автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Российские традиции охраны культурного наследия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российские традиции охраны культурного наследия"

На правах рукописи

005014795

ГАЛКО В А Ольга Валентиновна

РОССИЙСКИЕ ТРАДИЦИИ ОХРАНЫ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

24. 00. 0) - теория и история культуры

Автореферат на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 2 мдр 2072

Волгоград 2012

005014795

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный социально-педагогический университет» Министерства образования и науки РФ

Научный Петрова Ирина Александровна,

руководитель: доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой истории и культурологии Волгоградского государственного медицинского университета

Официальные Крапивпн Михаил Юрьевич,

оппоненты: доктор исторических наук, профессор кафедры архивоведения исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета Тимофеева Елена Геор гневна, доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой регионоведения, декан исторического факультета Астраханского государственного университета Скворцов Владислав Яковлевич,

доктор философских наук, профессор кафедры истории и культурологии Волгоградского медицинского университета

Ведущая Московский государственный

организация: педагогический университет

Зашита состоится 22 марта 2012 года в 10 ч. 00 мин. на заседании диссертационного совета ДМ 208.008'.07 при Волгоградском государственном медицинском университете по адресу: 40013 і, г. Волгоград, пл. Павших Борцов, 1, ауд. 4-07.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-фундаментальной библиотеке Волгоградского государственного медицинского университета.

Автореферат разослан << » Л______2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, профессор

И. К. Черёмушникова

Аетуальносп» исследования. Современная социокультурная ситуация характеризуется изменением роли традиции в жизни человека и общества. Рост динамики инновационнных процессов; расширяющийся диалог культур; глобализация, ориентированная на распространение однородных культурных образцов и нивелирование культурных различий; всеобщее наступление массовой культуры с ее стремлением к унификации, упрощению и минимизации духовных потребностей индивидуума, невиданная доселе мобильность человека, который перестал быть привязанным к одной социальной и культурной среде, — создали вокруг традиций и преемственности поле высокого научного напряжения. Все это поставило вопрос не только о выяснении роли и места традиций, в том числе и традиций сохранения культурного наследия, но и об ограниченности возможностей использования исторического опыта. В связи с этим актуальность изучения и сохранения культурного наследия возрастает, приобретает особую ценность и несет важную смысловую нагрузку.

Наиболее острыми, в силу целого ряда причин, эти проблемы являются для России. Распад Советского Союза, крах коммунистической идеологии поставили современное российское общество в условия поиска новых ценностных и культурных ориентиров, осознания новых границ своей идентичности. Самим же обществом, находящимся в ситуации раскола и духовного кризиса, который наиболее зримо проявляется в настроениях безразличия и социальной апатии, распространении идей национально-религиозной исключительности, углублении социальной и национальной розни, нарастании агрессивности, возрождаются извлекаемые из исторического прошлого традиции, поддерживающие стремлении национально-этнических общностей и субъектов власти к культурному и территориальному обособлению, или используются надуманные «собственные» традиции. В становящимся все более открытым и острым противостоянии сторонников и противников современных преобразований в России все отчетливее проявляется понимание значения культурной составляющей, роли и места культурного наследия, как в обосновании исторического выбора, так и в процессе культурно-исторической самоидентификации российского общества.

В современных условиях существования и функционирования системы Всемирного культурного наследия, возникает вопрос о ценности российского опыта охраны памятников. Эта система ориентирует на применение уже показавших свою эффективность европейских

образцов организации охраны культурного наследия, которые не всегда применимы в реалиях переходного состояния российского общества и чревато новыми потерями памятников истории и культуры.

Степень разработанности темы. Первое обобщение опыта формирования российских традиций охраны культурного наследия началось на полтора века позже, чем при Петре I были осуществлены первые мероприятия по изысканию и сохранению российских древностей. Это было связано с поздним формированием самой исторической науки в России и профессиональных кадров в области охраны памятников; слабой изученностью российских территорий на предмет выявления объектов истории и культуры; расплывчатостью критериев их отбора; принижением ценности российского культурного наследия из-за чрезмерного преклонения перед европейской культурой античности и средневековья. В бурных дискуссиях конца XVIII — первой половины XIX в., охвативших образованные слои российского общества, был преодолен негативизм в отношении к национальному культурному достоянию, а благодаря деятельности многочисленных историко-философских научных обществ, прежде всего Императорского Московского археологического общества, Императорского Российского археологического общества, Императорской археологической комиссии, ряда университетов была подготовлена плеяда специалистов, которые, исходя из собственного практического опыта участия в памятникоохранительной деятельности, могли сформулировать его насущные проблемы.

Первые публикации представляли собой краткие очерки, обзоры отдельных аспектов становления государственной системы охраны культурного наследия в России на незначительном временном отрезке, не позволявшем увидеть динамику ее совершенствования, носили описательный характер и появились на свет в виде популярных научно-публицистических статей. Однако именно в этих первых сочинениях складывалась фактографическая база будущих научных исследований, делались первые выводы и обобщения по проблеме. Примечательной чертой дореволюционного этапа исторжнра-фии сохранения российского культурного наследия была персонификация этой деятельности, ее непременная связь с именами российских императоров.

Развернувшаяся на фоне подготовки и работы первого (1869 г.) и второго (1871 г.) Археологических съездов, а также активного обсуждения на думских слушаниях первых специальных законопро-

екгов по охране памятников обусловили публикацию работ по созданию законодательной базы охраны культурного наследия. В научный оборот были введены — императорские указы и правительственные постановления, постановления и распоряжения Святейшего Синода, строительное законодательство и др.

Активное включение общества в памятникоохранительный процесс заострило внимание исследователей на осмыслении, особенно в связи с юбилейными датами, некоторых итогов в деятельности научных исторических обществ и комиссий. Как любые юбилейные издания, они имели свою специфику. Не затушевывая специально противоречия и трудности, а порой и существенные недостатки в деле охраны российских памятников, они, сосредотачивали главное внимание на наиболее полном представлении достижений.

Тем не менее, именно издательская деятельность научных обществ, объединивших в своих рядах лучшие научные силы страны, продемонстрировала и наилучшие историографические достижения дореволюционного периода. Публикации этих обществ, имеющие отношения к охране памятников можно разделить на три группы: во-первых, материалы по истории изучения и охраны памятников старины; во-вторых, статьи по вопросам теории и практики охраны памятников; в-третьих, отчеты о деятельности научных обществ по сохранению древностей. Был поставлен и верно разрешен вопрос о предмете охраны — не только памятники античности, но и средневековья, которые, не были еще значительно отдалены во времени и не признавались многими как имеющие выдающуюся художественную ценность, но «достойны внимания всякого образованного человека как следы старины»1. Серьезным вкладом в историографию проблемы, было рассмотрение охраны памятников старины в неразрывной связи с их выявлением, изучением, описанием, учетом, использованием, защитой и пропагандой. В целом исторические сочинения дореволюционного периода достаточно полно отразили спектр проблем осуществления памяникоохранительной деятельности в условиях отсутствия ее целостной системы и специального законодательства.

После Октября 1917 г. произошла идеологизация и установление партийной монополии в государственной политике в области культуры и охраны культурного наследия. Советская концепция охраны памятников, утвердившаяся с приходом к власти болыпеви-

1 Погодин М. П. Феодосия Судак// Записки Одесского общества истории древностей. — Одесса, 1872. — Т. 2. —С. 301.

ков, предполагала, что подавляющее большинство памятников, как порождение «проклятого прошлого» и результат деятельности эксплуататорских классов, сохранять не следует. Объектом памятникоох-ранительной деятельности становились лишь «памятники революционных достижений», «памятники народного быта» и «памятники Красной Армии». Этот подход нашел отражение в работе М.Г. Худякова «Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов», а также в ряде «идеологически выдержанных» статей 20-х — 30-х гг. XX века. В них деятельность по охране памятников истории и культуры в советское время противопоставлялась досоветскому периоду, когда охрана памятников являлась прерогативой и привилегией господствующего класса, а ее результаты использовались для упрочения власти эксплуататоров. Говоря о сносе памятников истории и культуры в Москве, Н. Попов (Сибиряк), полемизируя с академиком А.В. Щусевым, который требовал бережного отношения к столичным памятникам архитектуры прошлых эпох, заявлял, что «Москва не колыбель былой цивилизации, а колыбель нарастающей новой пролетарской культуры»2. В передовой журнала «Советский музей» специалисты по охране памятников были охарактеризованы как небольшая кучка любителей красоты и древности, чуждые марксистской идеологии3.

Поскольку идеологизированная концепция охраны памятников истории и культуры в условиях советской власти исключала возможность существования каких-либо периодов ухудшения положения в этой сфере, как на самом деле это произошло во второй половине 1920—1930-х гг., то историки и практики памятникоох-ранительного движения просто обходили их стороной в своей научной работе. В центре изучения оказались вполне определенные темы: ленинская теория культурной революции и ленинский план монументальной пропаганды, охрана памятников истории и культуры в первые годы советской власти, спасение культурного наследия в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. и послевоенная реставрация памятников истории и культуры, пострадавших в годы войны.

2 Н. Попов (Сибиряк). Наш ответ академику Щусеву // Коммунальное хозяйство. М. 1925. № 23. С. 46.

3- Объедков А.И. Охрана памятников революционного движения, труда и искусства // Охрана памятников революционного движения, труда и искусства. Высшие музейные курсы НКП. М.; JI. 1930 С. 3.

Под влиянием решений XX съезда КПСС со второй половины 1950-х гг. историографическая ситуация в стране начала меняться. «Оттепель» конца 50 — первой половины 60-х гг. XX в. внутри страны и известное «потепление» международной обстановки, когда в мире все более прочно утверждались идеи коллективной ответственности человечества за сохранение и передачу будущим поколениям высших мировых культурных достижений, приведшие к созданию организации Всемирного наследия, заложили благоприятную основу для дальнейшего научного осмысления истории памятникоохра-нительного движения в России и в СССР. Применительно к нашей теме это проявилось в постепенном возвращении в круг исследовательских проблем темы охраны культурного наследия в дореволюционных период, чему способствовал начатый в 1957 г. выпуск трудов НИИ музееведения «История музейного дела в СССР». В статье А.М. Разгона «Охрана исторических памятников в дореволюционной России (1861—1917)» были определены основные тенденции формирования и функционирования системы охраны памятников истории и культуры, представлена периодизация деятельности по сохранению отечественного культурного наследия в дореволюционный период. Несмотря на идеологические ограничения, Разгону удалось выявить объективные причины неудач в деле охраны памятников — право частной собственности на памятники общенационального значения, отсутствие единого закона об охране памятников, раздробленность государственной системы охраны и использования историко-культурного наследия, недостаточное финансирование, отсутствие специалистов на местах.

Последующие два десятилетия были ознаменованы редкими статьями, в которых рассматривались отдельные аспекты деятельности по сохранению культурного наследия в дореволюционный период. Так, в работах крупного российского ученого-археолога A.A. Формозова были подробно раскрыты суть и смысл дискуссий о месте, роли и значении российских памятников истории и культуры, всесторонне обоснован вывод о ведущей роли дворянской интеллигенции в развертывании общественного движения за сохранение российского культурного наследия.

Неравномерность в изучении различных периодов памятнико-охранительного движения в России в дореволюционный период в известной степени восполнялась исследованием Ю.Н. Жукова «Становление и деятельность советских органов охраны памятников ис-

тории и культуры, 1917 — 1920», в котором достаточно подробно было охарактеризовано состояние деятельности по сохранению памятников в начале XX в., особенно в период пребывания у власти Временного правительства. Однако анализ фактического материала привел автора к односторонним, не соответствующим действительному положению дел выводам о том, что царское правительство проявляло абсолютное равнодушие к судьбе памятников истории и культуры.

В 1960-е гг.. начиналось хотя и медленное, но все же вполне ощутимое освобождение от некоторых идеологических стереотипов. Начало 1960-х гг. ознаменовалось принципиальным выступлением в журнале «История СССР» Д.С. Лихачева, которое было откликом на книгу известного советского археолога H.H. Воронина «Любите и сохраняйте памятники древнерусского искусства». Впервые Д.С. Лихачев выделил не только периоды подъема (первые послереволюционные годы вплоть до конца 1920-х гг.; период послевоенной реконструкции), но и спада памятникоохранительного движения (в конце 1920 — начале 1930-х гг. и в современный период рубежа 1950 — начала 1960-х гг.). Выводы Д.С. Лихачева нашли развитие с статьях М.Ю. Брайчевского и Д.А. Равикович, опубликованных в середине 1960-х годов в журнале «История СССР». В них впервые обобщался опыт советской государственной системы охраны памятников, уточнялись хронологические рамки ее этапов, давалась их сравнительная характеристика, оценка.

В СССР после длительного перерыва в конце 1960-х гг. возобновилось общественное движение по охране памятников, создано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (1965 г.), которое сразу развернуло широкую научную и издательскую деятельность. С 1972 г. начал публиковаться ежегодный сборник статей «Памятники Отечества», а с 1980 г. — два раза в год стал выходить одноименный тематический Альманах Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры («Мир русской усадьбы», «Быль монастырская», «Возрожденные святыни Москвы»). ВООПИиК издавал также иллюстрированные серии двухтомников «Вся Россия» («Земля Ставропольская», «Колыбель России» (Владимирская область), «Музеи России» («Поленово», «Наследие земли Смоленской» и др.).

С начала 1970-х гг. все большее влияние на историографическую ситуацию начинают оказывать основополагающие тенденции в

развитии международного памятникоохранительного движения и создание системы Всемирного наследия. С введением термина «культурное наследие» у ученых возрос интерес к методологическим и теоретическим проблемам памятниковедения, выявлению новых смыслов понятия «памятник» как части культурного наследия. В этом плане особую активность проявили ученые научно-исследовательского института культуры, преобразованного в 1968 г. из НИИ музееведения и охраны памятников (с 1992 г. — Российский институт культурологии). Понятие «памятник культуры» стало рассматриваться как неотъемлемая составная часть культурного наследия и приобрело форму единичного объекта, которому присуща определенная научная или общественная ценность. Необходимость перехода от привычного понятия «памятник» к новому на то время термину «наследие» было зафиксировано в названии журнала Фонда культуры — «Наше Наследие».

Отличительной чертой данных изданий была направленность на осмысление современных проблем памятникоохранительного движения, например, роли государственного и общественного руководства охраной памятников истории и культуры, важности сохранения памятников истории и культуры в контексте среды их обитания, охраны памятников истории и культуры в свете нового памятникоохранительного законодательства и др.

Определенные итоги этим изысканиям были подведены в докторской диссертации АМ. Кулемзина. Это комплексное многоплановое исследование, в котором история зарождения и развития деятельности государства и общества по охране памятников истории и культуры рассматривалась в контексте формирования самого понятия «памятник». В то же время, данная диссертация предоставляет важное свидетельство того, что и в начале 2000-х годов памятник, а не культурное наследие, рассматривался как главный объект охранный деятельности.

1980 — 1990-е гг. стали периодом резкой смены оценочных доминант. Стали появляться, особенно в последнее десятилетие XX в., статьи, серьезно и обоснованно критиковавшие деятельность государственных и партийных органов по изучению, сохранению и пропаганде культурного наследия, утверждавшие ответственность государства за сохранение памятников культуры и требовавшие принятия незамедлительных мер по предотвращению их разрушения (Д.С. Лихачев, В.Л. Янин, А. Аникшин, О.Г. Ласунский, Н.Г. Черепанов и др.). Рост работ критической направленности в новых политических,

социально-экономических и духовно-культурных условиях 80 — 90-х гг. XX в., с одной стороны, повлек за собой существенное сокращение исследований, обобщавших советский опыт памятникоохрани-тельной деятельности, а с другой — привел к возрастанию публикаций, либо обращенных к поиску путей разрешения современных проблем охраны отечественного культурного наследия, либо — к осмыслению мирового опыта организации охраны культурного наследия и возможности использования его на российской почве (А.Н. Дьячков, ГЛ. Крутикова, РА. Мнацакян, С.И. Мурашкина и др.). Наиболее популярная в западной историографии теория коммо-дификации (товаризации) наследия приобрела среди российских культурологов как сторонников, так и противников.

Все это с очевидностью убеждало в необходимости выработки адекватной как новым российским, так и международным реалиям концепции охраны культурного наследия, которая была разработана сотрудниками Российского института природного и культурного наследия (Института Наследия) им. Д.С.Лихачева. Новая концепция культурного наследия базировалась на трех взаимосвязанные между собой теориях — ноосферной, экологии культуры и культурного ландшафта. Именно эти теории обусловили обоснование сотрудниками Института Наследия пространственного подхода к сохранению наследия (Ю.А. Веденин, Ю.А. Веденин, М.Е. Кулешова, Р.Ф. Туровский, В.Н. Калуцков, O.A. Лавренова).

Разработка новой методологии и концепции охраны культурного наследия в современных условиях способствовала росту уровня историографического осмысления этих проблем. Прежде всего, это выразилось в значительном росте диссертационных исследований, в которых как на общероссийском (H.A. Ежова, A.B. Лисицкий, E.H. Селезнева, Т.Н. Сильченкова и др.), так и местном (Г.В. Есаулов, С.Г. Малышева, М.В. Скуднева, М.В. Ямашкина и др.) материале прорабатывались различные аспекты сохранения в новых условиях памятников истории и культуры.

Осознание проблемы совершенствования российского законодательства по охране культурного наследия и приведения его в соответствие с международным культурным правом привело к значительному росту диссертаций, обобщивших опыт законодательной деятельности по сохранению памятников истории и культуры в дореволюционный, советский и постсоветский периоды (Ю.Г. Га-лай, М.С. Шалюгин, E.H. Пронина и др.).

Многие современные проблемы сохранения и использования культурного наследия в условиях его возможной приватизации и включения в рыночные товарно-денежные отношения решались в определенной степени сходных обстоятельствах в дореволюционной России. Все это повышало ценность досоветского опыта деятельности государственных органов по охране памятников истории и культуры. Предметом пристального внимания стали деятельность отдельных государственных органов, общественных и научных обществ, прежде всего, Московской археологической комиссии и церковно-археологических обществ, по сохранению памятников культуры (И.И. Комарова, А.И. Фролов, М.А. Полякова и др.). Специальному анализу были подвергнуты материалы всероссийских археологических съездов, деятельность по сохранению памятников храмового зодчества (B.C. Дедюхина, В.Ф. Козлов, И.И. Комарова и др.). Важным было и то, что в работах проявился региональный аспект проблематики (Т.О. Размустова, Л.И. Зозуля и др.), что позволило показать характер, направления и размах памятникоох-ранительного движения в провинции во второй половине XIX — начале XX вв.

Существенный прорыв в освещении формирования и функционирования системы охраны памятников истории и культуры в дореволюционный период связан с диссертационной работой A.B. Ра-боткевича. Значительный хронологический период времени, на котором исследуется вышеназванная проблема, позволил автору на внушительной источниковой базе выделить этапы, показать эволюцию отношения государственных структур к памятникам истории и культуры, зарождение и развитее общественного интереса к охране национального культурною наследия, осуществить анализ предпринимавшихся государственными, научными и общественными организациями попыток законодательной защиты памятников истории и культуры, а также механизмов реализации законов по сохранению культурного наследия на практике.

Дав достаточно полную картину исторического опыта российского государства в области охраны культурного наследия в дореволюционной России, автор в целом не исчерпал этой темы. За рамками исследования остались государственное решение проблем сохранения движимых памятников истории и культуры, деятельности в области охраны памятников отдельных государственных деятелей и научной общественности, сравнение российского исторического опыта

охраны памятников истории и культуры с опытом, накопленным в тот же период времени зарубежными странами.

Для современного этапа осмысления проблемы сохранения культурного наследия характерно возрождение, наряду со столичными (Москвой и Санкт-Петербургом) региональных научных центров по выявлению характерных черт и особенностей местного культурного наследия и истории его охраны. Более чем трехвековые традиции исследования и сохранения регионального культурного наследия имеет и современная Волгоградская область. Они начали складываться со второй половины XVIII в., когда властям Царицына и Камышина стали поступать запросы от Сената, Синода, Академии наук о происхождении городов и о наличии в них и на прилегающей к ним территории памятников истории, археологии и прочих достопримечательностей. Помимо этого Академией наук по инициативе М.В. Ломоносова в 1768 — 1774 гг. были организованы географические экспедиции, в работе которых принимали участие крупнейшие ученые своего времени: И.Г. Георги, С.Г. Гме-лин, И.И.Лепехин, П.С. Паллас, И.П. Фальк. Они оставили подробные описания Царицына, Сарепты, Царевского и Мечетного городищ, встреченных ими в степи курганов. Однако систематическое изучение и первые мероприятия по охране культурного наследия на территории современной Волгоградской области (в которую вошли территории, относившиеся до революции к Саратовской, Астраханской, Самарской губерниям и Области Войска Донского) стали проводиться не ранее первой трети XIX в. и были связаны с деятельностью таких местных научных краеведческих организаций, как губернские и областной статистические комитеты, губернские ученые архивные комиссии, Петровское общество исследователей Астраханского края. Ими создавались первые краеведческие музеи, архивы, библиотеки; предпринимались попытки создания археологических карт губернии; велись охранные археологические раскопки, сбор и научные исследования документального, фольклорного, этнографического наследия края; создавалась местная историографическая традиция, основы которой были заложены трудами таких известных историков, краеведов, археологов как Н.И. Костомаров, Д.Л. Мордовцев, A.B. Терещенко, С.А. Щеглов, К.Г. Туровский, A.A. Гераклитов, А.Н. Минх и др. Их работы в настоящее время сами являются частью культурного наследия Волгоградской области. Не преследуя специально цель изучение проблем сохранения памят-

ников истории и культуры, эти работы содержали первые из дошедших до нас списки и описания этих памятников, отчеты об археологических раскопках и находках, исследования по традиционной культуре народов Поволжья, фольклору, топонимике края.

