автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Социально-политические трансформации в России и СССР в первой половине XX века как проблема исторической макросоциологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-политические трансформации в России и СССР в первой половине XX века как проблема исторической макросоциологии"

На правах рукописи

Масловский Михаил Валентинович

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В РОССИИ И СССР В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА КАК ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ МАКРОСОЦИОЛОГИИ

Специальность 22.00.04 - социальная структура, социальные институты

и процессы

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Нижний Новгород, 2004 г.

Работа выполнена на кафедре общей социологии и социальной работы факультета социальных наук Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Саралиева З.Х.

Официальные оппоненты:

доктор социологических наук, профессор Козырьков В.П. доктор исторических наук, профессор Макаров В.Б. доктор социологических наук, профессор Романов П.В.

Ведущая организация:

Самарский государственный университет

Защита состоится 17 июня 2004 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.166.14 по присуждению ученой степени доктора социологических наук при Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского по адресу: 603000, г. Н. Новгород, Университетский пер., д.7, ауд.203.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, пр. Гагарина, 23, корп. 1.

Автореферат разослан 15 мая 2004 г.

И.о. ученого секретаря диссертационного совета, доктор философских наук,

профессор

\ Щуров В.А.

Чрн

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В зарубежной социологической' литературе значительное место занимают сегодня работы по исторической макросоциологии/ Последние десятилетия отмечены существен' ным ростом интереса социологов к сравнительно-историческим исследованиям. Если еще полвека назад историческая социология в западных странах не пользовалась заметным влиянием; то в 60-е годы она заявила о себе довольно громко, а к началу 80-х годов ее роль возросла. В 8090-е годы были опубликованы многочисленные статьи и монографии зарубежных ученых, в которых характеризовались состояние и перспективы развития исторической социологии .

При обращении к российской истории XX века с позиций исторической социологии рассматривалась проблема происхождения советской системы. В исследованиях ряда ученых ставился вопрос о том, какое сочетание исторических причин породило социально-политический-строй, существовавший в России на протяжении семи десятилетий. Вместе с тем в западной социальной науке существовал определенный разрыв между социологической теорией и изучением истории советского общества. Историки и советологи, которые использовали те или иные понятия социологии, обычно не уделяли должного внимания теоретическим проблемам. В то же время советская система не находилась в центре внимания ведущих представителей исторической социологии. Хотя в ряде случаев социально-политические изменения в СССР становились объектом; сравнительно-исторических исследований, никто из современных западных ученых не осуществил всеобъемлющий анализ советской системы.

1 Abrams, P. Historical sociology / P. Abrams. New York: Cornell University

Press, 1982; Burke, P. History and social theory / P Burke. Cambridge: Polity Press,

1992; Hobden, S. International relations and historical sociology: Breaking down

boundaries / S. Hobden. London: Routledge, 1998; Mandalios, J. Historical sociology / J. Mandalios // The Blackwell companion to social theory / Ed. by B. Turner. Ox-

ford: Blackwell, 1996. P.278-302; Mouzelis, N. In defence of'grand' historical soci-

ology / N. Mouzelis // British Journal of Sociology. 1994. Vol.45. №1. P.31-54; Skocpol, T. Emerging agendas and recurrent strategies in historical sociology / T. Skocpol // Vision and method in historical sociology / Ed. by T.Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. P.356-391; Smith, D. The rise of historical sociology/ D. Smith. Cambridge: Polity Press, 1 991; Szakolczai, A. Reflexive historical sociology/A. Szakolczai. London: Routledge, 2000.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

сптр«т Xqr

09 Ч№ qmn/Jfa

Наибольший интерес у большинства представителей исторической социологии вызывали проблемы развития экономических и политических институтов в западных странах1. Тем не менее некоторые исследователи успешно использовали принципы исторической социологии при изучении отдельных аспектов формирования и эволюции советского общества. В этой связи следует рассмотреть влияние возрождения исторической социологии в странах Запада на исследования процессов социально-политической трансформации, происходивших в России и СССР в первой половине XX века.

В публикациях отечественных ученых, посвященных истории советского общества, как правило, не уделяется значительного внимания теоретическим разработкам западных социологов. По-прежнему сохраняется разрыв между подходами зарубежных и российских исследователей к проблемам исторической социологии. В отечественной науке не предпринималось попыток систематического рассмотрения новой волны исторической социологии на Западе. В работах российских ученых давался лишь общий обзор основных направлений зарубежной исторической социологии2.

В настоящее время, как отмечают некоторые исследователи, историческая социология в нашей стране делает пока только первые шаги3. Характерно, что лишь в конце 90-х годов рубрика "Историческая социология" появилась в российских социологических журналах. Число публикаций отечественных ученых по данной проблематике по-прежнему довольно невелико. На русский язык были переведены лишь отдельные труды ведущих представителей западной исторической социологии/ В сложившейся ситуации существует потребность в проведении всестороннего анализа основных теоретических направлений современной исторической социологии и выявлении возможностей их использования в исследованиях российского общества на различных стадиях его исторической эволюции.

Степень научной разработанности проблемы. В развитии исторической социологии выделяют классический и современный периоды.' Про-

1 Smith, D.Op. cit. Р.171-180.

2 Черных, А.И. Историческая социология на.Западе (конец XX века) / А.И. Черных // Социологические исследования. 2002. № 2. С.87-92.

3 Романовский, Н.В. Историческая социология в структуре социологического знания / Н. В. Романовский // Социологические исследования. 2000. № 6. С. 10.

блемы исторических изменений < рассматривались. в трудах классиков социологии середины XIX - начала XX веков. К анализу процессов социальной трансформации, связанных с формированием в странах Европы индустриального общества, обращались О. Конт, Г. Спенсер, Ф. Теннис, Э. Дюркгейм. Но наибольшее влияние на дальнейшее развитие исторической социологии оказали идеи А. де Токвиля, К. Маркса и М. Вебера. При этом вклад Вебера в становление данного раздела социологии нередко расценивался как определяющий.

В российской социальной науке дореволюционного периода к проблематике исторической социологии обращались Н. И. Кареев, В. О. Ключевский, М. М. Ковалевский, П. Н. Милюков, Н. П. Павлов-Сильванский, М. Я. Острогорский. Значительное влияние на эволюцию исторической социологии оказали идеи П. А. Сорокина, который, по-видимому, может считаться одним из классиков данного направления исследований.

Современный этап в развитии западной исторической социологии начинается в середине XX века. Первоначально это направление исследований было представлено отдельными работами последователей структурного функционализма, в том числе Н. Смелзера, С. Липсета, Ш. Эйзенштадта. Но все же проблема исторических изменений не получает подробного рассмотрения в функционалистской социологии.

В 60-е годы усиливается критика функционализма в социальной теории. На этом фоне формируются новые подходы к изучению исторических трансформаций, ориентирующиеся преимущественно на идеи Маркса (Б. Мур) или Вебера (Р. Бендикс). В 70-е годы значительную популярность приобретают неомарксистские концепции в исторической социологии. Среди авторов таких концепций выделяются И. Валлерстайн и Т. Скокпол.

В середине 70-х годов в западной социологии начинается "веберов-ский ренессанс" - наблюдается заметный рост интереса к различным сторонам научного творчества М. Вебера, в том числе и к его исторической социологии. Среди ведущих представителей вебероведения в Германии могут быть названы В. Моммзен, Ф. Тенбрук, В. Шлюхтер, И. Вайс, В. Хеннис, С. Бройер. В американской и британской социологии новые интерпретации идей Вебера представлены в работах таких ученых, как Р. Бендикс, Г. Рот, Р. Коллинз, С. Кальберг, М. Элброу, Д. Битэм, Ф. Паркин, Э. Гидденс.

Период быстрого роста популярности сравнительно-исторических исследований на Западе совпал с "веберовским ренессансом" 70-80-х

годов. Однако эти два направления в современной социологии развивались во многом независимо друг от друга. Если идеи М. Вебера неизменно выступали одним из источников развития исторической социологии, то новейшие интерпретации этих идей оказали лишь ограниченное влияние на исследования последних лет. Тем не менее в западной социальной науке обсуждались возможности более широкого использования веберовской теории в современной исторической социологии1.

В 80-е годы в странах Запада формируется неовеберианская историческая макросоциология, основными представителями которой выступают Р. Коллинз и М. Манн. Кроме того, получают распространение новые подходы в исторической социологии. Возрождается интерес к трудам Н. Элиаса, в центре внимания ряда исследователей оказываются идеи М. Фуко, широко обсуждается также теория структурации Э. Гид-денса. Эти теоретические направления, нередко совмещают макроуровень социологического анализа с микроуровнем. Вместе с тем в сравнительно-исторических исследованиях значительно более широко представлен макросоциологический подход. В целом в зарубежной исторической социологии существуют сегодня несколько различных теоретических направлений, ни одно из которых не является преобладающим.

В отечественной литературе различные аспекты, социологической теории М. Вебера рассматривали П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов, А. И. Кравченко, В. П. Макаренко, А. Н. Медушевский, Э. Н. Ожиганов, А. И. Патрушев, Р. П. Шпакова. Общая характеристика современного состояния исторической социологии дается в работах Н. В. Романовского, Н. С. Розова, А. И. Черных. Проблематика исторической социологии представлена в работах Б. Н. Миронова, А. Г. Вишневского. Интерпретации классических, социологических теорий; направленные на использование этих теорий в исследованиях российского и советского общества,- предлагали Ю. Н. Давыдов, А. Н. Медушевский.

В новейшей отечественной литературе советский политический режим, в особенности периода 30-50-х годов, нередко характеризовался как тоталитарная диктатура. Кроме того, советское общество рассматривалось с позиций теории модернизации, восходящей к структурному функционализму2. Представляет интерес также культурологический

1 Kalberg, S. Max Weber's comparative-historical sociology / S. Kalberg. Cambridge: Polity Press, 1994.

~ Вишневский, А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР / А. Г. Вишневский. М.: ОГИ, 1998.

анализ большевизма в работах современных российских исследователей1. Однако трудам зарубежных ученых в этих публикациях, как правило, не уделялось значительного внимания.

Между тем к анализу социально-политических трансформаций в России и СССР в той или иной степени обращались такие представители западной исторической социологии, как Р. Бендикс, С. Бройер, И. Вал-лерстайн, Р. Коллинз, М. Манн, Т. Скокпол, Т. Шанин. Очевидно, что следует принять во внимание разработанные ими теоретические подходы к исследованию крупномасштабных процессов социальных изменений.

Понятие социальной трансформации в последние годы стало широко использоваться в публикациях отечественных исследователей применительно к российскому обществу постсоветского периода2. Отмечается, что данный термин является более адекватным, чем понятие модернизации, которое обычно ассоциируется с социологической теорией функционализма. Однако понятие социальной трансформации может быть использовано и в исторической социологии. Революции 1905 и 1917 гг. в России, формирование советской политической системы и преобразование социальной структуры советского общества в 1930-е гг. могут быть охарактеризованы как процессы социально-политической трансформации.

В зарубежной и отечественной исторической социологии выделялись различные стадии в развитии советского политического режима. Как правило, в числе таких стадий рассматривались консолидация данного режима (1920-е гг.), революционные реформы сверху (1930-е гг.) и последующая консервативная фаза. Понятие социально-политической трансформации в наибольшей степени применимо к преобразованию системы государственного управления в России после 1917 г. и сталинской "революции сверху" 1930-х гг. В первом случае происходила прежде всего трансформация политических институтов, а во втором осуществлялось радикальное изменение социальной структуры общества. С другой стороны, консервативная фаза в эволюции сталинского режима, наметившаяся на рубеже 30-40-х гг. и получившая дальнейшее развитие в послевоенный период, не связана с масштабными процессами социально-политической трансформации.

1 Ахисзер, A.C. Социокультурные основания и смысл большевизма / А. С. Ахиезер, А. П. Давыдов, М. А. Шуровский и др. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002.

2 См.: Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В. А. Ядова. М: КАНОН-Пресс-Ц, 2001.

Объектом исследования в данной работе является трансформация социальной структуры и политических институтов российского и советского общества первой половины XX века.

Предметом исследования выступают теоретические подходы к исследованию социально-политических трансформаций, происходивших в российском и советском обществе в указанный период.

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является анализ ведущих теоретических направлений в исторической макросоциологии и возможностей их использования для изучения социально-политических трансформаций в России и СССР. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- осуществить систематический анализ классических и современных теорий исторической макросоциологии;

- определить специфику исследования социальных трансформаций в рамках ведущих теоретических направлений в исторической макросоциологии;

- выявить особенности различных подходов к изучению российского и советского общества в исторической макросоциологии;

- рассмотреть с позиций исторической макросоциологии процессы социально-политической трансформации в российском и советском обществе первой половины XX века.

Методология и источники исследования. Теоретико-методологической основой данной работы служат общенаучные принципы исследования социальной реальности: принципы историзма, системности, сравнительного анализа.

Основными источниками работы являются труды классиков социологической мысли, в особенности М. Вебера; исследования современных социологов, в которых даются новые интерпретации классических социологических теорий; работы современных зарубежных и отечественных ученых, посвященные проблематике исторической макросоциологии; новейшие исследования социально-политических трансформаций в России и СССР в первой половине XX века.

Научная новизна диссертационного исследования определяется характером проблемного поля и решением основных исследовательских задач:

- осуществлен систематический анализ основных теоретических направлений в исторической макросоциологии;

- продемонстрированы взаимосвязь и преемственность классического и современного этапов в развитии исторической макросоциологии;

- выделены течения, школы и персоналии, оказавшие наибольшее влияние на развитие данной сферы социологических исследований;

- рассмотрены теоретический и социальный контекст формирования современных направлений исторической макросоциологии;

- осуществлен критический анализ основных теоретических подходов к изучению политических институтов советского общества в западной и отечественной социологии;

- определены возможности и границы использования теоретических моделей исторической макросоциологии для изучения социально-политических трансформаций в российском и советском обществе;

- проведен историко-теоретический анализ революционных процессов в России начала XX в., формирования института власти и трансформации политической элиты в советском обществе 20-30-х гг.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту, заключаются в следующем:

1. Историческая макросоциология представляет собой быстро развивающееся, перспективное направление социологических исследований. Современные теории исторической макросоциологии продолжают и развивают классическую традицию, наиболее полно представленную в трудах М. Вебера.

2. В настоящее время сохраняются различия в подходах зарубежных и российских ученых к проблемам исторической макросоциологии. Существует необходимость дальнейшей интеграции отечественных исследований в данной сфере в мировую науку. Один из путей такой интеграции связан с критическим осмыслением классических и современных теорий исторической макросоциологии.

3. Анализ процессов социально-политической трансформации в России и СССР в первой половине XX века занимает важное место в работах зарубежных ученых. В современной российской исторической социологии это направление исследований может стать одним из приоритетных.

4. Наиболее перспективным подходом к исследованию социально-политических трансформаций в рассматриваемый период является использование ряда взаимосвязанных теорий среднего уровня. Наряду с этим существует необходимость обращения к принципу сравнительно-исторического анализа.

5. Изучение изменений в социальной структуре и политических институтах российского и советского общества может опираться на идеи классиков социологии, прежде всего М. Вебера. При этом необходимо

учитывать новейшие интерпретации классической теории в рамках "ве-беровского ренессанса" в западной социологии. Кроме того, классическая теория может быть дополнена рядом положений, разработанных современными исследователями.

6. Опора на веберовскую традицию в исторической социологии позволяет выявить многообразие причин исторических явлений. Применение веберовских идеально-типических моделей и их модификаций, предложенных современными исследователями, дает возможность раскрыть динамику социально-политических процессов в советском обществе.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Полученные в ходе исследования результаты имеют теоретическое и практическое значение для сравнительно-исторического изучения социальной структуры, социальных институтов и процессов. В работе рассмотрена роль политических институтов в трансформации социальной структуры общества. Охарактеризовано место властных отношений в системе структурообразующих признаков. Проведенное исследование способствует обоснованию возможностей и границ применения теоретических разработок ведущих представителей зарубежной исторической социологии в исследованиях социально-политических трансформаций в российском и советском обществе. Выводы диссертации имеют существенное значение для формирования новых теоретических подходов в российской исторической социологии.

Результаты исследования могут быть использованы в целях сравнительного изучения политических институтов и структур. Сформулированные в диссертационной работе гипотезы могут послужить основой для проведения эмпирических исследований по проблемам социально-политических трансформаций. Материалы диссертации могут использоваться при чтении лекционных курсов по теоретической социологии, социологии политики, исторической социологии.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях автора: 2-х монографиях, а также статьях и рецензиях, опубликованных в журналах "Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки", "Отечественная история", "Социологические исследования", "Социологический журнал". Апробация диссертационного исследования осуществлялась в выступлениях автора на научных конференциях, в том числе: "Проблема рациональности в науке и культуре" (Н. Новгород, декабрь 1999 г.), "Социология социальных трансформа-

ций" (Н. Новгород, октябрь 2002 г.), "Прикладная статистика в социально-экономических проблемах" (Н. Новгород, февраль 2003 г.). Материалы диссертации использованы при подготовке лекционных курсов "Историческая социология", "Современная западная теоретическая социология", "Социология политики", которые преподаются на факультете социальных наук Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Лекционный курс "Социология политики" неоднократно читался автором в Центре социологического образования при Институте социологии РАН. Материалы лекционных курсов отражены в учебном пособии "Политическая социология бюрократии" (1997).

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих 10 параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяются объект и предмет исследования, описываются цели и задачи работы, характеризуются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава "Классические теории исторической макросоциоло-гии'1 состоит из трех параграфов. В первом параграфе "Классические социологические теории и историческая социология" отмечается, что обращение к классическому периоду в развитии социологии предполагает выделение нескольких ключевых фигур "основоположников", стоявших у истоков данной научной дисциплины. Но восприятие классической традиции во многом определяется характером проблем, которые исследуются социологами в настоящее время. Поэтому и сам перечень классиков социологической теории не остается неизменным. В него включаются прежде всего те мыслители, идеи которых продолжают влиять на современные исследования.

В исторической социологии дискуссии о том, кто является классиком, ведутся с 70-80-х годов. Именно в этот период происходит формирование исторической социологии как самостоятельного направления исследований. Для более четкого размежевания с другими направлениями социологического знания исторической социологии потребовался свой собственный перечень классиков или, по крайней мере, список классических трудов, не вполне совпадающий с аналогичными списками

других разделов социологии. В работах современных исследователей в качестве классиков исторической социологии обычно выделяют А. де Токвиля, К. Маркса и М. Вебера.

В своей книге "Старый порядок и революция" А. де Токвиль предпринял попытку социологического анализа французского общества накануне революции 1789 г. Основной вопрос, поставленный Токвилем в этой работе, касался происхождения административной централизации во Франции. По мнению социолога, бюрократическая система управления сложилась во Франции задолго до революции 1789 года. Как утверждал Токвиль, существовала значительная степень преемственности между административными учреждениями старого порядка и теми, что пришли им на смену. Согласно этой точке зрения, революция не создала новых форм управления, а скорее расчистила путь для тенденций, которые действовали уже в дореволюционном обществе.

Для К. Маркса первостепенное значение имел анализ социально-экономических изменений, происходивших в современную ему капиталистическую эпоху. Вместе с тем в трудах Маркса используется обширный исторический материал, относящийся к ранней стадии развития капитализма. Маркс обращался и к более ранним историческим периодам в своей характеристике форм, предшествовавших капиталистическому способу производства. В современной исторической социологии подчеркивается значение не столько общей теории Маркса, представляющей всемирную историю в виде последовательной смены общественно-экономических формаций, сколько его исследований конкретных процессов исторических изменений.

Наибольшее влияние на развитие исторической социологии в XX веке оказали идеи М. Вебера. Многие современные ученые рассматривают вклад Вебера в формирование этого направления исследований как определяющий. Хотя исходным пунктом веберовской теории выступает анализ социального действия с позиций "методологического индивидуализма", в сравнительно-исторических исследованиях Вебер использует главным образом макросоциологический подход. В своей исторической социологии Вебер обращается не столько к анализу индивидуальных действий, сколько к изучению масштабных процессов исторических изменений. Наиболее значимым среди последних является процесс рационализации.

Одной из основных тенденций современного ему общества Вебер считал все более широкое распространение рациональных форм соци-

ального действия и социальной организации. С точки зрения Вебера, процесс рационализации общественной жизни достиг наивысшего развития в странах Запада. В ряде своих исследований немецкий социолог стремился раскрыть исторические причины, обусловившие своеобразие рациональной западной культуры. Его интересовал вопрос о том, почему именно на Западе возникли социальные явления, получившие впоследствии универсальное значение. В этой связи особое внимание в трудах Вебера уделено проблемам происхождения современного капитализма и бюрократической системы управления. Разработанные в ходе анализа этих проблем теоретические модели с полным основанием считаются классическими.

В числе классиков исторической социологии может быть назван П.А. Сорокин. В западной социологии традиционно подчеркивалось значение работ Сорокина 1920-х годов, в особенности исследования социальной мобильности, в противовес его концепции социокультурной динамики, не получившей широкого отклика в научной среде. Как отмечает Л. Козер, современные исследования социальной стратификации и мобильности не могут игнорировать вклад Сорокина в это направление исследований1. С другой стороны, работа Сорокина "Социология революции" не оказала значительного влияния на современную историческую социологию. Но в любом случае теоретическое наследие Сорокина во многом сохраняет свое значение и может служить одним из ориентиров для сегодняшней российской социологии.

Во втором параграфе "Историческая макросоциология М. Вебера: история хозяйства и происхождение современного капитализма" подчеркивается, что развитие современного капитализма являлось наиболее масштабным процессом социальной трансформации в истории стран Запада. Проблема происхождения современного капитализма является одной из центральных в работах Вебера. Исследованию этой проблемы посвящен получивший широкую известность труд немецкого социолога "Протестантская этика и дух капитализма", в которой рассматриваются прежде всего социокультурные предпосылки возникновения капиталистической системы хозяйства, сложившиеся в постреформационный период в странах Западной Европы.

