автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.04
диссертация на тему: Университет в русской культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Университет в русской культуре"

На правах рукописи УДК 18

Игнатьев Денис Юрьевич

УНИВЕРСИТЕТ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ: ЭСТЕТИЧЕСКИЕ

АСПЕКТЫ

Специальность: 09.00.04 — эстетика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Санкт - Петербург 2012 г.

005018942

Работа выполнена на кафедре эстетики и этики Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена» Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Демидова Ольга Ростиславовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор,

профессор кафедры эстетики и философии культуры Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»

Прозерский Вадим Викторович

кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры гуманитарных наук Санкт-Петербургского филиала Федерального государственного

автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Национальный исследовательский

университет «Высшая школа экономики» Демин Максим Ростиславович

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный

университет культуры и искусств» Защита состоится «17» мая 2012 года в 17 часов на заседании совета Д 212.199.10 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 197046, г. Санкт-Петербург, ул. Малая Посадская, д. 26, ауд. 317.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена по адресу: 191186, г. Санкт- Петербург, наб. р. Мойки, 48, корп. 5.

Автореферат разослан « \ 2- » СУ^Тр? 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета л^^ кандидат философских наук, доцент А? А.Ю. Дорский

2 ^

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данное диссертационное исследование посвящено философско-эстетическому осмыслению феномена университета в русской культуре. В рамках настоящей работы университет рассматривается как эстетический феномен и как пространство приращения эстетических смыслов.

Актуальность темы исследования определяется развитием философской полемики по поводу дальнейшего пути реформирования российской системы образования, ориентированной на включение в Болонский процесс. Немаловажным фактором выбора именно эстетического подхода для осмысления такого культурного феномена как университет является глубокая укорененность эстезиса в русской образовательной парадигме, что прослеживается уже на уровне центрального концепта «образование», где корнем слова является «образ» — одно из фундаментальных понятий эстетики. Обращение к истории отечественного университетского образования обусловлено как продуктивностью историко-типологического подхода, позволяющего инициировать диалог с прошлым, для осмысления которого необходима временная дистанция, так и определенной схожестью проблем, с которыми столкнулся университет дореволюционный и современный.

Включение российского университетского образования в Болонский процесс сопровождается выработкой нового эстетического образа университета. Перед российским университетом вновь возникает проблема самоидентификации, которая была ключевой в дореволюционной России как собственно для университета, так и для русской интеллигенции в целом. Наличный исторический опыт указывает на опасность недооценивания значимости процессов самоидентификации, связанных с университетским образованием в России. Маргинальность и конфликтность русской интеллигенции по отношению к государству и обществу может быть во многом объяснена теми препятствиями, которые возникали на пути формирования ее собственного образа. Основную роль в этом процессе было суждено сыграть университету. Это объясняет эстетическую (аксиологическую), а не социально-экономическую природу конфликта между государством и интеллигенцией в России. Сложность в формировании адекватного образа университета заключается в принципиальном различии между отправными точками университетской истории России и Запада и их ценностными ориентирами.

Современное состояние науки (постнеклассическая парадигма) позволяет оперировать методами, дающими возможность преодолеть крайний дуализм, характерный для европейской науки начиная с эпохи Просвещения. В основе этого дуализма лежит идея строгого разграничения субъекта и объекта при стремлении исключить воздействие субъекта на наблюдаемое явление (изучаемый феномен), а на этом основана утопическая идея объективной науки классической парадигмы. Свое продолжение

развитие этой идеи находит в попытке рассмотрения формально-логического и чувственного познания как двух противоположных и независимых форм, т.е. в попытке изолировать одно от другого. Такой подход обусловил противопоставление науки и художества (искусства) как форм духовной деятельности человека. Упразднение подобной условности и ограниченности бинарного мышления позволяет рассматривать университет в единстве его логосной и эросной природы. Данный подход делает возможным исследование феномена университета в единстве его собственного эстетического потенциала, заключенного в самой природе научной деятельности, и эстетических ожиданиий общества, во многом определяющих его появление в России XVIII века.

Степень разработанности проблемы При наличии огромного количества работ по истории, философии и социологии образования практически отсутствуют исследования, посвященные изучению университета как эстетического феномена. Довольно много написано о духовном облике русской интеллигенции, что, принимая веховский тезис о студенчестве как квиэнтессенции русской интеллигенции, имеет непосредственное отношение к данной теме.

Теме осмысления университета посвящены труды таких западных мыслителей как Р. Барнетт, П. Бурдье, Г. Гельмгольц, В. Гумбольдт, Ж. Делор, Ж. Деррида, И. Кант, Ф. В. Й. Шеллинг, М. Хайдеггер, Т. Маурер, Д. Ньюмен, X. Ортега-и-Гассет, Б. Ридингс, Д. Роберте, А. М. Круз, X. Ю. Родригес, В. Роуг, Ю. Хабермас, Г. Хаймпель, К. Ясперс.

Результаты философского исследования феномена современного российского университета изложены в работах А. П. Валицкой, М. А. Гусаковского, А. М. Донсковой, О. Э. Душина, И. В. Захарова, Е. С. Ляхович, А. А. Королькова, В. А. Куренного, Н. С. Ладыжец,

A. Р. Маркова, И. Б. Романенко, П. Ю. Уварова.

Историографическую основу «университетского вопроса» в русской культуре составили исследования А. Ю. Андреева, А. Е. Иванова, Ю. Д. Марголиса, Г. А. Тишкина, Ф. А. Петрова.

Изучение «университетского вопроса» теснейшим образом связано с осмыслением феномена российской интеллигенции, отраженного в работах таких исследователей как В. Е. Багно, В. В. Возилов, М. Л. Гаспаров,

B. И. Гидиринский, С. С. Илизаров, К. Г. Исупов, М. С. Каган, Б. И. Колоницкий, И. В. Кондаков, В. Р. Лейкина-Свирская, Ю. М. Лотман,

A. В. Соколов, Б. А. Успенский, А. И. Фурсов, Г. И. Щетинина, Ю. А. Шрейдер.

Следующую группу источников составляют труды дореволюционных мыслителей, посвященные теме российской интеллигенции и непосредственно связанному с ней «университетскому вопросу». В эту группу вошли работы таких авторов как Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков,

B. И. Вернадский, М. О. Гершензон, Н. Я. Данилевский, С. Я. Елпатьевский, А. С. Изгоев, Н. К. Кольцов, М. К. Любавский, Д. Н. Овсянико-Куликовский,

Н. И. Пирогов, В. В. Розанов, Ф. А. Степун, Е. Н. Трубецкой, Г. П. Федотов. Сочинения указанных авторов представляют особую ценность для проводимого исследования, поскольку, наряду с тем, что они содержат в себе результаты философского осмысления феномена дореволюционной российской интеллигенции, эти тексты сами являются материалом для философско-эстетического анализа в силу того, что они, в большинстве случаев, были написаны выдающимися представителями университетской интеллигенции.

В последние десятилетия в российской гуманитарной науке появилось немало исследований, посвященных культуре дореволюционного университета. Эти работы, не являясь собственно философско-эстетическим анализом образа российского университета, предоставляют обширный историко-культурный материал для данного исследования. Историко-культурному осмыслению феномена дореволюционного университета посвящены работы таких авторов как Е. А. Вишленкова, С. Ю. Малышева, А. А. Сальникова, А. М. Коллонтай, Т. В. Костина, И. П. Кулакова, А. С. Ревушкин, Н. Н. Нике, Н. Я. Олесич, В. В. Пономарева, Л. Б. Хорошилова, А. С. Хакимова, Р. Г. Эймонтова.

Источниковедческой базой исследования являются государственные документы, дневниковые записи и мемуарные тексты, посвященные феномену российского университета. Весьма значимую часть составили дореволюционные публицистические и философские сочинения, посвященные «университетскому вопросу».

Основная цель исследования состоит в анализе эстетического образа российского университета как уникального феномена отечественной культуры.

Достижение поставленной цели предполагает последовательное решение следующих задач:

- выявить эстетический потенциал науки как основной составляющей университетской идеи;

- произвести историко-философский анализ условий возникновения феномена университета в европейской культуре;

- определить эстетические константы университета как феномена культуры;

- аналитически описать парадигму эстетических образов российского университета.

Указанные задачи в логике их последовательного решения определяют структуру диссертации.

Объект исследования — университет как эстетический феномен русской культуры.

Предмет исследования — генезис и эволюция эстетического образа российского университета.

Методологические и теоретические основы исследования

Необходимость всестороннего рассмотрения университета как эстетического феномена и форм его бытийствования в русской культуре определила выбор системного анализа в качестве методологического основания исследования. Обращение к обширному источниковедческому материалу обусловило необходимость применения герменевтического и семиотического подходов к интерпретации смыслов рассматриваемых феноменов. Применение элементов сравнительного анализа позволило выявить как общекультурные, так и специфически российские черты эстетического образа университета.

Положения, выносимые на защиту:

1. Университет является одной из попыток воплощения мечты человечества об универсальном знании. Его эстетическая природа определяется исконным стремлением человеческого духа к гармоническому единству и целостности. В связи с этим возникновение университетской институции в европейской культуре может быть объяснено не только прагматическими, но и символическими причинами.

2. Наука обладает собственным эстетическим потенциалом, который является для нее имманентным, а не привнесенным извне, например, из искусства. Наука выполняет гармонизирующую функцию, порождая космос смыслов из хаоса фактов. Эстетические установки во многом предопределяют результаты научного поиска в рамках оппозиций: порядок — хаос; симметрия — асимметрия; простота — сложность.

3. Эстетической родиной университета является Средневековье, соответственно, университет есть отображение готической картины мира. Именно особенности средневековой христианской культуры с ее герметичностью и диалектикой партикуляризма — универсализма определяют возможность возникновения университета, превращая его в специфически европейскую культурную институцию.

4. Просвещение есть не единственная эпоха в истории культуры, а повторяющееся явление, возникающее при смене образовательной парадигмы как составляющей общекультурной парадигмы. Эстетический подход, ориентированный на метафизическое понимание источника света Знания, позволяет выделить такие типы эстезиса Просвещения как «исихатский», «аполлоновский» и «прометеевский».

5. Культурное «наложение» университета как кристаллической гармонизирующей структуры, порожденной герметическим миром средневекового города, на метафизический ландшафт русского «дикого поля» формирует уникальный эстетический облик российского университета и определяет приоритет его культуротворческих функций. Заимствованный из Европы как атрибут европейской просвещенности, университет был призван удовлетворить потребность российского общества в культуре диспута и ассоциации (университет как агон и агора русской культуры).

6. Эстетические причины возникновения университета в русской культуре определяют восприятие феномена новоевропейской науки как

художества, что находит свое выражение как в «кунсткамерности» науки XVIII века, так и в театральном характере российского университетского образования всего дореволюционного периода. Театральный компонент, являющийся неотъемлемой составляющей феномена университета и определяющий его уникальность в качестве социокультурного института, в российском университете оказывается доминирующим, что определяет принципиальное изменение его эстетического образа в направлении от пространства науки к пространству художественности.

7. Эстетический образ российского университета определяется единством его заимствованного характера и обретенного на русской культурной почве специфического облика. Такие качества университетской культуры как мессианизм, мечтательность, восприятие науки в качестве «осуществления высшей правды жизни» наряду с сопутствующими им этосом и эстезисом религиозного служения определяют предельно русский эстетический образ университетского феномена в России.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

- феномен университета впервые рассмотрен в эстетическом аспекте;

- исследована символическая природа феномена университета и определена его эстетическая миссия в культуре;

- выявлены эстетические причины возникновения университета в русской культуре;

- определены особенности эстетики быта российской университетской корпорации;

- рассмотрен феномен театральности российского университета.

Теоретическая значимость исследования заключается в

рассмотрении феномена университета в эстетическом ракурсе. Полученные результаты могут способствовать более полному осмыслению университета как одной из констант мировой культуры. Сформулированные выводы могут послужить дальнейшему исследованию науки как целостного феномена культуры в единстве ее гносеологической и эстетической составляющих. Достигнутые теоретические результаты могут стать основой для продолжения исследовательской работы, развернутой в сторону целостного аналитического описания единой европейской и российской эстетической парадигмы образования.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в педагогической практике в высших учебных заведениях в курсах аксиологии, эстетики и истории культуры. Полученные результаты могут иметь значение для организационной практики в условиях формирования нового облика российского университетского образования. Материалы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской работе в различных областях гуманитарного знания. Результаты исследования, связанные с анализом университетского феномена

как типа корпорации, могут быть востребованы специалистами в области корпоративной культуры.

Апробация работы

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в публикациях автора, вышедших в специализированных изданиях и сборниках материалов научных конференций, в числе которых статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ для публикации результатов диссертационных исследований.

По теме диссертации были сделаны доклады на конференциях «Человек в философии Просвещения» (2008); «Санкт-Петербургский университет в ХУШ-ХХ вв.: европейские традиции и российский контекст» (2009); «Эстетика и этика в изменяющемся мире» (2009); «Актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии» (2009); «Актуальные проблемы современной науки и образования» (2010); «Гуманитарное образование в России: сегодня и завтра» (2010).

Результаты диссертационного исследования обсуждались на семинарах и заседаниях кафедры эстетики и этики РГПУ им. А. И. Герцена.

Структура и объем работы

Объем работы составляет 168 страниц. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Список литературы насчитывает 370 источников, из них 44 на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели и задачи, определяются объект и предмет исследования, обосновываются методологические принципы работы, ее научная новизна и практическая значимость, а также формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Метафизика и эстезис университета» посвящена философско-эстетическому исследованию оснований университетской идеи.

В первом параграфе «Эстетическая парадигма науки как формы культуры» исследуется эстетический потенциал науки как главной составляющей университетской идеи. В данном параграфе предпринимается попытка доказать, что наука обладает собственным эстетическим потенциалом, который является для нее имманентным, а не привнесенным извне, например, из искусства.

Утверждая, что эстетическое начало науки состоит в том, что она являет человеку красоту мироздания (в качестве объективной основы которой можно рассматривать категорию порядка), необходимо ответить на вопрос: существует ли объективно порядок, который представляет научная картина мира, или сама наука создает его из хаоса бытия? В первом случае

наука выполняет функцию отражения, и уместно говорить о ее эстетическом потенциале лишь применительно к оформлению результатов исследовательской работы. Во втором случае наука рассматривается как конституирующая не существующий в природе порядок, а научная картина мира предстает не как отражение гармонии мироздания, а как образ красоты человеческого мышления. В этом случае гармония мира есть не что иное, как формальное требование человеческого сознания, а наука — это способ удовлетворения эстетической потребности в обнаружении универсального порядка. Наиболее полно эстетический потенциал науки раскрывается в конечных результатах академического творчества, таких как научные теории и законы, эксперименты и их протоколы, карты, схемы, инструменты и многое другое. В первую очередь имеет смысл обратить внимание на эстетику словесного академического творчества. Все многообразие жанров научного стиля объединяют черты, которые, помимо гносеологической, имеют еще и эстетическую ценность. В своем пределе академический язык достигает такой точности и ясности, что вызывает эстетический отклик на явление совершенства чистой формы в языковой сфере. При всей кажущейся противоположности художественной литературе лучшие образцы научных текстов приближаются по своей выразительности к поэтическим произведениям. В связи с эстетической окрашенностью научных текстов находится их способность к трансформации в художественные объекты. Научные тексты способны трансформироваться в художественные с утратой своей научной значимости. При этом они не обесцениваются совершенно, но воспринимаются эстетически благодаря тому, что в них отразилась красота человеческой мысли, пусть и ошибочной. С развитием научных знаний о мире некоторые теории, тексты, инструменты или целые отрасли науки теряют свое утилитарное или теоретическое значение. Вместе с тем они не выпадают совершенно из культуры, но обретают эстетическое значение.

Университет является одной из форм реализации эстетического потенциала науки, поскольку он, как феномен культуры, вызывается к жизни как прагматическими, так и символическими причинами. В связи с этим университет рассматривается как одна из попыток воплощения мечты человечества об универсальном знании, содержащем в сжатом виде всю полноту представлений о мире. В данном параграфе рассматриваются различные формы, которые обретает идея универсального знания в истории культуры. Одной из таких форм является европейский средневековый университет как воплощение христианской идеи логосности мироздания. Конкретной формой вербализации сокровенного знания стали многочисленные суммы, т.е. собрания знаний о мире и Боге, которые при всей своей обширности не должны были распадаться на изолированные (атомизированные) частности, поскольку все эти знания представлялись как многочисленные лучи, исходящие из единого центра — Христа. Само слово ишуегвказ обозначало и совокупность схоластов как цех, и целостность мироздания, т.е. Вселенную, Космос, который гармоничен и упорядочен.

Возникновение такой институции как университет стало возможным только в пространстве христианской европейской культуры.

Во втором параграфе «Европейское средневековье как «эстетическая родина» университета: университет — готический образ мира» рассматриваются причины возникновения феномена университета в европейском средневековье. Обнаруживается взаимосвязь между университетской идеей и универсалистской установкой средневековой культуры. Возможность появления университетской институции в европейском средневековье объясняется дидактизмом, кафоличностью (социокультурным универсализмом) и логосностью (понимаемой и как гносеологический универсализм, и как вербальная направленность средневекового университета).

