автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней Республики - ранней Империи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней Республики - ранней Империи"

На правах рукописи

2 7 АЫ 20уЗ

Панов Александр Ростиславович

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ РИМА С ГОСУДАРСТВАМИ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И ЗАКАВКАЗЬЯ В ПЕРИОД ПОЗДНЕЙ РЕСПУБЛИКИ -РАННЕЙ ИМПЕРИИ (II В. ДО Н.Э. - НАЧАЛО II В. Н.Э.)

Специальность: 07.00.03 - всеобщая история (история древнего мира)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Иваново - 2009

003475564

Работа выполнена в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Молев Евгений Александрович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Сапрыкин Сергей Юрьевич Московский государственный университет

доктор исторических наук, профессор Парфенов Виктор Николаевич Саратовский государственный технический университет

доктор исторических наук, доцент Болгов Николай Николаевич Белгородский государственный университет

Ведущая организация: Казанский государственный университет

Защита состоится 25 сентября 2009 г. в 9.0 0 на заседании диссертационного совета Д 212.062.02 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025, г. Иваново, ул. Тимирязева, д. 5, ауд. 101.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке при Ивановском государственном университете.

Автореферат разослан «5" » икя 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.М. Тюленев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Определение характера римской политики в Восточном Средиземноморье является одной из важнейших дискуссионных проблем античной историографии, что вызвано сложностью всесторонней оценки политических и социально-экономических процессов, происходивших как в Риме, так и в странах эллинистического мира, и наложившихся друг на друга в ходе римской экспансии в восточном направлении. Именно подчинение стран Восточного Средиземноморья сделало Рим мировой державой, причем не вызывает сомнений, что внешнеполитическая деятельность Римского государства имела разнообразные формы и средства выражения и была намного более сложным и многогранным явлением, чем простая военная агрессия. С другой стороны, для населения государств, попадавших в сферу римского влияния, появление римлян и укрепление их позиций приносило как позитивные, так и негативные последствия, которые крайне сложно свести к общему знаменателю.

Особый интерес вызывает исследование взаимоотношений Рима с государствами, располагавшимися на подступах к границам Римской империи на северо-востоке, чья интеграция в состав римских провинций так и не была завершена. Несмотря на то, что данный регион зачастую обделяется вниманием в исследованиях но римской политике, сложившаяся здесь при римском участии политическая ситуация носила во многом уникальный характер. На примере государств Северного Понта и Закавказья можно проследить весь спектр зависимых от Рима политических состояний на протяжении длительного промежутка времени и в динамике происходивших перемен. Данные государства оказались зажаты между Римом и враждебными римлянам государственными и этническими формированиями, поэтому для местного населения выбор правильной политической линии имел жизненное значение. В силу этого исследование взаимоотношений государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом актуально как с точки зрения анализа римской восточной политики, так и в рамках изучения истории данных областей в античную эпоху.

Объектом исследования являются взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья, существовавшие как объективная реальность, нашедшая выражение в контактах политического, военного, экономического, культурного и другого характера, которые, в свою очередь, наряду с полипиеской историей Рима и указанных государств, составляют предмет исследования.

Хронологические рамки исследования охватывают промежуток от II в. до н.э. до первой трети II в. н.э. Нижний хронологический рубеж выбран как время установления первых, хотя и непостоянных, контактов государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом, а также как период «отладки» дипломатических и военных механизмов римской политики в Восточном Средиземноморье и определения здесь интересов римлян, что составило основу для последующей римской экспансии в северо-восточном направлении. Верхний хронологический предел включает в себя период правления Адриана и отчасти Антонина Пия, что объясняется тем, что именно при этих императорах римские

границы принимают устойчивую форму, что предопределило более стабильные формы внешнеполитической деятельности римлян в отношении соседних государств. Именно на этом этапе определились взаимные интересы римлян и их контрагентов, установились основные формы поддержания контактов и стали видны их плоды.

Географические рамки исследования в первую очередь включают в себя Северное Причерноморье и Закавказье, на территории которых выделяются основные государственные формирования (Тира, Ольвия, Херсонес, Боспор-ское царство, Великая Армения, Иберия и Албания), располагавшиеся на северо-восточных границах Римской империи и объединяющиеся в данной работе в одном аспекте - как происходило формирование и развитие их взаимоотношений с Римом, и как складывалась римская политика на этом направлении, которое обозначается как северо-восточное. Кроме того, в сферу исследования вошли территории Римской империи, главным образом придунайские и мало-азийские провинции.

Целью исследования является комплексное рассмотрение процесса установления и развития взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья от самых ранних контактов во II в. до н.э. до событий первой трети II в. н.э.

Для достижения данной цели представляется необходимым решение следующих задач:

- выделить ведущие тенденции развития современной историографии и основные дискуссионные проблемы, относящиеся к теме исследования;

- исследовать цели и особенности восточной политики Рима и проследить изменения в организации внешнеполитической деятельности в связи с переходом от республиканского строя к принципату;

- дать оценку римской политике в отношении Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней республики - раннего принципата и выделить методы, использовавшиеся римлянами для установления и укрепления своего политического влияния на указанные государства;

- проследить общее развитие политической ситуации в северопричерноморском и закавказском регионах в рассматриваемых временных рамках;

- выяснить, какую позицию в отношении римлян занимали правители Боспора и государств Закавказья, и в чем отражалась их проримская или антиримская ориентация, включая внешне- и внутриполитические мероприятия, оформление властного статуса и организацию монетного производства;

- определить внешнеполитическую ориентацию жителей северопричерноморских полисов, выделить их интересы в развитии контактов с Римом и дать оценку их усилиям по противодействию римской политике либо расширению сотрудничества с римлянами;

- реконструировать иерархию внешнеполитических интересов Рима и его контрагентов и выявить, развитие контактов в каких сферах имело для обеих сторон важнейшее значение.

Методология. Методологической основой исследования является принцип историзма, в соответствии с которым все явления и факты по изучаемой

проблематике рассматриваются в процессе их развития, в тесной связи с конкретными историческими условиями, что позволяет выявить причинно-следственные связи в последовательности исторических событий и выделить общие черты и особенности происходивших процессов.

При работе с источниками ведущим являлся метод источникового анализ, используемый для выявления и отбора источников и проведения критики их содержания. В ходе интерпретации данных нарративных источников и проверки их достоверности использовались метод текстологического анализа, лекси-ко-терминологический и историко-критический методы и другие приемы источниковедческого анализа, принятые в современной исторической науке.

Во внешнеполитической деятельности Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья отчетливо выделяются периоды, в рамках которых политические установки могли подвергаться серьезным изменениям, причем это касается не только тактических, но и стратегических целей и приемов. Проведение периодизации и выделение качественных изменений во внешней политике государств возможно при использовании диахронистического подхода. Само по себе исследование взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья должно проводиться не как рассмотрение нескольких замкнутых систем двусторонних отношений, но обязательно в их взаимосвязи и с учетом развития международной ситуации в других областях античного мира, в первую очередь непосредственно примыкавших к Северному Понту и Закавказью. Без учета этого фактора анализ взаимоотношений будет неполон, что приведет к искаженному пониманию исторической действительности, поэтому возникает необходимость в применении синхронистического подхода. Подобным образом большое значение для восстановления картины событий имеет историко-сравнительный метод, необходимость использования которого обусловлена стремлением объективно представить место государств Северного Причерноморья и Закавказья в римской политике, для чего требуется выходить за узкие географические и временные рамки заявленной тематики.

Недостаток информации, вызванный лакунами в сохранившихся источников, можно отчасти восполнить с помощью исторической реконструкции и моделирования, опираясь на имеющиеся данные и используя аналогию или дедукцию, и хотя полученная картина будет в этом случае иметь гипотетический вид, для исторического исследования она все равно представляет определенную ценность.

При формирован™ структуры исследования применяются проблемно-хронологический принцип и структурно-функциональный метод. Это позволяет рассматривать ход событий в их последовательности, но под углом определенной проблемы, в силу чего одни и те же исторические явления могут неоднократно привлекаться для анализа разных их сторон. Поскольку внешнеполитические взаимоотношения предполагают существование по крайней мере двух субъектов, которые, будучи вовлечены во взаимодействие друг с другом, все же имеют обособленные интересы и мотивы своей деятельности и прилагают целенаправленные усилия для достижения своих целей, представляется необхо-

димым не только изложение фактов, но и исследование взгляда на события с обеих сторон.

Кроме собственно исторических методов исследования плодотворными могут оказаться и методы, используемые в других науках. Так, применительно к анализу римской политики значимостью обладает децизионный метод, используемый обычно в политологии, при котором изучается процесс принятия внешнеполитических решений, особенности которого оказывали заметное воздействие на формирование внешнеполитического курса государства, особенно в период Империи.

Таким образом, в исследовательской работе применяются самые разнообразные методы, комплексное применение которых делает возможным достижение желаемых результатов при анализе взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья.

Источниковая база. Для анализа взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья должны быть привлечены разнообразные виды источников, однако первостепенное значение имеют нарративные источники, среди которых можно выделить две основные группы.

Наибольшую ценность имеют сведения, приводимые в сохранившихся работах греческих и римских авторов, где освещается внешнеполитическая история Рима и в той или иной степени уделяется внимание народам, проживавшим за пределами Римской империи. Правда, сведения античных авторов о Северном Причерноморье и Закавказье в массе своей кратки и фрагментарны, поскольку для большинства из них данные регионы были далекой окраиной греко-римского мира Также необходимо отметить присущий многим античным историкам романоцентризм, усиливавший субъективные начала в оценке излагаемых ими фактов и явлений. Традиционная установка римской историографии на выражение превосходства римлян над другими народами находила отражение в том, что области Северного Причерноморья и Закавказья рассматривались с точки зрения перспектив распространения на них римской власти, что толковалось как принесение местным жителям блага, в то время как любая попытка сопротивляться римской политике обычно оценивалась крайне негативно. В данном случае мы зачастую лишены возможности взглянуть на те или иные внешнеполитические события и процессы с двух сторон, чтобы получить основу для взвешенных оценок: львиная доля информации поступает из рук представителей римского мира, в то время как противоположные точки зрения представлены единичными примерами.

Первые сведения об установлении взаимоотношений Рима с Арменией и жителями Северного Причерноморья приводятся в работе Полибия, которая ценна также достаточно полной и точно построенной картиной развития экспансии Римской республики в Восточном Средиземноморье. Сведения Полибия крайне важны для анализа процесса римской экспансии: хотя по прошествии времени методы римской политики видоизменялись, общие принципы взаимоотношений Рима с зависимыми государствами, безусловно, сложились в период, которому посвящена «Всеобщая история». Сохранившиеся книги Тита Ливия также могут быть использованы для реконструкции внешнеполитических

принципов средней Римской республики, что облегчает понимание особенностей римской внешней политики более позднего времени.

Из современников событий I в. до н.э. лучше прочих о ситуации на при-понтийских территориях был осведомлен Страбон. Историческиё вставки в «Географии» немногочисленны, и материал по политической истории подается как дополнение к географическим описаниям в виде ассоциаций, аналогий и доказательств, однако общая канва развития отношений Рима с местными народами все же прослеживается. Страбон приводит отдельные сведения о военных и политических мероприятиях, связанных с расширением сферы римского влияния, и сообщает некоторые факты из внутриполитической истории государств и народов Северного Причерноморья и Закавказья.

Греческий автор Мемнон составил городскую хронику «О Гераклее», в которой интерес для нас представляют прежде всего главы, содержащие сведения о понтийском царе Митридате VI. Мемнон выделяется тем, что его работа практически свободна от римского влияния и основывается на местном предании, поэтому при описании столкновения Митридата с римлянами ему удается сохранить в целом нейтральную позицию.

Весьма насыщенным исторической информацией является труд Аппиана Александрийского «Римская история», представляющий собой изложение военной истории Рима и построенный по географо-хронологическому принципу. По внешней политике Рима на северо-восточном направлении наибольшую ценность имеет, безусловно, книга XII «Митридатовы войны», содержащая наиболее полное описание борьбы Митридата с Римом. История государств Северного Причерноморья и Закавказья затрагивается в той степени, насколько они принимали участие в войнах с Римом, находясь под властью Митридата или выступая в роли его союзников.

«Римская история» сенатора Диона Кассия Кокцейяна носит характер общего изложения истории Рима, но сохранившиеся книги дают представление о периоде, ограниченном 68 г. до н.э. - 47 г. н.э. Многие факты, приводимые Дионом, носят уникальный характер, и особую ценность его сведения носят для восстановления хода кавказской экспедиции Помпея, а также римской политики в Армении и на Боспоре в последней трети I в. до н.э.

Определенная информация о ситуации на Востоке во II -1 вв. до н.э. содержится в работах Помпея Трога, Саллюстия и Цицерона. Составитель «Истории Филиппа» Помпей Трог излагает историю государств эллинистического мира, и в поле его зрения закономерно попал процесс появления римлян и укрепления римского влияния на Востоке. Выдающийся римский историк Саллю-стий являлся автором сочинения под названием «История», от которого, впрочем, уцелели лишь небольшие фрагменты, среди которых интерес представляет письмо Митридата Евпатора парфянам. Хотя подлинность послания в высшей степени сомнительна, как исторический источник оно значимо, поскольку позволяет понять, как воспринимали сами римляне дипломатические контакты между восточными монархами. Богатейшее творческое наследие римского оратора и политического деятеля М. Туллия Цицерона служит уникальным источником информации по истории поздней Римской республики. Речи и письма

Цицерона бесценны в том отношении, что дают возможность почувствовать ощущения свидетеля и зачастую непосредственного участника событий.

Поскольку взаимоотношения Рима с другими государствами очень часто имели основу в виде военного противостояния или сотрудничества, то работы, носившие узкий характер «военных историй», также являются ценным источником для данного исследования. «Римская история» Веллея Патеркула представляет собой схематичный обзор войн, ведшихся с участием римлян, вплоть до начала I в. н.э. Оригинальной информации в данном произведении содержится немного, однако Веллей Патеркул был участником похода Гая Цезаря на Восток и даже свидетелем его встречи с парфянским царем. Подобный же характер имеет работа историка II в. н.э. Л. Аннея Флора «Две книги эпитом римской истории», по охвату событий и стилю изложения имеющая сходство с сочинением Веллея Патеркула. Более оригинальным является произведение «Александрийская война», авторство которого точно не установлено. Данная работа содержит очень подробное описание военных действий в Малой Азии в ходе борьбы римлян с боспорским царем Фарнаком, и для восстановления картины событий 48 - 47 гг. до н.э. данное произведение можно рассматривать как наиболее достоверный и полный источник.

Восточная политика Римской империи в период правления Юлиев-Клавдиев и Флавиев реконструируется с учетом данных, содержащихся в сочинениях П. Корнелия Тацита. В центре внимания Тацита лежала деятельность первых принцепсов, и хотя в большей степени его интересовала жизнь при императорском дворе, внешнеполитические события нашли отражение в его произведениях «Анналы» и «История». Из сохранившихся частей работ Тацита можно почерпнуть достаточно подробные описания боспоро-римской войны в 40-х гг. I в. н.э., военных действий в Армении при Нероне, а также краткие, но весьма ценные указания на развитие армяно-римских отношений, начиная со времен Августа. При этом историк не только показывает внешнеполитические мероприятия римлян на Востоке, но и увязывает их с внутриполитическими изменениями в Риме, что позволяет лучше понять мотивацию римлян.

Произведения иудейского историка Иосифа Флавия «Иудейские древности» и «Иудейская война» представляют собой превосходный источник не только по римско-иудейским отношениям, но отчасти и по политике Рима на Востоке в целом. Сведения Иосифа Флавия дают возможность для анализа принципов римской внешней политики на Востоке на примере отдельно взятой страны, и представленные в его работе факты, особенно так или иначе связанные с историей Иудеи, в массе своей достоверны.

Работы популярного в эпоху Империи биографического жанра также содержат ценную информацию, поскольку на внешнеполитической деятельности роль крупных исторических личностей отражалась в очень заметной степени. Крупнейшим представителем этого жанра в античной литературе по праву считается Плутарх, чьи «Сравнительные жизнеописания» содержат богатейший исторический материал. Наиболее детально по данным Плутарха восстанавливается ход военных действий Лукулла и Помпея против Армении, а также парфянских походов Красса и М. Антония. Младшим современником Плутарха

был Г. Светоний Транквилл, сделавший объектом своего внимания личности первых императоров. Поскольку Светоний имел доступ к императорским архивам и обращался в придворных кругах, то круг его источников позволял ему получить разнообразную информацию. Правда, у Светония те или иные факты обычно преподносятся в изолированном виде, вне взаимосвязи с предыдущими и последующими событиями, что вызывает сложности в интерпретации сведений этого римского биографа. Череда жизнеописаний принцепсов, обрывающаяся у Светония на Домициане, хронологически продолжается сборником «Писатели истории Августов» (Scriptores Historiae Augustae), содержащим биографии императоров II - III вв. Первыми героями жизнеописаний по списку идут Адриан и Антонин Пий: в обеих биографиях интерес представляет информация о контактах императоров с правителями кавказских государств, а при описании правления Антонина Пия приводятся сведения о мероприятиях римлян в Северном Причерноморье. Данные факты по другим источникам неизвестны, что заставляет с большим вниманием отнестись к этим сведениям, хотя в целом достоверность информации в «Scriptores Historiae Augustae» как историческом источнике ниже, чем, скажем, в биографиях Плутарха и Светония.

Эпистолярный жанр, кроме писем Цицерона, представлен перепиской Плиния Младшего с императором Траяном, когда Плиний пребывал на должности наместника Вифинии. Письма позволяют вникнуть в суть деятельности провинциального наместника, лучше понять круг его повседневных дел и забот, в том числе, и связанных с внешнеполитической деятельностью. Через администрацию Вифинии поддерживались дипломатические связи Рима с Боспорским царством, и в письмах Плиния есть несколько указаний на эти контакты, хотя незнание нами исторического контекста данных конкретных фактов препятствует более точной их оценке.

Пост провинциального наместника занимал и Флавий Арриан в Каппадо-кии в начале 30-х гг. II в. К сожалению, работа Арриана, посвященная парфянскому походу Траяна, не сохранилась, однако в нашем распоряжении есть «Перилл Понта», «Тактика» и «Диспозиция против аланов», которые являются весьма ценным источником для восстановления ситуации в Северном Причерноморье и Закавказье в современную автору эпоху.

В ряде работ («Естественная история» Плиния Старшего, «Географическое руководство» Клавдия Птолемея, «Певтингерова таблица») содержится информация географического характера. Хотя собственно историческая информация в данных работах практически отсутствует, сопоставление мест размещения племен по сравнению, например, со сведениями Страбона, прослеживание основных путей, связывавших Рим с восточными странами, способны расширить наши знания об этнических, политических и экономических процессах, происходивших за пределами Римской империи.

Художественные произведения, хотя и в обусловленной творческими планами автора форме, так или иначе отражают действительность и потому не могут игнорироваться в качестве исторических источников. В данной категории следует особо отметить литературное наследие поэтов эпохи Августа, прежде всего Вергилия и Овидия. Вергилий занимал наиболее высокое и почетное

положение среди поэтов своего времени, и излагаемые им идеи можно в полной мере считать отражением официальной римской идеологии. Из творчества Овидия интерес представляют произведения, написанные им во время ссылки в город Томы и показывающие картину варваризации городов Западного Понта. При этом нужно отметить, что для Овидия правдоподобие больше соотносилось с представлениями римлян о Понте, чем с понтийской действительностью, но именно это и дает возможность для выделения общераспространенных в римском обществе идей, оказывавших воздействие на принятие реальных политических решений, и для понимания происходившего процесса сближения римлян с подвластными им народами. Подобные художественно обработанные образы содержатся и в «Борисфенитской речи» Диона Хрисостома, обращенной им к жителям Ольвии и рисующей положение города на рубеже I - II вв.

Кроме того, в качестве источников использовались работы других античных и средневековых авторов - Диодора Сицилийского, Цезаря, Горация, Сенеки, Лукиана, Лукана, Фронтина, Евтропия, Павла Орозия, Аврелия Виктора, Луция Ампелия, Феста, Зонары, Константина Багрянородного и др.

Отдельную группу литературных источников по исследуемой тематике составляют работы армянских и грузинских авторов. Среди армянских историков следует отметить Моисея Хоренского, а грузинская историческая традиция представлена сочинением автора XI в. Леонтия Мровели «Повесть о царях грузин, первоначальных отцах и родичах», вошедшим в свод грузинских исторических летописей «История Грузии» («Картлис цховреба»). По информативности и достоверности приводимой информации армянские и грузинские источники ни в коей мере не могут конкурировать с работами греко-римских авторов. Тем не менее, они представляют ценность при изучении взаимоотношений между армянами, иберами и другими кавказскими народами - в этом аспекте Моисей Хоренский и Леонтий Мровели во многом дополняют друг друга. Учитывая, что римляне были вовлечены в противоречия, существовавшие между населявшими кавказские земли народами, а подчас и сами их раздували, подобная информация крайне важна, поскольку она делает возможным создание широкомасштабной картины развития межгосударственных и межэтнических контактов в Закавказье и на Северном Кавказе.

Следующий тип источников составляют памятники эпиграфики. В отличие от нарративных источников надписи, как правило, одновременны с отраженными в них событиями и исходят от их непосредственных участников. Поэтому эпиграфические данные, хотя они зачастую и имеют вид фрагментарной информации, лишенной общеисторического коиггекста, в массе своей достоверны и во многом позволяют заполнить лакуны, оставленные литературными источниками.

Одной из самых известных античных надписей, бесспорно, считаются «Деяния божественного Августа»: там отражается официальная римская позиция в отношении внешне- и внутриполитического развития Империи и содержатся ценные указания на ход развития взаимоотношений римлян с другими народами, прежде всего с армянами. Из Италии происходит несколько надпи-

сей, связанных с пребыванием там уроженцев стран Северного Причерноморья и Закавказья, причем не только послов, но и представителей правящих кругов.

Ряд надписей, обнаруженных в различных частях Римской империи, содержат информацию о контактах в военной сфере. С одной стороны, это может быть перечисление заслуг тех или иных римских военнослужащих, принимавших участие в военных мероприятиях в рассматриваемых регионах. С другой стороны, уроженцы зависимых государств, к коим относились и представители государств Северного Причерноморья и Закавказья, привлекались для несения военной службы в римской армии, и из них формировались порой целые подразделения, что также нашло отражение в эпиграфике.

Богатый эпиграфический материал дают области Северного Причерноморья, причем этот материал ежегодно пополняется благодаря идущим там археологическим исследованиям. Из всей совокупности эпиграфических данных нужно выделить несколько групп надписей, значение которых наиболее велико в контексте анализа отношений местных жителей с Римом. Во-первых, это надписи, содержащие указания на римское влияние на оформление официального статуса боспорских царей и городских общин Херсонеса, Тиры и Ольвии. Во-вторых, иллюстрацией для оценки проримских симпатий служат посвящения в честь римских императоров и наместников, поставленные от имени царей, городских общин или отдельных граждан. В-третьих, отдельную группу составляют надписи, сооруженные римскими представителями - большей частью воинами римских гарнизонов. Наконец, интерес представляет исследование номенклатуры жителей северопричерноморских городов, для чего привлекается вся совокупность известных надписей, включая надгробные.

Античная эпиграфика закавказских областей представлена намного более скудно, что объясняется как неразвитостью полисной структуры местных государственных формирований, так и тем, что археологические изыскания идут здесь более медленными темпами, чем на северном побережье Черного моря. Тем не менее, имеющиеся данные, несмотря на их фрагментарность, дают ценную и во многом уникальную информацию. Надписи, происходящие из Армении, Иберии и Албании, прежде всего фиксировали римские достижения в удержании этих стран в сфере своего военного контроля.

Важным, хотя и специфическим источником, являются нумизматические данные. Античные монеты не только дают возможность уточнить хронологию правления тех или иных монархов и изменений в политическом статусе моне-тариев, но и содержат информацию о внешнеполитической ориентации организаторов чеканки, что отражается в использовавшихся символике и датировке, а также в выборе монетных металлов, весовых стандартов и обозначений номинала монет. Кроме того, изучая характер чекана, можно делать выводы о состоянии хозяйства государства и его финансов, что, разумеется, также влияло на расстановку сил в международных отношениях. Нумизматические источники представлены как римскими монетами, так и монетами государств Северного Причерноморья и Закавказья.

Археологические материалы, являющиеся самым массовым источником, причем непрерывно пополняемым, также способны отразить определенные

процессы, шедшие в социально-экономической, политической и культурной сферах жизни, а также наглядно показать связи государств Северного Причерноморья и Закавказья с внешним миром, прежде всего с римской державой. Поскольку распространение римского влияния на жизнь местного населения осуществлялось преимущественно посредством торговых связей и ввода римских войск, то археологический материал крайне важен для правильной оценки крупных процессов, обусловленных внешнеполитическими изменениями, хотя воссоздание хода конкретных исторических событий на основе только археологических источников, разумеется, затруднительно.

Степень изученности темы. Изучение взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья на научной основе началось с середины XIX в.: работы более раннего периода отличались некритическим отношением к источникам и ограничивались преимущественно пересказом нарративных данных. Первые работы по истории Боспора были написаны А. Ашиком, П. Сабатье и Б. Кене, причем они опирались и на появлявшиеся эпиграфические, нумизматические и археологические данные. Касаясь проблемы римско-боспорских отношений, исследователи преувеличивали степень зависимости Боспора.

На рубеже XIX - XX вв. обработка известных источников была завершена, что подытожили издания сводного характера. Особенно значимыми событиями стали составление корпуса северопричерноморских надписей и издание каталога северопричерноморских монет. После этого появляется ряд работ по нумизматике античных центров Северного Причерноморья и Колхиды А. Бер-тье-Делагарда, А. Сибирского, П.О. Бурачкова, A.B. Орешникова, X. Гиля, и тогда же был поднят вопрос о римском влиянии на монетное производство. Крупным событием в историографии истории античных государств Северного Причерноморья стало изложение боспорской истории В.В. Латышевым («Краткая история Боспорского царства»).

Первым ученым, кто поставил перед собой задачу детально рассмотреть положение северопричерноморских государств в их контактах с Римом, был М.И. Ростовцев. Именно он планомерно разработал концепцию вассального положения Боспорского царства. Историческая роль Боспорского царства заключалась, как полагает М.И. Ростовцев, в том, что оно стало государством-буфером, защищавшим в Причерноморье Римскую империю от соприкосновения с варварским миром, а Рим, в свою очередь, играл в Северном Причерноморье прогрессивную роль и заботился о защите местного населения от варваров. Еще одна плодотворная идея М.И. Ростовцева заключалась в том, что политическая ориентация населения греческих городов и варваров Северного Причерноморья различалась - если первые ориентировались на Рим, то племенной мир был враждебен к римлянам.

