автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Сакральные основания культуры русского города

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сакральные основания культуры русского города"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

09461

68Ь

На правах рукописи

ПОПОВА

Людмила Дмитрневна

САКРАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ РУССКОГО ГОРОДА (НА МАТЕРИАЛАХ АРХАНГЕЛЬСКА КОНЦА XVI -НАЧАЛА XX ВЕКА)

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

2 8 0 ИТ 2010

Санкт-Петербург 2010

004611686

Работа выполнена на кафедре культурологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Уваров Михаил Семенович

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения, профессор

Мосолова Любовь Михайловна

доктор культурологии, профессор Маняхина Марина Ревовна

доктор культурологии, профессор Цветаева Марина Николаевна

Ведущая организация: Российский институт культурологии

(Федеральное государственное научно-исследовательское учреждение)

Защита состоится: оУГГ2010 года в часов на заседании

Совета Д.212.232.55 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, 5, философский факультет, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан «5* »^ЛЛО? - 2010 года

Учёный секретарь диссертационного Совета, кандидат философских наук, доцент

А.А. Никонова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Тема города в современной социокультурной ситуации приобретает особую остроту в связи с интегрирующей культурной, интеллектуальной и экономической ролью, которую городская культура играла на протяжении всей истории цивилизации. Меняются паттерны - формы поведения людей, связанные с их отношением к культурным явлениям, духовным ценностям. При этом многие вопросы, касающиеся культуры города, не получают должного осмысления, поскольку оказываются связанными с конкретной социально-политической ситуацией, которая не всегда способствует выработке верных решений. Это приводит к тому, что сужается традиционное поле исследования культуры города, в частности вопросов, связанных с трансляцией сакральных образов, канонов, архетипов и ценностей, составлявших фундаментальный генофонд этноса. Изучение сакральных оснований, своеобразной «суммы теологии» городской культуры, становится важнейшим механизмом актуализации этого наследия.

Утрата данного наследия наносит ущерб «исторической душе» культуры, тому уникальному символическому пространству, которым обладали русские города. Пройдя значительный во времени путь развития, они предстают перед нами не только памятниками материальной культуры минувших эпох, но и памятниками духовными, оставившими нам образец своей «космической философии», свои представления о соотношении небесного и земного в повседневной жизни, архитектурную модель, созданную коллективно. Переосмысление этой культурной информации в зодчестве, представляющем собой совокупность кодов и смыслов, мир форм и стилей, текстур и цвета, не потеряло своего значения и сегодня. Зодчество на протяжении многих веков определяло художественный образ города, семиотику его пространства, картину мира в целом, обращалось к

внутренним сферам духовной жизни, отражало культурно-религиозные смыслы той или иной эпохи.

Осмысление сакральных оснований культуры русского города на материалах Архангельска, являвшего собой уникальный пример пограничного культурного пространства, развивающегося на основе традиционной культуры, но в то же время аккумулирующего достижения культуры западной, представляет большой интерес.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на многообразие научных исследований по истории и культуре города, а также накопленные теоретические и эмпирические материалы, фундаментальных работ, посвященных специальному анализу города как сакрального феномена, пока не существует. Начиная с XVIII в. в трудах В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера и затем в XIX в. Н. К. Костомарова, К. А. Неволина, Д. Я. Самоквасова, Н. Д. Чечулина, В. О. Ключевского и др. рассматривалась история развития города. В конце XIX - первой половине XX в. появились работы прикладного историко-социального характера (Н. П. Анциферов, А. А. Бахтиаров, И. Е. Забелин, П. П. Смирнов, Н. Н. Воронин, М. Н. Тихомиров и др.).

Проблемы городского пространства в западной философии анализировали в Х1Х-ХХ вв. К. Ясперс, О. Шпенглер, М. Хайдеггер, в отечественной -Н. Ф. Федоров, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский.

К анализу понятия и феномена культуры и роли в ней города обращались также М. Вебер, М. Хайдеггер, О. Шпенглер, Т. де Шарден, Л. Уайт и др. Анализ русской культуры, а также российской цивилизации предпринимался в работах ученых как прошлого (П. Я. Чаадаев, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, Н. А. Лосский, Н. А. Бердяев и др.), так и настоящего времени (Д. С. Лихачев, В. М. Межуев, А. С. Ахиезер, И. В. Кондаков, Д. Л. Спивак, В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, М. С. Каган, М. С. Уваров, И. И. Евлампиев и др.). В культурологическом контексте культурный ландшафт исследовался С. Кьеркегором, М. Хайдеггером; с социокультурной

точки зрения, городская среда рассматривается в трудах Л. Мамфорда,

A. С. Ахиезера, А. Э. Гутнова, А. В. Иконникова и др.

Влияние природных факторов на систему расселения и композицию города изучалось И. С. Красовским, А. С. Щенковым; вопросы градостроительства освещались П. В. Сытиным и А. В. Швариковым,

B. В. Кирилловым, Л. М. Тверским, В. П. Шильниковской, Г. В. Алферовой. В результате было сформулировано представление о двух типах городов: «живописном» и «регулярном». Исследованию методов архитектурного строительства посвящены работы А. А. Тица, В. В. Косточкина,

B. А. Лаврова, А. В. Бунина, К. Ф. Князина, М. П. Кудрявцева. Архангельск изучался в XVIII в. В. В. Крестининым, в XIX в. -

C. Ф. Огородниковым, в XX в. - О. В. Овсянниковым, Ю. Н. Беспятых, И. П. Шаскольским, А. Н. Копаневым, Ю. К. Новожиловым, Ю. Ф. Лукиным; краеведами Архангельска К. П. Гемп, А. Н. Поповым, В. А. Тонковым, Ф. С. Томиловым; архитекторами - М. Ф. Кибиревым, Ю. А. Барашковым,

A. А. Шалькевичем.

Изучением трансформации городов ХУБ1-Х1Х вв. занимались Н. Ф. Гуляницкий, Т. С. Проскурякова, В. П. Шильниковская, О. П. Щенкова.

Храму и храмовому сознанию посвящены труды III. М. Шукурова, соотношению культуры и религии - Р. Генона, М. Элиаде, А. В. Карташева,

B. Ю. Лебедева, А. М. Лидова, М. С. Уварова. Т. В. Чумаковой, А. И. Комеча, А. Л. Баталова и Т. Н. Вятчаниной; храму как виду культуры - Дж. Фрезера, Б. В. Маркова, «как предмету дешифровки» - Б. А. Успенского, как образу-трансформу - Н. Ф. Федорова.

Проблемы символа и образа в искусстве разрабатывались в трудах Г. В. Ф. Гегеля, А. Ф. Лосева, Э. Кассирера, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Е. Н. Трубецкого, Л. А. Успенского.

Некоторые стороны градостроительной и архитектурной символики затрагивали М. А. Ильин, Н. Ф. Гуляницкий, Г. К. Вагнер, С. С. Аверинцев. Выявлению этапов и направленности социокульной динамики посвящены и

работы П. А. Сорокина, К. Н. Леонтьева, О. Шпенглера, А. С. Ахиезера, И. В. Кондакова, Ю. М. Лотмана. В результате в культурологии разработаны модели двух типов городской динамики: циклического и синергетического.

В основу диссертационного исследования положены исторические источники: летописи («Лаврентьевская летопись», «Повесть временных лет», «Двинской летописец»); а также документы архивов: данные, поступные, отступные, писцовые и переписные книги (ГААО, Архив СПбФ ИРИ РАН, РГИА, РГАДА), графические и иконографические материалы, в которых зафиксированы планы города и его развития.

Антропологический аспект градостроительной истории Архангельска отражен в свидетельствах иноземных авторов XVI - начала XVIII в. (Ж. Соваж, Б. Койет, Б. де Бруин) и русских путешественников конца XVIII -начала XX в. (П. И. Челищев, И. И. Лепехин, П. П. Свиньин, С. В. Максимов, Н. А. Лейкин, В. И. Немирович-Данченко, С. В. Животовский, А. А. Жилинский).

В работе использованы произведения Б. В. Шергина и С. Г. Писахова, создавших неповторимый образ города и яркие характеристики поморов.

Объектом исследования выступает город Архангельск в качестве полисоциокультурного феномена, динамично развивающегося в условиях культурно-исторического пространства Европейского Севера России.

Предметом исследования являются сакральные основания культуры Архангельска конца XVI - начала XX в., отражающие взаимодействие светского и религиозного мировоззрения как в зодчестве, так и в культурном пространстве в целом. Нижняя граница исследования соответствует дате основания города, верхняя определена началом XX в.

Цель исследования - анализ сакральных оснований культуры города Архангельска как целостной саморазвивающейся системы, в которой все элементы существуют в органической взаимосвязи, определяя собой уникальные черты первой «северной столицы» России.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- раскрыть историю становления концепций и концептов, сформировавшихся в философской, исторической и культурологической мысли в отношении сакральных элементов городской культуры;

- применить методологию историко-культурного исследования для системного анализа сакральных комплексов в культуре древнерусских городов;

- осмыслить сакрально-архитектурный облик Архангельска как уникальное явление в контексте становления целостности отечественной культуры и проследить его генезис в период с конца XVI по начало XX в.;

- выявить культурно-исторические взаимосвязи народного и православного зодчества, их взаимодействие в жанре архитектурного творчества;

- проанализировать семантическую оппозицию сакрального и профанного в системе основных объектов геокультурного пространства Архангельска, участвовавших в формировании его градостроительной идеи.

Научная гипотеза исследования. Архангельск к началу XX в. предстает как пример уникального города, в котором культурный синтез осуществлялся на основе элементов традиционной культуры с опорой на сакральные основания русской культуры в целом. Этот опыт характеризует особые черты Архангельска как исторического русского города. Данные тенденции наиболее отчетливо просматриваются в традициях архитектурного творчества. Зодчество соединяет в себе художественное и утилитарное начала, в нем в особой художественной форме воплощаются мировоззренческие универсалии отечественной культуры.

Методологическая основа исследования. Учитывая многоаспектность проблемы культуры русского города, а также ее междисциплинарный характер в качестве ведущего выбран историко-культурный подход. Кроме того, в диссертации использованы следующие взаимодополняющие методы анализа:

1) системный (рассмотрение изучаемых частей объекта как единого целого);

2) метод сравнительного анализа (направлен на выявление разнообразных культурных пластов в структуре русского города с учетом их реального взаимодействия);

3) структурно-функциональный (нацелен на выявление внутренней связи сакральных элементов изучаемого объекта культуры);

4) герменевтический (ориентирован на выявление конкретно-исторического содержания культурного феномена);

5) семиотический (анализ сакральных ценностей как совокупности знаков, символов, образующих единство на основе присущих им внутренних отношений).

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- на обширном фактологическом материале, значительная часть которого впервые вводится в научный оборот, освещены сакральные основания культуры провинциального города конца XVI - начала XX в.;

- впервые Архангельск исследован как социокультурная целостность, обладающая уникальными ценностями и представляющая собой яркий пример города, сосуществующего во взаимодействии с западноевропейской и иными культурами, в частности во взаимодействии с историей и культурой Санкт-Петербурга (анализ образа «северных столиц» со смыслом «окно в Европу»);

- впервые сакральные объекты Архангельска рассмотрены в категориях пространства и времени, образа, стиля и традиции, а также в качестве объекта семиотического исследования, что позволило уточнить хронологические рамки основных этапов историко-культурного генезиса города, выявить условия и специфику формирования его культурного пространства;

- осуществлен анализ народной архитектуры, позволяющий сделать вывод о том, что основные типы деревянных храмов вбирают в себя черты мирского зодчества, которому соответствует единство средств воплощения, слияние содержания и формы, составляющие единую семантическую систему городского пространства;

- изучены конкретные объекты материальной культуры (крепости, жилища, кладбища и др.) с точки зрения соотношения в них сакрального и профанного элементов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сакральные основания выявлены в качестве сложного многопланового явления в культуре русского города. Они представляют собой особую знаково-символическую систему, выявляющую области бытия и состояния сущего, находящуюся в органическом единстве со светскими элементами культуры на всех этапах историко-культурного генезиса городской культуры.

2. Сакральные смыслы проявляются в синтезе основных элементов городской культуры (планирование городского пространства, архитектура, литература, фольклор, народные промыслы и др.). Они определяют особую топографию («сакральную географию») культурной среды и предстают в качестве системного явления, в котором выражается важнейшая культурная составляющая развития конкретного региона.

3. Города Поморья отразили фундаментальные духовные черты времени. Созданный человеком образ города выступает в неразделимом единстве профанного и сакрального — со своей «космической философией», специфическими представлениями о соотношении «небесного» и «земного», уникальными архитектурными образами.

4. Архитектура Архангельска в рассматриваемый период развивалась в русле общерусской традиции. В ней широко использованы приемы и мотивы различных стилей, которые передают образ духовной жизни нации, эволюцию мировоззренческих идеалов, раскрывают взаимодействие сакрального и светского начал.

5. Культурологический анализ позволяет выделить отличительные особенности культовой архитектуры северных городов и Архангельска: а) позднее проникновение архитектурных стилей; б) относительно свободную интерпретацию общерусских стилевых приемов, прежде всего в

деревянной архитектуре; в) влияние народного зодчества на декор церковной архитектуры.

6. В процессе изучения взаимосвязей сакрального и профанного удалось выявить, что в «живописный» и «регулярный» периоды развития в Архангельске наблюдается сохранение некоего единства, при этом на разных этапах городу были присущи свои особые черты. В конце XVI - первой пол. XVII в. наблюдалось неоспоримое господство сакрального (в символике геометрической формы: круг, квадрат); во второй пол. XVII в. имеет место взаимодействие сакрального и профанного (в символах цвета: белый, золотой и т. д.); в начале XVIII - первой пол. XIX в. сакральное пространство сужается (появляются светские элементы в декоре); со второй пол. XIX по начало XX в. профанные элементы нарастают в связи с преобладанием светской архитектуры.

Теоретическая и практическая значимость работы. Обращаясь к исследованию сакральных оснований культуры русского города и обобщая опыт изучения архитектурного искусства, мы исходим из того, что в данной области, как и во всех иных, должны действовать некие объективные закономерности: культовое и светское архитектурное творчество, как и культуротворчество в целом, не является царством субъективного произвола и хаоса. Ценность диссертации определена тем, что содержащийся в ней материал может быть использован при разработке охранных зон и зон регулирования пространства Архангельска, которые до сих пор не утверждены, а также при корректировке проекта детальной планировки города. Результаты диссертации могут быть использованы при подготовке учебно-методических пособий, обобщающих трудов по истории города, а также при разработке лекционных курсов и семинарских занятий по культурологии, русской истории и истории православной культуры, положены в основу общих и специальных курсов по теории и истории культуры.

Апробация работы. Результаты исследования были представлены автором на международных, российских и региональных конференциях и

круглых столах, в том числе: на международной научной конференции «Нидерланды и Русский Север в XVI-XX веках» (Архангельск, 25-28 октября 1999 г.); всероссийской научной конференции «Краеведение и краеведы», посвященной 105-летию со дня рождения К. П. Гемп, проведенной в Архангельске в рамках XI съезда Русского географического общества 28 августа-2 сентября 2000 г.; II научных Афанасьевских чтениях, посвященных 320-летию Архангельской и Холмогорской епархии (Архангельск, 4-6 ноября 2002 г.); международной научной конференции «Генеалогия на Русском Севере: история и современность» (Архангельск, 15-18 сентября 2003 г.); научной конференции «Поморские чтения по семиотике культуры», проходившей в Поморском государственном университете имени М. В. Ломоносова 2-3 ноября 2005 г. в рамках XVII Ломоносовских международные чтений; III Афанасьевских чтениях, посвященных 365-летию со дня рождения Афанасия, первого архиепископа Холмогорской и Важской епархии (с. Холмогоры, 9 сентября 2006 г.); международной научной конференции «Генеалогия на Русском Севере: связь с общественными науками» (Архангельск, 10-11 сентября 2008 г.); международном научном семинаре «Of Russian-Norwegian on the common research projects (Arkhangelsk, Pomor, 21-25 Januaru, 2008); III (2007 г.) и IV Поморских чтениях по семиотике культуры «Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера России (Архангельск, 2008 г.).

Результаты исследования отражены в 40 публикациях, в том числе 5 монографиях.

Основные положения диссертации используются в лекциях и на семинарских занятиях по курсам: «Мировая художественная культура», «Религия и искусство», «Основы архитектуры», «Архитектура России», «Церковная археология». Апробация работы осуществлялась в процессе преподавательской деятельности на историческом и гуманитарном факультетах Поморского государственного университета имени

М. В. Ломоносова. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура работы определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав (шесть параграфов - в первой главе, пять - во второй и пять - в третьей), заключения, списка используемых источников и литературы. Общее количество использованных источников -496, в том числе на иностранных языках —11.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновываются актуальность темы, анализируется степень научной разработанности проблемы, обозначены предмет и методологическое поле исследования, формулируются гипотеза, цель и задачи диссертации, раскрываются ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, показываются результаты апробации.

Глава первая «Город как способ и форма организации пространственно-временного бытия» посвящена анализу феномена сакральных оснований русского города. Данный анализ позволяет понять факторы и закономерности историко-культурного процесса определения основных направлений, условий и приоритетов сакрального развития города, повлиявших на формирование русской культуры.

1.1 «Город в системе сакральной культуры. Теоретико-методологические исследования». В параграфе анализируются различные теоретико-методологические подходы к изучению русского города как объекта сакральной культуры, представлен взгляд на сакральные основания как на единое, целостное пространство, синтезированное в природной среде, социальном укладе, художественном мышлении и мировидении аспектов градостроительной традиции и символики. Сакральная урбанистика как

особое направление недостаточно изучено и отсылает нас к анализу ряда теорий, отражающих проблемы генезиса, структуры и семантики древнерусских городов.

Сакральное - святое, священное - важнейшая мировоззренческая категория. По мнению исследователей, она предполагает реальное «присутствие Божие» и неотделима от «чудотворного». М. Элиаде, посвятивший ряд работ феномену сакрального, ввел специальную категорию «иерофания». Концепция иерофании имеет определенную ценность и находит подтверждение во множестве исследований. В нашей работе сакральное рассматривается в рамках категории «духовная культура», содержание которой определяется на мифологическом, религиозном, художественном, а также философском уровнях.

На основании сравнительного анализа, проведенного в исторической перспективе, в локализации древнерусского города обнаруживается общий принцип, который является традиционным: города расположены, как правило, на возвышенности, воспринимаемой в мифологии как центр, сгусток сакральной энергии. Затем холм трансформируется в образ «мировой горы», «мирового древа», наиболее живой и законченный пример реализации которого являют, по мнению А. А. Барабанова, города Древней Руси. По М. Элиаде, этот мифологический образ священной мировой горы делает возможной связь между Небом и Землей. В русских летописях это особое расположение города названо Святым Градом, или Святым городом, Градом Земным, что рассматривается учеными как параллель с историческим Иерусалимом Летописная лексема «гора», как показал И. Н. Данилевский, -понятие принципиально важное, имеющее хорошо распознаваемое ценностное, прежде всего сакральное, оснащение. В эпоху Возрождения возникает мысль об идеальном городе, созданном индивидуальной творческой деятельностью архитектора, а не в соответствии с канонами - по образу Небесного Иерусалима (Т. Мор, Т. Кампанелла). Однако все города христианского мира претендовали на то, чтобы быть земным выражением

Небесного Иерусалима - четырехугольного в плане и равного по длине, ширине и высоте. В западноевропейском мире эта роль прежде всего отводилась Риму. Римляне, согласно гипотезе А. Ф. Лагопулоса, хотели привести план своего города в соответствие с планом Небесного Иерусалима. Эта гипотеза, содержащая интерпретацию символики плана Борго (акцент ставится на нероновской оси вселенной и на вертикальном кресте) и анализ Гвидони, axis urbis и crux basilicarum Рима, указывает на существование концептуальной символической геометрии города как целого.

В параграфе представлен и семиотический подход, рассматривающий сакральные ценности как совокупность знаков, символов, образующих единство на основе присущих им внутренних отношений. Особо обращается внимание на символику геометрических планов городов: круглый, квадратный или прямоугольный, как и домов. Не случайно в своей концепции Л. Б. Альберти рассматривает дом как небольшой город, а город -как большой дом. Стены городов, как и домов, несли сакральные коннотации. Они были священными со времен античного Рима, как и ворота, и ров, и насыпь. Образ Небесного Иерусалима был широко известен в русской культуре и воплотился в планах древнерусских городов. Геометрическая символика круга, квадрата и прямоугольника исследуется в трудах А. Ф. Лосева, В. Н. Топорова и других ученых, что позволяет рассматривать древние города как единое мировое семантическое пространство.

При системном подходе изучаемый объект рассматривается со всеми его основными сакральными чертами как единое целое. Город есть общество, которое можно понять только благодаря присутствию в нем системы «значений, норм и ценностей», одновременно являющейся культурным качеством. Применительно к исследованию культуры города принцип системности рассматривается в широких смысловых границах: города представляют собой элементы материальной и духовной (сакральной) подсистем, развитие которых определяется культурным, политическим и

экономическим потенциалом общества; город исследуется на нескольких уровнях пространственных систем: общегосударственном, региональном (субрегиональном) и собственно как отдельный город (Архангельск); духовная (сакральная) культура рассматривается и как самостоятельная подсистема города, и как система, предстающая в самых разных соотношениях с материальной культурой в единой целостности.

В исторической урбанистике город осмысляется как целостный социокультурный организм (А. Вебер, М. Вебер, Э. Дюркгейм и др.). М. Вебер обратил внимание на сложность понятия «город», которое, по его мнению, может быть рассмотрено с различных точек зрения. В отечественной науке также раскрывается многозначность этого понятия: с культурофилософской (Л. В. Стародубцевой), культурологической (М. С. Кагана), культурно-исторической (Д. Я. Самоквасова) точек зрения.

В параграфе отмечаются отдельные аспекты изучения духовной культуры, связанные с концепцией иеротопии, суть которой сформулировал А. М. Лидов; с феноменологией и поэтикой храма в духе идей Анри Корбена и его концепта «теменологии».

Можно утверждать, что исследования, посвященные истории и культуре русского города, носят столь разноплановый характер, что практически невозможно выделить установившуюся единую тенденцию в оценке изучаемого нами явления.

Вертикальность городу придает сакральное пространство, образованное храмами и объемами колоколен, развивающимися во времени. Особенным образом это проявляется в храмовой архитектуре Архангельска (например, ансамблем Михайло-Архангельского монастыря и монастырских подворий, несущих в себе важные сакральные черты). В. В. Розанов был убежден, что «культура есть все, в чем завит, скрыт какой-нибудь культ». Культура, полагает П. А. Флоренский, и произошла от культа, который есть «совокупность святынь». Н. А. Бердяев в работе «Воля к жизни и воля к культуре» также отмечает, что «культура связана с культом».

Этимологическое родство слов «культ» и «культура», скорее всего, не являются случайными: предки наши понимали культуру как служение добру, красоте, истине, воплощенным в культе поклонения человека природе и воспринимаемых как одно целое.

В Архангельске сакральное пространство не ограничивается городской чертой. «Понять душу города» (Ю. П. Казаков), его особый характер помогает присутствие Северной Двины, которая выступает в качестве пути, связывающего город с миром, приближает Архангельск к морю. Таким образом, море становится особым сакральным пространством и наделяется хтонической семантикой иного мира, в котором испытываются духовно-нравственные основания, крепость веры, самостояния человека. Такое понимание водной стихии было характерно для русской народной традиции.

В конце параграфа делается вывод о том, что Архангельск является во многих отношениях идеальным городом, обладающим и качествами социокультурной системы, и сакральностью, характерной для древнерусских городов. Создавался он Иваном Грозным для целенаправленного выполнения тех функций, которые отводились городу XVI в. вообще. Архангельск можно считать городом «культурно-семиотических контрастов». В нем уживались различные этнические и конфессиональные общности. Все это явилось благоприятной почвой для насыщенной духовной жизни. Христианская религия послужила той духовной основой, которая сплотила народы и способствовала установлению диалога культур.

