автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Трансформационные процессы в России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформационные процессы в России"

На правах рукописи

Князев Игорь Владимирович

ТРАНСФОРМАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В РОССИИ: СУБЪЕКТНЫЙ АСПЕКТ

22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата социологических наук

Новочеркасск — 2006

Диссертация выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Южно-Российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический институт) на кафедре «Гуманитарные и социальные науки» Шахтинского института (филиала)

Научный руководитель

доктор философских наук, профессор Чуланов Василий Александрович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Ивушкина Елена Борисовна

доктор философских наук, профессор Дегтярев Александр Константинович

Ведущая организация: Ростовский государственный университет

Защита состоится « » 2006 г. в 1300 часов на заседании

диссертациооного совета К 212304.01 при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Южно-Российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический институт)» в 107 ауд. главного корпуса по адресу: 346428, г. Новочеркасск, ул. Просвещения, 132.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-тсхничсской библиотеке ЮжноРоссийского государственного технического университета (НПИ) (346428 г. Новочеркасск, ул. Просвещения, 132).

Автореферат разослан « ^ » 2006 г.

Ученый секретарь диссергационного совета

Щербакова Л.И,

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования Трансформационные процессы в истории современной России отличает увеличение роли стихийных факторов, слабая управляемость и непредрешённость конечных результатов. Нестабильность трансформируемой системы близка к состоянию «динамического хаоса». Риски социальных катастроф, при утрате контроля над социальными изменениями, становятся чрезвычайно велики и грозят привести к непредсказуемым, губительным последствиям не только для отдельных локальных обществ, но и всего человечества в целом. В условиях общего мирового пространства и достижения современной цивилизацией высочайших уровней в развитии технологий, в том числе оружия массового поражения, проблемы нерегулируемого развития неизбежно приобретают характер глобальных. Недопущение деструктивных сценариев трансформации России выступает важнейшей задачей не только политики,.но и науки. В этой связи проблема объяснения социальных трансформаций в российском обществе напрямую связана с необходимостью изучения социального субъекта, то есть носителя модернизационного процесса. Не прояснив вопрос о социальных носителях модернизации, мы не сможем понять сущность и характер общественных преобразований.

Современная теоретическая социология формирует процессуальный образ общества, рассматривая любые социальные изменения, включая широкомасштабные исторические преобразования, как результат активности социальных субъектов. Поэтому выявление направленности социальных сдвигов, возможность воздействия на них во многом зависит от определения субъектов трансформационного процесса. Неизменная актуальность подобной задачи детерминирована предметным полем социологии, в центре внимания которой всегда оставались социальные группы как движущие силы общественного развития, субъекты всех социальных изменений.

Всестороннее исследование проблемы субъектов социальных трансформаций, установление факторов, обусловливающих их активность, должно строиться не только на обобщении эмпирической информации, но и в обращении к историко-теоретическим изысканиям. Социология с самого возникновения фиксировала реальный исторический процесс, прежде всего, в форме последовательного ряда целостных социологических теорий социальных изменений. Экспликация и выстраивание концепций социальных трансформаций в историческом разрезе, и их анализ позволяет создать картину реального социального движения, выявить его социологический смысл.

В последнее время интерес общественной и научной мысли к историческим аспектам теоретической социологии возрастает именно потому, что потребность в глубоком осознании социальной сущности современного российского общества и его места в мировом процессе, в условиях

кардинальных изменений всех сфер общественной жизни страны, становится особенно острой. Методологически отрефлексированный анализ проблемы субъектов социальных трансформаций, как в историко-теоретическом измерении, так и в эмпирическом, позволяет высветить многие качественные стороны трансформационных процессов в прошлом и настоящем российского общества.

Обогащение теоретических знаний о трансформационном процессе имеет огромное научное и практическое значение, помогает не только лучше усвоить опыт прошлого, но и избежать некоторых ошибок в изучении и прогнозировании процессов социальных трансформаций, способствует управляемости социальных изменений. Невозможно понять сущность современных трансформационных процессов, не обладая эмпирическим материалом и не зная истории вопроса.

Степень научной разработанности проблемы Проблема социальных трансформаций является одной из центральных в предметном поле исследований отечественных и зарубежных социологов, философов, историков, политологов и экономистов. Наибольший интерес при написании данной работы представляют труды учёных, получившие заслуженное признание в научном сообществе. Это работы польского социолога П. Штомпки, израильского теоретика цивилизаций Ш. Эйзенштадга и отечественного транзитолога В.А. Ядова, а также междисциплинарные исследования Л.И. Новиковой, И.Н. Сиземской и Ю.И. Семёнова, выполненные на стыке социологии и философии истории.

Фундаментальные изыскания по проблемам российского транзита, трансформационного процесса представлены в трудах A.C. Ахиезера, В.А. Ядова, Т.Н. Заславской, М.А. Шабановой, О.В. Бондаренко, И.К. Пантина, И.С. Дискина, В.А. Красилыцикова, В.Г. Федотовой, В.В. Козловского, А.И. Уткина, А.Н. Данилова.

Следует отметить обобщающие труды по истории социологии, в которых тема социальных трансформаций рассматривалась в контексте социологических концепций отдельных представителей русской социологической- мысли. В исследовании вопроса представляют ценность работы H.A. Бердяева, Б.А. Чагина, Г.Я. Миненкова, А.Н. Медушевского, С.Н. Малявина, В.А. Малинина, А.Г. Айрапетова, А.И. Юдина.

В последние годы был опубликован ряд статей, монографий, зачастую носящих дискуссионный характер и посвящённых отдельным проблемам теоретического наследия выдающихся социологов прошлого и современности, в том числе вопросам социальных трансформаций в их социологических концепциях. Среди них особенно заслуживают внимание прежде всего монографические исследования И. Берлина, В.П. Макаренко, А.И Черных, атак же статьи М.А. Абрамова, Ю.В. Аксютина, В.М. Артёмова, В. Блохина, H.A. Васецкого, В.П. Вилковой, П.П. Гайденко, М.Н. Грецкого, Ю.Н. Давыдова,

Ю.В. Емельянова, K.M. Кантора, А.Ю. Кобзевой, М.А. Колерова, Д.А. Колесниченко, В.А. Колосова, Р. Конюшей, Е.И. Корольковой, Я.И. Кузьминова, B.C. Лельчук, Н.В. Новикова, А.П. Огурцова, Т.И. Ойзермана, А.И. Осадчей, Н.С. Плотникова, ВЗ. Роговина, В.В. Сапова, C.B. Тютюкина, Г. Флоровского.

Однако, в отечественной научной литературе проблемы субъектов общественных преобразований в России остаются мало исследованными и до сих пор не получили должного теоретического осмысления. Даже в работах, специально посвященных теории и практике социальных изменений, вопрос о субъектах социальных трансформаций если и поднимается, то как вторичный, внимание на нём отнюдь не акцентируется. Таки образом, представляемая диссертация во многом носит инновационный характер и восполняет сложившийся пробел в исследованиях.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования — анализ субъектов трансформационных процессов в российском обществе как теоретической и эмпирической проблемы.

Осуществление поставленной цели предполагает решение в диссертационной работе следующих задач:

— рассмотреть основные теоретико-методологические подходы к исследованию понятия «социальная трансформация», выявить критерии её определения и основные характеристики;

— определить понятие субъект социальной трансформации, соотнести его с близкими в смысловом отношении категориями социологии социальных изменений, дать характеристики социальной субъектности, установить отличия подлинной социальной субъектности и псевдосубъектности;

— выявить структуру субъектов социальных трансформаций и установить предлагаемые в теоретической социологии и реализуемые на практике модели взаимоотношений между субъектами разного уровня;

— проанализировать трансформационные процессы в России с позиции модернизационной парадигмы;

— изучить модели субъектов социальных трансформаций российского общества в версиях дореволюционных, советских и новейших отечественных социологических концепций, сопоставить теории субъектов социальных трансформаций с реальным развитием социальных процессов в России;

— исследовать модернизационный потенциал современных российских политических, правящих элит,

— выявить сценарии дальнейшего развития трансформационных процессов в современном российском обществе, основываясь на анализе социальных и поведенческих характеристик субъекта модернизации.

Объектом_диссертационного исследования является процесс

социальных трансформаций в российском обществе.

Предмет диссертационного исследования — субъекты

трансформационных процессов в российском обществе как идеально-типические модели социологического дискурса так и реальные, эмпирически отрефлексированные, носители социальных изменений.

Теоретико-методологической основой данного диссертационного исследования являются основополагающие положения общей социологии и социологии социальных изменений, разработанные в общественных науках современные модернизационная и деятельностно-активистская парадигмы в исследовании трансформационных процессов.

Изучение субъектного аспекта трансформационных процессов в России основывалось на принципах современной элитологической парадигмы мышления и интерпретации причин происходящих политических, социальных и экономических изменений, разработанной в трудах отечественных социологов и политологов Г.К. Ашина, О.В. Крыштановской, И.С. Дискина, О.В. Гаман-Голутвиной, A.B. Понеделкова, В.Я. Гельмана и других.

Поставленные в работе цель и задачи определили выбор следующих методов исследования: историко-теоретического, сравнительного, системного анализа, научного обобщения и принципа историзма.

Эмпирической базой исследования является вторичный анализ результатов и материалов всероссийских социологических исследований и мониторингов, проводимых в разное время ВЦИОМ, ФОМ, сектором изучения элиты ИС РАН (руководитель сектора О. Крыштановская), а также данные официальной статистики (Госкомстат).

Научная новизна исследования определяется тем, что проблема субъектов социальных трансформаций как предмет дискурсивного и прикладного, социологического анализа до сих пор остаётся недостаточно изученной, так и не получившей серьёзного теоретического осмысления. В данной работе предпринята попытка, частично восполнить существующий пробел.

Основные результаты диссертационного исследования, позволяющие говорить о его научной новизне, состоят в следующем:

— рассмотрены основные теоретико-методологические подходы к исследованию сущности социальных трансформаций, разграничено содержание терминов «социальное развитие», «социальные изменения» и «социальные трансформации»; конкретизировано понятие социальной трансформации, описаны основные характеристики трансформационных процессов;

- дано определение субъекта социальной трансформации, представлены его основные характеристики, дифференцировано содержание понятий «субъект», «актор» и «агент» социальных изменений; сформулированы определение и характеристики социальной субъектности, раскрыты различия подлинной социальной субъектности и псевдосубъектности;

— выявлены структура и уровни субъектов социальных трансформаций, различающиеся по количественным и качественным (свойства субъекгности) показателям; раскрыта сущность предлагаемых в теоретической социологии и реализуемых на практике моделей взаимоотношений между субъектами трансформационного процесса разного уровня;

— проанализированы трансформационные процессы в России с позиции модернизационной парадигмы, определены причины и последствия запаздывающей модернизации, указаны необходимые направления модернизационной политики в современном российском обществе;

— изучены модели субъектов социальных трансформаций российского общества в версиях дореволюционных, советских и новейших отечественных социологических концепций; выявлены компоненты теоретических конструкций субъектов социальных трансформаций, соответствующие реальному развитию социальных процессов в России и обнаруживающие разрыв с ним;

— основываясь на анализе социального состава, особенностей рекрутирования, воспроизводства, ценностно-идеологических установок и поведенческих характеристик современных российских политических элит, дана оценка их модернизационного потенциала;

— установлена зависимость между качеством политических элит (состав, ценностно-идеологические и поведенческие установки, характер взаимодействия с сильноресурсными субъектами) и возможными сценариями дальнейшего развития трансформационных процессов в современном российском обществе.

Положения, выносимые на защиту

1. Признавая верифицируемость основных принципов деятельностно-активистской парадигмы в социологии социальных изменений, под социальной трансформацией следует понимать форму социальных изменений. Её сущностью выступает переход (переходный период) социальных систем, их структурных элементов и функций из одного состояния в качественно другое, к иной социальной системе, посредством целенаправленной деятельности социальных субъектов.

2. Трансформационный, социально-инновационный потенциал общества зависит, в первую очередь, от установок, интенсивности, качества и социальной направленности соответствующей деятельности социальных субъектов, то есть групп, оказывающих целенаправленное институциональное воздействие на ход трансформационного процесса. Именно понятие субъект отражает самодеятельность, самостоятельность, инновационность, творческий характер деятельности социальной группы (индивида), её авторство конкретного социального действия. В условиях кардинальных социоструктурных изменений российского общества, в отсутствии четких ролевых предписаний, преобразующей деятельности социальных групп (индивидов) присуще самостоятельное, самодеятель-

ное, продуцирующее те или иные социокультурные формы начало, что позволяет нам полагать её как деятельность не исполнителя (актора), а субъекта.

3. Системное усложнение современных обществ обусловливает формирование гетерогенных субъектов трансформационного процесса с многоуровневой структурой. Процессы демократизации и либерализации в различной степени сопровождающие развитие современных обществ определяют включение массовых общностей в структуру субъекта социальных трансформаций. Они составляют низший (массовый) уровень субъектов трансформационного процесса, исполняя роль проводников трансформационных стратегий субъектов высшего уровня. Высший уровень субъектов занимают элитарные группы. Совпадение общественно-политических интересов массовых и элитных групп политического действия на определённом (чаще всего раннем) этапе трансформационного процесса даёт нам основание объединять два различных в социальном отношении уровня в один субъект. Иерархическое разделение между уровнями субъектов происходит не столько по принципу массовости и социальных различий, сколько по -поведенческим характеристикам, в соответствии с качествами субъектности. Субъекты высшего уровня обладают свойствами подлинной субъектности, их активность самостоятельна, относительно свободна и способна оказывать влияние на поведение субъектов низшего уровня. Активность субъектов низшего уровня отличают качества псевдосубъектности.

4. Основной характеристикой социальных изменений в современных обществах является включённость науки в модернизационный процесс. Проведение социальных преобразований на современном этапе невозможно без научной составляющей (научные рекомендаций, технологии принятия решений и управления), что позволяет признать социологическую науку непосредственным участником трансформационного процесса. Научно постигая наличное социальное состояние, информируя общество о происходящих процессах, - формируя ценностно-нормативную систему социальных субъектов общественных изменений, влияя на механизмы поведения и взаимодействия сил, определяющих общественное развитие, социология выступает основным элементом динамики современных обществ. Успех модернизационных процессов объективно коррелирует с влиянием науки на жизнь общества. Чем доступнее становятся достижения науки, тем устойчивыми становятся социокультурные предпочтения личности в выборе современных «модернистских» ценностей и сценариев социального развития, конституирующих обновляющийся социум. Наличие прямых и опосредованных взаимодействий между практикой социальных трансформаций и социологической наукой позволяет предложить и использовать в исследовании субъектов трансформационного процесса в историческом ракурсе метод анализа социологических теорий социальных изменений.

5. Кризисность развития российского социума в периоды реформ, незавершённость модернизационного проекта объясняются неорганичностью проводимых преобразований социально-экономической, политической и культурной специфике общества. Неразвитость общественных сил, заинтересованных в переменах, вынужденный характер реформ и политическая апатия основной массы населения выдвигает в России на роль субъекта преобразований государство, властвующую элиту. Российское государство, исполняя исключительную, в сравнении с другими странами роль в инициировании и осуществлении модернизационного проекта на всех его стадиях, выступает не только прогрессивной, инновационной силой, но и консервативной, инерционной. В отсутствии массовой поддержки реформ и обладая монопольным правом на реформаторский проект, не допуская альтернативных программ, государство становится инертной структурой, мало соответствующей природе глубинных социальных преобразований как таковых и блокирующих естественное разрешение назревших противоречий. Модернизация в России, становление современного, научно-технического, инновационного типа общества невозможна без интериоризации в индивидуальном и массовом сознании социокультурных ориентации, конституирующих обновляющийся социум.

6. Отечественная социология, на протяжении всей истории своего развития проявляла приверженность элитистским позициям в конструировании субъектов трансформационного процесса. В силу политических и идеологических позиций отечественных социологов, разные массовые общности (пролетариат, крестьянство) обозначались носителями социальных изменений. Но это обозначение было лишь номинальным. Качествами реального субъекта трансформационного процесса ими наделялись элитарные группы (интеллигенция, политическая партия, государство, персонифицированное политическими элитами). Оценивая качества социальной субъектности массовых и элитных групп, отечественные социологи, в большинстве случаев, устанавливали жёсткую модель отношений между субъектами разных уровней, строящуюся по принципу: приказ -подчинение. При значительной составляющей политико-утопических и идеологических компонентов в теориях отечественных социологов, их модели субъектов социальных трансформаций всё же отражают реальные тенденции развития социальных процессов в российском обществе.

7. В постсоветской трансформации России, в отсутствии развитых институтов гражданского общества и экономически независимых от государства сил, реальным субъектом модернизации остаётся политическая элита. Однако качества элит (идеология, ценностные установки, социальный состав), механизм ротации и тип элитной структуры, формирующийся в России, слабо соотносятся с экономической и политической модернизацией. Сложившийся состав, конфигурация, идеология и ценности новых российских

политических элит, а также характер их взаимоотношений с формирующимися сильноресурсными субъектами, наиболее вероятным делают авторитарный сценарий развития России, в стратегической перспективе незначительно коррелирующий с целями инновационного развития, всесторонней модернизацией общества.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что результаты и выводы проведённого исследования расширяют научные представления о характере и направленности современных социальных трансформаций и могут быть использованы для решения теоретических и практических проблем социально-экономического и политического реформирования российского общества.

