автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.06
диссертация на тему: Социокультурная обусловленность ресоциализации дезадаптантов и девиантов в процессе общественных изменений

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурная обусловленность ресоциализации дезадаптантов и девиантов в процессе общественных изменений"

На правах рукописи

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ РЕСОЦИАЛИЗАЦИИ ДЕЗАДАПТАНТОВ И ДЕВИАНТОВ В ПРОЦЕССЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Специальность 22.00.06. — социология культуры, духовной жизни (социологические науки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Ростов-на-Дону - 2004

Работа выполнена на кафедре социологии и политологии Ростовского государственного педагогического университета

Научный консультант:

доктор социологических наук, профессор Борцов Юрий Сергеевич

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Горшков Михаил Константинович доктор социологических наук, профессор Бондаренко Ольга Васильевна доктор социологических наук, профессор Марченко Татьяна Александровна

Ведущая организация - Академия управления МВД России

Защита состоится «05» июля 2004 г. в 11.00. часов на заседании диссертационного совета Д 212.206.03 по социологическим наукам в Ростовском государственном педагогическом университете по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33, ауд.202.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного педагогического университета по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33.

Автореферат разослан «04» июня 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Л.Я. Хоронько

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Глубокие социальные преобразования в России, затронувшие все стороны жизнедеятельности общества, его экономику, социальную организацию, политику, культурную регуляцию, создали новый тип переходного общества, в котором решение проблем технологической, социальной и других видов модернизации обусловлено вопросами не столько объективного отставания, сколько социокультурной адаптации. Советское общество, находившееся под властью определенных идеологических иллюзий, было тем не менее экономически конкурентоспособным, интеллектуально и духовно просвещенным. В его основе лежали устойчивые ценности, которые транслировались всеми социальными институтами, система социальной регуляции была гомогенной, общественный порядок - устойчивым, а возможности социальной мобилизации - высокими.

На нынешнем этапе перед российским обществом стоят те же задачи: достижение внешней конкурентоспособности, социальной устойчивости, экономического роста, политической стабильности, эффективной работы системы общественного управления. Корень всех этих проблем, видится в социокультурной сфере. В обществе постепенно распространяются новые ценности, образцы социального взаимодействия, устанавливаются институциональные нормы, осуществляется процесс их легитимизации.

При этом ключевыми проблемами являются осознание личностью своего места в новой социокультурной реальности и формирование стратегий адаптации к изменяющимся условиям жизнедеятельности. Адаптационные модели складываются под влиянием множества социальных и психологических факторов. Они зависят от культурного кругозора личности и ее нормативных стандартов. Почти двадцатилетняя практика российских реформ и объективные показатели развития социальной структуры свидетельствуют о том, что эффективные адаптационные стратегии выработала достаточно небольшая часть населения, а миллионы людей все еще реально дезадаптированы и нуждаются в социальной поддержке и защите. Их адаптация тесно связана с процессами ресоциапизации, качественного изменения социальных представлений, стратегий активности, образа жизни.

Большинство граждан современной России, родившихся до середины 70-х г. прошлого века, выросли при советском социалистическом строе. Параметры процесса их социализации жестко и однозначно детерминировались социалистической идеологией и культурой, носившими целостный, всеобъемлющий характер. При всех неизбежных вариациях социалистическая культура формировала тип «советского человека» с такими родовыми чертами, как коллективистское мышление, ориентация на государственный патернализм и слабую личную активность, настороженное отношение к богатству и предпочтение духовных ценностей, признание приоритета общественных интересов над личными, и целым рядом других. В большинстве случаев социализировавшаяся и лояльная личность чувствовала себя в условиях советского строя вполне комфортно.

Крупномасштабные общественные преобразования начала 90-х г. качественно изменили ситуацию. Начался переход от советского социалистического строя к

«»С НАЦИОНАЛЬНА* 3

библиотека СЯекрбург

отношениям либеральной демократии и рыночной экономики, причем если в сфере политики и экономики реформы произошли необычайно быстро, то в гораздо более инерционной сфере культуры изменения продолжаются до сих пор. Социокультурная сфера общественной жизни находится в неопределенном, атомическом состоянии, что вызывает растерянность, фрустрацию и апатию массовых слоев населения.

Каждый человек должен заново переосмысливать для себя базовые жизненные ценности и нормы поведения, определять свое желаемое и реальное место в обществе, формировать и осуществлять стратегии адаптации, позволяющие приспособиться к новым условиям жизнедеятельности. В целом речь идет о необходимости тотальной ресоциализации, в стабильных общественных условиях необходимой только ограниченному числу социальных групп.

Особенно актуальной и сложной является ресоциализация девиантов и деза-дапгантов, чьи культурные установки находятся в наибольшем расхождении с образцами нового общества. Пожалуй, самая характерная группа девиантов - это бывшие заключенные, явно противопоставившие себя общественным нормам поведения и за время пребывания в местах лишения свободы утратившие социальные связи и навыки нормальной жизнедеятельности. Однако в целом девиация охватывает значительно более широкие слои населения, поскольку в условиях рыночной экономики бедность также трактуется как девиация, а лишенные поддерживающих связей бедняки подвергаются социальной эксклюзии.

В теоретическом плане эта проблема рассматривается социологами как актуальная, однако ее анализ и поиск решений ведутся в сфере проблематики социальной структуры, стратификационных противоречий, исследований бедности, изучения преступности. Связывая процессы аномии и развития девиаций (в том числе делинквентности), отчасти рассматривая в этом контексте вопросы социальной адаптации, большинство авторов не исходят из гипотезы об определяющей роли социокультурных условий ресоциализации дезадаптивных и девиантных субъектов в переходном российском обществе.

А между тем эффективное решение проблем переходного общества настоятельно требует теоретического анализа и практической разработки комплекса мер по социальной реабилитации девиантов и дезадаптантов, включая как социокультурные условия, так и развитие институциональной базы. Здесь также возникают практические и теоретико-методологические проблемы. К сожалению, в теории пе все исследователи, даже занимающиеся разработкой данной темы, четко различают социальное содержание понятий ресоциализации и реабилитации. Если ресоциализация - процесс, происходящий при высокой субъективной включенности в него самой личности под влиянием поддержки и сопровождения социальных институтов, под их контролем, что связано в том числе с ингериоризацией новых ценностей и норм, то реабилитация направлена на создание особой социальной среды, внешних условий, способствующих восстановлению важнейших функций социальной жизнедеятельности личности, ее социальной адекватности, нормальной включенности в систему общественных отношений. Здесь особо важную роль играют институционально-нормативные факторы, протежирующие ресоциализации, а не соци-

ально-психологические факторы освоения и принятия новых ценностей, норм и моделей социально-адаптивного поведения в обществе. Однако и в том, и в другом процессах доминирующими, на наш взглдд, являются социокультурные аспекты, что опять-таки не учитывают многие исследователи данной проблемы.

Научная актуальность разработки темы определяется в целом несформиро-ванностью теоретико-методологического аппарата, включающего социокультурные подходы к анализу процессов ресоциализации дезадагггавных и девиантных групп в ходе глубоких общественных преобразований, неизученностью проблем социокультурной обусловленности стратегий социальной адаптации, ресоциализации и социальной реабилитации девиантов и дезадаптантов в современном российском обществе.

Объектом исследования в работе выступают процессы ресоциализации и социальной адаптации.

Предметом исследования является социокультурная обусловленность ресоциализации дезадаптантов и девиантов в обществе переходного типа.

Проблемная область исследования охватывает изучение социокультурного содержания процессов ресоциализации, стратегий социальной адаптации и реабилитации, особенностей реабилитации и ресоциализации лиц с опытом девиантного и делинквентного поведения.

Степень разработанности проблемы отчасти определяется тем, что в современной социологии стожилась теоретико-методологическая основа, позволяющая верифицировать гипотезу о социокультурной обусловленности ресоциализации дезадаптантов и девиантов - парадигма «понимающей» или «культурно-аналитической» методологии, заложенная в трудах М.Вебера и Г.Зиммеля, ставивших на первый план активность человеческой личности в обществе. Содержание «культурно-аналитического» направления в социологии определяют символический интеракционизм (Дж.Г.Мид, Ч.Х.Кули, Г.Блумер, У.Томас, П.Бергер, ТЛукман), феноменологическая социология (А.Шюц), этнометодология (Г.Гарфинкель), драматургический подход (И.Гофман), когнитивная микросоциология (ККнорр-Цетина) и ряд других направлений.

В становление социокультурного подхода большой вклад внесли работы П.Сорокина (разработка проблем социальной и культурной динамики), КМанхейма (работы в области социологии знания, концепция идеологии), Ф.Тенбрука (введение концептуального понятия репрезентативной культуры), Ж.Бодрийяра (исследование роли символов в обществе), М.Фуко (концепция власти).

В России социокультурный подход, теоретико-методологические принципы которого использованы в данной диссертационной работе, активно развивают Н.Лапин (теория ценностей, социетальный анализ), А.Ахиезер (социокультурный смысл циклов российской истории), С.Кир дина (институциональные матрицы), Л .Ионии (теория идентификации и инсценировки), С.Кравченко (концепция «иг-раизации» общества), В.Болгов (социология новых форм жизни), Ж.Тощенко (социальные настроения, парадоксы в сознании и поведении) и ряд других социологов.

Важные методологические наработки имеются в области анализа социальных изменений, которые определяют не контекст, а содержание изучаемого процесса ресоциализации в том смысле, что концептуально в данной работе мы рассматриваем глубинную причинно-следственную зависимость между общественными преобразованиями современного российского общества и состоянием аномии и деструкции системы (и собственно функций) социальных институтов, а также возникающей в этих условиях общественной потребностью в ресоциализации представителей многочисленных социальных групп с низкой адаптивностью и опытом деви-антного/делинквентного поведения.

Наиболее плодотворной в этом отношении представляется парадигма П.Штомпки, позволяющая учесть особенности социальных процессов в условиях «травмы» — глубокого социокультурного кризиса, вызывающего массовую дезориентацию людей и проявляющегося в разнообразных формах социальной дезадаптации. Понятие аномии как предпосылки многочисленных индивидуальных девиаций разработано в классических трудах Э.Дюркгейма и Р.Мертона.

Социологию девиаятного поведения успешно развивают сегодня российские исследователи ЯГилинский, В.Иванов, О.Осипова и другие. В их работах рассмотрены теоретические проблемы социологического исследования преступности, разработаны основы специальной социологической теории девиангаого поведения, изучены его причины и масштабы, выявлена и описана инновативная специфика девиантного поведения в переходном обществе. Доступны для исследователей и работы, раскрывающие проблематику аномии и девиации в других постсоветских обществах, в частности, в Венгрии (Вингендер И., 2001).

Проблематику процессов социальной адаптации в российском обществе разрабатывают такие исследователи, как Е.Бабосов, Е.Бапабанова, Л.Беляева, Л.Гордон, Л.Корель, М.Шабанова и др. Ими достаточно глубоко, с новыми теоретическими выводами, описаны процессы адаптации индивидов и социальных групп к трансформационным процессам постсоветского общества; выявлены и сравнительно описаны стратегии выживания, адаптации, социального преуспевания; рассмотрены такие явления, как социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм, которые трактуются как стратегии негативной адаптации; выделены конструкты «добровольных» и «вынужденных» адаптаций, позволяющие теоретически совместить логику рассмотрения адаптивных стратегий и ресоциализации в переходном обществе; сделаны продуктивные попытай концептуализировать научные результаты в области изучения адаптивных практик и разработки социологии адаптаций как теории среднего уровня.

Есть значительный пласт современной социологической литературы, посвященный проблемам социальной адаптации людей с опытом делинквентного поведения, в частности, бывших заключенных, - это работы В.Бочарова, В.Горобцова, В.Трубникова, И.Шмарова. В них рассмотрены отдельные проблемы постпешгген-циарной социальной адаптации и реабилитации, вопросы реализации институциональной поддержки процессов ресоциализации и социального контроля, предупреждения рецидивной преступности и др.

Дезадаптивные и девиантные в своем поведении субъекты часто подвергаются социальной эксклюзии. Это явление исследовано в монографических работах П.Абрахамсона, П.Леонарда, С.Погема, а в контексте современных российских условий, налагающих особый социальный и культурный отпечаток на процессы ресо-циапизации соответствующих индивидов и групп, - И.Дементьевой, Н.Тихоновой, И.Шурыгиной. Проблемы социальной эксклюзии большей частью связываются в научной литературе с дезадаптивными группами, чья стратегия является «вынужденной»: бедными, социально незащищенными (в частности, сиротами).

Перечисленные предметные поля и подходы не абсолютно, но в значительной степени игнорируют или остаются индифферентными к социокультурным аспектам проблем девиации, делинквеншости, да и при рассмотрении вопросов социализации и ресоциализации не акцентируют культурные факторы и условия, воздействующие на личность, ее адаптационные стратегии, способы интегрироваться в новую систему социальных связей меняющегося российского общества.

Однако появляются отечественные исследования, в который более ярко представлен культуральный компонент. В частности, некоторые из перечисленных авторов специально рассматривают культурные ресурсы и культурный капитал отдельных стратификационных групп российского общества, что позволяет на следующем теоретическом этапе связать их с адаптационными стратегиями, а также с моделями ресоциализации девиантов и дезадаптированных субъектов.

Одним из интересных для разработки нашей проблемы теоретических достижений является концепция социализации личности, предложенная и разрабатываемая до последнего времени А.Ковалевой. В ее монографии и статьях глубоко проанализированы проблемы нормы и отклонения в процессе социализации, сформулирован подход к исследованию сопиализационной траектории, рассмотрены конкретные вопросы социализации отдельных нуждающихся в социальном патронате и социальной защите груш.

Указанные работы образуют определенную теоретическую основу исследования проблемы социокультурной обусловленности ресоциализации девиантов и дезадапгантов в переходном обществе, которая, тем не менее, не носит системного и концептуализированного характера, имеет ряд теоретических и методологических пробелов, нуждается в дополнительном обобщении и детализации, учете специфики рассматриваемой проблемной области и качественных социальных характеристик изучаемого объекта, дополнительном анализе эмпирических данных.

Целью диссертационного исследования является разработка теоретической концепции социокультурной обусловленности ресоциализации вынужденных дезадапгантов и людей с опытом отклоняющегося, в частности, делинкаентного поведения в процессе глубоких изменений, связанных с преобразованием общественной системы.

Задачи диссертационного исследования:

1) проследить связь меязду социальными процессами переходного периода, явлениями аномии и девиации, социокультурными аспектами ресоциализации дезадаптированной части российского общества;

2) обосновать методологические подходы и научные принципы анализа процессов ресоциализации дезадаптированных людей и людей с девиангным / делин-квенгным поведением;

3) систематизировать социокультурные причины аномических и девиантных состояний в переходном российском обществе, выявить их связь с процессами социальной адаптации и социального контроля;

4) раскрыть роль ресоциализации в решении проблем социокультурного кризиса в переходном обществе;

5) определить характер процесса ресоциализации на переходном этапе общественного развития и оценить его эффективность;

6) пршгшшзировать факторы обусловленности формирования дезадаптив-ных социальных групп в современном российском обществе;

7) исследовать социокультурное содержание стратегий адаптации представителей социально незащищенных общественных групп;

8) изучить проблему выбора адаптационных стратегий дезадаптантов в условиях нарушенной системы микросоциальных связей;

9) рассмотреть институциональные предпосылки ресоциализации и реабилитации в условиях переходного общества, определить социальные различия между ними;

10) исследовать проблемы социальной эксклюзии, ее связь с процессами дезадаптации и ресоциализации в современном российском обществе;

11) изучить социокультурные и институциональные особенности ресоциализации и реабилитации людей, имеющих опыт пребывания в пенитенциарной системе;

12) проанализировать условия ресоциализации малообеспеченных людей и людей, живущих за порогом бедности, выявить тендерные различия адаптационных стратегий и особенностей ресоциализации по этому признаку;

13) охарактеризовать и оценил, ресоциализирующие модели поведения делинквентов и их общественное значение;

14) обобщить социокультурные факторы социализации молодежи и выявить соответствующие аспекты процессов ее регуляции.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

прослежена связь между состояниями социального кризиса, культурной травмы переходного периода общественного развития и процессами развития аномии и девиаций вследствие институциональной и ценностно-нормативной деструкции, на основе чего обоснована первостепенная значимость рекультивирования социального порядка в процессе ресоциализации, затрагивающей все массовые слои трансформирующегося общества;

обоснованы подходы, принципы и отдельные элементы методологии социокультурного анализа процессов ресоциализации вынужденно дезадаптированных людей и людей с девиантным/делинквентным поведением, зафиксирована их эври-стичносгь в рассмотренной предметной области;

определены и систематизированы социальные и культурные причины анемических и девиантеых состояний в переходном российском обществе, показано, что девиантное поведение, с одной стороны, выполняет роль механизма социальной адаптации к изменившимся общественным условиям, а с другой -порождает потребность в социальном контроле и навязывании новой социокультурной модели в процессе ресоциализации дезадалтивных групп;

^ доказано, что социокультурный кризис в переходном обществе не может быть преодолен без ресоциализации людей, адаптационные стратегии и нормативно-ценностная структура которых потеряли эффективность в новых условиях;

V показано, что составляющие процесса ресоциализации нивелируют основные проявления социокультурного кризиса и позволяют преодолевать аномические состояния, повышая общий потенциал адаптивности и социальную устойчивость, несмотря на то, что на переходном этапе общественного развития они имеют отчасти социально-игровую природу, основанную на инсценировке новых культурных форм;

V проанализированы факторы обусловленности формирования дезадалтивных социальных групп в современном российском обществе и, в частности, социокультурные аспекты конструирования, навязывающего индивидам представление об их дезадаптировапносги;

^ выявлено, что социальная адаптация в переходном обществе носит стрессор-ный характер, достигаясь ценой подавления защитных реакций людей на радикальное изменение культурных норм, исследовано социокультурное содержание стратегий адаптации;

^ рассмотрены проблемы социальной адаптации незащищенных общественных групп: сирот, пожилых людей и инвалидов, изучены соответствующие модели социальной адаптации и показано, что выбор адаптационных стратегий при нарушенной системе микросоциалышх связей ограничен для сирот преимущественно инновацией и ретреиатизмом, для одиноких стариков и инвалидов - ритуализмом и рет-реиатизмом;

^ доказано, что в связи с многочисленностью социальных слоев и групп, испытывающие потребность в ресоциализации и реабилитации в условиях переходного общества требуется специальное институциональное обеспечение, создание которого носит запаздывающий характер, выявлены социальные различия между ресо-циализацией и реабилитацией;

исследованы проблемы социальной эксклюзии в современном российском обществе, ее связь с процессами дезадаптации и ресоциализации, освещены условия преодоления и причины нереализованности этих условий;

^ изучены проблемы ресоциализации и реабилитации людей, имеющих опыт делинквенгаого поведения и пребывания в пенитенциарной системе, проанализированы прикладные данные и сделаны теоретические выводы о двухэтапном цикле их ресоциализации, а также о социокультурных причинах противоречивости этого процесса;

^ установлена связь между ресоциализацией девиантов (делинквентов) и уровнем их адаптационного потенциала, обоснован вывод о двух качественных уровнях ресоциализации людей с опытом делипквенгного поведения;

проанализированы условия ресоциализации новых бедных и значимость их культурных ресурсов, а также институционального обеспечения их экономической конвертации, определены гендерные различия адаптации и ресоциализации в этих группах;

раскрыто индивидуальное и социальное значение инновации как ресоциали-зирующей модели поведения делинквентов, сформулировано противоречие, связанное с его принятием / непринятием и общественным распространением;

^ систематизированы ценностные предпочтения и иные значимые факторы социализации молодежи в переходном российском обществе, проанализирована и оценена роль культурных ресурсов, а также ценностно ориентирующих культурных и институциональных факторов регуляции процессов ее социализации.

