автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.03
диссертация на тему: Религиозный фактор в политическом радикализме на Ближнем Востоке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Религиозный фактор в политическом радикализме на Ближнем Востоке"

На правах рукописи

КОЗЛОВ Михаил Владимирович

РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР В ПОЛИТИЧЕСКОМ РАДИКАЛИЗМЕ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Специальность: 23.00.03 - политическая культура и идеологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата политических наук

Москва - 2013

"8 АВГ 2013

005531962

Диссертация выполнена на кафедре национальных и федеративных отношений Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации».

Научный руководитель: Шмидт Вильям Владимирович,

доктор философских наук

Официальные оппоненты: Мирский Георгий Ильич, доктор исторических

наук, профессор, главный научный сотрудник Центра проблем развития и модернизации Института мировой экономики и международных отношений РАН

Зорин Владимир Юрьевич, доктор политических наук, профессор, заместитель директора по науке Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН

Ведущая организация: ФГБУН Институт Востоковедения РАН, Центр

изучения Израиля и еврейских общин

Защита состоится 10 октября 2013 г. в 16.00 на заседании Диссертационного совета Д 504.001.14 при ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» по адресу: 119606, г. Москва, проспект Вернадского, 82,_уч. корпус, ауд._

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (1-й учебный корпус).

Автореферат разослан 1 августа 2013 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета, доктор юридических наук, профессор

Л.Ф. Болтенкова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Диссертационное исследование посвящено недостаточно разработанной в научном плане теме - роли религиозного фактора в политическом радикализме (осмысляется в контексте политико-идеологических отношений на Ближнем Востоке, и в частности, на примере Израиля). Тема диссертации предполагает разрешение следующей проблемы: возможно ли разделить идеологии радикальных движений и традиционные религиозные учения; позволяют ли современные методы исследования идеологии выделить религиозную модель внутри идеологической системы; имеются ли объективные причины и основания для демаркации между религией и идеологией.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью: согласования светских и религиозных концепций религиозного фактора в радикализме; выявления общего и особенного между религиями и идеологиями; объяснения роли религиозного фактора в создании радикализма как идеологии. Дискуссии на тему: «Является ли радикализм непосредственным следствием религиозных догм или политические элиты используют религиозный фактор в политических целях», -продолжаются с давних времён и вряд ли в ближайшее время будут завершены.

Радикализм, как правило, не возникает в религиозной среде, а возникнув, он успешно распространяется не в кругах «профессионалов» религии, а в «средних» и «низших» слоях населения, не имеющих систематического религиозного образования, неграмотных в области религии. Религиозные лидеры, как правило, настроены по отношению к радикализму резко отрицательно. К примеру, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил: «Борьба с радикализмом - вот путь, по которому нужно идти... Нужно отсечь радикалов от добропорядочных людей. Нужно создать невыносимые условия для деятельности любых радикальных групп»1. По мнению Патриарха, иудаизм в Израиле и православие в России - это религии большинства, они несут ответственность за весь народ, и многие проблемы, которые перед ними стоят, близки и одинаковы, поэтому Израиль может дать хороший пример России2.

1 Кирилл (Гуидяев), Патр. Заявление в связи с беспорядками на Манежной площади (Москва, 2010,14 ноября) //patriarchia.ru/db/text/1341558.html

2 Он же: Слово на встрече с верховным раввином сефардов Израиля Ш. Моше-Амаром (Иерусалим, 2012,11 ноября)//patriarchia.ru/db/text/2583990.html

\

В XX в. такой вид революционного радикализма, как религиозная нетерпимость, вышел на первый план в Палестине и других традиционно исламских регионах в виде борьбы против диктатуры и неприятия европейских государственно-религиозных отношений. Объяснение религиозного фактора в радикализме стало открытым для идеологических спекуляций, а потому на пути к преодолению палестино-израильского конфликта актуальной проблемой остаётся взаимосвязь религии и «идеологии агрессии». Распространение религиозной нетерпимости с опорой на насилие в насаждении исламской системы правления создало мощную идеологию, рассматривающую европейский светский мир как поле для экспансии. В связи с этим террористы используют исторический груз этнических и религиозных войн, направляя его против неповинных людей: «Людям навязывают лживые истины, ничего общего не имеющие с традиционным исламом»1, - заявил Президент России В.В. Путин.

Радикализм под религиозными лозунгами нельзя считать производным от религии явлением; здесь религиозная составляющая является не более чем ловким пропагандистским ходом. Следует учитывать и то обстоятельство, что в процессе социально-политических отношений некоторые составляющие религиозного комплекса подвергаются трансформациям. Духовную жизнь индивида выражает религиозный комплекс, который образуют представления о Боге, человеке и их отношениях, религиозное сознание, культо-ритуальные действия и религиозные группы/организации. На макро- и микро-групповом уровнях общественной жизни религиозный комплекс проявляется как идеократическое начало, т.е. модель его организации разворачивается, образуя религиозную систему -свою легитимную институционализацию получают не только структурные элементы религиозного комплекса, но и порядок иерархизации социума. Исходя из этого, становится очевидным, что радикализм, выдающий себя за религию, заменяет религиозные истины и смыслы новыми идеями, а группа радикалов являет собой квазирелигиозную группу со своей атрибутикой, заимствованной из религиозной традиции, и в соединении с определёнными идеологемами, предстаёт как синкретическое образование.

1 Путин В.В. Речь на совещании с полномочными представителями Президента РФ в федеральных округах (М., 2013,30 янв.) // kremlin.ru/news/17389

Благоприятной почвой для радикализации помимо религиозной/религиоведческой безграмотности людей, являются борьба за ресурсы и демографический бум (высокий процент молодёжи среди населения). К примеру, за последние пятьдесят лет население Сектора Газа возросло в шесть раз'. Естественно, что у подрастающего поколения присутствует обострённое чувство неравнодушия к бедственному положению своего народа. Молодёжь в желании общения и самоидентификации собирается в группы. Мораль этих групп, как правило, строится на противопоставлении себя каким-либо другим объединениям. Подростки в меру своего развития склонны к неоправданной жестокости. К тому же властные структуры «подбрасывают» им «удобный» образ врага, против которого все средства хороши. Всё это вовлекает молодых людей в террористические организации, где царит жесточайшая дисциплина, беспрекословное подчинение, и пути назад уже не существует.

Израиль находится в окружении стран, где среди религий доминирует ислам, и заинтересован в мирном сосуществовании с ними. Радикализм препятствует мирному диалогу, отвергает этот диалог. Являясь идеологией, радикализм обращается против своих создателей, иных идеологий, научной рациональности и религиозной универсальности. Оторванная от реальности идеология начинает «паразитировать» на религии и стремится создать подобное ей полное, всеобъемлющее объяснение мира, выдвигая на первый план идеологические догмы, а не научные цели. Радикализм поэтому не помещается ни «за ширмой» только религии, ни «за ширмой» только социальных проблем.

Участники межрелигиозного диалога стремятся дистанцироваться от идеологической напряжённости: радикализм связывается с «премилленариз-мом», «лжемессианизмом», «псевдодиалектикой», попыткой приблизить «апокалиптические времена», пренебрегая религиозными запретами. В среде виднейших институций иудаизма, христианства и ислама наблюдается процесс отрицания факта религиозности представителей радикальных движений.

Вышеуказанные проблемы требуют научного осмысления, в связи с чем и сделан выбор темы диссертационного исследования.

1 НеШоЬп О. ОетсщгарЫс \vai7/ \Yall Б^ее! Ьшта!. 2009. № 1.

Степень научной разработанности проблемы. Политическая наука испытывает в настоящее время недостаток работ, посвященных системному анализу религиозного фактора в идеологиях, использующих религиозную символику и соответствующий тезаурус. Возникли трудности из-за отсутствия понятийного аппарата, пригодного для именования этих социальных явлений. Наблюдается дефицит комплексных исследований религиозного фактора не только в радикализме, но и в социокультурных и социально-политических явлениях общественной жизни в целом.

Позиции Патриарха Кирилла, согласно которой необходима борьба с радикализмом, основанной на недопустимости нравственного оправдания «радикалов», созвучны выступления виднейших российских исламских духовных лидеров Т. Таджуддина и Р. Гайнутдина, а также крупнейших мусульманских учёных1, которые осуждают насильственные методы исламизации и также заявляют о недопустимости применения религиозных терминов к террористам. Разные направления в исламе, четыре теолого-правовые школы в суннизме - ханафит-ский, шафиитский, маликитский и ханбалистский масхабы, джафаристский мас-хаб в шиизме, фундаментализм в странах, где мусульмане составляют большинство, имеют разные догматические установки, касающиеся применения насилия и ведения справедливой войны.

Радикальное извращение ислама появляется уже в VIII в. в текстах А. ибн-Ханбала, основателя ханбалистского масхаба, и позже, в развивших его идеи Т. ибн Таймийи, М. аль-Ваххаба, А. аль-Ала Маудуди, М. аль-Газали и стоявших у основания египетского движения «Братьев» X. аль-Банны и С. Кутуба2.

Виднейшие представители ортодоксального (раввин Ш.-Р. Гирш) и реформистского (М. Мендельсон) иудаизма имеют во многом разные взгляды касательно святых мест иудаизма и ислама. Ригористичная концепция Святой Земли определяет политику последователей раввина Ц.Е. Кука, основателя по-

1 См.: Московская Богословская Декларация по вопросам джихада, такфира и халифата (2012, 26 мая. Выступления руководителя международного центра «Аль-Васатыйя» A.A. аль-Фаляха, Генерального секретаря Всемирного совета исламских учёных А. аль-Карадаги, Генерального секретаря Международного комитета изучения Священного Корана А. бин Али Бас-фара и др.) // i-r-p.ru/page/stream-document/index-29234.html

2 См.: МякульскийД.В. Социальное учение исламского возрожденчества. М., 1990.