В 1920-е гг. работа по изучению и сохранению культурного наследия была продолжена Саратовским обществом истории, археологии и этнографии, Нижневолжским областным научным обществом краеведения, Нижневолжским институтом 1фаеведения, Сталинградским обществом краеведения и другими государственными и общественными учреждениями и организациями. Успех их деятельности во многом был обусловлен тем, что в числе их сотрудников находились видные ученые своего времени — историки С.Н. Чернов, А.А. Гераклитов, этнограф Б.М. Соколов, специалист по истории и теории искусства А.Д. Скалдин, археологи П.С. Рыков, Ф.В. Баллод, А.А. Кроткое, Б.В. Зайковский, которые имели опыт работы в Саратовской ученой архивной комиссии.

Деятельность краеведческих обществ и организаций, действовавших на территории Нижневолжского региона, в том числе и современной Волгоградской области, во второй половине XIX в. — начале 1930-х гг. сравнительно полно и обстоятельно представлена в ряде диссертаций (ТА Захарова, М.Е. Сквданов, В.И. Первушкин, В.А. Волков, Е.Ю. Кошелева). Иначе обстояло дело изучения и сохранения памятников с 1940-х гг. по настоящее время. Разгром краеведения и краеведческих организаций в 1930-е гг., последствия которого ощущались вплоть до 1960-х гг., отчасти объясняет отсутствие специальных работ, относящихся к этому периоду, хотя отдельные факты памятникоохранительной деятельности нашли освещение в сочинениях по истории края. К настоящему времени оказались практически не исследованными как в целом деятельность по сохранению в регионе памятников культуры, так и различные ее аспекты. Для будущих исследователей открываются перспективы изучения деятельности научных исторических обществ и организаций 1940-2000-х гг. по сохранению культурного наследия Волгоградской области, в частности, Волгоградского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры; научного наследия и судеб ученых XX в., чья деятельность была связана с охраной культурного наследия региона; выявлению потерь культурного наследия в годы Гражданской, Великой Отечественной войн и др. катаклизмов XX в.

В настоящее время изучение различных проблемы сохранения памятников истории и культуры ведется на кафедре истории и культурологи Волгоградского государственного медицинского университета, кафедрах истории России Волгоградского государственного социально-педагогического и Волгоградского государственного университетов, археологической лабораторией ВГСПУ и НИИ археологии Нижнего Поволжья ВолГУ, лабораторией региональной истории и казачества Южного научного центра РАН, региональными органами охраны культурного наследия, например, Областным Научно-Производственным Центром по охране памятников истории и культуры при Комитете по культуре администрации Волгоградской области, краеведческими, этнографическими и художественными музеями, архивами области др. Однако комплексная оценка самого культурного наследия Волгоградской области и этапов его охраны пока разработана на уровне отдельных статей и диссертационных исследований по некоторым вопросам сохранения отдельных видов культурного наследия (Т.В. Гафар, A.B. Кияшко, АЛ. Клейтман, Е.В. Комисарова, В.И. Мамонтов, A.A. Назаров, И.А. Петрова, М.А. Рыблова, В.В. Серебряная, A.C. Скрипкин, И.О. Тюменцев и др.).

Таким образом, смена политических режимов в стране заставили исследователей, по крайней мере, дважды менять все главные ориентиры и отправные точки в осмыслении российских традиций охраны культурного наследия: в 1917 г., с приходом к власти большевиков и в начале 1990-х гг., когда произошли слом социализма и утверждение новых политических, социально-экономических и духовно-нравственных отношений. Это предопределило отсутствие преемственности в изучении проблемы на разных историографических этапах, недостаточный учет уже вовлеченного в историографический оборот фактического материала, ранее сделанных выводов и обобщений. В связи с изменением политической конъюнктуры процесс осмысления российских традиций охраны культурного наследия шел неравномерно, а интерес историков и культурологов к обозначенной теме не был устойчивым и продолжительным.

В целом для современного исследователей характерна серьезная работа по выработке отечественной методологии и теории охраны культурного наследия в контексте серьезного осмысления зарубежного опыта. Происходит значительное расширение исследовательской проблематики, в том числе и на региональном уровне.

В то же время, далеко не весь круг вопросов, связанных с изучением российских традиций охраны культурного наследия нашел свое освещение. Историографический анализ показывает, что отсутствуют комплексные исследования, в которых проблемы формирования и дальнейшего функционирования системы охраны национального культурного наследия на всем протяжении ее существования рассматривались как на общероссийском, так и региональном уровнях. В большей степени изучены проблемы недвижимого, нежели движимого культурного наследия, и, практически, не исследованы вопросы сохранения нематериального культурного наследия, как в масштабах всей страны, так и отдельных регионов. Недостаточно, особенно на региональном уровне, проанализирована деятельность общественных организаций и движений по сохранению культурного наследия со второй половины XX века до наших дней. В дальнейшем осмыслении нуждается и понятийно-категориальный аппарат исследования культурного наследия.

Цель исследования: на основе осмысления отечественного опыта охраны культурного наследия и сопоставления его с зарубежным опытом выявить и проанализировать российские традиции охраны культурного наследия

Для достижения поставленной цели автором сформулированы следующие задачи:

— на основе изучения документов ЮНЕСКО, российских законодательных актов, документов общественных памятникоохра-нительных организаций, историографического анализа отечественной и зарубежной литературы по проблеме исследования представить содержание современных научных дискуссий по основополагающим понятиям культурного наследия;

— выявить изменения в содержании и практике охраны культурного наследия в связи с современными мировыми процессами глобализации, осознанием человечеством целостности окружающего мира как биосоциального и культурного явления, общей ответственности человечества за судьбу мирового культурного наследия и передачу его последующим поколениям;

—охарактеризовать основные этапы становления и функционирования российских традиций охраны культурного наследия, раскрыв эволюцию научных и общественно-политических представлений о составе, ценности, способах охраны российского культурного наследия;

— проанализировать развитие российского законодательства по вопросам сохранения памятников истории и культуры и развитию музейного дела;

— показать становление и деятельность общественных организаций и отдельных исторических деятелей в развитии теории памят-никоохранительной деятельности и ее практическое осуществление;

— выявить особенности российских традиций в охране памятников культурного наследия, а также региональные особенности культуросберегающей деятельности;

— на основе осмысления процесса развития регионального культурного наследия Волгоградской области, выявления его закономерностей и особенностей выделить и охарактеризовать локально-региональный элемент в системе российских традиций охраны культурного наследия;

— исследовать Волгоградский регион как специфическую историко-культурную зону.

Объект исследования — российское культурное наследие.

Предмет исследования: становление, функционирование и развитие российских культуроохранных традиций.

Хронологические и территориальные рамки исследования охватывают период с первой четверти XVIII в., первых государственных указов об охране российских древностей до настоящего времени, характерной чертой которого является вхождение Российской Федерации в организацию Всемирного наследия. Такой широкий исторический охват позволяет выделить наиболее сущностные, ключевые, воспроизводимые и находящиеся в живом диалектическом развитии исторические элементы охраны культурного наследия, которые и составляют традицию.

Исследование носит многоуровневый характер, оно велось как в границах государства в целом (Российской империи, советской России, СССР, Российской Федерации) так и Волгоградской области в частности. Это позволило выявить как общее, так и особенное, региональное в процессе формирования и использования традиций охраны культурного наследия.

Методология исследования. В основе современных теории и практики организации деятельности по сохранению культурного наследия лежит ряд оригинальных концепций, в разработке которых особую роль сыграли достижения отдельных профильных дисциплин, изучающих материальные объекты прошлого; междисцип-

линарные исследования по истории и перспективам развития ноосферы и ее взаимодействии с биосферой. Они предопределили формирование в последнее десятилетие XX века комплексного подхода, позволившего по-новому увидеть роль культурного наследия в контексте его взаимоотношений с природой и обществом как особого механизма, обеспечивающего непрерывность самого исторического развития, передачу культурных достижений от поколения к поколению. В связи с этим актуальным для данного диссертационного исследования является осмысление в памятниковедческой плоскости теорий В.И. Вернадского о ноосфере и JI.H. Гумилева об этнос-фере, идей Д.С. Лихачева о роли культурной и экологической среды как целостной системы для формирования высокоморального общества и H.H. Моисеева о коэволюционном взаимоотношении общества и природы.

Изучение российских традиций охраны культурного наследия опиралось и на системный подход, вытекающий из методологических принципов исторической синергетики. Отечественная система охраны культурного наследия представляется как процесс сложного, нестабильного, динамичного, самообновляющегося, интеграционного развития, находящегося в постоянном многовариантном выборе и взаимодействии международных, прежде всего, западноевропейских, общероссийских национальных, локально-региональных, государственных и общественных подходов к системе охраны культурного наследия.

Учитывая это, традиции охраны культурного наследия как системный объект рассматривались, во-первых, через структуру этого объекта — государственную и общественную подсистемы (каким образом упорядочены эти составляющие систему элементы, какую иерархию они образуют); во-вторых, через функции составляющих систему частей (какую роль играет тот или иной элемент, в какой мере он ответственен за сохранение стабильности системы выявления, изучения, сохранения и использования объектов национального культурного наследия, а также ее изменения); в-третьих, через характеристику культурного наследия как постоянно усложняющейся информационной системы, в которой охрана наследия выступает, прежде всего, как выбор на том или ином историческом отрезке времени социально-значимой для общества информации о своем прошлом.

Выделение наиболее значимых процессов в сохранении и передаче памятникоохранительных традиций стало возможно благодаря

использованию историко-феноменологического метода, который позволял раскрыть внутреннюю сущность объектов культурного наследия и особенности самих традиций.

Междисциплинарный дискурсивный характер большинства исследуемых дефиниций — традиция, культурное наследие, памятник и др., позволили применить как общенаучные, так и специальные, прежде всего, историко-культурологические методы исследования.

Историко-генетический, хронологический и диахронический анализ российских традиций охраны культурного наследия способствовал выявлению истоков и факторов их развития. Историко-срав-нительный метод нацеливал на широкое пространственное и временное (синхронное и синстадиальное) сопоставление российской культуросберегающей системы со своим собственным и международным опытом, что позволило воспроизвести общие закономерности преобразований, их темпы, направления и национально-государственные особенности этой системы. Историко-типологический метод позволил выделить различные варианты организации данной деятельности в рамках отечественных традиций с присущими им сущностными качественными характеристиками, через которые проявлялось как их родовое единство, так и альтернативные тенденции в развитии системы охраны культурного наследия России.

Исторические источники по теме исследования можно сгруппировать по следующим видам:

1. Законодательные и нормативные акты:

— международных организаций — ЮНЕСКО, Совета Европы: конвенции, хартии, протоколы, резолюции, рекомендации, декларации, Среднесрочные стратегии ЮНЕСКО на 2002—2007 гг., 2008— 2113 гг., уставы комитетов этих международных организаций в Российской Федерации и др.

— государственных органов законодательной и исполнительной власти, местных властей Российской империи, РСФСР, СССР, Российской Федерации: именные указы императора, указы и циркуляры Сената, Синода, Министерства Внутренних дел; декреты, законы, приказы, постановления, решения органов Советской власти — Совета народных комиссаров, Наркомата просвещения, Глав-науки, Министерства культуры СССР и др.; конституция Российской Федерации 1993г., Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской федерации» от 25 июня 2002 г., постановления Правительства

Российской Федерации и приказы Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия, Закон Волгоградской области «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации на территории Волгоградской области» от 1 июля 2009 г. (принят Волгоградской областной Думой 11 июня 2009 г.) и др.

2. Делопроизводственные документы:

— уставы и положения об организации международных организаций и их комитетов в Российской Федерации, государственных учреждений и научных обществ, действовавших и продолжающих действовать в сфере охраны культурного наследия в России: Императорской Археологической комиссии, Императорской Академии художеств, Комитета попечительства о русской иконописи, губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, местных краеведческих обществ 1920-х гг., Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачёва; Траста «Сохранение культурного наследия», Автономной некоммерческой организации Национальный Центр Опеки Наследия и др.

— протокольная, информационная, учетно-отчетная, плановая документация, деловая переписка перечисленных организаций и обществ: приказы и распоряжения, планы и отчеты о работе, доклады, протоколы заседаний, информация и отчеты о конференциях, семинарах, экспедициях, командировках специалистов; экспертные заключения и оценки; списки и реестры памятников; проекты; календари мероприятий; информация о грантах и конкурсах и др.

Часть из перечисленных материалов неопубликована и представлена документами из архивных фондов, хранящихся в центральных и региональных государственных и ведомственных архивах: Российском государственном архиве литературы и искусства, государственных архивах Саратовской и Волгоградской областей, Центре документации новейшей истории Волгоградской области, архиве Волгоградского областного научно-производственного центра по охране памятников истории и культуры при Комитете по культуре Администрации Волгшрадской области.

3. Интернет-ресурсы — российские и международные сети культурного наследия; официальные сайты учреждений и организаций, действующих в сфере охраны наследия, виртуальные музеи, элект-

ронные библиотеки и архивы, электронные каталоги памятников, произведений искусства. Большая часть размещенных на них материалов и баз данных классифицируются в рамках уже перечисленных видов источников. Однако особенности Интернет-ресурсов как исторического источника (по типу информационного носителя, форме и технике закрепления на нем информации, удаленности исследователя от используемого им документа и др.) и продолжающиеся научные дискуссии вокруг Интернет-документов как отдельного вида культурного наследия позволили нам выделить эти источники в самостоятельную группу для рассмотрении вопросов о сохранении и использовании культурного наследия в современном информационном пространстве.

4. Сводные издания памятников Волгоградской области — каталоги, своды, перечни памятников, ансамблей и достопримечательных мест.

5. Нарративные источники — историко-географические и исто-рико-статистические описания Саратовской, Астраханской губерний и Области войска Донского ХУШ-Х1Х вв., содержащие повествования о курганах, развалинах старых городищ, находках кладов, архитектурном облике уездных городов и станиц, промыслах, говорах, национальном и конфессиональном составе населения и др.

6. Публицистика и материалы дореволюционной и советской периодической печати об охране памятников в России и на территории современной Волпнрадской области, отражающие прежде всего общественное мнение и дискуссии вокруг этой проблемы.

7. Документы личного происхождения: мемуары, переписка, в которой нашли отражение те или иные вопросы реставрации, оценки состояния дела охраны памятников в Российской империи, СССР. Среди них особую ценность представляют документы из личного фонда художника И.И. Машкова, чье имя носит Волгоградский государственный музей изобразительного искусства, и которые впервые вводятся в научный оборот.

8. Фольклорные источника — публикации сказок, песен, легенд, являющихся частью нематериального культурного наследия Волгоградской области и способствующие их сохранению и изучению.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно может служить методологической базой для теоретических работ в области истории, культурологии, музееведе-

ния, истории русской культуры и искусства, а также может быть использована в работах по охране регионального культурного наследия. Практическая значимость диссертации, на наш взгляд, связана с тем, что ее выводы могут учитываться при разработке программ культурноохранных мероприятий как на федеральном, так и региональном уровнях, основываясь не только на международных правовых актах, но и учитывая российские традиции. Материалы диссертации могут также использоваться в организации работы по патриотическому воспитанию и рекреационной деятельности.

Научная новизна работы заключается в том, что в категориальном поле культурологии и исторической науки впервые рассмотрены российские традиции памятникоохранительной деятельности от их становления в XVIII в. до наших дней, показана их историческая эволюция к пониманию целостности культурного наследия, включающего памятники, ансамбли, достопримечательные места, культурный ландшафт, нематериальное культурное наследие, эстетические предпочтения народов.

Российские традиции представлены как составляющая часть и основа системы охраны культурного наследия, устойчивые малоизменчивые механизмы и сущностные элементы бытия, отражающие национальные культурные предпочтения.

Сравнительный анализ зарубежных и отечественных теоретико-методологических концепций и подходов в изучении памятникоохранительной практики, показал, что многие из их основополагающих характеристик определялись национальными традициями в этой сфере.

В рамках историографического исследования впервые показано не только формирование и функционирование российских традиций охраны культурного наследия, но и раскрыт процесс накопления знаний об объектах культурного наследия в России, способах и методах их защиты и сохранения, дана оценка теоретическим проблемам, не имеющим однозначного толкования.

Исследование носит многоуровневый характер: включает изучение, во-первых, российских традиций; во-вторых — международных правовых и научно-теоретических подходов, а также актуальных практик по охране культурного наследия; в-третьих — региональный опыт сохранения культурных ценностей. Такой подход позволил найти новые ракурсы при анализе деятельности российских государственных и общественных структур в деле охраны культурного наследия.

Работа выполнена с привлечением широкого круга отечественных и иностранных исторических источников, многие из которых впервые анализируются в российской научной исторической литературе.

Основные положения, выносимые на защиту:

— В сохранении культурного наследия традиция выполняет как трансляционную (осуществление связи времен и преемственности поколений), так и кумулятивную (способность накапливать жизненно важный опыт) функции. Зарождаясь и проявляя себя в разных культурно-исторических условиях, в органическом единстве своих изменчивых и устойчивых компонентов, традиция является живым, развивающимся, постоянно обогащающимся и обновляющимся феноменом, создающим продуктивный тип связи между культурами, когда старое переходит в новое и активно в нем работает. Это позволяет на каждом новом историческом этапе создавать жизнеспособную систему охраны культурного наследия.

— Складывание системы сохранения и защиты культурного наследия в России в своем развитии прошло несколько этапов:

1-ый этап: 1700 — 1800 гг. — первые государственные мероприятия по охране культурного наследия, пробуждение общественного интереса к российским древностям;

2-й этап: 1800 — 1917 гг. — начало формирования и развития государственной системы и общественного движения по охране памятников культуры; появление специальных государственных органов по охране культурного наследия; первые проекты специального закона об охране памятников истории и культуры в России;

3-й этап: 1917 — 1980-е гг. — создание и совершенствование единой государственной системы охраны памятников истории и культуры в Советской России и СССР; разработка и принятие специальных законов по сохранению и защите памятников истории и культуры в СССР; образование всесоюзной общественной организации по охране памятников истории и культуры.

4-й этап: конец 1980-х гг. — по настоящее время — вхождение России в международную систему охраны Всемирного культурного наследия, обогащение отечественной традиции мировым опытом по сохранению и защите культурного наследия.

— Формирование системы сохранения и защиты культурного наследия в России развивалось далеко не прямолинейно. Государственная политика знала на этом пути и крутые изломы, и топтание

на месте, и даже регресс. За это время не раз менялись как общественные приоритеты в отборе объектов культурного наследия для сохранения и передачи будущим поколениям, так и структура органов, занимавшихся охраной культурного наследия.

— Зарождение российских традиций охраны культурного наследия совпало с началом процесса модернизации страны, начатой Петром I, которая приобрел форму европеизации — прямого заимствования и перенесения на отечественную почву европейских образцов, в том числе коллекционирования, музейного дела, мемориального строительства.

— Одним из важнейших последствий модернизации был куль-турно-цивилизационный раскол российского общества. Это, в свою очередь, нашло отражение и в двойственности российских традиций сохранения и защиты национального культурного наследия, их прерывистом и противоречивом характере. В них боролись приоритеты национального и западноевропейского, национального и всемирного, национального и интернационального. В годы советской власти этот дуализм приобрел классовую окраску и выразился в противопоставлении пролетарской, с одной стороны, и буржуазной, дворянс-ко-помещичьей культуры — с другой, что привело к изъятию из памятникоохранительной деятельности целого пласта отечественной и мировой культуры.

— Спецификой российских традиций охраны культурного наследия является доминирующая роль государства в деле охраны культурного наследия, что объясняется особенностью российской геополитической ситуации (колоссальным размером территорий, тяготением ее политической системы к имперским, тоталитарным моделям правления, полиэтничным и поликонфессиональным составом населения, мультикультурным характером российской цивилизации). Система сохранения и защиты культурного наследия в России создавалась и формировалась именно как государственная система.

— История охраны памятников в России накопила немало положительных примеров диалога государства и общества в деле охраны памятников. Однако этот диалог не стал основой дая постоянного сотрудничества обоих субъектов охраны. Российское общество, в первую очередь интеллигенция, только со второй половины XVIII в. включилось в охрану памятников посредством создания научных исторических обществ, развития краеведческого движения и прочих форм.

— Другие слои общества, в большей степени связанные с традиционной культурой, осуществляли эту деятельность в рамках жизнеобеспечения своей сословной, конфессиональной, профессиональной или иной группы, постепенно расширяя под влиянием просветительской деятельности российской интеллигенции свой культурный горизонт.

— Советская система памятникоохранительной деятельности в период своего становления не только не прервала российскую традицию охраны памятников истории и культуры, но воплотила в себе лучшее, что было наработано в предшествующий период, прежде всего, научно-историческими обществами и организациями второй половины XIX — начала XX вв. В годы гражданской войны и всеобщей разрухи впервые в истории страны сложилась целостная система государственной охраны культурного наследия, разрушенная в процессе формирования тоталитарной системы. Её восстановление в новых условиях началось в период «оттепели» и носило противоречивый характер.