Нравственно-ценностная система христианства в его православном выражении, на многие столетия ставшая своего рода духовным руководством народной жизни, органично вливается в народную жизнь и бытовой уклад, основанный на коллективном опыте, традициях, особом познании мира, и находит художественное выражение в сакральных объектах города.

1.2 «Древнерусские города как общекультурная ценность». В данном параграфе рассматривается генезис древнерусских городов. Особое внимание уделяется строительной традиции с точки зрения историко-культурной

перспективы, осуществляется попытка выявить целостную идейно-символическую программу, составляющую основу композиции города, и выделить особенности ее сакрального фундамента.

Многие русские города возникли в результате слияния нескольких соседних селений. Значение большинства из них определялось торговой ролью (И. М. Гревс, Ф. Бродель). Выбор места для строительства города-крепости определялся стратегическим фактором. Именно это определяет центр города, в нем воплощается замысел создателей, каким бы ни был город в типологическом плане - концентрическим или эксцентрическим.

В любом городе, по мнению Б. А. Рыбакова, обязательно присутствуют крепость, посад, торговля, церкви. Социокультурное пространство взаимосвязано и объективируется в городской архитектуре, которая формирует тело города. Через архитектуру проступает взаимосвязь профанного и сакрального, человеческого и божественного. Как отмечает Г. К. Вагнер, у русских людей произошел прорыв в области трансцендентного, сформировалось не только представление об абсолюте, но и родилось духовное единение человека с Богом. Храм в синкретическом контексте мифологического сознания совпадает с городом, а город в древнерусском сознании понимался как место локализации центрального храма. Традиционно крепостные сооружения и храмовые постройки в древнерусских городах располагались в центре города, как бы «в центре Земли» (Ю. М. Лотман). Число храмов могло достигать нескольких десятков. Их изучению и описанию посвящено много различных исследований как частного, так и обобщающего характера.

В данном параграфе исследуются истоки древнерусского города. Особо отмечен иерусалимский первообраз с его градо-небесной символикой и делается вывод о том, что весь древнерусский период связан с религиозно-художественной культурой, вошедшей в культурный круг одной из мировых религий, которая явилась консолидирующей силой и на первой стадии развития заимствовала многие элементы восточной и западной культур. Это

не было механическим заимствованием, а являлось иллюстрацией близких по содержанию идей. Тогда же происходило закладывание мифов, символов и ценностей культуры, которые станут духовным ядром российской культуры во все периоды развития.

Нельзя не отметить, что проблема сакрализации общественной жизни, несоответствие идеальных установок реальности привели к церковному расколу между сторонниками Никона и Аввакума в конце XVII в., вовлекшему многие тысячи православных в религиозные распри, что вызвало брожение в духовной жизни России и ослабило позиции русской православной церкви. Это коснулось и Русского Севера. Однако для данного региона характерно историческое религиозно-художественное единство, идейно-образная программа, формировавшаяся на фундаменте древнерусской культуры, во многом ее сохранившая, но и одновременно имеющая свои особенности.

1.3 «Поморские города в их историческом становлении и развитии». В этом параграфе показано появление и развитие поморских городов, которое шло одновременно с просветительской и миссионерской деятельностью (Стефан Пермский, Сергий и Герман, преподобные Савватий и Зосима), послужившей появлению монастырей. Кроме того, подробно освещается тема развития крепостного зодчества, представляющего собой важную область архитектурной культуры Севера.

Не только Архангельск, но и другие города Поморья являлись важными центрами своих регионов, имея статус посадов. Статус уездных городов Архангельской губернии они приобрели в эпоху Екатерины II (указ от 25 января 1780 г.). Даже такой крупный центр Двинской земли, как Холмогоры (предшественник Архангельска) первоначально представляли собой посад, распадавшийся на слободы. История и культура этого города-посада появившегося на острове как жилой, торговый, ремесленный центр и как объект молитвенного поклонения, подобный Иерусалиму, подробно рассматривается в данном параграфе. Духовно-историческая линия, с

древнейших времен связывавшая Нижнее Подвинье с Новгородом, скандинавское название которого Хольмгард («островной город»), Киевом и градом Иерусалимом, была, скорее всего, сознательно завязана и с географической целостностью в троичности островов. К концу XVII в. сформировался историко-художественный образ Холмогор. Его основными градообразующими факторами явились крепость, Спасо-Пребраженский собор и комплексы посадских церквей.

В тех же традициях создавались и другие посады-крепости, которые строились в ХУ-ХУ1 вв. и в первые десятилетия XVII в. при приближении потерпевших поражение под Москвой польско-литовских отрядов. Все сооружения были сходны по своей структуре: они были выстроены на берегах рек, имели только стены в один тын с башнями и тайником, ведущим к реке. Их в основном прямоугольные планы по-прежнему обуславливались природной топографией. Это, по сути, были остроги, выстроенные главным образом для осадного времени.

В период Северной войны (1700-1721) некоторые крепости укреплялись. В 1700-1706 гг. перестроили Кольскую крепость, сделав ее более мощной. Северная война послужила причиной создания выдающейся каменной Новодвинской крепости (1701-1706).

Крепости включались в окружающее пространство и, несомненно, наделялись символическим значением. Северные города-крепости, подобно древнерусским городам, приобретают двойное значение: духовного и административно-политического центра, воплощая собой, по мысли протоиерея Лебедева, «двуединство церковной и государственной власти в христианском человеческом обществе». В ту лору все происходящее в мире воспринималось как отображение божественного «первообраза», преемственность которого сохранялась в неизменном каноне - прямоугольном плане, имеющем своим архитектурным первообразом Горний Град.

С исчезновением крепостей главенствующая роль в формировании городского силуэта переходит к храмам и монастырям.

Город укладывается в понятие «священный топос», или «иконотопос», введенное В. Лепахиным. Так называемую «топографическую икононичность» ученый представляет в виде концентрических кругов: алтарь — храм - детинец (кремль) - город - княжество (епархия) - страна (Святая Русь) - Горний Иерусалим (Царство Небесное). На Архангельском севере: крепость - храм - монастырь. Именно эта структура и была характерна для северных городов, прежде всего для Холмогор, которые были своеобразным «космополисом», принадлежащим культурно-пространственному ареалу Великого Новгорода, затем Московского государства, с конца XVI в. утратившим абсолютное превосходство в Нижнем Подвинье, уступив первенство Архангельску.

Таким образом, историко-культурное значение поморских городов заключается в том, что они формировались как путем наследования древнерусских традиций, так и некоторых общих закономерностей развития северных городов.

1.4 «Образно-символический фонд "столицы Севера" и его отражение в градостроительной идее Архангельска и Холмогор». В данном параграфе раскрываются основополагающие образы и символы, связанные с градостроительной идеей Архангельска и Холмогор. Особое внимание уделяется анализу ряда культурологических категорий и семантических оппозиций - «столица и провинция», «центр и периферия (граница)!

Архангельск взял на себя функции центра Поморья, стал духовным преемником Холмогор, которые постепенно превращаются в провинцию.

Города, по мнению Ю. М. Лотмана, делятся на две группы: те, которые появились «на горе», на материковой почве, и те, которые выросли на берегу или в дельте реки. Холмогоры возникли на символической «горе» и конструирование городского пространства определялось их особыми ценностными критериями. Архангельск возник в устье большой реки. Это принципиально разные города. Холмогоры в чем-то сродни Москве -городу, который в центре всегда, так как находились в центре Двинской

земли. Москва и Холмогоры тяготеют к концентричности. Архангельск -город на краю или за пределами, за границей, на границе миров - моря и суши, в маргинальном пространстве между Россией и Западной Европой. Пограничная его культура имеет в своем основании мощный моделирующий потенциал, он эгоцентричен и эсхатологичен, но в то же время тяготеет к открытости, культурным контактам с европейской цивилизацией.

Рождение Холмогор происходило на первоначальной фазе перехода как «вычленение», «выделение» его в социалыю-простраиствешюй организации, Архангельск возник из крепости на территории Михайло-Архангельского монастыря. Это место уже было священным, что позволяет говорить о городе как «центральном месте», священном средоточии сущности данной местности, о смысле данного города, созданного при монастыре (давшем одно из названий городу - Архангельский). Вблизи города был поставлен и его символ - Спасо-Преображенский храм. Заметим, что эта номинация прежде была характерной для Холмогор. В Новых Холмогорах -Архангельске, по холмогорской традиции, первый храм был посвящен Спасу (Преображения). Выстраивалась архитектурная «лествица» от периферийного города к главному, а в нем - от крепости к центральному собору, который соединил ее с «лествицей» небесной. Наиболее ярко идея сопряжения земного и небесного впоследствии выразилась в образе храма Святой Троицы, построенного в начале XVIII в. взамен Преображенского собора, который не ограничивался антитезой «центр-периферия», имел градообразующее значение.

Итак, Архангельск начинался с крепости, около которой формировался посад. Основным композиционным центром крепости стал монастырский Михайло-Архангельский собор, который исстари существовал здесь и оказался внутри ее стен. Величественный объем собора «держал» всю крепость. Таким образом, создавался священный Город-храм по традиционной схеме Небесного Иерусалима, тема которого зазвучала в эпоху

Ивана Грозного с новой силой в связи с утверждением религиозно-политической концепции «Москва - второй Иерусалим».

В конце параграфа подводится итог рассмотрения историко-культурологического аспекта возникновения городов, здесь отмечается, что оба северных города развивались в уникальном целостном бытии, являя собой сложную саморазвивающуюся систему, взаимосвязанную с сакральными объектами, со средой, в которой они сложились и функционировали.

В архангельской топографии наблюдается «усвоение-перенесение» сакральных идей Москвы (через крепость, образ Архангела Михаила) и одновременно Великого Новгорода (через Холмогоры). Холмогоры формировались по аналогии с Новгородом, а затем — с православной Москвой. Однако на протяжении более чем двух веков православная холмогорская память являлась для Архангельска сильнейшим фактором в формировании архангельской городской жизни. В свою очередь Архангельск во многом становился реальным и хронологически самым близким прототипом (предтечей) Санкт-Петербурга, который в свое время также забрал первенство у Москвы.

1.5 «Архангельск и Петербург - города со смыслом "окно в Европу"». В этом параграфе проводится сравнительный анализ двух северных городов России - Архангельска и Петербурга. Автор обращается к спору ученых по поводу петровских реформ (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, М. Н. Покровский, М. В. Ломоносов, В. Н. Татищев, М. П. Погодин). В тексте параграфа говорится о том, что царские преобразования в Архангельске дали толчок к ускоренному развитию промышленности и торговли, расширению контактов с западноевропейскими странами, формированию светских начал культуры, и замыслы царя зарождались, скорее всего, здесь, в Архангельске, а затем воплощались в новом качестве в новом городе страны - Петербурге. Автором диссертации выявляются некоторые аналогии между историко-культурными судьбами этих городов, отмечается при этом и отношение северян к личности царя.

В работах фплософско-культурологического характера упоминается оппозиции «Архангельск - Петербург», которая никак не проблематизирована. Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский, исследуя концепцию «Москва - третий Рим» в идеологии Петра I, предтечей Петербурга называют Архангельск. Н. М. Теребихин, взяв за основу приведенную концепцию, прямо говорит о том, что Петербург - это прежде всего Ново-Архангельск, в сакральной топографии которого изначально была укоренена символика как Москвы (через образ архангела Михаила), так и Новгорода (через образ Спасо-Преображения).

В данном параграфе отмечается, что в сакральном статусе двух морских городов есть много общего. И все же это два разных города. Петербург -столица, а Архангельск по отношению к нему - провинция. Н. П. Анциферов отмечал, что в северной столице России все повествует о великой борьбе с природой. Архангельск создавался в единении с природным ландшафтом, в русле средневекового православия, сплавленного с традиционной народной культурой Поморья, в сочетании с европейской культурой.

По мнению Н. М. Теребихина, и ономастический, и архитектурно-топографический планы (проекты) центра Петербурга начали создаваться в окрестностях Архангельска, на периферии «архангелогородского мифа», в образе Новодвинской крепости, в названии которой, вероятно, отражено ее противопоставление «стародвинской» крепости (Архангельску). Закладка Новодвинской («петропавловской») крепости, которая состоялась 12 июня 1701 г., послужила прямым архитектурным и тезоименным прообразом Петропавловской крепости в Петербурге.

«Град Петров» стал идеей эпохи Петра, идеей государственного величия, непобедимости России. Трудно не согласиться с Ю. М. Лотманом и Б. А. Успенским в том, что аналогия с Римом определенно присутствовала в сознании строителей столицы. Однако зарождавшиеся образцы европейской архитектуры в Новодвинской крепости, скорее всего, имели свое продолжение в архитектуре Санкт-Петербурга.

Север и северная сакральная ориентация занимала ключевое место в геополитике Ивана Грозного, который, как впоследствии и Петр I, стремился к переносу столицы Российского царства на его северные пределы (Александрова слобода, Вологда и Архангельск). Архангельск возник не просто как очередной город: основание его было судьбоносным явлением в жизни страны, обусловленным необходимостью для Русского государства иметь новый торговый порт в пограничном пространстве Европейского Севера, что помогало определить пути дальнейших отношений с культурой Запада.

Островные пространства устья Северной Двины словно притягивали Петра. Царь, находясь в Архангельске в 1693, 1694 и 1702 гг., жил на Мосеевом острове, любил бывать на Соломбальских островах, где возводилась судоверфь, в Ильинской церкви на Кегострове.

С возникновением Петербурга в культуре Архангельска, как и всего Русского Севера, московский период сменился петербургским. Однако преобразования Петра, европеизация здесь были не столь заметны. Семиотическая идея «Москва - третий Рим», характерная для Петербурга, не получила особого развития в культуре Архангельска. Идеи древнерусской культуры оставались центральными во всем искусстве Русского Севера. Деревянное зодчество, которое позволило Н. Рериху назвать Север «Римом России, русской Италией», русские былины, причитания, одежды, украшения — все то, что дал Север миру, уходит истоками в единую древнерусскую культуру.

Таким образом, Архангельск и Петербург вовсе не находились в оппозиции друг к другу. Каждый из них развивался своим путем. В историко-культурном плане Архангельск и Петербург были так же тесно взаимосвязаны, как некогда Архангельск и Москва.

1.6 «Пространство и время культуры Архангельска». В параграфе пространство и время показаны как общенаучные, философские и повседневные категории, как два базовых средства выражения динамики

культуры, вполне применимые при исследовании русского города, поскольку город - открытая во времени и пространстве система. Город мыслится создателями как пространство, осуществленное во времени и тем самым составляющее триединство настоящего прошедшего, настоящего настоящего, настоящего будущего (Бл. Августин).

Согласно мысли В. Н. Топорова, в древности господствовало пространственное, «мифологическое» мировосприятие, где временной процесс - история - воспринимался пространственно. В Средневековье город включался в сакральное время - как вечный город, как Град Небесный в граде земном, который соотносился с каждым храмом, ее формирующим, не только как со своей частью, но и как целое с целым. Сегодня же господствует временное, «историческое» мировосприятие, пространство воспринимается временно'. Во времени меняются стили построек — это естественный процесс, но изначальные места храмов (например, в Архангельске) сохраняются как жизненное пространство, включенное в сакральное время. Таким образом город соединил в себе и пространство, и время.

На длительном отрезке истории архитектура — пространственное искусство — является важнейшей, основополагающей частью человеческой культуры, самой распространенной формой овеществленного бытия общества. Как и вся культура, архитектура несет в себе диалектическую пружину развития, программирующую развертывание пространственно-временной структуры мира. В этом можно убедиться, рассматривая архитектуру города уже на начальном периоде, ибо город - средоточие современной цивилизации — явление изначально пространственное.

Так, Архангельский город располагался в едином обозримом пространстве: в устье большой реки, на самом возвышенном месте мыса. Этот мыс — центр тяжести пространства города, его «центральное место» -освящался как средоточие сущности данной местности, как смысл данного города, созданного при Михайло-Архангельском монастыре, давшем одно из

названий городу - Архангельский. Однако не монастырь, а крепость, называвшаяся городом, стала ярко выраженным центром, подчинив себе окружающее пространство, и второе слово - город - выявляет его местоположение. Отсюда, от центра, начиналось стадиальное развертывание города в пространстве природы и в историческом времени, что было характерно для древнерусских городов.

В прямоугольном плане крепости, построенной по чертежу, утвержденному Иваном Грозным, видна идеальная схема города. Однако в Архангельске «правильный» план прослеживается лишь в построенной крепости и Стрелецкой слободе. Рядом с крепостью в начале XVII в. формируется посад; в конце XVII в. появляется Немецкая слобода; в начале XVIII в. - Солдатские слободы, центрами которых стали храмы. Так город приобретает отчетливо выраженную функциональную и пространственную структуру, включающую в себя великолепную систему доминант, игравших огромную роль в панораме всего города.

В параграфе отмечается еше один элемент города - дорога. Это явление линейное, одномерное, временное. Протяженность дороги в сознании человека Средневековья не имеет пространственной характеристики. Она измеряется временем, затраченном на ее преодоление: количеством переходов, дней, недель, месяцев пути. Всем известна мифологическая формула пути: «Вот едут они путем-дорогою. Долго ли, коротко ли...». Такая категория, как дорога рассматривалась многими исследователями, в частности М. Н. Цветаевой.

Город и дорога различны как по своей природе, так и по своему назначению. Город - узел культуры, место производства материальных и духовных ценностей. Дорога - коммуникация, по которой происходит передача материальных ценностей. Они взаимосвязаны и в то же время автономны, живут по собственным пространственным и временным законам. Сегодня для нас слово «дорога» не связано с городской культурой. Ее заменили улицы.

С конца XVIII в. в связи с общероссийскими переменами в градостроительстве несколько меняется структура Архангельска, получившего, как и другие города, регулярный план, в котором была учтена исторически сложившаяся градообразующая и пространственная структура.

Во второй главе «Диалектика сакрального и профаиного в культурном генезисе Архангельска» рассматриваются проблемы сакрального и профанного - сфер, соотнесенных в научно-философской традиции с понятием религиозной культуры, религиозности как таковой. По мысли Н. Седерблома, религия может существовать без понятия Бога, но не может без различения между «священным» и «мирским». Эта мысль была развита в трудах М. Элиаде, говорившего об оппозиции священного и мирского как о двух образах бытия в мире, двух ситуациях существования, принимаемых человеком в ходе истории. Сторонником сближения светского и религиозного мировоззрений был В. В. Розанов, отстаивавший, правда, необходимость «новой сакрализации» светских ценностей с целью переосмысления всей религиозной культурной традиции, а также возврат к первоначальному христианству, «где каждый был наедине с Богом». Мы понимаем сакральное как связанное не только со священным, но и с номинациями особой значимости - государством, церковью, городской и народной культурами. Среди городских памятников, в которых сакральное и профанное сосуществуют в синтезе, необходимо выделить Архангелогородскую крепость, а также Михайло-Архангельский монастырь, подворья северных монастырей, кладбищенские комплексы города и деревянное зодчество — дома и храмы.

2.1 «Архангельская крепость - сакрализация мирского устремления». В данном параграфе показано, что всякий древнерусский город начинается с культурной идеи, выраженной в строительстве крепости, облик которой не мыслим без стен, башен, рвов, валов, надолб, подъемных мостов. Ценностно-значимую роль имеет выбранное место, близкое природному, отвечавшее градостроительным требованиям.

В параграфе говорится об оригинальных архитектурно-художественных свойствах крепости, выросшей на территории Михайло-Архангельского монастыря и включившей постройки последнего в структуру своей композиции, тем самым Город обрел новую красоту. Своеобразие и исключительная многогранность архитектурно-художественного выражения легли в основу восприятия и формирования города как самостоятельного архитектурно-пространственного организма.

Приводятся письменные свидетельства и описания путешественников об устройстве и художественном облике крепости XVI в. (Ж. Соваж) и XVII в. (А. Олеарий), а также ее изображения на голландских картах (Л. Я. Вагенара, Г. Герритса) и гравюрах Р. де Хооге, на рисованном плане конца XVII в. На них виден ясный по замыслу план крепости, удачно воплощенный на местности: здесь и берег большой реки, и глубокая гавань - удобная стоянка для морских судов, и возвышенный мыс. Все это совпадало с градостроительными требованиями XVI в., лишь естественные очертания внесли небольшую поправку в регулярный план. Речная сторона крепости была чуть длиннее восточной, стены и башни поставлены по периметру возвышенности. Таким образом, очертания крепости - «города» с острогом - определились топографическими условиями. Подобная композиция с расположением башен, соразмерных друг другу, существовала в русском крепостном зодчестве уже в XV в. и была продолжена в XVI-XVII вв.

Особенным для Архангельска второй половины XVII в. явилось возведение Гостиных дворов, построенных также в традициях оборонного зодчества. Избранное местоположение комплекса продиктовало и форму его плана - длинного прямоугольника, протянувшегося вдоль Северной Двины. Выстроенные из большемерного кирпича Гостиные дворы замыкались по всем четырем углами глухими башнями, в которых имелись бойницы с амбразурами для обстрела неприятеля. На ярусах башен располагались пушки. В результате крепостью становились и Гостиные дворы.

Таким образом, Архангелогородская крепость, как и все северные и древнерусские крепости, предстает перед нами не только памятником материальной культуры минувших эпох, архитектурной моделью, созданной коллективно, но и памятником духовным, образцом «космической философии», воплощением представлений о соотношении «небесного» и «земного» в повседневной жизни. Все ее угловые боевые башни, кроме одной Северной, свои названия получили от находившихся неподалеку церквей и Архангельского монастыря: Спасская, Вознесенская, Рождественская, как и въездные воротные: Воскресенская, Архангельская и Покровская, т. е. были сакрализованы.

2.2 «Мнханло-Архангельскнн монастырь: священное и мирское». В

параграфе монастырь рассматривается автором не только как объект, относящийся к официальной церкви, но и как сообщество людей, занимавшихся хозяйственной деятельностью, которая требовала много труда и молитвы. Из монастырей пришло в мир наполненное глубочайшим смыслом выражение: «Труд есть молитва». Монашескому труду обязан город, возникший возле монастыря, возле обжитого места.

Возведенный на мысу, на высоте горы, замкнувший речные перспективы -верхнего и нижнего течений, - он выражал идею субстанционального размежевания земного и небесного, то есть образа небесного и земного рая. Возвышенный глинистый берег круто спускался к глубокой Северной Двине, а с другой стороны монастырь окружал густой сосновый бор.

Выбор местности для монастыря в лесу, на высоком берегу реки диктовался представлениями о том, что первозданная природа безгреховна, упорядочена самим Богом, гармонирует со стремлением к совершенствованию. У Григория Нисского, особенно популярного на Руси с XIV в., есть «Слово о первозданной красоте мира». Оно объясняет, почему ценилась в Древней Руси дикая природа. Нетронутая природа знаменует собой порядок и благообразие, гармонирующее с подвижнической жизнью отшельника, желающего посвятить себя Богу. Во многих средневековых

письменных источниках проводится мысль о том, что путь в земной рай лежит через монастырь, отшельничество. Монахи считались ангелами во плоти, поэтому, по мысли Д. С. Лихачева, монастыри ставятся в красивой и безлюдной местности. Эти представления о природе и отшельничестве поддерживались и учением исихастов (особенно Нила Сорского). Однако уединенность Михайло-Архангельского монастыря в конце XVI в. была нарушена.

В тексте параграфа отмечается, что возвышенный мыс большой реки, где имелась глубокая гавань - удобная стоянка для морских судов, потребовался для строительства городской крепости. Строения монастыря оказались внутри ее. Таким образом, монастырь также входит в пространство профанного. После пожара 1636 г. монастырю отводят место за пределами города. Уступая свое место Новому городу, он не выходит из народа, а возрождается на въезде с юга и с одноименным собором обозначает контур города как обширного храма. Новое место для монастыря было выбрано удачно, и вплоть до 1930-х гг. монастырский ансамбль господствовал над двинскими просторами.