пулярного в Израиле общественного движения «Гуш Эмунимум» (ивр. - «Общество верных»).

Вопрос о мирном урегулировании в Израиле не может быть рассмотрен вне деятельности виднейших политиков, поддержавших создание государства Израиль и способствующих безопасности Израиля в настоящее время, таких как министр иностранных дел Великобритании А.Дж. Бальфур и министр колоний Великобритании М. Макдональд, премьер-министры Великобритании Д. Ллойд Джордж, У. Черчилль и М. Тэтчер, руководитель СССР И.В. Сталин и представитель СССР при ООН A.A. Громыко, премьер-министры Израиля Д. Бен Гури-он, И. Рабин, А. Шарон и Б. Нетаньяху, государственные секретари США А. Даллес, М. Олбрайт и X. Клинтон, президенты США Г. Трумен, Р. Рейган, Б. Клинтон и Б. Обама, министр иностранных дел России C.B. Лавров, Президент России В.В. Путин и др. В публичном диалоге о мире на Святой Земле также велика роль Святого Престола, отражённая в энцикликах Понтификов Пия XII, Иоанна-Павла II, Бенедикта XVI и др.

Среди отечественных исследователей, которые изучали религиозный фактор в радикализме, можно выделить: Г.И. Авинцеву, Е.Ю. Барковскую, В.Н. Да-хина, И.Д. Звягельскую, В.Ю. Зорина, С.Е. Кургиняна, З.И. Левина, P.A. Лопат-кина, A.B. Митрофанову, Д.В. Мякульского, И.И. Кравченко, Л.И. Кырпешева, А.Н. Родионова, ЕЛ. Сатановского, Л.Р. Сюкияйнена, B.C. Швырева, С.Д. Яковлева и др.; среди зарубежных - С. Альберга, К. Аннана, А. Армстронга, Д. Вак-смана, Д. Ландау, Б. Лоуренса, Т. Рамадана, А. Сингха, М. Тэтчер, М. Элиса,

A. Энжинира, Дж. Эспозито, С. Хатшнгтона, Г. Хейнсона, А. Чейза и др.

Проблема корректного использования религиозных терминов в политическом контексте отражена в трудах Л.А. Баширова, Папы Бенедикта XVI, Р.В. Вейцеля, И.А. Ильина, Г. М. Керимова, Дж. ван дер Леува, Г.И. Мирского, Р. Отто, муфтия Ф. Салмана, Э. Трёльча, Г.В. Хлебникова, А. Шиммель,

B.В. Шмидта, Е.С. Элбакян и др.

Подходы к изучению идеологии широко представлены: - в методах «социологии понимания», отражённых в трудах: М. Вебера, В. Виндельбанда, Э. Гуссерля, В. Дильтея, Дж. Дэриды, Г. Зиммеля, Б.А. Кистя-ковского, Ч. Кули, Дж. Мида, Л. Ременник и др.;

- в методах «социологии знания», использованных в работах: Р. Белла, П. Бергера, К. Мангейма, Г. Маркузе, П. Сорокина, А.Д. де Траси, Э. Фромма, М. Шел ера и др.;

- в интегративных моделях идеологии Дж. Биллинггона, В.Н. Лавриненко, К. Леви-Стросса, A.B. Мая, Ф. Мохаддама, М. Олбрайт, Н.М. Сироты, Дж. Томпсона, А. фон Хайека, Э. Хэйвуда, Дж. Шварцмантеля и др.;

- в методах дискурсивного анализа, развитых в исследованиях Т.А. ван Дэйка, В.К. Егорова, А.Б. Зубова, С.Г. Кара-Мурзы, Е.А. Кожемякина, Д.К. Манохина,

B.А. Мельника, Ш.М. Мунчаева, В.Н. Тростникова, М. Фуко и др.

Фактор иудаизма в идеологии государства Израиль рассмотрен в публикациях: В.Л. Вихновича, 3. Гейзеля, М. Гесса, М. Каплана, М. Левитса, А.Н. Смирнова, Ф. Хэнсона, А. Эпштейна и др. Влияние христианских Церквей на политику государства Израиль изучено в монографиях С.М. Гасратян, Р.Дж. Верблов-ского, архиепископа Элиаса Кахора, Э.Е. Кернса, У. Ландау, H.H. Лисового, У. Малачи, Ф. Меркли, Л.Н. Митрохина, М. Прагай и др. Исламский фактор в палестино-израильских отношениях проанализирован в научных разработках И.Л. Алексеева, A.A. Игнатенко, В.Л. Курбанова, A.B. Малашенко, С. Масрури, A.A. Нуруллаева, Я.М.А. Ондиго, С.А. Семедова, Е. Сивана, И.М. Смилянской, М. Хоффмана и др.

История палестино-израильских отношений детально освещена в исследованиях О.Г. Большакова, М. Гилберта, Дж. Гринстона, С.М. Дубнова, Э.Р. Дюпюи, К.Т. Карасовой, O.A. Колобова, В.И. Кузищина, Р.Г. Ланды,

C.Г. Лозинского, Д.А. Марьясиса, Г.А. Меламедова, Ф.Е. Петерса, М. Дж. Ро-бертса, Б.Г. Сейранян, А.О. Филоника, Д. Фромкина и др.

Тем не менее сохраняется потребность в системном анализе религиозного фактора - не только ß научной сфере, но и в контексте согласованного диалога представителей религии и виднейших политических деятелей.

Объект исследования — политический радикализм на Ближнем Востоке.

Предмет исследования - религиозный фактор в радикализме политико-идеологических отношений.

Цель работы - выявление линии демаркации между идеологией радикальных движений и традиционными религиозными учениями в Израиле; объективное определение религиозного фактора в радикализме.

Гипотеза исследования. Полагаем, что использование религиозных терминов по отношению к явлениям радикализма - важнейший фактор легитимации преступных действий в глазах значительной части общества, превращения религии в инструмент идеологической системы, а также дискредитации религии, включая ее диффамацию.

В современном радикализме широко распространено использование религиозных лозунгов для реализации политических интересов. Роль религиозного фактора не ограничивается только популяризацией радикальных программ. Религиозный фактор в радикализме является моделью, созданной внешними силами по аналогии с религиозным комплексом, которая задает структуру системе идеологии и способствует легитимации власти и насилия этой системы. Повторим: радикализм - это комплексный феномен, который моделируется по образцу религиозного комплекса. Именно модель религиозной системы становится связующей и удерживающей канвой этой идеологической системы. Следствием гражданско-политических отношений на Ближнем востоке является институционально-автократическая модель с доминированием установки социально-политического радикализма. Посредством политико-идеоло-гических спекуляций формируется радикализм, в отношении которого религия имеет статус фактора, задающего структуру и возможность целеполагания, превращая в «абсолютные ценности» абсурдные фантастические цели, реализация которых нереальна в современной политической обстановке. Попытка же реализации подобных целей ставит на грань уничтожения и сами радикальные организации, и их последователей.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- рассмотреть основные концепции взаимоотношений религиозной догматики и идеологии радикализма в Израиле;

- определить влияние легитимирующей функции религии на популярность лозунгов радикальных движений;

- выявить несоответствие между действительным положением иудаизма в Израиле и терминами, символами иудаизма в идеологии радикальных движений;

-обосновать роль и место религии в формировании идеологии государства;

- проанализировать влияние основных направлений христианства на внутри-и внешнеполитическую ситуацию в стране и изучить использование радикальными движениями терминов и символов христианства;

- сравнить основные этапы развития ислама и этапы формирования радикализма под исламскими лозунгами в Палестине;

- выделить общие и особенные элементы в идеологии фундаментализма и идеологии радикализма в Израиле;

- провести комплексный анализ концепций справедливой войны в авраами-ческих религиях на предмет их соответствия или несоответствия идеологиям радикальных движений в Израиле;

- выявить корреляцию религиозного фактора с политическими, национальными, этническими и культурными факторами распространения радикализма.

Теоретико-методологическая база исследования. Теоретическую основу исследования составили: изучение, анализ и применение научных трудов в области политологии, юриспруденции, истории, философии, религиоведения, теологии, социологии и социальной психологии.

Методологическую основу составили: социология понимания, социология знания, интегративные модели идеологии, методы дискурсивного анализа, феноменологический подход в изучении религии и междисциплинарный фило-софско-религиоведческий подход «Конституирующая модель бытия», способный выступать в виде системообразующего элемента для философско-политологического анализа1:

- метод «понимающей социологии» позволил выявить значения религиозных символов в контексте социального взаимодействия, понять значение действий виднейших политиков Израиля;

- с помощью метода социологии знания исследована взаимосвязь между историческим контекстом и позициями религиозных лидеров Израиля по общественно-политическим вопросам;

- интегративная модель идеологии способствовала выявлению изменений религиозного комплекса под влиянием социальных отношений, способствующих радикализации определённых социальных групп;

- дискурсивный анализ дал возможность фиксировать интересы радикальных движений и признанных государством религиозных управлений, сравнивать их ценностные установки и понятийно-категориальный аппарат;

1 См.: Шмидт В.В., Харитонов A.C. Практикующая философия: к обоснованию телеологического подхода//Евразия: духовные традиции народов. 2013. № 3. С. 15-38.

- посредством феноменологического метода эмпатии («вчувствование», «погружение») была осуществлена характеристика религиозного комплекса и сделан акцент на терминологическом поле теологии;

- системно-экспликативный метод «Конституирующая модель бытия» способствовал рассмотрению религиозной системы и модели идеологии с позиций (в аспектах) религиозного комплекса как репрезентации человека - актора социокультурных и историко-политических процессов.