Новизна постановки проблемы и полученные при ее изучении результаты отражены в основных тезисах работы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальные изменения в процессе перемены общественного строя носят системный и кризисный характер, оказывая травмирующее воздействие на общественное сознание и вызывая дисфункциональные социальные последствия вследствие аномии, порождающей многочисленные и разнообразные девиации. Культурная травма, переживаемая субъектами социальных изменений в переходном обществе, обусловлена разрушением устоявшихся и становлением новых социальных норм, противоречивостью процессов легитимации формирующегося общественного порядка и актуализацией инновационной модели социальной адаптации. Нарушения стабильности на социокультурном уровне являются основными причинами нормативной деструкции в обществе и обусловливают первостепенное значение рекультивирования социального порядка в процессе ресоциализации, затрагивающей все массовые спои трансформирующегося общества.

2. Поскольку кризисные последствия социальных изменений в переходном обществе прямо обусловлены.! культурным измерением и происходящими в нем травматическими событиями, исследование процессов ресоциализации вынужденно дезадаптированных людей и людей с девиантным / делинквентным поведением должно осуществляться с использованием методологии социокультурного анализа, интегрирующего элементы социетального, макросопиального, цивилизационного и институционального подходов на основе принципов социологического номинализма, изучения активной человеческой деятельности, постулирования единства культуры и социальности.

3. В переходном аномическом обществе понятие девиации теряет определенность, поскольку в процессе смены общественного строя, важнейших ценностей и реализующих их социальных институтов ослабляются или совсем исчезают нормы, служащие мерилом отклонения. Аномическое состояние переходного общества создает особенно благоприятные предпосылки для массового развития девиаций.

Этому способствуют: а) ослабление социального контроля; б) общественная легитимация разнообразных форм девиантного поведения; в) массовая нисходящая мобильность; г) отсутствие общепринятой ценностно-нормативной системы. Деви-антное поведение в переходном обществе позволяет избавиться от устаревших норм и запретов, не адекватных новой стадии общественного развития, т.е. выполняет роль механизма социальной адаптации к иным общественным условиям, но в то же время распространение девиаций порождает потребность в социальном контроле и упорядочении поведения членов общества, навязывании им новой социокультурной модели с институционально поддерживаемой системой ценностных ориентиров и одобряемых поведенческих паттернов в процессе ресоциализации.

4. Социокультурный кризис в переходном обществе, включающий утрату самоидентичности массовых социальных групп, крушение идеологии и морали, упрощение системы ценностей, распространение антинаучного мировоззрения, внешнюю культурную интервенцию, развитие и распространение преступной субкультуры, социальную ностальгию, изменения в образе жизни и как итог тотальную аномию, не может бьпъ преодолен без ресоциализации множества индивидов, адаптационные стратегии которых, как и нормативно-ценностная структура личности, сформировались в процессе предшествующей социализации в социально-институциональной среде советского общества и по разным причинам объективного и субъективного характера потеряли эффективность (адекватность) в новых условиях. Ресоциализация как управляемый социальный процесс должна быть институционально обеспечена и субъективно интериоризирована представителями тех общественных групп, которые испытывают трудности в решении актуальных задач социальной адаптации, имеют сниженный адаптационный потенциал (ресурс) и / или сформированные прежним опытом модели девиантного / делинквентного социального поведения.

5. Важнейшие составляющие процесса ресоциализации нивелируют основные проявления социокультурного кризиса и включаются: а) восстановление индивидуальной и групповой социальной идентичности; б) формирование новой общественной идеологии; в) восстановление целостности нормативно-ценностной системы; г) определение культурной ориентации; д) формирование образа жизни различных социальных групп в новых условиях. В результате в обществе преодолеваются атомические состояния, поскольку повышаются общий потенциал адаптивности и социальная устойчивость. Процесс ресоциализации в постсоветском обществе включает диаметральное изменение ценностно-нормативных представлений о соотношении: а) коллективизма и индивидуализма; б) общественной и частной жизни; в) прошлого и будущего; г) судьбы и человеческой активности; д) «свободы для» и «свободы от»; е) мифологии и реализма; ж) эффективности и справедливости. Ресоциализация представляет собой адаптацию к радикальному изменению правил социальной организации и взаимодействия в обществе и в переходный период сама имеет социально-игровую природу, основанную на инсценировке новых культурных форм.

6. Формирование дезадагггивных социальных групп в современном российском обществе обусловлено объективным действием макросоциальных факторов, в частности, экономико-стратификационного характера, институциональными дест-рукциями (слабостью системы социального обеспечения и социальной защиты) и социокультурным консерватизмом, препятствующим эффективному изменению стратегий социальной адаптации. К основным социокультурным факторам дезадаптации относятся низкий уровень образования, слабость социальных связей, недостаточный опьгг смены занятий, маргинализация вследствие социальной мобильности. Процесс формирования дезадагггивных групп сопровождается изменениями в социокультурном пространстве, проявляющимися как социальное конструирование, навязывающее индивидам представление об их дезадаптированности. .

7. Социальная адаптация в переходном обществе имеет стрессорный характер, достигаясь ценой подавления защитных реакций людей на радикальное изменение культурных норм. Социокультурное содержание стратегий адаптации характеризуется следующим образом: конформизм - конвертация социального капитала в экономическую форму; инновация - социальный паразитизм криминального характера; ритуализм - социальная зависимость, иждивенчество; ретреиатизм — социальная капитуляция, употребление алкоголя и наркотиков, в пределе самоубийство; бунт - социальное сопротивление (рабочее движение, сепаратизм).

8. Возможности адаптации сирот в современном российском обществе сильно затруднены действием следующих дезадагггивных факторов: слабое образование, отсутствие прописки, нарушение родственных и иных социальных связей, влияние криминальной среды. Проблемы адаптации пожилых людей и инвалидов, помимо объективных причин, осложняются социальным конструированием старости и инвалидности. Выбор стратегий адаптации при нарушенной системе микросоциальных связей ограничен для сирот преимущественно инновацией и ретреиатиз-мом, для одиноких стариков и инвалидов - ритуализмом и ретрсиатизмом.

9. В условиях переходного общества социальные слои и группы, испытывающие потребность в ресоциализации и реабилитации, настолько многочисленны, что осуществление этих процессов требует специального институционального обеспечения, создание которого носит запаздывающий характер. В отличие от ресоциализации, в процессе которой личность перестраивается для более полноценного включения в жизн едеятельность общественной системы, реабилитация заключается в институциональной настройке самой общественной системы на принятие индивида, обеспечение условий его успешного участия в жизни общества Многообразие девиантных и делинквентных групп порождает необходимость в различных институциональных формах реабилитации, включая центры социальной адаптации, службу занятости, органы социальной защиты, специализированные общественные объединения.

10. Успех общественной реабилитации девиантов и дезадаптантов в переходном обществе определяется возможностью преодоления их социальной эксклюзии, или общественного отторжения, неприятия, вызывающего социальное отчуждение, к социокультурным условиям её преодоления, следует отнести: создание много-

мерной системы ценностей, отказ от социальной интерпретации бедности как девиации, культурную трансляцию системы социальных норм основанных на принципах социальной толерантности, развитие разнообразных равноправных сталей жизни. В современном переходном российском обществе в силу резко выраженных статусных, экономических и культурных различий еще не сформировались благоприятные предпосылки преодоления эксклюзии.

И. Рост девиаций в транзитивный период развития России вызвал новую волну криминализации. Возросли показатели организованной, молодежной и рецидивной преступности. Прикладные исследования данного периода и проведенный на основе полученных эмпирических данных теоретический анализ показывают, что социальная ресоциализация и реабилитация заключенных должна начинаться еще в последний период их пребывания в пенитенциарных учреждениях и активно продолжаться в постпенитенциарный период. Преодолеть сильное влияние криминальной (в частности, тюремной и лагерной) субкультуры можно только при наличии совместного ресоциализируюшего влияния социальных микроструктур: семьи, благоприятной обстановки в производственном коллективе и квалифицированной социальной зашиты, обеспеченной институциональными средствами. Согласование этих усилий в условиях современного российского общества не достигается в первую очередь из-за противоречий социокультурного характера, отсутствия ценностной интеграции, устойчивых нормативных стандартов, культуры толерантности и недостаточной эффективности институциональной поддержки.

12. Ресоциализация девиантов направлена на освоение эффективных стратегий социального поведения, норм и ценностей, легитимных для общества, признание и интериоризацию правил поддержания социального порядка, т.е. на повышение их социальной адаптации к актуальному состоянию общества. По отношению к людям с опытом делинквентного поведения, в частности, бывшим осужденным, целесообразно различать ресоциализацию в широком смысле (как целостный процесс их исправления и перевоспитания) и ресоциализацию в узком смысле, охватывающую адаптационные этапы непосредственно постпенитенциарного периода.

13. Успешная ресоциализация «новых бедных» возможна при условии конвертации их культурных ресурсов в экономическую форму, требующую соответствующих активных жизненных стратегий. Результаты прикладных исследований выявляют гендерные различия в стратегиях социальной адаптации: мужчины чаще используют достижительную инновацию, в то время как женщины более склонны к пассивному приспособлению к обстоятельствам, что порождает соответствующие различия в моделях ресоциализации.

14. Наиболее успешной, с точки зрения индивидуальных преференций, моделью ресоциализации делинквентов в переходном обществе является инновация. Ее характерными параметрами выступают ориентация на криминальную субкультуру, участие в силовом предпринимательстве, самоиденгификация с криминальными элементами и принятие ценностей «архаического» капитализма Привлекательность й относительная социальная распространенность этой модели порождает социокультурное противоречие в общественной среде, далеко выходящей за пределы

субкультуры делинквентов. Оно связано с возможным выбором между нормативи-стской моделью социального успеха, которую подкрепляет действие социальных институтов, и инновативной моделью успеха, которая зиждется на институциональной деструкции и сохраняющейся амбивалентности целедостижительных норм.

15. Ценностные предпочтения большинства российской молодежи, как показывают данные эмпирических исследований, определяются этосом «архаического», «авантюрно-спекулятивного» капитализма. Важнейшим фактором успешной социализации молодых людей является состояние социального капитала их родителей. Высокий уровень культурных и материальных ресурсов обеспечивает уверенную успешную адаптацию, низкий уровень обоих видов ресурсов закрепляет труднопреодолимую бедность с высокой вероятностью формирования моделей делин-квентного поведения. При «перекрестных» значениях уровней ресурсов основную роль играет правильность выбора стратегии адаптации, что повышает регулятивную значимость ценностно ориентирующих культурных и институциональных факторов социализации.

Теоретико-методологической основой исследования выступали социокультурные и институциональные подходы, парадигма «понимающей» или «культурно-аналитической» методологии, заложенная в трудах М.Вебера и Г.Зиммеля, отдельные подходы и принципы символического интеракционизма, драматургический подход И.Гофмана, теория социальной и культурной динамики П.Сорокина, концепция репрезентативной культуры Ф.Тенбрука, теория ценностей, концепция социальных изменений П.Штомпки, концепция аномии Э.Дюркгейма и Р.Мертона, теория социальных инсценировок в трактовке Л.Ионина, методы педагогической и пенитенциарной науки.

Были использованы отечественные методологические наработки в области анализа социальных изменений, аномии и деструкции системы социальных институтов, теории социализации как непрерывного многоэтапного процесса, изучения социализационпых траекторий, ресоциализации представителей социальных групп с низкой адаптивностью и опытом девиантного и делинквентного поведения, проблематики процессов социальной адаптации в российском обществе, стратегий негативной адаптации, различения «добровольных» и «вынужденных» адаптаций.

В работе применена методология анализа проблем социальной зкеклюзии, разработанная ПАбрахамсоном, П.Леонардом, С.Погемом.

Практическая значимость исследования предопределена тем, что полученные в диссертации выводы и положения могут быть использованы в институционально-регулятивной практике, практической работе органов МВД, сотрудников пенитенциарной системы, социальных работников, служащих местных органов власти, педагогов и психологов, при чтении курсов по социологии культуры и теории управления в высших учебных заведениях Минобразования и МВД РФ.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались и обсуждались на восьми научных конференциях, опубликованы в научных работах общим объемом 35,4 пл.

Материалы диссертационного исследования используются автором при проведении занятий в Ростовском государственном экономическом университете «РИНХ». Так же результаты диссертационного исследования используются в работе Главного управления исполнения наказаний по Ростовской области Министерства юстиции Российской федерации.

Структура диссертации включает в себя: введение, пять глав, состоящих из 15 параграфов, заключение и список литературы из 246 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, описываются научная новизна и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации «Теоретико-методологические основы исследования социокультурных аспектов процесса социальных изменений» анализируются теории социальных изменений, изучаются особенности социокультурного подхода в социологии, исследуются культурные аспекты социальной аномии и девиаций в переходном обществе. В первом параграфе главы «Теория социальных изменений, изучение их особенностей в переходном обществе» рассматриваются теории социальных изменений в целом и применительно к переходному типу обществ.

Наиболее полную и детальную классификацию теорий социальных изменений, включающую четыре их типа, предложил французский социолог Р.Будон: поиск трендов, причинно-следственных зависимостей, формы и факторов социальных изменений.

Одной из наиболее влиятельных теорий социальных изменений XX в. стала теория модернизации. В первоначальной трактовке под модернизацией понимался тот путь, который должны пройти все государства, чтобы обеспечить соответствие своих социально-экономических систем «современным» требованиям, неявно или явно определяемым стандартами североамериканской и западноевропейской цивилизации. В то же время в конце XX в. модернизационные концепции были подвергнуты острой критике. Многие авторы указывали на недопустимость навязывания всем государствам мира образцов развития США и Западной Европы, без учета социокультурных особенностей других цивилизаций. Отчасти эти недостатки были преодолены в новой редакции модернизационных концепций. Однако и модифицированные концепции модернизации продолжают подвергаться критике как неконструктивные, «алармистские», акцентирующие моменты распада и раскола вместо выявления здоровых тенденций общественного развития и путей преодоления возникающих трудностей без заимствования неадекватных социокультурных образцов.

Особенно важной по своим масштабам и общественным последствиям разновидностью социального изменения является революция. Несомненно, социально-экономические преобразования в России первой половины 90-х г. обладают всеми

свойствами революции по П.Штомпке (комплексность, радикальность, скорость, исключительность, эмоциональность).

Социальные изменения и тем более революции, порождающие переходные периоды в развитии общества, требуют специальных средств социологического анализа. Здесь представляется перспективной предложенная в работах ККарута, М.Маруямы, А Нила и развиваемая П.Штомпкой трактовка социального изменения как травмы. Одна из основных идей этой концепции заключается в том, что наряду с положительными, «прогрессивными» чертами социальное изменение влечет также негативные, дисфункциональные последствия, ущерб для социума, что и передает метафора травмы.

Концепция травмы, в отличие от эволюционно-прогрессистских теорий, рассматривает социальное изменение как социальное становление, что подразумевает следующие моменты: 1) акцент на так называемом коллективном агентстве, т.е. присущей коллективам людей активной движущей силе социальных изменений, признание давления этого агентства в условиях ограниченности культурных и структурных ресурсов; 2) учет предшествующих социальных изменений при определении нынешнего состояния агентства, причем влияние более ранних изменений может быть и негативным; 3) разные темпоральные характеристики социальных изменений, которые в неравной степени затрагивают различные сегменты коллективного агентства и разные области социальной жизни.

Культура В этой теории интерпретируется двойственно: и как средство (культурно обусловленные действия агентов), и как объект изменения, испытывающий влияние этих действий1. П.Штомпка выделяет четыре типа характерных ситуаций, вызывающих культурную травму: 1) рассогласованность между фактами настоящего или прошлого, интерпретированными как несоответствующие базовым основам культуры; 2) столкновение между местной и иностранной культурами; 3) конфликт нового образа жизни со старой культурой; 4) внутрикультурные противоречия.

Российские реформы 90-х г. дают примеры всех четырех сшуаций, что позволяет говорить о чрезвычайно сильной культурной травме. Во-первых, были подвергнуты сомнению, а иногда и остракизму практически все ценности и достижения советского общества. Во-вторых, российское население через СМИ и другие каналы подверглось массированному воздействию современной западной (прежде всего массовой американской) культуры. В-третьих, подразумеваемый реформаторами переход к ценностям либеральной демократии и рыночной экономики вступил в конфликт с традиционными ценностями российской цивилизации, в том числе в ее советской модификации. В-четвертых, практически во всех областях социально-гуманитарного знания начались острые разногласия между сторонниками различных, зачастую диаметральных точек зрения и научных позиций.

Во втором параграфе «Социокультурные характеристики социальных процессов, способы их изучения» первой главы диссертации рассматриваются подходы, которые должны применяться в дальнейшем анализе. Современный немец-

'ШтомпкаП Социальное изменение как травма//Социол исслед 2001. №1 С 7

16

кий философ Ф.Тенбрук сформулировал концепцию репрезентативной культуры. В его трактовке культура не является лишь неким «продуктом» деятельности общества. Наоборот, она сама формирует общество, поскольку только через ее репрезентации в люди осознают значение всех социальных фактов и связей. Именно культурно-аналитическая, или «понимающая», социология, принимающая эту трактовку, дает многочисленные образцы социокультурного анализа, далеко не во всем совпадающие между собой по методам и выводам, но тем не менее имеющие общие, «родовые» черты.

Виднейшим представителем «понимающей» социологии был М.Вебер, положивший в основу определения социального действия как ключевого элемента своей теории понимание его смысла. Предложенная ученым типология социальных действий (целерациональные, ценностно-рациональные, аффективные, традиционные) отличается выраженной культурной определенностью. Другой немецкий социолог и философ Г.Зиммель трактовал культуру как форму жизни, а культурную эволюцию - как процесс возрастания ценностного содержания жизни. Общая схема развития культуры, по Зиммето, - это постоянное порождение жизнью новых культурных форм, которые со временем окостеневают и становятся тормозом дальнейшего развития. Зиммелевская социология предлагает анализ целого ряда конфликтных моментов этого диалектического процесса: противостояния души и духа, формы и содержания, объективной и субъективной культуры. Еще один крупный немецкий социальный мыслитель К.Манхейм разработал оригинальную культурологическую методологию, основанную на авторской социологии познания.

Одним из наиболее влиятельных направлений культурно-аналитической социологии является символический ингеракционизм. Концепция основоположника этого направления Дж.Г.Мида основывается на понятии межиндивидуального взаимодействия, ярко выражающем подход социологического номинализма, признания первичности деятельности индивидов и групп в формировании общества. Объективный социальный мир заменяется в концепции Мида совокупностью групповых миров, каждый из которых имеет свои постоянно переопределяемые смысловые значения.

Идея приверженцев символического интеракционизма ПБергера и ТЛукмана выражена в названии их основной работы «Социальное конструирование реальности». По мнению этих авторов, люди активно конструируют свой мир в процессе социальной деятельности, хотя могут этого и не осознавать. С другой стороны, не только люди создают социальную реальность, но и эта реальность создает человека. Канадско-американский социолог И.Гофман убедительно продемонстрировал те формы и способы, с помощью которых люди стремятся (сознательно или даже бессознательно) произвести на других желаемое впечатление. С помощью своего «драматургического» подхода Гофман показал, как происходит конструирование социальной реальности на микроуровне.

Еще одним направлением культурно-аналитической социологии служит социальная феноменология, разработанная А.Шюцем с использованием идей Э.Гуссерля. Немецкий философ Э.Гуссерль предложил концепцию «жизненного

мира» как сферы непосредственно переживаемого индивидом опыта, не подвергаемого рефлексии Австрийский социолог А.ПЬоц использовал эту концепцию для обоснования стабильности социальной структуры.

В русле социокультурного подхода находится также «этнометодология». Основоположник этого направления Г.Гарфинкель и его последователи уделяли основное внимание разработке практических методик исследования, основывая свои выводы на обширных экспериментальных данных. Суть этнометодологических экспериментов заключается в необычном, не отвечающем общепринятым правилам поведении социолога, что вызывает со стороны испытуемого переопределение ситуации в целях ее рационализации. Пожалуй, дальше всех по пути «культурно-аналитической» трактовки общества зашли сторонники так называемой когнитивной микросоциологии. Они отрицают «внешнюю» реальность социальных структур и институтов, считая их продуктами дискурса в рамках тех или иных ситуаций.