В интерпретациях идей Вебера в западной социологии долгое время преимущественное внимание уделялось проблематике "Протестантской

1 Coser, L. Masters of sociological thought: Ideas in historical and social context / L. Coser. 2nd edition. New York: Harcourt Brace, 1977. P.476.

этики и духа капитализма". Лишь с началом "веберовского ренессанса" 70-х годов интерес исследователей все в большей степени переносится на другие аспекты научного наследия Вебера. Однако веберовский анализ капитализма далеко не исчерпывается концепцией роли протестантской хозяйственной этики в экономическом развитии стран Запада. Изучением исторических форм капитализма Вебер занимался и в ряде других своих работ, в том числе в "Аграрной истории Древнего мира" и "Истории хозяйства". В этих работах осуществлен макросоциологиче-ский анализ предпосылок развития и упадка античного капитализма, а также условий формирования экономической системы современного промышленного капитализма.

В неовеберианской социологии значение указанных работ Вебера подчеркивает американский исследователь Р. Коллинз. При этом Коллинз особо выделяет теоретическую модель развития современного капитализма, представленную в заключительной части "Истории хозяйства". В данном случае Вебер выступает не как сторонник "идеалистической" интерпретации исторических изменений, но рассматривает главным образом роль социальных институтов и материальных условий.

Вебер проводит четкое различие между капиталистическими формами хозяйства прошлых эпох и современным западным капитализмом. По его мнению, на Западе возникает такой тип капитализма, которого ранее нигде не было. Как подчеркивает Вебер, в государствах Древнего мира капиталистические предприятия никогда не занимали господствующего положения в экономической жизни. Напротив, в современную эпоху капиталистическое производство становится основным сектором экономики.

В целом Вебер проанализировал разнообразные исторические причины, повлиявшие на возникновение современного капитализма. Он полагал, что рациональный капитализм сформировался в странах Запада благодаря уникальному сочетанию как социокультурных, так и институциональных факторов. Хотя капитализм современного типа впервые возник в западных обществах, в дальнейшем он все в большей степени распространяется на другие регионы мира. В последующем развитии исторической социологии важное место занимает анализ глобальной экспансии капиталистической экономики.

В то же время развитие капитализма в России Вебер с позиций своей исторической социологии не рассматривал. Характеризуя современную ему ситуацию в российском обществе, этот ученый отмечал, что капитализм проникал туда уже в своей развитой форме. Хотя веберовский ана-

лиз происхождения промышленного капитализма является классическим образцом макросоциологического исследования, для объяснения социальных процессов в дореволюционной России он, по-видимому, применим лишь в незначительной степени.

Характеризуя современный промышленный капитализм, Вебер подчеркивал его взаимосвязь с рациональным бюрократическим управлением. С одной стороны, капиталистическое производство нуждается в стабильной и предсказуемой системе государственного управления. С другой стороны, капитализм служит наиболее рациональной экономической основой для бюрократической администрации1. Вместе с тем формирование современной бюрократии представляло собой длительный процесс, описание которого занимает важное место в веберовской исторической социологии.

В третьем параграфе "Историческая макросоциология М. Вебера: традиционное господство и возникновение рациональной бюрократии" рассматривается веберовский анализ эволюции бюрократических управленческих структур. В работах Вебера дается подробное описание форм управления, предшествовавших современной рациональной бюрократии. Наибольшее внимание при рассмотрении этих форм немецкий социолог уделил различным разновидностям патримониального господства.

В своей характеристике патримониального государства Вебер уделяет значительное внимание рассмотрению существующего в государстве этого типа аппарата управления. Вебер противопоставляет патримониальное чиновничество и рациональную бюрократию как два во многих отношениях противоположных типа, но не проводит между ними непреодолимой границы. Промежуточное положение между этими двумя типами занимает патримониальная бюрократия.

Согласно Веберу, при чисто традиционном господстве управленческий персонал не обладает такими чертами бюрократической администрации, как четкое разграничение сфер полномочий, рациональная иерархия должностей, назначение на основе добровольного контракта, специальная подготовка как условие занятия должности и постоянное денежное жалованье2. Однако перечисленные признаки могут в той или иной мере присутствовать в патримониальной бюрократии.

' Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft / М. Weber. Tuebingen: Mohr, 1976. S.129.

2 Ibid. S.I31.

В отличие от чисто традиционных управленческих структур, патримониальная бюрократия содержит и некоторые рациональные элементы. Но определяющим признаком патримониального управления служит личностный, а не формально-правовой характер отношений власти. Поэтому элемент иррационализма неизбежно присутствует в патримониальной бюрократии, поскольку глава такой бюрократии не связан какими-либо формальными правилами и во многих случаях может действовать совершенно произвольно. Приказания правителя всегда обладают в такой структуре власти приоритетом перед любыми формальными правилами.

Патримониальную бюрократию отличает также тенденция к апроприации государственных должностей занимающими их чиновниками. Основу власти патримониальной бюрократии образует прежде всего присвоение чиновниками должностей и связанных с ними привилегий и экономических преимуществ. Вместе с тем предельное развитие тенденции к присвоению средств управления чиновниками приводит к распаду бюрократических структур. При этом патримониальная бюрократия трансформируется в господство "сословного" типа, которое уже не является бюрократическим.

Если патримониальные государства существовали, согласно Веберу, повсеместно в различные исторические эпохи, развитый бюрократический аппарат сформировался в них лишь в отдельных случаях. В то же время полный переход от патримониализма к бюрократии современного типа произошел лишь в странах Западной Европы, что было связано с рационализацией процесса управления и утверждением легального господства. С точки зрения Вебера, в странах Запада складывается принципиально новый тип административной структуры. Бюрократический аппарат западного абсолютистского государства приобретает власть не в результате децентрализации политического режима, а благодаря наличию у чиновников специальных знаний и навыков.

Теоретическая модель рациональной бюрократии образует второй тип бюрократической организации в веберовской социологии. Для административных структур, приближающихся к данной модели, характерно преобладание формально-правового начала. Принцип личной преданности, на котором основывается патримониальное управление, уступает место объективно установленному служебному долгу. Формируется тип чиновника, который руководствуется в своей деятельности системой формальных правил, а не предписаниями традиции и волей господина.

Однако Вебер сознавал, что отклонения от идеального типа являлись неизбежными и носили систематический характер. Это было связано с тем, что чиновничество представляло собой особую социальную группу со своими собственными интересами, которую отличало также и стремление к расширению своей власти. Интересы чиновников выходили за рамки тех функций, которые предписывала идеально-типическая модель рациональной бюрократии. По мнению Вебера, бюрократия обладала немалыми возможностями успешно отстаивать свои интересы. Решающую роль при этом играла та власть, которой пользовался бюрократический аппарат.

С точки зрения Вебера, в условиях легального господства сохраняется тенденция к бесконтрольному правлению бюрократии. Специальная подготовка чиновников и их монополия на владение некоторыми видами информации позволяют бюрократическому аппарату фактически определять направление государственной политики. Такая тенденция присутствует в любой бюрократической администрации, но может полностью реализоваться лишь в том случае, если не существует эффективных средств контроля за деятельностью управленческого аппарата. Предельное развитие данной тенденции, как полагал Вебер, должно было вызвать крайне негативные социальные последствия.

Вторая глава "Современные теоретические направления в исторической макросоциологии" включает четыре параграфа. В первом параграфе "Современные социологические теории и историческая социология" дается общая характеристика развития социологической теории с середины XX в. до настоящего времени. Указавается, что в 30-50-е годы XX в. историческая ориентация в социологии практически исчезает. В этот период получает преобладание микросоциологический анализ современных социальных проблем (Чикагская школа), а затем возникает структурно-функционалистское направление, в основном игнорирующее исследование социальных изменений. Не случайно, что в эти годы исторически ориентированный анализ социо-культурной динамики в работах П. А. Сорокина не находит отклика в американской социологии.

Как подчеркивает П. Штомпка, в период господства "внеисторизма" в социологии лишь отдельные исследователи изучали некоторые ограниченные, конкретные фрагменты прошлого1. В качестве примера Штомпка приводит работы Р. Мертона, Н. Смелзера, Ш. Эйзенштадта и

1 Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. М.: Аспект Пресс, 1996. С.258.

С. Липсета. Следует отметить, что все перечисленные исследователи принадлежали к функционалистскому направлению в социологической теории и в той или иной степени испытали на себе влияние идей Т. Пар-сонса.

В 60-е годы в западной социологии наметился определенный рост интереса к сравнительно-историческим исследованиям, который происходил параллельно с усилением критики структурного функционализма. В этот период многие представители исторической социологии в той или иной мере находятся под влиянием марксистских идей1. Вместе с тем некоторые социологи подвергают критике как теории модернизации, восходящие к функционализму, так и "ортодоксальный" марксизм.

Историческая ориентация в западной социологии заметно усилилась в 70-80-е годы. В этот период продолжалась успешная институционали-зация исторической социологии, в особенности в Соединенных Штатах. В начале 80-х годов около четверти всех статей в ведущих социологических журналах были так или иначе связаны с исторической проблематикой, а в Американской социологической ассоциации секция сравнительно-исторических исследований стала одной из крупнейших2. Не случайно Р. Коллинз характеризовал весь период с середины 60-х годов как "золотой век макроисторической социологии"3.

Отмечалось, что наиболее значительные результаты в современной исторической социологии были достипгуты в изучении следующих областей: развития капитализма, роста национальных государств и систем государств, коллективных действий и социологии религии4. Если исследования развития капитализма и роста национальных государств относятся главным образом к сфере исторической макросоциологии, то изучение коллективных действий и религий может осуществляться как на макроуровне, так и на микроуровне.

Развитие теоретической социологии в последней четверти XX века в значительной мере связано с осмыслением социальных процессов, происходивших в этот период в западных обществах. Ситуация, сложившаяся в странах Запада в 70-е годы, характеризуется в первую очередь

1 Moore, В. Social origins of dictatorship and democracy: Lord and peasant in the making of the modern world / B. Moore. Harmondsworth: Peregrine Books, 1969.

2 Smith, D. Op. cit. P.3.

3 См.: Коллинз, P. Золотой век макроисторической социологии / Р. Коллинз // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. С.72-89.

4 См.: Черных, А. И. Указ. соч. С.89.

завершением стадии "организованного модерна". Немецкий социолог П.Вагнер использует понятие "организованного модерна" для описания того типа социального устройства, который преобладал в западных обществах в течение примерно трех десятилетий после окончания второй мировой войны1. Признаками организованного модерна выступают фордистские методы организации промышленного производства, кейн-сианская экономическая политика, возникновение "государства всеобщего благосостояния", ведущая роль массовых политических партий в рамках системы "организованной демократии".

В 90-е годы в западной теоретической социологии все чаще говорили о начале нового этапа в развитии общества модерна: "позднем модерне", "радикализованном модерне". В этой связи представляет интерес общая схема эволюции теоретической социологии во второй половине XX века, предложенная Дж.Александером. В соответствии с этой схемой, в западной социологии происходила следующая смена теоретических ориентации: классическая теория модернизации - антимодернизм -постмодернизм - неомодернизм2. Современная социология во все большей степени обращается к анализу глобального распространения рыночной экономики и процессов демократизации. При этом, как полагает Дж.Александер, в определенном смысле происходит возврат к классической теории модернизации. Следует подчеркнуть, что выделенная Алек-сандером неомодернистская тенденция явно благоприятствует исторической социологии.

В 90-е годы на развитие исторической социологии заметное влияние оказали концепции глобализации. В настоящее время проблема глобализации выступает одной из центральных в социальной теории. Процессы глобализации рассматривались социологами уже в 70-е годы, но в тот период их исследования ограничивались главным образом экономической сферой. С середины 80-х годов некоторые исследователи начинают уделять все большее внимание политическим и культурным аспектам глобализации. С точки зрения этих исследователей, основным следствием глобализации в политической сфере является относительное ослабление влияния национального государства и одновременное возрастание роли различных международных организаций, а также интернациональных по своему составу социальных движений.

1 См.: Фуре, В. Н. Философия незавершенного модерна Ю. Хабермаса / В. Н. Фуре. Минск: "Экономпресс", 2000. С.209-212.

J Alexander, J. Fin de siecle social theory / J. Alexander. London: Verso, 1995. P.6-47.

В исследованиях процесса глобализации нередко выделялся исторический аспект. Ряд ученых подчеркивали, что глобализация не является чем-то исключительно новым. Глобализационные тенденции существовали уже в эпоху раннего капитализма - по крайней мере с XVI столетия. Они заметно усилились с середины XIX века. В этой связи указывалось на необходимость исторического анализа процессов глобализации1. Один из вариантов такого анализа представлен в неомарксистской исторической социологии. Примером здесь служит теория миросистемы И.Валлерстайна, описывающая процесс глобальной экспансии капиталистической экономики. С другой стороны, анализ политических аспектов глобализации нередко осуществлялся с позиций неовеберианской социологии.

Во втором параграфе "Неомарксистские концепции в исторической макросоциологии" рассматриваются работы крупнейших представителей данного подхода в рамках исторической социологии. Наибольшей популярности в западной социальной науке неомарксистская историческая социология достигает в период с середины 70-х до конца 80-х годов. Рост интереса к изучению реальных процессов исторических изменений среди последователей неомарксизма во многом стимулировали события 1968 года, которые нередко рассматривались ими как начало нового этапа революционных преобразований в странах капиталистической системы.

Ведущим представителем современной неомарксистской исторической социологии является И. Валлерстайн. Предложенная им теория миросистемного анализа ставит под сомнение способы структурирования знания в социальной науке, которые сложились в середине XIX века и, как утверждает этот социолог, продолжают существовать и поныне. Валлерстайн выступает против чрезмерной специализации различных научных дисциплин и считает границы между этими дисциплинами во многом искусственными и надуманными. По мнению Валлерстайна, на место антропологии, экономики, политологии и социологии должна прийти единая социальная наука2. Особое внимание этот исследователь уделяет взаимоотношениям между понимаемой таким образом социальной наукой и историей. Согласно Валлерстайну, всякое социальное исследование с необходимостью является историческим.

' Held, D. Global transformations: politics, economics and culture / D. Held, A. McGrew, D. Goldblatt, J. Perraton. Cambridge: Polity Press, 1999. P.415-431.

г См.: Валлерстайн, И. Миросистемный анализ / И. Валлерстайн // Время мира. Альманах. Вып. 1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. С.114.

Как отмечает Валлерстайн, объектом изучения в социальной науке неизменно выступало "общество", которое так или иначе соотносилось с государством. Валлерстайн полностью отвергает такой подход. В качестве основной единицы анализа он рассматривает "историческую систему". Данный термин охватывает как догосударственные социальные образования (минисистемы), так и системы, состоящие из множества государств (мир-экономики). Лишь один из типов исторической системы (мир-империя) полностью совпадает с государством.

Валлерстайн разделяет восходящую к М.Веберу идею исторической уникальности западной цивилизации. Но если Вебер рассматривал специфические черты как экономической жизни, так и политической и культурной сфер в странах Запада, то Валлерстайн подчеркивает прежде всего особенности экономического развития Западной Европы, позволившие ей стать ядром миросистемы. Важнейшими предпосылками формирования мировой капиталистической экономики Валлерстайн считает географическую экспансию европейских стран, развитие международного разделения труда и усиление государственной власти в странах ядра мировой системы.

Отмечалось, что теоретические положения, выдвинутые Валлерстай-ном, тесно связаны с его политическими взглядами1. Популярность теории миросистемы в американской социологии в 70-е годы была обусловлена не только ее научным содержанием, но и политическими выводами из этой теории. Предложенная Валлерстайном версия неомарксизма оказалась созвучной умонастроениям многих социологов, сформировавшихся в атмосфере радикальных общественных движений конца 60-х годов. В то же время критика теории миросистемы в западной социологии связана не столько с политическими пристрастиями ее автора, сколько с недостатками самой теории. Валлерстайна критиковали прежде всего за экономический редукционизм и недооценку влияния политических и культурных факторов на развитие общества2.

Неомарксистское направление в современной исторической социологии представлено также работами американской исследовательницы Т. Скокпол, среди которых наибольшую известность получила ее книга

1 Ragin, Ch. The world-system of Immanuel Wallerstein: sociology and politics as history / Ch. Ragin, D. Chirot // Vision and method in historical sociology / Ed. by T. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. P.277.

2 Cm.: Giddens, A. The naton-state and violence / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1985. P.168.

"Государства и социальные революции"1. В целом оставаясь в рамках марксистского подхода, Скокпол уделила значительное внимание политическим факторам, определяющим крупномасштабные изменения в общественной жизни.

Скокпол отказалась от взгляда на социальные революции как результат прежде всего сознательных действий определенных политических сил (например, революционных партий и их лидеров). По ее мнению, революции в конечном итоге происходят самопроизвольно, под влиянием целого ряда факторов, среди которых цели и намерения исторических деятелей занимают далеко не первое место. Американская исследовательница отмечает также, что революционные конфликты неизменно приводили к результатам, которые не были полностью предвиденными и желаемыми какой-либо из вовлеченных в них групп.

Кроме того, Скокпол настаивала на значительной автономной роли институтов государственной власти. С ее точки зрения, государство представляет собой не просто отражение экономической структуры, способа производства данного общества. В определенных случаях государство может действовать вопреки интересам господствующего класса. В отличие от более традиционных марксистских подходов, концепция Скокпол допускала возможность конфликтов между государственной властью и отдельными группировками политической и экономической элиты.

Особое внимание Скокпол уделяет международной ситуации, в которой происходили революции. Как утверждала Скокпол, политическая стабильность в рамках каждой отдельной страны подрывалась не только в силу внутренних причин, но это происходило во многом благодаря международному экономическому и военному соперничеству, в которое были включены государства, находившиеся на разных уровнях экономического развития. Согласно Скокпол, революции возникали, как правило, в странах, оказавшихся в крайне неблагоприятном положении на международной арене. В каждом случае неспособность государства "старого режима" адекватно ответить на вызов извне дает толчок революционному кризису внутри страны.

В дальнейшем развитии революционного процесса на первый план выходят межклассовые конфликты. В рассмотренных в работе Скокпол примерах речь идет об аграрных обществах, в которых решающее зна-

1 Skocpol, T. States and social revolutions: A comparative analysis of France, Russia and China / T. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

чение приобретает конфликт между землевладельческой аристократией и крестьянством. С точки зрения американской исследовательницы, для возникновения революционной ситуации необходимо также наличие определенных социальных структур, способных направить действия широких слоев населения в русло революционной активности. В качестве таких структур могли выступать, в частности, крестьянские общины.

С точки зрения Скокпол, предложенная ею теоретическая модель позволяла объяснить социальные предпосылки и последствия революций, рассмотренных в ее работе. В то же время данная модель не претендовала на то, чтобы выступать в качестве общей теории, применимой ко всем революционным преобразованиям на протяжении XX века. Тем не менее Скокпол настаивает на существовании некоторых общих черт в большинстве современных революций.

При обсуждении концепции Скокпол в западной социологии исследователи, не принадлежавшие к марксистскому направлению, как правило, положительно оценивали ее акцент на автономной роли государственной власти и внимание к международному контексту, в котором происходили революции. Вместе с тем эту концепцию критиковали за недооценку влияния революционных идеологий и активной деятельности политических организаций в ходе революционного процесса .

В целом неомарксистское направление в западной исторической социологии остается весьма влиятельным до конца 80-х годов, но в дальнейшем оно во многом утрачивает свои позиции. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что изменение политического климата в западных странах в 80-е годы оказалось явно неблагоприятным для неомарксистских теорий. С середины 80-х годов все большее распространение в исторической социологии получают неовеберианские концепции.

В третьем параграфе "Веберовский ренессанс" и неовеберианская историческая макросоциология" рассматриваются современные интерпретации социологической теории М. Вебера и новые подходы в исторической макросоциологии, опирающиеся на веберовские идеи.

В американской социологии 40-50-х годов получила преобладание трактовка веберовской теории, предложенная Т. Парсонсом. Однако Парсонс исходил из своей собственной теоретической позиции, используя лишь те элементы теории Вебера, которые могли быть совмещены с постулатами функционализма. Пробелы в восприятии веберовской со-

1 БшМ, Р. Ор. си. Р.74-75.

циологии в США в определенной степени восполнила книга Р. Бендикса "Макс Вебер: интеллектуальный портрет", которая положила начало всестороннему изучению научного творчества Вебера1. Р. Бендикс не только осуществил подробный анализ веберовских идей, но и во многом опирался на эти идеи в своих собственных исследованиях. Отмечалось, что работы Бендикса в значительной мере способствовали преодолению влияния структурного функционализма в исторической социологии2.

Западногерманская литература о Вебере до середины 70-х годов в основном не выходила за рамки интерпретаций его взглядов, представленных в американской социологии3. Но затем в немецкой социологической теории произошло заметное оживление интереса к идеям Вебера, и именно Германия стала центром веберовского ренессанса. Во второй половине 70-х - начале 80-х годов в Западной Германии публикуется целый ряд дискуссионных работ, посвященных социологии М. Вебера.

В. Моммзен основное внимание уделяет осуществленному в работах Вебера анализу современных ему политических явлений. Вместе с тем этот ученый обращается также и к проблематике веберовской исторической социологии. С точки зрения Моммзена, центральное место в вебе-ровских трудах занимает анализ соотношения процессов рационализации и бюрократизации, с одной стороны, и харизматического лидерства

4

- с другой .

Другой известный представитель неовеберианства Ф. Тенбрук указывал, что главным произведением Вебера следует считать "Хозяйственную этику мировых религий", где рассматривается всемирно-исторический процесс рационализации5. В центре внимания Ф. Тенбру-ка оказалась проблематика социологии религии, тогда как другие направления веберовских исследований не получили в его интерпретации подробного рассмотрения.

В. Шлюхтер также предложил свою собственную реконструкцию социологии Вебера, сосредоточив внимание прежде всего на эволюции

' Bcndix, R. Max Weber: An intellectual portrait / R. Bendix. London: Methuen, 1966.

2 См.: Smith, D. Op. cit. P.40.

