автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Структура российской политической элиты в ее исторической эволюции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структура российской политической элиты в ее исторической эволюции"

На правах рукописи

СТЕПАНОВ Анатолий Иванович

СТРУКТУРА РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ В ЕЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Специальность 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (политические науки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Кемерово - 2004

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Новосибирского государственного университета

Научный руководитель:

доктор политических наук, профессор

Гомеров Игорь Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор политических наук, профессор

Омеличкин Олег Викторович

кандидат исторических наук, доцент

Малышев Александр Юрьевич

Ведущая организация:

Институт философии и права СО РАН

Защита состоится 30 сентября 2004 г. в 12 часов на заседании диссертационного Совета К 212.088.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата политических наук в Кемеровском государственном •университете по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кемеровского государственного университета.

Автореферат разослан ЯГ августа 2004 г.

Актуальность исследования. Внимание, которое уделяется сегодня в отечественной литературе проблематике политических элит, без всякого преувеличения может быть оценено как огромное. Отчасти, это обусловлено тем, что вплоть до 1990-х гг. данная проблематика оказывалась чуждой историческому материализму с его акцентом на классовый анализ политических явлений, и уже в силу этой причины изучение феномена политических элит стало актуальным и выигрышным в конъюнктурном смысле этого слова направлением в российской политической науке. Вместе с тем, были осознаны два принципиальных момента, которые ранее были осмыслены в западной социально-политической традиции.

Во-первых, имеется в виду тезис, согласно которому само существование политических элит не может рассматриваться как некая-тотальная антитеза демократии. Уже К. Мангейм констатировал, что демократия влечет за собой антиэлитистскую тенденцию, но не требует идти до конца к утопическому уравниванию элиты и массы, что демократия характеризуется не отсутствием страты элиты, а скорее новым способом рекрутирования и новым самосознанием элиты.

Во-вторых, речь идет о том неоспоримом факте, что, если роль политических, элит в развитии общества во все времена оказывалась значительной, а чаще всего решающей, то она еще более возрастает во время социальных трансформаций, в том числе в периоды так называемого "демократического транзита", перехода стран от авторитарно-тоталитарного состояния к моделям либеральной демократии, когда именно от элит (причем не только новых, но и старых) в решающей мере зависит характер и успех такого перехода.

Конечно, слова Й. Шумпетера о том, что элиты могут сделать для утверждения демократии значительно больше, чем самые широкие, заинтересованные в этих ценностях слои населения, могли быть объяснены общими консервативными убеждениями их автора. Но уже в наше время исследователи вполне либеральной ориентации Дж. Хигли и Дж. Бартон пришли к выводу о том; что демократические перемены и трудности лучше всего понимать, основываясь на анализе изменений взаимодействий внутри элит в данной стране. Дж. О'Доннелл, Т. Карл, Ф. Шмиттер и целый ряд других авторов многое сделали для понимания роли и места политических элит в процессе демократических трансформаций XX века.

Не все их выводы могут быть безоговорочно экстраполированы на современные российские преобразования, учитывая, что в России они носят более глубокий и противоречивый характер, будучи более отягощенными, нежели в других странах, недемократическими архетипами политической культуры. Тем не менее, правдой остается то, что именно политическая элита сегодняшней» России, в каких бы терминах она не описывалась и не оценивалась, несет основную историческую ответственность за перспективы и результаты происходящих в стране реформ.

И, наконец, вне контекста серьезного анализа правящей элиты современной России, в том числе под уг0СМН/ОДЙШЬл1Я|АКа1чественных

БИБЛИОТЕКА СПеттрв/ ОЭ МО- _

характеристик и ее действительных мотиваций, не всегда совпадающих с официально декларируемыми намерениями, не могут быть адекватно покяты. многие проблемы и трудности, которые сопровождали российские реформы на протяжении всех 1990-х гг. Разумеется, изучение феномена политических элит само по себе не может способствовать росту их эффективности, национальной ориентированности, а также повышению их восприимчивости к общественным настроениям и ожиданиям. Однако соответствующие научные исследования могут выступать в качестве одной из предпосылок развития ситуации в позитивном направлении, а потому степень их актуальности остается и, видимо, еще долго будет оставаться высокой.

Разработанность темы в научной литературе. Несмотря на то, что сам термин "политическая элита" имеет позднее происхождение и начинает употребляться в его нынешнем значении лишь в XX столетии, элитизм, как форма политического мышления, в соответствии с которой участие широких слоев населения в управлении государством является нежелательным и невозможным, не только присутствовал, но и, пожалуй, господствовал на протяжении всей истории политической мысли, начиная с самых ранних ее этапов, и в этом смысле, справедливыми являются слова Г. Моски о том, что "доктрина, утверждающая, что во всех человеческих обществах, достигших определенной степени развитости и культуры, политическое руководство в самом широком смысле... осуществляется особым классом, т.е. организованным меньшинством, намного более стара, чем это принято считать, в том числе и некоторыми из числа ее сторонников1.

Знания об элите как правящем слое общества вплоть до XIX в. носили преимущественно нормативный характер. Во-первых, они имели сильную ценностную и оценочную "окрашенность". Во-вторых, они конструировались во многом в модальности должного: мыслители не только (а часто и не столько) описывали правящий класс таким, каким он существовал в реальности, но и моделировали идеальные представления о нем в соответствии с теми или иными религиозными или моральными ценностями.

Именно по этой причине "Государь" Н. Макиавелли вызвал столь негативную реакцию современников (да и многих потомков), поскольку в нем впервые в европейской традиции, на основе скрупулезного анализа исторического материала, изображаются алгоритмы поведения правителя и правящих групп с точки зрения эффективности, а не исходя из их соответствия абстрактным моральным императивам. Тем не менее, в работах мыслителей прошлого, начиная с Конфуция и Платона, и заканчивая Г. Гегелем, обозначен целый перечень проблем, связанных с принципами формирования правящего слоя, механизмами оправдания его власти, его воспроизводством, которые сохранили свою актуальность и поныне.

1 Моска Г. Происхождение доктрины политического класса и причины, которые препятствовали ее распространению//Личность. Культура Общество.- 2003.- Т. ^-Вып 1—2 (15—16) —С. 157.

Родоначальниками элитологии как отрасли современной политической науки, по справедливости, считаются Г. Моска, В. Парето и Р. Михельс. Именно их концепции, обозначаемые сегодня как классическая или "макиавеллистская" школа, заложили фундамент современных элитологических исследований. В их работах значительное место занимали вопросы структурирования элиты, взаимоотношений элиты и контрэлиты, лидера и правящей группы и др. Здесь же были фактически заложены и основы "элитистской" модели демократии, детально разработанной впоследствии М. Вебером, Й. Шумпетером и другими авторами. Еще один мощный импульс исследованиям политических элит дало творчество Г. Лассуэлла, который, пожалуй, первым употребил термин "элита" в его современном понимании.

Начиная с 1920-х гг., в странах Запада изучение элит превращается в очень важную и относительно самостоятельную отрасль политического и социального знания. В работах Р. Арона, М. Догана, М. Дюверже, Т. Дая, М. Марджера, Р. Патнэма, Д. Пинто, Б. Рокмэна, Дж. Пикеринга, Дж. Хигли, У. Хоффман-Ланге, Ч. Миллса, С. Хантингтона и многих других элиты анализируются на предмет их типологии, динамики, механизмов рекрутирования, особенностей их функционирования в условиях различных режимов, а также изучается их структура. Особую значимость приобретают исследования структурных сдвигов в политической элите стран, вставших на путь демократических преобразований. В рамках советологии изучается и российская (советская) политическая элита (Р. Пайпс, Р. Такер, М. Лодж, Б. Мур, С. Хаф и др.). Получают известность книги по данной проблематике, написанные эмигрантами из СССР, такими как М. Авторханов и М. -Восленский.

Во взглядах на структуру правящей элиты в западной литературе конкурировали, главным образом, два тезиса, которые Р.-Ж. Шварценберг обозначил как элитистский и плюралистический. Для сторонников первого из них характерными являются представления о правящей элите как гомогенном образовании, противоречия внутри которого не носят принципиального характера.

Одним из самых известных представителей первого из них остается Ч. Миллс, который в своей книге "Властвующая элита" выделил три ведущих института власти: политический, экономический и военный. Власть внутри указанных институтов, по его мнению, все более и более концентрируется, и они образуют своеобразный "треугольник власти". Для него характерна растущая солидарность между институтами власти, а также достаточно интенсивный взаимообмен людьми между ними. Руководители этих трех взаимопроникающих институтов образуют "элиту власти", под которой понимаются политические, экономические и военные круги, имеющие право принятия решений общенациональной значимости. Что касается собственно политического компонента "элиты власти", то он включает в себя, по Миллсу, лишь наиболее важных политических деятелей, преимущественно тех, кто обладает контролем над исполнительной властью.

Плюралистический тезис, как это принято считать, первоначально наиболее полно сформулировал Р. Арон, настаивавший на сложной сегментации руководящего слоя современного общества. В этом смысле говорить о гомогенности элиты или о том, что какая-то ее фракция абсолютно контролирует власть, по его мнению, было бы неправильным. В частности, Арон, помимо политической элиты, выделяет еще "держателей духовной власти", то есть лиц, существенно влияющих на общественные мнения и настроения: высших военных и полицейских чинов; владельцев или управляющих средствами производства; "вожаков масс" (главным образом, профсоюзных боссов); функционеров высшего звена. Разделение в некоторых случаях условно, но несомненно, однако, что распределение ролей внутри элиты, а именно, какая ее часть (части) играет решающую роль в определении курса развития общества, зависит от типа конкретного общества, существующего в нем режима и еще очень многих факторов.

В Советском Союзе изучение феномена политических элит в силу названных выше причин было либо невозможным, либо тенденциозным, и даже основательные и квалифицированные работы Т.К. Ашина не могли не подвергаться определенному идеологическому влиянию.

Ситуация изменилась в 1990-е гг. За минувшее десятилетие было опубликовано очень большое количество книг, монографий и статей, посвященных исследованию политической элиты (российской, в первую очередь) в разных ракурсах и аспектах проблемы. Среди них должны быть названы, прежде всего, работы таких авторов как М.Н. Афанасьев, Г.К. Ашин, О.В. Гаман-Голутвина, ВЛ. Гельман, И.Е. Дискин, В.В. Желтов, В.Г. Игнатов, О.В. Крыштановская, М.С. Львова, В.П. Мохов, О.Г. Мясников, Е.В. Охотский,

A.Н. Панарин, СП. Перегудов, А.В. Понеделков, А.В. Рыбаков, A.M. Старостин, Ж.Т. Тощенко.

Большое число исследователей сделали предметом своего изучения процессы институциализации и функционирования региональных политических элит современной России. Учитывая то, что политические элиты сегодня существенно различаются как в плане структуры, так и в плане практик их деятельности, соответствующие работы дают богатый материал для сравнительного анализа. В этом контексте необходимо упомянуть исследования таких авторов как Д.В. Бадовский, СИ. Барзилов, P.P. Галлямов,

B.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Э. Зелетдинова, О.А. Калугин, В.А. Ковалев, А.С Кузьмин, И.В. Куколев, Н.Ю. Лапина, А.К. Магомедов, В.Д. Нечаев, А.В. Понеделков, Л.А. Резниченко, A.M. Старостин, Ю.С Тарасов, И.Г. Тарусина, М.Х. Фарукшин, А.Е. Чирикова, А.Г. Чернышев, А.И. Щербинин.

Многие отечественные авторы совершенно справедливо полагают, что политическая элита современного российского общества, как в ее общенациональном, так и в региональном измерениях, не может быть адекватно понята вне широкого исторического контекста. Без исторической ретроспекции многие особенности российской элиты, связанные с ее формированием, воспроизводством и функционированием, рискуют показаться вещами искусственными и случайными. Наиболее удачной и фундаментальной

б

работой, выполненной в жанре сравнительного исторического анализа российской политической элиты на разных этапах ее исторической эволюции, может считаться монография О.В. Гаман-Голутвиной2, в которой была предпринята попытка проследить закономерности структурной эволюции российской политической элиты на различных отрезках ее истории.

Однако, несмотря на то, что по тематике функционирования элит выпущен достаточно большой объем литературы, проведена глубокая и детальная проработка ряда вопросов, структурная эволюция российской политической элиты в ее широком функциональном понимании практически не изучалась, а без этого понимание природы и специфики политической элиты России не может быть ни полным, ни всецело адекватным.

Проблема исследования заключается в том, что в российской политической науке мало изучено влияние изменений в структуре политической элиты на процесс ее функционирования, качество принимаемых ею решений, на выработку политического курса и на развитие страны в целом.

Объект исследования: российская политическая элита.

Предмет исследования: структурная трансформация российской политической элиты в процессе ее исторической эволюции.

Цель настоящей работы - охарактеризовать основные тенденции структурной трансформации российской политической элиты в процессе ее исторической эволюции

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

- уточнить понимание феномена политической элиты и осуществить структурирование (сегментацию) ее первичной базовой модели;

- используя эту модель в качестве инструментария, выявить специфику формирования и эволюции российской политической элиты, прежде всего, с точки зрения происходящих в ней структурных сдвигов;

- рассмотреть структуру современной российской политической элиты, выявить традиционное и новое в способах ее организации и функционирования;

- учитывая федеративное устройство российского государства, рассмотреть многообразие вариантов структурных моделей региональных политических элит.

Гипотеза исследования: специфика российской политической элиты, траектории ее исторической эволюции определяются специфическим соотношением ее основных структурных сегментов: собственно политического, административно-бюрократического и социального. Гипертрофированная роль административно-бюрократического сегмента исторически предопределена мобилизационным характером развития страны, высокой степенью неоднородности сегментов политической элиты и политической слабостью социального сегмента, прообразом которого последовательно выступали дворянство, буржуазия, советская партийно-хозяйственная номенклатура и •современные финансово-промышленные группы. Бюрократизация

Гачан-Гаутвина О В Политические элиты России. Вехи исторической эволюции - М , 1998.

политических и социальных структур в подобных условиях как долговременная тенденция оказывалась неизбежной.

Теоретико-методологическая база исследования. В основе работы лежат методологические принципы классических и современных теорий элит, в особенности тех из них, которые ориентированы преимущественно на функциональную трактовку природы политических элит. Учитывая характер 'работы, в качестве одного из важнейших ее теоретико-методологических оснований были взяты работы отечественных и зарубежных историков, социологов и политологов, посвященные анализу российской истории, главным образом, под углом зрения социально-политической структуры российского общества и ее динамики.

