автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Современная гуситология в Чехии. Состояние и основные направления исследований

Полный текст автореферата диссертации по теме "Современная гуситология в Чехии. Состояние и основные направления исследований"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. МВ ЛОМОНОСОВА

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ ООЗОБЭ2 18

На правах рукописи

Гаркуша Лариса Михайловна

СОВРЕМЕННАЯ ГУСИТОЛОГИЯ В ЧЕХИИ. СОСТОЯНИЕ И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ

Раздел 07 00 00 - исторические науки Специальность 07.00 03 Всеобщая история (средние века)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА - 2007

003069218

Работа выполнена на кафедре истории южных и западных славян Исторического факультета Московского государственного университета имени М В Ломоносова

Научный руководитель - Доктор исторических наук, профессор

Людмила Павловна Лаптева

Официальные оппоненты - Доктор исторических наук

Марина Юрьевна Парамонова

- Кандидат исторических наук, доцент Александр Валентинович Рандин

Ведущая организация - Саратовский государственный

университет им НГ Чернышевского.

Защита состоится « мая 2007 г в /6°° часов на заседании диссертационного совета К 501 001 16 по всеобщей истории в Московском государственном университете имени M В Ломоносова

Адрес: 119899 ГСП, Воробьевы горы, МГУ, 1-й учебный корпус гуманитарных факультетов, 5-й этаж, аудитория 551

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ (1-й учебный корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан « $ » сш^сеиЛ 20071

Ученый секретарь диссертационного совета Кандидат исторических наук, доцент

ТВ Никитина

Общая характеристика работы

Гуситское движение в Чехии (1419-1485 гг) представляет собой одно из наиболее значительных событий в истории Европы XV века Как считает крупный медиевист Ф Зайбт, гусизм открывает серию так называемых ранних революций в Европе, для которых характерно сложное соединение экономических, социальных, политических и идеологических факторов1 Спецификой ранних революций является их религиозно-социальный характер

Актуальность темы Изучение истории науки является одной из наиболее актуальных проблем Гусизм же имеет колоссальную историографию Начало систематического исследования гуситского движения в Чехии было положено в середине XIX столетия выдающимся чешским историком Ф Палацким Им было найдено и описано много ценных источников, на основании которых он создал свой фундаментальный труд «История чешского народа в Чехии и Моравии»2 Его исследование, написанное с позиций исторического романтизма, призвано обратить внимание современников на героическое прошлое страны в условиях национального возрождения Гусизм он оценивает как наивысший этап развития Чехии, а его причины видит в противостоянии славянства и немцев

Огромный вклад в изучение гусизма внесли представители позитивистской школы В В Томек, Я Седлак, особенно Я Голл и его ученики Они разыскивали и публиковали источники по гуситскому периоду и на их основе исследовали социально-экономические аспекты развития страны в гуситский период, состояние церкви в начале XV века Для большинства из них характерна позитивная оценка гусизма в целом Особняком в данном случае стоит Й Пекарж, который в труде, посвященном Яну Жижке3, оценил гуситское движение резко отрицательно Й Пекарж понимал гусизм как религиозное движение, появившееся из-за распространения в стране идей Виклифа, которое привело чехов в конечном счете к национальной трагедии в XVII в В самой стране, по его мнению, предпосылок для зарождения таких взглядов не существовало

Совершенно противоположное Й Пекаржу мнение имел 3 Неедлы, который в своих последних работах4 пытался исходить из .марксистских постулатов 3 Неедлы исследовал гуситскую культуру, при этом он уделял большое внимание радикальному лагерю и в нем видел главную движущую

1 Seibt F Revolution in Europa Ursprung und Wege innerer Gewalt Strukturen-Elemente-Exempel München, 1984 Подробнее см Рандин А В Чешская и немецкая реформация (некоторые аспекты взаимодействия)//Славяно-гермапские исследования Т I-II М , 2000 С 138-149, 141

2 Palacky F Dejiny narodu ieskeho v Ccc'nach a v Morave D I-VI Praha, 1939

1 Pekar J 2izka ajeho doba D I Praha, 1927, D II Praha, 1928, D III Praha, 1930, D IV Praha, 1933

4 См, например, его фундаментальное исследование, посвященное истории гуситской песни Nejedly Z D£jiny husitskeho zp6vu I-IV Praha, 1954-1956

1

силу революции, хотя он и не одобрял радикальный экстремизм пикартов и их поражение считал неизбежным

Огромный вклад в исследование эпохи правления Иржи из Подебрад внес Р Урбанек Его фундаментальный труд является до настоящего времени единственным обобщающим исследованием подебрадского периода5 Многие его выводы не потеряли своей актуальности до сих пор Достаточное внимание в своих трудах он уделил положению шляхты По его мнению, гусизм способствовал тому, что кризис данной сословной группы в Чехии наступил позднее, чем в других странах Отдельные работы Р Урбанек посвятил событиям, окружавшим Липанскую битву 1434 года, и военному искусству гуситов

Различные аспекты гуситского движения анализировал Ф. М Бартош Среди его трудов можно найти исследования самого разного характера, он уделял внимание пражскому университету и идеологическим вопросам, гуситским манифестам, деятельности таборитских гетманов6

После 1948 года наступил новый, социалистический период развития Чехословакии Для него характерен повышенный интерес к гуситской проблематике, так как коммунисты считали себя преемниками революционного наследия габоритов В спектре интересов исследований второй половины 40 и 50-х гг оказалась социально-экономическая история Чехии в предгуситский и гуситский периоды, радикальное направление гуситского лагеря, особенно табориты Ученые отталкивались от концепции Ф Энгельса, сформулированной им в «Крестьянской войне в Германии» По мнению Ф Энгельса, социальную основу гусизма составляло крестьянство, городской плебс и бюргерство Поэтому именно эти слои насечения оказались в центре внимания историков-марксистов Однако наравне с авторами, писавшими в духе новой идеологии, продолжали работать представители старой, позитивистской школы (Р Урбанек, Ф М Бартош) Продолжала существовать влиятельная конфессиональная историография, также позитивистская по методу Достаточно назвать имена крупнейших историков А Мольнара среди протестантских и Я Кадлеца среди католических исследователей В определенном смысле «марксистскими» можно назвать только ранние труды Й Мацека и Ф Грауса, работы Р Каливоды7 и его ученикам Рансдорфа

s Urbanek R Vék podébradsky D I Praha, 1915, Dil Praha, 1918, DIU Praha, 1930, D IV Praha, 1962

6 Творческое наследие Ф M Бартоша огромно, поэтому мы укажем наиболее значимые работы Bartos F М Literarni íinnost М Jakoubeka ze Stríbra Praha, 1925, Bartoä F M Literámi ímnost M Jana Rokycany, M Jana Pñbrama, M Petra Payna Praha, 1928, Bartoä F M Husitství a cizina Praha, 1931, Bartos FM Cechy v dobé Husové 1378-1415 Praha, 1947, Bartoä FM Literámi 6mnost M JanaHusi Praha, 1948, Bartoä FM Husitskarevoluce D I Praha, 1965 Dil Praha, 1966

7 P Каливода считал буржуазную революцию не единовременным актом, а долгим процессом, начало которого он видел в ликвидации феодальной церкви в гуситской революции и

2

Строго говоря, увлечение марксистскими идеями у чешских исследователей закончилось задолго до бархатной революции 1989 года Многие авторы, чьи труды анализируются в настоящей работе, начали свою научную деятельность в 60-70-е годы XX века8 и уже тогда обозначили основные направления последующих исследований Однако результаты их трудов, во многом новаторские, начали появляться только на рубеже 70-80 гг XX столетия В то же время появилось так называемое «молодое» поколение ученых, которые в настоящее время продолжают и развивают дело своих учителей9

За последние 25 лет современными чешскими учеными накоплен значительный историографический материал, который еще не получил оценки в трудах российских исследователей Актуальность настоящей диссертации заключается в том, что впервые в отечественной историографии предлагается комплексный анализ трудов современных чешских ученых

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы по возможности полно проанализировать состояние чешской гуситологии с 1980 по 2004 гг Выделив основные направления исследований, автор ставит перед собой следующие задачи

1 Проследить состояние источниковой базы по гуситологии,

2 Показать, как рассматриваются социально-экономические вопросы в трудах чешских ученых в последние годы,

3 Проанализировать темы политического и идеологического развития Чехии гуситского периода в трудах современных чешских гуситологов,

4 Охарактеризовать работы, посвященные анализу оценки роли отдельной личности в гуситском движении

Хронологические рамки работы во многом условны, так как первые ростки новых взглядов появились уже во второй половине 70-х гг , например, в публикации более широкого комплекса источников, издании сборника «Гуситский Табор» или дискуссии о сути чешского иконоборчества На рубеже 80-90-х гг XX века эти усилия вылились в настоящий поток гуситологических работ высокого уровня Наиболее значительным является четырехтомный труд крупнейшего чешского ученого-медиевиста Ф Шмагела «Гуситская революция», опубликованный в 1993 году10 Именно в нём наиболее полно и

немецкой крестьянской войне Фактически, гусизм в его интерпретации представляет собой раннебуржуазную революцию В этой связи представляется важным отметить, что в соответствии с этой трактовкой Р Каливода счел необходимым продлить гуситский период до окончания правления Иржи из Подебрад См Ка11УОс1а Я Нивхка геуокюе а рос^Ьгаскка ероЛа//Рйогойску йаворм 13/1965 8 387-393

8 К этой группе ученых относятся Ф Шмагел, Ф Кавка, П Спунар, И Кейрж, Я Эршил, И Главачек, Р Новы, Й Краса, Э Маур.А Мика, Э Петру, А Видманова

9 Наиболее часто в настоящей работе упоминаются П Чорней, М Поливка, Я Боубин, Я Чехура, Й Юрок

10 §шаЬе1 Б НивИвка геУо1исе 01-1У РгаЬа, 1993

3

законченно представлена современная концепция гуситского движения, поэтому все исследователи гусизма в той или иной степени отталкиваются в своих трудах от «Гуситской революции» Верхний хронологический рубеж является естественной границей только для настоящей диссертации

В методологическом нлане автор опирался на всю совокупность общественного знания Методологической основой диссертационного исследования стали ведущие принципы исторической науки - историзм, объективность, системность, комплексность

В процессе работы над темой диссертационного исследования применялся проблемно-хронологический подход, позволивший проследить эволюцию взглядов чешских гуситологов, а также сравнительно-исторический метод, позволивший выявить то новое, что привнесли последние исследования чешских "ученых, и оценить их важность

В качестве основных источников в нашем распоряжении были обобщающие труды Й Кейржа «Гуситы»11, Ф Шмагела «Гуситская революция» и П Чорнея «Большая история земель чешской короны (1402-1437)»12, в которых рассмотрены практически все проблемы, касающиеся гуситского движения Кроме них использованы гуситологические сочинения современных ученых, опубликованные в Чехии, за исключением отдельных статей, изданных в малодоступных региональных сборниках Материал разнообразен по своему характеру и включает в себя как обобщающие труды, так и конкретно-исторические публикации, источниковедческие исследования, статьи по частным вопросам Исследования, опубликованные чешскими учеными в заграничных изданиях, в настоящей работе не анализировались

Специальных историографических работ по данной проблематике в Чехии практически нет13 Определенными ориентирами для нас послужили, как правило, обзорные историографические очерки, в которых предлагается анализ состояния чешской гуситологии последних лет, в связи с главной темой исследований их авторов Среди таких работ можно выделить статьи Ф Шмагела14, Т Крзенцка15 и Й Кейржа16, а также рецензии на специальные работы, которые подчас носят информативный характер без подробного анализа трудов

В статье Ф Шмагела рассматриваются гуситологические работы с 1994 по 1997 гг Автор сгруппировал их в соответствии с основными направлениями

'' Kejí J Husite Praha, 1984

12 Óomej P Velké dejmy zemi kornny ceske SvV 1402-1437 Praha, 2000

13 Для чешской исторической науки в принципе не характерен большой интерес к историографической проблематике

14 Smahel F Hussitica 1994/95-1997// Cesky casopis historicky 95/1997 №3-4 S 702-740

15 Krzenck T NejnovejSi literatura o Zikmundovi Lucemburskem// Cesky casopis histoncky 95/1997 №3-4 S 460-472

16 Kejr J Stav a potfeby badani o husitstvi// Husitsky Tabor 12/1999 S 89-94

4

исследований за эти три года и снабдил краткой характеристикой Важно подчеркнуть, что в работе представлены труды не столько чешских, сколько иностранных авторов Данный очерк стал продолжением общего историографического обзора по гуситологии, представленного ученым в первом томе его «Гуситской революции»17 Логическим завершением данного обзора стала оценка современного состояния чешской гуситологии, пробелов в исследовании и, как следствие, перспектив гуситоведения в Чехии

Продолжением очерка Ф Шмагела стала статья Й Кейржа, посвященная перспективам современной гуситологии В отличие от Ф Шмагела, который, в первую очередь, показывал, что уже сделано, Й Кейрж попытался поставить цели для последующих исследователей Автор высоко оценивает вклад, сделанный представителями предшествующего этапа историографии, особенно в исследовании проблем социально-экономического характера, но вместе с тем подчеркивает, что их оценки во многом однобоки Задачу современных ученых Й Кейрж видит в том, чтобы сформировать в сознании людей представление о гусизме как об идейном и культурном феномене, который всесторонне принадлежит не только чешской, но и европейской истории Подчеркивается важность дальнейших публикаций исторических источников по периоду, особенно это касается источников, касающихся католического лагеря

В нашей стране в последнее время не выходило обширных публикаций, посвященных чешским исследованиям гусизма после 1980 года Непосредственно этой тематике была посвящена статья известной российской исследовательницы Л П Лаптевой, а отдельные ее аспекты затронули А Н Галямичев и А В Рандин По этим работам можно получить представление о новых тенденциях, появившихся в современных исследованиях гуситского периода (на 1991 год)18

В 1990 году в своем учебно-методическом пособии по истории Чехии Л П Лаптева'9 впервые обращает внимание читателей на изменения, происходящие в направлении исследований в Чехии По ее мнению, они заключаются в трактовке гуситскои революции как особого типа революций внутри феодальной формации В этом контексте, по мнению Л П Лаптевой, современные исследователи справедливо подчеркивают, что битва у Липан 1434

17 Smahel F Husitska revoluce DI Praha, 1993 S 11-53

18 В соответствии с новыми взглядами современных чешских историков написаны и статьи автора настоящей диссертации Гаркуша Л М Литература как инструмент борьбы за новые идеи в Чехии XV века//Сб Зарубежные славяне в прошлом и настоящем М, 1999 С 37-56, Гаркуша ЛМ Сигизмунд Люксембургский (1368-1437) как политик/ЛВопросы истории славян 15 Воронеж, 2001 С 49-68, Гаркуша Л М Новый подход в чешской историографии к источниковой базе гусизма (80-90-с годы XX века)//Вопросы истории славян 16 Воронеж, 2004 С 221-234, Garkusa L Rozvoj 5eske husitologn od r 1989 do r 2005//Husitsky Tabor 15/2006 S 319-367

"Лаптева Л П Гуситское движение в Чехии XV в Учебно-методическое пособие М , 1990

5

года стала поражением не революции, а отдельно взятой радикальной группировки, представлявшей собой тупиковую ветвь в гусизме20

В другой своей работе Л П Лаптева предложила краткий обзор, посвященный освещению гуситского движения в современной чешской историографии (по 1991 г)21

В ней автор выделяет павные направления исследований чешских гуситологов и формулирует основные выводы чешских ученых, появившиеся посче 1980 года

Л П Лаптева отмечает, что в современных исследованиях понятие «гуситская революция» вытесняет понятие «гуситское революционное движение»22 Также ошибочным было представление о значительном ухудшении положения низшей шляхты на рубеже XIV и XV вв Л П Лаптева обращает внимание и на переосмысление многих аспектов развития Табора В отличие от Й Мацека, считавшего битву у Липан (1434 г) концом гуситского движения, и исследовавшего только первые годы существования Табора, современные ученые уделяют внимание всем аспектам развития города вплоть до второй половины XV века Они пришли к выводу, что основные условия жизни новой общины вступили в противоречие с возвышенными планами ее вождей - создать «божье царство» равноправных людей, не знающих эксплуатации, имущественного неравенства, властей и церкви Таким образом, необходимость обеспечения войск, управления и обороны закономерно привели к ликвидации первоначально революционно-плебейской коммуны

Как подчеркивает Л П Лаптева, изменилось отношение чешских ученых и к «заграничным» походам таборитов и сирот, которые прежде расценивались только как «агитационные» Вопрос о каких-либо иных целях походов послевоенной историографией даже не ставился В реальности же целью этих походов было не только «устрашение» соседей демонстрацией своей военной силы, но и пополнение запасов, дефицит которых в Чехии сильно ощущался По мере разложения Табора экспедиции нередко принимали откровенно мародерский характер, хотя гуситы и не забывали об идейной стороне дела -защите и пропаганде революционной программы Современная точка зрения, заключает ЛП Лаптева, сводится к тому, что, хотя гуситские войска были главной силой знаменитых побед, хотя им принадлежало первенство в борьбе за радикальную программу, однако необходимость содержания армии за счет реквизиций и - тем более - мародерство привели к падению популярности

20 Наиболее полно необходимость расширения верхней границы гуситского движения до 1483 года обосновывается в 2001 г в работе Ф Шмагела ётаЬс] р Ниэйзке СесЬу Бйпкшгу Ргосеву И^е РгаЬа,2001 8 139-140

21 Лаптева ЛП Гуситское движение в освещении чехословацкой историографии последнего двадцатилетия (1970-1990)//Вопросы историографии зарубежной истории Межвузовский сборник трудов Йошкар-Ола, 1991 С 77-95

22 Там же С 86-87

«гуситских бойцов», разложению внутри войск, изоляции армии от народа Эти обстоятельства и обусловили поражение таборитов в битве у Липан и завершение радикальной фазы движения23

Указанная работа Л Г1 Лаптевой не теряет своей актуальности до сих пор За это время отмеченная выше концепция утвердилась в Чехии, и составляет основу фундаментальных исследований ученых, как в стране, так и за рубежом

В начале 90-х годов XX века попытку разобраться в сущности гуситского движения предпринял известный специалист по либерально-позитивистской историографии гусизма второй половины XIX в АН Галямичев24 Он подчеркнул, что при выявлении причин и характера гуситского движения важным является анализ эволюции чешского города в достаточно длительной временной перспективе, и обратил внимание на недостаточную изученность этой проблематики25

Характеристика новейшей литературы по ряду проблем содержится и в работах А В Рандина26 Им, в частности, исследована современная литература, посвященная гуситскому архиепископу Яну из Рокицан, а также дан сравнительный анализ советской и чехословацкой историографии гусизма 60-80 годов XX века А В Рандин обратил внимание на отставание советской историографии от чешской по ряду принципиальных вопросов, и раскрыл позицию современной чешской историографии по ним В совместном исследовании ЕД Кулынетов и А В Рандин подробно охарактеризовали подходы современной чешской историографии, так как в советской историографии еще на тот момент (1991 г) предлагалась марксистская точка зрения Одним из важнейших, по мнению авторов статьи, стал вывод чешских ученых о постоянной эволюции взглядов основных лидеров гуситского движения, что наиболее ярко отражают результаты новейших исследований Табора и трудов консервативных утраквистов27 А В Рандин охарактеризовал и новые подходы современных чешских историков в плане включения гуситской

23 Лаптева Л П Гуситское движение в освещении С 89-90

24 Галямичев АН К проблеме истолкования сущности гуситского движения//Из истории социально-этических и политико-правовых идей Межвузовский сборник научных трудов Саратов, 1990 С 118-125

25 В дальнейшем именно А Н Галямичев иссчедовал историю развития чешского города, см Галямичев АII Экономическое и социальное развитие раннего чешского города (Прага X — начала XIII в) Саратов, 1995

26 Рандин А В Гуситский архиепископ магистр Ян Рокицана//Вестник МГУ, сер 8 история, №3, 1994 С 50-62, Кульшетов ЕД, Рандин А В Советская историография гуситского движепия/УЕЗопросы историографии зарубежной истории Межвузовский сборник трудов Йошкар-Ола, 1991 С 64-77

27 Кульшетов Е Д, Рандин А В Советская историография гуситского движения// Вопросы историографии зарубежной истории Межвузовский сборник трудов Йошкар-Ола, 1991 С 64-77 - см С 70-71

революции в контекст общеевропейской реформации (теория «первой» и «второй» реформации, сформулированная А Мольнаром и Р Каливодой)28

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в отечественной историографии предлагается комплексный анализ трудов современных чешских ученых, которые и составили источниковую базу предлагаемой работы

