автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области

Полный текст автореферата диссертации по теме "Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области"

На правах рукописи

Гуршоева Туяна Валерьевна

Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области (1940-е -1960-е годы)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Иркутск 2006

Работа выполнена на кафедре истории России исторического факультета Иркутского государственного университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Петрушин Ю.А.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Курас Л.В.

кандидат исторических наук, доцент Афанасов О.В.

Ведущая организация:

Иркутский государственный педагогический университет

Защита состоится «16» февраля 2006 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д.212.074.05 при Иркутском государственном университете (664003, г. Иркутск, ул. Карла Маркса, 1).

С диссертацией можно ознакомиться в региональной научной библиотеке Иркутского государственного университета (г. Иркутск, б. Гагарина, 24).

Автореферат разослан « /У» января 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук, доцент - Г.В. Логунова

ЯООбА

А А Ъ 7 ОЫЦАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Многомиллионные перемещения людей по территории СССР были неотъемлемой частью его семидесятилетней истории. Не все из них были принудительными по своему характеру, так как мобильность населения страны была очень высокой. Но на протяжении почти трети столетия в СССР проводились массовые депортации, как средство претворения в жизнь социальных, экономических преобразований, борьбы с оппозицией. Начиная с 1930-х и вплоть до середины 1950-х годов, в стране практически ежегодно проводились массовые принудительные выселения. За это время депортациям подверглись 15 народов и более 40 народностей, три с половиной миллиона человек были выдворены из родных мест и насильственно переселены в «отдаленные районы» страны. Более четверти из них оказались на спецпоселении в Сибири'.

На протяжении многих лет в Советском Союзе замалчивалось о том, что в стране проводились депортации огромных людских масс. Российские ученые получили возможность исследовать проблемы, связанные с принудительными миграциями, лишь в конце 1980-х годов, с началом процесса демократизации. Был открыт доступ к фондам многих партийных и ведомственных архивов. В течение первого постсоветского десятилетия отечественными и зарубежными исследователями была проделана огромная работа по воссозданию истории принудительных миграций в СССР. Причины многочисленных переселений, выселений и депортаций всесторонне изучались и изучаются учеными различных стран и регионов. Но работа по изучению истории страны в сфере принудительных миграций еще далека от завершения, так как ряд сторон и аспектов этого явления требуют внимания исследователей. Широко не изучалась история спецпоселений в Иркутской области.

Более трети всех спецпоселенцев живших на поселении в Иркутской области, составляли контингенты из Западной Украины: «осадники»2, «беженцы»3, «кулаки из Западной Украины»4, «иеговисты»3, «оуновцы»6.

1 Бугай Н.Ф. «Согласно Вашему указанию...». М., 1995. С.5,6.

2 Переселенцы из Польши, бывшие военнослужащие, которые отличились в советско-польской войне 1920 года, и получили в 1920-1930-х годах землю в районах, заселенных украинцами и белорусами. Были выселены в восточные области СССР в 1940 г.

Польские граждане, бежавшие из центральной и западной Польши на восток от наступавших фашистско-немецких войск. Были выселены в восточные области в 1940 г.

4 Семьи, подвергшиеся «раскулачиванию» в ходе сплошной коллективизации, проводимой в западных областях Украины. До 1951 года входили в состав контингентов «оуновцы» и «бандпособники».

5 Участники запрещенной в СССР религиозной секты Свидетели Иеговы. Вместе с членами семей были выселены на спецпоселение в 1951 г.

6 Члены Организации украинских националистов (ОУН), возглавившей сопротивление против полонизации, а затем и советизации западных областей Украины. Члены семей активных участников ОУН направлялись на спец [ОАА&ЙЖДООДЛЭОДВДГ.

БИБЛ «ОТЕКА 1 СР------ 1

Такое количество людей одной национальности, выселенных из одного региона, близких друг другу по духу, культуре и ряду других признаков, были водворены на совершенно незнакомую им территорию, с суровым климатом, на которой проживали люди с иньм менталитетом, иными понятиями о жизни и считавшие спецпоселенцев «врагами народа» и «предателями». Жизнь спецпоселенцев была ограничена режимом спецпоселений. Каким образом, и в каких условиях пришлось выживать этим людям, важно знать как их современникам, так и будущим поколениям. Уроки прошлого должны стать предметом исследования для историков и политологов.

Степень изученности темы. Можно выделить 3 направления в истории изучения проблемы: зарубежная историография, отечественная -включает в себя работы советских и российских исследователей, и украинская, которая до обретения независимости Украиной развивалась в русле советской историографической школы.

Первые специальные работы и обобщающие исследования, посвященные депортациям, принудительным миграциям в СССР, появились за рубежом. Более полувека ученые всего мира пытались понять сущность и принципы, оценить значение сталинской депортационной политики. Первые основательные попытки изучения советских принудительных миграций были предприняты американскими учеными в конце 1940-х годов. В 1947 году в США вышла в свет работа Д. Даллина и Б. Николаевского «Принудительный труд в Советской России»7, в 1974 году она была переиздана. Несмотря на ограниченность источников и ряд фактических ошибок, авторы довольно подробно описали советскую лагерную систему и, анализируя совершенно не исследованную в то время проблему, сделали ряд принципиально важных выводов. В их числе был тезис о том, что принудительный труд являлся неотъемлемой частью социалистической экономики СССР, а принуждаемые к данному виду труда кадры не менее значимы, чем класс советских рабочих.

В конце 1940-х - начале 1950-х годов происходила репатриация военнопленных, а также интернированных в СССР по разным причинам иностранных подданных. Материалы опросов многих из этих людей, прошедших через горнило трудовых лагерей и спецпоселений, легли в основу большого количества публикаций, как в периодической, так и в научной печати.

Шокируя западных читателей примерами лагерной жизни в СССР, по своему стилю эти работы на первых порах напоминали литературные произведения, а не научные исследования. И все же, они представляли собой закономерное явление того времени и в целом способствовали активизации изучения темы репрессий в Советском Союзе.

В исследованиях западной историографии, посвященных Второй Мировой войне также уделялось немало внимания проблеме

7 David F. Dallin and Boris Nikolaevsky Forced Labor in Soviet Russia. New Haven, 1947.

коллаборационизма среди населения Украины8. В этих работах доминировала точка зрения, согласно которой население Украины в своем большинстве либо встречало немецкую армию как освободителя от коммунистического режима, либо сохраняло к ним доброжелательную пассивность. Однако, по мнению западных историков, действия оккупационных властей, направленные против украинцев, вынудили местное население оккупированных районов изменить свое первоначальное терпимое отношение к немцам и перейти к сопротивлению.

Тема коллаборационизма перекликается с изучением деятельности украинских националистов. Дж. Боффа в своем исследовании «История Советского Союза»9, ссылаясь на факты, приведенные в фундаментальных трудах Дж. Армстронга «Украинский национализм. 1939-1945» (Нью-Йорк, 1955) и А. Даллина «Немецкое правление в России в 1941-1945» (Лондон, 1957), пришел к выводу о том, что в политическом отношении позиции украинских националистов, отличались острой антирусской, антисемитской и антипольской враждебностью, а также были пропитаны идеологией нацизма.

С середины 1950-х - до середины 1960-х годов в западной историографии в изучении террора и принудительных миграций в СССР произошло несколько важных изменений. Во-первых, были обработаны и систематизированы уже имевшиеся в распоряжении ученых источники. Во-вторых, в США и странах Западной Европы издавалось все больше и больше воспоминаний бывших узников ГУЛАГа, причем к мемуарам эмигрантов прибавлялись тайно вывезенные за границу произведения остававшихся в СССР авторов, таких как А.И. Солженицын, В.Т. Шаламов и других10. С помощью этих дополнительных источников зарубежным исследователям удалось более полно и достоверно воссоздать историю формирования и функционирования советской пенитенциарной системы.

Среди украинских эмигрантов писавших о проблемах советизации западных областей Украины и последовавших репрессий, ставших широко известных за рубежом, следует выделить работы П. Мирчука". В своих работах он представлял образ украинских повстанцев ОУН-УПА как носителей национального духа, которых никакая вражеская сила не могла победить, и которые умирали за волю родной Украины. Конечно, не обходилось и без описаний «зверств» «московско-коммунистических головорезов». Произведения эмигрантских писателей (исследователями или

8 Даллин А. Немецкое правление в России в 1941-1945. Изучение оккупационной политики. Лондон, 1957; Волш В. Россия и Советский Союз. Лондон, 1958; Шиллер В. Подъем и падение Третьего Рейха. Нью-Йорк, 1960; Кларксон Дж. История России. Нью-Йорк, 1964 и др.

9 Боффа Д. История Советского Союза. Т. 2. М., 1990. -632с.

10 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956: опыт художественного исследования. В 3 т. и 7 частях. Париж,1973-1975.

11 См.: Петро М1рчук Украмська повстанська арм1Я. 1942-1952. Репринтне вцггворення видання 1953 року (Мюнхен). Льв1в, 1991. -318с.

учеными можно назвать условно) отличались чрезмерной эмоциональностью и отсутствием объективного научного анализа.

В 1960 году, спустя 3 года после начала процесса реабилитации «наказанных» этносов, в США вышла книга Р. Конквеста «Советские депортации народов». Используя разрозненные, противоречивые источники личного происхождения, Р. Конквест сумел нарисовать весьма реалистичную картину хронологии и статистики депортаций «наказанных народов» и предоставил примерные данные статистики смертности в ходе их осуществления. Он также представил первую, но не совсем точную карту депортаций «наказанных народов» в СССР. Этнические депортации военного времени в СССР автор рассматривал как естественное продолжение колониальной политики царской России с учетом географических особенностей Российской империи'2.

Таким образом, за рубежом уже в 60-х годах XX века вышли в свет работы, в которых анализировался обширный материал по истории принудительных миграций в СССР.

Тема репрессий и депортаций в СССР продолжает волновать зарубежных ученых. В 1990-2000-е годы продолжали издаваться сборники статей, монографии, которые расширяют источниковую и историографическую базу истории принудительных миграций, вводя новые документы, анализируя уже имеющиеся материалы13.

На фоне исследований западных ученых, в Советском Союзе, несмотря на наступивший период «оттепели», тема ГУЛАГа и массовых репрессий фактически еще оставалась запретной. Даже после известной речи Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС (1956 г.), начавшие было издаваться воспоминания о произволе сталинских времен, были свернуты.

Одним из первых советских историков, взявшихся за изучение проблемы массовых репрессий и принудительных миграций стал А. Некрич, который серьезно занялся проблемой «наказанных народов»14. Вплоть до конца 1980-х годов историография проблемы принудительных миграций и истории спецпереселений в Советском Союзе отсутствовала. Сказывалась закрытость архивной источниковой базы и идеологический диктат государства.

В конце 1980-х и особенно в 1990-е годы ситуация значительным образом изменилась. Характер литературы постепенно менялся - от чисто журналистских публикаций к академическим научным исследованиям, от газетных статей - к многотомным изданиям первоисточников.

Одновременно начали изучать различные стороны существования системы спецпоселений исследователи Н.Ф. Бугай и В.Н. Земсков. В основу их научных изысканий легли первые рассекреченные материалы архивных

12 Conquest R. Soviet deportation of nationalities. London-New York, 1960.

13 Cambridge Russia. Soviet and Post-Soviet studies. Cambridge. 1998; Velichenko Stephen. Shaping identity in Eastern Europe and Russia. New York. 1993; The Carl Beck paper in Russian and East European. Pittsburgh. 2001.

14 Некрич А. Наказанные народы. Нью-Йорк: Хроника, 1978.

фондов высших органов государственной власти и карательных структур СССР. Статьи Н.Ф. Бугая, увидевшие свет в конце 1980-х - начале 1990-х годов, были посвящены депортациям некоторых народов и отдельным проблемам истории репрессированных народов15. В последние годы Н.Ф. Бугаем в соавторстве и самостоятельно был подготовлен ряд монографий и статей, содержащих богатый фактический материал о депортациях, пребывании на поселении и реабилитации как всего контингента спецпоселенцев, так и отдельных народов и групп16.

Исследователя В.Н. Земскова в основном интересовали демографические аспекты существования и изменения системы спецпоселений как составляющей части ГУЛАГа, что нашло свое отражение в значительном количестве журнальных статей, написании ряда глав в коллективном труде «Население России»17.

Российские публикации 1990-х годов вобрали новый богатейший эмпирический материал, отражающий юридический, этнический, статистический, организационный, народохозяйственный и многие другие аспекты принудительных миграций. В последние годы появились монографии по истории миграций и спецпереселения, охватывающие весь период существования этого исторического явления. Собранный В. Н. Земсковьш за более чем десятилетний срок изучения темы архивный материал лег в основу монографии «Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960 гг.»'*.

Удачной, на наш взгляд, стала попытка исследователя П. Поляна проанализировать принудительные миграционные процессы XX столетия19. Автор суммировал опубликованный ранее фактографический материал и

15 См.: Бугай М.Ф. Депортаци населения з Украши в 30-50--П роки//Украшський юторичний журнал. 1990. №11. С.20-26; Он же. 20-40-е годы: депортация населения с территории Европейской России/Ютечественная история. 1992. №4. С.37-42; 40-50-е годы: последствия депортации народов (свидетельствуют архивы НКВД-МВД СССР)/ Публикация подготовлена д.и.н. Н.Ф. Бугаем//История СССР. 1992. №1. С.122-144; Национальные отношения в СССР: проблемы, историография: сборник. М.,1992; Бугай Н.Ф. Новые документы об итогах депортации 30-50-х годов в СССР//Шпион. 1995. №7. С.73-77 и др.

16 См.: Бугай Н.Ф. И.Сталин - ЛБерия: «Их надо депортировать» М., 1992;Он же. Л.Берия - И.Сталину: «Согласно Вашему указанию...» М., 1995;Он же. Депортация народов// Война и общество, 1941-1945. Книга 2. М., 2004. С.306-330 и др.

17 См.: Земсков В.Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД-МВД СССР)//Социологические исследования (Социс). 1990. №11. С.3-17; Он же. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географ и ческий аспект)//История СССР. 1991. №5. С.151-165; Он же. Массовое освобождение спецпоселенцев и ссыльных//Социс. 1991. №1. С. 18-37; Он же. К вопросу о масштабах репрессий в СССР// Социс. 1995. №9. С. 115-121; Он же. Демография заключенных, спецпоселенцев и ссыльных (30-50-е годы) // Мир России. 1999. №4. С.114-124; Население России в XX веке: Исторические очерки. В 3-х томах. Том 2.1940-1959. М., 2001.

18 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М., 2003.

" Полян П. Не по своей воле... История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001.

выстроил на его базе достаточно четкую хронологию депортаций, их направления, динамику численности различных групп и их правовой статус, географию расселения и частично отразил проблему трудового использования вселенных контингентов.

В отечественной историографии, начиная с 1990-х годов, был обобщен богатейший материал по истории репрессий и принудительных миграций в СССР. За последние годы качественно изменился характер исследований. Раскрепощение творчества историков, пополнение источниковой базы привело к закономерному переходу от небольших постановочных публикаций начала 1990-х годов, к основательным трудам начала 2000-х годов. Получили развитие исследования, посвященные спецпоселенцам на региональном уровне, с применением междисциплинарных методов.

Начиная с 1990-х годов, в трудах сибирских ученых активно разрабатывались проблемы репрессивной политики Советского государства. В этом процессе можно выделить два направления: грантовые и диссертационные исследования. Грантовые исследования проводятся как в Западной (г. Новосибирск), так и в Восточной Сибири (г. Иркутск). Среди новосибирских ученых разработку темы репрессий и спецпоселений возглавляет доктор исторических наук, профессор С.А. Красильников. Им самостоятельно и в соавторстве были выпущены монографические исследования, сборники статей20. В Иркутском МИОНе (ИГУ) под руководством доктора исторических наук, профессора Ю.А. Петрушина осуществляется грантовый проект «Восточная Сибирь в репрессивной политике Советского государства 1920-1980 гг.: власть, общество, личность». В проекте принимают участие ученые, занимающиеся изучением репрессивной политики в нашем регионе: О.В. Афанасов, П.П. Боханов, О.В. Базаров, С.И. Кузнецов, Л.В. Курас. По грантовой тематике опубликован ряд работ21.

20 Возвращение памяти' Ист. публицистический альманах / Сост и автор вступит, статьи И.В. Павлова. Новосибирск, 1991; Спецпереселенцы в Западной Сибири: 1930 - весна 1931 года. Новосибирск, 1992; Спецпереселенцы в Западной Сибири: весна 1931- начало 1933 года. Новосибирск, 1993; Спецпереселенцы в Западной Сибири: 1933-1938. Новосибирск, 1994; Спецпереселенцы в Западной Сибири, 1939-1945. Новосибирск, 1996; Маргиналы в советском обществе 1920-1930-х годов: Историография, источники: Сборник научных трудов. Новосибирск, 2001; Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы). Новосибирск, 2004.

21 Афанасов О.В. Оперативно-следственная работа в отношении иностранных узников Особого лагеря №7 МВД СССР (Иркутская область). См.: Материалы международной научной конференции «Сибирь в истории и культуре народов зарубежных стран». Иркутск, 2003; Боханов П.П. Сопротивление сталинскому режиму в 1930-е гг. (По материалам Восточной Сибири) Н Вопросы истории Сибири XX века. Вып. 6. Новосибирск, 2003; Базаров О.Д. Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.): Дисс.... канд. ист. наук; Базаров О.Д., Курас Л.В. «Мобилизованные» немцы Поволжья в Бурятии // Немцы и Сибирь: история и современность. Улан-Удэ, 1999; Кузнецов С.И. Россия глазами японских военнопленных // Сибирская ссылка. Сборник статей. Иркутск, 2003; Кузнецов С.И. Японцы в России. Токио, 2004.

Во втором направлении - первых диссертационных исследованиях, В.Ю. Башкуевым и Л.П. Сагановой рассматривалась история пребывания литовцев и немцев на спецпоселении в Бурятии22. Предметом диссертации Афанасова О.В. являлась история крупнейшего лагерного комплекса Иркутской области - Озерного лагеря в 1948-1963 гг23. Предметом диссертационного исследования В.Г. Мироновой была деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей в лагерях Иркутской области24. В регионе разворачивается изучение темы функционирования системы спецпоселений и исправительно-трудовых лагерей.

В течение всего периода пребывания Украины в составе Советского Союза украинскими учеными было выпущено много работ по истории националистического движения, по формированию и функционированию Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской повстанческой армии (УПА). Были опубликованы обобщающие исследования, которые позитивно освещали процесс советизации Украины. В основе их исторической концепции был тезис о правильности и неизбежности социалистического пути, которым следует вся страна и Украина, в том числе. В целом, украинские ученые в своих работах следовали в рамках советской историографической школы.

С обретением Украиной государственной независимости в украинской историографии проявляются две тенденции: разворачивается переиздание эмигрантской украинской литературы и постепенная трансформация прежней советской историографии, ее пересмотр. Одновременно в среде украинских историков оживает концепция геноцида украинского народа в СССР, эксплуатируется образ «народа мученика» за «вшьну Украшу». Однако среди украинских ученых немало тех, кто смотрит на проблему советизации Украины, националистического движения и депортаций объективно. Так, например, Сергей Билокинь и Юрий Шаповал в своих работах придерживаются мнения, что, советский период украинской истории означал разрыв исторических традиций. Но не отрицают положительные моменты - развитие промышленности, массовое строительство и др. Анализируя трагические события XX века, они определяют их как национальную катастрофу, но при этом не превозносят националистов как

22 Саганова Л.П. Спецпереселенцы - немцы в Бурятии (1941-1956 гг.). Дисс. ... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2001; Башкуев В.Ю. Литовские спецпоселенцы в Бурят-Монголии (19481958 гг.). Дисс____канд. ист. наук. Иркутск, 2002.

23 Афанасов О.В. История Озерного лагеря в Иркутской области (1948-1963 гг.). Дисс.... канд. ист. наук. Иркутск, 2001.

24 Миронова В.Г. Культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е годы (на материалах Иркутской области). Дисс.... канд. ист. наук. Иркутск, 2004.

борцов-мучеников, а представителей советской власти, да и русского населения, не представляют кровожадными монстрами25.

В целом, историографический обзор показывает, что при всем многообразии научной литературы по истории массовых депортаций в СССР и по истории различных категорий спецконтингента необходимость региональных исследований очевидна. Без локальных исследований спецпереселенческого процесса, изучения проблемы на уровне истории повседневности невозможно реконструировать и в целом оценить политику принудительных миграций, ее последствия, а также исторический путь страны в целом, с его достоинствами, просчетами и трагедиями.

Источниковую базу диссертации составляют как опубликованные материалы, так и неопубликованные ранее архивные документы, впервые вводящиеся в научный оборот.

Основная масса законодательно-нормативных и распорядительных актов по теме исследования опубликована в различных сборниках документов и материалов, посвященных репрессиям, принудительным депортациям. Большая часть директивных документов органов НКВД-МВД-МГБ СССР, посвященных проблемам истории спецпоселений также опубликована и введена в научный оборот26. Эти документы освещают путь людей от выселения до прибытия на спецпоселение. Жизнь и труд спецпоселенцев был жестко регламентирован, и на это имелись соответствующие приказы и распоряжения.