Особое внимание обращают на себя исследования с проработанным методологическим аппаратом: «Хозяйственная этика мировых религий» М. Вебе-ра (1920 г.), «Идеология и утопия» К. Мангейма (1929 г.), «Модели господствующей идеологии» A.B. Мая (1997 г.), «Общество и дискурс: как социальный контекст контролирует текст и речь» Т.А. ван Дэйка (2009 г.), «История веры и религиозных идей» М. Элиаде (т. I. 1978; т. II. 1982; т. III. 1985 гг.), «Практикующая философия: к обоснованию телеологического подхода» В.В. Шмидта (2013 г.)

Опираясь на указанные методы, исследование строилось на принципах объективности, единства исторического и логического, доказательности, единства теоретического и практического и т.д. Применённая совокупность принципов, подходов и методов позволила обеспечить системность и непротиворечивость теоретико-методологических основ анализа поставленной проблеме.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составили международно-правовые акты по правам человека и правам народов регионального характера («Основной закон государства Израиль о человеческом достоинстве и свободе совести», «Официальная доктрина Армии обороны Израиля»); документы и официальные издания Организации Объединённых Наций («Декларация о содействии диалогу и взаимопониманию между религиями и цивилизациями», «Особенности и эволюция проблемы Палестины»); энциклики и выступления Римских Пап («К единству человеческих рас», «С глубокой тревогой»); официальные исламские богословские декларации и фетвы («Московская Богословская Декларация по вопросам джихада, такфира и халифата», «Фетва об участии мусульман в американском политическом процессе»); официальные документы Главного Раввината государства Израиль; официальные документы Русской Православной Церкви; законодательство Российской Федерации и зарубежных стран, выступления Президента Российской

Федерации В.В. Путина; материалы международных и межвузовских научных конференций, «круглых столов», обсуждений, интервью последнего десятилетия и др.

Широко использовались статистические материалы и справочная литература, архивные материалы, материалы периодической печати, интервьюирование официальных лиц, личные наблюдения.

Достоверность диссертационного исследования обеспечена использованием источников различного происхождения, включая политико-правовые документы, касающиеся религиозных свобод и противодействия радикализму в Израиле, - их аналитическим изучением и сопоставлением.

Научная новизна исследования заключается в том, что оно является системным научным политологическим исследованием, в котором осуществляется комплексный анализ влияния религиозного фактора на активизацию деятельности радикальных движений в Израиле. В контексте изложения истории государства Израиль подчёркивается важность религиозного фактора при формировании его идеологии, а также при создании идеологий радикальных движений, что доказывается как теоретически, так и на основе исторических и практических примеров.

В ходе анализа значения религиозного фактора для идеологии радикализма обоснована следующая позиция: радикальные движения заимствуют основные элементы религиозного комплекса. Однако этот факт не отменяет рассмотрения радикализма как социального явления, к которому недопустимо применение религиозных терминов, - зачастую радикализм провоцируется криминальным подпольем, использующим «религиозные одежды» в качестве камуфляжа.

Получивший распространение терминологический аппарат играет на руку радикальным движениям, в значительной мере маскируя, а не обличая их преступную деятельность. Определение социально-политического конфликта как конфликта религиозного без согласования формулировок с авторитетными религиозными институтами приводит к недоразумениям, провоцирует этнополитические конфликты и обеспечивает диффамацию традиционных религий.

В поиске выхода из сложившейся ситуации не последнюю роль играет согласование представителями политических организаций, а также и СМИ, употребления религиозных терминов с представителями традиционных для Израиля религий. В публичном диалоге наименование радикалов терминами, которыми они себя назы-

вают, может быть признано неприемлемым с теологической точки зрения и в целях противодействия радикализму: религиозные термины, апеллируя к Всевышнему, легитимируют лозунги банд-формирований, а некоторые журналисты, учёные и политики, некорректно используя эти термины, не желая того, способствуют дискредитации религиозной системы и оправданию насилия, чинимого группировками разных мастей, в глазах населения, не способного отличить идеологические манипуляции от религиозных истин — заповедей и догм. К примеру, уходя от использования религиозных терминов, радикальные организации можно именовать по территориальному признаку: «Хезболлу» (араб. - партия Бога) - «Ливанской радикальной партией», «ХАМАС» (араб. - Исламское движение сопротивления) - «Движением сопротивления в Секторе Газа» и т.п.

Происхождение радикализма, феномен радикализма в Израиле и предпосылки появления радикализма на Святой Земле в XXI в. рассматриваются через последовательную связь таких явлений, как ригоризм, фундаментализм, экстремизм и терроризм. В этом контексте выявлена связь иудаистской, исламской и христианской теологической традиции со святыми местами Израиля и недопустимость интерпретации религии, провоцирующей радикализм. Проанализирован феномен агрессии на Святой Земле со стороны Римо-Католической Церкви периода крестоносцев и изложена современная интерпретация. Поднят вопрос о религиозной мотивации насилия и влиянии идеологических противоречий на политику Израиля. Отмечены факты использования религии идеологическими системами.

В ходе исследования была подтверждена гипотеза, обоснованы и сформулированы следующие основные положения, выносимые на защиту:

1. Радикализм не является следствием религиозных догм, а концептуальная система религии и социальная форма её выражения могут рассматриваться в радикализме в качестве «пустых» моделей, которые используют идеологи для конструирования собственных систем.

2. Использование религиозных терминов агрессивными радикальными движениями и, главное, - заимствование их противоречивых терминологических конструкций для освещения в СМИ, научной литературе и политическом диалоге представляют большую опасность в деле достижения и поддержания общественного мира и благополучия.

Требуется принятие на национальном и международном уровне соответствующих поправок в законодательные базы, призванные пресечь употребеле-ние в СМИ некорректных терминологических конструкций, используемых радикальными движениями для наименования организаций, распространения лозунгов ради пропаганды своих ценностей и агитации за насилие.

3. Палестино-израильский конфликт, являющийся важнейшим фактором активизации терроризма, недопустимо трактовать как конфликт религиозный, так как виднейшие иудаистские, исламские и христианские управления, являющиеся носителями теологических концепций Святой Земли, не имеют между собой идейного конфликта, разрешение которого требовало бы вооружённой борьбы за обладание этой землёй.

4. Неудачи палестинских арабов в стремлении создать собственную государственность стали причиной появления «идеологии отчаяния»: в виде террористов-смертников стали возрождаться доисламские арабские традиции ритуальных человеческих жертвоприношений.

В борьбе с идеологией радикализма под исламскими лозунгами стоит делать акцент на языческом наследстве терроризма (массовых убийствах невинных людей и суицидальных практиках) как наиболее демонстративных противоречиях монотеистической доктрине ислама.

5. В процессе урегулирования проблем, касающихся столкновения национальных интересов, эффективной стратегией может стать поиск точек соприкосновения и взаимопонимания в историческом контексте, опирающийся на базовый опыт социокультурных архетипов - пример достойных и известных людей, которые должны стать символами мирного сосуществования этносов и наций.

6. Роль советской и российской иммиграции в общественно-политической жизни государства Израиль неуклонно возрастает. Утверждение ею преемственности традиции мирного межрелигиозного диалога, характерной для России, может быть востребован, на наш взгляд, в деле урегулирования палестино-израильского конфликта.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в следующем: выводы, положения и практические рекомендации, сделанные в работе, могут бьпъ использованы при подготовке аналитических материалов, связанных с проблемным полем настоящего исследования; для дальнейшего изучения

рассматриваемой в работе и смежных с ней тем, а также при осуществлении факторного анализа и решения соответствующих вопросов, относящихся к реализации практических задач российской внешней и внутренней политики, направленной на преодоление религиозной нетерпимости и радикализма.

Практическая значимость исследования заключается в том, что предложенные выводы и рекомендации могут оказаться полезными при разработке программ противодействия радикализму под религиозными лозунгами в целях предупреждения и разрешения конфликтов, укрепления единства и целостности государства.

Сформулированные теоретические положения могут быть использованы при формировании концепций взаимодействия государства и религиозных организаций в целях противодействия агрессии и насилию.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на кафедре национальных и федеративных отношений, рекомендована к защите. В 2012-2013 уч. годах автор диссертации принимал участие в обеспечении учебных курсов в ИГСУП РАНХиГС при Президенте РФ (чтение лекций и проведение семинаров по курсам «Основы религиоведения» и «Этнополитика и государственно-религиозные отношения»). Основные положения исследования были представлены в докладах и сообщениях на конференциях различного уровня, в том числе: Международная конференция «Прошлое и настоящее в Польско-российских отношениях» (МГИМО; Университет социальных и гуманитарных исследований, Варшава, 2008, 12 окт.); XVII Международные образовательные Рождественские чтения «Наука, образование, культура: духовно-нравственные основы и пути развития» (РПИ св. Иоанна Богослова, М., 2009, 15—17 февр.); Международная конференция «Устойчивое развитие в условиях глобализации» (РАГС, М., 2010, 7-8 дек.); IX Международный научный форум «Государственная власть и местное самоуправление в России: история и современность» (СЗАГС, СПб., 27-28 мая 2011 г.); Научно-практическая конференция «Власть и управление в современном мире» (РАНХиГС, М., 2012, 1-2 июня); Международная конференция «Религиозный фактор в социально-политической жизни Российской Федерации» (Институт Европы РАН, М., 2013, 28 мая). Основное содержание диссертации нашло отражение в 5-и научных публикациях.

Структура работы соответствует её основным задачам и состоит из Введения, трёх глав, девяти параграфов, Заключения и Списка использованной литературы (всего - 424 наименования).

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, описаны методологическая, теоретическая и эмпирическая основы диссертации, раскрыта научная новизна, сформулированы положения, выносимые на защиту, дана характеристика теоретического и практического значения работы, приведены сведения об апробации полученных результатов диссертации и её структуре.

В главе I «Политический радикализм и его сущность», состоящей из трёх параграфов, проанализированы основные теоретико-методологические аспекты изучения религиозного фактора в радикализме и приведены примеры использования модели иудаизма при создании идеологии.