К концу XVII в. Михайло-Архангельский монастырь был крупным землевладельцем. В его ведении были монастырские дворы «для скотины и пашни» в Соломбале и многие дворы в левобережных деревнях, в них жили наемные трудники. Доходную статью для монастыря составили также дворовые места и лавки около крепости в Архангельске. Монастырь содержал подворья в Холмогорах, Великом Устюге, Вологде, Москве.

В 1685-1689 гг. на месте деревянного собора северным подмастерьем каменных дел М. А. Лохоцким был сооружен величественный каменный Михайло-Архангельский собор - первый среди каменных церквей Архангельска. Он сооружался по типу Успенского собора Московского Кремля, о чем свидетельствовали близкий к квадрату план, пятиглавие, выделение цоколя. Но это лишь далекий прототип. Скупой декор относит его к северным монастырским храмам XVI в. В этом первом каменном храме

Архангельска переплелись черты общерусской и местной школ каменного зодчества XVII в.

Монастырь органично вошел в пространственную структуру города, составив еще одно его планировочное звено. Территория между ним и городом не была застроена, и просторы распаханных пашен с одной стороны и речные дали с другой составляли его естественное окружение. Он представлял собой замкнутый городок с традиционным хозяйственно-бытовым укладом.

В завершении параграфа делается вывод о том, что Михайло-Архангельский монастырь был неразрывно связан с историей и культурой Архангельска, с историей всего Русского Севера, ставшего благодаря православию прообразом, символом России — Святой Руси, являвшегося Землей Обетованной, на поиски которой устремлялась душа русского человека - инока и крестьянина, морехода и землепроходца. Наряду с другими монастырями Беломорья, он был центром духовного просвещения края. В 1902 г. при монастыре открылось Древнехранилище Архангельского епархиального церковно-археологического комитета, в котором собирались древние письменные источники, хранившиеся до того в ризницах северных монастырей. Связь с ними осуществлялась через подворья.

2.3 «Подворья северных монастырей». В параграфе рассмотрено появление в Архангельске подворий - административных и хозяйственных представительств монастырей, обусловленное экономическими причинами. Многие северные монастыри осуществляли контакт с материком через подворья, которые помимо приема паломников и отправки их в обители, вели беспошлинную торговлю солью, сплавляли ее на продажу сначала в Архангельск, а из Архангельска в Холмогоры, затем в Вологду и далее в Москву. Промышляли монастыри и другие товары. Для этого в городе им нужны были склады и лавки, причем там, где велась бойкая торговля, в непосредственной близости у древнейшего торга.

Монастырские подворья появляются в Стрелецкой слободе, которая располагалась вблизи крепости. Здесь в первой четверти XVII в. находились подворья Соловецкого, Николо-Корельского, Антониево-Сийского и Пертоминского монастырей. В 1646-1647 гг. существовал двор Живоначальной Троицы Сергеева монастыря, который располагался за много верст от Архангельска, что, однако, не помешало ему иметь здесь свое подворье. В параграфе по скупым письменным источникам выявляется местоположение подворий названных монастырей.

В параграфе показано, что городские подворья были призваны прежде всего обеспечивать духовный контакт монастыря с мирянами и помогали сохранять такое уникальное проявление народной веры как паломничество. Выработались и устойчивые паломнические маршруты, охватывающие главные святыни беломорского ареала, обозначившие его узловые сакральные центры. Среди них выделяются сублокальные доминанты паломнических посещений, особенно Антониево-Сийский и Соловецкий, Николо-Корельский и Онежский Крестный, а затем Веркольский, Красногорский, Иоанно-Богословский (Сурский) монастыри и др.

В конце параграфа делается вывод о том, что каждый из упомянутых монастырей имел свою зону влияния, обладал своим набором объектов поклонения, с каждым из них связано осознание и самого локуса как святого места. Сама дорога к святыням уже была частью обета, богоугодного дела и несла на себе отпечаток сакральности: отрешенности от суетного мира. Подворья монастырей являются не только связующей с обителью нитью, но примером сакральной организации в городской структуре, не зависящей порой от инфраструктуры монастырей.

2.4 «Городские кладбища - сакральный центр иного мира». В параграфе рассматривается система кладбищ в структуре города Архангельска и уделяется внимание элементам их сакральной топографии.

Кладбище - мир огромный и таинственный, в котором существует множество взаимосвязанных уровней: религиозный, нравственный,

культурный, общественный, материальный. Но прежде всего это сотни тысяч могил жителей города - чиновников, купцов, крестьян, представителей других сословий. Согласно учению Н. Ф. Федорова, умершие есть напоминание живым о неисполненном долге воскрешения.

По учению Православной Церкви, посмертный удел умершего остается до Второго Пришествия неопределенным, и сам он лишен какой-либо возможности на него повлиять. Отсюда практика молитвенного поминания. Помянуть умершего - значит помочь ему в посмертной судьбе. Так, например, в Архангельске в одном ряду с родителями в Архангельске поминают почитаемого судостроителя и кормщика «корабельные мастера и работные люди» (Шергин Б. В. «Ничтожный срок»). Это многое объясняет в кладбищенском культе - и необходимость сохранения всех могил, поскольку кладбище не что иное, как город мертвых, где происходит «встреча» с ранее умершими предками.

В параграфе кратко освещается история возникновения городских кладбищ. Особо отмечен Кузнечевский некрополь, который в ту пору отражал в своей структуре многонациональный состав городского населения. В XIX в. здесь неподалеку от православного кладбища находились магометанское и лютеранское кладбища, на последнем хоронили в основном жителей Немецкой слободы (в семейных некрополях или одиночных могилах), были захоронения и лиц римско-католического вероисповедания.

По северной традиции, на каждом кладбище вначале строилось два деревянных храма: зимний и летний. Зимний воспринимается как мирское, профаническое пространство, предназначенное для земского устроения, он отапливался печью, что снижает его сакральный статус, в отличие от «чистого» летнего (холодного) храма. Дуальные космологические модели, основанные на оппозиции «чистого» священного VI «нечистого» мирского наделялись хтонической семантикой, поскольку локализовались на границе мира людей и «иного» мира.

Среди главных храмов, занимающих центральное место в пространственной организации кладбища, встречаются также поминальные

(надмогильные), возведенные частным лицом во имя ангела-хранителя своего родственника.

Функции медиатора между миром живых и мертвых выполняли мосты, например перекинутые через три небольших ручья и большой мост через обводный канал на Кузнечевское кладбище. Устройство мостов - это образ установления связи с сакральным пространством иного мира, куда отправляется умерший. Им отводилось важное место в символике похоронно-помпнального обряда, который сохранял в городе многое от старинного поморского обычая: почитание мертвых, уважительное отношение к погребениям основывалось на традиционных религиозных ценностях как моральных, так и чисто обрядовых, и связывал памятью иной мир с миром живых.

Расположение кладбищ было строго продумано. Они создавали своеобразное полукольцо, охватывающее Архангельск с юга, севера и востока. Таким образом, у города появилась особая священно-охранительная линия, кладбищенские церкви для нее явились опорными точками.

2.5 «Дом и храм». В данном параграфе говорится о том, что архитектурной церковной форме стали присущи специфические черты мирского зодчества, так как синтезу народного и христианского соответствует единство средств воплощения, слияния содержания и формы как составляющих одной семантической системы.

При рассмотрении религиозного мировоззрения многие исследователи (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский, М. Элиаде и др.) высказываются за разделение объектов и явлений, имеющих отношение к жизнедеятельности человека, на профанное и сакральное, или, в другой терминологии, мирское и священное.

Жилой дом можно трактовать двояко: как оппозицию материального (земного) и духовного (небесного). Мир храма также строится на гармонии земного и небесного начал. Храм и дом (пользуясь терминологией А. К. Байбурина) обладают разным семиотическим статусом. Если храм - это

исключительно символическое пространство, то жилище обладает и широким спектром утилитарных функций. Дом, как воплощение макрокосмического устроения, воспринимался человеком традиционного общества в качестве микрокосма, моделью которого выступал сам человек.

Таким же микромиром был храм, обращенный алтарем на восток, где, находится «потерянный рай» - символ добра, света, тепла и спасения. Церковный прямоугольник, отражавший ветхозаветное учение о строении мира в виде четырехугольного Ноева ковчега, здесь соотносится с материальным миром, символизирующим корабль, плывущий по волнам житейского мира, даруя надежду на спасение. Так сакральное и профаническое соединились в рамках культурной деятельности человека.

В параграфе утверждается, что храмоздательское и мирское (жилищное) строительство опирались на мощное сакральное основание — единую космологическую модель (модуль), основанную на божественных законах, простоты, меры и красоты. Все формы, использовавшиеся в храмо- и домостроительстве, имели глубокий космологический смысл и воспроизводили своей геометрией и числом священную архитектонику мироздания.

В параграфе показана роль северных трапезных, являвшихся местом, где решались церковные и мирские дела прихода, сюда приносились так называемые «трапезные явки», здесь устраивались братчины.

Ограды жилых дворов и церквей также имели у русских символическое значение. Обычай украшения ворот иконами отражен в иностранных сочинениях (А. Олеарий, П. Алеппский), которые отмечали и тот факт, что в каждом доме были иконы. Таким образом, икона находилась как внутри дома, так и снаружи, она издревле оберегала вход в храм и дом.

Таким образом, народные и православные традиции несколько различаются, но не противопоставляются. Сакральный и профанный аспекты как бы проникают друг в друга. Их сочетание и взаимодействие определяются жанром архитектурного творчества (сакральная, или храмовая,

архитектура либо жилищная), выросшего на национальных корнях, философии народной и религиозной жизни. Город же выступает системообразующим элементом, в пространственных рамках которого развиваются и функционируют формы и приемы построения священного пространства, заимствованные духовной архитектурой из мирского строительства.

Третья глава «Храмовая архитектура Архангельска в историко-культурологической перспективе» посвящена храмовой архитектуре, пришедшей на Русь из Византии, а на Русский Север из Новгорода.

3.1 «Деревянный храм как образно-символическая составляющая средневекового Архангельска». В параграфе на основании письменных и графических материалов показывается феномен деревянного церковного зодчества, по народной традиции сохранявшего древние формы, выражавшие духовный опыт и догматы христианской веры. Для Русского Севера эти сооружения, как и Парфенон., Колизей, Великая китайская стена, Зимний дворец или Московский Кремль, являются «портретами» целых эпох и народа. Строительство их всегда считалось делом святым. Православный храм и совершающиеся в нем богослужения - это прообраз идеального состояния мира и человека. Архангельск славился деревянными храмами, из числа которых особо выделялся своей красотой, как уже сказано, Архангелогородский кремль с Михайло-Архангельским монастырем, расположенные на высоком берегу Северной Двины.

В параграфе выявляется хронология появления храмов и их типы: клетские и шатровые; говорится о запрещении шатровых храмов при патриархе Никоне, развитии одно- и пятиглавых с «круглыми тройными алтарями»; уделяется внимание символике геометрических форм храмов, их купола, глав и креста, самого храма, соединяющего в себе человеческое и божественное начала, земное и небесное. Примечательна в данном контексте концепция П. А. Флоренского о церковном символе, который «в себе самом содержит как бы претворение земного, вещественного, материального».

В параграфе утверждается, что эта идея материализовалась в конкретном архитектурном сооружении - храме типа «восьмерик на четверике». Соотношение его объемов символизирует соединение видимого и невидимого, переход от телесного к духовному: квадрат — знак земли -переходит через октагон к кругу - знаку неба, где барабан-постамент -апостолы, а купол-главка - глава Господня. О «самобытности» указанного типа писали И. Е. Забелин, А. М. Павлинов, М. В. Красовский, затем и М. А. Ильин, Г. К. Вагнер, которые видели истоки его появления в каменных храмах. По мнению И. Л. Бусевой-Давыдовсй, эта гипотеза небезупречна. В Архангельском крае храмов типа «восьмерик на четверике» было много, причем построены они были раньше каменных. Другие ученые и среди них И. Э. Грабарь, Ф. Ф. Горностаев искали прототипы указанного типа в Украине.

Таким образом, византийские традиции легли на твердую почву русской народной культуры, в результате переработки греческих форм на Севере появились великолепные архитектурные образцы, обогатившие мировую культуру.

В параграфе отмечается, что деревянные храмы ХУ1-ХУШ вв. создавались народными мастерами на основе выработанных веками форм и типов, с использованием строительных приемов, доведенных до совершенства. Учитывая важный конструктивный фактор, который диктовал форму деревянного клетского или восьмигранного храма, народное сознание усвоило и символический аспект христианской культуры, основными составляющими образами-символами которой являются Жертва Христа и Преображение мира. Основа жертвенного аспекта символики сосредоточена в главном смысловом центре храма - алтарном пространстве, устремленности к престолу, в котором сосредоточились три главных сакральных события: Тайная Вечеря, Голгофа и Воскресение, предстающие как места действия - горница Тайной Вечери, лобное место Голгофы и Гроб Господень.

3.2 «Колокольни и колокола Архангельска». В параграфе рассматриваются колокола и колокольни города, которые прошли свой путь развития - от живописных звонниц на столбах до отдельно стоящих объемов, служивших средством оповещения прихожан, источником гласа Церкви, гласом Божьим.

Исследователи еще в конце XIX в. отмечали любовь русских к колокольному звону, благодаря которому церковный звон получил в России совершенно особенное развитие, не характерное для других христианских странах. Существовали свои секреты колокольного звона и на Севере, например об особенностях звона в Соловецком монастыре свидетельствуют сохранившиеся старинные восьмиголосные партитуры.

Колокольные звоны рассматриваются как церковное искусство, которое формировалось в русском православии и несло в себе атмосферу особой духовности, нравственности, идеалы истины, добра и красоты. Об особой значимости благовеста пишет М. Скабалланович, о звоне как колоколосфере А. С. Ярешко. Особенностью северных звонов, отмечает С. А. Мальцев, является их опора на ритмы народной песенной культуры, северного фольклора. Появление и генезис колоколов изучает Ю. В. Пухначев. Образ, форму, символику колокола в виде «ангельской трубы» рассматривают Н. Ф. Гуляницкий и архимандрит Леонид. Заслуживает внимания и предположение В. В. Кавельмахера о символике колокола как источнике силы, связывающей земной мир с загробным, о действии колокольного звона на души умерших людей и «очищающем» его воздействии в момент отделения души от тела, когда человек умирает.

Вопрос о северных колоколах теоретически разработан недостаточно, хотя в научных работах сведения о них встречаются (М. Д. Хмыров, Н. В. Устгогов, А. Ц. Мерзон и Ю. А. Тихонов). Публикации О. В. Овсянникова и М. Ф. Мурьянова расширили рамки темы, обозначив ее как историко-культурную проблему.

В параграфе рассматриваются звонницы с колоколами, изучается их конструкция, ставшая прообразом срубных шатровых колоколен, получивших большее распространение по подобию восьмигранных шатровых храмов, обусловленных религиозной символикой. Так возникли колокольни, представляющие собой многофункциональное архитектурное сооружение, высокое и мощное по структуре, являющееся не только источником колокольного звона, но и знаковым для общественного национального сознания феноменом. Однако деревянные колокольни, срубленные в лучших традициях северного деревянного зодчества, часто горели и к середине XVIII в. почти исчезли.

Каменные церкви тоже нуждались в благовестнике как средстве оповещения прихожан и символе веры. Колокольни чаще возводились над главным западным входом храма, что придавало им архитектурно-художественное своеобразие. С XVIII в. колокольни чаще возвышаются над храмами и декорированы так же, как храм, поэтому рассказ о них продолжится в главах, посвященных храмовой архитектуре.

3.3 «Генезис церковной архитектуры Архангельска конца XVIII -начала XX в.». В параграфе храмовое зодчество анализируется через категорию стиля.

В указанный период культура получает новый код - основу самопонимания и самоотражения, в которой заложена типология европейских стилей мировосприятия. Эта модель в архангельской архитектуре имеет сложную дуальную структуру (древнерусская традиция и барокко в XVII в., барокко и классицизм в XVIII в.).

Некоторые декоративные элементы храмов (Воскресенского, Успенского) уже говорили о барокко, но во второй половине XVII в. данный стиль мало проявлялся: сильны еще были древнерусские традиции. В XVIII в. наблюдается утрата связи с традицией, предками, столь значимой в средневековой и вообще народной культуре.

Со второй половины XVIII в. начинается новый этап архитектуры в России, связанный с утверждением классицизма - стиля, появившегося в западной культуре как реакция на барокко, на индивидуализм переходного времени. Ориентация на новый стиль в Архангельске проявилась в планировке и массовой застройке города, в оформлении площадей, в меньшей степени в храмовой архитектуре.

Соборной площади придается статус центральной. План ее заключен в трех улицах: Воскресенской, Соборной и Троицком проспекте - центральной улице города, визуально связанной с собором. С речной стороны возвышается колокольня, высоту которой значительно увеличили. Она стала четырехъярусной, являясь отметкой центра площади. Колокольня имеет для горожан некое денотативное («вертикальность») и коннотативное («впечатляющий») значения, а появление на ней часов («боевых с репетиром»), украшение пилястрами и изразцовым поясом, литыми фигурами херувимов, куполом и высоким золотым шпилем обогатило спектр этих значений. В этом вполне можно усматривать римскую градостроительную традицию: площадь перед собором св. Петра в Риме украшена обелиском.

К концу XIX в. классицизм в архитектуре Архангельска сменяется эклектикой - направлением, которое, с одной стороны, ориентировалось на национальные традиции, с другой - являло собой философски сформулированную и воплощенную в реальной практике идею синтеза искусств, идею синтетического художественного произведения, что было нехарактерно для европейского зодчества того времени. Синтез искусств Н. Ф. Федоров и П. А. Флоренский видели прежде всего в храмовой культуре. Согласно мысли Н. Ф. Федорова, в храме все согласуется. Многообразие в храмовом действе искусств символизирует для него многообразие самой жизни. Таким образом, архитектура земного храма становится прообразом архитектуры всеобщего космического творчества, объединяющим искусства, соединяющим в себе науки.

По мнению Е. И. Кириченко, храмовое действо как синтез искусств Федоров осмысляет именно как деятельность, эта федоровская идея выросла из многовекового опыта русской культуры, которая пронизана подобными идеями. В русском искусстве XIX - начала XX в. налицо попытки создать всеобъемлющее произведение, отражающее всю полноту идей времени и способное активно служить пересозданию жизни и духовному просвещению народа.

К подобного рода произведениям можно отнести архангельский пятиглавый храм Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (1910), воплотивший в себе идею синтеза искусств. Его художественный образ ориентирован на возрождение традиций древнерусского искусства и искусства русского барокко XVII в. Такое обращение к наследию отечественной культуры в архитектуре Архангельска встречается впервые. Как символ космогоническо-христианского мифа над папертью храма возвышалась и высокая шатровая колокольня, также богато оформленная арками с висячими гирьками, перспективными квадратами, наличниками слуховых окон на шатре. Этот храм, ставший локальной доминантой в северном конце города, знаменателен еще одним обстоятельством. Его строительство в полной мере воплотило возрождение русского религиозного зодчества, которое как бы подготавливалось возведением менее объемных храмов.

Так, при строительстве церквей Введенской (1905), Иоанна Рыльского (1896) и домовых храмов Соловецкого и Николо-Корельского подворий специфическими формами, придающими национальный характер, стали шатрообразные формы звонниц.

Кроме того, во внешнем виде храма Зосимы, Савватия и Германа (1900) Соловецкого подворья прослеживаются элементы русской архитектуры, ориентированные на московскую архитектуру, Никольского храма (1904) Николо-Корельского подворья - на ярославскую, в русско-византийском стиле построено подворье Сурского Иоанна-Богословского монастыря (1907).

Так складывалось православное культовое пространство, живописно связанное с окружающим рельефом местности. Северный зодчий умело использовал природу в системе форм и пропорций, создавая тем самым великолепный архитектурный ансамбль - органическое целое, в котором, по мысли Ю. М. Лотмана, разнообразные и самодостаточные единицы выступают в качестве элементов некоего единства более высокого порядка: оставаясь целым, делаются частями; оставаясь разными, делаются сходными. Во всем этом образном строе, концентрирующем в себе народную мудрость, нет места ненависти и презрения к другим народам, жившим в Архангельске, которые создавали собственные храмы и молельни.

3.4 «Западноевропейские традиции церковной культуры Архангельска». В параграфе показано историческое формирование церковной культуры «иноземных жителей», которые стали селиться в Архангельске в Немецкой слободе со второй половины XVII в. и открыли свои приходы.

Первый протестантский храм в Архангельске был построен голландскими кальвинистами в 1674 г. (община, вероятно, была основана еще в 1649 г. и возглавлялась московским евангелическо-реформатским приходом). Сведений о существовании более ранней кирхи в источниках не обнаружено. Кроме реформатов в Архангельске жили лютеране, поэтому был основан лютеранский приход (1686) и построена кирха св. Екатерины. Вначале приход, как и реформатский, входил в состав московского евангелическо-реформатского прихода, сохраняя при этом свои вероисповедные особенности и право выбора пастора в Германии.

Архитектура названных храмов отличалась простотой стиля, что соответствовало протестантизму, но в его голландско-германском проявлении.

В 1817 г. произошло объединение протестантских общин. Каменная кирха св. Екатерины стала общей. Третьим протестантским храмом в Архангельске была англиканская церковь. Архитектура ее также напоминала о национальной принадлежности прихожан.

В середине XIX в. появляется католический костел, затем создается магометанская, или татарская, религиозная община. В 1905 г. построена мечеть. В северной части города стояла синагога.

Таким образом, культовые строения в пространстве города формируются лишь в конце XVII в. Специфичность архитектуры была выработана в соответствии с традициями конфессий, и она также, как и православная архитектура, формировала художественный облик города.

Третья глава заканчивается параграфом 3.5 «Зодчие Архангельска -создатели духовного наследия», в котором рассматривается творчество зодчих, создавших яркий облик города, во все времена оказывавший глубокое эстетическое воздействие как на архангелогородцев, так и на всех приезжих. Деревянные церкви, крепость, Гостиные дворы, дома выстроены в традициях старого русского замысла, и первые строители, создавшие храмы, нередко именовались «святыми», поскольку не существовало различия между «сакральным» и «профанным». В ту пору, по наблюдениям Р. Генона, традиционно определялись не только условия строительства зданий, шла ли речь о храмах или о домах, но также и сами условия основания городов.

В историко-архитектурной науке этой проблеме уделял внимание М. В. Красовский, который, изучая методы средневековых архитекторов, отметил, что мастер воплощал сложившиеся в народе «понятия о красоте» и «свою личную мысль, выраженную в стремлении человеческого духа ввысь», а также метод русских зодчих: ориентацию на известный образец, преемственное знание передаваемых профессиональных приемов, что позволяло им обходиться без проектных чертежей. Не все ученые соглашались с этим. И. Е. Забелин считал, что проектный чертеж был обязательным, во всяком случае для XVII в.

Суммируя ранее неизвестные сведения, разбросанные в разных письменных источниках, в данном параграфе описывается творчество отдельных зодчих, создавших в Архангельске великолепные произведения искусства, подчеркивается исключительное значение архитекторов и

строителей и особенно та роль, которую они сыграли в формировании культурного ландшафта, появлении разных художественных стилей в северном городе.

В конце параграфа делается вывод, что в средневековый период генезис храмового зодчества, его специфика определены синергией - сотворчеством зодчего с Богом, духовно-творческим переживанием сущего, осознанием внутренней нравственно-интеллектуальной свободы. В периоды Нового и Новейшего времени деятельность зодчих развивалась также в русле общерусской архитектурной традиции, но в сочетании с творческой интерпретацией приемов и мотивов различных стилей. Обращение в начале XX в. к русско-византийской, новгородской, московской, ярославской традициям в зодчестве Архангельска правомерно, поскольку данные архитектурные традиции здесь имели историческое распространение. Так зодчие в живописный и богатый силуэт города привнесли некоторые свойственные их времени черты монументальности и упорядоченности.

