автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Всемирная история в литературе Древней Руси

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Водолазкин, Евгений Германович

Эта книга посвящена тем жанрам древнерусской историографии, предмет повествования которых условно можно было бы определить как всемирную историю. В XI-XV веках эта историография, за редкими исключениями, не включала сведений ни о Руси, ни о ее ближайших соседях, ни о современности вообще. Ее часы остановились на X веке. Ее территорией были по преимуществу Ближний Восток и Средиземноморье.

Несмотря на то, что хронологически эта историография оканчивалась примерно там же, где начиналась историография русская, в последовательном повествовании они не соединялись. Это ни в коем случае не свидетельствует об отсутствии интереса ко всемирной истории. Напротив: последняя служила постоянным фоном для истории русской. Развивая метафору, этот фон можно было бы представить в виде театральной декорации: ее перспективы соединялись вроде бы с линиями сцены, но оставались при этом абсолютно непроницаемы. Для того, чтобы эта стена превратилась в пространство, чтобы всемирная история стала начальной частью истории русской, потребовалось пять веков.

Книга была задумана и писалась как цикл работ, связанных одной общей темой. Стремясь придать исследованию объемность, я выбирал сюжеты, отражающие самые разные стороны и уровни рассматриваемой проблемы. Значительная часть этих работ была опубликована в 90-е годы. Это дало мне возможность ознакомиться с реакцией на них, кое-что впоследствии развить или изменить. Ввиду особой роли Хроники Георгия Амартола в древнерусском историческом повествовании я счел необходимым включить в книгу несколько фрагментов исследования этого памятника, предпринятого мной ранее.

Публикуемая работа не является сопоставительной. Вместе с тем, пунктиром я старался отмечать черты сходства древнерусских историографических текстов с их западноевропейскими аналогами. Будучи разными формами единого по своим принципам европейского исторического повествования, и те, и другие имели во многом общие корни.

Я глубоко благодарен Дмитрию Сергеевичу Лихачеву, встреча и годы работы с которым определили всю мою жизнь. Его памяти посвящается эта книга.

8 Предисловие

Я искренне признателен Й.-Р. Деринг-Смирновой и И.П. Смирнову, без чьей всесторонней поддержки книга вряд ли бы состоялась. За подробную и важную для меня рецензию благодарю О.В. Творогова, в 1986-1990 гг. руководившего подготовкой моей кандидатской диссертации и впоследствии не оставлявшего меня своими советами. Благодарю Отдел древнерусской литературы Пушкинского Дома, на заседаниях которого я имел возможность обсуждать мою работу на всех ее этапах. Я признателен Гумбольдтовскому фонду за финансирование настоящего проекта, а П. Редеру - за готовность опубликовать исследование в возглавляемой им серии. Благодарю А. Хансена-Леве, чья поддержка помогала мне в период моей работы в Мюнхенском университете. За помощь в оформлении книги я признателен М. Айвазяну, Н.Е. Водолазкиной и 3. Студеновскому.

Самая глубокая благодарность - моим коллегам Е.И. Ванеевой, А.К. Гаврилову, В.В. Костюковой, О.В. Панченко, Н.В. Понырко, М.В. Рождественской, С.К. Росовецкому, Д. Фаль, С. Фаль и Е.М. Юхименко, которым эта работа обязана очень многим. С особой нежностью благодарю Т.Р. Руди, на чью долю выпала самая нелегкая форма сотрудничества.

Рождество 2000 г. Мюнхен

Содержание

1. Введение

1.1. Объем понятия "всемирная история"

1.1.1. Всемирная история и средневековый текст

1.1.2. Всемирная история и "история спасения"

1.1.3. Всемирная история как предмет исследования

1.2. Всемирная история в системе жанров исторического повествования

1.2.1. Взаимоотношения типов исторического повествования

1.3. Материал, задачи и структура исследования

2. Историография как богословие

2.1. История всемирная и история национальная

2.2. Структура хронографов и отношение хронистов к источникам

2.3. Времяисчисление русской хронографии

2.4. История как история выполнения пророчеств

2.5. Историограф и исторический процесс

2.5.1. Exemplum

2.5.2. Отношение к чудесному

2.6. Историография и экзегеза

2.6.1. Полемика или апология?

