. Краснодар: ООО Крайбибколлектор, 2002. С. 131-143.

177. Нарожный Е.И. Раскопки в Горькой Балке (лето 2003 года) //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2003. С.10-11.

178. Нарожный Е.И., Соков П.В. Два каменных ящика с территории могильника у х. Горькая Балка //Четвертые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1997. С.15-17.

179. Нарожный Е.И., Соков П.В. Пять лет работ в округе х. Горькая Балка (Новокубанский район Краснодарского края) //XX Юбилейные Международные Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Ставрополь: СГУ, 1998. С.95-97.

180. Нарожный Е.И., Соков П.В. Каменные ящики могильника у х. Горькая Балка //Проблемы археологии юго-восточной Европы. Тезисы докладов Донской Международной археологической конференции. — Ростов-на-Дону, 1998. С.133-134.

181. Нарожный Е.И., Соков П.В. Об аланском этнокомпоненте горь-кобалковского могильника №1 //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.26-28.

182. Нарожный Е.И., Соков П.В. Погребение №1 с территории поселения «Пруд» (окрестности х. Горькая Балка) //Шестые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграф-предприятие, 1999. С.22-24.

183. Нарожный Е.И., Соков П.В. К вопросу о процессе христианизации населения Северного Кавказа в эпоху средневековья //III Минаевские чтения. Ставрополь: СГКМ СГУ, 1999. С.50-54.

184. Нарожный Е.И., Соков П.В. Об основных типах поселенческого керамического материала со Средней Кубани (По материалам Кизиловой и Горькой Балок) //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2002. С.25-29.

185. Нарожный Е.И., Соков П.В. Два новых погребальных сооружения могильника № 1 у хут. Горькая Балка //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2003. С. 17-20.

186. Нарожный Е.И., Чахкиев Д.Ю. О находках образцов ударного и защитного вооружения на Северном Кавказе (XIII-XIV вв.) //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 2. -Армавир: РИЦ АГПУ, 2003. С.126-153.

187. Новичихин A.M. Древнейший христианский храм на анапской земле //XXI «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа. -Кисловодск: Ставрополье, 2000. С. 108-109.

188. Носкова JI.M. Этнический состав населения Закубанья в эпоху раннего средневековья //Поволжье в средние века. Тез. Докл. Всероссийской научной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения Г.А. Федорова-Давыдова. Н. Новгород, 2001.

189. Ожегов С.И. Словарь Русского языка. М.: Русский язык, 1990. 921с.

190. Ольмезов A.A. Археолог Навротский //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2000. С.5-7.

191. Ольховский B.C. Тамга (К функции знака) //Историко-археологический альманах. Вып.7. Армавир-М.: АКМ, 2001. С.100-109.

192. Очерки истории Ставропольского края. Ставрополь, 1984.

193. Пелих A.JI. Поселение №1 х. Горькая Балка (предварительное сообщение) //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.16-19.

194. Перерва Е.В. Палеопатология населения, оставившего могильники близ хутора Горькая Балка //Десятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП АПП, 2003. С.20-21.

195. Плетнева С.А. От кочевий к городам. М.: Наука, 1967. 197 с.

196. Плетнева С.А. Печенеги, торки, половцы в южнорусских степях //Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА №62. Т.1. -М.-Л.: Академия Наук СССР, 1958. С. 151-226.

197. Плетнева С.А. Половецкие каменные изваяния. Археология СССР. Свод археологических источников. Вып. Е 4-2. М.: Наука, 1974.

198. Плетнева С.А. СМК //Степи Евразии в эпоху средневековья. — М.: Наука, 1981. С.62-75.

199. Плетнева С.А. Печенеги, торки, половцы //Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981. С.213-222.

200. Плетнева С.А. Ранние болгары на Волге //Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981. С.77-80.

201. Плетнева. С.А. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. М: Наука, 1986. 285 с.

