автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Семантика цветообозначений в разносистемных языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика цветообозначений в разносистемных языках"

На правах рукописи

Тугушева Фатимат Аммаевна

СЕМАНТИКА ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В РАЗНОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКАХ (на материале балкарского, русского и французского языков)

10.02.19 - Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик - 2003

Работа выполнена в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М. Бербекова.

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Габуниа Зинаида Михаиловна

Официальные оппоненты: доктор филэлогических наук, профессор

Аминова Алычира Асхатовна

кандидат ф дологических наук, доцент Гукетлова Фатима Нашировна

Ведущая организация:

Карачаево-Черкесский государственный педагогический университет

Защита состоится « 15 » октября 2003 г. в 9.00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212. 076. 05 при Кабардино-Балкарском государственном университете (360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета

Автореферат разослан « /3 » С в МТА2003 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Щербань Г. Е.

йооз -(\

Постановка проблемы исследования обозначения цвета в разных культурных традициях стала возможной в связи со становлением культурологически ориентированной лингвистики, которая позволяет взглянуть на язык с точки зрения отражения i. нем культурных ценностей нации (Шемякин Ф.Н., Василевич А.П., Райхштейн А.Д. и др.).

В этой связи можно отметить все возрастающий интерес к выявлению национально-специфических особенностей цветообозначений в разносистем-ных языках. Интерес к цветообсзначениям обусловлен тем, что многочисленные цвета, их названия и символический смысл являются для любого народа своеобразным отражением многокрасочности мира. Известно, что с определенными цветами ассоциируются практически все крупные перемены в жизни общества и важные для человечества элементы окружающей природы: огонь, трава, небо, солнце и др. Цвет i вляется объектом исследования многих наук: физиологии, психологии, истории, этнологии и др. Изучением цветовых представлений на разных уровнях шс развития в культурах народов мира занимались В.Тэрнер (1983), Б.Берлин, Л.Кей (1969),В.И.Шерцль (1884) и др.

Цветообозначающая лексика служит материалом для решения таких задач, как разработка методов исследования семантических отношений (Фрум-кина P.M. 1975), история языка ( Захилина Н.Б. 1975, Бородина М.А., Гак 1971), проблемы языка и мышления (Шемякин Ф.Н. 1960, Saunders 2001). Очень популярна методика, связанная с сопоставлением системы цветообозначений в различных языках (Корсунская Т.Г., Фридман Х.Х., Черемисова М.И. 1963, Свешникова Г.С. 1969, Василевич А.П. 1987,2003, Кульпина 2001, Hill Р. 1972 и др.). Чрезвычайно интересны исследования цветообозначений как художественного средства языка писател? (Соловьев С.М. 1976, Лопатин В.В. 1980, Ка-чаева Л.А. 1981, 1984, Брагина A.A. 1983 и др.). Большое внимание заслуживают работы по разнообразным прикладным аспектам: психологии и психодиагностике (Luscher 1949), использование цвета в рекламе (Василевич А.П., Мищенко С.С. 1999) и др.

Цветовая лексика балкарски! о языка до сих пор остается неизученной, если не считать небольшого количества фрагментарных упоминаний в научных работах разной направленности. Поэтому изучение системы цветообозначений балкарского языка в контексте семантики представляет исключительную важность и актуальность. Цвет в языке и культуре балкарцев, не будучи объектом специального анализа, исследован в контексте этнической традиции (Самарина Л.В. 1994), народного искусства (Кузнецова Л.Я. 1982, Студенецкая E.H. 1989), рассмотрен фрагментарно в языке фольклора (Джуртубаев М.Ч. 1991, Малкандуев Х.Х. 1996), в области обрядовой практики (Мамбетов Г.Х. 1971, Кудаев М.Ч. 1988, Маремшаова И.И. 1999).

Многозначность и много функциональность каждого цвета как при номинативном обозначении широюго круга реалий, так и в использовании его в этикетно-символическом плане, привела к установлению иерархии цветов. Как

4 1

было установлено учеными на материале разных языков, базовые цветовые термины в разных языках колеблются в пределах 6-12 цветов: белый, черный, красный (которые составляют «классическую цветовую триаду»), синий, зеленый, желтый, коричневый, серый, розовый, оранжевый, фиолетовый (Берлин Б., Кей П. 1969).

Привлечение материала балкарского, русского и французского языков подтверждает данное положение: основными культурологически значимыми цветами в языках являются: в балкарском - белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, серый, коричневый, во французском к ним добавляются розовый, оранжевый, фиолетовый, а в русском еще и голубой.

Цветовые системы разных языков отличаются друг от друга, что объясняется, прежде всего, тем, что цветовой словарь этноса отражает традиции той или иной культуры, формирующейся в разных исторических и географических условиях. В связи с этим в данной работе рассматриваются не только «основные» цветообозначения, но и «периферийные» цвета, которые составляют < большую и специфичную часть цветовой лексики традиционной культуры. Поскольку именно цвета, находящиеся на периферии, позволяют увидеть национальную специфику этнической культуры.

Актуальность темы исследования заключается в недостаточной изученности лингвокультурологического аспекта категории цвета в балкарском, русском и французском языках, составляющей важную часть социоментальной картины мира, имеющей в разных языках различные способы выражения. Изучение категории цвета в контексте лингвокультуры позволяет выявить и описать существующие в конкретном социуме критерии обозначения цвета, а также определить роль и место данной категории в языковой системе.

Цели и задачи исследования. Целью данной работы является экспериментальное исследование и семантический анализ цветообозначений на материале балкарского, русского и французского языков. В связи с этим необходимым представляется решение следующих задач:

- выявление и фиксация цветообозначений в исследуемых языках;

- выделение и систематизация синонимических групп в балкарском, русском и французском языках;

- определение критериев использования того или иного цвета, зафиксированных в языковой картине мира;

- выявление общих и специфичных признаков номинации цвета;

- исследование словообразовательной модели цветообозначений в балкарском, русском и французском языках.

Объектом настоящего исследования являются особенности номинации цвета в разносистемных языках - балкарском, русском и французском.

Предметом исследования является метафорическое и символическое употребление группы слов-цветообозначений в балкарском, русском и французском языках.

Гипотеза данной работы определяется положениями, выносимыми на защиту:

- Цветообозначения исследуемых языков представляют собой систему, сформированную по принципу поля и отражающую общеязыковые системные качества (центр и периферия). С одной стороны, это системы, в центре которых слово, обозначающее понятие «цвет». С другой стороны, это ряд микросистем,в центре каждой - «основное» цветообозначение, вокруг которого в определенном порядке группируются слова, связанные с семой данного центрального цветообозначения.

- Восприятие цветового пространства во многом определяется сложившейся в данном обществе языковой и культурной традицией. Значительное расхождение в членении различными этносами лингвоцветовой картины мира объясняется разным количеством цветообозначений в языках.

- Семантический диапазон цветообозначений каждого языка включает как положительные, так и отрицательные коннотации. В исследуемых языках наблюдается параллелизм ассоциативного употребления «основных» цветовых терминов (например, «белый» устойчиво сохраняет самые положительные коннотации, «черный» является его противоположностью). Положительные и отрицательные коннотации выявляются и у остальных цветовых наименований.

-«Основные» названия цвета, как правило, обозначают не весь спектральный участок, а прикреплены в сознании носителей языка к определенному фрагменту цветового спектра. Все они выражают яркий цветовой тон.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые на материале балкарского, русского и французского языков изучаются обозначения цвета, рассматриваются характерные особенности метафоричности и оценочности цвета в исследуемых языках, а также впервые составлен словник названий цвета балкарского языка.

Теоретическая значимость работы состоит в решении культурологических задач, в частности, связанных с описанием языковой картины мира.

Научно-практическая значимость работы заключается в возможное ги использования полученных результатов исследования в теоретических курсах по лингвокультурологии, сопоставительному и типологическому языкознанию и спецкурсах по данному направлению, теории и практике перевода.

Методы исследования. Специфика диссертационной работы, находящейся на стыке ряда филологических наук (лингвокультурологии, мифологии, литературоведения), определила использование конкретных методов: экспериментального и описательного при первичном отборе и классификации материала, словообразовательного анализа, позволяющего выявить модели, по которым образованы прилагательные цвета, компонентного анализа (выделение состава и структуры семантических полей), семантического анализа (выявление семантического наполнения цветовой единицы), контекстуального анализа (при исследовании функционирования цветообозначений в художественных текстах), сопоставительного при установлении соответствий и различий в исследуемых языках.

Материалом для исследования послужил список цветообозначений, составленный сплошной выборкой из толковых, фразеологических и двуязычных словарей балкарского, русскою и французского языков, а также произведений художественной литературы и в результате опроса информантов.

Апробация работы. Основные положения исследования были представлены в докладах на региональных и республиканских научных конференциях, а также в четырех публикациях.

Структура исследования определена особенностями объекта исследования, а также поставленными целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка словарей и цитируемой художественной литературы.

В первой главе «Лингвокулыурологиче;кий аспект изучения цвета в современном языкознании» рассматриваются основные теоретические вопросы, касающиеся решения задач, связанных с описанием языковой картины мира.

В связи с этим важнейшими проблемами языковой картины мира представляются проблемы возможной категоризации цвета и универсального восприятия цвета в лингвоцветовой картине мирг. В решении этих проблем выделяются два основных направления: гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа и теория Берлина и Кея об универсальном характере эволюции цветонаименований. ]

Основные положения, изложенные в классической работе Б.Берлина и П.Кея (Berlin&Key,1969) «Basic Color Ternis: Their Universality and Evolution» следующие: 1) цвет представляет собой семантическую универсалию; 2) цве-тообозначения в индоевропейских языках могут быть описаны с помощью трех признаков: цветовой тон (hue), яркость (brightness) и насыщенность (saturation); 3) основной единицей цветообозначений является базисный цветовой термин (basic coior term); 4) количество универсальных базисных цветовых терминов ограничено. Было выделено 11 цветовых терминов: белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, коричневый, фиолетовый, оранжевый, розовый, серый. Учеными описаны критерии, по которым слово может быть включено в группу «основных» цветонаименований: 1) ci о во должно быть монолексемой; 2) его значение не должно быть уже значения другого названия цвета; 3) слово должно обладать широкой сочетаемостью; 4) слово должно быть значимым для носителей языка; 5) в состав «основных цветонаименований» не должны включаться недавние заимствования.

Выделив таким образом группу «основные» цветообозначений, Берлин и Кей исследовали стадиальный характер цветовых понятий. На первой стадии существуют только два цвета - белый и черный, ассоциирующиеся с ночным покоем и солнечным светом. На второй стадии появляется красный цвет. По В. Тернеру, триада белый - черный - красный не только универсгяьная, но и, возможно, первичная (1983:102-103). Огромное значение красного цвега в жизни людей на ранних ступенях истории объясняется его тождеством с цветом крови и огня.

На третьей - пятой стадиях появляются синий, зеленый, желтый цвета. Важность этих трех цветовых категорий объясняется, прежде всего, их преобладанием в окружающем природном мире (вода, растительность, небо, свет солнца и звезд, цвет золота).

На шестой стадии появляется «коричневый», а седьмая стадия характеризуется появлением розового, оранжевого, фиолетового и серого цветов.

Проблема категоризации цветового пространства непосредственно связана с другой важной теорией — гипотезой лингвистической относительности Сепира-Уорфа. Основное содержание гипотезы Сепира-Уорфа сводится к проблеме различной категоризации действительности и проблеме влияния языка на поведение людей. Языки различаются тем, как в них осуществляется разграничение разных семантических сфер, в частности, цветового пространства. На различие в способе языковой концептуализации мира указывает такой пример, как наличие в русском язьпе двух отдельных слов «синий» и «голубой» -в отличие от других языков, в готорых для обозначения цвета соответствующей части спектра используется единый термин, например, в английском языке - blue, во французском - bleu, в балкарском - кёк).

«Базовые» термины отнюць не исчерпывают цветовую лексику, являясь в известной мере лишь ее ядром тогда как обширную периферию её занимают названия, выражающие различные оттенки: (балк.) балли бетли - «цвета вишни», наныкъ бетли - «цвета малины», къына бетли - «цвета хны»; (фр.) rouge-cérise - «вишнево-красный», vineux - «винный», carmine - «карминный»; (рус.) малиновый, рубиновый, кирпичный и др. Эти слова являются неотъемлемой частью лингвоцветовой картины мира, поэтому изучать языковую картину мира можно только с привлечением всех цветообозначений, составляющих активную цветовую лексику языка.

