автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская литературная сказка XVIII века: история, поэтика, источники

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская литературная сказка XVIII века: история, поэтика, источники"

На правок рукописи

ГИСТЕР МАРИНА АЛЕКСАНДРОВНА

Русская литературная сказка XVIII века: история, поэтика, источники

Специальность 10.01.01. - «Русская литература»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор А. М. Песков

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор С. Ю. Неклюдов

кандидат филологических наук М. А. Коропова

Ведущая организация: Тверской Государственный

университет

Защита диссертации состоится__2005 года в

_часов на заседании диссертационного совета Д-501.001.26

при Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова Адрес: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ

Автореферат разослан_ 2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук,

доцент А. Б. Кршшцын

Настоящая диссертация посвящена исследованию русской литературной сказки XVIII в. Поскольку слово «сказка» в литературном лексиконе XVIII в. имело два значения, этот термин применялся к текстам с весьма разными жанровыми характеристиками. Во-первых, он использовался для жанрового определения повествовательных произведений, в основе которых лежит фольклорный сюжет, или рассказов о необыкновенных приключениях (например, большая часть текстов в сборнике В. А. Левшина «Русские сказки» или «Сказка о царевиче Хлоре» Екатерины П). Во-вторых, «сказками» именовали самые разнообразные сюжетно-повествовательные тексты, как в прозе, так и в стихах, и понятие «сказка» было синонимично понятиям «повесть», «история», «рассказ», «новелла» и даже «басня». Значение слова «сказка» в первом случае определяется его устойчивым употреблением применительно к фольклорным повествовательным текстам, во втором является результатом усвоения значения французского слова «conte» (от глагол «conter» - рассказывать, повествовать), которым в XVIII в. назывались как сказки с фольклорным сюжетом, так и вообще сюжегпо-повествовательные тексты (от стихотворных сказок - басен Лафонтена, до «contes philosophiques» Вольтера или «contes moraux» Мармонтеля).

В настоящей диссертации рассматриваются преимущественно произведения, соответствующие двум жанровым формам народной сказки: волшебной и социально-бытовой. С целью сопоставительного анализа структуры и прагматики жанра сказки в литературе выборочно рассматриваются также сказки-притчи с условно-восточным антуражем.

Русская литературная сказка формируется в образованной, преимущественно, дворянской среде на основе народной сказки. В период своего становления, т. е. начиная с 1760-х гг. и до конца XVIII в., она испытывает заметное влияние французской литературной сказки XVII XVIII в. Поэтому в качестве основного материала диссертации, наряду с русскими сказками, привлекаются сказки фольклорные и сказки, сочиненные французскими писателями. В отечественной науке литературная сказка XVIII в. изучена весьма неполно. До сих пор самым объемным исследованием остается двухтомный труд В. В. Сватовского «Очерки из истории русского романа» (СПб, 1910) здесь предложена продуманная классификация материала, подробно пересказаны сюжеты произведений, и для многих из них указаны возможные источники - преимущественно, произведения западноевропейской литературы Соотношение фольклорных и литературных источников русской литературной сказки XVIII в впервые было затрот В

БИБЛИОТЕКА I

з

Савченко «Русская народная сказка: История собирания и изучения» (Киев, 1914). Авторам сказок посвящена книга В. Б. Шкловского «Чулков и Левшин» (М., 1933). О литературных переложениях русской народной сказки в XVIII в. писала Э. В. Померанцева в книге «Судьбы русской сказки» (М., 1965). Наконец, о связи первых русских сказочных сборников с лубочной традицией пишет К. Е. Корепова в книге «Русская лубочная сказка» (Н. Новгород, 1999). Этим списком фактически исчерпывается исследовательская литература по русской литературной сказке XVIII в.

Совсем иначе обстоит дело с изучением произведений этого жанра во Франции. Предметом внимания французских ученых стали, прежде всего, сказки Ш. Перро и его современников, точнее, современниц. Первое серьезно прокомментированное издание сказок Перро вышло в 1875 г., с предисловием и комментариями А. Лефевра («Les contes de Charles Perrault...» Par André Lefèvre. Paris, s. a.), a первое крупное исследование по этому материалу - в 1923 г. Это - книга П. Сент-Ива «Сказки Перро и смежные рассказы. Их происхождение (примитивные обычаи и народные обряды)» («Les contes de Perrault et les récits parallèles. Leurs origines (coutumes primitives et liturgies populaires)». Paris, 1987). Сент-Ив дает сказкам Перро толкование в духе мифологической школы. Сказкам Ш. Перро и их месту в литературном процессе во Франции конца XVII в. посвящена книга Марка Сорьяно «Сказки Перро: Ученая культура и народная традиция» («Les contes de Perrault. Culture savante et traditions populaires». Paris, 1996).

Самое полное, на сегодняшний день, исследование французской литературной сказки XVII-XVm вв. - книга Р. Робер «Литературная сказка в о Франции: с конца XVII по конец XVin в. («Le conte des fées littéraire en France: de la fin du XVIIeme à la fin du XVIII™" siècle». Paris, 2002). P. Робер подробно говорит о месте сказок в литературном процессе, об их поэтике и основной тематике, о ситуации, когда во Франции конца XVII в. возникла мода на сказку, об источниках литературных сказок и о наиболее популярных сказочных сюжетах.

Особенное внимание западноевропейских исследователей обратил на себя один сказочный сюжет фольклорного происхождения, который, с конца XVII до конца XVIII в. был весьма популярен в литературе Франции, Англии, а затем и восточной Европы. Это -сюжет об Амуре и Психее, а также смежный с ним сюжет о красавице и звере, т. е. типы 425 А-С но указателю сказочных сюжетов Аарне-Томпсона «Типы народной сказки» (Aarne А, Thompson S. The Types of the Folktale. Helsinki, 1961). Сказкам о красавице и звере и о Амуре и Психее, как народным, так и литературным, посвящены книги Э. Тегетхоффа (Tegethoff Е. Studein zum Mârchentypus von Amor und Psyche. Bonn und Leipzig 1922), Я.-О. Свэна (Swahn J.-O. The tale of Cupid and Psyche (Aarne - Thompson,

425 & 428). Lund, 1955), Б. Хирн (Heame В. Beauty and the Beast. Visions and revisions of an old tale. University of Chicago Press, s. a.).

В российском литературоведении работы, посвященные истории и типологии русской литературной сказки, сравнительно немногочисленны. Кроме того, исследователи литературной сказки нередко недооценивают ее связь с фольклорными источниками Напротив, фольклористы, обращающиеся к литературной сказке, как правило, видят в ней продолжение народной и не считаются с ее местом в литературном процессе. Между тем, при исследовании русской литературной сказки XVIII в. необходимо учитывать как русские народные, так и с французские литературные источники, а вне их исследование рискует оказаться однобоким. В настоящей работе мы рассматриваем русскую литературную сказку XVIII в., ее историю и поэтику, принимая во внимание все эти контексты, и в этом состоит актуальность и новизна исследования.

Цель настоящего исследования - проследить историю формирования сказки как литературного жанра в России, а также изучить типологию этого жанра. Для достижения поставленной цели необходимо разрешить следующие задачи- описать историю формирования жанра сказки в русской литературе XVin в.; выявить основные источники сюжетов русской литературной сказки XVIII в.; сопоставить пути развитая французской литературной сказки XVII-XVIII вв. и русской литературной сказки XVIII в.; охарак1еризовать художественное своеобразие русской литературной сказки XVIII в.

Цели и задачи данного исследования требуют привлечения методов и материалов, которые более традиционно используются в фольклористике при исследовании повествовательных жанров, таких, как сказка или былина. Для того, чтобы понять, является ли сюжет той или иной сказки изначально фольклорным, мы обращаемся к указателям сказочных сюжетов, прежде всего, к указателю Аарне - Томпсона. Кроме того, сюжеты русских народных сказок проверяем по «Сравнительному указателю сюжетов восточнославянской сказки» (Сравнительный Указатель Сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост.: Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, H В. Новиков, JI. 1979), а французских - по указателю Деларю-Тенез (Delarue P., Tenèse М.-L. Le conte populaire Français. Catalogue raisonné des versions de France, Paris, 1976. Совпадение сюжета литературной сказки с фольклорным, обозначенным в указателе, нельзя считать случайным, такие совпадения говорят о фольклорных корнях интересующего нас текста.

Иногда бывает принципиально важно сопоставить не только сюжет, но и более частную структуру повествования той или иной литературной сказки с ее фольклорным прототипом. Тогда мы пользуемся схемой, разработанной для анализа волшебной сказки В. Я. Проппом в книге «Морфология сказки» (М., 1998).

Сказки, написанные по мотивам былин (случай нескольких текстов из сборника В. А Левпшна «Русские сказки»), требуют также привлечения исследований в области текстологии былин, в частности, «Былины в записях и пересказах XVII- XVIII веков» (Издание подготовили А. М. Астахова, В. В. Митрофанова, М. О. Скрипиль. М.-Л , 1960) и в области народного эпического стиха, таких, как «Сказитель» А. Б. Лорда (М., 1994) и «Избранные статьи по русскому народному стиху» Д. Бейли (М., 2001).

Практическая значимость работы: результаты работы могут быть использованы в комментариях к научным изданиям русских литературных сказок XVIII в., а также при подготовке общих и специальных курсов по истории литературы. Кроме того, материалы диссертации полезны для изучения русской повести и сказки последующих эпох, а также для дальнейшего исследования русской литературной сказки XVIII в.

Апробация работы: важнейшие положения настоящего исследования были изложены па докладах в ИВГИ РГГУ и на семинаре «XVIII век» ИВИ РАН. Материалы данной работы были использованы при подготовке специальных курсов на Всероссийской летней школе «Формальные методы в изучении фольклора», Всероссийской осенней школе «Семиотика фольклора» (2004 г.) и при составлении программы Всероссийской весенней школы «Мифология как система» (2005 г.), а также в ряде публикаций.

Структура и содержание работы

Диссертация состоит из Введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по два раздела, Заключения, двух приложений и библиографии.

Во Введении сформулированы предмет, цели и задачи исследования, дан краткий очерк исследовательской литературы по теме диссертации, обоснована структура работы и методологические принципы анализа литературного материала.

В первой главе прослеживается история формирования жанра сказки в русской литературе XVIII в. (сказки из сборников В А. Левшина и М. Д. Чулкова, сказки Екатерины II, «Каиб» И. А Крылова, пародийные сказки Н. М Карамзина «Прекрасная царевна и счастливый Карла» и «Дремучий лес»).

Во второй главе анализируются история функционирования и источники (как фольклорные, так и русские литературные) одного весьма популярного сюжета

(сказочный тип 425 А-С по указателю Аарне-Томпсона: «Амур и Психея», «Красавица и зверь»),

В Заключении подведены итоги исследования.

Глава I. История русской литературной сказки XVIII в.

В разделе 1 главы первой подробно рассмотрены тексты из таких сборников, как «Пересмешник» М Д Чулкова и «Русские сказки» В. А. Левшина. До сих пор последний сборник еще не подвергался подробному анализу. В настоящем исследовании пристальное внимание уделяется происхождению сюжетов сказок Левшина. Так, для сказок о древнерусских богатырях (Добрыне Никитиче, Заолепганине, Чуриле Пленковиче, Алеше Поповиче и Василии Богуслаевиче) релевантны такие источники, как былины и лубочная литература. Связь с лубочной традицией нельзя не учитывать и при анализе социально-бытовых сказок в сборнике Левшина, а также в «Пересмешнике» Чулкова. По своему сюжету многие сказки из этих сборников напоминают поздние рыцарские романы, что позволило В. В. Сиповскому назвать их «сказками-романами». Сборники М. Д. Чулкова «Пересмешник» и В. А. Левшина «Русские сказки» выбраны в качестве материала первого раздела главы первой как наиболее характерные и наиболее оригинальные в данном жанре Их общие характеристики распространяются также и на более вторичные сборники - такие, как «Словенские древности, или приключения словенских князей» М. И. Попова или «Вечерние часы, или древние сказки Славян Древлянских» В. А. Левшина.

В сказках-романах Чулкова и Левшина заметно влияние лубочной книги. Так, в сказку о Силославе (глава 11 «Пересмешника») Чулков включает сюжет о Полкане и королевиче («принце») Бове В основе лубочной сказки о Бове лежит французский роман о рыцаре Бово д'Антоне На Руси этот сюжет появляется не позднее XVI в , попадает он на Русь через Белоруссию и остается популярен, по меньшей мере, до середины XIX в.

Другой популярный лубочный сюжет, использованный Чулковым в сказке о Силославе - сюжет о Еруслане Лазаревиче. В его основе лежит история Рустема из персидской поэмы «Шах-Намэ». В русскую рукописную традицию он попадает в средние века, а в XVII-XVIII вв. сказка о Еруслане Лазаревиче становится одним из наиболее распространенных произведений русского лубка.

В сборнике В. А. Левшина «Русские сказки» значительное место занимают подражания былинам, которые имплицитно присутствуют в сказках-романах («Повесть о Князе Владимире Киевском Солнушке Всеславиче, и о сильном и могучем богатыре Добрыне Никитиче»). Есп. в этом сборнике и текст, который представляет собой

довольно близкий к оригинал)' пересказ былины (как в случае «Повести о сильном Богатыре и Старословенском Князе Василье Богуслаевиче»),

В работе над «Русскими сказками» Левпшн преследует двойпую цель. Во-первых, для него важно дать русскому читателю собрание увлекательных текстов по образу и подобию европейских собраний подобного рода, во вторых, это должны быть сказки именно с русским сюжетом Обращаясь в своих сказках к древнерусской истории, верованиям, быту, Левппга как бы приписывает своим произведениям значимость исторического памятника, придавая им, таким образом, помимо развлекательной, познавательную функцию.

