автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Смех как социокультурный феномен

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смех как социокультурный феномен"

На правах рукописи

СЫЧЕВ Андрей Анатольевич

СМЕХ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

Специальность 24.00.01. -теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Саранск 2004

Работа выполнена на кафедре философии для гуманитарных специальностей Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева.

Научный консультант:

Ильин Виктор Васильевич, доктор философских наук, профессор

Официальные оппоненты:

Дмитриев Анатолий Васильевич, доктор философских наук, профессор Ахиезер Александр Самойлович, доктор философских наук, профессор Юрченкова Нина Георгиевна, доктор философских наук, профессор

Ведущая организация:

Нижегородский государственный педагогический университет, кафедра философии

Защита состоится «10» декабря 2004 года в «14.00» часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.03 при Мордовском государственном университете им. Н.П. Огарева по адресу: 430000, г. Саранск, ул. Б.Хмельницкого, 39-а, НИИ регионологии, 3-й этаж, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М.М.Бахтина Мордовского государственного университета.

Автореферат разослан 8 ноября 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Интерес к феномену смеха наука обнаруживает с момента зарождения. Известное наблюдение Аристотеля: «Из всех живых существ смех присущ только человеку», - лежит в одной плоскости с понятиями «homo sapiens» или «общественное животное», представляя смех в качестве фундаментальной проблемы теории культуры и философского знания. Хотя варианты ответа на вопрос о природе смеха не способны предложить решения тайны человеческого существования, они необходимы уже для того, чтобы правильно поставить сам вопрос. Серьезность и рассудочность, не откорректированные смехом, показывают лишь часть истины. Смех открывает другую, изнаночную, иногда пренебрегаемую, но от этого не менее важную ее сторону, восстанавливая целостность и многоаспектность картины мира.

Проблема смеха до сих пор остается малоизученной. Парадокс состоит в том, что на периферии исследований продолжает существовать обширный пласт социальной реальности, представляющий одну из равноправных сторон культурного диалога. Между тем, имеющиеся концепции, созданные Аристотелем, И.Кантом, АШопенгауэром, А.Бергсоном, М.Бахтиным, В.Проппом и др., доказывают, что анализ данного феномена - плодотворный путь, способный предложить более точное и объемное видение культуры в ее теоретическом и историческом ракурсах.

Актуальность исследования определяется тем, что изучение феномена смеха открывает новые возможности для целостного и многоаспектного понимания сущности культуры, общества, человека. Освещая различные стороны человеческой жизни, модели поведения, типы личности, смех не только описывает общество, но и дает ему оценку, важную для понимания сущности социокультурных процессов.

Смех играет важную роль и в осмыслении динамики развития социальных отношений. Вступая в диалог с прошлым, он позволяет понять настоящее и найти возможные пути выхода из кризисных ситуаций современности. Для российского общества этот диалог важен и перспективен: обличая носителей самомнения и самодовольства (вплоть до субъекта осмеяния), выступая противовесом авторитарной лжи, смеховая коммуникация сохраняет духовное здоровье нации в наиболее переломные и кризисные периоды ее развития.

Не менее актуален нормативный аспект смеха как одного из регуляторов ценностных установок. В таком аспекте смех приобретает нравственно-культурное значение как механизм обострения и последующего разрешения противоречий сущего и должного. Ценным для современного этапа развития общества в России представляется и то, что смеховая коммуникация утверждает общечеловеческие жизненные ценности свободы, наполненные смыслами очищения, возрождения, единения, оптимизма и противостоящие авторитарным догмам.

Таким образом, смех как междисциплинарный коммуникативный феномен, пронизывающий сферы общественной жизни, приобретает унирерсальный мировоззренческий характер. Подобное положешФО&ЗОДЫШДОМИАЯ Ценных свиде-

I БИБЛИОТЕКА I

! «Уа&ш

тельств истории человечества как развития и взаимодействия культур, важным явлением, способствующим пониманию общественных процессов настоящего, и ценностно-регулятивным феноменом, очерчивающим контуры будущего. Вследствие этого значимым является рассмотрение смеха как целостного социокультурного явления, через динамику и логику существования которого объемно проявляются социальные отношения и культурная динамика, традиции, нормы, ценности человека и человечества.

Степень научной разработанности проблемы. Теории смеха сформированы на основе трех ключевых традиций. Большая часть концепций опирается на идеи, возникшие в античной мысли. Определяющее влияние на теорию имели взгляды Платона, Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана, выделивших аксиологические, эстетические, этические параметры смеха. Сущность комизма данная традиция усматривает в «безболезненной ошибке», «мнимоценном», «мнимотрагиче-ском», ограничивая при этом его сферу социально-политическими и этическими нормами1. Некоторые высказывания о сущности и роли смеха, востребованные более поздними теориями, можно встретить также у Демокрита, Аристофана, Лу-киана, трактовавших смех в качестве необходимого коррелята, дополняющего серьезный взгляд на мир. В духе древних традиций смеховой вольности смех в их интерпретации выставляет на общее обозрение несовершенство мира и общественного устройства, призывая к изменению последних .

Второй традицией, оказавшей воздействие на понимание смеха, стала немецкая классическая философия, представленная трудами И Канта, Г.Гегеля, Ж.-П Рихтера и локализировавшая феномен смеха в сфере взаимодействия субъекта и объекта смешного. Согласно положениям, предложенным классическими концепциями, сущность смеха кроется в противоречии явления и сущности, при обострении которого происходит саморазоблачение явления: онтологические и гносеологические параметры смеха здесь взаимодополняются3.

Третья традиция реализована в работах представителей иррационалистиче-ского направления: АШопенгауэра, Ф Ницше, А.Бергсона, З.Фрейда4. Двое последних посвятили исследованию смеха специальные труды, оказавшие определяющие влияние на исследования в XX в. Иррационалистическая традиция показала сложность и неоднозначность феномена смеха, условность и ограниченность логических подходов к нему. В концепциях этой традиции обоснована необходимость учета волевых характеристик личности, механизмов интуиции и творчества, индивидуальных и коллективных бессознательных психических процессов.

Кроме того, на теорию смеха оказали заметное воздействие концепции Т.Гоббса, Б.Спинозы, К.Маркса и Ф.Энгельса, Г.Спенсера, Ш.Бодлера,

' Пчатон Сочинения В 4 х т - M, 1993 - 1994, Аристотель Сочинении в 4 т - M, 1975 - 1983 Цицерон, Марк Туллий Три трактата об ораторском искусстве - M, 1972, Qumlilmn Institutio Oratoria 2 v - Torino, 2001

2Лурье С Я Демокрит Тексты Переводы Исследования -JI, 1970, Аристофан Комедии Фрагменты /пер АдрПиотровского -М,2000,Лукиан Собр соч в2т - М, 1935

' Кант И Сочинения В 6 т - M ,1963 1966, Жан Пок Приготовительная школа эстетики - M, 1981, Гегель Г Избранные сочинения в Зт — Л, 1995 — 19%

'ШопенгауэрА Мй[Г*Акяоли »шреде'гаплёниё В 2 т - М, 1993.Бергсон А Смех - M, 1992, Ницше Ф Сочинения B2xt-m£ I990, *^>pend 3 Остроумие и его отношение к бессознательному - M, 1994, Freud S Humour // Compl Works in 24 v - Vol 21,-L- 1953-1974 - P, 159-166

Г.Честертона, Ж.Батая, Й Хейзинги, А.Кестлера, Г.Плеснера и др., представившие оригинальные попытки исследования особенностей феномена смеха в различных областях человеческой культуры1.

В XX в. в западноевропейской науке, помимо общих работ (М.Гутвит, Б Дземидок, М.Истмен, СЛикок, Э.Обуэ, Р.Эскарпи и др), появляются специальные труды, посвященные уже отдельным аспектам смеха: психологическим (А.Зив, Р.Пиддингтон, Н.Холланд); историческим (Б Сандерс); теологическим (К.-Й Кушель); литературоведческим (Б Д'Анджело) и др. Оригинальное направление исследованиям придают современные концепции, так или иначе затрагивающие проблемы смеха, в частности, теории У.Эко, Ж.Делеза, Ж.-Л.Нанси, П.Слотердайка, Ж.Липовецки, Р.Рорти и др2.

Отечественная мысль в XIX в. представлена теориями В.Г.Белинского, Н Г.Чернышевского, А.И Герцена, продолжавших традиции немецкой классической философии, прежде всего Гегеля, и усматривавших в смехе противоречие явлений жизни, ее сущности и назначения. Задачей смеха они считали раскрытие нелепости, нецелесообразности ряда общественных явлений, их несоответствия требованиям здравого смысла и социальной справедливости. Широко известны теоретические обоснования смеха, сделанные классическими писателями-сатириками, в первую очередь, Н В.Гоголем и М.Е Салтыковым-Щедриным3.

XX в. предлагает две фундаментальных традиции в отечественной теории смеха. Первая, опирающаяся на русскую демократическую критику и наследие К. Маркса и Ф. Энгельса, описывает сущность смеха как сатирическую, социально-критическую, разрушающую. К этой традиции относятся работы В.А.Алексеева, А С.Бушмина, А.В Луначарского, Д П.Николаева, Я.Е.Эльсберга и др. На доказательстве утверждающего основания смеха основаны работы другой традиции, представленной М М Бахтиным, ВЛ.Проппом, О.М.Фрейденберг и др4.

Конец XX и начало XXI в. предлагает еще большую теоретическую дифференциацию: появляются концепции, концентрирующиеся на социологии смеха

' ГоСбс Г Сочинения в 2 т - М , 1991, Спиноза Б Этика - СПб ,2001, Маркс К, Энгельс Ф Соч В 50 т - М , 1955 - 1981, Спенсер Г Физиология смеха // Опыты научные, политические и философские - Минск, 1998 - С 799 811, Baudelaire Ch De Pessence du пге // Baudelaire Ch Ecrits sur Part - P, 1999 - P 281 - 304, Честертон Г К Писатель в газете - М , 1984, Батай Ж Внутренний опыт - СПб , 1997, Хеизинга Й Homo ludens - М , 1992, KoeuhrA The Act of Crealion - NY, 1964 PlmnerH Laughing and Crying -Evanslon, 1970 " CunvtiU M Laughing Matter An Essay on the Comic - Ithaca, 1993, Дзелшдок Б О комическом - М, 1974, East тан М Enjoyment of laughter -NY, 1948. Ликок С Юмор, как я его понимаю -М.2001 ,AuboumE Technique et psychology du comique - Marseilles, 1948, Escarpit R L'humour - P, 1960, Ziv A Personality and Sense of Humor -NY, 1984, Piddmglon R The Psychology of Laughter -NY, 1963, Holland N N Laughing A Psychology of Humor -Ilhaca, 1982, Sanders В Sudden Glory Laughter as Subversive History - Boston, 1995, Kuihel К -J Laughter A Theological Reflection -NY, 1994, Д Анджело Б NaiTatio et delectation Пародия в средневековой романской литературе - М, 2003, Эко У Заметки на полях «Имени розы» - М, 1989, Делез Ж Логика смысла - М, 1998, Нанси Ж -Л Смех, присутствие // Комментарии -1997 -№11 -С 194 214, СлотердайкП Критика цинического разума - Екатеринбург, 2001,ЛиповецтЖ Эра пустоты -СПб, 2001, Рорти Р Случайность, ирония и солидарность -М, 1996

* Белинский ВГ О лшеразуре избранные сочинения В 2х т-М , 1952, Чернышевский Н Г О литературе -М, 1965, Герцен А И Олитературе -М, 1962,Гого1ьНВ Собр соч в9т -М, 1994, Салтыков Щедрин ME Полное собрание сочинений в 20 т — М, Л, 1936-1941

4 А зексеев В А Оружием политической сатиры - М, 1979, Бушлшн AC ME Салтыков Щедрин - Л , 1970, Луначарский А В О смехе //Советский фельетон - М, 1959 - С 439 - 442 НикозаекДП Смех - оружие сатиры - М, 1962, Эльсберг ЯЕ Вопросы теории сатиры - М, 1957, Бахтин ММ Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса -М, 1990, Пропп В Я Проблемы комизма и смеха -М, 1999, Фрейденберг О М Поэтика сюжета и жанра - М, 1997

(А.В.Дмитриев), психологии (Л.С.Выготский, А.Н.Лук, П.В.Симонов, П.М.Ершов), эстетике (Ю.Б.Борев, А.З.Вулис, А.Ф.Лосев, М.Т.Рюмина, Л.Н.Столович, В.П.Шестаков), философии (Л.В.Карасев), политологии (В.В.Разуваев), лингвистике (В.З.Санников), литературоведении (П.Н.Берков, В.И.Демин, А.Е.Кунильский, А.П.Московский, Д.П.Николаев, Л.А.Спиридонова, Ю.В.Стенник, М.Н.Чернявский), истории культуры (С.С.Аверинцев, Д.СЛихачев,

A.М.Панченко, Н.В.Понырко), антропологии (А.Г. Козинцев) и т.д. Имеются работы, посвященные отдельным жанрам комического: комедии (Н.М.Федь,

B.Н.Ярхо), сатире (В.И.Адрианова-Перетц, Л.А.Плоткин), пародии (ВЛ.Новиков, Ю.М.Тынянов, О.М.Фрейденберг), анекдоту (Е.Я.Курганов, В.П.Руднев, Е.Я.Шмелева, А.Д.Шмелев) и др1.

Проблемы смеха и смеховой культуры в различных аспектах затрагиваются в работах А.С.Ахиезера, Ю.М.Бородая, П.Вайля, А.Гениса, А.Я.Гуревича, А.Д.Синявского, С.С.Гусева, ГЛ.Тульчинского и др2.

Несмотря на наличие попыток объяснить социальные основы смеховой культуры, комплексных работ, посвященных универсальным социокультурным аспектам смеха, до сих пор не существует. Данное исследование ставит целью восполнить этот пробел.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является смехо-вая культура как интегральная часть мировой культуры. Предметом исследования является смех как целостный социокультурный феномен.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является раскрытие социокультурной сущности смеха, выявление и объяснение тенденций его функционирования. Данная цель достигается решением ряда взаимосвязанных задач:

Определить категориальный статус смеха как социокультурного явления.

Провести критический анализ основных концепций смеха, предложенных мировой мыслью.

' Дмитриев А В Социология юмора -М, 1996, Выготский Л С Психология искусства - СПб, 2000, Лук А Н Юмор, остроумие, творчество - М, 1977, Симонов ПВ, Ершов ПМ Темперамент, характер, личность - М, 1984, Борее Ю Б Комическое - М, 1970, Byrne А 3 Мегаморфшы комического - М , 1976, Лосев А Ф, Шестаков В П История эстетических категорий - М, 1965, Рюмина МЛ Тайна смеха, или Эстетика комического - М, 1998, Рюмина МЛ Эстетика смеха Смех как виртуальная реальность - М, 2003, Стоювич ЛИ Философия Эстетка Смех - СПб, Тарту, 1999, КарасевЛВ Философия смеха - М, 1996, Разумев В В Политический смех в современной России - М, 2002, Санников В 3 Русский язык в зеркале языковой игры - М, 2002, Берков ПН История русской комедии XVIII в - Л, \9П,ДеминВИ Многоцветие смеха Комическое в мордовской литературе - Саранск, 1998, Кунильский А Е Смех в мире Достоевского - Петрозаводск, 1994, Московский А П Сатира и юмор в русской литературе -Иркутск, 1993, Николаев ДП СатираГоголя -М, 1984, Спиридонова Л Бессмертие смеха М, 1999, СтенникЮВ Русская сатира XVIII века - JI, 1985, Чернявский МН Комедия Аристофана и античные теории смеха//Аристофан -М.1956 -С 81 - \0&,Лверинцев С С Поэтика ранневизантийской литературы -М, 1977, Лихачев ДС, Патент А М, Понырко HB Смех в Древней Руси - Л, 1984, Смех истоки и функции -СПб, 2002, Федъ ИМ Искусство комедии -М, 1978, Ярхо В11 Комедия - М, 2002, Адрианова Перетц В И Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века - М JI, 1937, Плоткин Л А О путях развития русской сатиры // Русская сатира XIX - начала XX веков - М, Л, 1960 - С 3-37; Новиков В Л Книга о пародии - М, 1989, Тынянов ЮМ Поэтика История литературы Кино - М, 1977, Курганов ЕЯ Анекдот как жанр -СПб, 1997, Руднев В П Прагматика анекдота//Даугава - 1990 -№6 - С 99-103, Шмелева ЕЯ, Шмелев АД Русский анекдот Текст и речевой жанр - М, 2002

2 Ахиезер А С Россия критика исторического опыта В 3 т Т 3 - М, 1991, Бородай Ю М Эротика- смерть- табу трагедия человеческого сознания - М, 1996, Вайль П, Генис А 60-е мир советского человека - М, 2001, Гуре-вичАЯ Проблемы средневековой народной культуры -М, 1981,/>севСС, Тульчинский ГЛ Проблема понимания в философии -М, 1985, ТерцА Путешествие на Черную речку - М, 1999

Раскрыть взаимосвязи изменения социальных ориентиров и преобладающих форм смеховой культуры в определенные исторические периоды.

Выявить социокультурную специфику отечественных смеховых традиций.

Исследовать онтологические, гносеологические, этические основания и социальные функции смеха.

Показать место и роль смеха в социокультурном пространстве.

Теоретико-методологические основания исследования. Феномен смеха традиционно вызывал разноречивость в теоретических подходах к его осмыслению - от религиозных до рационально-утилитарных. Многообразие теоретического спектра подходов к явлению смеха объясняется его многоаспектностью. Тем не менее, можно обозначить профилирующие методы и подходы к указанной проблеме, которые используются в качестве теоретико-методологической базы исследования.

В качестве центральных методологических оснований работы выступают: социокультурный метод, описывающий культуру как программу устройства общества и позволяющий понять социальные основания и функции смеха в контексте развития культуры;

метод сравнительного анализа, позволяющий показать многообразие форм смеха в социокультурных ситуациях путем выявления его особенностей;

системный подход, с помощью которого смеховая культура описывается как совокупность взаимодействующих компонентов, выполняющих определенные социальные функции;

информационный подход, объясняющий специфику смеха как формы социальной коммуникации.

аксиологический подход, обосновывающий место смеха в системе социокультурных ценностей;

синергетический подход, объясняющий логику изменений смеховой информации.

В центре внимания исследования находятся идеи, развиваемые

A.С.Ахиезером, М.М.Бахтиным, Ю.Б.Боревым, А.В.Дмитриевым, Д.СЛихачевым, Л.Н.Столовичем, ГЛ.Тульчинским, В.Я.Проппом, О.М.Фрейденберг и др. - в России; Б.Дземедоком, А. Кестлером, Р.Рорти, Б.Сандерсом, П.Слотердайком, Й.Хейзинга и др. - в западной мысли.

Теоретической основой исследования послужили труды И.Канта, Г.Гегеля, Жан-Поля, К.Маркса, А.Бергсона. В исследовании активно используются идеи М.М.Бахтина, разработавшего концепцию народной смеховой культуры, способствующую пониманию своеобразия социокультурных оснований смеха как формы массовой коммуникации и А.В.Дмитриева, обосновавшего социологический подход к смеху. Автором были также использованы работы ученых саранской школы, испытавшей влияние М.М.Бахтина - Р.И.Александровой, О.В. Брейкина,

B.А. Писачкина, А.П. Скрипника и др.

Следуя общим тенденциям в анализе смеховой культуры (М.М.Бахтин, А.В. Дмитриев, В.Я. Пропп, Л.Н. Столович, Г.Л. Тульчинский, большинство совре-

менных зарубежных исследователей) смех и комическое рассматриваются как синонимы за исключением оговоренных случаев.

Научная новизна диссертации состоит в следующих полученных автором результатах:

- Определен категориальный статус смеха как социокультурного явления. Предложена трактовка взаимосвязи ряда понятий, традиционно связанных со сферой смеха - комического, комизма, юмора и т.д. Показана целостность культурных и природных проявлений смешного, принципиальное единство сфер комического и смеха. Юмор и комизм рассмотрены как субъективная и объективная стороны комического, на основе диалогических взаимоотношений которых возникает смех. Выявлена антитеза смеха - страх, который соотносим со смехом как эмоциональное состояние, имеющее физиологические, психологические, социокультурные уровни. На основании движения от антитезы введена дефиниция смеха как формы избыточного понимания, позволяющая исследовать его как комплексный герменевтический феномен, обладающий многообразием социальных и культурных ценностных смыслов.

- Проведен критический анализ концепций смеха, предложенных мировой мыслью. Рассмотрены логика и эволюция развития теоретической рефлексии над смехом, а также социокультурные основания появления теорий. Анализу подвергнут и ряд теорий, ранее не рассмотренных или рассмотренных недостаточно подробно (в большей степени это касается античных концепций и новейших исследований по рассматриваемой проблеме). Проведена классификация концепций античного («линия Демокрита» и «линия Платона») и новоевропейского периодов (теории превосходства, разрядки и противоречия), определены особенности отечественных (сатирической и амбивалентной) парадигм. Отмечено, что распространенные когнитивистские трактовки смеха как логического и гносеологического несоответствия не способны отразить и объяснить его социальную и культурную специфику.

- Раскрыта взаимосвязь изменения социальных ориентиров и преобладающих форм смеховой культуры в определенные исторические периоды. Выявлены основные культурно-типологические формы смеховой культуры в динамике ее развития - ритуально-мифологический смех, карнавал, романтическая и постмодернистская ирония. Отмечена общая тенденция к постепенному переходу от массовых форм смеховой культуры к индивидуальным. Подробно рассмотрены различные типы смеховой культуры (первобытная, античная, средневековая, нововременная), социальные основания их формирования и их влияние на жизнь общества и самоорганизацию культуры.

- Выявлена социокультурная специфика отечественной смеховой культуры, восходящая к институтам скоморошества и юродства. Показано, что в России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха ввиду этого становились добровольные изгои - скоморохи и юродивые, творящие своеобразный «карнавал в одиночку». И в том, и другом случае протест смеха был направлен против социальных стереотипов и безвольного, некритичного подчинения общепринятым нормам. Отмечено, что в силу особенностей российской исто-

рии ведущим проводником культурных и философских идей XIX - XX вв. становится литература, сумевшая при помощи смеха очертить самые серьезные социальные вопросы и проблемы времени, воплотившись в художественных произведениях мирового значения. Основой неофициальной смеховой культуры советского периода становится функция сохранения и передачи народных жизнеутверждающих социальных ценностей в обстановке идеологической несвободы. Продемонстрировано, что средой бытования современной смеховой культуры постепенно становится Интернет, который с увеличением его доступности, превращается в наиболее демократическую и свободную от контроля форму коммуникации.

- Исследованы философские основания и социальные функции смеха. Показано, что онтологическим центром смеховой культуры является совместная коммуникация личностей, социальных групп, культур: смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия. Проанализированы гносеологические аспекты феномена смеха, который рассматривается как специфический вид духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, а, в конечном счете, и по созданию значимого мировоззренческого целого. Выявлена критическая, творческая и развлекательная роль смеха в научном познании. Анализируются модели соотношения смеха и зла: указывается, что смех указывает на возможность преодоления содержащегося в его объекте морального и социального зла. Определены основные социальные функции смеха: коммуникативная, игровая, социализирующая, санкционирующая, компенсаторная и познавательная.

