автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.16
диссертация на тему: Речевая сегментация в бурятском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Речевая сегментация в бурятском языке"

На правах рукописи

БУХАЕВА Октябрнна Доржнешга

РЕЧЕВАЯ СЕГМЕНТАЦИЯ В БУРЯТСКОМ ЯЗЫКЕ (В АСПЕКТЕ УНИВЕРСАЛЬНОГО И СПЕЦИФИЧЕСКОГО)

Специальность 10.02.16 - монгольские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Улан-Удэ 1998

Работа выполнена в Бурятском государственном университете (филологический факультет)

Научный консультант - доктор филологических наук, профессор И.Д.Бураев

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН В.И.Рассадин доктор филологических наук А. А.Дарбеева доктор филологических наук, профессор У-Ж.Ш.Дондуков

Ведущая организация - Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусств (кафедра лингвострановедения)

/}/

Защита состоится «_» _ 1998 г. в '91.00 час на

заседании диссертационного совета Д.003.26.01 в Институте монголоведения, будцологии и тибетологии СО АН РАН (670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. М.Сахьяновой, 6).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН (г. Улан-Удэ, ул. М.Сахьяновой, б).

Автореферат разослан «_»_1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

Г.А.Дырхеева

Актуальность темы исследования. Обращение к теме «Речевая сегментация в бурятском языке» (в аспекте универсального и специфического) вызвано радикальными переменами, происходящими в современной лингвистике в последние десятилетия, а именно: переходом к лингвистике антропологической (с сё ориентацией на говорение и слушание), изменетшем объекта исследований - речевой деятельности людей, той её части, которая относится непосредственно к актам вербализации мысли и реализации интенций (намерений) говорящего в языковой форме, поисками механизмов моделирования реальных процессов порождения и восприятия речи, с одной стороны, и практическими целями преподавания бурятского языка не только в бурятской, но и в русскоязычной аудитории - с другой.

Реферируемая работа представляет собой первую попытку характерологического исследования, направленного на выявление внутренней типологической специфики фонетико-фонологической системы бурятского языка как единообразия в многообразии конкретных единств, т.е. в аспекте универсального и специфического, в свете новых направлений в современной лингвистике, что и определяет актуальность поставленных цели и задач в общей проблеме порождения речи.

Это актуально не только в теоретическом плане, но и в связи с расширением охвата людей, изучающих бурятский язык: если до последнего времени бурятский язык изучался только в национальных школах и вузе с бурятским составом учащихся и студентов, то на сегодняшний день преподавание бурятского языка охватывает учащихся и студентов независимо от их национальной принадлежности.

Следовательно, настала необходимость пересмотра учебных программ по бурятской фонетике (вузовских и школьных) с переориентацией с «поштучной» подачи сегментных единиц на их реальное функционирование в речи, на их участие в сегментации знаковых единиц - морфемы, слова, фразы и текста.

История изучения фонетической системы бурятского языка имеет давнюю традицию, и обзор литературы свидетельствует о широком диапазоне охвата проблем: это и эволюция становления фонетико-фонологической системы, и историко-сопоставителыше исследования то фонетике монгольских языков, и диалектологические исследования говоров и диалектов бурятского языка, и вопросы взаимодействия и взаимообогащения издавна непосредственно контактирующих русского и бурятского языков, и исследования современного состояния фонетической системы и её фонологической интерпретации, включая и экспериментальную фонетику, и разработка фонетики и фонологии бурятского языка в учебных целях и методики его преподавания в школе и в вузе.

Экспериментальные исследования в последние десятилетия ведутся по разным направлениям. Это и всестороннее изучение фонемно-звуковой структуры бурятского языка и его диалектов, и экспериментальное исследование акцентной природы бурятского слова, и особенно интенсивно-интонационной картины звучащей бурятской речи.

Но при всей широкой представленности исследований в области фонетики и фонологии бурятского языка на сегодняшний день нет работ, ориентированных на изучение языка через речь, на «присутствие» носителя, создателя речи, на описание процесса речепроизводства и речевосприятия (уже - звукопроизводства и звуковосприятия) - двух сторон речевой деятельности человека.

Цель данного исследования - выявить закономерности сегментации универсальной субстанции как звучащего речевого объекта в аспекте рече-порождающего процесса, проследить структурную организацию специфических языковых значений и пути их выражения в звуковой материи бурятского языка в плане детерминированности функционирования звуковых элементов, причин позиционных, комбинаторных и синтагматических закономерностей и их запретов в потоке бурятской речи.

Цель исследования обусловливает решение ряда задач:

1) определить основные закономерности «механизма» озвучивания знаковых единиц;

2) проследить, какие «устоявшиеся лингвистические гипотезы» подверглись пересмотру в связи с изменением объекта, способов и характера фонетико-фонологических описаний;

3) на основе данных экспериментального исследования фонетической системы бурятского языка и её фонологической интерпретации вычленить единицы сегментации речевого потока, методики и критериев их обнаружения на уровне отдельных сегментов: слога, слова, выявить специфику их взаимодействия в парадигматике и синтагматике бурятского языка, в его звучащей речи;

4) определить принципы и особенности «звукового механизма» и механизма «озвучивания» знаковых единиц на материале фонетико-фонологической системы бурятского языка;

5) дать характеристику акцентной и сегментной организации бурятского слова в потоке речи и определить её особенности в аспекте универсального и специфического.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в бурятоведении

- на основе данных экспериментальной фонетики и фонологических исследований фо нети ко - фоно логи чсская система бурятского языка рассматривается с позиций когнитивной лингвистики с переориентацией с

артикуляционно-акустических и перцептивных характеристик звуковых сегментов на звучащую речь;

- определено, что стартовой ступенью в сегментации бурятского слова как носителя семантической информации является сингармонизм, его сингармонические уклады, определяющие не только вйкалический характер звуковой системы, следствием чего является слабость, вялость, неэнергич-носгь артикуляционной базы, но и строго регламентирующие функционирование всех звуковых единиц в потоке речи, их парадигматические и синтагматические отношения;

- выявлена системная закономерность, по которой основную функциональную нагрузку в звучащем слове несут гласные сегменты, которые «диктуют» свои условия и определяют вариативность согласных фонем почти по всем конституирующим их признакам;

- установлена связь между гласной фонемой и фонологической стабильностью ее признаков, с одной стороны, и между фонемой и ее фонетическими коррелятами - с другой, отличная в этом плане от русского языка: аллофония гласных фонем не выходит за пределы рядности и границ то подъему языка, не затрагивает их стационарных участков, видоизменениям подвергаются только переходные участки, что не меняет их фонемной отнесенности в потоке речи;

- подтверждено, что в сегментации бурятского слова особую роль играет количественная протяженность его звуковых сегментов, в особенности долгих монофтонгов и дифтонгов, устойчивых и стабильных на протяжении всего слова, независимых от фонетических условий;

- анализ консонантной структуры бурятского слова позволил определить, что относительно малый репертуар согласных фонем, особенности структурирующих их дифференциальных признаков, позиционная, комбинаторная и синтагмоническая «ущербность» - следствие «неэнергичности» артикуляционной базы, «избегающей» сильных настроек дополнительных артикуляционных усилий;

- определено, что основным принципом коартикулирования членов консонантных групп (двучленных и интервокальных) является движение по возрастающей напряженности (от слабого к сильному) и звучности;

- в результате исследования механизма речепорождаюЩего процесса на уровне микро- и медиасегментации сделан вывод о том, что бурятская артикуляционная база, ее сингармонические уклады как нельзя лучше ориентированы на озвучивание всего слова как знаковой единицы, а не его отдельных сегментов;

- выведены закономерности « дозволенных последовательностей» фонем в рамках твердо- и мягкорядной модели, что позволило установить основную тенденцию - либо сохранить стабильность широкорастворностк (основной лексический массив структурируется последовательностью а, аа,

а-); о, оо, оэ, во; э-ээ - в первом слоге и теми же гласными в непервых слогах), либо «расширить» резоиирующ}то полость, что подтверждается данными словаря и определяет налитое долгих узких гласных после открытых-и узких первослоговых при слово- и формообразовании (отсюда понятна невостребованность узких кратких фонем <у>, <у>, дифтонгов <уи>, <уи> в непервых слогах);

- подвергнуто сомнению наличие словесного ударения в бурятском слове, локализованного, по мнению некоторых ученых, на последнем слоге, определяемого одним фонетическим признаком -высотой тона и наделенного одной функцией - функцией демаркационного сигнала; приведены аргументы.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в аналогичных работах в бурятском языке и в целом в монгольских языках, при сопоставительно-типологическом изучении фонети-ко-фонологической системы одно- и разносгрукгурных языков, при составлении научных и практических грамматик, различных пособий для вузов и общеобразовательных школ, могут способствовать дальнейшему разрешению проблемы в звучащей речи.

Методы исследования. Решение поставленных цели и задач вызвало необходимость сопоставления звуко-речевых явлений бурятского, языка с теми же параметрами в других языках, в частности, в русском языке.

Этим определяется использование, наряду с индуктивным и дедуктивным методами, и типологического метода описания языкового типа как конкретной реализации универсального в специфических особенностях звукового строя бурятского языка. В работе используется главный приём типологического метода - сравнение с его разновидностями (контрастив-ным и конфронтативным).

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях отдела языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО АН РАН и кафедры русского языка Бурятского госуниверситета, ее основные положения докладывались на научно-практических конференциях БГУ. По теме диссертации опубликованы две монографии и тринадцать научных статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Содержание работы

Во введении аргументируется актуальность исследуемой проблемы, определяются цели, задачи и методы исследования.

Глава 1 Необходимость первой главы «Теоретические основы фонети-ко-фонологического описания в аспекте порождения речи» вызвана теми изменениями, которые произошли в подходах и методах описания фонети-ко-фонологических систем языков, ж единиц в лингвистике II половины

XX века, пересмотром и неоднозначным решением таких фундаментальных понятий фонологии, как понятие «фонемы», её функции, члешшости-нечленимости её в нелинейной синтагматике, понятие «мельчайшей базовой субстантной единицы» фонологии, понягие «дифференциальные признаки», их значимости-незначнмосги в сегментации речевого потока.

В поле зрения исследований - поиски механизмов, осуществляющих цикл порождения речевого высказывания, задачи моделирования реальных процессов порождения и восприятия речи, того, как они протекают в голове говорящего и слушающего, каковы действия тех или иных операций по реализации глубинного замысла высказывания.

Особое внимание уделяется при этом анализу трёх основных этапов порождения речи: довербального, когда формируется так называемый замысел речи (интенция говорящего) и оценивается обстановка; этапа, связанного с выбором языковых средств, и последнего этапа, когда происходит сама языковая реализация замысла (озвучивание).

Порождение речи с точки зрения когнитивного подхода рассматривается, таким образом, как речемыслительный процесс, одновременно приводящий в движение и когнитивные, и языковые структуры и в их постоянном взаимодействии и переплетении.

Из-за исключительной сложности описания порождения речи - от замысла до реализации - исследований, по .мнению Е.С.Кубряковой (1991), с единых позиций ещё нет, и все попытки охарактеризовать структуру и особенности речепорождающегося процесса в полном объёме носят в настоящее время лишь предварительный характер.

Тем не менее модели порождения речи в современной науке уже могут включать в качестве своих предпосылок положения о том, что в описании речевой деятельности важно стратифицировать процесс порождения речи, выделяя в нём его последовательные этапы; в процессе порождения речи как определённого вида деятельности необходимо установить прежде всего структуру этой деятельности; в описание речевой деятельности следует включить не только собственно языковые явления, её характеризующие, но и остановиться специально на понимании доречевых и предречевых феноменов; «словная» модель порождения речи уже принципиально недостаточна, ибо в ней не учитываются ни роль более широко понимаемого номинативного компонента речевой деятельности, ни роль синтаксических структур и деривационных процессов, имеющих место в осуществлении порождения речи.

Происходят «обновления» и в фонетической науке, меняются способы описания её объекта, что «ведёт к пересмотру некоторых уже «устоявшихся лингвистических гипотез».

Так, кардинальные для фонологической теории понятия фонемы и дифференциальных признаков имеют существенно несходную трактовку не

только в различных фонологических направлениях, но и в пределах одной фонологической школы.

Расхождения фонологических посол касаются в основном трёх вопросов: каков объём фонемы (т.е. проблема разложимости и неразложимости фонемы), каковы принципы идентификации фонемы и по вопросу о том, включается или не включается в характеристику фонемы понятие дифференциального признака.

Дифференциальные признаки органично входят в модель «пражской фонемы» и фонемы по щербовской фонологии, по-разному решает эту проблему Московская фонологическая школа, в рамках которой можно выделить две концепции именно в связи с их отношением к дифференциальному признаку: первая признаёт дифференциальные признаки фонем, а вторая отрицает.

Термин фонема употреблялся традиционно в двух значениях: 1) фонема - «конкретный звук», выступающий в сильной позиции и имеющий определённую физиолого-акустическую характеристику; 2) фонема - это «совокупность звуков, находящихся в отношениях позиционного чередования в зависимости от сильных и слабых позиций.

Нет единого мнения у представителей разных фонологических школ и относительно того, что является системообразующим фактором в фонологической системе: одни - системообразующим началом выделили позицию (так называемая новомосковская школа Р.И.Аванесова, В.Н.Сидорова, П.С.Кузнецова и др.), другие - оппозицию (Н.С.Трубецкой).

Одним из главных расхождений, между фонетикой и фонологией является проблема членимости фонемы в отношении к ее единству, к ее неделимости или, напротив, множественности её воплощений. Проблема взаимоотношений фонемы со множеством её воплощений и проблема членимости или целостности фонемы в линейном аспекте относительно звуковых единиц с линейной протяженностью или изменяющейся реализацией (долгих гласных и согласных, дифтонгов и аффрикат) решаются в пользу целостности фонемы. Наиболее актуальным из трех аспектов проблемы членимости фонемы является вопрос о неэлементарности фонемы, т.е. вопрос о выделении в ее структуре собственно фонологических элементарных компонентов.

Когда первичная фонологическая единица изучалась как различительный признак фонемы, в поле зрения исследователей на первом плане оказывались субстантные свойства звуковой реализации фонемы, артикуляционные и акустические, т.е. необходимые для производства данного звука движения произносительных органов и соответствующие им слуховые впечатления. Иначе говоря, подчиненный статус признака относительно фонемы выдвигал как основу его субстантной природы те или иные характеристики звука» (Плоткии 1993, 19).

Сейчас стоит вопрос о механизмах управления артикуляторной деятельностью, т.е. о том, какие программы должны существовать в управляющих отделах мозга, чтобы обеспечивалась столь сложная по степени координированности, по скорости и вариативности двигательная деятельность того сложного комплекса, который мы называем «органами речи».

Функция звука как продукта артикуляции и объекта аудиоперцепции -экстернализация речевого сигнала и перенос его от человека к человеку. Путь сигнала начинается не во рту и завершается не в ухе - и отправителем и получателем сигнала является мозг. Путь этот состоит из трех этапов: 1) от мозга к артикулирующим органам, 2) от них к органу слуха, 3) от него к мозгу. На первом этапе сигнал реализуется в нервных импульсах, на втором - в звуках и на третьем - снова в нервных импульсах. К языковому плану выражения принадлежат обе субстантные реализации сигнала - как звуки, так и нервные импульсы.

Все исследователи сходятся в одном - зачинателем и отправителем процесса вербализации семантической информации является мозг человека. Сначала в мозгу человека возникает замысел (интенция, фреймы, сценарии) и уже потом «по команде сверху» «подключается» весь сложный механизм материализации, вербализации этого «образа», т.е. физиология речи.

«В процессе речеобразования, - пишут ЛА.Чистович и В.А.Кожев-ников,-логично выделить три основных этапа. Первый -...построение в мозгу человека программы артикуляторных движений...Следующий этап представляет собой реализацию этой программы, т.е. превращение ее в некоторую последовательность комплексов артикуляторных движений. Наконец, третий этап, по времени, естественно, совпадающий с артикуля-торными движениями, - это образование звукового сигнала» (1969, с. 6-1).

Следовательно, на долю фонологической системы приходится преобразование семантической информации в речевой сигнал, приводящий в движение нервно-мышечную импульсацию.

Функция языка в системе средств плана выражения сводится к экстер-нализации речевого сигнала; «звук есть переносчик сигнала, отчужденного говорящим от себя и не принадлежащего слушателю. От места преобразования семантической информации в речевой сигнал (и обратно) звук отделен сферой нервно-мьппечной импульсации, которая в отличие от звука...самым непосредственным образом связана...с мозгом» (Плоткин 1993,

19).

Фонема при таком взгляде оказывается фонологически вторичной -это языковая единица, способная реализоваться в звуке как естественном способе экстернализации речевого сигнала и преодоления пространства между участниками речевого общения» (Там же). Она играет ведущую

роль на стадии овладения звуковым строем языка и сохраняет немаловажную роль в его формировании.

Нет единого мнения в современной лингвистике и по вопросу о структуре слога и слогораздела. Звуковые оболочки всех знаковых единиц (морфем, слов, высказываний) - это участки звукового потока, который подвергается сегментации и модулированию и организуется с учётом семантических факторов - слиянием плана содержания и плана выражения.

В современной лингвистике господствуют три теории, по-разному освещающие природу слога, каждая из которых даёт объяснение многим фактам слогообразования, но ни одна из них «не способна объяснить их все» (Панов 1979, 71).

Первая теория рассматривает слог как волну сонорности, вторая - как волну эксплозии - имплозии.

Экспериментальные исследования, проведённые ЛВ.Бондарко и Л.П.Павловой (1967), по мнению М.В.Панова (1995), не «сняли» разногласий во мнениях о слоге и слогоразделе.

Л.Л.Касаткин и Р.Ф.Пауфоппша в статье «Акустическая характеристика противопоставления сонантов щумным согласным» (1984) на основе экспериментальных исследований сонантов в разных позициях и с учётом того, что сонанты могут подвергаться частичной или полной утрате голоса, пришли к выводу, что для них (сонантов) «звучность, сонорность, голос -неконстшугивный признак».

Исследование показало: согласные, которые можно назвать сонантами (или сонорными), могут обладать большей звучностью, сонорностью, чем шумные согласные, но мо1уг терять звучность частично или полностью и уравниваться в этом отношении с шумными согласными. Однако отличие между ними сохраняется: у сонантов уровень шума меньше, чем у шумных согласных.

Сонорный в интервокальных сочетаниях частично теряет звучность до уровня следующего звонкого шумногоза-рде-лся, со-рвать, либо оглушается, теряя голос перед глухими шумными: заде-[ршка/» (с. 107).

Так же можно объяснить и случаи начальных, конечных сочетаний сонорных с шумными: морс, горн, пулып, льды, ртуть, мхи.

Иной принцип и иное решение предлагает автор статьи «Фонологическое обоснование слогораздела в русском языке» В.Г.Руделев (1987). Основной критерий при слогоразделе - противопоставление по признаку «эксплозивные - имплозивные позиции».

Точек соприкосновения в этих теориях не так уж много. Одни и те же слова (например, моржи, мрак) находят кардинально противоположные решения: мор-жи - мо-ржи, м-рак - мрак.

Однако, если следовать выводам экспериментального исследования Л.Л.Касаткина и Р.Ф.Пауфонпша (1984), то неначальный русский слог всегда открытый, поскольку сонорные по звучности и по степени представленности шума уподобляются «соседу» справа и, следовательно, отходят к следующему слогу: мо-ржи, ко-пчик, фа-нза и др. (принцип восходящей звучносги во втором слоге соблюдён).

Эта точка зрения кажется убедительной, аргументированной»и русский неконечный слог вполне укладывается в эту слоговую модель.

В связи с переориентацией фонетико-фонологических списаний на звл'чащую речь особую значимость приобрели в последнее время исследования по проблемам просодии слова как в отечественном, так и зарубежном языкознании, появились разные направления, интологические школы. Знакомство с серией работ по указанным проблемам, представленной, например, в отечественном языкознании такими именами как Т.М.Николаева, Н.ДСветозарова, Е.А.Брызгунова, М.К.Рогова, Р.К.Потапова и многих других, говорит о сложности, многоплановости суперсегментных единиц языка, дискуссионности, а порой и противоречивости в решении многих вопросов.

Довольно активно исследуется в современной лингвистике совершенно неизведанная область речевой деятельности человека - проблемы сверхфразовых единиц.

Вторая глава «Фонетико-фонологическое описание звукового строя бурятского языка в аспекте звучащей речи» посвящена анализу звуковых единиц, функция которых конституировать значимые единицы языка на уровне микро- и медиасегментации, поэтому звуковые единицы вычленяются и формируются на основе их связи со смыслом, с осознанием которого связано выделение всех единиц языка - и слов, и морфем, и фонем.

Место отдельной фонемы или группы фонем в системе определяется не только на основании акустико-артикуляционных характеристик, их дистрибуции, различительных возможностей в той или другой позиции в слове, но и его (слова) смысловой структуры, с которой собственно и начинается его звуковая сегментация.

Каждая звуковая единица в потоке речи характеризуется по следующим признакам: 1) по способности участвовать в образовании значимых единиц языка, т.е. описать особенности её употребления в языке в разных словах, в разных фонетических условиях; 2) по фонетическим свойствам: по артикуляции - процессу образования звуковых единиц, той работе, которую совершают произносительные органы человека, их нервно-мышечной импульсации; по акустическому результату работы произносительных органов, т.е. описать собственно звук, который и является целью артикулягорной деятельности «говорильного аппарата», в свою очередь, определяющегося прежде всего особенностями его артикуляционной базы.

Артикуляционная база бурятского языка, как отмечают ее ученые (см.: Бураев 1959, Сокгоева 1983 и др.), характеризуется не только сдвинуто-стью назад и заметной слабостью, вялостью, неэнергичностью работы артикулирующих органов при образовании звуков по сравнению, например, с русским языком в этом плане.

Разная степень напряжённости артикулирующих органов при образовании звуков в русском и бурятском языках определяет прежде всего системное различие, связанное с функциональной значимостью гласных и согласных: консонантным характером русской фонетики и вокалическим -бурятской, что выражается и в фонологическом составе вокализма и консонантизма, и в количестве и качестве дифференциальных признаков, и в закономерностях сочетаемости фонем, и в конечном итоге - в сегментации речевого потока в целом.

Вокалический характер фонетико-фонологической системы бурятского языка проявляется не только в наборе гласных фонем (17), но и - в их функциональной значимости по отношению к согласным. Иными словами, бурятский язык характеризуется большей функциональной нагруженно-стью гласных, большей стабильностью их количественных и качественных характеристик по сравнению с согласными, которые в силу их меньшей функциональной нагруженности обладают богатыми возможностями варьирования по всем своим конститутивным признакам в зависимости от качества соседствующих гласных.

Как известно, в русском языке по вопросу о фонологической значимости признаков по ряду и подъему языка, лабиализованности-нелабиализованности нет однозначного решения, в особенности по признаку «ряд образованию). Однако столь же зависящим от фонетической позиции является и признак подъёма гласного: в последовательности СГ гласный начинается всегда с более закрытого участка, и в этом отношении вариативность по подъёму может быть поставлена на одну доску с вариативностью по ряду: «вариативность гласных по подъёму в потоке речи не меньше, а даже больше, чем вариативность по ряду» (Бондарко 1981, 64).

Критерий большей устойчивости лабиальности гласных заднего ряда также отпадает, поскольку <о> вообще в безударной позиции не употребляется - реализуется в других нелабиализованных аллофонах, а <у> «теряет» свою лабиализованность, особенно после мягких и в заударной части слова, поэтому «предпочтительность именно этого признака может быть поставлена под сомнение» (Там же).

Выходит, что ни один из фонологических признаков русских гласных не стабилен - в потоке речи они видоизменяются и «перестают» быть средствами различения звуковых оболочек слов.

