автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество Л.С. Петрушевской в мифопоэтическом контексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Л.С. Петрушевской в мифопоэтическом контексте"

На право-рукописи

48400/1/

ЧЕРКАШИНА Светлана Павловна

ТВОРЧЕСТВО Л.С. ПЕТРУШЕВСКОЙ В МИФОПОЭТИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ:: МАТРИАРХАЛЫЮСЛЪ ХУДОЖЕСТВЕННОГ О МИРА

10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

2 С ЮН 2011

Ставрополь - 2011

4848527

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «СТАВРОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор

Бронская Людмила Игоревна

ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Официальные онпоненты: доктор филологических наук профессор

Шульженко Вячеслав Иванович

ГОУ ВПО «Пятигорская государственная фармацевтическая академия»

кандидат филологических наук доцент Ханинова Римма Михайловна ГОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Астраханский

государственный университет»

Защита состоится 16 июня в 10 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 при ГОУ ВПО «Ставропольский государственный

университет» по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, ауд. 416.

$

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 120.

Автореферат разослан « /-у мая 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Фокин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Людмилу Стефановну Петрушевскую, писательницу с непростой творческой судьбой, сегодня называют одной из «ключевых фигур современного литературного процесса» (Прохорова 20096). Причисляемую советским литературоведением к социальному течению, в начале 1990-х- к «другой» прозе и «женской» прозе, Л. Петрушевскую в 1998 г. «Литературная газета» назвала классиком русской литературы. Индивидуальность творческой манеры достаточно долгое время делала её одиозной фигурой в литературе, куда писательница пришла со своей героиней и своеобразным пониманием её мела и роли в том мире, к которому принадлежит и сама.

Доминирующее значение женских образов в произведениях писательницы позволило рассмотреть её творчество в мифопоэтическом контексте.

Степень изученности заявленной проблемы. О мифотектонике произведений Л. Петрушевской первым заговорил М. Липовецкий, определив главный стержень её творчества как «мифологический» (Липовецкий 1994). Позднее связь мировосприятия Петрушевской с такой первоосновой художественной культуры, как миф, и ею трансляцию в произведениях писательницы отмечали многие исследователи (Лебедушкина 1998, Ровенская 2001, Бастри-ков 2004, Рыкова 2007). Творчество Л. Петрушевской действительно отличает обращение к архаической мифологии: используя мифологические образы и мотивы как наиболее актуальные элементы мифологического дискурса, писательница создаёт матриархальный художественный мир. Однако, несмотря на то, что идея мифологичности произведений Л Петрушевской заявлена довольно давно, её творчество с позиций мифопоэтики рассматривалось лишь факультативно. Такое положение вещей заставляет не только констатировать недостаточный уровень изученности исследуемой темы в отечественном литературоведении и зарубежной славистике, но и обусловливает акгуальность предпринятого исследования.

Научная новизна диссертации заключается в том, что данное исследование является одной из первых попыток рассмотрения произведений Петрушевской сквозь призму мифопоэтической архетипики. Впервые выделены соответствия между архаической Богиней-матерью и героинями писательницы, которые выполняют доминирующую роль в семье и обществе. Такая особенность художественного мира Петрушевской позволяет определять его как матриархальный.

Объектом научного исследования являются наиболее репрезентативные для избранного ракурса разножанровые произведения: повесть «Время ночь», пьесы «Бифем», «Три девушки в голубом», рассказы «Бедное сердце Пани», «Карамзиндеревенский дневник», «Дочь Ксени»,

«Месть», «Круги по воде», «Спасибо жизни», «Ветки дерева», «Богиня Парка», «Сила воды», «Тёмная судьба», «Жена», «Свой круг», «По дороге бога Эроса», «Глазки», «Перегрев», «Сети и ловушки», «Маленькая Грозная», «Лабиринт», «Вот вам и хлопоты», «Невинные глаза», «Устроить жизнь», «Страна». Предметом исследования выступает мифопоэтика художественного мира Петрушевской.

Цель работы - выявление мифопоэтических особенностей художественного мира Л.С. Петрушевской, а именно его матриархальности. Цель конкретизируется следующими задачами:

1 .Доказать, что в основе женских образов Л. Петрушевской лежат архетипы женского начала.

2.Исследовать атрибуцию героинь Л. Петрушевской, выявить функциональные особенности каждого атрибута.

3.Доказать, что Л. Петрушевская использует для своих героинь тео-нимическиг по происхождению имена.

4.Выявить своеобразие мужских образов в мифопоэтическом аспекте.

5.Охарактеризовать специфику ритуальных форм в произведениях Л. Петрушевской.

б.Определить особенности пространства в матриархальном художественном мире Л. Петрушевской.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Образы женщин в творчестве Петрушевской содержат аллюзии на архаический обргв Богини-матери. Женщина у Петрушевской предстает хранительницей рода, что соотносится с мифологической идеей о вечном возрождении.

2. В качестве женских атрибутов выделяются раковина, роза, кошка, слепота, мифопоэтизация которых имеет архаическую основу.

3. Особенностъ ономастикона художественного мира Л. Петрушевской заключается в его мифологической праоснове. Анализ женских имён позволил определить их теонимическое происхождение, что актуализирует имплицитно представленные божественные потенции их носительниц.

4. При изображении образов мужчин Л. Петрушевская акцентирует внимание на их деградации, выражающейся в осуществлении несвойственных им функций и ролей. Однако, несмотря на кризис мужского начала в героях, писательница посредством христианских аллюзий даёт понять, что мужская модель поведения стёрта не до конца.

5. В художественном мире Петрушевской выделяются три основных ритуала преобразования действительности: 1) пятничные вечеринки, 2) отпуск, 3) образование семей и разводы:. Пятницы актуализируют мотив устаревания мира и необходимость обновления; отпуск - время ритуального преобразования старого бытия в новое; развод знаменует собою

конец одного (жизненного, семейного) цикла и начало Хаоса, который прекращается с появлением новой семьи. Данные ритуалы позволяют героям контролировать и регулировать жизнь.

6. Мифологизация в произведениях Петрушевской происходит на уровне художественного осмысления дома и пространства. В центре её художественного мира стоит дом, символизирующий собой пространство женщины (женщина - дом - страна). В соответствии с матриархальными воззрениями древних людей писательница соотносит образ беременной женщины с полем, полным созревших колосьев, а страну - с оданокой женщиной с ребенком. Особенность организации пространства выражается с помощью метафорического комплекса женщина - поле ~ страна.

Теоретическую основу диссертации составляют труды К.Г. Юнга, К. Кереньи, М. Элиаде, А.Ф. Лосева, В.Я. Проппа, Я.Э. Гсшосовкера, О.М. Фрейденберг, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, В.В. Иванова, А.Ф. Косарева, Э.Ф. Шафранской, М.Ч. Ларионовой, Я.В. Погребной, М.Н. Липовецкого и др.; специалистов по лингвистике - ВА. Масловой и этимологии — П.Я. Черных и М. Фасмера. Обращение к трудам ДД. Фрэзера, Р. Грейвса, Б.А. Рыбакова, В. Цагараева вызвано необходимостью выявления матриархального пратекста в произведениях Л. Петрушевской. Исследование художественной оппозиции феминность/маскулинность потребовало обращения к источникам, в которых рассматриваются тендерные отношения в современном обществе.

Методологической базой исследования является историко-генетический метод в сочетании с мифопоэтическим, структурно-семиотическим и структурно-типологическим методами.

Теоретическое значение,диссертации заключается в том, что работа позволяет увидеть сложный синтез архаических мифов и художественных произведений, а также констатировать мифологичность художественного творчества Л.С. Петрушевской.

Практическое значение диссертации заключается в возможности использования её материалов для дальнейшего изучения творчества не только Л.С. Петрушевской, но и других представителей современного литературного процесса, в чьих художественных системах присутствует мифологизм. Выводы исследования могут быть использованы при создании целостной картины русской литературы рубежа XX - XXI веков, при разработке спецкурсов и различных учебных пособий.

Апробация работы. Содержание работы отражено в 16 публикациях, в том числе в журналах, рецензируемых ВАК России и Украины.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения и Библиографического списка использованной литературы (300 источников). Общий объём работы 265 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении представлены все основные композиционно-прагматические сегменгы: обосновывается актуальность и новизна избранной темы, определяются объект и предает исследования, его цели и задачи, аргументируется теоретически! и практическая значимость результатов работы, приводятся данные об апробации, описывается структура диссертгищи, а также рассматриваются теоретические проблемы мифопоэтики.

Глава I «Реализация мифологемы матриархальной Богини в женских образах Л. Иетрушевской» посвящеш исследованию женских и мужских образов в произведениях Л. Иетрушевской с позиций мифопоэтики.

В творчестве писательницы сформировался взгляд на женщину как на Богиню: «Прыгают в море с пирса ли, спускаются ли по ступеням осторожно <...> или входят в стихию со счастьем, вздрагивая от свободы и упоения прохладой - результат один: из моря выходит рожденная только что богиня» («Перегрев»), Писательница показывает основные этапы жизни женщины: юность, зрелость, старость, в древности соотносившиеся с циклами вегетации. Каждый из этапов обладает своим набором характеристик.

В параграфе 1.1. — «Мифопоэтическая основа образа юной богини» -исследуется мифопоэтическая основа образов девочек, которым присущи черты матриархальной Богини. Этот возраст значим для писательницы, так как именно юные героини демонстрируют те качества, которые позже разовьются во взрослых женщинах. Особое внимание в данном случае уделяется системе символов, которые сопровождают образы девочек: яблоко, дерево, гнездо.

В мировых мифопоэтических системах яблоко считается символом совершенства, красоты и божественного дара, вечной молодости и бессмертия, а также является символом грехопадения. Учитывая многозначность символики яблока, можно предположить, что в рассказе Л. Петру-шевской «Бедное сердце Пани» оно является метафорой не только женской красоты, но и будущей непростой жизни родившейся девочки.

В мифопоэтическом сознании яблоко также является субстантом древа жизни, которое отражает идею бессмертия существования и соотносится с рожающей женщиной, а иногда служит воплощением женщины - Богини-матери. У Иетрушевской женщина ассоциируется с деревом, потому что воплощает, прежде всего, идею жизни, вечности, объединения миров.

С деревом непосредственно связан такой символ, как гнездо. Поэтому в «Карамзиндеревенском дневнике» (далее «Карамзин») появляется образ девочки, будущее которой предопределено природной потенцией

давать жизнь, сложившейся с архаических времён традицией создавать дом, что выражается писательницей в следующей установке: у девочек «инстинкт витья гнёзд». «Витьё гнёзд» — инстинкт, которому следуют все героини Петрушевской, что обусловливает в матриархальном художественном мире писательницы существование следующего закона - дом передастся от женщины к женщине. Преобразовывать окружающую действительность — врождённое качество героинь Петрушевской. Метафорой такого преобразования является уборка дома, что вычитывается как первая инициация девочки, её вступление в жизнь. Это процесс непростой, потому что девочка «в::валила ношу жизни», где лексема ниша образована от лексем носить, нести. Нести жизнь — такова стратегия женскости у Петрушевской, этом;/ маленькая девочка учится у своей матери или старшей женщины.

Итак, юная богиня сильна, красива и трудолюбива. Её естественным природным качеством является стремление к созиданию мира, что означает быть хозяйкой в пространстве своего дома, создавать в нём уют для детей, в первую очередь, и мужа. В детстве формируется и её главная потенция — нести жизнь, где нести может означать не только нести на своих плечах, но давать, дарить жизнь детям, что выразится в будущем материнстве. Ещё ребёнком юная богиня оказывается вовлечена в круговорот жизни, где смерть всего лишь знаменует начало нового поколения.

В параграфе 1.2. - «Взрослая богиня: созидательная сущность женщины» — исследуется вопрос о реализации в героинях Петрушевской созидательного начала.

Актуальная в период архаики концепция плодородия вырабатывает два образа Богини: матери и блудницы, что репрезентирует двойственность мифа о Богине. У героинь Петрушевской выявляются оба эти качества.

Первое из них - блудливость — рассматривается на материале философского рассказа «Дочь Ксенн». В основе сюжета — семейный конфликт матери и дочери, основанный на том, что дочь выбрала для себя то же занятие, что и мать, - проституцию. Женщины выполняют функции, заложенные их древним прообразом, Великой Богиней, когда божество могло персонифицировать «просто орган производительности» (Фрей-денберг 1997). Матриархальный мир древних земледельцев управлялся Богиней, через культ которой репрезентировалась идея постоянного воспроизведения жизни, поэтому сексуальная активность — одно из качеств Богини. В героинях Петрушевской через блуд репрезентируется женская производительность, представленная в рассказе со знаком минус. В образах распутниц «просвечиваются» контуры архаической Богини плодородия, которая связана с идеей спасения, то есть последующего воспроизводства поколений.

В аксиосфере Петрушевской незыблемой ценностью является материнство. В древности общераспространенным верованием было то, что Земля вынашивает и порождает живые существа. Во многих языках человек называется «рожденный Землей». С этим связано представление, согласно которому человеческги мать является представительницей Великой Матери. Глубже понять особенности и смысл культа и образов Богинь-матерей позволяет проведенный К Юнгом анализ архетипа матери, свойства которого психоаналитик свёл к формуле «страшная и любящая мать».

Тип «любящей» матери показан в рассказе «Месть», в котором всего три героини - Рая, Зина и её дочка Леночка. Значения имён Зина и Рая различаются по наличию/отсутствию категории материнства. Рая является носительницей идеи патриархальной семьи, Зина, родившая ребёнка вне брака, - матриархальной. Таким образом, сталкиваются две жизненные позиции - матриархальная и патриархальная, реализующиеся в двух женских образах. Желание Раи убить Леночку служит толчком для того, чтобы Зина перестала быть слишком кроткой. Зина разыгрывает сценарий, по котором)' Леночка обязательно должна умереть, НЕ МЕШАЕТ соседке отравиться, а утром рассказывает умирающей Рае, что Леночка жива и здорова. В этом поступке - новая Зина, которая смогла не только увидеть подлость другого человека, но и предотвратить зло. Таким образом, в притчевом рассказе «Месть» героиня репрезентирует качества «любящей» матери по отношению к дочери.

Тип «страшной» матери представлен £1 повести «Время ночь» и рассказе «Круги по воде», в которых дочери вынуждены покинуть своих матерей из-за их тирании: Алёна («Время ночь») уходит в никуда, Галя («Круги по воде») — умирает. Так, по мнению Д. Болен, «могучие внутренние схемы, или архетипы» разрушаются, и на смену «любящей» женщине-матери приходит «страшная» мать.

Пара мать — дочь интересно выведена в пьесе «Бифем», где представлен амбивалентный тип матери - «любящей и страшной» одновременно. Би - «приставка, обозначающая: состоящий из двух частей, имеющий два признака», фем - от латинского «фемина» - женщина. «Бифем» поначалу воспринимается как очередная зарисовка на тему отношений дочери с её «сграшной» матерью. Из фабулы выясняется, что Фем, спелеолог по профессии, погибла. Мать не смогла это перенести и похоронила лишь израненное тело дочери, а её голове женщина снова, гак во время беременности, «предоставила» своё тело. Поэтому мать и носит у писательницы такое «объясняющее» имя. Би — это, по Петрушевской, значит быть матерью, то есть состоять из себя и своего ребёнка, неважно, живой он или мёртвый, потому что даже погибшему ребёнку мать, насколько это в её силах, старается дать или про-

длить жизнь. Насколько велика любовь матери? Петрушевская отвечает на этот вопрос пьесой «Бифем», где у главных героинь одно тело на двоих. Именно в этом произведении писательница раскрывает до кониа семшпиче-ское наполнение её излюбленной пары мать - дочь: давать жизнь ребёнку, продлевать её, насколько это возможно. В пьесе, несмотря на её гротескную природу, Петрушевская «выражает идею смысложизненной связи, которая существует между матерью и дочерью» (Прохорова 2009). Эта идея в своё время нашла отражение в архегипической паре Деметра-Персефона: «Идея изначальной богини Матери-Дочери, где обе сливаются в едином супце стае, в своём истоке является одновременно и идеей повторяющегося рождения» (Юнг 2005). По мнению К Юнга, «это не что иное, как попытка осознать универсальный принцип жизни, судьбы всего смертного» .

Женская пара мать — дочь значима в матриархальном художественном мире Петрушевской, так как напрямую связана с <шатриархалыюй верой в двух рожаниц, в двух хозяек мира (возникшей в охотничьем обществе и перешедшей в земледельческое)», которая со временем «утратила свою первенствующую п озицию и уступила место единовластному патриархальному» Богу (Рыбаков 1994). Мифологические системы полны такими парами — матери и дочери (Деметра и Персефона, Лапша и Артемида, Лада и Леля, христианская пара Анна и Мария), именно они управляли миром, пока не пришло забвение матриархальной стадии. Важность этой пары заключается в том, что в ней содержится опора существования женского рода. Каждая дочь опирается на свою мать, так будет и в жизни дочери, когда она, в свою очередь, станет матерью, поэтому в произведениях писательницы рядом с матерью всегда есть дочь.

В параграфе 1.3. - «Образ мужчины в матриархальном .художественном мире: от реализма к мифологизму» — выявляется роль мужчин, определяются их характеристики, позволяющие выявить грань перехода от реализма к мифологизму.

В произведениях Петрушевской мужчины ведут борьбу с женщиной, теряя мужские качества и перенимая женские. У Петрушевской герой-мужчина обретает психологические и физиологические черты, идущие в разрез с понятием «настоящий мужчина»: потребительское отношение к жизни, подлость, капризность, ношение бюстгальтеров, способность рожать и т.д. Так Петрушевская травестирует образы героев-мужчин. Линия развенчания мужчины приближается и смыкается с антигероем.