- Показаны место и роль смешного в социокультурном пространстве. Разработаны основные модели типов юмора, основанные на оппозициях идентификации и дифференциации (этнический и, отчасти, профессиональный юмор), власти и свободы (профессиональный и классовый смех), природы и культуры (поселенческие типы). Рассмотрены особенности философского юмора как особого социокультурного типа. Отмечено, что смех, скрытно или явно, содержится в самой философии и, исследуя этот смех, философия рефлектирует не только над универсалиями культуры, но и над собой, пересматривая собственные основания. Выявлена роль смеховой культуры в межкультурной и межнациональной коммуникации. Показано, что в национальном своеобразии юмора проявляется мифологизированная сторона национального характера. При этом, смех, закрепляя национальные стереотипы на уровне абстрактных мифологем, разрушает их в реальности. Обоснованы возможности смеха как средства повышения межкультурного взаимопонимания.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Категориальную природу смеха можно объяснить, учитывая такие основные коммуникационно-герменевтические характеристики как целостность, эвристич-ность, креативность, диалогичность, эмоционально-чувственная, ценностная, культурная и социальная обусловленность: с позиции комплексного социокультурного подхода смех является специфической формой избыточного понимания.

2. Представленные в науке традиционные когнитивистские трактовки смеха как логического и гносеологического противоречия не способны отразить и объяс-

нить его социальную и культурную специфику. Являясь многоаспектным явлением, существующим на всех уровнях общественного бытия, смех должен рассматриваться как целостное социокультурное явление: только в этом случае природа смеха может быть непротиворечиво описана и проанализирована.

3. Как акт дезавуирования мнимых ценностей, смех неустранимо амбивалентен: он содержит и осуждение обмана, и радость избавления от видимости. Такова и масштабная социокультурная двойственность смеховой коммуникации, которая в одних случаях прочно ассоциирована с остракизмом, агрессией; в других - с одобрением, ненасилием и доброжелательностью. С развитием культуры генетически агрессивное начало в антропогенезе изменяется и ритуализируется, переходя в свою противоположность. Первобытный прото-смех как неконтролируемый деструктивный жест превращается в социально приемлемую коммуникационную форму с элементами переориентированной и преимущественно «доброкачественной» агрессии.

4. Важнейшими из периферийных явлений, определивших специфику отечественной культуры, являются скоморошество и юродство - индивидуальные формы самовыражения через смех. Массовые формы никогда не играли особой роли в жизни российского общества, как это было на Западе, с его развитой карнавальной жизнью. В России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Ло-кусами» смеха становятся добровольные изгои - скоморохи и юродивые, творящие своеобразный «карнавал в одиночку». И в том, и другом случае протест смеха направлен против социальных стереотипов и безвольного, некритичного подчинения общепринятым нормам.

5. Природу смеха невозможно свести к бытию субъекта или объекта, она проявляется только в сфере их взаимодействия. Онтологическая основа смеха - общение, диалог двух субъектов, совместная коммуникация людей, социальных групп, культур: смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия. Сме-ховая коммуникация всегда обнаруживает внутреннее устремление к увеличению числа участников: она отличается неполнотой и незавершенностью даже в диалоге двух субъектов. Смех изначально требует социального пространства, поскольку осуществление функций смеховой культуры направлено на поддержание целостности социальной системы и процессов самоорганизации культуры.

6. Смех является специфическим видом духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, а, в конечном счете, и по созданию значимого мировоззренческого целого. Коммуникационной целью смеха как социального феномена является общественное взаимопонимание. Смех углубляет процесс самоидентификации и сплочения членов социальной группы и, подчеркивая ее специфику (этническую, профессиональную, демографическую и т.д.), служит средством дифференциации данной группы от других групп. Смех -равноправный участник межкультурного и межнационального диалога, без его учета невозможно цельное и объемное понимание духовной истории человечества как событийного процесса развития и взаимодействия культур.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Идеи, материалы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы:

- для развития междисциплинарных исследований теории и истории культуры человечества и теоретического осмысления целей и перспектив общественного развития;

- для разработки новых лекционных курсов, учебных пособий по теории и истории мировой и отечественной культуры, социальной философии, социологии, этике и другим гуманитарным дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения, выводы и результаты проведенного исследования были представлены на ряде международных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференциях. В том числе на Международной конференции «Человек - культура - общество» (Москва, 2002); Всероссийской научно-практической конференции «Регион: контуры безопасности и развития» (Саранск, 2001); Международной научной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2000); Международных Огаревских чтениях «Н.П.Огарев: от XIX к XXI веку» (Саранск, 1999); V Всероссийском симпозиуме историков русской философии «Отечественная философия: русская, российская, всемирная» (Нижний Новгород, 1998); Международных Сковородиновских чтениях «Культура в философии XX века» (Харьков, 1997); Международной научной конференции «Философия в системе духовной культуры на рубеже XXI века» (Курск, 1997); в ряде других международных, всероссийских и региональных конференций и университетских чтений. Они отражены в 36 публикациях, в том числе в статьях в федеральных научных журналах «Интеграция образования» (2001, 2004), приложении к журналу «Региокология» (2004), двух параграфах учебного пособия с грифом Министерства образования РФ «Русская религиозно-нравственная философия: этапы развития» (Саранск, 2002) и в монографии «Природа смеха, или Философия комического» (Саранск, 2003).

Структура и объем работы. Структура диссертационной работы определена целями, задачами и принятым способом исследования. Работа состоит из введения, трех глав, разбитых на шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы, содержащего 427 наименований, из них 77 - на иностранных языках. Общий объем диссертационной работы составляет 362 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, характеризуется степень разработанности проблемы, формулируются цель, задачи, объект и предмет исследования, раскрываются его теоретико-методологические основания, научная новизна, практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, описываются формы апробации результатов исследования.

Первая глава «Смех как предмет теоретической рефлексии» посвящена выявлению категориального статуса смеха в социально-гуманитарном знании, взаимоотношениям используемых в науке терминов, связанных со сферой смешного. Предлагается дефиниция смеха, позволяющая описать и исследовать смех с учетом широкого спектра его социокультурных смыслов и подтекстов. Определение смеха дополняется и уточняется в подробном ретроспективном и сравнитель-

ном анализе широкого ряда теорий смеха, предложенных мировой мыслью. Вводятся критерии для классификации и типологизации имеющихся теорий; дается их подробный критический анализ.

В первом параграфе «Категориальный статус смеха» предлагается рабочее определение смеха как социокультурного феномена. В целях выработки дефиниции используемая в социально-гуманитарных науках терминология подвергается переосмыслению.

В параграфе отмечается, что изначально смех, тесно связанный с биологической природой человека, противостоит смеху культурному. Окончательно деление смеховой стихии на два вида закрепилось в классической немецкой эстетике, в которой произошло разделение проявлений смеха на категории комического и смешного: под понятие комического подводились эстетически и идеологически значимые виды смеха. При этом за пределами комического традиционно оставались фарс, шутовство, клоунада, комизм положений и т.д.

В XX в. появляется новая традиция (М.М. Бахтин, О.М. Фрейденберг, В.Я. Пропп), практически реабилитирующая грубо-телесные формы смеха, показывающая внутреннюю логику их развития и социокультурную значимость ритуальных, обрядовых и карнавальных форм. За счет введения народно-карнавального, архаичного, фарсового видов смеха, область комического значительно расширилась и практически слилась со всей сферой смешного.

Смешное и комическое, в их современной интерпретации, можно представить как два почти совмещенных друг с другом логических круга. Достаточно узкая область смешного, выходящая за пределы комического, включает в себя смех как чистое физиологическое явление. Не менее узкая область комического, выходящая за пределы смешного, включает в себя явления, в большей или меньшей степени соответствующие структуре комического, но не вызывающие явной сме-ховой реакции. Таким образом, понятия «смех» и «комическое» допустимо использовать как синонимы за исключением редких и специально оговоренных случаев.

М.М. Бахтин также вводит в теорию смеха понятия смеховое, которое понимается как общая категория, объединяющая разнородные проявления как смешного, так и комического, и понятие смеховая культура, понимаемая как часть общечеловеческой культуры, рассматривающая социальную действительность сквозь призму смеха.

Достаточно часто в теории смеха используется понятие «юмор». В узком смысле юмор обозначает один из видов комического, который характеризуется сочувственным отношением к объекту насмешки. В широком значении под юмором понимают способность человека, социальной группы или общества в целом воспринимать комическое во всем его разнообразии. В несколько ином, отличном от юмора значении, употребляется понятие «комизм»; обычно под комизмом понимают объективную способность явлений и ситуаций вызывать смех. Юмор и комизм можно рассматривать как две стороны комического: субъективную и объективную, на основе диалогических взаимоотношений которых и возникает смех.

В качестве антитез комического последовательно предлагались трагическое, возвышенное, сентиментальное, серьезное, а также плач, стыд и т.д. как антитезы

смеха. Однако, как показывает анализ, предложенные антитезы не могут быть противопоставлены смеховому как целостной категории, а являются противоположностями лишь по отношению какой-либо из его частных проявлений. На протяжении истории как два крайних полюса мироощущения связаны смех и страх, которые соотносимы как эмоциональные состояния: и первый, и второй имеют физиологические, психологические, социокультурные уровни; оба состояния обладают этическими и эстетическими смыслами; можно также отметить, что на их основе создан ряд жанров и произведений искусства. Наконец, и страх и смех можно интерпретировать как специфические типы реакции на моральное и социальное зло.

Дать определение смеха возможно, лишь отталкиваясь от его противоположности. Прежде всего, следует отметить, что и смех и страх являются реакцией на какую-либо проблему. При страхе проблема представляется неразрешимой, по крайней мере, в данный момент времени. Безысходность ситуации подчеркивается степенью угрозы. Смех, в свою очередь, можно описать «от противного», как понимание того, каким образом можно решить данную проблему и найти выход из ситуации.

В основе смеха лежит не просто знание субъекта о противоречивости ситуации или закрепленный набор логических несоответствий в объекте: смех является выражением не знания, а понимания. Такие традиционные характеристики понимания как целостность, эвристичность, креативность, диалогичность, эмоционально-чувственная, оценочная и социокультурная обусловленность и др. в полной мере соответствуют проявлениям смешного; при этом большинство условий смеха являются частными выводами из базовых герменевтических характеристик.

Смех как специфическая форма понимания обладает определенными особенностями: во-первых, смех можно определить не просто как понимание, а как радость понимания. Здесь радость понимается как любой положительный эмоциональный фон и не несет никаких дополнительных символических нагрузок и ассоциаций. Во-вторых, важнейшей характеристикой смехового понимания является избыточность - включив ее в определение, смешное можно описать достаточно адекватно - смех есть радость избыточного понимания. Принцип «избыточного понимания» может быть применимым для анализа разнообразных проявлений смешного: ситуаций, в которых смеющийся демонстрирует более адекватное понимание действительности; в решении интеллектуальных задач, где процесс планирования порождает иллюзию сложности в решении проблемы и т.д. Особым уровнем смеха является совместный, коллективный смех. Реакция каждого отдельного члена группы может вызываться разными конкретными причинами, но общий смех подразумевает новый, социальный уровень понимания -взаимопонимание, являющееся признаком сплочения коллектива, дружеского участия и неформального равенства.

Во втором параграфе «Типология теорий смеха и смеховой культурь» анализируются представления о смехе в европейской теоретической мысли, начиная с периода античности и завершая современностью. Имеющиеся теории клас-

сифицируются по конституирующим признакам и критериям и подвергаются критическому анализу.

Отмечается, что досократическая философия на фоне кризиса мифологического мировоззрения впервые пытается подвергнуть теоретической рефлексии универсалии культуры, среди которых важное место занимает проблема смеха. Первая известная попытка определения сущности смеха Демокритом представляла его объект как нечто мнимосущее. Из этого онтологического толкования затем развертываются гносеологические (разоблаченная иллюзия), этико-аксиологические (завышенная самооценка), эстетические (мнимотрагическое), риторические (несоответствие формы содержанию) определения. Особое значение имеет и наблюдение Аристотеля: «Из всех живых существ смех присущ только человеку», - которое лежит в одной плоскости с его определением человека как «Ссооу яокткоу».

Наиболее разработанные теории смешного представлены в работах Платона, Аристотеля, перипатетиков Феофраста и Деметрия Фалерского и их римских последователей - Цицерона и Квинтилиана. Некоторые высказывания о сущности и роли смеха можно встретить и у «практиков смеха» - прежде всего, Аристофана и Лукиана, а также Луцилия, Марциала, Ювенала, Персия и др.

Из всего многообразия предложенных концепций можно выделить две основополагающих, но во многом противоположных системы взглядов на смех. Первая из них, представленная Демокритом, Аристофаном, Лукианом, трактует смех в качестве цельного мировоззрения, дополняющего серьезный взгляд на мир. В духе древних традиций смеховой вольности смех, в их интерпретации, выставляет на общее обозрение несовершенство мира и призывает к его изменению. Вторая линия, представленная Платоном, Аристотелем, Цицероном, Квинтилиа-ном, трактует смех в более рациональном ключе. Она видит сущность комизма в «безболезненной ошибке», «небезобразно поданном безобразном» и т.д., пытаясь ограничить смех сферой отдыха и развлечения. Обе традиции сходятся в признании значительности роли смеха в общественной жизни и культуре, однако, в силу различных социальных предпочтений, или приветствуют его социально-критическую направленность (Демокрит, Аристофан, Лукиан как приверженцы демократии), или опасаются его деструктивной роли (Платон, Аристотель и др. как поборники строгого иерархического устройства).

«Линии Демокрита» свойствен ряд определенных характерных черт. Прежде всего, это взгляд на смех как на корректив серьезности и, соответственно, как на феномен, восстанавливающий цельность взглядов на окружающий мир. Подобный взгляд имеет корни в мифологическом мировоззрении, в котором смех был сакральным и диалектически значимым компонентом. От этой традиции «линия Демокрита» унаследовала «санкционированную свыше» свободу в выражении взглядов и критическую направленность. Критика с позиций «линии Демокрита», тем не менее, не являлась негативной - она проводилась с точки зрения идеального общественного устройства: у всех представителей направления можно найти яркие примеры социально-утопического мышления. В соответствии с серьезностью поставленной цели и традициями мифологического синкретизма, соеди-

няющего смешное и серьезное, смех понимается как радикальное средство решения социальных проблем (принцип onovSoyeXoiov - серьезно-смехового).

На иных началах основана «традиция Платона», которая представляет собой первую рациональную попытку объяснения смеха. В отличие от элементов мифологического синкретизма, характерного для «традиции Демокрита», Платон и его последователи (Аристотель, Цицерон, Квинтилиан) четко разграничивают смешное и серьезное, а также пытаются рационально разделить феномен смеха на «развлекательный» и «насмешливый». Для направления характерно неприятие насмешки и сатиры, как явлений, подрывающих общественные устои. «Допустимый» смех очищается от сатиры, телесности, иррациональности; ему отводится малозначимая сфера развлечения, ограниченная социально-политическими, культурными и этическими нормами и запретами.

Две традиции, описанные выше, во многом противоположны. Однако, логический принцип «tertium поп datur» с таким объектом исследования как смех не действует. Толкования смеха, сделанные «традицией Платона» не в состоянии описать сатирический смех (в определениях Платона и Аристотеля), непристойный, обрядовый смех (в определении Цицерона). С другой стороны, экскурсы в теорию смеха, сделанные Аристофаном и Лукианом, неприемлемы для случаев, связанных с радостным смехом, смехом-развлечением (игра слов, мягкий юмор и т.д). Таким образом, для целостного и объемного представления о смехе необходимо учитывать обе предложенные традиции.

Эпоха средневековья, сменившая античность, характеризуется резким неприятием смешного. Из официальной культуры, и, следовательно, сферы теоретических обобщений смех уходит в культуру неподцензурную, народную, названную Михаилом Бахтиным «карнавальной». Немногочисленные высказывания о смехе носят, как правило, отрицательный характер. Новых и оригинальных теорий смеха не предложило и Возрождение. Ренессансная эстетика возвращается к концепциям Аристотеля, Платона и неоплатоников, Цицерона и Квинтилиана. Однако Возрождение предложило вместо оригинальных теорий оригинальную смеховую литературу в виде произведений Шекспира, Боккаччо, Рабле и др. Во многом именно литература, отразив эпоху во всем ее многообразии, кардинально поменяла отношение Европы к проблемам смеха. Начиная с XVII века, смех вновь находится в фокусе исследования, о нем пишут практически все выдающиеся представители различных философских направлений, от Декарта до представителей современного постмодернизма.

Количество теорий смеха, предложенных западной наукой XVII - XX веков, достаточно велико и даже беглый их обзор чрезвычайно объемен. Задачу несколько облегчает то, что большая часть этих теорий развивает или дополняет идеи наиболее влиятельных предшественников. Соответственно, в работе рассмотрены те концепции, которые оказали основополагающее влияние на современное понимание смеха. Это теории Т. Гоббса, И. Канта, Жан-Поля, Г. Гегеля, К.Маркса и Ф. Энгельса, А. Шопенгауэра, Г. Спенсера, А. Бергсона, 3. Фрейда и А. Кестлера.

Общей тенденцией, объединяющей большинство перечисленных теорий, является стремление объективно и непредвзято подойти к причинам и сущности

смеха. Призыв Р. Декарта к нейтральности и незаинтересованности как к основе научного метода и слова Б. Спинозы: «Не плакать, не смеяться, не проклинать, а понимать» стали адекватным выражением начинающегося «проекта модерна» -новой эпохи с ее устремлением к рационализму, системности, структурности и логической последовательности. Нововременная методологическая революция кардинально поменяла критерии отношения и к смеху как к объекту исследования. Если для античности основным критерием разграничения теоретических подходов к смеху являлась социальная ангажированность и личные предпочтения, то для классического этапа науки, отвергающего любую субъективную заинтересованность, этот критерий большей частью нерелевантен. Предложенные исследователями XVII - XX веков концепции могут быть четко классифицированы только по объективным характеристикам - пониманию конкретной причины смеха. С этой точки зрения в западноевропейской науке можно выделить три основные теории: теорию превосходства, теорию разрядки и теорию противоречия.

Теория превосходства впервые предложена Томасом Гоббсом, который видел в смехе «внезапное возвышение» смеющегося ("sudden glory") и, соответственно, принижение осмеиваемого. Из этого тезиса Гоббс выводил все базовые характеристики смеха. Позднее теория была воспринята Стендалем, А.Бейном, Ш.Бодлером и др.

Теория разрядки наиболее подробно разрабатывается в теории психоанализа и основана на теоретических выкладках 3. Фрейда о смехе и остроумии как о сублимации психологического напряжения и - в широком плане - как об освобождении от диктата социальных и культурных норм Super-Ego. Непосредственным источником психоаналитической трактовки смеха является теория Г.Спенсера, основанная, в свою очередь, на развитии идеи Канта о смехе как «внезапном превращении напряженного ожидания в ничто». Позже как сублимация агрессии смех рассматривается у К. Лоренца, как творческая разрядка интеллектуального напряжения - у А. Кестлера.

Теория противоречия является прямым продолжением объективных составляющих античных концепций. Подобно тому как смех у Демокрита, Платона, Аристотеля, Цицерона последовательно выводился из несоответствия сущности и мнимости, ценности и претензии на нее, красоты и безобразия, формы и бесформенности, теоретики XVII - XX в. усматривают причину смеха в противоречии между величием и ничтожностью (Жан-Поль), основательностью и иллюзорностью (Гегель, Маркс, Энгельс), понятием и реальностью (Шопенгауэр), жизнью и автоматизмом (Бергсон).

Все предложенные западноевропейской наукой концепции помимо своих достоинств имеют и ряд недостатков. Это, прежде всего, касается чрезмерной расширительности теорий. Чувство превосходства, разрядка напряжения, логическое противоречие не всегда приводят только к смеху; их следствием могут являться другие чувства: изумление, разочарование, жалость, негодование и др.

Теория превосходства не только расширительна, но и недостаточна для описания многих проявлений смеха. Так, ритуальный смех, направленный на самих смеющихся, не имеет ничего общего с «внезапной славой». Эмпирическое исследование проявлений смеха в теории разрядки показывает, что его механиз-

мы невозможно отделить от общих механизмов креативности. Теория противоречия отличается излишней ло1 ической абстрактностью; помимо собственно логического противоречия смех подразумевает нечто из других сфер - ценностной, культурной, нравственной, что не выводится из наличия противоречия как такового. Таким образом, вопрос об адекватном определении смеха остается актуальным и для современного состояния социогуманитарной науки.

В параграфе отдельно рассмотрены вопросы специфики теоретической рефлексии над смехом в российской науке. Отмечается, что русская культура тесно связана с литературными комическими жанрами, прежде всего древнерусской сатирой, а также с классическими сатирическими произведениями XVIII столетия: А.Д. Кантемира, А.П. Сумарокова, Н.И. Новикова, Д.И. Фонвизина. Традиция воплотилась в «смехе сквозь слезы» Н.В. Гоголя, сатире М.Е. Салтыкова-Щедрина, комизме Ф.М. Достоевского, юморе А.П. Чехова, многообразии сатирических и юмористических произведений XXX века. Можно сказать, что именно смеховые традиции были наиболее весомым вкладом России в мировую литературу и культуру. Однако, как ни парадоксально, при всем богатстве смехового материала вплоть до середины XXX в. России не было серьезных теорий, сопоставимой по влиятельности с теориями Жан-Поля, А. Шопенгауэра, А.Бергсона и других представителей западноевропейской науки. Тем не менее, даже те немногие высказывания и исследования, что существуют по данному вопросу, представляют несомненный интерес и способствуют более гибкому и полному пониманию традиций российской культуры.

Интерес к смеху как к объекту исследования впервые, в еще не систематизированном виде, наблюдается в Петровскую эпоху с ее «реформой веселья». Неслучайно первым теоретиком смеха можно считать Феофана Прокоповича, которого называли «устами Петра». Некоторые разрозненные высказывания, посвященные роли и значению смеха, встречаются и у А.П. Сумарокова, Н.М. Карамзина и др. XIX век представлен теориями В.Г.Белинского, Н.Г. Чернышевского, А.И. Герцена, которые продолжали традиции немецкой классической философии, прежде всего Гегеля. Широко известны также теоретические обоснования смеха, сделанные некоторыми классическими писателями, в первую очередь, Н.В. Гоголем и М.Е. Салтыковом-Щедриным.

Важно отметить, что характерные для западноевропейской линии объективистские критерии разделения теорий большей частью неприменимы к истории отечественной науки о смехе. Специфика российской традиции проявляется в том, что личностно-оценочные моменты и социально-политические предпочтения исследователей смешного всегда оказывались смысловым центром теорий. Связано это, прежде всего, с тем, что отечественная теория оказалась вовлечена в сферу политического противоборства, а смех, изначально обладающий агрессивной, реформаторской природой, стал рассматриваться как мощное орудие социальной критики. Собственно объективным, рефлективным моментам концепций, конкретно-научным объяснениям причин смеха не уделяется особого внимания: они заимствуются в готовом виде из западных теорий и зачастую эклектично смешиваются между собой. Свою роль в ситуации сыграло и отставание отечественной философской теории от западной.

XX век окончательно формирует две фундаментальных парадигмы в теории смеха. Первая из них, опирающаяся на русскую демократическую критику (В.Г.Белинского, Н.Г. Чернышевского, А.И. Герцена) и наследие К. Маркса и Ф. Энгельса, описывает сущность смеха как социально-критическую, разрушающую. К этой парадигме, условно названной сатирической, можно отнести работы А.В. Луначарского, Я.Е. Эльсберга, Д.П. Николаева, Л.Ф.Ершова, Ю.Б. Борева. На доказательстве преимущественно утверждающих оснований смеха основаны работы альтернативной парадигмы, представленной М.М. Бахтиным и его последователями - Д.С. Лихачевым, A.M. Панченко, В.Я. Проппом. Новую парадигму можно назвать амбивалентной.

В развитии отечественных теорий смеха ведущую роль играла сатирическая парадигма. Эта линия рассматривает, прежде всего, отрицающий, сатирический смех, подчеркивая его особый идеологически значимый статус в разрушении общественных иллюзий, отживших социальных форм и пр. За рамками сатирической парадигмы, тем не менее, остается вся сфера радостного, витального смеха, фарсовые формы, клоунада, языковые игры и др.