Особое влияние на формирование представлений диссертанта о сущности объекта и предмета исследования оказали выводы отечественных и зарубежных авторов, чьи работы признаются классическими: Н.А. Бердяева, М. Вебера, И. Дойчера, В.О. Ключевского, Г. Моска, В. Парето, Б. Рассела, СМ. Соловьева, Л.Д. Троцкого; современных ученых: Е.В. Анисимова, М.Н. Афанасьева, СИ. Барзилова, 3. Бжезинского, М.А. Восленского, О.В. Гаман-Голутвиной, Г.В. Голосова, И.Н. Гомерова, В.Я. Гельмана, В.В. Желтова, С. Коэна, Н.Ю. Лапиной, А.Н. Медушевского, Р. Пайпса, А.В. Понеделкова, А.Г. Чернышева.

Методы исследования: вторичный анализ, сравнительно-исторический анализ, включенное наблюдение.

Эмпирическую базу исследования составили сравнительный анализ результатов выборов органов государственной власти, проходивших в России (особенно на региональном уровне), начиная с 1998 года; результаты экспертного опроса, проведенного среди учёных, лидеров местных отделений политических партий, журналистов-аналитиков, работников органов государственной власти и местного самоуправления г. Новосибирска и Новосибирской области; справочная литература и издания, содержащие различные статистические данные.

В своей исследовательской работе автор использовал также периодическую печать, интернет-сайты избирательных комиссий разных уровней, материалы интернет-СМИ и других интернет-ресурсов.

Диссертант принимал участие в десятках избирательных кампаниях по выборам органов власти различных уровней, проходивших в регионах Сибири, а также в целом ряде конференций, семинаров, "круглых столов" посвященных актуальным вопросам политической теории и практики, проходивших с участием учёных, представителей органов государственной власти и местного самоуправления, лидеров политических партий, руководителей общественных объединений.

Научная новизна проведенного диссертантом исследования заключается втом,что:

- предложено и обосновано расширительное толкование функционального подхода к идентификации политических элит, на основе которого к ним должны быть отнесены все социальные субъекты, оказывающие прямо или опосредованно существенное и долговременное влияние на

процессы подготовки и принятия политических решений, понимаемых как решения масштабные, обязательные, гарантированные ресурсами государственной власти, и, как правило, связанные с развитием социума;

- в рамках сформулированной автором концепции представлена базовая модель политической, элиты, состоящая из трех сегментов: собственно политического (официальные институты и лица, деятельность которых, как правило, публичная, связана с непосредственным принятием политических решений); административно-бюрократического (высшие и, отчасти, средние слои государственной бюрократии, чье влияние на подготовку и принятие политических решений де-факто всегда оказывается заметным); социального (внегосударствённые социальные субъекты, оказывающие существенное и более или менее постоянное воздействие на характер принимаемых решений и политического курса в целом);

- в качестве оптимального с точки зрения интересов стабильности общества и его органичного роста рассматривается ситуация, при которой три названных сегмента политической элиты оказываются, во-первых, относительно * выделенными и автономными, и, во-вторых, находятся в состоянии относительного равновесия, при котором каждый из них, не являясь абсолютно доминирующим, играет, тем не менее, значимую политическую роль. Исчезновение или ликвидация любого из этих сегментов в качестве реального игрока на поле политической элиты оказывается в этом смысле опасным и чреватым для социума крайне негативными последствиями, связанными, в первую очередь, с тотальной бюрократизацией политической и всей социальной жизни;

- в качестве типичной для российской истории рассматривается ситуация, при которой собственно политический сегмент элиты, чаще всего персонифицированный в одной личности и ее ближайшем окружении (сначала Двор, а затем партийный "кокус"), осуществляя в условиях мобилизационного типа развития политику модернизации либо самого сохранения государственности и не имея заинтересованного социального контрагента, вынужден был опираться почти исключительно на государственную бюрократию, блокируя политическую активность внегосударственных социальных групп. Подобная практика могла оборачиваться временными, хотя и впечатляющими результатами, но приводила к проигрышу в долгосрочной .перспективе, связанному с бюрократизацией и окостенением всех политических и социальных структур, состоянию стагнации и деградации общества;

- выявлено, что современная российская политическая элита в сравнении с ее предшествующими образцами характеризуется относительно значительной самостоятельностью се сегментов, а её перспективы связаны, прежде всего, с развитием ее социального сегмента, в роли которого выступают в настоящее время, главным образом, экономические группировки. Как одинаково опасные рассмотрены варианты, с одной стороны, их слишком плотного вхождения в политическую элиту в рамках политико-экономического клиентелизма, так и искусственное выведение их за рамки последней;

- изучена специфика и определены основные тенденции эволюции региональных политических элит, связанные, прежде всего, с диверсификацией их некогда единой модели и их институциализацией в качестве относительно самостоятельного актора на поле не только региональной, но и национальной политики. Выделены и рассмотрены на материалах новейшей истории России конца XX - начала XXI веков четыре базовые идеальные модели региональных элит: автократическая, бонапартистская, конфликтная и пактированная. Одновременно исследуется обозначившаяся в последние годы тенденция к структурной унификации региональных элит, происходящей в контексте авторитарных тенденций в развитии региональных политических режимов.

На защиту выносятся следующие положения.

В рамках реализуемого в настоящей работе подхода констатируется, что существуют следующие основные закономерности структурирования, функционирования и динамики российской политической элиты.

1. Изначальная слабость социального сегмента российской элиты; его жесткая зависимость от собственно политического и административно-бюрократического сегментов и слабая выделенность по отношению к ним; его слабая заинтересованность в решении стратегических политических задач, стоящих перед страной, что отчетливо проявлялось в периоды масштабных реформ.

2. Инициатором реформ практически всегда становился собственно политический сегмент элиты, который в условиях по преимуществу пассивной позиции социального сегмента был вынуждены опираться на административно-бюрократический сегмент элиты и в целом на государственную бюрократию.

3. Однако административно-бюрократический сегмент элиты с неизбежностью выходит за рамки задач, определенных ему верховной политической властью. В силу общих объективных закономерностей, присущих бюрократическим организмам, усиленным российской спецификой (отсутствие какого бы то ни было контроля "снизу") он, во-первых, приобретает собственные корпоративные интересы, которые начинают занимать либо существенное, либо доминирующее место в системе его мотивации; во-вторых, происходит усиление его роли в системе государственного управления, политической роли в том числе, усиление его позиций в структуре политической элиты; в-третьих, происходит его постепенное сращивание с социальным сегментом, а позднее и с собственно политическим, причем интеграция происходит именно на бюрократической основе.

4. Политическая слабость социального сегмента российской политической элиты одновременно означала и отсутствие социального контроля в отношении как собственно политического, так и административно-бюрократического сегментов элиты. В перспективе это оборачивается усилением зависимости собственно политических структур власти от бюрократии, их бюрократизацией в качестве именно политических структур, равно как и деградацией политической элиты как целого в качестве подлинно политической элиты, способной принимать стратегические политические

решения, адекватные вызовам времени и истории. Это демонстрируют финальные стадии, как имперского, так и коммунистического режимов.

5. Смена эпох в российской истории означала и смену типов политических элит, причем связующей инвариантой при переходе от одного типа к другому в значительной степени оказывался административно -. бюрократический сегмент элиты. В частности, на рубеже 80-90-х годов прошлого века именно он (наряду с советской хозяйственной .номенклатурой) • стал основой формирования новой/старой элиты, не только государственной бюрократии, но и социального сегмента, представленного, прежде всего, крупными финансово-промышленными группировками.

Теоретико-методологическая значимость диссертации. Предложена структурная модель политической элиты, обладающая высокой степенью эвристичности в плане объяснения и анализа структуры и динамики конкретно-исторических, политических элит.. На основе ее использования выявлен ряд закономерностей в исторической эволюции российской политической элиты (прежде всего, в структурном отношении), а также произведен структурный -анализ современных-российских.-политических элит —общенациональной; и региональных.

Практическая, значимость диссертационного исследования.

Материалы диссертации: могут быть использованы в качестве одного из возможных оснований анализа динамики и перспектив развития политической элиты современной России, а также более детального анализа политических элит отдельных регионов страны. Определенный интерес диссертация может представлять для лиц, изучающих политическую историю отдельных государств, а также занимающихся политической аналитикой и прогнозированием.

Материалы, изложенные в диссертации, могут быть использованы в преподавании вузовских курсов "Политология" и "История Отечества" и разработке спецкурсов по элитологии.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой всеобщей истории гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета. Материалы диссертации в виде докладов были представлены на российском семинаре "Формирование гражданского общества в российских регионах" (Томск, 2002), научной конференции "Власть и общество в современной России: региональный и местный уровни взаимодействия" (Новосибирск, 2002), семинаре "Власть и общество" (Новосибирск, 2003) и других научных конференциях и докладах. Полученные в ходе работы над диссертацией результаты были использованы в практической деятельности в процессе преподавания спецкурсов студентам Новосибирского государственного педагогического университета, а также по организации и проведению выборных кампаний различного уровня в разных регионах России.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень научной разработанности проблемы, формулируются цели и задачи исследования, его теоретико-методологическая и эмпирическая база, определяются объект и предмет исследования, его научная новизна и

• практическая значимость.

Первая, глава диссертации "Структурная" трансформация политической элиты России с XVIII до 90-х годов XX века" представлена тремя параграфами, в первом из которых "Политическая элита: проблемы категориального определения" рассмотрены существующие теоретические подходы к категориальному определению понятия политической элиты и пониманию ее природы.

Отмечается, что первые теории элит появились сравнительно поздно - на рубеже Х1Х-ХХ веков. Лишь с развитием демократических идей, принципов народного суверенитета и разделения властей и представительного правления проблема элиты превратилась в жизненную и актуальную тему, как политической практики, так и теоретического дискурса .

" В диссертации подчёркивается, что все основные современные подходы к пониманию природы политической элиты уже содержались в более или менее явном виде в произведениях выдающегося итальянского ученого В. Парето. Один из них, обычно обозначаемый как ценностный, связывает принадлежность человека к элите с наличием у него некоторых особых качеств и свойств, которые возвышают его над большинством населения, дают ему право претендовать на власть и делают его власть оправданной. Констатируется, что ценностный подход к категориальному определению-феномена политической элиты не является сегодня доминирующим, поскольку в его рамках приходится говорить скорее о политической элите как некоем виртуальном образовании, а не о реальных правящих группах современных и прошлых обществ. Не слишком продуктивным оказывается и позиционный подход, связывающий принадлежность к элите с положением человека в официальной иерархии власти5. Главный его недостаток состоит в явном или неявном предположении, что структуры официальной публичной власти и

• структуры реальной власти совпадают, хотя на практике подобное имеет место далеко не всегда и не везде.

В исследовании делается вывод, что наиболее продуктивным в эвристическом отношении и наиболее корректным в категориальном смысле является функциональное понимание политической элиты, согласно которому к ней принадлежат индивиды, оказывающие существенное и долговременное влияние на характер принимаемых политических решений, то есть решений масштабных, обязательных, гарантированных ресурсами государственной

1 Зелетдинова Э. Определение и классификация механизмов демократизации властной элиты // Власть.- 2002.-

№ 9.-С. 41.

4 Парето В. Компендиум по общей социологии // Антология мировой политической мысли. В 5-ти т. - М.,

1997.-Т. П.-С. 66.

5 СарпюриДж. Вертикальная демократия // Социологические исследования.- 1993.- № 2. - С. 81.

власти и, как правило, связанных с развитием социума. Подобная идентификация элит является сегодня достаточно распространенной. В частности, в отечественной литературе наиболее последовательным ее приверженцем является О.В. Гаман-Голутвина, по мнению которой политическая элита представляет собою "внутренне сплоченную, составляющую меньшинство общества социальную группу, являющуюся субъектом подготовки и принятия (или влияния на принятие/непринятие) важнейших стратегических решений и обладающую необходимым для этого ресурсным потенциалом6. Достоинство функционального подхода состоит, прежде всего, в том, что он реалистичен и ориентирован на очерчивание круга лиц, обладающих реальной возможностью влиять на принятие решений, которая не всегда четко корреспондируется с официальным. политическим статусом индивида.

В диссертации предлагается модель политической элиты (в русле концепции идеальных типов М. Вебера), в рамках которой выделяются три сегмента.

1. Собственно политический сегмент. Для лиц и институтов, входящих в его состав характерны, во-первых, публичность, а во-вторых, больший или меньший индекс легитимности. Именно в его рамках происходит официальное принятие политических решений, даже если их характер предопределяется за пределами официальных институтов. 2. Административно-бюрократический сегмент образуют те верхние слои аппарата государственного управления, которые де-факто (но далеко не всегда де-юре) принимают плотное участие в процессах. не только реализации, но и выработки конкретных решений и политического курса в целом. 3. Социальный сегмент составляют внегосударственные социальные силы, которые осуществляют устойчивое и существенное влияние на политический процесс.

Отмечается, что такая классификация вполне эвристична и продуктивна для анализа конкретных элит, поскольку их природа, исторические или национальные особенности, закономерности функционирования и эволюции в значительной мере предопределяются характером этих сегментов, механизмами их взаимодействия, распределением ролей между ними. Определено, что предельными вариантами могут быть, с одной стороны, тотальный синкретизм элиты, когда демаркацию между различными ее сегментами провести очень трудно, а с другой стороны возможны варианты абсолютного доминирования одного сегмента в отношении других.

Так, полное отстранение всех внегосударственных социальных сил от участия в реальном политическом процессе оборачивается утратой социального контроля над политико-бюрократическими институтами. Институтам собственно политического сегмента приходится проводить в жизнь политический курс, опираясь исключительно на бюрократию, нередко вразрез интересам большинства или всех социальных групп, что в конечном итоге влечет за собой бюрократизацию всей политической элиты, стагнацию и

* Гаиан-Голутвина О.В. Определение основных понятий элитологии // Полит, исследования.- 2000.- № 3.- С. 98.

деградацию общества. Происходит переход политической власти под фактический контроль бюрократии, которая в силу своей природы подчиняет функционирование государства либо своим собственным корпоративным интересам, или узким эгоистическим интересам олигархических группировок, на которые она опирается. Опасным является и гипертрофированная роль собственно политического сегмента элиты, функционирующего вне как социального контроля, так и бюрократических ограничений. Государственная политика становится здесь слишком зависимой от субъективного фактора, часто непредсказуемой, иногда просто авантюристичной. Бонапартистские и цезаристские режимы дают нам примеры ситуаций подобного рода.

Во втором параграфе "Структура политической элиты в имперский период отечественной истории" на материалах истории России в дооктябрьский период рассматривается процесс институциализации элиты в целом и её сегментов в частности. Отмечается, что верхние, а в ряде случаев и средние слои государственной бюрократии, наряду с носителями монархической власти, становились не только системообразующими элементами политической элиты, но и являлись политической элитой как таковой на протяжении достаточно длительного периода времени.