3 См.: Патрушев, А.И. Расколдованный мир Макса Вебера / А. И. Патрушев. М.: Изд-во МГУ, 1992. С.166.

4 Mommsen, W. The age of bureaucracy: Perspectives on the political sociology of Max Weber / W. Mommsen. Oxford: Basil Blackwell, 1974. P. 108.

5 См.: Tenbruck, F. The problem of thematic unity in the works of Max Weber / F. Tenbruck // Reading Weber / Ed. by K. Tribe. London: Routledge, 1989. P.42-84.

западного рационализма. Разработанные Вебером идеально-типические модели этот социолог рассматривает в эволюционной перспективе, позволяющей охватить развитие соответствующих явлений и процессов. Тема рационализации различных сторон западного общества раскрывается им на основе анализа веберовских трудов по социологии религии, права и политики.

Шлюхтер соотносит веберовскую историческую социологию с "неоэволюционистскими" подходами в западной социологии, получившими отражение в функционализме Т. Парсонса и Н. Лумана и критической теории Ю. Хабермаса. Шлюхтер противопоставляет подход Вебера как социологическим теориям, стремящимся выделить некие универсальные стадии исторического развития, так и теориям, подчеркивающим циклический характер социальных процессов. С точки зрения Шлюхтера, в веберовском исследовании западного рационализма представлено сочетание эволюционного и сравнительного подходов, которое дает возможность преодолеть недостатки альтернативных теорий.

Концепция В. Шлюхтера ориентирована на реконструкцию веберов-ской теории, на то, чтобы систематизировать идеи Вебера, многие из которых не получили последовательной разработки. Вместе с тем, по мнению Шлюхтера, Вебер не стремился создать универсальную историческую социологию, охватывающую всю мировую историю. Исследование незападных культур проводилось им с точки зрения решения основной проблемы: определить своеобразие западного рационализма и объяснить его развитие.

При рассмотрении проблематики "веберовского ренессанса" в российской социологии почти исключительное внимание уделялось немецкоязычным источникам2. Между тем, в 70-90-е годы появились новые интерпретации идей Вебера в американской и британской социологии. Очевидно, что для всестороннего анализа новых подходов к изучению творчества Вебера следует обращаться не только к работам немецких исследователей. Заметное место среди современных интерпретаций идей Вебера занимают анализ его концепции капитализма, которую осуществил Р. Коллинз, и реконструкция веберовской концепции бюрократии, предложенная Д. Битэмом.

1 Schluchter, VV. The rise of western rationalism: Max Weber's developmental history / W. Schluchter. Berkeley: University of California Press, 1985. P. 10.

2 См.: Давыдов, Ю.Н. "Картины мира" и типы рациональности (Новые подходы к изучению социологического наследия Макса Вебера) / Ю. Н. Давыдов // Вебер, М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

Американский социолог С. Кальберг подчеркивает универсальный характер веберовских сравнительно-исторических исследований1. С точки зрения этого ученого, содержание работ Вебера выходит за рамки одной центральной темы, в том числе и столь широкой, как историческая эволюция западного рационализма. Согласно Кальбергу, современное прочтение Вебера должно опираться на всю совокупность веберов-ских текстов, относящихся к сравнительно-исторической социологии. Интерпретация, предложенная Кальбергом, в большей степени ориентирована на использование веберовских теоретических моделей для анализа незападных обществ.

С. Кальберг попытался охарактеризовать значение идей Вебера для современной исторической социологии. Как указывает этот социолог, рост интереса к сравнительно-историческим исследованиям в 70-80-е годы совпал с веберовским ренессансом. Тем не менее англоамериканская историческая социология находилась лишь под косвенным влиянием веберовских идей. По мнению Кальберга, современные течения исторической социологии столкнулись с проблемами, которые не всегда поддаются решению в рамках преобладавших до недавнего времени теоретических ориентации. Однако многие из этих проблем, хотя и в несколько иной форме, стояли и перед Вебером. В связи с этим Кальберг указывает на необходимость более пристального внимания к теоретическому наследию Вебера со стороны представителей исторической социологии.

В американской социологии одну из интерпретаций теоретического наследия Вебера предложил Р. Коллинз. Прежде всего этот исследователь обратил внимание на концепцию капитализма, представленную в "Истории хозяйства". Причем, как утверждает Р.Коллинз, веберовский анализ происхождения современного капитализма не только является более всесторонним по сравнению с классическим марксизмом, но и не уступает современным неомарксистским концепциям развития капитализма, в том числе и теории миросистемы И. Валлерстайна2.

По мнению Коллинза, важнейшее место в трудах Вебера отведено проблемам политической социологии. С точки зрения американского социолога, следует отказаться от общепринятого взгляда, согласно которому веберовская политическая теория прежде всего имеет дело с

1 Kalberg, S. Op. cit. P. 15.

2 Cm.: Collins, R. Weberian sociological theory / R. Collins. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P.37-44.

внутренней структурой государства. Как подчеркивает этот исследователь, Вебер рассматривал также влияние внешних условий на внутриполитическую ситуацию.

Коллинз предлагает пересмотреть и дополнить концепцию легитимности в социологии Вебера. Как указывает Коллинз, степень легитимности того или иного политического режима не является величиной постоянной. Уровень легитимности во многом определяется престижем данной страны на международной арене. Характеризуя влияние международного положения страны на легитимность существующего политического режима, Коллинз отмечает, что победоносные войны или достижение статуса великой державы укрепляют легитимность государственной власти.

Коллинз признает, что его концепция легитимности государственной власти заметно отличается от более привычной модели легитимного господства в социологии Вебера. Однако он утверждает, что эти две концепции могут дополнять друг друга. Веберовская типология раскрывает структуру легитимного господства, тогда как собственная концепция Коллинза объясняет динамику легитимности. Тем не менее концепция Коллинза остается во многом односторонней, поскольку она в основном игнорирует социокультурные основания легитимности власти.

В 80-90-е годы широкую известность получила книга английского социолога М. Манна "Источники социальной власти". Это исследование опирается на обширный исторический материал, охватывающий как государства Древнего мира, так и современные государства Запада. В своей работе Манн выделяет четыре формы власти в обществе: экономическую, идеологическую, политическую и военную. С точки зрения Манна, ни один из этих типов власти не является определяющим. Какой из них получит временное преобладание, зависит от конкретной исторической ситуации. Целью своего исследования Манн ставит определение границ и возможностей каждого из названных типов власти; выявление исторических условий, при которых происходило усиление какой-либо из данных форм власти; рассмотрение отношений власти в современных западных обществах и их отличий от предшествующих исторических

1

периодов .

1 Cm.: Mann, M. The sources of social power. Vol.1. A history of power from the beginning to AD 1 760 / M. Mann. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P.22-27.

Манн подробно рассматривает изменения в отношениях власти в западных обществах. Он анализирует как перераспределение экономической власти в ходе развития капитализма, так и усиление политической и военной власти в странах Запада, начиная с XVI столетия. Согласно Манну, эволюция современной западной цивилизации связана с формированием капиталистической экономики и индустриализма, но также и современного национального государства и системы международных отношений, охватывающих страны Европы. Все эти процессы изменений в экономической и политической жизни западных обществ происходили параллельно и оказывали взаимное влияние друг на друга.

При обращении к теоретическому наследию Вебера необходимо учитывать новейшие интерпретации идей немецкого социолога, предложенные в рамках "веберовского ренессанса". Вместе с тем далеко не все из таких интерпретаций могут послужить основой эмпирически ориентированной исторической социологии. Можно предположить, что наиболее перспективными для сегодняшних сравнительно-исторических исследований являются те концепции, которые опираются на всестороннюю реконструкцию веберовской исторической социологии, а не уделяют преимущественного внимания отдельным работам Вебера или отдельным разделам его теории.

Существенное значение имеет вопрос о том, является ли веберовская социологическая теория прежде всего анализом развития западного рационализма либо она в равной степени применима к изучению тех обществ, которые не были рассмотрены самим Вебером. Второй из указанных подходов представляется предпочтительным, коль скоро мы пытаемся использовать идеи Вебера для исследования социально-политических трансформаций в российском и советском обществе.

В четвертой параграфе "Новые теоретические направления в западной исторической социологии: интеграция микро- и макроуровней исследования" рассматривается значение для современной исторической социологии концепций Н. Элиаса, М. Фуко и Э. Гидденса.

В 80-90-е годы на Западе значительно возрастает интерес к микросоциологическим исследованиям, что во многом было обусловлено широким распространением идей Н. Элиаса. Созданная этим ученым концепция процесса цивилизации оказала существенное влияние на развитие исторической социологии в последние десятилетия. Тем не менее работы Элиаса не сразу получили признание.

В своей работе "О процессе цивилизации" Элиас прослеживает изменения норм поведения представителей высших слоев в странах Евро-

пы1. С точки зрения Элиаса, изменения в формах повседневного поведения людей не были результатом каких-то сознательных, планомерных действий. Процесс цивилизации рассматривается этим социологом как не зависящий от намерений отдельных индивидов, но одновременно обладающий определенной внутренней логикой.

Хотя концепция процесса цивилизации представляет собой прежде всего результат использования микросоциологического анализа, ее автор обращается также и к проблемам макросоциологии. Как утверждает Элиас, изменения в психической структуре личности могут быть поняты лишь на основе анализа изменений в общественных отношениях. В этой связи он подробно рассматривает процесс усиления государственной власти в странах Западной Европы при переходе от феодальной раздробленности периода Средневековья к абсолютной монархии.

Элиас использует веберовское определение государства как политического союза, который претендует на монопольное применение легитимного насилия на данной территории. В своем исследовании он описывает формирование такой монополии. Согласно Элиасу, лишь в условиях государства, обладающего монопольным правом на применение насилия, происходит существенное ограничение использования физического насилия в повседневной жизни. Как отмечает Элиас, стабильность аппарата внутреннего самоконтроля находится в тесной связи с монополизацией физического насилия и возрастающей стабильностью центральных органов власти в государстве.

Кроме того, Элиас выделяет более широкий процесс усиления социальной дифференциации, сопровождающийся расширением взаимодействия индивидов и социальных групп. Рост населения и урбанизация создают условия для распространения сетей взаимодействия индивидов, каждый из которых оказывается связан со множеством других людей. Усложнение социальной структуры способствует развитию самоконтроля и саморегуляции индивидуального поведения.

В современной западной социологии продолжается обсуждение различных сторон научного творчества Н. Элиаса. В то же время представления о месте идей Элиаса в социальной теории постепенно изменяются. Все большее внимание начинает уделяться преемственности между идеями ведущих немецких социологов начала XX века и концепцией Элиаса. В данной связи внимание исследователей привлекает, в частно-

1 Элиас, Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. М.; СПб.: Университетская книга, 2001.

сти, сопоставление исторической социологии М. Вебера и концепции процесса цивилизации Элиаса. Кроме того, творчество Элиаса нередко рассматривается сегодня в общем контексте развития социологии с 30-х годов прошлого столетия до настоящего времени1.

Значительное влияние на развитие современной исторической социологии оказали идеи французского философа и историка Мишеля Фуко. В работе Фуко "Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы" анализируются механизмы власти в западных обществах2. В этом исследовании рассматривается формирование системы пенитенциарных учреждений в странах Западной Европы. Описывая возникновение тюремной системы, Фуко одновременно прослеживает формирование нового типа власти - дисциплинарной власти, которая позволяет добиться всестороннего контроля над подчиненными ей индивидами.

По мнению французского исследователя, хотя в обществе действует аппарат управления, в руках которого сосредоточен контроль над подчиненными власти индивидами, фактически отношения власти выходят далеко за рамки этого аппарата. Бюрократические управленческие структуры находятся вне поля зрения Фуко, выдвигающего тезис о вездесущности власти. Фуко считает своей задачей прежде всего исследование микрофизики власти, то есть отношений, которые разворачиваются в сфере межличностного взаимодействия.

Фуко полагает, что власть не сосредоточивается в каком-то центре, а распределена по всему обществу. Он не принимает марксистскую идею правящего класса, который осуществляет власть над подчиненными группами. Согласно Фуко, отношения власти образуют саму среду, в которой действуют социальные группы. При этом власть не возникает благодаря тому или иному положению группы в социальной структуре.

Концепция власти Фуко подробно обсуждалась в западной теоретической социологии. Критики этой концепции отмечали отсутствие в ней какого-либо субъекта действия. Между тем формирование тюремной системы и использование технологий надзора и дисциплины стали результатом сознательных действий. Отмечалось также, что механизмы власти, действующие в тюрьме, психиатрической лечебнице и подобных им "тотальных" учреждениях, отличны от тех механизмов, которые дей-

1 Smith, D. Norbert Elias and modern social theory / D. Smith. London: SAGE Publications, 2001.

" Фуко, M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / М. Фуко. M.: Ad Marginem, 1999.

ствуют в других сферах общественной жизни. Фуко критиковали и за отсутствие в его исследовании какого-либо анализа институтов государственной власти. Тем не менее в рассматриваемый им исторический период именно государство выступало основным центром власти в европейских обществах1.

Широкое признание идей Элиаса и Фуко в 80-90-е годы способствовало смещению фокуса внимания исследователей с макроуровня на микроуровень. В то же время в западной социологии продолжалось изучение процессов широкомасштабных исторических изменений. Один из новых подходов к исследованию таких изменений представлен в теории британского социолога Э. Гидденса2.

Исторический анализ формирования современного общества в работах Гидденса во многом совпадает с неовеберианским подходом в исторической социологии. Но сам Гидденс не считает себя последователем неовеберианства. Он неоднократно указывал, что теоретические основы современной социологии были заложены в трудах Маркса, Дюркгейма и Вебера. Ни одному из этих классиков Гидденс не отдает явного предпочтения. Кроме того, как полагает Гидденс, опора лишь на классические теории не позволяет в полной мере раскрыть особенности социальных процессов в современный период.

Центральное место в работах Гидденса отводится осмыслению характера современного общества - общества эпохи модерна. Прежде всего современные общества характеризует резко возросшая скорость изменений во всех сферах социальной жизни. Кроме того, происходит изменение пространственно-временных связей. Если в досовременную эпоху социальная жизнь протекала лишь на уровне локального сообщества, то с приходом модерна различные регионы мира оказываются вовлечены во взаимодействие друг с другом.

В период модерна изменяется сам характер основных социальных институтов. Как указывает Гидденс, большинство социологических теорий стремились выявить в обществах модерна какой-то один доминирующий социальный институт. Эти общества рассматривались обычно как капиталистические либо как индустриальные. В свою очередь, Гид-

1 См.: Giddens, Л. Politics, sociology and social theory: Encounters with classical and contemporary social thought / A. Giddens. Cambridge Polity Press, 1995. P.265-267.

2 Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. М.: Академический проект, 2003.

денс определяет капитализм и индустриализм как два различных институциональных измерения модерна, хотя эти измерения и связаны между собой.

Гидденс отмечает также, что в социологических теориях под современным обществом часто имеется в виду национальное государство. Административная система такого государства обеспечивает контроль над определенной территорией. Этот контроль зависит от развития функций надзора, существенно усилившихся по сравнению с аналогичными функциями в досовременных обществах. Развитый аппарат надзора возникает только в эпоху модерна.

Еще одним институциональным измерением модерна выступает монопольный контроль над средствами вооруженного насилия со стороны государственной власти. Характеризуя особенности современного государства, Гидденс обращается к идеям Вебера. Тем не менее Гидденс не принимает безоговорочно веберовскую концепцию власти государства. По его мнению, Вебер не учитывал в должной мере различия между традиционными и современными государствами. Как утверждает Гид-денс, лишь в период модерна существует реальная монополия государственной власти на средства вооруженного насилия, тогда как в предшествующие исторические эпохи она не могла возникнуть.

Среди названных трех исследователей, по-видимому, лишь Н. Элиа-су в полной мере удалось соединить в рамках единой концепции микро-и макросоциологический анализ. Для Элиаса усиление рационального самоконтроля на личностном уровне неразрывно связано с масштабными процессами социальных изменений. В отличие от этого, в работах М. Фуко рассматриваются прежде всего отношения власти на микроуровне, тогда как социальные трансформации не являются предметом исследования. Что же касается Э. Гидденса, предложенная им теория структу-рации была призвана преодолеть разрыв между изучением социального действия и социальных структур и институтов. Однако при обращении к исторической проблематике Гидденс сосредоточивает внимание на изменениях, происходящих в социальных институтах общества модерна.

Третья глава "Анализ процессов социально-политической трансформации в российском и советском обществе первой половины XX века в исторической макросоциологии" состоит из трех параграфов. В первом параграфе "Исследования российских революций в западной исторической макросоциологии" характеризуются подходы ряда зарубежных ученых к анализу революционных трансформаций в российском обществе начала XX века.

Социальные предпосылки и последствия революции 1917 г. в России являлись предметом исследования многих представителей западной исторической социологии. Особое внимание революционным трансформациям в российском обществе уделяли сторонники неомарксистских концепций. Это было во многом обусловлено той центральной ролью, которая отводилась в марксистской теории революции как способу социального изменения.

С позиций своей теории миросистемного анализа революцию в России рассматривал И. Валлерстайн. Прежде всего этот социолог указывает на то, что Октябрьская революция представляла собой "национально-освободительное восстание" на полупериферии миросистемы. Валлер-стайн обращается также к анализу геополитической ситуации, в которой оказалось советское государство с момента своего возникновения. Решающее значение, по мнению Валлерстайна, имело то, что большевики взяли курс на воссоздание империи, а затем сместили акцент с разжигания пролетарской революции в странах Запада на поддержку антиимпериалистической борьбы в колониальных и полуколониальных странах1.

Т. Скокпол осуществила сравнительно-исторический анализ российских революций 1905-1907 и 1917 гг., выделяя их особенности и черты сходства с другими революциями. Основываясь на своей концепции революционного кризиса, Скокпол прежде всего характеризует международное положение, в котором оказалась Россия в начале XX века. В отличие от более традиционных марксистских исследований, в которых предпринимались попытки обосновать "пролетарский" характер революции 1917 года в России, она делает акцент на анализе крестьянского радикализма. В работе Скокпол рассматриваются особенности социальной структуры, сложившейся в российской деревне в условиях общинного землевладения. В качестве основной причины роста радикализма в среде крестьян Скокпол выделяет ухудшение их экономического положения.

Характеризуя последствия революции, американская исследовательница основное внимание уделяет формированию новых органов государственной власти. В данном случае Скокпол готова признать значительно большую степень автономии государственных институтов по отношению к социальным классам, чем это допускает более ортодок-

1 Валлерстайн, И. Социальная наука и коммунистическая интерлюдия, или к объяснению истории современности / И. Валлерстайн // Полис. 1997. № 2. С.5-13.

I ' - ..ч .о......о ал*

} БИБЛИОТЕКА

| С-Пт^т

1 09 иг {

сальная марксистская теория. Особенностью подхода Скокпол является также систематическое сопоставление итогов российской революции с последствиями революционных преобразований во Франции и Китае.

Анализ социально-политических трансформаций в российском обществе начала XX века осуществил в своей работе о революции 19051907 гг. британский социолог Т. Шанин. В отличие от Скокпол, этот исследователь не обращался к подробному рассмотрению международного положения России в указанный исторический период. Вместе с тем при характеристике социальных предпосылок и движущих сил революции его подход отчасти совпадает с точкой зрения Скокпол, хотя работа Шанина основывается на анализе более обширного фактического материала.

Т. Шанин рассматривает Россию на рубеже XIX и XX веков как "развивающееся общество", а революцию 1905-1907 гг. - как первый исторический пример революций, характерных именно для обществ данного типа. С точки зрения Шанина, такой подход позволяет "поместить российский опыт в новый и более реалистичный сравнительный контекст"1. Британский социолог отмечает, что в России начала XX века характерная для стран "третьего мира" социальная структура соединилась с длительной имперской традицией, наличием мощного государственного аппарата и высокообразованной интеллектуальной элиты, что обусловило специфику российского исторического развития.

Центральное место в своем исследовании Шанин отводит роли крестьянства в революционном процессе. Он анализирует структуру крестьянских общин, цели их революционных выступлений, особенности их тактики в разных регионах страны. Основной вывод ученого состоит в том, что революционная борьба российских крестьян в значительной степени являлась стихийной и самопроизвольной. Влияние каких-либо внешних сил, в том числе политических партий радикального толка, на ход "крестьянской войны" было минимальным.

Попытка анализа революции в России и раннего большевистского режима с позиций веберовской теории была предпринята в статье немецкого ученого С. Бройера "Советский коммунизм и веберианская со-циология"2. В этой работе прежде всего рассматривается разработанная

1 Шанин Т. Революция как момент истины. Россия 1905-1907 - 1917-1922 / Т. Шанин М.: Весь Мир, 1997. С.11.

2 Breucr, S. Soviet communism and Weberian sociology / S. Breuer // Journal of Historical Sociology. 1992. Vol. 5. № 3. P.267-290.

Вебером концепция коммунизма. Согласно Веберу, отличительной чертой коммунизма как хозяйственного уклада является отсутствие точного расчета, калькуляции в сфере потребления. При этом коммунистические социальные отношения основываются на непосредственном чувстве солидарности членов группы и опираются на общие ценности неэкономического характера. В "Хозяйстве и обществе" Вебер выделяет три основные формы таких отношений: коммунизм традиционной семьи, военный коммунизм и коммунизм религиозной общины.

В своем анализе российского общества начала XX в. Вебер также использовал концепцию коммунизма. Но основное внимание он уделял при этом "архаическому аграрному коммунизму" крестьянской общины. Например, в статьях о революции 1905 г. Вебер отмечал, что в России произошло столкновение институтов и ценностей современного капитализма с коммунистическими социальными отношениями, преобладавшими в тот период в российской деревне1.