Работы О. Фрейденберг, В. Проппа, М. Бахтина в области народной смехо-вой культуры поставили вопрос о полной неадекватности языка сатирической парадигмы для описания смеха в фольклоре, ритуально-обрядового смеха, западноевропейской карнавальности. Новая, амбивалентная традиция делает акцент на утверждающем полюсе смеха, противопоставляя его идеологии, любому насилию и претензиям на истинность.

Работы Михаила Бахтина, в особенности - книга «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», стали эпохальным поворотом не только в отечественной, но и в мировой теории смеха. После издания книги (1965) в научный обиход вошли понятия народно-смеховой культуры, универсальности и амбивалентности смеха, конституирующие теорию смеха как амбивалентного явления. Появляется новая трактовка смеха как полифонического явления, открытого изменению и развитию и противостоящего односторонней серьезности и отрицающей сатире. Почти все современные работы учитывают это понимание смеха, соглашаясь или дискутируя с ним, но отмечая определяющее значение концепции Бахтина для современной науки.

В большинстве отечественных теорий смеха, вне зависимости от того, какую линию они представляют, можно отметить три основных характерных тенденции. Во-первых, смех рассматривается в качестве специфической сферы регуляции между сущим и должным. Он проявляет свою природу, прежде всего, в сфере нравственной культуры: достаточно четко эта мысль проводится уже Белинским и Гоголем, в наиболее полном и разработанном виде - Проппом и Карасевым. Во-вторых, наблюдается тенденция к рассмотрению смеха как социального феномена. Социальная роль смеха является определяющей для многих теорий XX и XXI вв.; особенно это относится к концепциям Луначарского и Дмитриева. В-третьих, определяющим для отечественной традиции является попытка учета исторического фактора. Замечание Герцена: «Написать историю смеха было бы чрезвычайно интересно» могло бы стать девизом для многих отечественных работ, посвященных смеху; особенно стоит отметить в этом отношении книгу Бахтина о

Франсуа Рабле, раскрывшую целый неисследованный ранее пласт европейской истории и культуры.

В отечественной теории смеха проявляется тенденция к специализации исследований, что характерно и для европейской культуры. В последние десятилетия появляются работы, посвященные уже не смеху в целом, а его онтологическим (Карасев), метафизическим (Столович), социологическим (Дмитриев), политологическим (Разуваев) и др. аспектам. Большими тиражами издаются классические юмористические произведения, отечественные и зарубежные, юмористические сборники: в культуре широко представлен весь спектр смеховых жанров. Обилие эмпирического материала и наличие специализированных исследований говорит об интересе к смеху и превращению его в один из важных стимулов научной рефлексии в начале XXI в.: это означает, что качественный скачок в понимании смеха - дело недалекого будущего. Наблюдающийся процесс дифференциации теорий должен быть дополнен обобщенными интеграционными исследованиями, наиболее продуктивным из которых представляется комплексный социокультурный анализ.

Во второй главе работы «Смеховая культура в истории общества» выявляются основные типологические модели смеховой культуры в ее динамике и развитии. Подробно рассматриваются различные типы смеховой культуры, социальные основания их формирования и их влияние на жизнь общества. Показывается, что смысловая наполненность понятия «смех» наилучшим образом проявляется на фоне анализа развития общества, где каждая эпоха имеет свои мировоззренческие основы и ценности, символику, мифы, религиозные и философские основания. Смеховая культура включается в исторический процесс как фактор саморазвития общества, оказывая воздействие на формирование социальных идеалов разных эпох.

В первом параграфе «Феномен смеха в западноевропейской культуре» исследуется генезис смеха, его связь с мифом и обрядом, что позволяет выбрать общее направление для культурно-исторического анализа феномена, поскольку основные, еще не расчлененные его смыслы уже содержатся в архаическом образе смеха. Далее проводится анализ средневекового и ренессансного карнавала, романтической и постсовременной иронии

Исследование генезиса смеха в качестве интегральной характеристики человека, а также смеховой культуры как стимула и механизма становления общества в работе связывается с основными проблемами ан'тропосоциогенеза, в частности с проблемами социокультурной переориентации агрессии и общественной интеграции. Показывается, что смех изначально сочетает в себе элементы агрессии и умиротворения, причем в процессе развития культуры генетически агрессивное начало в антропогенезе изменяется и ритуализируется, переходя в свою противоположность. Первобытный «воинский» прото-смех, являющийся неконтролируемым деструктивным жестом превращается в культурную смеховую форму с элементами переориентированной и социально приемлемой, преимущественно «доброкачественной» агрессии.

С развитием аграрной культуры «военный» смех модифицируется: ритуальное убийство проецируется на земледелие. Смех здесь приобретает новую семан-

тику, связанную с плодородием. Семантика усложняется с развитием земледелия, агрессивный элемент все более редуцируется, уступая место новым, более культурно приемлемым смыслам. Плодородие тесно связывается с физическим воспроизводством человека, смех эротически и сексуально окрашивается. В аграрном обществе появляются представления о смехе как о «жизнедателе», силе, подразумевающей рождение, воскрешение и социальное обновление.

Культурная символика архаичного смеха подчиняется ряду общих тенденций первобытного мышления, общей целью которых является создание целостного и многоаспектного представления о каком-либо явлении или действительности в целом. Подобных тенденций (законов) можно выделить три: закон дополнения, закон неравнозначности и закон медиации (посредничества). Целью закона дополнения является коррекция статичной крайности, претендующей на истину. Согласно закону неравнозначности понятие не может быть равным самому себе. Любая крайность, отлитая в языковые формы и приобретшая застывшую семантику, представляется первобытному сознанию чем-то мертвенным, лишенным движения, а, следовательно, и права на существование. Конституирующим законом, проявляющимся в логике мифологического мышления, является также закон посредничества или медиации, который разрушает статические крайности путем постепенного ускользания от противоречий.

Законы архаической логики выражают единое стремление первобытной культуры к целостному, многостороннему пониманию окружающего мира во всей его изменчивости динамике и парадоксальности. Смех является идеальным компонентом такой логики в силу своего «двойственного единства»: в нем сочетаются агрессия и умиротворение, приятие и отторжение, культурное и природное, причем подобная противоречивость не разрушает его целостности.

Выражением смехового начала в мифологии является фигура трикстера -одного из древнейших персонажей мифологии, изначально и имманентно присутствующего в мифе. Этот персонаж - естественное и необходимое порождение мифологического мышления и его законов, обязательный «смеховой» дублер культурного героя. Воплощенный в трикстере принцип индивидуальности, асоци-альности, нарушения табу и культурных норм являлся залогом динамики, прогресса, развития, свободной коммуникации. Трикстер - необходимый элемент диалектики мифа, воплощающий разрушение во имя созидания, движущий элемент мифологического мышления, без которого коллективное сознание замирает и коснеет

Средневековое понимание смеха опирается на иудео-христианскую традицию, отраженную в Ветхом завете, где смех тесно связан с символикой божественного наказания. Социокультурные и исторических условия жизни израильтян предопределили создание жесткого религиозного мировоззренческого центра, который был призван сплачивать разрозненные национальные группы, не позволяя народу й его культуре раствориться во множестве других культур. В подобных условиях образ бога с необходимостью принимал черты всеобщности и уникальности, превосходящей все земное; это превосходство, в частности, выражалось в карающем смехе бога. Новый Завет открывает иную традицию в понимании смеха. «Смехотворство» заносится в разряд грехов, к нему все чаще применяются иные

эпитеты: «демонический», «бесовский», «адский»; в теологии отрицание смеха, логически и онтологически обосновывается. Христианство редуцирует почти весь смех, остановившись на самой его границе - позиции между смеховым и несмехо-вым миром - например, на улыбке, воспроизводимой на изображениях Марии или на «тихой радости» семейных рождественских обрядов.

Если официальная культура достаточно жестко относилась к смеху, то праздничная народная жизнь, напротив, концентрировалась исключительно вокруг смеховых обрядов и ритуалов, формируя оппозиционную карнавальную культуру. При всем богатстве форм вспышку позднесредневековой и ренессанс-ной карнавальности можно охарактеризовать как агонию, деградацию ритуального смеха, которая проявляет себя в разрушении целостности мира, исчерпании амбивалентности его образов. Двуединство смехового и серьезного в эпоху позднего средневековья и Возрождения сменилось на двоемирие карнавального и официального: как официальная культура, так и поздний карнавал утверждали свои претензии на единственно верную истину о мире.

XXVII век - период преимущественной серьезности. В это время формируется и стабилизируется европейский абсолютизм, освященный картезианским и классицистическим рационализмом. Безоглядная вера в благотворную и преображающую силу разума достигает своего пика в эпоху Просвещения. Реакцией на просвещенческую серьезность с ее утилитаризмом, авторитаризмом и морализаторством становится романтическая ирония; решающим импульсом, вызвавшим к жизни эту форму комического, стали социальные потрясения конца XXVIII века.

Романтизм - социальный перелом в истории смеховой культуры, ее окончательный переход с массового на индивидуальный путь. Романтики создают концепцию иронии, соединив в единое целое литературные, философские и социальные составляющие эпохи: разочарование в рационализме, критику консервативного общества, яркий индивидуализм и идеализм. Составляющие романтической иронии - разрыв между идеалом и действительностью, скептицизм, стремление к целостности, парадоксальность, мифологичность, смех, свобода, игра в конце XXVIII - начале XXIX века становятся экзистенциальным выбором образованной Европы. Свое теоретическое обоснование ирония получает в работах Шеллинга, братьев Шлегелей, Кьеркегора и др.

Осознавая недостатки иронии, коренящиеся в ее индивидуалистическом нигилизме, К.-В.-Ф. Зольгер предлагает оригинальный диалектический подход к иронии. Ирония Зольгера преодолевает романтизм, являясь иронизированием над романтической иронией. В этой метаиронии (иронии над иронией) бесконечность идеи переходит в конечность, затем так же иронически отрицается конечность и бесконечное восстанавливается в конечном, образуя синтез. Кризис модернизма в XXX веке сделал концепцию Зольгера востребованной в современной культуре. Новая, постмодернистская ирония, ставшая основным стимулом философской рефлексии над универсалиями культуры, воспроизводит «бытие без ориентиров» в актах отрицания-пародии любых логических построений, в том числе и собственных.

Социокультурное понимание постмодернистской иронии описывается в концепции Р. Рорти. Личность в его социальной утопии - с необходимостью ме-

таироник; он с иронией осознает иллюзорность и ограниченность своих убеждений и потому открыт для любых других мнений, будучи терпимым к любой ина-ковости и чуждости. Социокультурное пространство утопии Рорти - вечная игра и постоянная открытость другому, позволяющие ускользнуть от какого-либо «затвердевания» одной из идей и от ее превращения в окончательную философскую истину или идеологический лозунг.

Во втором параграфе «Специфика отечественной смеховой культуры», отмечается, что история русской культуры от ее начал до XXI века является ареной борьбы языческого и христианского мировоззрений, вольнодумства и реакционности, тоталитаризма и свободы, где символика смеха и страха играет важную роль в жизни общества, часто раскрывая новые и неожиданные ее стороны. Именно в этой борьбе формировалось русское самосознание с его социальными, нравственно-духовными и эстетическими ценностями. Скоморошество и юродство в Древней Руси, российская развлекательная культура, классическая смеховая литература XIX века, официальная советская сатира и неофициальный народный юмор - все эти явления наложили свой отпечаток на развитие страны.

В смеховой культуре России можно выделить три основных этапа развития: древнерусский, который, большей частью, определяется индивидуальными формами самовыражения через смех: скоморошеством и юродством; классический, представленный, в основном, литературным наследием и новейший, охватывающий период после 1917 года и выраженный официальным и неофициальным советским юмором, а также постсоветским смехом, эпоха которого продолжается и по сей день.

Важнейшими из периферийных явлений, определивших духовную культуру Древней Руси, были скоморошество и юродство - индивидуальные формы самовыражения через смех. Массовые формы здесь никогда не играли особой роли в жизни общества, как это было на Западе, с его развитой карнавальной жизнью. В России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха ввиду этого становятся добровольные изгои - скоморохи и юродивые. И в том, и другом случае протест смеха был направлен против социальных стереотипов и безвольного, некритичного подчинения общепринятым нормам.

Для древнерусского смеха XVII век стал эпохой во всем переломной. К этому времени церковь практически уничтожает основные формы неподцензурной культуры. В ситуации социальной нестабильности создаются спонтанные попытки создания новых, не всегда адекватных, смеховых аттракторов, которые должны заполнить места, оставшиеся пустыми после ухода со сцены скоморошества и юродства. Такими центрами для социальных низов становятся питейные заведения, где смеховая культура, изгнанная из других областей жизни, может, хотя и в несколько измененном виде, существовать. Для верхов заменой рекреативной смеховой культуры становятся салонные развлечения, которые, в силу своей чу-жеродности, не становятся социальным явлением. Третьим, определяющим путем, характерным для широких образованных масс, становится литература.

Русская литература начинается как сатирическая. Демократическая сатира XVII в. подвергает критике и осмеянию социальные порядки, утверждая народное,

утопическое их понимание. Разрыв в культуре и общественное расслоение нашли свое отражение и в сатире XVIII в. Расцвет смеховая литература переживает в XIX в. В произведениях Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова и др. общемировоззренческие, философские и социальные проблемы «обретают плоть» во всем многообразии художественных ситуаций и диалоге взглядов автора и его героев. Литература, в силу особенностей российской истории ставшая ведущим проводником культурных и философских идей эпохи, при помощи смеха сумела очертить самые серьезные социальные вопросы и проблемы времени, воплотившись в художественных произведениях мирового значения.

В постреволюционной России сфера смеха была прямо или опосредованно вовлечена в процесс выработки новых ориентиров социалистического общежития. Официальный смех новой России порождает, с одной стороны, смех культуры соцреализма (символика радости и оптимизма освобожденного человека) и, с другой, - обличение и осмеяние «чужого» (смех на съездах, социальная сатира). Продолжая общую «разумную» линию смеховой культуры, советский официоз доводит ее до логической крайности, где смех, обслуживая монологическую серьезность, теряет изначально присущие ему функции социального обновления и очищения, превращаясь в идеологическое орудие политики.

Свобода самовыражения, принципиальнейшим компонентом которой является юмор, рождает контркультуру, противостоящую власти. Контркультурную традицию составляют фольклорные жанры - анекдот, частушка, дворовая песня, неофициальная литература, рок-поэзия и др., вносящие свою смеховую коррективу в советскую общественную жизнь. Основной в неофициальной смеховой культуре советского периода становится функция сохранения и передачи народных жизнеутверждающих социальных ценностей в обстановке идеологической несвободы.

Оппозиция «официальная культура - контркультура» разрушается с началом деидеологизации советской общественной жизни в середине 80-х годов. Тотальная свобода, отринув идеологическое нормы прошлого, не предложила, однако, ни новых идей, ни новых опор в жизни. Эпоха вступила в фазу полифонии, где нравственные, культурные, политические приоритеты исчезают, упраздняя иерархии ценностей. Разум, религия теряют свои претензии на контроль над умами. К жизни уже невозможно относиться слишком серьезно: все ее основания стали слишком зыбкими и ненадежными, чтобы сохранить хоть какую-нибудь уверенность в них. Пессимистические настроения в юморе и стойкая ирония по отношению к моральному и политическому пафосу становятся общими тенденциями в постоветской смеховой культуре. Наиболее наглядно этот пессимизм проявляется в ретрофикации юмора: огромные аудитории собирают телепередачи, представляющие нарезки из выступлений десятилетней и более давности, когда социальные табу были более строгими.

Современное состояние общества и культуры заставляет исследователей говорить о «смерти юмора». Действительность, однако, доказывает обратное. Та-буированность имеет свойство возрождаться и закрепляться, тем более поводов для юмора в российской действительности не становится меньше. С другой сто-

роны, юмор, проникая во всемирную компьютерную сеть, доказывает, что и отсутствие табу не является для него ограничивающим обстоятельством.

Средой оформления и бытования смеховой культуры постепенно становится компьютерная сеть. Общение и столкновение различных точек зрения - естественная форма бытия смеха, которая в сети дополняется возможностью почти мгновенного распространения информации. По-видимому, именно Интернет в будущем станет тем пространством, где будет существовать новая форма смехо-вой культуры, контуры которой обрисовываются сейчас.

В третьей главе «Социальная природа смеха» определяются онтологические, гносеологические и этические параметры смеха как культурного коммуникативного феномена, выделяются и анализируются общественные функции смеха и смеховой культуры, определяется место различных видов смеха в социокультурном пространстве, анализируются их особенности.

В первом параграфе «Философские основания и социальные функции смеха» отмечается, что как неотъемлемая характеристика человека смех может быть рассмотрен и исследован практически всеми гуманитарными и, в некоторой степени, естественными науками (например, медициной или физиологией). Однако вне зависимости от того, насколько точным и успешным будет исключительно психологический, медицинский или иной другой теоретический дискурс теории смеха, он всегда останется ограниченным и односторонним, показывающим не смех в целом, а отдельные его характеристики.

Как целое смех может быть описан только с предельной степенью универсализма: наиболее успешные и верифицируемые концепции смеха, как показывает история теоретических исследований культуры, должны основываться на философском фундаменте. Ввиду этого социокультурное исследование смеха предстает в виде одного из примеров интегративного анализа, преодолевающего фрагментацию имеющихся подходов к феноменам культуры.

Смех должен быть рассмотрен с точки зрения культурно-философской теории, обобщающей данные частных дисциплин и представляющей наиболее универсальные законы существования и развития смеховой культуры. При этом, однако, смех, за редким исключением, не рассматривается в систематических философских исследованиях: пассажи о смехе являются периферийными и побочными вариациями более общих концепций, или характеризуются чрезмерной очерково-стью. Из философских наук только эстетика рассматривает комическое достаточно системно. Нравственная философия смеха до сей поры является малоразрабо-танной; то же можно сказать об онтологии и гносеологии смешного. Между тем, исследования в этих областях достаточно перспективны и важны для понимания смеха как универсального культурного феномена.

Бытие смеха может быть понято только через предварительный онтологический анализ двух своих сторон - смеющегося субъекта и осмеиваемого объекта. Объект смеха есть персонифицированное, очеловеченное явление, имеющее видимость значительности, но обладающее ущербной духовной сущностью. Обнажение этой видимости и служит причиной для появления смеха.

На примере смеха как социокультурного явления четко проявляются основные тенденции связи и соподчинения культурного и природного. С точки зрения

субъекта смеха выделяются два типа смешного: смех тела и смех ума. Первый опирается на физическую, телесную реальность, второй - на субъективное бытие сознания, но непреодолимой границы между этими видами смеха не существует: смех может быть лишь преимущественно телесным или интеллектуальным.

Однако бытие смеха невозможно свести только к бытию субъекта или объекта: оно проявляется только в сфере их взаимодействия. Онтологическая основа смеха - прежде всего общение, совместная коммуникация людей, социальных групп, культур и т.д. Можно сказать, что смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия, а смеховая коммуникация реализуется на диалогическом уровне, где термины «субъект» и «объект» - условности; в сущности, выстраивая онтологическую модель смеха, необходимо говорить о двух равноправных диалогических субъектах.

Смеховая коммуникация всегда обнаруживает внутреннее устремление к увеличению числа участников: она отличается неполнотой и незавершенностью даже в диалоге двух субъектов. Помимо двух диалогических субъектов - осмеиваемого и осмеивающего, смех подразумевает и третью позицию - слушателя (слушателей). При этом смех проявляется тем ярче, чем больше людей вовлечены в сферу его воздействия. Таким образом, смех изначально требует социального пространства; его бытие коренится в бытии общественном. Цель социального взаимодействия - взаимопонимание, согласованные действия всех членов общества. Для человека, включенного в процесс достижения цели, смех будет символом приятия и единения; для того, кто тормозит этот процесс, смех будет выражением неприятия и действенной попыткой перевоспитания.

В общем поле гносеологической проблематики смех можно рассматривать как специфический вид духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, отграничения истины от заблуждения или лжи и, в конечном счете, по созданию значимого мировоззренческого целого! Особое значение смех приобретает в обыденном познании, обнажая, прежде всего, заблуждения, иллюзии, косность и догматизм в индивидуальной и общественной жизни. В художественном познании область смеха значительно расширяется за счет свободного творчества художника, что расширяет и социальный опыт человечества, формируемый, в том числе комедиями, сатирой и другими художественными формами смеховой культуры. В научном познании роль смеха проявляется в критическом аспекте (отсекающем ложные теории и создающем основу для новых концепций) и эмоционально-развлекательном аспекте (особо значимом для образования и самообразования).

Изучение этической основы смеха имеет существенное значение для раскрытия особенностей как собственно смеха, так и нравственной динамики общественной культуры: гносеологический и онтологический базис в полной мере выражается только в моральной сфере общественного сознания. Смех, как и мораль, включен в процесс социальной коммуникации, он предполагает оценку сущего с точки зрения должного и опирается на неофициальные санкции - прежде всего, на реакцию других и общественное мнение.

Основной парадокс этики смеха составляют два тезиса - «смех противостоит злу» и «смех содержит элемент зла». Этот вопрос решается различными путя-

ми: разделением на моральный смех и аморальное осмеяние (Аристотель, Спиноза), позитивный универсальный народный смех и сатирический «несмеющийся смех» (М.М. Бахтин). Наиболее стройной попыткой решения проблемы является концепция Л.В. Карасева, полагающего, что объект смешного содержит определенную меру зла, которая не является критической и, следовательно, может быть преодолена, т.е. смех только указывает на возможность преодоления этого зла. Отдельные проявления смеха, однозначно интерпретируемые как злорадные, связаны с подменой общезначимого добра на субъективно и утилитарно понимаемое «добро».

С учетом философских оснований смеха анализируются истоки и характеристики социальных функций, определяющих специфику взаимодействия смеха, культуры и общества.

На ранних этапах развития культуры формируется базовая коммуникативная функция смеха. Первоначально смех служит сигналом для всего племени, указывающим на отсутствие опасности. Позже, с развитием досугово-обрядовых форм, смех, отчасти сохраняя первоначальное значение, превращается в символ праздника - окончания будней, временного завершения тяжелого труда и борьбы за выживание. Праздничная коммуникация, выраженная, прежде всего, коллективным со-смеянием, таким образом, способствует достижению социальной и культурной общности. С этим свойством напрямую связана общепризнанная продуктивность юмора в налаживании контактов между людьми, а также между личностью и группой. В этом случае можно говорить об интегративной подфункции, включенной в общую сферу коммуникации. С интегративной подфункцией тесно связана подфункция дифференциации. Профессиональный, этнический и другие виды юмора не только объединяют группы людей, связанных общими интересами и культурными особенностями, но и служат средством разграничения групп.

Игровая функция смеха формируется на наиболее ранних этапах развития человечества. Смех и игра - понятия достаточно близкие, но не тождественные. Игра не всегда подразумевает смех - играют животные, лишенные способности смеяться; достаточно серьезны почти все спортивные игры. Смех, напротив, почти всегда подразумевает игру, включен в ее смысловую сферу. Таким образом, основы игры предопределяют многие характерные черты смеха. Являясь частью игрового общения, смех, подобно последней, удовлетворяет ряд определенных социальных и культурных потребностей (кроме упомянутых творческой и познавательной). Смех выполняет компенсаторную роль, противопоставляясь страху и серьезности обыденной жизни и сублимируя асоциальные желания. В смехе четко проявляются мотивы релаксации, отдыха от каждодневных забот. Смех, как и игра, способствует консолидации общества, временно нивелируя статусные различия.

