автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Стиль Исаака Бабеля ("Конармия")

Текст диссертации на тему "Стиль Исаака Бабеля ("Конармия")"

с/ ¿.

к/

УРАЛЬСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. А.М.ГОРЬКОГО

ТАРАСОВА ВЕРА ВЛАДИМИРОВНА

СТИЛЬ ИСААКА БАБЕЛЯ ("КОНАРМИЯ")

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук 10.01.01 - русская литература

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор В.В.Эйдинова

Екатеринбург 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................................3

ГЛАВА 1. Факторы образования стиля "Конармии" Бабеля (личность, культура, история)....................................................................................26

ГЛАВА 2. "Динамическая" тенденция стиля Бабеля (образная фактура "Конармии").............................................................................................69

ГЛАВА 3. "Упорядочивающая" тенденция стиля Бабеля (словесный массив "Конармии")...............................................................................139

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.....................................................................................187

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ....................................................................191

ВВЕДЕНИЕ

Острейшее переживание Исааком Бабелем, автором "Конармии"1, драмы постреволюционной эпохи, ее противоречий и катаклизмов, и -одновременно - напряженный поиск форм, адекватных миру, потерявшему свои естественные очертания, позволяют нам говорить о нем как о художнике, символизирующем начало нового литературного сознания, открывающего немыслимую сложность реальности 1920-х годов. Образ художника, это сознание выражающего, предстает таким же противоречивым и непредсказуемым, как его создание. Внешнее и внутреннее - творческое - в Бабеле рождает парадоксальное восприятие его личности, выраженное, например, в точном слове Е.Зихера: "Тихий лысый астматический еврей, больше похожий на дельца, чем на писателя, обладающий даром отстаивать неожиданность правды и создавать поэзию из повседневной деловой прозы (bisiness-like prose)"2.

Но не только эта зримая противоречивость, характерная как для Бабеля-человека, так и для Бабеля-художника, много лет порождает самые жаркие споры о нем - Исаак Бабель, как никто другой, ценит каждый момент бытия, каждая секунда человеческой жизни представляется ему бесконечно значимой, насыщенной и прекрасной. В определенном смысле, в его системе ценностей не было будущего - до того ему важно то, что происходит в настоящем. Неслучайно эпические

'Первые публикации отдельных рассказов, объединенных впоследствии в книге "Конармия", появляются в одесских и московских журналах, начиная с 1923 года. Большинство "конармейских" рассказов публиковалось в "Одесских известиях" 1923 года.

2 Sicher Е. Style and structure in the prose of Isaak Babel'. Columbus Ohio: Slavica, 1986. C.10.

константы Жизни, Родины, Счастья, Любви "сжимаются" им в одну секунду, в одно событие, формируя представление о мире как острое, пульсирующее переживание. Так, говоря обобщенно, эпическая форма Бабеля ("со-бытие") трансформируется им в лирическую форму ("переживание"). Оно сжато, напряжено - в моменте, в секунде, в одной точке - в "здесь и сейчас". Думается, именно этот перевод эпического плана в лирический рождает столь органичную для книги художника атмосферу необыкновенно высокой значимости человеческой жизни и трагизма ее гибели, каждого ее момента - ведь то, что происходит в эту минуту, значительно в той же мере, как если бы это был итог, венец, суть и цель всей жизни. Отсюда - такое напряженное внимание художника ко всему, что случается с человеком - в этот миг, в этой ситуации - ведь то, что происходит с ним в стремительном потоке случайностей, непредвиденностей, в "отрывках" его времени -существенно в той же мере, как если бы это было завершение всей человеческой жизни. Каждая секунда в "конармейском" мире Бабеля чувствуется и проживается с таким напряжением и с такой страстью, как будто она - последняя. Особенно сильно это сконцентрированное авторское внимание ощущается в «Конармии», в одной из самых сложных и недостаточно освоенных книг художника, являющей собой квинтэссенцию бабелевского неоднозначного, обостренно-чувственного и поистине трагического восприятия мира.