Существующие представления о том, что фонетическими коррелятами различительных признаков должны считаться те свойства, которые прояв-

ляются в фонетически независимой позиции, в случае описания гласных требуют целого ряда уточнений, поскольку большая вариативность русских гласных даже в идеальных фонетических условиях остается неоспоримым фактом.

В связи с этим, В.Я. Плоткин пишет; «теряют смысл традиционные споры о релевантности, фонологичпости того или иного компонента в данной фонологической системе» (1993, с.26).В потоке речи значимость приобретают именно фонетические реализации фонологических признаков, функционирующих в данной фонологической системе.

Иначе взаимодействуют фонологические признаки и их фонетические корреляты в бурятском языке. Система вокализма современного бурятского литературного языка (с точки зрения традиционных подходов и терминов) характеризуется пятью фонологически значимыми параметрами: степенью движения языка по горизонтали и вертикали, т.е. рядом и подъёмом языка, участием губ (лабиализованные-нелабиализованные), количественным признаком (долгота-краткость) и характером уклада артикулирующих органов (монофтонги-дифтонги).

Арпосуляционно и фонематически бурятские гласные фонемы по степени подъёма языка (по данным экспериментальной фонетики - см. : Бура-ев 1959; Бураев и др. 1975) охватывают все шесть ступеней по классификационной таблице JI.B. Щербы: гласные фонемы предельно верхнего подъёма <ии>, <у>, <уу> <уи> - 1 ступени, артикуляторно «соответствующие» русским гласным верхнего подъёма; гласные <у>, <уу>, <уи>, расположенные на ступеньку шоке, - II ступени; гласная фонема <7> - III ступени; гласные <э>,<оэ>,<о>,<юо>, дифтонг <сэ> - IV ступени; дифтонг <аэ> - V ступени; фонемы <а>, <аа> - VI ступени.

С точки зрения участия гласных фонем в структурализации значимых единиц, они по признаку «степень подъёма языка» объединяются в две зоны, определяя, таким образом, две фонематические группы, противопоставленные одна другой: узкие - широкие. Узкие гласные охватывают все гласные верхних подъёмов приблизительно 1-2 ступеней по таблице Щербы: уу, у, уу, у, ии, и, дифтонги уи, уи.Широкие гласные охватывают все гласные средних и нижних подъёмов: аа, а, ээ, э,оо,о,ов и дифтонги аэ, оэ (Бураев 1959).

«Ряд образования» для бурятских гласных является фонематически значимым: независимо от позиции в слове и фонетического окружения движение языка по горизонтали, так же, как и по вертикали, вызывает появление новых фонем: у-у, уу-уу, yu-}ii, оо-ов и т.д., которые в потоке речи не меняют своего фонемного статуса.

Фонетически бурятские гласные делятся по этому признаку на четыре артикуляционных ряда, при этом деление гласных по артикуляционным рядам и по степени подъема тесно связаны между собой.

К гласным переднего ряда относятся <и>,<ии>,<э>,<ээ> и дифтонг <а>>: к заднерадным - <у>,<уу>,<уи>,<о>,<оо>,<аа>, к смешанному - дифтонг <оэ>, к центральному - <у>,<уу>,<вё>.

Фонематически выделяются три ряда: твердый, мягкий, нейтральный, не совпадающие с вышеуказанными артикуляционными рядами, но опирающиеся на них и своеобразно переплетающиеся с ними, регулируя по определенным правилам сочетания звуков в слове. Это явление известно под названием сингармонизма гласных звуков или просто гармонии гласных.

Эти три ряда вокализма в звуковой системе бурятского языка дают следующую картину взаимоотношений с четырьмя основными артикуляционными радами физиологической классификации:

¡.Фонематическая группа гласных твердого ряда охватывает все существующие в бурятском языке гласные заднего, заднего выдвинутого рядов и все гласные нижних подъемов, переднего и переднего отодвинутого рядов: уу, у, оо, о, аа, а, аэ, оэ, уи.

2. Гласные мягкого ряда охватывают все гласные звуки центрального ряда, гласные среднего подъема переднего и переднего отодвинутого рядов: уу, у, во, ээ, э, уи.

3. Гласные нейтрального ряда охватывают гласные верхнего подъема переднего и переднего отодвинутого рядов: ии, и.

Фонологический признак гласных бурятского языка «долгота-краткость» - фонематически значимый признак, по которому гласные входят в оппозицию: а-аа, э-ээ, у-уу, у-уу, и-ии, фонема оо и все дифтонги -вне этой оппозиции, они только долгие. В бурятском языке это неизменяемый, постоянный признак фонемы, независимый ни от каких фонетических факторов.

Оппозиция «долгота-краткость» в бурятском языке характеризуется не только количественными характеристиками, но и качественными различиями, степенью самостоятельности в речевом штоке и возможностями вступать в контакт с консонантными единицами.

Гласные по признаку «огубленность-неогубленность» также в потоке бурятской речи никакой модификации не подвергаются.

Бурятский язык характеризуется еще одним фонематически значимым противопоставлением, не имеющим аналога в русском языке, - это оппозиция монофтонги-дифтонги (по характеру уклада артикулирующих органов). Дифтонги в бурятском языке представлены четырьмя фонемами: аэ, оэ, уи, уи, которые по длительности не отличаются от долгих фонем, т. е. являются в количественном отношении долгими и «ведут себя» в потоке речи так же, как и долгие монофтонги.

При артикуляторно-акустической характеристике гласных фонем имеет немаловажное значение большая или меньшая степень мускульного на-

пряжения произносительного аппарата, которая существенно влияет на тембровую их характеристику. Именно степень мускульного напряжения стенок артикулирующего аппарата в первую очередь обеспечивает сильную и слабую позицию гласных в сегментной структуре фонетического слова как в русском, так и в бурятском язьпее: в русском - словесное ударение, которое определяет более «чёткое и яркое звучание» ударных гласных сравнительно с безударными; в бурятском - сингармонизм, по которому именно большая напряжённость гласного первого слога, по сравнению с гласными непервых слогов, определяет его сильную позицию

Артикуляционно-акустлческая характеристика гласных фонем бурятского языка по данным экспериментальной фонетики позволяет сделать следующие выводы:

1) Движение языка по горизонтали и вертикали вызывает появление новых фонем, кроме позиции нижнего подъёма, где гласные <а> и <аа> довольно свободно перемещаются по рядности, вызывая оттеночные различия в зависимости от места образования препозитивных согласных: могут быть гласными, кардинально противоположными по этому признаку -переднего, заднего ряда, не меняя своего фонемного статуса; оттеночные значения других твёрдорядных гласных проявляются в пределах их рядности (например, <о>,<оо>,<у>,<уу> - заднего, заднего выдвинутого вперёд ряда; <е>,<ее> - переднего, переднего отодвинутого назад ряда и т.д.).

2) Гласные фонемы отличаются особой фонемной стабильностью: их аллофоническое варьирование по рядности не выходит за рамки их фонемной целостности.

3) Особой фонемной стабильностью (независимостью от позиционных и комбинаторных факторов), качественной и количественной устойчивостью отличаются долгие гласные.

4) Оппозиция «до.тгота-краткость» - наиболее устойчивый признак, не подверженный изменениям ни при каких фонетических условиях (количественное варьирование кратких гласных в непервых слогах происходит в сторону уменьшения временной протяжённости).

5) Фонетическая и фонологическая независимость долгих гласных от окружения и позиции в слове определяется их артикулягорно-акус-тическими характеристиками: долгие гласные в отличие от кратких артикулируются при большем челюстном растворе, мышцы резонаторов и в том числе язык напряжены значительно больше, чем при кратких, их количественные характеристики намного превышают краткие, причём они стабильны на протяжении всего слова.. Долгие гласные не «знают» никаких позиционных и комбинаторных ограничений при сегментации слова.

6) Аллофоническое варьирование гласных фонем по ряду и частично по подъёму происходит только в пределах первого слога.

7) Степень огубленности у бурятских лабиализованных гласных <о>,<оо>,<у>,<уу> значительно «уступает» русским аналогам-, оно незначительное, губы мало выдвигаются вперёд, в результате чего образуется уплощённая щель (русские аналоги круглощелевые). У долгих гласных степень огубленности выше, чем у кратких. У гласных центрального ряда <у>, <уу> огублсние сильное и круглое, как у русских гласных.

8) Влияние препозитивных мягких согласных на артикулирование бурятских гласных, в отличие от русских, незначительно, но «влияет на акустический эффект: при соседстве с мягкими согласными они имеют характерный тон (тембр) несколько выше, чем при сочетании с твёрдыми согласными».

9) Аллофоническое варьирование нейтральных гласных <и>, <и:> зависит от твёрдости-мягкости соседствующих согласных (ср.: у других гласных - от места образования консонантов).

10) В непервых слогах краткие фонемы <а><о><е><1> употребляются в редуцированных оттенках, но эта редукция носит иной характер, чем в русском языке.

Таким образом, вокальная система бурятского языка отличается особой стабильностью: фонетические корреляты гласных фонем при сегментации слова не «нарушают» их фонемного статуса, все фонологические признаки сохраняются в потоке речи - нет нейтрализации ни по одному из дифференциальных признаков: ни по ряду, ни по подъёму языка, ни по долготе-краткости, ни по огубленности-неогубленности, ни по оппозиции «монофтонги-дифтонги».

Позиционные характеристики гласных фонем определяются относительной их независимостью от фонетического окружения, что обеспечивает максимум информативной способности гласных в первых слогах (в сильной позиции) и в непервых (в слабой позиции).

Для гласных фонем бурятского языка независимой в фонетическом отношении позицией является позиция абсолютного начала слова и положение в первом слоге после согласных, где выступают все 17 гласных фонем, причём абсолютно сильной позицией будет положение в абсолютном начале слова. Бурятские гласные в сильной позиции произносятся отчётливо (их нельзя спутать с другими фонемами), краткие гласные с точки зрения протяжённости во времени в этой позиции скорее напоминают русские безударные гласные в первой слабой позиции.

Если русские гласные фонемы в сильной позиции характеризуются обязательной длительностью, го для бурятских гласных этот признак необязателен: и долгие, и краткие с одинаковым успехом функционируют в указанной позиции и выполняют функцию различения звуковых оболочек знаковых единиц. Бурятские гласные в сильной позиции отличаются большей степенью напряжённости артикулирующих органов: как было указано,

все долгие гласные и все краткие гласные первого слога являются более напряжёнными по сравнению с краткими же гласными непервого слога.

Если в бурятском языке гласной первого слога является более напряжённая краткая гласная, чем краткие гласные непервых слогов, то этого нельзя сказать о тех случаях, когда в последующих слогах - долгие гласные, которые произносятся при большем напряжении стенок резонирующих полостей. Но меньшая напряжённость и длительность кратких гласных первого слога по сравнению с долгими нспервых слогов не мешает им, как и гласным в сильной позиции, выполнять регулирующую функцию всего гласного состава бурятского слова.

Фонетическую структуру русского слова характеризуют, количественные и качественные изменения безударных гласных, именуемые редукцией гласных. В бурятском языке редукция гласных как закономерное изменение тоже существует, но она носит иной характер и зависит от других факторов.

Оппозиция «сильная-слабая позиция» для бурятских гласных - это оппозиция «первый-непервый слог». В сильной позиции (в первом слоге) бурятские гласные фонемы, как и русские ударные, подвержены аллофо-ническому варьированию в зависимости от консонантного окружения: для одних гласных - это место образования согласных (фонетические оттенки кратких и долгих гласных а, аа, у, уу, о, оо, е , ее), для других - мягкость препозитивных согласных (для у, и, им), что выражается в незначительном продвижении языка по горизонтали и вертикали в резонирующей полости, но в пределах фонологической рядности и подъёма; причём эти оттеноч-ные явления проявляются только в первом слоге.

Долгие монофтонги <yf>, <оо> весьма устойчивы в качественном отношении. Различные позиционно-комбшаторные условия, в каких встречаются эти фонемы, не изменяют их основное качество; на всём своём протяжении они сохраняют однорядный уклад органов речи с характерным для них звучанием.

В непервых слогах (в слабой позиции) все краткие гласные подвергаются редукции, т.е. произносятся при очень слабом мускульном напряжении стенок резонирующей полости, неопределённо, с менее чётким акустическим эффектом, чем гласные первых слогов. Но тем не менее неперво-слоговые гласные не осознаются носителями языка как самостоятельные звуки, а отождествляются с соответствующими первослоговыми гласными, т.е. являются оттенками фонем.

Краткие гласные при аялофоническом варьировании и в сильных, и в слабых позициях не меняют своего стационарного участка, в отличие от безударных русских гласных, которые, как известно, в слабых позициях изменяют и стационарные, и переходные участки, причём могут в некоторых случаях вообще не иметь стационарных участков (см.: Бондарко 1981,

с. 153). Фонетические корреляты бурятских гласных фонем всегда соответствуют в потоке речи их фонемному статусу.

Итак, в сильной позиции (в первом слоге) употребляются все 17 гласных фонем, в непервых слогах (в слабой позиции) есть ряд ограничений: а) не употребляются краткие <у>, <?>, дифтонги <уи>, <уи>; б) фонемы <о>, <оо>, <01> в непервых слогах возможны только при наличии в первом слоге этих же гласных; в) все гласные непервых слогов подчинены закону гармонии гласных: все твёрдорядные гласные в корневых морфемах употребляются в пределах твёрдорядных слов, мягкорядные - в пределах мяг-корядных слов. На качество долгих гласных не влияют никакие свойства превокальных согласных, даже их твёрдость-мягкость, в отличие от русского языка, где под влиянием мягких согласных (особенно препозитивных) гласные фонемы могут быть реализованы в звуках, далёких от основного варианта. Бурятские долгие гласные после мягких согласных ничего не утрачивают, только на переходном участке приобретают [/] -образные оттенки.

Не влияет (по данным экспериментальной фонетики) мягкость согласных и на стационарные участки кратких гласных: небольшое движение гласных по ряду и подъём}' языка вызывается местом образования согласных: в сочетании с согласными 1 и 2 артикуляции (губными и переднеязычными) гласные употребляются в опереднённых оттенках, с согласными 3 артикуляции (заднеязычными) и фарингальной <к> - в оттянутых назад опенках, что тоже охватывает лишь переходные участки, причём эта ал-лофония проявляется только в первом слоге.

Некоторая «редуцированность», относительная неопределённость кратких гласных в слабой позиции (в непервых слогах) не нарушает их фонемного статуса, что поддерживается определённым укладом артикулирующих органов, действующим на протяжении всего слова.

В количественном отношении гласные непервых слогов (в слабой позиции) могут намного превышать гласные первых слогов (в сильной позиции). В бурятском языке в пределах одного слова мотут быть два и более долгих гласных, в том тесле и в непервых слогах, каждая из которых может произноситься с силой, с должным напряжением и долготой: тогоого-ороо (котлом).

Итак, в сегментации значимых единиц языка основная функциональная нагрузка падает именно на гласные, которые регулируют акустико-артикуляционные и функциональные характеристики согласных. Выражается это в том, что в зависимости от качества коартикулирующих гласных согласные варьируют почти по всем конститутивным и дистинктивным параметрам.

Консонантная система бурятского языка определяется тем, что артикуляционная база отличается некоторой слабостью, вялостью, неэнергич-

ностью произносительного аппарата и ее сдвинутосгью назад, что выражается

- в относительно меньшем репертуаре согласных фонем по сравнению с русским консонантизмом - 27:

а) нет аффрикат, долгих мягких шипящих, губно-зубных и заднеязычных смычных глухих, требующих больших артикуляционных усилий;

б) наличие фарингальной фонемы и заднеязычной <Нг> - следствие сдвинутости назад артикуляционной базы бурят;

в) отсутствие мягких свистящих в бурятском консонантизме - результат некоторой шепелявости, вызванной характером уплощённой щели при образовании твёрдых свистящих, которая при наложении среднеязычной артикуляции становится ещё шире и площе - появляются шипящие звуки;

- в особенностях системы дифференциальных признаков:

а) нет стабильности в оппозициях по месту и способу образования консонантов: их звуковые реализации варьируются по этим признакам в зависимости от качества вокального «соседа» справа и слева;

б) оппозиция по твёрдости-мягкости представлена перед долгими монофтонгами; твёрдые фонемы реализуются в твёрдых и смягчённых оттенках в зависимости от твёрдорядности-мягкорядности гласных;

в) бурятские консонанты вступают в оппозицию по степени мускульного напряжения артикулирующих органов при их образовании как «сильные-слабые» при сопутствующем характере (интегральносги) глухости-звонкости;

г) оппозиция по фональной подкатегории «шумные-сонанты» также имеет свои специфические особенности: сверхслабость сонантов выражается в минимуме шумовых и тоновых компонентов, который иногда в потоке речи доходит до нуля;

- позиционные и комбинаторные возможности бурятских согласных фонем - также следствие «ослабленности» артикуляционной базы: а) в начале слова в исконно бурятской лексике не употребляются плавные сонанты, «ущербны» сильные смычные глухие губно-губные <п>,<»'>; б) в интервокальной позиции не представлены заднеязычная <Нг> и те же губно-губные <и>,<и'>;

в) в исходе слова бурятские консонанты не вступают в оппозицию ни по одном}7 из дифференциально значимых признаков: ни по силе-слабости (всегда слабые), ни по твёрдости-мягкости (только твёрдые), ни по глухости-звонкости (всегда в глухих оттенках), ни по «смычности-щелинносги» (только смычные); оппозиция «шумные-сонанты» в ауслауте представлена всеми сонантами (наиболее слабыми из всех консонантов) и слабыми шумными <6>,<г><д> в глухих и твёрдых вариантах, что свидетельствует о максимальном спаде напряжённости в конце бурятского слова.

Третья глава -«Синтагматическая фонология бурятского языка в аспекте порождения речи».

Синтагматическая фонология интенсивно разрабатывается в последние десятилетия, ибо специфика фонетико-фонологической системы заключена прежде всего в синтагматических отношениях составляющих её единиц. В современных исследованиях произошла и переориентация относительно объекта анализа - с отдельно взятых сегментов и их комбинаций -на уровень синтагматики слова в целом.

Разным языкам свойственны различные виды приспособления акусти-ко-артикуляционных качеств гласных и согласных, что и определяется функциональной нагрузкой их членов, сочетания типа СГ и ГС сопровождаются приспособлением (аккомодацией) одного члена другому. Степень аккомодации, признак, по которому приспосабливаются звуки, и сам элемент, претерпевающий изменения, в разных языках не совпадают.

В современном бурятском языке, звуковой строй которого более вокалический, приспосабливающимся звуком является согласный при относительной неизменности качества гласных; их сочетаемость в начальных и неначальных слогах неодинакова. Известное «приспособление» к качеству гласного испытывают почти все признаки бурятских согласных: твёрдость-мягкость, консонантные характеристики по месту и способу образования.

Сочетания типа ГС представлены в трёх формах: ГС, Г:С, Г'С (Г: -долгий гласный, Г - краткий, Г' - дифтонг), слоги типа СГ - соответственно в формах: СГ, СГ: , СГ'.

В бурятском языке сочетания типа ГС встречаются так же, как и в русском, в односложных словах, лексическая представленность которых еще меньше, чем в русском. В неначальных бурятских слогах ГС не употребляется, поскольку непосредственное сочетание двух гласных в пределах слова исключено. Сочетания типа СГ, ГСГ и СГС встречаются в любой позиции бурятского слова (заметим: в русском языке сочетания СГС,. ГС возможны только в конечном слоге).

На сочетаемость гласных и согласных в бурятском языке также оказывают влияние различные комбинаторные факторы (см. ниже).

Сочетания СГС одинаково свойственны как русскому, так и бурятскому языкам, но в первом они, как и ГС, встречаются только в конечных слогах, тогда как в бурятском языке в корневых морфемах они представлены и в первом и непервом слогах.

В бурятском языке в силу тенденции к большей вокальности его фонетики сочетаемость согласных ограничена. Для консонантных сочетаний в пределах слога и слова характерна коартикуляция согласных, контрастирующих по тому или иному признаку. Это может быть контраст по звучности (например, в русском), по звучности и по силе-слабости артикулирующего органа (например, в бурятском), по месту и способу образования кок-

сонантов в обоих языках. Степень контрастирования согласных по тому или иному признаку значительно варьирует в зависимости от позиции и качества согласных.

Вероятно, поэтому звуковые контрасты в сочетаниях плавных сонантов с гласными чрезвычайно ослаблены. Шумные согласные, а также носовые сонанты, как менее сонорные сравнительно с плавными, образуют более сильные контрасты с гласными. Соответственно контрастные тенденции в сочетаниях шумных и носовых согласных между собой выражены слабее.

Выявление характерных особенностей консонантной сочетаемости в русском и бурятском языках возможно при установлении наиболее дозволенных последовательностей фонем, удобных для системы групп согласных, т.к. именно в них выражаются основные закономерности сочетаемости согласных. «Дозволенная последовательность фонем» определяется особенностями слога и слогораздела, ибо «в каждом языке фонемы сочетаются по специфическим для данного языка законам,...и правила сочетаемости фонем характеризуют язык не в меньшей степени, чем фонемный состав» (Трубецкой 1960, 284).

В бурятском языке эти общие тенденции, связанные в конечном счёте с акустико-артикуляторными особенностями речеобразования, проявляются особенно стабильно и чётко, но специфически, с учётом того, что допускает или не допускает его артикуляционная база.

Как было указано выше, эти тенденции действуют в рамках бурятского слова, охватывая и позиционные, и комбинаторные, и сочетаемостные возможности отдельных сегментов в универсальных сочетаниях СГ, ГС, СГС в разных позициях в слове и единственно допустимых в пределах его слога.

Возможности консонантной сочетаемости сегментов бурятского языка в целом, в отличие от русского языка в этом плане, очень ограниченны: в инициали и финали слова они исключены, единственно допустимые двух-фонемные консонансы в середине исконно бурятской корневой морфемы распределяют свои члены по разным слогам, На стыке морфем возможны и трёхчленные консонантные комплексы (см. об этом ниже).

Отсутствие инициальных сочетаний согласных генетически связано с тем, что бурятский язык как язык агглютинативного типа относится к суф-фигируюпщм языкам с правосторонней аффиксацией, а следовательно, инициаль - это корневая морфема, в которой исключалось скопление согласных.

В бурятском язьпее действует и такая закономерность, как контраст по степени мускульной напряжённости артикулирующих органов при коарти-куляции звуковых сегментов. Наиболее последовательное проявление спада зву чности и ослабление напряжённости к концу слова (и слога), и опре-

деляют «недопущение» в их финале всякого скопления согласных, как и в начале слова.

Фонетическая система бурятского языка, в отличие от русского, характеризуется представленностью интервокальных сочетаний только двучленными группами. Анализ типов интервокальных сочетаний согласных бурятского языка выявляет следующую закономерность: все сочетания строятся по принципу возрастающей напряжённости и звучности: первый член наиболее слабый и звонкий или глухой, последующий - «сильнее и звонче», поскольку всегда оказывается в превокальном положении. Эта закономерность «от слабого к сильному» при индиферентном отношении глухости-звонкости подтверждается данными статистического анализа сочетающихся согласных в бурятском языке, проведённого Г.А.Дырхеевой с помощью ЭВМ (см.: Дырхеева, Бухаева 1978).

Коррелятивные пары по твёрдости-мягкости обнаруживают гораздо меньший репертуар сочетаемости с последующими согласными, вероятно, в силу того, что дополнительная (среднеязычная) артикуляция требует большей напряжённости, не характерной для конца бурятского закрытого слога (и слова): очень ограниченно в препозиции консонанса выступают д', л', р', н\ причём «соседями» справа выступают согласные другого локального класса (гетерорганные) или способа образования, более напряжённые и звучные в силу их положения перед гласным: эдьхуургэ (закваска). Чаще всего ими (соседями справа) оказываются заднеязычная д: или губно-губная б. В случае, когда последующим согласным оказывается мягкий, мягкость первого члена, как правило, нивелируется. Например: аръбап-арбин (конское сало), корьбо -1горби (трость). Вовсе не представлены в качестве первого члена мягкие смычные б', г' и сонорная м\

Таким образом, в качестве второго члена интервокальных консонантных групп могут выступать все сильные (глухие) и все слабые (звонкие), все смычные и фрикативные, хотя некоторые из них не представлены в лексике в силу разных причти (см.: Бураев 1959, с.181-185; Золхоев 1980, с. 102-110).