Диссертация представляет интерес при подготовке и чтении лекций для студентов и аспирантов социологических специальностей, в частности, при разработке курсов по «Социологии», «Социальной философии», «Социологии социальных изменений», «Социальным трансформациям в России», «Истории социологии».

Апробация работы

Основные положения диссертации изложены в выступлениях автора на научно-практических конференциях, методологических семинарах, а также в открытых публикациях общим объёмом 4,5 п.л.

Структура работы Диссертация состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы. Общий объём — 200 страниц машинописного текста. Список использованной литературы составляет 281 источник.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень её научной разработанности в отечественной и зарубежной литературе, определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, указывается теоретико-методологическая основа исследования, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость представленной работы. Формулируются основные научные положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертационного исследования «ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ» содержит три параграфа.

В первом параграфе «Социальные трансформации: понятие, сущность, основные характеристики» даётся обоснование теоретико-методологических процедур анализа трансформационных процессов, предлагается обзор понятий, используемых для описания трансформирующихся обществ, и предпринимается попытка определить совокупность теоретических категорий,

в наибольшей степени соответствующих новейшим изменениям в российском обществе.

Теоретический анализ общественных процессов в современной России, острая необходимость которого определяется всем ходом реформ, оказывается во многом затруднительным по причине отсутствия дифференциации в базовых категориях, описывающих социальные изменения. Значительный интерес к проблеме социальных преобразований со стороны разных социальных наук, исследующих их в рамках различных парадигм, обусловил появление множества специфических понятий и терминов, зачастую тождественных друг другу и пересекающиеся в смысловом отношении. Поэтому достижение положительных результатов в исследовании социальных трансформаций в немалой степени зависит от разграничения, операционализации и интерпретации основных теоретических категорий, обеспечивающих наличие прочной научной опоры для углубленных оценок направленности и характера общественных преобразований в России.

Понятие «социальное развитие», используемое советским обществознанием для интерпретации общественных преобразований, тождественно «социальному прогрессу», а потому является уязвимым для научной критики.

Кризис марксистского подхода к интерпретации социальных преобразований обусловил обращение социологов в анализе общественных перемен к универсальным категориям, не содержащим оценочного компонента. Именно таким, социологическое сообщество признаёт понятие «социальное изменение», охватывающее самые различные перемены в социальных системах, безотносительно к их направленности, скорости протекания, масштабу, механизму и многим другим параметрам. Однако, мы полагаем, что социальные изменения не следует понимать как вообще любые изменения, происходящие в обществе. Точнее, стоит иметь в виду только те изменения, которые являются социальными в строгом смысле этого слова и выступают предметом социологической рефлексии, а не узкой экономической, технологической и других.

Со второй половины XX века понятие «социальные изменения» всё чаще рассматривается в постклассической, постмодернистской парадигме. Суть нового понимания состоит в том, что социальные изменения осмысливаются не как естественно-исторический, но как социально-исторический процесс, в котором «социальный субъект», или «актор», играет активную преобразующую роль. Это подход представлен в работах А. Турена, Э. Гидденса, П. Штомпки, М. Арчер, В. А. Ддова и других . Исследуя соответствие основных теоретиче-

1 См.: Touraine A. Le retour de l'acteur. - Paris: Fayard, 1989. (в русском переводе Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. - М.: Научный мир, 1998); Touraine A. The Post-Industrial Society. — N.Y., 1971; Touraine A. The Rise and the French Labour Movement. — Social Theory and Social Criticism. - L., 1987; Giddens A. Central Problems in Social Theory: Action, Structure and Contradiction in Social Analisis — Berkeley: University of California Press, 1979; Giddens A. The Consequences of Modernity. - Cambridge: Polity Press. 1990;

ских постулатов «активистских» парадигм реальному развитию социальных процессов в российском обществе, следует признать их верифицируемость.

Кардинальные структурные изменения, происходящие в последнее время в странах Центральной и Восточной Европы и в республиках бывшего СССР, преображающие все сферы социальной действительности, актуализировали использование в общественных науках категорий, отражающих специфику подобного рода социальных сдвигов. Теоретическое осмысление разворачивающихся на посткоммунистическом пространстве социальных процессов на макро и микроуровнях, чаще всего происходило с использованием понятия «трансформация».

Социальная трансформация, является сложным понятием, содержание которого расширяется по мере становления социального качества. Дискуссионный характер проблемы социальных трансформаций в современном мире, привёл к тому, что даже при широком распространении данного понятия в современной социологии, оно так и не получило однозначного определения. В большинстве трактовок трансформационных процессов преобладало макросоциоло-гическое понимание.

Под социальной трансформацией мы понимаем форму социальных изменений, существом которой выступает переход (переходный период) социальных систем, их структурных элементов и функций из одного состояния в качественно другое, к иной социальной системе, посредством целенаправленной деятельности социальных субъектов — людей и их институтов.

Во втором параграфе «Субъекты социальных трансформаций: постановка проблемы» анализируются теоретико-методологические подходы к исследованию проблемы субъектов социальных трансформаций.

Основными предпосылками (факторами) трансформационного процесса являются социальные субъекты — носители процесса. В новейшей социологии их чаще всего определяют понятиями «социальный субъект», «актор» и «агент». Однако нам представляется, что при анализе движущих сил трансформационных процессов необходимо использовать понятие «социальный субъект». Именно это понятие отражает самодеятельность, самостоятельность индивида (социальной группы), его авторство конкретного социального действия, то есть инновационность, творческий характер деятельности. Использование понятия «субъект» кажется нам более правомерным ещё и потому, что в усло-

Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. - М.: Академический Проем; 2003; Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // Альманах THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. - 1993. - № 1; Гидденс А. Риск и судьба // THESIS. - 1994. - № 5; Што.мпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. под ред. В.А. Ядова. - М.: Аспект Пресс, 1996; Арчер М. Реализм и морфогенез // Социологический журнал. — 1994. - № 4. - С. 50-68; Арчер Xf. Реализм и морфогенез //' Теория общества. Фундаментальные проблемы. - М.: КАНОН-пресс-Ц, 1999. - С. 157-195; Ядов В.А «Посткоммунистическне» трансформации с позиций современных теорий // Россия реформирующаяся / Под ред. Л.М. Дробижевой. Ин-т социологии РАН, — М., 2004. — С 346—356; Ядов В.А. Россия как трансформирующееся общество (резюме многолетней дискуссии социологов) // Общество и экономика. — 1999. - № 10-11, /ЛХч« В.А. Россия в мировом пространстве // Социс. - 1996. - С. 27-31.

виях трансформации российского общества не все социальные роли ещё чётко установлены, обозначены. Таки образом, социальный субъект — не просто активно действующий индивид (группа), его деятельности обязательно присуще самостоятельное, самодеятельное, продуцирующее те или иные социокультурные формы начало.

В условиях системного усложнения современных обществ ни одна социальная группа не способна независимо от других социальных групп осуществить стратегии социальных изменений, быть самостоятельным субъектом социальных трансформаций. Характерным для современных обществ становится формирование разнородных и структурированных субъектов социальных изменений. Низший, массовый уровень субъектов трансформационного процесса составляют массовые слои общества, без учёта интересов и участия которых в современных демократических обществах совершить преобразования невозможно.

Высший уровень субъектов занимают элитарные группы, обладающие значительным политическим, культурным, образовательным, интеллектуальным капиталом, будь то политическая элита, интеллигенция, политическая партия, преимущественно состоящая из интеллектуалов (по П. Бурдье и М. Фуко).

Совпадение социально-политических интересов массовых и элитных групп политического действия, на определённом, чаще всего раннем этапе социальных преобразований даёт нам основание объединять два различных в социальном отношении уровня в один субъект. Отношения между субъектами различных уровней в разных обществах строятся на основании типичных для них моделей. Для современных западных обществ данные отношения являются гибкими, чаще основанными на сотрудничестве. В России и других, модернизирующихся незападных обществах преобладала жёсткая модель отношений. Элитные группы сознательно осуществляя трансформационные проекты, стратегии, навязывают свою волю массовым слоям общества, сплачивают в жёсткие организационные формы и «подталкивают» их к политическому активизму. Более того, они способствуют сознательному росту акторов, привнося в массовые слои идеологию, оправдывающую их трансформационную активность.

Иерархическое разделение между уровнями субъектов происходит в соответствии с качествами субъектности. Под социальной субъектностью автор понимает сущностное качество субъекта (индивида, группы), проявляющееся, прежде всего в его социально творческой деятельности. Анализируя характеристики активности социальных субъектов, следует различать подлинную социальную субъектность и псевдосубъектность. Основным отличием псевдосубъ-ектности от подлинной субъектности является имитация активной деятельности. Подлинная субъектность присуща субъектам высшего уровня, а псевдосубъектность субъектам низшего.

В зависимости от носителя можно говорить о социальной субъектности личности, социальной общности и социального института. Движущими силами

социокультурной трансформации могут выступать и реально выступают не только отдельные социальные группы и индивиды, но и социальные институты.

В России и странах с формирующейся, нестабильной политической системой, индивиды занимают особое место среди субъектов социальных трансформаций. Российское государство традиционно играло и продолжает играть ключевую роль в качестве субъекта трансформационного процесса.

Неотъемлемой характеристикой социальных изменений в современных обществах является включённость науки в модернизационный процесс. Завершение модернизации объективно коррелирует с влиянием науки на жизнь общества. Чем доступнее становятся достижения наук, как естественных, так и социально-гуманитарных, тем устойчивыми становятся социокультурные предпочтения личности в выборе современных «модернистских» ценностей и сценариев социального развития, конституирующих обновляющийся социум.

Среди социальных наук особое место в трансформации общества принадлежит социологии. Социология возникала с претензией быть не только теоретико-описательной наукой, но и политико-функциональной, практической. В России появление социологии стало возможным лишь с распространения западного опыта или процесса модернизации в целом. Противоречия в осуществлении модернизационных проектов, устойчивость традиционных элементов социальной жизни привели к тому, что социологию в России отличали черты, свойственные наукам традиционного общества, и прежде всего глубокая мировоззренческая нагруженность. В силу консерватизма правящих элит, социология в российском обществе становилась чрезвычайно ангажированной в политику наукой. Сверхполитизация, как особенность развития отечественной социологии сохранялась при царском и советском режиме, и более того, по сути, сохраняется и ныне.

Функционирование и изменение современных обществ уже не может обойтись без научных рекомендаций, научных технологий принятия решений и управления, что делает социологическую науку активным участником трансформационного процесса. Но для полноценного участия социологии в реформировании российского общества необходимо всестороннее развитие всех её функций: научно-познавательных, гражданских и политических.

Влияние социологической науки на трансформационный процесс прослеживается и опосредованно, в определяющем воздействии на формирование ценностно-нормативных установок как интеллектуалов, той силы, которая во многом обусловливала направленность исторического движения, так и на действия значительно более широкого круга участников.

Выполняя функции информирования и социального просвещения общества о происходящих процессах и необходимости прогрессивных изменений, социология влияла и влияет на формирование у субъектов социальных трансформаций современных социокультурных установок, рациональных, активистских моделей и механизмов индивидуального и

социального поведения и взаимодействия. А это даёт основание утверждать, что социология в обществах модерна выступает активным участником прогрессивного преобразования общества.

Наличие прямых и опосредованных взаимодействий между практикой социальных трансформаций и социологической наукой позволяет предложить и использовать в исследовании субъектов трансформационного процесса в историческом ракурсе метод анализа социологических теорий социальных изменений в контексте проблемы субъектов.

В третьем параграфе «Модернизационная парадигма в исследовании трансформационных процессов в России» анализируются российские трансформации, происходящие на протяжении XIX — XX веков с позиции современной модернизационной теории.

Автор диссертационного исследования полагает, что социальные трансформации — это процессы в высшей степени многозначные, многосторонние. Их изучение может проводиться в рамках различных теоретико-методологических проекций, призванных объяснять характер и направленность изменений. Но наибольшей познавательной эффективностью при изучении изменений, происходящих в России, по нашему мнению, обладает модернизационная парадигма.

Под модернизацией понимают цивилизационный сдвиг, переход от традиционного общества к современному, от аграрного к индустриальному, создание индустриальной инфраструктуры и общества потребления1. Базовые пастулаты модернизационных теорий представляют собой модификацию классических учений о прогрессе и идей единства человечества. Современные сторонники модернизационного подхода отказываются от универсализма в понимании социально-экономического развития, подчёркивают важную роль социально-культурных аспектов общества в модернизационных процессах.

Эзолюция к «современности» традиционных обществ происходит неравномерно. Западные общества первыми завершили модернизацию, а страны вне западной локализации находятся на различных этапах модернизационного процесса, осуществляя «запаздывающую» модернизацию.

Импульсы запаздывающей модернизации в незападных обществах задавались Западом, представляющим высокоэффективную модель динамично развивающегося общества и, зачастую, одновременно, выступающим для традиционных, отстающих обществ фактором внешней угрозы.

Обобщая исторический опыт, можно говорить о различных механизмах протекания модернизации. На Западе она происходила в результате действия эндогенных факторов, для незападных стран, и России, в частности, характерным был переход к модернизации путём сознательных усилий отдельных, влиятельных в обществе групп, чаще всего элит, осознавших

1 Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы «круглого стала») // Вопросы философии. —1993,— №7.-С. 3-39.

необходимость социально-экономических трансформаций. Неразвитость общественных сил, заинтересованных в переменах, вынужденный характер реформ и политическая апатия основной массы населения выдвигает в России на роль субъекта преобразований государство, властвующую элиту.

К особенностям догоняющей российской модернизации следует отнести прежде всего исключительную, в сравнении с другими странами роль государства в инициировании, определении направленности и осуществлении модернизационного процесса на всех его стадиях. «Революции сверху» осуществлялись чаще всего силовыми методами и вопреки устремлениям основной массы населения, а по природе своей оказывались неорганичными политической и социокультурной специфике России.

Неразвитость гражданского общества и исключительная роль государства зачастую обусловливали подмену широких общественных преобразований модернизацией самого государства, либо только тех сфер к которым оно имеет непосредственное отношение. Отсюда, можно утверждать о разнонаправленности процессов модернизации государства и модернизации общества.

В России модернизация так и осталась незавершённой. Мы полагаем, что основным условием окончания модернизационного цикла развития российского общества, является укоренение в нём новых, современных социокультурных механизмов, либеральных ценностей. Рыночные структуры не работают без соответствующего культурного сдвига, появления определённого типа личности, а политическая демократия — без институтов гражданского общества.

Во второй главе диссертации «СУБЪЕКТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА: ДИСКУРСИВНЫЙ И ЭМПИРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ» приводится историко-теоретический и эмпирический анализ проблемы субъектов российских трансформаций, происходящих со второй половины XIX и до начала XXI века.

В первом параграфе второй, главы «Субъекты социального прогресса в концепциях этико<убъекгтшной шкапы» рассматривается проблема носителей социализма в теориях русской субъективной социологии, увязанная с трансформационными процессами российского общества второй половины XIX — начала XX века.

Все социологические доктрины народников, сформировавших субъективное направление в российской социологии, представляли собой концепции социального прогресса. Прогресс мыслился ими не как онтологическая категория, а скорее гносеологическая, осознанная всеми истина, нравственный идеал, реализуемый в социальной практике, в построении социализма. В определении социальных идеалов народническую социологию характеризует антропоцентризм.

Субъективным основанием некапиталистической эволюции народнические социологии утверждали наличие социальных субъектов, способных влиять на процесс социальной эволюции, ускорить прогресс общества, либо изменить его направленность. Изначально состоятельность предположения о том, что социальные субъекты могут быть носителями социальных преобразований, основывалось на постулате народнической социологии о «пластичности» исторического процесса. История не только не подчиняется жёстким закономерностям, но и подвержена воздействию человеческого разума. В данном положении народнической социологии обнаруживалось осознание народниками возросшей значимости сознательных, интеллектуальных факторов в развитии современных обществ.

Концепции субъектов социальных трансформаций в этико-субьекгивной социологии не имели однозначной интерпретации. Большинство теоретиков народничества были убеждены в революционности русского народа, потому и связывали надежды на достижение социалистического идеала, свободы с революцией рабочего класса. Примечательно, что в понятие рабочего класса народническая социология включала, прежде всего, трудовое крестьянство и затем только промышленный пролетариат.

Однако утверждения о революционной гегемонии народа в освобождении общества, лежащие на поверхности социологических концепций народничества, расходятся с подлинным смыслом их представлений о носителях прогресса. Столкнувшись в реальной жизни с непреодолимым непониманием народом интеллигентских воззваний, в отношении к крестьянским массам в народничестве стал проступать либо реализм, вынуждающий признать крайнюю политическую пассивность трудящегося населения, либо презрение, хотя и в скрытой форме, которое возобладает в последующем, куда в большей степени в русском марксизме. Народ не соответствовал тем идеальным представлениям, которые вкладывали в него народнические социологи.

