автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Труд и заработная плата рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья: эволюция государственного регулирования

Полный текст автореферата диссертации по теме "Труд и заработная плата рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья: эволюция государственного регулирования"

На правах рукописи

Прокофьева Елена Юрьевна

Труд и заработная плата рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья: эволюция государственного регулирования

(1918-1929 гг.)

Специальность 07.00.02 - отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

18 А.ПР ¿013

Белгород-2013

005052176

Работа выполнена на кафедре российской истории ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет»! (НИУ «БелГУ»)

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Пашин Василий Петрович

доктор исторических наук, профессор Юго-Западный государственный университет заведующий кафедрой истории государства и права

Демчик Евгения Валентиновна

доктор исторических наук, профессор Алтайский государственный университет декан исторического факультета, заведующая кафедрой отечественной истории Хазиев Рустэм Асхатович доктор исторических наук, профессор Башкирский государственный университет профессор кафедры отечественной истории Богданов Сергей Викторович доктор исторических наук, профессор Белгородский государственный национальный исследовательский университет профессор кафедры истории

ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»

Защита диссертации состоится 6 июня 2013 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.11 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» по адресу: 308007, г. Белгород, ул. Студенческая, 14, корпус 2, зал заседаний диссертационного совета (ауд. 260).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» по адресу: 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85.

Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК РФ http://vak2.ed.gov.rti/ и на официальном сайте ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» http://www.bsu.edu.ru

Автореферат диссертации разослан: «^»"марта 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

И.Т. Шатохин

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы исследования. Разразившийся в 200В г. экономический кризис вызвал необходимость усиления государственного регулирования социально-экономическими процессами в жизни российского общества. И сегодня вновь, как в первой четверти XX века, разгорается противоборство двух Тенденций: усиления или ослабления роли государственного регулирования хозяйственной жизнью страны, прежде всего в промышленном секторе отечественного производства. Весь вопрос заключается в том, до какого предела оно допустимо в условиях перехода к рынку и выстраивания цивилизованных рыночных отношений. В нашей стране поиск ответа на вопрос об эффективных путях организационно-хозяйственного регулирования государством сферой труда и заработной платы рабочих всегда являлся актуальным в научно-теоретическом и в практическом плане. В этой связи в современной России для обеспечения региональных интересов без ущерба интересов общегосударственных, в числе актуальных задач стоит необходимость объективного анализа форм и методов решения в 1918-1929 гг. социально-экономических проблем через практику государственного регулирования, в том числе в сфере трудовых отношений и оплаты труда рабочих на предприятиях российской провинции.

Сложное и противоречивое состояние российского общества в 1990-е годы, не преодоленные в полной мере до сего времени многочисленные социально-экономические проблемы, свидетельствуют, что они имеют глубокие исторические корни. Пристальный интерес к эпохе 20-х гг. в плане предпринятой большевиками попытки «допуска» рыночных отношений для восстановления экономики страны определяется ныне тем обстоятельством, что такой опыт, при условии объективного анализа особенностей реформ хозяйственного механизма в 1918-1929 гг., сегодня может содействовать более успешному переходу к эффективной рыночной экономической системе. Обращение к историческому опыту по реформированию экономической модели развития российского общества, прежде всего в промышленности, поможет внести ясность и в решение вопроса о возможности длительного и эффективного функционирования экономической модели «регулируемого» рынка. После пережитых Россией в 90-е гг. потрясений, сегодня, как и в начале 20-х гг., произошла значительная по масштабам «депрофессионализация» рабочих, на производстве наблюдается острый дефицит квалифицированных кадров. На многих заводах «дорабатывает свой век» физически и морально устаревшее оборудование, требующее коренной модернизации, имеются серьезные проблемы с качеством управленческих решений. Поэтому стоящая ныне перед отечественными историками задача выявить истоки современных социально-экономических проблем и попытаться на основе оценки исторического опыта предложить пути их разрешения, способствуя тем самым процессу возрождения страны, столь актуальна.

Актуальность заявленной проблемы в общем контексте модернизации промышленности и эволюции советской системы трудовых отношений, в том числе в сфере труда и заработной платы рабочих госпредприятий, обусловлена также совокупностью недостаточной ее изученности в общероссийском, и особенно - в региональном разрезе, и непростой ситуацией, которая сложилась с 90-х гг. в отечествен-

ной исторической науке. За сравнительно недолгий отрезок времени подверглись пересмотру прочно устоявшиеся представления, концепции и методологические подходы. Исследователи получили доступ к огромному пласту «закрытой» прежде информации, что обусловило возможность детально изучать проблемы, которые ранее не могли быть даже поставлены, «Информационный взрыв» и усиление методологического плюрализма повлекли за собой повышение значения в современной исторической науке новых подходов, которые органично сочетают наращивание эмпирического материала с объективным теоретическим анализом. И в условиях реформ современной России, с точки зрения автора, важно детально проанализировать и воссоздать историю становления, развертывания и эволюции государственного регулирования сферой трудовых отношений во всем ее противоречивом многообразии, наиболее ярко проявлявшемся в особенностях реализации установок центра в госсекторе промышленности российской прэвинции.

Объектом исследования в диссертации выступает система трудовых отношений в промышленности РСФСР в 1918-1929 гг.

Предметом исследования является эволюция государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих на предприятиях национализированного сектора промышленности Центрального Черноземья в 1918-1929 гг.

Территориальные рамки исследования. Территориальная локализация исследования произведена автором в рамках Центрального Черноземья РСФСР. В обозначенный в диссертации период Центральное Черноземье включало в качестве основных Воронежскую, Курскую, Орловскую и Тамбовскую губернии, представлявшие очень близкий по природно-географнческим, климатическим, демографическим, этническим и хозяйственным условиям, а следовательно, и по «фактору социальной напряженности» массив. Это обусловило их объединение в 1928 г. в ходе процесса экономического районирования в Центрально-Черноземную область (ЦЧО), просуществовавшую вплоть до 1934 г.

Хронологические рамки исследования охватывают отрезок времени 19181929 гг. Нижняя граница обусловлена принятием в декабре 1918 г. советского Кодекса Законов о Труде в ходе развертывания политики «военного коммунизма». Верхняя граница связана со свертыванием нэпа в конце 20-х гг., сопровождавшимся возвратом государства к директивно-плановой модели управления экономикой. Применительно к оплате труда данная тенденция проявилась в тарифной реформе 1928 г., на долгие годы закрепившей в советской системе нивелировку оплаты квалифицированного и неквалифицированного труда.

Методологической основой исследования явились принципы, подходы и методы научного познания. Автор опирался на концепцию диалектического развития, которая является базой для таких важнейших принципов исторического исследования, как историзм, объективность и системность.

Принцип историзма требует изучения любой составляющей исторического процесса в ее развитии, влечет необходимость углубляться в истоки предшествующих явлений с целью поиска их предпосылок. Руководствуясь этим принципом, автор стремился рассматривать эволюцию государственного регулирований сферой труда и заработной платы рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья в динамике конкретных мероприятий по созданию советской системы

трудовых отношений на этапе смены социально-экономического курса «военного коммунизма» и перехода к нэпу, а затем свертывания новой экономической политики. Применение принципа историзма позволило показать причины смены курсов, их определяющую зависимость не столько от экономической целесообразности, сколько от политических установок власти, обусловившую трудности реализации и противоречивость результатов.

В ходе исследования автор стремился реализовать в возможной мере принцип объективности, который обязывает излагать события с максимально возможной достоверностью, беспристрастно. При анализе материала автор избегал конъюнктурных соображений в оценках прежде всего при рассмотрении следующих вопросов: как складывались взаимоотношения рабочих и администрации госпредприятий в ходе восстановления и реформирования промышленности; как влияли на них сконструированные партийно-государственными и профсоюзными организациями формы и методы оплаты труда; эффективно ли действовала создаваемая в 20-е годы государственная система материального стимулирования производительного труда рабочих; учитывались ли социально-экономические интересы рабочих в ходе реконструкции промышленности; насколько действенными были меры госрегулирования, которыми руководство страны пыталось компенсировать недостаточную эффективность работы госпредприятий. В ходе работы над диссертацией автор опирался и на принцип системности, поскольку невозможно рассматривать историю отдельной составляющей государственного регулирования, в частности, сферой труда и заработной платы рабочих, в отрыве от развития промышленности и состояния народного хозяйства страны в целом. Указанные принципы применялись в совокупности с методологическими подходами научного познания, в частности, проблемно-хронологическим и синергетическим. Синергетический подход в силу своей универсальности стал основой для анализа советского хозяйственного механизма периода «военного коммунизма» и нэпа в промышленности, а также трудовых отношений на госпредприятиях. Он позволил внести определенность в анализ таких важнейших проблем в трудовой сфере, как отношение рабочих к труду. Советская власть, руководствуясь политическими установками, утверждала в массовом сознании восприятие труда (в частном секторе), как направленного исключительно на обогащение владельца, а стремление рабочих больше заработать - как «рвачество». Но эти установки крайне негативно отражались на производственной дисциплине и производительности труда рабочих и в государственной промышленности.

При написании диссертации автор использовал набор общенаучных и специально-исторических методов научного исследования. Из общенаучных в их диалектической связи использовались исторический и логический методы. Исторический метод предусматривает исследование эволюции государственного регулирования сферой трудовых отношений в ее поступательном развитии, со всеми присущими чертами и особенностями. Логический метод позволил в определенной последовательности расставить структурные части темы исследования, выбрать оптимальные пути для получения научной информации, отобрать извлеченный из источников эмпирический материал для обоснования выводов, выявлять ключевые проблемы в ходе анализа. Системно-структурный метод позволил подойти к изучению промышленности советской России, в том числе к вопросам труда и оплаты рабочих госпредприятий, как к

одному из важных компонентов советской экономической системы. Применение данного метода предоставило автору возможность подойти к исследованию хозяйственного механизма промышленности в единстве основных его составляющих: организационных форм, кадрового состава, системы упра&тения и административно-государственного регулировании всеми экономическими процессами.

При написании работы автором использовался ряд специально-исторических методов исследования, в частности: проблемно-хронологический, метод периодизации, сравнительно-исторический, статистический, институциональный. В своей взаимосвязи все обозначенные принципы, подходы и методы научного исследования способствовали комплексному анализу и раскрытию заявленной темы.

Цель работы состоит в комплексном исследовании труда и заработной платы рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья в 1918-1929-е годы и проблем, возникающих в ходе эволюции государственного регулирования этой сферой трудовых отношений. Исходя из степени изученности темы, автор не стремился повторять основное содержание уже проделанных капитальных исследований по истории «военного коммунизма» и новой экономической политики. Он ставил перед собой цель изучения практической реализации установок центра по регулированию труда и заработной платы на региональном уровне, включая ее принципы, цели, методы, формы и результаты.

В соответствии с поставленной целью, в диссертации определены следующие задачи:

- представить развернутый анализ степени научной изученности заявленной и смежных, неразрывно связанных с ней, проблем исследования;

- дать научную оценку массива документальных и иных источников, использованных при подготовке диссертации, определить методологические принципы, подходы и методы исследования избранной проблемы;

- выявить региональные особенности отраслевой структуры промышленности, кадрового состава рабочих и развития городов Черноземного Центра России в первой четверти XX века;

- проследить процесс становления системы трудовых отношений и методы их регулирования в промышленности региона в годы «военного коммунизма»;

- охарактеризовать изменение принципов распределения и оплаты труда, показать их реализацию в госпромышленности Центрального Черноземья при переходе от «военного коммунизма» к новой экономической политике;

- отразить сложности процесса оформления нового законодательства в области регулирования трудовых отношений и оплаты труда в условиях нэпа;

- раскрыть специфику проблем восстановления численности рабочих, их трудоустройства и заработной платы в Центральном Черноземье в 1921-1929 гг.

Научная новизна работы. Обозначенная проблема в общероссийской, и региональной историографии в качестве предмета специального изучения ранее не рассматривалась. Диссертация является первым комплексным исследованием многоаспектного процесса государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья и его эволюции в 1918-1929 гг.

В отличие от научных работ, в которых рассматриваются отдельные аспекты проблемы, в данном исследовании предпринята попытка представить целостную картину, отражающую регулирующую практику государственных хозяйственных органов, в контексте общероссийского процесса дается детальный анализ выявленным региональным особенностям.

В диссертации впервые в региональном разрезе комплексно исследуются такие вопросы, как эволюция советских трудовых отношений через оформление нового трудового законодательства и совершенствование тарифной системы; проблемы денежного обращения и государственного регулирования цен; соотношение заработной платы и производительности труда в промышленности госсектора исследуемого региона; становление государственной системы охраны труда и социального страхования; меры по укреплению трудовой дисциплины на производстве; проявление недовольства рабочих и порядок разрешения трудовых конфликтов на госпредприятиях Центрального Черноземья в 1918-1929 гг.

На региональном материале впервые дан столь развернутый историографический анализ литературы по заявленной и смежным, неразрывно связанным с ней, проблемам.

В научный оборот впервые введен значительный пласт документов, почерпнутых из 94-х фондов 10-ти архивов федерального и регионального уровня. Содержащаяся в них репрезентативная эмпирическая информация позволила всесторонне проанализировать широкий круг вопросов по становлению и государственному регулированию трудовыми отношениями и оплатой труда в промышленности Центрального Черноземья, не получивших до сих пор освещения в научной литературе.

В диссертационном исследовании впервые рассматривается весь комплекс вопросов, связанных со становлением, реализацией и развитием в обозначенном регионе нового трудового законодательства; региональной спецификой отраслевой структуры промышленности; количественного и производственно-квалификационного состава рабочих. Вскрываются особенности развития городов и занятий городского населения Черноземья; выявляются региональные проблемы восстановления численности рабочих, их трудоустройства и оплаты труда; анализируется структура семейных бюджетов рабочих-металлистов и текстильщиков цензовых предприятий государственной промышленности Центрального Черноземья.

Научная новизна работы заключается также в проведенном анализе неиспользованного ранее обширного статистического материала регионального характера, на базе которого сделаны авторские обобщения, выраженные в объемном приложении к диссертации в виде 58 таблиц.

В работе впервые на региональном документальном материале анализируется значительный комплекс вопросов, долгое время находившихся под идеологическим запретом и поэтому остававшихся вне поля зрения исследователей. Среди них ранее не вписывавшиеся в официальную партийно-государственную трактовку, принятую за основу в советской историографии, критические оценки противоречивых результатов преобразований в промышленности в годы «военного коммунизма» и нэпа, обусловленных доминированием политических целей над экономической целесообразностью со стороны руководства страны; неоднозначного положения рабочих как «класса-гегемона» в советской системе трудовых отношений; установок власти на

интенсификацию труда рабочих на госпредприятиях при систематической «недоплате» за квалифицированный труд; отношения рабочих к трудовой дисциплине; соотношения величины их номинальной заработной платы и реальных доходов; причин участия рабочих в трудовых конфликтах и роли профсоюзов в их разрешении на предприятиях.

В ходе исследования автор одним из первых в региональной историографии стремился акцентировать внимание на особенностях реализации общегосударственной политики перераспределения бюджетных средств за счет сельскохозяйственного сектора экономики на нужды промышленности в таком аграрном регионе, как Черноземный Центр РСФСР. В этой связи в диссертации впервые столь подробно в региональном разрезе рассматриваются основные аспекты государственной политики регулирования цен. в значительной степени породивших социально-экономические противоречия 1923-1929 гг.

В исследовании впервые в региональной историографии показан процесс безуспешных поисков эффективных принципов нормированного распределения и тарифной системы оплаты труда, которые позволяли бы при доминирующем государственном регулировании стимулировать эффективный высокопроизводительный труд рабочих.

В диссертации впервые представлена развернутая характеристика низкого уровня производственной дисциплины на госпредприятиях региона, динамика прогулов и невыходов на работу по отраслям промышленности, дана оценка главных причин этого явления во взаимосвязи с региональными особенностями социального состава рабочих и отсутствием у большинства из них личной мотивации в повышении производительности труда.

В работе впервые на материалах 4-х основных губерний Центрального Черноземья проанализирована ценовая политика государства в сопряжении с оплатой труда рабочих региона, представлен материал по доходной и расходной части их семейных бюджетов и основные источники их пополнения.

В исследовании впервые на региональном материале показана общая тенденция опережающего темпа роста заработной платы по отношению к производительности труда рабочих госпредприятий. Приведен репрезентативный документальный материал, свидетельствующий что и по трудовой дисциплине, и по производительности труда, и по величине его оплаты государственная промышленность «проигрывала» сравнение с частной, что также не укладывалось в официальную идеологическую доктрину и противоречило политическим целям партийно-советского руководства страны.

Известно, что партийно-советское руководство традиционно преувеличивало роль нематериальных (моральных) стимулов к труду для рабочих в государстве «диктатуры пролетариата». Вместе с тем, анализ эмпирического регионального материала позволяет автору констатировать, что на протяжении всего исследуемого периода именно материальный фактор как естественный стимул, привлекающий рабочих к высокопроизводительному труду, являлся доминирующим. Но именно этот стимул и не был в полной мере задействован властью, поскольку находился в прямом противоречии с ее политическими задачами.

Впервые в региональной историографии в центр исследования поставлены следующие вопросы: как отражалось изменение направления государственной политики в области промышленного труда и заработной платы рабочих при смене «экономических курсов» в 1918-1929 гг. на ситуации в регионе? Каковы результаты регулирующего воздействия на сферу трудовых отношений со стороны партийно-государственных структур в Центральном Черноземье?

С учетом вышесказанного, научная новизна и значимость темы диссертации обусловлена ее не разработанностью в отечественной историографии, прежде всего на региональном уровне. Как уже отмечалось, на материалах Центрального Черноземья в данной постановке проблемы и обозначенных хронологических рамках диссертационных и иных научных исследований нет.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут применяться по ряду направлений: при совершенствовании современных трудовых отношений на производстве, прежде всего, на региональном уровне; при определении и устранении «слабых» звеньев в соотношении уровня цен и реальной заработной платы трудящегося населения региона; отдельные положения, касающиеся борьбы с безработицей, защитной и организационно-хозяйственной деятельности профсоюзных органов в 20-е гг., в частности, по их участию в совершенствовании тарифной системы и разрешению трудовых конфликтов, могут использоваться в работе современных профсоюзных организаций на предприятиях. Материалы и выводы диссертации могут использоваться для разработки обобщающих трудов по отечественной истории, специальных учебных курсов по истории Центрально-Черноземного региона и его отдельных областей, при подготовке учебных пособий и курсов лекций для студентов региональных вузов.

Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертации, а также научные статьи, монографии, разделы в учебные пособия и в учебник (с грифом УМО) по проблематике диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры российской истории исторического факультета НИУ БелГУ. Материалы по теме диссертации представлялись в докладах и публикациях на научных и научно-практических конференциях Российской Федерации, Республики Беларусь и Украины различного уровня: регионального (Белгород - 1997, 1998, 1999, 2002, 2004-2007 гг.; Воронеж - 2000 г.; Н.-Новгород - 2005 г.; Курск - 2006 г.), всероссийского (Ростов-на-Дону - 1999 г.; Москва - 2005 г.: Ярославль - 2010, 2011 гг.), международного (Белгород - 1998, 2004-2007 гг.; Витебск - 2007, 2010 гг.; Выкса-2007 г.; Днепропетровск - 2007 г.; Кострома - 2002 г.; Луганск - 2005 г.; С.-Петербург -1999, 2007 гг.; Тамбов - 2005 г.; Тула - 2009 г.; Харьков - 1996, 2007 гг.). Основные аспекты диссертации нашли отражение в трех монографических исследованиях, 6 разделах в 3-х учебных пособиях и в учебнике (с грифом УМО), в 58 научных статьях автора, в том числе 12 публикациях в ведущих журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук. Общий объем публикаций по теме исследования составил 72,8 печатных листов. Отдельные материалы диссертации используются в учебном процессе на историческом факу льтете НИУ БелГУ.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы и приложений, включающих 58 таблиц, 23 диаграммы, карты округов ЦЧО. Работа структурирована в соответствии с проблемно-хронологическим подходом. Это позволило автору реализовать принцип историзма при осуществлении намеченной цели и задач исследования.

