Топология социального тела

Рябов, Михаил Александрович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Топология социального тела

Год: 2004
Автор научной работы: Рябов, Михаил Александрович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Ижевск
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Топология социального тела'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Топология социального тела"

На правах рукописи

РЯБОВ Михаил Александрович

ТОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНОГО ТЕЛА 09.00.11. - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ижевск-2004 ,

Диссертационная работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Бушмакина Ольга Николаевна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, Родионов Борис Анатольевич

кандидат философских наук, Пономарев Алексей Михайлович

Ведущая организация:

ГОУВПО «Ижевский государственный технический университет» Федерального агентства по образованию

Защита состоится «22.» 2004 г. в 13 ^ часов на заседании диссерта-

ционного совета К 212.275.03 в ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г.Ижевск, УдГУ, ул. Университетская, д.1, корпус VI, ауд. 208.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

2004 г.

О.В. Санникова

ОБШДЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

- представление общественного устройства через множественность локальных социальных порядков;

- сохранение единства общественного порядка.

Необходимость соответствия первому критерию связана с кризисом субстанциональной парадигмы изучения общества, заложенной еще в классическую эпоху философии (Т. Гоббс, Дж. Локк). В рамках этой парадигмы социальный порядок предстает как прочно установленный, объемлющий все общество без изъятия и стабильно воспроизводимый во времени. Кризис данного представления в первую очередь связан с критикой, развернутой в философии постмодернизма. В концепциях Ж. Делеза и Ж. Бодрийяра достигается предел субстанциональной парадигмы вследствие обнаружения локальности и подвижности социальных дискурсивных практик, необходимости предъявления социального порядка в изменениях комплекса социальных отношений. В основе решения данной проблемы лежит применение социально-топологического подхода, который позволяет рассматривать социальную реальность как динамическую связную структуру пространства социальных топосов.

Выделение критерия единства социальной реальности проистекает из недопустимости вытеснения «за пределы» теоретического конструкта социального, поскольку такое вытеснение превращает социальное пространство во множество сингулярных дискурсивных порядков. Сохранить единство социального пространства позволяет категория социального тела, разработанная Ф. Теннисом. Ее использование позволяет репрезентировать общество как изначальную целостность, конституируемую смыслом социального и конструируемую в терминах социального пространства.

носгей. В связи с этим актуальной задачей! яу^ецед ¿вщвдмкрт -те топологий социального тела -

\ ¿яаьлй,

альных позиций, структурируемого смыслами социальных дискурсивных практик.

Степень изученности проблемы. В основании современных социально-философских концепций социальной действительности лежат пространственные конструкции, разработанные в эпоху классической философии. Определяющую роль здесь играют концепты представления абсолютного пространства как тела абсолютного субъекта, созданные трудами Т. Гоббса, Р. Декарта, Г.В. Лейбница, Б. Спинозы. В философской системе Ф.В.Й. Шеллинга были заложены основы целостного подхода к построению пространственно-временных конструкций.

Свое развитие в применении к конструкциям социального пространства эти концепции получили в исследованиях представителей классической социологии - М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Т. Парсонса, П. Сорокина, Ф. Тенниса,

Пределы конструирования социальной реальности в рамках классической социологии были обнаружены в философии постмодернизма, в работах Ж. Бодрийяра, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж.-Ф. Лиота-ра, М. Фуко.

Решение данной проблематики стало возможным в контексте топологического подхода к исследованию социальной реальности. Основные конструкты социальная топология заимствует в математической топологии. Теоретические и практические аспекты математической топологии были рассмотрены в трудах П.С. Александрова, В.Г. Болтянского, В.А. Ефремовича, Н. Стирода и У. Чинна и др. Рассмотрение социальной реальности через топологические конструкты было впервые предложено К. Левиным. Современная социальная топология представлена школой П. Бурдье. Помимо работ самого П. Бурдье следует отметить работы Ж. Бувресса, Б. Карсенти, Р. Ленуар, Д. Мерлье, Л. Пэнто, П. Шампаня. Из отечественных исследований в этой области следует особо выделить работы А.Т. Бикбова, СВ. Дамберга, Ю.Л. Качалова, И.М. Наливайко, А Филиппова, Н.С. Шматко, Е.Р. Ярской-Смирновой. Свой вклад внесли и идеи конструктивизма, отраженные в исследованиях П. Бергера и Т. Лукмана, Ф. Коркюфа, Б. Латура, В. Малахова. Анализ проблем объективации в построении социальных конструкций осуществляется О.Н. Бушмакиной, СВ. Табачниковой.

Онтологические основания целостного подхода были развиты в рамках, герменевтического метода. Целостная интерпретация струк-

тур мышления, языка и текста была предложена М. Хайдегтером и развита Г.-Г. Гадамером, Ж.-Л. Нанси и П. Рикером.

Феноменология Э. Гуссерля обозначила специфику онтологического смысла человеческой телесности. Свое развитие данная проблематика получила в работах М. Мерло-Понти, в российской традиции - в работах В.Л. Круткина, А.Ш. Тхостова, М. Ямпольского.

Расширительное понимание телесного, представление пространства социальной реальности как социального тела связано с именами Ж. Делеза, Ф. Тенниса, М. Фуко. Среди российских исследователей такой подход прослеживается у Е. Петровской, В. Подороги. С позиций целостного подхода концептуализирует телесное Ж.-Д. Нанси.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются структуры социальной действительности. В качестве предмета исследования рассматривается топологическая структура социальной реальности, объективируемая в социальном теле.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы - представить социальное тело как топологическую структуру предъявления социального смысла. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

- выделить состояния абсолютной субъективности в структурах пространства;

- установить способы существования субъективности в границах социальной реальности;

- предъявить тело социального на пределе смысла;

- представить субъекта в структурах социального пространства;

- показать конструирование смысла в структурах социального письма.

Теоретико-методологические основы и источники исследования.

Теоретико-методологической основой исследования является целостный подход, реализующийся через топологический аспект описания социальной реальности и принцип имманентности социального пространства, конкретизированный через метод субъект-объектного тождества.

Онтологический характер диссертационного исследования потребовал обращения к текстам классической философии, представленной именами Г.В.Ф. Гегеля, Т. Гоббса, Р. Декарта, И. Канта, Г.В. Лейбница, Б. Спинозы. Наиболее значительную роль сыграло изуче-

ние философии Ф.В.Й. Шеллинга, в которой были разработаны базовые теоретические конструкции целостного подхода.

Глубокое влияние на формирование концепции данной диссертационной работы оказали труды представителей современной герменевтики - М. Хайдеггера и его последователей, - Г.-Г. Гадамера, Ж.-Д. Нанси, П. Рикера. Важным здесь стало понимание бытия в тождестве с языком и мышлением, а также развиваемое в герменевтике понимание категорий «пространство» и «время», позволившее применить их в качестве ключевых для разработки топологической конструкции социальной реальности.

Изучение герменевтического подхода вызвало необходимость обращения к комментирующим публикациям по проблемам хайдегге-ровской фундаментальной онтологии, а также к исследованиям, выполненным в русле герменевтической традиции (У.А. Броган, М. Вишке, Ж. Гронден, Х.Р. Зепп, О.Н. Бушмакина, И.Н. Инишев, В. Куренной, О.Н. Ставцев, А. Черняков и др.).

Задействованный в исследовании теоретический инструментарий социальной топологии предъявляется в онтологической интерпретации. Наиболее важным здесь оказывается предложенный К. Левиным и П. Бурдье способ понимания социальной реальности как пространства реляционных позиций, каждая из которых определяется через другие. Такое представление социальной реальности позволяет преодолеть недостатки субстанциального подхода и задать единый онтологический горизонт существования сущих социального мира. В контексте этих рассуждений были отмечены исследования отечественного социолога Ю. Качалова, в которых отношения социального мира и сущих социального мира анализируются сквозь призму категориального аппарата П. Бурдье и М. Хайдеггера. Для решения целей диссертации была привлечена разрабатываемая Н.А. Шматко концепция социальной действительности как ансамбля социальных отношений.

Необходимость в прояснении базовых принципов социально-топологического подхода обусловила обращение к фундаментальным работам Г. Башляра и Э. Кассирера, посвященным критике позитивистского и субстанциалистского подходов к эпистемологии, анализу топологического конструирования.

Принцип имманентности применительно к топологии философской дискурсивности был заложен в работе Ф. Гваттари и Ж. Деле-за. В отечественной социальной теории имманентный подход развивается в публикациях А.Т. Бикбова, СМ. Гавриленко, Н.А. Шматко.

Здесь принцип имманентности задается в оппозиции трансцендентному подходу и определяется через отказ от поиска внешней позиции по отношению к социальной реальности. В имманентном подходе позиция субъекта рассматривается как одна из «точек зрения», находящаяся в социальном мире и конкурирующая за способ его определения.

Представление социального тела в качестве способа предъявления целостности социальной реальности было получено, преимущественно, благодаря исследованиям немецких социологов Г. Зиммеля и Ф. Тенниса.

Потенциал применения социальной топологии для структурирования социального тела был открыт философскими концепциями постмодернистов - Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ж. Деррида, М. Фуко. В рамках данного подхода обнаруживается предел социальной реальности, социальное тело предъявляется как поверхность.