— Охрана культурного наследия на современном этапе не прерывает национальную традицию, так как в разработку современной концепции Всемирного наследия легли идеи не только европейского, но и отечественного ландшафтоведения, «русского космизма», русской религиозной философии второй половины XIX — начала XX вв.

— Для формирования региональных традиций охраны культурного наследия характерно отставание во времени от аналогичных процессов в центре. Однако российские традиции охраны культурного наследия на всем протяжении их истории обогащались разнообразным, а в отдельных случаях и уникальным, региональным опытом, сохранившим более глубокие связи с живой традиционной культурой.

— Устойчивость и развитость местных традиций охраны культурного наследия зависели во многом от места региона в политической, экономической и культурной жизни страны, наличия местных интеллектуальных элит, существования на его территории уникальных объектов наследия.

— Региональные традиции не всегда в состоянии обеспечить непрерывность в изучении и сохранении культурного наследия, прежде всего из-за ограниченности внутренних ресурсов (интеллектуальных, финансовых и др.), масштабов разрушения, которые в совре-

менном мире приобретают глобальный характер. Поэтому только общероссийские традиции охраны культурного наследия обуславливают постоянство этих процессов.

— Опыт изучения региональной истории показывает, что в условиях утраты традиционной культуры, когда стоит проблема не столько сохранения, сколько и возрождения этой культуры (например, донского казачества), только традиция служит ориентиром в этом процессе. Отсутствие знаний этих традиций приводит к мифологизации, порождению вымышленных традиций.

Апробация результатов исследования осуществлялась в докладах на научных конференциях различного уровня: областных, региональных, российских, международных (Международная научно-практическая конференция «Современные малые города: проблемы и перспективы развития». Ярославль-Ивантеевка, 26 января 2010 г.; Межрегиональная научно-практическая конференция «Историко-культурное наследие Волго-Донского региона: изучение и сохранение». Волгоград, 22 октября 2010 г.; Всероссийская научная конференция «Казачество в социокультурном пространстве России: исторический аспект и перспективы развития». Учреждение Российской академии наук Южный центр РАН. Ростов, 28-29 сентября 2010; Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы изучения творчества И.И. Машкова и художников «Бубнового валета», 18 — 19 октября 2011 г.; Межрегиональная научно-практическая конференция «75 лет Волгоградской (Сталинградской области): история и современность» Волгоград, 29 — 30 ноября 2011 г.); через участие в грантах: Грант РГНФ и администрации Волгоградской области. 2010-2011 гг. 09-04-20404 А/В «Комплексное исследование творческой личности И.И.Машкова (на основе произведений Волгоградского Государственного музея изобразительных искусств, архивных и экспедиционных материалов», научно-исследовательский проект РГНФ «Историко-культурное наследие Волгоградской области: проблемы изучения и сохранения», проект № 11-11-34007а/В; через разработку моделей использования результатов исследования в учебных курсах и программах по дисциплинам: «История Нижнего Поволжья»; «Историческое и культурное наследие Волгоградской области»; «Историко-культурное наследие Нижнего Поволжья»; «Историография исторического краеведения Волгоградской области»; «История Донского казачества»; «Историческое краеведение». Материалы диссертации использовались при

чтении спецкурсов и написания учебно-методических пособий по культурному наследию Волгоградской области и Нижнего Поволжья, краеведению и историографии для студентов факультета истории и права и отделения сервиса и туризма Волгоградского государственного социально-педагогического университета.

Основные положения диссертации отражены в 55 публикациях общим объемом более 30 п. л.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, раскрывается степень ее изученности, определяются цели и задачи исследования, характеризуется методологическая база, хронологические рамки исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, выделяются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе — «Теоретико-методологические основы изучения и сохранения культурного наследия» — представлена научно-теоретическая, методологическая и правовая база изучения российских традиций охраны культурного наследия; проведен историографический анализ понятийно-категориального аппарата исследования и основных концепций памятникоохранительной деятельности.

В первом параграфе — «Взаимодействие природы и общества как методологическая основа целостного подхода к анализу природного и культурного наследия» — на основе рассмотрения некоторых религиозно-философских учений и мировоззренческих представлений античности, широкого историографического обзора идей европейского натурализма конца XVIII — начала XIX вв., отечественного ландшафтоведения, «русского космизма», русской религиозной философии второй половины XIX — начала XX вв. показано сближение в современной науке естественнонаучного и гуманитарного знания, определивших общие представления о целостности культурного наследия и его взаимосвязи с природной средой.

Это инициировало во второй половине XX в. разработку новой оригинальной концепции сохранения и защиты Всемирного культурного и природного наследия, главное содержание которой нашло отражение в Конвенции ЮНЕСКО 1972 г. о сохранении Всемирного культурного и природного наследия, а идеи целостности и взаимозависимости природы, общества и культуры послужили ее методологической основой. В результате изменения отношения общества к историческим физическим ресурсам недвижимые объекты, облада-

ющие культурной, исторической и художественной ценностью, стали рассматриваться в неразрывной связи друг с другом, окружающей средой в их пространственно-временных связях. В ст. 1 Конвенции ЮНЕСКО 1972 г. в качестве отдельных компонентов Всемирного наследия были выделены «совместные творения человека и природы». Само же Всемирное наследие стало рассматриваться как залог устойчивого, коэволюционного развития природы и общества.

Во втором параграфе — «Международное законодательство об охране культурного наследия» — характеризуется правовая основа функционирования современной системы Всемирного наследия. Международное регулирование охраны Всемирного культурного наследия основано на взаимодействии и взаимодополняемости национальных и международных правовых мер при приоритетной, главенствующей роли последних в разработке классификационных критериев объектов, относимых к всемирному культурному наследию; создании системы международного сотрудничества и помощи государствам в их усилиях, направленных на сохранение и выявление этого наследия, в том числе организации специального институциональною международного механизма по его охране. Все страны, подписавшие международные акты по сохранению и защите Всемирного наследия, берут на себя обязательства разрабатывать свои собственные концепции и практические программы в этой сфере в соответствии с международными стандартами.

Международные правовые документы декларируют всеобщую ответственность за сохранение и передачу будущим поколениям культурного наследия; провозглашают универсальную доступность всемирного культурного наследия для любой нации и народа, каждого индивида в силу особой роли культурного наследия в истории развития человеческой цивилизации; предусматривают совместные действия международных и национальных государственных и общественных организаций по его спасению и в мирное время, и в экстренных ситуациях вооруженного конфликта, техногенных или природных катастроф либо в связи с отсутствием средств для сохранения, консервации или восстановления объектов.

Третий параграф — «Проблемы складывания и интерпретации понятия "памятник истории и культуры"» — посвящен историографическому анализу важнейшей категории культурного наследия — памятнику. Зарождение и развитие этого понятия дается в исторической ретроспективе и охватывает весь сложный и противоречи-

вый процесс, начало которому было положено в России в XVIII в., когда под влиянием европейской науки, коллекционирования предметов древности, расширения границ окружающего мира, человек ощутил потребность черпать из бесконечного предметного мира вещественные доказательства своего культурно-исторического опыта.

Автор пришла к заключению, что теория памятниковедения все больше абстрагируется от простого перечисления внешних черт памятника как единичного объекта материального мира культуры, вещественных свидетельств древней истории, представлявших интерес и подлежавших сохранению, к обобщающим понятиям для обозначения этих предметов — «памятники древности», «памятники старины» в XIX в., «памятник истории и культуры» в XX в. С 1990-х гг., памятник стали рассматривать как часть культурного наследия, в неразрывной связи друг с другом, с окружающей средой, в их пространственно-временных связях. В рамках культурологического, аксиологического, феноменологического, биосферного, семиотического и др. подходов происходит переход к выяснению природы памятника как самостоятельной гносеологической категории, феномена культуры и цивилизации, в определении которого большое место занимает меняющаяся во времени и пространстве интерпретация памятника.

В четвертом параграфе — «Культурный ландшафт в зеркале историографии» —выясняется современное толкование термина «культурный ландшафт», который впервые появился в научных профессора Карла Зауэра и школы культурной географии Беркли (США) в 1920—1930-х гг. Вплоть до 1960-х гг. культурные и природные ландшафты рассматривались как отдельные составляющие целого, когда П. Вагнер и М. Майкселл охарактеризовали культурный ландшафт как конкретный характерный продукт взаимодействия между данным человеческим обществом, объединенным некими культурными предпочтениями и потенциалами, и определенным набором природных обстоятельств. Однако, ни это новое определение культурного ландшафта, ни принципиально важная методологическая установка Конвенции 1972 г. на рассмотрение культурного наследия в неразрывной связи с естественной средой и местом своего происхождения, ни выделение в дальнейшем культурного ландшафта в самостоятельную категорию наследия, ни все те серьезные изменения, которые произошли в понимании термина «культурный ландшафт» в связи с практическими нуждами внесения культурных лан-

дшафтов в Список Всемирного наследия, к сожалению, почти не затронули академическую науку. Даже в работах школы культурной географии, проявлявшей наибольшую активность в исследовании культурного ландшафта, последний понимался не как сугубо природное явление, а как некий «визуальный ландшафт», «видимый результат человеческой деятельности на земле».

Значительно дальше в изучении культурного ландшафта продвинулись российские ученые. Л.С. Бергом стал основоположником отечественного ландшафтоведения, оформившегося в 1950-х гг. с самостоятельную науку. Развиваясь в рамках марксистской философии и методологии, советская географическая наука трактовала взаимоотношения человеческого общества и природы как непрерывную бескомпромиссную борьбу, в результате которой природа должна быть преобразована и покорена на благо общества. Такой подход определил и характеристику культурного ландшафта как целенаправленно преобразованного человеком, и ученые полагали, что в послевоенное время мы вступали в эпоху создания преобразованных культурных ландшафтов.

Уделив особое внимание анализу современной отечественной историографической традиции, автор охарактеризовала геоэкологическую концепцию культурного ландшафта (Ф.Н. Милькова и др.); поляризованного ландшафта (Б.Б. Родомана); ландшафтно-истори-ческий (В.А. Низовцева); этнолош-географический (ВЛ. Каганско-го, В.Н. Калуцкова); информационно-аксиологический подходы (Ю.А. Веденина, М.Е. Кулешовой, Р.Ф. Туровского). Выяснить же роль и значение ландшафта как части наследия с учетом механизмов сохранения и передачи культурного наследия от поколения к поколению, по мнению автора, возможно только в рамках информационно-аксиологического подхода., позволяющего рассматривать теорию ландшафта как развитие концепции В. Вернадского о ноосфере, как системе материальных и духовных ценностей, обладающих высокой степенью экологической, исторической и культурологической информативности.

В пятом параграфе — « Современные отечественные и западные концепции культурного наследия» — основное внимание было уделено тем из них, которые, на взгляд автора, перспективны с точки зрения их использования в практике памятникоохранительной деятельности. Наиболее разработанной в западной историографии является теория коммодификации (товаризации) наследия (К. Уолш,

П. Фоулер, П. Ларкхэм, Г. Эшворт, Р. Самуэлом и др.). Она раскрывает суть процесса превращения культурных или исторических ресурсов с помощью маркетинга в продукт или товар для удовлетворения определенных нужд потребителя. Причем, из одинакового сырья путем интерпретаций можно создавать множество продуктов или товаров наследия для абсолютно различных сегментов рынка. В ходе выбора приоритетный интерес вызывают те объекты наследия, которые в наибольшей степени соответствуют господствующей идеологии и системе ценностей. Какие-то объекты наследия остаются в тени, а другие — «ревитализируются», становятся частью современной жизни, элементами региональной и национальной самоидентификации, вводятся в экономический и социальный оборот, используются в системе образования. Отсюда и определение наследия как физических культурных ресурсов (археологические и исторические территории и объекты), которые получили общественное признание за сложившуюся вокруг них ценную с исторической точки зрения и ностальгическую атмосферу и которые были подтверждены определенными групповыми, национальными или наднациональными идентичностями и политическими идеологиями.

В основе разрабатываемой сотрудниками (Ю. А. Веденин, П.В. Боярский, М.Е. Кулешова, Ю. Л. Мазуров, П.М. Шульгин и др.) Института культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева концепции лежит представление о наследии как фундаментальной категории, обуславливающей возможность формирования самобытного устойчивого и разнообразного культурно-ландшафтного пространства. При таком подходе основным объектом охраны и использования становятся территории — со всем многообразием включенных в нее историко-культурных и природных памятников, ансамблей, ландшафтов, а также сохранившимися до наших дней традиционными формами социокультурной и хозяйственной деятельности. Наследие рассматривается как системное образование, где отдельные объекты не могут быть сохранены вне связи друг с другом и вне окружающей среды, что несовместимо с представлением о культурном наследии лишь как о «продукте потребления».

Для развития как отечественных, так и зарубежных концепций культурного наследия точкой преткновения является отсутствие признаваемого, по крайней мере, большинством ученых и практиков памятникоохранительной деятельности, обобщающего

определения культурного наследия. Выясняя сущность концепта «культурное наследие», автор провела его анализ в сопряжении с пограничным терминологическим рядом — «культура», «культурные ценности», «культурная собственность», «всеобщее наследие человечества», «невозобновимые ресурсы».

В современном информационном обществе культурное наследие рассматривается в неразрывной связи с понятием «информация», когда под наследием понимается форма закрепления и передачи совокупного духовного опыта человечества. В связи с появлением нового вида культурного наследия — виртуального, в диссертации показаны специфические законы существования культурного наследия в информационном пространстве, подчеркнуто, что с появлением электронной символической среды социальное влияние традиционных институтов культуры перераспределяется между реальной и виртуальной сферами. Феномен данного явления и долгосрочные его последствия полностью еще не осознаны.

Во второй главе — «Развитие и совершенствование российской системы охраны культурного наследия» — показано, как на разных этапах становления и развития отечественной системы охраны культурного наследия формировались отечественные культуросбе-регающие традиции.

В первом параграфе — «Зарождение традиций охраны памятников древности в России XVIIIе.» — подчеркивается, что с нарастанием элементов светской культуры в эпоху петровских преобразований происходил отход от сакрализованного и утилитарного подхода к осознанию научного, эстетического и мемориального значения различных объектов старины. Петром I были подписаны первые государственные указы и проведены первые мероприятия по выявлению, изучению, сохранению и использованию российских древностей, которые стимулировали рост общественного и научного внимания к поставленным задачам.

В XVIII в. возникла сама российская историческая наука, без которой невозможена памятникоохранительная деятельность. В ходе организованных Академией наук гео1рафических экспедиций появились описания археологических и архитектурных достопримечательностей целых районов страны — Поволжья, Сибири и Урала, Северного Кавказа и Закавказья, юга России; начато проведение анкетных опросов местных властей о наличии на территории тех или иных административных единиц разного рода развалин, курганов.

В этот период зародились государственное и общественное направления в охране культурного наследия. Создавались первые государственные музеи, развивалось частное коллекционирование, которое преследовало научные, просветительские, эстетические цели. Тем самым были заложенны традиции прежде всего государственной охраны памятников, получившие свое развитие в дальнейшем. Но разовые государственные указы, выходившие чаще всего по поводу конкретных памятников, не сформировали еще государственной политики в этом вопросе.

Круг образованных людей, занятых охраной памятников, как во власти, так и в обществе, был крайне узок. Для второй половины XVIII в. было характерно затухание интереса к отечественным памятникам старины под влиянием излишней европеизации культуры, что привело к всеобщему увлечению знати античностью и западноевропейским искусством. Памятники русской культуры не воспринимались как имеющие историческую и художественную ценность.

В целом законодательство XVIII в. не запрещало и не ограничивало разрушение памятников, особенно находящихся на частновладельческих землях.

Во втором параграфе — «Формирование и развитие государственной системы и общественного движения по охране памятников истории и культуры в XIX в. — начале XXв.» — отмечается, что отсчет нового этапа памятникоохранительной деятельности ведется с министерской реформы Александра I, когда впервые вопросы, связанные с охраной памятников, были поручены конкретному ведомству — Министерству внутренних дел, при котором создавались специальные учреждения. К разным направлениям этой работы были привлечены Министерство народного просвещения, Академия наук, Академия художеств, технико-строительные комитеты при хозяйственном управлении Синода, Военного департамента, а также другие учреждения и ведомства. Однако охрана памятников не являлась их прямой обязанностью, а количество организаций сказывалось на смешении и раздробленности полномочий, отсутствии координации при принятии решений.

В1859 г. при Министерстве императорского двора была создана Императорская Археологическая комиссия, которая стала первым опытом создания государственного органа по охране памятников в России, в ведении которого находились исключительное право вы-

дачи разрешений, проведение и надзор за археологическими раскопками на государственных и общественных землях, реставрация монументальных памятников, сосредоточение информации о численности, состоянии, видах и ценностных характеристиках имеющихся в Российской империи памятников.

Рассматриваемый период, особенно вторая половина XIX — начало XX вв., стало временем расцвета общественного движения по охране памятников и становления общественных традиций и форм их охраны. Они были заложены как столичными, так и провинциальными научными обществами, отдельными частными инициативами и целым рядом научных краеведческих организаций (губернскими, областными, церковными статистическими комитетами, губернскими учеными архивными комиссиями), которые объединили усилия государства и общества по спасению культурного наследия. Предлагая наиболее обдуманные, взвешенные, с учетом российских реалий и лучших западных образцов, программы и проекты, общественные объединения заняли передовые позиции в разработке основополагающих проблем охраны памятников.

Развитие общественной инициативы и общественного движения по охране памятников в России объясняется ростом фундаментальных исследований по истории России, научного и образовательного потенциала населения; началом формирования гражданского общества, особенно слоя интеллигенции, нацеленной на идеи общественного служения, духовного развития, нравственного отношения к окружающему миру; преодолением избыточного европоцентризма в культуре и общественном сознании.

Исследование показало, что, несмотря на энтузиазм, подвижничество, профессионализм деятелей общественных памятникоох-ранительных организаций, по-прежнему в центре деятельности по охране памятников находилось государство, без которого было невозможно как финансовое обеспечение, так и реализация законодательства, регулирующего отношения в сфере охраны памятников истории и культуры.

В работе выявлен целый комплекс проблем в развитии государственного и общественного памятникоохранительного движения. Главной из них являлось то, что, несмотря на усилия различных субъектов охраны, так и не было принято специального закона по охране памятников, хотя проекты такого законодательства обсуждались на разных уровнях многократно, а, следовательно, не была до

конца оформлена система охраны российского историко-культурного наследия.

В третьем параграфе — «Создание единой государственной системы охраны памятников истории и культуры в Советской России и СССР (1917- 40-е гг.)» — автор подчеркнула, что впервые именно в 1918-1921 гг. была создана целостная государственная и общественная система по охране и использованию историко-культурного наследия. Ее основание опиралось на формирующуюся новую законодательную базу. Декреты советской власти провозглашали принцип неприкосновенности памятников как общественной культурной ценности, народного достояния. Благодаря этим декретам, была проведена первая, вне зависимости от формы собственности, регистрация памятников истории и культуры. За счет начавшейся национализации было устранено одно из главных противоречий дореволюционного периода — между правом частного владельца свободно распоряжаться своей собственностью (памятником) и необходимостью сохранять эту собственность как национальное достояние.

Новый импульс получило общественное движение по охране памятников, которое вылилось в «золотое десятилетие краеведения» 1920-х гг. Произошло расширение социальной базы памятникоохранитель-ных обществ за счет вовлечения в них коллективов и отдельных представителей рабочих, крестьян, учащейся молодежи; продолжалось углубление местных историографических и исторических традиций охраны памятников истории и культуры; появились новые виды и формы охраны памятников (шефство предприятий и коллективов над памятниками войны и труда, музей трудовой славы и истории предприятий и др.).

Вместе с тем, формирование новой системы охраны и использования памятников истории и культуры, происходило в условиях господства коммунистической идеологии, опиравшейся на теорию существования двух культур в антагонистических обществах — угнетателей и угнетенных, что обусловило дуализм и зигзаги в культурной политике большевиков на всем протяжении существования советского строя в СССР. Если вначале советской властью были восприняты традиции диалога государства с обществом по вопросу охраны отечественного культурного наследия, то затем этот диалог был не просто нарушен, а с разгоном общественных памятникоох-ранительных организаций и репрессиями против их активистов была уничтожена сама его возможность. Государственная система охраны

памятников сделалась единственной. Если на начальном этапе зарождения отечественной памятникоохранительной традиции такое положение было обусловлено отсутствием общественных сил, способных принять участие в деле охраны памятников, то на данном этапе это объяснялось тоталитарным характером установившейся государственной власти.

Годы Великой Отечественной войны также продемонстрировали достоинства и недостатки господства исключительно государственной системы охраны памятников. Эвакуации и реэвакуации музейных и архивных фондов в таких масштабах явна не была бы возможна без главенства государственных органов, но в условиях военного времени эта задача не входила в число приоритетных. Это обстоятельство, несмотря на подвижническую деятельность многих музейных, архивных, библиотечных работников, привело к невосполнимым потерям, прежде всего движимого культурного наследия, которых при других условиях можно было сократить.

