автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика циклов И.Э. Бабеля "Конармия" и "Одесские рассказы"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика циклов И.Э. Бабеля "Конармия" и "Одесские рассказы""

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

На правах рукописи

ЛИ СУ ЕН

ПОЭТИКА ЦИКЛОВ И. Э. БАБЕЛЯ «КОНАРМИЯ» И «ОДЕССКИЕ РАССКАЗЫ»

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена в Отделе новой русской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук

А. М. Грачева

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Аверин Борис Валентинович

кандидат филологических наук Вахитова Тамара Михайловна

Ведущая организация: Российский Государственный Педагогический Университет им. А. И. Герцена

Защита диссертации состоится <3/» 2005 года в 14 часов на

заседании Специализированного совета Д. 002. 208. 01 Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН: 199164, Санкт-Петербург, набережная Макарова, д. 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

Автореферат разослан декабря 2004 г.

Ученый секретарь Специализированногиюовета /1 Кандидат филологических наук///А. Семячко

Общая характеристика работы

Исаак Эммануилович Бабель принадлежит к писателям, чье творчество сформировалось на базе достижений русской культуры XIX - начала XX века. На современном этапе изучением его наследия интенсивно занимаются как российские (Г. Белая, Е. Добренко, И. Есаулов, В. Ковский, Ф. Левин, С. Поварцов, И. Смирин, Ю. Щеглов, В. Эйдинова и др.), так и зарубежные ученые (Й. Баак, А. Жолковский, Э. Зихер, П. Карден, Ш. Маркиш, Т. Накамура, Дж. Фален, М. Эре, М. Ямпольский и др.). Тем не менее И. Бабель остается одним из наименее разгаданных писателей.

Основные причины «нерасшифрованности» творческого феномена Бабеля следующие: 1) проблема реконструкции истории текстов в связи с утратой рукописей циклов «Конармия» и «Одесские рассказы»; 2) сознательная установка Бабеля на формирование авторского образа «хитрого» и «загадочного» писателя-«мистификатора» 3) полисемантичность текста, открывающего возможность разнообразных трактовок, порой противоречащих друг другу.

В центре внимания исследователей остается цикл «Конармия», а «Одесские рассказы» продолжают быть недооцененными. До сих пор отсутствуют исследования, обоснованно и развернуто рассматривающие существующую органическую связь двух циклов. Остается также нерешенным вопрос научного осмысления творческого замысла Бабеля одновременно создать два цикла.

Настоящая диссертационная работа базируется на постулатах, давно уже общепризнанных в исследованиях, посвященных творчеству Бабеля. Во-первых, оба цикла создавались параллельно в первой половине 1920-х годов и отражают мировоззрение писателя тех лет. Во-вторых, как известно, основным способом изображения у Бабеля является прием контраста («игра антитезы»). В диссертации анализируется роль этого приема в процессе одновременного создания циклов.

Актуальность диссертации определена тем, что она представляет собой первое развернутое научное исследование поэтики циклов И. Бабеля «Конармия» и «Одесские рассказы» как двух равнозначных составляющих творчества писателя.

Объектом исследования является проза И. Бабеля, рассматриваемая как целостное художественное явление.

В настоящей диссертации предметом анализа являются «Конармия» и «Одесские рассказы» Бабеля. Два цикла рассматриваются как произведения синтетического «жанра-ансамбля» (термин акад. Д. С. Лихачева). Научное изучение двух циклов в одной работе может способствовать решению задачи раскрытия художественного мира Бабеля. При анализе циклов мы исходили из того, что каждый из них является завершенным циклизованным произведением (т. е. имеет законченную художественную структуру). В настоящей диссертации принимаются за основу доказанные исследователями параметры канонического текста циклов, согласно которому «Конармия» состоит из 34-х рассказов; «Одесские рассказы» - из 4-х произведений.

Цель диссертации - анализ двух циклов И. Бабеля («Конармия» и «Одесские рассказы») как единого художественного целого и выявление их существенной органической связи на структурном и идейном уровне.

Цель исследования диктует свои задачи:

1. Изучение художественных особенностей двух циклов Бабеля в контексте творческого наследия Серебряного века, и, прежде всего, русского символизма.

2. Анализ поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» (герои, сюжет, характер конфликта и пр.), а также сопоставление параметров художественного времени, пространства, структуры и образов обоих циклов.

Научная новизна исследования заключается в предпринятом впервые сопоставительном анализе поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» Бабеля; в раскрытии эстетических, философских и культурологических связей между ними и в выявлении принципов их слияния в единое художественное целое.

Методология исследования. Диссертационная работа предполагает историко-литературный и сравнительно-типологический методы анализа, рассмотрение философско-эстетических воззрений И. Бабеля в рамках обширного историко-культурного контекста.

Теоретической основой исследования стали работы С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, Н. В. Корниенко, А. В. Лаврова, Д. С. Лихачева, Б. В. Томашевского, В. Н. Топорова, В. Е. Хализева и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анализ прижизненной критики двух циклов Бабеля показал, что в 20-е годы началось исследование их поэтики, и наметилась тенденция к выявлению параметров целостного художественного мира писателя. Однако с начала 30-х годов идеологические критерии стали подменять эстетические, что на долгие годы задержало научное исследование творчества Бабеля.

2. Анализ поэтики каждого цикла, а затем сопоставительный анализ поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» позволил сделать следующие выводы:

1) «Конармия» - повествование о настоящем, чья сила направлена на разрушение прошлого во имя фантастического будущего. «Одесские рассказы» - изображение ретроспективной утопии.

2) Оба цикла соединяются в целостную картину художественного видения исторического развития. История возникает в обликах прошлого, настоящего и будущего.

3) «Прошлое» показано в облике идеализированной ушедшей Одессы. «Настоящее» явлено в образе несущих смерть красноармейцев («Конармия»). Образ «будущего» наиболее скупо представлен в обоих циклах на уровне текста.

4) Соположение двух циклов на основе принципа контраста позволяет прояснить «облик грядущего» и определить скрытую авторскую позицию. Для Бабеля чаемое «светлое будущее», построенное на смерти людей и тотальном разрушении старого, — это антиутопия.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы из 372 наименований.

Достоверность полученных результатов обеспечивается использованием комплекса современных литературоведческих методов, а также внутренней непротиворечивостью результатов исследования.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при чтении вузовских курсов по истории русской литературы XX века; спецкурсов и спецсеминаров по истории советской литературы 20 — 30-х годов, по творчеству И. Бабеля и авторов «Одесской школы». Диссертационная работа может быть полезной кафедре «Русская литература» южно-корейского университета Чунг-Анг, разрабатывающей тему: «Проблемы развития литературы в 1920 - 1930-е годы». Данные исследования могут быть также использованы в практике преподавания в средней школе.

Апробация работы : Основные положения диссертации изложены в статьях 1) "Структура деструкции (К вопросу о поэтике «Конармии» И. Бабеля)" в журнале «Ойгукхак Ёнгу» (The Journal of Foreign Studies), Ансонг (Республика Корея), 2004, Vol. 8. P. 151-172; 2) "Об одном лейтмотиве в «Конармии» И. Бабеля" в сборнике «Герменевтика в гуманитарном знании», СПб., 2004. С. 143-146.; 3) "Спор эстетики и политики (Полемика 1920 - 1930-х годов вокруг «Конармии» и «Одесских рассказов» И. Бабеля)" в журнале «Русская литература», СПб., 2004. № 3. С. 211-220. По материалам диссертации сделан научный доклад на Международной научно-практической конференции «Герменевтика в гуманитарном знании» (СПб., Международная Академия Высшей Школы; Невский Институт языка и литературы, 21-23 апреля 2004 г.)

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается тема диссертации, раскрывается ее актуальность, научная новизна, обозначены методологические основы и основные историко-литературные проблемы, имеющие отношение к теме работы; сформулированы цели, задачи диссертационного исследования и основные положения, выносимые на защиту.

Глава первая («Спор эстетики и политики: полемика 1920-х-30-х годов вокруг «Конармии» и «Одесских рассказов») посвящена анализу прижизненной критики, посвященной двум циклам. В общую панораму оценок произведений Бабеля впервые включены отзывы критиков-эмигрантов, тех, кто мог рассматривать творчество писателя независимо от внутренней политической конъюнктуры.

В 1923-25 гг. в журналах «ЛЕФ», «Красная новь» и др. появилась большая часть новелл, составивших впоследствии циклы «Конармия» и «Одесские рассказы». Рассказы из цикла «Конармия» сразу вызвали бурную дискуссию. История полемики вокруг «Конармии» Бабеля во многом типична для своего времени. В начале 1924 г. «напостовцы» и марксистские критики первоначально положительно оценили бабелевский цикл прежде всего с идеологической точки

зрения, как текст, героизирующий красноармейцев. Одновременно с критиками-марксистами, «формалист» В. Шкловский указывал, что именно Бабелю суждено вывести современную литературу из эстетического тупика.

Резкий поворот в дискуссии о творчестве И. Бабеля последовал после включения в полемику С. М. Буденного1. В «Конармии» Бабеля командарм усмотрел клевету на свою репутацию человека и военачальника, а также расценил бабелевский цикл как ложь и клевету на Красную Армию и на революцию в целом. Это выступление одного из прототипов героев «Конармии» во многом изменило расстановку сил в споре эстетики и политики

В защиту Бабеля от идеологических обвинений С. Буденного выступили ряд критиков (А. Воронский, Я. Шафир, В. Правдухин, И. Крути, А. Лежнев, Г. Якубовский, Д. Горбов, В. Евгеньев-Максимов, Вяч. Полонский, Мих. Левидов, М. Горький и А. Палей). Примечательно, что часть из них, прежде всего Воронский, обратившись к анализу художественной природы произведений Бабеля, именно путем утверждения их эстетической ценности доказывали, что созданное писателем является достойным проявлением богатой талантами молодой советской литературы. Вяч. Полонский, А. Лежнев, М. Горький, В. Евгеньев-Максимов и др. также говорили о том, что в «Конармии» кровавые эпизоды, обилие ужасов являются творческим материалом, служащим для создания произведения о торжестве революционной идеи.

Если С. М. Буденный назвал «Конармию» ложью, то Я. Бенни, Г. Якубовский, М. Левидов, А. Палей, Д. Горбов , напротив, высоко оценили правдивость и объективность Бабеля.

Против группы критиков, которых условно можно назвать группой Воронского, выступили ряд рецензентов, таких как В. Вешнев, Т. Чурилин, Г. Горбачев, Н. Б-ский, Н. Осинский, П. Ионов, Вал. Полянский и П. Коган, которые так или иначе упрекали Бабеля за его идеологическую позицию. Для рецензентов такого типа первичным было не как, а что изображает писатель. А отношение к содержанию произведений Бабеля у этой группы критиков было негативным. Таким образом, их статьи свидетельствовали о наступлении эпохи жестко политизированного подхода к литературе.

В группу авторов, пытавшихся рассматривать творчество Бабеля прежде всего как явление искусства входили В. Шкловский, Н. Смирнов, Я. Бенни, В. Переверзев, С. Жайворонко, А. Крученых, Н. Степанов, П. Новицкий, Г. Гуковский и ряд других критиков.

В 20-е гг. «эстетики» осмеливались спорить с «политиками» не только по вопросам художественных достоинств прозы Бабеля, но и по вопросу о предмете изображения и отношении к нему автора. Так, например, Я. Бенни писал о правдивости и необыкновенной человечности автора «Конармии».

В 1928 г. в издательстве «Academia» вышел сборник статей «И. Бабель. Статьи и материалы». Появление этой книги означало, что уже в конце 1920-х гг. произведения Бабеля стали объектом научного литературоведческого изучения. Н. Степанов определил такие значимые черты художественного стиля

1 Буденный С. М. Бабизм Бабеля из «Красной нови» // Октябрь. 1924. № 3. С. 196-197.

писателя, как орнаментальность, обращение к сказу, ритмической прозе и пр. Г. Гуковский анализировал пьесу «Закат», сравнивая ее с «Одесскими рассказами». Наиболее значима для дальнейшего исследования произведений Бабеля работа П. Новицкого, который пришел к выводу, что бабелевские натурализм, физиологизм и эротичность, как это ни парадоксально, исходят от присущего писателю романтизма.

Если изучение творчества Бабеля как эстетического феномена развивалось последовательно, то для «политиков» была характерна своеобразная тактика «кавалерийских налетов».

Ожесточенный спор вокруг «Конармии» снова вспыхнул в 1928 г. в связи с «Открытым письмом» С. М. Буденного к М. Горькому в газете «Правда»2. Командарм еще агрессивнее обвинял Бабеля в том, что тот «где-то плелся с частицей глубоких тылов», не видел настоящую жизнь красных конников, а потому в своем произведении только фантазировал и лгал. На это письмо М. Горький откликнулся сразу же3, утверждая, что в стране, переживающей переходную эпоху, нужно беречь такого талантливого писателя, как И. Бабель.

Как известно, в 30-е гг. произведения автора «Конармии» и «Одесских рассказов» почти не появлялись в печати. «Молчание Бабеля стало притчей во языцех, а после смерти Горького - просто опасным»4. В эти годы количество критических отзывов, посвященных Бабелю, сократилось, а их содержание имело явные отличия от критической литературы прежних лет. Если большинство авторов статей 20-х гг. проводили эстетический анализ текста и старались избежать политизированного подхода к литературе, то критики 30-х годов жестко упрекали Бабеля за молчание, «замкнутость бабелевской темы» и биологичность. Наступила эра торжества «политики» над «эстетикой». Так, например, критика Л. Плоткина интересовала только идейная сторона творчества Бабеля. Для него писатель предстал выразителем идеологии мелкобуржуазной интеллигенции. В. Перцов назвал «Конармию» Бабеля книгой больных кошмаров. «Перековавшийся формалист» В. Шкловский в статье 1937 г. также упрекал писателя в молчании и на этом основании сделал «логичный» вывод, что его талант кончился5.

Эмигрантская критика также быстро, как и советская, отметила появление нового литературного таланта в лице автора «Конармии» и • «Одесских рассказов». В 20-е гг. в разных заграничных журналах были опубликованы статьи Г. Адамовича, М. Слонима, А. Туринцева, Д. Святополк-Мирского, Н. Мельниковой-Папоушек. Все эти критики, отличающиеся друг от друга и политическими убеждениями, и эстетическими взглядами, анализировали творчество молодого советского писателя вне полемики, возбужденной С. М. Буденным. При существующих различиях, в их статьях превалировали эстетический подход к произведениям Бабеля и высокие оценки писателя как талантливого стилиста. Так, в 1925 г. Г. Адамович отметил, что он считает

1 Буденный С. Открытое письмо Максиму Горькому // Правда. 1928.26 окт. С. 4.

3 Горький М. Ответ С. Буденному // Правда. 1928.27 ноябр. С. 5.

4 См.: Поварцов С. Причина смерти - расстрел. Хроника последних дней Исаака Бабеля. М., 1996. С. 4.