Возможность предъявления смысла на поверхности тела была исследована с опорой на философские концепции М. Мерло-Понти и Ж.-Л. Нанси, а также разработки их российских коллег - В.Л. Крутки-на, В. Подороги, А.Ш. Тхостова, М. Ямпольского.

Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:

- состояния абсолютной субъективности выделены в конструктах абсолютного пространства как в эффектах поверхности тела онтологически и гносеологически безусловного субъекта;

- в границах социальной реальности субъективность устанавливается в динамике поверхности социального тела через расширение и сужение «кругов социальности» от неопределенности социального бытия как целого до точки социального индивида;

- тело социального на пределе смысла предъявлено как поверхность прецессии пустых симулякров, в которых социальное существует в своей до-субъектности и до-индивидуальности, распадаясь на множество «пустых» сингулярностей, прочерчивающих траектории пустых социальных событий, выявляя топографию социального как поверхности «пустого» контакта;

- конструирование смысла показано как движение самоопределения субъективности в точке саморефлексирующего социального субъекта как в точке касания социального тела и смысла в процессе письма, структурированного в топологическом пространстве местоположения социальной реальности в отношениях «Я-Другой».

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

Теоретическая значимость исследования состоит в построении обобщенной топологической модели социальной реальности, позволяющей в едином поле рассуждать о локальных, фрагментарных актуализациях социального порядка. Проведенное в работе исследование пространственных структур манифестации социального смысла может послужить теоретическим основанием для междисциплинарного анализа организации социальных полей. Целесообразно применение результатов исследования для разработки спецкурсов по общей и социальной философии.

Апробация работы. Основные положения диссертации неоднократно обсуждались на кафедре философии УдГУ, были представлены на 2-й региональной научно-практической конференции «Дест-руктивность человека» (Ижевск, 2003), на VI и VII Российских уни-верситетско-академических научно-практических конференциях (Ижевск, 2003, 2004), на VII Всероссийской научной конференции, посвященной памяти профессора З.И. Файнбурга (Пермь, 2004). Материалы по тематике диссертации опубликованы в ряде сборников статей и тезисов конференций.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Общий объем диссертации представлен 122 с. основного текста и 18 с. библиографического списка, включающего 218 наименований источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы, раскрывается степень ее разработанности в отечественной и зарубежной литературе, формулируются цель и задачи исследования, отмечается его научная новизна и специфика подхода к предмету изучения.

В первой главе «Объективация смысла социальной субъективности» задаются основные способы существования субъективности в границах социальной реальности через выделение состояний субъективности в структурах пространства.

В первом параграфе «Структурирование пространства абсолютной субъективности» выделяются состояния абсолютной субъективности в конструктах абсолютного пространства. Абсолютное пространство представлено в эффектах поверхности тела онтологически и гносеологически безусловного субъекта.

Онтология субъективности изначально обрела метафизический статус, сопровождаясь поисками оснований субъективности. На эту роль претендовал абсолютный субъект как беспредельное начало субъективности, которое могло самопредставлятъся через мир как тело Бога. Соответственно, мир мог пониматься как местообнаружение абсолютной субъективности, некое пространство обнаружения его присутствия. Бесконечность божественного существования в его целостности задавалось как бытие, а метафизическое мышление становилось онто-тео-логией, где бытие субъективности осуществлялось в конструктах самопознающего абсолютного субъекта.

Здесь абсолютный субъект манифестируется через структуру бытия, предъявленного в пространственных конструктах границы как соотношения или со-бытия субъективности, расставленного в объек-тивациях как поверхности тела абсолютной субъективности. Абсолютный субъект определяется через поверхность бесконечного тела как объекта, определяемого к существованию абсолютной субъективностью.

жении как простого целого. Эффекты поверхности задают структуру пространства как пространства возможностей актуализации мышления в его бесконечных вариациях.

Во втором параграфе «Субъективность в границах социальной реальности» субъективность предъявляется в динамике поверхности социального тела через расширение и сужение «кругов социальности». Установление субъективности происходит в границах социальной реальности от неопределенности социального бытия как целого до точки социального индивида.

Утрата принципа целостности, которая была результатом критики абсолютной субъективности как чистой имманентности, привела к распадению целого на части. Установилось разделение внутреннего и внешнего, порождая проблему взаимосвязи частей, необходимой для того, чтобы восстановить возможность представления бытия из единого основания. Эту трудность можно преодолевать двумя способами: добиться выразимости внутреннего через внешнее, либо - внешнего через внутреннее, т.е. объективацией субъективного или субъектива-цией объективного. Противоположение внутреннего и внешнего в социальном конструировании выражает себя через отношение индивида и общества как части и целого. Движение от целого к части понимается как рассуждение от исходной неопределенности целого, развивающееся через определенность индивида. Построение этих социальных конструктов сопровождается либо потерей целостности социального, либо утратой индивидуального. Иначе говоря, в них исчезает граница как область существования тождества субъективного и объективного. Ее сохранение реализуется только через принцип субстанциализации. Он актуализируется в создании субстанциализированного абсолютного социального пространства, лишенного индивидов. Оно предъявляется в устойчивых тотальных структурах социального порядка, определяющих каждого социального индивида к существованию, минуя его сознание. Тотальность социального порядка понимается как естественная гармония, не требующая легитимации властных социальных практик.

Во второй главе «Субъективность в структурах социальной топологии» предъявляется субъективность, представленная в структурах социального пространства, понимаемого как социальное письмо. Манифестация социальной субъективности происходит на пределе смысла или в точке тождества социального смысла и социального тела.

В первом параграфе «Тело социального на пределе смысла» представлено тело социального на пределе смысла как поверхность прецессии пустых симулякров. Социальное существует здесь в своей до-субъектности и до-индивидуальности, распадаясь на множество «пустых» сингулярностей.

Субъект на пределе мышления в его безмысленности и бессмысленности понимается как индивид, некое конечное тело, сущее среди других сущих. «Дискурс конца» проговаривается на пределе мышления, на его границе. Поскольку мышление, дух, ограничивается телом, постольку новая философия пытается высказываться в показе как жестуальность тела. Язык тела структурируется как поток желаний, влечений. Он высказывается бессловесно и бессознательно, минуя все рациональные препоны, не затрагивая структуры человеческого мышления. Именно так проговаривается сексуальность. Стремясь к полноте воплощения бессознательных желаний, она разрушает рациональные порядки дискурса как порядки репрессивности тела.

Социальное тело как тело всех тел социальных индивидов переструктурируется, переопределяется новым порядком сексуальности, образующим на его поверхности складку «сознательное/бессознательное)). Как чистая неограниченная деятельность сексуальности желание превращается в соблазн, приводя бытие социального тела как тела сексуальности к пределу.

Исчезновение структур порядка социального прокламируется как социальная неопределенность и понимается как социальный хаос. Смысл круга социального бытия исчерпывается, остается только поверхность как «тело-без-органов».

Поверхность социального тела маркируется движением пустых объектов производства, не имеющих смысла. Это знаки, существующие без значений, симулякры социального. Их бессубъектность и бессмысленность обусловливает их отдельность сингулярность, указывает на отсутствие связи. Каждый пустой знак движется по поверхности социального тела без всякого порядка как блуждающая точка, прочерчивая линию траектории, обозначая рельеф как топографическую карту. В отсутствии субъективности сингулярность существует как нечто до-субъектное, а в отличие различенности она оказывается чем-то до-индивидуальным. Это нейтральная точка «пустой» индивидуальности, которой невозможно приписать какое-либо определенное качество. Движение точки на поверхности социального тела предъявляет ее трансформации, а линия движения оказывается линией контакта, пустой коммуникацией. Вся нейтральная поверхность социального на

пределе его бытия задается в топологии со-бытия через движение безразмерной и бессмысленной пустой сингулярности. Прецессия симу-лякров на поверхности социального тела как поверхности пустой коммуникации устанавливается в существовании бессмысленного дискурса власти, который не способен связать точки социального тела в единое социальное. Происходит распад социального тела, устанавливается «конец» социального, оно превращается в «массу» как аморфный агрегат «пустых» индивидов.

Во втором параграфе «Субъект в структурах социального пространства» субъект представлен в структурах объективированного пространства как субстанциализированная связь, выраженная на поверхности тела социального субъекта через ансамбли социальных практик неразличенных социальных агентов, существующих в динамике социального поля как подвижные точки символических капиталов.

В современном социально-философском дискурсе попытка возвращения связности и субъективности сопровождается установлением представления о топологическом характере социальной реальности, где топосы могут пониматься не как просто некие отдельности, сингулярности поверхности социального тела, но как ее модусы, временные состояния пространственных структур.

Основным топосом социальной топологии становится «социальная дистанция», которая задается через социальное различие. Ее существование оказывается многомерным в пространстве различий. Анализ структуры социальной топологии открывает социальное пространство в динамике социальных различий так, что каждый ракурс пространства выделяется через определенного рода социальную дистанцию или социальное различие. Можно говорить о том, что социальное пространство, представленное как социальная топология структурируется не столько количественными, сколько качественными отношениями.