Фиксируя кризис мужественности, Петрушевская отмечает, что мужская модель поведения стёрта не до конца: «...у каждой хозяйки мгчты / то изгнило / это упало / мечты / о мужике / с молотком с топором / вечная мечта / каждой бабы / во всем мире / чтобы вечно / стучало /

колотилось / в доме / сердце / молоток / по этому / туку / и узиают / в доме / мужик...-». Обрисовывая бытовую ситуацию с «вечными» поломками в доме, Петрушевская посредством звукового образа вводит в повествование мифологические элементы. Дом — центр мироздания, здание мира, в перЕ)ую очередь, духовного мира между мужчиной и женщиной, залогом гармоничных духовных отношений которых является главное качество мужчины - быть плотником; своих же героинь Петрушевская представляет посредством метафорического сравнения с деревом (см.: § 1.1.). В период матриархата мужская растительная природа ограничивалась способностью воскрешать/оплодотворять. Христианство впитало эти качества: функцию умирания/воскрешения и растительную основу. Как отмечает О.М. Фрейденберг, в литературе «божество дерева становится столяром, дровосеком или плотником». Профессия плотника у героев «Карамзина» и рассказа «Спасибо жизни» аллюзийно указывает на Христа. В автобиографическом рассказе «Ветки дерева» писательница, говоря о своём муже, сравнивает его с Христом. Итак, в художественном мире Петрушевской стук молотка предстаёт как метонимический способ фиксации образа мужчины и аллюзийно указывает на плотничание Христа Спасителя. Метафорическому комплексу, которым писательница представляет женщину, - женщина/дерево/мироздание, - соответствует метафорический комплекс, через который показан мужчина, - мужчи-иа'тотиик/Хрисгпос Спаситель. Представление комплекса мужчины в обратном порядке (Спаситель/плотник/мужчина) позволяет выявить смысл его сопоставления с комплексом женщины: по Петрушевской, мужчина должен быть спасителем для женщины. Но в матриархальном мире мечта женщины остаётся невоплощённой и ситуация «женского племени с детёнышами» оказывается неразрешимой.

В параграфе 1.4. - «Ипостаси старой башни» - предметом исследования становятся героини пожилого возраста, аккумулирующие черты Богини.

Образы старых женщин рассматриваются на материале «Карамзина» и рассказов «Богиня Парка», «Сила воды». В героинях этих произведений: Оксе, Антонине, Алевтине, Бабуле — выявляются черты как внешнего сходства с Богиней (большое тело, большая грудь), так и сходные с божественными потенции (организация и благоустройство мироздания, освоение и преобразование первоматериалов, власть над стихиями, над животным и растительным мирами, магические способности, дар Слова). Героини обладают знанием о прошлом и будущем, а знание - это средство контроля над миром. Старые женщины не покидают этот мир, не оставив продолжательницу, появление которой происходит без участия мужчины, что является характерным мотивом мифологий матриархата. Пет-

рушевская переосмысляет архаическую пару мать-дочь и трансформирует её в триаду мать - дочь - внучка. Быть женщиной, по Петрушевской, ценно и значимо, потому что даёт возможность ощущать себя «приобщёнными к традициям», быть членом рода, клана. Автором манифестируются женская солидарность и опора женщин только друг на друга. Эта идея в матриархальном художественном мире Петрушевской выражается в представленном выше комплексе, который выявляется во многих рассказах писательницы. По мнению К. Юнга, «каждая мать включает в себя свою дочь, а каждая дочь - свою мать и <...> каждая женщина простирается назад в свою мать и вперёд - в свою дочь», поэтому триада мать — дочь - внучка у писательницы сопряжена с идеей вечного рождения и бессмертия.

Глава II «Атрибуция женских образов Петрушевской в свете мн-фопоэтических коннотаций» посвящена выявлению функциональной обусловленности каждого атрибута в мифопоэтическом аспекте.

В параграфе 2.1. — «Значение розы как субститута героини» - исследуется мифопоэтическая символика розы. Л. Петрушевская: апеллирует к мировой традиции символики розы, но вкладывает в него новое, индивидуально-авторское содержание. Роза осмысляется как символ женского начала и краткости бытия, в рассказе же Петрушевской «Тёмная судьба» она указывает ещё и на мимолётность счастья героини, метафорически выраженное в «тёмной судьбе». Поэтому розы у Петрушевской как символ мученичества достаются именно женщине, а не мужчине, как того требует христианская традиция. Цветок розы, её цвет и тернии наделены символическим значением, позволяющим провести параллели между миром древнего мифа и современным художественным произведением.

В параграфе 2.2. - «Кошка как зооморфный аналог женщины» - рассматривается мифопоэтическая основа единственного зооморфного символа женской сущности в творчестве Л. Петрушевской. Посредством психологического параллелизма мифопоэтическое народное сознание связывает с кошкой, с одной стороны, идею воспроизведения, с другой, отмечает похотливость животного. Именно эти качества — блудливость и материнство (см.: Главу I, § 2) - становятся определяющими в сравнительной характеристике героинь писательницы и кошек.

В пьесе «Три девушки в голубом» блудливость главной героини Ирины противопоставляется материнству: корреляция этих качеств составляет один из конфликтов пьесы. Желая провести отпуск с любовником, Ирина оставляет пятилетнего сына на попечение больной матери, а после того, как она попадает в больницу, мальчик остаётся один в пустой квартире. Брошенного матерью Павлика олицетворяет собою котёнок,

которого также бросила кошка-мать. Судьбы котёнка и мальчика схожи: их матери «загуляли», и это обстоятельство уравнивает их положение. И котёнок, и мальчик получают первый жизненный опыт - страдание от одиночества, усугублённое тем, что детей бросили матери. История кошки проецируется на ситуацию Ирины,, «коговавшей» с любовником. Интересно, что и кошка в пьесе носит вовсе не кошачье, а человеческое и достаточно редкое имя - Элька.

Если характерной чертой Ирины является блудливость, то в безымянной героине рассказа «Жена» актуализируется иное качество - материнство. В произведении, мистическом по содержанию, кошка олицетворяет умершую жену главного героя. Не узнав в приблудившейся кошке супругу, герой теряет и её. Кошка в рассказе выступает символом брака и плодовитости.

Л. Петрушевская выстраивает образную цепочку, в основе которой лежит психологический параллелизм: женщина — мать («Жена») и блудница («Три девушки в голубом») - соотносится с кошкой. Таким образом, посредством указанных характеристик кошки Петрушевская реализует мифологему Великой Богини, актуализируя в своих героинях качества блудливости и материнства.

В параграфе 2,3. - «Мифологическая символика слепоты» - в проекции мифа рассматривается значение слепоты, несущей определённую смысловую нагрузку. Анализ оппозиции вйдения/слепоты в мифопоэти-ческом аспекте основывается на материале рассказов «Свой круг», «По дороге бога Эроса» и «Глазки».

Сложившаяся тяжелая семейная ситуация способствует проявлению в Пульхерии («По дороге бога Эроса») некоего сверхзрения, позволяющего ей разглядегь внутреннее содержание человека, но героиня ещё не готова к преобразованию мира и людей с помощью своего дара.

В рассказе «Свой круг» начинающаяся у героини слепота меняет восприятие ею мужа и друзей, вследствие чего она, вопреки сложившимся с ними отношениям, решает именно им оставить самое дорогое - ребёнка. Слепота позволяет ей увидеть в них людей, «которые свои интересы забудут, а его (мальчика. — С. Ч.) интересы будут блюсти». В рассказе, таким образом, слепота героини наполняется семантикой виденья. Такое понимание Петрушевской феномена физической слепоты подчёркивает идею невозможности проникновения телесным оком в подлинную суть вещей, бессилия зрения, глаз в отношении высших истин бытия.

В рассказе «Глазки» орган зрения персонифицируется и выступает самостоятельным героем. Наблюдая в метро сцену гнусного соблазнения стариком подростка, героиня Р. силой своего взгляда спасает парнишку

от растления. Глаза предстают существом высшего порядка, которому доступно даже на расстоянии понимать внутреннее содержание людей, видеть в юноше чистоту, которая опирается на нравственный стержень и не даёт парнишке опуститься, сломаться, прибавляет силы для сопротивления грязи жизни. Болезнь глаз представлена в рассказе «Глазки» как особый дефект, выделяющий героиню и позволяющий ей изменять ход человеческой судьбы.

Таким образом, в матриархальном художественном мире Л. Петрушев-ской слепнущая женщина обретает способность особого виденья, когда «слепота зрячести» переходит в «зрячесть слепоты». Это качество помогает рассмотреть явления внутреннего, духовного порядка. Так героиням Л. Петрушевской открывается новое понимание человека и его экзистенциальных устремлений. Особая диалектика зрения как слепоты и слепоты как зрения у писательницы предстаёт в соответствии с установками ми-фопоэтической эпохи как «тема вёденья».

В параграфе 2.4. - «Раковина как атрибут женщины» - выявляется мифопоэтическая основа следующего атрибута героинь Л. Петрушевской -раковины. Культурологическая семантика раковины отправляет к мифологии - китайской, индийской, японской, греческой, где этот предмет соотносится с плотской любовью и плодородием. Этимологически раковина связана с гробом и близка слову рака, имеющему значение «гроб с мощами святого». Согласно В. Проппу, избушка Бабы Яги и есть гроб. Олицетворяя плодородческие функции земли, Баба Яга персонифицирует собой главное женское божество (Богиня-мать, мать сыра земля и др.), возникшее ещё в эпоху верхнего палеолита. В метатексте женской атрибуции Л. Петрушевской раковина по своему характеру является женским символом. В рассказе «По дороге бога Эроса» раковина олицетворяет телесную оболочку, в которой, как в раковине, спрятана душа героини, способная на любовь и верность. С другой стороны, через раковину в образе главной героини проявляются черты Богини (раковина - вода — миф о рождении Афродиты) и её материнской сущности (раковина - витки - движение - беременность и материнство).

В параграфе 2.5. — «Номинативные стратегии Л. Петрушевской: имя богини» — анализируется мифопоэтическая основа номинативного пространства произведений Л. Петрушевской. Воссоздавая колорит последних десятилетий, Л. Петрушевская опирается на вполне современную антропонимическую систему. В проанализированных 277 произведениях писательницы (собрание сочинений Л. Петрушевской в 5 т., сборники «Настоящие сказки», «Московский хор», «Измененное время») наиболее употребительными являются следующие женские имена: Анна (20

словоупотреблений), Нина (14), Таня (13), Лена (12), Ирина (11), Галя (10), Лидочка (10), Маша (9), Марина (6), Маргарита (6), Ольга (6), Таи-сия (3). По мнению Р. Грейвса, В. Цагараева и Н.С. Широковой, Анна -имя Великой Богини-матери: «Одни только разрозненные намёки открывают имя и функцию этих богинь: это матери богов. Мифы называют два имени, которые, впрочем, принадлежат одной и той же богине: Any wiu Анна...» (Широкова 2003), Анализ остальных имён также показал их мифологическое происхождение.

Итак, выстраивая подсознательно (по Петрушевской, «искусство вещь неподконтрольная») матриархальную основу своих произведений, Петрушевская воплощает в своих героинях мифологему древней Богини-матери, имя которой — Анна. Исследование мифологической толики показало, что, манифестируя божественную сущность женщины, писательница наделяет её теонимичными по происхождению номинативами. Как пишет Т.В. Топорова, «имя оказывает активное влияние на индивида, формирует его личность, определяет ... судьбу». Кем бы ни была по сюжету героиня Л. Петрушевской, именно она преобразует мироздание. А писательница, пользуясь мифологическим номинативным арсеналом, актуализирует не собственно архаический миф, но активно воплощает архетипическое женское начало.

Глава III «Пространственная организация матриархального художественного мира Л. Петрушевской в аспекте мифопоэтики» посвящена исследованию художественного пространства в мифопоэтиче-ском аспекте.

В параграфе 3.1. — «Ритуалы преобразования действительности в художественной структуре произведений Л. Петрушевской» — анализируются ритуалы художественного мира писательницы. Многие исследователи (Д. Фрэзер, В. Тэрнер, М. Бахтин, В. Пропп, Р. Кайуа, Е. Мелетин-ский и др.) отмечали, что ритуал «является оперативной моделью, через которую мир контролируется и управляется» (Евзлин 1993). У Петрушевской выделяется три основных способа преобразования действительности, содержащих идею обновления: 1) пятничные домашние вечеринки с друзьями, 2) отпуск, 3) образование семей и разводы.

Пятница как инвариант праздника обновления рассматривается на примере рассказа «Свой круг». «Свой круг» — своего рода обобщение нравов советских людей, для которых подобные встречи в пятницу - это упорядочивание жизни, закрепление себя в мире. Жизнь от пятницы до пятницы - это жизнь вне политики, вне жизни остального общества. С помощью приёма метонимии писательница показывает пятницу как часть большого отрезка жизни героев, который успевает промелькнуть для них

незаметно («десять ли лет прошло в этих пятницах, пятнадцать ли»), потому что их жизнь дробится на время от пятницы до пятницы. Петрушевская так строит композицию рассказа, что кажется, будто пятницы следуют одна за другой, постепенно сливаясь в одну большую бесконечную Пятницу, которая до определённого момента определяет хронотоп произведения. Посредством образа пятницы Петрушевская актуализирует в рассказе мотив устаревания мира и усиливает мотив необходимости обновления. Но пятница - это не только пространственно-временная характеристика рассказа, но ещё и значимый для всего христианского мира образ Святой Пятницы, символ добровольной жертвы Христа. Пятница заполняет весь хронотоп произведения, пока не наступает пасхальное воскресенье. В произведении главная героиня начинает преобразование действительности в воскресенье, потому что, во-первых, именно воскресенье в древности было первым днём недели, во-вторых, связанное с женщиной и Христом (в древности человеческие фигурки изображались в обрамлении «буквы О <...>. Такое обрамление <...> дожило до средневековья как обязательное окружение сына божия Иисуса Христа. Возможно, что этот символ связан с органом рождения» (Рыбаков 1994)), воскресенье знаменует начало новой жизни сына главной героини.

Следующий ритуал преобразования - летний отпуск на море. Мотив обновления не случайно связан у Петрушевской с образами лета и воды. Как мифопоэтический символ вода имеет значение первоначала и в тексте рассказа «Перегрев» присутствует как стихия, в которой зародилась жизнь. Петрушевская реконструирует для своих героев мифологическую ситуацию: через пребывание в воде с ними происходит не только омоложение, это ещё и современный ритуал обновления человека: «горит кожа, в зеркале возникает новое молодое лицо». Иными словами, Петрушевская представляет мифологический акт обновления, перерождения. Вода как женский символ связывается с материнским лоном, поэтому купание человека в воде, а шире — отпуск, вычитывается ещё и как схема творения мира. По мнению М.М. Бахтина, «идея карнавала отчётливее всего проявлялась <.. .> в римских сатурналиях, которые мыслились как реальный и полный (но временный) возврат на землю сатурнова золотого века». Такую же трактовку образ лета получает и у Петрушевской, что выражается метафорой «золотейшее время». У писательницы создается зримый образ лета: счастье, естественная природная жизнь с присущей ей идеей гармонии между людьми. Однако Петрушевская акцентирует внимание на категории нового, и поэтому лето приобретает вполне конкретную семантику: это время ритуального преобразования старого бытия в новое, полное потенциальных сил и возможностей для благополучного существования коллектива.

Третий способ праздничного обновления действительности, по Петрушевской, - разводы и образование новых семей. Как в мифопоэтическом сознании, так и в художественном мире Петрушевской время циклично, поэтому оно делится на «новые и новые периоды», в течение которых человек занят «строительством»: люди женятся, рожают детей, затем разводятся. Развод знаменует собою конец одного (жизненного, семейного) цикла и обозначает тем самым в жизни человека начало Хаоса, который прекращается с появлением новой семьи. Начинается второй цикл, содержание которого наполнено теми же событиями: «Тут она ворвалась и всё перевернула, умтща, женщина с жаждой разрушения, они многое создают! Разрушится, глянь, новое зеленеет что-то разрушительное тоже, как-то по костям себя собирает и живет, это мой случай, это простоя, я тоже такова для других. Так что были дела, и так недавно. Перебираешь жизнь — они, мужчшш, как верстовые столбы». Здесь Л. Петрушевская показывает свои представления о том, как происходит процесс обновления, если его совершает женщина, {{жетцина с жаждой разрушения, они многое создают».

Циклическая повторяемость ритуалов («женятся снова и гонят детей от первого брака вон, и опять расчленяется связь времен») и образует появление нового. Петрушевская показывает процесс разрушения семей, последующего одиночества. Перемешивание людей и есть «дикая и беспоряд очная масса, откуда родилось и возродится вновь упорядоченное мироздание» (Кайуа 2003). Именно из Хаоса человеческой массы возникнет новая семья, что ознаменует собою начало нового цикла «спокойно-упорядоченной жизни» (Кайуа).

Итак, сквозь мощный пласт современности у писательницы проглядывает вечное, основанное на самой главной для человека проблеме — проблеме смерти и преодолении страха перед нею. Героини Петрушевской противостоят смерти такой организацией действительности, которая нивелирует смерть, утверждая приоритет жизни. Так они выстраивают мир вокруг себя, так противостоят хаосу и смерти, которые, так или иначе, врываются в их жизнь, но женщины, «гармонизируя» праздничными ритуалами мир вокруг, «отодвигают» смерть, и она у Петрушевской предстаёт как неизбежная часть всё-таки превалирующей ЖИЗНИ.