5 Шкловский В. О прошлом и настоящем // Знамя. 1937. № 11. С. 284.

Бабеля самым талантливым из всех писателей-современников периода «от Серапионов до Б. Пильняка». М. Слоним поставил более высоко в художественном отношении не одесские, а «конармейские» рассказы. По его мнению, писатель еще не освободился от сентиментальной риторики, цветистости стиля, грубого натурализма и декадентской выспренности. В своей рецензии на «Конармию» Н. Мельникова-Папоушек также основное внимание уделила эстетической оценке творчества Бабеля. Она указала, что в «Конармии» одним из самых примечательных достижений Бабеля-писателя является тонкое сплетение нескольких литературных форм. На общем фоне эмигрантской критики выделяется позиция А. Туринцева, давшего негативную оценку «модернистскому» творчеству Бабеля

Высоко оценил мастерство Бабеля Д. Святополк-Мирский. Он считал, что «рассказы «Король», «Письмо» и «Соль» - совершенство и по силе мастерства, и по великолепию сказа, в котором Бабель не имеет соперников». Критик отметил, что в этих произведениях изумительным образом сведены в какое-то новое единство героический пафос, грубый реализм и высокая ирония, «густота и художественная содержательность этих рассказов - приближает их к поэзии»6.

Для понимания специфики «интровертной» авторской позиции И. Бабеля в циклах «Конармия» и «Одесские рассказы» чрезвычайно важно раскрытие существующей полярности оценок и точек зрения, которую продемонстрировали отзывы советских и эмигрантских критиков.

В период сталинских политических репрессий был насильственно положен конец и дискуссии 1920-х-30-х гг. о творчестве И. Бабеля, и самой жизни писателя. «Политика» победила «эстетику». По словам исследователя С. Поварцова, «Бабель погиб, потому что не вписывался как художник в Большой Советский Миф»7. Но и после крушения этого Мифа, после лет забвения и времени последующего восстановления значения бабелевского творчества в истории русской литературы XX в. не прекращаются споры о художественном мировоззрении и поэтике писателя.

Вторая глава «Герои «Конармии» и Конармия как герой» состоит из четырех разделов.

В Первом разделе («Введение») обосновывается принцип рассмотрения цикла «Конармия». Вопросы художественной природы данного цикла рассматриваются сквозь призму анализа мира ее героев.

В целом героев цикла можно разделить на три группы в зависимости от их отношения к действию "разрушения", которое в "Конармии" является доминирующим актом (событием) и определяет всю атмосферу произведения. Каждый из персонажей может быть: 1) объектом разрушения; 2) субъектом разрушения; 3) раздвоенным наблюдателем разрушения.

Во Втором разделе «Старый мир: его ипостаси и их составляющие» в центре внимания находятся образы героев, которые в «Конармии» являются объектом разрушения, и характер пространства, в котором они обитают. В

6 Святополк-Мирский Д И Бабель //Благонамеренный (Брюссель) 1926 №1 С 168

7 Поварцов С. Причина смерть - расстрел. С 3.

"Конармии" действие происходит в границах Польши и Украины 1920 года во время Гражданской войны. В городках, местечках и деревнях, которые Конармия проходит или берет с боями, проживают евреи, поляки, русские и украинские крестьяне. В пространственном отношении евреи и поляки связаны с центрами их религиозного культа (синагогой, костелом), тогда как украинцы и русские - с местами их повседневного обитания (селами и деревнями). Но столь разных по национальной природе и столь разно пространственно ориентированных героев объединяет одно. Все они и их органичное пространство подвергаются разрушению. Не только пространство местечек, захватываемых Конармией, но и живущие в них люди - евреи и поляки — все это так или иначе связано со стариной, с религиозно-культурными ценностями. Бабель представляет нам не столько разные социумы, базирующиеся на разных религиозно-культурных основах (перед читателями встают тени великих мировых религий - христианства и иудаизма), но создает целостный образ хранящего заветы европейского культурного мира.

Иной мир, также основанный на древних, хотя более на языческих, чем монотеистических верованиях, составляет мир крестьянства, живущего по законам патриархального бытия. Это - третья составляющая единого в своей внутренней статике старого социокультурного сообщества, расположенного на окраине Европы.

Кроме разнообразного мира людей и их культуры в топосе "Конармии" существует мир природы, который также является жертвой войны.

Подводя итог, можно сказать, что разрушению подвергается социобиологическое единство, находящееся на том пространстве, по которому двигается Конармия.

В круг лиц, условно названный нами "объекты разрушения", входят и противники1 конармейцев - поляки. В подразумеваемом контексте цикла они представляют собой активную противодействующую силу — субъект, чьи действия направлены на разрушение мира, насаждаемого «Конармией». Но реально в тексте они манифестированы автором как один из уничтожаемых объектов.

Для Бабеля главным объектом разрушения, принимающим образ трансцендентной жертвы, являются евреи. Они подвергаются издевательствам и физическому уничтожению со стороны и поляков, и конармейцев. Среди представленных в «Конармии» фигур евреев наиболее значимым, поднятым автором до уровня образа-символа, является образ старьевщика Гедали.

Как показал наш анализ, в «Конармии» сосуществуют несколько «старых миров» человеческого социума (миры: крестьянский, польский, еврейский) и мир природы. Каждый из них является одной из ипостасей «единого в четырех лицах» «старого мира». По логике людей «нового» мира — конармейцев все они должны быть разрушены ради осуществления идеи воплощения на земле Третьего Интернационала.

На более высоком уровне философского обобщения в художественном сознании Бабеля противостояние двух миров является символической материализацией оппозиции «статика / динамика», имеющей онтологическое

значение.

В "Конармии" «старый мир» осмысляется нами как мир статичный, «оседлый», тогда как мир движущейся, «странствующей» Конармии предстает кочующим и динамичным. В целом драматический конфликт макросюжета "Конармии" обусловлен драматическим антагонизмом двух этих миров. Конармия вторгается в «старый»=древний=ветхозаветный мир. Вслед за этим все его обитатели становятся жертвами устанавливающей «новое» Конармии, а сам он подвергается тотальному разрушению.

В Третьем разделе «Новый мир и его адепты» рассматриваются образы главных героев цикла — красноармейцев. Исследуя систему базовых сюжетообразующих оппозиций «Конармии» - целостного произведения, имеющего макросюжет, мы установили, что среди них центральной является оппозиция двух миров, которые метафорически можно назвать «ветхозаветным» и «новозаветным». Обычно исследователи маркируют первый из них как «мир евреев» и именно его противопоставляют тому, который насильственно устанавливают бойцы Первой Конной. Однако художественное мышление Бабеля оперирует более крупными онтологическими категориями. При этом писатель, как уже не раз отмечали критики и ученые, обращается к библейской традиции, и, в частности, к библейской космогонии. Именно к ней восходит его противопоставление двух антагонистичных миров, основанных на переосмысленных постулатах «Ветхого» и «Нового» Заветов.

У Бабеля слово «Интернационал» одновременно является лейтмотивом темы Третьего Интернационала - союза, ставящего своей целью создание нового мира, где нет деления на государства и народы, и лейтмотивом музыкального произведения (гимна «Интернационал»), посвященного как теме нового мира, так и его провозвестников — «всадников Апокалипсиса» -конармейцев.

Если образ «старого мира» в «Конармии» зрим, материален, доступен для агрессии и разрушения, то иначе представлен в цикле Бабеля образ чаемого «нового мира». Последний только мыслим и ожидаем в будущем. Неслучайно его облик в основном сопряжен с музыкальными лейтмотивами, имеющими максимально абстрактную, нематериальную форму. В настоящем «новый мир» доступен взору и достигаем только теми, кто, погибнув в бою, пересек границу жизни и смерти, «обогнал» свое время.

При определении основного героя «Конармии» его можно определить по роду его нынешних занятий - это конармеец, боец Первой Конной. Но по самосознанию, по сословной принадлежности большинство конармейцев - это казаки.

Для Бабеля, прошедшего школу насыщенной культурологическими ассоциациями русской литературы Серебряного века, значимыми были исторические, мифопоэтические и литературные корни его героев.

Согласно историческим данным польский поход Первой Конной армии 1920 г. происходил тогда, когда был положен конец особому положению «вольных людей» = казаков в российском государстве.

Другим аспектом, учитывавшимся Бабелем, был литературный генезис

образа его коллективного героя. Если суммировать тенденцию изображения казачества в произведениях русских писателей XIX в., то можно сделать вывод о том, что многие из них в той или другой степени идеализировали своих героев, считая их характер одним из проявлений вольной души народа.

В отличие от своих литературных предшественников, бабелевские казаки имеют иной историко-мифопоэтический генезис и представляют собой более противоречивый образ.

В коллективном герое бабелевского цикла парадоксально слиты несоединимые, казалось бы, черты - доброта и жестокость; способность собрать воедино все мысли и чувства, чтобы сосредоточиться и ударить по врагу, и стремление к безудержной вольнице; стремление к построению «нового мира» и тяга к тотальному разрушению «старого». Варварство и безумная любовь к коням - вот семантические доминанты характера казаков-конармейцев - коллективного героя «Конармии». И это позволяет нам сравнить их с древними кочевниками.

В России начала 20 века многие писатели были охвачены апокалипсическими предчувствиями конца старого мира и его культуры. При этом, обращаясь к истории и к вопросу о происхождении русского народа, литераторы вспоминали легендарных скифов, когда-то кочевавших в причерноморских степях. Мифологизируя древних кочевников, в них видели воплощение вольной стихии. Незадолго до русской революции 1917 г. критик и публицист Р. В. Иванов-Разумник обосновал революционно-максималистское умонастроение, названное «скифством», и был лидером «скифского» идейного объединения, реализовавшего себя, в частности, в литературных сборниках «Скифы». Литераторы, в своем восприятии революции близкие «скифской теории» Иванова-Разумника (Андрей Белый, А. Блок и др.), находили в скифской i первобытности движущую силу (динамизм) "вечной революционности". Создавая свой конармейский цикл в начале 20-х гг., Бабель шел в русле восприятия революции культурой Серебряного века. И в этом ключе стоит сравнить образ коллективного героя «Конармии» с образом кочевников из стихотворения А. А. Блока "Скифы" (1917). Как и в поэтическом тексте Блока, в цикле «Конармия» сопоставлены и противопоставлены два мира: старый, связанный с европейской, а у Бабеля и с древней еврейской культурами, и новый мир стихии, воплощенный в диких кочевых ордах.

В цикле Бабеля конармейцы-казаки, являясь варварами-кочевниками, напоминают татаро-монгольскую орду. На подобное сопоставление указывает сам автор (см., например, рассказ «Комбриг два»). Описание методов ведения Конармией военных действий также вызывает устойчивые ассоциации с нашествием татаро-монгольских орд (рассказ «Берестечко»).

В «Конармии» Бабеля текст организуется на основе ассоциативной системы, тяготеющей ко все большему символическому обобщению. Реалистически-конкретные образы конармейцев сначала ассоциируются со старой казацкой вольницей, затем с татаро-монгольскими ордами, потом со скифами, и, наконец, на высшей степени символического обобщения находится их сопоставление с нашествием нечестивых, о котором предрекали

ветхозаветные пророки.

Апокалипсические пророчества являются еще одним важным лейтмотивом «Конармии», который семантически пересекается с лейтмотивом Интернационала. Каждый из них по-своему ведет тему гибели существующего мира. Но за счет «символического укрупнения» размеров грядущего разрушения (от переделки миропорядка до гибели мира в целом) расширяется масштаб повествования - от рассказа о гибели восточно-европейских городков и селений до повествования о крахе всего универсума. Таким образом исходное реальное пространство окраин бывшей Российской империи начала XX в. трансформируется во вневременное мифологическое пространство.

Здесь можно вернуться к сопоставлению идей Бабеля с идеями теоретиков и практиков «скифства». Подобно последним, писатель ощутил присутствие в народе дикой азиатской нецивилизованной новой силы «вечной революционности». Но если, например, у Блока в «Скифах» и «Двенадцати» уничтожение старого мира сопровождалось «восторгом гибели» и тем самым как бы оправдывалось, то у Бабеля разрушение старого мира для создания нового не оправдывается нигде.

Для автора «Конармии» старый мир, представленный в образах обитателей местечек, парализован, пахнет гнилью и умирает. Но его уничтожение, совершаемое казаками - злодеяние, ибо это - насильственное разрушение.

В Четвертом разделе «Свидетель истории Кирилл Лютое» рассматривается образ повествователя - Лютова. Анализ раздвоенного поведения этого героя позволяет понять многогранный подтекст бабелевского цикла. С одной стороны, Лютов, являясь конармейцем, участвует в действиях разрушения. Но герой так и не становится настоящим конармейцем, потому что он не может убить человека. По словам одного персонажа-казака (Ивана Акинфиева), Лютов "бога почитает", поэтому он "изменник" среди казаков. Другими словами, он - человек, сохранивший внутри нравственный закон; еврей, не смогший забыть Божьих заповедей. В то же время Лютов уже стоит у черты, за которой начинается стан разрушителей старого мира, потому что он отвечает Гедали, мечтающему об «Интернационале добрых людей», так как мог бы ответить настоящий конармеец: "Она не может не стрелять, Гедали, потому что она - революция".

В результате, получается, что Лютов - полуразрушитель и полужертва -человек пограничного сознания, находящийся между двумя противостоящими друг другу мирами. Такое осмысление образа Лютова позволяет расширить смысл кардинальной семантической оппозиции, формирующей художественную структуру цикла «Конармия».

Как было показано ранее, два этих мира (объект разрушения и субъект разрушения) противопоставлены как две модели социума - старая и новая, во многом только чаемая. На втором уровне их противостояние становится оппозицией культуры и варварства, оппозицией оседлого мира статики и кочевого мира вечного движения.

Анализ текста показал, что примирение двух составляющих центральной

семантической оппозиции «Конармии» оказалось невозможным.

Расстановка героев в "Конармии" только на первый взгляд представляется реалеподобным беспорядочным скоплением персонажей. В целом, если сгруппировать героев, то они четко делятся на три группы — объект разрушения, субъект разрушения и раздвоенный (амбивалентный) наблюдатель разрушения. Такая система героев основана на четко организованной художественной структуре античной трагедии (два протагониста и хор, комментирующий происходящее). Подобная организация повествования соответствует основной теме произведения. По типу макросюжет "Конармии" - это сюжет античной трагедии.

Трагедийность "Конармии" заключена в насильственном соединении и насильственном разрушении границ. В этом заключена и драма наблюдателя -Лютова, который хотел примирить непримиримое.

В «Конармии» лейтмотив жертвоприношения переплетается с лейтмотивом Интернационала, ведущего тему грядущего. Парадоксально, что уничтожение старого мира культуры и духовных ценностей ради «светлого будущего» осуществляют казаки, которые, как показал наш анализ, сами являются варварами. В огне революционной бури Бабель увидел проявление самых темных и опасных сторон народного характера.