Во введении обосновывается актуальность, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования, его хронологические и территориальные рамки, методологическая основа диссертации, ее научна? новизна, практическая значимость работы и апробация полученных в ходе исследования результатов.

Глава I «Историография и нсточниковая база проблемы» содержит историографический обзор и источниковедческий анализ обозначенной в диссертации темы. Параграф 1.1. посвящен анализу научной литературы теоретического и методологического характера. В нем отмечается, что отечественная историография, посвященная вопросам труда и заработной платы рабочих на государственных промышленных предприятиях России и отдельных ее регионов, многоаспектна и неоднозначна в оценках, поскольку несет на себе печать неоднократных «зигзагов» на пути хозяйственного развития не только советского государства, но и постсоветской России. Политизация всей жизни советского общества, как правило, определяла не только идеологические, но и хозяйственные цели, сформулированные властями. В этой связи отдельные аспекты проблематики трудовых отношений и заработной платы рабочих госпредприятий в обозначенный период в своей содержательной части получили освещение в литературе различной тематической направленности: юридической, статиста ко-экономической, социологической, исторической.

Анализ научной литературы позволил вьщелить четыре периода ее разработки: 1920-е гг.; 1930-е - первая половина 1950-х гг.; середина 1950-х- 1980-е гг.; с 1990-х гг. до настоящего времени. Основным критерием такого деления является различие методологических принципов и подходов в изучении как общественно-трудовых отношений в целом, так и многих других, связанных с ними, исторических событий, явлений и процессов. В советской историографии их изучение проводилось в жестких рамках идеологических постулатов марксизма, на основе которых была сформулирована теория освобождения труда от капиталистической эксплуатации.

Общественно-трудовые отношения - очень широкое понятие. Оно включает в себя как внутренние факторы, характеризующие отношения между работодателем и работником, так и факторы внешние. Автор диссертационного исследования разделяет мнение историка Л.В. Борисовой, полагающей, что «к внутренним факторам относятся побудительные причины к труду. К внешним - роль государства, трудовое законодательство, состояние финансовой системы, рынка труда, господство определенных морально-этических норм в обществе»1. Производительность труда, как известно, отражает степень сбалансированности всех этих факторов. Анализ литературы показывает, что в качестве предметной базовой составляющей обозначенной проблемы следует принять становление и эволюцию государственного регулирования советской системы трудовых отношений в промышленности в 1918-1929 гг.

1 Борисова Л.В. Трудовые отношения в советской России (1918-1924 гг.). М, 2006. С.6.

Однако раскрытие ее требует анализа целого спектра вопросов. В диссертации в контексте истории общественно-трудовых отношений в советском государстве автор сосредоточивает основное внимание на исследовании внешних ее факторов, рассматривая их в региональном разрезе. При этом, в центре внимания находится эволюция государственного регулирования трудовых отношений и зарплаты рабочих на промышленных предприятиях обозначенного региона в рамках двух советских экономических «моделей»: «военного коммунизма», основанного на тотальном государственном принуждении к труду и уравнительными принципами его оплаты, и нэпа, когда принуждение в значительной степени заменяется регулируемым государством рынком труда и предпринимается попытка «увязать» оплату труда с его производительностью и качеством выполненной работы.

Первый период историографии, с точки зрения автора диссертации, наиболее важен для раскрытия заявленной темы, поскольку хотя и не был полностью свободен, но по сравнению с последующими двумя этапами, в наименьшей степени подвержен влиянию политической конъюнктуры. Характерной особенностью историографии 20-х гт. являлось то, что подавляющая часть публикаций, написанная как партийно-советскими политическими руководителями, так и хозяйственниками-практиками и учеными-экономистами, статистиками, демографами, юристами и советскими управленцами, предназначалась для решения конкретных текущих задач хозяйственного строительства2.

Весьма важным является утверждение экономиста JT. Крицмана, что политическая борьба большевиков за власть вынуждала советское государство в ходе административного регулирования хозяйством проводить насильственное подавление рыночных отношений. С этим выводом, в числе других, были согласны экономисты В. Сарабьянов и Е. Варга . Важное месго среди публикаций отводилось анализу общего состояния промышленности и государственной «промышленной политике». Авторы, оценивая хозяйственное положение страны в годы гражданской войны как критическое, отмечали тяжелые условия труда рабочих на производстве и в годы нэпа, критикуя низкий уровень зарплаты, приоритет натуральной формы оплаты труда, незначительную зависимость заработка от квалификации рабочего и т.п.4 Значительный вклад в разработку нормативно-правовой базы трудовых отношений в 20-е гг. внесли такие специалисты в области юриспруденции, как K.M. Варшавский, A.C. Семенова, Е.И. Снежков, В.М. Догадов, A.B. Венедиктов5.

2 Осипский Н. Строительство социализма. Общие задачи Организация производства. М., 1918; Базаров В. Коммунизм пли государственно-упорядоченный капитализм? // Мысль. 1919. №2; КиктынъЛ. Очерки по организации народного хозяйства (Организационные наброски по вопросам строительства народного хозяйства советской России и разработки методов разработки и управления). М, 1922 и др.

Крицчан JI. Героический перпсщ Великой русской революции (опит анализа так называемого «военного коммунизма») М, 1425; Сареюышав В Экономика и экономическая политика СССР. М, 1925\BapxiE. Переходный от капитализма к социализму период (дискуссионные м ггеряалы) II Правда. 1928. 14,17,24,28 июня и др

4 Кафеняпз JIK. Государственная промышленность СССР в 1925/26 г. М., 1927; ВетсГхрг Г. Итоги и перспективы промышленности и заработной платы ,'/ Вестник профсоюзов. 1923. №14-15; Гачутвин ВН. Промышленность при военном коммунизма и rone. М, 1926; Квирииг Э.И. Очерки развития промышленности СССР. 1917-1927. М.-Л, 1929; На/пар U.E. Дннамикл российской и советской промышленности в связи с развитием народного Хозяйства за сорок лет (1887-1926 гг.). Т.1. 4.1! М-Л., 1929идр.

5 Ииршисский КМ Трудовое право СССР: КС 1924; Догадов Ьм. Очерки трудового права, ДЛ 927' Семе-ипваА.С. Советское законодательство о труде. М., 1927; Снежков EU. Практический ксмментарий к Кодексу законов о труде. М , 1927; ВечедиктопЛ.В. Правовая природа государственных предприятий. Изд. 2-е. Л., 1928 и др.

На всех этапах развития советского государства зарплату рабочих руководство страны пыталось напрямую «увязать» с производительностью их труда. Вопрос заключался в методах реализации этой задачи. Весной 1918 г. В.И. Ленин определил принуждение, как важнейший метод воспитания у трудящихся «социалистической дисциплины» и «сознательного отношения к труду»6. Впоследствии идею о неизбежности принуждения к труду и целесообразности «революционной кары» за несоблюдение трудовой дисциплины и уклонение граждан от выполнения всеобщей трудовой повинности развил Л.Д. Троцкий7.

Изучение сферы трудовых отношений и заработной платы рабочих в 20-е гг. неразрывно связано с понятием «мотивация труда», принятом в современной российской историографии, поскольку отражает многогранность процессов привлечения рабочей силы на производство и поиск эффективных стимулов трудовой деятельности работающих. Нам представляется целесообразным использовать понятие «мотивация труда» в определении, данном Е.И. Сафоновой, как «набор стимулов, формируемых работодателем и ориентирующих работников на производительный, качественный труд и требуемую трудовую дисциплину»8. Проблема мотивации в том числе материального стимулирования производительного труда рабочих госпромышленности Центрального Черноземья и ее эволюции от «военного коммунизма» к нэпу в первый период историографии в качестве самостоятельного предмета исследования не ставилась.

Среди публикаций по общим проблемам государственного регулирования трудовой сферой в части форм и методов привлечения к труду, условий труда, борьбы с безработицей и др., следует особо выделить профессиональные исследования экономиста и статистика Л.Е. Минца, юристов Я.А. Цыпина и Я.И. Гиндина

По мере восстановления народного хозяйства в середине 20-х гг. большое число публикаций посвящалось исследованию производительности труда рабочих и его учету. Среди них как наиболее значимые следует отметить работы С.Г. Струмилина, А.М. Гинзбурга, Б. Гухмана и Л. Забелина.10 Стимулирование эффективного труда пытались усилить и через совершенствование структуры оплаты труда рабочих и ее государственное регулирование, в том числе через «подтягивание по отраслям». Этим вопросам были посвящены десятки публикаций, среди которых необходимо выделить работы А. Гольцмана и А. Падэрина".

Исследования начала 20-х гг. дают оценку структуры зарплаты при переходе от смешанной к денежной форме оплаты труда, ставшей важной ступенью на пути

6 Ленин В.II Поли. собр. соч. Т.37. С.197-201.

' Троцкий Л.Д. Сочинения. 'Г.XV. М.-Л., 1927. С.180-181.

' Сафонова Е.И. Материальная мотивация труда рабочих в 1920-е гг., количественный анализ источников по текстильной промышленности Москвы: Дис. ...канд. ист. наук. М., 2001. С.23.

® 7 иною/ Я-И. От бирж труда к посредническим бюро по найму. М., 1924; Цыпич Я.А. Законодательство по регулированию рынка труда и трудовому посредничеству в СССР (1917-1925 г.). М., 1925; К/шщЛ.Е. Аграрное перенаселение и рынок труда в СССР. М.-Д, 1929 и др.

"' Струмичин СТ. Заработная шита и производительность труда в русской промышленности за 1913-1922

гг. М., 1923; Лшзо)71-.4.Л/. К вопросу о производительности труда и заработной плате в промышленности. М., 1924; Гухмап ЕЛ. Производительность труда и зарплата в промышленности СССР. М., 1925; Забели« Л. Численность рабочих, производительность труда и зарплата в промышленности за десять лет // Вопросы труда. 1927. №10.

п Гачъцчап А. Натурпремироваше//Весптик труда. 1920. №2 (ноябрь 1920 г.); ПасортА. Оплата труда в зависимости от производственной программы // Вестник труда. Апрель-июнь 1921 г. №4-5-6 (7-8-9).

стимулирования рабочих к производительному труду12. Все авторы Отмечали опережающий рост заработной платы рабочих госпромышленности по отношению к росту производительности их труда. Вместе с тем они вынуждены были признать необходимость увеличения зарплаты, так как уровень ее был настолько низок, что вплоть до середины 20-х гг. не достигал прожиточного минимума13. В связи с этим, значительное внимание уделялось вопросам динамики роста заработной платы и ее дифференциации. Эту тему профессионально рассматривал в своих работах А.Г. Рашин14. Однако в ходе свертывания нэпа во второй половине 20-х гг. большинство авторов придерживались официальной точки зрения о 'недопустимости «нэповских» вариантов материального стимулирования Труда рабочих через значительный разрыв в оплате квалифицированного (сдельного) и низко квалифицированного (повременного) труда15.

По мнению и специалистов и хозяйственников, важным стимулирующим фактором производительного труда на предприятиях являлось совершенствование охраны труда и системы социального страхования рабочих. Этим вопросам в 20-е годы было посвящено значительное число публикаций16. С переходом к реализации задач восстановления хозяйства, а затем — индустриализации у исследователей возрастает внимание к вопросам дисциплины труда17. На рубеже 1920-30-х гг. в специальной серии «Поднимем трудовую дисциплину» вышел целый ряд таких работ, где утверждалось что на крупных предприятиях с «кадровым сознательным» пролетариатом, положите с производственной дисциплиной, якобы, обстояло гораздо лучше, нежели на небольших предприятиях легкой и перерабатывающей промышленности . Однако фактический материал по Черноземью опровергает эти установки, выявляя их региональную специфику'9.

В связи с возрастанием роли профсоюзов в организации хозяйственной деятельности на производстве, в наблюдении за дисциплиной труда, в предотвращений и разрешении на госпредприятиях (не прибегая к забастовкам) трудовых конфликтов, в историографии 20-х гг. детально исследуется роль и правовое пйложение профессиональных союзов в системе советских трудовых отношений. Большой

- Лаврентьев Вл Заработная плата в России прежде и теперь: при капитализме и при диктатуре пролетариата. М , 1926; Ляган» Ф. Эволюция форм заработной платы в Советской России. М., 1924; ГурсвичАЖ Азбука и теория подитики заработной платы. М., 1928 и др.

Струмипт С.Г. Заработная плата и производительность труда в русской промышленности за 19131922 гг. М., 1923; Иачефови» С. Тарификация рабочих и служащих в январе 1923 г. // Материалы по статистике труда М , 1924. Вып. 15 и др.

14 Гаити А. Дифференциация заработной платы // Вестник труда. №7-8. 1926; он же. Заработная плата за восстановительный период хозяйства СССР. М , 1928.

,s Рензнн Ф. Политика заработной платы и коллективный договор. М., 1927; Пузанок Ф.А Труд в промышленности // Промышленность СССР в 1927/28 году. М., 1930 и др.

" Каплун С.Н. Охрана труда и ее органы. М„ 1921; Боевский ПЛ. Практика социального страхования в СССР. М, 1925; Как советские законы охраняют труд и права рабочих: попул. излож. законов о труде СССР и практика их применения: сб. /Пояред Я И. Гиндина п E.H. Даниловой М.-Л, 1926 и др.

1 Нацаренус А. За трудовую дисциплину, за сознательное отношение к производству. М., 1929; Шибаев IUI. Долой прогулы. М.-Л., 1929; Этчии А. О трудовой дисциплине. М.-Л., 1929идр.

* Волынский ЯЛ Трудовая дисциплина в горной промышленности. М., 1929; Левин Л. Трудовая дисциплина в кожевенной промышленности. М., 1929; Еремин ИТ Трудовая дисциплина в текстильной промышленности. М,, 1929 и др.

Прокофьева F.M. Труд и заработная плата рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья: проблемы государственного регулирования в 1920-е годы. Белгород, 2010. С.204-215.

вклад в исследование этой проблемы внесли работы историка A.M. Панкратовой и профсоюзных функционеров-юристов В.М. Догадова и JI.A. Магазипер20.

К числу важных в историографии 20-х гг., тесным образом связанных с ролью профсоюзов, относились и весьма «неудобные» для власти вопросы трудовых конфликтов и порядка их разрешения на государственных предприятиях. Рассмотрению этой проблемы уделялось пристальное внимание, особенно на этапах поступательного развития нэпа21. Среди важнейших аспектов, непосредственно связанных с заявленной в диссертации темой, в литературе 20-х гг. находился уровень жизни рабочих, рассмотренный через их бюджеты, структуру питания и жилищно-бытовые условия. Эти публикации ценны тем, что имели под собой серьезную источниковую базу поскольку опирались на неоднократно проводившиеся в 20-е годы «бюджетные» обследования населения22. В трудах исследователей 20-х гг. подробно анализировалась и непосредственно связанная с рабочими бюджетами финансовая (прежде всего ценовая) политика государства".

Подводя итог историографическому анализу литературы первого периода, следует отметить что изучение структуры и динамики заработной платы рабочих в промышленности, ее зависимости от квалификации работника, производительности и условий его труда, от политики цен не только давало важные ориентиры для выработки общегосударственного хозяйственного курса в сложных условиях многоукладной экономики 1918-1929 гг., но явилось серьезной эмпирической базой для дальнейшего изучения социально-трудовых отношений в СССР.

В историографии второго периода, по сравнению с предыдущим, имел место существенный регресс, выразившийся в заметном сокращении объективных исследований, посвященных социально-трудовым отношениям в советском обществе. В эти годы активно публиковались работы, «громящие» позиции «буржуазных экономистов» JI. Крицмана, В. Сарабьянова, JL Юровского и др., имевших альтернативное мнение по вопросам, в частности, трудовых отношений в хозяйственном госсекторе24. Эти тенденции отразились в ряде учебников первой половины 30-х гг., и в окончательном варианте были сформулированы в конце 30-х гг. в «Кратком курсе истории ВКП(б)»2 . Тем не менее в первой половине 30-х гг. появился ряд публикаций, в которых, не выходя в оценках за рамки советской идеологической доктрины, содержался материал по истории становления советской системы управления народным хозяйством, по социальному составу рабочих, условиям и дисциплине их труда, динамике заработной платы, статистике

20 Магазипер J1.A. Численность и состав профсоюзе» СССР. М., 1926; Панкратова A.M. Политическая борьба в российском профессиональном движении. 1917-1918 гг. М., 1927; Дагадов В.М. Правовое положение профессиональных союзов СССР: очерки профсоюзного права. М- Л., 1928.

21 Робинсон С. Союзы и конфликта // Вестштк труда. 1923. S^i, Андерсон Э.Ф. Трудовые конфликты. М., 1925; Эдвард А. Трудовые конфликты в примирительно-арбитражных органах СССР в 1925/1926 гг. // Вопросы труда. 1927. №4 идр.

12 Енреинов Н. Как живет рабочий. (По материалам Тульской губернии). М., 1925; Kaon F..O. Питание русского рабочего до и после войны. М„ 1926; Ильинский В. Бюджет рабочих СССР в 1922-1926 тещах. М.-Л., 1928; Шмидт В В. Рабочий класс СССР и жилищный вопрос. М., 1929 и др.

21 Преображенский Е Бумажные деньги в эпоху диктатуры пролетариата. М., 1920; Кузовков Д.В. Ошибки денежной политики и как устранить их в будущем М., 1924; Сокольников Г. Денежная реформа. М., 1925; Юровский Л.Н. Денежна* политика Советской власти. (1917-1927) М., 1928.

24 Баранов А, К вопросу об изучении экономической политики пролетариата в годы гражданской войны и интервенции // История пролетариата СССР. 1931. №8; Этапы экономической политики СССР. Сб. статей. М, 1934 идр.

25 История ВКП(б) Краткий курс. М„ 1938.

производственного травматизма на государственных предприятиях, жилшцно-бытовьгм условиям жизни рабочих26.

В первой половине 30-х гг. издаются первые источниковедческие работы по активно разрабатываемой в этот период истории промышленных предприятий СССР27. Следует отметить, что у историков не было возможности полного и объективного анализа социально-трудовых отношений в госпромышленности, поскольку документы по спорным и «неудобным» их аспектам (а таковых было большинство) были для них закрыты. Поэтому гораздо чаще советские трудовые отношения, в том числе и нормирование труда, и его оплата в «увязке» с ее производительностью, рассматривались в трудах юристов, не претендовавших на общеисторическое осмысление обозначенных явлений. Среди наиболее крупных исследований следует отметить Н.Г. Александрова, представившего общую концепцию правового регулирования труда в СССР28. Крупным теоретиком трудового права был А.Е. Пашерстник. Его монографии29 внесли существенный вклад в теоретическую разработку института заработной платы. В.М. Догадов и М.Н. Сигин детально проанализировали роль профсоюзов в становлении коллективно-договорной системы в советских социально-трудовых отношениях30.

К середине 1950-х гг. на базе накопленного документального материала у историков появляются первые обобщающие монографические исследования. При этом собственно труд и заработная плата рабочих не становятся специальным предметом изучения, а рассматриваются в контексте общих проблем истории народного хозяйства СССР31. В целом, исследования второго периода были ориентированы на узко-прагматические задачи - обоснование верности курса на «свертывание» нэпа и осуществления форсированной индустриализации в СССР.