Структура социального пространства заданная как система точек и отношений между ними трансформируется в топологическую структуру, где каждой точке соответствует топос «социальной позиции». Она оказывается социологическим конструктом единицы социального пространства. Как точка социального конструирования или концептуальная позиция, она задает определенную перспективу видения социальной топологии из заданной точки, конструируя способ представления социологических предметов в их непрерывных изменениях. Социальная топология одновременно выражает плюрализацию

социальных порядков, раскрываясь через множество топосов «социальных позиций», при этом конституируя их как инварианты социальных свойств в пространстве совокупности свойств индивидуальных и коллективных агентов. Она предъявляется как некоторая структура свойств, взятых в их совокупности. Иначе говоря, ее существование раскрывается через множество локальных социальных порядков сгруппированных качеств, предъявляемых в дискурсивных практиках публичной политики.

Социальная топология становится пространством концептуализации социальных явлений через установление отношений между ними в пространстве социального мира. Неопределенная совокупность явлений социальной действительности, погружаясь в концептуальное пространство существования структурированных конфигураций качеств и отношений, обретает упорядоченность и связность.

Его топосами становятся закрепленные легитимные отношения, задающие социальную дистанцию как порядок или ансамбль практических схем. Устойчивость их существования выражается как процесс воспроизведения повторяющегося «круга отношений».

Устойчивые социальные отношения, организованные в автономные социальные поля реализуются в социальной практике, которая в структурах поля предъявляется как габитус, т.е. бессознательный опыт социального агента. Совокупность социальных практик образует поверхность социального тела как область предъявления бессознательных ментальных процессов действующих социальных индивидов. Здесь социальное пространство может уподобляться телу социального индивида в его «ди-видности», разделенности на множество других точек-индивидов. С одной стороны, индивид как точка поверхности социального тела оказывается неструктурированным целым, тем самым снимается проблема эссенциализации, или субстанциализации социального как вещи. С другой стороны, унифицированность точек принуждает вводить между ними субстанцию связи, которая при всей ее неосознанности, становится, по существу, бесконечной связью между социальным субъектом и социальным объектом, представляясь в

бесконечном множестве бессознательных социальных практик агентов социального поля. Несмотря на то, что попытка установления связи завершилась ее субстанциализацией и объективацией, тем не менее, само ее осуществление доказывает необходимость поиска новых способов концептуализации социального бытия как целого в его определенности и рефлексивности.

В третьем параграфе «Конструирование смысла в структурах социального письма» конструирование смысла показано как движение самоопределения субъективности в точке саморефлексирующего социального субъекта как в точке касания социального тела и смысла в процессе письма, структурированного в топологическом пространстве местоположения социальной реальности в отношениях «Я-Другой».

Возникает необходимость возвращения субъекта и субъективности в пространство знаковой расстановки. Она реализуется двумя основными способами: через попытку феноменологической редукции, либо через герменевтику.

Феноменологическая установка диктует представление о «собственном теле», где «Я» способно самопредъявиться только как «собственное тело Я», которое становится посредником между внутренним и внешним миром. Сознание есть одновременно познание как представление, желание как направленный поток неопределенной субъективности и перцепция, т.е. «вмещение», вос-приятие внешнего в пространство внутреннего. Определенность видения понимается как тело, местоположение значений или сигнификативное ядро.

Тело существует как перцептивное поле вариативных представлений, т.е. пространство означивания субъектом объектов внешнего мира, но само при этом существует в неозначенности, а значит, оно не может быть несущей поверхностью, но оказывается пустотой, которая не способна связать динамику знаков через местоположение. Знаковая расстановка, лишенная основания, смысла распадается на множество пустых знаков.

имеющих значение. Знаковая расстановка знаков имеет смысл, в виду того, что точка границы есть точка самоопределения субъекта. Социальный субъект, обеспечивая смысл социального текста, получает возможность самовыражения в знаковом пространстве. Его существование есть направленность к самому себе посредством представления себя как «другого». Тождество «Я=Другой» осуществляется в точке со-в-местности. Тело социального манифестируется как пространство самоопределения субъективности в осмысленных знаках социального текста. В точке субъекта происходит не только его саморефлексия, но и саморефлексия социальной субъективности. Пространство социальной субъективности становится топологически связным, разворачиваясь в топосах местоположения субъективности, существующих как объективированные «круги социального», в которых происходит самоопределение социального знания.

12684 О

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Рябов М.А. Деконструкция тела в постмодернизме // Деструктивность человека: феноменология, динамика, коррекция. Ижевск-Воткинск, 2002. - С. 11 -12.

2. Рябов М.А. Тело как текст // Тезисы докладов XXX Итоговой студенческой научной конференции. Ижевск, 2002. -С. 180-181

3. Рябов М.А. Тело-текст в современной герменевтике // Тезисы докладов III Межвузовской научно-практической конференции студентов и молодых ученых, - Ижевск, 2003. - С. 102-103.

4. Рябов М.А. Субъект в современной социальной философии // Материалы докладов VI Российской университетско-академической научно-практической конференции, - Ижевск, 2003.-С. 41-42.

5. Рябов М.А. Способы объективации субъективности в социальном поле // Тезисы докладов XXXI Итоговой студенческой научной конференции. - Ижевск, 2003. - С. 123 -124.

6. Рябов М.А. Деструктивность письма // Деструктив-ность человека. Материалы 2-й региональной научно-практической конференции. - Ижевск, 2003. - С. 10 - 12.

7. Рябов М.А. Пространство как тело абсолютного субъекта // Вестник Удмуртского университета. Социология и философия. - Ижевск, 2004. - С. 161 -171.

8. Рябов М.А. Конструирование общества как целого // Материалы VII Всероссийской научной конференции, посвященной памяти профессора З.И. Файнбурга. - Пермь, 2004. - т. II, С. 321-323.

9. Рябов М.А. Самоопределение социального тела в точке письма // Материалы докладов VII Российской университет-ско-академической научно-практической конференции, -Ижевск, 2004.4.1. - С. 25 - 26.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 15.11.2004. Формат 60x84/16. Тираж 100 экз. Заказ № 1881.

Типография Удмуртского государственного университета 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Рябов, Михаил Александрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1 ОБЪЕКТИВАЦИЯ СМЫСЛА СОЦИАЛЬНОЙ 12 СУБЪЕКТИВНОСТИ

§ 1 Структурирование пространства абсолютной субъективности

§ 2 Субъективность в границах социальной реальности

ГЛАВА 2 СУБЪЕКТИВНОСТЬ В СТРУКТУРАХ

СОЦИАЛЬНОЙ ТОПОЛОГИИ

§ 1 Тело социального на пределе смысла

§ 2 Субъект в структурах социального пространства

§ 3 Конструирование смысла в структурах социального письма

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Рябов, Михаил Александрович

Актуальность исследования. На современном этапе своего развития, социальная философия столкнулась с проблемой конструирования такого порядка общественного устройства, который отвечал бы двум основным критериям: представление общественного устройства через множественность локальных социальных порядков;

- сохранение единства общественного порядка

Необходимость соответствия первому критерию связана с кризисом субстанциональной парадигмы изучения общества, заложенной еще в классическую эпоху философии (Т. Гоббс [54]). В рамках этой парадигмы социальный порядок предстает как прочно установленный, объемлющий все общество без изъятия и стабильно воспроизводимый во времени. Кризис данного представления в первую очередь связан с критикой, развернутой в философии постмодернизма критикой, развернутой в философии постмодернизма. В концепциях Ж. Делеза [63-72] и Ж. Бодрийяра [18-23] достигается предел субстанциональной парадигмы вследствие обнаружения локальности и подвижности социальных дискурсивных практик, необходимости предъявления социального порядка в изменениях комплекса социальных отношений. В основе решения данной проблемы лежит применение социально-топологического подхода, который позволяет рассматривать социальную реальность как динамическую связную структуру пространства социальных топосов.

- Выделение критерия единства социальной реальности проистекает из недопустимости вытеснения "за пределы" теоретического конструкта социального, поскольку такое вытеснение превращает социальное пространство во множество сингулярных дискурсивных порядков. Сохранить единство социального пространства позволяет категория социального тела, разработанная Ф. Теннисом [178]. Ее использование позволяет репрезентировать общество как изначальную целостность, конституируемую смыслом социального и конструируемую в терминах социального пространства.

Использование категории социального тела в рамках социально-топологической парадигмы позволяет избежать как превращения социального поля в тотальность унифицирующего порядка, предзаданного некой реальностью "более высокого" уровня, так и его атомизации в качестве множества хаотично взаимодействующих сингулярностей. В связи с этим актуальной задачей является исследование топологии социального тела - единого пространства расстановки социальных позиций, структурируемого смыслами социальных дискурсивных практик.

Степень изученности проблемы. В основании современных социально-философских концепций социальной действительности лежат пространственные конструкции, разработанные в эпоху классической философии. Определяющую роль здесь играют концепты представления абсолютного пространства как тела абсолютного субъекта, созданные трудами Т. Гоббса [54], Р. Декарта [61], Г.В. Лейбница [118-120], Б. Спинозы [173]. В философской системе Ф.В.Й. Шеллинга [205-208] были заложены основы целостного подхода к построению пространственно-временных конструкций.

Свое развитие в применении к конструкциям социального пространства эти концепции получили в исследованиях представителей классической социологии - М. Вебера [43-44], Э. Дюркгейма [78-81], Г. Зиммеля [84-86], Т. Парсонса [148-152], П. Сорокина [172], Ф. Тенниса [178].

