автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социальная элита Тамбова конца XIX-начала XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная элита Тамбова конца XIX-начала XX вв."

На правах рукописи

Зайцева Ольга Михайловна

СОЦИАЛЬНАЯ ЭЛИТА ТАМБОВА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Тамбов - 2006

Работа выполнена в Тамбовском государственном университете им. Г.Р. Державина на кафедре Российской истории

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Канищев Валерий Владимирович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Никулин Виктор Васильевич

Защита состоится 1 июля 2006 года в 10 час. на заседании Диссертационного совета К.212.261.03 по присуждению ученой степени кандидата исторических наук в Тамбовском государственном университете им. Г.Р. Державина по адресу: 392008, г. Тамбов, Советская 181 и, аудитория 221.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.

Автореферат разослан « » мая 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук,

кандидат исторических наук Лямин Сергей Константинович

Ведущая организация: Пензенский государственный

университет

доцент

Е.М. Мягкова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Стабильное, поступательно развивающееся общество, в котором учитываются интересы каждого его члена — многовековой идеал человечества. Но, как справедливо отметил Н.И. Бердяев, «всякий жизненный строй иерархичен».1 Одной из важнейших иерархических составляющих, гарантирующих от серьезных политических и экономических потрясений, является мощный средний слой. Однако наиболее сильное влияние на жизнь общества оказывает немногочисленный высший слой, предлагающий, а порой навязывающий направления и методы грядущих преобразований.

Поэтому, мы считаем оправданным высокий интерес к элитарному слою общества. В последние десятилетия приоритетным направлением в работах политологов и других российских обществоведов стало изучение советской и постсоветской политических элит. Волнующим современное российское общество вопросом является формирование слоя «новых русских». В связи с этим актуально изучение социального облика их первой волны, сформировавшейся в ходе пореформенного развития 1860-х — 1890-х гг. Более того, нынешние «новые русские» с конца 1990-х гг. пошли во власть и стали вырабатывать механизмы взаимодействия с лидирующими пока выходцами из советской номенклатуры. В чем-то схожие процессы взаимодействия дворянско-чиновничьих и купеческих кругов в городском самоуправлении, различных административно-общественных органах наблюдались и столетие назад.

В современном общественном мнении нередко ставится вопрос о том, могут ли «новые русские» с их невысоким образовательным и культурным уровнем, зачастую с низменной моралью относиться к элите общества. Однако при такой постановке вопроса не учитывается, что социальная элита, как и любой другой общественный слой, многогранна. В научном исследовании вполне допустимо рассматривать данную страту по социальным, имущественным, должностным, сословным, общественно-политическим критериям. Проблема образовательного, культурного и морального облика городской элиты конца XIX — начала XX вв. требует иных источников и методов изучения.

Несмотря на кажущуюся всеобъемлемость проблем, рассматриваемых в исследованиях по элитам, остается немало вопросов, требующих более детальной разработки, в т.ч. связанных с локальными элитами. Современные микроисторические подходы в сочетании с информационными технологиями позволяют разносторонне проанализировать массовые источники с персональными сведениями о конкретных представителях высших слоев отдельных городов Российской империи, достичь высокой степени точности в их социальной идентификации, детально пронаблюдать социальную мобильность каждого из них. В конечном итоге такие методы дают ценный для науки опыт анализа социальных процессов на основе изучения динамики совокупности

1 См.: Бердяев Н.И. Философия неравенства. М., 1990. С127.

3

разнообразных персонифицированных показателей отдельных представителей общества.

Объектом данного исследования являются отдельные группы высших слоев города, главным образом, их активная самодеятельная часть, отдельные представители элиты Тамбова конца XIX — начала XX вв.

Предметом диссертационной работы стали социальные процессы, происходившие в элитарных слоях губернского города, социальная мобильность конкретных представителей этих слоев в 1890-е - 1910-е гг.

Географические рамки. Тамбов выбран нами как типичный губернский город позднеимперской России, являвшийся, в первую очередь, административным центром аграрного региона, а уже затем экономическим центром губернии. В высших слоях таких городов большую роль продолжали играть дво-рянско-чиновничьи слои, и, вместе с тем, заметной стала буржуазия.

Хронологические рамки. Начальным этапом изучения была избрана середина 1890-х гг. К этому времени вступили в действие законы Александра III, вошедшие в историю как контрреформы. Они способствовали усилению социально-политической дифференциации российского общества и еще большей консолидации высших его слоев. Важнейшими являлись земская и городская контрреформы, приведшие к росту влияния наиболее состоятельных слоев населения в местных органах власти. Финансовая политика правительства, особенно в сфере налогообложения, в 1890-е гг. создавала благоприятные условия для развития отечественного предпринимательства и усиления экономической мощи российской буржуазии. Реформы первой половины 1890-х гг. привели к окончательному возобладанию социально-имущественных критериев над сословными. Конечный рубеж — 1917 г. — выбран как момент начала революционной ликвидации господствовавших классов имперской России.

Степень изученности темы. Элитаризм как социально-философская проблема имеет длинную историю. О разделении общества на сословия и выделении правителей и воинов как высших сословий говорил еще Платон. Несколько ранее этот вопрос затрагивал и Конфуций, утверждавший, что все люди делятся на благородных и ничтожных. Традиции элитаризма, заложенные в древности, использовались и в средневековье, и в новое время. Значительный вклад в разработку проблемы внесли Т. Карлейль - «творец культа героев» и Ф. Ницше - создатель идеологии «сверхчеловека».2

В современном виде элитарные теории появились на рубеже Х1Х-ХХ вв. Своим происхождением они обязаны итальянским социологам В. Парето, Г. Моске и Р. Михельсу (теория циркуляции элит, организационный подход к функционированию элит, «железный закон олигархии»). До Второй мировой войны элитарные теории получили наибольшее распространение в Италии, Германии и Франции, после войны — в США. Современный элитаризм представлен несколькими направлениями: «макиавелистское» (Цж. Верхнем),

1 См.: Ашин Г.К. Современные теории элит: критический очерк. М., 1985.

4

ценностное (Ла Валет), «демократический элитаризм» (С. Липсет, О. Зиглер), «плюрализм элит» (Д. Келлер) и др.

Работы советских обществоведов в основном были посвящены не столько самим элитарным теориям, сколько их критике с точки зрения марксизма.3

. Только 1990-е гг. в России появились исследования, в которых используются достижения мировой науки в области изучения социальной стратификации общества, в частности его элитарных слоев.4

Большинство работ по истории отдельных городов носит научно-популярный характер. В них, как правило, рассматриваются основные этапы развития и важнейшие события истории конкретного города, также могут быть указаны сведения о численности населения, некоторых социальных групп, о жизни и деятельности известных горожан.5

Интерес к социальной структуре отдельных городов дореволюционной России возник уже в первые годы советской власти. В 1920 г. вышла работа И.С. Биска,6 в которой анализируется состав населения Киева по данным переписи 1917 г. Однако исследование подобного рода было исключительным явлением в отечественной историографии 1920-х — 1960-х гг.

В 1970-е гг. появилась статья Л.М. Иванова7 о социально-классовой структуре городского населения капиталистической России. Автор впервые поставил вопрос о размывании сословий российского общества конца XIX — начала XX вв., о выходе на первый план социально-имущественных критериев.

Заметным явлением в историческом городоведении стала работа этнографов Л.А. Анохиной и М.Н. Шмелевой.8 Особый интерес представляет анализ состава высших слоев населения трех городов в конце XIX — начале XX вв., специфики, присущей этим социальным типам в повседневной жизни.

Ш.Р. Зайнетдинов, считая, что в России государство всегда играло особую роль, в первую очередь характеризует социальный слой, занятый в системе управления (представителей администрации разного уровня, суда, полиции, различных обществ, земских и городских организаций).5

3 См.: Бурлацкий Ф.М., Галкин АА. Социология. Политика. Международные отношения. М., 1974; Давыдов Ю.Н. Искусство и элита. М., 1966; Каленский В.Г. Политическая наука в США. М., 1969.

4 См.: Либман Г.И., Варбузов А.В., Сухарева Э.О. Теории элит // Социально-политический журнал. 1997. №4. С. 106-115; РацаевВ.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1995 и др.

5 См.: Из истории города Воронежа. Воронеж, 1984; Ильин А.М. История города Ростова-на-Дону. Ростов н/Д, 1991; Кученкова В А. Неизвестный Тамбов, 1993; Никулов А.П. Старый Оскал. Курск, 1997; Пухов В А. История города Калуги. Калуга, 1998 и др.

6 См.: Биск И.С К вопросу о социальном составе населения г. Киева (по данным переписи 1917 г.). М., 1920.

7 См.: Иванов Л.М. О сословно-классовой структуре городского населения капиталистической Рос-

сии // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С.312-340.

' См.: Анохина Л Л., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и

настоящем. М., 1977.

® См.: Зайнетдинов Ш.Р. Социальная структура российского общества на рубеже Х1Х-ХХ вв. / по материалам первой всероссийской переписи населения Российской империи 1897 г. Уфа, 1993.

Выдающимся вкладом в российскую урбанистику являются исследования Б.Н. Миронова.10 Он не только представил анализ изменений городского сословия России в ХУШ-Х1Х вв., но и впервые построил стратификацию жителей 40 губернских городов на основе списков избирателей в городские думы 1883-1884 гг. К сожалению, привлеченные им источники не позволили провести многомерную стратификацию городского населения Российской империи в самом конце XIX — начале XX вв.

В 1970-е — 1990-е гг. вышел ряд серьезных работ о социальной структуре городского населения, основанных на региональных материалах (Эстония, Поволжье, Сибирь и др.). Их авторы определяли классовый или сословный состав городского населения на рубеже Х1Х-ХХ вв., удельный вес каждой из социальных групп среди горожан.11

Немало авторов обращалось к изучению истории купечества и предпринимательских кругов в целом. Среди ранних сочинений по данной проблематике можно отметить работы К. Сивкова и Н. Кадмина.12 Отдельные попытки проанализировать положение и деятельность отечественной буржуазии во время революций предпринимались «по горячим следам» в 1920-е гг.13 В более поздний период по идеологическим соображениям изучением российских предпринимательских слоев историки почти не занимались.

Новое обращение отечественных исследователей к данной проблематике пришлось на конец 1950-х — 1960-е гг. А.П. Половников и Г.А. Дихгяр изучили торговое и налоговое законодательство второй половины XIX в., деятельность торговых домов, акционерных обществ и др.14 В работе И.Ф. Гиндина охарактеризованы собственно предпринимательские слои.15 В.Ф. Борзунов и И.Г. Мосина выяснили региональные аспекты их формирования.16

в См.: Миронов Б.Н. Русский город в 1740 — 1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. М., 1990; Его же. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.).Т.1.СПб., 1999. С. 113-122.

'' См.: Пуллат Р. Городское население Эстонии с конца XVIII в. до 1940 г. Таллин, 1976; Старцев А.В. Численность и состав населения города Бийска во второй половине XIX в. // Палеодемография и миграционные процессы в западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994; Скубнев-ский В А. Городское население Сибири по материалам переписи 1897 г. // Генезис и развитие капиталистических отношений в Сибири. Барнаул, 1990 и др.

"См.: Сивков К. Городская буржуазия десять лет тому назад (Из истории общественных движений 1905 г.). М., 1915; Что такое буржуазия?/Н.Кадмин.М., 1917.

" См.: Ссф С.Е. Буржуазия в 1905 г. по неизданным архивным материалам. М.-Л., 1926; Черменский П.Н. От крепостного права к Октябрю в Тамбовской губернии. Очерк экономики и культуры в пореформенный период. 1861-1917 годы. Тамбов, 1928.

14 См.: Половников А.П. Торговля старой России. М., 1958; Дихгяр ГА. Внутренняя торговля дореволюционной России. М., 1960.

13 См: Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности. // История

СССР. 1963. №2.С57-80; №3. С.37-60.

" См.: Борзунов В.Ф. Из истории формирования сибирской буржуазии конца XIX — начала XX ве-

ков//Из истории Сибири и Алтая. Барнаул, 1968. С.88-113; Мосина И.Г. Состав и численность буржуазии в Сибири в период империализма // Томский университет. Ученые записки № 25. Томск, 1969. С.83-101.

В 1970-е — 1980-е гг. появились новые исследования о региональной, главным образом, сибирской буржуазии в начале XX в. Работы И.М. Разгона, И.Г. Мосиной, Э.Г. Кудряшова, Г.Х. Рабиновича связаны с изучением формирования политических взглядов, организационного оформления предпринимательских кругов, их влияния на высшие властные структуры.17

В 1990-е гг., с началом становления в современной России предпринимательского класса, интерес к истории российской буржуазии заметно возрос. Однако результаты этого скорее можно назвать количественными, нежели качественными.

Существенно больше, чем в предшествующие периоды, было опубликовано исследований по региональному предпринимательству, заметно расширилась их география.18 Сибирскими авторами, помимо работ по отдельным вопросам истории местной буржуазии," было подготовлено энциклопедическое издание о купечестве Сибири.20

Еще одним направлением, получившим распространение в 1990-е гг., стало восстановление истории наиболее влиятельных в России предпринимательских фамилий.21

Отметим также работы М.Н. Барышникова,22 осветившего широкий круг вопросов, связанных с отечественным предпринимательством, в частности, в рассматриваемый нами период.

" См.: Разшн И.М., Мосина И.Г. Буржуазия Сибири и Государственная Дума // Классы и партии Сибири накануне и в период Великой Октябрьской Социалистической революции. Томск, 1977. G32—62; Купряшов Э.Г. Организация и оформление либеральной буржуазии Сибири в 1905 г. // Из истерии Сибири. Вып. 6. Красноярск, 1973. С.43—63; Мосина И.Г., Рабинович ГХ Буржуазия Сибири в 1907-1914 гг. // Из истории буржуазии Сибири. Томск, 1982. С.109-125.

18 См.: Агеев С.С., Микиток В.П. Рязановы — купцы екатеринбургские. Екатеринбург, 1998; Ахмед-жанов ШЛ., Овсянников ВА. Ставропольские купцы. Тольятти, 1997; Захаров В.В. Купеческое население Центрального Черноземья в конце XIX в. // Проблемы исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья. Курск, 1994. С.106-110; Карнишин В.Ю. История российского предпринимательства и мещанства. Пенза, 1997 и др.

" См.: Резун ДЛ. Сибирское купечество: страницы истории // Экономика и организация промышленного производства. 1993. №3. С.141-176; Скубневский В.А. Купеческая семья начала XX в. (по материалам г. Барнаула) // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и Средневековье. Барнаул, 1994. С.187-190 и др.

20 См.: Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. В 4 т. Новосибирск, 1998.

21 См.: Петров Ю. Рябушинские — целая эпоха в промышленной жизни России // Наука и жизнь. 199Z №7. С. 20-28; Седов A.B. Основатель нижегородской фирмы Бугровых (Из истории российской динасши) // Вопросы истории. 1994. №7. С.175-178; Рычагов ВА. Россия, Побели и нобелевская премия (О жизни и деятельности семьи Нобелей в XIX — начале XX в. // Российский экономиче-скийжурнал. 19%. №1. С.94-98 и др.

22 См.: Барышников М.Н. История делового мира. М., 1994; Его же. Политика и предпринимательство в России: (Из истории взаимодействия в начале XX века). СПб., 1997; Его же. Деловой мир России: историко-биографический справочник. СПб., 1998.

Особое место среди исследований о российском купечестве принадлежит работам А.Н. Боханова. Первые из них появились еще в советское время.23 Для нас наиболее важны его монографии 1990-х гг.14, в которых характеризуются структура, источники рекрутирования, численность и степень устойчивости крупной буржуазии в конце XIX — XX вв.

Для характеристики «благородного сословия» рубежа Х1Х-ХХ вв. интересны работы общественных деятелей того времени о роли дворянства и чиновничества в русском обществе, об их службе, образе жизни и др.25 В советской историографии тема долго находилась под запретом, и сколько-нибудь существенные исследования были редкостью.26

Фундаментальные труды по этой проблематике появились только в 1970-е гг. В монографии П.А. Зайончковского характеризовались правовые основы и категории государственных служащих в XIX в." В работе А.П. Корелина о дворянстве второй половины XIX — начала XX вв. рассмотрены проблемы численности, состава, социально-экономического и социально-политического статуса, отношения к государственной и общественной службе и пр.28 В большинстве исследований 1980-х гг. вопросы, связанные с дворянством и чиновничеством, изучались с точки зрения их взаимоотношений с верховной властью.29 Только в статьях П.А. Зайончковкого и Б.Б. Дубенцова были охарактеризованы отдельные категории государственных служащих.30

В 1990-е — в начале 2000-х гг. особое внимание стало обращаться на социальный облик служило-дворянской группы на рубеже Х1Х-ХХ вв. Отметим монографии Л.Е. Шепелева о российском чиновничестве XVIII — начала XX вв.,31 М А. Бибина, осветившего положение дворянства в предреволюционное

" См.: Боханов АН. Вопрос о подоходном налоге в России и крупная буржуазия (конец XIX — начало XX а) // Исторические записки. Т.114. М., 1986. С.276-302; Его же. Предпринимательская элита России в начале XX в. // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в начале XX в. М., 1988. С.25-45; Его же. Торговые дома России в конце XIX — начале XX в. (Численность, структура, состав владельцев) // Истерия СССР. 1990. №4. С.88-101 и др.

24 См.: Боханов АН. Крупная буржуазия России. Конец XIX в. — 1914 г. М., 1992; Его же. Деловая элита России: 1914 г. М., 1994.

25 См.: Чичерин Б. Русское дворянство // Наше время. Б/д; Евреинов В А. Гражданское чиновниче-

ство в России. Исторический очерк. СПб., 1887; Савелов Л.М. Дворянское собрание в его бытовом и

общественном значении. М., 1907 и др.

" См.: Алексеев С А. Самодержавие и либералы в революции 1905-1907 гг. M.-JI., 1925; Буржуазия и помещики в 1917 г. Частые совещания членов Государственной Думы. M.-JI., 1932. 17 См.: Зайончковский ПА. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978. 11 См.: КорелинАП. Дворянство в пореформенной России 1861-1904 гг. Состав, численность, корпоративная организация. М., 1979.

39 См.: Аврех АЯ. Царизм и IV Дума. М., 1981; Его же. Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Дякин В.С Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л., 1981; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. М., 1981; Его же. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. Л., 1990.

30 См.: Зайончковский ПА Офицерский корпус русской армии перед первой мировой войной // Вопросы истории. 1981. №4. С.21 -29; Дубенцов Б.Б. Высшие чиновники России в конце XIX —начале XX вв. // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в начале XX в. М., 1988. С.46-84.

11 См.: Шепелев Л.Е. Чиновный мир России. XVIII - начало XX в. СПб., 1999.

время,32 статьи о системе чинов и жизни чиновников.33 В исследовании С.В. Куликова о высшей российской бюрократии периода Первой мировой войны34 сквозь призму элитаристской теории изучается ее состояние, отношения с политической и общественной элитами, анализируется роль высшей бюрократии в предыстории падения старого порядка.

В ряде работ 1990-х — 2000-х гг. рассматриваются региональные дворянские корпорации,35 в т.ч. в позднеимперский период.

Исследований, посвященных высшему городскому сословию — почетным гражданам, крайне мало. Можно отметить работы В.Ю. Рикмана о правовом статусе представителей данного сословия36 и В.Н. Боханова о положении почетных граждан — выходцев из предпринимательской среды.37

Некоторые вопросы истории высших городских слоев Тамбова отражены в исследованиях местных авторов: А.С. Тумановой — деятельность отдельных их представителей в общественных организациях рубежа XIX-XX вв.,38 А.М. Блудова — участие в городском общественном управлении,39 Вл.В. Канищева — социальный облик бюрократической и общественно-политической элит в начале XX в.,40 О.П. Пеньковой - деятельность губернского и уездных предводителей дворянства (связанных с Тамбовом) на рубеже XIX-XX вв.41

Особый интерес, с точки зрения определения критериев стратификации городского населения, представляет диссертация Н.В. Стрекаловой, посвященная средним городским слоям Тамбова в начале XX в.42

В работах зарубежных авторов отражены преимущественно общие вопросы городоведения, сословной структуры российского общества, положение

" См.: Бибин МА Дворянство накануне падения царизма в России. Саранск, 2000.

33 См.: Оболенский А.В. На службе государевой: к истории российского чиновничества // Общественные науки и современность. 1997. №5. С.63-76; Зверев В.М. Семя крапивное. Социология российской бюрократии //Российская провинция. 1995. №4. С.96-101 и др.

34 См.: Куликов СВ. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914-1917). Рязань, 2004.

35 См.: Акиньшин А.Н. и др. Воронежское дворянство в лицах и судьбах. Исгорико-генеодогические очерки с приложением перечня дворянских родов Воронежской губернии. Воронеж, 1994; Григорьев АА. Из истории костромского дворянства. Кострома, 1993 и др.

36 См.: Рикман В.Ю. Второе дворянство. Сословие почетных граждан в России (общие положения и законодательство). М., 1992.

37 См.: Боханов В.Н. Крупная буржуазия России ...С.36-51.

38 См.: Туманова А.С. Общественные организации города Тамбова на рубеже Х1Х-ХХ веков. Тамбов, 1999; Ее же. Самодержавие и общественные организации в России в 1905-1917 годы. Тамбов, 2002; Ее же. Консерватор у власти: губернатор Н.П. Муратов // Отечественная история. 2003. №2. С.103-113.

39 См.: Блудов А.М. Городское самоуправление в России на рубеже Х1Х-ХХ вв. (на материалах Тамбовской губернии). Дисс... канд. ист. наук. Тамбов, 2003.

40 См.: Канищев Вл.В. Деятельность тамбовского губернатора Н.П. Муратова в контексте борьбы консервативной и либеральной региональных политических элит. 1906-1912 гг. Дисс... канд ист. наук. Тамбов, 2005.

41 См.: Пенькова О.П. Дворянство Тамбовской губернии (1861-1906 гг.). Дисс... канд. ист. наук. Самара, 2003.

41 См.: С1рекалова Н.В. Социальная стратификация и социальная мобильность городских средних слоев в 1907-1917 гг. (на материалах Тамбова). Дисс... канд. ист. наук. Тамбов, 2003.

отдельных сословий во второй половине XIX — начале XX вв., но проблемы социальной элиты, как правило, не затрагиваются.43

В целом историография темы развивалась неравномерно. Вопрос об элите как высшем слое в социальной стратификации городского населения позд-неимперской России на общероссийском материале скорее намечен, чем решен конкретно. В последние годы появилось немало серьезных работ о крупнейших предпринимателях конца XIX — начала XX вв., действовавших в основном в столицах. Деловая элита провинциальных городов изучена меньше. Недостаточно исследованы дворянско-чиновничьи круга губернских городов. Они больше рассматриваются как участники общественно-политических движений, нежели социальные типы. Социальный облик «верхушки» отдельных городов представлен в единичных работах и, как правило, одномерно — . чаще по сословному признаку, реже по имущественным или профессиональным критериям.

Исходя из историографической ситуации, мы наметили цель работы: изучить на основе массовых источников и использования современных информационных технологий многомерный социальный облик и социальную мобильность высших слоев населения типичного губернского города Тамбова в 1890-е — 1910-е гг., в соответствии с чем были сформулированы основные задачи диссертационного исследования:

- выявление круга источников, позволяющих идентифицировать высшие городские слои и проследить процессы их социальной мобильности в предреволюционное двадцатилетие;

- определение возможностей применения теорий элит к российскому социуму конца XIX — начал а XX вв.;

- создание на основе массовых источников электронных баз данных, позволяющих проанализировать социальный облик высших слоев Тамбова в 1890-е-1910-е гг.;

- изучение динамики социальной топографии городской элиты в конце XIX—начале XX вв.;

- выявление места высших городских слоев в органах общественного управления в конце XIX в. и изменений этих позиций в начале XX в.

Основу источниковой базы исследования составили документы Государственного архива Тамбовской области, опубликованные делопроизводственные, статистические и справочные издания.

Для изучения имущественного положения высших слоев Тамбова наиболее ценным источником являются Окладные книги недвижимых имуществ

4' Cm.: Becker S. Nobility and Privilege in Late Imperial Russia. DeKalb, IL, 1985; Inkeles A. Social Stratification in the Modernization of Russia // The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change since 1861. Cambridge, MA, 1960. P. 338-352; Owen T.C. Impediments to Bourgeois Consciousness in Russia, 1890-1905: The Estate Structure, Ethnic Diversity, and Economic Regionalism // Between Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity in Late Imperial Russia. Princeton, NJ, 1991. P. 75-93; Rieber AJ. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia. Chapel Hill, 1982; The City in Late Imperial Russia. Bloomington, 1986 h ip.

городских и земских управ. Они содержат сведения о видах имуществ, их стоимости, доходности, званиях и профессиях владельцев. Данные книг предоставляют возможность построить социальную и имущественно-пространственную дифференциацию городского населения и проследить социальную мобильность высших собственнических слоев.

Ценным источником для изучения служилой части тамбовской городской элиты в конце XIX - начале XX вв. являются Адрес-календари, которые содержат сведения обо всех учреждениях и организациях Тамбовской губернии и их личном составе. В отдельных Адрес-календарях помещена информация о частных предприятиях и учреждениях, принадлежавших представителям высших слоев. Данные об адресах «элитарных» служащих позволяют выяснить соотношение удельного веса собственного жилья и проживания на квартирах, индекс их социальной сегрегации. Существенно дополняют информацию Адрес-календарей формулярные списки чиновников, содержащие сведения о звании, должности, возрасте, социальном происхождении, имущественном положении, карьере служащего.