Развитие цветообозначений в языке определяется уровнем и развитием традиционной культуры этноса. Первоначально цвета большей частью обозначались по предмету, для которого они были характерны: «снег» (белый), «кровь» (красный), «сажа» (черный) и т.д. Абстрактные названия цветов появились лишь впоследствии (белый, черный, красный). Часть этих слов становится названиями основных категорий, на которые делится цветовое пространство в данной культурной языкое ой общности людей.

Понимание эстетических ассоциаций, являющихся основой для создания цветовой символики - необ>одимое условие для исследования традиционной культуры. Статус каждого цзета в отдельности, его позитивные и негативные коннотации тесно связаны с этническим цветовым менталитетом.

Анализируя цветообозначения в различных языках, мы сталкиваемся с таким фактом, что многие цветовые прилагательные имеют не только общепринятые значения собственно цвета, но и несут в себе также значения качественных характеристик, духовных и эмоциэнальных свойств человека и его жизни. Например, в тюркских языках цветоэбозначение «белый» имеет лекси-ко-семантический вариант «честный, добрый»: ак ниет (кирг.) - «честное на-

мерение» (доел, «белое намерение»), ок йул! (узб.) - «доброго пути!» (доел, «белого пути!»). В турецком языке прилагательное ката имеет значение «суровый, холодный»: кагак1э - «суровая зима», кагауе] - «холодный ветер» (ср. болгары северный ветер называют черным, южный - белым). В арабском языке прилагательное аЬуас! («белый») включает в себя также значение доброты, благости. С>а1Ь аЬуас! - «доброе, белое сердце».

Белый цвет, как правило, символизирует чистоту, невинность, добродетель, а в христианской традиции - божественный свет. Белые флаги вывешивали в знак окончания военных действий. Кроме того, у большинства славян и европейцев белый цвет связан с представлениями о чистоте, невинности, свадьбе, а также о больнице и смерти (а у носителей большинства тюркских языков этот цвет связан лишь с чистотой). У финнов душевная чистота ассоциируется с белизной лилии (кит уа1котеп И1уа оп рипсЫ ja вода -«словно белая лилия чиста и изящна твоя душа»).

Однако белый цвет может иметь и противоположное значение, ассоциируясь с пустотой, бестелесностью, молчанием и, в конечном счете, со смертью: на Востоке (у китайцев, японцев и др.) белый цвет считается траурным.

В противовес белому черный, обладая конкретной символикой, всегда ассоциируется со злом, ночью, скорбью и т. д. Это цвет горя, несчастья, траура, тайны.

Желтый цвет - символ света, цвет золота и осенней поры. С другой стороны, это - символ болезни и смерти. В Европе желтый флаг означал карантин, а желтый крест - чуму. Кроме того, желтый считался цветом предательства. Во Франции двери предателей красили в желтый цвет. В настоящее время цветообозначение «желтый» у многих народов ассоциируется с изменой, разлукой, трусостью.

Во все времена красный цвет пользовался особой популярностью, потому что его воздействие было очень сильным в сравнении с другими цветами. Практически у всех народов красный цвет отождествляется с огнем и кровью. Красный цвет стал основным геральдическим цветом. Красное знамя символизирует бунт, революцию, независимость. Этому цвету приписывали целительные свойства, его использовали при заговорах.

Цвет травы и листьев - зеленый. Он символизирует юность, веселье, надежду, изменчивость и красоту. Синий - цвет моря и неба. В Финляндии это цвет верности, надежд, голубых грез, благородства. В монгольской культуре - это символ верности, и постоянства. Серый цвет ассоциируется с пеплом и тьмой. Это символ воскрешения га мертвых, символ Вселенского Бессознательного.

Во второй главе «Экспериментальное исследование цветообозначений» даегся описание проведения ассоциативного эксперимента, целью которого было составление по возможности более полного списка названий цвета в балкарском языке для установления соответствия категорий цветообозначений в исследуемых языках.

Отметим, что цветообозначающая лексика во французском и русском языках достаточно хорошо исследована: составлены словники цветообозначений языков на основе серии психолингвистических экспериментов. Необходимы бы-

ли только данные по балкарскому языку, которые можно было получить экспериментальным путем. За основу своего эксперимента мы взяли методику отбора цветонаименований, позволяющую составить достаточно подробный список активной цветовой лексики (Фрумкина 1984, Василевич 1987). С этой целью мы обратились ко всем возможным источникам получения информации в области цветонаименований: словари, тексты и опрос информантов. Были проанализированы один толковый и два двуязычных словаря балкарского языка. В результате получены денотативные значения некоторых цветообозначений. Но, поскольку активная цветовая лексика любого языка включает гораздо больше слов, чем фиксируют словари, было решено провести выборку текстов балкарской прозы и поэзии 20 века. Было проработано более 1млн. слов. Это позволило составить более полный список слов по сравнению со словарями, а также дало информацию об употребимости каждого слова. Тем не менее, непосредственное обращение к носителям языка обеспечивает более разнообразный состав слов и словосочетаний. Наивные носители языка с легкостью устанавливают на множестве слов-цветообозначений отношения сходста по смыслу и тождества смыслов.

На первом этапе эксперимента был проведен простой опрос информантов с целью получения всех цветообозначений, которые они знают. В итоге был получен список из 92 слов цветообозначений балкарского языка. На втором этапе создается ситуация, в которой испытуемые дают свои суждения на определенный стимул. Стимулом в эксперименте служили модели одежды из журнала мод, которые представляли цветовую гамму всех «основных» цветообозначений. От каждого информанта поступало разное количество слов на каждый цвет. В конце эксперимента было получено 1667 ответов. Сопоставив все ответы с теми, что мы зафиксировали ранее, и, переработав их, мы получили словник цветообозначений, который состоит из 131 слова.

Далее предстояло уточнить значения этих слов. Для этого информантам был предложен список цветообозначений и набор цветных карточек - «цвето-образцов». Испытуемый должен был к каждому слову из списка подобрать ту карточку, которая бы больше соответствовала, по его представлению, значению этого слова. В конце эксперимента было получено некоторое количество ответов. В зависимости от того, сколько раз и с каким цветообразцом связывалось то или иное слово, мы получили среднестатистические данные по «смыслу» каждого слова и составили таблицы синонимических групп.

Далее синонимические группы цветообозначений балкарского языка сопоставляются с синонимическими группами русского и французского языков.

Характерной особенностью получившихся групп является практически полное совпадение значений «основных» цветонаименований в исследуемых языках.

Характер употребления в разных языках слов, образованных от названий различных предметов, определяется фактом историко-культурным. Источником происхождения таких цветонаименований, как правило, является характерная устойчивая окраска соответствующих предметов.

Среди множества цветонаименований достаточно частотными в исследуемых языках являются сложные формы, образованные с помощью различных модификаторов: (балк.) ачыкъ къызыл - «ярко-красный», жарыкь кёк -«светло-синий», ачы сары - «ядовито-желты й>>, аз кёксюл - «светло-голубой», (фр.) vert foncé — «густо-зеленый», jaune vif - «ярко-желтый», marron clair -«светло-коричневый», gris sale - «грязно-серый, землистый», bleu profond -«густо-голубой», (рус.) «насыщенно-синий», «светло-красный», «темно-зеленый», «ярко-желтый», «нежно-розовый» и др.

Особенностью французского и русского языков является употребление в большом количестве описательной конструкции типа «основное цветонаиме-нование + существительное»: (фр.) bleu ciel - «небесно-голубой», rouge sang -«кроваво-красный», gris souris - «мышинно-серый», bleu lavande - «лавандово-синий», (рус.) «изумрудно-зеленый», «водянисто-голубой», «пепельно-серый» и др. Специфичность балкарского языка проявляется в употреблении конструкции «основное цветонаименование + бетли (цвета)»: къызыл бетли - светло-красный, кёк бетли - светло-синий. Каждая из этих конструкций обозначает цвет более светлый, нежели само цветонаименование.

Хотелось бы отметить еще одну особенность балкарского языка - употребление слова кьара («черный») и кьаралдым («черно затый») в виде конструкции «къара (кьаралдым) + основное цветообозначение»: кьара къызыл - «темно-красный», къара мор - «темно-коричневый», къаралдым-сары - «темно-желтый». Как известно, основные цветонаименования в сознании носителей языка выражают конкретный цветовой оттенок, который, как нам кажется, определяется тем предметом, с которым этот предмет ассоциируется: красный - не вся область красных тонов, а «ярко-красный» по цвету крови, синий - «ярко-синий» по цвету безоблачного неба, зеленый - «ярко-зеленый» по цвету весенней травы и т.д.

Самыми «значимыми» категориями во французском и русском языках являются «красный», «желтый», «синий», «зеленый». Данные нашего эксперимента позволяют нам сделать вывод о том, что в балкарском языке самые «значимые» категории-«белый», «чёрный», «красный», «синий» и «жёлтый».

В третьей главе «Семантика цветообозначений в балкарском, русском и французском языках» исследуются семантическое наполнение единицы обозначения цвета, словообразовательные модели и конструкции цветообозначений, а также формы выражения насыщенности тона «основных» цветообозначений.

Как в балкарском, так во французском и русском языках понятие «белый» содержит не только название' цвета, но и нечто возвышенное. Обозначения белого цвета воспринимаются как синоним всего чистого, светлого, божественного, символизируя счастье и благополучие. В культуре балкарцев белый цвет имеет сакральное значение. Он олицетворяет собою счастье, благополучие, чистоту, благородство. Все, что окрашено в белый цвет, заключает в себе вышеперечисленные признаки.

Прежде всего, это относится к молоку л молочным продуктам, которые в пище балкарцев занимают видное место. Считается, что молочные продукты

у многих народов имеют магическую силу. Продукты эти у балкарцев никогда не назывались прямо, а употреблялись в речи всегда словом «акъ» (белый): акъ

- «молочное» («белое»), акъсуу - «белая вода».

Для балкарского народа свойственно противопоставление понятий «белая пища» и «черная пища». Первое - символ благополучия, счастья, устойчивости, второе — символ бедности, несчастья: (балк.) Агъы бар юйде бе-рекет да бар (погов.) - «Если в доме есть белое, есть и изобилие», Агъы бол-магьан къара шай ичер (погов.) - «У кого нет белого, тот пьет чай незабелен-ным». Во французском и русском языках du café noir / «черный кофе», du café au lait / «кофе с молоком», un petit noir / «чашка черного кофе» - выражения, которые никак не отражают символ, заложенный во фразеологизмах балкарского языка, поскольку выражают вкусы и предпочтения. А вот выражение brouet noir - «простая грубая пища» близко по семантическому компоненту.

Как известно, «основные) цветонаименования имеют парадоксальную природу, в связи с чем семантический диапазон цветообозначений содержит как положительные, так и отрицательные компоненты. Для исследуемых языков вообще характерно традиционное соотнесение белого цвета с чем-то положительным, а -черного - с отрицательным. Поэтому в семантическом диапазоне белого цвета доминирует позитивная коннотация, а черного — негативная.

Позитивная часть символики белого цвета коннотирует добро, красоту, радость, счастье и пр.: (фр.) blanche main (main blanche) - «нежная, заботливая рука»; fils de la poule blanche - «счастливчик»; marquer de blanc (d'un caillou blanc, d'une pierre blanche) - «отметить как радостное событие, отметить белым камнем»; (рус.) выражение «белое венчальное» содержит семантический компонент «невеста, свадьба», «испытывать белую зависть», т.е. «добрую» и др.; (балк.) акъ насып - «белое счастсе», акъ байрам - «белый праздник».

В этом же семантическом .диапазоне реализуются некоторые выражения, в которых белый цвет сравнивается с предметом, содержащим нечто возвышенное, чистое: (фр.) blanc comme un cygne - «белый как лебедь» («лебедь» - символ красоты и чистоты), отсюда выражение être blanc comme un cygne - «быть безупречным, незапятнанным», blanc comme neige - «белый как снег» («снег» - символ чистоты), отсюда être blanc comme neige — «'Зыть, считапъся совершенно невиновным», sortir blanc (comme neige) - «сохранить незапятнанную репутацию»; (рус.) бела как лебедь, бела как снег, белее снега белого; (балк.) кьарча, сютча акъ - «белый как снег, как молоко», мелча чыммакъ - «белый как мел».