Опираясь на веберовскую концепцию, С. Бройер рассматривает социальные предпосылки и последствия революции 1917 г. в России. По мнению этого исследователя, в русском коммунизме также можно выделить три основных течения: аграрный коммунизм крестьянства, коммунизм революционной армии и утопический коммунизм интеллигенции. С. Бройер отмечает, что Вебер отрицал устойчивость большевистского режима и в принципе отказывал ему в какой-либо длительной исторической перспективе. Это было связано с тем, что в глазах Вебера данный режим не являлся легитимным и представлял собой прежде всего военную диктатуру. Однако, как полагает Бройер, Вебер явно переоценил роль в российских событиях революционной армии, но в то же время недооценил роль большевистской партии как особого типа политической организации.

С. Бройер рассматривает советский политический режим как форму легитимного господства. В конечном счете он характеризует советскую систему как особый вариант харизматического господства. Вместе с тем в статье Бройера выделяется не столько роль личностных качеств революционных лидеров, сколько значение безличной харизмы, которой обладала большевистская партия как "харизматическая общность идеологических виртуозов". Бройер обращается также к веберовскому понятию "харизмы разума", считая его наиболее адекватным для характеристики советского политического режима.

1 Weber, М. The Russian revolutions / М. Weber. Cambridge: Polity Press, 1995. P.90.

Вебер использовал понятие "харизмы разума" применительно к истории французской революции 1789 г. Согласно веберовской концепции, в ходе исторического процесса рационализации харизматическая легитимация начинает все в большей степени определяться идеями, а не личностными качествами лидеров. С точки зрения Вебера, харизматическое возвеличивание разума Робеспьером и его последователями явилось "последней формой, которую приобрела харизма на своем судьбоносном историческом пути"1. Однако, как полагает Бройер, харизма разума не являлась присущей лишь французскому якобинству, но в той или иной мере присутствовала и в других революционных движениях. Отмечая очевидные различия между якобинством и большевизмом, Бройер тем не менее выделяет общие черты этих движений: убежденность в том, что общество может быть изменено только революционным путем; приверженность централизованным формам организации; фетишизацию революционной идеологии2.

В исследованиях революционных трансформаций в российском обществе начала XX века, очевидно, следует уделять большее внимание как работам Вебера, в которых рассматривались события в России, так и новейшим интерпретациям веберовских идей в исторической социологии. Вместе с тем изучение революционных процессов в России начала XX века в работах современных социологов позволило по-новому взглянуть на происходившие в тот период социально-политические трансформации. При этом наиболее значимые результаты были получены исследователями, которые ориентировались на использование теорий среднего уровня, а не универсальных теоретических схем. Кроме того, в работах ряда современных представителей исторической социологии указывалось, что российские революции должны рассматриваться в сравнительной перспективе, в сопоставлении с революционными трансформациями в других обществах.

Во втором параграфе "Динамика советского политического режима с точки зрения западной исторической макросоциологии" указывается, что до недавних пор политические структуры советского государства в разные периоды его истории рассматривались главным образом сторонниками теории тоталитаризма, с одной стороны, и представителями различных течений марксизма - с другой. Сторонники тоталитарной модели исходили из абстрактной теоретической схемы, под которую пыта-

1 Weber, М. Wirtschaft und Gesellschaft. S.726.

2 Breuer, S. Op. cit. P.279.

лись подогнать социальную реальность. При этом они рассматривали советское общество в статичном состоянии. Представители этого направления могли в той или иной степени обсуждать формирование советской системы, что предполагало обращение к историческому анализу. Однако теория тоталитаризма не предусматривала возможности каких-либо существенных изменений в данной системе после возникновения тоталитарного режима. Эта теория явно не позволяла охватить динамику советского общества.

Не случайно теория тоталитаризма не пользовалась успехом у ведущих представителей исторической социологии. Данную теорию в целом разделял Э. Гидденс, для которого историческая социология не являлась основным направлением исследований. Вместе с тем Гидденс пытался дополнить тоталитарную модель, опираясь на анализ технологий административного надзора в работах М. Фуко1. Следует отметить также, что теория тоталитаризма подвергалась критике с точки зрения исторической социологии, в частности, в трудах Н. Элиаса. С точки зрения Элиа-са, "идеологическая модель тоталитарной диктатуры" препятствовала исследованию реальных отношений власти, сложившихся в нацистской Германии2.

По сравнению с внеисторичной тоталитарной моделью марксистская теория все же обладала лучшими возможностями для анализа динамики советской системы. Тем не менее ортодоксальный марксизм сталкивался с существенными трудностями при подходе к этой проблеме. Не случайно, что в исторической социологии наибольшую популярность приобрели неомарксистские концепции, которые были свободны от догматизма и сочетали марксистскую теорию с какими-либо иными теоретическими направлениями, включая социальную историю Ф. Броделя и социологию М. Вебера. Однако в исследованиях советского общества явно преобладали более традиционные марксистские подходы. При этом в работах западных и восточно-европейских критиков реального социализма были многократно испробованы различные варианты объяснения советской системы и фактически реализованы все теоретические альтернативы, возможные в рамках марксизма.

1 Giddens, A. The naton-state and violence / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1985. P.309-310.

2 Элиас, H. Придворное общество: Исследования по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история / Н. Элиас. М.: Языки славянской культуры, 2002. С.340.

В целом в западной социальной науке существовал явный разрыв между социологической теорией и изучением истории советского общества. Историки и советологи, которые использовали те или иные понятия социологии, обычно не уделяли должного внимания теоретическим проблемам. В этой связи некоторые ученые называют в числе основных причин кризиса советологии на рубеже 80-90-х годов отсутствие прочного теоретического фундамента, опирающегося на идеи классиков со-циологии1.

Исследования советского общества с позиций веберианской социологии не получили широкого распространения по крайней мере до 80-х годов. В тех случаях, когда представители веберианства обращались к изучению советской истории, прежде всего обсуждался вопрос о том, к какому из типов господства следует отнести советскую систему. Согласно наиболее распространенной точке зрения, первоначальный большевистский режим являлся харизматическим по своему характеру. Дальнейшее развитие советской системы описывалось обычно как процесс рутинизации харизмы и создания бюрократических управленческих структур. Вместе с тем некоторые исследователи считали, что ранний большевистский режим основывался не только на личной харизме Ленина, но и на организационной харизме большевистской партии. Дальнейшее развитие этот тезис получил в предложенном С.Бройером анализе большевистского режима как воплощения "харизмы разума".

Некоторые авторы при описании советской политической системы опирались в той или иной степени на веберовскую концепцию патримо-ниализма. Данная концепция могла служить дополнением какой-то иной теоретической модели. Например, американский историк Р. Пайпс, в целом оставаясь на позициях теории тоталитаризма, обратил внимание на общие черты в царском патримониализме и большевистском режи-ме2.

С другой стороны, С. Бройер полностью отрицает возможность применения понятия патримониализма для анализа советской политической системы. По мнению этого социолога, антитрадиционализм большевистской власти служит достаточным основанием для того, чтобы отказаться от использования понятия патримониального господства при рас-

1 Lipset, S. Anticipations of the failure of Communism / S. Lipset, G. Bence // Theory and Society. 1994. Vol. 23. № 2. P. 193.

: Pipes, R. Russia under the Bolshevik regime / R. Pipes. London: Harvill, 1994. P.50I.

смотрении раннего большевистского правительства. Тем не менее аргументы в пользу патримониального характера советской системы не могут быть отвергнуты простым указанием на то, что патримониализм является формой традиционного господства. Согласно Веберу, в патримониальной структуре управления могут получить значительное развитие рациональные черты, что отражено в концепции патримониальной бюрократии. Понятие патримониализма представляет собой один из элементов сложной системы идеальных типов. Модель патримониального господства должна быть соотнесена с другими веберовскими категориями.

Помимо понятий харизматического и патримониального господства, западные исследователи обращались и к другим элементам теории Ве-бера. Так, немецкий социолог К.-Г. Ригель попытался использовать для характеристики большевистской партии некоторые понятия веберовской социологии религии. При этом Ригель остается главным образом на уровне микросоциологического анализа, описывая ритуалы публичной исповеди в большевистской партии как "сообществе виртуозов"1.

С позиций неовеберианской социологии динамику советской системы рассматривал М. Манн, проводивший сопоставление нацистской диктатуры в Германии и сталинского режима в СССР. М. Манн характеризует нацистский и сталинский режимы как "режимы непрерывной революции". Он отмечает, что оба режима были движимы революционной идеологией, стремящейся к полному переустройству общества. При этом Манн прежде всего обращает внимание на противоречие между требованиями революционной идеологии и логикой развития партийных институтов2.

С точки зрения Манна, уникальность нацистского и сталинского режимов заключалась в том, что они последовательно осуществляли трансформацию общества, отказываясь от каких-либо компромиссов с любыми социальными группами, интересам которых противоречила проводимая ими политика. Другие авторитарные диктатуры, существо-

1 Ригель, К.-Г. Ритуалы исповеди в сообществах виртуозов. Интерпретация сталинской критики и самокритики с точки зрения социологии религии Макса Вебера / К.-Г. Ригель // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002. Том V. № 3. С.108-129.

2 Mann, M. The contradictions of continuous revolution / M. Mann // Stalinism and Nazism: Dictatorships in comparison / Ed. by I. Kershaw and M. Lewin. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P.I35-I57.

вавшие в тот период в Европе, в конечном итоге пришли к какой-то форме институционального компромисса с основными социальными силами. В отличие от этого, нацистский и сталинский режимы встали на путь систематического насильственного подавления любых реальных или воображаемых оппонентов.

Манн рассматривает идеологические особенности "режимов непрерывной революции", методы правления в условиях подобных режимов, основные стадии их развития. С точки зрения этого исследователя, оба режима проходили в своей эволюции через одни и те же "динамические циклы". При этом динамика нацистского режима была в большей степени связана с геополитикой, а динамика советской системы - с внутренними делами. Тем не менее есть все основания проводить сравнительные исследования этих режимов, в то же время не отождествляя их, как это делает теория тоталитаризма.

Понятия веберовской исторической социологии могут успешно использоваться при анализе возникновения советской системы, что продемонстрировал, в частности, С. Бройер. Вместе с тем в работах современных исследователей наибольшее внимание уделяется, как правило, какому-либо отдельному понятию теории Вебера. Однако для всесторонней характеристики советской системы необходимо обратиться к целому ряду взаимосвязанных идеально-типических моделей, представленных в веберовской социологии. Формирование и динамика советского политического режима могут рассматриваться и с точки зрения не-овеберианских концепций, не опирающихся непосредственно на труды Вебера. Примером такого подхода служит сравнительный анализ нацистской и сталинской диктатур, осуществленный М. Манном.

Можно предположить, что дальнейшие исследования советской системы в рамках неовеберианства позволят более подробно охарактеризовать условия формирования советского политического режима. Кроме того, изучение советского общества открывает новые перспективы для развития самой неовеберианской исторической социологии. В современных сравнительно-исторических исследованиях пример советской системы мог бы занять по меньшей мере столь же значительное место, как пример России в трудах Вебера.

В третьей параграфе "Новые направления исследований социально-политических трансформаций в России и СССР первой половины XX века в современной российской социологии" отмечается, что в работах отечественных исследователей, посвященных анализу предреволюционного российского и советского общества, представлены несколько раз-

личных теоретических подходов. Прежде всего рассматриваются исследования российских историков и социологов, для которых характерна ориентация на классические теории исторической социологии либо современные теоретические направления.

Такого рода исследования могут быть разделены на три категории. Во-первых, это работы по социальной истории, содержащие определенные теоретические обобщения. Во-вторых, это собственно социологические исследования, ориентирующиеся на современные теории исторической макросоциологии. В-третьих, это интерпретации классических социологических теорий, сопровождающиеся попытками использования этих теорий для анализа российского и советского общества.

В числе новейших исследований социальной истории России выделяется работа Б. Н. Миронова, в которой рассматривается широкий круг проблем: территориальная экспансия российского государства и межэтнические отношения, преобразование института семьи, социальная структура общества и социальная мобильность, эволюция институтов государственной власти и формирование гражданского общества1.

В качестве основной тенденции развития социальной организации населения России этот исследователь выделяет переход от общности к обществу. С точки зрения Миронова, в рассматриваемый период в российском обществе происходила рационализация и модернизация социальных отношений. В то же время различные социальные слои российского общества изменялись неодинаковыми темпами и к началу XX века находились на разном уровне развития. В наименьшей степени в направлении отношений общественного типа продвинулось крестьянство. При этом асинхронность в развитии различных слоев создавала источники социального напряжения.

Согласно Миронову, развитие институтов государственной власти в России периода империи в целом происходило в направлении правового государства. Элементы правового государства получили развитие в 1860-1870-е годы. Возникшие в этот период новые законы, институты и учреждения способствовали формированию "всесословной правомерной монархии"2. Б. Н. Миронов не разделяет точки зрения тех ученых, кто считал политический строй, установленный в России после 1905 г.,

1 Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). В 2-х т. 2-е изд. / Б. Н. Миронов. СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2000.

2 Там же. Т.2. С. 150.

мнимым конституционализмом. Как полагает этот исследователь, Россия де-юре превратилась в конституционную монархию. В то же время он признает, что российская монархия начала XX века была еще далека от идеального типа правового государства, хотя и продвигалась в этом направлении. Однако такое движение было прервано революцией октября 1917 года, разрушившей основы правового государства.

В книге Б. Н. Миронова дается только самая общая характеристика "советской модернизации", результаты которой оказались неоднозначными. Советскую модернизацию отличал технологический и материальный прогресс на основе традиционных социальных институтов. Этот исследователь указывает на явные черты сходства между основными принципами, на которых строилась жизнь дореволюционной крестьянской общины и советского общества периода правления Сталина. Как полагает Миронов, в Советской России был во многих отношениях воспроизведен социальный строй общины1.

В исследовании Миронова подчеркивается универсальный характер изменений, происходящих в процессе модернизации. С точки зрения этого ученого, дореволюционная Россия двигалась в том же направлении, что и другие европейские страны. Советскую модернизацию Миронов также сопоставляет с западными образцами. Между тем в западной исторической социологии уже во второй половине 60-х годов выдвигаются аргументы против единой для всех обществ, универсальной модели модернизации. С такой точки зрения, в России были испробованы два различных варианта модернизации, но оба они отличались от западного пути.

Если Б. Н. Миронов сосредоточил внимание на процессах модернизации в императорской России, то А. Г. Вишневский обращается прежде всего к анализу советской модели модернизации2. Вишневский выделяет пять основных направлений развития советского общества: экономическую, городскую, демографическую, культурную и политическую модернизацию. Следует подчеркнуть, что анализ политических институтов советского общества вряд ли может считаться сильной стороной функ-ционалистского направления, на которое ориентируется Вишневский. Характерно, что при описании советского политического режима этот исследователь опирается, с одной стороны, на теорию тоталитаризма X. Арендт, а с другой - на теории "нового класса" (М. Джилас, М. Вослен-ский). Тем не менее он не отказывается от структурно-функционального подхода.

' См.: Там же. С.334.

2 См.: Вишневский, А. Г. Указ. соч.

Вишневский отмечает, что тоталитарный режим в СССР не был полностью дисфункциональным, поскольку он обеспечивал мобилизацию ресурсов страны, направленную на индустриальное развитие и отражение внешней угрозы. Однако социологическая теория функционализма не может ограничиться лишь указанием на объективные функции тех или иных социальных институтов. Одно из ключевых положений функционализма гласит, что развитие общества сопровождается все более возрастающей структурной дифференциацией различных социальных институтов. Это в полной мере относится и к политическим институтам. С точки зрения функционализма, развитие политической системы предполагает процесс ее структурной дифференциации.

Развитие политических институтов российского общества до 1917 г. в основном соответствует функционалистской модели. Но с установлением большевистского режима происходит прямо противоположный процесс: подавление оппозиционных партий, формирование однопартийной диктатуры и, наконец, слияние партийных и государственных структур. Объяснить такое развитие событий с позиций функционалист-ской теории не представляется возможным. Столь явно выраженная де-дифференциация политической системы выходит за границы допустимого в рамках функционалистского подхода.

В современной отечественной социологии предпринимались попытки использовать идеи М. Вебера для характеристики системы государственного управления в дореволюционной России и советского политического режима. Так, А. Н. Медушевский в сравнительно-историческом исследовании эволюции российского конституционализма опирается на веберовские работы о революции 1905 г1. Отмечая тот факт, что данные работы долгое время находились фактически вне поля зрения большинства ученых, этот исследователь склоняется к тому, чтобы рассматривать российскую тему в творчестве Вебера как одну из ключевых.

В работе Медушевского важное место занимает анализ веберовского понятия "мнимого конституционализма". С точки зрения российского ученого, мнимый конституционализм представляет собой особую политическую форму, возникающую в процессе перехода от монархического абсолютизма к правовому государству. Согласно Медушевскому, черты мнимого конституционализма в определенный исторический период

1 Медушевский, А.Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. М.: РОССПЭИ, 1997.

наблюдались в некоторых европейских странах и прежде всего - в Германии. В России система мнимого конституционализма стала результатом изменений в структуре государственного управления после революции 1905 г.

Предложенная Медушевским интерпретация понятия мнимого конституционализма представляет значительный интерес для сравнительно-исторической социологии. Однако необходимо учитывать, что теоретический статус этого понятия в работах Вебера не является четко определенным. Данный термин используется лишь в веберовских политических статьях, но не соотносится с системой категорий, представленной в "Хозяйстве и обществе". Вероятно, следует более подробно рассмотреть данное понятие в контексте всей политической теории Вебера.

В своем анализе сталинской диктатуры Медушевский использует элементы нескольких теоретических направлений: тоталитарной модели, теории модернизации, а также концепций, подчеркивающих преемственность между дореволюционными политическими институтами и советской системой. В целом такой подход представляется более плодотворным, чем обращение к какой-то одной теоретической модели, в особенности теории тоталитаризма в ее ранних формулировках. Однако остаются сомнения относительно того, насколько необходимо использовать при анализе советского общества тоталитарную модель, хотя бы и в качестве идеального типа, к которому сталинский режим приблизился лишь на заключительной стадии своей эволюции.

В современной российской социологии к веберовской теории обращается также Ю. Н. Давыдов, сформулировавший концепцию "тоталитарной бюрократии"1. Как утверждает этот ученый, в советском обществе сложился принципиально новый тип бюрократии, который не может быть описан в рамках социологической теории Вебера без изменения некоторых положений этой теории. Особенностями такой бюрократии являлись ее "вездесущность" и репрессивно-карательная ориентация. Следует отметить, что анализ советской бюрократии, предпринятый Ю. Н. Давыдовым, в значительно большей степени опирается на теорию тоталитаризма X. Арендт, чем на веберовскую модель бюрократии. Тем не менее теория Вебера, по-видимому, позволяет описывать не только патримониальные бюрократии прошлого или современную рациональную бюрократию, но и управленческие структуры, существовавшие в советском обществе.

1 Давыдов, 10. Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы веберовского социологического учения / Ю. Н. Давыдов. М : Мартис, 1998. С.436-465.

Для современных российских исследователей, работающих в жанре исторической социологии, нередко характерна ориентация на классические теории либо на функционалистскую модель модернизации. Современные направления западной исторической социологии, как правило, используются отечественными исследователями недостаточно широко. Разрыв между подходами зарубежных и российских ученых по-прежнему до конца не преодолен. Вместе с тем историческая социология советского общества представляет собой такое направление исследований, где отечественные социологи не только вполне способны конкурировать с западными учеными, но и имеют перед ними определенные преимущества. Но более глубокое понимание реалий советского социализма должно быть дополнено опорой на прочный теоретический фундамент, основанный на классической традиции в социологической теории.

В Заключении подводятся итоги исследования, суммируются ключевые положения диссертации, обсуждаются перспективы дальнейшего изучения социально-политических трансформаций с позиций исторической макросоциологии.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монографии:

1. Масловский, М. В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология / М. В. Масловский. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. (5,2 пл.)

2. Масловский, М. В. Теории исторической макросоциологии и социально-политические трансформации в России и СССР в первой половине XX века / М. В. Масловский. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2003. (8,2 п.л.)

Статьи, рецензии, тезисы:

3. Масловский, М. В. Веберовская концепция патримониализма и ее современные интерпретации / М. В. Масловский // Социологический журнал. - 1995. - № 2. - С. 95 - 109. (1 п.л.)

4. Масловский, М. В. Рецензия на кн.: Кальберг, С. Сравнительно-историческая социология Макса Вебера / М. В. Масловский // Социологический журнал. - 1996. -№ 1/2. -С. 219-221. (0,3 пл.)

5. Maslovski, M. Max Weber's concept of patrimonialism and the Soviet system / M. Maslovski // The Sociological Review. - 1996. - Vol. 44. - № 2. -P. 294 - 308. (1 п.л.)

6. Зеленое, М. В. Рецензия на кн.: Берне, Р. В. О. Ключевский - историк России / М. В. Зеленое, М. В. Масловский // Отечественная история. - 1999. - № 1. - С. 165 - 168. (0,5/0,2 п.л.)

7. Масловский, М. В. Концепция рациональности в социологии М. Вебера / М. В. Масловский // Проблема рациональности в науке и культуре. Материалы второй межвузовской научной конференции. Вып. 2. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2000. - С. 89 - 91. (0,2 пл.)

8. Масловский, М. В. Реконструкция веберовского анализа западного христианства в современной неовеберианской социологии / М. В. Масловский // Verbum. Вып. 2. Наследие средневековья и современная наука. - СПб.: Изд-во С.-Петербургского философского общества, 2000. - С. 37 - 38. (0,2 п.л.)

9. Масловский, М. В. Анализ концепции тоталитарной бюрократии / М. В. Масловский // Социологические исследования. - 2000. - № 4. - С. 93-96.(0,5п.л.)

10. Масловский, М. В. Неовеберианская социология об истоках русского коммунизма / М. В. Масловский // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. Вып. 1. -Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - С. 88 - 90. (0,3 п.л.)

11. Зеленое, М. В. Рецензия на кн.: История и написание истории в имперской России / Под ред. Т. Сандерса / М. В. Зеленое, М. В. Масловский // Отечественная история. - 2001. - № 4. - С. 204 - 207. (0,5/0,2 п.л.)