25 См.: Билокинь С. Механизм болыпевицкого насилия. Киев, 2000; Шаповал Ю. Акция «Висла»: кровавые реки памяти // Украина Incognita. Киев, 2004. С. 358-366; Шаповал Ю. «Украинцы с радостными возгласами бросились ко мне...» Как 50 лет назад Лаврентий Берия разыгрывал «украинскую карту» // Две Руси. Киев, 2004. С.332-338; Шаповал Ю. Армия без государства, государство без армии. 14 октября 2002 года исполнилось 60 лет со дня создания Украинской Повстанческой Армии // Две Руси. Киев, 2004. С. 345-357 и Др.

Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 г Варшава-Москва, 2003; История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах / Т.5. Спецпереселенцы в СССР. М., 2004; Одинцов М.И. Совет Министров СССР постановляет: «Выселить навечно!»: сборник документов и материалов о Свидетелях Иеговы в Советском Союзе (1951-1985 гг.). М., 2002; Реабилитация- политические процессы 30-50-х гг. М.,1991: Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993; Реабилитация народов и граждан. 1954-1994 гг. Документы. М., 1994; Народы России: проблемы депортаций и реабилитации (сборник статей). Майкоп, 1997; Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В трех томах. М., 2000-2003; Бугай Н.Ф. Реабилитация народов России: сборник документов. М., 2000 и др.; Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960:Справочник/Сер.: Россия .XX век. Документы /Сост. А.И. Кокурин, Н.В Петров М„ 2000; Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960 /Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М., 2003; Лиопис нескореноТ Украйш. Документа, матер1али, спогади. Книга 1. Лыив, 1993; 3 apxieiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ: Наук. I документ. Журн. КиТв, 1994-2001; ДепортацН'. Захщш земл1 Укрални кшця 30-х - початку 50-х pp. Документа, матер!али, спогади. У трьох томах. Лыйв, 1996; Серпйчук В. Десять буремних Л1Т. Зах1дноукра1нськ1 земл! у 1944-1953 pp. Hoei документа i матер1али. Ктв, 1998.

Ценным источником являются воспоминания непосредственных жертв репрессий и депортаций, получившие широкое распространение в начале 1990-х годов. Эти издания существенно расширяют источниковую базу истории принудительных миграций, показывая этот процесс изнутри 7.

Среди опубликованных источников наиболее персонифицированными являются списки репрессированных граждан из отдельных местностей, регионов. В Иркутской области этот процесс нашел выражение в выпуске 5-томного издания «Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему» под редакцией П.П. Боханова28'

В числе основных архивных фондов следует назвать фонды 9479 (4-ый Спецотдел НКВД-МВД СССР) и 9401 (Приказы НКВД-МВД СССР) Государственного архива Российской Федерации.

Фонд 9479 Государственного архива Российской Федерации содержит: различные положения, циркулярные письма, инструкции и указания НКВД-МВД СССР и Отдела спецпоселений периферийным органам; сведения о расселении спецпоселенцев по республикам, краям и областям; статистические сведения о наличии и движении спецпоселенцев, об их использовании на работах по отраслям промышленности; имеются сведения о материальном, жилищно-бытовом и трудовом устройстве спецпоселенцев.

Среди документов, сосредоточенных в фонде 9401 Государственного архива Российской Федерации, особый интерес вызывают приказы и распоряжения о проведении мероприятий по выселению, конвоированию контингентов из западных областей Украины в восточные регионы СССР в 1940-1950-е годы.

Для более полной характеристики образа жизни, деятельности, условий труда и быта спецпоселенцев в Иркутской области, а также освещения проблемы отношения к спецпоселенцам местных властей и жителей, были привлечены материалы областных архивов.

В фондах 29 (Бодайбинский районный комитет КПСС), 31 (Братский РК ВКП (б)), 127 (Иркутский Областной комитет ВКП (б)), 191 (Иркутский РК ВКП (б)), 199 (Тайшетский РК ВКП (б)), 222 (Зиминский РК ВКП (б)), 244 (Заларинский РК ВКП (б)), 262 (Усольский РК ВКП (б)), 273 (Тулунский РК ВКП (б)), 280 (Нижне-Удинский ВКП (б)), 314 (Черемховский РК ВКП (б)), 5117 (Чунский РК ВКП (б)), 5405 (Заларинский партийный комитет КПСС производственного колхозно-совхозного управления) Государственного архива новейшей истории Иркутской области отложились протоколы заседаний районных бюро и пленумов. Они показывают, как на местах решались вопросы, связанные с приемом спецпоселенцев,

27 Сандлер A.C. Узелки на память: Записки реабилитированного. Магадан, 1988; Касперович Э.А. Спецпереселенцы. Минск, 1991; Наринский Н.Ф. Время тяжелых потрясений. СПб, 1993 и др.; Три повстання Слчкпв: В 2 т./Упоряд. Овстенко В., Хармвська правозахисна група. Харыав: Фолю, 2004.

Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему / Отв. ред. П.П. Боханов. В 5 томах. Иркутск: Иркутская областная типография №1,1998-2002.

обеспечением их жильем, продуктами питания и всем тем, что необходимо людям, чтобы начать налаживать жизнь в новом месте.

В фонде 2951 (Уполномоченный совета по делам религии при Совете Министров по Иркутской области) Государственного архива Иркутской области представляют интерес: статистические отчеты о действовавших в 1960-е годы религиозных объединениях, молитвенных зданиях и служителях культа по области; докладные записки и справки райгорисполкомов по усилению контроля за выполнением законодательства о религиозных культах и о деятельности религиозных общин и групп.

Фонды 15 (Хор-Тагнинский сельский совет народных депутатов) и 16 (Черемшанский сельский совет народных депутатов) Заларинского районного архива содержат похозяйственные книги сел и участков района, в которых собрана информация о семьях, в том числе и украинских, которые проживали в районе, а после освобождения от режима спецпоселения вернулись на Родину. Эти документы позволили глубже представить образ жизни спецпоселенцев на местах: где трудились члены семей, какое имели образование, если имелось хозяйство, то, сколько было в пользовании земли и скота.

С материалами текущего архива Городской комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий нам позволила ознакомиться секретарь комиссии Т.П. Громова. По теме исследования в текущем архиве отложились справки, выданные бывшим на спецпоселении в Иркутской области людям. В справках имеется информация об основании и дате выселения, указан год снятия с учета спецпоселения и сведения о реабилитации этих граждан. То есть, можно отследить некоторые потоки прибытия и убытия спецпоселенцев расселенных в Иркутской области. Также этот материал показывает, что процесс реабилитации граждан подвергшихся репрессиям все еще продолжается

При проведении данного исследования автором использовались записи устных воспоминаний местных жителей Заларинского района, Иркутской области, которые помнят, как в их селах проживали спецпоселенцы из западных областей Украины: Андрейчук И.Г. (житель с. Моисеевка), Власовой К.П.(жительница с. Бухарова), Дацишин П.М. (житель с. Залари) и др.

Автором проводились консультации с директором Заларинского районного краеведческого архива Г.Н. Макагон, с зам. директора украинского национально-культурного центра «Дншро» М.И. Коником. Общение с этими людьми позволило расширить рамки исследования дойти до уровня повседневной истории, представить картину их жизни и быта в селах, ставших их новым местом проживания, понять, как относились к ним местные жители, что нового привнесли спецпоселенцы в жизнь районов их поселения. Это позволяет более полно воссоздать научную картину условий жизни и труда спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области.

Таким образом, имеющиеся в распоряжении исследователя опубликованные и неопубликованные источники позволяют в полной мере

раскрыть тему данного исследования, решить поставленные задачи, достичь поставленной цели.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1940-х -1960-х годов. Нижняя граница обусловлена началом присоединения западных областей Украины к Советскому Союзу в 1939 году, здесь начались массовые депортации населения в различные регионы страны. На спецпоселение в Иркутскую область в 1940 году были направлены первые контингента «осадники» и «беженцы». Выбор верхней хронологической границы обусловлен тем, что к середине 1960-х годов был освобожден от режима спецпоселения последний контингент из Западной Украины -«иеговисты». Именно в таких хронологических рамках можно более полно рассмотреть весь период пребывания на спецпоселении в Иркутской области контингентов из Западной Украины: с момента их прибытия до освобождения от режима обязательного поселения.

Территориальные рамки исследования ограничиваются Иркутской областью. Это объясняется тем, что, например такой контингент, как «оуновцы» высылали в различные регионы СССР, в том числе и в области Восточной Сибири, а «кулаки и семьи из Западной Украины» депортировались только в Иркутскую область. Таким образом, на примере Иркутской области имеется возможность наиболее полно осветить условия вселения, жизни и работы переселенцев из западных районов Украины.

Объектом исследования является репрессивная политика советского государства в отношении населения Западной Украины.

Предметом исследования являются репрессированные контингенты, выселенные из западных областей Украины на спецпоселение в Иркутскую область и жившие здесь в 1940-х - 1960-х годах.

Цель исследования - изучить и реконструировать основные аспекты истории спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области в 1940-е - 1960-е годы. Достижение этой цели реализуется в ходе выполнения ряда конкретных задач:

• проследить причины и истоки возникновения националистических движений на территории западных областей Украины в контексте исторического развития этого региона;

• установить и проанализировать причины и этапы выселения «чуждых элементов» из Западной Украины;

• рассмотреть мероприятия по приему, расселению и трудоустройству контингентов из западных областей Украины на спецпоселении в Иркутской области;

• охарактеризовать систему специальных поселений, жилищно-бытовые условия в местах обязательного поселения спецконтингентов из Западной Украины, а также их трудоиспользование на предприятиях Иркутской области;

• проанализировать правовой статус спецпоселенцев, восстановить процесс их постепенного освобождения и реабилитации.

Методологическую основу исследования составили традиционно применяющиеся в исторической науке принципы и методы. В первую очередь следует назвать принципы историзма и научной объективности. Применение принципа историзма к изучению пребывания контингентов из Западной Украины на спецпоселении в Иркутской области предполагает: выяснение причин и тенденций использования репрессивных мер по отношению к этой группе населения, исследование их жизни и трудовой деятельности в местах обязательного поселения в контексте общественно-политической ситуации и внутренних процессов происходивших в стране.

Под научной объективностью автором понимается видение предмета исследования таким, каким он существовал в реальности, на фоне всех изменений, которые происходили с советским обществом в изучаемый период, вне зависимости от субъективных наслоений, содержащихся в источниках и в оценочных суждениях политиков и историков.

Исследование носит междисциплинарный характер. Для изучения пребывания спецпоселенцев из западных областей Украины в Иркутской области необходимо было рассмотреть предмет исследования с различных точек зрения. С правовой точки зрения рассмотрены вопросы, связанные с законностью выселения и депортации различных контингентов, их положения на спецпоселении, освобождения и реабилитации. Затронуты проблемы влияния спецпоселенцев на демографическую и экономическую ситуацию области. Значительные по количеству вливания контингентов в массу местного населения серьезным образом меняли демографическую ситуацию в местах расселения, а вопрос об экономической целесообразности использования подневольного труда уже давно стал темой для специальных исследований. Нельзя забывать и о культурном влиянии спецпоселенцев на местное население. Прибывшие на спецпоселение люди, по возможности, сохраняли свой родной язык, традиции, культуру и тем самым привносили свой национальный колорит в жизнь тех районов, где их расселили.

При анализе источников и литературы использовались различные методы: сравнительно-сопоставительный, выборочный (детальный анализ явлений или принципов при отсутствии полной информации, для чего использовались отдельные части объекта), метод типизации (состоит в том, чтобы выявить сходства и различия множества признаков, сгруппировать их в обобщающую модель), статистический и другие. В основу диссертации положен проблемно-хронологический принцип исследования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в региональной истории не проводились комплексные исследования жизни и деятельности различных контингентов на спецпоселении в Иркутской области. Количество публикаций, посвященных проблеме депортаций из Западной Украины, пока незначительное. По большей части эти работы рассматривали процесс массового перемещения населения из этого региона в целом, не касаясь проблем пребывания людей на спецпоселении в различных районах СССР. Большинство работ по истории депортаций различных контингентов в Восточную Сибирь посвящено

немцам, японцам или отдельным социальным категориям репрессированного населения, например «кулакам». В последнее время в эту группу вошли еще и литовцы. Остальные контингента, расселенные в регионе, еще мало изучены, хотя они оказали влияние на социальную, экономическую, демографическую и духовную жизнь в области. Данная работа восполняет пробелы в исследовании жизни и трудовой деятельности спецпоселенцев из числа контингентов из западных областей Украины.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее результатов в научной работе. Материалы, положения и выводы исследования могут лечь в основу как отдельной монографии по истории спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области, так и комплексного труда по истории спецпоселений в Иркутской области. Результаты данной работы так же могут быть использованы для создания учебных пособий по истории принудительных миграций и истории спецпоселений в СССР, Восточной Сибири. Возможно, использование материалов диссертации в научно-методической работе, для включения основных положений, выводов исследования в лекционные и специальные курсы, при проведении семинарских занятий. Кроме того, можно использовать исследование и в общественно-просветительской деятельности: подготовке публикаций в средствах массовой информации, создании программ возрождения и сохранения этнических культур для национально-культурных центров, разработке и экспозиции выставок.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования апробированы на конференциях: Пятые историко-экономические чтения памяти В.Н. Шерстобоева (Иркутск, 2003 г.); Всероссийская научно-теоретическая конференция, посвященная 60-летию Южно-Уральского университета «Историческое пространство России: инерция и трансформация» (Челябинск, 2003 г.); Международная научно-практическая конференция, посвященная 180-летию сибирских реформ М.М. Сперанского «Россия и Сибирь: проблемы взаимодействия в региональной политике в исторической ретроспективе» (Иркутск, 2003 г.); II научная конференция «Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР» к 70-летию голода 1932-1933 годов (Краснодар, 2003 г.); ХПН международная научная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2005 г.); IV Всероссийская научная конференция «Наука, образование в системе культуры» (Красноярск, 2005); на конференции молодых ученых Бурятии (Улан-Удэ, 2005). Материалы исследования использовались при чтении специального курса «История принудительных миграций в СССР» у студентов заочного отделения исторического факультета Иркутского госуниверситета. Автор работал по выигранным грантам, финансируемым Фондом имени Генриха Бёлля и Иркутским государственным университетом. Всего по теме исследования опубликовано 7 статей.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, степень изученности данной проблематики, характеризуются источники, сформулированы предмет, объект, цели и задачи работы, определяется методологическая основа, хронологические и территориальные рамки исследования, показана научная новизна и практическая значимость диссертации.

Логика исследования такова: в начале рассматриваются проблемы репрессивной политики советского государства в отношении населения западных областей Украины с характеристикой правовой базы проводимых репрессий. Во второй главе освещается процесс перемещения контингентов, условия их приема, жизни и трудоустройства на спецпоселении в Иркутской области. В третьей главе рассматриваются изменения, происходившие в государственно-правовом регулировании положения контингентов из Западной Украины на протяжении всего периода их пребывания на спецпоселении в Иркутской области, вплоть до освобождения и последующей реабилитации.

Первая глава «Репрессивные меры советской власти в отношении населения присоединенных территорий Западной Украины» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Западные области Украины накануне и в период советизацию) рассматриваются основные этапы истории Западной Украины: от пребывания этих территорий в составе Австро-Венгерской империи, до присоединения к Советской России. С вхождением западных областей Украины в состав СССР началась их советизация, которая сопровождалась этническими и классовыми чистками. Наиболее жестокой формой чисток были депортации. Первыми, в феврале 1940 года, были выселены осадники. В Польше они выполняли определенные полицейские функции в отношении местного населения, и потому в Советском Союзе были объявлены злейшими врагами трудового народа и поголовно с семьями выселены вглубь СССР.

В июле 1940 года из западных областей СССР (в том числе и из Западной Украины) в принудительном порядке были вывезены беженцы из центральной и западной Польши. В основном, это были бывшие польские граждане, которые бежали на восток от наступающих фашистско-немецких войск, подавляющее их большинство (около 85%) - евреи. Беженцы не считались врагами, как осадники, власти их рассматривали как «интернированных эмигрантов».

Длительное пребывание западных областей Украины сначала в составе Австро-Венгерской империи, потом Польского государства, где украинские земли не представляли собой отдельных административных единиц, а украинское население испытывало двойной гнет польских, румынских и венгерских землевладельцев, предопределило появление и развитие здесь в более острой форме, нежели в Восточной Украине, националистического подполья. Начавшаяся в этих областях ускоренными темпами советизация,

сопровождаемая массовыми репрессиями, вызвала подъем сопротивления и активизацию националистического подполья. Самой активной силой, которая боролась против советской власти с момента присоединения Западной Украины к СССР, была Организация украинских националистов (ОУН) и ее вооруженное формирование Украинская повстанческая армия (УПА). В борьбе за самостийную и соборную Украину, украинские националисты прошли путь от сотрудничества с фашистами в борьбе против СССР до разворачивания двух фронтов против оккупационных властей и вступившей на территорию Украины Красной Армии.

Во втором параграфе главы «Проведение репрессивной политики в ходе борьбы с националистическим подпольем и коллективизации (вторая половина 1940-х - начало 1950-х годов)» речь идет о том, каким образом продолжалась советизация западных областей Украины после Второй мировой войны.

Во второй половине 1940-х - первой половине 1950-х годов советское руководство взяло курс на форсированное включение западных областей Украины в общереспубликанское и общесоюзное русло хозяйственной и социально-политической жизни. При этом органы советской власти прибегали к чрезвычайным методам решения социально-экономических задач. Особенно жесткие меры воздействия применялись для подавления деятельности ОУН и УПА. Широкомасштабные депортации семей «бандпособников» в Сибирь активно использовались в борьбе с бандитизмом. По данным Министерства внутренних дел УССР за период с 1944 по 1946 год было выселено 15 040 семей, 37 145 человек29, которые влились в контингенты «бандпособники» и «оуновцы». В дальнейшем эти цифры росли.

С каждым годом изнурительной борьбы с советской властью бандеровское движение выдыхалось. Органы госбезопасности методично и умело его разрушали и уничтожали.

Коллективизация, как и другие социалистические преобразования, осуществляемые советской властью, проводилась исключительно с помощью репрессивных мер. Применялись силовые методы борьбы против не желавших вступать в колхозы: грабительская налоговая политика, постоянное сокращение сроков выполнения обязательных государственных поставок, открытое запугивание и репрессии. То есть широко использовался «опыт» конца 20-х - начала 30-х годов. Сплошная коллективизация сопровождалась «раскулачиванием» части крестьянских хозяйств и выселением членов их семей. В условиях вооруженной борьбы всякое недовольство крестьян квалифицировалось властями как «проявление национализма». Процесс осложнялся еще и тем, что во всем западном регионе страны сплошная коллективизация осуществлялась в течение двух лет (1948-1949 годы) - претворяемые в жизнь реформы сопровождались

29 Депортацй'. Захвдш земл1 Украши кшця 30-х - початку 50-х рр. Документа, матер)али, спогади. Т.2. Лыйв, 1998. С.299.

репрессиями и депортациями, что вызывало ответное сопротивление и увеличение рядов «националистического подполья».

«Кулацкие» эшелоны заполнялись также членами запрещенных религиозных сект (Свидетелей Иеговы). Они обвинялись в антисоветской агитации, распространении провокационных измышлений и выступлениях против мероприятий советской власти. Активные участники секты иеговистов и члены их семей были выселены навечно с территории Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии и республик Прибалтики в Красноярский край, Иркутскую и Томскую области, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 3 марта 1951 года.

Проводившаяся репрессивными методами советизация присоединенных в 1939 году западных областей Украины сопровождалась массовыми депортациями. В результате, большое число людей было перемещено на восток Советского Союза, в том числе и в Иркутскую область.

Вторая глава «Спецпоселенцы из Западной Украины на поселении в Иркутской области». В первом параграфе второй главы «Прием и расселение спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области» рассматриваются условия приема и расселения контингентов из западных областей Украины в Иркутской области.