Пределы конструирования социальной реальности в рамках классической социологии были обнаружены в философии постмодернизма, в работах Ж. Бодрийяра [18-23], Ф. Гваттари [72], Ж. Делеза [63-72], Ж.-Ф. Лиотара [123-125], М. Фуко [186-194].

Решение данной проблематики стало возможным в контексте топологического подхода к исследованию социальной реальности. Основные конструкты социальная топология заимствует в математической топологии. Теоретические и практические аспекты математической топологии были рассмотрены в трудах П.С. Александрова [2], В.Г. Болтянского [24], В.А. Ефремовича [24], Н. Стинрода [175] и У. Чинна [175] и др. Рассмотрение социальной реальности через топологические конструкты было впервые предложено К. Левиным [109-112]. Современная социальная топология представлена школой П. Бурдье [27-37]. Помимо работ самого П. Бурдье [27-37] следует отметить работы Ж. Бувресса [26], Б. Карсенти [88], Р. Ленуар [121], Д. Мерлье [121], Л. Пэнто [121], П. Шампаня [121]. Из отечественных исследований в этой области следует особо выделить работы А.Т. Бикбова [13-16], С.В. Дамберга [59], Ю.Л. Качалова [91-99], И.М. Наливайко [142], А Филиппова [181, 182], Н.С. Шмагко [209-212], Е.Р. Ярской-Смирновой [215]. Свой вклад внесли и идеи конструктивизма, отраженные в исследованиях П. Бергера [11] и Т. Лукмана [И], Ф. Корюофа [103], В. Малахова [129]. Анализ проблем объективации в построении социальных конструкций осуществляется О.Н. Бушмакиной [38, 39], С.В. Табачниковой [177].

Онтологические основания целостного подхода были развиты в рамках герменевтического метода. Целостная интерпретация структур мышления, языка и текста была предложена М. Хайдеггером [196-202] и развита Г.-Г. Гадамером [47-51], Ж.-Л. Нанси [143-146] и П. Рикером [163-167].

Феноменология Э. Гуссерля [56-58] обозначила специфику онтологического смысла человеческой телесности. Свое развитие данная проблематика получила в работах М. Мерло-Понти [137, 138], в российской традиции - в работах B.JL Круткина [104, 105], А.Ш. Тхостова [180], М. Ямпольского [214].

Расширительное понимание телесного, представление пространства социальной реальности как социального тела связано с именами Ж. Делеза [63-72], Ф. Тенниса [178], М. Фуко [186-194]. Среди российских исследователей такой подход прослеживается у Е. Петровской [153-155], В. Подороги [157, 158]. С позиций целостного подхода концептуализирует телесное Ж.-Л. Нанси [143-146].

- выделить состояния абсолютной субъективности в структурах пространства;

- установить способы существования субъективности в границах социальной реальности;

- предъявить тело социального на пределе смысла;

- представить субъекта в структурах социального пространства;

- показать конструирование смысла в структурах социального письма

Теоретико-методологические основы и источники исследования.

Онтологический характер диссертационного исследования потребовал обращения к текстам классической философии, представленной именами Г.В.Ф. Гегеля [52], Т. Гоббса [54], Р. Декарта [61], И. Канта [87], Г.В. Лейбница [118-120], Б. Спинозы [173]. Наиболее значительную роль сыграло изучение философии Ф.В.Й. Шеллинга [205-208], в которой были разработаны базовые теоретические конструкции целостного подхода.

Глубокое влияние на формирование концепции данной диссертационной работы оказали труды представителей современной герменевтики - М. Хайдеггера [196-202] и его последователей, - Г.-Г. Гадамера [47-51], Ж.-Л. Нанси [143-146], П. Рикера [163-167]. Важным здесь стало понимание бытия в тождестве с языком и мышлением, а также развиваемое в герменевтике понимание категорий "пространство" и "время", позволившее применить их в качестве ключевых для разработки топологической конструкции социальной реальности.

Изучение герменевтического подхода вызвало необходимость обращения к комментирующим публикациям по проблемам хайдеггеров-ской фундаментальной онтологии, а также к исследованиям, выполненным в русле герменевтической традиции (У.А. Броган [25], О.Н. Бушма-кина [38, 39], М. Вишке [46], Ж. Гроден [55], Х.Р. Зепп [83], О.Н. Ставцев [174], А. Черняков [204] и др.).

Задействованный в исследовании теоретический инструментарий социальной топологии предъявляется в онтологической интерпретации. Наиболее важным здесь оказывается предложенный К. Левиным [109112] и П. Бурдье [27-37] способ понимания социальной реальности как пространства реляционных позиций, каждая из которых определяется через другие. Такое представление социальной реальности позволяет преодолеть недостатки субстанциального подхода и задать единый онтологический горизонт существования сущих социального мира. В контексте этих рассуждений были отмечены исследования отечественного социолога Ю. Качалова [91-99], в которых отношения социального мира и сущих социального мира анализируются сквозь призму категориального аппарата П. Бурдье [27-37] и М. Хайдеггера [196-202]. Для решения целей диссертации была привлечена разрабатываемая Н.А. Шматко [209-212] концепция социальной действительности как ансамбля социальных отношений.

Необходимость в прояснении базовых принципов социально-топологического подхода обусловила обращение к фундаментальным работам Г. Башляра [8, 9] и Э. Кассирера [90], посвященным критике позитивистского и субстанциалистского подходов к эпистемологии, анализу топологического конструирования.

Принцип имманентности применительно к топологии философской дискурсивности был заложен в работе Ф. Гваттари [72] и Ж. Делеза [72]. В отечественной социальной теории имманентный подход развивается в публикациях А.Т. Бикбова [13-16], Н.А. Шматко [209-212]. Здесь принцип имманентности задается в оппозиции трансцендентному подходу и определяется через отказ от поиска внешней позиции по отношению к социальной реальности. В имманентном подходе позиция субъекта рассматривается как одна из "точек зрения", находящаяся в социальном мире и конкурирующая за способ его определения.

Потенциал применения социальной топологии для структурирования социального тела был открыт философскими концепциями постмодернистов - Ж. Бодрийяра [18-23], Ж. Делеза [63-72], Ж. Деррида [7376], М. Фуко [186-194]. В рамках данного подхода обнаруживается предел социальной реальности, социальное тело предъявляется как поверхность.

Возможность предъявления смысла на поверхности тела была исследована с опорой на философские концепции М. Мерло-Понти [137, 138] и Ж.-Л. Нанси [143-146], а также разработки их российских коллег

- В.Л. Круткина [104, 105], В. Подороги [157-158], А.Ш. Тхостова [180], М. Ямпольского [214].

Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:

- в границах социальной реальности субъективность устанавливается в динамике поверхности социального тела через расширение и сужение "кругов социальности" от неопределенности социального бытия как целого до точки социального индивида;

- тело социального на пределе смысла предъявлено как поверхность прецессии пустых симулякров, в которых социальное существует в своей до-субъектности и до-индивидуальности, распадаясь на множество "пустых" сингулярностей, прочерчивающих траектории пустых социальных событий, выявляя топографию социального как поверхности "пустого" контакта;

- субъект представлен в структурах объективированного пространства как субстанциализированная связь, выраженная на поверхности тела социального субъекта через ансамбли социальных практик неразли-ченных социальных агентов, существующих в динамике социального поля как подвижные точки символических капиталов; — конструирование смысла показано как движение самоопределения субъективности в точке саморефлексирующего социального субъекта как в точке касания социального тела и смысла в процессе письма, структурированного в топологическом пространстве местоположения социальной реальности в отношениях "Я-Другой".

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

Апробация работы. Основные положения диссертации неоднократно обсуждались на кафедре философии УдГУ, были представлены на 2-й региональной научно-практической конференции "Деструктив-ность человека" (Ижевск, 2003), на VI и VII Российских университетско-академических научно-практических конференциях (Ижевск, 2003, 2004), на VII Всероссийской научной конференции, посвященной памяти профессора З.И. Файнбурга (Пермь, 2004). Материалы по тематике диссертации опубликованы в ряде сборников статей и тезисов конференций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Топология социального тела"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Онтология субъективности изначально обрела метафизический статус, сопровождаясь поисками оснований субъективности. На эту роль претендовал абсолютный субъект как беспредельное начало субъективности, которое могло самопредставляться через мир как тело Бога. Соответственно, мир мог пониматься как местообнаружение абсолютной субъективности, некое пространство обнаружения его присутствия. Бесконечность божественного существования в его целостности задавалось как бытие, а метафизическое мышление становилось онто-тео-логией, где бытие субъективности осуществлялось в конструктах самопознающего абсолютного субъекта.

Тождество бытия и Бога выводит в область конструирующего мышления понятие "субстанции". Оно позволяет анализировать целое в его субъективности через состояния субстанции, или через акциденции. Каждая из них становится самообнаружением субъективности в конкретных, определенных конструктах, понимаемых как определенность через границу. Соответственно, субъективность может предъявляться в структуре пространственных различий, где граница как линия поверхности понимается как линия ограничения субъективности, т.е. тело. Поскольку тело оказывается поверхностью самопредъявления субъективности, постольку оно задается как отношение ее состояний, или некая соположенность, соотносительность акциденций субстанции. Структура состояний субъективности открывается как пространство ее осуществления. Здесь абсолютный субъект манифестируется через структуру бытия, предъявленного в пространственных конструктах границы как соотношения или со-бытия субъективности, расставленного в объектива-циях как поверхности тела абсолютной субъективности. Абсолютный субъект определяется через поверхность бесконечного тела как объекта, определяемого к существованию абсолютной субъективностью.