Практическая значимость работы Исследование может быть использовано при написании как обобщающих, так и конкретных трудов по истории гуситского движения Материалы исследования могут стать основой при разработке учебных пособий, лекционных и специальных курсов по истории гуситского движения

Апробация темы. Диссертация была подготовлена и обсуждалась на кафедре истории южных и западных славян исторического факультета Московского государственного университета им М В Ломоносова Основные теоретические и практические положения диссертации изложены в ряде публикаций (в том числе и в зарубежных периодических изданиях), докладах автора в выступлениях на VI и VII Всероссийской научной конференции студентов и аспирантов (г Сыктывкар) в марте 1999 и марте 2001 и Ломоносовских чтениях 2002 г

Структура работы определена целью и задачами исследования Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения Работа снабжена примечаниями, списком использованных источников и литературы и списком сокращений

Основное содержание работы

Во введении дана общая характеристика проблематики исследования, обоснована актуальность и научная новизна темы диссертации, определены цели и задачи, хронологические рамки и методологическая основа, источниковедческая и историографическая база работы

Первая глава работы посвящена анализу состояния источниковой базы и источниковедческим исследованиям в современной гуситологии Среди ведущих направлений деятельности чешских гуситологов в последние годы можно назвать обнаружение и публикация новых документов, анализ и коррекция датировки уже введенных в научный оборот материалов Их характер весьма разнообразен, от веселых злободневных частушек до серьёзных полемических произведений Наиболее полно гуситский период представлен в нарративных источниках (хроники, дневники, корреспонденция и др) и публицистике (религиозные трактаты, манифесты, инвективы, сатиры и др)

28 Рандин А В Чешская и немецкая реформация стр 136-140

8

Среди важных документов, изданных в последние годы, можно назвать «Гуситские манифесты» (А Мольнар, 1980), собрание документов и хроник (ИГлавачек, 1981), «Историю города Пльзень» Гилария Литомержицкого (И Гейниц-М Поливка, 1987), «Чешскую историю» итальянского гуманиста Энея Сильвия Пикколомини (в 1458-1464 гг римского папы Пия II) (Ф Шмагел, 1998), «Жизнь таборских священников» одного из выдающихся лидеров гусизма Яна из Пршибрама (Я Боубин, 2000), а также продолжение публикации трудов Гуса в серии «Opera Omnia» и Архива Пражского Капитула29

Очень своевременной была публикация хроники Энея Сильвия Пикколомини, выполненная Ф Шмагелом на высоком научном уровне, удовлетворяющем всем требованиям критического издания источников Отказавшись от привычной формы примечаний по тексту с исправлением неточностей, так как для этого потребовалось бы отдельное сочинение, Ф Шмагел предложил добротный вводный очерк, в котором подробнейшим образом характеризуется информация о биографии Энея Сильвия, его политической и литературной деятельности, уровне знания Энеем Сильвием Пикколомини гуситской проблематики, о процессе создания «Чешской истории», а также о степени репрезентативности произведения гуманиста Подчёркивается, что многие данные, содержащиеся в хронике, уникальны

Среди наиболее важных событий последних лет следует упомянуть и критическую публикацию главного труда одного из незаслуженно забытых деятелей гусизма Яна Пршибрама Издание приурочено к его 550-летнему юбилею (декабрь 1998 г) и выполнено на высоком научном уровне Ученик и последователь Гуса, Пршибрам впоследствии был признанным вождем консервативных гуситов Однако за последние годы до сих пор ему не было посвящено ни одного подробного самостоятельного исследования Издатель источника - чешский исследователь Я Боубин дает критический разбор произведения, его концепции, стиля, структуры, биографические данные о магистре Яне из Пршибрама, а также описывает историю возникновения труда Критическое издание данного трактата имеет большое значение, так как свидетельствует об усилении внимания исследователей к истории консервативного крыла в гусизме и расширяет источниковую базу для его изучения

29 Hejnic J - Polivka М Plzeñ v husitske revoluci Hilaria Litoméfického «Historie mesta Plzné», edice a hist rozbor Monographia histórica Bohémica, sv 3 Praha, 1987, Aeneae Silvn Historia Bohémica - Enea Silvio Historie ceská К vydani pnpravih a z latinskeho ongmálü preloiili D Martínkova, A Hadravová a J Matl Úvodní studu napsal F Smahel Praha, 1998, Jan z Pribramí, Zivot knézi taborskych, vydal J Boubm, Pribram, 2000, Mistr Jan Hus, Drobné spisy íeske (Magistn loanms Hus, Opera Omnia T JV)/Pfipraveno pécí Komise pro vydávám spisü M Jana Husa ustavené vedeckym kolegiem historie ÖSAV Praha, 1985, Mistr Jan Hus, Ceská svateCm kázáni /К vyd pripravil J Dañhelka (Magistn loanms Hus Opera Omnia T III) Praha, 1995, Eräil J -Praíak J Archiv prazské metropolita» kapituly II Katalog listin a listü z let 14201561 Praha, 1986

Одной из актуальных проблем современного источниковедения остаётся установление авторства и аутентичности источников

Большой вклад в работу с источниками внесла А Видманова Наиболее значимым является исследование, проведенное АВидмановой совместно с БКопичковой («Грамоты в защиту Гуса - конец одной легенды''»)30 Оно посвящено установлению происхождения комплекса документов, состоящего приблизительно из 20 грамот Считалось, что они возникли около 1411 г и адресованы папе Иоанну XXIII, коллегии кардиналов и кардиналу Оддо Колонне, который вел процесс против Гуса Считалось, что грамоты были написаны представителями чешской знати, пражских городов и Пражского университета, и некоторые даже от имени Вацлава IV и его жены королевы Софьи В ходе всестороннего анализа источников, исследовательницы пришли к заключению, что коллекция, которая, по устоявшемуся мнению, собиралась неким последователем Гуса, на самом деле не что иное, как упражнения пражских студентов факультета свободных искусств под руководством Яна Кардинала из Рейнштейна (20-е гг XV века) или Яна Боротина (начало 30-х гг XV века) Никакого отношения к Гусу и его наследию грамоты не имеют, и с этой точки зрения ценности не представляют В новом же качестве эти грамоты, безусловно, интересны и содержательны

В последние годы внимание чешских ученых - источниковедов также все больше обращается к архивам соседних с Чехией земель, прежде всего, немецких Это можно объяснить изменением взгляда на католический лагерь как на монолитное целое Данная точка зрения была характерна для социалистического периода В последние годы установлено, что католический лагерь составляли группы, преследовавшие разные цели, что во многом объясняет успех гуситского движения Изучение этих вопросов предполагает новое осмысление источниковой базы Как важный вклад в развитие темы можно оценить работу М Поливки с архивными документами Регенсбурга и Нюрнберга31

Вторая глава состоит из двух параграфов и посвящена оценке современными чешскими гуситологами социально-экономического развития гуситского периода

В первом параграфе характеризуется развитие социально-экономической проблематики в творчестве ведущих чешских гуситологов И Кейржа, ФШмагела, ПЧорнея Исследование Й Кейржа «Гуситы» вышло еще в 1984 году и его можно охарактеризовать как переходное В труде уже не ощущалось

30 Kopifiková В -Vidmanova A Listy na Husovu obranu z let 1410-1412 Konec jedné legendy7 Praha, 1999

31 Polívka M Pnpravy vojenskych kontmgentü mesta Rezna// Medievalia Histórica Bohémica 3/1993 S 253-265, Polívka M Znovu ad fontes Husitske Cechy v nonmberskych pramenech// Cesky casopis histoncky 1/1999 S 19-36

идеологического давления, впервые затронуты многие проблемы, в том числе вопросы культуры, элементы правового менталитета общества Й Кейрж рассматривает гусизм в очень широком контексте, отмечая его связь не только со средневековыми религиозными движениями, но и с последующей реформацией Проследив ареал распространения гусизма, Й Кейрж выявил, что движение быстрее распространялось в областях, имевших прочные сектантские корни Прага, Южная Чехия, Градец Кралове (Восточная Чехия) Книга охватывает период от смерти Карла IV (1378) до избрания Иржи из Подебрад королем Чехии (1458) В работе подробно освещаются социальная структура дореволюционной и революционной Чехии, падение духовной монополии католической церкви, проблемы культуры, элементы правового мышления общества, причины поражения левого крыла революции в битве у Липан, главные тенденции развития чешского общества после Липан вплоть до Кутногорского мира 1485 года На многие из этих вопросов автором найдены оригинальные, подчас неординарные решения и оценки, отличающие книгу от предшествующих обобщающих работ, посвященных кульминации средневековой чешской истории Й Кейрж не только обобщил научные знания о гуситской эпохе, но и выразил собственное ее понимание Автор подчёркивает неразрывную связь гуситского взрыва с формой средневекового мышления, интерпретировавшего все действия морали в религиозном духе Именно поэтому, по мнению Й Кейржа, социально-политический конфликт получил религиозную форму32

Й Кейрж тщательно исследует условия формирования гусизма в Чехии, подчеркивая влияние не только экономических факторов (уменьшение численности населения вследствие эпидемий и усиление за счет этого его эксплуатации), но и последствие подавления религиозных сект инквизицией, в первую очередь, вальденсов Автор обращает внимание на то, что гусизм имел наибольшую поддержку населения именно в тех областях, где до этого прослеживалось распространение учения вальденсов При этом города оказывали серьезное сопротивление инквизиции не столько из-за стремления защитить еретиков, а потому, что видели в действиях инквизиции посягательство на свои судебные полномочия

Характеризуя экономическое развитие в разгар гуситского движения, Й Кейрж обращает внимание на проблемы городов, в том числе вызванные колебанием цен на имущество, изменение их социального состава, эволюцию Табора Ухудшению экономического положения в стране также способствовало, по мнению Й Кейржа, уменьшение добычи серебряной руды в связи с истощением рудников, а также экономическая блокада33

32 Ке^ I Нияце Б 36-38

33 Исследования, в которых эффект блокады оценивается иначе, появились уже после публикации книги И Кейржа

Влияние старых концепций и взглядов прослеживается и в оценке Й Кейржом последствий Липанской битвы, которые он трактует резко негативно По его мнению, последствия Липанской катастрофы сравнимы только с Белогорской битвой (1620), после которой Чехия фактически лишилась независимости В 1434 же году поражение потерпела гуситская демократия, была уничтожена сильнейшая армия, главный аргумент гуситов в споре с католиками

Хотя по своему характеру работа носит научно-популярный характер, до выхода в свет «Гуситской революции» Ф Шмагела она заменяла обобщающее исследование по периоду

Четырехтомный труд Ф Шмагела «Гуситская революция» представляет собой фундаментальное исследование ключевых аспектов гуситского периода Ф Шмагел подчеркивает, что гусизм представлял собой революцию перед революциями, первый этап европейских реформации и революций, причем термин «революция» не ограничивается только отношением к ранним формам капитализма, как утверждали историки марксистского направления34 Далее автор анализирует эволюцию пражских волнений в период с 1419 по 1483 гг и доказывает общность их происхождения Важно, что Ф Шмагел первым объединяет все политические изменения в Чехии вплоть до 1485 года, включая восстание в Праге 1483 года в «гуситский период»

По его мнению, победа пражских утраквистов в восстании способствовала установлению религиозного мира (религиозный мир, заключенный на Кутногорском сейме 13 марта 1485), стабилизации внутриполитической ситуации в стране и установлению, по выражению Ф Шмагела, «толерантности по необходимости»

Ученый вкратце обрисовывает основные этапы развития европейского общества в XIV - начале XV веков и рассматривает некоторые социально-политические противоречия с конца XII века вплоть до XIV, в которых обнаруживает аналогии гусизму При анализе внутренних процессов, способствовавших формированию гуситского движения, Ф Шмагел уделяет внимание эволюции чешского государства и всем слоям общества (духовенству, высшей и низшей шляхте), а также городскому и сельскому населению в ходе революции, структуре управления гуситских общин и экономической жизни в ходе военных лет

Ученый подчеркивает, что социальные конфликты в ряде европейских стран были намного острее, в то время как в чешских землях «имеющиеся на сегодняшний день данные по предгуситскому периоду не свидетельствуют о возрастающем классовом перенапряжении, которое поднимало бы бурные волны коллективных столкновений в чешской и моравской деревне»35

34Ке]г 3 НадПе 5 75

35 §таЬе1 Б НиьЦвка геуо1исе Р I Э 447

Ф Шмагел не умаляет тяжести кризисного состояния в Чехии на рубеже XIV-XV вв, подчеркивая, однако, что положение в Чехии не отличалось от положения в остальных государствах средневековой Европы36 Он показал, что кризисные явления, которые можно выделить в чешских землях (войны из-за добычи, эпидемии чумы, противоречия между светской и духовной ветвями власти, концентрация земель в руках церкви, её моральное разложение и др), существовали и в других европейских государствах Там время от времени раздавались голоса негодования подобно тому, как это было в Чехии По мнению Ф Шмагела, очень серьезным фактором обострения ситуации в Чехии стала эпидемия чумы, пришедшая в Чехию с запозданием по сравнению с Западной Европой, в конце XIV века Это вызвало и запоздание процессов, аналогичных западным Их появление, таким образом, совпало с апогеем церковного кризиса, усугубив, тем самым, ситуацию в стране

С новой точки зрения Ф Шмагел проанализировал проблематику условий жизнедеятельности сельского населения, подчеркнув разнообразие имущественных отношений, постоянную эволюцию податных и барщинных повинностей Отдельно обрисовав разновидности сельских наемных работ, ученый обратил внимание на необходимость дальнейшего более глубокого исследования зажиточных крестьян

Ф Шмагел констатирует типологическое сходство гуситской революции с реформационным движением в Германии, отмечая, что радикальная гуситская мысль пришла, по меньшей мере, к той же степени отрицания феодального строя, как и на сто лет позднее идеология сельско-плебейского крыла немецкой реформации, взгляды Петра Хельчицкого зашли намного дальше37

Наибольшую выгоду от гусизма, по мнению ученого, приобрели дворяне, причём как утраквисты, так и католики, совместными усилиями толкавшие

"38

страну центрально-европейскому типу сословной монархии

Характеризуя положение католической церкви в гуситский период, Ф Шмагел обращает внимание на один аспект, который в предшествующий период замалчивался среди защитников католицизма в Чехии большинство составляли чехи, а не немцы39 Но поддержку в своей борьбе с гуситами они получали из соседних католических земель Ф Шмагел подчеркивает, что гусизм доминировал в Чехии только в период своего апогея, а к моменту смерти короля Иржи Подебрадского в стране установилось равенство сил католицизма и утраквизма

36 Smahel F Husitská revohice D III S 134-135, 198, 300

37 Ibid DIV S 163-164

38 Ibid S 159

39 Подробнее об этом см Smahel Г Prazska cirkevni provincie ve víru husitske revoluce// Acta Universitatis Carolmae Historia Umversitatis Carolinae Pragensis (AUC-HUCP) 31/1991 №1 S 107-115

Самый тяжелый удар, по мнению Ф Шмагела, гусизм нанес институту монашества в Чехии Многие монастыри безвозвратно потеряли хранившиеся в них ценности, в том числе архивы и древние рукописи Одни сгорели в ходе военных действий, другие были переведены в более безопасные места и остались там навсегда Только некоторым монастырям удалось спрятать свои сокровища, чтобы потом вновь обрести их в целости и сохранности Многие монахи отправились в эмиграцию, и нашли приют в монастырях своего ордена за границей, некоторые в ходе странствий утратили связь с орденами

Особо Ф Шмагел подчеркивает, что имущество духовенства пострадало не только в гуситских регионах, но и в католических владениях, где также имела место скрытая секуляризация в форме «защиты» или «опеки» со стороны влиятельных феодалов, на которую духовенство было вынуждено соглашаться

Практически никаких выгод гуситское движение не принесло крестьянам Ф Шмагел подвергает сомнению мнение, существовавшее в предшествующие годы На основании марксистской концепции, чешские ученые были вынуждены отдельные воззвания хилиастов, выявленные и отвергнутые пражскими магистрами в 1421 г, выделить в «программу» и констатировать улучшение положения сельского населения Ф Шмагел считает, что эти лозунги имели мало общего с гуситской программой, а единственное, что могло существенно улучшить состояние крестьян, это отмена церковной десятины В остальном, улучшение жизни для крестьян происходило только когда они меняли свой социальный статус, становясь военными или горожанами Ничего более крестьянство и городская беднота не получили, несмотря на то, что их участие в событиях гуситской революции было наиболее весомым Однако, заключает автор, феодальное общество того времени и не могло допустить существенных изменений в сложившемся порядке

Резюмируя сказанное, Ф Шмагел приходит к заключению, что гусизм является первым звеном в цепи европейской реформации

П Чорней принадлежит к «молодому поколению» чешских исследователей Его работы базируются на концепции Ф Шмагела, однако П Чорней более глубоко исследует социальные процессы, происходившие в Чехии, уделяя большое внимание причинам гуситского движения, а также внутреннему развитию страны в годы революции40 Оценивая социально-экономическое развитие Чехии в период гуситского движения, П Чорней подчеркивает сложность ситуации, в которой оказалась страна Эпидемии, по мнению П Чорнея, отразились не только на экономике страны, сократив численность и пропорциональное соотношение населения, но и изменили сознание людей, обратили их к вере, вплоть до мистицизма Официальная церковь, занятая проблемой раскола, не могла удовлетворить тягу народа к религии, поэтому на первый план выдвинулись проповедники, призывавшие к

40 Согп^ Р Уе1кё сфту гепи когипу сеэке ЭуУ 1402-1437 РгаЬа,2000

14

чистоте веры41 Также в монографии подчеркивается значение человеческого фактора, то есгь влияния гусизма на повседневную жизнь людей в период гуситского движения Эпидемией обусловлен был и трагизм правления Вацлава IV, потерявшего помощников, приготовленных ему отцом, и соратника в лице архиепископа Пражского Яна из Енштейна, который не только поддержал «не того» папу, но и сам из блестящего царедворца превратился в религиозного фанатика и начал оказывать противодействие политическому курсу короля

К новому и важному с нашей точки зрения следует отнести анализ положения национальных меньшинств в гуситской Чехии, которому в предшествующий период не уделялось достаточного внимания Подчеркивается, что национальная принадлежность для гуситов имела важное значение наряду с верой в качестве критерия размежевания в гуситском обществе42 Гуситы стремились придать своему движению международный характер, однако внутри страны, в условиях крестовых походов, восприятие человека, говорящего на другом языке обострилось еще сильнее Под подозрение попадали даже «местные»43 немцы, примкнувшие к гусизму Такая полигика привела, в конечном счете, к конфискациям владений потомков немецких переселенцев в Праге и резкому повышению процента чешского населения в городе

Главное историческое значение гуситской революции П Чорней видит в попытке осуществить реформу церкви силами всех христиан, которые ощущали необходимость изменений в обществе Поэтому он завершает свой труд 1437 годом - годом, когда развеялись иллюзии, что «Четыре пражские статьи» могут стать программой для всех христиан44

Труды Й Кейржа, Ф Шмагела и II Чорнея являются основополагающими для современной чешской историографии В них подробнейшим образом описаны проблемы социально-экономического развития Чехии в гуситский и предгуситский период Тем не менее, существует ряд проблем, более глубоко охарактеризованных в специальных работах, характеристике которых посвящен следующий раздел

Во втором параграфе уделяется внимание анализу работ о конкретных социально-экономических проблемах Так, вопросу, связанному с влиянием эпидемий на социально-экономическое развитие Чехии предгуситского периода уделяли внимание Э Маур и Я Чехура45 Их исследования во многом допочняют материал, содержащийся в трудах Ф Шмагела и П Чорнея Р Новы подробно охарактеризовал состояние монетного дела в предреволюционной

41¿oméj Р Velké dejiny zemi S 38-39

42 Ibid S 413

43 То есть родившиеся в Чехии потомки немецких колонистов

44 Corncj Р Velke dejiny zemí S 666

45 Maur E Morova epidemie r 1380//Histoncka demografie 10/1986 S 37-71, ¿echura J Mor, krize a husitska revoluce// £esky casopis histoncky 2/1994 S 286-303

15

Чехии46, подчеркнув его упадок, связанный как с оскудением чешских рудников, так и с общим ухудшением-обстановки в стране

Ряд исследований посвящен развитию городов в предгуситский и гуситский период Среди городов, которым уделялось внимание в отдельных работах, можно назвать Прагу (Я Мезник, М Поливка47), Пльзень (М Белоглавек, М Поливка48) и Хеб (Ф Кубу49) Ученые подробно рассматривают вопросы, связанные с хозяйственной и социальной жизнью городов, структуру населения и экономические предпосылки отношения населения к гусизму