В первом параграфе «Радикализм как идеология: структура, модели, формы и функции» - исследованы структура, модели, формы и функции радикализма как идеологии; во втором параграфе «Политический радикализм и проблемы операционализации» - раскрыты трудности терминологического аппарата и возможные альтернативы наименования явлений радикализма; в третьем параграфе «Основные направления иудаизма и радикальный лжемессианизм» - приведён сравнительный анализ основных направлений вероучения иудаизма и их радикальных интерпретаций.

Возникновение радикализма в значительной степени обусловлено историческими предпосылками. Радикализм оформляется как идеология в конце XVIII -начале XIX в. в контексте:

- развития протестантизма и эпохи Просвещения;

- существования абсолютных монархий, с одной стороны, и укрепления парламента, зарождения либерализма (Дж. Локк, ХУН-ХУШ вв.) - с другой;

- системы этики (С. Пуффендорф, XVII в.), которая разделяет гражданские обязанности и религиозные надежды, создаёт либеральные ценности веротерпимости (ради преодоления религиозной нетерпимости между католиками и протестантами в Европе).

Под радикализмом начинают понимать религиозную и этническую нетерпимость, государственные перевороты и чрезмерное применение силы государством. Современный радикализм включает в себя достаточно широкий спектр по-

литических движений - от умеренно-радикальных, сторонников коренных мер социального преобразования, до революционных. Термин «радикализм», характеризующий коренные преобразования, будь то в общественной, экономической, политической или культурной сфере, в современном политическом контексте в первую очередь связывается с вооружённым насилием, со стремлением захвата власти революционным путём.

Радикализм можно определить как идеологию и метод решения конкретных политических задач, направленных на полное разрушение социальных институтов и ценностей в борьбе за власть, контроль и распределение общественных ресурсов.

Термин «идеология» впервые вводится А.Д. де Траси в 1801 г. в «Элементах идеологии»; в дальнейшем идеология входит в систему наук о политике и трактуется как система концептуально оформленных представлений и идей, выражающих интересы, мировоззрение и идеалы различных субъектов политики - классов, наций, гражданского общества, политических партий, общественных движений - и выступает формой санкционирования существующего общественного устройства или его радикального преобразования.

Структуру идеологии обычно составляют: теоретико-концептуальный уровень - общественно-политические идеалы, ценности, политические символы; програмно-политический уровень — политические теории и идеи, концепции политического развития, политические программы; актуализированный уровень -степень усвоения гражданами принципов идеологии. К механизмам, которые «обслуживают» идеологию, относятся технологии политической рекламы, воздействующие на чувственное восприятие социальными группами национальных символов, культурных стереотипов и религиозных установок (ригоризм намерения и радикализм поведения).

Одной из главных целей манипуляции стала установка на аксиологические системы, неизбывно связываемые с религиозными, религиозно-философскими,

Ра радикализм Ре - религия Ри - ригоризм И - идеология Ф - фундаментализм Т - терроризм Э - экстремизм I I - революционный радикализм 1 I - умеренный радикализм

открытость миру терпимость традиция

................защита

"иерархия

философскими системами. Создание «искусственных» стереотипов (симуля-кров) стало возможным посредством популяризации политических клише, символов, отождествление с которыми включило индивидов в общий механизм управления. Политические символы трансформировались в общественные ценности, помимо положительного использования которых, появилась возможность их злоупотребления. Наглядным примером этому являются религиозные лозунги террористов, которые соединяют установку на религию с самой стабильной из эмоций - ненавистью.

В идеологической системе религия применяется либо для оправдания истории государства (модель интеграции; используется регенеративная функция религии), либо для создания образа врага, разжигания межрелигиозной или межнациональной нетерпимости перед действиями военного характера (модель консолидации-дезинтеграции), либо для попытки возврата к религиозному мировоззрению и преданию религии статуса научности для сокрытия противоречий в политической программе и обыденной реальности (модель ревитализации), либо как частичный компромисс политических идеалов с действительностью, распад первоначальных представлений и изменение системы (дивергентная модель). Под формами радикализма понимаются конкретные исторические идеологии, такие как еврейский и палестинский национализм, фашизм, коммунизм и т.п.

В условиях религиозного плюрализма стабилизирующая, мировоззренческая, нормативная, легитимирующая, компенсаторная и самоидентифицирующая функции религии частично заменяются функциями идеологии. В идеологическую схему не вписывается разве что сакрализирующа функция религии, фор-

святость харизма инициация

................... 'духовная цёпь

заповедь Мессия

........................ спасение

свщ. история

..........св.ощы

" ............пророчехта.!

миф

религиозно-культурные , ;6!ж£,я явления |;|¡gig!l 1|

s „2 Sil ¡«5S i !

f I §1 íí I

общество

Um

hlIÍIilIK^sa

u £ ; * z § g.aiS r

c o S'O.O:' :¡ -c 5 p л-s x>.«> ? -o £ s

i\l\ m м!и

Aoo - религиозный комплекс AQ - религиозный фдктор ABC - идеология

мирующая представления о святом и осуществляющая преемственность этих представлений на протяжении жизни поколений.

Идеологии стремятся не только вытеснить религию из сферы общественной жизни, но также и манипулировать религиозными догмами, которые, попадая в зависимость от социальных отношений, под их влиянием претерпевают изменения, что и приводит к радикализму под религиозно-аксиологическими лозунгами.

Появляется своеобразная идеологизированная «мифологема», в которой переплетаются дуалистические представления о демонизированных врагах, их тайных заговорах и тех, кто им противостоит: «Посредством мифа разрешаются противоречия реальной жизни и идеологических представлений, объясняются противоречия между опытом и сложившимися теоретическими представлениями»1. «Священные» книги, обязательные для изучения, и герменевтический подход к «священной» истории отражают лишь узкий взгляд «святых» отцов, взгляды которых догматизируются ради оправдания существующего социального порядка. Понимание настоящего и предвидение будущего происходит из логики исторического процесса, который анализируется по заданной схеме, указанной в «канонических» трудах. Формируются лжемессианские воззрения - в роли «мессии» выступают социальные слои общества, обещающие перспективу строительства идеального государства. В результате духовного и социального кризиса возникают новые учения, которые начинают искать пути к «спасению», обещать построение идеального будущего и создание совершенных людей, равных Мессии по своим возможностям. Нравственные ценности, этика и мораль сознательно скрываются или не разрабатываются вовсе, что даёт максимальную свободу действий в достижении поставленных лженаучных целей, оправдывает применение насилия над выступающими с возражением и критикой. Недостижимость целей прикрывается признанием их «научности». Идеологизированная «наука» занимает место неоспоримого авторитета и универсальной ценности, вместе с тем объективная критика, доказывающая, что содержание идеологических представлений не соответствует эмпирической реальности, отвергается.

Идеология использует науку в манипуляторных целях, превращая её в не поддающуюся ни верификации, ни фальсификации догму. Идеология оперирует

1 1еу;ЧЙгаии С. БйисШга! ЛгнИгоро1с^у. И.У., 1963. Р. 209.

научной терминологией, имитирует логические конструкции и утверждает их «обоснованность» псевдоэмпирическими данны-ми и наблюдениями. Нравственность, мораль и этику заменяют нормативы политического поведения. Формируются сектантская нетерпимость и непримиримость к инакомыслящим, разделение на своих и чужих. По аналогии с религиозным посвящением, инициацией, осуществляется приём в партии, в элиты, которые противопоставляют себя остальному обществу. Недоказуемые положения подкрепляются ссылками на авторитетность властных структур, подчинение которым становится необходимым и неизбежным. Вожди и основоположники наделяются «харизмой», гениальностью провидцев, ведающих будущее и нужды народа.

Властвующая система моделирует себя подобно религиозной структуре (иерархии), выстраивая жесткую централизованную вертикаль, прикрытием которой становится показная «соборность» (съезды, демонстрации, выборы). Религиозная модель способствует преобразованию идеологических построений в массовую веру. Но смирение с ограничениями личной выгоды ради светлого будущего сталкивается со всё более очевидным несоответствием догмы и реальной действительности.

Следствием всего вышеперечисленного становится заключение любой идеологией, прошедшей через догматизацию, вынужденного компромисса с действительностью. Утопичность, притязание на всеобъемлющее объяснение мира и нетерпимость идеологии в конечном счёте приводят к её распаду, разрухе в общественном устройстве и попытке возвращения к религиозным истокам. Идея возвращения к религии становится притягательным для потерявших веру в идеологию масс, так как религия не стремится ни строить Рай на земле, ни вести политическую игру, ни провоцировать войну, ни скрывать свои методы воздействия на общество. Но Священные тексты иудаизма, христианства и ислама содержат пассажи с признаками «экстремистской речевой деятельности», поэтому актуализация мировоззренческих установок прошлого (фундаментализм) влечёт за собой оправдание террористических действий (радикализм).

Радикализм под маской религии никогда не достигает её уровня всеобщности, создаёт оторванные от реальности «копии» (фантомы, симулякры как квазиявления) и останавливается на частностях. Религия же призвана связывать человека с Богом, выводить его с материального уровня на духовный посредством символа,

соблюдая принцип свободы, тогда как радикализм замыкается на материальном уровне, «вспахивает землю, будучи не в силах ничего на ней взрастить».