Изначально слово "ишусгеказ" не означало универсальности знания, этот термин отражал цеховую структуру средневекового общества, обозначая совокупность (корпорацию) учеников и наставников. Идея средневекового корпоративного устройства общества опиралась на слова апостола Павла: «И вы — тело Христово, а порознь — члены» (Кор. 12-27). На этой идее корпоративности основан универсализм университетского знания: всю полноту знаний о мире не может вместить в себя один человек, но ее носителем может стать университетская корпорация. Средневековая христианская диалектика партикуляризма и универсализма положена в основание современной университетской институции с ее диалектикой специализации и универсальности. Сама возможность универсального знания основывалась на представлениях о герметичности мира: сотворенный мир имеет свои пределы во времени и в пространстве, следовательно, конечному миру соответствует конечное знание о нем. Сущностной характеристикой университетского знания является его целостность. Средневековые университетские штудии не были лишь описанием современной им локальной европейской окружающей реальности, но сообщали этой реальности характер вселенскости, всеобщности. Наиболее точно эту особенность средневекового мышления отражают категории микро- и макрокосма. Несомненно, что университет в Средние века являл собой микрокосмом, обладающим такой же полнотой, универсальностью и целостностью, что и макрокосм. Университет напоминает собой готический собор, который символизирует целостное единство мира, но единство сложное: единство через многообразие, которое выражается во фрактальности элементов собора. В соборе выделяются отдельные части, они строго оформлены и, составляя единство, обладают некоторой автономией. Эрвин Панофский в своей работе «Готическая архитектура и схоластика» приходит к предположению о влиянии средневековой схоластики на готическую архитектуру. Это имеет непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме эстетики университета в связи с тем, что схоластика и готика лежат в самом основании университетской идеи как одного из центральных элементов средневековой культуры. Как всякий

культурный элемент, университет обладает своей внутренней логикой развития, что сказывается на его эстетическом облике, имеющем явные черты готической культуры в любой из периодов его истории.

В настоящее время университетская (универсалистская) идея оказывается вновь актуальной для общества, переживающего глубокий кризис индивидуализма и гуманизма. Это состояние характеризуется в первую очередь стойким ощущением утраты смысла собственного существования, веры в прогресс и в возможность построения целостной картины мира. Парадоксально, что разворачивающийся «апокалипсис смысла», проходящий пунктиром через весь XX век, сопровождается небывалыми успехами науки. Вместо формирования новой целостной и непротиворечивой картины мира происходит ее распад. Современный образ социума подобен образу расширяющейся Вселенной, в которой элементы все дальше отстоят друг от друга. В интеллигибельном пространстве действие сил распада приводит к утрате веры в универсалии, вследствие чего Универсум распадается на отдельные фрагменты, позволяющие составить лишь разорванную картину мира, либо заставляющие в принципе отказаться от подобной попытки. В прямой зависимости от состояния метафизической философии находится университетская институция, таким образом, кризис первой неизбежно сопровождается кризисом последней.

Третий параграф «"Свете тихий" и идеал русского Просвещения» посвящен рассмотрению духовных основ феномена просвещения на русской культурной почве.

До XVIII века Русь стремилась к реализации новозаветного идеала просвещения, который состоял в том, что Христос есть истинный Свет. Под просвещением же понималось озарение человека этим Светом Истины.

Исходно понятие блеска было чуждо русскому сознанию. В XVII-XVIII вв. на смену исихатскому идеалу, который был воспринят Древней Русью от Византии, пришли представления о светскости как о внешнем свете. Внутренний духовный человек размыкается в мир и наполняется внешним светом. С этим связаны понятия блеска и блестящей образованности, а также новые эстетические требования к внешней оформленное™ мира. В связи с этим носители новоевропейского светского сознания воспринимают исихатскую сосредоточенность на внутреннем зрении как тьму и мрак, т.е. отсутствие светскости как способности отражать внешний свет. В этом нашел свое продолжение спор Варлаама Калабрийца и Григория Паламы о природе нетварного света: западная традиция, приняв позицию Варлаама, сосредоточилась на внешних формах и природе естественного света, подарив миру шедевры светского искусства и достижения науки как способности видеть мир в свете разума, восточная же православная традиция сосредоточилась на внутреннем духовном делании, что определило глубокий рефлексивный характер русской культуры и недостаток ее светскости и оформленности.

В проекте «Модерн» идеи Варлаама разовьются в представления об аполлоновской природе света. Идеал внутреннего самоуглубленного созерцателя духовного света окажется замещенным идеалом нового светского (от устремленности к внешнему миру форм и света) человека. Духовные усилия отныне будут направлены не на «внутреннее делание», а на познание внешнего мира и на просвещение — распространение света знаний, моральных и эстетических норм, т.е. на утверждение аполлоновского мира (геометрического, конечного, формального). При этом закономерным оказывается, что внутренняя сокровенная жизнь Древней Руси воспринимается «новым человеком» как темная, а ее метафизический ландшафт кажется погруженным во мрак. Этот поворот от «невечернего света» к светскости Аполлона окажется не последним витком эволюции образа света и типа просвещения в русской культуре. За лучезарностью и блеском новой светской культуры вскоре будут различимы отблески темного прометеевского света, символа огня в топках зарождающейся техногенной цивилизации и сопутствующего ему пламени революций.

Проект «Просвещение» становится утверждением новых аполлоновских начал (взамен старых исихатских) в пространстве русской культуры. Создаваемый университет изначально был призван выполнять не просто образовательную функцию, которая на деле оказывается совершенно вторичной и социально не обусловленной, а служить храмом науки, понимаемой не как совершенно самостоятельная и самоценная форма общественного сознания, но как часть нового мира, построенного на аполлоновских основаниях. Этот процесс обращения культуры от внутреннего духовного света к свету внешнему и сопутствующему идеалу светскости начался еще в XVII веке и сопровождался появлением новых для Руси образовательных форм, например, Славяно-греко-латинской академии, открытие которой в Москве могло положить начало новой образовательной традиции, основанной на синтезе православной монашеской духовности и западного рационализма и светскости. Подобный тип образованности мог бы означать гармонию двух образов света: внутреннего и внешнего в едином образовательном пространстве. Искусственное прерывание естественного процесса развития высшего образования в России XVIII века, вызванное умалением роли Славяно-греко-латинской академии и открытием университета, призванного к утверждению нового типа образованности, не позволило осуществиться идеям синтеза в русской культуре. Такое строгое противопоставление духовной академии (приемницы Славяно-греко-латинской академии) и университета способствовало развитию конфликта между новой светской культурой и православной духовной традицией. Внутренняя исихатская установка как часть национальной ментальное™ не оказалась ни изжитой, ни реализованной. В условиях новой культурной реальности она проявляла себя как рецидив средневекового сознания. У России не было Ренессанса — моста, соединяющего средневековье и Новое время. Отсутствие этого естественного соединения выразилось в

столкновении и конфликтном сосуществовании средневековья и Нового времени в едином пространстве русской культуры.

Во второй главе «Российский университет как эстетическое заимствование» рассматривается генезис эстетического образа университета в пространстве русской культуры.

В первом параграфе «Российский университет: от барокко к классицизму» предпринимается попытка проследить взаимосвязь между развитием университетской идеи и такими эстетическими феноменами как барокко и классицизм на примере эстетических образов науки.

Российский университет (как и университеты Нового времени в целом) был очень тесно связан с классицистической эстетикой эпохи Просвещения. В ХУН-ХУШ веках в духовной сфере России происходит поворот от исихатского молчания к диалогической культуре барокко. В этот период истории русской культуры возникает интерес просвещенной части общества ко всему удивительному, что в первую очередь проявляется в полемической риторике. Русская культура повернулась от идеалов «богоугодного невежества» к идеям бесконечного вопрошания, любопытству, которое, как «похоть ума», полагалась греховной с позиций русской православной средневековой аскетики. В XVIII веке любопытство и стремление к наукам проявляются как одна из форм чувственности, поэтому чахнет университет-монастырь и процветает салонная наука, куриозность, эмпирика-экспериментаторство как познание природы, зрелищность науки, т.е. все то, что «щекочет» ум, доставляет чувственное наслаждение. Университет (и публичная наука в целом) вестернизирует российское общество главным образом не тем, что насаждает науки, дающие реальные плоды, а тем, что развивает любопытство, направляет вожделеющее начало ума на внешний мир, на его «познание». Возникновение университета в России укладывается в общую схему интереса к игровому и курьезному в культуре русского барокко XVIII века. Полемичная по своей природе наука выполняла в России начиная с последней четверти XVII века агональную функцию, компенсируя недостаток этих начал в пространстве русской культуры. Университету же суждено было стать агоном и агорой, т.е. теми началами, которые определили облик всей европейской культуры.

Духовная атмосфера барокко создает предпосылки для формирования системы высшего светского образования в России, но сама «дробность барокко» не является благоприятным условием для возникновения и развития университета. Университетская история России теснейшим образом связана с идеями классицизма как имперского стиля. Идейное и эстетическое содержание стиля ампир оказывается наиболее созвучным идее императорского университета, т.е. той оригинальной университетской модели, которая начала создаваться в XVIII, а получила свое конечное оформление в начале XIX века. В самом архитектурном облике новых университетских комплексов воплотились как идеи просвещенческого рационализма с его механицизмом и геометрическим методом, так и

символика имперской власти. Классицизм репрессивен в своем утверждении объективности и единственности истины. Сама нормативная эстетика классицизма основана на этой вере в абсолютность истины. Идея объективной («чистой») науки, отделенной от чувственной сферы исследователя, тождественна классицистической установке на проведение четкой границы между жизнью и литературой. Эти положения были совершенно не созвучны русским студентам — романтикам, которым объективная истина казалась враждебной и безнравственной в силу своего репрессивного характера, а теоретические основания науки — совершенно неотделимыми от аксиологических оценок.

Второй параграф «Метафора versus дефиниция: реальность символа в русской образовательной парадигме» посвящен исследованию эстетической природы русской образовательной парадигмы.

Для русской парадигмы характерно восприятие академической проблемы как личной драмы, что сопровождается «чувственностью» русской мысли. Подобная этизация и эстетизация науки в западной парадигме воспринимается как недостаток, в русской — как конечное оправдание. Результатом подобной ориентации русской школы на внутреннее преображение ученика в Новое время стало преобладание воспитания над собственно образованием, понимаемым уже как усвоение объема знаний и развитие инструментария для воздействия на внешний мир. Собственная же деятельность студентов оказалась направленной на самих себя: на самопознание и на возделывание «внутреннего человека». В этом отношении университет в России оказался вписанным в древнерусскую иконотворческую парадигму образования, что сделало его более русским и традиционным, чем прочие типы вестернизированных учебных заведений, имеющих в государстве более прагматические функции, чем университет.

Университет вырастает из средневекового ощущения определенности (ограниченности) мира, тесноты космоса, его иерархизированности и структурированности. Это ощущение противоположно русскому ощущению бесконечности простора поля (метафизической степи), которое порождает чувство беспредельной аморфности. Русская (восточная) картина предполагает возможность единства (неразличения, тождества) слова и предмета, духа и мира; точнее, в русском сознании принципиально отсутствует западный дуализм, проводящий четкую границу между субъектом и объектом, миром материальным и миром духовным. Теологическому сознанию Запада (из него впоследствии вырастет вся рационалистическая традиция) противопоставляется литургическое сознание восточного православия, для которого характерно представление о соединении в слове идеального и реального миров, преодоление границы между субъектом и объектом, материей и духом. Эта разница определяет основные способы познания мира в западной и восточной традиции: посредством дефиниции и посредством метафоры соответственно. Этим же определяется приоритет устной речи в русской культуре в

противоположность западной письменной традиции как возможности объективного отражения реальности и формы духовного капитализма. В устном выступлении, в сакральном событии в целом истина не запечатлевается, а проживается. Все это объясняет, во-первых, примат художественных форм познания перед формально-логическими (метафорическое познания, которое не мыслит дефинициями, воспринимая их как ограниченность), что определяет чувственно-оценочное восприятие университета, с особым значением его этической и эстетической составляющей, а во-вторых, повышенное внимание универсантов к словесному творчеству и университетским событиям (актам, диспутам, сходкам), которые воспринимались ими как формы поклонения Правде-Истине, а не как способы продуцирования положительного знания. Восприятие университета как храма и ожидание в его стенах проповеди вместо собственно академических занятий определяют риторическую направленность российского университета. Живое звучащее слово, призванное зажечь сердца слушающих, тогда как именно слушающими, а не усердно занимающимися, как это должно следовать из самой этимологии слова, и были русские студенты, предпочиталось всякому «ученому» письменному тексту как результату кропотливой работы. Это свойство во многом определило эстетический облик российского университета.

Центральной темой третьего параграфа «Логос и эрос российской университетской науки» является эстетическая привлекательность идеи университета для российского просвещенного общества. В этом параграфе рассматривается специфика эстетического образа российской университетской науки

Сущность образования как системы составляет единство двух противоположных начал, которые можно условно обозначить как логосное и эросное. Логосное начало тождественно дидактической составляющей образования: это и желаемый образ личности ученика как идеальный результат педагогической деятельности, и содержание образования, явленное в форме, отвечающей требованиям строгости и ясности, и сам процесс научения и воспитания, предполагающий усилие и дисциплину как со стороны учителя, так и со стороны ученика, призванных к взаимному преодолению сопротивления собственной природы и природы преподаваемого знания. Логосная природа феномена образования в первую очередь обращает на себя внимание, поскольку весь образовательный процесс выстраивается вокруг категорий формы и выражения как реализации логосного принципа. Эту формальную и рациональную составляющую можно было бы условно назвать репрессивным началом образовательной системы, основанным на репрессивной природе формы, диктующей закон определенности, т.е. границы, уже предполагающей принцип репрессивности. Противоположностью логосному началу является начало эросное, которое реализуется в образовательном пространстве в качестве свободы творческого поиска, возможности свободной трансформации

собственной личности, радости от постижения нового знания. Эрос как мировое влечение и соединяющее начало упраздняет дистанцию между изучаемым предметом, учеником и учителем, объединяя их в едином радостном событии, в котором и учитель, и ученик переживают радость сотворчества. В этот момент учитель из диктатора (диктующего, предписывающего) и ученик из слушающего превращаются в соучастников чуда рождения текста (понимаемого максимально широко) как объекта их деятельности.

Западная образовательная традиция гораздо более тяготеет к логосному началу, нежели российская. Сама по себе западная наука вырастает из ремесла, из естественных потребностей развивающегося средневекового города, что определяет ее технологический характер и ориентацию на результат. Российская же наука своим возникновением обязана скорее символическому, чем прагматическому обоснованию. На долю молодой российской науки и ее вотчины — университета выпала миссия утверждения начал европейской культуры на русской почве. От университета русское общество ожидало удовлетворения потребности спора, диспута, особого рода словесного творчества, не развитого в русской культуре. Поэтому российская интеллигенция — это не совокупность профессионалов, интеллектуалов, тружеников, специалистов, а собор носителей особой этики и эстетики; не интеллектуально-профессиональный критерий является решающим при отнесении человека к сословию интеллигенции, а критерии этический и эстетический.

Для российского студенчества наука была источником свободы благодаря своей диалогической природе (диспут, опровержимость) и несвободы из-за своей строгости и дисциплины (диктат объективной истины, природа дефиниции). Это порождало необходимость разделения науки на «казенную» классическую и «уличную» романтическую (революционную, риторическую и/или демагогическую). Демократический эгалитарный этос разночинного студенчества восставал против элитарной природы науки. В свою очередь российский университетский преподаватель предпочитал на лекции импровизацию и вдохновение заранее тщательно выверенной структуре занятия, ведь для определенной части преподавателей конечной целью было не формирование у своих слушателей знаний о предмете, а создание яркого эстетического события, что вполне соответствовало чаяниям большинства студентов. Эта тенденция оказывалась теснейшим образом связана с нежеланием российской университетской корпорации оформлять результаты собственных исследований в виде диссертаций и публикаций. Лучшее в этой культуре доверялось устному слову, а не письму.

Неприятие технологии и методологии как проявление силы эросного и слабости логосного начала в российском образовании парадоксальным образом соседствует с сильнейшим формализмом, который может быть объяснен недостаточностью естественного ощущения формы, что определяет

российскую страсть к заимствованию и реформаторству по пути изменения формы.

В третьей главе «Российский университет: парадигма эстетических образов» представлено собой результат аналитическое описание парадигмы эстетических образов университета как феномена русской культуры.

Первый параграф «Эстетические горизонты российского университета» посвящен исследованию эстетики академического быта российской университетской корпорации.

В воспоминаниях бывших студентов образ университета оказывается наделен утопическими чертами, что связано как с естественным стремлением видеть прошедшую молодость в идеальном свете, так и с тем необыкновенным местом, которое было отведено университету в русской культуре. Университет в России был чем-то большим, чем просто учебное заведение. Будет справедливым признать, что собственно образовательные функции оказались вторичными по отношению к той мессианской роли, которая была назначена университету русским обществом. Комплекс качеств, который можно назвать «мессианизмом» русского духа, вызывал к жизни веру в университет, которая порой заменяла собой религиозную веру. Менее всего духовные искания российской общественности были связаны с «чистой» наукой западного университетского типа.