Основываясь на анализе огромного фактического материала из всех областей общественной жизни, П.Сорокин ставит и решает задачу исследования динамики выделенных им трех типов культур: идеациональной, чувственной и идеалистической (интегральной). Как убедительно показал ученый, социокультурная динамика носит циклический характер, представляя собой чередование указанных типов культур во времени.

Существенный вклад в развитие социокультурного подхода внесли и современные российские социологи, позиция которых рассматривается в тексте диссертации.

Проведенный анализ работ российских и зарубежных социологов дает основание для следующих выводов относительно характерных «родовых» черт социокультурного подхода к анализу социальных процессов.

1. Социокультурный подход исходит из «социологического номинализма», рассматривая социальную реальность как результирующую сознания и практики образующих общество людей.

2. В центре внимания социологического анализа при социокультурном подходе находится человек как активный, целеустремленный и деятельный индивид.

3. Социокультурный подход имеет комплексную универсальную природу, что позволяет объединять в анализе различные социетальные сферы и уровни, сочетать формационный и цивилизационный, историософский и социологический, микро- и макросоциальный подходы.

4. При всех многообразных достоинствах социокультурного подхода он нуждается в социоструктурном дополнении, в том числе в анализе институциональных характеристик общества.

Третий параграф первой главы носит название «Культурные аспекты социальной аномии и девиаций в переходном обществе». Введенное Э.Дюркгеймом базовое понятие аномии характеризует состояние общества, возникающее при ослаблении норм, регулирующих поведение индивидов. Под аномией понимаются неопределенное, расплывчатое состояние нормативно-ценностной системы, отсут-

ствие четкой общепринятой и общеобязательной трактовки социальных регуляторов.

Аномия тесно связана с переходными периодами в развитии общества, на протяжении которых нормативно-ценностная система не имеет устоявшегося характера Аномические явления могут иметь место и в стабильные периоды общественного развития, но там они выступают как эпифеномены, затрагивая отдельные ценности или некоторые социальные группы. В переходные же периода: в силу самой их природы аномия приобретает всеобъемлющий характер, лишая членов общества устойчивых культурных регуляторов поведения.

Дальнейшее развитие социологии по-новому расставило акценты в интерпретации понятия аномии. Наиболее серьезный вклад внес американский социолог Р.Мергон, четко определивший аномию как расхождение между общественно одобряемыми целями и имеющимися в распоряжении индивидов средствами. Р.Дарендорф связывает аномию с уменьшением общественных привязанностей, Ю.Хабермас - с противоречиями между уровнем интеграции социально-политической и культурной подсистем, У.Макайвер - с ослаблением социально-психологических контактов.

Смысл девиации заключается в отклонении от норм, вызывающем общественные санкции. Девиация определяется через норму, будучи отклонением от нее. Но если в переходном аномическом обществе нормы ослабляются, релятивируются или даже вовсе исчезают, то какое поведение следует считать девиангаым? Строго говоря, в условиях аномии определение девиации перестает работать, поскольку индивид и общество в целом лишаются эталона для сравнения, выявления того, нарушает ли некоторый поступок или социальное явление общепринятую норму.

С юридической точки зрения противоречия не возникает, поскольку в каждый момент времени действует определенное законодательство, и правовыми девиациями (правонарушениями, преступлениями) следует считать те виды действий или бездействия, которые нарушают нормы права Можно сколько угодно говорить об ослаблении или устаревании некоторой правовой нормы, но пока она не отменена в официальном порядке, она продолжает действовать и формально обязательна к исполнению, а ее нарушение есть правонарушение.

С социологической точки зрения такой четкости нет, и вслед за ослаблением и размыванием социальных норм размывается и понятие социальной девиации. Поэтому в переходном обществе говорить о социальных девиациях можно лишь в условно-статистическом смысле, всякий раз отмечая, какие социальные группы и слои еще считают некоторое поведение девиантным, а какие уже нет, и по возможности приводить количественные оценки сторонников каждой точки зрения.

Существует целый ряд теорий, пытающихся объяснить девиантное поведение с разных точек зрения. Эти теории можно условно разделить на физиологические, психоаналитические, социально-психологические, социо- и культурологические. Детальный анализ указанных теорий проводится в тексте диссертации.

Важно отметить, что, наряду с разрушительными функциями, девиация выполняет и созидательную, позитивную работу. Действительно, развитие любой ди-

намической системы (в том числе социальной) характеризуется балансом устойчивости и изменчивости. Устойчивость, воплощаемая в социальных нормах, необходима для нормального функционирования социального организма Однако со временем ряд норм устаревает и становится тормозом для дальнейшего развития. Тем не менее устаревшие нормы не уходят сами, хотя и мешают эффективной жизнедеятельности. Их устранение возможно лишь благодаря активной деятельности некоторых членов общества, которая на первых порах (вполне естественно и закономерно) воспринимается большинством общества как девиация. Такое восприятие является необходимой защитной реакцией, позволяющей отделять действительно полезные инновации от необоснованных посягательств на общественную стабильность.

Конец 1980-х - начало 1990-х годов можно уверенно охарактеризовать как период высочайшего уровня социальной аномии в российском обществе. Он отмечен резким ослаблением социального контроля (распад КПСС и СССР, ослабление силовых структур из-за некомпетентного руководства и ухода наиболее квалифицированных сотрудников в частные предприятия); общественной легитимацией целого ряда форм ранее девиантного поведения (частное предпринимательство, проституция, отказ от профессии); массовой нисходящей мобильностью (резкое ухудшение материального положения работников бюджетных организаций); развалом нормативно-ценностной системы (отказ от коммунистической идеологии при отсутствии реальной общеприемлемой альтернативы); ростом социального и правового нигилизма, безответственности и некомпетентности («демократия» в кавычках).

Все это неизбежно привело к росту девиантного поведения (алкоголизм, наркомания, проституция) и его крайних преступных форм. Тотальный репрессивный контроль и аномия представляют собой два крайних случая возможных состояний общественной системы с рассматриваемой точки зрения. При тотальном контроле социальные нормы носят предельно жесткий и однозначный характер, а их нарушение (девиация) строго карается государством при общественном одобрении. В анемическом состоянии сильно ослаблено или вовсе отсутствует понятие нормы, поэтому отдельные индивиды и общество в целом не имеют четких ориентиров поведения. Преступность в этом случае неизбежно растет, поскольку с формальной точки зрения законы продолжают существовать, но их нарушение практически легитимизируется обществом и не в состоянии эффективно контролироваться государством.

Вторая глава диссертационной работы названа «Процессы ресоциализа-ции в контексте кризиса преобразования общественной системы». Содержание первого параграфа главы «Социокультурный кризис в переходном обществе и потребность ресоциализации» во многом определяется его названием. Переход социума от одного типа устройства к другому, совершаемый в исторически краткий промежуток времени, неизбежно порождает дисфункциональные, травмирующие последствия и может быть охарактеризован как социокультурный кризис общества. Этот кризис по своей сути является комплексным, затрагивающим все стороны

носит частичный характер и затрагивает лишь отдельные социальные группы, по тем или иным причинам нуждающиеся в корректировке своих представлений и принципов поведения. В отличие от частичной потребности в ресоциапизации членов стабильного общества, в обществе переходного типа ее необходимость носит всеобъемлющий характер и определяется изменением внешних по отношению к отдельным индивидам условий жизнедеятельности. Составляющие процесса ресоциапизации по своему смыслу противоположны выделенным в предыдущем параграфе элементам социокультурного кризиса и представляют собой: 1) восстановление индивидуальной и групповой социальной идентичности; 2) поиск новой идеологии; 3) возрождение целостности нормативно-ценностной системы; 4) определение культурной ориентации; 5) адаптацию образа жизни к новым социально-экономическим условиям. Итогом этого процесса должна явиться адаптация индивидов к атомическому состоянию общества и тем самым - его преодоление и переход к новому стабильному положению.

При переходе от социализма к капитализму в России и странах Восточной Европы, процесс ресоциапизации осуществляется путем диаметрального переосмысления следующих бинарных оппозиций: коллективизм - индивидуализм; общественная - частная жизнь; прошлое - будущее; судьба - человеческая активность; свобода - последствия; мифы - реализм; эффективность - справедливость. Эти бинарные противопоставления характерны для всех посткоммунистических обществ. Вместе с тем, имеется существенная специфика ресоциапизации, определяемая конкретными особенностями культурно-исторического развития того или иного государства. В России обстоятельства в наименьшей степени благоприятствуют переходу от социализма к капитализму. Во-первых, ценности православия как основной национальной религии плохо совместимы с идеалами капиталистического накопления. Во-вторых, прозападные тенденции в российском обществе сталкиваются с не менее сильными тенденциями «почвенничества», представлениями о собственном, особом, самобытном российском пути развития. В-третьих, по сравнению со странами Восточной Европы, где социализм утвердился лишь после Второй мировой войны, российские граждане жили при нем с 1917 г., и за семь с лишним десятилетий социалистическое мировоззрение значительно укрепилось в общественном сознании.

Поэтому процесс ресоциапизации как адаптации к новым общественным условиям в России наиболее труден. Вряд ли можно рассчитывать на то, что взрослый человек способен в одночасье развернуть все свои жизненные принципы на 180°, как требует проведенный анализ бинарных оппозиций социализма и капитализма: скорее, это привилегия следующих поколений. С другой стороны, необходимость адаптации к новым общественным условиям является непреложным фактом жизни в современном российском обществе. Индивиды должны сделать выбор между успешной ресоциализацией и безнадежной нисходящей мобильностью.

Выход из создавшегося положения видится в использовании игровых стратегий, благодаря которым индивиды способны имитировать и инсценировать новые роли, в соответствии с требованиями условий переходного периода. Здесь пред-

тур усиливается. Во-первых, обеднение и даже обнищание массовых социальных слоев создает объективные предпосылки для обращения к культуре социального «дна» Во-вторых, ослабляются нормативные ограничения, в нормальных условиях препятствующие моральному осуждению (даже брезгливости) и распространению культуры андерграунда.

Другой показательной тенденцией аномического общества выступают падение престижа науки и распространение антинаучного мировоззрения, которого демонстрируют возрастание популярности астрологи, «колдуны», знахари, вера во всевозможные оккультные, паранормальные явления, пришельцев из космоса, чудодейственную силу народной медицины и т.п. Объективной предпосылкой этого явления служат резкое ослабление внимания государства к поддержке науки, вынужденный уход многих научных работников в коммерческие структуры и эмиграция.

Одновременное существование качественно различных моделей образа жизни выступает одной из составляющих социокультурного кризиса. Сейчас трудно предсказать, какая из этих моделей (или их сочетание) окажется превалирующей в будущем устойчивом состоянии российского общества.

Трудности переходного периода и ослабление нормативно-ценностной системы ведут к распространению в обществе настроений социальной ностальгии. Она охватывает массовые слои, утратившие четкость общественных ориентиров и пытающиеся обрести их в прошлом. Объектом социальной ностальгии выступает целостное общество, характеризуемое высоким уровнем социальной интеграции и гарантирующее своим членам адекватную оценку их поведения, отвечающего общепринятым нормам.

Социокультурный кризис переходного общества ставит под вопрос усвоенные индивидами в процессе их социализации ценности и нормы, лишает стройности и устойчивости представления об устройстве социума, системах идеологии, стратификации и самоидентификации. Привычные и укорененные поступки вызывают неожиданную реакцию, добропорядочное поведение не вознаграждается, а антиобщественное - не наказывается. Утрата устойчивых ориентиров ведет к фрустрации, социальной апатии, многочисленным девиациям.

Отсюда вытекает необходимость в повторной социализации членов общества, уже находящихся в зрелом возрасте, но не полностью готовых к полноправному членству в новой общественной системе.

Во втором параграфе второй главы «Социокультурное содержание процесса ресоциализщии» раскрывается смысл этого процесса Социокультурный кризис затрудняет жизнь до такой степени, что требуется специальный комплекс мер по преодолению его дисфункциональных последствий. Этот комплекс мер можно охарактеризовать как ресоциатаацию, т.е. корректировку, фактически повторное проведение многих элементов процесса социализации уже зрелых индивидов в новых общественных условиях.

Потребность в ресоциализации возникает не только в переломные, но и в стабильные периоды развития общества Однако в стабильном обществе этот процесс

жизнедеятельности общества Представляется возможным выделить следующие составляющие этого комплексного кризиса: 1) утрата самоидентификации массовых социальных групп; 2) крушение идеологии и морали; 3) упрощение, примитивизация системы ценностей; 4) снижение престижа науки, массовое распространение антинаучной идеологии; 5) внешняя культурная интервенция; 6) усиление криминальной субкультуры; 7) социальная ностальгия; 8) изменения в образе жизни крупных слоев населения; 9) как итог всех названных изменений - тотальная аномия общества

В стабильном обществе действуют отлаженные, непротиворечивые механизмы' идентификации, осуществляемые социализирующими институтами. Принадлежность индивида к каждой социальной группе из широкого набора определяется вполне однозначно и не подвергается сомнению ни самим индивидом, ни другими членами общества. Определяемая таким образом социальная позиция обладает четкими характеристиками статуса и соответствующим ролевым набором. В переходном обществе основания для самоидентификации размываются, и трактовка социальной позиции теряет четкость. При распаде государственных образований становится неясной гражданская принадлежность индивида. Возникают противоречия в трактовке национальной принадлежности, маскируемой ранее самоотнесением к более широкому национально-государственному образованию. Профессионально-квалификационные характеристики также девальвируются, поскольку общественная оценка определяемого ими трудового вклада перестает соответствовать ранее действовавшим представлениям. Релятивируются даже гендерные характеристики, так как оказывается невозможным поддерживать традиционные представления о ролях мужчины и женщины в семье и обществе.

Хотя ьфигика коммунистической советской идеологии, несомненно, является объективной и оправданной, проблема нынешнего российского общества заключается в отсутствии адекватной замены этой общенациональной идеологии.

Тревожным симптомом выступают примитивизация системы ценностей, выход на передний план в ее структуре ориентации на материальное благополучие, причем достигаемое любыми средствами. Эта тенденция особенно сильно воздействует на молодежь, формирование сознания которой осуществляется в условиях ослабления институтов социализации и активизации внешних и внутренних неблагоприятных идеологических воздействий. Однако и круг ценностей старших поколений значительно сужается, по необходимости ограничиваясь стремлением к элементарному выживанию в условиях резкого падения материального уровня жизни.

К числу неблагоприятных внешних воздействий на общественное сознание относится интенсивная культурная интервенция западной цивилизации. Унифицированные нормы общества потребления агрессивно навязываются российским гражданам СМИ, существующими за счет отупляющей рекламы.

В стабильных социально-экономических условиях субкультуры андергра-унда имеют ограниченное влияние, фактически выступая разделителями между основной массой «добропорядочных» граждан и немногочисленными представителями социального дна. В условиях аномии влияние андерграундных субкуль-

ставляется плодотворной предлагаемая С.Кравченко парадигма «играизации», которая охватывает все сферы жизни посткоммунистического российского общества. В экономике начала 90-х г. доминировали виртуальные предприятия и финансовые пирамиды, имитировавшие хозяйственную деятельность с единственной целью безвозвратного сбора денег у доверчивых вкладчиков; не прекращается деятельность разнообразных тотализаторов и лотерей и сейчас. В политике создавались и создаются виртуальные карликовые партии, не обладающие ни реальной программой действий, ни ресурсами, ни массовой социальной базой, но успешно реализующие текущие прагматические интересы своих создателей, и т.д. При всей своей виртуальности, символичности и условности игровые стратегии оказываются наиболее эффективным инструментом адаптации в переходном обществе, где неприменимы складывающиеся десятилетиями устойчивые понятия.

Формировавшаяся на протяжении семи десятилетий советского периода социалистическая культура носила целостный, всеобъемлющий характер. Ее распад в результате реформ и порожденная им утрата идентификаций привели к необходимости поиска новых культурных форм, отсутствующих в постсоветском обществе. Поиск новой идентификации следует считать ядром процесса ресоциализаши в переходном обществе. Восстановление утраченной идентификации, жизненно важное для поддержания социально-психологического здоровья человека, осуществляется в ходе инсценирования адекватных новому общественному устройству культурных форм. Речь идет об инсценировании, поскольку эти формы являются качественно новыми, напрочь отсутствовавшими в прежнем состоянии общества. Попытка их прямого использования вызывает неизбежное отторжение людьми, чья социализация происходила в совершенно иных культурных рамках.

Приведем в качестве примера ресоциализирующей инсценировки становление культурной формы «бизнесмена» применительно к человеку, который до этого (в советском обществе) был работником государственного предприятия. На первом этапе инсценировки происходит освоение внешних элементов культурной формы. Будущему бизнесмену предстоит научиться носить дороше костюмы, соответствующие им туфли и галстуки, водить автомобиль, особым образом общаться с деловыми партнерами и подчиненными, своей секретаршей и операц ионистками в банке, работниками различных административных органов. Большое значение здесь имеет язык общения, подразумевающий использование ряда специальных терминов и жаргонных выражений. Необходимо научиться сдерживать эмоции и сохранять подчеркнутое спокойствие в сложных ситуациях.

Внешние элементы культурной формы подразумевают доведение до автоматизации поведения в различных ритуальных ситуациях, как, например, визит к главе районной администрации, проведите корпоративной вечеринки или прием зарубежных партнеров. При этом первый этап инсценировки еще носит частичный характер в том смысле, что не охватывает все стороны жизнедеятельности человека. Например, начинающий бизнесмен может по-прежнему жить в малогабаритной квартире и проводить отпуск у мамы в деревне, а не на дорогом курорте.

Второй этап инсценировки предполагает теоретическую рационализацию индивидом своего места в социуме, определяемого этим местом поведения и ожидаемой реакции окружающих и общества в целом. У бизнесмена постепенно крепнет убеждение в том, что будущее России неразрывно связано именно с развитием частного предпринимательства, а поэтому он сам и его коллеги играют в данном процессе ведущую роль. Исходя из этой теории, бизнесмен рассматривает своих бывших товарищей, не нашедших места в бизнесе и живущих на нищенскую .зарплату, как неудачников, не сумевших воспользоваться грандиозными возможностями нового общества. Он воспитывает в указанном духе членов своей семьи и знакомых. Постепенно жизнедеятельность бизнесмена приобретает всеобъемлющую целостность, он уже не играет в предпринимателя, а действительно становится им. Ресоциализация успешно завершается.

Предметом изучения в третьем параграфе второй главы диссертации «Субъекты ресоциализации, их потребности, мотивы и цели» служат социокультурные группы—участники этого процесса. Содержанием процесса ресоциализации является адаптация к новым условиям, возникающим при переходе от одного общественного устройства к другому. Поэтому успех адаптации детерминируется конечным состоянием перехода.

Для определения субъектов ресоциализации представляется целесообразно использовать классификацию типов девиантного поведения Р.Мертона, представляющих собой стратегии личностной адаптации. Исходя из вышесказанного, общественно одобряемые цели и приемлемые средства их достижения следует определять с точки зрения конечного этапа переходного процесса, в рассматриваемом случае - от социализма к капитализму. Поскольку капиталистические цели и средства существенно отличаются от социалистических, то структура распределения основных социальных групп в результате переходного процесса существенно изменяется (табл. 1), отражая массовую социальную мобильность.

Таблица 1

Распределение основных социальных групп по типам девиантного поведения Р.Мертона социализме и капитализме

Социальные группы Положение при социализме Положение при капитализме

Рабочие Конформисты Ритуалисты

Крестьяне Конформисты Ритуалисты

Работники бюджетной сферы Конформисты Ритуалисты

Государственные чиновники Ритуалисты Конформисты

Представители «свободных профессий» Ритуалисты Конформисты

Предприниматели Бунтовщики или инно-ваторы Конформисты

Андерграунд Ретреатисты Ретреатисты

Радикаяыдиссиденга Бунтовщики Бунтовщики

ций со стороны абсолютно всех социальных групп и слоев, поневоле становящихся объектами «социокультурной мобильности». Реакция различных социальных групп на радикальное изменение условий жизнедеятельности не может быть равномерной и одинаково успешной. Она порождает как успешных адаптантов, так и не сумевших приспособиться дезадаптантов.