Многозначность термина «религия» (и его производных) препятствует адекватному пониманию роли религиозного фактора в мировой политике и сферах хозяйства. Так называемые гражданская религия, политическая религия, радикальная религия, религиозная идеология, религиозный радикализм, религиозный фундаментализм, религиозный экстремизм, религиозный терроризм, радикальный ислам, исламский фундаментализм, исламский терроризм, исламизм и сионизм имеют спорное семантическое значение для теологического контекста -они могут быть рассмотрены носителями религиозного мировоззрения как абсурдные, морально предосудительные и неприемлемые формулировки. Поддерживается точка зрения о том, что ради согласованности диалога между представителями религии и светской науки недопустимо усложнять термины радикализм, идеология, фундаментализм, терроризм и экстремизм теологическими характеристиками. Стоит использовать нейтральные терминологические конструкции, такие как радикальное прочтение (радикальная трансформация) той или иной религии, терроризм под религиозными лозунгами, фундаменталистская агрессия в исламском или христианском облике, экстремистская интерпретация религии, либо выработать иные.

Официальные представители религиозных управлений не произносят многое из того, что позволяют себе политики, поэтому политическая культура предполагает понимание религиозного языка, использование которого политической элитой будет способствовать мирному урегулированию конфликтов. Например, недопустимо маркировать/определять террористов терминами и понятиями, имеющими принципиально иное значение в традиционном исламском каламе (теологии), такими как джихад (араб. — усилие во имя Бога), моджахед (араб. — совершающий усилие), шахид (араб. - свидетель, мученик за веру) и т.п., несмотря на то, что главари банд-формирований именуют себя этими терминами. Радикальные движения в ущерб духовным управлениям ислама присваивают себе право судить о такфир (араб. - несоответствие исламу), куфр (араб. - безнравственность), джахилийя (араб. - неверие), халифат (араб. - исламская концепция государственности), шариат (араб. - правильный духовный путь), салафийя (араб. -сподвижники Мохаммеда) и т.п. Затем данные термины транслируются в социо-

культурном пространстве в контексте радикализма, формируя у малообразованного населения ложное представление об исламе. В связи с этим при освещении заявлений террористов необходимо «замалчивать» религиозные термины, которыми они сопровождают свои призывы к насилию.

Альтернатива радикализму может быть сформулирована в сфере теологии. К примеру, в официальный лексикон Саудовской Аравии ныне прочно вошло новое определение террористов — «заблудшая секта». К ней принято причислять меньшинство населения, которое отбилось от большинства, ведомого Господом по «дороге прямой», проявив стремление к террору и агрессии. В отношении же улемов, поддерживающих и направляющих экстремистов, применяется термин мухарридун (араб. - подстрекатель), а также бида (араб. - нововведение). В христианской традиции членов подобных обществ принято называть еретики (от. греч. ересис - ошибочное мнение). В иудаистской традиции этому термину соответствует мумарут (ивр. — отступничество).

Радикальные интерпретации иудаизма (на примере секариев 70-х гг. I в., лжемессий Бар Кохбы II в., Саббатая Цви XVII в. и др.) влекли за собой катастрофы, войны и разочарования. Однако ортодоксальный иудаизм, имеющий особый статус в Государстве Израиль, отрицает насилие и утверждает сугубо духовные способы наследия Земли Обетованной (основанные на покаянии, исправлении собственной жизни и миссионерстве). В отношении к несоответствию между принципами ортодоксального иудаизма и реальной политикой государства в Израиле сформировался status quo. Реформаторский и консервативный иудаизм не ставят перед собой проблему наследования всей древней Земли Израиля. Готовность к политической борьбе провозглашает лишь реконструкти-вистское направление (основатель М. Каплан), которое рассматривает иудаизм цивилизацией, выходящей «за рамки» религии.

Глава II «Религиозный фактор в политике и идеологии радикальных движений» содержит три параграфа, в которых рассматривается роль идеологем в появлении и распространении радикализма в Израиле и Палестине, включающих в себя теологические понятия иудаизма, христианства и ислама.

В первом параграфе «Роль и место религии в формировании идеологии (на примере Израиля)» - проанализированы роль и место религии в формировании

идеологии Государства Израиль; во втором параграфе «Основные направления христианства и идеология премилленаризма» - выявлено влияние основных направлений христианства и радикальных интерпретаций протестантизма на внутри- и внешнеполитическую ситуацию в Израиле; в третьем параграфе «Основные этапы развития ислама и формирование радикализма под исламскими лозунгами в Палестине» - рассмотрено формирование радикализма на территории Палестины.

В первой половине XX в. в еврейской диаспоре Европы произошла революция, кардинально изменившая почти двухтысячелетнее положение еврейского народа. В середине XX в. евреи возвратились в Иерусалим и воссоздали древнее государство. Религиозное представление о народе, отношение народа к Богу были взяты еврейскими националистами изнутри религиозной традиции и применены к национальной идее Государства Израиль. Трансформация религиозного представления сделала еврейский национализм новой идеологией, но во многом следующей еврейской религиозной традиции.

Идея Т. Герцля, провозвестника еврейского государства (Т. Герцль. Еврейское государство. Берлин; Вена, 1896), заключалась в том, что евреи должны обрести свой национальный дом, поскольку в Европе они страдали от погромов, были беззащитными, не имея государственного очага. Большинство религиозных направлений и течений иудаизма в то время было против этой идеи. Строительство государства было для них нарушением заповедей, досрочной попыткой приблизить мессианские времена. Они приняли идею реставрации древнего Израиля только после активизации нацизма в Европе в начале 30-х гг. XX в.

Современный Израиль не является религиозным государством в том смысле, какой применим, например, к большинству мусульманских стран; основные законы страны, обязательные к исполнению всеми гражданами, устанавливаются не религиозными авторитетами, а демократически избранным парламентом. Однако в Израиле религия не отделена от государства - так, как это произошло в подавляющем большинстве стран Запада. Повседневная жизнь Израиля в значительной степени связана с законами иудаизма: Главный Раввинат подведомствен министерству религий, раввины осуществляют государственные брачные и ритуальные услуги, в государственных учреждениях питание и выходные дни соответствуют нормам «кашрута» и т.п.

«Шестидневная война» 1967 г.: оккупация «библейских» территорий Газы и Западного берега символизировали приближение мессианских времён для последователей известного израильского раввина А. Кука. В 1974 г. раввином Ц.Е. Куком (сыном А. Кука) было создано движение «Гуш Эмунимум», которое рассматривало послевоенный период как более высокую ступень в процессе религиозного освобождения народа (путь к всеобщей святости и возрождению древнего культа). «Шестидневная война» способствовала небывалой популярности партий, представляющих интересы религиозного населения. Они стали играть весомую роль в израильской политике.

Процесс в Осло в 1993 г. привёл к замораживанию поселенческого движения, уходу с части земель древней Иудеи и Самарии и тем самым спровоцировал глубокий мировоззренческий кризис в среде последователей раввина Кука, доктрина которого оказалась псевдодиалектикой. После принятия плана «Дорожной карты» в 2003 г. и вывода населения и войск из Сектора Газы в 2005 г., политики, представляющие последователей А. Кука, ориентировались главным образом на сохранение status quo в религиозных вопросах, т.к. идеальные представления Торы не согласовывались с «псевдодиалектической» реальностью. В начале XXI в. религиозные партии начали терять свои позиции. В настоящее время эта тенденция продолжает сохраняться, проявляясь в насильственном выдворении религиозных общин с освобождённых палестинских территорий и во всеобщей воинской обязанности.

Израиль непрестанно усиливает свою военную мощь, направленную на противодействие палестинскому терроризму, который вызвал жесткую реакцию со стороны государства — санкционировал ответную агрессию против самих же палестинцев и одновременно оправдал военные действия «ненавистным» отношением Торы к практикам человеческих жертвоприношений (Ис. 1: 14), возродившимся в Палестине в форме террористов-смертников. Согласно иудаистской религиозной традиции террористы подобны амалекитянам. В Библии сказано, что евреям заповедано бороться с амалекитянами и стереть имя их с поднебесной (Втор. 25: 17-19). В современной интерпретации речь, конечно, идёт не о генетике, а об идеологии.

История христианского присутствия на земле древнего Израиля прошла через разные этапы взаимоотношений с мусульманским и иудейским миром, минуя

моменты, во многом схожие с современным палестино-израильским конфликтом. Потеря православной Византийской империей контроля над Иерусалимом во многом явилась следствием жестокой политики преследования схизматических церковных объединений, прежде всего монофизитства. Эпоха Крестовых походов Х1-ХШ вв. нанесла незабываемую травму и мусульманам, и иудеям, и Православной Церкви. Противопоставление христианского и исламского миров было важнейшим фактором формирования идентичности в Европе. Но для современной Католической Церкви эпоха крестоносцев - это катастрофа, по словам Папы Иоанна Павла II: «Боль и отвращение»1. Преследуя еретиков и иноверцев, подняв против них меч, Католическая Церковь этим же мечом крушила свои собственные заповеди и догмы (в сущности, то же самое происходит с некоторыми современными мусульманскими и иудейскими организациями). Тяжёлые последствия Второй мировой войны способствовали переосмыслению этой эпохи Католической Церковью: главной заботой Ватикана стало поддержание мира в Иерусалиме, а не стремление к административному господству.

Государство Израиль получило значительную поддержку в среде протестантских церквей - от последователей Англиканской Церкви и правительственных кругов Великобритании начала XX в. до евангелических церквей и влиятельного еврейского лобби в США.

Среди евангелических церквей Америки приобрёл широкое распространение так называемый премшленаризм - идеология, основанная на литерализме (буквальном понимании) «Апокалипсиса» (Откр. 20: 4) и провозглашающая приближение тысячелетнего райского состояния на Земле после воссоздания древнеизраильского государства. Премилленаризм становится инструментом «обесчеловечения» палестинцев, а критика этого направления основывается на том, что некоторые протестантские церкви склонны более следовать своей идеологии, чем стремиться сохранить человеческие жизни.

В политических движениях внутри стран, где мусульмане являются большинством, присутствует как минимум три проекта решения проблем современного мира, прежде всего социальной несправедливости и экономической эксплуатации: модернистский, традиционалистский/рефрматорский и радикальный/фундаменталистский. Первый предполагает стремление копировать западное общество, включая секуляризацию, путём перенесения западных институтов на почву стран с большинством мусульманского населения. Второй - за переме-

1 ТЬе Те1е^арЬ. Ц, 2004, 30 Дипе.