Магистральный сюжет первой сказки сборника Левшина («Повесть о .. Добрыне Никитиче») - битва Добрыни Никитича с Тугарином Змеевичем. Оба персонажа попадают в сборник Левшина из былинной традиции Тому, что Добрыня в сказке Левшина выступает в амплуа, привычном скорее для Алеши Поповича (более традиционного победителя Тугарина в фольклоре), есть и историческое объяснение По летописям известен Добрыня - дядя князя Владимира. В 985 г. он вместе с Владимиром возглавляет поход на Болгарию. Тогда же Владимир женится на болгарской княжне Мило лике. Милолика фигурирует и в сказке Левшина - это ее требует в жены Тугарин, восставший на своего господина, болгарского князя. Таким образом, сделав героем своей повести Добрыню, а не Алешу, Левшин в некотором смысле следовал принципу историзма. Об историческом Добрыне Левшин знал, очевидно, из «Истории» Татищева Алеша (Александр) Попович, в свою очередь, также фигурирует в русских летописях, но к сватовству Владимира отношения не имеет.

Такие жанры, как сказка и былина, практически не различались собирателями вплоть до середины XIX в Тексты из сборников Кирши Данилова и его предшественников, т. е первые русские записи былин, назывались как «стихотворениями», так и «сказками» Поэтому неудивительно, что былинные персопажи фигурируют в сборнике Левшина в длинных прозаических произведениях со сложным ромаипым сюжетом Используя в своих сказках былинных персонажей, Левшин не считал нужным точно следовать сюжетам тех былин, из которых эти персонажи взяты. Из предисловия к «Русским сказкам ..» следует, что Левшин видел в русских былинах нечто вроде отечественной Chançon des Gestes, т. е. эпический текст, в то же время с той или иной степенью достоверности повествующий о событиях, нравах и обычаях российской древности, «вернейшие начертания страны и обыкновений». Длинноты и сложность композиции в «богатырских сказках» Левшина обусловлены, на нага взгляд, не только тяготением к форме романа, каким его видели в XVI-XVII вв., но и стремлением

приблизиться, где это только возможно, к историческому повествованию, если не на уровне изображения конкретных исторических событий, то хотя бы на уровне формы.

Левшина не случайно, наряду с Чулковым и Поповым, считают одним из первых русских фольклористов. Сборники его сказок вводят фольклорные сюжеты (а иногда и целые тексы фольклорного происхождения) в книжную традицию. Данные, приведенные нами в разделе первом, доказывают, на наш взгляд, более внимательное отношение Левшина к фольклорным текстам, чем принято считать.

Если в большей части сказок о русских богатырях Левшин использует лишь некоторые детали былинного повествования, встраивая их в романною канву, то в повести о Васильи Богуслаевиче, напротив, автор почти полностью следует былинному сюжету. Текст сказки записан не в столбик, без деления на стихотворные строки, однако ритм былинного стиха в нем легко различим. Это единственная сказка Левшипа, где не только используется былинный сюжет, но и имитируется былинный стих. Сюжет «Повести о ... Васильи Богуслаевиче» является очень близким к оригиналу пересказом новгородской былине о бое Василия Буслаева с новгородцами. Имитация былинного стиха смотрится наиболее органично там, где и былинный сюжет соблюден наиболее последовательно.

В повести о Василии Богуслаевиче отсутствуют черты волшебной сказки - и не случайно: прототекст этой повести, народные былины о Василии Буслаеве относятся к жанру социально-бытовых, и элемент волшебного в них существенно ниже, чем в былинах богатырских. Социально-бытовая направленность «Повести о . . Васильи Богуслаевиче» сближает ее с социально-бытовыми сказками из сборника Левшина.

В сборнике Левшина есть социально-бытовые сказки на сюжеты, хорошо известные в мировом фольклоре - «о ловком воре (Рампсенит)» («О воре Тимоне», «О племяннике Фомке») и «о дураках» («О цыгане»), Левшин объединил их под общим заголовком «Сказки народные»

Кроме социально-бытовых сказок и сказок о древнерусских богатырях, в сборнике Левшина есть и две «восточные» сказки - «Повесть о Мавранарском Королевиче Абакае» и «Приключения Гассана Астраханского» Для первой из этих сказок нам удалось точно определить источник. Это - «Histoire du Prince de Carizme et de la princesse de Géorgie» («История принца Хорезмийского и принцессы Грузинской»), из сборника Histoire de la Sultane de Perse et des visirs, contes Turques, composés en langue Turque, par Chéc Zadé, et traduits en Français, par M. Galland» («История персидской Султанши и визирей, сказки турецкие, сочиненные Шек Заде на турецком языке и переведенные на французский Галланом») С этим сборником Левшин мог ознакомиться по такому популярному периодическому изданию сказок, как «Le Cabinet des Fées». Сюжет второй сказки

очевидно оригинальный, т. к. сказка о Гассане Астраханском изобилует масонскими мотивами. Можно предположить, что, помимо модного восточного колорита, Левшина как масона в первой сказке мог привлечь образ кабалиста, овладевшего тайной философского камня. Подобный же персонаж есть и в «Приключениях Гассана Астраханского»

Сказка об Абакае оказывается в сборнике Левшина «русской» постольку, поскольку речь в ней идет о принце и принцессе соседствующих с Русью стран, а сказка «Приключения Гассана Астраханского» - поскольку ее действие происходит в Астрахани, и в финале Левшин упоминает о последующем присоединении астраханского царства к России. Кроме того, в сказке о Гассане фигурируют славянские и варяжские князья. При этом по своей композиции именно эта сказка ближе всего к сборникам типа «1001 ночи»: в ней особенно часто встречается такой характерный для «восточных сказок» прием, как «повествование в повествовании», «обрамленное» повествование (см рассказы Свешмила, Миловида, Мирослава, Останы, Разбивоя и т. д.).

Принято считать, что сборники сказок Чулкова и Левшина рассчитаны на разночинцев и мелкопоместное дворянство. Однако если судить по реминисценциям из их сборников, например, в сатирической сказке Крылова («Каиб»), «Бахариане» Хераскова, поэме Пушкина «Руслан и Людмила», балладе Жуковского «Двенадцать спящих дев» и его же «Сказке о царе Берендее», можно предположить, что среди читателей Чулкова, Левшина, Попова и др. была и литературно образованная публика. Не будем забывать и о том, что сюжеты сказок Левшина и Чулкова о русских богатырях нашли отражение в сказочно-богатырской поэме рубежа ХУНТ - XIX вв., т. е. в таких текстах, как «Илья Муромец» Н. М Карамзина, «Добрыня» Н. А. Львова, «Бова» А. Н. Радищева, а также в поэмах Н. А. Радищева «Алеша Попович» и «Чурила Пленкович».

г

В разделе 2 речь идет о сказках, не помещенных в сборники, а публиковавшихся вне сказочных циклов Их можно условно распределить по трем группам: восточные }

сказки, дидактические и пародийные, учитывая при этом, что пародийный элемент может встречаться и в текстах остальных групп.

В 1760-е гт. мода на вое точную сказку приходит в Россию и достигает своего пика в десятилетие с конца 70-х по конец 80-х гг. Первый русский перевод «1001 ночи» выполнен Алексеем Филатовым и опубликован в 1763 г. Публикации восточных сказок, иногда оригинальных, но чаще переводных, преимущественно, с французского, в России второй половины XVIII в. весьма многочисленны.

Элемент подражания «1001 ночи» можно отметить в сказочных сборниках, рассмотренных в первом разделе первой главы (например, в «Пересмешнике» М. Д Чулкова). Следует заметить, что, как во Франции, так и в России второй половины XVIII в., сам процесс рассказывания сказок, изображенный в развлекательном произведении, мог иметь фривольные коннотации' сказки «1001 ночи» рассказываются Шехерезадой в супружеской спальне, в «Пересмешнике» Чулкова Ладон рассказывает сказки своей любовнице Аленоне, а в сборнике «египетских сказок» «Зубоскал, или новый Пересмешник», написанном в подражание Чулкову, рассказчик, в конце концов, женится на своей слушательнице Алидаре.

Особую разновидность внутри этого жанра «восточной сказки» составляют те короткие поучительные «восточные» повести, которые в изобилии печатались в дидактических, преимущественно масонских журналах (например, в «Полезном упражнении юношества» или «Покоящемся трудолюбце»), причем нередко одни и те же сюжеты переходили из одного журнала в другой. Это были сказки, преимущественно переводные, в которых волшебство либо отсутствовало начисто, либо заменялось нравоучительными аллегориями. Восточными в них, как правило, были только имена героев - королей, султанов, принцев, отшельников, духов-вестников и простых людей. Путь героя в этих сказках - это путь духовного совершенствования и познания истины.

В модную форму восточной сказки нередко облекались сатирические тексты, пример тому сказка И. А Крылова «Каиб». В настоящей работе отмечается преемственность в жанре сатирической восточной сказки, от Вольтера и Кребийона-сына до Крылова.

Сказка, или «восточная повесть» Крылова «Каиб» была впервые опубликована в 1792 г., в журнале «Зритель», часть П1. Поучительные встречи на пути странствующего героя сближают эту сказку Крылова с такими произведениями Вольтера, как «Задиг» и «Принцесса Вавилонская». Каиб ищет счастье, и его поиск увенчивается успехом. По логике повести, можно предположить, что, воспользовавшись уроками, полученными во время странствий, Каиб должен был из скучающего бездельника превратиться в просвещенного и деятельного правителя. Однако напрямую этого нигде не сказано. Повесть заканчивается не рассказом о последующем мудром правлении Каиба, а идиллической картиной семейного счастья. «Каиб» - не просто восточная сказка, но пародия на нее, и автор пародирует, в том числе, и легкость этого жанра: сказка должна заканчиваться счастливой свадьбой, а не поучительным рассказом о «философе на троне». Но, так как мы имеем дело с пародией, «Каиб» заканчивается ироничным замечанием о

И

том, что у современного человека взаимная верность Каиба и его супруги Роксаны могла бы вызвать лишь смех.

С тех пор, как во Франции и в России появились дидактические издания, рассчитанные на читателя-ребенка или на его потенциального воспитателя, поучительные сказки считались важной частью воспитательного процесса.

Первым французским дидактическим изданием, рассчитанным не только на взрослых воспитателей, но и на читателей детского возраста, по праву считается «Le magasin des enfants» (в русском переводе - «Детское училище»), журнал, который, начиная с 1756 г., издавала в Лондоне мадам Лепренс де Бомон. Педагогическое значение издания мадам де Бомон трудно переоценить. Ее методика нашла многочисленных последователей и последовательниц, как во Франции, так и за ее пределами

Первая книга журнала мадам Лепренс де Бомон вышла в свет в Лондоне в 1756 г., а в 1761 г первый русский перевод этого журнала, выполненный Петром Свистуновым, начал публиковаться в России, в типографии Сухопутного шляхетного кадетского корпуса.

Автор первых русских дидактических сказок Екатерина II также считала нужным использовать в воспитательном процессе нравоучительную сказку, и так же, как у мадам де Бомон, а позднее - у мадам де Жанлис, посвятившей «Les Veillés de château» («Вечера в поместье») своему рано осиротевшему племяннику, у нее перед глазами были конкретные адресаты - внуки Александр и Константин Однако, если «Сказка о царевиче Хлоре» паписана, прежде всего, для ребенка, то «Сказка о царевиче Февее» ориентирована также на взрослых, которым предстоит, с младенчества, ребенка воспитывать Так ш иначе, сказки Екатерины П удобны для детского восприятия, и это сближает их с произведениями мадам Лепренс де Бомон, которые нравились Екатерине, равно как и с другими сказками, написанными для детей их воспитателями (сказки Жанлис, Фенелона и ДР-).

Две сказки Екатерины II - тексты довольно непохожие. В «Сказке о царевиче Хлоре» множество аллегорических персонажей (Фелица, Рассудок, старик Честность и старуха Правда), есть трудная задача и поиск, есть волшебный помощник Рассудок и волшебные предметы - посохи старика со старухой Все это сближает этот текст с традиционной литературной волшебной сказкой. В «Сказке о царевиче Февее» ничего подобного нет. В ней изложена гигиеническая концепция Екатерины и описаны основные этапы развития ребенка, а затем подростка. Сближает оба произведения то, что не только в «Сказке о царевиче Февее», но и в аллегорической «Сказке о царевиче Хлоре»

отсутствует элеменг волшебства (волшебный помощник Рассудок и волшебные посохи старика со старухой важны не своей сверхъестественностью, о которой, собственно, в сказке не говорится ни слова, а связанным с ними нравственным подтекстом).

Сказки Екатерины П интересны тем, что дидактика сочетается в них с политической декларативностью, но при этом оба текста хорошо встраиваются в традиции европейской, и, в частности, французской литературной сказки. В обеих сказках есть модный в то время восточный колорит. «Хапы», «Мурзы», татары и киргизы, наконец, китайское происхождение февеева отца - все эти детали характерны для восточной сказки, т е одной из самых модных жанровых форм литературной сказки

Рассматривая сказки Екатерины П в контексте истории этого литературного жанра, заметим, что такие, на первый взгляд, взаимоисключающие черты, как следовшше традициям литературной волшебной сказки («Сказка о царевиче Хлоре»), и при этом отсутствие волшебства, говорят о том, что их автор довольно тонко ориентировался в основных тенденциях развития жапра. Действительно, в эпоху Просвещения во Франции, а затем и в России, все чаще и чаще стали появляться сказки с привычным набором сказочных деталей, с султанами, царями, мудрецами и дремучими лесами, но без волшебства. Отсутствие волшебства могло быть обусловлено одной из двух следующих причин: либо речь шла о пародийной сказке, и тогда автор сначала создавал в своем произведении атмосферу чуда, а затем находил всем чудесам рациональное объяснение, либо автора интересовали в его тексте не чудеса, а дидактический (или сатирический) момент. В любом случае, автор-просветитель заранее признает чудеса ложью, противоречащей здравому смыслу, и старается избегать их в своем произведении.