Третий период историографии связан с процессом частичной десталинизации и началом проведения с 1957 г. коренной перестройки органов управления промышленностью, а затем и всей системы народного хозяйства СССР, предпринятый Н.С. Хрущевым. Ко второй половине 1950-х - началу 60-х гг. советская историография имела уже ряд теоретических и конкретно-научных достижений. Важные аспекты социально-трудовых отношений, в том числе вопросы повышения благосостояния рабочих, рассматривались юристами в работах по истории трудового права СССР и в некоторых исследованиях историков3".

Комплексное исследование организации труда, включая выработку правовых мер по оплате труда и укреплению трудовой дисциплины рабочих в 20-е годы,

25 Ршіш\ппккии В Планирование зарплаты // Вопросы труда. 1931. №11-12; ЦипучьскиП И. Поліпим

заработной платы в СССР за 15 лет пролетарской диктатуры. М., 1932 и др.

27І'реку.тш I- Архивы как источник изучения заводов. М , 1933.

28 Александрии Н.Г. Трудовое правоотношение. М., 1948.

29 Пашерстник А.Е. Правовые вопросы вознаграждения за труд рабочих и служащих. М, 1949; он же Право на труд М., 1951.

" Догадав ВМ. Этапы развіптія трудового договора. Л, 1948; Сигин М.Н. Профсоюзы а перися перехода на мирную работу по восстановлению народного хозяйства (1921-1925 гг.). М., 1948.

" Генкииа Э.К Переход Советского государства к новой экономической политике (1921-1922). М„ 1954; ЛтцеикпІІ.И. История народного хозяйства СССР. В 3-х т. Т.З. М , 1956

'' Сорок лет советского права. 1917-1957. В 2-х кн. Л., 1957; Гладкое И. А. Очерки советской экономики. 1917-1920 гг. М ,1956; Кн/швина Д/.Я, Коган Т Ф. Борьба за улучшение благосостояния рабочего класса (19211925 гг.) // Вопросы истории. 1961. №9 и др.

проведено в фундаментальных монографиях A.B. Бенедиктова и Э.Ю. Локшина33. Однако проблемы государственного регулирования труда и заработной платы на госпредприятиях авторы рассматривали через призму идеологических установок своего времени.

Историками в 60-е гг. более пристальное внимание стало уделяться проблеме морального и материального стимулирования «социалистического труда» в первые годы советской власти. Исследования шли в основном в контексте анализа ленинских идей и их практической реализации в ходе строительства социализма. Эти вопросы поднимают, в частности, Е.В. Юферева и М.Н. Лаптин34. В рамках поиска путей расширения источниковой базы научных работ по истории промышленности и рабочего класса СССР, активизируется интерес исследователей к истории промышленной статистики в СССР. В этой связи необходимо выделить значимую, к сожалению, при жизни незавершенную, работу НЛ. Воробьева, являвшегося одним из. крупных специалистов-практиков ЦСУ СССР35.

В 60-е - середине 80-х гг. в СССР выходят фундаментальные, коллективные и авторские исследования по истории советского государства и компартии, в которых в той или иной степени отражались отдельные аспекты заявленной в диссертации проблемы. В 1958 г. в связи с возрастанием интереса к исторической науке в контексте экономических реформ Н.С. Хрущева, а в середине 60-х гг. - реформ А.И. Косыгина, в Институте истории СССР АН СССР была создана группа по изучению истории рабочего класса. Упор делался не только на его социальный, количественный и квалификационный состав, но и на уровень жизни, особенности трудовых отношений на производстве, в том числе в 20-е годы. Несмотря на то, что исследуемая нами проблема не являлась в исторических трудах предметом специального исследования, представленный в них эмпирический материал существенно расширял возможности ее научной разработки в будущем36.

В 60-80-е годы появляется значительное число монографических исследований, посвященных строительству советского хозяйства и положению рабочего класса в советском обществе. Однако в них исследуемая в диссертации проблема не являлась предметом специального изучения. На общероссийском материале в контексте общих проблем истории рабочего класса и народного хозяйства СССР освещались лишь отдельные ее аспекты37. Исключение составила монография историка

33 Локшин Э.Ю. Очерки истории промышленности СССР (1917-1940). М., 1956; Венеоиктов A.B. Организация государственной промышленности в СССР. В 2-х г. Л., 1957,1961.

14 Лаптин М.Н. В.И. Ленин о материальных и моральных стимулах к труду. М., i 962; он же. Ленин о стимулировании труда при социализме. М, 1969; Юферева Е.В. Ленинское учение о госкапитализме в переходный период к социализму. М., 1969.

35 Воробьев Н.Я. Очерки по истории промышленной статистики в дореволюционной России и в СССР (Методы наблюдения и разработки). М., 1961.

36 А.П. Погребинский, В.Е. А/отылев, Т.КМажптнова, A.M. Подкачзин. История народного хозяйства СССР (1917-1963 гг.). М., 1964; История Коммунистической партии Советского Союза. В 6 т. T.3 (1917-1920). Кн. 1-2. М„ 1967-1968; T.4 (1921-1937). Кн.1. (1921-1929). М., 1970; История социалистической экономики СССР. В 7 т. Т.1 (1917-1920 гг.); Т.2 (1921-1925 гг.); T.3 (1926-1932 гг.) М., 1976,1977; История советского рабочего класса. В 6 г. Т.1 (1917-1920 гг.); T.2 (1921-1937 гг.). М„ 198» и др.

37 Дробимсев В.З. Советский рабочий класс в период социалистической реконструкции народного хозяй-

ства. М., 1961; Матюгии АЛ. Рабочий класс СССР в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925). М„

1962; I'uuncjhcoH ЕГ. Советский рабочий класс. Социально-экономические изменения в 1918-1920 гг. М, 1974; Васыаша JI.II. Рабочий класс накануне социалистической индустриализации (численность, состав, размещение).

Н.С. Масловой, одна из первых, непосредственно посвященных производительности труда и заработной плате в промышленности СССР периода 1-й пятилетки. Работа построена на обширной источииковой базе, однако в своих оценках автор не выходит за рамки общепринятых советских установок, вынужденно избегая критического анализа «неудобных» вопросов. Низкая производственная дисциплина «гегемона революции» являлась одной из наиболее болезненных, а потому практически неисследованных объективно проблем в истории рабочего класса и социально-трудовых отношений в СССР. Ее рассмотрение шло преимущественно через тематическую подборку и комментарии многочисленных цитат из работ В.И. Ленина о необходимости, формах и методах воспитания «социалистического отношения» к труду38. Монография В.И. Носач и ГЛ. Котеленец39 явилась одной из первых серьезных попыток комплексно рассмотреть данную проблему. Однако, несмотря на значительный пласт исторического материала, общие оценки авторов не могли выйти за рамки существовавших идеологических установок.

В конце 1970-х гг. - середине 80-х гг. появляются крупные труды ведущих историков страны, в том числе регионального характера. Среди них огромным объемом эмпирического материала и высоким научным уровнем его теоретического обобщения отличаются фундаментальные работы В.В. Алексеева, B.C. Лельчука, историографические и источниковедческие обобщающие коллективные исследования по социально-экономической истории советского общества, методологии изучения истории промышленных предприятий, не потерявшие своей значимости до сего времени40. Со второй половины 80-х гг. в рамках политической концепции «перестройки» были предприняты первые попытки концептуального переосмысления отдельных этапов отечественной, прежде всего, советской, истории. Авторы давали преимущественно критические оценки сформированной в СССР «экономически неэффективной модели хозяйствования» из-за отсутствия материальных стимулов работников к производительному труду, выделяя при этом исключительно позитивные стороны «свободного рынка труда», экономическую обоснованность и необходимость введения «принципа состязательности» работников в трудовых отношениях41.

Вместе с тем, во второй половине 80-х гг. появляются серьезные исследования методологического характера, к которым, помимо фундаментальной работы И.Д. Ковальченко, возможно отнести монографии Б.Г. Могильницкого, Л.А. Гордона и Э.В. Клопова, а также докторскую диссертацию А.К. Соколова42.

М., 1981; Маслпва НС. Производительность труда изаработная плата в промышленности СССР(1928-1932 гг) М 1983.

" 1>оров ВТ, Хвороспювский Н.А. В.И. Ленин о коммунистическом труде. Л., 1960; Краер М.А. В.И. Ленин о социалистической дисциплине труда. Ленинска* теория и практика социалистического хозяйствовании. Алма-Ата, 1976 и др.

' Носач В.И., Котежнец Г.А. В.И. Ленин и становление социалистической дисциплины труда. М, 1982.

" Алексеев В В. Электрификация Сибири. Ч. 1-2. Новосибирск, 1973, 1976; Лсльчук В С. Социалистическая индустриализация и се освещение в советской историографии. М., 1975; Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М„ 1979; История предприятий союзных, автономных республік и регионов СССР: Историография проблемы. Сб. ст. М.,1986; История предприятий СССР. Методология и источники. Сб. ст. М, 19S7 и др.

41 Лацис О. Проблема темпов социалистического строительства // Коммунист. 1987. №18; он же. Перелом // Знамя. 1988. №6; Шкурки С., Рижских II. Формализм в соревновании: истоки и причины // Социалистическое соревнование. 1987. №3 и др,.

" Каватъчепт ИД. Метода исторического исслсдоваши. М, 1985; Молпышрат Б.Г. Введение в методологию истории М, 1989, Горят Л.А., Кюпов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того,

Четвертый период историографии, начавшийся в1990-е гг., связан с завершением «социалистического периода» в истории нашей страны. Хотя индустриальный труд перестал рассматриваться как приоритетное направление в изучении российской истории, объективный анализ истории трудовых отношений в советском государстве все чаще становятся предметом исследования отечественных историков. В работах показано, в частности, что условия труда рабочих были гораздо тяжелее, а уровень жизни ниже, чем это представлялось в советской литературе; что государство систематически «недоплачивало» за квалифицированный труд; что принцип «оплаты по труду» нарушался, исходя не столько из экономических, сколько из политико-идеологических установок советской власти. Важной отличительной чертой таких работ стало привлечение огромного пласта недоступных ранее источников и новая методология в их осмыслении43. Важной вехой с точки зрения изучения глобальных модернизационных процессов в советском обществе стал коллективный труд, обобщающий опыт российских модернизаций XVIII-XX вв., выполненный под руководством академика РАН В.В. Алексеева, фундаментальная монография А.Г. Вишневского и исследование A.C. Сенявского44. В контексте обозначенной в диссертации проблемы весомую научную значимость представляют труды A.A. Иль-юхова45. Можно вполне согласиться с одним из его базовых выводов о том, что в целом рабочие советской России в 20-е годы с силу целого комплекса причин не были готовы к «новому отношению к труду», которого добивалась от них советская власть. Важный научный вклад в исследование истории социально-трудовых отношений власти внесли монографии Л.В. Борисовой46. Их ценность состоит не только в высоком уровне научного анализа, но и в уникальности и широте источниковой базы. Однако, написанные на общероссийском материале, также как и исследования A.A. Ильюхова, книги JI.B. Борисовой почти не содержат информации об особенностях этих процессов в аграрных губерниях Центрального Черноземья.

Отличительной особенностью работ последних лет является стремление авторов с максимальной степенью объективности рассмотреть «запретные» ранее сюжеты. В этой связи следует отметить значимые, основанные на обширной документальной базе научные труды ведущих ученых из Барнаула, Саранска, Уфы, Екатеринбурга и Москвы - В.В. Алексеева, Л.И. Бородкина, Е.В. Демчик, В.В. Запария, J1.H. Мазур, P.A. Хазиева. С конца 90-х- начала 2000-х гг. объективный анализ про-

что случилось с нами в 304&-е годы. М., 1989; СоколояА К. Рабочий класс и социальная структура советского общества. 1917- середина 30-х годов (Задаги, истотники и метопы исследования): Авгореф. дис.... д-ра ист. наук. М, 1986.

41 May В. Реформы и догмы. Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма. 1914-1929. М, 1993; Цапунов CR. В лабиринтах доктрины. Из опыта разработки экономического

курса страны в 1920-е гиды. М„ 1994; Лютое Л.Н. Государственна* промышленность в годы нэпа (1921-1929). Саратов, 1996; Шишкин В.А. Власть. Полшика. Экономика: Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). Спб.,

1997; Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия» (Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1998; ХоОяков М.В. Дсцентрализм в промышленной политике регионов России: 1917-1920 гг. СПб., 2001; Васильев Ю.А. Модернизация под красным флагом. М., 2006 и др.

44 Опыт российских модернизаций XVIII-XX век. М., 2000; Вишневский А. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998; Ссиявский A.C. Урбанизация в России в XX веке; Роль в историческом процессе. М„ 2003.

>ь IIтьюховАЛ Политика Советской власти в сфере труда (1917-1922). Смоленск, 1998, он же. Жизнь в эпоху перемен: Материальное положение городских жителей в годы революции и Гражданской войны (1917-1921 тт.). М., 2007; он же. Как платили большевики: Политика советской власш в сфере оплаты труда в 1917-1941 гг. М, 2010.

46 Борисова Л.В. «Военный коммунизм»: насилие как элемент хозяйственного механизма. М., 2001; она же. Трудовые отношения в советской России (1918-1924 гг.). М, 2006.

тиворечивых тенденций в области трудовых отношений в СССР в 20-е гг. представлен и в ряде докторских диссертаций отечественных историков, а также в некоторых работах зарубежных авторов47.

В целом, отмечая все возрастающий интерес современных историков к обозначенной в диссертации проблеме, следует признать, что до сих пор соотношение труда и заработной платы, степень эффективности применения различных стимулов высокопроизводительного труда в 1918-1929 гг. не стали предметом специального изучения. Что касается региональной ее разработки, то приходится констатировать, что по комплексному изучению срезов важнейших аспектов данной проблемы в настоящее время в российской историографии сделаны лишь первые шаги. На материалах Центрального Черноземья в данной постановке проблемы и хронологических рамках комплексных исторических исследований, отражающих региональные особенности государственного регулирования трудовых отношений и заработной платы рабочих на промышленных предприятиях региона до сих пор нет.

Региональные исследование первых хозяйственных мероприятий советской власти в Черноземье, проведенные в 20-е годы, можно условно разделить на две группы: историко-политического и социально-экономического характера. К первой группе следует отнести публикации написанные в рамках общего контекста классовой борьбы и посвященные истории революции, гражданской войны и утверждению советской власти в черноземных губерниях в 20-е годы, выпущенные к знаменательным событиям и круглым датам48. Вторую группу публикаций можно охарактеризовать. как профессиональные статистико-экономические исследования49. Важный вклад в разработку вопросов, касающихся оплаты труда рабочих госпредприятий черноземных губерний в рамках об щегосударственных статистических исследований динамики рабочих бюджетов, внесли экономисты и статистики Г.С. Полляк, ГЛ. Падучев, А.Н. Татарчуков и В.Я. Ноаров50.

В 1930-50-е годы в связи с переходом страны к «развернутому строительству социализма по всему фронту», в корне меняется подход к изучению хозяйственной деятельности Черноземья. Объективные сведения публиковавшиеся в региональных

47 Акксеев II B. Модернизация и революции в России: синонимы или антиподы? // Индустриальное наследие. Сб. материалов Междунар. науч. конференции. Саранск, 2005. С.27-33; Дгмчик к'.В. Частный капитал в городах Ою!грн в 1920-е гг.: егг возрождения к ликвидации Барнаул, 199S; Зигмрий Я Я Модернизация системы управления металлургическим комплексом Урала в XX веке. Екатеринбург, 2011; Хитея P.A. Экономическое развитие периода гражданской войны в Башкортостане. Уфа, IS94; Матур Л.Н. Урбанизация российской деревни в XX веке: итоги и перспективы изучения // Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы историография, методы исследования и методология, опыт и перспективы. В 2-х кн. Вологда, 2009. С.192-200; Боражин ЛИ Динамика реальной заработной платы рабочих-текспгаьшиков в годы первой пятилетки: «неуклонный подьем?» // Индустриальное наследие: материалы Н Междунар. науч. конф. Саранск, 2006. С.396-403; Овсянников В.А Проблемы организации я эффективности труда на промышленных предприятиях РСФСР в реконструктивный период: Дис. . ..д-ра ист. наук. Тольятти, 2001; ГрикНА. Политика и экономика советского государства в 1921-1933 гг.: Критический анализ: Дис. . . д-ра ист. наук Томск, 2003; Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М, 2006; Фиц-патрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная истсрия Советской России в 30-е годы: город. М„ 2008 и др

Шестиков A.B. Классовая борьба в деревие ЦЧО в эпоху «военного коммунизма». Воронеж, 1930; Алекхасе В. Гражданская война в ЦЧО. Воронеж, 1930.

Васдепский F..K. Статисгико-экономическкй обзор Курской губернии. Курск, 1926; Татарчуков А Н. Центрально-Черноземная Область (Экономический очерк). Воронеж, 1928; Тутыхин Kyi. ЦентральноЧерноземная область. М., 1929; Ппкышшевскчй ВВ. Центрально-Черноземная область М.-Л,1929идр.

Паха к Г.С. Бюджеты рабочих и служащих к началу 1923 года. М., 1923; Татарчуков А. Н. Воронежский рабочий. Его бюджет и заработная плата. Воронеж, 1923;'Падучев Г.П. Частый торговец при новой экономической политике (по данным бюджетного обследования). Воронеж, 1926; Бюджет рабочего и служащего Тамбсрской ту-6q)HiiH к началу 1925 г. /Сост. В.Я. НоаровИ Бюллетень Тамбовского губегатбюро. 15 января 1926 г. №7.

исследованиях в 20-е годы были перечеркнуты, а их авторы получили ярлык «старых реакционных краеведов, .. .ископаемых динозавров»5 . В контексте обобщения исключительно позитивных достижений региона, явившихся закономерным следствием революционных преобразований, был опубликован ряд работ, имевших разделы по осуществлению экономических мероприятий в Черноземье5*. В рамках процесса экономического районирования и создания ЦЧО, в 1930-е гг. выходит ряд ста-тистико-экономических публикаций, подготовленных областной плановой комиссией ЦЧО, по описанию области и отдельных ее районов и округов, где анализировалось их хозяйственное состояние53. В конце 30-50-е годы организация и государственное регулирование вопросами труда и заработной платы в Черноземье в качестве предмета исследования ни историками, ни экономистами не поднималась. Лишь некоторые аспекты, связанные с «ударной» производственной деятельностью рабочих и успехами региональной промышленности, были отражены в серии публикаций, посвященных описанию вновь выделенных из ЦЧО черноземных областей, а также истории отдельных городов и предприятий54.

В 1960-80-е годы одними из первых среди советских историков Центрального Черноземья историю восстановления хозяйства в годы нэпа, ход индустриализации, формирование рабочего класса, его общеобразовательный и культурный уровень, количественные и качественные изменения в его составе, а также источники пополнения исследовали воронежские ученые, которые ввели в научный оборот значительный пласт архивного материала. Однако эволюция трудового законодательства, проблемы заработной платы, трудовых конфликтов и производственной дисциплины рабочих в 20-е годы не были предметом их специального рассмотрения. В подавляющей части публикаций материал был представлен в очерках по истории региональных партийных организаций, отдельных черноземных областей или городов . В эти годы продолжается исследование истории промышленных предприятий региона56. В 60-70-е годы появляются первые статьи и обобщающие научные работы монографического характера, посвященные, экономической политике и хозяйственным мероприятиям в промышленности. Прежде всего, истории индустриализации и

" Алексеев В. Изучение революционного движения в ЦЧО и краеведение // Краеведческий альманах. Исторический сб. Кн.1. Воронеж, 1931. С.З.