Основным каналом её рекрутирования был административно-бюрократический, что обусловлено историческими особенностями процесса формирования правящего слоя, традиционно вписывающегося в систему "служилого типа" российской государственности7. Подобное порождалось теми условиями, в которых происходило становление и развитие государства, которому пришлось эволюционировать по мобилизационному типу развития8. Оно в силу этих и других причин не только инициировало развитие общества, но и в значительной мере формировало его социальную и политическую структуру9.

В структуре политической элиты имперской России в исследовании выделяются: монарх и высшая придворная аристократия (собственно политический сегмент элиты), централизованный административно-бюрократический аппарат (административно-бюрократический сегмент элиты) и дворянство в качестве социального сегмента10. Показано, что именно самодержавие играло ведущую роль в процессе формирования институтов государства, включая политическую элиту. Формирование в России бюрократической модели управления рассматривается в диссертации, как прогрессивное явление, но в то же время отмечается, что в силу определенных свойств, органично присущих любой бюрократии, которые были заметно усилены ее национальными особенностями, российская бюрократия очень быстро вышла за рамки той роли, которая была ей отведена монархией, инициировавшей ее формирование, - эффективного проводника политики

#7 Краснов Ю.В. Политико-административная элита в России: алгоритм воспроизводства и рекрутирования политического правящего класса а исторической ретроспективе. Волгоград, 2003.- С. 5.

1 Гаман-Голутаина О.В. Политические элиты России: процессы формирования и тенденции развития.- М., 1998.-С. 16.

9 См. .MedyuieackMuЛИ.Утве^шдение абсолютизма в России. - М., 1994.- С. 296. 10ПсппсР. Россия при старом режиме-М., 1993-С.225.

верховной власти и противовеса дворянству. При этом монархия в качестве основного способа контроля за бюрократией использовала практику ее формирования преимущественно за счет выходцев из дворянского сословия. Однако, такого рода контроль не стал действенной формой ни социального, ни политического контроля.

В диссертации фиксируются основные тенденции развития и закономерности функционирования российской политической элиты вплоть до начала XX века. Отмечается, что монархическая власть как собственно политический сегмент этой элиты изначально имела двойственную опору в лице дворянства, с одной стороны, и бюрократии - с другой. Только балансируя между этими составляющими правящей элиты, монархия могла приобрести высокую степень автономии и самостоятельности в формировании и проведении в жизнь государственной политики. И хотя граница между этими сегментами была очень нечёткой, а взаимоотношения между ними никогда не приобретали форму открытых столкновений, делается вывод, что постепенно вырисовывалась не только тенденция к их сращиванию, но и к диверсификации, к оформлению бюрократии в особую корпорацию с собственными интересами и целями. При этом констатируется, что интеграция •государственной бюрократии и дворянства происходила на бюрократической основе, результатом чего стало полная утрата дворянством собственного политического потенциала, нуклонное усиление политической роли бюрократии, бюрократизация политической элиты в целом, которая в силу этого оказалась неспособной адекватно решать те новые масштабные задачи, которые встали перед страной на рубеже XIX-XX веков.

В третьем параграфе "Структура политической элиты в советский период отечественной истории" отмечается, что в качестве собственно политического сегмента российской политической элиты в период после октябрьской революции 1917 г. выступало большевистское руководство, как в центре, так и на местах. Его основополагающие задачи и цели не были первоначально ориентированы на некие общенациональные интересы России, а находились скорее в идеологической плоскости. Реализовывался идеологический проект, связанный с тотальным отказом от прежних форм жизни и построением принципиально нового, подлинно справедливого, как казалось большевикам, общества.

Корректировка политического курса и определенное изменение приоритетов начало происходить во второй половине 1920-х годов, когда стало очевидным, что надежды на скорую революцию в Европе оказались несбыточными. В практике большевистского руководства появляется прагматизм, связанный с необходимостью упрочения режима. Коммунистическая идея все больше начинала ассоциироваться в пропаганде и в политической риторике, а потом и в массовом сознании с Советским Союзом, который начинает восприниматься как своего рода исторический мессия, как авангард мирового коммунистического движения и мировой истории в целом. В связи с этим внутренняя и внешняя политика страны начинала все более воспроизводить старую имперскую политику, осуществляемую, впрочем, под

иными идеологическими знаменами. В этом смысле идеология, определявшая основные векторы советской государственной политики, была своеобразным сочетанием и отражением, с одной стороны, задач, вытекающих из цели построения принципиально нового, подлинно справедливого, свободного от эксплуатации общества, а с другой стороны, тех задач, которые были связаны с необходимостью форсированной модернизации страны по схеме "догоняющего развития".

В исследовании показывается, что политические цели большевистского .режима и сам режим, этатистский по своей сути, объективно порождали потребность в огромной- армии чиновничества. Рабочий класс, который большевистские лидеры склонны были рассматривать как свою социальную базу, не мог стать в силу своей необразованности и отсутствия профессиональных навыков надежным резервуаром для рекрутирования кадров административного аппарата. Использование старых "буржуазных" специалистов становилось в этой ситуации неизбежным. С другой стороны, новые кадры, "мобилизованные" в структуры государственного управления из партийной и пролетарской среды, с течением времени все более подпадали под влияние корпоративных бюрократических интересов, сращивались со старым чиновничеством; усваивая характерные для него ценности, ментальность и

11

стереотипы поведения .

В структуре советской политической элиты до периода правления Н.С. Хрущева выделяется, прежде всего, собственно политический сегмент, который в 1920-е гг., в условиях режима "партийной олигархии" включал в себя на общегосударственном уровне немногочисленный слой партийной верхушки, а в 1930-1950-е гг., в условиях фактически цезаристского режима, - фигуру Вождя и его ближайшее окружение. Кроме того, к этому сегменту автор относит и верхние слои идеократии, специфического чиновничьего слоя партийных функционеров, в задачу которых входило проведение в жизнь политико-идеологического курса и политический контроль во всех значимых сферах общества. Номенклатура как слой лиц, занимающий с санкции партийной элиты высшие и средние позиции в государственной, военной, экономической иерархии, выступала до известной степени в качестве административно-бюрократического и социального сегмента политической элиты одновременно. Его политическая роль и возможности постепенно возрастали в советскую эпоху.

В то же время особенности советского политического режима обуславливали необходимость и неизбежность выхода идеократии, партийных структур в центре и на местах за рамки ролевых функций идеологического надзора и политического руководства, их проникновение в повседневную практику функционирования всех звеньев управления. Следствием этого стало сращивание собственно политического и бюрократического сегментов элиты на всех уровнях социальной и политической организации советского общества. Объективно это оказывалось, с одной стороны, опасным для системы и страны,

" ПайпсР. Россия при большевиках.-М., 1997.-С. 596-597.

поскольку означало одновременно и тенденцию к постепенной деполитизации и деидеологизации элиты, снижению ее способностей к перспективному мышлению и принятию соответствующих решений, ее способности адекватно реагировать на меняющуюся историческую ситуацию и новые "вызовы среды". С другой стороны, данный процесс сращивания сопровождался определенной прагматизацией поведения и мышления элиты, что отчасти блокировало непродуманные решения волюнтаристского толка или смягчало их последствия, а отчасти способствовало превращению вопросов, связанных с благосостоянием населения в один из приоритетов государственной политики.

В диссертации прослеживается обострение в 50-е годы XX столетия конфликта между бюрократическим и социальным сегментами советской элиты с одной стороны, а с другой - с ее политическим сегментом. Политика "десталинизации", проводимая Н.С. Хрущевым знаменовала собою победу бюрократии в этом конфликте, победу тех сегментов элиты, которые были жизненно заинтересованы в ослаблении идеологического прессинга и сломе машины террора при сохранении своего привилегированного положения в стране.

При анализе "брежневского" периода истории в диссертации выделяются следующие тенденции: во-первых, усиливающаяся бюрократизация собственно политического сегмента элиты и определенная политизация бюрократии, усиление ее влияния на процессы принятия политических решений; во-вторых, сегментация политической элиты, прежде всего, ее административно-бюрократического и социального компонента (номенклатуры), появление хотя и не институализированных и не признаваемых официально, но достаточно влиятельных заинтересованных групп, образующихся на ведомственной, территориальной, а иногда и национально-клановой основе, и стремящихся к 'максимально полной реализации своих интересов через взаимодействие друг с другом и с институтами государства; в-трстьих, влияние сформировавшихся на институционально-функциональной основе заинтересованных групп (представлявших собою сегменты элиты как в административно-бюрократическом, так и социальном аспектах) на осуществление политического курса на общегосударственном и локальном уровнях заключалось не только в их участии в выработке политических решений, но и в усилении их возможностей и способности их корректировать на стадии выполнения; в-четвертых, противоречия между собственно политическим и бюрократическим сегментами элиты не только сохранялись, но и в ряде случаев обострялись.

Вторая глава "Структурная трансформация политической элиты России в конце XX - начале XXI вв." состоит из двух параграфов. В первом параграфе "Политическая элита России в конце XX- начале XXI вв.: общая характеристика и структура" прослеживается эволюция различных сегментов элиты в посткоммунистический период. Отмечается тесная корреляция российских преобразований с противоречиями и динамикой взаимодействий внутри правящей политической элиты.

Внутри собственно политического сегмента элиты во второй половине 1980-х гг. образовалась группировка, стремившаяся к своеобразной конвергенции социалистических и некоторых либерально-демократических принципов. Ее политика, мотивированная, в том числе, и стремлением обозначить и разгромить оппозицию, а значит укрепить собственную власть, первоначально не выходила за рамки формулы "обновленного социализма". Но постепенно в ситуации, когда перспективы инстигуциализации и легализации частной собственности, а -также "конвертации" политической власти и административного влияния в собственность стали возможными, начало происходить размежевание внутри административно-бюрократического и социального сегментов. Стало проявляться стремление значительной части номенклатурных слоев к ликвидации ограничений, накладываемых на них коммунистическим режимом, к юридическому оформлению и закреплению своего контроля над собственностью. Противостояние этой части элиты с той, которая придерживалась ортодоксальных коммунистических установок и в той или иной форме исповедовала идею реванша, постепенно сошло на нет к концу 1990-х гг., когда все главные 'политические -акторы приняли-правила игры сформировавшейся системы, и размежевание между ними перестало Носить глубинный, системный характер.

Процессы, происходящие в стране в 90-е годы, рассматриваются в исследовании, с одной стороны, как способ выживания значительной части прежней элиты, причем, не только адаптации к новым условиям, но и укрепления своих позиций, прежде всего, экономических. С другой стороны, фиксируются изменения, затронувшие все сегменты элиты в функциональном и структурном отношении: институциональные и процедурные новации в их формировании, воспроизводстве и взаимоотношениях между ними.

В частности, произошел переход к демократическим процедурам формирования и легитимации высшей политической федеральной и региональной власти. Модификация демократии, сформировавшаяся в стране, оказалась при этом приемлемой, а в чем-то и желательной, для основных сегментов федеральной и региональных политических элит. Она позволила перевести определенную часть противоречий из "подковерной" плоскости в публичную, что увеличило возможности торга и согласования различных интересов, их учета в формировании федерального и регионального политического курсов. Кроме этого была уменьшена вероятность политического и административного произвола в отношении элитных группировок, утративших в силу тех или иных причин свое доминирующее положение в структурах власти.

Демократия, как относительная и "управляемая", оказалась объективно выгодной и для административно-бюрократического сегмента элиты, поскольку "административный ресурс" играл и играет огромную роль в ходе выборов, что повышает политическую значимость и роль верхних этажей административного аппарата. В диссертации рассмотрены также основные акторы социального сегмента элиты - в первую очередь, финансово-

промышленные группы, которые в 90-е годы существенно влияли на российскую политику.

Важным сдвигом в структуре собственно политического сегмента элиты может считаться не слишком удачная и последовательная реализация на общегосударственном и региональном уровнях принципа разделения властей. Сам факт пусть ограниченной, но все-таки деконцентрации политической власти открыл возможности для постепенной институциализации внутриэлитных взаимодействий и перевода их из сферы теневых отношений в плоскость публичных и легальных политических процедур. Не менее важное значение имело конституционное оформление принципа разделения властей "по вертикали", то есть переход к федеративному устройству государства, при котором определенный объем государственной власти и суверенитета становилась "собственностью" субъектов федерации. Впервые в отечественной истории региональные элиты превратились в достаточно самостоятельных политических акторов с относительно независимой от центральной власти базой легитимации, с относительно автономной политической, финансовой и организационной ресурсной базой своего функционирования.

В диссертации показано, что, начиная со второй половины 90-х годов, собственно политический сегмент становится более выделенным по отношению к другим компонентам элиты, в том числе к административно-бюрократическому сегменту. Вместе с тем, относительная дивергенция политической и административной власти, выделение и институциализация собственно политического сегмента, во многом оказались формальными. В отличие от других стран Центральной и Восточной Европы, вставших на путь либерально-демократических реформ, в России влияние бюрократии на политику (особенно в регионах) не уменьшилось, а наоборот, увеличилось. Крайне слабым остается политический контроль над деятельностью бюрократии, фактически отсутствует контроль "снизу". Главной гарантией безопасности для чиновничества остается принадлежность к определенной клиентеле, клану, безоговорочная лояльность по отношению к его лидеру и соблюдение некоторых неписаных "правил игры". При этих условиях для высших и частично средних слоев административного аппарата открывается

довольно легкий путь к извлечению того, что иногда называют "политико-

.-.12

административной рентой .

В этой связи в исследовании подчёркивается, что российское чиновничество кровно нуждается и в социальном сегменте элиты, в финансовых и промышленных группировках, стремящихся к долгосрочному влиянию на власть, либо уже обладающих таковым. В последние годы была окончательно сломана прежняя система перераспределения произведенного национального продукта в пользу партийно-государственной элиты и промышленной номенклатуры. На данном временном этапе это возможно лишь в рамках альянсов между политико-административными и экономическими группами, совместно извлекающими прибыль на конкретной территории.

12 Си.: Перегудов СП Новый российский корпоратизм: от бюрократического к олигархическому // Политические исследования.- 1998.-Xa4.-C. 114-116.

Сделан вывод, что социальный сегмент современной элиты не способен играть самостоятельную политическую роль, а вынужден сосуществовать в теснейшей связи с другими сегментами элиты (политическим и административным) в рамках более или менее четко оформленных клиентел.

В диссертации констатируется, что усиление автономии и политического влияния социального сегмента элиты - верхушки бизнеса - обернулось в значительной мере негативными для страны последствиями. Бюрократическая приватизация и соответствующий характер современной российской экономики не мог не породить чудовищные масштабы коррупции, при которых деятельность очень многих представителей административно-бюрократического и политического сегментов элиты оказалась сориентированной отнюдь не на объективные интересы страны или региона13. Вместе с тем, стремление нынешнего политического руководства полностью выйти из-под влияния финансово-промышленных групп не могут, по мнению автора, оцениваться однозначно.