Отсутствие чудес и волшебства - общая черта пародийных сказок Н М. Карамзина «Дремучий лес» и «Прекрасная царевна и счастливый Карла». В сказке «Дремучий лес» герою, отправившемуся в лес, не приходится выполнять каких-либо трудных задач. От него не требуется ни находчивости, ни ловкости, ни силы - качеств, которые мы обычно находим у героя волшебной сказки. У него также нет волшебного помощника, который помог бы ему пройти испытание Само испытание довольно нетрадиционно для сказки: герой просто должен без страха войти в дремучий лес, что юноша и выполняет с успехом Сказка Карамзина «Дремучий лес» сочетает в себе пародийное обыгрывание атрибутов волшебной сказки (волшебники, драконы, гигантские летучие мыши и т. п.) с дидактикой. При этом дидактика (дремучий лес как аллегория жизни; испытания, через которые проходит в лесу молодой герой) сближает «Дремучий лес», в первую очередь, не со сказками Екатерины II, а с масонскими сказками Путь героя - не путь сказочного или авантюрного поиска, а путь духовного совершенствования, как это часто бывает в

масонской сказке. Что же касается чудес, о которых говорится в зачине сказки, всем им находится простое и рациональное объяснение в финале, и это создает комический эффект.

Пародийная сказка наиболее динамична по своей форме. Объектом пародии в русской литературе XVIII в. становятся разные виды сказки, от богатырской, до волшебной и дидактической. В настоящей работе показано, что пародируются преимущественно наиболее характерные внутри жанра сказки явления Так, в сказке Екатерины II о Горебогатыре Косометовте пародируется популярный в то время жанр богатырской (рыцарской) сказки. Сказка Н. М. Карамзина «Дремучий лес», написанная на заданные слова, пародирует подчас несуразное изобилие волшебных и фантастических деталей, характерное для волшебной сказки конца XVIII в., с ее готической таинственностью Наконец, в сказке «Прекрасная царевна и счастливый Карла» пародийно обыгрывается популярный в XVIII в сказочный сюжет о том, как красавица выбирает себе в мужья безобразного, но умного и добродетельного поклонника. Идея превосходства добродетели перед красотой прослеживается во всех сказках о красавице и звере, как русских, так и французских. Именно эти сказки Карамзин пародирует в своем тексте

Глава II - Сказки об Амуре и Психее а сказки о красавице и звере - посвящена двум вариатам одного сказочного сюжета, точнее, сказочного типа AT 425 - сюжету об Амуре и Психсс и сюжету о красавице и звере. Начиная с последнего десятилетия XVII в. сказки данного типа приобретают необыкновенную популярность, как во французской, так и вообще в западноевропейской литературе, литературные вариации этого изначально фольклорного сюжета весьма многочисленны. На примере литературных сказок об Амуре и Психее и о красавице и звере можно проследить многообразные трансформации отдельно взятого фольклорного сюжета в лигературе. Именно поэтому литературным сказкам с этим сюжетом посвящены работы многих западноевропейских исследователей В настоящей работе рассматривается история сказочного типа AT 425 во французской литературе и его рецепция на русской почве. Переводы и пересказы французских произведений с этими сюжетами становятся в XVIII в. фактом русской литературы и культуры Это касается как оригинальной сказки-поэмы Богдановича «Душенька», написанной по мотивам сказки Лафонтена, так и довольно точного перевода сказки «Красавица и Зверь», выполненного Петром Свистуновым

Сказочный тип AT 425 - The Search of the Lost Husband (Поиск пропавшего супруга) - является одним из наиболее распространенных в мировом фольклоре. К

этому типу принадлежит и первая из дошедших до нас записей волшебной сказки в европейской литературе - сказка об Амуре и Психее, которая входит в роман Апулея «Золотой осёл». При этом точно не известно, является ли сказка из «Золотого осла» передачей фольклорного источника, или же вымыслом Апулея. Наиболее распространены в фольклоре и наиболее близки к версии Апулея следующие варианты народного сюжета- 425 А - The Monster (Animal) as a Bridegroom (Cupide and Psyche) (Чудовище /животное/ в роли жениха /Купидон и Психея/), 425 В - The Disanchanted Husband• the Witch's Tasks (Расколдованный муж: задачи колдуньи) и 425 С - Beauty and the Beast (Красавица и Зверь). Литературные обработки народного сюжета о волшебном супруге, начиная от романа Апулея, весьма многочисленны Это и сказки-поэмы о Психее и Купидоне Лафонтена или Богдановича, и различные варианты сказки о красавице и чудовище (в частности, прозаические версии мадам де Вильнёв и мадам Лепренс де Бомон, драматические версии Мармонтеля и мадам де Жанлис, а также и «Аленький цветочек» Аксакова). Менее очевидные вариации этого же сказочного типа встречаются и у Ш. Перро («Рике с хохолком») и во многих литературных сказках других европейских авторов.

Сюжет об Амуре и Психее не случайно назван в указателе Аарне-Томпсона The Monster (Animal) as a Bridegroom. Тот факт, что жених Психеи красив изначально, в этом смысле - скорее исключение, чем правило. Такой поворот маловероятен в устной традиции. Скорее всего, в основе истории, изложенной Апулеем, лежал именно сюжет о женихе-чудовшце. Следом этого сюжета, собственно, и является предсказание оракула о том, что суженым Психеи является страшное, безжалостное чудовище. Это предсказание изящно обыгрывается и у Апулея, и у Лафонтена, и у Богдановича: Амур соответствует всем данным оракулом характеристикам - он беспощаден, ужасен, стрелы его не знают промаха, никому нет от него спасения и т. д., но при этом он не является чудовищем в прямом смысле слова. Предсказание оракула толкуют буквально, в то время как оно касается не внешности, а внутренней сущноста Амура. При этом читатель Лафонтена заранее знает, что Психее достанется в супруги Купидон, и что последний может быть и жесток, и ужасен, но что он не является чудовищем и не имеет звериных повадок. В то же время, вопрос о возможном несоответствии формы содержанию, о добродетели, которую может таить в себе чудовищная внешность, и, наоборот, для Лафонтена также актуален. Во второй части произведения есть следующий эпизод: Амур, излечившийся и от ожога, и от гнева, находит Психею. Из-за происков Венеры, последняя подурнела, лицо ее сделалось черно, как у мавританки. Она говорит с Амуром кротко и нежно, он же убеждает ее в том, что своей кротостью она ему еще милей, чем прежде

Спустя 100 лет после выхода в свет сказки Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона», в 1769 г., Ф. И Дмитриев-Мамонов перевел на русский язык историю Амура и Психеи, заключавшуюся в этом произведении, опустив обрамление, немаловажное в тексте Лафонтена

Следующее обращепие к сказке Лафонтена в русской литературе - сказка-поэма И. Ф. Богдановича «Душинька». В этой сказке мы встречаемся с той же проблематикой, что и у Лафонтена: это проблема соотношения красоты и добродетели и превосходства второй над первой В сказке Богдановича есть ряд лирических отступлений, содержащих литературные декларации, и это, помимо сюжета, сближает ее со сказкой Лафонтена

Галатный сюжет об Амуре и Психее был весьма благоприятен для придворных театральных постановок с куплетами и балетными интермедиями. Менее чем через два года после публикации «Любви Психеи и Купидона» Лафонтена во Франции бьша поставлена трагедия-балет «Психея», менее чем через три года после публикации «Душеньки» Богдановича в России состоялась постановка лирической комедии «Радость Душеньки». Эту комедию Богданович пишет в 1786 г. по заказу Екатерины II. Ее сюжет не имеет почти ничего общего с "древней повестью" о Душеньке. В ней обыгрываются простые и традиционные аллегории: роза - это радость, которую дугае-Психее дает любовь-Амур.

Сюжет об Амуре и Психее не теряет популярности и позднее: он часто воспроизводится в лирической поэзии, в изобразительном искусстве, на театральной сцене (например, в 1809 г. Ш. Дидло ставит в Петербурге балет «Амур и Психея» на музыку Кавоса).

Во французской культуре всплеск интереса к истории Амура и Психеи начинается с поэмы Лафонтена и с обсуждения Древними вопроса о происхождении античного романа, в России - с перевода поэмы Лафонтена на русский язык, выполненного Ф. И. Дмитриевым-Мамоновым. При этом все авторы переложений сказки о Психее, без исключения, обращают внимание на соотношение красоты и добродетели и обыгрывают в своих произведениях аллегорию: Психея - душа, Амур -любовь.

Сюжет о красавице и звере, которому посвящен раздел 2, становится особенно популярен в эпоху Просвещения. Как во Франции, так и в России сказки о красавице и звере создаются при серьезном влиянии произведений об Амуре и Психее, на которые авторы ориентируются совершенно сознательно. При этом идея преимущества

добродетели перед красотой обыгрывается более наглядно, чем у Лафонтена и его последователей.

Почти через тридцать лет после публикации «Любви Психеи и Купидона» Лафонтена, в конце 90-х гг. XVII в., увидел свет сборник сказок Мари-Катрин ле Жюмель де Барнвиль, в замужестве графини д'Онуа, «Les Fées à la mode et les illustres Fées» («Модные Феи и знаменитые Феи») Произведения мадам д'Онуа часто переиздавались в таком знаменитом многотомном собрании сказок, как Le Cabinet des Fées В указателе сюжетов французской народной сказки Деларю _ Тенез (три ее сказки указаны как первые французские литературные версии народного сюжета об исчезнувшем супруге (тип AT 425 А) - это сказки «Gracieuse et Percinet», «Le Serpentin Vert» («Зеленый змей») и «Le Mouton» («Барашек»). В первых двух текстах мы встречаем упоминания «Любви Психеи и Купидона» Лафонтена. Сюжетно наиболее близка к сказке об Амуре и Психее сказка «Le Serpentin Vert» («Зеленый змей»). Она почти полностью повторяет сказку об Амуре и Психее, однако, помимо сюжетного сходства с «Любовью Психеи и Купидона» Лафонтена, в этом тексте мадам д'Онуа есть и прямые упоминания Психеи и Амура Более того, i ероиня читает Лафонтена, а ее супруг умоляет ее не повторять ошибку Психеи.

Если супруг Психеи является чудовищем лишь в фигуральном смысле, то в сказках о красавице и звере супруг героини имеет чудовищный облик, он чудовище в прямом смысле слова. Поэтому антитеза красоты и добродетели в этих сказках еще более актуальна. Их героиня должна полюбить своего суженого за его добродетель, не взирая на его внешнее безобразие. Первая из французских сказок с заглавием «Красавица и Зверь» («La Belle et la Bête ») написана в 1740 г. мадам де Вильнев. С тех пор все произведения о красавице и звере, начиная от ставшего классическим текста мадам Лепренс де Бомон, и кончая «Аленьким цветочком» С. Т. Аксакова, являются более или менее близкими к оригиналу вариациями сказки Вильнев В произведении мадам де Вильнев важно не только то, что Красавица полюбила зверя за его доброту, т. е торжество добродетели, но и то, что природа зверя двойственна. Героиня с самого начала видит его в обеих ипостасях' днем опа встречается с чудовищем, а по ночам ее посещает прекрасный незнакомец - то же самое чудовище, но без звериной личины. Однако двойственна и природа Амура: он -и прекрасный ночной незнакомец, и чудовище, предсказанное Психее оракулом Одна ич основных идей сказки мадам де Вильнев - торжество добродетели, которую предпочитают красоте (Красавица, полюбив Зверя за доброту, делает выбор в пользу его истинной сущности, не дает видимости себя обмануть) В то же время, мадам де Вильнев расширяет сказочно-мифологическое семантическое поле своей сказки и из литературного

воспроизведения фольклорного сюжета о красавице и ее необыкновенном супруге фактически превращает текст в философское исследование этого сюжета.

Классическим текстом о красавице и звере во Франции XVIII в. стала одноименная сказка мадам де Бомон. По фабуле сказки мадам де Вильнев и мадам де Бомон мало различаются. В сказке мадам де Бомон отсутствует такой персонаж, как ночной незнакомец, композиционно эта сказка проще. При этом в ней есть один немаловажный нюанс зверь у мадам де Бомон не только безобразен, но и глуп: он лишен человеческого разума так же, как и человеческой внешности. И вот, глядя на своих сестер, одна из которых вышла замуж за бесчувственного красавца, а другая - за умного, но бесчестного гордеца, героиня понимает, что не только красота, но и разум не имеют цены, если им не сопутствует добродетель, последняя же превосходит оба эти качества.

Версии сказки «Красавица и Зверь» текстом мадам де Бомон не заканчиваются. В 1771 г. была поставлена опера Гретри «Земира и Азор», с либретто Мармонтеля на тот же сюжет, а в 1779 г выходит еще одна «Красавица и зверь» - пьеса мадам де Жанлис. Все эти произведения приобрели большую популярность.