После событий 1917 г. акценты в области исследования взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья сместились. Поскольку характер внешней политики Рима в советской науке стал определяться как однозначно агрессивный и грабительский, история этих государств стала

рассматриваться под углом освободительной борьбы местного населения против попыток римлян навязать свое господство.

В довоенный период, в 20 - 30-х гг. крупных исследований по указанной тематике не появлялось, хотя вышел ряд статей. Наибольшее значение имели публикации Д.П. Каллистова, в которых анализировались боспоро-римские отношения в I в. до н.э. - начале I в. н.э. В.Н. Дьяковым была развита идея о на-. личии двух путей римского проникновения в Северное Причерноморье, а самой римской экспансии придавался продуманный и целенаправленный характер.

Проблемы римско-армянских отношений рассматривались в работах Я.А. Манандяна, среди которых особенно важной стала монография «Тигран II и Рим». Вину за эскалацию римско-армянского конфликта исследователь практически полностью возлагает на римлян. Особенно ценна попытка автора представить картину трехсторонних отношений Рима, Армении и Парфии и обозначить приоритеты во внешней политике Тиграна II, которые, по его мнению, заключались в стремлении устранить угрозу со стороны парфян.

В послевоенный период в отечественной науке активизировался интерес к истории Северного Причерноморья и Закавказья и к восточной политике Рима. В 1949 г. появились два фундаментальных труда, издание которых сложно переоценить. Одним из них было изложение боспорской истории В.Ф. Гайдуке-вичем; касаясь вопроса взаимоотношений Боспора с Римом, исследователь определил, что римляне осознали стратегическое значение Боспорского царства уже в первой половине I в. до н.э., но они не могли уделять большое внимание этому региону, пока были заняты «рождением империи», и лишь к концу первого столетия до н.э. определилось положение Боспорского государства как государства зависимого от Рима. Одновременно вышла в свет работа Н.А. Маш-кина «Принципат Августа», в которой была затронута тема политики Рима на Востоке, включая Армению и Боспор. Впервые в отечественной историографии внешняя политика Рима на определенном отрезке времени была проанализирована столь комплексно, причем было показано значение успешности военных и дипломатических усилий Августа для прочности формируемого им режима.

В 50 - 60-е гг., несмотря на то, что в центре внимания отечественных исследователей лежали преимущественно социально-экономические отношения, наблюдался стойкий интерес и к политической истории как Рима, так и северовосточных соседей Римской империи. В работе Е.С. Голубцовой «Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры», охватывающей период I в. до н.э. - первой половины I в. н.э., была обрисована картина проникновения римлян в Северный Понт, причем акцент делался на исследовании политических контактов. Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья в I в. до н.э. - II в. н.э. стали объектом исследования А.Г. Кузьминой. Ею были систематизированы применявшиеся римлянами методы для подчинения Северного Понта своему влиянию, и римская полигика обрисована как весьма активная.

В статье, посвященной римско-херсонесским отношениям, К.Э. Гриневич указывает на то, что римляне оказались ближе зажиточным слоям северопричерноморских городов, чем понтийско-боспорские правители, заигрывавшие с варварами и втягивавшие городское население в войны с римлянами. Началь-

ному этапу римской политики в Северном Причерноморье были посвящены работы М.М. Слонимского, который подчеркивал значение экономического фактора в развитии экспансии Рима.

В эти же десятилетия появился ряд работ В.Д. Блаватского, Д.Б. Шелова, А.И. Болтуновой, Д.П. Каллистова, Т.В. Блаватской и других специалистов по истории Северного Причерноморья. В статьях из сборника «Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху» (1959 г.) главным образом проводилась мысль, что римское воздействие на государства Северного Причерноморья было поверхностным, проявляясь лишь в политической и военной сферах, и местные жители сумели отстоять свою независимость, опираясь на поддержку варварского мира. В работах по нумизматике К.В. Голенко и П.О. Ка-рышковского была уточнена хронология монетных выпусков в северопричерноморских центрах и показаны черты влияния Рима на организацию местного монетного производства.

В послевоенное время стал заметно расширяться круг эпиграфических, нумизматических и археологических источников по истории кавказских областей, что нашло выражение в серии публикаций З.И. Ямпольского, Б.Н. Араке-ляна, Д.Г. Капанадзе, К.В. Тревер. По политике Рима в отношении Закавказья вышел ряд работ, но подход к оценке взаимоотношений римлян с местным населением был однобокий. Римская деятельность характеризовалась только с негативной стороны и трактовалась как неприкрытая агрессия, встречавшая обратное сопротивление. В подобном ключе решались проблемы римской политике в Причерноморье Л.Д. Саникидзе; правда, им была сделана масштабная попытка связать внешне- и внутриполитические процессы в Риме, - согласно его выводу, именно трудные условия войн на Востоке сделали закономерным в Риме переход от республики к диктатуре.

Развитие контактов Рима с древней Грузией легло в основу научных интересов Н.Ю. Ломоури. Вопреки сложившимся в отечественной историографии оценкам, он заявил о том, что военно-политическая активность римлян в Закавказье была даже выгодна иберам, поскольку позволила ослабить угрозу со стороны Армении и Парфии, и что иберы сознательно выбрали проримскую ориентацию, обусловленную совпадением внешнеполитических интересов, с последней четверти I в. н.э. Отдельные аспекты истории кавказских областей, в том числе и особенности взаимоотношений с римлянами, затрагивались в работах Г.А. Меликишвили, Г.Х. Саркисяна, Т.Т. Тодуа, В.Б. Виноградова, М.П. Инадзе и других исследователей.

Политика Рима на Востоке была блестяще проанализирована А.Г. Боица-ниным, поставившим в центр своего исследования римско-парфянские отношения. Автор оценивает римскую политику как в целом агрессивную, направленную на подчинение восточных государств. С другой стороны, он указывает и на готовность представителей правящих кругов восточных стран к сознательной капитуляции перед Римом как наиболее надежной гарантии сохранения рабовладельческой общественной системы. Говоря о положении Армении, А.Г. Бокщанин отмечает, что объективно армянам ближе были парфяне, на чью помощь они опирались в борьбе против римской экспансии, и складывание рим-

ско-армянского союза исследователь оценивает как насильственное по отношению к Армянскому царству. Аналогичная проблематика содержалась в работах И.Д. Головко, также рассматривавшего взаимоотношения Рима, Парфии и Армении, но на примере более короткого исторического отрезка (I в. до н.э. - на-' чало I в. н.э.). На его взгляд, Армения тяготела к Парфии, что находило выражение в пропарфянской ориентации некоторых армянских царей, в то время как целью римской политики был подрыв армяно-парфянского союза.

Крупный вклад в изучение политики Рима на Востоке, особенно римско-парфянских и римско-армянских отношений при Нероне, сделал О.В. Кудрявцев. В ходе реконструкции римской деятельности в отношении Армении и Парфии в эпоху Юлиев-Клавдиев О.В. Кудрявцев сделал вывод о прямой зависимости между характером внешней политики Римской империи и состоянием баланса сил в борьбе внутри правящего класса.

В работах В.А. Леквинадзе была сформулирована концепция «понтийско-го лимеса», который, по мнению автора, был создан в Восточном Причерноморье с целью стратегического наблюдения за кавказскими землями и борьбы с малыми угрозами.

Ряд публикаций этого периода содержали анализ римской полигики в Западном Причерноморье и придунайских землях. Здесь нужно, прежде всего, отметить работы Т.Д. Златковской, Ю.К. Колосовской, И.Т. Крутиковой. Основательная монографии М.И. Максимовой была посвящена городам юго-восточного Причерноморья - в работе отражены различные аспекты римской политики в Южном Причерноморье и, кроме того, затрагиваются некоторые эпизоды, связанные с историей Северного Понта и Закавказья.

Проблемы восточной политики Рима в I в. до н.э. поднимались в работах П.В. Лазаренко, Н.М. Елизаровой и Л.С. Ильинской, но характер власти Рима над подчиненными народами по-прежнему определялся как грабительский, и каких-либо принципиально новых идей данные исследования не содержали. Гораздо больший интерес представляют фундаментальные исследования по истории поздней Римской республики СЛ. Утченко, в которых рассматриваются проблемы внутренней и внешней политики Рима.

В 1970 - 1980-е гг. интерес к обозначенным проблемам не спадал, и как тематика, так и количество научных работ расширялись. Одной из самых заметных публикаций стал монография Г.А. Цветаевой, посвященная контактам Боспора и Рима. Характерно, что Г.А. Цветаева пришла к выводу о прогрессивной роли римлян для боспорских городов. Другим весомым исследованием была работа В.М. Зубаря «Херсонес Таврический и Римская империя». На взгляд автора, Херсонес был более независим от Боспора, чем это принято полагать, и херсонеситы сознательно приняли ориентацию на Рим уже во второй половине I в. до н.э. К сходному заключению пришел в работе, посвященной общей истории Херсонеса, В.И. Кадеев.

В нескольких статьях В.А, Латышевой разбираются отдельные сюжеты боспорской истории I в. до н.э. Н.И. Винокуров коснулся некоторых проблем боспоро-римских отношений, в частности вопроса о римских субсидиях. Со-

трудничество населения Северного Причерноморья с римлянами в военной сфере анализировалось в работах С.Б. Буйских.

Не были обойдены вниманием и проблемы взаимоотношений с Римом народов Закавказья. Внешнеполитические контакты Армении и Албании были рассмотрены в нескольких диссертационных исследованиях (А.П. Акопян, А.Э. Хачикян, А.М. Акопян, С.Г. Петросян, И.Ш. Джавадов). Новый взгляд на армяно-римские отношения при Тигране II был предложен Р.Л. Манасеряном - вопреки мнению Я.А. Манандяна, поддержанному другими исследователями, Р.Л. Манасерян сделал вывод об агрессивной антиримской политике Тиграна И, полагая, что тот готовился к столкновению с Римом заранее и выбрал союз с Митридатом VI сознательно, понимая возможные его последствия. Также можно отметить работы Г.А. Лордкипанидзе и О.Д. Лордкипанидзе, посвященные истории Колхиды. Крупный вклад в изучение монетного дела и денежного обращения античной Армении и Грузии был сделан Х.А. Мушегяном и Г.Ф. Дун-дуа. В целом, этот период в отечественной науке оказался наиболее продуктивным для изучения истории стран Закавказья. Оценка римского проникновения в данный регион постепенно изменялась, и наряду с традиционными оценками римских действий как военной агрессии, отмечались и положительные моменты установления и поддержания контактов с Римом для местного населения.

Римская политика в областях, примыкавших к Северному Причерноморью и Закавказью, также не была обойдена вниманием. Традиционно интерес вызывали прежде всего римско-парфянские отношения, которые были рассмотрены А.Ш. Гамкрелидзе. Работы A.B. Шмалько касаются римской политики в Южном Понте, причем автором был затронут вопрос о роли администрации Вифинии-Понта в контроле за ситуацией в Северном Причерноморье. Взаимоотношения римлян с населением придунайских областей были отслежены в работах H.A. Чаплыгиной. Интересные, хотя и спорные, утверждения содержатся в публикациях Ю.Е. Журавлева: по его мнению, интерес Рима к Северному Понту обозначился уже к началу II в. до н.э.

Современный период в отечественной историографии (90-е гг. XX в. -2000-е гг.) характеризуется новыми явлениями и тенденциями. Определенная разновекторность развития отечественной и зарубежной историографии, обусловленная идеологическими причинами и заметная в советский период, перестала так ощущаться, и теперь с большим основанием можно говорить о единстве развития отечественной и зарубежной исторической науки. Новые технологии и значительное расширение информационного обмена дали возможность сделать научные дискуссии более широкими и оживленными, что выразилось в усилении значения провинциальных научных центров. Тематика исследований и круг изучаемых вопросов также существенно расширились. Одной из магистральных линий развития современного отечественного антиковедения с полным правом можно считать изучение истории Северного Причерноморья, прежде всего Боспорского царства, и в данном направлении работы российских авторов сложно, рассматривать в отрыве от деятельности их украинских коллег.

Наиболее масштабная картина взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья дается в работах украинского исследователя В.М.

Зубаря. Обобщающими трудами по этой проблематике стали монографии «Северный Понт и Римская империя», где дается обзор римской политики в Северном Причерноморье на протяжении почти шести столетий (с середины I в. до н.э. до первой половины VI в. н.э.), и «Таврика и Римская империя: Римские войска и укрепления в Таврике». Особое внимание в этих работах уделяется контактам в военной области. Оценивая характер римской политики, В.М. Зу-барь полагает, что для большинства населения городов Северного Понта вхождение в состав Империи или подчинение ей рассматривалось не как оккупация или порабощение, а как помощь дружественного, более сильного государства.

Полноценная концепция боспоро-римских отношений представлена в работах С.Ю. Сапрыкина, в круг научных интересов которого входит также история Понтийского царства. Исследователь отталкивается от признания обозначенного еще в работах М.И. Ростовцева дуализма иранских и греческих начал в организации государственных и общественных структур Боспора. Боспорским правителям I в. до н.э. - начала I в. н.э. более присущи были иранские, или, как их обозначает автор, митридаговские традиции, которые проявлялись в стремлении царей отстоять независимость Боспора от римских поползновений, опираясь на поддержку варварских слоев местного населения. Стержнем такой политики С.Ю. Сапрыкин считает систему военно-хозяйственных поселений, которая была перенесена из Понтийского царства.

Военные контакты Боспора с Римом рассматриваются в работах В.А. Го-рончаровского, крупнейшей из которых является монография «Между империей и варварами: военное дело Боспора римского времени». На взгляд автора, Боспорское царство стало для античного мира, в первую очередь для римлян, своеобразным полигоном для знакомства с военными достижениями кочевников. Вопросы связей Рима с Боспором в военной области рассматриваются И.Ю. Булкиным, Ю.А. Виноградовым и Г.В. Требелевой.

Исследование нумизматики северопричерноморских центров продолжается Н.А. Фроловой и В.А. Анохиным; кроме того, ценные наблюдения по организации монетного производства делаются Т.Н. Смекаловой, которая на основе анализа состава монетных сплавов выделила черты влияния Понта и Рима на монетное дело Боспора и Херсонеса.

Проблемы статуса и политической ориентации боспорских правителей входят в сферу интересов В.П. Яйленко. Отдельным сюжетам из истории взаимоотношений Боспора и Херсонеса с Римом посвящены работы Ю.Г. Виноградова. В сферу научных интересов Е.А. Молева входит политическая история Боспора при Митридате VI и Фарнаке. По херсонесско-римским отношениям необходимо отметить публикации И.А. Макарова, в основном посвященные интерпретации эпиграфических данных.

Весьма актуальным является изучение истории северокавказских народов, прежде всего аланов. За последние два десятилетия вышел целый ряд работ по аланистике Т.А. Габуева, В.А. Кузнецова, С.М. Перевалова, С.А. Яцен-ко, М.Б. Щукина, Н.Н. Лысенко. Учитывая значительное воздействие, которое аланы оказали на развитие политической ситуации в Закавказье во второй половине I - первой половине II вв. н.э., такие исследования дают возможность

более правильно оценить этническую и политическую обстановку, складывавшуюся на северо-восточных границах римских провинций в Малой Азии и заставлявшую римлян вносить коррективы в свои внешнеполитические проекты.

По римско-армянским связям необходимо отметить диссертацию украинского историка С.Д. Литовченко, в которой анализируются взаимоотношения Рима с Арменией в первой половине I в. до н.э. - начале I в. н.э. В работе высказывается ряд новых положений по исследуемым проблемам.

Внешнеполитическая деятельность Рима периода раннего принципата является предметом содержательных исследований В.Н. Парфенова, который также заметное внимание уделяет сюжетам из боспорской истории этого же времени. Внешнюю политику Августа В.Н. Парфенов изображает ярко выра-женно агрессивной, и подчинение Боспора он считает одним из этапов в реализации грандиозного плана покорения мира. Совершенно другое отношение к Боспору, как полагает В.Н. Парфенов, было продемонстрировано Домицианом, намеревавшимся превратить Боспорское царство в одно из ключевых буферных государств, прикрывавших римские границы, подобно Дакии. Римская восточная политика более раннего времени рассматривается в работах В.И. Кащеева, А.П. Беликова, A.B. Куликова и Е.В. Смыкова. На взгляд А.П. Беликова, римскую политику нельзя однозначно определять как вынужденную или планомерно реализуемую агрессию, но основным ее принципом было стремление обеспечить стабильность, к которой стремились и римские контрагенты.

Различные аспекты римской политики в причерноморском регионе освещаются в работах К.Л. Гуленкова, О.Л. Габелко (наиболее полно ими затронут период митридатовых войн), а также Ю.К. Колосовской, чьи многолетние исследования были обобщены в монографии «Рим и мир племен на Дунае в I - IV вв. н.э.». Общая политика Рима в отношении монетного производства в зависимых от Рима государствах рассматривается в публикациях М.Г. Абрамзона; его же перу принадлежит исследование по взаимоотношениям Рима с Киликией.

Помимо этого, обозначенная проблематика прямо или косвенно поднимается в большинстве работ по истории, археологии, нумизматике и эпиграфике Северного Причерноморья и Закавказья, а также в исследованиях по истории Рима периода поздней республики - ранней Империи.

В зарубежной историографии проблема контактов Рима со странами Закавказья и Северного Причерноморья привлекала интерес в меньшей степени и рассматривалась в основном в рамках изучения римской восточной политики вообще. Первые зарубежные работы, посвященные истории причерноморского региона, появились в XIX в. (В. Ваддингтон, А. Заллет и др.), причем в них упор делался на анализе нумизматического материала.

Важнейшей вехой в романистике стало издание «Истории Рима» Теодора Моммзена, последний том которой был посвящен истории римских провинций. Концепция «оборонительного империализма» оказала огромное воздействие на развитие зарубежной романистики, и ее влияние может быть прослежено даже в некоторых современных разработках. Т. Моммзен отметил большое торговое значение Боспорского царства для Рима и дал объяснение, почему эти районы не были переданы под управление римских наместников - по его мнению, важ-

нейшими факторами являлись обширность территории и варварское окружение. Интерес Рима к Армении был, на его взгляд, предопределен стратегическим положением Армянского государства, однако для спасения римского военного и политического престижа Армения все же была оставлена парфянам.

На рубеже XIX - XX вв. появилось несколько крупных работ, в которых проблемы взаимоотношений Рима со своими северо-восточными соседями были обозначены достаточно отчетливо. Французский историк Т. Рейнак, интересовавшийся историей Понтийского царства и личностью Митридата Евпатора, подчеркнул, что первоначальные победы царя над. римлянами могут быть объяснены наличием таких больших источников экономических и людских ресурсов как Боспор и Колхида. Исследование истории Парфии было предпринято Дж. Роулинсоном, который в своей работе заметное место отвел взаимоотношениям Парфии и Рима и определил положение Армении в их контексте.

Крупным обобщающим трудом по истории Северного Причерноморья, вышедшим на Западе, стала монография Э. Миннза «Скифы и греки» (1913 г.), в которой была кратко освещена история проникновения римлян на северопон-тийские земли. Почти одновременно была издана работа А. Астуряна «Политические взаимоотношения между Арменией н Римом», которая представляла собой первый опыт специального исследования римско-армянских отношений. Главный вывод автора состоял в том, что он приписывал армянским царям стремление оставаться на нейтральной позиции в ходе римско-парфянского противостояния, что удавалось им с большим трудом. Проблема контактов Рима с Арменией затрагивалась в публикациях, связанных с восточной политикой римлян, и в этом ряду необходимо упомянуть работы К. Экхардта и Й. Кромай-ера. Взаимоотношения римлян с зависимыми правителями стали предметом исследования П. Сэндса.

В межвоенный период (20 - 30-е гг.) одним из центральных вопросов западной романистики стала проблема определения сущности римского империализма, что вызвало оживленные дискуссии, касавшиеся, впрочем, преимущественно периода средней Республики. Одним из ведущих специалистов по восточной политике Рима во времена поздней Республики и ранней Империи на тот момент являлся, бесспорно, Дж. Андерсон. Он указывал на военно-политические интересы Рима в Северном Причерноморье, соглашаясь с М.И. Ростовцевым в оценке Боспора как барьера против варварского влияния, который римляне хотели видеть в руках сильного и верного правителя. Еще одним крупным специалистом по римской восточной политике был В.М. Рамсей, в работах которого получили освещение две важные проблемы - социальная опора Рима в малоазийских провинциях и военные позиции римлян. Интересный аспект римской внешней политики был затронут Г. Макурди, который продолжил разработку тематики, обозначенной П, Сэндсом, и заострил свое внимание на взаимоотношениях римлян с зависимыми правителями.

Проблемы армяно-римских отношений затрагивались в статьях по политике Рима на Востоке, причем особое внимание исследователей привлекал период правления Нерона, когда армянский вопрос стал одним из ключевых в римской внешней политике - по этому вопросу вышли обстоятельные статьи В.

Шура, M. Хэммонда и Э. Сэнфорда. Классической работой по истории Парфии остается монография Н. Дебивойза, в которой серьезное внимание уделено выяснению характера отношений Рима, Парфии и Армении, и показана взаимосвязь политики армянских и парфянских царей.

В послевоенный период число работ, как обобщающего характера, так и посвященных конкретным историческим вопросам, стало стремительно увеличиваться с каждым годом. При этом можно выделить несколько категорий исследовательских работ, которые представляют интерес при изучении обозначенной тематики.

Во-первых, проблемы взаимоотношений Рима со странами Северного Причерноморья и Закавказья нашли отражение в ряде специально посвященных им статей и даже монографий. Больше всего проблема римско-боспорских контактов интересует немецких исследователей Б. Функа, X. Хайнена и А. Лютера, чьи работы в последнее время стали появляться и в русских изданиях. В центре их интереса находятся преимущественно политические взаимоотношения Рима с .Боспором в I в. до н.э. - I в. н.э. Особое значение имеет возглавляемый X. Хайненом в Трирском университете проект «Amici populi Romani», в рамках которого одним из двух приоритетных направлений являются отношения между. Римом и государствами Северного Причерноморья.

В круг весьма разнообразных интересов Д. Браунда также входит история Северного Причерноморья и Закавказья, причем наибольшее его внимание привлекают Иберия и Боспор. По его мнению, конфликты зависимых правителей с Римом были единичными эпизодами в многолетних стабильных взаимоотношениях, и дружеские связи были взаимовыгодны.

Несколько статей К. Навотки посвящены взаимоотношениям Рима с населением Северного Причерноморья. Не имеющий однозначного толкования эпизод, связанный с признанием прав Митридата Боспорского и Полемона II на боспорский трон, был рассмотрен в статьях А. Барретга и С. Дмитриева.

Большое место разбору контактов Армении с Римом в конце I в. до н.э. -начале I в. н.э. уделено в монографии М. Пани, которая посвящена анализу взаимоотношений римлян с тремя восточными царствами: Каппадокией, Арменией и Мидией Атропатеной. Римско-армянские отношения также отражены в статьях Л. Паттерсона и М.-Л. Шомон.

Проблемы контактов Рима с населением северо- и восточнопричерномор-ских областей в военной сфере затрагиваются в работах Т. Сарновски, М. Мельчарека и М.П. Спейдпа. Заметным событием в изучении истории Северного Причерноморья стало создание в Дании центра причерноморских исследований, который за короткое время заявил о себе интенсивной издательской деятельностью. Наибольший интерес вызывает, безусловно, пятый выпуск «Причерноморских исследований», вышедший под заглавием «Рим и причерноморский регион» (к сожалению, Северному Причерноморью уделяется в нем меньше внимания, чем другим припонтийским областям).

Во-вторых, общие проблемы римской внешней политики продолжают интенсивно обсуждаться. Дискуссия о сущности римского империализма сейчас уже не является центральной в рамках изучения внешней политики Рима, и

выделились другие, не менее важные проблемы. В работах исследуются государственно-правовые формы римской внешней политики, анализируется мотивация римлян и цель их усилий, прослеживается взаимосвязь между явлениями внешнего и внутреннего развития, как Римского государства, так и его соседей, дается оценка складывавшимся в процессе римской экспансии моделям взаимоотношений с зависимыми государствами. При этом либо напрямую привлекается фактический материал из истории Северного Понта и Закавказья, либо поднимаются такие проблемы, без учета которых сложно дать комплексный анализ взаимоотношений Рима со странами данного региона.

Крупнейшими работами по политике Рима на Востоке являются монографии Д. Мэйджи и А.Н. Шервин-Уайта. Фундаментальный труд Д. Мэйджи рисует ход распространения и утверждения римской власти в Малой Азии. Одним из основополагающих суждений автора является мнение о позитивных последствиях расширения Римской империи для местного населения. В то же время, политике римлян, на взгляд Д. Мэйджи, недоставало последовательности, что определялось разным пониманием роли зависимых государств в рамках возводившейся империи. А.Н. Шервин-Уайт полагает, что приостановление римской экспансии было вызвано достижением границ тех областей, которые в культурном отношении римской цивилизации было сложно «переварить». Среди факторов, обуславливавших направленность внешней политики Рима, он выдвигает на первый план военно-стратегические интересы и считает, что буферные царства были необходимы римлянам как объекты стратегически важные для дальнейших действий.

В центре внимания Э. Грюэна находятся взаимоотношения эллинистических государств, в первую очередь городов, с Римом на ранних этапах римского продвижения. А. Джоунс также исследует отношения римлян и восточных городов, но в более позднюю эпоху.

Огромное воздействие на формирование новых подходов к оценке римской внешней политики оказали, безусловно, работы Э. Бэдиана. Хотя понятие «внешняя клиентела» использовалось и до него, именно Э. Бэдиан сделал его одним из основополагающих при объяснении принципов римской внешней политики. Э. Бэдиан проводит различие между политикой Римской республики на Западе и на Востоке, присваивая восточной политике определение «гегемони-стский империализм» по той причине, что здесь сенат долгое время уклонялся от аннексии. Концепция Э. Бэдиана, хотя и не нашла единодушного признания, позволила объяснить многие специфичные черты римской политики на эллинистическом Востоке.

В изображении У. Харриса римская политика была агрессивной, что было вызвано в первую очередь экономическими мотивами. Касаясь политики Рима на эллинистическом Востоке, он полагает, что не было принципа отказа от аннексии, а лишь отдельные решения такого рода, вызванные всякий раз конкретными соображениями. Свое видение процесса распространения римского господства на Востоке дал Р. Каллет-Маркс. Он критически оценивает сложившиеся в науке представления о ходе провинциализации и на ряде примеров показывает, что складывание римских административных структур происходило в

Восточном Средиземноморье очень медленно. По его мнению, разделительная черта между прямым и непрямым управлением была не столь четкой, как представляется современным исследователям.

Оригинальное видение внешнеполитической стратегии Рима времен Империи было предложено Э. Люттваком. Он предлагает выделить в истории Римской империи несколько этапов, на каждом из которых использовалась та или иная стратегическая модель. Концепция Э. Лютгвака вызвала оживленную дискуссию, в рамках которой вопросы о наличии у римлян продуманной внешнеполитической стратегии и о характере их мероприятий по охране пограничных зон стали ключевыми. Из наиболее заметных работ следует отметить исследования Б. Исаака, С.П. Матгерн, Э.Л. Уилера, К.Р. Уитгэкера.

