автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Влияние виртуальных социальных сетей на протестную активность в российском обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние виртуальных социальных сетей на протестную активность в российском обществе"

На правах рукописи

УШКИН СЕРГЕЙ ГЕННАДЬЕВИЧ

ВЛИЯНИЕ ВИРТУАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ НА ПРОТЕСТНУЮ АКТИВНОСТЬ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность 22.00.04 — Социальная структура, социальные институты и процессы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

15 СЕН 2015

Саранск-2015

005562212

005562212

Работа выполнена на кафедре социологии ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева»

Научный руководитель:

доктор социологических наук, профессор кафедры социологии Дадаева Татьяна Михайловна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Евстифеев Роман Владимирович

доктор политических наук, профессор кафедры менеджмента Владимирского филиала ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (г. Владимир).

Иванов Дмитрий Владиславович

доктор социологических наук, профессор кафедры теории и истории социологии ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет» (г. Санкт-Петербург)

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (г. Москва)

Защита диссертации состоится 9 октября 2015 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.03 при ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева» по адресу: 430005, г Саранск, ул. Б. Хмельницкого, д. 39а, зал заседаний.

Я ,/и^Сертацией можно «знакомиться в Научной библиотеке им. М М. Бахтина ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет Н" П" Огарева» и на сайге Мордовского университета http://www.пlгsu.ru/гu/dlss/diss.php?ELEMENT_Ш=35564

Автореферат разослан 2 сентября 2015 г. Ученый секретарь гм?

диссертационного совета ' у* В. М. Сидоркина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена возрастающей ролью новых информационных и коммуникационных технологий, которые трансформируют структуры социального взаимодействия на макро-, мезо- и микроуровнях. Виртуальные социальные сети представляют собой принципиально новую область конструирования, воспроизводства и организации социальных отношений. Сегодня они опережают по посещаемости новостные и образовательные порталы, с их помощью люди удовлетворяют свои потребности в общении, информации и развлечении.

Значительное влияние виртуальные социальные сети оказывают на механизмы консолидации и координации протестных движений различных стран мира. За последние пятнадцать лет изучение влияния новых информационных и коммуникационных технологий на протеста ую активность стало одной из актуальных тем в социологии, политологии и других социальных науках. Пристальному вниманию исследователей подвергаются такие виртуальные социальные сети как YouTube, Twitter и Facebook, которые, по мнению ряда авторов, способствуют формированию гражданской и политической активности1.

Катализатором интереса к изучению влияния социальных сетей на протестую активность выступили волны массовых демонстраций и протестов, захлестнувшие арабский мир, а затем распространившиеся на другие страны мира. Следствием явилось появление значительного числа работ, где виртуальные социальные сети стали рассматриваться в качестве эффективного политического инструмента. В отечественной социологии обращение к рассмотрению сетевой коммуникации произошло после всплеска протестной активности в России в 2011-2012 гг., связанной с массовыми выступлениями жителей Москвы, Санкт-Петербурга и других городов.

Рост протестной активности под влиянием виртуальных социальных сетей привлек к себе внимание не только исследовательского сообщества, но и государственных и общественных деятелей. В рамках своей программной статьи «Россия и меняющийся мир» В. В. Путин подчеркивает, что данные социальные медиа сегодня часто используются с целью «манипулирования общественным сознанием и прямого вмешательства во внутренние дела суверенных государств»2. Тем самым Президент Российской Федерации открыто признает, что в настоящее время общественное мнение прямо или опосредовано формируется при помощи виртуальных социальных сетей.

1 См.: Gonzalez-Bailon, S. The strueture of political discussion networks: a model for the analysis of online deliberation [Текст] / S. Gonzalez-Bailon, A. Kaltenbmnncr, R. E. Banchs // Journal of Information Technology. -2010. - Vol. 25. -№2. -P. 230-243: 186. Kavada A. Engagement bonding, and identity across multiple platforms: Avaaz on Facebook, YouTube, and MySpace [Электронный ресурс] / A. Kavada // MedieKultur. - 2012. — № 52. Сежим доступа: https://ojs.statsbiblioteket.dk/index.php/mediekultur/article/viewFile/5486/576S.

" Путин, В. В. ТЪссия и меняющийся мнр [Электронный ресурс] / В. В. Путин // Московские новости. -2012. -Режим доступа: http://www.mn.ni/politics/20120227/312306749Jitnil.

Наблюдается рутинизация виртуальных социальных сетей широкими слоями населения, они становятся обычной и необходимой частью жизни среднестатистического жителя мегаполиса3. Происходит нивелирование отличий между реальной и виртуальной коммуникацией, постепенно виртуальные социальные сети оказываются в самых будничных социальных структурах и отношениях, которые они трансформируют. Наглядной иллюстрацией проникновения виртуальности в сферу повседневности выступает парадокс, сформулированный 42-м президентом Соединенных Штатов Америки Б. Клинтоном более десяти лег назад для американского общества, а теперь применимый и к российской действительности: «Мы хотели, чтобы наши дети умели работать в Интернете с шести лет - раньше, чем научатся читать. Оказывается, они неплохо разбираются в Сети уже в пятилетнем возрасте. Теперь встает вопрос, как все же научить их читать»4.

Современные исследователи (3. Бауман, М. Кастельс, Е. Морозов, Г. Рейнгольд, К. Ширки и др.) отмечают амбивалентный характер влияния виртуальных социальных сетей на протестную активность населения. С одной стороны, новые информационные и коммуникационные технологии предлагают населению принципиально новые возможности для выражения своей гражданской позиции, осуществления коллективной мобилизации, актуализации проблемного поля и т.д. С другой стороны, они способствуют отчуждению пользователей от реального протестного движения, ограничиваясь только виртуальными способами взаимодействия; при этом в процессе подготовки протестных выступлений происходит деанонимизация лидеров протестного движения и, как следствие, усиление контроля за их деятельностью со стороны органов правопорядка.

В этих условиях актуальным становится социологическое исследование протестных настроений, протестного потенциала и протестной активности пользователей социальных сетей, как на общероссийском, так и на региональном уровне. Изучение протестного потенциала отдельно взятого провинциального региона - Республики Мордовия - и степени влияния новых средств коммуникации и информации на пользователей актуализирует рассмотрение данной проблемы на региональном уровне. Социологическое изучение социальных сетей как нового социального института и его влияния на протестную активность позволит понять структуру и особенности виртуального и реального протестного движения, оценить риски, связанные с ним, а также разработать механизмы эффективного взаимодействия государства и общества в контексте использования информационных и коммуникационных технологий.

3 Бронников, И. А. Будущее политических Интернет-технологий: два сценария развили [Текст] / А И Бронников II Власть. - 2014. - №1. - С. 47.

Цит. по: Леонтьев, В. П. Новейшая энциклопедия персонального компьютера [Текст] / В П Леонтьев -М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.-С. 697.

Степень научной разработанности проблемы. Изучение проблем, представляющих предметное поле диссертационного исследования, можно классифицировать по трем основным направлениям.

Первая группа источников связана с изучением реальных и виртуальных социальных сетей, особенностей и тенденций в их развитии.