В параграфе 3.2. - «Дом как доминанта "женского" пространства» — анализируется топика дома, который рассматривается как доминанта «женского» пространства.

В художественном мире писательницы существование дома определяется тремя стадиями: создание, существование и разрушение.

В древности дом как закрытое место символизировал женщину и был местом пребывания женщины. У Петрушевской у истоков его создания

также стоит женщина, что вычитывается как аллегория космогонического процесса. Дом создаётся старшей в роду женщиной, что важно для писательницы, актуализирующей мотив рода. Для героинь Петрушевской важно быть привязанной к Дому и его жителям, то есть к семье. Такая матриархальная установка связана с пониманием женщины как создательницы й хранительницы, важнейшими экзистенциальными ролями женщины. Героини рассказов «Сети и ловушки», «Маленькая Грозная», «Лабиринт» стоят на пути к созданию пространства для себя, для следующей за ними в роду женщины, для всего последующего женского поколения. Вся жизнь героинь Петрушевской связана именно с этим пространством, значимость которого необычайно высока, что и определяет его сакральность. Героини писательницы не строят дом в буквальном смысле: их задача — создать внутреннюю атмосферу дома (семья, дети), что гораздо важнее. В нём она живёт, наполняет его вещами, сюда приносит из роддома своих детей, создавая защитный семейный круг. По Петрушевской, дом имеет и свои собственные способы защиты, но их тоже создаёт женщина. Занавески - своеобразный оберег, сакральное значение которого отражено в троичной системе защиты дома: ворота, двери и окна с занавесками. У писательницы занавески являются разделителем двух миров: домашнего и внешнего, защитного и враждебного.

Такт) образом, дом с вещами и занавесками, населённый не просто жильцами, а именно женщинами, содержит «.идею стабильности, твердой и прочной основы, на которой держится жизнь человека и общества» (Цагараев 2000).

Существование дома - следующий обязательный этап, имеющий свои особенности: наличие супругов, их детей (семейное гнездо) и обязательного элемента — гостей, а также домашнего очага.

Бытование дома — особый этап, потому что символика дома связана с кругом (женское начало) и квадратом (мужское начало), а следовательно, с супружескими отношениями.

Дом маркируется как гнездо, приобретая качество круга, когда в семье появляются дети, как видно из произведений «Вот вам и хлопоты», «Невинные глаза», «Устроить жизнь», «Время ночь», «Свой круг». Потеря детей (их уход, смерть, развод родителей) несёт разрушение гнезда, содержащего идею круга, а следовательно, дома.

Петрушевская отступает от древнего понимания домашнего очага, который, будучи центром дома у многих народов, содержал идею круга и женщины как его хранительницы. У Петрушевской роль центра выполняет спальня или её ассоциаты — кровать и одеяло. С древнейших времен важными составляющими быта становились предметы, способные дать и усилить защиту, что объясняет появление «полога» как защитного средства. В первую

очередь — это дом, кров. М. Фасмер выстраивает следующую цепь этимологических значений лексемы кров - кровля < крыть (ов // ы), с которой «предполагается народаоэтимологическое сближение» кроеати. Таким образом, Пет-рушевская актуализирует образы спальни, кровати и одеяла как коррелята крова-дома, воспринимая их, во-первых, как островок, где можно укрыться, найдя тихую гавань, во-вторых, как место, где зарождается новая жизнь.

Значимый образ в художественном мире Петрушевской - гости. Разрешение войти в жилище — символ признания человека своим. Писательница обязательно проводит героев через ритуал, связанный с переходом из статуса «чужого» в статус «своего», заключающийся в приёме ритуальной пищи. За разрушением семейного круга следует распад круга друзей, то есть гостей. Для Петрушевской понятия семья и гости одного уровня: создаёшь одно — появляется другое, теряешь семью - пропадают гости. В аксиологическом пространстве писательницы гости/друзья выполняют особую роль в троичной системе формирования локуса дома: женщина — семья - гости. Таким образом, домашнее пространство выходит за пределы защитного топоса дома, однако запредельный круг друзей формирует защиту и вне его. Расширяя антропный локус, писательница строит мир, в котором все люди являются одной большой семьёй.

Третий этап - разрушение дома — начинается с распада его круговой составляющей - семьи. Часто причиной этого процесса является мужчина, который разрушает не только семью, но и тот круг друзей, который сложился. Но мужчина показан не только разрушителем дома, но и одновременно желанным элементом в его пространстве, так как выступает в качестве строителя дома. Здесь репрезентируется идея Петрушевской, что в доме должен стучать молоток, «по этому стуку / и узнают / в доме / мужик». Л. Петрушевская также тонко почувствовала и показала, что «строительство дома - этическая модель поведения русских». Эта идея, высказанная В.А. Масловой и выраженная писательницей, заключается в том, что дом всегда должен быть в движении: последующие поколения будут вносить свои дополнения и изменения. Так Л. Петрушевская показывает жизнь и дома, и семей, которые будут его населять, сменяя друг друга. В этом процессе — экзистенциальный смысл жизни, заключённый в закономерном обновлении и смене поколений.

Итак, в центре художественного мира Петрушевской стоит дом, символизирующий собой пространство женщины и воплотивший древнейшую идею квадратуры круга. Дом у Петрушевской связан с женским началом - оно домообразующее, что выражается в метафорическом комплексе женщина — дом — страна.

В параграфе 3.3. - «Метафорический комплекс "женщина — поле — страна" в творчестве Л. Петрушевской» — выявляются особенности

пространства матриархального художественного мира. Уподобление женщины земле имеет более чем древние корни. Для древних земледельцев главным и важнейшим являлся процесс созревания урожая. В религиозной сфере эти земледельческие идеи выражались в устойчивой символике: земля - женщина; засеянная нива уподоблялась женщине, созревание зёрен -рождению ребёнка Это было время, когда в земледельческом менталитете рождался новый взгляд на женщину и вызревал образ Великой Богини Матери. Таким образом, в значимой для нас мифологии времён матриархата поле соотносилось с женщиной, Богиней. У Л. Петрушевской образ поля выстроен в соответствии с законами мифологии матриархата.

Главная героиня «Карамзина», Стефановна, увидев поле, именует его «мисс мира». «Мисс мира» как высший титул красавиц планеты Петру-шевская отдаёт полю, подчёркивая тем самым его величественную красоту - широту пространства. Однако поле, полное колосьев, напоминает героине беременную женщину, поэтому сразу же в тексте идёт поправка -«мисс мира» трансформируется в «миссис мира». Здесь писательница прямо следует архаическому пониманию слитности женщины и земли. Так разворачивается метафора, которой Петрушевская маркирует женщину: женщина — поле, что в полной мере соответствует матриархальным воззрениям древних людей.

Топику художественного пространства расширяет рассказ; «Страна», содержание которого сводится к описанию жизни безымянной героини. Страна - территория, имеющая собственное государственное управление (Ожегов, Шведова 2003). По Петрушевской же, страна - одинокая выпивающая женщина с ребёнком.

Анализ произведений «Карамзин» и «Страна» позволил выявить и закончить следующий метафорический комплекс женщины: женщина -поле — страна, который определяет пространственную организацию художественного мира Л. Петрушевской. Итак, на уровнях героини, дома, пространства наблюдается закономерность, выраженная в тернар-ности их бытования (женщина — семья - гости, женщина - дом — страна, женщина - поле - страна).

Основой художественного мира Петрушевской является женщина-мать, которая выполняет доминирующую, организующую и преобразующую роль в семье и обществе и по своим характеристикам соотносится с архаической Великой Богиней. Это позволяет классифицировать художественный мир писательницы как матриархальный.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы дальнейшего изучения творчества Л.С. Петрушевской.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Черкашина С.П. К вопросу о мифологической номинации у Л. Петру-шевской [Текст] / СЛ. Черкашина // Известия Волгоградского государственного университета. Серия: «Филологические науки». — Волгоград, 2010. - № 2. — С. 112-116. - [Статья. - 0,3 пл.]. -Издание из перечня ВАК РФ.

2. Черкашина С.П. Мифопоэтический аспект оппозиции «город-село» в творчестве Л. Петрушевской: «Карамзиндеревенский дневник» и «Городской дневник» [Текст] / С.П. Черкашина // Актуальные проблемы славянской филологии. Серия: Лингвистика и литературоведение / гл. ред.

B.А. Зарва. - Бердянск: БГПУ, 2010. - Вып. XXIII. - Ч. 1. - С. 163-171. -[Статья. - 0,5 п.л.]. - Издание из перечня ВАК Украины.

3. Черкашина С.П. Христианские мотивы в новелле Л. Петрушевской «Просиял» [Текст] / С.П. Черкашина // Русская словесность. - 2010. - № 3. -

C. 45-47. - [Статья. - 0,3 п.л.]. - Издание из перечня ВАК РФ.

4. Чер кашина С.П. Мифопоэтический анализ рассказа А. И. Куприна «Гранатовый браслет» [Текст] / С.П. Черкашина // Русская словесность. -2010. -№ 5. - С. 34-36. - [Статья. - 0,3 пл.].-Издание из перечня ВАК РФ.

5. Черкашина С.П. Символика названия цикла Л. С. Петрушевской «Настоящие сказки» [Текст] / С.П. Черкашина // «Восток - Запад в пространстве русской литературы и фольклора: материалы III Междунар. научной кснф. /отв. ред. Н.Е. Тропкина. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2009. - С. 394-398. - [Статья. - 0,3 п.л.].

6. Черкашина С.П. Концепты лето-зима в творчестве Л.С. Петрушевской [Текст] / C.I1 Черкашина // Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность: материалы III Междунар. научной конф. - Ростов-н/Д.: ИПО ПИ ЮФУ, 2009. - С. 337-342. -[Статья. - 0,3 пл.].

7. Черкашина С.П. Раковина как архетипический атрибут женщины у Л. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Литература в контексте современности: сб. IV Междунар. научно-метод. конф. / отв. ред. Т.Н. Маркова. - Челябинск: Изд-во ООО «Энциклопедия», 2009. - С. 344-349. - [Статья. - 0,3 пл.].

8. Черкашина С.П. Семантика архетипа розы в произведениях Л. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Литературный персонаж как форма выражения авторских интенций [Текст]: материалы Междунар. научной Интернет-конф. / под ред. Г.Г. Исаева; сост.: Т.Ю. Громова, Д.М. Бычков. - Астрахань: Издательский дом «Астраханский университете, 2009. - С. 161-164. - [Статья. - 0,3 пл.].

9. Черкашина С.П. «Философия любви» H.A. Бердяева в контексте творчества Л.С. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана: Проблема жанров в филологии Дагестана Вып. V. - Махачкала: ДГУ, 2009. - С. 157-160. - [Статья. - 0,2 пл.].

Ю.Черкашина С.П. Материнство в аксиосфере Л. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Категория ценности и культура (аксиология, литература, язык): Материалы Всеросс. научной конф. / под ред. докт. филол. наук, проф. Е.В. Поповой. - Владикавказ: Изд-во СО ГУ, 2010. -С. 276-283. - [Статья. - 0,4 пл.].

11 .Черкашина С.П. Мифопоэтика пьесы Л. Петрушевской «Уроки музыки» [Текст] / С.П. Черкашина // Актуальные проблемы филологии: языкознание, литературоведение, методика преподавания филологических дисциплин: сб. статей / под ред. проф. Соколовой И.В. - Мариуполь, 2010. - С. 118-124. - [Статья. - 0,8 пл.].

12. Черкашина С.П. Мифопоэтика рассказа Л. Петрушевской «По дороге бога Эроса» [Текст] / С.П. Черкашина // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании: Сб. научных статей: В 2 т. Вып. 9.-М.: МГПИ, 2010. - Т. 1. - С. 202-207. - [Статья. - 0,3 пл.].

13.Черкашина С.П. Рациональное и эмоциональное в повести Л. Петрушевской «Время ночь» / С.П. Черкашина // «Проблемы сердца и ума в современной филологической науке»: сб. научн. ст. по итогам V Между-нар. научной конф. «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» / отв. Е.Ф. Манаенкова. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2010. - С. 266-271. - [Статья. - 0,3 пл.].

14. Черкашина С.П. Семантика образа кошки в женской атрибуции Л. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Проблемы интерпретации художественного текста: материалы Всеросс. научно-практ. конф. с меж-дунар. участием к 150-летию со дня рождения А.П. Чехова / под. ред. В.Е. Зиньковской, У.В. Новиковой. - Краснодар: «Издательский Дом -Юг», 2010. - С. 44-48. - [Статья. - 0,3 пл.].

15. Черкашина С.П. Петрушевская: мифопоэтический аспект женских образов [Текст] / С.П. Черкашина // Актуальные проблемы филологии: материалы междунар. конф. Вып. 4. - Барнаул; Рубцовск: Изд-во Алт. ун-та, 2010. - С. 244-246. - [Тезисы. - 0,1 пл.].

16. Черкашина С.П. Мифологема дома в творчестве Л. Петрушевской [Текст] / С.П. Черкашина // Известия высших учебных заведений и научных организаций. Общественные науки: сб. научных статей: Вып. 1. - М.: «МИИ Издат», 2010. - С. 22-31. - [Статья. - 0,6 пл.].

Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная

Подписано в печать 10.05.2011

Усл.печ.л. 1,28 _Тираж 120 экз._

Уч.-изд.л. 1,21 Заказ 473

Отпечатано в Издательеко-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Черкашина, Светлана Павловна

ВВЕДЕНИЕ .3

ГЛАВА 1. Реализация мифологемы матриархальной Богини в женских образах Л.С. Петрушевской. 17

1.1 .Мифопоэтическая основа образа юной богини . 21

1.2.Взрослая богиня: созидательная сущность женщины . 25

1.3.Образ мужчины в матриархальном художественном мире: от реализма к мифологизму . 70

1.4. Ипостаси старой богини . 94

Выводы по Первой главе . 117

ГЛАВА 2. Атрибуция женских образов Л.С. Петрушевской в свете мифопоэтических коннотаций . 120

2.1 .Значение розы как субститута героини . 121

2.2. Кошка как зооморфный аналог женщины . 127

2.3. Мифологическая символика слепоты . 139

2.4. Раковина как атрибут женщины . 149

2.5. Номинативные стратегии Л. Петрушевской: имя богини . 153

Выводы по Второй главе . 180

ГЛАВА 3. Пространственная организация матриархального художественного мира Л.С. Петрушевской в аспекте мифопоэтики . 182

3.1.Ритуалы преобразования действительности в художественной структуре произведений Л. Петрушевской . 182

3.2.Дом как доминанта «женского» пространства . 197

3.3.Метафорический комплекс женщина — поле — страна в творчестве

Л. Петрушевской . 226

Выводы по Третьей главе . 231-232'

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Черкашина, Светлана Павловна

Людмилу Стефановну Петрушевскую, писателышцу с непростой творческой судьбой, называют одной из «ключевых фигур современного литературного процесса» [Прохорова 20096: 7]. Индивидуальность творческой манеры достаточно долгое время делала её одиозной фигурой в литературе, куда писательница пришла со своим героем, а точнее, героиней, и своеобразным пониманием её места и роли в том мире, к которому принадлежит и сама [Страдание, которое. 1985, Кладо 1986, Доктор Плавинский 1986, Агишева 1988, Черняева 1988, Щеглова 1990]. «Проза Петрушевской бросалась в глаза с полуслова - интонацией, рисунком, лицами персонажей. Её рассказы и пьесы не забудешь и не почитаешь просто так - их или любили, или обходили за версту», - отмечала неординарность писательницы К. Зурабова [Зурабова 2006: 86].

Палитра мнений критики о Петрушевской пестрит противоречиями. Причисляемую советским литературоведением к социальному течению [Современная русская советская литература 1987: 228], в начале 1990-х — к «другой» прозе [Чупринин 1989а, Чупринин 19896, Урнов 1989, Нефагина 1998] и «женской» прозе [Ровенская 2001а, Пушкарь 2007, Куан Хун Ни 2008], Л. Петрушевскую в 1998 г. «Литературная газета» назвала классиком русской литературы [Морозова 1998: 10].

О мифотектонике произведений Л. Петрушевской первым заговорил М. Липовецкий, определив главный стержень её творчества как «мифологический» [Липовецкий 1994: 230]. Позднее связь мировосприятия Петрушевской с такой первоосновой художественной культуры, как миф, и его трансляцию в произведениях писательницы отмечали многие исследователи [Лебёдушкина 1998, Ровенская 2001а, Бастриков 2004, Рыкова 2007]. «Сводить её творчество к бытоописательству — это ничего не понимать в нём. Скорее здесь может идти речь об оригинальной художественной модели современного быта, созданного фантазией талантливого художника в результате эмпирических наблюдений и последующей 'пдачельной писательской работы (курсив наш. - С.Ч.)» [Агишева 1988: 60]. Оригинальность творчества JI. Петрушевской заключается, на наш взгляд, в обращении писательницы к архаической мифологии: используя мифологические образы и мотивы как наиболее актуальные элементы мифологического дискурса, она создаёт матриархальный художественный мир. По мнению Т. Ровенской, Петрушевская одна из первых в современной русской женской прозе предпринимает попытку отойти от культурных клише, пересмотреть традиционные интерпретации мифологических образов, разрушить образную и символическую структуру мифа и на его месте создать новый миф и новую реальность [Ровенская 2001а: 139-140]. Таким образом, намечается переосмысление основных культурных символов, связанных с женщиной и женским. «Обращение женщины к мифологической традиции не с привычной целыо ее сохранения, но с целью пересмотра и переосмысления является важным, возможно, даже этапным моментом в жизни любого общества» [Ровенская 2001а: 139-140]. Однако, несмотря на то, что идея мифологичности произведений JI. Петрушевской заявлена довольно давно (1994), её творчество с позиций мифопоэтики рассматривалось факультативно: лишь в диссертационном чруде И.Н. Зайнуллиной (2004) один параграф посвящен изучению мифопоэтических аспектов творчества писательницы. Такое положение вещей заставляет не только констатировать недостаточный уровень изученности исследуемой темы в отечественном литературоведении и зарубежной славистике [Гощило 1991, Wall 1993, Kolesnikoff 1993, Панн 1994, Мильман 1994, Hielscher 1996, Ефимова 1998, Тесмер 2001], но и обусловливает актуальность предпринятого исследования.