Негативная сторона смысла «белый» предопределена семантикой предмета, с которым обычно слово «белый» сочетается, например: (фр.) blanc comme un mort

- «бледный как смерть», blanc conme un linceul - «смертельно бледный» («бледный как саван»), blanc comme un nur — «бледный как стена», blanc comme linge -«бледный как полотно»; (рус.) беллй (бледный), как стена, смерть.

Эти выражения содержат денотативный компонент - «слишком белое лицо (относительно стереотипа «иметь румянец», «быть румяным»)» и конно-

тативный компонент (который ориентирован на сравнение для оценки обозначаемого «белый») - «лицо, сходное по бледности со смертью, со стеной, с полотном». В балкарском языке обычно в таком смысле употребляют выражения саз бет, къансыз бет - «бледное лицо»: кьансыз («бескровное») вступает в оппозицию с къызыл («красный») в значении «кровь» - агъы бла къызылы тенг тёгюлген бет - «лицо кровь с молоком».

Негативные семантические компоненты содержат и другие фразеологические единицы с компонентом blanc, «белый» в исследуемых языках: (фр.) chou blanc символизирует полную неудачу, faire chou blanc - «потерпеть полную неудачу, остаться ни с чем», colère blanc - символизирует ярость; (рус.) довести до белого каления, побелеть (от страха, от испуга) и т.д.

Наряду с белым цветом черный является одним из важнейших компонентов цветовой палитры традиционных культур. Как антипод белого цвета он символизирует собой все самое темное, скрытное, зло, мрак, горе, смерть. Черный как тень белого, неизменно сопровождает его всюду..

Можно говорить совершенно определенно о символическом употреблении в исследуемых культурах бинарной оппозиции белое-черное, соотносящееся с оппозицией свет - тьма, а отсюда - с переносными значениями «хорошее - плохое», «доброе - злое» (ср. рус. «белый день, черная ночь»)

Одно из самых главных противопоставлений - противопоставление Света и Тьмы, проходит через всю мифологию и будничную деятельность наших предков. Это противоборство является определяющим в жизни любого человека. В исследуемых языках белый свет и тьма олицетворяют цветовые термины «белый» («светлый») и «черный» («темный») (акь, къара; blanc, noir): (балк.): жа-рыкъ кюн - «светлый день», къарангьы кече - «темная ночь», кьаппа-кьрангьы -«темень, глухая ночь»; (фр).: cabinet noir - «темная комната», heure noir - «глухая ночь», il fait noir - «темно, ночь на дворе»; (рус.): средь бела дня, на белом свете, темная ночь, чернее ночи, ночная мгла и др.

Мифологически светлая и темная части суток олицетворяют собой светлые и темные, «чистые» и «нечистые» силы. «Черный день» в русском языке во фразеологическом контексте смыкается с «недобрым часом», с «лихой годиной».

Отсюда в обороте «беречь, откладывать что-либо на черный день» речь идет о каком-нибудь неудачном периоде, который может длиться и гораздо дольше дня: (балк.) бир затны къара ионнге къояргьа — «откладывать что-л. на черный день», (фр.) pour les mauvais jours - «на черный день».

В словосочетаниях с существительными, обозначающими определенные временные промежутки, прилагательное со значением «черный» в исследуемых языках выделяется по семантической доминанте «мрачный, беспросветный, тяжелый»: (балк.): къара кюн - «черный день, несчастье», къара заман -«черное тяжелое время»; (фр.): des jours noirs - «черные дни», le temps noir -«тяжелое время»; (рус.): на черный день, темные времена, черная Суббота и др.

На данном контрасте, самом ярком из всех цветовых противопоставлений, построено немало выражений в исследуемых языках. Белое и черное символизируют соответственно положительное и отрицательное, правду и ложь, хорошее и плохое: (балк.) акъгьа акь, къарагьа къара дерге - «говорить правду, не скрывать» (доел, «говорить на белое белое, на черное - черное»); акъгьа къара дерге - «искажать смысл» («на белое говорить черное»); акъ да, къара да демезге - «не разговаривать» («и белое, и черное не говорить»); акъ-ны, къараны айыра билирге - «уметь отличать белое от черного»; акъдан, къа-радан жукь кьошмазгьа - «не говорить о чем-либо ни плохо, ни хорошо»; (фр.) si l'un dit noir, l'autre dit blanc - «если один говорит «да», «нет» говорит другой», dire tantôt blanc, tantôt noir - «быть непоследовательным, говорить то белое, то черное», ne connaître ni le blanc ni le noir — «не отличать черного от белого», aller (changer, passer) du blanc au noir - «бросаться из одной крайности в другую»; (рус.) делить на белое и черное - разграничивать положительные и отрицательные стороны; разложить на белое и черное; отличать черное и белое; белое было белым, черное черным; черное не так уж черно, а белое - белей не выдумать; белая сторона - черная сторона; называть белое черным, черное белым; выдавать черное за белое; доказать, что черное - это белое; что всем черное, то тебе белое.

Черный цвет во всех тре>: языках, в противоположность белому, может выделяться по семантическому юмпоненту «нечистый, грязный»: ( балк.) къара болургьа — «стать черным (загрязниться)», къолла къарадыла (кирден) -«руки черные (от грязи)»; (фр.) le vêtement s'est devenu noir - «одежда стала черной (грязной)»; (рус.) черные (грязные) руки, черное (грязное) лицо и т.д.

Во фразеологических единицах отрицательное значение черного цвета актуализируется и появляется пзреносное значение «грязный, нечестный, коварный»: (балк.) къара ниет тутаргъа - «иметь грязные намерения»; къара сабан сюрюрге - «причинять вред»; къара ишле - «черные дела»; къара жю-рекли - «злонамеренный, завистник»; къара жагъаргьа - «очернить, опозо-рить»;;къара жин - «черный джин» (ср. акъ жин - белый джин); (рус.) темное дело, черное дело, с черного хоха, черные мысли, черная душа, черная биржа, черный рынок, черная магия (белая магия) и т.д., (франц.) liste noir - «черный список»; magie noir - «черная магия» (ср. magie blanche - «белая магия»); marché noir - «черный рынок»; faire du marché noir - «спекулировать»; messe noir - «колдовство, шаманство», trait noir - «вероломство»; travail noir - «халтура»; rendre (bien) noir - «очернить, оклеветать»; au noir - «на черной бирже»; vendre du noir à qn - «обманывать, вводить в заблуждение» и т.д.

С традиционной символикой черного цвета связано ношение черной одежды в качестве траура у многих народов: (балк.) къара киерге - «носить траур», кьарасын ачаргьа (тешерге)- «снять траур», кьара тутаргьа - «соблюдать траур»; (фр.) être en noir - чбыть в черном (трауре)», porter le noir - «носить черное (траур)», habillé de пэгг- «одетый в черное» (в знак траура), prendre

le noir - «надеть траур», quitter le noir - «снять траур», le noir trajet (поэт.) -«кончина», onde noir (поэт.) - «река смерти, Стикс»; (рус.) «черная (траурная) одежда», носить траур, быть в трауре, портрет в черной рамке и т.д.

Одним из трех цветов, представляющих собой «сокращенные или концентрированные обозначения больших областей психобиологического опыта, затрагивающих как разум, так и все органы чувств», является красный цвет. В традиционных культурах этот цвет занимает, безусловно, особое место. Само слово «красный» выходит за пределы простого обозначения цвета. В большинстве этнических культур красный - эквивалент красивого, прекрасного. В русском языке прилагательное « красный» имело значение «красивый», и это значение сохранилось во многих устойчивых выражениях: красна девица, красный молодец, красно солнышко и др.

Красное для человека - это, прежде всего, цвет крови, очень значимый для него. Кровь бывает разной - хорошей (священной, жертвенной), плохой (кровью врага), алой и черной. В соответствии с этим и значение красного зависит от обстоятельств, от контекста. Подобная двусмысленность отразилась в семантике красного цвета. Его полный семантический спектр включает элементы, связанные как с добром, так и со злом. Кровь в определенном смысле символизирует саму жизнь. Поэтому понятно, что позитивная сторона символики смысла «кровь» коннотирует жизнь, здоровье, энергию. Именно в этом семантическом диапазоне реализуется значение выражения «кровь с молоком», символизирующее здоровье, свежесть и красоту: (балк.) къызылы бла агъы тёгюлген бет - «лицо - кровь с молоком» (доел, «лицо залито белым и красным»); (фр.) elle a teint de lys et de rose -«y нее цвет лилии и розы»; (рус.) «лицо кровь с молоком». С таким же символом в русской культурно-исторической традиции употребляется слово «румяный» - светлый, нежный оттенок красного цвета. Румяный характеризует цвет определенной интенсивности, цвет лица здорового человека. Ср. фр. incarnat - «румяный, алый» (т.е. цвета тела, плоти, мяса). Как правило, слово «румяный» содержит только положительный семантический компонент. Оно характеризует привлекательную внешность, красоту человека, неодушевленных предметов - все светлое, яркое, теплое.

Другая часть символики слова «кровь» отмечена ярко выраженной отрицательной коннотацией. В этом семантическом диапазоне реализуются выражения: (балк.) къара къанны тёгерге - «пролить черную кровь», символизирующее угрозу или физическую расправу (отрицательный смысл выражения усилен прилагательным къара - «черный»); (фр.) verser des larmes rouges -«плакать от досады» содержит семантический компонент des larmes rouges -«кровавые слезы», ср. рус. «плакать кровавыми слезами».

Негативная часть символики красного цвета отразилась в следующих ФЕ: (балк.) бетине къызыл урду - «покраснел»; къызыл болгьунчу - «докрасна»; багьыр бет алыргьа - «багроветь» (от злости, смущения); къан чапты бе-

тине - «кровь бросилась в лицо» и т. д.; (фр.) le rouge lui monte au visage -«кровь, краска бросилась ему в лицо»; se fâcher tout rouge - «сильно рассердиться, рассвирепеть» (доел, «рассердиться докрасна»); voir rouge - «вспылить, вскипеть» (доел, «увидеть красное»); cramoisi de colère - «побагровевший от гнева», marquer au fer rouge - «заклеймить, наложить клеймо», devenir rouge de colère - «покраснеть от гнева», devenir rouge de honte - «покраснеть от стыда», pousser au rouge — «довести до предела», être rouge comme un cerise, être rouge comme un coq — «быть сконфуженным», être rouge comme une tomate - «быть красным как рак, как помидор», avoir un pied de rouge sur la figure - «намалеваться, наштукатуриться», voir rouge - «рассвирепеть», se fâcher tout rouge -«выйти из себя», tirer à boulets sur qn - «травить кого-либо»; (рус.) покраснеть (от стыда, смущения, злости), багроветь, краска залила лицо, покраснеть до корней волос и др.

Красный цвет и все его оттенки считаются крайне популярными в русской культурно-исторической традиции. Поэтому в значениях фразеологических единиц доминирует положительная коннотация. Например, «красно солнышко», «красный двор», «красное словцо», «красные дни» - время удач и хорошей жизни (в отличие от «черные дни»). Краткая форма прилагательного «красный» употребляется в народной речи и поэзии для обозначения чего-нибудь хорошего, яркого, светлого.

Оттенок красного «пурпурный» занимает особое место в большинстве индоевропейских языков. Этот цвет обрел в народном сознании устойчивую ассоциативную связь с властью: (фр.) pourpre royal - «королевский пурпур», la pourpre romaine - «кардинальский сан», manteau de pourpre - «пурпурная мантия». В таком же семантическом срезе дано определение пурпурного цвета в словаре русского языка: «1) темно- или ярко-фасный цвет, 2) дорогая одежда из красной ткани как признак роскоши и величия» (Ожегов 1986:548).

Самыми популярными для называния революционного красного в русской культуре становятся «кумачовый», а также «алый», который восходит к татарскому ал — «алый» (РТС 1985:20): алая роза, алые стяги, алая заря.

В мифологии красный цвет олицетворяет собой жизненную энергию, тепло и способствует «возвращению нечистой силы в ее обиталище». С такой символикой красного цвета, с его магическим значением связана мотивированность выбора этого цвета в заговорах: он считается «целебным» и применяется против болезней с характерной красной сыпью.

Наши наблюдения и опрос информантов показали, что у балкарцев существует поверье, что красный цвет оберегает от сглаза. С этой целью красной нитью обвязывают колыбель, кисть руки ребенка, ею могут обвязать шею и рога скота и т.д.