Этико-субъекгавная социология решающее место в освобождении общества, движении к прогрессу отводит всё же революционной интеллигенции, а роль народа сводит к тому, чтобы быть ударной силой, направляемой «героями», революционерами. В движении к свободе народ ставится в положение ведомого, а «поводырём» выступит образованное меньшинство. Но утверждением об особой роли интеллигенции в историческом процессе далеко не исчерпываются народнические представления о субъектах прогресса.

Большинству народнических социологов свойственно представление о носителях свободы, прогресса как неоднородном, многоуровневом социальном субъекте. Формироване подобных концептов во многом было обусловлено как усложнением модернизирующегося общества, так и признанием возрастающей роли интеллектуалов в общественном развитии.

Низший, или массовый уровень носителей прогресса — это народ. Непосредственно действующей силой, сметающей преграды сковывающие свободы, для них является крестьянство, роль которого, в понимании народников, вряд ли будет вообще исполнена без организующего руководства профессиональных революционеров. А они уже занимают положение, над массами, образуя высший уровень субъектов. Причём модель отношений между субъектами различных уровней, в видении большинства народнических социологов, должна строиться по принципу «приказ - подчинение». И каждому из субъектов трансформационного процесса присущи различные свойства субъектности. Низший уровень обладает качествами псевдосубъектности, его активность важна для осуществления преобразований, но она лишена свойств самостоятельности. Напротив высший уровень, субъектов характеризуется качествами подлинной субъектности, его действия проективны и самостоятельны. Следовательно, утверждение основоположников народничества о том, что носителем свободы является крестьянство, если и может быть принято, то только с существенными оговорками. Точнее было бы признать, исходя из их представлений, подлинным субъектом свободы всё же революционную интеллигенцию, нежели угнетённое большинство.

Наверняка не без влияния немецкого либерализма первой половины XIX века и признавая очевидный факт системообразующего воздействия государства на общественную жизнедеятельность в русской истории в некоторых народнических концепциях присутствовало убеждение о «надклассовой сущности государства», необходимости «революции сверху», приближающей прогресс. Потому именно в государстве они нередко видели реального носителя позитивных преобразований общества. Особенно отчётливо эти представления звучали в период проведения либеральных реформ и в конце XIX века, во время утраты их надежд на крестьянскую революцию, в народничестве либеральном, даже при сохраняющейся, достаточно сильной антиэтатистской тенденции.

Народнические социологи отвергали, отстаиваемое в марксизме утверждение о пролетарской гегемонии в социалистической революции. Если же и рассматривали народники пролетариат как отделившуюся от крестьянства и отличающуюся от него часть трудящихся, то роль, которую они отводили ему в достижении социального прогресса сводилась к поддержке крестьянства, либо отвлечению на себя правительственных сил в крестьянском восстании.

Теоретики неонародничства, не изменяя традиционному в народничестве убеждению о значительной роли личности, интеллигенции в историческом процессе лишь трансформировали его в идею партийного руководства народным движением. Объясняя столь значительную роль партийного руководства в освободительной борьбе, неонародники указывали на историческую неразвитость классов в России, окончательно так и не сформировавшихся.

Второй параграф «Модификации теории пролетарской гегемонии в русском марксизме» посвящён исследованию концепций субъектов социального прогресса в русской социал-демократии.

Самыми влиятельными среди оппозиционной интеллигенции были «критический» марксизм, «ортодоксальный» марксизм и радикальный, «большевистский». Марксизм, в противоположность народничеству, определял историю как жёстко закономерный и линейный процесс, не допускающий возможности сознательных, личностных вмешательств в ход её движения. Определение субъектов и путей прогресса общества стало, также как и в народничестве, тем основным вопросом, по которому происходило размежевание на различные направления в русском марксизме.

В признании критических марксистов определяющим свойством социальной эволюции, является стихийность. Подобное утверждение призвано было показать естественную необходимость капитализма, неизбежность его появления и развития в России, независимо от сознательных устремлений действующих субъектов. Другим следствием признания в критическом марксизме стихийности исторического процесса стало отрицание классовой борьбы и революции, как проявления сознательной активности и организованности субъектов в истории.

П. Струве, будучи последовательным в признании «стихийности» социально-исторического процесса, вообще отвергал возможность существования субъектов прогресса. Заявляя об отсутствии протагонистов в истории, их тем не менее вполне можно выделить в его концепции. Таковым может быть признано государство, которое им определяется движущей силой отнюдь не мировой истории, а именно русской.

М. Туган-Барановский и Н. Бердяев, принимая идею пролетарской гегемонии, не соглашались с марксовыми доводами её обосновании. Туган-Барановский утверждал, что освобождение пролетариата и общества произойдёт не по причинам экономическим, а более психологическим и морально-этическим. Бердяев пролетарскую революционность обосновывал идеалистически.

В определении направленности социально-исторического прогресса проявились разногласия между «ортодоксальным» марксизмом Г.В. Плеханова и большевистским марксизмом В.И. Ленина. В теории Плеханова социально-историческое развитие имеет линейную направленность и представляет собой процесс социального освобождения, сопряжённый с последовательным прохождением обществом всех стадий социально-экономического развития. В социологической концепции Ленина социально-историческое развитие имеет нелинейный характер, прерывисто и скачкообразно. Революция у него становится главным и единственным средством освобождения общества.

Признавая пролетариат единственной силой способной разрешить проблему социального освобождения, подлинным субъектом социальных транс-

формаций, они тем не мене устанавливали зависимость между осуществлением им прогрессивной, революционной миссии и ростом его политической сознательности. Плеханов, рост классового, политического самосознания пролетариата ставил в зависимость от уровня развития производительных сил. Для Ленина признание доводов Плеханова означало бы отодвинуть свершение социалистической революции в неопределённое будущее, а с этим он никак не мог согласиться. Именно поэтому Ленин отрицал определение классового сознания рабочего класса уровнем технико-экономического развития общества. Приоритетным фактором становления передового классового сознания пролетариата является опыт классовой борьбы, боевых традиций в складывающейся международной ситуации. При этом Плеханов настаивал на самоосвобождении рабочего класса. И хотя в вопросе формирования классового пролетарского сознания Плеханов оставался сторонником «стихийности», значительную роль социалистической интеллигенции в становлении революционного самосознания рабочих он не отрицал. Вообще отношения между революционной интеллигенцией и пролетарскими массами, высшем и низшим уровнем субъекта социалистических преобразований, в видении Плеханова, должны исключать какие либо формы насилия, от идеологического, и организационного, до политического.

Ленин, в отличие от Плеханова, придерживался противоположной позиции. Рабочее движение, по его убеждению, не способно самостоятельно выработать социалистическое сознание и подняться над экономическими требованиями. Социалистическое сознание в пролетариат должна внести революционная, социалистическая интеллигенция. Ленин отказывался полагаться на «стихийность» в революционном процессе и откладывать достижение свобод в отдалённую историческую перспективу, потому и провозглашал основной характеристикой новейшей истории возрастание роли субъективного фактора в социальной жизни. А это означало не меньше как оправдание активного вмешательства организованной социалистической интеллигенции в историю, совершенно независимо от потребностей масс. Таким образом, в концепции Ленина мы также находим структурированное представление о субъектах социальных трансформаций. Высший уровень образует революционная, социалистическая интеллигенция, сплочённая в политическую партию. Собственно она и является подлинным субъектом прогресса, организующим и ведущим за собой массы. Низший, массовый уровень субъектов прогресса, представлен пролетариатом и трудовым крестьянством. Отношения между субъектами разных уровней принимают жёстко организованные формы и строятся на строгом подчинении масс революционному меньшинству. Революционная интеллигенция должна навязать массам революционную идеологию и организовать их революционные выступления.

В третьем параграфе «Проблема субъектов построения социализма в советской социологии» рассмотрено содержание дискуссий в советской

социологии и политике по проблемам субъектов коммунистических трансформаций.

Вопросы социального развития в социологии 20-х — начала 30-х годов были представлены, преимущественно, в работах Н. Бухарина, И. Сталина, Л. Троцкого. Социологическим концепциям последних был присущ механицизм, натурализм, часто вульгарный натурализм и технико-экономический детерминизм. Их политические и социальные воззрения представляли дальнейшее развитие ленинской версии марксизма. Вместе с тем, интерпретация некоторых социальных проблем советского общества происходила в зависимости от целей политической борьбы.

За номинальным признанием пролетарской гегемонии в социалистическом строительстве, Бухарин всё же объективно отдавал отчёт о решающей роли государства в социальных преобразованиях, что следовало из концептуального определения главенства политики над экономикой в переходный период диктатуры пролетариата. Хотя, формально все большевистские теоретики не высказывали сомнений в пролетарской гегемонии в социалистическом строительстве.

Бухарин полагал классовым союзником рабочего класса в построении «аграрно-кооперативного» социализма трудовое крестьянство. Соглашаясь с Троцким, он считал, что уровень организационной, управленческой и других видов культуры советского пролетариата остаётся крайне низким. И именно в период пролетарской диктатуры должен произойти процесс переделки, изменения природы рабочего класса, называемый им культурной революцией.

Троцкий был абсолютно убеждён в невозможности социалистических трансформаций в СССР без поддержки мирового пролетариата. Он увязывал достижение социализма исключительно с развитием мировой революции, «угасание» мирового революционного процесса связывал с усталостью русского рабочего класса, его низким революционным потенциалом, всё ещё недостаточно высокой революционной сознательностью и социальным сотрудничеством с мелкобуржуазными слоями, влияющими на его социальную психологию. Крестьянству Троцкий отводил в социалистическом строительстве лишь второстепенную роль, а допущение его возвышения, неизбежно привело бы, по его мнению, к капиталистическому перерождению. Без помощи мировой пролетарской революции сохраняется опасность капиталистического перерождения, реставрации в Советской России капитализма. Сталин доводы Троцкого о невозможности рабоче-крестьянского союза опровергал в большей степени в силу субъективных, политических причин, но отнюдь не объективных.

Наиболее предпочтительным и самым вероятным, в предложении Троцкого, вариантом разрешения, сложившихся в социальных отношениях СССР противоречий, было бы революционное, политическое низвержение советским пролетариатом бюрократической диктатуры. Революционная партия пролетариата большевистского типа должна будет свершить «антибюрократическую

революцию». Но, выдвигая подобные предположения, Троцкий недооценивал всей силы утвердившегося в СССР тоталитарного режима, подавляющего в зародыше любые недовольства политической властью.

В конце 30-х годов с выходом в свет статьи Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (1938) и книги «История ВКП (б). Краткий курс» (1938), была завершена догматизация марксизма — ленинизма в сталинском изложении. И какие либо отклонения от догмы чреваты были жёсткими наказаниями.

Лишь с 60-х годов происходит возобновление социологических исследований, но развитие теоретической социологии продолжало служить дополнением партийной марксистско-ленинской идеологии. Рабочий класс в советском обществознании всё так же представал «авангардом социального прогресса».

В четвёртом параграфе «Субъекты модернизации в постсоветской России: теории и реальность» исследуется соответствие отечественных теорий социальных изменений реальной ситуации развития трансформационных процессов в современном российском обществе, на основе эмпирической информации анализируется модернизационный . потенциал российских политических элит.

В конце 80-х — в 90-е годы XX века в период кардинальных социально-экономических и. политических изменений, в отечественной социологии появилось множество моделей, объясняющих, происходящие в обществе процессы. Большинство из них, в той или иной степени опирались на марксистские теоретические подходы в анализе действительности.

Субъектом социального прогресса в большинстве случаев называлось рабочее движение, либо же в нём видели потенциальную силу способную определять направленность социальных трансформаций. Наиболее явно марксистский подход в понимании российских социальных трансформаций возобладал в работах социолога и экономистаГ.Я. Ракитской.

Больше всего сторонников было у концепции Л.А. Гордона, Э.В. Клопо-ва, А. Темкиной, А.К. Назимовой, представивших собственное видение российских социальных.трансформаций. Не изменяя принципам марксистской социологии, они всё также субъектом социальных изменений признавали рабочее движение. Но подлинным субъектом прогресса оно пока не стало, поскольку размежевание по отношению к рыночным реформам затронуло и его, выявив во внутренней структуре рабочего класса группы настаивающих на продолжении демократических преобразований и надеющихся на возврат к социалистическому прошлому. Окончательно направленность социально-политических и экономических преобразований будет установлена в зависимости от исхода противоборства сил, отстаивающих различные социальные идеалы и, прежде всего противоборства сил внутри рабочего класса. Авторы концепции явно преувеличивали роль рабочего класса в постсоциалистических трансформаци-

ях. А определение социологами политических и социальных интересов, как и построение моделей политического поведения различных категорий трудящихся, выделяемых ими в составе рабочего класса основывалось на логическом предположении, нежели соответствовало действительности. К тому же разделение по политическим интересам в рабочем классе не было столь жёстким, как они пытались его представить.

Из новейших теорий российских социальных трансформаций наиболее концептуализирована модель Т.И. Заславской и М.А. Шабановой. В соответствии с тремя, выделяемыми ими уровнями трансформационного процесса, они определили три основных актора социальных трансформаций, действующих на этих уровнях. При таком подходе субъектом социальных изменений оказывается не только элита, но и массовые слои общества. Но если оценивать по степени сознательности действий и влияния на трансформационный процесс, подлинным субъектов российских преобразований стоит признать лишь акторов макроуровня.

Со второй половины 90-х годов XX века в отечественной социологии начинает развиваться элитологический подход к проблеме субъектов постсоветской модернизации, который на наш взгляд, наиболее полно соответствует происходящим в российском обществе трансформациям.

Как уже ранее отмечалось, в России государство являлось и является ситемообразующим механизмом общественного развития. Любые крупномасштабные изменения инициируются государством,

персонифированным характерными социальными группами - политическими элитами. В отсутствии сильноресурсных социально-экономических субъектов, модернизация в стране могла быть возможна исключительно на основе государственной инициативы. Радикальные преобразования в СССР в конце 80-х и либеральные реформы в России в 90-х годах XX века были типичным в отечественной истории проявлением «революции сверху».

Учитывая определяющую роль политических элит в трансформации российского общества, мы полагаем, что понимание механизмов изменения, перспектив дальнейшего развития России становится возможным в исследовании структуры, модели формирования, ценностных, идеологических установок и деятельностных характеристик современных посткоммунистических политических элит. Она будет оставаться единственным субъектом модернизации, организованным, владеющим материально финансовыми средствами деятельности и рычагами управления до тех пор, пока в России не сформируется реальное гражданское общество и экономически независимые от государства силы.

Новая российская элита отличается от советской по своей структуре, механизмам рекрутирования и легитимации, более высокой степенью конкурентности. Однако её состав и некоторые черты внутриэлитных отношений несут на себе отпечаток «номенклатурного прошлого». Спецификой российских поли-

тических элит является то, что практически все они были рекрутированы из прежней советской партийной и государственной бюрократии. По данным исследований ВЦИОМ более 60 % представителей бывшей номенклатуры и сегодня занимают элитные позиции, вполне сопоставимые с номенклатурными должностями советского времени. Лишь 13 % советской правящей элиты конца 80-х годов оказалось сегодня за пределами круга руководящих работников. При этом 15 % из числа бывших представителей номенклатуры владеют сегодня собственным бизнесом. Что касается новых руководящих кругов, то около 80 % нынешних представителей этой группы занимают элитные и «предэлитные» позиции в конце 80-х годов. И только 22 % новой российской элиты действительно являются «новичками на этом празднике власти»1. По данным исследования О. Крыштановской современная правящая элита на 69,9 % сформировалась из субэлит старой номенклатуры: высшее руководство - на 75 %, партийная элита - на 57,1 %, региональная — на 82,7 %, правительство - на 74,3 % .

То же самое можно сказать и о формирующейся экономической элите. На 61 % основу её составили представители прежней административной и политической номенклатуры, которые в ходе приватизации трансформировали права распоряжения собственностью в право собственности. По некоторым данным, представители спецслужб и номенклатуры получили в результате приватизации 1992 года более 65 % всей бывшей государственной собственности3. Сработал принцип: чем более высокими номенклатурно-должностными полномочиями при прежнем режиме обладала та или иная группа из правящего слоя, тем большую долю собственности она получает в результате новейшей приватизации. Косвенно это подтверждает и то, что 28,6 % нынешней бизнес-элиты принадлежали в свое время к советской номенклатуре4. Характерно, что 14 % новой бизнес-элиты пришли в бизнес с высших государственных постов. Этот тип карьеры сложился только в новой России.