«Красавица и зверь» сюжетно близка не только к сказке Лафонтена о Психее, но и к сказке Шарля Перро «Рике с хохожом», где красивая героиня выходит замуж за безобразного, но очень умного и обходительного карлика. Вероятно, именно синтезу этих, на первый взгляд, столь разных, текстов Лафонтена и Перро сказка о красавице и звере обязана своей уникальной популярностью во французской литературе При этом сказка Перро «Рике с хохолком» могла стать промежуточным звеном между сюжетами об Амуре и Психее и о красавице и звере.

Сюжет о красавице и звере был широко известен в России - благодаря русским переводам журнала мадам де Бомон и либретто Мармонтеля «Земира и Азор». И в России, и во Франции необыкновенная популярность этого сюжета стала поводом для пародий. Уже в 1738 г. выходит первая пародия «Амур-макака, волшебная история», («L'Amour-Magot, histoire merveilleuse», Londres, 1738 A в 1778 г.). Ретиф де ля Бретон в своей пародии увеличивает количество красавиц и зверей до четырех: «Четыре красавицы и четыре зверя» (Rétif de la Bretonne N -E , Le Nouvelle Abeilard ou Lettres de deux amants qui ne se sont jamais vus. Neuchâtel. Paris, 1778).

Наиболее характерные черты литературных текстов и наиболее важные механизмы их создания часто проявляются в пародиях на эти тексты. В сказке Карамзина «Прекрасная Царевна и счастливый Карла», в которой пародируются многие произведения популярной русской и французской литературы, и не в последнюю очередь

- сказки о красавице и звере - Амур и Псиша упоминаются во вступлении, а «Рике с хохолком» оказывается наиболее вероятным источником на уровне сюжета

Единственная русская сказка, в которой основной и единственный сюжет - сюжет о красавице и звере, а основная идея - превосходство добродетели над красотой, написана существенно позднее, в 1856 г. Это - «Аленький цветочек» С Т Аксакова Сам Аксаков называет три источника «сказки ключницы Пелагеи». В своих воспоминаниях он пишет, что в детстве слышал «Аленький цветочек» от своей ключницы, за тем в гимназии он прочел «Красавцу и Зверя» в журнале «Детское училище», и понял, что это - та же сказка, которую он слышал в детстве, и наконец, оказавшись в 17 лет в казанском театре на опере «Земира и Азор», он с удивлением снова узнал в незнакомом произведении «Аленький цветочек».

Сказки типа АТ 425 широко распространены в русском фольклоре. Встречаются они и в собрании Афанасьева, с материалами которого Аксаков мог быть знаком Сюжет аксаковского «Аленького цветочка» равно близок как русской народной, так и французской литературной сказке. В то же время, рассмотрев русские народные сказки, сюжетно близкие к «Аленькому цветочку», и французские источники, названные Аксаковым, мы пришли к выводу, что в тексте Аксакова есть такие детали, которых нет в русских народных, но которые встречаются во французских литературных сказках. Следовательно, можно говорить о том, что литературная традиция в памяти Аксакова па момент создания «Аленького цветочка» была живее, чем фольклорная Стилистические приемы (инверсия, эпитеты в постпозиции, просторечные формы и т п), которыми Аксаков пользуется для имитации устной народной сказки, заимствованы им скорее из былинной, чем из сказочной традиции, но опосредованы традициями записи и обработки былин и народных сказок, сформировавшимися в русской литературе конца XVIII -начала XIX в.

Влияние русской литературной сказки XVIII в в тексте Аксакова также не следует недооценивать. Идея превосходства добродетели над красотой, несомненно, заимствована из сказки мадам де Бомон и других французских сказок XVIII в. о красавице и звере, но также, возможно, и из пародийной сказки Карамзина «Прекрасная царевна и счастливый Карла». Кроме того, в числе возможных русских литературных источников Аксакова можно назвать сказку «Бодрый крестьянин», которая открывает сборник сказок Евграфа Хомякова «Забавный рассказчик, повествующий разные истории, сказки и веселые повести» (М., 1791 г.). Таким образом, «Аленький цветочек» представляет собой синтез фольклорной традиции с литературной традицией XVIII в., как французской, так и русской.

В Заключении подведены итоги исследования: впервые русская литературная сказка XVIII в. рассмотрена в контексте тех основных традиций, на основе которых она формировалась как особый жанр - фольклорной традиции, традиции лубочной книги и традиции литературной сказки XVII-XVШ вв; в соотношении с фольклорными и лубочными источниками детально исследован ряд сказок из сборников М Д Чулкова и В А. Левшина; проанализированы такие формы русских литературных сказок, как сказки восточные, дидактические и пародийные; изучена рецепция и трансформация сказочных сюжетов об Амуре и Психее и о красавице и звере (типы 425 А-С по классификации Аарне - Томпсона) во Франции и в России в Х\П-ХУ1П вв. - при этом наиболее подробно исследованы сказочные поэмы Ж. де Лафонтена («Любовь Психеи и Купидона») и И Ф Богдановича («Душенька»), а также французские литературные сказки о красавице и звере и близкие по сюжету русские произведения XVIII в. В русской литературе более позднего времени этот сюжет особенно ярко представлен сказкой С. Т. Аксакова «Аленький цветочек».

В Приложениях помещены статьи «"Простодушный" Вольтера: сказочные структуры романа воспитания» (приложение 1) и «Сказка С. Т. Аксакова "Аленький цветочек" и устная сказочная традиция XX в.» (приложение 2).

По теме диссертации опубликованы следующие статьи:

1 «Простодушный» Вольтера: сказочные структуры романа воспитания //

Голоса молодых ученых. М., 2004, с. 3-19 (2/3 п.л.).

2. Новое издание сказок Ш. Перро. // Живая старина. № 2 (№ 42). М., 2004, с. 59-60 (1/4 п.л).

3 Сказка С. Т. Аксакова «Аленький цветочек» и устная сказочная традиция XX в. // Живая старина. № 4 (№44). М., 2004, с. 7-10 (1/2 п. л.).

4 От сказки к анекдоту, от Проппа к Фрейду. // Живая старина. № 4 (№44). М„ 2004, с. 55-57 (1/2 п. л.).

!

S

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИД N 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 13.05.2005 г. Формат 60x90 1/16. Усл.печ.л.1,5. Тираж 100 экз. Заказ 289. Тел. 939-3890. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к.

Р1 2 67 7

РНБ Русский фонд

2006г4 9693

m wwMiiim IUMU 1. -4 цыц лг^л^линг^

ОБЯЗАТЕЛЬНА

Б ЕС ПЛАТ1-

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гистер, Марина Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ СКАЗКИ

Раздел 1. Первые русские сборники литературных сказок.

Раздел 2. Восточные сказки. Дидактические сказки.

Пародийные сказки.

Глава 2. СКАЗКИ ОБ АМУРЕ И ПСИХЕЕ И СКАЗКИ О

КРАСАВИЦЕ И ЗВЕРЕ.

Раздел 1. Сказки об Амуре и Психее.

Раздел 2. Сказки о красавице и звере.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Гистер, Марина Александровна

Диссертация посвящена исследованию русской литературной сказки XVIII в. Поскольку слово «сказка» в литературном лексиконе XVIII в. имело два значения, этот термин применялся к текстам с весьма разными жанровыми характеристиками. Во-первых, он использовался для жанрового определения повествовательных произведений, в основе которых лежит фольклорный сюжет, или рассказов о необыкновенных приключениях (например, большая часть текстов в сборнике В. А. Левшина «Русские сказки» или «Сказка о царевиче Хлоре» Екатерины II). Во-вторых, «сказками» именовали самые разнообразные сюжетно-повествовательные тексты, как в прозе, так и в стихах, и понятие «сказка» было синонимично понятиям «повесть», «история», «рассказ», «новелла» и даже «басня» (например, стихотворные сказки И. И. Дмитриева, типа «Модной жены»). Значение слова «сказка» в первом случае определяется его устойчивым употреблением применительно к фольклорным повествовательным текстам, во втором является результатом усвоения значения французского слова «conte» (от глагол «conter» - рассказывать, повествовать), которым в XVIII в. назывались как сказки с фольклорным сюжетом, так и вообще сюжетно-повествовательные тексты (от стихотворных сказок - басен Лафонтена, до «contes philosophiques» Вольтера или «contes moraux» Мармонтеля.

В диссертации рассматриваются преимущественно произведения, соответствующие двум жанровым формам народной сказки: волшебной и социально-бытовой. С целью сопоставительного анализа структуры и прагматики жанра сказки в литературе выборочно рассматриваются также сказки - притчи с условно-восточным антуражем.

Русская литературная сказка формируется в образованной и, по большей части, дворянской среде на основе народной сказки. Начиная с эпохи возникновения - 1760-х гг. - и до конца XVIII в., она испытывает заметное влияние французской литературной сказки XVII-XVIII вв.

Русская литературная сказка XVIII в. не часто привлекала внимание специалистов. До сих пор не существует монографического труда, посвященного специально этому жанру. Наиболее полным исследованием в этой области остается труд В. В. Сиповского «Очерки из истории русского романа» {Сиповский 1910). В. В. Сиповский рассматривал все важные для понимания литературного процесса сказки XVIII в. в хронологическом порядке; он мало интересовался их поэтикой, а, как правило, ограничивается очень подробным пересказом текстов и указаниями на некоторые возможные источники того или иного сюжета. Он делит рассматриваемые им произведения на три следующие группы:

I. Рыцарский роман-поэма, типа произведений Ариоста, Боярдо (М. Д. Чулков. «Пересмешник, или Словенские сказки», 1-е изд. 1766-68; М. И. Попов. «Словенские древности, или приключения Словенских князей», 1-е изд. 1778; В. А. Левшин. «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие, оставшиеся через пересказанные в памяти приключения»1,1-е изд. 1780-83г; В. А. Левшин. «Вечерние часы, или древние сказки Славян Древлянских», 1787).

II. Восточная сказка типа сказок 1001 ночи (Аноним. «Зубоскал, или новый Пересмешник, Египетские сказки», 1791; И. Крылов. «Каиб», впервые - «Зритель», 1792, ч. 3. и др.)

III. «Сказка о феях», со всеми ее разновидностями («Добрада -волшебница», соч. А. А., 1786; Аноним. «Девушкины прогулки, или

1 В XIX в. сборник «Русские сказки» приписывался Чулкову. Считалось, что Левшин лишь переиздал в 1807 г. сказки М. Д. Чулкова (1780-83). (Савченко 1914: 74). О том, что его автором является В. А. Левшин, см., в частности, в книге В. Б. Шкловского «Чулков и Левшин» (.Шкловский 1933). молодкины увертки», 1791; Евграф Хомяков (?2). «Забавный рассказчик, повествующий разные истории, сказки и веселые повести», соч. одного Россиянина 1791; Екатерина II. «Сказка о царевиче Февее», «Сказка о царевиче Хлоре», 1782; «Сказка о Горе-Богатыре Косометовиче», 1789; Карамзин. «Прекрасная царевна и счастливый Карла», 1792; «Дремучий лес», 1794.

Сказочную поэму Сиповский не рассматривает, поэтому таких произведений, как, например, «Душенька» И. Ф. Богдановича или «Бахариана» М. М. Хераскова в его классификации нет.

Говоря об источниках сказочных сюжетов в русской литературе, В. В. Сиповский уделял наиболее пристальное внимание текстам западноевропейской литературы, а о фольклорных источниках писал весьма общо.

Соотношение фольклорных и литературных источников русской литературной сказки XVIII в. привлекло другого исследователя - С. В. Савченко. Одна из глав его книги «Русская народная сказка: История собирания и изучения» озаглавлена «Сказки в XVIII в. (народные и литературные)» {Савченко 1914). Савченко опирался на классификацию русских сказок, предложенную Сиповским. Как и Сиповский, он обращал внимание на западноевропейские источники, а также на сказочные и былинные сюжеты в сборниках Чулкова и Левшина (чьи «Русские сказки» он также приписывал Чулкову). Наконец, Савченко отмечал связь первых русских сказочных сборников с лубочной традицией. При этом он использовал данные, приведенные в книге «Русские народные картинки» Д. А. Ровинского (Ровинский 1881), наиболее компетентного специалиста по русскому лубку, чьи работы не утратили своей научной актуальности и в наше время. Очень важно следующее замечание Савченко об устной и книжной сказочных традициях: «параллельно с проникновением народных

2 Подробнее о возможном авторе этого сборника см. в книге Э. В. Померанцевой «Судьбы русской сказки»: (Померанцева 1956). сказок в печать, идет и обратный процесс - широкая популяризация как народных, так и книжных сказочных сюжетов с помощью лубочной литературы и лубочных картинок» (Савченко 1914: 109). Таким образом, не только литературная сказка заимствует свои сюжеты из устной народной традиции, но и, наоборот, литературные произведения в XVIII в. начинают проникать в устную традицию через лубок. Эти положения развивает в своей книге «Русская лубочная сказка» К. Е. Корепова {Корепова 1999).

Еще одно важное замечание С. В. Савченко касается жанровой неоднородности первых русских сказочных сборников. В качестве примера он приводит сборник «Русские сказки», где сказки романного типа, в основе которых лежат произведения Ариосто или Боярдо, соседствуют со сказками на былинный сюжет, восточными сказкам, зачастую заимствованными из французских сборников, и социальнобытовыми сказками. Савченко объяснял эту разнородность следующим образом: если во французских сборниках популярной литературы того времени такие жанры, как роман и сказка («conte»), различались весьма четко, и к первым относились преимущественно тексты с рыцарским или историческим сюжетом, а ко вторым - волшебные или восточные сказки, то русские авторы не разделяют жанры столь строго. Они, «смешивая в отдельных произведениях черты различных литературных жанров, черты волшебного романа, восточной сказки и сказки о феях, смешивают, быть может, благодаря этому и названия этих жанров.» (Савченко 1914: 88).