Университет обладал огромной силой привлекательности для российской дореволюционной молодежи, но привлекательность эта имела не академический, а эстетический характер. Эстетический характер бытования университетского феномена в русской культуре оказался теснейшим образом связан с повышенным вниманием универсантов к эстетике быта, т.е. к формальной составляющей университетской культуры, воспринимаемой порой более трепетно, чем содержание.

Российский университет так называемой «передовой молодежью» воспринимался как «полигон манифестов» новой разночинной эстетики, оппозиционной эстетике дворянской. Университет позволил формирующейся российской интеллигенции персонифицировать себя, обрести и манифестировать собственный стиль. Этими сугубо эстетическими причинами во многом объясняется перманентный конфликт между университетом и государством. Стиль в целом, а в данной ситуации в особенности означает гораздо больше, чем способ организации формы; за всяким стилем стоит целостное мировоззрение, поэтому всякое стилевое различие лежит не только в эстетической, но и в этической плоскости. Своеобразной чертой разночинной эстетики было восприятие разночинцами-нигилистами естественных наук: для них они — проявление эстетического течения, противоположного идеализму, лишь средство утверждения собственной эстетики и этики. Манифестируемые нигилистами в качестве средства к изменению (улучшению) повседневной жизни, естественные науки выталкиваются ими в сферу мировоззренческих споров. Лишенное

собственно гносеологической ценности и не получившее практического применения естествознание оказывается лишь маркером определенной идеологии и частью этического и эстетического манифеста.

Полемика студенчества с государством и обществом может рассматриваться как борьба художественных стилей: классицизма и романтизма. Враждебность к изящной литературе в разночинной студенческой среде соседствует с крайним литературоцентризмом, обязывающим проживать жизнь по канонам литературы, что обнаруживает себя в принципиальной неразличимости литературы и жизни. В этом упразднении четкой грани между искусством и жизнью проявляется романтический характер российского разночинного студенчества.

Русский университет, обязанный самим своим возникновением империи и имперской идее и ориентированный на подготовку кадров для гражданской государственной службы, приобрел явно выраженный антиимперский характер, что вполне обусловлено природой университета как социокультурного института. Длительное время (и до революции, и в советский период) университет являет собой форму своего рода «внутренней эмиграции», он существует как культурный институт «иноприродный» России (и царской, и советской).

История западного и российского университетов имеет разные корни. Матерью западного университета является церковь, а матерью российского — государство, следовательно, применительно к эстетическому облику этих двух разных типов университетов речь может идти об эстетосфере церковности и эстетосфере государственности. Это определяет разницу в университетских стилях Европы и России. Европейский университет, родившийся «из сердца церкви», и по сей день обнаруживает культурную близость к своей Alma Mater: корпорации (ордена); облачение (ряса, капюшон); перстни; латинская терминология; степени; академическая мобильность и путешествия (паломничество); диалектика «родного и вселенского» (универсальность университета в пространстве католической Европы и землячества) — все эти культурные элементы обнаруживают близость церкви и университета. Для российского дореволюционного университета, напротив, характерны черты имперской эстетики: мундиры, шпаги, идеи службы, чинов и армейской дисциплины.

Во втором параграфе «Университет и мусейон» исследуется близость университета и музея как двух родственных феноменов культуры.

Между университетом и музеем несомненна онтологическая взаимосвязь. Они основаны на принципах универсальности и энциклопедизма. Собственно университетская деятельность сводится к формированию картины мира при помощи вербального кода, строительным материалом здесь служат концепты. Такую деятельность можно было бы назвать текстуализацией действительности. Музей создает универсальный образ мира при помощи вещей, повествует о мироздании на языке вещей. Дополняя друг друга, университет и музей действительно приближаются к

идеалу универсализма. Музей и университет — это образы двух типов культур: res (вещь) и logos (слово). Соединение музея и университета в едином пространстве создает почву для формирования целостного образа культуры.

В эпоху Просвещения близость университетского и музейного пространств прослеживается наиболее отчетливо, поскольку в это время и музею, и университету суждено было олицетворять гармонию мироздания, воплощением которой был Аполлон. Вполне справедливо было бы называть просвещенческий университет мусейоном — домом муз, который символизировал бы совокупность человеческого знания. В эпоху Просвещения университет, как и музей, становится вотчиной Аполлона. Задача университета и музея видится деятелями эпохи Просвещения в построении храма универсального знания, идеального образа мира. Рационалистический дух Просвещения требовал, чтобы картина мира была составлена из познанных, описанных и классифицированных элементов. На достижение этой цели направлялись усилия университета и музея. В музее идея систематизированного, упорядоченного мира предстает зримо. Для эпохи Просвещения характерен взгляд на музей как на прикладной университет. Сущностное единство университетского и музейного пространств прослеживается с позиции еще одного важного института эпохи Просвещения — театра. Если университет можно назвать «театром идей» — местом, где разворачивается драма идей и научного познания, то музей -— это «театр вещей», сцена, на которой актерами мировой драмы выступают предметы. В основании университетской и музейной идеи лежит страсть к коллекционированию, собирательству, которая в XVIII веке выразилась в интересе ко всему причудливому, необычному. Эта страсть имеет глубокие корни, поскольку связана с присущим человеку стремлением собрать космос из хаоса бытия. Коллекционирование систематизирует объекты действительности, являет упорядоченный фрагмент мироздания. Если для Средневековья большее значение имело составление библиотек, сумм, компендиумов, поскольку слово в этой культуре ценилось выше вещи, то в эпоху Просвещения обостряется интерес к природным и художественным объектам. Это обусловило развитие естественных наук (ботаника, зоология, минералогия и т.д.), а также возникновение таких наук, как искусствоведение и археология, т.е. исследовательских направлений, не только непосредственно связанных с музейной деятельностью, но и подразумевающих возникновение музеев как хранителей эмпирических объектов изучения.

Сегодня границы между музеем и университетом размываются. Ведущие музеи мира вполне напоминают университеты, выполняя ряд их функций. Так, крупные музеи превращаются в исследовательские и образовательные центры, а традиционные европейские университеты уже могут восприниматься как музеи, поскольку их здания, библиотеки, мебель, академическое облачение и сами традиции, несомненно, являются

музейными экспонатами, но не законсервированными, ■ а реально функционирующими. В свою очередь, и музеи стремятся превратиться из «древлехранилища» в университет, где экспонаты обретут голос и смогут повествовать об истории природы и человека.

Третий параграф «Театральность университета» посвящен исследованию вопроса об онтологической взаимосвязи университета и театра в целом и о театральном характере российского университета в особенности.

С помощью публичных лекций, опытов, диспутов и прочего наука утверждает свой статус в социуме. Театральность в данном случае выполняет социализирующую функцию. Особенно ярко это проявилось в России XVIII века, когда наука как социальный институт лишь утверждалась в стране. Было необходимо познакомить общество с фигурами профессоров и студентов. Театрализованные формы с их максимальной эмоциональностью наиболее подходили для решения этой задачи.

Если справедливо говорить о том, что наука в целом формирует картину мира, то именно в университете эта картина одушевляется, обретает новое измерение — чувственное, эстетическое. В университете научная картина мира предстает в виде драмы бытия и драмы познания. Кафедра оказывается сценой, на которой разворачивается эта драма. Научный текст можно рассматривать как сценарий, который на университетской кафедре превращается в драматическое действие (действо). Университет — это пространство, в котором научный текст обретает голос, из знаковой системы, подобной языку, становится речью, начинает звучать. На университетской лекции студенты становятся зрителями и участниками события, которое рождается у них на глазах и при их непосредственном участии. Читая книгу, можно забежать вперед или вернуться назад, наконец, книгу можно отложить в сторону, в то время как всякое университетское занятие строится по канонам классической драмы с единством времени, места и действия. Слушатели становятся свидетелями зримого воплощения мысли, которая осуществляется здесь и сейчас. Университетское событие невозможно отложить или приостановить, само осознание этого факта создает ощущение драматической напряженности происходящего. Повествование ли об истории древнего мира или изображение математических формул — все превращается в драматическое событие, в котором действие последовательно развивается и следующий шаг заранее не известен, даже если содержание текста хорошо знакомо. Внутренняя драматургия научного текста раскрывается на кафедре, обретает зримое воплощение. Одно это действо уже делает университет совершенно неповторимым явлением культуры. Никакое дистанционное образование не может заменить живого университетского общения, поскольку только присутствие в аудитории дает возможность принять участие в творческом акте создания и переживания неповторимого феномена — университетского занятия.

Университетская театральность имеет два аспекта: во-первых, это университетские церемонии, воплощающие собой мировой порядок, — то,

что можно условно назвать аполлоновскнм началом университета, его официальной частью, связанной преимущественно с преподавательским составом; во-вторых, это карнавал студенческой жизни как образ прорывающегося хаоса — дионисийское начало.

Роль универсанта подразумевала пусть условное, но право свободы слова. Пожалуй, в условиях российской действительности университет был единственным местом, где была узаконена публичная форма поведения. Великим благом университета были гибкие охранительные рамки роли, которые давали универсанту несколько более свобод, чем остальным гражданам, при этом университетская рампа не была жестко фиксированной, т.е. университетское пространство размыкалось в мир.

В Заключении подводятся итоги работы, намечаются возможные перспективы разработки поставленной проблемы, формулируются основные выводы:

1. Изучение причин и условий возникновения феномена университета позволяет сделать вывод о принципиально утопической природе университетской идеи не только в русской, но и в мировой культуре в целом. С этих позиций университет может быть рассмотрен как попытка воплощения мечты человечества об универсальном знании.

2. Хронотоп Средневековья является эстетической родиной университета. Целый ряд условий, характерных именно для европейского региона определенной эпохи, сделал возможным возникновение университета как специфически европейской институции.

3. В исследовании выявлена взаимосвязь между эросностью университетской науки и эросностью русской духовности, для которой характерна недостаточность логосного начала, проявляемая в силе стихийного и слабости формального начал русской культуры.

4. Культуротворческая функция была наиболее значимой для университетской институции в дореволюционный период, что объясняет доминирование его эстетической составляющей и позволяет рассматривать университет как пространство приращения эстетических смыслов.

5. Специфика риторического и театрального характера противопоставляет университетскую науку так называемой «чистой» академической науке, что является отличительным признаком российской образовательной традиции, тогда как сущность западного университета состоит в единстве его исследовательской и образовательной функций.

6. Предложенная в работе парадигма эстетических образов университета выявила сущностное единство между такими феноменами как театр и университет и сделала очевидным доминирование театральной составляющей в культуре российского университета.

7. Будучи заимствованным из европейской культуры, университет, не имея культурной укорененности на русской почве, оказался в результате серьезных трансформаций явлением типично русским, сочетая в себе

инокультурность внешних форм с глубоко традиционным характером поведенческих жанров представителей университетской корпорации.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях (общим объемом 3,6 п.л.):

1. Игнатьев Д.Ю. «Воцерковленное язычество»: университет как образ мира // Космополис. №2. 2008. С. 54-59. (0,4 п.л.)

2. Игнатьев Д.Ю. Театральность университета: российский контекст // Общество. Среда. Развитие. №2. 2010. С. 105-109. (0,3 п.л.)

3. Игнатьев Д.Ю. Университет и музей: эстетические аспекты // Общество. Среда. Развитие. № 2. 2011. С. 161-165. (0,3 п.л.)

4. Игнатьев Д.Ю. «Свете тихий» как идеал русского Просвещения // Философский век. Альманах. Вып. 34. Человек в философии Просвещения / Отв. редакторы Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.: Санкт-Петербургский центр истории идей, 2008. 210 с. С. 43-51. (0,5 п.л.)

5. Игнатьев Д.Ю. Об эстетической парадигме науки как формы культуры // Эстетика и этика в изменяющемся мире: Сб. статей / Отв. ред. О.Р. Демидова. СПб.: Астерион, 2009. 320 с. С. 236-243. (0,4 п.л.)

6. Игнатьев Д.Ю. Университет как средневековая константа европейской культуры // Актуальные проблемы философии, социологии, политологии и психологии: Материалы XII Международной студ.-асп. науч. Конф (15-16 октября 2009 г.) / Перм. гос. ун-т. Пермь: Изд-во ПермГУ, 2009. Вып. 12. 447 с. С. 38-44. (0,3 п.л.)

7. Игнатьев Д.Ю. Эстетический образ российского университета в воспоминаниях универсантов // Санкт-Петербургский университет в XVIII-XX вв.: европейские традиции и российский контекст: Труды международной научной конференции. 23-25 июня 2009 г. / Отв. ред. Л.Ю. Дворниченко, И.Л. Тихонов. СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2009. 495 с. С. 194—207. (0,8 п.л.)

8. Игнатьев Д.Ю. Университет в русской культуре: риторика как соблазн // Гуманитаристика, гуманитарное знание, гуманитарное образование: проблемы и перспективы. Часть I. СПб.: Астерион, 2010. 144 с. С. 40-45. (0,3 п.л.)

9. Игнатьев Д.Ю. Университет как эстетическое заимствование // Актуальные проблемы современной науки и образования. Общественные науки: Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Т.VII. 4.1. Уфа: РИЦ БашГУ, 2010. 791 с. С. 341346. (0,3 п.л.)

Отпечано в ООО «УНИ-ПРИНТ.РУ» Заказ 52-0410-16, тираж 100 шт., объем 1,5 печатных листа Подписано в печать 05.04.2012 Санкт-Петербург ул. Звенигородская д.11 Тел./факс 740-11-80

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Игнатьев, Денис Юрьевич

Введение

I МЕТАФИЗИКА И ЭСТЕЗИС УНИВЕРСИТЕТА

1.1. Эстетическая парадигма науки как формы культуры

1.2. Европейское средневековье как «эстетическая родина» университета: университет — готический образ мира

1.3. «Свете тихий» и идеал русского Просвещения

II РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КАК ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ЗАИМСТВОВАНИЕ

2.1. Российский университет: от барокко к классицизму

2.2. Метафора versus дефиниция: реальность символа в русской 86 образовательной парадигме

2.3. Логос и эрос российской университетской науки

III РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ: ПАРАДИГМА ЭСТЕТИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ

3.1. Эстетические горизонты российского университета

3.2. Университет и мусейон

3.3. Театральность университета 140 Заключение 162 Список использованной литературы 169 Приложение

Введение диссертации2012 год, автореферат по философии, Игнатьев, Денис Юрьевич

В настоящее время феномен университета привлекает внимание как российских, так и зарубежных исследователей. Напряженность обсуждения «университетского вопроса» свидетельствует об актуальности данной институции для мировой культуры. Самый поверхностный взгляд на историю университета позволяет утверждать, что реформа данного вида образовательного учреждения, являющегося центральным для западного типа культуры, всегда свидетельствует о коренных изменениях в обществе и государстве. Развитие Болонского процесса и изменения, происходящие в области университетского образования в России, заставляют обратиться к целостному осмыслению феномена университета как образа мира, перемены которого связаны с радикальными культурными поворотами. Огромное количество работ по «университетскому вопросу» в области истории, философии образования, теоретической педагогики и социологии при почти полном отсутствии попыток философского осмысления феномена университета в эстетическом аспекте обусловило выбор темы исследования.

Данное диссертационное исследование посвящено философско-эстетическому осмыслению феномена университета в русской культуре. В рамках настоящей работы университет рассматривается как эстетический феномен и как пространство приращения эстетических смыслов.

Актуальность темы исследования определяется развитием философской полемики по поводу дальнейшего пути реформирования российской системы образования, ориентированной на включение в Болонский процесс. Процесс интеграции в формально мировое, а фактически предельно европоцентричное образовательное пространство приводит к проблеме заимствования и адаптации ряда культурных элементов. Российская специфика преимущественно эстетической природы заимствования в рамках межкультурного диалога определяет необходимость рассмотрения данной проблемы в эстетическом аспекте. 3

Немаловажным фактором выбора именно эстетического подхода для осмысления такого культурного феномена как университет является глубокая укорененность эстезиса в русской образовательной парадигме, что прослеживается уже на уровне центрального концепта «образование», где корнем слова является «образ» — одно из фундаментальных понятий эстетики. Обращение к истории отечественного университетского образования обусловлено как продуктивностью историко-типологического подхода, позволяющего инициировать диалог с прошлым, для осмысления которого необходима временная дистанция, так и определенной схожестью проблем, с которыми столкнулся университет дореволюционный и современный: отсутствие культурной укорененности университетского феномена в русской социокультурной почве; предельно эстетическое и предельно прагматическое понимание университета при нивелировании его исследовательской функции и отказ от служения науке ради самой науки; появление «уличной науки» как контркультуры, основанной на контрэстетике (уличный университет); формирование университетской протестности, имеющей эстетическую природу и реализующейся в ряде экстремистских направлений, основанных на определенной эстетической парадигме.