Свидетельства активного участия шляхты в гуситском движении, как на стороне католиков, так и утраквистов поставили перед чешскими исследователями задачу установления мотивов столь противоречивых действий Для этого ученые обратились к анализу состояния и структуры шляхты в предгуситский период

Среди исследователей, занимавшихся развитием шляхты и ее участием в гуситском движении, следует выделить М Поливку

Автор прослеживает эволюцию всего дворянского сословия с XIII столетия, когда начинается процесс разделения шляхты на высшую и низшую, завершившийся в конце XIV века50 По мнению М Поливки, основное значение для положения мелкого дворянства имело его экономическое состояние М Поливка отрицает тезис о постепенной пауперизации шляхты в предгуситский период, говоря только об экономической стагнации51, подчёркивая при этом, что ее широкое участие в гуситской революции вызвано не обнищанием, а неудовлетворенностью политических амбиций в существующей системе

Особо следует выделить исследование И Юрока «Чешская шляхта и феодалы в средние века и раннее новое время», в котором автор обобщил все, что было написано об эволюции шляхты в этот период52 В центре внимания автора находятся следующие проблемы происхождение и эволюция чешской шляхты, феодальное землевладение, столкновения влиятельных группировок,

46 Novy R Nominální a realna hodnota mmce doby husitske//Z pomocnych ved historickych VIII Acta Umversitatis Carohnae Philosophica et Histórica 2/ 1988 S 79-100

47 Meznik J Praha pred husitskou revoluci Praha, 1990, Polivka M К sirení husitstvi v Praze (Bratrstvo a kaple BoZiho tela na Novem Mésté prazskem v pfedhusitské dobe)// Folia Histórica Bohémica 5/1983 S 95-118

48 Bélohlávek M Plzeñ a chebsky soudce// Soudce smluveny v Chebu Sbornik prispévkü prednesenych na symposiu k 550 vyroci «Soudce smluveneho v Chebu» Praha, 1982 S 41-43, HejnicJ - Polivka M Plzeñ v husitské revoluci Praha 1987

49 Kubú F Cheb v dobé husitske//Soudce smluveny v Chebu S 105-129

50 Polivka M Predpoklaay pro ucast nizäi Slechty v husitské revoluci (Kliíové problemy studia)//Histonografie íelem k budoucnosti Sbornik k äedesatinam akademika Jaroslava Purse Praha, 1982 S 205-224

51 Ibid S 202-214

52 Jurok J éeská slechta a feudalita ve stredoveku a ranem novoveku Novy Jiim, 2000

16

социально-экономические и конфессиональные проблемы, борьба аристократии за участие в деятельности земских учреждений, ее роль в формировании культурных направлений эпохи

Автор уделяет внимание наиболее влиятельным родам Чехии и Моравии при Люксембургах, отмечая усиление позиций панов из Дубе при Вацлаве и Сигизмунде, за которыми следовали паны из Вартенберка, Рожемберка и Градца, которые к тому же являлись богатейшими магнатами Чехии Особенно влиятельными были паны из Вартенберка и Рожемберка, укрепившие свое могущество династическими браками и взаимным поручительством Характеризуя развитие чешской шляхты в гуситский период, автор говорит о завершении процесса формирования и обособлении высшей и низшей шляхты Кроме того, в политике значительную роль стали играть королевские города (особенно заметным стало их участие в земских и генеральных сеймах) Автор подчеркивает, что данный процесс не представлял собой чешской специфики, так как аналогичные явления имели место и в странах Западной Европы В Чехии этот процесс произошел в целом на 100-150 лет позже, чем во Франции, Англии и Испании, однако одновременно с Чехией подобные же явления наблюдались и в других государствах Центральной Европы, на их основании автор делает заключение о том, что такая задержка являлась типичной и нормальной для развития региона

В третьей главе рассматриваются работы, посвященные политическому и идеологическому развитию гуситской Чехии

В первом параграфе характеризуются новые акценты в изучении гуситской идеолоши

Специфику гуситского движения составляла его развитая идеологическая база, центром формирования которой стал Пражский университет, что позволило обосновать основные идеи гусизма на самом высоком для того времени интеллектуальном уровне Поэтому основной комплекс работ, анализирующих гуситскую идеологию, в той или иной степени тематически связан с деятельностью пражского университета или его магистров

В изучении гуситскои идеологии можно констатировать преемственность, но многие аспекты проблемы получили дальнейшее развитие или поставлены по-новому

Существенный прогресс достигнут в изучении вопроса о влиянии учения Виклифа на чешских идеологов гусизма53 Можно констатировать, что гуситы восприняли наследие английского реформатора и творчески его переработали

53 Речь идет о дискуссии, начатой ещё Ф Палацким, К Гёфлером и И Лозергом Немецкие ученые К Гефлер и ИЛозерт отстаивали точку зрения, согласно которой Гус и его последователи целиком заимствовали учение Виклифа и не были способны его критически осмыслить Ф Палацкий стремился опровергнуть их жесткую позицию, доказывая, что учение английского реформатора послужило лишь одним из источников для идеологов гусизма Полемика носила ярковыраженную национальную окраску

17

Степень влияния Виклифа на отдельных идеологов была неодинаковой и неоднозначной Наиболее последовательным виклифистом являлся Иероним Пражский Гус заимствовал у английского реформатора многое, в частности учение о предопределении, а его социальную теорию существенно радикализировал, кроме того, на Гуса оказали влияние и «отечественные» предшественники Один из главных идеологов гусизма, магистр Якоубек из Стржибра, хотя и выступал в защиту отдельных положений Виклифа, но в основном опирался именно на чешских мыслителей, в первую очередь, на Матея из Янова (Ф Шмагел, Й Кейрж, А Мольнар, В Герольд, Я Кадлец54)

Как самостоятельная проблема идеологии, в последние годы выделился вопрос о сущности гуситского иконоборчества, хотя он изучен еще недостаточно Тема в основном разрабатывается искусствоведами, которые уделяют внимание влиянию иконоборчества на развитие изобразительного искусства в гуситской Чехии, что является только одной стороной проблемы Выступления против изображений Божества существовали задолго до христианства, и его следы обнаруживаются во всех средиземноморских культурах Фактически каждая волна недовольства церковной политикой в Центральной и Западной Европе сопровождалась уничтожением символов церкви Не избежали этого и гуситы Долгое время одним из главных негативных последствий гуситского движения считали разграбление и уничтожение многочисленных памятников культуры Гуситы изображались вандалами, беспощадно разрушавшими все, что попадалось им на пути Целью трудов современных учёных (в первую очередь, Й Красы, К Стейскала, Я Хлибеца, П Спунара55) является стремление доказать, что гуситское иконоборчество являлось неизбежным этапом военных действий и не имело столь разрушительных последствий для развития чешской культуры, как это стремились представить противники гусизма Исследователи анализируют взгляды лидеров гуситского движения (Яна Гуса, Якоубека из Стржибра, Яна из Рокицан) на проблему иконоборчества, обращая внимание современников на тот факт, что иконоборчество в Чехии не носило повсеместный характер и имело

54 Kejf J Husite , Smahcl F Husitska revoluce , Molnar A Posledni v&ci v pohledu Jakoubka ze Stfibra//Smefovam Pohled do badatelske a literarni dilny Amedea Molnara Praha,1983 S 61-66, Herold V Praüska univerzita a Wiclif Wichfovo uieni о ideäch a geneze husitsköho revolucmho myälem Praha, 1985, Kadlec J Literarni polemika mistm Jakoubka ze Stribra a Ondfeje z Brodu о laicky kalich//AUC - HUCP 1981 TXXI Fasc2 S 71-88

55 Все они, за исключением П Спунара, являются историками искусства См Kräsa J Husitske obrazoborectvi poznämky k jeho studiu// Husitsky Täbor 8/1985 S 9-16, Krasa J Husitsky bibhcismus//£eske llurmnovanc rukopisy XIII-XVI st Praha, 1990, Krasa J Husitske obrazoborectvi poznämky kjeho studiu//Husitsky Tabor 8/1985 S 9-16, См, например SpunarP Kultura Ceskeho stfedoväku Praha, 1985, Stejskal К Husitske ikonoborectvi //Dejiny a Souiasnost 1/1959, №5 S 16-19, а также в главе «Husitstvi a umeni» в книге Praha stredovSka Praha, 1983, Stejskal К Funkce obrazu v husitstvi// Husitsky Tabor 8/1985 S 19-28, Chlibec J Husitske obrazoborectvi a meze jeho tolerance k vytvarnemu dilu// Däjiny a Souiasnost 16/1994 №5 S 4751, Chlibec J К vyvoji näzorü Jana Rokycany na umelecke dtlo// Husitsky Tabor 8/1985 S 39-56

18

место только на раннем этапе движения В дальнейшем гуситские вожди не только стремились максимально обуздать его, но и сами способствовали развитию изобразительного искусства

Во втором параграфе оценивается изучение расстановки сил в гуситских лагерях современными чешскими исследователями Очень важным вкладом в изучение структуры южночешского (таборитского) лагеря был анализ Ф Шмагела56 Он подчеркивает, что в предшествующий период чрезмерно преувеличивалась степень влияния таборских священников на руководство общиной Он признает, что влияние священников в Таборе было велико, особенно на раннем этапе Наряду с группой духовенства постепенно формировались и обычные органы власти, со временем ограничившие влияние священников Они упрекали таборских проповедников в том, что они вмешиваются в мирские дела так же, как и критикуемый ими католический клир Большое влияние духовенства имело место только в самом Таборе и, по мнению Ф Шмагела, было вызвано тем, что таборитские священники являлись людьми незаурядными и способными не только в теологии, но и в военном деле, и в дипломатии (как, например, Прокоп Голый и Бедржих из Стражнице), а также обладали организаторскими способностями Следует подчеркнуть, что вопрос о таборской теократии, поставленный в предшествующий период Я Боубином, был серьезно скорректирован Ф Шмагелом По видимому, именно противоречия с таборскими проповедниками побудили Жижку уйти из города и основать новую общину на востоке Чехии, опираясь на оребитское братство Характеризуя взаимоотношения Старот о и Нового Табора, Ф Шмагел подробно останавливается на структуре «полевой» общины таборитов и сирот Новаторским у Ф Шмагела является изучение полевых общин как специфического образования внутри гуситских лагерей Автор подчеркивает, что «домашняя» община и «полевое» братство представляли собой автономные организации со своими гетманами и казной Связь между ними изменялась в соответствии с обстоятельствами Полевые братства таборитов и сирот в случае военных конфликтов выступали как единое целое, подчиняясь авторитету Прокопа Голого"

Ф Шмагел констатирует, что в отличие от таборской «домашней» коммуны, чья трехступенчатая система самоуправления хорошо изучена, внутренняя организация полевых войск до сих пор остается во многом покрытой завесой мрака Сохранились отрывочные сведения о структуре управления, согласно которой возглавлял общину гетман, отвечавший за военные и

56 Smahel F Déjiny Tabora S 378-391 Подробнее см Smahel F Organizace a skladba táborske strany v letech 1420-1434// Husitsky Tábor 9/1986-1987 S 7-90, Smahel F TáborStí vladari// Folia Histórica Bohémica 4/1982 S 83-125, Smahel F Zaklady mésta Tabor 1432-1452//Husitsky Tábor 5/1982 S 7-133, Smahel F Taborska obec a mestska samoprava v letech 1420-1452// Husitsky Tabor 6-7/1983-1984 S 145-180

57 Smahel F Orgamzace a skladba taborske stiany v letech 1420-1434 S 44

19

религиозные вопросы Ниже гетмана находился совет «старших» - влиятельный орган, имевший постоянный состав Больше никакой информации не сохранилось, наверняка нельзя говорить даже о способе распределения военной добычи58 Со временем, полевое братство из сугубо военной организации превратилось в самостоятельную и суверенную корпорацию Военную субординацию и добровольную религиозную принадлежность в политико-гражданской сфере регламентировали федеративные альянсные отношения Собственно, таборитская структура, включавшая в себя и полевое братство, представляла собой довольно специфическую систему, приспособленную для военного времени59

Рассматривая управленческую структуру самого Табора периода гуситской революции, Ф Шмагел приходит к заключению, что она представляет собой смесь старых и новых организационных форм только на первый взгляд, в то время как в первые годы революции новые формы явно доминировали После сдачи города войскам Иржи из Подебрад 1 августа 1452 года, автономия Табора существенно ограничилась, были проведены реформы, исходившие из внутренних потребностей города, активно развивалась цеховая система, завершая эволюцию Табора из формально королевского и реально республиканского в типичный средневековый королевский город60

Взаимоотношения таборитов с пражанами рассматривали также Й Кейрж, Б Зилинский и Я Боубин61 Они обращают внимание на сложность этих отношений и их переменчивый характер Подчеркивается глубокая разница во взглядах таборитов и пражан и принципиальная невозможность их духовного единства

Несомненное научное значение имеет исследование Я Урбана, посвященное развитию гусизма в Восточной Чехии62 и взаимоотношениям оребитского братства с пражанами и восточно-чешской шляхтой Подчеркивается, что особенностью восточно-чешского союза было тесное взаимодействие всех слоев населения По мнению Я Урбана это было обусловлено более слабой по сравнению с остальными регионами позицией церкви, большим процентом королевских городов с незначительным немецким элементов в них, а также поддержкой гусизма крупнейшими феодалами Анализируя характер братства, Я Урбан обращает внимание на отсутствие жесткой организационной структуры, когда гуситы региона объединялись

58 Smahel F Orgamzace a skladba taborske strany v letech 1420-1434 S 45

59 Ibid S 49

60 Smahel F DSjmy Tabora D I, sv II S 384-390

61 Kejr J Mistn praZské univeraty a knSzi taborsti Praha, 1981, Zilynskyj В Pobyty taborskeho vojskja v Praze roku 1420// Táborsky archiv 3/1991 S 9-23, Boubin J Epizoda z dejin praisko-táborskych vztahü za husitské revoluce// Folia Histórica Bohémica 5/1983 S 119-150

62 Urban J Husitstvi ve vychodnich Cechach do ¿ízkova phchodu (I)//Histone a vojenstvi 40/1991 № 6 S 3-23

только в случае необходимости Среди лидеров оребитского союза Я Урбан особенно выделяет влиятельных магнатов Ченека из Вартенберка, Гинека Крушину из Лихтенберка и священника Амброжа, обращая внимание на существенное различие установленным Амброжем в Градце Кралове порядком и собственно брагством, где основу составляла утраквистская шляхта Особенно подчеркивается важная роль верховного гетмана и лидера восточных гуситов Гинека Крушины из Лихтенберка в создании и функционировании союза Более того, Я Урбан приходит к заключению, что именно личность Гинека Крушины являлась единственным объединяющим фактором этого своеобразного добровольного «братства», представленного практически всеми слоями свободного населения

В третьем параграфе рассматривается вклад современных исследователей в изучении международных аспектов гуситско1 о движения

Гуситская проблема и все, что ее окружало, была одной из важнейших проблем в Центральной Европе63 Война против гуситов была связана, в том числе, и с закулисной политической борьбой за передел власти и будущей организации империи

Наибольший интерес у современных гуситологов в сфере международных связей гуситов в последние i оды вызывают переговоры с католиками в Хебе и Базеле Этой теме были посвящены конференции, на основе которых вышли сборники64 Оценивая международную обстановку в начале 30-х гг XV века, исследователи (А Мольнар, Ф Шмагел, Й Кейрж, Ф Кавка, И Главачек, М Поливка) подобно характеризуют все ее аспекты, позицию папы, императора, делегатов собора, представителей различных гуситских лагерей Они подчеркивают, что внутри католического лагеря не было единства, поэтому с помощью оружия победить гуситов не удалось В свою очередь, в Чехии население устало от войны и стремилось к миру Таким образом, именно стремление заключить мир, хоть и обусловленное разными причинами, привело католиков и гуситов в Базель

Также нам представляется важным отказ от оценки Ииглавских компактатов как неудачного для гуситского лагеря компромисса Современные исследователи подняли престиж мирного договора, заключенного в Йиглаве, подчеркнув, что никогда ранее церковь не признавала никаких отклонений от веры и таким образом признание, хоть и в урезанном виде, программы умеренных гуситов стало важным историческим прецедентом (Ф Шмагел, Й Мацек)

63 Smahel F Contra bohemos Ceska otazka v Evropske politice 1420-143 l//Soudce smluveny v Chebu Sbomik pnspévku pfednesenych na symposiu k 550 vyroíi «Soudce smluveného v Chebu» Praha, 1982 S 189-201

64 Soudce smluveny v Chebu Sbornik píispevku pfednesenych na symposiu k 550 vyrofií «Soudce smluveneho v Chebu» Praha, 1982, Jihlava a Basilejska kompaktáta Sbornik prispävkü z mezmarodního sympozia k 555 vyrocí pryeti Basilejskych kompaktat Jihlava, 1992

21

Четвертая глава посвящена анализу оценки роли отдельной личности в гуситскую эпоху

В первом параграфе автором рассмотрены работы, характеризующие деятелей гуситского движения гуситских лидеров Яна Гуса, Яна Жижку, Яна из Пршибрама, Бедржиха из Стражнице, католика Гилария Литомержицкого, государственных лидеров императора Сигизмунда Люксембурского и чешского короля Вацлава Люксембургского

В исследованиях современных гуситологов, посвященных Яну Гусу, особо следует отметить стремление отказаться от идеологических пристрастий (это подтверждает и название конференции «Ян Гус среди эпох, наций и конфессий»65), найти его место в истории и выработать общий подход в отношении к Гусу66 Принципиально новую точку зрения представил Й Кейрж в своем исследовании о процессе Гуса в Констанце67 Ученый проанализировал ситуацию не с точки зрения эмоций, а в плане действовавших тогда правовых норм Главная ошибка Гуса заключалась в том, что он полагал, что едет на диспут, а он был вызван на суд, который проходил по нормам инквизиционного права Было доказано, что взгляды Гуса противоречили ряду принципиальных положений официального вероучения В этой ситуации отказ Гуса отречься от своих взглядов логически привел к его осуждению как закоренелого еретика Поэтому, констатирует Й Кейрж, с точки зрения церковного канонического права, собор не допустил нарушений Для католической церкви Ян Гус был и остаётся еретиком, поэтому реабилитация Гуса является проблематичной и в настоящее время

Уточняются и дополняются различные факты, связанные с деятельностью Яна Жижки Ему, в частности, был посвящен симпозиум, прошедший в конце 2004 года68 Примером уточнения ряда фактов может служить и коррекция битвы у Малешова, проведенная П Чорнеем, которая, несмотря на существенные фактические изменения, не отнимает у полководца его заслуг69

В последние годы исследователи стали также уделять больше внимания консервативному лагерю гуситов Чешские ученые отказались от оценки представителей лагеря как беспринципных соглашателей стремившихся заключить мир с церковью любой ценой Это проявилось, прежде всего, в изменении оценки их признанного лидера Яна Пршибрама Характеризуя его, современные исследователи (прежде всего, Я Боубин) подчеркивают, что реальный Пршибрам далек от образа крайнего консерватора, приписанного ему в

65 Jan Hus mezi epochami, narody a konfesemi Sb Mezinarodmho symposia konanehо 22-26 zaii 1993 vBayreuthu Praha, 1995

66 См сборник Husitsky Tabor Supplementum I Tabor, 2001

67 Kejr J Husuv proces Praha, 2000

68 Сборник, посвященный симпозиуму, находится в печати

69 Comej Р Zizkova bitva u Malesova 7 cervna 1424 (PrispSvek ke kntice Starych letopisu Ceskych)//JSH XLIX/1980 №3 S 152-164, а также в Cornej P Tajemstvi ceskych kronik Cesty ke korenum husitske tradice Praha, 1987

предшествующий период70 Если ранее отмечалось, что единственное, что осталось в нем от гусита - причащение под двумя видами, в настоящее время именно этому фактору уделяется особенное внимание Он остался гуситом и патриотом (именно это и обусловило его полемику с таборитами, которых он обвинял в плачевном состоянии Чехии)

К числу незаслуженно «забытых» персонажей следует отнести Бедржиха из Стражнице, ключевую фигуру позднего Табора, охарактеризованного Мольнаром71 Автор подробно проследил непростой жизненный путь своего героя, его взгляды и политическую деятельность Особенно важно с нашей точки зрения, что АМольнар своей работой привлек внимание к истории «постлипанского» Табора, которая изучена недостаточно