Списки избирателей в Государственные и городские думы включают сведения об имуществе, служебной и предпринимательской деятельности высших городских слоев, позволяющие проследить социально-политическую стратификацию горожан.

Посемейные списки бывших податных слоев и списки купцов дают представление о половозрастном составе указанных в них семей, о родственных связях, которые помогали молодым представителям «элитарных» фамилий укреплять свои социально-политические позиции, и т.п.

Исследование журналов заседаний городской думы позволяет выявить диапазон вопросов, решаемых думой и городской управой, перечень должностных лиц, состав избираемых ею комитетов и комиссий, сферы профессиональной компетенции и личных или корпоративных интересов думцев. На основе журналов губернского земского собрания можно определить возможности лоббирования депутатами из высших слоев Тамбова интересов города на общегубернском уровне.

Специфическим источником стали электронные карты, позволившие изучить изменения социальной топографии городского населения.

Воспоминания, записки, письма использовались для уточнения некоторых деталей социального облика тамбовской элиты, оживления человеческих характеристик отдельных ее представителей.

В целом совокупность привлеченных источников представляется достаточной для решения поставленных в диссертации задач.

Методологическую основу диссертации составили различные теории элиты.

Использование принципа объективности предполагало отказ от советского стереотипа о господствующих классах как исключительно эксплуататорах и примитивных обывательских рассуждений о высших слоях общества как «паразитах», «дармоедах» и т.п.

В соответствии с принципом историзма мы стремились рассмотреть элитарные круги в конкретно-исторических условиях типичного губернского города конца XIX — начала XX вв.

Цивилизационный подход в совокупности с теорией модернизации был учтен для понимания соотношения традиционных и модернизированных слоев в составе городской элиты Тамбова в рассматриваемый период.

Мы не отбрасывали и марксистский подход, который позволяет уяснить суть торгово-промышленных верхов города как представителей класса буржуазии.

Из общенаучных методов познания особо учтен системно-структурный, который дал возможность определить место высшей страты как подсистемы в стратификационной системе городского общества в целом.

Определенное значение имело использование подходов социальной истории и исторической антропологии, что позволяло ярче и точнее охарактеризовать отдельных представителей элиты конкретного города в изменяющейся повседневности двух десятилетий истории.

В необходимых случаях для выявления корней некоторых исторических процессов, происхождения и начальных этапов биографий отдельных представителей тамбовской городской элиты в работе использовался историко-rei готический метод.

Возможности же применения историко-сравнительного метода в нашей диссертации были весьма ограниченными, т.к. работ подобного рода по другим регионам России почти нет.

Применение современных информационных технологий и количественных методов выразилось в создании и анализе баз данных. На основе первичных персонифицированных документов были созданы 4 источнико-ориентированных базы данных (БД) по Тамбову на платформе СУБД ACCESS: «Оклад» (Окладные книги недвижимых имуществ за 1896, 1907, 1912,1917 гг.), «Избиратели» (списки избирателей в Городскую думу за 1896 г. и в Государственную Думу за 1907,1912,1916 гг.), «Служба» (Адрес-календари 1897, 1912, 1916 гг.), «Угодья» (списки избирателей-землевладельцев в Государственную Думу за 1907 г.). Совокупные сведения БД были представлены в сводной базе данных «UNION», позволившей выделить социальную элиту Тамбова на каждом из рассматриваемых временных отрезков, определить ее характеристики и проанализировать мобильность ее представителей.

Основные положения, выносимые на защиту:

- персонифицированные источники позволяют идентифицировать высшие городские слои и анализировать их социальные перемещения в конце XIX — начале XX вв.;

- при изучении российского общества в предреволюционное двадцатилетие возможно применение отдельных теорий элит (системы индексов В. Па-рето и теории множественности и плюрализма элит);

- многомерная стратификация социального облика высших слоев Тамбова 1890-х — 1910-х гг. характеризовалась сравнительно высокой долей приви-

легированных сословий в составе элитарных горожан (в среднем 65%), но меньшим удельным весом крупных собственников (в 1896 г. — 10%, в остальные годы — в среднем 45%), устойчивостью административной элиты, сохранением в городе значительной чиновно-дворянской группы, некоторым сокращением купеческой и мещанской сословно-профессиональных групп, очень слабым притоком крестьян в высшие слои;

- исследование социальной мобильности отдельных представителей элиты Тамбова выявило ее заметную «текучесть» (за 20 лет изменилась на 81%), концентрацию купеческих капиталов, приток в город помещиков и пополнение ими различных категорий служащих;

- изучение социальной топографии городской элиты в конце XIX — начале XX вв. позволило установить перераспределение недвижимой собственности между административными частями Тамбова путем сосредоточения торговых имущесгв в деловом центре города, постепенным смещением жилья представителей элиты в климатически комфортный «спальный» район, а промышленной инфраструктуры на окраины Тамбова;

- изучение участия представителей высших городских слоев в работе общественно-политических учреждений в конце XIX — начале XX вв. показало их невысокую общественную активность (около 15% участвовало в деятельности городских и земских органов самоуправления и связанных с ними комитетах и присутствиях, Государственных Дум и Государственного Совета), специализацию купечества в торгово-промышленных, налоговых, финансовых, религиозных организациях, дворянства — в гуманитарных и технических организациях, появление в 1910-е гг. особой группы активистов из образованного дворянства.

Научная новизна. В работе впервые на примере типичного российского губернского города, на основе массовых персонифицированных источников и их обработки современными методами исторического анализа рассмотрены состав и социальная динамика высших городских слоев в предреволюционное двадцатилетие.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования конкретного материала и выводов в подготовке обобщающих трудов по истории России позднеимперского периода, преподавании общего курса отечественной истории рубежа XIX — XX вв., специальных курсов по социальной истории и истории городов в высших учебных заведениях, в школьных курсах российской истории, на курсах повышения квалификации учителей, при разработке региональных социальных программ.

Апробация работы. Положения исследования были представлены в опубликованных статьях и тезисах, докладах и сообщениях на конференциях преподавателей и аспирантов Тамбовского государственного университета (Тамбов 1999, 2000, 2005 гг.), VII и VIII конференциях российской Ассоциации "История и компьютер" (Москва 2000 г., С-Петербург 2002 г.), сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в Вологде (2000 г.), конференции по массовым источникам в Архангельске (2001 г.), на международной

конференции по социальной истории в Тамбове (2002 г.), на научно-практической конференции, посвященной 370-летию Тамбова (2006 г.) и др.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры Российской истории и рекомендована к защите.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложений, списка использованных источников и литературы.

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются предмет и объект исследования, цель и задачи работы, хронологические и географические рамки, характеризуются степень изученности темы, источнико-вая база, методологическая основа и методы исследования, практическая значимость и апробация диссертации.

Первая глава «Основные характеристики социальной элиты Тамбова в конце XIX в.» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе определяются возможности применения теорий элит к российскому обществу конца XIX — начала XX вв.

Из многих теорий элит, явившихся для нас общим методологическим фоном, были привлечены элитистские концепции, наиболее приемлемые к тематике работы. Считаем таковыми систему индексов В. Парето, теории множественности и плюрализма элит, социологические концепции элит П.А. Сорокина, В.В. Радаева и О.И. Шкаратана, оценки современными политологами предреволюционной российской политической элиты.

Индексация или присвоение кодов конкретным социальным критериям отдельных представителей элиты позволяет в значительной мере объективизировать процесс их изучения. Превращенные в математические символы отдельные показатели «живых» личностей значительно легче сравнивать между собой, чем очень разнообразные словесные описания.

Сопоставление индексов или кодов сословных, социально-имущественных, профессиональных, социально-политических и других показателей конкретно-исторических элит, необходимость которого проистекает из теорий множественности и плюрализма элит, позволяет в итоге выстроить многомерную социальную стратификацию, достаточно четко обосновать место в элите своего времени конкретных личностей по совокупности их показателей.

Для обоснования историчности всякой социальной стратификации очень важны высказывания П.А. Сорокина о том, что общества без расслоения, -миф, так и не ставший реальностью за всю историю человечества, что формы и пропорции расслоения могут различаться, но суть его постоянна. И в первобытной древности, и в более поздние эпохи сложных цивилизаций существовали свои, характерные для конкретного этапа исторического развития «высшие» и «низшие классы».

Среди современных исследований по социальной стратификации особое

место занимает работа социологов В.В. Радаева и О.И. Шкаратана. Авторы не только дали обзор различных элитисгских теорий, но и привели немало примеров возможности применения этих теорий к различным отрезкам российской истории.

В соответствии с этим мы попытались определить критерии «элитарности», характерные для жителей губернского центра в рассматриваемый период. На основе анализа исторической литературы, с учетом особенностей Тамбова как типичного провинциального города, к высшим его слоям были отнесены чиновники 1-Г/ классов, (за исключением работников сферы образования и филантропов, не занимавших должностей в системе государственного управления), чиновники более низких рангов в должности губернаторов и вице-губернаторов, другие руководители государственных учреждений губернского звена, генералы, адмиралы, высшие штаб-офицеры, главы епархий (епископы и архиепископы), члены Государственного Совета и Государственной Думы, лица с годовым доходом в 5 и более тыс. руб. либо владельцы недвижимости, оцененной в такую же сумму, владельцы земельной собственности свыше 500 дес., обладатели цензовых избирательных прав в городские и Государственные Думы. Кроме того, мы учитывали и такой критерий, как семейно-родственные связи.

Во втором параграфе определяются численность и социальный состав высших городских слоев Тамбова в середине 1890-х гг.

Поскольку распределение населения на высшие и низшие сословия сохраняло свое формальное значение, мы вычислили численность и долю привилегированных сословий Тамбова. По материалам Всеобщей переписи населения 1897 г. в городе проживало 9593 представителя дворянства, духовенства, купечества и почетных граждан (20% от всего населения).

В параграфе дана характеристика социально-правового положения данных сословий в конце XIX в. и специфика его проявления в сословных группах конкретного города.

Учитывая то обстоятельство, что город был, прежде всего, административным центром губернии, мы определили численность непосредственно бюрократической элиты. В нее входили 29 высших чиновников (6% от элиты и 0,06% от всего населения города). Еще 49 чел. занимали высокие должности в городском и земском самоуправлении (10% элиты, 0,1 % всех горожан).

Путем наложения данных о численности высших сословий на сведения Первой переписи о составе частных домохозяйсгв Тамбова выяснилось, что только 0,3% горожан владели крупными хозяйствами. При этом не все владельцы были представителями элитарных сословий, среди них имелись мещане и крестьяне.

Анализ состава, размеров, распределения по сословиям крупной собственности показал, что по имущественному критерию в тамбовскую городскую элиту могут быть включены всего 35 чел. (63% - купцы, 14% - дворяне).

Учитывая, что в конце XIX — начале XX вв. признаком социально-политической элитарности был имущественный ценз для участия в выборах

городских и Государственных дум (в городах типа Тамбова его имели хозяева домовладений стоимостью в 1 тыс. руб. и выше, промышленных предприятий первых пяти разрядов и торговых предприятий первых двух разрядов), мы посчитали возможным расширить круг крупных собственников города. В 1896 г. владельцев недвижимости стоимостью в 1-5 тыс. руб. было примерно в семь раз больше, чем крупнейших собственников. Причем в этой категории преобладали дворяне.

Основное назначение города оказывало влияние как на структуру городского населения в целом, так и на состав его высших слоев. Примерно треть из них составляла чиновно-дворянская группа. Сопоставимыми с ней долями в городской элите были представлены купцы и мещане. Удельный вес других сословно-профессиональных групп был незначительным. Наиболее привилегированными по-прежнему оставались дворяне и чиновники, наиболее состоятельными являлись купцы. Доминирующим видом занятий высших слоев Тамбова в конце XIX в. было домовладение, далее шли предпринимательство и служба.

В результате построения многомерной стратификации в состав элиты Тамбова в начальный период было включено 478 чел. (около 1 % населения города).

В третьем параграфе рассматривается социальная топография тамбовской городской элиты в 1890-е гг.

Изучение электронной карты Тамбова, соединенной с базой данных «Оклад» показало, что основная часть недвижимого имущества тамбовской элиты располагалась во 2-й административной части города. К концу XIX в. обозначились тенденции территориального расположения имущества и проживания представителей высших слоев Тамбова, соответствовавшие принципам буржуазно-индустриального города. Если в доиндустриальном губернском городе центральной являлась территория вокруг кафедрального собора и губернаторского дома с красивым видом на реку, то теперь владения богатейших представителей всех социально-сословных групп явно тянулись к деловому центру — Базарной площади и прилегающим к ней торговым улицам.

Вместе с тем в самых центральных кварталах 2-й части города в наибольшей мере располагались торгово-промышленные заведения. Крупная жилая недвижимость представителей всех сословно-социальных групп тамбовской элиты в большей мере находилась в несколько отдаленных от центра на юг кварталах 2-й части, и в южной, 3-й части города, где был наиболее благоприятный микроклимат для проживания.

Отдельные объекты торгово-промышленной недвижимости представителей высших слоев были разбросаны по всему городу, так сказать, разумно приближались к потребителю.

Элементом рациональной топографии можно считать факты вынесения на окраины вредных для населения промышленных предприятий, складских помещений и других, нежелательных для центра города объектов торгово-промышленной инфраструктуры.

В четвертом параграфе предпринята попытка определения места социальной элиты Тамбова в органах общественного управления в конце XIX в.

В 1890-е гг. более половины гласных городской думы составляли купцы и близкие к ним по происхождению и роду занятий почетные граждане, еще треть — дворяне и чиновники. Доля остальных сословно-социальных групп колебалась от 3 до 10%. Пост городского головы в данный период занимали представители служило-дворянской группы. Они же, наряду с купцами, входили в городскую управу. Городской общественный банк являлся «епархией» купечества.

Гласные городской думы в конце XIX в. избирались в многочисленные присутствия, комиссии и комитеты губернского и городского подчинения. Большинство из них принадлежало к представителям служило-дворянской группы и купцам. Состав конкретных учреждений во многом зависел от назначения последних. Как правило, наблюдалось целесообразное деление: в присутствиях, комитетах и комиссиях, связанных с финансами и предпринимательством, преобладали купцы, они же занимали должности ктиторов, в учреждения, рассматривавшие технические проекты, решавшие проблемы образования, медицинского обслуживания и санитарно-гигиенической деятельности входили более подготовленные для этого дворяне и чиновники.

В земском самоуправлении участвовало значительно меньшее число «элитарных» тамбовских горожан (четверть от всех находившихся на общественной службе). В основном это были гласные губернского земского собрания и члены губернской земской управы. Их социальный состав был практически однородным - служило-дворянским.

В общей сложности в конце XIX в. в местном самоуправлении было задействовано 66 чел. или около 14% от всей городской элиты Тамбова. Среди «высших» дворян и чиновников таковых было 19%, среди купцов — 18%, среди мещан — 2%, среди крестьян — 4%.

Дворяне и чиновники имели примерно одинаковое представительство в городском и земском самоуправлении, купцы - преобладали в городском и почти отсутствовали в земском, что вполне соотносилось с экономическими интересами данных групп.

Вторая глава «Перемены в социальном облике отдельных групп и представителей высших слоев Тамбова в 1900 — 1910-е гг.» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе определяются изменения основных параметров социального облика представителей высших слоев Тамбова на протяжении всего периода 1896 — 1917 гг. и на отдельных его отрезках (1896 — 1907 гг., 1907 — 1912 гг., 1912-1917 гг.).

В изучаемый период произошли заметные перемены как в численности, так и в персональном составе высших должностных лиц губернских и городских учреждений.

С1896 по 1907 гг. бюрократическая элита губернского уровня сократилась приблизительно на 17%, с 1907 по 1912 гг. — возросла на 34%, с 1912 по 1917 гг.

— вновь сократилась на 32%. В целом за рассматриваемый период доля административной элиты уменьшилась примерно на 10%. Основными причинами изменения общей численности бюрократической элиты в различные временные отрезки и за весь период были колебания численности старших офицеров и сравнительно широкие замены высших губернских служащих.

Общественно-политическая элита в первый из изученных отрезков увеличилась на 4%, во второй - осталась неизменной, в третий — уменьшилась почти на 10%. С1896 по 1917 тт. ее сокращение составило 6%. Главными причинами этою были колебания численности городской думы в каждый из рассматриваемых годов измерения.

Несмотря на ротацию кадров, в изучаемый период имелись «долгожители» у власти, исполнявшие свои обязанности с 1896 по 1917 гг. или немногим меньше (губернский предводитель дворянства князь H.H. Чолокаев, председатель Тамбовского окружного суда В.Г. Газенвинкель, член губернской земской управы Е.П. Кондырев, гласные городской думы С.П. Дедов, В.В. Москалев, С.О. Шадров, С.Ф. Толмачев и др.).

Исследование сословно-социального состава высших слоев Тамбова в предреволюционное двадцатилетие показало, что преобладающими группами в них были чиновно-дворянская, купеческая и мещанская. Наиболее многочисленной группой во все годы, за исключением 1907 г., являлись чиновники и дворяне. Ихдоля в 1896-1917 гг. увеличилась почти на 9%. В 1890-е — 1910-е гг. происходило постоянное сокращение численности и удельного веса купечества в высших слоях Тамбова. В 1896 г. оно составило 134 чел. (28%), в 1917 г. — 75 чел. (21% от тамбовской городской элиты). Прирост мещанской группы в высших слоях наблюдался только в 1907 г. В целом за 1896-1917 тт. она сократилась со 102 (21%) до 54 чел. (15%). Почетные граждане, лица без званий, крестьяне на протяжении всего изучаемого периода были представлены в тамбовской городской элите слабо, и коснувшиеся их изменения не так заметны (колебания в 1-5%). Наименее заметными были перемены в группе «элитарного» духовенства, его численность и доля на протяжении всего периода оставались самыми незначительными (выросла на 3 чел. или 1 %).

Перемены в численности и соотношении сословно-социальных групп города стали понятны в результате анализа динамики числа владельцев недвижимой собственности. Почти во все временные промежутки происходило его абсолютное и относительное сокращение. В 1896-1917 гг. доля «элитарных» собственников уменьшилась на 20 %, что, вероятнее всего, связано с концентрацией недвижимых имуществ. В отдельных социальных группах в выделенные нами годы изменения численности владельцев недвижимости протекали неоднозначно. В большинстве групп элиты, особенно у купцов и мещан, происходило сокращение собственников недвижимого имущества, некоторый его прирост наблюдался только у лиц без званий и почетных граждан.

При определении оценки недвижимости тамбовской городской элиты было выявлено неизменное увеличение доли владельцев дорогого имущества (стоимостью в 5 и более тыс. руб.). В 1896-1917 гг. оно составило 41%, причем

наибольший прирост (в 30%) дало десятилетие 1896-1907 гг. Самыми состоятельными представителями высших слоев Тамбова на протяжении всего изучаемого периода оставались купцы. Однако при увеличении абсолютной численности их удельный вес среди владельцев недвижимости с оценкой в 5 и более тыс. руб. за 20 лет уменьшился на 30%. Появлялись крупные собственники и в других сословно-социальных группах, и если на первом из отрезков ими были мещане, то на втором - чиновники и дворяне, а на третьем — лица без званий.

Численность тамбовской городской элиты за два десятилетия сократилась на 23%.

Во втором параграфе рассматриваются степень обновления, объемы, виды и причины социальных перемещений высших слоев Тамбова в конце XIX — начале XX вв.

На протяжении всего периода в каждый из рассматриваемых промежутков наблюдалось заметное обновление высшей городской страты. За двадцатилетие в целом оно составило 81%. Значительная доля горожан, пополнивших высшие слои в один из исследуемых отрезков, в следующем уже отсутствовала. После 1896 г. таких было 67%, после 1907 г. —51%, после 1912 г. — 55%. Эти цифры наглядно подтверждают неустойчивость городской элиты.

На каждом из временных отрезков были выявлены факты мобильности существенной части высших слоев Тамбова. Среди представителей элиты 1896 г. изменения социального статуса (нисходящая вертикальная мобильность, горизонтальная мобильность) пережили как минимум 197 чел. (41 %). С другой стороны, к 1907 г. в состав высших слоев Тамбова попали (в результате восходящей вертикальной мобильности) 13 чел. (3% от высшей городской страты 1907 г.). Из представителей элиты образца 1907 г. социальные перемещения за 5 лет совершили 135 чел. (31%). В тоже время, к 1912 г. 64 чел. (14% от высшей страты 1912 г.) вновь вошли в высшие слои. К 1917 г. отдельные перемены социального статуса произошли у 132 представителей элиты 1912 г. (29%). 24 чел. (6,5%) пополнили элиту к 1917 г. Главными причинами социальной мобильности (как вертикальной — нисходящей и восходящей, так и горизонтальной) были имущественные изменения. Перемены сословного или служебного статусов встречались значительно реже.

Третий параграф посвящен проблемам изменения социальной топографии высших слоев Тамбова в конце XIX — начале XX вв.

Анализ картографических материалов и базы данных показал дальнейшее перераспределение крупных имуществ между административными частями Тамбова и позволяет сделать вывод, что примерно две трети недвижимой собственности состоятельных тамбовских горожан на рубеже Х1Х-ХХ вв. находилось во 2-й, «деловой» части. Однако ее удельный вес постепенно снижался. В 1-й и 3-й частях изменения удельного веса «элитарной» недвижимости происходили неоднозначно, в выделенные нами временные промежутки наблюдалось как его повышение, так и понижение. В целом за рассматриваемое 20-летие доля недвижимого имущества высших слоев в 1-й административной

части не изменилась, во 2-й - сократилась на 3%, в 3-й — на столько же увеличилась.

Перемены в распределении «элитарных» объектов недвижимости по Тамбову в соответствии с сословно-социальным статусом их владельцев показывают, что в изучаемый период наиболее крупные дворянско-чиновная и купеческая группы постепенно перемещались из непрестижной, «бедной» 1-й и даже экономически выгодной, но беспокойной 2-й части в 3-ю, самую удобную для проживания часть города. Только у «высших» мещан наблюдался обратный процесс: доля недвижимого имущества, принадлежавшего им во 2-й и 1-й частях в рассматриваемый период возросла, тогда как в 3-й части существенно сократилась. Видимо, мещане уходили от конкуренции дворян и купцов.

В четвертном параграфе рассматриваются изменения позиций представителей тамбовских элитарных слоев в органах общественного управления в начале XX в.

Одной из реальных возможностей воздействия элиты на общественное управление оставались выборы в городскую думу, число участников которых в 1890-е — 1910-е гг. (в связи с увеличением численности населения Тамбова в целом и зажиточных слоев в частности) возросло на 16% и составило 508 чел. Но избирательная активность «цензовых» тамбовчан оставалась довольно низкой. Поэтому нередко городскую думу не удавалось с первого раза комплектовать необходимым количеством гласных, и назначались дополнительные выборы. Ситуация изменилась только на выборах 1913 г. Избирательная кампания, в отличие от предшествующих лет, носила во многом неформальный и публичный характер, протекала в атмосфере широкого общественного интереса. Все это в итоге повлияло на действия избирателей и «качественный» состав думы.

Социальный состав гласных в сравнении с 1890-ми гг. претерпел некоторые изменения. Постепенно из нее были вытеснены многие представители «старых заматерелых торговых фамилий», преобладание получили чиновники и дворяне, среди которых возросло число лиц с высшим образованием, а также известные в губернии земские деятели.

Всего за 25-летний срок действия Городового Положения 1892 г. в работе городской думы приняли участие 138 чел., тогда как общий количественный состав дум семи созывов равнялся 276-282 чел., т.е. каждый новый состав думы изменился не более чем на 50%. 70 чел. избирались в данный орган самоуправления несколько раз.

В 1901-1917 гг. на посту тамбовского городского головы сменилось 4 чел. (3 представителя чиновно-дворянской группы, 1 купец). Купечество, имевшее на протяжении большей части рассматриваемого периода большинство в составе тамбовской городской думы, не могло выдвигать из своей среды городских голов, способных конкурировать с образованными и имевшими немалый чиновный опыт дворянами. Примерно такая же картина наблюдалась и в тамбовской городской управе начала XX в.

В параграфе рассмотрен вопрос о жаловании членов городской управы, вокруг которого постоянно шла определенная борьба, т.к. для некоторых служащих городского самоуправления жалование было главным источником доходов.

В параграфе подробно охарактеризованы изменения в статусе и персональном составе других лиц городского управления (председателя городской думы, заведующего благотворительной частью города, членов городского благотворительного комитета, попечителей ремесленного училища и городской богадельни, директора и товарищей директора городского общественного банка и др.).

Прослежены также перемены в структуре и составе различных городских комитетов и комиссий. В период 1901-1917 гг. в разное время к ним относилось 17 «отраслевых» комиссий. Их социальный состав, как и в конце XIX в., во многом повторял состав городских дум в целом, однако их точным отображением не являлся. Большинство составляли купцы и чиновники. Но их соотношение в исследуемые нами четырехлетия 1901 - 1916 гг. не было одинаковым и не всегда совпадало с соотношением этих групп в городских думах. Думские выборы 1913 г. повлияли на состав комиссий в том смысле, что доля чиновников, многие из которых имели высшее специальное образование, почти в 2 раза превысила купеческую. Представительство социальных групп элиты в конкретных комиссиях, по-прежнему в большинстве случаев определялось принципом целесообразности. Однако при решении конкретных проблем на их состав могли влиять частные или корпоративные интересы. Это можно сказать не только о комплектовании, но и о работе комиссий, которая нередко сопровождалась столкновениями между представителями различных социальных слоев, внутри самих слоев, наконец, между «городским обывателем» и государством.