12. Масловский, М. В. Исследования советского общества в неовебе-рианской исторической социологии / М. В. Масловский // Социологический журнал. - 2001. - № 4. - С. 5 -14. (1 п.л.)

13. Масловский, М. В. Анализ изменения повседневных форм поведения в исторической социологии Н. Элиаса / М. В. Масловский // Наука и повседневность. Материалы четвертой межвузовской научной конференции. Вып. 4. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - С. 128 - 132. (0,3 п.л.)

14. Зеленое, М. В. Рецензия на кн.: Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. - Новосибирск, 2000 / М. В. Зеленое, М. В. Масловский // Социологический журнал. - 2002. - № 1. - С. 174 - 178. (0,5/0,3 п.л.)

15. Масловский, М. В. Парадигмы современной исторической социологии / М. В. Масловский // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. Вып. 1 (2). -Н Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. - С. 150 -154. (0,4 п.л.)

16. Масловский, М. В. Концепции социальной трансформации в исторической макросоциологии / М. В. Масловский // Социология социальных трансформаций / Под ред. 3. X. Саралиевой. - Н. Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2003. - С. 327 - 329. (0,2 п.л.)

17. Масловский, М. В. Теоретические модели в исторической макросоциологии / М. В. Масловский // Прикладная статистика в социально-экономических проблемах. Материалы международной конференции. В 2-х томах. Т.2 / Под. ред. 3. X. Саралиевой, Н. Р. Стронгиной. -Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2003. - С. 141 -143. (0,2 п.л.)

Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная: Печать офсетная. Гарнитура «Таймс». Усл. п. л. 2. Заказ № 616. Тираж 100 экз.

Типография Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского. Лиц. ПД№ 18-0099 от 4.05.01. 603000, г. Нижний Новгород, ул. Б. Покровская, 37

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Масловский, Михаил Валентинович

Введение.

Глава 1. Классические теории исторической макросоциологии

§1. Классические социологические теории и историческая социология

§2. Историческая макросоциология М.Вебера: история хозяйства и происхождение современного капитализма

§3. Историческая макросоциология М.Вебера: традиционное господство и возникновение рациональной бюрократии

Глава 2. Современные теоретические направления в исторической макросоциологии

§1. Современные социологические теории и историческая социология

§2. Неомарксистские концепции в исторической макросоциологии

§3. "Веберовский ренессанс" и неовеберианская историческая макросоциология

§4. Новые теоретические направления в западной исторической социологии: интеграция микро- и макроуровней исследования

Глава 3. Анализ процессов социально-политической трансформации в российском и советском обществе первой половины XX века в исторической макросоциологии

§1. Исследования российских революций в западной исторической макросоциологии

§2. Динамика советского политического режима с точки зрения западной исторической макросоциологии

§3. Новые направления исследований социально-политических трансформаций в России и СССР первой половины XX века в современной российской социологии

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Масловский, Михаил Валентинович

Актуальность темы исследования. Bv зарубежной социологической литературе значительное место занимают сегодня работы по* исторической макросоциологии. Последние десятилетия отмечены существенным ростом интереса социологов к сравнительно-историческим исследованиям. Если еще полвека назад историческая социология в западных странах не пользовалась заметным г влиянием, то в 60-е годы она заявила о себе довольно громко, а к началу 80-х годов; ее роль возросла. В 80-90-е годы, были- опубликованы многочисленные статьи и монографии зарубежных ученых, в? которых характеризовались состояние и перспективы развития' исторической социологии!.

При обращении к российской ; истории XX века с позиций исторической социологии рассматривалась проблема происхождения советской: системы. В исследованиях ряда ученых ставился вопрос о том, какое сочетание исторических причин породило социально-политический строй, существовавший: в; России на протяжении семи десятилетий. Вместе с тем в западной социальной науке существовал определенный разрыв между социологической теорией и изучением истории советского общества. Историки и советологи, которые использовали; те или иные понятия социологии, обычно не уделяли должного внимания теоретическим проблемам. В то же время советская система не находилась в центре внимания ведущих представителей

1 Abrams, P. Historical sociology / P. Abrams. New York: Cornell University Press, 1982; Burke, P. History and social theory / P Burke. Cambridge: Polity Press, 1992; Hobden, S. International relations and historical sociology: Breaking down boundaries / S. Hobden. London: Routledge, 1998; Mandalios, J. Historical sociology / J. Mandalios // The Blackwell companion to social theory / Ed. by B. Turner. Oxford: Blackwell, 1996. P.278-302; Mouzelis, N. In defence of'grand' historical sociology / N. Mouzelis // British Journal of Sociology. 1994. Vol.45. N1. P.31-54; Skocpol, T. Emerging agendas and recurrent strategies in historical sociology / T. Skocpol // Vision and method in historical sociology / Ed. by T.Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. P.356-391; Smith, D. The rise of historical sociology/D. Smith. Cambridge: Polity Press, 1991; Szakolczai, A. Reflexive historical sociology / A. Szakolczai. London: Routledge, 2000. исторической социологии. Хотя в ряде случаев социально-политические изменения в СССР становились объектом сравнительно-исторических исследований, никто из современных западных ученых не осуществил всеобъемлющий анализ советской системы.

Наибольший интерес у большинства представителей исторической социологии вызывали проблемы развития экономических и политических институтов в западных странах. Тем не менее некоторые исследователи успешно использовали принципы исторической социологии при. изучении отдельных аспектов формирования и эволюции советского общества. В этой связи; следует рассмотреть влияние возрождения исторической: социологии в странах Запада на исследования процессов социально-политической трансформации, происходивших в России и СССР в первой половине XX века.

В публикациях отечественных ученых, посвященных истории: советского" общества, как правило, не уделяется < значительного внимания«теоретическим разработкам западных социологов. По-прежнему сохраняется ; разрыв между подходами зарубежных и российских исследователей к проблемам исторической социологии. В отечественной науке не предпринималось попыток систематического рассмотрения новой волны исторической социологии на Западе. В * работах российских ученых давался; лишь общий обзор t основных направлений зарубежной исторической социологии!.

В настоящее время, как отмечают некоторые исследователи, историческая социология в нашей стране делает пока только первые шаги2. Характерно, что лишь в конце 90-х годов рубрика "Историческая социология" появилась в российских социологических журналах. Число публикаций; отечественных ученых по данной • проблематике по-прежнему довольно невелико. На русский

1 Черных, А.И. Историческая социология на Западе (конец XX века) / А. И. Черных // Социологические исследования. 2002. N 2. С.87-92.

2 Романовский, Н.В. Историческая социология в структуре социологического знания / Н. В. Романовский // Социологические исследования. 2000. N 6. С. 10. язык были переведены i лишь отдельные труды ведущих представителей западной исторической социологии. Справедливой является следующая оценка: "Объем социологического освоения проблем нашей истории отечественной наукой и зарубежной пока не в: пользу первой"1. В сложившейся; ситуации существует; потребность в проведении всестороннего анализа основных, теоретических направлений современной исторической социологии и выявлении возможностей их использования в исследованиях российского общества на различных стадиях его исторической эволюции.

Степень научной разработанности проблемы. В развитии исторической социологии выделяют классический и современный периоды. Проблемы исторических изменений рассматривались в трудах классиков социологии середины XIX - начала XX веков. К анализу процессов социальной трансформации, связанных с формированием в странах Европы индустриального общества, обращались О. Конт, Г. Спенсер, Ф. Теннис, Э.' Дюркгейм. Но наибольшее влияние на дальнейшее развитие: исторической социологии оказали идеи А. де Токвиля, К. Маркса и М. Вебера. Приэтомвклад Вебера в становление данного раздела социологии нередко расценивался как определяющий.

В российской социальной науке дореволюционного периода к проблематике исторической социологии обращались Н. И. Кареев, В. О. Ключевский, М. М. Ковалевский, П. Н. Милюков, Н. П. Павлов-Сильванский, М: Я. Острогорский. Значительное влияние на эволюцию исторической социологии оказали идеи П. А. Сорокина, который, по-видимому, может считаться одним из классиков данного направления исследований;

Современный; этап в развитии западной исторической социологии начинается в середине XX века. Первоначально это направление исследований; было представлено отдельными работами последователей структурного

1 Там же. С.11. функционализма, в том числе Н. Смелзера, С. Липсета, Ш. Эйзенштадта. Но все же проблема исторических изменений s не получает подробного рассмотрения в функционалистской социологии.

В 60-е годы усиливается критика функционализма в социальной теории. На этом фоне формируются новые подходы, к изучению исторических трансформаций, ориентирующиеся•:преимущественно на идеи: Маркса (Б. Мур) или Вебера (Р. Бендикс). В 70-е годы значительную популярность приобретают неомарксистские концепции в исторической социологии. Среди авторов таких концепций выделяются И. Валлерстайн и Т. Скокпол1.

В' середине 70-х годов в западной; социологии; начинается "веберовский ренессанс" - наблюдается заметный рост интереса к различным сторонам: научного творчества М. Вебера, в том числе и к его исторической; социологии. Среди ведущих представителей вебероведения в Германии могут быть названы В. Моммзен, Ф. Тенбрук, В. Шлюхтер, И. Вайс, ВI Хеннис, С. Бройер2. В американской и британской социологии новые интерпретации идей Вебера представлены в работах таких ученых, как Р. Бендикс, Г. Рот, Р. Коллинз, С. Кальберг, М: Элброу, Д: Битэм, Ф. Паркин, Э. Гидценс3.

1 Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / И. Валлерстайн. СПб.: Изд-во "Университетская книга", 2001; Skocpol, Т. States and social revolutions / Т. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1979:

2 Breuer, S. Buerokratie und Charisma: Zur politischen Soziologie Max Webers / S. Breuer. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1994; Breuer, S. Max Webers Herrschaftssoziologie / S. Breuer. Frankfurt / Main: Campus Verlag, 1991; Hennis, W. Max Weber's central question / W. Hennis. 2nd edition. Newbery: Threshold Press, 2000; Mommsen, W. The age of bureaucracy: Perspectives on the political sociology of Max Weber / W. Mommsen. Oxford: Basil Blackwell, 1974; Mommsen, W. The political and social theory of Max Weber / W. Mommsen. Chicago: University of Chicago Press, 1992. Schluchter, W. Paradoxes of modernity. Culture and conduct in the theory of Max Weber / W. Schluchter. Stanford: Stanford University Press, 1996; Schluchter, W. The rise of western rationalism: Max Weber's developmental history / W. Schluchter. Berkeley: University of California Press, 1985; Tenbruck, F. The problem of thematic unity in the works of Max Weber / F. Tenbruck // Reading Weber. Ed. by K. Tribe. London: Routledge, 1989. P.42-84; Weiss, J; On the irreversibility of western rationalization and Max Weber's alleged fatalism / J. Weiss // Max Weber, rationality and modernity / Ed. by S. Lash and S. Whimster. London: Allen and Unwin, 1987. P.154-163.

3 Albrow, M. Max Weber's construction of social theory / M. Albrow. London: Macmillan, 1990; Beetham, D. Max Weber and the theory of modem politics / D. Beetham. 2-nd edition. Cambridge: Polity Press, 1985; Bendix, R. Scholarship and partisanship: Essays on Max Weber / R. Bendix, G. Roth.

Период быстрого роста популярности сравнительно-исторических исследований на Западе совпал с "веберовским ренессансом" 70-80-х годов. Однако эти два направления в современной социологии развивались во многом независимо друг от друга. Если идеи М. Вебера неизменно выступали одним из источников! развития исторической социологии, то новейшие интерпретации этих идей оказали лишь ограниченное влияние на исследования последних лет. Тем не менее в западной социальной науке обсуждались < возможности * более широкого использования веберовской теории в современной* исторической социологии1.

В 80-е годы в странах Запада формируется неовеберианская: историческая макросоциология,. основными представителями которой выступают Р. Коллинз л • и М. Манн. Кроме того, получают распространение новые подходы в исторической социологии. Возрождается интерес к трудам;Н. Элиаса, в центре внимания ряда исследователей оказываются идеи М. Фуко, широко обсуждается также теория структурации Э; Гидденса3. Эти; теоретические направления нередко совмещают макроуровень социологического анализа с микроуровнем. Вместе с тем в сравнительно-исторических исследованиях значительно более широко представлен макросоциологическии подход. В целом в зарубежной

Berkeley: University of California Press, 1971; Collins, R. Max Weber: A skeleton key / R. Collins. London: SAGE Publications, 1986; Giddens, A. Politics, sociology and social theory: Encounters with classical and contemporary social thought / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1995; Kalberg, S. Max Weber's types of rationality: Cornerstones for the analysis of rationalization processes in history / S. Kalberg // American Journal of Sociology. 1980. Vol. 85. N 5. P.l 145-1179; Parkin, F. Max Weber / F. Parkin. London: Tavistock, 1982; Roth, G. Introduction / G. Roth // Weber, M. Economy and society. Berkeley: University of California Press, 1978. Р.ХХХШ-СХ.

1 Kalberg, S. Max Weber's comparative-historical sociology / S. Kalberg. Cambridge: Polity Press, 1994.

2 Collins, R. Weberian sociological theory / R. Collins. Cambridge: Cambridge University Press, 1986; Mann, M. The sources of social power. Vol.1. A history of power from the beginning to AD 1760 / M. Mann. Cambridge: Cambridge University Press, 1986; Mann, M. The sources of social power. Vol.2. The rise of classes and nation-states, 1760-1914 / M. Mann. Cambridge: Cambridge University Press, 1993; Mann, M. States, war and capitalism: Studies in political sociology / M. Mann. Oxford: Basil Blackwell, 1988.

3 Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. М.: Академический. проект, 2003; Фуко, М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / М. Фуко. М.: Ad Marginem, 1999; Элиас, Н: О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования / Н. Элиас. Т.1,2. М.; СПб.: Университетская книга, 2001*. исторической социологии существуют сегодня несколько различных теоретических направлений, ни одно из которых не является преобладающим.

В отечественной литературе различные аспекты социологической теории Mi Вебера рассматривали П. П. Гайденко, Ю. Н: Давыдов, А. И. Кравченко, В. П. Макаренко, А. Н. Медушевский, Э. Н. Ожиганов, А. И. Патрушев, Р. П. Шпакова. Общая характеристика современного состояния исторической социологии дается в работах Н. В. Романовского, Н. С. Розова, А. И: Черных. Проблематика исторической социологии представлена в работах Б. Н. Миронова, А. Г. Вишневского. Интерпретации классических социологических теорий, направленные на использование этих теорий в исследованиях российского и советского' общества; предлагали Ю. Н., Давьщов, А. Н. Медушевский.

В! новейшей отечественной: литературе советский политический режим, в особенности периода 30-50-х годов, нередко характеризовался как тоталитарная диктатура. Кроме того, советское общество рассматривалось с позиций теории; модернизации, восходящей к структурному функционализму1. Представляет интерес также культурологический анализ большевизма в работах современных российских исследователей . Однако трудам зарубежных ученых в этих публикациях, как правило, не уделялось значительного внимания:

Между тем к анализу социально-политических трансформаций в России: и СССР в той или иной степени обращались такие представители западной исторической социологии; как Р. Бендикс, С. Бройер, Ш. Валлерстайн, Т. Скокпол, Р:. Коллинз, М. Манн3. Очевидно, что следует принять во внимание

1 Вишневский, А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР/А. Г. Вишневский. М.: ОГИ, 1998.

2 Ахиезер, А.С. Социокультурные основания и смысл большевизма / А. С. Ахиезер, А. П. Давьщов, М. А. Шуровский и др. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002.

3 Валлерстайн, И. Социальная наука и коммунистическая интерлюдия, или к объяснению истории современности / И. Валлерстайн // Полис. 1997. N 2. С.5-13; Коллинз, Р. Предсказание в макросоциологии: случай советского коллапса / Р. Коллинз // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. С.234-278; разработанные ими теоретические подходы к исследованию крупномасштабных процессов социальных изменений.

Понятие социальной трансформации в последние годы стало широко использоваться в публикациях отечественных исследователей применительно к российскому обществу постсоветского периода1. Отмечается,, что данный термин является более адекватным, чем понятие модернизации, которое обычно ассоциируется с социологической; теорией функционализма. Однако понятие социальной трансформации может быть использовано и в исторической социологии. Революции 1905 и 1917 гг. в России, формирование советской политической системы и преобразование социальной структуры- советского общества в 1930-е гг. могут быть охарактеризованы как процессы социально-политической трансформации.

В зарубежной и отечественной исторической социологии выделялись различные стадии в развитии советского политического режима. Как правило, в числе таких стадий рассматривались консолидация данного режима (1920-е гг.), революционные реформы; сверху (1930-е гг.) и последующая консервативная фаза1. Понятие социально-политической трансформации в наибольшей степени применимо к преобразованию системы государственного управления в Ро ссии после 1917 г. и сталинской "революции сверху" 1930-х гг. В «первом случае происходила; прежде всего трансформация политических институтов, а во втором осуществлялось радикальное изменение социальной структуры общества. С другой стороны, консервативная фаза в эволюции сталинского режима, наметившаяся на; рубеже 30-40-х гг. и получившая дальнейшее

Bendix, R. Work and authority in industry / R. Bendix. Berkeley: University of California Press, 1974; Breuer, S. Soviet communism and Weberian sociology / S. Breuer // Journal of Historical Sociology. 1992. Vol.5. N 3. P.267-290; Mann, M. The contradictions of continuous revolution / M. Mann // Stalinism and Nazism: Dictatorships in comparison / Ed. by I. Kershaw and M. Lewin. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 135-157; Skocpol, T. States and social revolutions / T. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

1 Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В. А. Ядова. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001. развитее в послевоенный период, не связана с масштабными процессами социально-политической трансформации.

Объектом исследования в данной работе является трансформация социальной структуры и политических институтов российского и советского общества первой половины XX века.

Предметом исследования выступают теоретические подходы к исследованию социально-политических трансформаций, происходивших в российском и советском обществе в указанный период.

Пели и задачи исследования. Целью диссертации является анализ ведущих теоретических направлений в исторической макросоциологии и возможностей их использования для изучения социально-политических трансформаций в России и СССР. Достижение поставленной цели предполагает, решение следующих задач:.

- осуществить систематический анализ классических и современных теорий исторической макросоциологии;

- определить специфику исследования социальных трансформаций в рамках ведущих теоретических направлений в исторической макросоциологии;

- выявить особенности различных подходов к изучению российского и советского общества в исторической макросоциологии;

- рассмотреть с позиций исторической макросоциологии процессы социально-политической трансформации в российском и советском обществе первой половины XX века.

Методология и источники исследования. Теоретико-методологической основой данной работы служат общенаучные принципы исследования социальной реальности: принципы историзма, системности, сравнительного анализа.

1 См.: Медушевский, А. Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. М.: РОССПЭН, 1997. С.526.

Основными источниками работы являются; труды классиков социологической мысли, в особенности М. Вебера; исследования современных социологов, в которых даются новые интерпретации классических социологических теорий; работы современных зарубежных и отечественных ученых, посвященные проблематике исторической макросоциологии; новейшие исследования социально-политических трансформаций в России и СССР в первой половине XX века.

Научная новизна диссертационного исследования определяется характером проблемного поля и решением основных исследовательских задач: осуществлен систематический анализ основных теоретических направлений в исторической макросоциологии;

- продемонстрированы взаимосвязь и преемственность классического и современного этапов в развитии исторической макросоциологии;

- выделены течения, школы и персоналии, оказавшие наибольшее влияние; на развитие данной сферы социологических исследований;

- рассмотрены теоретический и социальный контекст формирования современных направлений исторической макросоциологии;:

- осуществлен критический анализ основных теоретических подходов к изучению политических институтов советского общества в; западной и отечественной социологии;

- определены возможности и границы использования теоретических моделей исторической макросоциологии для изучения социально-политических трансформаций в российском и советском обществе;

- проведен историко-теоретический анализ революционных процессов в России начала XX в., формирования института власти и трансформации политической элиты в советском обществе 20-30-х гг.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту, заключаются в следующем:

1. Историческая макросоциология представляет собой быстро развивающееся, перспективное направление социологических исследований. Современные теории исторической макросоциологии продолжают и развивают классическую традицию, наиболее полно представленную в трудах М. Вебера.

2. В настоящее время сохраняются различия в подходах зарубежных и российских ученых к проблемам исторической макросоциологии. Существует; необходимость дальнейшей интеграции отечественных исследований в данной сфере в мировую науку. Один из путей такой интеграции связан с критическим осмыслением классических и современных теорий; исторической макросоциологии.

3. Анализ процессов социально-политической трансформации в России и СССР в первой половине XX века занимает важное место в работах зарубежных ученых. В современной российской исторической социологии это направление исследований может стать одним из приоритетных.

41 Наиболее перспективным: подходом к исследованию^ социально-политических трансформаций- в рассматриваемый период является использование ряда взаимосвязанных теорий i среднего уровня. Наряду с этим существует необходимость обращения к принципу сравнительно-исторического анализа.

5. Изучение изменений в социальной структуре и политических институтах: российского и советского общества может опираться на идеи классиков, социологии, прежде всего М. Вебера. При этом необходимо учитывать новейшие интерпретации классической теории в рамках "веберовского ренессанса" в западной социологии. Кроме; того, классическая теория может быть дополнена рядом положений, разработанных современными исследователями.

6. Опора на веберовскую традицию в исторической социологии позволяет выявить многообразие причин исторических явлений. Применение веберовских идеально-типических моделей и их модификаций, предложенных современными исследователями, дает возможность г раскрыть динамику социально-политических процессов в советском обществе.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Полученные в ходе исследования результаты имеют теоретическое и практическое значение для сравнительно-исторического изучения <: социальной структуры, социальных институтов и процессов. В работе рассмотрена роль политических институтов в трансформации; социальной; структуры общества; Охарактеризовано место властных отношений в системе структурообразующих признаков. Проведенное исследование способствует обоснованию возможностей и границ применения i теоретических разработок ведущих представителей зарубежной исторической социологию в исследованиях социально-политических трансформаций в российском и советском обществе. Выводы диссертации! имеют существенное значение для формирования новых теоретических подходов в российской исторической социологии.