ны, но против отказа от ислама в политике. Традиционалистский блок также осознаёт необходимость перемен, но не отказывается от использования ислама в политике. К традиционалистам можно отнести представителей «народного ислама» и большинство исламского «духовенства». В политических движениях, использующих идеологию фундаментализма, политика рассматривается вторичной по отношению к теологии, но формы политической практики заставляют изменять теологию по западно-либеральному, марксистскому образцам или вовсе в преступных целях.

Неудачи палестинских арабов в стремлении создать собственную государственность стали причиной появления «идеологии отчаяния»: во второй половине XX в. радикализм под исламскими лозунгами начал активизироваться в Палестине как грубое противоречие морально-этическим нормам и теологическим принципам ислама. Применение исламских религиозных терминов к террористам дискредитирует ислам как религию милосердия, имеющую преемственность и с Ветхим, и с Новым Заветом, и стремится перечеркнуть всю его более чем тысячелетнюю историю.

Местная коррумпированная и криминализированная власть внушила массам, что источником всех несчастий и бед региона является Израиль. Вместо того, чтобы брать пример с Израиля в построении успешной государственности, под флагом борьбы с Израилем местные диктаторы громят свою внутреннюю оппозицию, противостоящую их коррумпированным режимам. Очевидно, что если бы Израиля не существовало, диктаторы Ближнего Востока изобрели бы «другого Израиля» в качестве внешнего врага, чтобы отвлекать внимание от социальных проблем.

Радикализм в Палестине «паразитирует» на исламском предании (хадисах) в поисках идеологического обоснования своих методов, являющихся в целом отходом от того, что было изречено Мухаммадом. У этих методов нет границ в том, против кого вести войну - женщины, дети, старики или мужчины с оружием в руках; нет границ в том, как вести эту войну - сражение на поле боя или взрыв смертника в толпе; нет границ по вероисповеданию, хотя Коран говорит, что' никогда, ни при каких обстоятельствах не может верующий уничтожить верующего, лишь только по ошибке (Коран 4: 90). Главным предметом спора в межмасхабном диалоге является общеисламское определение «достоверного ха-диса». Межконфессиональный теологический диалог, направленный на единство внутри определённых религий, и межрелигиозный диалог, не касающийся вероучительной сферы, но сфокусированный на общих нормах морали, выпол-

няют важную интегрирующую функцию общества в целом и являются основой для предотвращения непонимания, конфликтов и нарушения свобод.

В настоящее время господствует неверное восприятие мусульман как политического вызова Западу, его интересам, ценностям и безопасности. (Оно начало формироваться в 70-е гг. XX в., когда на общемировом уровне самыми значительными событиями были изменения в палестино-израильском конфликте.)

В главе III «Политические доктрины и проблема фундаментализма в Израиле», включающей три параграфа, приведены критерии различия между религиозными концепциями и идеологиями фундаментализма и радикализма и обозначены возможные перспективы влияния российской иммиграции на преодоление идеологической напряжённости в Израиле.

В первом параграфе «Основные формы фундаментализма» - определены основные формы фундаментализма и их отношение к доктрине предопределения; во втором параграфе «Религиозные концепции справедливой войны» - показано общее и особенное в религиозных концепциях справедливой войны и идеологиях радикальных движений; в третьем параграфе «Диаспора и проблемы этнической и религиозной идентичности» - обосновано значение советско-российской иммиграции для национальной идентичности в Израиле.

Фундаментализм по отношению к государству делится как минимум на четыре разных направления. Первое: сторонники радикальных движений, ведущие вооружённую борьбу и организующие террористические акты. Второе: умеренные фундаменталисты, выступающие за возвращение общества к традиционным религиозным порядкам мирными, легитимными способами. Третье: общины, нацеленные на миссионерскую деятельность, вербовку последователей, обращающиеся к политике только ради собственной выгоды. Четвёртое: общины, которые отрекаются от мира, живут в закрытых анклавах, не хотят контактов с внешним миром, не стремятся к изменению общественной жизни.

Общей чертой фундаментализма является неприятие европейского понимания свободы и прав человека. Вычленяя доктрину предопределения из сложных и противоречивых концепций свободы воли, фундаменталисты разных религиозных традиций именуют себя «спасённой группой» - образцом для подражания. Пренебрежение ценностью свободы характеризует большинство фундаменталистских движений. Оно приводит к вытеснению самого человека из иерархии ценностей: человек становится заложником и рабом разного рода предписаний и запретов, полностью детерминирующих его социальную жизнь.

Появление глобального феномена фундаментализма принято связывать с образованием израильского движения «Гуш Эмунимум». Лидеры этого движения не являются сторонниками агрессивных мер, но выступают против освобождения уже захваченных палестинских территорий.

Фундаментализм под лозунгами христианства выступает в Израиле за реставрацию древнего иудейского культа, который рассматривается ими как необходимое условие Второго Пришествия Иисуса Христа. Фундаментализм под исламскими лозунгами используется движениями, которые стремятся восстановить исламское военное и политическое доминирование в Иерусалиме.

Еврейское завоевание Ханаана XIII в. до Р.Х. было войной на истребление, даже экспансия первых исламских халифов VII в., которую отражают воинственные призывы в Коране, не была столь радикальна. Окончательная ассимиляция ханаанейского этноса в IV в. до Р.Х. и разрушение Иудейского храма в Иерусалиме в 70-х гг. I в. практически исключили возможность для иудеев, за исключением защиты третьей стороны, вести необоронительную войну. Необходимо также отметить, что коранические призывы к насилию были посвящены конкретным историческим обстоятельствам и не служили объявлением войны против всего остального мира. В настоящее время ведение войны ради религиозной экспансии большинством исламских учёных рассматривается как неприемлемое. В христианстве получила распространение концепция, согласно которой радикальное зло должно пресекаться извне-, виднейшие христианские Церкви признали необходимость только оборонительных войн.

Современный Израиль сталкивается с проблемой формирования израильской идентичности среди секулярного населения, каким в большинстве является советско-российская иммиграция. С подозрительным отношением к себе сталкиваются иммигранты-христиане. Перед израильской интеллигенцией встаёт проблема признания и утверждения универсальных ценностей, которые независимо от вероисповедания и этнической принадлежности будут консолидировать общество.

В контексте социально-исторического бытия у мусульман и иудеев в России не было какой-либо конфликтной ситуации по отношению друг к другу. Исторических предпосылок для конфликта между мусульманами и иудеями в России нет. Соответственно он и не сформировался и на современном этапе, несмотря на то, что происходит на Ближнем Востоке. Бережное сохранение нацио-нального-самосознания, бикультурность советско-российской иммиграции, несомненно, будут оказывать благотворное влияние на межрелигиозные и межэтнические отношения в Израиле.

В Заключении сформулированы общие итоги исследования, выводы и предложения. Являющееся следствием обстоятельств современного геополитического положения стремление обезопасить себя от угрозы террористических актов, исходящих с палестинских территорий, в особенности из Сектора Газы, порождает в Государстве Израиль беспрецедентное беспокойство. Обстановка напряжённости приводит к крайним взглядам. Политики зачастую манипулируют риторикой религиозных лидеров, понуждают их выполнять политический заказ, что нередко становится причиной формирования радикализма под прикрытием религии.

Как репрезентация самого человека, религиозный комплекс на общественно-институциональном уровне образует религиозную систему, удерживающую онто-аксиологическое ядро картины мира, включая смыслы и цели развития, а также легитимирующую принципы социально-политической организации общества. Радикальные организации, направленные на разрушение социальных институтов, создаются по аналогии с моделью религиозной системы и представляют собой синкретические образования - квазирелигиозные группы, грубо пренебрегающие морально-этическими нормами и теолого-телеологическими учениями традиционных религий. Религиозный фактор в радикализме - не более чем модель, задающая структуру идеологической системе, использующей религиозные понятия в целях политической рекламы.

Непринятое национальным самосознанием палестинских арабов современное территориальное устройство Палестины в результате деятельности радикальных движений становится основным элементом агрессивной идеологической пропаганды, направленной на «демонизацию» еврейского народа и стремление уничтожить Израиль. Эта идеология сталкивается с объективной реальностью — с превосходящей военной мощью государства Израиль.

Правительство современного Израиля использует религиозные термины иудаизма для наименования военных операций против террористов («гроздья гнева», «облачный столп»), которые со своей стороны также используют религиозные лозунги ислама. Однако идеология Государства Израиль не сможет бесконечно спекулировать на религиозной системе, становится всё сложнее употреблять религиозную символику, а арабские националистические движения, использующие ислам в радикальной политике, начинают входить в противоречия и конфронтационные отношения между собой, и это вынуждает Израиль и Палестинскую администрацию постепенно отказываться от насилия под религиозными лозунгами. Израиль в вопросе реформирования взаимодействия государства и религиозных институтов стоит перед выбором единственно возможной европейской модели Церкви в светском государстве.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих научных публикациях:

статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях

1. Козлов М.В. Национальная идея России перед историческими вызовами Запада: политические мифы и нравственные ориентиры // Дипломатическая служба. 2013. №5.-0,8 п.л.

статьи, опубликованные в других научных изданиях

2. Козлов М.В. Общее и особенное русской и европейской культуры (на примере русской религиозной философии) // Евразия: духовные традиции народов. 2012. № 1.С. 108-112.-0,5 п.л.

3. Козлов М.В. Роль религии в становлении национальной идеи: на примере России, Польши и США II Государственная власть и местное самоуправление в России: история и современность: материалы IX международного форума. Т. 1. / под общ. ред. A.A. Васецкого. СПб.: Издательство СЗИ РАНХиГС, 2012. - 0,5 п.л.