Теоретические основания изучения социальных сетей заложены в работах Э. Дюркгейма, К. Леви-Строса, Б. К. Малиновского, Т. Парсонса, А. Радклифф-Брауна, П. А. Сорокина, Г. Спенсера, Ф. Тенниса. Непосредственное изучение реальных социальных сетей как социальной структуры, состоящей из группы узлов и связей между ними, предпринято в трудах Дж. Барнса, П. Блау, Э. Бот, А. Бэйвеласа, М. Грановеттера, К. Левина, С. Милгрэма, Я. Л. Морено, X. Уайта, Ф. Хайдера, Дж. Хоманса. Рассмотрение виртуальных социальных сетей представлено в исследованиях Д. Белла, М. Кастельса, Е. Сик, Э. Тоффлера, Б. Уэлмана, К. Хемптон. Отдельную категорию источников составляет акторно-сетевая теория Б. Латура, Дж. Ло, Дж. Урри. В отечественной социологии общие теоретические принципы сетевого анализа отражены в работах О. Е. Брун, Г. В. Градосельской, Д. А. Губанова, Д. В. Иванова, Д. В. Мальцевой, Д. А. Новикова, А. Г. Чхартишвили, К. И. Шпары и др. Их практическое применение осуществлено в исследованиях Д. В. Акаева, С. В. Бондаренко, Д. Е. Вышегородцева, А. В. Кульминской, А. Б. Скуратова и др.

Во вторую группу источников входят труды по теории общественных движений и протестной активности.

В рамках концепций коллективного действия свою работу осуществляли Г. Блумер, Дж. Доллард, Л. Киллиан, Г. Лебон, Н. Миллер, Ф. Олпорт, Н. Смелзер, Р. Тернер. Социальный протест как результат относительной депривации рассмотрен Т. Гарром, Дж. Дейвисом, Р. Мертоном, У. Рансименом. Концепции рационального выбора представлены исследованиями М. Личбаха, М. Олсона, К. Д. Оппа, Д. Чонга. Теоретическое осмысление общественных движений как мобилизации ресурсов фиксируется в работах М. Залда, Д. Макадама, Дж. Маккарти, С. Тарроу, Ч. Тилли. Концепции политических возможностей плодотворно разрабатывались П. Айзингером, Д. Майером. В рамках концепций новых общественных движений наиболее важными являются исследования С. Бюхлера, С. Д. Кендалл, Н. Пичардо, А. Скотта. Среди отечественных исследователей протест и протестное поведение рассматривается в диссертационных работах Е. Н. Кутыгиной, С. В. Позднякова и др. Изучением протестного поведения молодежи занимались Д. В. Громов, Д. С. Карпухин, О. Е. Марченко, А. А. Николаева, А. В. Сапронов, В. Г. Тихонов и др.

Третью группу источников составляют труды, посвященные влиянию социальных сетей на протестую активность населения.

Социальные сети как механизм организации «умной толпы» протестующих рассматривается в работах Г. Рейнгольда. С позиций минимизации затрат на протестую деятельность в социальных сетях подходят к вопросу А. Б. Невесенко, К. Ширки и др. Теория сетей и потоков плодотворно прорабатывается А. Э. Галичем,

С. В. Докукой, М. Кастельсом, Д. А. Лушниковым и др. Рассмотрение влияния социальных сетей на протестую активность в рамках солидаризационного подхода осуществляется Дж. Александером, И. В. Ксенофонтовой и др. Значимой выступает теория слактивизма, представленная в работах З.Баумана, Е.Морозова и др. Рассмотрением влияния ресурсов глобальной сети на активность различных социально-демографических групп занимались Е. Г. Давыдова-Мартынова, А. А. Киселев, Д. А. Лурье, Ю. И. Мастерова и др.

Несмотря на то, что тема диссертационного исследования имеет под собой широкий теоретико-методологический задел и в своих отдельных аспектах получила достаточно широкое освещение, комплексного изучения влияния социальных сетей на глобальную и локальную протестую активность в отечественной и зарубежной литературе практически не представлено.

Объектом исследования является протестная активность российского общества.

Предмет исследования - влияние виртуальных социальных сетей на протестую активность российского общества.

Целью данной работы является определение степени влияния виртуальных социальных сетей на протестую активность российского общества.

В соответствии с поставленной целью определены следующие основные задачи:

- систематизировать теоретико-методологические подходы к анализу социальных сетей;

- раскрыть сущность протестной активности в современном глобальном и локальном контексте, выявить модели протестного поведения молодежи, детерминированного сетевыми отношениями;

- разработать методику и систему индикаторов для анализа виртуальных протестных сообществ в социальных сетях на общероссийском уровне и определения степени влияния виртуальных социальных сетей на протестую активность молодежи на региональном уровне;

- определить социально-демографические характеристики пользователей виртуальных протестных сообществ, функции социальных сетей в российском протестом движении;

- выявить степень и характер влияния виртуальных социальных сетей на протестую активность молодежи в региональном социуме (на примере Республики Мордовия).

Гипотеза исследования состоит в том, что виртуальные социальные сети представляют собой качественно новый социальный институт, оказывающий комплексное воздействие на пользователей - преимущественно молодых людей до 34 лет. Сети выполняют функции генерации и распространения информации о протестном движении, мобилизации его сторонников, воздействия на власть и формирования общественного мнения, как на общероссийском, так и на

региональном уровне. Данные параметры выступают интегральными показателями влияния виртуальных социальных сетей на протестую активность молодежи.

Теоретико-методологическую основу исследования составили работы отечественных и зарубежных авторов по сетевому анализу, социологии массовых коммуникаций, социологии Интернета, социологии общественных движений, политической социологии. В качестве основных подходов использованы:

- структурно-функциональный подход, позволяющий рассмотреть структурные особенности пользователей виртуальных протестных сообществ и выделить отдельные группировки акторов;

- ресурсный подход, раскрывающий значение виртуальных социальных сетей как информационного, мобилизационного, воздействующего и формирующего ресурса;

- нормативный подход, акцентирующий внимание на доверии между акторами, а также на формальных нормах, правилах и санкциях;

- динамический подход, способствующий пониманию происходящих в течение времени структурных изменений в социальных сетях.

Методика авторского эмпирического исследования включала комбинирование качественной и количественной стратегии (mix-method). Это позволило на первом этапе определить динамику и рамки виртуального протестного движения, на втором — выявить функции виртуальных сообществ в протестом движении, на третьем -рассмотреть влияние виртуальных социальных сетей на региональную протестую активность молодежи.

Научная новизна исследования:

- систематизированы теоретико-методологические подходы к анализу социальных сетей, выявлена их функциональная специфика в реальном и виртуальном контексте и дана их авторская интерпретация как социального института;

- раскрыта сущность протестной активности в современном глобальном и локальном контексте, выявлены теоретические модели протестного поведения, детерминированного сетевыми отношениями, представлена их авторская типология (теории «умной толпы», минимизации затрат, сетей и потоков, солидаризации и социального перфоманса, слактивизма);

- разработана авторская методика на основании структурно-функционального, ресурсного, нормативного и динамического подходов для анализа виртуальных протестных сообществ на общероссийском уровне и система индикаторов (личный и общественный протестный потенциал, социальная активность и т.д.) для определения уровня протестной активности молодежи в региональном социуме;

- определены социально-демографические характеристики пользователей (преимущественно это мужчины в возрасте от 18 до 34, проживающие на территории Москвы или Санкт-Петербурга) виртуальных протестных сообществ, выявлены уровни их формирования (интенциональный и солидаризационный) и функции

социальных сетей в российском протестом движении (самоорганизация, информирование, координация, солидаризация и конструирование смыслов виртуального протестного движения, рекрутинг, формирование общественного мнения и воздействие на власть и политику в целом);

- представлены типологические особенности молодежных групп Республики Мордовия («протестники», «социальные активисты» и «социальные абсентеисты») на основе авторского социологического исследования в зависимости от уровня протестной активности молодежи в региональном социуме;

- выявлена степень (высокая) и характер влияния (позитивный) виртуальных социальных сетей на социальную активность молодежи в региональном социуме (на примере Республики Мордовия).