Применительно к российскому переходному обществу представляется возможным говорить о трех группах факторов, обусловливающих формирование деза-даптивных общественных групп. Во-первых, это резкое ухудшение материального положения массовых слоев населения в связи с негативными последствиями реформ (инфляция, рост цен, потеря сбережений, невыплаты зарплат и т.д.). Помимо объективной экономической природы, эти факторы имеют также социокультурное содержание, опосредуясь в сознании индивидов через нормативно-ценностную систему. Совокупным материально-экономическим итогом действия указанных факторов стало формирование социальной группы бедствующих, которых можно охарактеризовать как полных экономических дезадаптантов.

Во-вторых, воздействие оказывают также собственно социокультурные факторы: половозрастные характеристики, различия в уровне образования, наличие социальных связей и опыта, ценностные предпочтения, индивидуально-психологические особенности, маргинализация широких слоев населения. Пожилой возраст в целом является фактором дезадаптации. Среди дезадапгивных элементов большинство учившиеся «из-под палки» троечники, не обладающие должной гибкостью мышления. На полюсе дезадаптации находятся выходцы из сельской местности, не имеющие нужных социальных связей в большом городе. Для успешной адаптации важен также опыт разнообразных занятий, обычно связанных с необходимостью самоутверждения в коллективе и наличием организаторских способностей. Проработавшие всю жизнь на одном государственном предприятии испытывают в новых условиях большие трудности.

В группе дезадаптантов шавную роль играют семейные ценности, забота о детях и здоровье (это касается особенно женщин). Работа и деньги отходят на задний план, самовыражение связано с семейной жизнью. Дезадаптивными психологическими факторами выступают стремление к безопасности, нежелание отходить от привычек и традиций, тяготение к «нормальности».

Наконец, важным дезадаптивным фактором выступает рост маргинальных слоев переходного общества Маргинальность возникает, когда индивид или целая груша покидают некоторый социальный слой, но не успевают перейти в другой, оставаясь в неопределенном, промежуточном положении. В посткоммунистических обществах маргинальность становится массовым явлением, причем она связана как с нисходящей, так и с восходящей мобильностью.

В-третьих, дезадаптацию ряда общественных групп можно трактовать как социальное конструирование, посредством которого общество навязывает своим членам представление о самих себе как о дезадаптантах. С позиций социального конструкционизма состояние адаптивности шш дезадаптивносги выступает функцией представлений самого субъекта, его референтной социальной группы и общества в целом. Социальное конструирование выступает одним из способов преодоления аномии, восстановления нарушенной стратификационной системы. Поскольку место доминировавшего в советском обществе этакрагаческого критерия стра-

Инновал оры Желание воспользоваться аномией и ослаблением социального контроля для радикального улучшения общественного положения Достижение богатства и власти любой ценой, легализация и попадание в «истэблишмент»

Ритуалисты Неспособность акгавного противодействия неприемлемой культурной системе Выживание в условиях резкого ухудшения материального положения

Ретреиатисты Нежелание активных действий, уход от общественной жизни Явно не формулируют, «плывут по течению»

Бунтовщики Нежелание виисываться в новую нормативно-ценностную систему и активная борьба против нее Возврат к социалистическим общественным отношениям

Наибольшую общественную значимость имеют мотивы и цели конформистской и инноваторской групп. Деятельность конформистов способствует скорейшему завершению переходного периода путем установления и стабилизации новой культурной системы. Деятельность криминальных «инноваторов» представляет большую общественную опасность, поскольку они пользуются аномическим состоянием общества для внедрения в его нормативно-ценностную систему своих нелегальных понятий, размывая границу между дозволенным и недозволенным.

Деятельность ритуалистов и ретреиатистов в силу их пассивности не оказывает существенного влияния на культурную систему. В то же время, массовый ри-туалйзм и ретреиатизм нельзя назвать безвредными, поскольку их распространение подрывает социальную базу реформ и затрудняет преодоление аномического состояния.

Проявления бунта, казавшиеся довольно опасными в начале 90-х г., сейчас носят маргинальный характер и вряд ли будут оказывать значимое воздействие в масштабах общества в целом. Однако как одна из субкультур они будут сохранять свое значение и далее, образуя своего рода резерв культурного разнообразия.

В третьей главе диссертационной работы «Социокультурная обусловленность стратегий социальной адаптации различных общественных групп» анализируется специфика поведения субъектов, имеющих объективные ограничения адаптации. Происходящие изменения в социальном положении населения целесообразно характеризовать в терминах «адаптации» / «дезадаптации», понимая под этим способность отдельных членов общества и социальных групп приспосабливаться к новым условиям жизнедеятельности и культурным «правилам игры». Адаптация осуществляется посредством различных стратегий, изучение и классификация которых представляют несомненный теоретический и практический интерес. Необходимо также выявить и исследовать факторы, обусловливающие необходимость и меры успешности адаптационных стратегий. Эти факторы могут иметь различную природу, но неизменно обладают определенным социокультурным содержанием.

В первом параграфе третьей главы «Социокультурные факторы формирования дезадаптиеных общественных групп» изучаются условия, препятствующие успешной адаптации. Адаптация представляет собой приспособление к изменению условий внешней среды. Изменение общественного устройства, необходимо представляющее собой смену культурной парадигмы, требует приспособительных реак-

Результаты проведенного анализа потребностей субъектов ресоциализации, определяемых согласно подходу А.Маслоу, сведены в таблицу 2.

Таблица 2

Потребности субъектов ресоциализации

Субъекты ресоциализации Физиологические потребности Потребность в безопасности Потребность в принадлежности и любви Потребность в признании и уважении Потребность в самоактуализации

Конформисты Удовлетворены полностью Ярко выражена, ИНСГИ-туциализи-рована (охрана) Семья, публика Среда коллег и широкой публики Представлена у лиц творческих профессий

Инноваторы Стремятся ко все большему удовлетворению Развитие коррупционных сетей и организованной преступности Атрофирована Соблюдение криминальных «понятий» Отсутствует

Ртуалисги На уровне борьбы за выживание Придают большое значение, стараются «не высовываться» Реализуется в семье Реализуется в трудовом коллективе Полностью подавлена борьбой за выживание

Ретреиатисгы Сведены к минимуму, обычно определяемому наркотической зависимостью Атрофирована Атрофирована Носит болезненный характер Присутствует у творческих личностей

Бунтовщики Преувеличена в силу деприва-ции Игнорируется Попипвиро-вана, носит публичный характер Стремление к популярное™ Реализуется в виде политических амбиций

Мотивы поведения субъектов ресоциализации определяются их потребностями и в совокупности с ними детерминируют цели (таблица 3).

Таблица 3

Мотивы и цели субъектов ресоциализации

Субъекты ресоциализации Мотивы Цели

Конформисты Упрочение материального и общественного положения в новой системе координат Сохранение и упрочение доминирующих социальных позиций легальными средствами

тификации теперь занимает уровень дохода, то все не отвечающие этому критерию группы объявляются социально дезадаптированными (подобно тому, как в советском обществе не разделявшие коммунистическую идеологию люди считались социально деклассированными). Поскольку новая система ценностей еще не интерио-ризована большинством населения, то она навязывается обществом для поддержания социальной интеграции в новых условиях.

Во втором параграфе третьей главы диссертации «Социальная и культурная специфика адаптационных стратегий людей в переходном обществе» анализируются различия социально-приспособительного поведения. При описании социальных адаптации представляется оправданным использовать (разумеется, с соответствующими ограничениями) опыт и результаты анализа адаптационных реакций организма. Интерпретация социальной адаптации в переходном обществе как стрессорной реакции может быть объяснена следующим образом. Изменение общественного устройства, порождающее переходный процесс, является сильнейшим раздражителем для всех членов общества Во-первых, изменяются культурные нормы и ценности, усвоенные индивидами в ходе социализации. Привычное поведение не приводит к ожидаемой реакции (например, к своевременной выплате заработной платы за выполненную работу), что вызывает чувство растерянности и фрустрации. Во-вторых, меняются социальные статусы и определяемые ими ролевые комплексы, возникает массовая социальная мобильность, преимущественно нисходящая. Уважамые и благополучные члены общества неожиданно оказываются на грани нищеты и возможности падения на социальное «дно». В-третьих, изменение социальных позиций происходит неравномерно, что обусловливает массовую де-привацию.

Адекватная по силе защитная реакция общества на столь радикальные изменения, представляющие собой социальную революцию, должна была бы представлять собой «контрреволюцию», т.е. организованную борьбу против предлагаемых изменений. Печальный опыт такого рода защитной реакции в России имеется: это гражданская война, возникшая как ответ на Октябрьскую революцию.

Реформы 90-х г. вызвали в российском обществе стрессорную реакцию, позволившую избежать катастрофических последствий. Первоначально реформы были встречены массовыми слоями населения с энтузиазмом, благодаря которому немедленное сопротивление не проявилось. Когда стали ясны негативные социально-экономические последствия реформ, возмущение населения стало нарастать: крайними проявлениями этого возмущения стали шахтерские забастовки и «рельсовая война». Однако организованное сопротивление не приняло общенародного характера и «стадия истощения» не наступила. Обществу удалось сохранить устойчивость благодаря использованию разнообразных стратегий адаптации.

Наиболее универсальный подход к классификации стратегий адаптации и выявлению их социокультурного содержания дает теория аномии и девиантного поведения Р.Мертона. Конформизм в контексте адаптации подразумевает полное принятие ценностей нового общества и предлагаемых им способов социального действия. Это активная добровольная адаптация, опирающаяся на серьезный стартовый социальный капитал Субъектами данного типа адаптации выступагот представители прежних элит и субэлит, трансформирующие свой высокий образовательный уровень и социальные связи в собственность и политическое влияние в

новом обществе. Кроме того, в число конформистов входит часть бывших представителей теневой экономики, сумевших легализовать свои капиталы и стать официальными предпринимателями. Конформисты образуют элиту современного российского общества, весьма немногочисленную (3-5%), но полностью определяющую развитие государства.

Инновация, по Мертону, характеризуется как достижение общественно одобряемых целей общественно неприемлемыми средствами. Субъектами этого типа адаптационных стратегий являются криминальные элементы, использующие незаконные, обычно силовые способы воздействия на окружающих (воровство, грабеж, рэкет, мошенничество) для приумножения своих капиталов. Стратегия криминальной «инновации» может бьпъ охарактеризована как социальный паразитизм.

Противоположной по отношению к инновации стратегией является ритуа-лизм, при котором неодобрение целей и ценностей нового общества не встречает сопротивления, ограничиваясь следованием привычным способам поведения. В новых общественных условиях такая стратегия приводит к социальной зависимости и иждивенчеству как ее крайней форме. Комплекс установок, связанный с ритуализ-мом, включает надежду на государственный патернализм, экономическую пассивность, социально-психологическую ригидность. Поскольку субъект подобной стратегии не может обеспечить себя сам, он неизбежно попадает в зависимость от владельца предприятия, спонсоров, родственников и т.п.

Регреиатизм означает отказ и от общественно одобряемых ценностей, и от социально приемлемых способов их достижения, своего рода «уход в себя». Обычно этот уход реализуется посредством употребления алкоголя и других наркотиков, облегчающего разрыв с обществом. Наркомания приобретает в современной России характер общенационального бедствия.

Крайней формой ретреиатизма, выражающей полное отчаяние и безысходность, является самоубийство. Аномическое самоубийство есть результат неудачной попытки адаптации, признание личностью своей полной неспособности к существованию в чуждом, непонятном и враждебном обществе.

Наконец, еще одной адаптационной стратегией выступает бунт - попытка насильственного переопределения общественной ситуации теми членами общества, которых не устраивает ни новый общественный порядок, ни предписываемые им способы социального действия. Если ретреиатистская стратегия при аналогичных обстоятельствах имеет пассивный характер, то стратегия бунта крайне активна, революционна

В современном российском обществе можно выделить два типа стратегий бунта. Одна широко применялась в первой половине 90-х годов: это шахтерские волнения и забастовки, «рельсовая война», захват в заложники представителей администрации. С одной стороны, шахтеры не принимали новых порядков и испытывали чувство социальной ностальгии по советскому обществу, где они были не только на словах, но во многом и на деле привилегированным классом. С другой стороны, они отчаялись решить свои социальные и экономические проблемы легальным путем, видя неспособность и безразличие руководителей. Хотя стратегия буша в полной мере не достигла своей цели, она оказалась довольно эффективной с точки зрения адаптации, поскольку вынудила власть более серьезно отнестись к проблеме реструктуризации угольной отрасли и предоставить ее работникам и чле-

нам их семей ряд льгот и дополнительных возможностей по трудоустройству, переквалификации, смене места жительства и т.п.

Другая разновидность бунтарской адаптации связана с движением национальных республик за самоопределение вплоть до отделения от России, также возникшим в первой половине 90-х г. после распада СССР. К счастью, распада страны, благодаря в целом разумным действиям федерального центра и достаточной сдержанности региональных политиков, удалось избежать, но эффективность адаптации для ее субъектов - региональных элит - и здесь оказалась довольно высокой, позволив им выторговать у центра ряд важных экономических и политических привилегий.

В третьем параграфе третьей главы диссертации «Особенности социальной адаптации при нарушенной системе микросоциальных связей» проанализировано поведение социально незащищенных общественных групп. С наибольшими трудностями социальной адаптации в переходном обществе сталкиваются индивиды с нарушенной системой микросоциальных связей, которые не могут рассчитывать на помощь близких и друзей в той же мере, как остальные члены общества. Стартовый адаптационный потенциал таких людей минимален, что сужает множество приемлемых для них адаптационных стратегий, например, у детей-сирот.

Пребывание в государственном учреждении накладывает на детей трудноиз-пгадимый специфический отпечаток, характеризуемый термином «госпитализм». Как показал И.Гофман, пребывание в учреждениях «тотального типа», к которым, безусловно, относятся детские дома, порождает особую субкультуру, облегчающую жизнедеятельность внутри этих заведений и отношения их питомцев между собой, но существенно затрудняющую последующую адаптацию к внешнему миру за пределами «тотальных» учреждений. Значительную часть своей жизни сироты находятся в положении мигрантов, что приводит к разрушению системы социальных связей и маргинализации. Разрушение системы родственных связей у сирот не ограничивается потерей родителей. Часто при помещении в детские дома разлучают братьев и сестер, определяя их в разные учреждения по возрастному принципу, для лечения или даже в виде наказания. Кроме того, травмирующее воздействие оказывает расставание с воспитателями, к которым дети успевают привязаться.

Образовательная подготовка в детских государственных учреждениях в большинстве случаев недостаточна для поступления в высшее учебное заведение, тем более без помощи родителей. Кроме того, даже в редких случаях поступления в институт сиротам труднее удержаться в нем, адаптироваться к новьм непривычным условиям свободы и неразрывно связанной с ней ответственности за свое обучение. Трудности с получением образования ведут к более низкой конкурентоспособности сирот на рынке труда. При изучении их адаптации необходимо так же учитывать влияние на них криминальной среды.

Влияние детских учреждений на формирование адаптационных стратегий сирот представляется противоречивым. С одной стороны, строгие дисциплинарные воздействия учат хитрить и изворачиваться, отвечать насилием на насилие, до определенной степени закаляют волю. С другой стороны, привычка подчиняться и отсутствие душевной теплоты со стороны близких лишают детей инициативы и самостоятельности, приводят к потере конструктивного интереса к жизни и настроению безысходности, толкают к употреблению алкоголя и наркотиков.

Неблагоприятна также ситуация с пожилыми людьми. Переход в этот возраст сам по себе оказывает мощное воздействие на человека, затрагивающее физиологические, психологические, культурные аспекты его жизнедеятельности. Поэтому адаптация пожилых в переходном обществе представляет собой двойную трудность (адаптация к возрасту и к переходу). В психологическом аспекте адаптация в пожилом возрасте связана с изменением самоощущения человека и восприятия реакции других людей на его поведение. Ослабление физиологических возможностей вызывает чувство неуверенности в своих силах, усиливаемое не всегда доброжелательной реакцией со стороны молодых людей.

Экономические аспекты адаптации связаны с изменением имущественного положения и структуры доходов индивида. Для российского общества, в отличие от западного, не характерна ориентация на регулярные накопления в течение всей жизни, обеспечивающие в старости безбедное существование и даже более благополучное экономическое положение по сравнению с более молодыми людьми. Кроме того, в ходе реформ 90-х годов подавляющее большинство сбережений населения подверглось обесцениванию, в результате чего многие пожилые люди были вынуждены прибегнуть к иждивенчеству как стратегии адаптации, попадая тем самым в зависимость от своих детей, других родственников, а при отсутствии таковых или их нежелании помочь - от государства

Широко распространено предубеждение по отношению к старости, которая связывается с беспомощностью и бесполезностью, рассматривается как обуза для общества. Американский социолог Р.Батлер ввел для описания этого явления термин «эйджеизм», означающий общественную дискриминацию старших возрастных групп. Эйджеизм представляет собой не что иное, как социальное конструирование старост. Пожилые люди клеймятся, «стигматизируются» как отличающиеся в худшую сторону от остальных членов общества и тем самым ограничиваются в своих правах и возможностях зачастую без всяких объективных оснований.

Важным критерием адаптированности является самооценка индивида. Однако самооценки пожилых являются довольно низкими, что свидетельствует о проблемах с адаптацией. Обычно одиночество пожилых людей является вынужденным, наступившим в связи с уходом детей и смертью супруга. Успешная адаптация при вынужденном одиночестве возможна, если человеку удается найти новый смысл жизни и не считать себя безнадежно покинутым.

Возможности адаптации инвалидов в преобладающей степени определяются отношением к ним общества. Во-первых, в силу объективных психофизиологических причин инвалиды в большей степени нуждаются во внешней поддержке и защите, чем полностью здоровые люди. Во-вторых, что еще более важно, понятие инвалидности не только обусловлено объективными причинами, но и является продуктом социального конструирования. Конечно, инвалиды отличаются особенностями своего физиологического устройства и психики, но меру, отделяющую «инвалида» от «нормального человека», определяет общество. Квалифицируя человека как инвалида, качественно отличающегося от других людей, общество тем самым создает принципиально иные условия для его адаптации.

В большинстве случаев конформизм недоступен для людей с нарушенной системой микросоциальных связей, которые либо не согласны с нормами и ценностями дискриминирующего их общества, либо лишены возможности использовать

легитимные средства для достижения этих целей. Стратегия бунта недоступна им по другой причине: вследствие отсутствия ресурсов для активной борьбы. Наиболее приемлемой для всех указанных групп является стратегия регреиатизма, толкающая «disabled people» на уход от активной общественной жизни, отказ от борьбы за улучшение своего положения, зачастую связанный с употреблением алкогольных и наркотических средств. Такая стратегия означает признание правомерности социального конструирования данных групп как фактических изгоев общества, недостойных равных с прочими его членами возможностей и привилегий. Одинокие старики и инвалиды практикуют также стратегию ригуализма, сводящуюся к зависимости от других людей, иждивенчеству у близких или государства. Эта стратегия также реализует неспособность самостоятельно обеспечить себя, остаться полноправным членом общества. Наконец, сироты часто используют стратегию инновации, носящую криминальный характер. Эта стратегия выражает протест против дискриминации, выраженное в криминальной форме отчаяние от бесплодных попыток адаптироваться наравне с находящимися в более благоприятном положении ровесниками.

В четвертой главе диссертации «Социокультурные аспекты социальной реабилитации девиантов и дезадэптантов в обществе» изучаются условия и особенности этого процесса. Социальная реабилитация представляет собой совокупность усилий государства и общества по восстановлению социального положения людей, утративших его по тем или иным причинам. В переходном обществе потребность в социальной реабилитации приобретает массовый характер и требует комплексного институционального обеспечения, скоординированного на всех уровнях общественной организации.