Социализирующая функция смеха для человека тесно связана с игровой: в игре он приобретает коммуникативные навыки, осознает первичные культурные нормы и ценности, воспроизводит ряд практических действий. Определенное значение в детской игре имеет подражание, переодевание, разыгрывание различных социальных ролей - здесь можно провести определенные параллели между механизмами детской игры и народной смеховой культуры, в частности карнавала, па-

родии, ритуала. Как и в детской игре, в мифе и празднике рождаются и закрепляются различные образно-символические способы идентификации индивида с определенными социальными ролями, формируются общезначимые культурные нормы и ценности, определяющие его поведение.

Поскольку юмор пытается переосмыслить реальность, лишить ее сакрального ореола и очистить от статичных догм, он обеспечивает не просто вхождение индивида в общество и принятие его норм и законов, но и его определенную гибкость в трактовке этих норм, умение увидеть пустоту, иллюзорность и обман за фасадами величия, святости, власти. Иными словами, юмор, в лучших своих формах, воспроизводит, свободную, инициативную и творческую личность, способную относиться к миру критически и непредвзято. С полным основанием можно сказать, что смех есть специфическое воспроизводство свободы.

Санкционирующая функция смеха выступает в качестве одной из центральных уже в архаичном обществе. Многочисленные исследования первобытного общества и культуры подтверждают распространенность и действенность публичного осмеяния как формы социальной санкции. Позже огромную роль в деле «исправления нравов» играет комедия и сатира. На бытовом уровне человек, не подчиняющийся условиям и требованиям, принятым в обществе и культуре, вызывает смех, который выполняет функцию специфического наказания. В целом, смеховая реакция общества на оскорбление, нанесенное социальным чувствам, может рассматриваться как своеобразная спонтанная самозащита целостности общества, компенсирующая причиненный ущерб.

Компенсаторная функция смеха проявляется и в различных сферах культуры. Базисной формой компенсации является защита и релаксация: смех может выступать как определенная эмоциональная разрядка, отдых от забот и проблем повседневной жизни, «предохранительный клапан» для асоциальных желаний. Определенной формой социальной компенсации можно назвать и утопическое мироощущение. Праздничная смеховая утопия - первообраз и основа всех позднейших утопических построений философии и религии. Связь смеха и социальной утопии в народной смеховой культуре достаточно четко прослеживается на протяжении всей истории культуры. Помимо прочего смех проявляется как механизм катарсиса, эмоционального и эстетического очищения. Смеховое искусство, помимо сатирического обличения, где гнев выступает как социальная санкция и средство воспитания может выступать и как чистое развлечение, поддерживающее социальный оптимизм и веру в будущее.

Во втором параграфе «Смех в социокультурном пространстве» рассматриваются особенности функционирования смеха и смеховой культуры на различных уровнях социокультурного пространства: этническом, профессиональном, демографическом, поселенческом. Подробно рассматриваются национальный и философский типы юмора: первый как важная для понимания социальной природы смеха форма межнациональной и межкультурной коммуникации; второй - как наиболее значимый для понимания философских основ смеха.

Хотя юмор и является культурной универсалией, существующей в любом обществе и на любом уровне его структуры, частные формы смеховой стихии, например, этнические, профессиональные или поселенческие невозможно понять

без предпонимания культурных подтекстов, на которых он основан. Рассмотрение смеха на различных уровнях структуры общества позволяет выделить его социокультурные модели, основанные на оппозициях идентификации и дифференциации (этнический и, отчасти, профессиональный юмор), власти и свободы (профессиональный, демографический и классовый смех), природы и культуры (поселенческие типы)

Этнический юмор формируется на стадии развития народностей. Его главная функция - утверждение норм, дифференциация от других. Хотя смех и универсален, культурные различия обуславливают и различия в смехе, которые и становятся основой этнического юмора. В европейской смеховой традиции эти различия минимальны: этого нельзя сказать о восточных моделях юмора. В Китае и Японии решающее влияние на юмор оказали древние мифологические и философские традиции, освящавшие жесткий коллективизм, приоритет массовых действий и взаимопомощь. В индийском кастовом обществе смеховая стихия вытесняется из обыденной культуры, компенсируя этот недостаток избытком смеха в ритуалах, мифах, литературных произведениях.

Юмор, связанный с профессиональной структурой общества, достаточно неоднороден по своему содержанию. Можно предложить, по крайней мере, четыре основных его модели: осмеяние профессии как формы власти; юмор иерархических замкнутых профессиональных групп: юмор, основанный на столкновении обыденных и узкоспециальных понятий; философский юмор. Первая группа, по сути дела, находится на границе профессионального юмора и связана, в первую очередь, с осмеянием власти. Юмор замкнутых профессиональных групп направлен в большей части на внутригрупповые отношения. Функции юмора, отграничивающего специфическую сферу деятельности от обыденной жизни, аналогичны функциям этнического юмора: углубляя процесс самоидентификации, социальная группа отделяет себя от других групп.

Со смехом также достаточно четко можно соотнести три демографических фактора: духовное здоровье населения, половую и возрастную структуру общества. Во времена кризисов смех направлен на сохранение здравого смысла, социального оптимизма и ценностей свободы - факторов, без которых духовное здоровье общества невозможно. В эти периоды смеховая коррекция позволяет воспроизводить поколение критично настроенных и психически полноценных людей, препятствуя тем самым культурной деградации нации.

Биологические различия мужчины и женщины не играют заметной роли в характере смеха - женщина с хорошим чувством юмора не уступает мужчине; на чувство юмора, однако, накладывает определенный отпечаток система социальных и культурных ролей. В процессе социализации и традициях семейного и школьного воспитания можно выявить четкие установки, имеющие отношение к смеху.

Еще один фактор, оказывающий влияние на смех, связан с возрастом. Смех ребенка является точным показателем успешности его социализации и качества интеллектуального развития. Подростковый юмор выполняет необходимую функцию самовыражения, формирования самостоятельности и критического отношения к суждениям окружающих. В молодежном смехе проблема «отцов и де-

тей» отражается во взаимном противодействии поколений: молодежь компенсирует свою «социальную промежуточность» формированием контр- и субкультур. Смех над ценностями отцов, однако, уже нельзя назвать только нигилистичным: помимо отрицания молодежь также предлагает новые культурные ценности, которые могут быть востребованы обществом в будущем.

Исторически смех, выраженный в обрядах, ритуалах и праздничной жизни служил противовесом социальному неравенству, нивелируя сословные и кастовые различия. Подобные тенденции развенчания власти можно увидеть и в феномене классового смеха. Смех над мертвыми, отжившими формами социальных отношений здесь вписан в историю общества: его пики приходятся на кризисные периоды смены формаций, когда уходящий класс пытается удержать ускользающую власть. Такой смех есть, прежде всего, порождение определенных социальных условий, за долгое время подготовивших атмосферу для восприятия смешного, высветив углубившиеся противоречия и показав нежизнеспособность старого миропорядка.

Оппозиция природа-культура, совмещаясь с оппозицией традиционность-свобода, составляет своеобразные «поселенческие» координаты смеха. Можно отметить разную трактовку традиций и свободы в смехе в деревенском и городском юморе. Для деревни (природы) обыденная жизнь подразумевает четкую регламентацию; основной функцией смеха здесь является санкционирующая. Свободный смех имеет четкое месторасположение - праздничную жизнь, санкционирующую освобождение от регламентации. В случае же с городским смехом свобода равномерно распределена в обыденной жизни. Если деревенский смех цик-личен - от обыденной строгости до праздничных взрывов, то городской представляет прямую линию, более свободную, чем деревенская обыденность, но никогда не достигающую вершин вольного праздничного смеха. Освободившийся от фольклорных традиций городской смех более рационален, окультурен, но и более отчужден от природной составляющей.

Отдельно рассматривается юмор философов как специфическая форма профессионального юмора и роль смеховых форм в философском дискурсе. Смех, взятый как универсальная цельность и ценность - один из объектов рассмотрения философского знания как рефлексии над основаниями культуры. Однако отношения философии и смеха не ограничиваются традиционным, сугубо исследовательским подходом, где философ - всегда исследователь, а смех - неизменно предмет исследования, открывающий свои смыслы. Смех, скрыто или явно, содержится в самой философии и, исследуя этот смех, философия рефлектирует не только над универсалиями культуры, но и над собой, пересматривая собственные основания. Эта рефлексия оказывает заметное обратное воздействие на культуру: в столкновении философских систем и мнений, их критике, часто связанной со смеховыми формами, рождается противоречивое культурное самосознание эпохи.

Смех, интегрированный в систему философского знания, имеет достаточно сложную структуру и может быть рассмотрен на различных уровнях. Прежде всего, философия, как и любой другой вид профессиональной деятельности, обладает своим специфическим типом юмора, основанным на столкновении двух культурных планов - обыденного и профессионального. Тем не менее, философии при-

сущ и юмор, характерный только и исключительно для этой науки. Основополагающий уровень философского смеха - критический. Создание новой философской системы - всегда бунтарство, революционность, опровержение доминирующих норм и догм. Смеются над обыденными регламентациями киники; в философии Вольтера, Ницше, Маркса смех становится важной формой философского отношения к миру.

Важное отличие, выводящее философский смех за пределы профессионального (хотя и достаточно специфического) юмора, коренится в природе самой философии. Она - не просто теоретический научный дискурс, но сознательный экзистенциальный выбор, убеждение и образ жизни. Для Демокрита и киников, Жан-Поля и Ницше смех - способ существования в мире, определяющий не только теоретические предпочтения, но и поступки, не только миросозерцание, но и деятельность по преобразованию общества и культуры.

В определенной мере философ, наряду с шутом, юродивым, фольклорным дураком - побочный продукт процесса распада черт трикстера. Его смех отвергает самодовольство ложного всезнания и утверждает необходимость постоянного интеллектуального напряжения для понимания изменчивой действительности. Таковым является смех Демокрита, софистов, Сократа, киников. Античный смех в целом предстает не как академическое теоретизирование, а как образ жизни и феномен культуры; его стержень - веселая наука мудрости.

В Новое время, на волне рационализма чувства и страсти изгоняются из философии как «засоряющие» логическую чистоту и прозрачность cogito, обосновывая тем самым агеластический принцип теоретического познания. Просвещение вновь обращается к смеху. Эти уступки были связаны, прежде всего, с тем, что действия просветителей были направлены на просвещение широких масс, а смех во все времена был одним из наиболее радикальных средств массового убеждения. Особый интерес вызывает фигура философа, завершающего период Просвещения и открывающего эпоху немецкой классической философии, - Иммануила Канта, который очень высоко ценил юмор, считая его «утешением, данным человеку провидением» и лучшим лекарством от каждодневных забот. В классическую эпоху немецкой мысли юмор как универсальный жизненный был поднят на недосягаемую философскую высоту Жан-Полем.

Новый этап реабилитации философского смеха связан с усилением иррационализма, обратившегося к изучению чувств, эмоций, страстей человека, его волевых характеристик и интуиции. Шопенгауэр, Бергсон, Фрейд превращают смех в один из важнейших объектов исследования, но реально соединить смех и философию удалось, пожалуй, только Ницше. Умение смеяться и страсть к насмешкам для Ницше представляются первыми и основными признаками духовного здоровья, поскольку именно они позволяют относиться со скептицизмом и критикой ко всяким претензиям на истину, заданность и предопределенность. Возводя смех «на трон философской мудрости», Ницше признавал за ним приоритетную способность отрицать иллюзорный мир разума и регламентации и вступать в мир подлинного бытия - «дионисическую» культуру экстаза, страсти и постоянных изменений, мир в котором и должен существовать совершенный человек.

Смех как компонент мировоззрения у русских мыслителей XIX века рассмотрен достаточно мало. Тем не менее, анализ смеха у Алексея Хомякова, Владимира Соловьева позволяет представить их философские идеи в объемном виде, рассмотреть их в новом ракурсе, способствующем более адекватному пониманию их наследия и отечественной культуры в целом.

Начало XX века в России было временем исповеди, экзальтации, серьезности, но не философского смеха. Еще более серьезной была вторая четверть века XX - эпоха утверждения догматических идей и борьбы с инакомыслием. Реанес-санс философского смеха закономерно совпадает с культурными переменами шестидесятых годов. Философский смех шестидесятых - Э.Ю. Соловьева, Э.В. Ильенкова, А.А. Зиновьева - был смехом над догматизмом, который позволял временно отстраниться от реальной жизни и, глядя на нее со стороны, почувствовать абсурдность всего, что происходит. Конец XX века разрушил «катакомбный» советский юмор: крушение официоза сделало юмор бесцельным; оппозиционность перестала быть поступком, стилем жизни и философствования. Философский смех в начале нынешнего века как бы застывает в ожидании социальной и культурной оформленности, которую можно было бы непредвзято оценить и описать «под знаком смеха».

В параграфе специально рассматриваются особенности чувства юмора как одного из конституирующих компонентов национального характера.

Национальный юмор выполняет ряд функций: во-первых, он является показателем принадлежности человека к определенной этнической группе; во-вторых, он закрепляет в культуре определенные черты психического склада, идентифицируя человека как часть нации; в-третьих, юмор отделяет человека от представителей другой народов, способствуя тем самым более четкому осознанию своей культурной самобытности. При этом юмор не только воспроизводит представления о чертах национального характера, но и разрушает наиболее преувеличенные и расхожие стереотипы и идеологические штампы.

Изучение национальной культуры с помощью анализа этнического юмора, таким образом, является достаточно обоснованным. В исследовании приводятся некоторые основания такого анализа на примере различных типов национального юмора (английский, французский, американский).

Английский юмор предполагает сдержанность, отсутствие прямых выпадов, обилие намеков и недоговоренностей. Отстраненному от английской культуры человеку трудно ухватить многие его тонкости, поскольку для понимания шуток необходимо знание традиций, специфических групповых и профессиональных ценностей. Однако внешняя английская сдержанность, обособленность, законопослушность, традиционность имеет и свою обратную сторону. В структуре британского национального характера можно обнаружить определенные компенсирующие элементы. Компенсацией сдержанности в некоторой мере выступает английская эксцентричность. Унифицированное воспитание и незыблемые ценности заставляют искать выход для индивидуализма в культивировании «странностей» и необычных хобби, «абсурдного юмора».

Свои особенности имеет как юмористическое отношение англичан к шотландцам, ирландцам и другим, составляющим население страны нациям, так и

особенности их собственного этнического юмора. Шотландцы являются мишенью для насмешек по поводу их торговых наклонностей и необыкновенной скупости; эти карикатурные черты шотландца, конечно, преувеличены, но основаны на реальных социокультурных предпосылках: Шотландия представляет собой индустриальную часть страны, где буржуазная предприимчивость всегда была в цене. Образ ирландца в английских анекдотах это, прежде всего, образ человека, противостоящего правилам, - зеркальное отображение законопослушного англичанина. Свободолюбие ирландца более понятно, если обратиться к истории колонизации Ирландии: в этих условиях бунтарский дух и умение смеяться над ограничениями становились важными и ценными качествами, определяющими национальную культуру.

Типичными особенностями французского национального характера считаются жизнерадостность, склонность к плотским удовольствиям, острота ума. Характерной чертой французского остроумия считается легкомысленность, изящество, внешняя эффективность фразы, создаваемая иногда в ущерб ее содержанию; наиболее удачным механизмом подобного остроумия является каламбур, основанный на внешних созвучиях.

Фундаментом французского остроумия является ясный и расчетливый разум, соединяющий разнообразие смыслов. Рационализм предполагает также склонность к сомнению; француз, как правило, ничего не принимает на веру, если явление не имеет явных логических предпосылок. Острота ума, скептицизм и склонность к построениям глобальных теорий ни в коей мере не ограничивают французскую чувственность: рациональность и эмоциональность, скорее, дополняют друг друга. Галантная изящность, куртуазная изысканность, непринужденное остроумие основываются на оптимистическом мировоззрении. Здоровый оптимизм и юмор, умение французского народа смеяться над неудачами и над собой делают юмор важным компонентом национальной культуры.

Определяющим фактором в развитии американского юмора стала психология первооткрывателей новых земель. Американский юмор был, прежде всего, средством разрядить обстановку, отвлечься от опасной и непредсказуемой жизни на границах цивилизованного мира. Характерной чертой этого юмора является склонность к преувеличениям и мифологизации смеховых ситуаций и персонажей. В американской традиции также сравнительно высока роль «юмора нелепости» и черного юмора. В условиях американского фронтира, где опасности подстерегали первопроходцев на каждом шагу, юмор играл защитную и подбадривающую роль. Огромное влияние на американскую культуру оказала также протестантская этика переселенцев: в современной Америке авантюризм органично совмещается с уважением к закону, которое также часто обыгрывается в юморе.

XX век превратил европейский смех в феномен массовой культуры. Намек, тонкая ирония, остроумие - все, что нуждается в умственной обработке для адекватного восприятия, постепенно снимается. Массовая культура также обращается к материальному миру, телесности, постепенно изменяя параметры восприятия смеха и нивелируя национальные различия в юморе.

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы дальнейшего исследования проблемы.

Основное содержание работы изложено в следующих публикациях:

1. Сычев А.А. Природа смеха или философия комического. Монография. - Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 2003.176 с.

2. Сычев А.А. Роль чувства юмора в сфере интеграции образования // Интеграция образования. Федеральный научный журнал. 2001. № 4 (2). С. 29 - 32.

3. Сычев А.А. Смех в познании // Интеграция образования. Федеральный научный журнал. 2004. № 1. С. 111 -116.

4. Сычев А.А. Этнический юмор // Региональное и глобальное: Истори-ко-гуманитарный аспект / Прил. к федеральному научному журналу «Регионоло-гия». - 2004.-С.221-235.

5. Сычев А.А. Н.В. Гоголь как мыслитель // Русская религиозно- нравственная философия: этапы развития. Уч. пособие с грифом Минобразования РФ. -Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - С. 71 - 76.

6. Сычев А.А. Н.В. Нравственно-философские основания юродства // Русская религиозно-нравственная философия: этапы развития. Уч. пособие с грифом Минобразования РФ. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - С. 31 - 38.

7. Сычев А.А. Роль смеха и чувства юмора в гуманизации и гуманитаризации вузовского образования // Обновляющаяся Россия: формирование нового гуманитарного пространства: Материалы Меркушкинских научных чтений. - Саранск : «Красный октябрь», 1997. - С. 245 - 250.

8. Александрова P.M., Сычев А.А. Смех как духовная терапия // Omul, in-formatizarea, sanatatea: Materialele conferintei stiintifice internationale. - Кишинев : Testemitanu, 1997. - С 93 - 95.

9. Александрова Р.И., Сычев А.А. Етичш аспекта ipoHT // Культура у ф1-лософи XX столптя: Матер 1али IV Харшських м1жнародних Сковородишвських читань. - XapKie : Фиюсофська освгга, 1997. - С. 311-313.

10. Сычев А.А. Ирония, метаирония, диалог, нравственность //Философия в системе духовной культуры на рубеже XXI века: Тезисы докладов и выступлений Международной научной конференции. - Курск : Изд-во Курского ГПУ, 1997. -С. 59-62.

11. Сычев А.А. Трагизм и комедия революции: Россия НАБердяева и Н.В.Гоголя // Образование и педагогическая мысль российского зарубежья. 20-50-е годы XX века: Тезисы докладов и сообщений Второй Всероссийской конференции «Образование и педагогическая мысль российского зарубежья. 20-50-е годы XX века». - Саранск: Изд-во МГПИ им. Евсевьева, 1997. - С. 38 - 39.

12. Сычев А.А. СДЭрьзя - мастер выражения чувств и страстей человеческих // Творчество Степана Эрьзи в контексте диалога культур XX века: Тезисы докладов I Международных Эрьзинских чтений. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997.-С. 123-125.

13. Сычев А.А. Метафизика смеха и направленность личности // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы: Материалы I Сафаргали-евских научных чтений. - Саранск : «Красный октябрь», 1997. - С. 278 - 283.

14. СычевА.А., ЧашинаЖ.В. Гуманизм и ирония в творчестве Семена Франка // Российская провинция: история, культура, нау^^^дтермяпм Ц-Ш Са-фаргалиевских чтений. - Саранск : «Красный 169

БИБЛИОТЕКА СЛмцбууг J О» W иг \

15. Сычев А.А. НАБердяев: трагикомичность отечественной истории //Отечественная философия: русская, российская, всемирная: Материалы V всероссийского симпозиума историков русской философии. - Нижний Новгород : Нижегородский гуманитарный центр, 1998. - С. 324 - 326.

16. Сычев А.А. Проблема духовности, душевности, телесности: этический аспект //Проблема рацюнальносп наприкшщ XX столптя: Материали V Хар-ювських м1жнародних Сковородишвських читань. - Харив : Фшософська освгга, 1998.-С. 324-326.

17. Сычев А.А. Нравственные аспекты карнавала // Бахтин и время: Тезисы докладов IV Бахтинских чтений. - Саранск : «Красный Октябрь», 1998. - С. 60 -61.

18. Александрова Р.И., Сычев А.А. Юродство в российской культуре: этический аспект // XXVII Огаревские чтения: Материалы научной конференции Мордовского гос. ун-та им. Н.П.Огарева. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1998. -С.3-5

19. Александрова Р.И., Сычев А.А., Шеров И.Н. Н.П.Огарев и М.М.Бахтин (к вопросу о некоторых философских параллелях) // Н.П.Огарев: от XIX к XXI веку: Материалы и тезисы докладов XXVII Саранских международных Огаревских чтений (к 185-летию со дня рождения). - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1999. -С. 17-19.3 с.

20. Сычев А.А. М.М. Бахтин и проблемы смеховой культуры //Актуальные проблемы современной лингвистики и литературоведения. Материалы научно-практической конференции. - Саранск, 1999. - С. 40 - 41.

21. Сычев А.А. Смех как феномен культуры: философско-этический анализ : автореф. дис.... канд. филос. наук. - Саранск, 1999. - 16 с.

22. Александрова Р.И., Уварова Е.В., Сычев А.А. Ирония в современной картине мира // Мораль и право в современных условиях: Материалы ежегодной научно-практической конференции 23 - 24 марта 2000 г. Вып. 1. - М. : МАЭП, 2000.-С.85-88.

23. Александрова Р.И., Сычев А.А. Русская демонология: опыт философского анализа // Человек в современных философских концепциях: Материалы второй международной научной конференции. В 2 ч. 4.2 - Волгоград: ВГУ, 2000. -С. 196-206.

24. Сычев А.А. Мордовская празднично-смеховая культура // Нравственная культура народов России: традиции и современность: Сборник статей. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2001. - С. 40 - 42.

25. Сычев А.А. Смех и духовное здоровье общества // Регион: контуры безопасности и развития. Материалы всероссийской научно-практической конфе-ренпии 15 - 16 февраля 2001 г., В 4-х ч., 4.4, - Саранск : Изд-во МГПИ, 2001. - С. 67-70.

26. Сычев А.А. Смех в России XX века // Гуманитарий. Научный ежегодник ИСИ МГУ им. Н.П.Огарева - 2001. - № 2. - С. 172 - 180.

27. Сычев А.А. Смех и мифология // Человек - культура - общество. Материалы международной конференции: В 4-х ч., Ч.З. - М. : «Современные тетради», 2002. €.197—198.

28. Сычев А.А. Поэтика комического в произведениях ФДостоевского // Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этапе. Материалы региональной научной конференции. - Саранск : «Красный Октябрь», 2002. - С. 147-150.

29. СычевА.А. Н.В.Гоголь как религиозный мыслитель и русское общество XIX в. // Православная община в XXI веке. Материалы Масловских региональных чтений. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - С. 115 -120.

30. Сычев А.А. Смех в философии // Гуманитарий. Научный ежегодник ИСИ МГУ им. Н.П.Огарева. - 2003. - № 4. - С. 33 - 37.

31. Сычев А.А. Проблемы национального юмора // Ценностная динамика в зонах этнического контакта: традиции и современность. Сборник статей. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2003. - С. 65 - 81.

32. Сычев А.А. Юмор как фактор социализации // Системы воспитания: теория и практика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Саранск: «Красный Октябрь», 2003. - С.233 - 236.