Второй пара1раф посвящен оценке деятельности чешского и римского короля Вацлава IV Среди работ, посвященных Вацлаву IV можно выделить как отдельные монографии (Й Спевачек72), главы в монографиях (П Чорней, ЯЧехура73), так и специализированные статьи (Ф Шмагел74) Современные исследователи более объективно оценивают его роль В специальном исследовании Й Спевачек подробно описывает политические условия, в которых жил Вацлав IV, обстоятельства потери имперской короны и усилия, предпринятые королем для ее возвращения Й Спевачек обращает внимание на то, что период борьбы за корону совпал с зарождением гуситского движения и попыток церкви преодолеть кризис Подчеркивается, что король пытался использовать деятельность Гуса в своей политической игре, именно эти соображения, а не убежденность в необходимости реформ побудили Вацлава взять Гуса под свою защиту Но объективно позиция Вацлава IV сыграла положительную роль, так как позволила зарождавшемуся движению набрать силу

В третьем параграфе оценивается деятельность императора Сигизмунда Люксембургского Ее исследовали Ф Кавка, В Држка, а также она затрагивается в творчестве П Чорнея, Й Кейржа и М Поливки75

Личность и деятельность Сигизмунда Люксембургского - короля и императора - в Чехии привлекла внимание только в последние годы Младший

70 Jan z Pfibrame Zivot knS2i tdborskych/Vydal J Boubin Pribram, 2000

71 Taborsky knSz a hejtman Bedfich ze Strazmce//Moln&r A Na rozhrani vekil Cesty reformace Praha, 1985

72 Sp6va6ek J Vaclav IV 1361-1419 Praha, 1986

73 Cornej P Tajemstvi ieskych kromk Praha, 1987, Cechura J Ceski zeme v letech 1378-1437 Lucemburkove na Seskem trune II Praha, 2000

74 Smahel F Blasfemie Ritualu"? Tri pohrby krdle Vaclava IV/In F Smahel, Mezi stredovekem a rcnesanci Praha, 2002 S 161-175 См также в Pocta prof JUDr Karlu Malemu, DrSck k 65 narozemnam UspofadalL Soukup Praha, 1995 S 133-143

75 См , например Kavka F Zikmundova politika let 1429-1434 a husitstvi// Husitsky Tabor 8/1985 S 89-104, Kavka F Posledni Lucemburk na ceskem trunS Praha, 1998, Drska V Zikmund Lucembursky Liska na trune Praha, 1996, Cornej P Tajemstvi , Kejf J Ceskd otazka na Basilejskem koncilu// Husitsky Tabor 8/1985 S 107-132

23

сын императора Священной Римской Империи Карла IV, король Венгрии и Чехии, он благодаря исключительна своим личным достоинствам сумел стать императором

В Чехии он не был популярен и негативная оценка, данная ему чешскими хронистами, просуществовала практически без изменений с XV века до 80-х годов XX века Только в последние годы завеса, скрывавшая личность и деятельность императора Сигизмунда, начала постепенно приоткрываться Наиболее серьезным исследованием чешских ученых, посвященным императору, стала работа Ф Кавки Его монография «Последний Люксембург на чешском троне», является естественным результатом многолетних исследований ученого и посвящена анализу деятельности последнего чешского государя из династии Люксембургов, главы Священной Римской империи, короля Венгрии и Чехии В своем стремлении обелить Сигизмунда Ф Кавка опирается преимущественно на источники антигуситского лагеря Единственное исключение составляет «Гуситская хроника» Лаврентия из Бржезовой, к данным которой автор относится с осторожностью, справедливо считая Лаврентия выразителем взглядов чешского бюргерства76

Ф Кавка всесторонне характеризует взаимоотношения Сигизмунда с гуситами и его сторонниками из числа чешской католической шляхты, отмечая важную роль Сигизмунда в процессе переговоров гуситов с делегатами Базельского собора, а также его стремление как можно быстрее установить мир Это было обусловлено внешней политикой Сигизмунда, в первую очередь стремлением стать законным коронованным императором и чешским королем

Оценивая книгу в целом, следует отметить, что ее можно считать значимым вкладом в исследование сложной проблемы соотношения чешской и имперской политики и роли в ней гуситского движения и короля Сигизмунда Люксембургского Не приходится сомневаться, что эта монография является достойным продолжением начатых ранее исследований, посвященных деятельности последнего Люксембурга на чешском троне В заключении приведены основные выводы работы. Проведенный анализ позволяет констатировать, что в настоящее время чешские исследователи продолжают изучение ряда тем, характерных для гуситологии, вместе с тем в последние годы выделился ряд новых проблем, многие вопросы остаются еще неизученными

В последние годы в Чехии продолжается работа по розыску, анализу и публикации источников гуситского периода Ведется активная работа по переводу на современный чешский язык и изданию материалов, ранее не изданных совсем, или издававшихся частично Предлагаются новые интерпретации известных документов, а также обзорные статьи, посвященные архивам Их комплексный анализ позволяет более глубоко изучить гуситское

76 Каука Р РоэЫш ЬиеешЬигк 3 81

движение, исправить недостатки предшествующей литературы по этому вопросу Благодаря расширению возможностей для изучения зарубежных архивов, начата очень важная работа по введению в научный оборот городских архивов Германии и первые результаты выглядят весьма убедительно

Современные чешские гуситоведы продолжают уделять внимание вопросам, связанным с эволюцией городов на протяжении всего гуситского периода При этом в отличие от историографии социалистического периода, интерес вызывают не только крупные гуситские центры (Прага, Табор), но и небольшие города Анализируется проблематика взаимоотношений между отдельными местечками и центром, причины сочувствия или противодействия их жителей гуситскому движению

Наряду с рассмотрением крупных проблем в обобщающих трудах, много внимания уделяется частным вопросам в рамках традиций микроистории Результаты своих исследований чешские ученые публикуют на страницах сборников «Husitsky Tabor», «Mediaevalia histórica Bohémica» и «Folia histórica Bohémica»

Снятие идеологических догм, рассматривавших гусизм только как движение низов, с одной стороны, и знакомство с достижениями современной зарубежной историографии с другой, способствовало более разносторонней оценке причин и характера гуситского движения и, а также пересмотру его периодизации И ранее ученые пришли к выводу, что гусизм стал следствием сочетания целого комплекса социально-экономических, политических, религиозных и национальных причин Современные же ученые расширили границы исследований и показали события в Чехии на фоне факторов общеевропейского развития, таких как климат, урожайность, конъюнктура рыночных цен, подчеркнув повсеместный упадок и нестабильность в Европе, отметив неизбежность социального взрыва именно в Чехии Характеристика гусизма как явления многопланового позволила сдвинуть верхние границы движения до 1485 года

Продолжает уделяться большое внимание вопросам, связанным с гуситской идеологией Такие традиционные аспекты идеологии, как влияние виклифизма на взгляды гуситов или вопрос о чешских предшественниках Яна Гуса утратили свою идеологическую остроту и рассматриваются с объективных позиций

Среди новых выводов современных исследователей, касающихся Яна Гуса, особо следует отметить стремление отказаться от идеологических пристрастий и найти его место в историографии разных стран и выработать более объективный подход по отношению к взглядам Гуса Важно подчеркнуть, что в последние годы намечается отход от так называемого «гусоцентризма», характерного исследователям начиная с Ф Палацкого, когда все исследования так или иначе затрагивали Гуса Современными учеными признается значение

деятельности Якоубека из Стржибра не только как последователя Гуса, но и как самостоятельного идеолога, наравне с Гусом разработавшего основные положения учения гуситов

В последние годы исследователи стали также уделять больше внимания консервативному лагерю гусшов Чешские ученые отказались от оценки представителей лагеря как реакционных и стремившихся заключить мир с католиками ценой завоеваний гуситов Это проявилось, прежде всего, в изменении оценки их признанного лидера Яна Пршибрама С сожалением надо признать, что объективная оценка консервативного лагеря еще не написана

Интерес к католическому лагерю привлёк внимание к архивным материалам Германии и Австрии, ранее не востребованным, тогда как в них содержится очень важная информация, прежде всего касающаяся взаимоотношений гуситов с другими странами Подчеркивается, что состав католического лагеря не был однородным, и католики не выступали единым фронтом Суть взаимоотношений между чешскими католиками и, к примеру, католическими городами империи, императором Сигизмундом и папской курией, - все эти темы - предмет настоящих и будущих исследований

Характеризуя политические события, современные чешские исследователи акцентируют свое внимание на расстановке сил в гуситских лагерях и событиях, окружавших мирные переговоры гуситов с католиками на всех этапах их развития Особенно подчеркивается сложность и многоплановость взаимоотношений в гуситских лагерях на всех уровнях между пражанами и таборитами, таборитами и оребитами, оребитами и пражанами, Жижкой и таборитами, и особенно внутренняя структура гуситских лагерей Исследователи подчеркивают существенные отличия между лагерями в разный период, а также постоянные колебания их представителей в консервативном или радикальном направлении В частности обращено внимание на огромную роль гуситского духовенства во всех сферах жизни, в связи с чем выдвинут термин «гуситская теократия»

Новые веяния и выводы не обошли стороной и оценку отношений гуситов с внешним миром Можно даже говорить о принципиальном изменении объекта исследования Основное внимание ученых в последние годы привлекает анализ не события как такового, а его значения в международном контексте, что автоматически расширяет тему исследования Добавление новых факторов в хорошо известную картину событий в ряде случаев меняет их значение Так, в марксистской литературе сильно преувеличено влияние гуситских идей на Европу В этом контексте по-новому оценивается фигура Сигизмунда Люксембургского Современные чешские исследователи отказались от упрощенной характеристики Сигизмунда как единственного и главного организатора антигуситского движения Показано, насколько сложной было положение самого императора и венгерского короля, который сталкивался не

только с проблемой гусизма, но и с необходимостью противостоять турецкой угрозе, преодолеть церковный раскол и решать внутренние задачи империи Поэтому проблема гуситской Чехии для него была важной, но не единственной, что во многом определяло его позицию и к Гусу, и к гуситской Чехии

Это связано с тем, что каждый факт обнаружения гуситского манифеста воспринимался как факт сочувствия в регионе гусизму, что не отвечало реальному положению дел Иначе представляются и «заграничные походы» полевых войск Ученые социалистического периода расценивали эти походы как «агитационные», в то время как современные исследования доказали, что проповедь гусизма носила второстепенный характер В первую очередь следовало нанести противнику военное поражение, а не ждать ново1 о крестового похода На последнем же этапе походы гуситов превратилась в жизненно важный процесс снабжения армии

Наряду с теми достижениями, о которых было сказано выше, многие темы ушли из поля зрения исследователей Прекратилось развитие темы таборского хилиазма - очень важного этапа в истории радикального гусизма Понимая хилиазм как всплеск религиозного фанатизма, справедливо сошедший со страниц истории, современные ученые скорее игнорируют факт его существования, чем стараются найти ему объективное место в истории гуситской революции

Также с сожалением необходимо признать, что снизился интерес ученых и к экономической истории гуситской Чехии Хотя вопрос социально-экономического характера и затрагивался, но лишь в контексте частных исследований по другим проблемам Отдельного труда, посвященного экономике Чехии эпохи гусизма, основанной на современных фактах, пока не создано

В целом можно констатировать, что чешская гуситология последнего двадцатилетия сохраняя определенный континуитет с предшествующей историографией, одновременно преодолела изоляцию от мировой исторической науки

Следствием указанных политических изменений в Чехословакии стало расширение как источниковой базы, так и спектра исследуемых проблем, что явилось первым шагом к преодолению так называемого национального провинциализма В новейших трудах основные события гуситской революции современные ученые стремятся рассматривать в общеевропейском контексте Этот подход способствует тому, что многие аспекты истории гусизма трактуются более широко и объективно В частности здесь нужно отметить концепцию ранних революций, сформулированную исследователями Ф Зайбтом и Г Камински Более того, чешская историография сумела оказать влияние и на развитие европейской исторической науки Сформированная А Мольнаром и Р Каливодой теория первой и второй реформации (вальденско-гуситская и

протестантская) занимает сейчас влиятельные позиции в мировой историографии

Таким образом, изученный в нашей работе период является, с одной стороны, творческим продолжением предшествующего этапа, а с другой стороны, значительным шагом вперед в изучении гуситской проблематики

Публикации по теме диссертации

1 Литература как инструмент борьбы за новые идеи в Чехии XV века// Сб Зарубежные славяне в прошлом и настоящем M Диалог-МГУ, 1999 С 3756 - 0,8 п л

2 Культура Чехии в период гуситского движения (1419-1471)// Сб Проблемы материальной и духовной культуры народов России и зарубежных стран VI Всероссийская научная конференция студентов и аспирантов 25-27 марта 1999 г Тезисы докладов Сыктывкар СГУ, 1999 С 18-19 -0,1 п л

3 К вопросу о чешском искусстве в гуситский период (1419-1471)// Сб Проблемы материальной и духовной культуры народов России и зарубежных стран VII Всероссийская научная конференция студентов и аспирантов 29-31 марта 2001 г Тезисы докладов Сыктывкар СГУ, 2001 С 30-31 - 0,1 п л

4 Сигизмунд Люксембургский (1368-1437) как политик//Вопросы истории славян Сборник научных трудов Выпуск 15 Воронеж, Изд Воронежского государственного университета, 2001 С 49-68 - 1 п л

5 Новый подход в чешской историографии к источниковой базе гусизма (80-90-е годы XX века)//Вопросы истории славян Сборник научных трудов Выпуск 16 Воронеж, Изд Воронежского государственного университета, 2004 С 221-234 - 0,8 п л

6 Rozvoj ceské husitologii od г 1989 do r 2005//Husitsky Tabor 15/2006 S 319-367 -2пл

7 Рец на книгу Я Боубин «Петр Хельчицкий мыслитель и реформатор» (Jaroslav Boubín Petr Chelcicky Myslitel a reformátor Praha Vysehrad 2005)// Славяноведение В печати 0 2 п л

Подписано в печать 06 04 2007 г Исполнено 09 04 2007 г Печать трафаретная

Заказ № 257 Тираж 100экз

Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш , 36 (495) 975-78-56 www autoreferat ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гаркуша, Лариса Михайловна

Введение. С.З

Глава I. Состояние источниковой базы и источниковедческие исследования в современной гуситологии. С.

Глава И. Социально-экономическое развитие гуситского периода в трудах современных чешских исследователей. С

§ 1. Обобщающие труды ведущих чешских учёных (Й.Кейрж,

Ф.Шмагел, П. Чорней). С.

§ 2. Конкретные исторические исследования. С.

Глава III. Анализ политического и идеологического развития в гуситский период в трудах современных чешских исследований . С.

§ 1. Новые акценты в изучении гуситской идеологии. С.

§ 2. Расстановка сил в гуситских лагерях. С.

§ 3. Международный аспект гуситского движения. С.

Глава IV. Личность и эпоха в современной гуситологии.С.

§ 1. Деятели гуситской эпохи. С.

§ 2. Исследования, посвящённые Вацлаву IV. С.

§ 3. Исследования, посвящённые Сигизмунду Люксембургскому С.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Гаркуша, Лариса Михайловна

Гуситское движение в Чехии (1419-1485 гг.) представляет собой одно из наиболее значительных событий в истории Европы XV века. Как считает крупный медиевист Ф.Зайбт, гусизм открывает серию «ранних революций» в Европе, для которых характерно сложное соединение экономических, социальных, политических и идеологических факторов1. Спецификой ранних революций является их религиозно-социальный характер.

Гусизм явился порождением кризисной эпохи социальных, сословных, политических и конфессиональных конфликтов в Европе, начавшихся приблизительно со второй половины XIV в. К этому добавились ситуация в самой Чехии: ухудшение международного положения (Чехия утратила положение центра империи), ослабление в государстве центральной власти и церковная схизма, которая вела к общему падению авторитета духовенства в обществе. Еще более напряженной была политическая обстановка, обостряемая конфликтами на социальной и национальной почве. Преемнику Карла IV Вацлаву IV не удалось ни удержать в повиновении крупнейших феодалов, ни занять твёрдой позиции в разразившемся церковном кризисе2. Попытка короля в его борьбе с сепаратизмом крупных феодалов опереться на слой мелкой и средней шляхты не принесла желаемого результата, так как шляхта в то время ещё не имела достаточного политического влияния и веса в обществе.

Спецификой гуситского движения была его глубокое идейное содержание. Гуситская идеология была выработана группой чешских магистров пражского университета, сконцентрированных вокруг

1 Seibt F. Revolution in Europa. Ursprung und Wege innerer Gewalt. Strukturen-Elemente-Exempel. München, 1984. Подробнее см.: Рандин A.B. Чешская и немецкая реформация (некоторые аспекты взаимодействия)//Славяно-германские исследования. Т. I-II. М., 2000. С.138-149,141. л

Правление Вацлава IV совпало с периодом церковного раскола (1378-1418), вызванного глубочайшим кризисом католической церкви. харизматической личности магистра Яна Гуса, по имени которого движение получило название3.

Краеугольным камнем гуситской теории являлся принцип «божьего закона», изложенного в Библии. На практике это означало следование примеру Христа и соблюдение норм, которыми руководствовались апостолы и раннехристианская церковь. Причащение мирян под обоими видами (хлебом и вином из чаши), теоретически обоснованное магистром пражского университета Якоубеком из Стржибра4, было главным признаком, который объединял гуситов всех направлений и одновременно отличал их от католиков, причащавшихся только хлебом5. После того как Яна Гуса и его соратника Иеронима Пражского сожгли на костре по приговору Констанцского собора, к гуситам примкнули тысячи людей. Летом 1419 года движение переросло в революцию. Чешское общество раскололось на гуситов и католиков.

Разграничительная черта между сторонниками и противниками гусизма проходила не между отдельными сословиями, социальными слоями и группами, а внутри них. Не отрицая важности экономических и политических факторов, нельзя недооценивать вопросы внутренних убеждений и понимания христианской веры. Поэтому принципиально ошибочно объяснять мотивы участия в гуситском движении только экономическими и политическими интересами.

Во внутренней динамике гуситской революции можно выделить три фазы:

3 Подробнее об этом см.: Рандин A.B. Гуситская революция и пражский университет. Йошкар-Ола, 1994.

4 Там же. С. 4-40.

5 В католической церкви причащение под двумя видами (хлебом и вином) являлось символом привилегированного положения духовенства по отношению к мирянам. Таким образом, требование «чаши - мирянам» для гуситских идеологов фактически символизировало уравнивание прав мирян и духовенства перед богом.

1.1419-1421 гг. - наивысший размах революции и инициативы радикальных слоев.

2.1422-1437 гг. - гуситские войны; борьба внутри королевства и переход гуситов в наступление против Европы, попытка придать движению международный размах.

З.От середины 30-х годов и до 1485 г. - стабилизация сформировавшейся за годы революции социально-политической системы, компромисс с католическим лагерем, борьба за удержание достигнутых рубежей6.

В едином стане гуситов достаточно рано оформились несколько военно-политических союзов: пражский (включавший в себя города центра страны), таборитский на юге Чехии и сиротский на востоке страны, соотношение сил которых на протяжении движения менялось.

На начальном этапе революции наиболее влиятельным гуситским объединением являлся пражский союз. Его состав не был однородным. В первые годы революции в нём существовали два крыла: радикальное во главе с Яном Желивским и более умеренное, лидером которого являлся Якоубек из Стржибра. Противостояние радикалам вынуждало всех гуситов этого лагеря держаться вместе, но после устранения Желивского в 1422 году умеренное направление раскололось на два крыла, умеренное и консервативное. Важно подчеркнуть, что умеренное крыло в масштабе всего гуситского лагеря занимало центристские позиции7. о

На левом фланге находились радикалы : табориты и сироты, которым к середине 20-х годов перешла решающая роль в жизни страны. Таборитский союз стремился приблизить повседневную жизнь к библейскому образцу и

6 См., например, Dgjiny zemi Koruny Ceske. D. I. Praha, 1995. S. 153-202; Smahel F. Husitske Cechy. Struktury. Procesy. Ideje. Praha, 2001. S. 427-466.

7 Рандин A.B. Гуситская революция. С. 40-75.

8 Среди лидеров таборитов можно выделить Яна Жижку из Троцнова, Микулаша из Гуси, Прокопа Голого и Микулаша Бискупца из Пельгржимова. создал собственную церковную организацию, практически независимую от римской церкви.

Наиболее влиятельной силой таборитского союза являлась «полевая община» в главе со священником Прокопом Голым. Ядро братства образовывало постоянное войско (4000-6000 воинов), подчиненное верховному гетману. Под прямым контролем полевой общины находился ряд городов Чехии и гарнизонов в соседних странах.

Почти таким же мощным был и восточно-чешский гуситский союз, созданный Яном Жижкой и после его смерти получивший название сиротского братства. Сироты также содержали гарнизоны в Чехии, Моравии и Словакии.

Подобно таборитскому объединению, восточно-чешский союз являлся конфедерацией городов и дворянства при решающей роли полевого братства, но в отличие от Табора здесь позиции шляхты были существенно сильнее, а влияние гуситского духовенства значительно меньшим9.