Как и в более ранний период, представители городской элиты играли заметную роль в совещательных учреждениях при губернаторе. При этом дворяне и чиновники тяготели к губернским правовым и культурным присутствиям, комитетам, комиссиям, купцы — к экономическим, особенно связанным со сферой налогообложения.

В начале XX в. представители социальной элиты Тамбова продолжали активно участвовать в земском самоуправлении. Как правило, это были перебравшиеся в город дворяне-землевладельцы, имевшие свои интересы в сельских делах. Их число (18 чел.) не менялось на отдельных отрезках (1907, 1912,1917 гг.) и практически не отличалось от 1896 г. (17 чел.). Тамбовские дворяне контролировали губернскую земскую управу. В целом в период 19011916 гг. в земском самоуправлении было занято 20 «элитарных» жителей Тамбова, как и прежде, принадлежавших, главным образом, к чиновникам и дворянам (не более 6% высших слоев города).

Представители земства входили в различные присутствия, комитеты, комиссии и другие учреждения, в т.ч. губернского, а после 1905 г. общероссийского уровня. От тамбовского земства в 1900-е — 1910-е гг. в Государственный

Совет делегировались исключительно представители губернского центра (в 1906 г. — князь H.H. Чолокаев, в 1909-1917 гг. — статский советник В.М. Андреевский).

Особое место в параграфе уделено депутатам III — IV Государственных Дум из жителей Тамбова (A.A. Воейкову, С.И. и В.И. Комсиным, В.М. Петро-во-Соловово и др.). Отмечено, что отражение ими в Думах городских интересов было неодинаковым, зависело от степени связи с Тамбовом.

В целом деятельность представителей социальной элиты Тамбова в общественно-административных структурах города была ограниченной. Только десятки из них стремились утвердиться в высшей городской страте и в этом отношении, единицы продвинулись в общероссийскую политическую элиту. В общей сложности в местном самоуправлении были задействованы: в 1907 г. - 55 чел. (13%), в 1912 г. - 59 чел. (13%), к 1917 г. - 52 чел. (14%). В высших представительных учреждениях в 1907 г. работали 7 чел. (1,6% от городской элиты), в 1912 г. — 2 чел. (0,4%), в 1917 г. — также 2 чел. (0,5%). Для большинства «элитарных» горожан Тамбова повышение социального статуса или сохранение его на стабильно высоком уровне было связано скорее с материальным благополучием, а не с возможным приобщением к власти и преимуществам, которые она давала.

В заключении диссертации констатируется, что в предреволюционное двадцатилетие происходили не только численные, имущественные, сословные, социально-политические, профессиональные перемены в социальном облике высших слоев Тамбова, но и качественная трансформация сословных групп традиционно-феодального социума в социально-профессиональные группы индустриально-буржуазного общества.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Зайцева О.М., Стрекалова Н.В. Персональный состав городской элиты и средних слоев Тамбова в начале XX века (опыт формирования электронной базы данных) / О.М. Зайцева, Н.В. Стрекалова // Исследования молодых ученых по отечественной истории: Сб. науч. трудов. Тамбов,1998. С.17-20. — 0,2 п.л.

2. Зайцева О.М., Стрекалова Н.В. Источники для изучения средних и высших слоев Тамбова начала XX века / О.М. Зайцева, Н.В. Стрекалова // IV Державинские чтения. Тамбов, 1999. С.ЗЗ. — 0,05 п.л.

3. Зайцева О.М. Списки избирателей Тамбовской городской думы как источник изучения провинциальной элиты на рубеже XIX—XX вв. (Опыт создания электронной базы данных) / О.М. Зайцева // V Державинские чтения. Тамбов, 2000. С. 12. - 0,05 пл.

4. Зайцева О.М., Канищев В.В., Стрекалова Н.В. Технология комплексной обработки электронных баз данных по социальной стратификации российского города началаXX в. / О.М. Зайцева, В.В. Канищев, Н.В. Стрекалова // Новые информационные ресурсы и технологии в исторических исследова-

ниях и образовании. Мат-лы VII Всерос. конф. АИК. М., 2000. С.158-159. — 0,1 п.л.

5. Зайцева О.М. Провинциальная городская элита в конце XIX в. (на примере Тамбова) / О.М. Зайцева // Население и территория Центрального Черноземья и Запада России в прошлом и настоящем. Мат-лы VII науч. конф. по исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья и Запада России. Воронеж, 2000. С. 76-78. — 0,1 п.л.

6. Зайцева О.М., Стрекалова Н.В. Некоторые аспекты взаимоотношения общества и власти на примере выборов в Тамбове в конце XIX — начале XX вв. / О.М. Зайцева, Н.В. Стрекалова // Избирательное право и избирательный процесс: Мат-лы науч.-практич. конф. Тамбов, 2000. С.21-24 — 0,2 п.л.

7. Зайцева О.М. Военнослужащие в составе социальной элиты г. Тамбова в конце XIX в. / О.М. Зайцева // Армия и общество. Мат-лы междунар. научн. конф. Тамбов, 2002. С.218-222. - 0,2 пл.

8. Зайцева О.М. Социальная мобильность высших городских слоев населения на рубеже XIX — XX вв. (на материалах Тамбова) / О.М. Зайцева // Мат-лы VIII Всерос. конф. АИК. Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». №30. М., 2002. С. 14-16. — 0,1 п.л.

9- Зайцева О.М. Адрес-календари и справочные книжки Тамбовской губернии конца XIX - начала XX в. как источник по изучению профессиональной мобильности служащих / О.М. Зайцева // Массовые источники истории и культуры России XVI-XX вв. Мат-лы XII Всерос. конф. «Писцовые книги и другие массовые источники истории и культуры России XVI-XX вв.». Архангельск, 2002. С. 116-120. - 0,2 п.л.

10. Зайцева О.М., Стрекалова Н.В. Зажиточные крестьяне в составе имущих городских слоев в конце XIX - начале XX в. (по материалам Тамбова) / О.М. Зайцева, Н.В. Стрекалова // Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII-XX вв. Мат-лы междунар. конф. (май 2002). Тамбов, 2002. С.374-380. - 0,3 п.л.

11. Зайцева О.М., Морозова Э.А. Вклад иностранцев в развитие медицины в Тамбовской губернии в начале XX в. / О.М. Зайцева, Э.А. Морозова // Историко-культурное наследие: проблемы исследования и преподавания. Материалы региональной научно-практической конференции 7-8 октября 2004 года. Тамбов, 2005. С.25-26 - ОД пл.

12. Зайцева О.М. Нетрадиционные занятия тамбовского купечества в начале XX в. / О.М. Зайцева // X Державинские чтения. Тамбов, 2005. С. 86-87. — 0,1 пл.

13. Зайцева О.М., Канищев В.В., Орлова В.Д., Стрекалова Н.В. Изменения социальной стратификации городского населения Центрального Черноземья в конце XIX — начале XX в. / О.М. Зайцева, В.В. Канищев, В.Д. Орлова, Н.В. Стрекалова // Процессы урбанизации в Центральной России и Сибири. Сб. ст. / Под ред. В А. Скубневского. Барнаул, 2005. С. 30-71. — 1,85 пл.

Отпечатано ПБОЮЛ Першиной Т.В. Тамбов, Советская, 21, а/я №7. Подписано в печать 25.05.2006. Заказ № 250506-06. Печать электрографическая. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Формат 60x90/16. Объем 1,5 усл.печл. Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Зайцева, Ольга Михайловна

Введение

Содержание

Глава 1. Основные характеристики социальной элиты Тамбова в конце XIX в. 42 1.1 Теории элит и возможности их применения к российскому обществу рубежа

XIX-XX вв.

1.2 Высшие слои Тамбова в конце XIX в.

1.3 Социальная топография высших слоев Тамбова в 1890-е гг.

1.4 Место социальной элиты Тамбова в городских и губернских органах общественного управления в конце XIX в.

Глава 2. Перемены в социальном облике отдельных групп и представителей высших слоев Тамбова в 1900 - 1910-е гг.

2.1 Изменение состава тамбовской городской элиты в начале (XX в.

2.2 Социальная мобильность высших городских слоев Тамбова в 1896- 1917 гг.

2.3 Динамика социальной топографии городской элиты Тамбова в конце XIX -начале XX вв.

2.4 Изменения позиций представителей «верхов» Тамбова в органах общественного управления в начале XX в.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Зайцева, Ольга Михайловна

Актуальность темы. Стабильное, поступательно развивающееся общество, в котором учитываются интересы каждого его члена - многовековой идеал человечества. Но как справедливо отметил Н.И. Бердяев, «всякий жизненный строй иерархичен»,1 поэтому даже самый совершенный социум не может быть единообразным. Об однородности реального общества вообще говорить не приходится. Одной из важнейших иерархических составляющих, гарантирующих от серьезных политических и экономических потрясений, является мощный средний слой. Однако, наиболее сильное влияние на жизнь общества оказывает немногочисленный высший слой, предлагающий, а порой навязывающий направления и методы грядущих преобразований. Как писал тот же Н.И. Бердяев, «царство большинства» - не более чем «самообман»2 и нам приходится с этим согласиться, поскольку все демократические попытки его создания до сегодняшнего дня заканчивались крахом.

Исходя из этого, мы считаем вполне оправданным традиционно высокий интерес к элитарному слою общества. В последние десятилетия к этой проблеме стали более активно обращаться и отечественные специалисты, (преимущественно политологи). Приоритетным направлением в их работах стало изучение советской и постсоветской элит. К дискуссионным относится вопрос, происходила ли смена элит, или на протяжении многих десятилетий, используя соответствующий времени «идеологический камуфляж», правила одна и та же - бюрократическая -элита. Актуальным для исследователей также является вопрос, появилась ли в современной России «новейшая элита», не связанная ни с коммунистической, скомпрометировавшей себя репрессиями по отношению к собственному народу, ни с демократической, дискредитировшей себя «шоковой терапией» и заискиванием перед Западом. Несомненный интерес специалистов вызывают трансформационные процессы, происходящие в элите с 1980-х гг. до настоящего времени, изучаются функциональные группы элиты, такие как правительство,

1 См.: Бердяев Н.И. Философия неравенства. М., 1990. С. 127.

2 См.: Там же. С. 126. парламент, партийная элита и др.3 Волнующим современное российское общество вопросом является появление буржуазного слоя «новых русских». В связи с этим актуально изучение социального облика, скажем так, первой волны «новых русских», сформировавшихся в ходе пореформенного развития 1860-х - 1890-х гг. Более того, нынешние «новые русские» с конца 1990-х гг. пошли во власть и стали вырабатывать механизмы взаимодействия с лидирующими пока выходцами из советской номенклатуры. В чем-то процессы взаимодействия дворянско-чиновничьих и купеческих кругов в городском самоуправлении, различных административно-общественных органах наблюдались и столетие назад. В современном общественном мнении нередко ставится вопрос о том, могут ли «новые русские» с их невысоким образовательным и культурным уровнем, зачастую с низменной моралью относиться к элите общества. Однако при такой постановке вопроса не учитывается, что социальная элита, как и любой другой общественный слой, многогранна. В научном исследовании вполне допустимо рассматривать данную страту по социальным, имущественным, должностным, сословным, общественно-политическим критериям. Проблема образовательного, культурного и морального облика городской элиты конца XIX - начала XX вв. требует иных источников и методов изучения.

Несмотря на активную разработку проблемы, обращает на себя внимание смешение терминов, употребление одних и тех же понятий для характеристики разных социальных групп. Некоторые авторы под элитой подразумевают только политическую элиту, у других трактовка более всеобъемлющая. Кроме того, можно говорить о явной избыточности синонимичных терминов. В литературе встречаются такие понятия, как «правящий класс», «господствующий класс», «политический класс», «властвующая элита», «руководящее меньшинство» и т.п. Часто элитой называют высший слой в любых социальных группах -профессиональных, этнических, локальных (например, элита провинции, городская элита) и др.

3 См.: Ашин Г.К. Смена элит // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 40-50; Гаман -Галутвина О.В. Политические элиты России. М., 1998;. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 51-65; Понеделков А.В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов н/Д, 1995 и др.

К этому следует добавить, что с подобными проблемами в большей степени сталкиваются политологи и социологи. Что касается отечественных историков, то они элитарный подход к изучению российского общества используют довольно осторожно. Применительно к периоду конца XIX - XX вв. можно отметить лишь единичные работы, дающие в основном представление о верхушке отдельных социальных групп4

Таким образом, несмотря на кажущуюся всеобъемлемость проблем, рассматриваемых в исследованиях по элитам, остается немало вопросов, требующих более детальной разработки, в том числе связанных с локальной элитой, выбранной нами для изучения. Современные микроисторические подходы в сочетании с информационными технологиями позволяют разносторонне проанализировать массовые источники с персональными сведениями о конкретных представителях высших слоев одного из городов Российской империи, достичь высокой степени точности в их социальной идентификации, детально пронаблюдать социальную мобильность каждого из них. В конечном итоге такие подходы и методы дают ценный для науки опыт анализа социальных процессов на основе изучения динамики совокупности разнообразных персонифицированных показателей отдельных представителей общества.

Объектом данного исследования являются отдельные группы, элементы высших слоев города, главным образом, их активная самодеятельная часть, отдельные представители элиты Тамбова конца XIX - начала XX вв.

Предметом диссертационной работы являются социальные процессы, происходившие в элитарных слоях губернского города, социальная мобильность конкретных представителей этих слоев в 1890-е - 1910-е гг.

Географические рамки. Тамбов выбран нами как типичный губернский город позднеимперской России, являвшийся, в первую очередь, административным центром аграрного региона, а уже затем экономическим центром губернии. В

4 См.: Островский А.В. Элита российского общества XIX - начала XX веков: некоторые проблемы истории и историографии // Из глубины времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 8 - 20; Раскин Д.И. Специализация высшей российской бюрократии XIX - начала XX. Образование, продвижение по службе, профессиональный опыт. И Из глубины времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 29 - 42; Николаев А.Б., Поливанов О.А. Парламентская элита России в 1912 - 1917 гг. // Из глубины времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 57 - 66; Боханов А.Н. Деловая элита России: 1914 г. М., 1994 и др. высших слоях таких городов большую роль продолжали играть дворянско-чиновничьи слои, и вместе с тем заметной стала буржуазия.

Хронологические рамки. Определение хронологических рамок диктовалось задачами исследования. Начальным этапом изучения была избрана середина 90-х гг. XIX в., поскольку к этому времени вступили в действие законы Александра III, вошедшие в историю как контрреформы. Они способствовали усилению социально-политической дифференциации российского общества и еще большей консолидации высших его слоев. Особенно важными в этом отношении были земская и городская контрреформы, приведшие к росту влияния наиболее состоятельных слоев населения в местных органах власти. В то же время финансовая политика правительства, особенно в сфере налогообложения (отмена подушной подати, введение ряда прямых и косвенных налогов, имевших целью обложение на началах по доходности) в 1890-е гг. создавала благоприятные условия для развития отечественного предпринимательства и усиления экономической мощи российской буржуазии. Реформы первой половины 1890-х гг. привели, на наш взгляд, к окончательному возобладанию социально-имущественных критериев над сословными. Имеющиеся источники позволяют достаточно четко выделить высшие имущие слои. Конечный рубеж - 1917 г. - выбран как момент начала революционной ликвидации господствовавших классов имперской России.

Историография темы базируется на изучении общественных элит философами и социологами.

Элитаризм как социально-философская проблема имеет длинную историю. О разделении общества на сословия и выделении правителей и воинов как высших сословий говорил еще Платон в своем известном труде «Государство». Несколько ранее этот вопрос затрагивал и Конфуций, утверждавший, что все люди делятся на благородных и ничтожных. Традиции элитаризма, заложенные в древности, с успехом использовались и в средневековье, и в новое время. Значительный вклад в разработку проблемы внесли Томас Карлейль, вошедший в историю как «творец культа героев» - «носителей божественного предначертания и духовных созидателей исторического процесса, возвышающихся над средней массой» и Фридрих Ницше, создатель идеологии «сверхчеловека».5

5 См.: Ашин Г.К. Современные теории элит: критический очерк. М., 1985. С. 35-37,40.

В своем современном виде элитарные теории появились на рубеже XIX - XX вв. Своим происхождением они обязаны итальянским социологам В. Парето, Г Моске и Р. Михельсу.

В. Парето рассматривал элиту как группу прирожденных руководителей нации, как людей, наделенных особыми качествами, выделяющими их на общем фоне.

В. Парето ввел термин «правящая элита» и исследовал явление циркуляции элит. В работе «Подъем и падение элит» (1899) он писал, что «история человечества - это история постоянной смены элит: одни возвышаются, другие приходят в упадок». Таким образом происходит «циркуляция элиты» или просто революция.

Г. Моска положил начало так называемому организационному подходу к функционированию элит. Он считал: если в обществе происходят изменения в соотношении политических сил, то и в управлении государством должны утвердиться силы, отличные от прежних. Именно так он трактовал теорию «циркуляции элит».

Власть в государстве, по мнению Моски, может и должна находиться в руках меньшинства, являющегося политическим классом.

Еще один исследователь теории элит Р. Михельс внес большой вклад в социологию политических партий. Придерживаясь основных положений элитаризма, он считал массы разрозненными, неорганизованными и неспособными к коллективному действию без активного меньшинства. Михельс утверждал, что они не просто апатичны, но даже склонны благоговеть перед сильным лидером. Изучение деятельности социал-демократических партий Германии, Италии и ряда других стран привело исследователя к выводу, что в демократических организациях неизбежно развиваются олигархические тенденции. В работе «Социология политических партий в условиях демократии» (1911) он проанализировал конкретный механизм, ведущий к возникновению олигархической структуры власти, названный им «железным законом олигархии».6

До Второй мировой войны элитарные теории получили наибольшее распространение в Италии, Германии и Франции, после войны - в США.

6 См.: Ашин Г.К. Современные теории элит . С. 41-45.

Современный элитаризм представлен несколькими направлениями: «макиавелистское» (Дж. Верхнем, США), ценностное (Jla Валет, Франция), «демократический элитаризм» (С. Липсет, О. Зиглер и др., США), «плюрализм элит» (Д. Келлер, США) и др.7

Работы советских исследователей в основном были посвящены не столько самим элитарным теориям, сколько их критике с точки зрения марксизма. Среди них наибольший интерес представляют работы А.А. Галкина и Ф.М. Бурлацкого, о

В.Г. Каленского и др.

Только в конце 1980-х - 1990-е гг. в России стали появляться работы, в которых используются достижения мировой науки в области изучения социальной стратификации общества, в частности его элитарных слоев.9

Интерес специалистов к городской истории России достаточно высок. Однако проблемы, связанные как с социальной структурой городского населения в целом, так и с его отдельными слоями, освещены недостаточно хорошо. Это в полной мере относится и к высшим городским слоям.

Многочисленные работы по истории отдельных городов, в большинстве своем, носят научно-популярный характер. В них, как правило, рассматриваются либо основные этапы развития, либо только важнейшие события истории конкретного города. В лучшем случае в них можно найти сведения о численности населения (иногда отдельных социальных групп), очерки о жизни наиболее известных горожан или только упоминание об отдельных аспектах их деятельности.10

В информативном плане для исследователей высших городских слоев более полезны работы, связанные с изучением социальной структуры городского населения как по стране в целом, так и по отдельным городам.

Интерес к социальной структуре отдельных городов дореволюционной России возник уже в первые годы советской власти. В 1920 г. вышла работа И.С.

7 См.: Ашин Г.К. Современные теории элит . С. 60.

8См.: Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Социология, Политика. Международные отношения. М., 1974; Давыдов Ю.Н. Искусство и элита. М, 1966; Каленский В.Г. Политическая наука в США. М., 1969.

9 См.: Либман Г.И., Варбузов А.В., Сухарева Э.О. Теории элит // Социально-политический журнал. 1997. № 4. С.106-115; Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1995 и др.

10 См.: Емельянова Н.Н. Музыкальные вечера. Хроника музыкальной жизни Тамбовского края за 100 лет. Воронеж, 1977; Из истории города Воронежа. Воронеж, 1984; Ильин A.M. История города Ростова-на-Дону. Ростов н/Д, 1991; Кученкова В. А. Неизвестный Тамбов, 1993; Ее же. Святыни Тамбовской епархии. М, 1993; Ее же. Асеевы. Тамбов, 2001; Никулин А.П. Старый Оскол. Курск, 1997; Пухов В. А. История города Калуги. Калуга, 1998; Юстова Е.И., Максимов М.М. Тамбов. Памятники архитектуры. Воронеж, 1979.И др.

Биска,11 в которой анализируется социальный состав населения Киева по данным переписи 1917 г. В основу деления киевлян на отдельные социальные группы автором был положен род занятий и источник получения доходов. Однако исследование подобного рода было исключительным явлением в отечественной историографии 1920-х- 1960-х гг.

В 1970-е гг. вышла крупная статья J1.M. Иванова, посвященная социально-классовой структуре городского населения капиталистической России.12 В этой работе одной из первых в советской историографии был поставлен вопрос о размывании сословий российского общества конца XIX - начала XX вв., о выходе на первый план социально-имущественных критериев.

Заметным явлением в историческом городоведении стала работа этнографов J1.A. Анохиной и М.Н. Шмелевой «Быт городского населения средней полосы

1 л

РСФСР в прошлом и настоящем». Исследование было проведено на материалах Калуги, Ельца и Ефремова, исторические судьбы, быт и социальный состав населения, которых, по мнению авторов, были характерны в целом для широкого круга городов Центра России. Особый интерес представляет анализ состава населения трех городов в конце XIX - начале XX вв., включая и высшие слои, а также приводимые авторами характеристики отдельных типов городского населения, выделенных с учетом не только сословного или экономического критерия, но и с учетом специфики, присущей этим социальным типам в их повседневной жизни.

В 1980-х гг. проблемы структуры городского населения были рассмотрены в монографии П.А. Шляхтуна. Он представил традиционную для советской исторической школы классовую структуру общества. Основанием для выделения П.А. Шляхтун считает их отношение к средствам производства, их роль в общественной организации труда, а, следовательно, способ получения и размер той доли общественного богатства, которым они располагают.14

См.: Биск И.С. К вопросу о социальном составе населения г. Киева (по данным переписи 1917 г.). М.,1920.

12 См.: Иванов Л.М. О сословно-классовой структуре городского населения капиталистической России // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С.312-340.

13См.: Анохина JI.A., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем. М., 1977.

14 См.: Шляхтун П.А. Социально-классовая структура современного буржуазного общества: Проблемы методологии исследования. Киев, 1986.

Несколько другой подход к данной проблеме прослеживается в исследовании Ш.Р. Зайнетдинова.15 В нем существенное внимание уделено взаимодействию хозяйственных систем города и деревни, влиянию на жизнь села новой техники и технологий, усилению дифференциации городского населения, возникновению новых социальных групп, появившихся в связи с переходом общества в стадию индустриального развития. Как он отмечает, в составе городского самодеятельного населения находилось и много выходцев из деревни, а также традиционных городских профессиональных групп, ведших свое хозяйство примитивными способами, использовавших рутинную технику. Разделение общества на отдельные социальные группы и слои он ставит в зависимость от их предназначения в обществе и места в системе' общественного производства. Считая, что в России государство всегда играло особую роль, Ш.Р. Зайнетдинов в первую очередь характеризует социальный слой, занятый в системе управления, включая в него представителей администрации разного уровня, суда, полиции, различных обществ, земских и городских организаций.

Несомненно, выдающимся вкладом в российскую урбанистику являются работы Б.Н. Миронова.16 В соответствующем разделе своего известного двухтомника он не только представил анализ изменений городского сословия России в XVIII - XIX вв. (вплоть до 1897 г.), но и впервые построил стратификацию жителей 40 губернских городов на основе списков избирателей в Городские думы 1883-1884 гг. К сожалению, привлеченные им, макроисторические источники, не позволили провести многомерную стратификацию городского населения Российской империи в самом конце XIX - начале XX вв.

В 1970-е - 1990-е гг. вышел ряд серьезных работ, посвященных социальной структуре городского населения, авторы которых в основном на основе региональных материалов определяли классовый или сословный состав городского населения на рубеже XIX - XX вв., а также удельный вес каждой из социальных групп в общей массе горожан.

15 См.: Зайнетдинов Ш.Р. Социальная структура российского общества на рубеже XIX - XX вв. / по материалам первой всероссийской переписи населения Российской империи 1897 г. Уфа, 1993.

16 См.: Миронов Б.Н. Русский город в 1740 - 1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. М., 1990; Его же. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т.1. СПб., 1999. С. 113-122.