В первом параграфе четвертой главы диссертации «Роль социальной реаби-литаиии в переходном обществе и ее институциональное обеспечение» анализируется вопрос поддержки процедур реабилитации. Переходный период в развитии общества характеризуется развертыванием ряда неблагоприятных для большинства населения процессов: 1) ослабление нормативно-ценностной системы, «размывание» основ доминирующей в прежний период общественного развитая культуры, оказывающее обескураживающее воздействие на массовое сознание; 2) резко ухудшается материальное положение массовых слоев населения, затрагивающее в первую очередь работников бюджетной сферы; 3) происходит массовая маргинализация, обусловленная экономическими, политическими и социокультурными причинами; 4) ослабление «стержневой» культуры общества неизбежно ведет к усилению и повышению агрессивности различных субкультур, имеющих в основном негативный характер. Наиболее опасно здесь упрочение криминальной субкультуры, охватывающей все более широкие слои общественного сознания и со-циетальные сферы.

Под реабилитацией следует понимать восстановление социальных позиций членов общества, подчеркивая при этом, что субъектом реабилитации является не сам пострадавший в правах индивид, а внешние по отношению к нему институты государства и всего общества. Таким образом, в содержательном плане реабилитация представляет собой социальное управление, а в формально-организационном -требует серьезного институционального обеспечения. Поскольку объект управления - массовые слои населения переходного общества, то для достижения целей

социальной реабилитации необходимо выстроить целостную систему управления реабилитацией, отличающуюся достаточным разнообразием и соответствующими функциональными возможностями.

Главную роль в процессе социальной реабилитации играют институты производственно-трудовой сферы, социальной защиты, семьи и религии. При социальной реабилитации освобождаемых из мест лишения свободы ключевую роль играет их трудоустройство. Данные многих исследователей (Ю.Блувштейн, А.Васильев, В.Потемкин) показывают, что среди совершивших повторные преступления лиц 66% не работали и 33% работали лишь эпизодически, т.е. практически все рецидивисты не имели полноценных общественных связей в трудовой сфере. Между тем широко распространена практика отказа в приеме на работу ранее судимых лиц, получившая в литературе название «групповой эгоизм». Возрастание конкуренции в условиях рыночной экономики неизбежно приводит к стратегии избавления от «экономически ущербных» работников, к числу которых, несомненно, относятся освобожденные из мест заключения.

Для оказания социальной поддержки в реабилитации бывших заключенных представляется целесообразным: считать трудоспособных лиц, освобожденных из мест лишения свободы, нуждающимися в социальной защите в течение одного года; признать их безработными не только по месту прописки, но и по месту временного (адресного) проживания; назначить им пособие по безработице в размере минимальной оплаты труда; осуществлять бесплатную профессиональную подготовку по востребованным специальностям; установить распоряжением местной администрации список предприятий независимо от формы собственности, которым предоставляются налоговые льготы при приеме на работу освобожденных из мест лишения свободы; гарантировать бытовое устройство в специнтернатах лиц пенсионного возраста и инвалидов, освобожденных из мест лишения свободы и не имеющих ближайших родственников и места проживания; разработать комплексную систему правовой и институциональной поддержки процесса социальной реабилитации на всех уровнях общественной организации (на федеральном уровне - принятие Закона «О социальной реабилитации лиц, отбывших уголовное наказание», на муниципальном - разработка положений и практическое создание центров социальной адаптации и приемников-распределителей, привлечение общественности и благотворительных фондов).

В целом институциональные формы социальной помощи как элементы процесса реабилитации могут быть подразделены на три направления. Во-первых, это учреждение специализированных общежитий для кратковременного проживания лиц, отбывших наказание и не имеющих жилья. Во-вторых, целесообразно основание центров социальной адаптации как многопрофильных организаций, в комплексе решающих проблемы жилищного, трудового, медицинского, правового и иных форм обеспечения. В-третьих, необходимо создание общественных организаций, прямой задачей которых является оказание разнообразного содействия лицам, отбывшим наказание.

Большое значение в процессе социальной реабилитации освобожденного после выхода на свободу имеет семья. Ее члены способствуют трудоустройству освобожденного, облегчают процесс его социальной реадаптации в целом. Необходимо осуществление институциональных мер по укреплению семейных отношений осу-

жденных: предоставление свиданий без ограничений с родственниками и близкими, ежегодных отпусков с поездкой домой на 10-15 суток, снятие ограничений с объема телефонных переговоров, передач и посылок, привлечение родственников к процессу исправления осужденных через специальные общественные организации -советы родственников. Хотя аналогичные предложения были высказаны в 90-х г. рядом специалистов (М.Коваль, А.Михлин, В.Трубников и др.), новый Уголовно-исполнительный кодекс РФ 1997 г. сохраняет ограничения строгого режима на семейные связи, препятствуя тем самым участию семьи в процессе социальной реабилитации.

В то же время следует отметить, что отношения с семей у многих правонарушителей изначально являются неблагоприятными, носящими криминогенный характер. Как показывает социологический анализ, лишь у 35% освобожденных семейные и родственные связи восстанавливаются благополучно, у 19% они неустойчивы, у 18,5% - конфликтны, у 24,6% семья распалась после освобождения, 17% рецидивистов объяснили свое последнее преступление ненормальными семейными отношениями.

Одной из попыток преодоления самоусиливающейся аномии является возрождение интереса к религии, увеличение социального престижа и влияния церкви. Несомненно, религиозное нравственное просвещение и воспитание - полезное и эффективное средство воздействия на человека, однако его следует рассматривать лишь как элемент комплексной системы социальной реабилитации. Сама по себе религия неспособна превратить всех преступников в законопослушных богобоязненных людей и тем более в корне изменить в лучшую сторону социальную ситуацию.

Предметом исследования во втором параграфе четвертой главы диссертации «Создание благоприятных социокультурных условий общественной реабилитации девиантов и дезадаптантов» выступает комплекс культурных факторов, способствующих включению потерявших социальную ориентацию людей в нормальную жизнедеятельность общества. Социально-экономические и социокультурные изменения порождают новую трактовку проблемы бедности и положения низших классов в обществе. Основным понятием социологического анализа в этой области становится социальная экекпюзия. Объясняемый этим понятием феномен относится к числу основных явлений переходного общества, вызывающих необходимость реабилитации исключаемых из социума граждан. Бедность в современном обществе воспринимается как девиация, ведущая к социальной изоляции. Поэтому общественная реабилитация девиантов и дезадаптантов требует создания социокультурных предпосылок для преодоления социальной эксклюзии. В то же время бедность является необходимым, но недостаточным условием эксклюзии как более широкого понятия, включающего также ограничение в политических правах, институциональную ущемленность, культурную ущербность.

Один из основных рисков «общества всеобщего благосостояния» заключается во все более растущем перераспределении богатства от активной высокогаали-фицированной части общества к растущей массе экономически и социально' пассивных людей. Эта необоснованная плата увеличивает разобщенность общества, снижает его конкурентоспособность и усиливает недовольство. Поэтому в обществах «позднего модерна» социальная политика изменяется. Вместо увеличения со-

циальных трансфертов государство создает возможности для работы и переквалификации социально исключенным гражданам, требуя от них взамен отказа от пассивного паразитического существования. Заимствование подобной стратегии представляется чрезвычайно актуальным и для российских условий.

В то же время актуальность понятия социальной эксклюзии сохраняется, поскольку большинство населения не нуждается в специальных мерах помощи со стороны государства и включается в социальную интеграцию посредством действующей системы общественных институтов, а вот интеграция социально исключенных требует специальной институциональной и социокультурной программы управления, успех которой неочевиден. Объектный характер клиентов государственной реабилитации является одним из основных условий их определения как социально исключенных.

Для социальной реабилитации исключенных групп важно обеспечить переход от негативной динамики к позитивной, показать отчаявшимся людям «свет в конце тоннеля». Абсолютная величина положительных перемен вполне может быть и небольшой, но внушающей надежду на изменение положения в лучшую сторону, причем при собственном активном участии. Наиболее угнетает социально исключенных безразличие к их судьбе общества, полноправными членами которого они совсем недавно были.

Анализ социальной эксклюзии в России с учетом зарубежного опыта позволяет указать следующие социокультурные предпосылки ее преодоления, которое фактически означает реабилитацию социально исключенных девиантов и дезадап-тантов. Во-первых, это создание разделяемой большинством общества системы социальных норм как альтернативы аномическому состоянию общества, лишенного прочной нормативной основы. При этом одной из важнейших норм должна выступать толерантность, признание за другими людьми права на иную точку зрения и отличное от других поведение, разумеется, в границах, не связанных с ущемлением чьих-либо прав. Четкость нормативной системы служит социокультурной предпосылкой реабилитации девиантов еще и потому, что в аномическом обществе отсутствует субъект реабилитации. Слабое государство и маргинализированное общество не могут осуществлять сложные программы социального управления, к числу которых относится реабилитация.

Во-вторых, необходимо перейти от сфокусированной на потребительских идеалах ценностной системы к .многомерной системе ценностей, в которой материальное благополучие выступает важным, но не главным и тем более не единственным критерием жизненного успеха

Переход к постиндустриальной системе ценностей избавляет от односторонней ориентации на повышение материального благосостояния, автоматически заставляющей трактовать бедность как девиацию. Вместе с тем появляются новые основания для социальной эксклюзии, связанные с недостаточным образовательно-квалификационным уровнем значительной части населения.

Поэтому третьей социокультурной предпосылкой социальной реабилитации является обеспечение доступа максимально широких слоев населения к повышению уровня образования и профессиональной квалификации. В постиндустриальном обществе образование и интеллектуальные способности являются определяющими факторами дохода и социального статуса.

В-четвертых, для социальной реабилитации необходимо утвердить в обществе равноправие различных стилей жизни, что отнимает саму основу для социального исключения Более того, свободное сосуществование различных стилей жизни исключает возможность объективной социальной стратификации, предоставляя самим индивидам возможность оценки своего социального положения.

В третьем параграфе четвертой главы диссертации «Особенности социальной реабилитации бывших заключенных» выявлено, что процесс реабилитации бывших заключенных включает два этапа: завершающий период пребывания в ИТУ и первое время после выхода па свободу. В ИТУ основная роль в осуществлении реабилитации принадлежит социально-педагогической работе.

Привычные представления и подходы к исправлению осужденных не могут полностью раскрыть нравственно воспитывающий потенциал центрального инте-гративного компонента пенитенциарной системы - процесса исполнения уголовного наказания. Для перестройки деятельности ИТУ необходимо создать целостную, интегрированную пенитенциарную систему, составные элементы которой (исполнение уголовного наказания и ресоциализация личности) теснее соотносились бы с социально-нравственной и психологической структурами личности. При анализе исправительно-трудовой системы мы установили, что в карательно-воспитательном процессе заметно сужено действие эмоционально-волевого и социально-практического, деятельносгаого факторов.

Педагогическая концепция реабилитации личности осуждешюго в процессе исполнения уголовного наказания представляет собой комплекс социально-педагогических идей, определяющих цели, основные направления, сущность и характер реабилитации и опирающихся на идеи гуманизации, психологизации и педа-гогизации процесса исполнения уголовного наказания. Принципиальной основой построения концепции является положение о субъективном развитии личности, о том, что заставить человека развиваться в социальном и духовном отношении, корректировать его установки посредством навязанных ему «воспитательных» мероприятий невозможно. Осужденные могут и должны изменить свое поведение сами, осознав невыгодность нахождения в местах лишения свободы и не желая повторно подвергнуться наказанию.

Целью перевоспитания является исправление правонарушителя - коррекция его поведения до выработки привычки соблюдения правовых норм. В структуре конкретных целей, в содержании перевоспитания на первый план выдвигается задача приведения в соответствие двух сторон взаимодействия - общества, представителем которого выступает администрация ИТУ, направляющая воспитательные возможности всех субъектов и сфер жизнедеятельности осужденного, и самой личности правонарушителя, являющейся активным участником этого процесса

Основной целью уголовного наказания как социального института, по нашему мнению, является ресоциализация личности осужденного. В условиях ИТУ ресоциализация ограничивается формированием таких качеств личности, как законопослушность и социальность, т.е. соблюдением правовых норм как свойство личности и ориентацией личности на социально полезный образ жизни (нравственно-правовая ресоциализация). Это ограничение связано с тем, что, в отличие от социализации личности в условиях свободы, система ресоциализации личности осужденного в местах ее лишения включает в себя в основном внутреннюю среду пенитен-

циарного учреждения, в которую лишь в очень ограниченной степени входят отдельные элементы внешней среды.

Таким образом, нравственно-правовая ресоциализапия выступает целью и результатом педагогически ориентированной комплексной системы воздействия на осужденного с целью его исправления и включения в социальную жизнь (системы социальной реабилитации на уровне ИТУ).

Ведущей (опорной) вдеей социально-педагогической концепции реабилитации личности осужденного является идея гуманизации процесса исполнения уголовного наказания, которая по своим целевым функциям является условием реабилитации личности правонарушителя. Вместе с тем гуманизация представляет собой процесс, направленный на реабилитацию личности как субъекта социальной (нравственно-правовой) деятельности и общения. Гуманизация системы исполнения уголовного наказания составляет важнейшую характеристику образа жизни в ИТУ, предполагающую установление гуманных отношений как в среде осужденных, так и между осужденными и администрацией ИТУ. Гуманизация есть ключевой элемент нового социально-педагогического мышления сотрудников ИТУ, изменяющий взгляд на характер и суть исправительно-трудового процесса, в котором администрация ИТУ и осужденные выступают как субъекты ресоциализации личности осужденного.

Сочетание личностно-деятельностного и полисубъекгаого подходов определяет возможность создания гуманистически ориентированной системы воздействия на осужденного, в основу деятельности которой положены цели реабилитации.

На втором этапе реабилитации (после освобождения из мест заключения) основное значение имеет институциональное, прежде всего государственно-правовое, обеспечение этого процесса. Статья 182 УИК РФ закрепляет право осужденных, освобожденных от наказания, на бытовое и трудовое устройство и получение других ввдов социальной помощи в соответствии с законодательством РФ. Более конкретно это право должно бьпъ раскрыто в Законе о социальной реабилитации лиц, освобожденных от отбывания наказания, который пока так и не принят.

Такие лица должны находиться под соответствующим контролем как со стороны государственных органов, так и общественности ради достижения цели успешной социальной реабилитации бывших заключенных и предотвращения рецидивных преступлений. Следует отметить, что эффективность административного надзора как меры предупреждения рецидива преступлений в настоящее время невысока, в первую очередь в силу большой загруженности участковых инспектор«® милиции, обязанных контролировать поднадзорных, а также вследствие отмены уголовной ответственности за злостное нарушение правил административного надзора.

Постпенитенциарное воздействие выступает элементом системы социальной реабилитации на втором этапе ее действия, имея целями: 1) предупреждение совершения судимыми лицами новых преступлений; 2) оказание воспитательного воздействия, закрепление результатов исправительно-трудового процесса; 3) дополнение карательного воздействия, реализуемого в ИТУ, комплексом правоогра-ничений в постпенитенциарный период; 4) создание условий для ресоциализации лиц, освобожденных от наказания.

В пятой главе диссертации «Социокультурные особенности ресоциали-зации людей с опытом девиантного и делинквентного поведения» исследуются процессы восстановления адаптивной функции людей, потерявших нормальную связь с обществом. Социокультурные условия переходного общества требуют ре-социализации населения, приспособления к новой системе ценностей, идеалов и норм поведения. Наиболее актуальны проблемы ресоциализации для людей с опытом девиантного и делинквентного поведения, частично или полностью исключенных из «мэйнстрима» общественных отношений.

В первом параграфе пятой главы диссертации «Специфика ресоциализации девиантов в период общественных преобразований и аномии» анализируется процесс включения людей с отклоняющимся поведением и делинквентным опытом в систему общественных связей трансформирующегося общества. Ресоциализация девиантов является частью сложного процесса их социальной адаптации к новому состоянию культуры общества и социально-экономическим условиям.

Членам переходного российского общества приходится адаптироваться к новой, капиталистической системе ценностей, в соответствии с которой обретение богатства фактически служит индульгенцией криминальных способов его получения. Адаптация на социальном уровне обладает рядом особенностей. Во-первых, процесс приспособления характеризуется активным участием сознания, хотя отдельные его этапы могут и не осознаваться индивидом; во-вторых, по отношению к людям среда, в которой протекает адаптация, имеет специфический характер: природа оказывается произведением человека и его действительностью; в-третьих, человек не просто пассивно воспринимает результаты адаптации, но целенаправленно изменяет их в соответствии с социальными условиями и своими культурными установками; в-четвертых, процесс социальной адаптации происходит прежде всего в условиях деятельности групп, коллективов.

После освобождения от наказания не только происходит перестройка социального окружения, но приобретается новый опыт, новые привычки и взгляды, социальные качества личности, оказывается реальная помощь в восстановлении социально полезных связей, выборе социальных ролей, решении вопросов бытового и трудового устройства, нормализации семейных и производственных отношений, т.е. в данном случае следует говорить не о ресоциализации, а о социальной адаптации лиц, освобожденных от наказания.

Термин «ресоциализация» применительно к освобожденным из мест лишения свободы можно понимать в широком и узком смыслах. Под ресоциапизацией в широком смысле понимается процесс исправления и перевоспитания судимых лиц. В узком смысле - это социальный процесс в постпенитенциарный период, когда происходят качественные изменения личности, перестройка ее взглядов и представлений, мотивационной сферы, находящие свое отражение в правопослушном поведении. Понятия «ресоциализация» и «социальная адаптация» соотносятся как часть и целое: ресоциализация освобожденных от наказания выступает в качестве способа социальной адаптации.

Механизм социальной адаптации бывших заключенных - это система отношений между лицом, освобожденным от наказания в виде лишения или ограничения свободы, и социальным окружением, преломляемая через его психику. На процесс социальной адаптации влияют многочисленные факторы: нравственная, пси-

хологическая и организационная подготовка осужденных к освобождению; осознанное усвоение освобожденными новых социальных ролей; восстановление социально полезных связей, правового статуса гражданина.

Социальная адаптация - это процесс, заключающийся в приспособлении посредством взаимодействия личности и позитивной социальной среды. Он включает в себя: 1) реализацию механизма взаимодействия личности с микросредой путем определенного приспособления к ней посредством общения, поведения, деятельности; 2) усвоение норм, моральных ценностей, традиций ближайшего позитивного социального окружения через их рациональное осознание или интериоризацию; 3) достижение состояния адаптированности субъекта путем установления динамического равновесия между его личностными установками и ожиданиями социальной среды при наличии контроля с ее стороны. Цели социальной адаптации бывших заключенных - это восстановление социально полезных связей, соблюдение законов и норм общества, предупреждение рецидивной преступности.

Взаимодействие личности освобожденного из мест лишения свободы с обществом устанавливается на двух уровнях: макро- (общества в цепом) и микросреды (референтные группы). Макросреда формирует преэвде всего типовые признаки личности, а микросреда - как типовые, как и специфические для данной общности черты, создает условия для развития индивидуальных качеств личности. При этом может возникать противоречие: освобожденный может усвоить и использовать образцы и шаблоны поведения и деятельности, характерные для свосй ближайшей микросреды (т.е. будет адаптированной), и в то же время не достигать органического единства с макросредой (т.е. не будет социализированной). Успешная позитивная социальная адаптация предполагает не только усвоение стереотипов своей микросреды, но и общественных норм и требований, законов и морали, существующих в макросреде, для чего в переходном обществе необходима ресоциализация. Варианты взаимодействия личности и микросреды приведены в табл. 4.

Таблица 4

Варианты взаимодействия личности и микросреды бывших заключенных

Личность / соеда Позитивная Негативная

Позшивная Полная позитивная адаптация Адаптация с неустойчивой негативной направленностью

Негативная Адаптация с неустойчивой позитивной направленностью Устойчивая негативная адаптация (дезадаптация)

Разумеется, субъектами процессов ресоциализации в переходном обществе выступают не только бывшие заключенные, но и другие категории девиантов. Так, для безработных наиболее существенным фактором успешной ресоциализации является возможность вновь найти работу. Однако предлагаемые службой занятости условия далеко не полностью удовлетворяют потребности в ресоциализации.