Третья глава "«Одесские рассказы». Конец ретроспективной утопии" состоит из четырех разделов.

В Первом разделе ( «Введение») рассматриваются черты родного города Бабеля - Одессы («культурность», «искусство», «смех», «интернациональность», «распахнутость», «энергичность», «солнечность» и др.), которые воздействовали на художественное мировоззрение и эстетику творчества Бабеля.

Во Втором разделе "«Одесские рассказы» в зеркале критики 20-30-х гг. " приводятся мнения критиков об «Одесских рассказах». В отличие от крайне противоречивых и разнообразных оценок «Конармии», все рецензенты «Одесских рассказов» сходятся на том, что представленный в них мир изображен в свете романтического преображения грубой реальности.

Третийраздел "Очерк«Одесса»каклитературныйманифестИ. Бабеля " посвящен анализу очерка 1916 г., который является не только своеобразным «ключом» к «Одесским рассказам», но и публицистическим произведением, которое можно считать ранним манифестом писателей «одесской школы».

В «Одессе» Бабель преобразует характерную для русской культуры историософскую оппозицию «Петербург - Москва» в антитезу «Петербург -Одесса».

Используя художественный прием метонимии, писатель противопоставляет Петербург и Одессу как две культурные модели, куда как составная часть входит и литература. «Петербургская» модель, по Бабелю, нашла свое высшее проявление в литературе русского реализма и, конкретно, в творчестве Достоевского. «Одесская» модель — это новый этап развития литературы, своеобразный бабелевский «art nouveau». В «одесской новой литературе» присутствует принцип преображения реальности, новый виток

романтического видения мира.

В очерке «Одесса» писатель критикует «неонатуралистическую» тенденцию в литературе начала XX века. Он видит в изображении экзотического «порто-франко» Российской империи не продолжение традиций старой бытописательной литературы, а явление нового неоромантического искусства. Как увидим в дальнейшем, прогноз молодого прозаика блестяще оправдался в творчестве литераторов «одесской школы» (И. Ильфа, Е. Петрова, В. Катаева, В. Каверина, К. Паустовского и др.). Очерк «Одесса» завершается пророчеством о пришествии «литературного Мессии» из Одессы, откроющего новые литературные горизонты.

Таким образом, в очерке 1916 г. сформулировано литературное credo молодого писателя, декларированы эстетические и мировоззренческие установки, которые в дальнейшем в разнвгх авторских вариантах будут реализовываться в произведениях писателей «одесской школы». По Бабелю, для создания текстов «новой литературы» надо воплотить в художественной практике принципы, символически обозначенные чертами, отличающими Одессу от Петербурга («легкость», «ясность», «солнце»). Во-первых, тематически противопоставить метафизической «петербургской» литературе «новую», принимающую земную жизнь и воспевающую материально-телесное начало. Во-вторых, силой смеха преодолеть «скверную действительность», что, по сути, является вариантом «романтической иронии». В-третьих, произвести смену «литературных учителей» - взамен «мрачного» психологизма Достоевского обратиться к французской «прозрачной ясности» «солнечного» Мопассана. Именно эти принципы определили поэтику цикла Бабеля «Одесские рассказы», который и стал образцом «одесского текста».

В Четвертом разделе "Поэтика цикла «Одесские рассказы»" дан подробный анализ цикла «Одесские рассказы». Четвертый раздел состоит из 7-ми частей.

В Первой части "Канонический состав цикла и время его создания" определен канонический состав «Одесских рассказов» («Король», «Как это делалось в Одессе», «Отец», «Любка Казак»). Кроме того, уточнено время его создания. Бабель работал над «Конармией» и «Одесскими рассказами» одновременно и параллельно (в первой половине 1920-х годов, наиболее интенсивно в 1923 - 1925 гг.).

Во Второй части "Место и время действия" прослежена взаимосвязь между принципами, декларированными в очерке «Одесса», и основами построения художественного мира в цикле рассказов.

В очерке «Одесса» предметом изображения и главным «героем» является сам южный город. В «Одесских рассказах» все сюжеты разворачиваются в том же месте. В очерке подчеркнут характер национального состава жителей города. Во многом именно это способствует возникновению особой «одесской» атмосферы легкости и ясности. В этом тексте как бы уже обозначены главные персонажи будущего цикла («Одесские рассказы») - евреи-одесситы, чей быт и поступки просты, ясны и практичны. Также выраженная в тексте очерка установка на стабильность бытия и систему ценностей (семья, благосостояние,

продолжение рода) нашла художественное отражение в «Одесских рассказах».

В основе цикла рассказов Бабеля лежит историческая действительность Одессы предреволюционного времени. Но несмотря на это, художественный мир «Одесских рассказов» предстает как мир романтики и фантазии. Трансформированию низменной грубой действительности в «творимую легенду» праздника торжествующей жизни служат следующие черты «Одесских рассказов».

Их пространство предстает как мир яркий, шумный, полный экзотических редкостей и раблезианских радостей плоти.

Все реальные печали и трудности, с которыми сталкиваются герои цикла, преодолеваются смехом. В очерке «Одесса» Бабель подчеркивал одну из главных черт родного города - юмор. В «Одесских рассказах» именно комическое является приемом, позволяющим преобразить «скверную действительность» и увидеть ее через призму романтической иронии. Чувство юмора выражено не только в речи героев и в смешных ситуациях «Одесских рассказов», но и в художественной структуре цикла. Это, в частности, проявляется в системе лейтмотивов. Одним из главных музыкальных лейтмотивов цикла является ария главного героя оперы Леонкавалло «Паяцы» -комического артиста, переживающего трагедию любви. Говоря о характеристике комического в «Одесских рассказах» надо также отметить, что фольклорная основа сочетается здесь с использованием «романтической иронии», превращающей обыденность в чудесную сказку о героях и великанах.

Подводя итог, можно сказать, что в «Одесских рассказах» художественное пространство и время реально маркированы - это предреволюционная Одесса. Но также они являются категориями особого фантастического мира, полного ярких вещей и ярких событий, в котором живут удивительные люди, подчас оборачивающиеся героями-титанами. Провинциальный город российской империи увиден Бабелем сквозь призму романтической иронии, которая трансформирует его в фольклорную эпическую «Одессу-маму».

В Третьей части "Герой и тип конфликта"мы рассматриваем образ главного героя цикла — Бени Крика и анализируем типы конфликтов.

Четыре рассказа, составляющие цикл «Одесские рассказы», так или иначе связаны с главным персонажем - Беней Криком - «Королем» налетчиков.

Уже современники Бабеля определили типологию образа Бени Крика, увидев в нем «одну из вариаций благородного разбойника». Вокруг этого центрального персонажа концентрируется одесский мир Бабеля - мир бандитов и маргиналов. Как известно, образ «благородного разбойника» является одним из мировых культурных типов, имеющих разветвленный фольклорный и литературный генезис. Примечательно, что в советской литературе тип «благородного разбойника» встречается преимущественно в произведениях одесских писателей (особенно в их произведениях 20-х годов). Чаще всего Беня Крик сравнивался критиками с героем романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» Ильфа и Петрова — «благородным жуликом» Остапом Бендером.

Как известно, прототипом Бени Крика является историческое лицо -

одесский бандит Мишка Япончик. Кроме того, многие мотивы и особая манера поведения маргинальных героев Бабеля заимствованы из «блатных песен» и реальных одесских событий тех лет.

Анализ типов конфликтов в четырех рассказах цикла показал, что в них романтический тип конфликта (одинокий герой, стоящий над средой) сочетается с реалистически-бытовым, восходящим к конфликту в анекдоте.

Подводя итог, мы можем сказать, что в характере главного персонажа «Одесских рассказов» типологические черты образа «благородного разбойника» соединены с прозаическими реальными чертами молдаванского бандита, причем последние то и дело проступают из-под романтического плаща героя. Таким образом и здесь Бабель активно использует прием «романтической иронии», которая дает читателю возможность видеть постоянную оборачиваемость персонажа, как бы переходящего из пространства волшебной сказки в реальность «Одессы-мамы».

Все эти прихотливо перемешанные черты сделали Беню Крика «королем» одесского мира, устанавливающего и соблюдающего его неписанные законы.

Теперь обратимся к рассмотрению того, как устроен, из кого состоит и по каким законам живет его «королевство» - мир «Одесских рассказов».

Фантасмагорический мир изгоев базируется на системе реальных ценностей. В нем царит сама жизнь. К такому выводу приходит читатель, внимательно рассмотрев суть конфликтов каждого произведения цикла.

В первом рассказе цикла конфликт между Беней и приставом состоял в бессмысленном «самолюбии» последнего, которое и наказывалось главным героем. Конфликт между Королем бандитов и богачом Эйхбаумом заключался в нарушении последним неписанных законов «Одессы-мамы», но по-семейному завершался браком. Надо отметить, что в маргинальном одесском мире бракосочетание означает не только путь к наслаждению, но и движение к продолжению жизни - рождению нового человека. Во втором рассказе цикла конфликт между Беней и Тартаковским также возникал из-за денег, но не он оказывался основным. Главное - конфликт между жизнью и смертью. Герой (Беня) разрешал его, осуществив справедливое возмездие убийце. Случившее демонстрировало, что в мире «Одессы-мамы» нет ничего выше и святее самой жизни. В третьем рассказе цикла конфликт между Грачом (с Беней) и Каплунами заканчивается «падением дома» гордых бакалейщиков, нарушивших закон жизни, призывающий плодиться и множиться. В четвертом рассказе цикла («Любка Казак») Беня Крик отсутствует. Центральное место в нем занимает конфликт между Любкой и «тертым стариком» Цудечкисом. Он также возник из-за денег, но разрешался не исполнением материальных обязательств, а оказанием человеческой услуги.

Все герои мира «Одессы-мамы» живут реальной телесной жизнью, поэтому они и смогли стать хозяевами своего мира. Конфликты, которые происходят внутри их социума - это конфликты между жизнью и смертью, и они завершаются победой жизни.

В Четвертой части «Художественная структура цикла» цикл «Одесские рассказы» рассматривается в структурном плане. Логичность и

единство цикла выявляются не на уровне сюжетно-персонажном, а на глубинном, идейно-тематическом уровне. В этом плане мы во многом согласны с выводами И. Есаулова8 , который отметил, что главный персонаж каждого произведения (в первом и втором рассказах - Беня Крик, в третьем - Фроим Грач и в четвертом — Любка Казак) обязательно появляется в предыдущем рассказе, как эпизодический персонаж - по «принципу домино». Замеченные исследователем повторы и связь последнего и первого рассказов дают повод сделать вывод, что четыре рассказа образуют круг.

Далее анализируется семантика кольцевой композиции «Одесских рассказов».

Одесский мир напоминает одно огромное патриархальное семейство. Герои называют друг друга по-семейному (тетя, брат, папаша и т. д.). Такая манера является, одновременно, и проявлением реальных родственных связей, и особенностью блатного мира. После конфликта и компромисса между «своими» почти все герои «Одесских рассказов» становятся семьей. В отличие от «Конармии», где все мощно разрушается, раскалывается, иссекается, в «Одесских рассказах» все «свои» герои устремлены к соединению, к союзу. Во-вторых, персонажи «Одесских рассказов» связаны между собой как части единого организма

Органичность цикла проступает и в языковом плане, т. е. в стиле. В «Одесских рассказах» повторы, характерные для всего творчества Бабеля, появляются гораздо чаще и бросаются в глаза. Мы встречаем их и в диалогах героев, и в повествовании рассказчика. Главное заключается в том, что в «Одесских рассказах» повторы не только создают ритмичность-музыкальность повествования, но и способствуют формированию целостности цикла как единого произведения.

Структура «Одесских рассказов» (начиная с языкового плана и заканчивая целостной композицией цикла) построена органично и образует кольцо, в котором движение идет по кругу в одном направлении.

В цикле логика смены поколений, смены ценностных доминант может быть уподоблена общим законам природы. Плавный переход от одной доминанты к другой происходит почти незаметно. Мы не обнаружили конфликтов между главными героями цикла (Беней, Фроимом и Любкой). Вместе все четыре рассказа дают представление о целостной картине вечно обновляющейся жизни, трансформирующейся подобно тому, как происходит смена времен года.

Одесский «свой» мир, во главе которого стоит «Король» Беня Крик, составляет некую общину, в основе которой лежит единение, сближающее всех обитателей Молдаванки. Это приводит нас к понятию идеального общества, выдвинутого одним из крупнейших французских философов XVIII в. Ж.-Ж. Руссо. Согласно его концепции, идеальное общество должно жить в соответствии с законами природы. Поэтому оно, осмысляемое как единый организм, может быть уподоблено организму здорового человека. У Бабеля

8 Есаулов И. «Одесские рассказы» Исаака Бабеля: Логика цикла // Москва. 2004. № 1. С. 204-216.

одесский мир «своих» людей так соединен семейными связями, что представляет собой как бы единый человеческий организм. Если использовать слова Лрье-Лейба, то можно сказать, что все «свои» герои Молдаванки - это «наша кровь», «наша плоть, как будто одна мама нас родила».

Таким образом, в «Одесских рассказах» как целостном художественном произведении, состоящем из текстов малых жанров, смена главных героев (Беня — Фроим — Любка) происходит без конфликтов, мирно и последовательно. Они взаимодействуют и помогают друг другу. Такая смена героев-доминант уподоблена природной смене времен года. Для цикла в целом характерна кольцевая композиция. Тексты рассказов основаны на повторе деталей, слов, фраз, а также на стилистических подчеркиваниях причинно-следственных связей. Все это имеет целью формирование целостной художественной структуры «Одесских рассказов». Такая ее особенность отражает главное идейное содержание цикла - представление о том, что одесский мир организован как одна семья и как единый организм. В целом в «Одесских рассказах» отражены идеальный образ мира и идеальная модель смены эпох.

В Пятой части «Одесса - герой и повествователь» рассмотрен коллективный «герой» цикла - Одесса. Анализируя речь и действия разных персонажей цикла, мы пришли к выводу, что в итоге все они становятся единым целым, тем, что воплощается в персонифицированном образе «Одессы-мамы».

Бабель, используя образ из бандитского жаргона, мифологизирует родной город. В «Одесских рассказах» Одесса - это не только определение места действия, но и повествователь, и герой. В этом бабелевском цикле город разными голосами говорит сам о себе. Вспомним еще раз очерк 1916 г., в котором Бабель противопоставлял Одессу Петербургу. Как в гоголевском «Невском проспекте» пространство превращается в активно действующее лицо, так и в «Одесских рассказах» Одесса действует как собирательный герой. Именно она соединяет всех героев - своих «детей», гармонизирует их и создает атмосферу, где доминирует «чувство жизни», «задор» и «радость».

В Шестой части "Мир «Одесских рассказов» как мир ретроспективной утопии", анализируется тип повествователя и характер пространства, в котором он существует, а также определяется жанровая специфика «Одесских рассказов».