В четвертом параграфе — «Совершенствование советской памятникоохранительной системы в конце 40-х — 80-х гг. XX е.» — уделяется внимание послевоенному восстановлению и последующему переустройству организационной системы охраны и защиты культурного наследия в СССР, которое, как и раньше, не было однозначным. Огромным провалом советской памятникоохранительной системы стали годы правления Н.С. Хрущева, когда вновь проявилось небрежное отношение к историческому прошлому, выражавшееся в неоправданном сносе и разрушении архитектурных и археологических памятников в ходе новостроек, наступлении очередного витка сноса и закрытия культовых зданий, многие из которых являлись памятниками архитектуры. Были урезаны ассигнования на памягаикоохранительные и реставрационные мероприятия. Значительно сократился сам список памятников, стоящих под государственной охраной.

К числу значимых положительных факторов послевоенного периода, повлиявших на улучшение охраны памятников, можно отнести появление первых в истории нашей страны общегосударственных законодательных актов о защите культурного наследия — Закона СССР 1976 г. и Закона РСФСР 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры»; вхождение Советского Союза в международную систему охраны культурного наследия; рост общественных инициатив и возрождение в 1960-е гг. общественных

форм содействия государственным органам охраны памятников; формирование региональной памятникоохранительной системы, базировавшейся на прочном союзе с местными отделениями Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, поисковым движением, студенческими реставрационными отрядами и другими общественными организациями; значительный прорыв в теории и методике памятниковедения, реставрационной практике, выявлении и учете памятников, музейном деле. В частности, появились новые виды музеев, которые перестали быть хранилищами только движимых объектов наследия — историко-архитектур-ные музеи-заповедники, музеи народного зодчества под открытым небом. Возникли народные музеи, созданные по инициативе предприятий и общественных объединений. Некоторые из нововведений не имели аналогов в мировой практике, так, впервые именно в СССР в 1949 г. было введен в научный оборот новый объект охраны — исторический город.

В результате отечественные памятникоохранительные традиции обогатились целым рядом новых характеристик, прежде всего, было положено начало формирования традиций международного сотрудничества в деле охраны культурного наследия и интеграции отечественной системы в мировую. Расширение международного сотрудничества в этой области шло медленно, хотя и неуклонно. Сказывалась закрытость советской политической системы, и многие другие факторы, в том числе некоторые различия в теоретических и научно-практических подходах к охране культурного наследия. Но было и то, что делало это сближение возможным. Мировая система охраны культурного наследия возлагала главную ответственность за сохранение национального культурного наследия и тех его объектов, которые вошли в состав Всемирного культурного наследия, на государство, что совпадало с российскими традициями охраны культурного наследия.

В пятом параграфе — «Проблемы сохранения материального культурного наследия Российской Федерации на современном этапе» — автор доказала, что, обладая колоссальным материальным культурным наследием, Российская Федерация не в состоянии обеспечить своим движимым и недвижимым памятникам истории и культуры надлежащую охрану и использование.

Система охраны национального культурного наследия переживает очередной период слома. Однако если в советский период он был

вызван во многом идеологическими установками советской власти, то сейчас главная причина кроется в агрессивном натиске на культурное наследие рыночных, товарно-денежных отношений. И, как нередко бывает в периоды кризиса, наиболее ярко выявляются основные парадоксы в развитии отечественной концепции культурного наследия. Проблема заключается в том, что современный бизнес не стремится вкладывать средства в сохранение и использование наследия, не обеспечивает себе тем самым длительную и устойчивую прибыль через развитие туризма, гостиничного и другого бизнеса, связанного с процветанием памятникоохранительной деятельности. В нестабильных условиях российской действительности предпочтение отдается сиюминутной выгоде.

Существует противоречие между вхождением России в международную систему сохранения и защиты Всемирного культурного наследия и значительным несоответствием российских реалий принципам и методам международной науки, требованиям международных доктрин охраны культурного наследия. Прежде всего, это касается концепции подлинности, которая заменяется новоделом или «оригинальной» архитектурной деятельностью, для которой не существует строгих рамках научных принципов и теории подлинности.

Полноценная охрана культурного наследия невозможна в условиях отсутствия единых государственных стандартов и приоритетов в области охраны культурного наследия в центре и на местах, четко разработанной государственной концепции охраны культурного наследия, неоправданной реорганизации органов охраны памятников истории и культуры, их кадровой чехарды, параллелизме некоторых функций, остаточного принципа финансирования и внимания к духовным и культурным запросам общества и прочей неустроенности.

Те изменения, которые произошли в общественном движении по охране памятников: рост числа таких организаций; их освобождение от прямого идеологического и административного контроля; появление новых форм и методов работы, например, доверительного управления наследием со стороны граждан и юридических лиц, заинтересованных в сохранении и пропаганде культурного наследия, отнюдь, не превратили общественные организации по охране культурного наследия из оппозиционеров государственной политики в этом вопросе в единомышленников.

Не способствует охране памятников перераспределение полномочий в их охране в пользу субъектов федерации и органов самоуп-

равления. Как показал опыт 1990-х гг., судьба памятников истории и культуры на местах нередко определяется единоличными решениями глав исполнительной власти. Произвол местных российских властей может обуздать только жесткий контроль центра и создание общегосударственного органа охраны и использования культурного наследия.

В шестом параграфе — «Нематериальное культурное наследие: специфика охранной деятельности в современной России» — рассматривается специфика бытования нематериального культурного наследия в нашей стране. Она определяется, в первую очередь, многонациональным составом России, проживанием на ее территории более 150 этносов, принадлежащих к различным языковым группам, религиозным конфессиям, имеющим своеобразный уклад жизнедеятельности. Однако проблемы, связанные с сохранением, использованием и передачей нематериального культурного наследия этих народов России, общие.

Россия до настоящего времени не подписала Конвенцию об охране нематериального культурного наследия 2003 г., что значительно сокращает ее возможности в использовании мирового опыта и материальных средств человеческого сообщества в решении актуальных проблем сохранения нематериального культурного наследия. Вопросы сохранения, использования и передачи нематериального культурного наследия не урегулированы и действующим законодательством России. В нем не определены и не закреплены ни принятый международным сообществом термин «нематериальное культурное наследие», ни уже утвердившиеся в российской научной и практической деятельности понятия «традиционная народная культура» и «фольклор». Законодательство не регулирует авторские права в сфере нематериального культурного наследия. Это, в свою очередь, привело к размыванию содержания предмета охраны.

Реализация же принятой программы «Сохранение нематериального культурного наследия на 2009—2015 годы» наталкивается на весомые трудности как материального, так и духовного порядка. Это, прежде всего, недостаточное финансирование развития народного творчества, минимальное денежное содержание специалистов, недостаточное количество необходимых научных исследований по проблеме, что привело к деградации структур и организаций культуры, в чьи функции входит сохранение и развитие традиционной культуры, а, в конечном итоге, к смещениям в системе ценностных

ориентации общественного сознания в сторону культурных суррогатов, вызвавших деформации в самой структуре социальной жизни. В условиях полного господства массовой поп-культуры, современные средства массовой информации не справляются с поставленной задачей пропаганды традиционных ценностей, образа жизни, быта.

В настоящее время существует серьезный недостаток в национальных кадрах специалистов — фольклористов и этнографов, руководителей фольклорных коллективов по жанрам народного творчества, методистов-организаторов по традиционной народной культуре. Отсутствуют мастерские по производству национальных музыкальных инструментов, национальных костюмов, утеряны секреты многих народных промыслов. Сложной проблемой для профессиональных художественных коллективов является организация гаст-рольно-концертной деятельности по причине удаленности этих территорий и неразвитости коммуникационной инфраструктуры. Национальные творческие коллективы испытывают недостаток в репертуаре из-за отсутствия средств на фольклорные экспедиции и сложности доступа к музыкальных записям прошлых лет. Уход из жизни непосредственных носителей традиционной культуры в условиях отсутствия изучения образцов народного искусства может повлечь за собой безвозвратные потери некоторых видов традиционного народ-нош искусства. В Российской Федерации отсутствует перечень объектов нематериального культурного наследия, который бы позволил вырабатывать комплексные меры по их сохранению и развитию.

Решение этих многочисленных, сложных проблем требует комплексных, инновационных решений, широкого использования российского и мирового исторического опыта.

В третьей главе — «Региональные особенности формирования, сохранения и использования культурного наследия Волгоградской области» — проведен анализ регионального наследия, выявлена его структура и специфические особенности, что позволило приблизиться к пониманию истоков и характера регионального культурот-ворчества, раскрыть феномен этого «места», его самобытность и своеобразие, без чего невозможно верно осуществлять выбор путей охраны культурного наследия региона.

В первом параграфе — «Формирование и развитие культурного наследия Волгоградской области. Археологическое наследие» — выявлены этапы формирования системы охраны, изучения и использования археологического наследия Волгоградской области. 1 этап

(конец XVIII-1880-е гг. XIX в.) — первые описания археологических памятников на территории современной Волгоградской области и их научные раскопки. 2 этап (конец 1880-х гг. — 1919 г.) — формиро-^вание специализированных региональных историко-крае-ведческих обществ, среди прочего ставивших своей задачей изучение археологического наследия (Саратовской ученой архивной комиссии (1886) и Петровского общества исследователей Астраханского края (1874)). 3 этап (1921—1930-е гг.) — первые попытки формирования самостоятельной царицынской (сталинградской) археологии и начало становления советской региональной системы охраны археологического наследия, разрушенной в 1930-е гг. 4 этап (1950-е — начало 1990-х гг.) — формирование самостоятельной волгоградской археологической школы, «археологический бум» 1950-х — 1970-х гг. в связи с новостройками на территории области, деятельность региональных государственных и общественных организаций по охране археологического наследия Волгоградской области. 5 этап (1990-е — по настоящее время) — формирование региональной системы охраны, изучения и использования археологического наследия Волгоградской области в новых общественно-политических, социально-экономических условиях. Изучение археологического наследия Волгоградской области, которое отражает историю Нижневолжского и Волго-Донского регионов от стоянок эпохи среднего палеолита до позднего средневековья, позволило выявить одну из важнейших региональных особенностей культурного наследия — абсолютное преобладание в нем памятников археологии (по данным топографии на 2010 г. в области выявлено 16 200 археологических памятников, в то время, как памятников истории и искусства на учете — 1 085). Археологическое наследие Волгоградской области представлено всеми видами археологических памятников: поселенческими (стоянками, селищами, городищами, антропогенными пещерами, остатками оборонительных сооружений и судоходных каналов, культурным слоем исторических поселений и пр.); погребальными (курганными и грунтовыми могильниками, некрополями и пр.) ритуально-культовыми (святилищами, культовыми пещерами и пр.); кладами (монетными, вещевыми, жертвенными комплексами и др.); одиночными находками артефактов. Но исторические особенности региона, а также высокая стоимость археологических разведок и раскопок поселенческих памятников привели к тому, что абсо-

лютное большинство известных нам объектов археологического наследия представлено курганными погребениями. Территория Волгоградской области входила в ареалы обитания многих известных археологических культур и древних народов. Для многих из них эта территория стала местом формирования их культуры, исторической родиной (например, для полтавкинской, волго-донской археологических культур и др.)

Выявлен круг наиболее значимых проблем, связанных с выявлением, постановкой на учет и охраной памятников археологии на территории Волгоградской области: борьба с распространением кладоис-кательства и «черной» археологии, возрастание антропогенных нагрузок на почву и сопровождающие их неблагоприятные экологические факторы, приватизация земельных участков без предварительного археологического обследования, отсутствие музеефикации объектов археологического наследия, слабая их включенность в туристические маршруты.

Во втором параграфе — «Историко-архитектурное наследие. Исторические населенные места Волгоградской области» — раскрыты особенности историко-архитектурного наследия Волгоградской области. Черты дореволюционного историко-архитектурного наследия были определены, по мнению автора, рядом обстоятельств: катаклизмами региональной истории, богатой военными столкновениями; народными движениями, приводившими к масштабным разрушениям; долгое время сохранявшимся провинциальным характером местной жизни (статус крупнейших поселений региона не превосходил уездного или окружного уровня). Возраст архитектурного наследия не превышает конца XVII—XVIII вв.; представлен отдельными, в основном, культовыми памятниками, ансамблями исторической застройки центров Камышина, Дубовки, Ленинска, Урю-пинска и ряда др., образцами традиционной архитектуры разных народов, проживавших на этой территории. Большая часть этих памятников отнесена к памятникам регионального значения. Статус памятников федерального значения присвоен военно-фортификационным сооружениям на месте строительства соединительных каналов рек Волги и Дона (90-е гг. XVIII в.) у ж.д. станции Петров Вал в Камышинском районе и архитектурному комплексу застройки бывшей немецкой колонии Сарепта (конец XVIII—XIX вв.) на южной окраине современного Волгограда.

Историко-архитектурное наследие советской эпохи более разнообразно и сохранно. Большая его часть сосредоточена в областном центре — Царицьше-Сталинграде-Волгограде, что связанно с неуклонным ростом его социально-экономического потенциала, приобретением им особого политико-идеологического статуса — города-героя, носящего имя Сталина, символа побед в Гражданской и Великой Отечественной войнах. Все это, а также исторически сложившаяся специфика организации территории города — линейная, способствовало воплощению здесь авангардных архитектурных проектов своего времени. Он стал одним из образцов застройки индустриальных социалистических городов 1930-х гг.; а всемирно-историческое значение Сталинградской битвы превратили его в город-монумент, символ Победы советского народа, что отразилось в облике послевоенного Сталинграда-Волгограда.

Раскрывая современные региональные проблемы охраны исто-рико-архитектурного наследия Волгоградской области, автор пришла к выводу, что архитектурное наследие региона, несмотря на его разнообразие (культовые памятники разных народов, традиционное жилье различных этнических групп, шедевры зодчества XIX— XX вв.), находится в критическом состоянии. Оно определено недостаточным бюджетным финансированием работ, связанных с сохранением и защитой памятников архитектурного наследия, в частности паспортизации памятников; слабостью профессиональной реставрационной базы в регионе; отсутствием соответствующих требованиям времени нормативно-правовых документов; инертностью и некомпетентностью заинтересованных в решении этой проблемы государственных и общественных организаций; исключением из списка исторических поселений Российской Федерации в 2010 г. 17 исторических поселений Волгоградской области, прежде всего областного центра.

В третьем параграфе — «Художественное наследие в структуре культурного наследия региона» — на материалах музейных коллекций изобразительного искусства выделяются особенности художественного наследия Волгоградской области.

В диссертации показано, что художественная жизнь современного Волгограда и история его музейных художественных коллекций изобилует большими перерывами в своем развитии; их роль в культурном пространстве региона в разные годы была неравноценной. Автор подчеркивает позднее формирование устойчивых традиций в

этой области культурной жизни и культурного наследия, объясняя это отдаленностью региона от культурных центров России; поздним появлением здесь профессионального художественного образования; слабостью меценатских благотворительных традиций среди местного купечества и промышленной буржуазии; неразвитостью частного коллекционирования; масштабами разрушений XX в., требующими восстановления и реконструкции, прежде всего, промышленного потенциала региона. Город дважды полностью лишался своих собраний изобразительного искусства в годы Гражданской и Великой Отечественной войн. Современное собрание Волгоградского музея изобразительных искусств начало формироваться с 1960 г. и в настоящее время обладает фондом из более 7 тысяч произведений живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства отечественных и зарубежных мастеров XVII—XX вв., коллекциями античного искусства и произведений волгоградских художников.

Особое внимание автор уделила анализу коллекции живописи и графики, а также социокультурной деятельности в крае И.И. Машкова — одного из основоположников русского авангарда начала XX в. и признанного советского художника, земляка, чье имя Волгоградский музей изобразительных искусств носит с 2010 г. В 1930-1937 гг. художник проводил грандиозный культурный эксперимент по превращению родной станицы Михайловской Хоперского округа Нижневолжского края в образцовый сельскохозяйственный городок социалистической культуры. Итогом стало создание коллекции художественных полотен, запечатлевших виды станицы Михайловской и ее обитателей, формирование обширного документального фонда и рукописных материалов, включая сочинение И.И. Машкова по истории станицы Михайловской «В своих краях». Изучение его деятельности расширило современные представления о видах социалистической утопии и возможностях ее реализации на практике.

Показана роль частных галерей и возросших численно в 1990-х гг. новых художественных собраний в составе краеведческих музеев области в пополнении и сохранении современного художественного наследия Волгоградской области. Среди них особо отмечается Областная детская художественная галерея, которая стала первым в России государственным музеем для детей.

Основными проблемами сохранения и использования изобразительного художественного наследия Волгоградской области являются: отсутствие в Волгограде и, особенно, в области, существенно-

го слоя людей, имеющих потребность в приобщении к миру прекрасного, художественному осмыслению действительности; недостаточном развитии художественного образования, в том числе и в общеобразовательных учреждениях и учреждениях дополнительного образования; кадровый дефицит искусствоведов и других специальностей, подготовка которых осуществляется за пределами региона; несформированность традиций меценатства; общие для учреждений культуры финансовые трудности; отсутствие у Волгоградского музея изобразительных искусств самостоятельного и должным образом оборудованного здания; небольшое число постоянно действующих образовательных, просветительских программ, лекториев, проводимых на базе музея, что могло бы дать приток постоянных посетителей.

В четвертом параграфе — «Актуализация нематериального культурного наследия на примере Волгоградской области» — автор подчеркнула, что обнаружение образцов и фиксация нематериального культурного наследия уже представляют собой его сохранение. Изучение, а, следовательно, и сохранение фольклора началась на территориях современной Волгоградской области со второй трети XIX в. Первоначальный дореволюционный этап этой деятельности был связан с Донским областным статистическим комитетом и Саратовской ученой архивной комиссией, которые первыми приступили к изучению культуры конфессиональных трупп и народов Нижнего Поволжья и Волго-Донского междуречья: говоров, обычаев, обрядов, верований, фольклора, промысловых занятий.

Сохранение образцов народной нематериальной культуры сегодня связанно с деятельностью районных краеведческих музеев, включая такие крупные музейные комплексы, как государственный историко-этнографический и архитектурный музей-заповедник Старая Сарепта, музей народной архитектуры и быта в Иловле; клубов и домов культуры, сохранившихся в отдельных населенных пунктах благодаря беспримерному энтузиазму их сотрудников; этно-национальных центров и народных фольклорных творческих коллективов, органов местного самоуправления Волгоградской области, например, в рамках специализированных программ: «Исследование истории межнациональных отношений на территории Волгоградской области» (1990—1991 гг.), «Этнокультурное исследование донских верховых казаков» (1998 г.), «Исследование этнокультурных особенностей населения Волготрадской области» (2000-2003 гг.). В результате был собран и проанализирован богатейший материал,

отражающий этнокультурные особенности и традиции устного народного творчества, включая язык как носитель нематериального культурного наследия, ономастику, ритуалы и праздники, традиционные промыслы и другие виды нематериального культурного наследия донских казаков, русского земледельческого населения, украинцев, поволжских немцев, татар и казахов-букеевцев. При этом автор отмечает, что только исследователи культуры казаков пользуются поддержкой местных органов власти.

Помимо всеобщих проблем сохранения и использования нематериального культурного наследия, связанных во многом с распадом живых традиций передачи народных обычаев, фольклора, навыков промыслового хозяйства, в качестве субъектов которых выступали такие общественные институты как семья, община, трудовой коллектив, существуют и региональных проблемы. При невостребованности научных результатов уже проведенных исследований, происходит замена их мифологизированными в русле современных политических установок или популяризированными образцами национальной культуры (для Волгоградского региона это особенно заметно на примере культуры казачества). Современные демографические процессы изменяют национальную и конфессиональную карту области, поэтому культура некогда многочисленных народов, например немцев Поволжья, перестает быть актуальной из-за отсутствия ее носителей. Слабость на местном уровне кадрового потенциала этнографических, фольклорных исследований привели к существованию огромных информационных лакун в культуре большинства народов Нижнего Поволжья.

Заключение. В заключении подводятся итоги и делаются основные выводы.

Основные положения и выводы диссертации изложены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, включенных в перечень периодических изданий ВАК РФ:

1. Галкова О.В. Проблемы изучения культурного наследия в отечественной историографии XVIII — первой половины XIX в. //Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Социально-экономические науки и искусство». 2008. № 3 (27). С. 108-111. 0,5 п.л.

2 Галкова О.В. Зарубежная историография культурного ландшафта // Вестник Саратовского социально-экономического университета. 2008. № 2 (21). С. 122-125.0,7 п.л.

3. Галкова О.В. Культурный ландшафт как часть всемирного наследия (по документам ЮНЕСКО) //Вестник Саратовского социально-экономического университета. 2008.№ 4. (23). С. 156-159.0,5 п.л.

4. Галкова О.В. Культурное наследие: современные подходы и проблемы //Вестник Московского государственного университета культуры и искусства. № 6. Москва, 2008. С.43-46. 0,75 п.л.

5. Галкова О.В. Памятник культуры: современные подходы к интерпретации //Вестник Московского государственного университета культуры и искусства. 2009. № 2. С. 182-187. 0,5 п.л.

6. Галкова О.В. Взаимодействие природы и общества как методологическая основа целостного подхода к анализу Всемирного наследия // Вопросы культурологии. 2010. №9. С. 9-14.0,5 пл.

7. Галкова О.В. К проблеме типологизации памятников истории и культуры //Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Социально-экономические науки и искусство». 2010. №3(47). С. 95-100.0,75 п.л.

8. Галкова О.В. Международные документы о сохранении и защите нематериального культурного наследия //Вестник Волгоградской академии МВД России. № 4.(15). 2010. С. 167-172.0,5 пл.

