автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Высшая бюрократия России в годы Первой мировой войны, июль 1914 - февраль 1917 гг

Текст диссертации на тему "Высшая бюрократия России в годы Первой мировой войны, июль 1914 - февраль 1917 гг"

// Г) Г) N / , •. - л/ (п\\ + I ; ....... X

/ Российская Академия Наук Институт российской истории Санкт-Петербургский филиал

На правах рукописи

Куликов Сергей Викторович

Высшая бюрократия России в годы Первой мировой войны (июль 1914

- февраль 1917). 07.00.02 - отечественная история Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель к.и.н., доцент Б.Б. Дубенцов

Санкт-Петербург 1999

ОГЛАВЛЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.......................................................................................3

ГЛАВА 1. БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА И САМОДЕРЖАВНЫЙ

МОНАРХ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ....................................24

1Л. Религиозность Николая II как политический фактор...........................27

1.2. Политическое миросозерцание Николая II.......................................69

1.3. Николай II как «высший чиновник»..............................................120

1.4. Роль Николая II при назначениях и отставках министров...................170

ГЛАВА 2. ВЫСШАЯ ЦАРСКАЯ БЮРОКРАТИЯ И ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОР НАКАНУНЕ ПАДЕНИЯ ИМПЕРИИ............................................220

2.1. Придворная иерархия и практика ее формирования накануне и в

годы Первой мировой войны......................................................221

2.2. Придворный штат его величества накануне Февральской революции: историко-социол огический анализ................................................262

2.3. Политическая самоидентификация придворных в годы Первой мировой войны........................................................................300

ГЛАВА 3. БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА И НАРОДНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО...................................................................354

3.1. «Священное единение»: замысел и реальность................................356

3.2. Представители правительственного либерализма. Парламентаристы.. ..398

3.3. Представители правительственного либерализма. Дуалисты...............441

3.4. Парламентаристы и дуалисты в Совете министров...........................486

3.5. Парламентаристы и дуалисты в Государственном совете...................547

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...............................................................................588

ПРИЛОЖЕНИЕ...............................................................................594

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ..........................................607

ВВЕДЕНИЕ.

В центре внимания настоящей работы - высшая царская бюрократия периода Первой мировой войны. В качестве эквивалента понятию «высшая бюрократия» в ней используется, также, понятие «бюрократическая элита». Оправданность употребления последнего понятия требует некоторого обоснования.

Дело в том, что с формальной точки зрения в социальную прослойку высшей бюрократии входили все сановники, занимавшие должности не ниже 4 класса, право замещения которых принадлежало исключительно монарху.

Однако, наряду с должностными лицами, имевшими действительно реальное значение в деятельности высших и центральных звеньев государственного аппарата (министры, члены Государственного совета по назначению, сенаторы, товарищи министров, директора департаментов и начальники главных управлений), упомянутая социальная прослойка включала в себя, также, и тех должностных лиц, которые какого-либо стабильного влияния на ход управления, как правило, не оказывали.

Среди них мы видим и членов консультативных ведомственных органов (советов при министрах), и чиновников особых поручений 4 класса, и, наконец, таких экзотических должностных лиц, как, например, начальник Придворной певческой капеллы, который, по своему посту, хотя и числился в 4 классе, к высшей бюрократии может быть отнесен только с очень большой долей условности.

Представляется, поэтому, целесообразным изучая заявленную тему, отойти от чисто формального принципа и понимать под высшей бюрократией, согласно функциональному принципу, некое коллективное целое, состоящее из перечисленных выше должностных лиц первого типа, т.е. лиц, чье влияние на ход управления было достаточно заметным и стабильным. Однако, подобная трактовка термина «высшая бюрократия» вполне адекватна понятию «бюрократическая элита», которое также делает акценты, во-первых, на целостности подразумеваемого им феномена, а, во-вторых, на функциональной значимости индивидуумов, этот феномен составляющих.

Давать излишне подробное обоснование непреходящей важности изучения состояния именно высшей царской бюрократии не приходится.