В художественной реальности Бабеля аномальный мир одесских изгоев трансформирован и принимает облик «прекрасного старого мира». В нем все совершается по законам собственного кодекса поведения, существует своеобразная культура, чувствуется «богатство жизни». Но история об этом прекрасном мире - «библейском Эдеме» - рассказывается как история о «прошлом». При этом существенная роль отведена повествователю («я»).

Несмотря на некоторое сходство между повествователями в «Конармии» и «Одесских рассказах» (внешность, род занятия и сходная позиция -остраненность), рассказчик легенд об Одессе существенно отличается от персонажа, исполняющего эту функцию в цикле «Конармия». Если там Лютов

является одним из главных действующих лиц внутри произведения, то в «Одесских рассказах» повествователь («я») сосредоточен на роли ни во что не вмешивающегося стороннего наблюдателя.

Его роль раскрывается, главным образом, во втором рассказе цикла -«Как это делалось в Одессе». В нем в «настоящем» времени на еврейском кладбище происходит разговор между повествователем и Арье-Лейбом, который ретроспективно рассказывает о том, «как это делалось в Одессе». Читатель узнает, что уже свершились не только возвышение, но и «ужасный конец» «Короля» Молдаванки и что большинство героев истории уже мертвы.

Обратим внимание на то, что разговор происходит на еврейском кладбище, и вспомним, что в том же пространстве разворачивается место действия рассказа из конармейского цикла «Кладбище в Козине». На наш взгляд, этот короткий рассказ является соединительный звеном между «Конармией» и «Одесскими рассказами». Если в «Конармии» повествователь пребывает в настоящем времени и читает могильную надпись, то в «Одесских рассказах» время действия - прошлое, и повествователь цикла, находясь в настоящем времени, слушает рассказы о былых легендарных событиях из жизни умерших героев. Хотя два еврейских кладбища географически находятся в разных местах, но они сливаются воедино, как сходное художественное пространство, где в настоящее время находится автор - повествователь.

В связи с этим становится ясно, почему одесский повествователь, казалось бы, столь похожий на своего конармейского собрата, в «Одесских рассказах» не является действующим лицом изображающихся событий. История одесского мира безвозвратно канула в прошлое, поэтому повествователь, находящийся в настоящем, не может действовать и участвовать в событиях.

В итоге мы можем определить жанровую специфику «Одесских рассказов» как «ретроспективную утопию».

Седьмая часть «Развязка конфликта в макросюжете цикла» посвящена анализу ряда произведений более позднего времени, тематически примыкающих к «Одесским рассказам», в которых показан конец старой Одессы. Это - рассказы «Конец богадельни», «Фроим Грач», «Карл-Янкель» и киносценарий «Беня Крик». Кроме того, рассмотрены оставшийся за рамками цикла рассказ «Справедливость в скобках» и недавно найденный рассказ «Кольцо Эсфири».

Как мы уже показали, в цикле «Одесские рассказы» Бабель показал мир «ретроспективной утопии», а в четырех произведениях, оставшихся за рамками цикла, писатель изобразил картину его разрушения при соприкосновении с реальностью революционного и послереволюционного настоящего. Переступив границу эпох, старая Одесса, как и старый мир в цикле «Конармия», стал объектом разрушения.

Макросюжет цикла «Одесские рассказы», посвященный раскрытию облика старой патриархальной Одессы, воспринимаемой в стилистике жанра «ретроспективной утопии», был завершен в произведениях, находящихся за рамками цикла. Именно в этих произведениях была последовательно раскрыта

картина деструкции мира «Одессы-мамы», включающая в себя разрушение системы его социальных, семейных, нравственных ценностей. Используя прием критики «от противного», изобразив крах мира созданной им утопии, Бабель, тем самым, дал разрушительную критику нового мира. Подтверждением идеологической остроты веселых рассказов о жизни одесских жуликов могут быть слова Бабеля из рассказа «Улица Данте» (1934), снятые при публикации текста и сохранившиеся только в архивной машинописной копии. После сообщения об отъезде повествователя в Марсель следовала фраза, семантически важная для понимания авторской позиции: «Там увидел я родину свою - Одессу, какою она стала бы через двадцать лет, если бы ей не преградили прежние пути, увидел неосуществившееся будущее наших улиц, набережных и кораблей»9.

В Заключении проанализировано соотношение моделей художественного универсума, представленных в «Конармии» и «Одесских рассказах».

Место и время действия. В «Конармии»: 1) Мир реальный: юго-западные районы «черты оседлости» еврейского населения в границах бывшей Российской империи и территории Польши. Последовательно превращаемый в прах «старый мир» культуры обитавших там людей (евреев, украинцев, русских, поляков). 2) Мир несуществующий: идеальный мир «светлого будущего», относимый к грядущему. В «Одесских рассказах»: 1)Мир реальный: Одесса первых лет советской власти, в которой находится рассказчик («я») и его собеседники-одесситы. 2) Мир несуществующий: идеализированный мир дореволюционной Одессы, оставшийся в прошлом.

Главный герой. В «Конармии»: Главный коллективный «герой» -Конармия, состоящая из потомков варварских племен, одержимых жаждой разрушения, совершающих разбойничьи деяния. В «Одесских рассказах»: Главный коллективный «герой» - сама Одесса, воплощенная в пестром многообразии персонажей, каждый из которых является частью общей роевой жизни. Наиболее полно колоритный образ «Одессы-мамы» воплощен в образе ее «Короля» - «благородного разбойника» Бени Крика.

Сюжет цикла: В «Конармии» сюжет основан на постоянном деструктивном бесконечном движении коллективного героя по пути к метафизической цели. Сюжет «Одесских рассказов» базируется на стремлении главного «героя» (Одессы) к стабильности, к постоянному восстановлению своего status quo как целостного социобиологического организма.

Система символов и лейтмотивов: Оба цикла основаны на системе символических бытийных и музыкальных лейтмотивов. В «Конармии» значимые лейтмотивные символы Смерти, Жертвоприношения, материализующиеся в гибели, убийстве и т.п. Они переплетаются с музыкальным лейтмотивом «Интернационала», ведущим тему «светлого будущего», основанного на разрушении «старого мира». В «Одесских рассказах» доминирует лейтмотив Жизни, материализующийся в ее биологически значимых проявлениях (Бракосочетании, Рождении). Он

9 РГАЛИ. Ф. 622. Оп 1. Ед хр. 42. Цит. по: Поварцов С Комментарии // Бабель И Собр соч в 2-х т М , 2002 Т. 1.С. 511.

перемежается музыкальными лейтмотивами оперных арий («Паяцы»), свадебных и колыбельных песен.

Образ автора-повествователя: В «Конармии» повествователь («я») - это трагический наблюдатель=участник событий Лютов, который находится в пограничной ситуации между миром казаков-красноармейцев, с которыми ему никогда не «слиться», и уничтожаемым миром «старой культуры». В «Одесских рассказах» повествователь («я») - это персонаж из «настоящего», не участвующий в событиях, а лишь записывающий рассказы уцелевших обитателей исчезнувшего мира.

Подводя итоги сопоставления обоих циклов, можно сделать вывод о том, что «Конармия» - это повествование о настоящем, чья сила направлена на разрушение прошлого во имя фантастического будущего. «Одесские рассказы» представляют собой изображение ретроспективной утопии. Оба цикла соединяются в целостную картину художественного осмысления исторического развития, раскрытого на примере жизни родного для Бабеля еврейского народа в рамках его существования на пространстве юго-западных пределов бывшей Российской империи. История возникает в обликах прошлого, настоящего и будущего. «Прошлое» показано в образе идеализированной ушедшей Одессы, изображенной во всем многоцветьи полнокровной жизни ее обитателей. «Настоящее» явлено в виде несущих смерть красноармейцев и в символическом образе «великого кладбища», где похоронены большинство раблезианских героев «Одессы-мамы». В обоих циклах на уровне текста наиболее скупо представлено «будущее». Однако на основе контрастного соположения одновременно написанных «Конармии» и «Одесских рассказов» можно выявить «облик грядущего» и авторскую оценку исторического развития. Для Бабеля чаемое «светлое будущее», построенное на смерти людей и тотальномразрушении старого, - это антиутопия.

Как известно, в 1930-е годы Бабель «молчал», но в двух своих циклах -«Конармии» и «Одесских рассказах» - он с большой силой художественного обобщения успел сказать то, что хотел сообщить современникам и потомкам.

Основное содержание диссертации и ее главные положения изложены в следующих публикациях:

1. Спор эстетики и политики (Полемика 1920 — 1930-х годов вокруг

«Конармии» и «Одесских рассказов» И. Бабеля) // «Русская литература»,

2004. №3. С. 211-220.

2. Структура деструкции (К вопросу о поэтике «Конармии» И. Бабеля) // журнал «Ойгукхак Ёнгу» (The Journal of Foreign Studies), Ансонг (Республика Корея), 2004, Vol. 8. P. 151-172 (на русском языке).

3. Об одном лейтмотиве в «Конармии» И. Бабеля // Сборник «Герменевтика в гуманитарном знании». СПб., 2004. С. 143-146.

Подписано в печать 27.12.04.Г. Формат 60x84 1/16 Усл. печ. л. 1.3. Тираж 100 экз. Заказ №131

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"»

199034, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74

1 Б ФЕЗ 2Сй

/ V %\

г V ï % i •

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ли Су Ен

Введение.

Глава I.

Спор эстетики и политики: полемика 1920-30-х гг. вокруг «Конармии» и «Одесских рассказов».

Глава II.

Герои «Конармии» и Конармия как герой.

1. Введение.

2. Старый мир: его ипостаси и составляющие.

3. Новый мир и его адепты.

4. Свидетель истории Кирилл Лютов.

Глава III.,

Одесские рассказы». Конец ретроспективной утопии.

1. Введение.

2. «Одесские рассказы» в зеркале критики 20-30-х гг.

3. Очерк «Одесса» как литературный манифест И. Бабеля.

4. Поэтика цикла «Одесские рассказы».

4.1. Канонический состав цикла и время его создания.

4.2. Место и время действия.

4.3. Герой и тип конфликта.

4.4. Художественная структура цикла.

4.5. Одесса - герой и повествователь.

4.6. Мир «Одесских рассказов» как мир ретроспективной утопии.

4.7. Развязка конфликта в макросюжете цикла.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Ли Су Ен

Исаак Эммануилович Бабель принадлежит к писателям, чье творчество сформировалось на базе достижений русской культуры XIX - начала XX века. В его художественной личности высокий эстетический уровень соединился с необычными, используя термин Максима Горького, «моими университетами» -с постижением и практическим участием в круговерти революционной бури и Гражданской войны. Результатом явился необычный взлет творчества Бабеля в 1920-е годы, проявившийся в создании циклов рассказов «Конармия» и «Одесские рассказы». Современная Бабелю критика сразу отреагировала на это свежее литературное явление, и произведения вызвали бурную дискуссию современников. Но в 1930-е годы имя писателя гораздо меньше упоминалось в советской литературе, он стал объектом обвинения в сомнительном молчании. Как известно, в 1939 году Бабель был арестован и вскоре расстрелян (1940). Вплоть до 1957 года в СССР его творчество замалчивалось.

Несмотря на короткую писательскую судьбу и небольшой объем произведений, Бабелю посвящено огромное число научных работ. Российские ученые уделяли основное внимание историко-биографическому исследованию творчества писателя (работы Г. Белой, В. Ковского, Ф. Левина, JI. Лившица, И. Смирина, С. Поварцова). Изучением поэтики Бабеля занимались преимущественно зарубежные исследователи (Й. Баак, А. Жолковский, Э. Зихер, П. Карден, Ш. Маркиш, Дж. Фален, М, Эре, М. Ямпольский и др.), хотя в последнее время этот исследовательский аспект привлекает внимание и российских ученых (И. Есаулов, Е. Добренко, В. Эйдинова и др.). Национальные аспекты творчества Бабеля рассмотрены Я. Либерманом, М. Фридбергом и др. В последнее время наблюдается тенденция анализа произведений писателя с точки зрения мифопоэтики (работы Ю. Щеглова и Т. Накамуры).

Тем не менее, как отметил один из исследователей Бабеля Виктор Ерлих, «несмотря на некоторые проницательные оценки его прозы и его судьбы, Бабель остается одним из наименее расшифрованных современных русских мастеров»1.

Основные причины «нерасшифрованности» творческого феномена Бабеля следующие: 1) проблема реконструкции истории текстов в связи с л утратой рукописей циклов «Конармия» и «Одесские рассказы» ; 2) сознательная установка Бабеля на формирование авторского образа «хитрого» и «загадочного» писателя-«мистификатора»3; 3) полисемантичность текста, открывающего возможность разнообразных трактовок, порой противоречащих друг другу; 4) национальная специфика бабелевских произведений4. Все эти факторы обуславливают широкую разноплановость выводов исследователей творчества Бабеля, зачастую обуславливаемую различием в методах анализа наследия писателя.

Обычно произведения И. Бабеля разделяют на три категории по тематическому принципу: произведения «конармейские», «одесские» и «автобиографические»5.

1 Erlich V. Color and Line: The Art of Isaac Babel // Erlich V. Modernism and Revolution: Russian Literature in Transition. Harvard University Press. Cambridge, Messachusetts, London, England. 1994. P. 145.

2 Об этом см.: Ковский В. Судьба текстов в контексте судьбы // Вопросы литературы. 1995. № 1.С. 23-78.

3 См.: Катаев В. Алмазный мой венец: Роман, повести, рассказы. М., 2003. С. 483-484.; Иванова Т. Глава из жизни. Воспоминания. Письма И. Бабеля // Октябрь. 1992. № 5. С. 185.; Воспоминания о Бабеле. М., 1989.

4 Об этой проблеме см.: Либерман Я. Исаак Бабель глазами еврея. Екатеринбург, 1996. С. 610.

5 «Автобиографическими» считаются почти все рассказы, кроме «конармейских» и «одесских». Напр. «Детство. У бабушки», «Вечер у императрицы», «История моей

До сих пор главное внимание исследователей творчества писателя было направлено на его прославленный цикл «Конармия». В сравнении с ним второй бабелевский цикл - «Одесские рассказы» считался «вторичным явлением». Оба цикла чаще всего изучались отдельно, так как, на первый взгляд, они, действительно, представляются полностью автономными. Ряд критиков и ученых пытались выделить черты, объединяющие два цикла. Результаты их анализа можно разделить на четыре группы. Во-первых, еще при жизни Бабеля некоторые прозорливые критики, такие, как например, В. Полонский, М. Слоним, сравнили два произведения и пришли к выводу, что «Конармия» и «Одесские рассказы», в сущности, представляют собой этапы творческого пути писателя. Если в «Одесских рассказах» доминировало романтическое восприятие действительности, то в «Конармии» оно исчезало, и писатель переходил к более объективному жесткому реализму. Во-вторых, некоторые авторы отметили типологическое сходство героев обоих циклов. И конармейские герои (казаки), и одесские герои-налетчики являлись носителями силы. Обычно исследователи этой группы выдвигали на первый план «проблему насилия», в том числе связанного с эротизмом, и отмечали их эстетическую взаимосвязь6. В-третьих, некоторые исследователи считали, что два цикла объединяет общий предмет изображения - «страсть и хаос», и связывали такую характеристику изображаемого с самоидентификацией автора как еврея7. В-четвертых, дальнейшее развитие постулата о самоидентификации Бабеля приводило ученых к выводу о природе характерной для обоих циклов голубятни», «Первая любовь», «Пробуждение», «В подвале», «Гюи де Мопассан», «Улица Данте», «Ди Грассо» и др.