Включение российского университетского образования в Болонский процесс сопровождается выработкой нового эстетического образа университета. Перед российским университетом вновь возникает проблема самоидентификации, которая была ключевой в дореволюционной России как собственно для университета, так и для русской интеллигенции в целом. Наличный исторический опыт указывает на опасность недооценивания значимости процессов самоидентификации, связанных с университетским образованием в России. Маргинальность и конфликтность русской интеллигенции по отношению к государству и обществу может быть во многом объяснена теми препятствиями, которые возникали на пути формирования ее собственного образа. Основную роль 4 в этом процессе было суждено сыграть университету. Это объясняет эстетическую (аксиологическую), а не социально-экономическую природу конфликта между государством и интеллигенцией в России. Сложность в формировании адекватного образа университета заключается в принципиальном различии между отправными точками университетской истории России и Запада и их ценностными ориентирами.

Современное состояние науки (постнеклассическаыя парадигма) позволяет оперировать методами, дающими возможность преодолеть крайний дуализм, характерный для европейской науки начиная с эпохи Просвещения. В основе этого дуализма лежит идея строгого разграничения субъекта и объекта при стремлении исключить воздействие субъекта на наблюдаемое явление (изучаемый феномен), а на этом основана утопическая идея объективной науки классической парадигмы. Свое продолжение развитие этой идеи находит в попытке рассмотрения формально логического и чувственного познания как двух противоположных и независимых форм (попытка изолировать одно от другого). Такой подход обусловил противопоставление науки и художества (искусства) как форм духовной деятельности человека. Упразднение подобной условности и ограниченности бинарного мышления позволяет рассматривать университет в единстве его логосной и эросной природы. Данный подход делает возможным исследование феномена университета в единстве его собственного эстетического потенциала, заключенного в самой природе научной деятельности, и эстетических ожиданиях общества, во многом определяющих его появление в России XVIII века.

Степень разработанности проблемы. При наличии огромного количества работ по истории, философии и социологии образования практически отсутствуют исследования, посвященные изучению университета как эстетического феномена. Довольно много написано о духовном облике русской интеллигенции, что, принимая веховский тезис о 5 студенчестве как квиэнтессенции русской интеллигенции, имеет непосредственное отношение к данной теме.

Теме осмысления университета посвящены труды таких западных мыслителей как Р. Барнетт, П. Бурдье, Г. Гельмгольц, В. Гумбольдт, Ж. Делор, Ж. Деррида, И. Кант, Ф. В. Й. Шеллинг, М. Хайдеггер, Т. Маурер, Д. Ньюмен, X. Ортега-и-Гассет, Б. Ридингс, Д. Роберте, А. М. Круз, X. Ю. Родригес, В. Роуг, Ю. Хабермас, Г. Хаймпель, К. Ясперс.

Результаты философского исследования феномена современного российского университета изложены в работах А. П. Валицкой, М. А. Гусаковского, А. М. Донсковой, О. Э. Душина, И. В. Захарова, Е. С. Ляхович, А. А. Королькова, В. А. Куренного, Н. С. Ладыжец, А. Р. Маркова, И. Б. Романенко, П. Ю. Уварова.

Историографическую основу «университетского вопроса» в русской культуре составили исследования А. Ю. Андреева, А. Е. Иванова, Ю. Д. Марголиса, Г. А. Тишкина, Ф. А. Петрова.

Изучение «университетского вопроса» теснейшим образом связано с осмыслением феномена российской интеллигенции, отраженного в работах таких исследователей как В. Е. Багно, В. В. Возилов, М. Л. Гаспаров, В. И. Гидиринский, С. С. Илизаров, К. Г. Исупов, М. С. Каган, Б. И. Колоницкий, И. В. Кондаков, В. Р. Лейкина-Свирская, Ю. М. Лотман, А. В. Соколов, Б. А. Успенский, А. И. Фурсов, Г. И. Щетинина, Ю. А. Шрейдер.

Следующую группу источников составляют труды дореволюционных мыслителей, посвященные теме российской интеллигенции и непосредственно связанному с ней «университетскому вопросу». В эту группу вошли работы таких авторов как Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, В. И. Вернадский, М. О. Гершензон, Н. Я. Данилевский, С. Я. Елпатьевский, А. С. Изгоев, Н. К. Кольцов, М. К. Любавский, Д. II. Овсянико-Куликовский, Н. И. Пирогов, В. В. Розанов, Ф. А. Степун, 6

Е. Н. Трубецкой, Г. П. Федотов. Сочинения указанных авторов представляют особую ценность для проводимого исследования, поскольку, наряду с тем, что они содержат в себе результаты философского осмысления феномена дореволюционной российской интеллигенции, эти тексты сами являются материалом для философско-эстетического анализа в силу того, что они, в большинстве случаев, были написаны выдающимися представителями университетской интеллигенции.

В последние десятилетия в российской гуманитарной науке появилось немало исследований, посвященных культуре дореволюционного университета. Эти работы, не являясь собственно философско-эстетическим анализом образа российского университета, предоставляют обширный историко-культурный материал для данного исследования. Историко-культурному осмыслению феномена дореволюционного университета посвящены работы таких авторов как Е. А. Вишленкова, С. Ю. Малышева, А. А. Сальникова, А. М. Коллонтай, Т. В. Костина, И. П. Кулакова, А. С. Ревушкин, Н. II. Нике, Н. Я. Олесич, В. В. Пономарева, Л. Б. Хорошилова, А. С. Хакимова, Р. Г. Эймонтова.

Источниковедческой базой исследования являются государственные документы, дневниковые записи и мемуарные тексты, посвященные феномену российского университета. Весьма значимую часть составили дореволюционные публицистические и философские сочинения, посвященные «университетскому вопросу».

Основная цель исследования состоит в анализе эстетического образа российского университета как уникального феномена отечественной культуры.

Достижение поставленной цели предполагает последовательное решение следующих задач:

- выявить эстетический потенциал науки как основной составляющей университетской идеи;

- произвести историко-философский анализ условий возникновения феномена университета в европейской культуре;

- определить эстетические константы университета как феномена культуры;

- аналитически описать парадигму эстетических образов российского университета.

Указанные задачи в логике их последовательного решения определяют структуру диссертации.

Объект исследования — университет как эстетический феномен русской культуры.

Предмет исследования — генезис и эволюция эстетического образа российского университета.

Методологические и теоретические основы исследования

Необходимость всестороннего рассмотрения университета как эстетического феномена и форм его бытийствования в русской культуре определила выбор системного анализа в качестве методологического основания исследования. Обращение к обширному источниковедческому материалу обусловило необходимость применения герменевтического и семиотического подходов к интерпретации смыслов рассматриваемых феноменов. Применение элементов сравнительного анализа позволило выявить как общекультурные, так и специфически российские черты эстетического образа университета.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

- феномен университета впервые рассмотрен в эстетическом аспекте;

- исследована символическая природа феномена университета и определена его эстетическая миссия в культуре;

- выявлены эстетические причины возникновения университета в русской культуре;

- определены особенности эстетики быта российской университетской корпорации;

- рассмотрен феномен театральности российского университета.

Теоретическая значимость исследования заключается в рассмотрении феномена университета в эстетическом ракурсе. Полученные результаты могут способствовать более полному осмыслению университета как одной из констант мировой культуры. Сформулированные выводы могут послужить дальнейшему исследованию науки как целостного феномена культуры в единстве ее гносеологической и эстетической составляющих. Достигнутые теоретические результаты могут стать основой для продолжения исследовательской работы, развернутой в сторону целостного аналитического описания единой европейской и российской эстетической парадигмы образования.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в педагогической практике в высших учебных заведениях в курсах аксиологии, эстетики и истории культуры. Полученные результаты могут иметь значение для организационной практики в условиях формирования нового облика российского университетского образования. Материалы диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской работе в различных областях гуманитарного знания. Результаты исследования, связанные с анализом университетского феномена как типа корпорации, могут быть востребованы специалистами в области корпоративной культуры.

Положения, выносимые на защиту:

1. Университет является одной из попыток воплощения мечты человечества об универсальном знании. Его эстетическая природа определяется исконным стремлением человеческого духа к гармоническому единству и целостности. В связи с этим возникновение университетской институции в европейской культуре может быть объяснено не только прагматическими, но и символическими причинами.

2. Наука обладает собственным эстетическим потенциалом, который является для нее имманентным, а не привнесенным извне, например, из искусства. Наука выполняет гармонизирующую функцию, порождая космос смыслов из хаоса фактов. Эстетические установки во многом предопределяют результаты научного поиска в рамках оппозиций: порядок — хаос; симметрия — асимметрия; простота — сложность.

3. Эстетической родиной университета является Средневековье, соответственно, университет есть отображение готической картины мира. Именно особенности средневековой христианской культуры с ее герметичностью и диалектикой партикуляризма — универсализма определяют возможность возникновения университета, превращая его в специфически европейскую культурную институцию.

4. Просвещение есть не единственная эпоха в истории культуры, а повторяющееся явление, возникающее при смене образовательной парадигмы как составляющей общекультурной парадигмы. Эстетический подход, ориентированный на метафизическое понимание источника света Знания, позволяет выделить такие типы эстезиса Просвещения как «исихатский», «аполлоновский» и «прометеевский».

5. Культурное «наложение» университета как кристаллической гармонизирующей структуры, порожденной герметическим миром средневекового города, на метафизический ландшафт русского «дикого поля» формирует уникальный эстетический облик российского университета и определяет приоритет его культуротворческих функций. Заимствованный из Европы как атрибут европейской просвещенности, университет был призван удовлетворить потребность российского общества в культуре диспута и ассоциации (университет как агон и агора русской культуры).

6. Эстетические причины возникновения университета в русской культуре определяют восприятие феномена новоевропейской науки как художества, что находит свое выражение как в «кунсткамерности» науки

XVIII века, так и в театральном характере российского университетского образования всего дореволюционного периода. Театральный компонент, являющийся неотъемлемой составляющей феномена университета и определяющий его уникальность в качестве социокультурного института, в российском университете оказывается доминирующим, что определяет принципиальное изменение его эстетического образа в направлении от пространства науки к пространству художественности.

7. Эстетический образ российского университета определяется единством его заимствованного характера и обретенного на русской культурной почве специфического облика. Такие качества университетской культуры как мессианизм, мечтательность, восприятие науки в качестве «осуществления высшей правды жизни» наряду с сопутствующими им этосом и эстезисом религиозного служения определяют предельно русский эстетический образ университетского феномена в России.

I МЕТАФИЗИКА И ЭСТЕЗИС УНИВЕРСИТЕТА

Заключение научной работыдиссертация на тему "Университет в русской культуре"

Заключение

Результатом данного диссертационного исследования стало философское осмысление эстетического феномена университета в пространстве русской культуры. Впервые была предпринята попытка философско-эстетического анализа университетского феномена; в результате университет был рассмотрен в эстетическом аспекте, что позволило сделать вывод о неотъемлемости эстетической составляющей целостного университетского феномена и определить его эстетические функции. Применение философско-эстетического анализа позволило более полно изучить рассматриваемый феномен и выделить наряду с гносеологической, педагогической и экономической функциями символическую (эстетическую) функцию университета как сложного социокультурного организма.

Изучение причин и условий возникновения феномена университета позволяет сделать вывод о принципиально утопической природе университетской идеи не только в русской, но и в мировой культуре в целом. С этих позиций университет может быть рассмотрен как попытка воплощения мечты человечества об универсальном знании. Эта мечта является проявлением стремления человеческого духа к гармоническому единству и целостности, что объясняет эстетическую природу феномена университета и обеспечивает ему место в мировой культуре в силу его не прагматической (в этом отношении университет вполне заменим), а символической необходимости.

Историко-философский анализ условий возникновения университетской институции в европейской культуре показал, что хронотоп Средневековья является эстетической родиной университета. Целый ряд условий, характерных именно для европейского региона определенной эпохи, сделал возможным возникновение университета как специфически европейской институции. Это дает повод для размышления

162 о судьбе университета в глобальном мире, заставляя задуматься как о европоцентризме процесса глобализации, так и о пределах университетской идеи в условиях современности. Осмысление университета как феномена готической культуры позволяет рассматривать историю университетской институции, начиная с эпохи Возрождения, как череду кризисов, связанных с глубокой культурной укорененностью университетской идеи в средневековой картине мира и обусловленных стремлением сохранить университет как одно из оснований западной культуры. Эти условия превращают университет в средневековую константу европейской культуры, на основании чего можно объяснить неизбежное присутствие средневековых черт в эстетическом образе всех западных университетов не только соображениями исторической памяти (целый ряд средневековых черт характерен для университетов Нового света, не имеющих средневековой истории), но и внутренней логикой развития университета как феномена средневековой культуры.

Основание университета, которое декларировалось как учреждение принципиально нового для русской культуры института, на самом деле означало разрыв в приемственности формирующейся традиции высшего образования, представленного такими «допетровскими академиями» как Киево-Могилянская, Славяно-греко-латинская академии и семинария братьев Лихудов. Отказ от развития существовавших к тому времени образовательных форм и замена их другими означала резкую смену просветительской парадигмы. Историко-культурный анализ просветительства позволил рассматривать феномен просвещения как повторяющееся явление, возникающее при смене образовательной парадигмы. В результате проведенного философско-эстетического анализа были выделены такие типы эстезиса просвещения в русской культуре как «исихатский», «аполлоновский» и «прометеевский».

В результате проведенного исследования была обнаружена символическая обусловленность возникновения феномена университета в

163 русской культуре, были определены эстетические мотивы его появления. Историко-культурный анализ ситуации учреждения российского университета не позволяет говорить исключительно о прагматических мотивах его создания, но заставляет обратиться к эстетическим причинам, обусловившим его возникновение. Многочисленность его культурных функций (репрезентативная функция университета как атрибута просвещенного государства, функция развития корпоративной культуры как основы западной цивилизации в российском обществе, удовлетворение потребности в культуре ассоциации и диспута и проч.) определила приоритет его культурной миссии перед гносеологическими и прагматическими задачами и привела к возникновению феномена «кунсткамерности» науки XVIII века и театральности университета XIX — начала XX веков. Именно эстетическими причинами можно объяснить феномен привлекательности университета для русской публики: даже вне всякой прагматической оправданности университет привлекает российскую молодежь возможностью приобщения к определенному типу культуры. Возможность стать носителем этой культуры определяется самим фактом поступления в университет, а не результатом длительной работы над собой. Это придает университету утопические черты, наделяя процесс поступления и пребывания в университете характером своего рода внутренней культурной эмиграции. Подобная эстетическая установка заставляет студентов смотреть на университет как на «вожделенное царство свободы», ценя в первую очередь возможность свободного диспута как явления, возможного лишь в университетских стенах, и зачастую не доверяя науке в силу ее репрессивной природы, что вполне согласуется с традиционно русским противопоставлением Правды и Истины.

В исследовании выявлена взаимосвязь между эросностыо университетской науки и эросностыо русской духовности, для которой характерна недостаточность логосного начала, проявляемая в силе стихийного и слабости формального начал русской культуры. Слабость логоса обнаруживает себя в недоверии к возможности запечатлеть истину в письменных формах и даже в недоверии к плану выражения в целом. Иными словами, все выраженное, завершенное и оформленное обладает для русского менталитета меньшей степенью совершенства и полноты бытия, и это обстоятельство роднит русскую культуру с платоновским диалогом и идеей становления в противоположность аристотелевской традиции, лежащей в основании западного университета. Слабость аристотелевской causa formalis и отсутствие любви к римскому ordo, дополняемые особенностями русского метафизического ландшафта — «дикого поля» с его беспредельностью и неопределенностью — связаны с тем, что в основании русского менталитета лежит не дефиниция как основа познания логического, а метафора как основа образного познания. Метафоризм мышления, образность и художественность познания, недоверие к рациональной традиции и своеобразный русский аскетизм по отношению к познавательной деятельности обусловили сложность возникновения в русской культуре такого социокультурного феномена как университет.

Семантический и герменевтический анализ текстов по русскому «университетскому вопросу» заставил обратить внимание на концепт храма как важной составляющей парадигмы эстетических образов российского университета. Постоянное называние университета «храмом науки», «храмом Минервы», «домом святой Татианы» и даже «храмом и алтарем революции» указывает на религиозную специфику восприятия университетской корпорацией академической деятельности; иначе говоря, в русской культуре было принято служить и поклоняться науке, а не создавать и использовать ее.

Выявленный риторический и театральный характер российского университета является следствием его эросной природы, проявляющейся в «чувственном» характере российской университетской науки;

165 чувственность при этом следует понимать как взаимопроницание науки как Высшей правды (по Ф. А. Степуну), искусства как Высшей гармонии и реальной жизни как «пространства Невозможного», основанное на неразрывном диалектическом единстве этоса и эстезиса, обусловливающих единство вышеуказанных феноменов.

Специфика риторического и театрального характера противопоставляет университетскую науку так называемой «чистой» академической науке, что является отличительным признаком российской образовательной традиции, тогда как сущность западного университета состоит в единстве его исследовательской и образовательной функций. Это же чувственное восприятие науки отразилось в характерном для дореволюционного университета противопоставлении официальной или «казенной» науки как ложной и несправедливой и уличной науки как истинной и праведной. Это свидетельствует о принципиальной неразличимости между познавательной и оценивающей направленностью русского менталитета, что сопровождается смешением категорий гносеологии и аксиологии, наблюдаемым в феномене дилетантизма науки в русской культуре. Для данного феномена характерно отсутствие границы между наукой (искусством) и реальной жизнью, что проявляется в восприятии академической проблемы как личной драмы. Эросность российской университетской науки обусловила смещение эстетического образа университета от «храма науки» к «храму искусства», позволяя рассматривать сам феномен науки в русской культуре не как ремесло и чистое познание в соответствии с западной традицией, а как художество.