Подобная тенденция, будучи последовательно реализованной, фактически означала бы сегодня (в условиях крайне неразвитого гражданского общества) "незаполненность" социального сегмента элиты, что, в свою очередь, может привести или уже приводит: во-первых, к ослаблению или отсутствию реального социального контроля в отношении собственно политического, равно как и административно-бюрократического сегментов элиты, поскольку только политический контроль всегда оказывается недостаточным; во-вторых, к воспроизведению типичного, для России положения вещей, при котором собственно политическая власть оказывается один на один с бюрократией и, как это уже было не один раз, проигрывает ей. 'Отмечено, что возможными итогами этого могут быть либо тотальная бюрократизация политической власти и государства со всеми вытекающими отсюда негативными для общества последствиями, либо опасность новых социальных потрясений с непредсказуемыми результатами.

Во втором параграфе "Региональные политические элиты современной России: структура и модели" рассмотрены структура региональных политических элит, закономерности функционирования, тенденции развития региональных элит, а также их различные модели.

Показано, что наиболее значимым актором региональных элит, в целом, и их собственно политического сегмента остаются главы исполнительной власти регионов. Региональные легислатуры в этом качестве повсеместно играют второстепенную или подчиненную по отношению к исполнительной власти роль. Общей тенденцией является трансформация региональных легислатур из органов, где происходит институциализация внутриэлитных противоречий и конфликтов в структуры, обеспечивающие оформление и институциализацию политической активности (преимущественно лоббистской по своему характеру) социального сегмента региональных элит, прежде всего, финансово-промышленных групп.

13 См.: Симония Н Особенности национальной коррупции // Свободная мысль- XXI.- 2001,- № 8.- С. 13-33.

Отмечено, что акторами региональной политики и местных политических элит, способными самостоятельно генерировать и поддерживать свой политический потенциал, и вокруг которых возможна кристаллизация иных внутриэлитных группировок, в том числе настроенных оппозиционно по отношению к действующим губернаторам, являются мэры крупных городов. Во второй половине 1990-х гг. они в целом ряде случаев активно поддерживались Центром и рассматривались как главный противовес губернаторам. Однако к 2000 г. потенциал этого противостояния успел иссякнуть.

Сделан вывод, что влияние политических партий в качестве элемента собственно политического сегмента региональных элит остается по сей день небольшим. Они слабо представлены в региональных легислатурах, их участие в губернаторских выборах являлось малозаметным в большинстве субъектов федерации. Это вызвано во многом обстоятельствами институционального порядка, а также тем, что мобилизационные возможности партий, в том числе востребованные в ходе избирательных кампаний, остаются ограниченными, .причем особенно на региональном уровне, а потому они объективно не могут пока претендовать на роль равноправных, а тем более, приоритетных партнеров в отношениях с другими акторами региональных политических элит.

Показано, что значимость административно-бюрократического сегмента региональных политических элит оказывается весьма значительной вне зависимости от характера регионального режима. Властные структуры имеют шансы провести в жизнь свои решения и политический курс в целом, лишь опираясь на заинтересованное участие чиновников, которые способны эти решения и деформировать и заблокировать. Столь же заинтересованным в административно-бюрократическом сегменте элиты оказывается и ее социальный сегмент, прежде всего, крупный бизнес. Однако, проблема, состоит в мере и объеме политического участия бюрократии, в политической дееспособности ее "контрагентов" по политической элите. В условиях, сложившихся в современной России, когда собственно политический сегмент "элиты не всегда генерирует и решает подлинно политические, национально или регионально ориентированные задачи, а социальный сегмент предпочитает "обоюдовыгодные" альянсы с политико-административными структурами в поисках преференций для собственных частных интересов, неизбежным становится, с одной стороны, бюрократизация политических институтов и бизнеса, всей социальной активности в регионе, а с другой, выход собственных корпоративных интересов бюрократии в ее деятельности на первый план.

При характеристике социального сегмента региональных политических элиг в диссертации, прежде всего, прослеживается деятельность крупных финансово-промышленных групп соответствующих регионов. На местном уровне они оказываются фактически единственными негосударственными и не чисто политическими группами, имеющими реальные финансовые и организационные ресурсы для долговременного и результативного участия в .региональной политике. В исследовании выделяются две категории финансово-промышленных групп, действующих на региональном политическом поле: группы, являющиеся фактическими филиалами общенациональных

корпораций, либо тесно связанные с ними; а также локальные бизнес-структуры. Взаимное стремление региональной власти и крупного бизнеса к консолидации и плотному сотрудничеству в рамках долговременных, пусть даже неформализованных отношений носит совершенно неизбежный характер, так как оно обусловлено взаимной заинтересованностью сторон. В диссертации на материалах региональной политической и экономической жизни рассматриваются конкретные формы проявления этой заинтересованности во взаимоотношениях бизнеса и местной власти.

В диссертации выделяются следующие закономерности и тенденции развития региональных элит современной России:

1. Их эволюция от единой модели, основывающейся на жесткой управленческой и властной вертикали (советский период), к диверсификации моделей (производной от диверсификации региональных политических режимов) и повышенной степени политической автономии региональных элит, иногда граничащей с сепаратизмом (90-е годы прошлого века), и, наконец, к умеренной унификации модели, в основе которой лежит безусловная политическая гегемония лидера региона и лояльность в отношении федеральной власти, базирующейся в том числе на обоюдовыгодных, чаще всего неформализованных компромиссах.

2. Эволюция от имевшего место в 90-е годы резкого усиления политического влияния социального сегмента региональных политических элит (представленного, прежде всего, общенациональными и региональными финансово-промышленными группами), граничащего в ряде случаев с приватизацией власти к относительной демаркации сфер влияния политического, административно-бюрократического и социального сегментов элиты и поискам взаимоприемлемых форм сотрудничества. На региональном уровне курс на вытеснение бизнеса из политики не приобрел столь драматичные формы, как на уровне федеральном. Бизнес, в частности, широко представлен практически во всех региональных легислатурах.

3. Выход консенсусных механизмов на первый план в пактировании, интеграции и функционировании региональных политических элит. Их адаптация к демократическим процедурам формирования и легитимации региональной политической власти, в том числе посредством усвоения и широкого использования ресурсов и механизмов управляемой демократии.

В диссертации предпринята попытка конструирования некоторых базовых, "чистых", идеальных в веберовском смысле этого слова моделей региональных элит. В качестве критериев для их выделения использованы следующие: во-первых, характер распределения ролей и влияния между различными сегментами элиты, а также внутри этих сегментов. И здесь мы будем иметь либо вариант жесткого доминирования одного из сегментов (почти всегда собственно политического, и почти всегда в лице главы исполнительной власти региона), либо вариант умеренного доминирования, когда роль всех сегментов, включая социальный, оказывается значимой. Во-вторых, степень конфликтности во взаимоотношениях между сегментами элиты в целом, равно как и между отдельными акторами внутри них. В данном случае мы будем

иметь дело либо с гомогенными (относительно гомогенными) элитами с одной стороны, либо с гетерогенными элитами с другой.

С учётом сочетания этих критериев в диссертации рассматриваются четыре модели региональных элит: автократическая, бонапартистская, пактированная, конфликтная.

Автократическая модель реализуется чаще всего в национальных республиках, а также в регионах с незначительным экономическим потенциалом. Ведущее положение их руководителей в этом варианте приобретает черты абсолютного доминирования и бесконтрольности. Они не имеют противовесов ни в лице парламентов, которые выполняют вспомогательно-декоративные функции, ни на уровне местного самоуправления. Чрезвычайно плотным является контроль авторитарного лидера и в отношении социального сегмента элиты, который и не выступает при этом варианте как самостоятельный компонент.

Пактированная модель проявляется, как правило, в относительно развитых регионах со сложной структурой экономики, где нет экономических сил, способных претендовать на абсолютное доминирование. Она характеризуется сравнительно высоким индексом согласия и отсутствием жестких конфликтов, как внутри правящей группы, так и во взаимоотношениях ее сегментов. В рамках собственно политического сегмента здесь существуют достаточно "ровные" отношения между губернатором и региональной легислатурой. В социальном сегменте отсутствуют силы, которые могли бы претендовать на роль безусловного лидера во взаимоотношениях с властными .институтами, а также на соответствующую роль в региональных легислатурах. Глава региона выступает здесь, скорее, в качестве некоего посредника в отношениях между экономическими и политическими группировками.

Бонапартистская модель встречается, как правило, в ресурсно-богатых регионах и характеризуется почти монолитным единством политического сегмента элиты с безусловной гегемонией главы исполнительной власти региона, пользующегося широкой поддержкой населения. Социальный сегмент представляет собой при этом варианте совокупность большого количества очень мощных экономических и финансовых групп.

Конфликтная модель характеризуется противостоянием (часто ожесточенным) между политическим и социальным сегментами элиты, а также в рамках каждого из них. О безусловной гегемонии губернатора здесь не может идти и речи. Кроме того, отношения между ним и социальным сегментом элиты носят достаточно сложный, напряженный и противоречивый характер. •Формирование региональной политики происходит на паритетных началах, через непростые механизмы согласований и "политико-экономического торга". В отличие от пактированной модели, конфликтная предполагает наличие гораздо более устойчивых политико-экономических альянсов, борьба между которыми носит жесткий характер и касается принципиальных вопросов. Поэтому исход выборов влечет за собою ощутимые выгоды для одних группировок элиты и существенные потери для других.

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются предложения и рекомендации. Намечаются дальнейшие направления научного поиска.

Социально-политические трансформации конца XX - начала XXI вв. сопровождались и сопровождаются определенными позитивными сдвигами в структуре российской политической элиты, связанными с тем, что сегменты элиты стали более выделенными и относительно самостоятельными, хотя степень их дивергенции нельзя преувеличивать. Их срощенность и взаимная интеграция остаются существенными, что находит свое проявление в рамках разного рода неформальных альянсов и клентел. Они становились выгодными для известной части политико-административных структур, позволяя конвертировать свои позиции и влияние в ощутимые материальные приобретения (политико-административная рента). Они оказывались выгодными и для финансово-промышленных группировок, позволяя им • приобретать для себя существенные экономические преимущества и преференции. Тем не менее, произошла некоторая эрозия жесткого синкретизма власти и собственности, превращение наиболее влиятельных субъектов формирующегося гражданского общества, включая сюда и финансово-промышленные группы (чья политическая роль является сегодня предметом острых дискуссий) в относительно автономных реальных участников политического процесса (и акторов политической элиты).

Во второй половине 90-х годов наметилась опасная тенденция к резкому усилению политической роли социального сегмента, представленного крупнейшими финансово-промышленными группами, чья политическая и экономическая активность была подчинена преимущественно узкокорпоративным, а не национальным интересам. Возникла реальная угроза олигархизации власти, и в свете этого меры президента В.В. Путина, направленные на "деполитизацию бизнеса", могут рассматриваться как своевременные и оправданные. Однако, будучи реализованным предельно последовательно, этот курс может сегодня (в условиях крайне неразвитого гражданского общества) повлечь за собой полное исчезновение социального сегмента политической элиты, что с высокой степенью вероятности может обернуться ее предельной бюрократизацией, выходом ее из - под какого бы то ни было социального контроля и снижением ее эффективности как собственно политического образования.

В приложении документы и материалы систематизированы по определённой схеме и подтверждают выводы диссертации о месте и роли многопартийной системы и электоральных процессов в формировании различных компонентов российской элиты в конце XX - начале XXI вв.

Публикации по теме. По теме диссертации опубликованы работы:

1. Степанов А. И. Некоторые аспекты взаимодействия партий и политизированных структур с государством в контексте становления гражданского общества в России // Формирование гражданского общества в регионах России: Сб. материалов российского семинара 29-30 октября 2002 г. / Под ред. А.И. Щербинина-Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003.- С. 112-117.

2. Степанов А.И. О некоторых методологических принципах анализа региональных политических элит современной России // Вестник общественных наук. Новосибирск, 2003.- С. 76-88.

3. Степанов А.И. Структурирование региональных элит и губернаторские выборы в России в 2000-2002 гг. // Кто есть кто в новосибирской политике. Справочник.- Новосибирск, 2003.- С. 278-290.

4. Степанов А.И. В соавторстве с Козодоем В.И., Пучкиным Д.Т. О тенденциях становления многопартийности в Новосибирской области и электоральных предпочтениях новосибирцев в контексте выборов органов государственной власти и местного самоуправления в 1990-2000 гг. // Новосибирск политический. Новосибирск, 2001.-С. 6-15.

5. Степанов А.И. В соавторстве с Козловым И.Г., Пучкиным Д.Т. Процессы формирования новосибирской административно-политической элиты в 1987-2003 гг. в контексте становления многопартийной системы // Кто есть кто в новосибирской политике. Справочник.- Новосибирск, 2003- С. 302-313.

6. Степанов А.И. В соавторстве с Лифановым А.В. Политико-административная элита современной России: структура и проблемы формирования // Научные записки Сибирской академии государственной службы. Сер. Государственное управление. № 17 Под ред. Г.А. Антипова.-Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2003- С. 32-40.

7. Степанов А.И. Региональные политические элиты и региональные выборы в современной России // Научные записки Сибирской академии государственной службы. Сер. Политические институты и процессы. № 1. / Под ред. А.Ю. Малышева.- Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2004.- С. 81-87.

Подписано в печать 26.08.2004г. Формат 60 х 84,1/16 Офсетная печать. Уч.-изд. Л. 1,0. Отпечатано ООО «МегаГрафикс».г. Новосибирск, Вокзальная магистраль, 15 Лицензия П.Д. № 12-0079 от 05.04.2001 Тираж 100 экз. Заказ № 1480

" 1 56 90

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Степанов, Анатолий Иванович

Введение.

Глава 1. Структурная трансформация политической элиты России с XVIII до 90-х годов XX века

1.1. Политическая элита: проблемы категориального определения.

1.2. Структура политической элиты в имперский период отечественной истории.

1.3. Структура политической элиты в советский период отечественной истории

Глава 2. Структурная трансформация политической элиты России в конце XX - начале XXI вв.

2.1. Политическая элита России в конце XX - начале XXI вв.: общая характеристика и структура.

2.2. Региональные политические элиты современной России: структура и модели.

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Степанов, Анатолий Иванович

Актуальность исследования. Внимание, которое уделяется сегодня в отечественной литературе проблематике политических элит, без всякого преувеличения может быть оценено как огромное. Отчасти, это обусловлено тем, что вплоть до 1990-х гг. данная проблематика оказывалась чуждой •историческому материализму с его акцентом на классовый анализ политических явлений, и уже в силу этой причины изучение феномена политических элит стало актуальным и выигрышным в конъюнктурном смысле этого слова направлением в российской политической науке. Вместе с тем, были осознаны два принципиальных момента, которые ранее были осмыслены в западной социально-политической традиции.