Сонорные в качестве второго члена сочетания - самые пассивные: после сильных фрикативных с, ш в корневых морфемах исконно бурятских слов они не употребляются (наличие п, и' в сочетании с с, ш приходится на стыки морфем). Из сонорных после слабых и сонантов могут стоять носовые и частично боковые плавные л, л'. Плавные р, р\ которые по сравнению с русскими артикулируются в бурятском языке при более слабом подъёме языка и с меньшей вибрантностыо, что объясняется слабостью мускульного напряжения (даже среди сонантов - это самые слабые звуки), «игнорируют» позицию второго члена консонанса, поскольку и в положении перед гласными по силе мускульного напряжения он слабее предыдущего. Таким образом, самое активное русское сочетание -СЯ- в

бурятском языке является самым пассивным, а сочетание -С + плавная р -вовсе невозможным (С - любой шумный согласный). Это несоответствие наглядно проявляется в фонетическом облике заимствованных из русского языка слов - сочетания типа «согласный+р» реализуются с вокальным между ними элементом: пооторхо (потроха), поодорзо (подреза у саней), паихаруудхаха (от обанкротиться).

Но если эти сочетания (-СЯ-) оказываются перед долгими гласными (из русских ударных), то имеют тенденцию сохраняться, вероятно, в силу того, что напряжённость и долгота последующего гласного создают благоприятные условия для коартикуляции их членов: батрааг (батрак), бидруу (ведро), матраас (матрац), патрааба (потрава), потроон (патрон) и т.д.

Самыми активными в бурятском языке являются сочетания «сонорный+шумный»(-11С-) соответственно со вторым членом смычным (Т) или фрикативным (Б), что вполне соответствует основной сочетаемост-ной закономерности - от слабого к сильному. Не противоречат этой закономерности и сочетания «смычньш+смычный» (-ТТ-) и «смычный + фрикативный» (-ТБ-), поскольку первые члены сочетания - всегда только слабые с едва заметной емьгчкой. Следовательно, конец бурятского закрытого слога характеризуется не только спадом звучности, но и ослаблением мускульного напряжения артикулирующих органов.

На сочетаемость согласных в интервокальном положении бурятский язык накладывает запрет и с точки зрения их коартикуляции по месту и способу образования. В современном бурятском языке в анализируемой позиции встречаются и трёхчленные консонантные сочетания, но только на стыке морфем и характеризуются наличием сонорных в качестве первого и третьего члена (-11С11-). При этом слогораздел проходит после первого сонорного: гэр-тнай (ваш дом). Четырёхчленных и более сочетаний в бурятском язьпее нет.

Поскольку законы реальной сочетаемости принадлежат фонетическому уровню языка, то они в большей степени зависят от действующих в языке комбинаторных закономерностей (ассимиляции, диссимиляции и др.), хотя в строго синхронном плане можно говорить лишь о результатах этих процессов, закреплённых в язьпее.

.В современном бурятском язьпее ассимиляция звуков - членов консонантных сочетаний, представленных только в интервокальной позиции, менее развита. Полной ассимиляции в бурятском язьпее нет. Частичная ассимиляция, очень развитая в бурятском языке, проявляется в трёх разновидностях: прогрессивной, регрессивной и взаимной, когда оба звука уподобляются друг другу. Ассимилятивные изменения звука могут происходить в пределах одной фонемы (аккомодация) и выходить за пределы одной фонемы, т.е. фонема может быть заменена другой, близкой по характеру артикулящга. О случаях первого типа аккомодации говорилось выше,

примером фонемной ассимиляции могут быть случаи замены одной фонемы другой ( в основном на стыке морфем): ан (зверь) - агнаха охотиться).

Особенности сочетаемости согласных в бурятском языке с убедительностью показывают действие контраста сосуществующих в пределах одной морфемы фонем. Прежде всего это контраст по напряжённости артикулирующих органов: первый член консонанса всегда уступает по силе-слабости соседу справа.

Следовательно, в бурятском языке в консонантных сочетаниях, в отличие от русских, нет нейтрализации по силе-слабости их членов - они всегда разграничены по этому признаку. При этом «приспособляемость» членов бурятских консонансов по «глухости-звонкости» строго подчинена закону возрастающей звучности: первые члены, сохраняя свое качество по силе-слабости, полностью уподобляются «соседу» справа по глухости-звонкости: перед слабыми шумными и сонорными выступают в звонких оттенках, перед глухими (сильными) - в глухих. Отсюда становится понятным полное «игнорирование» сильными смычными начала сочетания. Иначе это противоречило бы закономерности от слабого к сильному.

Возможность употребления на уровне модели всех шумных в постпозиции консонанса вполне отвечает требованиям сгруктурализации сочетаний согласных в инлауте слова с точки зрения возрастающей напряжённости и звучности. В рамках этой закономерности и «поведение» сонорных: плавные, наиболее слабые даже среди сонорных, занимают позицию первого, носовые - второго компонента. Плавная <л> в сочетаниях согласных исконно бурятских слов следует обычно за слабыми смычными и плав-ной</;>, что также не противоречит указанной закономерности.

Аккомодацию по фрикативности-нефрикативности испытывает заднеязычная слабая г в зависимости от качества соседствующего с ней согласного: щелевой оттенок проявляется в соседстве с плавными р, л, (например, сор [у]о - орф. сорго - труба для стока жидкостей), во всех других случаях - смычные оттенки. В целом во всех позициях сочетаемость по признаку «контрастные по напряжённости и звучности» регламентируется строже, чем по признакам «гетероорганность-гоморганность», «фрикатив-ность-нефрикативность».

Примером фонемной ассимиляции, представляющей один из случаев чередования фонем, может служить аккомодация по назальности, которая проявляется на стыке морфем: вместо ожидаемого, например, кам+ла появляется к(1,ч+на (расчеши). Этот вид аккомодации «переносится» и на сочетаемость согласных в корневых морфемах заимствованных слов {зоомпиг вместо ожидаемого зообниг-зобник - кормушка для лошадей, домпоо вместо добпоо - давно). Препозитивное положение при этом занимают твёрдые согласные, что является свидетельством того, что мягкие

согласные не только абсолютно исключены в конце слова, но и «избегают» позицию конца слога в инлауте.

Исключением в этом плане является фонема <л '>, которая проявляет большую самостоятельность и независимость: может сочетаться на уровне модели в качестве первого таена как с твёрдыми, так и мягкими. Это единственная фонема (кроме </>), которая может- контактировать с мягкими, но еб возможности в этом плане очень ограниченны: следовать за <л '> могут только многовариантные <д'>, <т'> и носовой сонант <«'> в основном на стыке морфем. В качестве первого члена консонанса эпизодически могут употребляться <р'> в сочетании с гетерорганной твёрдой <б> и <д'> в сочетании с заднеязычной твёрдой <х>.

Таким образом, в бурятском языке не соседствуют два мягких согласных - один из них, как правило, твёрдый, причём в качестве первого члена бесконкурентно может выступать л', редко р' и д': эльбэхэ (гладить), гуль-да (дубина), аръбан (бережливый), Иорьбо (трость), эдьхуургз (закваска для теста). В качестве второго члена могут функционировать все имеющиеся в языке мягкие фонемы, кроме р\ Аккомодирующее влияние на твёрдые согласные при этом оказывает не качество контактирующего с ним согласного, а качество соседствующего гласного, причем ассимиляция может быть не только контактная, но и дистантная (действие палатального сингармонизма). Фонема й предпочитает позицию второго члена.

В бурятском языке отсутствует сочетание двух качественно одинаковых (гоморганных) согласных фонем, и эта особенность распространяется в отдельных случаях даже на фонемы, отделённые друг от друга другими звуками. Например, фонема р в составе аффикса, диссимилируясь, заменяется фонемой л, если в составе основы уже имеется фонема р. Ср.: хабша -хабтуурга (тиски), но бари-барюулга (вручение, вместо ожидаемого бар+юурга).

Таким образом, консонантная сочетаемость в бурятском языке частично ограничена комбинаторными процессами ассимиляции и аккомодации, не похожими по своему характеру, широте охвата, направлению и другим признакам на комбинаторные закономерности русского языка.

В бурятском языке в пределах одной морфемы сочетаемость гласных отсутствует.

Четвертая глава - «Сегментация речевого потока».

Современные подходы к анализу языковых явлений, в том числе к фонетико-фонологическим описаниям, вызывают несомненный интерес и являются актуальными в плане общей проблемы порождения речи, механизма речепорождшощего процесса.

Недостаточная разработанность теории речевой деятельности, а главное - зачастую противоречивость в интерпретации самого процесса рече-порождения и её структурных единиц затрудняют обращение к этой про-

блеме на материале конкретного языка, его фонетико-фонологической системы.

Современное фонетическое описание, ориентированное на моделирование реальных процессов говорения и понимания, предполагает принципиальное изменение характера описания фонетической системы любого языка, решение вопроса об устройстве фонетического компонента в модели речевой деятельности человека. Существенными для описания внутренних механизмов речи и адекватного понимания того, что делает говорящий и какие стратегии используются им во время порождения речи, оказываются те аспекты процесса создания высказывания, которые в терминах современной науки называют когнитивными. С точки зрения когнитивного подхода порождение речи рассматривается на этапах её зарождения (пред-речевых и доречевых), т.е. зарождения замысла речи и формирования дальнейшей его (замысла) объективации в виде предложения.

В связи с этим особое значение приобретает проблема сегментации звучащего речевого объекта, что, естественно, предполагает и определения самих единиц, составляющих речевой объект, специфики их взаимодействия. Процесс сегментации звучащего слова не реализуется последовательно, сегмент за сегментом только в линейном плане, есть и нелинейные сегменты, которые (линейные и нелинейные) вычленяются в разном порядке, но одновременно.

Сегментация речевого потока предполагает следующие этапы: слог -слово - фраза (высказывание) - сверхфразовые единицы.

Слоговая структура слога в бурятском языке. Элементарное модулирование речевого потока осуществляется особой фонологической едини-цей-слогом-мельчайшим, далее не членимым сегментом. Все единицы в пределах бурятского слова «спаяны» единым сингармоническим укладом артикулирующих органов, и ассимилятивные, и диссимилятивные процессы охватывают не только контактные движения «слева-направо» и в обратном направлении, но и дистантном положении.

Структура слога в бурятском языке относительно проста, она представлена типами Г, ГС, СГ, СГС, т.е. универсальным минимумом. Прежде всего, бурятский слог не допускает в своих пределах никакого скопления ни гласных, ни согласных.

По данным экспериментальной фонетики, бурятский слог представляет собой спаянный цельный артикуляционный комплекс: интразвуковые, звуковые и шггерзвуковые процессы настолько сильны, что консонанты, например, многовариантны по всем структурирующим их дифференциальным признакам.

Стабильна в бурятском консонантизме только оппозиция по силе-слабости: ни при каких фонетических условиях согласные по этому признаку не подвергаются варьированию, нейтрализации, не меняют своего

стационарного участка. При этом стечения гласных абсолютно исключены не только в рамках слога, морфемы, слова, но и на стыке морфем (см.выше); согласные же могут вступать в контакт друг с другом, но только в единицах, превышающих слог.

Позиционно слоги типа Г и ГС возможны только в анлауте слова в силу отсутствия в его пределах каких-либо вокальных групп. Слоги СГ и СГС встречаются в любой позиции слова: в начале, середине и конце.

Формирует слоги бурятский язык по своим правилам, «исхода) из возможностей своей артикуляционной базы: типы слогов ограничены универсальным минимумом; допускает открытые и закрытые слоги; закрытые слоги возможны и в конечной, и в неконечной позициях (в отличие, например, от русского закрытого слога); слогоносителсм бурятского слога всегда является только гласный; никаких консонантных сочетаний бурятский слог в свои пределы не допускает, кроме некоторых аффиксальных морфем.

Достаточно сложную картину представляет собой фонематика бурятского слога, и она глубоко специфична в силу действия в его пределах закона сингармонизма, который распространяется и на коартикуляционные процессы (см. выше).

Фонемная структура слога, качество его компонентов напрямую связаны с фонологическим делением гласных фонем на три группы: твердо-рядные: а, аа, о, оо, у, уу, уй, т, о1, мягкорядные-. э, ээ, у, уу, оо, уй\ нейтральные : и, им..

Долгие гласные монофтонги и дифтонги устойчивы и в непервых слогах, т.е. не подвергаются изменениям под влиянием соседствующих согласных, даже мягких. Что касается кратких гласных, то они подвергаются в непервослоговой позиции определённой редукции, которая выражается в ослаблении мускульного напряжения стенок резонирующей полости. Но ослабление мускульного напряжения резонирующей полости, таким образом, никак не изменяет ни фонемного, ни звукового качества гласных фонем в так называемой «слабой позиции». В пределах бурятских аффиксальных морфем, всегда однозначных с точки зрения плана содержания, как известно, происходит чередование гласных элементов.

Фонематика согласных компонентов слога, в силу их «зависимого» характера, представляет собой довольно пёструю картину: нет стабильности ни по локализации, ни по способу преодоления преграды, ни по твёрдости-мягкости, ни по глухости-звонкости; причиной такой нестабильности является качество соседствующих гласных компонентов слога. Например, твёрдые фонемы могут выступать в 2-х оттенках: перед твёрдорядными гласными - в твёрдых, перед мягкорядными - в смягчённых оттенках. Вероятно, здесь можно говорить о так называемом слоговом сингармонизме по этому признаку (»по, как известно, было на одном из этапов эволюции

категории твёрдости-мягкости в славянских языках). Это явление в современном бурятском языке оценивается как сингармонизм согласных.

По общей закономерности твёрдые и мягкие фонемы могут быть противопоставлены перед долгими монофтонгами, однако и здесь они дистрибутивно ограничены: в сочетании с <аа> могут выступать 4 пары: м -м\х - х',т- т', н - я'; в сочетании с <во> - только <«'>, с <уу> - только х' и и'; долгие мягкорядные гласные в контакт с мягкими консонантами вообще не вступают, кроме <ээ>. Совершенно неконтактируемы с мягкими согласными мягкорядная краткая <э> и дифтонги; долгая <ээ> может сочетаться только с <«'> и <л'>: энездэкэн (смех), эпеэ (коршун).

В коартикуляционных процессах палатализованных согласных с гласными предпочтение отдаётся твёрдорядным долгим монофтонгам, вероятно, в силу того, что их количественные характеристики, большая напряжённость и объёмность резонирующей полости рта создают благоприятные условия для среднеязычной артикуляции, определяют характер слога, в составе которых наличествуют мягкие консонанты, и должны быть учтены при сегментации слова в целом.

Вариативность бурятских консонантов охватывает и преградную подкатегорию, по которой они противопоставлены как смычные-проточные, по характеру преодоления преграды - взрывные-щелевые. Но этот признак в бурятском языке фонологически значим только для согласных второй артикуляции (переднеязычных).

Модификации подвержены губно-губные слабые (б - б') и заднеязычные слабые (г - г'): в зависимости от позиции в слове и фонетического окружения они могут проявляться в смычных и щелевых оттенках: для алло-фонического варьирования губно-губных слабых <б> и <б'> необходимы два условия: интервокальное положение и твёрдордцность слова - для щелевых оттенков (а[б']а - отец), но при мягкорядном укладе слова этого не происходит: <б> и <б'> артикулируются в своих основных - смычных оттенках (убзл - зима, эбэр - рога); из заднеязычных <г>, <г'> только твёрдая фонема варьируется в смычных и щелевых оттенках: в начале и в инлауте твёрдорядных слов - в щелевых, мягкорядных слов - в смычных. Например, yap (орф.: гар - рука), тоуоон (орф.:тогоон - котёл).

Изменение по глухости-звонкости в фональной подкатегории бурятской фонетики определяются тем, что шумные глухие и шумные звонкие (по традиционной терминологии) различаются не тоновым компонентом, как в русском языке, а по степени напряжённости артикулирующих органов и длительности. Оппозиция глухость-звонкость чётко проявляется в структуре бурятского слога только перед вокальным компонентом.

В слогах ГС и СГС в качестве финали слова согласные «ведут себя» иначе, чем, например, в русском: употребляются только в глухом варианте, варьирования нет. Оно представлено в неконечном слоге (внутри слова).В

целом финаль срединного слот СГС по структуре идентична конечному -слабый смычный, как правило, твёрдый (за некоторым исключением), но глухой или звонкий в зависимости от «соседа» справа.

В бурятском языке сига-слабость аккомодирующему влиянию не подвергается : первый член консонанса в основном слабый, не уподобляется по этому признаку с последующим согласным независимо от того, сильный он или слабый; уподобляются члены консонанса только по степени участия голоса.

Такими же особенностями в пределах слога характеризуются сонанты (сверхслабые).Тоновый компонент представлен в них только в превокаль-ной позиции или в инлауте перед звонкими и сонорными членами; в конце слова н перед глухими в двухфонемных сочетаниях они артикулируются без участия голоса.

Сегментация слова в бурятском языке. Каждый язык характеризуется специфическим способом сегментации слова: в русском языке этим способом является словесное ударение, в бурятском - сингармонизм. В агглютинативных языках имеются свои и только ему присущие специфические особенности сингармонизма. Поэтому для общей его теории имеет существенное значение выявление тех фонетических «механизмов», которые лежат в основе действия сингармонизма в каждом конкретном языке.

Сингармоническую модель бурятского слова формирует особая, характерная только ей артикуляционная база, под которой понимается общая направленность в укладах органов речи при артикуляции звуков. Для артикуляционной базы бурятского языка характерно наличие двух взаимно исключающих друг друга систем укладов органов речи при артикуляции звуков. Первая группа охватывает гласные с более низкими характерными тонами, куда относятся все гласные задней артикуляции и все гласные нижних подъёмов (открытые), для которых характерны более объёмные резонаторы в полости рта и соответственно более низкий тембр. Сюда относятся <а>, <а:>, <ш:>, <о>,<о:>, <ои>, <у>, <у:>, <у1>. Гласные мягкого ряда (мягкорядные) - охватывают гласные звуки с более высокими характерными тонами. Все они характеризуются общей тенденцией подъёма спинки языка вверх по направлению к нёбу и сравнительно узким резонатором в полости рта, что и обеспечивает им более высокие тона по сравнению с гласными первой группы. Сюда относятся все гласные центрального и смешанного рядов и все гласные переднего ряда средних подъёмов: <е>, <е:>, <вв>, <у>, <у:>, <уг>.

Итак, основной оппозицией, которая лежит в основе этой чёткой распределенности гласных твёрдого и мягкого рядов при сегментации бурятского слова, является «широкорастворность-узкорастворность», обеспечиваемая степенью объёма резонатора в полости рта.

Выделение третьего, так называемого нейтрального рада связано с чисто фонологической интерпретацией дистрибуции фонем <и>, <и:> по рядам. В фонетическом отношении в словах твёрдого ряда встречаются, как правило, несколько открытые отодвинутые назад аллофоны фонем <и>, <и:>, а в словах мягкого ряда - наоборот, более закрытые и оперед-нённые.

Но в сегментации значимых единиц языка принимают участие и согласные, и в речевом потоке сочетания гласных и согласных выступают как единый артикуляционный комплекс, что позволяет говорить не о гармонии гласных звуков, а о гармонии слогов, и в конечном итоге о сингармонической модели слова.

Модулирование, квантование звуковых единиц бурятского слова подчинено, таким образом, строго противопоставленным укладам органов речи при сегментации слова, а не его отдельных элементов, которые принято называть твёрдорядными и мягкорядными укладами.

Твёрдорядная сингармоническая модель слова предполагает более широкую растворность полости рта, открытость, которая достигается движением языка назад книзу и комплектуется гласными твёрдого ряда при возможном наличии гласных нейтрального ряда в сочетании с несмягчёнными аллофонами твёрдых согласных фонем и мягкими фонемами.

Мягкорядная сингармоническая модель реализуется при узкораствор-ности резонирующей полости рта с общей тенденцией движения языка вверх и вперёд; в неё входят все гласные мягкого ряда, могут входить гласные нейтрального ряда, в сочетании со смягчёнными аллофонами твёрдых фонем и мягкие фонемы (правда, только в сочетании с <и>, <и:> и <э:>).

Сущность сингармонизма определяется в лингвистике как зависимость качества гласных подчиненных слогов от качества гласного господствующего слога или уподобление гласных подчинённых слогов гласным господствующего слога. Господствующим, независимым (доминирующим) компонентом признаётся гласный первого слога, который определяет весь вокальный состав слова в целом: если гласный первого слога узкий, то и последующие слоги тоже будут с узкими гласными; от широты первосло-гового гласного будет зависеть широта гласных всех остальных слогов. И.А.Бодуэн де Куртене указывал, что гармония гласных в тюркских и финских языках служит «цементом», соединяющим или связывающим слоги в слова, т.е. выполняет роль, которую в индоевропейских языках выполняет словесное ударение.

Моделирование речевых процессов, «механизм» озвучивания семантической информации, что приводит в движение весь сложный артикулирующий аппарат при звукопроизводстве и звуковосприятии в бурятском

языке, - вот тот круг вопросов, который вызывает интерес и находится в русле общей проблемы механизма порождения речи.

В рамках когнитивного подхода речевой процесс начинается с появления замысла (интенции, намерения) говорящего, с его желания выдать определённую семантическую информацию, на следующем этапе этот замысел формируется в определёшше фреймы, сценарии, результатом которых становится «образ результата», т.е. говорящий, прежде чем подключать «физиологию речи», уже имеет в мозгу фонсмно оформленный образ того, что подлежит «озвучиванию» для переноса этого «образа результата» к слушателю, что в конечном счёте и является целью говорящего. Этот до-вербальный уровень речепроизводящего процесса универсален, находится в «компетенции» мозга. На основе «образа результата» мозг на следующем этапе даёт стартовую команду к звукопроизводящим органам.

Схематично речепорождающий и речевоспринимающий процесс, весь его путь в рамках когнитивного подхода можно, вероятно, представить в следующем виде: замысел - фреймы, сценарии - «образ результата» - стартовая команда к органам речи - речевой сигнал - физиология речи - озвучивание - озвученный «образ результата» - восприятие слушателем. Таким образом, отправителем и получателем речевого сигнала является мозг: от мозга говорящего к артикулирующим органам, от них к органам слуха, от него к мозгу слушателя.

Процесс вербализации, «материализации» замысла говорящего, «образа результата» приходится уже на долю механизма озвучивания, собственно физиологии речи, и каждый язык, его фонетико-фонологическая система делает это по-своему, по-своему строит свои «кубики», организуя их в специфические, только ей (системе) свойственные парадигматические и синтагматические цепочки, отношения. Механизм звукопорождения начинается с того, что речевой сигнал - стартовая команда - приводит в движение весь речедвигательный аппарат.

Первый этап - это нервно-мышечная импульсация: начало движения воздушного потока в гортани, подключение или неподключение голосовых связок, определённая настройка резонирующей полости рта, наличие или отсутствие преграды на пути движения воздушного потока, способ преодоления преграды при её наличии; следующий этап - звук, образованный в результате этой нервно-мышечной импульсащпг, а затем уже вступает в действие звуковоспринимающий процесс тоже в нервно - мышечной им-пульсации - таким в самом общем виде представляется путь речевого сигнала от начала его зарождения до его завершения в мозгу слушателя.