Тип элитной структуры, формирующийся в современной России, слабо соотносится с экономической и политической модернизацией. Он не поощряет коренных изменений. Обозначившаяся тенденция к обособлению элиты от общества, стремление к её самозамыканию, приводит к установлению непубличного характера власти, и утверждению моноцентрического, авторитарного режима, который может создать предпосылки и условия для всесторонней модернизации мобилизационного типа, но его инновационный, реформаторский потенциал ограничен. Неизбежное установление при авторитаризме контроля над

1 Ершова Н.С. Трансформация правящей элиты в условиях социального перелома // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития: Междунар. симпоз. 17-19 дек 1993 г. - М.: Итерпракс, 1994. — С. 151-155; Головачев Б., Косова Л., Хахуяина Л. Трансформация правящей элты в России // Экономические и содаишнье ir-

раиаьс Мониторинг общественного кшш Информационный бюллетень,-1995.-N6(20X1996.-N 1(21^ "Крыштановская О. Трансформация старой нсмен]тазурывновуюросс»кку10 3л1пу//'ОНС-1995.-№ I.—С 63.

3 Панарин A.C.. Искушение глобализмом. - М., 2000. - С. 45.

4 Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998-2002 // Социс. - 2002. - № 8. - С. 23.

развитием рыночных структур, интеллектуальных ресурсов сковывает модер-низационный потенциал общества.

Диссертант приходит к выводу, что успех российской модернизации зависит не только от элиты, но и от доверия масс к элите и к проводимым реформам. Отчуждение общества от элиты, недоверие к проводимым преобразованиям делает успехи модернизационного проекта в России призрачными.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, делаются краткие выводы, а также определяются пути дальнейшей исследовательской работы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Проблема субъектов социальных изменений в западной теоретической социологии XX века // Экономика и управление: Межвуз. сб. науч. тр.—Новочеркасск: ЮРГТУ, 2001.—С. 71 -74. - 0,2 пл.

2. Проблемы российского рабочего движения в отечественной социологии 90-х гг. XX века // Экономика и управление: Межвуз. сб. науч. тр. — Новочеркасск: ЮРГТУ, 2001. - С. 82-85. - 0,2 пл. (в соавторстве).

3. О политическом характере современного рабочего движения//Научная мысль Кавказа. Приложение. - 2002. - № 2. - С. 7-9. - 0,1 пл.

4. Научно-технический прогресс и изменение типа работника//Научная мысль Кавказа Приложение. - 2002. - № 2. - С. 14-19. - 0,3 пл.

5. Теория пролетарского мессианства в философско-социологической концепции A.A. Богданова // Научная мысль Кавказа. Приложение. - 2002. - № 7. - С. 27-34. - 0,4 пл. (в соавторстве).

6. Проблема «Россия-Запад» в идеологической борьбе 20-х годов XX в. // Научные исследования в области экономики, техники, образования и информационных технологий: Межвуз. сб. науч. тр. - Новочеркасск ЮРГТУ, 2002. - С. 144—149. -0,3 пл.

7. Состояние рабочего движения в посгсоциалистической России // Научная мысль Кавказа. Приложение. Спецвыпуск (1). -2003. - С. 17-21. - 0,3 пл.

8. Русское народничество: взгляд из современности // Научные исследования в области экономики, образования и информационных технологий: Межвуз. сб. науч. тр. -Новочеркасск ЮРГТУ, 2003. - С. 260-269.-0,5 пл.

9. Герцен и Чернышевский о перспективах освобождения России II Научная мысль Кавказа Приложение. - 2003. -№ 11. - С. 44-50. - 0,4 пл.

10. Проблема мировой революции и возможности построения социализма в одной стране во внутрипартийных дискуссиях большевиков 20-х годов XX века // Научная мысль Кавказа Приложение. Спецвыпуск. - 2003. -№ 3. - С. 53-61. - 0,4 пл.

11. Значение образования в концепции социального освобождения М.А. Бакунина // Научная мысль Кавказа Приложение. Спецвыпуск. - 2003. - № 3. - С. 92-97. - 0,3 пл. (в соавторстве).

12. Социальные изменения: поиск теоретической модели объяснения // Социально-экономические и правовые проблемы: Сб. куч. тр. / Шахтинский ин-т ЮРГТУ (НПИ). Юж. - Рос. гос. технический ун-т. - Новочеркасск УПЦ «Набла» ЮРГТУ (НПИ), 2004. - С. 32-38. -0,4 пл.

13. Проблема субъектов социальных изменений в концепциях русской христианской социологии//Научная мысль Кавказа. Приложение. — 2005. — Спецвыпуск № 3. -С. 84-89. - 0,3 пл.

14. Проблема рациональности и свободы в социологии М Вебера // Актуальные проблемы науки на современном этапе: Межвуз. сб. науч. тр. / Институт открытого образования. - Ростов-на/Д.: Изд-во «Логос», 2005.-С. 166-172. - 0,9 пл.

Подписано в печать ^ • 2006 г.

Формат 60x90 1/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Уч. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 47-4427.

Южно-Российский государственный технический университет (ИЛИ) Центр оперативной полиграфии ЮРГТУ(НПИ) 346428, г. Новочеркасск, ул. Просвещения, 132, тел. 55-222

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Князев, Игорь Владимирович

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ

1.1. Социальные трансформации: понятие, сущность, основные характеристики

1.2. Субъекты социальных трансформаций: постановка проблемы

1.3. Модернизационная парадигма в исследовании трансформационных процессов в России

Глава 2. СУБЪЕКТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИЙСКОГО

ОБЩЕСТВА: ДИСКУРСИВНЫЙ И ЭМПИРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

2.1. Субъекты социального прогресса в концепциях этико-субъективной школы

2.2. Модификации теории пролетарской гегемонии в русском марксизме

2.3. Проблема субъектов построения социализма в советской социологии

Введение диссертации2006 год, автореферат по социологии, Князев, Игорь Владимирович

Актуальность темы исследования Трансформационные процессы в истории современной России отличает увеличение роли стихийных факторов, слабая управляемость и непредрешённость конечных результатов. Нестабильность трансформируемой системы близка к состоянию «динамического хаоса». Риски социальных катастроф, при утрате контроля над социальными изменениями, становятся чрезвычайно велики и грозят привести к непредсказуемым, губительным последствиям не только для отдельных локальных обществ, но и всего человечества в целом. В условиях общего мирового пространства и достижения современной цивилизацией высочайших уровней в развитии технологий, в том числе оружия массового поражения, проблемы нерегулируемого развития неизбежно приобретают характер глобальных. Недопущение деструктивных сценариев трансформации России выступает важнейшей задачей не только политики, но и науки. В этой связи проблема объяснения социальных трансформаций в российском обществе напрямую связана с необходимостью изучения социального субъекта, то есть носителя модернизационного процесса. Не прояснив вопрос о социальных носителях модернизации, мы не сможем понять сущность и характер общественных преобразований.

Современная теоретическая социология формирует процессуальный образ общества, рассматривая любые социальные изменения, включая широкомасштабные исторические преобразования, как результат активности социальных субъектов. Поэтому выявление направленности социальных сдвигов, возможность воздействия на них во многом зависит от определения субъектов трансформационного процесса. Неизменная актуальность подобной задачи детерминирована предметным полем социологии, в центре внимания которой всегда оставались социальные группы как движущие силы общественного развития, субъекты всех социальных изменений.

Всестороннее исследование проблемы субъектов социальных трансформаций, установление факторов, обусловливающих их активность, должно строиться не только на обобщении эмпирической информации, но и в обращении к историко-теоретическим изысканиям. Социология с самого возникновения фиксировала реальный исторический процесс, прежде всего, в форме последовательного ряда целостных социологических теорий социальных изменений. Экспликация и выстраивание концепций социальных трансформаций в историческом разрезе, и их анализ позволяет создать картину реального социального движения, выявить его социологический смысл.

В последнее время интерес общественной и научной мысли к историческим аспектам теоретической социологии возрастает именно потому, что потребность в глубоком осознании социальной сущности современного российского общества и его места в мировом процессе, в условиях кардинальных изменений всех сфер общественной жизни страны, становится особенно острой. Методологически отрефлексированный анализ проблемы субъектов социальных трансформаций, как в историко-теоретическом измерении, так и в эмпирическом, позволяет высветить многие качественные стороны трансформационных процессов в прошлом и настоящем российского общества.

Обогащение теоретических знаний о трансформационном процессе имеет огромное научное и практическое значение, помогает не только лучше усвоить опыт прошлого, но и избежать некоторых ошибок в изучении и прогнозировании процессов социальных трансформаций, способствует управляемости социальных изменений. Невозможно понять сущность современных трансформационных процессов, не обладая эмпирическим материалом и не зная истории вопроса.

Степень научной разработанности проблемы Проблема социальных трансформаций является одной из центральных в предметном поле исследований отечественных и зарубежных социологов, философов, историков, политологов и экономистов. Наибольший интерес при написании данной работы представляют труды учёных, получившие заслуженное признание в научном сообществе. Это работы польского социолога П. Штомпки, израильского теоретика цивилизаций Ш. Эйзенштадта и отечественного транзитолога В.А.

Ядова, а также междисциплинарные исследования Л.И. Новиковой, И.Н. Си-земской и Ю.И. Семёнова, выполненные на стыке социологии и философии истории.

Фундаментальные изыскания по проблемам российского транзита, трансформационного процесса представлены в трудах А.С. Ахиезера, В.А. Ядова, Т.Н. Заславской, М.А. Шабановой, О.В. Бондаренко, И.К. Пантина, И.С. Дискина, В.А. Красилыцикова, В.Г. Федотовой, В.В. Козловского, А.И. Уткина, А.Н. Данилова.

Следует отметить обобщающие труды по истории социологии, в которых тема социальных трансформаций рассматривалась в контексте социологических концепций отдельных представителей русской социологической мысли. В исследовании вопроса представляют ценность работы Н.А. Бердяева, Б.А. Чагина, Г.Я. Миненкова, А.Н. Медушевского, С.Н. Малявина, В.А. Малинина, А.Г. Айрапетова, А.И. Юдина.

В последние годы был опубликован ряд статей, монографий, зачастую носящих дискуссионный характер и посвященных отдельным проблемам теоретического наследия выдающихся социологов прошлого и современности, в том числе вопросам социальных трансформаций в их социологических концепциях. Среди них особенно заслуживают внимание прежде всего монографические исследования И. Берлина, В.П. Макаренко, А.И Черных, а так же статьи М.А. Абрамова, Ю.В. Аксютина, В.М. Артёмова, В. Блохина, Н.А. Васецкого, В.П. Вилковой, П.П. Гайденко, М.Н. Грецкого, Ю.Н. Давыдова, Ю.В. Емельянова, К.М. Кантора, А.Ю. Кобзевой, М.А. Колерова, Д.А. Ко-лесниченко, В.А. Колосова, Р. Конюшей, Е.И. Корольковой, Я.И. Кузьмино-ва, B.C. Лельчук, Н.В. Новикова, А.П. Огурцова, Т.И. Ойзермана, А.И. Осад-чей, Н.С. Плотникова, В.З. Роговина, В.В. Сапова, С.В. Тютюкина, Г. Фло-ровского.

Однако, в отечественной научной литературе проблемы субъектов общественных преобразований в России остаются мало исследованными и до сих пор не получили должного теоретического осмысления. Даже в работах, специально посвящённых теории и практике социальных изменений, вопрос о субъектах социальных трансформаций если и поднимается, то как вторичный, внимание на нём отнюдь не акцентируется. Такщобразом, представляемая диссертация во многом носит инновационный характер и восполняет сложившийся пробел в исследованиях.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования - анализ субъектов трансформационных процессов в российском обществе как теоретической и эмпирической проблемы.

Осуществление поставленной цели предполагает решение в диссертационной работе следующих задач:

- рассмотреть основные теоретико-методологические подходы к исследованию понятия «социальная трансформация», выявить критерии её определения и основные характеристики;

- определить понятие субъект социальной трансформации, соотнести его с близкими в смысловом отношении категориями социологии социальных изменений, дать характеристики социальной субъектности, установить отличия подлинной социальной субъектности и псевдосубъектности;

- выявить структуру субъектов социальных трансформаций и установить предлагаемые в теоретической социологии и реализуемые на практике модели взаимоотношений между субъектами разного уровня;

- проанализировать трансформационные процессы в России с позиции модернизационной парадигмы;

- изучить модели субъектов социальных трансформаций российского общества в версиях дореволюционных, советских и новейших отечественных социологических концепций, сопоставить теории субъектов социальных трансформаций с реальным развитием социальных процессов в России;

- исследовать модернизационный потенциал современных российских политических, правящих элит;

- выявить сценарии дальнейшего развития трансформационных процессов в современном российском обществе, основываясь на анализе социальных и поведенческих характеристик субъекта модернизации.

Объектом диссертационного исследования является процесс социальных трансформаций в российском обществе.

Предмет диссертационного исследования - субъекты трансформационных процессов в российском обществе как идеально-типические модели социологического дискурса так и реальные, эмпирически отрефлексирован-ные носители социальных изменений.

Теоретико-методологической основой данного диссертационного исследования являются основополагающие положения общей социологии и социологии социальных изменений, разработанные в общественных науках современные модернизационная и деятельностно-активистская парадигмы в исследовании трансформационных процессов.

Изучение субъектного аспекта трансформационных процессов в России основывалось на принципах современной элитологической парадигмы мышления и интерпретации причин происходящих политических, социальных и экономических изменений, разработанной в трудах отечественных социологов и политологов Г.К. Ашина, О.В. Крыштановской, И.С. Дискина, О.В. Га-ман-Голутвиной, А.В. Понеделкова, В.Я. Гельмана и других.

Поставленные в работе цель и задачи определили выбор следующих методов исследования: историко-теоретического, сравнительного, системного анализа, научного обобщения и принципа историзма.

Эмпирической базой исследования является вторичный анализ результатов и материалов всероссийских социологических исследований и мо-ниторингов, проводимых в разное время ВЦИОМ, ФОМ, сектором изучения элиты ИС РАН (руководитель сектора О. Крыштановская), а также данные официальной статистики (Госкомстат).

Научная новизна исследования определяется тем, что проблема субъектов социальных трансформаций как предмет дискурсивного и прикладного, социологического анализа до сих пор остаётся недостаточно изученной, так и не получившей серьёзного теоретического осмысления. В данной работе предпринята попытка, частично восполнить существующий пробел.

Основные результаты диссертационного исследования, позволяющие говорить о его научной новизне, состоят в следующем:

- рассмотрены основные теоретико-методологические подходы к исследованию сущности социальных трансформаций, разграничено содержание терминов «социальное развитие», «социальные изменения» и «социальные трансформации»; конкретизировано понятие социальной трансформации, описаны основные характеристики трансформационных процессов;

- дано определение субъекта социальной трансформации, представлены его основные характеристики, дифференцировано содержание понятий «субъект», «актор» и «агент» социальных изменений; сформулированы определение и характеристики социальной субъектности, раскрыты различия подлинной социальной субъектности и псевдосубъектности;

- выявлены структура и уровни субъектов социальных трансформаций, различающиеся по количественным и качественным (свойства субъектности) показателям; раскрыта сущность предлагаемых в теоретической социологии и реализуемых на практике моделей взаимоотношений между субъектами трансформационного процесса разного уровня;

- проанализированы трансформационные процессы в России с позиции модернизационной парадигмы, определены причины и последствия запаздывающей модернизации, указаны необходимые направления модернизационной политики в современном российском обществе;

- изучены модели субъектов социальных трансформаций российского общества в версиях дореволюционных, советских и новейших отечественных социологических концепций; выявлены компоненты теоретических конструкций субъектов социальных трансформаций, соответствующие реальному развитию социальных процессов в России и обнаруживающие разрыв с ним;

- основываясь на анализе социального состава, особенностей рекрутирования, воспроизводства, ценностно-идеологических установок и поведенческих характеристик современных российских политических элит дана оценка их модернизационного потенциала;

- установлена зависимость между качеством политических элит (состав, ценностно-идеологические и поведенческие установки, характер взаимодействия с сильноресурсными субъектами) и возможными сценариями дальнейшего развития трансформационных процессов в современном российском обществе.

Положения, выносимые на защиту

1. Признавая верифицируемость основных принципов деятельностно-активистской парадигмы в социологии социальных изменений, под социальной трансформацией следует понимать форму социальных изменений. Её сущностью выступает переход (переходный период) социальных систем, их структурных элементов и функций из одного состояния в качественно другое, к иной социальной системе, посредством целенаправленной деятельности социальных субъектов.

2. Трансформационный, социально-инновационный потенциал общества зависит, в первую очередь, от установок, интенсивности, качества и социальной направленности соответствующей деятельности социальных субъектов, то есть групп, оказывающих целенаправленное институциональное воздействие на ход трансформационного процесса. Именно понятие субъект отражает самодеятельность, самостоятельность, инновационность, творческий характер деятельности социальной группы (индивида), её авторство конкретного социального действия. В условиях кардинальных социострук-турных изменений российского общества, в отсутствии чётких ролевых предписаний, преобразующей деятельности социальных групп (индивидов) присуще самостоятельное, самодеятельное, продуцирующее те или иные социокультурные формы начало, что позволяет нам полагать её как деятельность не исполнителя (актора), а субъекта.