В качестве эмпирической базы при выявлении влияния виртуальных социальных сетей на п роте ста ую активность молодежи в региональном социуме были использованы:

- авторский структурный и динамический анализ пользователей виртуальной протестной группы «Свободные новости» (2012-2014 гг.; сплошная выборка (N=150-180 тыс. чел.); использованы методы сетевого анализа);

- авторский структурный и содержательный анализ виртуальной протестной встречи «Мы были на Болотной. Мы будем на Сахарова» (2014 г.; сплошная выборка (N=15 тыс. чел.); использованы методы сетевого и дискурс-анализа);

- авторский анкетный опрос молодежи «Влияние социальных сетей на протестую активность в Республике Мордовия» (ноябрь, 2014 - январь, 2015; квотно-пропорциональная выборка (п=379 респондентов); статистическая погрешность не превышает 5%).

- вторичный анализ данных эмпирических исследований, выполненных Фондом «Общественное мнение» (ФОМ), Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) и Левада-центром, а также другими исследовательскими центрами и отдельными социологами в период с 2011 г. по 2015 г.

Достоверность н обоснованность результатов исследования

обеспечиваются исходными теоретико-методологическими принципами, адекватностью эмпирического инструментария, согласованностью поставленной цели и задач результатам эмпирического исследования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Релевантным к изучению комплексного влияния социальных сетей на протестную активность молодежи является сочетание структурно-функционального (рассматривает объективные - пол, возраст, место жительства и т.д. - и субъективные - установки, ценностные ориентации - факторы, влияющие на социальный протест), нормативного (определяет нормы, правила и санкции, влияющие на взаимодействие пользователей в социальных сетях), ресурсного (выявляет наличие ресурсов, необходимых в организации протестного движения и его выхода на улицы) и

динамического (изучает динамику развития протестного движения и его современного состояния в российском сетевом сообществе) подходов.

2. Выделяются два взаимосвязанных между собой типа социальных сетей — реальные и виртуальные, обладающие схожими характеристиками, механизмами функционирования и развития, которые дополняют друг друга, увеличивая количество сильных и слабых связей у индивидов и групп в обществе. Реальные социальные сети — это социальная структура, состоящая из группы узлов (людей или организаций) и связей между ними (социальные взаимоотношения и взаимодействия).

Виртуальные социальные сети представляют собой качественно новый социальный институт, находящийся в процессе своего становления и развития, цель которого - удовлетворение коммуникационных, информационных и рекреационных потребностей социума Виртуальные социальные сети обладают следующими институциональными признаками: наличие норм и предписаний, регулирующих сетевые взаимодействия (бан, лайки, дислайки и т.д.); наличие пользователей (индивидов, социальных групп), вступающих в сетевые отношения; наличие относительно формализованной иерархической структуры виртуального взаимодействия (виртуальных практик), выраженной в наличии системы «статусов» и «ролей». Виртуальные социальные сети выполняют коммуникационную, информационную, интеграционную, социализационную и другие функции.

3. Теоретико-методологическим основанием для анализа влияния виртуальных социальных сетей на протестаую активность выступают объяснительные модели протестного поведения (социального действия, относительной депривации, рационального выбора, мобилизации ресурсов, политических возможностей и новых социальных движений) и сетевые теории («умной толпы», минимизации затрат, сетей и потоков, солидаризации и социального перфоманса, слактивизма). В последних социальные сети типологизируются с точки зрения качества влияния новых информационных и коммуникационных технологий на протестную активность (позитивном, негативном или нейтральном) и рассматриваются как эффективный информационный, мобилизационный, солидаризационный и синхронизирующий ресурс, где минимизированы временные, финансовые и эмоциональные затраты пользователей.

П роте ста ая активность — вид социальной активности, выражающийся в открытой негативной реакции на общественно-политическую ситуацию, доминирующими формами которой являются митинги, демонстрации, пикетирование, кампании гражданского неповиновения, забастовки, голодовки, прогулы, «протестов голосование», терроризм, экстремистские акции, жалобы, обращения в суд, вооружённая борьба и т.п.

Виртуальная протестная активность представляет собой принципиально новую форму проявления гражданских инициатив через рост интенсивности сетевых взаимодействий (присоединение к сообществу (группе), участие в сетевых дискуссиях, распространение и одобрение информации и т.д.), привлечение широких

слоез населения к протестной риторике, мгновенную реакцию на возникающие в обществе проблемы и т.д.

4. В российских виртуальных социальных сегях выделяются два основных уровня формирования коллективной протестной репрезентации - интенциональный (готовность к действию) и солидаризационный (готовность к объединению), которым соответствуют две группы пользователей. Первая группа (не менее 180 тыс. чел.) представляет собой локализованные виртуальные социальные общности, основанные как на ценностных предпочтениях, так и на стремлении к их выражению в реальном социальном пространстве, реализуется посредством программного механизма встреч, мероприятий, типичный «интенционалист» - житель Москвы (68%), мужчина (66%) в возрасте от 25 до 34 лет (51%), в системе ценностей лидируют саморазвитие (36%), семья и дети (26%) и совершенствование мира (18%), в других ценят доброту и честность (47%), юмор и жизнелюбие (18%), ум и креативность (16%). Вторая группа (не менее 15 тыс. чел.) характеризуется делокализованностью, т.е. отсутствием четких территориальных границ, и относительным единством ценностных ориентации, реализуется через группы, сообщества. Типичный «солидарист» - житель Москвы (18%) или Санкт-Петербурга (13%), мужчина (63%) в возрасте от 18 до 24 лет (43%), важными ценностными ориентациями выступают семья и дети (40%), саморазвитие (31%) и совершенствование мира (12%), главное в людях доброта и честность (53%), юмор и жизнелюбие (19%).

Основными тенденциями в социальных общностях «интенционалистов» и «солидаристов» являются маскулинизация и концентрация протесгных настроений среди молодежи и жителей мегаполисов. В масштабах всего пространства российских виртуальных сетей представительство «интенционалистов» и «солидаристов» не является значительным и не репрезентирует все виртуальное сообщество.

5. По степени потенциальной протестной активности молодежь Республики Мордовия можно разделить на три большие группы: «протестники» - декларируют свою потенциальную готовность к участию в массовых акциях протеста против падения уровня жизни, несправедливых действий властей, в защиту своих прав и свобод (13%, в структуре по полу преобладают мужчины (18% против 9%), по возрасту - 25-34-летние респонденты (17%), по семейному положению - холостые (незамужние) (18%), по месту жительства - жители районов (18%)); «социальных активистов» - активно участвуют в общественной и политической жизни региона (32%, в структуре по полу примерное равенство (35% мужчин и 37% женщин), по возрасту преобладают 25-34-летние респонденты (39%), по семейному положению -женатые (замужние) (39%), по месту жительства - жители районов (40%)); «социальных абсентеистов» - не участвуют ни в общественной, ни в политической жизни (60%, в структуре по полу преобладают женщины (57% против 43%), по возрасту - 25-34-летние респонденты (60%), по месту жительства - жители г. Саранска (56%)). Во всех трех группах фоновая социальная напряженность провоцируется проблемами экономического характера, имеющими в большей

степени личную, а не общественную направленность. Абсолютное большинство опрошенной молодежи (86%) включены в структуры виртуального взаимодействия, в основном как пользователи социальных сетей «Вконтакте» (71%) и «Одноклассники» (53%).