Звук, функция которого быть переносчиком сигнала, может быть произведён лишь совокупностью артикуляционных действий и воспринят как совокупность их перцептивных коррелятов. В традиционных терминах компоненты таких совокупностей называются «различи-тсльными призка-

ками», который (термин), по мнению В.Я.Плоткина, не соответствует статусу данной языковой единицы, определяемой гак самостоятельная фонологическая единица, в обеих своих частях (см.: 1993). Предлагается вслед за Бодуэном де Куртене ввести термин «кинакема», который содержит прямое указание на две сопряженные сферы действия данной единицы -звукопроизводство (в корне «кик») и звуковосприятие (в корне «ак»).

Нельзя с этим не согласиться, но тем не менее в этой работе используется привычный термин «различительный (дифференциальный) признак» с полным осознанием того, что по сути своей эти два термина - не одно и то же, но объект у них один - «продукты» нервно-мышечной импульсации артикулирующих органов.

Заслуживает внимания и берётся на «вооружение» блочный принцип импульсации речевого плана выражения при сегментации универсальной субстанции, суть которого заключается в том, что несколько субстантных импульсов группируется в один блок, «контингент движений», запускаемый одной командой, которая, в свою очередь, автоматически активирует всю цепочку команд для отдельных, сведённых в «контингент» движений.

Бурятская фонетико-фонологическая система, если от артикуляцион-но-акустической, перцептивной и функциональных аспектов переключиться на речепорождающий процесс, на наш взгляд, очень хорошо укладывается на выше предложенный механизм озвучивания и восприятия семантической информации. Возникающий на определённом этапе объект, предназначенный для вербализации, «образ результата» отправляет команду артикулирующим органам, которые соответственно настраиваются на озвучивание именно этого объекта, и этот настрой (уклад) обеспечивает звучание всего слова.

Отправной точкой в этой стартовой команде становится доминирующий компонент, в бурятском языке - это гласный первого слога, автоматически вызывающий совокупность подкоманд для сегментации всего слова, тех его сингармонических моделей, которые допускает артикуляционная база бурятского языка. Относительная независимость первослоговой гласной выражается в том, что в этой позиции (в сильной) могут употребляться все гласные фонемы бурятского языка: в твёрдорадной модели - все гласные твёрдого ряда (краткие, долгие и дифтонги) и краткая нейтральная <м>; в мягкорядной модели - все гласные мягкого ряда и долгая нейтральная <и:>.

Если доминирующим компонентом «образа результата» оказывается слог с гласной твёрдого ряда (широкие <а>,<а:>,<т>,<о>, <о:>, <оэ>, в этом же ряду узкие <у>,<у:>,<уи>), то срабатывает твёрдорядная сингармоническая модель, которая не пускает в свои пределы гласные противоположной модели (мягкорядной). Артикуляционный уклад этой модели

охватывает зону самого нижнего подъёма без локализации по ряд}' и верх-не-среднего подъёма заднего рада.

Если гласным первого слога слова является гласная мягкого ряда (э,э:,у.у:,у1, он), то срабатывает мягкорядная сингармоническая модель: весь гласный состав слова будет представлен этими гласными. Артикуляционный уклад этой модели охватывает зону переднего и центрального рядов верхне-среднего подъёма, причём у,у:,у1-узкие гласные предельно верхнего подъёма, э,э:,в9- относительно открытые гласные.

Твёрдорядная модель предполагает две сингармонические модели по составу гласных фонем в слове в зависимости от первослогового гласного (с учётом аккомодирующего влияния предшествующих согласных): первая модель - с начальными твёрдорядными гласными <а>,<аа>, <аг><у> ,<уу>, <уи>; вторая - с начальными твёрдорядными гласными <о><оо>, <ог>, представленные соответственно после твёрдых и мягких согласных.

Каждая из этих двух сингармонических моделей внутри себя имеет ещё свои разновидности.

1) Первая твёрдорядная сингармоническая модель охватывает в корневых морфемах зону самого нижнего и задне-средне-верхнего положения языка и реализуется в следующих разновидностях:

а) если гласными первого слога являются а, аа, ай, то в последующих слогах - те же гласные; артикуляторно это предполагает самый широкий резонатор, который осуществляется самым нижним положением языка без локализации по ряду при нейтральном положении губ и сохраняется на всём протяжении слова: абаха (брать), азарга (жеребец), газаа (на улице), айраг (кислое квашеное молоко), аймхай (боязливый, робкий) и т.д. С точки зрения различительных признаков их здесь два: гласные нижнего подъёма, неогубленные, по одной команде одновременно реализуется «контингент движений»: самый нижний подъём уже предполагает отсутствие огубленности, что объясняется широтой резонатора;

б) если гласными первого слога являются - а,аэ,аа, то в последующих слогах возможна -уу. Артикуляторно это означает движение языка с самого нижнего его положения вверх - к самой задней по ряду и верхней по подъёму языка локализации, что предполагает наличие долгий <г>'>.

Если предположить, что основным признаком твёрдорядного уклада является широкорастворность, объёмность резонирующей полости, то возникает вопрос, каким образом сюда укладываются узкие <у>,<у:>,<уи>. Вероятно дело в том, что в основной зоне образования гласных заднего ряда верхнего подъёма резонатор достаточно широк (язык чуть приподнят и задняя часть его предельно оттянута назад), но в сил}' огубленности и движения языка вверх переднее отверстие резонатора несколько суживается, но не настолько, как например, при <у>, <уу>. Поэтому среди всех узких гласных долгая <уу> артикулируется при более широком резонаторе,

локализована в самой задней зоне резонатора, что поддерживается количественной протяженностью - долготой. Следовательно, при реализации этой разновидности первой твёрдорядной сингармонической модели можно говорить об определённой широте резонирующей полости рта. Кроме того, это движение языка «подключает» гу бную артикуляцию, поскольку поднятие задней части спинки языка закономерно предполагает огубленность- и то и другое осуществляется по одной команде. Примеры: аршуул (тряпка), шааруул (крылатый кузнечик), уйтхар (грусть, тоска) и т.д. В основном эта разновидность встречается в словах с производной основой, где <>т> -в аффиксальной морфеме;

в) если гласными первого слога являются заднерядные <у>, <ю>>, <уи>, то в последующих слогах будут те же гласные, кроме краткой <у>: узуур (корень, основание); урдуур (южной стороной).

Однако, как видно из словарных данных, сочетания с первой и последующей долгой <уу> - в последовательности уу-уу в пределах одного бурятского слова не встречается, кроме двух слов с аффиксальной второй <ЗУ>: уурлуулха (сердить - от уурлаха), ууюулха (допустимо от ууяха -устраивать дьтмокур);

г) наиболее закономерно представлено в лексике бурятского языка с первослоговыми <у>, <уу>, <уи> продолжение с гласными <а>, <аа>, <ай>: укан (вода), уужам (узкий), ухаан (ум, разум, рассудок), уйтхар (грусть, тоска).

Вероятно, это наиболее приемлемый уклад, предполагающий расширение резонатора по мере продвижения языка сверху вниз.

Наличие в пределах слова первослоговой краткой <и> вызывает последующий твёрдорядный уклад артикулирующих органов: илгаха (различать, отличать), ипаг (дружеский, любезный), иргуу (нерешительный), ирзайха (скалить зубы), хизаар ( предел, край, граница, рубеж).

В слогах с предшествующими мягкими согласными твёрдорядные мягкие гласные не меняют своего качественного значения по кардинальным признакам, краткие гласные , кроме <и>, вообще не сочетаются с мягкими согласными (за небольшим исключением), и краткой <а> в перечне гласных непервых слогов нет. При наличии «слева» носовых согласных артикуляция слога начинается с команды на опущение нёбной занавески, при их отсутствии - команда на воздержание от этой операции -нёбная занавеска находится в нормальном для речи поднятом состоянии.

2) Вторая твёрдорядная сингармоническая модель: о,оо,о1-Н), оо,оэ.уу,ы(ии) - реализуется при стабильном артикулягорном укладе, заданном первослоговой гласной, и осуществляется в двух разновидностях:

а) о, оо, Ы о, оо, 01: резонирующая полость рта относительно ши-рокорастворна, язык по вертикальному положению занимает среднюю позицию в резонаторе, по горизонтальному- в задней зоне, но более оперед-

ценной, чем при <у>,<\'.1'>'. губы подключены, но не в такой степени, гак в русском языке. Этот уклад стабильно сохраняется на протяженна всего слова, обеспечивая в непервых слогах тот же состав гласных : огторгой (небо, небосвод), одон (звезда), оигосо (лодка), олзо (прибыль, доход), этой же модели подчиняются заимствованные слова: ольтообхо (литовка), ольпоошхо (лепешка), оошор (очередь), оожом (озимь). Это артикуляционное положение в основном сохраняется и при слово- формообразовашш, что позволяет говорить о губной гармонии гласных (иначе - губном притяжении), довольно широко представленной в бурятском языке (шире - в монгольских языках);

б) при первослоговых о, оо, т губная гармония действует и при второй разновидности твёрдорядной модели - при наличии долгой <уу> в непервых слогах, что обеспечивается небольшим движением вверх и назад. Это вызывает некоторое сужение резонатора при неизменности уклада по другим параметрам: эта разновидность второй сингармонической модели (о, оо, ой - уу) встречается только в производных словах, где слог с <иу> представлен в аффиксальных морфемах, и то очень редко (по данным словарей бурятского языка): оруулха (допустимо от орохо - входить, идти (об осадках) и т. д.), ойлгуулха (разъяснять, от ойлгохо - понимать).

Все «видоизменению) в этих моделях и их разновидностях происходят в пределах только своей зоны - твёрдорядной.

Мягкорядная сингармоническая модель комплектуется гласными мягкого ряда: э, ээ, у, уу, уч, оо и нейтральными и, ии, охватывает зону переднего (отодвинутого назад по сравнению с и, ни) и центрального рядов, средне-верхнего подъёма; средняя зона - относительно широкие, верхняя -узкие. Особенностью мягкорядных гласных является сочетаемость в пределах слога и слова только с твёрдыми согласными, но в смягчённых оттенках. Исключением в этом плане являются долгие фонемы <ээ> и <уу>, которые могут вступать в контакт с некоторыми (избирательно) мягкими фонемами (см. выше).

Команда на мягкорядность подаётся «свыше», и весь артикулятортгый аппарат принимает соответствующее положение, при этом эта модель также допускает разновидности:

1) если первослоговыми гласными являются гласные э, ээ в сочетании' с неносовыми согласными, то:

а) резонатор принимает относительно широкое и продвинутое вперёд положение, нёбная занавеска в поднятом состоянии при нейтральности губ, и этот уклад сохраняется на протяжении всего слова : эдеэп [эд'ээн] - еда, эдьхэлгэ (закваска), элдэлгэ (выделка (кожи)) и т.д.

б) при первослоговых <э><ээ> в последующих слогах закономерно представлена долгая уу, при этом изменяется резонирующая полость в сторону сужения, вызванное поднятием языка на предельно верхнее положс-

ние, подключаются довольно активно губы, нёбная занавеска может быть поднятой или опущенной в зависимости от коартикулируемого согласного. По данным словаря И.М.Черемисова (1973), уу в непервых слогах появляется при слово - формообразовании: гэшхуур (от гэшхэхэ) - лестница (крыльцо), шэгнуур (от шэгэнэхэ) - весы, шэмхуургэ (щипчики; от шэмхэ-хэ - щипать), гэргуй (без дома; от гэр - дом) и т.д. Следовательно , для корневых морфем закономерным является последовательность э, ээ —> э, ээ.

2) Если первослоговыми гласными являются у, уу, то в последующих слогах следуют либо уу в корневых морфемах; убсуун (грудь), улуур (трезвый) и т.д.; либо <уу> появляется при формо-словообразовании: упгуур (вешалка; от упгэхэ) т.е. предельная узкорастворность резонатора сохраняется на протяжении всего слова, что определяется предельно верхним положением языка.

3) Наиболее закономерным в сегментации бурятского слова с первослоговыми у, уу является движение языка вниз до четвёртой примерно ступени по шкале Л.В.Щербы, т.е. тенденция к «снятию» напряжения резонирующей полости и разогубление: произносительный аппарат принимает более спокойное положение, что создаёт последовательность - у, уу ~>э, ээ, во: углво (утро), убшэн (болезнь), убдэг (колено), ургэхэ (поднимать), уудэи (дверь), уупэн (облако).

4) Если первослоговой гласной оказывается долгая, относительно широкая огубленная гласная <ов>, то в последующих слогах бесконкурентно следует краткая <э> (в Бурятско-русском словаре К.М.Черемисова не отмечено ни одного слова с последующим слогом с долгой ээ: водэлхэ (становиться на ноги, выходить из бедствешгого положения), оахэп (по говорам уухэп - жир), бвепэхэ (молиться), бввпжэхэ (рвать - о рвоте); в непервых слогах вв отмечена в основном после узких у, уу и в формо - словообразовании от основы возвратного местоимения вор, употребляющегося с послелогами: вор тээшээ (к себе), воров (сам), оортэ (безличное притяжение), ввртво (самому себе) и т.д.

Итак, 1) при твёрдорядных и мягкорядных сингармонических моделях всякое движение языка вверх или вниз, вперёд или назад строго ограничено рамками соответствующего уклада артикулирующих органов; 2) стартовая команда нервно-мышечной импульсации одновременно подключает «контингент движений»: верхне-средне-заднеряд-ность и огубленность, передне-среднерядность и неогубленность, нижнее положение языка и команду на воздержание от участия губ, центрально верхнее и среднее положение языка и подключение губной артикуляции и т.д.

Гласные нейтрального ряда и, и:, индиферентные к твёрдо- мягкоряд-ности уклада артикулирующих органов, не свободны в своём функционировании; их употребление позиционно закреплено: в первом слоге твёрдорядного слова употребляется только краткая [и]; в первом слоге

мягкорядного слова - только долгая [и:]; в непервых слогах могут употребляться краткая и долгая фонемы независимо от отнесённости слов по ряду.

Известно, что <и>,<и:> - это узкие гласные переднего ряда и верхнего подъёма, причём аллофоны долгой фонемы артикулируются при предельно переднем и предельно высоком положении языка, хотя под влиянием аккомодирующего влияния мягких согласных в пределах слога могут употребляться, как и краткая [и], в несколько отодвинутых назад оттенках (в соседстве с заднеязычными и увулярными согласными); краткая фонема <и> в абсолютном начале слова (т.е. вне сочетания с мягкими согласными) реализуется в более открытом аллофоне по сравнению с переднерядным оттенком. Кроме того, указанные гласные фонемы при наличии только их в вокалической структуре слова непременно соблюдают определённую последовательность: краткая <и> занимает позицию первого слога, долгая -следует за ней: мипии (мой), шииии (твой) и т.д.

Если в первом слоге представлены указанные гласные, то сингармоническая модель слова определяется по гласной фонеме второго слога. Во втором слоге после и обычно функционируют гласные первой сингармонической модели, после ии - первой и третьей: шиигапаха (шипеть), иибэгзр (очень слабый).

На функционирование гласных в сильной и слабой позициях накладываются и синтагматические факторы.

Бурятские долгие аа, оо, ээ, уу могут сочетаться со всеми согласными по признаку «твёрдость-мягкость», краткие а, о, э и долгие оо и ы (вариант фонемы ии) употребляются только после твёрдых согласных и й, дифтонги аэ, оэ-только после твёрдых, гласные и, ии, только после мягких.

По данным Бурятско-русского словаря (см.: Черемисов 1973) абсолютное большинство исконно бурятских слов структурировано последовательностью гласных (соответственно в первых и непервых слогах): а, аа, аэ -> а, аа, аэ\ о, оо, оэ -> о, оо, оэ, ее; э, ээ э, ээ - типа абаха (брать), ошохо (идти), ерэхэ (придти), оврвв (сам) и т.д., т.е. пгарокорастворность артикулирующих органов сохраняется на протяжении всего слова. Такая сегментация слова свойственна в основном корневым морфемам, в меньшей степени - аффиксальным.

При псрвослоговых узких гласных <у>, <уу>, <уи>, <у>, <уу>, <уи> общей тенденцией (по данным словарей) сегментации слова является расширение резонирующей полости и соответственно разогубление, что представлено последовательностью в гласном составе слова: у, уу, уи -» а, аа,аэ - в твёрдорядных словах; у, у}', уи -> э, ээ, вв-ъ мягкорядных.

Вполне закономерно, хотя и в гораздо меньшем репертуаре гласный состав бурятских слова представлен в последовательности : <у>, <>'>•>, <уи> - в первом слоге и только долгая <уу> - во втором - в твёрдорядных словах; <у>, <уу>, <уи> - в первом и только долгая <уу> - во втором слоге

- в мягкорядных; краткие узкие <у> и <у>, дифтонги <уи> и <уи> в непервых слогах не употребляются. Думается, что «несоблюдение» тенденции к «расширению» резонирующей полости вполне компенсируется временной протяжённостью узких непервослоговых гласных - их долготой: буруу (годовалый телёнок), буду?и (толстый), будуу (неуклюжий), бугуули (аркан).

Тенденция к расширению резонирующей полости «говорильного» аппарата на протяжении звучания бурятского слова проявляется и при их сегментации первослоговыми узкими <и>, <ии>: после слога с <и> краткой следуют слоги с широкими <а>, <аа>, <аэ> - в твёрдорядных словах; после слога с долгой <ии> - слоги с мягкорядными <з>, <ээ>: июагап -козлёнок (детёньнп дикой козы), иибэгэр (очень слабый), илаакан - мошка, мошкара (зап. мухи), шшэ (такой); могут редко следовать и узкие, но непременно долгие <уу>, <уу>\ игсууп (удушливый), иилуур, иилуулхэ (образования от иилаха - сбивать масло); других примеров не обнаружено.

Аффиксальная система бурятского слово-формообразования, в частности падежная, также подчинена тенденции «расширения» резонатора и «удлинения» гласных - представлена в основном морфемами с долгими гласными: например, парадигма слова гэ£ (дом): гэрын, гэрзэр, гэртэй и т.д. Исключением в этой парадигме является форма Д.п. - гэртэ; при сегментации слова в дательном падеже морфемами с долгими гласными образуется уже форма посессива: абадаа (ср.: абада - отцу, абадаа - своему отцу), гэртээ (своему дому), эжыдээ (своей матери) и т.д. Следствием указанной тенденции, вероятно, является «невостребованность» кратких узких гласных <у>, <у> в непервых слогах бурятского слова.

Об акцентной организации слова в бурятском языке. В звуковом потоке два уровня языка - линейный (сегментный) и нелинейный (суперсегментный) - выступают совместно, одновременно, при этом суперсегментные единицы как бы накладываются на линейные отрезки. К ним относят все единицы, превышающие сегментные звуки, начиная от слога и кончая текстом.

На суперсегментном уровне «вступают в силу» уже другие, просодические средства, наряду с сегментными организующие звуковой поток, звучащую речь. К ним в первую очередь относятся ударение во всех его видах, в том числе словесное ударение в языках, где оно есть, сингармонизм в агглютинативных языках и интонация.

Ударение является одним из компонентов просодической системы языка и в то же время важным средством формирования высказывания. В зависимости от того, с какой сегментной единицей функционально соотносится ударение, различают словесное, синтагматическое (тактовое) и фразовое ударение. Выделяют ещё и логическое ударение (см. ниже). В современной лингвистике говорят и о текстовом ударении, которое характеризу-

ется прежде всего повышением тона в конце фонетического слова, стоящего в конце фразы (вместо ожидаемого понижения) (см.: Торсуева 1995).

Словесное ударение, таким образом, одно из фонетических типов ударения в узком понимании этого термина и является средством ритмической организации слова в отличие от других его типов, которые связаны с еди-пицами более широкой пространственной протяжённости - синтагмой, фразой, текстом, выделяемыми на основе прежде всего семантического, смыслового критерия.

В русском языке, как и во всех языках, имеющих ударение, средством фонетической организации слова является словесное ударение, в бурятском, как и во всех агглютинативных языках, - сингармонизм.

Словесное ударение и сингармонизм, таким образом, объединяет общая функция - кульминативная - обеспечение «цельности и отдельности слова (словоформы) путём просодической централизации его слово - звуковой структуры.

Но русское словесное ударение в силу того, что оно свободное и подвижное с точки зрения зоны локализации, способно выполнять и сигнификативную функцию, различая не только грамматические формы (окна -оклё), но и лексемы: замок - замок, мука - мука).

Сингармонизм, действуя как «цементирующее средство» и обеспечивая целостность и отдельность словоформы, сигнификативную функцию не выполняет.

Фонетическая природа русского ударения и сингармонизма в бурятском языке также не совпадают. Фонетических средств, которыми в любом языке может характеризоваться ударный слог, как известно, четыре: длительность, сила, качество, высота. Однако последний признак (высота тона) для русской ударности не имеет значимости.

В известной формуле А.А.Потебни, представляющей некий идеальный инвариант фонетической организации слова, показано, как словесное ударение организует русское слово, превращая его в целостную единицу, т.е. подчёркивает основную функцию словесного ударения - фонетически организующую, кульминативную. На базе фонетически организующей функции возникают и другие функции словесного ударения, ведущее место среди которых занимает словоопознавательная, конститутивная.

Л.Р. Зиндер называет её «основной фонологической функцией: «Основная фонологическая функция словесного ударения заключается в том, что оно, как и фонема, является обязательным элементом звукового облика слова» (1979), подчёркивая тем самым два момента: 1) функциональное сближение фонемы и словесного ударения; 2) подчёркивание особой роли словесного ударения в процессе опознания слова: «функциональные характеристики выводятся из рассмотрения их «поведения» в составе значимых единиц языка...» (Боядарко 1981).

А это предполагает не посегмснгнуш фонемную идентификадию элементов, входящих в состав слова, а описание слова в целом. Следовательно, ударение «организует» ритмическую структуру слова, которая является исходным пунктом в опознании самого слова. Процесс распознавания опирается на тесное взаимодействие сегментного и суперсегментного уровня, т.е. при определении ритмической структуры слова учитываются не только вокалические элементы, но и консонантная структура слова.

Под словесным ударением, таким образом, в индоевропейских языках, в том числе и русском, понимается выделение по какому-либо параметру или параметрам одного из слогов слова по отношению к другим слогам этого же слова. При такой трактовке словесного ударения считается, что оно оформляет слово в единое фонетическое целое с объединением неударных слогов вокруг ударного.

Но есть и другая точка зрения - ударение обнаруживает абсолютный характер: ударные - неударные; каждый тип характеризуется своими свойствами, отличающими его от другого типа, и слог воспринимается ударным и тогда, когда рядом нет неударных (см.: Щерба 1912). Каждый из ударных и безударных слогов характеризуется своими качественными и количественными признаками, и каждый из них выполняет в слове свою функциональную нагрузку. Другое дело, что качество и квантитативность гласных в безударных слогах определяются их позицией по отношению к ударному слогу. Следовательно, ударный гласный не регулирует качественные и количественные характеристики гласных безударных слогов, а является показателем позиции, в которых реализуются фонетические признаки безударных слогов.

Исходя из вышесказанного, можно сказать, что словесное ударение выполняет две функции: служит средством разграничения ударных и безударных слогов и различителен смысловой структуры разных слов (мука -мука).

В агглютинативных языках, в том числе и в бурятском, «цементирующим средством» фонетической организации слова, как было отмечено, является сингармонизм. При сегментации и ритмической организации слова могут одновременно участвовать три типа сингармонизма: тембровый, лабиальный и компактносгный.

Оппозиция «ударные-неударные слоги» отчётливо проявляется не во всех языках: есть языки (напр., монгольские), в которых выделение ударных слогов проблематично, и даже экспериментальные исследования не дают чёткого ответа на вопрос о том, есть ли оно вообще.

Как отмечают бурятские фонетисты, на основе субъективно-слухового анализа одни учёные считали, что в монгольских языках ударными являются гласные первого слога независимо от долготы - краткости, другие- на последнем слоге, третьи признавали наличие двух типов ударения: глав-

ного и дополшгтельного: главное - на первом, дополнительное - на последнем слоге. Г.Д.Санжеев отрицал наличие ударения, в частности, в таком виде, в каком оно существует в русском языке. Л.К.Герасимович: «Эксперимент не даёт никаких оснований утверждать, что в монгольских языках существует ударение, отчётливо воспршшмаемое носигелями языка» (1975).