3. Системное усложнение современных обществ обусловливает формирование гетерогенных субъектов трансформационного процесса с многоуровневой структурой. Процессы демократизации и либерализации в различной степени сопровождающие развитие современных обществ определяют включение массовых общностей в структуру субъекта социальных трансформаций. Они составляют низший (массовый) уровень субъектов трансформационного процесса, исполняя роль проводников трансформационных стратегий субъектов высшего уровня. Высший уровень субъектов занимают элитарные группы. Совпадение общественно-политических интересов массовых и элитных групп политического действия на определённом (чаще всего раннем) этапе трансформационного процесса даёт нам основание объединять два различных в социальном отношении уровня в один субъект. Иерархическое разделение между уровнями субъектов происходит не столько по принципу массовости и социальных различий, сколько по поведенческим характеристикам, в соответствии с качествами субъектности. Субъекты высшего уровня обладают свойствами подлинной субъектности, их активность самостоятельна, относительно свободна и способна оказывать влияние на поведение субъектов низшего уровня. Активность субъектов низшего уровня отличают качества псевдосубъектности.

4. Основной характеристикой социальных изменений в современных обществах является включённость науки в модернизационный процесс. Проведение социальных преобразований на современном этапе невозможно без научной составляющей (научные рекомендаций, технологии принятия решений и управления), что позволяет признать социологическую науку непосредственным участником трансформационного процесса. Научно постигая наличное социальное состояние, информируя общество о происходящих процессах, формируя ценностно-нормативную систему социальных субъектов общественных изменений, влияя на механизмы поведения и взаимодействия сил, определяющих общественное развитие, социология выступает основным элементом динамики современных обществ. Успех модернизационных процессов объективно коррелирует с влиянием науки на жизнь общества. Чем доступнее становятся достижения науки, тем устойчивыми становятся социокультурные предпочтения личности в выборе современных «модернистских» ценностей и сценариев социального развития, конституирующих обновляющийся социум. Наличие прямых и опосредованных взаимодействий между практикой социальных трансформаций и социологической наукой позволяет предложить и использовать в исследовании субъектов трансформационного процесса в историческом ракурсе метод анализа социологических теорий социальных изменений.

5. Кризисность развития российского социума в периоды реформ, незавершённость модернизационного проекта объясняются неорганичностью проводимых преобразований социально-экономической, политической и культурной специфике общества. Неразвитость общественных сил, заинтересованных в переменах, вынужденный характер реформ и политическая апатия основной массы населения выдвигает в России на роль субъекта преобразований государство, властвующую элиту. Российское государство, исполняя исключительную, в сравнении с другими странами роль в инициировании и осуществлении модернизационного проекта на всех его стадиях, выступает не только прогрессивной, инновационной силой, но и консервативной, инерционной. В отсутствии массовой поддержки реформ и обладая монопольным правом на реформаторский проект, не допуская альтернативных программ, государство становится инертной структурой, мало соответствующей природе глубинных социальных преобразований как таковых и блокирующих естественное разрешение назревших противоречий. Модернизация в России, становление современного, научно-технического, инновационного типа общества невозможна без интериоризации в индивидуальном и массовом сознании социокультурных ориентаций, конституирующих обновляющийся социум.

6. Отечественная социология, на протяжении всей истории своего развития проявляла приверженность элитистским позициям в конструировании субъектов трансформационного процесса. В силу политических и идеологических позиций отечественных социологов, разные массовые общности (пролетариат, крестьянство) обозначались носителями социальных изменений. Но это обозначение было лишь номинальным. Качествами реального субъекта трансформационного процесса ими наделялись элитарные группы (интеллигенция, политическая партия, государство, персонифицированное политическими элитами). Оценивая качества социальной субъектности массовых и элитных групп, отечественные социологи, в большинстве случаев, устанавливали жёсткую модель отношений между субъектами разных уровней, строящуюся по принципу: приказ - подчинение. При значительной составляющей политико-утопических и идеологических компонентов в теориях отечественных социологов, их модели субъектов социальных трансформаций всё же отражают реальные тенденции развития социальных процессов в российском обществе.

7. В постсоветской трансформации России, в отсутствии развитых институтов гражданского общества и экономически независимых от государства сил, реальным субъектом модернизации остаётся политическая элита. Однако качества элит (идеология, ценностные установки, социальный состав), механизм ротации и тип элитной структуры, формирующийся в России, слабо соотносятся с экономической и политической модернизацией. Сложившийся состав, конфигурация, идеология и ценности новых российских политических элит, а также характер их взаимоотношений с формирующимися сильноресурсными субъектами, наиболее вероятным делают авторитарный сценарий развития России, в стратегической перспективе незначительно коррелирующий с целями инновационного развития, всесторонней модернизацией общества.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что результаты и выводы проведённого исследования расширяют научные представления о характере и направленности современных социальных трансформаций и могут быть использованы для решения теоретических и практических проблем социально-экономического и политического реформирования российского общества.

Диссертация представляет интерес при подготовке и чтении лекций для студентов и аспирантов социологических специальностей, в частности при разработке курсов по «Социологии», «Социальной философии», «Социологии социальных изменений», «Социальным трансформациям в России», «Истории социологии».

Апробация работы

Основные положения диссертации изложены в выступлениях автора на научно-практических конференциях, методологических семинарах, а также в открытых публикациях общим объёмом 4,5 п.л.

Структура работы Диссертация состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы. Общий объём - 200 страниц машинописного текста. Список использованной литературы составляет 281 источник.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформационные процессы в России"

Основные выводы работы могут быть сведены к следующим заключениям. И старые и новые элиты высказывали чёткие реформаторские установки (94% «элиты» по сравнению с 44 % респондентов в массовом опросе не согласны с мнением, что «было бы лучше, если бы в стране всё оставалось, как было до 1985 г.»). Старая номенклатура, конечно, более консервативна. Считают, что «произошедшие перемены положительны для России», 47% из старой элиты и 82% из новой. Считают, что эти перемены «отрицательны для России», 45% из старой элиты и 13% из новой1. Из этого следует, что примерно половина «старой» номенклатуры критически относится к качеству программы и исполнения реформ. При этом необходимость перехода к рыночной экономике, как средству выхода из кризиса и пути к процветанию России признаёт оба контингента элиты. А с утверждением о том, что «Государство должно устанавливать твёрдые цены на большинство товаров» элита «не согласна».

В 1996 году в рамках научного проекта, осуществляемого сотрудниками Института проблем занятости РАН и Минтруда РФ и Института социологии РАН под руководством чл.-кор. РАН К.И. Микульского, было опрошено около 70 представителей властной элиты по проблемам трансформации современного российского общества2.

Выяснилось, что представления элиты о настоящем и будущем России нечётки, аморфны, плохо структурированы. У элиты нет многомерного представления о социальной ситуации, обычно её члены «замкнуты» на одной сфере жизни или одной проблеме, которые связаны или с их профессиональной деятельностью, или с их текущим интересом.

В настоящем России элита чаще всего выделяет те явления и проблемы, которые лежат на поверхности, выражены в событиях, и не обращает внимания на причины событий, коренные проблемы российской современно Головачев Б.В., Косова Л.Б (ВЦИОМ). Ценностные ориентации советских и постсоветских элит. // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития: Международный симпозиум 15-18 декабря 1994 г. -M.: Аспект-пресс, 1995.-С. 183-187.

2 Бабаева Л.В., Таршис Е.Я., Резниченко Л.А. Элита России: о настоящем и будущем страны // Социс. -1996,-№4.-С. 40-49. сти. Поскольку элита не глубоко проникает в настоящее, она имеет весьма схематичное представление и о будущем. Будущее представлено в сознании как воплощение какой-то идеи, схемы. Кроме того, это будущее очень похоже на настоящее, по крайней мере в том, что оно основано на идее. Главное -найти идею и воплотить её. Организация жизни во всей сложности, по-видимому, не является главным, по мнению элиты.

Отрекшись, по крайней мере на словах, от старых идеологических клише, современная российская элита не смогла создать или ввести в своё сознание новые идеологемы, столь же сильные по своему эмоциональному заряду. По сути речь может идти лишь о нескольких плохо артикулированных клише: «Будем как все»; «Мы ни на кого не похожи, у нас свой путь»; «Социальная экономика, экономика с человеческим лицом решит все наши проблемы». Образ будущего не только не ясен, но и не чёток, лишён красок и не привлекателен. Катастрофическое и неясное будущее - вот гипотетическое представление о сознании элиты. Можно предположить, что качество рефлексии значительной части элиты не лучше качества её представлений о настоящем и будущем.

Итак, даже и в тех случаях, когда речь идет об одних и тех же лицах, мы не можем не заметить существенного изменения личностных характеристик представителей новой политической элиты. В большинстве случаев ими был продекларирован разрыв с прежними коммунистическими или социалистическими установками, включая и идеи обновленного социализма, предложенного на последнем этапе горбачевских преобразований. Совокупность институциональных изменений и достаточно радикальных преобразований кадрового состава правящей элиты (персонального или психологического) свидетельствует о весьма существенном изменении политических интересов и ориентаций правящих кругов российского общества в середине 90-х годов. Эти круги видели изменения в России не в рамках альтернативы: капитализм - социализм, а на путях «обновления России», которое рассматривалось ими в связи с переходом к рыночной экономике и утверждением либеральных ценностей.

Анализируя ценностно-идеологический компонент в публичных высказываниях путинской элиты, формируется достаточно чёткое убеждение, что в отсутствии целостной идеологической системы, так и не выработанной в постсоветской России, на роль объединяющих общество ценностей активно претендуют идеи «построения российской государственности», «целостности государства», повышения авторитета российского государства на международной арене, «сильного государства», порядка и стабильности. Изменились и сами методы определения национальных целей и интересов. Официальное декларирование национальных интересов России теперь фиксируется в ежегодном Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. Да, безусловно, нынешний режим поддерживает стабильность. Но она, похоже, превращается в некую самоцель, а все прочие цели отодвигаются. В том числе и цели модернизации. Необходимо отдавать отчёт, что стабильность не статична, как при консерватизме, а динамична, то есть если назрели определённые реформы для развития и сохранения стабильности и порядка в субъекте, то эти реформы немедленно проводятся.

В регионах выделяется три типа элиты в зависимости от их отношения к проводящимся в стране реформам. Это группы либеральной, неконсервативной и социалистической элиты. Либеральная элита преобладает в про-мышленно развитых западных и центральных районах, крупных мегаполисах (Нижний Новгород, Екатеринбург). В районах со средним уровнем развития и преимущественно аграрного профиля, а также в приграничных районах преобладают политики консервативной ориентации, отстаивающие идеи державности, сильной центральной власти, гарантированности прав доминирующей национальной группы. В районах так называемого «красного пояса» доминирующей является социалистическая элита.

В странах бывшего советского блока происходило размежевание политиков на реформаторов и консерваторов, а затем и дробление внутри этих сообществ на группировки радикального и умеренного толка. Далее начиналось движение в обратном направлении: путём компромиссов достигалась известная интеграция верхов, политическое согласие относительно целей и средств развития общества.

Внутри российской политической элиты наблюдаются две тенденции.

С одной стороны, наблюдается корпоративная интеграция элитных группировок, которая стойко препятствует появлению на политической авансцене нового поколения общественных деятелей, заинтересованных в дальнейших демократических преобразованиях, обеспечении регулярной ротации политиков на выборной основе . Широко распространённая коррупция , криминализация правящего слоя из-за проникновения в него представителей теневой и криминальной бизнес-элиты; быстрое поглощение новоприходцев в органы власти сложившимся «истеблишментом», далёким от радикализма, способствует консолидации «правящего класса».

С другой стороны, обостряется конкуренция между группами внутри её по поводу распределения власти, сфер влияния, собственности, капиталов и т. п. Нарастает понимание того, что в условиях глубокого экономического кризиса подобная конфронтация подрывает её же власть. Отсюда стремление к выработке общих правил политической «игры», поиск взаимных компромиссов и уступок.

Процесс смены элит в российском обществе ещё не завершён. Если рассматривать этот процесс под углом зрения «конкуренции» и «участия»3, то обозначившуюся тенденцию можно условно представить по схеме: от «авторитаризма мобилизованного участия» к «конкурентной олигархии». Конкурентная олигархия - это разновидность элитарного правления, при которой

1 Соловьев А.И. Специфика поведения российских элит в переходный период // Полис. -1999. - № 3. - С. 39-41.

2 О распространенности коррупции говорят данные выборочных опросов граждан и предпринимателей, почти половина из которых (тех и других) считают, что коррупция - это норма взаимоотношений с чиновничеством. При этом 44,4 % предпринимателей и 33,8 % опрошенных граждан считают, что «коррупцию можно избежать, но с взятками легче делать дела», а 13 % тех и других полагают, что избежать взяток невозможно (Диагностика коррупции в России: Аналитический отчет Фонда ИНДЕМ по итогам исследовательского проекта, поддержанного Мировым банком - М., 2002. - С. 105.)

3 Такой подход предложил Р. Даль в классической работе: Dahl R. Polyarchy: Participation and Opposition. -New Haven, Conn.: Yale University Press, 1971. формальные институты демократии используются в недемократических целях. Таков результат поверхностной демократизации при отсутствии механизмов демократического контроля над действиями властей снизу1.

Итак, в России не состоялась смена элит в масштабе, необходимом для успеха трансформации. Некоторые исследователи считают именно это одной из главных причин кризисного развития2. Новая российская политико-административная элита ближе к номенклатурной, нежели к западному типу политико-административной элиты. Нет необходимого плюрализма элит, без которого невозможна консолидация демократии. Недостаточная кооперация между элитами препятствует интеграции и координации общественных интересов.

Вообще тип элитной структуры, формирующийся в России по мере «замораживания» её политической системы, слабо соотносится с экономической и политической модернизацией. Он не поощряет коренных изменений. Стремление российской политической элиты к стабилизации противоречит новым вызовам, порождаемых трансформацией.

Что же касается интересов российских элит, то по большей части они не направлены на разработку и реализацию новых планов и концепций экономического или политического развития, а вырождаются в простейший рефлекс, в реагирование с целью остаться на плаву и в крайне нестабильной ситуации удержать свои позиции или даже улучшить их.

Что касается деятельностных характеристик, то следует обратить внимание на то, что современная политическая элита России так и не смогла «капитализироваться» и по-прежнему прибегает к административным методам в решении политических и экономических задач, направленным не на создание и приращение новых возможностей, а по преимуществу на передел и перераспределение имеющихся ресурсов. Доминирующей остается перераспределительная (или редистрибутивная) мотивация. Шевцов Л. Политические зигзаги посткоммунистической России. - М.: Московский центр Карнеги, 1997.

2 Погорельская С. Постсоветская трансформация: взгляд из Германии // Том 4. - 1999. - № 3 (Лето). - С. 181.

Анализ динамики развития постсоветских элит, включая их региональный уровень, показал, что специфика распределения российского «властного капитала» (и ныне, и в номенклатурные времена) состоит в монополизации властных функций узким кругом лиц. Стремительно набирает силу феодализация власти в центре и на местах. Это выражается в персонализации власти. Речь идет не только о личной власти президента, но и о сугубо неформальном характере власти его окружения, а также о возникновении системы личной власти на местах.

Можно констатировать, что российские реформы не состоялись как модернизационный проект. Преобразования были начаты и проведены традиционными советскими элитами при полном отсутствии «органической» буржуазии и соответствующих социальных структур, а потому развитие общества по соответствующим западным стандартам было невозможно в принципе. Западные подходы («рынок», «демократия», «приватизация», «законодательное регулирование», «выборы» и др.) могли только симулироваться. Никакой контр-элиты и буржуазной оппозиции, способной заменить традиционную элиту в качестве субъекта развития в рамках либерального проекта в России также нет.

Чем более очевидна неудача модернизации, тем больше общество испытывает в ней потребность. Но становится необходимым не только резкое ускорение темпов модернизации, но и качественное изменение применяемых средств.

Модернизация в стране без развитой буржуазии и среднего класса возможна лишь на основе государственной инициативы. А это является условием развития авторитаризма. Полуавторитарный режим, в котором все значимые политические процессы «замкнуты» на личность главы государства, в течение непродолжительного времени может быть несомненным благом для страны - создать предпосылки и условия для всесторонней модернизации мобилизационного типа. Авторитарная модель может помочь модернизации страны на определённом этапе. Но в стратегическом плане авторитарный режим работает против инноваций, не только с точки зрения интеллектуального капитала, но и введения определённых технологий. Он ставит различные рынки и сферы деятельности под контроль тех или иных государственных или частных структур. Можно говорить о том, что авторитарный режим имеет какие-то перспективы, но он ограничен с точки зрения перспективы стратегической.

Можно уверенно заключать, что модернизационный потенциал того типа авторитаризма, который сегодня складывается в России, крайне незначителен. Потому что это не авторитаризм, устанавливающий единые для всех правила игры и обеспечивающий их соблюдение, а авторитаризм, относящийся к правилам весьма избирательно и произвольно. Поэтому возможны такие вещи, когда президент выступает с либеральной предвыборной платформой, и одновременно ведёт предвыборную кампанию, которая ничего общего с либеральными принципами не имеет.