Может быть, наиболее близки к разгадке дара этого "гения, украденного секретной полицией"1 (именно к разгадке - все, связанное с Бабелем, в конце концов приобретает относительный и даже авантюрный характер), те, кто во главу угла ставит игровое начало, свойственное его личности и творчеству, кто соотносит любовь

1 Farell J. Literary Essays, 1954-1974. Port Washington, 1976.

писателя к розыгрышам и мистификациям в жизни - в любви, в работе, в отношениях с людьми1 - с его донельзя игровым, закодированным, словно иноязычным, словом. Правы те, кто понимает: Бабеля надо читать со словарем. Не просто со словарем других языков или словарем, переводящим на современный уровень величайшую социокультурную и культурную эрудицию художника (без подобного словаря, как нам представляется, не имеет смысла брать в руки и книги Мандельштама). Но со "словарем", позволяющим хотя бы отчасти приблизиться к постижению миропонимания художника, мощно впитавшего в себя литературно-философский фон эпохи и поразительно индивидуально сообщающегося с ним. Понять, например, почему, как сказано в статье Вяч.Полонского (ставшей, может быть, не меньшей классикой, чем сама "Конармия"), "слезы и кровь - вот его материал. Он не может работать на обычном материале, ему нужен особенный, острый, пряный, смертельный2». Полонский ищет особенное, специфичное в бабелевских текстах, в их материале и

! Бабель обожал розыгрыши, мистификации, причем весьма рискованные, это был определенный стиль его поведения - об одном из таких розыгрышей рассказывал Сергею Поварцову, автору книги «Причина смерти - расстрел», кинодраматург А.Я.Каплер: «Полон дом гостей. Все ждут Бабеля. Наконец, раздался звонок, на пороге появился Бабель в сопровождении незнакомого мне, да, видимо, и всем остальным, человека. «Знакомьтесь, - говорит Исаак Эммануилович и указывает на своего спутника, - знаменитый троцкист Семичев.» Да-а... Лица у присутствующих вытянулись, в комнате воцарилась тягостная пауза... Тридцать седьмой год! Но вижу, что Бабель доволен всеобщим замешательством, глаз лукавый, и сам вот-вот опять начнет смеяться. Выяснилось, что привел он с собой приятеля, наездника с московского ипподрома. Вот так любил пошутить...".

См.: Поварцов С. Причина смерти - расстрел: Хроника последних дней Исаака Бабеля. М„ 1996. С. 20-21.

2 Полонский В. Воспоминания о Бабеле. М., 1989. С. 198.

поэтике. Иначе говоря, он прокладывает путь к постижению стиля художника, к его стилевому принципу, "принципу различия" (А.Лосев). Неслучайно каждый исследователь прямо или опосредованно, как к точке отсчета или как к итоговой задаче, обращается к вопросу о стиле Бабеля, как к явлению, без которого творчество его не может быть освоено. Как обозначает явление стиля В.Жирмунский,, оно есть "единство художественного задания произведения", в котором поэтические приемы художника "получают свое место и оправдание"1, а потому "только с введением в поэтику понятия стиля система основных понятий этой науки (материал, прием, стиль) может считаться законченной"2. Также немыслима поэтика без стиля и для Б.Эйхенбаума, который в своей книге "Мелодика русского лирического стиха" (1922) прямо заявляет: "Я рассматриваю интонацию не как явление языка, а как явление поэтического стиля"3 (Выделено нами -В.Т.). Таким образом в исследованиях отечественных филологов, и классиков, и современных авторов, именно стиль, являясь "основным организующим принципом" авторской формы (Б.Эйхенбаум), ее "художественным заданием" (В.Жирмунский), "принципом видения и оформления" (М.Бахтин), "дает ключ к специфике творчества художника и литературы в целом"(В.Эйдинова)4.

Мы основываемся на понимании стиля как особенного, специфического явления искусства, "доминанты его художественной

1 Жирмунский В. Задачи поэтики // Жирмунский В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. С.34

2 Там же. С.35..

3 Эйхенбаум Б. Мелодика русского поэтического стиля. Пб.: Опояз, 1922. С.8.

4Эйдинова В. Стиль художника. М., 1991. С. 135.

формы"1, открывающей и доминанту видения писателя, его

принципиального, "тотального" (М.Бахтин) отношения к миру. Таким образом, при анализе произведения стиль предстает как два "максимума" - максимума сформированности, "сделанности" и максимума мироощущения творца, художника, строящего текст и себя в нем. Между этими вершинами существует двусторонняя связь: "разгадка" стиля приближает "разгадку" формирующей произведение и "внедренной" в него авторской личности, и наоборот: "разгадка" созидающего текст (и воплощенного в нем) автора помогает постичь природу его стиля. И естественное для исследователя стремление приблизиться к авторской концепции мира (что не просто при работе с "Конармией" - Бабель загадочен, интригующ, он игрок, "стилист") и задача постигнуть его художественную систему естественно обращает литературоведа к анализу стиля бабелевской прозы.