В вопросе о словесном ударении следует рассматривать два аспекта, которые чётко различаются: первый - это его фонетическая природа и второй - его место в слове.

Главными фонетическими признаками русского ударения ■ являются длительность и качество звука (тембралыюегь). Сила звука также является отличительным свойством ударения, что придаёт ему акустическую громкость как результат усиления мускульного напряжения.

Четвёртый признак ударенносги - это высота тона, выделяющая ударный слог. Этот признак нехарактерен русскому ударению, поскольку он свойствен музыкальному ударению, которого нет в русском языке.

Следовательно, русское словесное ударение по его фонетической природе следует определить, во-первых, как качественное, во-вторых, как количественное, и в-третьих, как силовое.

Как отмечалось выше, в бурятоведении нет единого мнения о том, есть ли словесное ударение вообще в бурятском языке, какой слог может быть выделен как ударенный, каковы, если он есть, фонетические характеристики и функциональная значимость.

В результате экспериментального исследования («Акцентуация бурятского языка», 1981) Б.Ж.Будаев пришел к выводу о том, что словесное ударение в бурятском языке есть, локализовано оно в конечном слоге и характеризуется одним значимым признаком - высотой тона.

Таким образом, по утверждению бурятских учёных в монгольских языках словесное ударение есть и характеризуется только одним признаком - высотой тона, т.е. признаком, который для словесного ударения индоевропейских языков незначим (см. выше), а признаки, которыми характеризуется, например, русское словесное ударение - длительность, интенсивность, напряжённость, индиферентны для словесного ударения монгольских языков. Кроме того, монгольское словесное ударение, по их мнению, выполняет только одну функцию - функцию демаркационного сигнала слова.

Выходит, что у индоевропейского и монгольского словесного ударения нет ничего общего - ни с точки зрения их фонетической природы, ни со стороны их функций, которые они выполняют в языке. В целом, на наш взгляд, правы те, кто считает, что словесного (именно словесного) ударения в бурятском языке нет.

Каждая единица, линейная и нелинейная, только тогда, как известно, имеет статус языковой единицы, если она функционально значима. Что касается демаркационной функции, единственной функции, которая отведена бурятскому словесному ударению, то функцию пограничного сигнала могут выполнять, как известно, и суперсегментные единицы, например, пауза, хотя её «присутствия» в потоке речи может и не быть. Главный пограничный сигнал - звуковые оболочки знаковых единиц в целом.

Как пишет Л.В.Бондарко, в процедуре различения звуковых цепочек, описываемых в виде последовательности фонем, при экспериментальном исследовании восприятия речи «мы сталкиваемся с весьма интересным и важным явлением, а именно со стремлением слушающего любую звуковую цепочку превращать в осмысленное слово» (1981).

«В связи с этим, - пишет далее Л.В.Бондарко, - нужно признать, что на первый план в речевой деятельности выдвигается функция конституирующая, поскольку фонема выступает как единица описания слова при его опознании или производстве. При этом трудности представления той или иной звуковой цепочки снимаются, если мы можем узнать в ней какое-то слово» (Там же).

Здесь речь идёт о фонеме, но это применимо и к другим языковым единицам, комплектующим слово и другие речевые отрезки.

В заключении подведены итоги исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах;

1. О некоторых произносительных ошибках в устной русской речи студенгов-бурят и путях их преодоления //Вопросы бурятской филологии. Вып. IV,-Иркутск, 1975,- С. 85-90.

2. Статистико-комбинаторная характеристика парадигм сочетающихся согласных в бурятском языке (в соавторстве) //Исследования по бурятской филологии.-Улан-Удэ, 1978. -С.86-103.

3. Особенности категории твёрдости-мягкости в бурятском языке //Вопросы бурятской филологии и литературоведения,- Иркутск, 1980.- С. 44-53.

4. Произношение русских начальных и конечных сочетаний согласных при их реализации в устной речи буряг //Вопросы преподавания русского языка в условиях русско-бурятского двуязычия.-Иркутск, 1981,-С.24-34.

5. Свистящие и шипящие в русском и бурятском языках (к вопросу о преодолении акцента) //Вопросы преподавания русского языка в национальном вузе.- Иркутск, 1985,- С. 3-11

6. О нормах сочетаемости согласных фонем в русском и бурятском языках //Звуковой состав монгольских языков,- Улан-Удэ, 1989,- С. 32-43.

7. О сегментной организации слова в бурятском и русском языках //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона. -Улан-Удэ, 1991.--С. 57-77.

8. Типологическое сопоставление фонем и их сочетаемости в русском и бурятском языках,- Новосибирск, 1991.-132 с.

9. Интерференция и ее виды (очерк) // Воггросы бурятско-русского двуязычия. -Улан-Удэ, 1996.-С.23-31.

10. О словесном ударении в русском и бурятском языках И Вопросы бурятско-русского двуязычия,- Улан-Удэ, 1996. -С. 3-13.

11. Работа по преодолению акцентных явлений в русской речи студентов-бурят (на материале свистящих и шипящих в русском и'бурятском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия,- Улан-Удэ, 1996,- С.13-23.

12. К вопросу об акцентной организации слова в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия. Вып.2.- Улан-Удэ, 1998.-С.53-59.

13. Слоговая структура в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия.-Улан-Удэ, 1998.-С.34-53.

14. Консонантные модальные категории в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия. Вып.2,- Улан-Удэ, 1998,-

15. Сегментация речевого потока в бурятском языке.-Улан-Удэ, 1998. -104 с.

С.26-34.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бухаева, Октябрина Доржиевна

Введение.3

Глава I. Теоретические основы фонетико-фонологи-ческого описания в аспекте порождения речи.23

Глава П.Фонетико-фонологическое описание звукового строя бурятского языка.:.56

1. Общая характеристика фонетико-фонологи-ческой системы бурятского языка (в сопоставлении с русской).56

2.Вокальная система бурятского языка.66

2.1. Артикуляционно-акустическая и фонологическая характеристика гласных фонем бурятского языка (в сопоставлении с русскими гласными).66

2.1.1.Состав гласных фонем бурятского языка.66

2.1.2.Фонологическая характеристика гласных фонем бурятского языка (в сопоставлении с русским языком).67

2.1.3. Фонетическая характеристика гласных фонем бурятского языка.79

2.2.Позиционные и комбинаторные характеристики гласных фонем бурятского языка.93

2.2.1.Позиционные характеристики бурятских гласных фонем.•.93

2.2.1.1 .Сильные позиции гласных фонем в русском и бурятских языках.93

2.2.1.2.Слабые позиции гласных фонем русского и бурятского языков.95

3.Консонантная структура фонетико-фонологической системы бурятского языка.103

3.1. Фонологическая характеристика согласных фонем бурятского языка.103

3.1.1. Состав и система дифференциальных признаков согласных фонем в бурятском языке.104

3.1.2.Артикуляционно-акустическая характеристика согласных фонем бурятского языка.122

ЗЛ.З.Позиционные характеристики согласных фонем бурятского языка.132

3.1.3.1 .Позиционные возможности бурятских согласных в абсолютном начале слова.133

3.1.3.2.Бурятские согласные в конечной и интервокальной позиции слова.135

Глава III. Синтагматическая фонология бурятского языка в аспекте порождения речи.142

1.1. Особенности сочетаемости согласных и гласных (СГ, ГС, СГС, ГСГ) в бурятском языке.143

1.2.Особенности консонантных сочетаний в бурятском языке.,.154

1.2.2. Интервокальные сочетания согласных в бурятском языке.161

1.3. Особенности действия комбинаторных закономерностей в сочетаниях согласных в бурятском языке.170

Глава IV. Сегментация речевого потока в бурятском языке.181

1.Сегментация слога в бурятском языке.183

2.Сегментация бурятского слова в потоке речи.209

3.1 .К вопросу об акцентной организации слова в бурятском языке.223

3.2.К вопросу о «словесном» ударении в бурятском языке.227

Введение диссертации1998 год, автореферат по филологии, Бухаева, Октябрина Доржиевна

Начиная с середины 50-х годов XX в. лингвистика переживает радикальные перемены «в области своего исследования и его задачах, в подходах к объектам и методах его описания» (Кубрякова 1991, с.4).

Одним из ключевых понятий современной лингвистики становится понятие порождения речи, исследования реального протекания речевой деятельности, весь сложный процесс создания речевого высказывания - от самых его источников в мыслительной деятельности человека до завершающих стадий оформления мысли в слове и передачи её в целом тексте.

Это означает смену её базисной парадигматики и переход к лингвистике антропологической, предполагающей изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью.

Исходный тезис антропологической лингвистики состоит в утверждении о том, «что язык есть конститутивное свойство человека» (По-стовалова 1988, с.8)

Объектом исследования современной лингвистики является речевая деятельность людей, та ее часть, которая относится непосредственно к актам вербализации мысли и реализации интенций говорящих в языковой форме.

В поле зрения исследований - поиски механизмов, осуществляющих цикл порождения речевого высказывания, задачи моделирования реальных процессов порождения и восприятия речи, того, как они протекают в голове говорящего и слушающего, каковы действия тех или иных операций по реализации глубинного замысла высказывания.

Главное в исследовании речевой деятельности - вопрос о внутренних механизмах, которые приводятся в действие во время осуществления речи.

В связи с этими новыми направлениями в современной лингвистике происходят и «обновления» в фонетической науке.

Современное фонетическое описание должно быть ориентировано на естественную спонтанную речь носителей языка, а не на искусственно скомпонованный текст из «отдельных прочитанных слов с поставленными ударениями» (Р.И.Аванесов).

Наиболее принципиальное изменение коснулось характера описания фонетической системы языка.

В современной фонетике (и в лингвистике в целом) происходит смена структурного, статистического подхода к описанию языка, ориентированного лишь на выявление смыслоразличительных единиц, их ин-вентарей и комбинаторики, динамическим, ориентированным на моделирование реальных процессов говорения и понимания.

Следовательно, на первое место выступает вопрос об устройстве фонетического компонента в модели речевой деятельности человека. Наиболее распространенным было такое понимание сущности фонетического анализа и описания, при котором учитывались артикуляторно-акустические характеристики звуков и звуковых последовательностей.

Это понимание сейчас уже не соответствует реальному положению вещей.

Прежде всего изменился сам объект артикуляционного (физиологического) и акустического описания. Если с самого своего зарождения и до сравнительно недавнего времени артикуляционное описание предполагало регистрацию положения (или движения) произносительных органов во время речи, то сейчас стоит вопрос о механизмах управления артикуляторной деятельностью, т.е. о том, какие программы должны существовать в управляющих отделах мозга, чтобы обеспечивалась столь сложная по степени координированности и вариативности двигательная деятельность того сложного комплекса, который мы называем «органами речи» (Бондарко 1981, с.7)

Речь, речевая деятельность людей, чрезвычайно сложная по своей структуре и по своей зависимости от множества разных факторов, а в фонетических описаниях - звучащая, исследование языка через речь - в центре внимания современной лингвистики.

Вышли в свет серия книг (коллективные монографии) Института языкознания АН РАН (1988) под общим названием «Человеческий фактор в языке» (первые два тома - «Роль человеческого фактора в языке») по проблемам: язык и картина мира; язык и мышление; язык и порождение речи; коммуникация, модальность, дейксис; языковые механизмы экспрессивности; сборники статей под общим названием «Проблемы фонетики» (3 тома) Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН (первые два тома - 1993, 1995, третий том -1996 ), которые охватывают разнообразные проблемы и вопросы фонетики и фонологии различных языков, таких, как сегментная фонетика, просодия слова, интонация, вопросы исторической фонологии, русской диалектной фонетики и др.; «Фонология и просодия слова» (сборник статей (1984)); исследование Бондарко Л.В. «Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи» (1981); В.Я.Плоткина «Фонологические кванты» (1993) и другие его статьи и много других.

Однако, как пишет Горшкова К.В., «ещё рано говорить о создании теории речевой деятельности», хотя уже «есть значительное число наблюдений, факторов, характеристик речевой деятельности» (1996, с.66).

Новые подходы к фонетико-фонологическим описаниям, а именно переориентация с артикуляционно-акустических характеристик с выделением перцептивного подхода как самостоятельного аспекта на естественную спонтанную речь, вызвали необходимость пересмотра учебных программ вузов.

Так в «Вестнике МГУ» (№5, 1996 г.) дана новая учебная программа по фонетике и фонологии современного русского языка в свете требований сегодняшнего дня.

История изучения фонетической системы бурятского языка имеет давнюю традицию, и период до 1976 года достаточно полно представлен в статьях И.Д.Бураева «Краткий обзор работ по фонетике бурят-монгольского языка» - до 1958 года (1958), Л.Д.Шагдарова «Разработка вопросов фонетики, диалектологии, лексики и орфографии бурятского языка за советский период» (1969) и Т.П.Бажеевой «Фонетические исследования по бурятскому языку», в которой рассматриваются работы по фонетике бурятского языка, опубликованные после 1958 года до 1976 года с приложением библиографии публикаций (1976).

Обзор литературы по фонетике бурятского языка (шире - монгольских языков), включая и исследования последних двух десятилетий, свидетельствуют о широком диапазоне охвата проблем: это и эволюция становления фонетико-фонологической системы, и историко-сопостави-тельные исследования по фонетике монгольских языков, и диалектологические исследования говоров и диалектов бурятского языка, и вопросы взаимодействия и взаимообогащения издавна непосредственно контактирующих русского и бурятского языков, и исследования современного состояния фонетической системы и её фонологической интерпретации, включая и экспериментальную фонетику, и разработка фонетики и фонологии бурятского языка в учебных целях и методики его преподавания в школе и в вузе и др.

Историческая фонетика бурятского языка, представленная именами исследователей дореволюционного и советского периодов (см.: Бура-ев 1958), современных учёных: Рассадина В.И. (1970, 1975, 1976, 1977, 1982), Бураева И.Д. (1964, 1974, 1977, 1981, 1987), Дарбеевой А.А.(1960, 1978, 1984, 1985, 1996) и др., даёт достаточно полную картину становления звуковой системы бурятского и вообще монгольских языков.

Прослеживая историю изучения проблем сравнительно-исторического монголоведения, А.А.Дарбеева (1996, с.3-17) даёт высокую оценку и тому вкладу, который внесли современные учёные, в частности В.И.Рассадин и И.Д.Бураев.

Работа В.И.Рассадина «Очерки по исторической фонетике бурятского языка» (1982),- пишет А.А.Дарбеева,- представляет собой первый и очень удачный опыт исследования звукового состава говоров и диалектов бурятского языка в сравнительно историческом плане. На основе данных говоров и диалектов бурятского языка автору удалось определить место звуковой системы последнего в общем строе фонетики и фонологии языков и выявить причины возникновения отличия бурятского языка от других монгольских языков» (1996, с. 8).

В работе И.Д.Бураева «Становление звукового строя бурятского языка»(1987),-пишет далее А.А.Дарбеева,- впервые в монголоведении разработана проблема формирования звукового строя конкретного языка на основе комплексного подхода к решению вопросов причинно-следственной связи в эволюции звуков, изменении состава и системы исследуемого языка. Автором выявлены внутренние и внешние факторы развития фонетической системы бурятского языка. Фонетические процессы, обусловленные внутриструктурными особенностями, рассматриваются на общем фоне алтаистики в целом с учётом лингвистической теории фонем» (Там же, с. 16).

Фундаментальное исследование Дарбеевой А.А.«Историко-сопос-тавительные исследования по грамматике монгольских языков. Фонетика»^ 996) поражает широтой охвата всех монгольских языков, их говоров и диалектов письменных и бесписьменных языков, функционирующих на территории разных стран на протяжении многих веков, существующих вдали друг от друга и развивающихся как самостоятельные языки, постоянно контактируя с иноструктурными языками.

Историко-сопоставительное изучение фонетики монгольских языков,- пишет А.А.Дарбеева,- свидетельствуют о разном характере изменения их звукового строя, несмотря на общие закономерности происшедших изменений» (Указ. соч.,с. 158).

Вокализм и изменения в вокализме, обусловленные разными причинами, стечения гласных в монгольских языках; консонантизм, изменения в его составе и в позиционном употреблении, стечения согласных в причинно-следственной интерпретации - всё это рассматривается на огромном фактическом материале письменных и бесписьменных монгольских языков.

Широко представлены в бурятском языкознании диалектологические исследования говоров и диалектов бурятского языка, которые особенно оживлённо стали изучаться в 60-70-е гг. силами группы сотрудников отдела языкознания Института общественных наук БФ СО АН СССР (Д.А.Абашеева, Ц.Б.Будаева, И.Д.Бураева, Д.Г.Дамдинова, Н.П.Хомо-нова, Л.Д.Шагдарова и др.) Бурятского педагогического института им. Д.Банзарова (Б.В.Матхеева, С.Ш.Чагдурова и др.).

Обширный материал по бурятской диалектологии был опубликован в 2-х выпусках сборника «Исследование бурятских говоров» (Вып.1

1965; Вып.2-1968), где были обобщены сведения по всем основным говорам бурятского языка и даётся анализ их звуковых особенностей.

Эти диалектологические материалы содержат сведения не только по фонетике говоров, но и морфологии и лексике.

Фонемный инвентарь говоров и их реальных звуковых выражений даётся в сопоставлении с литературным, что позволило определить соответствия и расхождения, с одной стороны, между говорами и литературным языком и между разными говорами бурятского языка - с другой.

Расхождения в системе звуков по говорам, наличие монофтонгов и дифтонгов, большую или меньшую палатализацию и т.д., Б.В.Матхеев объясняет фонетическими процессами, связанными с разной степенью ассимиляции, диссимиляции и др., что, естественно, является следствием исторического развития звуковой системы каждого из говоров бурятского языка (см.Матхеев 1968, с.5).

В 1936 году была проведена реформа бурятского письма, и хорин-ский диалект был принят за основу литературного языка, что вызвало необходимость создания единых норм бурятского литературного языка, в том числе и произносительных.

Поиски и решения бурятских учёных в течение многих лет в этом плане были обобщены в работе Шагдарова Л. Д. «Становление единых норм бурятского литературного языка в советскую эпоху» (1969), которая представляет собой обстоятельный анализ тех нововведений, которые были привнесены в бурятское литературное произношение за годы языкового строительства в Бурятии.

Развитие языкового строя языка Л.Д.Шагдаров видит в «уточнении и дифференциации артикулирования некоторых звуков, в возникновении новых фонем и новых закономерностей сочетания и позиционного употребления звуков» (1969, с. 10), однако же оговаривает сам факт появления новых фонем в разговорной речи, что является, по его мнению, следствием развития двуязычия у бурят, взаимодействия звуков двух непосредственно контактирующих русского и бурятского языков.

В той или иной мере бурятские лингвисты касаются разных вопросов взаимодействия двух языков: процесса национализации заимствованных из русского языка слов -Ц.Б. Цыдендамбаев (1959, с. 100-111), влияния русского языка на фонетическую и смысловую системы бурятского - Т.А.Бертагаев (1935, 1947, 1948, 1963, 1968, 1972), Ц.Б.Цыден-дамбаев (указ. соч.), Л.Д.Шагдаров (1969, 1978), Ц.Б.Будаев (1968, 1969), А.А.Дарбеева (1969, 1978, 1984), И.В.Баранников (1984,1951,1965), У.-Ж.Ш.Дондуков (1975,1965) и др.

Другим вопросам взаимовлияния и взаимообогащения русского и бурятского языков посвящены работы Алексеева Д.А., Боржоновой А.Н., Черемисова K.M., Раднаева Э.Р., Дугарова Н.Б., Малакшинова П.И. и др.

Все фонетические исследования до середины XX века проводились на основе субъективно-слухового анализа (см.: Бураев 1958) и носили в целом констатирующий характер.

Начиная с 50-х годов начался новый этап в изучении фонетики бурятского языка - экспериментальный, что поставило исследование на новую научную основу и позволило не только объективно точно систематизировать сведения об артикуляционных настройках звуков и их фонемном инвентаре, но и определить специфику звуковой структуры бурятского языка в ряду других родственных монгольских (монгольского и калмыцкого) и разноструктурных языков (в частности, русского).

Экспериментальные исследования в последние десятилетия ведутся по разным направлениям. Это и всестороннее изучение фонемно-зву-ковой структуры бурятского языка и его диалектов, и экспериментальное исследование акцентной природы и места ударения, и особенно интенсивно-интонационной картины звучащей бурятской речи.

Так, монография Бураева И. Д. «Звуковой состав бурятского языка» (1959), представляющая собой первое экспериментально-фонетическое исследование, «Атлас звуков бурятского языка»-коллективная работа Бураева И.Д., Бажеевой Т.П., Павловой Е.С. (1975), «Консонантизм хо-ринского диалекта бурятского языка» Соктоевой С.П. (1983), исследования консонантной структуры цонгольского диалекта бурятского языка Бадмаева А.Р., выполненные в Лабораториях экспериментальной фонетики, позволили им определить специфические особенности звуковой структуры слова, вывести основные закономерности фонологической интерпретации звуковых элементов бурятской фонетики.

Достоинством этих работ является то, что выявление артикуляци-онно-акустических и перцептивных характеристик звукотипов даётся на основе коартикуляционных процессов, позиционных и комбинаторных условий их реализации в речи.

Звуковая система бурятского языка (шире - монгольских языков) представлена и рядом работ по акцентуации слова. Вопрос о природе и месте ударения (в том числе и о его наличии или отсутствии) в бурятском языке активно дискутируется в бурятском языкознании.

Впервые экспериментальное исследование характера ударения в монгольских языках, его локализации в слове и синтагме было проведено В.И.Золхоевым и описано в его статьях «О трёх типах ударения в монгольских языках» (1961) и «Ударение в монгольском языке» (1970). Эта же проблема находится в центре экспериментального исследования Будаева Б.Ж. «Акцентуация бурятского языка» (1981).

Однако «точки над </>» ещё не поставлены - многое ещё остаётся в этой проблеме спорным и до конца, на наш взгляд, не решённым.

Очень важным, несомненно наиболее актуальным в настоящее время этапом в изучении звучащей бурятской речи является обращение бурятских учёных к экспериментальным исследованиям синтаксической фонетики бурятского литературного языка, звучащей фразы, к её ритми-ко-мелодической структуре.

Интонационная характеристика повествовательных, общевопросительных, побудительных предложений бурятского языка, просодические средства выражения объективной модальности, основные типы интонационных единиц и их употребление в речи, роль интонации в формировании прагматических типов высказываний, соотношение интонационных и синтактико-сегментных единиц бурятского языка - вот тот круг вопросов и проблем, нашедших своё отражение в работах Э.И.Бюраевой (см.: Бюраева 1976,1978,1983,1986,1988,1989,1991 и др.).

Интонационной характеристике бурятской фразы посвящены и работы Жаргалова A.C. «Сопоставительная характеристика интонации общих вопросов в бурятском и русском языках» (1987), «Интонация модальных разновидностей общего вопроса в бурятском языке» (1988), «Интонационное выражение проблематической и категорической модальности в вопросительных высказываниях бурятского языка» (1989), «Отношение компенсации (тождества) интонации и лексико-грамма-тических средств языка» (1991) и др.; М.М.Мохосоевой: «Мелодика во-просо-ответных предложений в бурятском языке» (1978), «Роль частотных характеристик интонации в дифференциации коммуникативных типов (общего вопроса, ответа и собственно повествования)» (1983), «Просодия слова и фразовая интонация» (1986), «К вопросу о ритмико-интонационных особенностях бурятского языка» (1988); Павловой Е.С.: «Интонация перечисления в бурятском языке» (1988), «Интонация незавершённости в бурятском языке» (1991), «Сопоставление нейтральной и модальной реализации интонационных единиц в бурятском языке» (1991) и др.