Это объяснение представляется весьма убедительным. Савченко пишет о значении первых русских сказочных сборников: «Прежде всего, они приучали, так сказать, относиться снисходительнее к русской народной сказке тех людей, которые, следуя мнениям псевдоклассиков, отвернулись бы от этой сказки с презрением. Приучали же они потому, что в вымышленных романах читатель весьма часто встречался с теми самыми сказочными мотивами, которые ему уже были известны из устной 6 традиции, и естественно, что это незаметно сближало в глазах читателя народную сказку с книжным произведением, приближало первую к уровню второго. Правда, это сближение народных сказок с книжными произведениями побудило издателей еще более сближать первые со вторыми, т. е. подделывать народные сказки под книжные, и, следовательно, портить их» {Савченко 1914: 89). Это утверждение С. В. Савченко в целом верно. Спорным может показаться лишь то положение, что литературные сборники сказок могли пробудить интерес читателей-интеллектуалов. Принято считать, что основная масса читателей этих сборников не принадлежала к интеллектуальной элите. Однако, наличие мотивов и сюжетов, явно почерпнутых из подобного рода литературы в таких произведениях, как «Руслан и Людмила» Пушкина или, ранее, «Бахариана» Хераскова, доказывает, что авторы этих произведений были читателями «Русских сказок», «Пересмешника» и т. п.

Авторам первых русских литературных сказок - М. Д. Чулкову и В. А. Левшину посвящена книга В. Б. Шкловского «Чулков и Левшин» {Шкловский 1933). В. Шкловский обращался, в основном, к социально-бытовым сказкам этих авторов. Он говорил об интересе Чулкова и Левшина к фольклору, но не занимается детальным анализом фольклорных сюжетов в их сказочных сборниках.

Связь первых русских сказочных сборников и, в частности, социально-бытовых сказок из сборника В. А. Левшина «Русские сказки», с лубочной традицией прослежена в книге К. Е. Кореповой «Русская лубочная сказка». Известно, что Левшин использовал в своих сказках фольклорные сюжеты, но, как показывает К. Е. Корепова, имело место и обратное влияние - сказок Левшина на сказочную традицию. В своей книге она сопоставляет текст Левшина «Тимоня» и сказки с тем же сюжетом из сборника И. А. Худякова {Худяков 1964) и отмечает, что рассказчик, очевидно, читавший Левшина, употребляет те же выражения, что и автор «Русских сказок» {Корепова 1999).

В другом сравнительно недавнем исследовании - И. 3. Сурат «Жанр стихотворной сказки в русской литературе 1830-х годов» {Сурат 1985) основное внимание уделено сказкам более позднего периода, но зато в ней кратко рассмотрены произведения смежного со сказкой жанра - сказочнобогатырские поэмы конца XVIII - начала XIX в. - поэмы «Илья Муромец»

H. М. Карамзина, «Добрыня» Н. А. Львова, «Бова» А. Н. Радищева,

Алеша Попович» и «Чурила Пленкович» Н. А. Радищева (1801 г.). По справедливому замечанию И. 3. Сурат, сложность изучения сказки состоит, в частности, в том, что неустойчивость жанровых представлений определила и неустойчивость термина: "сказкой" в конце XVIII - первой трети XIX века называли произведения самых разных жанров» (Сурат

1985: 7). Действительно, как было сказано выше, русское понятие «сказка» в интересующую нас эпоху не только включало в себя весь спектр значений французского «conte» (от сказки до повести), но и сливалось с понятием романа. Так происходит со всеми волшебными сказками в сборниках, названных в разделе I классификации Сиповского. Границы жанра русской литературной сказки XVIII в. настолько расплывчаты, а сам этот жанр настолько мало изучен, что И. 3. Сурат можно понять, когда она ставит под сомнение существование этого жанра как такового до 1830-х гг.

Сурат 1985: 6). Заметим, что в тот момент, когда И. 3. Сурат писала свою работу, русский лубок, неотделимый от истории русской литературной сказки, был изучен весьма мало. Книга К. Е. Кореповой, где о связях лубочной и литературной традиций говорится весьма подробно, еще не была написана, книга Савченко {Савченко 1914) была полузабыта, а книга

Э. В. Померанцевой «Судьбы русской сказки» {Померанцева 1956) была недостаточно оценена литературоведами. Из тех работ, в которых затрагивается связь русской литературной сказки XVIII в. с фольклором И.

3. Сурат упоминает лишь книгу И. П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX в.» {Лупанова 1958), а также 8 издание «Русская литература и фольклор (XI - XVIII в.)» {Русская литература 1970).

Иначе обстоит дело с исследованиями французской литературной сказки. Если в XVII - XVIII вв. литературная сказка во Франции приобрела большую популярность в образованной дворянской среде, чем ее аналог в России в XVIII в., то эта же ситуация в некотором смысле повторилась и в XX в.: французская литературная сказка во Франции стала значительно более популярным объектом исследования, чем русская сказка в России. Французских специалистов интересовали следующие моменты:

- причины возникновения моды на такой фольклорный жанр, как волшебная сказка в интеллектуальной среде конца XVII - начала XVIII в.;

- сказка и салонная игра в народность и детскость, отразившаяся в ней;

- многообразие источников литературной волшебной сказки.

Кроме того, многие французские исследователи нередко задавались вопросом, почему среди авторов волшебных сказок, особенно на рубеже XVII - XVIII вв., столь явно преобладали дамы.

Объектом исследования французских ученых стали, прежде всего, сказки Шарля Перро и его современников, точнее, современниц. Первое серьезно прокомментированное издание сказок Перро вышло в 1875 г., с предисловием и комментариями А. Лефевра {Lefèvre s.a.), а первое крупное исследование по этому материалу - в 1823 г., книга П. Сент-Ива {Saint

Yves 1980). Сент-Ив давал сказкам Перро толкование в духе мифологической школы. Среди его комментариев есть и весьма изящные например, интерпретация сказки «Золушка» как календарной и карнавальной, а самой Золушки - как весенней героини, прослеживание элементов обряда инициации в сказке «Мальчик-с-пальчик» или причисление «Рике-с-хохолком» к сказкам о чудесном женихе / чудесных мужьях с отголосками сюжета об Амуре и Психее). В то же время, в 9 комментариях Сент-Ива немало натяжек, т. к. почти все сказочные сюжеты он пытался объяснять отражением в них календарных или переходных обрядов. Этот подход был бы корректен по отношению к народным сказкам непосредственно, Перро же мог заимствовать из фольклора только сюжеты, но никак не представления об обряде.

Сказкам Шарля Перро и их месту в литературном процессе во Франции конца XVII в. посвящена книга М. Сорьяно «Les contes de Perrault. Culture savante et traditions populaires» («Сказки Перро: Ученая культура и народная традиция») (Soriano 1996). Интерпретируя тексты Перро, автор уделяет пристальное внимание их фольклорным источникам. При этом он ориентируется на исследования сюжетов народной сказки, в частности на указатели сказочных сюжетов Аарне-Томпсона «The Types of the Folktale» («Типы народной сказки») (AT) и Деларю - Тенез «Le conte populaire Français. Catalogue raisonné des versions de France» («Народная сказка во Франции. Систематический каталог французских версий») (Delarue — Tenèze 1976). Марк Сорьяно замечает, что, благодаря своей популярности, сборник Шарля Перро дал впоследствии заглавие многим сказочным типам по указателю Аарне-Томпсона: «On a rapidement considéré le recueil comme une collecte de premier ordre: plusieurs titres de contes servent maintenant de sous-titres à des thèmes de la classification Aarne -Thompson3».

Обилие фольклорных сюжетов в литературных сказках конца XVII -XVIII в. позволило Р. Робер составить таблицу использования фольклорных сказочных типов во французской литературной сказке с 1690 по 1778 г. В ее книге «Le conte des fées littéraire en France: de la fin du XVIIeme à la fin du XVIIIeme siècle» (Robert 2002) четыре таблицы: общая хронологическая таблица, таблица пародийных сказок, таблица переизданий сказок раннего периода (конец XVII - начало XVIII в.) в

3 Перевод: Сборник быстро начал восприниматься как собрание/сказок/первого порядка: многие заглавия сказок служат теперь подзаголовками в классификации Аарне-Томпсона,- Перевод наш — М. Г. (Soriano-1996: 82)

XVIII в. и уже упоминавшаяся выше таблица распределения сказок по типам AT. Книга Р. Робер - самое полное, на сегодняшний день, исследование французской литературной сказки XVII - XVIII вв. Р. Робер подробно говорит о месте сказок в литературном процессе, об их поэтике и основной тематике, о ситуации, когда во Франции конца XVII в. возникла мода на сказку, об источниках литературных сказок и о наиболее популярных сказочных сюжетах.

Отдельного упоминания заслуживают подготовленные Р. Робер сборники литературных сказок. Это книги «Il étaient une fois les Fées : Contes de XVII - XVIII s.» («Жили-были феи: сказки XVII - XVIII вв.»; Robert 1984) и «Contes parodiques et licencieux du XVIII s.» («Пародийные и непристойные сказки XVIII в.»; Robert 1987). Это подробно откомментированные издания, с указанием источников сказок и необходимых сведений об их авторах.

Еще одно большое исследование о французской литературной сказке XVII - XVIII вв. написано Н. Жасмэн. Но темой ее исследования «Naissance du conte féminin: les contes de fées de Mme d'Aulnoy (16901698)» («Рождение женской сказки: Сказки мадам д'Онуа») {Jasmin 2002) стали только сказки, созданные женщинами. Автора этой книги интересует преимущественно социальное положение женщин в описываемую эпоху, а анализ и интерпретация текстов представляются нам поверхностными.

До сих пор речь шла об исследованиях, затрагивающих историю литературной сказки. Скажем несколько слов о тех работах по теории повествования (нарратологии), авторы которых прослеживают основные механизмы повествования на материале сказок, как народных, так и литературных.

В основе нарратологии лежат работы русских формалистов, а также

Морфология сказки» В. Я. Проппа (Пропп 1998). После выхода статьи

Клода Леви-Строса «Структура и форма» (Lévi-Strauss 1960; Jleeu-Cmpoc

11

1983), написанной в качестве рецензии на первое французское издание книги Проппа (1960 г.), одна за другой появляются работы французских структуралистов по теории повествования. Одним из наиболее часто подвергающихся структурному исследованию жанров оказывается именно сказка, чаще народная, но иногда и литературная, как мы видим это в работах А.-Ж. Греймаса {Greimas 2002; Греймас 2004), П. Маранда (Maranda), К. Бремона (Вгетоп 1966; СИ), Ц. Тодорова (Todorov 1980), Ж. Курте (Courtes, Greimas 1978) и Ж.-М. Адама {Adam 1985). Их работы посвящены как литературным сказкам с фольклорным сюжетом, так и другим литературным произведениям со сходной структурой повествования.

Наконец, внимание исследователей нередко привлекали литературные сказки с одним и тем же исходно фольклорным сюжетом, встречающиеся в разных литературных традициях. Наиболее популярным оказался сюжет о красавице и звере. Сказкам о красавице и звере (и смежным с ними сказкам об Амуре и Психее), как народным, так и литературным, посвящены книги Э. Тегетхоффа (Tegethoff 1922), Я.-О. Свэна (Swahn 1955), Б. Хирн (Неагп 1989).

Как можно заключить из приведенного обзора, во Франции литературная сказка, ее история, поэтика и основные сюжеты, изучена более детально, чем в России. В западноевропейских исследованиях литературной сказки авторы стремятся не только описать историю данного жанра, но и проанализировать источники каждого текста, как фольклорные, так и литературные. Исследователи отдают себе отчет в том, что в литературной традиции, как и в устной, определенные сюжеты могут повторяться и варьироваться (см. например уже упоминавшийся сюжет о красавице и звере), и что литературная волшебная сказка по структуре своей близка к народной.

В российском литературоведении подобный подход редок. Исследователи литературной сказки нередко недооценивают ее связь с фольклорными источниками. Напротив, фольклористы, которые обращаются к литературной сказке, как правило, видят в ней продолжение народной и не считаются с ее местом в литературном процессе (исключение - работа С. В. Савченко). Между тем, русская литературная сказка XVIII в. требует аккуратного обращения как с русскими народными, так и с французскими литературными источниками, а вне этих контекстов исследование рискует оказаться однобоким. В настоящей работе мы рассматриваем русскую литературную сказку XVIII в., ее историю и поэтику, принимая во внимание все эти контексты, и в этом состоит актуальность и новизна нашего исследования.

Предметом данного исследования являются не только история и поэтика, но и источники русской литературной сказки в XVIII в., как литературные, так и фольклорные. Мы не встречали таких исследований русской литературной сказки XVIII в., где автор обращал бы внимание сразу и на историю и типологию этого жанра в русской литературе, и на его фольклорные источники, и на его генетическое и типологическое родство с французской литературной сказкой. Значение немецкой литературной сказки для русской литературы также весьма велико, но заметим, что в XVIII в. немецкая литературная сказка также испытала на себе серьезное французское влияние. Напротив, изучая русскую сказку

XIX в., смело можно говорить о непосредственном влиянии немецкой литературной сказки эпохи романтизма (примером могут служить, в • частности, такие тексты, как «Сильфида» или «Саламандра» В. Ф.