33. Сычев А.А. Смех как социокультурный феномен. Монография / Морд, ун-т. - Саранск, 2004. - 113 с. - Деп. в ИНИОН РАН 22.09.04, № 58866.

34. Сычев А.А. Социальное бытие смеха // Философия, наука, культура. Вып. 3: Сб. статей - М.: Изд-во МГУ, 2004. - С. 234 - 243.

35. Сычев А.А. Смех как форма социальной коммуникации // Проблемы устойчивого социально-экономического и культурного развития регионов РФ. Материалы Всероссийской конференции. - Саранск: «Красный Октябрь», 2004. -С.363-365.

36. Сычев А.А. Юмор в Интернет-коммуникации: социокультурный аспект // Философия, наука, культура. Вып. 5: Сб. статей - М.: Изд-во МГУ, 2004. -С. 135-145.

Подписано в печать 03.11.04. Объем 2,0 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 2061.

Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, 24

»22 322

РНБ Русский фонд

200М 22462

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Сычев, Андрей Анатольевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СМЕХ КАК ПРЕДМЕТ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ

§ 1. Категориальный статус смеха.

§ 2. Типология теорий смеха и смеховой культуры.

ГЛАВА II. СМЕХОВАЯ КУЛЬТУРА В ИСТОРИИ ОБЩЕСТВА

§ 1. Феномен смеха в западноевропейской культуре.

§ 2. Специфика отечественной смеховой культуры.

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА СМЕХА

§ 1. Философские основания и социальные функции смеха.

§ 2. Смех в социокультурном пространстве.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Сычев, Андрей Анатольевич

Актуальность исследования. Интерес к феномену смеха наука обнаруживает с момента зарождения. Известное наблюдение Аристотеля: «Из всех живых существ смех присущ только человеку», - лежит в одной плоскости с понятиями «homo sapiens» или «общественное животное», представляя смех в качестве фундаментальной проблемы теории культуры и философского знания. Хотя варианты ответа на вопрос о природе смеха не способны предложить решения тайны человеческого существования, они необходимы уже для того, чтобы правильно поставить сам вопрос. Серьезность и рассудочность, не откорректированные смехом, показывают лишь часть истины. Смех открывает другую, изнаночную, иногда пренебрегаемую, но от этого не менее важную ее сторону, восстанавливая целостность и многоаспектность картины мира.

Проблема смеха до сих пор остается малоизученной. Парадокс состоит в том, что на периферии исследований продолжает существовать обширный пласт социальной реальности, представляющий одну из равноправных сторон культурного диалога. Между тем, имеющиеся концепции, созданные Аристотелем, И.Кантом, А.Шопенгауэром, А.Бергсоном, М.Бахтиным, В.Проппом и др., доказывают, что анализ данного феномена - плодотворный путь, способный предложить более точное и объемное видение культуры в ее теоретическом и историческом ракурсах.

Актуальность исследования определяется тем, что изучение феномена смеха открывает новые возможности для целостного и многоаспектного понимания сущности культуры, общества, человека. Освещая различные стороны человеческой жизни, модели поведения, типы личности, смех не только описывает общество, но и дает ему оценку, важную для понимания сущности социокультурных процессов.

Смех играет важную роль и в осмыслении динамики развития социальных отношений. Вступая в диалог с прошлым, он позволяет понять настоящее и найти возможные пути выхода из кризисных ситуаций современности. Для российского общества этот диалог важен и перспективен: обличая носителей самомнения и самодовольства (вплоть до субъекта осмеяния), выступая противовесом авторитарной лжи, смеховая коммуникация сохраняет духовное здоровье нации в наиболее переломные и кризисные периоды ее развития.

Не менее актуален нормативный аспект смеха как одного из регуляторов ценностных установок. В таком аспекте смех приобретает нравственно-культурное значение как механизм обострения и последующего разрешения противоречий сущего и должного. Ценным для современного этапа развития общества в России представляется и то, что смеховая коммуникация утверждает общечеловеческие жизненные ценности свободы, наполненные смыслами очищения, возрождения, единения, оптимизма и противостоящие авторитарным догмам.

Таким образом, смех как междисциплинарный коммуникативный феномен, пронизывающий сферы общественной жизни, приобретает универсальный мировоззренческий характер. Подобное положение делает его одним из ценных свидетельств истории человечества как развития и взаимодействия культур, важным явлением, способствующим пониманию общественных процессов настоящего, и ценностно-регулятивным феноменом, очерчивающим контуры будущего. Вследствие этого значимым является рассмотрение смеха как целостного социокультурного явления, через динамику и логику существования которого объемно проявляются социальные отношения и культурная динамика, традиции, нормы, ценности человека и человечества.

Степень научной разработанности проблемы. Теории смеха сформированы на основе трех ключевых традиций. Большая часть концепций опирается на идеи, возникшие в античной мысли. Определяющее влияние на теорию имели взгляды Платона, Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана, выделивших аксиологические, эстетические, этические параметры смеха. Сущность комизма данная традиция усматривает в «безболезненной ошибке», «мнимоценном», «мнимотрагическом», ограничивая при этом его сферу социальнополитическими и этическими нормами1. Некоторые высказывания о сущности и роли смеха, востребованные более поздними теориями, можно встретить также у Демокрита, Аристофана, Лукиана, трактовавших смех в качестве необходимого коррелята, дополняющего серьезный взгляд на мир. В духе древних традиций смеховой вольности смех в их интерпретации выставляет на общее обозрение несовершенство мира и общественного устройства, призывая к изменению последних2.

Второй традицией, оказавшей воздействие на понимание смеха, стала немецкая классическая философия, представленная трудами И.Канта, Г.Гегеля, Ж.-П.Рихтера и локализировавшая феномен смеха в сфере взаимодействия субъекта и объекта смешного. Согласно положениям, предложенным классическими концепциями, сущность смеха кроется в противоречии явления и сущности, при обострении которого происходит саморазоблачение явления: онтологические и гносеологические параметры смеха здесь взаимодополняются3.

Третья традиция реализована в работах представителей иррационалисти-ческого направления: А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, А.Бергсона, З.Фрейда4. Двое последних посвятили исследованию смеха специальные труды, оказавшие определяющие влияние на исследования в XX в. Иррационалистическая традиция показала сложность и неоднозначность феномена смеха, условность и ограниченность логических подходов к нему. В концепциях этой традиции обоснована необходимость учета волевых характеристик личности, механизмов интуиции и творчества, индивидуальных и коллективных бессознательных психических процессов.

Кроме того, на теорию смеха оказали заметное воздействие концепции Т.Гоббса, Б.Спинозы, К.Маркса и Ф.Энгельса, Г.Спенсера, Ш.Бодлера, с

Г.Честертона, Ж.Батая, И.Хейзинги, А.Кестлера, Г.Плеснера и др., представив

1 Платой. Сочинения: В 4-х т. - М., 1993 - 1994; Аристотель. Сочинения: в 4 т. - М., 1975 - 1983. Цицерон, Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. - M., 1972; Quintilian Institutio Oratoria: 2 v. - Torino, 2001.

2 Лурье С. Я. Демокрит: Тексты. Переводы. Исследования. - Л., 1970; Аристофан. Комедии. Фрагменты, /пер. Адр.Пиотровского. - M., 2000; Лукиап. Собр. соч. в 2 т. - M., 1935.

3 Кант II. Сочинения: В 6 т. - М.,1963-1966; Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. - М., 1981; Гегель Г. Избранные сочинения в 3 т. - Л., 1995 - 1996.

4 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление: В 2 т. - M., 1993; Бергсон А. Смех. - М., 1992; Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т. - М., 1990; Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. - М., 1994; Freud S. Humour //Compl. Works in 24 v. - Vol. 21, -L„ 1953-1974,- P. 159-166. шие оригинальные попытки исследования особенностей феномена смеха в различных областях человеческой культуры1.

В XX в. в западноевропейской науке, помимо общих работ (М.Гутвит, Б.Дземидок, М.Истмен, С.Ликок, Э.Обуэ, Р.Эскарпи и др.), появляются специальные труды, посвященные уже отдельным аспектам смеха: психологическим

А.Зив, Р.Пиддингтон, Н.Холланд); историческим (Б.Сандерс); теологическим

К.-И.Кушель); литературоведческим (Б.Д'Анджело), антропологическим (Х.Плеснер) и др. Оригинальное направление исследованиям придают современные концепции, так или иначе затрагивающие проблемы смеха, в частности, теории У.Эко, Ж.Делеза, Ж.-Л.Нанси, П.Слотердайка, Ж.Липовецки, Р.Рорти и др2.

Отечественная мысль в XIX в. представлена теориями В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, А.И.Герцена, продолжавших традиции немецкой классической философии, прежде всего Гегеля, и усматривавших в смехе противоречие явлений жизни, ее сущности и назначения. Задачей смеха они считали раскрытие нелепости, нецелесообразности ряда общественных явлений, их несоответствия требованиям здравого смысла и социальной справедливости. Широко известны теоретические обоснования смеха, сделанные классическими писателями-сатириками, в первую очередь, Н.В.Гоголем и М.Е.Салтыковым-Щедриным .

1 Гоббс Т. Сочинения в 2 т. - М, 1991; Спиноза Б. Этика. - СПб., 2001; Маркс К, Энгельс Ф. Соч.: В 50 т. - М., 1955 - 1981; Спенсер Г. Физиология смеха. И Опыты научные, политические и философские. - Минск, 1998. -С. 799-811; Baudelaire СИ. De l'essence du rire // Baudelaire Ch. Ecrits sur l'art. - P., 1999. - P. 281 - 304; Честертон Г.К. Писатель в газете. - М., 1984; Батай Ж. Внутренний опыт. - СПб., 1997; Хейзинга Й. Homo ludens. -М., 1992; Koesller A. The Act of Creation. - N.Y., 1964. PlessnerH. Laughing and Crying. - Evanston , 1970.

2 Gutwirth M. Laughing Matter: An Essay on the Comic. - Ithaca, 1993; Дземидок Б. О комическом. - М., 1974; Eastman М. Enjoyment of laughter. - N.Y., 1948; JIukok С. Юмор, как я его понимаю. - М., 2001; Aubouin Е. Technique et psychologie du comique. - Marseilles, 1948; Escarpit R. L'humour. - P., I960; Ziv A. Personality and Sense of Humor. - N.Y., 1984; Piddington R. The Psychology of Laughter. - N.Y., 1963; Holland N.N. Laughing: A Psychology of Humor. - Ithaca, 1982; Sanders B. Sudden Glory: Laughter as Subversive History. - Boston, 1995; Kn-shel K. -J. Laughter: A Theological Reflection. - N.Y., 1994\Д'Анджело Б. Narratio et delectation: Пародия в средневековой романской литературе. - М., 2003; Plessner Н. Laughing and crying; a study of the limits of human behavior. - Evanston, 1970; Эко У. Заметки на полях «Имени розы». - М., 1989; Делез Ж. Логика смысла. - М., 1998; Нанси Ж-Л. Смех, присутствие // Комментарии. - 1997. -№ 11. - С. 194-214; Слотердайк П. Критика цинического разума. - Екатеринбург, 2001; Липовецки Ж. Эра пустоты. - СПб, 2001; Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. - М, 1996.

3 Белинский В.Г. О литературе: избранные сочинения: В 2-х т. - М., 1952; Чернышевский Н.Г. О литературе. -М., 1965; Герцен А. П. О литературе. - М., 1962; Гоголь II.В. Собр. соч. в9т.-М., 1994; Салтыков-Щедрин М.Е. Полное собрание сочинений в 20 т. -М., Л., 1936-1941.

XX в. предлагает две фундаментальных традиции в отечественной теории смеха. Первая, опирающаяся на русскую демократическую критику и наследие К. Маркса и Ф. Энгельса, описывает сущность смеха как сатирическую, социально-критическую, разрушающую. К этой традиции относятся работы В.А.Алексеева, А.С.Бушмина, А.В.Луначарского, Д.П.Николаева, Я.Е.Эльсберга и др. На доказательстве утверждающего основания смеха основаны работы другой традиции, представленной М.М.Бахтиным, В.Я.Проппом, О.М.Фрейденберг и др1.

Конец XX и начало XXI в. предлагает еще большую теоретическую дифференциацию: появляются концепции, концентрирующиеся на социологии смеха (А.В.Дмитриев), психологии (Л.С.Выготский, А.Н.Лук, П.В.Симонов, П.М.Ершов), эстетике (Ю.Б.Борев, А.З.Вулис, А.Ф.Лосев, М.Т.Рюмина, Л.Н.Столович, В.П.Шестаков), философии (Л.В.Карасев), политологии (В.В.Разуваев), лингвистике (В.3.Санников), литературоведении (П.Н.Берков, В.И.Демин, А.Е.Кунильский, А.П.Московский, Д.П.Николаев, Л.А.Спиридонова, Ю.В.Стенник, М.Н.Чернявский), истории культуры (С.С.Аверинцев, Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Н.В.Понырко), антропологии (А.Г. Козинцев) и т.д. Имеются работы, посвященные отдельным жанрам комического: комедии (Н.М.Федь, В.Н.Ярхо), сатире (В.И.Адрианова-Перетц, Л.А.Плоткин), пародии (В.Л.Новиков, Ю.М.Тынянов, О.М.Фрейденберг), анекдоту (Е.Я.Курганов, В.П.Руднев, Е.Я.Шмелева, А.Д.Шмелев) и др .

1 Алексеев ВЛ. Оружием политической сатиры. - М., 1979; Буишин A.C. М.Е.Салтыков-Щедрин. - Л., 1970; Луначарский A.B. О смехе //Советский фельетон. - М., 1959. - С. 439 - 442. Николаев Д.П. Смех - оружие сатиры. - М., 1962; ЭльсбергЯ.Е. Вопросы теории сатиры. - М., 1957; Бахтин Л/.А/. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М., 1990; Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. - М, 1999; Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. - М., 1997.

2 Дмитриев A.B. Социология юмора. - М., 1996; Выготский JI.C. Психология искусства. - СПб., 2000; ЛукА.Н. Юмор, остроумие, творчество. - М., 1977; Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент, характер, личность. - М., 1984; Борее Ю.Б. Комическое. -М, 1970; ВулисА.З. Метаморфозы комического. - М., 1976; Лосев Л. Ф., Шес-таков В.П. История эстетических категорий. - М., 1965; Рюмина М.Л. Тайна смеха, или Эстетика комического. - М., 1998; Рюмина М.Л. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. - М., 2003; Столович Л.Н. Философия. Эстетика. Смех. - СПб., Тарту, 1999; Карасев Л.В. Философия смеха. - М., 1996; Разуваев В.В. Политический смех в современной России. - М., 2002; Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. - М., 2002; Берков П.Н. История русской комедии XVIII в. - Л., 1977; Демин В.П. Многоцветие смеха: Комическое в мордовской литературе. - Саранск, 1998; Кунильский А.Е. Смех в мире Достоевского. - Петрозаводск, 1994; Московский А.П. Сатира и юмор в русской литературе. - Иркутск, 1993; Николаев Д.П. Сатира Гоголя. - М., 1984; Спиридонова Л. Бессмертие смеха. М, 1999; Стенник Ю.В. Русская сатира XVIII века. - Л., 1985; Чернявский М.Н. Комедия Аристофана и античные теории смеха // Аристофан. - М., 1956. - С. 81 - 108; Аверинцев С.С. Поэтика раннсвизантийской литературы. - М., 1977; Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. - Л., 1984; Смех: истоки и функции. - СПб., 2002; Федь Н.М. Искусство комедии. - М., 1978;

Проблемы смеха и смеховой культуры в различных аспектах затрагиваются в работах А.С.Ахиезера, Ю.М.Бородая, П.Вайля, А.Гениса, А.Я.Гуревича, А.Д.Синявского, С.С.Гусева, Г.Л.Тульчинского и др1.

Несмотря на наличие попыток объяснить социальные основы смеховой культуры, комплексных работ, посвященных универсальным социокультурным аспектам смеха, до сих пор не существует. Данное исследование ставит целью восполнить этот пробел.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является сме-ховая культура как интегральная часть мировой культуры. Предметом исследования является смех как целостный социокультурный феномен.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является раскрытие социокультурной сущности смеха, выявление и объяснение тенденций его функционирования. Данная цель достигается решением ряда взаимосвязанных задач:

Определить категориальный статус смеха как социокультурного явления.

Провести критический анализ основных концепций смеха, предложенных мировой мыслью.

Раскрыть взаимосвязи изменения социальных ориентиров и преобладающих форм смеховой культуры в определенные исторические периоды.

Выявить социокультурную специфику отечественных смеховых традиций.

Исследовать онтологические, гносеологические, этические основания и социальные функции смеха.

Показать место и роль смеха в социокультурном пространстве.

ЯрхоВ.Н. Комедия. -М., 2002; Адрианова-Перетц B.II. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. - М.,Л., 1937; Плоткин Л. А. О путях развития русской сатиры // Русская сатира XIX - начала XX веков. - М.? Л., i960. - С. 3 - 37; Новиков B.J1. Книга о пародии. - М, 1989; Тынянов Ю.М Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977; Курганов Е.Я. Анекдот как жанр. - СПб., 1997; Руднев В.П. Прагматика анекдота // Даугава. - 1990. - № 6. - С.99 - 103; Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. -М„ 2002.

1 Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта: В 3 т. Т.З. - М., 1991; Бородай Ю.М. Эротика- смерть-табу: трагедия человеческого сознания. - М., 1996; Вайль П., ГенисА. 60-е: мир советского человека. - М., 2001; Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. - М., 1981; Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. - М., 1985; Терц А. Путешествие на Черную речку. - М., 1999.

Теоретико-методологические основания исследования. Феномен смеха традиционно вызывал разноречивость в теоретических подходах к его осмыслению - от религиозных до рационально-утилитарных. Многообразие теоретического спектра подходов к явлению смеха объясняется его многоаспект-ностью. Тем не менее, можно обозначить профилирующие методы и подходы к указанной проблеме, которые используются в качестве теоретико-методологической базы исследования.

В качестве центральных методологических оснований работы выступают: социокультурный метод, описывающий культуру как программу устройства общества и позволяющий понять социальные основания и функции смеха в контексте развития культуры; метод сравнительного анализа, позволяющий показать многообразие форм смеха в социокультурных ситуациях путем выявления его особенностей; системный подход, с помощью которого смеховая культура описывается как совокупность взаимодействующих компонентов, выполняющих определенные социальные функции; информационный подход, объясняющий специфику смеха как формы социальной коммуникации. аксиологический подход, обосновывающий место смеха в системе социокультурных ценностей; синергетический подход, объясняющий логику изменений сме-ховой информации.

В центре внимания исследования находятся идеи, развиваемые А.С.Ахиезером, М.М.Бахтиным, Ю.Б.Боревым, А.В.Дмитриевым, Д.С.Лихачевым, Л.Н.Столовичем, Г.Л.Тульчинским, В.Я.Проппом, О.М.Фрейденберг и др. - в России; Б.Дземедоком, А. Кестлером, Р.Рорти, Б.Сандерсом, П.Слотердайком, Й.Хейзинга и др. - в западной мысли.

Теоретической основой исследования послужили труды И.Канта, Г.Гегеля, Жан-Поля, К.Маркса, А.Бергсона. В исследовании активно используются идеи М.М.Бахтина, разработавшего концепцию народной смеховой культуры, способствующую пониманию своеобразия социокультурных оснований смеха как формы массовой коммуникации и А.В.Дмитриева, обосновавшего социологический подход к смеху. Автором были также использованы работы ученых саранской школы, испытавшей влияние М.М.Бахтина -Р.И.Александровой, О.В. Брейкина, В.А. Писачкина, А.П. Скрипника и др.

Следуя общим тенденциям в анализе смеховой культуры (М.М.Бахтин, A.B. Дмитриев, В.Я. Пропп, JI.H. Столович, Г.Л. Тульчинский, большинство современных зарубежных исследователей) смех и комическое рассматриваются как синонимы за исключением оговоренных случаев.

Научная новизна диссертации состоит в следующих полученных автором результатах:

- Определен категориальный статус смеха как социокультурного явления. Предложена трактовка взаимосвязи ряда понятий, традиционно связанных со сферой смеха - комического, комизма, юмора и т.д. Показана целостность культурных и природных проявлений смешного, принципиальное единство сфер комического и смеха. Юмор и комизм рассмотрены как субъективная и объективная стороны комического, на основе диалогических взаимоотношений которых возникает смех. Выявлена антитеза смеха - страх, который соотносим со смехом как эмоциональное состояние, имеющее физиологические, психологические, социокультурные уровни. На основании движения от антитезы введена дефиниция смеха как формы избыточного понимания, позволяющая исследовать его как комплексный герменевтический феномен, обладающий многообразием социальных и культурных ценностных смыслов.

- Проведен критический анализ концепций смеха, предложенных мировой мыслью. Рассмотрены логика и эволюция развития теоретической рефлексии над смехом, а также социокультурные основания появления теорий. Анализу подвергнут и ряд теорий, ранее не рассмотренных или рассмотренных недостаточно подробно (в большей степени это касается античных концепций и новейших исследований по рассматриваемой проблеме). Проведена классификация концепций античного («линия Демокрита» и «линия Платона») и новоевропейского периодов (теории превосходства, разрядки и противоречия), определены особенности отечественных (сатирической и амбивалентной) парадигм. Отмечено, что распространенные когнитивистские трактовки смеха как логического и гносеологического несоответствия не способны отразить и объяснить его социальную и культурную специфику.

- Раскрыта взаимосвязь изменения социальных ориентиров и преобладающих форм смеховой культуры в определенные исторические периоды. Выявлены основные культурно-типологические формы смеховой культуры в динамике ее развития - ритуально-мифологический смех, карнавал, романтическая и постмодернистская ирония. Отмечена общая тенденция к постепенному переходу от массовых форм смеховой культуры к индивидуальным. Подробно рассмотрены различные типы смеховой культуры (первобытная, античная, средневековая, нововременная), социальные основания их формирования и их влияние на жизнь общества и самоорганизацию культуры.

- Выявлена социокультурная специфика отечественной смеховой культуры, восходящая к институтам скоморошества и юродства. Показано, что в России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха ввиду этого становились добровольные изгои - скоморохи и юродивые, творящие своеобразный «карнавал в одиночку». И в том, и другом случае протест смеха был направлен против социальных стереотипов и безвольного, некритичного подчинения общепринятым нормам. Отмечено, что в силу особенностей российской истории ведущим проводником культурных и философских идей XIX - XX вв. становится литература, сумевшая при помощи смеха очертить самые серьезные социальные вопросы и проблемы времени, воплотившись в художественных произведениях мирового значения. Основой неофициальной смеховой культуры советского периода становится функция сохранения и передачи народных жизнеутверждающих социальных ценностей в обстановке идеологической несвободы. Продемонстрировано, что средой бытования современной смеховой культуры постепенно становится Интернет, который с увеличением его доступности, превращается в наиболее демократическую и свободную от контроля форму коммуникации.

- Исследованы философские основания и социальные функции смеха. Показано, что онтологическим центром смеховой культуры является совместная коммуникация личностей, социальных групп, культур: смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия. Проанализированы гносеологические аспекты феномена смеха, который рассматривается как специфический вид духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, а, в конечном счете, и по созданию значимого мировоззренческого целого. Выявлена критическая, творческая и развлекательная роль смеха в научном познании. Анализируются модели соотношения смеха и зла: указывается, что смех указывает на возможность преодоления содержащегося в его объекте морального и социального зла. Определены основные социальные функции смеха: коммуникативная, игровая, социализирующая, санкционирующая, компенсаторная и познавательная.