" Варейкис ИМ. ЦЧО в полосе социалистической реконструкции. Воронеж, 1930; Аіексеев В.Н. Октябрь п гражданская война в ЦЧО. Воронеж, 1932; ВаргафтикІШ. Первая и вторая пятилетки в ЦЧО. Воронеж, 1933 и др.

" Белгородский округ ЦЧО Белгород, 1929.ЛеттРЯ. Капуры хозяйственного плати ЦЧО та 1930/31 пи. Воронеж, 1931; Алексеевский район. Воронеж, \Ш\ Кретона О.К. Черноземный край. Отерк. Воронеж, 1939 и др.

Развитие и перспективы местной промышленности Воронежской области. Воронеж, 1934; Шелуоька В Н. Воронежский паровозостроительный завод им. Дзержинского. М., 1931; Дт,-х»ю:им К. Борисоглебск. Воронеж, 1941; Гришин ГГ. Воронеж. Воронеж, 1948; Черкасов М.С. Индустриальный Липецк. Воронеж, 1953, Города Тамбовской области. Тамбов, 1956; Курская область за 40 лет. 1917-1957. Курск, 1957идр.

" Очерки истории Воронежской организации КПСС. Воронеж, 1967; Очерки истории Орловской партийной организации. Тула, 1967; Очерки истории Воронежской области. В 2-х т. Воронеж, 1967; Центральное Черноземье за годы Советской власти (Краткий историко-экономическпй очерк). Воронеж, 1967; Экономические условия и значение культурно-технического роста промышленных рабочих. Сб. статей. Воронеж, 1967; Очерки истории Тамбовской организации КПСС. Воронеж, 1970: Орловская область: ксторико-зкономический очерк. Тула, 1977; Очерки истории Курской организации КПСС. Воронеж, 1980; Очерки истории Белгородской организации КПСС. Воронеж, 1983 и да.

54 Большой путь. Воронежскому вагоноремонтному заводу им. Тельмана 50 лет. Воронеж, 1962; Воронежский шинный. Сб статей. Воронеж. 1964; Орденоносный завод им. М.И. Калинина (Воронежский машиностроительный завод). Воронеж, 1967, История завода им. Медведева. Орел, 1969 и да.

формирования рабочего класса Черноземья в 1920-е годы57. Важно отметить, что трактовки и выводы, соответствующие идеологическим установкам того времени, не затмевают главного достоинства этих работ - обширной документальной базы.

В 1990-е - первом десятилетии 2000-х гг. исследователями региональной истории был написан ряд содержательных диссертационных и монографических работ, в которых социально-экономическое положение, в том числе в промышленности черноземных губерний, представлено на новой источниковой базе, а оценки даны без идеологических купюр. С нашей точки зрения, наиболее значимый вклад был внесен В.П. Пашиным, C.B. Богдановым, П.В. Загоровским, В.В. Никулиным, A.A. Терещенко, В.В. Бахтиным, И.А. Гордеевым, Е.В. Кальченко, С.А. Маркиным. Однако заявленная в диссертации тема не являлась специальным предметом исследования в их трудах, где получили фрагментарное освещение лишь отдельные ее аспекты. В определенной мере существующий пробел восполнили диссертации С.А. Маркина (где отдельный параграф посвящен материальному положению рабочих Тамбовской губернии) и И.А. Тордеева (исследовавшего историю становления и развития советского трудового законодательства), а также обобщающие монографические исследования В.П. Пашина и C.B. Богданова, A.A. Терещенко. Однако исследование A.A. Терещенко охватывает период до 1917 г., С.А. Маркин анализировал ситуацию в Тамбовской губернии в начальный период нэпа (1921-1925 гг.), а диссертация И.А. Горцеева и содержательные как в методологическом, так и эмпирическом плане монографии В.П. Пашина и C.B. Богданова написаны на общероссийском материале с использованием регионального лишь в качестве отдельных иллюстраций58.

Таким образом комплексного исследования, отражающего проблемы государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих на предприятиях Центрального Черноземья в 20-е годы нет.

Многоаспектность темы потребовала привлечения широкого круга источников, анализ которых представлен в параграфе 1.2. По информационной значимости и историческому контексту источииковая база состоит из неопубликованных архивных материалов и опубликованных документов. При раскрытии заявленной в диссертации темы автором среди опубликованных использовался преимущественно корпус массовых исторических источников, который весьма разнообразен, а объем

57 Окапюп НА. Тамбовская партийная организация в период восстановления народного хозяйства (1921-1925 гг.). Тамбов, 1961; ПакооченкоП.А. Промышленность Тамбовской области. Тамбов, 1962; *fyóponA.B. Великий Октябрь и социально-экономическое развитое Воронежской облает Воронеж, 1968; Елисеева RH К вопросу о периодизации истерии работал класса СССР и источниках его формирования в 1926-1941 гг. // Известия Воронежского пен ин-та. Т.45. Всронеж, 1964; Лаучок ВН. КПСС - организатор восстановления народного хоаяйсгаа Центрального Черноземья (1921-1927 гг.). Воронеж, 1970; Делшгк*> Р.Г., Критун JI.B. Социалистическая индустриализация и рост культурно-технического уровня трудящихся Центрального Черноземья (1928-1941). Воронеж, 1978; Юшчон 1Ш. Из истории фсрмированиярабслего класса Центрального Черноземья. Воронеж, 1978идр.

58 Нику nui H />' Социально-политические аспекты новой экономической политики в Центральном Черноземье (1921-1Й9 гг.): Дис. ...д-ра ист. наук. Тамбов, 1998; Гороеев H.A. История становления и развития советского трудового права (1917-1941 гг.): Дис. ...кадя. ист. наук. Курск, 2002; Качьченко ЕВ. НЭП в Воронежской губернии: социальный аспект: Дис. ... кацд ист. наук. Воронеж, 2005; Маркин С.А. Промышленность Тамбовской губернии в начальный период НЭПа (1921-1925 гг ): Дис. ...каяд. ист. наук. Тамбов, 2006; Загоровский П.В. Социально-политическая история Центрально-Черноземной области: 1928-1934 Воронеж, 1995; Паишн В.П, Папанов C.B Ог «коымунармий» к безработице: государство и трудовые ресурсы в России (конец XIX - конец XX вв ). 41. Курск, 2003; Терещенко A.A. Социально-экономическое развитие городов Центрального Черноземья во второй половине XIX- начале XX в. Курск, 2003; В.П. Патин, C.B. Богданов, ВН. Оржщ СТ. Еме.Шпов. Рабочий протест в России: опыт историко-социального анализа. Курск, 2008; Бахтин В.В. Возрождение частого предпринимательства в начале 1920-х гг. (региональный аспект). Воронеж, 2007.

содержащихся в них конкретных сведений велик. Как показывает историографический обзор государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих в 20-е гг., эта тема осталась мало изученной, особенно в плане использования эмпирического материала источников. В то же время выявленный нами комплекс документов содержит значительный пласт такой информации, относящейся как в целом к государственной промышленности РСФСР, так и к ЦЧО, и к отдельным губерниям Центрального Черноземья.

В числе опубликованных видов источников — законодательные, нормативно-правовые и организационно-распорядительные документы, изданные в ходе деятельности партийно-государственных, хозяйственных и общественных (в нашем случае - профсоюзных) органов. Их важность обусловлена тем, что на основе этих документов формировалась политика в области трудовых отношений, в рамках которой создавались и развивались принципы организации и регулирования труда и заработной платы в советской промышленности59; труды политических и хозяйственных лидеров партии, советского государства и профсоюзов60; делопроизводственные текущие и отчетные материалы центральных и местных органов РКП(б> ВКП(б), государственной власти и хозяйственного управления, профессиональных союзов, тематические сборники документов61; статистические материалы переписей и обследований; сборники сводной и текущей статистики общероссийского и регионального уровня, справочные материалы62; публикации центральной и мест-

" Стенограммы заседаний Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). 1923-1938 гг. В 3-х т. М., 2007; Стенографический отчет 1-й Центрально-Черноземной партийной конференции ВКП(б). Воронеж, 1928 и др.; Действующее законодательство о труде. Сб. действующих декретов, постановлений и инструкций по вопросам найма, охраны труда, разрешения конфликтов и социального страхования, опубликованных с 1 июня 1923 г. Вып. 2 М , 1923; Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР (СЗ СССР). М., 1924-1930; Денежная реформа, снижение цен, заработная плата: Декреты и постановления. М, 1924; Постановления 4, 5, 6-го Пленумов Центрально-Черноземного Областного Исполнительного комитета. Апрель, август, декабрь 1929 г. Воронеж, 1929-1930 и др.; Государственное регулирование труда и профсоюзы. Доклады, речи на VIII съезде профессиональных союзов и резолюции съезда. М., 1929; Резолюции 4-го Пленума Совета Профессиональных Союзов Центрально-Черноземной области. Воронеж, 1929 и др.

" Ленин B.II. Государство и революция // Поли. собр. соч. T.33; он же. Очередные задачи Советской власти//Там же. Т.36; Ленин B.II. Новый курс (речи и статьи). Екатеринбург, 1921; Дзержинскт! Ф.Э. Статьи и речи по вопросам производительности труда. М., 1924; Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. XV: Хозяйственное строительство Советской республики. М.-Л, 1927; Бухарин H.II. Избранные произведения. М., 1988 и др.

" Материалы совещания местных органов ВСНХ РСФСР. М., 1925; Отчет Воронежского Губисполкома 9-му губернскому съезду Советов. Воронеж, 1922; Отчет Тамбовского Губисполкома XI губернскому съезду Советов. Тамбов,1924; Отчет о работе Воронежского Губисполкома XIV-го созыва (За 1925/26 г.). Воронеж, 1927; О восстановлении ЦЧО (Материалы к 3 сессии ВЦИКа XIII созыва). Воронок, 1928; Отчет Цетрально-Черноземного Облисполкома (август-февраль) 1928-29 г. Всршеж, 1929 и др.; Отчеты ВЦСПС к VI, VII, VIII съездам профессиональных союзов. М., 1924,1926,1928, Работа профсоюзов Курской губернии. Отчет к 8-му Губернскому сьеэду профессиональных союзов. Курск, 1927; Первый, второй и третий отчеты Воронежского Губернского Экономического совещания (губ-ЭКОСО). Воронеж, 1921-1924; Курское губЭКОСО. Отчет Совету Труда и Обороны. Курск, 1923 и до.; Советы народного хозяйства и плановые органы в центре и на местах (1917-1932). Сб. док. М.,1957; Экономическая жизнь в СССР. Сб. док. Кн.1. 1917-1950 гг. М.,1967; Трудовые конфликты в Советской России. 1918-1929 гг. М., 1998; История индустриализации Центрально-Черноземного района. Док. и мат-лы. В 2-х т. Т.1. 1926-1932гг. Воронеж, 1970; Из истории восстановления народного хозяйства в Курской губернии (1921-1925). Сб. док. Курск, 1990 и др.

** Всероссийская промышленная и профессиональна;! перепись 1918 года. Сводные таблицы по Советской Республике. 4.1. Промышленная перепись; 4.2. Профессиональная перепись. М., 1920; Всероссийская перепись промышленных заведений 1920 г. Итоги по губерниям, группам и классам производств. М., 1922; Курская губерния. Стат. сб. Население по переписи 1920 года. Курск, 1926; Всесоюзная городская перепись 1923 года. Крапая промышленная характеристика городов и поселений городского типа // Труды ЦСУ СССР. T.XXVU. Вып. 2. М, 1926; Списки населенных мест Тамбовской губернии (по данный Всесоюзной переписи 1926 года). Вьш.1-6. Тамбов, 1927; Предварительные итоги Всесоюзной переписи населения 1926 гола по Орловской губернии // Орловский губсгатогдел. Материалы по статистике. Вып.5. Орел, 1927; Всесоюзная перепись населения 1926 года. РСФСР.

ной периодической печати63; документы личного происхождения (воспоминания)64. В целом, видовое разнообразие опубликованных источников и значительный объем выявленной информации создают представительную документальную базу для комплексного изучения государственного регулирования вопросами труда и заработной платы рабочих на госпредпритиях РСФСР и его эволюцию в 1918-1929 гг.

При работе над диссертаций в обширном комплексе использованных источников основную массу составили неопубликованные материалы из фондов архивов федерального и регионального значения: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), государственных архивов Воронежской (ГАВО), Курской (ГАКО), Тамбовской (ГАТО) и Белгородской (ГАБО) областей, государственных архивов общественно-политической истории Воронежской (ГАОПИВО) и Курской (ГАОПИКО) областей, государственного архива новейшей истории Белгородской области (ГАНИБО). Автор привлек документы, извлеченные из фондов 3-х федеральных и 7-ми региональных архивов. В общей сложности были изучены документы 10 архивов, содержащиеся в 125 описях 94-х фондов.

Социально-экономические процессы, имевшие место в стране в целом и в черноземных губерниях, в частности, помогают исследовать документы фондов Р-5674 и Р-374 ГАРФ. В фонде Р-5674 сосредоточены материалы СТО СССР (при СНК СССР) и подведомственных ему учреждений за 1923-1937 гг. Особо значимыми для нашего исследования являются документы различных комиссий переданные в СТО, в частности: об итогах работы комиссии по «борьбе с дороговизной» (1923/24 г.) и по снижению цен, «по кризису в промышленности и заработной плате» (1929 г.) и др. К важнейшим, рассекреченным в середине 90-х гг., документам относятся также протоколы заседаний и выписки из постановлений СТО, посвященные системе мероприятий, сокращавших приток рабочей силы из деревни в город» (1925 г.), документы об острой дискуссии между СТО и НКФ о Надбавках к заработной плате и пр. Важную информацию содержат запросы СТО в НКТ о возможности приостановления повышения заработной платы на промышленных предприятиях, указания о необходимости повышения производительности труда в промышленности и на транспорте (1925-1926 гг.). Значимую роль при подготовке диссертации сыграли документы ГАРФ из фонда Р-374, отразившие деятельность Центральной контрольная комиссия ВКП(б) - Народного Комиссариата РКИ СССР за 1923-1934 гг. Важной частью документов здесь являются сведения о числе наемных рабочих на

Запятая. Труды ЦСУ СССР. Т.ХХ\Л. М., 1930; Итоги десятилетия Советской власт в цифрах 1917-1927. Стат. сб. М, 1927; Труд в СССР. Справочник 1926-1930. М., 1930; Тамбовская губерния в новых границах (1 февраля 1923 г.). Стат. обзор с картой и списком волостей. Тамбов, 1923; Экономика, культура и советсхое строительство Воронежской губершга в диаграммах. Воронеж, 1927; Промышленность и труд. Стат. сб. по Курской губернии. Курск, 1927; Города и районы ЦЧО. Стат. справочник. Воронеж, 1929; Цены и индексы ЦЧО. 1923/26 - 1928/29 Воронеж. 1930; ЦЧО в диаграммах. Воронеж,1929-1930; Энциклопедический словарь ЦЧО. Т.1. Всронеж, 1934 идр.

" Центральные газеты; Экономическая жизнь; Труд: Тсргово-лромышленная газета; журналы: Вопросы труда; Вестник труда; Известия Народного Комиссариата Труда; Местная промышленность и торговля; Большевик; Пути индустриализация Местные газеты: Воронежская коммуна (Воронеж); журналы: Народное хозяйство ЦЧО п Хозяйство ЦЧО (Воронеж), Стат бюллетени Воронежского, Курского и Тамбовского губегатбюро; Стат. ежемесячник Воронежского губстатбюро; Вестник Курскснт) ГИК (Курск); Курский кожевник (Курск); Наше хозяйство (Курск) и др.

" Крнженкт А.Н. Алексеевка: историческая хроника города и летопись района, Белгород, 1997; Белгород в воспоминаниях белгородцев: 1900-1960-е годы. Белгород, 2007 и др.

госпредприятиях Черноземья по отраслям и группам производств (1923-1927 гг.); Постановления 2-й сессии ВЦИК VIII созыва (1925/26 г.) и тезисы содоклада Иг. Гамберга «Перспективы промышленного строительства в ЦЧО», включавшие планы восстановления и реконструкции перерабатывающей промышленности края.

Серьезной базой для изучения общественно-трудовых отношений в промышленности Центрального Черноземья стали фонды РГАЭ 3915, 3429, 4372, 5329 и 5715. В них содержатся сводные таблицы ЦСУ по учету труда и заработной платы рабочих и служащих по губерниям РСФСР; данные о профессиональном составе рабочих и служащих предприятий черноземных губерний, переведенных на коллективное снабжение; сводные таблицы губстатбюро по учету явки на работу, простоев и прогулов по предприятиям Центрального Черноземья. Помимо перечисленных, фонд 3915 содержит материалы, касающиеся ценовой политики государства; ассортимента товаров широкого потребления для населения; состояния внутреннего рынка как в целом по стране, так и по отдельным ее регионам. Фонд 4372 включает материалы Госплана при СТО РСФСР и СССР в 1921-1926 гг. При работе над диссертацией существенный интерес представляли документы, свидетельствующие об убыточности госпромышленности и низкой производительности труда рабочих (1925-1927 гг.). Значимыми явились выписки из протоколов заседаний президиума Госплана СССР и докладов ВСНХ СССР об улучшении качества продукции промышленности (1926-1927 гг.); доклады ВСНХ СССР об издержках производства, динамике заработной платы рабочих в госпромышленности, о политике и динамике цен на промышленные изделия в 1922-1926 гг. и др.

Значительную часть информации по теме исследования автор почерпнул из фондов РГАСПИ. Так, Фонд 17 (ЦК РКП(б)-ВКП(б) (оп.87) содержит директивно-распорядительные материалы (по линии СТО, Госплана, ВСНХ, НКТ), присланные в ЦК партии для информации в 1918-1931 гг. Среди них важными для диссертационного исследования стали: протоколы совещаний СТО с представителями губЭК-ОСО (1922 г.); конъюнктурные обзоры состояния народного хозяйства за 1924-1930 гг.; инструкции, циркуляры, информационные письма НКТ об учете рабочей силы, о статистике труда за 1921-1923 гг.

Особый, по сути уникальный по своей информационной значимости, пласт документов представляют рассекреченные в 90-е гг. подробные сводки информационного отдела ВЧК о политическом и экономическом положении на местах (19211922 гт.), а также систематические обзоры о политико-экономическом состоянии регионов РСФСР и СССР, составленные сотрудниками губернских политических отделов ГПУ (1923-1924 гг.). К этой же категории следует отнести документы, содержащиеся в 17-м фонде (оп. 33) относительно недавно рассекреченную переписку Секретно-оперативного отдела и Бюро секретариата ЦК партии с местными партийными организациями (1919-1930 гг.). На наш взгляд, особую значимость имеют т.н. «закрытые письма» секретарей губкомов партии, а также еженедельные и ежемесячные обзоры и краткие характеристики, составленные на основе «закрытых писем» информотделом ЦК специально для И.В. Сталина и некоторых членов Политбюро. Подобного рода документация по 4-м губерниям ЦЧО содержится также в оп. 85 (Секретный отдел ЦК ВКП(б) за 1926-1934 гг.) 17-го фонда РГАСПИ. По проблеме исследования наиболее полно здесь представлены документы 1926-1929 гг.