Результаты исследования могут быть использованы в целях сравнительного изучения, политических институтов и структур. Сформулированные в диссертационной работе гипотезы могут послужить основой для проведения эмпирических исследований по проблемам социально-политических трансформаций. Материалы диссертации: могут использоваться при чтении лекционных курсов по социологии политики, исторической социологии.

Апробация работы. Основные положения > диссертационного исследования отражены в публикациях автора: 2-х монографиях, а также статьях и рецензиях, опубликованных в; журналах "Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки", "Отечественная история", "Социологические- исследования", "Социологический журнал". Апробация* диссертационного исследования: осуществлялась в выступлениях автора- на научных конференциях, в том числе: "Проблема рациональности в - науке и культуре" (Н. Новгород, декабрь 1999 г.), "Социология социальных трансформаций" (Н. Новгород, октябрь 2002 г.), "Прикладная статистика в социально-экономических проблемах" (Н. Новгород, февраль 2003 г.). Материалы диссертации использованы при подготовке лекционных курсов "Историческая социология", "Современная западная теоретическая социология", "Социология политики", которые преподаются на факультете социальных наук Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Лекционный курс "Социология политики" неоднократно читался автором в Центре социологического образования при Институте социологии РАН. Материалы лекционных курсов отражены в учебном пособии "Политическая социология бюрократии" (1997).

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих 10 параграфов, заключения и списка литературы. Объем диссертационной работы - 259 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-политические трансформации в России и СССР в первой половине XX века как проблема исторической макросоциологии"

Заключение.

Историческая макросоциология принадлежит к числу наиболее динамично развивающихся направлений современной социальной науки. Однако в России это направление исследований не получило пока широкого распространения. В ситуации, когда историческая социология в нашей стране находится в процессе формирования, существует потребность в выборе надежных теоретических ориентиров. В качестве таковых могут выступать классические теории, а также ведущие современные теоретические направления в исторической макросоциологии.

В целом в современной социологии не пользуются значительным влиянием универсальные схемы социальной эволюции, в том числе марксистская ■ модель смены общественно-экономических формаций и восходящая к функционализму теория; модернизации как всеобъемлющего? процесса социальных изменений. Более плодотворным является, по-видимому, использование теорий среднего уровня, не претендующих на объяснение всего хода общественного развития, но предлагающих модели трансформации определенных социальных институтов. Уже в работах классиков социологии можно1 найти примеры успешного применения таких теоретических моделей. Так, в работах Mi Вебера представлены многочисленные идеально-типические модели, позволяющие выявить особенности тех или иных конкретных процессов социальных изменений.

Важное значение для развития исторической социологии имел осуществленный Вебером макросоциологический анализ предпосылок возникновения промышленного капитализма. Некоторые исследователи, в том числе Р. Коллинз и С. Кальберг, отмечают преимущества веберовской концепции капитализма по сравнению с наиболее влиятельными современными концепциями, прежде всего школой миросистемного анализа; Однако следует учитывать, что данная веберовская концепция выявляет уникальное сочетание исторических причин, сделавшее возможным возникновение промышленного; капитализма в странах Запада.

В то же время» развитие капитализма в России Вебер с позиций своей исторической социологии, не рассматривал. Характеризуя современную ему ситуацию в российском; обществе, этот, ученый отмечал, что капитализм проникал туда уже в своей развитой форме. Хотя : веберовский анализ происхождения промышленного капитализма является классическим образцом макросоциологического исследования, для объяснения социальных процессов в дореволюционной России; он, по-видимому, применим лишь в незначительной степени.

Веберовская: концепция бюрократии предоставляет более широкие возможности использования в исследованиях российского общества дореволюционного' и, советского; периодов. Предложенный^ Вебером анализ эволюции административных структур допускает разнообразие форм: бюрократической организации. Одним из типов такой;организации выступает патримониальная бюрократия, которую характеризуют недостаточное развитие: рациональных черт и личностный характер отношений власти в управленческих структурах. Патримониальную бюрократию отличает также тенденция: к апроприации государственных должностей занимающими; их: чиновниками. Основу власти патримониальной бюрократии образует прежде всего присвоение чиновниками должностей и связанных с ними привилегий и экономических преимуществ.

Теоретическая модель рациональной: бюрократии, образует второй тип бюрократической организации в» социологии Вебера. Для административных: структур, приближающихся к данной модели, характерно преобладание формально-правового начала. Однако бюрократия в современном обществе, как указывал Вебер, представляет собой не просто безличный инструмент управления, но также и особую социальную группу со своими собственными взглядами и ценностными ориентациями. В условиях современного государства этот социальный слой неизменно стремится к расширению собственной власти. С точки зрения Вебера, специальная подготовка чиновников и их монополия на владение некоторыми видами информации позволяют бюрократическому аппарату фактически определять направление государственной политики. Такая тенденция присутствует в любой бюрократической администрации, но может полностью реализоваться лишь в том случае, если не существует эффективных средств контроля за деятельностью управленческого аппарата.

При обращении к теоретическому наследию Вебера необходимо учитывать новейшие интерпретации идей немецкого социолога, предложенные в рамках "веберовского ренессанса". Вместе с тем далеко не все из таких интерпретаций могут послужить основой эмпирически ориентированной исторической-социологии. Можно предположить, что наиболее перспективными для сегодняшних сравнительно-исторических исследований являются те концепции,', которые опираются на всестороннюю реконструкцию веберовской исторической социологии, а не уделяют преимущественное внимание: отдельным работам Вебера или отдельным разделам его теории.

Существенное значение имеет вопрос о том, является ли веберовская социологическая теория прежде всего анализом развития западного рационализма либо она- в равной степени применима к изучению тех обществ, которые не были рассмотрены самим Вебером. Второй из указанных подходов представляется предпочтительным, коль скоро мы пытаемся использовать идеи Вебера для исследования социально-политических- трансформаций в российском и советском обществе.

Ведущими современными теоретическими направлениями в исторической макросоциологии являются, неомарксизм и неовеберианство. Среди неомарксистских концепций наибольшим влиянием пользуется миросистемный анализ И. Валлерстайна. Данный подход несомненно оказал стимулирующее воздействие на: развитие исторической, макросоциологии последних трех десятилетий^ хотя многие исследователи подвергали критике экономический детерминизм теории Валлерстайна. В то же время миросистемный анализ столкнулся с определенными трудностями при обращении к примеру советской системы. В целом теория миросистемы едва ли; применима для изучения динамики политических институтов советского обшества.

Последователи неомарксизма нередко обращаются к анализу классовой структуры общества и ее влияния на политические отношения. Значительное место в неомарксистской социологии занимает проблематика общественных движений и социальных революций. Изучение, революционных процессов в России начала XX века в работах современных социологов позволило по-новому взглянуть на происходившие в тот период социально-политические" трансформации. Следует отметить, что наиболее; значимые результаты были-получены исследователями, которые ориентировались на использование теорий; среднего уровня, а не универсальных теоретических схем. Кроме того, в, работах^ ряда1 современных представителей исторической социологиш указывалось, что российские революции должны рассматриваться в сравнительной перспективе, в сопоставлении с революционными изменениями в других обществах.

Сравнительный; анализ трансформации политических институтов является одним из основных направлений исследования в рамках неовеберианского подхода в исторической макросоциологии. С позиций неовеберианства рассматривались динамика легитимности различных политических режимов, формирование современного национального государства, эволюция бюрократических управленческих структур. В работах представителей неовеберианской социологии применялись две основных исследовательских стратегии. С одной стороны, некоторые ученые опирались непосредственно на веберовские теоретические модели, которые тем ие менее могли быть реконструированы и модифицированы. С другой стороны, ряд исследователей ориентировались лишь на общие принципы веберианского подхода к изучению социальной; реальности; не используя при этом разработанные Вебером теоретические модели.

В современной исторической социологии получили значительное распространение концепции, в; той или; иной степени объединяющие микро- и макроуровни социологического анализа. В числе авторов таких концепций; выделяются Н. Элиас, М. Фуко,. Э. Гидденс. Но среди названных трех исследователей, по-видимому, лишь Н. Элиасу в полной мере удалось сочетать микро- и макросоциологический анализ. В отличие от этого, в работах М. Фуко рассматриваются прежде всего отношения власти на микроуровне, тогда как социальные трансформации не являются предметом; исследования; Что- же касается Э. Гидденса, предложенная им теория структурации была призвана; преодолеть разрыв; между изучением социального действия и социальных: структур и институтов.- Однако. при обращении к исторической проблематике Гидденс сосредотачивает внимание на изменениях происходящих в социальных;: институтах общества модерна.

В последние годы идеи М. Фуко стали более широко использоваться для объяснения социальных процессов в российском и советском обществе как зарубежными, так и отечественными исследователями. С другой стороны, концепция процесса цивилизации Н. Элиаса не получила пока значительного распространения в российской- социологии. Однако эта концепция, по-видимому, может оказать существенное влияние на дальнейшие сравнительно-исторические исследования. Учитывая; современные тенденции развития; западной исторической социологии, можно предположить, что в числе наиболее перспективных подходов к изучению российской и советской истории будут представлены различные сочетания идей М. Вебера, Н. Элиаса и М: Фуко. В то же время возможность синтеза5 концепций всех трех названных мыслителей представляется довольно-таки проблематичной.

Тем не менее до недавних пор политические структуры советского государствам в разные периоды; его истории рассматривались главным образом сторонниками теории тоталитаризма, с одной стороны, и представителями различных течений * марксизма - с другой. Сторонники тоталитарной модели рассматривали советское общество в статичном состоянии. Представители, этого направления могли обсуждать формирование советской системы, что предполагало обращение к историческому анализу. Однако теория: тоталитаризма явно не позволяла охватить динамику советского общества. ,

По сравнению с внеисторичной тоталитарной моделью марксистская теория обладала лучшими возможностями для; анализа; динамики советской системы. Тем; не менее ортодоксальный марксизм сталкивался с существенными трудностями1 при подходе к этой проблеме. Не случайно, что, в исторической социологии наибольшую популярность приобрели неомарксистские концепции, которые были свободны от догматизма и сочетали марксистскую теорию с какими-либо иными»теоретическими направлениями. Однако в исследованиях советского общества» явно преобладали более традиционные марксистские подходы. При этом в работах западных и восточно-европейских критиков реального социализма были многократно испробованы различные варианты объяснения советской системы и фактически реализованы все теоретические альтернативы, возможные в рамках марксизма.

Исследования советского общества с позиций < веберианской социологии не получили широкого распространения, по крайней; мере до 80-х годов. Хотя М. Вебер не осуществил детального анализа революции в России октября 1917 г. и раннего советского режима; категории веберовской' исторической социологии могут быть применены для изучения социально-политических трансформаций в российском и советском обществе. Понятия веберовской социологии могут успешно использоваться при анализе возникновения советской системы, что продемонстрировал, в частности, С. Бройер., Вместе с тем в работах современных исследователей наибольшее внимание уделяется, как правило, какому-либо отдельному понятию теории Вебера. Однако для всесторонней; характеристики: советской системы необходимо) обратиться к целому ряду взаимосвязанных идеально-типических моделей, представленных в веберовской; социологии.

Важным преимуществом веберианской социологической теории8 по; сравнению с иными теоретическими подходами; служит то, что она позволяет рассматривать советскую систему в ее историческом • развитии. Разработанные Вебером идеально-типические модели могут быть приложены; к советскому политическому режиму на различных; стадиях его эволюции. В целом; в исследованиях социально-политических трансформаций в; российском ш советском обществе первой половины XX века; очевидно, следует уделять, большее внимание как работам; Вебера, в которых рассматривались события bi России, так и новейшим интерпретациям веберовских идей в? исторической социологии.

Формирование и динамика; советского политического режима могут рассматриваться и, с позиций неовеберианских концепций, не опирающихся непосредственно: на труды Вебера. Примером такого, подхода служит сравнительный анализ нацистского и сталинского режимов, осуществленный М; Манном. С точки; зрения s этого исследователя, оба режима: проходили в своей: эволюцииs через; одни» и те же "динамические циклы". При этом: динамика нацистского режима была в большей степени связана* с геополитикой, а динамика советской системы - с внутренними делами. Тем не менее есть все основания проводить сравнительные исследования этих режимов, в то же время г не отождествляя их, как это делает теория тоталитаризма. Можно предположить, что дальнейшие исследования советской системы в рамках неовеберианства позволят более подробно охарактеризовать условия формирования советского политического режима.

В работах? отечественных социологов, посвященных анализу предреволюционного российского и советского общества, представлены несколько различных теоретических подходов. Некоторые авторы обращаются прежде всего к эмпирическому материалу, используя для его структурирования определенные теоретические модели. С другой стороны, ряд ученых дают, свою интерпретацию западных социологических теорий, прилагая! их: к анализу политических институтов дореволюционной России и > советской системы. Для современных российских исследователей, работающих в жанре исторической социологии, нередко характерна ориентация на классические теории, либо на: функционалистский подход. В то же время сохраняет значительное влияние теория тоталитаризма, которая в исторических исследованиях может сочетаться , с марксистским классовым анализом либо с восходящей к функционализму теорией модернизации. <

В! исследованиях российских социологов нередко подчеркивается универсальный характер изменений, происходящих в процессе модернизации. С этой точки зрения, дореволюционная Россия двигалась в том же направлении, что и другие европейские страны. Но при этом < не учитывается; в полной мере специфика социальных изменений в дореволюционном российском обществе. Следует отметить также, что в западной исторической социологии уже во второй половине 60-х годов выдвигаются аргументы против единой для всех обществ, универсальной модели модернизации. С такой точки зрения, в России были испробованы два различных варианта модернизации, но оба они отличались от западного пути.

Необходимо также учитывать, что в рамках функционалистского подхода к изучению процессов модернизации развитие политической системы рассматривается как ее структурная дифференциация. Если развитие политических институтов российского общества до 1917 г. в основном соответствует такой модели, то с установлением большевистского режима происходит прямо противоположный процесс: подавление оппозиционных партий, формирование однопартийной диктатуры и, наконец, слияние партийных и государственных структур. Столь явно выраженная дедифференциация политической системы выходит за границы допустимого в рамках функционалистской теории.

В современной отечественной социологии? предпринимались попытки; использовать идеи < М. Вебера для характеристики системы государственного • управления в дореволюционной России и советского политического режима. В работах отечественных ученых рассматривались веберовское понятие "мнимого конституционализма", а также идеально-типическая модель бюрократии применительно; к российскому и советскому обществу. При этом понятия веберовской социологии нередко сочетались с элементами других теоретических направлений, в том числе с различными вариантами теории < тоталитаризма. С другой стороны, в исследованиях российских социологов практически полностью отсутствуют ссылки на работы представителей неовеберианского подхода в исторической социологии.

В целом современные направления западной исторической социологии,. как правило, используются отечественными исследователями недостаточно широко. В то же время историческая социология советского общества представляет собой такое направление исследований, где отечественные социологи не только вполне способны конкурировать с западными учеными, но и имеют перед ними определенные преимущества: Но более глубокое понимание реалий советского социализма должно быть дополнено опорой на прочный фундамент, основанный на классической традиции и включающий теоретические разработки современной исторической социологии.

Список научной литературыМасловский, Михаил Валентинович, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Книги, монографии, брошюры:

2. Арендт, X. Истоки тоталитаризма / X. Арендт. М.: ЦентрКом, 1996. - 672 с.

3. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм / Р. Арон. М.: Текст, 1993. - 303 с.

4. Арон, Р. Этапы развития социологической мысли / Р. Арон. М.: Прогресс, 1993.-608 с.

5. Ахиезер, A. G. Социокультурные основания и смысл большевизма / А. С. Ахиезер, А. П. Давыдов, М. А. Шуровский и др. Новосибирск: Сибирский; хронограф, 2002. - 610 с.

6. Бек, У. Общество риска. На пути к другому модерну / У. Бек. М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384 с.

7. Бек, У. Что такое глобализация? / У. Бек. М.: Прогресс-Традиция, 2001. -304 с.

8. Бергер, П. Капиталистическая революция (50 тезисов о процветании, равенстве и свободе) / П. Бергер. М.: Прогресс - Универс, 1994. - 320 с.

9. Бродель, Ф. Динамика капитализма / Ф. Бродель. Смоленск: Полиграмма, 1993. - 124 с.

10. Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / И. Валлерстайн. СПб.: Изд-во "Университетская книга", 2001. - 416 с.

11. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / И. Валлерстайн. М.: Логос, 2003. - 355 с.

12. Вебер, А. Избранное: Кризис европейской культуры / А. Вебер. СПб.: Университетская книга, 1998. - 565 с.

13. Вебер, М. Аграрная история Древнего мира / М. Вебер. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001.-560 с.

14. Вебер, М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. М.: Юрист, 1994. - 704 с.

15. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. 808 с.

16. Вебер, М. История хозяйства. Город / М. Вебер. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001.-576 с.

17. Вебер, М. Политические работы (1895 1919) / М. Вебер. - М.: Праксис, 2003.- 424 с.

18. Вишневский; А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР / А. Г. Вишневский. -М: ОГИ, 1998. 432 с.

19. Восленский,. М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия, 1991. - 624 с.

20. Гайденко, П. П. История и рациональность: Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс / П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов. М.: Политиздат,1991.-367 с.

21. Геллнер, Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники / Э. Геллнер. М.: Ad Marginem, 1995. - 223 с.

22. Гидденс, Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. -М.: Академический проект, 2003. 528 с.

23. Голосенко, И. А. Социология Питирима Сорокина (русский период деятельности) / И. А. Голосенко. Самара: Социологический центр "Социо",1992.- 153 с.

24. Громов, И. А. Западная социология / И. А. Громов, А. Ю. Мацкевич, В: А. Семенов. СПб.: Изд-во "Ольга", 1997. - 372 с.

25. Давыдов, Ю. Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы веберовского социологического учения / Ю. Н. Давыдов. М.: Мартис, 1998. - 510 с.

26. Джилас, М. Лицо тоталитаризма / М. Джилас. М.: Изд-во Новости, 1992. -544 с.

27. Доган, М. Сравнительная политическая социология / М. Доган, Д. Пеласси. -М.: Социально-политический журнал, 1994. 272 с.

28. Дюверже, М. Политические партии / М. Дюверже. М.: Академический Проект, 2000. - 558 с.

29. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Э. Дюркгейм.-М.: Наука, 1990.-575 с.

30. Зарубина, Н. Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации / Н. Н. Зарубина. СПб.: РХГИ, 1998.-288 с.

31. Ильин, В. И. Государство и социальная стратификация советского и-постсоветского обществ. 1917 1996 гг.: Опыт конструктивистско-структуралистского анализа / В. И. Ильин. - Сыктывкар: Сыктывкарский ун-т, Институт социологии РАН, 1996. - 349 с.

32. История теоретической социологии. В 4-х т. Т.4 / Отв. редактор и составитель Ю. Н. Давыдов. СПб.: РХГИ, 2000. - 736 с.

33. Капустин, Б. Г. Современность как предмет политической теории / Б. Г. Капустин. М.: РОССПЭН, 1998. - 308 с.

34. Кареев, Н. И. Основы русской социологии / Н. И. Кареев. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 1996. - 368 с.

35. Кола, Д. Политическая социология / Д. Кола. М.: Изд-во "Весь Мир", "ИНФРА-М", 2001. - 406 с.

36. Кравченко, А. И. Социология Макса Вебера: труд и экономика / А. И. Кравченко. М.: На Воробьевых, 1997. - 208 с.

37. Кравченко, Е. И. Макс Вебер / Е. И. Кравченко. М.: Весь мир, 2002. - 224 с.

38. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. СПб.: Алетейя, 1998. - 160 с.

39. Макаренко, В. П. Вера, власть и бюрократия. Критика социологии М. Вебера /В. П. Макаренко. Ростов-на-Дону, 1988; - 304 с.

40. Макаров, В. Б. Советское государственное управление первого десятилетия: эволюция системы: Монография / В. Б. Макаров. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии государственной службы, 20021 - 272 с.

41. Маркс, К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т.8.

42. Масловский, М. В. Теории исторческой макросоциологии и социально-политические трансформации в России и СССР в первой половине XX века / М. В. Масловский. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2003. - 123 с.

43. Масловский, М. В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология / М. В. Масловский. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. -88 с.

44. Медушевский, А. Н. Демократия и авторитаризм: Российский; конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. М.: РОССПЭН, 1997. -650 с.

45. Миллс, Ч. Социологическое воображение / Ч. Миллс. М.: Издательский дом "Стратегия", 1998. - 264 с.

46. Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.). В 2-х т. 2-е изд., испр. / Б. Н. Миронов. - СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2000: - 548 + 568 с.

47. Ожиганов, Э. Н. Политическая теория Макса Вебера: Критический анализ / Э. Н. Ожиганов. Рига: Зинатне, 1986. - 158 с.

48. Острогорский, М. Я. Демократия и политические партии / М. Я. Острогорский. М.: РОССПЭН, 1997. - 640 с.

49. От критической теории к теории коммуникативного действия. Эволюция взглядов Юргена Хабермаса. Тексты / Пер. и сост. А. Я. Алхасов. Ульяновск: УлГТУ, 2001. - 150 с.

50. Пайпс, Р. Россия при старом режиме / Р. Пайпс. М.: Независимая газета, 1993.-421 с.

51. Парсонс, Т. Система современных обществ / Т. Парсонс. М.: Аспект Пресс, 1998.-270 с.

52. Патрушев, А. И. Расколдованный мир Макса Вебера / А. И. Патрушев. М.: Изд-во МГУ, 1992. - 208 с.

53. Ритцер, Дж. Современные социологические теории / Дж. Ритцер. 5-е изд. -СПб.: Питер, 2002. - 688 с.

54. Россия: трансформирующееся общество / Под ред. В. А. Ядова. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001. - 640 с.

55. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал: В 2-х т. Т. 1. От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы мира / Под общ. ред. Ю. А. Афанасьева. М.: Российский гос. гуманитарный ун-т, 1997. -510 с.

56. Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П. А. Сорокин. М.: Политиздат, 1992. - 543 с.

57. Тернер, Дж. Структура социологической теории / Дж. Тернер. М.: Прогресс, 1985.-471 с.

58. Тойнби, А. Постижение истории / А. Тойнби. М.: Прогресс, 1991. - 736 с.

59. Токвиль, А. Демократия в Америке / А. Токвиль. М.: Прогресс, 1992. - 554 с.

60. Токвиль, А. Старый порядок и революция / А. Токвиль. М.: Московский философский фонд, 1997.

61. Уайт, X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / X. Уайт. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. - 528 с.

62. Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик. М.: РОССПЭН, 2001. - 336 с.

63. Фуко, М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / М. Фуко. М.: Ad Marginem, 1999.-480 с.64: Фуре, В. Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса / В. Н. Фуре. Минск: Экономпресс, 2000. - 224 с.

64. Фюре, Ф. Постижение французской революции / Ф. Фюре. СПб.: Инапресс, 1998.-224 с.

65. Хабермас, Ю. Демократия, разум, нравственность / Ю. Хабермас. М.: Academia, 1995. - 245 с.

66. Хархордин, О. Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности / О. Хархордин. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2002.-511 с.

67. Шанин, Т. Революция как момент истины. Россия 1905-1907 1917-1922 / Т. Шанин. - М.: Весь Мир, 1997. - 560 с.

68. Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. М.: Аспект пресс, 1996. -414 с.

69. Эйзенштадг, Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / Ш. Эйзенштадт. М.: Аспект Пресс, 1999. - 416 с.

70. Элиас, Н. Общество индивидов / Н. Элиас. М.: Праксис, 2001. - 336 с.

71. Элиас, Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования / Н. Элиас. Т. 1,2. - М.; СПб.: Университетская книга, 2001. - 332 с.+ 382 с.

72. Элиас, Н. Придворное общество: Исследования по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история / Н. Элиас. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 368 с.

73. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. М.: Политиздат, 1991. - 527 с.1.. Статьи:

74. Александер, Дж. Новое теоретическое направление в социологии: одна из интерпретаций / Дж. Александер // Социология на пороге XXI века: новые; направления исследований. М.: Интеллект, 1998. - С. 155 - 164.

75. Амелин, В. Н. Социология политики: становление и современное состояние /

76. B. Н. Амелин, А. А. Дегтярев // Социология в России / Под. ред. В. А. Ядова. -М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. С. 518 - 544.

77. Ансар, П. Современная социология / П. Ансар. Социологические исследования. - 1996. - N 1. - С. 134 - 150.

78. Афанасьев, М. Н. Государев двор или гражданская служба (Российское чиновничество на распутье) / М. Н. Афанасьев // Полис.- 1995.- N 6. С. 67 - 80.

79. Афанасьев, М. Н. Клиентела в России вчера и сегодня / М. Н. Афанасьев // Полис.- 1994.- N 1. С. 121 - 126.

80. Ахиезер, А. С. Специфика исторического опыта России: трудности обобщения. Размышления над книгой Бориса Миронова / А. С. Ахиезер // Pro et Contra. Том 5. - N 4. - С. 209 - 221.

81. Баллестрем, К. Г. Апории теории тоталитаризма / К. Г. Баллестрем // Вопросы философии. 1992. - N 5. - С. 16 - 28.

82. Бендикс, Р. Образ общества у Макса Вебера / Р. Бендикс // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 567 - 588.

83. Бентли, Дж. Образы Всемирной истории в научных исследованиях XX века / Дж. Бентли // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 27 - 66.

84. Битэм, Д. Бюрократия / Д. Битэм // Социологический журнал. 1997. - N 4.1. C. 165 185.

85. Боттомор, Т. Политическая социология / Т. Боттомор // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М.: Мысль, 1997. - Т. 2. - С. 663 - 682.

86. Бранте, Т. Теоретические традиции социологии / Т. Бранте // Монсон, П. Современная западная социология. СПб.: Изд-во "Нотабене", 1992. - С. 415 -444.

87. Брудер, В. Бюрократия / В. Брудер // Полис.- 1991.- N 5. С. 142 - 145.

88. Бурдье, П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля / П. Бурдье // Поэтика и политика (сборник статей). Спб.: Алетейя, 1999. - С. 125 -166.

89. Валлерстайн, И. Миросистемный анализ / И. Валлерстайн // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н.С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 105 - 123.

90. Валлерстайн, И. Социальная наука и коммунистическая интерлюдия, или к объяснению истории современности / И. Валлерстайн // Полис. 1997. - N 2. - С. 5-13.

91. Валлерстайн, И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменяется? / И. Валлерстайн // Социологические исследования. 1997. - Nil. -С. 8-21.

92. Валлерстайн, И. Социология и история / И. Валлерстайн // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 124 - 127.

93. Вебер, А. Чиновник / А. Вебер // Социологические исследования. 1988. - N 6.-С. 120 - 128.

94. Вебер, М. О буржуазной демократии в России / М. Вебер // Социологические исследования. 1992: - N 3. - С. .130 - 134.

95. Вебер, М: Основные понятия стратификации / М. Вебер // Социологические исследования. 1994. -N 5. - С. 147 - 156.

96. Вишневский, А. Г. Историческая эволюция России: догоняющее развитие или особый путь? / А. Г. Вишневский // Мир России. 2002. - N 3. - С. 13 - 21.

97. Гайденко, П. П. Социология Макса Вебера / П. П. Гайденко // Вебер, М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - С. 5 - 43.

98. Гайденко, П. П. Проблема бюрократии у Макса Вебера / П. П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов // Вопросы философии. 1991. - N 3. - С. 174 - 182.

99. Гидденс, Э. Девять тезисов о будущем социологии / Э. Гидденс // THESIS; -1993.- Т. 1. Вып. 1. - С. 57 - 82.

100. Гидденс,. Э. Последствия модернити / Э. Гидденс // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В .Л.Иноземцева. -М.: Academia, 1999. С. 103 - 122.

101. Гидденс, Э. Элементы теории структурации / Э. Гидденс // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Изд-во Новосибирского университета, 1995. С. 40 - 72.

102. Гофман, А. Б. О социологии Эмиля Дюркгейма / А. Б. Гофман // Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990. -С. 533-566.

103. Гуторов, В. А. Макс Вебер и социализм / В. А. Гуторов // Вестник МГУ. -Сер. 12. Социально-политические исследования. 1991. - N 2. - С. 42 - 46.

104. Давыдов, Ю. Н. "Большой кризис" в теоретической эволюции П: А. Сорокина / Ю. Н. Давыдов // Социологический журнал. 1999. - N 1/2. - С. 164 -170.

105. Давыдов, Ю. Н. Веберовская социология истории / Ю. Н. Давыдов // Вебер, М. Аграрная история Древнего мира. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001. - С. 7 - 92.

106. Давыдов; Ю.Н. Веберовская социология капитализма / Ю. Н. Давыдов // Макс Вебер, прочитанный сегодня: Сб. статей / Под ред. Р. П. Шлаковой. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. С. 93 -119.

107. Давьщов, Ю. Н. "Картоны мира" и типы рациональности (Новые подходы к изучению социологического наследия Макса Вебера) / Ю. Hi Давыдов // Вебер М. Избранные произведения. М.: "Прогресс", 1990. - С. 736 - 771.

108. Давьщов, Ю. Hi Макс Вебер и Россия / Ю. Н. Давьщов // Социологические исследования. 1992. -N 3. - С. 115 - 129.

109. Давьщов, Ю. Н. Тоталитаризм и тоталитарная бюрократия / Ю. Н. Давьщов // Наука и жизнь. 1989. - N 1. - С. 44 - 51.

110. Давьщов, Ю. Н. Тоталитаризм и тоталитарная бюрократия / Ю. Hi Давьщов // Тоталитаризм и посттоталитаризм (Статьи и подготовительные, материалы). Кн.1". М.: Институт социологии РАН; 1994. - С. 8 - 126.

111. Давьщов, Ю. Н. Ханна Арендт и проблема тоталитаризма / Ю. Н. Давыдов1 // Арендт, X. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996. - С. 623 - 638.

112. Джонсон, Т.Теоретическая социология: условия фрагментации и единства / Т. Джонсон, К. Дандекер, К. Эшуорт//THESIS. 1993. - Т. 1. - Вып. 1. - С. 83 -105:

113. Дмитриев, А.Н. Политика теории: "левое" и "правое" в социологической классике и современности / А. Н. Дмитриев // Поэтика и политика (сборник, статей). Спб.: Алетейя, 1999. - С. 229 - 270.

114. Зеленов, М. В. Рецензия на кн.: Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. -Новосибирск, 2000 / М. В. Зеленов, Mi В. Масловский // Социологический журнал. 2002. - N 1. - С. 174 -178.

115. Итвел, Р. Возрождение харизмы? / Р. Итвел // Социологические исследования. 2003. - N 3. - С. 9 - 19.

116. Кастель, Р. Мишель Фуко и социология: к "истории настоящего" / Р. Кастель // Мишель Фуко и Россия: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2001. - С. 33 - 45.

117. Климов, И. А. Социологическая концепция Энтони Гидценса / И. А. Климов // Социологический журнал. 2000. - N 1/2. - С. 121 - 149.

118. Козловский, В. В. Фигуративная социология Норберта Элиаса / В. В. Козловский // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. - Том III. - N 3. - С. 40 - 59.

119. Кола, Д. Фуко и Советский Союз / Д. Кола // Мишель Фуко и Россия: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2001. - С. 213 - 238.

120. Коллинз, Р. Золотой век макроисторической социологии / Р. Коллинз // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 72 - 89.

121. Коллинз, Р. Предсказание в макросоциологии: случай советского коллапса / Р. Коллинз // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н; С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 234 - 278.

122. Коллинз, Р. Социология: наука или антинаука? / Р. Коллинз // Теория общества. Сборник / Под ред. А.Ф.Филиппова. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999. - С. 37-72.

123. Кустарев, А. Начало русской революции: версия Макса Вебера / А. Кустарев // Вопросы философии. 1990. - N 8. - С. 119-131.

124. Линдгрен, С.- О. Мишель Фуко и история истины / С.- О. Линдгрен // Монсон, П. Современная западная социология. СПб.: Изд-во "Нотабене", 1992. - С. 345 - 373.

125. Липсет,. С. Политическая социология; / С. Липсет // Американская социология: перспективы, проблемы, методы / Под ред. Г. В. Осипова. М.: Прогресс, 1972.- С. 203 - 219.

126. Луман, Н. Метаморфозы? государства / Н. Луман // Проблемы; теоретической социологии. Вып. 2. - Спб.: Изд-во СПбГУ, 1996. - С. 112 -127.

127. Луман, Н. Теория общества / Н. Луман // Теория общества. Сборник / Под ред. А. Ф. Филиппова. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999. - С. 196 - 235.

128. Луман, Н. Что такое коммуникация? / Н. Луман // Социологический журнал; 1995.-N 3. - С. 114 - 125.

129. Манн,, М; Нации-государства в Европе и на других континентах: разнообразие форм, развитие, неугасание / М. Манн // Нации и национализм. -М.: Праксис, 2002. С. 381 - 408.

130. Масловский, М. В. Анализ концепции тоталитарной бюрократии / М. В. Масловский // Социологические исследования. 2000. - N 4. - С. 93 - 96.

131. Масловский, М. В. Веберовская концепция патримониализма и ее современные интерпретации / М. В. Масловский // Социологический журнал. -1995.-N2.-С. 95- 109.

132. Масловский, М. В. Исследования советского общества в неовеберианской исторической социологии / М. В. Масловский // Социологический журнал. -2001.-N4.-С. 5-14.

133. Медушевский, А.Н. М.Я. Острогорский и политическая социология в XX веке / А.Н. Медушевский // Социологические исследования. 1992. - N 8. - С. 113-124.

134. Медушевский, А.Н. Революция и диктатура / А. Н. Медушевский // Социологический журнал. 1995. - N 3. - С. 40 - 71.

135. Медушевский, А.Н. Формирование правящего класса / А. Н. Медушевский // Социологический журнал. 1995. - N 4. - С. 36 - 49.

136. Мигранян, A.M. Плебисцитарная теория демократии Макса Вебера и современный, политический процесс / А. М. Мигранян // Вопросы философии. -19892-N6.-С. 148 158.

137. Моммзен, В. Макс Вебер и историческая наука / В. Моммзен // Новая и новейшая история. 1990. - N 4. - С. 55 - 64.

138. Монсон, П. Обзор современной общественной науки / П. Монсон // Монсон, П. Современная западная социология: СПб.: Изд-во "Нотабене", 1992.-С. 10 -27.

139. Монсон; П. Юрген Хабермас и современность / П. Монсон // Монсон, П. Современная.западная социология. СПб.: Изд-во "Нотабене", 1992. - С. 307 -347.,

140. Неусыхин, А. И. Социологическое исследование Макса Вебера о городе / А. И. Неусыхин // Вебер, М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. - С 658 - 692.

141. Неусыхин, А. И. "Эмпирическая социология" Макса Вебера и логика исторической науки / А. И. Неусыхин // Вебер, Mi Избранное. Образ общества. -М.: Юрист, 1994. С. 589 - 657.

142. Парсонс, Т. Функциональная теория изменения / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В: И. Добренькова. -М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 464 - 480.

143. Патрушев, А. И. Ренессанс Макса Вебера: истоки, дискуссии, тенденции / А. И. Патрушев // Новая и новейшая история. 1993. - N 1. - С. 55 - 69.

144. Подорога, В. А. Власть и познание (археологический поиск М. Фуко) / В. А. Подорога // Власть: Очерки современной политической философии Запада. -М.: Наука, 1989. С. 206 - 255.

145. Ригель, К.- Г. Ритуалы исповеди в сообществах виртуозов. Интерпретация сталинской критики и самокритики с точки зрения социологии религии Макса Вебера 7 К. Г. Ригель // Журнал социологии и, социальной антропологии. -2002.-TomV.-N 3.-G. 108 - 129.

146. Розов, Н. С. Теоретическая история место в социальном познании, принципы и проблематика / Н. С. Розов // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. -Новосибирск, 2000. - С. 138 - 175.

147. Романовский, Н.В. Историческая социология в России: ретроспектива и горизонты / Н. В. Романовский // Россия и современный мир. 2003. - N 1. - С. 57-75.

148. Романовский, Н.В. Историческая социология в структуре социологического знания / Н. В. Романовский // Социологические исследования. 2000. - N 6. - С. 10 - 19.

149. Романовский, Н.В. Историческая социология: опыт ретроспективного анализа / Н. В. Романовский // Социологические исследования. 1998. - N 5. - С. 7-14.

150. Романовский, Н. В. Историческая социология: проблемы и перспективы / Н. В: Романовский // Социологические исследования. 2002. - N 10. - С. 114 -121.

151. Руткевич, А. М. Историческая социология Норберта Элиаса / А. М. Руткевич // Элиас, Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Т.2. М.; Спб.: Университетская книга, 2001. -С. 349-374.

152. Сандерсон, С. Мегаистория и ее парадигмы / С. Сандерсон // Время мира. Альманах. Вып.1. Историческая макросоциология в XX веке / Под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000. - С. 67 - 71.

153. Согомонов, А. Ю. Судьбы и пророчества Питирима Сорокина; / А. Ю. Согомонов // Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество / П: А. Сорокин. -М.: Политиздат, 1992. С. 5 - 241

154. Филиппов, А. Ф. Теоретическая социология / А. Ф. Филиппов // Социологические чтения. Вып. 2. - М.: Институт экспериментальной социологии, 1997. - С. 247 - 269.

155. Филиппов, А. Ф. Теоретическая социология / А. Ф. Филиппов // Теория: общества. Сборник. М.: ЬСАНОН-Пресс-Ц, 1999. - С. 7- 34:

156. Фуре, В; Н. "Критическая,теория позднего модерна" Энтони Гидденса / В. Н. Фуре // Социологический журнал. 2001. - N 1. - С. 44 - 73.

157. Хабермас, Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма / Ю. Хабермас // THESIS. 1993. - Т.1. - Вып. 2. - С. 123 -136.

158. Черных, А. И. Историческая социология на Западе (конец XX века) / А. И. Черных // Социологические исследования. 2002. - N 2. - С. 87 - 92.

159. Черных, А. И. История и социология проблемы взаимодействия / А. И. Черных // Социологические исследования. - 2001. - N 10. - С. 16 - 25.

160. Шпакова, Р. П. Легитимность политической власти / Р. П. Шпакова // Макс Вебер, прочитанный сегодня: Сб. статей / Под ред. Р. П. Шлаковой. СПб.: Изд-во СПбГУ; 1997. - С. 190 - 200.

161. Шпакова, Р. П. Макс Вебер о демократических реформах в России начала* XX века / Р. П. Шпакова // Макс Вебер, прочитанный сегодня: Сб. статей / Под ред. Р. П. Шпаковой. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. - С. 137 - 146.

162. Шпакова, Р. П. Макс Вебер о становлении демократии в России / Р. П. Шпакова // Социологические исследования. 2003. - N 3; - С. 109 - 114.

163. Шпакова, Р. П. Российское реформаторство глазами Макса Вебера / Р. П: Шпакова//Полис. 1995. -N 2. - С. 129- 134.

164. Шпакова, Р. П. Социализм: взгляд из Германии начала XX века / Р. П. Шпакова// Социологические исследования. 1994. - N 5. - С. 111 - 118.

165. Штомпка, П. Теоретическая.социология и социологическое воображение / П. Штомпка // Социологический журнал. 2001. - N 1. - С. 148 - 158.

166. Ясперс, К. Речь памяти Макса Вебера / К. Ясперс // Вебер, М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. - С. 553 - 566.

167. I. Литература на иностранных языках:

168. Abrams, P. Historical sociology / P. Abrams. New York: Cornell University Press, 1982.-353 p.

169. Albrow, M. Bureaucracy / M. Albrow. London: Macmillan, 1970. - 157 p.

170. Albrow, M. Max Weber's construction of social theory / M. Albrow. London: Macmillan, 1990.-316 p.

171. Alexander, J. Differentiation theory: Problems and prospects / J. Alexander // Differentiation theory and social change / Ed. by J.Alexander and P.Colomy. New York.: Columbia University Press, 1990. - P. 1 - 15.

172. Alexander,J. Fin de siecle social theory: relativism, reduction and the problem of reason / J. Alexander. London: Verso, 1995. - 231 p.

173. Alexander, J. The centrality of classics /J. Alexander // Social theory today / Ed. by A. Giddens and S. Turner. Cambridge: Polity Press,, 1987. P. 11 - 57.

174. Andreski, S. Max Weber's insights and errors / S. Andreski., London: Routledge and Kegan Paul, 1984. - 155 p.

175. Axtmann, R. State formation and the disciplined individual in Weber's historical sociology / R. Axtmann // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R.Schroeder. London: Macmillan, 1998. - P. 32 - 46.

176. Baehr, P. Editors' Introduction / P. Baehr, G. Wells // Weber, M. The Russian revolutions. Cambridge: Polity Press, 1995. - P. 1 - 39.

177. Baehr, P. Introduction / P. Baehr, G. Wells // Weber M. The Protestant ethic and the 'spirit' of capitalism and other writings. Harmondsworth: Penguin Books, 2002. -P. IX-XXXII.

178. Baert, P. Social theory in the twentieth century / P. Baert. Cambridge: Polity Press, 1998.-240 p.

179. Barth, L. Michel Foucault / L. Barth // Key sociological thinkers / Ed. by R. Stones. London: Macmillan, 1998. - P. 252 - 278.

180. Bauman, Z. In search of politics / Z. Bauman. Cambridge: Polity Press, 1999: -212 p.

181. Beetham, D. Bureaucracy / D. Beetham. Milton Keynes: Open University Press, 1987.- 137 p.

182. Beetham, D. Max Weber and the theory of modern politics / D. Beetham. 2-nd edition. - Cambridge: Polity Press, 1985. - 289 p.

183. Bendix, R. Kings or people: Power and the mandate to rule / R. Bendix. -Berkeley: University of California Press, 1980. 692 p.

184. Bendix, R. Max Weber: An intellectual portrait / R. Bendix. London: Methuen, 1966.-521 p.

185. Bendix, R. .Work and authority in industry / R. Bendix. Berkeley: University of California Press, 1974: - 326 p.

186. Bendix, R. Scholarship and partisanship: Essays on Max Weber / R: Bendix, G. Roth. Berkeley: University of California Press, .1971С - 313 p.

187. Bottomore, T. Introduction / T. Bottomore // Interpretations of Marx;/ Ed. by T. Bottomore. Oxford: Basil Blackwell, 1988: - P. 1 - 45.

188. Bottomore, T. Political sociology / T. Bottomore. 2nd edition. - Minneapolis: University of Minnesota Press, 1993. - 136 p.

189. Breuer, S. Buerokratie und Charisma: Zur politischen Soziologie Max Webers / S. Breuer. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1994. - 222 S.

190. Breuer, S. The concept of democracy, in Max Weber's political sociology / S. Breuer // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R. Schroeder. London:, Macmillan, 1998. - P. 1 - 13.

191. Breuer, S. Max Webers Herrschaftssoziologie / S. Breuer. Frankfurt / Main: Campus Verlag, 1991. - 254 S.

192. Breuer, S. Society of individuals, society of organizations: a comparison of Norbert Elias and Max Weber / S. Breuer // History of the Human Sciences. 1994: -Vol.7.-N4.-P. 41 -60.

193. Breuer, S. Soviet communism and Weberian sociology / S. Breuer // Journal of Historical Sociology. 1992. - Vol. 5. - N 3. - P. 267 - 290.

194. Burke, P. History and social theory / P Burke. Cambridge: Polity Press, 1992. -198 p.

195. Buss, A. Max Weber and Asia: Contributions to the sociology of development / A. Buss. Muenchen: Veltforum Verlag, 1985. - 115 p.