Одоевского). Что же касается итальянской новеллы, чью роль в формировании жанра сказки в европейской литературе также нельзя недооценивать, то она могла восприниматься в России, в свою очередь, через призму французской сказки. Об итальянской поэме и ее отражениях

13 в первых русских сказочных сборниках достаточно подробно писал В. В. Сиповский. Из фольклорных источников, кроме, собственно, сказки (как устной, так и лубочной), будет рассмотрен и тот жанр, который в XVIII в. называли то сказкой, то песней, т. е. былина.

В настоящей работе анализируются основные этапы развития русской литературной сказки в XVIII в. и ее жанровое своеобразие, ее поэтика и прагматика. Цели, которые преследует автор при создании сказочного текста могут быть весьма многообразны. Например, В. А. Левшин в предисловии к своему сборнику «Русские сказки.» декларирует историческую ценность собранного им материала. Иные цели преследуют авторы сатирических, дидактических или пародийных сказок. В сатирических сказках высмеиваются злые нравы, цель дидактических -дать достойный пример для воспитания нравов. Авторы пародийных сказок редко преследуют какую-либо воспитательную цель. Предметом осмеяния в них, как правило, становятся наиболее харектерные литературные условности.

В первой главе диссертации речь идет о первых в русской литературе сборниках сказок («Русские сказки» или «Вечерние часы» В. А. Левшина, «Пересмешник» М. Д. Чулкова или «Словенские древности» М. И. Попова), а также о восточных сказках (как, например, «Каиб» И. А. Крылова), дидактических сказках (сказки Екатерины II) и пародийных сказках (сказки Н. М. Карамзина). Во второй главе детально анализируется история бытования одного сказочного сюжета, а именно - сюжета об Амуре и Психее и смежного с ним - о красавице и звере, во французской литературе XVII - XVIII вв. и в русской литературе интересующего нас периода. Мы увидим, как выглядел этот изначально народный сюжет во французской и русской литературе интересующей нас эпохи.

В настоящей работе рассматриваются преимущественно такие тексты, которые можно определить как волшебные сказки. Поучительные сказки-притчи или сказки-новеллы, которыми изобилуют дидактические

14 журналы той эпохи, могли бы стать темой отдельного исследования. Дело в том, что жанровые черты этих сказок еще более расплывчаты, чем черты волшебной сказки в русской литературе XVIII в. По структуре своей это — не волшебные сказки, где герой, преодолевая ряд препятствий, достигает своей цели (будь то волшебный предмет или духовное совешенствование), а, как правило, краткие иллюстрации к одной отдельно взятой идее морального характера. Эти произведения, зачастую переводные, печатаются в журналах без указания автора и языка оригинала. Кроме того, при их анализе необходимо учитывать идеологическую направленность тех (преимущественно масонских) журналов, в которых они появляются.

Цель настоящего исследования - описать историю формирования сказки как литературного жанра в России, а также охарактеризовать типологию этого жанра. Для достижения поставленной цели необходимо разрешить следующие задачи: Описать историю вормирования жанра сказки в русской литературе XVIII в.; выявить основные источники сюжетов русской литературной сказки XVIII в.; сопоставить пути развития французской литературной сказки XVII - XVIII вв. и русской литературной сказки XVIII в.; охарактеризовать художественное своеобразие русской литературной сказки XVIII в.

Цели и задачи данного исследования требуют привлечения методов и материалов, которые более традиционно используются в фольклористике при исследовании повествовательных жанров - таких, как сказка или былина. Для того, чтобы понять, является ли сюжет той или иной сказки изначально фольклорным, мы будем обращаться к указателям сказочных сюжетов, прежде всего, к указателю Аарне - Томпсона. Кроме того, русские сказки мы будем проверять по «Сравнительному указателю сюжетов восточнославянской сказки» (СУС), а французские по указателю

15

Деларю-Тенез. Совпадение сюжета литературной сказки с фольклорным, обозначенным в указателе, нельзя считать случайным, такие совпадения говорят о фольклорных корнях интересующего нас текста. Заметим, что в комментированных изданиях литературных сказок составители прибегают к подобной методологии. Примером этому могут служить такие издания сказок Шарля Перро, как Перро 1936 и Перро 2002, а также «Французская литературная сказка XVII -XVIII вв.» (ФЛС).

Иногда для нас бывает важно сопоставить не только сюжет, но и более частную структуру повествования той или иной литературной сказки с ее фольклорным прототипом. Тогда мы пользуемся схемой, разработанной для анализа волшебной сказки В. Я. Проппом {Пропп 1998).

Сказки, написанные по мотивам былин (случай «Русских сказок» Левшина) требуют также привлечения исследований в области текстологии былин, в частности, «Былины в записях и пересказах XVII-XVIII веков» (БЗП) и в области народного эпического стиха, таких, как «Сказитель» Лорда (Лорд) и «Избранные статьи по русскому народному стиху» (Бейли). Рассматривая такой многоплановый материал, как русская литературная сказка XVIII в., мы обращаемся, как было сказано выше, и к народным, и к литературным источникам интересующих нас текстов.

Результаты проведенного исследования смогут быть использованы в комментариях к новым изданиям русских литературных сказок XVIII в. и включены в учебные курсы истории русской литературы этого времени. Кроме того, наши материалы будут полезны для изучения русской повести и сказки последующих эпох, а также для дальнейшего изучения русской литературной сказки XVIII в.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская литературная сказка XVIII века: история, поэтика, источники"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

К 1760-м годам, когда формируется жанр русской литературной сказки, в российской словесности довольно мало развлекательных произведений в прозе. Этим можно объяснить жанровую неоднородность текстов, представленных в первых русских сказочных сборниках. Авторам этих сборников приходилось восполнять лакуны, создавать фонд развлекательного чтения, который мог бы обратить на себя внимание в том числе и элиты российского общества. Под сказкой подразумевался фактически не только аналог французского «conte», но и, шире, любое произведение с развлекательным сюжетом. Поэтому в сборниках сказок М. Д. Чулкова, В. А. Левшина, М. И. Попова и др. встречаются тексты, которые можно определить как волшебные сказки, восточные сказки, рыцарские романы, богатырские сказки, социально-бытовые сказки, новеллы, авантюрные романы и повести. Авторы подчеркивают либо развлекательную роль своих произведений, либо, напротив, призывают читателя видеть в их сборниках восстановленное историческое наследие, указывая тем самым на просветительскую функцию сказок. Это - случай В. А. Левшина, когда в предисловии к сборнику «Русские сказки» он говорит о своем намерении «сохранить сего рода наши древности». Сохранение древностей - тоже своего рода игра, как и игра в детскость авторов французских литературных сказок рубежа XVII-XVIII вв. Первые русские сборники литературных сказок ни в какой мере не могут претендовать на историческую достоверность. Напротив, фольклорные черты в сборниках Чулкова, Левшина и др. авторов русских сказочных по сборников нередко недооцениваются и считаются игровым приемом ,

78 Фольклорный материал в сборнике В. Левшина недооценивал даже Г. А. Гуковский: «Левшин не задавался целью напечатать произведения русского фольклора; он ограничился тем, что подцветил волшебную сказку книжного происхождения былинными именами и кое-где былинными формулами.» (Гуковский: 205) хотя знакомство русских литераторов XVIII в. с фольклорной традицией было более детальным, чем принято считать.

В первой главе настоящей работы дан исторический обзор первых русских сказочных сборников. В разделе 1 проанализированы тексты из таких сборников, как «Пересмешник» М. Д. Чулкова и «Русские сказки» В. А. Левшина. Последний сборник до сих пор еще не был исследован подробно. В настоящем исследовании пристальное внимание уделяется происхождению сюжетов сказок Левшина. Так, для сказок о древнерусских богатырях (Добрыне Никитиче, Заолешанине, Чуриле Пленковиче, Алеше Поповиче и Василии Богуслаевиче) релевантны такие источники, как былины и лубочная литература. При анализе социально-бытовых сказок в сборнике Левшина нельзя не учитывать связь с лубочной традицией. Данные, приведенные в главе первой, доказывают, на наш взгляд, более внимательное отношение Левшина к фольклорным текстам, чем принято считать.

Кроме социально-бытовых сказок и сказок о древнерусских богатырях, в сборнике Левшина есть и две «восточные» сказки - «Повесть о Мавранарском Королевиче Абакае» и «Приключения Гассана Астраханского». Для первой из этих сказок нам удалось точно оределить источник. Это - «Histoire du Prince de Carizme et de la princesse de Géorgie » («История принца Хорезмийского и принцессы грузинской»), из сборника «Histoire de la Sultane de Perse et des visirs, contes Turques, composés en langue Turque, par Chéc Zadé, et traduits en Français, par M. Galland» («История персидской Султанши и визирей, сказки турецкие, сочиненные Шек Заде на турецком языке и переведенные на французский Галланом»). С этим сборником Левшин мог ознакомиться по такому популярному изданию, как «Le Cabinét des Fées». Сюжет второй сказки, очевидно, оригинальный, т. к. сказка о Гассане Астраханском изобилует масонскими мотивами, актуальными для Левшина как масона. Масонские мотивы в сказках Левшина в настоящей работе рассматриваются впервые.

Во втором разделе главы первой речь идет о сказках, не объединенных в сборники, а публикуемых самостоятельно. Эти сказки условно можно поделить на восточные, дидактические и пародийные. В модную в ХУШв. форму восточной сказки нередко облекались сатирические тексты, пример тому - сказка И. А. Крылова «Каиб». В настоящей работе мы отмечаем преемственность в жанре сатирической восточной сказки, от Вольтера и Кребийона-сына до Крылова.

Дидактическая детская сказка встречается в русской литературе не ранее 1781 г. («Сказка о царевиче Хлоре» Екатерины II). Сказки о царевиче Хлоре и о царевиче Февее ориентированы на детское восприятие, и это сближает их со произведениями мадам Лепренс де Бомон, которые нравились Екатерине, равно как и с другими сказками, написанными для детей их воспитателями, от Фенелона до мадам де Жанлис. В данной работе показано, как личный опыт Екатерины II - родительский, педагогический и политический - отразился на ее дидактических сказках. Иначе обстоит дело с дидактическими сказками из русских просветительских и в частности, масонских, журналов. Их издатели и авторы публикуемых в них материалов говорят о важности личного педагогического опыта для человека, который берется писать поучительные сказки для детей. В то же время, сказки, публикуемые в этих изданиях, представляются нам слишком туманными и аллегорическими, чтобы нравиться детям. Им не достает динамичности действия, которая есть в детских журналах мадам Лепренс де Бомон или мадам де Жанлис. Рискуем предположить, что это объясняется недостатком реального опыта общения с детьми, а также избытком мистики и философии, к которым тяготели русские просветители-масоны.

Наиболее динамична по своей форме пародийная сказка. Объектом пародии в русской литературе XVIII в. становятся разные виды сказки, от богатырской, до волшебной и дидактической. В настоящей работе показано, что пародируются преимущественно наиболее характерные внутри жанра сказки явления. Так, в сказке Екатерины II о Горебогатыре Косометовиче пародируется популярный в то время жанр богатырской (рыцарской) сказки. Сказка Н. М. Карамзина «Дремучий лес», написанная на заданные слова, пародирует несуразное изобилие волшебных и фантастических деталей, характерное для волшебной сказки конца XVIII в. с ее готической таинственностью. Наконец, в сказке «Прекрасная царевна и счастливый Карла» пародийно обыгрывается популярный в XVIII в. сказочный сюжет о том, как красавица выбирает себе в мужья безобразного, но умного и добродетельного поклонника. Идея превосходства добродетели перед красотой прослеживается во всех сказках о красавице и звере, как русских, так и французских. Именно эти сказки Карамзин пародирует в своем тексте.

Во второй главе рассматриваются два варианта одного сказочного сюжета (тип АТ 425) - сюжет об Амуре и Психее и сюжет о красавице и звере. Начиная с последней декады XVII в. сказки данного типа приобретают необыкновенную популярность как во французской, так и вообще в западноевропейской литературе, литературные вариации этого изначально фольклорного сюжета весьма многочислленны. На примере литературных сказок об Амуре и Психее и о красавице и звере можно проследить многообразные трансформации отдельновзятого фольклорного сюжета в литературе. Именно поэтому литературным сказкам с этим сюжетом посвящены работы многих западноевропейских исследователей.

В первом разделе второй главы рассматривается история сказочного типа

АТ 425 во французской литературе и его рецепция на русской почве; во второй главе данной работе продемонстрировано, как переводы и

210 пересказы французских произведений с этими сюжетами становятся в XVIII в. фактом русской литературы и культуры. Это касается как оригинальной по сути сказки-поэмы Богдановича «Душенька», написанной по мотивам сказки Лафонтена, так и довольно точного перевода сказки «Красавица и Зверь», выполненного Петром Свистуновым. Во втором разделе второй главы проанализировано соотношение и взаимодействие фольклорных и литературных источников в более позднем тексте с тем же сюжетом - сказке С. Т. Аксакова «Аленький цветочек».

Дальнейшее развитие жанра русской литературной сказки - обширная тема, которая также малоизученна и требует отдельного исследования.

Список научной литературыГистер, Марина Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. AT- Аагпе А., Thompson S. The Types of the Folktale. Helsinki (FFC. Vol. 184), 1961.

2. БЗП Былины в записях и пересказах XVII- XVIII веков// Издание подготовили А. М. Астахова, В. В. Митрофанова, М. О. Скрипиль. М.-Л., 1960.

3. ГМИИ- Материалы научной конференции (1975). Народная гравюра и фольклор в России XVII XVIII вв. (К 150- летию со дня рождения Д. А. Ровинского). М.: Советский художник, 1976.

4. ИРДТ-История русского драматического театра: В 7 т. М., 1978.

5. КД- Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым, и вторично изданные с прибавлением 35 песен и сказок, доселе неизвестных, и нот для напева. М., тип. Селивановского, 1818.