- Показаны место и роль смешного в социокультурном пространстве. Разработаны основные модели типов юмора, основанные на оппозициях идентификации и дифференциации (этнический и, отчасти, профессиональный юмор), власти и свободы (профессиональный и классовый смех), природы и культуры (поселенческие типы). Рассмотрены особенности философского юмора как особого социокультурного типа. Отмечено, что смех, скрытно или явно, содержится в самой философии и, исследуя этот смех, философия рефлектирует не только над универсалиями культуры, но и над собой, пересматривая собственные основания. Выявлена роль смеховой культуры в межкультурной и межнациональной коммуникации. Показано, что в национальном своеобразии юмора проявляется мифологизированная сторона национального характера. При этом, смех, закрепляя национальные стереотипы на уровне абстрактных мифологем, разрушает их в реальности. Обоснованы возможности смеха как средства повышения межкультурного взаимопонимания.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Категориальную природу смеха можно объяснить, учитывая такие основные коммуникационно-герменевтические характеристики как целостность, эв-ристичность, креативность, диалогичность, эмоционально-чувственная, ценностная, культурная и социальная обусловленность: с позиции комплексного социокультурного подхода смех является специфической формой избыточного понимания.

2. Представленные в науке традиционные когнитивистские трактовки смеха как логического и гносеологического противоречия не способны отразить и объяснить его социальную и культурную специфику. Являясь многоаспектным явлением, существующим на всех уровнях общественного бытия, смех должен рассматриваться как целостное социокультурное явление: только в этом случае природа смеха может быть непротиворечиво описана и проанализированна.

3. Как акт дезавуирования мнимых ценностей, смех неустранимо амбивалентен: он содержит и осуждение обмана, и радость избавления от видимости. Такова и масштабная социокультурная двойственность смеховой коммуникации, которая в одних случаях прочно ассоциирована с остракизмом, агрессией; в других - с одобрением, ненасилием и доброжелательностью. С развитием культуры генетически агрессивное начало в антропогенезе изменяется и ритуализируется, переходя в свою противоположность. Первобытный прото-смех как неконтролируемый деструктивный жест превращается в социально приемлемую коммуникационную форму с элементами переориентированной и преимущественно «доброкачественной» агрессии.

4. Важнейшими из периферийных явлений, определивших специфику отечественной культуры, являются скоморошество и юродство - индивидуальные формы самовыражения через смех. Массовые формы никогда не играли особой роли в жизни российского общества, как это было на Западе, с его развитой карнавальной жизнью. В России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха становятся добровольные изгои - скоморохи и юродивые, творящие своеобразный «карнавал в одиночку». И в том, и другом случае протест смеха направлен против социальных стереотипов и безвольного, некритичного подчинения общепринятым нормам.

5. Природу смеха невозможно свести к бытию субъекта или объекта, она проявляется только в сфере их взаимодействия. Онтологическая основа смеха общение, диалог двух субъектов, совместная коммуникация людей, социальных групп, культур: смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия. Смеховая коммуникация всегда обнаруживает внутреннее устремление к увеличению числа участников: она отличается неполнотой и незавершенностью даже в диалоге двух субъектов. Смех изначально требует социального пространства, поскольку осуществление функций смеховой культуры направлено на поддержание целостности социальной системы и процессов самоорганизации культуры.

6. Смех является специфическим видом духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, а, в конечном счете, и по созданию значимого мировоззренческого целого. Коммуникационной целью смеха как социального феномена является общественное взаимопонимание. Смех углубляет процесс самоидентификации и сплочения членов социальной группы и, подчеркивая ее специфику (этническую, профессиональную, демографическую и т.д.), служит средством дифференциации данной группы от других групп. Смех - равноправный участник межкультурного и межнационального диалога, без его учета невозможно цельное и объемное понимание духовной истории человечества как событийного процесса развития и взаимодействия культур.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Идеи, материалы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы:

- для развития междисциплинарных исследований теории и истории культуры человечества и теоретического осмысления целей и перспектив общественного развития;

- для разработки новых лекционных курсов, учебных пособий по теории и истории мировой и отечественной культуры, социальной философии, социологии, этике и другим гуманитарным дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения, выводы и результаты проведенного исследования были представлены на ряде международных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференциях. В том числе на Международной конференции «Человек - культура - общество» (Москва,

2002); Всероссийской научно-практической конференции «Регион: контуры безопасности и развития» (Саранск, 2001); Международной научной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2000); Международных Огаревских чтениях «Н.П.Огарев: от XIX к XXI веку» (Саранск, 1999); V Всероссийском симпозиуме историков русской философии «Отечественная философия: русская, российская, всемирная» (Нижний Новгород, 1998); Международных Сковородиновских чтениях «Культура в философии XX века» (Харьков, 1997); Международной научной конференции «Философия в системе духовной культуры на рубеже XXI века» (Курск, 1997); в ряде других международных, всероссийских и региональных конференций и университетских чтений. Они отражены в 36 публикациях, в том числе в статьях в федеральных научных журналах «Интеграция образования» (2001, 2004), приложении к журналу «Регионология» (2004), двух параграфах учебного пособия с грифом Министерства образования РФ «Русская религиозно-нравственная философия: этапы развития» (Саранск, 2002) и в монографии «Природа смеха, или Философия комического» (Саранск, 2003).

Структура н объем работы. Структура диссертационной работы определена целями, задачами и принятым способом исследования. Работа состоит из введения, трех глав, разбитых на шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы, содержащего 427 наименований, из них 77 - на иностранных языках. Общий объем диссертационной работы составляет 362 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Смех как социокультурный феномен"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Смеховая коммуникация рождается и существует в зоне контакта: личностей и социальных групп, культур и эпох, центра и маргиналий. Такую же зону контакта представляет собой и теория комического, объединяющая сферы широкого ряда наук и высвечивающая различные уровни смешного — от языковой игры до глобальных философских построений. Каждый из этих уровней обладает собственной логикой, выстраивая свои уникальные ассоциации и модели смешного; при этом предложенные модели не замкнуты и не дискретны: переплетаясь между собой, уточняя друг друга, они образуют сложную, но цельную систему.

Анализ смеховой коммуникации не может быть ограничен только описаниями фактов, предложенными психологией, физиологией, лингвистикой и т.д., поскольку в этом случае то общее, что проявляется в смехе, рискует потеряться под тяжестью частностей и примеров. Смех, взятый как целостность, должен охватывать ту сферу, где границы гуманитарных наук, теряя частную специфику, размываются и сходятся — общефилософскую сферу социокультурных исследований бытия человека и общества.

На всем протяжении развития философской мысли проблема природы и особенностей смеха вызывала неослабевающий интерес философской мысли. За этот период было сделано огромное количество наблюдений, предопределивших дальнейшее развитие исследований смеха. Первая известная попытка определения сущности смеха Демокритом представляла его объект как нечто мнимосущее. Из этого онтологического толкования затем развертываются гносеологические (разоблаченная иллюзия), этико-аксиологические (завышенная самооценка) и т.д.

К классическому периоду складывается две, во многом противоположных, системы взглядов на смех. Первая из них, представленная Демокритом, Аристофаном, Лукианом трактует смех как цельное мировоззрение, дополняющее серьезный взгляд на мир. В духе древних традиций смеховой вольности комическое, в их интерпретации, выставляет на общее обозрение несовершенство мира и призывает к его изменению. Вторая линия, представленная Платоном, Аристотелем, Цицероном, Квинтилианом трактует смех в более рациональном ключе. Она видит сущность комизма в «безболезненной ошибке», «небезобразно поданном безобразным» и т.д., пытаясь ограничить смех сферой отдыха и развлечения. Обе традиции сходятся в признании значительности роли смеха в общественной жизни, однако, в силу различных социальных предпочтений, или приветствуют его социально-критическую направленность (Демокрит, Аристофан, Лукиан как приверженцы демократии), или опасаются его деструктивной роли (Платон, Аристотель и др. как поборники строгого иерархического устройства).

В античности (Цицерон, Квинтилиан) намечается тенденция редукции комического: все больше внимания уделяется не смеху как целостному явлению, а таким его формам как юмор, ирония, сатира, остроумие, гротеск, карикатура и пр. В этой тенденции проявляется, с одной стороны, рационализация философии, все более дробящая объект исследования, а с другой — новый качественный уровень исследований, позволяющий глубже проникнуть в сущность различных проявлений смешного. В силу этого нововременная методология кардинально меняет критерии отношения к смеху. Предложенные исследователями XVII - XX веков концепции комического могут быть четко классифицированы только по объективному критерию - пониманию конкретной причины смеха. С этой точки зрения четко выделяются три основные теории: теория превосходства, теория разрядки и теория противоречия.

Западноевропейские исследователи смеха проделали значительную работу, определяя условия, необходимые для возникновения смеха. В частности, указывается на необходимость ощущения чувства превосходства; присутствие неожиданности (Гоббс); возможность смеяться только над человеком и человеческим (Жан-Поль, Бергсон). В большинстве современных теорий эти три элемента неизменно учитываются как необходимые условия смешного.

Важным моментом в развитии теории комического стал поиск истоков смешного в субъективных переживаниях. Уже у Гоббса осуществляется поворот теории от объекта смеха к самой личности смеющегося. Признание активности субъекта придало исследованиям смеха новый импульс и позволило внести Стендалю, Канту и др. ряд важных предложений, касающихся природы комического. Следующим шагом в теории смеха стала концепция субъективного и объективного контрастов Жан-Поля, адекватно локализировавшая комическое в сфере коммуникации - взаимодействия субъекта и объекта смешного. Большая часть важных замечаний в теориях Шопенгауэра, Бергсона и др., касающихся социальной сущности смеха, основана на учете этого тезиса.

В процессе развития теоретических представлений о смехе внимание исследователей постепенно перемещается от эстетических и этических дефиниций к серьезным попыткам рассмотреть общественную роль смешного и его социальные функции. Гоббс подчеркивает роль смеха в процессе самоутверждения человека в социальной группе. Шопенгауэр пишет о критической его функции, в том числе по отношению к негативным социальным явлениям. Бергсон выделяет общую социально-корректирующую функцию смеха. Фрейд отмечает, что остроумие может успешно сублимировать желания, исполнение которых противоречит социальным нормам. Гегель, Маркс, Энгельс отмечают особый статус комического в социальной истории человечества, стремление смеха к «погребению отживших социальных форм».

Между тем, все предложенные философией концепции смешного, помимо своих достоинств имеют и ряд недостатков. Это, прежде всего, касается чрезмерной расширительности теорий. Чувство превосходства, разрядка напряжения, логическое противоречие не всегда приводят только к смеху; их следствием могут быть и другие чувства: изумление, разочарование, жалость, негодование и др.

Теория превосходства не только расширительна, но и недостаточна для описания многих проявлений смеха. Так, ритуальный смех, направленный на самих смеющихся не имеет ничего общего с «внезапной славой». Эмпирическое исследование проявлений смеха в теории разрядки показало, что его механизмы невозможно отделить от общих механизмов креативности. Теория противоречия отличается излишней логической абстрактностью; помимо собственно логического противоречия смех подразумевает нечто из других сфер — ценностной, культурной, традиционной, нравственной и т.д., что совершенно не выводится из наличия противоречия как такового. Признание социальной ценности смешного и попытки его логического объяснения несовместимы; логика - единственная наука в структуре философского знания, которая в силу своей предельной абстрактности и формальности, не может подняться до социальных обобщений.

Очевидно, что в основе смеха лежит не просто знание субъекта о противоречивости ситуации или закрепленный набор логических несоответствий в объекте. Можно знать шутку, но не понимать ее: именно категория понимания подразумевает не только знание различных имманентных характеристик явления, но и уяснение его социальных, культурных, психологических предпосылок, раскрывающих сущность явления как целостной системы. Только герменевтический анализ смеха позволяет выявить и описать его социокультурные основания.

Традиционные герменевтические характеристики, такие как целостность, эвристичность, креативность, диалогичность, эмоционально-чувственная, оценочная и социокультурная обусловленность и др. в полной мере соответствуют проявлениям смешного; при этом большинство условий смеха являются частными выводами из этих базовых характеристик. Таким образом, смех можно описать как специфическую форму понимания, раскрывающую социокультурную сущность человека.

Особое значение для исследования смеховой коммуникации имеет разделение ее проявлений на комическое и смешное. Окончательно деление смеховой стихии на два вида закрепилось в классической немецкой эстетике: под понятие комического подводились эстетически и идеологически значимые виды смеха. При этом за пределами комического традиционно оставались такие явления как фарс, шутовство, клоунада, комизм положений. В XX веке появляется новая традиция (М.М. Бахтин, О.М. Фрейденберг, В .Я. Пропп), практически реабилитирующая грубо-телесные формы смеха, показывающая внутреннюю логику их развития и социальную значимость ритуальных, обрядовых и карнавальных форм. За счет введения народно-карнавального, архаичного, фарсового видов смеха, область комического значительно расширилась и практически слилась со всей сферой смешного.

В настоящее время смешное и комическое представляют собой два почти совмещенных друг с другом логических круга. Достаточно узкая область смешного, выходящая за пределы комического, включает в себя смех как чистое физиологическое явление. Не менее узкая область комического, выходящая за пределы смешного, включает в себя явления, в большей или меньшей степени соответствующие структуре комического, но не вызывающие явной смехо-вой реакции. Таким образом, в большей части случаев, понятия «смешное» и «комическое» можно употреблять как синонимы.

Сущность смеховой коммуникации в наибольшей степени проявляется в ее соотнесенности со своей антитезой. В таковых последовательно предлагались трагическое, возвышенное, сентиментальное, серьезное, а также плач, стыд и т.д. Однако, как показывает анализ, предложенные антитезы не могут быть противопоставлены смеху как целому, а являются противоположностями лишь по отношению какой-либо из его частей или частных проявлений. На протяжении всей истории как два крайних полюса мироощущения постоянно связаны только смех и страх, которые соотносимы как эмоциональные состояния, имеющие физиологические, психологические, социальные уровни и обладающие этическими и эстетическими смыслами. Наконец, и страх и смех можно интерпретировать как специфические типы реакции на физическое, моральное и социальное зло.

Социальная природа смеховой коммуникации в полной мере обнаруживается только при анализе его онтологических, гносеологических и этических характеристик. Бытие смеха может быть понято только через предварительный онтологический анализ двух своих сторон - смеющегося субъекта и осмеиваемого объекта. Объект смеха есть персонифицированное, очеловеченное явление, имеющее видимость значительности, но обладающее ущербной духовной сущностью. Обнажение этой видимости и служит причиной для появления смеха. С точки зрения субъекта смеха выделяются два типа смешного: смех тела и смех ума. Первый опирается на физическую, телесную реальность, второй - на субъективное бытие сознания, однако непреодолимой границы между этими видами смеха не существует: смех может быть лишь преимущественно телесным или интеллектуальным.

Тем не менее, бытие смеха невозможно свести только к бытию субъекта или объекта: оно проявляется только в сфере их взаимодействия. Онтологическая основа смеха - прежде всего общение, совместная коммуникация людей, социальных групп, культур и т.д. Можно сказать, что смех укоренен на коммуникативном уровне общественного бытия, а смеховая коммуникация реализуется на диалогическом уровне, где термины «субъект» и «объект» - условности; в сущности, выстраивая онтологическую модель смеха, необходимо говорить о двух равноправных диалогических субъектах.

Смеховая коммуникация всегда обнаруживает внутреннее устремление к увеличению числа участников: она отличается неполнотой и незавершенностью даже в диалоге двух субъектов. Помимо двух диалогических субъектов — осмеиваемого и осмеивающего, смех подразумевает и третью позицию — слушателя (слушателей). При этом смех проявляется тем ярче, чем больше людей вовлечены в сферу его воздействия. Таким образом, смех изначально требует социального пространства; его бытие коренится в бытии общественном. Цель социального взаимодействия - взаимопонимание, согласованные действия всех членов общества. Для человека, включенного в процесс достижения цели, смех будет символом приятия и единения; для того, кто тормозит этот процесс, смех будет выражением неприятия и действенной попыткой перевоспитания. Здесь смех выступает как диалектический механизм солидарности и конфликта - одной из важнейших проблем в теории социальных отношений. Необходимо также отметить, что взаимопонимание - это форма понимания, которая не дана имплицитно, а появляется только как результат диалога.

В общем поле гносеологической проблематики комическое можно рассматривать как специфический вид духовной деятельности человека и общества по постижению явлений окружающего мира, отграничения истины от заблуждения или лжи и, в конечном счете, по созданию значимого мировоззренческого целого. Особое значение смех приобретает в обыденном познании, обнажая, прежде всего, заблуждения, иллюзии, косность и догматизм в индивидуальной и общественной жизни. В художественном познании область смеха значительно расширяется за счет свободного творчества художника, что расширяет и социальный опыт человечества, формируемый, в том числе комедиями, сатирой и другими художественными формами смеховой культуры. В научном познании роль смеха проявляется в критическом аспекте (отсекающем ложные теории и создающем основу для новых концепций) и эмоционально-развлекательном аспекте (значимом для образования и самообразования).

Изучение этической основы смеха имеет существенное значение для раскрытия особенностей как собственно комического, так и нравственной динамики общественного развития: гносеологический и онтологический базис в полной мере выражается только в моральной сфере общественного сознания. Смех, как и мораль, включен в процесс социальной коммуникации, он предполагает оценку сущего с точки зрения должного и опирается на неофициальные санкции - прежде всего, на реакцию других и общественное мнение.

Основной парадокс этики смеха составляют два тезиса — «смех противостоит злу» и «смех содержит элемент зла». Этот вопрос решается различными путями: разделением комического на моральный смех и аморальное осмеяние (Аристотель, Спиноза), позитивный универсальный народный смех и сатирический «несмеющийся смех» (М.М. Бахтин). Наиболее стройной попыткой решения проблемы является концепция Л.В. Карасева, полагающего, что объект смешного содержит определенную меру зла, которая не является критической и, следовательно, может быть преодолена, т.е. смех только указывает на возможность преодоления этого зла. Отдельные проявления смеха, однозначно интерпретируемые как злорадные, связаны с подменой общезначимого добра на субъективно и превратно понимаемое «добро».

Смех как форма социальной коммуникации в полной мере проявляется в анализе своих функций, а также исследовании места и роли смеха в социальной структуре общества. В числе основных функций смеха можно выделить коммуникативную, игровую, социализирующую, санкционирующую, компенсаторную и познавательную; каждая из этих функций играет важную роль в развитии социальной системы.

На ранних этапах развития общества формируется базовая коммуникативная функция смеха. Первоначально смех служит сигналом для всего племени, указывающим на отсутствие опасности. Позже, с развитием досугово-обрядовых форм, смех, отчасти сохраняя первоначальное значение, превращается в символ праздника — окончания будней, временного завершения тяжелого труда и борьбы за выживание. Праздничная коммуникация, выраженная, прежде всего, коллективным со-смеяним, таким образом, способствует достижению социальной общности. С этим свойством напрямую связана общепризнанная продуктивность юмора в налаживании контактов между людьми, а также между личностью и группой. В этом случае можно говорить об интегративной подфункции, включенной в общую сферу коммуникации. С интегративной подфункцией тесно связана подфункция дифференциации. Профессиональный, этнический и другие виды юмора не только объединяют группы людей, связанных общими интересами, но и служат средством разграничения групп.

Игровая функция смеха формируется на наиболее ранних этапах развития человечества. Смех и игра - понятия достаточно близкие, но не тождественные. Игра не всегда подразумевает смех - играют животные, лишенные способности смеяться; достаточно серьезны почти все спортивные игры. Смех, напротив, почти всегда подразумевает игру, включен в ее смысловую сферу. Таким образом, основы игры предопределяют многие характерные черты смеха. Являясь частью игрового общения, смех, подобно последней, удовлетворяет ряд определенных социальных потребностей (кроме упомянутых творческой и познавательной). Смех выполняет компенсаторную роль, противопоставляясь страху и серьезности обеденной жизни и сублимируя асоциальные желания. В смехе четко проявляются мотивы релаксации, отдыха от каждодневных забот. Смех, как и игра, способствует консолидации общества, временно нивелируя статусные различия.

Социализирующая функция смеха для человека тесно связана с игровой: в игре он приобретает коммуникативные навыки, осознает первичные общественные нормы и ценности, воспроизводит ряд практических действий. Определенное значение в детской игре имеет подражание, переодевание, разыгрывание различных социальных ролей — здесь можно провести определенные параллели между механизмами детской игры и народной смеховой культуры, в частности карнавала, пародии, ритуала. Как и в детской игре, в мифе и празднике рождаются и закрепляются различные образно-символические способы идентификации индивида с определенными социальными ролями, формируются общезначимые нормы и ценности, определяющие его поведение.

Поскольку юмор пытается переосмыслить реальность, лишить ее сакрального ореола и очистить от статичных догм, он обеспечивает не просто вхождение индивида в общество и принятие его норм и законов, но и его определенную гибкость в трактовке этих норм, умение увидеть пустоту, иллюзорность и обман за фасадами величия, святости, власти. Иными словами, юмор, в лучших своих формах, воспроизводит, свободную, инициативную и творческую личность, способную относиться к миру критически и непредвзято. С полным основанием можно сказать, что смех есть специфическое воспроизводство свободы.

Санкционирующая функция смеха выступает в качестве одной из центральных уже в архаичном обществе. Многочисленные исследования первобытного общества и культуры подтверждают распространенность и действенность публичного осмеяния как формы социальной санкции. Позже огромную роль в деле «исправления нравов» играет комедия и сатира. На бытовом уровне человек, не подчиняющийся условиям и требованиям, принятым в обществе вызывает смех, который выполняет функцию наказания. В целом, смеховая реакция общества на оскорбление, нанесенное социальным чувствам, может рассматриваться как своеобразная спонтанная самозащита целостности общества, компенсирующая причиненный ущерб.

Компенсаторная функция смеха проявляется и в различных сферах социальной жизни. Базисной формой компенсации является релаксация: смех может выступать как определенная эмоциональная разрядка, отдых от забот и проблем повседневной жизни, «предохранительный клапан» для асоциальных желаний.

Определенной формой социальной компенсации можно назвать и утопическое мироощущение. Праздничная смеховая утопия — первообраз и основа всех позднейших утопических построений философии и религии. Связь смеха и утопичности достаточно четко прослеживается на протяжении всей истории. Помимо прочего смех проявляется как механизм катарсиса, эмоционального и эстетического очищения. Комическое искусство, помимо сатирического обличения, где гнев выступает как социальная санкция и средство воспитания может выступать и как чистое развлечение, поддерживающее социальный оптимизм и веру в будущее.

Социокультурная обусловленность смеха в полной мере выявляется и в анализе феноменов национального, профессионального, демографического, поселенческого юмора. Этнический юмор формируется на стадии развития народностей. Его главная функция - утверждение норм, дифференциация от других. Функции юмора, отграничивающего специфическую сферу деятельности от обыденной жизни, аналогичны функциям этнического юмора: углубляя процесс самоидентификации, социальная группа отделяет себя от других групп.

Со смехом достаточно четко можно соотнести такой демографический фактор как качество духовного здоровья населения. Во времена кризисов смех направлен на сохранение здравого смысла, социального оптимизма и ценностей свободы - факторов, без которых духовное здоровье общества невозможно. В эти периоды смеховая коррекция позволяет воспроизводить поколение критично настроенных и психически полноценных людей, препятствуя тем самым деградации нации.

Исторически смех, выраженный в обрядах, ритуалах и праздничной жизни служил противовесом социальному неравенству, нивелируя сословные и кастовые различия. Подобные тенденции развенчания власти можно увидеть и в феномене классового смеха. Смех над мертвыми, отжившими формами социальных отношений здесь вписан в историю общества: его пики приходятся на кризисные периоды смены формаций, когда уходящий класс пытается удержать ускользающую власть. Такой смех есть, прежде всего, порождение определенных социальных условий, за долгое время подготовивших атмосферу для воеприятия комического, высветив углубившиеся противоречия и показав нежизнеспособность старого миропорядка.