Научная новизна диссертации заключается в юм, чю данное исследование является одной из первых попыток рассмотрения произведений Петрушевской сквозь призму мифопоэтической архетипики. Впервые выделены мифопоэтические соответствия между архаической Богинейматерыо и героинями писательницы, которые выполняют доминирующую роль в семье и обществе. Такая особенность художественного мира Петрушевской позволяет определять его как матриархальный.

Объектом научного исследования являются наиболее репрезентативные для избранного ракурса разножанровые произведения: рассказы «Бедное сердце Пани», «Дочь Ксени», «Тёмная судьба», «Еврейка Верочка», «Акакий», «Вещи великого человека», «Грипп», «Перезимуем», «Фёдор Кузьмич», «По дороге бога Эроса», «Ветки дерева», «Богиня Парка», «Тёмная судьба», «Запомнить это», «Юность», «Я тебя люблю», «Просиял», «Глазки», «Перегрев», «Детский праздник», «Бессильные руки», «Лабиринт», «Ребёнок Тамары», «Такая девочка», «Страна» и др.; сказки «Крапива и Малина», «Чёрное пальто» [ Петрушевская 1999]; повесть «Свой круг» [ Петрушевская 20086]; роман «Время ночь» [ Петрушевская 2007г]; пьесы «Три девушки в голубом», «Любовь», «Лестничная клетка», «Квартира Коломбины» и др., а также «Карамзиндеревенский дневник» и «Городской дневник».

Предмет исследования - мифопоэтика художественного мира Л.С. Петрушевской.

Цель работы — выявление мифопоэтических особенностей художественного мира Л.С. Петрушевской, а именно его матриархальное™. Цель конкретизируется следующими задачами:

Доказать, что в основе женских образов Л. Петрушевской лежат архетипы женского начала.

2.Исследовать атрибуцию героинь Л. Петрушевской, выявить функциональные особенности каждого атрибута.

3. Доказать, что Л. Петрушевская использует для своих героинь теонимические по происхождению имена.

4.Выявить своеобразие мужских образов в мифопоэтическом аспекте.

5. Охарактеризовать специфику ритуальных форм в произведениях Л. Петрушевской.

6.Определить особенности пространства в матриархальном художественном мире Л. Петрушевской.

Основные положения, выносимые на защиту:

1.Образы женщин в творчестве Л. Петрушевской содержат аллюзии на архаический образ Богини-матери. Женщина у Петрушевской предстаёт хранительницей рода, что соотносится с мифологической идеей о вечном возрождении.

2.В качестве женских атрибутов выделяются раковина, роза, кошка, слепота, мифопоэтизация которых имеет архаическую основу.

3.Особенность ономастикона художественного мира Л. Петрушевской заключается в его мифологической праоснове. Анализ женских имён позволил определить их теонимическое происхождение, что актуализирует имплицитно представленные божественные потенции их носительниц.

4.При изображении образов мужчин Л. Петрушевская акцентирует внимание на их деградации, выражающейся в осуществлении несвойственных им функций и ролей. Однако, несмотря на кризис мужского начала в героях, писательница посредством христианских аллюзий даёт понять, что мужская модель поведения стёрта не до конца.

5.В художественном мире Петрушевской выделяются три основных ритуала преобразования действительности: 1) пятничные вечеринки, 2) отпуск, 3) образование семей и разводы. Пятницы актуализируют мотив устаревания мира и необходимость обновления; отпуск - время ритуального преобразования старого бытия в новое; развод знаменует собою конец одного (жизненного, семейного) цикла и начало Хаоса, который прекращается с появлением новой семьи. Данные ритуалы позволяют героям контролировать и регулировать жизнь.

6.Мифологизация в произведениях Л. Петрушевской происходит на уровне художественного осмысления дома и пространства. В центре её художественного мира стоит дом, символизирующий собой пространство женщины (;женщина — дом — страна). В соответствии с матриархальными воззрениями древних людей писательница соотносит образ беременной женщины с полем, полным созревших колосьев, а страну - с одинокой женщиной с ребенком. Особенность организации пространства выражается с помощью метафорического комплекса э/сенщина — поле — страна.

При обосновании положений диссертации брались во внимание мемуарная проза писательницы, представленная в сборнике статей, эссе, интервью «Девятый том» (2003), дающая выход к внетекстовой реальности, а также фото Г. Самойлова, представленное в оформлении нахзаца сборника «Парадоски. Строчки разной длины» (СПб., Амфора, 2008).

Теоретическую основу диссертации составляют ируды мифологов М. Элиаде, К. Леви-Стросса, К.Г. Юнга, К. Кереньи; философов Ф. Шеллинга,

A.Ф. Лосева, В.В. Налимова; работы литературоведов P.O. Якобсона,

B.Я. Проппа, Я.Э. Голосовкера, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Г.Д. Гачева,

C.С. Аверинцева, а также представителей отечественной мифологической школы - А.Н. Веселовского, О.М. Фрейденберг, Е.М. Мелсчинского, В.В. Иванова, В.Н. Топорова, И.П. Смирнова, А.Ф. Косарева, Д.Е. Максимова, М.Ч. Ларионовой, Я.В. Погребной, Э.Ф. Шафранской; историков литературы -Н.Л. Лейдермана, М.Н. Липовецкого, Т.Н. Марковой, ГЛ. Нефагиной, Т.Г. Прохоровой и др.; специалистов по лингвистике - В.А. Масловой и этимологии - П.Я. Черных и М. Фасмера.

Обращение к трудам Р. Грейвса, Ж. Дюмезиля, Б.А. Рыбакова, Д.Д. Фрэзера, В. Цагараева, Н.С. Широковой, а также диссертационному исследованию С.Г. Фатыхова «Антропология и культура матриархальности» было вызвано необходимостью выявления матриархального пратекста в произведениях Л. Петрушевской.

Исследование художественной оппозиции феминность/маскулинность в творчестве Л. Петрушевской, «выявление разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин и, главное, анализ феноменов власти и доминирования, утверждаемых в обществе через тендерные роли и отношения» [Пушкарь 2007: 3J, потребовали обращения к источникам, в которых рассматриваются тендерные отношения в современном обществе [Габриэлян 1996; Гощило 1991; Рюткёнеп 2000; Ровенская 2001а, 20016; Пушкарь 2007; Здравомыслова Тёмкина: электронный ресурс].

Методологической базой исследования является историко-генетический метод в сочетании с мифопоэтическим, структурно-семиотическим и структурно-типологическим методами.

Теоретическое значение диссертации заключается в том, что работа позволяет увидеть сложный синтез архаических мифов и художественных произведений, а также констатировать мифологичность художественного творчества Л.С. Петрушевской.

Практическое значение диссертации заключается в возможности использования её материалов для дальнейшего изучения творчества не только Л.С. Петрушевской, но и других представителей современного литературного процесса, в чьих художественных системах присутствует мифологизм. Выводы исследования могут быть использованы при создании целостной картины русской литературы рубежа XX - XXI веков, при разработке-спецкурсов и различных учебных пособий.

Апробация работы. В период с 2008 по 2011 гг. основные положения1, диссертации излагались в выступлениях на международных (Волгоград 2008, 2009, Ростов-на-Дону 2008, Челябинск 2009, Астрахань 2009, Рубцовск 2010), всероссийских (Владикавказ 2010, Краснодар 2010, Москва 2010), межрегиональных (Махачкала 2009), межвузовских (Москва 2010) научных конференциях как России, так и Украины (Бердянск 2009, Мариуполь 2010).

Содержание работы отражено в 16 публикациях, в том числе в журналах, рецензируемых ВАК МОиН России, - «Известиях Волгоградского государственного педагогического университета» (2010) и журнале «Русская словесность» (2010), а также в журнале «Актуальные проблемы славянской филологии: Лингвистика и литературоведение» (2010), рецензируемом ВАК Украины.

Структура. Особенности материала исследования, а также его основные цели и задачи предопределяют и структуру диссертации, состоящую из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка. Библиографический список включает литературно-художественные, энциклопедические, литературоведческие, лингвистические, мемуарные произведения - всего 300 наименований. Общий объём текста - 265 страниц.

Теоретические аспекты исследования

В самом начале работы необходимо определиться с содержанием терминологического инструментария: «мифопоэтика», «архетип», «мифологема», «матриархальностъ художественного мира».

Положение К.Г. Юнга и К. Кереньи о том, что величайшие творения мифологии «способны заставить нашего современника понять, что он оказался перед феноменом, который по "глубине, неизменности и универсальности можно сравнить лишь с самой Природой"» [Кереньи Юнг ' 2005: 5], определило поиск мифологических праматриц или архетипов. Это, в свою очередь, способствовало рождению такой литературоведческой концепции, как «концепция мифопоэтической сущности искусства, опирающаяся на К.Г. Юнга» [Хализев 2007: 8-91.

Сегодня термин «мифопоэтика» прочно вошёл в литературоведческую парадигму и изучение мифопоэтического аспекта творчества того или иного писателя является одним из наиболее актуальных научных направлений. В этом отношении внимание исследователей интересует соот несение текстов художественных произведений с архаическими или литературными мифами или же моделирование автором собственных индивидуальных мифологий [Баркова 1998, Приходько 1999, Чернышева 2001, Крылов 2003, Ларионова 2006, Щукин 2006, Тюпа 2006, Хализев 2007, Шафранская 2008, Скурыдина 2009].

A.C. Козлов определяет мифопоэтику, или мифологическую критику, как метод, важный «для понимания всей художественной продукции человечества, древней и современной» [Козлов 1999в: 225]. Э.Ф. Шафранская определяет мифопоэтику «составной частью поэтики, она исследует именно те приёмы и средства, которые связаны с устным дискурсом - этот пласт связан как с архаическим пластом словесности, так и с современным (при условии принятия точки зрения, что и фольклор, и мифология имеют равные с архаикой временные "права")» [Шафранская 2008: 361. Шафранская расширяет содержательную сторону мифопоэтического метода, указывая на поиск в художественном произведении не только элементов архаических мифов, но и элементов мифов современных в том числе.

Исследование мифопоэтического контекста творчества Людмилы Стефановны Петрушевской основывается на том значении, которое формулирует В.Н. Крылов, давая расширенное определение мифопоэтика: метода и имплицитно/эксплицитно встроенной художественной системы, которая ориентирована на мифологическую традицию. «Мифопоэтика, с одной стороны, может рассматриваться как художественная система, основанная на мотивированном обращении к мифологическим' моделям, к поэтике мифа. С другой стороны, мифопоэтика представляет собой метод исследования таких явлений литературы, которые ориентированы на мифопоэтические модели», — пишет В.Н. Крылов [Крылов 2003: 163 ].

Е.Г. Чернышева даёт определение мифопоэтики как художественной системы: «Мифопоэтическими принято считать художественные феномены нового времени, сориентированные на мифологический тип сознания, на мифологические структурные особенности или вполне определенные мифологические образцы, однако не теряющих собственно эсчстической специфики, свободного индивидуально-авторского отношения к изображаемому» [Чернышева 2001: 6]. Для нашего исследования особенно важно последнее замечание Чернышевой: писатель, заимствуя у мифа образы, сюжеты и мотивы, реализует их в рамках произведения согласно своей художественно-мировоззренческой позиции.

В.Г. Щукин в своём определении мифопоэтики художественного произведения раскрывает суть понятия ещё шире: «Дыхание вечного, мифического передается посредством разного рода укрытых намёков, что находит свое выражение в символических образах, развёрнутых метафорах, многозначных эпитетах, стилистических и ритмо-музыкальных решениях. Мифопоэтика всегда аллюзийна: намёки и аналогии — её хлеб насущный. А отсылают они к важным природным и культурным константам -общеизвестным местам, временам, легендам, для всех очевидным общим понятиям» [Щукин 2006: 181].

Наличие в художественном тексте выделенных категорий (символические образы, развёрнутые метафоры, многозначные эпитеты, аллюзии) определяет мифопоэтический пласт произведения, но в то же время поиск и выявление этих же категорий раскрывает суть мифопоэтики как исследовательского метода.

Как пишет К.Г. Юнг, на то, что «в продуктах фантазии изначальные образы становятся зримыми», впервые обратил внимание не он, а Платон [Юнг 2005: 213], непревзойденный толкователь мифов [Юнг 2005: 7]. Свою роль Юнг скромно сводит к определению понятия психических архетипов и выявлению их функционирования.

Архетип <.> — важнейший элемент нашей психической структуры <.>. Он представляет <.> инстинктивное содержание тёмной примитивной души, иными словами, реальные, но невидимые корни сознания» [Юнг 2005: 92]. «Архетип, — продолжает Юнг, — сам по себе пуст и чисто формален.», потому что «по наследству передаются не представления как таковые, а только их формы.» [Юнг 2005: 214]. «В качестве продукта непосредственной реализации архетипов Юнг и его последователи <.> рассматривали мифологию народов мира» [Мелетинский 1994а: 6]. В данном случае понятия «миф» и «мифология» совпадают. Миф у Юнга манифестируется как реализация душевной сущности человека и человечества в целом, по Юнгу - коллективного бессознательного. Предначальное древнее архетипическое ядро предполагает определённое родство художественных мотивов, образов, мотивов, сюжетных линий. В качестве главных Юнг выделяет архетипы «матери», «дитяти», «тени», «анимы/анимуса», «мудрых старика/старухи» [Мелетипский 1994а: 6]. Помимо указанных, Юнг выделяет и такой архетип, как «самость» («супраординатная личность») [Юнг 2005: 182].

В своих работах Юнг даёт разные определения архетипу, однако общим ядром многочисленных дефиниций является толкование архетипа как первичной матрицы, содержащей общие надличностные, а следовательно, свойственные всему человечеству схемы памяти, аккумулирующие информацию о Человеке и Бытии и передающие её потомкам независимо от воли носителя. Поэтому о функционировании архетипов Юш нише! следующее: «Архетипы не только распространяются через традицию, язык и миграцию, по возникают спонтанно в любое время, в любом месте без какого-либо внешнего влияния» [Юнг 2005: 214].

Основатель школы мифореставрации С.М. Телегин отмечает, что «К. Юнг, который ввёл термин "архетип" в широкое употребление, вовсе не считал, что он обозначает "бессознательное проявление мифа в литературе"» [Телегин 2010: 15]. «Архетип не тождествен мифу, но соответствует концепции мифологического персонажа, персональность которого идентифицируется только в контексте. Миф актуален, комплексен и конкретен по назначению (в единстве с ритуалом), архетип же приобретает актуальность в контексте, в том числе - мифологическом. <.> Недифференцированность, неисчислимость архетипа соответствует предперсональности мифологического героя, его -текучести и неопределённости, в этом аспекте можно говорить о 'тождественности архетипа и мифа.» [Погребная 2006: 26].

Так как сам Юнг недостаточно последовательно раскрывал взаимозависимость мифологических образов <.> и архетипов <.>, то в позднейшей литературе термин "архетип" применяется просто для обозначения наиболее общих, фундаментальных и общечеловеческих мифологических мотивов, <.> лежащих в основе любых художественных, и в том числе мифологических структур (напр., древо мировое) уже без обязательной связи с юнгианством как таковым» [Аверинцев 1994а: 111J. Как видно, и у В.Г. Щукина, и у С.С. Аверинцева речь идёт об общих «понятиях», «мотивах». Это наводит на мысль о том, что под общим понимаются именно архетип и мифологема. «Размышляя о теории архетипов Юнга, С. Аверинцев, по сути, выявил связь коллективного бессознательного с предупреждающей функцией искусства. Роль художника состоит в том, что он первым (курсив Большаковой. - С.Ч.) улавливает необратимые изменения в коллективном бессознательном и оповещает об этом общество», - пишет современная исследовательница А.Ю. Большакова, ссылаясь на работу С.С. Аверинцева «"Аналитическая психология" К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии» (см. Библиографию: Аверинцев 1970) [Большакова 2010: 12].

Е.М. Мелетинский отходит от юнгианского понимания архетипа и говорит об архетипических сюжетах (мотивы змееборства, инициационные, противостояния героя демоническим силам и др. [Мелетинский 1994а: 20, 2123, 51]), которые называет «архетипическими мотивами» [Мелетинский 1994а: 53, 55].

О природе литературного архетипа пишет и A.C. Козлов: «Архетип всегда сохраняет своё значение функции. Он не разрушается, а только видоизменяется, проявляя себя в новых формах па новых исторических этапах. <.> "вместо Зевесова орла или птицы Рок выступает самолёт, вместо сражения с драконом — железнодорожная катастрофа, . вместо хтонической матери — толстая торговка овощами"» [Козлов 1999а: 185].