Опыт построения парадигмы эстетических образов университета позволил обнаружить сущностное единство между такими феноменами как театр и университет и определить доминирование театральной составляющей в культуре российского университета. Тезис об имманентности театра университету и о процессе «драматизации знания» в университетских стенах был представлен в качестве доказательства

166 уникальности роли университета в культуре и невозможности совершенного упразднения традиционных университетских форм образованияв в силу именно эстетической, а не гносеологической и/или экономической обусловленности.

Изучение особенностей эстетики быта российской университетской корпорации позволило утверждать, что ведущим типом корпоративной культуры становится, обладающий своей специфической эстетикой, тип разночинной культуры. В настоящее время исследовательский интерес к эстетике разночинной культуры является совершенно оправданным не только ее исторической значимостью, но и актуальностью для настоящего дня, поскольку именно разночинная культура легла в основу формирования современной демократической культуры российского общества.

Амбивалентность инокульторности университета как заимствованного социокультурного института и глубинного русского традиционализма его духовного мира определила уникальный статус российской интеллигенции, сделав ее чужой как для собственного народа, так и для западных интеллектуалов. Проведенное исследование показало, что культуротворческая функция была наиболее значимой для университетской институции в дореволюционный период, что объясняет доминирование его эстетической составляющей и позволяет рассматривать университет как пространство приращения эстетических смыслов. Изучение университетского феномена в эстетическом ракурсе позволило прийти к заключению о важности эстетической обусловленности конфликта между империей и университетом как проявлениями двух конфликтных культурно-эстетических феноменов: имперского классицизма и революционного романтизма.

Исследование эстетического образа российского университета позволило сделать вывод об уникальности его положения в русской культуре. Будучи заимствованным из европейской культуры, университет,

167 не имея культурной укорененности на русской почве, оказался в результате серьезных трансформаций явлением типично русским, сочетая в себе инокультурность внешних форм с глубоко традиционным характером поведенческих жанров представителей университетской корпорации. Отличительными чертами эстетического образа университета и спецификой его культурной миссии может быть во многом объяснен характер российской интеллигенции, сущностно связанной с университетом как со структурой ее, интеллигенцию, порождающей и ею же конституируемой. В качестве таких отличительных черт русского менталитета, проявляемых в характере российской университетской культуры, могут быть названы мессианизм, мечтательность, религиозность восприятия бытия и наделение собственной деятельности религиозными смыслами, что находит свое выражение в своеобразном аскетизме с крайностями «безбытности» и предельного формализма повседневных практик.

Заявленная работа являет собой лишь подступ к исследованию данной проблемы; исследование может быть продолжено в следующих направлениях: рассмотрение истории образования в эстетическом аспекте с целью аналитического описания целостной эстетической парадигмы образования; изучение эстетических образов науки; философско-эстетический анализ феномена корпорации как основы современного общества.

Список научной литературыИгнатьев, Денис Юрьевич, диссертация по теме "Эстетика"

1. Аверкиев Д. В. Университетские отцы и дети // Эпоха. 1864. № 1/2. С. 325-349; № 3. С. 301-324.

2. Аврус А. И. История российских университетов: курс лекций / А.И. Аврус; Сарат. гос. ун-т им. Н.Г Чернышевского. — 2-е изд., перераб. и доп. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2005 (Саратов: Тип. изд-ва Сарат. ун-та). — 168, 2. с.

3. Аврус А. И. История Саратовского университета, 1909-2009: в 2 т. / Аврус Анатолий Ихильевич, Гапоненков Алексей Алексеевич, Данилов Виктор Николаевич. — Саратов: изд-во Саратовского университета, 2009.

4. Т. 1: 1909-1945. —2009. —293, 1. с.

5. Т. 2: 1945-2009 / Мякишев А.П.. — 2009. —345 с.

6. Акопджанян Е. С. Эстетическая сила науки / АН АрмССР. Ин-т философии и права. ■— Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1990. — 224, 2. с.

7. Аксаков С. Т. Собрание сочинений: В 3 т. / С.Т. Аксаков; Вступ. ст. Е.И. Анненковой, с. 5-32. —М.: Худож. лит., 1986-.

8. Т. 2: Воспоминания; Литературные и театральные воспоминания / Коммент. Е.И. Анненковой. — 1986. — 557, [2] с.

9. Алексеев В. М. Студенты на рубеже столетий. Из моих студенческих воспоминаний (1898-1902) // Алексеев В.М. Наука о Востоке: Статьи и документы / Послесл. Л.З. Эйдлина. — М.: Наука, 1982. — 535 с. С. 282-295.

10. Андреев А. И. Студенческая жизнь Императорского Московского университета (1755-1917) / А.И. Андреев, В.А. Змеев, И.В. Ильин; ИПТТК МГУ. — М.: МГУ, 2011. — 548 с.

11. Андреев А. Ю. «Геттингенская душа» Московского университета (Из истории научных взаимосвязей Москвы и Геттингена в начале XIX столетия). // Вопросы истории естествознания и техники. 2000. №2. С. 71-113.

12. Андреев А. Ю. «Гумбольдт в России»: министерство народного просвещения и немецкие университеты в первой половине XIX века // Отечественная история. 2004. №2. С. 37-55.

13. Андреев А. Ю. Гумбольдтовская модель классического немецкого университета // Новая и новейшая история, 2003. №3. С. 46-58.

14. Андреев А. Ю. Лекции по истории Московского университета 1755— 1855 / А.Ю. Андреев. — М.: Изд-во МГУ, 2001. — 237 с.

15. Андреев A.IO. Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века / А.Ю. Андреев. — М.: Яз. рус. культуры: А. Кошелев, 2000. — 310 с.

16. Андреев А.Ю. «Национальная модель» университетского образования: проблемы ее возникновения и развития в университетах Западной Европы и Российской империи // Высшее образование в России. 2005. №1. С.156-169; №2. С. 110-119.

17. Андреев А. Ю. Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века / Андрей Юрьевич Андреев. — М.: Знак, 2005. —432 с.

18. Антология педагогической мысли России XVIII в. / АПН СССР; Вступ. ст., с. 5-25, биогр. очерки, сост. и примеч. И.А. Соловкова.; Редкол.: Г.Н. Волков и др. — М.: Педагогика, 1985. — 479 с.

19. Антология педагогической мысли России первой половины XIX в. / АПН СССР; Вступ. ст., с. 7-26, биогр. очерки, сост. и коммент. П.А. Лебедева. — М.: Педагогика, 1987. — 558, 1. с.

20. Антология педагогической мысли России второй половины XIX — начала XX в. / АПН СССР; Вступит, ст., с. 5-37, биогр. очерки, сост. и коммент. П.А. Лебедева. — М. : Педагогика, 1990. — 603, [4] с.

21. Артемьева Т. В. Энциклопедизм как эпистемологический феномен: история идеи // Высшее образование в России. 2005. №3. С. 137-144.

22. Афанасьев А. Н. Московский университет в воспоминаниях, 18431849 гг. / Сообщил E.H. Аммон // Русская старина. 1886. № 8. С. 358394.

23. Багно В. Е. Русская интеллигенция: искушение донкихотством // Русские утопии: Сб. ст. / Сост. В.Е. Багно. — СПб: Terra Fantastica, 1995. 351 с. С. 114-131.

24. Бажанов В. А. Прерванный полет. История «университетской» философии и логики в России. —М: МГУ, 1995. — 107 с.

25. Барнетт Р. Осмысление университета // Aima mater. 2008. № 6. С. 4656.

26. Белов И. Д. Университет и корпорации. (Отрывок из воспоминаний) // Исторический вестник, 1880. Т. 1. № 4. С. 779-804; 1885. Т. 20. № 5. С. 485-486.

27. Белый А. На рубеже двух столетий / Вступ. ст., с. 5-32, подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. — М.:Худож. лит., 1989. — 542, 1. с.

28. Белый А. Правда о русской интеллигенции. По поводу сборника «Вехи» // Весы. 1909. № 5. С. 65-68.

29. Белявский М. Т., Сорокин В. В. Наш первый, наш Московский, наш Российский. Памятные места старого здания Московского университета. — М:МГУ, 1970. — 160 с.

30. Беляев А. К истории московской Славяно-греко-латинской академии и Спасо-вифанской семинарии // Богословский вестник. 1827. Февр. С. 306-319.

31. Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры / Вступ. ст. Б.С. Кагановича, с. VII-XXVII; Комментарии А.Г. Федорова, Ю.Ю. Гудыменко.; Эксперим. студия кн. искусства "Чистое поле". — СПб.: Мифрил, 1995. — XXVI, 242, [2] с.

32. Боборыкин П. Д. За полвека: Воспоминания / Петр Дмитриевич Боборыкин. — М.: Захаров, 2003. — 685 с.

33. Боборыкин П. Д. Университет и общество: (Памяти А.Д. Градовского) // Северный вестник. 1889. № 12. С. 137-144.

34. Богданов К. А. О крокодилах в России: очерки из истории заимствований и экзотизмов / Константин А. Богданов. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. — 348, 1. с.

35. Боголепов Н. П. Страница из жизни Московского университета. М., 1911. 133 с.

36. Бороздин А. К. Академический университет в XVIII веке // Исторический вестник. 1886. Т. XXIV. № 4 (апрель). С. 120-133.

37. Бороздин А. К. Студенческое научно-литературное общество при С.-Петербургском университете / А.К. Бороздин. — Санкт-Петербург: тип. A.C. Суворина, 1900. — 16 с.

38. Будылин Д. Ю., Полатайко С. В. Онтологический анализ университетского идеала // Философский век. Альманах. Вып. 29. Том 2. СПб., 2005. 320 с. С. 114-127.

39. Булгаков М. (Макарий, митр.) История Киевской академии / Соч. воспитанника ее иером. Макария Булгакова. — Санкт-Петербург: тип. 1С. Жернакова, 1843. — 226 с.

40. Булгаков С. Н. Под знаменем университета Под знаком университета. // Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 273285.

41. Бурдье П. Система образования и система мышления // Высшее образование в России. 1997. №2. С. 119-126.

42. Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений // Socio-Logos, 1996. Альманах Рос.-франц. центра социол. исследований Ин-та социологии РАН. М., 1996. С. 8-31.

43. Бурлыкина М. И. Музеи высших учебных заведений дореволюционной России (1724-1917 гг.) / М.И. Бурлыкина; М-во образования Рос. Федерации, Сыктывк. гос. ун-т. — Сыктывкар: СГУ, 2000. —238 с.

44. Буслаев Ф. И. Мои воспоминания: С портр. авт. / Соч. Акад. Ф.И. Буслаева. — Москва: В .Г. фон-Бооль, 1897. — VIII, 387 с.

45. Вагнер И. Чем должен быть университет: (Памяти великого гуманиста Н.И. Пирогова) / Соч. Владимира Вагнера, д-ра зоологии Спб. ун-та. — СПб.: тип. т-ва М.О. Вольф, 1907. — 50 с.

46. Валицкая А. П. Русская эстетика XVIII века: Ист.-пробл. очерк просвет, мысли. М.: Искусство, 1983. 238 с.

47. Василенко А. А. Роль немецких университетов в модернизации образовательного процесса в России во второй четверти XIX века // Философский век. Альманах. Вып. 29. СПб., 2005. 320 с. С. 128-135.

48. Василькова В. В. Идеи Просвещения и революция: архетипические основания теорий исторического круговорота // Философский век. Альманах.: Вып. 5. СПб., 1998. 350 с. С. 243-248.

49. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. с. 736-769. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко [с. 5-41 ; Коммент. А.Ф. Филиппова]. — М.: Прогресс, 1990. — 804, 1. с. С. 707-735.

50. Вересаев В. В Воспоминания / В. Вересаев; Вступ. статья Л. Иезуитовой, с. 3-20. — М.: Правда, 1982. — 543 с.

51. Верже Ж. Прототипы ( История средневекового университета) // Вестник высшей школы. 1991. № 10. С.100-108.

52. Письма о высшем образовании в России / Акад. В.И. Вернадский. — Москва: типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К0, 1913. — 19 с.

53. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. Репр. воспр. изд. 1909 г. — М.: Новости, 1990. 211 с.

54. Виноградов П. Г. Учебное дело в наших университетах // Вестник Европы. 1901. Октябрь. С. 537-573.

55. Виртшафтер Э. К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи / Элис К. Виртшафтер; Пер. с англ. Т.П. Вечериной; Под ред. А.Б. Каменского. — М.: Логос, 2002. — 271 с.

56. Вистенгоф JI. Ф. Из моих воспоминаний: (О жизни Моск. и Каз. унтов с 1831-1849 г.) // Исторический вестник. 1884. Т. 16. № 5. С. 329-353.

57. Вихавайнен Т. Внутренний враг: Борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции / Тимо Вихавайнен; Пер. с англ. Екатерины Герасимовой и Софии Чуйкиной. — СПб.: Коло,2004.-413, 1. с.

58. Вишленкова Е. А., Галиуллина P. X., Ильина К. А. Русские профессора: университетская корпоративность или профессиональная солидарность. М.: Новое литературное обозрение, 2012. —656 с.

59. Вишленкова Е. А., Малышева С. Ю., Сальникова А. А. Terra Universitatis: два века унив. Культуры в Казани / Е.А. Вишленкова, С.Ю. Малышева, A.A. Сальникова. — Казань: Казан, гос. ун-т,2005. —498 с.

60. Владимирский-Буданов М. Ф. Государство и народное образование в России с XVII века до учреждения министерств / Соч. М. Владимирского-Буданова. — СПб.: тип. B.C. Балашева, 1874. — [2], 142 с.

61. Владимирский-Буданов М. Ф. Государство и народное образование в России XVIII-ro века / Соч. М. Владимирского-Буданова. Ч. 1-. — Ярославль: тип. Г.В. Фальк, 1874.

62. Ч. 1: Система профессионального образования (от Петра I до Екатерины И). — 1874. — 2., VI, 325, [5] с.

63. Владимирский-Буданов М. Ф. История Императорского Университета св. Владимира / по поручению Сов. Ун-та св. Владимира составил ординарный профессор М.Ф. Владимирский-Буданов. — Киев: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, 1884.

64. Т. 1: Университет св. Владимира в царствование императора Николая Павловича. — 1884. — 4., 674, XLII, IV с.

65. Владиславский В. Об университетских экзаменах: Несколько слов о строгих прием, экзаменах Моск. и Петерб. ун-та // Русская старина. 1860. №3. С. 72-77.

66. Возилов В. В. «Интеллигентная молодежь» в контексте российской истории // Философский век. Альманах. Вып. 28. Том 1.СП6., 2005. 326 с. С. 306-313.

67. Возилов В. В. Омнизм и нигилизм: метафизика и историософия интеллигенции России / В.В. Возилов. — Иваново: Референт, 2005. —410, 2. с.

68. Возилов В. В., Назаров 10. Н. Философия интеллигенции: Разум как революционная сила истории / В.В. Возилов, Ю.Н. Назаров. — Иваново: Референт, 2002 — 361 с.

69. Волгин И. Л. Сокрушаемый Карфаген. К 250-летию Московского университета // Октябрь. 2005. № 1. С. 156-177.

70. Волконский С. М. Родина: Воспоминания / Князь Сергей Волконский. — М.: Захаров, 2002. — 397 с.

71. Воробьев В. А. К истории наших университетских уставов // Русская мысль. 1905. № 12. С. 1-10.

72. Воронков М. И. Из жизни дореволюционного студенчества. — М.: МГУ, 1947. —64 с.

73. Воронов А. С. Мысли о наших университетах. — Санкт-Петербург.: тип. Имп. Акад. наук, ценз. 1861. — 23 с.

74. Воспоминания о студенческой жизни: Сборник. — Москва: О-во распространения полез, кн., 1899. — 271 с.

75. Время высшего образования: Университет (1822-1826) // Русский вестник. 1876. Т. 126. № 11. С. 182-208.

76. Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 г. / Савельев А.Я., Момот А.И., Хотеенков В. Ф. и др.; Под ред. В.Г. Кинелева; НИИ высш. образования. — М.: НИИВО, 1995. — 342, [5] с.

77. Ганелин Р. Ш. Тартуское студенчество на пороге XX века / Р.Ш. Ганелин; Тартус. ун-т и др. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. — 78,2. с.

78. Гаспаров М. Л. Русская интеллигенция как отводок европейской культуры // Русская интеллигенция и западный интеллектуализм : история и типология: Материалы Междунар. конф. / Сост. Б.А. Успенский. М.; Венеция, 1999. 150 с. С. 20-27.

79. Геллнер Э. Разум и культура: Ист. роль рациональности и рационализма / Эрнест Геллнер; Пер. с англ. Елены Понизовкиной. — М.: Моск. шк. полит, исслед., 2003. — 249 с.