В конце главы делается вывод о том, что церковные комплексы были определяющими в архитектурном пространстве Архангельска, благодаря им, город обладал определенной градозащитной структурой, превращался из простого места жительства в целый сакральный центр, духовная часть которого связывалась в большей степени с православной традицией.

В Заключении диссертации подводятся основные итоги и делаются следующие выводы.

1. Впервые город был рассмотрен с позиции присущих ему сакральных оснований. Под этим же углом осмыслены конкретная специфика и генезис социокультурных форм: политико-идеологических, социально-экономических и художественно-эстетических. Сакральные основания рассмотрены как идеальный образ духовной сферы, конструкт, который позволяет человеку формировать культурный ландшафт свой среды на протяжении нескольких веков в едином духовно-символическом пространстве.

2. Сакральные истоки нашли свое отражение в храмовом зодчестве, обусловившем градоформирование древнерусского города. Эта специфика наиболее зрима в колоритном образе Архангельска как в средневековый период, так и в периоды Нового и начала Новейшего времени. В нем сохранялись основы древнерусского зодчества со свойственной светоносной символикой: софийной, идущей от Киевской Руси, троичной - от Москвы и Петербурга.

3. Особую роль в историко-культурном развитии Архангельска сыграл Михайло-Архангельский монастырь. В первые десятилетия городской истории все нити вели к нему, он являлся центром, аккумулирующим все духовные ценности, сохранявшим особого рода «информационный запас», потенциальные возможности которого как действенного фактора воплотились в названии города. С него начинался ансамбль архитектурных вертикалей Архангельска. Рядом с ним в конце XVII в. возникла крепость (сооружение не культового назначения), включившая в свои стены и весь монастырь.

4. Северная Двина в Архангельске не только композиционно связывала между собой обособленные части города, но и служила той открытой эспланадой, которая позволяла увидеть целиком ориентированный на реку главный фасад города. Храмы выстраивались вдоль берега, сакрализируя окружающее пространство и придавая панораме Архангельска особую значимость. Северная Двина определила облик города, который к началу XX в. являл собой законченное градостроительное целое, и стала доминантой в планировке, сочетающей в себе как «живописный», так и «регулярный» образ. Она служила главной магистралью на линии обжитого ареала севернорусского ландшафта, находилась на границе двух миров - моря и суши, в пограничном ареале между Россией и Западной Европой.

5. Город, обладающий своей спецификой, своим особым языком осмыслен в координатах сакральной символики, в исторической цельности, единстве и

неразрывности с человеком и природой, представлен как огромный храм под открытым небом (детинец - алтарь, город - храм, посад - притвор). Все это создает священный топос, присущий городскому пространству индивидуальный стиль - ту среду, в которой отражаются и субъективные характеристики, и особенности мировоззрения ее творцов, и временной контекст, и образная модель бытия в целом.

6. В процессе изучения сакрального и профанного удалось установить общие характеристики их генезиса как процесса в ходе исторического развития Архангельска, что послужило критерием периодизации всей социокультурной динамики северного города, который пережил два основных периода - «живописный» (конец XVI в. - 1780-е гг.) и «регулярный» (1780-е гг. — начало XX в.) и прошел пять этапов: 1) конец XVI - первая пол. XVII в.; 2) вторая пол. XVII в.; 3) начало XVIII в. - 1780-е гг.; 4) 1780-е гг. - первая пол. XIX в.; 5) вторая пол. XIX - начало XX в. На каждом из этих этапов городу были присущи свои особые сакральные черты.

7. Сохранение традиционной культуры стало ведущим фактором в формировании полисоциокультурного пространства средневекового Архангельска, в пределах которого достаточно органично сосуществовали представители различных конфессий и этносов.

Список опубликованных работ по теме диссертации

Монографические издания

1. Попова Л. Д. Памятники архитектуры Архангельска: крат. науч. каталог. Архангельск: Облстат, 1993. - 6,2 п. л.

2. Попова Л. Д. Архангельск: Очерк истории строительства (конец XVI -начало XX в.). Архангельск: Правда Севера, 1994. - 10,0 п. л.; 2-е изд. М..-ОГИ, 2009.-10,0 п. л.

3. Попова Л. Д. Первые ворота Российского государства: Очерки градостроительной и архитектурной истории Архангельска и Холмогор. СПб.: Лики России, 2002. - 20,6 п. л. (совм. с М. И. Мильчиком).

4. Попова Л. Д. История храмов Архангельска. Архангельск: Правда Севера, 2005.-38,8 п. л.

5. Попова Л. Д. Зодчество Архангельска: художественный образ, стиль, традиция. Архангельск: Правда Севера, 2010. - 40,0 п. л.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ

6. Попова Л. Д. Церковное деревянное зодчество русского Севера как феномен духовной культуры // Вопр. культурологии. 2008. № 8- 0,9 п. л.

7. Попова Л. Д. Крепостное зодчество архангельского Севера: профанное и сакральное // Там же. 2009. № 3. - 0,8 п. л.

8. Попова Л. Д. Пространство и время в культуре русского города (на примере Архангельска) // Там же. 2009. № 11. - 0,7 п. л.

9. Попова Л. Д. Петр I и архиепископ Холмогорский и Важский Афанасий (о рецепции русской культурой петровских преобразований на Русском Севере в конце XVII - начале XVIII века) // Вест. Помор, ун.-та. Сер.: Гуманлт. и соц. науки. 2009. № 2. - 1,1 п. л.

10. Попова Л. Д. Генезис, структура и семантика геокультурного пространства Холмогор // Там же. 2009. № 4. - 0,9 п. л.

11. Попова Л. Д. Образно-символический фонд «столицы Севера» и его отражение в градостроительной идее Архангельска и Холмогор // Там же. 2009. № 6. - 0,8 п. л.

12. Попова Л. Д. Сакрально-строительный модуль в деревянном зодчестве Русского Севера // Там же. 2010. № 2. - 0,7 п. л.

Материалы, опубликованные в сборниках международных, всероссийских и региональных конференций

13. Попова Л. Д. Из истории крепостной Петропавловской церкви // С. Ф. Огородников и история Российского флота: Морская история России: тез. докл. междунар. науч. конф. Архангельск, 1996. 4.1. — 0,2 п. л.

14. Попова Л. Д. Архангельск времени Ломоносова // Ломоносов и национальное наследие России: тез. докл. междунар. науч. конф., посвящ. 285-летию со дня рождения М. В. Ломоносова. Архангельск, 1996. Ч. IV. - 0,5 п. л.

15. Попова Л. Д. Архангельск пушкинского времени // Пушкин в сердцах поколений: материалы Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. 200-летию со дня рождения великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837). Архангельск, 1999. - 1,2 п. л.

16. Попова Л. Д. Норвежцы и датчане в Архангельске в XVIII - начале XX вв. // Архангельск и Северные страны конца XVI - начала XX веков: избр. докл. междунар. науч. конф. / отв. ред. Ю. Хельстранд, А. Усов. Архангельск: Правда Севера, 1999. - 0,8 п. л.

17. Попова Л. Д. Архитектура Архангельска (конец XVI - начало XX в.) // Строительство и архитектура: анализ состояния и пути совершенствования курсового и дипломного проектирования в техникуме: тез. докл. научно-практ. конф. 15-16 марта 1999. Архангельск, 1999. - 0,2 п. л.

18. Попова Л. Д. Голландские жители Архангельска в XVII - начале XX века // Нидерланды и Русский Север в XVI-XX вв.: сб. тез. и докл. междунар. науч. конф. / сост. и отв. ред. Л. Д. Попова. Архангельск: Правда Севера, 1999. [The Netherlands and Russian Northin the 16й-20л centuries: Summaries and Reports / compiled and edited by L. D. Popova. Arkhangelsk, 1999]. - 0,6 п. л.; The Dutch in Archangel in 17th - early 20th century // Там же. - 0,6 п. л.

19. Попова Л. Д. Архангельск на голландских гравюрах XVII-XVIII веков // Там же. - 0,4 п. л.; Archangel in Dutch engravings of 17th - 18th genturies // Там же. - 0,4 п. л.

20. Попова Л. Д. Военно-морские храмы Архангельска // Защитники Отечества: материалы V—VII облает, обществ.-науч. чтений по воен.-ист. тематике. Архангельск: Правда Севера, 2000. -0,7 п. л.

21. Попова Л. Д. Михайло-Архангельский монастырь в Архангельске // Тр. XI съезда Русского географического общества. Т. 7: Краеведение и краеведы: материалы науч. конф., посвящ. 105-летию со дня рождения К. П. Гемп. СПб., 2000. - 0,7 п. л.

22. Попова Л. Д. К истории монастырских подворий Архангельска // Свеча-2002. Истоки: Север-Центр: сб. материалов междунар. конф. / сост. и отв. ред. Е. И. Аринин. Архангельск: Поморский университет, 2002. - 0,7 п. л.

23. Попова Л. Д. Древнерусские традиции в строительстве северных оборонительных сооружений в XVI-XVIII веках // Защитники Отечества: материалы XI облает, обществ.-науч. чтений по воен.-ист. тематике. Архангельск: Правда Севера, 2002. - 0,7 п. л.

24. Попова Л. Д. Колокольни города Архангельска // Свеча-2003. Истоки: Толерантность в религии и культуре: в 2 т. Т. 1. Религия и наука в диалоге: сб. материалов междунар. конф. / под. ред. Е. И. Аринина. Владимир: Владимирский университет, 2003. - 0,7 п. л.

25. Попова Л. Д. Крестный монастырь патриарха Никона. Архитектура и формирование пространственной организации // Кий-остров: история и современность: сб. материалов науч.-практ. конф. / науч. ред. и сост. Л. Д. Попова. Архангельск: Правда Севера, 2005. - 2,5 п. л.

26. Попова Л. Д. Священная топография Архангельска // XVII Ломоносовские международные чтения. Вып. 2: Поморские чтения по семиотике культуры: сб. науч. докл. и ст. Архангельск: КИРА, 2006. -0,7 п. л.

27. Попова Л. Д. Историко-культурный феномен Чухчерьмы // Архиепископ Афанасий и религиозно-культурное пространство Нижнего Подвинья (конец XVII - XX в.): материалы III Афанасьевских чтений, с.

Холмогоры, 9 сентября 2006 г. / сост. Л. Д. Попова, В. Н. Булатов; под общ. ред. Л. Д. Поповой. Архангельск: Поморский университет, 2008. -0,8 п. л.

Статьи в журналах, научных сборниках и других изданиях

28. Popova L. D. Archangel in de eerste van zijn bestaan // Circumpolar JOUR NAL. 1995. №3-4.-2, On. л.

29. Попова Л. Д. О градостроительной истории Архангельска в XVIII веке // Архангельск в XVIII веке: сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. Ю. Н. Беспятых. СПб.: БЛИЦ, 1997.-2,2 п. л.

30. Попова Л. Д. Отражение общерусских стилевых направлений в архитектуре Архангельска XVI - начала XX в. // Памятники архитектуры Русского Севера: сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. Л. Д. Попова. Архангельск: Поморский университет, 1998. - 2,3 п. л.

31. Попова Л. Д. Православные храмы Архангельска: История и архитектура // Свеча-99. Экология духа: сб. науч. и метод, ст. по религиоведению и культурологии. Архангельск: Поморский университет, 1999. Вып.1. -0,8 п. л.

32. Попова Л. Д. Храмы западноевропейских конфессий в Архангельске // Русский Север и Западная Европа: сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. Ю. Н. Беспятых. СПб.: БЛИЦ, 1999. - 0,8 п. л.

33. Попова Л. Д. История развития Немецкой слободы в Архангельске (XVI — начало XX в.) // Немцы и Русский Север: сб. науч. ст. М.: Общественная академия наук российских немцев, 2000. - 0,9 п. л.

34. Попова Л. Д. Церковь Зосимы, Савватия и Германа на Соловецком подворье в Архангельске // Свеча-2000. Религия в гуманитарном измерении Баренцева региона: сб. науч. и метод, ст. по религиоведению и культурологии. Вып. 1. Ч. 2 / сост. и отв. ред. Е. И. Аринин. Архангельск: Поморский университет, 2001. - 0,7 п. л.

35. Попова Л. Д. Архангельские Гостиные дворы // Поморский летописец: альм. Вып. I / под ред. В. Н. Булатова; сост. В. А. Волынская. Архангельск: Поморский университет, 2002. - 1,1 п. л.

36. Попова Л. Д. О роли архиепископа Афанасия в организации храмостроительного процесса в Нижнем Подвинье в конце XVII -начале XVIII века // Русский Север и архиепископ Афанасий: сб. науч. ст. / сост. и отв. ред. В. Н. Булатов, Л. Д. Попова. Архангельск: Поморский университет, 2003. - 0,6 п. л.

37. Попова Л. Д. Архангельск на голландских гравюрах XVI-XVIII вв. // Нидерланды и Северная Россия: сб. науч. ст. / под ред. Ю. Н. Беспятых, Я. В. Велувенкампа, Л. Д. Поповой. СПб.: БЛИЦ, 2003. - 0,8 п. л.

38. Попова Л. Д. К истории Пертоминского монастыря // История Отечества. Святые и святыни Русского Севера: сб. науч. ст. / отв. ред. архим.

Трифон (Плотников). Архангельск: Поморский университет, 2006. -0,6 п. л.

39. Попова Л. Д. Колокольни города Архангельска II Иван Данилов - мастер колокольного звона: сб. / сост. Е. М. Дорофеева. Архангельск: Правда Севера, 2007. - 0,8 п. л.

40. Попова Л. Д. Сакральная топография Холмогор в ХУ1-ХУП вв. // Поморские чтения по семиотике культуры. Вып. 3: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера: сб. науч. ст. / сост. Н. М. Теребихин, А. О. Подоплёкин, П. С. Журавлев; отв. ред. Н. М. Теребихин. Архангельск: Поморский университет, 2008. - 1,1 п. л.

Подписало в печать 22.06.2010. Формат 60x84 1/16. Бумага офисная. Печ. л. 2,3. Тираж 100 экз. Заказ № 191.

Типография ООО «КИРА» 163061, г. Архангельск, ул. Поморская, 34, тел. 65-47-11.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Попова, Людмила Дмитриевна

Введение.

Глава I. Город как способ и форма организации пространственно-временного бытия.

1.1. Город в системе сакральной культуры. Теоретико-методологические исследования.

1.2. Древнерусские города как общекультурная ценность.

1.3. Поморские города в их историческом становлении и развитии

1.4. Образно-символический фонд «столицы Севера» и его отражение в градостроительной идее Архангельска и Холмогор.

1.5. Архангельск и Петербург — города со смыслом «окно в Европу».

1.6. Пространство и время культуры Архангельска.

Глава II. Диалектика сакрального и профанного в культурном генезе Архангельска.

2.1. Архангелогородская крепость - сакрализация мирского устремления.

2.2. Михайло-Архангельский монастырь: священное и мирское.

2.3. Подворья северных монастырей.

2.4. Городские кладбища - сакральный центр иного мира

2.5. Дом и храм.

Глава III. Храмовая архитектура Архангельска в историко-культурологической ретроспективе (конец XVI - начало XX века).

3.1. Деревянный храм как образно-символическая составляющая средневекового Архангельска.

3.2. Колокольни и колокола Архангельска.

3.3. Генезис церковной архитектуры Архангельска конца XVIII - начала XX века.

3.4. Западноевропейские традиции церковной культуры Архангельска .*.

3.5. Зодчие Архангельска - создатели духовного наследия.

Введение диссертации2010 год, автореферат по культурологии, Попова, Людмила Дмитриевна

Тема города в современной социокультурной ситуации приобретает особую остроту в связи с интегрирующей культурной, интеллектуальной и экономической ролью, которую городская культура играла на протяжении всей истории цивилизации. Меняются паттерны - формы поведения людей, связанные с их отношением к культурным явлениям, духовным ценностям. При этом многие вопросы, касающиеся культуры города не получают должного осмысления, поскольку оказываются связанными с конкретной социально-политической ситуацией, которая не всегда способствует выработке верных решений. Это приводит к тому, что сужается традиционное поле исследования культуры города, в частности вопросов, связанных с трансляцией сакральных образов, канонов, архетипов и ценностей, составлявших фундаментальный генофонд этноса. Изучение сакральных оснований, своеобразной «суммы теологий» городской культуры, ' становится важнейшим механизмом актуализации этого наследия.

Недостаточная изученность культуры русского города, его художественных закономерностей, складывающихся под влиянием многих факторов, приводит и к серьезным' градостроительным ошибкам, которые ведут к гибели его выразительных силуэтов. В ходе реконструкции российских городов сносятся многие памятники архитектуры; уцелевшие древние здания часто попадают в «колодец» новой застройки.

Это относится и к Архангельску - одному из крупнейших городов на севере России, представляющему большой интерес прежде всего в том отношении, что он, занимая важнейшее место в истории культуры русского Европейского Севера, отразил характерные черты национального градостроительного искусства разных эпох. В XX веке этот город в большей мере, нежели многие другие-города, пострадал от целенаправленных систематических разрушений; в результате которых лиши лея-практически всех культовых и многих светских памятников • зодчества. Его архитектурное-наследие и в нынешнем столетии воспринимается фрагментарно, оценивается с точки зрения утилитарности; комфортности; а не как- памятники, связанные с культурными универсалиями' и ценностями, отражающими уровень развития русского общества на разных исторических этапах, и информацией, в которой фиксируются- принятые формы поведения и закрепляются определенные идеальные представления:

Остро стоит вопрос о сохранении культурного наследия - организованной пространственной структуры города, органичной среды, способствовавшей выразительности отдельных памятников, ансамблей, воздействовавших на-человека. Утрата'данного наследия наносит ущерб ^временной целокупности и «исторической душе»1 культуры, тому уникальному символическому пространству, которым обладали русские города. Пройдя значительный во времени путь развития, они предстают перед нами не только памятниками материальной культуры минувших эпох, но и памятниками* духовными, оставившими нам образец своей «космической философии», свои представления о соотношении «небесного» и «земного» в повседневной жизни, архитектурную модель, созданную коллективно. Переосмысление этой культурной^ информации в зодчестве; представляющем собой совокупность кодов и смыслов, мир форм и стилей, текстур и цвета, г не потеряло своего значения и сегодня. Зодчество на протяжении многих веков определяло художественный образ города, семиотику его пространства, картину мира в целом, обращаясь к внутренним сферам духовной жизни, отражало культурно-религиозные смыслы той или иной эпохи.

Город - это носитель урбанизационных процессов. В наши дни проблема города и урбанизации становится одной из наиболее острых и глубоко обсуждаемых в силу глобальных перемен, связанных с усложнением

1 Анциферов Н. П. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина. СПб., 1991. С. 24. функционирования городов. Город - сложный социокульный организм, постоянно развивающийся и интегрирующий системы отношений общества, - сам является сложной социопрограммой, кодирующей и транслирующей смыслы и содержания урбанизированных форм жизни. Именно благодаря этому свойству город способен накапливать, сохранять и развивать системы отношений урбанизированного общества и воспроизводить культурный потенциал цивилизации, в которой сущностно содержательным компонентом становится обязательной для специального обсуждения сакральные основания культуры русского города.

Осмысление сакральных оснований культуры русского города на примере Архангельска, где традиционная культура существовала в насыщенном семантически-религиозном пространстве Поморья, позволяет представить развитие городской культуры объемно и цельно. Понятие сакрального, связанное со святым, священным, духовным, — важнейшая мировоззренческая категория,. выделяющая области бытия и состояния сущего, воспринимаемые сознанием как принципиально отличные от обыденной реальности2, и проявляющаяся прежде всего в культовом искусстве. В своем исследовании на примере историко-культурного пространства русского города, в частности Архангельска, мы представляем сакральные ценности с точки зрения духовно-практической опоры существования человека и мира. Именно в этой области малоизученных проблем мы и предпринимаем данное исследование. Важно отметить, что в сакральной основе Архангельска православие занимало главное положение, но православные жили в содружестве с верующими других конфессий, полностью отсутствовали идеи религиозной непримиримости, вражды или мести. Воссоздание такой модели мироустройства в его историко-культурном развитии представляется весьма актуальным для современной культурологии в

2 Культурология: учебник / под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М.: Высшее образование, 2009. С. 545. условиях, когда обострились проблемы этнокультурных и» межконфессиональных взаимодействий.

Тема «Сакральные основания- культуры русского города» не была еще предметом специального рассмотрения в* культурологии, но проблемы анализа культуры города не раз рассматривались в» многочисленных работах с разных дисциплинарных позиций и в рамках различных теоретических представлений, где ставились вопросы: что такое город, каковы его природа, культура, философия, пространственное выражение во времени, можно ли познать его образ3.

Русский город как культурно-исторический феномен невозможно понять вне контекста мировой культуры, истории, русской и европейской философской мысли, вне общественно-исторического, политического и социально-экономического развития России, религиозных исканий творческой интеллигенции, в чьих исследованиях город предстает сложным организмом. Так город становится предметом изучения различных наук.

Вопросы возникновения городов занимали историков XVIII века В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера. В колоссальном труде В. Н. Татищева «История Российская»4 заложен основной, стержень для разработки истории древнерусских городов. М. В. Ломоносова этот вопрос также интересовал. По его инициативе, по специально разработанной им же анкете5, разосланной в 1759 году по разным губерниям, собирались исторические сведения о русских городах.

Продолжая линию В. Н. Татищева, Г. Ф. Миллер в своих трудах, в частности в монографии «История Сибири»6 наряду с историей возникновения подробно исследует и строительство русских городов. Его работы зи

3 Эти проблемы затронуты в работах А. П. Анциферова, Ю. М. Лотмана, И. И Евлампиева, М. С. Уварова, Б. В. Маркова, М. С. Кагана, Н. Ю. Костюриной и др. См., напр.: Метафизика Петербурга / отв. ред. Л. Морева. СПб., 1993. Вып. 1: Петербургские чтения по теории, истории и философии культуры; Марков Б. В. Культура повседневности. СПб., 2009; Его же. Храм и рынок. 2-е изд. СПб., 2007; Костю-рина Н. Ю. Новый город как модель советской культуры. Комсомольск-на-Амуре, 2005; Каган М. С. Град Петров. 2-е изд. СПб., 2006; Уваров М. С. Архитектоника исповедального слова. СПб., 1998.

4 Татищев В. Н. История Сибири. М.; Л., 1937. Т. 1.

5 Текст анкеты опубликован в предуведомлении к Топографическим известиям, служащим для полного географического описания Российской империи. СПб., 1771-1774. Т. 1.4. 1-4.

6 Миллер Г. Ф. История Сибири. М.; Л., 1937. Т. 1. ждятся на точных исторических фактах, являясь образцами научного исторического изучения городов. Продолжил работу В. Н. Татищева и-В. В: Крестинин. Он конкретизировал татищевские положения и подтвердил на местном материале выводы своего предшественника7. В XIX веке тему гоо О рода успешно разрабатывали,Н. К. Костомаров,, К. А. Неволин , Д: Я. Са-моквасов10, Н. Д. Чечулин11, В. О. Ключевский12.

В'XIX веке появилось много статистического материала13, касающегося городских поселений России. Археографическая' комиссия стала издавать документы, значительная часть, которых касалась городов14. Однако все эти материалы издавались на основе данных полицейского управления, поэтому они давали социально-экономическую картину, но не культурный срез.

В" конце XIX - первой' половине ХХ века появились работы прикладного историко-социального характера. Среди них можно назвать труды Н. П: Анциферова15, И. Е. Забелина'6, П. П. Смирнова17, Н. Н. Воронина18, М. Н. Тихомирова19.

Проблемы городского пространства в западной философии анализировали в Х1Х-ХХ веках К. Ясперс, О. Шпенглер, М. Хайдеггер, в отечественной - Н. Ф. Федоров, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский.

7 Крестинин В. В. Начертание истории города Холмогор. СПб., 1790. Предуведомление. С. III и 34.

8 Костомаров Н. И. История Новгорода, Пскова и Вятки, во время удельно-вечевого уклада (Севернорусские народоправства). СПб., 1868; Его же. Очерк домашней жизни нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. СПб.: Тип. Карла Вульфа, 1860.