Представление о стиле как о художественной закономерности, как о конструктивном принципе, сформировано, как мы говорили, в работах основоположников современной теории литературы (М.Бахтина, А.Лосева, Ю.Тынянова, Б.Эйхенбаума, Вяч.Полонского), а также в современных исследованиях (Д.Лихачева, А.Соколова, С.Аверинцева, В.Эйдиновой и др.). Соответственно, несмотря на различия в терминологии - системно-структурное осмысление художественной формы (формальная школа), закон устройства художественного мира (работы М.Бахтина)2 - моментом соприкосновения этих концепций оказывается понимание "законодательной, организующей художественную целостность

•Эльсберг Я. Индивидуальные стили и вопросы историко-теоретического изучения // Теория литературы. В 3-х томах, т.З. М., 1965. С.35.

2Бахтин М. Проблемы содержания материала и формы в словесном художественном творчестве // Вопросы литературы и эстетики.М.,1975. С. 12.

произведения или творчества, роли стиля"1. Мы можем говорить о стиле как о наивысшем этапе творчества, сознательном и вместе с тем -интуитивном. Несомненно, любая грань художественного текста, его поэтики (хронотоп, сюжет, метод, жанр и др.) есть результат волеизъявления автора, и, соответственно, существуют жанровая форма, форма хронотопа и т.д. Но высшей властью (ибо она максимально приближена к природе, к "эйдосу" творческой личности, строящей себя и свои отношения с миром в тексте) обладает именно стилевая форма, что, соответственно, позволяет нам сказать об основополагающей роли стиля в произведении, который ведет исследователя к сущности авторской концепции мира.

Сложность стилевой формы объясняется в современной теории стиля как "двумерность", "двунаправленность", получающей "структурно-пластическую", "структурно-материальную"

направленность (В.Эйдинова). Имеется в виду способность стиля быть и законом поэтики, и воплощением этого закона. Подобные подходы к "двойственной" природе стиля складывались в акцентах исследователей прошлого: на "определенности и бесконечности"2, на "воплощающих и воплощаемых свойствах образной формы"3, на "форме как организующем художественное явление принципе и как совокупности приемов оформления"4. "Законодательно-материальный" формальный план позволяет раскрыть сложное, но в то же время -определенное, доминантное стилевое содержание произведения, которое интересует и литературоведов, и искусствоведов. Поэтому

'Эйдинова В. Стиль художника: концепции стиля литературной критики 20-х годов. М.,1991.С. 7.

2Потебня А. Мысль и язык. Харьков, 1913. С.158

3Шиллер Фридрих. Статьи по эстетике. М., 1935. С. 452.

4Эйхенбаум Б. Вокруг вопроса о формалистах. Печать и революция, 1924, №5. С. 43.

выход к стилевому анализу художественной ткани "Конармии" мы встречаем в работах, по своим аспектам, казалось бы, со стилем не связанных, - например, в работах И.Есаулова "Этическое и эстетическое в рассказе И.Бабеля "Пан Аполек" или Ш.Маркиша "Русско-еврейская литература и Исаак Бабель"1.

Изучение творчества Бабеля складывалось в советской литературной науке непоследовательно, даже хаотично, в силу понятных сегодня исторических причин. Этот непростой путь был начат блестящими работами современников писателя Вяч.Полонского, А.Воронского, А.Лежнева, В.Шкловского. Как отмечает И.Сорокина, художественный гений Бабеля оказывал на его современников-исследователей небывалое воздействие - "творчество Бабеля профессионально приподняло даже такого искреннего и глубоко убежденного марксиста, как А.Воронский - характерно, что А.Воронский в работе о Бабеле явно избегает говорить о главной для всякого марксиста проблеме - о "полезности" произведений Бабеля для революции и сосредотачивается исключительно на их поэтике. Это единственный случай, когда Воронский пошел на подобный компромисс, в работах о других писателях - А.Толстом, Е.Замятине, Б.Пильняке и др. - критик всегда четко разделяет идеологическую слабость и художественную силу их произведений."2 Столь энергичное начало "биографии творчества" Бабеля сменилось полнейшим

•См.: Есаулов И. Этическое и эстетическое в рассказе И.Бабеля "Пан Аполек" // Белая Г., Добренко Е., Есаулов И."Конармия" И. Бабеля. М., 1993. С.112-117; Маркиш Ш. Русско-еврейская литература и Исаак Бабель // Бабель И. Детство и другие рассказы. Библиотека - Алия. Printed in Israel, 1989. С.380.