6. Значение социальных сетей в регионе как ресурса, формирующего общественное мнение, является высоким: свыше двух третей респондентов (68%) уверены, что социальные сети в той или иной степени влияют на установки людей. По уровню воздействия на общественное мнение, согласно ответам молодых людей, в Республике Мордовия лидирует телевидение, следом располагаются социальные сети, опережая радио, печатные газеты и журналы, электронные газеты и журналы, новостные сайты и порталы. Наибольшее комплексное влияние виртуальные социальные сети оказывают на людей от 18 до 24 лет (59%), до 17 лет (51%), и от 25 до 34 лет (33%). В тоже время информационный, мобилизационный и воздействующий потенциал социальных сетей в регионе не является выраженным: большинство молодых людей не встречали упоминаний о региональных протестных акциях в социальных сетях (84%), не были рекрутированы с их помощью в протестное движение (91%). Половина респондентов отметили, что социальные сети не способствуют развитию региональной протестной активности (51%), а также не оказывают влияния на работу органов власти на различных уровнях (52%).

7. Виртуальные социальные сети, выступая мощным инструментом поддержания протестного движения (особенно в крупных городах), участвуют в организации и укреплении институтов гражданского общества, способствуя тем самым трансформации социальной структуры реального общества. На интенциональном уровне формирование коллективных репрезентаций протеста происходит только в период проведения протестных акций; на солидаризационном -борьба за сакрализацию протестного движения и, соответственно, профанацию власти ведется повседневно. Инструментально виртуальные протестные общности выполняют две группы функций: внутренние (самоорганизация, информирование, координация, солидаризация и конструирование смыслов виртуального протестного движения) и внешние (рекрутинг, формирование общественного мнения, воздействие на власть и политику в целом).

Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно создает предпосылки:

- для расширения научного представления о влиянии социальных сетей на протестную активность молодежи на глобальном и локальном уровнях;

- для практического использования при формировании государственной молодежной политики, в деятельности региональных и муниципальных органов власти по смягчению фоновой напряженности в обществе;

- для разработки социологического инструментария с целью прогнозирования протестного поведения молодежи посредством нереактивного анализа данных из протестных сообществ виртуальных социальных сетей;

- для внедрения в образовательный процесс учебных дисциплин по сетевому анализу, социологии массовых коммуникаций, социологии Интернета, социологии общественных движений, политической социологии и т.д.

Апробация работы. В рамках диссертационного исследования опубликовано 14 научных работ, в том числе 9 — в рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Результаты диссертационного исследования докладывались и получили одобрение на конференциях различного уровня:

- международных (III Международная социологическая конференция «Продолжая Грушина» (Москва, 2013); XX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (Москва, 2013); IV Международная социологическая конференция «Продолжая Грушина» (Москва, 2014));

- всероссийских (Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Социальные проблемы финно-угорских регионов» (III Сухаревские чтения) (Саранск, 2013); Всероссийская научно-практической конференция с международным участием «Социальная динамика и проблемы модернизации регионов» (IV Сухаревские чтения) (Саранск, 2014)).

В 2013 г. на XX Международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» по итогам Всероссийского конкурса имени Н. И. Кареева за 2012 г. диссертант признан победителем в номинации лучшая научно-практическая работа аспиранта.

Результаты исследования получены в процессе реализации научно-исследовательского проекта «П роте ста ый потенциал российского сетевого сообщества (на примере социальной сети «Вконтакте»), выполненного при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) в 2014 г. (проект №14-3301213 а2).

Техническое обеспечение диссертационного исследования. Обработка первичной социологической информации осуществлена при помощи программных продуктов Microsoft Office Excel 2014 и IBM SPSS 21.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав (в каждой по два параграфа), заключения, списка использованных источников из 243 наименований и двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы; характеризуется ее научная разработанность; определяется объект и предмет исследования; формулируются цель, задачи и гипотеза работы; описываются теоретико-методологические основы, эмпирическая база и научная новизна исследования; излагаются основные положения, выносимые на защиту; определяется теоретическая и практическая значимость полученных результатов; предоставляется апробация работы.

В первой главе «Теоретико-методологические основы исследования влияния социальных сетей на протестую активность», состоящей из двух параграфов, формулируется и обосновывается понятийно-категориальный аппарат диссертационного исследования, рассматриваются основные подходы к изучаемой проблеме и выделяются основные показатели для инструментария эмпирического исследования и индикаторы для оценки его результатов.

Первый параграф «Проблема изучения реальных и виртуальных социальных сетей в социологической традиции» посвящен ретроспективному анализу подходов к исследованию социальных сетей, начиная от предпосылок развития сетевого анализа в социологии и заканчивая современными теоретическими конструктами.

Эволюция взглядов на социальные сети варьировалась от структурного функционализма до релятивизма, инструментально использовались методы как гуманитарных, так и естественных наук. Первые попытки представить структуры социальных отношений в виде сетей принадлежат Э. Дюркгейму, Г. Зиммелю, Г. Спенсеру и Ф. Теннису.

Теоретико-методологические подходы при рассмотрении социальных сетей сгруппированы по четырем основным направлениям. Первое направление -структурно-функциональный подход (Дж. Варне, Э. Бот, Б. Латур, К. Левин, Дж. Ло, С. Мипгрэм, Я. Л. Морено, А. Рапопорт, Р. Соломонов, Дж. Трэверс, Д. Уотс, Ф. Хайдер, и др.). Предметом его рассмотрения выступает геометрическая форма социальной сети, интенсивность взаимодействий, группировка акторов. Второе направление - ресурсный подход (П. Бурдьё, Е. Сик, Б. Уэлман, К. Хемптон и др.). Он акцентирует свое внимание на индивидуальных и сетевых ресурсах, требующихся для достижения определенных целей. Третье направление - нормативный подход (П. Блау, А. Бэйвелас, М. Грановеттер, X. Уайт, Дж. Хоманс и др.). В центре изучения - доверие между акторами, а также нормы, правила и санкции, влияющие на взаимодействие. Четвертое направление - динамический подход (Д. Белл, М. Кастельс, Э. Тоффлер и др.). Основное внимание уделяется структурным изменениям социальных сетей в течение времени.

Данная типология не претендует на универсальность, поскольку большинство подходов дополняют друг друга и между ними достаточно сложно провести четкую демаркационную линию. Тем не менее, концептуально мы придерживаемся мнения о том, что ее продуктивно использовать в целях нашего исследования для комплексного рассмотрения влияния социальных сетей на протестую активность.

Проведенный в рамках диссертации анализ работ, посвященных теориям социальных сетей позволяет сделать вывод о том, что разными мыслителями привлекались различные термины для обозначения одних и тех же социальных явлений, формируя концептуальные основания рассматриваемой теории. На сегодняшний день можно выделить два взаимосвязанных между собой типа социальных сетей - реальные и виртуальные. Реальные социальные сети

представляют собой социальную структуру, состоящую из группы узлов (людей или организаций) и связей между ними (социальные взаимоотношения).

Виртуальные социальные сети - социальный институт, находящийся в процессе своего становления и развития и обладающий следующими признаками: ориентация на удовлетворение социально-значимых потребностей (коммуникационных, информационных, гедонистических и др.); существование определенных норм и предписаний, регулирующих сетевые взаимоотношения (например, бан, лайки, дислайки и т.д.); относительно формализованная структура виртуального взаимодействия, выраженная в наличии иерархии социальных статусов и ролей пользователей, а также контента и информационно-мобилизационных ресурсов; наличие круга пользователей, вступающих в сетевые отношения и применяющих в процессе своей деятельности специальные социально-ориентированные инструменты и сервисы.