9. Галкова О.В. Роль современных информационных технологий в сохранении нематериального культурного наследия //Теория и практика общественного развития. Научный журнал. 2011. № 3. С. 113-115.0,4 п.л.

10. Галкова О.В. Роль дискуссии об охране памятников в Ленинграде в 1960-х гг. в вовлечении рядовых ленинградцев в деятельность по сохранению культурного наследия //Теория и практика общественного развития. Научный журнал. 2011. № 7. С. 128-131.0,4 пл.

11. Галкова О.В. Роль фонограмм-архивов в сохранении нематериального культурного наследия народов Российской федерации //Культурная жизнь Юга России. 2011. № 4 (42). С. 28-30.0,4 пл.

12. Галкова О.В. Теоретические основы культурного наследия //Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 7. Философия, социология и социальные технологии. 2011. № 3 (15). С. 110-114.0,4 п.л.

13. Галкова О.В., Петрова И.А. Методология и концепции охраны российского культурного наследия: историография проблемы //Философия социальных коммуникаций. 2012 г. № 1.0,75 пл. Личный вклад автора— 0,4 пл.

Монографии:

14. Волгоградский государственный педагогический университет (19312006 гг.). Краткая история. Волгоград: Издательство ВГПУ «Перемена», 2006. Коллективная монография. 16,8 пл. Авторский вклад — 2 п.л.

15. Волгоградский государственный социально-педагогический университет (1931-2011 гг.). Краткая история. 2-е издание, исп. и доп. Волгоград: Издательство ВГСПУ «Перемена», 2011. Коллективная монография. 18 п.л. Авторский вклад — 2 п.л.

16. Галкова О.В. Российские традиции охраны отечественного культурного наследия: монография. Волгоград: Издательство ВГСПУ «Перемена», 2011.14 п.л.

Статьи в других журналах и сборниках:

17. Галкова О.В. Производственные и бытовые коммуны рабочей молодежи (1926-1932) //Борьба партии за социалистический быт (19211937 it.) Сб. научных трудов. Волгоград, 1985. С. 111-123.1 пл.

18.Галкова О.В. О личном и общественном в жизни комсомольцев и молодежи 20-30-х гг. //История России: проблемы экономического и социально-политического развития. Волгоград, 1995. С. 132-140.1 пл.

19. Галкова О.В. Коммуны рабочей молодежи в Сталинграде в 20-30-е гг. XX в. //Материалы V-VI краеведческих чтений, посвященных 50-летию победы Советского народа в Великой Отечественной войне. Волгоград, 1998. С. 56-60.0,33 пл.

20. Галкова О.В. Социалистические города (новая социальная утопия советской эпохи) //История России: на перекрестке мнений: Материалы II межвузовских исторических чтений, посвященных памяти проф. B.C. Абалихина. Волгоград, 20 ноября 1998 г. Волгоград, 2001. С. 91-102.1 п.л.

21. Галкова О.В. О приоритете коллективистских ценностей в воспитании рабочей молодежи 20-30-х гг. (На материалах Нижнего Поволжья) // Вопросы краеведения. Вып. VI: Материалы краеведческих чтений, посвященных 75-летию областного общества краеведов. Волгоград, 2000. С. 141142.0,33 пл.

22. Галкова О.В., Савицкая О.Н. К истории Свято-Духова (Илиодо-рова) монастыря //Вопросы краеведения. Выпуск 7. Материалы XI-XII краеведческих чтений. Волгоград, 2002. С. 7. (в соавторстве с О.Н. Савицкой). 0,33 пл.

23. Галкова О.В. Милитаризация труда, жизни и быта молодежи в 1920-1930-х гг. // Война и мир в историческом процессе (XVII-XX вв.). Сборник научных статей по итогам международной научной конференции, посвященной 60-летию Сталинградской битвы. Часть 1. Волгоград, 2003. С.290-305.0,5 пл.

24. Галкова О.В., Савицкая О.Н. Православная церковь и «черная сотня» в Саратовской губернии //Историческое знание в системе политики и культуры. Материалы IV международных научных исторических чтений памяти профессора В.А. Козюченко. Волгоград, 21-22 марта 2005 г. Волгоград, 2005. СД65-170.0, 25 п.л.

25. Галкова О.В. Современные парадигмы сохранения и использования культурного наследия //История: перекрестки и переломы. Материалы международной научной конференции. Волгоград, 2007. С. 163-178.0,5 пл.

26. Галкова О.В. Современные концепции культурного наследия // Гуманитарное образование и медицина. Сб. науч. Трудов. Т. 63. Вып. 2. Волгоград, 2007. С. 75-83.0,5 пл.

27. Галкова О.В. Основные подходы к изучению культурного ландшафта //Традиции патриотизма в культуре и истории России: Сборник материалов научно-практической конференции 2007-2008 гг. Волгоград, 2008. С. 268-272.0,2 пл.

28. Галкова O.B. Культурное наследие как фактор предотвращения национальных и религиозных конфликтов //Национальные, этнические и религиозные факторы в обеспечении политической стабильности и национальной безопасности. Материалы региональной научно-практической конференции. Волгоград, 15 декабря 2008 г.. Волгоград, 2008. С. 19-25. 0,5 пл.

29. Галкова О.В. Спорные вопросы теории культурного наследия: концепции и категории //Второй Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие: от прошлого к будущему» СПб., 2008. С.489-492. 0,33 пл.

30. Галкова О.В., Петрова И.А. Теоретические основы классификации памятников культуры Волгоградской области //Гуманитарное образование и медицина. Сб. науч. трудов. Т. 64. Вып.1- 2.Волгоград.2009. С.72-79. 0,5 пл.

31. Галкова О.В., Гафар Т.В. Культурное наследие в современном информационном пространстве //Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2009. Вып. 7. С.267-281.1,2 пл.

32. Галкова О.В., Савицкая О.Н. Религиозно-мировоззренческие ценности в структуре духовного культурного наследия (на материалах Саратовской губернии начала XX века) // Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2009. Вып. 7. С. 287-295.0,5 пл.

33. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Малкова О.П. Архитектурное наследие Волгоградской области: социалистические города // Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2009. Вып. 7. С.131-136.0,5 п.л.

34. Галкова О.В. Современные проблемы сохранения и защиты отечественного архитектурного культурного наследия // Историческое образование в современном мире: сб.науч.ст. Волгоград, 2009. С. 105120.0,5 пл.

35. Галкова О.В. Архитектурное наследие в международных документах: история и современность // Проблемы новой и новейшей истории и опыт современности. Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию профессора В.И.Козюченко. Волгоград. 14-15 апреля 2009 г. Волгоград, 2009. С.223-230.0,33 пл.

36. Галкова О.В., Миндрина Г.А. Роль образования в сохранении исторической памяти еврейского народа //Гуманитарное образование и медицина. Сб. науч. Трудов. Т. 64. Вып.1- 2.Волшград. 2009. С.464-471.0,5 пл.

37. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Канаков B.C. Проект для Дубов-ки — к проблеме сохранения архитектурного наследия Волгоградской области //Вопросы краеведения Выпуск 12. Материалы XX Краеведческих чтений. Волгоград, 2010. С. 304-309.0, 33. п.л.

38. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Майоров Д.С. Черносотенные погромы в деревне: мифы и реальность (на материалах с. Малиновки Сер-добского уезда Саратовской губернии) //Вопросы краеведения Выпуск 12. Материалы XX Краеведческих чтений. Волгоград, 2010. С. 86-92.0,33 пл.

39. Галкова O.B. К проблеме формирования государственной системы охраны и использования культурного наследия (1917-1941 гг.): общероссийский и региональный срезы // Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2010. Вып. 8. С. 188 -193.0,75 п.л.

40. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Назаров A.A. Исторические населенные места Волгоградской области как важнейшая составная часть курного наследия //Стрежень. Научный ежегодник. Волгоірад, 2010. Вып. 8. С. 241-249.

41. Галкова О.В. Международно-правовые аспекты сохранения культурного наследия малых исторических городов //Современные малые города: проблемы и перспективы развития. Международная научно-практическая конференция 26 января 2010 г.: Сб. Статей. Ч.ІІІ. Культурное развитие современного города. Ярославль-Ивантеевка, 2010. С.37-40 0.33 п.л.

42. Галкова О.В. Зарубежный и отечественный опыт сохранения культурного наследия малых исторических городов //Современные малые города: проблемы и перспективы развития. Международная научно- практическая конференция 26 января 2010 г.: Сб. Статей. Ч.Ш. Культурное развитие современного города. Ярославль-Ивантеевка, 2010. С.34-37,0,33 пл.

43. Галкова О.В. Информационно-временной аспект в определении и функционировании культурного наследия //Культура и просветительство как ресурсы духовного единства и социальной стабильности общества. Некоммерческий издательский проект социальной направленности. Санкт-Петербург, Смоленск, 2010. С.238-243. 0,33 пл.

44. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Малкова О.П. Художник И.И.Машков и наш край //Нижнее Поволжье в экономическом, политическом, социокультурном пространстве России: история и современность. Сборник научных трудов. Волгоград, 2010. С. 244-248. 0,3 пл.

45. Галкова О.В. Культурное наследие: структура и содержание понятия //Грани познания. №4 (9). 2010. История культурного наследия ВолгоДонского региона: изучение и сохранение. Электронное периодическое издание. URL: grani.vspu/jumal/9.0,63 пл.

46. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Назаров A.A. К истории создания археологической карты Волгоградской области //Грани познания. №4 (9). 2010. История культурного наследия Волго-Донского региона: изучение и сохранение. Электронное периодическое издание. URL: grani.vspu/jurnal/9.0,63 п.л.

47. Галкова О.В., Савицкая О.Н., Малкова О.П. Рыблова М.А. Проект И.И. Машкова по социалистическому переустройству станицы Михайловской //Фундаментальные проблемы пространственного развития юга России: междисциплинарный срез. Всероссийская научная конференция 28-29 сентября 2010 г. Ростов-на-Дону, 2010. С. 60-63.0,33 пл..

48. Галкова О.В. Разработка современной концепции охраны культурного наследия: Российский научно-исследовательский институт природного и культурного наследия им. Д.С.Лихачева //Нижнее Поволжье в экономическом, политическом, социокультурном пространстве России:

история и современность. Сборник научных трудов. Волгоград, 2010 С. 290-294.0,3 пл.

49. Галкова О.В. Общее и особенное в культурном наследии Волгоградской области //Нижнее Поволжье в экономическом, политическом, социокультурном пространстве России: история и современность. Сборник научных трудов. Волгоград, 2010. С. 274-277. 0,3 пл.

50. Галкова О.В., Савицкая О.Н. Культурное наследие Волгоградской области как фактор преодоления национальных и религиозных конфликтов //Нижнее Поволжье — территория согласия. Межнациональные и межконфесииональные отношения в Волгоградском регионе: история и современность. Материалы научно-практического семинара. Волгоград, 2011.0,33 пл.

51. Галкова О.В. Социальная утопия художника И.И. Машкова//А1ау-альные проблемы изучения творчества И.И. Машкова и художников «Бубнового Валета»: Материалы международной научно-практической конференции к 100-летию со времени организации художественного общества «Бубновый Валет» и 130-летию со дня рождения И.И. Машкова. Волгоград, 2011. С.82 — 92.1 пл.

52. Галкова О.В., Савицкая О.Н. Проект И.И. Машкова по превращению станицы Михайловской в образцовый показательный культурный социалистический сельскохозяйственный городок //Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2011. Вып. 9. С. 9-21.1,3 пл. Личный вклад автора — 1,15 пл.

53. Галкова О.В., Савицкая О.Н. Рукопись художника И.И. Машкова «В своих краях» в контексте истории станицы Михайловской Хоперского округа Области Войска Донского //Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2011. Вып. 9. С. 21-33.1 пл. Личный вклад автора —0,5 пл.

Работы по итогам научного исследования

54. Болотова Е.Ю., Галкова О.В., Савицкая О.Н. История культурного наследия Волгоградского региона. (Учебно-методическое пособие). Волгоград: Издательство ВГПУ «Перемена», 2009. 60 с. 3,6 п. л. Личный вклад автора 1,2 пл.

55. Болотов H.A., Болотова Е.Ю., Галкова О.В., Савицкая О.Н. Отечественная история. (Учебно-методические рекомендации). Волгоград: Издательство ВГПУ «Перемена», 2009. — 30 с. 1,9 пл. Личный вклад автора 1,9 пл.

ГАЛКОВЛ

Ольга Валентиновна

РОССИЙСКИЕ ТРАДИЦИИ ОХРАНЫ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

Директор издательства Во.тГМУ Л.К. Кожевников

Подписано в печать 06.02.12. Формат 60 '84/і6. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ -ЬО .

Волгоградский государственный медицинский университет. 400131 Волгоград, пл. Павших борцов, 1

Издательство ВолГМУ. 400006, Волгоград, ул. Дзержинского, 45

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Галкова, Ольга Валентиновна

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения и сохранения культурного наследия

1.1. Взаимодействие природы и общества как методологическая основа целостного подхода к анализу природного и культурного наследия

1.2. Международное законодательство об охране культурного наследия

1.3. Проблемы складывания и интерпретации понятия "памятник истории и культуры"

Культурный ландшафт в зеркале историографии

1.4. Современные отечественные и западные концепции культурного наследия

Глава 2. Развитие и совершенствование российской системы охраны культурного наследия

2.1. Зарождение традиций охраны памятников древности в России XVIII в.

2.2. Формирование и развитие государственной системы и общественного движения по охране памятников истории и культуры в XIX в. - начале XX в.

2.3. Создание единой государственной системы охраны памятников истории и культуры в Советской России и СССР (1917-40-е гг.)

2.4. Совершенствование советской памятникоохранительной системы в конце 40-х - 80-х гг. XX в.

2.5. Проблемы сохранения материального культурного наследия Российской Федерации на современном этапе

2.6. Нематериальное культурное наследие: специфика охранной деятельности в современной России

Глава 3. Региональные особенности формирования, сохранения и использования культурного наследия Волгоградской области

3.1. Формирование и развитие культурного наследия Волгоградской области. Археологическое наследие

3.2. Историкоархитеюурное наследие.

Исторические населенные места Волгоградской области.

3.3. Художественное наследие в структуре культурного наследия региона

3.4. Актуализация нематериального культурного наследия на примере Волгоградской области

Введение диссертации2012 год, автореферат по культурологии, Галкова, Ольга Валентиновна

Актуальность исследования. Современная социокультурная ситуация характеризуется изменением роли традиции в жизни человека и общества. Рост динамики инновационнных процессов; расширяющейся диалог культур; глобализация, ориентированная на распространение однородных культурных образцов и нивелирование культурных различий; всеобщее наступление массовой культуры с ее стремлением к унификации, упрощению и минимизации духовных потребностей индивидуума, невиданная доселе мобильность человека, который перестал быть привязанным к одной социальной и культурной среде, - создали вокруг традиций и преемственности поле высокого научного напряжения. Все это поставило вопрос не только о выяснении роли и места традиций, в том числе и традиций сохранения культурного наследия, но и об ограниченности возможностей использования исторического опыта. В связи с этим актуальность изучения и сохранения культурного наследия возрастает, приобретает особую ценность и несет важную смысловую нагрузку.

Наиболее острыми, в силу целого ряда причин, эти проблемы являются для России. Распад Советского Союза, крах коммунистической идеологии поставили современное российское общество в условия поиска новых ценностных и культурных ориентиров, осознания новых границ своей идентичности. Самим же обществом, находящимся в ситуации раскола и духовного кризиса, который наиболее зримо проявляется в настроениях безразличия и социальной апаши, распространении идей национально-религиозной исключительности, углублении социальной и национальной розни, нарастании агрессивности, возрождаются извлекаемые из исторического прошлого традиции, поддерживающие стремлении национально-этнических общностей и субъектов власти к культурному и территориальному обособлению, или используются надуманные «собственные» традиции. В становящимся все более открытым и острым противостоянии сторонников и противников современных преобразований в России все отчетливее проявляется понимание значения культурной составляющей, роли и места культурного наследия, как в обосновании исторического выбора, так и в процессе культурно-исторической самоидентификации российского общества.

В современных условиях существования и функционирования системы Всемирного культурного наследия, возникает вопрос о ценности российского опыта охраны памятников. Эта система ориентирует на применение уже показавших свою эффективность европейских образцов организации охраны культурного наследия, которые не всегда применимы в реалиях переход ного состояния российского общества и чревато новыми потерями памятников истории и культуры.

Степень разработанности темы. Первое обобщение опыта формирования российских традиций охраны культурного наследия началось на полтора века позже, чем при Петре I были осуществлены первые мероприятия по изысканию и сохранению российских древностей. Подобная историографическая ситуация была обусловлена рядом обстоятельств: сравнительно поздним формированием самой академической исторической науки в России; слабой изученностью российских территорий на предмет выявления объектов истории и культуры; расплывчатостью критериев их отбора; долгое время доминирующим принципом европоцентризма, благодаря чему ценность собственного культурного наследия принижалась и, наконец, отсутствием «специалистов», способных на научном уровне осветить процесс сохранение российского культурного наследия. В бурных дискуссиях конца XVI11 в. - первой половины XIX в., охвативших образованные слои российского общества, был преодолен негативизм в отношении к национальному культурному достоянию, а благодаря деятельности многочисленных историко-философских научных обществ, прежде всего Императорского Московского археологического общества, Императорского Российского археологического общества, Императорской археологической комиссии, университетов была подготовлена плеяда специалистов, которые, исходя из собственного практического опыта участия в памятникоохранительной деятельности, могли сформулировать ее насущные проблемы.

Первые публикации1 представляли собой краткие очерки, обзоры отдельных аспектов становления государственной системы охраны культурного наследия в России на незначительном временном отрезке, не позволявшем увидеть динамику ее совершенствования, носили описательный характер и появились на свет в виде популярных научно-публицистических статей. Однако именно в этих первых сочинениях складывалась фактографическая база будущих научных исследований, делались первые выводы и обобщения по проблеме. Примечательной чертой дореволюционного этапа историографии сохранения российского культурного наследия была персонификация этой деятельности, ее непременная связь с именами российских императоров2.

Развернувшаяся на фоне подготовки и работы первого (1869 г.) и второго (1871 г.) Археологических съездов, а также активного обсуждения на думских слушаниях первых специальных законопроектов по охране памятников обусловили публикацию работ по о созданию законодательной базы охраны культурного наследия . В научный оборот были введены императорские указы и правительственные постановления, постановления и распоряжения Святейшего Синода, строительное законодательство и др.

1 Исторический очерк мер, принятых в России для сохранения и исследования древностей //Журнал общественных сведений. СПб. 1869. № 5. С. 180 - 182; № 6. С. 227 - 229; Погодин М.П. Судьбы археологии в России //Журнал Министерства народного просвещения. СПб. 1869. № 9. С. 24 - 47.

2 Бычков А.Ф. Уважение Петра Великого к памятникам старины, 1701 г. // Русская старина. Т. 73. СПб., 1892. Январь. С. 265 - 266; Заботы императора Николая Павловича о сохранении памятников отечественных древностей и старины //Русская старина. Т. XIX. СПб., 1877. Май. С 148 - 154; Султанов Н.В. Успехи русской художественной археологии в царствование императора Александра II. СПб., 1885 и др.

3Данилов И.Г. Правительственные распоряжения относительно отечественных древностей с императора Петра1, Особенно в царствование Александра II // Вестник археологии и истории. СПб., 1886. Вып. VI. С. 1 -50; Гаврилов A.B. Постановления и распоряжения Святейшего Синода о сохранении и изучении памятников древности // Вестник археологии и истории. СПб., 1886. Вып. VI. С. 51 - 73; Гидони А.И. Законодательная охрана памятников старины и произведений искусства (по поводу правительственного законопроекта «Об охране древностей») // Зодчий. СПб., 1912. № 12; Зосимовский 3.B. Наше строительное законодательство //Строитель, 1900. № 1 - 2. Стлб. 41 - 48; № 3-4. Стлб. 117 - 124; Смолин В.Ф. Краткий очерк истории законодательных мер по охране памятников старины в России //Известия Археологической комиссии. Вып. 63. Пг., 1917. С. 121 - 148.

Активное включение общества в памятникоохранительный процесс заострило внимание исследователей на осмыслении, особенно в связи с юбилейными датами, некоторых итогов в деятельности научных исторических обществ и комиссий4. Как любые юбилейные издания, они имели свою специфику. Не затушевывая специально противоречия и трудности, а порой и существенные недостатки в деле охраны российских памятников, они, сосредотачивали главное внимание на наиболее полном представлении достижений.

Тем не менее, именно издательская деятельность научных обществ, объединивших в своих рядах лучшие научные силы страны, продемонстрировала и наилучшие историографические достижения дореволюционного периода. Публикации этих обществ, имеющие отношения к охране памятников можно разделить на три группы: во-первых, материалы по истории изучения и охраны памятников старины; во-вторых, статьи по вопросам теории и практики охраны памятников; в-третьих, отчеты о деятельности научных обществ по сохранению древностей. Был поставлен и верно разрешен вопрос о предмете охраны - не только памятники античности, но и средневековья, которые, не были еще значительно отдалены во времени и не признавались многими как имеющие выдающуюся художественную ценность, но «достойны внимания всякого образованного человека как следы старины»5. Серьезным вкладом в историографию проблемы, было рассмотрение охраны памятников старины в неразрывной связи с их выявлением, изучением, описанием, учетом, использованием, защитой и пропагандой. В целом исторические сочинения дореволюционного периода достаточно полно отразили спектр проблем осуществления памяникоохранигельной деятельности в условиях отсутствия ее целостной системы и специального законодательства

После Октября 1917 г. произошла идеологизация и установление партийной монополии в государственной политике в области культуры и охраны культурного наследия. Советская концепция охраны памятников, утвердившаяся с приходом к власти большевиков, предполагала, что подавляющее большинство памятников, как порождение «проклятого прошлого» и результат деятельности эксплуататорских классов, сохранять не следует. Объектом памятникоохранигельной деятельности становились лишь «памятники революционных достижений», «памятники народного быта» и «памятники Красной Армии». Этот подход нашел отражение в работе М.Г. Худякова «Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов»6, а также в ряде «идеологически выдержанных» статей 20-х - 30-х гт.