Одним из наиболее основательных исследований стала работа Р. Пуллата, в которой рассматривалось городское население Эстонии конца XVIII - первой

17 половины XX в. Используя классовый принцип деления общества, Р. Пуллат выделил 3 основные группы или класса: рабочие, капиталисты и мелкобуржуазные средние слои. Группу капиталистов или буржуазии он определил примерно в 10 % от всего городского населения.18

В.О. Рукавишников, рассматривая проблемы социального статуса населения российских городов, обратил внимание на два крупных центра конца XIX - начала XX вв. - Казань и Ревель. Автор отметил, что социальная структура под воздействием капиталистических отношений трансформировалась, разрушались сословные перегородки, и главными становились источники доходов и занятия. Исходя из этого, в его работе представлено сословное, профессиональное и классовое деление населения двух городов. В частности, согласно его данным, доля привилегированных сословий (дворян, почетных граждан, купцов) в изучаемых им городах составила: в Ревеле - примерно 8 %, в Казани - 12 % от всего населения, доля крупной буржуазии (в которую автор включил промышленников, богатых купцов, владельцев домов и другой крупной недвижимости, высших чиновников) -примерно 3 %.19 Особый интерес для нас представляет попытка В.О. Рукавишникова реконструировать схему социально-пространственной дифференциации Казани и Ревеля на рубеже XIX - XX вв. В обоих городах автор выделил районы преимущественного проживания состоятельных слоев и рабочие окраины. Но если в Казани богатые горожане (прежде всего, дворяне) предпочитали селиться вдали от делового центра, создав второй, «аристократический» центр города, то в Ревеле был единый центр, в котором жили «верхи» города, а «низы» обитали на окраинах. Таким образом, как отмечает автор, сохранялось расселение горожан, присущее феодальной эпохе.20

А.В. Старцев, исследовавший численность и состав населения Бийска во второй половине XIX в., пришел к выводу об абсолютном и отноительном

17 См.: Пуллат Р. Городское население Эстонии с конца XVIII в. до 1940 г. Таллин, 1976.

18 См.: Там же. С. 58.

19 См.: Рукавишников В.О. Население города (Социальный состав, расселение, оценка городской среды). М., 1980. С. 51.

20 См.: Там же. С. 56. преобладании в составе городского населения мещан (не менее 84 %)21 Что касается остальных сословных групп, их численность, по мнению автора, была не велика, а доля в составе населения неуклонно снижалась. Удельный вес привилегированных сословий в Бийске в 1890-е гг. составил, по его подсчетам, чуть более 2 %.

В.А. Скубневский исследовал структуру городского населения всей Сибири в конце XIX в. В его работе представлено сословное деление населения региона. Долю высших сословий автор определил примерно в 9 % от всего населения. Однако так же, как и другие исследователи, он подчеркивает, что сословное деление общества не отражало истинную социальную структуру, и предлагает деление городского населения, исходя из рода занятий, на сельскохозяйственное, торгово-промышленное, непроизводительное. Согласно его данным, торгово-промышленное население, с учетом членов семей, составило 65 %, непроизводительное население (чиновники, рантье и т.п.) - 24,6 %, сельскохозяйственное население - 10, 4 % от всего населения городов региона.24 В работе В.А. Скубневского также представлена классовая структура населения городов Сибири, согласно которой удельный вес интересующих нас высших «буржуазных» слоев составил на конец XIX в. около 36 %25

Немалое число авторов обращалось и обращается к исследованию истории купечества и предпринимательских кругов в целом. К проблемам, связанным с российскими предпринимательскими кругами в начале XX в. (его определением, положением в обществе, реакцией на социально-политические изменения, влиянием на ситуацию в стране), первыми обратились их современники. Среди ранних работ, посвященных данной социальной группе, можно отметить работы К.

26

Сивкова и Н. Кадмина. Отдельные попытки проанализировать положение и деятельность отечественной буржуазии во время революций предпринимались, что

21 См.: Старцев А.В. Численность и состав населения города Бийска во второй половине XIX в. // Палеодемография и миграционные процессы в западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. С. 184.

22 См.: Там же.

23 См.: Скубневский В.А. Городское население Сибири по материалам переписи 1897 г. // Генезис и развитие капиталистических отношений в Сибири. Барнаул, 1990. С. 107.

24 Там же. С. 110.

25 Там же. С. 114.

26См.: Сивков К. Городская буржуазия десять лет тому назад (Из истории общественных движений 1905 г.). М., 1915; Что такое буржуазия? / Н. Кадмин. М.: Идея, 1917. называется, «по горячим следам» в 1920-е гг.27 На в целом в период утверждения социалистического строя и советской государственной системы по идеологическим соображениям историки изучением российских предпринимательских слоев практически не занимались.

Новое обращение отечественных исследователей к данной проблеме пришлось на конец 50-х - 60-е гг. XX в. Первые работы, вышедшие в данный период, посвящены не столько характеристике буржуазии как социального слоя, сколько основному виду ее деятельности - торговле. А.П. Половников и Г.А. Дихтяр анализировали торговое и налоговое законодательство второй половины XIX в., затрагивали вопросы, связанные с концентрацией и консолидацией торгового капитала в России, в частности, деятельность торговых домов и акционерных обществ, обращают внимание на особенности биржевой и ярмарочной торговли.

В работе И.Ф. Гиндина охарактеризованы собственно предпринимательские

29 круги. Более узкие, специальные вопросы рассматривались в работе В.И.

Бовыкина,30 обратившегося к проблемам становления отечественного финансового капитала, а также В.Ф. Борзунова и И.Г. Мосиной, отразивших региональные

11 аспекты формирования предпринимательских слоев.

Взаимоотношениям власти и буржуазии, деятельности предпринимательских кругов в эпоху российских революций и первой мировой войной, посвящены монографии В.Я. Лаверычева, B.C. Дякина, Е.Д. Черменского. Несомненным достоинством данных работ является отказ от схематичного описания политических взглядов буржуазии, стремление охарактеризовать позиции

32 отдельных ее групп. Но все-таки они находятся в рамках советской традиции, затрагивая, главным образом, политическую историю элиты.

21 См.: Сеф С.Е. Буржуазия в 1905 г. по неизданным архивным материалам. M.-JL, 1926; Черменский П.Н. От крепостного права к Октябрю в Тамбовской губернии. Очерк экономики и культуры пореформенного периода. 1861 - 1917 годы. Тамбов, 1928.

28 См.: Половников А.П. Торговля старой России. М., 1958; Дихтяр Г.А. Внутренняя торговля дореволюционной России. М., 1960.

29 См: Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности. // История СССР. 1963. № 2.С. 57-80; № 3. С. 37-60.

30 См.: Бовыкин В.И. Зарождение финансового капитала в России, М., 1967.

31 См.: Борзунов В.Ф. Из истории формирования сибирской буржуазии конца XIX - начала XX веков // Из истории Сибири и Алтая. Барнаул, 1968. С. 88-113; Мосина И.Г. Состав и численность буржуазии в Сибири в период империализма // Томский университет. Ученые записки. № 25. Томск, 1969. С. 83-101.

32 См.: Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914 - 1917 гг.). М, 1967; Его же. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 - 1911 гт. Л, 1978; Лаверычев В.Я. По ту сторону

В 1970-е - 1980-е гг. появились новые работы, посвященные региональной, главным образом, сибирской буржуазии в начале XX в. Исследования И.М. Разгона, И.Г. Мосиной, Э.Г. Кудряшова, связанные с изучением формирования политических взглядов, организационного оформления предпринимательских кругов, их влияния на высшие властные структуры.33 В статье И.Г. Мосиной и Г.Х. Рабиновича оценивается положение сибирской буржуазии в период так называемого «успокоения» (от «третьеиюньского переворота» до первой мировой войны).34

Нетипичными для своего времени, но, безусловно, интересными представляются работы В.П. Бойко. Автор, используя мемуарные источники, попытался выявить социально-психологические особенности предпринимательских кругов, обратив особое внимание на их положение в обществе, на собственную оценку этого положения, на отношение к своему делу, к возможностям смены занятий и т.п. Выводы В.П. Бойко таковы, что представители буржуазии, особенно крупной, во второй половине XIX в. в целом не считали свое положение ущербным, и не готовы были что-то радикально в нем менять, например, оставить предпринимательскую деятельность и поступить на государственную службу.35

Проблемам государственной торгово-промышленной политики, взаимоотношениям верховной власти и деловых кругов посвящены работы J1.E. Шепелева. Особое внимание автор обращает на налоговое законодательство, разработку торговых уставов, организацию гильдейского купечества.36

В 1990-е гг. в связи с существенным изменением социально-экономической и политической обстановки в стране, с началом становления в современной России баррикад (Из истории борьбы московской буржуазии с революцией). М, 1967; Его же. Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861 - 1900. М., 1974; Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в годы первой русской революции. М, 1970.

3 См.: Разгон И.М., Мосина И.Г. Буржуазия Сибири и Государственная Дума // Классы и партии Сибири накануне и период Великой Октябрьской Социалистической революции. Томск, 1977. С. 32-62; Кудряшов Э.Г. Организация и оформление либеральной буржуазии Сибири в 1905 г. // Из истории Сибири. Вып. 6. Красноярск, 1973. С, 43-63.

34 См.: Мосина И.Г., Рабинович Г.Х. Буржуазия Сибири в 1907 - 1914 гг. // Из истории буржуазии Сибири. Томск, 1982. С. 109-125.

35 См.: Бойко В.П. К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии второй половины XIX в. (по мемуарным источникам). // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982. С. 33-46.; Его же. Социально-психологические особенности сибирской буржуазии второй половины XIX в. // Вопросы истории дореволюционной Сибири (по мемуарным источникам). Томск, 1983. С. 99-106.

36 См.: Шепелев JI.E. Царизм и буржуазия во второй половине XIX в. Проблемы торгово-промышленной политики. J1, 1981; Его же. Царизм и буржуазия в 1904 - 1914 гг. Л., 1987. предпринимательского класса, с попытками возрождения прежних традиций благотворительности, распространенных в данной социальной среде, интерес к истории российской буржуазии заметно возрос. Однако результаты этого скорее можно назвать количественными, нежели качественными.

Существенно больше, чем в предшествующие периоды, было опубликовано исследований по региональному предпринимательству, заметно расширилась их география. Появились работы, посвященные предпринимательским кругам Дальнего Востока,37 Урала,38 Поволжья,39 Центрального и ЦентральноЧерноземного районов,40 Юга России.41 Не оставляли без внимания данную проблематику и сибирские исследователи. Помимо ставших уже традиционными работ, охватывающих отдельные вопросы, связанные с историей местного предпринимательства,42 ими было подготовлено и в 1998 г. вышло в свет энциклопедическое издание, посвященное истории сибирского купечества43

В 1990-е гг. несколько увеличился интерес российских специалистов к истории банковского дела и финансовой буржуазии (в том числе ее деятельности в конце XIX - начале XX в.). Одним из первых таких исследований, рассматривающих пореформенное развитие частного сектора отечественной кредитной системы, стала монография Б.В. Ананьича.44 Логичное развитие данная

37 См.: Троицкая Н.А. Русские предприниматели на Амуре (вторая половина XIX - начало XX в.) // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1994. № 1. С. 92-103; Хабаровск купеческий: в фотографиях и документах. Хабаровск, 1998.

38 См.: Лоскутов С.А. Предприниматели Урала и их политические союзы в период революции 1905 г. // Человек. История. Общество. Челябинск, 1995. С. 11-20; Пушкарев Н. О Шадринских купцах // Шадринский альманах. Шадринск, 1997. Вып. 1. С. 36-42; Агеев С.С., Микитюк В.П. Рязановы - купцы екатеринбургские. Екатеринбург, 1998.

39 См.: Из истории российского предпринимательства (на примере крупнейших купеческих фамилий Самары). Самара, 1992; Семенов В., Семенов Н. Саратов купеческий: Очерки о промышленниках, коммерсантах и торговцах//Волга. 1993. № 10. С. 163-175. и др.

40 См.: Тюстин А.В. Пензенское купечество в органах местного самоуправления // Земство. 1994. № 4. С. 6073; Захаров В.В. Купеческое население Центрального Черноземья в конце XIX в. // Проблемы исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья. Курск, 1994. С. 106-110; Его же. Купеческая торговля в Курской губернии на рубеже XIX - XX в. // Торговля Курского края с древнейших времен до начала XX. в. Курск, 1996. С. 112-122; Кусова И.Г. Рязанское купечество: очерки истории XVI -начала XX в. Рязань, 1996. и др.

41 См.: Бусленко Н. Донской след Меркурия (Из истории донского купечества: Очерк) // Дон. 1993. № 3-4. С. 34-64; Ахмеджанов Ш.Л., Овсянников В.А. Ставропольские купцы. Тольятти, 1997.

42 См.: Резун Д.Я. Сибирское купечество: страницы истории // Экономика и организация промышленного производства. 1993. № 3. С. 141-176; Скубневский В.А. Купеческая семья начала XX. в. (по материалам г. Барнаула) // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и Средневековье. Барнаул, 1994. С. 187-190; Жиров А.А. Трансмиссии социального статуса в экстремальной ситуации / судьбы купечества Сибири // Проблемы экономики и социальных отношений Сибири (Вторая половина XVIII - 20-е гг. XX вв.). Омск, 1998. С. 64-97.

43 См.: Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. В 4 т. Новосибирск, 1998.

44 См.: Ананьич Б.В. Банкирские дома в России в 1860 - 1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. Л., 1991. тематика получила в совместном исследовании В.И. Бовыкина и Ю.А. Петрова.45 Несомненным достоинством данной монографии является подробный анализ банковских структур Петербурга, Москвы, российской провинции, выявление внутренних и внешних связей российских банков, и что немаловажно, обращение к биографиям банковских деятелей. В вышедшей несколькими годами позже работе Ю.А. Петрова более подробно охарактеризована система московских коммерческих банков46 В опубликованной почти одновременно с монографией Ю.А. Петрова работе И.Ф. Гиндина отражены проблемы государственной экономической политики и роль банковской системы в ее осуществлении47

В последние годы появились также работы, посвященные отдельным вопросам истории кредитной системы России, в частности, ее влияния на отдельные отрасли экономики,48 характеристике состава финансовой буржуазии и отдельных ее представителей49

Еще одним направлением, получившим распространение в 1990-е гг., стало восстановление истории наиболее известных и влиятельных в России предпринимательских фамилий, а также изучение биографий их представителей.50 Помимо разрозненных работ, опубликованных в различных научных и научно-популярных изданиях, по данной проблематике вышло несколько исследований, объединенных в серию, посвященную российским деловым кругам.51

Среди трудов, дающих представление об истории российского «третьего сословия» в целом и его жизнедеятельности в рассматриваемый период,

45 См.: Бовыкин В.И., Петров Ю.А. Коммерческие банки Российской империи. М., 1994.

45 См.: Петров Ю.А. Коммерческие банки Москвы конца XIX - 1914 г. М., 1998.

47 См.: Гиндин И.Ф. Банки и экономическая политика в России (XIX - начало XX в.) М., 1997,

48 См.: Березина М.П., Крупнов Ю.С. Банкирские дома в экономической жизни пореформенной России // Деньги и кредит. 1993. № 12. С. 72-76; Карамова О.В., Семенкова Т.Г. Банковское дело и промышленность в царствование императора Александра III // Банковское дело. 1995. № 6. С. 34-37.

49 См.: Рабинович Г.Х. К характеристике состава финансовой олигархии в России // Исторический опыт хозяйственного освоения Сибири. XVIII - XX вв. Томск, 1994. С. 5-36; Добнин JI.3. Первопроходцы коммерческого кредита (о династии купцов Елисеевых) // Деньги и кредит. 1995. № 1, С. 60-66.; Беляев С.Г. Петербургские банкиры в начале XX в. // Из глубины времен. Вып. 6. СПб,. 1996. С. 3-22.

50 См.: Петров Ю. Рябушинские - целая эпоха в промышленной жизни России // Наука и жизнь. 1992. № 7. С. 20-28; Седов А.В. Основатель нижегородской фирмы Бугровых (Из истории российской династии) // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 175-178; Рычагов В.А. Россия, Нобели и нобелевская премия (О жизни и деятельности семьи Нобелей в XIX - начале XX. в. // Российский экономический журнал. 1996. № 1. С. 9498 и др.

51 См.: Из истории российского предпринимательства: династия Поляковых. Научно-аналитический обзор. М., 1996; Из истории российского предпринимательства: династия Мальцевых. Научно-аналитический обзор. М., 1997. и др. необходимо отметить исследования М.Н. Барышникова.52 Несомненной заслугой автора, прежде всего, является то, что он предпринял попытку охарактеризовать русскую экономику и предпринимательство, охватив период со времен Киевской Руси до 1917 г. Кроме того, существенное внимание в работах М.Н. Барышникова уделяется не только социально-экономическому положению, но и политической организации российских деловых кругов.

Особое место среди исследований, связанных с изучением российского купечества, принадлежит работам А.Н. Боханова. Первые из них появились, когда данная тематика не вошла еще в число приоритетных в советской историографии.53 Хотя вплоть до 1990-х гг. было опубликовано довольно много трудов, так или иначе освещавших жизнедеятельность предпринимательских кругов, у исследователей отсутствовали сколько-нибудь достоверные сведения о численном составе отечественной деловой элиты. Один из основоположников изучения российской буржуазии И.Ф. Гиндин еще 1960-е гг. констатировал, что «о численности ее в период империализма по России в целом не имеется ни статистических данных, ни даже сколько-нибудь надежных оценок».54 Последующие труды, в том числе специально посвященные истории предпринимательского слоя, ограничивались экспертными оценками.55

Исследования А.Н. Боханова выгодно отличаются от данных трудов. В 1990-е гг. вышла его работа «Крупная буржуазия России. Конец XIX в. - 1914 г.».56 В ней предпринята попытка представить статистику связанного с крупным бизнесом социального слоя на основе картотечной обработки материалов дореволюционных справочников о совладельцах частных фирм и органов управления акционерных компаний с начала 1890-х гг. до Первой мировой войны.

52 См.: Барышников М.Н. История делового мира. М., 1994; Его же. Политика и предпринимательство в России: (Из истории взаимодействия в начале XX века). СПб., 1997; Его же. Деловой мир России: историко-биографический справочник. СПб., 1998.

53 См.: Боханов А.Н. Российское купечество в конце XIX - начале XX в. // История СССР. 1985. № 4; Его же. Вопрос о подоходном налоге в России и крупная буржуазия (конец XIX - начало XX в.) // Исторические записки. Т. 114. М., 1986. С. 276-302; Его же. Торговые дома России в конце XIX - начале XX в. (Численность, структура, состав владельцев) //История СССР. 1990. № 4. С. 88-101.

54 См.: Гиндин И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности // История СССР. 1963. № З.С. 38.

55 См.: Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914 - 1917 гг.). М, 1967; Лаверычев В.Я. По ту сторону баррикад (Из истории борьбы московской буржуазии с революцией). М., 1967 и др.

56 См.: Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. Конец XIX в. -1914 г. М., 1992.

Метод персонификации социальных процессов позволил автору остановиться на нескольких основных проблемах. Проанализировав положение буржуазии в самодержавно-бюрократическом обществе, он охарактеризовал структуру, источники рекрутирования и численность крупной буржуазии и рассмотрел ее позиции в «узловых элементах капиталистического хозяйства».57

Своеобразным продолжением данного исследования стала его работа «Деловая элита России: 1914 г.». В ней, как и в предыдущей монографии, автор уделяет большое внимание анализу численности и структуры верхушки делового мира и доказывает, что для рубежа XIX - XX вв. отождествление предпринимательского мира с купеческим сословием не всегда является корректным, что за сословные купеческие корпорации продолжают держаться чаще всего носители представители семей, традиционно, на протяжении нескольких поколений носившие купеческое звание или те, кто посредством приписки к этому сословному разряду получил возможность уменьшить административные притеснения. Для большинства же купцов после принятия закона о промысловом налоге, уничтожившего связь между предпринимательской деятельностью и записью в купеческую гильдию, причисление к данному

58 сословию потеряло свое значение.

Научной литературы, посвященной дворянству и чиновничеству, сравнительно немного, хотя данные слои нередко характеризовались даже современниками - выходцами из них.

Для характеристики «благородного сословия» на рубеже XIX - XX вв. не безынтересны работы общественных деятелей того времени, в которых отразились их понимание места и роли дворянства и чиновничества в русском обществе, вопросы службы, образ жизни и др.59

В советское время тема довольно долго находилась под фактическим запретом, и сколько-нибудь существенные работы были редкостью.60

57 См.: Там же. С. 5.

58 См.: Боханов А.Н. Деловая элита России: 1914 г. М., 1994. С. 21.

59 См.: Чичерин Б. Русское дворянство // Наше время. Б/д; Евреинов В.А. Гражданское чиновничество в России. Исторический очерк. СПб., 1887; Савелов Л.М. Дворянское собрание в его бытовом и общественном значении. М., 1907.

60 См.: Алексеев С.А. Самодержавие и либералы в революции 1905 - 1907 гг. М. - Л., 1925; Буржуазия и помещики в 1917 г. Частные совещания членов Государственной Думы. М. - Л., 1932.

Фундаментальные труды по данной проблематике появились лишь в 1970-е гг. Одним из первых было исследование П.А. Зайончковского, характеризующее правовые основы и категории государственных служащих в XIX в., особенно высших.61

В этот же период вышла монография А. П. Корелина, посвященная дворянству второй половины XIX - начала XX вв. В работе рассматриваются проблемы, связанные с численностью, составом, социально-экономическим и социально-политическим статусом высшего российского сословия, с его отношением к государственной и общественной службе, предпринимательству, дворянское землевладение и пр.

Основная часть работ, вышедших в 1980-е гг., имела социально-политическую направленность, и в них проблемы дворянства и чиновничества, как, впрочем, и других «высших» социальных групп, рассматривались с точки зрения

Г'У взаимоотношений с верховной властью. Только в работах П.А. Зайончковкого и Б.Б. Дубенцова были охарактеризованы отдельные категории государственных служащих.64

В 1990-е - в начале 2000-х гг. в большинстве исследований по рассматриваемой проблематике основное внимание уделялось социальному облику служило-дворянской группы на рубеже XIX - XX вв. Среди исследований общего плана выделяются монографии JI.E. Шепелева,65 исследовавшего российское чиновничество в период с XVIII до XX в., и М.А. Бибина, осветившего положение российского дворянства в предреволюционное время,66 а также статьи, о системе чинов и о жизни чиновников, в том числе и в изучаемое нами время.67

61 См.: Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М, 1978.

62 См.: Корелин А.П. Дворянство в пореформенной России 1861 - 1904 гг. Состав, численность, корпоративная организация. М, 1979.

63 См.: Аврех А .Я. Царизм и IV Дума. М., 1981; Его же. Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 - 1914 гг. JI., 1981; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902 - 1907 гг. М„ 1981; Его же. Самодержавие и дворянство в 1907 - 1914 гг. Л., 1990.

64 См.: Зайончковский П.А. Офицерский корпус русской армии перед перовой мировой войной И Вопросы истории. 1981. № 4. С. 21-29; Дубенцов Б.Б. Высшие чиновники России в конце XIX - начале XX вв. // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в начале XX в. М., 1988. С. 46-84.

65 См.: Шепелев J1.E. Чиновный мир России. XVIII - начало XX в. СПб., 1999.

66 См.: Бибин М.А. Дворянство накануне падения царизма в России. Саранск, 2000.

67 См.: Люстенберг В. Он был титулярный советник [О системе чинов в дореволюционной России] // Наука и жизнь. 1993. № 2. С. 132-137; Оболенский А.В. На службе государевой: к истории российского чиновничества // Общественные науки и современность. 1997. № 5. С. 63-76; Зверев В.М. Семя крапивное. Социология российской бюрократии // Российская провинция. 1995. № 4. С. 96-101.

Для нас больший интерес представляют исследования, посвященные высшей российской бюрократии в предреволюционные десятилетия. В работе Д.И. Рискина затронуты, главным образом, проблемы образования, специализации и служебной карьеры высших служащих. Б.Б. Дубенцов и С.В. Куликов, кроме того, обращают внимание на возрастной ценз и имущественное положение рассматриваемой

69 группы.

Особо следует отметить монографию С.В. Куликова, посвященную высшей российской бюрократии периода Первой мировой войны.70 Автором исследуется ее состояние, отношения с придворной, военной, политической и общественной элитами накануне Февральской революции, в целом анализируется роль высшей бюрократии в предыстории падения старого порядка. При этом поставленная проблема С.В. Куликовым рассматривается сквозь призму элитаристской теории, что редко для исторических исследований.

Отдельные работы, вышедшие в 1990-е - 2000-е гг. посвящены региональным дворянским корпорациям.71

Кроме специальных исследований, посвященных чиновно-дворянской группе на рубеже XIX - XX вв., некоторую информацию о верхних ее слоях можно найти в работах о российской интеллигенции данного периода (в широком смысле как о всех работниках умственного труда). Среди них следует отметить, прежде всего, монографию JI.K. Ермана, в которой упоминается так называемый «третий слой интеллигенции» («люди, не участвовавшие ни в материальном производстве, ни в развитии духовной культуры»), главным образом, «чиновники царского государственного аппарата». В данный слой, по мнению автора, входило наибольшее число высокооплачиваемых лиц. К тому же жалование было зачастую не единственным доходом. Многие чиновники являлись землевладельцами или

72 хозяевами недвижимого имущества. Кроме того, в слой интеллигенции, не

68 См.: Раскин Д.И. Специализация высшей российской бюрократии XIX - начало XX вв. // Из глубины времен. Вып. 3. СПб., 1994. С. 29-42.

См.: Дубенцов Б.Б., Куликов С.В. Социальная эволюция царской бюрократии во второй половине XIX -начале XX в. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX - XX в. СПб., 1999. С. 63-86.

70 См.: Куликов С.В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914 — 1917). Рязань, 2004.

71 См.: Акиньшин А.Н. и др. Воронежское дворянство в лицах и судьбах. Историко-генеологические очерки с приложением перечня дворянских родов Воронежской губернии. Воронеж, 1994; Григорьев А.А. Из истории костромского дворянства. Кострома, 1993 и др.