6 Еще при жизни Бабеля сходство главных героев его циклов отмечали такие критики как например, В. Вешнев и др. Главное современное исследование этого аспекта творчества Бабеля: Sicher Е. Style and Structure in the Prose of Isaak Babel'. Ohio, Columbus, 1986. P. 3951.

7 Falen J. Isaac Babel. Russian master of Short Story. Knoxville, 1974. P. 59. амбивалентности позиций автора и героя-повествователя (желание слиться с доминантной силой, и одновременно чувство отвращения к насилию; ностальгия по своему народу и, одновременно, желание избежать его участи). Как отмечал ряд ученых, амбивалентность является одной из основных о особенностей поэтики бабелевского творчества . Но, порой, сравнение двух циклов под этим углом зрения приводило исследователей к выводу, что «Одесские рассказы» менее объективны, чем «Конармия»9.

Несмотря на отмеченные попытки выявить общие черты двух циклов Бабеля, до настоящего времени в центре внимания исследователей находится «Конармия», а «Одесские рассказы» остаются несправедливо недооцененными. До сих пор отсутствуют исследования, обоснованно и развернуто рассматривающие существующую органическую связь двух циклов. Остается также нерешенным вопрос научного осмысления творческого замысла Бабеля одновременно создать два цикла.

Настоящая диссертационная работа базируется на двух постулатах, давно уже общепризнанных в бабелеведении. Во-первых, оба цикла создавались параллельно и одновременно в первой половине 1920-х годов, когда Бабель работал активнее всего. Можно утверждать, что во время работы над двумя произведениями в идейной позиции писателя не происходило никаких изменений10, и оба одновременно написанных цикла, взаимно дополняя друг друга, отражают его мировоззрение. Во-вторых, как известно, основным способом изображения у Бабеля является прием контраста («игра

8 См.: Жолковский А., Ямпольский М. Бабель/ВаЬе1. М., 1994. С. 8.

9 Маркиш Ш. Бабель и другие. М., 1997. С. 22.

10 Так утверждает ряд работ см.: Смирин И. «Одесские рассказы» И. Э. Бабеля // Труды кафедры русской и зарубежной литературы. Алма-Ата, 1961. Вып. 3. С. 43.; Лившиц Л. К творческой биографии Исаака Бабеля // Лившиц Л. Вопреки времени. Избранные работы. Иерусалим-Харьков, 1999. С. 271-274.; Андрушко Ч. Жизнеописание Бабеля Исаака Эммануиловича. Poznan, 1993. С. 65. антитезы»). Однако многие критики и исследователи, отмечая значение этого художественного приема, не применяли его к анализу бабелевских циклов и рассматривали каждый из них отдельно. Мы проанализируем значение этого приема для рассмотрения двуединства циклов и постараемся понять почему Бабель создавал их одновременно.

Актуальность диссертации определена тем, что она представляет собой первое развернутое научное исследование поэтики двух циклов И. Бабеля «Конармия» и «Одесские рассказы» как двух равнозначных составляющих творчества писателя.

Объектом исследования является проза И. Бабеля, рассматриваемая как целостное художественное явление.

В настоящей диссертации предметом анализа являются «Конармия» и «Одесские рассказы» Бабеля. Два цикла анализируются как произведения синтетического «жанра-ансамбля» (термин акад. Д. С. Лихачева). Можно согласиться с определением И. Эренбурга, который отметил, что творчество Бабеля разделяется на два мира - «дореволюционную Одессу и поход Первой Конной»11. Тщательное научное рассмотрение двух циклов в одной работе может способствовать решению задачи раскрытия целостности художественного мира Бабеля. При рассмотрении циклов мы исходили из того, что каждый из них является завершенным циклизованным произведением (т. е. имеет законченную художественную структуру)12. В настоящей диссертации

11 Эренбург И. И. Бабель // Бабель И. Избранное. М., 1957. С. 6.

12 А. Жолковский полагает, что цикл «Конармия» трудно считать завершенным произведением. См.: Жолковский А. Метапортрет художника в юности // Жолковский А., Ямпольский М. Бабель/ВаЬе1. М., 1994. С. 16. Но большинство ученых считают циклы «Конармия» и «Одесские рассказы» целостными и завершенными. В диссертации мы опираемся на мнение большинства исследователей. Так, например, Е. Добренко убедительно доказывает смысл циклизации рассказов «Конармия». См.: Добренко Е. Логика цикла // Белая Г., Добренко Е., Есаулов И. «Конармия» Исаака Бабеля. М., 1993. С. принимаются за основу доказанные исследователями параметры канонического текста циклов, согласно которому «Конармия» состоит из 34-х рассказов; «Одесские рассказы» - из 4-х произведений.

Цель диссертации - анализ двух циклов И. Бабеля («Конармия» и «Одесские рассказы») как единого художественного целого и выявление их существенной органической связи на структурном и идейном уровне.

Цель исследования диктует свои задачи:

1. Изучение художественных особенностей двух циклов Бабеля в контексте творческого наследия Серебряного века, и прежде всего, русского символизма.

2. Анализ поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» (герои, сюжет, характер конфликта и пр.), а также сопоставление параметров художественного времени, пространства, структуры и образов обоих циклов.

Научная новизна исследования заключается в предпринятом впервые сопоставительном анализе поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» Бабеля; в раскрытии эстетических, философских и культурологических связей между ними и в выявлении принципов их слияния в единое художественное целое.

Методология исследования. Диссертационная работа предполагает историко-литературный и сравнительно-типологический методы анализа, рассмотрение философско-эстетических воззрений И. Бабеля в рамках обширного историко-культурного контекста.

Теоретической основой исследования стали работы С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, Н. В. Корниенко, А. В. Лаврова, Д. С. Лихачева, Б. В.

39. И. Есаулов также рассматривает цикл «Одесские рассказы» как четко циклизированное произведение. См.: Есаулов И. «Одесские рассказы» Исаака Бабеля: Логика цикла // Москва. 2004. № 1. С. 204-216.

Томашевского, В. Н. Топорова, В. Е . Хализева и др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Анализ прижизненной критики двух циклов Бабеля показал, что в 20-е годы началось исследование их поэтики и наметилась тенденция к выявлению параметров целостного художественного мира писателя. Однако с начала 30-х годов идеологические критерии стали подменять эстетические, что на долгие годы задержало научное исследование творчества Бабеля.

2. Анализ поэтики каждого цикла, а затем сопоставительный анализ поэтики «Конармии» и «Одесских рассказов» позволил сделать следующие выводы:

1) «Конармия» - повествование о настоящем, чья сила направлена на разрушение прошлого во имя фантастического будущего. «Одесские рассказы» - изображение ретроспективной утопии.

2) Оба цикла соединяются в целостную картину художественного видения исторического развития. История возникает в обликах прошлого, настоящего и будущего.

3) «Прошлое» показано в облике идеализированной ушедшей Одессы («Одесские рассказы». «Настоящее» явлено в образе несущих смерть красноармейцев («Конармия»).

4) Соположение двух циклов на основе принципа контраста позволяет прояснить скрытую авторскую позицию. Для Бабеля чаемое «светлое будущее», построенное на смерти людей и тотальном разрушении старого, -это антиутопия. Создав одновременно два цикла («Конармию» и «Одесские рассказы»), «молчальник» Бабель методом «игры антитезы» художественно ясно высказал все, что хотел сказать современникам и потомкам.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы из 372 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика циклов И.Э. Бабеля "Конармия" и "Одесские рассказы""

Заключение

В предыдущих главах диссертации мы рассмотрели поэтику «Конармии» и «Одесских рассказов» И. Бабеля. Как известно, писатель одновременно работал над обоими циклами. Посмотрим соотношение моделей художественного универсума, представленных в «Конармии» и «Одесских рассказах».

Место и время действия.

Конармия»:

Мир реальный: юго-западные районы «черты оседлости» еврейского населения в границах бывшей Российской империи и территории Польши. Последовательно превращаемый в прах «старый мир» культуры обитавших там людей (евреев, украинцев, русских, поляков).

Мир несуществующий: идеальный мир «светлого будущего», относимый к грядущему.

Одесские рассказы»:

Мир реальный: Одесса первых лет советской власти, в которой находится рассказчик («я») и его уцелевшие собеседники.

Мир несуществующий: идеализированный мир дореволюционной Одессы, оставшийся в прошлом.

Главный герой.

Конармия»:

Главный коллективный «герой» - Конармия, состоящая из потомков варварских племен, одержимых жаждой разрушения, совершающих разбойничьи деяния.

Одесские рассказы»:

Главный коллективный «герой» - сама Одесса, воплощенная в пестром многообразии персонажей, каждый из которых является частью ее роевой жизни. Наиболее полно колоритный образ «Одессы-мамы» воплощен в образе ее «Короля» - «благородного разбойника» Бени Крика.

Развитие сюжета:

В «Конармии» сюжет цикла основан на постоянном деструктивном движении коллективного героя, бесконечном движении по пути к метафизической цели.

В сюжете «Одесских рассказов» концептуально значимо постоянное восстановление стабильности, status quo Одессы как целостного социобиологического организма.

Система символов и лейтмотивов:

Оба цикла основаны на системе музыкальных лейтмотивов.

В «Конармии» значимые лейтмотивные символы Смерти, Жертвоприношения переплетаются с ведущим музыкальным лейтмотивом «Интернационала», ведущим тему «светлого будущего», основанного на разрушении «старого мира».

В «Одесских рассказах» доминирует лейтмотив Жизни, материализующийся в биологически значимых ее моментах (Бракосочетание, Рождение), переплетающийся с музыкальными лейтмотивами оперных арий («Паяцы»), свадебных и колыбельных песен.

Образ автора-повествователя:

В «Конармии» повествователь («я») - это трагический наблюдатель=участник событий Лютов, который находится в пограничной ситуации между миром казаков-красноармейцев, с которыми ему никогда не «слиться», и уничтожаемым миром «старой культуры».

В «Одесских рассказах» повествователь («я») - это персонаж из «настоящего», лишь записывающий рассказы уцелевших обитателей исчезнувшего мира.

Подводя итоги сопоставления обоих циклов, можно сделать вывод о том, что «Конармия» - это повествование о настоящем, чья сила направлена на разрушение прошлого во имя создания фантастического будущего. «Одесские рассказы» представляют собой изображение ретроспективной утопии, увиденной также из настоящего. Таким образом, оба цикла соединяются в целостную картину художественного видения исторического развития, раскрытого на примере жизни родного для Бабеля еврейского народа в рамках его существования на пространстве юго-западных пределов бывшей российской империи. История возникает в обликах прошлого, настоящего и будущего. «Прошлое» показано в облике идеализированной ушедшей Одессы, представленной в облике полнокровной Жизни ее обитателей. «Настоящее» явлено в образе несущих смерть красноармейцев и в символическом образе «великого кладбища», где похоронены большинство раблезианских героев «Одессы-мамы». Наименее словесно выражена авторская оценка категории «будущего». Однако именно соположение двух циклов - «Конармии» и «Одесских рассказов» позволяет прояснить авторскую позицию, столь противоречиво оцениваемую рецензентами. Для Бабеля чаемое коммунистическое «будущее», построенное на смерти людей и тотальном разрушении старого, ~ это антиутопия.

Как известно, в 1930-е годы многие критики и собратья по перу осуждали Бабеля за его молчание. Сам писатель, будто отвечая на этот упрек,

АЛ1 иронично называл себя «великим матером жанра молчания» . Бабель молчал, потому что в двух своих циклах - «Конармии» и «Одесских рассказах» он с большой силой художественного обобщения сказал и показал все, что хотел сказать современникам и потомкам.

294 Бабель И. Речь на Первом Всесоюзном съезде советских писателей (1934) / Бабель И. Собр. соч.: В 2-х т. М., 2002. Т. 2. С. 361.

Список научной литературыЛи Су Ен, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бабель И. Собрание сочинений: В 2 т. М., 2002.

2. Бабель И. «Планы и наброски» к «Конармии» // Литературное обозрение. М., 1995. № 2. С. 49-56.

3. Бабель И. «Кольцо Эсфири» // Вопросы литературы. 2003. № 2. С. 283286.

4. Багрицкий Э. Стихи и поэмы. М., 1956.

5. Геродот. История. М., 1972. IV.

6. Гоголь Н. В. Полн. Собр. Соч. в 10 т. Т. 2. М., 1937.; Т. 3. 1938.

7. Катаев В. Алмазный мой венец: Роман, повести, рассказы. М., 2003.

8. Севела Э. Одесса-мама. СПб., 2003. С. 5-84.9. "Слово о полку Игореве" в переводе Д. С. Лихачева. М., 1982.1.. Общие работы

9. Аверинцев С. Древнееврейская литература // История всемирной литературы: В 9-ти т. М., 1983. Т. 1. С. 271-302.

10. Акимов В. Сто лет русской литературы. СПб., 1995.

11. Александров Р. Прогулки по литературной Одессе. Одесса, 1993.

12. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

13. Большая Советская Энциклопедия. Т. 11. М., 1973. С. 175.; Т. 18. 1974. С. 888.; Т. 59. 1935. С. 470.

14. Грознова Н. А. Ранняя советская проза 1917-1925. Л., 1976.

15. Драшмирецкая Н. Проза 1920-1930-х годов: от эксперимента к классике. Слово как предмет и герой // Теоретико-литературные итоги XX века Т. 2. М., 2003. С. 221-248.

16. Жолковский А. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994.

17. Замятин Е. О литературе, революции и энтропии // Замятин Е.

18. Избранные произведения: в 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 387-393.

19. Иванов-Разумник. Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки. М., 2000.

20. Иванов-Разумник Р. В. Скифское. <Предисловие к неосуществленному сборнику статей, июнь 1917 г.> (Лавров А. В. «Скифское» -неопубликованная книга Иванова-Разумника // Иванов-Разумник. Личность. Творчество. Роль в культуре. СПб., 1996. С. 57.

21. Иванова Е. В. Блоковские «Скифы»: политические и идеологические источники // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1988. Т. 47. № 5. С. 421-430.

22. Иванова Е. Структурная перестройка литературного процесса в переходную эпоху // Теория литературы. Т. IV. Литературный процесс. М, 2001. С. 52-81.

23. Ильин В. История философии. СПб., 2003.

24. История русской советской литературы. Т. 1. АН СССР. М., 1958.