Большую группу субъектов ресоциализации составляют так называемые «новые бедные», которые принадлежали к средним слоям советского общества и обеднели в результате реформ начала 90-х г. В отличие от бывших заключенных, эти люди обладают значительным нематериальным (культурным и социальным) капиталом, который при правильной стратегии ресоциализации должен обеспечивать им успешную адаптацию к новым условиям. Но большинство применяемых ими стратегий адаптации ведет к тому, что семьи «новых бедных» оценивают свое положе-

40

ние как нормальное, привыкают к нему и постепенно опускаются на социальное «дно».

Анализ тендерных особенностей стратегий ресоциализации показывает, что мужчинам более свойственны активизация оплачиваемой занятости и достижи-тельные ориентации. В то же время столкновение с неудачами часто приводит к тому, что мужчины опускают руки и перемещаются в низшие спои общества. Женщины используют более пассивные стратегии, прибегают к институциональной поддержке, готовы на худшие условия работы.

Во втором параграфе заключительной плавы диссертации выявляется «Отличие моделей ресоциализации делинквентов в переходном обществе». Поскольку ресоциапизация является частью процесса социальной адаптации, то и модели ресоциализации отвечают одному из пяти выделенных Р.Мертоном типов поведения. В тексте диссертации дана подробная характеристика моделей ресоциализации в переходном обществе с точки зрения их отношения к общественным институтам (право, производство, семья, религия) и социокультурным понятиям (ценности, самоидентификация, субкультура, образ для инсценировки).

Установка на соблюдите закона при любых обстоятельствах соответствует конформистской модели ресоциализации. Модель инновации предполагает ориентацию на совершенно иной принцип - «цель оправдывает средства». В этом случае нарушение закона считается допустимым, если удается уйти от наказания за счет несовершенства и пробелов в законодательстве, коррупционных связей, слабости силовых органов. Ршуатистская и ретреиатистская модели предполагают соблюдение норм права из страха перед возможностью наказания. Наконец, модель бунта отражает осознанное неуважение к действующим законам из идеологических, политических или иных соображений и нарушение правовых норм во имя достижения некоторых целей, которые представляются «бунтовщикам» более важными. В условиях переходного общества инновационно-криминальная модель отпошения к закону оказывается в большинстве случае наиболее эффективным способом ресоциализации делинквентов.

В производственно-трудовой сфере конформистская модель ресоциализации предполагает активное включение бывших делинквентов в трудовую деятельность. Учитывая, как правило, невысокий образовательно-квалификационный уровень этих людей, их возможности в большинстве случаев ограничиваются занятиями такими, не требующими особых знаний и умений, как мелкое предпринимательство, работа технического персонала, неквалифицированные рабочие профессии. Доходность этих видов деятельности невысока, а воспользоваться возможностями повышения образования и квалификации способны лишь немногие.

Поэтому возрастает привлекательность занятий так называемым силовым предпринимательством, которое приобрело в условиях постсоветской России небывалый размах. Именно физическая сила становится в условиях переходного общества той разновидностью социального капитала, которую делинквенты могут наиболее просто и эффективно превратить в материальную форму, при этом дополнительно удовлетворив потребности в общении и признании. Своеобразной разновидностью инновации в производственной сфере переходного общества является проституция.

Ритуалистская модель ресоциализации в производственно-трудовой сфере ориентирована на пассивное получение различных социальных пенсий, пособий, согласие на временную низкооплачиваемую работу. Ретреиатизм означает выход личности из сферы труда, обычно сопровождаемый алкоголизмом, употреблением наркотиков, потерей постоянной работы, места жительства, социальных связей и ведущий в конце концов к полной личностной деградации. Как показывают данные социологических исследований, безработица соединена с преступностью, служит ее питательной средой. Модель бунта при ресоциализации в производственно-трудовой сфере связана с участием в забастовках, стачках и иных формах трудовой протестной активности.

Модели ресоциализации в сфере семьи обусловлены происходящими в ней изменениями последних десятилетий. Конформистская модель ресоциализации в семейной сфере предполагает опору на традиционные семейные ценности, укрепление отношений с супругом, родителями и детьми. Аналогичные установки возникают и в ршуалистской модели, но ее субъекты ведут себя более эгоистично, односторонне используют семейные ресурсы без полной отдачи со своей стороны.

Инновация в семейной сфере, напротив, связана с отказом от традиционного подхода к семье. Весьма своеобразной «инновацией» в данной сфере являются гомосексуальные отношения, широко распространенные в местах заключения как среди мужчин, так и женщин. Ретреиатистская модель ресоциализации практически всегда связана с распадом семьи, переходом к бродяжническому существованию. Модель бунта в семейной сфере также связана с разрушением традиционной семьи. Ей подвержены в основном молодые люди, живущие в неблагополучных семьях. Скандалы и измены родителей вынуждают детей искать тепло и защиту вне семьи, что приводит к ранним поповым связям с неблагоприятной перспективой.

В анемическом обществе укрепляются позиции религиозных институтов: многие люди ищут в церкви убежища и защиты от житейских превратностей. Идентификация моделей ресоциализации в этой сфере достаточно сложна и пока не может быть осуществлена однозначно, поскольку позиции общества по отношению к церкви не вполне определены.

С точки зрения самоидентафикации модели ресоциализации делинквентов можно охарактеризовать в указанных двух координатных системах следующим образом. Конформизм предполагает идентификацию с официальной общностью «россиянин» и тип «современник», ориентированный на легитимный успех в настоящем. Инноваторы также являются «современниками», но идентифицируют себя иначе, скорее как «граждане мира», не связанные формальными и неформальными нормами своей страны. Ритуалистская стратегия подразумевает традиционализм и «русскую» идентификацию (в нерусских регионах - соответственно макроидентификацию с коренным этносом). Ретреиатисш отличаются «футуризмом» в определенном Е.Авраамовой смысле, а свою макроидентичпость рефлектируют слабо. Стратегия бунта означает возврат к «традиционализму» и свою макроидентификацию в зависимости от отстаиваемого идеала (например, «советский человек» или «гражданин Чеченской Республики Ичкерия»).

Конформистская модель ресоциализации предполагает принятие либерально-демократической системы ценностей, официально признанной в новой России. Инновация отличается неустойчивыми ценностными предпочтениями, выбором тех

ценностей, которые наиболее выгодны для достижения текущих целей. Стратегии ритуализма и бунта подразумевают предпочтение традиционной системы ценностей, но в первом случае пассивно, а во втором - активно, с попытками навязывания традиционных ценностей другим членам общества. Наконец, ретреиатизм отличается неоформленной системой ценностей, отказом от размышлений на эту тему.

Модель конформизма базируется на представлениях массовой культуры; в отдельных случаях в качестве идеала могут выступать элементы элитной культуры. Образом для социальной инсценировки здесь является добропорядочный, законопослушный и преуспевающий член общества, хороший семьянин, успешный работник. Инновационная модель ресоциализации делинквентов в переходном обществе связана с криминальной субкультурой, в качестве инсценируемого образа выступает «крутой хозяин жизни», во многом списанный с фигур экранных мафиози. Ритуализм также имеет в своей основе массовую культуру с опорой на ее народные корни, образом для инсценировки служит скромный рядовой гражданин. Ретреиа-тистская модель основана на культуре андерграунда, примером инсценируемых образов выступают хиппи. Модель бунта использует протестую культуру, инсценируя образ борца за правое дело.

В третьем параграфе пятой главы диссертации «Делинквентное поведение и социализация молодежи в переходном обществе» изучаются вопросы формирования адаптивного поведения молодежи. Применительно к молодым людям можно говорить не о ресоциализации, а о социализации в особых условиях переходного общества. В то же время уже в юном возрасте многие граждане постсоветской России приобретают опыт делинквентного поведения, что требует внесения срочных корректив в процесс их социализации, который происходит в условиях сильного криминогенного влияния. По данным уральских социологов, каждый пятый из опрошенных молодых людей лично испытал негативное воздействие молодежной преступности, а каждый седьмой респондент (среди юношей - 21%) был непосредственным участником тех или иных правонарушений.

По мере перехода к рыночной экономике и капиталистическому этосу все более значимым фактором молодежной социализации становится материальное положение их родителей. С другой стороны, в определенной степени сохраняют свое значение и культурные ресурсы семьи, допускающие при соответствующих условиях конвертацию в материальную форму. Школьники из группы, находящейся в верхней области социального пространства по двум рассматриваемым параметрам (материальные и культурные ресурсы), уверенно претендуют на занятие в будущем доминирующих социальных позиций. Напротив, представители противоположной грз'ппы уже на уровне притязаний отказываются от борьбы за социальное доминирование. Таким образом, высокие (низкие) уровни обоих видов ресурсов однозначно программируют траекторию социализации молодых людей в верхней (нижней) области социального пространства. В случае несовпадения уровней ситуация более сложна и противоречива. Высокий материальный уровень в сочетании с низкими культурными ресурсами ориентирует молодых людей исключительно на деятельность в экономической области, занятия собственным бизнесом, материальное обогащение как главную жизненную цель. Получение образования рассматривается такими юношами и девушками исключительно в утилитарном плане. Для выходцев из семей с высоким культурным и низким образовательным уровнем ка-

чественное образование является единственной надеждой на успешную социализацию. При правильном выборе учебного заведения и мобилизации социальных связей родителей в культурно-образовательной сфере они могут приобрести профессию, дающую достаточный доход для занятия достойной социальной позиции.

Традиционное для российского общества настороженное отношение к богатству и тем более к пренебрежению моральными нормами ради его достижения все более уходит на задний план, сменяясь поиском легких и наиболее эффективных в новых условиях жизнедеятельности путей достижения благосостояния.

Наиболее опасной молодежной девиацией является употребление наркотиков. Фундаментальной социокультурной причиной наркотизации молодежи выступает стремление уйти от однообразной серой действительности, найти новые яркие впечатления, компенсировать нехватку душевного тепла. Не заполненный интенсивной культурной деятельностью досуг молодых людей оставляет им достаточно свободного времени для поиска сомнительных удовольствий. Важным фактором, способствующим развитию молодежной наркомании, является употребление их родителями социально приемлемых наркотиков (табака, алкоголя). Другими факторами наркотизации являются слабость воспитательной работы в школе, стремление педагогов полностью переложить ответственность за воспитание ребенка на плечи родителей. Что касается высших учебных заведений, то профилактическая работа в указанной области в них только начинается, хотя статистические данные уже имеют угрожающий характер. Употребление наркотиков может служить показателем дезадаптироваяности молодых людей, их неспособности к успешной конструктивной деятельности в новых социокультурных условиях.

Формирование системы ценностей современных молодых россиян происходит уже в постсоветских условиях, под влиянием капиталистической этики. По опросам 1998 г. 38,8 % молодых респондентов полагает, что хотя общественно полезный, творческий смысл трудовой деятельности важен, нельзя забывать и о заработке. Однако эта этика соответствует не классическому капитализму, а его иной разновидности, которую М.Вебер называл авантюрно-политическим, фискально-спекулятивным, торгово-ростовщическим капитализмом и которая связана не с производительной трудовой и организующей деятельностью, а со спекуляциями, насилием, использованием близости к власти.

Заключение к работе суммирует ее результаты и намечает перспективы дальнейших исследований.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Монографии, статьи, тезисы докладов и выступлений

1. Шевченко A.M. Ресоциализация в России (социокультурные модели). Росгов-н/Д: Изд-во: РГЭУ «РИНХ», 2003 (14,0 пл.).

2. Шевченко А.М. Ресоциализация в процессе обновления общественной системы. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2002. (2,1 п.л.).

3. Шевченко A.M. Преодоление девиаций в период общественных преобразований и аномий. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003 (1,9 п.л.).

4. Шевченко А.М., Маринов МБ. Социальная адаптация в микросреде (к проблеме реабилитации бывших заключенных. Ростов-н/Д: Изд-во «Пегас», 2003. (6,2 пл.).

5. Шевченко А.М. Социальная реабилитация в переходном обществе. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003 (1,8 пл.).

6 Шевченко A.M. Социокультурная обусловленность социальных процессов. Ростов-н/Д: Изд-во: РГЭУ «РИНХ», 2003. (2,0 пл.).

7. Шевченко А.М. Культурная обусловленность стратегий социальной адаптации различных общественных групп. Ростов-н/Д: Изд-во: РГЭУ «РИНХ», 2003. (2,3 пл.).

8. Шевченко А.М. Социокультурные проблемы ресоциализации делинквентов. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004 (1,85 пл.).

9. Шевченко А.М. Понятие и природа социально-психологической адаптации личности //Юридический вестник РГЭУ. (Росгов-н/Д). 1997. (0,3 пл.).

10. Шевченко А.М, Перов Г.О. Проблемы социальной защиты в депрессивном шахтерском регионе // Информационная система, экономика, управление трудом и производством: Сб науч. тр. РГЭУ. Ростов-н/Д. 2000. Вып. 4. (0,3 пл.).

11. Шевченко А.М. Процессы ресоциализации и идентичность в российском обществе // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. Социологические очерки. Ростов-н/Д: Изд-во: РГПУ. 2002. Ч. V. (0,2 пл.).

12. Шевченко А.М. Социокультурная обусловленность ресоциализации дезадоптантов и девиантов в переходном российском обществе // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. Социологические очерки. Ростов-н/Д: Изд-во: РГПУ. 2003. Ч. II. (0,8 пл.).

13. Шевченко A.M. Социокультурные факторы формирования дезадаптированных общественных групп // Юридический вестник РГЭУ. (Ростов-н/Д) .2004. № 5. (0,3 пл.).

14. Шевченко А.М. Делинквентное поведение молодёжи: проблемы социализации в переходном обществе // Социетальная система общества: вопросы теории и методов исследования. Ростов-н/Д: Изд-во: РГПУ. 2004. (0,95 пл).

15. Шевченко A.M. Институциональное обеспечение социальной реабилитации в переходном российском обществе // Актуальные проблемы социального функционирования транзитивного общества. Социологические очерки. Ростов-н/Д: Изд-во: РГПУ. 2004. Ч. I. (1,0 пл.).

16. Шевченко А.М. Специфика ресоциализации девиантов в период общественных преобразований // Наука и образование. (Ростов-н/Д). 2004. № 1. (0,2 пл.).

17. Шевченко A.M. Культурные аспекты социальной аномалии и девиаций в переходном обществе // Наука и образование. (Ростов-н-Д). 2004. № 2. (0,6 пл.).

18. Шевченко А.М. Проблемы ресоциализации лиц, вернувшихся из мест лишения свободы // Цивилизация и человек: проблемы развития. Материалы 3-ей ежегодной научно-теоретической конф. факультета туманит арного и социально-экономического образования Новочеркасского государственного технического университета. 20-21 апреля 1997 г. Ростов-н/Д.: Изд-во «Пегас», 1997. (0,2 пл.).

19. Шевченко А.М. Новые виды уголовных наказаний, перспектива и практика их применения // Новый Уголовный кодекс РФ: проблемы борьбы с преступностью. Материалы межд. науч. конф. Ростов-н/Д.: РВШ МДВ РФ, 1997. (0,2 пл.).

20. Шевченко А.М. Проблемы борьбы с нарушениями налогового законодательства // Преступления в сфере экономики. Материалы научн.-практ. конф. Апрель 1998. (0,2 пл.).

21. Шевченко А.М. Факторы социальной детерминации преступности // Современные проблемы национальной безопасности: Россия в XXI веке с миром и согласием. Материалы межд. научн.-практ. конф. 2000 (0,1 пл.)

22. Шевченко A.M., Сеник М.В. Предпосылки преступного поведения // Современные проблемы национальной безопасности: Россия в XXI веке с миром и согласием. Материалы межд. научн.-практ. конф. 2000 (0,1 пл.).

23. Шевченко А.М. Потерпевший от преступления: Социально-психологический аспект // Потерпевший от преступления (уголовно-правовой, уголовно- процессуальный,

криминологический и психолого-медицинский аспекты). Материалы региональной на-учн.-лракт. хонф. профессорско-преподавательского состава в РГУЮ «РИНХ». Март 2002. (0,3 пл.).

П. Учебники

24. Шевченко А.М., Нечипуренхо В.Н., Самыгин С.И. Социология и социальная философия. Курс лекций. Ростов-н/Д: Изд-во «Пегас», 2003. (11,3 п.л.).

25. Шевченко A.M. Использование правовых методов в социальной работе. Учебник «Социальная работа». Под общей редахцией проф. В.И. Кубратоова. Ростов-н/Д: Изд-во «Феникс», 1999. (0,7 пл.).

26. Шевченко А.М., Бандурин А.П., Рябов С.Г., Самыгин С.И., Усенко В.А., Шолохов ГЛ., Щербакова Л.И. Социология. Планы семинарских занятий и методический указания. Ростов-н/Д: Изд-во «Пегас», 1998. (2,0 пл.).

Сдано в набор 25 05.2004 г. Подписано в печать 28 05.2004 г Бумага офсетная. Ротапринт. Гарнитура Times News Romans. Формат 60x84 1/16 Объем 1,0 п.л. Тираж 100 экз. Заказ Кг 4060073 Отпечатано в Типография «АртИкс», г. Ростов-на-Дону, пр. Ворошиловский, 78 тел. 90-46-42

РНБ Русский фонд

2006-4 23093

1 з июн im

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Шевченко, Александр Михайлович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. «ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ АСПЕКТОВ ПРОЦЕССА СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ»

1.1.Теория социальных изменений, изучение их особенностей в переходном обществе

1.2.Социокультурные характеристики социальных процессов, способы их изучения

1.3.Культурные аспекты социальной аномии и девиаций в переходном обществе

Выводы к главе

ГЛАВА 2. ПРОЦЕССЫ РЕСОЦИАЛИЗАЦИИ В КОНТЕКСТЕ КРИЗИСА ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ.

2.1. Социокультурный кризис в переходном обществе и потребность ресоциализации.

2.2.Социокультурное содержание процесса ресоциализации

2.3.Субъекты ресоциализации,"их потребности, мотивы и цели

Выводы к главе 2 . ^

ГЛАВА 3. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ СТРАТЕГИЙ

СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ РАЗЛИЧНЫХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ГРУПП

3.1.Социокультурные факторы формирования дезадаптивных общественных групп

3.2.Социальная и культурная специфика адаптационных стратегий дюдей в переходном обществе

3.3.Особенности социальной адаптации при нарушенной системе микросоциальных связей.*

Выводы к главе

ГЛАВА 4. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ • АСПЕКТЫ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ ДЕВИАНТОВ И ДЕЗАДАПТАНТОВ В ОБЩЕСТВЕ

4.1.Роль социальной реабилитации в переходном обществе и ее институциональное обеспечение

4.2.Создание благоприятных« социокультурных условий общественной реабилитации девиантов и дезадаптантов 189 4.3.Особенности социальной реабилитации бывших за- 204 ключенных

Выводы к главе

ГЛАВА 5. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕСОЦИАЛИЗАЦИИ

ЛЮДЕЙ С ОПЫТОМ ДЕВИАНТНОГО И ДЕЛИНКВЕНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ

5.1.Специфика ресоциализации- девиантов в период общественных преобразований и аномии

5.2.Отличие моделей ресоциализации делинквентов в переходном обществе

5.3.Делинквентное поведение и социализация молодежи в переходном обществе.