Поскольку связь внешней политики римлян с тенденциями внутриполитического развития не подвергается сомнению, и во многом характер внешнеполитической деятельности определялся особенностями политико-правовых структур Римского государства, этот аспект истории Рима также привлекает пристальное внимание историков (Ф. Миллар, Р. Тальберт, Дж.Э. Лендон). Популярным направлением романистики остается изучение римской армии. Из многочисленных исследований в данной области нужно отметить работы Я. Ле Боэка, А.К. Голдсворта, Л. Кеппи и др.

Из исследований меньшего масштаба и имеющих четкий географически обозначенный предмет изучения нужно отметить работы по истории Понтий-ского царства, где наибольшее внимание исследователей традиционно продолжает привлекать период правления Митридата VI: здесь нужно выделить работы Б. Мак-Гинга и Л. Баллестероса Пастора. Анализ римско-парфянских отношений дается в публикациях Б. Кэмпбелла и Э. Кивенея.

Наконец, проблемы взаимоотношений Рима с государствами Северного Понта и Закавказья поднимаются в работах, посвященных деятельности императоров, римских политических деятелей и военачальников, занимавшихся проблемами урегулирования политической ситуации на Востоке.

В целом, развитие историографии твердо идет по пути, с одной стороны, все более глубокого анализа известных источников и привлечения всей доступной массы новых данных для уточнения или восстановления хода конкретных исторических событий, а с другой, - осмысления более широкого по охвату материала в рамках поиска новых научных подходов и создания концепций, позволяющих вскрыть сущность крупных исторических явлений и процессов. Однако, несмотря на обилие исследовательской литературы, многие аспекты взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья остаются дискуссионными или изученными в недостаточной степени.

Основные положения, выносимые на защиту, сводятся к следующему:

1) Несмотря на то, что первые контакты Рима с Арменией и Херсонесом датируются еще первой половиной II в. до н.э., в полной мере Северное Причерноморье и Закавказье вошли в сферу римских интересов лишь в первой трети I в. до н.э., а сама римская экспансия не была строго целенаправленна и распланирована, так как ее ход определялся многими факторами, включая события

внутриполитической борьбы в Риме и интересы тех политических лидеров и военачальников, от которых зависело принятие решений.

2) В случае с Митридатом VI и Тиграном II римляне поставили излшине усилившихся правителей перед альтернативой: покориться их воле и отказаться' от своих честолюбивых замыслов или вступить с ними в борьбу, что и было выбрано обоими царями. Решающей для всех участвующих сторон оказалась третья митридатова война, результатом которой стало крушение державы Мит-ридата Евпатора, ослабление Армении и распространение римского влияния на области Северного Причерноморья и Закавказья, вовлеченные в данное противоборство.

3) Установление принципата сделало процесс принятия внешнеполитических решений более правильно организованным по сравнению с позднереспуб-ликанским временем, хотя это не означало, что политика стала строго последовательной, поскольку теперь инициативы тех или иных внешнеполитических акций исходили от императорского двора, и личные симпатии и антипатии принцепсов оказывали серьезное воздействие на отношения Рима с зависимыми государствами.

4) Есть возможность выделить две основные стратегические линии Римской империи на северо-восточном направлении, которые определяются как наступательная и оборонительная, в рамках которых зависимым государствам отводилась различная роль. В ходе наступательной деятельности Рима отношения с зависимыми государствами строились на основе патронато-клиентской модели с нацеленностью на усиление вмешательства в дела зависимых государственных формирований вплоть до их интеграции в состав Империи, что порождало ответное сопротивление. Оборонительная стратегическая линия предполагала сознательный отказ от экспансии и сосредоточение усилий на укреплении достигнутых границ и сохранении имеющегося внешнеполитического влияния; при этом нажим на соседние государственные формирования заметно ослабевал, и отношения начинали строиться если не как равноправные, то как развивающиеся в этом направлении. Поворотным пунктом в развитии римской внешнеполитической деятельности стал отказ Адриана от завоеваний Траяна.

5) В своей внешней политике на северо-восточном направлении римлянам приходилось сталкиваться с государственными образованиями двух типов: территориальными государствами с монархической формой правления и полисами греческого типа, и эти отличия учитывались. Крупные царства представляли для Рима наибольшую ценность как источник разнообразных ресурсов и плацдарм для внешнеполитических акций с римским участием. При этом римляне не стремились к установлению тотального контроля над зависимыми государствами, и их интересовало, чтобы в русле римской политики оставались правящие круги в зависимых царствах, для чего наиболее эффективным средством было контролирование процесса перехода власти и общее наблюдение за развитием политической ситуации. Полисы, обладавшие более скромными возможностями, могли использоваться как стратегические пункты римлян в областях, слабо охваченных римским влиянием. Их интеграция в состав Империи требовала меньших усилий с римской стороны, поскольку городское население

зачастую само тянулось под власть соседней могущественной державы, и потому расширение римских владений за счет полисов продолжалось даже после прекращения активной экспансии.

6) Правители зависимых от Рима царств осознавали позитивные и негативные последствия от поддержания и развития взаимоотношений с Римом, и в зависимости от Собственных интересов выбирали ту или иную линию внешнеполитического поведения. Общей тенденцией было постепенное нарастание признаков зависимости статуса монархов, хотя эти признаки с течением времени формализовывались, теряя свое изначальное содержание и становясь внешней политической нормой, обязательной для исполнения, но далеко не всегда сопровождавшейся полной покорностью воле римлян. Отказ римлян от методов жесткого диктата имел благотворные последствия для зависимых царей, поскольку это сделало возможным более полное следование собственным интересам без опасности быть обвиненными римлянами в нарушении лояльности и повысило их заинтересованность в продолжении сотрудничества с римлянами..

7) Формально подчиненность городов Северного Понта верховной власти Рима брала свои истоки в событиях третьей митридатовой войны, и к этому же времени относится формирование проримской позиции в среде городской аристократии, которая имела возможность убедиться в политических и экономических выгодах от добровольного перехода на сторону римлян. Ради приобретения военно-политической поддержки с римской стороны горожане были готовы претерпеть ограничения в своем политическом статусе. После размещения римских войск в Тире, Ольвии и Херсонесе на постоянной основе в первой половине II в. н.э., горожане оказались в настолько сильной степени привязаны к Риму, что отклонение их от проримского курса стало практически невозможным, и их дальнейшая интеграция в состав Империи могла пройти достаточно безболезненно.

8) Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья развивались по разнообразным каналам, включая практически все сферы жизни, но ведущее значение имели контакты политического и военного характера, а явления экономического рода были тесно связаны с военно-полигическими акциями или даже напрямую вытекали из них.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что в нем впервые выделяется и рассматривается отдельное, северо-восточное направление во внешней политике Рима и рассматриваются взаимоотношения государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом как явления одного порядка. Нестандартным является и использование проблемного принципа, предусматривающего изучение внешнеполитических событий с позиций обеих контактировавших сторон. При этом упор делается не на изложении фактического материала, а на выделении и исследовании структурообразующих основ международных отношений - анализе особенностей стратегии и тактики в организации внешнеполитических мероприятий, определении интересов и целей усилий в сфере внешней полигики, рассмотрении методов и форм поддержания и развития внешних связей, оценке итогов и последствий внешнеполитических акций. Автором предложены и обоснованы концептуальные модели развития

внешней политики Рима и его контрагентов, причем не статичные и носящие универсальный характер, а динамичные и используемые применительно к определенным временным промежуткам и конкретным историческим условиям.

Для исследования выбраны узловые и наиболее дискуссионные вопросы, изучение которых на основе тщательного анализа всей совокупности известных к настоящему времени источников и объективного рассмотрения существующих научных концепций позволяет во многом по-новому подойти к решению обозначенных проблем. По некоторым вопросам, которые ранее уже не раз становились предметом научного исследования, высказываются точки зрения, либо отличающиеся от общепринятых, либо развивающие и углубляющие аргументацию в пользу ранее сформулированных выводов.'

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы как антиковедами для разработки проблем истории стран Северного Причерноморья и Закавказья и римской восточной политики, так и специалистами по другим периодам всемирной истории для сравнительно-исторического анализа, в первую очередь в рамках изучения истории международных отношений. Результаты работы могут найти применение в учебном процессе при разработке общих и специальных курсов, посвященных политической истории древнего Рима н государств Северного Понта и Закавказья и международных отношений в античности. Исследование принципов римской внешней политики не лишено актуальности и потому, что таким образом можно найти выход на проблемы современных международных и межэтнических отношений, сущность которых в основе своей похожа на проблемы, стоявшие перед античными государствами.

Апробация результатов исследования. Различные аспекты и проблемы, поднятые в исследовании, обсуждались на научных конференциях, в которых автор принимал участие: «Боспорский феномен» (Санкт-Петербург), Жебелев-ские чтения (СПбГУ), курсы повышения квалификации «Актуальные проблемы изучения и преподавания античной истории и классической археологии» (ИВИ РАН), научный семинар «Античный мир и его наследие» (БелГУ), чтения памяти проф. Н.П. Соколова (ННГУ), чтения памяти проф. С.И. Архангельского (НГПУ), конференция, посвященная 25-летию кафедры истории древнего мира и средних веков ННГУ, конференция «Дискуссионные вопросы российской и всемирной истории» (АГПИ), научный семинар «Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время (АГПИ), конференция «В поисках нового: Европа и Россия в современной отечественной историографии» (АГПИ). Результаты исследования отражены в опубликованных монографиях и статьях общим объемом около 45 п.л. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории древнего мира и средних веков ННГУ и рекомендована к защите.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и включает в себя введение, шесть глав, разделенных' на параграфы, заключение и список использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет, хронологические и географические рамки, цели и задачи, методологическая основа, научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первой главе анализируются источники и историография. Параграф 1 представляет собой обзор источников, а в параграфе 2 рассматривается история изучения взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в отечественной и зарубежной историографии.

Вторая глава «Политика Римской республики в Северном Причерноморье и Закавказье» посвящена рассмотрению мероприятий римлян на северовосточном направлении в республиканскую эпоху. В параграфе 1 показана предыстория римского проникновения в Закавказье и Северное Причерноморье, и речь идет о событиях II в. до н.э., причем основное внимание привлекают два эпизода.

Сведения о первых контактах римлян с армянами датируются периодом Сирийской войны с Антиохом III, в ходе которой, по сообщению Страбона, армянский наместник Артаксий перешел на сторону римлян и, провозглашенный царем, получил независимость. Это означало установление дружественных отношений между Римом и Арменией: для римлян в сложившейся ситуации был важен отход армян от поддержки Селевкидов, а для Артаксия признание его в качестве полноправного правителя, но на этом развитие римско-армянских контактов надолго затормозилось, поскольку стимулов для их дальнейшего развития не было ни у той, ни у другой стороны.

Первым свидетельством вхождения Северного Причерноморья в сферу римских интересов стал договор Фарнака с херсонеситами, одним из условий которого являлось сохранение дружбы с римлянами. Дата заключения соглашения остается спорной, но из предлагающихся версий более обоснованными представляются те, которые относят договор к 50-м гг. II в. до н.э. Не вполне понятно желание Херсонеса продемонстрировать свою дружественность по отношению к римлянам, так что можно предложить два объяснения. С одной стороны, нельзя исключить возможность вхождения Херсонеса в формальную дружбу с Римом уже в первой половине II в. до н.э., что впоследствии могло стать основой для обращения херсонеситов за римской поддержкой в освобождении города из-под власти Боспора. С другой, обещания херсонеситов можно воспринимать как кальку с подобных обязательств Фарнака, для которого было крайне важно продемонстрировать свою лояльность римлянам: тем самым хер-сонеситы постарались придать договору с понтийским царем характер соглашения равных партнеров, что на деле являлось фикцией. В любом случае, на протяжении последующих десятилетий интереса Рима и Херсонеса к установлению прямых взаимоотношений не заметно.

В параграфе 2 определяются общие особенности римского империализма на Востоке во II - I вв. до н.э. В организационном отношении определяющую роль в ведении внешнеполитической деятельности Римской республики играл сенат, но преувеличивать степень внешнеполитического планирования

Рима не стоит, поскольку существовали трудности объективного характера, накладывавшие ограничения на осуществление долгосрочного планирования. Скорее римский сенат в каждом случае решал конкретную узкую задачу, не имея заранее подготовленных проектов развития экспансии. Исходя от этого, отказ от однозначного определения римского империализма как оборонительного или наступательного видится вполне оправданным.

Римское общество было военизированным и готовым к внешнеполитической агрессии, но для древности это не являлось исключительным явлением. Римляне были способны реагировать на любую действительную или мнимую угрозу для организации военных акций, и состояние источников в большинстве случаев не позволяет однозначно определять жертву или агрессора в том или ином военном конфликте. Вместе с тем, успешность римских действий во многом определялась взвешенной дипломатией, что особенно заметно при рассмотрении восточной политики Римской республики. Распространение прямого римского господства на Восток осуществлялось достаточно медленно, что было осознанным выбором римлян, в том числе и для того, чтобы не брать на себя излишнюю ответственность. Расширение владений Рима в этом направлении шло очень осторожно, и римляне избегали брать на себя чрезмерные обязательства, предпочитая военному вмешательству дипломатические средства усиления своего политического влияния.

Особое развитие здесь получила система, получившая в исследовательской литературе условное название «внешнеполитической клиентелы». Правители государств, вступавших в соприкосновение с Римом, становились формальными римскими друзьями и союзниками, но в перспективе их статус в двусторонних отношениях понижался до уровня клиентов, покорно шедших в фарватере римской политики. При этом, вопреки распространенным представлениям, не нужно противопоставлять систему клиентелы политике провинциализа-ции, то есть насаждения прямого римского управления. На практике это были взаимодополняющие методы римской политики, и ограничение использования системы клиентелы четкими хронологическими и географическими рамками представляется необоснованным. Для самих римлян различие между прямым и непрямым управлением подчиненными землями было не столь важно, как сам факт подчиненности их власти, и представление римлян о своей империи было гораздо более широким, чем ограничение их Империи землями, входившими в состав провинций. Зависимые государства также могли восприниматься римлянами как часть их владений, что показывает та легкость, с которой римляне изменяли их статус.

На римскую внешнюю политику серьезное влияние оказывал баланс сил во внутриполитической борьбе, и определение судьбы побежденного противника зачастую определялось конъюнктурными интересами социальных групп или лиц, влиявших на принятие внешнеполитических решений, и связь между внутри- и внешнеполитическим развитием Рима была весьма заметна именно в позднереспубликанскую эпоху.

Параграф 3 «Включение Северного Причерноморья и Закавказья в сферу римского влияния (90 - 60-е гг. I в. до н.э.)» посвящен преимущественно собы-

тиям в ходе митридатовых войн, результатом которых стало распространение влияния Рима на указанные области.

Давая оценку политической ориентации Митридата VI и Тиграна II, сложно согласиться с нередко постулируемым положением об их изначально существовавшей антиримской позиции. Целью обоих царей было создание крупных держав, но по возможности они старались избежать столкновения с Римом. Изображение Митридата и Тиграна «прирожденными» римскими врагами является следствием ретроспективного анализа их ранней политики сквозь призму последующей борьбы с Римом, но объективный анализ первых этапов их политической деятельности такие оценки не подтверждает. Взлет Понтий-ского и Армянского царств не избежал внимания со стороны римлян, и их поведение по отношению к усилившимся Митридату VI и Тиграну II становилось все более жестким. Римляне не стремились приблизить войну, но в то же время были готовы к эскалации конфликта: окончательный выбор делала скорее другая сторона. Фактически римляне поставили обоих правителей перед альтернативой: остаются ли они в русле проримской политики либо решаются на борьбу с Римом. Предоставляемый выбор включал в себя либо добровольное признание римского превосходства, либо войну, в случае победы в которой римляне навязывали свое господство, но уже в более жесткой и грубой форме. Выбор войны Митридатом и Тиграном предопределил их дальнейшую судьбу, и их пример мог служить наглядным подтверждением для других, более мелких властителей выгодности заблаговременного перехода на сторону Рима.

Итогом военных усилий римлян в ходе третьей мигридатовой войны стало крушение Понтийской и Армянской держав и распространение римского влияния на Северное Причерноморье и Закавказье, которые были втянуты в противоборство с Римом. Участь Тиграна, в конечном итоге добровольно склонившегося к ногам Помпея, была определена благоприятным образом: хотя армянский царь лишился большей части захваченных им земель, его статус как монарха был подтвержден, и римляне стали видеть в Армении возможный противовес появившейся на горизонте римской политики Парфии. Дружественные отношения были установлены с правителями кавказских государств и Фарна-ком, которые выразили готовность признавать римское превосходство. Тем самым римляне демонстрировали, что сотрудничество с ними может быть взаимовыгодным, в то время как борьба привести к фатальному исходу.

В целом, признание политического господства Рима местными правителями и готовность выполнять предъявляемые римлянами обязательства были первой стадией распространения римского господства, и очевидно, что в отношении Северного Причерноморья и Закавказья к концу 60-х гг. до н.э. этот рубеж казался римлянам преодоленным. Задача-минимум - установление политической гегемонии над новыми землями - была успешно решена.

Параграф 4 «Ослабление римских позиций в Причерноморье и Закавказье (конец 60-х - 40-е гг. I в. до н.э.)» определяет причины, проявления и последствия снижения римского влияния в указанных временных рамках.

Важнейшим фактором, оказавшим влияние на развитие внешнеполитической деятельности римлян в 50-е гг. I в. до н.э., следует признать изменение со-

отношения сил во внутренней борьбе в Риме. Появление триумвирата сделало внешнюю политику сферой деятельности больше не сената, а триумвиров и связанных с ними лиц, что сделало внешнеполитические акции римлян менее последовательными и, соответственно, эффективными. Наиболее крупным внешнеполитическим мероприятием Рима на Востоке в это десятилетие стал парфянский поход М. Красса, закончившийся провалом по целому ряду причин, среди которых важное место занимает отказ от помощи армянского царя Артавазда II. Парфянская авантюра Красса привела не только к римско-парфянской вражде, но и к резкому ухудшению отношений с Арменией.

Гражданские войны 40-х гг. I в. до н.э. сделали проведение продуманной и последовательной внешней политики Римом еще менее возможным. Зависимые государства оказались втянуты во внутренние распри римлян, служа источником ресурсов для противоборствующих сторон. Общая нестабильность политической ситуации и увеличение признаков недовольства политикой римлян из-за их усилившегося нажима сильно поколебали римские позиции на Востоке. Определенная стабилизация положения при Цезаре, сумевшего ликвидировать достаточно серьезную угрозу в лице боспорского царя Фарнака и пытавшегося урегулировать ситуацию в зависимых государствах (среди прочего можно отметить передачу прав на Боспор Митридату Пергамскому и предоставление свободы Херсонесу), оказалась кратковременной, поскольку после его убийства Рим вновь погрузился в пучину междоусобных войн. Тем не менее, предпосылки для восстановления утраченных позиций в Северном Причерноморье и Закавказье не были утрачены, так как в военно-политическом отношении римское превосходство оставалось бесспорным, и местные правители и представители городского населения проявляли заинтересованность в возобновлении контактов с Римской республикой.

В параграфе 5 определяется место Северного Причерноморья и Закавказья в восточной политике М. Антония. В своей политике Антоний делал ставку на зависимых правителей: он возродил и частично создал заново ряд зависимых от Рима государств, поставив над ними угодных ему династов. Такая система давала Антонию ощутимые преимущества в финансовой и военной сферах, и в сложившихся условиях подобная политика представляется вполне оправданной. Антоний намеревался создать на восточных и северо-восточных границах римских владений цепь сильных зависимых государств, на которые он мог бы опираться в своей политике, и выбор правителей, назначаемых в ключевые государственные формирования, был вполне удачен.

Основным объектом приложения военных усилий Антония на Востоке стала Парфия, для достижения победы над которой римляне нуждались в помощи Армении. В отношении Артавазда II Антоний во многом повторил ошибки Красса, проигнорировав разумные советы армянского царя и свалив затем на него вину за провал кампании. Расправа над Артаваздом вызвала раскол рим-ско-армянского союза и прилив антиримских и пропарфянских настроений в Армении.

Оценивая политику Римской республики в Северном Причерноморье и Закавказье, следует отметить, что продвижение римлян в эти области не было

строго целенаправленным и прямолинейным. До войн с Митридатом Рим не проявлял особого желания расширять сферу своего влияния на северо-востоке, и лишь использование местных ресурсов для развертывания антиримской борьбы (Митридат VI, Тигран II, позднее Фарнак) подтолкнуло римлян к уделению большего внимания этому региону, от стабильного положения в котором зависела безопасность римских восточных владений. Общие цели Рима не предполагали установления здесь прямого римского управления - на первых порах было достаточно изъявления местными правителями покорности и готовности прислушиваться к римским приказаниям. На проводимую в отношении местных государственных образований политику свой след накладывали личные интересы римских полководцев, и с течением времени это влияние становилось все более заметным. Время особенно прочных позиций Рима в Северном Понте и Закавказье приходится на окончание восточной кампании Помпея, чьими клиентами стали правители Армении, Боспора, Колхиды, Иберии и Албании. Также высокой степени римское влияние достигло к середине 30-х гг. I в. до н.э. Для включения и удержания в сфере своего контроля Северного Причерноморья и Закавказья римляне использовали либо открытую военную силу, либо угрозу ее применения, но в дальнейшем связи Рима с данными государствами имели форму преимущественно личных контактов на высшем уровне.

Развитие событий показало, что лучшей основой для укрепления связей являлась поддержка представителей местных правящих кругов и учет их интересов в проводимой Римом политике. Лишь по мере того, как полнее проявлялись военные, политические, экономические и даже культурные преимущества от перехода на римскую сторону, можно было надеяться на установление действительно прочных связей, держащихся не на силовом давлении, а на взаимовыгодном сотрудничестве. Однако в период поздней республики восточные государства воспринимались не как достойные уважения субъекты внешней политики, а в большей степени как средства к достижению целей в римской внутренней политике. Объективно именно это ограничивало эффективность использования римских военных и политических возможностей в сфере внешней полигики.

Глава 3 «Политика Рима в Северном Причерноморье и Закавказье в период раннего принципата (последняя треть I в. до н.э. - первая треть II в. н.э.)» продолжает поэтапное изучение римской политики. В параграфе 1 анализируются изменения в организации внешнеполитической деятельности Рима в период становления Империи. Приход к единоличной власти Октавиана Августа после окончания гражданских войн изменил римскую государственную организацию, что отразилось и на внешнеполитической сфере. Прежде всего, нужно отметить еще более возросшую роль личного фактора, поскольку военное планирование и взаимоотношения с зависимыми правителями находились целиком в компетенции императора. С одной стороны, концентрация властных полномочий во внешнеполитической сфере несколько упорядочила процесс принятия конкретных решений, вернула внешней политике осмысленность и целенаправленность. С другой, внешняя политика стала во многом определяться личными пристрастиями, а подчас и капризами принцепсов, так что смена императора таила в себе угрозу резких колебаний во внешнеполитической сфере.

Правда, роль императора в руководстве внешней политикой не была всеобъемлющей, так как сама система принятия и реализации внешнеполитических решений накладывала определенные ограничения на возможности императоров, не говоря об объективно существовавших пределах допустимых действий. Во-первых, некоторое значение как органа руководства внешней политикой сохранил сенат, в котором шла борьба группировок, оказывавшая чувствительное воздействие на государственную политику. Во-вторых, императоры не всегда могли непосредственно воплощать свои решения в жизнь, и в этом вопросе вынуждены были полагаться на старание исполнителей, у которых могло быть свое видение ситуации. Диапазон действий, сводивших инициативу императора к минимуму, колебался от неисполнения конкретного приказа из Рима до скрытого саботажа, направленного на дискредитацию решения, принятого императором. В-третьих, ограничения на внешнеполитические возможности императоров накладывала система сбора информации, а также используемые приоритеты при выборе решений. В долгосрочном отношении данных для стратегического планирования было явно недостаточно, и большинство императоров старались применять наработанные схемы действий. Во внешнеполитической сфере большое значение сохраняли категории морально-религиозного свойства, и выбор решения делался в свете культуры греко-римского мира, причем за основу брались исторические прецеденты.

Руководящей идеей во внешней политике был идеал достижения мирового господства, но эта концепция испытывала определенную трансформацию. По мере того как становилось все менее достижимым мировое господство в полном смысле, замедлялся процесс территориального расширения Империи, и одновременно возрастало значение военно-политических контактов с зависимыми государствами, которые должны были свои усилия направлять в желательное для Рима русло. Создание и поддержка клиентских государственных образований по периметру римских границ оставались одним из главных направлений внешней политики Империи.

В параграфе 2 рассматривается политика Августа по отношению к северо-восточным соседям Римской империи, в рамках которой есть возможность выделить ряд этапов. В 20-х гг. I в. до н.э. Август фактически сохранил status quo, не пытаясь активно навязывать свою волю местным властителям, находившимся у власти. Активизация римской политики на Востоке начинается в конце 20-х гг., и предпоследнее десятилетие I в. до н.э. прошло под знаком усиления римского влияния в зависимых восточных странах. Используя военное давление и ослабленное состояние Армянского и Боспорского царств из-за внутренней борьбы, Август организует закрепление тронов за своими назначенцами - Тиграном III и Полемоном. Проведенные военные акции имели скорее показательный характер, и особых затруднений римлянам испытать не пришлось. Август использовал больше дипломатию, основанную на угрозе применения силы, и результаты полностью оправдывали его ожидания.

Уже в это время заметно выделяется характерная особенность политики Рима по отношению к зависимым царствам: урегулирование проблем в них доверялось потенциальным преемникам императора. Подобное сужение круга

лиц, которым принцепс мог доверять ответственные поручения по закреплению власти за римскими протеже, объясняется тем, что процедура наделения властными'йолномочиями зависимых властителей подразумевала установление личных связей патронато-клиентского характера.

Легкбсть первых совершаемых акций должна была внушить Августу мысль о несокрушимости римских позиций в Северном Причерноморье и Закавказье, однако реальность внесла коррективы в проекты Августа и указала на первостепенную важность одного обстоятельства, которое император, видимо, поначалу недооценивал. Римские ставленники со стороны имели узкую социальную опору в тех государствах, которыми они управляли, и без прямой военной поддержки Рима удержаться у власти им было сложно. Уже в последнем десятилетии I в. до н.э. Августу пришлось столкнуться с неудачами своих протеже, которых сметали восстания местного населения. Обеспечить прочность их режимов можно было одним радикальным способом - размещением постоянных воинских контингентов, но в силу ограниченности римских сил на Востоке Август не мог себе этого позволить.