На спецпоселение в Иркутскую область было направлено две депортационные волны. Первая - 1940-1941 годов, когда на спецпоселение были отправлены контингента «осадники» и «беженцы», и вторая волна 1944-1952 годов, во время которой в Иркутскую область прибывали члены семей «оуновцев, бандитов и бандпособнтсов, кулаков и иеговистов». Не смотря на то, что между этими двумя людскими потоками прошло несколько лет и за это время ситуация в стране поменялась (Советский Союз прошел через тяжелую, кровопролитную войну), оказавшиеся на спецпоселении люди попадали в одинаковые тяжелые, иногда просто невыносимые условия. Исследователи отмечают, что на протяжении первых пяти лет проживания на спецпоселении смертность среди спецпоселенцев значительно превышала рождаемость. Организации, которые принимали спецпоселенцев на работу, должны были обеспечивать их жильем, продуктами питания. Но зачастую они были просто не готовы к приему рабочих из числа спецпоселенцев, не смотря на предварительную работу, которую проводили Министерство внутренних дел СССР, Управление внутренних дел Иркутской области, руководители предприятий и местных органов советской власти. Часто люди оказывались на необжитых лесоучастках. Прибывшим приходилось самим строить для себя жилье и временно заселяться в палатки. Имеющиеся в наличии помещения было трудно назвать жилыми. Ими могли быть бывшие овощехранилища, бараки, в которых давно никто не жил, и они не были пригодны для жилья. В помещениях, куда были устроены люди, не хватало необходимой мебели - столов, стульев, люди спали на нарах. Спецпоселенцы не могли реализовать самой элементарной потребности - помыться, потому что не было мыла, умывальников, бань. В общем, прибывшим на

спецпоселение людям приходилось самим организовывать свой быт в условиях, когда от них мало что зависело, и они не могли отлучаться с мест обязательного поселения.

Второй параграф «Условия жизни спецпоселенцев и использование их труда на предприятиях региона». Обеспечением спецпоселенцев продуктами питания должны были заниматься хозяйственные органы принявших их предприятий. Но, на протяжении многих лет, спецпоселенцам самим приходилось бороться за выживание. Очень часто продукты выделялись только на работающих членов семей и в ограниченных количествах (по 600800 граммов в день), а предприятия не обеспечивали всех прибывших на спецпоселение людей работой. Покидать территорию спецпоселений запрещалось, но многие его нарушали и ходили в соседние села, чтобы выменять вещи на продукты.

Детские учреждения - ясли, сады, были организованы далеко не везде. Имевшиеся в наличии не были оснащены мебелью, инвентарем, игрушками.

Иждивенцы - немощные старики и беспризорные дети были брошены на произвол судьбы, ими никто не занимался, а работать и обеспечивать себя они не могли. Все эти проблемы годами ждали разрешения. Спецпоселенцы же просто выживали, сами обеспечивали себя жильем и продуктами питания, обустраивали быт.

В большинстве своем, спецпоселенцы использовались как дешевая рабочая сила. Они направлялись на наиболее тяжелые участки «социалистического строительства», где не требовался квалифицированный труд: на лесоповалы, сырьевые разработки и шахты. Эти участки обычно отличались большой текучестью кадров, низкой заработной платой, тяжелыми условиями труда и высокой степенью производственного травматизма. Поэтому предприятия мало использовали рабочую силу женщин и детей (трудоспособными считались дети 14-16 лет). Как правило, распространение рабочего контингента обуславливалось государственной необходимостью, а профессиональный опыт спецпоселенцев учитывался весьма редко, только в тех случаях, когда специалиста необходимой квалификации не находилось среди местного населения.

Третья глава «Государственно-правовое регулирование положения спецпоселенцев и их реабилитация» также состоит из двух параграфов. Первый параграф «Режим спецпоселения и правовое положение спецпоселенцев». История спецпоселений началась в 1930 году с массовых депортаций крестьян в ходе «раскулачивания». Спецпоселенцы, как элемент советского общества, выполняли ряд социальных функций: производственную (использование физического труда), репрессивную (отчуждение собственности, подавление сопротивления, изоляция) и террористическую (запугивание остального населения). Любой контингент спецпоселенцев представлялся советской властью обществу как враждебный или мешающий строительству социализма.

Правовой статус спецпоселенцев определялся в первую очередь не законами, а подзаконными актами. Основным документом, определявшим

права и обязанности спецпоселенцев, стало Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «О правовом положении спецпереселенцев» от 8 января 1945 года. Согласно этому постановлению, в местах расселения спецпоселенцы могли пользоваться всеми правами граждан СССР, за исключением права свободного выезда за пределы района поселения. Однако отсутствие свободного передвижения в действительности препятствовало реализации ряда других прав: квалифицированного медицинского обслуживания, свободного выбора профессии, места учебы и пр.

Ущемление прав испытывали не только непосредственные жертвы репрессий, но и их дети и родственники. Дети, прибывавшие на спецпоселение вместе с родителями, автоматически ставились на учет в комендатурах и в полной мере испытывали на себе бремя режима спецпоселений. «Пятно» в анкете в виде записи «сын врага народа» или «двоюродная сестра спецпоселенца», могло закрыть близким родственникам доступ к образованию, престижной профессии, тем более к членству в комсомоле и коммунистической партии.

К 1948 году режим спецпоселений был ужесточен и его апогеем стал Указ «Об уголовной ответственности за побег из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны»30. По этому указу категория спецпоселенцев утверждалась навечно, а за побег определялась мера наказания в 20 лет каторжных работ.

Для осуществления режима спецпоселения создавались спецкомендатуры. На комендантов возлагались следующие обязанности: «учет спецпереселенцев и надзор за ними в целях предотвращения побегов с мест поселения и выявления среди них антисоветских и уголовно-преступных элементов; осуществление контроля за хозяйственным и трудовым устройством спецпереселенцев в местах их поселения; выдача спецпереселенцам разрешений на право временного выезда за пределы расселения»31. Все это осуществлялось через «систему гласного контроля», то есть старших бараков, общежитии, десятидворок, и посредством разветвленной агентурно-осведомительной сети, вербуемой из среды спецпоселенцев и местных жителей.

Второй параграф третьей главы «Освобождение контингентов из западных областей Украины от режима спецпоселения и их постепенная реабилитация». На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 августа 1941 года были освобождены из тюрем, исправительно-трудовых лагерей, лагерей для военнопленных, спецпоселков и мест ссылки и высылки осужденных и находящихся под следствием польские граждане. Бывшие на спецпоселении «осадники» и «беженцы» получили свободу.

30 Самосудов В.М. Спецпереселенцы как особая социальная категория советского общества 30-50-х гг.//Вопросы истории и литературы: сб. статей. Омск, 1995. С.61.

31 История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов. Т.5. Спецпереселенцы в СССР. М., 2004. С.144.

Фактически, освобожденные польские граждане не могли никуда уехать, так как в указе было отмечено, что им разрешается проживание на территории Советского Союза, за исключением пограничных районов, запретных зон, местностей, объявленных на военном положении и режимных городов первой и второй категорий.

До самой кончины Сталина (1953 г.) спецпоселения только пополнялись все новыми и новыми контингентами. В 1954 году снимались некоторые ограничения в правовом положении спецпоселенцев: были сняты с учета дети моложе 16 лет и дети спецпоселенцев старше 16 лет, обучающиеся в учебных заведениях. Так же был отменен Указ президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года «Об уголовной ответственности за побеги с мест обязательного поселения». Следующим этапом ослабления режима спецпоселения стал процесс возвращения спецпоселенцам паспортов. Но все эти послабления в режиме не коснулись контингентов из Западной Украины и их детей.

В течение 1950-х годов от спецпоселения постепенно освобождались новые контингенты. Для тех, кто оставался на поселении, режим был значительным образом ослаблен: облегчалась процедура получения разрешения на выезд по рабочим и личным делам за пределы районов расселения. В 1954 году Советам Министров союзных республик, с территории которых производилось выселение, было предоставлено право пересмотра дел на отдельных спецпоселенцев и принимать решения об их освобождении.

В 1958 году были отменены ограничения и освобождены из-под административного надзора органов МВД пособники националистическому подполью, бывшие кулаки и члены их семей.

Особенно долго пришлось ждать освобождения иеговистам и их семьям. Это произошло лишь 30 сентября 1965 года. Причиной столь долгого пребывания на спецпоселении было их «антисоветское поведение». Не смотря на репрессии, иеговисты продолжали придерживаться своих религиозных воззрений, открыто проявляли свою непокорность властям.

Большая часть людей, освобожденных от режима спецпоселений, покинула Иркутскую область и вернулась на родину. Но некоторые из них, те, кто завел здесь семьи, или по каким-либо причинам не смог вернуться в Украину, продолжали жить и работать в Сибири.

В заключении обобщены основные положения диссертации, подведены итоги проведенного исследования.

Всю свою историю Украина стремилась к государственной независимости, так как постоянно находилась под колониальным гнетом. Судьба различных регионов современной Украины столь же различна, сколь не похожи исторические судьбы этих территорий. Многовековая разделенность отдельных «частей» современного украинского государства сформировала совершенно разные культурные модели, политические, экономические и религиозные ориентиры. Восток, запад и юг Украины живут вместе лишь последние 50 лет, а более 300 лет они развивались в

рамках различных государств. Эта особенность в историческом развитии Украины предопределила возникновение в Западной Украине националистического движения, чьи идеи, цель и задачи были чужды жителям восточных областей Украины.

В 1939 году западные области Украины были присоединены к СССР и воссоединены с Восточной Украиной. Советизация этих территорий началась с уничтожения прежней системы управления и тех, кто ее осуществлял. Первыми были выселены «осадники», которые в 1940 году прибыли на спецпоселение в Иркутскую область. На 1 июля 1940 года на учете спецпоселения находилось 2205 семей, 10379 человек. Следом за ними были направлены «беженцы». На 1 сентября 1940 года на спецпоселении в Иркутской области было 547 семей, 2370 человек «беженцев». Эти контингенты пробыли на поселении год, в 1941 году они были освобождены и почти все покинули Сибирь, переехав в центральные области СССР.

Проводившаяся жесткими методами советизация Западной Украины привела к подъему националистического движения. На его подавление у советской власти ушло почти 10 лет. Сделать это удалось ценой огромных человеческих потерь с обеих сторон и применения таких испытанных средств как депортации членов семей членов главной противодействующей силы -Организации украинских националистов. В течение 1940-х годов спецпоселения Иркутской области пополнялись контингентами из Западной Украины: члены семей «оуновцев» и «бандпособников», которые составили почти треть численности всех спецпоселенцев. Численность «оуновцев» на спецпоселении в Иркутской области с января 1945 по январь 1951 годов увеличилась с 3603 человек до 11929 человек^.

После Второй мировой войны на Западной Украине активнее стала внедряться советская модель управления. Проведенная в сжатые сроки (2 года) сплошная коллективизация пополнила ряды контингентов из западных областей Украины - в 1951 году были направлены эшелоны с «кулаками из Западной Украины». Эти эшелоны «доукомплектовывались» членами семей иеговистов. На 1 июля 1952 года на спецпоселении в Иркутской области находилось 1463 человека из контингента «кулаки из Западной Украины» и 6269 «иеговистов»33. В 1953 году в области было расселено 25047 человек контингентов из западных областей Украины: 17386 человек «оуновцев», 6216 «иеговистов», 1445 «кулаков из Западной Украины» и членов их семей34. Всего на спецпоселении находилось 90365 человек35. То есть, контингенты из Западной Украины составляли более трети всех спецпоселенцев живших на поселении в области.

Не смотря на то, что перед прибытием контингентов на место, соответствующими министерствами проводилась предварительная работа,

32 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф.Р-9479. Оп.1. Д.193. Л.249; Д.562. Л.40.

33 ГА РФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.641. Л.211-212.

34 Там же. Л.44.

35 Там же. Л.44-45.

зачастую принимающие организации были не готовы принять и расселить приехавших рабочих из числа спецпоселенцев. Не были готовы помещения, очень плохо подвозились продукты, которые не отличались разнообразием: продовольственный паек мог состоять только из хлеба. Как правило, паек выделялся лишь на трудоспособных спецпоселенцев. Спецпоселенцам приходилось нарушать режим и покидать поселения, чтобы выменять у местного населения вещи на продукты. Со всеми трудностями обустройства на новом месте прибывшим на спецпоселение людям, большей частью, приходилось справляться самим.

Труд спецпоселенцев широко использовался на предприятиях лесной, деревообрабатывающей и угольной промышленности. Но рабочих из числа спецпоселенцев не ставили на основные работы, а применяли их труд на второстепенных, сезонных работах, где был плохо поставлен учет и практически не применялась механизация. В результате у спецпоселенцев была низкой производительность труда, они не выполняли производственные планы, и, следовательно, получали очень маленькую заработную плату. Все это сказывалось на уровне жизни спецпоселенцев.

Все тяготы и лишения выживания на местах вселения усугублялись режимом спецпоселений. Спецпоселенцы должны были постоянно находиться под наблюдением спецкомендатур, действовала система пропусков, существовал запрет на свободу перемещения, систематически проводились «проверки наличия» в спецкомендатурах, когда все состоящие на учете спецпоселенцы должны были лично являться на отметку к коменданту, и другие жесткие способы полицейского надзора. Передвигаться они могли лишь в радиусе 3 км от своего места проживания. То есть, прибывшие на спецпоселение люди оказывались в полной зависимости от комендантов и их помощников.

Постепенно смягчался режим спецпоселения, облегчалась жизнь людей. Спецпоселенцы приспосабливались к суровому сибирскому климату, приноравливались к тяжелому труду, начинали не плохо зарабатывать деньги, налаживали быт. К 1957 году спецпоселенцы проживавшие в г. Иркутске и районах области были в основном обеспечены жильем. Некоторые имели собственные дома и приусадебные участки. Однако они продолжали находиться под бременем режима спецпоселения и, что самое главное, на них была печать репрессированных.

За все время пребывания на территории Иркутской области спецпоселенцы из Западной Украины в большинстве своем так и не стали лояльными гражданами по отношению к советской власти. Это отмечалось и в отчетах МВД-МТБ, где контингента из западных областей Украины, особенно «оуновцы» и «иеговисты», характеризовались как наименее лояльный из всех спецконтингентов. Исключением были молодые люди, которые попали на спецпоселение детьми и росли уже здесь и вместе с детьми местных жителей учились в советских школах, вступали в пионерскую и комсомольскую организации.

Начавшийся в середине 1950-х годов процесс постепенного ослабления режима, а потом и освобождения отдельных контингентов показал, что, несмотря на длительное пребывание в Иркутской области, спецпоселенцы из Западной Украины не считали Сибирь вторым домом. После освобождения большинство людей, даже не смотря на запрет возвращения к местам прежнего проживания, уезжали на родину. Из освобожденных в 1956 году 7824 человек выехало из области 66044 человека (84,5%). За 6 месяцев 1957 года от спецпоселения было освобождено 1138 человек оуновцев, 179 иеговистов, 120 кулаков, выселенных из западных областей Украины. Из них выехало из Иркутской области: 834 оуновца (73,3%), 155 иеговистов (86,6%), 102 кулака, выселенных из Западной Украины (85,9%)36. В дальнейшем этот процесс продолжился. В Иркутской области остались лишь те, кто породнился с местными жителями или работал по контракту.

Процесс реабилитации был завершающим этапом освобождения и вливания, бывших спецпоселенцев в общество как полноценных граждан. Он начался в 1980-х годах, и его апогеем стали Законы Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» и Закона Украины от 17 апреля 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине».

Таким образом, изучение причин проведения массовых депортаций с территории западных областей Украины в 1940-е - 1950-е годы, истории пребывания контингентов из Западной Украины на спецпоселении в Иркутской области позволило существенно расширить знания по истории проблемы, внести вклад в изучение спецпоселенческого процесса в целом.

Приложения включают статистическую информацию о численности контингентов из западных областей Украины в Иркутской области.

36 ГА РФ. Ф.Р-9479. On. 1. Д.950. Л. 115-116.

По теме исследования опубликованы следующие работы:

1. Гуршоева Т.В. К вопросу о влиянии спецпоселенчества на демографическую и экономическую ситуацию в Иркутской области// Иркутский историко-экономический ежегодник:2003. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2003. С.141-144.

2. Гуршоева Т.В. Влияние спецпоселенчества на демографическую динамику Иркутской области в 1940-е - 1960-е гг. (К постановке вопроса)// Историческое пространство России: инерция и трансформация: Материалы Всероссийской научной конференции (12 мая 2003 г.). Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2003. С.69-72.

3. Гуршоева Т.В. Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области (1947-1963 гг.) (К историографии проблемы)// Россия и Сибирь: проблемы взаимодействия в региональной политике в исторической перспективе: Материалы международной научно-практической конференции,

^ посвященной 180-летию сибирских реформ М.М. Сперанского. Иркутск,

25-26 февраля, 2003 г. Часть 2,3. Иркутск: Изд-во Оттиск, 2004. С.88-90.

4. Гуршоева Т.В. Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области (1940-1950-е гг.). Принимаемые контингенты и их расселение // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. К 70-ю голода 19321933 гг. Материалы II региональной научной конференции. Краснодар: ООО «Вольные мастера», 2004. С.131-133.

5. Гуршоева Т.В. Свидетели Иеговы на спецпоселении в Иркутской области 1950-1960-е годы (к постановке проблемы)// ХЫП Международная научная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс»: История/Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2005.4.2. С.134-138.

6. Гуршоева Т.В. Прием и расселение спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области (1940-е - 1960-е гг.) // IV Всероссийская научная конференция «Наука, образование в системе культуры». Красноярск, 2005. С.212-225.

7. Гуршоева Т.В. «Осадники» на спецпоселении в Иркутской области (19401941 гг.). // Исследования молодых ученых Бурятии. Межвуз. сб. ст. -

С Вып.9. - Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 2006. С.202-208.

ЩрГ'

\

Подписано в печать 12.01 2006. Формат 60x84'/lfi. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,4 Уч.-изд. л. 1,5 Тираж 100 экз. Заказ № 36

Отпечатано в Глазковской типографии 664039, г.Иркутск, ул Гоголя, 53.Тел. 38-78-40.

ZOO G A

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гуршоева, Туяна Валерьевна

Введение.

ГЛАВА 1. Репрессивные меры советской власти в отношении населения присоединенных территорий Западной Украины.

1.1. Западные области Украины накануне и в период советизации.

1.2. Проведение репрессивной политики в ходе борьбы с националистическим подпольем и коллективизации (вторая половина 1940-х начало 1950-х годов).

ГЛАВА 2. Спецпоселенцы из Западной Украины на поселении в Иркутской области.

2.1. Прием и расселение спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области.

2.2. Условия жизни спецпоселенцев и использование их труда на предприятиях региона.

ГЛАВА 3. Государственно-правовое регулирование положения спецпоселенцев и их реабилитация.

3.1. Режим спецпоселения и правовое положение спецпоселенцев.

3.2. Освобождение контингентов из западных областей Украины от режима спецпоселения и их постепенная реабилитация.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Гуршоева, Туяна Валерьевна

Актуальность темы исследования. Многомиллионные перемещения людей по территории СССР были неотъемлемой частью его семидесятилетней истории - экономической, социальной, политической. Конечно, не все из них были принудительными по своему характеру, так как мобильность населения страны была очень высокой. Но на протяжении почти трети столетия в Советской России проводились массовые депортации, как средство претворения в жизнь социальных и экономических преобразований, борьбы с оппозицией. Начиная с 1930-х и вплоть до середины 1950-х годов, в стране практически ежегодно проводились массовые принудительные выселения. За это время депортациям подверглись 15 народов и более 40 народностей, три с половиной миллиона человек были выдворены из родных мест и насильственно переселены в «отдаленные районы» страны. Более четверти из них оказались на спецпоселении в Сибири1.

На протяжении многих лет в Советском Союзе замалчивалось о том, что в стране проводились депортации огромных людских масс. Российские ученые получили возможность исследовать проблемы, связанные с принудительными миграциями, лишь в конце 1980-х годов, когда были, наконец, открыты доступы к фондам многих партийных и ведомственных архивов. В течение первого постсоветского десятилетия отечественными и зарубежными исследователями была проделана огромная работа по воссозданию истории принудительных миграций в СССР. Причины многочисленных переселений, выселений и депортаций тщательно изучались и изучаются учеными различных стран и регионов. Но работа по исследованию уникального опыта СССР в сфере принудительных миграций еще далека от завершения, так как еще много сторон и аспектов этого явления требуют внимания. Остается пока не изученным огромный пласт в истории спецпоселений - жизнь и трудовая деятельность различных категорий спецпоселенцев в местах их обязательного поселения, то есть в различных районах и регионах Советского Союза, которые были выбраны для расселения этих людей. Влияние спецпоселенцев на экономическую, социальную и культурную обстановку в местах их поселения тоже очень важный, но практически не изученный аспект в истории спецпоселений.

В последние десять лет стало выходить все больше работ, посвященных истории различных контингентов спецпоселенцев, ссыльных, заключенных исправительно-трудовых лагерей и прочих узников ГУЛАГа на региональном уровне. Тем самым исследователями решаются сразу две задачи: во-первых, все более детально изучается система спецпоселений, спецссылки, исправительно-трудовых и фильтрационных лагерей в СССР, расширяется источниковая база по данной проблеме. Во-вторых, в региональных исследованиях спецпереселенческий процесс рассматривается как бы изнутри. Это позволяет углубить имеющиеся сведения по истории отдельных регионов, а так же исследовать жизнь спецпоселенцев более детально: с их желаниями и потребностями, психологическими и национальными особенностями.