80. Гельмгольц Герман Л. Об академической свободе в немецких университетах // Отечественные записки. 2003. № 6(14). С. 233-248.

81. Георгиевский А. И. Извлечение из книги А.И. Георгиевского "Краткий очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков". — Лондон; Санкт-Петербург: Свободная мысль, 1906 (Санкт-Петербург). — 2., 136 с.

82. Георгиевский П. И. О реформе университетов в России / Соч. Заслуж. орд. проф. С.-Петерб. ун-та П.И. Георгиевского. — Санкт-Петербург: тип. Морск. м-ва, 1909. — [4], 49 с.

83. Герцен А. И. Былое и думы: Исповедь / Герцен. — М.:Захаров, 2003 (Екатеринбург: ГИПП Урал, рабочий). — 969,1. с.

84. Герцен А. И. Дилетантизм в науке // Собрание сочинений: в 30-ти т. / Герцен А.И.; ред. коллегия: В.П. Волгин (глав, ред.) и др.. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1954-1966. — 35 т.

85. Т. 3: Дилетантизм в науке; Письма об изучении природы. 1842— 1846/ ред. Д.И. Чесноков; коммент. З.В. Смирновой. — 1954. — 363 с.

86. Гершензон М. О. История молодой России / М.О. Гершензон. — М.; Пг.: Гос. изд., 1923. —IV, 318, 2. с.

87. Гидиринский В. И. Русская интеллигенция в истории России: (социокультурный аспект) / В.И. Гидиринский; Моск. гос. ин-т им. Е.Р. Дашковой. — Москва: МГИ, 2005. — 172, 1. с.

88. Гончаров И. А. Из университетских воспоминаний: Как нас учили 50 лет назад // Вестник Европы. 1887. Кн. 4. С. 489-517.

89. Горский А. В. О духовных училищах в Москве в XVII столетии // Прибавления к изданию творений святых отцев в русском переводе. Год третий. М., 1845. С. 159-167.

90. Горчаковы. Воспоминания о публичных лекциях профессора П.И.Страхова в Московском университете // Москвитянин. 1841. Ч. 5.№ 10. С. 503-505.

91. Грабарь В. Э. Четверть века в Тартуском (Дерптско-Юрьевском) университете // Уч. зап. Тартуского государственного университета. Т. 35. 1954. С. 55-72.

92. Грей Дж. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности: Пер. с англ. / Джон Грей; Под общ. ред. Г.В. Каменской. — М.: Праксис, 2003. — 366,1. с.

93. Грибовский В. М. Прошедшее и настоящее русских и западноевропейских университетов / Сост. В.М. Грибовский, прив.-доц. Спб. ун-та, д-р гос. права. — Санкт-Петербург: тип. М. Меркушева, 1905. — 11 с.

94. Гумбольдт В. О. О внутренней и внешней организации высших научных заведений в Берлине // Неприкосновенный запас. 2002. № 2 (22). С. 5-10.

95. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Искусство, 1984. — 350 с.

96. Гусаковский M. А. Университет как центр культуропорождающего образования: изменение форм коммуникации в учебном процессе / М.А. Гусаковский, JI.A. Ященко, C.B. Костюкевич и др.; под ред. М.А. Гусаковского. — Минск: БГУ, 2004. — 279 с.

97. Данилевский Н. Я. Происхождение нашего нигилизма // Данилевский Н.Я. Горе победителям: Полит, ст. / Николай Яковлевич Данилевский .— М.: Алир: Облиздат, 1998. — 414 с. С. 288-335.

98. Дворин С. М., Оленин А. Б. Художественная жизнь Московского университета. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1958. 121 с.

99. ДегенЕ. Воспоминания Дерптского студента. (Из недавнего прошлого)//Мир божий. Спб., 1902. № 3. С. 71-104.

100. Делор Ж. Образование: необходимая утопия. Образование для XXI // Педагогика. 1998. № 5. С. 32-47.

101. Деррида Ж. Университет глазами его питомцев // Отечественные записки. 2003. №6. С. 96-103.

102. Добиаш-Рождественская О. А. Культура западноевропейского Средневековья: Науч. наследие / Отв. ред. В.И. Рутенбург; АН СССР, Отд-ние истории и др.. — М.: Наука, 1987. — 350 с.

103. Донин А. Н. Университетские реформы в России: общественная мысль и практика, вторая половина XIX века / А. Н. Донин; Под ред. д.ист.н. В.А. Динеса. — Саратов: Сарат. гос. соц.-экон. ун-т, 2003. — 256 с.

104. Донскова А. М. К проблеме философских и социокультурных оснований идеи классического университета // Ученые записки Ульяновского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки и социальные технологии. Ульяновск, 1999. Вып. 1(4). С. 1522.

105. Душин О. Э. Университеты и власть: от Средних веков к современности// Образование и насилие: сб. ст.: материалы конф. / редкол.: К.С. Пигров (отв. ред.), Е.А. Смирнов. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. —275 с. С. 184-192.

106. Елпатьевский С. Я. Из разговоров об интеллигенции // Русское богатство. 1905. № 3. С. 43-60.

107. Ешевский С. В. Московский университет в 1861 году: (Из записок) // Русская старина. 1898. Т. 94. № 6. С. 577-603.

108. Жебелев С. А. Из университетских воспоминаний. Анналы. 1922. Т. 2. №2. С. 168-187.

109. Жихарев С. П. С.П. Жихарев: В 2 т. / Вступ. ст. М.А. Гордина, с. 328; Коммент. JLH. Киселевой. — Л.: Искусство. Ленингр. отд-ние, 1989.

110. Т. 1 : Записки современника, Ч. 1. Дневник студента. — 309 с.

111. Жуков К., КлубоковР. Петербург студенческий // Петербург без мундира / К. Жуков, Р. Клубков. — Москва: ОЛМА Медиа Групп, 2008. —446 С. 99-129.

112. Задорожняя O.A. Сибирь и Казанский университет в конце ХТХ — начале XX вв. // Философский век. Альманах. Вып. 28. Том 1 СПб., 2005. 326 с. С. 66-74.

113. Захаров И. В., Ляхович Е. С. Миссия университета в европейской культуре / И.В. Захаров, Е.С. Ляхович. — М.: Новое тысячелетие, 1994.—240 с.

114. Захаров Н. В. Университет, ученый, студент: российская и западная парадигмы // Захаров Н.В. в сост. колл. авторов. Гуманитарное знание: Тенденции развития в XXI веке: К 70-летию И.М. Ильинского. М., 2006. С. 382^00.

115. ЗерновВ.Д. Записки русского интеллигента / В.Д. Зернов; публ., вступ. ст., коммент. и указ. имен В.А. Соломонова; под общ. ред. д.ист.н. А.Е. Иванова. — Москва: Индрик, 2005. — 398,1. с.

116. ЗинченкоВ. П. Наука — неотъемлемая часть культуры? // Вопросы философии. 1990, № 1. С. 33-55.

117. Зыкова Г. В. Журнал Московского университета "Вестник Европы" (1805-1830 гг.): разночинцы в эпоху дворянской культуры / Г. Зыкова. — М.: Диалог-МГУ, 1998. — 129 с.

118. Иванов А. В. Метафизический статус Московского университета // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6. 2004. С. 69-85.

119. Иванов А. Е. Высшая школа России в конце XIX — начале XX века / АН СССР. Ин-т истории СССР. —М.: Б. и., 1991. —392 с.

120. Иванов А. Е. Студенчество России конца XIX — начала XX века: Соц.-ист. судьба / А.Е. Иванов; Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории. — М.: РОССПЭН, 1999. — 414, 1. с.

121. Иванов В. Ф. Русская интеллигенция и масонство: от Петра Первого до наших дней / В.Ф. Иванов. — Москва: ФондИВ, 2008. — 533 с.

122. Иванов П. Студенты в Москве: Быт. Нравы. Типы: Очерки / П. Иванов. — Москва: тип. О-ва распространения полез, кн., аренд. В .И. Вороновым, 1903. — 304 с.

123. Изгоев А. С. Академисты //Речь. 1914. 1 марта. № 58.

124. Из современной истории Московского университета // Вестник Европы. 1870. Кн. 1. С. 483-488.

125. Илизаров С. С. Московская интеллигенция XVIII века / С.С. Илизаров; Рос. акад. наук, Ин-т истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова и др. — М.: Янус-К, 1999. — 369,1. с.

126. Интеллигенция в истории: Образов, человек в представлениях и соц. действительности: Сб. ст. / Рос. акад. наук, Ин-т всеобщ, истории; [Отв. ред. и авт. предисл. Д.А. Сдвижков]. — М.: ИВИ, 2001. — 307,[4] с.

127. Интеллигенция. Власть. Народ: Антология / Рос. АН. Ин-т философии; Ред.-сост. и авт. введ., с. 3-25, Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. — М.: Наука, 1993. —334, [2] с.

128. И. П. Первые шаги академической науки в России // Исторический вестник. 1886. Т. XXIII. № 2. С. 397-410.

129. История Казанского университета. 1804—2004 / Гл. ред. И.П. Ермолаев. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2004. — 651 с.

130. История университетского образования в дореволюционной России / А.И. Момот и др.. — М.: НИИВО, 1993. — 55 с.

131. Исупов К. Г. Ряса и сюртук // Звучащая философия: сб. ст. / С.-Петерб. гос. ун-т; отв. ред. проф. К.С. Пигров. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. — 197 с. С.91-99.

132. Кант И. Спор факультетов / И. Кант; Пер. с нем. Ц.Г. Арзаканяна и др.. — Калининград: Изд-во КГУ, 2002. — 283,1. с.

133. Кантор В. К. Русский европеец как явление культуры: (Филос.-ист. анализ) / Владимир Кантор. — М.: Росспэн, 2001. — 701,1. с.

134. Каптерев Н. Ф. О греко-латинских школах в Москве в XVII в. до открытия Славяно-греко-латинской академии // Прибавления к творениям святых отцев в русском переводе. М., 1889. Кн. IV. С. 588-679.

135. Карамзин Н. М. О публичном преподавании наук в Московском университете // Вестник Европы. 1803. № 23/24. С. 261-268.

136. Кириллов В. В. Университетский дом на Моховой: Альбом. / В.В. Кириллов. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — 63 с.

137. Кирпичников А. И. Очерк истории студенческих общежитий в Западной Европе и у нас // Русская старина. 1899. № 11. С. 311-317.

138. Кирпичников А. И. Первый день в Университете // Исторический вестник. 1897. № 6. С. 746-760.

139. Киселева М. С. Истоки российского образования во второй половине XVII в.: малороссийское влияние // Философский век. Альманах. Вып. 28. Том 1 СПб., 2005. 326 с. С. 75-88.

140. Киселева M. С. Образование и просвещение: культурные детерминанты // Философский век. Альманах.: Вып. 5. СПб., 1998. 350 с. С. 127-137.

141. Кожурин А. Я. Славянофильская концепция просвещения // Философский век. Альманах. Вып. 28. Том 1. СПб., 2005. 326 с. С. 89-104.

142. Колесо фортуны: Ваганты / Сост. и авт. вступ. ст. В.Б. Муравьев. — М.: Летопись, 1998. — 504 с.

143. Коллонтай А. М. Студенты лохматые и студенты красные// Alma Mater. 1992. № 1. С. 65-69.

144. Кольцов H. К. К университетскому вопросу / Ник. Кольцов, прив.-доц. Моск. ун-та. — Москва: тип. Рус. т-ва, 1909. — 98, 1. с.

145. Копелевич Ю. X. Основание Петербургской академии наук / Ю.Х. Копелевич; АН СССР, Ин-т истории естествознания и техники. — Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977. — 211 с.

146. Копелевич Ю. X. Первые академические студенты // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. №2. С. 4-15.

147. Кормер В. Ф. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура / В. Кормер; Худож. Т.В.Кормер. — М.: Традиция, 1997. — 287 с.

148. Короленко В. Г. Во мне вечная оппозиция // Литературная газета . 1991. 10 июля.

149. Корольков А. А. Духовные основания русской школы / Александр Корольков; М-во образования и науки РФ, Бийс. пед. гос. ун-т им.

150. B.М. Шукшина. — Бийск: НИЦ БГПУ, 2004 (Тип. ун-та). — 165 с.

151. Корольков А. А. Культура университета // Корольков А. А. Органика культуры / Александр Корольков. — Бийск: Бия, 2011. — 331, 1. с.1. C. 120-128.

152. Корш Е. В. Отзвуки далекого прошлого. — С.-Петерб. ун-т. (186869 г.) //Русская старина. 1918. Т. 174. № 3/6. С. 59-90.

153. Костенецкий Я. И. Воспоминания из моей студенческой жизни // Русский архив. 1887. Кн. 1. № 1. С. 99-117; № 2. С. 229-242; № 3. С. 321-350; Кн. 2. № 5. С. 73-81; № 6. С. 217-242.

154. Костина Т. В. Мир университетского профессора Казани: 1804-1863: автореферат дис. . кандидата исторических наук: 07.00.02 / Казан, гос. ун-т. — Казань, 2007. — 26 с.

155. Краснухина Е. К. Образование: диалогичность и атональность // Философия образования. Сборник материалов конференции. Серия "Symposium", выпуск 23. СПб., 2002. С.35^12.

156. Кризис высшей школы. — Москва: типо-лит. И.Н. Кушнерев и К°, 1911.— 33 с.

157. Кузнецова Н. И. Социо-культурные проблемы формирования науки в России (XVIII — середина XIX вв.) / Н.И. Кузнецова; Рос. акад. наук, Ин-т истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова. — М.: Эдиториал УРСС, 1999. — 174,1. с.

158. Кулакова И. П. Университетское пространство и его обитатели: Московский университет в историко-культурной среде XVIII века / И. П. Кулакова; Московский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. — Москва: Новый Хронограф, 2006. — 333,1. с.

159. Кулешова Г. И. Образы науки и архитектура научных комплексов // Вопросы философии. 1992. №4. С. 22-30.

160. Курбский В. Очерки студенческой жизни: (Из дневника бывшего студента) / Владимир Курбский. — Москва: типо-лит. т-ва И.Н. Кушиерев и К0, 1912. — 4., 203 с.

161. Куренной В. А. Дискуссия об университете // Отечественные записки. 2003. № 6 (14). С. 127-130.

162. Куренной В. А. Философия и образование // Отечественные записки. 2002. №1. С. 59-72.

163. Кушнырь-Кушнырев Г. И. Исторический очерк возникновения и развития академических организаций в России / Г. Кушнырь-Кушнырев. — Санкт-Петербург: Ун-т для науки, 1914. — IV, 149 с.

164. Кустарев А. Нервные люди: очерки об интеллигенции / Александр Кустарев. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2006. — 374 с.

165. Ладыжец Н. С. Университеты Европы // Alma Mater. 1991. N 9. С. 80-85.

166. Ладыжец Н. С. Философия и практика университетского образования / Удм. гос. ун-т. —Ижевск: Изд-во Удм. ун-та., 1995. — 253, 2. с.

167. Левандовский А. А. Время Грановского: Формирование рус. интеллигенции в 30-40-е гг. XIX в.. — М.: Мол. гвардия, 1990. — 302, [2] с.

168. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века / Жак Ле Гофф; Пер. с фр. A.M. Руткевича. — 2-е изд.. — СПб.: ИД СПбГУ, 2003. — 154,[4] с.

169. Лейкина-Свирская В. Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах / В.Р. Лейкина-Свирская. — Мысль, 1981. — 283 с.

170. Ленинградский университет в воспоминаниях современников. В 3-х т. Сост., авт. вступит, статьи и коммент. В.А. Ежов, Ю.Д. Марголис, Г.Г. Прошин. Под. ред. В.В. Мавродина.

171. Т. 1. Петербургский университет. 1819-1895. Л., Изд-во Ленингр. унта, 1963. 319 с.

172. Леонтьев К. А. Из студенческих воспоминаний // Русский архив. 1880. Кн. 1.С. 491-498.

173. ЛибераА. де, Средневековое мышление / Ален де Либера; Пер. с фр. A.M. Руткевича, О.В. Головой. — М.: Праксис, 2004. — 359,1. с.

174. Лирика вагантов. Немецкая народная поэзия. Колесо фортуны / В пер. Льва Гинзбурга; Сост. Н.Р. Малиновская. — М.: Зеркало-М, 1998. — 188 с.

175. Лозинский Е. И. Что же такое, наконец, интеллигенция?: Крат.-социол. опыт. / Евгений Лозинский. — Санкт-Петербург: Новый голос, 1907. —261 с.

176. Ломоносов М. В. О воспитании и образовании: Сборник. / АПН СССР. — М.: Педагогика, 1991. — 339, [4] с.

177. Лонгинов M. Н. Новиков и московские мартинисты: Для студентов вузов / М.Н. Лонгинов; МВД России и др. — СПб.: Лань и др., 2000. —658, 12 с.

178. Любавский М. К. К университетскому вопросу // Голос Москвы. 28 декабря 1906.

179. Ляликов Ф. Л. Студенческие воспоминания, 1818-1822 // Русский архив. 1875. Кн. 3. № 11. С. 376-387.