Ряд политических неудач, особенно значительных в Армении, отчетливо показали Августу бесперспективность насаждения властителей, покорных римской воле, но не способных эффективно контролировать ситуацию в управляемых царствах. Критерии отбора кандидатов на престолы зависимых государств несколько изменились, и Август вынужден был допускать закрепление у власти представителей местных династий, пользовавшихся поддержкой среди местного населения. Безусловно, от них также требовалось признание римской гегемонии, однако степень контроля клиентов с римской стороны неминуемо снизилась. Фактически император признавал на Боспоре и в Армении монархов, пришедших к власти если не вопреки его воле, то явно помимо его изначальных замыслов. Тем самым усиливалось политическое значение местных правящих элит, убедившихся в возможности противостоять римскому вмешательству и получивших большую свободу действий.

В последние годы правления Августа пассивность римской политики нарастала, и Рим мог пользоваться только остатками плодов предшествующих побед. Развитие ситуации все дальше уходило от желательного для римлян сценария, и мощным ударом по римскому политическому авторитету стала вступление Артабана на парфянский трон, что рассматривается как поражение Рима в восточных делах.

В параграфе 3 исследуются северопонтийское и закавказское направления политики императоров из династии Юлиев-Клавдиев (14 - 68 гг. н.э.). На протяжении правления ближайших преемников Августа политика в отношении зависимых государств на северо-восточных рубежах несколько раз испытывала резкие повороты. Для Тиберия было характерно спокойное отношение к проблеме расширения римских владений, и на Востоке император не предпринимал попьшж ускорить процесс инкорпорации клиентских формирований в состав Империи, а наоборот, несколько ослабил давление на римских «союзников». Для него приоритетной целью было поддержание стабильной ситуации в приграничной зоне, ради чего он был готов избавить зависимых правителей от

мелочной опеки. Такая «мягкая» позиция способствовала снижению накала антиримской борьбы, поскольку отказ римлян от навязывания своей воли вызывал определенный рост проримских симпатий. Недостатком такой линии внешнеполитического поведения было то, что скорость римской реакции на происходившие на границах Империи события заметно снижалась. Перенос тяжести римской политики на дипломатическую сферу в ущерб военной воспринимался противниками Рима как проявление слабости; к тому же, преимущественное использование клиентов для решения римских внешнеполитических проблем (как, например, в случае с Иберией и Арменией) ставило императора в.зависимость от того, насколько добросовестно готовы были исполнять свои обязательства клиентские правители. Во многом Тиберию повезло, что в ключевых царствах - Армянском и Боспорском - у власти оказались эффективные правители, готовые признавать римское господство, но смерть Зенона и Аспурга вызвала осложнения во взаимоотношениях Рима с Арменией и Боспором. Зависимые государства, скорее всего, воспринимались Тиберием как буферная зона, внутри которой допускались определенные движения, и усилия Рима были направлены лишь на под держание общего контроля при уклонении, насколько это было возможно, от использования силовых средств.

Принципат Калигулы демонстрирует совершенно другое отношение к клиентам. Для Калигулы зависимые области были чем-то вроде личного императорского домена, из которого он мог награждать верных ему друзей и наказывать неугодных властителей словно своих управляющих. Калигула тасовал зависимых правителей по своему усмотрению, мало заботясь о возможных последствиях всех этих перемещений. Бесспорно, что такой стиль политики не мог не стать дестабилизирующим фактором в развитии взаимоотношений Рима с зависимыми государствами, местное население которых негативно воспринимало императорские инициативы. Впрочем, политические перестановки не были подкреплены соответствующей военно-материальной базой, что обусловило поверхностность и слабую жизнеспособность происходивших перемен.

Политика Клавдия характеризуется тем, что, с одной стороны, военная активность Рима заметно возросла, что позволило продолжить экспансию, а с другой, новому принцепсу явно не хватало инициативности в проведении энергичного внешнеполитического курса. В отношениях с зависимыми правителями Клавдию, видимо, более импонировала роль верховного судьи, могущественного, но в то же время готового внять призывам к милосердию. Характерно, что все наиболее крупные внешнеполитические мероприятия Клавдия были реакцией на внутридинастические споры клиентов (Митридат Боспорский и Котис, Митридат Иберский и Радамист).

При Нероне впервые за долгое время тяжесть римской внешней политики переместилась на Восток, где основным объектом приложения усилий Рима стала Армения. Мероприятия Нерона демонстрируют, что целью его взаимоотношений с зависимыми властителями было собственное возвеличивание за счет их принижения. Военные усилия Рима не были бесплодны, и римские позиции на Востоке окрепли, однако это было достигнуто в очень малой степени благодаря заслугам лично принцепса. Болезненное поражение римлян в Британии,

Рандейская капитуляция и начало восстания в Иудее были показателями неспособности Нерона взять на себя основные для императора военные функции, и пропагандистские усилия по прославлению триумфов принцепса не могли скрыть этот факт. В то же время задача поддержания стабильности границ на северо-востоке Империи осложнялась грандиозными перемещениями варварских племен, охватывавшими в первую очередь Северный и Северо-Западный Понг и вплотную подступавшими к римским рубежам. Нерон явно утрачивал контроль над внешнеполитической ситуацией, что стало одной из причин всеобщего возмущения против него.

В параграфе 4 анализируется римская политика в Северном Причерноморье и Закавказье в период гражданской войны и правления Флавиев (68 - 96 гг.). В ходе гражданской войны внимание Рима к положению в зависимых государствах неминуемо уменьшилось, но стабильные взаимоотношения были быстро восстановлены. Если сравнивать между собой политику двух первых императорских династий, то можно заметить, что Флавии, при которых внешняя экспансия пошла на спад, стали более ответственно относиться к клиентским государствам, которые оказались теснее связаны с Империей узами военного сотрудничества, но при этом их политическая зависимость ослабла. Флавии оказывали военное и материальное содействие государствам, находившимся в орбите римского влияния, и те стали осознанно восприниматься как первая линия обороны рубежей Империи. В то же время, стремление навязать свое всестороннее политическое господство уже не было так ярко выражено, как ранее, что выразилось в меньшем вмешательстве в вопросы престолонаследия в зависимых царствах и более «либеральной» политике по отношению к местному монетному делу. Перенос центра тяжести с политических деклараций на реальное военное сотрудничество привел к тому, что отношение к Армении, не желавшей встраиваться в создаваемую римлянами оборонную систему, стало враждебным, а варварские племена, прежде всего аланы, несмотря на то что они вряд ли интенсивно выражали свои проримские симпатии, воспринимались как ценные военные союзники, и Рим всецело поддерживал их агрессивные устремления в отношении земель за пределами своего влияния.

Заметным явлением в политике Флавиев стало стремление обеспечить рост проримских симпатий среди местного населения зависимых государств путем распространения благ материального характера. Для правителей это были дары или даже регулярные выплаты, а для высших слоев населения греческих городов - римское гражданство.

Планомерное укрепление границ Империи позволило четче обозначить нишу, предназначенную для союзных государств: с одной стороны, опасность поглощения их Римом снизилась, так как становилось все очевиднее, что бесконечное расширение пределов Римского государства невозможно, а с другой -римлян стали больше интересовать их материальные ресурсы, которые можно было использовать для охраны подступов к собственно провинциальным землям, и усилия по привлечению местной правящей элиты на римскую сторону приобрели более целенаправленный характер.

Параграф 5 содержит анализ политики Траяна и Адриана в Северном Причерноморье и Закавказье. К концу принципата Траяна Рим достиг значительных внешнеполитических успехов, что прежде всего выразилось в создании провинций на основе покоренных Дакии, Армении и Месопотамии. Однако приписываемое Траяну стремление искоренить все полузависимые и зависимые государственные образования на восточных границах на самом деле не прослеживается. Слой клиентских государств сохранялся и продолжал играть важную роль в осуществлении римских замыслов, но вмешательство в дела зависимых царств и городов заметно усилилось. Во многом Траян вернулся к прежним методам внешней политики, присущим Юлиям-Клавдиям; нацеленность на территориальную экспансию, ярко выраженное мощное политическое давление на зависимые государства. Однако эти военно-политические успехи носили поверхностный характер, и использование насильственных средств для подчинения воле Рима не сопровождалось адекватным ростом проримских симпатий среди подвластного населения, что и определило шаткость завоеваний Траяна.

Адриан с самого начала правления продемонстрировал иной подход к решению внешнеполитических проблем Империи и начал планомерный переход к политике стратегической обороны на границах. В Северном Причерноморье Боспор, представлявший собой мощное в военном отношении государство, воспринимался как наиболее ценный военный союзник Рима, и римско-боспорские отношения пребывали в спокойном русле. Рим был заинтересован в укреплении армии и системы обороны Боспорского царства, и не исключено, что местным царям оказывалась материальная помощь. Общий надзор за ситуацией в Северном Понте и Закавказье находился в компетенции наместников Вифинии-Понта и Каппадокии. Система обороны римских рубежей стала включать в себе укрепления на восточном побережье Понтийского моря. Армения как часть римской оборонительной системы была потеряна, и контакты с Римом выражались только в формальном признании армянских царей, так что роль наиболее важного военного союзника Рима в Закавказье играла Иберия. В конечном итоге Адриан создал, а Антонин Пий еще более отладил эффективный механизм сдерживания внешних угроз, составными частями которого были римские укрепления и войска в пограничной зоне, а также зависимые государства, усиление которых римляне поощряли и оказывали им прямую поддержку. При этом сильного политического давления на них не оказывалось, и целью римской политики стал не всеобъемлющий контроль над зависимыми странами, а сохранение их проримской ориентации.

Делая общую оценку римской политики на северо-восточном направлении, можно выделить две магистральные внешнеполитические концепции, и, исходя из этого, две модели отношений с государствами, находившимися в орбите римского влияния. Разумеется, в чистом виде эти модели вряд ли встречались, и на практике происходило использование разнообразных методов обращения с зависимыми государствами, но общие ориентиры можно обозначить.

Наступательная концепция наиболее характерна для эпохи Юлиев-Клавдиев и правления Траяна, и она предполагала модель поведения, которую можно условно назвать «патронато-клиентской». К ее особенностям относится:

нацеленность Рима на территориальную экспансию и постепенную инкорпорацию зависимых земель в состав провинций; оказание мощного политического давления на клиентов, включая вмешательство в династические вопросы вплоть до смешения неугодных правителей и применение мер административного характера (запрет или ограничение чеканки, изменение статуса городов и т.д.); перекладывание обязанностей охраны подступов к римским рубежам на плечи клиентов, в то время как римская армия использовалась преимущественно для наступательных операций; отказ от постоянного военного присутствия - он был возможен только в форме краткосрочной оккупации; ориентация на полную лояльность Риму местных правящих элит без приложения значительных усилий по расширению социальной опоры римлян среди широких слоев населения.

Оборонительная концепция, которая получила открытое признание при Адриане, означала сосредоточение римских усилий на защите того, что уже было приобретено, и, соответственно, менялось отношение к зависимым государствам. Альтернативную модель отношений с ними можно назвать «союзнической». Конечно, полное равноправие союзников не достигалось, но все же статус контрагентов Рима изменялся в лучшую для них сторону. Для данной модели характерны следующие черты: отказ или резкое свертывание Римом наступательных операций и более прочные гарантии сохранения государственности царств и полисов, контактировавших с римлянами; снижение политической активности Рима в отношении соседних государств, отказ от стремления во что бы то ни стало навязать свою волю, чтобы не вызвать ответной негативной реакции, признание традиционных государственных режимов; целенаправленные усилия по охране римских границ с помощью военных ресурсов Империи - более эффективное распределение войск, создание системы укреплений; оказание союзным государствам прямой поддержки со стороны Рима в виде размещения гарнизонных отрядов, денежных выплат, помощи в строительстве укреплений; более сбалансированная социальная политика - снятие ограничений на чеканку монет, предоставление городам широких политических прав, включая элевте-рию, распространение римского гражданства. Конечно, использование данной модели вряд ли было абсолютно добровольным шагом со стороны римлян. Скорее это было вызвано невозможностью продолжать экспансию в прежнем ритме и желанием ослабить напряжение римских военных сил. Именно под давлением внешних обстоятельств и осознанием ограниченности римских сил наиболее дальновидные императоры отказывались от агрессивной политики, начиная более экономно относиться к ресурсам, находившимся в их распоряжении.

В последующем рецидивы наступательной политики еще имели место, например, в 60-х гг. И в., однако после Адриана приоритетной становится оборонительная стратегия, в рамках которой зависимые государства прочно занимали предназначенную им нишу, все более превращаясь в глазах римлян из безропотных клиентов в ценных союзников.

В четвертой главе определяются черты проримской и антиримской ориентации в политике правителей Боспора и закавказских государств во II в. до н.э. - первой трети II в. н.э. Параграф 1 посвящен изучению внешнеполитиче-

ской ориентации боспорских царей. С середины I в. до н.э. статус всех боспор-ских правителей имел признаки определенной зависимости от Рима, причем четко проявляется тенденция к увеличению этих черт. Откат в сторону большей самостоятельности произошел при Митридате VII, но потом последовало окончательное закрепление зависимого статуса боспорских царей, причем критической точкой стало правление Котиса, находившегося под полным римским влиянием - при нем государственность Боспора оказалась на грани ликвидации. К концу I в. был достигнут определенный баланс сил в определении политического статуса боспорских царей и выражении ими своей политической ориентации: римское участие в процедуре передачи власти и выражение царями своих дружеских связей с Римом стали обязательными, но в остальном прочность положения правителей Боспора обеспечивалась их собственными силами. Престол оставался достоянием одной династии, и монархи стремились повысить свой статус путем принятия дополнительных титулов и эпитетов, что отражало их политические и военные успехи.

В отношении монетного дела нужно выделить прибытие Псшемона на Боспор и 60-е гг. I в. как рубежи, разграничивающие периоды в истории местной чеканки. На протяжении почти всего I в. до н.э. римское влияние никак не отражалось на монетном производстве. Приход к власти римского ставленника Полемона коренным образом изменил ситуацию, и с конца I в. до н.э. на Боспо-ре формируется определенный тип монет, характеризующий положение Боспора как зависимого от Рима государства. Митридат VII попытался придать своей чеканке более независимый вид, но при Котисе I боспорские монетные выпуски стали уподобляться провинциальным. После Котиса I на протяжении последней трети I - начала II вв. постепенно формируется внешний облик боспорских монет, который надолго потом закрепился. Ориентация на Рим проявлялась в придерживании римских весовых норм и помещении изображений императора на золоте, но в то же время чеканка сохраняла самобытный вид, и большинство монетных типов носили местный характер.

Самым действенным средством оказания давления на боспорских царей и средством выражения последними своей преданности Риму были военные акции. Можно отметить, что наиболее последовательны в выражении своих про-римских симпатий были правители, прямо назначенные римлянами или пришедшие к власти благодаря римской поддержке (Полемон, Дин амия, Аспург, Котис I, Риметалк). Именно военное присутствие римлян ставило Боспор под полный римский контроль, однако пребывание войск Рима на боспорской территории было лишь эпизодическим.

В общем, римское влияние шло по нарастающей, с использованием более действенных методов, все глубже проникая в основные сферы деятельности Боспора. При этом явно просматривается, что римляне непосредственно имели дело главным образом с боспорскими царями. Не подлежит сомнению, что правящие круги на Боспоре также в определенной степени были заинтересованы в сотрудничестве с Римом, и рост проримской ориентации не был последствием лишь жесткого принуждения с римской стороны. В первую очередь, Рим был мощной военной державой, и хотя боспорским царям в рассматриваемый пери-

од удавалось самостоятельно сдерживать варваров, они не могли не осознавать значения того факта, что римляне являются их союзниками. С другой стороны, торговые интересы подталкивали Боспор к сохранению нормальных отношений с Римом. После попыток Рима навязать более жесткий контроль в виде насаждения своих ставленников и даже стремления распространить на Боспор провинциальное устройство, к концу I в. римско-боспорские отношения входят в более спокойную фазу, обретя характер военно-политического и экономического сотрудничества на взаимовыгодной основе.

В параграфе 2 выделяются проримские и ангиримские элементы в политике армянских царей. Рубежными периодами в отношениях армянских царей с Римом стали 60-е гг. 1 в. до н.э. и 60-е гг. I в. н.э. Первую веху образует формирование зависимого статуса Армении после разгрома и капитуляции Тиграна II. С этого момента армянские цари прочно входят в орбиту римского влияния. В отличие от боспорских правителей, которые долгое время могли ограничиваться политическими декларациями в выражении своей лояльности Риму, армянским царям приходилось доказывать свою верность делом, принимая участие в военных кампаниях римлян на Востоке. Армения оказалась зажата между двумя мощными государствами, чье соперничество многое определяло: нейтральная позиция Армении в римско-парфянском противоборстве была невозможна. Поскольку у Арташесидов имелись заметные противоречия с Парфией, имевшие более глубокую основу и более давнюю историю, чем противостояние с Римом, то объективно союз с римлянами отвечал их интересам, и в этом отношении цари были готовы частично поступиться своим суверенитетом при условии, что нажим со стороны римлян не будет чересчур сильным. Именно такой стиль отношений установился при Тигране II, и его преемник Артавазд II также был готов стать верным римским союзником на Востоке.

Однако адекватного ответного отношения со стороны Рима не наблюдалось - вместо этого римляне стали все более грубо вмешиваться в дела Армении и навязывать армянам своих ставленников, что мало способствовало усилению проримских симпатий среди населения. Нежелание римлян считаться с армянскими интересами привело к появлению у царей пропарфянской ориентации, первым носителем которой стал Артаксий II.

К концу I в. до н.э. Риму удалось установить в Армении марионеточный режим - черты проримской ориентации стали намного заметнее, проявляясь не только в политической сфере, но и в монетном деле, а сами цари нередко не принадлежали к традиционной династии Арташесидов и удерживали власть лишь благодаря римской поддержке. Однако прочность таких режимов была весьма сомнительна ввиду узкой социальной опоры римских ставленников среди местного населения. Полный крах такая политика потерпела при Нероне, который вынужден был допустить установление власти над Арменией Аршакидов. Отношения Аршакидов с Римом строились на двойственной основе. С одной стороны, Тиридат и его преемники не отрицали формального верховенства власти Рима: процедура инвеституры царя императором и, видимо, соответствующие денежные выплаты стали неотъемлемой частью процесса оформления власти армянских Аршакидов. С другой стороны, в своей политике Аршакиды

в Армении однозначно ориентировались на Парфию, которая была гнездом их династии. Армения вышла из круга военных союзников Рима, но при этом не предпринимала и никаких антиримских акций — во многом именно это исключение Армянского государства из римско-парфянского противостояния как активно привлекаемого ранее участника обеспечило беспрецедентный по длительности период спокойствия во взаимоотношениях Рима и Парфии.

В параграфе 3 определяется место Рима в политике правящих слоев кавказских государств. Отношение правителей Иберии, Албании и Колхиды к Риму строилось с учетом оценки римского могущества в закавказском регионе и перспектив извлечения выгод из более тесных контактов с римлянами. В менее выгодном положении оказалась приморская Колхида, которая могла достаточно легко контролироваться Римом. Начиная с Аристарха, рщлляне имели в Колхиде своих ставленников, которые в полной мере выражали свою преданность Риму, и на протяжении последней трети I в. до н.э. - второй трети I в. н.э. колхидские земли управлялись Полемонидами, однозначно ориентировавшимися в своей политике на Римскую империю.

По-другому сложилась ситуация в Иберии. Поначалу установление и поддержание контактов с Римом было для иберских царей вынужденной мерой, и их целью было избежать действительного римского давления, для чего им было необходимо внешнее выражение своей лояльности. В начале второй трети I в. н.э. контакты активизировались, причем характер отношений изменился: угроза потери своих позиций в Армении вынудила Рим обратить более пристальное внимание на Иберию, чье усиление теперь соответствовало римским интересам. Совпадение интересов Иберии и Рима в отношении Армении, которое просматривается предельно четко, следует датировать именно 30-ми гг. 1 в. н.э., и в последующем такое положение дел сохранялось.

Албанские цари в отношениях с Римом поначалу стояли на той же ступени, что и иберские правители; но в силу большей удаленности Албании и меньшего ее военного значения она не в столь заметной мере интересовала римлян, как Иберия, так что ее цари были в меньшей степени связаны с Римом.

Подводя общий итог, следует отметить, что правители обладали широкими возможностями в отношении форм выражения своих проримских симпатий, причем среди черт ориентации на Рим, безусловно, были как навязанные извне, так и выражавшие добровольно принятую позицию, хотя, разумеется, между ними не всегда можно провести четкую границу. Перед правителями, желавшими прочно обосноваться у власти, стояли две основные задачи, которые были если и не противоположны, то явно разноплановы: 1) обеспечение себе римской поддержки или, по меньшей мере, признания; 2) приобретение симпатий автохтонного населения, что требовало проведения политики с учетом местных интересов. Перекос политики в ту или иную сторону грозил вполне понятными осложнениями: отход от проримской политики мог вызвать негативную реакцию со стороны Рима, вплоть до устранения неугодного монарха, а пренебрежение интересами своей страны выливалось в недовольство местного населения, что наиболее наглядно просматривается на примере Армении. Такая раз-

новекторность политики находила выражение и в складывании проримской и «национальной» группировок знати, участвовавших в борьбе за власть.

Сделать связи Рима с местными правителями по-настоящему прочными и устойчивыми можно было лишь одним единственным способом: допустить проведение царями такой политики, которая бы отвечала и римским, и местным интересам. С правления Флавиев и, окончательно, с приходом к власти Адриана можно говорить об установления новых принципов отношений царей с Римской империей, которые в корне отличались от принципов, господствовавших в предшествующую эпоху. С одной стороны, зафиксировался некий набор необходимых средств, которыми цари показывали свою лояльность. С другой стороны, цари, прежде всего Боспора и Иберии, приобрели самостоятельность в вопросах не только внутренней, но отчасти и внешней политики. Их статус в ходе общения с Римом поднялся с уровня клиентов, обязанных беспрекословно выполнять римские указания, до практически равноправных союзников, которые должны были соотносить свою политику с интересами Римской империи, но были вправе рассчитывать и на ответное благожелательное отношение. Принципиальный вопрос раздела сфер военно-политической активности Рима и его союзников был успешно решен, поскольку приостановка римской экспансии позволила более четко обозначить зону влияния Рима, за пределами которой союзные цари могли свободно действовать. Такое положение обеспечило как большую искренность выражения своего дружественного отношения к Риму царями, так и прочную основу для развития последующих контактов.

В пятой главе определяется отношение к Риму населения северопричерноморских городов. Параграф 1 посвящен анализу римского направления в политике Херсонеса. I в. до н.э. - первая половина II в. н.э. были сложным периодом в истории Херсонеса, отмеченным утратой подлинной политической независимости. Несмотря на то, что херсонеситам невольно пришлось стать участниками столкновения Митридата Евпатора с Римом, завершение митрида-товых войн означало, что город в правовом отношении стал подчиняться римлянам, и к этому же времени можно отнести формирование проримской ориентации городской верхушки.

Обладавший незначительными военными силами Херсонес вынужден был рассчитывать на внешнюю помощь, которую были способны оказать как боспорцы, так и римляне, поэтому политическая история города данного периода представляет собой лавирование между Боспором и Римом, причем определяющей силой в направлении этих маневров был именно Рим. Римляне выступали арбитром во взаимоотношениях между Херсонесом и Боспором и могли или подтвердить элевтерию Херсонеса, особенно если боспорские цари внушали опасения, или предпочесть передать город Боспору. В условиях неизбежности выбора внешнего покровителя сами херсонеситы сделали ставку на Рим, как на более могущественную силу и как на державу, способную обеспечить сохранение полисного характера городского устройства. Кроме того, излишне агрессивная и подчас прямо антиримская политика боспорских царей побуждала херсонеситов дистанцироваться от Боспора, чтобы не бьггь втянутыми в конфликт с Римом.

Херсонес тянулся под римское покровительство и недвусмысленно давал об этом понять. Несомненно, что херсонесско-римские отношения находили формальное выражение в соглашениях, которыми определялся пблитический статус города. Внедрение определенных римских традиций в городскую жизнь относится уже к I в. н.э. Наиболее последовательной в выражении своей лояльности Риму была городская знать, которая добивалась приобретения римского гражданства и была инициатором в деле почитания императоров и оказания почестей наместникам Мезии, которые непосредственно отвечали за развитие контактов с Херсонесом. В выпуске монет зависимость Херсонеса от Рима проявилась позднее - лишь к середине I в. н.э. С этого времени чеканка производилась лишь с разрешения римлян, и стала использоваться римская система счета, хотя типология монет сохраняла традиционный характер.

Наиболее прочным связующим звеном между Херсонесом и Римом стало пребывание гарнизонных сил, которые фиксируются с первой половины II в. н.э. С 30-х гг. II в. н.э. основа взаимоотношений города с Римом получила окончательное оформление. Внешне город пользовался элевтерией, но с римского согласия, и являлся главной военной базой римлян в Северном Понте. Помимо гарнизона, проводником римского влияния были римские граждане среди городского населения, прежде всего верхних слоев. В дальнейшем причин для отхода городских властей от общей проримской ориентации не возникало, и сотрудничество, в первую очередь в военной сфере, продолжалось: город находился под набиравшим силу римским влиянием.

В параграфе 2 выделяется позиция Ольвии в отношениях с Римом. Политическое верховенство Рима было признано ольвиополитами, очевидно, уже на исходе митридатовых войн, однако последующее разрушение города гетами воспрепятствовало дальнейшему развитию связей. После восстановления Оль-вия бесспорно ориентировалась на Рим, видя в нем своего покровителя, и в определении политического статуса своего города ольвиополиты ожидали волеизъявлений с римской стороны. В монетной чеканке римское воздействие становится господствующим не позднее, чем с середины I в. н.э. Наибольший интерес горожане испытывали к сотрудничеству с Римом в военной сфере и непосредственно имели дело с мезийскими наместниками, от энергичности которых зависела стабильность ситуации в Северном Понте.

Однако данные проримские симпатии в своем росте сдерживались недостаточно активной римской реакцией на инициативы ольвиополитов. Долгое время римляне предпочитали использовать не военные, а дипломатические средства для обеспечения безопасности Ольвии и не торопились оказывать городу прямую вооруженную помощь, что объяснялось как ограниченностью римских сил в регионе, так и слабым потенциалом Ольвии, которая представляла из себя менее ценного союзника, чем Херсонес. Пассивность в отношении Ольвии, достигшая наибольшей глубины к концу I в. н.э., должна была поколебать уверенность ольвиополитов в правильности выбранной внешнеполитической ориентации и умерить их проримский настрой, однако последующие римские действия нормализовали положение.

В первой трегги II в. н.э. римляне прочно обосновались в Ольвии, разместив там свой гарнизон. Тем самым обеспечивалось нахождение в орбите римского влияния городских правящих кругов, которым гарантировалось сохранение их властного положения в городе и общая военная защита Ольвии, а взамен требовалось лишь лояльное к Риму отношение. Город внешне сохранил свой полисный статус и даже приобрел элевтерию, пользование которой, разумеется, целиком зависело от милости римлян.