Раскрытию заявленной в диссертации темы в значительной степени способствовали документы, извлеченные из 7-ми региональных архивов. Большую их часть составляют материалы текущего и отчетного делопроизводства местных органов власти и хозяйственного управления. Важное место в документах занимают сведения, предоставляемые губсоветами профсоюзов (ГСПС) о состоянии рынка рабочей силы, проблемах трудоустройства, безработице и ее динамике, изменениях социального и количественного состава рабочих, тарифных сетках и квалификационных рабочих разрядах, величине и видах заработной платы на предприятиях, трудовой дисциплине и производительности труда, социальном страховании рабочих, нарушениях КЗоТ в сфере условий труда и техники безопасности, производственном травматизме, подготовке рабочих кадров для производства, о трудовых конфликтах на госпредприятиях и т.п. Особое значение представляет такая группа источников, как информационные письма секретарей губкомов в ЦК партии и еженедельные и ежемесячные информационные сводки органов губЧК и губотделов ОГПУ о политическим и экономическом положении в губерниях Черноземья.

В наибольшем количестве такие документы отложились в архивах Воронежа-. ГАВО (фонды Р-1440, Р-10, Р-51, Р-1439, Р-734, Р-894 и др.) и ГАОПИВО (фонды 1 и 2). Обилие документов в их фондах, носящих в значительной своей массе отчетно-обобщающий характер, объясняется тем, что в 1928-1934 гг. Воронеж являлся областным центром ЦЧО и сюда стекались материалы из всех ее округов и районов.)

ГАКО в источниковой базе диссертации представлен, прежде всего, документами фондов Р-1731 (Курский ГСПС), Р-1732 (Курский окружной совет профсоюзов), Р-1055 (Курский окружной отдел труда Облисполкома ЦЧО) и Р-652 (Курский губернская плановая комиссия).Они содержат важные статистические сведения о зарплате рабочих в ее динамике, о количестве рабочих и служащих на заводах губернии, о ценах на продукцию и ее качестве (1926-1927 гг.); переписку отдела труда с ГСНХ об условиях оплаты труда рабочих, об установлении цен на промышленную продукцию в губернии, о коллективных договорах на предприятиях В фонде Р-361 сосредоточены приказы уполномоченного НКТ и ЦК ГСПС по Курской губернии, имеются сведения по борьбе с трудовым дезертирством (1919-1920 гг.); отчетные карточки по учету труда за 1920-е г.; циркуляры по повышению производительности труда рабочих и пр. Материал, характеризующий общее экономическое состояние промышленности, положение рабочих Курской губернии и работу Курского губЭКОСО по вос-станоатению и дальнейшему развитию промышленных предприятий в первой половине 20-х гг. содержит фовд 65 - Курский губком РКП(б) - ВКП(б) ГАОПИКО.

Богатый пласт архивных документов содержится в фондах ГАТО. При работе над диссертацией использовались разнообразные документы из фондов Р-1. Р-721, Р-722, Р-761, Р-1653, содержащие материалы губисполкома, губЭКОСО, губплана, 1убстатбюро, губпрофсовета. В документах содержится статистика потребления и распределения, торговли, финансов и кредита, цен; обзоры и обследования бюджетов рабочих и служащих и материалы по соотношению цен и заработной платы рабочих промышленных предприятий гу бернии. Весьма значимыми в информационном плане стали документы фонда Р-1653 (Тамбовского ГСПС) по регулирования труда и заработной плата. В делах фонда содержатся планы работы по улучшению условий труда, мероприятия по ужесточению контроля за соблюдением техники

безопасности на предприятиях; карты улучшения технических и санитарных условий фабрик и заводов. Документы фонда имеют важное значение для анализа вопросов борьбы с безработицей в Черноземье. Дела фовда содержат статистические сведения о повышении производительности труда и зарплаты рабочих; о тарификации и нормировании заработной платы и др.

Огромный пласт документов, касающихся состояния промышленности, труда и заработной платы рабочих на территории Курской губернии, отложился в фондах ГАБО (Р-591, Р-502, Р-512, Р-227, Р-379, Р-388, Р-593, Р-853, Р-873 и др.). Они содержат экономические обзоры Белгородского и Старооскольского округов ЦЧО, протоколы заседаний Курского губЭКОСО, сведения о количестве заводов и численном составе рабочих, их социальном и квалификационном составе, тарифных разрядах и т.п. В делах имеются сведения об условиях труда; состоянии трудовой дисциплины и зарплате рабочих; о режиме экономии в местной промышленности; сводная поуездная статистика труда; о борьбе со взяточничеством и трудовым дезертирством рабочих и др. Значимые в информационном плане материалы содержат фонды Р-853 и Р-873 о деятельности Старооскольского и Белгородского трудовых коллективов из безработных при Курской губернской бирже труда. Фонды ГАБО содержат также репрезентативную информацию о состоянии региональной промышленности, численном и квалификационном контингенте рабочих по отраслям производства. Общие данные профсоюза рабочих пищевкусовой промышленности содержит Ф.Р-711; сведения о предприятиях винокуренной отрасли - Ф. Р-227; сахарной - Ф.Р-428, Р-429, Р-482, Р-529, Р-532, Р-591, Р-607; маслобойной - Ф. Р-427, Р-512, Р-603, Р-831; крахмалопаточ-ной - Ф. Р-459; мукомольной - Ф. Р-503, Р-708 и т.д.

В ГАНИБО значимые сведения для обозначенной в диссертации темы сосредоточены в фонде 2 - Белгородский горком ВКП(б) и фонде 1791 - Белгородский уком РКЩб>-ВКП(б). Их дела содержат информацию, касающуюся сферы труда и заработной платы рабочих местных предприятий. Сведения отложились в протоколах уездных съездов и общих собраний Белгородской уездной и городской организации РКП(б) - ВКП(б); в протоколах уездных партконференций и материалах к ним. В делах фонда сохранились журналы заседаний Курского губЭКОСО (1923 г.); сводки о состоянии местной промышленности (1924 г.). Особый интерес представляет материал о жесткой внутрипаргийной борьбе в Белгородском укоме ВКП(б) в 1926-1927 гг., где наряду с политической, разразилась острая дискуссия по экономическим вопросам, в частности, о путях развития промышленности, о материальном положении рабочих, о качественном составе администрации и рабочем самоуправлении на производстве, о необходимости массовой разъяснительной работы по проведению коддоговорной кампании (1926/27 г.), о степени эффективности и социальных последствиях курса на интенсификацию труда рабочих и введения «режима экономии» на предприятиях, о целесообразности продолжения политики многочисленных выдвиженцев «от станка» на руководящую работу, их социальном происхождении, квалификационных характеристиках и пр.

Анализ документов региональных архивов позволяет утверждать, что поставленные центральной властью социально-экономические задачи в годы «военного коммунизма» и нэпа зачастую интерпретировались местным партийно-хозяйственным руководством по-разному, в зависимости от личного понимания и

быстро менявшейся ситуации в уездах и волостях губерний (позже - округов и районов) Черноземья. В этой связи привлеченные архивные материалы позволяют не только конкретизировать и дополнить, но в ряде случаев по-новому взглянуть на общеизвестные казалось бы факты хозяйственной жизни. Например, проследить своеобразие формирования рабочих кадров на производстве и «рабочей прослойки» в местных партийных структурах; присущие партийным управленцам особенности «регионального» менталитета; возникновение у советско-партийной элиты концепций «местного саморазвития»; особенности оплаты труда на региональных предприятиях; причины и формы трудовых конфликтов, пути их разрешения и т.п. Из анализа документов следует, что приоритетными методами государственного регулирования вопросами труда и заработной платы на предприятиях Центрального Черноземья в 1918-1929 гг. являлись методы административные, причем классовый принцип играл ведущую роль в определении социальной значимости того или иного человека. В протоколах партийных и профсоюзных собраний, резолюциях заседаний губернских и уездных исполкомов советов обозначены пути прежде всего административного решения задач продовольственного снабжения рабочих и обеспечения предприятий сырьем и топливом, изыскания дополнительных источников финансирования местной промышленности, поиск и распределение трудовых ресурсов, пресечение нарушений рабочими трудовой дисциплины, борьбы с низкой производительностью их труда и пр. Следует подчеркнуть также, что в партийных и советских документах, несмотря на относительную либерализацию периода нэпа, тем не менее отчетливо прослеживается классовая нетерпимость и стремление местных руководителей, выполнявших установки центра, директивно-приказными методами добиваться поставленных целей.

Вместе с тем, в силу существенных недостатков в деле организации систематического статистического учета, архивные документы, особенно в архивах Черноземья после разделения единых фондов ЦЧО между областями, содержат значительные пробелы, и вследствие этого страдают известной фрагментарностью. Трудность их анализа и сопоставления усугубляется наличием большого числа разночтений в предоставляемых в отчетах различных ведомств в 20-е годы цифровых данных. Все сказанное в совокупности требует достаточно критического подхода к анализу этих документов. В целом, однако, изученный корпус источников обеспечивает возможность достижения определенной в диссертации цели и реализации поставленных задач. Комплексное использование доступных на сегодняшний день документов позволяет автору отказаться от идеологических стереотипов и стремиться к объективному воссозданию исторических реалий, выявлению организующей роли государства в процессе становления и эволюции трудовых отношений и оплаты труда на предприятиях цензовой государственной промышленности основных губерний Центрального Черноземья.

Во II главе «Отраслевая структура промышленности, кадровый состав рабочих и города Черноземного Центра России: особенности регионального развития в первой четверти XX в.» выявляются важнейшие, исторически сложившиеся отличия промышленного сектора экономики Черноземья, социального, количественного и квалификационного состава рабочих, своеобразие городов и занятий городского населения.

Параграф 2.1. содержит общую характеристику промышленности региона, ее структуру, численность рабочих по отраслям и группам производств. Проведенный анализ особенностей, количественного и качественного состава промышленных предприятий и числа занятых рабочих в Центральном Черноземье подтверждает общий вывод о слабости развития промышленного сектора экономики края, его неразрывной связи и прямой зависимости от сельскохозяйственного производства и абсолютном преобладании в индустрии региона сеяьхозперерабатывающих (преимущественно пищевкусовых) отраслей. Годы «военного коммунизма» углубили процесс хозяйственной деградации края. Начавшийся с существенным опозданием (а фактически лишь с 1923 г.) процесс восстановления хозяйства шел крайне медленно и в полном объеме даже к 1928 г. завершен не был.

Более двух третей промышленных предприятий Черноземья в исследуемый период располагались в сельской местности, а подавляющая часть рабочих региона была выходцами из села. В целом, к началу 1928 г. в Черноземье рабочих было примерно в 11 раз меньше, чем в среднем по ЦПР, в 5 раз меньше, чем в среднем по РСФСР и в 4 раза меньше среднего показателя по СССР.

В ходе начавшейся в стране индустриализации общая тенденция роста численности промышленных рабочих в регионе в 1924-1928 гг. характеризовалась сокращением контингента рабочих в мелкой кустарно-ремесленной промышленности и возрастанием их на крупных цензовых государственных предприятиях. Снижение к 1928/29 г. числа рабочих в отраслях промышленности группы «Б» на 2,2 % при резком его увеличении - на 30,2% в отраслях группы «А» свидетельствовало о начале коренной структурной перестройки, сопровождавшейся ломкой традиционной отраслевой системы, исторически присущей таким аграрным регионам как Центральное Черноземье.

Параграф 2.2. посвящен анализу особенностей городов и занятий городского населения региона. В первой половине 20-х гг. XX века по данным всесоюзной городской переписи 1923 г. на территории основных губерний Черноземного центра РСФСР насчитывалось 56 городов и 87 поселений городского типа. Анализ источников показывает, что к числу основных особенностей губерний Центрального Черноземья следует отнести весьма небольшой процент их городского населения. В ¡926 г. оно составляло лишь 9,5% всего населения региона Рабочие в городах составляли лишь 20,7%, в то время как служащие - 27,2%, члены кооперативных обществ и артелей - 34,1% населения. Кроме того, в черноземных губерниях имело место огромное (почти в 2,5 раза по сравнению с общероссийскими данными) преобладание в составе самодеятельного городского населения категории лиц, занятых в сельском хозяйстве.

При строительстве железнодорожные ветки «подгонялись» максимально близко не к существующим в регионе городам, а к местам производства и крупным ссыпным пунктам зерна, расположенным, как правило, в сельской местности. Поэтому многие города Черноземного Центра страны оставались в стороне от железных дорог. Из 57 городов региона непосредственно вблизи железных дорог были расположены только 30. Остальные были удалены от ближайших железнодорожных веток на расстояние от 15 до 65 км.

Все вышеуказанные особенности развития городов и основных занятий городского населения, а также отраслевая специфика промышленности в губерниях Центрального Черноземья серьезно влияли на общий ход социально-экономического и общественно-политического развития ЦЧР в целом.

Глава III «Становление советской системы трудовых отношений и методы их регулирования в промышленности в годы «военного коммунизма» (1918-1920)» содержит характеристику поэтапного становления и государственного регулирования советской системы трудовых отношений в чрезвычайных условиях развернувшейся гражданской войны.

Параграф 3.1. посвящен разработке законодательной базы и принятию КЗоТ 1918 г. Одним из первых документов в советской России стал Кодекс законов о труде (КЗоТ) 1918 г. Он закрепил важнейшие принципы «социалистической» организации труда: всеобщую обязанность трудиться и право на труд; обязанность выполнять установленный объем труда и право на оплату по труду; обязанность соблюдать советские законы о труде и трудовую дисциплину; право на отдых и материальное обеспечение и др. Вместе с тем, КЗоТ 1918 г. наглядно отразил особенности складывания трудовых отношений и социальной политики в годы «военного коммунизма». В его статьях принуждение к труду сочеталось с провозглашением достаточно высокого для тех лет уровня трудовых прав рабочих, охраны их труда и предоставления профсоюзам особых полномочий в сфере правового регулирования трудовых процессов на производстве. КЗоТ 1918 г. закрепил монопольное право государства на централизованное регулирование трудовых ресурсов в стране через предоставление исключительных полномочий НКТ и его территориальным структурам на трудоустройство.

В параграфах 3.2. и 3.3. анализируются формы и методы привлечения рабочих к труду в годы гражданской войны и реализация трудовой повинности на завершающем этапе политики «военного коммунизма». Советское государство, формируя новое трудовое законодательство, монопольно сосредотачивает в своих руках организацию и регулирование общественного труда. Найм рабочих и служащих помимо бирж труда запрещался. Такая политика в годы гражданской войны была вызвана не столько борьбой с безработицей, скол ько стремлением к централизованному привлечению и более рациональному (с точки зрения государственных потребностей) перераспределению рабочей силы в условиях ее дефицита, при отсутствии у государства достаточных средств ее адекватной оплаты «по труду». В этих условиях одним из важнейших мероприятий советской власти стало введение всеобщей трудовой повинности, обязательной для всех классов общества.

В условиях гражданской войны и хозяйственной разрухи всеобщая трудовая повинность граждан РСФСР стала основной формой всеобщего участия в «общественно-полезном труде», но она также являлась и главным - принудительным - методом привлечения к труду и межотраслевого перераспределения рабочей силы в интересах реализации потребностей государства. На завершающей стадии политики «военного коммунизма» Главному комитету по труду предоставлялось право производить мобилизацию рабочих в трудармии. Мобилизованные в трудовые армии рабочие прикреплялись к военкоматам губерний, куда они направлялись на работу, для получения продовольственного пайка. Однако по информации губернских

ЭКОСО реально к работе приступало, как правило, менее 60% мобилизованных рабочих, остальные от трудмобилизаций «уклонялись». В апреле 1921 г. в ходе очередной административной реорганизации губотделов труда в Черноземье работа губкомиссий по борьбе с труд дезертирством была признана неэффективной.

Декрет СНК от 3 ноября 1921 г, освободил от всех видов массового привлечения по трудовой повинности рабочих и служащих, занятых на государственных предприятиях. Однако анализ региональных источников показал, что на местах в силу острой нехватки кадров на производстве, к «добровольному» набору за вознаграждение стали прибегать гораздо раньше. Типичным для Черноземья примером может послужить постановление президиума Тамбовского ГСНХ от 12 мая 1921 г., в котором отмечалось, что необходимо из-за «катастрофического» положение с рабочей силой в губернии и «в виду наступления строительного сезона принять экстренные меры к привлечению рабочих по добровольному соглашению, применяя натуральные премирования».

Параграф 3.4. анализирует большевистские принципы нормированного распределения и оплаты труда. В официальных комментариях к КЗоТ 1918 г. отмечалось, что в отличие от капиталистического регулирования заработной платы, складывавшегося на основе стихийно действующего закона стоимости, вознаграждение за труд в РСФСР будет определяться государством с учетом характера работы и условий труда, то есть на основе государственного регулирования. Начала осуществляться тарификация заработной платы. Понятие «тариф» в советском определении трактовалось как «минимальный заработок рабочего при его минимальной производительности труда, гарантирующей ему минимальную сумму денег или продуктов (в соответствии с тарифным положением) при любых условиях работы». Общую тенденцию в сложном процессе общегосударственной политики тарификации с ноября 1917 и до конца 1918 г. возможно определить как стремление к унификации. В дальнейшем шкала тарифов неоднократно подвергалась пересмотру, изменялось число тарифных разрядов, количество групп и категорий и разница в нормах оплаты труда между ними. Тарификация всех видов работ сопровождалась процессом нормирования. Окончательно договорные элементы из тарифных соглашений были устранены в «Общем положении о тарифе», принятом СНК 17 июня 1920 г., предоставившим НКТ право утверждать тарифы оплаты труда рабочих и служащих для предприятий, учреждений и хозяйств всех видов собственности. Для реализации задачи роста производительности труда рабочих и повышения его интенсивности на производстве в систему дополнительной оплаты в промышленности декретами СНК от 8 июня и 23 октября 1920 г. включалось натуральное премирование.

В целом, введение государственного нормирования заработной платы в годы «военного коммунизма» имело целью обеспечить рабочим и служащим лишь жизненно необходимый минимальный прожиточный уровень. Однако уравнительность в оплате труда помогала советскому руководству не только «сглаживать» социальные противоречия в советском обществе, но и осуществлять принудительное перераспределение рабочей силы по регионам страны, отраслям и группам производств.

Глава IV «Изменение принципов распределения и оплаты труда на государственных промышленных предприятиях Центрального Черноземья при переходе от «военного коммунизма» к новой экономической политике» исследует

эволюцию материального обеспечения рабочих и оплаты их труда на государственных промышленных предприятиях Центрального Черноземья. В материалах главы дан анализ комплекса причин, способствовавших складыванию сложного положения в сфере оплаты труда рабочих госпредприятий; показан поиск эффективных форм материального стимулирования производительного труда; выявлены противоречия в политике государственного регулирования через «подтягивание» зарплаты по отраслям и нивелирования оплаты квалифицированного и неквалифицированного труда

Параграфы 4.1. и 4.2. содержат материал о натуральных пайках как форме коллективного снабжения рабочих, а также анализ таких отрицательных социальных последствий принудительного государственного нормирования оплаты труда на производстве как «полулегальные» доходы рабочих, хищения и мешочничество. Из данных параграфа 4.1. следует, что наиболее значительное влияние на производство оказывала натуральная часть зарплаты - паек. Вплоть до середины 20-х гг. оплата труда на промышленных предприятиях состояла из натурального пайка (в 1922-1926 гг. уменьшавшегося соответственно с 90 до 25% зарплаты) и денежных выплат (в 19261929 гг. возраставших от 75 до 98% ее величины). Пайковая система строилась по классовому принципу и принципу «ударности». Рабочие и служащие, занятые в важнейших для государства отраслях производства, снабжались по повышенным нормам, К наиболее распространенной форме повышенного пайка относили и т.н. «красноармейский» паек. Вместе с тем, X съезд РКП(б) постановил, что проведение натурализации заработной платы необходимо в первую очередь «в губерниях наибольшего сосредоточения промышленных рабочих». Поэтому в аграрных губерниях Черноземья натуральная оплата труда продуктами питания, топливом и предметам широкого потребления коснулась лишь рабочих отраслей тяжелой промышленности крупных губернских и уездных промышленных городов, где она составила в среднем от 85 до 90% получаемой зарплаты. Следует отметить что продовольственные пайки рабочим выдавали не предприятия, где они работали, а региональные структуры НаркомпроДа, главным принципом которого в указанный период была борьба с т.н. «премиями» -доплатами за сверхнормативную выработку или за лучшее качество продукции.