В процессе борьбы была выработана программа гуситов - «Четыре Пражские Статьи». Они заключали в себе следующие требования:

- свободная проповедь слова божьего10;

- причащение мирян под обоими видами (хлебом и вином);

- секуляризация церковного имущества и лишение духовенства светских функций;

- искоренение смертных грехов.

Данная программа была единой для всех направлений гуситов, но различные лагеря акцентировали отдельные положения программы и расходились в способах борьбы за неё и степени готовности к компромиссу. Умеренное крыло признавало вооружённую борьбу только в целях обороны

9 Если для способа управления Табором можно смело употребить термин «гуситская теократия», то у сирот на ключевых постах братства находились представители дворянства. См. Рандин A.B. Гуситская революция. С. 40.

10 Гуситы под этим подразумевали своё учение. как необходимое зло, предпочитая мирные способы защиты своих идей на основе переговоров и компромиссов. Радикальное направление гусизма выросло из хилиазма и считало допустимым любые способы очищения мира от зла. Поэтому его представители настаивали на бескомпромиссной борьбе за повсеместное распространение своего учения. Однако, несмотря на столь разные подходы, все гуситские лагеря забывали про свои внутренние противоречия для борьбы с внешними врагами.

В 1420-1422 годах объединенные гуситские силы успешно отразили интервенцию католического лагеря и превратились в «божьих воинов», без колебаний проливавших свою и чужую кровь за открывшуюся им истину и благородные идеалы.

С середины 1420-х годов гуситы перешли в наступление и перенесли боевые действия за пределы Чешского королевства. Первые заграничные походы под предводительством Прокопа Голого были предприняты уже в 1425-1426 годах (в Моравию), но регулярный характер они приобрели с 1428 года. Целью этих походов была «демонстрация врагам военного преимущества гуситской Чехии, распространение «Четырех Пражских Статей», а на поздней стадии - и материальное улучшение положения полевых войск»11.

При всех своих успехах гуситам не удалось полностью подчинить своему контролю территорию Чешского королевства, и в Чехии протяжении всего гуситского периода продолжал существовать католический лагерь (на западе и юге страны).

Разгром пятого по счету крестового похода против гуситов в битве у Домажлиц (14 августа 1431 года) окончательно похоронил надежды на насильственное искоренение «чешской ереси». Впервые в истории католическая церковь была вынуждена пойти на равноправные переговоры с еретиками.

11 §таЬе1 Р. ОеДпу ТаЬога. V. II. Бу. I. Севке В^смсе, 1990. в. 405.

В 1432-1433 годах в Хебе и Базеле проходят сложные переговоры между гуситами и представителями Базельского собора. Началу переговоров в значительной степени способствовала заинтересованность всех противоборствующих сторон в скорейшем установлении мира. И утраквисты, и католики пришли к пониманию того, что на данном этапе они не могут победить друг друга. В истощенной многолетней войной Чехии также преобладали мирные настроения, но заграничные экспедиции радикальных братств продолжались с роковой неизбежностью, которая обусловливалась самим фактом существования профессиональных полевых войск.

В этой ситуации полевые войска оказались в изоляции в Чехии, поскольку стали главным препятствием против мира с католической Европой. Против них создалась коалиция умеренных гуситов и чешских католиков, которая нанесла полевым войскам таборитов и сирот решающее поражение в битве у Липан 30 мая 1434 года.

Через два года (5 июня 1436 г.) умеренные гуситы добились компромиссного соглашения с императором Сигизмундом и Базельским собором и сумели отстоять основные завоевания гуситской революции, что к* было закреплено Ииглавскими компактатами.

От гуситской революции в Чехии больше всего пострадали две силы: централизованная королевская власть и церковно-иерархическая организация. Положение городской бедноты и сельского населения практически не изменилось12. Больше всего выиграли крупные феодалы вне зависимости от занятых сторон: те, кто приняли сторону гусизма, захватывали церковное имущество под предлогом «секуляризации», а те, кто остались верными католическому лагерю, захватывали королевское и церковное имущество под предлогом охраны или награды за верность. Увеличилась экономическая и политическая роль городов и низшей шляхты, которые выделились в самостоятельные сословия, представленные в сейме.

12 Кдг ]. Ни^ё. РгаЬа, 1984. в. 189.

Изменилась также и национальный состав королевства. Если в XIV веке немецкое население составляло значительный процент, особенно в городах, то после гуситских войн его количество значительно сократилось, особенно в центральных районах страны.

История гуситской революции не закончилась со вступлением на престол Сигизмунда. Император, потративший столько лет и усилий на достижение своей цели, умер в 1437 г., не оставив наследников мужского пола. После недолгих колебаний королем выбрали Альбрехта Габсбурга, мужа дочери Сигизмунда. Но и этот правитель не прожил долго. Номинально наследником остался его малолетний сын Ладислав (Владислав). Напряжённость внутри страны сохранялась, там по-прежнему боролись между собой два конфессионально-политических блока (утраквистский и католический). Постепенно в качестве лидера утраквистского блока выделился Иржи из Подебрад (представитель знатного панского рода), который возглавил партию утраквистов в 1444 г. К 1448 его авторитет в стране был общепризнанным. В 1452 г. земский сейм избрал Иржи правителем чешского королевства до совершеннолетия Ладислава. В объективных внутренних и внешних условиях существования Чешского государства политическая линия Иржи имела позитивное значение, так как предполагала сохранение основных завоеваний гуситской революции, усиление центральной власти и обеспечение внешней безопасности Чешского государства. Фактически Иржи уже в период регенства был королем, но неожиданная смерть короля Ладислава позволила ему стать королём и официально (7 мая 1458 г.). К сожалению, мир продлился недолго, в условиях укрепляющихся позиций папства по отношению к соборному движению была предпринята очередная попытка устранения ереси вооружённым путём. Папа Пий II даже отменил Ииглавские компактаты. Преемник Пия II Павел II пошёл ещё дальше и отлучил Иржи из Подебрад от церкви (1466). Над Чешским королевством опять нависла угроза крестовых походов. Внутри самой Чехии часть панства организовала т.н. Зеленогорский союз против Иржи из Подебрад и начала с ним в 1467 г. войну. В 1468 г. венгерский король Матиаш Хуньяди по настоянию папы объявил войну Чехии. В 1469 г. Матиаш объединил свои усилия с Зеленогорским союзом на условиях его избрания чешским королем. После смерти в 1471 г. Иржи из Подебрад на трон избрали Владислава Ягеллона, сына польского короля Казимира. Война закончилась компромиссным миром в Оломоуце в 1479 г, не приведя к победе ни одной из сторон. Последним всплеском гуситского движения можно считать восстание в Праге 1483 года (против попыток рекатолизации). Победа пражских утраквистов в восстании способствовала установлению религиозного мира в стране (религиозный мир, заключённый на Кутногорском сейме 13 марта 1485). Мир установил систему вынужденной толерантности, что стабилизировало на долгие годы политическую систему Чехии; поэтому этот эпизод можно считать эпилогом революции, начавшейся пражской дефенестрацией 1419 года13.

Изучение науки является одной из наиболее важных проблем. Гусизм имеет колоссальную историографию. Начало систематического изучения гуситского движения в Чехии было положено в середине XIX столетия выдающимся чешским историком Ф.Палацким (1798-1876). Им было найдено и описано много ценных источников, на основании которых он создал свой фундаментальный труд «История чешского народа в Чехии и Моравии»14.

13 *

См. работу Ф. Шмагела «Гуситская революция» ($таЪе1 Р. Нивквка геуо1исе. Б.1-1У.

РгаЬа, 1993), а также «Гуситская Чехия: структура, процессы, идеология» (§таЬе1 Р. Нш^кё СесЬу. БйикШгу. Ргосеву. 1с^е. РгаЬа, 2001), в которой автор дополняет своё определение сути гуситской революции. Он подчёркивает, что гусизм представлял собой революцию перед революциями, первый этап европейских реформаций и революций, причём термин «революция» не ограничивается только отношением к ранним формам капитализма, как утверждали историки марксистского направления. Далее автор анализирует эволюцию пражских волнений в период с 1419 по 1483 гг. и доказывает общность их происхождения. Важно, что Ф. Шмагел первым объединяет все политические изменения в Чехии вплоть до 1485 года, включая восстание в Праге 1483 года в «гуситский период».

14 Ра1аску Р. Рё^пу пагос!и бевкёЬо V ¿есЬасЬ а V Могауё. БЛ-У!. РгаЬа, 1939. и

Его исследование, написанное с позиций исторического романтизма, призвано обратить внимание современников на героическое прошлое страны в условиях национального возрождения. Гусизм он оценивает как наивысший этап развития Чехии, а его причины видит в противостоянии славянства и немцев.

Огромный вклад в изучение гусизма внесли представители позитивистской школы: В.В. Томек (1818-1905), Я. Седлак (1871-1925), особенно Я. Голл (1846-1929) и его ученики. Они разыскивали и публиковали источники по гуситскому периоду и на их основе исследовали социально-экономические аспекты развития страны в гуситский период, состояние церкви в начале XV века (К. Крофта (1876-1945)), систематизировали взгляды Яна Гуса, Джона Виклифа и Петра Хельчицкого (А. Ленц (1829-1901), Я.Седлак (1871-1925)). Для большинства из них характерна позитивная оценка гусизма в целом. Особняком в данном случае стоит И.Пекарж (18701937), который в труде, посвящённом Яну Жижке15, оценил гуситское о движение резко отрицательно. И.Пекарж понимал гусизм как религиозное движение, появившееся из-за распространения в стране идей Виклифа, которое привело чехов, в конечном счете, к национальной трагедии в XVII в. В самой стране, по его мнению, предпосылок для зарождения таких взглядов не существовало.

Совершенно противоположное И.Пекаржу мнение имел З.Неедлы (1878-1962), который в своих последних работах пытался исходить из марксистских постулатов. З.Неедлы исследовал гуситскую культуру16, при этом он уделял большое внимание радикальному лагерю и в нём видел главную движущую силу революции, хотя он и не одобрял крайне

15 Рекаг I Йгка а jeho с!оЬа. Б I. РгаЬа, 1927; Э II. РгаЬа, 1928; Б III. РгаЬа, 1930; Б IV. РгаЬа, 1933.

16 См., например, его: Кфе<11у Ъ. Б^ту ЬивЬзкёЬо грёуи 1-1У. РгаЬа, 1954-1956. радикальных пикартов и считал их уничтожение справедливым. Защищая действия радикалов, З.Неедлы обращался и к теме чешского иконоборчества.

Огромный вклад в исследование эпохи правления Иржи из Подебрад внёс Р.Урбанек (1877-1962). Его фундаментальный труд является до настоящего времени единственным обобщающим исследованием

17 подебрадского периода . Многие его выводы не потеряли своей актуальности до сих пор. Достаточное внимание в своих трудах он уделил положению шляхты. По его мнению, гусизм способствовал тому, что кризис данной сословной группы в Чехии наступил позднее, чем в других странах.

Отдельные работы Р. Урбанек посвятил событиям, окружавшим Липанскую

1 б битву 1434 года, и военному искусству гуситов .

Различные аспекты гуситского движения анализировал Ф. М. Бартош (1889-1972). Среди его трудов можно найти исследования самого разного характера19, он уделял внимание пражскому университету и идеологическим вопросам, гуситским манифестам, деятельности таборитских гетманов.

После 1948 года наступил новый, социалистический период развития Чехословакии. Для него характерен повышенный интерес к гуситской проблематике, так как коммунисты считали себя преемниками революционного наследия таборитов. В спектре интересов исследований второй половины 40 и 50-х гг. оказалась социально-экономическая история Чехии в предгуситский и гуситский периоды, радикальное направление гуситского лагеря, особенно табориты. Учёные отталкивались от концепции

17 Urbänek R. Vek podSbradsky. D. I. Praha, 1915; D.II. Praha, 1918; D.III. Praha, 1930; D. IV. Praha 1962.

18 См., например: Urbänek R. Lipany a konec polnich vojsk. Praha, 1934; Urbänek R. Bitva u Lipan ve vyvoji poznäni historickeho//VSH 3/1934, Sv. 1. S. 5-102.

19 Творческое наследие Ф.М. Бартоша огромно, поэтому мы укажем наиболее значимые работы: Bartos F.M. Literärni cinnost М. Jakoubeka ze Stfibra. Praha, 1925; Barto§ F.M. Literämi cinnost M. Jana Rokycany, M. Jana Pribrama, M. Petra Payna. Praha, 1928; Barto§ F.M. Husitstvi a cizina. Praha, 1931; Barto§ F.M. Cechy v dobS Husove 1378-1415. Praha, 1947; Barto§ F.M. Literärni ¿innost M. Jana Husi. Praha, 1948; Bartos F.M. Husitskä revoluce. D. I. Praha, 1965. D.II. Praha, 1966.

Ф.Энгельса, сформулированной им в «Крестьянской войне в Германии». По мнению Ф.Энгельса, социальную основу гусизма составляло крестьянство, городской плебс и бюргерство Поэтому именно эти слои населения оказались в центре внимания историков-марксистов. Однако наравне с авторами, писавшими в духе новой идеологии, продолжали оставаться и творить представители старой, позитивистской школы (Р. Урбанек, Ф. М. Бартош). Продолжала существовать влиятельная конфессиональная историография, также позитивистская по методу. Достаточно назвать имена крупнейших историков: А.Мольнара (1923-1990) среди протестантских и Я.Кадлеца среди католических исследователей. В определенном смысле «марксистскими» для этого периода можно назвать только ранние труды Й. Мацека (1922-1991) и Ф. Грауса20 (1921-1989), работы Р.Каливоды21 (1923-1989) и его ученика М.Рансдорфа. лл

Фр. Граус ещё в середине 1960-х под воздействием продолжительной работы в Констанце и Париже охладел к марксизму. События августа 1968 года он подверг критике в статье, опубликованной в специальном номере СБСН. Вскоре он уехал в Германию, а оттуда, отказавшись возвращаться в Чехословакию, переехал в Базель, где и преподавал в университете до своей смерти. См. подробнее: Напга1 I. Сеэ1у беэкё ЫвШпо^айе 19451989. РгаЬа, 1999. С. 160; 1игои§ек В. РгогНек егш^асе и РгапШка (Згаи8е//1)е)ту а Боибаяш^ 3/2002. Б. 34-36. Й. Мацек в 1968 году поддержал мнение Ч. Цисаржа в дискуссии о характере и теоретической основе социализма. Ч. Цисарж доказывал, что ленинизм является всего лишь одной из возможных интерпретаций марксизма, подходящих для отдельно взятой страны, а не для всего мира. За это в ходе так называемой «нормализации» он вошёл в число чешской творческой интеллигенции, подвергшейся гонениям. В период между 1969 и 1989 гг. Й. Мацек в марксизме разочаровался, хотя и не дистанцировался от своих работ. Он много работал и результаты его исследований, посвященных Ягеллонскому веку, были опубликованы уже после его смерти во второй половине 90 гг. XX века и с удовлетворением приняты ведущими медиевистами как в Чехии, так и за её пределами. Подробнее см. Напга1 .1. Сез1у беэкё ЫвШподгайе. С. 103-105,157.

21 Р. Каливода считал буржуазную революцию не единовременным актом, а долгим процессом, начало которого он видел в ликвидации феодальной церкви в гуситской революции и немецкой крестьянской войне. Фактически, гусизм в его интерпретации представляет собой раннебуржуазную революцию. В этой связи представляется важным отметить, что в соответствии с этой трактовкой Р. Каливода счёл необходимым продлить гуситский период до окончания правления Иржи из Подебрад. См.: КаНуоёа К. НиэЬэка геуо1исе а роёёЬгасЬка еросЬа//РС 13/1965. Б. 387-393. Также следует отметить, что приверженность марксизму Р. Каливода сохранил до своей смерти, хотя и он вошёл в

Строго говоря, увлечение марксистскими идеями у чешских исследователей закончилось задолго до бархатной революции 1989 года. Многие авторы, чьи труды анализируются в настоящей работе, начали свою tyy научную деятельность в 60-70-е годы XX века и уже тогда обозначили основные направления последующих исследований. Однако результаты их исследований, во многом новаторских начали появляться только на рубеже 70-80 гг. XX столетия. В то же время появилось так называемое «молодое» поколение исследователей, которые в настоящее время продолжают и развивают начатое группой их учителей23.

За последние 25 лет современными чешскими учёными накоплен значительный историографический материал, который ещё не получил оценки в трудах российских исследователей. Цель предлагаемой диссертации состоит в том, чтобы по возможности полно проанализировать состояние чешской гуситологии с 1980 по 2004 гг. Выделив основные направления исследования, автор ставит перед собой следующие задачи:

1. Проследить состояние источниковой базы по гуситологии;

2. Показать, как рассматриваются социально-экономические вопросы в трудах чешских ученых в последние годы;

3. Проанализировать темы политического и идеологического развития Чехии гуситского периода в трудах современных чешских гуситологов;

4. Охарактеризовать работы, посвященные анализу оценки роли отдельной личности в гуситской революции.

Хронологические рамки работы во многом условны, так как первые ростки новых взглядов появились уже во второй половине 70-х гг., например, в публикации более широкого комплекса источников, издании сборника число «опальной» профессуры, и почти на 20 лет лишился возможности публиковаться в Чехословакии.

К этой группе учёных относятся Ф. Шмагел, Ф. Кавка, П. Спунар, И. Кейрж, Я. Эршил, И. Главачек, Р.Новы, Й. Краса, Э. Маур, А. Мика, Э. Петру, А. Видманова.

23 Наиболее часто в настоящей работе упоминаются П. Чорней, М. Поливка, Я. Боубин, Я.Чехура, Й. Юрок.

Гуситский Табор» или дискуссии о сути чешского иконоборчества. На рубеже 80-90-х гг. XX века эти усилия вылились в настоящий поток гуситологических работ высокого уровня. Наиболее значительным является опубликованный в 1993 году четырёхтомный труд крупнейшего чешского учёного-медиевиста Ф. Шмагела «Гуситская революция». Именно в нём наиболее полно и законченно представлена современная концепция гуситского движения, поэтому все исследователи гусизма в той или иной степени отталкиваются в своих трудах от «Гуситской революции». Верхний хронологический рубеж является естественной границей только для настоящей диссертации.

В процессе работы над темой диссертационного исследования применялся проблемно-хронологический метод, позволяющий проследить эволюцию взглядов чешских гуситологов. Сравнительно-исторический метод позволяет выявить то новое, что привнесли последние исследования чешских учёных и в полной мере оценить их важность.

Научная новизна настоящей диссертации заключается в том, что впервые в отечественной историографии предлагается комплексный анализ трудов современных чешских учёных, которые и составили источниковую базу предлагаемой работы. Материал разнообразен по своему характеру и включает в себя как обобщающие труды, так и конкретно-исторические публикации, источниковедческие исследования, статьи по частным вопросам.

В качестве основных источников следует указать обобщающие труды Й. Кейржа, Ф. Шмагела и П.Чорнея, в которых рассмотрены все вопросы, касающиеся гуситского движения. Кроме них использованы гуситологические сочинения современных учёных, опубликованные в Чехии, за исключением отдельных статей, изданных в малодоступных региональных сборниках. Исследования, опубликованные чешскими учёными в заграничных изданиях, в настоящей работе не анализировались.

Специальных историографических работ по данной проблематике в Чехии практически нет24. Определёнными ориентирами для нас послужили, как правило, обзорные историографические очерки, в которых предлагается анализ состояния чешской гуситологии последних лет, в связи с главной темой исследования. Среди таких работ можно выделить статьи Ф.Шмагела25, Т. Крзенцка26 и Й. Кейржа27, а также рецензии на специальные работы, которые носят информативный характер без подробного анализа трудов.

В статье Ф. Шмагела рассматриваются гуситологические работы с 1994 по 1997 гг. Автор сгруппировал их в соответствии с основными направлениями исследований за эти три года и снабдил краткой характеристикой. Важно подчеркнуть, что в работе представлены труды не столько чешских, сколько иностранных авторов. Данный очерк стал продолжением общего историографического обзора по гуситологии, представленного учёным в первом томе его «Гуситской революции» . Логическим завершением данного обзора стала оценка современного состояния чешской гуситологии, пробелов в исследовании и, как следствие, перспектив гуситоведения в Чехии.

Продолжением очерка Ф. Шмагела стала статья Й. Кейржа, посвященная перспективам современной гуситологии. В отличие от Ф.Шмагела, который, в первую очередь, показывал, что уже сделано, Й.Кейрж попытался поставить цели для последующих исследователей. Автор высоко оценивает вклад, сделанный представителями предшествующего этапа историографии, особенно в исследовании проблем социально-экономического характера, но вместе с тем подчёркивает, что их оценки во многом однобоки. Задачу современных учёных Й. Кейрж видит в том, чтобы

24 Для чешской исторической науки в принципе не характерен большой интерес к историографической проблематике.