6. ЛЭ Литературная энциклопедия терминов и понятий / Глав. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М., 2001.

7. РПП- Русская периодическая печать. 1702 1894 гг. Справочник/ Под ред. А. Г. Дементьева, А. В. Западова, М. С. Черепанова. М., 1959.

8. СИ- Семиотика и искусствометрия. М.: "Мир", 1972.

9. СКИ— Сводный каталог книг на иностранных языках, изданных в России в XVIII веке: В 3 томах. М., 1984 1986.

10. СКГ- Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в.: В 5 т. М., 1962-1967.

11. СРП- Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 1-2. СПб., 1999.

12. СУС Сравнительный Указатель Сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост.: Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков, Л. 1979.

13. ФЛС Французская литературная сказка XVII - XVIII вв. М.: Художественная литература, 1991.

14. ФС- Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000.

15. FMC Formes médiévales du conte merveilleux. Paris: Stoc/Moyen Age, s. a.

16. LBLB La Belle et la Bete, quatres methamorphoses, Publications de l'Universite de Saint-Etienne, "Textes et contretextes", 2002.

17. ME — Le Magasin des enfants, la littérature pour la jeunesse, 1750-1830, Robert Desnos de la ville de Monteuil, Montreuil, Association du Bicentenaire, 1989.

18. NCF-Bozaldab //Nouveau Cabinet des Fées, XVII. Genève, Slatkine Reprints, 1978.

19. TG Théorie des genres. Paris: Seuil, 1986.

20. Дидактические журналы XVIII в. :

21. ВЗ- Вечерняя заря. М., 1782.

22. ДЧ- Детское чтение для сердца и разума. М., 1785-1789.

23. ПТ-Покоящийся трудолюбец. М., 1784-85.

24. ПУ— Полезное увеселение. М., 1760-62.

25. ПУЮ- Полезное упражнение юношества. М., 1789.

26. УС -Утренний свет, СПб., 1777.

27. Источники (на русском языке):

28. Абасай Абасай, восточная повесть или удивительные приключения; перевод с немецкого, М., Унив. тип. Н. И. Новикова, 1780-1781.

29. Аксаков 1986 -Аксаков С. Т. Воспоминания. Собрание сочинений, М. 1986, т. 2.

30. Апулей Луций 1780 Луция Апулея, платоническо секты философа, превращения, или Золотой осел. Перевод с латинского -Императорского Московского Университета бакалавр Ермил Костров. Москва: Типография московского Университета, 1780-1781.

31. Арабские сказки Продолжение Тысяча и одной ночи; Арабские сказки, привезенные во Францию Доном Денисом Шовис, 1789, перевод с французского, 8 частей. М., 1794—1795.

32. Афанасьев 1958 Афанасьев А. Н. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3-х т. М.: Гослитиздат, 1958.

33. Балашов 1970 Сказки Терского берега Белого Моря / Изд. подг. Д. М. Балашов. Л., 1970.

34. ЪЪ.Богданович 1778 Богданович И. Ф. Душинькины похождения: скаска в стихах. М., 1778.

35. Богданович 1783 Богданович И. Ф. Душинька: Древняя повесть в вольных стихах. СПб., 1783.

36. Богданович 1912 -Богданович И. Ф. Душенька; Древняя повесть в вольных стихах/ И. Ф. Богданович; с предисловием автора и вступительной заметкой Владислава Ходасевича. М.: Изд. книгоизд-ва "Польза" В. Антик и К°, 1912.

37. Богданович 1957 Богданович И. Ф. Стихотворения и поэмы Вступ. ст. (с. 5-42,) подгот. текста и примеч. И. 3. Сермана. Л.: Сов. писатель, 1957.

38. Богданович 2002 Богданович И. Ф. Душенька Статья, примечания к "Душеньке" А. Л. Зорина. Москва, Ладомир, 2002.

39. Добрыня 1974 Добрыня Никитич и Алеша Попович. Издание подготовили Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий. М.: Наука, 1974.

40. Душенька 1994 Душенька, древняя повесть в вольных стихах // Под именем Баркова. Эротическая поэзия XVIII - начала XIX вв. М.: Ладомир, 1994, т. 1.4Ъ.Екатерина II 1895 Сочинения императрицы Екатерины II. СПб, 1895.

41. Екатерина II 1990 Екатерина II. Сочинения. Сост., вступит, ст. и прим. В. К. Былинина и М. П. Одесского. М.: Современник, 1990.45 .Екатерина II 1788 Обидах, сочинение Екатерины II, перевод с немецкого. СПб., 1788.

42. Екатерина II 1786 Екатерина II. Новгородский богатырь Боеслаевич. Опера комическая, составлена из сказки, песней русских и иных сочинений. СПб.: при Императорской Академии наук, 1786.

43. Екатерина II 1787-1794 Екатерина II. Записки касательно Российской Истории. СПб.: Императорская типография, 1787-1794.

44. Зубоскал 1791 Зубоскал, или новый Пересмешник, Египетские сказки; сочинение российское, 4 части, СПб., 1791.

45. Карамзин 1794 Карамзин Н. М. Дремучий лес // Аглая (альманах). М., 1794-96, кн. 1.

46. Карамзин 1803-Карамзин Н. М. Собр. соч.: В 11 т. М., 1803.

47. Крылов 1841 Крылов И. А. Полн. собр. соч.: В 3-х т. СПб., 1841.

48. Крылов 1807 Крылов И. А. Илья Богатырь. Волшебная опера. СПб.: Театральная типография, 1807.

49. Мармонтель 1783 Мармонтель Ж.-Ф. Земира и Азор. Перевод М. Сушковой, М.: Унив. тип., 1783.6%.Новые Арабские сказки 1796 Новые Арабские сказки; состоит в 8 томах, перевод с французского. Смоленск, 1796.

50. Новые восточные сказки 1789 — Новые восточные сказки, из сочинений графа Кайлуса, перевод с французского. М., 1789.

51. Ю.Перро 1936 -Перро Шарль. Сказки. Л.: Academia, 1936.71 .Перро 1986 -Перро Шарль. Сказки матушки гусыни. М., 1986.

52. Л.Повести 1989 Повести разумные и замысловатые: Популярная проза XVIII века/ Сост., автор вступ. статьи и примеч. С. Ю. Баранов. М.: Современник, 1989.

53. Повести Татарские 1777 Тысяча и одна четверть часа, повести татарские, перевод с французского, СПб., 1777 (оригинал - Guelette, Les mille et une quart d'heur).

54. Симина 1975 Пинежские сказки / собраны и записаны Г. Я. Симиной. Архангельск, 1975.

55. Тумилевич 1958 Русские народные сказки казаков—некрасовцев / собраны Ф. В. Тумилевичем. Ростов-на-Дону, 1958,

56. Татищев 1768 Татищев В. Н. История российская с самых древнейших времен: кн. 1-5. М., 1768.

57. Сказки Арабские 1794 Новая Тысяча и одна ночь, сказки Арабские. — Перевод с французского. М., 1794.

58. Султан Мизапуф 1787 Султан Мизапуф и Грезимина; перевод И. Ш. СПб., 1787 (оригинал - аЬЬй Voistnon, Le Sultan Misapouf et la Princesse Grisemine, 1746).

59. Сказки Перуанские 1778 Тысяча и один час, сказки Перуанские, перевел с французского А. А., СПб., 1778.

60. Фок 1768 Фок М.—А. де. Серальские сказки; перевод с немецкого на французский, а потом на российский язык. М.: Унив. тип., 1768.

61. Французские сказки 1780 Тысяча и одно дурачество; французские сказки, сочинение Нугарета, перевод с французского Петра Страхова. СПб., 1780-1781 (оригинал Казота).

62. Ы Херасков 1782 Херасков M. М. Золотой прут; восточная повесть; перевод с арабского господина Хераскова, М.: Унив. тип. Н. И. Новикова, 1782.

63. Хомяков 1791 Хомяков Е. Забавный рассказчик, повествующий разные истории, сказки и веселые повести. М., 1791.86Худяков 1964 Великорусские сказки в записях И. А. Худякова. M.: JL, 1964.

64. Чудное похождение Чудное похождение Израда Китайского Гражданина; российское сочинение. М., 1790.

65. Источники (на иностранных языках):

66. Anthologie Anthologie du conte en France 1750-1799. Philosophie et coeurs sensibles, 1981, Paris.

67. Aulnoy 1697 A ulnoy M—С le Jumel de Barnville, comtesse d'. Les Contes des Fées, Paris, 1697-1698.

68. Aulnoy 1785 Aulnoy M-C. le Jumel de Barnville, comtesse d'. Contes// "Le Cabinet des Fees", Amsterdam, 1785, t. II- III.91 .Bignon \l\2-Bignon J.-P., Les Aventures d'Abdalla, fils d'Hanif, Paris, 1712-1714.

69. Bozaldab Bozaldab II Nouveau Cabinet des Fées, XVII. Genpve: Slatkine Reprints, 1978.

70. Cazotte 1742 Cazotte J. Les Mille et Une Fadaises, contes à dormir debout. A Baillons, Chèz l'Endormy, à l'image du Ronfleur, 1742.

71. Crebillon 1734 Crebillon C. Tanzaïet Néadarné, ou Ecumoire, histoire japonaise, Pékin, Lou-Chou-Chou-La, 1734.

72. Fenelon 1729 -Fenelon la Mothe de. De l'éducation des filles, par M. de Salignac de la Mothe Fenelon Archevêque Duque de Combray. Nouvelle édition. Paris, 1729, avec privilège du Roi.

73. Genlis 1782/ 2 Genlis S— F. Les veillées du Château ou cours de morale a l'usage des enfants ; par l'auteur d'Adèle et Théodore. 1782.

74. Genlis 1811 Genlis S- F. L'Influence des Femmes sur la littérature Française, T. I—II. Paris : Maradan, 1818.

75. Genlis 1779-1780 Genlis S- F. Theâtre à l'usage des jeunes personnes, T. 1-3. Paris : Panckoucke, 1779-1780.

76. Genlis 1824 Genlis S.— F. Les veillées du Château ou cours de morale a l'usage des enfants. Par M-me. de Genlis. Paris : Lecointe et Durey, 1824.

77. Genlis 1822 Genlis S— F. Adèle et Théodore, ou les Lettres sur l'éducation, par M-me de Genlis. Paris, 1822102. Genlis 1807 - Genlis S.- F. Nouvelle méthode d'enseignement pour lapremière enfance. Paris : Impr. Cellot, 1807.

78. Hamilton 1730 Hamilton comte Antoine Histoire de la Fleure- d'Epine, conte, Paris, J.-F. Josse, 1730.

79. Galland 1785 Histoire de la Sultane de Perse et des visirs, contes Turques, composés en langue Turque, par Chéc Zadé, et traduits en Français, par M. Galland// Le Cabinet des Fées, Amsterdam - Paris, 1785.

80. La Fontaine 1818 La Fontaine J. Les Amours de Psyché et de Cupidon. Oeuvres complètes de La Fontaine, Paris, Lefèvre, 1818.

81. Lhéritier de Villandon 1705 Lhéritier de Villandon M.-J. La Tour ténébreuse et Les Jours lumineux, contes anglais, Paris: C. Barbin, 1705.

82. Leprince de Beaumont 1756 Leprince de Beaumont M. Le magasin des enfants, Londres, 1756.

83. Le Sage 1732 Le Sage. Les aventures de Monsieur Robert Chevalier, dit Beauchene, 1732.

84. Marmontel 1787 Marmontel J.-F. Œuvre complèt. T. 2 : Contes Moraux, Paris, 1787-1788.

85. Maubert de Gouvest 1752 Maubert de Gouvest. Lettres Iroquoises, 1752.

86. Mercier 1767 Mercier S. Homme Sauvage, ~ 1767.

87. Molière 1824 Moliere J.-B. Œuvres de J.-B. Poquelin de Moliere. Paris : Dabo, 1824.

88. Nothomb 1998 -Nothomb A. Mercure. Paris: Albin Michel, 1998.

89. Perrault 1697 Perrault C. Histoires ou Contes du temps passé, aves des moralités Paris: C. Barbin, 1697.

90. Rétif de la Bretonne 1778 Rétif de la Bretonne N.-E. Le Nouvelle Abeilard ou Lettres de deux amants qui ne se sont jamais vus, Neuchâtel. Paris: Duchesne, 1778.

91. Villeneuve 1740 Villeneuve G.S. de. La Jeune Américaine et les Contes Marins, La Haye, 1740.

92. Villeneuve 1996 Villeneuve G.S. de. La Belle et la Bête, Paris : Gallimard, 1996.

93. Исследования (нарусском языке):

94. Азадовский 1938 -Азадовский М. К. Литература и фольклор. Л.: Художественная литература, 1938 .

95. Азадовский 1932 Азадовский М. К. Сказительство и книга// Языки и литература, т. VIII, Л., АН СССР, 1932.

96. Бегунов 1983 Бегунов Ю. К. Источники сказки С. Т. Аксакова "Аленький цветочек". Русская литература, 1983, № 1.

97. Бейли 2001 Бейли Дж. Избранные статьи по русскому народному стиху. М., 2001.

98. Берков 1968 История русской литературы XVIII века. Библиографический указатель/ Под редакцией П. Н. Беркова/ Составители В. П. Степанов, Ю. В. Стенник. Л., 1968.

99. Вернадский 1917 Вернадский Г. В. Русское масонство в эпоху императрицы Екатерины II. Пг, 1917.