4. Козлов М.В. Радикализм на Святой Земле: основные концепции // Евразия: духовные традиции народов. 2013. № 4. С. 48-54. - 0,8 п.л. (с приложениями: прилож. 1: Интервью с раввином Хабад-Любавичского центра русскоязычных евреев г. Хайфа Ш.Д. Бурштейном. С. 54-55; прилож. 2: Интервью с раввином Всемирного союза прогрессивного иудаизма Г. Котляром. С. 56-57; прилож. 3: Интервью с викарием Латинского Патриарха Иерусалима по взаимоотношениям с иврито-говорящими католиками отцом Д. Нойхаузом / пер. с англ. М.В. Козлова. С. 57-61; прилож. 4; Интервью с имамом ДУМЕР А. Садриевым. С. 62-64.)

5. Козлов М.В. Революционный радикализм и противодействие ему: политико-правовые аспекты (опыт Российской Федерации и Государства Израиль) // Материалы международной конференции «Религиозный фактор в социально-политической жизни Российской Федерации». М.: Институт Европы РАН, 2013. - 0,9 п.л.

Общий объём публикаций - 3,5 п.л.

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата политических наук

Козлов Михаил Владимирович

Тема

диссертационного исследования: Религиозный фактор в политическом радикализме на Ближнем Востоке

Научный руководитель: доктор философских наук Шмидт Вильям Владимирович

Изготовление оригинал-макета М.В. Козлов

Литературный редактор Г. В. Лозина

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Подписано в печать: 01 июля 2013 г. Объем 1,5 п.л. Тираж: 100 экз. Заказ №483 Отпечатано в типографии «Реглет» 119526, г. Москва, пр-т Вернадского, 39 (495) 363-78-90, www.reglet.ru

Текст диссертации на тему "Религиозный фактор в политическом радикализме на Ближнем Востоке"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего

профессионального образования РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ при ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Кафедра национальных и федеративных отношений

На правах рукописи

04201452019 КОЗЛОВ МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ

РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР В ПОЛИТИЧЕСКОМ РАДИКАЛИЗМЕ

НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

специальность 23.00.03 - политическая культура и идеологии

Диссертация на соискание учёной степени кандидата политических наук

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Шмидт Вильям Владимирович

Москва -

2013

Введение..........................................................................................3

Глава I. Политический радикализм и его сущность.

1. Радикализм как идеология: структура, модели, формы и функции...............20

2. Политический радикализм и проблемы операционализации.......................39

3. Основные направления иудаизма и радикальный лжемессианизм...............52

Глава II. Религиозный фактор в политике и идеологии радикальных движений.

1. Роль и место религии в формировании идеологии (на примере Израиля)........60

2. Основные направления христианства и идеология премилленаризма............81

3. Основные этапы развития ислама и формирование радикализма под исламскими

лозунгами в Палестине.........................................................................93

Глава III. Политические доктрины и проблема фундаментализма в Израиле.

1. Основные формы фундаментализма.....................................................116

2. Религиозные концепции справедливой войны.......................................127

3. Диаспора и проблемы этнической и религиозной идентичности..................135

Заключение....................................................................................145

Список литературы...........................................................................154

Приложение...................................................................................181

Введение.

Актуальность темы исследования. Диссертационное исследование посвящено недостаточно разработанной в научном плане теме - роли религиозного фактора в политическом радикализме (осмысляется в контексте политико-идеологических отношений на Ближнем Востоке, и в частности, на примере Израиля). Тема диссертации предполагает разрешение следующей проблемы: возможно ли разделить идеологии радикальных движений и традиционные религиозные учения; позволяют ли современные методы исследования идеологии выделить религиозную модель внутри идеологической системы; имеются ли объективные причины и основания для демаркации между религией и идеологией.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью: согласования светских и религиозных концепций религиозного фактора в радикализме; выявления общего и особенного между религиями и идеологиями; объяснения роли религиозного фактора в создании радикализма как идеологии. Дискуссии на тему: «Является ли радикализм непосредственным следствием религиозных догм или политические элиты используют религиозный фактор в политических целях», - продолжаются с давних времён и вряд ли в ближайшее время будут завершены1.

Радикализм, как правило, не возникает в религиозной среде, а возникнув, он

успешно распространяется не в кругах «профессионалов» религии, а в «средних» и

«низших» слоях населения, не имеющих систематического религиозного образовал

ния, неграмотных в области религии . Религиозные лидеры, как правило, настроены по отношению к радикализму резко отрицательно. К примеру, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил: «Борьба с радикализмом - вот путь, по которому нужно идти... Нужно отсечь радикалов от добропорядочных людей. Нужно создать невыносимые условия для деятельности любых радикальных групп»3. По мнению Патриарха, иудаизм в Израиле и православие в России - это

1 См/.Лопаткин P.A. Религиозный экстремизм // Социология: энциклопедия. Т. 2. М., 2003.

См.: Семедов С.А. Ислам в политике: идеология и практика. М., 2009. С. 182.

3 Кирилл (Гундяев), Патр. Заявление в связи с беспорядками на Манежной площади (М., 2010, 14 ноября). [Электронный ресурс] // Официальный сайт Московской Патриархии. URL: patriarchia.ru/db/text/1341558.html

религии большинства, они несут ответственность за весь народ, и многие проблемы, которые перед ними стоят, близки и одинаковы, поэтому Израиль может дать хороший пример России4.

В XX в. такой вид революционного радикализма, как религиозная нетерпимость, вышел на первый план в Палестине и других традиционно исламских регионах в виде борьбы против диктатуры и неприятия европейских государственно-религиозных отношений. Объяснение религиозного фактора в радикализме стало открытым для идеологических спекуляций, а потому на пути к преодолению палестино-израильского конфликта актуальной проблемой остаётся взаимосвязь религии и «идеологии агрессии». Распространение религиозной нетерпимости с опорой на насилие в насаждении исламской системы правления создало мощную идеологию, рассматривающую европейский светский мир как поле для экспансии. В связи с этим террористы используют исторический груз этнических и религиозных войн, направляя его против неповинных людей: «Людям навязывают лживые истины, ничего общего не имеющие с традиционным исламом»5, - заявил Президент России В.В. Путин.

Радикализм под религиозными лозунгами нельзя считать производным от религии явлением; здесь религиозная составляющая является не более чем ловким пропагандистским ходом. Следует учитывать и то обстоятельство, что в процессе социально-политических отношений некоторые составляющие религиозного комплекса подвергаются трансформациям. Духовную жизнь индивида выражает религиозный комплекс, который образуют представления о Боге, человеке и их отношениях, религиозное сознание, культо-ритуальные действия и религиозные группы/организации. На макро- и микро-групповом уровнях общественной жизни религиозный комплекс проявляется как идеократическое начало, т.е. модель его организации, разворачивается, образуя религиозную систему - свою легитимную институцио-

4 Он же: Слово на встрече с верховным раввином сефардов Израиля Ш. Моше-Амаром (Иерусалим, 2012,11 ноября). [Электронный ресурс] // Официальный сайт Московской Патриархии. URL: patriarchia.ru/db/text/2583990.html

5 Путин В.В. Речь на совещании с полномочными представителями Президента РФ в федеральных округах (М., 2013,30 янв.) [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента Российской Федерации. URL: kremlin.ru/news/17389

нализацию получают не только структурные элементы религиозного комплекса, но и порядок иерархизации социума. Исходя из этого, становится очевидным, что радикализм, выдающий себя за религию, заменяет религиозные истины и смыслы новыми идеями, а группа радикалов являет собой квазирелигиозную группу со своей атрибутикой, заимствованной из религиозной традиции, и в соединении с определёнными идеологемами, предстаёт как синкретическое образование.

Благоприятной почвой для радикализации помимо религиозной/религиоведческой безграмотности людей, являются борьба за ресурсы и демографический бум (высокий процент молодёжи среди населения). К примеру, за последние пятьдесят лет население Сектора Газа возросло в шесть раз6. Естественно, что у подрастающего поколения присутствует обострённое чувство неравнодушия к бедственному положению своего народа. Молодёжь в желании общения и самоидентификации собирается в группы. Мораль этих групп, как правило, строится на противопоставлении себя каким-либо другим объединениям. Подростки в меру своего развития склонны к неоправданной жестокости. К тому же властные структуры «подбрасывают» им «удобный» образ врага, против которого все средства хороши. Всё это вовлекает молодых людей в террористические организации, где царит жесточайшая дисциплина, беспрекословное подчинение, и пути назад уже не существует.

Израиль находится в окружении «исламских» стран и заинтересован в мирном сосуществовании с ними. Радикализм препятствует мирному диалогу, отвергает этот диалог. Являясь идеологией, радикализм обращается против своих создателей, иных идеологий, научной рациональности и религиозной универсальности. Оторванная от реальности идеология начинает «паразитировать» на религии и стремится создать подобное ей полное, всеобъемлющее объяснение мира, выдвигая на первый план идеологические догмы, а не научные цели. Радикализм поэтому не помещается ни «за ширмой»'только религии, ни «за ширмой» только социальных проблем.

Участники межрелигиозного диалога стремятся дистанцироваться от идеологической напряжённости: радикализм связывается с «премилленаризмом», «лже-

6 Heinsohn G. Demographic war // Wall Street Journal. (N.Y.) 2009. № 1. P. 15.

мессианизмом», «псевдодиалектикой», попыткой приблизить «апокалиптические времена», пренебрегая религиозными запретами. В среде виднейших институций иудаизма, христианства и ислама наблюдается процесс отрицания факта религиозности представителей радикальных движений.