202. Плетнева С.А. Об Армавирской коллекции каменных половецких изваяний //Историко-археологический альманах. Вып.1. Армавир — М.: АКМ, 1995. С.165-166.

203. Плетнева С.А. Саркел и шелковый путь. Воронеж: ВГУ, 1996.1. С.167.

204. Плетнева С.А. Очерки Хазарской археологии. М-Иерусалим: Мосты культуры, Гершаим, 1999. 247 С.+ 124 ил.

205. Плетнева С.А. Хазары и Хазарский каганат //Хазары. Второй Международный коллоквиум. -М.: Пробел-2000, 2002. С.81-84.

206. Плетнева С.А. Таматарха-Тмутаракань //Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века. — М.: Наука, 2003. С.171-179.

207. Погребняк Е.В., Соков П.В. Серьги горькобалковского могильника №1 //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2000. С. 31-33.

208. Погребняк Е.В., Соков П.В. Стеклянные бусы горькобалковских могильников //Восьмые чтения по археологии Средней Кубани. — Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2001. С.23-25.

209. Погребняк Е.В., Соков П.В. Новые находки стеклянных бус на могильнике № 2 близ хутора Горькая Балка //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие. 2002. С. 19-20.

210. Пьянков A.B. Поясная подвеска со сценой из могильника Казазо-во-2 в Адыгее //Археология и этнография Северного Кавказа. Краснодар: Флер-2, 1998. С.78-91.

211. Пьянков A.B. Касоги касахи - кашаки письменных источников и археологические реалии Северо-Западного Кавказа //Материалы иисследования по археологии Кубани. Вып. 1. Краснодар: ООО Край-бибколлектор, 2001. С. 198-213.

212. Пьянков A.B., Тарабанов В.А. Воинский комплекс 25 из Молда-вановского могильника (раскопки 1989 года) //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 3. Армавир: РИЦ АГПУ, 2004. С. 275-292.

213. Рунич А.П. Два богатых раннесредневековых погребения из Ки-словодской котловины //Советская Археология. №1. — М.: Наука, 1977. С.248-257.

214. Рунич А.П., Михайлов H.H. Городище Бургусант или Рим-гора //Материалы по изучению Ставропольского края. Вып. 14. Ставрополь, 1976.

215. Савенко С.Н. Характеристика развития аланского общества по материалам катакомбных могильников X-XII вв. н.э.: Автореф. .канд. ист. наук. М., 1989. 24 с.

216. Савенко С.Н. Т.М. Минаева, местные краеведы и исследование скальных могильников Кавминвод //Проблемы археологии и истории Северного Кавказа. Ставрополь, 1999.

217. Савченко Е.И. Крымский могильник //Археологические открытия на Новостройках. Древности Северного Кавказа. Вып.1. — М.: Наука, 1986. С.70-101.

218. Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925-1932 годах. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1963. 160 с.

219. Смирнов А.П. Волжская Болгария //Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981. С.208-212.

220. Сланов A.A. Военное дело и вооружение алан: Автореф. . канд. ист. наук. Владикавказ, 2000. 23 с.

221. Соков П.В. К вопросу о грунтовых захоронениях на могильнике ух. Горькая Балка //Четвертые чтения по археологии Средней Кубани. -Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1997. С. 13-15.

222. Соков П.В. О горькобалковской "катакомбе" из раскопок 1997г. //Археология, этнография и краеведение Кубани. Материалы VI краевой межвузовской аспирантско-студенческой конференции. Армавир-Краснодар: ГУП АПП, 1998. С. 10-11.

223. Соков П.В. Катакомба-кенотаф с территории могильника №1 ух. Горькая Балка. //Пятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1998. С.24-25.

224. Соков П.В. О фауне округи Горькой Балки эпохи раннего средневековья //Шестые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 1999. С. 17-18.