В апреле 1920 г. повсеместно в промышленности была отменена оплата трудового продовольственного пайка, поскольку к этому времени рыночная цена продуктов, входивших в состав пайка, была примерно в 100 раз выше той суммы, которую приходилось отдавать при «отоваривании» продовольственной карточки по фиксированным «твердым» государственным ценам. Поскольку из производящих черноземных губерний по продразверстке вывозили практически весь «резервный» запас крестьянского хлеба, зачастую цены на продовольствие на местных губернских рынках были выше, чем в потребляющем центре страны. Тарифами регулировалась только денежная часть заработка, составлявшая на предприятиях Черноземья в первой половине 1921/22 г. от 5 до 20% заработной платы рабочих. Остальную часть выдавали примерно «равными» по нормам натуральными пайками. Это в еще большей степени «уравнивало» размер материального обеспечения высококвалифицированных и неквалифицированных рабочих. Сложившееся положение не позволяло реализовывать важнейшую задачу производства - стимулирование роста производительности труда.

Параграф 4.2. показывает, что карточное снабжение, мизерные размеры и натурализация оплаты труда на предприятиях, максимальная централизация управления промышленностью в масштабах страны порождали огромный объем хищений и коррупции. Несмотря на минимальный размер выдаваемого на предприятиях рабочего пайка, продовольствия катастрофически не хватало. Поэтому у рабочих, оставшихся на производстве, в семейном бюджете нарастала доля «нелегальных» и «полулегальных» доходов. По 4-м черноземным губерниям в 1921/22 г. в среднем от 25 до 30% доходов в семейных бюджетах рабочих составляли «неясные» источники поступлений. К середине 20-х гг. их объем сократился почти вдвое, однако продолжал играть существенную роль. Так, в бюджетах семей рабочих-текстильщиков Тамбовской губернии доля «неясных» доходов (помимо зарплаты и других легальных поступлений) даже в 1923/24 г. продолжала составлять около 16%. Тамбовским губстатбюро отмечалось, что «окончательно прояснить» все источники «дополнительных» доходов рабочих семей не представлялось возможным из-за уклонения рабочих от подачи необходимых сведений.

Широкий масштаб на промышленных предприятиях Черноземья приобрели хищения. Для того, чтобы хоть как-то снизить убытки от массовых хищений администрацией госпредприятий в практику были введены систематические личные обыски уходящих с работы рабочих. Лишь к 1923/24 г. численный рост хищений на фабриках и заводах черноземных губерний удалось до некоторой степени стабилизировать. В отчетах предприятий уменьшение количества краж на производстве напрямую связывалось с улучшением материального положения рабочих.

Наряду со значительным объемом хищений, в документах начала 20-х годов констатировалось, что «мешочничество» среди рабочих промышленных предприятий Воронежской губернии достигло «громадных», а в Курской губернии - «грандиозных» размеров». «Только на одном участке железной дороги Воронеж-Коренево было зарегистрировано в качестве «мешочников» в октябре 1921 г. 18940, ноябре -16370, декабре - 19845, январе 1922 г. - 17054, феврале - 46 790, марте - 57 552 чел. Подавляющую часть их составляли рабочие и служащие городов и поселений городского типа. Справиться с таким потоком едущих за хлебом полуголодных людей силовыми методами региональные власти не могли. Поэтому в конце 1921 - начале 1922 гг. на территории Курской и Воронежской губерний было официально разрешено «за недостатком рабочей силы по очистке пути от снега прибегать к труду мешочников, которые после проработанных 5 дней получали право преимущественного отправления с поездами в предоставленных им вагонах». Эта практика распространилась по всему Черноземью.

В параграфе 4.3. представлен материал по совершенствованию тарифной системы. С переходом к нэпу в советской России началась коренная перестройка всей системы заработной платы, выражавшаяся в ликвидации наиболее ярких особенностей оплаты труда периода «военного коммунизма» - уравнительности и натурализации.

1921/22 г. стал переломным в области политики заработной платы, так как перевод промышленных предприятий на хозрасчет создал материальные предпосылки для заключения коллективных и индивидуальных трудовых договоров, важнейшей частью которых являлся раздел о порядке начисления зарплаты. Кроме того, была

введена практика перевода рабочих на сдельную форму оплаты труда с сохранением твердых норм выработки. Основными инструментами государственного регулирования величины заработной платы в годы нэпа были: тарифная сетка, методы исчисления тарифной ставки и размеры самих ставок. 10 сентября 1921 г. СНК утвердил Основное положение по тарифному вопросу. Положение знаменовало отказ от основного принципа работы промышленности в годы «военного коммунизма» - принципа уравнительного распределения и переход к системе коллективного снабжения. Несмотря на введение нэпа, в сфере оплаты труда рабочих отчетливо прослеживалась тенденция доминирующей роли государственного регулирования базисной (тарифной) части заработной платы. При этом ликвидация уравнительного заработка не предусматривала «увязку» полученной на руки зарплаты с ее реальной покупательной способностью на «вольном» рынке. По вводимой системе начисления средний размер зарплаты присваивался по предприятиям всех групп 6-му рабочему разряду новой 17-ти разрядной тарифной сетки по коэффициентам в соотношении 1-го и 17-го разряда как 1:5. Регионы имели право самостоятельного определения среднего уровня зарплаты по губерниям. При этом средний размер оплаты труда для каждого города устанавливался на местах с учетом величины минимальной стоимости бюджетного набора на региональном рынке.

В конце 1921 г. была принята новая тарифная сетка которая легла в основу системы заработной платы, сложившейся и функционировавшей в СССР в период 1923-1926 гт. Ее преимуществом являлась более значительная, чем прежде разница в величине заработка между низшим и высшим квалификационным разрядом (не 1:5, а 1:8). В Черноземье ее внедрение встретило ряд существенных затруднений. Столь значительный разрыв в оплате труда хотя и поощрял квалифицированный труд, но вызывал у низко квалифицированного большинства рабочих региона резко негативную реакцию. Для ее «сглаживания» профсоюзы настояли на «временном» наличии «промежуточных» тарифных сеток. В результате появились многочисленные, чрезвычайно запутанные и разнообразные тарифные сетки предприятий и учреждений. Так, на территории Курской и других черноземных губерний вплоть до конца ноября 1922/23 г. действовали одновременно тридцать 17-разрядных тарифных сеток, с соотношением 1-го и 17-го разрядов как 1:5,1:6,1:7 и 1:8.

Введение тарифов не смогло создать условия для опережающего роста производительности труда по отношению к заработной плате рабочих. И с 1925/26 г. по решению НКТ и НКФ. одобренному ВЦСПС, начинается подготовка к очередной тарифной реформе. Главная задача хозяйственных органов, реализованная в процессе «совершенствования» тарифной системы в конце 20-х гг., заключалась в сведении сдельной оплаты к минимуму и превращении тарифной ставки рабочего в его основной заработок. Апофеозом этой политики явилась тарифная реформа 1928 г., когда на промышленных предприятиях был проведен пересмотр норм выработки в сторону их увеличения. В целом тарифная реформа 1928 г. вполне укладывалась в общий курс правительства страны на свертывание хозрасчетных механизмов нэпа Она предполагала возврат к «уравнительной» системе оплаты труда, то есть отказ от поощрения наиболее квалифицированной часта рабочих высокими заработками, при гарантированном повышении заработной платы значительному по численности контингенту низко квалифицированных работников.

В параграфах 4.4. и 4.5. анализируются проблемы денежного обращения, государственное регулирование цен, социально-экономические противоречия и проблемы в сфере оплаты труда рабочих, порождаемые в значительной степени государственной политикой перераспределения бюджетных средств на нужды промышленности. Политические цели ликвидации товарных отношений централизованным государственным распределением, теория «отмирания» денег как «пережитка», который не ймеет никакой реальной ценности в государстве «диктатуры пролетариата» на практике привели к искажению обмена и полному хаосу в расчетао-учетном деле. Перелом в денежной политике отчетливо начал проявляться лишь с середины 1921 г., поскольку отсутствие единой стабильной денежной системы оказалось важнейшим препятствием на пути восстановления разрушенного хозяйства страны.

За основу проведения денежной реформы 1922 г. была взята идея о параллельном существовании двух валют - банковских (казначейских) билетов и совзна-ков. Наряду с золотым рублем 1913 г., НКФ предлагал также сделать мерилом стоимости в стране и товарный рубль. В Центральном Черноземье за базу индекса цен первоначально были приняты местные цены, однако уже с 1922/23 г. было принято решение за основу брать средние цены, установленные в Москве, поскольку они серьезно различались по четырем основным черноземным губерниям и даже их уездам и волостям. В конечном итоге осуществленная в 1922-1924 гг. денежная реформа позволила стране перейти на исчисление стоимости в червонных, т.е. золотых рублях. В них же выдавали зарплату рабочим. В ответ основные «держатели» обесценивавшихся совзнаков - крестьяне начата завышать цены на продовольствие в совзна-ках на 15-30%, а рабочие вследствие этого - повсеместно предъявлять требования дальнейшего повышения заработной платы до среднего прожиточного уровня. В результате в 1923/24 г. государство вынуждено было в административном порядке «отрегулировать сверху» цены на промышленные товары, снизив их (в три этапа с октября 1923 до октября 1924 гг.) более, чем на 26%. Вследствие снижения цен на смену «кризису сбыта» 1923/24 г. пришел «товарный голод» 1924/25 г., вызвавший ажиотажный спрос на товары ширпотреба на рынке. Таким образом, именно состояние денежного обращения в стране в 1923/24 г. в условиях начавшейся денежной реформы стало основным фактором, определившим сложное положение народного хозяйства и уровень жизни населения. Завершение денежной реформы в конце 1924 г. не привело к «экономической смычке» между городом (рабочими) и деревней (крестьянами), поскольку в СССР начался активный процесс «перераспределения» средств в пользу промышленности и рабочих за счет сельского хозяйства и крестьян, а также за счет отраслей легкой промышленности в тяжелые отрасли группы «А». Вместе с тем, при перераспределении ресурсов между городом и селом советские хозяйственные структуры вынуждены были, определяя уровень жизни, населения, отдавать приоритет фабрично-заводским рабочим государственных предприятий. Так, например в 1927/28 г. в ЦЧО среднегодовой денежный доход средней крестьянской семьи (при среднем урожае, с вычетом на потребление и на производственные расходы) составлял 389 руб., тогда как среднегодовой доход рабочего (по средней ставке, без учета сельскохозяйственны^ рабочих) - 665 руб. (в ценах 1926/27 г.).

Параграф 4.6. раскрывает главные причины и формы проявления недовольства рабочих государственных предприятий. В основе недовольства рабочих лежал

целый комплекс проблем, отражавший противоречия развития многоукладного советского общества в 20-е годы. В годы гражданской войны и на завершающей стадии «военного коммунизма» широкие протесты рабочих Черноземья были вызваны тем, что власти с целью снижения объемов вывоза населением продуктов из деревни ввели вначале ограничения (1919 г.), а затем и полный запрет на пассажирские перевозки по железным дорогам (1920 г.). Одними га самых массовых были «протестные ответа» на жесткие действия властей против мешочничества, которым занималась подавляющая часть рабочих и членов их семей. С 1922 г. началось отслеживание органами ГПУ экономического состояния и настроений населения в губерниях страны.

Главные причины трудовых конфликтов менялись в соответствии с периодами нэпа. При переходе от натуральной «пайковой» к денежной оплате в твердой «рублевой» валюте в первой половине 20-х гг. вызвали массовые протесты неквалифицированных рабочих, недовольных большим разрывом в оплате низко квалифицированного и квалифицированного труда. По данным ВЦСПС, среди подавляющей части рабочих преобладали уравнительные настроения. Недовольство имело место и в связи с тем, что с 1921/22 г. в промышленности начался процесс сокращения рабочих низкой квалификации. Серьезным поводом для недовольства являлась систематическая задолженность предприятий по заработной плате, ставшая массовым явлением в первой половине 20-х гг. В основных параметрах статистика причин трудовых конфликтов в первой половине 20-х гг. по черноземным губерниям совпадает с общероссийскими показателями. Однако настроения рабочих, в силу особенностей их социального состава, в Черноземье были в гораздо меньшей степени политизированы, чем в промышленно развитых районах СССР. В целом, в первой половине 20-х гг. наиболее частой причиной трудовых конфликтов в промышленности являлась задержка зарплаты на производстве. По черноземным губерниям средний срок задержки на этом этапе составлял от 1,5 до 3-х месяцев. Но были случаи, когда зарплату не выдавали в течение 8 месяцев. В таких случаях рабочие протесты против задержки зарплаты выливались в открытые забастовки. Вместе с тем, в черноземных губерниях за первую половину 1922 г. число забастовок было на 41,4%, а число участников - па 14,1% меньше, чем по 3-м промышленно развитым губерниям Европейского Центра страны. Всего за первое полугодие 1922 г. по территории РСФСР (из числа учтенных) состоялось 110 крупных забастовок с общим числом участников 43 503 чел., в том числе в Центральном Черноземье - 24 забастовки с 3 858 участниками, что составляло немногим менее 14% от общего количества рабочих цензовых предприятий региона.

Однако в Черноземье недовольство рабочих зачастую проявлялось и в «скрытых» формах протеста - таких как «итальянки», прогулы и резкое снижение производительности труда. И та, и другая формы прослеживаются как по сводкам ОГПУ, так и по отчетам губернских советов профессиональных союзов ЦЧР. В целом, требования рабочих в Черноземье носили сугубо материальный характер. Для всех черноземных губерний РСФСР было характерно отсутствие у подавляющего большинства бастующих политических требований. Специальные документы в виде постановлений с политической оценкой событий по результатам забастовок, как правило, не принимались. Забастовки обычно носили кратковременный характер. Начиная с 1924/25 г. забастовочное движение в Черноземье, также как и в целом по стране, идет на убыль.

В конце 20-х гг. резко усилились протестные настроения рабочих в связи с тарифной реформой 1928 г., а также из-за продовольственных затруднений. В Черноземье недовольство не всегда выражалось в прямых упреках и резких выпадах рабочих против администрации. Ответной реакцией рабочих на повышение норм выработки при одновременном снижении оплаты квалифицированного труда становилось падение дисциплины на предприятиях, халатное отношение к своим обязанностям, пьянство, прогулы И «общее нежелание работать». Для Центрального Черноземья актуальны были требования равного заработка для рабочих одной и той же квалификации, поскольку иногда в разных цехах одного предприятия в ЦЧО разница в зарплате у рабочих одной квалификации достигала 80-90%.

Вместе с тем, волна забастовок в регионе пошла на убыль, в частности, потому, что 1926-1928 гг. более трети забастовочных конфликтов решались не в пользу рабочих. В 1926 г. по инициативе профсоюзов для защиты интересов рабочих было объявлено 2,1%, в 1927 г. - 1,9% от общего числа забастовок, а в 1928 г. на госпредприятиях вообще не объявлялось забастовок по инициативе профсоюзов. Кроме того, как следует из анализа региональных документов, в Черноземье в конце 20-х гг. обком ВКП(б) ЦЧО все чаще принимает решения поручить ГПУ разбор дел, связанных с «саботажем и вредительством» на заводах.

Глава V «Оформление нового законодательства в области регулирования трудовых отношений и оплаты труда в условиях нэпа» посвящена анализу перестройки трудового законодательства страны в начале 20-х гг. и реализации новых принципов регулирования трудовых отношений и оплаты труда на госпредприятиях в условиях хозрасчетных механизмов нэпа.

Параграф 5.1. выявляет главные отличия КЗоТ 1922 г. от трудового кодекса, принятого в 1918 г. Переход к нэпу потребовал изменения нормативно-правовой базы функционирования всего хозяйственного механизма страны. Коренным образом менялись принципы регулирования рынка труда и методы обеспечения промышленности и транспорта рабочей силой. Административно-принудительные меры управления трудовыми ресурсами через трудовые мобилизации постепенно вытеснялись рыночными механизмами регулирования рынка труда - спросом и предложением рабочей силы. Не отказываясь от планового начала в экономическом курсе страны, признавая, что при нэпе оно «по объему немногим отличается от планового начала в эпоху военного коммунизма», XII съезд РКП(б) декларировал, что в новых условиях «главкократическое администрирование сменяется хозяйственным маневрированием».

С начала 20-х гг. советское государство переходит от практики внесения отдельных изменений в действующее трудовое законодательство к принципиально новой кодификации. Наиболее ярким примером стал новый КЗоТ РСФСР, принятый на IV сессии ВЦИК ТХ созыва 9 ноября 1922 г. и действовавший с определенными изменениями и дополнениями на протяжении всего исследуемого в диссертации периода. КЗоТ 1922 г.; включавший 17 глав и 192 статьи, коренным образом отличался от кодекса 1918 г. В новый кодекс были включены две новые главы: IV - «О коллективных договорах»'и V - «О трудовом договоре». Большое внимание в КЗоТ 1922 г. уделялось подробной регламентации' порядка разрешения трудовых конфликтов. Предусматривалась двойная система органов, при'звшшых разрешать тру-

довые споры: специальные сессии народных судов, расценочно-конфликтные комиссии (РКК), примирительные камеры (ПК) и третейские суды (ТС). В главе XVII КЗоТ были закреплены изменения в системе материального обеспечения рабочих и служащих по социальному страхованию. КЗоТ 1922 г. после некоторой корректировки узаконил новую тарифную систему (тарифную сетку), включавшую уже t\c 12 (как в КЗоТ 1918 г.), а 17 квалификационных разрядов для рабочих, технического и управленческого персонала промышленных предприятий. Для практической реализации новых правил и введения новой тарифной системы оплаты труда на промышленных предприятиях страны при НКТ был создан Высший Тарифный Совет (ВТС), имевший свои структуры во всех региональных подразделениях. Все тарифные сетки содержали общие (базовые) положения, в соответствии с которыми, низшими считались 1-4, средними - 5-11 и высшими - 12-17 разряды. С принятием нового КЗоТ со стороны ВЦСПС декларировался переход к принципам договорных отношений между администрацией предприятий и рабочими. Однако на протяжении всего исследуемого периода в СССР четко прослеживалась общая тенденция постепенной монополизации государственными структурами (в лице ВСНХ, НКТ, НКФ, РКИ и др.) вопросов регулирования трудовых отношений, в том числе и величины заработной платы, и охраны труда на производстве.