Вышеуказанные проблемы требуют научного осмысления, в связи с чем и сделан выбор темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Политическая наука испытывает в настоящее время недостаток работ, посвящённых системному анализу религиозного фактора в идеологиях, использующих религиозную символику и соответствующий тезаурус. Возникли трудности из-за отсутствия понятийного аппарата, пригодного для именования этих социальных явлений. Наблюдается дефицит комплексных исследований религиозного фактора не только в радикализме, но и в социокультурных и социально-политических явлениях общественной жизни в целом.

Позиции Патриарха Кирилла, согласно которой необходима борьба с радикализмом, основанной на недопустимости нравственного оправдания «радикалов», созвучны выступления виднейших российских исламских духовных лидеров Т. Таджуддина и Р. Гайнутдина, а также крупнейших мусульманских учёных7, которые осуждают насильственные методы исламизации и также заявляют о недопустимости применения религиозных терминов к террористам. Разные направления в исламе, четыре теолого-правовые школы в суннизме - ханафитский, шафиитский, маликитский и ханбалистский масхабы, джафаристский масхаб в шиизме, фундаментализм в странах, где мусульмане составляют большинство, имеют разные догматические установки, касающиеся применения насилия и ведения справедливой войны.

Радикальное извращение ислама появляется уже в VIII в. в текстах А. ибн-Ханбала, основателя ханбалистского масхаба, и позже, в развивших его идеи Т. ибн Таймийи,

7 См.: Московская Богословская Декларация по вопросам джихада, такфира и халифата (2012, 26 мая. Выступления руководителя Международного центра «Аль-Васатыйя» (араб. - умеренность) A.A. аль-Фаляха, Генерального секретаря Всемирного совета исламских учёных А. аль-Карадаги, Генерального секретаря Международного комитета изучения Священного Корана А. бин Али Басфара и др.) [Электронный ресурс] // Официальный сайт Института религии и политики. URL: i-r-p.ru/page/stream-document/index-29234.html

M. аль-Ваххаба, A. аль-Ала Маудуди, M. аль-Газали и стоявших у основания египетского

о

движения «Братьев» X. аль-Банны и С. Кутуба .

Виднейшие представители ортодоксального (раввин Ш.-Р. Гирш) и реформистского (М. Мендельсон) иудаизма имеют во многом разные взгляды касательно святых мест иудаизма и ислама. Ригористичная концепция Святой Земли определяет политику последователей раввина Ц.Е. Кука, основателя популярного в Израиле общественного движения «Гуш Эмунимум» (ивр. - общество верных).

Вопрос о мирном урегулировании в Израиле не может быть рассмотрен вне деятельности виднейших политиков, поддержавших создание государства Израиль и способствующих безопасности Израиля в настоящее время, таких как министр иностранных дел Великобритании А.Дж. Бальфур и министр колоний Великобритании М. Макдональд, премьер-министры Великобритании Д. Ллойд Джордж, У. Черчилль и М. Тэтчер, руководитель СССР И.В. Сталин и представитель СССР при ООН A.A. Громыко, премьер-министры Израиля Д. Бен Гурион, И. Рабин, А. Шарон и Б. Нетаньяху, государственные секретари США А. Даллес, М. Олбрайт и X. Клинтон, президенты США Г. Трумен, Р. Рейган, Б. Клинтон и Б. Обама, министр иностранных дел России C.B. Лавров, Президент России В.В. Путин и др. В публичном диалоге о мире на Святой Земле также велика роль Святого Престола, отражённая в энцикликах Понтификов Пия XII, Иоанна- Павла II, Бенедикта XVI и др.

Среди отечественных исследователей, которые изучали религиозный фактор в радикализме, можно выделить: Г.И. Авинцеву, Е.Ю. Барковскую, В.Н. Дахина, И.Д. Звягельскую, В.Ю. Зорина, С.Е. Кургиняна, З.И. Левина, P.A. Лопаткина, A.B. Митрофанову, Д.В. Мякульского, И.И. Кравченко, Л.И. Кырпешева, А.Н. Родионова, Е.Я. Сатановского, Л.Р. Сюкияйнена, B.C. Швырева, С.Д. Яковлева и др.9; среди зарубежных - С. Альберга, К. Аннана, А. Армстронга, Д. Ваксмана,

8 См.: Мякульский Д.В. Социальное учение исламского возрожденчества. М, 1990.

9 См. подробнее: Радикальный ислам / под ред. С.Е. Кургиняна. M., 2010; Звягельская И. Религиозный фактор в палестино-израильском конфликте // Религия и конфликт. М., 2007; Левин З.И. Фундаментализм. М., 2003; Мякульский Д.В. Социальное учение исламского возрожденчества. М., 1990; Митрофанова A.B. Религиозный фактор в мировой политике и проблема «цивилизации» // Век глобализации. 2008. № 1; Борковская Е.Ю. Государство в борьбе с исламским экстремизмом: основные направления антитеррористической политики и её

Д. Ландау, Б. Лоуренса, Т. Рамадана, А. Сингха, М. Тэтчер, М. Элиса, А. Энжини-ра, Дж. Эспозито, С. Хаттингтона, Г. Хейнсона, А. Чейза и др.10

Проблема корректного использования религиозных терминов в политическом контексте отражена в трудах Л.А. Баширова, Папы Бенедикта XVI, Р.В. Вейцеля, И.А. Ильина, Г. М. Керимова, Дж. ван дер Леува, Г.И. Мирского, Р. Отто, муфтия Ф. Салмана, Э. Трёльча, Г.В. Хлебникова, А. Шиммель, В.В. Шмидта, Е.С. Элбакян и др.11

реализации на мусульманском Востоке // Вопросы религии и религиоведения. Вып. 1. Ч. 4. М., 2009.; Сатановский Е.Я. Россия и Ближний Восток: котёл с неприятностями. М., 2012; Зорин В. Ю., Рудаков А.В. Межнациональные и межконфессиональные отношения в Российской Федерации: проблемы раннего предупреждения и профилактики деструктивных явлений: (на примере Приволжского федерального округа). Н. Новгород, 2008; Авинцева Г.И. Политический радикализм // Политическая энциклопедия. М., 1999; Дахин В.Н. Фундаментализм // Там же; Яковлев С.Д. Религиозная идеология // Там же; Кырпешев А. И. Религиозный фундаментализм // Новая философская энциклопедия. Т. 3. М., 2010; Кравченко И.И. Радикализм // Там же; Швъгрев B.C. Фундаментализм // Там же; Родионов А.Н. Политический радикализм // Социология: энциклопедия. Т. 2. М., 2003; Лопаткин Р.А. Религиозный экстремизм // Там же; Сюкияй-нен JI.P. Ислам против ислама. Об исламской альтернативе экстремизму и терроризму // Центральная Азия и Кавказ, 2002. № 3(2);

10 См. также: Эспозито Дж. Ислам: Почему мусульмане такие / пер. с англ. Н.А. Богомоловой. М., 2011; Thatcher М. Islamism is a new bolshevism // The Guardian. 2002, 12 Feb.; Ahlberg S. Jerusalem / al-Quds. The Holy City of thee religion and the Problem of Fundamentalism. Uppsala, 1998; Хантингтон С.Ф. Столкновение цивилизаций // пер. с англ. М., 2003; Аннан К. Глобальная стратегия борьбы с терроризмом // Евразия. 2005. № 1(19); Ramadan Т. An open later: a call to peace, Dialogue and understanding between Muslims and Jews. Lundi, 2008, 25 Feb.; Lawrence B.B. Defenders of God: the fundamentalist revolt against the modern age. South Carolina, 1989; Engineer A.A. Islam & Revolution. Dehli, 1984; Сингх А. Радикальный ислам в Европе II Радикальный ислам. М., 2010Chase A. Human Rights in the Arab World: Independed Voices. Philadelphia, 2006; Waxman D. Israel's Dilemma: Unity or Peace? // Israel's Affails. 2006. Vol. 12. № 2; Heinsohn G. Demographic war // Wall Street Journal. 2009. № 1; Ellis M.H. After Arafat: Mapping a Jewish/Palestinian Solidarity // Journal of Church & State. 2005. Vol. 47. № 1; Armstrong K. Jerusalem: One City Three Faiths. N.Y., 1996; Landau D. Piety & Power. The World of Jewish Fundamentalism. L., 1993;

11 См. также: Отто P. Священное: Об иррациональном в идее Божественного и его соотношении с рациональным / пер с нем. A.M. Руткевич. СПб., 2008; Ильин И. О сопротивлении злу силой. М., 2013; Leeuw G.', van Der. Religion in essence and manifestation. A study in phenomenology / Trans, from Germ. J. E. Turner, Hans H. Penner. L., 1938; Элбакян Е.С. Изучение религии в научной парадигме: общее и особенное // Евразия: духовные традиции народов. 2012. № 1; Benedict XVI (Ratzinger), Pope. The Pope's Speech in Central Synagogue of Rome. 2010, 18 Jan.; Troeltsch E. Die Soziallehren der christlichen Kirchen und Gruppen. Darmstadt, 1997; Мирский Г.И. Исламизм, транснациональный терроризм и ближневосточные конфликты. М., 2008; Шмидт В.В., Харитонов А.С. Практикующая философия: к обоснованию телеологического подхода // Евразия: духовные традиции народов. 2013. № 3; Керимов Г. М. Жизнь мусульман: мусульманские обряды, праздники и запреты // Вопросы религии и религиоведения. Вып. 1. Ч. 4; Баширов JI.A. Исламский фундаментализм: генезис, идеология, практика // Там же; Shimmel A. Deciphering the Signs of God: A Phenomenological Approach to Islam. N.Y., 1994; Салман Ф., муфт.

Подходы к изучению идеологии широко представлены:

- в методах «социологии понимания», отражённых в трудах: М. Вебера, В. Виндельбанда, Э. Гуссерля, В. Дильтея, Дж. Дэрриды, Г. Зиммеля, Б.А. Кистя-ковского, Ч. Кули, Дж. Мида, Л. Ременник и д