9 Неволин К. А. Полное собр. соч. СПб., 1859. Т. VI. Его работа А. А. Зиминым была подвергнута обстоятельному анализу, указаны недостатки. Тем не менее, факт появления такой книги в XIX веке является знаменательным.

10 Самоквасов Д Я. Древние города России. Историко-юридическое исследование. СПб., 1873.

11 Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889.

12 Ключевский В. О. Собр. соч. В 9 т. Т. 1. М., 1987. С. 141.

13 Статистические изображения городов и посадов Российской империи по 1825 год. M., 1829.

14 Акты Московского государства / Под ред. Д. Я. Самоквасова. Т. 1-Й. СПб., 1894; Т. III. СПб ,1901.

15 Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Пг., 1922; Л., 1990.

16 Забелин И. Е. История города Москвы. M., 1905.

17 Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII века. Киев, 1917-1919. Т.

1.

18 Воронин Н. Н. Древнерусские города. М.; Л., 1946; Его же. К итогам и задачам археологического изучения древнерусского города//КСИИМК. Вып. 41. С. 13.

19 Тихомиров М П. Древнерусские города. M., 1956.

К анализу понятия и феномена культуры и роли в ней города обращались также М. Вебер, М. Хайдеггер, О. Шпенглер, Т. де Шарден; Л. Уайт и др. Анализ русской культуры, а также российской, цивилизации предпринят в работах ученых как, прошлого (П. Я. Чаадаев, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, Н. А. Лосский, Н. А. Бердяев* и др.), так и настоящего, времени (Д. С. Лихачев, В. М. Межуев, А. С. Ахиезер, И. В. Кондаков, Д. Л. Спивак. В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, М. С. Уваров, И. Е. Евлампиев и др.). В культурологическом контексте культурный* ландшафт исследовался С. Кьеркегором, М. Хайдеггером; с социокультурной точки'зрения городская среда рассматривается в трудах Л. Мамфорда, А. С. Ахиезера, А. Э. Рутнова, А. В. Иконникова и др.

Влияние природных факторов на систему расселения и композицию го

90 рода изучалось И. С. Красовским , отмечавшим линейное и веерное расположение монастырей и оборонительных сооружений в городе. Образно

7 1 му восприятию города посвящены работы А. С. Щенкова , отметившего отсутствие в архитектуре северных городовмоноцентризма. Ведущим принципом их композиции, по его мнению, является взаимосвязь доминант.

77

Вопросы градостроительства освещались П. В. Сытиным и А. В. Шва-риковым23, В. В. Кирилловым24, Л. М. Тверским25, В. П. Шильниковской26,

27

Г. В. Алферовой . В результате было сформулировано представление о двух типах городов: живописном и регулярном. Исследованию методов

Красовский И С. Монументальные сооружения в древнерусском городе X - первой половины XII вв.: Автореф. дис. канд. арх. М., 1988. С. 17.

21 Щенков А. С. Некоторые особенности городов русского Севера XV[-XVII вв. // Архитектурное наследство. 1979. Вып. 27.

22 Сытин П В. История планировки и застройки Москвы: Материалы и исследования. М., 1930. Т. 1.

23 Шквариков А В. Очерки истории планировки и застройки русских городов. М., 1954; Его же. Планировка городов России в XVIII и начале XIX века. М., 1939.

24 Кириллов В. В. Зарождение русского регулярного градостроительства // Архитектурное наследство. М., 1960. № 12.

25 Тверской Л. М■ Русское градостроительство до конца XVII века: Планировка и застройка русских городов. М.; Л., 1953.

26 Шильниковская В П. Великий Устюг. М., 1973.

27 Алферова Г. В. Русские города XVI-XVII веков. М., 1989. С. 3. архитектурного строительства посвящены работы А. А. Тица28, В. В. Кос-точкина29, В. А. Лаврова30, А. В. Бунина31, К. Ф. Князина32, М. П. Кудряв

33 цева, .

Архангельск изучался в XVIII веке В. В. Крестининым34, в XIX веке— С. Ф. Огородниковым35, в XX веке - О. В. Овсянниковым36, Ю. Н. Беспятых37, И. П. Шаскольским38, А. Н. Копаневым39, Ю. К. Новожиловым40, Ю. Ф. Луикиным41; краеведами Архангельска К. П. Гемп42, А. Н. Поповым43, В. А. Тонковым44, Ф. С. Томиловым45, Г. П. Поповым46; архитекторами — М. Ф. Кибиревым47, Ю. А. Барашковым48, А. А. Шалькевичем49.

28 ТицА. А. Загадки древнерусского чертежа. М., 1978.

29 Косточкин ВВ. О регулярной планировке в крепостной архитектуре Русского государства II Ежегодник Института истории искусства за 1957 г. М., 1958.

30 Лавров В. А. Развитие планировочной структуры исторически сложившихся городов. М., 1977.

31 Бунин А В, Саваренская Т. Ф. История градостроительного искусства: В 2 т. М., 1979. Т. 1.

32 Князин К Ф. Русское градостроительное наследство. М., 1972.

• 33 Кудрявцев М П. Использование рельефа местности в русском градостроительстве на примере Москвы XVII в. // Архитектурное наследство. 1973. Вып. 21; Его о/се. Системы приречных ансамблей Москвы XVII в. // Там же. 1986. Вып. 34; Его же. Москва в конце XVII в.: автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1988. С. 13.

34 [Крестинин В В.]. Краткая история о городе Архангельском, сочинена архангелогородским гражданином Василием Крестининым. СПб., 1792.

35 Огородников С. Ф. Очерк истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении. СПб., 1890.

36 Овсянников О. В. I) Архангельский деревянный «город» XVI-XVII вв. - форпост России в Бело-морье // История и культура Архангельского Севера: Досоветский период. Вологда, 1986. С. 37-59; Его же. Люди и города средневекового Севера. Архангельск, 1971; Его же. Средневековые города Архангельского Севера: Люди. События. Даты. Архангельск, 1992 и др.

37 Беспятых Ю. Н. История знаменитого сражения: Шведская экспедиция на Архангельск в 1701 году. Архангельск, 1990; Его же. Архангельск при Петре I (в печати).

38 Шаскольский И П. Историко-географические предпосылки возникновения Архангельска // Роль Архангельска в освоении Севера: Тезисы докладов-Всесоюзной конференции. Архангельск, 1984. С. 4345.

39 Копапев А И Основание города Архангельска // Там же. С. 21-22.

40 Новожилов 10. К. К вопросу об основании Архангельска // Сборник историко-краеведческих статей. Архангельск, 1964. Вып. 16. С. 176-203.

41 Лукин Ю Ф. Начало // Следопыт Севера: Историко-краеведческий сборник. Архангельск, 1986. С. 170-181.

42 Гемп К. П. Архангельский Гостиный двор // Архитектурное наследство. М., 1958. № 10. С. 139-156 (совместно с М. Ф. Кибиревым); Ее же. Гостиный двор. Архангельск, 1969.

43 Попов А. Н. Город Архангельск: История - культура - экономика. Архангельск, 1928.

44 Тонкое В А. Архангельск. Архангельск, 1937.

45 Томилов Ф. С. Север в далеком прошлом: Краткий исторический очерк Архангельск, 1959.

46 Попов Г. П. Старый Архангельск. Архангельск: Правда Севера, 2003.

47 Кибирев М. Ф. Архангельск. Архангельск, 1959.

48 Барашков Ю А. Архангельск: Архитектурная биография. Архангельск, 1981.

49 Шалькевич А. А. В Архангельском городе было построено: Страницы истории архитектуры города конца XVI - начала XX веков. Архангельск, 1994. Т. 1.

В! перечисленных работах нет ни< слова о-возникновении Архангельска как явления'культуры. Ни в одной из них не-рассматриваются сакральные основания города, впрочем, как и-строительная культура Архангельска, на который накладывали свой отпечаток и меняющиеся эпохи, и общественные процессы ^»церковной или политической жизни.

Особенно много работ посвящено истории международной торговли (Р. И. Козинцева, Т. Ф. Лаврова, Э. Д. Рухманова, В. Н. Захаров, Н. Н. Репин)50, военного и торгового судостроения (Н. Л. Коньков, И. В. Богатырев)51, но эти хорошо изученные темы>„находятся за пределами нашего исследования.

Изучением трансформации^ городов XVIII—XIX веков занимались Н. Ф. Гуляницкий52, Т. С. Проскурякова53, В. П. Шильниковская54, О. П. Щенко-ва55. При рассмотрении общих принципов эволюции исследователи выделяют основу трансформации - трехчастную структуру, характерную для большинства русских городов, в том числе: «град - торг - посад», что наблюдается и в Архангельске.

Храму и храмовому сознанию посвящены труды Ш. М. Шукурова56, соотношению культуры и религии*- Р. Генона57, М. Элиаде58, А. В. Карташе-ва59, В. Ю. Лебедева60, А. М. Лидова61, ]УЬ С. Уварова, Т. В. Чумаковой, А.

50 Козинцева Р. И. Внешнеторговый оборот Архангельской ярмарки и ее роль в развитии всероссийского рынка// Исследования по истории феодально-крепостнической России. М.; Л., 1964. С. 116-163; Лаврова Т. Ф. Торговые связи города Архангельска с западноевропейскими странами в первой трети XVIII века // Ученые записки Архангельского педагогического института. 1964. Вып. 16. С. 209-223; Рухманова Э. Д. Архангельская торговля России XVII в. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1980. С. 137-151; Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I. М., 1996; Репин Н. Н. Внешняя торговля и социально-экономическое развитие России в XVIII в.: Архангело-городский и Петербургский порты. Омск, 1989 и др.

51 Коньков Н. Л. Соломбальские корабельные мастера//Судостроение. 1978. № 1. С. 41-54; Богатырев И В. Торговое судостроение на Севере России //Там же. 1984. № 8. С. 51-55.

52 Гуляницкий Н. Ф. Русский регулярный город на традиционной основе // Архитектурное наследство. 1985. Вып. 33.

53 Проскурякова ТС. О преемственности в русском градостроительстве второй половины XVIII в. // Архитектурное наследство. 1985. Вып. 33.

54 Шильниковская В П Великий Устюг: Развитие архитектуры города до середины XIX в. М., 1987.

55 Щенкова О П. Градостроительное развитие Арзамаса XVI - первой половины XIX вв. // Архитектурное наследство. 1986. Вып. 34.

56 Шукуров Ш М. Храм и храмовое сознание (К проблеме феноменологии архитектурного образа) // Вопросы искусствознания. 1993. № 1; Его же. Образ храма. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

57 Генон Р. Символы священной науки. М., 2002.

58 Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

59 Карташев А. В Очерки по истории русской церкви: В 2 т. М., 1992. лл г 0

И. Комеча , А. Л. Баталова и Т. Н. Вятчаниной ; храму как виду культуры - Дж. Фрезера, Б. В. Маркова, «как предмету дешифровки» - Б. А. Успенского64, как образу - трансформу Н. Ф: Федорова65.

Проблемы,символа и образа в искусстве разрабатывались в трудах Г. В. Ф. Гегеля66, А. Ф. Лосева67, Э. Кассирера68, С. Н-. Булгакова69, П. А. Флоренского70, Е. Н. Трубецкого71, Л: А. Успенского72.

Некоторые стороны градостроительной и архитектурной символики затрагивали М. А. Ильин73, Н. Ф. Гуляницкий74, Г. К. Вагнер75, С. С. Аве-ринцев. Выявлению этапов и направленности социокультурной динамики

77 78 посвящены и работы,П. А. Сорокина , К. Н. Леонтьева. , О. Шпенглера , пп ОП О 1

А. С. Ахиезера , И. В. Кондакова , Ю. М. Лотмана . В.результате в культурологии разработаны модели двух-типов городской1 динамики: циклического и синергетического.

60 Лебедев В. Ю. Литургический ритуал в культуре: Семантика и прагматика. Тверь, 2005.

61 JIudoe А М. И'др. Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси / ред,-сост. А. М. Лидов. М., 2006 и др.

62 Комеч А. И. Символика архитектурных форм в раннем христианстве // искусство Западной Европы и Византии. М., 1978.

63 Баталов А. Л., Вятчанина Т. Н. Об идейном значении (И интерпретации и интерпретации иерусалимского образца в русской архитектуре XVI-XVII вв. // Архитектурное наследство. 1988. Вып. 36; Вят-чанина Т. Н. О значении образца в древнерусской архитектуре // Там же. 1984. Вып. 32.

64 Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995. С. 221.

65 Федоров Н. Ф. Философия общего дела. T. I. Верный, 1906. С. 687; T. II. С. 155.

66 Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1969.

67 Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.

68 Кассирер Э. Философия символических форм: В 3 т. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. T. 1.

69 Булгаков С., протоиерей. Икона и иконопочитание. Париж, 1931.

70 Флоренский П. А. Храмовое действо как синтез искусств: Собр. соч. Т. 1. Статьи по искусству. Париж, 1985; Его же. У водоразделов мысли. М., 1990. Т. I, II; Его же. Иконостас. М., 2007.

71 Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиознойживо-писи // Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв.: Антология. М., 1993.

72 Успенский Л. А. Символика храма//Журнал Московской Патриархии. 1958. № 1.

73 Ильин М. С. Исследования и очерки. М., 1976; Его же. Архитектура. Очерки русской культуры XVI века. М., 1977. Ч. 2.

74 Гуляницкий Н. Ф. Освободительные идеи Руси в образах памятников архитектуры XVI - первой половины XVII вв. // Архитектурное наследство. М., 1984. Вып. 32.

75 Вагнер Г. К. От символа к реальности. М., 1980.

76 Сорокин П. А. Социальная и культурная мобильность // Человек. Цивилизация. Общество / общ. ред., сост. и предисловие А. Ю. Согомонов: пер. с англ. М., 1992. С. 297-405.

77 Леонтьев К. Н. Византивизм и славянство. Избранное. М., 1993.

78 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993. T. 1.

79 Ахиезер А. С. Философские основы социокультурной теории и методологии // Вопросы философии. 2000. № 9.

80 Кондаков И. В. К теории пограничных процессов // Динамика культуры: теоретические и методологические аспекты / под ред. Э. А. Орлова. М., 1989, Его же. Введение в историю русской культуры. М., 1997.

81 Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. СПб., 2002.

При всей обширности литературы о русских городах в ней заметна существенная лакуна: история культуры* города, застройки, планировки, расположение доминирующих сооружений- города изучена мало, а сакральная-составляющая города вовсе не определена.

В" основу диссертационного исследования положены исторические ис

ОЛ точники: летописи («Лаврентьевская летопись» , «Повесть временных лет»83, «Двинской летописец»84), а также документы, авхивов: данные, по-ступные, отступные, писцовые и переписные книги (Государственный архив Архангельской области >(ГААО), Архив Санкт-Петербургского1 филиала Института российской истории РАН' (Архив СПбФ ИРИ РАН), Российского государственного архива, Военно-морского флота (РГАВМФ), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), графические и иконографические материалы, в которых зафиксированы планы города и< его развития.

Некоторые документы, касающиеся нашей темы опубликованы в «Актах Лодомской церкви»85, «Актах Археографической экспедиции»86, «До

87 полнениях к Актам историческим» , «Полном собрании законов Россий-88 ской Империи» .

Антропологический аспект градостроительной истории Архангельска отражен в свидетельствах иноземных авторов XVI - начала XVIII века (Ж. Соваж89, Б. Койет90, Б. де Бруин91) и русских путешественников конца

82 перл. т. 1.

83 Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Ч. I.

84 ПСРЛ. Л., 1977. Т. 33.

85 Акты Лодомской церкви Архангельской епархии. СПб., 1908.

86 Акты Археографической экспедиции. СПб., 1836. Т. 1. № 318. С. 380. 87ДАИ. СПб., 1848. Т. III. С. 111, 113; СПб., 1857. Т. VI. С. 112.

88 ПСЗ. СПб., 1839 Т. 1. С. 27, 47; СПб., 1830. Т. V. С. 167.

89 [Соваж Ж.]. Записка о путешествии в Россию Жана Соважа в 1586 году // Русский вестник. 1841. Т. 1.4. 1.С. 223-230.

90 Посольство Кунраада фан Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу. СПб.,

1900.

91 [Бруин К. де] Путешествие через Московию Корнелия де Бруина. М., 1873.

XVIII - начала XX века (П. И: Челищев92, И. И: Лепехин93, П. П. Свинь-ин?4, С. В. Максимов95, № А. Лейкин?6, В: И. Немирович-Данненко?7, С. В: Животовский?8, А. А. Жилинский99);

В'работе использованы произведения Б. В. Шергина и С. F. Писахова,. создаших неповторимый образ города и яркие характеристики>поморов.

Таким образом; при* подготовке диссертации были использованы разные по характеру, содержанию^ и назначению источники; позволяющие при существенной- недостаточной-, разработанности проблемы города5 как сакрального основания* осуществить диссертационное* исследование на должном уровне.

Несмотря на многообразие научных исследований по истории и культуре города, накопленные теоретические и эмпирические материалы, фундаментальных работ, посвященных специальному анализу города как сакрального образования, еще не существует. Отмеченные выше исследова-. ния, концептуальные направления и аспекты лишь отчасти позволяют выделить некие инварианты, используемые в настоящее работе, в которой осуществляется попытка целостного анализа проблематики возникновения и существования русского города на конкретном,примере - Архангельске.

Объектом исследования1 выступает город Архангельск в качестве полисоциокультурного феномена, динамично развивающегося- в условиях культурно-исторического пространства Европейского Севера России.

Предметом • исследования являются сакральные основания культуры Архангельска конца XVI - начала XX века, отражающие взаимодействие

92 Челищев П. И. Путешествие по Северу России в 1791 году: Дневник. СПб., 1886.

93 Лепехин И. И. Дневные записки путешествий по разным провинциям Российского государства в 1771 году. СПб., 1780.

94 Свиньин П. П. Первый день моего пребывания в Архангельске // Отечественные записки. 1829. Ч. 39. №111.

95 Максимов С. В. Год на Севере. СПб., 1896; 1984.

96 Лейкин Н. А. По Северу дикому: Из путешествия из Петербурга в Архангельск и обратно. СПб., 1899.

97 Немирович-Данченко В. И. В Соловки. Путь по Северо-Двинскому краю. СПб., 1875; Его же. Соловки. Воспоминания и рассказы из поездки с богомольцами. СПб., 1877.

98 Животовский С. В. На Севере с отцом Иоанном Кронштадтским. СПб., 1903.

99 Жилинский А. А. Крайний Север Европейской России. Пг., 1919. С. 108-122. светского и религиозного мировоззрения* как. в зодчестве, таю и. в социокультурном пространстве в целом: Нижняя граница исследования соответствует дате появления-города, а верхняя определена началом-XX века.

Цель исследования - анализ сакральных оснований культуры города Архангельска как целостной саморазвивающейся системы, в* которой все элементы-существуют в органической взаимосвязи, определяя4 собой уникальные черты первой «севернойхтолицы» России.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- раскрыть историю становления концепций и концептов, сформировавшихся в философской, исторической и культурологической мысли, в отношении сакральных элементов городской культуры;- применить методологию историко-культурного исследования для системного анализа сакральных комплексов в культуре-древнерусских городов;

- осмыслить сакрально-архитектурный облик Архангельска как уникальное явление в контексте становлении- целостности отечественной культуры и проследить его генезис в период с конца XVI по начало XX века;

- выявить культурно-исторические взаимосвязи народного и православного зодчества, их взаимодействие в жанре архитектурного творчества;

- проанализировать семантическую оппозицию сакрального и профан-ного в системе основных объектов геокультурного пространства Архангельска, участвовавших в формировании его градостроительной.идеи.

Научная гипотеза исследования заключается в том, что Архангельск к началу XX века предстает как пример уникального города, в котором культурный синтез осуществлялся на основе элементов традиционной культуры с опорой на сакральные основания русской культуры в целом. Этот опыт характеризует особые черты Архангельска как исторического русского города. Данные тенденции наиболее отчетливо просматриваются

В'традициях архитектурного творчества. Зодчество соединяет в себе художественное и утилитарное начала, в нем в особой художественной форме воплощаются мировоззренческие универсалии»отечественной культуры.

Методологическая основа исследования. Учитывая-многоаспектность проблемы культуры русского города, а таже ее междисциплинарный характер в качестве ведущего выбран историко-культурный подход. Кроме того, в диссертации использованы следующие взаимодополнительные методы анализа:

1) системный (рассмотрение изучаемых частей объекта как единого целого);

2) метод сравнительного анализа (направлен на выявление разнообразных культурных пластов в структуре русского города с учетом их реального взаимодействия);

3) структурно-функциональный (нацелен на выявление внутренней связи сакральных элементов изучаемого объекта культуры); (

4) герменевтический (ориентирован на выявление конкретно-исторического содержания культурного феномена);

5) семиотический (анализ сакральных ценностей как совокупности знаков, символов, образующих единство на основе присущих им внутренних отношений).

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- на обширном фактическом материале, значительная часть которого впервые вводится в научный оборот, освещены сакральные основания культуры провинциального города конца XVI - начала XX века;

- впервые Архангельск исследован как социокульная целостность, обладающая уникальными ценностями и представляющая собой яркий пример города, сосуществующего во взаимодействии с западноевропейской и иными культурами, в частности, во взаимодействии с историей и культурой Саенкт-Петербурга (анализ образа «северных столиц» со смыслом «окно в Европу»);

- впервые сакральные объекты Архангельска рассмотрены в категориях пространства и времени, образа, стиля« и> традиции-, а также в качестве объекта семиотического исследования, что-позволило уточнить хронологические рамки основных этапов историко-культурного ■ генезиса- города; выявить условия и специфику формирования его культурного пространства;

- осуществлен? анализ, народной архитектуры, позволяющий- сделать вывод о том; что основные типы деревянных храмов вбирают в себя'черты мирского зодчества, которому соответствует единство средств воплощения; слияния.содержания и формы, составляющие единую,семантическую систему городского пространства; ■ ■ .

- изучены конкретные объекты материальной культуры (крепости, жилища и; др:) с точки зрения? соотношения в них сакрального: и профанного элементов. ' '

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сакральные основания: выявлены в> качестве сложного многопланового явления в культуре русского города. Они представляют собой особую? знаково-символическую систему, выявляющую области бытия и состояния сущего, находящуюся в органическом* единстве со светскими элементами > культуры на- всех этапах историко-культурного генезиса городской культуры.

2. Сакральные смыслы проявляются, в синтезе основных элементов; городской культуры (планирование городского пространства, архитектура, литература, фольклор, народные промыслы и др.). Они определяют особую топографию («сакральную географию») культурной среды и предстают в качестве системного явления, в котором выражается важнейшая культурная составляющая; развития конкретногорегиона.

3. Города Поморья отразили фундаментальные духовные черты времени. Созданный человеком образ города выступает в неразделимом единстве профанного и сакрального - со своей «космической философией», специфическими представлениями о соотношении «небесного» и «земного», уникальными^ архитектурными .образами:

4. Архитектура Архангельска в рассматриваемый период развивалась в русле общерусской традиции. В-ней широко использованы приемы и-мотивы различных стилей, которые передают образ духовной жизни нации, эволюцию мировоззренческих идеалов, раскрывают взаимодействие сакрального и светского начал.

5. Культурологический анализ позволяет выделить отличительные особенности культовой архитектуры северных городов* и Архангельска: а) позднее проникновение архитектурных стилей; б) относительно свободную интерпретацию общерусских стилевых приемов, прежде всего в деревянной архитектуре; в) влияние народного зодчества на декор церковной архитектуры.

6. В процессе изучения взаимосвязей сакрального и.профанного удалось выявить, что в «живописный» и регулярный периоды развития в Архангельске наблюдается^ сохранение некоего единства, при этом на разных этапах городу были присущи свои особые черты. В конце XVI - первой половины XVII века наблюдалось неоспоримое господство сакрального (в символике геометрической формы: круг, квадрат); во второй половине XVII века имеет место взаимодействие сакрального и профанного (в символах цвета: белый, золотой и т. д.); в начале XVIII - первой половине XIX века сакральное пространство сужается (появляются светские элементы в декоре); со второй половины XIX по начало XX века профанные элементы нарастают в связи с преобладанием светской архитектуры.