Наблюдавшееся вплоть до Февральской революции очевидное доминирование самодержавия над остальными факторами исторического процесса, с другой стороны - жесткая иерархизация государственной власти, характерная для дореволюционной России, приводили к тому, что бюрократическая элита, в большей степени, чем какая-либо иная социальная прослойка, оказывала решающее влияние не только внутри сферы своей компетенции, но и далеко за ее пределами.

Эта черта бюрократической элиты делала ее, поистине, квинтэссенцией самодержавного режима. Данное обстоятельство обусловило, также, то, что без обращения самого пристального внимания прежде всего на состояние высшей царской бюрократии адекватное постижение не только политического, но, практически, всех остальных аспектов российской истории, подчас находившихся от указанного аспекта достаточно далеко, попросту невозможно.

Особое значение имеет изучение состояния бюрократической элиты применительно к периоду Первой мировой войны. И дело здесь не только в том, что данный период являлся заключительным в истории рассматриваемого феномена. Именно в годы войны на судьбе высшей царской бюрократии наиболее ярко отразились не только специфические обстоятельства экстремальной ситуации военного времени, но и все те закономерности, которые, будучи характерными для бюрократической элиты задолго до войны, в мирное время пребывали либо в не-выявленном, либо в едва актуализированном состоянии.

Следовательно, освещение заключительного периода истории высшей царской бюрократии в равной мере важно для понимания как причин ее ухода с исторической арены, так и особенностей ее функционирования в периоды, когда ведущая роль интересующего нас исторического явления под сомнение не ставилась.

Изучение состояния бюрократической элиты имеет, по меньшей мере, два аспекта - историко-социологический, в рамках которого исследуемый феномен анализируется изнутри, и историко-политологический, подразумевающий анализ

исследуемого феномена извне, т.е. с точки зрения его отношений с выше-, равно- или нижестоящими факторами.

Наиболее важные результаты сделанного нами внутреннего анализа высшей бюрократии предреволюционного периода уже опубликованы в серии статей1, в силу чего главное внимание в настоящей работе уделяется внешнему анализу, обращение же к итогам внутреннего анализа в дальнейшем делается лишь постольку, поскольку это удовлетворяет освещению историко-политологического аспекта заявленной темы.

Таким образом, с учетом указанного обстоятельства, цель настоящего исследования сводится к изучению ближайших результатов влияния, оказанного экстремальной ситуацией Первой мировой войны и вызванного ею внутриполитического кризиса на местоположение высшей царской бюрократии в политической системе «старого порядка».

Соответственно стратегической цели исследования оно распадается на решение ряда частных задач, подразумевающих изучение сложившихся в годы войны отношений бюрократической элиты с ключевыми элементами политической системы «старого порядка», а именно: а) самодержавным монархом, б) Императорским двором и в) народным представительством.

Анализ этих отношений отталкивается от тезиса, согласно которому степень бюрократизации государственной власти в Царской России к началу Первой мировой войны была такова, что в обеспечении эффективного функционирования политической системы «старого порядка» главную роль из всех перечисленных системных элементов, т.е. роль интегрирующего фактора, играла именно бюрократическая элита.

Как представляется, залог успешного решения поставленных задач заключается в комбинировании элементов тех методологических подходов, которые применяются тремя, наиболее влиятельными, течениями современного гумани-

1 Куликов C.B. 1) Социальный облик высшей бюрократии России накануне Февральской революции. // Из глубины времен. Вып. 5. СПб., 1995; 2) Высшая царская бюрократия как элемент социальной структуры предреволюционного Петрограда. // Петербургские чтения - 96. Материалы Энциклопедической библиотеки «Санкт-Петербург - 2003». СПб., 1996. Дубенцов Б.Б., Куликов C.B. Социальная эволюция высшей царской бюрократии во вт. пол. XIX - нач. XX в. (Итоги и перспективы изучения). // Проблемы социально-экономической и политической истории России. XIX - XX вв. Сб. ст. памяти Валентина Семеновича Дякина и Юрия Борисовича Соловьева. СПб., 1999.