Абсолютное тело понимается как абсолютное пространство, заключающее в себе субъективность в определенном состоянии, акциденции или качестве. Оно становится местоположением субъективности, где она способна обнаружить себя в состоянии определенности, переходя через границу объективации. Поскольку абсолютный субъект целостен, постольку выходить из самого себя, он может только сразу и весь, оставляя после себя пустое место как абсолютное пространство положения субъективности, которое оказывается его телом. Ввиду того, что он бесконечен, он может выйти из себя только в самого себя. Это значит, что абсолютное пространство как место обнаружения абсолютной субъективности, оказывается одновременно местом выхода и входа, скважиной бытия. Оно может существовать исключительно как состояние выхода-входа субъективности как ее самообнаружения-самоположения. Иначе говоря, здесь происходит со-бытие субъективности в ее определенности.

Метафизика субъективности задается через точку субъекта как основания познания. Здесь абсолютный субъект самопознается в процессе конструирования себя как абсолютного объекта собственного познания. Познание оказывается местоположением субъективности в процессе ее самоактуализации. Самоопределение субъективности в "месте" ее самоположения предъявляется через границу тела как способ представленности тела в мышлении, где пространство оказывается расположенностью границ, организацией состояний бытия самоопределяющейся субъективности.

Можно заключить, что метафизика субъективности раскрывается в деятельности мышления от конструирования гносеологически безусловного субъекта к произведению онтологически безусловного субъекта, который манифестируется как тело абсолютного субъекта, т.е. бесконечная поверхность самопредставления субстанции в ее движении как простого целого. Эффекты поверхности задают структуру пространства как пространства возможностей актуализации мышления в его бесконечных вариациях.

Противоположение внутреннего и внешнего в социальном конструировании выражает себя через отношение индивида и общества как части и целого. Движение от целого к части понимается как рассуждение от исходной неопределенности целого, развивающееся через определенность индивида. Социальное бытие, заданное на основе субъективности отождествляется с потоком воли, которая определяется в многообразии его форм как "кругов социальности" или метаморфоз социального тела. Исходный поток психической субъективности в его неопределенности, определяется в движении через точку индивида так, что все определенные состояния социальной субъективности могут трактоваться через динамику психических состояний социального индивида. Однако в этой системе психическое тождественно исходной природно-сти, а значит, нерефлексированно. Социальное чувство не становится социальным мышлением. Поток психической субъективности растворяет в себе индивида на пределе конструирования.

Возвращение субъективности в социальное бытие становится возможным исключительно в над-индивидуальной форме, которой оказывается некая коллективная субъективность, воплощающаяся в индивидуальных фактах. Ее существование проявляется в эволюции форм солидарности. Индивидуальное замещается коллективным.

Построение этих социальных конструктов сопровождается либо потерей целостности социального, либо утратой индивидуального. Иначе говоря, в них исчезает граница как область существования тождества субъективного и объективного. Ее сохранение реализуется только через принцип субстанциализации. Он актуализируется в создании субстанциализированного абсолютного социального пространства, лишенного индивидов. Оно предъявляется в устойчивых тотальных структурах социального порядка, определяющих каждого социального индивида к существованию, минуя его сознание. Тотальность социального порядка понимается как естественная гармония, не требующая легитимации властных социальных практик

Отрицание абсолютной субъективности в современном философском дискурсе отождествляется с утверждением о конечности человеческого бытия, т.е. с утверждением человеческой смертности, выведением человеческого бытия на предел с не-бытием. Субъект на пределе мышления в его безмысленности и бессмысленности понимается как индивид, некое конечное тело, сущее среди других сущих. "Дискурс конца" проговаривается на пределе мышления, на его границе. Поскольку мышление, дух, ограничивается телом, постольку новая философия пытается высказываться в показе как жестуальность тела. Язык тела структурируется как поток желаний, влечений. Он высказывается бессловесно и бессознательно, минуя все рациональные препоны, не затрагивая структуры человеческого мышления. Именно так проговаривается сексуальность. Стремясь к полноте воплощения бессознательных желаний, она разрушает рациональные порядки дискурса как порядки репрессивности тела.

Социальное тело как тело всех тел социальных индивидов переструктурируется, переопределяется новым порядком сексуальности, образующим на его поверхности складку "сознательное/бессознательное". Как чистая неограниченная деятельность сексуальности желание превращается в соблазн, приводя бытие социального тела как тела сексуальности к пределу.

Поверхность социального тела маркируется движением пустых объектов производства, не имеющих смысла Это знаки, существующие без значений, симулякры социального. Их бессубъектность и бессмысленность обусловливает их отдельность сингулярность, указывает на отсутствие связи. Каждый пустой знак движется по поверхности социального тела без всякого порядка как блуждающая точка, прочерчивая линию траектории, обозначая рельеф как топографическую карту. В отсутствии субъективности сингулярность существует как нечто до-субъектное, а в отличие различенное™ она оказывается чем-то до-индивидуальным. Это нейтральная точка "пустой" индивидуальности, которой невозможно приписать какое-либо определенное качество.

Движение точки на поверхности социального тела предъявляет ее трансформации, а линия движения оказывается линией контакта, пустой коммуникацией. Вся нейтральная поверхность социального на пределе его бытия задается в топологии со-бытия через движение безразмерной и бессмысленной пустой сингулярности. Прецессия симулякров на поверхности социального тела как поверхности пустой коммуникации устанавливается в существовании бессмысленного дискурса власти, который не способен связать точки социального тела в единое социальное. Происходит распад социального тела, устанавливается "конец" социального, оно превращается в "массу" как аморфный агрегат "пустых" индивидов.

Основным топосом социальной топологии становится "социальная дистанция", которая задается через социальное различие. Ее существование оказывается многомерным в пространстве различий. Анализ структуры социальной топологии открывает социальное пространство в динамике социальных различий так, что каждый ракурс пространства выделяется через определенного рода социальную дистанцию или социальное различие. Можно говорить о том, что социальное пространство, представленное как социальная топология структурируется не столько количественными, сколько качественными отношениями.

Структура социального пространства заданная как система точек и отношений между ними трансформируется в топологическую структуру, где каждой точке соответствует топос "социальной позиции". Она оказывается социологическим конструктом единицы социального пространства. Как точка социального конструирования или концептуальная позиция, она задает определенную перспективу видения социальной топологии из заданной точки, конструируя способ представления социологических предметов в их непрерывных изменениях. Социальная топология одновременно выражает плюрализацию социальных порядков, раскрываясь через множество топосов "социальных позиций", при этом конституируя их как инварианты социальных свойств в пространстве совокупности свойств индивидуальных и коллективных агентов. Она предъявляется как некоторая структура свойств, взятых в их совокупности. Иначе говоря, ее существование раскрывается через множество локальных социальных порядков сгруппированных качеств, предъявляемых в дискурсивных практиках публичной политики. Динамика социальных качеств включает в себя социальные ресурсы как условия их осуществления. Пространство публичной политики оказывается конфигурацией политических дискурсов, которые обретают определенное расположение в конкретной ситуации использования социальных ресурсов, т.е. конституируется как конфигурация отношений между топосами.

Социальная топология становится пространством концептуализации социальных явлений через установление отношений между ними, т.е. выступает как система подмножества множеств социальных явлений, которые могут группироваться по принципу объединения и пересечения свойств любого числа подмножеств в пространстве социального мира. Неопределенная совокупность явлений социальной действительности, погружаясь в концептуальное пространство существования структурированных конфигураций качеств и отношений, обретает упорядоченность и связность. Концептуальная сетка оказывается своего рода фильтром, на котором оседают социальные явления, трансформируясь в связное единство социального мира.

Группы или "пучки" социальных явлений формируются близостью социальных феноменов, организуются как причинно-следственные ряды описаний социального мира, задавая топологию социального пространства. Его топосами становятся закрепленные легитимные отношения, задающие социальную дистанцию как порядок или ансамбль практических схем. Устойчивость их существования выражается как процесс воспроизведения повторяющегося "круга отношений". Всякий раз конструирование топосов предваряет выделение "социального круга" отношений социальной действительности. Этот процесс можно было бы представить как объективацию субъективного, однако, социальная действительность здесь оказывается существующей раньше, чем план концептуализации. Исходной точкой рассуждений является объективная социальная действительность как "до-социологический" объект или "социальная вещь", который затем вписывается в концептуальную схему и только после этой процедуры подвергается вторичной субъективации в процессе интерпретации. Это значит, что здесь, скорее, происходит процесс субъективации объективного, который предъявляется в бесконечной отсылке к объективной действительности.