Вместе с тем, римское влияние на городскую жизнь в Ольвии меньше прослеживается, чем, например, в Херсонесе. Это объясняется, с одной стороны, более скудной источниковой базой, а с другой - тем, что римляне в самом деле были более сдержаны в развитии сотрудничества с Ольвией, и соответственно, основа для роста проримских симпатий у ольвиополитов была менее благоприятной. Однако, несмотря на все сложности во взаимоотношениях с Римом, к середине II в. н.э. город стал одним из опорных пунктов римлян в Северном Причерноморье.

В параграфе 3 разбираются взаимоотношения Тиры с Римом. Тира и экономически, и политически тяготела к понтийским античным центрам Нижней Мезии, которые уже в I в. н.э. были в составе Империи, и затем тесные связи с дунайскими провинциями продолжали поддерживаться. Поэтому процесс расширения римских владений коснулся Тиры раньше, чем городов Северного Причерноморья. Определяющим фактором в ориентации Тиры на Рим было желание заручиться римской военной поддержкой, которая была необходима городу, вовлеченному в миграционные процессы, происходившие в Северном Причерноморье. Проримская позиция Тиры оформилась еще в I в. до н.э., а развитие местного монетного дела стало определяться римским воздействием с середины I в. н.э. Необходимость военной защиты Тиры была осознана римлянами раньше, чем в отношении Ольвии, что объясняется близостью Тиры к провинциальным землям и более важной ролью в вопросе обеспечения безопасности римских провинций. Военное присутствие римлян, очевидно, берет отсчет с похода Сильвана, и в дальнейшем оно не прекращалось даже при Домициане. Тирасская аристократия постепенно приспосабливалась к римскому владычеству, извлекая из этого выгоду, и в дальнейшем Тире была уготована судьба римского провинциального города.

Параграф 4 посвящен изучению отношения к Риму жителей боспорских городов. Зажиточные слои городского населения Боспора были заинтересованы в сохранении добрососедских отношений с Римом: помимо экономических выгод от такого союза, горожане учитывали, что поддержка Рима может понадобиться для успешного противостояния военной активности окружающих варваров. Однако боспоро-римские связи замыкались преимущественно на царе; к тому же, боспорские правители могли контролировать ситуацию в городах и вмешиваться в их жизнь. В силу этого обстоятельства полисы могли оказывать заметное влияние на развитие отношений Боспора с Римом лишь в критические моменты, когда боспорские правители шли на конфронтацию с Римом. В таких случаях городам приходилось выбирать между сохранением верности царю (с угрозой экономических потерь) и восстанием против такого монарха, пренеб-

регшего городскими интересами. Нетрудно заметить, что выбор полисов обычно склонялся в пользу второго решения (восстания против Митридата Евпатора и Фарнака, поддержка проримски настроенного Котиса).

Отдельную нишу в развитии политических взаимоотношений с римлянами сумела занять лишь Фанагория, которая получила от них свободный статус, но и она в дальнейшем вернулась под власть боспорского царя. Судя по всему, в последующем Рим не пытался на Боспоре стимулировать стремления горожан к достижению независимости от власти царей. Усиление единоличной власти царей, очевидно, не в последнюю очередь обеспечивалось римским влиянием, и городам приходилось оставаться в фарватере политики царей, которые в основном стали ориентироваться на Рим.

Если оценивать общий политический настрой населения северопричерноморских городов, то период митридатовых войн стал рубежным событием в зарождении у него проримских настроений. Ослабевшим полисам требовалась поддержка внешней силы, и замена понтийского покровительства римским была вполне логична. Города не были заинтересованы в военном противостоянии Риму, но, с другой стороны, еще дорожили своими полисными привилегиями и желали бы их сохранить. Поэтому для греческих полисов римское превосходство в идеале должно было принять форму покровительства при сохранении полисного статуса городов, на что римляне со своей стороны готовы были пойти.

Проримские симпатии выражались на практике в отказе участвовать в антиримских выступлениях, монетной чеканке в римском стиле и с использованием римских весовых стандартов, почитании императоров и оказании знаков уважения наместникам соседних провинций, отправке посольств к римлянам с теми или иными просьбами, стремлении городской аристократии приобрести римское гражданство и т.д. Завершающим этапом в ходе упрочения ориентации на Рим обычно являлось принятие городами римских гарнизонов, которые, с одной стороны, служили средством защиты горожан против посягательств извне, а с другой, - обеспечивали пребывание города в сфере римского контроля. Следующим шагом в развитии взаимоотношений могло стать только включение города в состав провинции.

Наиболее верны Риму были аристократические круги, чьи интересы в поддержании своего политического господства и укреплении экономических связей с соседними областями совпали с интересами римлян, нуждавшихся в союзниках среди населения греческих городов и готовых пойти на вознаграждение за их поддержку римской полигики.

В шестой главе «Приоритеты в контактах Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья: военно-стратегические и торгово-экономические интересы» сопоставляются контакты в военной и экономической областях. В параграфе 1 дается характеристика сотрудничества Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья в военной сфере. На основе имеющейся информации военное сотрудничество можно свести к следующим основным формам: проведение совместных военных акций внешнеполитического характера против третьей стороны в тех случаях, когда вооруженные конфликты происходили на территории союзного государства или на соседних

землях; оказание Римом прямой военной поддержки своим ставленникам для захвата и удержания власти; введение римских гарнизонов на длительный срок с целью внешней зашиты союзного государства и поддержания там внутренней стабильности; включение воинских контингентов союзников в состав римских вооруженных сил и оказание военной помощи римлянам; организация союзниками военных походов без прямого римского участия, но по побуждению римлян; оказание Римом материальной помощи союзникам для укрепления обороноспособности союзных государств; снабжение союзниками римских войск в ходе военных компаний; заимствования в области военного дела.

Взаимодействие в военной сфере прослеживается достаточно четко, и интерес к развитию контактов такого рода был двусторонним. Для Рима, во-первых, важен был доступ к людским и материальным ресурсам союзников, а во-вторых, имело значение использование стратегического положения союзных государств как с наступательными, так и с оборонительными целями. Союзники же взамен получали римскую помощь для сдерживания внешних и внутренних угроз.

В конечном итоге римляне отказались поставить под свой прямой контроль союзников, направляя свои усилия не на их ослабление, а, наоборот, на усиление их оборонной мощи, способной противостоять нажиму извне и таким образом предотвращать и сдерживать вражеские угрозы для самой Римской империи. Нельзя не согласиться с тем, что характер римского влияния и господства в этих областях определяется как по преимуществу военно-политический. Установление и поддержание римского господства осуществлялось силовыми средствами, и в последующем римляне старались использовать союзников в качестве защитного барьера своих владений, сочетая ослабление нажима на союзников с оказанием им поддержки, чтобы поддерживать стабильную обстановку в приграничных зонах, что в полной мере устраивало и другую сторону, находившуюся с Римом в отношениях, подразумевавших военно-политическое сотрудничество.

В параграфе 2 разбираются торгово-экономические контакты Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья, среди которых определяется значение следующих форм: работорговля; посредническая торговля; вывоз сельскохозяйственной продукции из союзных государств; торговые связи государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом и римскими провинциями; охрана торговых путей римскими силами; организация римлянами ремесленного и строительного производства на территории союзных государств; унификация денежного обращения; римское влияние в процессе экономического подъема северопричерноморских государств.

Сколько-нибудь активная экономическая экспансия Рима как в Северном Причерноморье, так и в Закавказье не прослеживается, и римские интересы, хотя и охватывали экономическую сферу, явно в первую очередь находились в военно-политической плоскости. Практически все формы торгово-экономических контактов Рима с местным населением были тесно связаны с военной активностью римлян и их стратегическими интересами в этом регионе. Экономические связи часто были лишь отголосками контактов военного и по-

литического характера. Экономика северопричерноморских и закавказских государств интересовала римлян не столько сама по себе, сколько как база для развития военного потенциала, который можно было бы использовать в интересах Римской империи. Для римских контрагентов экономические выгоды от поддержания дружественных отношений были, очевидно, более важны, но и здесь стабильное развитие экономики требовало не каких-либо решительных перемен, вызванных римским воздействием, а извлечения выгод из сохранения связей с регионами, вошедшими в состав Римской империи, что достигалось политическим и военным сотрудничеством с Римом,

Таким образом, при сопоставлении контактов в военной и торгово-экономической сферах приоритет следует безоговорочно отдать связям и сотрудничеству военного характера как в иерархии целей обеих сторон, так и в отношении интенсивности и важности этих контактов в процессе сближения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья.

В заключении подводятся общие итоги исследования и делаются основные выводы. Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в рассматриваемый период прошли длительную эволюцию. Более сильной стороной в контактах, как правило, выступал Рим, чья воля была определяющей, но процессы и события, происходившие в областях к северо-востоку от римских провинций, напрямую влияли на римскую политику. Северо-восточное направление в политике Рима было одним из приоритетных лишь в отдельные периоды, и с течением времени становилось все более выраженным желание римлян переложить обязанности по охране подступов к непосредственным границам Римской империи на соседние государства, в наиболее сильных из которых стали видеть ценных союзников. Со своей стороны правящие слои союзных-зависимых государственных формирований готовы были следовать в фарватере политики Рима, особенно если ощущали прямые выгоды от поддержания контактов с римлянами. Взаимоотношения приобрели более сбалансированный вид, после того как римляне обозначили свое намерение отказаться от продолжения экспансии, и ниша, уготованная для «союзников», стала выглядеть более прочной. В целом, наиболее надежной основой для взаимовыгодных отношений Рима с государствами Северного Понта и Закавказья стала необходимость сдерживать военные угрозы со стороны третьих сил, и в конечном итоге как римлянам, так и их контрагентам удалось выработать систему поддержания контактов, которая была приемлемой для обеих сторон.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Панов А.Р. Помпей и Фанагория // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия История. Вып. 1 (3). Нижний Новгород, 2004. С. 38-42 (0,4 пл.).

2. Панов А.Р. Взаимоотношения наместников римских провинций с зависимыми правителями (по данным киликийской переписки Цицерона) //

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия История. Вып. 1 (5). Нижний Новгород, 2006. С. 38-43 (0,4 пл.).

3. Панов А.Р. Хронология правления Асандра на Боспоре // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия История. Вып. 2 (6). Нижний Новгород, 2006. С. 28-33 (0,4 пл.).

4. Панов А.Р. К вопросу о политической ориентации Динамии // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 18. М.-Магнитогорск, 2007. С. 286-291 (0,5 пл.).

5. Панов А.Р. Армянский царь Тиридат I: взаимоотношения с Римом и проблемы оформления его власти II Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 21. М.-Магнитогорск, 2008. С. 276-289 (0,7 пл.).

6. Панов А.Р. Боспорское царство во внешнеполитических планах Рима в 47 - 46 гг. до н.э. // Вестник древней истории. 2008. № 4. С. 195-204 (0,8 пл.).

7. Панов А.Р. Поход Митридата Пергамского на Боспор: проблемы интерпретации источников // Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Информатика. № 1 (56). Вып. 9. Белгород, 2009. С. 12-17 (0,5 пл.).

8. Панов А.Р. Рим и Боспор: противостояние или сотрудничество? (Боспоро-римские взаимоотношения в I в. до н.э. - первой половине I в. н.э.). Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2003.208 с (12,0 пл.). (монография)

9. Панов А.Р. Рим на северо-восточных рубежах: взаимоотношения с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в I в. до н.э. - первой трети II в. н.э. Арзамас: АГПИ, 2008.359 с (20,7 пл.). (монография)

10. Панов А.Р. Фарнак и боспоро-римские отношения в 63 - 47 гг. до н.э. // Дискуссионные вопросы российской истории. Арзамас, 1998. С. 35-41 (0,5 пл.).

11. Панов А.Р. Развитие титулатуры Асандра на Боспоре // Античный мир. Белгород, 1999. С. 91-96 (0,2 пл.).

12. Панов А.Р. Статус боспорских царей в I в. до н.э. - первой половине I в. н.э. // Проблемы антиковедения и медиевистики. Нижний Новгород, 1999. С. 38-40 (0,2 пл.).

13. Панов А.Р. Проблемы политической ориентации боспорских полисов в период митридатовых войн в отечественной историографии II Англия и Европа: проблемы истории и историографии. Арзамас, 2001. С. 215-222 (0,5 пл.).

14. Панов А.Р. Херсонес в третьей четверти I в. до н.э.: выбор между Римом и Боспором // Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. Арзамас, 2002. С. 163-169 (0,4 пл.).

15. Панов А.Р. Место Боспора и Армении в римской внешней политике на Востоке (I в. до н.э. -1 в. н.э.) // АКРА. Сборник научных трудов. Нижний Новгород, 2002. С. 109-117 (0,5 пл.).

16. Панов А.Р. Особенности внешнеполитической стратегии Рима в позднерес-публиканский период // Вопросы российской и всемирной истории. Арзамас, 2002. С. 114-119 (0,5 пл.).

17. Панов А.Р. Поход Полемона I на Боспор: проблемы интерпретации источников // Античный мир и археология. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 106-108 (0,3 П.Л.).

18. Панов А.Р. Политический статус Горгиппии в первой половине I в. н.э. // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. С. 205-210 (0,4 п.л.).

19. Панов А.Р. Боспорская экспедиция Полемона// Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. Вып. 2. Арзамас, 2004. С. 164-168 (0,3 пл.).

20. Панов А.Р. Политический статус Фанагории в I в. до н.э. // Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. Вып. 3. Арзамас, 2004. С. 130-135 (0,4 пл.).

21. Панов А.Р. Митрвдатовский план похода в Италию // Старая и Новая Европа: государство, политика, идеология. М., 2005. С. 3-8 (0,5 пл.).

22. Панов А.Р. Утверждение Скрибония на Боспоре // Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое время. Вып. 4. Арзамас, 2005. С. 101-106 (0,4 пл.).

23. Панов А.Р. Восстание Кастора в Фанагории: интерпретация источников // Боспорский феномен: проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 41-45 (0,4 пл.).

24. Панов, А.Р. Кастор Фанагорийский // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С.И. Архангельского. Нижний Новгород, 2005. С. 49-52 (0,3 пл.).

25. Панов А.Р. Внешнеполитическая активность Рима на северо-восточных границах империи: развитие взаимоотношений Рима с Арменией и Боспором в I в. до н.э. - I в. н.э. И Старая и Новая Европа: государство, политика, идеология. Вып. 2. М., 2006. С. 167-173 (0,5 пл.).

26. Панов А.Р. Полемон II и Боспор // Иресиона. Античный мир и его наследие. Материалы III Международного научного семинара. Белгород, 2006. С. 61-66 (0,4 пл.).

27. Панов, А.Р. Политика Калигулы на Боспоре // Из истории античного общества. Вып. 9-10. Нижний Новгород, 2007. С. 157-165 (0,5 пл.).

28. Панов А.Р. Особенности восприятия римлянами пределов Римской империи // В поисках нового: Европа и Россия в современной отечественной историографии. Арзамас, 2007. С. 110-118 (0,6 пл.).

29. Панов А.Р. Военная карьера МЛ. Красса // Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое и новейшее время. Вып. 5. Арзамас, 2008. С. 115-121 (0,5 пл.).

30. Панов А.Р. Dio Cass. LIV. 24. 4-5 и проблема идентификации Скрибония // Из истории античного общества. Вып. 11. Нижний Новгород, 2008. С. 126-133 (0,6 пл.).

Подписано впечать29.06139.Формат60х84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Ус1леч.л.2Д.Тир.Ю0 экз.Зак.

Учасгокоперагашой печати АГПИ 607220, г. Арзамас Нииоегородсюй обл., ул. К. Map кса, 3 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Панов, Александр Ростиславович

Введение

Глава 1. Источники и историография

§ 1. Обзор исторических источников

§ 2. Обзор историографии

Глава 2. Политика Римской республики в Северном Причерноморье и Закавказье

§1. Предыстория римского проникновения в Закавказье и Северное Причерноморье

§ 2. Особенности римского империализма на Востоке во II - I 104 в. до н.э.

§ 3. Включение Северного Причерноморья и Закавказья в сфе- 131 ру римского влияния (90 - 60-е гг. I в. до н.э.)

§ 4. Ослабление римских позиций в Причерноморье и Закавка- 179 зье (конец 60-х - 40-е гг. I в. до н.э.)

§ 5. Северное Причерноморье и Закавказье в восточной поли- 202 тике М. Антония

Глава 3. Политика Рима в Северном Причерноморье и Закавка- 215 зье в период раннего принципата (последняя треть I в. до н.э. - первая треть II в. н.э.)

§ 1. Изменения в организации внешнеполитической деятельно- 215 сти Рима в период становления империи

§ 2. Политика Августа в Северном Понте и Закавказье

§ 3. Северопонтийское и закавказское направления политики 265 императоров из династии Юлиев-Клавдиев (14 - 68 гг. н.э.)

§ 4. Римская политика в Северном Причерноморье и Закавка- 312 зье в период гражданской войны и правления Флавиев (68 - 96 гг.)

§ 5. Политика Траяна и Адриана в Северном Причерноморье и 329 Закавказье

Глава 4. Черты проримской и антиримской ориентации в поли- 349 тике правителей Боспора и закавказских государств во II в. до н.э. -первой трети II в. н.э.

§ 1. Внешнеполитическая ориентация боспорских царей

§ 2. Проримские и антиримские элементы в политике армян- 393 ских царей

§ 3. Рим в политике правящих слоев кавказских государств

Глава 5. Отношение к Риму населения северопричерноморских 444 городов

§ 1. Римское направление в политике Херсонеса

§ 2. Позиция Ольвии в отношениях с Римом

§ 3. Взаимоотношения Тиры с Римом

§ 4. Отношение к Риму жителей боспорских городов

Глава 6. Приоритеты в контактах Рима с государствами Север- 507 ного Причерноморья и Закавказья: военно-стратегические и торгово-экономические интересы

§ 1. Сотрудничество Рима и государств Северного Причерно- 508 морья и Закавказья в военной сфере

§ 2. Торгово-экономические контакты Рима с государствами 518 Северного Причерноморья и Закавказья

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Панов, Александр Ростиславович

Определение характера римской политики в Восточном Средиземноморье является одной из важнейших дискуссионных проблем античной историографии, что вызвано сложностью всесторонней оценки политических и социально-экономических процессов, происходивших как в Риме, так и в странах эллинистического мира, и наложившихся друг на друга в ходе римской экспансии в восточном направлении. Именно подчинение стран Восточного Средиземноморья сделало Рим мировой державой, причем не вызывает сомнений, что внешнеполитическая деятельность Римского государства имела разнообразные формы и средства выражения и была намного более сложным и многогранным явлением, чем простая военная агрессия. С другой стороны, для населения государств, попадавших в сферу римского влияния, появление римлян и укрепление их позиций приносило как позитивные, так и негативные последствия, которые крайне сложно свести к общему знаменателю. В силу этого представляется необходимым изучение всех аспектов взаимоотношений Рима с государствами, становившимися объектами приложения внешнеполитических усилий римлян.

Особый интерес вызывает исследование взаимоотношений Рима с государствами, располагавшимися на подступах к границам Римской империи на северо-востоке, чья интеграция в состав римских провинций так и не была завершена. Несмотря на то, что данный регион зачастую обделяется вниманием в исследованиях по римской политике, сложившаяся здесь при римском участии политическая ситуация носила во многом уникальный характер. Именно здесь экспансии Рима был положен предел, и арсенал римских средств для удержания и расширения своего влияния отличался значительным разнообразием и богатством. На примере государств Северного Причерноморья и Закавказья можно проследить весь спектр зависимых от Рима политических состояний на протяжении длительного промежутка времени и в динамике происходивших перемен. Данные государства оказались зажаты между Римом и враждебными римлянам государственными и этническими формированиями, поэтому для местного населения выбор правильной политической линии имел жизненное значение. В силу этого исследование взаимоотношений государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом актуально как с точки зрения анализа римской восточной политики, так и в рамках изучения истории данных областей в античную эпоху.

Объектом исследования являются; взаимоотношения Рима с государствами; Северного Причерноморья и Закавказья, существовавшие как объективная реальность, нашедшая г выражение в контактах политического, военного, экономического, культурного и другого характера, которые, в свою очередь, наряду с политической историей Рима и указанных государств, составляют предмет исследования;

Хронологические рамки исследования-охватывают промежуток от II в; до н.э. до первой трети II в. н.э. Нижний'хронологический рубеж выбран как время- установления первых, хотя и непостоянных, контактов государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом, а также как период «отладки» дипломатических и военных механизмов римской политики в Восточном Средиземноморье и определения здесь интересов римлян, что составило основу для последующей римской экспансии в северо-восточном направлении. Верхний хронологический предел включает в; себя период правления Адриана и; отчасти Антонина Пия, что объясняется тем, что именно при этих императорах границы-Римской империи принимают устойчивую форму, что предопределило более стабильные формы внешнеполитической деятельности римлян в отношении соседних государств. Именно на этом этапе определились взаимные интересы: римлян-и их контрагентов, установились основные формы поддержания контактов и стали видны их плоды, а римская-политика прошла длительный путь эволюции, видоизменяясь от попыток установить прямое господство Рима достремления поддерживать союзнические отношения.

Географические рамки исследования в первую очередь включают в себя Северное Причерноморье в широком смысле (прежде всего, Тира, Ольвия,

Херсонес и Боспорское царство), а также Закавказье, на территории которого выделяются три основных государства - Иберия, Албания и Великая Армения. Сознательное ограничение пределов исследования этими семью государственными формированиями вызвано тем, что, во-первых, все они в указанный период имели достаточно стабильную политическую форму существования и, даже находясь в составе другой державы (например, Херсонес под властью Боспора или Армения на положении римской провинции), не утрачивали способности восстановить свою государственность. На этом основании контакты с Римом этнических формирований (например, аорсов или аланов) не исключаются из сферы исследования, но все же не ставятся во главу угла. Во-вторых, данные государства, если и вошли в состав римских провинций, то позднее рассматриваемого периода (например, Тира) или находились в таком положении очень непродолжительное время (Армения), поэтому их взаимоотношения с Римом можно в полной мере рассматривать как внешнеполитические. В-третьих, контакты этих государств с Римом нашли отражение в различных источниках, более или менее достаточных для восстановления общей картины событий. К примеру, скифскому государству в Крыму в этом отношении повезло меньше - несмотря на то, что не вызывает сомнений его атри-бутация как государственного образования и существование контактов с Римом, имеющихся данных слишком мало, чтобы говорить о восстановлении истории римско-скифских связей. Разумеется, и в пределах выделенной группы государств распределение исторического материала весьма неравномерное -скажем, малосопоставим между собой объем имеющихся данных о взаимоотношениях с Римом Армении, с одной стороны, и Албании - с другой.

Бесспорно, нуждается в пояснениях и целесообразность объединения государств Северного Причерноморья и Закавказья в их взаимоотношениях с Римом в одну группу, поскольку для исследований по античной истории такой подход нетрадиционен. Изучение истории государств Северного Причерноморья в рамках общих исследований стало нормой в отечественной науке, и присоединении Тиры к Херсонесу, Ольвии и Боспору и исторически, и географически должно быть оправдано, поскольку данный город, хотя и тяготел больше к западнопонтийским центрам, длительное время находился за пределами римских провинций и воспринимался римлянами как одно из греческих поселений на северном берегу Черного моря, наряду с Ольвией и Херсонесом. Объединение в единое целое античных государств Иберии, Албании и Великой Армении менее распространено в исторических исследованиях, хотя в географическом плане эти области находятся к югу от Главного хребта Большого Кавказа, и в историческом аспекте эти страны многое связывало, - прежде всего, Иберское и Армянское царства. Общим для них является то, что римская политика- в применении к Иберии и Албании строилась в рамках или с учетом римско-армянских отношений, и этим можно обосновать выделение блока закавказских государств как контрагентов Рима.

Сложнее найти общие нити, связывавшие две выделенные группы государств в рамках обозначенной проблематики. Исходной посылкой послужило сделанное4 вскользь замечание Н.А. Машкина в его труде, посвященном принципату Августа, о том, что наблюдается определенное сходство римской по1 литики в Армении и Боспоре . Развивая данное положение" и делая, сравнительный анализ'римской политики в Северном Причерноморье и Закавказье, можно заметить, что выдающийся исследователь> оказался прав, и сделанное им заключение оказалось возможным распространить на гораздо больший промежуток времени и не только на отдельные два государства, но и на соседние тоже. Периоды активизации римской деятельности в Северном Понте и в Закавказье в общем виде совпадают, и формы поддержания контактов были большей частью однородны. Указанные государства образовали полосу зависимых от Рима государственных формирований, окаймлявшую северовосточные римские провинции в Малой Азии и на Нижнем Дунае, в силу чего

1 Машкин Н.А. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность. М., Л., 1949. С. 534-535. Несколько иначе подошел к оценке места Боспора в истории античного мира О.В. Кудрявцев, указав на общность исторических судеб Боспорского царства и Парфии (Кудрявцев О.В. В.Ф. Гайдукевич. Боспорское царство (рец.)// ВДИ. 1949. № 4, С. 166), однако такое предположение не получило поддержки в исследовательской литературе.

2 Подробнее см.: Панов А.Р. Место Боспора и Армении в римской внешней политике на Востоке (I в. до н.э. - I в. н.э.)// АКРА. Сборник научных трудов Нижний Новгород, 2002. С. 109-117. представляется весьма вероятным, что римляне воспринимали комплекс политических проблем, возникавших на этом направлении, как единое целое, и проводили свои внешнеполитические мероприятия с учетом позиций всех этих государств. Кроме того, связующим звеном выступали племена Северного Кавказа, своими передвижениями способные оказать значительное воздействие на развитие ситуации как в Северном Причерноморье и Закавказье, и которых римляне также не должны были сбрасывать со счетов.

Разумеется, между государствами Северного Причерноморья и Закавказья имелись и принципиальные отличия этнического, политического, социально-экономического и культурного характера, и строго говоря, основы государственности были различны - если первые длительное время развивались в рамках греческой цивилизации, и на организацию общественной жизни отпечаток наложили полисные структуры, то в Закавказье, за исключением Колхиды, отношения, присущие греческому полису, не утвердились, и государственный строй складывался вне полисных традиций. Помимо прочего, это оказывало существенное воздействие на принципы проводимой римлянами политики - методы их действий в отношении полисов греческого типа и территориальных монархий отличались, что наглядно прослеживается уже на примере событий II в. до н.э. в Малой Азии, где римлянам приходилось иметь дело с государственными образованиями обоих типов. Следует признать и незначительное число конкретных исторических событий, которые в рассматриваемое время непосредственно связывали государства Северного Причерноморья и Закавказья, хотя таковые, конечно, имеются - прежде всего, в ходе третьей митридатовой войны, в которую так или иначе оказались втянуты и жители областей Северного Причерноморья, вошедших в состав Понтийской державы, и кавказские царства, испытавшие на себе силу римского оружия.