2 Сорокина И. Бабель и советская критика: самосохранение таланта //...Я хочу Интернационала добрых людей. (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И.Бабеля). Екатеринбург, 1994. С.30-31.

забвением имени писателя в период 40-50-х годов и изучением достаточно узкого круга проблем в последующих исследованиях 60-х, 70-х и 80-х годов. Чрезвычайно значительные работы того времени, посвященные Бабелю, - это прежде всего исследования Н.Драгомирецкой, JT.Поляк, Г.Белой1, направленные к открытию существа его творческой индивидуальности и роли в литературе 1920-х годов. В начале 90-х, в преддверии 1994 года, знаменовавшего столетие писателя, наша наука гораздо активнее обратилась к этому поистине трагическому и интригующему явлению литературы и культуры первых десятилетий XX века. Необходимо отметить, что все эти годы (60-90-е) за рубежом выходили посвященные жизни и творчеству художника (и прежде всего "Конармии") обстоятельные монографии2. Из чисто биографических исследований самой исчерпывающей на сегодня является книга, написанная Дж.Сторой-Сандор3. Помимо нее, назовем два очерка жизни и творчества писателя, написанных в 1972 году -книгу Ф. Левина, изданную в Москве4, и работу Р.Хэллета5, опубликованную в Нью-Йорке. К недавним биографическим

1 См.: Драгомирецкая Н. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы. В 3-х т. Т.З. М., 1965; Поляк JI. Бабель- новеллист // Известия Академии наук СССР, серия Литературы и языка, 1996. т.25, вып.4; Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М.:Наука, 1977.

2 Если сравнить количество зарубежных и отечественных диссертаций на соискание ученой степени по творчеству И.Э.Бабеля, то на 1986 год соотношение было следующим: из 22 диссертаций (общее количество) только две были защищены в Советском Союзе (С.Поварцов и И.Смирин), остальные двадцать - за рубежом (восемь - во Франции, четыре - в США, а также - в Германии, Италии, Австрии, Чехии и т.д.). См. Bibliography of Efraim Sicher.

3 Stora-Sandor J. Isaak Babel: L'homme et l'oeuvre. Paris, 1968.

4 Левин Ф. Исаак Бабель. Очерки творчества. M., 1972.

5 Hallett R. Isaac Babel. Letchworth, 1972.

и

исследованиям судьбы Исаака Бабеля относятся вышедшие в России статья В.Шенталинского "Прошу меня выслушать..."1 и блестящая книга С.Поварцова "Причина смерти - расстрел" (1996 год). Книга Поварцова является не просто "хроникой последних дней Исаака Бабеля", как заявлено в заглавии, но уникальной - по фактам, документам, найденным на Лубянке, по свидетельствам очевидцев, честной и правдивой данью памяти погибшего писателя. Поварцов, к тому же, раскрывает черты человека и творца Бабеля, которые оказываются необходимыми в нашем исследовании (например, моменты, свидетельствующие об игровом начале его человеческого и творческого поведения). Эта ориентация на полноту и бескомпромиссность взгляда исследователя на путь художника прекрасна - честностью мысли ученого, от которой наша наука многие годы была бесконечно далека: действительно, "на пороге XXI века судьба даровала нам право честного взгляда и свободного голоса"2.

Зарубежные исследования 70-80 годов, как правило, сочетают биографический аспект с попыткой анализа всего творчества Бабеля (эта задача, естественно, не может реализоваться с необходимой полнотой изучения предмета). Таковы хрестоматийные работы П.Карден "The Art of Isaak Babel"3 и Дж.Фалена "Isaak Babel: Russian Master of the Short Story"4, рассматривающие разные стороны поэтики Бабеля - языковой уровень, персонажный, композиционный, сюжетный и так далее. Возможно, размах и всеохватность монографий Карден и Фалена и объясняют отсутствие единого стержня в их работах, носящих

1 В.Шенталинский "Прошу меня выслушать // Шента