25. Ким Сонг Иль. Русская литературная утопия первой четверти двадцатого века. Дисс. на соиск. уч. степ, кандидата филологических наук. СПб., 1998.

26. Корниенко Н. В. «Весь мир насилья мы разроем до основанья.»: «Интернационал» в русской жизни и литературе // Корниенко Н. В. «Сказано русским языком.» Андрей Платонов и Михаил Шолохов: Встречи в русской литературе. М., 2003. С. 151-190.

27. Критика 1917-1932 годов / Сост., вступ. статья, преамбулы и примеч. Е. А. Добренко. М., 2003.

28. Крусанов А. Русский авангард. Т. 2. Футуристическая революция (1917-1921). К. 2. М., 2003.

29. Лавров А., Мальмстад Дж. Андрей Белый и Иванов-Разумник : предуведомление к переписке // Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка. СПб., 1998. С. 5-28.

30. Литературная Одесса 20-х годов. Тезисы межвузовской научнойконференции. Одесса, 1964.

31. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

32. Литовская М. «Одесская школа» и ее «стилевое лицо» в литературном процессе 20-х годов // XX век. Литература. Стиль. Екатеринбург, 1994. Вып. 1.С. 181-192.

33. Литовская М. «Феникс поет перед солнцем». Феномен Валентина Катаева. Екатеринбург, 1999.

34. Лихачев Д. Литературный «дед» Остапа Бен дера // Лихачев Д. Литература реальность - литература: Статьи. Л., 1984. С. 161-166.

35. Лотман М., Минц 3. Статьи о русской и советской поэзии. Таллин, 1989.

36. Лотман Ю. «Изгой» и «изгойничество» как социально-психологическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского периода («свое» и «чужое» в истории русской культуры) // Лотман Ю. История и типология русской культуры. СПб., 2002. С. 222-232.

37. Лотман Ю. Руссо и русская культура 18 начала 19 века // Лотман Ю. Собрание сочинений. Т. 1. Русская литература и культура Просвещения. М., 2000. С. 139-206.

38. Мочульский К. А. Блок, А. Белый, В. Брюсов. М., 1997.

39. Мусатов В. В. История русской литературы первой половины 20 века (Советский период). М., 2001.

40. Одесский М., Фельдман Д. От Старгорода к Черноморску: Одесса в дилогии И. Ильфа и Е. Петрова // Русская провинция: Мир текст -реальность. М.- СПб., 2000. С. 278-286.

41. Паустовский К. Время больших ожиданий. Повести. Дневники, письма: в 2 т. Нижний Новгород, 2002.

42. Петровский Ф. Греческая трагедия (Комментарии) // Греческая трагедия. Эсхил. Софокл. Эврипид. М., 1950. С. 685-706.

43. Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии: 1827-1914. М., 2003.

44. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. СПб., 1997.

45. Путешествие в Одессу. Сост. Ильф А. Одесса, 2004.

46. Слоним М. «Седьмое покрывало» одесских поэтов // Одесский листок. 1916, №241. 4. сент. С. 5-6.

47. Солженицын А. Двести лет вместе (1795-1995): В 2-х ч. Часть 1. М., 2001.; Часть 2. М., 2002.

48. Столович JI. О еврейском юморе и об этой книге // Евреи шутят. Еврейские анекдоты, остроты и афоризмы о евреях, собранные Леонидом Столовичем. СПб., 2001. С. 7-16.

49. Семеновский О. У истоков новой литературы. Кишинев, 1974. С. 304317.

50. Славин Л. Портреты и записки. М., 1965.

51. Тагер А. С. Царская Россия и дело Бейлиса. М., 1934.

52. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика. М., 2001.

53. Топоров В. Петербургский текст русской литературы. СПб., 2003.

54. Хализев В. Теория литературы. М., 2002.

55. Шкловский В. "За 60 лет". Работы о кино. М., 1985.

56. Щеглов Ю. Романы И. Ильфа и Е. Петрова. Спутник читателя: В 2 т. Wien, 1991.

57. Щукин В. Миф дворянского гнезда. Krakow, 1997.

58. Эйдинова В. Стиль художника: Концепции стиля в литературной критике 20-х годов. М., 1991.

59. Ярхо В. Греческая литература классического периода (V IV ВВ. ДО Н. Э.). Поэзия // История всемирной литературы: в 9-ти т. М., 1983. Т. 1. С. 343-377.

60. Ярхо В. Трагедия. Древнегреческая литература: Собрание трудов. М., 2000.

61. Flaker А. Конструктивный роман двадцатых годов // Russian Literature.

62. Amsterdam, 1991. V. 29. Pp. 47-56. 62. Russian Modernism: Culture and the Avant-Garde, 1900-1930 (G. Gibian and T. Tjalsma eds.). Ithaca, 1976.

63. I. Статьи, монографии и воспоминания о Бабеле

64. Адамович Г. В. Рассказы И. Бабеля // Звено. 8, июня, 1925.

65. Адамович Г. Собрание сочинений. Литературные беседы. Кн.1, СПб., 1998. С. 233-235.

66. Андреев Ю. Заметки Фурманова о Бабеле // Из истории русских литературных отношений XVIII XIX веков. М. - Л., 1959. С. 402-406.

67. Андрушко Ч. Аллеорическое содержание «Конармии» И. Бабеля. // Studia Rossica Poznaniensia. Poznan, 1991. V. 22. Pp. 75-84.

68. Андрушко Ч. Жизнеописание Бабеля И. Э. Poznan, 1993.

69. Андрушко Ч. «Песнь песней» в структуре «Конармейского» цикла И. Бабеля // Studia Rossica Poznaniensia. Poznan, 2001. V. 29. Pp. 77-82.

70. Андрушко Ч. Платонов и Бабель Новые Дон Кихоты // Studia Rossica Poznaniensia. Poznan, 1995. V. 26. Pp. 39-44.

71. Андрушко Ч. Ренессанс в «Конармии» И. Бабеля // Studia Rossica Poznaniensia. Poznan, 1993. V. 25. Pp. 59-65.

72. Андрушко Ч. Сказ в повести и романе двадцатых годов : Л. Леонов, А. Неверов, И. Бабель. Poznan, 1987.

73. Андрушко Ч. Спор традиций в новелле И. Бабеля «Иисусов грех» // Studia Rossica Poznaniensia. Poznan, 1996. V. 27. Pp. 103-108.

74. Анненков Ю. Исаак Бабель // Анненков Ю. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2 т. Т. 1. М., 1991. С. 293-304.

75. Архипов В. Уроки// Нева. 1958. № 6. С. 189-195.

76. Баак И. Пространство в прозе авангарда: «Конармия» И. Бабеля // Russian Literature. Amsterdam, 1986. XX-I. Pp. 1-14.

77. Бабель И. Новые материалы // Литературное наследство. М., 1965. Т.74. С. 467-482.

78. Бабель И. Э. Статьи и материалы. JL, 1928. (*В нем : Гуковский Г. «Закат». С. 73-99.; Новицкий П. И. Бабель. С. 45-69.; Степанов Н. Новеллы Бабеля. С. 13-41.)

79. Белая Г. Дон-Кихоты 20-х годов. «Перевал» и судьба его идей. М., 1989. С. 149-168.

80. Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы 20-х годов (По материалам литературы, критики и журналистики). Автореф. дисс. доктора филол. Наук. М., 1975.

81. Белая Г. На новый уровень исследования // Вопросы литературы. 1995. № 1. С. 96-97.

82. Белая Г. Трагедия Исаака Бабеля // Бабель И. Собр. соч.: В 2-х т. М., 2002. С. 5-32.

83. Белая Г. Третья жизнь Исаака Бабеля // Октябрь. 1989. № 10. С. 185-197.

84. Белая Г., Добренко Е., Есаулов И. «Конармия» Исаака Бабеля. М., 1993.

85. Белова Т. Проблемы творческого наследия И. Бабеля в современной англоязычной русистике // Вестник МГУ. Филология. № 4. 1993.

86. Беляев А. Идеологическая борьба и литература. М., 1988. С. 217-224.

87. Бенни Як. Бабель // Печать и революция. 1924. № 3. С. 135-139.

88. Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. С. 254-257.

89. Бондарин С. Прикосновение к человеку. Искусство варить суп // Бондарин С. Златая цепь. Записки. Повести. Рассказы. М., 1971. С. 5470.

90. Бондарин С. Повесть для сына. Повести, воспоминания, рассказы. М., 1967. С. 248-250.

91. Бондарин С. Разговор со сверстником (Воспоминания и встречи) // Наш современник. Альманах. М., 1962. № 5. С. 175-192.

92. Борхес X. Страсть к Буэнос-Айресу. СПб., 2000. С. 429-430.

93. Б-ский Н. Богословский Н. В.. И. Бабель // Новый мир. 1925. № 7.1. С.152-153.

94. Буденный С. М. Бабизм Бабеля из «Красной нови» // Октябрь. 1924. № З.С. 196-197.

95. Буденный С. Открытое письмо Максиму Горькому // Правда. 1928. 26 окт. С. 4.

96. Вайнштейн М. Буденный критик Бабеля // Бабель И. «Одесские рассказы» и другие произведения. Иерусалим, 1988. С. 358.

97. Вацлавик Антонин, К развитию русской психологической прозы. В. Гаршин JI. Андреев - И. Бабель // Литературное наследие прошлого и современные славянские литературы. Praha, 1967. С. 9-45.

98. Вегвари Ш. Некоторые проблемы цикла рассказов И. Э. Бабеля о 1-й мировой войне: «На поле чести» // Slavica. Debrecen, 1990. № 24. С. 221-232.

99. Великая Н. Героическое в «Конармии» И. Бабеля // Материалы Третьей Дальневосточной зональной науч. конференции, посвящ. 50-летию сов. власти. Серия филол., Владивосток, 1968. С. 18-25.

100. Великая Н. Своеобразие видения жизни в «Конармии» И. Бабеля // Ученые записки. Т. 22. Владивосток, 1968. С. 47-58.

101. Великая Н. Художественный метод «Конармии» И. Бабеля // Материалы XIV научной конференции. Владивосток, 1970. С. 21-31.

102. Великая Н. Формирование художественного сознания в советской прозе 20-х годов. Владивосток, 1975.

103. Вешнев В., Поэзия бандитизма // Молодая гвардия. 1924. № 7-8. С. 274-280.

104. Виноградов И. Борьба за стиль. Л., 1937.

105. Воложин С. О художественном смысле произведений Бабеля. Одесса, 2003.

106. Воронский А. Литературные силуэты : Бабель // Красная новь. 1924. №5. С. 276-291.

107. Воронский А. Литературно-критические статьи. М., 1963.

108. Воронский А. Искусство видеть мир: Портреты. Статьи. М., 1987.

109. Воспоминания о Бабеле. М., 1989.

110. Д. Г. Бабель//Книгоноша. 1926. № 23-24. С. 10-12.

111. Галенко И. Против чуждых влияний // Октябрь. 1960. № 4. С. 171174.

112. Г. Г. И. Бабель, «Конармия» // Звезда. 1926. № 5. С. 207-208.

113. Геребен А. «Конармия» И. Бабеля в литературной критике 20-х годов // Slavica. Debrecen, 1984. Т. 20. С. 119-137

114. Гехт С. В Москве и Одессе (Воспоминания и встречи) // Наш современник. Альманах. 1959. Кн. 4. С. 226-240.

115. Гиленсон Б. Бабель Хемингуэй // Сюжет и время (Сб. тр.). Коломна, 1991. С. 156-159.

116. Голованивский С. Мост к людям. М., 1985. С. 163-173.

117. Горбачев Г. О творчестве Бабеля и по поводу него // Звезда. 1925. № 4. С. 270-289.

118. Горбачев Г. Новеллы Бабеля // Горбачев Г. Два года литературной революции. Л., 1926. С. 101-118.

119. Горбов Д. Художественная проза в 1925 г. (Бабель, «Конармия») // Книгоноша. 1926. № 2. С. 12-15.

120. Городецкий И. Исаак Бабель мастер антитезы // Сборник статей по еврейской истории и литературе в 2-х кн. Кн. 2. ч. 2. Реховот, 1992. С. 899-907.

121. Горький М. Ответ С. Буденному // Правда. 1928. 27 ноябр. С.5.

122. Горький В. В. Вишневский // Литературное наследство. М., 1963. Т. 70. С. 46-52.

123. Горький И. Э. Бабель // Литературное наследство. М., 1963. Т. 70. С. 38-44.

124. Гуревич С. Бабель и Эйзенштейн // Вопросы истории и теориикино. Л., 1975. С. 63-68.

125. Гутин-Левин С. Диалектика факта и вымысла в советской прозе первой половины 20-х годов («Чапаев» Д. Фурманова, «Железный поток» А. Серафимовича, «Конармия» И. Бабеля). : Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Томск, 1984.

126. Дарьялова Л. Проблема историзма повести И. Бабеля «Конармия» // Ученые записки. Калининград, Вып. 1. 1968. С. 109-122.

127. Добренко Е. Формовка советского читателя. СПб., 1997.

128. Добренко Е. Формовка советского писателя. СПб., 1999.

129. Драгомирецкая Н. Проза 1920-1930-х годов: от эксперимента к классике. Слово как предмет и герой // Теоретико-литературные итоги XX века. М., 2003. С. 221-248.

130. Дрозда Мирослав «Бабель, Леонов, Солженицын». Прага, 1966.

131. Евгеньев-Максимов В. Очерки истории новейшей русской литературы. М.-Л., 1927. С. 290-297.

132. Есаулов И. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995.

133. Есаулов И. Рассказчик и автор в художественном мире Бабеля // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 71-72.

134. Есаулов И. Этическое и эстетическое в рассказе И. Бабеля «Пан Аполек» // Филологические науки. 1993. № 1. С. 31-39.

135. Есаулов И. «Одесские рассказы» Исаака Бабеля: Логика цикла // Москва. 2004. № 1. С. 204-216.

136. Жайворонко С. О 15-и собраниях // Октябрь. 1926. № 3. С. 130.

137. Жолковский А. Две конференции в Москве // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 85-87.

138. Жолковский А. Роман с гонораром // Литературное обозрение. 1997. №4.

139. Жолковский А. Роман с гонораром (К теме Бабель и Шолом

140. Алейхем)//Oh, Jerusalem! Pisa-Jerusalem, 1999. C. 255-278.

141. Жолковский А. Справка родословная (К теме Бабель и Горький) // WSA. 1994. Т. 34. Pp. 183-217.

142. Жолковский A. Les mots : relire. // Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сб. ст. М., 1996. С. 669-689.

143. Жолковский А., Ямпольский М. Бабель/ВаЬе1. М., 1994.

144. Замятин Е. О сегодняшнем и о современном // Русский современник. 1924. № 2. С. 263-272.

145. Зорин М. Жаркий уголь памяти. Рассказы разных лет. Рига, 1968, С. 192-211.

146. Иванова Т. Мои современники, какими я их знала: Очерки. М., 1987. С. 271-301.