С природой красного цвета как цвета спелых плодов связано появление у него в исследуемых языках семантического компонента «спелый, зрелый»: (балк.) къызыл алмала, балли, наныкъ - «красные (спелые) яблоки,

вишня, малина» и др.; (франц.) pommes, framboise, cerise sont devenus rouges -«яблоки, малина, вишня покраснели»; (рус.) красная клубника, помидоры, яблоки и др. Яркий красный цвет имеет свойство бросаться в глаза, быть особо заметным (балк.) къызыл къыркъны кг аратыр — «красное привлекает взгляд многих (букв. copoKá)», что определило его место в ряду средств материальной культуры, имеющих символическое значение. Французское gueules в геральдике означает красный цвет. В русском языке этот цвет отождествлялся в недавнем прошлом с цветом знамени.

В истории русской бытовой культуры синий цвет по самым разным причинам сохранял в целом отрицательную коннотацию. Светлый оттенок синего цвета, напротив, имел самые положите/ ьные ассоциации. Соответственно, положительную окраску имели и слова, обозначающие голубой оттенок, например, «лазоревый».

Различие в отношении к синему и голубому отразилось в русских идиомах и поговорках: «синий чулок» - «черствая, лишенная обаяния женщина» (во Франции bas bleu («синий чулок») характеризует женщину, пренебрегавшую домом и семьей); «блюдечко с голубой каемочкой», «голубая мечта»; (фр.) l'oiseau bleu - «синяя птица, недосягаемая мечта». На формирование переносного значения повлияло также использование символики голубого цвета во французском языке. Первоначально он ассоциировался с неопределенной далью (голубая даль). Ср. фр. - bleu spatial -«насыщенно-синий» (spatial - «пространст зенный»), bleu horizon - «серо-голубой» (horizon- «горизонт»).

Казалось бы, этот цвет, связанный в первую очередь с небом, должен был внести положительный смысл в выражения с компонентом bleu, но справедливости ради надо сказать, что во французском языке существуют выражения с этим компонентом, отмеченные негативной коннотацией. Например, peur bleu несет семантическую нагрузку «панический страх», vin bleu имеет смысл «скверное красное вино, en être (en demeurer, en rester) (tout) bleu в разговорной речи означает «разинуть рот от изумления, растеряться», les diables bleus символизирует «тоску, меланхолию» (выражение произошло ог англ. the blue devils - «злой дух», в котором blue символизирует темные, зловещие силы. Во французском языке сильные эмоции часто передаются с помощью цветовых прилагательных: avoir une envie bleue — «чувствовать сильную (букв, голубую) зависть».

В балкарском языке, как и во многих других языках, совокупность сине-зеленых тонов часто воспринимается как один цвет, несмотря на то, что имеется специальное слово для обозначения зеленого цвета (жашил - «зеленый»). Возможно, это объясняется сходством смежных синего и зеленого цветов, которые характеризуются слабым оптическим эффектом или тем, что в языке термин для синего цвета древнее, чем для зеленого. В пользу этого предположения говорят, как нам кажется, некоторые факты: во-первых, денотативное значение, данное в толковом словаре балкарского языка, включает спектраль-

ный участок как синего, так и зе леного цвета (кырдык бетли - «цвет травы»), во-вторых, в бытовой речи старшего поколения очень часто цветовым термином кёк («синий») обозначаются зеленые цвют.

Категория желтого цвета в трех исследуемых языках обозначается цветовым термином сары (балк.) - jaune (фр.) - желтый. Это основной и нейтральный цветотермин, вокруг которого формируется словарь, отражающий значения оттенков желтого цвета. Семантический диапазон желтого цвета в исследуемых языках включает как негативные, так и позитивные компоненты. Позитивная сторона семантики желтого цвета предопределена его тождеством с золотом, солнцем, цветами и пр.: (балк.) кюн бетли - «цвета солнца», (рус.) «желтей желта золота», (фр.) - «желтый, как одуванчик».

Но чаще проявляется негативная сторона символики желтого цвета, которая коннотирует «болезнь»: (балt.) сары суу болургьа- «ослабнуть от горя, злости» (букв, стать желтой водой), сап - сары саргьалыргьа - «сильно пожелтеть от болезни» (букв, стать желтым-прежелтым), сары сапам болургьа - «пожелтеть, похудеть, ослабнуть» (букв, «стать желтой соломой»); (фр.) la fièvre jaune -«желтая лихорадка», jaune comme un cierge pascal (comme cire) - «желтый как воск», jaune comme un citron - <• желтый как лимон», jaune comme un nankin -«желтый как солома»; (рус.) «жепт, как имбирь», «восковое лицо», «желтая лихорадка» и др. Подобные выражения объединены по семантической доминанте «лицо желтого цвета» относительно стереотипа «лицо кровь с молоком».

Круг терминов, составляющих эту группу, достаточно широк во всех трех языках. Желтый цвет в природе шляется цветом зрелых плодов, а осенью высохшей зелени. Поэтому вполне естественно наличие в языке большого числа терминов, образованных от названии растений осенней поры: (балк.) будай бетли -«пшеничный», салам бетли - «соломенный», тютюн бетли - «табачный» и др.; (франц.) jaune citron - «цвет желтого лимона», jaune paille - «соломенный», magnolia - «цвет магнолии» и дэ.; (рус.) лимонный, шафранный, соломенный, цвет чайной розы и др; а также (фр.) jaune canari - «канареечный», jaune serin -«цвет птичьего оперения», jaune poussin - «цвет цыпленка», crème - «кремовый», ambré - «палевый», coquille d'oei f - «цвет яичной скорлупы», beige tourtourelle -«бежевый»; (рус.) палевый, канареечный, бежевый, кремовый и др.

Предположительно серый цвет в балкарском языке на ранних этапах становления цветовой лексики обозначался прилагательным кёк - («синий»). Употребление прилагательного (юз («серый») для обозначения отдельного цвета представляет собой, на наш пзгляд, более позднее образование. Возможно, первоначально серый цвет воспринимался как оттенок белого.

Результаты исследований показали, что цветовой термин кёк, как обозначение серого цвета, сохранился в основном в устойчивых словосочетаниях, а также в бытовой речи старшего поколения: кёк бёрю - «серый волк», кёккёз -«сероглазый», кёксюл-«сероватый, пыльный» и др.

Во французском и русском языках серый цвет обозначается прилагательными gris и «серый». В индоевропейских языках названия серого цвета находятся на границе между светлым и темным, иногда примыкая то к одним, то к другим.

Во всех трех языках прилагательные «белый» и «серый» выделяются по семантической доминанте «седина»: (балк.) акьчач - «седоволосый», бозчач -«седеющий»; (франц.) les cheveux blanc - «седые волосы», les cheveux gris -«седеющие волосы»; (рус.) белая голова (седая), серая голова (седеющая); (фр.) barbe grise - «старикан» (букв, «серая голова»), respecter les cheveux blancs -«уважать седины» (доел, «уважать белые волосы»).

В балкарском языке цветовой термин боз - «серый» ассоциируется с известным балкарским напитком бузой. Он имеет характерный сероватый оттенок: боза бетли - «цвета бузы».

Ассоциативная связь серого цвета с такими общеизвестными существительными, как зола, железо, земля во всех трех языках очевидна: (балк.) темир бетли - «стальной», темир къанлы - «землистый» (о цвете лица), жер бетли -«землистый», кюл бетли - «цвета золы»; (франц./русск.) couleur de cendre / цвета золы; cendré / пепельный; gris-cendre / пепельно-серый; blanc de zinc / цинковый; couleur gris d'acier / стальной, gris argent / серебристый и пр.

Встречаются случаи употребления цветообозначения «серый» с элементом отрицательной оценки в значениях: «бледный, блеклый», «мутный, грязный». С коннотацией, сопутствующей цветовому значению, связано символическое употребление некоторых слов в качестве цветовых терминов: (балк.) кир бетли - «грязного (т.е. серого) цвета».

Отрицательная коннотация серого цвета проявляется в следующих выражениях: (фр.) faire grise mine à qn - «быть неприветливым с кем-л», en gris -«в серых тонах» (ср. en rose - «в розовых тонах»), temps gris - «пасмурная погода»; (рус.) представить все в серых тонах, сплошная серость, серые мысли, серое существование и др.; (балк.) мутхуз ион - «пасмурный день». Во французском и русском языках прилагательное «серый» употребляется часто в значении «посредственный, ничем не примечательный»: (фр.) une vie grise - «серая, неинтересная жизнь».

Вообще, во французском языке цветообозначения очень часто используются для характеристики пьяного человека и в этом смысле, конечно же, цветонаименования имеют негативную окраску: gris comme un Polonais, gris comme un cordonnier - «пьяный как сапожник», avoir une ivresse blanche - «быть в доску пьяным», mettre le nez dans le bleu - «напиться пьяным (до чертиков)», être noir - «быть пьяным», le noir (разг.) - «пьяный», être gris - «быть навеселе».

В исследуемых языках этот цветовой термин используется для обозначения масти скота: (балк.) боз къозу - «серо-коричневый козленок», бозжалкъа - «серогривый, сивогривый»; (франц.) gris pommelé - «серый в яблоках (о лошади)», gris - «серая масть»; (рус.) серая в яблоках (лошадь) и др.

Одним из положительных моментов в символике серого цвета является его ассоциация с серебром. В традиционных культурах многих народов серебро ценилось чрезвычайно высоко.

Коричневый цвет относится к смешанным цветам. Во многих языках он первоначально воспринимался как оттенок других цветов или их смешение. Семантическая структура этого цветового термина не обладает столь широким кругом переносных значений, который свойственен другим цветообозначени-ям. Он практически не встречается в составе фразеологии.

В фольклорных текстах цветообозначение мор - «коричневый» встречается крайне редко. На современном этапе его можно чаще встретить в художественной прозе, главным образом, при описании внешности человека: элементов одежды, лица и т.д. В балкарском языке коричневый цвет часто ассоциируется с орехом и ореховой скорлупой: чертлеуюк бетли - «цвета ореха», къоз кьабукь бетли - «цвета ореховой скорлупы».

В русском языке нет отдельного названия для коричневого цвета, «коричневый» произошло от слова «корица». На данном этапе развития цветовой лексики ассоциации с коричневым цветом вызывают скорее такие слова, как «кофе», «орех», «шоколад», «камыш», «каштан»; отсюда - цветообозначения «кофейный», «кофе с молоком», «шоколадный», «ореховый», «камышовый», «каштановый», «верблюжий» и др., входящие в синонимическиий ряд категории коричневого цвета

Во французском языке помимо основного названия коричневого цвета -brun, имеется также целый'ряд названий различных оттенков. Существительные tabac - «табак», marron - «каштан», cacao - «какао», tâte-de-nègre - «голова нефа», acajou - «акажу», noisette - «орех», rouille - «ржавчина», moutarde -«горчица» и др. пополнили синонимические ряды категории коричневого цвета в качестве цветообозначений, которые наряду с остальными функциями призваны описывать внешность человека: à cheveux brun - «черноволосый», châtain - «шатэн», basané—«смуглый, загорелый» и т.д.

Во всех трех языках имеются специальные обозначения коричневой масти скота: (балк.) тор - «гнедой», къара тор - «темно-гнедой», жарыкъ тор -«светло-гнедой», къан тор - «ярко-гнедой» (доел, «кроваво-гнедой»); (рус.) гнедой, каурый; (франц.) brun - «гнедой», bai - «гнедой», alézan - «каурый», bai-brun - «караковый», bai à miroir - «гнедой с подпалинами».

В описаниях человеческой внешности для цвета глаз, волос используются синонимы прилагательных мор / brun / «коричневый»: (балк.) бал бетли чач -«каштановые волосы», кьонгур кёзле - «карие глаза», къонгур чач - «каштановые волосы»; (рус.) карие глаза, каштановые волосы, волосы кофейного цвета и др., (фр.) châtain -«шатен», yeux marrons - «карие глаза», noisette - «карие глаза».

Сочетание двух и более цветов мы относим к категории «пестрое». Для такой культуры, как балкарская, огромную значимость имеют чистые цвета, т.е. определенные, несмешанные (белый, черный, синий, желтый, зеленый и т.д.) Балкар-

цы проявляют негативное отношение к невыразительным, блеклым, малонасыщенным цветам и пестрой окраске. В языке пот ятие многоцветности сопровождается негативной коннотацией, поэтому, как празило, отдается предпочтение сочетанию ограниченного числа цветов и оттенков. У народов Северного Кавказа «создание словесных описаний чего-либо пестрогс считается, согласно канонам национальной эстетики, признаком безвкусицы» (Тутов 1994:129).