Выделенные типы социальных сетей обладают схожими характеристиками, механизмами функционирования и развития; существенно дополняют друг друга, увеличивая количество сильных и слабых связей у индивидов. Наблюдается эффект «кумулятивной коммуникации», когда количество социальных контактов в реальных и виртуальных социальных сетях имеет тенденцию к постоянному увеличению, что приводит к «сжатию» мира до «глобальной деревни», где каждый индивид отделен друг от друга лйшь несколькими уровнями связей. Тесная взаимосвязь этих двух концептов обуславливает общую методологию их изучения.

Во втором параграфе «Протестная активность в контексте сетевых теорий» рассматриваются методологические подходы к изучению социального протеста в зарубгжной и отечественной литературе, а также определяются конкретные дескриптивные модели протестного поведения, детерминированного сетевыми отношениями.

Протестная активность представляет собой объект междисциплинарного изучения, что обуславливает существование в современном научном дискурсе различных альтернативных интерпретаций данного термина. Протестная активность -вид социальной активности, выражающийся в открытой негативной реакции на общественно-политическую ситуацию, доминирующими формами которой являются митинги, демонстрации, пикетирование, кампании гражданского неповиновения, забастовки, голодовки, прогулы, «протестное голосование», терроризм, экстремистские акции, жалобы, обращения в суд, вооружённая борьба и т.п.

Виртуальная протестная активность представляет собой принципиально новую форму проявления гражданских инициатив через рост интенсивности сетевых взаимодействий (присоединение к сообществу (группе), участие в сетевых дискуссиях, распространение и одобрение информации и т.д.), привлечение широких слоев населения к протестной риторике, мгновенную реакцию на возникающие в обществе проблемы и т.д.

В хронологическом порядке выделяют шесть теоретических моделей, объясняющих протестую активность.

Первая модель - коллективного действия (Г. Блумер, Дж. Доллард, Л. Киллиан, Г. Лебон, Н. Миллер, Ф. Олпорт, Н. Смелзер, Р. Тернер и др.). В центре рассмотрения - социальные процессы и события, которые не отражают существующие социальные структуры, но проявляются «спонтанным» способом. В рамках модели выделяются четыре субтеории: теория заражения, теория конвергенции, теория возникновения норм, теория прирастающей ценности.

Вторая модель - относительной депривации (Т. Гарр, Дж. Дейвис, Р. Мертон, У. Рансимен и др.). Доминантой выступает изучение расхождения между тем, что люди имеют и тем, что они (по их мнению) заслуживают. Депривация в широком смысле трактуется как лишение, ограничение в доступе к экономическим, политическим и социальным ресурсам. Выделяются три субтеории — теория аномии, теория социальной справедливости, теория прогрессивной депривации.

Третья модель — рационального выбора (М. Личбах, М. Олсон, К. Д. Опп, Д. Чонг и др.). Основная мысль заключается в том, что индивиды являются рациональными субъектами, поэтому взвешивают затраты и выгоды альтернативных вариантов действий для максимизации их полезности для себя. В рамках модели выделяются две основные субтеории: теория безбилетника и теория повстанца

Четвертая модель - мобилизации ресурсов (М. Залд, Д. Макадам, Дж. Маккарти, С. Тарроу, Ч. Тилли и др.). В отличие от модели коллективного действия, которая рассматривает социальные движения и социальный протест как нечто девиантное и иррациональное, здесь они определяются как рациональные социальные институты, созданные для осуществления политических действий. При этом граница между конвенциональной политикой существенно размывается. В рамках модели выделяются две базисные субтеории: экономическая версия мобилизации ресурсов, и политическая версия мобилизации ресурсов

Пятая модель - политических возможностей (П. Айзингер, Д. Майер и др.). Базовое предположение - успех или неудача общественных движений, прежде всего, зависит от политических возможностей. По сути представляет собой ответ на критику концепции мобилизации ресурсов, которая заключалась в том, что не в состоянии объяснить, каким образом группы с ограниченными ресурсами могут добиться успеха при осуществлении социальных изменений, а также не прописывается, каким образом определить переломную точку от коллективной обиды до коллективных действий.

Шестая модель - новых социальных движений (С. Бюхлер, С. Д. Кендалл, Н. Пичардо, А. Скотт и др.). В центре внимания - макросоциологические детерминанты социальной активности. Ключевое положение - новые общественные движения, стремительно вошедшие в различные западные общества примерно с середины 1960 гг. (т.е. в эпоху постиндустриальной экономики) имеют существенные отличия от традиционных общественных движений. Наиболее заметная особенность новых социальных движений заключается в том, что, в первую очередь, они

формируются на основании социальной, культурной, и, только во вторую очередь, политической общности. Другое важное замечание представителей рассматриваемой модели - участники новых социальных движений, как правило, выходцы из нового среднего класса, а не низших слоев.

Усложнение самой структуры социальных отношений в связи с бурным развитием информационных технологий в конце XX - начале XXI веков привело к тому, что возникла необходимость переосмысления существующих концепций. Результатом этого выступило появление еще одной значимой теоретической модели -сетевой протестной активности. Внутри нее выделяется несколько теорий.

Первая - условно обозначена как теория «умной толпы» (Г. Рейнгольд). Базовое положение - новые средства коммуникации могут незаметно для окружающих собирать огромные толпы людей в считанные минуты и синхронизировать их действия. Протестное поведение основывается на предрасположенности к взаимной помощи друг другу. Для того, чтобы подавать пример или поступать справедливо им не требуется централизованная власть, что порождает новые возможности объединения для сопротивления властным институтам.

Вторая - как теория минимизации затрат (А. Б. Невесенко, К. Ширки). Ключевая мысль - в настоящее время фиксируется рост числа неформальных организаций для решения краткосрочных проблем, при этом с появлением новых онлайновых инструментов люди могут вступать во взаимодействие без предварительных временных, финансовых, эмоциональных и других затрат. В этом случг« эффективность групповой работы повышается, поскольку механизмы принуждения замещаются представлениями о личной выгоде участников взаимодействия.

Третья - теория сетей и потоков (А. Э. Галич, С. В. Докука, М.Кастельс, Д. А. Лушников). Основополагающая идея - процесс формирования и осуществления властных отношений окончательно преобразовался в новый организационный и технологический порядок, вырастающий из быстрого развития глобальных цифровых сетей коммуникации как фундаментальной системы обработки символов. Власть над потоками коммуникации лежит в основе структуры и динамики современного общества. Поскольку власть основывается на контроле коммуникации, то те, кто противостоят ей, находятся в полной зависимости от того, смо!уг ли они сломать этот контроль. Работа с аудиторией социальных сетей представляет собой один из решающих катализаторов современных революционных процессов.

Четвертая - теории солидаризации и социального перфоманса (Дж. у\лександер, И. В. Ксенофонтова). Структурные объяснения социальных изменений не дают ответ на вопрос о том, что становится причиной мобилизации большого количества людей против властей; согласно теории, основная борьба в современном обществе заключается не между богатыми и бедными, не капиталистами и пролетариатом, а между символическими репрезентациями

(рассказами, образами). Значительная часть такого рода борьбы разворачивается на площадках виртуальных социальных сетей. Переход символических репрезентаций к символическим действиям происходит благодаря агентам социального перфоманса, занятых в разработке его сценария. Запуск сценария осуществляется только в том случае, когда к нему присоединяется значительное количество людей. Коллективный актор становится участником социальной драмы (перфоманса) с определенной мизансценой (расстановкой действующих лиц) и аудиторией, эмоционально вовлеченной в действие. Социальная драма имеет открытый, не определенный и подверженный случайным факторам финал. Конечная цель социальной драмы -сакрализация протестного движения и профанация власти; в случае контр-перфоманса запускается обратное представление.