225. Соков П.В. Видо-типологическая характеристика погребений могильника №1 ух. Горькая Балка //Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани (сборник тезисов) V выпуск. Армавир: ИЦ АГПИ, 1999. С.23.

226. Соков П.В. К истории изучения могильника №1 у хутора Горькая Балка. //Вопросы северокавказской истории. Сборник научных статей. Выпуск 6. Часть 1. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприя-тие, 2001. С. 3-10.

227. Соков П.В. О двух клеймах с керамики Горькобалковского могильника №2 //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 2.-Армавир: РИЦ АГПИ, 2003. С.195-198.

228. Соков П.В. Об аналогиях клеймам на двух сосудах из могильника у хут. Горькая Балка //Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Вып.9. — Армавир: РИЦ АГПИ, 2003. С. 18-19.

229. Соков П.В. О кочевнических захоронениях с территории Кубинского городища в Карачаево-Черкесии //Десятые чтения по Археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2003. С.12-13.

230. Соломоник Э.И. Сарматские знаки Северного Причерноморья. -Киев: Академия наук Украинской ССР, 1959. 175 с.

231. Список опубликованных научных работ В.А. Кузнецова (К 60-ЛЕТИЮ со дня рождения) //Методика исследования и интерпретация археологических материалов Северного Кавказа. — Орджоникидзе: Гос. Ком. СО АССР, 1988. С.150-154.

232. Соснина Е.Л. Край этот причудлив. Малоизвестные страницы истории Кавказских Минеральных Вод (Перевод с французского). — Пятигорск, 2000.

233. Сташенков Д.А. Об одной группе раннесредневековых украшений самаро-симбирского Поволжья (Серьги салтовского типа) //Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (Вопросы хронологии). — Самара: ПО СамВен, 1997. С.60-64.

234. Тарабанов В.А. Памятники оногуров на Кубани // Межрегиональная конференция «Средневековые кочевники и городская культура Золотой Орды». Волгоград: Перемена, 1992. С.9-11.

235. Тарабанов В.А. Болгарские племена на территории края. Хазарский каганат //По страницам истории Кубани. Краеведческие очерки. -Краснодар: Советская Кубань, 1993. С.35-40.

236. Тарабанов В.А. Средневековье Северо-Западного Кавказа. Тму-тараканское княжество //Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920г. Краснодар: Советская Кубань, 1996. С.91-107.

237. Тарабанов В.А. Поселение СМК на правобережье Кубани близ ст. Васюринской //Историко-археологический альманах. Вып.З. — Арма-вир-М.: АКМ, 1997. С.74-79.

238. Татаринов С.И., Копыл А.Г., Шамрай A.B. Два праболгарских могильника на Северском Донце //Советская Археология, №1. — М.: Наука, 1986. С. 209-221.

239. Текеев Г.Х-У. Новые материалы из скальных могильников на территории Карачаево-Черкесии //Вопросы средневековой археологии Северного Кавказа. Черкесск, 1988.

240. Тихонов H.A., Орфинская О.В. Могильники в районе Нижне-Архызского городища //Историко-археологический альманах. Вып.З. -Армавир-М.: АКМ, 1997. С.70-73.

241. Трифонов Ю.И., Ахинжанов С.М. Этнокультурная принадлежность памятников средневековых кочевников Прииртышья //Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. -Алма-Ата: Наука КССР, 1987. С.243-246.

242. Трифонов Ю.И., Ахинжанов С.М. Акчий III //Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС. Алма-Ата: Наука КССР, 1987. С. 168-176.

243. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.: МГУ, 1966. 276 с.

244. Федоров-Давыдов Г.А., Булатов Н.М. Керамическая мастерская селитренного городища //Сокровища сарматских вождей и древние города Поволжья. М: Наука, 1989. С.133-248.

245. Фелицин Е.Д. Археологическая карта Кубанской области. Ека-теринодар, 1882.

246. Флеров B.C. О котлах с внутренними ушками на Северном Кавказе //Новое в средневековой археологии Евразии. Самара, 1993.