В целом, ни в коей мере не настаивая на том, чтобы изучать общую историю античных государств Северного Причерноморья и Закавказья как единое целое, можно предложить объединить их лишь в одном аспекте - а именно, как происходило формирование и развитие их взаимоотношений с Римом, и как складывалась римская политика на этом направлении, которое можно обозначить как северо-восточное.

Помимо этого, в сфере исследования оказались соседние области, события в которых оказывали воздействие на развитие международной обстановки на северо-восточных границах Римской империи. Для северопричерноморских центров - это Понтийское царство и города на западном побережье Черного моря, с которыми поддерживались экономические и политические контакты, особенно тесные в период существования державы Митридата VI. Области Южного и Западного Причерноморья вошли в состав Римской империи в период правления династии Юлиев-Клавдиев, и именно они служили базой для продолжения римского продвижения в направлении Северного Причерноморья. Римско-армянские отношения невозможно анализировать, оставляя в стороне взаимные контакты Рима и Армянского царства с Парфией, поскольку Армения стала основной ареной борьбы в ходе римско-парфянского противостояния. Процессы, происходившие в племенном мире, в первую очередь перемещения племен, проживавших по соседству с античными центрами Северного Понта и Закавказья, также существенно влияли на расклад сил и на политику Рима и его контрагентов.

Наконец, изучение римской политики в Северном Причерноморье и Закавказье потребовало рассмотрения истории Рима и областей Восточного Средиземноморья, включенных в состав римской державы, поскольку события в Риме и его провинциях отражались на проводимой римлянами внешней политике. Кроме того, достаточно обширный накопленный материал по взаимоотношениям Рима с государствами эллинистического мира ценен тем, что дает возможности для изучения общих принципов римской внешней политики и может быть с успехом использован для создания реконструкций, базирующихся на таких методологических приемах, как историческое сравнение, аналогия и т.п.

Целью исследования является комплексное рассмотрение процесса установления и развития взаимоотношений Рима с государствами Северного

Причерноморья и Закавказья от самых ранних контактов во II в. до н.э. до событий первой трети II в. н.э.

Для достижения данной цели представляется необходимым решение следующих задач:

- выделить ведущие тенденции развития современной историографии и основные дискуссионные проблемы, относящиеся к теме исследования;

- исследовать цели и особенности восточной политики Рима и проследить изменения в организации внешнеполитической деятельности в связи с переходом от республиканского строя к принципату;

- дать оценку римской политике в отношении Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней республики - раннего принципата и выделить методы, использовавшиеся римлянами для установления и укрепления своего политического влияния на указанные государства;

- проследить общее развитие политической ситуации в северопричерноморском и закавказском регионах в рассматриваемых временных рамках;

- выяснить, какую позицию в. отношении римлян занимали правители Боспора и государств Закавказья, и в чем отражалась их проримская или антиримская ориентация, включая внешне- и внутриполитические мероприятия, оформление властного статуса и организацию монетного производства;

- определить внешнеполитическую ориентацию жителей северопричерноморских полисов, выделить их интересы в развитии контактов с Римом и дать оценку их усилиям по противодействию римской политике либо расширению сотрудничества с римлянами;

- реконструировать иерархию внешнеполитических интересов Рима и его контрагентов и выявить, развитие контактов в каких сферах имело для обеих сторон важнейшее значение.

Методологической основой исследования является принцип историзма, в соответствии с которым все явления и факты по изучаемой проблематике рассматриваются в процессе их развития, в тесной связи с конкретными историческими условиями, что позволяет выявить причинно-следственные связи в последовательности исторических событий и выделить общие черты и особенности происходивших процессов.

Еще одним из ведущих принципов исследования стал принцип объективности, являющийся универсальной основой исторического познания: следование ему позволяет сохранить объективный подход к изложению и оценке исторических событий и явлений, воспринимать их как объективно существовавшую историческую реальность, доступную для познания в современную эпоху.

К числу общенаучных методов исследования относятся индуктивный, предусматривающий выявление общих закономерностей развития внешней политики на базе анализа конкретных исторических фактов, а также дедуктивный метод, позволяющий выводить из общих положений некоторые частные моменты.

При работе с источниками ведущим являлся метод источникового анализ, используемый для выявления и отбора источников и проведения критики их содержания. В ходе интерпретации данных нарративных источников и проверки их достоверности использовались метод текстологического анализа, лексико-терминологический и историко-критический методы и другие приемы источниковедческого анализа, принятые в современной исторической науке. При работе с другими типами источников применялись специальные методы анализа эпиграфических, нумизматических и археологических памятников. В целом, источники рассматриваются комплексно, что делает возможным сопоставление их данных с целью максимально возможной верификации имеющейся информации.

Во внешнеполитической деятельности Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья отчетливо выделяются периоды, в рамках которых политические установки могли подвергаться серьезным изменениям, причем это касается не только тактических, но и стратегических целей и приемов. Проведение периодизации и выделение качественных изменений во внешней политике государств возможно при использовании диахронистиче-ского подхода.

Само по себе исследование взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья должно проводиться не как рассмотрение нескольких замкнутых систем двусторонних отношений, но обязательно в их взаимосвязи и с учетом развития международной ситуации в других областях античного мира, в первую очередь непосредственно примыкавших к Северному Понту и Закавказью. С одной стороны, римляне, имея дело с населением этих государств, должны были учитывать, что их деятельность в Северном Причерноморье и Закавказье, составлявших непосредственную периферию Римской империи, могла вызвать те или иные последствия в более отдаленных областях - к примеру, их политика в Армении проводилась с оглядкой на позицию Парфянского царства. С другой стороны, государства Северного Понта и Закавказья, процветание, а подчас и существование которых зависело от того, насколько удачно выбранной была модель внешнеполитического поведения, вынуждены были лавировать в своей политике, учитывая интересы в отношении их не только Рима, но и других внешних соседей, которые зачастую по степени влияния мало уступали римлянам.

Включенность государств Северного Причерноморья и Закавказья в сложный узел международных противоречий, порожденный столкновением на их территории интересов Рима и третьих сил, сделала весьма дискуссионным вопрос об их формальном международно-правовом статусе и реальном положении в ходе развития контактов с Римом. Основные предложенные модели сводятся фактически к трем концепциям. По одной из них римляне использовали клиентские (вассальные) государства как в той или иной степени зависимые от их воли государственные формирования, чья внешнеполитическая деятельность направлялась римлянами и сообразовывалась с их интересами (Э. Бэдиан, Д. Мэйджи). В этом случае складывавшиеся взаимоотношения напоминали протекторат, определение которого в современном международном праве выглядит как неравное объединение государств, одно из которых находится под защитой другого и терпит ограничение или полное упразднение своей дееспособности в отношении третьих стран1. По другой концепции Римская империя была окружена буферными зонами, чье предназначение было в том, что римляне создавали вокруг собственных владений своего рода нейтральные области, позволявшие им избегать прямого взаимодействия с внешними враждебными силами (А. Акопян). При такой оценке ситуации буферные государства были объектом приложения усилий с обеих сторон и выступали как своеобразная арена борьба между «великими» державами, на территории которых можно было выяснить отношения друг с другом на локальном уровне без риска ввязывания в широкомасштабное противостояние, исходом которого могло стать крушение одной из сторон. Наконец, третья модель рисует взаимоотношения римлян с периферийными государствами как союзнические и взаимовыгодные, хотя- и не вполне равноправные (Д. Браунд, А.В. Куликов). В этом случае, римляне и их союзники проводили координированную политику, направленную на расширение военно-политического и экономического сотрудничества.

Легко заметить, что все предлагаемые модели исходят из постулата о существовании трех групп субъектов международных отношений (Рим, соседние приграничные области и более дальняя зона), хотя оценки роли и значения государств, примыкавших к римским границам, существенно расходятся. Очевидно, что в чистом виде описанные модели едва ли встречались, и все они слишком статичны, чтобы принять какую-либо из них в качестве единственно верной, объясняющей все сложные внешнеполитические процессы, происходившие в Римской империи и на соседних землях. Более правильным кажется исходить из конкретных исторических условий, которые делали возможным использование элементов всех данных моделей - клиентской, буферной или союзнической. Но, в целом, изучение влияния третьих сил на взаимоотношения Рима и государств Северного Причерноморья- и Закавказья нужно при

1 Такое определение содержится в классическом издании по международному праву А. Фердросса (Ферд-росс А. Международное право. М., 1959. С. 338-339). знать необходимым, поскольку без учета этого фактора анализ взаимоотношений будет неполон, что приведет к искаженному пониманию исторической действительности — тем самым возникает необходимость в применении синхронистического подхода.

Подобным образом большое значение для восстановления картины событий имеет историко-сравнительный метод, необходимость использования которого обусловлена стремлением объективно представить место государств Северного Причерноморья и Закавказья в римской политике, для чего требуется выходить за узкие географические и временные рамки заявленной тематики. Римская политика в отношении стран Северного Причерноморья и Закавказья была крайне сложным и многослойным явлением, и для понимания сущности римской внешнеполитической деятельности на северо-восточном направлении необходимо привлечение аналогичных данных, относящихся к другим регионам, вошедшим в сферу влияния Рима и в свое время испытывавшим на себе сходные приемы римской политики, а также событий более позднего времени.

Недостаток информации, вызванный лакунами в сохранившихся источников, можно отчасти восполнить с помощью исторической реконструкции и моделирования, опираясь на имеющиеся данные и используя аналогию или дедукцию, и хотя полученная картина будет в этом случае иметь гипотетический вид, для исторического исследования она все равно представляет определенную ценность. Скудость источников неизбежно порождает умозрительные конструкции, в той или иной степени оторванные от известной нам совокупности фактов, однако в изучении истории сделанные логические путем заключения нередко позднее оказываются подтверждены фактическим материалом.

При формировании структуры исследования и изложения материала в работе применяются проблемно-хронологический принцип и структурно-функциональный метод. Это позволяет рассматривать ход событий в их последовательности, но под углом определенной проблемы, в силу чего одни и те же исторические явления могут неоднократно привлекаться для анализа разных их сторон. Поскольку внешнеполитические взаимоотношения предполагают существование по крайней мере двух субъектов, которые, будучи вовлечены во взаимодействие друг с другом, все же имеют обособленные интересы и мотивы своей деятельности и прилагают целенаправленные усилия для достижения своих целей, представляется необходимым не только изложение фактов, но и исследование взгляда на события с обеих сторон. На этом основании сначала обособленно рассматривается собственно римская политика, получившая наиболее полное освещение в нарративных источниках и заслуживающая того, чтобы ей уделяли первостепенное внимание, уже по той причине, что во взаимоотношениях с государствами Северного Причерноморья и Закавказья Рим выступал обычно с позиции сильной стороны, и во многом именно его воля была направляющей в развитии событий. Однако далее анализируется политика правящих кругов государств, с которыми римляне контактировали, и делается попытка вычленить, в чем их деятельность сообразовывалась с внешнеполитическими устремлениями римлян, а в чем шла наперекор им. Наконец, затем дается общий сравнительный анализ групп внешнеполитических интересов обеих сторон и каналов поддержания и развития внешних контактов.

Кроме собственно исторических методов исследования плодотворными могут оказаться и методы, используемые в других науках. Так, применительно к анализу римской политики значимостью обладает децизионный метод, используемый обычно в политологии, при котором изучается процесс принятия внешнеполитических решений, особенности которого оказывали заметное воздействие на формирование внешнеполитического курса государства, особенно в период Империи. Безусловно, политические и социально-экономические процессы, происходившие в недрах взаимодействовавших обществ, влияли на расклад сил в сложившейся системе международных отношений и на проводимую государствами внешнюю политику. В силу этого представляется важным оценка внешнеполитических возможностей тех или иных государств на определенном отрезке времени, изучение интересов политических сил и социальных групп, имевших зачастую разные представления о желательном внешнеполитическом курсе, даже выделение личных пристрастий и особенностей характера политических и военных лидеров, от которых зависело принятие конкретных внешнеполитических решений. Более того, на реальную внешнюю политику влияли существовавшие в обществе стереотипы и идеологические установки, и поведение людей во многом определялось утвердившейся в их сознании картиной мира. К сожалению, эти ментальные категории в гораздо меньшей степени поддаются восстановлению, чем объективная историческая реальность, известная нам в виде конкретных событий, но в последнее время обозначился стойкий интерес исследователей именно к этой проблематике, изучение которой предполагает использование методов таких наук, как культурология, социология и психология.

Таким образом, в исследовательской работе применяются самые разнообразные методы — общенаучные, общеисторические, специально-исторические и методы других смежных с историей наук - комплексное применение которых делает возможным достижение желаемых результатов при анализе взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья.

Научная новизна данного исследования заключается в том, что данного исследования заключается в том; что в нем впервые выделяется и рассматривается отдельное, северо-восточное направление внешней политики Рима и рассмотрения взаимоотношений государств Северного Причерноморья и Закавказья с Римом как явлений одного порядка, связанных друг с другом. Нестандартным является и использование проблемного принципа, предусматривающего изучение внешнеполитических событий с позиций обеих контактировавших сторон. При этом упор делается не на изложении фактического материала, а на выделении и исследовании структурообразующих основ международных отношений - анализе особенностей стратегии и тактики в организации внешнеполитических мероприятий, определении интересов и целей усилий в сфере внешней политики, рассмотрении методов и форм поддержания и развития внешних связей, оценке итогов1 и последствий внешнеполитических акций. Автором предложены и обоснованы концептуальные модели развития внешней политики Рима и его контрагентов, причем не статичные и носящие универсальный характер, а динамичные и используемые применительно к определенным временным промежуткам и конкретным историческим условиям. .

Для исследования^ выбраны узловые и наиболее дискуссионные вопросы, изучение которых на основе тщательного анализа всей совокупности, известных к настоящему времени источников и объективного рассмотрения существующих научных концепций позволяет во многом по-новому подойти к решению; обозначенных, проблем. По некоторым спорным вопросам, которые ранее уже не раз становились предметом научного исследования; высказываются точки зрения, либо значительно отличающиеся от общепринятых, либо развивающие и углубляющие аргументацию в пользу ранее сформулированных выводов.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы как историками-антиковедами для разработки проблем истории стран Северного Причерноморья и Закавказья и римской восточной'политики, так и специалистами по другим периодам, всемирной истории для сравнительно-исторического анализа, в- первую очередь в рамках изучения-; истории1 международных отношений; Результаты работы : также могут найти применение в учебном; процессе при разработке общих и специальных курсов, посвященных вопросам политической истории древнего Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья и международных отношений в античном мире. Исследование принципов римской внешней политики не лишено актуальности и в том отношении, что таким образом- можно найти выход на проблемы современных, международных и межэтнических отношений, сущность которых в основе своей похожа на проблемы, стоявшие перед античными государствами.

Структура работы обусловлена поставленной целью и задачами исследования и включает в себя введение, шесть глав, разделенных на параграфы, заключение и список использованных источников и литературы. В основу структуры диссертационной работы положен, как уже отмечалось выше, проблемно-хронологический принцип: первая глава содержит обзор источников и литературы по тематике исследования, в следующих двух поэтапно рассматриваются внешнеполитические мероприятия римлян и определяются особенности римской политики в Северном Причерноморье и Закавказье на фоне общих тенденций развития римской внешнеполитической деятельности, в четвертой главе анализируется внешнеполитическая ориентация правителей Боспора и закавказских государств в том виде, насколько она может быть восстановлена по данным источников, в пятой изучаются симпатии населения северопричерноморских полисов и выясняется их отношение к Риму, а в заключительной главе дается общая оценка различным формам и способам развития взаимоотношений и выделяются основные приоритеты во внешней политике Рима и государств Северного Причерноморья и Закавказья.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья в период поздней Республики - ранней Империи"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассматривая римскую политику в Северном Причерноморье и Закавказье в период поздней республики - раннего принципата, следует признать, что долгое время это направление римской внешнеполитической деятельности было одним из второстепенных. В полной мере Северное Причерноморье и Закавказье вошли в сферу римских интересов лишь в первой трети I в. до н.э. На Востоке римлян в первую очередь интересовали более доступные и ценные в политическом и экономическом отношениях страны, чем отдаленные государства, находившиеся на периферии античного мира. Сама по себе римская экспансия не была строго целенаправленна и распланирована, и ее ход определялся многими факторами, среди которых не последнее место занимали события внутриполитической борьбы в Риме и интересы тех политических лидеров и военачальников, от которых зависело принятие решений, причем интересы как лично их, так и тех слоев населения или политических группировок, от имени которых они выступали. Кроме того, нередко римские действия представляли собой ответную реакцию на внешние обстоятельства, чаще всего на возникновение угроз, мнимых или реальных, причем по мощи и степени воздействия римский ответ нередко превосходил вызовы, исходившие от сил, затрагивавших интересы римлян. Прежде всего римляне были обеспокоены тем, чтобы на политическом горизонте не возникало государственных формирований, способных в перспективе представлять угрозу для римской державы: государства, находившиеся в союзных отношений с Римской республикой, зачастую располагали внешнеполитической самостоятельностью, и вмешательство происходило только в том случае, когда резкое усиление того или иного государства вступало в противоречие с римскими интересами, требовавшими избавляться от потенциальных противников, если те не желали сообразовывать свои амбиции с волей римлян.

Очевидно, что события, разворачивавшиеся в ходе противоборства Митридата VI и Тиграна II с Римом, происходили именно по этому сценарию.

Несмотря на то, что в ходе расширения своих владений Митридат и Тигран старались не задевать римлян и их интересы и, насколько это от них зависело, стремились уклониться от вступления в борьбу с Римом, для последнего возникшая ситуация была нетерпима. Римляне поставили понтийского и армянского царей перед альтернативой: покориться их воле и тем самым отказаться от своих честолюбивых замыслов или вступить с ними в борьбу, что и было выбрано обоими царями. Решающей для всех участвующих сторон оказалась третья митридатова война, результатом которой стало крушение державы Митридата Евпатора, ослабление Армении и распространение римского влияния на области Северного Причерноморья и Закавказья, вовлеченные в данное противоборство. Поскольку римская республика не располагала достаточными административными и военными ресурсами для включения этих земель в состав провинций, и для полководцев, действовавших на Востоке, было удобнее сохранение системы зависимых государств, позволявшей за счет поддержания связей личного характера укрепить свое политическое и финансовое положение, основы государственности в странах Северного Причерноморья и Закавказья были сохранены. Вместе с тем, установившиеся политические связи лишь формально представляли собой союз, но по сути это были неравноправные отношения, и зависимые государства воспринимались представителями Рима как источник пополнения могущества, как обшеримского, так и их личного. Римской политике на Востоке последних десятилетий Республики недоставало именно последовательности - по той причине, что в принятии решений Помпей, Цезарь и М. Антоний руководствовались в первую очередь собственными интересами. Попытки со стороны зависимых государств поставить отношения с Римом на более прочную и равноправную основу наталкивались на явное непонимание римлян, не желавших учитывать интересы «союзников» и тем более видеть в них равноправных партнеров.

Установление принципата сделало процесс принятия внешнеполитических решений более правильно организованным по сравнению с позднерес-публиканским временем, хотя это не означало, что политика стала строго последовательной, поскольку теперь инициативы тех или иных внешнеполитических акций исходили от императорского двора, и личные симпатии и антипатии принцепсов оказывали серьезное воздействие на отношения Рима с зависимыми государствами. Несмотря на то, что конкретные внешнеполитические мероприятия Римской империи были разнообразны и многоплановы, представляется возможность свести их к двум основным стратегическим линиям, не утверждая при этом, что следование тем или иным общим стратегическим установкам жестко определяло римскую политику и не оставляло пространства для маневров иной направленности. Эти две стратегические линии можно представить как наступательную и оборонительную, и в каждой, их представленных схем зависимым государствам, окружавшим римские границы, отводилась та или иная роль.

В ходе наступательной деятельности Рима отношения с зависимыми государствами строились на основе патронато-клиентской модели с нацеленностью на интеграцию зависимых государственных формирований в состав Империи как конечную цель усилий римлян. При этом вмешательство римлян в дела зависимых государств резко усиливалось, и правящим кругам последних отводилась роль исполнителей римских решений до того момента, пока прежние государственные структуры не заменялись бы провинциальными. Подобный агрессивный настрой римлян порождал ответное сопротивление со стороны местного населения, и продолжение экспансии требовало крайнего напряжения военных сил Римской империи. Оборонительная стратегическая линия предполагала сознательный отказ от экспансии и сосредоточение усилий на укреплении достигнутых границ и сохранении имеющегося внешнеполитического влияния. Нажим на соседние государственные формирования в этом случае заметно ослабевал, и отношения начинали строиться если не как равноправные, то как развивающиеся в этом направлении. Римляне начинали относиться к государствам в сфере своего ближайшего окружения не как к клиентам, призванным безропотно выполнять любую их волю, а как к союзникам, чьи интересы необходимо было учитывать и стараться строить отношения на основе поддержания и расширения взаимовыгодного сотрудничества. Отказ Адриана от завоеваний Траяна стал поворотным пунктом в развитии римской внешнеполитической деятельности, означая использование в качестве приоритетных оборонительных стратегических установок, в то время как ранее общий настрой римлян чаще был наступательным.

Методы, использовавшиеся римлянами для распространения и усиления своего влияния на соседние государства, были весьма разнообразны и простирались от подписания соглашений о дружбе и союзе до организации военных вторжений. В своей внешней политике на северо-восточном направлении римлянам приходилось сталкиваться с государственными образованиями двух типов: территориальными государствами с монархической формой правления и полисами греческого типа, и эти отличия учитывались. Крупные царства представляли для Рима наибольшую ценность как источник разнообразных ресурсов и плацдарм для внешнеполитических акций с римским участием. При этом римляне не стремились к установлению тотального контроля над зависимыми государствами, поскольку это требовало напряжения сил и не входило в их планы. В первую очередь римлян интересовало, чтобы в русле их политики оставались правящие круги в зависимых царствах, для чего наиболее эффективным средством было контролирование процесса перехода власти и общее наблюдение за развитием политической ситуации. Любая несанкционированная передача власти, а тем более вторжение в сферу римских интересов сопровождались ответным ходом с римской стороны, чаще всего заключавшимся в военном вмешательстве с целью устранения нежелательных и привода к власти угодных Риму политических фигур. Последним же поручалась защита римских внешнеполитических интересов путем использования собственных ресурсов. Полисы, обладавшие более скромными возможностями, могли использоваться как стратегические пункты римлян в областях, слабо охваченных римским влиянием. Их интеграция в состав Империи требовала меньших усилий с римской стороны, поскольку городское население зачастую само тянулось под власть соседней могущественной державы, и потому расширение римских владений за счет полисов продолжалось даже после прекращения территориальной экспансии Рима.

Правители зависимых от Рима царств, со своей стороны, осознавали позитивные и негативные последствия от поддержания и развития взаимоотношений с Римом, и в зависимости от личных пристрастий выбирали ту или иную линию внешнеполитического поведения. Безусловно, в каждом государстве происходившие внутриполитические конфликты в той или иной мере охватывали и вопрос об отношении к Риму, и среди противоборствующих группировок можно выделить проримски и антиримски настроенные круги правящей знати. Проводить какую-либо политику, абсолютно индифферентную к римским интересам, в условиях колоссального римского влияния, ощущавшегося и за пределами Империи, было невозможно, и потому зависимые правители либо пытались соотносить свою политику с римской, что позволяло рассчитывать на помощь с римской стороны в случае возникновения внешне- или внутриполитических затруднений, либо же проводили самостоятельный политический курс при том, что это грозило вызвать конфликт с Римом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Проримская или антиримская ориентация в политике зависимых правителей находила разнообразные формы выражения и далеко не ограничивалась направленностью тех или иных открытых политических акций внешнего и внутреннего характера, хотя именно они наиболее часто привлекаются для научных исследований. Более скрытую, но в то же время исторически не менее достоверную информацию способны дать особенности развития титулатуры правителей и монетного дела в тех или иных государствах. Поскольку оформление властного статуса и пользование монетной регалией происходили с оглядкой на позицию Рима, то материал такого рода способен продемонстрировать, насколько правители чувствовали себя зависимыми от Рима, или же, наоборот, в чем они выражали свое стремление к независимости. Конкретный фактический материал обнаруживает, что основные формы демонстрации своих политических симпатий сложились к середине I в. н.э., и в последующем их набор мало изменялся. Общей тенденцией было постепенное нарастание признаков зависимости статуса монархов, хотя имелись и обратные явления. В целом, очевидно, эти признаки с течением времени формализовыва-лись, теряя свое изначальное содержание и становясь внешней политической нормой, обязательной для исполнения, но далеко не всегда сопровождавшейся полной покорностью воле римлян. Последние также привыкали воспринимать подобные акции как само собой разумеющиеся, и их требовательность в отношении действительной политики зависимых правителей сокращалась, ограничиваясь порой условием для тех не посягать на римские интересы и не претендуя на иные ограничения их самостоятельности. При всем усилении формализма в использовавшихся монархами способах выражения своей прорим-ской ориентации, это позволяло им обеспечить римское признание, а в случае необходимости и поддержку и тем самым способствовало их более прочному властному положению.

С другой стороны, правители государств, находившихся в постоянном соприкосновении с Римом, должны были учитывать настрой своего подвластного населения, в котором могло преобладать нейтральное или даже враждебное отношение к Риму. Пренебрежение интересами местного населения в угоду римским устремлениям грозило лишить обладателей власти широкой социальной опоры, и в этом случае даже прямой римской помощи могло оказаться недостаточно для урегулирования обстановки и сохранения прежнего правящего режима. Сложность совмещения лояльной к Риму позиции и обеспечения «национальных» интересов осложнялась проявляемой римлянами нетерпимостью к любым попыткам монархов проводить более самостоятельный политический курс, и это нередко заставляло правителей, желавших сделать свое положение более прочным, лавировать, совмещая в своей политике римские и «национальные» элементы.

Отказ римлян от методов жесткого диктата имел благотворные последствия для зависимых царей, поскольку это сделало возможным более полное следование собственным интересам без опасности быть обвиненными римлянами в нарушении лояльности. Более того, римская сторона не только перестала сдерживать активность зависимых властителей во внешних для Рима направлениях, но даже поощрять и помогать проведению тех акций, которые напрямую не задевали интересы Римской империи. Статус царей в их взаимоотношениях с Римом стал повышаться, что делало царей более заинтересованными в продолжении сотрудничества с римлянами.

Среди населения северопричерноморских городов, конечно, тоже были носители и проримских, и антиримских настроений, так что дать какую-либо завершенную картину политических симпатий горожан невозможно, но, как и в отношении царств, римляне были заинтересованы в привлечении на свою сторону в первую очередь местной правящей верхушки, устремлениями которой определялись характер и направленность внешнеполитической деятельности контрагентов Рима, и о настрое которой источники позволяют судить в большей степени, чем о представлениях рядовых граждан. Формально подчиненность городов Северного Понта верховной власти Рима брала свои истоки в событиях третьей митридатовой войны: как победители Митридата Евпато-ра, римляне заполучили в свои руки право определять политическую судьбу тех государственных образований, которые ранее входили в состав Понтий-ской державы. К этому же времени относится, видимо, формирование про-римской позиции в среде городской аристократии, которая имела возможность убедиться в политических и экономических выгодах от добровольного перехода на сторону римлян.