Пятая - теория слактивизма (в дословном переводе - «ленивая активность») (3. Бауман, Е. Морозов). Социальные сети представляют своего рода «интеллектуальную западню», в которой формируются принципы участия, но как такового реального участия не происходит. Напротив, органы правопорядка оперативно могут устранять лидеров протестных выступлений, в том числе и силовыми методами. Политика в общественном сознании постепенно трансформировалась в еще одно увлекательное, полное жизни и энергии, но относительно безопасное, скрывающее пользователей от реальной ответственности развлечение.

Сближает рассмотренные теории то, что в каждой из них социальные сети фактически рассматриваются как эффективный информационный, мобилизационный, солидаризационный и синхронизирующий ресурс, где минимизированы временные, финансовые и эмоциональные затраты. Структурная разница подходов - в эффекте влияния новых информационных и коммуникационных технологий на протестую активность.

Каждая из представленных теорий протестной активности в контексте влияния социальных сетей укладывается как в базовые методологические концепции к изучению протестной активности, так и в аналитические подходы к исследованию социальных сетей. На основе представленных конструктов выделены индикаторы для измерения реальных и виртуальных протестных настроений, протестного потенциала и протестной активности. Они позволяют придерживаться основной исследовательской стратегии диссертационного исследования, заключающейся в комбинировании структурно-функционального, ресурсного, нормативного и динамического подходов для комплексного понимания влияния социальных сетей на протестую активность.

Вторая глава «Тенденции влияния виртуальных социальных сетей на общероссийскую и региональную протестную активность», состоящая из двух параграфов, посвящена анализу результатов социологических исследований -сетевого анализа пользователей виртуальных протестных групп, встреч и массового репрезентативного опроса молодежи Республики Мордовия.

В первом параграфе «Структура и содержание общероссийских протестных сообществ в виртуальных социальных сетях» рассматриваются структурные и содержательные особенности виртуального протеста в российских социальных сетах на основе результатов авторского исследования, выполненного на основе сочетания структурного и дискурс-анализа. Такой подход позволяет не только выявить уровень реальной, но и виртуальной протестной активности пользователей, и способствует про гнозированию ее динамики.

Формирование коллективной идентичности в виртуальных социальных сетах в общем случае происходит на двух уровнях: слабом и сильном. На слабом уровне - это группы, сообщества; на сильном - встречи, мероприятия. Группы, сообщества представляют собой виртуальные делокализованные «социальные общности, не имеющие четких территориальных и групповых границ, членство в которых основано на индивидуальных ценностных предпочтениях»5. Встречи, мероприятия, соответственно, - локализованные социальные общности, имеющие достаточно четкие территориальные и групповые границы, членство в которых основано не только на индивидуальных ценностных предпочтениях, но и на стремлении к их выражению в реальном социальном пространстве. В рамках авторской типологии пользователей групп, сообществ диссертант называет «солидаристами» (готовыми к объединению), а участников встреч, мероприятий - «интенционалисгами» (готовыми к действию).

Социальная общность «солидаристов» изучается на примере пользователей протестной группы «Свободные новости» (2012-2014 гг., N=150-180 тыс. чел.); «ингенционалистов» - виртуальных участников встречи «Мы были на Болотной. Мы будем на Сахарова» (2014 г., N=15 тыс. чел.). Критериями их отбора выступили, во-первых, высокая численность; во-вторых, представленность формальным^ и неформальными лидерами протестного движения; в-третьих, высокая частота упоминаний на других ресурсах; в-четвертых, значимая для протестного движения организационная деятельность руководства сообщества. Выделенные социальные общности представляют собой основные узловые организационные центры массовой мобилизации на страницах социальной сети «Вконтакте».

Результаты проведенного исследования свидетельствуют о недостаточной включенности женщин в протестную активность, она является низкой на трех уровнях проявления коллективной идентичности: интенциональном солидаризационном и реальном. Тендерный разрыв по данному показателю варьируется от 26 до 42%. Существенно выше включенность на уровне реальных интеракций, ниже - среди пользователей рассматриваемых протестной группы и встречи.

Возрастные границы виртуального протестного движения - от 18 до 35 лет. Среда солидаристов представители данной возрастной когорты составляют 77%,

Р \с" ШУ"ком' Н. В. Субкультурная идентичность современной городской молодежи (на ппимеве г Саранска) [Текст]: дис. к социол.а / Н. В. Шумкова. - Саранск, 2014. - С. 10. примере г.

среди интенционалистов - 85%. Принципиальное отличие солидаристов от интенционалистов - в первом случае преобладают 18-24-летние пользователи (43%), во втором - 25-34-летние участники (51%).

Детерминирующие социальные ценности в обоих социальных общностях являются схожими. Главное в жизни для солидаристов - семья и дети (40%), следом идет саморазвитие (31%); для интенционалистов - саморазвитие (36%), семья и дети (26%) и совершенствование мира (18%). В других людях первые ценят доброту и честность (53%), юмор и жизнелюбие (19%); вторые - доброту и честность (47%), юмор и жизнелюбие (18%), ум и креативность (16%). Структура ценностных ориентации косвенно указывает на то, что здесь преимущественно консолидируются люди, деятельность которых направлена на преобразование и совершенствование мира под влиянием чувства несправедливости, нечестности по отношению к ним.

Делокализованность социальной общности солидаристов обусловлена направленностью группы не на вовлечение в разовую акцию протеста, а создание условий для информирования, рекрутирования и мобилизации пользователей, своего рода интегративной площадки оппозиционных ресурсов. В основном здесь консолидируются жители Москвы (18%) и Санкт-Петербурга (13%); представленность других городов существенно ниже и не превышает двух-трех процентов. В целом данные коррелируют с посещаемостью социальной сети.

Локализованность социальной общности интенционалистов, напротив, обусловлена необходимостью подготовки конкретной протестной акции. Следовательно, основная часть участников - жители Москвы (68%). Также здесь аккумулированы гости столицы и население ближайших к ней населенных пунктов. Необходимо отметить, что на интенциональном уровне почти треть участников встречи (32%) готовы были специально посетить Москву, чтобы участвовать в протестной акции.

Социально-демографический портрет типичного солидариста выглядит следующим образом: житель Москвы (18%) или Санкт-Петербурга (13%), мужчина (63%), возраст от 18 до 24 лет (43%). Интенционалисты преимущественно жители Москвы (68%), мужчины (66%), возраст от 25 до 34 лет (51%). Портрет интенционалистов в целом коррелирует с результатами наблюдений за реальными протестными акциями и результатами социологических исследований.

Подготовка разовой протестной акции в социальной общности интенционалистов имеет некий жизненный цикл, который включает в себя четыре ключевых этапа: завязку, развитие действия, кульминацию и сворачивание действия /подготовку новой протестной акции. Завязка характеризуется самоорганизацией протестного движения, созданием виртуальной протестной встречи, рекрутингом потенциальных участников, информированием о протестной акции. В период развития действия происходит информирование участников виртуальной встречи о предстоящей протестной акции, координирование протестных действий, солидаризация пользователей и активное размещение контента. Кульминация

совпадает с проведением реальной протестной акции, фиксируется спад пользовательской активности - сообщения публикуются в утренние (повторное информирование, координация совместных действий) или вечерние (коллективная рефлексия) часы. Ключевая особенность сворачивания действия /подготовки новой протестной акции заключается в формировании резолюции относительно прошедшей и вновь грядущей акции протеста, подведении итогов.

В процессе формирования коллективной идентичности в виртуальных социальных сетях важную роль играет социальное одобрение. Под социальным одобрением понимается распространение информации среди своих друзей (перепосты) и отметки «Мне нравится» (лайки). В том случае, если сообщество является гомогенным, к социальному одобрению можно отнести и комментирование записей; в гетерогенных сообществах комментарии свидетельствуют о значительной поляризации мнений пользователей.