4 Анучин Д.Н. Историческая записка о деятельности Императорского Московского археологического общества за первые 25 лет существования. М., 1890; Максимов А.П. Материалы к истории 25-летия деятельности Санкт-Петербургского общества архитекторов. СПб. 1895; Веселовский Н. И. История Императорского Русского археологического общества за первое 50-летие его существования. 1846 - 1896. СПб. 1900; Кондаков С.Н. Юбилейный справочник Императорской Академии художеств. 1764 - 1914. В 2-х ч. СПб. 1915; Соколов В.П. 25-летие Саратовской ученой архивной комиссии. 1896 - 1911гг. Исторический очерк. Саратов, 1911; Юргенич B.H. Исторический очерк 50-летия Императорского Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1889; Катанов Н.Ф. Общество археологии, истории и этнографии за 30 лет. Казань, 1908 и др.

5 Погодин М.П. Феодосия и Судак // ЗООИД. Одесса, 1872. T.2 С.301 - 307.

6Худяков М.Г. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов. Л., 1933. п

XX века . В них деятельность по охране памятников истории и культуры в советское время противопоставлялась досоветскому периоду, когда охрана памятников являлась прерогативой и привилегией господствующего класса, а ее результаты использовались для упрочения власти эксплуататоров. Говоря о сносе памятников истории и культуры в Москве, Н. Попов (Сибиряк), полемизируя с академиком А.В. Щусевым, требовавшим бережного отношения к столичным памятникам архитектуры прошлых эпох, заявлял, что «Москва не колыбель былой цивилизации, о а колыбель нарастающей новой пролетарской культуры.» .В передовой журнала «Советский музей» специалисты по охране памятников были охарактеризованы как небольшая кучка любителей красоты и древности, чуждые марксистской идеологии.9

Поскольку идеологизированная концепция охраны памятников истории и культуры в условиях советской власти исключала возможность существования каких-либо периодов ухудшения положения в этой сфере, как на самом деле это произошло во второй половине 1920 - 1930-х гг., то историки и практики памягникоохранительного движения просто обходили их стороной в своей научной работе. В центре изучения оказались вполне определенные темы: ленинская теория культурной революции и ленинский план монументальной пропаганды10, охрана памятников истории и культуры в первые годы советской власти11, спасение культурного наследия в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гт. и послевоенная реставрация памятников истории и культуры, пострадавших в годы войны12.

Под влиянием решений XX съезда КПСС со второй половины 1950-х гг. историографическая ситуация в стране начала меняться. «Оттепель» конца 50 - первой

7 Кожин Н. Значение и задачи охраны памятников искусства, старины и ревдвижения //Советское краеведение. 1934. № 1. С. 4 - 12; Сухарев H.A. Об учете памятников материальной культуры //Советский музей. 1936. № 2 С. 116-118; Иванов А. Памятники революции, искусства и старины // Советский музей. 1936. №. 6. С. 114 - 117 и др.

8 Попов Н. (Сибиряк). Наш ответ академику Щусеву //Коммунальное хозяйство. М. 1925. № 23. С. 46.

9 Объедков А.И. Охрана памятников революционного движения, труда и искусства //Охрана памятников революционного движения, труда и искусства. Высшие музейные курсы НКП. М.; Л. 1930 С. 3.

10 Алтухов А. К вопросу о ленинской политике в области охраны памятников искусства и старины// Искусство. 1969. №5. С.З - 10; Анкушкин М. Монументальный образ Родины// Коммунист. 1981. № 11; Бескровный Л.Г. Ленин об охране культурного наследия. Методические рекомендации по подготовке Свода памятников истории и культуры / Бескровный Л.Г., Маковецкий В.И. М. 1973. Вып. 5. С.6 - 18; Колли Н.Я. Ленинский план монументальной пропаганды //Архитектура СССР. 1967. № 4; Маслов B.M. Ленинское отношение к культурному наследию // Памятники истории и культуры. Ярославль. 1976. С.З - 17; Полякова М.А. Из истории охраны и пропаганды культурного наследия в первые годы Советской власти //Музееведение. Из истории и охраны и пропаганды культурного наследия РСФСР/ Труды НИИ культуры. M. 1987. С.11 -24 и др.

Булыгин И.А. Из истории первых мероприятий Советской власти по охране памятников культуры и искусства (октябрь -ноябрь 1917) // Вестник истории мировой культуры/ Булыгин И.А., Тройницкий С. М. 1958. №3. С. 170- 174; Виноградов Н.Д. Охрана памятников культуры в первые годы Советской власти / Виноградов Н.Д., Малиновский Ю.П. // Архитектура СССР. 1958. № 11; Гарданов В.К. Музейное строительство и охрана памятников культуры в первые годы Советской власти (1917 - 1920)// История музейного дела в СССР. М. 1957. С.1 - 36; Жуков Ю.Н. Сохраненные революцией. М. 1985; его же. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры. 1917 - 1920. М. 1989; его же. Это было в 1918-м//Советский музей. 1984. № 5 С.26 - 29; Маковецкий И.В. Основные задачи в области охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры РСФСР //Из истории реставрации памятников культуры/ Труды НИИ культуры. М. 1974. Вып. 13. С. 13 - 23; Смирнов И.С, Из истории строительства социалистической культуры в первый период Советской власти (октябрь 1917 г. - лето 1918 г.). М. 1952 и др.

12 Грабарь И.Э. Памятники архитектуры и искусства, разрушенные немецко-фашистскими захватчиками // Вестник Академии наук СССР. 1946. № 11; его же. О природе фашистских разрушений// Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР М., Л. 1948; Жуков Ю.Н. Когда гремели пушки. Спасение памятников зодчества в годы Великой Отечественной войны. М. 1990; Знаменов В. Возрождение Петергофских дворцов//Строительство и архитектура Ленинграда. Л. 1970. № 11 С. 13 - 18; Кончин C.B. Год 1941-й. Спасение художественных ценностей в первые месяцы Великой Отечественной войны// Искусство. 1981. № 1 С. 40 - 68 и др. половины 60-х гг. XX в. внутри страны и известное «потепление» международной обстановки, когда в мире все более прочно утверждались идеи коллективной ответственности человечества за сохранение и передачу будущим поколениям высших мировых культурных достижений, приведшие к созданию организации Всемирного наследия, заложили благоприятную основу для дальнейшего научного осмысления истории памятникоохранителъного движения в России и в СССР. Применительно к нашей теме это проявилось в постепенном возвращении в круг исследовательских проблем темы охраны культурного наследия в дореволюционных период, чему способствовал начатый в 1957 г. выпуск трудов НИИ музееведения «История музейного дела в СССР». В статье А.М. Разгона «Охрана исторических памятников в дореволюционной

1 Я

России (1861 - 1917)» были определены основные тенденции формирования и функционирования системы охраны памятников истории и культуры, представлена периодизация деятельности по сохранению отечественного культурного наследия в дореволюционный период. Несмотря на идеологические ограничения, Разгону удалось выявить объективные причины неудач в деле охраны памятников - право частной собственности на памятники общенационального значения, отсутствие единого закона об охране памятников, раздробленность государственной системы охраны и использования историко-культурного наследия, недостаточное финансирование, отсутствие специалистов на местах.

Последующие два десятилетия были ознаменованы редкими статьями, в которых рассматривались отдельные аспекты деятельности по сохранению культурного наследия в дореволюционный период. Так, в работах крупного российского ученого-археолога A.A. Формозова14 были подробно раскрыты суть и смысл дискуссий о месте, роли и значении российских памятников истории и культуры, всесторонне обоснован вывод о ведущей роли дворянской интеллигенции в развертьюании общественного движения за сохранение российского культурного наследия.

Неравномерность в изучении различных периодов памятникоохранительного движения в России в дореволюционный период в известной степени восполнялась исследованием Ю.Н. Жукова «Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры, 1917 - 1920»15, в котором достаточно подробно было охарактеризовано состояние деятельности по сохранению памятников в начале XX в., особенно в период пребывания у власти Временного правительства. Однако анализ фактического материала привел автора к односторонним, не соответствующим действительному положению дел выводам о том, что

13 Разгон A.M. Охрана исторических памятников в дореволюционной России (!861 - 1917) //История музейного дела в СССР. Вып. 1 / Труды НИИ музееведения. М. 1957. С.73 - 128.

14 Формозов A.A. Когда и как складывались современные представления о памятниках русской истории // Вопросы истории. 1976. № 10. С.203 - 210; его же. Пушкин и древности. Наблюдения археолога. М., 1979; его же. Русское общество и охрана памятников культуры. М., 1990; его же. Страницы истории русской археологии. М., 1986 и др.

15 Жуков Ю.Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры, 1917 - 1920. М., 1989. царское правительство проявляло абсолютное равнодушие к судьбе памятников истории и культуры.

В 1960-е гг. начиналось хотя и медленное, но все же вполне ощутимое освобождение от некоторых идеологических стереотипов. Начало 1960-х гг. ознаменовалось принципиальным выступлением в журнале «История СССР» Д.С. Лихачева16, которое было откликом на книгу известного советского археолога H.H. Воронина «Любите и сохраняйте памятники древнерусского искусства». Впервые Д.С. Лихачев выделил не только периоды подъема (первые послереволюционные годы вплоть до конца 1920-х гг.; период послевоенной реконструкции), но и спада памятникоохранигельного движения (в конце 1920 - начале 1930-х гг. и в современный период рубежа 1950 - начала 1960-х гг.). Выводы Д.С. Лихачева нашли развитие в статьях М.Ю. Брайчевскош и ДА Равикович17, опубликованных в середине 1960-х годов в журнале «История СССР». В них впервые обобщался опыт советской государственной системы охраны памятников, уточнялись хронологические рамки ее этапов, давалась их сравнительная характеристика, оценка.

В СССР после длительного перерыва в конце 1960-х гг. возобновилось общественное движение по охране памятников, создано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (1965 г.), которое сразу развернуло широкую научную и издательскую деятельность. С 1972 г. начал публиковаться ежегодный сборник статей «Памятники Отечества», а с 1980 г. -два раза в год стал выходить одноименный тематический Альманах Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры («Мир русской усадьбы», «Быль монастырская», «Возрожденные святыни Москвы»). ВООПИиК издавал также иллюстрированные серии двухтомников «Вся Россия» («Земля Ставропольская», «Колыбель России» (Владимирская область), «Музеи России» («Поленово», «Наследие земли Смоленской» и др.).

С начала 1970-х гг. все большее влияние на историографическую ситуацию начинают оказывать основополагающие тенденции в развитии международного памятникоохранигельного движения и создание системы Всемирного наследия. С введением термина «культурное наследие» у ученых возрос интерес к методологическим и теоретическим проблемам памятниковедения, выявлению новых смыслов понятия «памятник» как части культурного наследия. В этом плане особую активность проявили ученые научно

152 исследовательского института культуры , преобразованного в 1968 г. из НИИ музееведения и

16 Лихачев Д.С. Памятники культуры - всенародное достояние// История СССР. 1961. № 3 С.З - 12.

17 Брайчевский М.Ю. Сохранить памятники истории// История СССР. 1066. № 2. С. 204 - 227; Равикович Д.А. Охрана памятников истории и культуры в РСФСР (1917 - 1967)// История СССР. 1967. №7. С. 191 -208.

18 Батов В. И. Подход к описанию пространства культуры // Памятник и современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия. М. 1987. С. 7 - 22; его же. Проблема и содержание мемориального проектирования // Там же. С. 32 -49; Боярский П.В. Перспективы развития памятниковедения //Памятниковедение: Теория, методология, практика. М. 1986. С. 124 - 142; его же. Проблемы функционирования памятников науки и техники // Памятник и современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия. М. 1987. С. 61 - 74; его же. Пути создания науки о памятниках // Памятники Отечества. 1983. №2(8). С. 36 - 41; его же. Теоретические основы памятниковедения (постановка проблемы) // Памятниковедение. Теория, методология, практика. М. 1986. С. 8 - 49; Давыдова A.C. Некоторые вопросы определения памятников культуры //Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. Труды НИИ охраны памятников (с 1992 г. - Российский институт культурологии). Понятие «памятник культуры» стало рассматриваться как неотъемлемая составная часть культурного наследия и приобрело форму единичного объекта, которому присуща определенная научная или общественная ценность. Необходимость перехода от привычного понятия «памятник» к новому на то время термину «наследие» было зафиксировано в названии журнала Фонда культуры — «Наше Наследие».

Отличительной чертой данных изданий была направленность на осмысление современных проблем памятникоохранигельного движения, например, роли государственного и общественного руководства охраной памятников истории и культуры, важности сохранения памятников истории и культуры в контексте среды их обитания, охраны памятников истории и культуры в свете нового памятникоохранигельного законодательства19 и др.

Определенные итоги этим изысканиям были подведены в докторской диссертации А.М. Кулемзина20. Это комплексное многоплановое исследование, в котором история зарождения и развития деятельности государства и общества по охране памятников истории и культуры рассматривалась в контексте формирования самого понятия «памятник». В то же время, данная диссертация предоставляет важное свидетельство того, что и в начале 2000-х годов памятник, а не культурное наследие, рассматривался как главный объект охранный деятельности.

1980 - 1990-е гг. стали периодом резкой смены оценочных доминант. Стали появляться статьи, серьезно и обоснованно критиковавшие деятельность государственных и партийных органов по изучению, сохранению и пропаганде культурного наследия, утверждавшие ответственность государства за сохранение памятников культуры и требовавшие принятия незамедлительных мер по предотвращению их разрушения (Д.С. Лихачев, B.JI. Янин, А. Аникшин, О.Г. Ласунский, Н.Г. Черепанов и др.)21. Рост работ критической направленности в культуры. М. 1979. Вып. 78. С. 20 - 37; Дукельский В.Ю. Памятники истории и культуры в системе музейной деятельности // Памятниковедение. Теория, методология, практика. М 1986. С.98 - 107; Дьячков A. H. Памятники в системе предметного мира культуры // Памятник и современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия. М. 1987. С. 41 - 60; Зозуля Л.И. Понятие «исторический памятник» в России в XIX - начале ХХвека // Вопросы использования и охраны памятников истории и культуры. Труды НН культуры . М., 1992. С. 160 - 171; Селезнева E.H. Социально-эстетические функции памятников истории и культуры // Памятник и современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия. М. 1987. С. 23 - 40; ее же. Селезнева E.H. Историко-культурная среда как среда памяти//Памятники и современность: Памятники в контексте историко-культурной среды. М., 1990. С. 14. и др.

19 Шулепова Э.А. О роли государственного и общественного руководства охраной памятников истории и культуры // Вопросы охраны, использования и пропаганды памятников истории и культуры. Труды НИИ культуры. М. 1979. Вып. 78. С. 6 - 26; Сытина Т.М. Недвижимые памятники истории и культуры и окружающая среда // Там же; Кудрина Т. Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры в свете нового закона // Там же. М. 1978. Вып. 77. С. 3 - 8 и др.

20Кулемзин A.M. Охрана памятников России как историко-культурное явление. Дисс.доктора культурлогических наук. Томск. 2001.

21 Лихачев Д., Янин В. Русский Север как памятник отечественной и мировой культуры // Коммунист. 1986. № 1. С. 115 -119; Паламрчук П. Сорок сороков // Слово. 1990. № 11. С. 28 - 32; Прыткина Т.Б. Воспоминания о памятниках // Ленинградская панорама. 1988, № 3; Аникшин А., Ласунский О. «Дело краеведов» Центрального Черноземья // Отечество. Краеведческий альманах. М. 1990. Вып. l.c.56 - 66; Ремизов A.B. Российские энтузиасты-краеведы - особый тип хранителей отечественного культурного наследия // Проблемы культурогенеза и культурного наследия. 4.1. Культура и культурное наследие в современном мире. СПБ. 1993.Мелентьев Ю. В начале было слово // Книга исторических сенсаций. М 1993. С. 192 - 193; Мильчик И.М. Трагическая судьба русского деревянного зодчества и музеи под открытым небом как способ его спасения // Проблемы развития музеев под открытым небом в современных условиях. Иркутск. 1995. С. 8- 10; Черепанова Н.Г. Государственная политика в отношен дворянских усадеб в 1920-е годы // Проблемы истории, философии, новых политических, социально-экономических и духовно-культурных условиях 80 - 90-х гг.

XX в., с одной стороны, повлек за собой существенное сокращение исследований, обобщавших советский опыт памятникоохранительной деятельности, а с другой - привел к возрастанию публикаций, либо обращенных к поиску путей разрешения современных проблем охраны отечественного культурного наследия, либо - к осмыслению мирового опыта организации охраны культурного наследия и возможности использования его на российской почве (А.Н.

Дьячков, ГА. Крутикова, P.A. Мнацакян, С.И. Мурашкина и др.)22. Наиболее популярная в западной историографии теория коммодификации (товаризации) наследия приобрела среди российских культурологов как сторонников23, так и противников24.

Все это с очевидностью убеждало в необходимости выработки адекватной как новым российским, так и международным реалиям концепции охраны культурного наследия, которая была разработана сотрудниками Российского института природного и культурного наследия

Инсппута Наследия) им. Д.С Лихачева. Новая концепция культурного наследия базировалась на трех взаимосвязанные между собой теориях - ноосферной, экологии культуры и культурного ландшафта. Именно эти теории обусловили обоснование сотрудниками Института Наследия пространственного подхода к сохранению наследия (ЮЛ. Веденин, М.Е. Кулешова, В.Н.

Калуцков, О А. Лавренова, Ю.М. Мазуров, Р.Ф. Туровский, П.М, Шульгин)25.

Разработка новой методологии и концепции охраны культурного наследия в современных условиях способствовала росту уровня историографического осмысления этих проблем. Прежде всего, это выразилось в значительном росте диссертационных исследований, в которых как на

26 общероссийском (НА. Ежова, A.B. Лисицкий, E.H. Селезнева, Т.Н. Сильченкова и др.) , так и культуры. 4.1. История. Межвуз. сб. / Институт археологии РАН; Магнитогорский гос. пед. ин-т. 1997. Вып. 4. С. 230-236 и др.

22 Дьячков A.H. Охрана памятников за рубежом (некоторые теоретические аспекты)// Памятники в контексте историопыт организации культурной среды./ Отв. ред. А.Н.Дьячков. Сб. науч. тр. М., 1990; Мнацаканян P.A., Мурашкина С.И. Опыт организации «Нэшнл Траст» в охране природного и культурного наследия Великобритании// Охрана наследия за рубежом: опыт прошлого и современные проблемы. Сб. ст. / Рос. НИИ культурного и природного наследия; отв. ред. P.A. Мнацаканян. М., 1995; Кругликова Г.А. Охрана культурного наследия в России и за рубежом: история и современность// Запад, Восток и Россия: проблемы истории, историографии и источниковедения. Вопросы всеобщей истории. Сб. науч. ст. Вып. 3. Урал. гос. пед. ун-тет. Екатеринбург, 2001. и др.

23Лисицкий А.В Культурное наследие как ресурс устойчивого развития. Дис. канд. культурологии. М., 2004.

24 Кирпичников А.Н. Прошлое среди нас. О памятниках отечественной истории и культуры // Культурное наследие Российского государства. Вып.II. Прошлое и современность. Ученые и политики об историческом и культурном достоянии. СПб. 2000. С.56, 59.

25 Веденин Ю.А. Очерки географии искусства. СПб. 1997; Веденин Ю.А., Кулешова М.Е. Культурные ландшафты как категория наследия // Культурный ландшафт как объект наследия/ Под ред. Ю.А. Веденина , М.Е.Кулешовой. СПб. 2004; Кулешова М.Е. Понятийно-терминологическая система «Природное и культурное наследие»: содержание и основные понятия // Уникальные территории в природном наследии регионов. Сб. науч. трудов. М., 1994; Калуцков В.Н. Этнокультурное ландшафтоведение и концепция культурного ландшафта // Культурный ландшафт: вопросы теории и методологии исследований/ Семинар «Культурный ландшафт»: второй тематический выпуск докладов. M.- Смоленск. 1998; его же. Основы этнокультурного ландшафтоведение. Учебное пособие. М. 2000; Мазуров Ю.М. Уникальные территории: концептуальный подход к выявлению, охране и использованию//Уникальные территории в природном наследии регионов. Сб. науч. тр. M., 1994; Шульгин П.М Уникальные территории в региональной политике (вместо введения) //Уникальные территории в природном наследии регионов. Сб. науч. тр. M., 1994 и др.