Авторы многих исследований по мифопоэтике разграничивают понятия архетипа и мифологемы (мифемы) в связи с природой архетипа, а именно с его бессознательной репродукцией писателем. Под мифологемой же понимается «сознательное заимствование автором мифологических мотивов» (курсив наш. - СЛ.) [Козлов 19996: 224].

С.М. Телегин, анализируя термины «архетип» и «мифологема», указывает именно на их представленную выше характеристику сознательное/бессознательное, которая, по его мнению, приходит «в противоречие с тем определением, которое даётся мифологеме в зарубежном литературоведении» [Телегин 2010: 14]. Он ссылается на исследование Дж. Холлиса «Мифологемы: Воплощение невидимого мира» (М., Класс, 2010), где под мифологемой понимается «отдельный фундаментальный элемент или мотив любого мифа». Телегин также приводит мнение испанского филолога А. Альвареса де Миранды, определявшего мифологемы «как особые образцы, интуитивные или осознанные, проявляющиеся в мифах. Для Миранды мифологема есть «"мифологическая тема", которая является центральным ядром мифа и воплощением которой становятся его герои и образы». Эта тема «обладает качествами устойчивости, неизменяемости» [Цит. по: Телегин 2010: 14].

К. Юнг считал, что мифологемы «могут спонтанно воспроизводиться где угодно, в какую угодно эпоху и у какого угодно индивида совершенно независимо от какой-либо традиции (курсив наш. - С.Ч.)» [Юнг К.Г. Философское древо. М., 2008, С. 85]. По Юнгу, мифологема воспроизводится «спонтанно», а не «сознательно», как пишет A.C. Козлов. Вместе с Кереньи Юнг определял мифологему как повествование и считал, что «мифология есть двиэ/сение этого материала» (курсив Кереньи и Юнга. - С.Ч.) [Кереньи Юнг 2005: 7].

Выражая беспокойство, что «неправильное понимание термина "мифологема" приводит к очевидным для всякого специалиста ошибкам в анализе художественного текста», С.М. Телегин предлагает «разделять архетип и мифологему не по принципу "сознателыюс/бессознатсльное", а по принципу принадлежности к психологии или к мифологии». Сам С.М. Телегин разграничивает указанные термины именно по их принадлежности: «"архетип" - понятие из аналитической психологии», мифологема — из филологии. «Мифологема - первичная идея-форма мифологического образа» [Телегин 2010: 14-16]. Рабочим определением в данном исследовании будет мифологема в значении, указанном С.М. Телегиным вслед за К. Кереньи и К. Юнгом.

Если термины «мифопоэтика», «архетип», «мифологема» достаточно хорошо разработаны в зарубежном и российском литературоведении, то термин «матриархалъностъ художественного мира» вводится впервые.

Согласно Ф.В. Шеллингу, «.основной закон поэзии есть индивидуальность. Каждая истинно творческая индивидуальность сама должна себе создать мифологию.» [Шеллинг 1996: 148-149]. Создание «творческой индивидуальностью» собственной мифологии зиждется на «транспонировании мифологических смыслов и порождаемых ими образов в новые художественные миры.» [Погребная 2006: 24|. Заимствование таких «смыслов» позволило писательнице создать матриархальный художественный мир.

В древности «земледельческий период делится на две большие эпохи. В первой преобладает хозяйственная и социальная роль женщины.<.>. Я <.> исхожу из имеющихся фактов о несомненном матернитете <.>» [Фрейдеиберг 1978: 76].

Термин «матриархат», обозначающий «власть матери», характеризует социально-исторический «период в развитии первобытнообщинного строя. При матриархате счёт родства вёлся по женской линии и женщина играла господствующую, руководящую роль в хозяйственной и общественной жизни» [Краткий политический словарь 1983: 178].

XXI век отделён от времени матриархата огромной временной дистанцией, но именно сейчас в мировой литературе, а не только в «женской» прозе, вновь возник интерес к женскому началу и его символам. Причина интереса ясна: официальная «религия вышла на обочину», потому что «люди стали совсем другими» [Налимов 1993: 237). Религия «отказывается осмысливать реалии сегодняшнего дня - особенно это касается Православия» [Налимов 1993: 237]. «.Забота о продлении жизни на Земле требует иного мирочувствования. Человек теперь должен обрести смыслы, которые позволили бы ему стать гражданином Земли, стать её патриотом. Нужно будет склониться перед Геей - древней богиней Земли» [Налимов 1993: 50]. Позиция автора диссертации совпадает с идеей математика и философа В.В. Налимова, что выражается в попытке интерпретировать художественный мир Л.С. Петрушевской как матриархальный. Под ним мы понимаем не только особенности произведений, «написанных женщиной и направленных на осмысление и преодоление комплекса проблем, связанных с женщиной и женским» [Ровенская 2001а: 137], но и их выраженную специфику: преобладание женщины в качестве главной героини, её материнский статус (допускается и его отсутствие), а также доминирующая, организующая и преобразующая роль женщины в семье и обществе, что по функциональности позволяет приравнивать героинь-женщин с таким набором характеристик к матриархальной Богине-матери.

Учитывая культурно-исторический контекст определения, гендерологи говорят о матриархатности художественных систем. В частности, Т. Ровенская отмечает «ярко выраженный матриархатный характер» художественной модели мира Петрушевской [Ровенская 2001а: 156|. По нашему представлению, для литературоведческой парадигмы более корректным будет использование формы матриархалъность художественных систем.

Итак, представив все основные композиционно-прагматические сегменты диссертационного исследования и проанализировав терминологический аппарат мифопоэтики, мы приступаем к рассмотрению особенностей художественного мира Л.С. Петрушевской.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Л.С. Петрушевской в мифопоэтическом контексте"

Выводы по Третьей главе

В художественном мире Петрушевской выделяются три основных ритуала преобразования действительности, позволяющие её героям «контролировать и регулировать» (М. Евзлин) жизнь:

1. Домашние вечеринки с друзьями по пятницам. Гулянье длится всю ночь до утра, воскресенье знаменуется решением начать «новую жизнь». Таким образом, выходные дни представляют собой маленький цикл, обозначающий очередной новый этап в жизни человека. Этап заканчивается, как правило, в следующую пятницу и характеризуется, таким образом, кратковременностью.

2. Отпуск, когда человек проводит время на даче, море, в поездках и т.д. Также характеризуется кратковременностью, как и первый, но по мере воздействия на человека, на его ощущение обновления (отдохнуть так хорошо, как будто заново родиться), более влиятелен, нежели предыдущий.

3. Образование семей, разводы и создание новых семей в художественном мире Петрушевской есть результат естественного жизненного процесса, которому герои писательницы подвержены наравне с реальными людьми советской ойкумены.

Важной общей чертой этих ритуалов является то, что они, так или иначе, связаны с женским началом (женщина формирует новую действительность, инициирует свадьбы и разводы, а отпуск связан с женским началом посредством воды). Хаос и смерть врываются в жизнь героинь Петрушевской, но женщины обновляют мир вокруг праздничными ритуалами, которые писательница показывает как способы структурирования и гармонизации хаоса.

Образ дома в матриархальном художественном мире Петрушевской сопряжён с тремя стадиями: создание, существование, разрушение. Идея домообразования связана с женщиной. Именно она готовит обереги для дома на стадии его создания, на стадии существования дома создаёт в нём внутренний круг семьи и внешний круг гостей. Центром дома является спальня и её ассоциаты: кровать и одеяло. Если для дома наступает стадия разрушения, то в художественном мире Петрушевской она сопряжена с образом мужчины, который инициирует разрушение. Создавая образ дома, писательница опирается на древнюю символику: круг в квадрате.

Главная идея, связанная с образом дома в матриархальном художественном мире Петрушевской, заключается в том, что дом передаётся по женской линии.

На уровнях героини, дома, пространства наблюдается закономерность, выраженная в тернарности их бытования {женщина — дом - страна, женщина - поле - страна). В основе не только пространства (дома, страны), но и всего матриархального художественного мира Л. Петрушевской заложены идеи женского начала, что позволяет классифицировать художественный мир писательницы как матриархальный.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русскую литературу рубежа ХХ-ХХ1 вв. характеризует появление феномена «женской прозы» - литературы, в которой актуализирован женский мир, рассмотренный в диссертации на материале творчества Л.С. Петрушевской в контексте мифопоэтики. Произведения Д. Рубиной, Л. Петрушевской, Л. Улицкой, Г. Щербаковой, М. Арбатовой и др. востребованы читателями в огромной мере. Так или иначе, но писательницы выстраивают на страницах своих произведений художественные миры, в которых доминантное положение занимает женщина. «Женская» проза утвердилась в широком потоке современного литературного процесса, заняв, по нашему мнению, лидирующее место.

Определяющим признаком художественной системы писательницы является мифологичность, которая существует и развивается в непрерывном диалоге с реалистическим дискурсом. Мифопоэтизм Л. Петрушевской реализован в женской образной системе с соответствующей атрибуцией, в аксиосфере, в номинативном комплексе, в создании художественной картины мира по мифопоэтическому образцу. Исследованные в диссертации произведения Л. Петрушевской содержат не только мифологический пратекст: в недрах этого творчества, в границах традиционных парадигм реконструируется мифология, матриархальная в своей основе. Герои Петрушевской — срез ушедшего советского «окоёма», но основой женских образов является именно матриархальная матрица. Идеи феминизации общества не новы, но Петрушевская реконструирует картину мира, в которой главная роль принадлежит именно женщине. Мифогенность текстов Петрушевской вовлекает творчество писательницы в процесс общекультурного развития.

1) В архитектонике героинь Л. Петрушевской содержатся черты архаической Богини-матери, что выявляется путём типологического сравнения с женскими образами мифологических систем мира. Образы матерей, содержащие амбивалентную характеристику, актуализируют новозаветный богородичный сюжет, в других случаях эти образы содержат черты «любящей» и «страшной» матери. Черты архаической богини-матери обнаруживаются и в структурах образов героинь Л.С. Петрушевской (участвует в творении мира и создании людей; покровительствует плодородию; сексуально активна; ей подвластны тайные знания и магия; склонна к необузданности, войне (в рамках семьи); через опору на предыдущую в роду женщину является носительницей идеи о вечном возрождении в последующей женщине). Петрушевская переосмысляет архаическую пару мать-дочь и трансформирует её в художественную константу: мать - дочь — внучка. Представленная картина мира отражает, прежде всего, женское мировидение.

2) Атрибутивные характеристики женских образов писательницы соотносятся с мифологическими атрибутами Богини-матери'. В произведениях Л. Петрушевской роза осмысляется как символ краткости бытия, она указывает на мимолётность счастья героини, поэтому розы как символ мученичества достаются именно женщине. В метатексте женской атрибуции Л. Петрушевской раковина по своему характеру является женским символом, олицетворяющим, с одной стороны, телесную оболочку, в которой, как в раковине, спрятана душа героини, способная на любовь и верность, с другой - через раковину в образе героинь проявляются черты Богини (раковина - вода — миф о рождении Афродиты) и её материнской сущности (раковина — витки - движение — беременность и материнство).

Посредством метафорического образа эюенщина — кошка, в основе которого лежит психологической параллелизм женщина — мать и блудница — кошка, Л. Петрушевская актуализируют мифологему Великой Богини.

В творчестве писательницы «слепота зрячести» переходит в «зрячесть слепоты». Именно на этом уровне героиням Л. Петрушевской открывается новое понимание человека.

3)Манифестируя божественную сущность женщины, писательница наделяет её мифо-теонимичными по происхождению номинативами. Но в мире, которым правят мужчины, она лишена прежней царственности, однако именно в женщине заложены потенции божественного уровня, позволяющие преобразовывать мироздание. Анализ ономастического поля художественных текстов Л. Петрушевской позволил выявить в качестве преобладающего номинатив Анна, что также сопряжено с матриархальной мифологией.

4) В матриархальном художественном мире мужчина деградирует, перенимая качества противоположного пола. Поэтому героиням писательницы приходится выполнять мужские функции, в то время как мужчины выполняют женские. Мужчина в художественном мире Л. Петрушевской представлен как образ амбивалентный: он одновременно показан и разрушителем Дома, и наиболее желанным в нём жильцом. Иногда образ мужчины сопрягается с образом Христа, что опять же выводит творчество Петрушевской на мифологический уровень. По Петрушевской, мужчина должен быть спасителем для женщины, но в матриархальном мире ситуация «женского племени с детёнышами» оказывается неразрешимой.

5) В матриархальном художественном мире Л. Петрушевской выделены три основных ритуала, связанные с женским началом. Их общей чертой является временная характеристика: а) домашние вечеринки с друзьями по пятницам; б) отпуск, когда человек проводит время на даче, море, в поездках и т.д.; в) образование семей, разводы и создание новых семей в художественном мире Петрушевской есть результат естественного жизненного процесса, которому герои писательницы подвержены наравне с реальными людьми советской ойкумены.

Каждый из них обозначает процессы, внутренним качеством которых являются этапы начала и завершения. Писательница показывает данные ритуалы как способы структурирования и гармонизации хаоса.

6) Образ дома в матриархальном художественном мире Петрушевской сопряжён с тремя стадиями: создание, существование, разрушение. Идея домообразования связана с женщиной. Именно она готовит обереги для дома на стадии его создания, на стадии существования дома создаёт в нём внутренний круг семьи и внешний круг гостей. Центром дома является спальня и её ассоциаты: кровать и одеяло. Если для дома наступает стадия разрушения, то в художественном мире Петрушевской она сопряжена с мужчиной, который инициирует разрушение. Создавая образ дома, писательница опирается на древнюю символику: круг в квадрате. Главная идея, связанная с образом дома в матриархальном художественном мире Петрушевской, заключается в том, что дом передаётся по женской линии.

Архитектоника троичности реализуется в художественных доминантах матриархального мира писательницы, так как «число 3 может служить идеальной моделью» [Топоров 2005: 416]: дом: женщина-мать — дом-спальня — гости (вся страна как одна большая семья); пространство: эюенщина-матъ — поле — Россия.

Изучение произведений писательницы, довольно долго не принимаемой г'* официальным литературоведением, выявило непреходящий по ценности пласт имплицитно представленных в её текстах категорий культуры, нравственности, этики. Прочитанные с точки зрения мифопоэгики тексты Петрушевской разворачиваются в панораму общечеловечески значимых понятий, связанных с архетипическими для каждого человека категориями: жизнь, смерть, дом, мужчина, женщина. Экзистенциальная смена поколений

- закон не только природы, но и человеческой жизни. Именно поэтому значимыми в художественном мире Петрушевской являются образы матери и её дочери, способные давать жизнь и продолжать род. Не важно, произойдёт это в браке с мужчиной или нет, героиня Петрушевской выстоит, потому что опирается не только на предыдущую в роду женщину, но и на тысячелетиями проверенный уклад - когда родом руководит женщина.

В ходе анализа мы пришли к выводу, что героини Л.С. Петрушевской, проходя жизненный путь, так или иначе следуют сложившимся традициям. В какой мере они это делают сознательно? Скорее, бессознательно, под влиянием тех архетипических схем, которым подвержены все женщины. Таким образом, основой художественного мира писательницы является женщина, что позволяет обозначить художественный мир как матриархальный.

За рамками данной работы остались такие архетипы в творчестве Петрушевской, как «дети», «семья», а также интертекстуальный ярус произведений Петрушевской, которые, возможно, станут предметом для следующих исследований творчества Л. Петрушевской.

Алгоритм исследования содержит посыл для идентичного подхода к анализу произведений писателей как XIX века, так и ХХ-ХХ1 веков. Подобную методику анализа можно применять и по отношению к любому произведению, что позволит глубже осмыслить его идейно-художественное своеобразие.

Список научной литературыЧеркашина, Светлана Павловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Петрушевская 1993 Петрушевская, Л. С. По дороге бога Эроса: повести, рассказы Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : Олимп - ГТПП, 1993 . - 336 с.

2. Петрушевская 1995 Петрушевская, Л. С. Тайна дома: повести и рассказы Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : СП «Квадрат», 1995 .-511 с.

3. Петрушевская 1996 Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст.: в 5 т. / Л. С. Петрушевская. Харьков: Фолио: М. : TICO ACT, 1996 .

4. Петрушевская 1996а Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 1. Проза / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 . - 398 с.

5. Петрушевская 19966 Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 2. Из пяти книг / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996.-367 с.

6. Петрушевская 1996в Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 3. Пьесы / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 . -495 с.

7. Петрушевская 1996г Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 4. Книга приключений / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996.-351 с.

8. Петрушевская 1996д Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 5. Дикие животные сказки / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996.-254 с.

9. Петрушевская 1999 Петрушевская, Л. С. Настоящие сказки Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : Вагриус, 1999 . — 399 с.

10. Петрушевская 2 003 Петрушевская, Л. С. Девятый том Текст. / Л. С. Петрушевская. М.: Эксмо, 2003 . - 336 с.

11. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ1. Источники

12. Петрушевская 1993 Петрушевская, Л. С. По дороге бога Эроса: повести, рассказы Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : Олимп -111111, 1993 . - 336 с.

13. Петрушевская 1995 Петрушевская, Л. С. Тайна дома: повести и рассказы Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : СП «Квадрат», 1995 .-511 с.

14. Петрушевская 1996 Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст.: в 5 т. / Л. С. Петрушевская. Харьков: Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 .

15. Петрушевская 1996а Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 1. Проза / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 . - 398 с.

16. Петрушевская 19966 Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 2. Из пяти книг / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 .-367 с.

17. Петрушевская 1996в Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 3. Пьесы / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996 . -495 с.

18. Петрушевская 1996г Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 4. Книга приключений / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996.-351 с.