На Боспоре возможности городского населения поддерживать непосредственные контакты с римлянами были ограничены, поскольку города подчинялись верховной царской власти, да и римляне не проявляли особой активности в отношении развития таких взаимоотношений. Поэтому отдельную нишу в политических связях с Римом там сумела занять лишь Фанагория, однако и эти связи носили ограниченный характер. Вместе с тем, в критические моменты, особенно в ходе эскалации конфликтов центрального боспорского правительства с Римом, горожане были способны оказать воздействие на развитие ситуации, и чаще всего города склонялись в пользу примирения с Римом. В первую очередь горожане были заинтересованы в поддержании стабильных экономических связей с традиционными торговыми партнерами, многие из которых оказались в составе римской державы. Торгово-ремесленным слоям городов противостояние с Римом несло прямые материальные убытки, и потому ради водворения мирных отношений с римлянами горожане были готовы пожертвовать лояльностью по отношению к своим царям, если те были настроены вести против Рима борьбу.

В несколько ином положении находились Херсонес, Ольвия и Тира, обладавшие ранее политической самостоятельностью и потому способные выступать как полноценные субъекты международного права. Для этих городов, испытывавших нажим со стороны варваров, важно было не только и не столько сохранение торговых контактов с областями, включенными в состав римских владений, но и военно-политическая поддержка с римской стороны, ради получения которой полисы были готовы претерпеть ограничения в своем политическом статусе. В выборе внешнего покровителя, что стало неизбежной реальностью для северопонтийских городов, находившихся в варварском окружении, симпатии горожан обычно склонялись в пользу римлян. Вместе с тем жители городов продолжали цепляться за свои полисные традиции и рассчитывали на ответное понимание со стороны римлян: горожане были не против установления политической опеки, но в такой форме, чтобы основам их государственности ничто не угрожало.

Обращение к римлянам за признанием своего полисного статуса и прав становится нормой в период Империи, и тем самым, хотя города формально продолжали действовать как независимые полисы, фактически их политико-правовой статус в одностороннем порядке устанавливался римлянами и легко мог быть ими изменен.

В столь же тесной связи с развитием взаимоотношений с Римом находились особенности развития монетного производства, социальных и культурных процессов, происходивших в городских общинах. Признаки проримской ориентации и признания своего подчиненного по отношению к Риму положения имели общую тенденцию к увеличению, и завершающим этапом в процессе сближения с Римской империей и усиления римского влияния, предшествующим полной интеграции городов в состав римских провинций, являлось обычно принятие постоянных римских гарнизонов. В первой половине II в. римские войска стали размещаться в Херсонесе, Ольвии и Тире на постоянной основе, и тем самым города оказались в настолько сильной степени привязаны к Риму, что отклонение их от проримского курса стало практически невозможным.

Наибольший интерес в развитии контактов с Римом имела городская аристократия, получавшая не только прямые материальные выгоды от этого, но и гарантии сохранения своего господствующего положения под эгидой римского покровительства. Союз городской знати с римлянами имел взаимовыгодную основу, и, в целом, зажиточные слои населения северопричерноморских полисов были настроены к римлянам вполне лояльно.

Взаимоотношения Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья развивались по разнообразным каналам, включая практически все сферы жизни. Разумеется, первостепенное значение имели собственно политические взаимоотношения, однако они составляли лишь одну из сторон такого многогранного явления, как межгосударственные контакты. Определение внешнеполитических приоритетов как Рима, так и его контрагентов заставляет обратить внимание на две сферы, соотношение которых наиболее часто обсуждается в исследовательской литературе.

С одной стороны, военно-стратегические интересы просматриваются вполне определенно и со стороны Рима, и со стороны государств Северного Причерноморья и Закавказья. Развитие контактов такого характера и расширение военного сотрудничества отчетливо прослеживаются на протяжении всего изучаемого периода, и определенная стабилизация в построении взаимоотношений, достигнутая в начале II в. н.э., по сути своей представляла проведение общей политики в отношении внешнего окружения, способного представлять угрозу для Римской империи и ее союзников. Именно координация усилий по сдерживанию натиска извне обеспечила большее спокойствие в приграничной зоне, что благотворно сказалось на состоянии римских провинций и соседних государств.

С другой стороны, в научной литературе часто делается упор на торгово-экономический фактор как основу развития взаимоотношений. Однако рассмотрение имеющихся данных позволяет усомниться в первостепенности этого фактора: при всем разнообразии мотивов римской экспансии экономическая обусловленность внешнеполитической деятельности Рима просматривается с трудом - безусловно, военно-стратегические интересы были более важны. Конечно, распространение римского влияния на области Северного Причерноморья и Закавказья сопровождалось усилением контактов экономического характера и интенсификацией происходивших в местных обществах социально-экономических процессов, однако все эти явления экономического рода были тесно связаны с военно-политическими акциями или даже напрямую вытекали из них.

Безусловно, основу взаимоотношений Рима с государствами Северного Причерноморья и Закавказья составляли контакты политического и военного характера, причем развитие взаимоотношений во многом определялось наличием третьих сил, способных оказать противодействие римской активности на территориях к северо-востоку от границ римских владений. Попытки римлян сломить это противодействие и сопротивление местного населения для того, чтобы расширить пределы своей державы, завершились неудачей, и сформировавшаяся в первой половине II в. н.э. новая линия внешнеполитического поведения Рима оказалась наилучшим выходом из сложившейся ситуации. Отказ от продолжения экспансии и переход к отношениям на основе сотрудничества, с одной стороны, позволили сделать ситуацию на границах Римской империи более стабильной, а с другой, означали продолжение самостоятельного существования государств Северного Причерноморья и Закавказья.

Список научной литературыПанов, Александр Ростиславович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Аврелий Виктор, Секст. История Рима. Пер. B.C. Соколова// ВДИ. 1963. № 4. С. 227-257. 1964. № 1. С. 229-252. 1964. № 2. С. 199-240.

2. Алиев К.Г. Античные источники по истории Азербайджана. Баку, 1986.

3. Аппиан Александрийский. Римская история. Пер. под ред. С.А. Жебелева, О.О. Крюгера, Е.С. Голубцовой, Л.Л. Кофанова. М., 2002.

4. Флавий Вегеций Ренат. Краткое изложение военного дела. Пер. С.П. Кондратьева// Военное искусство античности. М.; СПб., 2003. С. 275-391.

5. Веллей Патеркул. Римская история. Пер. А.И. Немировского, М.Ф. Дашковой// Немировский А.И., Дашкова М.Ф. «Римская история» Веллея Па-теркула. Воронеж, 1985.

6. Ган К. Известия древних греческих и римских писателей о Кавказе. Ч. I. Тифлис, 1884.

7. Гораций. Оды. Эподы. Сатиры. Послания. М., 1970.

8. Двенадцать цезарей. Пер. С.П. Кондратьева. Ростов-на-Дону, 1999.

9. Деяния божественного Августа// Шифман И.Ш. Цезарь Август. Л., 1990. С. 189-199.

10. Избранные латинские надписи по социально-экономической истории ранней Римской империи. Пер. Е.М. Штаерман// ВДИ. 1955. № 3. С. 223-268.

11. Иосиф Флавий. Иудейская война. Пер. Я.Л. Чертка. СПб., 1991.

12. Иосиф Флавий. Иудейские древности. В 2 т. Пер. Г.Г. Генкеля. Минск, 1994.

13. История Армении Моисея Хоренского. Пер. Н.О. Эмина. М., 1893.

14. История Армении Фавстоса Бузанда. Пер. М.А. Геворгяна. Ереван, 1953.

15. Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. Сост. В.Ф. Патракова, В.В. Черноус. Ростов-на-Дону, 1991.

16. Константин Багрянородный. Об управлении империей. Пер. под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. М., 1989.

17. Корпус боспорских надписей. М.; Л., 1965.

18. Ливий Тит. История Рима от основания города. Ред. переводов М.Л. Гас-паров, Г.С. Кнабе. В 3 т. Т. 1. М., 1989. Т. 2. М., 1991. Т. 3. М., 1993.

19. Лукан Марк Аней. Фарсалия или поэма о гражданской войне. Пер. Л.Е. Остроумова. М., 1993.

20. Лукиан. Избранное. М., 1987.

21. Мемнон. О Гераклее. Пер. В.П. Дзагуровой// ВДИ. 1951. № 1. С. 289-316.

22. Мровели Л. Жизнь картлийских царей. М., 1979.

23. Надписи Ольвии (1917-1965). Л., 1968.

24. Овидий. Скорбные элегии. Письма с Понта. М.5 1982.

25. Орозий Павел. История против язычников. Пер. В.М. Тюленева. СПб., 2001.

26. Письма Марка Туллия Цицерона к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту. Пер. В.О. Горенштейна. В 3 т. Т. I. М., 1949. Т. II. М.; Л., 1950. Т. III. М.; Л., 1951.

27. Письма Плиния Младшего. Пер. B.C. Соколова. М., 1984.

28. Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. Пер. Г.А. Тароняна. М., 1994.

29. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3 т. Т. II. М., 1963. Т. III. М., 1964.

30. Плутарх. Моралии. Изречения царей и полководцев// ВДИ. 1981. № 1. С. 233-248.

31. Полибий. Всеобщая история. Пер. Ф.Г. Мищенко. В 3 т. СПб., 1994.

32. Римские историки IV века. М., 1997.

33. Саллюстий Гай Крисп. Сочинения. Пер. В.О. Горенштейна. М., 1981.

34. Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. Пер. М.Л. Гаспарова. М., 1988.

35. Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I (I VI вв.) М., 1994.

36. Соломоник Э.И. Латинские надписи Херсонеса Таврического. М., 1983.

37. Соломоник Э.И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса. Киев, 1964.

38. Соломоник Э.И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса. Киев, 1973.

39. Страбон. География. Пер. Г.А. Стратановского. М., 1994.

40. Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. СПб., 1993.

41. Луций Анней Флор. Эпитомы. Пер. А.И. Немировского, М.Ф. Дашковой //Немировский А.И. Дашкова М.Ф. Луций Анней Флор — историк Древнего Рима. Воронеж, 1977.

42. Фронтин Секст Юлий. Стратегемы. Пер. А.Б. Рановича// Военное искусство античности. М.; СПб., 2003. С. 161-274.

43. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей. Пер. М.М. Покровского. В 2 т. М., 1991.

44. Цицерон Марк Туллий. Речи. Пер. В.О. Горенштейна. В 2 т. М., 1993.

45. Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historia Philippicae». Пер.

46. A.А. Деконского, М.И. Рижского// ВДИ. 1954. № 4. С. 187-239. ВДИ. 1955. № 1.С. 199-243.

47. Appian's Roman history. Ed. P. Viereck. In 4 vol. Vol. 3. Cambridge, 1961. Vol. 4. Cambridge, 1964.

48. Caesar. Commentarii. Ed. R.L.A. Du Pontet. In 2 vol. Oxford, 1963.

49. Cicero. Epistulae. Ed. W.S. Watt. In 3 vol. Oxford, 1965.

50. Corpus inscriptionum latinarum. In XVII vol. Berolini, 1863 1907.

51. Dio's Roman History. Transl. by E. Caiy. In 9 vol. Vol. III. Cambridge, Massachusetts, L., 1984; Vol. IV. 1987; Vol. V. 1969; Vol. VI. 1980; Vol. VII. 1989; Vol. VIII. 1982.

52. Eutropii Breviarium ab urbe condita/ Rec. C. Satini. Lipsiae, 1992.

53. Flavius Josephus. Historia judaica antiqua// Flavii Josephi opera. Ed. B. Niese. In 4 vol. Berolini, 1955.

54. Inscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxini graecae et latinae. Ed.

55. B. Latyshev. Vol. 1. Petropoli, 1885. Vol. 2. Petropoli, Vol. 4. Petropoli, 1901.

56. Mommsen T. Res gestae divi Augusti. Ex monumenti Ancyrano et Apollo-niensi. Berolini, 1883.

57. Orientis graeci inscriptiones selectae. Ed. W. Dittenberger. In 2 vol. Lipsiae, 1903.

58. Strabonis geographica. Ed. A. Meineke. In 3 Bd. Leipzig, 1969.

59. C. Suetoni Tranquilli opera. Rec. M. Ihm. In 2 Bd. Lipsiae, 1907.

60. Supplementum epigraphicum Graecum. Vol. III. Leiden, 1929.

61. Cornelii Taciti Annalium ab excessu divi Augusti libri. Ed. H. Furneaux. In 2 vol. Oxford, 1961.1. Литература

62. Абаза В. История Армении. Ереван, 1990.

63. Абрамзон М.Г. Медный чекан Гипепирии и некоторые проблемы политической истории Боспора// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. IV. Ч. 1. Магнитогорск, 1997. С. 176-183.

64. Абрамзон М.Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи. М., 1995.

65. Абрамзон М.Г. Отношения Рима с союзными городами Причерноморья по нумизматическим данным//РА. 1996. № 1. С. 80-86.

66. Абрамзон М.Г. Рим и Киликия во II в. до н.э. 74 г. н.э.: завоевание и романизация// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000. С. 292-316.

67. Абрамзон М.Г. Римская армия и ее лидер по данным нумизматики. Челябинск, 1994.

68. Абрамзон М.Г. Римский императорский культ в памятниках нумизматики. Магнитогорск, 1993.

69. Абрамзон М.Г. Римское владычество на Востоке: Рим и Киликия (II в. до н.э. 74 г. н.э.) СПб., 2005.

70. Абрамзон М.Г. Тема борьбы с племенами европейской Сарматии и Скифии в монетной чеканке Римской империи// ВДИ. 1999. № 2. С. 177-187.

71. Ю.Абрамова М.П. Некоторые особенности взаимоотношений ираноязычных кочевников и оседлых племен Предкавказья// РА. 1992. № 2. С. 20-31.

72. И.Авдеев А.Г. О времени пребывания подразделений V Македонского легиона в Херсонесе// ВДИ. 1993. № 2. С. 112-122.

73. Агбунов М.В. Античная география Северного Причерноморья. М., 1992.

74. Акопян А.А. Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках. Ереван, 1987.

75. Акопян A.M. II научные чтения памяти В.Д. Блаватского// ВДИ. 1983. № 3. С. 204.

76. Акопян A.M. Монеты Тиграна II Великого из собрания ГИМ// ВДИ 1979. № 2. С. 77-79.

77. Акопян A.M. Связи Армении и Кавказской Албании с Парфией. Автореферат. к.и.н. М., 1980.

78. Акопян А.П. Римская система укреплений на границе Малой и Великой Армении//ИФЖ. 1986. № 4. С. 138-155.

79. Акопян А.П. Экономические и культурные взаимодействия Армении с Римом (I в. до н.э. IV в. н.э.) Диссертация. к.и.н. М., 1984.

80. Акопян Г.И. Древняя Армения в торговле Запада с Востоком (первые века нашей эры)// СА. 1984. № 2. С. 70-90.

81. Александреенко В.Н. Международное право Рима (признавал ли Рим существование международного права? Каковы внешние формы его проявления?)//Древнее право. 1 (4). М., 1999. С. 206-218.

82. Алексеев В.П. К вопросу о семантике сложных царских знаков Боспора// СА. 1991. №2. С. 65-70.

83. Алексеев В.П. Монеты царя Фарзоя из Тиры// Stratum plus. 2000. № 6. С. 177-180.

84. Алексеев В.П., Коциевский А.С. Херсонесская надчеканка на монете Боспорского царства// Нумизматика античного Причерноморья. Киев, 1982. С. 42-45.

85. Алексеева Е.М. Античный город Горгиппия. М., 1997.

86. Алексеева Е.М. Горгиппия в системе Боспорского царства первых веков нашей эры// ВДИ. 1988. № 2. С. 66-85.

87. Алексеева Е.П. Этнические связи сарматов и ранних алан с местным населением Северо-Западного Кавказа (III в. до н.э. IV в. н.э.). Черкесск, 1976.

88. Алиев К. К вопросу о торговле и торговых путях Атропатены и Кавказской Албании в античное время// Проблемы исследований античных городов. М., 1989. С. 10-11.

89. Алиев К.Г. К вопросу об источниках и литературе по истории древней Кавказской Албании// Вопросы истории Кавказской Албании. Баку, 1962. С. 6-31.

90. Алиев К. Кавказская Албания (I в. до н.э. -1 в. н.э.). Баку, 1974.

91. Амброз А.К. Фибулы юга европейской части СССР II в. до н.э. IV в. н.э./ САМ. Вып. Д 1-30. М., 1966.

92. Амиранашвили А.И. Иберия и римская экспансия в Азии (К истории древней Грузии)// ВДИ. 1938. № 4. С. 161-173.

93. Амфитеатров А.В. Армения и Рим. Царство зверя. Пг., 1916.

94. Анисимов А.И. Монеты из раскопок Пантикапея 1977 1986 гг.// СГМИИ. Вып. 10. М., 1992. С. 329-353.

95. Анохин В.А. История Боспора Киммерийского. Киев, 1999.

96. Анохин В.А. К вопросу об ольвийской эре// НиС. IV. Киев, 1971. С. 87-91.

97. Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986.

98. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса (IV в. до н.э. XII в. н.э.) Киев, 1977.

99. Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса I III вв. н.э.// НЭ. Т. IV. М., 1963. С. 3-38.

100. Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1989.

101. Анохин В.А. О начале эры Херсонеса Таврического// НиС. I. Киев, 1963. С. 66-75.

102. Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984.

103. Анфимов Н.В. Импорт бронзовой италийской посуды в Прикубанье (II в. до н.э. — II в. н.э.)// Проблемы античной истории и культуры. II. Ереван, 1979. С. 232-238.

104. Анчабадзе З.В. История и культура древней Абхазии. М., 1964.

105. Апакидзе А. Города древней Грузии. Тбилиси, 1968.

106. Апакидзе A.M., Лордкипанидзе О.Д. Новые материалы к археологии Дио-скурии-Себастополиса// Труды Абхазского института языка, литературы и истории. XXXIII-XXXIV. Сухуми 1963. С. 209-235.

107. Аракелян Б.Н. Арташат. I. Ереван, 1982.

108. Аракелян Б.Н. Латинские надписи из столицы древней Армении Арташа-та// ВДИ. 1971. №4. С. 114-118.

109. Аракелян Б.Н. Очерки по истории искусства древней Армении (VI в. до н.э. III в. н.э.) Ереван, 1976.

110. Аракелян Б.Н. Раскопки крепости Гарни// ВДИ. 1951. № 4. С. 101-114.

111. Аракелян Б. Результаты работ Гарнийской археологической экспедиции в 1949 1950 гг./Гарни. I. Ереван, 1951.

112. Арсеньева Т.М., Бетгер Б., Виноградов Ю.Г. Новые исследования в Танаи-се// ВДИ. 1996. № 3. С. 54-72.

113. Артамонов М.И. Скифское царство в Крыму// Вестник ЛГУ. 1948. № 8. С. 56-78.

114. Археология Украинской ССР. В 3 т. Т. 2. Скифо-сарматская и античная археология. Киев, 1986.

115. Астахов В.А. Боспорское царство в I в. до н.э. IV в. н.э. (политическая организация). Автореферат. к.и.н. М., 1991.

116. Астахов В.А. Характер боспоро-римских отношений на основании анализа титулатуры правителей Боспора по данным эпиграфики// Люди и политика. Брянск, 1999. С. 16-20.

117. Астахов В.А. Центральная власть и города и позднеэллинистическом Боспоре// Проблемы социальной истории Европы: от античности до нового времени. Брянск, 1995. С. 3-21.

118. Ашик А. Боспорское царство с его палеографическими и надгробными памятниками, расписными вазами, планами, картами и видами. Ч. 1. Одесса, 1848.

119. Бадер А.Н. Титулатура парфянских царей как источник по истории культуры// Древний и средневековый Восток. Ч. 1. М., 1988. С. 121-129.

120. Беглова Е.А., Эрлих В.Р. Деталь римского меча из могильника у станицы Тенгинской// РА. 1998. № 2. С. 173-176.

121. Беликов А.П. Парфянский поход Красса: военно-технический аспект// Para bellum. № 12. 2001. С. 21-24.

122. Беликов А.П. Полибий между греками и римлянами: оценка политической деятельности историка// ВДИ. 2003. № 3. С. 150-161.

123. Беликов А.П. Политика Рима на Балканах (229 146 гг. до н.э.) Автореферат. к.и.н. Л., 1990.

124. Беликов А.П. Рим и Парфия: истоки взаимного неприятия// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 51-52.

125. Беликов А.П. Рим и эллинизм. Основные проблемы политических, экономических и культурных контактов. Диссертация. д.и.н. Ставрополь, 2003.

126. Беликов А.П. Рим и эллинизм: проблемы политических, экономических и культурных контактов. Ставрополь, 2003.

127. Белкин М.В. Рим и эллинизма: попытки решения проблемы// Мнемон. Вып. 2. СПб., 2003. С. 348-355.

128. Белов Г.Д. Из истории экономической жизни Херсонеса во II IV вв. н.э.// Античный город. М., 1963. С. 61-68.

129. Белов Г.Д. Херсонес Таврический. Л., 1948.

130. Бенгтсон. Г. Правители эпохи эллинизма. М., 1982.

131. Бердзенишвили Н.А., Дондуа В.Д., Думбадзе М.К., Меликишвили Г.А., МесхиаШ.А. История Грузии. Т. 1. Тбилиси, 1962.

132. Берлизов Н.Е. Сарматы на Великом шелковом пути// Античная цивилизация и варварский мир. Ч. II. Новочеркасск, 1992. С. 29-37.

133. Бертье-Делагард А. Материалы для весовых исследований монетных систем древнегреческих городов и царей Сарматии и Тавриды// НС. Т. II. М., 1913. С. 49-134.

134. Бертье-Делагард А.О. О монетах властителей Боспора Киммерийского, определяемых монограммами// ЗООИД. Т. XXIX. Одесса, 1911. С. 117-232.

135. Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1985.

136. Бирюков П.Н. Международное право. М., 2000.

137. Бицилли П. Тацит и римский империализм// ЗООИД. Т. XXX. Одесса, 1912. С. 378-388.

138. Блаватская Т.В. Аспург и Боспор в 15 г. н.э.// СА. 1965. № 3. С. 28-37.

139. Блаватская Т.В. Западнопонтийские города в VII I веках до нашей эры. М., 1952.

140. Блаватская Т.В. Рескрипты царя Аспурга// СА. 1965. № 2. С. 197-209.

141. Блаватская Т.В. Фанагорийская надпись Савромата I// КСИА. № 145. М., 1976. С. 92-97.

142. Блаватский В.Д. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1953.

143. Блаватский В.Д. О боспорском ремесле IV I вв. до н.э.// СА. XXIX-XXX. М., 1959. С. 42-57.

144. Блаватский В.Д. О культе римских императоров на Боспоре// Блаватский

145. B.Д. Античная археология и история. М., 1985. С. 191-195.

146. Блаватский В.Д. О Рескупориде Первом// СА. 1976. № 4. С. 56-62.

147. Блаватский В.Д. О римских войсках на Таврическом полуострове в I в. н.э.// Блаватский В.Д. Античная археология и история. М., 1985. С. 228-234.

148. Блаватский В.Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954.

149. Блаватский В.Д. Пантикапей. Очерки истории столицы Боспора. М., 1964.

150. Блаватский В.Д. Процесс исторического развития античных государств в Северном Причерноморье// Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959. С. 7-39.

151. Блаватский В.Д. Рабство и его источники в античных государствах Северного Причерноморья// СА. XIX. М., 1954. С. 31-56.

152. Блаватский В.Д. Раскопки Пантикапея (1948)// КСИИМК. Вып. XXXIII. М.; Л., 1950. С. 17-28.

153. Блаватский В.Д. Раскопки Харакса в 1931, 1932 и 1935 гг.// ВДИ. 1938. № 2.1. C. 321-335.

154. Блаватский В.Д. Северо-понтийские города в конце II -1 вв. до н.э.// Вестник МГУ. 1949. № 7. С. 55-70.

155. Блаватский В.Д. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 19451949 и 1952-1953 гг.// МИА. № 56. М, 1957. С. 5-95.

156. Блаватский В.Д. Харакс//МИА. № 19. М., 1951. С. 250-291.

157. Бокщанин А.Г. История международных отношений и дипломатии в древнем мире. М., 1948.

158. Боюцанин А.Г. Источниковедение древнего Рима. М., 1981.

159. Бокщанин А.Г. Парфия и Рим. Возникновение системы политического дуализма в Передней Азии. Ч. 1. М., 1960. Ч. 2. М., 1966.

160. Бокщанин А.Г. Социальный кризис Римской империи в I веке нашей эры. М., 1954.

161. Болдырев С.И. О времени переименования Фанагории в Агриппию// Древности Боспора. 2. М.5 1999. С. 30-39.

162. Болдырев С.И. О характере пребывания Полемона на Боспоре// Древности Боспора. 3. М., 2000. С. 11-17.

163. Болдырев С.И. Особенности изготовления штемпелей для чеканки золотых монет Боспора во второй половине I в. до н.э. первой половине I в. н.э.// VI чтения памяти профессора В.Д. Блаватского. М., 1999. С. 19-20.

164. Болдырев С.И. Херсонес и Боспор на рубеже нашей эры по нумизматическим данным// Древности Боспора. 4. М., 2001. С. 125-130.

165. Болтинская JI.B. Выступления панно неких и германских легионов в период правления Тиберия// Из истории древнего мира и средних веков. Красноярск, 1967. С. 31-43.

166. Болтинская JI.B. Социальные выступления в Римской империи в период правления Тиберия// Из истории древнего мира и средних веков. Красноярск, 1967. С. 3-30.

167. Болтунова А.И. Античные города Грузии и Армении// Античный город. М., 1963.

168. Болтунова (Амиранашвили) А.И. Восстание Аникета// ВДИ. 1939. № 2. С. 57-67.

169. Болтунова А.И. К надписи IOSPE, II, 400// ВДИ. 1954. № 1. С. 168-176.

170. Болтунова А.И. Надпись Пифодориды из раскопок Гермонассы// ВДИ. 1989. № 1. С. 86-92.

171. Болтунова А.И. Новые эпиграфические материалы из Горгиппии// ВДИ. 1982. №3. С. 61-66.

172. Болтунова А.И. Описание Иберии в «Географии» Страбона// ВДИ. 1947. №4. С. 142-160.

173. Болтунова А.И., Книпович Т.Н. Очерк истории греческого лапидарного письма на Боспоре// НЭ. Т. III. М., 1962. С. 3-31.