72 См.: Ерман JI.K. Интеллигенция в первой русской революции. Л., 1966. С.26. занимавшейся производством ни материальных, ни духовных ценностей, как считал J1.K. Ерман, целиком входила профессиональная группа адвокатов. Они, как показали исследования автора, в большинстве своем получали доход на уровне высокооплачиваемых государственных служащих.73

В работе В.Р. Лейкиной-Свирской также подчеркивается, что «образованные кадры интенсивно вовлекались в ряды чиновной элиты, в административно-хозяйственную и управленческую верхушку». К чиновной элите она относит, прежде всего, служащих министерств. Наиболее престижным для того времени автор считает юридическое образование (только высшее, средних юридических школ в гражданском ведомстве не было), востребованным - также высшее техническое образование. Судебных чиновников и инженеров, особенно занимавших административные должности, В.Р. Лейкина-Свирская также относит к бюрократической элите.75

Исследований, посвященных высшему городскому сословию - почетным гражданам, крайне мало. За исключением статей в справочной литературе, можно отметить лишь работы В.Ю. Рикмана, рассматривающего правовой статус представителей данного сословия,76 и В.Н. Боханова, в которой освещается положение почетных граждан - выходцев из предпринимательской среды.77

Некоторые вопросы истории высших городских слоев Тамбова отражены в исследованиях местных авторов: А.С. Тумановой - деятельность отдельных их представителей в общественных организациях рубежа XIX-XX вв.,78 A.M. Блудова

79

- участие в городском общественном управлении, Вл.В. Канищева - социальный

ЯП облик бюрократической и общественно-политической элит в начале XX в., О.П. Пеньковой - деятельность губернского и уездных предводителей дворянства (связанных с Тамбовом) на рубеже XIX-XX вв.

73 См.: Там же. С. 27.

74 См.: Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900 - 1917 годах. М., 1981. С. 35-36.

75 См.: Там же. С. 36-37.

16 См.: Рикман В.Ю. Второе дворянство. Сословие почетных граждан в России (общие положения и законодательство). М., 1992.

77 См.: Боханов В.Н. Крупная буржуазия России . С. 36-51.

78 См.: Туманова А.С. Общественные организации города Тамбова на рубеже XIX-XX веков. Тамбов, 1999; Ее же. Самодержавие и общественные организации в России в 1905 - 1917 годы. Тамбов, 2002; Ее же. Консерватор у власти: губернатор Н.П. Муратов // Отечественная история. 2003. № 2. С.103-113.

79 См.: Блудов А.М. Городское самоуправление в России на рубеже XIX-XX вв. (на материалах Тамбовской губернии). Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2003.

См.: Канищев Вл.В. Деятельность тамбовского губернатора Н.П. Муратова в контексте борьбы консервативной и либеральной региональных политических элит. 1906 - 1912 гг. Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2005.

Особый интерес, с точки зрения определения критериев стратификации городского населения, представляет диссертация Н.В. Стрекаловой, посвященная средним городским слоям Тамбова в начале XX в.81

В работах зарубежных авторов отражены преимущественно общие вопросы городоведения, сословной структуры российского общества, положение отдельных сословий во второй половине XIX - начале XX вв., но проблемы социальной

82 элиты, как правило, не затрагиваются.

В целом можно сказать, что историография темы развивалась неравномерно. Вопрос об элите как о высшем слое в социальной стратификации городского населения позднеимперской России на общероссийском материале в большей степени только намечен, чем решен конкретно. В последние годы появилось немало серьезных работ о крупнейших предпринимателях конца XIX - начала XX вв., действовавших в основном в столицах. Деловая элита провинциальных городов изучена значительно меньше. Также недостаточно исследованы дворянско-чиновничьи круги губернских городов. Они больше рассматриваются как участники общественно-политических движений, нежели социальные типы.

Социальный облик «верхушки» отдельных городов представлен в единичных работах и, как правило, одномерно - чаще по сословному признаку, реже по имущественным или профессиональным критериям.

Исходя из историографической ситуации, мы поставили следующую цель работы: изучить на основе массовых источников и использования современных информационных технологий многомерный социальный облик и социальную мобильность высших слоев населения типичного губернского города Тамбова в 1890-е - 1910-е гг., в соответствии с чем, были сформулированы основные задачи диссертационного исследования:

- выявление круга источников, позволяющих идентифицировать высшие городские слои и проследить процессы их социальной мобильности в предреволюционное двадцатилетие;

81 См.: Стрекалова Н.В. Социальная стратификация и социальная мобильность городских средних слоев в 1907-1917 гг. (на материалах Тамбова). Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2003,

82 См.: Becker S. Nobility and Privilege in Late Imperial Russia. DeKalb, IL, 1985; Inkeles A. Social Stratification in the Modernization of Russia // The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change since 1861. Cambridge, MA, 1960. P. 338-352; Owen T.C. Impediments to Bourgeois Consciousness in Russia, 1890-1905: The Estate Structure, Ethnic Diversity, and Economic Regionalism // Between Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity in Late Imperial Russia. Princeton, NJ, 1991. P. 75-93; ШеЬег A.J. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia. Chapel Hill, 1982; The City in Late Imperial Russia. Bloomington, 1986 и др.

- определение возможностей применения теорий элит к российскому социуму конца XIX - начала XX вв.;

- создание на основе массовых источников электронных баз данных, позволяющих проанализировать социальный облик высших слоев Тамбова в 1890-е - 1910-е гг.;

- изучение динамики социальной топографии городской элиты в конце XIX -начале XX вв.;

- выявление места высших городских слоев в органах общественного управления в конце XIX в. и изменений этих позиций в начале XX в.

Большинство исследователей при обращении к данной теме пользовалось готовыми данными статистических сборников, Первой Всеобщей переписи Российской империи 1897 г., переписей населения отдельных городов и не производило персональный подсчет горожан. При таком подходе численность городских элитарных слоев нередко определялась путем сложения отдельных групп городского населения, часто выбранных по одному, порой формальному признаку (сословному, служебному, профессиональному и тф.). В связи с этим особую ценность представляют исследования на микроисторическом уровне с использованием новых источников и методов изучения персонального состава высших городских слоев дореволюционной России. На уровне отдельных губернских городов, где жили сотни представителей элиты, это решаемая задача.

Круг первичных источников по изучаемой проблеме достаточно широк. Наиболее подробными и информативными из них являются Окладные книги городских недвижимых имуществ, погубернские Адрес-календари и справочные книжки служащих, формулярные списки чиновников, посемейные списки и списки купцов, списки избирателей Государственных и Городских дум, журналы заседаний Тамбовской городской думы и Тамбовского губернского земского собрания, документы, отразившие деятельность общественно-политических объединений.

Для изучения имущественного положения высших слоев Тамбова наиболее ценным источником являются Окладные книги городских и земских управ. Они составлялись для сбора налога с недвижимых имуществ города почти ежегодно, с минимальными изменениями формуляра на протяжении 25 предреволюционных лет, как правило, на каждую часть города отдельно. Части разбивались на кварталы. Имущество фиксировалось по каждому кварталу под определенным номером. В графе о владельце (владельцах) указывались фамилия, имя, отчество, звание физических лиц или название учреждения или общественной организации - собственников недвижимости. Окладные книги содержат сведения о виде имущества (лавка, дом, трактир, сад и т.д.), его оценку для казенного налога, доходность, недоимки, пени, размер уплачиваемого оклада.

Книги были в основном рукописные. В течение года они заполнялись, исправлялись и проверялись зачастую разными людьми. Поэтому нередко в них содержатся разночтения в написании фамилий, имен, отчеств, званий, владельцев и наследников. Главная проблема с фамилиями, именами и отчествами даже в городских документах начала XX в. связана с вариографическими моментами. В условиях отсутствия у населения обязательных паспортов и иных удостоверений личности с четко установленными и прописанными персональными данными, существования практики записей сведений о людях официальными лицами со слов, неизбежными были неточности в записях об одном человеке.

Иногда указывались не фамилии, имена, отчества наследников, а лишь данные о предыдущем владельце недвижимости. Например, наследники Гусева

01

Ивана Александровича, мещанина, владевшего домом стоимостью 200 рублей. " Зачастую данные прежних владельцев имущества просто зачеркивались, и здесь же писались новые собственники. В этом случае приходится выбирать людей, на тот момент владеющих имуществом. При проверке выявлялись неучтенные ранее строения, которые вписывались в Окладные книги в конце года. По новым имуществам информация часто была не полной, поскольку не всегда указывались доходность и величина налога. Очевидно, комиссия не успела оценить недвижимость.

Определенные сложности при изучении Окладных книг создает не всегда разборчивый почерк заполнявших их служащих, малопонятные сокращения. Редко, но, тем не менее, возникает проблема сохранности документов (отсутствуют страницы или их фрагменты). Утраченную информацию приходится восстанавливать по другим источникам.

83 См.: Государственный архив Тамбовской области (далее ГАТО). Ф.145. Оп. 40. Д. 1. JI. 4.

Встречаются случаи исправления в графе «звание», когда предыдущее зачеркивалось, и здесь же писалось новое. Данные Окладных книг о звании собственников представлены не всегда полно. Мог быть указан либо чин (без указания профессии), либо профессия (без указания чина), либо сословие. Нередко звание отсутствует совсем. В Окладной книге 1907 г. из 1679 владельцев у 355 отсутствует запись о звании, в 1912 г. - у 466 из 1805, а 1917 г. - у 1459 из

84

2940. Но профессии владельцев недвижимости отчасти позволяют выяснить сведения о видах собственности (особенно о лавках, заводах и других торгово-промышленных предприятиях).

Наличие информации о фамилиях, именах отчествах владельцев недвижимости дает возможность разобраться с фактами владения одним человеком несколькими имуществами в разных частях города, получить полную картину о его собственности в городе. Однако следует учитывать, что такие подсчеты являются усредненными, т. к. в книгах не всегда учитывались конкретные (иногда различные) доли собственности отдельных владельцев и совладельцев недвижимости. Эти сведения можно найти в нотариальных документах и делах о переходе недвижимых имуществ.

Самой существенной информацией Окладных книг являются данные о стоимости и доходности недвижимых имуществ. Министерство финансов определяло квоту земского налога. Губернская земская управа распределяла сумму между городскими недвижимыми имуществами. Не на все городские недвижимые имущества распределялся данный налог. В него не попадали малоценные имущества. Но отсутствие такой информации не является проблемой для нашей темы. Ценность имущества определяли губернская и уездная оценочные комиссии, в которые входили представители городской администрации, а также инженеры-техники, непосредственно занимавшиеся оценкой имущества. С их стороны поступало немало нареканий на недоработку закона от 8 июня 1893 г. и сложность его практического применения. Городская недвижимость оценивались по средней чистой доходности при сдаче данного имущества в наем. При этом вычитались расходы, которые нес его владелец. Сведения о наемной цене за последние 6 лет проверялись по показаниям соседей и

84 См.: ГАТО. Ф. 145. Оп. 32. Д. 5; Оп. 37. Д. 1 - 3; Оп. 40. Д. 1 - 6. бывших нанимателей.85 Для тех, кто не сдавал в наем, указывалась возможная доходность по отношению к доходности однородных имуществ, сдаваемых в наем. При невозможности определения чистой доходности она исчислялась в определенном отношении к ценности имущества, которая зависела от степени прочности, материала постройки, хозяйственных удобств, выгодности местонахождения имущества наличия этажей (каждый этаж имел свою норму оценки), ценности усадебной земли. Нередко возникали спорные моменты, по поводу неверной, как считали владельцы недвижимости, оценки их собственности.

Город был разбит на 4 оценочных района: доходность 2-го района была

86 ниже 1-го на 10 %, 3-го - на 20 %, 4-го - на 33 %. Отношение доходности имущества к ценности законом от 8 июня 1893 г. предполагалось установить в пределах от 3 % до 6 %, для городских недвижимых имуществ Тамбова

R7 доходность равнялась 8 %. Стоимость имуществ определялась и по страхованию их от огня. Торгово-промышленные помещения выделялись в особую категорию городских помещений, оценивались вдвое дороже жилых помещений. Минимальная стоимость имущества, внесенного окладную книгу для взимания земского налога в 1907 г., составляла 25 руб., в 1912 г. - 50 руб., в 1917 г.- 10 руб., максимальная в 1907 и 1912 гг. - 273772 руб., в 1917- 475543 руб.88

Сведения окладных книг предоставляют возможность построить социально и имущественно-пространственные дифференциацию городского населения. Данная проблема рассматривалась в работе В.О. Рукавишникова на примере ряда российских городов.89 Индекс сегрегации, т.е. степень топографической обособленности каждого сословия, рассматривает в своей работе американский исследователь Дж. X. Батер.90 Для определения индекса сегрегации он использует адресные книги города, которые, однако, позволяют говорить лишь о сословно-топографической сегрегации, а не об имущественной, за что его и критикует Б.Н.

85 См.: ГАТО. Ф.143. Оп. 4. Д. 30. Л. 31.

86 См.: Проект общих оснований оценки городских недвижимых имуществ по закону 8 июня 1893 г. Тамбов.,1910. С. 8

87 См.: Там же. С. 17.

88 См.: ГАТО. Ф.145. Оп. 32. Д. 5; Оп. 37. Д. 1 - 3; Оп. 40. Д. 1 - 6.

89 См: Рукавишников В.О. Указ. соч. С. 56-60.

90 См.: The City in Late Imperial Russia . P. 267.

Миронов.91 Окладные книги, в которых содержатся сведения о стоимости имущества, и его характере, позволяют определить экономическую топографическую сегрегацию, которая в пореформенное время приходит на смену сословной, приобретая все большее значение.

Окладные книги за длинный ряд лет позволяют проследить социальную мобильность собственнических слоев городского населения: наследование имущества, степень экономической устойчивости владельцев собственности, изменения ее характера, например, приобретения дома или потерю лавки.

Существенное значение имеет информация о недоимках плательщиков налога с недвижимых имуществ. Причины неуплаты или недоплаты налогов в источнике не указывались. Однако можно предположить, что в большинстве случаев они были связаны с финансовыми проблемами владельцев.

Интересна графа «примечание», где могло быть записано, что имущество перешло к новым владельцам по завещанию, сгорело, исключено из оклада по малоценности и т.д.

Дополнительную информацию содержат графы «оценка» и «доходность» имущества и, прежде всего, исправления в ней, когда зачеркивается предыдущая оценка и доходность и поверх предыдущей записи вносится новая: повышение, либо понижение оценки.

Окладные книги позволяют многопланово рассмотреть проблему собственников-горожан начала XX вв. Сведения о стоимости недвижимости вполне достаточны для построения стратификации собственников, поскольку при единой методике оценки всех имуществ даже при неполной точности вычисления абсолютной стоимости отдельной недвижимости относительное расположение 4-х оценочных категорий сохраняется. Исправления в источнике создают не только трудности в работе с ним, но и дают дополнительную информацию, которую невозможно получить из обобщенных статистических материалов, позволяя, увидеть «живую» историю.

91 См.: Миронов Б.Н. Американские историки об урбанизации пореформенной России. // Вопросы истории. 1989. №6. С. 151-157.

Одним из наиболее информативных источников при изучении служилой части населения России на рубеже XIX-XX вв. следует считать погубернские Адрес-календари. Подобные издания под разными названиями («Справочная книжка», «Адрес-календарь», «Сборник-календарь», «Памятная книжка» и др.) начали издаваться в большинстве губерний, в том числе и Тамбовской, с 1850-х г.92

Использованные нами для изучения элитарных слоев Тамбова Адрес-календари содержат сведения обо всех учреждениях и организациях Тамбовской губернии и, главное, об их личном составе.

На первых страницах Адрес-календарей помещалась информация о начальствующих лицах губернии. Затем располагались сведения об общегубернских государственных учреждениях, подведомственных разным министерствам, органах земского и городского самоуправления, сословных органах, благотворительных учреждениях, учебных заведениях, общественных организациях.93

Структура Адрес-календарей не была стабильной: за одни годы в основу представления информации положен «географический» принцип, т.е. в источнике расписаны сначала все общегубернские организации и учреждения, затем учреждения и организации по отдельным городам и уездам; в других случаях структурирование документа шло по «отраслевому» принципу, т.е. основные организации и учреждения выделялись в специальные разделы, в которых помещалась информация о них по всей губернии.

В Адрес-календарях фиксировались основные данные о служащих: фамилия, имя, отчество, чин, название организации, занимаемая должность, место проживания. Данные о фамилиях, именах, отчествах служащих, как правило, надежные. Однако в источнике часто помещены только инициалы или сокращенные имена, отчества внесенных в него лиц. Нередко бывало, что даже внутри одной книги человек, служивший в нескольких учреждениях и состоявший в ряде обществ, записан с разной степенью полноты имени и отчества, а иногда и с искажением отдельных букв фамилии. Поэтому исследователю приходится

92 См.: Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М.: Мысль, 1978. С. 16.

93 См.: Адрес-калевдарь и справочная книжка служащих Тамбовской губернии 1916 г. Тамбов, 1916. С. 196-199. прибегать к сопоставлению Адрес-календарей за ряд близких лет, сравнивать их с другими источниками.

У служащих, не имевших чина, иногда указывалась сословная принадлежность, причем в зависимости от учреждения или организации, у одного человека в одном и том же году могли быть указаны либо сословие, либо профессия. Реже такое распространялось на имевших чины. В некоторых организациях вообще не указывались ни чин, ни сословие, ни профессия, просто перечислены члены общества, частично с занимаемыми должностями. Некоторые высшие должностные лица при записи в качестве непременных членов нескольких присутствий, комитетов, обществ упоминаются не по фамилии, имени, отчеству, а по основной должности. Это вынуждает исследователя постоянно возвращаться к полным сведениям о таких высших чиновниках. Подобное обстоятельство является дополнительным аргументом в пользу привлечения электронной техники для обработки сложных по составу документов.

Как правило, Адрес-календари содержат весьма точную информацию о названиях учреждений, чинах и должностях их сотрудников, поскольку составлялись квалифицированными чиновниками на основе официальных запросов Губернского правления для заинтересованного служебного пользования. Они могут быть эталоном при сравнении с другими источниками о городском населении, хотя и здесь встречаются мелкие искажения и недочеты. Некоторые из них возможны были из-за несвоевременного или ошибочного внесения информации в служебные документы, использованные для составления ответов на запрос. Другие недочеты возникали по житейским обстоятельствам. Так, разночтения в чинах, адресах нередко имели место из-за того, что учреждения в рамках определенного срока могли в разное время предоставить необходимую информацию в губернские органы власти, а в этот промежуток времени служащий мог поменять место жительства или получить повышение. В Адрес-календарях предреволюционных лет имелся раздел с дополнениями и изменениями в сведениях, произошедшими в период технической подготовки издания.

В целом искажений и недочетов в Адрес-календарях не очень много, и они исправимы. Для этого требуется кропотливая работа непосредственно с фондами соответствующих учреждений, обращение к спискам служащих с адресами, личным делам, формулярным спискам или делам о представлении в очередные чины. Как правило, наиболее полными и точными из этих служебных документов являются формулярные списки, содержащие в себе всю основную информацию о чиновнике. Служебные документы с названием «личное дело» встречаются двух видов: это более обширные, включающие в себя все документы, связанные с деятельностью конкретного человека в данном учреждении (например, формулярный список, представление о чинах, утверждение в какой-либо должности, данные о месте жительства, командировочные ведомости, справки, уточняющие формулярный список и др.), и служебные дела, представляющие собой сокращенный вариант формулярного списка, с более краткими сведениями о карьере, без упоминаний о семье, иногда с адресами. Работа с фондами отдельных учреждений также необходима ввиду того, что они зачастую не имели стабильных названий, что затрудняет поиски человека, служившего в разные годы в одном учреждении, но записанном в разных Адрес-календарях под неодинаковыми названиями.

Определенную роль в поисках сведений об одном и том же человеке, зафиксированном в рассматриваемом источнике в нескольких местах, могут сыграть алфавитные указатели, обычно прилагавшиеся к Адрес-календарям начала XX в. В них вслед за фамилией служащего указывались страницы, на которых есть упоминания о нем. Однако порой данными разделами довольно трудно воспользоваться, поскольку в числе служащих, упомянутых в документе, могут встречаться однофамильцы с одинаковыми именами и отчествами, разделить сферу деятельности которых можно только, использовав другие источники, особенно, если не указано место жительства. Кроме того, в алфавитных указателях могут находиться далеко не все упомянутые в источнике лица, а информация об имеющихся бывает и неточной.

Адрес-календари содержали, главным образом, сведения о служащих государственных учреждений, органов местного и сословного самоуправления. Но в них нередко вносилась информация и о частных предприятиях и учреждениях (заводах, фабриках, магазинах, банках, конторах, аптеках, частнопрактикующих врачах и адвокатах). Эта информация важна для дополнения кратких сведений Окладных книг и других источников о городском населении. Но в Адрескалендарях разных лет перечень частных организаций составлялся с заметной долей произвольности и не всегда был полным. Поэтому историку приходится обращаться к другим источникам.

Интересны сведения Адрес-календарей о местах жительства внесенных в них лиц (обычно указывались улица, хозяин, номер дома или отметка «свой дом»). Такие сведения позволяют выяснить соотношение удельного веса собственного жилья и проживания на квартирах служилого населения, выяснить индекс его сегрегации. Указание места проживания служащего стало обязательным только в начале XX в. Для Адрес-календарей конца XIX в. эта информация не была обязательной, и в некоторых из них не указана. В Адрес-календарях предреволюционных для многих организаций, чиновников, частных лиц указаны номера телефонов.

При сопоставлении Адрес-календарей за разные годы можно получить сведения об изменениях числа и состава служащих организаций и учреждений, служебного положение чиновников, отчасти их имущественного положения, участия в общественной жизни. Оперативное получение этих и других сведений стало возможным после создания источнико-ориентрованной электронной базы данных «Служба», куда была введена информация из Адрес-календарей Тамбовской губернии конца XIX - начала XX вв. С применением новых информационных технологий появилась возможность более эффективной и многосторонней обработки этого объемного и сложного по структуре источника.

Существенно дополнить сведения Адрес-календарей позволяют уже упомянутые формулярные списки чиновников. Стандартный формулярный список представлял таблицу из 14 граф. 1-я из них содержит сведения о ФИО, звании, занимаемой должности, возрасте, вероисповедании, знаках отличия, жаловании, 2-я - о социальном происхождении, 3-я - 6-я - об имущественном положении владельца формулярного списка. В документе четко разделено все недвижимое имущество на собственное и имущество жены, каждое из которых, в свою очередь, разделяется на родовое и благоприобретенное. Такие сведения позволяют выявить, с одной стороны, возможные социально-имущественного статуса, а, с другой стороны, проследить семейные связи чиновника, которые влияли и на имущественное положение, и на социальный статус.

7-я графа содержит информацию о воспитании (образовании) и служебной карьере. 8-я и 9-я графы включают данные об изменениях служебного положения чиновника и получения наград. 10-я - 13-я графы фиксировали участие в военных походах, отпусках, отставке, 14-я - о семейном положении, социальном происхождении жены, вероисповедании жены и детей, их местонахождении в момент заполнения документа.

Служебные аттестаты, как правило, повторяли данные формулярных списков, которые были записаны в виде характеристики, без разделения на особые графы. Отличались они информацией о семейном положении служащего. К аттестату прилагалась копия свидетельства о браке.

Полные послужные списки использовались в различных подразделениях военного ведомства. Они нередко оказывались в гражданских ведомствах, когда отставные военные переходили на гражданскую службу. Этот источник тоже напоминает формулярный список, с той лишь разницей, ряд его разделов посвящен не службе вообще, а конкретно военной службе.

Формулярные списки и подобные им документы являются одним из наиболее достоверных источников при изучении служилой части населения. Какое-либо сознательное их искажение практически исключено. Однако вполне возможны некоторые описки, ошибки, неполнота или полное отсутствие сведений по ряду разделов. Запись «нет сведений» наиболее часто присутствует в разделах, связанных с имущественным положением чиновника. Данные этих разделов напрямую не были связаны с прохождением службы, поэтому не всегда присутствовали в официальных статистических отчетах учреждений. В качестве видов «имения» чаще всего фигурируют земля в десятинах, дома, реже торгово-промышленные предприятия, т.е. недвижимая собственность. Однако, даже имея сведения о жаловании и о недвижимости, мы не можем судить о совокупном доходе чиновника, т.к. не указывались стоимость и доходность земель, не было сведений об усадебных постройках, как правило, отсутствовала стоимость и доходность домов и торгово-промышленных предприятий. Движимое имущество, например, акции торгово-промышленных заведений или финансово-кредитных организаций, в данном источнике не принято было фиксировать.

В некоторых разделах встречаются неполные сведения, касающиеся, главным образом, карьеры и наград. Так, у высокопоставленных чиновников не всегда указывались все занимаемые должности и членство в различных организациях. Насколько неполными и неточными были сведения формулярных списков, можно проследить по официальным письмам чиновников в соответствующие учреждения после того, как к ним попадали их формулярные списки. Например, в 1915 г. Усманский уездный предводитель дворянства князь Б.Л. Вяземский в письме губернскому предводителю дворянства кн. Н.Н. Чолокаеву писал: «.При сем имею честь возвратить Вашему Сиятельству копию формулярного списка о службе моей с покорнейшей просьбой внести в означенный формуляр нижеследующие исправления и дополнения.