26 Ежова H.A. Культуроформирующие основы визуального городского ландшафта. Дисс. . канд. философ, наук. Тамбов. 2005; Ильин В.Г. Город как концепт культуры. Дисс. . докт. культурологии. Ростов н/Д. 2004; Карамашева A.A. Культурный туризм и его значение в социокультурном развитии регионов в условиях глобализации. Дисс. канд. культурологии. М., 2004; Лисицкий A.B. Культурное наследие как ресурс устойчивого развития. Дисс. канд.культурологии. М., 2004; Селезнева E.H. Культурное наследие России в политических дискурсах 1990-х гг. Дисс. местном (ГБ. Есаулов, С.Г. Малышева, МБ. Скуднева, МБ. Ямашкина и др.)27 материале прорабатывались различные аспекты сохранения в новых условиях памятников истории и культуры.

Осознание проблемы совершенствования российского законодательства по охране культурного наследия и приведения его в соответствие с международным культурным правом привело к значительному росту диссертаций, обобщивших опыт законодательной деятельности по сохранению памятников истории и культуры в дореволюционный, советский и постсоветский периоды (Ю.Г. Галай, М.С. Шалюгин, E.H. Пронина и др.)28.

Многие современные проблемы сохранения и использования культурного наследия в условиях его возможной приватизации и включения в рыночные товарно-денежные отношения решались в определенной степени сходных обстоятельствах в дореволюционной России. Все это повышало ценность досоветского опьгга деятельности государственных органов по охране памятников истории и культуры. Предметом пристального внимания стали деятельность отдельных государственных органов, общественных и научных обществ, прежде всего, Московской археологической комиссии и церковно-археологических обществ, по сохранению памятников культуры (И.И. Комарова, А.И. Фролов, М.А. Полякова и др.)29. Специальному анализу были подвергнуты материалы всероссийских археологических съездов, деятельность по сохранению памятников храмового зодчества (B.C. Дедюхина, В.Ф. Козлов, И.И. Комарова и др.)30. Важным было и то, что в работах проявился региональный аспект проблематики (Т.О. доктора философских наук. М., 2004; Сильченкова Т.Н. Культурно-историческое наследие и природные ресурсы в профессиональном образовании менеджеров туризма. Дисс. канд.культурологии. М., 2001 и др.

27 Годованец Ю.А. Сохранение культурных ценностей: теория и практика применения международных стандартов: культурологический анализ. Дисс. канд. культурологии. М., 2004; Есаулов Г.В. Архитектурно-градостроительное наследие Юга России, его формирование и культурный потенциал. Дисс. доктора архитектуры. М., 2004; Захарова H.B. Формирование социокультурного пространства Нижегородской области. Дисс. канд. географических наук. Н.Новгород, 2003; Малышева С.Г. Методы архитектурно-ландшафтной организации земель археологического наследия: на примере Самарской области. Дисс. канд. археологии. Самара, 1997; Скуднева М.В. Культурный ландшафт исторического города Сибири. Дисс. . канд. архитектуры. Новосибирск, 2005; Ямашкина М.В. Природное и историческое наследие в культурном ландшафте Мордовии. Дисс. канд. культурологии. Саранск, 2005 и др.

28 Галай Ю.Г. Государственно-правовая охрана памятников истории и культуры в Российской федерации 1917 - 1929 годы. Историко-правовой аспект. Дисс. д-ра юрид. наук. H. Новгород. 1997; Чукова И.М. Государственно-правовая охрана церковных памятников старины в дореволюционной России. Дисс. . канд. юридич. наук. Нижний Новгород. 2006; Шалюгин М.С. Государственно-правовая охрана историко-культурного наследия в дореволюционной России. Дисс. канд. юрид. наук. Н. Новогород, 2005; Пронина E.H. Правовая деятельность российского государства в сфере сохранения и охраны культурного достояния в XIX - XX веках (историко-теоретическое исследование). Дисс. канд. юрид. наук. Тамбов. 2009; Стравинскас В.В. Советское законодательство по охране историко-культурного наследия. Дисс. канд. юрид. наук. Н. Новгород. 2008; Михайлова Н.В. Государственно-правовая охрана историко-культурного наследия России во второй половине XX в. Дисс. д-ра юрид. наук. М. 2002; Васкэ П.А. Государственно-правовое регулирование охраны православных церковных памятников истории и культуры в советской России. 1917 - 1941. Дисс. канд. юрид. наук. Н. Новгород. 2006 и др.

29 Комарова И.И. Московское археологическое общество и его роль в развитии местных краеведческих организаций России //Археографический ежегодник за 1989 год. M. 1990. С. 80 - 87; ее же. Церковно-археологические учреждения и охрана памятников культуры в России конца Х1Х-начала XX в. // Археографический ежегодник за 1990 год. М. 1992. С. 83-102; Фролов А.И. Московское археологическое общество и охрана памятников старины в дореволюционной России //Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры: Сборник научных трудов НИИ Культуры. М. 1990. С. 74 - 88; его же. Достойно благодарной памяти // Памятники Отечества. М.1990. № 2 (22). С. 47-52; Полякова М.А. Московское археологическое общество и охрана памятников старины в Москве//Москва в начале XX века: Будни и праздники. Московская старина. Новорусский стиль / Авт.-сост. А.С.Федотов. М. 1997. С. 119-125 и др.

30 Дедюхина B.C. Из истории сохранения отечественных памятников церковной старины (вторая половина XIX - начало XX вв.) //Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры: Сборник научных трудов Российского института культурологии. М. 1994. С. 81-92; Козлов В.Ф. Главное церковное общество Москвы (Общество любителей духовного просвещения и

•5 1

Размустова, Л.И. Зозуля и др.) , что позволило показать характер, направления и размах памятникоохранительнош движения в провинции во второй половине ХЕХ - начале XX вв.

Существенный прорыв в освещении формирования и функционирования системы охраны памятников истории и культуры в дореволюционный период связан с диссертационной работой

32

A.B. Работкевича . Значительный хронологический период времени, на котором исследуется вышеназванная проблема, позволил автору на внушительной источниковой базе выделить этапы, показать эволюцию отношения государственных структур к памятникам истории и культуры, зарождение и развитее общественного интереса к охране национального культурного наследия, осуществить анализ предпринимавшихся государственными, научными и общественными организациями попыток законодательной защиты памятников истории и культуры, а также механизмов реализации законов по сохранению культурного наследия на практике.

Дав достаточно полную картину исторического опыта российского государства в области охраны культурного наследия в дореволюционной России, автор в целом не исчерпал этой темы. За рамками исследования остались государственное решение проблем сохранения движимых памятников истории и культуры, деятельности в области охраны памятников отдельных государственных деятелей и научной общественности, сравнение российского исторического опыта охраны памятников истории и культуры с опытом, накопленным в тот же период времени зарубежными странами.

Для современного этапа осмысления проблемы сохранения культурного наследия характерно возрождение, наряду со столичными (Москвой и Санкт-Петербургом) и региональных научных центров по выявлению характерных черт и особенностей местного культурного наследия и истории его охраны. Более чем трехвековые традиции исследования и сохранения регионального культурного наследия имеет и современная Волгоградская область. Они начали складываться со второй половины ХУШ в., когда властям Царицына и Камышина стали поступать запросы от Сената, Синода, Академии наук о происхождении городов и о наличии в них и на прилегающей к ним территории памятников истории, археологии и прочих достопримечательностей. Помимо этого Академией наук по инициативе М.В. Ломоносова в памятники церковной старины. 1863-1918)// Москва в начале XX века. Будни и праздники. Московская старина Новорусский стиль / Авт.-сосг. АС.Федотов. М. 1997. С.132-141 .;его же. Из истории составления фундаментального описания церквей и монастырей Москвы (XIX-XX вв.) // Историческое краеведение: по материалам П Всесоюзной конференции по историческому краеведению. Пенза, 1993. С. 225237; Комарова И.И. Церковно-археологические учреждения и охрана памятников культуры в России конца Х1Х-начала XX в. // Археографический ежегодник за 1990 год. М., 1992. С. 83-102.

31 Размустова Т.О. Губернские учёные архивные комиссии и изучение памятников археологии в дореволюционной России // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. Сборник научных трудов НИИ Культуры. М. 1990. С. 89104; Зозуля Л.К Губернские статистические комитеты в системе выявления и охраны памятников старины в России (XIX - начало XX вв.) // Памятники истории и архитектуры Европейской России: Материалы докладов научных конференций «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Нижегородское научно-исследовательское предприятие «Этнос». Нижний Новгород, 1995. С. 62-69.

32 Работкевич A.B. Государственная политика в области охраны памятников истории и культуры в России в XVIII - начале XX века. Дис. . канд. культурологи. М., 1999.

1768 - 1774 гг. были организованы географические экспедиции, в работе которых принимали участие крупнейшие ученые своего времени: И.Г. Георги, С.Г. Гмелин, И.И. Лепехин, П.С. Паллас, И.П. Фальк. Они оставили подробные описания Царицына, Сарепты, Царевскош и Мечетного городищ, встреченных ими в степи курганов. Однако систематическое изучение и первые мероприятия по охране культурного наследия на территории современной Волгоградской области (в которую вошли территории, относившиеся до революции к Саратовской, Астраханской, Самарской губерниям и Области Войска Донского) стали проводиться не ранее первой трети XIX в. и были связаны с деятельностью таких местных научных краеведческих организаций, как губернские и областной статистические комитеты, губернские ученые архивные комиссии, Петровское общество исследователей Астраханского края. Ими создавались первые краеведческие музеи, архивы, библиотеки; предпринимались попытки создания археологических карт губернии; велись охранные археологические раскопки, сбор и научные исследования документального, фольклорного, этнографического наследия края; создавалась местная историографическая традиция, основы которой были заложены трудами таких известных историков, краеведов, археологов как Н.И. Костомаров, ДЛ. Мордовцев, A.B. Терещенко, CA. Щеглов, К.Г. Туровский33, А А. Гераклитов34, А.Н. Минх35 и др. Их работы в настоящее время сами являются частью культурного наследия Волгоградской области. Не преследуя специально цель изучение проблем сохранения памятников истории и культуры, эти работы содержали первые из дошедших до нас списки и описания этих л/ памятников , отчеты об археологических раскопках и находках, исследования по традиционной

37 культуре народов Поволжья, фольклору, топонимике края .

В 1920-е гт. работа по изучению и сохранению культурного наследия была продолжена Саратовским обществом истории, археологии и этнографии, Нижневолжским областным научным обществом краеведения, Нижневолжским инсгшутом краеведения, Сталинградским обществом краеведения и другими государственными и общественными учреждениями и

33 Царицынский и Камышинский уезды в описаниях краеведов (1727 - 1928)/ Под ред. М.М. Загорулько и И.О. Тюменцева. Волгоград. 2010.

34 Гераклитов A.A. История Саратовского края XV I - XVIII вв. Саратов. 1923; его же. Список саратовских и царицынских воевод XVII в. Б. м. Б. г.

35 Минх A.H. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Южные уезды: Царицынский и Камышинский. Современная версия / Под ред. И.О. Тюменцева. Волгоград. 2010; его же. Старые деревянные церкви Аткарского уезда, Саратовской губернии древности//Археологический Вестник. 1867. Сентябрь - октябрь; его же. Сторожевые курганы Аткарского уезда Саратовской губернии //Труды I Археологического съезда. T.1; его же. Набережный Увек с планом //Саратовские губернские ведомости. 1879. № 219, 220; его же. Старинные книги о Поволжье// Саратовский листок. №№ 90,128 - 129, 198 - 199, 208 - 209, 212 - 124; Легендарные урочища волжского побережья в пределах Саратовского края // Саратовский листок. 1888. № 258 и др.

36 Короткое A.A. Материалы к археологической карте Кузнецкого уезда// Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Вып. 30. Саратов. 1913; его же. О памятниках старины Саратовской губернии // Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Вып. 29. Саратов. 1912; Лебедев A.A. Материалы археологические. О курганах, существующих в Саратовской губернии. Казань. 1908 и др.

37 Минх A.H. Народные обычаи, суеверия, предрассудки и обряды крестьян Саратовской губернии. СПб. 1990; его же. Этнографический очерк народностей, населяющих Саратовскую губернию// Адрес-календарь Саратовской губернии на 1891 год; его же. Русские на Волге до покорения Казанского царства// Саратовский листок. 1892. № 273; его же. Моляны и обряды мордвы Саратовской губернии // Этнографическое обозрение. 1892. № 4; его же. Репей в народных обрядах и песнях// Этнографическое обозрение. 1893. №2; его же. Снохачество и снохачи// Труды СУАК. Вып. 23. Саратов. 1903 и др. организациями. Успех их деятельности во многом был обусловлен тем, что в числе их сотрудников находились видные ученые своего времени - историки С.Н. Чернов, А.А. Гераклитов, этнограф Б.М. Соколов, специалист по истории и теории искусства А.Д. Скалдин, археологи П.С. Рыков, ФБ. Баллод, АА. Кротков, Б.В. Зайковский, которые имели опыт работы в Саратовской ученой архивной комиссии.

Деятельность краеведческих обществ и организаций, действовавших на территории Нижневолжского региона, в том числе и современной Волгоградской области, во второй половине XIX в. - начале 1930-х гг. сравнительно полно и обстоятельно представлена в ряде диссертаций (Т.А. Захарова, М.Е. Скиданов, В.И. Первушкин, ВА. Вожов, Е.Ю. Кошелева)38. Иначе обстояло дело изучения и сохранения памятников с 1940-х гг. по настоящее время. Разгром краеведения и краеведческих организаций в 1930-е гг., последствия которого ощущались вплоть до 1960-х гг., отчасти объясняет отсутствие специальных работ, относящихся к этому периоду, хотя отдельные факты памятникоохранительной деятельности нашли освещение в сочинениях по истории края. К настоящему времени оказались практически не исследованными как в целом деятельность по сохранению в регионе памятников культуры, так и различные ее аспекты. Для будущих исследователей открываются перспективы изучения деятельности научных исторических обществ и организаций 1940-2000-х гг. по сохранению культурного наследия Волгоградской области, в частности, Волгоградского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры; научного наследия и судеб ученых XX в., чья деятельность была связана с охраной культурного наследия региона; выявлению потерь культурного наследия в годы Гражданской, Великой Отечественной войн и др. катаклизмов XX в.

В настоящее время изучение различных проблемы сохранения памятников истории и культуры ведется на кафедре истории и культурологи Волгоградского государственного медицинского университета, кафедрах истории России Волгоградского государственного социально-педагогического и Волгоградского государственного университетов, археологической лабораторией ВГСПУ и НИИ археологии Нижнего Поволжья ВолГУ, лабораторией региональной истории и казачества Южного научного центра РАН, региональными органами охраны культурного наследия, например, Областным Научно-Производсгвенным Центром по охране памятников истории и культуры при Комитете по культуре администрации Волгоградской области, краеведческими, этнографическими и художественными музеями, архивами области др. Идет научный поиск, осмысление наследия,

38 Захарова Т.А. Саратовская ученая архивная комиссия в 1886-1920 гг. Дисс. канд.ист. наук. Пенза, 2003; Скиданов М.Е. Краеведческое движение в 1920-х гг. в Саратовской губернии как явление общественной и научной жизни региона. Дисс. канд.ист. наук. Саратов, 2004; Первушкин В.И. Становление развитие провинциального краеведения в России во второй трети XIX - начале XX в. (на примере Пензенской, Саратовской, Тамбовской губернии). Дисс. доктора ист.наук. Пенза, 2008; Волков В.А. Археологическая деятельность научных обществ Нижнего Поволжья в конце Х1Х-начале XX в. Дисс. канд.ист. наук. Саратов, 2008; Кошелева Е.Ю. Развитие архивного дела в Саратовской губернии в пореформенный период 1864-1917 гг. Дисс. канд.ист. наук. М., 2008. определение тенденций и перспектив развития охраны культурного наследия Волгограда и области в XXI веке: осуществляется защита диссертаций39, организуются научные и научно-практические конференции, семинары и производственные совещания с участием археологов, музейных и архивных работников, архитекторов, преподавателей вузов, представителей властных структур и туристических организаций. Однако комплексная оценка самого культурного наследия Волгоградской области и этапов его охраны пока разработана на уровне отдельных статей и диссертационных исследований по некоторым вопросам сохранения отдельных видов культурного наследия (Т.В. Гафар, A.B. Кияшко, АЛ. Клейтман, Е.В. Комисарова, В.И. Мамонтов, АА. Назаров, И.А. Петрова, М.А. Рыблова, В.В. Серебряная, A.C. Скрипкин, И.О. Тюменцев и др.).

Таким образом, смена политических режимов в стране заставили исследователей, по крайней мере, дважды менять все главные ориентиры и отправные точки в осмыслен™ российских традиций охраны культурного наследия: в 1917 г., с приходом к власти большевиков и в начале 1990-х гг., когда произошли слом социализма и утверждение новых политических, социально-экономических и духовно-нравственных отношений. Это предопределило отсутствие преемственности в изучении проблемы на разных историографических этапах, недостаточный учет уже вовлеченного в историографический оборот фактического материала, ранее сделанных выводов и обобщений. В связи с изменением политической конъюнктуры процесс осмысления российских традиций охраны культурного наследия шел неравномерно, а интерес историков и культурологов к обозначенной теме не был устойчивым и продолжительным.

В целом для современного исследователей характерна серьезная работа по выработке отечественной методологии и теории охраны культурного наследия в контексте осмысления зарубежного опыт. Происходит значительное расширение исследовательской проблематики, в том числе и на региональном уровне.

В то же время, далеко не весь круг вопросов, связанных с изучением российских традиций охраны культурного наследия нашел свое освещение. Историографический анализ показывает, что отсутствуют комплексные исследования, в которых проблемы формирования и дальнейшего функционирования системы охраны национального культурного наследия на всем протяжении ее существования рассматривались как на общероссийском, так и региональном уровнях. В большей степени изучены проблемы недвижимого, нежели движимого культурного наследия, и, практически, не исследованы вопросы сохранения нематериального культурного наследия, как в

39 Назаров A.A. Роль и место памятника в структуре историко-культурного наследия Волгоградской области. Дис. канд. ист. Наук. Волгоград. 2005; Комиссарова Е.В. Региональный музей как хранитель и транслятор культурного наследия. Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2006; Серебряная B.B. Культовое зодчество как часть культурного наследия Волгоградской области. Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2005; Гафар T.B. Художественный музей в социокультурной среде региона. Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2009; Шарапов Д.Ю. Культурно-историческое наследие как объект познавательного туризма: на примере Волгоградской области. Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2009; Бухвалова В.А. Традиционная культура донского казачества (по материалам фольклора). Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2009; Антипова Т.Б. Региональные традиции народных промыслов в культуре России (на примере Волгоградской области. Дис. канд. ист. наук. Волгоград. 2010 и др. масштабах всей страны, так и отдельных регионов. Недостаточно, особенно на региональном уровне, проанализирована деятельность общественных организаций и движений по сохранению культурного наследия со второй половины XX века до наших дней. В дальнейшем осмыслении нуждается и понятийно-категориальный аппарат исследования культурного наследия.

Цель исследования: на основе осмысления отечественного опыта охраны культурного наследия и сопоставления его с зарубежным опытом выявить и проанализировать российские традиции охраны культурного наслед ия

Для достижения поставленной цели автором сформулированы следующие задачи:

- на основе изучения документов ЮНЕСКО, российских законодательных актов, документов общественных памятникоохранительных организаций, историографического анализа отечественной и зарубежной литературы по проблеме исследования представить содержание современных научных дискуссий по основополагающим понятиям культурного наследия;

- выявить изменения в содержании и практике охраны культурного наследия в связи с современными мировыми процессами глобализации, осознанием человечеством целостности окружающего мира как биосоциального и культурного явления, общей ответственности человечества за судьбу мирового культурного наследия и передачу его последующим поколениям;

-охарактеризовать основные этапы становления и функционирования российских традиций охраны культурного наследия, раскрыв эволюцию научных и общественно-политических представлений о составе, ценности, способах охраны российского культурного наследия;

- проанализировать развитие российского законодательства по вопросам сохранения памятников истории и культуры и развитию музейного дела;

- показать становление и деятельность общественных организаций и отдельных исторических деятелей в развитии теории памятникоохранительной деятельности и ее практическое осуществление;

- выявить особенности российских традиций в охране памятников культурного наследия, а также региональные особенности кулыуросберегающей деятельности;

- на основе осмысления процесса развития регионального культурного наследия Волгоградской области, выявления его закономерностей и особенностей вьщелить и охарактеризовать локально-региональный элемент в системе российских традиций охраны культурного наследия;

- исследовать регион как специфическую историко-культурную зону.

Объект исследования - российское культурное наследие.

Предмет исследования: становление, функционирование и развитие российских культуроохранных традиций.

Хронологические и территориальные рамки исследования охватывают период с первой четверти XVIII в., первых государственных указов об охране российских древностей до настоящего времени, характерной чертой которого является вхождение Российской Федерации в организацию Всемирного наследия. Такой широкий исторический охват позволяет выделить наиболее сущностные, ключевые, воспроизводимые и находящиеся в живом диалектическом развитии исторические элементы охраны культурного наследия, которые и составляют традицию.

Учитывая многоуровневый характер исследования, оно велось как в границах государства в целом (Российской империи, советской России, СССР, Российской Федерации) так и Волгоградской области в частности. Это позволило выявить как общее, так и особенное, региональное в процессе формирования и использования традиций охраны культурного наследия.