Выводы к главе

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Шевченко, Александр Михайлович

Актуальность темы исследования. Глубокие социальные преобразования в России, затронувшие все стороны жизнедеятельности общества, его экономику, социальную организацию, политику, культурную регуляцию, создали новый тип переходного общества, в котором решение проблем технологической, социальной и других видов модернизации обусловлено вопросами не столько объективного отставания, сколько социокультурной адаптации. Советское общество, находившееся под властью определенных идеологических иллюзий, было тем не менее экономически конкурентоспособным, интеллектуально и духовно просвещенным. В его основе лежали устойчивые ценности, которые транслировались всеми социальными институтами, система социальной регуляции была гомогенной, общественный порядок устойчивым, а возможности социальной мобилизации высокими. На нынешнем этапе перед российским обществом стоят те же задачи: достижение внешней конкурентоспособности, социальной устойчивости, экономического роста, политической стабильности, эффективной работы системы общественного управления. Корень всех этих проблем, видится в социокультурной сфере. В обществе постепенно распространяются новые ценности, образцы социального взаимодействия, устанавливаются институциональные нормы, осуществляется процесс их легитимизации. При этом ключевыми проблемами являются осознание личностью своего места в новой социокультурной реальности и формирование стратегий адаптации к изменяющимся условиям жизнедеятельности. Адаптационные модели 4 складываются под влиянием множества социальных и психологических факторов. Они зависят от культурного кругозора личности и ее нормативных стандартов Почти двадцатилетняя практика российских реформ и объективные показатели развития социальной структуры свидетельствуют о том, что эффективные адаптационные стратегии выработала достаточно небольшая часть населения, а миллионы людей все еще реально дезадаптированы и нуждаются в социальной поддержке и защите. Их адаптация тесно связана с процессами ресоциализации, качественного изменения социальных представлений, стратегий активности, образа жизни. Большинство граждан современной России, родившихся до середины 70-х г. прошлого века, выросли при советском социалистическом строе. Параметры процесса их социализации жестко и однозначно детерминировалисьсоциалистической идеологией и культурой, носившими целостный, всеобъемлющий характер. При всех неизбежных вариациях социалистическая культура формировала тип «советского человека» с такими родовыми чертами, как коллективистское мышление, ориентация на государственный патернализм и слабую личную активность, настороженное отношение к богатству и предпочтение духовных ценностей, признание приоритета общественных интересов над личными, и целым рядом других. В большинстве случаев социализировавшаяся и лояльная личность чувствовала себя в условиях советского строя вполне комфортно. Крупномасштабные общественные преобразования начала 90-х г. качественно изменили ситуацию. Начался переход от советского социалистического строя к отношениямлиберальной демократии и рыночной экономики, причем если в сфере политики и 5 экономики реформы произошли необычайно быстро, то в гораздо более инерционной сфере кудьтуры изменения продолжаются до сих пор. Социокультурная сфера общественной жизни находится в неопределенном, аномическом состоянии, что вызываетtрастерянность, фрустрацию и апатию массовых слоев населения. Каждый человек должен заново переосмысливать для себя базовые жизненные ценности и нормы поведения, определять свое желаемое и реальное место в обществе, формировать и осуществлять стратегии адаптации, позволяющие приспособиться к новым условиям жизнедеятельности. В целом речь идет о необходимости тотальной ресоциализации, в .стабильных общественных условиях необходимой только ограниченному числу социальных групп. Особенно актуальной и сложной является ресоциализация девиантов и дезадаптантов, чьи культурные установки находятся в наибольшем расхождении с образцами нового общества. Пожалуй, самая характерная группа девиантов это бывшие заключенные, явно противопоставившие себя общественным нормам поведения и за время пребывания в местах лишения свободы утратившие социальные связи и навыки нормальной жизнедеятельности. Однако в целом девиация,охватывает значительно более широкие слои населения, поскольку в условиях рыночной экономики бедность также трактуется как девиация, а лишенные поддерживающих связей бедняки подвергаются социальной эксклюзии. В теоретическом плане эта проблема рассматривается социологами как актуальная, однако ее анализ и поиск решений ведутся в сфере проблематики социальной структуры, стратификационных противоречий, исследований бедности, изучения преступности. Связывая процессы аномии и развития девиаций (в 1" том числе делинквентности) отчасти рассматривая в этом контексте вопросы социальной адаптации, большинство авторов не исходят из гипотезы об определяющей роли социокультурных условий ресоциализации дезадаптивных и девиантных субъектов в переходном российском обществе. А между тем эффективное решение проблем переходного общества настоятельно требует теоретического анализа и практической разработки комплекса мер по социальной реабилитации девиантов и дезадаптантов, включая как социокультурные условия, так и развитие институциональной базы. Здесь также возникают практические и теоретико-методологические проблемы. К сожалению, в теории не все исследователи, даже занимающиеся разработкой данной темы, четко. различают социальное содержание понятий ресоциализации и реабилитации. Если ресоциализация процесс, происходящий при высокой субъективной включенности в него самой личности под влиянием поддержки и сопровождения социальных институтов, под их контролем, что связано з том числе с интериоризацией новых ценностей и норм, то реабилитация направлена на создание особой социальной среды, внешi них условий, способствующих восстановлению важнейших функций социальной жизнедеятельности личности, ее социальной адекватности, нормальной включенности систему общественных отношев ний. Здесь особо важную роль играют институционально- нормативные факторы, протежирующие ресоциализации, а не социально-психологические факторы освоения и принятия новых ценностей, норм и моделей социально-адаптивного поведения в обществе. Однако и в том, и в другом процессах доминирующими, на наш взгляд, являются социокультурные аспекты, что опять7 таки не учитывают многие исследователи данной проблемы. Научная актуальность разработки темы определяется в целом несформированностью теоретико-методологического аппарата, включающего социокультурные подходы к анализу процессов ресоциализации дезадаптивных и девиантных групп в ходе глубоких общественных культурной преобразований, обусловленности неизученностью стратегий проблем социосоциальной адаптации, ресоциализации и социальной реабилитации девиантов и дезадаптантов в современном российском обществе. Объектом исследования в работе выступают процессы ресоциализации и социальной адаптации. Предметом исследования является социокультурная обусловленность ресоциализации дезадаптантов и девиантов в обществе переходного типа. Проблемная область исследования охватывает изучение социокультурного содержания процессов ресоциализации, стратегий социальной адаптации и реабилитации, особенностей реабилитации и ресоциализации лиц с опытом девиантного и делинквентного поведения. Степень разработанности проблемы отчасти определяется тем, что в современной социологии сложилась теоретико- методологическая основа, позволяющая верифицировать гипотезу о социокультурной обусловленности ресоциализации дезадаптантов и девиантов парадигма «понимающей» или «культурно- аналитической» методологии, заложенная в трудах М.Вебера и Г.Зиммеля, ставивших на первый план активность человеческой личности в обществе. Содержание «культурно-аналитического» направления в социологии определяют символический интеракцио8

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурная обусловленность ресоциализации дезадаптантов и девиантов в процессе общественных изменений"

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 5

1.Ресоциализация девиантов представляет собой часть процесса их социальной адаптации к новому состоянию культуры общества. Для осужденных целесообразно различать ре-социализацию в широком смысле, как целостный процесс их исправления и перевоспитания, и ресоциализацию в узком смысле, охватывающую адаптационные процессы в постпенитенциарный период.

2.Успешная ресоциализация «новых бедных» возможна при условии конвертации их культурных ресурсов в экономическую форму, требующей соответствующих активных жизненных стратегий .

3.Существуют тендерные различия в стратегиях ресоциа-лизации: мужчины чаще используют достижительскую инновацию, в то время как женщины более пассивно приспосабливаисследования. 1998. №5. С.94.

237 Свиридов H.A. Адаптационные процессы в среде молодежи // Социологические исследования. 2002. №1. С.91-92. ются к обстоятельствам.

4.Наиболее конструктивной, приводящей к успеху в переходном обществе моделью ресоциализации делинквентов служит инновация. Ее характерными параметрами являются ориентация на криминальную субкультуру, участие в силовом предпринимательстве, самоидентификация с криминальными элементами и принятие ценностей «архаического» капитализма.

5.Ценностные предпочтения большинства российской молодежи определяются этосом «архаического», «авантюрно-спекулятивного» капитализма'.

6.Решающим фактором успешной социализации молодых людей является состояние социального капитала их родителей. Высокий уровень культурных и материальных ресурсов обеспечивает уверенную успешную адаптацию, низкий уровень обоих видов ресурсов закрепляет труднопреодолимую бедность с высокой вероятностью делинквентного поведения. При «перекрестных» значениях уровней ресурсов основную роль играет правильность выбора стратегии адаптации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенный анализ работ российских и зарубежных социологов дает основание для' следующих выводов относительно характерных «родовых» черт социокультурного подхода к анализу социальных процессов.

1.Социокультурный подход исходит из «социологического номинализма», то есть выводит социальную реальность из сознания и действий составляющих общество индивидов.

2.В центре внимания социологического анализа при социокультурном подходе находится человек как активный, целеустремленный, «многомерный» индивид.

3.Социокультурный подход имеет комплексную универсальную природу, что позволяет объединять в анализе различные социетальные сферы и уровни, сочетать формационный и цивилизационный, историософский и социологический, микросоциальный и макросоциальный подходы.

4. При всех многообразных достоинствах социокультурного подхода он нуждается в социоструктурном дополнении, в т.ч. в анализе институциональных характеристик общества.

Введенное Э.Дюркгеймом базовое понятие аномии характеризует состояние общества, возникающее при ослаблении норм, регулирующих поведение индивидов. Под аномией понимается неопределенное, расплывчатое состояние нормативно-ценностной системы, отсутствие четкой общепринятой и общеобязательной трактовки социальных регуляторов.

Аномия тесно связана с переходными периодами в развитии общества, на протяжении которых нормативно-ценностная система не имеет устоявшегося характера. Аномические явления могут иметь место и в стабильные периоды общественного развития, но там они выступают как эпифеномены, затрагивая отдельные ценности или некоторые социальные группы. В переходные же периоды в силу самой их природы аномия приобретает всеохватывающий характер, лишая членов общества устойчивых культурных регуляторов поведения.

Наиболее серьезный вклад в развитие концепции аномии принадлежит американскому социологу Р.Мертону, четко определившему аномию как расхождение между общественно одобряемыми целями и имеющимися в распоряжении индивидов средствами. Конец 1980-х - начало 1990-х годов можно уверенно охарактеризовать как период высочайшего уровня социальной аномии в российском обществе. Этот период отмечен резким ослаблением социального контроля (распад КПСС и СССР, ослабление силовых структур за счет некомпетентного руководства и ухода наиболее квалифицированных сотрудников в частные предприятия) ,* общественной легитимацией целого ряда форм ранее девиантного поведения (частного предпринимательства, проституции, отказа от профессии); массовой нисходящей мобильностью (резким ухудшением материального положения работников бюджетных организаций); развалом норма-тивно-ценностной системы (отказом от коммунистической идеологии при отсутствии реальной общеприемлемой альтернативы) ; ростом социального и правового нигилизма, безответственности и некомпетентности («демократия» в кавычках). .

Переход социума от одного типа устройства к другому, совершаемый в исторически краткий промежуток времени, нея избежно порождает дисфункциональные, травмирующие последствия и может быть охарактеризован каксоциокультурный кризис общества. Этот кризис по своей сути является комплексным, затрагивающим все стороны жизнедеятельности общества. Представляется возможным выделить следующие составляющие этого комплексного кризиса: 1)утрата самоидентификации массовых социальных групп; 2)крушение идеологии и морали; 3)упрощение, примитивизация системы ценностей; 4)снижение престижа науки, массовое распространение антинаучной идеологии; 5)внешняя культурная интервенция; 6)усиление криминальной субкультуры; 7)социальная ностальгия; 8)изменения в образе жизни крупных слоев населения; 9)как итог всех названных изменений - тотальная аномия общества. В отличие от частичной потребности в ресоциализа-ции членов стабильного общества, в обществе переходного типа эта потребность носит,всеобъемлющий характер и определяется изменением внешних по отношению к отдельным индивидам условий жизнедеятельности. Составляющие процесса ре-социализации по своему смыслу обратны выделенным составляющим социокультурного кризиса и состоят в следующем: 1)восстановлении индивидуальной и групповой социальной идентичности; 2)поиске новой идеологии; 3)восстановлении целостности нормативно-ценностной системы; 4)определении культурной ориентации; 5)адаптации образа жизни к новым социально-экономическим условиям. Итогом этого процесса должна явиться адаптация индивидов к аномическому состоянию общества и тем самым - его преодоление и переход к новому стабильному состоянию. . ■

Наиболее универсальный подход к классификации стратегий адаптации и выявлению их социокультурного содержания дает теория аномии и девиантного поведения Р.Мертона. Конформизм в контексте адаптации подразумевает полное принятие ценностей нового общества и предлагаемых им способов социального действия. Это активная добровольная адаптация, опирающаяся на серьезный стартовый социальный капитал. Инновация по Мертону характеризуется как достижение общественно одобряемых целей общественно неприемлемыми средствами. Стратегия криминальной «инновации» может быть охарактеризована как социальный паразитизм. Противоположной по отношению к инновации стратегией является ритуализм, при котором неодобрение целей и ценностей нового общества не встречает сопротивления, ограничиваясь следованием привычным способам поведения. В новых общественных условиях такая стратегия приводит к социальной зависимости и иждивенчеству как ее крайней форме. Ретреатизм означает отказ и от общественно одобряемых ценностей, и от социально приемлемых способов их достижения, своего рода «уход в себя». Обычно этот уход реализуется посредством употребления алкоголя и других наркотиков, облегчающего разрыв с обществом. Наконец, еще одной адаптационной стратегией выступает бунт - попытка насильственного переопределения общественной ситуации теми членами общества, которых не устраивает ни новый общественный порядок, ни предписываемые им способы социального действия.

Под реабилитацией следует понимать восстановление социальных позиций членов общества, подчеркивая при этом, ячто субъектом реабилитации является не сам пострадавший в правах индивид, а внешние по отношению к нему институты государства и всего общества. Таким образом, в содержательном плане реабилитация представляет собой социальное управление, а в плане формально-организационном требует серьезного институционального обеспечения. Поскольку объект управления - массовые слои населения переходного общества, то для достижения целей социальной реабилитации необходимо выстроить целостную систему управления реабилитацией, отличающуюся достаточным разнообразием и соответствующими функциональными возможностями.

Процесс реабилитации бывших заключенных включает два этапа: завершающий период пребывания в ИТУ и первое время после выхода на свободу. В ИТУ основная роль в осуществлении реабилитации принадлежит социально-педагогической работе. На втором этапе реабилитации основное значение имеет институциональное обеспечение этого процесса.

Термин «ресоциализация» применительно к освобожденным из мест лишения свободы можно понимать в широком и узком смыслах. Под ресоциализацией в широком смысле понимается процесс исправления и перевоспитания судимых лиц. Под ресоциализацией в узком смыслё подразумевается социальный процесс в постпенитенциарный период, когда происходят качественные изменения личности, перестройка ее взглядов и представлений, мотивационной сферы поведения, находящие свое отражение в правопослушном поведении. Понятия «ресоциализация» и «социальная адаптация» соотносятся как часть и целое: ресоциализация освобожденных от наказания выступает в качестве способа адаптации.

Конформистская модель ресоциализации предполагает принятие либерально-демократической системы ценностей, официально признанной в новой России. Инновация отличается неустойчивыми ценностными предпочтениями,' выбором тех ценностей, которые наиболее выгодны для достижения текущих целей. Стратегии ритуализма и бунта подразумевают предпочтение традиционной системы ценностей, но в первом случае пассивно, а во втором - активно, с попытками навязывания традиционнкх ценностей другим членам общества. Наконец, ретреатизм отличается неоформленной системой ценностей, отказом от размышлений на эту тему.

Модель конформизма базируется на представлениях массовой культуры; в отдельных случаях в качестве идеала могут выступать элементы элитной культуры. Образом для социальной инсценировки здесь выступает добропорядочный, законопослушный и преуспевающий член общества, хороший семьянин, успешный работник. Инновационная модель ресоциализации делинквентов в переходном обществе связана с криминальной субкультурой, в качестве инсценируемого образа выступает «крутой хозяин жизни», во многом списанный с фигур экранных мафиози. Ритуализм также основан на массовой культуре с опорой на ее народные корни, образом для инсценировки служит скромный рядовой гражданин. Ретреатистская модель основана на культуре андерграунда, примером инсценируемых образов служат хиппи. Модель бунта использует протестную культуру, инсценируя образ борца за правое дело.

Список научной литературыШевченко, Александр Михайлович, диссертация по теме "Социология культуры, духовной жизни"

1.Аббаньяно H. Мудрость жизни. СПб., 1996.

2. Абрахамсон П. Социальная эксклюзия и бедность // Общественные науки и современность. 2001. №2.

3. Авраамова Е.М. Формирование новой российской макроидентичности // Общественные науки и современность. 1998. №4.

4. Агамонов Г., Лысягин О. Социальная адаптация и профилактика рецидива // Российская юстиция. 1994. №7.

5. Алферов Ю.А., Соловьев В.П. Социальная адаптация освобожденных. М. , 1992.

6. Альперович В.Д. Социальная геронтология. Ростов-на-Дону,1997.

7. Андреева Д.А. О понятии адаптации // Человек и общество. Л., 197 3. Вып. 13.

8. Антология социальной работы. М., 1995.

9. Антонян Ю.М. Взаимодействие личности преступника и социальной среды // Проблемы борьбы с рецидивной преступностью. М., 1980.

10. Ю.Антонян Ю.М., Бородин C.B. Преступность и психические аномалии. М., 1983.

11. И.Антонян Ю.М., Бородин C.B., Самовичев Е.Г. О некоторых неосознанных мотивах занятия бродяжничеством // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1982. Вып.36.

12. Атоян А. И. Социальная маргиналистика // Политические исследования. 1993. №6.

13. Афанасьев В., Гилинский Я. Социология девиантного пове- » дения как специальная социологическая теория. СПб., 1995.

14. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. Т.1. Новосибирск, 1997.

15. Бабосов Е. Адаптация индивидов и социальных групп к трансформационным процессам постсоветского общества // Общество и экономика. 1999. №10-11.

16. Бакунин С.Н. Профилактика преступлений, совершаемых напочве хронического алкоголизма, среди освобожденных из исправительно-трудовых учреждений // Автореф. -дисс. на соиск. уч. степ. к. юрид. н. Рязань, 1996.

17. Балабанова Е.С. Социально-экономическая зависимость и социальный паразитизм: стратегии «негативной» адаптации // Социологические исследования. 1999'. №4.

18. Балабанова Е.С. Тендерные различия стратегий совладания с жизненными трудностями // Социологические исследования. 2002. №11.

19. Бария Е. Проблемы криминологии. Диалектика криминологической ситуации. М., 1983.

20. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.,2000.

21. Беличева С.А., Фокин В.М. Охранно-защитная концепция социальной профилактики отклоняющегося поведения несовершеннолетних . М., 1991.

22. Беляев H.A. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях // Дис. . докт. юрид. наук. Л., 1963.

23. Беляева Л.А. Стратегии выживания, адаптации, преуспевания // Социологические исследования. 2001. №б.

24. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.

25. Берлин И. Философия свободы. Европа. М., 2001.

26. Бобылева И.Н. Длительные сроки лишения свободы и их эффективность // Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. М. , 1988.

27. Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1999.

28. Болгов В. И. Социологический анализ новых форм социо- . культурной жизни // Социологические исследования. 2003. №2.

29. Борисова Л.Г. Подросток в бизнесе: социализация или девиация? // Социологические исследования. 2001. №9.

30. Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. М., 1998.

31. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

32. Быков С.А. Наркомания среди молодежи как показатель дезадаптированности // Социологические исследования. 2000. №4.ж

33. Бытко Ю.И., Ладно A.C. Девиантное поведение подростков // Социологические исследования. 1988. №4.

34. Вебер М. Избранные прфизведения. М., 1990.3 5-Вебер М. Аграрная история Древнего мира. М., 2001.

35. Вингендер И. Аномия и девиация в венгерском обществе // Социологические исследования. 2001. №3.

36. Владимирова Л. Дети и общество // Грани общества. 1999. Август.

37. Влияние социальных условий на преступность / Под ред. И.М.Гальперина. М., 1993.3 9.Волков В. В. Силовое предпринимательство в современной России // Социологические'исследования. 1999. №1.

38. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология. М., 1998.

39. Гилинский Я.И. Теоретические проблемы социологического исследования преступности и иных антиобщественных явлений. Л., 1983.