2.6.2. Историография и "естественнонаучное"

3. Хронология русской хронографии

3.1. Охват событий

3.2. Синхронизация событий

3.3. Относительная хронология

3.3.1. Датировки по царствованиям

3.3.2. Иные типы датировок в системе относительной хронологии

3.3.3. Хронологические выкладки. Хроуоурафисоу адатоцоу патриарха Никифора

3.4. Абсолютная хронология

3.4.1. Абсолютные даты до потопа

3.4.2. Абсолютные даты от смерти Ноя до воцарения Александра Македонского

3.4.3. Абсолютные даты новозаветных событий

3.4.4. Абсолютные даты событий истории Рима и Византии

3.5. Эры русских хронографов

3.6. Дополнительные элементы времяисчисления

3.6.1. Индикт

3.6.2. Вруцелето

3.6.3. Круг луны

Содержание

4. Хроника Георгия Амартола - основной источник русской хронографии

4.1. Хроника Амартола в древнерусских хронографических сводах

4.1.1. Хронограф по Великому Изложению

4.1.2. Троицкий хронограф

4.1.3. Полная Хронографическая Палея

4.1.4. Летописец Еллинский и Римский. Вводная часть

4.1.5. Первая редакция Летописца Еллинского и Римского

4.1.6. Вторая редакция Летописца Еллинского и Римского

4.1.7. Архивский хронограф

4.1.8. Софийский хронограф

5. "Естественнонаучное". Сверхъестественное. Провиденциальное

5.1. Предварительные замечания

5.2. Названия планет (четвертый день творения)

5.3. Толковая Палея, Златая Матица и "естественнонаучные" компиляции

5.3.1. Толковая Палея и Слово от Шестодневца о небесных силах

5.3.2. Толковая Палея и фрагмент "О природе"

5.3.3. Толковая Палея и трактат "О небеси"

5.4. Монстры русской хронографии

5.5. Пророчество Соломона

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Водолазкин, Евгений Германович

1.1. Объем понятия "всемирная история"

Что такое "всемирная история" применительно к средневековым текстам? Если смотреть на это словосочетание с точки зрения современной, то это ни в коей мере не история "всего мира". Взгляд с точки зрения средневековой делает указанный термин еще более сомнительным: мне неизвестно, чтобы кто-то из писавших эту историю обозначал ее подобным образом.

Речь идет об истории от сотворения мира, излагаемой в разных хронологических пределах (не превышающих, за несколькими исключениями, X века нашей эры) текстами древнерусских хроник, хронографов и палей. То, что эта историография не имеет отношения ко "всему миру", очевидно. Здесь я опускаю проблему еще неоткрытых земель или земель, чрезвычайная отдаленность которых выводила их за пределы христианской ойкумены. В данном случае имеется в виду избирательный подход к истории земель вполне доступных.

Более оправданным обозначение "всемирная история" может представляться в темпоральном смысле: эта история начиналась сотворением мира и всегда помнила о его конце. Вместе с тем, несмотря на подчеркнутое стремление соблюдать принцип непрерывности истории и указание самых малозначительных правителей для сохранения исторического ряда, в хрониках и хронографах эта непрерывность характеризует лишь некоторые фрагменты исторического повествования. Изложение этой истории весьма выборочно - как во временном, так и в пространственном отношениях. На основании чего такой тип повествования называется всемирной историей? Обратимся к тем данным, которые нам предоставляют тексты.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Всемирная история в литературе Древней Руси"

6. Заключение

Исследование предметов, отдаленных во времени, предполагает несколько стадий, первой из которых обычно является открытие сходства с современностью. Это необходимый этап узнавания, дающий возможность к предмету прикоснуться и определить его посредством современных категорий (так, начало подлинно научного изучения летописей сопровождалось тезисом о высокой их "политичности"). Этап следующий и не менее важный - на основании установленного сходства с явлениями современными (отталкиваясь от них) возвращаться опять к предмету, открывать его истинный, средневековый смысл, обнаруживая, что отмеченное прежде сходство было чисто внешним. Современная наука об историческом повествовании средневековья переживает, думается, второй этап. Это обстоятельство помогло провести в данном исследовании четкое разграничение между привлекаемым материалом и тем, что под историей понимается сейчас: общим для них является, пожалуй, лишь название.