19. Петрушевская 1996д Петрушевская, Л. С. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т. 5. Дикие животные сказки / Л. С. Петрушевская. Харьков : Фолио: М. : ТКО ACT, 1996.-254 с.

20. Петрушевская 1999 Петрушевская, Л. С. Настоящие сказки Текст. / Л. С. Петрушевская. М. : Вагриус, 1999 . - 399 с.

21. Петрушевская 2 003 Петрушевская, Л. С. Девятый том Текст. / Л. С. Петрушевская. — М. : Эксмо, 2003 . 336 с.

22. Петрушевская 2005а Петрушевская, Л. С. Измененное время: рассказы и пьесы Текст. / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2005 . -335 с.

23. Петрушевская 20056 Петрушевская, Л. С. Город света: волшебные истории Текст. / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2005 . -319 с.

24. Петрушевская 2007а Петрушевская, Л. С. Московский хор Текст.: пьесы / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2007 . - 430 с.

25. Петрушевская 20076 Петрушевская, Л. С. Квартира Коломбины Текст.: [пьесы] / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2007 .-415 с.

26. Петрушевская 2007в Петрушевская, Л. С. Богиня парка Текст.: повести и рассказы / Л. С. Петрушевская М. : Эксмо, 2007 . - 352 с.

27. Петрушевская 2007г Петрушевская, Л. С. Два царства Текст.: [рассказы, сказки] / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2007 . - 461 с.

28. Петрушевская 2008а Петрушевская, Л. С. Парадоски. Строчки разной длины / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2008 . - 687 с.

29. Петрушевская 20086 Петрушевская, Л. С. Колыбельная птичьей родины Текст.: рассказы, повести / Л. С. Петрушевская. СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2008 . - 366 с.

30. Петрушевская 2008в Петрушевская, Л. С. Чёрная бабочка Текст.: [рассказы, диалоги, пьеса, сказки] / Л. С. Петрушевская. — СПб. : Амфора, ТИД Амфора, 2008 . 299 с.1. Дополнительные источники

31. Аверинцев 1970 Аверинцев, С. С. Аналитическая психология К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии Текст. / С. С. Аверинцев // Вопросы литературы. — 1970 . — № 3. С. 113-143.

32. Аверинцев 1994а Аверинцев, С. С. Архетипы Текст. / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 100-111.

33. Аверинцев 19946 Аверинцев, С. С. Вода Текст. / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 240.

34. Агишева 1988 Агишева, Н. Звуки «Му»: О драматургии Л. Петрушевской. [Текст] / Н. Агишева // Театр. 1988 . - № 9. - С. 55-64.

35. Апулей 1990 Апулей, Золотой осёл Текст. / Апулей. М. : Машиностроение, Совместное предприятие «АСПЕКТ», 1990 . - 320 с.

36. Арутюнян 1994 Арутюнян, С. Б. Анаит Текст. / С. Б. Арутюнян // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 76.

37. Афанасьева 1994а Афанасьева, В. К. Антум Текст. / В. К. Афанасьева // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 89.

38. Афанасьева 19946 Афанасьева, В.К. Инанна Текст. / В.К. Афанасьева // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т.1.-С. 510-511.

39. Афанасьева 1994в Афанасьева, В.К. Нинмах Текст. / В.К. Афанасьева // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 .- Т.2. С. 221-222.

40. Афанасьева 1994г Афанасьева, В.К. Нинхурсаг Текст. / В.К. Афанасьева // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т.2. - С. 222.

41. Афанасьева 1994д Афанасьева, В.К. Нисаба Текст. / В.К. Афанасьева // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 .- Т.2. С. 223-224.

42. Ахундов 1985 Ахундов, М. Д. Пространство и время: от мифа к науке Текст. / М. Д. Ахундов // Природа. 1985 . - № 8. - С. 53-64.

43. Байбурин 1994 Байбурин, А. К. Ритуал: старое и новое Текст. / А. К. Байбурин // Историко-этнографические исследования по фольклору. М. : Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1994 . - С. 35-47.

44. Баркова 1998 Баркова, A. JI. От короля Лира к товарищу Сухову: Судьба мифологического клише в художественном мышлении Текст. / А. Л. Баркова //Человек. 1998 .-№2.-С. 154-170.

45. Барт 2000 Барт, Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов Текст. / Р. Барт // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. -М. : Издательская группа «Прогресс», 2000 . 536 с.

46. Бастриков 2004 Бастриков, А. В. Особенности женской картины мира: (На материале текстов Л. Петрушевской) Текст. / А. В. Бастриков // Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологический аспект. Казань: Казан, гос. ун-т, 2004 . - С. 38-43.

47. Бахтин 1986 Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества Текст. / Сост.: Бочаров С. Г.; примеч.: Аверинцева С. С., Бочарова С. Г. М. : Искусство, 1986 . - 445 с.

48. Бахтин 1990 Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса Текст. / М. М. Бахтин. — 2-е изд. М. : Художественная литература, 1990 . - 543 с.

49. Бахтин 1996 Бахтин, М. М. К вопросам теории смеха Текст. / М. М. Бахтин. Собрание сочинений в 7 т. - М. : Русские словари, 1996 . - Т. 5. - С. 49-50.

50. Бенуас 2006 Бенуас, Л. Знаки, символы и мифы Текст. / Люк Бенуас; [пер. с франц. А. Калантарова]. -М. : Астрель: ACT, 2006 . 158 с.

51. Бердяев 1 989 Бер дяев, Н. А. Философия свободы. Смысл творчества Текст. / Н. А. Бердяев. М. : Правда, 1989 . - 607 с.

52. Библия Библия: кн. Свящ. Писания Ветхого и Нового Завета. — Звенигород: Саввино-Сторожев. муж. монастырь, 2006 . — 1294 с.

53. Биркхойзер-Оэри Биркхойзер-Оэри, С. Мать. Архетипический образ в волшебной сказке Электронный ресурс. — Режим доступа: http://webreading.ru/sci/scipsychology/sibill-birkhoyzer-oeri-html

54. Брагинский 1994 Брагинский, И. С. Ардвисура Анахита Текст. / И. С. Брагинский // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 100-101.

55. Булгаков 1993 Булгаков, М. А. Мастер и Маргарита Текст. / М. А. Булгаков // Сб. произведений. СПб. : «Каравелла», 1993 . - С. 69-434.

56. Вандышева 2005 Вандышева О. А. Л. Петрушевская. "Шопен и Мендельсон". Тезисы к уроку анализа текста Электронный ресурс. / О. А. Вандышева. — Режим доступа: http://oldwww.pspu.ru/sciliter2005vandish. shtml

57. Веселовский 1940 Веселовский, А. Н. Историческая поэтика Текст. / А. Н. Веселовский. Л. : «Художественная литература», 1940 . - 648 с.

58. Владимирова 1 990 Владимирова, 3. «.И счастья в личной жизни» Текст. / 3. Владимирова // Театр. 1990 . - № 5. - С. 70-81.

59. Габриэлян 1996 Габриэлян, Н. Ева это значит «жизнь» (Проблема пространства в современной русской женской прозе) Текст. / Н. Габриэлян // Вопросы литературы. — 1996 . - № 4. — С. 31-71.

60. Гаспаров 1994 Гаспаров, Б. М. Литературные лейтмотивы: Очерки по русской литературе XX века Текст. / Б.М. Гаспаров. М. : Наука; Восточная литература, 1994 . - 304 с.

61. Гачев 1998 Гачев, Г. Д. Национальные образы мира Текст.: курс лекций / Г. Д. Гачев. М. : Издательский центр «Академия», 1998 . - 432 с.

62. Гоголь 1962 Гоголь, Н. В. Старосветские помещики Текст. / Н.В. Гоголь. Соч. в 2 т. — М. : Государственное издательство художественной литературы, 1962 . - Т. 1. - С. 215-236.

63. Голосовкер 1987 Голосовкер, Я. Э. Логика мифа Текст. / Сост. и авт. примеч.: Брагинская Н. В., Леонов Д. Н.; отв. ред. Е. М. Мелетинский; ATI СССР. Ин-т востоковедения. М. : Наука, 1987 .-218с.

64. Гощило 1991 Гощило, Е. Перестройка или «домостройка»? Становление женской культуры в условиях гласности Страдающий мир Л. Петрушевской. [Текст] / Е. Гощило // Общественные науки и современность. 1991 . - № 4. -С. 134-145.

65. Грейвс 1999а Грейвс, Р. Белая богиня. Историческая грамматика поэтической мифологии Текст. / Р. Грейвс. М. : Прогресс-Традиция, 1999 . - 592 с.

66. Грейвс 19996 Грейвс, Р. Мифы Древней Греции Текст. / Р. Грейвс: пер. с англ. К. Лукьяненко; под ред. и с предисл. А. Тахо-Годи. Кн. 1. — М. : Прогресс-Традиция, 1999 . - 432 с.

67. Гринцер 1994 Гринцер, П. А. Шива Текст. / П. А. Гринцер // Мифыг*народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . — Т. 2. — С. 642-644.

68. Доктор, Плавинский 1986 Доктор, Р. Хроника одной драмы: «Три девушки в голубом» Текст. / Р. Доктор, А. Плавинский // Литературное обозрение. 1986 . - № 12. - С. 88-94.

69. Дубянский 1994 Дубянский, А. М. Анангу Текст. / А. М. Дубянский // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 75.

70. Дюмезиль 1976 Дюмезиль, Ж. Осетинский эпос и мифология Текст. / Ж. Дюмезиль; пер. с франц. М. : Главная редакция восточной литературы «Наука», 1976.-275 с.

71. Дюмезиль 1986 Дюмезиль, Ж. Верховные боги индоевропейцев Текст. / Ж. Дюмезиль; пер. с франц. М. : Главная редакция восточной литературы «Наука», 1986 .-234 с.

72. Дюмезиль 1990 Дюмезиль, Ж. Скифы и нарты Текст. / Ж. Дюмезиль. -М.: Главная редакция восточной литературы «Наука», 1990 . 229 с.

73. Евангелие Святое Евангелие. М. : Ковчег, 2006 . - 576 с.

74. Евзлин 1993 Евзлин, М. Космогония и ритуал Текст. / М. Евзлин. М. : РАДИКС, 1993 .-344 с.

75. Ерофеев 1999 Ерофеев, В. Мужчины Текст. / В. Ерофеев. М. : Подкова, 1999 .- 190 с.

76. Ефимова 1998 Ефимова, Н. Мотив игры в произведениях JI. Петрушевской и Т. Толстой Текст. / Н. Ефимова // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 1998 . -№ 3. - С. 70-80.

77. Зайнуллина 2004 Зайнуллина, И. Н. Миф в русской прозе конца XX — начала XXI веков: дис. . канд. филол. наук Текст. / Зайнуллина Ильмира Нажатовна. Казань, 2004 . - С. 65-73.

78. Здравомыслова, Темкина Здравомыслова, Е. Кризис маскулинности в познесоветском дискурсе Электронный ресурс. / Е. Здравомыслова, А. Темкина. — Режим доступа: http://www.owl.ru/win/books/articles/tzm.htm

79. Зорин 1992 Зорин, А. Круче, круче, круче. Текст. / А. Зорин // Знамя. — 1992 .-№ 10.-С. 198-204.

80. Зурабова 2006 Зурабова, К. Реальный портрет к сказочной действительности Текст. / К. Зурабова // Дошкольное воспитание. — 2006 . — № 3. С. 86-95.

81. Иванов, Топоров 1994а Иванов, В. В. Анчутка Текст. / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 90.

82. Иванов, Топоров 19946 Иванов, В. В. Индоевропейская мифология Текст. / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. М. : Рос. энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 527-533.

83. Иванова 1993 Иванова, Т. А. «Звала Полиною Прасковью.» Автор и его герой об имени собственном Текст. / Т. А. Иванова // Русская речь. -1993 .-№6.-С. 3-9.

84. История русской литературы.2004 История русской литературы XX \ века. Первая половина Текст. : учебник для вузов: В 2 кн. Кн. 2: 1 PERSONALIA / под ред. д-ра филол. наук Л. П. Егоровой. - Ставрополь : ИздвоСГУ, 2004 .-751 с.

85. Каблукова 2003 Каблукова, Н. В. Поэтика драматургии Л. Петрушевской Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Каблукова Наталья Валерьевна. Томск, 2003 . - 20 с.

86. Кайуа 2003 Кайуа, Р. Миф и человек. Человек и сакральное Текст. / Р. Кайуа; пер. с франц. и вступ. ст. С.Н. Зенкина. М. : ОГИ, 2003 . - 296 с.

87. Карев 1994 Карев, В. М. Судьба Текст. / В. М. Карев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 2. - С. 471-474.

88. Карпенко 1986 Карпенко, Ю. А. Имя собственное в художественной литературе Текст. / Ю. А. Карпенко // Филологические науки. 1986 . - № 4: - С. 34-40.

89. Касаткина 1996 Касаткина, Т. «Но страшно мне: изменишь облик ты» ! Текст. / Т. Касаткина // Новый Мир. 1996 . - № 4. - С. 212-219.

90. Кереньи 2000 Кереньи, К. Элевсин: Архетипический образ матери и дочери Текст. / К. Кереньи. М. : Издательство «Рефл-бук», 2000 . - 284 с.

91. Кереньи, Юнг 2005 Кереньи, К. Введение в сущность мифологии Текст. / К. Кереньи, К. Г. Юнг // Душа и миф. Шесть архетипов. М. : ACT, Мн. : Харвест, 2005 . - С. 3-358.

92. Кладо 1986 Кладо, Н. Бегом или ползком Текст. / Н. Кладо // Современная драматургия. 1986 . - № 2. - С. 229-235.

93. Козлов 1999а Козлов, А. С. Архетип Текст. / А. С. Козлов // Современное зарубежное литературоведение. М. : Интрада-Инион, 1999 . -С. 184-185.

94. Козлов 19996 Козлов, А. С. Мифологема Текст. / А. С. Козлов // Современное зарубежное литературоведение. М. : Интрада-Инион, 1999 . -С. 224-225.

95. Козлов 1999в Козлов, А. С. Мифологическая критика Текст. / А. С. Козлов // Современное зарубежное литературоведение. М. : Интрада-Инион, 1999 .-С. 225-233.

96. Концевич 1994 Концевич, Р. Л. Кваным Текст. / Р. Л. Концевич // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. — М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 631.

97. Косарев 2000 Косарев, А. Ф. Философия мифа: мифология и её эвристическая значимость Текст.: учеб. пособие для вузов / А. Ф. Косарев. — М. : ПЕР СЭ; СПб. : Университетская книга, 2000 . 304 с.

98. Краткий политический . 1983 Краткий политический словарь Текст. 3-е изд., доп. - М. : Политиздат, 1983 . - 367 с.

99. Куан Хун Ни 2008 Куан Хун Ни. Проблема счастья/несчастья в произведениях Людмилы Петрушевской и Чи Ли Текст.: автореф. дис. . .канд филол. наук / Куан Хун Ни. М., 2008 .- 16 с.

100. Кузьменко 2003 Кузьменко, О. А. Традиции сказового повествования в прозе Л. С. Петрушевской Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Кузьменко Оксана Анатольевна. Улан-Удэ, 2003 .-20 с.

101. Кун 1993 Кун, Н. А. Легенды и мифы Древней Греции Текст. / Н. А. Кун. Владикавказ, 1993 . - 129 с.

102. Ларионова 2006 Ларионова, М. Ч. Миф, сказка и обряд в русской литературе XIX века Текст. / М. Ч. Ларионова. Ростов н/Д. : Изд-во Рост, ун-та, 2006 . - 256 с.

103. Леви-Стросс 2001 Леви-Стросс, К. Структурная антропология Текст. / К. Леви-Стросс, пер. с фр. Вяч. Вс. Иванова. М. : Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001 .-512 с.

104. Лебедушкина 1998 Лебедушкина, О. Про людей и нелюдей Текст. / О. Лебедушкина // Дружба народов. 1998 . - № 4. - С. 199-208.

105. Лебедушкина 2006 Лебедушкина, О. Книга царств и возможностей Текст. / О. Лебедушкина // Дружба народов. — 2006 . № 1. — С. 190-198.

106. Лейдерман, Липовецкий 1993 Лейдерман, Н. Л. Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме Электронный ресурс. / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий // Новый мир. М. - 1993 . — № 7. — С. 223-252. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/

107. Лейдерман, Липовецкий 2001 Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература Текст.: В 3 кн. Кн. 3: В конце века (1986-1900-е годы) / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий.- М. : Эдиториал УРСС, 2001 . 160 с.

108. Липовецкий 1994 Липовецкий, М. Трагедия и мало ли что ещё Текст. / М. Липовецкий // Новый мир. М. - 1994 . - № 10. - С. 229-232.

109. Лосев 1994а Лосев, А. Ф. Ананке Текст. / А. Ф. Лосев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. — С. 75.

110. Лосев 19946 Лосев, А. Ф. Афродита Текст. / А. Ф. Лосев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. -С. 132-136.

111. Лосев 1994в Лосев, А. Ф. Лето Текст. / А. Ф. Лосев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 2. - С. 5152.

112. Лосев 1994г Лосев, А. Ф. Персефона Текст. / А. Ф. Лосев // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. — М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . — Т. 2. — С. 305-306.

113. Лосев 1997 Лосев, А. Ф. Имя: избр. работы, переводы, беседы, исследования, архив, материалы Текст.: сб. / сост. и общ. ред. А. А. Тахо-Годи. СПб. : Алетейя, 1997 . - 616 с.