Данные свидетельствуют о том, что среди интенционалистов наибольшим социальным одобрением пользуются те сообщения, где пользователям прививается чувство солидарности. Пик социального одобрения приходится на период кульминации протестной акции, когда происходит совместная рефлексия коллективного действия. Абсолютным лидером по данному показателю является сообщение следующего рода: «Сегодня я увидел город моей мечты. В нем люди чувствуют, что они вместе и помогают друг другу» (700 перепостов, 3171 лайк).

Необходимо отметить, что интенционалисты демонстрируют высокую вовлеченность в сетевую дискуссию, несмотря на сенситивность обсуждаемых тем и деанонимизацию виртуального пространства социальной сети. Наиболее комментируемое сообщение касается петиции против нарушений на выборах (2467 комментариев). Пользователи социальной сети осуществляют коллективную работу над ее формированием, предлагают собственное видение решения проблемы. Пик комментирования приходится на этапы завязки и развития действия виртуального протестного движения.

На основании теоретической и эмпирической информации выделяются две основные группы функций виртуальных протестных социальных общностей: внутренние и внешние. К внутренним функциям относятся самоорганизация, информирование, координация, солидаризация и конструирование смыслов протестного движения; к внешним - рекрутинг, формирование общественного мнения и воздействие на власть и политику государства в целом. Подчеркивается, что протестные группы и встречи способствуют росту гражданской активности в виртуальном социуме, поскольку пользователи вовлекаются в дискуссии и пассивные формы социального участия, такие как распространение и одобрение информации.

Во втором параграфе «Влияние виртуальных социальных сетей на региональные протестные настроения молодежи (на примере Республики Мордовия) предпринимается попытка рассмотрения протестного потенциала

регионального социума и выявления места и роли новых социальных медиа в жизни человека.

Для изучения роли виртуальных социальных сетей в региональном протестном движении среди молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет в 2014-2015 гт. автором проведено социологическое исследование «Влияние социальных сетей на протестую активность в Республике Мордовия». Всего опрошено 379 респондентов по квотно-пропорциональной выборке, сформированной на основании численности изучаемой возрастной когорты на территории региона. Доверительный интервал составляет 95%, погрешность не превышает 5%.

В соответствии с выборочной совокупностью, структура респондентов по полу представлена 43% мужчин и 57% женщин; по возрасту: 18-24 года - 39%, 25-34 — 61%; по территориальной принадлежности: жители ГО Саранск — 46%, жители муниципальных районов Республики Мордовия - 54%. Социально-демографический блок дополнен информацией о семейном положении, уровнях образования и дохода: женаты или замужем 45% респондентов, холосты или не замужем - 48% разведены -5%, вдовцы - 1%; основное (до 9 классов) или среднее (до 10-11 классов) образование имеют 6%, начальное или среднее профессиональное (училище, техникум, колледж) — 18%, незаконченное высшее или высшее (в том числе два и более высших образования; аспирантура, ординатура; ученая степень) - 75%; доход ниже прожиточного минимума (до 6 ООО руб.) имеют 23% на уровне прожиточного минимума (от 6 001 до 12 000 руб.) - 41%; выше прожиточного минимума (от 12 001 руб.)-36%.

На основании полученных данных нами выделены три наиболее значимые группы акторов: «протестники» (13%), «социальные активисты» (32%) и «социальные абсентеисты» (60%). «Протестники» — та часть респондентов, которая декларирует свою потенциальную готовность к участию в массовых акциях протеста против падения уровня жизни, несправедливых действий властей, в защиту своих прав и свобод; «социальные активисты» — активно участвуют в общественной и политической жизни региона; «социальные абсентеисты» - не участвуют ни в общественной, ни в политической жизни, не стремятся к участию в массовых акциях протеста против падения уровня жизни, несправедливых действий властей, в защиту своих прав и свобод.

Результаты исследования позволяют говорить о том, что протестные настроения в рассматриваемом регионе являются невыраженными, при этом поддержка различных органов власти варьируется от 70 до 84%. Значимых предпосылок для дестабилизации общественно-политической ситуации не фиксируется, фоновая напряженность обусловлена преимущественно проблемами экономического толка, имеющих в большей степени личную, а не общественную направленность. В группах «протестников» и «социальных активистов» существенных структурных отличий от показателей выборки в целом не фиксируется.

Регион характеризуется высоким проникновением новых информационных и коммуникационных технологий среди молодежи - абсолютное большинство респондентов (86%) включено в структуры виртуальных сетевых взаимодействий. Наблюдается локализация пользователей внутри социальной сети «Вконтакте» (71%), на втором месте располагаются «Одноклассники». Другие социальные сети -Facebook Мой мир / Блоги@таН.ги и Twitter - не так востребованы, ими пользуются от 8 до 13% опрошенных. Существенных отличий по использованию различных социальных сетей в группах «протестников» и «социальных активистов» не фиксируется.

Нами выделено три базовых стратегии использования виртуальных социальных сетгй: коммуникативная (83%), информационная (65%) и гедонистическая (58%). К первому типу относятся те респонденты, для которых важным является непосредственно общение (79%) и стремление быть всегда на связи (20%). Второй тип: выбирается теми, кто предпочитает использовать социальные сети для того, чтобы найти нужную информацию (53%), следить за последними новостями (40%), разобраться, что происходит в стране и за рубежом (9%). Представители третьего типа во главу угла ставят поиск / прослушивание музыки (40%), поиск / просмотр фильмов (34%), развлечения (33%) и поиск / участие в играх (7%). Необходимо отметить, что использование информационной стратегии является выраженным среди «социальных активистов», других значимых отличий не наблюдается. По нашему мнению, мотивы использования социальных сетей влияют на уровень протестности и политизированности их аудитории.

В региональном социуме социальные сети не являются значимым источником информации о массовых акциях протеста - только лишь каждый пятый респондент (16%) встречал там информацию о готовящихся выступлениях. При этом большая часть из них получила ее из сети «Вконтакте» (63%), треть - из «Одноклассников» (32%). Каждый второй опрошенный (51%) отмечает, что социальные сети не способствуют развитию региональной протестной активности; в тоже время каждый четвертый (27%) придерживается обратного мнения, что является фактором возрастающей роли рассматриваемых ресурсов.

Мобилизационные возможности виртуальных социальных сетей в региональном социуме на сегодняшний день являются ограниченными - только лишь каждый десятый респондент (9%) был рекрутирован в ряды протестующих посредством приглашения в группы или встречи. Существенно чаще об этом заявляли жители Саранска, а также «протестники» и «социальные активисты». Основной канал рекрутирования - социальная сеть «Вконтакте» (62%). По нашему мнению, значение социальных сетей в общественной региональной мобилизации в определенной степени является невысоким, поскольку информация о протестных акциях здесь не распространяется необычайно быстрыми темпами и не охватывает широкие массы молодых людей.

Мнения о политизированности (вовлеченности в политику) аудиторий социальных сетей расходятся. Более трети опрошенных (36%) уверены, что та или иная степень политизированности есть неотъемлемая часть виртуального пространства; примерно столько же (40%) уверена в обратном. Наиболее политизированной является аудитория социальной сети «Одноклассники» (3,11 балла), на втором месте - Twitter (2,92 балла), на третьем - «Вконтакте» (2,90 балла). Среди «протестников» и «социальных активистов» приоритет сознательно отдается западным социальным сетям - Twitter (3,25 и 3,03 балла соответственно) и Facebook (3,12 и 3,04 балла соответственно). При этом политизированность «Одноклассников» в этих группах оценивается существенно ниже (2,59 и 2,72 балла соответственно).