Во-первых, имеется в виду тезис, согласно которому само существование политических элит, немногочисленных групп, осуществляющих реальное руководство обществом, не может рассматриваться как некая тотальная •антитеза демократии. Уже К. Мангейм констатировал, что "демократия влечет за собой антиэлитистскую тенденцию, но не требует идти до конца к утопическому уравниванию элиты и массы. Мы понимаем, что демократия характеризуется не отсутствием страты элиты, а скорее новым способом рекрутирования и новым самосознанием элиты"1. И это мнение постепенно стало практически общим местом для социальной теории XX столетия.

Во-вторых, речь идет о том неоспоримом факте, что, если роль политических элит в развитии общества во все времена оказывалась значительной, а чаще всего решающей, то эта значимость еще более возрастает •в периоды социальных трансформаций, в том числе в периоды так называемого "демократического транзита", перехода стран от авторитарно-тоталитарного состояния к моделям либеральной демократии, когда именно от элит (причем не только новой, но и старой) в решающей мере зависит характер и успех такого перехода.

1 Manheimu К. Esseys of Sociology of Culture.- London, 1956,- P. 200.

Конечно, слова Й. Шумпетера о том, что элиты могут сделать для утверждения демократии значительно больше, чем самые широкие, заинтересованные в этих ценностях слои населения, могли быть объяснены общими консервативными убеждениями их автора. Но уже в наши дни исследователи вполне либеральных ориентаций Дж. Хигли и Дж. Бартон, делают вывод о том, что "демократические перемены и трудности лучше всего понимать, основываясь на анализе изменений взаимодействий внутри элит в

-у

•данной стране"". Дж. О'Доннелл, Т. Карл, Ф. Шмиттер и целый ряд других авторов многое сделали для понимания роли и места политических элит в процессах демократических трансформаций XX века. Не все их выводы могут быть безоговорочно экстраполированы на современные российские преобразования, учитывая, что в России они носят более глубокий и противоречивый характер, будучи более отягощенными, нежели в других странах, недемократическими архетипами политической культуры. Тем не менее, правдой остается то, что именно политическая элита сегодняшней России, в каких бы терминах она не описывалась и не оценивалась, несет •основную историческую ответственность за перспективы и результаты происходящих в стране реформ.

И вероятнее всего, вне контекста серьезного анализа правящей элиты современной России, в том числе под углом зрения ее качественных характеристик и ее действительных мотиваций, не всегда совпадающих с официально декларируемыми намерениями, не могут быть адекватно поняты многие проблемы и трудности, которые сопровождали российские реформы на протяжении всех 90-х годов. Разумеется, изучение феномена политических элит само по себе не может способствовать росту их эффективности, •национальной ориентированности, их восприимчивости к общественным настроениям и ожиданиям. Однако соответствующие научные исследования могут оказаться в ряду других предпосылок развития ситуации в позитивном

2 Hig/ev./, Burton G. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns // American Sociological Rev-1989.- V. 54,- P. 20. направлении, а потому степень их актуальности остается и, видимо, еще долго будет оставаться высокой.

Разработанность темы в научной литературе. Несмотря на то, что сам термин "политическая элита" имеет позднее происхождение и начинает употребляться в его нынешнем значении лишь в XX столетии, элитизм, как форма политического мышления, в соответствии с которой участие широких слоев населения в управлении государством является нежелательным и невозможным, не только присутствовал, но и, пожалуй, господствовал на протяжении всей истории политической мысли, начиная с самых ранних ее этапов, и в этом смысле, справедливыми являются слова Г. Моски о том, что "доктрина, утверждающая, что во всех человеческих обществах, достигших определенной степени развитости и культуры, политическое руководство в самом широком смысле. осуществляется особым классом, т.е. организованным меньшинством, намного более стара, чем это принято считать, в том числе и некоторыми из числа ее сторонников"3.

Знания об элите как правящем слое общества вплоть до XIX в. носили преимущественно нормативный характер. Во-первых, они носили сильную ценностную и оценочную "окрашенность". Во-вторых, они конструировались во многом в модальности должного: мыслители не только (а часто и не столько) описывали правящий класс таким, каким он существует в реальности, но и моделировали идеальные представления о нем в соответствии с теми или иными религиозными или моральными ценностями. Именно по этой причине "Государь" Н. Макиавелли вызвал столь негативную реакцию современников (да и многих потомков), поскольку в нем впервые в европейской традиции, на основе скрупулезного анализа исторического материала, изображаются алгоритмы поведения правителя и правящих групп с точки зрения эффективности, а не с точки зрения их соответствия абстрактным моральным императивам.

Миска Г. Происхождение доктрины политического класса и причины, которые препятствовали ее распространению // Личность. Культура. Общество.- 2003,- Т. V.- Вып. 1-2 (15-16).- С. 157.

Тем не менее, в работах мыслителей прошлого, начиная с Конфуция и Платона, и заканчивая Гегелем, обозначен целый перечень проблем, связанных с принципами формирования правящего слоя, механизмами оправдания его власти, его воспроизводством, которые сохранили свою актуальность и поныне. Для политической мысли прошлого характерным было изучение политической элиты в рамках триады "правитель - знать (нобили) - народ", которая присутствует и в современной элитологии, но в иных категориях и теоретических схемах.

Вместе с тем, задолго до Н. Макиавелли в Древней Индии появляется трактат "Архашастра", в котором предметом пристального внимания становится категория советников правителя (условный прообраз современной политической бюрократии), а также конкретные принципы и технологии реальной политики, связанной с достижением выгоды. Примерно в таком же ключе выполнены и многочисленные "Поучения владыкам", столь распространенные в Средние века на мусульманском Ближнем Востоке. Практика реального государственного управления со стороны владыки и его советников рассматривается в них предельно тщательно и изложена в сугубо светском жанре.

Родоначальниками элитологии как отрасли современной политической науки, институционализация которой происходила в начале XX века, по справедливости считаются Г. Моска, В. Парето и Р. Михельс. Именно их концепции, обозначаемые сегодня как классическая или "макиавеллиевская" школа, заложили фундамент современных элитологических исследований. В их работах значительное место занимали вопросы структурирования элиты, взаимоотношений элиты и контрэлиты, лидера и правящей группы и др. Здесь же были фактически заложены и основы "элитистской" модели демократии, детально разработанной впоследствии М. Вебером, Й. Шумпетером и другими авторами. Еще один мощный импульс исследованиям политических элит дало творчество Г. Лассуэлла, который, пожалуй, первым употребил термин "элита" в его современном понимании.

Начиная с 1920-х гг., в странах Запада изучение элит превращается в очень важную и относительно самостоятельную отрасль политического и социального знания. В работах Р. Арона, М. Догана, М. Дюверже, Т. Дая, М. Марджера, Р. Патнэма, Д. Пинто, Б. Рокмэна, Дж. Пикеринга, Дж. Хигли, У. Хоффман-Ланге, Ч. Миллса, С. Хантингтона и многих других элиты анализируются на предмет их типологии, динамики, механизмов •рекрутирования, особенностей их функционирования в условиях различных режимов, а также изучается их структура. Особую значимость приобретают исследования структурных сдвигов в политической элите стран, вставших на путь демократических преобразований. В рамках советологии изучается и российская (советская) политическая элита (Р. Пайпс, Р. Такер, М. Лодж, Б. Мур, С. Хаф и др.). Получают известность книги по данной проблематике, написанные эмигрантами из СССР, такими как М. Авторханов и М. Восленский.

Во взглядах на структуру правящей элиты в западной литературе конкурировали, главным образом, два тезиса, которые Р.-Ж. Шварценберг обозначил как элитистский и плюралистический. Для сторонников первого из них характерным является представления о правящей элите как гомогенном образовании, противоречия внутри которого не носят принципиального характера.

Одним из самых известных представителей первого из них остается Ч. Миллс, который в своей книге "Властвующая элита" выделил три ведущих института власти: политический, экономический и военный. Власть внутри указанных институтов все более и более концентрируется, и они образуют своеобразный "треугольник власти". Для него характерна растущая солидарность между институтами власти, а также достаточно интенсивный взаимообмен людьми между ними. Руководители этих трех взаимопроникающих институтов образуют "элиту власти", под которой понимаются политические, экономические и военные круги, имеющие право принятия решений общенациональной значимости. Что касается собственно политического компонента "элиты власти", он включает в себя, по Миллсу, лишь наиболее важных политических деятелей, преимущественно тех, кто обладает контролем над исполнительной властью.

Плюралистический тезис, как это принято считать, первоначально наиболее полно сформулировал Р. Арон, настаивавший на сложной сегментации руководящего слоя современного общества. В этом смысле говорить о гомогенности элиты, или о том, что какая-то ее фракция абсолютно контролирует власть, по его мнению, было бы неправильным. В частности, Арон, помимо политической элиты, выделяет еще т.н. держателей "духовной власти", то есть лиц, существенно влияющих на общественные мнения и настроения: высших военных и полицейских чинов; владельцев или управляющих средствами производства; "вожаков масс", то есть, главным образом, профсоюзных боссов; функционеров высшего звена. Разделение в некоторых случаях условно, но несомненно, однако, что распределение ролей внутри элиты, а именно, какая ее часть (части) играет решающую роль в определении курса развития общества, зависит от типа конкретного общества, существующего в нем режима и еще очень многих факторов.

В Советском Союзе изучение феномена политических элит в силу названных выше причин было либо невозможным, либо тенденциозным, и даже основательные и квалифицированные работы Г.К. Ашина не могли не подвергаться определенному идеологическому влиянию.

Ситуация изменилась в 1990-е гг. За минувшее десятилетие было опубликовано очень большое количество книг, монографий и статей, посвященных исследованию политической элиты (российской, в первую очередь) в разных ракурсах и аспектах проблемы. Среди них должны быть названы, прежде всего, работы таких авторов как М.Н. Афанасьев, Г.К. Ашин, О.В. Гаман-Голутвина, В.Я. Гельман, И.Е. Дискин, В.В. Желтов, В.Г. Игнатов, О.В. Крыштановская, М.С. Львова, В.П. Мохов, О.Г. Мясников, Е.В. Охотский, А.Н. Панарин, С.П. Перегудов, А.В. Понеделков, А.В. Рыбаков, A.M. Старостин, Ж.Т. Тощенко.

Большое число исследователей сделали предметом своего изучения процессы институциализации и функционирования региональных политических элит современной России. Учитывая то, что политические элиты сегодня существенно различаются как в плане структуры, так и в плане практик их' деятельности, соответствующие работы дают богатый материал для сравнительного анализа. В этом контексте необходимо упомянуть исследования таких авторов как Д.В. Бадовский, С.И. Барзилов, P.P. Галлямов, В.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Э. Зелетдинова, О.А. Калугин, В.А. Ковалев, А.С. Кузьмин, И.В. Куколев, Н.Ю. Лапина, А.К. Магомедов, В.Д. Нечаев, А.В. Понеделков, Л.А. Резниченко, A.M. Старостин, Ю.С. Тарасов, И.Г. Тарусина, М.Х. Фарукшин, А.Е. Чирикова, А.Г. Чернышев, А.И. Щербинин.

Многие отечественные авторы совершенно справедливо полагают, что политическая элита современного российского общества, как в ее общенациональном, так и в региональном измерениях, не может быть адекватно понята вне широкого исторического контекста. Без исторической ретроспекции многие особенности российской элиты, связанные с ее формированием, воспроизводством и функционированием, рискуют показаться вещами искусственными и случайными. Наиболее удачной и фундаментальной работой, выполненной в жанре сравнительного исторического анализа российской политической элиты на разных этапах ее исторической эволюции, может считаться монография О.В. Гаман-Голутвиной4. Автор же ставил перед собою задачу - проследить закономерности структурной эволюции российской политической элиты на различных отрезках ее истории.

Однако, несмотря на то, что по тематике функционирования элит выпущен достаточно большой объем литературы, проведена глубокая и детальная проработка ряда вопросов, структурная эволюция российской политической элиты в ее широком функциональном понимании практически не изучалась, а без этого понимание природы и специфики политической элиты России не может быть ни полным, ни всецело адекватным.

4 Гаман-Пт-тшши О.В. Политические )лпты России. Вехи исторической эволюции - М. 1998.

Проблема исследования заключается в том, что в российской политической науке мало изучено влияние изменений в структуре политической элиты на процесс ее функционирования, качество принимаемых ею решений, на выработку политического курса и на развитие страны в целом.

Объект исследования: российская политическая элита.

Предмет исследования: структурная трансформация российской политической элиты в процессе ее исторической эволюции.

Цель настоящей работы - охарактеризовать основные тенденции структурной трансформации российской политической элиты в процессе ее исторической эволюции.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

- уточнить понимание феномена политической элиты и осуществить структурирование (сегментацию) ее первичной базовой модели;

- используя эту модель в качестве инструментария, выявить специфику •формирования и эволюции российской политической элиты, прежде всего, с точки зрения происходящих в ней структурных сдвигов;

- рассмотреть структуру современной российской политической элиты, выявить традиционное и новое в способах ее организации и функционирования;

- учитывая федеративное устройство российского государства, рассмотреть многообразие вариантов структурных моделей региональных политических элит.

Гипотеза исследования: специфика российской политической элиты, траектории ее исторической эволюции определяются специфическим •соотношением ее основных структурных сегментов: собственно политического, административно-бюрократического и социального. Гипертрофированная роль административно-бюрократического сегмента исторически предопределена мобилизационным характером развития страны, высокой степенью синкретизма сегментов политической элиты и политической слабостью социального сегмента, прообразом которого последовательно выступали дворянство, буржуазия, советская партийно-хозяйственная номенклатура и современные финансово-промышленные группы. Бюрократизация политических и социальных структур в подобных условиях как долговременная тенденция оказывалась неизбежной.

Теоретико-методологическая база исследования. В основе работы лежат методологические принципы классических и современных теорий элит, в особенности тех из них, которые ориентированы преимущественно на функциональную трактовку природы политических элит. Учитывая характер работы, в качестве одного из важнейших ее теоретико-методологических .оснований были взяты работы отечественных и зарубежных историков, социологов и политологов, посвященных анализу российской истории, главным образом, под углом зрения социально-политической структуры российского общества и ее динамики,

Особое влияние на формирование представлений диссертанта о сущности объекта и предмета исследования оказали выводы отечественных и зарубежных авторов, чьи работы признаются классическими: Н.А. Бердяева, М. Вебера, И. Дойчера, В.О. Ключевского, Г. Моска, В. Парето, Б. Рассела, С.М. Соловьева, Л.Д. Троцкого; современных ученых: Е.В. Анисимова, М.Н. Афанасьева, С.И. .Барзилова, 36. Бжезинского, М.А. Восленского, О.В. Гаман-Голутвиной, Г.В. Голосова, И.Н. Гомерова, В.Я. Гельмана, В:В. Желтова, С. Коэна, Н.Ю. Лапиной, А.Н. Медушевского, Р. Пайпса, А.В. Понеделкова, А.Г. Чернышева.