И как пишет Т.П.Бажеева, «перед исследователями звуковой системы литературного бурятского языка и его диалектов стоит задача -дать полное объективное описание основных звукотипов и их позиционных вариантов, определить интонационные рисунки различных предложений, определить характер акцентуации слова в бурятском языке, а в перспективе дать картину звуковых особенностей многочисленных говоров современного бурятского языка. Для решения этих задач необходимо как можно интенсивнее внедрять экспериментальные методы исследования, которые наряду с субъективно-слуховым анализом помогут составить чёткое представление о звучащей речи бурят» (1976, с. 160-161).

Бурятская фонетика представлена и рядом работ Раднаева Э.Р. по орфоэпии бурятского языка: «Об орфоэпическом произношении гласных в бурятском языке» (1975), «Об орфоэпическом произношении согласных в бурятском языке» (1975), «Бурятское литературное произношение» (1987), «Буряад хэлэнэй фонетикэ» (буряад хэлэнэй ба литературын таЬагай студентнэрэй хэрэглэхэ ном) - учебное пособие для студентов по фонетике бурятского языка.

Особого внимания заслуживают фонологические исследования Золхоева В.И.- ряд статей, обобщённых в монографии «Фонология и морфонология агглютинативных языков» (1980), «Гласные фонемы бурятского и русского языков» (учебное пособие для студентов отделения русско-бурятской филологии) (1980), «Система бинарных оппозиций фонем» (1996) и др.

Описание звуков бурятского языка в сравнении со звуками издавна контактирующего с ним русского языка находит отражение почти во всех исследованиях по бурятскому языку как дореволюционного, так и советского и постсоветского периодов, какому бы его уровню они ни были посвящены.

Исследования по русско-бурятской фонетике приобрели особую интенсивность в связи с необходимостью разработки методики преподавания русского языка в бурятской школе в советское время.

Однако, как указывал И.В.Баранников в своей докторской диссертации в 1969 году, «специальных работ по сопоставительному анализу звуковых систем русского и бурятского языков пока нет. Краткие сопоставительные анализы даются в работах В.Д.Кудрявцева, И.В.Баранникова, П.И.Малакшинова и в кандидатской диссертации А.В.Никорова по методике преподавания русского языка в бурятской школе.

Сравнительный анализ звуковых систем русского и бурятского языков, сделанный указанными авторами, из-за неразработанности фонетики родного языка был весьма кратким и опирался на субъективно-слуховые данные» (Баранников 1969, с.38).

Исследование звуков бурятского языка экспериментальным методом (см.:Бураев, 1959;Бураев и др.,1975;Соктоева 1983) дало возможность более научного, объективного сопоставления звукового строя сравниваемых языков.

Сопоставительная характеристика звуковых структур русского и бурятского языков с учетом данных экспериментальной фонетики, представленная в монографии И.В.Баранникова «Обучение звуковой системе русского языка в бурятской школе» (1984), несомненно, является большим достижением в решении проблемы фонетико-фонологических основ двуязычия в Бурятии.

Не отрицая функциональной роли фонемы и ее отношения к звучанию слов, - пишет И.В.Баранников, - считаем, что для первоначального обучения звуковой системе второго языка крайне необходимо выделение акустико-артикуляционных свойств звуков с учетом их функциональной значимости» (1969, с.37). Однако конкретное сопоставление акустико-артикуляционного уровня проводится без достаточного учета функциональной значимости звуков и установления причин различий в функциональной нагруженности гласных и согласных в анализируемых языках. В сопоставительном плане система дифференциальных признаков автором не рассматривается.

В целом, как справедливо указывает А.А.Дарбеева, «характерным для подобных сопоставительных работ является сопоставление звукового состава без должного учета общей системы противопоставления конститутивных дифференциальных признаков анализируемых языков. Между тем этот принцип анализа должен занять прочное место в общем ряду сопоставительно-типологических исследований.» (1984, с.55).

Монография Дарбеевой A.A. «Русско-монгольские языковые контакты в условиях двуязычия» имеет в этом плане особую значимость. В ней автор всесторонне рассматривает вопросы о языковых контактах, этнолингвистические условия формирования русско-монгольского, в том числе русско-бурятского двуязычия, явления фонетической и морфологической интерференции в структуре русских слов, адаптированных в монгольских языках.

Но при всей широкой представленности исследований в области фонетики и фонологии бурятского языка на сегодняшний день нет работ, ориентированных на изучение языка через речь, на «присутствие» носителя, создателя речи, на описание процесса речепроизводства и речевос-приятия (уже - звукопроизводства и звуковосприятия) - двух сторон речевой деятельности человека.

Данная работа представляет собой первую попытку характерологического исследования, направленного на выявление внутренней типологической специфики фонетико-фонологической системы бурятского языка как единообразия в многообразии конкретных единств, т.е. в аспекте универсального и специфического, в свете новых направлений в современной лингвистике с переориентацией с артикуляторно-акусти-ческих характеристик звука на его реальное функционирование в речи, на механизмы управления артикуляторной деятельностью и её акустическими результатами, что и определяет актуальность поставленных цели и задач в общей проблеме порождения речи.

Необходимость такой переориентации, думается, вызвана самой жизнью, практической необходимостью более эффективного преподавания бурятского языка в вузе и в школе.

Это особенно актуально в связи с расширением охвата людей, изучающих бурятский язык: если до последнего времени бурятский язык изучался только в национальных школах с бурятским составом учащихся и студентов, то на сегодняшний день преподавание бурятского языка охватывает все школы нашей республики, филологические и нефилологические факультеты БГУ, т.е. учащихся и студентов независимо от их национальной принадлежности.

Следовательно, настала необходимость пересмотра учебных программ по бурятской фонетике (вузовских и школьных) с переориентацией с «поштучной» подачи сегментных единиц на их реальное функционирование в речи, на их участие в сегментации знаковых единиц - морфемы, слова, фразы и текста.

Известно, что преподавание иностранных языков давно уже переориентировано на спонтанную речь, на осмысленное восприятие звуковых и речевых единиц «чужих» языков; именно на таком подходе построены все современные скоростные методы их изучения.

Бурятский язык для небурятоязычных учеников и студентов тоже является как бы иностранным языком.

Таким образом, обращение к теме «Речевая сегментация в бурятском языке» (в аспекте универсального и специфического) в данной работе вызвана радикальными переменами, происходящими в современной лингвистике в последние десятилетия, а именно: переходом к лингвистике антропологической (с её ориентацией на говорение и слушание), изменением объекта исследований - речевой деятельности людей, той её части, которая относится непосредственно к актам вербализации мысли и реализации интенций (намерений) говорящего в языковой форме, поисками механизмов моделирования реальных процессов порождения и восприятия бурятской речи, с одной стороны, и практическими целями преподавания бурятского языка не только в бурятской, но и в русскоязычной аудитории - с другой.

Закономерности и особенности речевой сегментации в бурятском языке даются в данной работе в сопоставлении в этом плане с русским языком, что, на наш взгляд, должно содействовать более эффективному овладению фонетико-фонологической системой бурятского языка в ходе его изучения.

Цель исследования - выявить закономерности сегментации универсальной субстанции как звучащего речевого объекта в аспекте рече-порождающего процесса на основе данных бурятской эспериментальной фонетики и проследить структурную организацию специфических языковых значений и пути их выражения в звуковой материи бурятского языка в плане детерминированности функционирования звуковых элементов, причин позиционных, комбинаторных и синтагматических закономерностей и их запретов в потоке бурятской речи.

Цель исследования обусловливает решение ряда задач:

1) проследить, какие «устоявшиеся лингвистические гипотезы» подверглись пересмотру в связи с изменением объекта, способов и характера фонетико-фонологических описаний;

2) на основе привлечения данных экспериментального исследования бурятскими учёными фонетической системы бурятского языка и её фонологической интерпретации вычленить единицы сегментации речевого потока, методики и критериев их обнаружения на уровне отдельных сегментов: слога, слова, т.е. на уровне микро-, медиасегментации;

3) выявить специфику их взаимодействия в парадигматике и синтагматике бурятского языка, в её звучащей речи;

4) определить принципы и особенности «звукового механизма» и механизма «озвучивания» звуковых единиц на материале фонетико-фо-нологической системы бурятского языка;

5) определить особенности акцентной организации бурятского слова и её закономерности в аспекте универсального и специфического.

Решение поставленных цели и задач вызвало необходимость сопоставления звуко-речевых явлений бурятского языка с теми же параметрами в других языках, в частности, в русском языке.

Этим определяется использование, наряду с индуктивным и дедуктивным методами, и типологического метода (со всеми его разновидностями) описания языкового типа как конкретной реализации универсального в специфических особенностях звукового строя бурятского языка.

Использование типологического метода, как известно, должно ответить на вопрос, в какой мере конкретный язык (в частности, бурятский) является обусловленным или необусловленным вариантами системы человеческого языка как явления действительности.

В работе используется главный приём типологического метода-сравнение с его разновидностями (контрастивным и конфронтативным).

Цель и задачи определили и структуру диссертации: состоит она из Введения, 4 глав и Заключения.

Первая глава - «Теоретические основы фонетико-фонологического описания в аспекте порождения речи».

Вторая глава - «Фонетико-фонологическое описание звукового строя бурятского языка» (артикуляционно-акустическая и фонологическая характеристика) применительно к звучащей речи.

Третья глава - «Синтагматическая фонология в аспекте порождения речи».

Четвёртая глава - «Сегментация речевого потока в бурятском языке».

Завершает работу Заключение.

Необходимость первой главы «Теоретические основы фонетико-фонологического описания в аспекте порождения речи» вызвана теми изменениями, которые произошли в подходах и методах описания фоне-тико-фонологических систем языков, их единиц в лингвистике II половины XX века; пересмотром и неоднозначным решением таких фундаментальных понятий фонологии, как понятие «фонемы», её функции, членимости-нечленимости её в нелинейной синтагматике.

Дискуссионным является понятие «мельчайшей базовой субстант-ной единицы» фонологии, понятие «дифференциальные признаки», их значимости-незначимости в сегментации речевого потока.

Не знает» однозначного решения в современной лингвистике и структура слога, понятие слоговой границы и её принципов в пределах фонетического и морфологического слова.

Широко обсуждаются в современной лингвистике и вопросы просодической и интонационной организации слова и высказывания, единиц интонации, проблемы сверхфразовых единиц.

Вторая глава - «Фонетико-фонологическое описание звукового строя бурятского языка» (артикуляционно-акустическая и фонологическая характеристика) посвящена анализу вокализма и консонантизма, тех звуковых элементов, которые собственно структурируют знаковые единицы бурятского языка. На основе данных бурятской экспериментальной фонетики даётся описание гласных и согласных фонем и их фонетических коррелятов в плане детерминированности их «поведения» в потоке речи, выявления «полезных» признаков в их артикуляторно-акустических характеристиках, причинной обусловленности «допущений» и многочисленных «запретов» в позиционных и комбинаторных условиях их реализации в потоке речи.

В третьей главе - «Синтагматическая фонология бурятского языка в аспекте порождения речи» рассматриваются гласные и согласные фонемы и их звуковые реализации с точки зрения их коартикуляционных и позиционных возможностей, разрешённых или не разрешённых артикуляционной базой бурятского языка при озвучивании знаковых единиц.

Допустимые или недопустимые сочетания фонем в пределах бурятского фонетического и морфологического слова в разных позициях (в начале, середине и конце слова) рассматриваются на общем фоне закономерностей сегментной организации слова, регулируемой артикуляционной базой бурят, морфологическим строем и всей системой фонетико-фонологического строя бурятского языка.

Четвёртая глава - «Сегментация речевого потока в бурятском языке».

Бурятская фонетическая система (как и всякая другая) - это специфический способ сегментации универсальной субстанции и вычленяемых речевых единиц, предполагающая их иерархию в потоке речи: слог -слово - фраза (высказывание) - сверхфразовые единицы.

На этапе сегментации слова вступают в силу два фактора: включённость смысла, семантической информации, и особенности структурной организации слова, диктуемой «образом результата».

В бурятском языке организующим началом в сегментации слова является сингармонизм, который выполняет две функции: с одной стороны, обеспечивает цельность и отдельность слова, с другой,- представляет собой соответствующий сингармонический уклад, который регулирует всю последовательность звуковых цепочек, создающих звуковую оболочку слова.

Исследование по сегментации бурятского речевого потока проводилось в аспекте общей проблемы порождения речи, механизма речепо-рождающего процесса в модели речевой деятельности человека, того, что делает говорящий и какие стратегии используются им в процессе создания высказывания, которые в терминах современной науки называют когнитивными.

С точки зрения когнитивного подхода порождение речи рассматривается на этапах её зарождения (предречевых, доречевых), т.е. зарождения замысла речи и формирования дальнейшей его (замысла) объективации в виде слова и предложения.

Бурятский язык, его фонетико-фонологическая система представляют собой специфический способ сегментации речевого потока.

Как происходит объективация замысла говорящего, какие этапы проходит процесс озвучивания объекта речи, в чём специфика вычленения и организации речевых сегментов в бурятском языке, каков меха

22 низм структурализации знаковых единиц - эти и многие другие вопросы, определяющие процесс порождения речи в бурятском языке, - в центре внимания в этой главе.

Результаты наблюдений и анализа звуковых и речевых сегментов в аспекте микро-,медиасегментации обобщены в заключении, которое завершает работу.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Речевая сегментация в бурятском языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Анализ звуковой системы бурятского языка с позиций порождения речи был проведен с учетом следующих положений современной лингвистики:

1) Объектом современной лингвистики является деятельность людей, та её часть, которая относится непосредственно к актам вербализации мысли и реализации интенций говорящих в языковой форме.

2) Существеннейшим вопросом речевой операции становится преобразование элементов плана содержания в план выражения, т.е. преобразование семантической информации в речевой сигнал и его обратный путь.

3) Ориентация на моделирование реальных процессов говорения и понимания выдвигает на первое место вопрос об устройстве фонетического компонента, о механизмах управления артикулятор-ной деятельностью, чтобы обеспечивалась сложная по координированное™ и вариативности двигательная деятельность органов речи.

4) Процесс речеобразования предполагает не только сам процесс артикуляции и её акустических эффектов, но прежде всего учёт довербального этапа, когда формируется замысел речи, построения в мозгу программы артикуляторных операций, - соответствующих данной ситуативной задаче, превращения её (задачи) в некоторую последовательность артикуляторных движений и образование речевого сигнала, по времени совпадающее с артикуляторными процессами, т.е. сама языковая реализация- «озвучивание».

2. Рассмотрение бурятской фонетико-фонологической системы на основе данных экспериментальной фонетики и фонологических исследований в рамках когнитивной лингвистики с переориентацией с артикуляционно-акустических характеристик отдельных сегментов на звучащую реЧь позволил сделать следующие выводы:

1) Бурятская фонетико-фонологическая система представляет собой специфический способ экстернализации речевого сигнала как цепочки команд, организованных мозгом для реализации семантической информации.

2) Экстернализация речевого сигнала начинается с объекта, подлежащего озвучиванию, с «образа результата», который приводит в движение звукопроизводящий аппарат в начале своего движения и звуковоспринимающий - в конце своего пути.

3) Стартовой ступенью в сегментации бурятского слова как знаковой единицы является сингармонизм, его сингармонические модели, строго регламентирующие функционирование всех звуковых единиц в потоке речи, не допускающие «вторжение» элементов одной модели в другую.

4) Твёрдорядная или мягкорядная модель сегментации слова обеспечивается соответствующим укладом речедвигательного аппарата и резонирующей полости:

- твёрдорядная модель охватывает зону нижнего подъёма и заднерядного положения языка в резонаторе;

- мягкорядная - соответственно «оставшуюся» зону передне-средне-рядной и верхней локализации языка, обеспечивая тем самым узкорастворность резонирующей полости по сравнению с твёрдорядной моделью, которая характеризуется в целом широко-растворностью резонатора.

5) Доминирующим сегментом в вокальной оси бурятского слова считается гласный первого слога, который регламентирует качество гласных последующих слогов.

6) Основную функциональную нагрузку в звучащем слове несут гласные сегменты, которые «диктуют» свои условия и определяют вариативность согласных фонем почти по всем конституирующим их признакам.

7) Примат гласных в речевой цепи в бурятском языке определяет вокалический характер его фонетико-фонологической системы, который проявляется и в репертуаре гласных фонем - 17, и в фонетической и фонологической устойчивости, т.е. относительной независимости от консонантного окружения в отличие, например, от русского языка, где широко представлено аллофоническое варьирование гласных в зависимости от позиции и от консонантных «соседей», в особенности от «соседа» слева. При этом степень этой «зависимости» (особенно после мягких) в руоском языке настолько велика, что аллофоны одной и той же фонемы в речевой цепи могут физиологически не иметь ничего общего между собой, что рассматривается как редукция гласных.

8) Редукция гласных фонем в непервых слогах (в слабой позиции) свойственна и бурятскому языку, но она имеет иной характер, чем в русском языке.

По данным «Атласа звуков бурятского языка» (1975), эта редукция проявляется в некотором ослаблении напряжения резонирующей полости, что не меняет качество гласных звуков ни по каким параметрам.

Редуцированные оттенки кратких гласных появляются в основном под влиянием аккомодирующего влияния согласных по месту образования, что выражается в незначительном движении по горизонтальному и вертикальному положению языка, но в рамках фонологической рядности и характеристик по подъему языка. Различие между оттенками очень незначительно и на фонемный статус фонем не влияет - гласные всегда различимы.

Особую «стойкость» проявляют долгие гласные - никакому влиянию ни слева, ни справа они не подвергаются. Эта особенность бурятских гласных фонем, естественно, поддерживается законом сингармонизма, тем укладом, который задан всему слову.

Не меняют качества бурятских гласных и сочетания с мягкими согласными, появляются только «/»- образные оттенки, но также в пределах фонологических характеристик.

9) Фонологическая интерпретация вокалической системы бурятского языка также свидетельствует о достаточно большом их репертуаре в области вокализма - по пяти признакам они противопоставлены: по горизонтальному движению языка (по ряду), по вертикальному его движению (по подъёму), по временной протяжённости (по долготе- краткости), по лабиализованности-нелабиализованности и по характеру уклада артикулирующих органов, по которому гласные вступают в оппозицию монофтонги-дифтонги.

Ни по одному из этих признаков бурятские гласные фонемы в потоке речи не «нейтрализуются»; аллофоническое варьирование кратких гласных по ряду (особенно гласной <а>) в зависимости от места образования согласных в пределах слова не «стыкуется» с аллофонами других гласных фонем в'пределах и слога, и слова, что объясняется тем, что при коартикулировании с другими звуковыми элементами гласные не изменяют своих стационарных участков, «видоизменениям» подвергаются только переходные участки, что не нарушает их фонемной отнесённости.

10) Фонологическая интерпретация консонантной системы бурятского языка характеризуется специфическими особенностями: а) оппозиция «твёрдость-мягкость» реализуется как закономерность только в позиции перед гласными, причём только перед долгими монофтонгами (в контакт с краткими монофтонгами (за некоторым исключением), дифтонгами и долгой <вв> они вообще не вступают); твёрдые согласные реализуются в двух оттенках: в твёрдых - в сочетании с твёрдорядными гласными, в смягчённых - в контакте с мягкорядными, что позволяет говорить о действии в бурятском языке принципа слогового сингармонизма; б) Оппозицию «глухость-звонкость» бурятские учёные (правда, не все) рассматривают как интегральный признак, сопутствующий другой оппозиции - «сильные-слабые», и это, на наш взгляд, подтверждается функционированием согласных фонем на уровне слога и слова, где глухие и звонкие оттенки всегда позиционно закреплены: оппозиция «глухость-звонкость» представлена только перед гласными, их глухие и звонкие оттенки проявляются в уподоблении «соседу» справа в консонантных группах, но при неизменности характеристик по силе-слабости;

Наличие в бурятском консонантизме оппозиции по степени напряжённости артикулирующих органов принимается не всеми фонетистами, но и среди тех, кто признаёт фонологическую значимость этой оппозиции есть разногласия, они касаются степени напряжённости, по которой одни учёные (например, И.Д.Бураев) выделяют «сильные-слабые», другие - «слабые- сверхслабые», т.е. вообще отрицают наличие сильной артикуляции (С.П.Соктоева). Однако наличие оппозиции «сила-слабость» (или слабость-сверхслабость), на наш взгляд, несомненно, что подтверждается «поведением» согласных в финале слова и в коартикуляционных процессах в консонантных группах; в) по признакам «место образования» и «способ образования» бурятские согласные часто «выходят» за рамки чёткой локализации и способов преодоления преграды в зависимости от вокального окружения, в результате чего может измениться либо активный действующий орган (например, у палатализованных передне-среднеязычных и заднеязычно-увулярных), либо согласные (слабые) проявляются в смычных и щелевых оттенках; г) оппозиция «шумность-сонорность», построенная на сочетании тоновых и шумовых компонентов, также не стабильна в бурятском языке. Так бурятские сонорные часто реализуются без тонового компонента, что сближает их с шумными, но разграничиваются они с последними в таких случаях характером и очень малой степенью шумовых составляющих.

Таким образом, консонантная сегментация бурятского слова подтверждает ведущую роль гласных в речевой цепи: артикуляционная характеристика согласных «изобилует» их аллофоническим варьированием по всем кардинальным признакам в зависимости от качества коартикулирующих с ними гласных, их твёрдорядности и мягкорядности и позиции в слове.

Думается, прав В.Я.Плоткин (1993), когда пишет о том, что при описании механизма озвучивания слова нет необходимости говорить о значимости и незначимости тех или иных «различительных признаков»: значимо всё, что принимает участие в материализации конкретного речевого сигнала, конкретной значимой единицы.

3. В современных исследованиях произошла и переориентация относительно объекта анализа - с отдельно взятых сегментов и их комбинаций - на уровень синтагматики слова в целом.

1) В бурятском языке, где функциональная нагрузка больше падает на гласные, чаще встречаются сочетания типа ГС (гласный+согласный) и наоборот, консонантные сочетания встречаются значительно реже, а сочетания гласных вовсе исключены.

2) Известное <<приспособление» к качеству гласного, как было указано, испытывают почти все признаки согласных: твёрдость -мягкость, глухость - звонкость, сила - слабость, а также характеристики по месту и способу образования, в зависимости от качества последующего гласного: их долготы - краткости, твёрдо - мягкорядности, а также того, монофтонги или дифтонги соседствуют с согласными.

3) Консонантные сочетания в силу вокалического характера бурятской звуковой системы представлены только интервокальными двухфонемными в пределах корневой морфемы комплексами, в начале и конце слова они исключены.

4) Характер «сцепления» согласных в бурятском языке определён фонологической значимостью признака «напряжённость-ненапря^жённость», по которому они разграничиваются на сильные и слабые при сопутствующем характере глухости-звонкости.

5) Члены консонантных групп в бурятском языке располагаются по принципу от слабого к сильному, т.е. по принципу возрастающей напряжённости и звучности: первый член консонанса всегда слабее «соседа» справа.

Сочетания глухих (сильных) в бурятском языке отсутствуют как противоречащие возрастающей напряжённости. Наличие консонантных групп типа с/и, шт, сх, шх, не противоречит указанной закономерности, поскольку первые проточные члены уступают пре-вокальным и по напряжённости, и по* звучности.

4. Анализ слоговой структуры бурятского слова с точки зрения его сегментации свидетельствует о том, что общая закономерность, свойственная всем языкам, - спад артикуляторной напряжённости от начала слова к его концу проявляется с достаточно большой степенью реализованности:

1) в бурятском языке абсолютное большинство слогов открытое;

2) закрытые слоги, как конечные, так и неконечные, завершаются слабыми смычными <б>, <г>, <д> и сонорными, которые в конечном слоге всегда глухие, т.е. полностью «теряют» тоновый элемент и характеризуются очень слабыми шумовыми компонентами (с едва заметной смычкой, размыкание которой не всегда ощущается - см.:Атлас.).