В структуре регионального социума социальные сети не являются и мощным воздействующим ресурсом. Каждый второй респондент (52%) декларирует точку зрения, что данный ресурс не оказывает влияния на работу органов власти на различных уровнях; тем не менее, обратного мнения придерживается треть опрошенных (34%), что косвенно указывает на его восходящую роль. Основная причина непризнания социальных сетей в качестве воздействующего на власть ресурса, по нашему мнению, заключается в личном недоверии людей к размещаемому здесь информационному контенту: более половины респондентов (56%) склонны скептически относится к мнениям других пользователей социальных сетей, информации об общественных и политических событиях, явлениях. Фиксируется явно выраженный тренд: «протестники» существенно чаще остальных склонны доверять информации из социальных сетей (37%), в то время как «социальные активисты» представляют собой самую мощную группу скептиков (68%).

В то же время социальные сети инструментально признаются важным агентом, формирующим общественное мнение. Результаты исследования свидетельствуют -свыше двух третей респондентов (68%) уверены, что данный ресурс в той или иной степени воздействует на мнения людей. Данный показатель возрастает среди «протестников» (82%). По нашему мнению, традиционные средства массовой информации постепенно утрачивают монополию на контролирование информационных потоков внутри регионального социума. В частности, результаты исследования демонстрируют, что наиболее высоким уровнем воздействия в регионе по-прежнему обладает телевидение (0,68 пункта), однако следом за ним располагаются виртуальные социальные сети (0,51 пункта), существенно опережая другие традиционные ресурсы. Тем не менее, значимым является то, что телевидение удерживает свое влияние на две социально значимые категории акторов -«протестников» и «социальных активистов». Другой значимый факт — непосредственно медиапотребление информации о протестом движении в регионе происходит за счет «старой гвардии» (телевидение, печатные газеты и журналы, радио), а не нового «сарафанного радио» (социальные сети, электронные газеты и журналы, новостные сайты и порталы).

В целом делается вывод, что влияние виртуальных социальных сетей на протестую активность молодежи в комплексе является достаточно высоким, несмотря на их переоцененность как информационного, мобилизационного и воздействующего на власть ресурса. Социальные сети представляют собой динамично развивающийся социальный институт, оказывающий существенное воздействие на формирование общественного мнения, а также на процессы социализации различных групп молодежи в возрасте до 34 лет.

В заключении приводятся основные результаты проведенного исследования, а также формулируются основные рекомендации. Подчеркивается, что социальные сети представляют собой качественно новый социальный институт, который обладает существенным комплексным влиянием на молодых людей до 34 лет. Потенциал их воздействия на развитие протестного движения в региональном социуме является высоким, характер влияния - положительным. Социальные сети способствуют самоорганизации и рекрутингу пользователей, их информированию, координации протестных выступлений, солидаризации и конструированию смыслов социального протеста, формированию общественного мнения и воздействию на власть и в политику в целом. В структуре регионального социума наиболее выраженной функцией является формирование общественного мнения; мобилизационная, информационная и воздействующая на власть функции выражены в меньшей степени. В качестве рекомендации по снижению протестных настроений властям предлагается осуществление регулярного мониторинга протестных виртуальных общностей (групп, встреч) в социальных сетях, в т. ч. выявление их структурных особенностей, изучение мнений лидеров несистемной оппозиции, анализ интенсивности сетевых взаимодействий и динамики развития протестного движения с целью предотвращения возможных конфликтных ситуаций, а также стимулирование информационного взаимодействия между представителями государственных и муниципальных органов власти и пользователями виртуальных социальных сетей, повышение влияния мнений пользователей на работу государственных и муниципальных органов власти.

В приложениях представлен инструментарий эмпирического исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

в гаданиях, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Ушкин, С. Г. Новая виртуальная оппозиция: кто она? / С. Г. Ушкин // Социологические исследования. - 2012. - № 9. - С.86-90.

2. Ушкин, С. Г. Визуальные образы пользователей социальной сети «Вконтакте» / С. Г. Ушкин // Мониторинг общественного мнения. - 2012 - № 5 -С.159-169.

3. Ушкин, С. Г. Социология социальных сетей: ретроспективный анализ / С. Г. Ушкин//Социологический журнал.-2013.-№ 1.-С. 94-110.

4. Ушкин, С. Г. Рутинизация информационных технологий как фактор формирования культуры инновационного мышления / С. Г. Ушкин // Мониторинг общественного мнения. - 2014. - № 2. - С.79-86.

5. Ушкин, С. Г. Тональность дискурсов национальной (этнокультурной) политики в средствах массовой информации Приволжского федерального округа / С. Г. Ушкин // Регионология. - 2014. - №2. - С. 79-86.

6. Ушкин, С. Г. Пользовательские комментарии к протестным акциям в русскоязычном сегменте YouTube / С. Г. Ушкин // Социологические исследования. -2014.-№6.-С. 127-134.

7. Ушкин, С. Г. Вовлеченность пользователей социальных сетей в протестное движение / С. Г. Ушкин // Власть. - 2014. -№ 8. - С. 138-142.

8. Ушкин, С. Г. Протестные сообщества в социальных сетях: три года наблюдений / С. Г. Ушкин II Мониторинг общественного мнения. - 2014. - № 6. -С. 112-118.

9. Дадаева, Т. М. Женщины в политике и общественной жизни: pro et contra / Т. М. Дадаева, С. Г. Ушкин // Регионология - 2014. - №4. - С. 172-178.

в других научных изданиях:

10. Ушкин, С. Г. Роль и значение сети Интернет в жизни студенческой молодежи: опыт пилотажного исследования / С. Г. Ушкин, Т. М. Дадаева // Вестник Мордовского университета. - 2011. - № 3. - С. 265-270.

11. Ушкин, С. Г. Протестное движение в социальных сетях: социологический анализ [Электронный ресурс] / С. Г. Ушкин // Материалы Международного молодежного научного форума «Ломоносов-2013» - М.: МАКС Пресс, 2013. - 1 электрон, опт. диск (DVD-ROM); 12 см. - Систем, требования: ПК с процессором 486+; Windows 95; дисковод DVD-ROM; Adobe Acrobat Reader.

12. Ушкин, С. Г. Новая виртуальная оппозиция: год спустя / С. Г. Ушкин // Третья международная научно-практическая социологическая конференция «Продолжая Грушина». 28 февраля - 1 марта 2013 г. - М.: ВЦИОМ, 2013. - С. 80-86.

13. Ушкин, С. Г. Возможности и ограничения использования таргетингового метода при анализе виртуальных сетевых сообществ / С. Г. Ушкин II Четвертая международная научно-практическая социологическая конференция «Продолжая Грушина». 27 - 28 февраля 2014 г. - М.: ВЦИОМ, 2014. - С. 191-193.

14. Ушкин, С. Г. Современные подходы к изучению влияния социальных сетей на протестную активность (К. Ширки, М. Кастельс, Дж. Александер) / С. Г. Ушкин // Социальная динамика и проблемы модернизации регионов: III Сухаревские чтения: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, г. Саранск, 30 января 2014 г. / редкол.: С. М. Вдовин и др.; Науч. центр соц.-экон. мониторинга. - Саранск, 2014.-С. 209-211.

Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 1,68. Уч.- изд. л. 2,09, Тираж 100 экз. Заказ № 52

Отпечатано с оригинала-макета заказчика в ООО «Референт». 430000, г. Саранск, пр. Ленина, 21. Тел. (8342)48-25-33.