Оппозиция природа-культура, совмещаясь с оппозицией традиционность-свобода, составляет своеобразные «поселенческие» координаты смеха. Можно отметить разную трактовку традиций и свободы в смехе в деревенском и городском юморе. Для деревни (природы) обыденная жизнь подразумевает четкую регламентацию; основной функцией смеха здесь является санкционирующая. Свободный смех имеет четкое месторасположение - праздничную жизнь, санкционирующую освобождение от регламентаций. В случае же с городским смехом свобода равномерно распределена в обыденной жизни. Если деревенский смех цикличен - от обыденной строгости до праздничных взрывов, то городской представляет прямую линию, более свободную, чем деревенская обыденность, но никогда не достигающую вершин вольного праздничного смеха. Освободившийся от фольклорных традиций городской смех более рационален, утончен, но и более отчужден от природной составляющей.

Таким образом, рассмотрение смеха на различных уровнях структуры общества позволяет выделить его социокультурные модели, основанные на оппозициях идентификации и дифференциации (этнический и, отчасти, профессиональный юмор), власти и свободы (профессиональный, демографический и классовый смех), природы и культуры (поселенческие типы комического).

Смех, как и другие социальные явления, исторически изменчив. Смысловая наполненность понятия «смех» наилучшим образом проявляется на фоне анализа развития общества, где каждая эпоха имеет свои мировоззренческие основы и социальные ценности, свою символику и свои мифы.

Изначально смех сочетает в себе элементы агрессии и умиротворения, причем с развитием общества генетически агрессивное начало в антропогенезе изменяется и ритуализируется, переходя в свою противоположность. Первобытный «воинский» прото-смех как неконтролируемый деструктивный жест превращается в смеховую форму с элементами переориентированной и социально приемлемой, преимущественно «доброкачественной» агрессии.

С развитием аграрного способа производства «военная» модель смеха модифицируется: ритуальное убийство проецируется на земледелие. Смех здесь приобретает новую семантику, связанную с плодородием. В аграрном обществе появляются представления о смехе как о «жизнедателе», силе, подразумевающей рождение и воскрешение. Рождается массовая смеховая культура, со сложными ритуалами и обрядами.

Исторически смех, выраженный в обрядах, ритуалах и карнавальной жизни служил противовесом социальному неравенству, нивелируя сословные и кастовые различия. При этом задачей смеха всегда было принижение образа власти, низведение его на один уровень с обычной жизнью, что снимало с него всякий сакральный и пафосный налет, освобождало от подсознательного или сознательного страха перед высшим авторитетом. Подобные тенденции развенчания священного можно увидеть и в феномене смеха над мертвыми, отжившими формами социальных отношений. Его пики приходятся на кризисные периоды, когда уходящие с исторической сцены хозяева жизни пытаются удержать ускользающую власть. Такой смех есть, прежде всего, порождение определенных социальных условий, подготовивших атмосферу для восприятия комического, высветив углубившиеся противоречия и показав смехотворность старого миропорядка. Таков смех Лукиана, Рабле, Вольтера, Гашека и др. Такова и ирония романтизма и постмодерна.

Обладая, в целом, теми же характеристиками, что и мировая смеховая культура, русский смех имеет и свою исторически обусловленную специфику. Массовые формы в Древней Руси никогда не играли особой роли в жизни общества, как это было на Западе, с его развитой карнавальной жизнью. В России свободная от общественной иерархии истина могла проявиться только в индивидуальности, стоящей вне социальных ограничений. «Локусами» смеха ввиду этого становятся добровольные изгои - скоморохи и юродивые, творящие своеобразный «карнавал в одиночку». И в том, и другом случае протест смеха был направлен против социальных стереотипов и некритичного подчинения общепринятым нормам.

Позднейшая история комического в России связана с литературой, ставшей, в силу особенностей российской истории, ведущим проводником культурных, философских и социально-политических идей эпохи. При помощи смеха Гоголь, Салтыков-Щедрин, Чехов, Платонов, Зощенко, Довлатов и др. сумели очертить самые серьезные социальные вопросы и проблемы времени.

В советский период свобода самовыражения, принципиальнейшим компонентом которой является юмор, рождает контркультуру, противостоящую власти. Ее основу составляют фольклорные жанры - анекдот, частушка, дворовая песня, неофициальная литература, рок-поэзия и др., вносящие свою смехо-вую коррективу в советскую общественную жизнь. Из поколения в поколение смех передает традиции оптимизма и духовного здоровья, выступая действенным противоядием от идеологических догм.

Оппозиция «официальная культура - контркультура» разрушается с началом деидеологизации советской общественной жизни в середине 80-х. Тотальная свобода, отринув идеологию прошлого, не предложила, однако новых опор в жизни. Эпоха вступила в фазу полифонии, где культурные приоритеты исчезают, упраздняя любые иерархии ценностей.

Средой оформления и бытования смеховой культуры в России и в мире постепенно становится Интернет - квинтэссенция полифонизма, где разрушаются границы и преграды для общения. Сеть, с увеличением ее доступности, постепенно превращается в наиболее демократичную и свободную от властного контроля форму коммуникации. По-видимому, именно Интернет в будущем станет тем информационным пространством, где будет существовать новая форма смеховой культуры, контуры которой обрисовываются уже сейчас.

Список научной литературыСычев, Андрей Анатольевич, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977.-320 с.

2. Аверинцев С.С. О духе времени и чувстве юмора // Новый мир. 2000, - № 1.-С. 139-141.

3. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура. // М.М.Бахтин как философ. М.: ИФ РАН, 1992, - С. 7 - 19.

4. Адлер А. Воспитание детей. Взаимодействие полов. Ростов на/Д.: Феникс, 1998.-448 с.

5. Адрианова-Перетц В.И. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. М.,Л.: Издательство АН СССР, 1937. - 264 с.

6. Адрианова-Перетц В.И. У истоков русской сатиры // Русская демократическая сатира XVII века. М.: Наука, 1977. - С. 107 - 142.

7. Александрова Р.И. Нравственная философия и творческое наследие М.М.Бахтина. — Саранск: Издательство Мордовского университета, 1995. 176 с.

8. Александрова Р.И., Сычев A.A. Ирония, метаирония, диалог, нравственность // Философия в системе духовной культуры на рубеже XXI века. Курск: Изд-во Курского ГПУ, 1997. - С. 59 - 62.

9. Алексеев В.А. Оружием политической сатиры. М., 1979. — 212 с.

10. Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1975. 1983.

11. Аристотель. О частях животных. М.: Биомедгиз, 1937. - 220 с.

12. Аристотель. Поэтика. Риторика. — СПб., 2000. 395 с.

13. Аристофан: Сборник статей. М.: Изд-во МГУ, 1956. - 198 с.

14. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х т. — М.: Современный писатель, 1994-1995.

15. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта: В 3 т. Т.З. М.: Издательство философского общества, 1991. - 470 с.

16. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: Аксиома, 1997. - 336 с.

17. Бахтин М.М. Автор и герой. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

18. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986.-543 с.

19. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советский писатель, 1963.-364 с.

20. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. - 543 с.

21. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

22. Бедный Д. О ремесле сатирика // Советский фельетон. М.: Политиздат 1959.- С. 442- 445.

23. Бейлис В.А. Теория ритуала в трудах В.Тэрнера // Тэрнер В. Символ и ритуал.-М.: Наука, 1983.-С.7-31.

24. Белинский В.Г. О литературе: избранные сочинения: В 2-х т. М.: Гослитиздат, 1952.

25. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. в 13 т. М.: Изд-во АН СССР, 1953 -1956.

26. Белкин A.A. Русские скоморохи. М.: Наука, 1975. - 192 с.

27. Бергсон А. Смех. М.: Искусство, 1992. - 127 с.

28. Бердяев H.A. А.С.Хомяков. Томск: Водолей, 1996. - 160 с.

29. Бердяев H.A. Самопознание. Опыт философской автобиографии. М.: Мысль, 1990.- 220 с.

30. Берков П.Н. История русской комедии XVIII в. Л.: Наука, 1977. - 278 с.

31. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. СПб.: Азбука, 2001. - 512 с.

32. Библия. М.: Изд-во Московской патриархии, 1993. - 1372 с.

33. Блок А. Ирония // Собр. соч.: В 8 т. М., Л.: Художественная литература, 1962. Т. 5.-С. 345-349.

34. Боннар А. Античная цивилизация: В 3-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1994. - 361 с.

35. Борев Ю.Б. Комическое. М.: Искусство, 1970. - 269 с.

36. Борев Ю.Б. Краткий курс истории XX века в анекдотах, байках, легендах, частушках, мемуарах, преданиях и т.д. М.: Звонница-МГ, 1995. - 392 с.

37. Борев Ю.Б. О комическом. — М.: Искусство, 1957. 269 с.

38. Борев Ю.Б. Эстетика. В 2-х т. — Смоленск: Русич, 1997.

39. Бородай Ю.М. Эротика- смерть- табу: трагедия человеческого сознания. -М.: Гнозис. Русское феноменологическое общество, 1996. -416 с.

40. Брейкин О.В. Становление нравственного идеала в культурах Древнего мира. Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1996. - 148 с.

41. Брызгалова Е. Русская сатира и юмористика начала XX века. Тверь: Изд-во ТГУ, 2002. - 203 с.

42. Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. - 464 с.

43. Бушмин А.С. М.Е.Салтыков-Щедрин. Л.: Просвещение, 1970. - 240 с.

44. Былинин В.К., Грихин В.А. Становление древнерусской сатиры // Сатира XI-XVII веков.-М., 1987.-С. 5-22.

45. Вайль П., Генис А. 60-е: мир советского человека. М.: НЛО, 2001.- 368 с.

46. Варналис К. Подлинная апология Сократа. — М.: Гослитиздат, 1935. — 75 с.

47. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

48. Виндельбанд В. История древней философии Киев: Тандем, 1995. - 320 с.

49. Власова З.И. Скоморохи и фольклор. СПб.: Алетейя, 2001. - 524 с.

50. Волошин М. Театр и сновидение // Маски. 1913. № 5. С.7 - 19.

51. Воробьева Е.И. Происки смеющегося времени // Диалог. Карнавал. Хронотоп.- 1996.- №4.-С. 181-186.

52. Вулис А.З. В лаборатории смеха. М.: Худ. лит-ра, 1966. - 44 с.

53. Вулис А.З. Метаморфозы комического. М.: Искусство, 1976. - 126 с.

54. Выготский Л.С. Психология искусства. — СПб.: Азбука, 2000. 416 с.

55. Гадамер X. -Г. Истина и метод. — М.: Прогресс, 1988. 704 с.

56. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М.: Республика, 1997- 497с.

57. Гарин И.И. Многоликий Достоевский. М.: Терра, 1997. — 396 с.

58. Гегель Г. Избранные сочинения в 3 т. Л.: Наука, 1995. - 1996.

59. Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. М.: Мысль, 1977.

60. Гегель Г. Лекции по истории философии. СПб.: 1995. - 380 с.

61. Герцен А.И. О литературе. М.: Художественная литература, 1962. - 618 с.

62. Герцен А.И. Собр. соч. в 8 т. М.: ГИХЛ , 1954 - 1966.

63. Гоббс Т. Сочинения в 2 т. -М.: Мысль, 1991.

64. Голосовкер Э.Я. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 218 с.

65. Горячкина М.С. Сатира Салтыкова-Щедрина. М.: Просвещение, 1965. -236 с.

66. Григулевич И.Р. Инквизиция. — М.: Политиздат, 1985. 448 с.

67. Гроос К. Введение в эстетику. Харьков, б/и, 1899. - 198 с.

68. Гулыга А.В. Что такое постсовременность? // Опыты: философский ежегодник. М., 1990. - С. 68-91.

69. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981.- 359 с.

70. Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолствующего большинства. -М.: Искусство, 1990. — 395 с.

71. Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. — М.: Политиздат, 1985. 192 с.

72. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М.: Терра, 1995.

73. Д'Анджело Б. Narratio et delectation: Пародия в средневековой романской литературе. М.: ОГИ, 2003. - 176 с.

74. Декарт Р. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1989. - Т.1 - 2.

75. Декарт Р. Сочинения в 3 т. Т.1. - Казань: б/и, 1914.

76. Делез Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum М: Раритет, 1998. -480 с.

77. Деррида Ж. Невоздержанное гегельянство. // Танатография Эроса. СПб.: Мифрил, 1994. - С. 133 - 174.

78. Демин В.И. Многоцветие смеха: Комическое в мордовской литературе. -Саранск: Мордовское книжное издательство, 1998. 144 с.

79. Дземидок Б. О комическом. М.: Прогресс, 1974. - 224 с.

80. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1979. - 571 с.

81. Дмитриев А.В. Социология юмора. М.: Издательство РАН, 1996. - 214 с.

82. Дмитриев А.В. Социология политического юмора. М.: РОССПЭН. 1998, -332 с.

83. Добролюбов Н.А. Статьи о литературе. Л.: Гослитиздат, 1960. - 350 с.

84. Дуков Е.В. Полихрония российских развлечений XIX века// Развлекательная культура России XVIII XIX веков. - СПб.: ДБ, 2001. - С. 495 - 520.

85. Дюркгейм Э. Метод социологии // Западно-европейская социология XIX -начала XX веков.-М.:МИБУ, 1996. -С. 256-309.

86. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Канон, 1996. - 430 с.

87. Ершов Л.Ф. Из истории советской сатиры. — Л.: Наука, 1973. 155 с.

88. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. Л.: Наука, 1977.-282 с.

89. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М.: Искусство, 1981. — 448 с.

90. Жданов А. Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград» // Кодры. — 1990.- №9.-С. 182-194.

91. Жолковский А.К. Михаил Зощенко: Поэтика недоверия. М.: Языки русской культуры, 1999. - 392 с.

92. Зольгер К.В.Ф. Эрвин. Четыре диалога о прекрасном и об искусстве. М.: Искусство, 1978.-431 с.

93. Иванов С.А. Византийское юродство. М.: Вече, 1994. - 234 с.

94. Иванова Т.И. Остроумие и креативность // Вопросы психологии. — 2002. — № 1.-С. 76-87.

95. Ильин В.В. Новый миллениум для России: путь в будущее. М.: Изд-во МГУ, 2001.-224 с.

96. Ильин В.В. Философия: Социальная философия, аксиология, философия истории. М.: Академический проект, 1999. - 386 с.

97. Ильин И.А. Соч. в 10 т. Т.З. М.: Русская книга, 1994. - 592 с.

98. Ильин И.П. Постмодернизм: от истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998.-256 с.

99. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. — М.: Интрада, 1996. 256 с.

100. Ильин И.П. Постмодернизм: Словарь терминов. М.: Интрада, 2001. -384 с.

101. История философии в кратком изложении. М.: Мысль, 1995. - 590 с.

102. И-Цзин: древняя китайская «Книга перемен». М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. -560 с.

103. Кант И. Сочинения: В 6 т. -М.: Мысль, 1963-1966.

104. Карамзин Н.М. Полное собрание сочинений в 18 т. М.: Терра, 2001.

105. Карасев JI.B. Философия смеха. -М.: РГГУ, 1996. 224 с.

106. Кашина Н.В. Человек в творчестве Ф.М.Достоевского. — М.: Художественная литература, 1986. 318 с.

107. Кемеров В.Е. Взаимопонимание (Некоторые филос. и психол. проблемы) — М.: Полтиздат, 1984. 109 с.

108. Ковалевский И. Юродство во Христе и Христа ради юродивые восточной и русской церкви. Исторический очерк и жития сих подвижников благочестия. М.: Издание книгопродавца А.Д.Ступина, 1902.- 287с.

109. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. - 240 с.

110. Кольцов М. Кто смеется последним (Речь на I Всесоюзном съезде писателей) // Советский фельетон. М., 1959.- С. 446-451.

111. Коммуникация в современной науке: Сб. переводов. М.: Прогресс, 1976. — 438 с.

112. Копаница JI.H. Феофан Прокопович о природе смеха и формах комического// Вестник Киевского университета. Литературоведение, языкознание. — 1984. -№26. -С.26-30.

113. Крапивенский С.Э. Социальная философия. М.: Владос, 1998. - 416 с.

114. Краткий философский словарь. -М., Л.: ГИПЛ, 1954. 703с.

115. Кривоносое Ю.И. Физики и философы продолжали шутить. // ВИЕТ. -1995.- № 4. — С.74-79.

116. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 400 с.

117. Кукаркин A.B. Буржуазная массовая культура. М.: Политиздат, 1985. -399 с.

118. Культура Византии (IV- первая пол. VII в.). М.: Наука, 1984. - 728 с.

119. Культура Византии (вторая пол. VII- XII в.). М.: Наука, 1989. - 670 с.

120. Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. М.: Высшая школа, 1990.-350 с.

121. Кунильский А.Е. Смех в мире Достоевского. Петрозаводск: Изд-во ПТУ, 1994.-88 с.

122. Курганов Е. Анекдот как жанр. — СПб.: Академический проект, 1997. 123 с.

123. Курганов Е. Анекдот. Символ. Миф. Этюды по теории литературы. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2002. - 128 с.

124. Курганов Е. Похвальное слово анекдоту. СПб: Изд-во журнала «Звезда», 2001.-288 с.

125. Лебедев В. Страна с тысячью историй // Вестник. 1997. - №№ 9-11.

126. Леви-Стросс К. Мифологики. Т.1. Сырое и приготовленное. М., СПб.: Университетская книга, 2000. - 406 с.

127. Леви-Стросс К. Структурная антропология. -М.: Наука, 1983. 536 с.

128. Липовецки Ж. Эра пустоты. СПб.: 2001. 336 с.

129. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.- 296 с.

130. Лихтенберже А. Философия Нитцше. — СПб.: Университетская типография, 1901.- 243 с.

131. Лоренц К. Агрессия. М.: Прогресс, 1994. - 272 с.

132. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М.: Учпедгиз, 1957. - 620 с.

133. Лосев А.Ф. Вл. Соловьев. М.: Мысль, 1994. - 230 с.

134. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: Мысль, 1993.-959 с.

135. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. — М.: Мысль, 1978. 623 с.

136. Лосев А.Ф. Диоген Лаэрций и его метод // Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1979. — С. 5 - 59.

137. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. — М.: Искусство, 1965.-374 с.

138. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. - 288 с.

139. Лук А.Н. О чувстве юмора и остроумии. М.: Искусство, 1968. - 192 с.

140. Лук А.Н. Юмор, остроумие, творчество. М.: Искусство, 1977. - 183 с.

141. Лукьянов Б.Г. По законам красоты. М.: Современник, 1988. - 477 с.

142. Луначарский A.B. О смехе //Советский фельетон. М., 1959. - С. 439 - 442.

143. Луначарский A.B. Собр. соч. в 8 т. М.: Художественная литература, 1963- 1967.

144. Лурье С. Я. Демокрит: Тексты. Переводы. Исследования. Л.: Наука, 1970.- 664 с.

145. Мазаев А.И. Праздник как социально-художественное явление. М.: Наука, 1978.- 392 с.

146. Мамардашвили М.К. Мой опыт нетипичен. — СПб.: Азбука, 2000. 400 с.

147. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. — М.: Художественная литература, 1978. 398 с.

148. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: В 50 т. -М.: Политиздат. 1955 1981.

149. Меринг Ф. Карл Маркс. История его жизни. М.: ГИПЛ, 1957. - 608 с.

150. Меткалф С., Фелибл Р. Юмор путь к успеху. - СПб.: Питер-Пресс, 1997.-256 с.

151. Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991. - 736 с.

152. Московский А.П. Сатира и юмор в русской литературе. Иркутск, 1993. -234 с.

153. Нанси Ж.-Л. Смех, присутствие // Комментарии. 1997.-№ 11. —С. 194214.

154. Нерсесянц B.C. Сократ. -М.: Наука, 1984. 192 с.

155. Николаев Д.П. Сатира Гоголя. — М.: Художественная литература, 1984. -367 с.

156. Николаев Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М.: Художественная литература, 1977. - 360 с.

157. Николаев Д.П. Смех оружие сатиры. - М.: Искусство, 1962. - 224 с.

158. Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. M.: REFL-book, 1994.-352 с.

159. Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т. М. : Мысль, 1990. - Т. 1 - 2.

160. Новгородцев П.И. Сократ и Платон. М.: Университетская типография, 1901.- 245 с.

161. Новиков В. Книга о пародии. — М.: Советский писатель, 1989. 544 с.

162. Норман Д. Символизм в мифологии. — М.: Золотой век, 1997. — 272 с. 163.0 Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990.-432 с.

163. Ожегов С.И. Словарь русского языка. -М.: Русский язык, 1986. 797 с.

164. Озмитель Е.К. О сатире и юморе. М.: Просвещение, 1973. - 191 с.

165. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства //Самосознание европейской культуры XX века. М.: Изд-во полит, лит., 1991. - С. 230-263.

166. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. - № 3,4.

167. Ошо. Жизнь-любовь-смех. М.: Нирвана, 2000. - 224 с.

168. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. JL: Наука, 1984.-208 с.

169. Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2000.^64 с.

170. Парамонов Б.М. Конец стиля. М.: Аграф, 1999. - 464 с.

171. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения //Американская социологическая мысль. М.:, 1996. - С.494 - 526.

172. Петрарка Ф. Лекарства от превратностей судьбы // Эстетика Возрождения: В 2 т., T. 1.-М.: Искусство, 1981.- С.29- 48.

173. Пивоев В.М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск: ПГУ, 2000. -106 с.

174. Писачкин В.А. М.М.Бахтин о «правах» и статусе смеха в одолении зла // Философия Бахтина и этика современного мира. Саранск, МГУ. - 1992. С. 13 -21.4 176. Платон. Филеб. Государство. Тимей. Критий. — М.: Мысль, 1999. 656 с.

175. Платон Теэтет. Д.: Соцэкгиз, 1936. - 192 с.

176. Платон. Сочинения: В 4-х т. М.: Мысль, 1993 - 1994.

177. Плоткин JI.A. О путях развития русской сатиры // Русская сатира XIX начала XX веков. - М., Д.: Издательство художественной литературы, 1960. — С. 3-37.

178. Пропп В .Я. Проблемы комизма и смеха. — М.: Лабиринт, 1999. 288 с.

179. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. — М.: Лабиринт, 2000. 192 с. . V 182. Пропп В.Я. Русская сказка. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 336 с.

180. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М.: Наука, 1976. - 325 с.

181. Прыжов И.Г. История нищенства, кабачества и кликушества на Руси. -М.: Терра, 1997.-240 с.

182. Радин П. Трикстер. Исследования мифов североамериканских индейцев. -СПб.: Евразия, 1999. 288 с.

183. Радциг С.И. История древнегреческой литературы. М.: Высшая школа, 1982.- 287 с.

184. Развлекательная культура России XVIII XIX веков. - СПб.: ДБ, 2001. -522 с.

185. Разуваев В.В. Политический смех в современной России. М.: ГУ-ВШЭ, 2002. - 264 с.

186. Райнов Б. Массовая культура. М.: Прогресс, 1979. - 488 с.

187. Рат-Вег И. Комедия книги. М.: Книга, 1982. - 250 с.

188. Розеншток-Хюсси. О. Значение юмора для выживания // Вопросы философии. 1997. -№ 8. - С. 147-150.

189. Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. - 282 с.

190. Руднев В. Прагматика анекдота // Даугава. 1990. - № 6. - С.99 - 103.

191. Русский народ: В 2-х т. М.: Терра, 1996.

192. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. - 607 с.

193. Рюмина М.Л. Тайна смеха, или Эстетика комического. М.: Знак, 1998.251 с.

194. Рюмина M.J1. Эстетика смеха. Смех как виртуальная реальность. М.: УРСС, 2003.-320 с.

195. Самоосознание европейской культуры XX века. М.: Изд-во политической литературы, 1991. - 336 с.

196. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 552 с.

197. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент, характер, личность. М.: Наука, 1984.- 160 с.