Теоретическая и практическая значимость работы. Обращаясь к исследованию сакральных оснований культуры русского города и обощая опыт изучения архитектурного искусства, мы исходим из того, что в данной области, как и во всех иных, должны действовать некие объективные закономерности: культовое и светское архитектурное творчество, как и культуротворчество в целом, не является царством субъективного произвола и хаоса: Ценность, диссертации-определена.тем; что содержащийся в ней материал может быть использован при разработке охранных зон-и зон регулирования, пространства Архангельска; которые до сих пор не- утверждены, а также при корректировке.проекта детальной-планировки города. Результаты-диссертации могут быть использованы при подготовке учебно-методических пособий, обобщающих трудов, по истории города, а также при разработке лекционных курсов и семинарских занятий по культурологии, русской' истории и истории- православной культуры, положены, в. основу общих и специальных курсов по теории и истории-культуры.

Структура работы. Диссертация состоит из введения; трех глав, заключения, списка используемых источников и литературы. В-первой- главе ,«Город как способ и форма организации пространственно-временного бытия» излагаются» теоретико-методологические подходы к изучению рус- ■ ского города как объекта сакральной культуры, рассмотрен генезис древнерусских и поморских городов, образно-символическое развитие в градо-строительнош идее Архангельска и Холмогор, отношения Архангельска и Петербурга, а также пространство и время культуры Архангельска. Во второй- главе «Диалектика сакрального и профанного в культурном генезисе Архангельска» рассматриваются-проблемы сакрализации «центра» городского пространства, осмысленными формами организации которого становятся как Михайло-Архангельский монастырь, так подворья северных монастырей, а также городские кладбища. В материале параграфа «Дом и храм» утверждается, что критериями архитектурной церковной формы- стали специфические черты мирского зодчества. Так сакральное и профанное предстают как совокупность форм и конструкций, выросших на основе национальной архитектуры, философии народной и религиозной жизни. В третьей главе «Храмовая архитектура Архангельска в историко-культурологической ретроспективе (конец XVI - начало XX века)» деревянные храмы средневекового Архангельска рассмотрены с точки зрения образно-символической составляющей, а колокольни, как часть храмового

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сакральные основания культуры русского города"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обсуждение проблемы, сакральных оснований-городаи-городскойкуль-туры позволило,выявить ряд важных моментов и высказать определенные позиции.

Впервые город был рассмотрен не только в конкретных его особенностях и собственно историческом изменении (включая, генезис) или1 в-социальном, экономическом, культурном определении, но и с позиции сакральных оснований. При этом сакральные основания рассматриваются в неразрывной связи с характеристиками урбанизационных процессов, выступающих необходимой конструктой в общем социокультурномшрогрес-се в различных исторических периодах. Сакральные основания рассматриваются как часть культурного ландшафта, связанного-с духовной сферой деятельности, человека, с духовным наследием в виде сакральных памятников, комплексов, ансамблей сосуществующих на протяжении нескольких веков в едином духовно-символическом пространстве.

На начало XX века Архангельск, как и древнерусские города, прошел значительный во времени путь развития и имел ценные в историко-культурологическом отношении сакральные объекты - богатейшее наследие русского народа, свидетельство его силы духа и таланта. Они- связывали времена и традиции, несли в себе отпечаток мировоззрения северян и их отношения к миру, в котором имелась «душа» города, то есть некое символическое пространство. Оно выступало как носитель культурной информации, представляющей собой совокупность текстов и кодов, мир архитектурных форм, в которых заключались те смыслы, которые определяли неповторимость города, создавая его особый колорит.

Самые яркие сакральные проявления в любом городе во все времена нашли свое отражение в градоформировании, градостроительстве, градоустройстве, строительстве храмов. Особый образ и значимый колорит- Архангельску придавала церковная архитектура как в средневековый, период, так и в периоды Нового и начала Новейшего времени, сохраняя в своей основе древнерусское зодчество свойственной' светоносной символикой: софийной через Киевскую*Русь, а через Москву и Петербург - с идеей Троицы и переводом ее «догматического содержания в план этический* и п ПС державоустроительный» . Церковная сакральная архитектура являлась -одним из-ведущих видов городской культуры исредоточием общественной, политической, культурной и духовной жизни.

На протяжении трех веков в формировании Архангельска наблюдается тесная взаимосвязь между религиозным и историко-культурным пространством. Эта взаимосвязь является вполне естественной для средневековой эпохи, так как строители храмов были те же христиане, служили Церкви, воспринимали' всю ее символику в соответствии со своим духовным временем и русской культурой.

Немаловажную роль в историко-культурном развитии Архангельска сыграл Михайло-Архангельский монастырь. В первые десятилетия городской истории все нити вели к нему, он являлся центром, кумулирующим все духовные ценности, сохранявшим особого рода «информационный запас», потенциальные возможности которого как действенного фактора воплотились в названии северной столицы. С него начинался ансамбль архитектурных вертикалей Архангельска. Рядом с ним в конце XVI века возникла крепость (сооружение не культового назначения), включившая в свои стены и весь монастырь. Судьба города связана с ней, ибо Архангельск был задуман и основан как один из торговых центров России и теснейшим образом был связан с социально-экономическим развитием страны, с общими ее строительными процессами, позволяющими выявить тесные преемственные связи архитектуры России и северной «столицы». Однако в большей степени оригинальный художественный облик городу

785 Флоренский П. Оправдание космоса/ сост., вступ. ст. и прим. К. Г. Исупова. СПб., 1994. С. 14. придавали сооружения; в которых широко'использовались строительные приемы традиционной национальной практики. Так, первое значительное сооружение - деревянная<крепость (1583-1584 гг.) — построена по канонам древнерусского оборонного зодчества, имевшая,простые, но крепкие стены и башни, близкие монастырским, храмамгпо^технике № лаконичности форм. Их совместная архитектурная ^ пластика создала уникальный- образ города, который можно рассматривать как один из самых содержательных в информационном смысле элементов городского пространства. Построенные на повторяемости и чередовании форм, в соответствии? природным, они отражали тем самым идею стабильности и гармонии. Так в этой монументальности воплотились идеи общественных функций и божественного мира, демонстрировалось могущество государства и Церкви. Такое городское устройство вполне соответствовало модели Вселенной.

Несколько иным смыслом наделялись Гостиные дворы, представлявшие символ торговли и находившиеся« на противоположном полюсе по отношению к сакральному. Это были специально избранные, хорошо защищенные места общественных связей, располагавшиеся возле крепости. Здесь организовывались ярмарки, заключались сделки, проходили большие церковные праздники и т. д. Они заключали в себе идею земного мира, отличного от мира церковного, божественного.

Военные люди жили в самой крепости и в возникшей рядом с нею слободе. Она и получила название Стрелецкой. Стрельцы были постоянным войском в русском государстве. Они появились на Руси в середине XVI века при Иване IV, который учредил постоянную личную охрану. Служащие в ней были названы стрельцами, так как они были вооружены огнестрельным оружием - пищалями вместо лука и колчанов. Стрельцы подбирались из свободного населения «вечным житьем» — «и дети и внучата

7ЯА стрельцы те же по них» . Головы стрелецкие выбирались из дворян, а пятидесятники и десятники — из стрельцов. Управлялись стрелецкие полки

786 Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1840. С. 71, 101, 105. воеводой. У стрельцов были полковые знамена с изображением'религиозной^ символики. Они являлись святыней, объединяющей стрелецкие полки. Перед передачей знамен в полки проводился торжественный обряд их ос

787 вящения, на котором присутствовали царь, патриарх . При Петре I архангельские стрельцы получили два знамени. На обеих сторонах изображены, святые: на лицевой стороне - апостол Петр и Алексей человек божий, на оборотной — архангел Михаил и Иоанн Предтеча. Подбор святых не случаен: это тезоименные патроны Петра и царевича Алексея, брата Петра - Ио

788 анна, а также покровитель русских воинов - архангел Михаил .

В этот начальный период появились и первые деревянные приходские храмы - Воскресенская, Успенская, Рождественская и Преображенский-собор, также возведенные в традициях русской деревянной архитектуры, создавшие вместе с монастырскими церквами первую* систему городских доминант. Умело выбранные для них места оставались неизменными на протяжении более трехсот лет.

Вблизи крепости, на территории Стрелецкой слободы появились и монастырские подворья. Появление их в новом городе не случайно. Они получали большой доход от рыбного промысла и солеварения, сплавляя соль в Архангельск на продажу. Для этого в городе им нужны были склады - на древнем торжище. Эти первые «представительства» северных монастырей выполняли и сакральную функцию - были посредниками паломнической культуры.

Во второй половине XVII века начал складываться каменный фасад Набережной. Возвели комплекс каменных Гостиных дворов, состоявший из Русского и Немецкого, включивший в себя и каменный «город». Такое объединение сооружений было новым словом в истории культуры России. Новые гостиные дворы выполняли наряду с торговыми и оборонительные

787 Вилинбахов Г. В. Отражение идей абсолютизма в символике петровских знамен // Культура и искусство России XVII века. Новые материалы и исследования. Л., 1981. С. 8.

788 Соломина В П. «На побеждение иже бранем хотящих» // Следопыт Севера: историко-краеведческий сб. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1986. С. 117. функции. Возводилось, грандиозное сооружение под руководством московских зодчих, ориентировавшихся на общерусские традиции.

В; это время1 в Архангельске стало больше домов-иноземцев, поскольку «немецкие» купцы оставались здесь жить. Они расселились на совершенно обособленной1 территории'к северу от Гостиных дворов, которая позднее получит название Немецкой'слободы. Выросла Стрелецкая слобода: в Л 646 году ожидалось нападение «датских немцев», и в Архангельск прибыло 1800 московских, нижегородских и двинских стрельцов. После городского пожара 1636 года за пределы города был вынесен Михайло-Архангельский монастырь. Он составил самостоятельное сакральное образование и обозначил границу города с юга. Перечисленные градообразующие акценты развили пространственную структуру города одновременно в южную и северную стороны вдоль Двины, ибо к освоению была,пригодна лишь береговая территория:

Появились новые сакральные доминанты — каменный монастырский Михайло-Архангельский собор, возводившийся в конце XVII века по традиционным канонам. В качестве образца был взят Успенский собор Московского Кремля, однако скупой декор собора напоминал о» влиянии и северного монастырского зодчества XVI века. Так в первых каменных сооружениях Архангельска переплелись черты общерусской и местной школ каменного зодчества. Около Успенской церкви построили Воздвиженскую, в Немецкой слободе - лютеранскую и реформатскую кирхи.

С начала XVIII века Архангельск становится губернским городом, торгово-промышленным центром с развитым промышленным и ремесленным производствами, для которых было определено специальное место - около Немецкой слободы. Началось строительство каменных храмов - кафедральный Свято-Троицкий собор, Архангельская, Рождественская, Воскресенская, Успенская, Благовещенская, Свято-Троицкая в Солдатской слободе и лютеранская кирха в Немецкой, благодаря которым город получил новые сакральные доминанты, существенно обогатившие силуэт города. В архитектуре названных храмов отмечаются западноевропейские традиции, переосмысленные здесь в соответствии с национальной культурой, а мотивы, например европейского барокко, проявились главным1 образом в декоре. Так, Свято-Троицкий собор4 предстает крестово-купольным храмом-, черты- барокко здесь можно увидеть лишь в овальных окнах верхнего света и наличниках окон северного и южного фасадов. В облике остальных каменных церквей, построенных в середине XVIII века, также-можно видеть эти элементы, воспринятые через архитектуру собора. Лишь Успенская церковь выглядела наряднее, своим силуэтом она напоминала голландские, но в то же время отличалась от них отсутствием шпиля; а архитектура Благовещенской церкви говорила о наступлении классицистического стиля.

Во время Северной войны гарнизон занял территорию Стрелецкой слободы, которая после ликвидации стрелецкого войска стала называться Солдатской, и территорию в районе деревни Кузнечихи, образовав в северном конце города-вторую Солдатскую слободу. В границах бывшей деревянной крепости был создан новый общественно-административный центр. Он получил дальнейшее развитие к югу от крепости и стал главным местом архангельского торга.

С 1780-х годов наступило время регулярного города. Архангельск, как и многие другие города, получил регулярный план (1794 г.). Сохранив исторически сложившуюся градообразующую структуру, он лишь геометрически упорядочил уличную сеть. Появились новые улицы, проспекты, на пересечении улиц — площади. Возникли каменные сооружения и дома в стиле классицизма. Около Михайло-Архангельского монастыря сформировалась Архиерейская слобода с каменным архиерейским комплексом. Торговая территория значительно увеличилась. Почти не изменились кварталы Солдатских слобод.

Космогоническая символика находила свое выражение и в планировочной структуре города XVIII века, которая выступила в системе вертикалей, воспроизводимой' доминирующими каменными- сооружениями, - кафедральным, Свято-Троицким'собором и приходскими храмами: Это словно^ бы отражало нарастающую/силу противопоставления между устремленностью к потустороннему миру И' привязанностью^ реалиям земного-бытия: Христианское.мировосприятие основывалось на двойственности такого мира - божественного и земного, отличалось стремлением приблизиться к сакральному центру, которым являлся храм - символ духовного единства всех людей.

Архангельск второй половины XIX - начала XX века становится, русским провинциальным городом- с архитектурными ансамблями. Общий облик города во многом определялся стилевым разнообразием архитектуры. Главными доминантами1 по-прежнему являются монастырь и старые приходские храмы с кафедральным* собором, словно запечатлевшие отражение «Архангелова града». В новой церковной архитектуре появляются элементы, напоминающие московское и ярославское узорочье XVII века, мотивы средневековой новгородской и русско-византийской архитектуры, как воплощение синтеза древнерусских искусств.

В образе многих городов река играла самую заветную роль. Северная Двина в Архангельске не только композиционно связывала между собой обособленные части города, но и служила той открытой эспланадой, которая позволяла увидеть целиком ориентированный на реку главный фасад северной столицы, парящий куполами в небе и отражающийся в водах Двины, ибо храмы также выстраивались вдоль берега, сакрализируя окружающее пространство и придавая панораме Архангельска, открывающейся именно с реки, особую значимость.

Северная Двина определила облик города, который к началу XX века являл собой законченное градостроительное целое, его застройку и стала доминантой даже в планировке, сочетающей в себе как «живописный», так и «регулярный» образ, лишь геометрически упорядочивший уличную сеть. Она была главной магистралью на линии обжитого ареала севернорусского ландшафта, на границе миров - моря и суши, на пограничном ареале между Россией и Западной Европой.

Итак, обладая своей спецификой, своим особым языком, осуществляя связь времен и традиций через архитектурную пластику, город осмыслен в координатах сакральной символики, в исторической цельности, единстве и неразрывности с человеком и природой как бы огромным храмом под открытым небом: детинец - алтарь, город - храм, посад - притвор. Все это создает священный топос, присущий городскому пространству индивидуальный стиль - ту информационную среду, в которой отражаются и субъективные характеристики, и особенности мировоззрения ее творцов, и временной контекст, и образная модель бытия в целом.

Список научной литературыПопова, Людмила Дмитриевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Архивные источники

2. Архив СПбФ ИРИ РАН. Ф. 5. От 1. Картон 16. Д. 132; Ф.10. Оп.З. Д.1, 353, 1038, 1109; Коллекция 11. № 122; Коллекция 12. Оп. 2. № 521; Ф. 276. On. 1. Д. 84.

3. От 4. Д. 179; Ф. 510. On. 1. Д. 4; Ф. 621. On. 1. Д. 1400; Ф. 1025. On. 1. Д. 476.

4. ГНИМА. № 1-668. РГАВФМ. Ф. 3. Оп. 23. Д. 1030.

5. Музей-заповедник «Коломенское». Икона «Архангел Михаил с видом Архангельска». 1741. Инв. № Ж 724.

6. Василевский А. Первая и Вторая части города Архангельска, составленная для губернского статистического комитета по детальной съемке 1865 г. Хранится в Архангельской областной библиотеке. Инв. № 96535.

7. Квартальная книга Архангельска. 1828 г. Хранится в Архангельской областной библиотеке имени Н.А. Добролюбова. Инв. № 860678.1. Опубликованные источники

8. Акты исторические. СПб.: б. и., 1842. T. V.

9. Акты Лодомской церкви Архангельской епархии. СПб.: б. и., 1908.

10. Акты Московского государства / под ред. Д. Я. Самоквасова. T. I—II. СПб, 1894; T. III. СПб, 1901.

11. Акты, собранные в* библиотеках и архивах Российской импер. Археографическою экспедициею имп. Академии наук. СПб.: б. и., 1836: Т. 1.

12. Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVP в. / сост. И. 3: Либерзон. Л.: б. и., 1990:6: Алеппский 77. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в. Вып. II. М.: б. и., 1897; Вып. III. М.: [б. и.], 1898.

13. Англичанин о Русском Севере // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1913. № 6.

14. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. М.: Изд-во Моск. патриархии, 1976.

15. Бруин К. де. Путешествие через Московию Корнелия де Бруина. М., 1873.

16. Витсен Н. Северная и Восточная Татария. Амстердам, 1705.

17. Герберштейн С. Записки о Московии. М. Изд-во МГУ, 1988.

18. Геродот. История. Часть вторая / ред. Георги Михайлов. София: Наука и искусство, 1990.

19. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л.: Академия наук СССР, 1949.

20. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археогра- . фическою комиссиею. Т. III. СПб., 1848; Т. XII. СПб., 1857.

21. Два чертежа, относящиеся до города Архангельска в XVII веке с приложением чертежа // Сборник Археологического института. СПб.: изд. Н. В. Калачевым, 1880. Кн. 4. С. 117-118.

22. Двинской летописец: Пространная редакция // ПСРЛ. Л.: б. и., 1977. Т. 33.

23. Двухсотлетие Рождественской церкви в Архангельске // Архангельские епархиальные ведомости. 1912. № 22.

24. Древнерусские княжеские уставы XI-XV вв. М., 1976.

25. Жиеотовский С. В. На Север с отцом Иоанном Кронштадтским. СПб.: б. и., 1903.

26. Жилинский А. А. Крайний Север Европейской России. Пг.: Тип. лит. Сев.-Зап. Округа Путей Сообщения, 1919.

27. Изборник 1076 г. / Изд. подгот. В. С. Голышенко и др. под ред. С. И. Коткова. М.: Наука, 1965.

28. Ламартинъер де П.-М. Путешествие в северные страны. М., 1911.

29. Лейкин Н. А. По Северу дикому: Из путешествия из Петербурга в Архангельск и обратно. СПб.: Т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1899.

30. Лепехин И. И. Дневные записки путешествий по разным провинциям Российского государства в 1771 году. СПб., 1780.

31. Максимов С. В. Лесные города // По русской земле. М.: Советская Россия, 1989.

32. Максимов С. В. Год на Севере / вступ. ст., подгот. текста и примеч. С. Плеханова. Архангельск: Сев-Зап. кн. изд-во, 1984.

33. Немирович-Данченко В. И. В Соловки. Путь по Северо-Двинскому краю. СПб., 1875.

34. Немирович-Данченко В. И. Соловки: Воспоминания- и рассказы из поездки с богомольцами. СПб.: Тип. и лит. А. Траншеля, 1875.

35. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб.: изд. А. С. Суворина, 1906;

36. Письма и бумаги Петра Великого. СПб.: Наука, 1889. Т. 11.

37. Повесть.временных лет. М.; Л'., 1950: Ч1 I.

38. Покровский Н. В* Очерки памятников христианского'искусства. СПб.: Лига-Плюс, 2000.

39. Посольство Кунраада фан Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу. СПб., 1900.

40. Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси: в 9 т. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1984.

41. Свинъин 77. П. Первый день моего пребывания в Архангельске // Отеч. записки. 1829. Ч. 39. № 111.

42. Случевский К. К. По- Северо-Западу России. Т. 1: По Северу России. СПб.: А. Ф. Маркс, 1897.

43. Соваж Ж. Записка о путешествии в Россию Жана Соважа в 1586 году // Русский вестник. 1841. Т. 1.4. 1.

44. Титов А. А. Летопись Двинская. М.: Изд. П. А. Фокина, 1889.

45. Устав князя Святослава Ольговича // Древнерусские княжеские уставы XI—XV вв. М., 1976.

46. Челищев П. И. Путешествие по= Северу России в 1791 году: Дневник. СПб.: изд. Л. Н. Майковым, 1886.1. ЛИТЕРАТУРА

47. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977.

48. Аверит^ев С. С. Иисус Христос // Мифы народов-мира. М.: Советская энциклопедия; 1982. Т. 1.

49. Алферова Г. В. Русские города ХУ1-ХУИ веков. М.: Стройиздат, 1989.

50. Альберти Л. Б. Десять книг о зодчестве: В 2 т. Т. 1. М.: Изд-во Всес. акад. архитектуры, 1937.

51. Андреев В. Ф. О дате основания Михайловского Архангельского монастыря // Культура Русского Севера. Л.: Наука, 1988. С. 67-70.

52. Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914.

53. Античные мыслители об искусстве: Сб. М.: Искусство, 1938.

54. Анциферов И. П. Душа Петербурга. Пг., 1922; Л., 1990.

55. Анциферов Н. П. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина. СПб., 1991.

56. Анциферов Н. П., Анциферова Т. Н. Жизнь города. Л., 1927.

57. Архангельский сборник, или материалы для подробного описания Архангельской губернии, собранные из статей отдельных Архангельских губернских ведомостей. Архангельск, 1863. Кн. 1.4. 1.

58. Ахиезер А. С. Россия: Критика исторического опыта (Социокультурная динамика России)» (2-е изд. этого труда1 вышло в 1997 г.).

59. Ахиезер А. С. Философские основы социокультурной теории и методологии // Вопросы философии. 2000. № 9;

60. Ачилъдиев С. И. Постижение Петербурга. СПб.: НИКА, 2006.

61. Базилевский 77. Догадка о происхождении слова-Колмогоры // Архангельские губернские ведомости. 1845. № У.

62. Байбурин А. К. К семиотике кладбища у восточных славян.// Семиотика культуры. Архангельск, 1988.

63. Барабанов А. А. Чтение города: Семиотическая трансформация образов в русской архитектуре и урбанизме // Семиотика пространства: Сб. науч. тр. Междунар. ассоц. семиотики пространства / под ред. А. А. Барабанова. Екатеринбург: Архитектон, 1999.

64. Барашков Ю. А. Архангельск: Архитектурная биография. Архангельск: Правда Севера, 1981.

65. Барнелъ Ф:И. Евангелический приход в Архангельске: (Исторический очерк, составленный пастором Ф.И. Барнель) // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1919. № 1-2.

66. Бартенев И. А., Федоров Б. Н. Архитектурные памятники русского севера. Л.; М.: Искусство, 1968.

67. Баталов А. П., Вятчанина Т. Н. Об идейном значении и интерпретации иерусалимского образца в русской архитектуре XVI-XVII вв. // Архитектурное наследство. 1988. Вып. 36. С. 22-42.

68. Белинский В. Избранные статьи. М., 1965.

69. Белътинг X. Образ и культ. История образа до эпохи искусства. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

70. Беличенко А. Е. Об археологическом изучении Архангельска // Народная культура Севера: «Первичное» и «вторичное», традиции и новации: Тезисы докладов и сообщений региональной научной конференции 28-30 мая 1991 г. Архангельск, 1991. С. 13-15.

71. Белое А. В. Святые без нимбов. М.: Сов. Россия, 1983.

72. Берг Ф. Н. Нечто о древности типа деревянных построек и резьбы в Важском крае // Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1882.

73. Бердяев Н. А. Смысл истории. Париж, 1969.

74. Бердяев Н. А. Воля к жизни и воля к культуре // Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

75. Беспятых Ю. Н. История знаменитого сражения: Шведская экспедиция на Архангельск в 1701 году. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1990.

76. Беспятых Ю. Н. Третье «пришествие» Петра I на Белое море // Архангельск в XVIII веке / сост. и отв. ред. Ю. Н. Беспятых. СПб.: БЛИЦ, 1997. С. 31-62.