40. Гилинский Я.И. Эффективен ли запрет проституции? // Социологические исследования. 1988. №2.

41. Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения как специальная социологическая теория // Социологические исследования. 1991. №4.

42. Глоточкин А. Д. Исправительно-трудовая психология. М.,1984.

43. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Безработные: особенности российского бытия // Социологические исследования. 2001. №5.

44. Голод С.И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л., 1984.

45. Гордон Л.А. Социальная адаптация в современных условиях // Социологические исследования. 1994. №8-9.

46. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Потери и обретения в России девяностых: историко-социологические очерки экономического положения народного большинства. Т.2. Меняющаяся жизнь в меняющейся стране: занятость, заработки, потребление. М., 2001.

47. Горобцов В.И. Проблемыsреализации мер постпенитенциарного воздействия // Автореф. дисс. . д. юрид. н. Екатеринбург, 1995.

48. Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации (социологический анализ). М., 2000.

49. Готлиб A.C. Социально-экономическая адаптация россиян: факторы успешности-неуспешности // Социологические исследования. 2001. №7.

50. Громов В.В., Крылов A.C. Социальные связи в процессе ресоциализации осужденных // Применение наказаний, не связанных с лишением свободы. М., 1989.

51. Гурко Т.А. Трансформация института современной семьи // Социологические исследования. 1995. №10.

52. Давыдов' Ю.Н. Российская ситуация в свете веберовского различения двух типов капитализма //Россия: трансформирующееся общество. М., 2001.

53. Двойменный И. А. Социально-психологические особенности несовершеннолетних преступников // Социологические исследования. 1994. №9.

54. Двойменный И.А. Рецидивная преступность: характер, факторы, уровень // Социологические исследования. 2000. №1.

55. Дементьев С.И. Лишение свободы. Уголовно-правовые и исправительно-трудовые аспекты. Ростов-на-Дону, 1981.

56. Дементьева И.Ф. Социальная адаптация детей-сирот: проблемы и перспективы в условиях рынка // Социологические исле-дования. 1992. №10.

57. Дом, где рождается надежда. // Экономика и жизнь. 1990.9 .

58. Ениколопов С.Н. Некоторые результаты исследования аг- , рессии. // Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979.

59. Ефимов М.А., Шкурко В.А. Рецидивная преступность и ее предупреждение. Минск, 1977.

60. Журавлева Л.А. Факторы и условия наркотизации молодежи // Социологические исследования. 2000. №6.бЗ.Заиграев Г. Г. Алкоголизация: влияние общества и государства на ее динамику // Россия: трансформирующееся общество. М., 2001.

61. Зарубина H.H. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М., 1998.

62. Зборовский Г.Е. Социальная ностальгия как социологическая проблема // Проблемы общественного развития в зеркале социологии и экономики. Екатеринбург, 2000.

63. Зборовский Г.Е., Широкова Е.А. Социальная ностальгия: к исследованию феномена // Социологические исследования. 2 001.у

64. Знаков В.В. Основные условия межличностного понимания в совместной деятельности. // Вопросы психологии. 1984. № 1.

65. Иванов В.Г. Коллектив и личность. ЛГУ, 1971.

66. Иванов В.Н. Девиантное поведение: причины и масштабы // д Социально-политический журнал. 1"995. №2.

67. Иванов JI. Не равняться с преступником // Общественные науки и современность. 1992. №1.

68. Игошев К.Е., Шмаров И.В. Социальные аспекты предупреждения правонарушений. М., 1980.

69. Иногамов Ш.Х. Наказание отбыто. Как жить дальше? М.,

70. Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2 000.

71. Ионин Л.Г. Идентификация и инсценировка (к теории социокультурных изменений) // .Социологические исследования. 1995. №4.

72. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 2 000.

73. Исакова Е. Охота к перемене мест. // Правда. 1988. 24июня.

74. Исправительно-трудовая психология' / Под ред. К.К.Платонова, А.Д.Глоточкина, К.Е.Игошева. Рязань, 1985.

75. Камиллери К. Идентичность и управление культурными несоответствиями: попытка типологии // Вопросы социологии. 1993. №1/2.

76. Карпец И.И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1983.

77. Карпухин О.И. Молодежь России: особенности социализации и самоопределения // Социологические исследования. 2000. N'3.

78. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000.

79. Кирдина С.Г. Социокультурный и институциональный подходы как основа позитивной социологии в России // Социологические исследования. 2002. №12.

80. Клопов Э.В. Вторичная занятость как форма социально-трудовой мобильности // Социологические исследования. 1997. №4 .

81. Ковалева А. И. Социализация личности: норма и отклонение. М., 1996.

82. Ковалева А.И., Реут М.Н. Социализация неслышащей моло-. дежи. М., 2001.

83. Ковалева А.И. Концепция социализации молодежи: нормы, отклонения, социализационная траектория // Социологические исследования. 2 003. №1.

84. Коваль М.И. О месте и роли социально-правовой адаптации в ресоциализации лиц, отбывших длительные сроки лишения свободы // Человек: преступление и наказание. Рязань, 1992.

85. Козлова Т.З. Мониторинг удовлетворенности пенсионеров условиями жизни // Социологические исследования. 1999. №9.

86. Кондакова Н.И., Иванкова Э.В. Трудовая занятость пенсионеров Москвы // Социологические исследования. 2001. №11.

87. Корель J1.B. Социология адаптаций: этюды апологии. Новосибирск, 1997.

88. Корель JT.B. Генезис и механизм адаптации в постсоциалистической России: теоретико-методологический подход // Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск, 1999.

89. Короленко Ц'.П., Завьялов В.Ю. Личность и алкоголь. Новосибирск. 1988.

90. Кофырин И.В. Проблемы изучения неформальных групп молодежи // Социологические исследования. 1991. №1.

91. Кравченко С.А. Играизация российского общества (К обоснованию новой социологической парадигмы) // Общественные науки и современность. 2002. №6.

92. Красильщиков В.А., Зиборов Г.М., Рябов A.B. Шанс на обновление России (зарубежный опыт модернизации и российские перспективы) // Мир России. 1993. №1.

93. Криминологическое изучение наркомании, проституции и других социально негативных явлений. М., 1990.

94. Криминология о неформальных объединениях молодежи. М., 1990.

95. Крыштановская О.В. Нелегальные структуры в России // Социологические исследования. 1995. № 8.

96. Кудрявцев В.И. Правовое поведение: Норма и патология. М., 1982.

97. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1986. »

98. Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000.

99. Кулинин В.В. Некоторые аспекты психологической готовности осужденного к жизни на свободе // Человек: преступление и наказание. Рязань, 1992.

100. Кун Т. Структура научных революций. М., 2001.

101. Курганов С.И. Мотивы действий несовершеннолетних правонарушителей // Социологические исследования. 1989. №5.

102. Ш.Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М., 2000.

103. Лежава Г.Ш., Ефремов Г.Х., Ратинов А. Р. Общественное мнение и преступность. Тбилиси, 1984.

104. ИЗ.Лелеков В.А., Прохоров Ю.Н. Молодежь: Криминальная активность и проблемы ресоциализации // Социологические исследования. 1994. №8-9.

105. Иб.Лунеев В.В. Криминогенная обстановка в России и формирование новой политической элиты // Социологические исследования. 1994. № 8-9.

106. Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции: криминологический анализ. М., 1997.

107. Лунеев В.В. Преступность в России при переходе от социализма к капитализму // Государство и право. 1998. №5.

108. Лунеев В.В. География организованной преступности и коррупции в России (1997-1999 гг.) // Государство и право. 2000. №11.

109. Макщанцев Н.В. Отклонения в поведении подростков // Социологические исследования. 1991. №8.

110. Манхейм К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени. М., 1994.

111. Марковкина С. Г. Особенность адаптации пожилых // Социологические исследования. 1997. №12.

112. Маслоу А.Г. Мотивация и личность. СПб., 1999.

113. Меджевский A.A., Гирин С.А., Мизерий А.И. Граждане и эксперты о коррупции // Социологические исследования. 1999. №12 .

114. Меренков A.B., Никитина М.Н. Социальный портрет современной проститутки // Социологические исследования. 2000. №5.

115. Мертон Р. Социальная,, структура и аномия // Социологические исследования. 1992. № 2-4.

116. Миньковский Г.М., Тузов А.П. Профилактика правонарушений среди несовершеннолетних. Киев, 1987.12 8.Михлин A.C. Изучение личности в ИТУ. М.,1985.

117. Михлин A.C. Роль социальных и демографических свойствличности в исправлении осужденных к лишению свободы. М. ,1970.13 0.Михлин A.C., Потемкина А.Т. Освобождение от наказания: права, обязанности, трудовое и бытовое устройство. Хабаровск, 1989.

118. Можина М.А. Изменения в уровне жизни населения России за годы реформ // Народонаселение. 1999. №1.

119. Моисеев В. Изгои общества // СССР: демографический диагноз. М., 1990.

120. Молодежь России: тенденции и перспективы. М., 1993.

121. Назарова И.Б. Возможности и условия адаптации сирот // Социологические исследования. 2001. №4.13 5.Немировский Д.Э. Мотивы противоправных действий молодежи // Социологические исследования. 1992. №3.

122. Никифоров B.C. Наказание и его цели // Советское государство и право. 1981. № 9.

123. Овчинский B.C. Криминогенные проявления в молодежной среде // Социологические исследования. 1987. №4.

124. Организованная преступность несовершеннолетних // Со-, циологические исследования. 1990. N'8.

125. Организованная преступность / Отв.ред.А.И.Долгова, С.В.Дьяков. М., 1989.

126. Организованная преступность-2. «Круглый стол» Криминологической ассоциации / Отв.ред.А.И.Долгова, С.В.Дьяков. М. , 1993.141.0сипова О.С. Девиантноё поведение: благо или зло? // Социологические исследования. 1998. №9.

127. Переходный дом // Северный рабочий. 1990. 23 января.

128. Пищелко A.B. Психолого-педагогические основы ресоциа-лизации личности осужденных. Домодедово, 1995 %

129. Побегайло Э.Ф. Тенденции современной преступности и совершенствование уголовно-правовой борьбы с нею. М., 1990.

130. Позднякова М.Е. Социальные и психологические предпосылки наркотизации // Россия: трансформирующееся общество. М., 2001.

131. Попов В.Г. Молодежь в сфере криминогенного влияния /./ Социологические исследования. 1998. N'5.

132. Попов В.А., Кондратьева О.Ю. Наркотизация в России -шаг до национальной катастрофы // Социологические исследоваIния. 1998. №8.

133. Попова И.П. Маргинальность. Социологический анализ. М. , 1998.

134. Попова И.П. Новые маргинальные группы в российском обществе (теоретические аспекты исследования) // Социологические исследования. 1999. №7.

135. Проблемы борьбы с преступностью в условиях СевероКавказского региона / Отв.ред. В.А.Тутинас. Ростов-на-Дону, 1997 .

136. Проблемы исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы и социальной адаптации освобожденных от наказания // Сб.научн.тр.ВНИИ МВД СССР. М.,1985.

137. Проблемы социальной реабилитации отбывших уголовное наказание. М., 1992.

138. Пэнсон М., Пэнсон-Шарло М. Культура господствующих классов: между знанием и достоянием // Вопросы Социологии. * 1996. Вып.7.

139. Радаев В. Формированйе новых российских рынков: тран-сакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М., 1998.

140. Рейковски Я. Движение от коллективизма // Психологический журнал. 1993. Т.14.

141. Ритцер Дж. Современные социологические теории. М. ,

142. Рубан J1. С. Девиация как проблему безопасности // Социологические исследования. 1999". №5.

143. Ручкин Б. Молодежь и становление новой России // Социологические исследования. 1998. №5.

144. Рывкина Р.В. Социальные корни криминализации российского общества // Социологические исследования. 1997. №4.

145. Рывкина Р.В. Образ жизни населения России: социальные последствия реформ 90-х годов // Социологичеоие исследования. 2001. №4.

146. Садков Е.В. Маргинальная преступность // Социологические исследования. 2000. №4.

147. Саралиева З.М., Балабанов С.С. Пожилой человек в ценIтральной России // Социологические исследования. 1999. №12.

148. Свердлов Ю. Блудные дети // Человек и закон. 1990. №10.

149. Свиридов H.A. К определению понятия "социальная адаптация" / / Материалы Дальневосточной межвузовской научной конференции. Вып. 2. Владивосток, 1991.

150. Свиридов H.A. Адаптационные процессы в среде молодежи // Социологические исследования. 2002. №1.

151. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. М., 1960.

152. Сидоров А. Словарь современного блатного и лагерного жаргона. Ростов-на-Дону, 1992.

153. Смелзер Н. Социология. М. 1994.

154. Смертная казнь: за и против. М., 1989.

155. Сорокин П. Человек, Цивилизация. Общество. М., 1992.

156. Сорокин П. Социальная и культурная динамика. СПб.,2000.

157. Социальная профилактика правонарушений: советы, рекомендации. М.( 1990.

158. Социально-педагогические основы предупреждения отклонений в поведении учащихся. Уфа, 1989.

159. Социальные отклонения. М.,1989.17 5.Социология преступности. М., 1986.

160. Спешите делать добро /•/ ГУИН МВД России, 1997.

161. Стариков E.H. Маргиналы // В человеческом измерении. М., 1989.17 8.Староверов В.И., Рощин Ю.Р. Социальная реабилитация бездомных // ЭКО. 1992. № б.

162. Стручков H.A. Курс исправительно-трудового права: Проблемы особенной части. М., 1985.

163. Сундуров Ф.Р. Эффективность деятельности исправительно-трудовых колоний. Казань, 1975.

164. Тайбаков A.A. Преступная субкультура // Социологические исследования. 2 001. №3.Г

165. Татидинова Т.Г. Организованная преступность и молодежь // Социологические исследования. 2000. №1.

166. Теория и практика социальной работы. М., 1993.

167. Тимофеев JI.M. Институциональная коррупция. М. , 2000.

168. Тихонова Н.Е. Социальная эксклюзия в российском обществе // Общественные науки и современность. 2002. №6.

169. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М., 2001.

170. Тощенко Ж., Харченко С. Социальные настроения. М. ,1996.

171. Трубников В.М. Социальная адаптация освобожденных от отбывания наказания. Харьков, 1990.

172. Фокин В. Помощь вместо принуждения // Социальная зашита. 1991. № 1.

173. Френкель З.Г. Удлинение жизни и деятельная старость. М., 1949.

174. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.,1994.

175. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М. , .2001.

176. Хайек Ф.А. Дорога к рабству. М., 1992.

177. Хибовская Е. Вторичная занятость в разных секторах экономики // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1996. №3.

178. Хохряков Г.Ф. Наказание в виде лишения свободы: оценка эффективности // Советское государство и право. 1989. №2.19б.Хохряков Г.Ф. Организованная преступность в России:ж60.е первая половина 90-х гг.-// Общественные науки и современность. 2000. №6.

179. Чеонокова И.И. О тенденции исследования состояний личности в советской психологии* // Психология личности и образ жизни. М., 1987.

180. Шабанова М. Добровольные и вынужденные адаптации // Свободная мысль. 1998. №1.

181. Шапинский В.А., Мареев В.И. Девиантное поведение и социальный контроль. Ростов-на-Дону. 1997.

182. Шевченко A.M. Социальная реабилитация бывших заключенных. Дисс. . к.с.н. Ростов-на-Дону, 1997.12 01.Шмаров И.В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания (Проблема социальной адаптации). М., 1984.

183. Шмаров И.В. Преодоление отрицательных последствий отбывания уголовного наказания // Сов. государство и право. 1987. №2.

184. Шмаров И.В., Михлин A.C. Целесообразны ли длительные сроки? // Бюллетень ИТУ. 1986. № 1.

185. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

186. Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социологические исследования. 2001. №1.

187. Штсмпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе // Социологические исследования. 2001. №2.

188. Шурыгина И.И. Культурные ресурсы и культурный капитал «новых бедных» // Социологические исследования. 2 001. №5.

189. Юликова E.H., Скляров В.Ф. Социальная защита бомжей // Социологические исследования. 1994. № 10.

190. Ядов В.А. Символические и примордиальные солидарности в условиях социальных перемен. Доклад на XIII Всемирном социологическом конгрессе. Билефельд, 1994.

191. Яковлев A.M. Борьба с рецидивной преступностью. М.,1964.

192. Ярская-Смирнова Е.Р. Социальное конструирование инвалидности // Социологические исследования. 1999. №4.

193. Adler F. Nations not Obsessed with Crime. Colorado,

194. Alexander J.C. Citizen and Enemy as Symbolic Classification: On the Polarising Discourse ' of Civil Society // Lamont M., Fournier M. (eds.). Cultivating Differences: Symbolic Boundaries and Making of Inequalities. Chicago, 1992.

195. Alexander J.C. Civil Society I,II,III: Constructing an Empirical Concept from Normative Controversies and Historical Transformations // Alexander J.C. (ed.). Real Civil Societies. L., 1998. .

196. Alexander J.C., Smith P. The Discourse of American Civil Society: A New Proposal for Cultural Studies // Theory and Society. 1993. N22.

197. Angrosino M.V. The Ethnography of Mental Retardation // Journal 6f contemporary ethnography. 1997: Vol.26. N1.

198. Baudrillard J. Simulations. N.Y., 1983.

199. Bellah R. et al. Habits of the Heart: Individualism and Commitment in American Life. Berkeley, 1985.

200. Bellah R. et al. The Good Society. N.Y., 1991.

201. Berjidix R. Modernizierung in internationaler Perspektive1 / Theorien des sozialen Wandels. Hrsg. W.Zapf. Koln-B., 1969.

202. Blumer H. Sociological Implications of the Thought of G.H.Mead // American Journal of Sociology. 1966. Vol.71. N5.

203. Butler R.N. Age-ism: Another form of bigotry // Gerontologist, 1969, 9.

204. Cumming E., Henry W.E. Growing old: The process of disengagement. N.Y., 1961.

205. Drucker P. The New Realities. Oxford, 1996.

206. Dürkheim E. Les formes elementaires de la vie religieuse. P., 1912.

207. Eisenstadt S.N. Modernization: Protest and Change. Englewood Cliffs, 1966.

208. Eisenstadt S.N. Tradition, Change and Modernity. N.Y.,

209. Goodenaugh W. Culture, language, and society. Menlo Park, 1981.

210. Harre R. The ethogenetic approach: Theory and practice // Experimental social psychology. N.Y.-L.', 1977. Vol.10. P.283-314.

211. Harris J. The Cultural Meaning of Deafness. Aldershot,1995.

212. Hicks J. Wealth and Welfare. Oxford, 1981.

213. Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, 1990.

214. Knorr-Cetina K. The Microsociological Challenge to Macrosociology // Advances in Social Theory and Methodology / Ed.A.Cicourel and K.Knorr-Cetina. Boston, 1981.

215. Leonard P. Postmodern Welfare: Reconstructing and Emancipatory Project. L., 1997.

216. Levi-Strauss C. Race and History // Structural Anthropology. Vol.2. L., 1978.

217. McClelland D. The Achieving Society. N.Y., 1967.

218. Miller W. Lower class culture as a generating milieu of gang delinquency // Journal of Social Issues. 1958. Vol.14. P.5-19.

219. Observatory on National Policies to Combat Social Exclusion. 1989. 29 September.

220. Park R.E. Race and Culture. Glencoe, 1950. Part 26. Marginal Man.

221. Paugam S. Elements of a Comparative Research Perspective on Poverty in European Societies, a Revised Version is to be Published // A New Social Contract? Charting , the Future of European Welfare. L., 1996.

222. Schutz A. Collected Papers. Hague, 1966. Vol.3. 242.Sellin T. Culture conflict and crime. N.Y., 1938. '243.Social Behavior and Personality. W.Thomas's Contribution in Social Theory. Ed.E.Volcart.'N.Y., 1951.

223. Sutherland E. Principles of criminology. N.Y., 1939. 245.Tocqeville A. L'Ancien Regime et la Revolution.1952. V.l.

224. Touraine A. Face a l'exclusion //.Esprit. 1991. N141.