Основным обозначением пестрого в балкарском языке является прилагательное кьолан («пестрый»), которое может включать в себя практически все известные значения пестрого в языке: «полосагый», «рябой», «цветастый» и др. Для более точного обозначения подобных значений употребляются синонимичные термины или словосочетания с различной стилистической окраской и кругом сочетаемости: ала - «пестрый, разноцветный», жугьур - «неоднотонный», жугьур сепкил - «веснушчатый», акъ ала - «<; белыми пятнами», акт. кьолан -«светло- пегий» («бело-пестрый»), акь тапгьыр - «светло-пегий», акъ чубар -«белые пятна по темному полю», акьлы - кёклю - «яркий (белый с синим)», ала -кьолан - «светло - пегий», чубар - «рябой», чубар ала - «пегий» (о масти лошади), тапгьыр - «полосатый» (чаще о животных), сызлыкь баргьан - «полосатый», оймат тюшген - «в горошек», тертгаол ала - «'<летчатый»,бирчюк - бирчюк — «в крапинку», жумарукь бетли — «рябой» («цвета куропатки»), тамгъалы — «пятнистый», чапракъ тамгъалы - «пятнистый» (доел, «с пятнами формы листьев»), иойюз сурат - «клетчатый», улкъум сурат - «ромбиком» и т.д.

Во французском и русском языках в категорию «пестрое» входят следующие прилагательные и словосочетания: (рус.): пестрый, смешанный, разноцветный, многоцветный, полихромный, пятнистый, полосатый, в крапинку, клетчатый, в горошек и др.; (франц.) bigarré, bariolé, mêlé, de couleur varié, multicolore, polychrome, tacheté, rayé, zébré, à raies, à carreaux, quadrillé, à pois, coloré и др.

В балкарском языке цветовые прилагательные принимают особые формы, выражающие качественную оценку со стороны говорящего: сильной степени насыщенности (у каждого цветового термина свой префикс интенсивности) или, наоборот, недостаточной яркости цвета (общие аффиксы для основных цветообозначений): къап-къара - «насыц.енно черный», аппа-акъ (аппакъ) - «белый-пребелый, совершенно белый». В русском языке для выражения интенсивности цвета используются усилительные приставки: «белый-пребелый», а также повторы: «белым-бело». Повторы слов в балкарском языке указывают на множественность и не служат показателями интенсивности цвета.

Во французском языке для выражения высокой степени насыщенности цвета имеются цветовые термины, образованные аналитическим путем. Например, значения «белейший», «белоснежнь й» и др. могут быть выражены сложными прилагательными типа: blanc neige - «белоснежный», blanc comme un sygne - «белый как лебедь», blanc vif - «насыщенно белый» и др.

Ослабленная степень цветового качества во всех трех языках передается аффиксальными формами цветообозначающих прилагательных: (балк.) акъ-

сылдым, акьсыл - «беловатый, бледноватый»; (фр.) blanchâtre - «беловатый»; (рус.) беловатый, бледноватый, белесоватый ( на недостаточность цвета указывают суффиксы: - сыл, -дым, (бал к.), -âtre (фр.), - оват (рус.).

«Основные» наименования цвета имеют свое микрополе, включающее ряд названий, обозначающих ра:личные цветовые оттенки. Как правило, единицы этих микрополей характеризуются семантической и стилистической ограниченностью в силу специфических функций (экспрессивной, образно - характеристической и т.д.). У каждого из этих названий свой круг сочетаемости, например, цветообозначения къара / noir / черный и кьарангы / sombre / темный имеют наиболее широкое употреэление. Прилагательные кьаратор, кьурумтюк / moreau / вороной употребляются по отношению к масти лошадей. Слова кьа-ра шинли / bistre / смуглый, брки ет характеризуют цвет кожи человека. Прилагательные кьарангы / obscur / темный имеют значение «лишенный света».

Категории данных цветообозначений балкарского языка образуются, главным образом, за счет сложных конструкций, построенных по модели:

1) существительное + бетли (или бет) «цвета» : кырдык (хане) бетли - «цвета травы, травяной», кёк кьудору бетли - «цвета гороха, гороховый», кёгюрчюн бетли - «цвета голубя, сизый», тютюн бетли — «цвета дыма, дымчатый»;

2) цветонаименование + цветоннименование: къаралдым «черноватый» кёк -темно-синий, кьаралдым «чернонатый» жашил - темно-зеленый, акьсыл (акъ-сылдым) «беловатый» кёк - светло - синий, акьсыл «беловатый» жашил -светло - зеленый и др.

Во французском языке категории «основных» цветообозначений представлены большим количеством различных конструкций, обозначающих цвет, или заимствованных цветовых терминов: 1) название цвета + существительное: bleu marine - «темно-синий», bleu ciel - «голубой, небесный»; 2) couleur («цвета») + существительное: couleur de ciel - «цвета неба», couleur pistache - «цвета фисташки»; 3) основа существительного в качестве цветообозначения : saphir-«сапфир», indigo - «индиго», oli\e - «олива» и т.д.; 4) оценочные прилагательные, содержащие название цвета: bleu oriental - "светло-синий", vert cristal -"прозрачно-зеленый"; 5) заимстЕованные слова с неизменяемой формой и исключительно цветовым значением: kaki - «хаки», indigo - «индиго», olive - « оливковый» и т. д.; 6) два прилагательных - цветонаименования: bleu noir -«темно-синий», bleu vert - «сине-зеленый», vert jaune — «желто-зеленый», gris vert - «серо-зеленый» и др.; 7) особенностью французского языка является употребление топонимов - цветообозначений: bleu Berlin, bleu de Prusse - «берлинская лазурь», vert de Hongrie-- «изумрудная зелень» и др.

В русском языке синонимические ряда образуются из: 1) адъективированных существительных: бутылочный, изумрудный, лазурный, васильковый, небесный и т.д.; 2) заимствованных слов с неизменяемой формой: электрик, хаки, перванш и др.; 3) конструкций типа цвет + существительное: цвет морской волны, цвет травы, цвет моря и т.д.

В заключении автор приходит к следующим выводам.

Цветообозначения в исследуемых языках представляют собой системы, сформированные по принципу поля и отражающие не только общеязыковые системные качества (центр и периферия), но и свойства, определяемые особенностями микросистем. С одной стороны, это системы, в центре которых слово, обозначающее понятие «цвет». С другой стороны, это ряд микросистем, в центре каждой - «основное» цветообозначение, вокруг которого в определенном порядке группируются слова, связанные с семой данного центрального цветообозначения, т.е. микросистема любой категории цвета включает несколько подгрупп цветообозначений, передающих различные оттенки. Порядок распределения периферийных объектов вокруг центрального цветообозначения зависит от семантического наполнения единицы, стилистических возможностей, степени употребления.

Многозначность основных цветонаименований во всех трех языках вызывает потребность в уточнении цвета, отсюда большое количество слов, обозначающих различные оттенки. Микросистемы цветообозначений представлены также большим числом различных конструкций, обозначающих цвет, или заимствованных цветовых терминов. Но названия цвета неодинаковы по частоте употребления, значимости, способности создавать устойчивые связи с существительными. Важную роль в этом сыграли природно-климатические условия проживания этноса и его менталитет, что привело к разнице в формировании и способе выражения цветонаименований (как базовых, так и оттеночных). Синонимические ряды базовых цветовых терминов во французском и русском языках характеризуются наличием большего числа синонимов, чем в балкарском, что связано с богатой литературной традицией этих языков и многоплановостью функционирования колоративной лексики.

Основным номинативным для «основных» цветообозначений и их синонимов является цветовое значение. Путем метафорического или метонимического переноса оно преобразуется в переносное значение, выходящее за рамки обозначения цвета. Отсюда семантическая структура цветообозначений обладает широким кругом переносных значений.

При функционировании в художественных текстах цветодетали употребляются как в прямой номинации, так и выполняют стилистические задачи в качестве художественно-выразительного средства. Они способны в форме доминантных сем, проявляющихся в символах, организовать контекст и передавать его основную идею, придавать ему образность и экспрессивность. Цвет и его оттенки, выраженные различными моделями и конструкциями, используются в сравнениях и метафорах. Нецветовая лексика в переносном значении может в контексте приобретать смысл цвета.

Для выражения цветовых оттенков в балкарском, русском и французском языках имеются несколько способов. Ненасыщенные цветовые тона могут передаваться присоединением к основе названия цвета элементов, общих для всех основных цветовых прилагательных. Высшая степень интенсивности цвета также может выражаться с помощью особых усилительных элементов: в балкарском языке каждому цветообозначению соответствует своя усилительная приставка.

В исследуемых языках наблюдается параллелизм ассоциативного употребления цветовых терминов («белый» с его синонимами устойчиво сохраняет самые положительные ассоциации, «черный» является его противоположностью). Положительные и отрицательные ассоциации выявляются и у остальных цветовых наименований.

Во всех трех языках заметно сходное символическое употребление цве-тообозначений. Система символических значений цвета каждого языка находит выражение в контексте, различных способах обозначения цвета, в форме самого цветового термина. Цветопись литературного языка базируется на общепризнанных универсальных представлениях. На различиях цветов основано возникновение цветовых оппозиций, сохраняющихся и в случае переноса значения (например, черно-белая оппозиция).

Цветонаименования в исследуемых языках широко используются для названия цвета одежды, тканей, предметов домашнего обихода, продуктов питания, для описания окружающей среды, человеческой внешности, для описания эмоционального и физического состояния человека, цвета шерсти животных, зверей и пр. Прилагательные со значением цвета в сравниваемых языках широко используются для обозначения масти животных.

По материалам исследования опубликованы следующие работы:

1. К проблеме изучения цвета в разных культурных традициях (на материале балкарского, русского и французского языков) // Когнитивная парадигма: Тезисы международной конференции 27-28 апреля 2000 г. - Пятигорск, 2000. С. 171-173.

2. Цвет в традиционной балкарской культуре // Минги тау, №5. - Нальчик, 2003. С. 221-224.

3. Символика цвета во фразеологии // Литературная Кабардино-Балкария, №2. - Нальчик, 2003. С. 228-232.

4. Символика цветообозначений во фразеологии разносистемных языков (на материале балкарского, русского и французского языков) // Вестник Кабардино-Балкарского государственного университета. Серия филологические науки. Вып. 6. - Нальчик, 2003. С. 51-53.

В печать 12.09.2003. Тираж 100 экз. Заказ № 3893 Типография КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Ш1 448 4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тугушева, Фатимат Аммаевна

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ ЦВЕТА В СОВРЕМЕННОМ

ЯЗЫКОЗНАНИИ

1.1 Цветовая картина мира и проблема категоризации цвета

1.2 Метафора и символика цвета как представление культуры и цветового пространства

Глава 2. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

ЛЕКСИКИ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ

2.1 Отбор материала и установление синонимических групп ^ в балкарском языке

2.2 Некоторые особенности лексики цветообозначений ^ в балкарском, русском и французском языках

Глава 3. СЕМАНТИКА ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В

БАЛКАРСКОМ, РУССКОМ И ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКАХ

3.1 Белый цвет как значимая цветовая категория

3.2 Черный цвет как важнейший компонент цветовой палитры

3.3 Красный цвет как один из важнейших компонентов «классической цветовой триады»

3.4 Сине-зеленые цвета

3.5 Желтый цвет

3.6 Серый цвет

3.7 Коричневый цвет

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Тугушева, Фатимат Аммаевна

В исследовательских парадигмах последних десятилетий стал доминировать процесс антропологизации знаний, который в конце XX века затронул практически все сферы научного познания, выразился в стремлении осмыслить их через призму человеческого мировидения. Помимо выявления культурной информации, заложенной в языковых единицах, культурологически ориентированная лингвистика обращается к поиску национально-содержательных слов и выражений, их культурных компонентов и национально-специфических ассоциаций. Для понимания национального своеобразия языковых единиц необходимо изучить культуру, которая проявляет свои национально-специфические различия практически на всех уровнях языка, но особенно ярко на лексическом. Общие и локальные компоненты, имеющиеся в каждой культуре, позволяют выявить совпадения и различия, существующие в вербальном и невербальном опыте тех или иных лингвокулыурных общностей, которые, в свою очередь, позволяют описывать ценностный опыт каждой этнической культуры. Постановка проблемы исследования обозначения цвета в разных культурных традициях стала возможной в связи со становлением культурологически ориентированной лингвистики, которая позволяет взглянуть на язык с точки зрения отражения в нем культурных ценностей нации (Шемякин Ф.Н. 1960, Василевич А.П. 1987 и др.).

В этой связи можно отметить все возрастающий интерес к выявлению национально-специфических особенностей цветообозначений в разносистемных языках.