Истории контингентов, выселенных из западных областей Украины, отведены отдельные разделы, главы, а иногда только абзацы обобщающих работ и статей, посвященных принудительным миграциям. В них рассматриваются причины выселения отдельных категорий населения из Западной Украины, места расселения. Что происходило с людьми на поселении, в каких условиях они проживали и трудились, еще предстоит изучить исследователям на местах - в многочисленных районах и регионах, в которые прежде были переселены те или иные контингенты. Исследований, посвященных жизни в местах обязательного поселения спецпоселенцев из Западной Украины, еще не проводилось.

Спецпоселенцы из западных областей Украины составляли

1 о значительную часть населения Иркутской области: «осадники» , «беженцы» , «кулаки из Западной Украины»3, «иеговисты»4, «оуновцы»5. Контингент «оуновцы» в Иркутской области был вторым по численности, после спецпоселенцев - «литовцев», вместе все контингенты из Западной Украины не намного уступали самому многочисленному из них — «из Прибалтики». В 1953 году в области было расселено 17386 человек «оуновцев», 6216 «иеговистов», 1445 «кулаков из Западной Украины» и членов их семей, то есть 25047 человек . Контингент «из Прибалтики» составлял 40480 человек. л

Всего на спецпоселении в Иркутской области находилось 90365 человек . То есть, чуть менее трети всех спецпоселенцев живших на поселении в области, составляли контингенты из Западной Украины. Такое количество людей одной национальности, выселенных из одного региона, близких друг другу по духу, культуре и ряду других признаков, были водворены на совершенно незнакомую им территорию, с суровым климатом, на которой проживали люди с иным менталитетом, другими понятиями о жизни и считавшие спецпоселенцев «врагами народа» и «предателями». Нужно еще учитывать, что их свобода была ограничена режимом спецпоселений. Каким образом, и в каких условиях пришлось выживать этим людям, важно знать как их современникам, так и будущим поколениям. Уроки прошлого должны стать предостережением для власти, чтобы в нашем настоящем и будущем

1 Переселенцы из Польши, бывшие военнослужащие, которые отличились в советско-польской войне 1920 года, и получили в 1920-1930-х годах землю в районах, заселенных украинцами и белорусами. Были выселены в восточные области СССР в 1940 г.

Польские граждане, бежавшие из центральной и западной Польши на восток от наступавших фашистско-немецких войск. Были выселены в восточные области в 1940 г.

3 Семьи, подвергшиеся «раскулачиванию» в ходе сплошной коллективизации, проводимой в западных областях Украины. До 1951 года входили в состав контингентов «оуновцы» и «бандпособники».

4 Участники запрещенной в СССР религиозиой секты Свидетели Иеговы. Вместе с членами семей были выселены на спецпоселение в 1951 г.

5 Члены Организации украинских националистов (ОУН), возглавившей сопротивление против полонизации, а затем и советизации западных областей Украины. Члены семей активных участников ОУН направлялись на спецпоселения в 1944-1950-х гг. подобные явления не имели аналогов, и ошибки предков не были повторены потомками.

Таким образом, изучение причин проведения массовых депортаций с территории западных областей Украины в 1940-е - 1950-е годы, истории пребывания этих контингентов на спецпоселении в Иркутской области является актуальной и необходимой темой.

Рассмотрение степени изученности темы исследования позволяет выделить 3 направления в истории изучения проблемы: зарубежная историография, отечественная — включает в себя работы советских и российских исследователей, и . украинская, которая до обретения независимости Украиной развивалась в русле советской историографической школы.

Система исправительно-трудовых и фильтрационных лагерей, ссылки и спецпоселений в СССР на протяжении десятилетий была terra incognita для советских историков. Первые специальные упоминания, первые постановочные и обобщающие исследования, посвященные депортациям, принудительным миграциям в СССР, появились за рубежом. Более полувека ученые всего мира пытались понять сущность и принципы, оценить значение сталинской депортационной политики. Первые серьезные попытки изучения советских принудительных миграций были предприняты американскими учеными в конце 1940-х годов. В 1947 году в США вышла в свет работа Д. Даллина и Б. Николаевского «Принудительный труд в Советской России»4, в 1974 году она была переиздана. Несмотря на ограниченность источников и ряд фактических ошибок, авторы довольно подробно описали советскую лагерную систему и, анализируя совершенно не исследованную в то время проблему, сделали ряд принципиально важных выводов. В их числе тезис о том, что принудительный труд являлся неотъемлемой частью экономики СССР, а принуждаемые к данному виду труда не менее значимы, чем класс свободных рабочих.

Обостренный интерес к проблеме принудительных миграций в СССР обуславливался, прежде всего, стратегическими нуждами в обстановке нарастающей конфронтации между СССР и Западом. Тщательное изучение сильных и слабых сторон противника является испытанным средством поддержания постоянной боеготовности, и поэтому на поиск «ахиллесовой пяты» СССР возлагались особые надежды. Тот факт, что труд миллионов выселенцев и узников ГУЛАГа составлял значительную долю в экономике СССР не был секретом для бывших союзников, а исследования особенностей и использования лагерной системы приносили вполне реальную пользу для планирования дальнейшей стратегии противостояния. В свою очередь, изучение причин и цели принудительных миграций составляло немаловажную часть анализа внутренней обстановки в стране. Оценка их последствий помогала, например, определять сильные и слабые места в национальной политике Советского государства. Огромное значение имела пропагандистская составляющая проводимых исследований. Западные ученые создавали и умело использовали образ коммунистической «империи зла» неудержимо рвущейся к мировому господству, уничтожающей на своем пути народы и государства.

Международная ситуация «холодной войны» существенно облегчала задачу пионеров этого нового направления в советологии. Широкомасштабная послевоенная советизация Центральной и Восточной Европы, создавала чрезвычайно благоприятные условия для изучения механизмов советской экспансии и методов тоталитарного управления. Расширение советского влияния в регионе сопровождалось мощным движением сопротивления, выражавшегося как в вооруженной борьбе, так и в массовой эмиграции на Запад. Те, кому удавалось вырваться из-за «железного занавеса», не скупились на описания преступлений тоталитарного советского режима. Еще одним благоприятным обстоятельством была происходившая в конце 1940-х — начале 1950-х годов репатриация военнопленных, а также интернированных в СССР по разным причинам иностранных подданных. Многие из этих людей, пройдя через горнило трудовых лагерей и спецпоселений, не скупились на разные сведения об организации и функционировании советской системы принудительного труда, а также об общей обстановке в стране. Впоследствии, материалы опросов данных категорий людей легли в основу ряда публикаций, как в периодической, так и в научной печати Запада.

Шокируя западных читателей образами лагерной жизни в СССР, по своему стилю эти работы на первых порах более всего напоминали литературные произведения, а не научные исследования. И все же, они представляли собой закономерное явление того времени и в целом выполнили свое предназначение: была поднята тема репрессий в Советском Союзе и информация об этих репрессиях была доведена до широких масс, чего гражданам СССР пришлось ждать еще несколько десятилетий.

В исследованиях западной историографии, посвященных Второй Мировой войне также уделялось немало внимания проблеме коллаборационизма среди населения Украины. В той или иной степени она освещается в следующих исследованиях: Даллин А. «Немецкое правление в России в 1941-1945. Изучение оккупационной политики» (Лондон, 1957), Волш В. «Россия и Советский Союз» (Лондон, 1958), Шиллер В. «Подъем и падение Третьего Рейха» (Нью-Йорк, 1960), Кларксон Дж. «История России» (Нью-Йорк, 1964) и др . Практически в каждой из указанных работ доминирует точка зрения, согласно которой население Украины в своем большинстве либо встречало немецкую армию как освободителя от коммунистического режима, либо сохраняло доброжелательную пассивность. Однако террористическая деятельность, ограбление местного населения, зверства оккупационного режима, распространившаяся со временем информация о тяжелом положении военнопленных в немецких концентрационных лагерях, насильственный угон гражданского населения на принудительные работы в Германию, а также нежелание оккупационных властей распустить ненавистные украинским крестьянам колхозы, по мнению западных историков, вынудили местное население оккупированных районов изменить свое первоначальное отношение к немцам. Практически нескрываемое отношение немцев к украинцам как к второстепенной нации и ущемление человеческого достоинства, тоже сыграло свою роль.

В этом контексте вызывает интерес подход В. Волша, который следующим образом выразил реакцию населения оккупированных территорий на войну: «Некоторые делали все, что могли и даже больше, некоторые делали настолько мало, насколько это было возможно. Некоторые служили, пожертвовав гордостью, убеждениями и преданностью; другие грабили все, что можно было взять. Одни были добрыми самаритянинами; другие были бессердечными злодеями. Некоторые поддерживали режим, другие шли на саботаж. Были герои и трусы, лояльные, преданные граждане и предатели. Но для подавляющего большинства . эта война была и тяжелым испытанием, физическими и моральными жертвами»6. Автор показал, что в различных ситуациях люди ведут себя по разному, но в любом случае, принятие тех или иных решений в условиях войны и оккупации было для них испытанием. Трудно осуждать одних или восхвалять других, это было, и мы должны научиться принимать произошедшие события с объективных позиций.

Тема коллаборационизма перекликается с изучением деятельности украинских националистов. Дж. Боффа в своем исследовании «История ч

Советского Союза» , ссылаясь на факты, приведенные в фундаментальных трудах Дж. Армстронга «Украинский национализм. 1939-1945» (Нью-Йорк, 1955) и А. Даллина «Немецкое правление в России в 1941-1945» (Лондон, 1957), приходит к выводу о том, что в политическом отношении позиции украинских националистов, отличались не только острой антирусской, но также и антисемитской и антипольской враждебностью, а также были пропитаны идеологией нацизма.

С середины 1950-х - до середины 1960-х годов в западной историографии в изучении террора и принудительных миграций в СССР произошло несколько важных изменений. Во-первых, были обработаны и систематизированы имевшиеся в распоряжении ученых источники. Одним из основных источников информации о репрессивной политике советского правительства и массовых переселениях народов стали материалы заседаний особого комитета Конгресса США по коммунистической агрессии, опубликованные в 1954 году и представлявшие собой многотомное собрание разнообразных данных по странам, в разное время попавших под власть коммунистов. В этих изданиях материалы были сгруппированы так, чтобы охарактеризовать состояние этих стран до и после прихода к власти коммунистических режимов. В особый раздел выделялись интервью с бывшими узниками сталинских трудовых лагерей, спецпоселенцами и ссыльными, которым удалось вырваться из СССР. В данной серии также публиковались отдельные документы советских карательных органов, попавшие во время войны в руки немцев, а после захваченные союзниками вместе с архивами Третьего Рейха.

Во-вторых, в США и странах Западной Европы издавалось все больше и больше воспоминаний бывших узников ГУЛАГа, причем к мемуарам эмигрантов прибавлялись тайно вывезенные за границу произведения все еще остававшихся в СССР авторов, таких как А.И. Солженицын, В.Т. Шаламов и другие8. Большинство же изданных воспоминаний принадлежало представителям различных репрессированных народов - полякам, немцам, литовцам, латышам, эстонцам и калмыкам. С помощью этих дополнительных источников зарубежным исследователям удалось более полно и достоверно воссоздать историю формирования и функционирования советской пенитенциарной системы.

Среди украинских эмигрантов писавших о проблемах советизации западных областей Украины и последовавших репрессий, ставших широко известных за рубежом, следует выделить П. Мирчука9. Его работы уже в наше время были переизданы на его Родине - Украине. В своих работах П. Мирчук рисовал образ украинских повстанцев ОУН-УПА как носителей национального духа, которых никакая вражеская сила не могла победить, и которые умирали за волю родной Украины. Конечно, не обходилось и без описаний «зверств» «московско-коммунистических головорезов». Проводившаяся репрессивными методами принудительная советизация всех присоединенных к СССР до и после Второй мировой войны территорий, несомненно, должна осуждаться. Но все же, произведения эмигрантских писателей (исследователями или учеными их можно назвать условно) отличались чрезмерной эмоциональностью и отсутствием глубокого научного анализа. На начальном этапе эти работы сыграли роль колокола в освещении данной темы.

В 1960 году, спустя 3 года после начала процесса реабилитации «наказанных» этносов, в США вышла книга Р. Конквеста «Советские депортации народов». Имея в наличие разрозненные, противоречивые источники личного происхождения, Р. Конквест сумел нарисовать весьма реалистичную картину хронологии и статистики депортаций «наказанных народов» и дать примерный набросок статистики смертности в ходе их осуществления. Он также представил первую, хотя не совсем точную карту депортаций «наказанных народов» в СССР. Этнические депортации военного времени в СССР автор рассматривал как естественное продолжение колониальной политики царской России с учетом географических особенностей Российской империи10.

Таким образом, за рубежом уже в 60-х годах XX века вышли в свет работы, в которых анализировался обширный материал по истории принудительных миграций в СССР.

Тема репрессий и депортаций в СССР продолжала интересовать зарубежных ученых. В 1990-2000-е годы выпускались сборники статей, монографии, которые, без сомнения, расширяли источниковую базу истории принудительных миграций, вводя новые документы, анализируя уже имеющиеся11.

На фоне исследований западных ученых, в Советском Союзе, несмотря на наступивший период «оттепели», тема ГУЛАГа и массовых репрессий фактически еще оставалась запретной. Даже после известной речи Н.С.

Хрущева на XX съезде КПСС (1956 г.), начавшие было издаваться воспоминания о произволе сталинских времен, были очень скоро свернуты.

Однако проблема, однажды поднятая для обсуждения, назревала, требовала дальнейшего осмысления и изучения. Не случайно, среди советских ученых нашлись люди, для которых судьбы переселенных народов стали делом всей жизни. Одним из первых советских историков, взявшихся за изучение проблемы массовых репрессий и принудительных миграций, стал А. Некрич, который основательно занялся проблемой «наказанных народов». Вольная трактовка табуированных тем истории Советского Союза дорого обошлась ученому. А. Некрич сначала поплатился научной карьерой, а затем был вынужден эмигрировать в США, где в 1978 году опубликовал труд, посвященный истории выселения крымских татар, калмыков и кавказских 1 народов в 1944 году . Впервые в СССР этнические депортации рассматривались как целостная, малоизученная, а главное, актуальная научная проблема.

В самом Советском Союзе о преступлениях режима писали в основном диссиденты, которые пускали в обращение свои сочинения в виде машинописи или печатали их за рубежом.

Вплоть до конца 1980-х годов историография проблемы принудительных миграций и истории спецпереселений в Советском Союзе отсутствовала, главным образом из-за закрытости архивной источниковой базы и идеологического диктата государства, запретившего эту тему.

В конце 1980-х и особенно в 1990-е годы ситуация значительным образом изменилась. Характер литературы постепенно менялся — от чисто журналистских публикаций к академическим научным исследованиям, от газетных статей - к многотомным изданиям первоисточников. Устранение многочисленных идеологических и политических препятствий для научной работы, и, беспрецедентное для России и СССР, открытие доступа и рассекречивание фондов партийных и — для отдельных авторов -ведомственных архивов привели к настоящему исследовательскому буму в России. О судьбах отдельных социальных групп и целых народов, подвергшихся массовым репрессиям, за последние пятнадцать лет было написано немало исследований и опубликован не один десяток документальных источников.

Все возрастающий поток научных исследований и публицистических работ, посвященных репрессиям в СССР, превысил возможности имеющейся художественной и научной периодики и потребовал создания особых печатный органов - возникли новые московские журналы - «Родина», «Источник», «Исторический архив», «Кентавр»; стали выходить бюллетени и книжные серии, в особенности по инициативе «Мемориала» - историко-просветительного общества бывших узников сталинских лагерей и их потомков13.

Одновременно начали изучать различные стороны существования системы спецпоселений исследователи Н.Ф. Бугай и В.Н. Земсков. В основу их научных исследований легли первые рассекреченные материалы архивных фондов высших органов государственной власти и карательных структур СССР. Статьи Н.Ф. Бугая, увидевшие свет в конце 1980-х - начале 1990-х годов, были посвящены депортациям некоторых народов или отдельным проблемам истории репрессированных народов14. В последние годы Н.Ф. Бугаем в соавторстве и самостоятельно был подготовлен ряд монографий и статей, содержащих богатый фактический материал о депортациях, пребывании на поселении и реабилитации как всего

15 контингента спецпоселенцев, так и отдельных народов и групп .

Исследователя В.Н. Земскова в основном интересовали демографические аспекты существования и изменения системы спецпоселений как составляющей части ГУЛАГа, что нашло свое отражение в значительном количестве журнальных статей, написании ряда глав в коллективном труде «Население России»16.

В 1990-х годах на страницах научных периодических изданий развернулась острая полемика вокруг проблемы принудительных миграций. Основным был вопрос о численности населения, подвергшегося депортациям. Причиной возникновения этой дискуссии было неравномерное и недостаточно систематизированное введение в научный оборот архивных документов из фондов партийных и ведомственных архивов, доступ к которым ученые получили в конце 1980-х - 1990-х годах. Необходимо было учитывать специфику ведомственных документов. В отчетах и докладных записках учитывались различные контингенты по республикам, областям и районам СССР. Но нередко, из-за огромного количества документации, которую нужно было предоставлять в Отдел спецпоселений поквартально, возникали ошибки в данных о количестве спецпоселенцев. На сегодняшний день намного легче реально оценить число пострадавших от депортаций, так как введенные в научный оборот различные виды источников позволяют перепроверять данные ведомственных архивов.

Тема исследования Ю. Стецовского говорит сама за себя: «История советских репрессии. 1917-1995»17. В этой двухтомной работе на базе опубликованных источников и архивного материала анализируется практика карательных органов с 1917 года до распада СССР. Автор называет свое исследование юридической экспертизой.

В отдельных главах сборника статей «Население России в 1920-1950 гг.» под редакцией известного московского историка академика Ю.А.

Полякова, атворы косвенно касаются и репрессий — «жатвы» человеческих жизней, поскольку это дает возможность представить более надежную и

18 точную картину народонаселения .

Историки и этнографы немало сделали для изучения репрессий в СССР в отношении народов, имеющих иностранные этнические корни (финнов, прибалтов, поляков, немцев, корейцев, китайцев, румын, греков, афганцев и иранцев). Увидела свет, например, коллективная работа «Депортации народов СССР (1930-1950-е гг.)»19. Книга «Репрессии против поляков и польских граждан» открыла так называемые исторические сборники

20

Мемориала» . Поляки были выбраны потому, что на них пришелся главный удар предвоенных репрессий. В другом сборнике «Мемориала» «Репрессии против российских немцев» отмечается, что все немцы, занятые в стратегических отраслях советской промышленности были арестованы по личной директиве Сталина, причем задолго до нападения Германии на Советский Союз21.

Белая книга. О депортации корейского населения в России в 30-40-е гг.» повествует не столько об арестах, сколько о насильственной «денационализации» корейского народа, переселенного с Советского Дальнего Востока в Центральную Азию и лишенного национальных школ и литературы, вследствие чего корейская советская молодежь фактически потеряла свой собственный язык .

Российские публикации 1990-х годов вобрали новый богатейший эмпирический материал, отражающий юридический, этнический, статистический, организационный, народохозяйственный и многие другие аспекты принудительных миграций. В историографии принудительных миграций стала формироваться определенная фрагментация. Исследования разделились на более конкретные направления, сконцентрированные на аспектах депортации определенных народов и социальных групп. В этом процессе были свои достоинства и недостатки. Несомненным достоинством является общее повышение качества исследований, которые постепенно становились более академическими, теряя присущую раннеперестроечному периоду эмоциональность и обличительный пафос. Благодаря концентрации внимания на судьбах определенных депортированных народов или контингентов, ученым удалось добиться глубины исследований и более объективно рассматривать отдельные аспекты депортаций. В исследованиях стали выделяться четко обрисованные сегменты - особенности трудового использования спецпоселенцев, описание их образа жизни на местах обязательного поселения, история отдельно взятых контингентов, семей и т.п. То есть, история стала ближе людям и о людях. Получило развитие одно из направлений в истории - повседневная история: Е.Н. Боле «Повседневная история и стратегия выживания спецпереселенцев в 1930-е - 1945 гг. (На примере судьбы одной репрессивной семьи)», Н.М. Игнатова «Трансформация менталитета как фактор стратегии выживания спецпереселенцев в 1930-50-е гг. (на материалах Коми АССР)»23.

В то же время, процесс фрагментации общего направления исследования невольно стал причиной целого ряда негативных явлений. Так, некоторые репрессированные народы были незаслуженно обойдены вниманием исследователей. Например, массовые депортации российских немцев являются наиболее изучаемой областью в истории принудительных миграций в СССР24. Разоблачения всеми средствами массовой информации, в период перестройки и гласности, сталинских преступлений, а затем и преступлений власти на протяжении всей советской эпохи позволили народам и народностям, подвергшимся массовым депортациям, привлечь внимание к проблемам их реабилитации, а вслед за этим и к истории принудительных перемещений. Судьбы спецпоселенцев — «власовцев», «иеговистов», «указников» и некоторых других контингентов до сих пор остаются в тени. Имеющиеся в региональных архивах документальные материалы по этим контингентам очень медленно вводятся в научный оборот, а количество публикаций, посвященных их судьбам, незначительно.