В графе 14-й проставлено «холост». Следует исправить: «Женат с 27 апреля 1912 г. на фрейлине Их Императорских Величеств Государынь Императриц графине Елизавете Дмитриевне Шереметевой, православного вероисповедания, рожденной 26 апреля 1893 г.» В графе 7-й к словам «31 октября 1909 г. удостоен диплома 1 степени» следует добавить слова «и золотой медали».

В графах 7-й, 8-й и 9-й после указания на увольнение от должности чиновника особых поручений при МВД по случаю утверждения Усманским Уездным Предводителем Дворянства следует внести слова: «На основании Положения о медали в память 100-летия со дня Бородинской битвы, имеет право ношения означенной медали с 26 августа 1912 г.».

За сим должно следовать по ошибке помещенное четырьмя статьями выше сего указание на пожалование в звание Камер-Юнкера Двора Его Императорского Величества.

В графе 7-й в конце следует дополнить указаниями на 1) пожалование 6 декабря 1914 г. Романовским Знаком Отличия 2-ой ст. за труды по сельскому хозяйству и 2) пожалование 1 января 1915 г. ордена Св. Анны 2 ст.»94

Учитывая указанные недостатки, следует отметить, что этот источник, несмотря на широкую информативность, далек от того, чтобы считаться идеальным при изучении высших городских слоев. При работе ним следует обратиться к формулярным спискам на одного и того же человека, сохранившимся в других учреждениях, а также к формулярным спискам, заполненным в разные

94 См: ГАТО. Ф.161. On. 1. Д. 9309. Л. 104-104 об. годы. При их отсутствии необходимо обращаться к другим источникам, например, к уже упомянутым Адрес-календарям, Окладным книгам, метрическим документам и пр.

Источниками, в определенной мере объединяющими сведения об имуществе и службе высших городских слоев, являются списки избирателей в Государственные и Городские Думы.

Правом избирать в Госдумы по городским куриям обладали мужчины старше 25 лет, владевшие не менее одного года в пределах Тамбова недвижимым имуществом на в сумму не менее 1000 руб. или торговыми предприятиями 1-2 разрядов и промышленными - 1-5 разрядов (1-й съезд), а также владевшие недвижимым имуществом стоимостью от 300 до 1000 руб., торгово-промышленными предприятиями остальных разрядов, платившие промысловый или квартирный налог, получавшие содержание по государственной или общественной службе (2-й съезд). В связи с этими требованиями закона в число избирателей не попадали молодые мужчины, владевшие недвижимым имуществом или находившиеся на государственной или общественной службе, взрослые мужчины-помещики и другие дворяне, жившие у родственников или знакомых, но не имевшие в городе недвижимости и не находившиеся на службе, владельцы крупной и крупной и межой недвижимости, приписанные к купечеству или мещанству других городов. В Положении о выборах от 3 июня 1907 г. оговаривалось, что не могли принять участия в выборах военные, находившиеся на действительной службе, полицейские и жандармы, руководители местной администрации, лица, обучавшиеся в учебных заведениях, иностранные подданные. Женщинам было разрешено только предоставлять свои цензы по недвижимому имуществу для участия в выборах своим мужьям или сыновьям (в 1907 ив 1912 гг. таковых оказалось по 2 человека).95 В избирательные списки не вносились лица, подвергшиеся судебным преследованиям, обвиненные в несостоятельности, лишенные духовного сана или звания.

Таким образом, списки избирателей в Госдумы можно рассматривать как источники по социально-политической стратификации горожан. Включенные в 1-й избирательный съезд горожане могут быть отнесены по избирательно-правовым

95 См.: ГАТО. Ф. 17. Оп. 38. Д. 4,20. привилегиям к городской элите, во 2-й - к городским средним слоям. По социально-имущественному критерию к высшим слоям наверняка относились избиратели 1-го съезда, владевшие крупными торгово-промышленными заведениями. Для граждан, включенных в 1-й съезд в качестве владельцев крупной недвижимости, требуется выяснение по другим источникам точной стоимости домовладений, поскольку среди них оказывались и представители высших средних слоев (дома стоимостью до 5000 руб.), и представители городской элиты (дома стоимостью свыше 5000 руб.). Вместе с тем среди избирателей 2-го съезда, получивших избирательное право по служебному цензу вообще, могли находиться высшие чиновники и должностные лица местного самоуправления, крупные специалисты интеллигентных профессий, не имевшие крупной собственности, но по своим доходам и социально-престижным должностям близкие к элитарным слоям города.

Отчасти преодолеть указанные источниковедческие проблемы можно с помощью информации самих списков, особенно о сословной принадлежности или профессии конкретных избирателей. Так, указание на принадлежность владельцев крупной недвижимой собственности даже стоимостью от 1 до 5 тыс. руб. к дворянскому сословию дает большие основания для отнесения их к высшим слоям городского населения. Прямое указание должностей избирателей 2-го съезда позволяет выделить высших служащих и интеллигентов.

За достоверность информации, представленной в избирательных списках, несли ответственность представители МВД. Непосредственную работу по проверке этих списков производили приставы и их помощники по всем трем частям города. Они должны были указать, кто из потенциальных избирателей и по какой причине не может участвовать в выборах. Однако масштабы данной работы (приходилось проверять тысячи людей) порождали неточность результатов, о чем свидетельствовали жалобы горожан в городскую управу, а также дополнительные публикации, в которых печатались ошибки, допущенные в опубликованных ранее списках избирателей. Так, в 1907 г. в список 1-го съезда дополнительно должны были быть внесены по определению Тамбовской уездной по делам о выборах в Государственную Думу комиссии 7 человек, а во 2-й съезд - 145 человек. Из избирателей 2-го съезда были исключены 16 умерших, один из которых, к тому же, был внесен два раза. 9 человек оказались внесены дважды, из них один выбыл из Тамбова, а одно лицо, как показала проверка, вообще не существовало. 2 человека однажды значились под своими, а другой раз под чужими (ошибочными) фамилиями, у 5 были обнаружены ошибки в написании имени и отчества.96

Примерное число горожан, относившихся к социально-политической элите губернского города, также позволяют выявить списки избирателей Тамбовской городской думы. Сведения об их сословном, профессиональном, служебном, имущественном положении в значительной части совпадали с данными об избирателях 1-го городского съезда в Госдумы и ценны для взаимной проверки информации двух видов избирательных списков, поскольку в них включались лица с почти одним и тем же цензом. Вместе с тем списки избирателей в Городскую думу содержат более широкие сведения. Прежде всего, это связано с включением в число избирателей городского самоуправления женщин-владельцев крупной недвижимости и торгово-промышленных заведений. Существенно и то, что выборы Городских дум по Городовому положению 11 июня 1892 г. проходили в течение 25 лет (в Госдумы - только 10 лет, даже если учитывать готовившиеся, но несостоявшиеся выборы 1917 г.) и организовывались чаще - 9 против 5 избирательных кампаний в Госдумы.

Полезную дополнительную информацию несут сведения о возможных наследниках умершего избирателя, названные нами условно «статус преемственности», а также разного рода «примечания» (например, семейное положение для женщин; юридическое оформление передачи своих избирательных прав другому лицу - доверенности).

Небезынтересными при изучении высших городских слоев являются посемейные списки бывших податных слоев, составленные на основе опросов глав семей. Они дают полное представление о половозрастном составе семей непривилегированных слоев населения: мещан, городских крестьян, военных низших чинов, переселенцев из западных губерний без определенного сословного статуса, бывших иностранных подданных. В этом документе фиксировались для лиц мужского пола: возраст, указанный в последней ревизской сказке, возраст к моменту составления посемейного списка, дата рождения по метрике, также

96 См.: ГАТО. Ф. 17. Оп. 38. Д. 4. отметки о прибытии и убытии (первое, в основном, - результате рождений, второе -в результате причисления к другому сословию/званию, смерти) и о поступлении на действительную военную службу. Для лиц женского пола указывался возраст к моменту составления посемейного списка и отметка о прибытии и убытии (первое - в результате рождения, второе - в результате замужества или смерти).

Поскольку посемейные списки начали составляться в конце XIX в., то они позволяют применительно к началу XX в. на основе уже известных нам «старых» семей проследить появление «новых» и, главное, установить и проследить родственные связи, которые, безусловно, помогали более молодым представителям исследуемых нами семей укреплять свои социально-политические позиции. Кроме того, они дают возможность по-новому взглянуть на положение целого ряда изучаемых нами людей, когда мы можем выяснить, какая семья за ними стоит.

Наряду с рассмотренными списками существовали списки купцов, объявивших в определенные годы свои капиталы. Они также отражали половозрастной состав семей. В отличие от посемейных списков, в списках купцов практически отсутствует информация о прохождении военной службы, также даты рождения по метрике. И для мужчин, и для женщин указан лишь возраст на момент внесения семьи в список купцов.

Изменение социального статуса отдельных лиц по данным источникам можно проследить по сведениям, касающимся выбытия из семьи в результате изменения сословной принадлежности, в результате поступления на военную службу и получения офицерских чинов, в результате окончания высшего учебного заведения и поступления на государственную гражданскую службу.

При изучении общественной службы высших городских слоев могут оказать помощь документы, связанные с выборами в органы местного самоуправления и отражающие их текущую работу. Одними из них являлись журналы заседаний Городской думы и Губернского земского собрания.

Исследование журналов заседаний Городской думы позволяет выявить целый блок важных сведений. Прежде всего, это - диапазон вопросов, решаемых Думой и подведомственной ей Городской управой. Он был весьма широк: от строительства водопровода или электростанции в Тамбове до выделения пособий на лечение или на обучение кого-то из горожан. Источник дает представление и о степени активности гласных. Существовал «Список гг. Гласных, прибывших в заседание Городской Думы»,97 по которому можно определить наиболее деятельных и ответственных гласных. Таких, как показывает изучение документа, было немного. С 1907 г. на приглашении гласным вместе с перечнем докладов появилось «Извлечение из городового положения изд. 1892 г.» (ст. 60, 61),

98 касающееся неявки гласных и ответственности за это.

Обращение к думским баллотировочным листам позволяет определить, когда и на какие должности избирались гласные, с какими сферами деятельности были связаны эти должности, как они на них себя проявили, в целом выяснить, насколько престижными были различные должности в городском самоуправлении и т.д.

Существенное значение имеют и сведения, которые можно получить при изучении собственно текстов журналов. До 1901 г. в журналах Тамбовской думы практически не фиксировалось содержание каждого конкретного выступления, а давалось обобщенное изложение мнения групп выступавших. Подробности выступления того или иного гласного можно было узнать лишь в случае его несогласия с решением большинства. Тогда оформлялось его «особое» мнение.99 Постепенно изложение выступлений стало приобретать стенографическую форму. Изучение стенограмм позволяет определить частоту выступлений гласных, вопросы, которые они затрагивали, сферу их профессиональной компетенции и интересов. По отрицательным или положительным высказываниям при решении тех или иных вопросов можно выявить социально-экономические позиции гласных. По особенностям аргументации при решении вопросов видно, интересы каких слоев населения они защищали, гласных условно можно разделить на «принципиальных», жестко отстаивавших свои требования, их мнение часто шло вразрез с мнением большинства; «гибких политиков», которые в зависимости от убедительности доводов споривших сторон могли поменять свое мнение; пассивных думцев, принимавших участие лишь в голосовании («думское болото»).

Сходными с журналами Городской думы являются журналы Губернского земского собрания. С помощью этого источника можно выявить примерно тот же

97 См.: ГАТО. Ф. 16. Оп. 66. Д. 1. Л. 30.

98 См.: ГАТО. Ф. 16. Оп. 73. Д. 1. Л. 347 об.

99 См. напр.: ГАТО. Ф.16. Оп. 66. Д. 1. Л. 45. перечень вопросов, что и с помощью думских журналов. Для нас необходимо было рассмотреть деятельность не всех губернских земских депутатов, а только так или иначе связанных с Тамбовом, и дополнительно определить степень активности тамбовских депутатов по отношению ко всем губернским, степень их влияния на решение наиболее важных вопросов земства, возможности лоббирования интересов города и уезда на общегубернском уровне.

Специфическим источником стали электронные карты, созданные на основе реальной карты начала XX в. и позволившие изучить изменения социальной топографии городского населения.

Нарративные источники - воспоминания, записи, письма и др. -использовались в работе в ограниченном размере, для уточнения некоторых деталей социального облика тамбовской элиты, оживления человеческих характеристик отдельных ее представителей.

В целом совокупность привлеченных источников представляется достаточной для решения поставленных в диссертации задач.

Грамотному извлечению информации из источников способствовало применение разнообразных принципов, теорий и методов исторического познания.

Главную теоретическую основу диссертации составили различные теории элиты. Историю развития элитистских теорий мы уже рассматривали в историографической части нашего введения. Возможности применения этих теорий к конкретному материалу российского города конца XIX - начала XX вв. проанализированы в специальном параграфе диссертации (см. 1.1).

Использование принципа объективности предполагало отказ от советского стереотипа о господствующих классах как исключительно эксплуататорах и примитивных обывательских рассуждений о высших слоях общества как «паразитах», «дармоедах», и т.п.

В соответствии с принципом историзма мы стремились рассмотреть элитарные круги в конкретно-исторических условиях типичного губернского города конца XIX - начала XX вв.

Цивилизационный подход в совокупности с теорией модернизации был учтен для понимания соотношения традиционных и модернизированных слоев в составе городской элиты Тамбова в рассматриваемый период.

Мы не отбрасывали и марксистский подход, который позволяет уяснить суть торгово-промышленных верхов города как представителей класса буржуазии.

Из общенаучных методов познания особо учтен системно-структурный, который дал возможность определить место высшей страты как подсистемы в стратификационной системе городского общества в целом.

Определенное значение имело использование подходов социальной истории и исторической антропологии, что позволяло ярче и точнее определить отдельных представителей элиты конкретного города в изменяющейся повседневности двух десятилетий истории.

В необходимых случаях, для выявления корней некоторых исторических процессов и начальных этапов биографий отдельных представителей тамбовской городской элиты в работе использовался историко-генетический метод.

Возможности же применения историко-сравнительного метода в нашей диссертации были весьма ограниченными, так как работ подобного рода по другим регионам России практически нет.

Применение современных информационных технологий и количественных методов в нашей диссертации выразилось в создании и анализе баз данных. На основе первичных персонифицированных документов были созданы 4 источнико-ориентированных базы данных по Тамбову на платформе СБД ACCESS: «Оклад» (Окладные книги недвижимых имуществ за 1896, 1907, 1912, 1917 гг.), «Избиратели» (списки избирателей в Городскую думу за 1896 г. и в Государственную Думу за 1907, 1912, 1916 гг.), «Служба» (Адрес-календари 1897, 1912, 1916 гг.), «Угодья» (списки избирателей-землевладельцев в Государственную Думу за 1907 г.). Совокупные сведения из них (о сословии, имуществе, профессии, чине, должности, владении землей и др.) были представлены в сводной базе данных «UNION», позволившей выделить социальную элиту Тамбова на каждом из рассматриваемых временных отрезков, определить ее основополагающие характеристики и проанализировать мобильность отдельных ее представителей.

Научная новизна. В работе впервые на примере типичного российского губернского города, на основе массовых персонифицированных источников и их обработки современными методами исторического анализа рассматриваются

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА состав и социальная динамика высших городских слоев в предреволюционное двадцатилетие.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования конкретного материала и аналитических выводов в подготовке обобщающих трудов по истории России позднеимперского периода, преподавании общего курса отечественной истории конца XIX - начала XX вв., специальных курсов по социальной истории и истории городов в высших учебных заведениях, в школьных курсах российской истории, на курсах повышения квалификации учителей, при разработке региональных социальных программ.

Апробация работы. Положения исследования были представлены в опубликованных статьях и тезисах, докладах и сообщениях на конференциях преподавателей и аспирантов Тамбовского государственного университета (Тамбов 1999, 2000, 2005 гг.), VII и VIII конференциях Ассоциации «История и компьютер» (Москва 2000 г., Санкт-Петербург 2002 г.), сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы в Вологде (2000 г.), конференции по массовым источникам в Архангельске (2001 г.), на международной конференции по социальной истории в Тамбове (2002 г.), на научно-практической конференции, посвященной 370-летию Тамбова (2006 г.) и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальная элита Тамбова конца XIX-начала XX вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Применение элитистских теорий к изучению социального облика типичного российского губернского города, каковым являлся Тамбов периода конца XIX -начала XX вв., базирующееся на анализе массовых персонифицированных источников и их обработке современными методами исторического анализа открывает принципиально новые возможности для социально-исторических исследований. Разработки наших предшественников, основанные на агрегированных в разной степени материалах о городском населении, имели во многом примерный характер, вовсе не позволяли выстраивать многомерную стратификацию и прослеживать социальную мобильность городской элиты и ее отдельных групп, что возможно j 1 при изучении жизненных путей только конкретных людей.

Привлеченные нами персонифицированные источники, обработанные с помощью ЭВМ, оказались достаточными для того, чтобы идентифицировать практически всех конкретных представителей высших социальных слоев Тамбова, проанализировать их индивидуальные социальные перемещения в весьма насыщенное предреволюционное двадцатилетие российской истории.

Построение многомерной стратификации социального облика отдельных представителей тамбовской элиты было проведено путем совокупной оценки сословных, имущественных, должностных, социально-политических (избирательного ценза) и профессиональных критериев на отдельных отрезках периода - 1896, 1907, 1912 и 1917 годы. Как выяснилось, социальный портрет высших слоев Тамбова 1890-х - 1910-х гг. характеризовался, прежде всего, сравнительно высокой долей привилегированных сословий в составе элитарных горожан (в среднем 65% на каждом из отрезков). В конце XIX в. в сословном отношении в тамбовской городской элите преобладали дворяне-чиновники и традиционные городские слои - купцы и мещане, представленные в ней почти одинаковыми по численности группами. К 1917 г. в сословном облике высших слоев Тамбова произошли заметные перемены. Хотя наиболее многочисленными оставались чиновно-дворянская, купеческая и мещанская группы, доминирующей к концу периода стала первая из них, тогда как вторая и третья существенно сократились как в абсолютном, так и в относительном выражении.

Значительно меньшим был удельный вес крупных собственников в структуре городской элиты. В 1896 г. он составлял всего 10%. В последующие годы это показатель вырос, но ни одном из изученных отрезков не достигал половины высших горожан. На начальный момент исследования в имущественном отношении в элите доминировали владельцы недвижимости стоимостью от 1 до 5 тыс. руб. (т.е. обладатели как минимум низшего цензового показателя при выборах в Городскую думу). Это были в большинстве своем давно осевшие в городе дворяне и чиновники, а также мещане. Но в последующее двадцатилетие наблюдался заметный рост доли собственников дорогой недвижимости (стоимостью в 5 и более тыс. руб., так сказать, «чистых буржуа»), и соответственно сокращение доли владельцев так называемого «цензового минимума».

На протяжении всего периода основной формой собственности богатейших горожан оставались домовладения, далее по числу шли торговые заведения. Крупных частных заводов и фабрик в городе всегда было мало.

Период в целом характеризовался устойчивостью численности административной и общественно-политической элиты губернского города, которая заметно в количественном отношении обновлялась только на отрезке 19071912 гг., что было связано с борьбой губернатора Н.П. Муратова с «подавшимися в политику» руководителями губернских ведомств. Периоды русско-японской и Первой мировой войн несколько повлияли на сокращение числа служивших в городе высших офицеров.

Характерными чертами социального облика высших слоев Тамбова являлись сохранение в городе значительной чиновно-дворянской, некоторое сокращение купеческой и мещанской сословно-профессиональных групп, очень слабый приток крестьян в городскую элиту.

Основным занятием тамбовской городской элиты в 1890-е гг. являлось домовладение. Однако в начале следующего столетия в профессиональном составе высших слоев Тамбова также наблюдались определенные перемены. При стабильно высоком удельном весе домовладельцев нельзя не отметить заметный прирост служащих, особенно в чиновно-дворянской группе. Кроме того, обращают на себя внимание перемены в отношении к образованию, прослеживавшиеся в самых разных слоях городской элиты. Особенно интенсивно происходило увеличение доли лиц с высшим специальным образованием среди чиновников и дворян. Кроме того, появлялось все больше выходцев из купеческого и мещанского сословий, получивших среднее и даже высшее образование. В целом можно отметить, что в начале XX в. становится более заметной тяга к образованию практически у всех сословно-социальных групп, составивших тамбовскую городскую элиту.

Исследование социальной мобильности отдельных представителей элиты Тамбова выявило ее заметную «текучесть» (за 20 лет она изменилась на 81%), концентрацию купеческих капиталов, приток в город помещиков и пополнение ими различных категорий служащих. Главной из выявленных нами причин социальных перемещений было изменение имущественного положения, перемены сословного или служебного статусов встречались значительно реже.

Применение современных методов электронной картографии дало возможность проследить изменения социальной топографии городской элиты, установить перераспределение недвижимой собственности между административными частями Тамбова путем сосредоточения торговых имуществ в деловом центре города, постепенным смещением жилья представителей элиты из неблагоприятной с точки зрения микроклимата, традиционно «бедной» первой и центральной, «деловой» второй административных частей в более спокойную, климатически комфортную, живописную, удобную для проживания третью часть, а промышленной инфраструктуры на городские окраины.

Изучение участия представителей высших городских слоев в работе общественно-политических учреждений в конце XIX - начале XX вв. показало их невысокую общественную активность (около 15% участвовало в деятельности городских и земских органов самоуправления и связанных с ними комитетах и присутствиях, Государственных Дум и Государственного Совета). Состав органов общественного управления в принципе отражал социальный состав тамбовской городской элиты. В них делегировались, главным образом, купцы и дворяне, а также единичные представители духовенства, почетных граждан, мещан и крестьян. В городском самоуправлении до 1910-х г. преобладали купцы. Но постепенно росла доля дворянства в городских органах. В губернском и Тамбовском уездном земствах дворяне преобладали на протяжении всего периода.

Дворянство делегировалось также в появившуюся в начале XX в. Государственную Думу и реорганизованный Государственный Совет. Не смотря на значительное расширение учреждений, куда входили представители тамбовской городской элиты, распределение в них (часто связанное со степенью компетенции того или иного лица) и предпочтения в определении сфер деятельности почти не менялись, расширился лишь диапазон решаемых вопросов. И если дворяне находили себе все новое применение в «наукоемких» областях, то купечество традиционно имело вес в решении торгово-промышленных, налоговых и кредитно-финансовых вопросах, а также расширяло «богоугодную» деятельность. Однако следует отметить, что общественно-служебный канал повышения социального статуса или удержания его на стабильно высоком уровне для тамбовской элиты всегда выглядел менее привлекательным, «надежным», нежели экономический.

Нами была выявлена специализация купечества в торгово-промышленных, налоговых, финансовых, религиозных органах самоуправления и общественно-административных организациях, чиновничества и дворянства - в гуманитарных и технических организациях. Принципиально новым моментом в общественной жизни городской элиты стало появление в 1910-е гг. особой группы активистов из образованного дворянства.

В целом следует отметить, что в предреволюционное двадцатилетие происходили не только численные, имущественные, сословные, социально-политические, профессиональные перемены в социальном облике высших слоев Тамбова, но и качественная трансформация сословных групп традиционно-феодального социума в социально-профессиональные группы индустриально-буржуазного общества.

Список научной литературыЗайцева, Ольга Михайловна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. . И пыль веков от хартии отряхнув. Хрестоматия по истории Тамбовского края. Тамбов: Издательский центр ТГПИ, 1993. - 388 с.

2. Политическая история России. Хрестоматия: В 2-х частях. Ч. I. / Сост.: В.И. Коваленко, А.Н. Медушевский, Е.Н. Мощелков. М.: Аспект Пресс, 1995. - 320 с.

3. Материалы государственных и общественных учреждений

4. Городовое положение. Сост. А.А. Колычев. СПб., 1910.

5. Журналы чрезвычайного Тамбовского Губернского земского собрания, бывшего в феврале 1897 г. Тамбов: Губ. зем. типография, 1897. - 324 с.

6. Журналы чрезвычайного Тамбовского губернского земского собрания, бывшего в сентябре 1897 г. с приложениями. Тамбов, Губ. зем. типография, 1897. 55 с.

7. Журналы очередного Тамбовского Губернского земского собрания, бывшего в декабре 1897 г. Тамбов: Губ. зем. типография, 1898. - 996 с.

8. Журналы Губернского земского собрания февральской сессии 1905 г. с приложениями. Тамбов: Губ. зем. типография, 1905. - 205 с.

9. Журналы очередного Губернского земского собрания. Ноябрь 1905 г. с приложениями. Тамбов: Губ. зем. типография, 1905. - 606 с.

10. Журналы Губернского земского собрания декабрьской сессии 1905 г. с приложениями. Тамбов: Губ. зем. типография, 1905. - 134 с.

11. Журнал Губернского земского собрания 1906 г. Тамбов: Губ. зем. типография, 1906. -761 с.

12. Журнал Губернского земского собрания февральской сессии 1906 г. -Тамбов: Губ. зем. типография, 1906. 723 с.

13. Журнал Губернского земского собрания чрезвычайной сессии 25 марта 1906 г. Тамбов: Губ. зем. типография, 1906. - 13 с.

14. Журнал Губернского земского собрания чрезвычайной сессии 18 сентября 1906 г. Тамбов: Губ. зем. типография, 1906. - 85 с.

15. Журналы чрезвычайного Губернского земского собрания 10 марта 1907 г. -Тамбов: Типография Губ. зем., 1907. 218 с.

16. Журналы очередного Губернского земского собрания. 1907 г. Тамбов: Типография Губ. зем., 1908. - 560 с.

17. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной сессии 1909 г. 20 июня. Тамбов: Губ. зем. типография, 1909. - 171 с.

18. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной сессии 1912 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1912. - 80 с.

19. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания очередной сессии 1912 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1913. - 1146 с.

20. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной февральской сессии 1914 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1914. -92 с.

21. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной июньской сессии 1914 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1914. -144 с.

22. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной июльской сессии 1914 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1914. -35 с.

23. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания очередной сессии 1914 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1915. - 701 с.

24. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания чрезвычайной сессии 10 августа 1915 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1915. - 31 с.

25. Журнал чрезвычайного Тамбовского Губернского земского собрания 12 октября 1915 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1915. -42 с.

26. Журналы Тамбовского Губернского земского собрания очередной сессии 1916 г. с приложениями. Тамбов: Типография Губ. зем., 1916. - 683 с.

27. Государственная Дума: Второй созыв. Стенографический отчет 1907 г. Сессия 2. СПб.: Гостипография, 1907. - Т. 1. - 2344 с.

28. Государственная Дума: Второй созыв. Стенографический отчет 1907 г. Сессия 2. СПб.: Гостипография, 1907. - Т. 2. - 1610 с.

29. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографические отчеты 1907 1908 гг. Сессия 1. - СПб.: Гостипография, 1908. - Т. 1. - 2140 с.

30. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1908 г. Сессия 1. СПб.: Гостипография, 1908. - Т. 3. - 4529 с.

31. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1909 г. Сессия 2. СПб.: Гостипография, 1909. - Т.2. - 3237 с.

32. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1909 г. Сессия 3. СПб.: Гостипография, 1909. - Т. 1. - 3796 с.

33. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1911 г. Сессия 4. СПб.: Гостипография, 1911. - 3722 с.

34. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1911 г. Сессия 5. -СПб.: Гостипография, 1911.-Т. 1.-3830 с.

35. Государственная Дума: Третий созыв. Стенографический отчет 1912 г. Сессия 5. СПб.: Гостипография, 1912. - Т. 2. - 3822 с.

36. Краткий очерк деятельности Тамбовского Серафимовского союза русских людей. Харьков: Тип. «Мирный труд», 1912. - 13 с.

37. Материалы по оценке промышленных заведений Тамбовской губернии по закону 8 июня 1893 г. Тамбов: Изд-во Тамбовского губ. земства, 1904, 1906.

38. Недошивин, А. Полный свод постановлений, разъяснений и распоряжений правительства по государственному промысловому налогу. / А. Недошивин. М., 1910.-725 с.

39. Опыт приблизительного исчисления народного дохода по различным его источникам и размерам в России. СПб.: ЦСУ МВД, 1906. - 215 с.

40. Положение о выборах в Государственную Думу 1907 г. СПб., 1907. - 187 с.

41. Положение о выборах в Государственную Думу 1912 г. СПб., 1912. - 177 с.

42. Проект общих оснований оценки городских недвижимых имуществ Тамбовской губернии по закону 8 июня 1893 г. Тамбов, 1910, 1913.

43. Третья Государственная Дума. Материалы для оценки ее деятельности. -СПб.: Типография СПб. Т-ва печ. и издат. дела «Труд», 1912. 425 с.3. Справочные издания

44. Адрес-календарь. Общая роспись начальствующих и прочих должностных лиц по всем управлениям в Российской империи на 1907 г. СПб., 1907.

45. Адрес-календарь служащих в Тамбовской губернии лиц на 1897 г. Тамбов: 1897. - 137 с.

46. Адрес-календарь служащих Тамбовской губернии на 1910 г. Тамбов: Изд-е Тамб.Губ. Правления, 1910. - 212 с.

47. Адрес-календарь служащих Тамбовской губернии на 1912 г. Тамбов: Электротипография Губернского правления, 1912. - 168 с.

48. Адрес-календарь и справочная книжка по Тамбовской губернии на 1915 г. -Тамбов: Электротипография Губернского правления, 1915.-293 с.48.

49. Адрес-календарь и справочная книжка по Тамбовской губернии на 1916 г. -Тамбов: Электротипография Губернского правления, 1916. 186 с.

50. Акционерно-паевые предприятия России. М.: Тип. А.П. Поплавского, 1912. -274 с.

51. Банковский и торгово-промышленный календарь-справочник. М.: Тип. «Худ печать», 1912. - 136 с.

52. Банковский и торгово-промышленный календарь-справочник. М.: Тип. «Худ печать», 1913. - 156 с.

53. Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И.А. Энциклопедический словарь. Электронное издание. М., 1998.

54. Вся Россия. 1903 г. СПб., 1902.

55. Вся Россия. 1912 г. СПб, 1912.

56. Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия. Т. 1-3. М.: «Большая Российская энциклопедия», 1994 - 2000.

57. Политические партии России. Конец XIX первая треть XX в. Энциклопедия. - М.: РОССПЭН, 1996. - 872 с.

58. Сборник-календарь Тамбовской губернии на 1903 г. Тамбов: Изд-е Тамб. Губ. стат. комитета, 1903. - 192 с.

59. Список лиц, служащих по ведомству МВД. 1906 г. (Губернаторства и градоначальства). Ч. 2. СПб, 1906.

60. Тамбовская энциклопедия. Тамбов: ООО Изд-во «Юлис», 2004. - 704 с.

61. Архивные материалы и документы

62. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ)

63. Ф. 1208. Фонд Клячко (Львова Л.М.).

64. On. 1. Д. 26 (Воспоминания Н.П. Муратова).

65. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО)

66. Ф. 2. Тамбовское наместническое правление. Тамбовское губернское правление.

67. Оп. 134. Дд. 2, 49. Оп. 135. Дд. 160. * Оп. 141. Дд. 569-571.1. Оп. 143. Дд. 916, 917.

68. Ф. 4. Канцелярия тамбовского губернатора. On. 1. Дд. 5254, 5284, 5285, 5497, 5498, 5662, 5751.

69. Ф. 12. Тамбовская казенная палата.

70. On. 1. Дд. 4827, 4856,4908, 4909, 4953, 4982, 5006, 5009, 5014, 5015. Оп. 85. Д. 2785 а.

71. Ф 65. Ф. 16. Тамбовская городская дума.

72. Оп. 39. Д. 17. Оп. 45. Д. 40. Оп. 60. Д. 1. Оп. 61. Д. 1. Оп. 62. Д. 1. Оп. 63. Д. 1. Оп. 64. Д. 1.

73. Ф. 17. Тамбовская городская управа.1. Оп. 22. Дд. 51,57.

74. Оп. 23. Дд. 2,4, 5, 6,42-44.1. Оп. 24. Д. 44.1. Оп. 25. Дд. И, 12, 19,20.1. Оп. 26. Дд. 2, 5, 6,51.1. Оп. 27. Дд. 3,24, 42-44.

75. Оп. 28. Дд. 2-4, 31,33,36-38.1. Оп. 30. Дд. 36, 38.1. Оп. 31. Дд. 3, 8, 40.

76. Оп. 32. Дд. 3,21,22, 34-36.

77. Оп. 33. Дд. 5, 12, 13,27, 48.1. Оп. 35. Дд. 29, 46.

78. On. 36. Д. 37. On. 37. Д. 61.

79. On. 38. Дд. 3, 4, 20, 46, 47, 49. On. 39. Дд. 3, 43. On. 40. Дд. 4, 23. On. 41. Дд. 27, 28,71. On. 42. Дд. 56, 90.

80. On. 43. Дд. 5, 7, 8, 23, 24, 65, 135, 150, 151. On. 44. Дд. 10, 12, 13 19, 77, 78, 80, 151, 214.

81. On. 45. Дд. 131, 138, 139, 160, 161, 209, 270, 274, 332 a, 362, 492 497, 539 - 549, 559, 762, 789, 791. On. 46. Дд. 449, 478. On. 47. Дд. 96; 146.

82. On. 48. Дд. 1, 11, 14, 17, 19, 21, 22, 25 28. On. 49. Дд. 38, 40,41, 55, 58 - 60. On. 51. Дд. 3,9, 10, 28, 28 a. On. 53. Дд. 2, 3.

83. Ф. 24. Тамбовское губернское по земским и городским делам присутствие. On. 1. Дд. 29, 38 45, 51, 98, 152 - 156, 165, 223, 255, 268, 270, 299, 317 а, 324, 367, 369, 446, 462, 549, 550, 560, 561, 789, 790.

84. Ф. 25. Тамбовское губернское по делам об обществах присутствие. On. 1. Дд. 1 -3, 10,74, 79, 80, 117, 203,264,311,932.

85. Ф. 26. Тамбовское губернское по крестьянским делам присутствие. Оп. 7. Д. 12.

86. Ф. 69. Тамбовский окружной суд. Оп. 29. Д. 21. Оп. 30. Д. 10.

87. Ф 143. Тамбовская губернская земская управа.

88. On. 1. Дд. 23, 63, 66, 68, 74, 77, 78, 104 113, 164, 240, 243 а, 251, 252, 254, 256, 257, 262, 265, 560, 1392- 1395. Оп. 3. Дд. 772 - 774. Оп. 4. Дд. 30, 140.

89. Ф. 145. Тамбовская уездная земская управа.

90. Оп. 2. Дд. 1491, 1739, 2700, 2891, 2909, 2974, 3134, 3340, 3360, 3568, 3737, 4309,4390, 4704, 4776, 4840, 6908, 7250, 7255, 7423 а, 7536.1. Оп. 32. Д. 5.1. Оп 37. Дд. 1 3.1. Оп. 40. Дд. 1 6.

91. Ф. 161. Тамбовское губернское дворянское собрание. Тамбовский губернский предводитель дворянства.

92. On. 1. Дд. 8135, 8692, 8760, 8773, 8774, 8817, 8911, 8948, 8950, 8996, 9002, 9023, 9070, 9109, 9131, 9200, 9214, 9298, 9305 9309, 9344, 9345.

93. Ф. 272. Тамбовское Губернское жандармское управление. On. 1. Дд. 105, 204, 205, 286, 287, 1144.

94. Ф. Р 398. Тамбовский отдел управления исполкомов уездных Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.1. On. 1. Дд. 137, 138.

95. Ф. Р 5328. Андреевский Владимир Михайлович (1858 - 1942). On. 1. Дд. 1 -3,7-9.1. Исследования

96. Монографии, брошюры, сборники статей 77. Агеев, С.С., Микитюк, В.П. Рязановы купцы екатеринбургские / С.С. Агеев, В.П. Микитюк. - Екатеринбург, 1998. - 190 с.

97. Алексеев, С.А. Самодержавие и либералы в революции 1905 1907 гг. / С.А. Алексеев. - M.-JL: Госиздат, 1925. - 168 с.

98. Ананьич, Б.В. Банкирские дома в России в 1860 1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства / Б.В. Ананьич. - Л.: Наука, 1991. - 198 с.

99. Анохина, JI.A., Шмелева, М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем / JI.A. Анохина, М.Н. Шмелева. М.: Наука, 1977. - 360 с.

100. Ахмеджанов, Ш.Н., Овсянников В.А. Ставропольские купцы / Ш.Н. Ахмеджанов, В.А. Овсянников. Тольятти: П/п «Современник», 1997. - 70 с.

101. Ашин, Г.К. Миф об элите и «массовом обществе» / Г.К. Ашин. М.: Международные отношения, 1966. - 160 с.

102. Ашин, Г.К. Доктрина «массового общества» / Г.К. Ашин. М.: Политиздат, 1971.-191 с.

103. Ашин, Г.К. Современные теории элиты: критический очерк / Г.К. Ашин. -М.: международные отношения, 1985. 256 с.

104. Ашин, Г.К. и др. Основы политической элитологии: Учебное пособие / Г.К. Ашин, А.В. Понеделков, A.M. Старостин; Науч. ред. Ашин Г.К. М.: ПРИОР, 1999. - 302 с.

105. Ашин, Г.К., Охотский, Е.В. Курс элитологии / Г.К. Ашин, Е.В. Охотский. -М.: ЗАО «Спортакадемпресс», 1999. 368 с.

106. Барышников, М.Н. История делового мира / М.Н. Барышников. М.: Аспект Пресс, 1994.-224 с.

107. Барышников, М.Н. Политика и предпринимательство в России: (Из истории взаимодействия в начале XX в.) / М.Н. Барышников. СПб.: Нестор, 1997. - 232 с.

108. Бердяев, Н.А. Философия неравенства / Н.А. Бердяев. М., 1990.

109. Бибин, М.А. Дворянство накануне падения царизма в России / М.А. Бибин. -Саранск: Саран, кооп. ин-т Моск. ун-та потреб, кооперации, 2000. 266 с.

110. Бовыкин, В.И. Зарождение финансового капитала в России / В.И. Бовыкин. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1967. 259 с.

111. Бовыкин, В.И., Петров, Ю.А. Коммерческие банки Российской империи / В.И. Бовыкин, Ю.А. Петров. М.: Перспектива, 1994. - 352 с.

112. Боханов, А.Н. Буржуазная пресса и крупный капитал, конец XIX 1914 г. / А.Н. Боханов. - М.: Наука, 1984. - 152 с.

113. Боханов, А.Н. Крупная буржуазия России (конец XIX в. 1914 г.) / А.Н. Боханов. - М.: Наука, 1992. - 260 с.

114. Боханов, А.Н. Деловая элита России: 1914 г. / А.Н. Боханов. М.: ИРИ, 1994. - 272 с.

115. Брянцев, М.В. Культура русского купечества (воспитание и образование) / М.В. Брянцев. Брянск: Курсив, 1999. - 200 с.

116. Буржуазия и помещики в 1917 г. Частные совещания членов Государственной Думы. M.-JI.: Партиздат, 1932. - 327 с.

117. Буржуазия накануне февральской революции. M.-JI.: Госиздат, 1927. - 204 с.

118. Бурлацкий, Ф.М., Галкин, А.А. Социология. Политика. Международные отношения. / Ф.М. Бурлацкий, А.А. Галкин. М., 1974.

119. Быстренко, В.И. История государственного управления и самоуправления в России: Учебное пособие / В.И. Быстренко. М.: ИНФА - М; Новосибирск: Изд-во НГАЭиУ, 1997. - 92 с.

120. Василенко, В. Офицеры в рясах Духовенство в царской армии. / В. Василенко. M.-JL: Красный пролетарий, 1930. - 112 с.

121. Власов, П.В. Благотворительность и милосердие в России / П.В. Власов. -М.: Изд-во Центрполиграф, 2001. 443 с.

122. Гаман, О.В. Бюрократия Российской империи / О.В. Гаман. М.: РАГС, 1997.-69 с.

123. Гаман, О.В. Политические элиты: эволюция теоретических концепций / О.В. Гаман. -М.: 1996.-32 с.

124. Гаман Галутвина, О.В. Политические элиты России / О.В. Гаман -Галутвина. - М.: Интеллект, 1998. - 415 с.

125. Герасименко, Г.А. Земское самоуправление в России / Г.А. Герасименко. -М.: Наука, 1990.-262 с.

126. Гильченко, J1.B. Местное самоуправление: долгое возвращение: Становление местного самоуправления в России / JI.B. Гильченко. М.: ЗАО «Первый печатный двор», 1998. - 109 с.

127. Гиндин, И.Ф. Банки и экономическая политика в России (XIX начало XX в.) / И.Ф. Гиндин. - М, 1997.

128. Григоров, А.А. Из истории костромского дворянства / А.А. Григоров. -Кострома: Костромской фонд культуры, 1993. 472 с.

129. Гуркина, Н.К. Интеллигенция европейского Севера России в конце XIX -начале XX вв. Историко-социологическое исследование. / Н.К. Гуркина. СПб.: Нестор, 1998.-218 с.

130. Гэлбрейт, Дж.К. Новое индустриальное общество / Дж.К. Гэлбейт. М.: Прогресс, 1969. - 480 с.

131. Давыдов, Ю.Н. Искусство и элита. / Ю.Н. Давыдов. М, 1966.

132. ИЗ. Дай, Т.Р, Зиглер, X.JI. Демократия для элиты / Т.Р. Дай, X.JI. Зиглер. М.: Юридическая литература, 1984. -320 с.

133. Данилов, Ф.А. Государственная власть и местное городское и земское самоуправление / Ф.А. Данилов. М, 1907. - 725 с.

134. Демин, В.А. Государственная Дума России: механизм функционирования / В.А. Демин. М.: РОССПЭН, 1996. - 240 с.

135. Дихтяр, Г.А. Внутренняя торговля в дореволюционной России / Г.А. Дихтяр. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 238 с.

136. Дорская, А.А. История государственных учреждений в России до 1917 г.: Учебное пособие / А.А. Дорская. СПб.: Изд-во Рос. пед. ун-та, 1998. - 111 с.

137. Дурново, Н.Н. Иерархия всероссийской церкви от начала христианства до настоящего времени / Н.Н. Дурново. М, 1898.

138. Дякин, B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914 1917 гг.) / B.C. Дякин. - Л.: Наука, 1967. - 363 с.

139. Дякин, B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 1911 гг. / B.C. Дякин. - Л.: Наука, 1978. - 247 с.

140. Евреинов, В.А. Гражданское чиновничество в России. Исторический очерк / В.А. Евреинов. СПб, 1887. - 87 с.

141. Емельянова, Н.Н. Музыкальные вечера. Хроника музыкальной жизни Тамбовского края за 100 лет / Н.Н. Емельянова. Воронеж: ЦентральноЧерноземное книжное изд-во, 1977. - 172 с.

142. Еремян, В.В., Федоров, М.В. Местное самоуправление в России (XII -начало XX вв.): Учебное пособие / В.В. Еремян, М.В. Федоров. М.: Новый юрист, 1998,- 174 с.

143. Зайончковский, П.А. Правительственный аппарат в самодержавной России в конце XIX в. / П.А. Зайончковский. М.: Мысль, 1978. - 288 с.

144. Из истории города Воронежа. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1984. 135 с.

145. Из истории российского предпринимательства: династия Кнопов. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 1995. - 63 с.

146. Из истории российского предпринимательства: династия Кокоревых. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 1991. - 63 с.

147. Из истории российского предпринимательства: династия Поляковых. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 1996. - 67 с.

148. Из истории российского предпринимательства: династия Демидовых. Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 1998. - 119 с.

149. Из истории российского предпринимательства (на примере крупнейших купеческих фамилий Самары) Самара: Изд-во СП «СамВен», 1992. - 31 с.

150. Ильин, A.M. история города Ростова на - Дону: очерк / A.M. Ильин. -Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1991. - 112 с.

151. Ильин, Б.И. Саратов. Исторический очерк / Б.И. Ильин. Саратов: Облгиз, 1952.-204 с.

152. История социологии в Западной Европе и США / П.П. Гайденко, Л.И. Ионин, X. Йоас и др.; Редкол.: Г.В. Осипов, (отв. ред.) и др.; Рос. АН, Ин-т социал.-полит, исслед. М.: Наука, 1993. - 423 с.

153. Кадмин, Н. Что такое буржуазия? / Н. Кадмин. М.: Идея, 1917. - 15 с.

154. Каленский, В.Г. Политическая наука в США / В.Г. Каленский. М., 1969.

155. Калинин, Н.Ф. Казань. Исторический очерк / Н.Ф. Калинин. Казань: Татгосиздат, 1952.-324 с.

156. Камкин, А.В. Православная церковь на Севере России: очерки истории до 1917 г./ А.В. Камкин. Вологда: 1992. - 162 с.

157. Карнишин, В.Ю. История российского предпринимательства и мещанства / В.Ю. Карнишин. Пенза: Изд-во Пенз. гос. тех. ун-та, 1997. - 109 с.

158. Кичеев, А.Г. Дворянская интеллигенция / А.Г. Кичеев. М.: МИФИ, 1998, 276 с.

159. Корелин, А.П. Дворянство в пореформенной России 1861 1904 гг. Состав, численность, корпоративные организации / А.П. Корелин. - М.: Наука, 1979. - 304 с.

160. Красильников, С.Я. Краткий очерк пятидесятилетней деятельности Тамбовского городского общественного банка. 1865 1915. / С.Я. Красильников. -Тамбов: Типография Губернского правления, 1915. - 93 с.

161. Кусова, И.Г. Рязанское купечество: очерки XVI начала XX в. / И.Г. Кусова.- Рязань: Март, 1996. 157 с.

162. Кученкова, В.А. Неизвестный Тамбов / В.А. Кученкова. Тамбов: ТГТ «Пролетарский светоч», 1993. - 222 с.

163. Кученкова, В.А. Святыни Тамбовской епархии / В.А. Кученкова. М.: Издательский отдел Московского патриархата, 1993. - 112 с.

164. Кученкова, В.А. Асеевы /В.А. Кученкова. Тамбов: ТГТ «Пролетарский светоч», 2001. - 84 с.

165. Лаверычев, В.Я. Крупная буржуазия в пореформенный период России. 1861- 1900 / В.Я. Лаверычев. М.: Мысль, 1974. - 252 с.

166. Лаверычев, В.Я. По ту сторону баррикад (Из истории борьбы московской буржуазии с революцией) / В.Я. Лаверычев. М.: Мысль, 1967. - 288 с.

167. Лаверычев, В.Я. Военно-государственный монополистический капитализм в России / В.Я. Лаверычев. М.: Наука, 1988. - 335 с.

168. Лифанов, А.В. Политические элиты в истории политической мысли и в современных теориях: Учебное пособие / А.В. Лифанов. Новосибирск: Сибирская академия гос. службы, 2001. - 135 с.

169. Марасинова, Е.Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. (По материалам переписки) / Е.Н. Марасинова. М.: РОССПЭН, 1999.-302 с.

170. Миллс, Р. Властвующая элита / Р. Миллс. М.: Изд. иностр. лит., 1959. - 543 с.

171. Махрова, О.Н. Элита в России в XX веке / О.Н. Махрова. М.: ЦЭМИ РАН, 1998. - 15 с.

172. Милютин, В.А. О недвижимом имуществе духовенства в России. Исследование / В. Милютин. М., 1862. - 571 с.

173. Минарик, JT.M. Экономическая характеристика земельных собственников России в конце XIX начале XX вв. / JT.M. Минарик. - М., 1971.

174. Нардова, В.А. Городское самоуправление в России в 60-е начале 90-х гг. XIX в. / В.А. Нардова. - Л.: Наука, 1984. - 260 с.

175. Никольский, М.Н. История русской церкви / М.Н. Никольский. М.: Политиздат, 1985.-448 с.

176. Никулин, А.П. Старый Оскол / А.П. Никулин. Курск: ГУИПП «Курск», 1997. - 574 с.

177. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды / X. Ортега-и-Гассет. М.: Весь мир, 2000. - 704 с.

178. Охотский, Е.В. Политическая элита и российская действительность / Е.В. Охотский. М.: Изд-во Рос. академии гос. службы, 1996. - 137 с.

179. Петров, Ю.А. Коммерческие банки Москвы. Конец XIX 1914 г. / Ю.А. Петров. - М.: РОССПЭН, 1998. - 368 с.

180. Пирумова, Н.М. Земская интеллигенция и ее роль в общественной борьбе до начала XX в. / Н.М. Пирумова. М.: Наука, 1986. - 270 с.

181. Писарькова, Л.Ф. Московская городская дума. 1863 1917 / Л.Ф. Писарькова. - М.: Мосгорархив, 1998. - 567 с.

182. Половников, А.П. Торговля старой России / А.П. Половников. М.: Госторгиздат, 1958. - 100 с.

183. Понеделков, А.В. Элита: Политико-административная элита: проблемы методологии, социологии и культуры / А.В. Понеделков. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1995.-340 с.

184. Понеделков, А.В. Политическая элита: генезис и проблемы становления в России / А.В. Понеделков. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1995. - 208 с.

185. Понеделков, А.В. Огарев, А.В. Лидер. Элита. Регион. / А.В. Понеделков, А.В. Огарев. Ростов н/Д: Изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 1995.- 172 с.

186. Понеделков, А.В., Старостин, A.M. Введение в политическую элитологию: Спецкурс Учебное пособие. / А.В. Понеделков, A.M. Старостин. Ростов н/Д: Изд-во Северо-Кавказской академии гос. службы, 1998. - 123 с.

187. Процессы урбанизации в Центральной России и Сибири: сборник статей / под ред. В.А. Скубневского. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. - 321 с.

188. Прошин, Г.Г. Черное воинство: Русский православный монастырь. Легенда и быль / Г.Г. Прошин. М.: Политиздат, 1988. - 350 с.

189. Пухов, В.А. История города Калуги / В.А. Пухов. Калуга: Золотая аллея, 1998. - 158 с.

190. Радаев, В.В., Шкаратан, О.И. Социальная стратификация / В.В. Радаев, О.И. Шкаратан. М.:Аспект Пресс, 1995. - 317 с.

191. Решетова, Н.В. Интеллигенция Дона и революция / Н.В. Решетова. М.: РОССПЭН, 1998.-239 с.

192. Рикман, В.Ю. Второе дворянство. Сословие почетных граждан в России: Общее положение и законодательство / В.Ю. Рикман. М.: Российское дворянское собрание, 1992. - 38 с.

193. Рындзюнский, П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века / П.Г. Рындзюнский М.:. Наука, 1983. - 268 с.

194. Савелов, Л.М. Дворянское собрание в его бытовом и общественном значении. Доклад «Кружку дворян, верных присяге» / Л.М. Савелов. М., 1907. -18 с.

195. Самарцева, Е.И. Российская интеллигенция до октября 1917 г. / Е.И. Самарцева. Тула: Изд-во Тул. гос. ун-та, 1998. - 191 с.