Главным условием успеха модернизационного проекта должна стать масштабная элитная ротация (прежде всего, в структурах президентской и исполнительной власти), создание каналов «вертикальной мобильности» -призыв новых кадров с иным набором личностных качеств и сверхличностных приоритетов. Но всё же ближайшие перспективы демократизации зависят не от того, как проявит себя общественность, а от изменения элитной структуры. Трансформация режима остается внутренней проблемой самой элиты.

Элитный застой и бюрократизация элиты на фоне «неконкурентной» политики (а предпосылок к этому в нынешней России немало) ведёт к ситуации «конца политического», когда властные решения носят непубличный характер, а управленческие процессы координируются из одного центра. В этом случае доминирующие элиты полностью теряют свой модернизационный потенциал, и в недалеком будущем может возникнуть феномен «путинского застоя».

Таким образом, можно сделать вывод: политическая элита России (нынешняя или будущая) не сможет построить хотя бы в общем виде либеральную общественную систему. Будущее нашей страны - это авторитаризм с элементами демократии. Этого хочет не только правящая элита, но и основная часть народа. Надежда российского общества (в том числе правящей элиты) в конце 80-х-начале 90-х годов на быстрый и безболезненный переход к либеральному режиму не оправдалась.

Но успех модернизации России зависит не только от социальных признаков самой элиты, но и характера её взаимоотношений с сильноресурсными субъектами, прежде всего бизнес-элитой. По мере развития рыночных отношений и частнокапиталистического сектора в обществе, возрастает роль бизнес-сообщества, претендующего на приоритетные позиции в общественно-политическом процессе. Народившаяся буржуазия заинтересована в модернизации политической системы и в её демократизации. Отсюда, в ближайшем будущем, становится неизбежным конфликт между новым экономическим классом, ещё не совсем зрелым и не очень сильным и старым мощным политическим классом, более того все признаки этой борьбы уже проявились в сегодняшнем российском обществе.

Власть до сих пор не выработала чёткой модели взаимоотношений с капиталистическим классом, наметились лишь тенденции в развитии их отношений, позволяющие предположить возможные сценарии модернизации России. В президентство Б. Ельцина наиболее вероятным было превращение России в «олигархическую республику». Возможность этого варианта усиливается по мере сращивания властных и олигархических структур. Сегодня ни одна успешно конкурирующая на политическом рынке партия не может обойтись без своего «карманного» олигарха.

При В. Путине элита бизнеса была первым отрядом постсоветского истеблишмента, которая вошла в фазу институциональной реформы. В результате трансформации статуса политически автономные «олигархи» исчезли. Во взаимоотношениях федерального центра с элитой бизнеса началось утверждение «режима консультаций» (Совет по предпринимательству при правительстве, регулярные встречи членов бюро РСПП с Президентом).

В России утверждается моноцентрическая модель власти, которая не терпит наличия сил, неподконтрольных государству, а крупный бизнес является именно такой силой. В результате возможным сценарием развития становится установление контроля государства над экономическим классом, и государство опять вернётся в те же границы, в которых оно пребывало в советский период. Причём это будет касаться не только крупного бизнеса, но и среднего, и в каком-то смысле малого. Следующий сценарий - развитие партнёрства. На самом деле, к России больше применима корейская модель, когда государство даёт задание частному бизнесу, и частный бизнес его выполняет. При этом бизнес контролируется государством и может быть уничтожен им тогда, когда государство сочтёт это необходимым. Реален и такой путь развития. Но и в том и в другом случае олигархический тип государства сохранится. При определённых условиях возможен сценарий, когда бизнес побеждает власть, покупает её, и власть работает только на крупный бизнес. Это уже реализовано в некоторых латиноамериканских и африканских странах. И наименее вероятный для России сценарий - власть и бизнес договариваются играть по открытым правилам.

Что же касается взаимоотношений «элита - общество», то здесь преобладают элитократические тенденции. Свой вклад в них вносит и административно-политическая, и политическая, и бизнес-фракция российских элит. Пожалуй, можно говорить об усилении этой тенденции в последние годы. Она свидетельствует как о тяге к аристократизации, так и о постепенном угасании демократических тенденций, позволивших на волне «демократической революции» прийти элите к власти и завладеть собственностью. Последствием этого становится возникший в ходе реформ разрыв между элитами и обществом, являющийся основанием обнаружившейся демонстративной реформаторской иррациональности. Новый политический класс всё в большей мере стал ощущать свою самодостаточность. Он стал реальным субъектом построения особого мира. Необходимо отчётливо осознавать, что, в конечном счёте, успех российской модернизации зависит не только от элиты, которая к ней готова, но и от доверия масс к элите и к проводимым реформам. А восприятие масс не в последнюю очередь зависит от поведения власти.

Подведём итог. В конце 80-х - в 90-е годы XX века в период кардинальных социально-экономических и политических изменений, в отечественной социологии появилось множество моделей, объясняющих, происходящие в обществе процессы. Большинство из них, в той или иной степени опирались на марксистские теоретические подходы в анализе действительности.

Субъектом социального прогресса в большинстве случаев называлось рабочее движение, либо же в нём видели потенциальную силу способную определять направленность социальных трансформаций. Наиболее явно марксистский подход в понимании российских социальных трансформаций возобладал в работах социолога и экономиста Г.Я. Ракитской.

Больше всего сторонников было у концепции JI.A. Гордона, Э.В. Кло-пова, А. Темкиной, А.К. Назимовой, представивших собственное видение российских социальных трансформаций. Не изменяя принципам марксистской социологии, они всё так же субъектом социальных изменений признавали рабочее движение. Ими устанавливалась зависимость между направленностью социально-политических и экономических преобразований и исходом противоборства сил, отстаивающих различные социальные идеалы и, прежде всего противоборства сил внутри рабочего класса. Авторы концепции явно преувеличивали роль рабочего класса в постсоциалистических трансформациях. А определение социологами политических и социальных интересов, как и построение моделей политического поведения различных категорий трудящихся, выделяемых ими в составе рабочего класса основывалось на логическом предположении, нежели соответствовало действительности. К тому же разделение по политическим интересам в рабочем классе не было столь жёстким, как они пытались его представить.

При возникших в обществознании в 90-е годы завышенных ожиданиях в отношении политического потенциала рабочего движения, появлялись всё же и взвешенные, объективные оценки трансформационных преобразований.

Из новейших теорий российских социальных трансформаций наиболее концептуализирована модель Т.И. Заславской и М.А. Шабановой. В соответствии с тремя, выделяемыми ими уровнями трансформационного процесса, они определили три основных актора социальных трансформаций, действующих на этих уровнях. При таком подходе субъектом социальных изменений оказывается не только элита, но и массовые слои общества. Но если оценивать по степени сознательности действий и влияния на трансформационный процесс, подлинным субъектов российских преобразований стоит признать лишь акторов макроуровня.

Со второй половины 90-х годов в России начинает развиваться элито-логический подход к проблеме субъектов посткоммунистической модернизации. Элитологическое видение проблемы субъектов социальных трансформаций наиболее полно соответствует происходящим в России в конце XX -начале XXI века изменениям.

В России исторически государство является ситемообразующим механизмом общественного развития. Любые крупномасштабные изменения инициируются государством, персонифированным характерными социальными группами - политическими элитами. В отсутствии сильноресурсных социально-экономических субъектов, модернизация в стране могла быть возможна исключительно на основе государственной инициативы.

Радикальные преобразования в СССР в конце 80-х и либеральные реформы в России в 90-х годах XX века были типичным в отечественной истории проявлением «революции сверху».

Политическая элита будет оставаться единственным субъектом модернизации, организованным, владеющим материально финансовыми средствами деятельности и рычагами управления до тех пор, пока в России не сформируется реальное гражданское общество и экономически независимые от государства силы.

Новая российская элита отличается от советской по своей структуре, механизмам рекрутирования и легитимации, более высокой степени конкурентности. Однако её состав и некоторые черты внутриэлитных отношений несут на себе отпечаток «номенклатурного прошлого». Спецификой российских политических элит является то, что практически все они были рекрутированы из прежней советской партийной и государственной бюрократии. То же самое можно сказать и о формирующейся экономической элите.

Незначительные успехи модернизации в России во многом объясняются несменяемостью элит. Тип элитной структуры, формирующийся в России слабо соотносится с экономической и политической модернизацией. Он не поощряет коренных изменений.

Обозначившаяся начиная со второй половины 90-х годов тенденция к обособлению элиты от общества, стремление к её самозамыканию, приводит к установлению непубличного характера власти, и утверждению моноцентрического, полуавторитарного режима. Авторитарный режим может создать предпосылки и условия для всесторонней модернизации мобилизационного типа, но его инновационный, реформаторский потенциал ограничен. Неизбежное установление при авторитаризме контроля над развитием рыночных структур, интеллектуальных ресурсов сковывает модернизационный потенциал общества.

Но успех российской модернизации зависит не только от элиты, но и от доверия масс к элите и к проводимым реформам. Отчуждение общества от элиты, недоверие к проводимым преобразованиям делает успехи модернизационного проекта в России призрачными.

175

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тип системных преобразований, происходящих в России в последнее время, в современной социологии обозначается понятием социальная трансформация. Дискуссионный, острый характер проблемы социальных трансформаций в современном обществе определил наличие множественности трактовок данного термина. В большинстве из них преобладало макросоцио-логическое понимание.

Социальной трансформацией мы определяем форму социальных изменений, существом которой выступает переход (переходный период) социальных систем, их структурных элементов и функций из одного состояния в качественно другое, к иной социальной системе, посредством целенаправленной деятельности социальных субъектов - людей и их институтов.

Основными предпосылками (факторами) трансформационного процесса являются его носители. В новейшей социологии их чаще всего определяют понятиями «социальный субъект», «актор» и «агент». Однако нам представляется, что при анализе движущих сил трансформационных процессов необходимо использовать понятие социальный субъект. Именно оно отражает самодеятельность, самостоятельность индивида (социальной группы), его авторство конкретного социального действия, то есть инновационность, творческий характер деятельности. Использование понятия субъект представляется нам более правомерным ещё и потому, что в условиях трансформации российского общества не все социальные роли ещё чётко обозначены.

В условиях системного усложнения современных обществ ни одна однородной социальная группа не способна независимо от других социальных групп осуществить стратегии социальных изменений, быть самостоятельным субъектов социальных трансформаций. Характерным для современных обществ становится формирование разнородных и структурированных субъектов социальных изменений. Социологическая наука фиксировала становление полиуровневой структуры субъектов социального прогресса (модернизации, трансформации, развития). Вне зависимости от типа общества, развитого индустриального, либо общества, «догоняющего» развития, каковым была Россия в XIX -XX веках, в структуре субъектов социальных трансформаций чаще всего выделяли два уровня.

Утвердившийся факт невозможности осуществления трансформационных процессов без учёта устремлений массовых слоёв общества нашёл выражение во включении демократических групп - трудящихся, индустриальных предпринимателей, рабочих, а в России крестьян, в низший уровень структуры субъектов. Они являются исполнителями определённых социальных актов, социальных ролей установленных для них субъектами высшего уровня. Условно субъекты низшего уровня можно обозначить акторами трансформационного процесса, активно исполняя проекты субъектов высшего уровня, они являются лишь ведомыми в социальных изменениях. Хотя в большинстве концепций субъектности подчёркивалась их особая значимость в социальных изменениях, что нередко давало основание считать именно их подлинными субъектами трансформационных процессов.

Высший уровень в структуре субъектов занимают элитные группы, обладающие значительным политическим, культурным, образовательным, интеллектуальным капиталом, будь то политическая элита, радикальная, социалистическая интеллигенция, политическая партия, преимущественно состоящая из интеллектуалов либо профессиональная интеллигенция. В отличие от субъектов низшего уровня они сознательно осуществляют трансформационные проекты, стратегии, навязывая свою волю массовым слоям общества, подготавливая либо подталкивая их к преобразовательной активности. Более того, они способствуют сознательному росту акторов, привнося в массовые слои политическую идеологию, оправдывающую их трансформационную активность. Совпадение социально-политических интересов массовых и элитных группа политического действия на определённом, чаще всего раннем, этапе социального развития даёт нам основание объединять два различных в социальном отношении уровня в один субъект.

Иерархическое разделение между уровнями субъектов происходит в соответствии с качествами субъектности.

Свойства подлинной субъектности выражаются в активной, самостоятельной деятельности индивидов (общностей), относительно свободной, творческой и способной воздействовать, в том числе результатами своей деятельности, на другие социальные субъекты. Псевдосубъектность сводится к поведенческой активности, лишённой самостоятельности, свобода действий лишь иллюзорна, может осознаваться носителями, но таковой в действительности не являющейся. Взаимоотношения между субъектами разных уровней складывались по моделям взаимодействия типичными для различных видов общества. В западных обществах модерна предполагалась включённость субъектов низшего уровня в сферу социального управления, размежевания сфер трансформационной активности, без жёсткого контроля субъектов высшего уровня над низшими. Механизм регулирования поведения субъектов низшего уровня со стороны субъектов высшего уровня сложно организован, является скрытым и непрямым. В России западные модели взаимодействия субъектов разного уровня, хотя и нередко предлагались, не действовали. В большинстве случаев и в социологической теории, и в реальной истории преобладали схемы, свойственные традиционным, «военным» (по Спенсеру) типам общества. Субъекты высшего уровня навязывают свои стратегии, зачастую насильственно, субъектам низшего уровня. Отношения складываются, с теми или иными отклонениями по формуле: приказ - подчинение. Идеологически культивируется существование сплочённости субъектов всех уровней. Даже при изменении в России типа общественных отношений субъекты низшего уровня легко подвержены манипулированию, контролю со стороны субъектов высшего уровня, а степень автономности их действий остаётся крайне низкой.

Таким образом, только субъекты высшего уровня являются подлинными носителями социальных трансформаций. На протяжении XX столетия значимость субъектов низшего уровня возрастала, трансформационный проект не мог быть реализован без из участия, но тем не менее они оставались всё же псевдосубъектами, акторами социальных изменений.

В зависимости от носителя можно говорить о социальной субъектности личности, социальной общности и социального института. В России и странах с не сложившейся или неустойчивой политической системой личности занимают особое место среди субъектов социальных трансформаций. Среди различного вида субъектов трансформационного процесса в России «государство» традиционно играло и продолжает играть ключевую роль. В отечественной дореволюционной социологии государство зачастую рассматривалось как надклассовое образование, в функции которого вверялись задачи социального сплачивания, поддержания социального согласия, без которых социальные изменения оказывались невозможными. Государство должно влиять на курс и ход трансформационных процессов. И даже в антиэтатистских течениях в социологии признавалась ключевая роль государственных институтов в общественной жизни. Объективность подобных утверждений актуализировалась особенно в XX веке с явным увеличением роли государства в экономической и политической жизни общества.

Неотъемлемой характеристикой социальных изменений в современных обществах является включённость науки в модернизационный процесс.

Среди социальных наук особое место в трансформации общества принадлежит социологии. Социология возникала с претензией быть не только и столько теоретико-описательной наукой, но и политико-функциональной, практической. На протяжении всего XX века практическая ориентация социологии, заложенная в идеях её основоположников, не только была реализована, но и усиливалась.

Наличие прямых и опосредованных взаимодействий между практикой социальных трансформаций и социологической наукой позволяет предложить и использовать в исследовании субъектов трансформационного процесса в историческом ракурсе метод анализа социологических теорий социальной динамики. Анализ социологических концепций социальных трансформаций даёт возможность всесторонне изучить проблему социальных субъектов общественных преобразований.

В современном отечественном обществоведении наибольшие надежды на познавательную эффективность при изучении изменений, происходящих в России со второй половины XIX и на протяжении большей части XX века связываются с модернизационной парадигмой.

Неразвитость общественных сил, заинтересованных в переменах, вынужденный характер реформ и политическая апатия основной массы населения выдвигает в России на роль субъекта преобразований государство, властвующую элиту. При этом чаще всего, объективная потребность в реформах возникала прежде, нежели в обществе полностью вызревали необходимые для неё внутренние условия. «Революций сверху» осуществлялись чаще всего силовыми методами и вопреки устремлениям основной массы населения, а по природе своей оказывались неорганичными политической и социокультурной специфике России.

Неразвитость гражданского общества и исключительная роль государства в России зачастую обусловливали подмену широких общественных преобразований модернизацией самого государства. Осуществляемая «сверху», без поддержки «низов», модернизация не получала импульсы к самомодернизации.

В России модернизация так и осталась незавершённой. Основным условием успеха модернизационного проекта в современном обществе является изменение социокультурного механизма проводимых реформ, культивирование современных, достижительных ценностей, стратегий индивидуального и коллективного поведения.

В посткоммунистической России, в большей степени, в силу идеологических установок, продолжавших довлеть над обществознанием, нежели объективной оценки социально-политической ситуации, в рабочем движении социологи видели реального носителя трансформационных процессов. Но новейшая российская политическая история заставила постепенно отказаться от завышенных надежд в отношении прогрессивного политического потенциала рабочего движения. Признание элитарности субъектов российского трансформационного процесса в отечественной социологии длительное время не находило теоретического обоснования.