Депортации по религиозному признаку российскими учеными практически не изучены. В советской историографии было очень много работ посвященных Свидетелям Иеговы, где они обличались в «буржуазных проявлениях». Главным обвинением было их предательство. Свидетели Иеговы обвинялись в «происках в пользу империалистов», так как их центр, откуда поступали и продолжают идти средства на развитие, печать религиозной литературы, находится в США . В регионах проводились изучения «вредной» деятельности иеговистов. В Иркутской области тоже были выпущены на эту тему брошюры для агитаторов, для атеистического просвещения широких масс, даже защищены диссертации26. Понятно, что исследователями выполнялся заказ «партии и правительства» и они соответствующим образом его отрабатывали. И все же, имеющиеся в этих работах сведения представляют определенный интерес, так как в них приводились данные по количеству иеговистов в различных районах области и о религиозной деятельности Свидетелей Иеговы.

В современной российской историографии немало работ, посвященных истории появления Свидетелей Иеговы в России, их религиозные воззрения27, но практически нет исследований, которые освещали бы депортации иеговистов, их жизнь на спецпоселении.

С. Иваненко в своем исследовании «Свидетели Иеговы - традиционная для России религиозная организация» анализирует положение этой религиозной организации с момента ее появления в России до сегодняшних дней. В контексте политических изменений в стране рассматриваются репрессивные меры, которые применялись властями по отношению к Свидетелям Иеговы на протяжении всего периода существования СССР . Н.С. Гордиенко в своей монографии тоже рассматривает развитие организации Свидетелей Иеговы, ее притеснения на протяжении всего советского периода истории нашей страны до современности29.

Процесс коллективизации в Советском Союзе широко изучен в отечественной историографии, но практически не затронута проблема той же коллективизации в присоединенных в конце 30-х - начале 40-х годов территориях: Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии, Молдавии. Вообще истории советизации присоединенных областей посвящено не так много работ, а имеющиеся весьма схематичны, не развернуты. Вторая глава коллективного труда «Национальная политика в

30 странах формирующегося советского блока. 1944-1948» посвящена массовым депортациям в СССР, отдельный пункт главы освещает

Депортации украинцев». В нем очень кратко, конспективно описываются события, развивавшиеся в западных областях Украины в 1930-1950-е годы. Наличие таких заделов в историографии советизации Западной Украины очень важно, но уже должны появиться обобщающие труды, посвященные этой теме.

Восстановление исторической справедливости требует тщательного изучения различных аспектов депортаций представителей репрессированных народов, социальных групп и религиозных конфессий. Без него невозможно сколько-нибудь объективное воссоздание истории принудительных миграций в СССР.

Количество публикаций, увидевших свет в 1990-е годы, должно было, наконец, перерасти в качественно другие формы, и реализоваться в фундаментальных научных трудах. В последние годы появились монографии по истории миграций и спецпереселения, охватывающие весь период существования этого исторического явления. Собранный В. Н. Земсковым за более чем десятилетний срок изучения проблемы архивный материал лег в

11 основу монографии «Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960 гг.» . Издание раскрывает относительно целостную картину репрессивных «волн», динамику численности национального и полового состава специальных поселений на протяжении почти четверти столетия. Однако богатейший фактический материал отражает историю спецпоселений только через призму статистических материалов. С другой стороны, вышеназванное издание трудно назвать только исследовательской монографией в полной мере, так как значительный объем его составляют публикации архивных документов. Наряду со статистической документацией, отложившейся в недрах НКВД-МВД, здесь опубликованы нормативные и организационно-распорядительные документы, а также докладные записки в НКВД-МВД. Огромному фактическому материалу, представленному в книге, не достает, на наш взгляд, аналитического подхода для вычленения и изучения процессов, проходивших в недрах системы спецпоселений и влияния на ее изменение политики советского государства.

Удачной, по нашему мнению, является попытка исследователя П. Поляна проанализировать принудительные миграционные процессы XX столетия . Автор суммировал опубликованный ранее фактографический материал и выстроил на его базе достаточно четкую хронологию депортаций, их направления, динамику численности различных групп и их правовой статус, географию расселения и частично обозначил проблему трудового использования вселенных контингентов. Однако статистическая и географическая (дислокационная) информация не дает пока полной возможности проанализировать исторический феномен формирования и функционирования системы специальных поселений как одной из составных частей карательно-репрессивной политики тоталитарного государства.

Исследователь Бердинских В.А. в своей работе рассмотрел основные этапы истории спецпоселений, их инфраструктуру. Размещение, трудоустройство и настроения различных категорий спецпоселенцев и ссыльных автор проследил на примере Кировской области. Думается, что это исследование можно считать больше региональным, нежели комплексным, так как отслежены депортационные потоки только применительно к одной области. То есть, содержание работы не совсем соответствует столь широкому названию «Спецпоселенцы. Политическая ссылка Советской России»33.

Неоднозначной является трактовка причин возникновения и дальнейшей деятельности националистических организаций на территории западных областей Украины. К примеру, исследователь Бугай Н.Ф. называет Организацию украинских националистов (ОУН) - «фашистским объединением в Западной Украине в 1929 - начале 1950-х годов»34. Тем самым, повторяя советские догмы, в которых ОУН изображалась исключительно как сборище убийц, уголовников и фашистских приспешников.

Среди ученых современного поколения сохраняется тенденция критики украинского национализма. Александр Осташ в своем исследовании «ОУН

1С

УПА и их адвокаты» анализирует понятие национализма, в том числе и украинского национализма, и делает вывод: идеология ОУН зиждется на трех китах: иррационализме, расизме и нераспознаваемой схожести с фашизмом. Автор считает, что, несмотря, на широкое тиражирование «национальной идеи» и возведение деятелей ОУН в ранг национальных героев, подобные воззрения имеют широкую поддержку в традиционных «националистических» районах, особенно на Галичине. На основной же части Украины эта «героика» националистов отвергается, так как там достаточно осведомлены, что представляет собой этот «героизм».

Другой исследователь Помогаев В.В. поставил в своей работе задачу: «на основе объективного анализа раскрыть подлинную сущность так называемой «современной концепции украинского национализма», показать, что национализм, принес и сулит Украине» . По его мнению, интегральный национализм стал рационализацией, переводившей чувство социальной неполноценности жителей западных областей Украины, которые на протяжении долгих лет испытывали на себе всю тяжесть польской политики колонизации, в чувство неполноценности национальной. То есть, с одной стороны, автор, понимает и оправдывает возникновение националистических идей и движений на Западной Украине, с другой стороны, он считает, что, начав сотрудничать с немецкими оккупационными властями, оуновцы предали интересы украинского народа.

Украинское националистическое движение в Западной Украине возникло как форма протеста против российской, а затем и польской колонизации. Постепенно борьба за национальную независимость трансформировалась в противостояние «московитам и большевикам». В силу объективных исторических условий движение получило развитие в тоталитарную эпоху, поэтому не могло не быть экстремистским по методам достижения своих целей. На данный момент, важно рассмотрение проблемы

Организации украинских националистов под таким углом зрения, насколько в современном украинском обществе привлекательны и действенны идеалы бандеровского движения и была ли в конечном счете оправдана кровь, пролитая в длительной междоусобной войне.

Изучение причин возникновения, функционирования и оценки деятельности украинских националистов, неизбежно затрагивает тему коллаборационизма.

В 2000 году вышла в свет монография известного российского ученого М.И. Семиряги. В своем фундаментальном труде, автор анализирует природу, типологию и проявления коллаборационизма в годы Второй Мировой войны37. Рассмотрев историю западных областей Украины с начала XX века, Семиряга М.И. делает вывод о том, что возникшая в западных областях Украины Организация украинских националистов была закономерным результатом проводимой властными структурами политики подавления и ущемления прав местного населения. Он уточняет, что руководители этой и других националистического толка партий и течений, в большинстве своем были эмигрантами, покинувшими Россию в годы становления советской власти, и имевших иное гражданство. Следовательно, нельзя считать их «предателями», так как они никогда не присягали на верность Советской России. Автор определяет формы, в которых выражался украинский коллаборационизм и отмечает, безосновательность утверждений о том, что на всей территории Украины социальная база коллаборационизма была широкой. Верно лишь то, что на службе у оккупантов в качестве полицейских, старост, бургомистров, руководителей промышленных и торговых предприятий, местных административных органов находились представители разных национальностей и социальных слоев.

Таким образом, проблемы украинского национализма и коллаборационизма нуждаются в дальнейшем, более подробном научном изучении.

Начиная с 1990-х годов, в трудах сибирских ученых активно разрабатывались проблемы репрессивной политики Советского государства. В этом процессе можно выделить два направления: грантовые и диссертационные исследования. Грантовые исследования проводятся как в Западной (г. Новосибирск), так и в Восточной Сибири (г. Иркутск). Среди новосибирских ученых разработку тем репрессий и спецпоселений возглавляет доктор исторических наук, профессор С.А. Красильников. Им самостоятельно и в соавторстве были выпущены монографические исследования, сборники статей . В Иркутском МИОНе (ИГУ) под руководством доктора исторических наук, профессора Ю.А. Петрушина осуществляется грантовый проект «Восточная Сибирь в репрессивной политике Советского государства 1920-1980 гг.: власть, общество, личность». В проекте принимают участие ученые, занимающиеся изучением репрессивной политики в нашем регионе: О.В. Афанасов, П.П. Боханов, О.В. Базаров, O.JL Воронин, С.И. Кузнецов, JI.B. Курас. По грантовой тематике опубликован ряд работ39.

Во втором направлении — первых диссертационных исследованиях, В.Ю. Башкуевым и Л.П. Сагановой рассматривается история пребывания литовцев и немцев на спецпоселении в Бурятии40. Предметом диссертации Афанасова О.В. является история крупнейшего лагерного комплекса Иркутской области - Озерного лагеря в 1948-1963 гг41. В диссертационном исследовании В.Г. Мироновой рассматривается деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей в лагерях Иркутской области42. В регионе разворачивается изучение функционирования системы спецпоселений и исправительно-трудовых лагерей.

В отечественной историографии, особенно начиная с 1990-х годов, был накоплен богатейший материал по истории репрессий и принудительных миграций в СССР. За последние годы качественно изменился характер исследований. Пополнение источниковой базы привело к закономерному переходу от небольших постановочных публикаций начала 1990-х годов, к основательным трудам начала 2000-х годов. Получили развитие исследования, посвященные спецпоселенцам на региональном уровне, с применением междисциплинарных методов. Тем самым, история стала ближе к людям, и начала изучать самих людей, прошедших через горнило сталинских лагерей и спецпоселений. На наш взгляд, появление и развитие этих тенденций в исторической науке позволяет взглянуть на историю страны, отдельных регионов, народов, социальных групп и т.п. с совершенно иных позиций, увидеть происходившие события глазами современников, а значит - стать объективнее. Но, в историографии проблем репрессий и принудительных миграций остается много неизученных, «белых» пятен. Одной из причин этого является то, что еще далеко не все ведомственные архивы открыли исследователям доступ к своим фондам.

В течение всего периода пребывания Украины в составе Советского Союза украинскими учеными было выпущено много работ по истории националистического движения, по формированию и функционированию Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской повстанческой армии (УПА), были обобщающие исследования, которые освещали процесс советизации Украины: Воссоединение украинского народа в едином украинском государстве (1939-1949 гг.): сборник документов и материалов. (Киев. 1949); История Украинской ССР: краткий очерк. (Ю.Ю. Кондуфор (рук), В.И. Клоков, С.В. Кульчицкий и др.) (Киев, 1982); В борьбе с врагами социализма. Очерки истории борьбы на селе в период построения основ социализма в западных областях Украины. 1939-1950. (Львов, 1984); Контрреволюция на экспорт. Украинский буржуазный национализм в арсенале современного антикоммунизма. (Киев, 1985); Украинские буржуазные националисты - прислужники империалистических разведок. (Киев, 1986); Украинский буржуазный национализм: обострение идейно-организационного кризиса, крах антисоветских происков. (Киев, 1986); Гальский К.Е. Борьба компартии Украины против реакционной идеологии и антинародной практики украинского буржуазного национализма и униатства (1945-1986 гг.) (Киев, 1987); Ржезач Т., Цуркан В. Разыскиваются. (М., 1988) и др. Названия этих работ говорят сами за себя. Это были идеологизированные издания, пронизанные лозунгами о правильности и неизбежности социалистического пути, которым следует вся страна и Украина, в том числе. То есть, украинские ученые в своих работах поддерживали концепции советской историографической школы. Присоединение западных областей Украины к Советскому Союзу и их воссоединение с Восточной Украиной в единую Союзную республику характеризовалось однозначно - «украинский народ с радостью вошел в семью братских советских народов». Ни о каком сопротивлении советизации и существовании националистического движения в присоединенных областях, естественно, не было ни упоминаний, или хотя бы намеков. Националистические организации, сопротивление советизации считалось не больше не меньше, чем «происками буржуазных правительств и бандитов». Люди, боровшиеся за независимость своей Родины, назывались не иначе как «бандитами, врагами народа, предателями» и т.п. Подобные воззрения на эту проблему в то время было неизбежной данью классовому принципу, которую платили ученые за возможность трудиться в родной стране, издавать свои работы.

С обретением Украиной государственной независимости, в украинской историографии проявляются две тенденции: переиздание эмигрантской украинской литературы и постепенная трансформация прежней советской историографии. Освобожденные от идеологического пресса ученые, наконец, смогли опубликовать работы, посвященные острым проблемам истории Украины с позиций народности, пережившей польскую, немецкую оккупации, принудительную советизацию и выбравшей путь вооруженного сопротивления за свою независимость.

Однако, необходимо отметить, что несмотря на использование новых данных, на возможности шире взглянуть на проблему присоединения к

СССР, советизации, выселений и депортаций, многие украинские историки не расстаются с концепцией геноцида украинского народа, продолжая эксплуатировать образ «народа мученика» за «вшьну УкраУну».

Сейчас тема Организации украинских националистов (ОУН) является чрезвычайно острой в научном отношении, ей посвящено огромное количество исследований43. Она стала объектом политического разлада в украинском обществе, где ей нередко отдается приоритет даже перед острейшими социальными проблемами. Ибо в причудливых сплетениях политической жизни сегодняшней Украины, так или иначе, пусть даже пунктирно, угадываются идеология и практика именно этой опять воспрянувшей структуры. История национально-освободительного движения и роль в нем ОУН используются противостоящими политическими силами в борьбе за власть. И то, что в историографии эта тема так и не получила однозначной оценки, дает простор для всевозможных манипуляций полуправдами, а то и фальшивыми версиями, мифами, отравляющими политическую атмосферу украинского общества и негативно влияющими на отношения между Украиной и ее соседями. С другой стороны, ныне исследователю предоставляется возможность сравнить советские, нацистские и, собственно документы ОУН и УПА, делать свои собственные выводы.

И все же, среди украинских ученых есть немало тех, кто смотрит на проблему советизации Украины, националистического движения и депортаций объективно. Сергей Билокинь - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории Украины НАН Украины, в своих работах придерживается мнения, что, советский период украинской истории означал разрыв исторических традиций. Но было привнесено и немало положительного - развитие промышленности, строительство и др. Анализируя страшные события XX века, он определяет их как национальную катастрофу, но при этом не превозносит националистов как борцов-мучеников, а всех представителей советской власти, да и русского населения,

44 не представляет кровожадными монстрами .

В Украине не существует специального учреждения или центра, которые бы занимались исключительно историей террора, историей тоталитаризма, последовательным изданием документов по этой тематике (скажем так, как это делает в Москве Международный Фонд «Демократия»). Такие исследования проводятся, прежде всего, специалистами, которые работают в Институте истории Украины НАН Украины, в Институте политических и этнонациональных исследований НАН Украины, в Национальном Киевском университете, в других исследовательских и учебных заведениях Украины.

Большой вклад в изучении истории Украины в советский период внес доктор исторических наук Ю.И. Шаповал. Им написано немало как обобщающих работ по истории Украины, так и посвященных отдельным вопросам советского периода Украины45. Но в его работах начала 1990-х годов наблюдалось смешение новых и старых подходов, новейший фактический материал соседствовал с методологическими выкладками, свойственными советской историографии. И, наверное, это было неизбежным явлением в перестраивающейся, или рождающейся заново украинской историографии. В последнее время Ю.И. Шаповалом разрабатывались такие проблемы истории Украины XX века, как голод на Украине 1932 года, принудительное выселение украинцев во внутренние районы Польши 1947 года (акция «Висла»), «украинская карта» JI. Берии, история ОУН-УПА и другие46. Его работы стирают огромное количество «белых пятен» в общей истории Украины и России. Причем, автор не перекладывает всю вину только на Сталина, Молотова, Кагановича, Хрущева и Берию, а говорит об общей трагедии двух братских народов и преступном режиме, организовавшем репрессии, депортации и прочие методы воздействия тоталитарного режима.

Среди трудов обобщающего характера, вышедших в свет в последние годы, стоит назвать исследования Б. Яроша «Тоталггарний режим на захщноукра'шських землях. 30-50-Ti роки XX стагпття. 1сторикопсштолопчний аспект», В.К. Баран, В.М. Даниленко «УкраУна в умовах системног кризи (1946-1980-i pp.)» и др.47

В 1990-х годах вышли в свет учебники и учебные пособия, не выполняющие задачи, поставленные перед ними - анализ, оценка событий, уроки истории. В учебном пособии Семененко В.И., Радченко JI.A. «История Украины: с древнейших времен до наших дней», хронологическом справочнике Верстюк В.Ф. «История Украинской СССР», «Очерках истории Украины», подготовленных А. Жуковским, описываются основные события, происходившие в западных областях Украины, констатируются факты проведения депортаций, насильственной коллективизации. И все происходившее в Западной Украине в 1940-1950-е годы называется «антиукраинской болыпевицкой политикой»48.

В небольшой работе украинских ученых Рублева А.С. и Черченко Ю.А. «Воспоминание о скорбной годовщине» и в диссертационном исследовании Черченко Ю.А. «Интеграционные процессы в западных, областях Украины в 40-е годы», рассматривается процесс коллективизации западных областей Украины. Показаны его общие черты и отличия в сравнении с другими районами республики, где принудительная коллективизация проводилась на рубеже 1930-х годов49. Эти работы выполнены в начале 1990-х годов, когда многие архивные документы еще не были введены в научный оборот. Но, не смотря на это, они отличаются широтой взглядов и отсутствием штампов, присущих советской историографии.

В 2004 году ежедневная украинская газета «День» выпустила две книги «Библиотеки газеты «День» - «Украина Incognita» и «Две Руси»50. На страницах этих книг философы, историки, журналисты подняли наиболее острые вопросы истории Украины. Задача этого издания -«популяризировать прошлое, чтобы воспитать качества, без которых наш [украинский] народ затерялся бы в потоке истории»51. Для нас же, интерес представляет «взгляд изнутри», то есть каким образом трактуются те или иные события истории Украины самими украинскими учеными, журналистами.

Таким образом, украинская историография со временем начинает преодолевать штампы о геноциде украинского народа «московско-коммунистическими вожаками». Хотя работ, с подобными оценками еще очень много, но уже имеется значительное количество исследований, которые объективно освещают столь не простую проблему советизации и депортаций в истории Украины. Основная проблема при разработке тем, связанных с советским периодом в истории Украины состоит в том, что они очень политизированы и политические партии и движения активно используют их для достижения собственной цели. Очевидно, что много еще надо сделать, чтобы написать полноценную историю террора в Украине.

В целом, историографический анализ показывает, что при всем многообразии научной литературы по истории массовых депортаций в СССР и по истории различных категорий спецконтингента, при всем накопленном несколькими поколениями ученых знаний, необходимость региональных исследований очевидна. Без локальных исследований спецпереселенческого процесса, изучения проблемы на уровне истории повседневности невозможно реконструировать и в целом оценить политику принудительных миграций, ее последствия, а также исторический путь страны, с его достоинствами, просчетами и трагедиями.

Источниковая база. Исследование опирается на документы различного происхождения, включающие в себя как опубликованные материалы, так и не опубликованные ранее архивные документы, впервые вводящиеся в научный оборот.

Основная масса законодательно-нормативных и распорядительных актов по теме исследования опубликована в различных сборниках документов и материалов, посвященных репрессиям, принудительным депортациям. Большая часть директивных документов органов НКВД-МВД-МГБ СССР, посвященных проблемам истории спецпоселений, также опубликована и введена в научный оборот. Эти документы освещают путь людей от выселения до прибытия на спецпоселение. Жизнь и труд спецпоселенцев был так же регламентирован, и на это имелись соответствующие приказы и распоряжения.

Публикация новых архивных документов продолжается и сейчас. Выпускаемые сборники документов и материалов, посвященные принудительным миграциям различных категорий спецконтингента, систематизируют уже давно опубликованные и вводят в научный оборот новые документальные источники, которые позволяют шире взглянуть на проблему депортаций.