Социальное поле в процедурах субъективации объективного задается как структурное пространство социальных позиций, определенных во взаимных отношениях как диспозиции точек социальных индивидов. Общая структура диспозиций маркируется как социальный институт, который теперь понимается не столько как субстанция, сколько как конфигурация отношений между индивидами и коллективными агентами. Социальное поле как поле отношений существует как некое поле интересов социальных агентов, или поле сил, где каждая точка социального индивида может быть представлена как точка сгущения силы, т.е. социальный капитал или социальный потенциал в поле напряжения. Точки поля удерживаются взаимным соглашением или социальным договором между его агентами. Социальное пространство актуализируется как взаимная конфигурация социальных полей, где установлены способы доминирования социальных групп, выраженных в борьбе за власть. Принцип производства как принцип организации социального пространства заменяется принципом власти.

Устойчивые социальные отношения, организованные в автономные социальные поля реализуются в социальной практике, которая в структурах поля предъявляется как габитус, т.е. бессознательный опыт социального агента. Совокупность социальных практик образует поверхность социального тела как область предъявления бессознательных ментальных процессов действующих социальных индивидов. Ее трансформации создают новые возможности осуществления бессознательного в социальных практиках. Существование социального агента полностью определяется полем. Социальный мир как система взаимосвязанных точек социального пространства является объективацией бессознательного, которой существует в своей неосознанности, уподобляясь социальной природности.

Здесь социальное пространство может уподобляться телу социального индивида в его "ди-видности", разделенное™ на множество других точек-индивидов. С одной стороны, индивид как точка поверхности социального тела оказывается неструктурированным целым, тем самым снимается проблема эссенциализации, или субстанциализации социального как вещи. С другой стороны, унифицированность точек принуждает вводить между ними субстанцию связи, которая при всей ее неосознанности, становится, по существу, бесконечной связью между социальным субъектом и социальным объектом, представляясь в бесконечном множестве бессознательных социальных практик агентов социального поля. Соответственно, само социальное поле как поле практик либо психологизируется и натур ализируется, либо объективируется через совокупность практических действий индивидов. Происходит реи-фикация социальных отношений. Социальное пространство уподобляется некоему вместилищу бессознательного, т.е. становится своего рода "чувствилищем" абсолютного субъекта, лишенного разума. Несмотря на то, что попытка установления связи завершилась ее субстанциализацией и объективацией, тем не менее, само ее осуществление доказывает необходимость поиска новых способов концептуализации социального бытия как целого в его определенности и рефлексивности.

Критика идеи субъективности, выраженная в тематике бессознательного и тематике конечного, задает установление психологического бессознательного как критику прозрачности субъекта для самого себя, где "Я^Я". Она совпадает с критикой саморефлексии субъективности, постепенно превращаясь в радикальную критику мышления. Тема конечного осуществляется через критику свободы субъекта в его неспособности к самоположению. Она существенно ограничивает пределы познания через навязывание критики субъективности. Апелляция к конечности приводит к замене субъекта индивидом. Возникает необходимость возвращения субъекта и субъективности в пространство знаковой расстановки. Она реализуется двумя основными способами: через попытку феноменологической редукции, либо через герменевтику.

Феноменологическая установка диктует представление о "собственном теле", где "Я" способно самопредъявиться только как "собственное тело Я", которое становится посредником между внутренним и внешним миром. Двойной ход проецирования начинается с внутренней неопределенности субъективного как общей способности умозрения, которая проецируется как телесная схема на внешнее пространство, организуя его объекты, а затем, возвращает собственную субъективность в объективированной форме. Сознание есть одновременно познание как представление, желание как направленный поток неопределенной субъективности и перцепция, т.е. "вмещение", вос-приятие внешнего в пространство внутреннего. Оно существует в единстве чувств, мышления и действия. Однако, поскольку его бытие всегда осуществляется в конкретной представленности или заданности ситуации видения в определенном представлении мира, постольку всякий раз определенность видения понимается как тело, местоположение значений или сигнификативное ядро.

Возвращение смысла в социальное актуализируется посредством конституирования субъективности в границе социального тела как точке самопредъявления субъекта. Точка проявляет себя как точка касания смысла и тела так, что ее существование во времени разворачивается как выписывание тела через писание телом. Поскольку в точке касания тело всегда является местом положения смысла, где реализуется тождество знака и значения, постольку линии движения точки прочерчивают пространство смысла как расположенность знаков, имеющих значение. Знаковая расстановка знаков имеет смысл, ввиду того, что точка границы есть точка самоопределения субъекта. Социальный субъект, обеспечивая смысл социального текста, получает возможность самовыражения в знаковом пространстве. Его существование есть направленность к самому себе посредством представления себя как "другого". Тождество "Я=Другой" осуществляется в точке со-в-местности. Тело социального манифестируется как пространство самоопределения субъективности в осмысленных знаках социального текста. В точке субъекта происходит не только его саморефлексия, но и саморефлексия социальной субъективности. Пространство социальной субъективности становится топологически связным, разворачиваясь в топосах местоположения субъективности, существующих как объективированные "круги социального", в которых происходит самоопределение социального знания.

Список научной литературыРябов, Михаил Александрович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Азаренко С.А. Топология культурного воспроизводства (На материале русской культуры). Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000. - 224 с.

2. Александров П. С. Введение в теорию множеств и общую топологию. М.: "Наука", 1977. - 386 с.

3. Анри П. Относительные конструкции как связующие элементы дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. — М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999. С. 158 - 183.

4. Аристотель Сочинения в 4 т.: Т.2. М.: "Мысль", 1978. - 426 с.

5. Арош К., Анри П., Пеше М. Семантика и переворот, произведенный Соссюром: язык, речевая деятельность, дискурс // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999.-С. 137-157.

6. Аутвейт У. Действие, структура и философия реализма // Социологов Вып. 1.-М.: Прогресс, 1991. С. 159 - 169.

7. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: "Axioma / МИФРИЛ", 1997. -336 с.

8. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства. М.: РОССПЭН, 2004.-376 с.

9. Башляр Г. Новый рационализм. М.: Прогресс, 1987. - 376 с.

10. Беккер Д. В обществе об обществе // Социологов Вып. 1. — М.: Прогресс, 1991. - С. 189 - 193.

11. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Academia - Центр, МЕДИУМ, 1995.-323 с.

12. Бест Д. Конструкционистский подход к исследованию социальных проблем // Контексты современности-П: Хрестоматия. Казань: Издательство Казанского университета, 2001. - 188с.

13. Бикбов А.Т. Бурдье/Хайдеггер. Контекст прочтения. // Бурдье П. Политическая онтология М. Хайдеггера. — М.: Праксис, 2003. -С. 197-244.

14. Бикбов А.Т. Имманентная и трансцендентная позиция социологического теоретизирования // Пространство и время в современной социологической теории. — М.: Институт социологии РАН, 2000. — С. 11-25.

15. Бикбов А.Т. Формирование взгляда социолога через критику очевидности // Ленуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л., Шампань П. Начала практической социологии. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алегейя, 2001. С. 294 - 263.

16. Бикбов А.Т., Гавриленко С.М. Пространственная схема социальной теории как форма объективации властного интереса теоретика: Пар-сонс/Фуко // Пространство и время в современной социологической теории. М.: Институт социологии РАН, 2000. - С. 33 - 65.

17. Бланшо М. Неописуемое сообщество. М.: "Медиум", 1998. -186 с.

18. Бодрийяр Ж. Америка. СПб.: Владимир Даль, 2000. - 210 с.

19. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2000. -96 с.

20. Бодрийяр Ж. Забыть Фуко. — СПб.: Издательство "Владимир Даль", 2000.-92 с.

21. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: "Добросвет", 2000.-387 с.

22. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: "Рудомино", 2001. - 220 с.

23. Бодрийяр Ж. Соблазн. М: Ad Marginem, 2000. - 318 с.

24. Болтянский В.Г., Ефремович В.А. Наглядная топология. — М.: Наука, 1983. -160 с.

25. Броган У.А. Хайдеггер и Аристотель: Dasein и вопрос практической жизни // Топос. 2000. №1. С. 22 - 30.

26. Бурдье П. Диалектика объективации и воплощения // Вестник Удмуртского университета. Ижевск. 1995. №6. С. 27 - 31.

27. Бурдье П. За рациональный историзм // Socio-Logos'97. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. М.: Socio-Logos, 1997. - С. 9 - 29.

28. Бурдье П. За социологию социологов // Пространство и время в современной социологической теории. М.: Институт социологии РАН, 2000.-С. 5-10.

29. Бурдье П. Начала. М.: Socio-Logos, 1994. - 290 с.

30. Бурдье Оппозиции современной социологии // Социологические исследования. 1996. №5. С. 36 -49.

31. Бурдье П. Поле литературы // Новое литературное обозрение. 2000. №45.-С. 22-87.

32. Бурдье П. Политическая онтология М. Хайдеггера. М.: Праксис, 2003.-272 с.

33. Бурдье П. Практический смысл. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: "Алетейя", 2001. 562 с.

34. Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

35. Бурдье П. Университетская докса // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. М.: Socio-Logos, 1996. - С. 8 - 31.

36. Бурдье П. Passport to Duke // Пространство и время в современной социологической теории. М.: Институт социологии РАН, 2000. — С. 26-32.

37. Бушмакина О.Н. Онтология постсовременного мышления. Метафора постмодерна. Монография. Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1998. - 272 с.

38. Бушмакина О.Н. Философия постмодернизма Ижевск: Издательский дом "Удмуртский университет", 2003. - 152 с.