Возможно, как раз непоследовательность в различении средневековой и современной историографии позволяла понимать историографические сочинения как "реалистический" или "фактографический" фланг средневековой письменности. Если учесть, что понятия "реальность" или "факт" для средневекового книжника имели другой объем, их традиционное использование мало что объясняет в средневековых сочинениях по истории. Реальностью был провиденциальный характер истории, и это давало возможность считать достойным упоминания только то, что соответствовало главной исторической задаче: реализации Божественного плана. В представлении средневекового историографа это могло совпадать, а могло и не совпадать с тем, что ныне принято считать историческим событием.

В этой книге я стремился говорить в большей степени о тенденциях, избегая приписывать тем или иным отмечаемым чертам всеобъемлющий характер. Любое категорическое заявление в отношении средневековья сомнительно. Рождение нового не обязательно означало смерть старого: чаще всего они сосуществовали. Вероятно, благодаря этому обстоятельству всякая вновь входившая в византийскую орбиту культура могла без труда найти в ней наиболее соответствовавшие ей тексты, в том числе и историографические. В этой связи следует заметить, что стадиальный подход к культуре несовместим с укоренившейся в научной традиции оценкой первых славянских переводов (Амартол, Малала) как "неудачного выбора".

Одной из задач (пусть и не основных) данной работы было разделить в ряде случаев явления и связанную с ними терминологию. Явления не должны срастаться со своими позднейшими обозначениями, а тем более быть ими управляемыми. Так, скажем, у меня был случай отметить, что теория четырех царств в разные эпохи на Руси имела разное значение, так же, как верное по сути обозначение хроник как всемирных на самоназваниях этих текстов не основано и т.д.

Другой (и не менее опасной) крайностью в исследовании средневекового исторического повествования мне представляется прямолинейно понимаемый "реализм". Попытки за каждым текстом беззаветно искать определяющее его "бытие" на материале средневековья являются трудом неблагодарным. Есть случаи более или менее очевидные: например, рассказы о монстрах, где поиск "реалистических" объяснений ограничен здравым смыслом. Но чаще приходится иметь дело со случаями неоднозначными, каковым является, скажем, полемическая по форме литература, не всегда ставившая полемические задачи. И если отсутствие монстров как реальной подоплеки текстов не требует, как правило, доказательств, то отсутствие исторических условий для полемики доказать куда сложнее.

Важно помнить, что восприимчивость средневековья в отношении того, что мы называем действительностью, была весьма ограниченной. Не менее влиятельной была действительность традиции или литературной формы. Средневековым книжникам этот феномен позволял заменять реальность топикой или вести полемику не считаясь с отсутствием оппонента (а позднейшим исследователям - строить догадки об исторических ее причинах). Но если вдуматься, в этой несуществующей полемике удивительного не больше, чем в том факте, что пять столетий - из века в век - на Руси переписывалась история, не имевшая отношения к современности. Как и у полемики, у этой истории были особые задачи.

Знакомство Руси со всемирной историей было не просто следствием христианизации: это было одной из важных форм христианизации, поскольку именно история объясняла как истоки христианства, так и его цели. Распространение христианской идеи было, по сути, распространением христианской историографии - в том особом смысле, в каком Священное Писание допустимо считать сочинением историческим. Вслед за Священным Писанием новообращенные народы получали историографические сочинения как своего рода конспект библейских книг и важнейший к ним комментарий. Значение историографии на Руси было тем более велико, что существовавшие до конца XV века порознь книги Священного Писания не давали связного изложения истории. Эту роль выполняли переведенные на церковнославянский язык византийские хроники, состав