Методология исследования. В основе современных теории и практики организации деятельности по сохранению культурного наследия лежит рад оригинальных концепций, в разработке которых особую роль сыграли достижения отдельных профильных дисциплин, изучающих материальные объекты прошлого; междисциплинарные исследования по истории и перспективам развития ноосферы и ее взаимодействии с биосферой. Они предопределили формирование в последнее десятилетие XX века комплексного подхода, позволившего по-новому увидеть роль культурного наследия в контексте его взаимоотношений с природой и обществом как особого механизма, обеспечивающего непрерывность самого исторического развития, передачу культурных достижений от поколения к поколению. В связи с этим актуальным для данного диссертационного исследования является осмысление в памятниковедческой плоскости теории В.И. Вернадского о ноосфере, J1.H. Гумилева об этносфере, идей Д.С. Лихачева о роли культурной и экологической среды как целостной системы для формирования высокоморалъного общества, H.H. Моисеева о коэволюционном взаимоотношении общества и природы.

Изучение российских традиций охраны культурного наследия опиралось и на системный подход, вытекающий из методологических принципов исторической синергетики. Отечественная система охраны культурного наследия представляется как процесс сложного, нестабильного, динамичного, самообновляющегося, интеграционного развития, находящегося в постоянном многовариангном выборе и взаимодействии международных, прежде всего, западноевропейских, общероссийских национальных, локально-региональных, государственных и общественных подходов к системе охраны культурного наследия.

Учитывая это, традиции охраны культурного наследия как системный объект рассматривались, во-первых, через структуру этого объекта - государственную и общественную подсистемы (каким образом упорядочены эти составляющие систему элементы, какую иерархию они образуют); во-вторых, через функции составляющих систему частей (какую роль играет тот или иной элемент, в какой мере он ответственен за сохранение стабильности системы выявления, изучения, сохранения и использование объектов национального культурного наследия, а также ее изменения); в-третьих, через характеристику культурного наследия как постоянно усложняющейся информационной системы, в которой охрана наследия выступает, прежде всего, как выбор на том или ином историческом отрезке времени социально-значимой для общества информации о своем прошлом.

Выделение наиболее значимых процессов в сохранении и передаче памятникоохранигельных традиций стало возможно благодаря использованию историко-феноменологического метода, который позволял раскрыть внутреннюю сущность объектов культурного наследия и особенности самих градаций.

Междисциплинарный дискурсивный характер большинства исследуемых объектов или дефиниций - традиция, культурное наследие, памятник и др., позволили применить как общенаучные, так и специальные, прежде всего, историко-культурологические методы исследования.

Историко-генетический, хронологический и диахронический анализ российских традиций охраны культурного наследия способствовал выявлению истоков и факторов их развития. Историко-сравнительный метод нацеливал на широкое пространственное и временное (синхронное и синстадиальное) сопоставление российской культуросберегающей системы со своим собственным и международным опытом, что позволило воспроизвести общие закономерности преобразований, их темпы, направления и национально-государственные особенности этой системы. Исгорико-типологический метод позволил выделить различные варианты организации данной деятельности в рамках отечественных традиций с присущими им сущностными качественными характеристиками, через которые проявлялось как их родовое единство, так и альтернативные тенденции в развитии системы охраны культурного наследия России.

Исторические источники по теме исследования можно сгруппировать по следующим видам:

1. Законодательные и нормативные акты:

- международных организаций - ЮНЕСКО, Совета Европы: конвенции, хартии, протоколы, резолюции, рекомендации, декларации, Среднесрочные стратегии ЮНЕСКО на 2002-2007 гг., 2008-2113 гг., уставы комитетов этих международных организаций в Российской Федерации и др.

- государственных органов законодательной и исполнительной власти, местных властей Российской империи, РСФСР, СССР, Российской Федерации: именные указы императора, указы и циркуляры Сената, Синода, Министерства Внутренних дел; декреты, законы, приказы, постановления, решения органов Советской власти - Совета народных комиссаров, Наркомата просвещения, Главнауки, Министерства культуры СССР и др.; конституция Российской

Федерации 1993г., Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской федерации» от 25 июня 2002 г., постановления Правительства Российской Федерации и приказы Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия, Закон Волгоградской области «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации на территории Волгоградской области» от 1 июля 2009г. (принят Волгоградской областной Думой 11 июня 2009г.) и др.

2. Делопроизводственные документы:

- уставы и положения об организации международных организаций и их комитетов в Российской Федерации, государственных учреждений и научных обществ, действовавших и продолжающих действовать в сфере охраны культурного наследия в России: Императорской Археологической комиссии, Императорской Академии художеств, Комитета попечительства о русской иконописи, губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, местных краеведческих обществ 1920-х гг., Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д.СЛихачёва; Траста «Сохранение культурного наследия», Автономной некоммерческой организации Национальный Центр Опеки Наследия и др.

- протокольная, информационная, учетно-отчетная, плановая документация, деловая переписка перечисленных организаций и обществ: приказы и распоряжения, планы и отчеты о работе, доклады, протоколы заседаний, информация и отчеты о конференциях, семинарах, экспедициях, командировках специалистов; экспертные заключения и оценки; списки и реестры памятников; проекгы; календари мероприятий; информация о грантах и конкурсах и др.

Часть из перечисленных материалов неопубликована и представлена документами из архивных фондов, хранящихся в центральных и региональных государственных и ведомственных архивах: Российском государственном архиве литературы и искусства, государственных архивах Саратовской и Волгоградской областей, Центре документации новейшей истории Волгоградской области, архиве Волгоградского областного научно-производственного центра по охране памятников истории и культуры при Комитете по культуре Администрации Волгоградской области.

3. Сводные издания памятников Волгоградской области. Эти материалы были использованы при анализе особенностей регионального культурного наследия современной Волгоградской области и проблем выявления, изучения и постановки на учет новых объектов культурного наслед ия.

4. Интернет-ресурсы - российские и международные сети культурного наследия; официальные сайты учреждений и организаций, действующих в сфере охраны наследия, виртуальные музеи, электронные библиотеки и архивы, электронные каталоги памятников, произведений искусства. Большая часть размещенных на них материалов и баз данных классифицируются в рамках уже перечисленных видов источников. Однако особенности Интернет-ресурсов как исторического источника (по типу информационного носителя, форме и технике закрепления на нем информации, удаленности исследователя от используемого им документа и др.) и продолжающиеся научные дискуссии вокруг Интернет-документов как отдельного вида культурного наследия позволили нам выделить эти источники в самостоятельную группу. Они были использованы в работе при рассмотрении вопросов о сохранении и использовании культурного наследия в современном информационном пространстве.

5. Наративные источники - историко-географические и историко-статистические описания Саратовской, Астраханской губерний и Области войска Донского ХУШ-ХЕХ вв., содержащие повествования о курганах, развалинах старых городищ находках кладов, архитектурном облике уездных городов и станиц, промыслах, говорах, национальном и конфессиональном составе населения и др.

6. Публицистика и материалы дореволюционной и советской периодической печати об охране памятников в России и на территории современной Волгоградской области, отражающие прежде всего общественное мнение и дискуссии вокруг этой проблемы.

7. Документы личного происхождения: мемуары, переписка, в которой нашли отражение те или иные вопросы реставрации, оценки состояния дела охраны памятников в Российской империи, СССР. Среди них особую ценность представляют документы из личного фонда художника ИМ. Машкова, чье имя носит Волгоградский государственный музей изобразительного искусства, и которые впервые вводятся в научный оборот.

8. Фольклорные источники - публикации сказок, песен, легенд, являющихся частью нематериального культурного наследия Волгоградской области и способствующие их сохранению и изучению.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно может служить методологической базой для теоретических работ в области истории, культурологии, музееведения, истории русской культуры и искусства, а также может быть использована в работах по охране регионального культурного наследия. Практическая значимость диссертации, на наш взгляд, связана с тем, что ее выводы могут учитываться при разработке программ культурноохранных мероприятий как на федеральном, так и региональном уровнях, основываясь не только на международных правовых актах, но и учитывая российские традиции. Материалы диссертации могут также использоваться в организации работы по патриотическому воспитанию и рекреационной деятельности.

Научная новизна работы заключается в том, что в категориальном поле культурологии и исторической науки впервые рассмотрены российские традиции памятникоохранительной деятельности от их становления в ХУШ в. до наших дней, показана их историческая эволюция к пониманию целостности культурного наследия, включающего памятники, ансамбли, достопримечательные места, культурный ландшафт, нематериальное культурное наследие, эстетические пред почтения народов.

Российские традиции представлены как составляющая часть и основа системы охраны культурного наследия, устойчивые малоизменчивые механизмы и сущностные элементы бытия, отражающие национальные культурные предпочтения.

Проведя сравнительный анализ зарубежных и отечественных теоретико-методологических концепций и подходов в изучении памятникоохранительной практики, автор обосновала выводы о том, что многие из их основополагающих характеристик определялись национальными традициями в этой сфере.

Первая глава диссертации представляет собой историографическое исследование, которое впервые позволило показать не только формирование и функционирование российских традиций охраны культурного наследия, но и раскрыть процесс накопления знаний об объектах культурного наследия в России, способах и методах их защиты и сохранения, выявить и выразить свое отношение по тем теоретическим проблемам, которые не имеют однозначного толкования

Исследование носит многоуровневый характер, включает изучение, во-первых, российских традиции; во-вторых - международных правовых и научно-теоретических подходов, а также актуальных практик по охране культурного наследия; в-третьих - региональный опыт сохранения культурных ценностей. Такой подход позволил найти новые ракурсы при анализе деятельности российских государственных и общественных структур в деле охраны культурного наследия.

Работа выполнена с привлечением широкого круга отечественных и иностранных исторических источников, многие из которых впервые анализируются в российской научной исторической литературе.

Список научной литературыГалкова, Ольга Валентиновна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Кеппен П. И. Список известнейшим курганам в России. Спб., 1837.

2. Энциклопедический словарь. Изд. Ф. А. Брокгауза, И. А. Ефрона. Спб., 1901. Т. XXXla. Кн. 62. С. 497.

3. Труды Первого археологического съезда в Москве. М., 1871. Т. 1. С. 509.

4. Кириллов А. Сообщение о деятельности Донского епархиального церковно-статистического комитета. Новочеркасск, 1912. С. 3.

5. Самешенко В. Н. История архивного дела в дореволюционной России. М., 1984. С. 134.

6. Васильева Р. В. Императорская Археологическая комиссия и наследие // Традиции российской археологии. СПб., 1996. С. 17.

7. ПСЗ-2. T. XXIV. Отд. I. № 34109; Охрана памятников истории и культуры в России. № 33. С. 63—64.

8. В 1846 г. был куплен участок земли на Палатинском холме в Риме. Найденные там во время раскопок памятники должны были пополнить коллекции Эрмитажа. См.: Охрана памятников истории и культуры в России. № 33. С. 63—64.442 Там же.

9. Пескарев К. М. Первое государственное учреждение отечественной археологии (К 125-летию создания археологической комиссии) // Сов. археология. 1984. № 4. С. 301.

10. Багалей Д. И. Русская история. М., 1914. Т. 1. С. 73.

11. Работкевич А. В. Государственная политика в области охраны памятников истории и культуры в России в XVIII — начале XX в. .С. 123—126.

12. Охрана памятников истории и культуры в России. № 46. С. 99.455 Там же. № 48. С. 101—109.

13. Работкевич А. В. Указ. соч. С. 166; Охрана памятников истории и культуры в России. № 99. С. 319.

14. Охрана памятников истории и культуры в России. № 81. С. 219. Разгон А. М. Охрана исторических памятников в дореволюционной России. С. 122—123.

15. Охрана памятников истории и культуры в России. № 71. С. 163—167, 341—343.

16. Охрана памятников истории и культуры в России. № 73. С. 175—176461 Там же. №85. С. 210.462 Там же.463 Там же.

17. Грабарь Н. Э. Моя жизнь: автомонография. М. — Л., 1937. С. 272; Климанов Ю. Февральский вандализм // Встреча. 1997. №8. С. 40—43.

18. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи // Поли. собр. соч. Т. 41. С. 336—338.

19. Разумов В. А. Богатства, возвращенные народу. М., 1968. С. 9.

20. Кокорев А. Как был обстрелян Московский Кремль // Аргументы и факты. № 45 (526). 1990.

21. Маковецкий И. В. Ленинские принципы охраны и реставрации памятников культуры //Из истории реставрации памятников культуры: труды НИИ культуры. М., 1974. Вып. 13. С. 14.

22. Декрет от 13 июля 1918 г. «О национализации имущества низложенного российского императора и членов бывшего императорского дома» // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1918. № 52. Ст. 583.

23. Об объявлении музея имени Чернышевского в Саратове национальным достоянием и передаче его в ведение Народного Комиссариата Просвещения: Декрет Совета Народных Комиссаров от 17 сентября 1920 г. // Там же. С. 32—33.

24. О национализации Третьяковской галереи: Декрет СНК от 3 июня 1918 г.// Там же. С. 17—18.

25. Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троицко-Сергиевой лавры: Декрет Совета Народных Комиссаров от 20 апреля 1920 г. // Там же. С. 27—28.

26. О превращении Большого Кремлевского дворца в музей: Постановление Совета Народных Комиссаров от 3 декабря 1918 г.//Там же. С. 25.

27. Жуков Ю. Н. Операция «Эрмитаж». М„ 1993. С. 19—22.

28. Грабарь И. Э. Письма (1917—1941). М„ 1977. С. 19—22, 35, 38.

29. Блинов П. М. Общество «Старый Петербург — Новый Ленинград» // Памятники Отечества. 1987. № 2. С. 46—47; Шмидт С. «Золотое десятилетие» советского краеведения // Отечество: краеведческий альм. М., 1990. Вып. 1. С. 11—28 и др.

30. Шмидт С. «Золотое десятилетие» советского краеведения //Отечество: краеведческий альм. М., 1990. Вып. 1. С. 11—28.

31. Объедков А. И. Охрана памятников революционного движения, труда и искусства: Высшие музейные курсы НКП. М.; Л., 1930. С. 3.

32. Комиссарова Е. В. Региональный музей как хранитель и транслятор культурного наследия: дис. . канд. ист. наук. Волгоград, 2006. С. 199—200.

33. Материкин А. В., Комиссарова Е. В. Волгоградский областной краеведческий музей: 90 лет служения Отечеству. 1914— 2004. Очерки истории. Волгоград, 2005. С. 27.

34. Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. M. — Л., 1948. С. 91—92.

35. Интернет-проект Министерства культуры Российской Федерации «Культурные ценности—жертвы войны» Электронный ресурс. URL: http://www.lostart.ru/svodnyjkatalog/ (дата обращения: 15.11.2010).

36. Кулемзин A. H. Охрана памятников России как историко-культурное явление. С. 206.

37. Материалы Нюрнбергского процесса. M., 1946. Т. 4; Фуров В. Г. Грани наследия. M, 1985; Халтурин Л. Г. Памятники истории и культуры — национальное достояние страны. M., 1977. Кн. 3. С. 32—40.

38. Варшавский С., Реет Б. Подвиг Эрмитажа. Л., 1985. С. 150.

39. Пинегина Л. А. Изобразительное искусство в годы Великой Отечественной войны. М., 1990. Вып. 5/90. С. 16.

40. Бескровный Л. Г. Памятники истории и культуры // Методические рекомендации по подготовке свода памятников истории и культуры СССР. М., 1974. Вып. 6. С. 26.

41. Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. М.; Л., 1948.

42. Маслов В. М. Ленинское отношение к культурному наследию // Памятники истории и культуры. Ярославль, 1976. С. 13.

43. Яхонт О. Итоги тридцатилетней работы // Художник. 1975. № 10. С. 59.

44. Рзянин М. Спасение культурного и архитектурного наследия // Архитектура СССР. 1975. № 6. С. 39.

45. Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. С. 4.

46. Крогиус В. Р. Исторические города России как феномен ее культурного наследия. М., 2009. С. 30.

47. Косенкова Ю. Л. Реконструкция исторических городов в послевоенный период // «Зодчий 21 век». 2005. № 3—4. С. 8-11.

48. Памятники Великой Отечественной войны и их роль в патриотическом воспитании трудящихся // Культура и искусство СССР. Серия: Музейное дело и охрана памятников: экспресс-информация / Гос. б-ка СССР им В. И. Ленина. М., 1985. Вып. 5. С. 2.

49. Кулемзин А. М. Охрана памятников России как историко-культурное явление: дис. . д-ра культурол. наук. Томск, 2001. С. 215.

50. О мерах улучшения охраны памятников культуры: Постановление Совета Министров СССР от 14 октября 1948 г, № 3898 // Охрана памятников истории и культуры в России: сб. док. М., 1973. С. 65—67.

51. Положение об охране памятников культуры // Там же. С. 68—75.

52. Положение об охране памятников культуры // Охрана памятников истории и культуры в России: сб. док. М., 1973. С. 68—75.

53. Здесь речь идет и о Постановлении Совета Министров РСФСР от 22 мая 1947 г. № 389 «Об охране памятников архитектуры».

54. Формозов А. А. Роль Н. Н. Воронина в защите памятников культуры России // Рос. археология. 2004. № 2. С. 177.

55. Об улучшении дела охраны и реставрации памятников культуры в РСФСР: Постановление Совета Министров РСФСР от 29 июня 1957 г., № 781 // Охрана памятников истории и культуры в России. С. 62—64.

56. Что такое реставрация и консервация в архитектуре и искусстве? Электронный ресурс. URL: http://art-con.ru/node/1223 (дата обращения: 19.02.2011).

57. Формозов А. А. Роль Н. Н. Воронина в защите памятников культуры России // Рос. археология. 2004. № 2. С. 175.

58. Об улучшении дела охраны и реставрации памятников культуры в РСФСР: Постановление Совета Министров РСФСР от 29 июня 1957 г., № 781 // Охрана памятников истории и культуры в России. С. 62—64.

59. Восстановление первоначального облика здания с удалением всех позднейших наслоений и реставрацией утраченных или сильно искаженных древних частей.

60. Воронин Н. Н. Архитектурный памятник как исторический источник // Сов. археология. 1954. № 19. С. 74.

61. Поправко Е. А. Музееведение Электронный ресурс. URL: http://abc.vvsu.ru/Books/muzeebed/page0004.asp (дата обращения: 23.02.2011).559 Там же.

62. Об ИКОМ России Электронный ресурс. URL: http://www.icom.org.ru/get.asp?id=A50 (дата обращения: 27.02.2011).

63. Хрущев Н. С. Речь на январском Пленуме ЦК КПСС 1961 г. //Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза (10—18 января 1961 г.): стеногр. отчет. М., 1961. С. 601—602.

64. Лихачев Д. С. Памятники культуры — всенародное достояние // История СССР. 1961. № 3. С. 3—15.

65. Михайлова Н. В. Государственно-правовая охрана историко-культурного наследия России во второй половине XX века. М„ 2001. С. 110.568 Там же.

66. Собрание постановлений и распоряжений Совета Министров СССР (СП СССР). 1969. № 2.

67. Келли К. «Исправлять» ли историю? Споры об охране памятников в Ленинграде 1960—1970 гг. // Неприкосновенный запас. 2009. № 2(64) Электронный ресурс. URL: http://magazines.russ.ni/nz/2009/2/kk7-pr.html (дата обращения: 23.02.2011).

68. Вдовин А. И. «Русский клуб» и «Русская партия». Из истории общественно-политической борьбы в СССР в 1960—1980-е гг. Электронный ресурс. URL: http://www.portal-slovo.ru/history/40361.php (дата обращения: 16.12.2010).573 Келли К. Указ. соч.574 Там же.

69. Охрана памятников истории и культуры в России. С. 138—142.

70. Об охране и использовании памятников истории и культуры: Закон РСФСР от 15 декабря 1978 г. М., 1979.

71. Кулемзин А. М. Указ. соч. С. 224—225.

72. РожноваК. А. Указ. соч. С. 10.

73. Охрана памятников истории и культуры в России. С. 144—149.

74. Материалы III съезда Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. M., 1979. С. 6.

75. Памятники Отечества. 1980. № 1. С. 174.

76. Глущенко H., Платонов О. ВООПИиК // Большая энциклопедия русского народа Электронный ресурс. URL: http://www.rusinst.ru/articletext. asp?rzd=l&id=5669 (дата обращения: 12.09.2010).

77. Медведева Т. H. Опыт проведения в РСФСР смотров памятников истории и культуры советского общества в 1965—1977 гг. // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры: труды НИИ культуры. М., 1980. Вып. 93. С. 60—80.593 Там же.

78. Щербанов В. Официальное поисковое движение России. Этапы зарождения и становления Электронный ресурс. URL: http://pavlovsk-spb.ru/poiskovye-otryady/440-poiskovoe-dvizhenie-rossii.html (дата обращения: 13.03.2011).595 Щербанов В. Указ. соч.

79. Михайлова H. В. Государственно-правовая охрана историко-культурного наследия России во второй половине XX века. М., 2001. С. 119.

80. Лихачев Д. С. Четвертое измерение // Лит. газ. 1965. 10 июня; Келли К. Указ. соч.

81. Иконников А. В. Старое и новое в городском ансамбле // Строительство и архитектура. 1965. № 9. С. 11.602 Келли К. Указ. соч.

82. Кедринский А. А., Колотое М. Г., Ометов Б. Н., Раскин А. Г. Восстановление памятников архитектуры Ленинграда. Л., 1983. С. 31.

83. Ведомости Верховного Совета СССР. 1977. №1.7 янв. Ст. № 628.

84. Свод законов СССР. М„ 1988. Т. 3. С. 705.