Цветообозначающая лексика приковывает к себе внимание все более широкого круга исследователей. Н.Б.Бахилина подчеркивает, что «в последние два десятилетия к лексике цветообозначений проявляется явный интерес как в зарубежной, так и в советской лингвистике» (Бахилина 1975:3). Интерес к цветообозначениям обусловлен необходимостью, поскольку многочисленные цвета, их названия и символический смысл являются для любого народа своеобразным отражением многокрасочности мира. Известно, что с определенными цветами ассоциируются практически все крупные перемены в жизни общества и важные для человечества элементы окружающей природы: огонь, трава, небо, солнце и др. Цветообозначения исследовались более или менее лишь для составления языковых таксономий, а также для проверки различных вариантов гипотезы лингвистической относительности. Цвет является объектом исследования многих наук: физиологии, психологии, истории, этнологии и др. Изучением цветовых представлений на разных уровнях их развития в культурах народов мира занимались В.Тернер (1983), Б.Берлин, П.Кей (1969), В.И.Шерцль (1884) и др.

Цветообозначающая лексика служит материалом для решения таких задач, как разработка методов исследования семантических отношений (Фрумкина P.M. 1984), история языка (Бородина М.А., Гак В.Г. 1971, Бахилина Н.Б. 1975), проблемы языка и мышления (Шемякин Ф.Н. 1960, Saunders В. 1997). В последнее время стала популярной методика, связанная с сопоставлением системы цветообозначений в различных языках (Корсунская Т.Г., Фридман Х.Х., Череми-сина М.И. 1963, Свешникова Г.С. 1969, Василевич А.П. 1987, Кулышна В.Г. 2001 и др.). Чрезвычайно интересны исследования цветообозначений как художественного средства языка писателя (Соловьев С.М. 1976, Лопатин В.В. 1980, Ка-чаева JI.A. 1981, 1984, Брагина А.А. 1983 и др.). Большое внимание заслуживают работы по разнообразным прикладным аспектам: психологии и психодиагностике (Luscher 1971), использование цвета в рекламе (Василевич А.П., Мищенко С.С. 1999) и др.

Цветовая лексика балкарского языка до сих пор остается неизученной, если не считать небольшое количество фрагментарных упоминаний в научных работах разной направленности. Поэтому изучение системы цветообозначений балкарского языка в контексте семантики представляет исключительную важность и актуальность. Цвет в языке и культуре балкарцев, не будучи объектом специального анализа, исследовался в контексте этнической традиции (Самарина JI.B. 1994), народного искусства (Кузнецова А.Я. 1982, Студенецкая Е.Н.

1989), рассматривался фрагментарно в языке фольклора (Джуртубаев М.Ч. 1991, Малкандуев Х.Х. 1996), в области обрядовой практики (Мамбетов Г.Х. 1971, Кудаев М.Ч. 1988, Маремшаова И.И. 1999).

Многозначность и многофункциональность каждого цвета как при номинативном обозначении широкого круга реалий, так и в использовании его в этикетно-символическом плане, привела к установлению иерархии цветов. Как было установлено учеными на материале разных языков, базовые цветовые термины в разных языках колеблются в пределах 6-12 цветов: белый, черный, красный (которые составляют «классическую цветовую триаду»), синий, зеленый, желтый, коричневый, серый, розовый, оранжевый, фиолетовый (Берлин Б., Кей П. 1969).

Привлечение материала балкарского, русского и французского языков подтверждает данное положение: основными культурологически значимыми цветами в языках являются: в балкарском - белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, серый, коричневый, во французском к ним добавляются розовый, оранжевый, фиолетовый, а в русском еще и голубой.

Цветовые системы разных языков отличаются друг от друга, что объясняется, прежде всего, тем, что цветовой словарь этноса отражает традиции той или иной культуры, формирующейся в разных исторических и географических условиях. В связи с этим в данной работе рассматриваются не только «основные» цветообозначения, но и «периферийные» цвета, которые составляют большую и специфичную часть цветовой лексики традиционной культуры. Поскольку именно цвета, находящиеся на периферии, позволяют увидеть национальную специфику этнической культуры.

Актуальность темы исследования заключается в недостаточной изученности лингвокультурологического аспекта категории цвета в балкарском, русском и французском языках, составляющей важную часть социоментальной картины мира, имеющей в разных языках различные способы выражения. Изучение категории цвета в контексте лингвокультуры позволяет выявить и описать существующие в конкретном социуме критерии обозначения цвета, а также определить роль и место данной категории в языковой системе.

Цели и задачи исследования. Целью данной работы является экспериментальное исследование и семантический анализ цветообозначений на материале балкарского, русского и французского языков. В связи с этим необходимым представляется решение следующих задач:

- выявление и фиксация цветообозначений в исследуемых языках;

- выделение и систематизация синонимических групп в балкарском, русском и французском языках;

- определение критериев использования того или иного цвета, зафиксированных в языковой картине мира;

- выявление общих и специфичных признаков номинации цвета;

- исследование словообразовательной модели цветообозначений в балкарском, русском и французском языках.

Объектом настоящего исследования являются системы цветообозначений трех языков - балкарского, русского и французского.

Предметом исследования является метафорическое и символическое употребление группы слов-цветообозначений балкарского языка в сравнении с русским и французским языками в лексико-семантическом плане.

Гипотеза данной работы определяется положениями, выносимыми на защиту.

- Цветообозначения исследуемых языков представляют собой систему, сформированную по принципу поля и отражающую общеязыковые системные качества (центр и периферия). С одной стороны, это системы, в центре которых слово, обозначающее понятие «цвет». С другой стороны, это ряд микросистем, в центре каждой - «основное» цветообозначе-ние, вокруг которого в определенном порядке группируются слова, связанные с семой данного центрального цветообозначения.

- Восприятие цветового пространства во многом определяется сложившейся в данном обществе языковой и культурной традицией. Значительное расхождение в членении различными этносами лингвоцветовой картины мира объясняется разным количеством цветообозначений в языках.

- Семантический диапазон цветообозначений каждого языка включает как положительные, так и отрицательные коннотации. В исследуемых языках наблюдается параллелизм ассоциативного употребления «основных» цветовых терминов (например, «белый» устойчиво сохраняет самые положительные коннотации, «черный» является его противоположностью). Положительные и отрицательные коннотации выявляются и у остальных цветовых наименований.

- «Основные» названия цвета, как правило, обозначают не весь спектральный участок, а прикреплены в сознании носителей языка к определенному фрагменту цветового спектра. Все они выражают яркий цветовой тон.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые на материале балкарского, русского и французского языков изучаются обозначения цвета, рассматриваются характерные особенности метафоричности и оценочности цвета в исследуемых языках, а также впервые составлен словник названий цвета балкарского языка.

Теоретическая значимость работы состоит в решении культурологических задач, в частности, связанных с описанием языковой картины мира.

Научно-практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов исследования в теоретических курсах по лингвокультурологии и спецкурсах по данному направлению, теории и практике перевода.

Методы исследования. Специфика диссертационной работы, находящейся на стыке ряда филологических наук (лингвокультурологии, мифологии, литературоведения, общей и топологической лингвистики), определила использование конкретных методов: экспериментального и описательного при первичном отборе и классификации материала, словообразовательного анализа, позволяющего выявить модели, по которым образованы прилагательные цвета, компонентного анализа (выделение состава и структуры семантических полей), семантического анализа (выявление семантического наполнения цветовой единицы), контекстуального анализа (при исследовании функционирования цвето-обозначений в художественных текстах), сопоставительного при установлении соответствий и различий в исследуемых языках.

Материалом для исследования послужил список цветообозначений, составленный сплошной выборкой из толковых, фразеологических и двуязычных словарей балкарского, русского и французского языков, а также произведений художественной литературы и устного опроса информантов.

Апробация работы. Основные положения исследования были представлены в докладах региональных и республиканских научных конференций: Пятигорск (2000) "Когнитивная парадигма", внутривузовских конференций и семинаров Кабардино-Балкарского государственного университета (2000-2003 гг.), а также в четырех публикациях.

Структура исследования определена особенностями объекта исследования, а также поставленными целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка словарей и цитируемой художественной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика цветообозначений в разносистемных языках"

Выводы:

1) Цветообозначения в исследуемых языках представляют собой системы, сформированные по принципу поля и отражающие не только общеязыковые системные качества (центр и периферия), но и свойства, определяемые особенностями микросистем. С одной стороны, это системы, в центре которых слово, обозначающее понятие «цвет». С другой стороны, это ряд микросистем, в центре каждой — «основное» цветообозначение, вокруг которого в определенном порядке группируются слова, связанные с семой данного центрального цветообозначения. То есть микросистема любой категории цвета включает несколько подгрупп цветообозначений, передающих различные оттенки. Порядок распределения периферийных объектов вокруг центрального цветообозначения зависит от семантического наполнения единицы, стилистических возможностей, степени употребления.

2) Многозначность основных цветонаименований во всех трех языках вызывает потребность в уточнении цвета, отсюда большое количество слов, обозначающих различные оттенки. Микросистемы цветообозначений представлены также большим числом различных конструкций, обозначающих цвет, или заимствованных цветовых терминов.

3) Сфера функционирования основных цветовых обозначений в исследуемых языках необычайно широка. Цвета характеризуют явления природы, внешность человека, одежду, названия различных животных и птиц, растений и т.п. Семантическая структура цветообозначений обладает широким кругом переносных значений.

4) При функционировании в художественных текстах цветодетали употребляются как в прямой номинации, так и выполняют стилистические задачи в качестве художественно-выразительного средства. Они способны в форме доминантных сем, проявляющихся в символах, организовать контекст и передавать его основную идею, придавать ему образность и экспрессивность. Цвет и его оттенки, выраженные различными моделями и конструкциями, используются в сравнениях и метафорах. Нецветовая лексика в переносном значении может в контексте приобретать смысл цвета.

110

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показал анализ исследуемого материала, лексико-семантическая группа слов-цветообозначений в балкарском, русском и французском языках представляет собой систему, характеризующуюся рядом особенностей.

Основу данной группы слов образуют базовые названия цветов, которые являются универсальными для многих этнических культур. По лингвокульту-рологической значимости и частотности во французском и русском наиболее важными являются красный, синий, зеленый и желтый цвета. Наиболее частотными и значимыми в балкарском языке являются белый, черный, красный, синий и желтый.

Базовые цветовые термины трех языков, являясь семантическими универсалиями, объединяют многочисленные синонимы в одну лексико-семантическую структуру. Во всех трех языках существует большое число синонимов, которые помогают выразить не меньшее число цветовых нюансов.

Для выражения цветовых оттенков в балкарском, русском и французском языках имеются несколько способов. Ненасыщенные цветовые тона могут передаваться присоединением к основе названия цвета элементов -оват (русск.), -сыл (-сюл, -гъул, -гъыл), -дым (балк.), -atre (франц.): беловатый (русск.), къызгъыл (балк.) - «красноватый», blanchatre (фр.) — «беловатый», общих для всех основных цветовых прилагательных. Высшая степень интенсивности цвета также может выражаться с помощью особых усилительных элементов: в балкарском языке каждому прилагательному-цветообозначению соответствует своя усилительная приставка: аппа-акъ — «белоснежный», къап-къара — «совершенно черный», сап-сары - «желтый-прежелтый» и т.д.

Различная степень насыщенности цвета может передаваться и другими конструкциями. Как правило, появление большинства синонимичных обозначений цвета основано на отождествлении цвета с каким-либо предметом, принимаемым за «эталон»: белый цвет сравнивается со снегом, голубой - с небом, зеленый — с травой, красный — с кровью и т.д. Отсюда такие прилагательные-цветообозначения, как «белоснежный», «небесно-голубой», «кроваво-красный», bleu ciel (фр.) - «небесно-голубой», rouge sang (фр.) — «кроваво-красный» и др. Отождествление с предметом может передаваться и другими конструкциями: существительное + бетли («цвета») (балк.), couleur de («цвета») + существительное (фр.), цвета + существительное (рус.). В русском, в большей степени во французском, в качестве цветообозначения может выступать основа существительного: saphir — «сапфир», indigo — «индиго», olive — «олива», морская волна, лазурь. В группу цветообозначений входят заимствованные слова с неизменяемой формой и исключительно цветовым значением, что свойственно французскому и русскому языку: kaki (фр.) - «хаки», электрик, перванш (рус.). Особенностью французского языка являются топонимы-цветообозначения: bleu Berlin, bleu de Prusse - «берлинская лазурь», vert de Hongrie - «изумрудная зелень». Во всех трех языках цветонаименования встречаются в составе сложных слов, обозначающих смешанные тона, где начальный компонент конкретизирует основное значение, которое несет конечный компонент. В балкарском и русском языках такая модель образуется присоединением аффиксов недостаточности к основам обоих равнозначных прилагательных (акъсыл-къызгъылдым — "беловато-красноватый"); отсутствие аффикса недостаточности в одном из компонентов указывает на преобладание данного цветового качества (къызгъылдым-мор - «красновато-коричневый»). Безаффиксная модель, которая во французском (vert jaune — «зелено-желтый») и русском языках (сине-зеленый) предполагает один тон, в балкарском языке указывает на наличие нескольких цветов и передается двумя конструкциями акъ-къара — «бело-черный», акъ бла къара — «белый с черным». Помимо всего могут использоваться вспомогательные слова: балк.: ачы - «ядовитый», ачыкъ — «яркий», аз бледный»; фр.: fonce - «темный», pale -«бледный», criant - «кричащий»; (рус.) нежно -, светло- и др.