Методы исследования: вторичный анализ, сравнительно-исторический анализ, включенное наблюдение.

Эмпирическую базу исследования составили сравнительный анализ результатов выборов органов государственной власти, проходивших в России (особенно на региональном уровне), начиная с 1998 года; результаты экспертного опроса, проведенного среди учёных, лидеров местных отделений .политических партий, журналистов-аналитиков, работников органов государственной власти и местного самоуправления г. Новосибирска и Новосибирской области; справочная литература и издания, содержащие различные статистические данные.

В своей исследовательской работе автор использовал также периодическую печать, интернет-сайты избирательных комиссий разных уровней, материалы интернет-СМИ и других интернет-ресурсов.

Диссертант принимал участие в десятках избирательных кампаниях по выборам органов власти различных уровней, проходивших в регионах Сибири, а также в целом ряде конференций, семинаров, "круглых столов" посвященных актуальным вопросам политической теории и практики, проходивших с участием учёных, представителей органов государственной власти и местного самоуправления, лидеров политических партий, руководителей общественных объединений.

Новизна исследования:

- предложено и обосновано расширительное толкование функционального подхода к идентификации политических элит, на основе которого к ним должны быть отнесены все социальные субъекты, оказывающие прямо или опосредованно существенное и долговременное влияние на процессы подготовки и принятия политических решений, понимаемых как решения масштабные, обязательные, гарантированные ресурсами государственной власти, и, как правило, связанные с развитием социума;

- в рамках сформулированной автором концепции представлена базовая модель политической элиты, состоящая из трех сегментов: собственно политического (официальные институты и лица, деятельность которых, как правило, публичная, связана с непосредственным принятием политических решений); административно-бюрократического (высшие и, отчасти, средние слои государственной бюрократии, чье влияние на подготовку и принятие политических решений де-факто всегда оказывается заметным); социального (внегосударственные социальные субъекты, оказывающие существенное и более или менее постоянное воздействие на характер принимаемых решений и политического курса в целом);

- в качестве оптимального с точки зрения интересов стабильности общества и его органичного роста рассматривается ситуация, при которой три названных сегмента политической элиты оказываются, во-первых, относительно выделенными и автономными, и, во-вторых, находятся в состоянии относительного равновесия, при котором каждый из них, не являясь абсолютно доминирующим, играет, тем не менее, значимую политическую .роль. Исчезновение или ликвидация любого из этих сегментов (и речь, прежде всего, идет о собственно политическом и социальном сегментах) в качестве реального игрока на поле политической элиты оказывается в этом смысле опасным и чреватым для социума крайне негативными последствиями, связанными, в первую очередь с тотальной бюрократизаций политической и всей социальной жизни;

- в качестве типичной для российской истории рассматривается ситуация, при которой собственно политический сегмент элиты, чаще всего персонифицированный в одной личности и ее ближайшем окружении (сначала .Двор, а затем партийный кокус), осуществляя в условиях мобилизационного типа развития политику модернизации либо самого сохранения государственности и не имея заинтересованного социального контрагента, вынужден был опираться почти исключительно на государственную бюрократию, блокируя политическую активность внегосударственных социальных групп. Подобная практика могла оборачиваться временными, хотя и впечатляющими результатами, но приводила к проигрышу в долгосрочной перспективе, связанному с бюрократизацией и окостенением всех политических и социальных структур, состоянию стагнации и деградации .общества;

- выявлено, что современная российская политическая элита в сравнении с ее предшествующими образцами характеризуется относительно большей самостоятельностью ее сегментов, а её перспективы связаны, прежде всего, с развитием ее социального сегмента, в роли которого выступают в настоящее время, главным образом, экономические группировки. Как одинаково опасные рассмотрены варианты, с одной стороны, их слишком плотного вхождения в политическую элиту в рамках политико-экономического клиентелизма, так и искусственное выведение их за рамки последней;

- изучена специфика и определены основные тенденции эволюции региональных политических элит, связанные, прежде всего, с диверсификацией их некогда единой модели и их институционализацией в качестве относительно самостоятельного актора на поле не только региональной, но и национальной политики. Выделены и рассмотрены на материалах новейшей истории России конца XX - начала XXI веков четыре базовые идеальные модели региональных элит: автократическая, бонапартистская, конфликтная и пактированная. Одновременно отмечается обозначившаяся в последние годы тенденция к структурной унификации региональных элит, происходящей в контексте определенной авторитаризации региональных политических режимов.

Теоретико-методологическая значимость диссертации: предложена структурная модель политической элиты, обладающая высокой степенью эвристичности в плане объяснения и анализа структуры и динамики конкретно-исторических политических элит. На основе ее использования выявлен ряд закономерностей в исторической эволюции российской политической элиты (прежде всего, в структурном отношении), а также произведен структурный анализ современных российских политических элит - общенациональной и региональных.

Практическая значимость диссертационного исследования: материалы диссертации могут быть использованы в качестве одного из методологических оснований для анализа динамики и перспектив развития политической элиты современной России, а также для более детального анализа политических элит отдельных регионов страны. Определенный интерес диссертация может представлять для лиц, изучающих политическую историю отдельных государств, а также занимающихся политической аналитикой и прогнозированием.

Материалы, изложенные в диссертации, могут быть использованы в преподавании вузовских курсов "Политология" и "История Отечества" и разработке спецкурсов по элитологии.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой всеобщей истории гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета. Материалы диссертации в виде докладов были представлены на российском семинаре "Формирование гражданского общества в российских регионах" (Томск, 2002), научной конференции "Власть и общество в современной России: региональный и местный уровни взаимодействия" (Новосибирск, 2002), семинаре "Власть и общество" (Новосибирск, 2003) и других научных конференциях и докладах. Полученные в ходе работы над диссертацией результаты были использованы в практической деятельности в процессе преподавания спецкурсов студентам Новосибирского государственного педагогического университета, а также по организации и проведению выборных кампаний различного уровня в разных регионах России.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структура российской политической элиты в ее исторической эволюции"

Заключение

Политическая элита - сложное, многоаспектное явление, которое может изучаться в различных ракурсах и под разным углом зрения. В данной работе была предпринята попытка структурного анализа этого феномена, при этом основное внимание было уделено российской политической элите на разных стадиях ее исторической эволюции. За основу был взят функциональный подход к идентификации политической элиты в его расширительной версии, согласно которой основным критерием принадлежности социальных групп, организаций и отдельных личностей к политической элите является их существенное и более или менее постоянное влияние на процесс подготовки и принятия политических решений, понимаемых как решения масштабные, обязательные, гарантированные ресурсами государственной власти и связанные с развитием социума.

В рамках такого подхода оправданным и корректным оказалось конструирование базовой, идеальной (в веберовском понимании этого слова) модели политической элиты, структурно состоящей из трех сегментов: собственно политического, административнрогбюрократического и социального. Под последним подразумеваются те внегосударственные и формально внеполитические социальные силы, которые, находясь вНе рамок официальных институтов публичной власти, тем не менее оказывают существенное воздействие на содержание политических решений и на политический курс в целом. Все три обозначенных сегмента оказываются значимыми с точки зрения нормального функционирования общества и его органичного развития. В этом смысле (учитывая, что существование бюрократического сегмента элиты, особенно в современных обществах, является гарантированным) особую опасность представляет собой исчезновение (на практике - бюрократизация) собственно политического и социального сегментов в качестве относительно самостоятельных акторов, действующих в пространстве политической элиты.

Использование трехсегментной модели позволило выявить следующие основные закономерности структурирования, функционирования и динамики российской политической элиты:

1. Изначальная слабость социального сегмента российской элиты (дворянство в имперский и номенклатура в советский периоды отечественной истории); его жесткая зависимость, в том числе экономическая, от собственно политического (монархическая власть, а затем - партийное руководство) и административно-бюрократического сегментов и слабая выделенность по отношению к ним; его слабая заинтересованность в решении стратегических политических (прежде всего, модернизационных и геополитических) задач, стоящих перед страной, что отчетливо проявлялось в периоды масштабных реформ, когда социальный сегмент демонстрировал, как правило, консервативные настроения и позиции.

2. Инициатором реформ практически всегда становился собственно политический сегмент элиты: Корона, а затем высшее партийное руководство, который в условиях по преимуществу пассивной позиции социального сегмента был вынужден опираться на административно-бюрократический сегмент элиты и в целом на государственную бюрократию, которая изначально формировалась, с одной стороны, как инструмент проведения государственной политики, а с другой, как противовес дворянству. Главным способом контроля над самой бюрократией было ее преимущественное формирование за счет выходцев из дворянского сословия, а позже - за счет выходцев из партийных рядов.

3. Однако административно-бюрократический сегмент элиты с неизбежностью выходит за рамки задач, определенных ему верховной политической властью. В силу общих объективных закономерностей, присущих бюрократическим организмам, усиленным российской спецификой (отсутствие какого бы то ни было контроля "снизу") он, во-первых, приобретает собственные корпоративные интересы, которые начинают занимать либо существенное, либо доминирующее место в системе его мотивации; во-вторых, происходит усиление его роли в системе государственного управления, политической роли в том числе, усиление его позиций в структуре политической элиты; в-третьих, происходит его постепенное сращивание с социальным сегментом, а позднее и с собственно политическим, причем интеграция происходит именно на бюрократической основе. Все эти тенденции становятся господствующими в последние десятилетия существования Империи, а также на излете коммунистического режима, в брежневский период советской истории, когда граница между государственной бюрократией и хозяйственной номенклатурой становилась все менее уловимой.

4. Политическая слабость социального сегмента российской политической элиты одновременно означала и отсутствие социального контроля в отношении как собственно политического, так и административно-бюрократического сегментов элиты. В перспективе (и это демонстрируют финальные стадии как имперского, так и коммунистического режимов) это оборачивается усилением зависимости собственно политических структур власти от бюрократии, их бюрократизацией в качестве именно политических структур, равно как и деградацией политической элиты как целого в качестве подлинно политической элиты, способной принимать стратегические политические решения, адекватные вызовам времени и истории.

5. Смена эпох в российской истории означала и смену типов политических элит, причем связующей инвариантой при переходе от одного типа к другому в значительной степени оказывался административно-бюрократический сегмент элиты. В частности, на рубеже 80-90-х годов прошлого века именно он (наряду с советской хозяйственной номенклатурой) стал основой формирования новой/старой элиты, не только государственной бюрократии, но и социального сегмента, представленного, прежде всего, крупными финансово-промышленными группировками.

Социально-политические трансформации конца XX - начала XXI вв. сопровождались и сопровождаются определенными позитивными сдвигами в структуре российской политической элиты, связанными с тем, что сегменты элиты стали более выделенными и относительно самостоятельными, хотя степень их дивергенции нельзя преувеличивать. Их срощенность и взаимная интеграция остаются существенными, что находит свое проявление в рамках разного рода неформальных альянсов и клентел. Они становились выгодными для известной части политико-административных структур, позволяя конвертировать свои позиции и влияние в ощутимые материальные приобретения (политико-административная рента). Они оказывались выгодными и для финансово-промышленных группировок, позволяя им приобретать для себя существенные экономические преимущества и преференции. Тем не менее, произошла некоторая эрозия жесткого синкретизма власти и собственности, превращение наиболее влиятельных субъектов формирующегося гражданского общества, включая сюда и финансово-промышленные группы (чья политическая роль является сегодня предметом острых дискуссий) в относительно автономных реальных участников политического процесса (и акторов политической элиты).

Во второй половине 90-х годов наметилась опасная тенденция к резкому усилению политической роли социального сегмента, представленного крупнейшими финансово-промышленными группами, чья политическая и экономическая активность была подчинена преимущественно узкокорпоративным, а не национальным интересам. Возникла реальная угроза олигархизации власти, и в свете этого меры президента В.В. Путина, •направленные на "деполитизацию бизнеса", могут рассматриваться как своевременные и оправданные. Однако, будучи реализованным предельно последовательно, этот курс может сегодня (в условиях крайне неразвитого гражданского общества) повлечь за собой полное исчезновение социального сегмента политической элиты, что с высокой степенью вероятности может обернуться ее предельной бюрократизацией, выходом ее из под какого бы то ни было социального контроля и снижением ее эффективности как собственно политического образования.

В данной работе автор проводил мысль, что само по себе участие бизнеса в выработке государственной политики (как на национальном, так и на региональном уровнях), равно как и политическое участие государственной бюрократии, являются вещами вполне естественными и нормальными для сегодняшнего мира, и что взаимодействие и взаимный контроль трех обозначенных сегментов политической элиты (собственно политические структуры - государственная бюрократия - бизнес) являются условием стабильного функционирования и развития современных государств.' В частности, имея в виду США, М.Г. Делягин отмечает, что их "стратегическое технологическое превосходство над остальным миром реализуется формально не связанными друг с другом, а на деле образующими единое целое финансовыми, информационными и политическими рычагами, управляемыми многократно осмеянной, но, тем не менее, самой эффективной бюрократией мира"164.

Политическое участие каждого из трех рассматриваемых персонажей (политики - бюрократии - бизнеса) может становиться как конструктивным с точки зрения интересов страны, так и деструктивным, если политическое влияние одного из этих сегментов элиты оказывается гипертрофированным и не ограниченным сдерживающим влиянием со стороны других сегментов. Этот тезис особенно значим для современной России, где фактически отсутствуют эффективные механизмы контроля по отношению к государству со стороны структур гражданского общества, "четвертой власти" и общественного мнения в целом.

При характеристике региональных политических элит и их трансформации в диссертации выделяются следующие закономерности и тенденции:

1. Их эволюция от единой модели, основывающейся на жесткой управленческой и властной вертикали (советский период) к диверсификации моделей (производной от диверсификации региональных политических режимов) и повышенной степени политической автономии региональных элит, иногда граничащей с сепаратизмом (90-е годы прошлого века) и, наконец, к ш Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации - M., 2003.- С. 79. умеренной унификации модели, в основе которой лежит безусловная политическая гегемония лидера региона и лояльность в отношении федеральной власти, базирующейся в том числе на обоюдовыгодных, чаще всего неформализованных компромиссах.

2. Эволюция от имевшего место в 90-е годы резкого усиления политического влияние социального сегмента региональных политических элит (представленного, прежде всего, общенациональными и региональными финансово-промышленными группами), граничащего в ряде случаев с приватизацией власти к относительной демаркации сфер влияния политического, административно-бюрократического и социального сегментов элиты и поискам взаимоприемлемых форм сотрудничества. На региональном уровне курс на вытеснение бизнеса из политики не приобрел столь драматичные формы, как на уровне федеральном. Бизнес, в частности, широко представлен практически во всех региональных легислатурах.

3. Выход консенсусных механизмов на первый план в пактировании, интеграции и функционирование региональных политических элит. Их адаптация к демократическим процедурам формирования и легитимации региональной политической власти, в том числе посредством усвоения и широкого использования ресурсов и механизмов управляемой демократии.