77. Беспятых Ю. Н. Архангельск при Петре I (в печати).

78. Библиографический словарь: В 6 т. М., 1970. Т. 1.л

79. Богатырев И. В. Торговое судостроение на Севере России // Судостроение. 1984. № 8. С. 51-55.

80. Богуславский Г. А. Когда был основан Архангельск // Известия ВГ0. 1988. Т. 120. Вып. 5.

81. Большаков В. 77. Провинциальность культурных пространств нынешней России // Культура российской провинции: прошлое, настоящее, будущее: материалы круглого стола. СПб., 2005.

82. Броделъ Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное: в 3 т. Т. 1. М.: Прогресс, 1986.

83. Брунов Н. И. Русская архитектура Х-ХУ вв. // Сообщения Кабинета теории и истории архитектуры. М., 1940. Вып. 1.

84. Булгаков С., прот. Икона и иконопочитание. Париж, 1931.

85. Булгаков С., прот. Православие. М.: АСТ, 2003.

86. Бунин А. В., Саваренская Т. Ф. История градостроительного искусства: в 2 т. М.: Стройиздат, 1979. Т. 1.

87. Бусева-Давыдова И. Л. Об истоках композиционного типа «восьмерик на четверике» в русской архитектуре конца XVII века // Архитектурное наследство. М., 1985. Вып. 33.

88. Бухарев И., прот. Краткое объяснение Всенощной, Литургии или Обедни. 8-е изд. М., 1904.

89. Бычков В. В. Смысл искусства в византийской культуре. М.: Знание, 1991.

90. Вагнер Г. К. От символа к реальности. М., 1980.

91. Вебер М. Город // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

92. Вебер М. История хозяйства. Город / пер. с нем.; под ред. И. Гревца; коммент. Н. Саркитова, Г. Кучкова. М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. Т. И.

93. Ведерннкова Н. М. Соловецкие паломники // Святыни и святые северорусских земель: Сб. по материалам VII науч. региональной конференции / сост. и научн. ред. Н. И. Решетников. Каргополь: Каргоп. гос. ист.-архит. и худож. музей, 2002. С. 133-141.

94. Вениамин, архиеп. Новая Скрижаль. СПб., 1908.

95. Верюжский В. М. Афанасий архиепископ Холмогорский, его жизнь и труды в связи с историей Холмогорской епархии за первые 20 лет ее существования и вообще русской церкви в конце XVII века. СПб.: Типография И. В. Леонтьева, 1908.

96. Вилинбахов Г. В. Отражение идей абсолютизма в символике петровских знамен // Культура и искусство России XVII века. Новые материалы и исследования. Л., 1981.

97. Власов А. Н. Культ Устюжских святых в памятниках литературы XVI-XVII вв. // Семиотика культуры: тез. докл. Всесоюзн. Школы-семинара по семиотике культуры 18-28 сентября 1989 года. Архангельск, 1989.

98. Воронин Н. Н. История Москвы. М., 1905.

99. Воронин Н. Н. Древнерусские города. М.; Л., 1946.

100. Воронин Н. Н. К итогам и задачам археологического изучения-древнерусского города // Краткие сообщения* ИИМК АН СССР. М., 1945. Вып. XII.

101. Воронин Н. Н. Тверской кремль в XV веке // Краткие сообщения-института истории материальной культуры. М.; Л., 1949. Вып. XXIV.

102. Временник имп. Московского общества.истории и древностей российских. М1, 1857. Кн. 25;

103. Вятчанина Т. Н. О значении образца в. древнерусской архитектуре // Архитектурное наследство. 1984. Вып. 32.

104. Галимова Е. Ш. Образ Архангельска в творчестве Бориса Шергина // Экология культуры и языка: проблемы и перспективы: междунар. науч. конф., посвящ. Д. С. Лихачева: сб. науч. докл. и ст. Архангельск: КИРА, 2006. С. 240-245.

105. Галимова Е. Ш. «Город архангела Михаила, древний, пречудный город. // Галимова Е. Ш. Земля и небо Бориса Шергина: Монография*. Архангельск: Поморский ун-т, 2008.

106. Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Т. 1.М., 1916.

107. Гаряев Р. М. Регулярные планы русских городов как памятники градостроительства XVIII века // Архитектурное наследие и реставрация: сб. науч. тр. М.: УДН, 1988. С. 131-144.

108. Гаряев Р. М. Проектировался ли русский средневековый город? // Российский ежегодник. М., 1989. Вып. 1.

109. Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1969: Т. 2 / под ред. М: Лифшица. С. 14.

110. Гегель Г. В. Ф. Лекции по эстетике. Сочинения. М.: Печатный двор, 1956. Т. XII-XIV. Т. XII.

111. Гемп А. Г. К вопросу о дате основания г. Архангельска. Архангельск, 1968 (рукопись хранится в Архангельской областной библиотеке имени Н. А. Добролюбова).106: Гемп К. П. Гостиный двор. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1969.

112. Гемп К. П. Гостиные дворы в Архангельске // Памятники Архангельского Севера: Сб. ст. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1983. С. 138-140.

113. Гемп К. П. Архангельский гостиный двор // Архитектурное наследство. М., 1958. № 10. С. 139-156 (совместно с М. Ф. Кибиревым).

114. Гемп К. 77. Сказ о Беломорье / вст. ст. Ф. Абрамова; пред. Д. С. Лихачева. Архангельск: Сев.-Зап. кн. из-во, 1983.

115. Генон Р. Символы священной науки. М., 2002.

116. Генон Р. Царство количества и знамения времени // Избранные сочинения. М.: Беловодье, 2003.

117. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977.

118. Гоголь В. Н. Полное собрание сочинений: В 14 т. М.; Л., 1952. Т. 6, 8.

119. Голубгрв А. 77. Из чтений по церковной археологии и литургике. СПб.: Сатисъ, 2006.

120. Город в процессах исторических переходов: теоретические аспектьл и социокультурнын характеристики. М-.: Наука, 2001.

121. Города феодальной России: сб. ст. памяти Н. В!. Устюгова. М.: Наука, 1966.

122. Гранднлевский А. Н. Родина Михаила Васильевича Ломоносова: описание ко дню двухсотлетнего юбилея от рождения« сего первого русского ученого. Архангельск: Правда Севера, 2009.

123. Гранстрем Е. Э. Описание-русских и славянских пергаменных рукописей // Тр. От. рукописей ГПБ. Л, 1953.

124. Гревс И. М. Монументальный город и исторические экскурсии // Экскурсионное дело. 1921. № 1.

125. Гревс И. М. История в краеведении // Краеведение. 1926. № 4.

126. Гуляницкий Н. Ф. Освободительные-идеи Руси в. образах памятников архитектуры XVI первой половины XVII bb. // Архитектурное наследство. 1984. Вып. 32.

127. Гуляницкий Н. Ф. Русский регулярный город на традиционной основе // Архитектурное наследство. 1985. Вып. 33. С. 3-13.

128. Гуляницкий Н. Ф. Колокол в древнерусской архитектуре // Архитектурное наследство. М, 1988. Вып. 36. С. 64-93.

129. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981.

130. Давыдов А. Н. Колокола и колокольные звоны в народной культуре // Колокола: история и современность. М, 1985.

131. Давыдов А. Н. Колокола из страны Тиля // Патриот Севера. Архан-гельскСев.-Зап. кн. изд-во, 1986. С. 199-203.

132. Давыдов А: Н., Лопатъко В. М., Шалъкевич А. А. Деревянное зодчество Архангельска во второй половине XIX начала XX веков // Культура Русского Севера. Л.: Наука, 1988. С. 188-216.

133. Данилевский И. Н. Библия и Повесть временных лет // Отечественная история. 1993. № 1.

134. Данилевский И. Н. Мог ли Киев быть Новым Иерусалимом? // Одиссей: Человек в истории. 1998. М, 1999.

135. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991.

136. Данилевский Н. Я. Собр. соч. Л, 1991. Т. 1.

137. Дгшентман Д. А., Иткина Е. И. Неизвестный портрет Петра I из Архангельска // Наследие Соловецкого монастыря: сб. докл. всерос. конф. / сост. Т. М. Кольцова. Архангельск: Правда Севера, 2007. С. 17-42.

138. Дмитриева Р. П. Сказания о князьях Владимирских. М.; Л, 1955.

139. Домострой по списку Имп. Об-ва истории и древностей российских // Чтения, в Имп. Об-ве истории и древностей российских при Московском университете. 1881. Кн. 2.

140. Досифей. Географическое описание. М., 1836.

141. Древняя Русь: Город, замок, село. М'., 1985.

142. Древняя Русь: пересечение традиций. М., 1997.

143. Дюркгегш Э: Элементарные формы религиозной жизни // Мистика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения: антология. М., 1998.

144. Евдокимов И. Север в истории русского искусства. Вологда, 1921.

145. Евлалтиев И. И. На грани вечности. Метафизические основания культуры и ее судьба // Метафизика Петербурга / отв. ред. JI. Морева. СПб.: Эйдос, 1993. Вып. 1: Петербург, чт. по теории, истории и философии культуры.

146. Есенин С. Ключи Марии //Есенин С. Собр. соч.: В*3 т. М., 1970. Т. 3.

147. Ефименко 77. С. Материалы по этнографии русского населения, Архангельской губернии. М., 1878.

148. Жданов И. Н. Русский былевой эпос. СПб., 1910.

149. Забелин И. Москва: История // Энциклоп. словарь. Ф. А. Броггауз и И. А. Ефрон. М., 1899. Т. 19. С. 934-936.

150. Забелин И. Е. Черты самобытности в древнерусском зодчестве. М., 1900.

151. Забелин И. Е. История города Москвы. М., 1905.

152. Забелин И. Е. История русской жизни с древнейших времен. М., 1876. Ч. I.

153. Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей. М., 1878. Т. II.

154. Забелин И. Е. Государев двор, или дворец. М'.: Книга, 1990.

155. Забелло С., Иванов В., Максимов 77. Русское деревянное зодчество. М., 1942.

156. Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I. М.: РОССПЭН, 1996 и др.

157. Зверинский В. В. Монастыри, закрытые до царствования императрицы Екатерины II. СПб., 1897.

158. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.

159. Зимин А. А. Состав русских городов XVI в. М., 1983.

160. Иванова А. А. Кладбища и могильники в культурном ландшафте Пи-нежья // Традиционная культура: научный альманах. 2007. № 4. С. 117122.

161. Игумен Александр (А. Н. Федоров). Образно-символическая система композиции древнерусского города. СПб.: Спец. Литер-ра, 1999.

162. Иерусалим в русской культуре / отв. ред. сост. A. JI. Баталов, А. М. Лидов. М.: Наука; Восточная литература, 1994.

163. Известия Археологической комиссии. СПб., 1911. Вып. 41.

164. Иконников А. В. Искусство, среда, время. Эстетическая организация городской среды. Ml: Советский художник, 1985.

165. Ильин М. С. Исследованиями очерки. М.: Советский художник, 1976.

166. Ильин М. С. Архитектура. Очерки русской-культуры XVI века. М'., 1977. 4.2.

167. Иоанн (Экономнее), игум. Православие и этнос в контексте русской истории // Путь православия. 1993. № 1.

168. Искусство Киевской Руси // История русского и советского искусства / под ред. Д. В. Сарабьянова. М., 1979.

169. Кавелъмахер В. В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола. История и современность. М., 1985.

170. Каган М. С. Морфология искусства: Историко-теоретическое исследование внутреннего строения мира. Л.: Искусство, 1972.

171. Каган М. С. Системный подход и гуманитарные знания. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991.

172. Каган М. С. Философия культуры. СПб., 1996.

173. Каган М. С. Град петров в истории русской культуры. СПб.: Паритет, 1996: С. 258.

174. Каганович Б. С. И. М. Гревс историк средневековой городской культуры // Городская культура. Средневековье и начало Нового времени. Л.: Наука, 1986.

175. Каргер М. К. К вопросу о Киеве в VIII-IX вв. // Краткие сообщения ИИМК. М.; Л., 1941. Вып. VI.

176. Каргер М. К Дофеодальный период истории Киева по археологическим данным // Там же. М.; Л., 1939. Вып. I.

177. Каргер М. К. Древний Киев. Очерки по истории материал. Культуры древнерусского города: В 2 т. Т. 1. М.; Л.: Академия наук , 1958. Т. 1.

178. Каретников А. А. Судьба старого церковного зодчества в Архангельской губернии // Известия АОИРС. 1909. № 4. С. 18-38.

179. Каринский Н. М. Паремейник 1271 как источник для истории псковского письма и языка: сб. ст. в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928. С. 233-237.

180. Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. М.: Наука, 1992.

181. Карташев А. В. История Русской Церкви. М.: Эксмо, 2004

182. Кассирер Э. Философия символических форм: в 3 т. М.; СПб.: Университетская книга, 2002*. Т. 1.

183. Кибирев М. Ф. Архангельск. Архангельск: Архангельское кн. изд-во, 1959.

184. К истории Михайло-Архангельского монастыря (из описи монастыря 1683 г.) // Архангельские епархиальные ведомости. 1895. № 7.

185. Кириллов А. К топографии г. Архангельска в первом столетии его существования//Известия АОИРС. 1910. № 15. С. 32-38.

186. Кириллов В. В. Зарождение русского регулярного градостроительства //Архитектурное наследство. 1960. №12.

187. Кириченко Е. И. Идея синтеза искусств в.России конца XVII начала XX века // Народное искусство России: стиль и традиция / отв. ред. С. Г. Жижина. М., 1995.

188. Ключевский В. О. Курс русской истории. Полный курс лекций. Соч.: В! 9 т. Т. 1. М.: Мысль, 1987 430 с.

189. Кнабе Г. С. Римская тема в русской культуре и в творчестве Тютчева // Тютчевский сборник. Таллинн, 1990.190: Князин К. Ф. Русское градостроительное наследие. М.: Знание, 1972.

190. Коваль Ю. Веселье сердечное // Новый мир. 1988. № 1.

191. Коган Л. Б. Быть горожанами. М.: Мысль, 1990.

192. Козинцева Р. И. Внешнеторговый оборот Архангельской ярмарки и ее роль в развитии всероссийского рынка // Исследования по истории феодально-крепостнической России. M.; JL, 1964. С. 116-163.

193. Козлов Н. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генштаба Архангельской губернии. СПб., 1865.

194. Колокола. История и современность. 1990. М., 1993.

195. Колпакова Н. 77. У золотых родников: Записки фольклориста. Л.: Наука, 1975.

196. Комеч А. И. Символика архитектурных форм в раннем христианстве // Искусство Западной Европы и Византии. М., 1978.

197. Кондаков И. В. К теории пограничных процессов // Динамика культуры: теоретические и методологические аспекты / под ред. Э. А. Орлова. М., 1989.

198. Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. М., 1997.

199. Кондаков 77. 77. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904.

200. Коньков 77. Л. Соломбальские корабельные мастера // Судостроение. 1978. № 1.С. 41-54.

201. Копанев А. И. Основание города Архангельска // Роль Архангельска в освоении Севера: Тезисы докл. Всесоюзн. конференц. Архангельск, июнь 1984. Архангельск: Соломбальская тип., 1984.

202. К 50-летию священнослужителя святой церкви христовой Иоанникия; епископа бывшего Архангельского. Сергиев-Посад, 1914.

203. Коротковский А. Э. Введение в архитектурно-композиционное моделирование. М:: МАрХИ; 1975.205'. Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. СПб.: Карла Вульфа,1860.

204. Костомаров Н. И. История- Новгорода, Пскова и Вятки, во» время удельно-вечевого уклада / Севернорусские народоправства/. СПб., 1868.

205. Косточкин В. В. О регулярной-планировке в крепостной архитектуре Русского государства // Ежегодник Института истории искусства за 1957 г. М., 1958.

206. Костюрина Н. Ю. Новый город как модель советской культуры. Комсомольск-на-Амуре, 2005.209: Котоишхин Г. К. О России в царствование Алексея- Михайловича современное сочинение. СПб.: Б. и., 1840.

207. Крадин Н. П. Русское деревянное оборонное зодчество. М.: Искусство, 1988.

208. Красовский И. С. Монументальные сооружения-в древнерусском городе X первой половины XII вв.: Автореф^ дис. канд. арх. М., 1988.

209. Красовский М. В. Очерк истории Московского периода древнерусского церковного зодчества. М., 1911.

210. Красовский М. В. Курс истории русской, архитектуры. Пг., 1916.

211. Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. Архангельск, 1894. Вып. 1.

212. Крестинин В. В. Исторический опыт о сельском старинном домостроительстве Двинского народа в севере. СПб.: б. и., 1785.

213. Крестинин В. В. Начертание истории города Холмогор. СПб.: б: и., 1790.

214. Крестинин В. В. Краткая история о городе Архангельском, сочинена архангелогородским гражданином Василием Крестининым. СПб.: Императорская Академия наук, 1792.

215. Криничная Н. А. Предания Русского Севера. СПб., 1991.

216. Кудрявцев М. 77. Использование рельефа местности в русском градостроительстве на примере Москвы XVII в. // Архитектурное наследство. 1973. Вып. 21.

217. Кудрявцев М. 77. Системы приречных ансамблей Москвы XVII в. // Архитектурное наследство. 1986. Вып. 34.

218. Кудрявцев М. 77. Москва в конце XVII в.: автор, канд. дис. М., 1988.

219. Кудрявцев М., Кудрявцева Т. Размышляя о церковной архитектуре // Журнал московской Патриархии. 1990. № 5. С. 23-25.

220. КузаА. В. Малые города Древней Руси. М.: Наука, 1989.

221. Кузнецов С. К. К вопросу о Биармии // Этнограф, обозрение. 1905. № 2-3.

222. Культурный ландшафт как объект наследия / под ред. Ю: А. Веденина, М. Е. Кулешовой. М.: Ин-т наследия; СПб.: Дмитрий*Буланин, 2004 идр.

223. Культурология: учебник / под ред. Ю: Н. Солонина, М. С. Кагана. М.: Высшее образование, 2009.

224. Куратов 'А. А\ Археологические памятники Архангельской области: Каталог. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во; 1978-.

225. Лавров В. А. Развитие- планировочной структуры исторически сложившихся городов. М.: Стройиздат, 1977.

226. Лаврова Т. Ф. Торговые связи города Архангельска с западноевропейскими странами в первой трети XVIII века // Ученые записки Архангельского педагогического института. 1964. Вып. 16. С. 209—223.

227. Лагопулос А: Ф. От палки до региона: пространство как социальный инструмент семиотики // Семиотика пространства: Сб. науч. тр. Между-нар. ассоц. семиотики пространства / под ред. А. А. Барабанова. Екатеринбург: Архитектон, 1999.

228. Лаппо Г. М. География городов. М., 1997.

229. Лебедев В. Ю. Литургический ритуал в культуре: Семантика и прагматика. Тверь, 2005. с

230. Лебедев Л., прот. Богословие Русской Земли как образ Обетованной Земли Царства Небесного // Тысячелетие крещения Руси: материалы меж-дунар. церк.-ист. конф., Киев, 21-28 июля 1986 г. М.: Московская Патриархия, 1989.

231. Ленгауэр В. К конкурсу проектов Народного дома имени Петра Великого // Архангельские губернские ведомости. 1909. № 138.

232. Леонид архим. История Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. М., 1876.

233. Леонтьев К. Н. Византивизм и славянство. Избранное. М., 1993.

234. Лепахин В. Иконотопос // Лепахин В. Икона и икононичность. СПб., 2002.

235. Лидов А. М. Мандилион и Керамион как, образ-архетип сакрального пространства // Восточнохристианские реликвии / ред.-сост. А. М. Лидов. М., 2003.

236. Лидов А. М. и др. Иеротопия. Создание сакральных пространств в Византии и Древней Руси / ред.-сост. А. М. Лидов. М., 2006.

237. Лихачев Д. С. Задачи изучения Соловецкого историко-архитектурного комплекса // Памятники культуры Русского Севера: тез. докл. и сообщ. к научной конф. в г. Архангельске. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1966.

238. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979.

239. Лихачев Д. С. Соловки в-истории русской культуры // Архитектурно-художественные памятники Соловецких островов / под общ. ред. Д. С. Лихачева. М.: Искусство, 1980. С. 11—41.

240. Лихачев Д. С. Сад и культура России // Декоративное искусство СССР: 1982. № 12. С. 38-45.

241. Лихачев Д. С. Былинный край: Слово об-Архангельске // Правда Севера. 1984. 25'марта.246: Лихачев Д. С. Литература Древней Руси // Изборник. Повести Древней Руси. М.: Худож. лит.-ра, 1987.

242. Лихачев Д. С. Образгорода // Знание сила. 1988. № 5.

243. Лихачев Д. С. Память преодолевает время // Наше Наследие. 1988. № I. С. 1-4.

244. Лихачев Д. С. Петербург в.истории русской культуры // Д. С. Лихачев Университетские встречи. 16 текстов / научн. ред. А. С. Запесоцкий. СПб., 2006.

245. Лихачев Д С. Петербург в истории русской культуры*// Лихачев Д. С. Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., 2006.

246. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: искусство, 1976.

247. Лотарева Р. М. Города-заводы России: XVIII — первая половина XIX в. Екатеринбург, 1993.

248. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М., 1992.

249. Лотман Ю. М. Город и время // Метафизика Петербурга / отв. ред. Л. Морева. СПб.: Эйдос, 1993. Вып. 1: Петербург, чт. по теории, истории и философии культуры.

250. Лотман Ю. М. Беседы о русской-культуре. М., 1994.

251. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.

252. Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2001.

253. Лотман Ю. М. История и типология русской культуры / сост. Л. Н. Киселева, М. Ю. Лотман. СПб.: Искусство-СПБ, 2002.

254. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва третий Рим» в идеологии Петра Первого // Лотман Ю. М. История и типология русской культуры / сост. Л. Н. Киселева, М. Ю. Лотман. СПб.: Искусство-СПБ, 2002. С. 349-361.

255. Луднер Я. И. Северный юбилей 1584-1884, в память исполнившейся 300-летней годовщины Архангельска. Архангельск: Губ. тип., 1885.

256. Лукин Ю. Ф. Начало // Следопыт Севера: историко-краеведческий сборник. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1986.

257. Любимов Л. Д. Искусство Древней Руси. М.: Просвещение, 1974.

258. Магистратское описание города Архангельска 1779 года // Временник ОИДР. М., 1857. Кн. 25.

259. Малиновский Б. Магия, наука; религия / пер: с англ. М, 1998.

260. Маняхина М. Р. Русская православная церковь в конфессиональных процессах в истории культуры Сибири (17 начало 20 вв.). СПб.: АСПИН, 2003.

261. Марков Б. В. Храм и рынок. 2-е изд. СПб, 2007.

262. Марков Б. В. Культура повседневности. СПб, 2009.

263. Меэюуев В. М. Культура и история: проблемы культуры в филос.-ист. теории марксизма М.: Политиздат, 1977.

264. Мейман Э. Эстетика. Ч. II. Система эстетики. М, 1920.

265. Мень А. Откровения Иоанна Богослова // Знание сила. 1991. № 9.

266. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII в.). М, 1960:

267. Метафизика Петербурга / отв. ред. Л. Морева. СПб.: Эйдос, 1993. Вып. 1.

268. Миллер Г. Ф. История Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1937. Т. 1.

269. Михайлова М. Б-. Черты традиционности и своеобразия в развитии Холмогор // Архитектурное наследство. 1986. Вып. 34. С. 26-33.

270. Мокеев Г. Я. Типология древнерусских городов // Архитектурное наследство. 1976. № 24, 25.

271. Мокеев Г. Я. Многоглавые храмы древней Руси // Архитектурное наследство. 1978. № 26.

272. Мокеев Г. Я. Преображение древнего Киева // Памятники Отечества. 1989. Вып. 1.

273. Мокеев Г. Я. «Яко же Горний Ерусалим» // Памятники Отечества. 1996. Вып. 2.

274. Молчанов К. Описание Архангельской губернии. СПб, 1813.