Абсолютное отсутствие в финали бурятского слова мягких согласных, которые требуют дополнительных усилий - среднеязычной артикуляции, надо думать, тоже связано с максимальным спадом артикуляторной напряжённости.

Любой (конечный и неконечный) закрытый бурятский слог не представлен щелевыми согласными (сильными и слабыми) в своей финали. Это, думается, тоже вызвано тем, что щелевые в своей артикуляции требуют относительной временной протяжённости, чего бурятский слог тоже не допускает.

В связи с этим можно констатировать, что финаль бурятского слога и слова исключает не только сильную артикуляцию по напряжённости, но и количественные характеристики.

Неконечный бурятский закрытый слог характеризуется теми же признаками, что и конечный: минимальными составляющими по напряжённости (те же <б>, <г>, <д> и сонорные) в его завершении, отличается варьированием сегментов по глухости - звонкости - могут проявляться в глухих и звонких оттенках в зависимости от качества по этому же признаку консонантного начала следующего слога.

Так же, как и конечный, неконечный слог в своём конце «избегает» мягких согласных за малым исключением: только <д'> в сочетании с <д:> и плавные сонорные <р'>, <л'> могут наличествовать в этой позиции.

Максимальный спад артикуляторной напряжённости, думается, компенсируется в конце слова некоторым повышением тона на гласном конечного слога, иначе конечные сегменты будут в потоке речи неразличимы. Такое явление отмечается и в других языках, в частности, в русском.

15. Современное фонетическое описание, ориентированное на моделирование реальных процессов говорения и понимания, предполагает принципиальное изменение характера описания фонетической системы любого языка, решение вопроса об устройстве фонетического компонента в модели речевой деятельности человека.

Существенными для описания внутренних механизмов речи оказываются те аспекты процесса создания высказывания, которые в терминах современной науки называют когнитивными, и порождение речи рассматривается на этапах её зарождения (предречевых и доречевых), т.е. зарождения замысла речи и формирования дальнейшей его (замысла) объективизации в виде слова и предложения.

Процесс сегментации звучащего слова (или текста) не реализуется последовательно - сегмент за сегментом (только в линейном плане), есть и нелинейные сегменты, в которые (линейные и нелинейные) вычленяются в разном порядке, но одновременно.

Бурятская фонетическая система (как и всякая другая) - это специфический способ сегментации универсальной субстанции и вычленяемых речевых единиц в потоке речи.

Сегментация речевого потока йредполагает следующие этапы: слог - слово - фраза (высказывание) - сверхфразовые единицы.

Начинается речевой поток, как известно, с сегментации слога -мельчайшей, далее нечленимой единицы: слог можно расчленить на его составляющие, но тогда исчезает звуковой поток.

Структура слога в бурятском языке относительно проста, она представлена типами Г, ГС, СГ, СГС, т.е. универсальным минимумом.

Позиционно слоги типа Г и ГС возможны только в анлауте слова в силу отсутствия в его пределах каких-либо вокальных групп (сочетаний гласных).

Слоги СГ и СГС встречаются в любой позиции слова: в начале, в середине и конце.

Формирует слоги бурятский язык по своим правилам, «исходя» из возможностей своей артикуляционной базы: допускает открытые и закрытые слоги; закрытые слоги возможны и в конечной, и в неконечной позициях (в отличие, например, от русского слога); слогоносителем бурятского слога всегда является только гласный; никаких консонантных сочетаний в свои пределы не допускает.

Фонематика согласных компонентов слога, в силу своего «зависимого» характера, представляет собой довольно пёструю картину: нет стабильности ни по локализации, ни по способу преодоления преграды, ни по твёрдости-мягкости, ни по силе-слабости, глухости-звонкости; причина такой нестабильности - качество соседствующих гласных компонентов слога.

16. Каждый язык характеризуется специфическим способом сегментации слова: в русском - ударение, в бурятском - сингармонизм.

Сингармоническую модель бурятского слова формирует особая, характерная только ей артикуляционная база.

Для артикуляционной базы бурятского языка характерно наличие двух взаимно исключающих друг друга систем укладов органов речи при сегментации слов - твёрдорядный и мягкорядный.

Сущность сингармонизма определяется в лингвистике как значимость качества гласных подчинённых слогов от качества гласного господствующего слога или уподобления гласных подчинённых слогов гласным господствующего слога.

Господствующим, независимым (доминирующим) компонентом признаётся гласный первого слога, который определяет весь вокальный состав слова в целом: если гласный первого слога узкий, то и последующие слоги тоже будут с узкими гласными; от широты первослогового гласного будет зависеть широта гласных всех остальных слогов.

В рамках когнитивного подхода речевой процесс начинается с появления замысла (интенции, намерения) говорящего, на следующем этапе этот замысел формируется в определённые фреймы, сценарии, результатом которых становится «образ результата».

На основе «образа результата» мозг на следующем этапе даёт стартовую команду к звукопроизводящим органам.

Процесс вербализации, «материализации» замысла говорящего, «образа результата» приходится уже на долю механизма озвучивания, собственно физиологии речи.

Первый этап - это нервно-мышечная импульсация: начало движения воздушного потока в гортани, подключение или неподключение голосовых связок, определённая настройка резонирующей полости рта, наличие или отсутствие преграды на пути движения воздушного потока, способ преодоления преграды при её наличии; следующий этап - звук, образованный в результате этой нервно-мышечной импульсации, а затем уже'вступает в действие звуковос-принимающий процесс тоже в нервно-мышечной импульсации.

Таким образом, функция звука - быть переносчиком сигнала, при этом стадия нервно-мышечной импульсации первична, звук -вторичен, хотя и реализуются они одновременно. Кроме того, несколько субстантных импульсов группируется в один блок, «контингент движений», запускаемый одной командой, которая, в свою очередь, автоматически активирует всю цепочку команд для отдельных, сведённых в «контингент» движений.

Отправной точкой в этой стартовой команде становится доминирующий компонент, в бурятском языке гласный первого слога, автоматически вызывающий совокупность подкоманд для сегментации всего слова, тех его сингармонических моделей, которые допускает артикуляционная база бурятского языка.

Если доминирующим компонентом «образа результата» оказывается слог с гласным твёрдого ряда, (широкие <а>, <а:>, <ш>, <о>, <о:>, <ои>, в этом ряду узкие <у>, <у:>, <уи>, то срабатывает твёрдорядная сингармоническая модель, которая не пускает в свои пределы гласные противоположной модели (мягкорядной), если гласным первого слога слова является гласный мягкого ряда (э, э:, уу у:, вв), то срабатывает мягкорядная сингармоническая модель: весь гласный состав слова будет представлен этими гласными.

Гласные нейтрального ряда и, и:, индиферентные к твёрдо-мягкорядности уклада артикулирующих органов, несвободны тем не менее в своём функционировании; их употребление позиционно закреплено: в первом слоге твёрдорядного слова употребляется только краткая /и/; в первом слоге мягкорядного слова - только долгая /и:/; в непервых слогах могут употребляться краткая и долгая фонемы независимо от отнесённости слов по ряду.

Внутри каждого из сингармонических укладов срабатывают свои закономерности расположения гласных фонем.

В целом по данным Бурятско - русского словаря (Черемисов 1973) основной массив бурятской лексики структурируется последовательностью а, аа, аэ; о, оо, оэ; э, э, ээ с теми же гласными в непервых словах; слова с начальными у, уу, уи; у, уу, уи имеют тенденцию к снятию напряжения и разогублению; структуры с последовательностью а, аа, аэ-^уу, о, оо, оэ-^уу, э, ээ->уу представлены в основном в производных основах (при слово-формообразовании).

Таким образом эта строгая регулировка состава гласных продиктована при сегментации слова наличием двух сингармонических укладов в бурятском языке, в свою очередь определяющихся особенностями его артикуляционной базы, которая характеризуется «отсутствием» сильных настроек, фиксированным положением «говорильного» аппарата, что вызывает особую устойчивость ведущих сегментов - гласных, их фонемно-звуковую стабильность: фонетические корреляты фонем соответствуют в потоке речи их фонемному статусу. Аллофония гласных, в сильной позиции связана с местом образования консонантов, в слабой позиции - с ослаблением напряжённости артикулирующих органов, но в том и в другом случае не выходит за рамки рядности и характеристик по вертикальному положению языка, долготы-краткости, огубленности-неогубленности, оппозиции «монофтонги-дифтонги» (за некоторым исключением, когда дифтонги монофтонгизируются).

Консонанты, напротив, в силу своего зависимого характера, как было указано, в потоке речи варьируют по всем конституирующим признакам, но тоже в рамках фонемной целостности.

Следовательно, прав В.Я.Плоткин в том, что в потоке речи становится неважным релевантность- нерелевантность тех или иных дифференциальных признаков: в процессе порождения речи именно фонетические реализации приобретают первостепенную важность.

17. В каждом языке есть необходимость акцентной организации фонетического слова;в западноевропейских языках, в том числе в русском, эту функцию выполняет словесное ударение, в агглютинативных языках, в том числе и в бурятском, - сингармонизм.

Словесное ударение и сингармонизм обеспечивают цельность и отдельность слова в этих языках.

Традиционно считалось, что гласный ударного слога в русском языке регулирует качество гласных в безударных слогах.

В современной интерпретации ударные и безударные слоги имеют абсолютный характер: каждый из них характеризуется своими качественными и количественными признаками. Другое дело,

256 что ударный слог является показателем, сигналом для определения качества безударных слогов.

В бурятском языке эту функцию выполняет сингармонизм: определённый сингармонический уклад при произнесении слова обеспечивает его цельность и отдельность, и является одновременно, на наш взгляд, демаркационным сигналом - всё слово, а не его отдельный сегмент или какой- либо фонетический признак.

Аналога русскому словесному ударению, на наш взгляд, в бурятском языке нет.

В целом, в механизме сегментации речевого потока в аспекте универсального и единичного, бурятский язык представляет собой специфический способ организации звуковых сегментов в знаковую единицу, по-своему воплощает план содержания в план выражения.

Список научной литературыБухаева, Октябрина Доржиевна, диссертация по теме "Монгольские языки"

1.Абашеев Д.А. Заметки по говору байкало - кударинских бурят //Записки БМ НИИК,- Улан - Удэ, Бурмонгизд, 1956, вып. 21,- С. 132-145.

2. Абашеев Д.А. Тункинский говор //Исследование бурятских говоров. Вып. 1,- Улан Удэ, 1965,- С. 3 - 34.

3. Аванесов Р.И. Русское литературное произношение.- М.: Просвещение, 1984.- 384с.

4. Аванесов Р.И. Фонетика современного русского литературного языка,-М., 1956,-240 с.

5. Аполлонская Т.А., Глейбман Е.В., Маноли И.З. Порождающие и распознающие механизмы функциональной грамматики.- Кишинёв, 1987.

6. Арутюнова Н.Д. О фонетической организации языка и иерархии его грамматических границ //Фонетика, фонология, грамматика.- М., 1971,- С. 26-33.

7. Арутюнова Н.Д. Функция языка //Русский язык. Энциклопедия.-М., 1979.

8. Бадмаев А.Р. Малошумные согласные 2-ой и 3-ей артикуляции в цонгольском диалекте бурятского языка //Сибирский диалектологический сборник (на материале языков коренных народов Сибири).- Новосибирск, 1980.- С. 128-135.

9. Бадмаев А.Р. О современной языковой ситуации у бурят //Исследования по языкам народов Сибири (Сб. Научных трудов).- Новосибирск, 1977.

10. Бадмаев А.Р. Согласные 4-ой артикуляции в цонгольском диалекте бурятского языка (по данным статического рентгенографирования)

11. Фонетические исследования по сибирским языкам (сборник научных трудов).- Новосибирск, 1980,- С. 150-158.

12. Бажеева Т.П. Библиография публикаций по фонетике бурятского языка // Сибирский фонетический сборник.- Улан-Удэ, 1976.-С. 162174.

13. Бажеева Т.П. Фонетические исследования по бурятскому анализу// Сибирский фонетический сборник,- Улан-Удэ, 1976.- С. 147-161.

14. Баранников И.В. К вопросу об освоении бурятами русских звуков //Развитие литературных языков народов Сибири в советскую эпоху.-Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1965.- С. 173-187.

15. Баранников И.В. Научные основы обучения звуковой системе русского языка в бурятской школе. Автореф. докт. дис.- М., 1964.

16. Баранников И.В. Обучение звуковой системе русского языка в бурятской школе.- Улан-Удэ, 1965,- 142с.

17. Бертагаев Т.А. Заметки лингвиста о хоринском говоре //Записки ГИЯМИ. Вып. 1,-Улан-Удэ, 1936.

18. Бертагаев Т.А. Количественные чередования гласных и анлаут в монгольских языках//ВЯ, 1971, №6.

19. Бертагаев Т.А. Сингармонизм, ударение и изменение звукового строя языка//ВЯ, 1968, №2.-С. 106-111.

20. Бертагаев Т.А. Чередование фонем и сингармонизм в агглютинативных языках //Морфологическая типология и проблемы классификации языков, М.-Л: Изд-во АН СССР, 1965.

21. Блохина Л.П. Просодические характеристики речи и методы их анализа.-М., 1980.

22. Богданова Н.В., Таалманн Т.К. Опыт описания фонетических характеристик эстонской спонтанной речи (в сопоставлении с русской) //Проблемы фонетики. II,- М., 1995,- С. 112-118.

23. Богомазов Г.М. Дистрибутивная классификация двучленных сочетаний согласных в русской речи и её функциональная основа //Экспериментальная фонетика и обучение произношению.- М., 1976,- С. 56-61.

24. Богомазов Г.М. К вопросу о функциях русского словесного ударения //Фонология и просодия слова,- М.Д984.-С.84-90.

25. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по языкознанию, т. I, II.- М., 1963.

26. Бодуэн де Куртене И.А. Введение в языкознание.- Пг, 19131914.

27. Бондарко Л.В. Звуковой строй современного русского языка. -М.: Просвещение, 1977.- 176 с.

28. Бондарко Л.В. Слоговая структура речи и дифференциальные признаки фонем. Автореф. докт. дис. Л., 1969,- 32 с.

29. Бондарко Л.В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи.- Л.: Изд-во ЛГУ, 1981.- 200 с.

30. Бондарко Л.В. К проблеме соотношения универсальных и идио-этнических аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических значений//ВЯ, 1992, №3.

31. Бондарко Л.В., Вербицкая Л.А., Гордина М.В. Стили произношения и типы произнесения //ВЯ, 1974, №2.- С. 64-70.

32. Бондарко Л.В., Вербицкая Л.А., Зиндер Л.Р. Акустические характеристики безударности //Структурная типология языков,- М., 1966.-С. 56-64.

33. Бондарко Л.В., Павлова Л.П. О фонетических критериях при определении места слоговой границы //Русский язык за рубежом,- М., 1967. №4.

34. Будаев Б.Ж. Акцентуация бурятского языка.- М., Наука, 1981,110с.

35. Будаев Б.Ж. Позиционная закреплённость ударения в бурятском языке //Звуковой строй монгольских языков.- Улан-Удэ, 1989,- С. 131136.

36. Будаев Б.Ж. Ритмика однослогов в бурятском языке //Сибирский фонетический сборник,-Новосибирск, 1983.-С. 153-155.

37. Будаев Б.Ж. Синтагматическое ударение в бурятском языке. Понятие синтагмы. Отличие её от слова, словосочетания, фразы. //Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири,- Новосибирск: Наука, Сиб. отд. 1986,- С. 52-58.

38. Будаев Б.Ж. Словесное ударение в монгольском языке (физические характеристики) //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона.- Улан-Удэ, 1991.- С. 150-160.

39. Будаев Ц.Б. Цонгольский говор //Исследование бурятских говоров. Вып. 1. Изд. БИОНБФ СО АН СССР,-Улан-Удэ, 1965.-С.151-186.

40. Бураев И.Д. Длительность гласных и согласных звуков байкало-кударинского говора бурятского языка //Сибирский фонетический сборник,- Улан-Удэ, 1976,- С. 34-42.

41. Бураев И.Д. Звуковой состав бурятского языка,- Улан-Удэ, 1959,194с.

42. Бураев И.Д. Краткий обзор работ по фонетике бурят-монгольского языка //Сборник трудов по филологии. Вып. 3,- Улан-Удэ, 1958,- С. 113-132.

43. Бураев И.Д. Некоторые фонетические особенности говора ала-ро-унгинских бурят //Исследование бурятских говоров. Вып. II.- Улан-Удэ, 1968.-С. 117-135.

44. Бураев И.Д. Сартульский говор //Исследование бурятских говоров. Вып. 1,- Улан-Удэ, 1965,- С. 112-130.

45. Бураев И.Д. Сингармонизм признак артикуляционной базы языка (отдельный оттиск) //Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири-Новосибирск ,1986.-22 с.

46. Бураев И.Д., Бажеева Т.П., Павлова Е.С. Атлас звуков бурятского языка.- Улан-Удэ, 1975.- 72 с.

47. Бурачева E.H. Природа, прогнозирование и пути устранения акцента//РЯНШ, №7,-М., 1982,-С. 57-60.

48. Бухаева О.Д. Интерференция и её виды (очерк) // Вопросы бурятско-русского двуязычия.-Улан-Удэ,1996.-С.23-31.

49. Бухаева О.Д. К вопросу об акцентной организации слова в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия. Вып.2,-Улан-Удэ, 1998,-С.53-59.

50. Бухаева О.Д. Консонантные модальные категории в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско-русского двуязычия. Вып.2.- Улан-Удэ, 1998,-С.26-34.

51. Бухаева О.Д. О лексическом взаимодействии русского и бурятского языков (на материале диалектной лексики)//Русские говоры Забай-калья.Улан-Удэ,1995.-С.40-49.

52. Бухаева О.Д. О некоторых произносительных ошибках в устной русской речи студёнтов-бурят и путях их преодоления //Вопросы бурятской филологии. Вып. IV,- Иркутск, 1975,- С. 85-90.

53. Бухаева О.Д. О нормах сочетаемости согласных фонем в русском и бурятском языках //Звуковой состав монгольских языков,- Улан-Удэ, 1989,- С. 32-43.

54. Бухаева О.Д. О сегментной организации слова в бурятском и русском языках //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона,- Улан-Удэ, 1991,- С. 57-77.

55. Бухаева О.Д. О словесном ударении в русском и бурятском языках // Вопросы бурятско русского двуязычия.- Улан-Удэ, 1996. -С.3-13.

56. Бухаева О.Д. Особенности категории твёрдости-мягкости в бурятском языке //Вопросы бурятской филологии и литературоведения.-Иркутск, 1980,- С. 44-53.

57. Бухаева О.Д. Произношение русских начальных и конечных сочетаний согласных при реализации в устной речи бурят //Вопросы преподавания русского языка в условиях русско-бурятского двуязычия. -Иркутск, 1981.-С. 24-34.

58. Бухаева О.Д. Работа по преодолению акцентных явлений в русской речи студентов-бурят(на материале свистящих и шипящих в русском и бурятском языках //Вопросы бурятско русского двуязычия. -Улан-Удэ, 1996,- С. 13-23.

59. Бухаева О.Д. Сегментация речевого потока в бурятском языке.-Улан-Удэ, 1998.-101с.

60. Бухаева О.Д. Свистящие и щипящие в русском и бурятском языках (к вопросу о преодолении акцента) //Вопросы преподавания русского языка в национальном вузе.- Иркутск, 1985.- С. 3-11.

61. Бухаева О.Д. Типологическое сопоставление фонем и их сочетаемости в русском и бурятском языках,- Новосибирск, 1991.-132с.

62. Бухаева О.Д. Слоговая структура в бурятском и русском языках //Вопросы бурятско русского двуязычия.-Улан-Удэ, 1998.-С.34-53.

63. Бюраева Э.И. Интонационная характеристика повествования в бурятском языке //Исследования по фонетике языков и Диалектов Сибири.- Новосибирск: наука, Сиб. отд., 1986,- С. 43-52.

64. Бюраева Э.И. Мелодемы простых нераспространённых повествовательных монологических предложений в бурятском языке //Сибирский фонетический сборник.- Улан-Удэ, 1976,- С. 99-122.

65. Бюраева Э.И. Основные типы интонационных единиц и их употребление в бурятском языке //Фонетические структуры в сибирских языках.- Новосибирск, 1986,- С. 116-124.

66. Бюраева Э.И. Просодические средства выражения объективной модальности в бурятском языке //Звуковой строй монгольских языков.-Улан-Удэ, 1989.-С.84-100.

67. Бюраева Э.И. Ритмомелодика простых нераспространённых предложений бурятского языка.- Улан-Удэ, 1978.

68. Бюраева Э.И. Роль интонации в оформлении побудительных предложений бурятского языка //Сибирский фонетический сборник.-Новосибирск, 1983.-С. 156-158.

69. Бюраева Э.И. Роль интонации в формировании прагматических типов высказываний в бурятском языке //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона.-Улан-Удэ, 1991.

70. Бюраева Э.И. Соотношение интонационных и синтактико-сегментных единиц бурятского языка //Фонетика и грамматика языков Сибири,- Новосибирск ,1988,- С. 100- 111.

71. Бюраева Э.И., Павлова Е.С. Мелодемы простых нераспространённых общевопросительных предложений в бурятском языке //Сибирский фонетический сборник.- Улан-Удэ, 1976.- С. 123-146.

72. Вербицкая JI.A. Звуковые единицы русской речи и их соотношения с оттенками и фонемами: Автореф. канд. дис.- Л., 1965,- 20с.

73. Вербицкая JI.A. Русская орфоэпия.- Л., 1976,- 124с.

74. Виноградов В.А. Консонантизм и вокализм русского языка.-М.: МГУ, 1971.- 84с.

75. Виноградов В.А. Сингармонизм и фонология слова. Автореф. канд. дис.-M., 1966.

76. Виноградов В.А. Структура признака //Проблемы фонологии и морфонологии,- М., 1974.

77. Виноградов В.А. Проблемы русской стилистики,- М., 1981.

78. Вовк П. С. Использование палатографирования для определённой последовательности постановки русских согласных индонезийцам //Вопросы обучения русскому произношению.- М.: МГУ, 1978,- С. 57-65.

79. Выготский Л.С. Мышление и речь (Избранные психологические исследования).- М., 1956.

80. Гаджиева Н.З. К истории анлаута в тюркских языках //Тюркологические исследования.-М.: Наука, 1976.- С. 77-93.

81. Галсан С. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков. Ч.1.- Улан-Батор, 1975.

82. Герасимович Л.И. Монгольское стихосложение.- Л., 1975. Гер-ганов E.H., Николова Ц.С., Терёхина А.Ю. и др. Исследование восприятия звуков методами многомерного шкалирования (на мат-ле болг. согл.) //Звуковой строй языка,- М., 1971,- С. 58-67.

83. Горшкова К.В. Заметки о фонологии в контексте современной научной парадигмы //Вестник МГУ, Сер.9. Филология. 1996,№2.-С.66-76.

84. Грачёва O.A. Фонологические аспекты изучения русских флексий //Фонология и просодия слова.- М., 1984,- С. 112-116.

85. Григорьев В.П. «Словарь лингвистических терминов» Е.Д. Поливанова//Вопросы языкознания. 1960. №4.

86. Гумбольт В. Избранные труды по языкознанию.- М., 1984.

87. Дамдинов Д. Г. Этно-лингвистический очерк хамниганекого говора//Исследование бурятских говоров. Вып. «. 1968.- С. 74-116.

88. Дарбеева A.A. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Фонетика,- М.: Наука, 1996.- 170с.

89. Дарбеева A.A. О некоторых фонетических свойствах парных слов в бурятском языке //Краткие сообщения Института народов Азии, монголоведение и тюркология, №83, 1964 С. 49-56.

90. Дарбеева A.A. Предварительные данные о языке нижнеудин-ских бурят //Труды БКНИИ СО АН СССР. Серия востоковед. Вып. 3,-Улан-Удэ, i960,- С. 118-126.