Параграф 5.2. исследует мероприятия государства по поиску форм и методов материального стимулирования производительного труда рабочих, выявляет неблагоприятные тенденции в соотношении роста заработной платы и производительности труда на госпредприятиях исследуемого региона. В условиях перевода промышленности на хозрасчет, расширения товарного оборота и допуска частного капитала в экономику советское государство вынуждено было отказаться от уравнительных принципов периода «военного коммунизма» и проводить более последовательную политику дифференцированной оплаты «по труду». Однако по данным ЦСУ даже к 1.07.1927 г. оплата труда в промышленности по госминимуму была низка и в различных регионах СССР колебалась составляя (в сопоставимых ценах) лишь от 49 до 63% минимальной оплаты труда рабочих в 1913 г. В Черноземье в дензнаках 1922 г. минимальная оплата труда рабочих в регионе составляла от 32 руб. в январе 1922 г. до 1950 руб. в декабре 1922 г. (в то время как ставка ответственного советского работника в декабре 1922 г. равнялась 6800 руб.). Исчисленный в довоенных рублях 1913 г., госминимум для рабочих в январе 1922 г. был равен 0,76 руб., в декабре 1922 г. снизился до 0,71 руб. (в то время как ставка ответственного советского управленца составляла к концу календарного 1922 г. 4,01 руб.). В ходе денежной реформы в 1923/24 г. во всех губерниях Центрального Черноземья как на цензовых, так и на мелких промышленных предприятиях размер госминимума колебался от 6,5 до 9 червонных (3,25 - 4,5 бюджетных) руб., что было ниже среднестатистических данных по СССР. Это обстоятельство объяснялось наличием в регионе подавляющего большинства не кадровых, а сезонных рабочих с/х перерабатывающих отраслей с весьма коротким производственным циклом, а также огромным избытком свободных рабочих рук на селе, использовавшихся в основном в качестве «поденных» и подсобных рабочих, имевших мизерный заработок на предприятиях, расположенных в сельской местности региона.

Анализируя государственную политику заработной платы в 20-е гг., возможно выделить ее важнейшие особенности. Во-первых, для 1922-1925 гг. было характерно быстрое возрастание величины зарплаты без ее «увязки» с производительностью тр^да. Во-вторых, начиная с 1924/25 г. наблюдалось стремление государства «подтянуть» зарплату низкооплачиваемых рабочих к средним показателям. То есть проводилось «уравнивание» ее по категориям рабочих и по отраслям производства, с одновременной приостановкой роста в отраслях группы «Б» и попыткой «согласовать» повышение оплаты с производительностью труда в госпромышленности в целом. Вообще политика искусственного (то есть не связанного с реальной рентабельностью производства) «выравнивания» заработной платы по отраслям, начиная с середины 20-х гг., становится одним из приоритетов в проведении курса государственного регулирования работой предприятий госпромышленности. Возрастание зарплаты и отставание от нее темпов роста производительности труда достигли своего наибольшего «разрыва» к 1924/25 г., после чего усилиями государственного административного регулирования этот «разрыв» начал постепенно сокращаться, однако опережения роста производительности труда над зарплатой к 1926/27 г. так и не произошло. С середины 20-х гт. советское руководство начинает все более активно расширять применение рычагов административного регулирования при решении экономических задач, имея конечной целью полный переход к директивному плановому развитию народного хозяйства страны.

Несмотря на стремление государственных хозяйственных органов добиться опережения производительности труда над ростом зарплаты, и одновременно обеспечить рабочим рост уровня их жизни, в совокупности оба процесса страдали серьезными противоречиями, вызванными спецификой советской экономической модели. Вместе с тем, в условиях начавшейся индустриализации, при свертывании механизмов нэпа и переходе к директивному планированию, используя результаты тарифной реформы 1928 г., с 1927/28 г. в промышленности наметился более быстрый рост производительности труда, чем заработной платы: выработка на один отработанный чел.-день возросла на 12,2%, а реальная заработная плата лишь на 10,8%. Но имела место и нестабильность достигнутых результатов. Так, в конъюнктурном обзоре народного хозяйства СССР за первое полугодие 1929/30 г., переданном «для ознакомления» в ЦК ВКП(б), вновь отмечалось, что промышленность СССР не выполнила запланированное опережение роста производительности труда по сравнению с ростом заработной платы рабочих.

Охрана труда и функционирование системы социального страхования рабочих предприятий Центральном Черноземья исследуется в параграфе 5.3. Структура инспекции труда была создана в составе НКТ как специальный орган надзора за выполнением всеми учреждениями и промышленными предприятиями законов о труде, коллективных и трудовых договоров и правил внутреннего распорядка в части, касающейся охраны труда В провинции районных (участковых) инспекторов труда избирали региональные профсоюзы и утверждали центральные структуры НКТ (ст. 147 КЗоТ 1922 г.). Примечательно, что в 1922 г. некоторые отраслевые профсоюзы (например, Цектран и профсоюз работников сахарной промышленности) оказывали инспекторам труда материальную поддержку. Во второй половине 1922 г. НКТ была предпринята неудачная попытка оплачивать работу инспекторов по охране труда за

счет взимания «оплаты за освидетельствование» с проверяемых предприятий. Однако это предложение, фактически ставившее инспекцию по охране труда в финансовую зависимость от проверяемых ими предприятий, было отвергнуто и ВСНХ, и ВЦСПС. Главным методом работы инспекторов труда являлось обследование предприятий. О серьезных проблемах, существовавших на промышленных предприятиях Центрального Черноземья в области охраны труда, говорит рост промышленного

травматизма рабочих.

Соблюдение предписанных КЗоТ норм охраны труда, создание условий для безопасного и эффективного производства требовало значительных капиталовложений. Вместе с тем, в условиях разворачивающейся индустриализации при огромных затратах на новое капитальное строительство и коренную реконструкцию промышленных предприятий государству сложно было изыскать необходимые для этих целей средства, Из 9 млн. 794 тыс. руб. капиталовложений в госпредприятия Черноземья за три хозяйственных года, на нужды охраны труда было перечислено целевым назначением лишь 141,3 тыс. руб. (т.е. 1,4%), в то время как на реконструкцию предприятий - 50,2%, на капитальный ремонт - 34,4% на новое промышленное строительство - 11,9% общей суммы перечисленных средств. Немногим лучше, чем с охраной труда, обстояло дело и с жилищным строительством для рабочих, на нужды которого за 3 года было выделено всего 2,1% от всех капиталовложений в промышленность ЦЧО.

В КЗоТ 1918 и 1922 г. был закреплен переход от принципа всеобщего «классового» социального обеспечения к социальному страхованию лиц наемного труда. К социальному обеспечению в период «военного коммунизма» относили выплаты работающему по найму из государственного бюджета пособий и пенсий по старости и по нетрудоспособности. Социальное страхование являлось частью социально-экономической политики государственного социального обеспечения граждан. После завершения гражданской войны и перехода советской России к нэпу, социальное страхование было восстановлено и основные положения этого декрета были включены в XVII главу КЗоТ 1922 «О социальном страховании». По всей стране вводилось обязательное социальное страхование работников государственной промышленности за счет предприятий, частновладельческой и арендной - за счет предпринимателей. В связи с денационализацией значительной части промышленных предприятий и переводом части госсектора на хозрасчет декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 21 декабря 1922 г. право осуществления социального страхования на производстве передавалось из Наркомата социального обеспечения в ведение НКТ.

Социальное страхование распространялось на всех лиц наемного труда. Однако сокращенный (частичный) объем выдачи страховых выплат был предусмотрен для значительного количества рабочих-сезонников основных губерний Центрального Черноземья РСФСР, занятых на предприятиях, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье и на строительных работах. Поэтому губернские профсоюзы ЦЧР систематически подавали в ВСНХ, ВЦСПС и НКТ предложения об увеличении списка сезонных работ (с привлечением наиболее квалифицированной части сезонников региона), включенных в число получающих страховые выплаты в полном объеме. На местах социальное страхование осуществляли губернские управления соцстраха при губотделач труда; общегородские, уездно-городские и районные страховые кассы.

Взимание страховых взносов с учреждений и предприятий в черноземных губерниях началось с марта 1922 г. Однако, по данным НКТ, в Черноземье поступление страховых взносов от главного контингента плательщиков - государственных предприятий, «шло очень туго». Анализ отчетов губпрофсоветов позволяет утверждать что суммы взысканных страхвзносов по Воронежской губернии (включая г. Воронеж) в 1922/23 г. достигали от 50 до 60%. По Курской и Тамбовской губерниям этот показатель не превышал 70%, по Орловской - 72%.

В целом, создание системы социального страхования в 20-е гг. являлось позитивным процессом. Однако следует отметить, что фонд соцстраха, в том числе и в Черноземье, зачастую «распылялся», предоставляя выплаты лицам в них не нуждавшихся, и отказывая тем, для кого финансовая поддержка была жизненно необходима В значительной степени это обусловливалось важнейшим - классовым -принципом социального страхования, когда первоочередными льготами пользовался не служащий, а рабочий, не беспартийный, а член ВКП(б), комсомольской или профсоюзной организации.

Порядок разрешения трудовых конфликтов на предприятиях региона прея-ставлен в материалах параграфа 5.4. Для разрешения возникавших на производстве конфликтов, в соответствии с принятым в 1922 г. новым КЗоТ на предприятиях был создан ряд специальных органов. Трудовые конфликты разрешались в расценочно-конфликтных комиссиях (РКК) и примирительных камерах (ПК), в обязательном порядке действующих на фабриках и заводах любых форм собственности, а также в третейских судах (ТС).

Общегубернские конфликтные комиссии действовали в Черноземье до 1924 г., после чего были ликвидированы, оставив свои структуры в виде РКК только на предприятиях и в отраслевых профсоюзах. Динамика конфликтов в Черноземье и их разрешения в пользу рабочих за 1922-1924 гг. свидетельствует, что одновременно с сокращением числа трудовых конфликтов уменьшалось и число решений, принятых в пользу рабочих. В целом, возможно констатировать, что несмотря на то, что число трудовых конфликтов и их участников в ЦЧР оставалось в 1924 г. все еще достаточно велико, профессиональным союзам и хозяйственным органам в условиях стабилизации экономической ситуации в регионе к середине 20-х гт. удалось погасить волну забастовочного движения и перевести разрешение трудовых споров в более спокойное русло. То есть шла своеобразная «локализация» производственных споров. Среди индустриальных профсоюзов самым значительным числом конфликтов отличались пищевкусовые отрасли с/х перерабатывающей промышленности, наиболее характерные для ЦЧО, однако и они к концу 20-х гг. были практически сведены к единичным случаям трудовых спорта. В целом, анализ представленного в параграфе эмпирического материала позволяет утверждать что по мере укрепления в целом по стране административно-командных рычагов хозяйственного регулирования, трудовые конфликты от общепринятых в начале 20-х гт. «забастовочных» форм во второй половине 20-х постепенно «трансформировались» в трудовые споры без ущерба для производства, рассматриваемые в РКК, примирительных камерах или третейских судах. К началу 30-х гг. трудовые конфликты все более приобретают форму обычных (коллективных или индивидуальных) жалоб рабочих в вышестоящие советские хозяйственные, партийные или профсоюзные инстанции.

Правовым мерам по укреплению трудовой дисциплины в государственной промышленности во второй половине 20-х гг. посвящен параграф 5.5. На протяжении исследуемого периода правила внутреннего распорядка дополнялись новыми документами, которые в совокупности дают возможность выявить характерную для всех государственных промышленных предприятий тенденцию по стремлению к увеличению интенсивности труда, росту его производительности и укреплению трудовой дисциплины. С переходом к индустриализации, во второй половине 20-х гг. в соответствии с решениями XIV съезда ВКП(б) предпринимается ряд мер по ужесточению контроля за трудовой дисциплиной на производстве. В этой связи НКТ СССР утверждает ряд важных документов по изменению организации внутреннего трудового распорядка на промышленных предприятиях. Их реализация на местах дополнялась с учетом региональных особенностей промышленного развития, социального состава и квалификационного уровня рабочих и осуществлялась исходя из местной специфики отраслевого производства.

В целом, изложенный в параграфе материал свидетельствует, что к концу 20-х гг. на промышленных предприятиях Черноземья шел процесс упорядочения управления производством и установление единоначалия с одной стороны, и ужесточение санкций за нарушение трудовой дисциплины - с другой. К концу 20-х гг. в условиях слома хозрасчетных механизмов нэпа, тотальной коллективизации и форсированной индустриализации в Черноземье административное государственное регулирование экономической жизнью региона окончательно перешло в ранг директивно отдаваемых приказов (планов), требующих безусловного их выполнения «любой ценой».

В VI главе «Восстановление численности рабочих, их трудоустройство и заработная плата в Центральном Черноземье (1921-1929 гг.)» анализируется процесс восстановления численности рабочих, проблемы безработицы, динамика роста заработной платы в сопряжении с производительностью труда на госпредприятиях региона, особенности структуры семейных бюджетов рабочих цензовых предприятий Черноземья.

Параграф 6.1. посвящен анализу процесса восстановления численности рабочих. Для нового режима особую опасность представлял процесс «распыления» кадрового состава квалифицированного фабрично-заводского пролетариата, поскольку численность этой категории в общем количестве рабочих цензовой промышленности советской России (по далеко неполным данным) к началу 1921 г. резко сократилась. К середине 1921 г. она составляла по РСФСР от 38 до 40%, а в губерниях Черноземного Центра РСФСР - от 20 - до 25 % общей численности рабочих, занятых в фабрично-заводской промышленности, тогда как в 1913 г. этот показатель в целом по Европейской части страны превышал 60%, а в Черноземье - 35-38%.

В начале 20-х гг. в стране наблюдался процесс «окрестьянивания» рабочего класса. В Черноземном Центре РСФСР этот процесс имел свои особенности. Поскольку связь рабочих региона с селом и до революции была велика, «окрестьянивание» выражалось в ЦЧР не только в усилении, но в установлении «неразрывной связи рабочих с землей». На 1 января 1924 г. по данным ЦСУ из общего числа рабочих, занятых в фабрично-заводской промышленности, 40,8% находились в 13 губерниях Центрально-Промышленного района; 18,5% - на Урале, 17,7% - на Украине. На

Центрально-Черноземный район приходилось всего 2,4% их состава (чуть более 34-х тыс. чел.). В основных губерниях Черноземного Центра РСФСР, в 1924/25 хозяйственном году было восстановлено лишь 46,2% цензовых предприятий региона и 52% численного состава их рабочих и служащих от уровня 1913г.

Поэтому к 1928/29 г. процесс восстановления численности рабочих цензовых предприятий завершен не. был. К концу календарного 1928 г. он составлял лишь 68,8%, а к,осени 1929 г. - 83,1% довоенного уровня. В целом, несмотря на предпринимаемые со стороны государства усилия по созданию условий для повышения темпов восстановления промышленности и роста численного состава рабочих, в ЦЧО ситуация с кадрами фабрично-заводского пролетариата продолжала оставаться напряженной и существенно отставала как от среднероссийских, так и от общесоюзных показателей. К крдцу 1928 г. в среднем по ЦЧО на каждые 10 ООО чел. населения приходился 41 рабочий, в то время как по СССР - 152, по РСФСР - 202, а по ЦПР - 457.

В параграфе 6.2. представлен материал, касающийся новых условий найма рабочих через региональные биржи труда и проблемы безработицы в Черноземье. КЗоТ 1922 г. законодательно закрепил переход от принудительно-распределительного к договорному методу набора рабочей силы. Но подчеркивая добровольный характер поступления на работу, на практике в регионах устанавливалась монополия государственных бирж труда на процессы найма и регулирования рынка труда. Политика быстрого роста зарплаты фабрично-заводских рабочих, вынужденно проводившаяся на госпредприятиях в начале 20-х гг., способствовала практически неконтролируемому притоку в города выходцев из села. На территории 4-х основных черноземных губерний рост численности рабочих в промышленности за счет выходцев из села (с учетом сезонников) в 1925-1929 гг. имел следующую динамику: в 1925/26 г. - 54,3тыс., в 1926/27 г. - 52 тыс., в 1927/28 г. - 55,7 тыс., в 1928/29 г. - 58 тыс. чел., что резко осложняло ситуацию на рынке труда региона.

С целью повышения эффективности борьбы с безработицей в Черноземье губпрофсоюзы и биржи труда с середины 20-х гг. осуществляют переход от «пассивных» методов борьбы с безработицей (регистрации на бирже труда; направления на работу; выплаты материальных 170С0бнй; сокращения сверхсрочных работ; бронирования рабочих мест для подростков) к «активным» методам (созданию трудовых коллективов безработных; организации общественных работ, профобучению молодежи; переквалификации безработных). Проведенное исследование позволяет утверждать, что «пассивные» формы в большей степени применялись в первой половине, «активные» - во второй половине 20-х гг. Из всех форм помощи безработным в черноземных губерниях наиболее эффективными были признаны обучение неквалифицированных и переквалификация невостребованных профессий. Нерезультативными (из-за непрестижности и слишком большой затратности) оказались общественные работы и деятельность коллективов безработных. Причем, к числу особенностей Черноземья следует отнести тот факт, что организация помощи безработным (прежде всего через общественные работы) осуществлялась не только для городских рабочих, но и для рабочих кустарно-ремесленных и мелких предприятий; расположенных в сельской местности. В целомпо ЦЧО к 1928/29 г. безработица составляла серьезную социальную проблему. В:том числе и потому, что из общего (учтенного ¡официально) числа

«незанятого неземледельческого населения» в 92,6 тыс. чел. в регионе статус безработных на бирже труда сумели получить только 38,4 тыс. чел. , ...,. ,

Анализ ситуации в конце 20-х гг. вынудил ЦК ВКП(б) дать официальную оценку путям и методам преодоления проблемы безработицы на перспективу. В декабре 1929 г. ЦК ВКП(б) было принято постановление «О росте кадров рабочего класса, состоянии безработицы и мероприятиях по ее ослаблению». Содержание постановления свидетельствует, что руководство ВКП(б) на рубеже 20-30-х гг. в борьбе с безработицей окончательно отказалось от экономических и правовых усилий и перешло к жестким административным методам государственного централизованного планового регулирования трудовыми ресурсами в СССР. В 1929-1930 гг. биржи труда по существу были реорганизованы в органы планового распределения рабочей силы, с полным прекращением выплат пособий по безработице. НКТ СССР с 1930 г. перешел к организованному плановому набору рабочей силы для нужд промышленности, транспорта и строительства. В декабре 1930 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) было объявлено, что безработица в СССР окончательно ликвидирована. Однако в аграрной провинции, такой как ЦЧО, даже 2 года спустя (в 1932 г.) на заседаниях облисполкома ЦЧО все еще обсуждали проблемы реально существовавшей безработицы. Важно отметить, что практический опыт борьбы с безработицей не потерял своей значимости и актуальности и в настоящее время.

Параграф 6.3. посвящен анализу заработной платы и структуры семейных бюджетов рабочих госпредприятий Центрального Черноземья. По данным Высшего Тарифного Совета (ВТС) динамика величины среднемесячной зарплаты (а следовательно и тарифных ставок) рабочих 1 разряда в государственной промышленности в довоенных руб. (1913 г.) сопровождалось «большой пестротой погубернских цифр заработка». Разница между «высшим и низшим» уровнем среднегубернской оплаты труда рабочих составляла в первой половине 1922 г. 196:1. Все четыре черноземные губернии по уровню заработка квалифицировались как «ниже среднего», наряду с территориями Европейского Севера страны. Одной из главных причин низкой зарплаты рабочих хлебопроизводящих районов РСФСР, к числу которых относились и черноземные губернии, являлась отмеченная статистиками еще в 20-е гг. обратная зависимость зарплаты от стоимости продуктов питания на местных рынках.

Анализ источников показывает что падение зарплаты продолжалось вплоть до марта 1922 г., но уже с апреля начался ее постепенный рост. При этом натуральная часть в структуре рабочего заработка на предприятиях оставленных на государственном снабжении увеличивалась вплоть до мая 1922 г., после чего начала сокращаться, составляя в марте 1922 г. - 33%, в апреле - 49%, в мае - 68%, в июне - 34%, в июле - 20%, в августе - 15%. В январе 1922 г. средняя зарплата рабочего Орловской губернии (в дензнаках 1922 г.) равнялась 60,1%, Тамбовской - 40,9%, Воронежской - 38,7%, Курской - лишь 26,8% от среднего заработка рабочего в Европейской части РСФСР.