Подготовленный совместно польскими и российскими учеными сборник документов «Депортации польских граждан из Западной Украины и о

Западной Белоруссии в 1940 г.» позволяет проследить движение потоков депортированного населения с указанных в названии территорий от момента их выселения, расселения и трудоустройства до момента их освобождения из мест обязательного поселения. В сборнике есть документы, посвященные переселению «осадников» и «беженцев» в Иркутскую область, их размещению и трудоустройству, условиям жизни и быта. Это различные инструкции о порядке переселения тех или иных контингентов, положения об их трудовом устройстве на спецпоселении; указания-разнарядки о количестве населения Западной Украины, подлежащем выселению; справки о количестве выселенного контингента из различных областей Украины за разные периоды. Этим категориям спецпоселенцев посвящено не так много работ и представленные в сборнике документы значительно пополняют источниковую базу по истории их выселения, трудоустройства и быта в местах обязательного проживания.

В 5 томе документального издания по истории сталинского ГУЛАГа реконструируется история системы специальных поселений, как специфического карательного органа, от становления ее структуры вплоть до полной ликвидации. Основное внимание в сборнике уделено материалам, отражающим правовые основы системы, ее функции и основные направления деятельности в соответствии с потребностями карательно-репрессивной системы советского государства. Наряду с этим опубликованные документы отражают неоднозначные результаты деятельности этой системы: с одной стороны - промышленное и сельскохозяйственное освоение пустынных территорий, и с другой -трагедию миллионов людей, вырванных из привычной среды обитания и принужденных адаптироваться и искать пути выживания в чуждой обстановке53.

Уникальным является сборник документов, подготовленный М.И. Одинцовым54. В нем собраны документы и материалы по истории организации Свидетелей Иеговы в России, в том числе посвященные их депортациям. Автор отслеживает историю гонений на Свидетелей Иеговы в Советском Союзе, анализирует причины высылки представителей веры с западных границ СССР, политику государства по отношению к ним, а так же трудности жизни на спецпоселении до момента освобождения. Учитывая, что на сегодняшний день нет исследований, посвященных депортациям Свидетелей Иеговы, данный сборник является существенным вкладом в историю изучения гонений на представителей этой религиозной организации.

Сборники документов по реабилитации народов и граждан начали выпускаться с момента выхода в 1991 году Закона «О реабилитации жертв политических репрессий»55. В сборниках собраны документы, начиная от Указов Совета Министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР и приказов МВД о снятии ограничений в правовом положении отдельных категорий спецпоселенцев, до основных законов по реабилитации, увидевших свет в начале 1990-х годов, разъяснений по компенсациям, исчислениям трудового стажа, начислениям пенсий гражданам, подвергшимся репрессиям.

В «Сборнике законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий»56 впервые были опубликованы постановления Совета Народных Комиссаров о правовом положении спецпоселенцев, положение о спецкомендатурах НКВД.

Подготовленный И.И. Алиевым сборник «Реабилитация народов и граждан. 1954-1994 гг. Документы»57, помимо указов и постановлений о снятии ограничений в правовом положении спецпоселенцев, о снятии с учета спецпоселений, содержит разъяснения по вопросам, возникающим в процессе реабилитации. Это разъяснения о порядке расчетов по возмещению реабилитированным гражданам стоимости изъятого у них имущества; о порядке возврата реабилитированным гражданам сумм конфискованных вкладов; о некоторых вопросах пенсионного обеспечения реабилитированных; о возмещении ущерба, причиненному гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей, и многие другие.

Особенность трехтомного издания «Реабилитация: как это было.

58

Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы» в том, что в нем приводятся тексты указов и положений органов законодательной и исполнительной ветвей власти СССР с их предысторией. То есть, каким образом встал на повестку или кем был поставлен на рассмотрение тот или иной вопрос, какие изменения претерпевали проекты указов, законов и постановлений в процессе работы над ними различных комиссий ЦК КПСС.

Вышедшие в последние годы справочники по истории карательно-репрессивной системы в СССР и сборники документов содержат разнообразные сведения о структуре карательных органов и ее изменении, но информация о функциях и задачах Отдела спецпоселений, его реорганизациях и изменении ведомственной подчиненности, представленная в них, носит отрывочный характер59.

Особый интерес представляют сборники документов, материалов по истории принудительных миграций, вышедшие непосредственно в Украине.

В 1993 году был выпущен сборник документов, материалов и воспоминаний «Лггопис нескореноУ УкраУни»60. В нем были впервые опубликованы многие документы, по истории насильственного выселения семей украинских националистов.

Публикация недоступных ранее оригинальных документов ЧК-ГПУ-НКВД впервые в Украине была осуществлена в журнале «Наше минуле». С 1994 года на базе Государственного архива Службы безопасности Украины (ГА СБУ) начал издаваться журнал «3 apxieiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ», в котором печатаются секретные ранее документы61. i

Трехтомник, подготовленный доктором исторических наук Юрием Сливка, «Депортации. Западные земли Украины конца 30-х - начала 50-х годов. Документы, материалы, воспоминания»62, вышел 1996 и был переиздан в 2002 году. В первом томе собраны документы и материалы о репрессивно-депортационных процессах с 1939 до конца 1945 годов, во втором - с 1946 до начала 50-х годов. В третьем томе были опубликованы воспоминания украинцев Закерзонья - участников и свидетелей переселенческой трагедии. Документы и материалы расположены по хронологическому принципу, преимущественно языком оригинала. Ценность этого издания в том, что в нем собраны документы российских, украинских и польских архивов, которые показывают процесс депортаций с территории западных областей Украины сухим, но достоверным языком ведомственных приказов и отчетов. В них не было никаких завуалированных фраз, недомолвок, все четко и ясно, правда, могли быть преувеличения в оценках «благополучного» выселения «бандитов», их прибытия и расселения на спецпоселении.

В 1998 году украинский исследователь В. Сергийчук выпустил сборник документов и материалов по истории западноукраинских земель в 1944-1953 годах . В подборке материалов и в комментариях автора к документам прослеживается основная мысль, что украинские националисты воевали за возрождение и утверждение независимости украинской державы на этнических землях. Действия же советских органов власти были направлены на уничтожение всех сопротивляющихся советизации людей.

Ценным источником являются воспоминания непосредственных участников репрессий, выселений и депортаций.

В конце 1980-х годов начали выходить в свет литературные произведения, в которых описывались события, сопутствовавшие советизации Западной Украины, как трагедия отдельных людей и как национальная трагедия. Сюжеты этих книг были основаны на реальных событиях, на воспоминаниях людей, переживших советизацию64.

Составители многотомного издания «Неизвестная Россия. XX век» одними из первых собрали в один сборник личные архивы, письма, мемуары людей, переживших репрессии65.

В начале 1990-х годов широкое распространение получили мемуары, публикации личных архивов участников массовых депортаций. Можно выделить работы Касперовича, Сандлера и многих других людей, переживших ужасы спецпоселений и сталинских лагерей и гораздо позже решившихся описать все это на бумаге66. Эти издания значительным образом расширяют источниковую базу истории принудительных миграций, причем показывая этот процесс изнутри. Из украинских изданий подобного рода вызывает интерес «Три повстання Ci4KiB» в 2 томах. В первом томе публикуются воспоминания Стефании Петраш-Сичко: ее участие в ОУН, подполье, арест, суд, пересыльная тюрьма, лагерь, работа на лесоповале. Во втором томе напечатаны воспоминания и устные интервью П. Сичко, который, как и его жена - Стефания, принимал участие в ОУН. Описывается арест, отбытие срока в лагерях Кемеровской и Иркутской областей, на Колыме, жизнь на поселении в Магадане. В этом же томе опубликовано интервью с сыном П.В. Сичко - Василием, который принимал участие в

67 национальном оппозиционном и правозащитном движении .

Среди опубликованных источников наиболее персонифицированными являются списки репрессированных граждан из отдельных местностей, регионов. Списки включают краткие биографические сведения, а иногда даже тюремные снимки людей, подвергшихся репрессиям. По сведениям А.С. Канна впервые такая публикация была осуществлена «Вечерней о

Москвой» при М.С. Горбачеве . Газетная статья переросла в обширные списки казненных жертв (так называемые «расстрельные списки»), которые в Петербурге увидели свет в виде многотомного продолжающегося «Ленинградского мартиролога». Подобные работы были проведены во всех республиках, краях и областях Российской Федерации. Многие из них вышли далеко за рамки простых перечней, они включают биографические статьи о наиболее выдающихся жертвах репрессий, воспоминания тех, кому посчастливилось выжить, письма родственников, описание репрессивного механизма, иллюстрации и даже схемы захоронений и географические карты.

В Иркутской области этот процесс нашел выражение в выпуске 5-томного издания «Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему» под редакцией П.П. Боханова69. В списках Иркутской области имеются фамилии украинцев, которые пережили спецпоселение и остались в области после освобождения.

В Украине тоже были выпущены подобные мартирологи -продолжающееся издание научно-документальной серии книг «Реабилитированные историей» о репрессиях в разных областях Украины, которая дает возможность панорамного видения действий коммунистического режима, подчеркнуть специфику этих действий в различных регионах70.

Начиная с 1990-х годов в Украине начали выходить списки погибших бойцов ОУН-УПА, уроженцев и жителей отдельных районов западных областей Украины, в которых в 1930-1940-х годах получило широкую поддержку националистическое движение, а также районов, сочувствующих ОУН71. в кратких биографических справках указаны год рождения, псевдоним, дата и место гибели. Подобные издания часто содержат очерки о репрессиях в областях Западной Украины, интервью бывших репрессированных: бои с частями НКВД-МГБ, аресты, пребывание в лагерях. В них публикуется много фотографий: члены ОУН, братские могилы, памятники жертвам репрессий, лагерные письма.

В периодической печати 1940 - первой половины 1980-х годов не отражались проблемы спецпоселений и спецпоселенцев, так как тема была под запретом. С конца 1980-х годов печать становиться одним из важнейших источников по теме репрессий. В центральных (Известия, Российская газета), областной (Восточно-Сибирская правда) и районных печатных органах появились первые публикации посвященные репрессиям, в том числе и судьбам спецпоселенцев. Статьи описывали пребывание спецпоселенцев в Сибири и носили больше эмоциональный характер.

Таким образом, опубликованные за 1980-е - 2000-е годы источники сформировали базу изучения истории репрессий и принудительных миграций в СССР. В частности, они широко освещают проблемы законодательного оформления депортаций, а позднее и реабилитации репрессированных граждан; функционирования системы исправительно-трудовых лагерей и спецпоселений. Но, для более полного исследования пребывания различных категорий спецпоселенцев в отдельных регионах страны, необходимо привлечение источников, отложившихся в местных архивах.

Рассматриваемые архивные источники структурированы по функциональному признаку. Таким образом, выделяются такие типы источников как законодательно-нормативные и распорядительные акты (законы, постановления, распоряжения, приказы СНК РСФСР, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР, наркоматов и министерств с их подразделениями, хозяйственных ведомств и их предприятий, конференций местных советских и партийных органов, их комиссий), отчетные и докладные материалы (отчеты и доклады нижестоящих инстанций вышестоящим, отчеты проверяющих комиссий), справки и сведения (справочные материалы, подготовленные на основе запросов официальных инстанций), переписка (межведомственная и внутриведомственная).

В виду того, что областные ведомственные организации еще не открыли свободный доступ к фондам своих архивов исследователям, в числе значимых для изучения проблемы архивных фондов следует назвать фонды 9479 (4-ый Спецотдел НКВД-МВД СССР) и 9401 (Приказы НКВД-МВД СССР) Государственного архива Российской Федерации.

Фонд 9479 Государственного архива Российской Федерации содержит: различные положения, циркулярные письма, инструкции и указания НКВД-МВД СССР и Отдела спецпоселений периферийным органам; сведения о расселении спецпоселенцев по республикам, краям и областям; статистические сведения о наличии и движении спецпоселенцев, об их использовании на работах по отраслям промышленности; имеются сведения о материальном, жилищно-бытовом и трудовом устройстве спецпоселенцев.

Среди документов, сосредоточенных в фонде 9401 Государственного архива Российской Федерации, особый интерес вызывают приказы и распоряжения о проведении мероприятий по выселению, конвоированию контингентов из западных областей Украины в восточные регионы СССР в 1940-1950-е годы. В документах указывалось, когда и из каких районов проводились выселения тех или иных контингентов; что можно брать с собой на поселение и в каком количестве. Определялись лица, которые несли непосредственную ответственность за проведение депортационной операции. Делались указания по проведению всех этапов процесса транспортировки контингентов к местам обязательного поселения: какую сумму денег выделить начальнику эшелона на питание и санобработку людей в пути следования, сколько медицинского персонала необходимо направить для каждого эшелона, вопросы снабжения медикаментами, перевязочными материалами тоже решались на уровне министерств. В приказах даже указывалось, сколько бочек воды, ведер для подноса воды и пищи должно быть в каждом эшелоне.

Приказы об исполнении Указов Президиума Верховного Совета СССР содержат перечень конкретных действий, которые следовало предпринять руководителям областных, районных комендатур для претворения в жизнь того или иного указа.

Так же в фонде отложились разъяснения Министерства внутренних дел по различным запросам от министров внутренних дел республик или начальников УМВД краев и областей. Разъяснения в основном касались отдельных пунктов Постановлений Совета Министров или Указов Президиума Верховного Совета СССР. Особенно много возникало вопросов после того, как начался процесс ослабления режима спецпоселений и вышли первые постановления об освобождения отдельных контингентов.

Анализ документов Государственного архива Российской Федерации позволяет представить систему спецпоселений более полно, получить сведения о количестве различных контингентов спецпоселенцев в различных республиках, краях и областях, об их трудовом устройстве и жилищно-бытовых условиях. Но, нельзя забывать о том, что архивные материалы относятся к виду источников, которые были созданы в лоне системы и носили неизбежный ее отпечаток. То есть, значительное количество документов содержат сознательно завышенные (или заниженные) статистические сведения. С другой стороны, документы карательных и хозяйственных ведомств, в основном, выходили из-под пера малообразованных чиновников и часто содержали такие детали, которые позволяют вскрыть сущность системы. То есть, если документы или сведения противоречат официальной тенденции толкования событий, то они более чем достоверны. И, наоборот, все соответствующие официальной версии событий, должно подвергаться самой тщательной проверке.

Для более полной характеристики образа жизни, деятельности, условий труда и быта спецпоселенцев в Иркутской области, а также освещения проблемы отношения к спецпоселенцам местных властей и жителей, были привлечены материалы областных архивов.

В фондах 29 (Бодайбинский районный комитет КПСС), 31 (Братский РК ВКП (б)), 127 (Иркутский Областной комитет ВКП (б)), 191 (Иркутский РК ВКП (б)), 199 (Тайшетский РК ВКП (б)), 222 (Зиминский РК ВКП (б)), 244 (Заларинский РК ВКП (б)), 262 (Усольский РК ВКП (б)), 273 (Тулунский РК ВКП (б)), 280 (Нижне-Удинский ВКП (б)), 314 (Черемховский РК ВКП (б)), 5117 (Чунский РК ВКП (б)), 5405 (Заларинский партийный комитет КПСС производственного колхозно-совхозного управления) Государственного архива новейшей истории Иркутской области отложились протоколы заседаний районных бюро и пленумов. Они показывают, как на местах решались вопросы, связанные с приемом спецпоселенцев, обеспечением их жильем, продуктами питания и всем тем, что необходимо людям, чтобы начать налаживать жизнь в новом месте.

Протоколы заседаний районных партийных конференций характеризуют, каким образом руководители предприятий, ведомств, организаций относились к расселенному у них контингенту. Информации в областной комитет о состоянии агитационно-массовой и идеологической работы в районах иллюстрируют степень обеспечения местного населения газетами, уровень работы клубов, красных уголков. Также в них содержатся сведения о том, как часто демонстрировали кинофильмы, какие читались лекции, а главное, как боролись с религиозными «пережитками» «сектантов» (в том числе и Свидетелей Иеговы), и с их пропагандистской деятельностью на местах обязательного проживания спецпоселенцев. В протоколах общих собраний первичных партийных организаций районных отделов МВД имеются уникальные сведения о «моральном облике» комендантов, помощников комендантов, об их злоупотреблениях служебным положением: чаще всего обсуждались случаи использования спецпоселенцев в личном хозяйстве и отбирания у них денег, продуктов питания, вещей. Материалы фонда глубоко идеологизированы, содержат массу различных клише, но, несмотря на это, существенным образом пополняют источниковую базу исследования, так как представляют собой столь необходимый местный материал.

В фонде 2951 (Уполномоченный совета по делам религии при Совете Министров по Иркутской области) Государственного архива Иркутской области представляют интерес: статистические отчеты о действовавших в 1960-е годы религиозных объединениях, молитвенных зданиях и служителях культа по области; докладные записки и справки райгорисполкомов по усилению контроля за выполнением законодательства о религиозных культах и о деятельности религиозных общин и групп. Также в документах этого фонда отложились указания районным органам власти, какие меры необходимо предпринимать, чтобы эффективно противостоять «вредной» деятельности религиозных организаций. То есть, эти документы наглядно показывают, каким образом властями претворялись на местах демократические лозунги советского государства о свободе вероисповедания, выбора и пр.

Фонды 15 (Хор-Тагнинский сельский совет народных депутатов) и 16 (Черемшанский сельский совет народных депутатов) Заларинского районного архива содержат похозяйственные книги сел и участков района, в которых собрана информация о семьях, в том числе и украинских, которые проживали в районе, а после освобождения от режима спецпоселения вернулись на Родину. Эти документы позволили глубже представить образ жизни спецпоселенцев на местах: где трудились члены семей, какое имели образование, если имелось хозяйство, то, сколько было в пользовании земли и скота.

С материалами текущего архива Городской комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий нам позволила ознакомиться секретарь комиссии Т.П. Громова. По теме исследования в текущем архиве отложились справки, выданные бывшим на спецпоселении в Иркутской области людям. В справках имеется информация об основании и дате выселения, указан год снятия с учета спецпоселения и сведения о реабилитации этих граждан. То есть, можно отследить некоторые потоки прибытия и убытия спецпоселенцев расселенных в Иркутской области. Также этот материал показывает, что процесс реабилитации граждан подвергшихся репрессиям все еще продолжается

При проведении данного исследования автором использовались записи устных воспоминаний местных жителей Заларинского района, Иркутской области, которые помнят, как в их селах проживали спецпоселенцы из западных областей Украины: Андрейчук И.Г. (житель с. Моисеевка), Власовой К.Щжительница с. Бухарова), Дацишина М.П. (жительница с. Харагун) и др.

Автором проводились консультации с директором Заларинского районного краеведческого архива Г.Н. Макагон, с зам. директора украинского национально-культурного центра «Дншро» М.И. Коником. Общение с этими людьми позволило расширить рамки исследования дойти до уровня повседневной истории, представить картину их жизни и быта в селах, ставших их новым местом проживания, понять, как относились к ним местные жители, что нового привнесли спецпоселенцы в жизнь районов их поселения. Это позволяет более полно воссоздать научную картину условий жизни и труда спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области.

Таким образом, имеющиеся в распоряжении исследователя опубликованные и неопубликованные источники позволяют в полной мере раскрыть тему данного исследования, решить поставленные задачи, достичь поставленной цели.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1940-х — 1960-х годов. Нижняя граница обусловлена началом присоединения западных областей Украины к Советскому Союзу в 1939 году, здесь начались массовые депортации населения в различные регионы страны. На спецпоселение в Иркутскую область в 1940 году были направлены первые контингента «осадники» и «беженцы». Выбор верхней хронологической

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ библиотека границы обусловлен тем, что к середине 1960-х годов был освобожден от режима спецпоселения последний контингент из Западной Украины -«иеговисты». Именно в таких хронологических рамках можно более полно рассмотреть весь период пребывания на спецпоселении в Иркутской области контингентов из Западной Украины: с момента их прибытия до освобождения от режима обязательного поселения.

Территориальные рамки исследования ограничиваются Иркутской областью. Это объясняется тем, что, например такой контингент, как «оуновцы» высылали в различные регионы СССР, в том числе и в области Восточной Сибири, а «кулаки и семьи из Западной Украины» депортировались только в Иркутскую область. Таким образом, на примере Иркутской области имеется возможность наиболее полно осветить условия вселения, жизни и работы переселенцев из западных районов Украины.

Объектом исследования является репрессивная политика советского государства в отношении населения Западной Украины.

Предметом исследования являются репрессированные контингента, выселенные из западных областей Украины на спецпоселение в Иркутскую область и жившие здесь в 1940-х - 1960-х годах.

Цель исследования - изучить и реконструировать основные аспекты истории спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области в 1940-е - 1960-е годы. Достижение этой цели реализуется в ходе выполнения ряда конкретных задач:

• проследить причины и истоки возникновения националистических движений на территории западных областей Украины в контексте исторического развития этого региона;

• установить и проанализировать причины и этапы выселения «чуждых элементов» из Западной Украины;

• рассмотреть мероприятия по приему, расселению и трудоустройству контингентов из западных областей Украины на спецпоселении в Иркутской области;

• охарактеризовать систему специальных поселений, жилищно-бытовые условия в местах обязательного поселения спецконтингентов из Западной Украины, а также их трудоиспользование на предприятиях Иркутской области;

• проанализировать правовой статус спецпоселенцев, восстановить процесс их постепенного освобождения и реабилитации.