В посткоммунистической трансформации России, в отсутствии развитых институтов гражданского общества и экономически независимых от государства сил, реальным субъектом модернизации остаётся политическая элита.

Новая российская элита отличается от советской по своей структуре, механизмам рекрутирования и легитимации, более высокой степени конкурентности. Однако её состав и некоторые черты внутриэлитных отношений несут на себе отпечаток «номенклатурного прошлого».

Незначительные успехи модернизации в России во многом объясняются несменяемостью элит. Тип элитной структуры, формирующийся в России, слабо соотносится с экономической и политической модернизацией. Он не поощряет коренных изменений.

Обозначившаяся, начиная со второй половины 90-х годов, тенденция к обособлению элиты от общества, стремление к её самозамыканию, приводит к установлению непубличного характера власти, и утверждению моноцентрического, полуавторитарного режима. Авторитарный режим может создать предпосылки и условия для всесторонней модернизации мобилизационного типа, но его инновационный, реформаторский потенциал ограничен. Неизбежное установление при авторитаризме контроля над развитием рыночных структур, интеллектуальных ресурсов сковывает модернизационный потенциал общества.

Но успех российской модернизации зависит не только от элиты, но и от доверия масс к элите и к проводимым реформам. Отчуждение общества от элиты, недоверие к проводимым преобразованиям делает успехи модернизационного проекта в России призрачными.

181

Список научной литературыКнязев, Игорь Владимирович, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Абрамов М.А., Кобзева А.Ю. Н.И. Бухарин и общественная мысль 20-30-х гг. // Философские науки. - 1989. - № 11. - С. 125-127.

2. Авраамова Е., Дискин И. Социальные трансформации и элиты // Общественные науки и современность. 1994. - № 3. - С. 14-26.

3. Айрапетов А.Г., Юдин А.И. Западноевропейский и русский утопический социализм нового времени: Учеб. пособие для вузов по спец. «История». М.: Высш. шк., 1991.-206 с.

4. Аксютин Ю.В. Социалисты и революция // Политическая история: Россия СССР - Российская Федерация: В 2 т. Т.1. - М.: ТЕРРА, 1996. - С. 533-593.

5. Аникин А.В. Путь исканий: Социально-экономические идеи в России до марксизма. М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

6. Артёмов В.М. М.А. Бакунин: к свободе через образование // С.П.Ж.1995.-№4.-С. 196-207.

7. Арчер М. Реализм и морфогенез // Социологический журнал. 1994. - № 4. - С. 50-68. или (Арчер М. Реализм и морфогенез // Теория общества. Фундаментальные проблемы. -М.: КАНОН-пресс-Ц, 1999. - С. 157-195.)

8. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. В 3 т М., 1991.

9. Ахиезер А.С. Россия расколотое общество: некоторые проблемы социокультурной динамики // Мир России. - 1995. - № 1. - С. 3-57.

10. Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозаннский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М.: Экзамен, 2001.-698 с.

11. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов ВТ., Старостин A.M. Основы политической элитологии: Учеб. пособие. М.: «Изд-во ПРИОР», 1999. - 304 с.

12. Ашин Г. Демократический элитизм // Власть. 1998. - № 4.

13. Ашин Г. Формы рекрутирования политических элит // ОНС. -1998. -№ 3.

14. Ашин Г. Элита и демократия // Вестник МГУ. Сер. 18. 1996. - № 4.

15. Афанасьев М. Правящая элита России: образ деятельности // МЭ и МО.1996.-№3-4.

16. Бабаева JI.B., Резниченко Л.А., Таршис Е.Я. Элита России: о настоящем и будущем страны // Социс. 1996. - № 4. - С. 40-49.

17. Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М., 1987.

18. Бакунин М.А. Собрание сочинений и писем. М., 1934-1935. Т. 1-5.

19. Бакунин М.А. Философия, социология, политика. М., 1989.

20. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Пер. с англ. под ред. B.JI. Иноземцева. М.: Academia, 1999.

21. Белл Д. Мятеж против современности // Социс. 1989. - № 5.

22. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. -М.: «Academia-Центр», «Медиум», 1995.

23. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизведение издания YMCA-PRESS, 1955 г. М.: Наука, 1990. - 224 с.

24. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. -М.: «Наука», 1990. С. 43-271.

25. Бердяев Н.А. Самопознание. JL: Лениздат, 1991. - 398 е.; Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). - М.: Междунар. отношения, 1990. - 336 с.

26. Бердяев НА. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К.Михайловском / Составление и комментарии В.В. Сапова. М.: Канон+, 1999. - 480 с.

27. Берлин И. Русское народничество // Берлин И. История свободы. Россия /Предисловие А. Эткинда. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - С. 300334.

28. Блохин В. Забытый мыслитель о социологе Н.К.Михайловском (18421904). // Свободная мысль. 1996. - № 4. - С. 82-89.

29. Богданов А.А. Вопросы социализма. М.: Политиздат, 1990.

30. Богданов А. Из психологии общества. СПб., 1906.

31. Богданов А.А. Тектология: всеобщая организационная наука. В 2 кн. М., 1989.

32. Богданов А. Эмпириомонизм. СПб., 1906.

33. Бондаренко О.В. Ценностный мир россиян: аксиология самобытного общественного развития. Ростов-на-Дону.: Изд-во СКНЦ ВШ, 1998. - 200 с.

34. Булгаков С. Закон причинности и свобода человеческих действий. // Булгаков С. От марксизма к идеализму. Сб. ст. (1896-1903). СПб., 1903.

35. Булгаков С. От марксизма к идеализму. Сб. ст. (1896-1903). СПб., 1903.

36. Булгаков С.Н. Сочинения. В 2-х томах. М.: «Наука», 1993. - 2 т.

37. Бухарин Н.И. Детерминизм и индетерминизм (необходимость и свобода воли) // Социология в России XIX начала XX веков. Социология как наука. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. - М.: Международный Университет Бизнеса и Управления, 1997. - С. 415-434.

38. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1988. - XII, 499с.

39. Бухарин Н.И. Пролетарская революция и культура. Пг., 1918.

40. Бухарин Н. Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии. М., 1921.

41. Васецкий Н.А. Социальные идеи JI. Троцкого: размышления и споры // Социс. 1990. - № 5. - С. 22-23.

42. Вебер М. Избранное. Образ общества. Пер. с нем. М.: Юрист, 1994.

43. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

44. Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций. М.: «Refl-book», «ISA».

45. Вилкова В.П. Большевистский режим после Ленина: противоборство в верхах //Политическая история: Россия СССР - Российская Федерация: В 2 т. Т.2. -М.: ТЕРРА, 1996. - С. 184-273.

46. Воронцов В.П. Артельные начинания русского общества. СПб., 1895.

47. Воронцов В.П. Крестьянская община, в кн.: Итоги экономических исследований России по данным земской статистики, т. 1, М., 1892.

48. Воронцов В.П. Наши направления.// Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX-начала XX века. Избранные произведения / Сост. Я.И. Кузьминов. -М.: Республика, 1994. С. 44-78.

49. Воронцов В.П. От семидесятых годов к девятисотым. СПб., 1907.

50. Воронцов В.П. Очерки кустарной промышленности в России, СПБ, 1886.

51. Воронцов В.П. Судьбы капитализма в России. СПб, 1882.

52. Гайденко П. П. Под знаком меры (либеральный консерватизм П.Б. Струве) // В.Ф. 1992. - № 12. - С.54-64.

53. Гаман-Голутвина О.В. Политическая элита: определение основных понятий //Полис.-2000.-№3.

54. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России: Вехи ист. эволюции. М.: Интеллект, 1998. - 415 с.

55. Гаман-Голутвина О.В. Политическая элита современной России: факторы неэффективности // Куда идет Россия?: Материалы международного симпозиума.-М.: Логос, 1999.

56. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России как субъект модернизации // Цивилизация, культура, личность. М.: УРСС, 1999.

57. Гаман-Голутвина О.В. Проблемы развития в сознании российской элиты // Материалы II Всероссийского Политологического Конгресса. М., 2000.

58. Гаман-Голутвина О.В. Стратегия развития в ценностном поле российской элиты. // Полития. 2000. - № 1.

59. Гаман-Голутвина О.В. Идея развития в ценностном поле российской элиты // Ценностные основы государственной власти и управления в России на рубеже веков. Ростов н/Д, 2000.

60. Гаман-Голутвина О.В. Стратегия развития в ценностном поле российской элиты // Политическая мысль. 2000. - № 2.

61. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России в историческом процессе // Россия XXI. 1996. - № 3-6.

62. Гаман-Голутвина О.В. «Служебный» принцип формирования политических элит России // Теоретические проблемы госуправления и госслужбы. М.: РАГС, 1997.

63. Гельман В.Я. Постсовременные политические трансформации (Наброски к теории) // Полис. 2001. - № 1. - С. 15-29.

64. Гельман В. «Сообщество элит» и пределы демократии // Университетская политология России / Сборник статей. М.: «Полис», 1999.

65. Гельман В. Шахматные партии российской элиты // Pro et Contra. 1996. -Том 1. - № 1 (Зима).

66. Герцен А.И. Избранные философские произведения. М., 1948. Т.2.

67. Герцен А.И. К старому товарищу // Утопический социализм в России. Хрестоматия.-М.: Политиздат, 1985.-С. 154-161.

68. Герцен А.И. Собрание сочинений. В 30 т. М., 1954-1965.

69. Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // Альманах THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. -№ 1.

70. Гидденс Э. Новые правила социологического метода // Теоретическая социология: Антология: В 2 ч. / Сост. и общ. ред. С.П. Баньковская. М.: Книжный дом «Университет», 2002. Ч. 2. - С. 281-318.

71. Гидденс А. Риск и судьба // THESIS. 1994. - № 5.

72. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академический Проект, 2003. - 528 с.

73. Головачев Б.В., Косова Л.Б (ВЦИОМ). Ценностные ориентации советских и постсоветских элит. // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития: Международный симпозиум 15-18 декабря 1994 г. М.: Аспект-пресс, 1995.-С. 183-187.

74. Головачев Б., Косова Л., Хахулина Л. Трансформация правящей элиты в России // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. 1995. - № 6 (20); 1996. -№ 1 (21).

75. Гордон Л. Кризис рабочего движения будет углубляться // О.Н.С. 1992. -№5. с. 5-17.

76. Гордон JI.A. Рабочее движение в постсоциалистической перспективе // Социс.- 1991.- № 11.-С. 3-17.

77. Гордон Л., Клопов Э. Рабочее движение в постсоциалистической России // М.Э. и М.О. 1993. - № 5. - С. 5-16.

78. Гордон Л., Клопов Э. Рабочее движение: политический потенциал// Коммунист. 1991. -№ 10.-С. 28-39.

79. Гордон Я., Темкина А. Рабочее движение в постсоциалистической России //О.Н.С.- 1993,- №3.-С. 31^4.

80. Грецкий М.Н. Уроки одной дискуссии // Философские науки. 1991. - № 1.-С. 80-105.

81. Давыдов Ю.Н. Социальная философия о. Сергея Булгакова // Человек -2000. № 6. - С.41-50; 2001. - № 1. - С. 26-35.

82. Данилов А.Н. Переходное общество: Проблемы системной трансформации. Мн.: «Харвест», 1998. - 432 с.

83. Даниельсон Н.Ф. Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства-СПб., 1893.

84. Дахин В. Эволюция и революция в российском кризисе // Pro et Contra. -1999.-Т. 4. -№ 3. (Лето). С. 134-154.

85. Дискин И. Об особенностях модернизации в России // Куда идёт Россия?: Альтернативы общественного развития. М.: Интерпракс, 1994. - С. 236-238.

86. Дискин И. Реформы и элита: Институциональный аспект // ОНС. 1995. -№6.-С. 29^1.

87. Дискин И. Российская модель социальной трансформации // Pro et Contra. 1999. - Том 4. - № 3 (Лето). - С. 5^0.

88. Дискин И.С., Авраамова Е.М. Адаптация населения и элит // ОНС. 1997. -№ 1. - С. 24-33.

89. Драч Г. Модернизация России: контекстуальность проблемы // Логос. -2004. № 5 (44). - С. 178-190.

90. Емельянов Ю.В. Последние политические программы и прогнозы Троцкого //Социс. 1990. -№ 5. - С.53-71.

91. Ерасов Б.С. Одномерная логика российских модернизаторов // ОНС. -1995.-№2.-С. 68-78.

92. Ерасов Б.С. Россия в евразийском пространстве // ОНС. 1994. - № 2. - С. 57-67.

93. Ерасов Б.С. Цивилизации: универсалии и самобытность. М.: Наука, 2002.

94. Ершова Н.С. Трансформация правящей элиты в условиях социального перелома // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития: Между-нар. симпоз. 17-19 дек. 1993 г. -М.: Интерпракс, 1994.

95. Заславская Т.И. Постсоциалистический трансформационный процесс в России // Вестник РГНФ. 1998. - № 3. - С. 132-148.

96. Заславская Т.И. Роль социологии в преобразовании России // Социологические исследования. 1996. - № 3. - С. 3-9.

97. Заславская Т.И. Социальная трансформация российского общества: Дея-тельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2002. - 568

98. Заславская Т.И. Социальный механизм трансформации российского общества // Социологический журнал. 1995. - № 3. - С. 5-21.

99. Заславская Т.И. Социоструктурный аспект трансформации российского общества // Социс. 2001. - № 8. - С. 3-11.

100. Заславская Т.И. Трансформация российского общества как предмет мониторинга // Социальные и экономические перемены в России: Мониторинг общественного мнения. 1993. - № 2.

101. Заславская Т.И, Шабанова М.А. Социальные механизмы трансформации неправовых практик // О.Н.С. 2001. - № 5. - С. 5-24.

102. Зудин А. Российские элиты при Владимире Путине Электронный ресурс. // http://www.skags.ru/publictext.php?publicuid=310&topicuid=31

103. История теоретической социологии. В 4-х т. / Ответ, ред. и составитель Ю.Н. Давыдов. М.: Канон, 1997. - 2002. - 4 т.

104. История философии в СССР: В 5 т. Т.4. М.: Наука, 1971.

105. Кантор К.М. Немецкая идеология Маркса-Энгельса и русский марксизм // В.Ф. 1995. - № 12. - С. 88-108.

106. Козлова Н.Н., Смирнова Н.М. Кризис классических методологий и современная познавательная ситуация // Социс. 1995. - № 11. - С. 12-23.

107. Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: от равенства к свободе СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1995. - 280 с.

108. Колеров М.А., Плотников Н.С. Творческий путь П.Б. Струве // В.Ф. 1992. -№12.-С. 91-102.

109. Колесниченко Д.А. В.М. Чернов // Россия на рубеже веков: исторические портреты. М.: Политиздат, 1991. - С. 296-334.

110. Конт О. Дух позитивной философии. (Слово о положительном мышлении) Ростов н/Д: «Феникс», 2003. - 256 с.

111. Ъ.Конт О. Система позитивной политики // Западно-европейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 180-242.

112. МА.Конт О. Общий обзор позитивизма // Западно-европейская социология XIX века: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - С. 120-179.

113. Конюшая Р. Утаил ли Плеханов письмо Маркса? //Диалог. 1990. - № 11. - С. 63-66.

114. Королькова Е.И. Предисловие к разделу (П.Б.Струве, М.И.Туган-Барановский) // Образ будущего в Русской социально-экономической мысли конца XIX- начала XX века. Избр. произведения. М.: Республика, 1994. - С. 124-132.

115. Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. 1993. - № 7. - С. 40-56.

116. Кривенко СЛ. Собр. соч., т. 1-2,-СПб, 1911.

117. Крыштановская О. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // ОНС. 1995. - № 1. - С. 51-65.

118. Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998-2002 // Социс. 2002. - № 8. - С. 17-49.

119. Крыштановская О.В., Хуторянский Ю.В. Элита и возраст: путь наверх // Социс.-2002.-№4.

120. Кузъминов Я.И. Предисловие к разделу «Народники» // Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX начала XX века. Избранные произведения. - М.: Республика, 1994. - С. 8-15.

121. Куколев И.В. Трансформация политических элит в России // ОНС. 1997. -№ 4. - С. 82-91.

122. Лавров П.Л. Вперед! Наша программа // Утопический социализм в России. Хрестоматия - М.: Политиздат, 1985. - С. 420-424.

123. Лавров П.Л. Избранные сочинения на социально-политические темы. В 8 т.-М., 1934-1935.

124. Лавров П.Л. Исторические письма // Лавров П. Л. Философия и социология: Избранные произведения в 2-х т. Т. 2. - М.: Мысль, 1965 (Философское наследие).- С. 19-289.

125. Лавров П.Л. Философия и социология. М., 1965. Т. 1,2.

126. Лапина Н. Формирование современной российской элиты: проблемы переходного периода. М.: ИНИОН, 1995.

127. Л.Д. Троцкий защищается // Вопросы истории КПСС. 1990. - № 5. - С. 32-43.

128. Лелъчук B.C. Поиски социалистической перспективы //Политическая история: Россия СССР - Российская Федерация: В 2 т. Т.1. - М.: ТЕРРА, 1996. -С.323-386.131 .Ленин В.И. Полн. собр. соч., 5 изд. Т. 1-55. -М., 1958-1965.