тарного знания: теорией бюрократии, разработанной Максом Вебером, теорией элит и исторической антропологией.

Решение поставленных задач актуально не только в силу особой значимости объекта исследования, но и вследствие ситуации, сложившейся в историографии, причем не только отечественной, но и зарубежной. Действительно, специальных работ, посвященных состоянию высшей царской бюрократии периода Первой мировой войны на сегодняшний день не существует.

Вместе с тем, это отнюдь не означает, что работы, посвященные освещению тех или иных аспектов темы настоящего исследования, в научной историографии отсутствуют вовсе. Наоборот, число этих работ уже таково, что дает возможность подвергнуть их известной классификации.

Одну группу упомянутых работ составляют исследования, в которых отдельные аспекты истории бюрократической элиты предреволюционного периода рассматриваются в связи с изучением противоречий, пролегавших в это время между властью и обществом.

Первые опыты подобного рода исследований были сделаны в зарубежной историографии, поскольку долгое время, приблизительно - до середины 1950-х гг., советская историография концентрировала почти все свое внимание преимущественно на изучении противоречий, пролегавших не между властью и обществом, а внутри общества (т.н. «классовых противоречий»).

Наиболее ярким образчиком иноязычного исследования, косвенно затрагивающего, в связи с анализом отношений власти и общества в годы войны, отдельные аспекты темы настоящего исследования, является работа Бернарда Пэйрса2. Данная работа, выдержавшая несколько изданий, почти сразу по выходе в свет была признана классической.

Характеризуя ее, следует отметить, что, при всей своей значимости, книга Б. Пэйрса не лишена некоторых существенных недостатков, главный из которых заключается в чрезмерном утрировании деградации правящего слоя предреволюционной России. В этом случае проявилась несомненная зависимость автора от стереотипов, характерных для мышления деятелей либеральной оппозиции, с

2 Pares B. The Fall of the Russian Monarchy. London, 1939.

которыми (и прежде всего - с А.И. Гучковым) Б. Пэйрс находился в самом тесном общении задолго до Февральской революции.

Указанный недочет сразу обратил на себя внимание беспристрастных рецензентов. Так, бывший лидер правого крыла кадетской партии В.А. Маклаков, явно оспаривая Б. Пэйрса, подчеркивал, что накануне Февральской революции «крепкими и здоровыми» были не только общественные круги, но и «государственный аппарат и правящий класс»3.

В.А. Маклаков поставил под сомнение и мнение Б. Пэйрса, впоследствии завоевавшее всеобщее признание не только в зарубежной, но и в отечественной историографии. Согласно этому мнению кадеты являлись истинными либералами. Чтобы быть ими, полагал В.А. Маклаков, кадетам «не хватало духа лояльного компромисса». Именно поэтому оказанию поддержки исторической власти кадеты, желая «сразу ввести полную демократическую систему», предпочли, в конечном итоге, заключение союза «с революционными элементами»4.

Последующие работы зарубежных исследователей, косвенно затрагивавших отдельные аспекты темы настоящей диссертации, в общем и целом не выходили за рамки тех сюжетов и тех трактовок, которые были даны в книге Б. Пэйрса. Характерны, в этой связи, труды Г. Сетона-Уотсона, Э. Тейлора, К. Вильсона, Р. Голдстона, Э. Холлидея, Э. Крэнкшоу и др5.

Впоследствии, однако, взгляды видных западных исследователей тематики, близкой по своему содержанию к сюжетам настоящего исследования, претерпели известную эволюцию в направлении от концепции Б. Пэйрса к концепции, выработанной В.А. Максаковым.

Следы влияния этой концепции, - подчас подспудного и неосознанного, -можно встретить в трудах таких разных историков, как Ричард Пайпс6 и Доминик Ливен7.