275. Морозов А.А. Родина Ломоносова. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1975

276. Муръянов М. Ф. Надпись древнейшего колокола Соловецкого монастыря (предварительное сообщение) // Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник, 1975 г. М.: Наука, 1976. С. 192-193.

277. Назимова И. В. Александр Алексеевич Борисов. Жизнь и творчество. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1959.

278. Накашидзе Н. Т. Русско-английские отношения во второй половине XVI века. Тбилиси, 1977.

279. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М.: Б. и, 1951.

280. Неволим К А. Полное собр. соч. СПб., 1859: Т. VI.

281. Никитина С. Е. Соловецкий монастырь и народная вера // Святыни и святые северорусских земель: Сб. по> материалам VII научной региональной конференции / сост. и научн. ред. Н. И. Решетников. Каргополь: Вель-ти, 2002. С. 125-133".

282. Никольский В. К вопросу о происхождении форм древнерусской братины // Сб. Оружейной палаты. М. 1925.

283. Никольский И. История о древности и происхождении самого названия города Холмогор // Архангельские губернские ведомости. 1845. № 3.

284. Новожилов Ю. К. К вопросу об основании Архангельска // Сборник историко-краеведческих статей. Архангельск, 1964. Вып. 16.

285. Носова Г. А. Язычество в православии. М1: Наука, 1975.

286. О высочайших пришествиях великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича. из царствующего града Москвы на Двину к Архангельскому городу. (Изд. Н.Н. Новикова). М., 1783.

287. Овсянников О. В. Архангельский деревянный «город» ХУТ-ХУН вв. — форпост России в Беломорье // История* и культура Архангельского Севера: Досоветский период. Вологда: Вологодский гос. пед. ин-т, 1986.

288. Овсянников О. В. Люди и города средневекового Севера. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1971.

289. Овсянников О. В. Первый русский заполярный город // Памятники Архангельского севера / сост. А. А. Куратов. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1991. С. 46-58.

290. Овсянников О. В. Средневековые города Архангельского Севера: Люди. События. Даты. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1992.

291. Овсянников О. В. Из истории северного колокольного дела в XVIII в. // Церковная археология. СПб.; Псков, 1995. Ч. 3. С. 15-16.

292. Овсянников О. В., Чукова Т. А. Крест в культуре Русского Севера

293. XVIII начала XX вв. (функции и семантика) // Семиотика культуры: тез. докл. Всесоюз. школы-семнара по семиотике культуры 18-28 сент. 1989 г. Архангельск: ПГУ, 1989:

294. Овсянников Ю. М. Доминико Трезини. Л.: Искусство, 1987.

295. Огородников С. Ф. Очерк истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении. СПб., 1890.

296. Огородников С. Ф. Эпизод из жизни старого Архангельска // Архангельские губернские ведомости. 1893. № 77.

297. Озаровская О. Э. Пятиречие. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1989.

298. Ожегов С. С. Типовое и повторное строительство в России в XVIII

299. XIX веках. М.: Стройиздат, 1984.

300. Оловянишников Н. И. История колоколов и колоколо-литейное искусство. М., 1912.

301. Описание монастырей Архангельской губернии. Архангельск, 1902.

302. Описание торжественного празднования в г. Архангельске 200-летия Полтавской победы 27-29 июня 1909 года: К 200-летнему юбилею Полтавской победы над шведами. Архангельск, 1909.

303. Основы теории1 художественной культуры: учебное пособие / под общ. ред. Л. М. Мосоловой. СПб.: Лань, 2001.

304. Очерки русской'культуры. М., 1970-1978.

305. Павлова Л. И. Город: модели и реальность. М., 1994.

306. Палладио А. Четыре книги по архитектуре / пер. с итал. И: В. Жолтовского; под ред. А. Г. Габричевского. М.*: Стройиздат, 1989:

307. Памятная'книжка для Архангельской'губернии на 1861 год. Архангельск, 1861.

308. Памятная книжка Архангельской губернии на 1907 год / под ред. Н. А. Голубцова. Архангельск: Типо-лит. В.А. Черепанова, 1907.

309. Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. СПб., 1871. Т. X.

310. Памятники литературы Древней Руси. XII век. М:, 1980.

311. Пермиловская А. Б. Северный дом: Архитектурный каталог. Петрозаводск: Петропресс, 2000.

312. Пермиловская А. Б. Крестьянский дом в культуре Русского Севера (XIX начало XX века). Архангельск: Правда Севера, 2005.

313. ПерцикЕ. Н. География городов (геоурбанистика). М., 1991.

314. Петр Первый. Предания, легенды, сказки и анекдоты. М., 1993.

315. Писарев Д. И. Сочинения: В* 4-х т. Т. 3.

316. Писахов С. Уходящий старый быт.» беспокойный человек. Из прошлого города Архангельска // Степан Писахов. Сказки. Очерки. Письма. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1985.

317. Платонов С. Ф. Проблема русского севера в новейшей историографии. Л.: ЛЗАК, 1929. Вып. XXXV.

318. Плюханова М. Б. О традициях Софийских и Успенских церквей в русских землях до XVI в. // Лотмановский сборник. М., 1997.

319. Плюханова М. Б. Сюжеты и символы московского царства. СПб.: Акрополь, 1995.

320. Повесть о Стефане Пермском // История Пермской епархии в памятниках письменности и устной прозы / отв. ред. А. Н. Власов. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского гос. ун-та, 1996. С. 61-70

321. Покровский Н. В. Очерки памятников христианского искусства. СПб.: Лига Плюс, 2000.

322. Поплавская X. В. Народная традиция православного паломничества в России в Х1Х-ХХ веках (по материалам Рязанского края): дис. . канд. ист. наук. М., 2000.

323. Попов А. Н. Город Архангельск: История культура - экономика. Архангельск, 1928.

324. Попов Г. 77. Ногою твердой стать при море.: Штрихи к истории Архангельского порта. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1992. 336: Постников С. Афанасий; первый архиепископ Холмогорский и Важ-ский. СПб., 1861'.

325. Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь / Изд. под ред. А. П. Лопухина и Н. Н. Глубоковско-го: в 12 т. Пг., 1901.

326. Приклонский А. Владения Пертоминского монастыря в Архангельске // Материалы Соловецкого отд. Арх. Общ. Краеведения. Соловки, 1927. Вып. 1.

327. Пришвин М. М. За волшебным колобком. М., 1984.

328. Проблемы урбанизации и расселения. М., 1976.

329. Проскурякова Т. С. О преемственности в русском градостроительстве второй половины XVIII в. // Архитектурное наследство. М., 1985. Вып. 33.

330. Пухначев Ю. В. Колокол // Наше Наследие. 1991. № V. С. 5-20.

331. Пушкарев И. Описание Российской империи в историческом, географическом, и статистическом отношениях. СПб., 1845-. Т. 1. Кн. 2.

332. Рабинович Е. И. О социально-краеведческом методе исследования города в социально проектной диагностике // Город каю социокультурное явление исторического процесса: сб. науч. тр. Ml, 1995. С. 280-285.

333. Рабинович М. Г. Дом и усадьба в древней Москве (По материалам раскопок 1946-1950 гг.) // Советская этнография. 1952. № 3.

334. Равдоникас В. И. Старая Ладога // Советская археология. М.; Л., 19491950. Вып. 11-12.

335. Раппопорт 77. А. Древнерусское жилище // Свод археологических источников. Л., 1975. Вып. 1. С. 1-32.

336. Репин 77. Н. Внешняя торговля и социально-экономическое развитие России в XVIII в.: Архангелогородский и Петербургский порты. Омск, 1989 и др.

337. Репина А. 77. Город, общество, цивилизация: историческая урбанистика в поисках синтеза // Город как социокультурное явление исторического процесса: сб. науч. тр. М., 1995. С. 32-38.

338. Русская историческая библиотека. Т. II. СПб., 1875; Т. XII. СПб., 1894.

339. Рисованный план Архангельска // Сборник Археологического института. СПб., 1880. Кн. 4.

340. Розанов В. В. Сумерки просвещения. М., 1990.

341. Розанов В. В. Иная земля, иное небо. М., 1994.

342. Розанов В. В. Сочинения. Л., 1990.

343. Русский город. Вып. 2. М., 1972.

344. Русский город: (Ист.-методол. сборник). М.: б. и., 1976-1983.

345. Рухманова Э. Д. Архангельская торговля России XVII в. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1980. С. 137-151.

346. Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М.; Л.: Академия наук, 1948.359: Рыбаков Б. А. Любеч феодальный двор Мономаха и Ольговичей // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института археологии АНСССР. М'., 1964' № 99: С. 21-23.

347. Рыбаков Б. А: Язычество древних славян; М.: Наука, 1981.

348. Рыбаков С. Г. Церковный звон в России. СПб., 1896.

349. Рыхляков В. Н. Избранная библиография отечественной некрополи-стики. СПб., 2003.

350. Савич А. А. Соловецкая,вотчина XV—XVII в. (опыт изучения хозяйства и социальных отношений на крайнем русском севере в Древней Руси). Пермь, 1927.

351. Самоквасов Д. Я. Древние города России. Историко-юридическое исследование. СПб., 1873.

352. Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV веков. М-., 1959:

353. Северные предания (Беломорско-обонежский регион) / Изд. под. Н. А. Криничная. Л., 1978.

354. Седакова О. А. Погребальная, обрядность восточных и южных славян. М'., 2004.

355. Семенова С. Г. Этика общего дела. Н. Ф. Федоров. М., 1989. >

356. Сибирцев И. М. Исторические сведения из церковно-религиозного быта г. Архангельска в XVII- и первой половине XVIII века. Архангельск: Губ. тип., 1894.

357. Скабалланович М. Толковый, Типикон. Киев, 1910. Вып. 1-3 Репринт: М., 1995.

358. Скворг{ов Н. А. Археология и топография Москвы. М., 1913.

359. Скопин В. В. На Соловецких островах. М.: Искусство, 1990.373: Славина Т. А. Михаил Витольдович Красовский и русская-историко-архитектурная наука // Архитектурное наследство: 1985. Вып. 33. Город и его застройка. С. 259-265.

360. Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII века. Киев, 1917-1919. Т. 1.

361. Смотрина М. Истоки // Метафизика Петербурга / отв. ред. Л. Морева. СПб.: Эйдос, 1993. Вып. 1: Петербург, чт. по теории, истории и философии культуры.

362. Снегирев В. Л. Памятник архитектуры — храм Василия Блаженного. М.: Гос. изд-во лит. по строительству и архитектуре, 1953.

363. Снегирев И. М. Памятники московской древности. М., 1842-1845.

364. Соловецкий патерик. М., 1991.

365. Соломина В. П. «На побеждение иже бранем хотящих» // Следопыт Севера: Ист.-краевед. сб. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1986. С. 117— 126.

366. Сорокин П. А. Социальная и культурная мобильность // Человек. Цивилизация. Общество / общ. ред., сост. и предисловие А. Ю. Согомонов: пер. с англ. М., 1992. С. 297-405.

367. Спивак Д. Л. Метафизика Петербурга: Французская цивилизация. СПб.: Алетейя, 2005.

368. Стасюлевич М. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Пг., 1915. Т. II.

369. Суслов В. Обзор древнерусских построек на Севере // Зодчий. 1883. № 2.

370. Сытин П. В. История планировки и застройки. Москвы: материалы и исследования. М.: б. и., 1930. Т. 1.

371. Тарунин А. В. Сакральный символ. История свастики. М.: Белые аль-вы, 2009.389! Татищев В. Н. История Российская с древнейших времен. Кн. 1-4. М., 1768; Кн. 5. М., 1848.

372. Татищев В. Н. История-Сибири. М.; Л., 1937. Т. 1.

373. Тверской Л. М. Русское градостроительство до конца XVII века: Планировка и застройка русских городов. М.; Л.: Гос. изд-во по строительству и архитектуре, 1953.

374. Тверской Л. М. Очерки по русскому градостроительству XVI 1-ХVIII вв. // Науч.-библиогр. архив Российской академии художеств. Архив Л. М. Тверского. Р-24 (машинопись, 1950).

375. Теребихин Н. М. Сакральная топонимия Русского Севера (К постановке проблемы) // Вопросы топонимики Подвинья и Поморья: Сб. статей. Архангельск: Правда Севера; 1991. С. 24-34.

376. Теребихин Н. М. Сакральная география-Русского Севера (Религиозно-мифологическое пространство севернорусской культуры). Архангельск: Поморский пед. ун-т, 1993.

377. Теребихин Н. М. Лукоморье (очерки религиозной теософии и марини-стики Северной России). Архангельск: Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова, 1999.

378. Теребихин Н. М. Метафизика Севера. Архангельск: Поморский университет, 2004.

379. Теребихин Н. М, Несанелис Д. А. Православие и традиционная культура. . // Вест. Помор, ун-та. 2005. № 2.

380. Тиандер К. Поездки скандинавов в Белое море. СПб., 1906.

381. Тихомиров М. Н. Древнерусские города // Ученые записки МГУ. М., 1946. Вып. 99. С. 9-11.

382. Тихомиров М. П. Древнерусские города. М, 1956.

383. Тиц А. А. Загадки древнерусскогочертежа. М.: Стройиздат, 1978.

384. ТойнбиА. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.

385. Тонкое В! А. Архангельск. Архангельск: Сев.-облгиз, 1937.

386. Томилов Ф. С. Север в. далеком прошлом: Краткий исторический очерк. Архангельск: ОГИЗ Архангельское изд-во, 1947.

387. Топоров В. Н. Об одном способе сохранение традиции во времени: имя собственное в мифопоэтическом аспекте // Проблемы славянской этнографии. Л, 1979.

388. Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М, 1983.

389. Топоров В. Н. О русском мыслителе Георгии Федотове и его книге // Наше Наследие. 1988. № IV. С. 45-51.

390. Топоров В. Н. Древо мировое. Гора. Квадрат // Токарев С. А. Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 1. М.: Рос. энцикл, 1994.

391. Топоров В. Н., Мейлах М. Б. Круг // Токарев С. А. Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 2. М.: Рос. энцикл, 1994.

392. Трачевский А. Русская история. СПб, 1895. Ч. 1.

393. Третьяков 77. Н. Древнерусские грады // Академику Б. Г. Грекову ко дню семидесятилетия: сб. ст. М, 1952.

394. Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе. М, 1991.

395. Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиознойживописи // Философия русского религиозного искусства ХУ1-ХХ вв.: Антология. М, 1993.

396. Уваров М. С. Метафизика смерти в образах Петербурга // Метафизика Петербурга / отв. ред. Л: Морева. СПб.: Эйдос, 1993. Вып. 1: Петербург, чт. по теории, истории и философии культуры.

397. Уваров М. С. Пространства священного. Христианская антропология на рубеже веков // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Серия 6. Вып. 3 (N20). 1998. С. 30-38.

398. Уваров М. С. Архитектоника исповедального слова. СПб.: Алетейя, 1998.

399. Урбанизация и демографические процессы. М, 1982.

400. У сков В. Архангельск. Исторические заметки о церквях и зданиях с приложением планов и видов. Архангельск: б. и., 1902.

401. Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей: Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского. М, 1982.

402. Успенский Б. А. Солярно-лунарная символика в облике русского храма // Тысячелетие крещения Руси: межд. церков. научн. конфер. «Богословие и духовность». Москва, 11-18 мая 1987 г. М, 1989. С. 306-310.

403. Успенский Б. А. Семиотика искусства. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.

404. Успенский Б. А. Борис и Глеб: восприятие истории в Древней Руси. М, 2000.

405. Успенский Л. А. Символика храма // Журнал Московской Патриархии. 1958. № 1.

406. Устюгов Н. В. Из истории металлургии' Поморья в первой половине XVII'в. // Вопросы истории. 1946; № 1.426: Федотов Г. 77. Святые Древней Руси. М.: Московский рабочий, 1990.

407. Федоров Н. Ф. Философия общего дела. Верный, 1906. Т. I, II.

408. Федоров Н. Ф\ Как может быть разрешено противоречие между наукою и искусством? // Русский космизм: Антология философской мысли. М.: Педагогика-пресс, 1993.

409. Флиер А. Я. Мультикультуральность // Обсерватория культуры. 2008. №2.

410. Флоренский 77. А. Из богословского наследия священника Павла Флоренского «Философия культа» // Богословские труды: сб. 17. М., 1977.

411. Флоренский 77. А. Храмовое действо как синтез искусств: Собр. соч. Т. 1. Статьи по искусству. Париж, 1985.

412. Флоренский 77. А. Храмовое действо как синтез искусств // Архитектура и строительство Москвы. 1988. № 6.

413. Флоренский 77. А. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990. Т. I, II.

414. Флоренский 77. А. Столп и утверждение истины. М.: Правда, 1990.

415. Флоренский 77. А. Автореферат // Флоренский П. А. Сочинения: в 4 т. М., 1994. Т. 1.

416. Флоренский 77. А. Иконостас. СПб.: Мифрил; Русская книга, 1993.

417. Флоренский 77. А. Оправдание космоса / сост., вступ. ст. и прим. К. Г. Исупова. СПб., 1994.

418. Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. 3-е изд. Париж, 1983.

419. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978.

420. Харлампович К. В. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Казань, 1914.

421. Хчыров М. Д. Материалы, металлические изделия и минералы в древней России. СПб., 1875.

422. Хорошкевич А. Л. Русский город XI—XVI вв. в современной буржуазной науке // Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма. М., 1962.

423. Храмовая архитектура Древней Руси. Русская Православная Церковь. М., 1980.

424. Христианство: Энциклопедический словарь: в 3 т. М., 1995.

425. Цветаева М. Н. Генезис духовно-нравственных смыслов русского искусства: от иконы до авангарда // Научное обозрение. 2006. № 3.

426. Цветаева М. 77. Русский авангард: образ бытия в мире. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003.

427. Цель Л. А. Образ города (Лондон и Петербург в творчестве Ч. Диккенса и Ф. М. Достоевского) // Экология культуры и языка: проблемы и перспективы: сб. науч. док. и ст. междунар. науч. конф. / сост. Т. В. Винченко, Т. В. Петрова. Архангельск: КИРА, 2006.

428. Чаадаев П. Я. Сочинения. М., 1989:

429. Чаадаев 77. Яt Статьи, и письма / сост., вступ. ст. и коммент. Б.Н. Тарасова. 2-е изд., доп. М.: Современник, 1989.

430. Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. Т. II-III. Т. II.

431. Чеснов Я. В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998.

432. Чечулин Н Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889.

433. Шалъкевич А. А. В »Архангельском городе было построено: Страницы истории архитектуры города конца XVI начала XX веков. Архангельск: Правда Севера, 1994. Т. 1.

434. Шамаро А. А. Русское церковное зодчество. Символика и истоки. М.: Знание, 1988.

435. Шаскольский И. П. Историко-географические предпосылки возникновения Архангельска // Роль Архангельска в освоении Севера: тез. докл. Всесоюз. конфер., Архангельск, июнь, 1984. Архангельск: Соломб. тип., 1984.

436. Шахматов А. А. Исследование о Двинских грамотах XV века. СПб., 1903. Ч. 1,4. 2.

437. Шевцова В. Освящение истории: Богородица и православная память в поздний период Российской империи и Советском Союзе (конец XIX начало XX в.). СПб., 2007.

438. Шенникова Л. А. Силы небесные: иконография и литургические тексты // Восточнохристианский храм: литургия и искусство. СПб., 1994. С. 179-187.

439. Шергин Б. В. Древние памяти: Поморские были и сказания / вступ. ст. А. Налепина; сост. и науч. подготовка текстов Л. Шульман. М.: Худож. лит., 1989.

440. Шергин Б. В. Из дневников 1942-1953 годов // Шергин Б.В. Изящные мастера / сост., предисл. и сопровод. тексты Ю. Галкина. М.: Мол. гвардия, 1990.

441. Шергин Б. В. Жизнь живая: Из дневников разных лет / сост., авт. предисл. Ю. Ф. Галкин. М.: Патриот, 1992.

442. Шергин Б. В. Слово о родимой стороне: Из дневников разных лет / Публ. и вст. ст. Ю. М. Шулъмана II Белый пароход. 1998. № 1.

443. Шидловский А. Ф. Петр Великий на Севере: сб. статей и указов. Архангельск, 1910.

444. Шилъниковская В. 77. Великий Устюг. М.: Стройиздат, 1973.

445. Шилъниковская В. 77. Великий Устюг: Развитие архитектуры города до середины XIX в. М.: Стройиздат, 1987.

446. Шишков А. А. Возобновление Михайло-Архангельского монастыря. Архангельск, 1895.

447. Шквариков В. А. Планировка городов России в XVIII и начале XIX века. М.: Foe. изд. литературы по строительству и архитектуре,, 1939.

448. Шквариков В. А. Очерк истории планировки и застройки русских городов. М.: Гос. изд. литературы по «строительству и архитектуре, 1954.

449. Шпенглер Or Закат Европы. М.: Мысль, 1993*. Т. 1.

450. Шляпкин И. Русское поучение XI в. о перенесении мощей Николая Чудотворца и его отнесение к западным источникам. СПб., 1881.

451. Шукуров Ш. М. Образ храма / Imago Templi. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

452. Щедрина К. А. Некоторые историко-богословские аспекты монастырского строительства Патриарха Никона // Никоновские чтения' в музее «Новый Иерусалим / сост. и науч. ред. Г. М. Зеленская. М.: Северный паломник, 2002. С. 15-22

453. Щенков А. С. Некоторые особенности городов русского Севера XVI-XVII вв. // Архитектурное наследство. 1979. Вып. 27.

454. Щенкова О: 77. Градостроительное развитие Архамаса XVI первой половины XIX вв. // Архитектурное наследство. 1986: Вып. 34.

455. Элиаде М. Космос и история: Избранные работы / пер. с франц. и англ.; общ. ред. И. Р. Григулевича и М. JI. Гаспарова. М.: Прогресс, 1987.

456. Элиаде М. Священное и мирское / пер. с фр., пред. и комм. Н. К. Гар-бовского. М.: Изд-во МГУ, 1994.

457. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999.

458. Юшков С.В. Очерки из истории приходской жизни на Севере России в XV-XVIIbb. СПб., 1913

459. Якобсон Р. К вопросу о зрительных и слуховых знаках // Семиотика и искусствометрия. М., 1972.

460. Янин В. JI. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород. М.: Высшая школа, 1977.

461. Янин В. Л. «Знаменская легенда» в Древней Руси // Янин В. JI. Средневековый Новгород. Очерки археологии и истории. М., 2004.

462. Ярегико А. С. Колокольные звоны в синтезе храмовых искусств // Традиционная культура: Научный альманах. 2006. № 4. С. 110-117.

463. Ясински М. Э., Овсянников О. В. Взгляд на Европейскую Арктику: Архангельский Север: проблемы и источники. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1998. Т. I.

464. BendavidL. Versuch einer Geschmackslehre. В., 1799.

465. Bruin С. de Reizen over Moskovie, door Persie en Indie. Amsterdam, 1711.

466. Hellberg-Hirn Elena. Imperial Imprints. Post-Soviet St. Petersburg. SKS Finnish Literature Societu, 2003.

467. Herder J. G. Kalligone. Leipzig, 1800. T. 2, 3.

468. Ноте Н. Elements of Criticism. The second ed. Edinburg, 1763. Vol. III. T. II.

469. Mende U. Westeuropaische zu Rusland und Polen bis 1700: Ein Beitrag zur historischen Bildkunde. Bamberg, 1968.

470. Schasler M. Ästhetik als Philosophie des Schonen und der Kunst. Bd. I-II. В., 1872. Т. I.

471. Coyet. Historisch Verhach, of Beschryving van de Voyagie, gedach onder de Suite van den Ueere K. van Klenk. Amsterdam, 1677.

472. Landwer J. Romeyn de Hooge the etcher: Contemporary Portrayal of Europe 1662-1707. New York, MCMLLXXIII.

473. Chevalier J., Gheerbrant А. Словарь символов. Т. 1 Dictionnaire des Sumboles. София: Изд-во Петрикова, 1995.