Во всех трех языках прилагательные, обозначающие цвет, неодинаковы по частоте употребления, значимости, способности создавать устойчивые связи с существительными. Важную роль в этом сыграли природно-климатические условия проживания этноса и его менталитет, что привело к разнице в формировании и способе выражения цветонаименований (как базовых, так и оттеночных).

Синонимические ряды базовых цветовых терминов во французском и русском языках характеризуются наличием большего числа синонимов, чем в балкарском, что связано с богатой литературной традицией этих языков и многоплановостью функционирования колоративной лексики.

Базовые названия цветов характеризуются многозначностью. Основным номинативным для данных слов и их синонимов является цветовое значение. Путем метафорического или метонимического переноса оно преобразуется в переносное значение, выходящее за рамки обозначения цвета. Таких переносных значений у любого основного названия может быть большое количество во многих языках.

В сопоставляемых языках наблюдается параллелизм ассоциативного употребления цветовых терминов («белый» с его синонимами устойчиво сохраняет самые положительные ассоциации, «черный» является его противоположностью). Положительные и отрицательные ассоциации выявляются и у остальных цветовых наименований.

Во всех трех языках заметно сходное символическое употребление цветообозначений. Система символических значений цвета каждого языка находит выражение в контексте, различных способах обозначения цвета, в форме самого цветового термина.

Цветопись литературного языка базируется на общепризнанных универсальных представлениях. На различиях цветов основано возникновение цветовых оппозиций, сохраняющихся и в случае переноса значения (например, черно-белая оппозиция).

Прилагательные-цветонаименования в исследуемых языках широко используются для названия цвета одежды, тканей, предметов домашнего обихода, продуктов питания, для описания окружающей среды, человеческой внешности, для описания эмоционального и физического состояния человека, цвета шерсти животных, зверей и пр. Прилагательные со значением цвета в сравниваемых языках широко используются для обозначения масти животных: кёк ат/cheval gris/сивая лошадь, cheval аиЬёге/рыже-чалая лошадь, боз ат/пепельно-белая лошадь и т.д.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что цветообо-значение - категория универсальная. Это подтверждает наличие в словарном составе сравниваемых языков устойчивых словосочетаний, фразеологических выражений, собственных имен, топонимов, в которых роль семантически стержневого слова играет название цвета. Цветовой словарь языков пополняется, главным образом, за счет словосложений, суффиксов, калькирования и заимствований. Чаще всего это обозначения цветов, происходящих от названий растений, плодов, цветов, продуктов питания, природных веществ, металлов, минералов и пр. Сложные прилагательные-цветообозначения имеют широкое употребление в языке художественной литературы, которая расширяет возможности употребления названий цвета и оказывает большое влияние на развитие общенародного языка.

114

Список научной литературыТугушева, Фатимат Аммаевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико- семантической группы (на материале прилагательных цветообозначений русского языка). - Л: Изд-во ЛГУ, 1986, 177с.

2. Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку//ВЯ. 1993.-№3.-С. 15-27.

3. Амичба С.А. Цветовая метафора в абхазском нартском эпосе // Мат-лы 5 конгресса Европейского общества кавказоведов. — Лондон, 1990. — С. 15-27.

4. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // ВЯ. 1993. - № 3. - С. 27-36.

5. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. — М.: Наука, 1974.-472 с.

6. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. — М., 1998. — 274 с.

7. Аракин В. Д. Сложные существительные с первым компонентом-прилагательным цвета в турецком языке // В кн. Turcologica. — Л., 1976. — С. 98-100.

8. Афанасьев А.Н. Живая вода и вещее слово. М.: Сов. Россия, 1988. — 508 с.

9. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1955. — 320 с.

10. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. — М.: Наука, 1975.-288 с.

11. И.Башарина А.К. Семантика цветообозначений в фольклорных текстах (опыт сопоставительного анализа на материале якутских олонхо и русских былин): Автореф. дисс. . канд. фил. наук. М., 2000. - 19 с.

12. Белецкий А.И. В мастерской художника слова. — М.: Высшая школа, 1989.- 158 с.

13. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. — М., 1953-1959 гг. -Т. 7.

14. Белов А.И. Цветовые этноэдеймы как аспект этнопсихолингвистики // Эт-нопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - С. 49-58.

15. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. - 415 с.

16. Бижева З.Х. Культурные концепты в кабардинском языке. Нальчик: Эльбрус, 1997.-140 с.

17. Блэк Л.Г. Лингвистическая относительность. (Теоретические воззрения Б.Уорфа) // Новое в лингвистике. М.: Иностранная литература, 1960. Вып.1. — С. 199-215.

18. Бодрова Т.И. Прилагательные цвета в произведениях Пушкина («красный», «черный») // Вопросы русского языкознания. Душанбе, 1973. - С. 21-26.

19. Бородина М.А., Гак В.Г. К типологии и методике историко-семасиологи-ческих исследований. — Л., 1979. — 320 с.

20. Брагина А.А. Темно-синий с красным Пьер (цветовой образ у Толстого Л.) // Русская речь. М., 1983. - № 3. - С. 28-32.

21. Брутян Г.А. Гипотеза сепира-Уорфа. Ереван: Луей, 1968. — 66 с.

22. Буй Динь Ми. Экспериментальное исследование кодирования цвета во вьетнамском и русском языках // Мат-лы 4 Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникаций. М., 1972. - С. 113-114.

23. Василевич А.П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте. — М.: Наука, 1987. — 138 с.

24. Василевич А.П. Язык и культура: сопоставительный анализ группы слов-цветообозначений // Этнопсихолингвистика. — М.: Наука, 1988. — С. 58-64.

25. Василевич А.П., Мищенко С.С. Цвет в рекламе. Как расположить к себе российского потребителя // КомпьюАрт, 1999. № 9.

26. Василевич А.П. Языковая картина мира цвета. Методы исследования и прикладные аспекты: Дисс. доктора фил. наук. М., 2003. - 102 с.

27. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996.

28. Волков И.Н. Цвет в живописи. — М.: Искусство, 1984. 136 с.

29. Воробьев В.В. Лингвокультурология. — М., 1997. — 198 с.

30. Габуниа З.М., Башиева С.К. Риторика как часть традиционной культуры. — Нальчик, 1993.- 135 с.

31. Габуниа З.М. Когнитивные аспекты изучения лексики духовной культуры в абхазо-адагских яязыках // Девятый междунардный коллоквиум Европейского общества кавказоведов. — Махачкала, 1998. —С. 14-16.

32. Габуниа З.М., Гусман Тиради Р. Язык как факт культуры // Миноритарные языки в современном мире. — М., 2002. — 288 с.

33. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. — М.: Просвещение, 1989. 288 с.

34. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М.: Междун. отн., 1977. 264 с.

35. Галинская И.Л. Загадки известных книг. — М.:Наука, 1986. — 124 с.

36. Гете И.В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964 - 520 с.

37. Гете И.В. Учение о цветах // Избранные сочинения по естествознанию — М.-Л.: Наука,1957. 470 с.

38. Гете об искусстве. — М.: Искусство, 1936. 623 с.

39. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М.: Наука, 1979. -368 с.

40. Гумилев Л. Конец и вновь начало. М.: Айрис пресс, 2001. - 423 с.

41. Гутов A.M. Обозначение цвета в поэтическом языке «Нартхэр» // Нартский эпос и кавказское языкознание. Майкоп, 1994. - С. 69-72

42. Дандис А. О структуре пословицы // Паремиологический сборник. — М.: Наука, 1978.-С. 13-35.

43. Данилова И.Е. Искусство средних веков и Возрождения: Работы разных лет. М.: Советский художник, 1984. - 271 с.

44. Дерибере М. Цвет в деятельности человека. — М.: Стройиздат, 1964. — 183 с.

45. Джуртубаев М.Ч. Древние верования балкарцев и карачаевцев. — Нальчик: Эльбрус, 1991.-255 с.

46. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // ВЯ. 1997. - № 6. - С. 37-48.

47. Доде З.В. К вопросу о складывании цветовых предпочтений в костюме народов Северного Кавказа // Историко-археологический альманах. — Вып.З. — Армавир; М., 1997.

48. Жарашуева З.К. Материалы по карачаево-балкарской фразеологии. — Нальчик: Эльбрус, 1968. 96 с.

49. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наук.думка, 1984. - 303 с.

50. Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. -М.: Наука, 1988.-194 с.

51. Журавлев А.П. Звук и смысл. — М.: Просвещение, 1991. — 160 с.

52. Залевская А.А. Некоторые проявления специфики языка и культуры испытуемых в материалах ассоциативных экспериментов // Этнопсихолингви-стика. М.: Наука, 1988. - С. 34-39.

53. Зубова JI.B. «Черный, черный, оку зелен.» // Русская речь. — 1988. — № 4. -С. 31-37.

54. Итальянские и французские ткани на Руси в 16-18 столетиях. М.: Сов. художник, 1976. - 32 с.

55. Канаев И.И. Гёте как естествоиспытатель. JL, 1970. - 143 с.

56. Каракетов М.Д. Миф и функционирование религиозного культа в заговор-но-заклинательном ритуале карачаевцев и балкарцев. М., 1999.

57. Качаева JI.A. Цветовая палитра А.И.Куприна // Писатель и жизнь: Сборник.-М., 1975.-С. 77-81

58. Кимов Р.С. Метафора как одна из лингвистических универсалий // Актуальные вопросы адыгских языков. Нальчик, 1981. - С. 100-108.

59. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.-103 с.

60. Корсунская Т.Г., Фридман Х.Х., Черемисина М.И. О системе цветообозначений в русском, английском и немецком языках // Уч. зап. Горьковского пед. ин-та иностранных языков. — Горький, 1963. — Вып.23. — С. 97-103.

61. Кривоногова М.М. Национальное своеобразие ФЕ различных вариантов одного языка. Фразеология в контексте культуры. - М., 1999. - С. 193-198.

62. Критская О.В. Французские пословицы и поговорки. М.: Высшая школа, 1962.-95 с.

63. Кубрякова Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов. — М.: Изд-во МГУ, 1996.-245 с.

64. Кудаев М.Ч. Карачаево-балкарский свадебный обряд. Нальчик: Эльбрус, 1988.- 124 с.

65. Кульпина В.Г. Лингвистика цвета. Термины цвета в польском ирусском языках. М., 2001. - 470 с.

66. Культура, человек и картина мира. М., 1987. - 213 с.

67. Кузнецова А .Я. Народное искусство карачаевцев и балкарцев. — Нальчик: Эльбрус, 1982. 163 с.

68. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. — М.: Высшая школа, 1996. — 336 с.

69. Лопатин В.В. Коричневый в черноту, синий в лиловость (о языке прозы Ю.Нагибина) // Русская речь. 1980. - № 3. - С. 55-61.

70. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 479 с.

71. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров (Человек-текст-семиосфера-история). М.: Языки русской культуры, 1999. - 470 с.

72. Малкандуев Х.Х. Обрядово-мифологическая поэзия балкарцев и карачаевцев. Нальчик: Эль-фа, 1996. - 272 с.

73. Мамбетов Г.Х. Традиционная культура кабардинцев и балкарцев. Нальчик: Эльбрус, 1971.-364 с.

74. Маремшаова И.И. Менталитет в семейных и общественных традициях: Ка-барда, Балкария, Карачай. Нальчик: Книга, 1999. — 236 с.

75. Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.

76. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX-начало XX вв. — М.: Наука, 1984. 216 с.

77. Материалы и исследования по балкарской диалектологии, лексике и фольклору. Нальчик: Каб-Балк. кн. изд-во, 1962. — 200 с.

78. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 174 с.

79. Мизиев И.М. Шаги к этнической истории Центрального Кавказа. — Нальчик: Эльбрус, 1986. 180 с.

80. Миронова С.Д. Символика цвета. Владивосток, 2000.

81. Мифы народов мира. В 2-х томах. М.: Сов. энциклопедия, 1987, 1988.

82. Михайлова Т.А. «Красный» в ирландском языке: понятие и способы его выражения // В Я. 1994. - № 6. - С. 118-129.

83. Мокиенко В.М. Загадки русской фразеологии. — М.: Высшая школа, 1990.- 159 с.

84. Морозова B.C. Символика цветообозначения при описании концептов эмоций в современном арабском языке // Фразеология в контексте культуры. — М., 1999.-С. 116-121.

85. Назарян А.Г. Почему так говорят по-французски. М.: Наука, 1968. — 349 с.

86. Некрасова Е.А. Синее, голубое у С. Есенина // Русская речь. 1979. - № 4. -С. 37-42.

87. Нефляшева Н.А. Цвет в контексте традиционного мировоззрения адыгов.// Сборник статей молодых ученых и аспирантов. — Майкоп, 1993. — С. 74-78.

88. Отаров И.М. Профессиональная лексика карачаево-балкарского языка (На материале названия одежды и обуви). — Нальчик: Эльбрус, 1978. — 108 с.

89. Отаров И.М. Очерки карачаево-балкарской терминологии. — Нальчик: Эльбрус, 1987.-96 с.

90. Панов Е.Н. Знаки, символы, языки. — М.: Знание, 1983. 191 с.

91. Панченко A.M. О цвете в древней литературе восточных и южных славян. Литературные связи древних славян. — Л., 1968.

92. Паремиологические исследования. — М.: Наука, 1984. 320 с.

93. Пелевина Н.Ф. О соотношении языка и действительности (обозначение красного и синего цветов): Научные доклады высшей школы // Филологические науки, 1962. № 2. - С. 149-152.

94. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля: В 2 т. Т. 1. - М.: Худ. лит-ра, 1984.

95. Потапов Л.П. Конь в верованиях и эпосе народов Саяно-Алтая // Фольклор и этнография. Л., 1977.

96. Раденкович А.А. Символика цвета в славянских заговорах // Славянский и балканский фольклор. М., 1989. - С. 112-116.

97. Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. — М.: Наука, 1988.— 216 с.

98. Самарина Л.В. Натуральные красители и цветовые предпочтения в традиционной культуре // Традиционная этническая культура и народные знания. Материалы международной конференции. — М., 1994. С. 67-74.

99. Самарина Л.В. Традиционная этническая культура и цвет // ЭО. 1992. -№2.-С. 147-156.

100. Свешникова Г.С. Типологический анализ фразеологических единиц с компонентами-прилагательными, обозначающими цвет (на материале немецкого, английского и шведского языков). Дисс. канд. фил. наук. М., 1969.

101. Семиотика. М.: Радуга, 1983. - 636 с.

102. Серов Н.В. хроматизм мифа. Л., 1980. - 351 с.

103. Соловьев С.М. Цвет и жанр в произведениях Пушкина // Русская речь, 1976.-№ З.-С. 74-81.

104. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Типы китайской символики в языке и культуры // Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. - С. 64-71.

105. Степанов Ю.С. Семиотика. М.: Наука, 1971. - 167 с.

106. Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры. — М.: Наука, 1993. 156 с.

107. Студенецкая Е.Н. Одежда народов Северного Кавказа XVIII-XX вв. — М.: Наука, 1989.-286 с.

108. Сукунов Х.Х., Сукунова И.Х. Черкешенка. Майкоп, РИПО Адыгея, 1992. -305 с.

109. Суровцева М.А. К истории слова «синий» в русском языке // Уч. зап. Ки-шеневского гос. ун-та. Т. 71, 1964. - С. 87-92.

110. Тайлор Э. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. - 572 с.

111. Ш.Теккеев К М. Карачаевцы и балкарцы. Традиционная система жизнеобеспечения. М.: Наука, 1989. - 178 с.

112. Телия В.Н. Метафора как проявление принципа антропоцентризма в естественном языке: Сб. научных трудов. — М., 1987.

113. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. — М.: Наука, 1986.-141 с.

114. Тэрнер В. Проблема цветовой классификации в примитивных культурах (на материале ритуала Ндембу) // Семиотика и искусствометрия. — М.: Наука, 1972.-214 с.

115. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. - 277 с.

116. Улаков М.З. Термины коневодства в карачаево-балкарском языке. — В кн.: Актуальные вопросы карачаево-балкарской грамматики и лексики. — Нальчик, 1982.-С. 83-90.

117. Устинова И.П. Тематическая группа как лексическая микросистема (на материале прилагательных цвета английского языка). Дисс. . канд. фил. наук. Ленинград, 1986.

118. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство. М.: Наука, 1984. - 175 с.

119. Философский энциклопедичекий словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1983.-839 с.

120. Чекалина Е.М. Историко-семасиологическое исследование прилагательных цвета во французском языке. Дисс. . канд. фил. наук. Л., 1972.

121. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // В Я. 1996. - № 1. - С. 58-69.

122. Чернова А. Все краски мира, кроме желтой. М.: Искусство, 1987. - 219 с.

123. Шаронов В.В. Свет и цвет. М.:Физматгиз, 1961. — 311 с.

124. Шемякин Ф.Н. К вопросу об отношении слова и наглядного образа (цвет и его название) // Изв. АПН РСФСР, 1960. Вып.113.

125. Шерцль В.И. Названия цветов и символическое значение их. Воронеж, 1884.

126. Шпенглер О. Закат Европы. — Новосибирск: Наука, 1993. 584 с.

127. Эфендиев Ф.С. Этнокультура и национальное самосознание. Нальчик: Эль-фа, 1999.-304 с.

128. Adamson R. the colour vocabulary in l'Etranger. Association for Liter. Lins // Сотр. Bui. 1979, vol. 17, № 4.

129. Berlin В., Kay P. Basic colour terms. Berkeley, 1969.

130. Conclin H.C. Hanunoo colour catigories // Southwest. Anthropol, 1955. — Vol. 11.

131. Eaton H.S. Semantic frequency list for English, French, German and Spanish. — Chicago, 1940.

132. Grand J. La variation dans la vision humaine des couleurs // Problemes de la couleur. P., 1957.

133. Klineberg O. Race differences. N.J., 1935.

134. Krieg M.F. the influence of French color vocabulary on Middle English // Michigan Academician. — 1979/ Vol. 11. — № 4.

135. MacLaury R. From brithness to hue: an explanatory model of color category evolution. Current Anthropology, 1992/ Vol. 33. P. 137-186.

136. Rivers W.H.E. Primitive colour vision. The popular science monthy, 1901. -Vol. 59.-P. 44-57.

137. Rosch E. «Focal» Color Areas and the development of Names. Develop. Psychol., 1971.-Vol. 4.-P. 447-455.

138. Metais P. Vocabulaire et symbolisme des couleurs en Nouvelle Caledonie // Problemes de la couleur. P., 1957.

139. Sapir E. Grading: a stady in semantics. Philosophy of Science, 1944. Vol. 11/

140. Saunders B. abd J. van Brakel. Are there non-trivial constraints on colour categorization? // Behavioral and Brain Sciences, 1997. Vol. 20. - № 2. - P. 167-228.

141. Saunders B.A.C. On the Concept of «Basic» in Berlin and Kay's Basic Color Terms // Anthropologische Verkenningen, 1993/ Vol. 12. — P. 35-50.

142. Shields К Jr. Indo-European basic colour terms. Canad. Journ. Linguist, 1989. -Vol. 24.-№2.

143. Swadesh M. The origin and diversification of language. L., 1972.

144. The Lusher colour test. N. J., 1971.1241. СЛОВАРИ

145. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М.: Русский язык, 1978.

146. Жарашуева З.К. Фразеологический словарь карачаево-балкарского языка. -Нальчик, 2001.

147. Карачаево-балкарско-русский словарь. М.: Русский язык, 1989 - 832 с.

148. Керлот Х.Э. Словарь символов. — М: REFL-book, 1994. 601 с.

149. Киселев И.А. Фразеологический словарь русского языка. — Минск: Нар. асве-та, 1985.-128 с.

150. Колесникова А.Д., Мольчак Л.М. Французско-русский иллюстрированный словарь. М.: Русский язык, 1977. - 856 с.

151. Мелерович A.M., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. -М.: Русские словари, 1997. — 864 с.

152. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1986. - 798 с.

153. Русско-карачаево-балкарский словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1965. - 744 с.

154. Русско-татарский словарь / Под ред. Ганиева Ф.А. М.: Русский язык, 1985.-734 с.

155. Смирнова Н.С. Занимательный французско-русский фразеологический словарь. М.: Муравей, 2000. - 384 с.

156. Толковый словарь карачаево-балкарского языка: В 3 т. — Нальчик: Эль-фа,2001.-Т. 1.

157. Толковый словарь карачаево-балкарского языка: В 3 т. — Нальчик: Эль-фа,2002.-2 т.

158. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII-XX вв.: В 2 т. Новосибирск: Наука, 1991.

159. Франция: Лингвострановедческий словарь. М.: Интердиалект,1997. - 1037 с.

160. Ганшина Н.А. Французско-русский словарь. — М., 1977. 912 с.

161. Французско-русский фразеологический словарь. М.: Русский язык, 1984. — 1189 с.

162. Щерба Л.В., Матусевич М.И. Русско-французский словарь. — М.: Русский язык, 1983. 840 с.

163. Petit Yarousse. Paris, Yibrairie Yarousse, 1966.1. ЦИТИРУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

164. Анненский И. Стихотворения. Трагедия. Переводы. М.: Олма-пресс, 2000.

165. Ахматова А. Сочинения: В 2 т. Т. 1. - М.: Правда, 1990.

166. Блок А. Стихотворения и поэмы. М., 1984.

167. Бунин И.А. Собрание сочинений: в 4 т. — М.: Правда, 1988.

168. Брюсов В. Избранные произведения. М.: Худ. лит-ра, 1980. - 574 с.

169. Грин А. Алые паруса. М.: Худ. лит-ра, 1987.7. Гуртуев Б. Новый талисман. — Нальчик, 1970. (на балк. языке)

170. Гуртуев Э. Избранное. — Нальчик, 1995. (на балк. языке)

171. Есенин С. Собрание сочинений: В 2 т. — Т. 1. — М.: Сов. Россия, 1990.

172. Кулиев К. Твоя книга. Нальчик, 1992. (на балк. языке)

173. Кациев X. Избранное. Нальчик, 1976. (на балк. языке)

174. Мечиев К. Собр. Соч.: В 2 т. Нальчик: Эльбрус, 1989. (на балк. языке)

175. Пушкин А.С. Сочинения: В 3 т. Т. 1. - М.: Худ. лит-ра, 1987.

176. Созаев А.С. Голос рассвета моего. Нальчик, 1998. (на балк. языке)

177. Теппеев А. Воля. Нальчик, 1981. (на балк. языке)

178. Толгуров 3. Большая медведица. — Нальчик, 1982. (на балк. языке)

179. Толстой J1.H. Собрание сочинений: В 12 т. — М.: Правда, 1987.

180. Тэффи. Рассказы. М., 1999.

181. Цветаева М. Стихотворения. Поэмы. Проза. — Владивосток, 1990.

182. Arnoux A. A la rencontre de Shakespeare // Conteurs fran^ais du xx siecle. -Moscou, Editions du Progres, 1981.

183. Colette S.G. Florie // Conteurs fran9ais du xx siecle. Moscou, 1981.

184. Genevoix M. La mouette // Conteurs fran9ais du xx siecle. Moscou, 1981.

185. II etait une fois. Contes litteraires franfais. 12-20 siecles. Moscou, 1983.

186. Maurois A. Nouvelles. Leningrad, 1975.

187. Maurois A. La foire de Neuilly // Conteurs fran9ais du xx siecle. Moscou, 1981.

188. Poetes fran9ais du 19-20 siecles. Anthologie. Par Samari Velikovsky. Moscou, Editions du Progres, 1982. - P.672.

189. Triolet E. Yvette // Conteurs fran9ais du xx siecle. Moscou, 1981.