25 8шаЬе1 Р. НиззШса 1994/95-1997//ССН 95/1997. №.3-4. Б. 702-740.

26 Кггепск Т. ЫфоудЙ ШегаШга о 21ктипскт ЬисетЬигзкёт//ССН 95/1997. 8.460-472.

27 Ке^ I а ро1геЬу Ьас1ат о Ьш^уШТ 12/1999. в. 89-94.

28 §шаЬе1 Р. Нивхка геуо!исе. Ш-1У.РгаЬа, 1993. сформировать в сознании людей представление о гусизме как об идейном и культурном феномене, который всесторонне принадлежит не только чешской, но и европейской истории. Подчёркивается важность дальнейших публикаций исторических источников по периоду, особенно это касается источников, касающихся католической партии.

В нашей стране в последнее время не выходило обширных публикаций, посвящённых чешским исследованиям гусизма после 1980 года. Непосредственно этой тематике была посвящена статья известной российской исследовательницы Л.П. Лаптевой, а отдельные её аспекты затронули А.Н.Галямичев и A.B. Рандин. Но по этим работам можно получить представление о новых тенденциях, появившихся в современных исследованиях гуситского периода (на 1991 год) .

В 1990 году в своём учебно-методическом пособии по истории Чехии Л.П. Лаптева30 впервые обращает внимание читателей на изменения, происходящие в направлении исследований в Чехии. По её мнению, они заключаются в трактовке гуситской революции как особого типа революций внутри феодальной формации. В этом контексте, по мнению, Л.П. Лаптевой, современные исследователи справедливо подчёркивают, что битва у Липан 1434 года стала поражением не революции, а отдельно взятой радикальной группировки, представлявшей собой тупиковую ветвь в гусизме.31

29 В соответствии с новыми взглядами современных чешских историков написаны и статьи автора настоящей диссертации: Гаркуша Л.М. Литература как инструмент борьбы за новые идеи в Чехии XV века//Сб.: Зарубежные славяне в прошлом и настоящем. М., 1999. С.37-56; Гаркуша Л.М. Сигизмунд Люксембургский (1368-1437) как политик//Вопросы истории славян 15. Воронеж, 2001. С. 49-68; Гаркуша Л.М. Новый подход в чешской историографии к источниковой базе гусизма (80-90-е годы XX века)//Вопросы истории славян 16. Воронеж, 2004. С.221-234; йагки^а Ь. Rozvoj бевкё ЬшкоЬди ос! гоки 1989 <1о гоки 2005//НТ 15/2006. Б. 319-367. о л

Лаптева Л.П. Гуситское движение в Чехии XV в. Учебно-методическое пособие. М., 1990.

Наиболее полно необходимость расширения верхней границы гуситского движения до 1483 года обосновывается в 2001 г. в работе Ф. Шмагела: §шаЬе1 ¥. Нивхке СесЬу. Б. 139-140.

В другой своей работе Л.П. Лаптева предложила краткий обзор, посвященный освещению гуситского движения в современной чешской

Л1} историографии (по 1991 год) .

Л.П. Лаптева отмечает, что в современных исследованиях понятие «гуситская революция» вытесняет понятие «гуситское революционное движение»33. Также ошибочным было представление о значительном ухудшении положения низшей шляхты на рубеже XIV и XV вв. Л.П. Лаптева обращает внимание и на переосмысление многих аспектов развития Табора. В отличие от Й. Мацека, считавшего битву у Липан (1434 г.) концом гуситского движения, и исследовавшего только первые годы существования Табора, современные учёные уделяют внимание всем аспектам развития города вплоть до второй половины XV века. Они пришли к выводу, что основные условия жизни новой общины вступили в противоречие с возвышенными планами её вождей - создать «божье царство» равноправных людей, не знающих эксплуатации, имущественного неравенства, властей и церкви. Таким образом, необходимость обеспечения войск, управления и обороны закономерно привели к ликвидации первоначально революционно-плебейской коммуны.

Как подчёркивает Л.П. Лаптева, изменилось отношение чешских учёных и к «заграничным» походам таборитов и сирот, которые прежде расценивались только как «агитационные». Вопрос о каких-либо иных целях походов послевоенной историографией даже не ставился. В реальности же целью этих походов было не только «устрашение» соседей демонстрацией своей военной силы, но и пополнение запасов, дефицит которых в Чехии сильно ощущался. По мере разложения Табора экспедиции нередко принимали откровенно мародёрский характер, хотя гуситы и не забывали об

32 Лаптева Л.П. Гуситское движение в освещении чехословацкой историографии последнего двадцатилетия (1970-1990)//Вопросы историографии зарубежной истории. Межвузовский сборник трудов. Йошкар-Ола, 1991. С. 77-95.

33 Там же. С. 86-87. идейной стороне дела - защите и пропаганде революционной программы. Современная точка зрения, заключает Л.П. Лаптева, сводится к тому, что, хотя гуситские войска были главной силой знаменитых побед, хотя им принадлежало первенство в борьбе за радикальную программу, однако необходимость содержания армии за счёт реквизиций и - тем более -мародёрство привели к падению популярности «гуситских бойцов», разложению внутри войск, изоляции армии от народа. Эти обстоятельства и обусловили поражение таборитов в битве у Липан и завершение радикальной фазы движения34.

Указанная работа Л.П. Лаптевой не теряет своей актуальности до сих пор. За это время отмеченная выше концепция утвердилась в Чехии, и составляет основу фундаментальных исследований ученых, как в стране, так и за рубежом.

В начале 90-х годов XX века попытку разобраться в сущности гуситского движения предпринял известный специалист по либерально-позитивистской историографии гусизма второй половины XIX в. А.Н.Галямичев35. Он подчеркнул, что при выявлении причин и характера гуситского движения важным является анализ эволюции чешского города в достаточно длительной временной перспективе, и обратил внимание на недостаточную изученность этой проблематики36.

Характеристика новейшей литературы по ряду проблем содержится и в работах A.B. Рандина37. Им, в частности, исследована современная

34 Лаптева Л.П. Гуситское движение в освещении. С. 89-90.

35 Галямичев А.Н. К проблеме истолкования сущности гуситского движения//Из истории социально-этических и политико-правовых идей. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 1990. С.118-125.

36 В дальнейшем именно А.Н. Галямичев исследовал историю развития чешского города, см.: Галямичев А.Н. Экономическое и социальное развитие раннего чешского города (Прага X — начала XIII в.). Саратов, 1995.

Рандин A.B. Гуситский архиепископ магистр Ян Рокицана//Вестник МГУ, сер. 8. история, №3, 1994. С. 50-62; Кульшетов Е.Д., Рандин A.B. Советская историография гуситского движения//Вопросы историографии зарубежной истории. Межвузовский сборник трудов. Йошкар-Ола, 1991. С.64-77. литература, посвящённая гуситскому архиепископу Яну из Рокицан, а также дан сравнительный анализ советской и чехословацкой историографии гусизма 60-80 годов XX века. A.B. Рандин обратил внимание на отставание советской историографии от чешской по ряду принципиальных вопросов, и раскрыл позицию современной чешской историографии по ним. В совместном исследовании Е.Д. Кулыпетов и А. В. Рандин подробно охарактеризовали подходы современной чешской историографии, так как в советской историографии ещё на тот момент (1991 г.) предлагалась марксистская точка зрения. Одним из важнейших, по мнению авторов статьи, стал вывод чешских учёных о постоянной эволюции взглядов основных лидеров гуситского движения, что наиболее ярко отражают результаты новейших исследований Табора и трудов консервативных утраквистов . A.B. Рандин охарактеризовал и новые подходы современных чешских историков в плане включения гуситской революции в контекст общеевропейской реформации (теория «первой» и «второй» реформации, сформулированная А. Мольнаром и Р. Каливодой)39.

Как представляется, проанализированный материал позволяет выполнить поставленные цели и задачи.

38 Кулыпетов Е.Д., Рандин A.B. Советская историография гуситского движения// Вопросы историографии зарубежной истории. Межвузовский сборник трудов. Йошкар-Ола, 1991. С.64-77. - см. С. 70-71.

39 Рандин A.B. Чешская и немецкая реформация. С.136-140.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Современная гуситология в Чехии. Состояние и основные направления исследований"

Заключение

Проведённый анализ позволяет прийти к следующим выводам: в настоящее время чешские исследователи продолжают изучение ряда тем, характерных для гуситологии; вместе с тем в последние годы выделился ряд новых проблем; многие вопросы остаются ещё неизученными.

В последние годы в Чехии продолжается работа по розыску, анализу и публикации источников гуситского периода. Ведётся активная работа по переводу на современный чешский язык и изданию материалов, ранее не изданных совсем, или издававшихся частично. В качестве примера можно указать публикацию хроники Энея Сильвия Пикколомини, выполненную на высоком научном уровне. Предлагаются новые интерпретации известных документов, а также обзорные статьи, посвященные архивам. Их комплексный анализ позволяет более глубоко изучить гуситское движение, исправить недостатки предшествующей литературы по этому вопросу. Благодаря расширению возможностей для изучения зарубежных архивов, начата очень важная работа по введению в научный оборот городских архивов Германии (прежде всего Регенсбурга и Нюрнберга) и первые результаты выглядят весьма убедительно.

Современные чешские гуситологи продолжают уделять внимание вопросам, связанным с эволюцией городов на протяжении всего гуситского периода. При этом в отличие от историографии социалистического периода, интерес вызывают не только крупные гуситские центры (Прага, Табор), но и небольшие города. Анализируется проблематика взаимоотношений между отдельными местечками и центром, причины сочувствия или противодействия их жителей гуситскому движению.

Наряду с рассмотрением крупных проблем в обобщающих трудах, много внимания уделяется частным вопросам. Результаты своих исследований чешские учёные публикуют на страницах сборников «Husitsky Tábor», «Mediaevalia histórica Bohémica» и «Folia histórica Bohémica».

Снятие идеологических догм, рассматривавших гусизм как движение низов, с одной стороны, и знакомство с достижениями современной зарубежной историографии с другой, способствовало более разносторонней оценке причин и характера гуситского движения и, а также пересмотру его периодизации. И прежде исследователи считали, что гусизм стал следствием сочетания целого комплекса социально-экономических, политических, религиозных и национальных причин. Современные же учёные расширили границы исследований и показали события в Чехии на фоне факторов общеевропейского развития, таких как климат, урожайность, конъюнктура рыночных цен, подчеркнув повсеместный упадок и нестабильность в Европе, отметив неизбежность социального взрыва именно в Чехии. Характеристика гусизма как явления многопланового позволила сдвинуть верхние границы движения до 1485 года.

Уделяется внимание не только объективным, но и субъективным факторам возникновения и развития гуситского движения. В этой связи рассматривается деятельность чешского короля Вацлава IV. Как пишет ИЧорней, на протяжении долгого времени Вацлава IV обвиняли в симпатии к гуситам и даже ереси. Современные исследователи более объективно оценивают его роль. Подчёркивается, что к реформаторам его вынудили примкнуть обстоятельства сугубо политического характера. Король пытался использовать зарождающееся движение в своей политической игре. Но объективно позиция Вацлава IV сыграла положительную роль, так как позволила зарождавшемуся движению набрать силу.

Продолжает уделяться большое внимание вопросам, связанным с гуситской идеологией. Такие традиционные аспекты идеологии, как влияние виклифизма на взгляды гуситов или вопрос о чешских предшественниках Яна

Гуса утратили свою идеологическую остроту и рассматриваются с объективных позиций.

Как самостоятельная проблема идеологии, в последние годы выделился вопрос о влиянии иконоборчества на развитие искусства в Чехии. Современным чешским исследователям удалось доказать, что иконоборчество не оказало столь разрушительного воздействия на культуру, как считалось ранее. Гусизм не привёл к прерыванию культурных традиций. Практически все направления искусства в гуситский период продолжают развиваться и в дальнейшем переходят на более высокий качественный уровень.

Среди новых выводов современных исследователей, касающихся Яна Гуса, особо следует отметить стремление отказаться от идеологических пристрастий и найти его место в историографии разных стран и выработать более объективный подход по отношению к взглядам Гуса. К принципиально новым моментам в исследованиях, связанных с именем Гуса следует упомянуть и работу Й. Кейржа, рассматривавшего процесс в Констанце не с точки зрения эмоций, а с точки зрения действовавших тогда правовых норм. В этой связи также важно подчеркнуть, что в последние годы намечается отход от так называемого «гусоцентризма», характерного исследователям начиная с Ф. Палацкого, когда все исследования так или иначе затрагивали Гуса Современными учёными признаётся значение деятельности Якоубека из Стржибра не только как последователя Гуса, но и как самостоятельного идеолога, наравне с Гусом разработавшего основные положения учения гуситов.

В последние годы исследователи стали также уделять больше внимания консервативному лагерю гуситов. Чешские учёные отказались от оценки представителей лагеря как реакционных и стремившихся заключить мир с католиками ценой завоеваний гуситов. Это проявилось, прежде всего, в изменении оценки их признанного лидера Яна Пршибрама. Характеризуя его, современные исследователи подчёркивают, что реальный Пршибрам далёк от образа крайнего консерватора, приписанного ему в предшествующий период. Если ранее отмечалось, что единственное, что осталось в нём от гусита -причащение под двумя видами, в настоящее время именно этому фактору уделяется особенное внимание. Он остался гуситом и патриотом (именно это и обусловило его полемику с таборитами, которых он обвинял в плачевном состоянии Чехии). Кроме того, современные исследователи подчёркивают эволюцию взглядов Пршибрама на протяжении его жизни. К сожалению, объективная оценка консервативного лагеря ещё не написана и не исследована деятельность других его представителей, таких как Кристиан из Прахатиц и Прокоп из Пльзня.

Интерес к католическому лагерю привлёк внимание к архивным материалам Германии и Австрии, ранее не востребованным, тогда как в них содержится очень важная информация, прежде всего касающаяся взаимоотношений гуситов с другими странами. Подчёркивается, что состав католического лагеря не был однородным, и католики не выступали единым фронтом. Суть взаимоотношений между чешскими католиками и, к примеру, католическими городами империи, императором Сигизмундом и папской курией, - все эти темы - предмет настоящих и будущих исследований.

Характеризуя политические события, современные чешские исследователи акцентируют своё внимание на расстановке сил в гуситских лагерях и событиях, окружавших мирные переговоры гуситов с католиками на всех этапах их развития. Особенно подчёркивается сложность и многоплановость взаимоотношений в гуситских лагерях на всех уровнях: между пражанами и таборитами, таборитами и оребитами, оребитами и пражанами, Жижкой и таборитами, и особенно внутренняя структура гуситских лагерей. Исследователи подчёркивают существенные отличия между лагерями в разный период, а также постоянные колебания их представителей в консервативном или радикальном направлении. В частности обращено внимание на огромную роль гуситского духовенства во всех сферах жизни, в связи с чем выдвинут термин «гуситская теократия». Можно констатировать, что много сделано в изучении внутренней структуры пражского лагеря и таборского братства, к сожалению, организационная структура сиротско-оребитского братства остаётся неясной.

Уточняются и дополняются различные факты, связанные с деятельностью Яна Жижки. Ему, в частности, был посвящен симпозиум, прошедший в октябре 2004 года в Чехии. Примером уточнения ряда фактов может служить и коррекция битвы у Малешова, которая, несмотря на существенные фактические изменения, не отнимает у полководца его заслуг.

Новые веяния и выводы не обошли стороной и оценку отношений гуситов с внешним миром. Можно даже говорить о принципиальном изменении объекта исследования. Основное внимание учёных в последние годы привлекает анализ не события как такового, а его значения в международном контексте, что автоматически расширяет тему исследования. Добавление новых факторов в хорошо известную картину событий в ряде случаев меняет его значение. Так, в марксистской литературе сильно преувеличено влияние гуситских идей на Европу. В этом контексте по-новому оценивается фигура Сигизмунда Люксембургского. Современные чешские исследователи отказались от характеристики Сигизмунда как главного организатора антигуситского движения. Показано, насколько сложной было положение самого императора, который как венгерский король сталкивался не только с проблемой гусизма, но и с необходимостью противостоять турецкой угрозе, преодолеть церковный раскол и решать внутренние задачи империи. Поэтому проблема гуситской Чехии для него была важной, но не единственной, что во многом определяло его позицию и к Гусу, и к гуситской Чехии.

Это связано с тем, что каждый факт обнаружения гуситского манифеста воспринимался как факт сочувствия в регионе гусизму, что не отвечало реальному положению дел. Иначе представляются и «заграничные походы» полевых войск. Учёные социалистического периода расценивали эти походы как «агитационные», в то время как современные исследования доказали, что проповедь гусизма носила второстепенный характер. В первую очередь следовало нанести противнику военное поражение, а не ждать нового крестового похода. На последнем же этапе походы гуситов превратилась в жизненно важный процесс снабжения армии.

Наряду с теми достижениями, о которых было сказано выше, многие темы ушли из поля зрения исследователей. Прекратилось развитие темы таборского хилиазма - очень важного этапа раннего гусизма. Понимая хилиазм как всплеск религиозного фанатизма, справедливо сошедший со страниц истории, современные учёные скорее игнорируют факт его существования, чем стараются найти ему объективное место в истории гуситской революции.

Также с сожалением необходимо признать, что снизился интерес учёных и к экономической истории гуситской Чехии. Хотя вопрос социально-, экономического характера и затрагивался, но лишь в контексте частных исследований по другим проблемам. Отдельного труда, посвящённого экономике Чехии эпохи гусизма, основанной на современных фактах, пока не создано.

В целом можно констатировать, что гуситология последнего двадцатилетия сохраняя определённый континуитет с предшествующей историографией, одновременно преодолела изоляцию от мировой исторической науки.

Следствием политических изменений в Чехословакии стало расширение как источниковой базы, так и спектра исследуемых проблем, что явилось первым шагом к преодолению так называемого национального провинциализма. В новейших трудах основные события гуситской революции современные учёные стремятся рассматривать в общеевропейском контексте. Этот подход способствует тому, что многие аспекты истории гусизма трактуются более широко и объективно. В частности здесь нужно отметить концепцию ранних революций, сформулированную исследователями Ф. Зайбтом и Г. Каминским. Более того, чешская историо1рафия сумела оказать влияние и на развитие европейской исторической науки. Сформированная А. Мольнаром и Р. Каливодой теория первой и второй реформации (вальденско-гуситская и протестантская) занимает сейчас влиятельные позиции в мировой историографии.

Таким образом, изученный в нашей работе период является, с одной стороны, творческим продолжением предшествующего этапа, а с другой стороны, значительным шагом вперёд в изучении гуситской проблематики.

Список использованных в диссертационной работе источников и

Список научной литературыГаркуша, Лариса Михайловна, диссертация по теме "Исторические науки"

1. Belina Р. К predpokladum vzniku husitství ve vychodních Cechách//Sborník historicky 29/1982. S. 63-118.

2. Bohác Zd. Struktura feudální pozemkové drzby v Cechách na prahu husitské revoluce (Pokus o rekonstrukce podle patronátních práv)//Folia Histórica Bohémica 7/1984. S. 7-42.

3. Boubín J. Ceská národní monarchie. К domácím zdrojúm a evropskémuVkontextu království Jirího z Podebrad. Praha: Historicky ústav Ceskoslovenské akademie ved, 1992. 150 s.

4. Boubín J. Epizoda z dejin prazsko-táborskych vztahú za husitské revoluce/ZFolia Histórica Bohémica 5/1983. S.l 19-150.

5. Boubín J. Pocátek literární cinnosti Petra Chelcického//Husitsky Tábor 5/1982. S.145-151.

6. Boubin J. Zachova J. Zaloby katoliku na Mistra Jana z Rokycan. Rokycany: Statni okresni archiv, 1997. - 79 s.

7. Boubin J. Fialova E. K otazce autorstvi udajne Husova traktatu De peccato originali. Jaroslavu Ersilovi k 65. narozeninam//Cesky casopis historicky 89/1991. S. 240-242.

8. Broft M. Prazsky obranny system v dobe dobyti Prahy Jirim z Podebrad roku 1448//Staleta Praha 14/1984. S. 141-156.

9. Cechura J. Ceska zeme v letech 1310-1378. Lucemburkove na ceskem trune.

10. Praha: Libri, 1999. 287 s.

11. Cechura J. ¿eske zeme v letech 1378-1437. Lucemburkove na ceskem trune1.. Praha: Libri, 2000-438 s.v

12. Cechura J. Mikulas z Husi a Zelena Hora. Klaster Pomuk na pocatku husitstvi/ZMinulosti Zapadoceskeho kraje 18/1982. S. 199-209.