100. Гуэций 1783 -Гуэций Г. Историческое рассуждение о начале романов, с прибавлением Беллегардова разговора о том, какую можно получить пользу от чтения романов / Перев. Ив. Крюков, иждивением Н. Новикова и компании, М. 1783.

101. Гаспаров 1993 -Гаспаров М. Л. Русский стих. М., 1993.

102. Греймас 2004 Греймас А. Ж. Структурная семантика. М., 2004.

103. Гуковский 2003 Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. М., 2003.

104. Дандес 2003 -Дандес А. От этических единиц к эмическим // Фольклор: семиотика и/ или психоанализ. Сборник статей. М., 2003.

105. Жирмунский 1979 -ЖирмунскийВ. М. Сравнительное литературоведение. Л., 1979.

106. Жирмунский 2004 -Жирмунский В. М. Фольклор Запада и Востока. М., 2004.

107. Кафанова 1989 Кафанова О. Б. Библиография переводов Н. М. Карамзина // XVIII в., сборник 16. Л., 1989.

108. Корепова 1999 Корепова К. Е. Русская лубочная сказка. Н. Новгород, 1999.

109. Комарда 2001 Комарда Т. Г. Карамзин и карамзинизм в литературном сознании современников. Дис. к. ф. н. М., 2001.

110. Коропова 2003 Коропова М. А. Карамзин и Жуковский: История литературных отношений. Дис. к. ф. н. М., 2003.

111. Кузьмина 1964 Кузьмина В. Д. Рыцарский роман на Руси. М., 1964.

112. Кузьмина 2001 Кузьмина М. Ю. Жанр литературной сказки втворчестве Н. М. Карамзина // Карамзинский сборник. Ульяновск, 2001.256

113. Леви-Стросс 1983 -Леви-Стросс К. Структура и форма. Размышления об одной работе Владимира Проппа // Семиотика / Сост., вст. ст. и общая ред. Ю. Ф. Степанова. М., 1983.

114. Лобода 1896 -Лобода А. М. Русский богатырский эпос. Киев, 1896.

115. Лонгинов 1867 Лонгинов Г. В. Новиков и московские мартинисты. М., 1867.

116. Лорд 1994 -Лорд А. Б. Сказитель. М., 1994.

117. Лупанова 1959 Лупанова И. 77. Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX в. Петрозаводск, 1959.

118. Масонство 1991 — Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991.

119. Мелетинский 1958 Мелетинский Е. М. Герой волшебной сказки. М.: Издательство Восточной Литературы. М., 1958.

120. Мелетинский 1983 Мелетинский Е, М. Средневековый роман. М.: Наука, 1983.

121. Мелетинский 1986 Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М.: Наука, 1986.

122. Мелетинский 1995 Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: "Восточная литература"/ "Языки русской культуры", 1995.

123. Мелетинский Е., Неклюдов С., Новик Е., СегалД. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001.

124. Мэнли П. Холл 1992 Мэнли П. Холл. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии. Т. 1-2, Новосибирск, 1992.

125. Неустроев 1878 Неустроев А. Н. Историческое розыскание о русских повременных изданиях и сборниках за 1703 - 1802 гг., библиографически и в хронологическом порядке описанных. СПб., 1878.

126. Неустроев 1898 Неустроев А. H. Указатель к русским повременным изданиям и сборникам за 1703 - 1802 гг. и к "Историческому розысканию" о них. СПб., 1898.

127. Николаев 1996 Николаев С. И. Рыцарская идея в похоронном обряде петровской эпохи // Из истории русской культуры, М. 1996, т. III.

128. Новиков 1971 Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI - XVIII века) / Вступит, ст., подготовка текста и комментарии Н. В. Новикова. JL: Наука, 1971.

129. Новиков 1998 Новиков В. И. Масонство и русская культура. М.: Искусство, 1998.

130. Песков 1984 Песков А. М. О поэзии Ломоносова и о поэзии Державина// Ломоносов М. В., Державин Г. Р. Избранное. М.: Правда, 1984.

131. Песков 1989 Песков А. М. Буало в русской литературе XVIII -первой трети XIX века. М: Издательство Московского университета, 1989.

132. Песков 1999 Песков А. М. Павел I. M., 1999.

133. Померанцева 1956 Померанцева Э. В, Судьбы русской сказки, М. 1965.

134. Пропп 1996 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки, СПб, 1996.

135. Пропп 1998 -Пропп В. Я. Морфология сказки. М., 1998.

136. Пропп 1957 Пропп В. Я. Указатель сюжетов // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. М., 1957.

137. Проскурин 1999 Проскурин О. Поэзия Пушкина, или подвижный палимпсест. М., 1999.

138. Проскурина "Крылов и Екатерина II.: Стихотворение "Умирающая кокетка" в контексте русского либертинажа": http://nlo.magazine.ru/scientist/24.htm/

139. Пыпин 1857 Пыпин А. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских, СПб: Академия наук, 1857.

140. Рейтблат 1990 Лубочная книга / подг. текста, сост., вступ. ст. и коммент. А. И. Рейтблата. М., 1990.

141. Ровинский 1881 -РовинскийД. А. Русские народные картинки. Кн. 5. СПб, 1881.

142. Русские писатели 1992 Русские писатели 1800-1917 г. Библиографический словарь. Т. 1. М.: Большая российская энциклопедия, 1992.

143. Русская литература 1970 Русская литература и фольклор (XI -XVIII вв.). Л.: Наука, 1970.

144. Савченко 1914 Савченко С. В. Русская народная сказка. История собирания и изучения, Киев, 1914.

145. Сиповский 1906 Сиповский В. В. "Руслан и Людмила": К литературной истории поэмы// Пушкин и его современники. Материалы и исследования. СПб., 1906, вып. 4, с. 59-84.

146. Сиповский 1910 — Сиповский В. В. Очерки из истории русского романа, СПб, 1910, Т. 1,2.

147. Соколовская 1991 — Соколовская Т. Обрядность вольных каменщиков // Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. Т. 1.

148. Сурат 1985 Сурат И. 3. Жанр стихотворной сказки в русской литературе 1830-х гг. М., 1985.

149. Томашевский 1956 Томашевский Б.В. Пушкин. Книга первая (1813-1824). М., Л.: Изд. АН СССР, 1956.

150. Тынянов 1993 Тынянов Ю.Н. Литературный факт, М., 1993.

151. Чулков 1993 Чулков М. Д. Пересмешник, или Славенские сказки. М., 1766, ч. 1.

152. Шкловский 1933 Шкловский В. Б. Чулков и Левшин. М., 1933.

153. Элиаде 1994 Элиаде М. Мефистофель и Андрогин // Литературное обозрение, № 3/4. М., 1994.

154. Исследования (на иностранных языках):

155. Aarne, Thompson 1964 Aarne A., Thompson S., The types of Folktale. A classification and bibliography, Helsinki, Academia Scientiarum Fennica, 1964.

156. Adam 1985 Adam J.-M. Le Texte narratif, Paris: Nathan, 1985.

157. Adam 1999 Adam J.-M. Le Rficit. Paris: PUF, 1999.

158. Armstrong 1997 — Armstrong C. Et si l'introduction à l'analyse narrative nous était contée par La Belle et la Bétel II The French review, Vol.70,1 5 (Apr., 1997), 658-667.

159. Boite, Polivka 1933 Boite J., Polivka G. Anmerkungen zu den Kinder. Hausm„rchen der Brüder Grimm, Neubearbeitet. Leipzig, 1933.

160. Benfey 1895 Benfey Th. Das Pantschatantra. Leipzig, 1859.

161. Bremond 1973 Bremond C. Les bons récompencés et les méchants punis II Sémiotique narrative et textuelle. Paris, 1973.

162. Bremond 1970 Bremond C., Logique du récit. Paris: Seuil, 1970.

163. Bremond 1966 Bremond C., La logique des possibles narratifs II Communicationa 8, 1966 (рус. пер. - "Логика повествовательных возможностей", СИ\ 108-136).

164. Buffard-Moret Buffard-Moret В. Precis de Versification, Paris: Nathan, Lettres SUP.

165. Carrol 1980 Carrol M. G. Some implications of "vraisemblance" Il Voltaire's Ingénu, Studies on Voltaire. 1980, vol. 183.

166. Coulet 1970 Coulet H. Roman et Lumières au XVIII siècle. Paris. 1970.

167. Courtes, Greimas 1978 Courtes J., Greimas A— J. Cendrillon va au bal: Remarques sur les reflets et les figures dans la littérature orale II Système des signes, hommage à G. Dieterlen, Paris& Hermann, p. 243-257.

168. Delmas 1994 Delmas C. Le théâtre musicale et Psyché de Molière II Littératures Classiques, 21, 1994.

169. Delarue, Tenèse 1976 Delarue P., Tenèse M.—L. Le conte populaire Français. Catalogue raisonné des versions de France, Paris, Larousse, 1976 (второе изд. 1996-7).

170. Delenda-Denis 1997 Delenda-Denis D. Les voix de La Fontaine: vers une lecture sémoi-stylistique d'Adonis, Le Songe de Vaux et Les Amors de Psyché // Littératures Classiques, 29, 1997, p. 145-181.

171. Démoris 1997 Démoris R. Le Monstre et la Monstre // Littératures Classiques, 29, 1997, p.123-137.

172. Fumaroli 2001 Fumaroli M. Les abeilles et les araignees // La Querelle des Anciens er des Modernes, Paris, Gallimard (Folio Classique), 2001.

173. Genette 1983 Genette G. Nouveau discours de Récit. Paris: Seuil, 1983.

174. Genette 1992 Genette G. Palimpsestes. La littérature au second degré. Paris: Seuils, 1992.

175. Greimas 2002 G reimas A. J. Sémantique Structurale. Paris: PUF, 2002 (рус. пер.: см. Греймас 2004).

176. Hearne 1989 Hearne В. Beauty and the Beast: Visions and Revisions of an old Tale. Chicago, 1989.

177. Henein 1981 -Henein E. Hercule ou le pessimisme. Analyse de L'Ingénu // Romantic Review, No 72. 1981.

178. Jasmin 2002 Jasmin N. Naissance du conte feminin: les contes de fées de Mme d'Aulnoy (1690-1698)/ Paris.: H. Champion, 2002.

179. Jason 1984 Jason H. The Fairy tale of the active Heroine: an outline for discussion // Le conte. Pourquoi? Comment? Folktales. Why and how? CNRS, Paris, 1984.

180. Lefèvre s. a. Les contes de Charles Perrault. Par André Lefèvre. Paris, s. a.

181. Levy 1980 Levy Z. L'Ingénu ou l'Anti-Candid // Studies on Voltair. -Vol. 183. Oxford, 1980.

182. Levy-Strauss 1973 -Levy-Strauss С. Antropologie structurale, Paris, Pion, 1973.

183. Maranda 1973 Marauda P. Cendrillon: théorie des graphes et des ensembles // Sémiotique narrative et textuelle. Paris, 1973.

184. Népote-Desmarres 1991 — Népote-Desmarres F. Parole et sacrifice. L'enfant dans les Contes de Perrault // Littératures Classiques, 14, 1991.

185. Pascal 2003 Pascal J.-N. Les tragédies de Marmontel, demi-échec ou demi-réusite? // Marmontel, une rhétorique de l'apaisement, 2003.

186. Pearson 1993 Pearson R. The fables of reason. Oxford, 1993.

187. Peskov 1996 Peskov A. Paul 1er empereur de Russie, ou Le 7 novembre. Paris: Fayard, 1996.

188. Pomeau 1998 Pomeau R. Histoire de la littérature Française: De Fénelon à Voltaire. Paris: Flammarion, 1998.

189. Robert 1991 Robert R. L'infantilisation du conte merveilleux au XVIIeme siècle // Littératures Classiques, 14, 1991.

190. Robert 2002 Robert R. Le conte des fées littéraire en France: de la fin du XVIIeme à la fin du XVIIIeme siècle, Paris, H. Champion, 2002.

191. Ruiz-Montero 1980 Ruiz-Montero C. The structural pattern of the Ancient Greek Romances and the Morphologie of the Folktale of V. Propp// Fabula. Vol. 22.1 3/4, 1980.

192. Saintyves 1987 Saintyves P. Les contes de Perrault et les récits parallèles. Leurs origines (coutumes primitives et liturgies populaires). Paris: Bouquins, 1987.

193. Sherman 1980 Sherman C. Stephenson K., Davis K. Folkloric intertexts in Voltaire's Ingénu // Romance notes, 1980.

194. Soriano 1996 Soriano M. Les contes de Perrault. Culture savante et traditions populaires, Paris: Tel, Gallimard, 1996.

195. Swahn 1955 Swahn J.-O., The tale of Cupid and Psyche (Aarne -Thompson, 425 & 428), Lund, 1955.

196. Tegethoff 1922 TegethoffE. Studein zum Märchentypus von Amor und Psyche. Bonn und Leipzig, 1922.

197. Thompson 1955 Thompson S. Motif-Index of Folk Littérature, vol. 16, Bloomington, 1955-1958.

198. Todorov 1980 Todorov T. Poétique de la prose. Paris: Seuil, 1980.

199. Todorov 1968 Todorov T. Poétique. Paris: Seuil, 1968.

200. Todorov 1970 Todorov T. Introduction à la littérature fantastique. Paris: Seuil, 1970.

201. Todorov 1966 Todorov T. Les categories du récit littéraire, // Communicationa 8, 1966.

202. Van den Heuvel 1998 Van den Heuvel J. Voltaire dans ses contes. De Micromegas à L'Ingénu. Paris; Genève, 1998.

203. Wellington 1995 Wellington M. Mlle de Saint-Yves: a constant catalyst Il Studies on Voltaire and the eighteenth century. Oxford.