Ограниченный объем диссертационного исследования предопределил то, что целый ряд сюжетов, связанных, прежде всего, с историческими перипетиями структурной эволюции российской политической элиты, оказались рассмотренными не с той степенью подробности и основательности, которой они заслуживают. В ряде случаев автор стремился, скорее обозначить проблему, не претендуя на ее всесторонний анализ и, тем более, на ее окончательное решение. Но, как представляется, это означает лишь то, что дальнейшие научные изыскания в данных направлениях вполне могут рассматриваться как оправданные, возможные и перспективные.

Список научной литературыСтепанов, Анатолий Иванович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Абрамова Е., Дискин И. Социальные трансформации и элиты // Общественные науки и современность 1994 - № 3 - С. 24-32.

2. Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие ПетраМ., Мысль, 1986-239 с.

3. Антология мировой политической мысли. В 5-ти т. Т. II. Зарубежная политическая мысль XX в. / Отв. ред. Т.А. Алексеева М.: "Мысль", 1997 - 830 с.

4. Архипова Т.Г., Румянцева М.Ф., Сенин А.С. История государственной службы в России. XVIII-XX века- М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999.- 230 с.

5. Афанасьев М.Н. Изменения в механизме функционирования правящих региональных элит // Политические исследования.- 1997 № 6 - С. 59-66.

6. Афанасьев М.Н. От вольных орд до ханской ставки // Pro et Contra-.1998.- Т.З.- № 3.- С. 5-20.

7. Афанасьев М.Н. Правящая элита России: образ деятельности // Мировая экономика и международные отношения 1998-№ 4. С. 46-57.

8. Ашин Г.К. Формы рекрутирования политических элит // Общественные науки и современность 1998.-№ З.-С. 85-96.

9. Ашин Г.К. Дилема элиты: истинные и мнимые проблемы // Власть-2000,-№ З.-С. 13-21.

10. Ашин Г.К. Толерантность и элита // Власть 2002 - № 5 - С. 28-36.

11. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин A.M. Основы политической элитологии: Учеб. пособие М.: "Изд-во ПРИОР", 1999 - 304 с.

12. Бадовский Д.В. Трансформация политической элиты России: от "организации профессиональных революционеров" к "партии власти" // Политические исследования.- 1994-№ 6 С. 42-58.

13. Бадовский Д.В., Шутов А.Ю. Региональные элиты в постсоветской России: особенности политического участия // Кентавр.- 1995 № 6 - С. 3-23.

14. Балбеков Д.П. Территориальные аспекты предпринимательских интересов- http://ekzit.zodchiy.ru/archiv/09.01/praktika.html

15. Барзилов С., Чернышов А. Новые номенклатурные кланы: Реальности провинциальной политики // Свободная мысль 1999 - № 5.- С. 23-32.

16. Барзилов С., Чернышев А. Маневры местной элиты. Политика информации и манипуляции в регионах // Свободная мысль 2001 - № 3 - С. 23-32.

17. Барзилов С., Чернышев А. Провинция: плоды реформ // Свободная мысль.- 2002.- № 4 С. 40-48.

18. Белоусов В. Кавказский фактор "управляемой" демократии // Власть-2002.-№9,-С. 65-68.

19. Бжезинский 36. Перманентная чистка. Политика советского тоталитаризма. (Главы из книги) // США: Экономика, политика, идеология-1990.-№ 7.-С. 73-92.

20. Вайнштейн Г. Между полной несвободой и полным хаосом // Pro et Contra.- 1998.-Т.З.-№ 3.-С. 40-56.

21. Василенко И.А. Административно-государственное управление в странах Запада: США, Великобритания, Франция, Германия М.: Логос, 1998.— 168 с.

22. Веселовский В. Классы, слои и власть М.: Прогресс, 1981.- 232 с.

23. Восленский М.А. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза М.: "Советтская Россия" совм. с МП "Октябрь", 1991 - 624 с.

24. Выборы в органы государственной власти субъектов Российской Федерации. 1997-2000. Электоральная статистика: В 2 т. Т. 1- М.: Издательство «Весь Мир», 2001 168 с.

25. Выборы в органы государственной власти субъектов Российской Федерации. 1997-2000. Электоральная статистика: В 2 т. Т. 2- М.: Издательство «Весь Мир», 2001.- 768 с.

26. Выборы в Российской Федерации. 2001. Электоральная статистика: Издательство «Весь Мир», 2002 С. 102.

27. Выборы глав исполнительной власти субъектов Российской Федерации. 1995-1997. Электоральная статистика-М.: Издательство «Весь Мир», 1997— 704 с.

28. Выборы губернатора Пермской области 03 декабря 2000 г.-http://www.politperm.com/wibor.files/apo 00/аро 00.htm

29. Вятр Е. Социология политических отношений.- М.: "Прогресс", 1979462 с.

30. Галлямов P.P. Политические элиты российских республик // Политические исследования 1998 - № 2- С. 108-115.

31. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции-М.: Интеллект, 1998.-416 с.

32. Гаман-Голутвина О.В. Бюрократмия или олигархия? // Куда идет Россия? Власть, общество, личность / Под общ. ред. Т.И. Заславской М., 2000 - С. 162-173.

33. Гаман-Голутвина О.В. Определение основных понятий элитологии // Политические исследования.- 2000 № 3.- С. 97-103.

34. Гевелинг JI. Контуры российской плутократии // Власть 2002 - № 10-С. 21-27.

35. Гевелинг JI. Эра плутократии // Власть 2002 - № 9 - С. 25-32.

36. Гельман В.Я. Региональные режимы: завершение трансформации? // Свободная мысль,- 1996.- № 9.- С. 13-22.

37. Гельман В.Я. Как выйти из неопределенности? // Pro et Contra 1998 - Т. 3.-№3.с. 21-39.

38. Гельман В.Я. Региональная власть в современной России: институты, режимы и практики // Политические исследования 1998-№ 1- С.87-105.

39. Гельман В.Я. Изучение выборов в России: Исследовательские направления и методы анализа // Выборы в посткоммунистических обществах: Пробл.-темат. сб.- М.: ИНИОН РАН, 2000.- С. 16-50.

40. Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации (Наброски к теории) // Политические исследования 2001.- № 1.- С. 43-56.

41. Гельман В.Я., Тарусина И.Г. Изучение политических элит в России: проблемы и перспективы // Политическая наука. Российская политика в теоретическом и сравнительном контексте: С. науч. тр. / РАН ИНИОН Ред. и .сост. вып. Гельман В.Я.- М., 2003.- С. 53-78.

42. Глазьев С. "Продуктивная" и "правящая" элиты // Политическая элита. Политический ежегодник / Сост. Русский биографический ин-т.-.М.: OJ1MA-ПРЕСС, 2003.- С. 12-13.

43. Голосов Г.В. Сравнительная политология: Учебник СПб: Изд-во Европ. ун-та в С.-Петербурге, 2001 - 368 с.

44. Голосов Г.В. "Карьеристы" и "верующие": (Партии-преемницы в процессе демократизации) // Pro et Contra 1998- Т. 3 - № 3 - С. 57-73.

45. Голосов Г.В. Сравнительное изучение регионов России: проблемы методологии // Органы государственной власти субъектов Российской Федерации / Под ред. В. Гельмана и др.- М.: ИГПИ, 1998.- С. 130-138.

46. Голосов Г.В. Губернаторы и партийная политика // Pro et Contra 2000-Т.5.-№ l.-C. 96-108.

47. Голосов Г.В. Измерения российских региональных избирательных систем // Политические исследования 2001.- № 4 - С. 53-62.

48. Гомеров И.Н. Государство и государственная власть: предпосылки, особенности, структура М.: ООО "Издательство ЮКЭА", 2002 - 832 с.

49. Граждан В. Государственная служба как политико-административная власть // Власть 2001.- № 2.- С. 66-72.

50. Де Барделебен Дж. Отношение к власти в регионах России // Социологические., исследования 2000 - № 6 - С. 88-97.

51. Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации- М.: ИНФРА-М, 2003.- 768 с.

52. Дискин И. Россия: трансформация элиты М.: Элтра, 1995.- 245 с.

53. Дергачев В. "Элита в законе" // Открытая политика 2000 - № 5 - С. 4653.

54. Доган М., Хигли Дж. Роль политического класса в смене режимов власти // Мировая экономика и международные, отношения 1998 - № 3 - С. 104-112.

55. Дойчер И. Незавершенная революция-М.: "Интер-Верео", 1991.-272 с.

56. Дойчер И. Троцкий в изгнании. М.: Политиздат, 1991 590 с.

57. Драго Р. Административная наука М.: Прогресс, 1982 - 332 с.

58. Ермоленко Т. Патерналистские традиции российской политической культуры // Власть.- 2001.- № 1С. 45-51.

59. Желтов В.В. История политических идей: Учебное пособие Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002 - 532 с.

60. Желтов В.В. Власть: теории и интерпретации- Кемерово: Изд-во КемГУ, 1988 162 с.

61. Желтов В.В., Шпак JI.JI. Социально-политическое взаимодействие: прошлое и современность (Социологические этюды).- Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997-340 с.

62. Жеребкин М. Группы интересов в трансформационном процессе // Власть.-2002.-№ 3.-С. 59-62.

63. Журавлев А. Четвертый элемент: Политическая элита России // Новое время.- 1998.-№ .36-с. 16-17

64. Заславская Т.И. О социальном механизме посткоммунистических преобразований в России // Социологические исследования.-2002-№ 8.-С. 316.

65. Зелетдинова Э. Механизмы демократизации региональной административной элиты // Власть 2002 - № 7 - С. 22-29.

66. Зелетдинова Э. Определение и классификация механизмов демократизации властной элиты // Власть 2002 - № 9- С. 41-48.

67. Зубаревич Н. Пришел, увидел, победил? (Крупный бизнес и региональная власть) // Pro et Contra 2002 - Т. 7- № 1.- С. 107- 119.

68. Зубок В.М. Истоки делегитимизации советского режима // Политические исследования 1994-№ 2-С. 67-76.

69. Игнатов В.Г., Понеделков А.В. Региональные элиты и российский федерализм // Власть 2002 - № 1.- С. 51-56.

70. Л.Игнатов В.Г., Деркач А.А., Понеделков А.В., Белоконецкий В.К. Профессионализм административно-политических элит (философско-социологический и акмеологический подходы).- Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2002.-424 с.

71. История государственного управления в России / Под общ. ред. Р.Г. Пихои.-М.: Изд-во РАГС, 2002.-382 с.

72. История политических и правовых учений: Учебник для вузов / Под общ. ред. проф. B.C. Нерсесянца- М.: Изд-во НОРМА, 2002.- 736 с.

73. Итоги выборов глав исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации 26 марта 2000 года-http://www.vibory.ru/elects/leadr2000.html

74. Калугин О.А. Механизмы элитообразования в регионе: На историческом опыте формирования калужских политико-административных групп // Политические исследования 1998-№ 4- С. 145-151.

75. Климова С. Политический конфликт или конфликт среди политиков? // Власть.- 1998.- № 3.- С. 7-11.

76. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 4 // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 4.- М.: Мысль, 1989.- 398 с.

77. Ковалев В.А. "He-московский" политический процесс: факторы трансформации и перспективы изменения // Регионология 2001 - № 3 - С. 5265.

78. Колесников А. Смена элит: Выборы 2000г. станут игрой на выбывание // Новое время.- 1999.- № 39.- С. 18-20.•80. Коржихина Т.П. Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории 1993-№ 7- С. 53- 62.

79. Клямкин И. Российская власть на рубеже тысячелетий // Pro et Contra-1999.-Т. 4.-№2.-С. 63-87.

80. Кочетков А.П. Некоторые особенности социально-политической эволюции Российского государства // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки-2002-№ 1.-С. 5-12.

81. Коргунюк Ю.Г. Политическая элита современной России с точки зрения социального представительства // Политические исследования 2001 - № 1-2.•84.Коэн С. Большевизм и сталинизм // Вопросы философии 1989- № 7.-С. 46-72.

82. Коэн С. Провал крестового похода США и трагедия посткоммунистической России.- М., 2001.- 432 с.

83. Краснов Ю.В. Политико-административная элита в России: алгоритм воспроизводства и рекрутирования политического правящего класса в исторической ретроспективе: Автореф. дис. канд. полит, наук / Волгоград, акад. гос. службы-Волгоград, 2003-24с.

84. Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998-2002 // Социологические исследования 2002 - № 8 - С. 49-59.

85. Крэстева А. Власть и элита в обществе без гражданского общества // Социологические исследования- 1996-№ 4-С. 19-29.

86. Кузьмин А.С., Мелвин Н.Дж., Нечаев В.Д. Региональные политические режимы в постсоветской России: опыт типологизации // Политические исследования-2002.-№ З.-С. 142-155.

87. Куколев И. Региональные элиты: борьба за ведущие роли продолжается // Власть.- 1996.- № 4.- С. 23-31.

88. Куколев И. Провинциальный аспект политико-экономических элит // Власть.- 1997.- № 4,- С. 42-46.

89. Куприянычева Э.Б. Особенности политической элиты Самарской области // Политические исследования.- 1999 № 3 - С. 115-118.

90. Кустарев А. Начало русской революции: версия Макса Вебера // Вопросы философии.- 1990.-№ 8.-С. 119-130.

91. Лапина Н.Ю. Региональные элиты России: Кто правит на местах // Россия и современный мир 1998-№ 1-С. 98-120.

92. Лапина Н.Ю. Российские элиты и проблемы интеграции на пространстве СНГ // Общество и экономика 2002 - № 10-11.- С. 292-311.

93. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Региональная власть в России: парадоксы становления // Общество и экономика 1999 - № 5 - С. 127-159.

94. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Политическое самоопределение региональных элит // Социологические исследования 2000 - № 6- С. 98-107.

95. Лапкин В.В. Трансформация политических ценностей российских избирателей // Политическая наука. Динамика политического сознания и поведения. Сб. науч. тр. /Отв. ред. и сост. Е.Ю. Мелешкина. М.: ИНИОН РАН, 2002.

96. Лендон Дж.П. Правящий класс России: характерная модель.-Международный журнал социальных наук 1993.-№ 3. С. 67-76.•102. Лейн Д. Перемены в России: роль политической элиты // Социологические исследования 1996 - № 4 - С. 30-39.

97. Лифанов А.В. Политические элиты в истории политической мысли и в современных теориях-Новосибирск: СибАГС, 2001 136 с.

98. Лучин А.В. Демократизация или кланизация? (Эволюция взглядов западных исследователей на перемены в России) // Политические исследования 2000 - № 3- С. 61-79.

99. Магомедов А.К. Модернизационные вызовы и политические ответы правящей элиты Краснодарского края // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение 1998.-№ 1.-е. 14-23.