Методологическую основу исследования составили традиционно применяющиеся в исторической науке принципы и методы. В первую очередь следует назвать принципы историзма и научной объективности. Применение принципа историзма к изучению пребывания контингентов из Западной Украины на спецпоселении в Иркутской области предполагает: выяснение причин и тенденций использования репрессивных мер по отношению к этой группе населения, исследование их жизни и трудовой деятельности в местах обязательного поселения в контексте общественно-политической ситуации и внутренних процессов происходивших в стране.

Под научной объективностью автором понимается видение предмета исследования таким, каким он существовал в реальности, на фоне всех изменений, которые происходили с советским обществом в изучаемый период, вне зависимости от субъективных наслоений, содержащихся в источниках и в оценочных суждениях политиков и историков.

Исследование носит междисциплинарный характер. Для изучения пребывания спецпоселенцев из западных областей Украины в Иркутской области необходимо было рассмотреть предмет исследования с различных точек зрения. С правовой точки зрения рассмотрены вопросы, связанные с законностью выселения и депортации различных контингентов, их положения на спецпоселении, освобождения и реабилитации. Затронуты проблемы влияния спецпоселенцев на демографическую и экономическую ситуацию области. Значительные по количеству вливания контингентов в массу местного населения серьезным образом меняли демографическую ситуацию в местах расселения, а вопрос об экономической целесообразности использования подневольного труда уже давно стал темой для специальных исследований. Нельзя забывать и о культурном влиянии спецпоселенцев на местное население. Прибывшие на спецпоселение люди, по возможности, сохраняли свой родной язык, традиции, культуру и тем самым привносили свой национальный колорит в жизнь тех районов, где их расселили.

При анализе источников и литературы использовались различные методы: сравнительно-сопоставительный, выборочный (детальный анализ явлений или принципов при отсутствии полной информации, для чего использовались отдельные части объекта), метод типизации (состоит в том, чтобы выявить сходства и различия множества признаков, сгруппировать их в обобщающую модель), статистический и другие. В основу диссертации положен проблемно-хронологический принцип исследования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в региональной истории не проводились комплексные исследования жизни и деятельности различных контингентов на спецпоселении в Иркутской области. Количество публикаций, посвященных проблеме депортаций из Западной Украины, пока незначительное. По большей части эти работы рассматривали процесс массового перемещения населения из этого региона в целом, не касаясь проблем пребывания людей на спецпоселении в различных районах СССР. Большинство работ по истории депортаций различных контингентов в Восточную Сибирь посвящено немцам, японцам или отдельным социальным категориям репрессированного населения, например «кулакам». В последнее время в эту группу вошли еще и литовцы. Остальные контингента, расселенные в регионе, еще мало изучены, хотя они оказали влияние на социальную, экономическую, демографическую и духовную жизнь в области. Данная работа восполняет пробелы в исследовании жизни и трудовой деятельности спецпоселенцев из числа контингентов из западных областей Украины.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее результатов в научной работе. Материалы, положения и выводы исследования могут лечь в основу как отдельной монографии по истории спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области, так и комплексного труда по истории спецпоселений в Иркутской области. Результаты данной работы так же могут быть использованы для создания учебных пособий по истории принудительных миграций и истории спецпоселений в СССР, Восточной Сибири. Возможно, использование материалов диссертации в научно-методической работе, для включения основных положений, выводов исследования в лекционные и специальные курсы, при проведении семинарских занятий. Кроме того, можно использовать исследование и в общественно-просветительской деятельности: подготовке публикаций в средствах массовой информации, создании программ возрождения и сохранения этнических культур для национально-культурных центров, разработке и экспозиции выставок. Итоги работы имеют морально-нравственный аспект - восстановить историческую справедливость в отношении незаконно репрессированных.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования апробированы на конференциях: Пятые историко-экономические чтения памяти В.Н. Шерстобоева (Иркутск, 2003 г.); Всероссийская научно-теоретическая конференция, посвященная 60-летию Южно-Уральского университета «Историческое пространство России: инерция и трансформация» (Челябинск, 2003 г.); Международная научно-практическая конференция, посвященная 180-летию сибирских реформ М.М. Сперанского «Россия и Сибирь: проблемы взаимодействия в региональной политике в исторической ретроспективе» (Иркутск, 2003 г.); II научная конференция «Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР» к 70-летию голода 1932-1933 годов (Краснодар, 2003 г.); XLIII международная научная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2005 г.); IV Всероссийская научная конференция «Наука, образование в системе культуры» (Красноярск, 2005); на конференции молодых ученых Бурятии (Улан-Удэ, 2005). Материалы исследования использовались при чтении специального курса «История принудительных миграций в СССР» у студентов заочного отделения исторического факультета Иркутского госуниверситета. Автор работал по выигранным грантам, финансируемым Фондом имени Генриха Бёлля и Иркутским государственным университетом. Всего по теме исследования опубликовано 7 статей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Спецпоселенцы из Западной Украины в Иркутской области"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

297 ГА РФ. Ф.Р-9479. On. 1. Д.62. Л.61.

298 Там же.

299 Там же. Д. 193. Л.249; Д.562. Л.40.

300 Там же. Д.641.Л.211-212.

301 Там же. Л.44.

302 Там же. Л.44-45.

303 Там же. Д.950. Л.115-116.

Список научной литературыГуршоева, Туяна Валерьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Сборники законодательно-нормативных актов

2. Законодательство о религиозных культах. М.: Юридическая литература, 1971.-336с.

3. Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). Сб. документов под общей ред. акад. А.Я. Вышинского. М.: Изд-во «Ведомостей Совета РСФСР», 1940. -300с.

4. Конституция и законы Союза ССР: По сост. на 01.04.83. М.: Известия, 1983. -639с.

5. Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР. Том 1. 1938-1967 гг. М.: Издательство «Известия Советов депутатов трудящихся СССР», 1968. -751с.

6. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. Сост. Е.А. Зайцев. М.: «Республика»: Верховный Совет РФ, 1993 223с.

7. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х томах. Том 1. Март 1953 февраль 1956. Сост. Артизов А.Н., Сигачев Ю.В., Хлопов В.Г., Шевчук И.Н. М.: МФД, 2000 -503с.

8. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том 2. Февраль 1956 начало 1980-х гг. Сост. Артизов. А.Н., Сигачев Ю.В., Хлопов В.Г., Шевчук И.Н. М.: МФД, 2003.- 906с.

9. Реабилитация народов и граждан. 1954-1994 гг. Документы. Сост. И.И. Алиев. М.:ИЭА РАН, 1994-3 04с.

10. Реабилитация: политические процессы 30-50-х гг. М.: Политиздат, 1991. -460с.

11. Сборники документов и материалов

12. Бугай Н.Ф. Реабилитация народов России: сборник документов. М.: ИНСАН, 2000. -447с.

13. Возвращение памяти: Ист. публицистический альманах / Сост и автор вступит, статьи И.В. Павлова. Новосибирск, 1991.

14. Воля i доля: Книга пам'ят1 Галицького району: Документи, матер1али, спогади. Галич, 1997. -397с.

15. Воссоединение украинского народа в едином советском государстве (1939-1949 гг): сборник документов и материалов. Киев: Гос. изд-во политической литературы УССР, 1949. -224с.

16. Гасай С.О. Повернут! 1мена. Книги пам'ят1 Тернопшыцини i Книги „Реабштоваш icTopieio". Тернопшь, 2002. -232с.

17. Депортации Захщш земл1 Укра'ши юнца 30-х початку 50-х pp. Документи, матер!али, спогади. У трьох томах. Т.1. 1939-1945 pp. Льв1в: 1нститут укра'шознавства НАНУ, 1996. -750с.

18. Депортаци. Захщш земл1 Укра'ши юнца 30-х початку 50-х pp. Документи, матер1али, спогади. У трьох томах. Т.2. 1946-1947 pp. Льв1в: 1нститут укра'шознавства НАНУ, 1998. -536с.

19. Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 г. Варшава Москва, 2003. -752с.

20. Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему / Отв. ред. П.П. Боханов. В 5 томах. Иркутск: Иркутская областная типография №1, 1998-2002.19. 3 apxiBiB ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ: Наук. I документ. Журн. Кшв, 19942001.

21. Звенья: Исторический альманах. Вып.1. М.: Прогресс: Феникс: Atheneum, 1991. -624с.

22. История российских немцев в документах. Том 1: (1763-1992 гг.). М., 1993.-447с.

23. История российских немцев в документах. Том 2: Общественно-политическое движение за восстановление национальной государственности (1965-1992 гг.). М., 1994

24. История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х первая половина 1950-х годов: Сборник документов в 7-ми томах / Т.5. Спецпереселенцы в СССР / Отв. ред. и сост. Т.В. Царевская-Дякина. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. -824с.

25. Книга полеглих члешв вояюв УПА Льв1вщини: Матер1али до бюграфш (з арх1вних докумешчв). Торонто; Льв1в, 2002. -1053с.

26. Лето 1941. Украина: Документы и материалы. Хроника событий. Киев: Издательство «УкраТна», 1991. -512с.

27. Лггопис нескорено1 Укра'ши. Документа, матер1али, спогади. Книга 1. Льв1в: «Просвгга», 1993.

28. Мизак Н.С. За тебе, свята Украшо: в 2 т. Чершвцг. Буковина, 1998. Кн.1 .-447с.

29. Мизак Н.С. За тебе, свята Украшо: в 2 т. Чершвщ: Буковина, 2000. Кн.2.-416с.

30. Неизвестная Россия. XX век. Кн. 1. М.: Историческое наследие, 1992. -347с.

31. Неизвестные страницы истории. По материалам конференции «Уроки истории», г. Чита, 15 декабря 1999 г. СПб, 2000.

32. Нескорена Долинщина: Л1топис визвольних змагань: Мартирологи, бюграфп, спогади, документа, фотограф1'1.1вано-Франювськ: Нова Зоря, 2002. -700с.

33. Нескорена Збор1вщина. Книги пам'я-п Тернопшыцини i Книги „Реабиптоваш icTopieio". В 2 т. Т.1. Тернопшь, 2001.-262с.

34. Нескорена Збор1вщина. Книги пам'ят1 Тернопшыцини i Книги „Реабиптоваш icropieio". В 2 т. Т.2. Тернопшь, 2001. -258с.

35. Общественно-политическое развитие западных областей УССР, 19391989 гг. Сборник документов и материалов. Киев: Наукова думка, 1989. -453с.

36. Одинцов М.И. Совет Министров постановляет: «Выселить навечно!»: сборник документов и материалов о Свидетелях Иеговы в Советском Союзе (1951-1985 гг.). М.: Арт-Бизнес-Центр, 2002. -240с.

37. Повстансью могили: Пропамятна книга впавши на пол1 слави вояюв Укра'шсько1 Повстансько1 Армн Захщ VI Bochhoi Округи „Сян" Тактичних Вщтинюв „Лемко", „Бастюн", „Даншпв" (1944-1946). Варшава; Торонто, 1995. Т. 1.-402с.

38. Правда через годы. Статьи, воспоминания, документы. Выпуск 6. Донецк: Издательство КП «Регион», 2002.-250с.

39. Серпйчук В. Десять буремних лгг. Захщноукрашсыа земл1 у 1944-1953 pp. HoBi документи i матер!ал1. Khib: Видавництво художньо'1 л Герату ри „Дн1про", 1998. -941с.

40. Серпйчук В. ОУН.-УПА в роки вшни. Hoei документи i матер1али. Кшв: Видавництво художньо'1 л1тератури „Дн1про", 1996. -492с.

41. Спецпереселенцы в Западной Сибири: 1930 весна 1931 года. Новосибирск: Экор, 1992. -286с.

42. Спецпереселенцы в Западной Сибири: весна 1931- начало 1933 года. Новосибирск: Экор, 1993. -342с.

43. Спецпереселенцы в Западной Сибири: 1933-1938. Новосибирск: Экор, 1994. -310с.

44. Спецпереселенцы в Западной Сибири, 1939-1945. Новосибирск: Экор, 1996. -234с.

45. Воспоминания и литературные произведения

46. Касперович Э.А. Спецпереселенцы. Минск, 1991

47. Колисник Г. Твердь великая / Великая Отечественная война в Западной Украине. М.: Сов. писатель, 1989. -505с.

48. Лупий О. Никому тебя не отдам / Коллективизация на Западной Украине. М.:Сов. писатель, 1991. -394с.

49. Наринский Н.Ф. Время тяжелых потрясений. СПб, 1993. -67с.

50. Постников Н.А. Незримые межи: История западных областей Украины. Киев, 1989.-110с.

51. Сандлер А.С. Узелки на память: Записки реабилитированного. Магадан, 1988. -95с.

52. Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М.: Вагриус, 1997.

53. Три повстання Очюв: в 2 т. Т.1. Спогади Стефани Петра-Очко. Документа / Упоряд. ОвЫенко В.; Харювська правозахисна група. Харюв: Фолю, 2004. -254 с.

54. Три повстання С1чюв: в 2 т. Т.2. Спогади. 1нтерв'ю. Листа / Упоряд. OBcicHKO В.; Харювська правозахисна група. Харюв: Фолю, 2004. -239 с.1. Материалы архивов

55. ГА РФ. Ф.9401 (Приказы НКВД-МВД СССР). On.la. Д.447, 543.

56. ГАРФ. Там же. Оп.2. Т. 1. Д. 15, 16.

57. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф.29 (Бодайбинский районный комитет КПСС). Оп.1. Д.1122, 1466, 1486.

58. ГАНИИО. Там же. Оп.11.Д.14.

59. ГАНИИО. Ф. 31 (Братский районный комитет ВКП (б)). Оп.6. Д.11.

60. ГАНИИО. Ф. 127 (Иркутский Областной комитет ВКП (б)). On. 1. Д.319.

61. ГАНИИО. Там же. Оп. 14. Д. 8, 279, 320, 370, 376, 522, 585, 707.

62. ГАНИИО. Там же. Оп.132. Д. 19.

63. ГАНИИО. Ф.191 (Иркутский районный комитет КПСС). Оп.14. Д.36.

64. ГАНИИО. Ф.199 (Тайшетский районный комитет ВКП (б)). Оп.З. Д.74.

65. ГАНИИО. Там же. Оп.7. Д.88.

66. ГАНИИО. Там же. Оп.8. Д.37.

67. ГАНИИО. Там же. Оп.10.Д.28, 395.

68. ГАНИИО. Там же. On. 11. Д. 59, 79.

69. ГАНИИО. Ф.222 (Зиминский районный комитет ВКП (б)). On. 10. Д. 16.

70. ГАНИИО. Там же. On. 17. Д. 101.

71. ГАНИИО. Ф. 244 (Заларинский районный комитет КПСС). Оп.21. Д. 1.

72. ГАНИИО. Там же. Оп.22. Д. 1.

73. ГАНИИО. Ф.262 (Усольский районный комитет ВКП (б)). Оп.9. Д.63.

74. ГАНИИО. Там же. On. 12. Д.23.

75. ГАНИИО. Ф.273 (Тулунский районный комитет ВКП (б)). Оп.11. Д.43, 53.

76. ГАНИИО. Там же. On. 12. Д. 1.

77. ГАНИИО. Там же. Оп. 18. Д.58.

78. ГАНИИО. Там же. Оп.19. Д.21.

79. ГАНИИО. Ф.280 (Нижне-Удинский районный комитет ВКП (б)). Оп.9. Д.374.

80. ГАНИИО. Там же. Оп.16. Д.4, 11, 26, 45, 68, 92, 113.

81. ГАНИИО. Ф.314 (Черемховский районный комитет ВКП (б)). Оп.15. Д.98.

82. ГАНИИО. Ф.5117 (Чунский районный комитет ВКП (б)). Оп.1. Д.2, 23, 119,219, 222.

83. ГАНИИО. Ф.5405 (Заларинский партийный комитет КПСС производственного колхозно-совхозного управления). Оп.1. Д.ЗО.

84. Государственный архив Иркутской области. Ф.Р-2951 (Уполномоченный совета по делам религии при Совете Министров СССР по Иркутской области). Оп.1. Д.70,98,101.

85. Заларинский районный государственный архив. Ф.Р-15 (Хор-Тагнинский сельский совет народных депутатов). Оп. 2. Д. 1, 2, 3, 4, 10, 21,24,32, 34,39.

86. Заларинский районный государственный архив. Ф.Р-16 (Черемшанский сельский совет народных депутатов). Оп.2. Д.13, 14, 17, 18, 19, 21, 23, 24.1. Периодическая печать

87. Восточно-Сибирская правда. 1960-1980-е гг.

88. Заря коммунизма (Тайшет). 1967-1989.

89. Знамя Ленина (Тулун). 1943-1945, 1952-1955, 1959-1963.90. Известия. 1960-1980-е гг.

90. Ленинский шахтер (Бодайбо). 1942-1945, 1952-1977, 1978-1999.

91. Путь Ильича (Нижнеудинск). 1945, 1967-1970, 1972-1993.

92. Российская газета. 1990-е гг.

93. Социалистическая стройка (Залари). 1956.

94. Статьи из периодических изданий

95. Антосяк А.В. Освобождение Западной Украины и Западной Белоруссии // Военно-исторический журнал. 1989. №9. С.51-60.

96. Артизов А. Реабилитация // Родина. 2003. №2. С.44-47.

97. Бибикова О. Репрессии длиною в жизнь // Азия и Африка сегодня. 1995. №1. С.2-9.

98. Бондаренко Д., Крестовская Н. Украинский вопрос в Государственной Думе (1906-1917 гг.) // Россия XXI. 2001. №6. С.92-117.

99. Бугай М.Ф. Депортаци населения з Укра'ши в 30-50-ti роки // Укра'шський юторичний журнал. 1990. №11. С.20-26.

100. Бугай Н.Ф. Новые документы об итогах депортации 30-50-х годов в СССР // Шпион. 1995. №7. С.73-77.

101. Воронин O.JI. Россия и Украина: феномен притяжения и отталкивания // Восточно-Сибирская правда. 2005 г. 31 августа.

102. Горелов Н., Борисёнок Ю. Крыса в пасти удава: «Украинская держава» на львовском Рынке // Родина. 2003. №2. С.96-99.

103. Депортация. Берия докладывает Сталину. // Коммунист. 1991. №3. С.101-112.

104. Едемский А.Б. Украина и украинцы в оценках американской дипломатии 50-х годов // Славяноведение. 1995. №6. С.35-45.

105. Земсков В.Н. Демография заключенных, спецпоселенцев и ссыльных (30-50-е годы) // Мир России. 1999. №4. С.114-124.

106. Земсков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. №5. С.151-165.

107. Земсков В.Н. Массовое освобождение спецпоселенцев и ссыльных (1954-1960 гг.)// Социологические исследования. 1991. №1. С.5-26.

108. Земсков В.Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД-МВД СССР) // Социологические исследования. 1990. №11. С.3-17.

109. Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» (1930-1954 г.) // Отечественная история. 1994. №1. С.118-148.

110. Зима В.Ф. «Второе раскулачивание» (Аграрная политика конца 40-х -начала 50-х годов) // Отечественная история. 1994. №3. С.109-125.

111. Иваненко С.И. Свидетели Иеговы в современной России: «тоталитарная секта» или наиболее крупная протестантская конфессия // Религиоведение. 2002. №1. С.43-54.

112. Иванов Ю. Очерки истории советско-польских отношений в документах. 1917-1945 гг. // Наш современник. 2003. №10. С.163-223.

113. Канн А.С. Постсоветские исследования о политических репрессиях в России и СССР // Отечественная история. 2003. №1. С. 120-133.

114. Коваль М.В. Организация украинских националистов (ОУН): Уроки истории // Отечественная история. 2003. №1. С.53-77.

115. Колосов В., Заяц Д. Географические образы в зеркале СМИ (на примере «Независимой газеты») // Отечественные записки. 2002. №6. С.101-108.

116. Конквест Р. Большой террор // Нева. 1989. №№ 9-12; 1990. №№ 1-12.

117. Королев С.А. Российская граница как края пространства: генезис и типология // Россия и современный мир. 2002. №2. С.5-27.

118. Костырченко Г.В. Депортация мистификация (Прощание с мифом сталинской эпохи) // Отечественная история. 2003. №11. С.92-113.121. «Мероприятия по выселению являются чрезвычайной мерой» // Источник. 1996. №1. С.137-139.

119. Москаленко А.Т. Социальные корни и реакционная сущность иеговизма // Вопросы философии. 1960. №8. С. 149-156.

120. Некрич А. Наказанные народы (к истории депортации народов СССР в годы сталинщины) // Нева. 1993. №№ 9-10.

121. Неуслышанное предупреждение. Меморандум Лаврентия Берия о положении на Западной Украине в 1953 году // Независимая газета. 2004. 3 декабря. С.И.

122. ОУН на службе у фашизма // Военно-исторический журнал. 1991. №5. С.45-57.