196. Селунская, В.М. Социальная структура советского общества: история и современность / В.М. Селунская. М.: Политиздат, 1987. - 288 с.

197. Селунская, Н.Б. и др. Становление российского парламентаризма начала XX века / Н.Б. Селунская, Л.И. Бородкин, Ю.Г. Григорьева, А.Н. Петров. Под ред. Н.Б. Селунской. М.: Мосгорархив, 1996. - 283 с.

198. Сеф, С.Е. Буржуазия в 1905 г. по неизданным архивным материалам / С.Е. Сеф. М.-Л.: Госиздат, 1926. - 128 с.

199. Сивков, К. Городская буржуазия десять лет тому назад (Из истории общественных движений 1905 г.) / К. Сивков. М., 1915.

200. Скубневский, В.А., Гончаров, Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX начале XX в. / В.А. Скубневский, Ю.М. Гончаров. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - 360 с.

201. Соловьев, Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902 1907 гг. / Ю.Б. Соловьев. - М.: Наука, 1981. - 255 с.

202. Соловьев, Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907 1914 гг. / Ю.Б. Соловьев. - М.: Наука, 1990. - 267 с.

203. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество / П.А. Сорокин. М.: Политиздат, 1992. - 542 с.

204. Страницы истории Тамбовского края,- Воронеж: Центрально-Черноземное книжное изд-во, 1986. 223 с.

205. Теория и история административно-политических элит России. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ / Северо-Кавказской академии гос. службы, 1996. - 150 с.

206. Трифонов, И. Л. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР / И .Я. Трифонов. М.: Политиздат, 1978. - 406 с.

207. Туманова, А.С. Общественные организации города Тамбова на рубеже XIX -XX веков / А.С. Туманова. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1999. - 163 с.

208. Туманова, А.С. Самодержавие и общественные организации в России в 1905-1917 годы / А.С. Туманова. Тамбов, 2002.

209. Фридгельман, Е.И. Калуга и калужане. Быт и нравы жителей губернского города конца XIX начала XX в. / Е.И. Фридгельман. - Калуга: Золотая аллея, 1998. - 157 с.

210. Фролов, Н.В., Фролова, Э.В. Владимирские наместники и губернаторы 1778 1917 гг. / Н.В. Фролов, Э.В. Фролова. - Ковров: ТОО «Бэст - В», 1998. - 151 с.

211. Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции / Е.Д. Черменский. М.: 1970. - 448 с.

212. Черменский, П.Н. Прошлое Тамбовского края / П.Н. Черменский. Тамбов: Тамбовское книжное изд-во, 1961. - 199с.

213. Чернышов, А.В. Тобольская духовная семинария кузница священно-церковно-служительных кадров Сибири 1743 - 1993 / А.В. Чернышов. - Тюмень: МП «РУТРА», 1993. - 123 с.

214. Чичерин, Б.Н. Несколько современных вопросов / Б.Н. Чичерин. М.: ГПИБ, 2002. - 207 с.

215. Шепелев, JI.E. Акционерные кампании в России / JI.E. Шепелев. Л.: Наука, 1973.-347 с.

216. Шепелев, Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX в. Проблемы торгово-промышленной политики/ Л.Е. Шепелев. Л.: Наука, 1981. - 276 с.

217. Шепелев, Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904 1914 гг. / Л.Е. Шепелев. - Л.: Наука, 1987.-272 с.

218. Шепелев, Л.Е. Чиновный мир России XVIII начало XX в. / Л.Е. Шепелев. -СПб.: «Искусство - СПБ», 1999. - 479 с.

219. Юстова, Е.И, Максимов, М.М. Тамбов. Памятники архитектуры. / Е.И. Юстова, Е.И. Максимов. Воронеж: Центрально-Черноземное изд-во, 1979. - 84 с.

220. Becker, S. Nobility and Privilege in Late Imperial Russia / S. Becker. DeKalb, IL, 1985.

221. Rieber, A.J. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia / A.J. Rieber. -Chapel Hill, 1982.-231 p.

222. The City in Late Imperial Russia. Bloomington, 1986. - 372 p.1. Статьи

223. Абрамов, В. Земская избирательная система / В. Абрамов // Родина. 1992. -№ 11/12.-С.-30-33.

224. Абрамов, В.Ф. Демократическая практика российского земства / В.Ф. Абрамов // Полис: Политические исследования. 1995 - С. 145 - 149.

225. Акимова, Г.С. Российская буржуазия в годы первой мировой войны (деятельность земгора) / Г.С. Акимова // Вопросы истории. 1974. - № 10. - С. 67 -80.

226. Ашин, Г.К. Правящая элита и общество / Г.К. Ашин // Свободная мысль. -1993.-№ 7,-С. 27-34.

227. Ашин Г.К. Смена элит / Г.К. Ашин // Общественные науки и современность.- 1995.-№1.-С. 40-50.

228. Беляев, С.Г. Петербургские банкиры в начале XX в. / С.Г. Беляев // Из глубины времен. СПб., 1996. - Вып. 6. - С. 3 - 22.

229. Березина, М.П., Крупнов, Ю.С. Банкирские дома в экономической жизни пореформенной России / М.П. Березина, Ю.С. Крупнов // Деньги и кредит. 1993. -№ 12. -С. 12- 76.

230. Бибин, М.А. Совет объединенного дворянства и прогрессивный блок в 1915- 1916 гг. / М.А. Бибин // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1980. - № 1. - С. 32 - 44.

231. Блинов, Н.В., Рабинович, Г.Х. Пролетариат и буржуазия Сибири в период империализма /Н.В. Блинов, Г.Х. Рабинович // Рабочий класс Центра страны и Сибири (конец XIX начало XX в.). - Новосибирск, 1981. - С. 105 - 130.

232. Бойко, В.П. Социально-психологические особенности сибирской буржуазии второй половины XIX в. / В.П. Бойко // Вопросы истории дореволюционной Сибири (по мемуарным источникам). Томск, 1983. - С. 99 - 106.

233. Бойко, В.П. К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии второй половины XIX в. (по мемуарным источникам) / В.П. Бойко // Из истории буржуазии в России. Томск, 1982. - С. 33 - 46.

234. Борзунов, В.Ф. Из истории формирования сибирской буржуазии в конце XIX- начале XX веков / В.Ф. Борзунов // из истории Сибири и Алтая. Барнаул, 1968. -С. 88-113.

235. Борисова, М. На пользу земле, амбару, Отечеству. Заметки о российском купечестве / М. Борисова // Нева. 1998. - № 1. - С. 197 - 202.

236. Бородин, А.П. Объединенное дворянство и аграрная реформа / А.П. Бородин // Вопросы истории. 1993. -. № 9. - С. 33 - 44.

237. Боханов, А.Н. Вопрос о подоходном налоге в России и крупная буржуазия (конец XIX начало XX в.) / А.Н. Боханов // Исторические записки. - М., 1986. - Т. 114.-С. 276-302.

238. Боханов, А.Н Предпринимательская элита России в начале XX века / А.Н. Боханов // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в начале XX в. М., 1988. - С. 25 - 45.

239. Боханов, А.Н. Савва Морозов / А.Н. Боханов // Вопросы истории. 1989. - № 4.-С. 69-85.

240. Боханов, А.Н. Савва Мамонтов / А.Н. Боханов // Вопросы истории. 1990. -№ И.-С. 48-67.

241. Боханов, А.Н., Торговые дома в России в конце XIX начале XX вв. Численность, структура, состав владельцев / А.Н. Боханов // История СССР. - 1990. - № 4. - С. 88-101.

242. Боханов, А.Н. Дореволюционная буржуазия: парадоксы российского предпринимательства / А.Н. Боханов // Российская провинция. 1995. - № 2. - С. 61-70.

243. Буганов, В.И. Российское дворянство / В.И. Буганов // Вопросы истории. -1994.-№1,-С. 29-41.

244. Бусленко, Н. Донской след Меркурия Из истории донского купечества: Очерк. / Н. Бусленко // Дон. 1993. - С. 34 - 64.

245. Гиндин, И.Ф. Русская буржуазия в период капитализма, ее развитие и особенности / И.Ф. Гиндин // История СССР. 1963. - № 2. - С. 57 - 80; № 3. - С. 37 - 60.

246. Добнин, JI.3. Первопроходцы коммерческого кредита О династии Елисеевых. / JI.3. Добнин // Деньги и кредит. 1995. - С. 60 - 66.

247. Дубенцов, Б.Б. Высшие чиновники России в конце XIX начале XX в. / Б.Б. Дубенцов // Крупные аграрии и промышленная буржуазия России и Германии в начале XX в. - М., 1988. - С. 46 - 84.

248. Дюма, Ж. Об изучении элит в современной историографии / Ж. Дюма // Французский ежегодник 2001. Annuaire d' etudes francaises M.: Эдиториал УРСС, 2001.- 126- 137.

249. Дякин, B.C. Церковь и государство в период третьеиюньской монархии / B.C. Дякин // Новый часовой. 1996. - № 4. - С. 126 - 130.

250. Дьячков, B.JI. К вопросу о социокультурном облике российской политической элиты в 1917 г. / B.J1. Дьячков // Революция и человек. Социально-политический аспект. М., 1996. - С. 159 - 162.

251. Зайончковский, П.А. Сословный состав офицерского корпуса на рубеже XIX XX веков / П.А. Зайончковский // История СССР. - 1973. - № 1. - С. 148 - 154.

252. Зайончковский. П.А. Офицерский корпус русской армии перед первой мировой войной / П.А. Зайончковский // Вопросы истории. 1981. - № 4. - С. 21 -29.

253. Захаров, В.В. Купеческое население Центрального Черноземья в конце XIX в. / В.В. Захаров // Проблемы исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья. Курск, 1994. - С. 106 - 111.

254. Захаров, В.В. Купеческая торговля в Курской губернии на рубеже XIX XX в. / В.В. Захаров // Торговля Курского края с древнейших времен до начала XX века. - Курск, 1996. - С. 112 - 122.

255. Зверев, В.М. Семя крапивное. Социология российской бюрократии. / В.М. Зверев // Российская провинция. 1995. - № 4. - С. 96 - 101.

256. Изгаршев, В.В. Методы и формы представительной деятельности крупной буржуазии в начале XX века / В.В. Изгаршев // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. М., 1997. - № 4 (21). - С. 94 - 107.

257. Кабытова, Е.П. Политические требования дворянства в 1905 г. / Е.П. Кабытова // Общественно-политические движения России XVIII XX вв. - Самара, 1993.-С. 80-87.

258. Каншцев, В.В., Щербинин, П.П. Городские средние слои на выборах в I IV Государственных Дум (по материалам Центрально-Черноземного региона) / В.В. Каншцев, П.П. Щербинин // Вестник Тамбовского ун-та. Сер.: Гуман. Науки. -1996 .- Вып. 2. - С. 67 - 74.

259. Карамова, О.В., Семенкова, Т.Г. Банковское дело и промышленность в царствование императора Александра III / О.В. Карамова, Т.Г. Семенкова // Банковское дело. 1995. - № 6. - С. 34 - 37.

260. Карнович, Е. Наше купечество в прошлом веке / Е. Карнович // Русский архив. 1992. - № 2. - С. 139 - 144.

261. Килин, А.П. Торговое предпринимательство в России на рубеже эпох: (опыт социально-психологического анализа) /А.П. Килин // Генезис кризисов природы и общества в России. М., 1995. - Вып. 6. - С. 35 - 48.

262. Коновалов, И.А. Местное самоуправление в Омске в XVIII начале XX вв. / И.А. Коновалов // Известия Омского историко-краеведческого музея. - Омск, 1997.- № 5. С. 20 - 26.

263. Конюченко, А.И. Русское православное духовенство во второй половине XIX начале XX веков / А.И. Конюченко // Социально-политические институты провинциальной России (XVI - начало XX в.). - Челябинск, 1993. - С. 76 - 94.

264. Корелин, А.П. Объединенное дворянство (1906 1917 гг.) / А.П. Корелин // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX - XX веков. - СПб, 1999. - С. 338 - 353.

265. Красильников, С.А, Соснин, B.JI. Интеллигенция Сибири в период борьбы за победу и утверждение Советской власти. 1917 1918 гг. / С.А. Красильников, B.JI. Соснин // Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1985. - С. 38 - 44.

266. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту / О.В. Крыштановская // Общественные науки и современность.- 1995.-№1.-С. 51-65.

267. Кудряшов, Э.Г. организация и оформление либеральной буржуазии Сибири в 1905 г. / Э.Г. Кудряшов // Из истории Сибири. Красноярск, 1973. - Вып. 6. - С. 43 -63.

268. Куприянова, JI.В. Российские предприниматели и проблемы социального страхования. 1880 1905 гг. / Л.В. Куприянова // Отечественная история. - 1996 -№5.-С. 50-76.

269. Лаверычев, В .Я. Российские промышленники и рабочее движение в период империализма / В.Я. Лаверычев // Рабочий класс и рабочее движение в России 1861 1917 гг. Сборник статей. - М., 1966. - С. 255 - 284.

270. Либман Г.И., Варбузов А.В., Сухарева Э.О. Теории элит / Г.И. Либман, А.В. Варбузов, Э.О. Сухарева // Социально-политический журнал. 1997. - № 4. - С. 106.

271. Литвак, Б.Г. Русское православие в XIX в. / Б.Г. Литвак // Русское православие: вехи истории. М., 1989. - с.

272. Лоскутов, С.А. Предприниматели Урала и их политические союзы в период революции 1905 г. / С.А. Лоскутов // Человек. История. Общество. Челябинск, 1995.-С. 11-20.

273. Лыкин, С.С., Кирьянов, Ю.И. Предприниматели и рабочие: их взаимоотношения. Вторая половина XIX начало XX / С.С. Лыкин, Ю.И. Кирьянов // Отечественная история. - 1997. - № 5. - С. 206 -211.

274. Люстеберг, В. Он был титулярный советник О системе чинов в дореволюционной России. / В. Люстеберг // Наука и жизнь. 1993. - № 2. - С. 132 -137.

275. Миронов, Б.Н Американские историки об урбанизации пореформенной России / Б.Н. Миронов // Вопросы истории. 1989. - № 6. - С. 155 - 157.

276. Морякова, О.В. Провинциальное чиновничество во второй четверти XIX в.: социальный портрет, быт и нравы / О.В. Морякова // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 1993. - № 6. - С. 11 - 23.

277. Мосина, И.Г. Состав и численность буржуазии в Сибири в период империализма / И.Г. Мосина // Томский университет. Ученые записки. Томск, 1969. - № 25. - С. 83-101.

278. Мосина, И.Г., Рабинович, Г.Х. Буржуазия Сибири в 1907 1914 гг. / И.Г. Мосина, Г.Х. Рабинович // Из истории буржуазии в России. - Томск, 1982. - С. 109 -125.

279. Николаев, А.Б., Поливанов О.А. Парламентская элита России в 1912 1917 гг. // Из глубины времен. Вып. 3. - СПб., 1994. - С. 57 - 59.

280. Оболонский, А.В. На службе государевой: к истории российского чиновничества / А.В. Оболонский // Общественные науки и современность. 1997.- № 5. С. 63 - 76.

281. Образцов, И. Сила и дух / Социологический анализ российской армии 1914 — 1917 гг. / И. Образцов // Родина. 1993. - № 8-9. - С. 64 - 67.

282. Оспенников, Ю.В. Социально-психологический портрет провинциального купечества (Самарская и Пензенская губернии) / Ю.В. Оспенников // Самарский земский сборник. 2000. - № 1. - С. 104 - 105.

283. Островский, А.В. Элита российского общества XIX начала XX вв.: некоторые проблемы истории и историографии /А.В. Островский // Из глубины времен. - СПб, 1994. - Вып. 3. - С. 8 -20.

284. Петров, Ю. Рябушинские целая эпоха в промышленной жизни России / Ю. Петров // Наука и жизнь. - 1992. - № 7. - С. 20-28.

285. Петров, Ю.А. Предприниматели и российское общество в начале XX века / Ю.А. Петров // Свободная мысль. 1992. - № 17. - С. 41 - 50.

286. Петров, Ю.А. «Третье сословие»: вхождение в политику: Россия, начало XX в. / Ю.А. Петров // Полис: Политические исследования. 1993. - № 3. - С. 176 -180.

287. Петровичева, Е.М. Земское самоуправление в начале XX в. / Е.М. Петровичева // Преподавание истории в школе. 2003. - № 3. - С. 10 - 19.

288. Писарькова, Л.Ф. Социальный состав городских гласных накануне контрреформы 1892 года / Л.Ф. Писарькова // История СССР. 1989. - № 6. - С. 152- 160.

289. Протасов, Л.Г. Думские выборы на Тамбовщине в начале XX века / Л.Г. Протасов // Регион 68. 2004. - № 4. - С. 46 - 47.

290. Пушкарев, Н. О шадринских купцах / Н. Пушкарев // Шадринский альманах.- Шадринск, 1997. Вып. 1. - С. 36 - 42.

291. Пушкарева, И. По разные стороны баррикады. Пролетариат и либеральная буржуазия в февральской революции 1917 г. в России / И. Пушкарева // Коммунист. 1977. - № 3. - С. 82 - 93.

292. Рабинович, Г.Х. Из истории буржуазии города Томска (конец XIX в. 1914 г.) / Г.Х. Рабинович // Из истории Сибири. - Томск, 1973. - Вып. 6. - С. 132 - 167.

293. Рабинович, Г.Х. К характеристике состава финансовой олигархии в России / Г.Х. Рабинович // Исторический опыт хозяйственного освоения Западной Сибири, XVIII XX вв. - Томск, 1994. - С. 5 - 36.

294. Разгон, В.Н. Проблемы генезиса российской буржуазии в современной американской и английской историографии / В.Н. Разгон // История СССР. 1982. - № 3. - С. 200-213.

295. Разгон, И.М., Мосина, И.Г. Буржуазия Сибири и Государственная Дума / И.М. Разгон, И.Г. Мосина // Классы и партии Сибири накануне и в период Великой Октябрьской Социалистической революции. Томск, 1997. - С. 32 - 62.

296. Раскин, Д.И. Специализация высшей российской бюрократии XIX начала XX вв. Образование, профессиональный опыт, продвижение по службе / Д.И. Раскин // Из глубины времен. - СПб., 1994. - Вып. 3. - С. 29 - 42.

297. Резун, Д.Я. Сибирское купечество: страницы истории / Д.Я. Резун // Экономика и организация промышленного производства. 1993. - № 3. - С. 141 -176.

298. Седов, А.В. Основатель нижегородской фирмы Бугровых Из истории российской династии. / А.В. Седов // Вопросы истории. 1994. - № 7. - С. 175 -178.

299. Семенов, В., Семенов, Н. Саратов купеческий: Очерки о промышленниках, коммерсантах и торговцах / В. Семенов, Н. Семенов // Волга. 1993. - № 10. - С. 163 - 175.

300. Скубневский, В.А. Купеческая семья начала XX в. (по материалам г. Барнаула) / В.А. Скубневский // Палеодемография и миграционные процессы в Западной Сибири в древности и средневековье. Барнаул, 1994. - С. 187 - 190.

301. Сорокин, А.К. Государство и предпринимательство в России: исторический опыт модернизации / А.К. Сорокин // Полис: Политические исследования. 1995. -№ 3.- С. 151 - 156.

302. Терещенко, А.А. Формирование органов самоуправления в городах Центрального Черноземья в 70-е 90-е гг. XIX в. / А.А. Терещенко // Вопросы истории. - 2003. - № 9. - С. 118 - 124.

303. Троицкая, Н.А. Русские предприниматели на Амуре (вторая половина XIX -начало XX в.) / Н.А. Троицкая // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1994. -№ 1.-С. 92- 103.

304. Туманова, А.С. Консерватор у власти: губернатор Н.П. Муратов / А.С. Туманова // Отечественная история. 2003. - № 2. - С. 103 - 113.

305. Тюстин, А.В. Пензенское купечество в органах местного самоуправления / А.В. Тюстин // Земство. 1994. - № 4. - С. 60 - 73.

306. Фирсов, СЛ. Военное духовенство накануне и в годы первой мировой войны / СЛ. Фирсов // Новый часовой. 1995. - № 3. - С. 21 - 32.

307. Хеллер, К. Отечественное и иностранное предпринимательство в России XIX начала XX века / К. Хеллер // Отечественная история. - 1998. - № 4. - С. 55 -65.

308. Чичерин, Б. I. Русское дворянство. II. Что такое третье сословие? / Б. Чичерин // Наше время. Б. д. - 78 с.

309. Шапкин, И. Представительные организации российской буржуазии / И. Шапкин // Бизнес и политика. 1995. - № 6. - С. 43 - 49.

310. Шелохаев, В.В. Российские либералы в годы первой мировой войны / В.В. Шелохаев // Вопросы истории. 1993. - № 8. - С. 27 - 39.

311. Экштут, С. Благородное сословие России: О дворянстве, их роли в жизни общества, военной службе. / С. Экштут// Социум. 1995. - № 1. - С. 26 - 35.

312. Inkeles, A. Social Stratification in the Modernization of Russia / A. Inkeles // The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change since 1861. Cambridge, MA, 1960. - P. 338 - 352.

313. Диссертации и авторефераты диссертаций

314. Алехин, Д.В. Городское население Тамбовской губернии и первая мировая война (июль 1914 февраль 1917 гг.). Дисс. . канд. ист. наук / Д.В. Алехин. -Тамбов, 2003.-267 с.

315. Блудов, A.M. Городское самоуправление в России на рубеже XIX-XX вв. (на материалах Тамбовской губернии). Дисс. канд. ист. наук/A.M. Блудов. Тамбов, 2003.-283 с.

316. Гончаров, Ю.М. Сибирская купеческая семья второй половины XIX начала XX в. (по материалам компьютерной базы данных купеческих семей Томской губернии). Дисс. . канд. ист. наук / Ю.М. Гончаров. - Барнаул, 1997. - 238 с.

317. Гончаренко, J1.H. Города Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX века. Дисс. . д-ра ист. наук. / JI.H. Гончаренко. Чебоксары, 1995. - 385 с.

318. Горская, Н.И. Смоленское земство в последние годы своего существования, 1905 1918 гг. Дисс. канд. ист. наук / Н.И. Горская. - Смоленск, 1996. - 330 с.

319. Гусева, Н.Б. Городское самоуправление Самарско-Саратовского Поволжья в 1892 1917 гг. Дисс. канд. ист. наук. / Н.Б. Гусева. - Самара, 1996. - 235 с.

320. Захаров, В.В. Купечество Курской губернии в конце XIX начале XX веков. Дисс. . канд. ист. наук / В.В. Захаров. - Курск, 1996. - 194 с.

321. Канищев, В.В. Городские средние слои в период формирования основ советского общества. Октябрь 1917 1920 гг. (по материалам центр России). Дисс. . д-ра ист. наук / В.В. Канищев. - Тамбов, 1998. - 551 с.

322. Канищев, Вл.В. Деятельность тамбовского губернатора Н.П. Муратова в контексте борьбы консервативной и либеральной региональных политических элит. 1906-1912 гг. Дисс. канд. ист. наук/Вл.В. Канищев. Тамбов, 2005.-260 с.

323. Кобзева, З.М. Дворянство Центрально-Промышленного региона в начале XX в. Дисс. . канд. ист. наук/З.М. Кобзева. Самара, 1995. -310 с.

324. Коноваленко, М.П. Государственная Дума и деятельность в ней депутатов Центрального Черноземья Автореф. дисс. . канд. ист. наук / М.П. Коноваленко. -Курск, 1999.-24 с.

325. Кусова, И.Г. Рязанское купечество. (Очерки истории XVI начала XX века) Дисс. . канд. ист. наук / И.Г. Кусова. - Рязань, 1996. - 176 с.

326. Любина, Т.И. Уездное чиновничество Тверской губернии в конце XIX -начале XX в. Автореф. дисс. . канд. ист. наук / Т.И. Любина. Тверь, 1998. - 25 с.

327. Пенькова, О.П. Дворянство Тамбовской губернии (1861-1906 гг.). Дисс. . канд. ист. наук/ О.П. Пенькова. Самара, 2003. - 293 с.

328. Плужников, А.Н. Города Тамбовской губернии во время первой российской революции 1905-1907 гг. (социально-политический аспект). Дисс. . канд. ист. наук. / А.Н. Плужников. Тамбов, 2003. - 21 с.

329. Стрекалова, Н.В. Социальная стратификация и социальная мобильность городских средних слоев в 1907-1917 гг. (на материалах Тамбова). Дисс . канд. ист. наук / Н.В. Стрекалова. Тамбов, 2003,- 310 с.

330. Туманова, А.С. Правительственная политика в отношении общественных организаций России. 1905-1917 годы. Автореф. дисс. . докт. ист. наук / А.С. Туманова. М., 2003.- 46 с.

331. Филиппов, Д.Ю. Купечество г. Касимова конца XVIII начала XX вв. Дисс. . канд. ист. наук / Д.Ю. Филиппов. - Рязань, 1998. - 257 с.

332. Хмель, Е.В. Формирование рационального природопользования в хозяйствах крупных землевладельцев тамбовской губернии в конце XIX начале XX вв. Дисс. . канд. ист. наук. / Е.В. Хмель. - Тамбов, 2004. - 245 с.

333. Чиненный, С.А. Офицерский корпус России во второй половине XIX столетья. Дисс. . канд. ист. наук / С.А. Чиненный. М., 1996. - 197 с.