13. Cechura J. Mor, krize a husitska revoluce//Cesky casopis historicky 2/1994. S. 286-303.

14. Cechura J. Sekularizace cirkevnich statku v husitske revoluci a nektere aspekty ekonomickeho a socialniho vyvoje v Cechach v dobe pozdniho stfedoveku//Husitsky Tabor 9 /1986-1987/ S.91-100.

15. Cechura J. Sekularizace cirkevnich statku v zapadmch ¿echach v letech 1421-1454//Casop is Narodniho Muzea rada historicka. Rocnik 165 -1996 - №. 1-2. S.l-15.

16. Cechura J. Sion a Kuneticka Hora: hrady husitske revoluce?//Husitsky Tabor 5/1982. S. 153-163.

17. Cornej P. (edd.) Dejiny zemi Koruny ceske I. Od prihodu Slovanu do r. 1740. Praha: Paseka, 1992.- 302 s.

18. Cornej P. Epidemie a kalamity v letech 1419-1471 ocima ceskych kronikaru//Documenta Pragensia 7-1/1987. S. 193-224;

19. Cornéj Р. (ed.) Království dvojího lidu. Ceské dejiny let 1436-1526 v soudobé korespondenci. Praha: Odeon, 1989. 478 s.

20. Cornej P. Lipanská krizovatka. Príciny, prübeh a historicky vyznam jedné bitvy. Praha: Panorama, 1992. 277 s.

21. Cornej P. Lipanské ozveny. Praha: Jinocany, 1995. 203 s.

22. Cornej P. Pád Jana Zelivského//Cesky ¿asopis historicky 2/2003. S. 261-303.

23. Cornej P. Rozhled, názory a postoje husitské inteligence v zrcadle déjepisectví 15. století. Praha: Videopress MON, 1986.-275 s.

24. Cornej P. Staré letopisy ve vyvojí ceské stredoveké historiografie//Acta Universitatis Carolinae. Philosophica et Histórica. 1/1988. S. 33-56.v

25. Cornej P. Tajemství ceskych kronik. Cesty ke korenúm husitské tradice. Praha: Vysehrad, 1987. 350 s. (переиздано в 2003 г.: Praha: Paseka, 2003. - 464 s.).

26. Cornej P. Velké dejiny zemi koruny ceské. Sv.V. 1402-1437. Praha: Paseka, 2000.-792 s. v

27. Cornej P. Zizkova bitva u Malesova 7. cervna 1424 (Príspévek ke kritice Starych letopisü ceskych)//Jihocesky sborník historicky XLIX/1980. № 3. S.152-164.

28. Déjiny ceského vytvarního uméní. 1/1-2. Od pocátku do konce stredoveku/Red. R.Chadraba-J.Krása. Praha: Academia, 1984. 983 s.

29. Dejiny hmotné kultury.1/1-2. Kultura kazdodenního zivota od XIV. do XV. století/Red. J.Petráñ. Praha: SNP, 1985. s. 479-997.

30. Déjiny zemi Koruny Ceské. D. I. Praha, Litomysl: Paseka, 1995.

31. Drska V. Zikmund Lucembursky. Liska na trüné. Praha: Epocha, 1996.87 s.

32. Ersil J. Ceské stavovství a pohusitsky katolicismus (K problematice vzájemného vztáhu)//Folia Histórica Bohémica 6/1984. S.99-108.

33. Ersil J. Tricet pét let komise pro vydávání Díla M. Jana Husa//Medievalia Histórica Bohémica 1/1991. S. 385-386.

34. Ersil J. Prazák J. Archiv prazské metropolitní kapituly II. Katalog listin a listó z let 1420-1561. Praha: Univerzita Karlova, 1986. - 418 s.

35. Graus F. Déjiny venkovského lidu v Cechách v dobé predhusitské II. Praha: CSAV, 1957.-632 s.

36. Grunt F. Bratri Kolovratové v husitské revoluci. Cesta rodové politiky mezi katolíky a kalisníky//Déjiny a Soucasnost 5/2003. S.29-33.

37. Havránek J. Petráñ J. - Skybová A. Universitas Carolina 1348-1984. Praha: Univerzita Karlova, 1986 (1988). - 85 s.

38. Hejnic J. Hilaria Litomérického «Hystoria civitatis Plznensis», její prameny a literární vyznam//Listy filologické 107/1984. S.240-246.

39. Hejnic J. K pocátkum ceského knihtisku//Listy filologické 104/1981. S.102117.

40. Hejnic J. Polívka M. Plzeñ v husitské revoluci. Hilaria Litomérického «Historie mésta Plzné»./Edice a historicky rozbor: Monographia histórica Bohémica. Sv. 3. Praha: Ústav ceskoslovenskych a svétovych déjin CSAV, 1987. -498 s.

41. Herold V. Prazská univerzita a Wiclif: Wiclifovo ucení o ideách a geneze husitského revolucního myslení. Praha: Univerzita Karlova, 1985. 309 s.

42. Hlediková Zd. Ke studiu a moznostem vyuzití patronatních práv v predhusitskych Cechách//Folia Histórica Bohémica 7/1984. S. 43-99.

43. Husitské manifesty. Soubor textü shromázdil, ees. upr., A.Molnár. Praha: Odeon, 1980.

44. Chlibec J. Husitske obrazoborectvi a meze jeho tolerance k vytvarnemu dilu/ZDejiny a Soucasnost 5/1994, rocnik 16. S.47-51.

45. Chlibec J. K vyvoji nazoru Jana Rokycany na umelecke dilo//Husitsky Tabor 8/1985. S. 39-56.

46. Jan z Pribrame, Zivot knezi taborskych/Jan z Pribrame, k vydani pripravil a uvodni studii i napsal Jaroslav Boubin. Pribram: Statni okresni archiv Pribram: Okresni muzeum Pribram, 2000. 101 s.V

47. Jurok J. Ceska slechta a feudalita ve stredoveku a ranem novoveku: maietkove a socialni struktura, politicka moc a kulturni reprezentace slechty a feudality v ieskem state ve XIII. prvni polovine XVII. stoleti. Novy Jicin: /Jiri Jurok/, 2000. - 610 s.

48. Jurok J. Zapas o zemsky soud jedna z pricin vzniku Zelenohorske jednoty r. 1465//Husitsky Tabor 6-7/ 1983-1984. S. 181-193.

49. Kadlec J. Hilarius Litomericky v cele duchovenstva podjednou//In memoriam Josefa Macka (1922-1991)./ Usporadali Miloslav Polivka a Frantisel Smahel. Praha: Historicky ustav, 1996. 339 s. - S. 187-196.

50. Kadlec J. Literarni polemika mistru Jakoubka ze Stribra a Ondreje z Brodu o laicky kalich//Acta Universitatis Carolinae-Historia Universitatis Carolinae Pragensis. 1981. T.XXI. Fasc.2. S.71-88.

51. Kadlec J. Mistr Mank Rvacka na koncilu Kostnickem//HusitstviV

52. Kavka F. Hrady a jejich vyznam v skladbë ceské predhusitské slechty (13001419). Situace na stredním Povltaví a na Dolním Posázaví//Sborník vlastivëdnych prací z Podblanicka 26/1985 -1986. S.139-162.

53. Kavka F. Oblezení Plznë r. 1433/1434, prazská kompaktáta a Zikmund//Minulostí Západoceského kraje XX. 1984. S. 125-131.

54. Kavka F. Poslední Lucemburk na ceském trûnë: Králem uprostred revoluce. Praha: Mladá fronta, 1998.- 290 s.

55. Kavka F. Zikmundova politika let 1429-1434 a husitství/THusitsky Tábor 8/1985. S.89-104.

56. Kejr J. Cesty bádání o husitství (Uvodní slovo k panelové diskusi)//Husitsky Tábor 4/1981. S.245-260.

57. Kejr J. Ceská otázka na basilejském koncilu//Husitsky Tábor 8/1985. S. 107132.

58. Kejr J. Dëjiny Prazské pravnické univerzity. Praha: Karolinum, 1995.-154 s. Kejr J. Hilaria Litomërického «Historie mësta Plznë», edice a hist. rozbor.V

59. Monographia historica//Cesky casopis historicky 4/1988. S. 606-609. Kejr J. Husité. Praha: Panorama, 1984. 265 s.

60. Kejr J. Husitská ideologie a problémy jejího studia//PSH 9/1963. S. 289-301 Kejr J. Husitsky právník M. Jan z Jesenice. Praha: Nakladatelství Ceskoslovenské Akademie Ved, 1965. 178 s.

61. Keir J. Jeden z neprátel husitství knëz Simon Burda//Historia docet. Opera instituci historici Pragae. Sborník prací k poctë sedesátych narozenin prof. PhDr. Ivana Hlavarka, CSc. / Uspor. Miloslav Polívka a Michal Svatos; úvod Frantisek

62. Smahel. Praha: Historicky ústav Ceskoskovenské akademie ved, 1992. 592 s. - S. 157-165.

63. Kejr J. Mistri prazské univerzity a knezí taborstí. Praha: Univerzita Karlova, 1981.-99 s.

64. Kejr J. Právní myálení v dílech husitskych teoretiku//PSH 21/1978. S. 197209

65. Kejr J. Právní zivot v husitské Kutné Hore. Praha: CSAV, 1958. 257 s. (переиздано: Kutná Hora: Kuttna, 2002 - 188 s.)

66. Kejr J. Sporné otázky v bádání o Dekretu kutnohorském//AUC-HUCP 31/1962. S.83-121;

67. Kejr J. Tábor a prazská univerzita//Husitsky Tábor 2/1979. S. 33-45; Kolar J. К transformad stíedovekého zanrového systému v literature husitské doby//Husitsky Tábor 5/1982. S. 135-144.

68. Kopicková B. Vztah prazskych radikálú ke státní moci//Folia Histórica Bohémica 12/1988. S. 287-304.

69. Kopicková B. Zelivského Praha//Folia Histórica Bohémica 3/1981. S. 103134.

70. Kopicková B. Vidmanova A. Listy na Husovu obranu z let 1410-1412. Konec jedné legendy? Praha: Karolinum, 1999.- 313 s.

71. Kotyk J. Spor o revizi Husova procesu. Praha: Vysehrad, 2001.- 159 s. Krása J. Ceské iluminované rukopisy XIII-XVI st. Praha: Odeon, 1990.455 s.

72. Krasa J. Knizní málba 1420-1526//Óeské iluminované rukopisy XIII-XVI st. Praha 1990. S. 311-356.

73. Kräsa J. Husitske obrazoborectvi: poznämky k jeho studiu//Husitsky Täbor 8/1985. S. 9-16.

74. Kräsa J. Rukopisy Väclava IV. Praha: Odeon, 1974. 306 s. Krchnäk A. Cechove na basilejskem snemu. Svitavy Trinitas; Rim: Kresfanskä akademie, 1997. - 299 s.

75. Kubü Fr. Cheb v dobe husitske//Soudce smluveny v Chebu. Sbornik prispevkü prednesenych na symposiu k 550. vyroci «Soudce smluveneho v Chebu»/Por. Okr. Archivem v Chebu.aj. v kvetnu/1982; predml. Josef Janacek. Praha: Panorama, 1982. 216 s. - S. 105-129.

76. Marik A. K postaveni katolicke cirkve v Cechäch v dobe podebradske (Cinnost katolickych administratoru za Jiriho z Podebrad)//Folia Historica Bohemica 7/1984. S. 100-196.

77. Maur E. Hrad Vlctejn a Pabiankove (K pocätkum husitstvi na Plzensku)//Seminäf a jeho hoste. Sbornik praci. k 60. narozeninäm doc. Dr. Rostislava Noveho/Uspof. Zd. Hojda, Jiri Pesek, Blanka Zilynskä. Praha: Univerzita Karlova, 1992.-353 s. S.79-87.

78. Maur E. Lokalni zästi a predpoklady husitstvi v zäpadnich Cechäch/ZMinulosti zäpadoceskeho kraje 29 /1993. S. 15-47.V

79. Maur E. Morovä epidemie r.1380 v Cechäch//Historickä Demografie 10/1986. S.37-71.

80. Maur E. Pavel z Olesni a jeho druzina//Husitstvi Reformace - Renesance:V

81. Mistr Jan Hus, 6eská svátecní kázání (Sermones de sanctis Bohemici)./Mistr Jan Hus, K vydaní pñpravil Jirí Dañhelka. (Magistri Ioannis Hus. Opera Omnia. T.III). Praha: Academia, 1995. 303 s.

82. Molnár A. Na rozhraní véku. Cesty reformace. Praha: Vysehrad, 1985.436 s.

83. Nechutová J. Bernard z Clairvaux v dile Mikuláse z Drázd'an//Sborník prací fílozofické fakulty brnénské university. Rada E historická 10/1965. S.313-320.

84. Nechutová J. K literární morfologii husitské polemiky. Stépán z Dolan, Dialogus volatilis//Sborník prací fílozofické fakulty brnénské university. Rada E -historická 29/1984. S.209-218.

85. Nechutová J. Mistr Matéj z Janova v odborné literature//Sborník prací fílozofické fakulty brnénské university. Rada E historická 17/1972. S. 119-133.

86. Nechutová J. Misto Mikuláse z Drázd'an v raném reformacním myslení. Prispévek k vykladu nauky. Praha: Academia, 1967. 83 s.

87. Nechutová J. Prameny predhusitské a husitské ikonofobie//Husitsky Tábor 8/1985. S.29-37.

88. Nechutová J. Traktát Mikuláse z Drázd'an «De imaginibus» a jeho vztah k Matéji z Janova//Sborník prací fílozofické fakulty brnénské university. Rada E -historická 9/1964. S.149-162.

89. Néjedly Z. Déjiny husitského zpévu I-IV. Praha: CSAV, 1954-1956.

90. Nodi M. Smahel F. (Edd.) Clovék ceského stredovéku. Praha: Argo, 2002. -500 s.

91. Novy R. Doplñky k úctüm hradu Karlstejna z let 1423-1434//Folia Histórica Bohémica 10/1986. S. 193-201.

92. Novy R. Nominální a reálná hodnota minee doby husitské//Z pomoenyeh véd historickych VIII. Acta Universitatis Carolinae. Philosophica et histórica 2/1988. S.79-100.

93. Novy R. Poddaní v husitské revoluci//Husitsky Tábor 4/1981. S. 93-101.

94. Novy R. Prameny k dejinám Táborska 1412-1424 (Fontes historiam districtus Tábor Bohmiae annorum 1412-1424 illustrantes) I//Táborsky archiv 2/1989. S.67-102.

95. Novy R. Prameny k dejinám Táborska 1429-1430 a 1437 (Fontes historiam districtus Tábor Bohmiae annorum 1429-1430 et 1437 illustrantes) II//Táborsky archiv 3/1991. S.24-33.

96. Novy R. Prameny k dejinám Táborska 1432-1433 (Fontes historiam districtus Tábor Bohmiae annorum 1432-1433 illustrantes) IV//Táborsky archiv 6/1996. S.151-191.

97. Novy R. Vyvoj struktury pozemkového vlastnictví na Benesovsku v predhusitské dobë//Sbornik vlastivëdnych prací z Podblanicka 20/1979. S. 141176.

98. Palacky F. Dëjiny národu ceského. D.IV. Praha: Nakladatel L. Mazác v Praze, 1939. 646 s.

99. Pánek J. Promëny stavovství v Cechách a na Moravë v XV a prvni polovinë XVI století/ZFolia Histórica Bohémica 4/1982. S. 179-217.

100. Pekar J. O smyslu ceskych dëjin. Praha: Rozmluvy, 1990. 418 s.

101. Pekaf J. Zizka a jeho doba. D.I-IV. Praha: Vesmir, 1930; 2-Vyd. Praha: Odeon, 1992.-973,1191 s.

102. Petráñ J. Nástin dëjin filozofické fakulty Univerzity Karlovy v Praze (do roku 1948). Praha: Univerzita Karlova, 1983. 406 s.

103. Petr Chelcicky. Spisy. Ed. Alois Mika. Praha: Svobodné slovo, 1963

104. Petrû E. Dialektika zàkonû u Petra Chelcického//Studia Comeniana et histórica 13/1983. №.26. S.37-41.

105. Petrû E. (Edd.) Petr Chelcicky. Ze sitë víry. O rotách, o kazdë zvláste. Praha: Ceskoslovensky spisovatel, 1990. 162 s.

106. Petrû E. (Edd.) Petr Chelcicky. Drobné spisy. Praha: Academia, 1966.239 s.

107. Petrú E. Soupis díla Petra Chelcického a literatury o ném. Praha: SNP, 1957. -218 s.

108. Petrü E. Vzdalené hlásy. Studie o starsí ceské literature. Praha: Votobia, 1996.-443 s.

109. Polívka M. K «cernému obchodu» s kutnohorskou médí v husitské dobé//Casopis Matice Moravské 1/1994. S.25-35.

110. Polívka M. K sííení husitství v Praze (Bratrstvo a kaple Bozího téla na Novém Mésté prazském v predhusitské dobé)//Folia Histórica Bohémica 5/ 1983. S. 95-118.

111. Polívka M. Mikulás z Husi a nizsí slechta v pocatcích husitské revoluce. Praha: Academia, 1982. 67 s.

112. Polívka M. Nékolik novéjsích publikací k biografii Zikmunda Lucemburského/ZMedievalia Histórica Bohémica 5/1998. S. 175-184.

113. Polívka M. Nékteré aspekty vyvoje stavovství v ceské spoleönosti predhusitské a husitské doby//Folia Histórica Bohémica 6/1984. S. 17-56.

114. Polívka M. Problémy éeské a evropské politiky v závéru husitskéVrevoluce//Ceskoslovensky casopis historicky 3/1988. S.380-403.

115. Polívka M. Píedpoklady pro úcast nizsí slechty v husitské revoluci (Klicové problémy studia)//Historiografie celem k budoucnosti. Sborník k sedesátinám akademika Jaroslava Purse. Praha: Ústav es a svétovych déjin CSAV, 1982. 676 s. - S. 205-224.

116. Polívka M. Pfípravy vojenskych kontingentu mésta Rezna//Medievalia Histórica Bohémica 3/1993. S. 253-265.

117. Polívka M. Slechta a reformatori (Ke vzájemnym vztahúm ceské slechty a ideologú husitství pred rokem 1419)//Medievalia Histórica Bohémica 1/1991. S. 231-251.V

118. Polívka M. Znovu ad fontes. Husitské Cechy v norimberskych pramenech//Cesky casopis historicky 97/1999. № 1. S. 19-36.

119. Porízka A. Listy na.obranu Husovu ze 12. záfi az do 2 fíjna 1410. Konec druhé legendy?//Cesky éasopis historicky 99/2001. №4. S. 700-724.

120. Píehled déjin Ceskoslovenska 1/1 (do roku 1526). Praha: Academia, 1980.645 s.

121. Roas P. Táborsky vudce Petr Hromádka z Jistebnice//Almanach méstského muzea v Chotebori. 1985. S.13-25.

122. Simecek Zd. K vyzkumu pramenú o ohlasu husitství v hornorakouskych archivech//Husitsky Tábor 10/1988-1991. S.215-218.

123. Rak J. Zrod novodobé husitské tradice//Husitsky Tábor 2/1979 S. 97-106.V

124. Rak P. Ceská vénkovská královská mésta v politice Jifího z Podébrad.//Sborník historicky 32. Praha 1985.

125. Rejchrtová N. Détská otázka v husitství//£eskoslovensky casopis historicky 28/1980. S. 53-77.

126. Rejchrtová N. Obrazoborecké tendence utrakvistické mentality Jagellonslého období a jejich dosah//Husitsky Tábor 8/1985. S.59-67.

127. Smetana J. Gabriel Fr. Hrad Kalich u Litoméric//Husitsky Tábor 4/1981. S.85.88.

128. Spévácek J. K nékterym problémüm hospodárského a sociálního vyvoje v ceskych zemích v píedhusitském období//Folia Histórica Bohémica 3/1981. S. 767.

129. Chebu.aj. v kvétnu/1982; predml. Josef Janácek. Praha: Panorama, 1982. 216 s. - S.175-181.

130. Spunar P. Kultura ceského stredoveku. Praha: Odeon, 1985. 557 s.

131. Spunar P. Spisovatelé-vzdélancí-basníci//M.Nodl F.Smahel (Edd.), Clovék ¿eského stfedovéku. Praha 2002. S.285-308.

132. Stejskal K. Funkce obrazu v husitství//Husitsky Tábor 8/1985. S. 19-28.

133. Stejskal K. Husitské ikonoborectví/ZDéjiny a soucasnost 1/1959. № 5. S.1619.

134. Stejskal K. Husitství a uméní//Praha stredovéka. Praha 1983.

135. Stejskal K. Prispévek к soucasnym pokusüm nasi fílosofíe o novy vyklad Husova ucení//Filosofícky casopis 4/1956. S.9-43.