114. Лотман 1992 Лотман, Ю. М. Семиотика культуры Текст. / Ю. М. Лотман // Избр. ст. в 3-х т. Таллинн : Александра, 1992 . - Т. 2. - 479 с.

115. Лотман 1996 Лотман, Ю.М. Две «Осени» Текст. / Ю. М. Лотман // О поэтах и поэзии: анализ поэтич. текста; статьи и исследования; Заметки. Рецензии. Выступления / Вступ. ст. М. Л. Гаспарова. СПб. : Искусство-СПб, 1996.-848 с.

116. Лотман 2002 Лотман, Ю. М. Литература и мифология (совместно с 3. Г. Минц) Текст. / Ю. М. Лотман // История и типология русской культуры. -СПб. : «Искусство/СПб», 2002. С. 727-743.

117. Магазаник 1978 Магазаник, Э. Б. Ономапоэтика, или «говорящие имена» в литературе Текст. / Э. Б. Магазаник. Ташкент : «Фон», 1978 . -146 с.

118. Максимов 1986 Максимов, Д. Е. О мифопоэтическом начале в лирике Блока Текст. / Д. Е. Максимов // Русские поэты начала века: Очерки. Л. : Сов. писатель, 1986 .-С. 199-239.

119. Маковский 1996 Маковский, М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: образ мира и миры образов Текст. / М. М. Маковский. М. : Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996 .-416 с.

120. Маркова 2003а Маркова, Т. Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин) Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Маркова Татьяна Николаевна. Екатеринбург, 2003 .-51с.

121. Маркова 20036 Маркова, Т. Н. Современная проза: конструкция и смысл (В.Маканин, Л.Петрушевская, В.Пелевин)-Текст. / Т. Н. Маркова. М.: МГОУ, 2003 . - 268 с.

122. Маслова 2004 Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика Текст.: учеб. пособие / В. А. Маслова. Мн. : ТетраСистем, 2004 . - 256 с.

123. Матриархат Матриархат: практика СССР-СНГ Электронный ресурс. — Режим доступа: http://psiland.narod.rU/psiche/Jean/W/index.htm

124. Мелетинский 1994а Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах Текст. /Е. М. Мелетинский. — М. : Рос. гос. гуманитар, ун-т, 1994 . — 136 с.

125. Мелетинский 19946 Мелетинский, Е. М. Хель Текст. / Е. М. Мелетинский // Мифы народов, мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия- 1994 . - Т. 2. - С. 588.

126. Мелетинский 2006 Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа Текст. / Е. М. Мелетинский; Ин-т мировой литература РАН. 4-е изд., репр. - М. : Восточная литература, 2006 . - 407 с.

127. Меньшиков 1994 Меньшиков, J1. Н. Гуань-инь Текст. / JI. Н. Меньшиков // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 338-339.

128. Мильман 1994 Мильман, Н. Чего хочет женщина Текст. / Н. Мильман // Литературная газета. 1994. - 7 сентября. - № 36. - С. 4.

129. Минц 1999 Минц, 3. Г. Частотный словарь «Стихов о Прекрасной Даме» Ал. Блока и некоторые замечания о структуре цикла Текст. / 3. Г. Минц // Поэтика Александра Блока. СПб., «Искусство-СПб», 1999 . - С. 568-580.

130. Мифы народов мира 1994а Ева Текст. // Мифы народов мира. -Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 419.

131. Мифы народов мира 19946 Йони Текст. // Мифы народов мира. Эциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 600.

132. Морозова 1998 Морозова, Т. Скелеты из соседнего подъезда Текст. / Т. Морозова // Литературная газета. 1998 . - № 36. - 9 сентября. - С. 10.

133. Мюллер 2007 Мюллер, М. Египетская мифология Текст. / М. Мюллер.f г4- М. : ЗАО Центрполиграф, 2007 .-335 с.

134. Налимов 1993 Налимов, В. В. В поисках иных смыслов Текст. / В. В. Налимов. М. : Издательская группа «Прогресс», 1993 . - 280 с.

135. Недосказанное. 1993 Недосказанное: К итогам литературного года Текст. // Знамя. 1993 . - № 1. - С. 192-204.

136. Нефагина 1998 Нефагина, Г. Л. Русская проза второй половины 80-х-начала 90-х годов XX века Текст.: учеб. пособие для студентов филол. фак.вузов / Г. Л. Нефагина. Мн. : НПЖ «Финансы, учёт, аудит», «Экономпресс», 1998 .-231 с.

137. Овидий 2000 Овидий. Метаморфозы Текст. / Овидий. М. : Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000 . - 560 с.

138. Ожегов, Шведова 2003 Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка Текст. / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова / РАН. Институт русского языка им. В.

139. B. Виноградова. 4-е изд., дополненное. - М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003 . - 944 с.

140. Панн 1994 Панн, Л. Вместо интервью, или Опыт прочтения прозы Л. Петрушевской вдали от литературной метрополии Текст. / Л. Панн // Звезда. СПб., 1994.-№5.-С. 197-201.

141. Пастернак 2005 Пастернак, Б. Л. Доктор Живаго: роман / Б. Л. Пастернак. М. : Мартин, 2005 . - 528 с.

142. Пасхалов 2007 Пасхалов, А. П. Удивительная этимология Текст. / А. П. Пасхалов. М. : Изд-во НЦ ЭНАС, 2007 . - 176 с.

143. Петрушевская 1983 Петрушевская, Л. С. Бессмертная любовь (беседа с драматургом) Текст. / Л. С. Петрушевская // Литературная газета. 1983. — № 47 (23 ноября). - С. 6.

144. Пинус 1994 Пинус, Е. М. Ёми-но куни Текст. / Е. М. Пинус // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. — М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . — Т. 1. —1. C. 433-434.

145. Погребная 2006 Погребная, Я. В. Неомифологизм В. В. Набокова: способы литературоведческой идентификации особенностей художест венного воплощения: монография / Я. В. Погребная. Ставрополь: ГОУ ВПО «СевКавГТУ», 2006 . - 520 с.

146. Потебня 2007 Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре Текст. / А. А. Потебня. М. : Лабиринт, 2007 . - 479 с.

147. Приходько 1999 Приходько, И. С. «Вечные спутники» Мережковского (к проблеме мифологизации культуры) Текст. / И. С. Приходько // Мережковский Д. С. Мысль и слово. М. : Наследие, 1999 . - С. 198-206.

148. Пропп 2005 Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. / В. Я. Пропп. М. : Лабиринт, 2005 . - 332 с.

149. Прохорова 2009а Прохорова, Т. Г. Расширение возможностей как авторская стратегия. Людмила Петрушевская Текст. / Т. Г. Прохорова // Вопросы литературы. 2009 . - Май-июнь. - С. 149-164.

150. Прохорова 20096 Прохорова, Т. Г. Проза Л. Петру шевской как система дискурсов Текст.: дис. . д-ра филол. наук / Прохорова Татьяна Геннадьевна. Казань, 2009 . - 338 с.

151. Пушкарь 2007 Пушкарь, Г. А. Типология и поэтика женской прозы: тендерный аспект (на материале рассказов Т. Толстой, Л. Петрушевской, Л. Улицкой) Текст.: дис. . канд. филол. наук / Пушкарь Галина Александровна. Ставрополь, 2007 . - 234 с.

152. Пушкин 1993 Пушкин, А. С. Эхо Текст. / А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 5 т. - СПб., «Библиополис», 1993 . - Т. 1. - С. 478.

153. Рабинович 1994 Рабинович, Е. Г. Богиня-мать Текст. / Е. Г. Рабинович // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 178-180.

154. Редер 1994 Редер, Д. Г. Исида Текст. / Д. Г. Редер // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 568570.

155. Ремизова 1996 Ремизова, М. Теория катастроф Текст. / М. Ремизова // Литературная газета. 1996 . - 13 марта (№ 11). - С. 4.

156. Рубинштейн 1994 Рубинштейн, Р. И. Мут Текст. / Р. И. Рубинштейн // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 2.-С. 187.

157. Руднев 1999 Руднев, В. П. Словарь культуры XX века Текст. / В. П. Руднев. М. : Аграф, 1999 . - 384 с.

158. Рыбаков 1987 Рыбаков, Б. А. Язычество Древней Руси Текст. / Б. А. Рыбаков. М. : Наука, 1987 . - 783 с.

159. Рыбаков 1994 Рыбаков, Б. А. Язычество древних славян Текст. / Б. А. Рыбаков. М. : Наука, 1994 . - 608 с.

160. Рыкова 2007 Рыкова, Д. В. Творчество JI.C. Петрушевской. Проблема авторского идеала в контексте христианской культурной традиции Текст.: дис. . канд. филол. наук / Рыкова Дарья Викторовна. Ульяновск, 2007 . -197 с.

161. Рюткёнен 2000 Рюткёнен, М. Тендер и литература: проблема «женского письма» и «женского чтения» Текст. / М. Рюткёнен // Филологические науки. М., 2000 . - № 3. - С. 5-17.

162. Савкина 1990 Савкина, И. «Разве так суждено жить между людьми» Текст. / И. Савкина // Север. Петрозаводск, 1990 . - № 2. - С. 149-153.

163. Серебряный 1994 Серебряный, С. Д. Канон Текст. / С. Д. Серебряный // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 .-T. 1.-С. 621.

164. Словарь символов. 2006 Словарь символов и знаков Текст. / Авт.-сост. В. В. Адамчик. М. :АСТ; Мн. : Харвест, 2006 . - 240 с.

165. Смирнов 1978 Смирнов, И. П. Место «мифопоэтического» подхода к литературному произведению среди других толкований текста Текст. / И. П. Смирнов // Миф. Фольклор. Литература. Л. : Наука, 1978 . - С. 186-203.

166. Смирнова 2008 Смирнова, М. Людмиле Стефановне Петрушевской 70 лет Текст. / М. Смирнова // У книжной полки. 2008 . - № 3. - С. 95-96.

167. Современная русская . 1987 Современная русская советская литература Текст.: в 2 ч. Ч. 2. Темы. Проблемы. Стиль: кн. для учителя / Г. А. Белая, А. Г. Бочаров, В. Д. Оскоцкий и др.; под ред. А. Г. Бочарова, Г. А. Белой. М. : Просвещение, 1987 . - 256 с.

168. Современный словарь иностранных слов 1993 Современный словарь иностранных слов Текст. Ок. 20 000 слов. - М. : «Русский язык», 1993 . -740 с.

169. Сорокина 2005 Сорокина, Т. В. Отечественная проза рубежа XX-XXI веков в аспекте «вторичных художественных моделей» (Петрушевская, Буйда, Ерофеев) Текст.: дис. . канд. филол. наук / Сорокина "Татьяна Викторовна. Казань, 2005 . - 168 с.

170. Страдание, которое. 1985 Страдание, которое устало, или действительно «братство сестёр»?. Текст. // Театральная жизнь. 1985 . - № 12.-С. 7-9.

171. Строева 1986 Строева, М. Мера откровенности: Опыт драматургии Л. Петрушевской Текст. / М. Строева // Современная драматургия. 1986 . -№2.-С. 218-235.

172. Строева 1988 Строева, М. Откровение Текст. / М. Строева // Культура и жизнь. 1988 . - № 7. - С. 15-20.

173. Суперанская 1990 Суперанская, А. В. Имя через века и страны Текст. / А. В. Суперанская. - М. : Наука, 1990 . - 192 с.

174. Суперанская 2005 Суперанская, А. В. Словарь личных русских имён Текст. / А. В. Суперанская. М. : Изд-во Эксмо, 2005 . - 448 с.

175. Тахо-Годи 1994а Тахо-Годи, А. А. Адонис Текст. / А. А. Тахо-Годи // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 46-49.

176. Тахо-Годи 19946 Тахо-Годи, А. А. Нереиды Текст. / А. А. Тахо-Годи // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 2.-С. 212-213.

177. Тесмер 2009 Тесмер, Б. «Песни западных славян» А. С. Пушкина и «Песни восточных славян» J1. С. Петрушевской Текст. / Б. Тесмер // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 2009 . - № 3. - С. 129-135.

178. Топоров 1986 Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное Текст. / В. Н. Топоров. М. : Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1986 . - 624 с.

179. Топоров 1994а Топоров, В. Н. Анна Перена Текст. / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 1.-С. 83.

180. Топоров 19946 Топоров, В. Н. Геометрические символы Текст. / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 272-273.

181. Топоров 1994в Топоров, В. Н. Древо жизни Текст. / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 2.-С. 396-398.

182. Топоров 1994г Топоров, В. Н. Роза Текст. / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 2. -С. 386-387.

183. Топоров 1994д Топоров, В. Н. Яйцо мировое Текст. / В. Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . -Т. 2.-С. 681.

184. Топоров 2005 Топоров, В. Н. Исследования по этимологии и семантике Текст. В 3 т. Т.1. Теория и некоторые частные её приложения / В. Н. Топоров. М. : Языки славянской культуры, 2005 .-816 с.

185. Топорова 1996 Топорова, Т. В. Язык в зеркале культуры: древнегерманские двучленные имена собственные Текст. / Т. В. Топорова. -М. : Школа «Языки русской культуры», 1996 . 253 с.

186. Тороп 1999 Тороп, Ф. Популярная энциклопедия русских православных имён Текст. / Ф. Тороп. М. : Белый Волк, КРАФТ, ОБЛИЗДАТ, 1999 . - 250 с.

187. Тресиддер 2001 Тресиддер Дж. Словарь символов Текст. / Дж. Тресиддер; пер. с англ. С. Палько. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001 . - 448 с.

188. Тынянов 1929 Тынянов, Ю. Н. Архаисты и новаторы Текст.: сб. ст. / Ю. Н. Тынянов. Л. : Издательство «Прибой», 1929 .

189. Тэрнер 1983 Тэрнер В. Символ и ритуал Текст. / В. Тэрнер. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. — 277 с.

190. Тюпа 2006 Тюпа, В. И. Анализ художественного текста Текст.: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / В. И. Тюпа- М., Издательский центр «Академия», 2006 . 336 с.

191. Урнов 1989 Урнов, Д. Плохая проза Текст. / Д. Урнов // Литературная газета. 1989 . - 8 февраля. - С. 4-5.

192. Успенский 1994 Успенский. Л. В. Ты и твоё имя Текст. / Л. В. Успенский —Волгоград, Нижн.-Волж. кн. изд-во, 1994 . 288 с.

193. Фасмер 1967 Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка Текст. / М.Фасмер; пер. с нем. и дополнения О. Н. Трубачсва. — М. : Издательство «Прогресс», 1967 . Т. 2. - 671 с.

194. Фатыхов 2006 Фатыхов, С. Г. Антропология и культура матриархальности Текст.: дис. . канд. культурологии / Фатыхов Салим Галимович. — Челябинск, 2006 . 230 с.

195. Фрейд 1989 Фрейд, 3. Введение в психоанализ: Лекции Текст. / 3. Фрейд М.: Наука, 1989.-456 с.

196. Фрейд 1999 Фрейд, 3. Психология масс и анализ человеческого «я» Текст. / 3. Фрейд // Преступная толпа. М. : Институт психологии РАН, издательство «КСП +», 1999 . - С. 119-194.

197. Фрейденберг 1 978 Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности Текст. / О. М. Фрейденберг. М. : Главная редакция восточной литературы «Наука», 1978 . - 605 с.

198. Фрейденберг 1997 Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра Текст. / О. М. Фрейденберг. М. : Лабиринт, 1997 . - 448 с.

199. Фридлендер 1971 Фридлендер, Г. М. Поэтика русского реализма Текст. / Г. М. Фридлендер. Л. : Наука, 1971 . - 294 с.

200. Фрэзер 1980 Фрэзер, Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Д. Д. Фрэзер; пер. с англ. М. : Политиздат, 1980 . - 831 с.

201. Хализев 2007 Хализев, В. Е. Теория литература Текст.: учебник / В. Е. Хализев. 4-е изд., испр. и доп. - М. : Высш. шк., 2007 . - 405 с.

202. Цагараев 2000 Цагараев, В. Золотая яблоня Нартов: История, мифология, искусство, семантика Текст. / В. Цагараев. Владикавказ; Республиканское издательско-полиграфическое предприятие им. В. А. Гассиева, 2000 . - 300 с.

203. Черных 2007 Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. — 8-е изд., стереотип. — М. : Рус. яз. — Медиа, 2007 .

204. Чернышева 2001 Чернышева, Е. Г. Мифопоэтические мотивы в русской фантастической прозе 20-40-х гг. XIX века Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Чернышева Елена Геннадьевна. М., 2001 . - 34 с.

205. Черняева 1988 Черняева, Е. Безупречный расчёт «святого неведения» Текст. / Е. Черняева // Литературная Россия. 1988 . - 4 марта (№ 9). - С. 17.

206. Чупринин 1989а Чупринин, С. Другая проза Текст. / С. Чупринин // Литературная газета. 1989 . - 8 февраля. - С. 4-5.

207. Чупринин 19896 Чупринин, С. Предвестие. Заметки о журнальной прозе Текст. / С. Чупринин // Знамя. 1989 . - № 1. - С. 210-224.

208. Шафранская 2008 Шафранская, Э. Ф. Мифопоэтика иноэтнокультурного текста в русской прозе XX- XXI вв. Текст.: дис. . д-ра филол. наук / Шафранская-Элеонора Фёдоровна. Волгоград, 2008 . - 482 с.

209. Шейнина 2007 Шейнина, Е. Я. Энциклопедия символов Текст. / Е. Я. Шейнина. М. : АСТ; Харьков : Торсинг, 2007 .-591 с.