147. Иванова Т. Глава из жизни : Воспоминания. Письма И. Бабеля // Октябрь. 1992. № 5. С. 183-207.; № 6. С. 183-207.; № 7. С. 161-186.

148. Ильинский И. Правовые мотивы в творчестве Бабеля // Красная новь. 1927. № 7. С. 231-240.

149. Ионов П. И. Бабель // Правда. 1926. 27 июня. С. 7.

150. Иованович М. Чехов и Бабель (К сопоставительному анализу их драматического творчества) //А. P. Cechov. Miinchen, 1997. С. 609-617.

151. Каман Э. Композиция книги рассказов И. Бабеля «Конармия» // Stadia slavica. Budapest, 1979. Т. XXV. Fasc. 1-4. С. 207-215.

152. Кацис JI. Герои Бабеля и эволюция еврейского мира. К типологии творчества писателя // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 73-76.

153. Книгочей. Бабель. «Конармия» // Молодая гвардия. 1926. № 8. С. 201-202.

154. Ковский В. Бабель // Русские писатели 20 века. Биографический словарь. М., 2000. С. 58-60.

155. Ковский В. Исаак Бабель: неподдельная жизнь и беллетристические поддлеки // Вопросы литературы. 2002. № 3. С. 73

156. Ковский В. Судьба текстов в контексте судьбы // Вопросы литературы. 1995. № 1. С. 23-78.

157. Коган П. Бабель. Критика // Соболь А. Печальный весельчак. Харьков, 1927. С. 1-22.

158. Коган Э. Работа над «Конармией» в свете полной версии «Планов и набросков» // Вопросы литературы. 1995. № 1. С. 78-87.

159. Коган Э. Смех победителей // Вопросы литературы. 1998. № 5. С. 55-92.

160. Колычев О. Последнее свидание // День поэзии. М., 1967. С. 154.

161. Косанович Б. Образ униженного и оскорбленного еврея в «Конармии» Бабеля // Studia rossica posnaniensia. Poznan, 1998. V. 28. С. 15-19.

162. Крамов И. В зеркале рассказа. М., 1986.

163. Краснощекова Е. Три года жизни И. Э. Бабеля // Север. 1969. № 9. С. 108-118.

164. Краснощекова Е. «Самые интенсивные пять минут» // Литературная учеба. 1980. № 5. С. 208-212.

165. Крути И. Бабель и его критики // Шквал. 1925. № 9. С. 13.

166. Крученых А. Заумный язык. М., 1925.

167. Крученых А. Новое в писательской технике. М., 1927. С. 41-46.

168. Кручинова И. Специфика образов в творчестве И. Бабеля // Проблемы взаимовлияния литератур : методология, история, эстетика. Ставрополь, 1993. С. 125-126.

169. Кто такой Мишка Япончик? (Сборник публикаций). М., 1994.

170. Куванова Л. Фурманов и Бабель // Литературное наследство. 1965. Т. 74. С. 500-512.

171. Куденис Вим. Что там с «Вашим» королем? Бабель и его бельгийские родственники // Страна Синей птицы.: Русские в Бельгии.1. М., 1995. С. 329-341.

172. Лакоба С. «Крылились дни в Сухум-кале». Сухуми, 1988. С. 129137.

173. Ланглебен М. Композиция рассказа И. Бабеля «Замостье» // Русская литература и история. Иерусалим, 1989. С. 113-123.

174. Левидов Мих. Простые истины. М., 1927. С. 82-102.

175. Левин С. Действительность и ее художественная трансформация в рассказе И. Бабеля // Метод и творческая индивидуальность писателя в советской литературе. Пермь, 1975. С. 73-86.

176. Левин С. История одной экспедиции // Годы и люди. Саратов, 1986. С. 50-51.

177. Левин Ф. И. Бабель. Очерк творчества. М., 1972.

178. Левин Ф. Из глубин памяти. Воспоминания. М. 1973. С. 56-59.

179. Левина Я. Романтика в творчестве советских писателей первой половины 20-х годов (А. Грин, К. Паустовкий, И. Бабель, Б. Лавренев) : Автореф. дисс. канд. филол. наук. Тбилиси, 1969.

180. Лежнев А. Литературные заметки // Печать и революция. 1925. № 4. С. 147-154.

181. Лежнев А. И. Бабель. Заметки к выходу «Конармии» // Печать и революция. 1926. № 6. С.82-86.

182. Лежнев А. Современники. Литературно-критические статьи. М., 1927.

183. Лежнев А. И. Бабель // Лежнев А. Литературные будни. М., 1929. С. 265-269.

184. Лежнев А. Новая пьеса Бабеля // Театр и драматургия. 1935. № 3. С. 46-57.

185. Лежнев А. О литературе: Статьи. М., 1987. С. 254-256.

186. Лейдерман Н. «И я хочу интернационала добрых людей.». Национальные голоса и общечеловеческие святыни в «Конармии» И.

187. Бабеля//Литературное обозрение. 1991. № 10. С. 11-18.

188. Лейт-с А. Поэт и солдат революции (О Бабеле) // Коммунист (Харьков). 1924. 24 апр., С. 5.

189. Лелевич Г. 1923 год. Литературные итоги // На посту. 1924. № 1. С. 71-102.

190. Либерман Я. И. Бабель глазами еврея. Екатеринбург, 1996.

191. Лившиц Л. Материалы к творческой биографии И. Бабеля // Вопросы литературы. 1964. № 4. С. 110-135.

192. Лившиц Л. Против тенденциозных истолкований творчества и биографии И. Э. Бабеля // Вопросы литературоведения и языкознания. Вып. 2. Харьков, 1965. С. 22-25.

193. Лившиц Л. От «Одесских рассказов» к «Закату» // Памир. 1974. № 6. С. 76-84.

194. Лившиц Л. Вопреки времени. Иерусалим-Харьков, 1999.

195. Лучанский М. Щепки // Комсомолия. 1926. № 11. С. 56-57.

196. Макаров А. Разговор по поводу. // В борьбе за социалистический реализм. М., 1959. С. 291-357.

197. Маркиш Ш. Бабель и другие. М., 1997. С. 6-28.

198. Маркиш Ш. Русско-еврейская литература и Исаак Бабель // И. Бабель. Детство и другие рассказы. Тель-Авив, 1979. С. 319-346.

199. Марков Г. Урок мастера. Статья // Марков Г. Собрание сочинений в 5-ти т. М., 1974. Т. 5. С. 341-346.

200. Марков Г. Горизонты жизни и труд писателя. М., 1978.

201. Марков Г. В поисках поэзии и правды. М., 1983. С. 389-393.

202. Материалы к творческой биографии И. Бабеля (Вступительная заметка, публикация и комментарии С. Поварцова) // Вопросы литературы. 1979. № 4. С. 160-175.

203. Мельникова-Папоушек Н. Конармия // Воля России (Прага). 1926. № 8-9. С. 234-236.

204. Меньшой А. О Бабеле // Жизнь искусства. 1925. № 11. С. 8-9.

205. Меркин Г. С. С. Буденный и И. Бабель. К истории полемики // Филологические науки. 1990. № 4. С. 97-102.

206. Мунблит Г. О новых рассказах Бабеля // Литературная газета. 1932. 11 окт. С. 2.

207. Мунблит Г. О Бабеле // Знамя. 1964. № 8. С. 174.

208. Мунблит Г. Рассказы о писателях и маленькая повесть. М., 1989. (О Бабеле. С. 61-82).

209. Мущенко Е., Скобелев В., Кройчик Л. Поэтика сказа. Воронеж, 1978.

210. Назарьян Р. «Конармия» И. Бабеля и «Партизанские повести» Вс. Иванова // Проблемы вечных ценностей в русской литературе и культуре XX в. Грозный, 1991. С. 156-165.

211. Назарьян Р. «Мопассановские» новеллы И. Бабеля (К вопросу об ассоциативно-контекстовой колористичности) // Вопросы теории и истории литературы. Вып. 320. Самарканд, 1977. С. 51-62.

212. Накамура Т. Одесский миф И. Бабеля // Japanese Slavic and East European Studies. 1998. V. 19. Pp. 51-70.

213. Неводов Ю. «Конармия» И. Бабеля и «Первая конная» В. Вишневского // Научные доклады литературоведов Поволжья. Астрахань, 1967. С. 38-41.

214. Немзер А. Где кончается Беня? // Немзер А. Памятные даты. М., 2002. С. 287-292.

215. Никулин Л. И. Бабель // Никулин Л. Годы нашей жизни. Воспоминания и портреты. М., 1966. С. 216-229.

216. Нинов А. М. Горький и И. Бабель (К спорам о «Конармии») // А. М. Горький и современная литература. 1968. С. 26-29.

217. Нюренберг А. Воспоминания, встречи, мысли об искусстве. М., 1969. С. 87-92.

218. Одесский М., Фельдман Д. Бабель и хасидизм. Оправдание революции//Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 78-83.

219. Осинский Н. Литературные заметки // Правда. 1925. 28 июля. С. 4-5.

220. Палей А. Р. Литературные портреты. М., 1928. С. 5-8.

221. Панова В. Заметки литератора. Л., 1972. С. 104-123.

222. Паустовский К. Несколько слов о Бабеле // Паустовский К. Собрание сочинений в 8-ти т. Т. 8. М., 1970. С. 153-160.

223. Паустовский К. Время больших ожиданий. Повесть. М., 1960. С. 126-161.

224. Паустовский К. Книга скитаний. М., 1964. С. 29-30, 35-36, 89-94.

225. Пенская Е. Международная конференция, посвященная столетию И. Э. Бабеля //Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 84.

226. Переверзев В. Новинки беллетристики // Печать и революция. 1924. №5. С. 134-139.

227. Перцов В. Новая дисциплина // Знамя. 1936. № 12. С. 238-241.

228. Перцов В. Писатель и новая действительность. М., 1961. С. 101-105.

229. Петров В. Об искусстве И. Бабеля, автора «Конармии» // Актуальные вопросы истории литературы. Тула, 1968. С. 164-173.

230. Пирожкова А. Годы, прошедшие рядом (1932-1939) // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 94-109.

231. Пирожкова А. Неизвестный рассказ И. Бабеля // Вопросы литературы. 2003. № 2. С. 280-283.

232. Пирожкова А. Эренбург и Бабель // Вопросы литературы. 2002. № 6. С. 319-341.

233. Писатели-современники. Л., 1927.

234. Плоткин Л. Творчество Бабеля // Октябрь. 1933. № 3. С. 174-184.

235. Поварцов С. Творческие искания И. Э. Бабеля и некоторые особенности литературного процесса 20 30-х годов. : Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1969.

236. Поварцов С. История создания, проблематика и сценическая судьба драмы И. Бабеля «Закат» // Проблемы русской литературы. Омск, 1974. С. 45-86.

237. Поварцов С. Мир, видимый через человека (Материалы к творческой биографии И. Бабеля) // Вопросы литературы. 1974. № 4. С. 231-249.

238. Поварцов С. Прототип и персонаж (О рассказе И. Бабеля «История одной лощади») // Вопросы литературы. 1974. № 8. С. 317-319.

239. Поварцов С. Хроника литературной реабилитации // Вопросы литературы. 1991. № 6. С. 48-66.

240. Поварцов С. Еврей с русской душой // Шалом. 1994. № 7. С. 3.

241. Поварцов С. Причина смерти расстрел. Хроника последних дней Исаака Бабеля. М., 1996.

242. Полонский Вяч. Критические заметки. О Бабеле // Новый мир. М., 1927. № 1.С. 197-216.

243. Полонский Вяч. О современной литературе. M.-JL, 1929. С. 45-74.

244. Полонский Вяч. На литературные темы. Избр. статьи. М., 1968. С. 250-277.

245. Полонский Вяч. О литературе : Избр. работы. М., 1988. С. 57-78.

246. Поляк JI. Бабель новеллист // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1966. Т. 25. Вып. 4. С. 313-328.

247. Поляк JI. И. Бабель. // История русской советской литературы. 1917-1965.: В 4-х т. Т. 1.М., 1967. С. 343-369.

248. Полянский Вал. И. Бабель // На литературном посту. 1926. № 3. С. 27-33.

249. Полянский Вал. Вопросы современной критики. M.-JL, 1927. С. 278-296.

250. Правдухин В. Литературные течения современников // Сибирские Огни. 1925. № 1.С. 205-215.

251. Прут И. Об И. Бабеле // Прут И. Неподдающийся (О многих других и кое-что о себе). М., 2000. С.213-221.

252. Ржевский J1. Бабель-стилист // Ржевский J1. К вершинам творческого слова. Норвич, 1990. С. 143-164.

253. Розанова Е. Особенности взаимосвязи форм обобщения в интеллектуальной прозе (Новеллы И. Бабеля) // Слов. зб1рник. Вип. ГУ. Одесса, 1997. С. 15-27.

254. Розанова Е. Целостность сюжетно-композиционной системы художественного текста (Новелла И. Бабеля «Король») // Проблеми сучасного лггературознавства. Вип. I. Одесса, 1997. С. 168-178.

255. Садецкий А. Объективированное слово в произведениях И. Э. Бабеля // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 70.

256. Сарнов Б. Смотрите, кто пришел. М., 1992. С. 190-198, 214-215, 221, 223-224,226-227.

257. Сарнов Б. Как определить авторскую волю // Вопросы литературы. 1995. № 1.С. 87-92.

258. Свенцицкая Э. Художественный мир «Конармии» Бабеля // Критика. Драматургия. Театр. Харьков, 1999. С. 39-46.

259. Свербилова Т. Трагикомедия в советской литературе. Киев, 1990.

260. Святополк-Мирский Д. И. Бабель // Благонамеренный (Брюссель). 1926. № 1.С. 168.

261. Сейфуллина Л. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 4. М., 1969. С. 291.

262. Семанова М. Чехов и советская литература. 1917-1935. М.-Л., 1966. С. 165-169.

263. Семеновский О. Бабель и Горький // У истоков новой литературы. В борьбе за Горького. Спор о Горьком в бессарабской печати. Горький и литературная Одесса. Кишинев, 1974. С. 300-307.

264. Серебрякова Г. О других и о себе. М., 1968. С. 258-265.

265. Скарлыгина Е. Контрасты И. Бабеля // Бабель И. Избранное. М.,1989. С. 3-9.

266. Скобелев В. Масса и личность в русской советской прозе 20-х годов. Воронеж, 1975.

267. Славин JI. Фрагмент долговечности // Славин J1. Избранное. М., 1970. С. 726-729.

268. Славин Л. Арденниские страсти : Роман, портреты, записки. М., 1987. С. 315-319.

269. Слоним М. И. Бабель // Воля России (Прага). 1925. № 12. С. 154156.

270. Слоним М. Исаак Бабель // Слоним М. Портреты современных писателей. Париж, 1933. С. 135-148.

271. Смирин И. «Конармия» И. Э. Бабеля // Ученые записки (Чимкентский пед. Институт). 1959. Вып. 2. С. 243-273.