3 Maklakov V. On the Fall of Tsardom. // Slavonic and East European Review. 1939. Vol. 18. № 52. P. 80.

4 Op. cit. P. 92.

5 Seton-Watson H. The Decline of Imperial Russia. London, 1952; Taylor E. The Fall of the Dynasties. Garden City, 1963; Wilson C. Rasputin and the Fall of the Romanovs. New-York, 1964; Goldston R. The Russian Revolution. London, 1967; Holliday E. Russia in Revolution. New-York, 1967; Crankshaw E. The Shadow of the Winter Palace: The Drife to Revolution, 1825 - 1917. London, 1975.

6 Пайпс P. Русская революция. В 2-х частях. М., 1994.

7 Lieven D. Russia Rulers under the Old Regim. New Haven-London, 1989.

Последняя из указанных работ хотя и основана на анализе назначений в Государственный совет, состоявшихся за период с 1894 по 1914 г., тем не менее, содержит особую главу («Самодержавие, бюрократия, катастрофа»), имеющую некоторое отношение к теме настоящего исследования и содержащую интересные наблюдения о природе бюрократического либерализма и о том, как его особенности повлияли на судьбы «старого порядка».

Первым советским исследователем, обратившимся к доскональному изучению противоречий, пролегавших между властью и обществом именно в годы мировой войны, стал B.C. Дякин, выпустивший в 1967 г. соответствующую монографию8.

В этой монографии, посвященной анализу отношений «буржуазии и царизма» периода войны, впервые в отечественной историографии была предпринята попытка комплексного освещения данной темы, основанного на широком использовании и сопоставлении самых разнообразных источников, в т.ч. и тех, которые, к моменту выхода книги B.C. Дякина в свет, являлись, подчас, не только неопубликованными, но и невостребованными исследователями.

В рассматриваемой работе, максимально свободной, насколько это было возможно в 1960-е гг., от излишней заидеологизированности, B.C. Дякин дал классическую трактовку целого ряда ключевых, для периода войны, сюжетов, надолго задав тон последующим исследованиям соответствующей темы. В частности, он первым, среди не только отечественных, но и зарубежных историков, представил масштабную реконструкцию такого судьбоносного события, как политический кризис лета 1915 г.

Особое значение, с точки зрения настоящего исследования, имеет и вывод B.C. Дякина о том, что в рассмотренный им период политика царского правительства по отношению к общественности и, прежде всего, Думе, была вполне осознанной и последовательной, что отрицали, в свое время, представители оппозиционной, а затем - и эмигрантской историографии.

8 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). Л., 1967.

Следующей работой, которая находится в том же историографическом ряду, что и книга B.C. Дякина, стала монография Е.Д. Черменского о взаимоотношениях 4 Государственной думы с самодержавием9.

Данная работа базируется на широком круге источников, востребованных ее автором намного раньше, в пору написания им докторской диссертации. По-видимому, именно поэтому книга Е.Д. Черменского не лишена некоторых недостатков, основным из которых является чрезвычайное преувеличивание реакционности политики царского правительства по отношению к Государственной думе. Это обстоятельство привело к недооценке автором рассматриваемой работы политического значения либеральных сановников, а тем самым - и увидеть за внешней монолитностью правительственного лагеря существование различных, не только реакционных, течений.

Вместе с тем, Е.Д. Черменскому принадлежит важный вывод о том, что накануне Февральской революции власть и оппозиционная общественность «бились в постоянных противоречиях и, взаимно отталкиваясь, не могли обходиться друг без друга». Именно этим Е.Д. Черменский объяснял отсутствие у правящих кругов, накануне Февральской революции, решимости «разогнать Думу и изменить ее статус»10.

Еще одной работой, посвященной, помимо прочего, рассмотрению взаимоотношений 4-й Думы и самодержавия, явилась монография В.И. Старцева11, который в этой своей книге попытался, и, в общем, довольно удачно, осветить указанную тему сквозь призму проблемы дарования «ответственного министерства» и «министерства общественного доверия», причем эта проблема рассматривается в достаточно длительной временной перспективе, что позволило автору данной монографии выявить черты известной преемственности в политике царского правительства по отношению к Думе на протяжении более чем десяти лет, т.е. на протяжении функционирования первых четырех Дум.

9 Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.

10 Там же. С. 260.

11 Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1-905 - 1917 гг. (