210. Шеллинг 1996 Шеллинг, Ф. Философия искусства Текст. /• Ф. Шеллинг. СПб., Издательство «Алетейя» при участии фонда «Университетская книга», 1996 . - 496 с.

211. Шифман 1994 Шифман, И: Ш. Анат Текст. / И. Ш. Шифман //Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. — С. 75-76.

212. Штаерман 1994 Штаерман, Е. М. Парки Текст. / Е. М. Штаерман // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 2. - С. 290.

213. Щеглова 1990 Щеглова, Е. В. В своём кругу Текст. / Е. В. Щеглова // Литературное обозрение. 1990 . - № 3. - С. 19-26.

214. Щукин 2006 Щукин, В. Г. Заметки о мифопоэтике «Грозы» Текст. / В. Г. Щукин // Вопросы литературы. 2006 . - Май. - С. 180-195.

215. Элиаде 1995 Элиаде, М. Аспекты мифа Текст. / М. Элиаде; пер. с фр. В. Большакова. М. : Инвест-ППП, 1995 . - 239 с.

216. Элиаде 2008 Элиаде, М. История веры и религиозных идей: От Магомета до Реформации Текст. / М. Элиаде. — М. : Академический Проект, 2008 . 463 с.

217. Эстес 2006 Эстес, К. П. Бегущая с волками: Женский архетип в мифах и сказаниях: пер. с англ. М. : София, 2006 . - 496 с.

218. Юнг 1987 Юнг, К. Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству / К. Г. Юнг // Зарубежная эстетика итеория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М. : Изд-во МГУ, 1987.-С. 214-231.

219. Юнг 1991 Юнг, К. Г. Психология и поэтическое творчество Текст. / К. Г. Юнг // Самосознание европейской культуры XX века. М. : Политиздат, 1991 .-С. 103-118.

220. Юнг 1994 Юнг, К. Г. О психологии бессознательного Текст. / К. Г. Юнг. Собр. соч. Психология бессознательного. - М. : Канон, 1994 . - 320 с.

221. Юнг 2005 Юнг, К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов Текст. / К. Г. Юнг; пер. А. А. Спектор. М. : ACT, Мн. : Харвест, 2005 . - 400 с.

222. Юнг 2007 Юнг, К. Г. Сознание и бессознательное Текст. / К. Г. Юнг; пер. с нем. В. Бакусева. М. : Академический Проект, 2007 . - 188 с.

223. Юнгер 2006 Юнгер, Ф. Г. Греческие мифы Текст. / Ф. Г. Юнгер; пер. с нем. А. П. Шурбелева. СПб. : «Владимир Даль», 2006. - 400 с.

224. Ярхо 1994а Ярхо, В. Н. Агамемнон Текст. / В. Н. Ярхо // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. -С. 32-33.

225. Ярхо 19946 Ярхо, В. Н. Ёлен Текст. / В. Н. Ярхо // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. М. : Рос. Энциклопедия, 1994 . - Т. 1. - С. 430432.

226. Якобсон 1987 Якобсон, Р. О. Работы по поэтике Текст. / Р. О. Якобсон. -М. : Прогресс, 1987 . 464 с.1. Иностранные источники

227. Hielscher 1996 Hielscher, Karla. Alltag and Mythos.Zur Prosa Ljudmila Petrusevskajas/ Ein Diskussionsbetrag // Jenseits des Kjmmunismus. Sowjetisches Erbe in Literatur und Film. Hrsg. E. Cheaure. Osteuropatorschung. Berlin, 1996 . Bd. 35. S. 53-56.

228. Kolesnikoff 1993 Kolesnikoff, Nina. The generic structure of Ljudmila

229. Petrushevskaja's Pesni vostocnyx slavjan // Slavica. East Europ. J. Tucson, 1993 .1. Vol. 37, 2.

230. Wall 1993 Wall, Josephine. The Minotaur in Maze: Remarks on Lyudmila Petrushevskaya // World Literature Today: A Literary Quarterly of University of Oklahoma. Vol.67. No. 1. 1993 (Winter).1. Эмпирические источники

231. Абашева 1992 Абашева, М. Чистенькая жизнь не помнящих зла Текст. / М. Абашева // Литературное обозрение. 1992 . - № 5-6. - С. 9-14.

232. Апресян 1995 Апресян, Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания Текст. / Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1995 .-№ 1.-С. 37-67.

233. Бабаев 1994 Бабаев, М. Эпос обыденности (О прозе Людмилы Петрушевской) Электронный ресурс. / М. Бабаев // День за днём. 1994 . -20 сентября. — Режим доступа: http://www: netslova.ru/mirza/petrush.htm

234. Бавин 1995 Бавин, С. П. Обыкновенные истории (Людмила Петрушевская) Текст.: библиогр. очерк / С. П. Бавин. М. : РГБ, 1995 . - 36 с.

235. Барзах 1995 Барзах, А. О рассказах Л. Петрушевской: Заметки1.аутсайдера Текст. / А. Барзах // Посткриптум. 1995 . - № 1. - С. 244-269.

236. Барзах 2004 Барзах, А. Людмила Петрушевская. Номер Один Электронный ресурс. / А. Барзах // Критическая Масса. 2004 . - № 2. -Режим доступа: http://magazines.russ.ru/

237. Бочаров 1999 Бочаров, С. Г. Сюжеты русской литературы Текст. / С. Г. Бочаров. М. : Языки русской культуры, 1999 . - 626 с.

238. Браун 1977 Браун, Норманн У. Индийская мифология Текст. / Норманн У. Браун // Мифологии древнего мира. М. : Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977 . - С. 283-336.

239. Буров, Фрикке 2006 Буров, А. А. Миф в пространстве речевой номинации (по материалам сказок Л. Петрушевской) Текст. / А. А. Буров, Я. А. Фрикке // Русский язык и межкультурная коммуникация. Пятигорский гос. линг. ун-т. - 2006 . - № 1. - С. 114-123.

240. Быков 1993 Быков, Д. Рай уродов: О творчестве писательницы Л. Петрушевской. [Текст] / Д. Быков // Огонёк. 1993 . - № 18. - С. 34-35.

241. Васильева 1989 Васильева, Л. Женщина. Жизнь. Литература Текст. / Л. Васильева // Литературная газета. 1989 . - 20 декабря - С. 7.

242. Васильева 1998 Васильева, М. Так сложилось Текст. / М. Васильева // Дружба народов. 1998 . - № 4. - С. 208-217.

243. Вирен 1989 Вирен, Г. Такая любовь Текст. / Г. Вирен // Октябрь. -1989.-№3.-С. 203-204.

244. Быков 1993 Быков, Д. Рай уродов: О творчестве писательницы Л. Петрушевской. [Текст] / Д. Быков // Огонёк. 1993 . - № 18. - С. 34-35.

245. Генис, Вайль 1989 Генис, А. Новая проза: та же или другая? Текст. / А. Генис, П. Вайль // Новый мир. 1989 . - № 10. - С. 247-250.

246. Гессен 1991 Гессен, Е. В. В порядке сожаления Текст. / Е. В. Гессен // Литературная газета. — 1991 . 17 июля. - С. 11.

247. Гримм 1987 Гримм, Я. Немецкая мифология Текст. / Я. Гримм // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. -М. : Изд-во МГУ, 1987 . С. 54-71.

248. Давыдова 2002 Давыдова, Т. Т. Сумерки реализма (о прозе Л. Петрушевской) / Т. Т. Давыдова // Русская словесность. 2002 . - № 1. - С. 33-36.

249. Иванова 1991 Иванова, Н. Неопалимый голубок: «пошлость» как эстетический феномен Текст. / Н. Иванова // Знамя. 1991 . - № 8. - С. 211223.

250. Есин 1998 Есин, А. Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения: Текст.: учеб. пособие / А. Б. Есин. М. : Флинта, Наука, 1998 . -248 с.

251. Желобцова 1996 Желобцова, С. Ф. Проза Людмилы Петрушевской Текст. / С. Ф. Желобцова. Якутск : изд-во ЯГУ, 1996 . - 24 с.

252. Козолупенко 2009 Козолупенко, Д. П. Мифопоэтическое восприятие: монография / Д. П. Козолупенко. М. : «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2009.-432 с.

253. Королькова 2004 Королькова, Г. Л. Чеховская драматургическая система и драматургическое творчество Л.С. Петрушевской Текст.: дис. . канд. филол. наук / Королькова Галина Леонидовна. Чебоксары, 2004 . - 221

254. Костюков 1996 Костюков, Л. Исключительная мера: О творчестве Л. Петрушевской. [Текст] / Л. Костюков // Литературная газета. 1996 . - 13 марта (№ 11). - С. 4.

255. Куралех 1993 Куралех, А. Быт и бытие в прозе Л. Петрушевской Текст. / А. Куралех // Литературное обозрение. 1993 . - № 5. - С. 63-67.

256. Латынина 2004 Латынина, А. Глаз из нижнего мира / А. Латынина // Новый мир. 2004 . - № Ю. - С. 129-135.

257. Лейдерман, Липовецкий 1991 Лейдерман, Н. Л. Между хаосом и космосом Текст. / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий // Новый мир. № 7. — 1991 .-С. 240-257.

258. Лейдерман, Липовецкий 2003 Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература: 1950-1990-е годы Текст. / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий // В 2 т. — М.: Издательский центр «Академия», 2003 . Т. 2. С. 610-626.

259. Ленчук 2009 Ленчук, Е. Литературные мемуары. Документальная проза: Петрушевская Л.С. Истории из моей собственной жизни Текст. / Е. Ленчук // У книжной полки. 2009 . - № 3. - С. 57-58.

260. Липовецкий 1992 Липовецкий, М. Н. Апофеоз частиц, или Диалоги с хаосом Текст. / М. Липовецкий // Знамя. 1992 . - № 8. - С. 214-224. ■

261. Маркова 2004 Маркова, Т. Н. Поэтика повествования Л. Петрушевской Текст. / Т. Н. Маркова // Русская речь. 2004 . - № 2. - С. 37-44.

262. Марченко 1993 Марченко, А. Гексагональная решётка для мистера Буккера Текст. / А. Марченко // Новый мир. 1993 . - № 9. - С. 230-239.

263. Мелетинский 1956 Мелетинский, Е.М. Место нартских сказаний в истории эпоса Текст. / Е.М. Мелетинский // Нартский эпос: материалы совещания' 19-20 октября 1956 г. Орджоникидзе, Северо-Осетинское книжное издательство, 1957 . - С. 37-73.

264. Минералов 2002 Минералов, Ю. И. История русской литературы: 90-е годы XX века Текст.: учеб. пособие для студ. высш. учеб заведений / Ю. И. Минералов. М. : Гуманит изд. центр ВЛАДОС, 2002 . - 224 с.

265. Михайлов 1993 Михайлов, А. «Ars Amatoria, или Наука любви по Л. Петрушевской» Текст. / А. Михайлов // Литературная газета. 1993 . - 15 сентября (№ 37). - С. 49.

266. Невзглядова 1988 Невзглядова, Е. Сюжет для небольшого рассказа Текст. / Е. Невзглядова // Новый мир. 1988 . - № 4. - С. 256-260.

267. Неклюдов 2005 Неклюдов, С. Ю. Структура и функция мифа Текст. / С. Ю. Неклюдов // Современная российская мифология / Сост. М. В. Ахметова. М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2005 . - С. 9-26.

268. Новикова 2000 Новикова, Л. Рецензия на рассказ «Найди меня, сон» Текст. / Л. Новикова // Коммерсантъ. 2000 . - № 229 (2114). - 6 декабря -С. 14.

269. Новикова 2004 Новикова, Т. Диалектика мотивов жизни и смерти в произведениях Л. Петрушевской и А. Солженицына: Опыт сравнительного анализа в контексте философии Л. Толстого Текст. / Т. Новикова // Мир-русского слова. 2004 . - № 2. - С. 24-31.

270. Ованесян 1991 Ованесян, Е. Распада венок Текст. / Е. Ованесян // Литературная Россия. 1991 . - № 36 (6 сент.) - С. 22-23.

271. Ованесян 1992 Ованесян, Е. Творцы распада (тупики и аномалии «другой прозы») Текст. /Е. Ованесян //Молодая гвардия. 1992 .-№3-4.-С. 249-262.

272. Павлова 2006 Павлова, Ю. В. Проблемы поэтики сказок Л. С. Петрушевской Текст.: дис. . канд. филол. наук / Павлова Юлия Валерьевна. -Тверь, 2006 .- 172 с.

273. Панн 2008 Панн, Л. Запретная зона Л. Петрушевской Текст. / Л. Панн //Новый мир. 2008 .-№ 12.-С. 177-181.

274. Пахомова 2005 Пахомова, С. И. «Энциклопедия некультурности» Л. Петрушевской Текст. / С. И. Пахомова // Звезда. 2005 . - № 9. - С. 206-212

275. Пахомова 2006 Пахомова, С. И. Константы художественного мира Л. С. Петрушевской Текст.: дис. . канд. филол. наук / Пахомова Светлана Ивановна. Санкт-Петербург, 2006 . - 165 с.

276. Петрушевская 1989 Петрушевская, Л. С. Нам секс? Текст. / Л. С. Петрушевская // Иностранная литература. - 1989 . - № 5. - С. 237-238.

277. Писаревская 1992 Писаревская, Г. Г. Л. Петрушевская и Т. Толстая Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Писаревская Галина Георгиевна. -М., 1992 .-25 с.

278. Писаревская 1995 Писаревская, Г. Г. Роль литературной реминисценции в названии цикла рассказов Л. Петрушевской «Песни восточных славян» Текст. / Г. Г. Писаревская // Русская литература XX в.: Образ. Язык. Мысль. М., 1995 . - С. 95-102.

279. Прохорова 2007 Прохорова, Т. Г. Мистическая реальность в прозе Л. Петрушевской Текст. / Т. Г. Прохорова // Русская словесность. 2007 . - № 7.-С. 29-34.

280. Прохорова 20086 Прохорова, Т. Г. Как сделан первый роман Людмилы Петрушевской Текст. / Т. Г. Прохорова // Вопросы литературы. 2008 . - № 1.-С. 249-264.

281. Пруссакова 1995 Пруссакова, И. Погружение во тьму Текст. / И. Пруссакова//Нева. СПб., 1995 .-№ 8. - С. 186-191.

282. Ремизова 2002 Ремизова, М. Вагинетика, или Женские стратегии в получении грантов Текст. / М. Ремизова // Новый мир. М., 2002 . — № 4. — С. 156-161.

283. Ремизова 2007 Ремизова, М. Девяносто пять процентов (Заметки о сб-ке «Жизнь это театр») Текст. / М. Ремизова // Октябрь. - М., 2007 . — № 9. -С. 171-174.

284. Сафронова 2005 Сафронова, JI. В. Поэтика литературного сериала и проблема автора и героя (на материале сериалов «Дикие животные сказки» и «Пуськи бятые» JT. С. Петрушевской) Текст. / J1. В. Сафронова // Русская литература. 2005 . - № 2. - С. 55-65.

285. Скоропанова 2007 Скоропанова, И. С. Русская постмодернистская литература Текст.: учеб. пособие / И. С. Скоропанова. -6-е изд. -М. : Флинта: Наука, 2007 . 608 с.

286. Славникова 1998 Славникова, О. Маленькая Грозная Текст. / О. Славникова//Новый мир. 1998 .-№ 10. - С. 213-215.

287. Славникова 2000а Славникова, О. Петрушевская и пустота Текст. / О. Славникова // Вопросы литературы. 2000 . - № 2. - С. 47-61.

288. Славникова 20006 Славникова,О. Та, что пишет, или Таблетка от головы Текст. / О. Славникова // Октябрь. 2000 . - № 3. - С. 172-177.

289. Смелянский 1985 Смелянский, А. Песочные часы Текст. / А. Смелянский // Современная драматургия. 1985 . -№ 4. - С. 204-218.

290. Строева 1987 Строева, М. Песни 20 века Текст. / М. Строева // Литературная газета. 1987 . - № 27 (1 июля). - С. 8.

291. Строева 1989а Строева, М. О судьбе театра Петрушевской Текст. / М. Строева // Известия. М., 1989 . - 22 августа. - С. 3.

292. Строева 19896 Строева, М. Реабилитация души Текст. / М. Строева // Литературное обозрение. 1989 . - № 10. - С. 93-95.

293. Тименчик 1989 Тименчик, Р. Д. Ты что? или Введение в театр Петрушевской / Р. Д.Тименчик // Петрушевская Л. Три девушки в голубом: сб. пьес. - М.: Искусство, 1989 . - С. 394-398.

294. Тименчик 1992 Тименчик, Р. Д. Имя литературного персонажа: О языке художественного произведения / Р. Д. Тименчик // Русская речь. 1992 . - № 5. - С. 25-27.

295. Туровская 1985 Туровская, М. Трудные пьесы Текст. / М. Туровская // Новый мир. 1985 . - №> 12. - С. 247-252.

296. Фрай 1987 Фрай, Н. Анатомия критики Текст. / Н. Фрай // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М. : Изд-во МГУ, 1987 . - С. 232-263.

297. Фрэзер 1990 Фрэзер, Д. Д. Фольклор в Ветхом Завете Текст. / Д. Д. Фрэзер: пер. с англ. 2-е изд., испр. - М. : Политиздат, 1990 . - 542 с.

298. Чэнь Синьюй 2005 Чэнь Синьюй. Ближе к женскому миру, созданному J1. Петрушевской и В. Токаревой, или Две женщины, два разных творческих мира / Чэнь Синьюй // Вопросы гуманитарных наук. 2005 . - № 4. - С. 115118.