180. Ляхович Е. С., Ревушкин А. С. Очерк становления первого Сибирского университета — центра науки, образования, культуры. — Томск, 1993. 98 с.

181. Ляхович Е. С., Ревушкин А. С. Университеты в истории и культуре дореволюционной России. Томск: ТГУ, 1998. 582 с.

182. Максимович М. А. Об участии Московского университета в просвещении России: Речь, говор. Адъюнктом Михаилом Максимовичем в Унив. собр. 1830 г. 12 янв. — Москва: Унив. тип., 1830. — 19 с.

183. Марголис 10. Д., Тишкин Г. А. Единым вдохновением: Очерки истории унив. образования в Петербурге в конце XVIII — первой половине XIX в. / Ю.Д. Марголис, Г.А. Тишкин; С.-Петерб. гос. ун-т. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2000. — 226, 1. с.

184. Марков А. Р. Что значит быть студентом: работы 1995-2002 гг. / Алексей Марков. —М.: Новое лит. обозрение, 2005. — 255,2. с.

185. Масонство в его прошлом и настоящем: в 2 т. / под ред. С.П. Мельгунова и Н.П. Сидорова. — Репр. воспроизведение изд. 1914 года. — СПб.: Библиотека Российской академии наук, 2006.1. Т. 1, —255 с.

186. Т. 2. — Репр. воспроизведение изд. 1915 года. — 265,2. с.

187. МежуевВ. М. Образование и культура // Высшее образование для XXI века: Научная конференция. М., 2004. С. 50-60.

188. Мезенсковский Л. М. Первый год моего студенчества: (Отр. из воспоминаний) //Древняя и новая Россия. 1876. № 8. С. 336-342.

189. Мельгунов С. П. Из истории студенческих обществ в русских университетах / С. Мельгунов. — Москва: журн. "Правда", 1904. — 2., 71 с.

190. Мендельсон M. О вопросе «что значит просвещать?» // Философский век. Альманах. Вып. 27. СПб., 2004. 421 с. С. 81-86.

191. Микешин М. И. «Божественный» разум Просвещения // Философский век. Альманах. Вып. 24. СПб., 2003. 303 с. С. 147-155.

192. Михайлова C.B., Коршунова О. Н. Казанский университет: между Востоком и Западом. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2006. — 207 с.

193. Мишед JI. Идея университета // Alma Mater. 1991. № 9. С. 85-91.

194. Мнение об учреждении и содержании . университета в Москве. Сообщил В. И. С. // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1875. № 2. С. 189-212.

195. Московский университет в XVIII столетии // Нива. 1882. № 15. С. 356-357.

196. Московский университет в воспоминаниях современников (17551917): Сборник / Вступ. ст. Ю.Емельянова, с. 3-25. — М.: Современник, 1989. — 734,1. с.

197. Наука и культура. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1998. № 10. С. 3-38.

198. Некрасов С. М. Апостол добра: Повествование о Н.И. Новикове: Рус. просветитель XVIII в. / Сергей Некрасов. — М.: СП "Рус. путь", 1994. —222,1. с.

199. Нике H.H. Московская профессура во второй половине XIX — начале XX вв.: социокультурный аспект / H.H. Нике; Рос. НИИ культ, и природ, наследия им. Д.С. Лихачева. — М.: Новый хронограф: издатель Леонид Янович, 2008. — 303 с.

200. Новороссийский университет в воспоминаниях современников: к 135-летию Одес. ун-та / сост. и предисл. Ф.А. Самойлов. — Одесса: Астропринт, 1999. — 295 с.

201. Ныомен Д. Христианство и научные изыскания // Отечественные записки. 2003. N 6. С. 249-266.

202. Овсянико-Куликовский Д. Н. История русской интеллигенции: Итоги рус. художеств, лит. XIX в. Ч. 1-2. — Москва.: В.М. Саблин, 1906-1907.— 2 т.

203. Ч. 1: Чацкий; Онегин; Печорин; Рудин; Лаврецкий; Тентетников; Обломов. — 1906. — VI, 2., 387 с. Ч. 2. — 1907. — VIII, 356, 1. с.

204. Оже де Ранкур Н.Ф. В двух университетах. Воспоминания. 1837— 1843 //Русская старина. 1896. Т. 86. С. 571-582.

205. Олесич Н. Я. Господин студент Императорского С.-Петербургского университета / Н. Олесич; С.-Петерб. гос. ун-т. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. — 207 с.

206. Ортега-и-Гассет X. Миссия университета / Хосе Ортега-и-Гассет; пер. с испан. Марины Голубевой, Андрея Корбута. — Москва: Изд. дом Государственного университета — Высшей школы экономики, 2010. — 139, 1. с.

207. Осминская H. А. Под сеныо храма Аполлона: коллекционирование как мировоззрение // Пинакотека. 2000. №12. С. 52-59.

208. О студенческой жизни в Дерпте: Очерк. — Санкт-Петербург: тип. М.М. Стасюлевича, 1891. — [2], 35 с.

209. Панибратцев А. В. Философия в Московской славяно-греко-латинской академии: (Первая четверть XVIII в.) / A.B. Панибратцев; Рос. акад. наук, Ип-т философии. — М.: ИФ, 1997. — 152 с.

210. Панофский Э. Перспектива как "символическая форма"; Готическая архитектура и схоластика / Эрвин Панофский; Пер. с нем. И.В. Хмелевских, ЕЛО. Козиной; Пер. [с англ.] J1.H. Житковой. — СПб.: Азбука-классика, 2004. — 334, 1. с.

211. Панченко А. М. Слово и Знание в эстетике Симеона Полоцкого (из материалов «Вертограда многоцветного» // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы. Л., 1970. С. 232-241.

212. Паульсен Ф. Германские университеты / Соч. Фр. Паульсена, проф. Берлин, ун-та; Пер. с нем. Г. Гроссмана. — Санкт-Петербург: ред. журн. "Образование", 1904. — 6, 413 с.

213. Пекарский П. П. Наука и литература при Петре Великом. СПб.: издание Товарищества "Общественная польза", 1862. в 2 т.

214. Т. 1: Введение в историю просвещения в России XVIII столетия. 579 с.

215. Пермский университет в воспоминаниях современников / Сост. A.C. Стабровский. Пермь. Изд-во Том. ун-та: Перм. отд-ние, 1991. 91 с.

216. Пестр Д. Социальная и культурологическая история науки: новые определения, новые объекты, новые практики // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. №4. С. 40-59.

217. Петражицкий Л.И. Университет и наука. Опыт теории и техники университетского дела и научного самообразования: в 2 т. СПб. Тип. 10. Н. Эрлих , 1907Т. 1. 1907.340 с.

218. Петров Ф. А. Немецкие профессора в Московском университете / Ф.А. Петров. — М.: Христиан, изд-во, 1997. 180 с.

219. Петров Ф. А. Формирование системы университетского образования в России: В 4 т. / Ф.А. Петров; МГУ им. М.В. Ломоносова и др. — М.: Изд-во МГУ, 2002.

220. Т. 1: Российские университеты и устав 1804 года. — 2002.

221. Т. 2: Становление системы университетского образования в первыедесятилетия XIX века. — 2002. — 815 с.

222. Т. 3: Университетская профессура и подготовка Устава 1835 года. — 2003.—479 с.

223. Т. 4: Российские университеты и люди 1840-х годов, ч. 1. Профессура. — 2003. — 583 с.

224. Т. 4: Российские университеты и люди 1840-х годов., ч. 2. [Студенчество]. — 2003. — 463 с.

225. Петухов Е. В. Юрьевский, бывший Дерптский, университет за сто лет его существования (1802-1902): Историч. очерк Е.В. Петухова, орд. проф. Юрьевск. ун-та. — Юрьев: тип. К. Маттисена, 1902.

226. Т. 1: Первый и второй периоды (1802-1865). — 1902. —IV, 620 с.

227. Петухов Е. В. Юрьевский, бывший Дерптский университет в последний период своего существования (1865-1902): Ист. очерк / Е.В. Петухов. — Санкт-Петербург: Сенат, тип., 1906. — 4., IV, 241, VII с.

228. Петухов Е. В. Несколько слов о науке и об университете: (Из лекций, чит. перед началом курса в Юрьев, ун-те) / Проф. Е. Петухов. — Рига: Печ. Кальнин и Дейчман, 1904. — 15 с.

229. Платова Е. Э. Жизнь студенчества России в переходную эпоху 1917— 1927 гг. / Е. Э. Платова; М-во образования Рос. Федерации, С.-Петерб. гос. ун-т аэрокосм, приборостроения, С.-Петерб. гос. ун-т. — СПб.: СПбГУАП: СПбГУ, 2001. — 2., 228 с.

230. Платонов С. Ф. Несколько воспоминаний о студенческих годах // Дела и дни. 1921. кн. 2. С. 104-133.

231. Плотникова Л. Н. Студенческие корпорации в Дерптском университет в первой половине XIX в. // Философский век. Альманах. Вып. 29. Том 2. СПб., 2005. 320 с. С. 44-56.

232. Повзун В. Д. Ценностное самоопределение личности в университетском образовании: автореферат дис. . доктора педагогических наук: 13.00.01 / Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. — СПб., 2005. — 46 с.

233. Погодин М. П. 12 января в императорском Московском университете // Москвитянин. 1850. №2. С. 45-49.

234. Полуденский П. С. Заметки о старом Московском университете // Москвитянин. 1853. № 24. С. 17-22.

235. Попов Н. А. Из воспоминаний старого студента: (Памяти П.С. Нахимова) // Исторический вестник. 1884. Т. 18. № 12. С. 684694.

236. Попов Н. А. Московский университет после 1812 г.// Русский архив. 1881. Кн. 1.№ 2. С. 386-421.

237. Приемные экзамены в Московском университете // Москвитянин. 1841. Ч. 3. № 5. С. 271-281.

238. Пуришкевич В. М. Материалы по вопросу о разложении современного русского университета / Владимир Пуришкевич. — Санкт-Петербург: Рус. нар. союз им. Михаила архангела, 1914. — XII, 282, 2., XVI с.

239. Путь студенчества: Сб. статей. —Москва: тип. Г.В. Васильева, 1916. — VI, 248 с.

240. Радин Е. П. Душевное настроение современной учащейся молодежи, по данным Петербургской общестуденческой анкеты 1912 года:

241. Психол. И социол. самооценка. Разочарованность / Е.П. Радии, д-р.

242. Санкт-Петербург: Н.П. Карбасников, 1913. — 4., 118, 6 с.

243. Рамазанова Д. Н. Богоявленская школа — первый этап Славяно-греко-латинской академии // Очерки феодальной России. Вып. VII. М., 2003. С. 211-237.

244. Рамазанова Д. Н. Братья Лихуды и начальный этап истории славяно-греко-латинской академии: 1685-1694: автореферат дис. . кандидата исторических наук: 07.00.03 / Ин-т всеобщ, истории РАН. — М., 2002. —- 24 с.

245. Разумов А. Энциклопедизм и культура // Высшее образование в России №5. 2005. С. 97-102.

246. Речи, произнесенные в торжественных собраниях Императорского Московского университета русскими профессорами оного, с краткими их жизнеописаниями: Ч. 1-. — Москва: О-во любителей рос. словесности, 1819-1823.

247. Ч. 1 : Речи: Поповского, Барсова, Зыбелина, Вениаминова, Десницкого, Чеботарева. — 1819. — [4], 388 с. Ч. 2: [Речи: Аничкова, Афонина, Третьякова, Сырейщикова, Сибирского, Синьковского, Страхова, Политковского, Панкевича].1820. —2., 464 с.

248. Ч. 3: Речи: Брянцова, Сохацкого, Аршеневского, Снегирева, Тимковского, Венсовича, Грузинова, Воинова, Данилевского. — 1821, —[2], 336 с.

249. Ч. 4: Речи: Барсова, Зыбелина, Вениаминова, Десницкого. — 1823.400, IV с.

250. Ридингс Б. Университет в руинах // Отечественные записки. 2003. №6(14). С. 149-172.

251. Роберте Д., Круз А. М., Родригес X. Ю. Университет: экспорт моделей // Alma Mater (Вестник Высшей школы). 1999. № 6-7. С. 4548; 48-50.

252. Романенко И. Б. Образовательные парадигмы в истории античной и средневековой философии / И.Б. Романенко; Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. — СПб.: Изд-во Рус. христиан, гуманитар, ин-та, 2002. — 302 с.

253. Роуг В. Университет как явление средневековой культуры // Вестник высшей школы. 1991. № 8. С. 97-109.

254. Рудаков В. Е. Студенческие научные общества: (Ист. очерк) // Исторический вестник. 1899. № 12. С. 1143-1156.

255. Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: история и типология: Материалы Междунар. конф., Неаполь, май 1997 / Сост. Б.А. Успенский. — М.: О.Г.И.; Венеция: Б.и., 1999. — 150, 1. с.

256. Русская интеллигенция. История и судьба: Сб. ст. / Рос. акад. наук. Науч. совет по истории мировой культуры; [Сост. Т.Б. Князевская; Ред. колллегия: акад. Д.С. Лихачев (председатель, отв. ред.) и др.]. — М.: Наука, 1999. —423 с.

257. Сабурова Т. А. Энциклопедия и русское Просвещение // Философский век. Альманах. Вып. 27. СПб., 2004. 421 с. С. 126-131.

258. Сватиков С. Г. Студенческая печать с 1755 по 1915 г.: (Журналы, газеты, сборники и альманахи) / Сергей Сватиков. — Москва, 1916.—36 с.

259. Свербеев Д. Н. Обучение в Московском университете // Записки. М., 1899. Т. 1.С. 82-176.

260. Свет Христов просвещает всех; Святая Татиана и Моск. ун-т: Сборник. — М.: Патриаршее подворье и др., 1996. — 187, [2] с.

261. Свиньин И. А. Воспоминания студента 60-х годов, за 1862-1865 гг. / Соч. И.А. Свиньина. — Тамбов: скл. изд. у Ивана Аполлоновича Свиньина, 1890. — [2], VI, 155 с.

262. Сементковский Р. И. Устав и наука. (Из унив. воспоминаний) // Исторический вестник. 1911. Т. 123. № 3. С. 1004-1013.

263. СмагинаГ. И. Публичные лекции С.-Петербургской Академии наук во второй половине XVIII в. // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. № 2. С. 16-26.

264. Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской академии / Соч. бакалавра Моск. духов, акад. Сергея Смирнова. — Москва: тип. В. Готье, 1855. — 428, IV с.

265. Смит Д. Работа над диким камнем: Масонский орден и русское общество в XVIII веке / Дуглас Смит; авторизованный пер. с англ. К. Осповата и Д.Хитровой. — М.: Новое литературное обозрение, 2006 (М.: Типография "Наука" РАН). — 222, 1. с.

266. Снегирев И. М. Действия Московского университета в первом периоде его существования (с 1755 по 1762 год) // Ученые записки Императорского Московского университета. 1834. Ч. 4. № 11. С. 330-364.

267. Соколов А. В. Поколения русской интеллигенции / A.B. Соколов; Санкт-Петербургский гуманитарный ун-т профсоюзов. — СПб.: СПбГУП, 2009. — 664 с.

268. Сокулер 3. А. Знание и власть: наука в обществе модерна / З.А. Сокулер; Рос. акад. наук, ИНИОН. — СПб.: Изд-во РХГИ, 2001. — 238,1. с.

269. Соловьев И. М. Русские университеты в их уставах и воспоминаниях современников: Сборник. Вып. 1- / И.М. Соловьев. — Санкт-Петербург: кн-во типо-лит. "Энергия", 1914.

270. Вып. 1: Университеты до эпохи шестидесятых годов. — 1914. — 4., 206 с.

271. Сорокин В. Воспоминания старого студента (1858-1862) // Русская старина. 1888. Т. 60. № 12. С. 617-647; 1906. Т. 128. № 11. С. 443472.

272. Спасович В. Д. Пятидесятилетие Петербургского университета. (По поводу кн. В. В. Григорьева: Имп. ун-т в течение первых пятидесяти лет его существования. Спб;, 1870). Соч. Т. 4. Спб., 1891. С. 1-66.

273. Сперанский Н. В. Кризис русской школы: Торжество полит, реакции. Крушение ун-тов / Н. Сперанский. —Москва: типо-лит. т-ва ИЛ-I. Кушнерев и К°, 1914. —VIII, 271 с.

274. Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся: Мемуары. / Федор Степун; [Послесл. Р. Гергеля]. — 2-е изд., доп., [испр.]. — СПб.: Алетейя, 2000. — 644,[2] с.

275. Столетний юбилей Имп. Московского университета. — Москва: Унив. тип., 1855. — 110 с.

276. Столыпин А. Интеллигенты об интеллигентах // Новое время. 23 апреля 1909.

277. Сточик А. М., Затравкин С. Н. Медицинский факультет Московского университета в XVIII веке / A.M. Сточик, С.Н. Затравкин. — 2-е изд., доп. — М.: Шико, 2000. — 462,1. с.

278. Стратий Я. М., Литвинов В. Д. Андрушко В. А. Описание курсов философии и риторики профессоров Киево-Могилянской академии / Я.М. Стратий, В.Д. Литвинов, В.А. Андрушко. —Киев: Наук, думка, 1982. —347 с.