Помимо низкого уровня заработков и задержек в выплатах, в первой половине 20-х гт. острой являлась проблема неадекватности величины оплаты труда в зависимости от его квалификации и трудоемкости. Так, в губернских городах Черноземья рабочие коммунального хозяйства получали в 1922/23 г. на 100-200% больше рабочих-металлистов и железнодорожников, что вызывало по оценкам губпрофсоветов

этих губерний «распыление и дезорганизацию рабочей силы наиболее ценных для государства предприятий». В этой связи самым «дорогим» из губернских городов Черноземья к середине 1922 г. был признан Тамбов, самым «дешевым» - Орел, в то время как рост цен в Курске, существенно превышавший их уровень в Воронеже в январе 1922 г., к лету 1922 г. опустился ниже воронежских показателей. Это объяснялось более жестким влиянием неурожая 192:2 г. на территорию Воронежской губернии.

Вплоть до осени 1923 г. на территории Черноземья исчисление зарплаты производилось в рублях по ценам местных губернских рынков, но с ноября 1923 г. в соответствии с распоряжением НКТ она начала переводиться в условные (для губерний Центрального Черноземья - московские) товарные рубли. Один условный товарный рубль приравнивался к одной десятой полной стоимости бюджетного набора. Между стоимостью бюджетного набора на рынке губернского центра и других (уездных и заштатных) городов одной и той же губернии существовала значительная разница. В целом по Черноземью средний уровень стоимости бюджетного набора (по ценам губернских рынков, принятых за 100%) в уездах составлял примерно 80%, в то время как заработная плата рабочих там едва дотягивала до 50% от уровня губернских центров.

По данным обследований государственных цензовых предприятий Воронежа, в 1922-1924 гг. для категории слесарей - квалифицированных рабочих металлообрабатывающей отрасли промышленности средний доход в расчете на одного члена семьи систематически возрастал. Вместе с тем, обращает на себя внимание резкое увеличение в бюджетах воронежских металлистов расходов по статье «оплата долгов». К ноябрю 1924 г. впервые за обозначенный период официально были зафиксированы расходы рабочей семьи на алкоголь, значительно сократились расходы на лечение. В целом, сопоставление увеличения зарплаты и роста расходов на 1-го члена рабочей семьи за аналогичный период времени приводит к выводу что к ноябрю 1924 г. заработная плата воронежского рабочего выросла по сравнению с 1922 г. на 267%, в то время как из-за роста цен на отопление и свет расходы семьи возросли на 284%, на питание - на 386%, на одежду и обувь - на 716 %.

Привлеченные статистические источники позволяют утверждать, что в 19211923 гг. уровень среднемесячной заработной платы рабочих Тамбовской губернии, как и воронежских металлистов, не перекрывал прожиточный минимум и существенно отставал от роста рыночных цен. После перехода к выдаче заработной платы в золотых рублях (червонцах), в 1924-1925 гг. цены удалось относительно стабилизировать. Поэтому во второй половине 1925 г. рост рабочей зарплаты в Тамбовской губернии (как и в Воронежской) обогнал рост рыночных цен. Это позволило обеспечить минимальные жизненные потребности фабрично-заводских рабочих за счет их производственного заработка. Вместе с тем, при сравнении статистики роста цен и зарплаты в Тамбовской губернии с другими губерниями Черноземья возможно сделать вывод, что среднемесячная заработная плата фабрично-заводского рабочего в среднем по Тамбовской губернии была существенно ниже средней зарплаты по Черноземью, составляя соответственно 21 руб. 35 коп., против 39 руб.

В целом, в условиях свертывания хозрасчетного механизма нэпа в конце 20-х гг. регулируемая государством административными методами «сверху» заработная

плата на госпредприятиях цензовой промышленности зависела не столько от уровня производительности труда в отраслях производства, сколько подчинялась общеплановым показателям, диктуемым в соответствии с общими политическими и «усредненными» экономическими установками высшего руководства СССР.

Заключение содержит основные выводы исследования.

Эволюция государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих обусловливалась и социально-экономическими условиями функционирования хозяйства страны, и доктринальными установками советской власти. В зависимости от их соотношения менялись и отношение к труду и функции заработной платы в советском обществе. Разразившийся в стране кризис в начале 20-х гг. заставил руководство страны изменить социально-экономический курс и перейти к нэпу, что обусловило соответствующие корректировки в приоритетах, формах и методах государственного регулирования сферой труда и заработной платы рабочих. Менялись и функции заработной платы. В период «военного коммунизма» вынужденно, исходя не только из доктринальных установок большевиков, но в большей степени из реалий жизни, приоритетными функциями зарплаты являлись воспроизводственная и социальная, но при переходе к нэпу наиболее значимой стала стимулирующая, или мотивационная функция. При очередной смене курса на этапе свертывании нэпа и перехода страны к директивно-плановой экономике в годы реконструкции народного хозяйства конца 1920-х- начала 30-х гг. в госпромышленности резко возросла роль учетно-производственной функции зарплаты.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что после отказа от продолжения экономической политики «военного коммунизма» в форме военно-хозяйственной диктатуры, в годы нэпа, несмотря на все противоречия хозяйственного курса, материальное стимулирование через оплату труда стало главным методом повышения производительности труда рабочих государственных предприятий. Вместе с тем, огромный объем промышленного строительства в масштабах страны, непосильный темп форсированной индустриализации в конце 20-х гг. обусловили резкий количественный рост контингента рабочих за счет выходцев из села, при одновременном снижении общего уровня их квалификации и трудовой дисциплины. В результате государственные возможности адекватного материального вознаграждения рабочих за высококвалифицированный добросовестный труд резко сократились.

Утрата материальных стимулов крайне отрицательно сказалось на трудовой дисциплине и производительности труда рабочих. В свою очередь, низкая в целом производительность труда на предприятиях госпромышленности, необходимость изыскивать дополнительные источники в рамках политики «режима экономии», заставили государство во второй половине 20-х гг. перейти к активной интенсификации труда рабочих. Процесс был крайне непоследователен и противоречив поскольку шел параллельно со «сдерживанием» общего роста заработной платы; «уравниванием» заработков рабочих разных уровней квалификации за счет снижения оплаты высоко и увеличением низко квалифицированным кадрам; «подтягиванием» зарплаты в дотационных отраслях тяжелой промышленности путем снижения роста заработков рабочих в более рентабельных отраслях легкой и пищепере-рабатывающей промышленности. В этой связи характерной особенностью заработной платы рабочих в 20-е годы являлись многочисленные изменения в ее организа-

ции, что объяснялось быстро меняющейся политической и экономической ситуацией, поиском таких форм оплаты труда, которые отвечали бы провозглашенному большевиками принципу «социальной справедливости» с одной стороны, и экономической целесообразностью - с другой. В конечном счете, невозможность устранить противоречия в политических установках советского режима с объективным ходом экономического развития страны в условиях нэпа привели к неоднозначным, в том числе и экономическим, его результатам. Непрерывно следующие один за другим «кризисы нэпа» вынудили государство отказаться от него и пойти по пути директивно-плановых методов хозяйствования.

В целом, со второй половины 20-х гг. государственное регулирование оплаты труда рабочих все более приобретало черты «государственного планирования». Но негативные тенденции, важнейшей из которых являлось опережение роста заработной платы по отношению к производительности труда рабочих, сохранялись. Так, рост номинальной зарплаты на предприятиях (всех групп подчинения) промышленности ЦЧО в 1928/29 г. по сравнению с 1927/28 г. составил 9%, что на 4,5% превышало запланированные показатели. На первое полугодие 1929/30 г. максимальный рост номинальной зарплаты в промышленности региона (по сравнению с аналогичным периодом 1928/29 г.) был предусмотрен на 9%, но реально составил окало 10% (при увеличении производительности труда в среднем по отраслям от 6 до 7,5%).

Проблема опережающего темпа роста заработной платы по отношению к производительности труда в госпромышенности ЦЧО была частично разрешена лишь с окончательным сломом нэпа и переходом к директивно-распределительной плановой экономике в 1930-е гг.

Список опубликованных работ, отражающих основные положения диссертации

Монографии

1. Прокофьева ЕЮ. Труд и заработная плата рабочих на промышленных предприятиях Центрального Черноземья: проблемы государственного регулирования в 1920-е годы. Монография / Е.Ю. Прокофьева. Белгород: Изд-во БелГУ 2010 512 с. (30.2 п.л.)

2. Прокофьева ЕЮ., Ямпачьская Г.А. Промышленность и сельское хозяйство Центрального Черноземья в эпоху военно-хозяйственной диктатуры: осень 1917 -весна 1921 гг. (по материалам Воронежской и Курской губерний). Монография / Е.Ю. Прокофьева, Г.А. Ямпольская. Белгород: ООО «ГИК»,2011.447 с. (28,4/18,5 п.л.)

3. Прокофьева Е.Ю., Чернова О. А Профессиональные союзы промышленных предприятий Центрального Черноземья: деятельность в советской системе трудовых отношений в 1920-е годы (по материалам Курской и Воронежской губерний); Монография / Е.Ю. Прокофьева, O.A. Чернова. Белгород: ООО «ГИК», 2012. 344 с (21,5/17,4 п.л.)

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК для публикации основных результатов диссертационных исследований

4. Прокофьева ЕЮ. Восстановительные процессы на предприятиях местной промышленности Черноземного центра России в первые годы НЭПа (по материалам Воронежской губернии) / ЕЛО. Прокофьева // Вестник Белгородского университета потребительской кооперации. № 4 (20). Фундаментальные и прикладные исследования. 2006. Вып. 4 (20). С. 124-127. (0,7 п.л.)

5. Прокофьева ЕЮ. Проблемы организации мукомольной промышленности в советской России в первой половине 20-х гг. XX в. / Е.Ю. Прокофьева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия История. Политология. Экономика. 2007. № 3 (34). Вып. 2. С.73-79.(1,2 п.л.)

6. Прокофьева ЕЮ. Из истории районирования территории Центрально -Черноземной Области (ЦЧО) / Е.Ю. Прокофьева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия История. Политология. Экономика. 2008. № 1 (41). Вып. 5. С. 36-43. (1,1 пл.)

7. Прокофьева ЕЮ. Особенности городов и основных занятий городского населения в губерниях Центрального Черноземья РСФСР в 20-е гг. XX в. / Е.Ю. Прокофьева // Известия Алтайского государственного университета. Серия История. Политология. 2009. № 4/1 (64/1). С. 162-167. (0,8 пл.)

8. Прокофьева ЕЮ. Особенности развития пищевкусовых отраслей сельхоз-перерабатывающей промышленности в Черноземном центре РСФСР на этапе восстановления (1921-1928 гг.) / Е.Ю. Прокофьева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия История. Политология. Экономика. 2009. № 7(62). Вып. 10. С. 184-195.

9. Прокофьева ЕЮ. Правовые меры по укреплению трудовой дисциплины в государственной промышленности Центрального Черноземья в 1920-е годы: региональный аспект / Е.Ю. Прокофьева // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 41(179). История. Вып. 38. С. 50-55. (0,8 пл.)

10. Прокофьева ЕЮ. Особенности развития пшцеперерабатывающих отраслей промышленности в Черноземном Центре РСФСР на этапе их восстановления в 1920-е годы / Е.Ю. Прокофьева // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». 10/2009. С. 80-86. (0,8 п.л.)

11. Прокофьева ЕЮ. Нормативно-правовые основы деятельности советских профсоюзов на государственных промышленных предприятиях и их эволюция к началу 1920-х гг. (по материалам губерний Центрального Черноземья) / Е.Ю. Прокофьева // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 7(21): в 3-х ч. Ч. III. С. 160-163. (0,7 пл.)

12. Прокофьева ЕЮ. Проблемы регулирования труда и заработной платы рабочих государственных промышленных предприятий в 1920-е гг. (по материалам Центрального Черноземья) / Е.Ю. Прокофьева // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 12 (26): в 3-х ч. Ч. II. С. 151-158. (1,1 пл.)

13. Прокофьева ЕЮ. Из истории борьбы с оппозицией в партийных организациях советской провинции в 1925-1926 гг.: «Дело группы Нечаева» в Белгородском уездном комитете ВКП(б) Курской губернии (ч.1) / Е.Ю. Прокофьева // Научные ве-

домости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. 2012. № 7 (126). Выпуск 22. С. 119-126. (1,2 п.л.)

14. Прокофьева Е Ю. Из истории борьбы с оппозицией в партийных организациях советской провинции в 1925-1926 гг.: «Дело группы Нечаева» в Белгородском уездном комитете ВКП(б) Курской губернии (4.2) / Е.Ю. Прокофьева И Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. 2012. № 13 (132). Выпуск 23. С. 146-154. (0,8 пл.)

15. Прокофьева ЕЮ. Из истории борьбы с оппозицией в партийных организациях советской провинции в 1925-1926 гг.: «Дело группы Нечаева» в Белгородском уездном комитете ВКП(б) Курской губернии (ч.З) / Е.Ю. Прокофьева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. 2012. № 19 (138). Выпуск 24. С. 130-135. (0,7 п.л.)

Статьи

16. Прокофьева Е.Ю. Подъем культурно-технического уровня рабочего класса и его роль в Центральном Черноземье в годы предвоенных пятилеток (1928-1941 гг.) / Е.Ю. Прокофьева // Ярославский педагогический вестник. 2003. № 4(37) С 41-44 (0.5 н.л.)

17. Прокофьева ЕЮ. Местная промышленность Центрального Черноземья в первые годы НЭПа: проблемы реорганизации управления / Е.Ю. Прокофьева // Матеріали Межнародноі наукової конференції «Внесок Донбасу в розвиток вітчизняного промислового потенціалу» 29-30 листопада 2005 р. Луганьск, 2005. С. 128-134 (0,5 п.л.)

18. Прокофьева ЕЮ. Рабочие Центрального Черноземья в годы предвоенных пятилеток / Е.Ю. Прокофьева // СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.: новое в исследовании и освещении в учебной литературе. Материалы всероссийской конференции. М.: «Прометей» МПГУ, 2005. С. 249-258. (1,2 п.л.)

19. Прокофьева Е.Ю. Проблемы изучения истории местной промышленности: полемики и дискуссии периода НЭПа / Е.Ю. Прокофьева // Гуманитарная наука в изменяющейся России: состояние и перспективы развития. Материалы VIII региональной научно-практической конференции 25-28 сентября 2006 г. (Грант РГНФ № 06—3-14024г). Курск: Курский гос. ун-т, 2006. С. 97-98. (0,5 пл.)

20. Прокофьева ЕЮ. Реорганизация государственной системы управления предприятиями местной промышленности в губерниях Черноземного Центра России в первые годы НЭПа / Е.Ю. Прокофьева // Закон и право. Белгород, 2006 № 6 (34). С. 12-16. (0,7 пл.)

21. Прокофьева ЕЮ. Восстановление промышленности губерний Центрального Черноземья РСФСР в первые годы НЭПа (на примере свеклосахарной, маслобойной и крахмалопаточной отраслей) / Е.Ю. Прокофьева // Закон и право. Белгород, 2006. №7 (35). ,С. 9т 14. (0.8 пл.)

22. Прокофьева Е.Ю. Восстановление промышленности в губерниях Черноземного Центра в годы НЭПа (на примере табачно-махорочной и пенькообрабаты-вающей отраслей) / Е.Ю. Прокофьева // Закон и право. Белгород, 2006. №8 (36) С 8-11.(0,6 пл.)

23. Прокофьева ЕЮ. Состояние мукомольной промышленности в первой половине 20-х гг. XX в. (на материалах Украины) / Е.Ю. Прокофьева II Исторические записки: Сб. науч. трудов. Вып. 10 (специальный). Луганск: Восточноукраинский национальный университет им. В. Даля, 2006. С. 168-174. (1,0 п.л.)

24. Прокофьева Е.Ю. Состояние местной промышленности РСФСР и Белорусской ССР (По материалам докладов ВСНХ Союзных республик 3-му Всесоюзному съезду Советов) / Е.Ю. Прокофьева // Актуальные проблемы из исторического прошлого и современности в общественно-гуманитарных и социо-религиоведческих науках Беларуси, Ближнего и Дальнего зарубежья. Материалы международной научно-теоретической конференции 19-20 апреля 2007 г. В 2-х ч. Витебск: Изд-во УО ВГУ им. П.М. Машерова, 2007. Ч. 2. С. 299-302. (0,6 пл.)

25. Прокофьева ЕЮ. Проблемы экономического районирования территории Центрально-земледельческих губерний РСФСР в 20-е гг. XX в. и образования ЦЧО / Е.Ю. Прокофьева // В сб.: Проблеми вивчення та викладання історії Росіі в класичних університетах. Матеріали круглого столу, присвяченого 200-річчю кафедри історії Росіі та 190-річчю з дня народження М. І. Костомарова. Харьків, 2007. С. 109-121.(1,0 п.л.)

26. Прокофьева ЕЮ. Сахарная промышленность губерний Центрально-земледельческого района РСФСР в первые годы НЭПа / Е.Ю. Прокофьева // В сб. материалов Н-й международной научно-практической конференции «Научная мысль информационного века-2007». 21 марта 2007 г. Днепропетровск, 2007. С. 34-41.(0,8 п.л.)

27. Прокофьева Е.Ю. Промышленность губерний Черноземного Центра РСФСР накануне перехода к форсированной индустриализации / Е.Ю. Прокофьева // Индустриальное наследие: материалы III Междунар. науч. конф., г. Выкса, 28 июня -1 июля 2007 г. Саранск, 2007.С. 744-754. (0,9 п.л.)

28. Прокофьева ЕЮ. Рабочие промышленных предприятий Центрального Черноземья в годы восстановления хозяйства (1921-1925 гг.): проблемы труда и заработной платы / Е.Ю. Прокофьева // Роль университетов в поддержке гуманитарных научных исследований. Материалы IV Международной научно-практической конференции. В 3-х томах. Т. 2. Тула, 2009. С. 109-117.(1,0 пл.)

29. Прокофьева Е.Ю. Крахмалопаточная промышленность основных губерний Черноземного Центра РСФСР (1921-1928 гг.): проблемы восстановления / Е.Ю. Прокофьева // Юг России и Украина в прошлом и настоящем: История, экономика, культура. Сб. науч. трудов V Международной научной конференции, г. Белгород, 23-24 января 2009. Белгород: Изд-во БелГУ,2009. С. 317-321. (0,8 п.л.)

30. Прокофьева ЕЮ. Профсоюзы в разрешении трудовых конфликтов на промышленных предприятиях Центрального Черноземья РСФСР при переходе к нэпу (По отчетным материалам ВЦСПС) / Е.Ю. Прокофьева // Актуальные проблемы современного гуманитарного познания. Материалы Международной науч. конф., 29-30 октября 2009. Витебск, 2010. С. 101-103. (0,5 пл.)

31. Прокофьева ЕЮ. Реализация всеобщей трудовой повинности в советской России (1918-1921 гг.): формы и методы привлечения к труду (по материалам губерний Центрального Черноземья) / Е.Ю. Прокофьева И Война и мир в новейшей исто-

рии России: материалы научной конференции / под ред. проф. М.В. славль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2010. С. 88-99.( 1,2 п.л.)

Новикова. Яро-

Подппсано в печать 4.03.2013г. бумага офсетная. Усл.печ. листов 3 тираж 100 экз. Заказ 0665

Отпечатано в типографии ООО «ГиК», г.Белгород, ул. Калинина, 38-А, тел. (4722) 58-71-25 giricbev69@mail.ru Св-во 001071155 от 13.04.2005г.