39. Бхаскар Р. Общества // Социологов Вып.1 М.: Прогресс, 1991. — С. 219-240.

40. Вагнер Г. Социология: к вопросу о единстве дисциплины // Теория общества. Сборник. М.:"Канон-пресс-Ц", "Кучково поле", 1999. -С. 236-260.

41. Введение в топологию // Ю.Г. Борисович, Н.М. Близняков, Я.А. Израелевич, Т.Н. Фоменко: Учеб. Пособие. М.: Наука, Физматлит, 1995.-416 с.

42. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. - 480 с.

43. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - С. 602 - 643.

44. Вейль Г. Топология и абстрактная алгебра как два способа понимания математики // Вейль Г. Математический способ мышления. — М.: Наука, 1989.-С. 24-41.

45. Вишке М. Герменевтика, философия и этика: тенденции новейшей интерпретативной литературы произведений Х.-Г. Гадамера // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. -С. 99-107.

46. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. -367 с.

47. Гадамер Х.-Г. Введение к истоку художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. — М.: Гнозис, 1993. -С. 389-419.

48. Гадамер Х.-Г. Деконструкция и герменевтика // Герменевтика и деконструкция. СПб.: 1999. - С. 243 - 255.

49. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики.-М.: Прогресс, 1988. 704 с.

50. Гадамер Х.-Г. Текст и интерпретация // Герменевтика и деконструкция. СПб.: 1999. - С. 202 - 243.

51. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1992. - 444 с.

52. Гийому Ж., Мальдидье Д. О новых приемах интерпретации, или Проблема смысла с точки зрения анализа дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999. -С. 124-136.

53. Гоббс Т. Сочинения в 2т.: Т. 1. М.: Мысль, 1989. - 517 с.

54. Гроден Ж. Герменевтика фактичности как онтологическая деструкция и критика идеологии. К актуальности герменевтики Хайдеггера И Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - С. 45-54.

55. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1996. - С. 14 - 94.

56. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - 752 с.

57. Гуссерль Э. Феноменология // Логос, 1991, №1. С. 12 - 21.

58. Дамберг С.В. Конструирующая диада // Пространство и время в современной социологической теории. — М.: Институт социологии РАН, 2000.-С. 66-78.

59. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000. -184 с.

60. Декарт Р. Сочинения в 2т.: Т. 1. М.: Мысль, 1989. - 480 с.

61. Декомб В. Современная французская философия. Сборник. М.: Издательство "Весь мир", 2000. - 344 с.

62. Делез Ж. Критика и клиника. СПб.: Machina, 2002. - 240 с.

63. Делез Ж. Логика смысла. М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998.-480 с.

64. Делез Ж. Лукреций и натурализм // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998.-С. 241-252.

65. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. СПб.: Алетейя, 1999. - 202 с.

66. Делез Ж. Ницше. СПб.: Аксиома, 2001. - 184 с.

67. Делез Ж. Платон и симулякр // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. -С. 225-240.

68. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: ТОО ТК "Петрополис", 1998.-384 с.

69. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. М.: Логос, 1997. - 264 с.

70. Делез Ж. Фуко. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998.-172 с.

71. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 288 с.

72. Деррида Ж. Голос и феномен, и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: Алетейя, 1999. - 208 с.

73. Деррида Ж. Конец книги и начало письма // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998.-С. 218-224.

74. Деррида Ж. О грамматологии. М.: "Ad Marginem", 2000. - 512 с.

75. Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000.-432 с.

76. Джеймиссон Ф. Постмодернизм и общество потребления // Логос, 2000, №4.-С. 63-77.

77. Дюркгейм Э. Метод социологии // Западноевропейская социология XIX начала XX веков. - М.: Смысл, 1996. - С. 256 - 309.

78. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Западноевропейская социология XIX начала XX веков. - М.: Смысл, 1996. - С. 256 -309.

79. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. М.: Мысль, 1994.-399 с.

80. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. — М.: Канон, 1995.-352 с.

81. Дюфрен М. О Морисе Мерло-Понти // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998.-С. 96-109.

82. Зепп Х.Р. Образ и метафизика. Хайдеггеровская медиальная интерпретация произведения искусства // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - 386 с.

83. Зиммель Г. Индивид и свобода // Зиммель Г. Избранное. Том 2. Созерцание жизни. М.: "Юристь", 1996. - С. 193 - 200.

84. Зиммель Г. Как возможно общество? // Зиммель Г. Избранное. Том 2. Созерцание жизни. М.: "Юристь", 1996. - С. 509 - 528.

85. Зиммель Г. Общение. Пример чистой, или формальной социологии // Зиммель Г. Избранное. Том 2. Созерцание жизни. М.: "Юристь", 1996.-С. 486-500.

86. Кант И. Критика чистого разума. СПб.: ИКА "Тайм-аут", 1993. -478 с.

87. Карсенти Б. Социология в пространстве точек зрения И Поэтика и политика. Сборник статей. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алегейя, 1999. С. 271 - 291.

88. Касавин И.Т. Пространство и время: в поисках "естественной онтологии" знания // ОНС. 2000. №1. С. 28 - 43.

89. Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функциях. СПб.: Изд. "Шиповник", 1912. - 327 с.

90. Качалов Ю.Л. Начало социологии. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: "Алетейя", 2000. 256 с.

91. Качанов Ю.Л. О проблеме реальности в социологии // Социологос. S/A'97. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. М.: Институт экспериментальной социологии, 1997. С. 57 - 81.

92. Качанов Ю.Л. Политическая топология: структурирование политической действительности. М.: Ad Marginem, 1995. - 224 с.

93. Качанов Ю.Л. Проблема обоснования социологии и пространство-время социального мира // Пространство и время в современной социологической теории. — М.: Институт социологии РАН, 2000. — С. 146-154.

94. Качанов Ю.Л. Производство политического поля в современной России // СОЦИС. 1997. №11. С.12 - 23.

95. Качанов Ю.Л. Резервы и тупики марксисткой социологии: целостность и тоталицизм // Социологос. Вып. 1. М.: Прогресс, 1991. — С. 125 -139.

96. Качанов Ю.Л. Социология социологии: антитезисы. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1999. — С. 73 — 118.

97. Качанов Ю.Л. Практическая топология социальных групп // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологическихисследований Института социологии РАН. М.: Socio-Logos, 1996. - С. 49-93.

98. Качалов Ю.Л., Шматко Н.А. Как возможна социальная группа? (к проблеме реальности в социологии) // СОЦИС. 1996. №12. С. 16 - 33.

99. Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. 1999. №7. С. 3 - 14.

100. Кемеров В.Е. Полисубъектная социальность и проблема толерантности // Толерантность и полисубъектная социальность: Материалы конференции. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. -С. 12-19.

101. Конев В.А. Трансцендентальный эмпиризм Ж. Делеза: Семинары по "Различию и повторению". Самара: Изд-во "Самарский университет", 2001. -140 с.

102. Корюоф Ф. Новые социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2002. —172 с.

103. Круткин В.Л. Интенциональность и движения человека // Жизненные миры философии; сб. науч. статей. Екатеринбург, 1999. — С. 48-75.

104. Круткин В.Л. Онтология человеческой телесности (философские очерки). — Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1993. -172 с.

105. Кули Ч. Социальная самость // Американская социологическая мысль. — М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996.-С. 314-327.

106. Куртин Ж.-Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе) // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999. - С. 95 - 104.

107. Лакан Ж. Семинары. Книга 1. Работы Фрейда по технике психоанализа. М.: Гнозис/Логос, 1998. - 432 с.

108. Левин К. Границы в групповой динамике // Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Сенсор, 2000. - С. 213 - 262.

109. Левин К. Конструкты в теории поля // Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Сенсор, 2000. - С. 50 - 63.

110. Левин К. Определение "поля в данное время" // Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Сенсор, 2000. - С. 64 - 80.

111. Левин К. Теория поля и научение // Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Сенсор, 2000. - С. 81 - 107.

112. ИЗ. Левинас Э. Диахрония и репрезентация // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998.-С. 141-161.

113. Левинас Э. Время и другой // Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб.: "Высшая религиозно-философская школа", 1998.-С. 21-119.

114. Левинас Э. От существования к существующему // Левинас Э. Избранное. Тотальность и бесконечное. — М.; СПб.: Университетская книга, 2000.-С. 7-65.

115. Левинас Э. Тотальность и бесконечное // Левинас Э. Избранное. Тотальность и бесконечное. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. — С. 66-291.

116. Левинас Э. Философская интуиция // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998.-С. 110-140.

117. Лейбниц Г.В. Монадология // Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 т.: Т.1. М.: Мысль, 1982. - С. 413 - 429.

118. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разумении // Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 т.: Т.2. М.: Мысль, 1982. - С. 47 - 545.

119. Лейбниц Г.В. Переписка с Кларком // Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 т.: Т.1. М.: Мысль, 1982. - С. 430 - 528.

120. Ленуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л., Шампань П. Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001.-410 с.

121. Лепти Б. Общество как единое целое. О трех формах анализа социальной целостности // Одиссей. Человек в истории. 1996. М.: Coda, 1996.-С. 148-164.

122. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах "пост" // Иностранная литература. 1994.-С. 56-59.

123. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. —160 с.

124. Лиотар Ж.-Ф. Феноменология. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя. 2001. — 160 с.

125. Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001. - 256 с.

126. Луман Н. Наблюдения современности // Социологический журнал. 1994. №1.-С. 185-188.

127. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. М.: Прогресс, 1991. С. 194 -196.

128. Малахов В. Преодолимо ли этноцентричное мышление // Расизм в языке социальных наук. СПб.: Алетейя, 2002. - С. 9 - 18.

129. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. - 700 с.

130. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. — СПб.: Алетейя, 2000.-347 с.

131. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК "Гнозис", 2003.-280 с.

132. Маркова Ю.В. П. Бурдье. Наука о науке и рефлексивность // Социологическое обозрение Т.З. 2003. № 1. С. 19 - 32.

133. Марков Б.В. После оргии (вступительная статья) // Бодрийар Ж. Америка. М.: Владимир Даль, 2000. - С. 5 - 27.

134. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. — СПб.: Алегейя, 1999. -190 с.

135. Меликян А.А. Различие и тождество как принцип организации тела и души (Платон, Лейбниц) // Понимание и существование. Сборник докладов международного научного семинара. Мн.: Пропилеи, 2000. -С. 48-53.

136. Мерло-Понти М. Око и дух // Французская философия и эстетика XX века. М.: Искусство, 1995. - 271 с.

137. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: "Алетейя", 1999.-607 с.

138. Мертон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 393 - 461.

139. Найман Е.А. «Сцена письма» и «метаморфозы истины»: Ж. Деррида — Ж. Делез // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. - С. 205 - 217.

140. Найман Е.А., Суровцев В.А. От осмысления к чтению и письму // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. - С. 6 - 12.

141. Наливайко И.М. Топос и атопия // Топос. 2000. № 1. С. 92 - 96.

142. Нанси Ж.-Л. В ответе за существование // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. — Томск: Водолей, 1998.-С. 306-317.

143. Нанси Ж.-Л. Нехватка ничто // Социологос'97. М.: Институт экспериментальной социологии, 1996. - С. 90 - 97.

144. Нанси Ж.-Л. Corpus. М.: "Ad Marginem", 1999. - 255 с.

145. Нанси Ж.-Л. О со-бытии // Философия Мартина Хайдеггера и современность. -М.: Наука, 1991. С. 91 - 102.

146. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000. - 680 с.

147. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологическая мысль. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 494 - 525

148. Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 462 - 477.

149. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1998.-270 с.

150. Парсонс Т. Функциональная теория изменения // Американская социологическая мысль. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 478 - 493.

151. Петровская Е.Ж. Делез и американская литература // Логос. 1999. №2.-С. 103-112.

152. Петровская Е.Ж. Предисловие // Нанси Ж.-Л. Corpus. М.: Ad Marginem, 1999. - С. 7 - 22.

153. Петровская Е.Ж. Техника и природа. Беседа с Жан-Люком Нанси // Логос. 1997. №9. С. 130 - 145.

154. Пеше М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999. -С. 302-336.

155. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М.: Ad Marginem, 1993. — 235 с.

156. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М.: Ad Marginem, 1995. - 256 с.

157. Поздняков MB. "О событии" МХайдеггера // Вопросы философии. 1999. №7.-С. 27-41.

158. После времени: французские философы постсовременности // Иностранная литература, 1994, №1, С. 54 66.

159. Пэнто JI. Интеллектуальная докса // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии РАН. М.: Socio-Logos, 1996. - С. 32 - 38.

160. Рено А. Эра индивида. К истории субъективности. СПб.: Владимир Даль, 2002. - 474 с.

161. Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. -М., СПб.: Университетская книга, 1998. — 313 с.

162. Рикер П. Время и рассказ. Т.2. Конфигурация в вымышленном рассказе. — М., СПб.: Университетская книга, 2000. — 224 с.

163. Рикер П. Герменевтика и метод социальных наук // Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: KAMI, Academia, 1995. - С. 3 - 18.

164. Рикер П. Кант и Гуссерль // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. — С. 162-193.

165. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. — М.: "Academia-Центр", "Медиум", 1995. 415 с.

166. Руднев В. Прочь от реальности. Исследование по философии текста. М.: АГРАФ, 2000. - 432 с.

167. Руднев В. Феноменология события // Логос. 1993. №4. — С. 226-238.

168. Руткевич М.Н. Общество как система. Социологические очерки. -СПб.: Алетейя, 2001. 444 с.

169. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ Прогресс, 1999. -С. 12-53.

170. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992.-543 с.

171. Спиноза Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке // Спиноза Б. Сочинения в 2 т.: Т.1. СПб.: Академический проект, 1999. -С. 182-318.

172. Ставцев О.Н. Введение в философию Хайдеггера. СПб.: "Лань", 2000. -192 с.

173. Стинрод Н., Чинн У. Первые понятия топологии. Геометрия отображения отрезков, кривых, окружностей и кругов. М.: "Мир", 1967. — 224 с.

174. Суровцев В.А. Интенциональность и практическое действие (Гуссерль, Мерло-Понти, Рикер) // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. -С. 13-26.

175. Табачникова С.В. Мишель Фуко: историк настоящего // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности М.: Кас-таль, 1996.-С. 396-444.

176. Теннис Ф. Общность и общество. СПб.: "Владимир Даль", 2002. -451с.

177. Тульчинский Г.Л. Слово и тело постмодернизма // Вопросы философии. 1999. №10. С. 37-51.

178. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. - 287 с.

179. Филиппов А.Ф. Социология и космос // Социологос. Вып. 1. — М.: Прогресс, 1991. С. 241 - 273.

180. Филиппов А.Ф. Социология пространства // Логос. 2000. №2. С. 113-151.

181. Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991.-373 с.

182. Философия: опыт самоопределения. Ижевск: "Издательство Удмуртского университета", 1996. - 194 с.

183. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1998.-447 с.

184. Фуко М. Археология знания. М.: Ника-центр, 1996. - 208 с.

185. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности М.: Касталь, 1996. - 448 с.

186. Фуко М. Герменевтика субъекта // Социологов Вып. 1. М.: Прогресс, 1991.-С. 284-314.

187. Фуко М. Жизнь: опыт и наука // Вопросы философии. 1993. №5. -С. 43-53.

188. Фуко М. Забота о себе. Киев: Дух и литература; Грунт; М.: Рефл-бук, 1998.-288 с.

189. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997. - 576 с.

190. Фуко М Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. - 479 с.

191. Фуко М. О трансгрессии // Танатография эроса. СПб.: Мифрил, 1994. С. 111-131.

192. Фуко М. Рождение клиники. М.: "Смысл", 1998. - 310 с.

193. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. №3. -С. 134-148.

194. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. - 451 с.

195. Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб.: "Высшая религиозно-философская школа", 1997. - 302 с.

196. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: "Наука", 1993. - 447 с.

197. Хайдеггер М. Закон тождества // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: "Высшая школа", 1991. - С. 69 - 79.

198. Хайдеггер М. Изречение Анаксимандра // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: "Высшая школа", 1991. - С. 28 - 68.

199. Хайдеггер М. О сущности истины // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: "Высшая школа", 1991. - С. 8 - 27.

200. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993.-464 с.

201. Цехмистро И.З., Штанько В.И. Концепция целостности. Харьков: Изд-во Харьковского гос. ун-та, 1987. -199 с.

202. Черняков А. Феномен и его свидетель // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - С. 68 - 85.

203. Шеллинг Ф.В.Й. Бруно // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Т. 1. -М.: Мысль, 1987. С. 490 - 589.

204. Шеллинг Ф.В.Й. Введение к наброску системы натурфилософии // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Т. 1. М.: Мысль, 1987. — С. 182-226.

205. Шеллинг Ф.В.Й. О мировой душе // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Т. 1. М.: Мысль, 1987. - С. 89 - 181.

206. Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Т. 1. М.: Мысль, 1987. - С. 227 - 489.

207. Шматко Н.А. Введение в социоанализ Пьера Бурдье // П. Бурдье Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. - С. 5 - 28.

208. Шматко Н.А. Генетический структурализм Пьера Бурдье // История теоретической социологии, в 4-х т. Т.4. М.: "Канон+", ОИ "Реабилитация", 2002. - С. 516 - 580.

209. Шматко Н.А. Плюрализация социального порядка и социальная топология // Социологические исследования. 2001. №9. С. 14-18.

210. Шматко Н.А. Феномен публичной политики // Социологические исследования. 2001. №7. С. 106 - 112.

211. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001. - 336 с.

212. Ямпольский М. Демон и лабиринт (Диаграммы, деформации, мимесис). М.: Новое литературное обозрение, 1996. - 338 с.

213. Ярская-Смирнова Е.Р. Специальное и темпоральное измерение нетипичности // Пространство и время в современной социологической теории. М: Институт социологии РАН, 2000. - С. 128 - 145.

214. Eco U. The Limits of interpretation. Bloomingthon&Indianapolis: Indiana Univ. Press, 1990 420 p.

215. Lyotard J.-F. The Inhuman. Cambridge: Polity Press, 1993. - 216 p.

216. Sarup M. An Introductory guide to poststructuralism and postmodernism. Athens: Univ. of Georgia Press, 1993. - 206 p.