129. Ленин В.И. Подготовительные материалы к книге «Государство и революция». // Поли. собр. соч. Т. 33. С. 123-307.

130. ЪЪ. Ленин В.И. Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения. // Поли. Собр. соч. Т. 6.-С. 1-192.

131. Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи «Русского богатства» против марксистов) // Поли, собр. соч. Т.1.-С. 125-346.

132. Лэйн Д. Перемены в России: роль политической элиты // Социс. 1996. -№ 12. - С. 30-40.

133. Макаренко В.П. Бюрократия и сталинизм. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1989. - 368 с.

134. Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли: Пособие для вузов. М.: Дрофа, 2003. - 256 с.

135. Малинин В.А. История русского утопического социализма. Учеб. пособие.- М.: «Высшая школа», 1977. 240 с.

136. Малютин М.В. «Новая» элита в новой России // ОНС. 1992. - № 2.

137. Маркс К. Социология: Сб. Пер. с нем. М.: Канон-Пресс-Ц.

138. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: «REFL-book», 1994. - 368 с.

139. Маркузе Г. Разум и революция. Гегель и становление социальной теории.- СПб.: «ВЛАДИМИР ДАЛЬ», 2000. 541 с.

140. Мартынова М.Ю. Политическая элита России на рубеже XXI века: Монография. Архангельск: Помор, гос. ун-т им. Ломоносова, 2001. - 232 с.

141. Медушевский А.Н. История русской социологии: Учеб. пособие для вузов. -М.: Высш. шк., 1993.-317 с.

142. Мелъвилъ А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Полис. 1998. - № 2.

143. Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии / Рец. Ю.Н. Давыдов, В.В. Танчер. -Мн.: ЗАО «Экономпресс», 2000. 343 с.

144. Мусихин Г. Россия в Веймарском зеркале, или Соблазн лёгкого узнавания // Pro et Contra. 1998. - Т. 3. - № 3 (Лето).

145. Михайловский Н.К. Герои и толпа: Избранные труды по социологии в двух томах.-СПб., 1998.

146. Михайловский Н.К. Литературно-критические статьи. М., 1957.

147. Михайловский Н.К Полн. собр. соч. Т. 1-8, 10 (указат. лит.). СПб, 19061914.

148. Михайловский Н.К Последние сочинения. Т. 1-2. СПб, 1905.

149. Михайловский Н.К. Сочинения. СПб., 1906;

150. Михайловский Н.К Что такое прогресс? // Утопический социализм в России. Хрестоматия. М.: Политиздат, 1985. - С. 467^475.

151. Михельс Р. Демократическая аристократия и аристократическая демократия (первая глава «К социологии.») // Социс. 2000. - № 1. - С. 107-113.

152. Михельс Р. Социология политической партии в условиях демократии // Диалог. 1990. -№3,5,7, 11, 13, 15,18; 1991.-№3.

153. Моска Г. Правящий класс // Социс. 1994. - № 10, 12.

154. Моска Г. Элементы политической науки // Социс. 1995. - № 4, 5, 8.

155. Н. Бердяев о русской философии. 4.2. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1991.

156. Новейший философский словарь. 3-е изд., исправл. Составитель и главный научный редактор А.А. Грицанов Мн.: Книжный Дом. 2003. - 1280 с. - (Мир энциклопедий).

157. Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина или ресурс человечества. М.: Эдиториал, 1999.161 .Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории: Курс лекций. Изд. 2-е, дополн. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 399 с.

158. Новиков Н.В. Исходные парадигмы русской социологии // Свободная мысль. 1993. -№ 6. - С. 55-67.

159. Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX-начала XX века. Избранные произведения / Сост. Я.И. Кузьминов. М.: Республика, 1994.-416 с.

160. Огурцов А.П. Неизвестный Н.И. Бухарин // В.Ф. 1993. - № 6. - С. 3-17.

161. Ойзерман Т. О ленинской интерпретации марксизма //Свободная мысль. -1996. № 4. - С. 73-81; № 6. - С. 89-97.

162. Осадчая А.И. Ленин и Бухарин: два взгляда на общество переходного периода // Социс. 1988. - № 6. - С. 97-103.

163. Осадчая А.И. Ленин и Бухарин: дискуссия об империализме // С.П.Н. -1991.-№ 1.

164. От политики элит к политике гражданского общества (Санкт-Петербург, 25-27 мая, 1993 г.): Материалы круглого стола // Регион, политика. СПб., 1994. -N6.-C. 145-158.

165. Панарин А. С. Искушение глобализмом. М., 2000.171 .Пантин В.И., Лапкин В.В. Волны политической модернизации в истории России (К обсуждению гипотезы) // Полис. 1998. - № 2. - С. 39-51.

166. Пантин И. Россия: окончание исторического цикла ? // Pro et Contra. -1999. Том 4. - № 3 (Лето). - С. 112-133.

167. Пантин И.К Россия и мир: историческое самоузнавание. Избранная социально-философская публицистика М.: Едиторал УРСС, 2000. - 136 с.

168. МА.Парето В. О применении социологических теорий: (Из наследия итальянского социолога) // Социс. 1995. - № 10,1996. - № 1, 2, 7, 10.

169. Парето В. Социалистическая опасность // Социс. 2001. - № 5.

170. Плеханов Г.В. Враждующие между собой братья // Плеханов Г.В. Сочинения. Изд. 2-3-е. В 24 т. 1923-1927. Т. XIII. -М, 1926. С. 305-319.

171. Плеханов Г.В. Выбранные места из переписки с друзьями (Письмо в редакцию газеты «Пролетарий») // Г.В. Плеханов. Сочинения Т. XIII. M.-JL, 1926.-С. 273-304.

172. Плеханов Г.В. Логика русского «терроризма» // Плеханов Г.В. Сочинения. Т. XII. М.-Л., 1926. - С. 255-264.

173. Плеханов Г.В. Недавние стачки, социализм и борьба за политическую свободу.// Плеханов Г.В. Сочинения. М.-Пг., 1926. Т. XII. - С. 436-442.

174. Плеханов Г.В. Речи на втором очередном с'езде Р.С.-Д.Р.П. // Плеханов Г.В. Сочинения. Изд. 2-е. В 24т. 1923-1927. Т. XII. М., 1926. - С. 411-427.

175. Плеханов Г.В. Русский рабочий класс и полицейские розги.// Плеханов Г.В. Русский рабочий в революционном движении: Статьи 1885 1903 гг. / Сост. И.Н. Курбатова, В.А. Уланов. - Л.: Лениздат, 1989. - С. 200-205.

176. Плеханов Г.В. Священник Г. Гапон / Плеханов Г.В. Сочинения. Изд. 2-3-е. В 24 т. 1923-1927. Т. XIII М., 1926. - С. 198-202.т.Плеханов Г.В. Сочинения. Изд. 2-3-е. В 24 т. М.-Пг., 1923-1927.

177. Плеханов Г.В. Что же дальше? // Плеханов Г.В. Сочинения. Изд. 2-3-е. В 24 т. 1923-1927. Т. XII. М., 1926. - С. 137-178.

178. Погорельская С. Постсоветская трансформация: взгляд из Германии // Pro et Contra. 1999. - Том 4. - № 3 (Лето). - С. 174-187.

179. Понеделков А.В. Политическая элита: генезис и проблемы её становления в России. Ростов н/Д., 1995.

180. Понеделков А,В., Старостин A.M. Проблемы исследования политических элит России // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ, науки. Ростов н/Д, 1997.-№ 1. -С.33-38.

181. Понеделков А.В., Старостин A.M. Российские элиты на рубеже XX-XXI веков: особенности генезиса, взаимодействий и позиционирования во власти Электронный ресурс. // http://www.skags.ru/publictext.php?publicuid=310&topicuid=48

182. Ракитская Г.Я. На пути к собственной идеологии М., 1993.

183. Ракитская Г.Я. Современные требования трудящихся к социально-экономической политике // В.Э. 1993. - № 4. - С. 64-76.

184. Ракитская Г.Я. Состояние и перспективы рабочего движения в России // В.Э.- 1995.-№6.-С. 57-66.

185. Ракитянский Н. Модернизация России и политическая элита // Власть. -2002.-№ 1.

186. Ривера Ш. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Полис. 1995. - № 6.

187. Роговин В.З. Л.Д. Троцкий о социальных отношениях в СССР // Социс. -1990.-№5.-С. 23-40.

188. Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. - № 7. - С. 3-39.

189. Российская элита: Психол. портрет / Сост. Давыдов О.В. М.: Ладомир, 2000.-319 с.

190. Россия на рубеже веков: исторические портреты. М.: Политиздат, 1991. -380 с.

191. P.P. (М.Р. Гоц и В.Чернов). Социализация земли // Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX начала XX века. Избранные произведения. - М.: Республика, 1994. - С. 29-36.

192. Рябов А. «Партия власти»: попытка превращения новой российской элиты в ведущую силу публичной политики // Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. М.: ЦКСИиМ, 1996.

193. Сапов В.В. От марксизма к «христианской социологии» Путь С.Н. Булгакова.//Социс. 1990.-№ 4. - С. 101-111.

194. Семёнов Ю. И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М.: «Современные тетради», 2003.-776 с.

195. Соловьев А.И. Культура власти российской элиты: искушение конституционализмом? // Полис. 1999. - № 2. - С.65-80.

196. Соловьев А.И. Специфика поведения российских элит в переходный период // Полис. 1999. - № 3.

197. Социальные знания и социальные изменения / Отв. ред. д-р филос. наук К.А. Зуев. М: ИФ РАН, 2001. - 304 с.

198. Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ: учеб. пособие / А.Н. Богаевская, Е.Н. Данилова, JI.M. Дробижева и др.; под ред. В.А. Ядова. М.: Флинта: МПСИ, 2005. - 584 с.

199. Социологическая мысль в России: Немарксистская социология последней трети XIX нач. XX в. / И.А. Голосенко, В.М. Зверев, И.Г. Лиоренцевич и др.; Под ред. Б.А. Чагина. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. - 416 с.

200. Сталин И. Вопросы ленинизма. Издание одиннадцатое. М.: Государственное издательство политической литературы, 1945. - 611 с.

201. Сталин ИВ. Соч. Т. 1-13.-М., 1949-1951.

202. Сталин ИВ. Экономические проблемы социализма в СССР. М., 1952.

203. Старостин А., Понеделков А. Современные российские элиты: особенности генезиса, взаимодействия и позиционирования во власти Электронный ресурс. // http: // www.polit.ru/research/2004/03/24/politstudies.html

204. Струве П.Б. Великая Россия // В.Ф. 1992. - № 12. - С. 65-75.

205. Струве П.Б. Идеи и политика в современной России. М., 1907.

206. Струве П.Б. Интеллигенция и народное хозяйство // В.Ф. 1992. - № 12. -С. 76-79.

207. Струве П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894.

208. Струве П.Б. Марксовская теория социального развития // Образ будущего в Русской социально-экономической мысли конца XIX- начала XX века. Избранные произведения / Сост. Я.И. Кузьминов. М.: Республика, 1994. - С. 135151.

209. Струве Петр. На разные темы (1893-1901гг.) Сб. ст. СПб., 1902.

210. Струве П.Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. СПб., 1911.

211. Ткачёв П.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы. В 4 т.-М, 1923-1933.

212. Ткачёв П.Н. Предисловие к книге «Община и государство. Две статьи Н.Г. Чернышевского» // Утопический социализм в России. Хрестоматия М.: Политиздат, 1985. - С. 386-389.

213. Ткачёв П.Н Сочинения. В 2т. М., 1975-1976.

214. Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994.-С. 335-357.

215. Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990. - 447с.

216. Троцкий ЛД. Особенности развития России // Социс. 1990. - № 5. - С. 72-80.

217. Троцкий Л. Сталин / Под ред. Ю.Г. Фельштинского. В 2 т. М.: «ТЕРРА»-«TERRA», 1990. - 2 т.

218. Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. Сборник социально-философских произведений. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. - 528 с.

219. Туган-Барановский М. И. Основы политической экономии. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998. - 664 с.

220. Туган-Барановский М.Н. Теоретические основы марксизма. СПб., 1905.

221. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.: Научный мир, 1998 - 204 с.

222. Тютюкин С.В. Г.В. Плеханов // Россия на рубеже веков: исторические портреты. М.: Политиздат, 1991. - С. 233-280.

223. Улюканов А. Движение // Коммунист. 1991. - № 10. - С. 40-49.

224. Федотова В.Г. Глобальный мир и модернизация // Философские науки. -2000.-№ 1.

225. Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы. М.: ИФ РАН, 1997.

226. Федотова В.Г. Россия в глобальном и внутреннем мире // Мир России. -2000.-№4.-С. 3-33.

227. Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. 2000. - № 4. - С. 3-27.

228. Философский дебют Н.А. Бердяева (письма 1899-1900гг.) // В.Ф. 1993. -№4.-С. 150-156.

229. Флоровский Г. Герцен в сороковые годы // В. Ф. 1995. - № 4. - С. 79-97.

230. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности: Перевод / Авт. вспуп. ст. П.С. Гуревич. М.: Республика, 1994. - 447 с.

231. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. Мн.: ООО «Попурри», 1998.

232. Фромм Э. Здоровое общество // Психоанализ и культура: Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М.: Юрист, 1995. - С. 273-596.

233. Чагин Б.А. Очерк истории социологической мысли в СССР (1917-1969). -JL: Наука. Ленингр. отд-ние, 1971. 244 с.

234. Черных А.И. Становление России советской: 20-е годы в зеркале социологии. М.: Памятники исторической мысли, 1998. - 280 с.

235. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. В 15 т. М., 1930-1950.

236. Шабанова М.А. Посткоммунистический трансформационный процесс в России: «механизменная» перспектива анализа. // Социс. 2004. - № 4. - С. 142-151.

237. Шабанова М. Свобода в условиях реформ // Свободная мысль. 1996. - № 4. - С. 62-72.

238. Шабанова М.А. Современный трансформационный процесс и «неправовая свобода» // Общество и экономика: Социальные проблемы трансформации / Под ред. А.Р. Михеевой. Новосибирск: ИЭиОПП РАН, 1998. - С. 20-34.

239. Шабанова М.А. Социальная стратификация и свобода // Социологический журнал. 1997. - № 4. - С. 48-63.

240. Шабанова М. Социология свободы: трансформирующееся общество. М.: МОНФ, 2000. - 259 с.

241. Шевцов Л. Политические зигзаги посткоммунистической России. М.: Московский центр Карнеги, 1997.

242. Штомпка П. Социология социальных изменений /Пер. с англ. под ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. - 416 с.

243. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / пер. с англ. А.В. Гордона под ред. Б.С. Ерасова. М.: Аспект Пресс, 1999. - 416 с.

244. Южаков С.Н. Аграрный вопрос в России, 2 изд., СПб, 1917.

245. Южаков С.Н. Вопросы просвещения СПб., 1987.

246. Южаков С.Н. Социологические этюды. В 2 т. СПб, 1891-1896.

247. Ядов В.А. Россия в мировом пространстве // Социс. 1996. - № 3. - С. 2731.

248. Ядов В.А. Россия как трансформирующееся общество (резюме многолетней дискуссии социологов) // Общество и экономика. 1999. - № 10-11.

249. Boudon R. La crise de la sociologie. Questions de epistemologie. Paris, 1969.

250. Boulding, Kenneth E. The place of the image in the dynamics of society, in: G. K. Zollschan and W. Hirsh (eds), Explorations in Social Chang, pp. 5-16, Boston: Houghton Mifflin, 1964.

251. Dahl R. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1971.

252. DANIELSON, Nikolai Frantsevich. Histoire du developpement economique de la Russie depuis Paffranchissement des serfs Paris, Giard & Briere, 1902.

253. Giddens A. Central Problems in Social Theory: Action, Structure and Contradiction in Social Analisis Berkeley: University of California Press, 1979.

254. Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity Press. 1990.

255. GorzA. Metamorphoses du travail: Quete du sens: Critique de la raison econ. -P.: Galiles, 1988.

256. Jar vie, I.C. Concepts and Society. London: Routledgy & Kegan Paul, 1972.

257. Michels R. Nuovi studi sulla classe politica. Milano - Geneva - Roma - na-poli, 1936.

258. TTh.Mosca G. Cio che la storia potrebbe insegnare. Scritti di scienza politica. Milano, 1958.

259. HA.Mosca G. Elementi di scienza politica. Bari, 1953.

260. Mosca G. La classe politica. Milano, 1966.

261. Pareto V. Oeuvrescompletes. V. 1-22.-Geneve, 1964-1970.

262. Thomas W. The unadjusted girl. Boston, 1923.

263. Thomas W., Znaniecki F. The Polish peasant in Europe and America. N.Y., 1972.

264. TouraineA. Le retour de Tacteur. Paris: Fayard, 1989.

265. TouraineA. The Post-Industrial Society. -N.Y., 1971.

266. Touraine A. The Rise and the French Labour Movement. Social Theory and Social Criticism. - L., 1987.