123. Парсаданова B.C. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. №2. С.26-44.

124. Парсаданова B.C. Новые архивные источники по истории советско-польских отношений. 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 2003. №3. С. 157-162.

125. Печатников В. Его империя // Родина. 2003. №2. С.19-25.129. «Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселений.» Л.Берия -И.Сталину. Сост. Бугай Н.Ф. // История СССР. 1991. №1. С. 143-160.

126. Полян П.М. Насильственные миграции и география населения // Мир России. 1999. №4. С.102-113.

127. Смыкалин А. Польские спецпереселенцы на Урале в предвоенные годы: правовое положение // Новая Польша. 2003. №11. С.40-42.

128. Суслов А.Б. Системный элемент советского общества конца 20-х -начала 50-х гг.: спецконтингент // Вопросы истории. 2004. №3. С.125-134.

129. Тополь М.Л. Виза на убийство // Военно-исторический журнал. 1990. №11. С.48-62.

130. Яворский В. Украина русская душа // Молодая гвардия. 2002. №3. С. 154-242.

131. Монографические исследования

132. Алексеева А. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть. 1992. -352с.

133. Арзамасов В.П. Подлинное лицо иеговизма. Иркутск, 1964.

134. Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России / Под ред. Л.Б. Вардомского и С.В. Голунова. М.-Волгоград, 2002. -573с.

135. Белая книга. О депортации корейского населения в России в 30-40-е гг. Кн.1. М., 1992. -204с.

136. Баран В.К. УкраТна: новггня ютор1я: (1945-1991 pp.)/ HAH УкраТни. 1н-т укра'Тнознавства iM. I. Крип'якевича. Льв1в, 2003. -668с.

137. Баран В.К., Даниленко В.М. УкраТна в умовах системно! кризи (1946-1980-i pp.). КиТв: Вид „Альтернативи", 1999. -303с.

138. Бердинских В.А. Спецпоселенцы. Политическая ссылка Советской России. Киров: КОГУП «Кировская областная типография», 2003. -528с.

139. Билокинь С. Механизм большевицкого насилия. Конспект исследования. Киев: ДМП «Пол1мед», 2000. -128с.

140. Боечко В. Д., Ганжа O.I., Захарчук Б Л. Формування державних кордошв УкраТни 1917-1940 pp. КиТв: 1нститут icTopiT УкраТни, 1991. -34с.

141. Боффа Д. История Советского Союза. Т. 2. От отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941-1964 гг.: Пер. с итал. -М.: Международные отношения, 1990. -632с.

142. Бугай Н.Ф. Л.Берия И.Сталину: «Согласно Вашему указанию.» М.: АИРО-ХХ, 1995.-320с.

143. Бугай Н.Ф. И.Сталин Л.Берия: «Их надо депортировать» М.: Дружба народов, 1992.-286с.

144. Буцко О.В. Взаимоотношения советских воинов с населением Польши. 1944-1945 / АН УССР. Институт истории Украины; Отв. ред. В.И. Клоков. Киев: Наукова думка, 1991. -144с.

145. В борьбе с врагами социализма. Очерки истории борьбы на селе в период построения основ социализма в западных областях Украины. 1939-1950. Львов, 1984.

146. Velichenko Stephen. Shaping identity in Eastern Europe and Russia. New York. 1993.

147. Верт H. История советского государства. 1900-1991: Пер. с фр. М.: Прогресс-Академия, 1992.-480с.

148. Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация СССР. М.: ОГИ., 1998. -432с.

149. Волш В. Россия и Советский Союз. Лондон, 1958.

150. Гальский К.Е. Борьба компартии Украины против реакционной идеологии и антинародной практики украинского буржуазного национализма и униатства (1945-1986 гг.). Автореф. . доктора ист. наук. Киев, 1987.

151. Геллер М.Я., Некрич A.M. Утопия у власти. М.: Издательство «МИК», 2000. -856с.

152. Герасимец А.С., Решетников Н.А. Правда об организации иеговистов. Иркутск: Иркутское книжное изд-во, 1960. -54с.

153. Герасимец А.С., Решетников Н.А. Религиозная секта иеговистов Иркутск, 1959. -45с.

154. Герман А.А. История республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах. М.: Готика, 1996. -270с.

155. Гордиенко Н.С. Российские Свидетели Иеговы: история и современность. 2-е издание, исправленное. СПб, 2002. -240с.

156. Грудинин Н.Н. Иеговизм и дети. Иркутск, 1965.

157. Даллин А. «Немецкое правление в России в 1941-1945. Изучение оккупационной политики». Лондон, 1957.

158. Dallin D. and Nikolaevsky В. Forced Labor in Soviet Russia. New Haven, 1947.

159. Две Руси / Под общей редакцией Л. Ившиной. Издание первое. Киев.: АОЗТ «Украинская пресс-группа», 2004. -512с.

160. Депортации народов СССР (1930-1950-е гг.). 4.1-2. М., 1992-1995.

161. Жуковский А. Очерк истории Украины. Львов: Изд-во НОШ, 1991. -229с.

162. Задохин А.Г. Внешняя политика России: национальное сознание и национальные интересы / Дипломатическая академия МИД России. М., 2002. -229с.

163. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. Институт российской истории. М.: Наука, 2003. -306с.

164. Иваненко С. Свидетели Иеговы — традиционная для России религиозная организация. М.: Арт-Бизнес-Центр, 2002. -208с.

165. Иеговизм. Ред. М.Я. Ленсу. Минск: Наука и техника, 1981. -134с.

166. История крестьянства СССР. Крестьянство в годы упрочения и развития социалистического общества. 1945 конец 50-х годов / Отв. ред. и авт. предисл. И.М. Волков. - М.: Наука, 1988. -499с. - (Серия «История советского крестьянства», т.4).

167. История Украинской ССР: краткий очерк. (Ю.Ю. Кондуфор (рук), В.И. Клоков, С.В. Кульчицкий и др.) Киев: Наукова думка, 1982. -543с.

168. КальбаМ. Ми присягали Укра'ши: ДУН, 1941-1943. Лынв, 1999.

169. Кентш А.В. Нариси icTopii Оргашзацн Укра'шських Нацюналют1в в 1941-1942 pp. КиТв, 1999.

170. Кентш А.В. Нариси боротьби ОУН-УПА в УкраТни (1946-1956 pp.). Ки1в, 1999.

171. Кентш А.В. УкраУнська Повстанська Арм1я в 1942-1943 pp. Khib, 1999.

172. Кентш А.В. УкраУнська Повстанська Арм1я в 1944-1945 pp. Кшв, 1999.

173. Кларксон Дж. История России. Нью-Йорк, 1964.

174. Козьмина А.А. О религиозном сектантстве Иркутской области. Иркутск: Иркутское областное издательство, 1939 г. -48с.

175. Cambridge Russia. Soviet and Post-Soviet studies. Cambridge. 1998.

176. Conquest R. Soviet deportation of nationalities. London-New York, 1960.

177. The Carl Beck paper in Russian and East European. Pittsburgh. 2001.

178. Контрреволюция на экспорт. Украинский буржуазный национализм в арсенале современного антикоммунизма. Киев, 1985.

179. Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М.: Наука, 2000. -365с.

180. Кузнецов И.С. Советский тоталитаризм: очерк психоистории. Новосибирск, 1995.-156с.

181. Куц М.Т. Иеговизм без маски. Львов, 1969.

182. Лазич Бранко. Исторический очерк. Никита Хрущев, Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС. Перевод с франц. А. Юссена. Overseas Publications Interchange Ltd, London. 1986. -122c.

183. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.21.

184. Лисяк-Рудницький I. Нариси з icTopii новоТ УкраУни. Льв1в: «Атлас», 1991.-101с.

185. Макарчук С.А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западноукраинских землях в период империализма. Львов: Вища школа. Издательство при Львовском университете, 1983. -235с.

186. Маргиналы в советском обществе 1920-1930-х годов: Историография, источники: Сборник научных трудов. Новосибирск, 2001. -136с.

187. Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы). Новосибирск: Сиб. хронограф, 2004. -456с.

188. Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. М.: Вече, 2001. -464с.

189. Mip4yK П. Укра'шська повстанська арм!я. 1942-1952. Репринтне вщтворення видання 1953 року (Мюнхен). Льв1в, 1991. -318с.

190. Михутина И.В. Польско-советская война 1919-1920 гг. М., 1994.

191. Москаленко А.Т. Современный иеговизм. Новосибирск, 1971.

192. Мэннинг К. Украина под Советами. Нью-Йорк, 1953.

193. Мэннинг К. История Украины. Нью-Йорк, 1947.

194. Население России в XX веке: Исторические очерки. В 3-х томах. Том 2.1940-1959. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.-416с.

195. Национальная политика в странах формирующегося советского блока. 1944-1948 / Отв. ред. В.В. Марьина, Институт славяноведения. М.: Наука, 2004.-551с.

196. Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма. М.: Ин-т гос. и права РАН, 1995.-265с.

197. Осташ А. ОУН-УПА и их адвокаты. М.: «Универсум паблишинг», 2003. -56с.

198. Полиция и милиция России: страницы истории / А.Б. Борисов, А.Н. Дугин, А.Я. Малыгин и др. М.: Наука, 1995. -318с.

199. Полян П.М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. М.: ОГИ Мемориал, 2001 .-328с.

200. Помогаев В.В. Украинский национализм после Второй мировой войны: маски и лицо. Монография. Тамбов: Изд-во Тамбовского гос. университета им. Г.Р. Державина, 2000. -209с.

201. Репрессии против поляков и польских граждан / Исторические сборники «Мемориала». Вып.1. М.: Звенья, 1997. -256с.

202. Репрессии против советских немцев. Наказанный народ. М.: Звенья, 1999. -288с.

203. Ржезач Т., Цуркан В. Разыскиваются. М.: Прогресс, 1988. -328с.

204. Рубльов О.С., Черченко Ю.А. Згадка на сумш роковини. Кшв, 1нститут icTopii Укршни АН УССР, 1990. -20с.

205. Санников Г.З. Большая охота. Разгром вооруженного подполья в Западной Украине. М.: OJTMA-ПРЕСС, 2002. -512с.

206. Серпйчук B.I. Радянсыа партизани проти ОУН-УПА. Кшв, 2000.

207. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. -863с.

208. Сич О. Степан Лнкавський: життевий шлях на ™ icTopii ОУН. 1вано-Франювськ, 1999.

209. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. В двух томах. Том 2. Апогей и крах сталинизма / Под общей ред. Ю.Н. Афанасьева. М.: Российский государственный университет, 1997. -761с.

210. Сосковец Л.И. Религиозные конфессии Западной Сибири в 40-60-е годы XX в. Томск: Томский государственный университет, 2003. -348с.

211. Стецовский Ю.И. История советских репрессий: в 2 томах. М, 1997.

212. Трайкин А.Н. Избранные труды. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. -896с.

213. Украина Incognita / Под общей редакцией Л.Ившиной. -Издание первое. Киев.: АОЗТ «Украинская пресс-группа», 2004. -432с.

214. Украинские буржуазные националисты прислужники империалистических разведок. Киев, 1986.

215. Украинский буржуазный национализм: обострение идейно-организационного кризиса, крах антисоветских происков. Киев, 1986.

216. Федоренко Ф.И. Секты, их вера и дела. М.: Политиздат, 1965 -350с.

217. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня / Пер. с англ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001 -422с.

218. Фишер Дж. Советская оппозиция Сталину. Кэмбридж, 1952.

219. Цар I. За що ми любимо Бандеру: 3 нагоди 90-1 р1чнищ з дня народження великого Сина Укра'ши. Льв1в, 1999.

220. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М.: Издательство «Три века истории», 1999. -768с.

221. Шалак А.В. Условия жизни и быт населения Восточной Сибири в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1998.-183с.

222. Шаповал ЮЛ. М.С. Хрущов на Укра'ше. Кшв: Т-во «Знания» УРСР, 1990. -48с.

223. Шаповал Ю.И. В те трагические годы. Сталинизм на Украине. Киев: Политиздат Украины, 1990. -141с.

224. Швечиков А.Н. Рай земной: новая сказка о религиозной, социально-политической и идеологической доктрине иеговизма. СПб.: «Кайрос», 1997. -158с.

225. Шиллер В. «Подъем и падение Третьего Рейха». Нью-Йорк, 1960.

226. Эндрю К., Гордиевский О. КГБ: история внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. М.: «Nota Bene» при участии МП «Принт -Комплекс», 1992. -767с.

227. Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова B.C. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. -496с.

228. Яроцкий П.Л. Кризис иеговизма. Киев, 1979.

229. Ярош Б. Тоталггарний режим на захщноукрашських землях. 30-50-Ti роки XX столптя. 1сторико-пол1толопчний аспект. Кшв, 2000.1. Сборники статей

230. Базаров О.Д., Курас Л.В. «Мобилизованные» немцы Поволжья в Бурятии // Немцы и Сибирь: история и современность. Улан-Удэ, 1999.

231. Безыменский Л. Альтернативы 1939 г. Вокруг советско-германского пакта 1939 г. // Архивы раскрывают тайны.: Международные вопросы: события и люди / Сост. Н.В. Попов. М.: Политиздат, 1991. С.76-99.

232. Безыменский Л. После пакта // Архивы раскрывают тайны.: Международные вопросы: события и люди / Сост. Н.В. Попов. М.: Политиздат, 1991. С.99-112.

233. Бецковский Д. «К земле обетованной»: эксодус (исход) польского населения с севера СССР осенью 1941 года // Сибирь в истории и культуре польского народа: Пер. с польского. М.: Ладомир, 2002. С.441-452.

234. Бугай Н.Ф. Депортация народов // Война и общество, 1941-1945: В 2-х книгах / Отв. ред. Г.Н. Севостьянов; Институт российской истории. Книга 2. М.: Наука, 2004. С.306-330.

235. Гловацкий А. Начало возвращения на родину. Переселение части польских ссыльных из Восточной Сибири в Поволжье в 1944 году // Сибирь в истории и культуре польского народа: Пер. с польского. М.: Ладомир, 2002. С.453-460.

236. Гурьянов А. Польские спецпереселенцы в Сибири // Сибирь в истории и культуре польского народа: Пер. с польского. М.: Ладомир, 2002. С.368-375.

237. Гурьянов А.Э. Польские спецпереселенцы в СССР в 1940-1941 гг. // Репрессии против поляков и польских граждан. Выпуск 1. М.: Звенья, 1997. С.114-136.

238. Дурачиньский Э. Польша в политике Москвы 1939-1941 годов: факты, гипотезы, вопросы // Война и политика. 1939-1941. М.: Наука,2001. С.50-64.

239. Жаронь П. Депортация польского населения в Сибирь (1940-1941) и репатриация на родину (1945-1949) // Сибирь в истории и культуре польского народа: Пер. с польского. М.: Ладомир, 2002. С.376-388.

240. Ковальская Э. Адаптация польских ссыльных к условиям Сибири (19401941) // Сибирь в истории и культуре польского народа: Пер. с польского. М.: Ладомир, 2002. С.428-440.

241. Красильников С.А. Спецпереселенцы в Нарыме в 1931-1932 гг. // История Сибири: человек, общество, государство. Новосибирск, 1995. С.75-99.

242. Кузнецов С.И. репрессии против поляков в СССР (1930-1940-е гг.) // Сибирско-польская история и современность: актуальные вопросы. Сборник материалов Международной научной конференции. Иркутск, 2001. С.135-139.

243. Лебедева Н.С. Польша между Германией и СССР в 1939 году // Война и политика. 1939-1941. М.: Наука,2001. С.65-84.

244. Самосудов В.М. Спецпереселенцы как особая социальная категория советского общества 30-50-х гг. // Вопросы и литературы: сборник статей. Омск: Издательство ОмГПУ, 1995. С.55-63.

245. Советские немцы: история и современность. Материалы Всесоюзной научно-практической конференции. М., 1990. -382с.

246. Соколов В.В. Польский внешнеполитический узел в преддверии Второй Мировой войны // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов XX столетия: сборник статей. М.: Наука, 2001. С.85-95.

247. Чубарян А.С. Советская внешняя политика (1 сентября конец октября 1939 г.) // Война и политика. 1939-1941. М.: Наука, 2001. С.7-20.

248. Гвоздкова Л.И. Сталинские лагеря на территории Кузбасса (30-40 гг.): Учебное пособие / Кемеровский государственный университет. Кемерово, 1994. -274с.

249. Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР. М.: Издательство объединения «Мосгорархив», 2002. -504с.

250. Косых А.П., Панов В.Н., Тюкавкин В.Г. История Иркутской области. Учебное пособие по краеведению. Иркутск: Восточно-Сибирское издательство, 1983.-173с.

251. Семененко В.И., Радченко JI.A. История Украины с древнейших времен до наших дней: Учебное пособие. Харьков: Торсинг, 1999,- 480с.

252. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений: Учебное пособие. СПб.: Издательство Михайлова В.А., 1999. -203с.

253. Политические партии России: история и современность: Учебник для исторических и гуманитарных факультетов вузов. Под ред. А.И. Зевелева и др. М.: РОССПЭН, 2000. -630с.

254. Диссертации и авторефераты

255. Афанасов О.В. История Озерного лагеря в Иркутской области (19481963 гг.). Дисс. . канд. ист. наук. Иркутск, 2001. -251с.

256. Башкуев В.Ю. Литовские спецпоселенцы в Бурят-Монголии (1948-1958 гг.). Дисс. . канд. ист. наук. Иркутск, 2002. -240с.

257. Бикметов Р.С. Спецконтингент на шахтах Кузбасса в 1930-е — середине 1950-х гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Кемерово, 2000. -29с.

258. Боркова Е.В. Спецконтингент в Северо-Западной Сибири в 1930-е -начале 1950-х гг. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 2005. -23с.

259. Борлакова З.М. Депортация и репатриация карачаевского народа (19431959 гг.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М.,2000. -30с.

260. Игнатова Н.М. Спецпереселенцы в 30-50-е годы XX в. (на материалах Коми АССР). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Сыктывкар, 2001. -24с.

261. Масярж В. Поляки в Восточной Сибири (1907-1947 гг.). Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Иркутск, 1995. -36с.

262. Миронова В.Г. Культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е годы (на материалах Иркутской области). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. Иркутск, 2004. -30с.

263. Пассат В.И. Депортации с территории Молдавской ССР 1940-1950 гг. Автореф. дисс. . докт. ист. наук. М., 1996. -44с.

264. Саганова Л.П. Спецпереселенцы немцы в Бурятии (1941-1956 гг.). Дисс. . канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2001. -169с.

265. Суслов А.Б. Спецконтингент в Пермском крае в конце 20-х начале 50-х гг. XX в. Автореф. дисс. . докт. ист. наук. Екатеринбург, 2004. -38с.

266. Черченко Ю.А. Интеграционные процессы в западных областях Украины в 40-е годы. Автореф. дисс. канд. ист. наук. Киев, 1991. -17с.

267. Шалак А.В. Условия жизни населения Восточной Сибири (1940-1950 гг.). Дис. . докт. ист. наук. Иркутск, 2000. -464с.1. Справочная литература

268. Верстюк В.Ф. История Украинской СССР: хронологический справочник. Киев, 1990. -597с.

269. Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Справочник. М.: Издательство МФД, 1997. -352с.

270. Надев Р.К., Илюнин С.П., Надев Т.Р. Российское законодательство. 1917-2001. Справочник / Под общей ред. В.М. Лебедева, Ю.Я. Чайки. М.: Издательство «Радуница», 2001. -584с.

271. Население России в 1920-1950 гг. М., 1994.

272. Росси Жак. Справочник по ГУЛАГу. В 2 частях. 4.2. М.: Просвет, 1991. -284с.

273. Таевский Д.А. Синкретический религии и секты: словарь-справочник. М.: Интрада, 2001.-160с.1. Интернет ресурсы

274. Боле Е.Н. Повседневная жизнь и стратегия спецпереселенцев в 1930-е -1945 гг. (На примере судьбы одной репрессивной семьи). Электронный ресурс. Режим доступа: http://varensk.narod.ru/conf4/bole.htm (23 сентября 2005 г.)

275. Гурьянов А.Э. Польские спецпереселенцы в СССР в 1940-1941 гг. Электронный ресурс. Режим доступа:http://www.memo.rU/HISTORY/POLAcy/G 1 .htm (11 октября 2003 г.)

276. Игнатова Н.М. Трансформация менталитета как фактор стратегии выживания спецпереселенцев в 1930-50-е гг. (на материалах Коми АССР). Электронный ресурс. Режим доступа: http://yarensk.narod.ru (23 сентября 2005 г.)

277. Интернет-сайт Красноярского отделения общества «Мемориал» Электронный ресурс. Режим доступа: www.memorial.krsk.ru (27 сентября 2003 г.)

278. Литвин А. Российская историография большого террора. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www. 1 september.ru/ru/his/99/his33.htm (11 октября 2003 г.)

279. Снитковский В. Кровавая статистика сталинской империи. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.berkovich-zametki.com/Snitko23.htm (24 апреля 2004 г.)