136. Stejskal K. Voit P. Iluminované rukopisy doby husitské. Praha: Grafit, 1990.-239 s.

137. Svatos M. Prazská univerzitní kolej vsech svatych//Acta Universitatis Carolinae Historia Universitatis Carolinae Pragensis. 31-1/1991. S.85-93.V

138. Simecek Z. К vyzkumu pramenú o ohlasu husitství v hornorakouskych archivech//Husitsky Tábor 10/1991.

139. Smahel F. Audivizuální media husitské agitace//Sb. Mezi stredovékem a renesancí. Praha: Argo, 2002. S.231-238.

140. Smahel F. Blasfemie Rituálu? Tri pohrby krále Václava IV/In: F. Smahel, Mezi stredovékem a renesancí. Praha: Argo, 2002. S. 161-175. См. также в: Poeta prof. JUDr Karlu Malému, DrSck k 65. narozeninám. Usporádal L. Soukup. Praha, 1995. S. 133-143.

141. Smahel F. Curriculum vitae Magistri Petri Payne//In memoriam Josefa Macka (1922-199l)./Uspofádali Miloslav Polívka a Frantisel Smahel. Praha: Historicky ústav, 1996. 339 s. - S. 141-159.

142. Smahel F. Déjiny Tábora 1/1. ¿eské Budéjovice: Jihoceské nakladatelství, 1988. 326 s.; -1/2. Ceské Budéjovice: Jihoceské nakladatelství, 1990. - 326 s.

143. Smahel F. Drobné prameny k válecné ekonomice. Oblezení Vodñan na jare 1443. // Táborsky archiv 2/1989. S.9-37.

144. Smahel F. Dvé formulárové kusy z husitského Tábora//Táborsky archiv 1/1987. S. 57-61.1. V V

145. Smahel F. Enea Silvio Piccolomini a jeho Historie Ceská//Aeneae Silvii Historia Bohémica Enea Silvio Historie ceská. Praha 1998. S.XIII-LII.

146. Smahel F. Husitské Cechy. Struktury. Procesy. Ideje. Praha: NLN (Nakladatelství Lidové Noviny), 2001.-758 s.

147. Smahel F. Husitské mésto «Slunce» (Plzeft na prelomu let 1419-1420)//Minulostí Zapadoceského kraje 19/1983. S.137-151.

148. Smahel F. Jan Zizka z Trocnova. Zivot revolucního válecníka. Studie s documentálními prílohami. Praha: Melantrich, 1969. 261 s.

149. Smahel F. Organizace a skladba táborské strany v letech 1420-1434//Husitsky Tábor 9/1986-1987. S. 7-90.

150. Smahel F. Prazská církevní provincie ve víru husitské revoluce//Acta Universitatis Carolinae Historia Universitatis Carolinae Pragensis. 31/1991. №1. S.107-115.

151. Smahel F. Táborská obec a méstská samopráva v letech 1420-1452//Husitsky Tábor 6-7/1983-1984. S. 145-180.

152. Smahel F. Táborstí vladahV/Folia Histórica Bohémica 4/1982. S.83-125,

153. Smahel F. Základy mésta: Tábor 1432-1452//Husitsky Tábor 5/1982. S. 7133.1. V V

154. Stépan V. Zizka v proskripcnich zápisech Prostéjova?//Jihocesky sborník historicky 63/1994. S. 151-152.

155. Tecl R. Prameny k déjinám Tábora druhé poloviny XV a pocátku XVI století. 1458-1516 (1519)//Táborsky archiv 1/1987. S. 69-89.

156. Tomas J. Pnspévék k sociální, ekonomické a etnické situad mést v severozápadních Cechách v husitské dobé//Husitsky Tábor 4/1981. S. 82-85.

157. Tomek V.V. Déjepis mésta Prahy. D.IV. Praha: Fr. Rivnác, 1899. 745 s.

158. Truc M. K sociálnímu zarazení Petra Chelcického a Petra Zahorky//Husitsky Tábor 4/1981. S. 76-81.

159. Uhlír Z. Neznámy pramen k oblezení Tábora Albrechtem Rakouskym roku 1438//Táborsky archiv 4/1992. S.39-41.

160. Urban J. Vysehradskâ bitva a prvni krize ve vztazich husitské Prahy a Tabora//Prazsky sbornik historicky 18/1985. S. 38-64.

161. Urban J. Boj o Kladsko (1435-1454).//Historie a vojenstvi 3/1994. S.3-25.

162. Urban J. Husitstvi ve vychodnich Ôechâch do Zizkova prichodu (I)//Historie a vojenstvi 40/1991. №.6. S.3-23.

163. Urban J. Husitstvi ve vychodnich Ôechâch do Zizkova prichodu (II)//Historie a vojenstvi 41/1992. №.1. S. 3-18.

164. Urbânek R. Vëk podëbradsky. D. I. Praha: Jan Laichter, 1915; D.H. Praha: Jan Laichter, 1918; D.III. Praha: Jan Laichter, 1930; D. IV. Praha: ÔSAV, 1962

165. Urbânek R. Lipany a konec polnich vojsk. Praha: Melantrich, 1934.

166. Urbânek R. Bitva u Lipan ve vyvoji poznâni historického//VSH 3/1934, Sv. l.S. 5-102.

167. Vâlka J. Basilejskâ jednâni a tradice mirovych snah//Studia Comeniana et Historica 23/XI/1981. S. 18-23.

168. Vidmanovâ A. Kdy, kde a jak psal Hus ceskou Postillu/ZListy fïlologické 112/1989. S. 144-158.

169. Vidmanovâ A. Ke spisku Orthographia Bohemica/ZListy fïlologické 105/1982. S.75-88.

170. Vidmanova A. Listy na Husovu obranu z let 1410-1412 konec jedné legendy?//Cesky casopis historicky 98/2000. №2. S. 355-359.

171. Vidmanovâ A. Stoupenci a protivnici mistra Jana Husi//Husitsky Tâbor 4/1981. S. 49-57.

172. Vondracek M. Cancellaria Regis Georii a pisemnosti Jiriho z Podëbrad do roku 1458// Seminar a jeho hosté. Sbornik praci k 60. narozeninâm doc. Dr.

173. Rostislava Nového. / Uspor. Z. Hojda, J.Pesek, B.Zilynská. Praha: Univerzita Karlova, 1992. 353 s. - S. 127-135.

174. Záloha J. Nové drobné prameny k ohlasu husitství v Horním Rakousku//Jihocesky sborník historicky 55/1986. S. 189-191.

175. Ze starych letopisú ceskych/Ze staroceského originalu prevedli J.Porák a J. Kaspar. Praha: Svoboda, 1980. 576 s.

176. Ze zpráv a kronik doby husitské//Vybral, sestavil a k vydání pripravil a úvodní studii napsal doc. Dr. I. Hlavacek. Praha: Svoboda, 1981.-487 s.

177. Zilynskyj B. Zpravy o Tábore a jeho obyvatelích v nejstarsich knihách ksaftu Nového Mésta prazského (1436-1494)//Táborsky archiv 1/1987. S. 61-69.

178. Zilynskyj B. Pobyty táborského vojska v Praze roku 1420//Táborsky Archiv 3/1991. S. 9-23.

179. Zilynskyj B. Tri glosy k Táboru XV století ze prazskych méstskych knih//Táborsky archiv 2/1989. S.37-47.

180. Zivot a dílo Mistra Jana z Rokycan: Svédectví Zd. Nejedlého, K. Krofty, M. Kozáka a J.Tejgeho/K 600. vyrocí narození Mistra Jana z Rokycan /Sestavil Petros Cironis/. Rokycany: Státní okresní archiv 1997. 97 s.1. Литература

181. Анненков Ю.С. (окончил Ягич И.В.) Сочинения Петра Хельчицкого: Сеть веры, Реплика против Бискупца. Сб. Отделения русского языка и словесности императорской АН. ТХУ. Спб.: Типография имп. Ак. Наук, 1893.-542 с.

182. Антология чешской и словацкой философии. М.: Мысль, 1982. -407 с.

183. Галямичев А.Н. Города и городское право в средневековой Чехии//Право в средневековом мире. М., 1996. С. 22-30.

184. Галямичев А.Н. История средневековой Чехии в советской историографии (60-80-е годы)//Вопросы истории славян. Воронеж, 1986. С.95-106.

185. Галямичев А.Н. К проблеме возникновения средневековых городов//Славянский сборник. Вып. 4. Саратов, 1990. С. 75-82;

186. Галямичев А.Н. К проблеме истолкования сущности гуситского движения//Из истории социально-этических и политико-правовых идей. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 1990. С. 118-125.

187. Галямичев А.Н. Экономическое и социальное развитие раннего чешского города (Прага X — начала XIII в.). Саратов, 1995.

188. Гаркуша Л.М.Литература как инструмент борьбы за новые идеи в Чехии XV века//Сб.: Зарубежные славяне в прошлом и настоящем. М., 1999. С.37-56.

189. Гаркуша Л.М. Сигизмунд Люксембургский (1368-1437) как политик//Вопросы истории славян 15. Воронеж, 2001. С. 49-68.

190. Гаркуша Л.М. Новый подход в чешской историографии к источниковой базе гусизма (80-90-е годы XX века)//Вопросы истории славян 16. Воронеж, 2004. С.221-234.

191. Гусакова H.A. Из истории борьбы плебейской оппозиции против феодально-католической реакции в начале гуситского движения. Минск: Высшая школа, 1963. 59 с.

192. Гутнова Е.В. Историография истории средних веков. М.: Высшая школа, 1985.-480 с.

193. Иванов Ю.Ф. Гуситские исследования советских историков (конец 30-х 40-е годы)//Славяне в эпоху феодализма. М., 1978. С. 303-311.

194. Иванов Ю.Ф. Гуситское движение в советской историографии (конец 30-х начало 50-х годов)//Советское славяноведение. 3/1982. С. 43-52.

195. Иванов Ю.Ф. Начальный период изучения советскими историками средневековой Чехии//Вопросы истории славян. Воронеж, 1986. С. 106-116.

196. Иванов Ю.Ф. Становление марксистской концепции гуситского наследия в межвоенной Чехословакии//Советское славяноведение. 8/1977. С. 27-39.

197. Иванов Ю.Ф. Ян Гус в советской послевоенной историографии//Советское славяноведение. 5/1982. С. 97-107.

198. Кульшетов Е.Д., Рандин A.B. Советская историография гуситского движения. // Вопросы историографии зарубежной истории. Межвузовский сборник трудов. Йошкар-Ола: МГПИ им. Н.К. Крупской, 1991.- 165 с. С.64-77.

199. Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника./Предисловие и примечания Й. Мацека. Перевод B.C. Соколова. М.: Издательство Акад. Наук СССР, 1962.-330 с.

200. Лаптева Л.П. Гуситское движение в освещении современников. Источники и материалы для практических занятий. М.: Издательство Московского университета, 1992. 96 с.

201. Лаптева Л.П. Гуситское движение в освещении чехословацкой историографии последнего двадцатилетия (1970-1990)//Вопросыисториографии зарубежной истории. Межвузовский сборник трудов. Йошкар-Ола: МГПИ им. Н.К. Крупской, 1991.- 165 с. С. 77-95.

202. Лаптева Л.П. Гуситское движение в Чехии XV в. Учебно-методологическое пособие для студентов исторических факультетов государственных университетов. М.: Издательство Московского университета, 1990.-95 с.

203. Лаптева Л.П. История Чехии периода феодализма (V середина XVII в.). Учебное пособие. М.: Издательство Московского университета, 1993. -159 с.

204. Лаптева Л.П. Община Чешских братьев в освещении русской историографии XIX-началаXX bb.//FHB 13/1990. S. 369-425.

205. Лаптева Л.П. Письменные источники по истории Чехии периода феодализма до 1848 г. М.: МГУ, 1985. 200 с.

206. Лаптева Л.П. Пётр Хельчицкий в освещении русской дореволюционной историографии//РоНа Histórica Bohémica. 9. Praha, 1985. S. 175-234. •

207. Лаптева Л.П. Русская историография гуситского движения (40-е годы XIX в-1917 г.). М.: Издательство Московского университета, 1978. 340 с.

208. Лаптева Л.П. Чешская культура в период гуситского движения в XV веке//Средневековая городская культура. Сборник научных трудов. Тверь: Тверской Государственный Университет, 1991. С. 47-62.

209. Лаптева Л.П. Чешский мыслитель XV в. Пётр Хельчицкий в русской историографии. Пётр Хельчицкий и Лев Толстой//Вестник Московского университета. Сер. 8 история. 1996. № 3. С. 48-56.

210. Маркс К. Хронологические выписки, «Архив Маркса и Энгельса». Т.VI.

211. Мацек, Й. Табор в гуситском революционном движении. Т. I. М.: Издат. Иностр. Лит., 1956. 586 с. - Т. II. М.: Издат. Иностр. Лит, 1959.-572 с.

212. Митряев А.И. Оценка Яна Гуса в современной историографии// Советское славяноведение. Минск, 1969. С. 38-44.

213. Послания магистра Иоанна Гуса, сожжённого римской куриею в Констанце 6 июля 1415 года. М., 1903. 364 с.

214. Рандин A.B. Гуситский архиепископ магистр Ян Рокицана// Вестник МГУ, сер. 8. история. 3/1994. С. 50-62.

215. Рандин A.B. Гуситская революция и Пражский университет. Йошкар-Ола: Марийский государственный унивеситет, 1994. 129 с.

216. Рандин A.B. Чешская и немецкая Реформация (некоторые аспекты взаимодействия)//Славяно-германские исследования. T.I-II. М., 2000. С. 130167.

217. BartoS F.M. Cechy v dobe Husové 1378-1415. Praha: Jan Laichter, 1947.515 s.

218. Bartos F.M. Literární cinnost M. J. Husi. Praha: Ceská akademie ved a umeni, 1948.- 138 s.

219. Bartos F.M. Literární cinnost M. Jakoubeka ze Stribra. Praha, 1925. Bartos F.M. Literární cinnost M. Jana Rokycany, M. Jana Príbrama, M. Petra Payna. Praha: Ceská akademie ved a umení, 1928. 114 s.

220. Bartos F.M. Spunar P. Soupis pramenu k literární cinnosti M.Jana Husi a M. Jeronyma Prazského. Praha: ¿SAV, 1965. - 369 s.

221. Baum W. Císar Zikmund. Kostnice, Hus a války protí Turküm./Z nemeckého originálu prevedli D. Martinová, P. Kocek. Doslov napsal a preklad po odborné strance prehledl F. Kavka. Praha: Miada fronta, 1996. 405 s.

222. Boubin J. Petru E. (Edd.) Petr Chelcicky. Ze sité víry. O rotách, o kazdé zvlásté. Praha 1990//Medievalia Histórica Bohémica 2/1992. S. 196-201.

223. Cornej P., rec. na: Kopicková B. Jan Zelivsky. Praha 1990// Medievalia Histórica Bohémica I /1991. S. 426-437.

224. Dañhelka, J. Husitské písné/Vybor uspor., doslov a pozn. Naps. Jirív

225. Dañhelka. Praha: Ceskoslovensky spisovatel, 1952. 214 s.

226. Hanzal J. Cesty ceské historiografie 1945-1989. Praha: Nakladatelství Karolinum, 1999.-274 s.V

227. Heymann F.G. John Zizka and the Hussite Revolution. New York: Princeton University Press, 1969.-521 s.

228. Hlavacek I., rec. na: J. Spévacek, Václav IV.1361-1419. Praha 1986// Husitsky Tábor 10/1991. S. 237-239.

229. Hoffmann F. rec. na: F. Smahel, Husitská revoluce. Sv.I-IV. Praha 1993//£asopis Matice Moravské CXIV/1995. №2. S.398-405.

230. Chytil K. Antikrist v naukách a uméní stredovéku a husitské obrazné antiteze. Praha: Ces. Akademie: Bursík & Kohout /Distributor/, 1918. 271 s.

231. Jakubec J. Déjiny literatury ceské. I. Od nejstarsích dob az do probuzení politického. Praha: Laichter, 1911.

232. Kalivoda R. Husitská ideologie. Praha: CSAV, 1961. 560 s.

233. Kalivoda R. Husitská revoluce a podébradská epocha//FC 13/1965. S. 387393.

234. Kalivoda R. Husitské myslení. 2-vyd. Praha: Filosofía, 1997. 367 s.

235. Kejí J. Stav a potreby bádání o husitství//HT 12/1999. S. 89-94.V

236. Kropácek P. Malírství doby husitské. Praha: Ceská akademie ved a uméní, 1946.- 195 s.V

237. Krzensk T. Nejnovéjsí literatura o Zikmundovi Lucemburském// Cesky casopis historicky 95/1997. №.2. S.460-472. }1.udmila P. Laptéva, Nejnovéjsí ruská historiografii 19. a zacátku 20. století//Husitsky Tábor 12/1999. S. 77-94.

238. Macek J. Tábor v husitském revolucném hnuti. D.I. Sv.I. Praha 1952; D.H. Praha: CSAV, 1955.-429 s.

239. Macek J. Vira a zboznost Jagellonského vëku. Praha: Argo, 2001. 488 s.

240. Meznik J., rec. na: F. Smahel, Husitskâ revoluce. D. I-IV. Praha 1993// Ôesky casopis historicky 93/1995. S. 125-130.

241. Meznik J., rec. na: P. Cornej, Velké dëjiny zemi koruny ceské V (1402-1437)//Ôesky öasopis historicky 99/2001. S. 121-124.

242. Nejedly Zd. Dëjiny husitského zpëvu I-V, 2-vyd: D.I Zpev predhusitsky. Praha: CSAV, 1954.- 447 s.; D.II Predhûdci: ÔSAV, 1954.- 231 s.; D.III Jan Hus: CSAV, 1955.- 481 s.; D.IV Tabon: CSAV, 1955.- 404 s.; D.V Strany prazské: CSAV, 1955.- 573 s.

243. Nechutovâ J., rec. na: F. Smahel, Husitskâ revoluce I-IV. Praha 1993// Listy Filologické CXVni/1995. №. 1-2. C. 172-175.1. V f

244. Nodl M., Cteni s tuzkou v ruce (Uvahy nad Husitskou revoluci Frantiska Smahela)//Listy Filologické CXVIII/1995. S.315-322.1. V V

245. Novotny V. M. Jan Hus: Zivot a uceni I. Zivot a dilo. Praha: Krâlovské Vinohrady Laichter, 1919. - 506 s. Zivot a uceni II. Zivot a dilo. Praha: Krâlovské Vinohrady - Laichter, 1921.-552 s.

246. Novotny V. Nâbozenské hnuti ceské ve XIV. a XV stoleti I. Do Husa. Praha: Otto, 1915.-280 s.

247. Podlaha A. Soupis rukopisû metropolitni kapitoly Prazské II. Praha: Ces. Akademie vëd a umëni, 1922.- 667 s.

248. Podlaha A. (Edd.) Hilarius Litomëricky. Traktât o nejsvëtëjsim prijimâni lidu obecného pod jednou zpûsobou. Praha: Metrop. Kapitola, 1905.

249. Ransdorf M. Kapitoly z geneze husitské ideologie. Praha: Videopress MON, 1987. -236 s.

250. Seibt F. Revolution in Europa. Ursprung und Wege innerer Gewalt. Strukturen-Elemente-Exempel. München, 1984.

251. Smahel F. Jeronym Prazsky: Studie s vyberem z Jeronymovy lit. pozûstalosti a ze svëdectvi soucasnikû. Praha: Svobodné slovo, 1966. 240 s.

252. Smahel F. Hussitica 1994/95-1997//¿esky casopis historicky 95/1997. JNs.3-4. S.702-740.

253. Smahel F. rec. na: Kejr J. Husité. Praha 1984//Husitsky Tábor 8/1985. C. 303-304.

254. Smahel F. rec. na: Kejr J. Mistri prazské univerzity a knézí taborstí. T*raha 1981//Husitsky Tábor 4/1981. S.299-301.

255. Válka J. Stavovství a krize ceského státu ve druhé poloviné XV století/XFolia Histórica Bohémica 6/1984. S. 65-98.

256. Vlcek J. Déjiny ceské literatury 1/1. Praha 1897.

257. Voit P. Minulost prazského knihtisku. Katalog stejnojm. vystavy. F**"aha, prosinec 1987 leden 1988. Státní knihovna CSR. -157 s.

258. Wernisch M. Husitství. Rané reformaéní pribéh. Brno: L. Marik, 2003. — 144 s. (Pontes Pragenses; sv. 31).