247. Флеров B.C. Погребальные обряды на севере Хазарского каганата. Волгоград: Перемена, 1993. 142 с.

248. Флеров B.C. Раннесредневековые юртообразные жилища Восточной Европы. М: ИАРАН, 1996. 100 с.

249. Флеров B.C. Аланы Центрального Предкавказья V-VIII веков: обряд обезвреживания погребенных. М.: ГУП Липецкое издательство, 2000. 160 с.

250. Флеров B.C., Нахапетян В.Е. Виды обезвреживания погребенных в катакомбах V начала VIII в. могильника Клин-Яр III в г. Кисловодске //XIX «Крупновские чтения». Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа.-М.: Наука, 1996. С.151-153.

251. Флерова В.Е. Амулеты Северного Кавказа и Подонья и графический рисунок Хазарии //XIX «Крупновские чтения». Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. -М.: Наука, 1996. С.153-155.

252. Флерова В.Е. Граффити Хазарии. М.: Эдиториал УРСС, 1997. 171 с.

253. Флерова В.Е. Резная кость юго-востока Европы IX-XII века. -Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. С.252.

254. Флерова В.Е. Подкурганные погребения восточноевропейских степей и пути сложения культуры Хазарии //Степи Европы в эпоху средневековья. Том 2. Донецк: ДНУ, 2001. С. 163-190

255. Флерова В.Е. Болгары и археологическое районирование донских степей //Сучасш проблеми археологи. -Кшв, 2002. С.232-233.

256. Флерова В.Е., Флеров B.C. Дагестанский вариант салтово-маяцкой культуры: правомерность выделения //XXI «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа. Кисловодск: Ставрополье, 2000. С.137-141.

257. Фоменко В.А. О некоторых типах керамики VII-XII вв. из Верхнего Прикубанья и Пятигорья //Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. Черкесск: ИПКПО Адыгея, 1991. С. 107-111.

258. Хайнрих А. Раннесредневековые катакомбные могильники у селений Чми и Кобан //Аланы: история и культура. Том III. Владикавказ: СОИГИ, 1995. С. 184-258.

259. Халиков А.Х. Истоки формирования тюркоязычных народов Поволжья и Приуралья //Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань: Татполиграф, 1971. С.7-36.

260. Халиков А.Х., Казаков Е.П., Хузин Ф.И. О некоторых вопросах погребального обряда болгар Среднедонечья. Казань, 1990.

261. Халикова Е.А. Погребальный обряд Танкеевского могильника //Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. — Казань: Татполиграф, 1971. С.64-93.

262. Халикова Е.А. Мусульманские некрополи Волжской Булгарии XXIII вв. Казань: КУ, 1986. 166 с.

263. Цокур И.В. Новые материалы средневекового археологического комплекса аланской культуры в краснодарском крае //Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып.1. Армавир: РИЦ АГПИ, 2003. С.142-150.

264. Чеченов И.М. Новые материалы и исследования по средневековой археологии Центрального Кавказа //Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии. Нальчик: Эльбрус, 1987. С.40-169.

265. Чухаркин А.Л. О технологии производства пифоса из Горькой Балки //Седьмые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2000. С.34-35.

266. Шатерникова Т.Ю. О поселении «Кайдал» У1Н-1Х вв. в Изобиль-ненском районе (Ставропольский край) //Девятые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир: ГУП Армавирское полиграфпредприятие, 2002. С.30-31.

267. Яблонский Л.Т. Типы погребального обряда на мусульманских некрополях Золотой Орды //Вестник МГУ. №2. М., 1974. С.75-84.

268. Якобсон А.Л. Раннесредневековые сельские поселения Юго-Западной Таврики //МИА. Л., 1970. С. 133-143.

269. Яценко С.А. Знаки-Тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. М.: Восточная литература РАН, 2001. 188 с.