279. Студенческие воспоминания о Московском университете: (Посвящ. Дмитрию Дмитриевичу Кожухову) // Отечественные записки. 1858. № 8. С. 81-95 (отд. 6); № 9. С. 1-15; 1859. № 1. С. 1-14 (отд. 5).

280. Суворов Н. С. Средневековые университеты / Н.С. Суворов. — Изд. 2-е. — M.: URSS: Либроком, 2012. — VI, 245 с.

281. Татьянин день 12 января: Стихотворения.: Посвящается бывшим, настоящим и будущим студентам Моск. ун-та / Изд. Н. Масловича, студента выпуска 1859 г. — Харьков: тип. К. Счасни, 1895. — 28 с.

282. Терентьева А. В. Студенческая среда как ценность российских университетов конца XIX — начала XX века // Философский век. Альманах. Вып. 29. Том 2. СПб., 2005. 320 с. С. 87-92.

283. Тимковский И. Ф. Памятник Ивану Ивановичу Шувалову, основателю и первому куратору Московского университета // Москвитянин. 1851. № 9/10. С. 1-49.

284. Титов А. А. Из воспоминаний о студенческом движении 1901 г. Москва / A.A. Титов. — Москва: В.М. Саблин, 1906. — 70 с.

285. Толстой Д. А. Академический университет в XVIII столетии, по рукописным документам Архива Академии наук: Чит. в заседании Ист.-филол. отд-ния 24-го сент. 1885 г. / Соч. Гр. Д.А. Толстого. — Санкт-Петербург: тип. Имп. Акад. наук, 1885. — [2], 67 с.

286. Толстой Д. А. Взгляд на учебную часть в России в XVIII столетии до 1782 года / Соч. Гр. Д.А. Толстого. — Санкт-Петербург: тип. Имп. Акад. наук, 1883. — [2], 100 с.

287. Толстой И. И. Дневник, 1906-1916 / И.И. Толстой; Публ. Л.И. Толстой. — СПб.: Фонд регион, развития Санкт-Петербурга и др., 1997. —XIII, 728, 1. с.

288. Топоров В. Н. Из истории петербургского аполлинизма: его золотые дни и его крушение / В.Н. Топоров; Рос. гос. гуманит. ун-т, Ин-т высш. гуманит. исслед., Центр типологии и семиотики фольклора. — М.: О.Г.И., 2004. — 259, 1. с.

289. Трубецкой С. Е. Минувшее / Князь Сергей Евгеньевич Трубецкой. — М.: Изд-во сов.-фр. совмест. предприятия "ДЭМ", 1991. — 328,2. с.

290. Уваров П. Ю. Университеты и идея европейской общности // Европейский альманах. История. Традиция. Культура. — М.: Наука. 1993. С. 115-123.

291. Уваров П. Ю. Университеты Российской империи глазами медиевиста (в защиту «идола истоков») / П.Ю. Уваров // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 7. — М.: Эдиторал УРСС, 2001. С. 207-223.

292. Университет для России / Отред. В.В. Пономаревой и Л.Б. Хорошиловой. — М.: Рус. слово, 2001.

293. Т. 2: Московский университет в александровскую эпоху. — 2001. — 366, 1. с.

294. Университет и город в России (начало XX века): сборник. / под ред. Труде Маурер и Александра Дмитриева. — М.: Новое литературное обозрение, 2009. — 777, 1. с.

295. Университетское образование: Приглашение к размышлению / В.А. Садовничий, В.В. Белокуров, В.Г. Сушко, Е.В. Шикин. — М.: Изд-во МГУ, 1995. — 350 с.

296. Университеты республик Российской Федерации как центры национальной культуры: Сб. ст. / Редкол.: Макаркин Н.П. (отв. ред.) и др.. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992. — 79,1. с.

297. Успенский Ф. И. Петербургский университет в 1867-1871 гг. (По воспоминаниям студента) //Дела и дни. 1920. кн. 1. С. 163-174.

298. Устрялов Ф. Н. Воспоминания о Петербургском университете в 1852-1856 гг. // Исторический вестник. 1884. Т. 16. № 6. С. 578-604; № 7. С. 112-134; № 8. С. 287-312.

299. УстюговаЕ. Н. Стиль и культура: опыт построения общей теории стиля / E.H. Устюгова; С.-Петерб. гос. ун-т. — 2-е изд. — Санкт

300. Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006: Тип. Изд-ва СПбГУ. — 255, 2. с.

301. Утопия и утопическое мышление: Антол. зарубеж. лит.: Пер. с англ., нем., фр. и др. яз. / Сост., предисл. с. 3-20. и общ. ред. В.А. Чаликовой. — М.: Прогресс, 1991. — 404,1. с.

302. Ученые диспуты в Московском университете // Русский вестник. 1858. Т. 15. С. 198-200.

303. Ушакин С. А. Университеты и власть. // Общественные науки и современность. 1999. № 2. С. 55-65.

304. Федорова Ю. Ю. Российский университет XIX века: идея — идеология — философия // Философский век. Альманах. Вып. 17. Часть 1. СПб., 2001. 370 с. С. 264-270.

305. Федотов Г. П. О святости, интеллигенции и большевизме: Избр. ст. / Г.П. Федотов; Вступ. ст. А.Ф. Замалеева. — СПб.: Изд-во С.Петербург. ун-та, 1994. — 149,[2] с.

306. Филатов В. П. Образы науки в русской культуре // Вопросы философии. 1990. №5. С. 34-46.

307. Флерин Н. Ф. Быт студентов Казанского университета в 70-х гг. // Уч. зап. Казанского университета. Казань, 1930. Кн. 5. С. 887-902.

308. Фонкич Б. Л. Греко-славянская школа на Московском печатном дворе в 80-х гг. XVII в. (Типографская школа) // Очерки феодальной России. Вып. III. M., 1999. С. 149-246.

309. Фонкич Б. Л. «Привилегия на Академию» Симеона Полоцкого — Сильвестра Медведева // Очерки феодальной России. М., 2000. Вып. 4. С. 237-297.

310. Формирование российского интеллигента в университете / Сост. и отв. ред.: В.Е. Триодин. — СПб.: СПбГУП, 2000-.1. Вып. 6, 2000. —227 с.

311. Фортунатов Ф. Н. Воспоминания о С. Петербургском университете за 1830-1833 годы. (Писано в ноябре 1868 г.). Посвящ. старым университетским товарищам // Русский архив. 1869. № 2. С. 305-340.

312. Френкель А. С. Первый публичный студенческий суд в России. (Из воспоминаний студента Петерб. ун-та 60-х гг.) / Празднование семидесятипятилетия имп. С.-Петербургского университета 8-го февраля 1894 года в Тифлисе. Тифлис, 1894. С. 8-13.

313. ХабермасЮ. Идея университета. Процессы обучения. // AlmaMater. 1994. №4. С. 9-17.

314. Хайдеггер М. Переписка 1920-1963 / Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс; Пер. с нем. И. Михайлова под ред. Н. Федоровой. — М.: Ad Marginem, 2001. — 415, [ 1 ] с.

315. ХаймпельГ. Вина и задача университета // Отечественные записки. 2003. №6. С. 201-212.

316. Хакимова А. С. Казанский университет в 80-90-е годы XIX века: автореферат дис. . кандидата исторических наук: 07.00.02 / Казанский гос. ун-т. —Казань, 1997. — 20 с.

317. Хаммерштейн Ii. Университет в Новое время: отношения с властью // Alma Mater (Вестник Высшей школы). 1999. № 10. С. 47-50.; № 12. С. 43-46.

318. Хренов Ii. А. «Человек играющий» в русской культуре: / H.A. Хренов. — СПб.: Алетейя, 2005: ППП Тип. Наука. — 604 с.

319. Чумиков А. А. Петербургский университет полвека назад. Воспоминания бывшего студента (Студенческие корпорации в Петербургском университете в 1830-1840 гг.) // Русская старина. 1881. Т. 30. №2. С. 367-380.

320. Шевченко M. М. Правительство, народное образование и государственная служба накануне Великих реформ (1849-1856). // Россия и реформы. Вып. 2. М., 1993. С. 18-30.

321. Шевырев С. П. Обозрение столетнего существования императорского Московского университета: Речь в торжеств, собр. по случаю 100-лет. юбилея ун-та. // Журнал Министерства народного просвещения. 1855. № 2. С. 31-54.

322. Шеллинг Ф. В. И. Лекции о методе университетского образования: с приложением: Куно Фишер Учение Шеллинга о природе / Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг; пер. с нем., вступ. ст., примеч. Ивана Фокина. — СПб.: Mipb, 2009. — 351, 1. с.

323. Шепелев Л. Е. Синие воротнички // Родина. 1994. №1. С. 83-89.

324. Шимановский М. В. Мои профессора и мое студенчество: (Петерб. ун-т 1863-1867 гг.) / Соч. М.В. Шимановского. — Одесса: тип. "Одес. листка", 1892. — [4], 50 с.

325. Шиповалова Л. В. «Классический» и «неклассический» университет // Философский век. Альманах. Вып. 29. Том 2. СПб., 2005. 320 с. С. 192-197.

326. Шмидт С. О. К истории слова "интеллигенция" // Россия — Запад — Восток. Встречные течения. К столетию со дня рождения М.П. Алексеева. М, 1996. С. 407-409.

327. ШоломоваТ. В. Эстетика русского нигилизма: 1860-е 1880-е годы: автореферат дис. . кандидата философских наук: 09.00.04 / Рос. гос. пед. ун-т. — СПб., 1999. — 15 с.

328. ШубартВ. Европа и душа Востока: / Вальтер Шубарт; Пер. с нем. М.В. Назарова, З.Г. Антипенко. — М.: Эксмо: Алгоритм, 2003. — 478, 1. с.

329. Щетинин Б. А. В Московском университете: (Из недавнего прошлого) / Кн. Б.А. Щетинин. — Москва: тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1906. —32 с.

330. Щетинина Г. И. Идейная жизнь русской интеллигенции, конец XIX — начало XX в. / Рос. АН. Ин-т рос. истории. — М.: Наука, 1995. — 235, 1. с.

331. Щетинина Г. И. Студенчество и революционное движение в России, последняя четверть XIX в. / Г.И. Щетинина; Отв. ред. И.Д. Ковальченко; АН СССР, Ин-т истории СССР. — М.: Наука, 1987. —237,2. с.

332. Экономцев И. Н. Предыстория создания Московской Академии и ее первоначальный период, связанный с деятельностью братьев Лихудов // Московская Духовная Академия. 300 лет (1685-1985). Богословские труды. Юбилейный сборник. М., 1986. С. 41-72.

333. Эймонтова Р. Г. Русские университеты на грани двух эпох: От России крепостной к России капиталистической / Отв. ред. С.С. Дмитриев. — М.: Наука, 1985. — 350 с.

334. Эймонтова Р. Г. Русские университеты на путях реформы: Шестидесятые годы XIX в. / Р.Г. Эймонтова; Рос. АН, Ин-т рос. истории. — М.: Наука, 1993. — 270,2. с.

335. Ягафарова Д. С. Российские университеты: прошлое, настоящее, будущее: Монография / Д.С. Ягафарова. — Набережные Челны: ЭКОНОМУС, 2003. — 175 с.

336. Янишевский Э. П. Из воспоминаний старого казанского студента / Э.П. Янишевский. — Казань: тип. В.М. Ключникова, 1893. — [2], 111с.

337. Ясперс К. Идея университета / Карл Ясперс; пер. с нем. Т.В. Тягуновой; ред. перевода О.Н. Шпарага; под общ. ред. М.А. Гусаковского. — Минск: БГУ, 2006. — 159 с.

338. Axelrod J. The University Teacher as Artist. Jossey-Bass Publishers, San Francisco, 1973.

339. Baker-Minkel K., Moody J and Kieser W. "Town and Gown" // Economic Development Journal, Fall, 2004, p. 7-9.

340. BarnettR. The Idea of Higher Education. Milton Keynes, Open University Press, 1990.

341. Becher T. Academic Tribes and Territories. Milton Keynes, Open University Press, 1989.

342. Bernstein B. Pedagogy, Symbolic Control and Identity. London, Falmer, 1996.

343. Between Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity in Late Imperial Russia. Princeton, NJ, 1991.

344. Bjorkland S. A University Constitution for Disputation. Studies of Higher Education and Research. Stockholm, Council for Studies of Higher Education, 1995.

345. Blake N. Truth, Identity and Community in the University // R. Barnett and A. Griffin (eds). The End of Knowledge in Higher Education. London, Cassell, 1997.

346. Blake N. and Masschelein J. Critical Theory and Critical Pedagogy // N. Blake, P. Smeyers, R. Smith and P. Standish (eds), The Blackwell Guide to the Philosophy of Education. Oxford: Blackwell, 2003.

347. Bourdieu P. Homo Academicus. Paris, 1974.

348. BrowerD. Training the Nihilist: Education and Radicalism in Tsarist Russia. Ithaca; London, 1975.

349. Carr W., Kemmis S. Becoming Critical: Education, Knowledge and Action Research. Brighton: Falmer Press, 1986.

350. Carr W. Philosophy and Education // Journal of Philosophy of Education 38, 1, 55-73,2004.

351. Clark W. Academic Charisma and the Origins of the Research University. Chicago and London: University of Chicago Press, 2006.

352. DeardenR. F. Autonomy and Education // R.F. Dearden, P.H. Hirst and R.S. Peters (eds), Education and the Development of Reason. London: Routledge and Kegan Paul, 1972.

353. Delanty G. Challenging Knowledge: The University in the Knowledge Society. Philadelphia, PA, Society for Research into Higher Education, Open University Press, 2003.

354. Farquhar R. H. Traditional Values in the Conteporary University // Academic futures: prospects for post secondary education. Toronto, 1987.

355. Friedman R. Masculinity, Autocracy and the Russian University, 18041863. Palgrave Macmillan, 2005.

356. Guypers S. E. Is Personal Autonomy the First Principle of Education // Journal of philosophy of Education. 1992, 26: 5-17.

357. Hague, SirD. Beyond Universities: A New Republic of the Intellect. London, IEA, 1991.

358. I-Ialstead J. Mark Liberal Values and Liberal Education // J. Mark Halstead and Monica J. Taylor (eds) Values in Education and Education in Values. London: Falmer Press, chapter 2, p. 17-32, 1996.

359. Hans N. Russian Tradition in Education. London, 1963.

360. Higher Education in Europe: The Cultural Heritage and Academic Values of the European University and the Attractiveness of the European Higher Education Area Vol. XXXI, No. 4, 2006.

361. Hirst P. H. Liberal Education and the Nature of Knowledge // R. D. Archambault (ed.), Philosophical Analysis and Education. London: Routledge and Kegan Paul, 1965.

362. Kassow S. D. Students, Professors, and the State in Tsarist Russia. Berkeley; Los Angeles; L., 1989.

363. Manahan Richard A. Town and Gown: The Relationship between City and Campus // Vital Speeches of the Day, Vol. 46: Issue 23, 9/15/1980.

364. Marker G. Publishing Printing, and the Origins of Intellectual Life in Russia, 1700-1800. Princeton, 1985.

365. Marton F. and Marton S. The University of Learning or The University of Politics? Paper presented at conference on 'What Kind of University?' London, 1997.

366. McClelland J. C. Autocrats and Academics: Education, Culture, and Society in Tsarist Russia. Chicago; L., 1979.

367. Minogue Kenneth R. The Concept of a University. London 1973.

368. Morissey S. K. Heralds of Revolution: Russian Students and the Mythologies of Radicalism. N.Y.; Oxford, 1998.

369. Newman J. H. The Idea of a University, (ed. I.T. Ker) Oxford, Oxford University Press, 1976.

370. Pelican J. The Idea of the University. A Reexamination. New Haven and London. Yale University Press. 1992.

371. Saisselin Remy G. The Enlightenment against the Baroque: Economics and Aesthetics in the Eighteenth Century. University of California Press, Berkeley Los Angeles Oxford, 1992.

372. Science and Cultures. Antropological and Historical Studies of Science. Dordrecht, 1981.

373. StanburyP. University Museums and Collections // Museum International. Volume 52, Issue 2, pages 4-9, April-June 2000.

374. Stafford B. M. Artful Science: Enlightenment Entertainment and the Eclipse of Visual Education. London, 1994.

375. The RoutledgeFalmer Reader in Philosophy of Education. Ed. by Wilfred Carr. London, 2005.

376. The University and the City: From Medieval Origins to the Present.Ed. by Thomas Bender, Oxford University Press, 1988.

377. The University in Society I Ed. by Lawrence Stone. 2 Vols. Princeton, 1974.

378. Universities and Globalization: Critical Perspectives. Ed. by Janice K. Currie, Janice Newson, Sage Publications, 1998.

379. Vucinich A. Science in Russian Culture. N.Y., 1963.

380. Winch C. Autonomy as an Educational Aim // Roger Marples (ed.) The Aims of Education. London: Routledge, chapter 7, p. 74-84, 1999.

381. Wolff R. P. The Ideal of the University. Beacon Press, Boston, 1977.