100. Магомедов А.К. Политическая элита российской провинции // Мировая экономика и международные отношения 1995 - № 5 - С. 72-79.

101. Майданик К. Коррупция, криминализация, клептократия. "Переходная фаза"? Тупиковая ветвь? Основополагающие структуры? // Свободная мысль 1997.- № 1.- С. 44-51.

102. Маленко А.С. Особенности функционирования бюрократии в политическом процессе // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки-2002-№4-С. 24-29.

103. Малышев А.Ю. Формирование модели управляемой "управляемой демократии" и задачи модернизации России // Вестник общественных наук. Новосибирск. 2003.-С. 98-102.

104. Масловский М.В. Анализ концепций тоталитарной бюрократии // Социологические исследования 2000 - № 4 - С. 93-96.

105. Медведев Н. Новая власть: Центр- регионы // Власть 2000 - № 7. С. 3-7.

106. Медушевский А.Н. Политическая социология и история-Новосибирск, 1990-212 с.

107. Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. М.: "Текст", 1994.-320 с.

108. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе М.: РОССПЭН, 1998 - 655 с.

109. Медушевский А.Н. Бонапартистская модель власти для России? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение 2001 -№ 1- С. 2532.

110. Мендрас М. Как региональные элиты защищают свою власть // Pro et Contra.- 2000.- Т. 5.- № 1.- С. 63-79.

111. Меркель В., Круассон А. Формальные и неформальные институты в дефективных демократиях // Политические исследования 2002 - № 1.- С. 617, №2.-С. 20-30.

112. Мирский Г. Судьба советской элиты: самоубийство или трансформация? // Мировая экономика и международные отношения 1999— № 9.-С. 79-82.

113. Михайлов А.П. Моделирование российской власти // Социологические исследования 2001-№ 5.

114. Моска Г. Происхождение доктрины политического класса и причины, которые препятствовали ее распространению // Личность. Культура. Общество.- 2003.- Т. V.- Вып. 1-2 (15-16).- С. 157-166.

115. Мохов В.П. Элитизм и теория. Проблемы изучения советских региональных элит Пермь, 2000.

116. Мохов В.П. Трансформация власти в России: инновации и традиции // Политическая наука. Современное состояние: Тенденции и перспективы. Сб. науч. тр. / Отв. ред. и сост. Л.Н. Верченов.- М.: ИНИОН РАН, 2002 С. 6-20.

117. Мохов В.П. Проблема преемственности и изменений современной российской власти // Россия и современный мир 2003- № 1.- С. 88-106.

118. Нельсон Л.Д., Кузес И.Ю. Группы интересов политической элиты: срез российских экономических реформ // Политические исследования 1995-№6.

119. Нечаев В. Региональные политические системы в постсоветской России // Pro et Contra.- 2000.- Т. 5.- № 1.- С. 80-95.

120. Никифорук В.П. Мобилизационный тип развития: особый путь России // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки-2001.-№4.-С. 31-36.

121. Омеличкин О.В. Гражданская культура: (теорет.-методол. пробл.): Автореф. дис. . д-ра полит, наук: 23.00.03 / С.-Петерб. гос. ун-т Спб., 199746 с.

122. Охотский Е.В. Политическая элита- М.: Луч, 1993.- 344 с.

123. Павленко С. Элемент демократии или закулисные сделки?// Pro et Contra.- 1999.- Т. 4.- № 1.- С. 68-83.

124. Пайпс Р. Россия при старом режиме М.: "Независимая газета", 1993.-421 с.

125. Пайпс Р. Россия при большевиках.- М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997.- 662 с.

126. Панарин А.Н. Второй эшелон политической элиты в поисках новой идеи // Власть 1998- № 2 - с. 46-51.

127. Панкин В.В. Трансформация политических ценностей российских избирателей // Политическая наука. Динамика политического сознания и политического поведения. Сб. науч. тр. / Отв. ред. И сост. Е.Ю. Мелешкина-М.: ИНИОН РАН, 2002.-С. 56-85.

128. Пастухов В.Б. Новый федерализм для России: институализация свободы // Политические исследования 1994 - № 3 - С. 24-31.

129. Пастухов В.Б. Российский федерализм: политическая и правовая практика // Общественные науки и современность 2003 - № 3 - С. 53-65.

130. Перегудов С.П. Гражданское или корпоративное общество? // Свободная мысль.- 1998,- №12.- С. 118-127.

131. Перегудов С.П. Корпоративный капитал и институты власти: кто в доме хозяин? // Политические исследования 2002 - № 5 - С. 74-85.

132. Перегудов С.П. Новый российский корпоратизм: от бюрократического к олигархическому // Политические исследования- 1998-№4.-С. 114-116.

133. Перегудов С.П. Деловая элита как новые лишенцы. Российский бизнес со временем будет все более сильнее ощущать свою политическую неполноценность // Независимая газета 20 января 2004 г.- С. 10.

134. Перспективы России: критические факторы и возможные направления развития до 2010 года. Доклад Федерального института по изучению Востока и международных отношений (Кельн, 1999) // Россия и современный мир 2000 - № 1 - С. 44-63.

135. Плосконосова В.П. Советская элита и трансформация общества: мифы и реальность // Клио. Журнал для ученых 2002 - № 4 (19).- С. 17-23.

136. Понарин Э.Д., Мухамедшина Н.С. Национальные проблемы на пост-советской территории: Учеб. пособие- СПб.: Изд-во Европейского Университета в Санкт-Петербурге, 2001- 80 с.

137. Политико-административные отношения: кто стоит у власти? / Под ред. Т. Верхейна М.: "Права человека", 2001- 512 с.

138. Политическая элита. Политический ежегодник / Сост. Русский биографический ин-т.- М.: OJIMA-ПРЕСС, 2003.- 541 с.

139. Понеделков А.В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 1995 - 208с.

140. Понеделков А.В. Административно-политическая элита региона (социологический анализ).- Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 1995.

141. Понеделков А.В. "Элита".- Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 1995.- 228с.

142. Понеделков А.В., Старостин A.M. Региональные элиты: тенденции и перспективы развития Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2000. 245 с.

143. Попова Е.В. Проблемные измерения электоральной политики в России: губернаторские выборы в сравнительной перспективе // Политические исследования 2001 -№ 3 - С. 55-64.

144. Профессионализм административно-политических элит (философско-социологический и акмеологический подходы). Монография / Рук. авт. колл. В.Г. Игнатов Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2002 - 424 с.

145. Пугачев Б. Россия на перепутье // Социально-политический журнал. 1995.-№3,-С. 108-117.

146. Рабренович А. Теоретические основы политико-административных отношений // Политико-административные отношения: кто стоит у власти? / Под ред. Т. Верхейна М.: "Права человека", 2001.- С. 10-29.

147. Ракитянский Н. Модернизация России и политическая элита // Власть.-2002.-№ 1.-С. 17-26.

148. Рассел Б. Практика и теория большевизма- М.: Наука, 1991- 128с. •

149. Региональные элиты Северо-Запада России / Под ред. А.В. Дука-СПб, 2001.- 132 с.

150. Резнеиченко JI. Регионализм, регионализация, региональные элиты: явное и неочевидное // Российский социально-политический вестник- 1998-№ 1- С.20-35.

151. Ривера Ш.В. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Политические исследования 1995 - № 6 - С. 45-64.

152. Российский статистический ежегодник. 2002: Стат. Сб. / Госкомстат России,- 2002. 690 с.

153. Российский статистический ежегодник. 2003: Стат. Сб. / Госкомстат России.-2003.-705 с.

154. Рыбаков А. Элитология в России: институализация и перспективы развития // Власть 2000 - № 5.- С. 77-80.

155. Рыбаков А. Трансформация политических институтов //Власть-2003.-№5.-С. 49-54.

156. Сартори Дж. Вертикальная демократия // Политические исследования-1993-№ 2.-С. 80-89.•169. Симония Н. Особенности национальной коррупции // Свободная мысль-2001.-№ 7-С. 47-55.

157. Скайнер Л. Публичные выборы и частные интересы. Роль СМИ в российских парламентских выборах 1999 года // Конституционное Право: Восточноевропейское Обозрение 2001- № 4 - С. 30-42.

158. Солник Ст. "Торг" между Москвой и субъектами федерации о структуре нового российского государства. 1990-1995 // Политические исследования- 1995-№ 6. С. 95-108.

159. Соловей В. От "перестройки" к бюрократической контрреволюции //Свободная мысль -2001.-№ 7-С. 27-35.

160. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии.- М.: Аспект Пресс, 2001 559с.

161. Соловьев А.И. Культура власти российской элиты: искушение конституционализмом? // Политические исследования.- 1999- № 2- С. 65-80.

162. Соловьев А.И. Внутренние дилеммы- источник парадоксальности российской власти // Власть 2001.- № 2 - С. 51-56.

163. Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. VIII. История России с древнейших времен. Т. 15-16. М.: Мысль, 1993- 639 с.

164. Такер Р. Сталин: Путь к власти. История и личность М.: Прогресс, 1990.-480 с.

165. Тарасов Ю.С. Правящая элита Якутии: штрихи к портрету // Политические исследования 1993- № 2 - С. 46-51.

166. Тарусина И.Г. Динамика политических установок региональных элит России (На примере Саратовской области) // Политические исследования-2002.-№ 1.-С. 133-140.

167. Тимофеева JI.H. Уроки выборов в России // Россия в окружающем мире: 2000 (Аналитический ежегодник).- М.: Изд-во МИЭПУ, 2000 С. 50-68.

168. Титов В.Н. Политическая элита и проблемы политики // Социологические исследования 1998-№ 7-С. 109-115.

169. Топоров В. Виртуальная реальность выборов // Свободная мысль-1996.~№ 11.-С. 37^15.

170. Тощенко Ж.Т. Элита? Кланы? Касты? Клики? Как называть тех кто, правит нами? // Социологические исследования.- 1999 № 11- С. 123-133.

171. Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в.: формирование бюрократии М., 1974 - 342 с.

172. Унтура Е.А., Евсеенко А.В., Зверев B.C. Региональные администрации и фирмы: формы реализации компромиссов // Регион: экономика и социология-2001 -№ 1-С. 152-163.

173. Урбан М. Социальные отношения и политические практики в посткоммунистической России // Политические исследования 2002.- № 4.- С. 66-85.

174. Уитц Р. Об отсутствии определенности в толковании конституции // Конституционное Право: Восточноевропейское Обозрение.- 2002 № 1- С. 26-36.

175. Фарукшин М.Х. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации // Политические исследования 1994- № 6 - С. 43-51.

176. Фортескью С. Правит ли Россией олигархия // Политические исследования 2002 - № 5- С. 54-73.

177. Фурман Д.Е. Наши десять лет: Политический процесс в России с 1991 по 2001 год.-М.-СПб: Летний сад, 2001.-447 с.

178. Хлобустов О. Преступность и власть // Власть 2000.- № 6.- С. 5258.

179. Хенкин С. Переходные периоды: слагаемые гражданского мира // Свободная мысль.- 1994.-№ 12-18.- С. 106-118

180. Холмс М. Россия: имитация власти // Конституционное Право: Восточноевропейское Обозрение 2001.- № 4 - С. 156-161.

181. Цейтлин Ю.В. Россия сегодня и завтра: некоторые западные оценки (обзор) // Россия и современный мир 2001№ 2 - С. 187-194.

182. Черноус Е.В. Правящие элиты традиционного общества России: (Политический аспект): Автореф. дис. канд. Полит, наук / Сев.- Кавказ, акад. гос. службы.- Ростов н/Д, 1999 24 с.

183. Чирикова А.Е. Российские директора и региональная власть: Поиск оптимальных моделей взаимодействия // Социологические исследования.-,2001.-№ Н.-С. 24-32.

184. Шаблинский И. Расколотое общество, консолидированная власть // Конституционное Право: Восточноевропейское Обозрение- 2002 № 2 - С. 85-93.

185. Шлезингер А. Циклы американской истории- М.: Издательская группа "Прогресс", "Прогресс-Академия", 1992 688 с.

186. Щепето В.И. История государственного управления в России- М.: Гумантит. изд. центр ВЛАДОС, 2003.- 512 с.

187. Щербинин А.И. Человек во власти (региональные политические элиты в современном избирательном процессе) // Куда идет Россия? Власть, общество, личность / Под общ. ред. Т.И. Заславской М, 2000 - С. 209-217.

188. Явлинский Г. Бизнес и власть "Сиамские близнецы" // "Информационно-политический бюллетень РДП "ЯБЛОКО".- № 11, август 2003.

189. Яковлев А. От партократии к бюрократии // Новое время 2000.- № 15-С. 10-12.

190. Dukes P. Catherine the Great and the Russian nobility: A Study based on the materials of the legislative commission of 1767 Cambridge, 1967 - 269 p.

191. Field L., Higley G. Elitism.- London Boston, 1980 - 386 p.

192. Friedrich C. J. Public policy and The Nature of Administrative Responsibility // Public policy / Friedrich C.J., Mason E. S. (eds.).- Cambridge: Harvard University Press, 1940 P. 12-46.

193. Haugh J. The Soviet Union and social science theory Cambr. (Mass.), 1977.-275 p.

194. Lane D. Politics and Society in the USSR.- L., 1970.- 372 p.

195. Lodge M. Soviet elite participatory attitudes in the Post-Stalin period // The American Political Science Review.-N-Y., 1968 V/ 62.-N 3.- P. 814-840.

196. Meissner B. Der Structurwender in bolshhewistischen Rubland // Sowietesellschaft im Wandel Stuttgart, 1966 - S. 27-152.

197. Moore B. Terror and Progress USSR Cambridge (Mass.), 1954.- 3561. P

198. Scilling G. Interests groups and communist policy // World policy-Princeton, 1966.-Vol. 18.-N3.-P. 435-451.1. Поддержкаизбирателями партийных списков партий, принявших участие во всех выборах депутатов Государственной Думы в 1993-2003 гг.

199. Название партии Поддержка избирателей1993 995 999 20 03

200. Млн. чел. % Млн. чел. % Млн. чел. % Млн. чел.

201. КПРФ 12,4 6,6 22,3 15,4 24,29 16,2 12,61 7,6

202. ЛДПР 22,9 12,3 11,1 7,7 5,98 3,99 11,45 6,9

203. Яблоко» 7,86 4,22 6,89 4,77 5,93 3,96 4,3 2,591. КПРФх 30.00 s2500 820.001 15.00оg 5.00 о.с 0.001993 1995 1999 2003

204. Ш Количество избирателей j1. ЛДПР25.0022.90"

205. Э а га а о о о С О и О а. с нXо я о а.20.0015.0010.005.000.0011.1011.455.9819931995199920031. Яблоко"9.0s 8.017.0ао 6.0 о§ 5.00 4.0 н 3.01 2.0о