272. Смирин И. «Одесские рассказы» И. Бабеля // Ученые записки кафедры русской и зарубежной литературы Казахского университета. Алма-Ата, 1961. Вып. 3. С. 42-62.

273. Смирин И. Зарубежная критика о советском писателе // Филологический сборник. Алма-Ата, 1963. Вып. 1. С. 240-246.

274. Смирин И. Творческий путь И. Бабеля-прозаика. : Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1964.

275. Смирин И. (совм. с Синявским А.) На пути к «Конармии». Литературные искания Бабеля // Литературное наследство. 1965. Т. 74. С. 467-482.

276. Смирин И. История одного замысла И. Бабеля // Филологический сборник. Алма-Ата, 1966. Вып. 5. С. 26-46.

277. Смирин И. И. Бабель в истории советского очерка // Искусство публицистики (Проблемы теории и мастерства). Алма-Ата, 1966. С. 6163.

278. Смирин И. И. Бабель в работе над книгой о коллективизации //

279. Филологический сборник. Алма-Ата, 1967. Вып. 6-7. С. 104-111.

280. Смирин И. У истоков военной темы в творчестве И. Бабеля // Русская литература. 1967. № 1. С. 203-204.

281. Смирин И. О раннем творчестве И. Бабеля // Филологический сборник. Алма-Ата, 1968. Вып. 8-9. С. 189-202.

282. Смирин И. Рассказ И. Бабеля «Улица Данте» // Русская и зарубежная литература. Алма-Ата, 1969. Вып. 1. С. 89-93.

283. Смирин И. Сюжет и фабула в рассказе И. Бабеля // Филологический сборник. Алма-Ата, 1971. Вып. 10. С. 41-48.

284. Смирин И. Один рассказ Бабеля («Линия и цвет») // Ученые записки. Пермь, 1973. Т. 117. С. 29-39.

285. Смирин И. К проблеме традиции Н. В. Гоголя и И. С. Тургенева в «Конармии» И. Бабеля // Роль традиции в развитии литературы и фольклора. Пермь, 1974. С. 23-39.

286. Смирин И. О традициях Л. Толстого в «Конармии» И. Бабеля // Метод и творческая индивидуальность писателя в советской литературе. Пермь, 1975. С. 60-72.

287. Смирин И. О типологическом сопоставлении «Чапаева» Д. Фурманова и «Конармии» И. Бабеля // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1980. С. 68-78.

288. Смирин И. Две книги о революции («Донские рассказы» М. Шолохова и «Конармия» И. Бабеля) // Проблемы типологии литературного процесса. Пермь, 1982. С. 101-113.

289. Смирин И. К проблеме комического в «Конармии» И. Бабеля // Проблемы типологии литературного процесса. Пермь, 1985. С. 100-110.

290. Смирин И. Образы Италии в «Конармии» И. Бабеля // Studia slavica. Budapest, 1989. t. 35. f. 1-2. С. 125-126.

291. Смирнов H. Критика и библиография. По журналам и альманахам. // Известия. 1924. 24 фев. С. 5.

292. Соловьев В. Контрасты Бабеля // Звезда. 1967. № 8. С. 210-213.

293. Спектор У. И. Э. Бабель публицист, прозаик, драматург // Бабель И. Пробуждение. Очерки. Рассказы. Киноповесть. Пьеса. Тбилиси, 1989. С. 5-22.

294. Стрелец (Столяров) М. Письма о современной литературе: Двуликий Янус (Бабель и Сейфуллина) // Россия. 1925. № 5. С. 290-295.

295. Сухих И. О звездах, крови, людях и лошадях. 1923-1925. «Конармия». Бабель // Сухих И. Книги XX века: русский канон: Эссе. М., 2001. С. 199-230.

296. Сухих И. Обожженные солнцем // Бабель И. Как это делалось в Одессе. Рассказы. СПб., 2004. С. 5-25.

297. Танич М. Улицы, стихи. М., 1966. С. 21-22.

298. Тарасова В. Слово Бабеля и принцип соотносительности // Теоретические и прикладные аспекты риторики, стилистики и культуры речи. Материалы конф. молодых ученых России. Екатеринбург, 1995. С. 61.

299. Тарасова В. Динамический стиль И. Бабеля («Конармия») // XX век. Литература. Стиль. Екатеринбург, 1998. Вып. 3. С. 99-104.

300. Тарасова В. Стиль И. Бабеля («Конармия»): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

301. Топер П. Ради жизни на земле. М., 1975.

302. Трегуб С. «Учитель» «Начало». К воспоминаниям И. Бабеля об А. М. Горьком // Трегуб С. Спутники сердца. М., 1964. С. 191-196.

303. Туринцев А. Опыт обзора // Версты (Париж). 1926. № 1. С. 213-228.

304. Тэсс Т. Встречи с Бабелем // Тэсс Т. Друзья моей души. М., 1985. С. 81-103.

305. Утесов Л. Спасибо, сердце! Воспоминания. Встречи. Раздумья. М., 1976. С. 193-207.

306. Фадеев А. Старое и новое. Вопросы художественного творчества //

307. Литературная газета. 1932.11 ноябрь. С. 2.

308. Флакер А. Бабель и Малевич. Сопоставление // Wiener Slawistischer Almanach. Wien, 1982. Bd. 10. Pp. 253-271.

309. Флакер А. Бабель и польское сакральное искусство // Russian Literature. 1987. V. 32. Pp. 29-38.

310. Флейшман Л. С. Об одном нераскрытом «преступлении» Бабеля // Поэтика. История литературы. Лингвистика. М., 1999. С. 382-406.

311. Фрейдин Г. Вопрос возвращения II : «Великий перелом» и Запад в биографии И. Э. Бабеля начала 1930-х годов // SSS. Stanford, 1992. V. 4. 2. Pp. 190-240.

312. Фрейдин Г. Революция как эстетический феномен (с очками Ницще на носу и осенью в сердце у русских читателей И. Бабеля 1923-1932) // Новое литературное обозрение. 1993. № 4. С. 228-242.

313. Фридберг М. Еврейские фольклорные мотивы в «Конармии» Бабеля // Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб., 1993. С. 436-445.

314. Фридберг М. К вопросу о прототипе героя рассказа Бабеля «Пан Аполек» //Вопросы литературы. 1996. № 5. С. 324-334.

315. Фурманов Д. Из дневника писателя. М., 1934. С. 82-86.

316. Хабеева А. Выбор героя и характер конфликта («Конармия» И. Бабеля и «Донские рассказы» М. Шолохова) // Вопросы филологии. Улан-Удэ, 1970. С. 136-148.

317. Хетени Ж. Идея в образах, абстрактное в визуальном. Фигуры -образы И. Бабеля // Russian Literature Amsterdam, 1999. Т. 45. № 1. С. 75-85.

318. Хетени Ж. Лавка вечности (К мотивной структуре рассказа «Гедали» И. Бабеля) // Studia Slavica. Budapest, 1990. Т. 36. f. 1-4. Pp. 187-192.

319. Хетени Ж. Фольклорные элементы в «Конармии» Бабеля // Studia

320. Slavica. Budapest, 1988. Т. 34. f. 1-4. Pp. 237-246.

321. Хетени Ж. «Что мои глаза собственноручно видели.»: Особенности сказовых текстов в «Конармии» И. Бабеля // Studia Slavica. Budapest, 1993. Т. 38. f. 1-2. Pp. 95-101.

322. Химухина H. «Конармия» и «Одесские рассказы» И. Бабеля в контексте литературной полемики 20-х годов. : Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1991. 24 с.

323. Ходасевич В. Портреты словами: Очерки. М., 1987. С. 252-257, 270-271.

324. Чукоккала. М., 1979. С. 332-335.

325. Чурилин Т. Сегодняшние-вчерашние: Тугие дела на литературном фронте // Альманах пролеткульта. М., 1925. С. 166.

326. Шайкин А. Вопросы мастерства и стилевых исканий И. Бабеля // Композиция и стиль художественного произведения. М., 1978. С. 46-50.

327. Шайкин А. Вопросы мастерства и стилевых исканий И. Бабеля (статья вторая) // Проблемы сюжета и жанра художественного произведения. Алма-Ата, 1977. Вып. 7. С. 45-51.

328. Шайкин А. Вопросы мастерства и стилевых исканий И. Бабеля // Русская литература. Алма-Ата, 1976. Вып. 6. С. 72-76.

329. Шайкин А. Цветная линия. Вопросы мастерства и стилевых исканий И. Э. Бабеля // Русская словесность. 1995. № 4. С. 62-67.

330. Шафир Я. Любовь к дальнему // Журналист. 1924. № 10. С. 30-32.

331. Шенталинский В. «Прошу меня выслушать.». Досье Исаака Бабеля // Шенталинский В. Рабы свободы. М., 1995. С. 26-81.

332. Шкловский В. И. Бабель (Критический романс) // ЛЕФ. 1924. № 2. С. 152-155.

333. Шкловский В. О прошлом и настоящем // Знамя. 1937. № 11. С. 278-288.

334. Шкловский В. О Бабеле // Шкловский В. Жили-были. М., 1966. С.460.463.

335. Шкловский В. Кончился ли роман? // Иностранная литература. 1967. №8. С. 218-231.

336. Шкловский В. «Юго-Запад» // Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990. С. 470-475.

337. Шмид В. Орнаментальность и событийность в рассказе И. Э. Бабеля «Переход через Збруч» // Шмид В. Проза как поэзия. СПб., 1998. С. 309-327.

338. Шульман Э. В литературных кругах (Ранний Бабель и поздний Бунин) // Литературное обозрение. 1994. № 5-6. С. 77-80.

339. Щеглов Ю. Мотивы инициации и потустороннего мира в «Конармии» Бабеля // Поэзия и живопись. М., 2000. С. 769-789.

340. Эвентов И. Возвышение новеллы // Литературный современник. 1935. № 12. С. 160.

341. Эвинс К. Кровное и сокрытое. «Конармия» и конармейский дневник Бабеля // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 77.

342. Эйдинова В. О стиле И. Бабеля «Конармия» // Литературное обозрение. М., 1995. № 1. С. 66-69.

343. Эппель А. «Отпечатки» в изданиях Бабеля // Вопросы литературы. 1995. № 1.С. 92-95.

344. Эренбург И. И. Э. Бабель // Бабель И. Избранное. М., 1957. С. 5-10.

345. Эренбург И. Люди, годы, жизнь. М., 1963. С. 166-184.

346. Эренбург И. «Речь памяти Бабеля» (Публикация Э. Зихера) // Литературное обозрение. 1995. № 1. С. 110-112.

347. Язык и стиль произведений И. Бабеля, Ю. Олеши, И. Ильфа и Е. Петрова. Сб. научных трудов. Киев, 1991.

348. Якубовский Г. Искусство Бабеля // Прожектор. 1925. № 19. С. 22-23.

349. Ямпольский М. Структуры зрения и телесность у Исаака Бабеля // Новое литературное обозрение. 1993. № 4. С. 197-215.

350. Ясенский Б. «Бабель на Ривьере» // Лит. газета. 1930. 10 июля. С. 2.345. «.Я хочу интернационала добрых людей.» (Материалы научного семинара, посвященного 100-летию со дня рождения И. Э. Бабеля). Екатеринбург, 1994.

351. Baak J. J. Isaak Babel's "Cemetery at Kozin" // Canadian Slavonic Papers. Vol. 36. N. 1-2. 1994. Pp. 69-87.

352. Baak J. J. On Space in Russian Literature. A Diachronical Problem // Dutch Contributions to the 9-th International Congress of Slavists. 1983. Kiev (Amsterdam), P. 25-43.

353. Baak J. J. The Function of Nature and Space in Konarmija by I. E. Babel // Dutch Contributions to the Eighth International Congress of Slavists. 1979. Kiev (Amsterdam), P. 37-55.

354. Baak J. J. The Place of Space in Narration.: A Semiotic approach to the problem of Literary space with an analysis of the role of space in I. E. Babel's Konarmija. Amsterdam, 1983.

355. Briker B. The Underworld of Benia Krik and I. Babel's Odessa Stories // Canadian Slavonic Papers. Vol. 36. N. 1-2. 1994. Pp. 115-134.

356. Carden P. Ornamentalism and Modernism // Russian Modernism: Culture and the Avant-Garde, 1900-1930 (G. Gibian and T. Tjalsma eds.). Ithaca, 1976. Pp. 49-64.

357. Carden P. The art of Isaac Babel. Ithaca-London, 1972.

358. Cukerman W. The Odessan Myth and Idiom in Some Early Works of Odessa Writers // Canadian American Slavic Studies. 1980. № 1. P. 36-51.

359. Danow D. A Poetics of Inversion: The Non-Dialogic Aspect in Isaac Babel's Red Cavalry // The Modern Language Review. London, 1991. V. 86. Part 4. Pp. 939-953.

360. Ehre M. Isaac Babel. Boston, 1986.

361. Erlich V. Art and Reality: A Note on Isaak Babel's Metaliterary

362. Narratives I I Canadian Slavonic Papers. Vol. 36. N. 1-2. 1994. Pp. 107-114.

363. Erlich V. Color and Line: The Art of Isaac Babel // Erlich V. Modernism and Revolution: Russian Literature in Transition. Harvard University Press. Cambridge, Messachusetts, London, England. 1994. P. 145-162.

364. Falen J. Isaac Babel. Russian master of Short Story. Knoxville, 1974.

365. Isaac Babel, 1894-1940.: An Exhibition of materials from the provate collection of Irwin T. & Shirley Holtzman. M., 1994.

366. Karen Ann H. 'Skaz' and Babel's 'Konarmija'. Michigan, 1986.

367. Luck C. The Field of Honour: An Analysis of Babel's Na pole chesti. Birmingham, 1987.

368. Luplow C. Isaac Babel's Red Cavalry. Ardis, 1982.

369. Mann R. The Dionysian art of Isaac Babel. Oakland, 1994.

370. Modern Critical Views: I. Babel, Ed. By Harold Bloom. New York, 1987.

371. Pirozhkova A. At his side: The last years of Isaac Babel. Vermont, 1996.

372. Schreurs M. Procedures of montage in I. Babel's Red Cavalry. Amsterdam, 1989. (* На русском языке см. Схреурс М. Приемы монтажа в цикле «Конармия» И. Бабеля. М., 1992.)

373. Sicher Е. Isaak Babel: A Chronology // Canadian Slavonic Papers. V. 36. N. 1-2. Pp. 1-6.

374. Sicher E. The Trials of Isaak: A Brief Life // Canadian Slavonic Papers. V. 36. N. 1-2. Pp. 7-42.

375. Sicher E. Jews in Russian Literature after the October Revolution. Cambridge, 1995.

376. Sicher E. Style and Structure in the Prose of Isaak Babel. Ohio, 1986.

377. Struve G Babel // Struve G Russian Literature under Lenin and Stalin. 1917-1953. London, 1972. Pp. 69-73.

378. Trilling L. Instroduction // Isaac Babel. The Collected Short Stories. 1975. P. 9-37.