91. Дарбеева A.A. Русско-монгольские языковые контакты в условиях двуязычия.-М., 1984,-402с.

92. Дербилов A.JI. Соотношение признаков количества и качества в системе гласных немецкого языка. Автореф. канд. дис,.- М., 1972,- С. 22.

93. Дукельский Н.И. Принципы сегментации речевого потока.- М., 1971,- 386с.

94. Дырхеева Г.А., Бухаева О.Д. Статистико-комбинаторная характеристика парадигм сочетающихся согласных в бурятском языке //Исследования по бурятской филологии.- Улан-Удэ, 1978,- С. 86-103.

95. Есенова Т.С. Изменение основных параметров интонации в распределении их максимумов в калмыцкой фразе //Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири,- Новосибирск, 1986.- С. 36-43.

96. ЮО.Есенова Т.С. О соотношении длительности и интенсивности звуков в вопросительных фразах калмыцкого языка //Звуковой строй монгольских языков,-Улан-Удэ, 1989,-С. 122-130.

97. Есенова Т.С. Речевая интонация. Методические указания для студентов филологического факультета.- Элиста, 1995.-24с.

98. Жаргалов A.C. Интонационное выражение проблематической и категорической модальности в вопросительных высказываниях бурятского языка //Звуковой строй монгольских языков,- Улан-Удэ, 1989.- С. 101-112.

99. ЮЗ.Жаргалов A.C. Интонация модальных разновидностей общего вопроса в бурятском языке //Фонетика и грамматика языков Сибири.-Новосибирск, 1988,-С. 118-125,

100. Жаргалов A.C. Отношение компенсации (тождества) интонации и лексико-грамматических средств языка //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона,- Улан-Удэ, 1991.-С. 144149.

101. Жаргалов A.C. Сопоставительная характеристика инто-нации общих вопросов в бурятском и русском языках //Фоне-тические исследования языков и диалектов Бурятии.- Улан-Удэ, 1987,- С. 50-71.

102. Живов В.М. Проблемы синтагматической фонологии в све-те фонетической типологии языка //ВЯ, 1974, №4.

103. Звягинцев В.А. Язык и лингвистическая теория,- М., 1973.

104. ПО.Зиндер JI.P. Влияние темпа речи на образование отдельных звуков //Учёные записки Ленинградского университета, 1964, №325, Вып. 69, С. 3-28.

105. Ш.Зиндер Л.Р. О лингвистической вероятности // Вопросы стилистики речи,- Д., 1958,- С. 58-61.

106. Ш.Зиндер Л.Р. Общая фонетика.- М., 1979.- 312с.

107. Иб.Златоустова Л.В. Фонетическая природа русского словесного ударения: Автореф. канд. дис.-Л., 1953,- 15с.117.3латоустова Л.В. Фонетическая структура слова в потоке речи,-Казань, 1962.

108. Златоустова Л.В. Фонетические единицы русской речи (экспериментальное исследование): Автореф. докт. дис.- М., 1970.-30с.

109. Золхоев В.И.Гласные морфонемы в бурятском языке// Вопросы бурятской филологии.Вып. 1 У.-Иркутск, 1975.-С. 27-35.

110. Золхоев В.И. Гласные фонемы бурятского и русского языков (Учебное пособие для студентов отделения русско-бурятской филологии).- Улан-Удэ, 1988.- 42 с.

111. Золхоев В.И. Нормы сочетаемости гласных с согласными в начале бурятских слов// Вопросы бурятской филологии. Вып. 1У. -Иркутск, 1975. С. 18-26.

112. Золхоев В.И. Оппозиция фонем по их дифференциальным признакам в бурятском и русском языках (в помощь студентам бурятскогоотделения по курсу «Введение в языкознание») //Вопросы преподавания русского языка в национальном вузе. Иркутск, 1985,- С. 90-136.

113. Золхоев В.И. Система бинарных оппозиций фонем,- Улан-Удэ, 1996.- 150с.

114. Золхоев В.И. Сочетаемость морфонем с согласными фонемами в бурятском языке // Вопросы бурятской филологии. Вып.1У,- Иркутск, 1975. С. 36-44.

115. Золхоев В.И. Ударение в бурятском и русском языках //Труды кафедр русского языка вузов Восточной Сибири и Дальнего Востока.-Иркутск, 1962.

116. Золхоев В.И. Фонология и морфонология агглюнативных языков,- Новосибирск: Наука, 1980,- 142с.

117. Зубкова Л.Г. О причинах межъязыковых различий в звуковой организации слова //Теория языка, методы его исследования: к 100 летаю со дня рождения Л.В. Щербы,-Л., 1981.

118. Иванов В.В. Фонетика и фонология современного русского языка. Синтагматика и парадигматика фонем //РЯНШ, 1972, №4.

119. Исследования бурятских говоров (сборник статей). Вып. 1, Улан-Удэ, 1965.

120. Иеследования звуковых систем сибирских языков (сборник статей).-Новосибирск, 1979.

121. Исследования по русской фонологии. Тамбов, 1987. - 164с.

122. Исследования по фонологии,- М., 1966.

123. Исследования по фонологии и грамматике восточных языков,-М., Наука, 1978.

124. Касаткин Л.Л., Пауфошима Р.Ф. Акустическая характеристика противопоставления сонантов шумным согласным //Фонология и просодия слова,- М„ 1984,- С. 102-108.

125. Касевич В.Б. Слог в общем и дальневосточном языкознании //Теория языка, методы его исследования и преподавания,- Л., 1981.

126. Касевич В.Б. Фонологические проблемы общего и восточного языкознания,-М., 1983.

127. Кацнельсон С.Д. Фонемы, синдемы и «промежуточные» образования //Фонетика, фонология, грамматика. М., 1971. - С. 136-142.

128. Клейнер Ю.А. Ударение, безударность, редукция (англ. яз.) //Проблемы фонетики П.- М„ 1995,- С. 172-179.

129. Кошевая И.Г. Уровни языкового абстрагирования.- Киев, 1973.

130. Крюкова О.П. Роль просодии в организации сверхфразового единства как единицы текста //Проблемы сверхфразовых единств. Просодия и интонация,- Уфа, 1985,- С. 48-55.

131. Кубрякова Е.С. Введение //Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи.- М.: Наука, 1991.- С. 4-20.

132. Кубрякова Е.С. Модели порождения речи и главные отличительные особенности речепорождающего процесса //Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи,- М.: Наука, 1991.- С. 21-81.

133. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности.-М., 1986.

134. Кузнецов В.Б. Эффекты коартикуляции при переходе от гласного к мягкому согласному в русской речи //Проблемы фонетики II,- М., 1995,-С. 84-99.

135. Кузнецов П.С. К вопросу о фонематической системе французского языка (1941) //Реформатский A.A. Из истории отечественной фонологии,- М., 1970.

136. Кузьмин Ю.И., Лисенко Д.М. Фонетическая интерпретация стимулов с резкими изменениями интенсивности //Анализ речевых сигналов человеком,- Л., 1971.- С. 83-91.

137. Курилович Е. Аллофоны и аллоформы //Очерки по лингвистике,- М. : Изд-во иностранной литературы, 1962.

138. Ластовка С.З. Об опознавательной и дифференцирующих функциях фонемы: Автореф. канд. дис.- Л., 1978,- 20с.

139. Леонтьев A.A. Слово в речевой деятельности //Некоторые проблемы общей теории речевой деятельности,- М.: Наука, 1965,- 248с.

140. Ленская Н.И., Винарская E.H., Богомазов Г.М. Способы слогоделения слов детьми разных возрастных групп и современные теории слога (на материале русского языка) //Фонетика, фонология, интология,-М., 1979.

141. Либерман A.C. Система гласных фонем современного английского языка//ИЯвШ, 1973. №3.

142. Лингвистические аспекты обучения языку.- М., 1972.

143. Логинова И.М. Просодическая организация слова в языках различных типов //Фонология и просодия слова.- М., 1984,- С. 75-83.

144. Любимова H.A. Акустические характеристики русских сонантов (групповые и индивидуальные признаки): Автореф. канд. дис.-Л., 1966,- 18с.

145. Любимова H.A. Зависимость качества сонантов от фонетического положения в слове //Вопросы фонетики и обучение произношению,- М.: Изд-во МГУ, 1975.-С.112-124.

146. Любимова H.A. Обучение русскому произношению. Артикуляция. Постановка и коррекция русских звуков,- М.: Русский язык, 1977.

147. Малакшинов П.И. К вопросам сопоставительной фонетики русского и бурят-монгольского языков.- Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1952 -56с.

148. Марупов Н.К. Обучение произношению слов со стечением согласных//РЯНШ.- М.: Педагогика, 1986, №7,- С. 32-33.

149. Матхеев Б.В. Звуковой состав эхирит-булагатского говора //Учён. зап. Б-М. пед. ин-та. Вып. XI- Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1957.- С. 199-219.

150. Матхеев Б.В.К вопросу обучения русской фонетике в бурятской школе //Вопросы преподавания русского языка в условиях русско-бурятского двуязычия,- Иркутск, 1981,- С.10-23.

151. Матхеев Б.В. Некоторые вопросы диахронической фонетики монгольских языков //Вопросы бурятской филологии и литературоведения,- Иркутск, 1980,- С. 36-43.

152. Матхеев Б.В. Некоторые особенности модификации фонем в говоре тункинских бурят //Вопросы бурятской филологии. Вып. 1,- Улан-Удэ, 1972,-С. 37-48.

153. Ш.Матхеев Б.В. О некоторых бурятских согласных в плане сопоставления с русским консонантизмом //Учёные записки БГПИ, вып. XVIII, 1959,- С. 234-237.

154. Матхеев Б.В. О формантной структуре гласных ви у в запад-нобурятском диалекте //Вопросы бурятской филологии. Вып. IV,- Иркутск, 1975,-С. 45-54.

155. Матусевич М.И. Современный русский язык. Фонетика.- М., 1976,- 288с.

156. Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания //Исследования по структурной типологии.- М.: Изд-во АН СССР, 1963,-С. 3-31.

157. Митрошкина А.Г. Говор качугских (верхоленских) бурят //Исследование бурятских говоров. Вып. 2.- Улан-Удэ, 1968.- С. 47-71.

158. Митрошкина А.Г. О некоторых фонетических особенностях качугских бурят //Сб. тр. По филологии. Вып.3.-Улан-Удэ, 1958.-С.113-132.

159. Моисеев А.И. Типология слогов в современном русском языке (преимущественно на материале односложных словоформ) //ВЯ, 1975, №6.-С.109-115.

160. Москальская О.И. Грамматика текста.-М.: Высшая школа, 1981.-176с.

161. Мохосоева М.М. К вопросу о ритмико-интонационных особенностях бурятского языка //Фонетика и грамматика языков Сибири.-Новосибирск,1988.-С. 112-117.

162. Мохосоева М.М. Мелодика вопросо-ответных предложений в бурятском языке //Исследования по бурятской филологии.-Улан-Удэ,1978,-С. 76-85.

163. Мохосоева М.М. Просодия слова и фразовая интонация //Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири.-Новосибирск, 1986.

164. Мохосоева М.М. Роль частотных характеристик интонации в дщифференциации коммуникативных типов (общего вопроса, ответа и собственно повествования) /Сибирский фонетический сборник.-Ново-ибирск, 1983.-С. 159-161.

165. Наделяев В.М. Артикуляционная классификация гласных //Фонетические исследования по сибирским языкам.-Новосибирск, 1980.

166. Нехуров Б.Б. Обучение русской интонации учащихся 4-7 классов бурятской школы.-Улан-Удэ, 1983.-112 с.

167. Николаева Т.М. Лингвистика текста: современное состояние и перспективы //Новое в лингвистике.Вып.8.-М., 1978.

168. Николаева Т.М. Место ударения и фонетический состав слова (расстановка ударения в неизвестных словах иностранного происхождения) // Фонетика. Фонология. Грамматика.-М., 1971.

169. Николаева Т.М. Новое направление в изучении спонтанной речи (о так называемых речевых колебаниях)// ВЯ, 1970, №3.

170. Николаева Т.М. Семантика акцентного выделения.-М., 1982.

171. Николаева Т.М. Три интонационных слоя звучащей фразы //Звуковой строй языка.-М., 1979 -С. 219-225.

172. Николаева Т.М. Фразовая интонация славянских языков.-М.,1977,- 278с.

173. Общее языкознание: Внутренняя структура языка.-М., 1972,566с.

174. Общее языкознание. Методы лингвистического исследова-ния.-М„1973.-318с.

175. Павлова А.В.,Светозарова Н.Д. Факторы, определяющие степень акцентной выделенности слова в высказывании//Слух и речь в корне и паталогии.Вып.6.-Л, 1986.

176. Павлова Е.С. Интонация незавершённости в бурятском языке //Звуковой строй монгольских языков.-Улан-Удэ,1989,- С. 113-121.

177. Павлова Е.С. Интонация перечисления в бурятском язы-ке//Фонетика и грамматика языков Сибири.-Новосибирск, 198'8.-С. 126129.

178. Павлова Е.С. Сопоставление нейтральной и модальной реализацией интонационных единиц в бурятском языке //Сегментные и просодические единицы языков Байкальского региона.-Улан-Удэ, 1991.-С. 135-143.

179. Падучева Е.В. Статистическое исследование структуры слога //Вопросы статистики речи.-Л.,1958.- С. 100-111.

180. Панов М.В. Русская фонетика .-М., 1967,- 438с.

181. Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика.-М., 1979,256с.

182. Ю.Панов М.В. Фонетика //Современный русский язык,-М.,Высшая школа,1981,- С.33-132.2И.Петрянкина В.И. Межъязыковые различия интонации //Актуальные вопросы интонации.-М., 1984,- С. 113-130.

183. Петрянкина В.И. Методические особенности экспериме-тально-фонетического исследования просодических отклонений в русской речи иностранцев //Экспериментальная фонетика и обучение про-изношению.-М.,1976,- С.3-31.

184. Пирогова Н.К. К вопросу о статификации звуковых единиц современного языка//Фонология и просодия с лова.-М., 1984.- С. 57-66.

185. Плоткин В.Я. О первичной фонологической единице //Грамматические и фонетические исследования по германским языкам. -Кишинев, 1977,-С. 138-168.

186. Плоткин В.Я. Фонологические кванты.-Новосибирск: ВО «Наука»,1993.-180с.

187. Пожарицкая С.К., Князев C.B. О содержании курса «Фонетика современного русского литературного языка» на филологическом фа-культете.МГУ //Вестник МГУ Сер.9. Филология. 1996, №5.-С. 102-110.

188. Поливанов Е.Д. Статьи по общему языкознанию.-М.,1968.376с.

189. Поливанов Е.Д. Труды по восточному и общему языкозна-нию-М., 1991.

190. Постовалова В.И. Фонологическая структура слога (к методике описания): Автореф.канд.дис.-М.,1967.-16с.

191. Потапова Р.Г. Теоретические и прикладные аспекты речевой сегментологии //Проблемы фонетики.II.-М., 1995.-С.7-20.

192. Потёмина Т.А. Спонтанный текст и его интонационная оформленность //Проблемы сверхфразовых единств. Просодия и интона-ция.-Уфа,1985.-С.44-48.

193. Проблемы и методы экспериментально-фонетического анализа речи (под ред.Л.Р.Зиндера и Л.В.Бондарко).-Л.,1979.-152с.

194. Раднаев Э.Р. Буряад хэлэнэй фонетикэ (пособие для студентов).-Улан-Удэ, 1989.-84с.

195. Раднаев Э.Р. К вопросу об орфоэпическом произношении согласных звуков в бурятском языке //Вопросы бурятской филологии. ВыпТУ.Иркутск, 1975.- С.62-64.

196. Раднаев Э.Р. Об орфоэпическом произношении гласных в бурятском языке //Вопросы бурятской филологии. Bbin.IV. Иркутск, 1975,- С.55-61.

197. Рассадин В.И. История отдельных фонетических явлений бурятского языка //Лингвистические исследования,- Вопросы фонетики, диалектологии и истории языка.-М., 1976.

198. Рассадин В.И. О тюркизмах в бурятском языке //К изучению бурятского языка.-Улан-Удэ, 1969.-С. 127-135.

199. Рассадин В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка.-М.: Наука. 1982.

200. Рассадин В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка. -Улан-Удэ, 1971.

201. Ревзин И.И. Некоторые замечания в связи с дихотомической теорией в фонологии //ВЯ 1970, №3.

202. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика.-М., 1977.-304с.

203. Реформатский A.A. Агглютинация и фузия как две тенденции грамматического строения слова //Морфологическая типология и проблемы классификации языков. М.-Л., 1965.- С.85-92.

204. Реформатский A.A. Введение в языковедение.-М., 1967.

205. Реформатский A.A. Обучение произношению и фонология //ФН№2, 1959.23 8.Реформатский A.A. Проблема фонемы в американской лингвистике (1941) //Реформатский A.A. Из истории отечественной фоноло-гии.-М., 1970.

206. Реформатский A.A. Фонологические этюды.-М.: Наука, 1975.-134с.

207. Реформатский A.A. Фонология на службе обучения произношению неродного языка // РЯНШ, 1961, №6.

208. Рождественский Ю.В. Типология слова.-М.,1969.

209. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира.-М.: Наука, 1988.-214 с.

210. Руднев А.Д. Хори бурятский говор. - Пг., 1913-1914.-130с.

211. Русская грамматика. T.I.-M.: Наука, 1980,- 784 с.

212. Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка.- M.-JI: Изд-во АН СССР, 1941.- 188 с.

213. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских язы-ков.Т.1,- М.: Изд-во АН СССР, 1953.-240 с.

214. Санжеев Г.Д. Фонетические особенности говора нижне -удинскихбурят.-Л., 1930.-11 с.

215. Светозарова Н.Д. Интонационная система русского языка. -Л.,1982,-50с.

216. Светозарова Н.Д. Синтагма и парадигматический аспект в интонации //Фонетика 83.-М., 1983.

217. Светозарова Н.Д. Словесное ударение и фразовая интонация в русском языке //IX Всесоюзная акустическая конференция. М., 1977.-С.53-55.

218. Серебренников Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке //Роль человеческого фактора в языке. М.: Наука, 1988.-С.87-107.

219. Серебренников Б.А. О лингвистических универсалиях //ВЯ, 1972, №2,- С.3-16.

220. Сидоров В.Н. Московской фонологической школе //Развитие фонетики современного русского языка. М., 1971.

221. Скорикова Т.П. К проблеме описания лексемной просодии акцентуаров //Проблемы фонетики.П.-М.,1995; С.239-247.

222. Соктоева С П. Качественно-количественная характеристика переднеязычных и передне-среднеязычных согласных хоринского диалекта бурятского языка // Звуковой строй монгольских языков. Улан-Удэ,1989,-С. 154-158.

223. Соктоева С.П. Консонантизм хоринского диалекта. Улан-Удэ, 1983.-18с.

224. Соктоева С.П. Малошумные согласные 2-й и 3-й артикуляции в хоринском диалекте бурятского языка //Сибирский диалектологический сброник.-Новосибирск,1980.-С. 136-158.

225. Соктоева С.П. Переднеязычные мгновеннопреградные фонемы в бурятском языке //Фонетические структуры в сибирских языках.-Новосибирск. 1986.-С.72-70.

226. Соктоева С.П. Согласные 4-ой артикуляции в хоринском диалекте (по данным статического рентгенографирования) // Фонетические исследования по сибирским языкам.-Новосибирск,1980.-С.139-149.

227. Сорокин В.Н. Теория речеобразования.-М., 1985.

228. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики //Труды по языкознанию.-М., 1977.- 696с.

229. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Фонетика. М.: Наука, 1984,- С. 106-169.

230. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания ,-М., 1975.

231. Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики).^., 1968.

232. Торсуев Г.П. Строение слога и аллофоны в английском языке. -М., 1975. -240с.

233. Торсуева И.Г. Детерминированность высказывания //ВЯ, 1986, №1.

234. Торсуева И.Г. Интонация и смысловые высказывания. М.,1979.

235. Торсуева И.Г. Просодия литературного текста //Проблемы фонетики.II. М., 1995,- С.248-258.

236. Трубецкой Н.С. Основы фонологии.-М.,1960.-372с.

237. Трахтеров А. Л. Основные вопросы теории слога в русском языке//ВЯ, 1956, №6.

238. Успенский Б.А. Структурная типология языков.-М, 1965.

239. Успенский Б.А. Проблема универсалий в языкознании //Предисловие к сб.: Новое в лингвистике; вып. V. М., 1970.

240. Успенский Б.А. Отношение подсистем в языкознании и связанные с ними универсалии //ВЯ, 1968, №6.

241. Успенский Б.А. Принципы структуры топологии. М.: Изд-во МГУ, 1962.

242. Фант Г. Акустическая теория речеобразования,- М., 1964284с.

243. Фант Г. Анализ и синтез речи. Новосибирск, 1970.- 68с.

244. Федянина H.A. Ударение в современном русском языке. -М„ 1976.

245. Физиология речи. Восприятие речи человеком,- Л., 1976.386с.

246. Фирбас Я. Функции вопроса в процессе коммуникации //ВЯ, 1972, №2,- С. 55-65.

247. Фонология и просодия слова. М., 1984,- 128с.

248. Фрумкина P.M. Вероятность элементов текста и речевое поведение.-М., 1971,-168с.

249. Хазагеров Т.Г. Развитие типов ударения в системе русского именного склонения. М., 1973.

250. Человеческий фактор в языке: коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992.

251. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. -М.: Наука, 1991.

252. Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.

253. Черемисов K.M. Бурятско русский словарь (Буряад - ород словарь).-М., 1973,-804с.

254. Черкасский М.А. Тюркский вокализм и сингармонизм. М.: Наука, 1965.

255. Чистович Л.А., Кожевников В.А. Восприятие речи //Вопросы теории и методов исследования восприятия речевых сигналов. Л., 1969.-.С. 4-149.

256. Чистович Л.А., Кожевников В.А. и др. Речь. Артикуляция и восприятие. М.-Л., 1965.- 242с.

257. Шагдаров Л.Д. О возрастании роли русского языка и развитии национально-русского двуязычия в Бурятии //Исследования по бурятской филологии.- Улан-Удэ, 1978,- С. 3-10.

258. Шагдаров Л.Д. Разработка вопросов фонетики, диалектологии, лексики и орфографии бурятского языка в советский период //К изучению бурятского языка. Улан-Удэ, 1969.-С. 10-28.

259. Шагдаров Л.Д. Становление единых норм бурятского литературного языка в советскую эпоху. Улан-Удэ: Изд. БИОН БФ СО АН СССР, 1969.-108 с.

260. Широков О.С. Различительный признак и московская фонология //Фонология и просодия слова. М., 1984.- С. 10-20.

261. Широкова A.B. Принципы сопоставительной фонологии. (Фонетические исследования в целях обучения иностранных студентов русскому произношению).- М., 1977.- С.3-12.

262. Шмелёв А.Д. Теория высказываний и функциональная стилистика //Русский язык в школе. 1992, №3.

263. Шмелёв Д.Н. О некоторых особенностях употребления вопросительных местоимений в разговорной речи //Русский язык в национальной школе. 1959, №6.

264. Щерба Л.В. (Из лекций по фонетике) //Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

265. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М.,1957.

266. Щерба Л.В. Очередные проблемы языковедения //Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974,-428с.

267. Щерба Л.В. Русские гласные в качественном и количественном отношении. Спб, 1912.

268. Щерба Л.В. Фонетика французского языка. М., 1953.- 312с.

269. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность.- Л.,1974.

270. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. -Л., 1970.

271. Якобсон P.O. Избранные работы. М., 1985. 307Якобсон P.O. Круговорот лингвистических терминов

272. Фонетика, фонология, грамматика. М., 1971,- С. 384-387.

273. Якобсон P.O., Халле М. Фонология в её отношении к фонетике (русский перевод) //Новое в лингвистике. Вып. II,- М., 1962,- С.231-277.