196. Calhoun, C. Social theory and the public sphere / C. Calhoun // The Blackwell companoin to social theory / Ed. by B.Turner. Oxford: Blackwell, 1996. - P. 429 -470.

197. Cavalli, L. Charisma and twentieth-century politics / L. Cavalli // Max Weber, rationality and modernity. Ed. by S. Lash and S. Whimster. London: Allen and Unwin, 1987.-P. 317-333.

198. Chalcraft, D. Weber studies: Division and interdependence / D. Chalcraft // History of the Human Sciences. 2001. - Vol.14. -N 1. - P. 105 - 118.

199. Cohen, I. Anthony Giddens / I. Cohen// Key sociological thinkers:/ Ed. by R. Stones. London: Macmillan, 1998. - P. 279 - 290.

200. Collins, R. Democratization in-world-historical perspective / R. Collins // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R. Schroeder. London: Macmillan, 1998.-P. 15 -31.

201. Collins, R. Max Weber: A skeleton key / R. Collins. London: SAGE Publications, 1986. - 149 p.

202. Collins, R. Weberian sociological theory / R. Collins. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. - 356 p.

203. Colomy, P. Introduction: The neofunctionalist movement / P. Colomy // Neofunctionalist sociology / Ed. by P.Colomy. Brookfield: Elgar Publishing, 1990. -P. XI - XXXI.

204. Coser, L. Masters of sociological thought: Ideas in historical and social context / L. Coser. 2nd edition. - New York: Harcourt Brace, 1977. - 611 p.

205. Craib, I. Modern social theory: From Parsons to Habermas / I. Craib. New York: St. Martin's Press, 1984. - 230 p.

206. Crothers, Ch. Robert K. Merton / Ch. Crothers. London: Tavistock Publications, 1987. - 176 p.

207. Dandeker, Ch. Surveillance, power and modernity / Ch. Dandeker. Cambridge: Polity Press, 1990. - 243 p.

208. Dodd, N. Social theory and modernity / N: Dodd. Cambridge: Polity Press, 1999.-279 p.

209. Eliaeson, S. Constitutional caesarism: Weber's politics in their German context / S. Eliaeson // The Cambridge companion to Weber / Ed. by S. Turner. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. - P. 131 - 148.

210. Eliaeson, S. Max Weber and plebiscitary democracy / S. Eliaeson // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R. Schroeder. London: Macmillan, 1998. - P. 47-60.

211. Elias, N. On civilization, power and knowledge. Selected writings / N. Elias. / Ed. by S.Mennell and J.Goudsblom. Chicago: The University of Chicago Press, 1998.-302 p.

212. Engerman, S. Max Weber as economist and economic historian / S. Engerman // The Cambridge companion to Weber / Ed. by S. Turner. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. - P. 256 - 271.

213. Feher, F. Dictatorship over needs: An analysis of Soviet societies / F. Feher, A. Heller, G. Markus. Oxford: Basil Blackwell, 1984. - 312 p.

214. Fine, R. Introduction / R. Fine, Ch. Turner // Social theory after the Holocaust / Ed. by R. Fine and Ch. Turner. Liverpool: Liverpool University Press, 2000. - P. 15.

215. Fitzpatrick, S. Introduction / S. Fitzpatrick // Stalinism: New directions / Ed. by S. Fitzpatrick. London: Routledge, 2000. - P. 1 - 14.

216. Getty, J.A. Origins of the Great Purges / J. A. Getty. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. - 276 p.

217. Getty, J.A. The politics of Stalinism / J. A. Getty // The Stalin phenomenon / Ed. by A. Nove. London: Weidenfeld and Nicolson, 1993. - P. 100 - 151.

218. Giddens, A. The class structure of the advanced societies / A. Giddens. -London: Hutchinson and Co., 1973. 336 p.

219. Giddens, A. The consequences of modernity / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1990.- 186 p.

220. Giddens, A. The naton-state and violence / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1985. - 399 p.

221. Giddens, A. Politics, sociology and social theory: Encounters with classical and contemporary social thought / A. Giddens. Cambridge: Polity Press, 1995. - 304 p.

222. Gill, G. Ideology, organization and the patrimonial regime / G. Gill // Journal of Communist Studies. 1989. - Vol. 5. - N 3. - P. 285 - 302.

223. Gill, G. The origins of the Stalinist political system / G. Gill. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. - 528 p:

224. Goldstone, J. Theory development in the study of revolutions / J. Goldstone // New directions in contemporary sociological theory / Ed. by J. Berger and M. Zelditch. New York: Rowman and Littlefeld, 2002. - P. 194 - 226.

225. Habermas, J. The tasks of a critical theory / J. Habermas // The Polity reader in social theory. Cambridge: Polity Press, 1994. - P. 142 - 149.

226. Hall, J. A view of a death: On communism, ancient and modern / J. Hall // Theory and Society. 1998. - Vol. 27. - N 4. - P. 509 - 534.

227. Hamilton, G. Configurations in history: The historical sociology of S. N. Eisenstadt / G. Hamilton // Vision-and method in historical sociology / Ed. by T. SkocpoL Cambridge: Cambridge University Press, 1984. - P. 85 - 128.

228. Held, D. Global transformations: politics, economics and culture / D. Held, A. McGrew, D. Goldblatt, J. Perraton. Cambridge: Polity Press, 1999. - 515 p.

229. Held, D. Models of democracy / D. Held. Cambridge: Polity Press, 1987. - 321 p.

230. Held, D. Political theory and the modern state / D. Held. Cambridge:. Polity Press, 1989. - 265 p.

231. Hennis, W. . Max Weber's central question / W. Hennis. 2nd edition. -Newbery: Threshold Press, 2000: - 241 p.

232. Hobden, S. International relations and historical; sociology: Breaking' down boundaries / S. Hobden. London: Routledge, 1998. - 219 p.

233. Hobson, J. The historical sociology of the state and the state of historical sociology in international relations / J. Hobson // Review of International Political Economy. 1998. - Vol. 5. - N 2: - P. 284 - 320.

234. Holton, R. Classical social theory / R. Holton // The Blackwell companoin to social theory / Ed. by B.Turner. Oxford: Blackwell, 1996. - P. 25 - 52.

235. Jowitt, K. Soviet neo-traditionalism: The political corruption of a Leninist regime / K. Jowitt // Soviet Studies. 1983. - Vol. 35. - N 3. - P. 275 - 297.

236. Kaesler, D. Max Weber: An introduction to his life and work / D. Kaesler. -Cambridge: Polity Press, 1988. 287 p.

237. Kalberg, S. On the neglect of Weber's Protestant Ethic as a theoretical treatise: Demarcating the parameters of postwar American sociological! theory / S. Kalberg // Sociological Theory. 1996. - Vol. 14. - N 1. - P. 49 - 70.

238. Kalberg, S. Tocqueville and: Weber on the sociological origins of citizenship: The political culture of American democracy / S. Kalberg // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R. Schroeder. London: Macmillan, 1998. - P. 93 - 112.

239. Kamenka, E. Bureaucracy / E. Kamenka. Oxford: Basil Blackwell, 1989. - 192 p.

240. Kershaw, I. Introduction. The regimes; and their dictators: perspectives of comparison / L Kershaw, M. Lewin // Stalinism and Nazism: Dictatorships in comparison / Ed. by I. Kershaw and M. Lewin. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.-P.'1-25.

241. Kilker,,E. Max Weber and the possibilities for democracy / E., Kilker // Max Weber's political sociology / Ed. by R. Glassman and V. Murvar. London: Greenwood Press, 1985. - P: 55 - 65.

242. Kilminster, R. Globalization as an emergent concept / R. Kilminster // The limits , of globalization: Cases and arguments / Ed. by A.Scott. London: Routledge, 1997. -P. 257-283.

243. Коска, J. Otto Hintze, Max Weber und das Problem der Buerokratie / J. Kocka // Historische Zeitschrift. 1981. - B. 23. - S. 65 - 105.

244. Kolakowski, L. Main currents of Marxism. Its origins, growth and dissolution. Vol. 3. The breakdown / L. Kolakowski. Oxford: Oxford University Press, 1978. -548 p.

245. Konrad, G. The intellectuals on the road to class power / G. Konrad, I. Szelenyi.- Brighton: Harvester Press, 1979. 252 p.

246. Krygier, M. State and bureaucracy in Europe: The growth of a concept / M. Krygier// Bureaucracy: The career of a concept / Ed. by E. Kamenka and Mi Krygier.- London: Edward Arnold, 1979. P; 1 - 33.

247. Kumar, K. Prophecy and progress: The sociology of industrial and post-industrial society / K. Kumar. Harmondsworth: Penguin Books, 1986. - 416 p.

248. Kumar, K. The rise of modern society: Aspects of the social and politicals development of the West / K. Kumar. Oxford: Basil Blackwell, 1988. - 338 p.

249. Lassman, P. The rule of man over man: Politics, power and legitimation / P. Lassman // The Cambridge companion to Weber / Ed. by S.Turner. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. - P. 83-98.

250. Lassman, P. Introduction / P. Lassman, R. Speirs // Weber: Political Writings / Ed. by P. Lassman and R. Speirs. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. -P. VII - XXV.

251. Lewin, M. Bureaucracy and the Stalinist state / M. Lewin // Stalinism and Nazism: Dictatorships in comparison / Ed. by I. Kershaw and M. Lewin. -Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 53 - 74:

252. Lewin, M. The social background of Stalinism / M. Lewin // Stalinism: Essays in historical interpretation / Ed. by R. Tucker. N. Y.: Norton and Co., 1977. - P. 111 -136.

253. Lipset, S. Anticipations of the failure of Communism / S. Lipset, G. Bence// Theory and Society. 1994. - Vol. 23. - No.2. - P. 169 - 210.

254. Lipset, S. Political man: The social bases of politics. 2-nd edition / S. Lipset. -Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1981. 586 p.

255. Lipset, S. The social requisites of democracy revisited / S. Lipset // American Sociological Review. 19941 - Vol. 59. - No. 1. - P. 1 - 22.

256. Loewith, K. Max Weber and Karl Marx / K. Loewith. London: George Allen andUnwin, 1982.- 112 p.

257. Lupher, M. Power restructuring in China and the Soviet Union / M. Luper // Theory and Society. 1992. - Vol. 21.-N 5. - P. 665 - 701.

258. Mandalios, J. Historical sociology / J. Mandalios // The Blackwell companion to social theory / Ed. by B. Turner. Oxford: Blackwell, 1996. - P. 278 - 302.

259. Mann, M. The contradictions of continuous revolution / M. Mann // Stalinism': and Nazism:: Dictatorships in comparison / Ed. by I. Kershaw and M. Lewin. -Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 135 - 157.

260. Mann, M. Has globalization ended the rise and rise of nation-state? / M. Mann // Review of International Political Economy. 1997. - Vol. 4. - No.3. - Pi 472 - 496.

261. Mann, M. In praise of macrosociology: A reply to Goldthrope / M. Mann // British Journal of Sociology. 1994. - Vol. 45. - N 1. - P. 37 - 54.

262. Mann, M. The sources of social power. Vol. 1. A history of power from the beginning to AD 1760 / M. Mann. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. -549 p.

263. Mann, M. The sources of social power. Vol.2. The rise of classes and nation-states, 1760-1914 / M. Mann. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. - 826 p.

264. Mann, M. States, war and capitalism: Studies in political sociology / M. Mann. -Oxford: Basil Blackwell, 1988. 240 p.

265. Maslovski, M. Max Weber's concept of patrimonialism and the Soviet system / M. Maslovski // The Sociological Review. 1996. - Vol. 44. - N 2. - P. 294 - 308.

266. Mennell, S. Norbert Elias: An introduction / S. Mennell. Oxford: Blackwell, 1992: -339 p.

267. Mommsen, W. The age of bureaucracy: Perspectives on the political sociology of Max Weber / W. Mommsen. Oxford: Basil Blackwell, 1974. - 124 p.

268. Moore, В. Social origins of dictatorship and democracy: Lord and peasant in the making of the modern world / B: Moore. Harmondsworth: Peregrine Books, 1969. -559 p.

269. Mouzelis, N. In defence of 'grand' historical sociology / N. Mouzelis // British Journal of Sociology. 1994: - Vol. 45.-N 1.- P. 31 - 54:

270. Murvar, V. Patrimonialism, modern and! traditionalist: A paradigm и for interdisciplinary research on rulership and legitimacy / V. Murvar // Theory of liberty, legitimacy and power / Ed: by V. Murvar. London: Routledge and Kegan Paul, 1985.-P.40- 85:

271. Nippel, W. From agrarian history to cross-cultural comparisons: Weber on Greco-Roman antiquity / W. Nippel // The Cambridge companion to Weber / Ed. by S. Turner. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P: 240 - 255.

272. Nove, A. Is there a ruling class in the USSR? / A. Nove // Classes, power and conflict: Classical and contemporary debate / Ed. by A. Giddens and D. Held. -London: Macmillan, 1982. P. 588 - 604.

273. Oleszczuk, T. Dissident Marxism in Eastern Europe / T. Oleszczuk // World Politics. 1982. - Vol. 34. - P. 527 - 547.

274. Outhwaite, W. Jurgen Habermas / W. Outhwaite // Key sociological thinkers / Ed. by R.Stones. London: Macmillan, 1998: - P. 205 - 214:

275. Page, E. Political authority and bureaucratic power: A comparative analysis / E. Page. Brighton: Wheatsheaf Books, 1985. - 193 p.

276. Parkin, F. Max Weber / F. Parkin. London: Tavistock, 1982. - 123 p.

277. Parsons, T. Evolutionary, universale in society / T. Parsons // American Sociological Review. 1964. - Vol.29. - N 3. - P. 339 - 357.

278. Pipes, R. Russia under the Bolshevik regime, 1919-1924 / R. Pipes: London: Harvill; 1994. - 587 p.

279. Poggi, G. The development of the modern state / G. Poggi: Stanford: Stanford University Press, 1978. - 175 p.

280. Poggi, G. Forms of power / G. Poggi. Cambridge: Polity Press, 2001. - 230 p.

281. Poggi, G. Images of society: Essays on the sociological theories of Tocqueville, Marx and Durkheim / G. Poggi. Stanford: Stanford University Press, 1972. - 267 p.

282. Poggi, G. The state: its nature, development and prospects / G. Poggi. -Cambridge: Polity Press, 1990. 214 p.

283. Raeff, M. Understanding imperial Russia / M. Raeff. New York: Columbia University Press, 1984. - 248 p.

284. Ragin, Ch. The world-system of Immanuel Wallerstein: sociology and politics as history / Ch. Ragin, D. Chirot // Vision and method in historical sociology / Ed. by T. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. P. 276 - 314.

285. Ray, L. Social theory and the crisis of state socialism / L. Ray. Cheltenham: Edward Elgar, 1996. - 288 p.

286. Ray, L. Theorizing classical sociology / L. Ray. Buckingham: Open University Press, 1999.-218 p.

287. Rex, J. Typology and objectivity: A comment on Weber's four sociological methods / J. Rex // Max Weber and modern sociology / Ed. by A. Sahay. London: Routledge and Kegan Paul, 1971. - P. 17 - 36.

288. Rigby,.T. A conceptual approach to authority, power and policy in the Soviet Union / T. Rigby // Authority, power and policy in the USSR / Ed. by A. Brown, P: Reddaway and T. Rigby. London: Macmillan, 1980. - P. 9 - 31.

289. Rigby, T. Early provincial cliques and the rise of Stalin / T. Rigby // Soviet Studies. 1981. - Vol. 32. -N 1. - P. 3 - 28:

290. Rosenau, P. Post-modernism and the social sciences / P. Rosenau. Princeton: Princeton University Press, 1992. - 229 p.

291. Rosenberg, H. Bureaucracy, aristocracy and autocracy: The Prussian experience / H. Rosenberg. Boston: Beacon Press, 1966. - 237 p.

292. Roth, G. Charisma and the counterculture / G. Roth // Roth, G. and Schluchter, W. Max Weber's vision of history: Ethics and methods. Berkeley: University of California Press, 1984. - P. 119 - 143.

293. Roth, G. Epilogue: Weber's vision of history // Roth, G. and Schluchter, W. Max Weber's vision of history. Berkeley: University of California Press, 1984. - P. 195 -206.

294. Roth, G. Introduction / G. Roth // Schluchter, W. The rise of western rationalism: Max Weber's developmental history. Berkeley: University of California1 Press, 1985. - P. XV - XXVII.

295. Roth, G. Introduction / G. Roth // Weber, M. Economy and society. Berkeley: University of California Press, 1978. - P. XXXIII - CX.

296. Roth, G. Personal rulership, patrimonialism and empire-building in the new states / G. Roth // World Politics. 1968. - Vol. 20; - N 2. - P. 194 - 206.

297. Roth, G. Religion and revolutionary beliefs / G. Roth // Roth, G. and Schluchter, W. Max Weber's vision of history. Berkeley: University of California Press, 1984. -P. 144 - 165.

298. Rudolph, L. Authority and power in bureaucratic and patrimonial administration: A revisionist interpretation of Weber, on bureaucracy / L. Rudolph, S. Rudolph // World Politics. 1979. - Vol; 311 - N 2. - P. 195 - 207.

299. Sartori, G. The theory of democracy revisited / G. Sartori. Chatham . (N.J.): Chatham House Publishers, 1987. - 542 p.

300. ScafF, L. Class and the theory of history: Marx on France and Weber on Russia / L. Scaff, T. Arnold // A Weber-Marx dialogue / Ed. by R. Antonio and R. Glassman. - Kansas City: University Press of Kansas, 1985. - P. 190 - 214.

301. Schapiro, L. Totalitarianism / L. Schapiro. London: Macmillan, 1972. - 144 p.

302. Schluchter, W. Bureaucracy and democracy: On the relationship of political? efficiency and political freedom in Max Weber / W. Schluchter // Max Weber: Critical assessments 27 Ed. by P. Hamilton. London: Routledge, 1991. - P. 363 -38L

303. Schluchter, W. Paradoxes of modernity. Culture and conduct in the theory of Max Weber / W. Schluchter. Stanford: Stanford University Press, 1996. - 389 p.

304. Schluchter, W. The paradox of rationalization: On; the relation of ethics and world / W. Schluchter // Roth, G. and'Schluchter, W. Max Weber's vision of history. Berkeley: University of California Press, 1984: P. 11-64.

305. Schluchter, W. The rise of western rationalism: Max Weber's developmental history / W. Schluchter. Berkeley: University of California Press, 1985. - 182 p.

306. Skocpol, T. Bringing the state back in: Strategies of analysis in current research / T. Skocpol // Bringing the state back in / Ed: by P. Evans, D. Rueschemeyer and T. Skocpol. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. - P. 3'- 32.

307. Skocpol, T. Sociology's historical imagination»/ T. Skocpol // The classical tradition in sociology. The American tradition / Ed: by J. Alexander, R. Boudon, M. Cherkaoui. London: SAGE Publications, 1997. - P. 120 - 137.

308. Skocpol, T. States and social revolutions / T. Skocpol. Cambridge: Cambridge* University Press, 1979. - 407 p.

309. Skocpol, T. Wallerstein's world capitalist system: A theoretical and historical critique / T. Skocpol // American Journal of Sociology. 1977. - Vol. 82. - N 5. - Pi 1075 - 1090.

310. Smith, D. The rise of historical sociology / D. Smith. Cambridge: Polity Press, 1991.-231 p.

311. Sorokin, P. On the practice of sociology // P. Sorokin. Chicago: University of Chicago Press, 1998. - 328 p.

312. Szakolczai, A. Max Weber and Michel Foucault: Parallel life-works / A. Szakolczai. London: Routledge, 1998. - 321 p.

313. Szakolczai, A. Reflexive historical sociology / A. Szakolczai. London: Routledge, 2000. - 281 p.

314. Tenbruck, F. The problem of thematic unity in the works of Max Weber / F. Tenbruck // Reading Weber. Ed. by K. Tribe. London: Routledge, 1989. - P. 42 - 84.

315. Theobald, R. Research note: Patrimonialism / R. Theobald // World Politics. -1982. Vol. 34. - N 4. - P. 548 - 559:

316. Tucker, K. Anthony Giddens and modern social theory / K. Tucker. London: SAGE Publications, 1998. - 224 p.

317. Tucker, R. Stalinism as revolution from above / R. Tucker // Stalinism: Essays in historical interpretation / Ed. by R. Tucker. N. Y.: Norton and Co., 1977. - P. 77 -108.

318. Turner, B. Introduction / B. Turner // The Blackwell companion to social theory / Ed. by B.Turner. Oxford: Blackwell, 1996. - P. 1 - 19.

319. Wagner, P. Crises of modernity: Political sociology in historical contexts / P. Wagner // Social theory and sociology: The classics and beyond / Ed. by S.Turner. -Oxford: Blackwell* 1996. P. 97 - 115.

320. Weber, M. The Chinese literati / M. Weber // From Max Weber: Essays in sociology / Edi by H. Gerth and Ch. Wright Mills. London: Routledge and Kegan Paul, 1970. -P. 416 -444.

321. Weber, M; Parlament und Regierung in neugeordneten Deutschland / M. Weber // Weber, M. Gesammelte politische Schriflen. Tuebingen: Mohr, 1988. - S. 306 -443.

322. Weber, M. The Russian revolutions / M. Weber. Cambridge: Polity Press, 1995.-287 p.

323. Weber, M. Wirtschaft und Gesellschaft: Grundriss der verstehenden Soziologie / M. Weber. Tuebingen: Mohr, 1985. - Hbd. 1, 2. - 944 S.

324. Weber: Political Writings / Ed. by P. Lassman and R. Speirs. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. - 390 p.

325. Weiss, J. On the irreversibility of western rationalization and Max Weber's alleged fatalism / J. Weiss // Max Weber, rationality and modernity / Ed. by S. Lash and S. Whimster. London: Allen and Unwin, 1987. P. 154 - 163.

326. Whimster, S. The nation-state, the protestant ethic and modernization / S. Whimster // Max Weber, democracy and modernization / Ed. by R. Schroeder. -London: Macmillan, 1998. P. 61 - 78.