198. Скрипник А.П. Моральное зло. — М.: Политиздат, 1992. 351 с.

199. Слотердайк П. Критика цинического разума. — Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001.-583 с.

200. Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1994. - 688 с.

201. Смех. //Всемирная энциклопедия философии. М.: ACT, 2001. - С. 953.

202. Смех: истоки и функции. Сб. ст. /Под ред. А.Г. Козинцева. СПб.: Наука, 2002.-221 с.

203. Соколов A.B. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002. - 461 с.

204. Соловьев B.C. Смысл любви: Избранные произведения. М.: Современник, 1991.-525 с.

205. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. М.: Политиздат, 1991. - 432 с.

206. Соловьев Э.Ю. Философский журнализм шестидесятых: завоевания, обольщения, недоделанные дела // Вопросы философии 1997. - № 7. - С. 34 -43.

207. Соловьев А.Э. Истоки и смысл романтической иронии // Вопросы философии. 1984. - № 12. -С. 91- 105.

208. Спенсер Г. Сочинения. Пг.: Издательство Билибина, 1899. - 114 с.

209. Спенсер Г. Физиология смеха. // Опыты научные, политические и философские. Минск: Литература, 1998. - С.799-811.

210. Спиноза Б. Этика.-СПб.: Азбука, 2001.-352 с.

211. Спиридонова Л. Бессмертие смеха. М: Наследие, 1999. 336 с.

212. Спиркин А.Г. Философия. -М.: Гардарики, 2000. 368 с.

213. Сретенский Н. Историческое введение в поэтику комического. Ч. 1. Ростов н/Д., 1926.- 104 с.

214. Сталин И.В. Сочинения: В 30-ти т. М.: ГИПЛ, 1946-1952.

215. Стендаль. Собр. соч. в 15 т. -М.: Правда, 1954 1963.

216. Стефаненко Т. Этнопсихология. М.: ИП РАН, 1999. - 320 с.

217. Стенник Ю.В. Русская сатира XVIII века. Л.: Наука, 1985. - 360 с.

218. Столович Л. Философия. Эстетика. Смех. СПб., Тарту: б/и, 1999. - 384 с.

219. Такала И.Р. Веселие Руси. История алкогольной проблемы в России. — СПб.: Издательство журнала "Нева", 2003. 336 с.

220. Тард Г. Законы подражания // Социология XIX XX вв.: Сб. текстов. М, 2002. С.41-58.

221. Тэрнер В. Символ и ритуал. — М.: Наука, 1983. 280 с.

222. Терц А. Путешествие на Черную речку. М.: Захаров, 1999. - 480 с.

223. Терц А. Литературный процесс в России // Даугава. 1990. - № 5. — С. 95 -113.

224. Троицкий А. Юмор умер // Новая газета. 2004. - № 6 (936). - С. 24.

225. Тронский И.М. История античной литературы. — М.: Высшая школа, 1988. -463 с.

226. Тынянов Ю.М. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. -576 с.

227. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. — М.: Терра -Азбука, 1996.-4 т.

228. Федь Н.М. Искусство комедии. — М.: Наука, 1978. 216 с.

229. Феллини Ф. Делать фильм. М.: Искусство, 1984. - 287 с.

230. Феноменология смеха: Карикатура, пародия, гротеск в современной культуре: Сб. статей. -М.: Минкультуры РФ, 2002. 272 с.

231. Фихте И. Г. О назначении ученого. М.: Соцэкгиз, 1930. - 474 с.

232. Фрезер Д. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1980. - 831 с.

233. Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному. — М.: Наука, 1994.- 300 с.

234. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Наука, 1978.- 605 с.

235. Фрейденберг О. М. Миф и театр. -М.: Изд-во ГИТИС, 1988. 131 с.

236. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. - 448 с.

237. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии // Русская литература XX века в зеркале пародии. М.: Высшая школа, 1993. - С. 392 - 404.

238. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. -М.: Касталь, 1996. 448 с.

239. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997.-576 с.

240. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. — СПб.: Талисман, 1994.-405 с.

241. Хейзинга Й. Осень средневековья. — М.: Наука, 1988. 544 с.

242. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992. — 464 с.

243. Холличер В. Человек и агрессия. М.: Прогресс, 1975. - 243 с.

244. Хорни К. Самоанализ. М.: Мастера психологии, 2001. - 480с.

245. Хоум Г. Основания критики. — М.: Искусство, 1977. 615 с.

246. Цветов В.Я. Пятнадцатый камень сада Реандзи. М.: Изд-во полит, лит-ры, 1987.-366 с.

247. Цицерон, Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. — М.: Наука, 1972.- 471 с.

248. Чернявский М.Н. Теория смешного в трактате Цицерона «Об ораторе» // Цицерон: Сб. статей. М.: Изд-во МГУ, 1959. - С.105-144.

249. Чернявский М.Н. Комедия Аристофана и античные теории смеха // Аристофан: сборник статей. М.: Изд-во МГУ, 1956. - С. 81 - 108.

250. Честертон Г.К. Избранное. М.: Терра, 1996. - 592 с.

251. Честертон Г.К. Писатель в газете. — М.: Прогресс, 1984. 384 с.

252. Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия. Л.: Наука, 1971. -240 с.

253. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. — 496 с.

254. Шестаков В.П. Очерки по истории эстетики: от Сократа до Гегеля. М.: Мысль, 1979.-372 с.

255. Шестов JI. Странствования по душам // На переломе. М.: Политиздат, 1990. -С. 380-398.

256. Шиллер Ф. Собр. соч. в 7 т. -М.: Политиздат, 1955-1957.

257. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. В 2-х. т. М.: Искусство, 1983.

258. Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 144 с.

259. Шопенгауэр А. Собр. соч. в 6 т. М: Терра, 2001.

260. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление: В 2 т. М.: Наука, 1993.

261. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морф.ологий мировой истории. Т. 1 Образ и действительность. Минск: Попурри, 1998. - 688 с.

262. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т.2. Всемирно-исторические перспективы. — М.: Мысль, 1998. 606 с.

263. Эльсберг Я.Е. Вопросы теории сатиры. М.: Советский писатель, 1957.— 427 с.

264. Эпштейн М. Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001. - 334 с.

265. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.: Совершенство, 1997. - 384 с.

266. Ярхо В.Н. У истоков европейской комедии. — М.: Наука, 1979. 175 с.

267. Ярхо В.Н. Комедия. М.: Лабиринт, 2002. - 256 с.

268. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. - 115 с.

269. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

270. Алешковский Ю. Кенгуру. Ann Arbor: Ardis, 1981. - 140 с.

271. Аль Д.Н. Хорошо посидели. Воспоминания времен сталинщины // Нева. -1992.- №8.- С. 96- 165.

272. Америка смеется. Антология американского юмора. — Нью-Йорк: Чайка, 1962.-172 с.

273. Антология кинизма. М.: Терра, 1996. - 432 с.

274. Аристофан. Комедии. Фрагменты, /пер. Адр.Пиотровского. М.: Ладомир, 2000.- 1033 с.

275. Балашов JI.E. Задачи и упражнения по философии: Пища для размышлений / Учебное пособие. М.: Академия, 2002. - 8 с.

276. Басни. М.: Арт, 1994. - 304 с.

277. Башкирова Г.Б. Рай в шалаше. М.: Советский писатель, 1979. 288 с.

278. Башлачев А. Посошок: Стихотворения. JL: Лира, 1990. - 79 с.

279. Бирз А. Из словаря сатаны // Дмитриев A.B. Социология юмора. М.: Изд-во РАН, 1996. - С. 199 - 200.

280. Бэнкс И. Осиная фабрика. СПб.: Азбука, 2003. - 256 с.

281. Византийские легенды. — Л.: Наука, 1972.— 304 с.

282. Византийский сатирический диалог. — Л.: Наука, 1986.— 192 с.

283. Вольтер. Философские повести. — М.: Правда, 1985. 576 с.

284. Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка. В 2-х т.-М.: Терра, 1998.

285. Гете И.В. Избранное. -М.: Терра, 2001. 528 с.

286. Гоголь Н.В. Собр. соч. в 9 т. М.: Терра, 1994.

287. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. М.: Советская Россия, 1990.- 430 с.

288. Гомер. Илиада. М.: Художественная литература, 1986. - 384 с.

289. Гомер. Одиссея. -М.: Художественная литература, 1986. 270 с.

290. Гораций Квинт Флакк. Оды. Эподы. Сатиры. Послания. М.: Художественная литература, 1970. - 270 с.

291. Гребенщиков Б.Б. Песни. Тверь: Леан, 1996.- 464 с.

292. Греческая литература в избранных переводах. — М.: Советский писатель,1939.- 638 с.

293. Гулыга А. Диалог юмора и сатиры // Диалог. 1991. - №№ 2,6,9.

294. Достоевский Ф.М. Возвращение человека. М.: Советская Россия, 1989. -560 с.

295. Добротолюбие: в 5 т. — М.: Изд-во Ефимова, 1905.

296. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. Л.: Наука, 1971. - 1989.

297. Западноевропейская литература XVII века: Хрестоматия. М.: Учпедгиз,1940.-686 с.

298. Зиновьев А. Зияющие высоты // Октябрь. 1991. - № 1-3.

299. Золотое десятилетие рок поэзии. - М.: Молодая гвардия, 1992. - 158 с.

300. Ильф И.А., Петров Е.П. Собрание сочинений в 4-х т. Петрозаводск: Карелия, 1994.

301. Кантор Вл. Крокодил. // Нева. 1990. - № 4. - С. 30 - 150.

302. Кибиров Т. Интимная лирика // Кулиса НГ. 2000. - № 13. - С. 3.

303. Кинчев К. Стихи. СПб.: Новый Геликон, 1993. - 239 с.

304. Кундера М. Книга смеха и забвения. СПб.: Азбука, 2003. - 288 с.

305. Летов Е., Дягилева Я. Русское поле экспериментов. М.: Дюна, 1993. - 302 с.

306. Ликок С. Юмор, как я его понимаю. -М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 512 с.

307. Лирика Древней Эллады и Рима. М.: Детская литература, 1990. — 191 с.

308. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Изд-во МГУ, 1980.-639 с.

309. Лукиан. Собр. соч. в 2 т. -М.: Academia, 1935.

310. Лукиан. Избранное. М.: Терра, 1996. - 536 с.

311. Любутин К. Выбранные места из перепалки с друзьями: Юбилейное изд. — Екатеринбург, Нижневартовск: б/изд, 1995. 88 с.

312. Маяковский В.В. Стихотворения и поэмы. — М.: Художественная литература, 1976. 300 с.

313. Обрядовая поэзия. -М.: Современник, 1989. 735 с.

314. Памятники византийской литературы IV IX веков. - М.: Наука, 1968. -356 с.

315. Памятники византийской литературы IX XIV веков. - М.: Наука, 1969. — 464 с.

316. Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. М.: Терра, 2000. - 544 с.

317. Переписка Гоголя. М.: Искусство, 1991. - 400 с.

318. Петроний Арбитр. Сатирикон. — М.: Вся Москва, 1990. 240 с.

319. Плутарх. Избранное: в 2х т. М.: Терра, 1996.

320. Повесть временных лет. М.: Вече, 1988.

321. Проделки хитрецов (мифы, легенды и сказки). М.: Наука, 1977. — 544 с.

322. Размышления и афоризмы французских моралистов XVI XVIII веков. -СПб.: Terra Fantastica, 1994. - 544 с.

323. Римская литература. Хрестоматия. — М.: Просвещение, 1965. 541 с.

324. Русская демократическая сатира XVII века. -М.: Наука, 1977. — 256 с.

325. Русская литература XX века в зеркале пародии. М.: Высшая школа, 1993. -478 с.

326. Русская сатира XIX — начала XX веков. M., JL: Издательство художественной литературы, 1960. - 732 с.

327. Русская советская сатирико-юмористическая проза. Рассказы и фельетоны 20-3Ох годов. Д.: Издательство ЛГУ, 1989. - 471 с.

328. Русская эпиграмма. -М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. 448 с.

329. Салтыков-Щедрин М.Е. Полное собрание сочинений в 20 т. — М., Л.: Гослитиздат, 1936-1941.

330. Сатира XI XVII веков. - М.: Советская Россия, 1987. - 512 с.

331. Сказки народов Африки. М.: Наука. 1976. - 687 с.

332. Смех дело серьезное. Сатира и юмор. — М.: Советский писатель, 1960.-496 с.

333. Советский фельетон. М.: Политиздат, 1959. — 527 с.

334. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ: Роман: В 2-х т. Т2.-М.: Инком HB, 1991.-432 с.

335. Соловьев Э.Ю. «С доработкой вышла в свет» // Вопросы философии -1997.-№7.-С. 40-43.

336. Тагор Рабиндранат. Лирика. М.: Художественная Литература, 1967. -330 с.

337. Твардовский А.Т. Избранное. М.: Терра, 2000. — 576 с.

338. Твен М. Собрание сочинений в 12 т. — М.: Художественная литература, 1961.

339. Хайям О. Рубай. М.: Терра, 1999. - 288 с.

340. Хлебников В. Творения. -М.: Советский писатель, 1986. 736 с.

341. Хрестоматия по древнерусской литературе. — М.: Высшая школа, 1986. -216 с.

342. Частушки. M.: Современник, 1987. - 493 с.

343. Честерфилд Т. Письма к сыну. М.: Культура и традиции, 1993. - 192 е.

344. Чудаки, шуты и пройдохи Поднебесной. /Перевод с китайского А. Воскресенского и В. Ларина. М.: Гудьял-Пресс, 1999. — 201 с.

345. Чухонцев О. Fifia. СПб.: Пушкинский дом, 2003. - 48 с.

346. Эко У. Имя розы. М.: Книжная палата, 1989. - 486 с.

347. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М.: Советская Россия, 1991. -464 с.

348. ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ:

349. Александрова P.I., Сичов A.A. Етичт аспекта ipoHiï // Культура у фшософи XX столптя. Харюв: Фшософська оевгга, 1997. — С. 311-313.

350. Л1бман 3. Агошя CMixy. «Ком1чне», «трапчне» i «героУчне» в лгтератур1 модершзму. Кшв: Дншро, 1969. — 396 с.

351. М1нчин Б.М. Деяю питания Teopiï ком1чного — Кшв: Видавництво АН УРСР, 1959.- 182 с.

352. Соболь О.М. Постмодерн i майбутне фшософи'. — KhÏb: Наукова думка, 1997.- 188 с.

353. Хабермас Ю. Комушкативна д!я i дискурс // Першоджерела комушкативно'1 фшософи'. Кшв: Либщь, 1996 - С. 84-91.

354. Addison J. The Spectator: in 2 vol., Vol. 2, - Oxford: University Press, 1965. -P. 465-466.

355. Appignanesi R., Garrat C. Postmodernism. New York: Totem Books, 1997. -176 p.

356. Aubouin E. Technique et psychologie du comique. — Marseilles: OFEP, 1948. -272 p.

357. Avanessian A. Le rire comme imposibilite philosophique? // Le Philosophoire. -2002.-N 17.-P. 29-46.

358. Bain A. The Emotions and the Will. London: Longmans, Green, 1899. - 605

359. Baudelaire Ch. De l'essence du rire // Baudelaire Ch. Ecrits sur l'art. — Paris: Le livre de poche, 1999.-P. 281 -304.

360. Ciceronis M.T. De Oratore. Milano: Biblioteca Universale Rizzoli, 1994. 739 P

361. Cogan, B., Cogan, D., Waltz, W. & McCue, M. Effects of Laughter and Relaxation on Discomfort Thresholds // Journal of Behavioural Medicine. — 1987. N 10, vol. 2.-P. 139- 144.

362. Coser R. L. Laughter among Colleagues. Psychiatry. 1960. - N 23. - P. 8195. Derks P. Kalland S. Attitudes toward a Joker: Laughing at, Laughing with and Not Laughing // 10th International Humor Congress. - P., 1992. - P. 55.

363. Dominies J.R. The Dynamics of Mass Communication. New York: McGrow -Hill, Inc., 1990.-597 p.

364. Dumas G. Traité de psychologie. 2 vol. Paris : F. Alcan, 1923.

365. Dupréel E. Le problem sociologique du rire // Revue philosophique. 1928. - P. 213-260.

366. Eastman M. Enjoyment of Laughter. New York: Simon and Shuster, 1948. -368 p.

367. Edward S. Functions of Laughter. // Psyche. 1926. - P. 22-32.

368. Escarpit R. L'humour. Paris: Presses universitaires de France, 1960. — 127 p.

369. Featherstone M. Consumer Culture & Postmodernism. — London: London University Press, 1996. 164 p.

370. Febvre L. The problem of unbelief in the sixteenth century, the religion of Rabelais / translated by B. Gottlieb. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1982.- 516 p.

371. Flugel J.C. Humor and Laughter. // Handbook of Social Psychology. — Reading Mass.: University Press, 1954. P. 709 - 734.

372. Foucault M. Discipline & Punish. The Birth of Prison. New York: Vintage Books, 1995.-334 p.

373. Freud S. Humour // Complete Works in 24 vol. Vol. 21, - London, 1953-1974.- P. 159- 166.

374. Gao Sh. Humour in Chinese Ancient Garden Buildings and the Couplets. //10th International Humor Congress. P., 1992. P. 89.

375. Giora R. On the Cognitive Aspects of the Joke // Journal of Pragmatics — 1991. — N 16. -P. 465-486.

376. Giora R. On Irony and Negation // Discourse Processes. 1995. - N 19. vol. 2. -P. 239-265.

377. Go N. Le rire philosophique // Le Philosophoire. 2002. - N 17. - P. 47 - 60.

378. Goleman D. Emotional Intelligence. New York: Bantam Books, 1995 - 353 p.

379. Greig J.Y.T. The Psychology of Laughter and Comedy. New York: Cooper Square Publishers, 1969. - 304 p.

380. Gregory J.C. The Nature of Laughter, London: Kegan Paul, 1924. - 241 p.

381. Gruner Ch. The Game of Humor: a Comprehensive Theory of Why We Laugh. -New Brunswick, N.J.: Transaction, 1997. 197 p.

382. Gutwirth M. Laughing Matter: An Essay on the Comic. Ithaca: Cornell University Press, 1993.-209 p.

383. Hellner N. Marginal Laughter: Humor in Selected Contemporary American Lesbian/Feminist Play // 10th International Humor Congress. P., 1992. P. 113.

384. Holland N.N. Laughing: A Psychology of Humor. Ithaca: Cornell University Press, 1982.-232 p.

385. Humour // Encyclopedia Britannica. London: Britannica Eds., 2000.

386. Javeau C. De l'auto-dérision à l'humor: le cas belge//10th International Humor Congress.-P., 1992.-P. 123-124.

387. Kierkegaard S. O powszechnym znaczeniu ironii. Ironia Socratesa // Toeplitz K. Kierkegaard. Warszawa: Wiedza Powshechna, 1975. - S. 198-206.

388. Kline P. The Psychoanalytic Theory of Humour and Laughter.// Humour and Laughter: Theory, Research and Applications. London, 1976. - P. 7 - 12.

389. Koestler A. The Act of Creation. New York: Hutchinson Press, 1964. - 751 p.

390. Kornblatt J.D. On Laughter and Vladimir Solov'ev's Three Encounters // Slavic Review. 1997. - N 3 (Vol. 57). - P. 563-584.

391. Krause C. Humor der Antike. Bonn: F. Dümmler, 1948. - 272 p.

392. Kristeva J. Pouvoirs de l'horreur. Paris: Editions du seuil, 1980. — 264 p.

393. Kushel K. -J. Laughter: A Theological Reflection. New York: Continuum, 1994.-150 p.

394. Le rire des Grecs. Anthropologie du rire en Grece ancienne / Sous le direction de M.-L. Desclos. Paris: Ed. Millon, 2000. - 632 p.

395. Lewis P. Sadistic Humor and Transhuman Detachment in US Popular Culture // 10th International Humor Congress. P., 1992. - P. 256.

396. Lipps T. Komic und Humor. Hamburg, o/e, 1898. - 288 S.

397. Menon V.K. A Theory of Laughter. London: Allen and Unwin, 1931. - 187 p.

398. Milner G.B. Homo Ridens: Towards a Semiotic Theory of Humour and Laughter. // Semiotica. 1972. - N 5. - P. 9 - 30.

399. Morson G.S., Emerson C. Mikhail Bakhtin: Creation of Prosaics. Stanford: Stanford University Press, 1990. - 530 p.

400. Palmer J. Taking humour seriously. New York: Routledge, 1994. — 203 p.

401. Peterson K. Sampling the Psychological Palette: Humor as a Coping Mechanism for AIDS etc// 10th International Humor Congress. P., 1992. - P. 190.

402. Piddington R. The Psychology of Laughter. New York: Gamut Press, Inc., 1963.-224 p.

403. Plessner H. Laughing and Crying. — Evanston: Northwestern University Press, 1970. 172 p.

404. Poizat J.-C. Le rire a-t-il de l'esprit? De l'ironie philosophique a la philosophie de l'ironie // Le Philosophoire. 2002. - N 17. - P. 61 - 88.

405. Priestley J. B. English Humour. London: Heinemann, 1976. - 208 p.

406. Quintilian Institutio Oratoria: 2 v. Torino: Einaudi, 2001. - 1092 p., - 1096 p.

407. Rapp A. A Phylogenetic Theory of Wit and Humor // Journal of Social Psychology. 1949. - N 30. - P. 31 - 86.

408. Reinach S. Cultes, Mythes, Religions. Paris: R. Laffont, 1996. - 1258 p.

409. Restak R.M. The Mind. New York.: Bantam Books, 1988. - 328 p.

410. Rethinking Bakhtin: Extentions and Challenges. Evanston: Northwestern University Press, 1989. - 330 p.

411. Robert M. La signification du rire ou la caractere spirituel du comique // Le Philosophoire. -2002. -N 17. P. 97 - 102.

412. Sanders B. Sudden Glory: Laughter as Subversive History. Boston: Beacon Press, 1995.-328 p.

413. Sdorow L.M. Psychology. Oxford: WMC Brown Inc., 1993. - 838 p.

414. Shurcliff A. Judged Humor, Arousal and the Relief Theory // Journal of Personality and Social Psychology. 1968. - N 8. - P. 360 - 363.

415. Siegel L. Funny Bones: Humor and Horror, Mirth and the Macabre in India//10th International Humor Congress. P., 1992. — P. 228.

416. Stern A. Philosophie du rire et des pleurs. Paris: Presses universitaires de France, 1949.-256 p.

417. The Encyclopedia of Philosophy: In 8 vol. Vol.4. New York: The Macmillan Company & The Free Press, 1967. - 571 p.

418. Ventis W.L., Friedman H., Shean G. Relationships between Humor and Mentalth

419. Health //10 International Humor Congress. — Paris: Université Paris VIII, 1992. — P. 269.

420. Vischer F. Aesthetik oder Wissenschaft das Schönen, Leipzig, o/e. 1846. - 345 S.

421. Ueberhorst K. Das Komische: eine Untersuchung. 2 v. Leipzig : Georg Wigand, 1896-1900.

422. Wallis W. Why Do We Laugh? // The Scientific Monthly. 1922. - Vol.15. - P. 343-347.

423. Webster G. Laughter in the Bible. St. Louis: Bethany Press, 1960. - 160 p.

424. Wilson S. Mass Media / Mass Culture. New York: McGraw-Hill, Inc., 1992. -460 p.

425. Wolfenstein M. Children's Humor: a Psychological Analysis. Glencoe, 111.: Free Press, 1954.-224 p.

426. Worms F. General Laughter: A Study of Philosophy and Humanities based on Bergson's "Laughter" // 10th International Humor Congress. Paris: Université Paris VIII, 1992.-P. 265-266.

427. Ziv A. Personality and Sense of Humor. New York: Springer Publishing Company, 1984.- 194 p.