174. Бондарь Р.Д. Некоторые проблемы истории нижнедунайского лимеса// ВДИ. 1973. №3. С. 144-159.

175. Борисов А. Надписи Артаксия (Арташеса), царя Армении// ВДИ, 1946, №2. С. 97-104.

176. Бороздина Т.В. К истории западно-понтийских городов в 80 40-х гг. I в. до н.э.// ВДИ, 1946. № 3. С. 197-203.

177. Брабич В.М. Египетские мотивы в монетной чеканке Боспорского царства конца I в. до н.э. начала I в. н.э.// НЭ. Т. II. М., 1960. С. 41-45.

178. Браунд Д. Препарируя сарматов: проблемы источниковедческой и археологической методологии// ВДИ. 1994. № 4. С. 168-173.

179. Браунд Д. Римское присутствие в Колхиде и Иберии// ВДИ. 1991. № 4. С. 34-52.

180. Браунд Д. Сообщение об Ольвии Диона Хрисостома: литературная традиции и философские представления// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М., 1999. С. 271-282.

181. Брашинский И.Б. Опыт экономико-географического районирования античного Причерноморья//ВДИ. 1970. №2. С. 129-138.

182. Брашинский И.Б. Понтийское пиратство// ВДИ. 1973. № 3. С. 124-133.

183. Буйских С.Б. К проблеме Таврического лимеса// Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции памяти академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 65-67.

184. Буйских С.Б. Новые данные о походе Плавтия Сильвана в Таврику// Проблемы исследований античных городов. М., 1989. С. 24-25.

185. Буйских С.Б. Типы ольвийских укреплений римской эпохи// Античные древности Северного Причерноморья. Киев, 1988. С. 104-115.

186. Булатович С.А. Античные монеты из Тиры (1977 1986 гг.)// Археологические памятники степей Поднестровья и Подунавья. Киев, 1989. С. 81-89.

187. Булкин И.Ю. Этапы и характер римского военного проникновения в Северное Причерноморье (I в. до н.э. — III в. н.э.) Диссертация. к.и.н. Саратов, 1999.

188. Бурачков П.О. Несколько замечаний о медалях Аспурга и Рескупорида, преемниках боспорского царя Полемона 1-го// Древности. Т. X. М., 1885. С. 62-72.

189. Бурачков П. Общий каталог монет, принадлежащих эллинским колониям, существовавшим в древности на северном берегу Черного моря, в пределах нынешней Южной России. Ч. 1. Одесса, 1884.

190. Бурназян Г.С. Армянское войско в борьбе против римских завоевателей в первом веке до нашей эры. Автореферат. к.и.н., Ереван, 1956.

191. Варданян Р.Е. «Аршакидский поворот»// ВДИ. 1992. № 4. С. 106-115.

192. Варданян Р.Е. Великий царь царей Фарнак// Боспорский город Нимфей: новые исследования и материалы и вопросы изучения античных городов Северного Причерноморья. СПб., 1999. С. 14-17.

193. Вдовиченко И.И., Колтухов С.Г. Древние укрепления Северного Крыма (По данным античных письменных источников)// ВДИ. 1986. № 2. С. 145-156.

194. Велков В. Из истории нижнедунайского лимеса в конце I в. н.э.// ВДИ. 1961. №2. С. 69-82.

195. Виноградов В.Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный, 1963.

196. Виноградов В.Б. Сиракский союз племен на Северном Кавказе// СА. 1965. № 1.С. 108-121.

197. Виноградов Ю.А. О двойной победе Неоптолема на Боспоре Киммерийском// Боспорский город Нимфей: новые исследования и материалы и вопросы изучения античных городов Северного Причерноморья. СПб., 1999. С. 17-19.

198. Виноградов Ю.А. «Там закололся Митридат»: Военная история Боспора Киммерийского в доримскую эпоху (VI -1 вв. до н.э.) СПб., 2004.

199. Виноградов Ю.Г., Молев Е.А., Толстиков В.П. Новые эпиграфические источники по истории митридатовой эпохи// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 589-600.

200. Виноградов Ю.Г. Ольвия и Траян// Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. М., 1990. С. 27-32.

201. Виноградов Ю.Г. От элевтерии к зависимости: проблема политической правоспособности Херсонеса в конце II — I вв. до н.э.// Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. Севастополь, 1988. С. 19-21.

202. Виноградов Ю.Г. Очерк военно-политической истории сарматов в I в. н.э.// ВДИ. 1994. №2. С. 151-170.

203. Виноградов Ю.Г. Полемон, Херсонес и РимII ВДИ. 1992. № 3. С. 130-139.

204. Виноградов Ю.Г. Политическая история Ольвийского полиса VII I вв. до н.э. М., 1989.

205. Виноградов Ю.Г. Фанагорийские наемники// ВДИ. 1991. № 4. С. 14-33.

206. Виноградов Ю.Г. Laudatio Funebris из Пантикапея// ВДИ. 2005. № 2. С. 42-44.

207. Винокуров Н.И. Концепция бомпоро-римских взаимоотношений в работах М.И. Ростовцева// Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции памяти академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 20-22.

208. Винокуров Н.И. Проблема римских денежных субсидий Боспорскому царству// ТД Крымской научной конференции «Проблемы античной культуры». Ч. III. Симферополь, 1988. С. 198-199.

209. Винокуров Н.И. Рыбозасолочные комплексы хоры Европейского Боспора//РА. 1994. № 4. С. 154-170.

210. Винокуров Н.И. Эпиграфические источники по боспоро-римскому вопросу// Проблемы исследований античных городов. М., 1989. С. 28-29.

211. Виппер Р. Очерки истории Римской империи. М., 1908.

212. Виттенгоф Ф. Император Август// Создатели империи. Ростов-на-Дону, 1998. С. 283-415.

213. Внуков С.Ю. Проблемы амфорного производства и торговли в Причерноморье (I в. до н.э. — II в. н.э.) Диссертация. д.и.н. М., 2003.

214. Война и античное общество (современная зарубежная историография). М., 2004.

215. Воронов Ю.Н. Античный мир и Северная Колхида// Проблемы античной истории и культуры. I. Ереван, 1979. С. 82-87.

216. Воронов Ю.Н. Диоскуриада Себастополис - Цхум. М., 1980.

217. Вулих Н.В. Поэзия и политика в «Энеиде» Вергилия// ВДИ. 1981. № 3. С. 147-160.

218. Вулих Н.В. «Тристии» и «Послания с Понта» Овидия как исторический источник//ВДИ. 1974. № 1. с. 64-79.

219. Высотская Т.Н. Поздние скифы в юго-западном Крыму. Киев, 1972.

220. Вязкова О.Е., Дмитриев А.В., Малышев А.А. Поселение Мысхако юго-восточный форпост Боспора// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. X. М., Магнитогорск, 2001. С. 188-213.

221. Габелко O.JI. История Вифинского царства. СПб., 2005.

222. Габелко O.JI. Критические заметки по хронологии и династической истории Понтийского царства// ВДИ. 2005. № 4. С. 128-157.

223. Габелко O.JI. Последствия Апамейского мира: Рим и Первая Вифинская война// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000. С. 226-248.

224. Габуев Т.А. Ранняя история алан (по данным письменных источников). Владикавказ, 1999.

225. Гайдукевич В.Ф. Боспорские города в свете археологических исследований последних двух десятилетий// Археология и история Боспора. I. Симферополь, 1952. С. 19-42.

226. Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство. М.; Л., 1949.

227. Гайдукевич В.Ф. Из истории Боспора во II в. н.э.// Древний мир. М., 1962. С. 485-489.

228. Гайдукевич В.Ф. История античных городов Северного Причерноморья (Краткий очерк)// Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. I. М.; JL, 1955. С. 23-147.

229. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Тиритаки в 1935 1940 гг.// МИА, № 25. М.; Л., 1952. С. 15-134.

230. Гамкрелидзе А.Ш. Римско-парфянские взаимоотношения от Суллы до Траяна (с 92 г. до н.э. по 117 г. н.э.) Диссертация. к.и.н. М., 1986.

231. Гарипзанов И.Х. Римский империализм (анализ понятия)// Актуальные вопросы отечественной и всеобщей истории. Казань, 1991. С. 111-115.

232. Гаспаров М.Л. Овидий в изгнании// Овидий. Скорбные элегии. Письма с Понта. М., Наука, 1982. С. 189-224.

233. Гассиев А.А. К древней нумизматике. Описание объяснительное древнегреческих и римских монет, собранных в Закавказье в 1879 89 гг. Тифлис, 1890.

234. Гельцер М. Уступил ли Серторий Митридату провинцию Азию?// Studia historica. III. М., 2003. С. 83-89.

235. Гилевич A.M. Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса// НиС. З.Киев, 1968. С. 3-61.

236. Гилевич A.M. Херсонес и понтийская держава Митридата VI по нумизматическим данным// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 608-617.

237. Глинка С.Н. Обозрение истории армянского народа. Ереван, 1990.

238. Глущенко В.П. Римские монеты в денежном обращении городов Северного Причерноморья// Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1988. С. 43-51.

239. Голенко К.В. Аристарх Колхидский и его монеты// ВДИ. 1974. № 4. С. 105-110.

240. Голенко К.В. Денежное обращение Колхиды в римское время. Л., 1964.

241. Голенко К.В. Заметки об обращении римской монеты в Закавказье// ВДИ. 1971. №4. С. 47-73.

242. Голенко К.В. К датировке некоторых монет Херсонеса// НЭ. Т. III. М., 1962. С. 49-55.

243. Голенко К.В. О некоторых статерах Асандра 20 года правления// НЭ. Т. X. М., 1972. С. 103-107.

244. Голенко К.В. Состав денежного обращения Херсонеса в I в. до н.э.// ВДИ. 1964. №4. С. 50-73.

245. Головко И.Д. Парфия и Рим во время принципата Августа// МАСП. Вып. 4. Одесса, 1962. С. 121-132.

246. Головко И.Д. Римско-парфянские политические взаимоотношения в I в. до н.э. Автореферат. к.и.н. Одесса, 1952.

247. Голубцова Е.С. Внешнеполитическое положение Боспорского царства на рубеже нашей эры// ВДИ. 1949. № 4. С. 87-98.

248. Голубцова Е.С. Некоторые вопросы политической истории Боспора I II вв. нашей эры//ВДИ. 1960. № 1. С. 112-121.

249. Голубцова Е.С. Община, племя, народность в античную эпоху. М., 1998.

250. Голубцова Е.С. Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. М., 1951.

251. Гольденберг В.А. Очерки по истории Римской империи в I веке н.э. Гражданская война 69 года н.э. Харьков, 1958.

252. Гольденберг В.А. Северное Причерноморье как рынок рабов для Средиземноморского мира//ВДИ. 1953. № 1. С. 200-209.

253. Горемыкина В.И. Боспорское царство в первые века нашей эры (I в. — первая четверть III века). Автореферат. к.и.н. JL, 1952.

254. Горемыкина В.И. Из истории Боспора Киммерийского I в. до н.э. и начала I в. н.э.// УЗ Могилевского государственного педагогического института. Вып. II. Минск, 1956. С. 119-141.

255. Горемыкина В.И. Политические взаимоотношения Боспора с Римом в первые века н.э.// УЗ Могилевского государственного педагогического института. Вып. III. Минск, 1956. С. 3-24.

256. Горончаровский В.А. Аспургиане и военно-политическая история Боспора на рубеже нашей эры// Таманская старина. Вып. 3. СПб., 2000. С. 54-58.

257. Горончаровский В.А. Боспор и Рим в правление Митридата VIII// Античное государство: Политические отношения и государственные формы в античном мире. СПб., 2002. С. 197-206.

258. Горончаровский В.А. Боспорская кавалерия времени войны Митридата VIII с Римом в 45 49 гг.// Боспорский феномен: колонизация региона. Формирование полисов. Образование государства. СПб., 2001. Ч. 2. С. 217-221.

259. Горончаровский В.А. Военное дело и военно-политическая история Боспора в середине I в. до н.э. середине III в. Диссертация. д.и.н. СПб., 2004.

260. Горончаровский В.А. Катафрактии в истории военного дела Боспора// ПАВ. № 6. СПб., 1993. С. 79-82.

261. Горончаровский В.А., Тихонова Т.С. Короткие мечи I II в. н.э. из раскопок некрополя Горгиппии// Боспорский феномен. Проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 142-146.

262. Горончаровский В.А. Между империей и варварами: военное дело Боспора римского времени. СПб., 2003.

263. Горончаровский В.А. Римско-боспорский конфликт 40-х годов I в. н.э.// ВДИ. 2003. №3. С. 161-170.

264. Горончаровский В.А. Стратегия и тактика боспорской армии первых веков н.э.// Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы. Керчь, 2004. С. 96-103.

265. Гороховский E.JI. Римские провинциальные фибулы в северном Причерноморье (хронология и периодизация)// Проблемы исследования Ольвии. Парутино, 1985. С. 19-20.

266. Гоян Г. Черты своеобразия эллинистического театра// ВДИ. 1950. № 3. С. 178-192.

267. Граков Б.Н. Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии// ВДИ. 1939. № 3. С. 231-312.

268. Граков Б.Н. Скифы. М., 1971.

269. Грант К.А. Артавазд Второй и Антоний// ИФЖ. 1963. № 3. С. 195-210.

270. Грант М. Нерон. Владыка земного ада. М., 2003.

271. Грацианская Л.И. «География» Страбона. Проблемы источниковедения// Древнейшие государства на территории СССР. 1986. М., 1988. С. 6-175.

272. Грацианская Л.И. Место политической истории Боспора в «Географии» Страбона// Древнейшие государства на территории СССР. М., 1976. С. 6-21.

273. Грацианская Л.И. Центр и периферия: литературное воплощение этнопсихологических реалий в описании «варваров»// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М., 1999. С. 46-58.

274. Грач Н.Л. Нимфей в конце IV I вв. до н.э. (особенности развития)// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 333-341.

275. Гревс И.М. Тацит М.; Л., 1946.

276. Гриневич К.Э. Херсонес и Рим// ВДИ. 1947. № 2. С. 228-237.

277. Гриффин М.Т. Нерон. Конец династии. М., 1999.

278. Гугуев В.К. Кобяковский курган (К вопросу о восточных влияниях на культуру сарматов I в. до н.э. начала II в. н.э.)// ВДИ. 1992. № 4. С. 116-129.

279. Гуленков К.Л. Дарданский мир: Об одном аспекте политики Суллы// Античность: политика и культура. Казань, 1998. С. 55-62.

280. Гуленков К.Л. «Каспийский» торговый путь во времена Митридата VI Евпатора//Античность: события и исследователи. Казань, 1999. С. 95-101.

281. Гуленков К.Л. Митридатовы войны в освещении Аппиана// Античность: эпоха и люди. Казань, 2000. С. 69-76.

282. Гуленков К.Л. Налоги на Боспор при Митридате Евпаторе// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XII. М.; Магнитогорск, 2002. С. 308-310.

283. Гуленков К.Л. «Особые подразделения» в армии Митридата// Мутцдос. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора В.Д. Жигунина. Казань, 2002. С. 233-246.

284. Гуленков К.Л. «Северный» торговый путь во времена Митридата VI Евпатора// Проблемы истории, филолгии, культуры. Вып. X. М.; Магнитогорск, 2001. С. 169-175.

285. Гуленков К.Л., Короленков А.В. Союз Митридата и Сертория// Античность: общество и идеи. Казань, 2001. С. 63-70.

286. Гурин И.Г. Серторианская война (82 71 гг.) Испанские провинции Римской республики в начальный период Гражданских войн. Самара, 2001.

287. Гуров А.Н. Феодосия и Фанагория в системе Боспорского государства// Из истории античного общества. Горький, 1983. С. 50-58.

288. Дворниченко В.В., Федоров-Давыдов Г.А. Сарматское погребение скеп-туха I в. н.э. у с. Косика Астраханской области// ВДИ. 1993. № 3. С. 141-180.

289. Денисова В.И. Боспор конца I в. до н.э. — начала I в. н.э. (к проблеме переименования городов)// SYXSITIA. СПб., 2000. С. 258-263.

290. Денисова В.И. К вопросу о городах Агриппия и Кесария на Боспоре// VI чтения памяти профессора В.Д. Блаватского. М., 1999. С. 47-48.

291. Десятчиков Ю.М. Арифарн, царь сираков// История и культура античного мира. М., 1977. С. 45-47.

292. Десятчиков Ю.М. Катафрактий на надгробии Афения// СА. 1972. № 4. С. 68-77.

293. Десятчиков Ю.М. Митридат Боспорский и Зорсин Сиракский// Культурные взаимрсвязи народов Средней Азии и Кавказа с окружающим миром в древности и средневековье. М., 1981. С. 49.

294. Десятчиков Ю.М. Появление катафрактиев на Боспоре// Сборник докладов на IX и X Всесоюзных археологических студенческих конференциях. М., 1968. С. 44-50.

295. Десятчиков Ю.М. Процесс сарматизации Боспора. Автореферат. к.и.н. М., 1974.

296. Десятчиков Ю.М. Сарматы на Таманском полуострове// СА. 1973. № 4. С. 69-80.

297. Джавадов И.Ш. Кавказская Албания и международные отношения середины I в. до н.э. Автореферат. к.и.н. М., 1973.

298. Джавадов И. О сражении кавказских албанов против римлян в 66 г. до н.э.// Доклады АН Азербайджанской ССР. Т. XX, № 9. Баку, 1964. С. 81-83.

299. Джавадов И.Ш. О сражении кавказских албанцев и иберов против римлян в 66 году до н.э.//ВДИ. 1973. № 1. С. 154-159.

300. Дзевялтовский С. Империализм в древнем мире. М., 1919.

301. Дитмар А.Б. География в античное время. М., 1980.

302. Доватур А.И. Реметалк и Евпатор// ВДИ. 1959. № 4. С. 33-42.

303. Долгоруков B.C. Новые исследования в Фанагории// Древности Кубани. Краснодар, 1991. С. 41-43.

304. Доценко Н.П. Римская агрессия в Испании и борьба испанских племен за независимость (154 133 гг. до н.э.) Ростов-на-Дону, 1965.

305. Драгоманов М.П. Вопрос об историческом значении Римской империи и Тацит. Ч. I. Киев, 1869.

306. Драчук B.C. Системы знаков Северного Причерноморья. (Тамгообраз-ные знаки северопонтийской периферии античного мира первых веков нашей эры). Киев, 1975.

307. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М., 1985.

308. Дреер М. Помпей на Кавказе: Колхида, Иберия, Албания// ВДИ. 1994. № 1.С. 20-32.

309. Дундуа Г.Ф., Лордкипанидзе Г.А. Грузия и Митридат VI (по нумизматическим данным)// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 601608.

310. Дундуа Г.Ф. Монетное дело и монетное обращение в Грузии в античную эпоху (VI в. до н.э. IV в. н.э.) Автореферат. д.и.н. Тбилиси, 1982.

311. Дундуа Г.Ф. Нумизматика античной Грузии. Тбилиси, 1987.

312. Дьяков В.Н. Оккупация Таврики Римом в I в. н.э.// ВДИ. 1941. № 1. С. 87-97.

313. Дьяков В.Н. Пути римского проникновения в Северное Причерноморье: Понт и Мезия// ВДИ. 1940. № 3-4. С. 71-88.

314. Дьяков В.Н. Таврика в эпоху римской оккупации// УЗ МГПИ. Т. XXVIII. Вып. 1.М., 1942. С. 3-92.

315. Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961.

316. Дьячков С.В. Классовая структура общества Херсонеса Таврического в I III вв. н.э.// Актуальные проблемы историко-археологических исследований. Киев, 1987. С. 51-52.

317. Дьячков С.В. Особенности социально-политического развития античных государств Северного Причерноморья в I III вв. н.э. Автореферат. к.и.н. Харьков, 1987.

318. Дьячков С.В. Римские граждане в Северном Причерноморье// Античный мир. Византия. Харьков, 1997. С. 57-79.

319. Дьячков С.В. Римские граждане и римская политика на Боспоре в I в. до н.э. III в. н.э.// ВХУ. № 363. Вып. 26. Харьков, 1992. С. 82-92.

320. Дьячков С.В. Римские граждане на Боспоре// Проблемы истории Крыма. Вып. 1. Симферополь, 1991. С.42-43.

321. Евсееенко Т.П. Военный фактор в государственном строительстве Римской империи эпохи раннего приницпата. Ижевск, 2001.

322. Егоров А.Б. О персональном факторе в истории Римской империи// Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Л., 1983. С. 37-44.

323. Егоров А.Б. Правление Веспасиана и Тита// Проблемы античной истории. СПб., 2003. С. 283-305.

324. Егоров А.Б. Проблемы титулатуры римских императоров// ВДИ. 1988. №2. С. 161-173.

325. Егоров А.Б. Рим на грани эпох. Проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985.

326. Елизарова Н.М. Провиницальная политика Рима в период империи Юлия Цезаря. Автореферат. к.и.н. Л., 1953.

327. Елизарова Н.М. Финансовая политика Рима — средство ограбления провинций (по переписке Цицерона)// Экономическое развитие и классовая борьба в средние века и в античности. Саратов, 1968. С. 127-161.

328. Елизарова Н.М. Характеристика римской колонизации в период диктатуры Цезаря// УЗ кафедры истории Тюменского государственного педагогического института. Вып. 1. Тюмень, 1957. С. 99-112.

329. Ельницкий Л.А. Новый источник географии древнего Северного Причерноморья// ВДИ. 1937. № 1. С. 240-246.

330. Ельницкий JI.A. Северочерноморские заметки// ВДИ. 1950. № 1. С. 188197.

331. Еремян С.Т. «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци 1500 лет// ВДИ. 1984. №2. С. 185-194.

332. Еремян С.Т. О рабстве и рабовладении в древней Армении// ВДИ. 1950. № 1. С. 12-26.

333. Еремян С.Т. Развитие городов и городской жизни в древней Армении// ВДИ. 1953. №3. С. 11-31.

334. Жебелев С.А. Боспорские этюды. III. Был ли Танаис разрушен Полемо-ном// Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М.; Д., 1953. С. 195-204.

335. Жебелев С.А. Манифест Птолемея Киренского// Известия АН СССР. Отделение общественных наук. № 5. Л., 1933. С. 391-405.

336. Жебелев С.А. Ольвия и Митридат Евпатор (IosPE, I2, 35)// Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М.; Л., 1953. С. 275-290.

337. Жебелев С.А. Основные линии экономического развития Боспорского государства//Жебелев С.А. Северное Причерноморье. М.; Л., 1953. С. 116-158.

338. Жигунин В.Д. Международные отношения эллинистических государств в 280 220 гг. до н.э. Казань, 1980.

339. Журавлев Д.В. Краснолаковая керамика в Северном Причерноморье: Диалог с римской экономикой// Мугща. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора В.Д. Жигунина. Казань, 2002. С. 275-287.

340. Журавлев Д.В., Зубарь В.М., Сорочан С.Б. О торговле Херсонеса Таврического в середине I — первой половине III в. н.э.// Боспорские исследования. Вып. 7. Симферополь, Керчь, 2004. С. 183-207.

341. Журавлев Ю.Е. Борьба за торговый путь в Черное море на рубеже III II вв. до н.э.// Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1988. С. 39-43.

342. Журавлев Ю.Е. К вопросу об установлении политических связей Северного Причерноморья с Римской республикой// Дон и Северный Кавказ в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1990. С. 48-55.

343. Забелина B.C. Эллинистическая импортная керамика их Пантикапея// СГМИИ. Вып. VII. М., 1981. С. 133-152.

344. Заборовский Я.Ю. Некоторые стороны политической борьбы в римском сенате (40 20 гг. II в. до н.э.)// ВДИ. 1977. № 3. С. 182-192.

345. Залесский Н.Н. Римляне на острове Делосе// УЗ ЛГУ. Серия исторических наук. Вып. 15. Л., 1948. С. 134-168.

346. Зеест И.Б. Керамическая тара Боспора/ МИА. № 83. М., 1960.

347. Зеест И.Б. Новые данные о торговых связях Боспора с Южным Причерноморьем//ВДИ. 1951. № 2. С. 106-116.

348. Зеест И.Б. Экономические связи боспорских городов// Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959. С. 152-168.

349. Зельин К.К. Помпей Трог и его произведение «Historia Philippicae»// ВДИ. 1954. № 2. С. 183-202.

350. Зельин К.К., Трофимова М.К. Формы зависимости в Восточном Средиземноморье в эллинистический период. М., 1969.

351. Златковская Т.Д. Мезия в I веке до нашей эры// УЗ Московского городского педагогического института. Т. XIII. Вып. 2. М., 1949. С. 107-132.

352. Златковская Т.Д. Мезия в I II веках нашей эры. М., 1951.

353. Златковская Т. Нижнедунайские племена в первые два века нашей эры// ВДИ. 1951. № 1.С. 232-245.

354. Златковская Т.Д. Племенной союз гетов под руководством Биребисты (I в. до н.э.)// ВДИ. 1955. № 2. С. 73-91.

355. Зограф А.Н. Античные монеты/ МИА. № 16. М.; Л., 1951.

356. Зограф А.Н. Денежное обращение и монетное дело Северного Причерноморья// Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. I. М.; Л., 1955. С. 148-163.

357. Зограф А.Н. Монеты Тиры. М., 1957.

358. Зограф А.Н. Распространение находок античных монет на Кавказе// Труды отдела нумизматики государственного Эрмитажа. Т. I. Л, 1945. С. 29-85.

359. Зограф А.Н. Римские монеты в Ольвии/ ИГАИМК. Т. VI. Вып. IV. Л., 1930.

360. Зубарев В.Г. «Географическое руководство» Клавдия Птолемея как источник по античной географии Северного Причерноморья// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М., 1999. С. 316-335.

361. Зубарев В.Г. Римские дороги в междуречье Истра (Дуная) и Тираса (Днестра) по данным Клавдия Птолемея// ВДИ. 1999. № 3. С. 67-76.

362. Зубарь В.М. Еще раз о походе легата Мезии Тиберия Плавтия Сильвана в Таврику// Исседон. Алманах по древней истории и культуре. Т. II. Екатеринбург, 2003. С. 155-170.

363. Зубарь В.М. Еще раз о Таврическом лимесе// РА. 2000. № 2. С. 52-60.

364. Зубарь В.М. Из истории Херсонеса Таврического на рубеже нашей эры// ВДИ. 1987. №2. С. 118-129.

365. Зубарь В.М. Культ римских императоров в Северном Причерноморье// РА. 1995. № 1. С. 57-63.

366. Зубарь В.М. Латинские эпиграфические памятники Пантикапея// Бос-порские исследования. Вып. III. Симферополь, 2003. С. 38-48.

367. Зубарь В.М., Русяева А.С. На берегах Боспора Киммерийского. Киев, 2004.

368. Зубарь В.М., Сон Н.А. Надгробие солдата I Сугамбрской когорты из Херсонеса// ВДИ. 2000. № 3. С. 39-47.

369. Зубарь В.М., Сарновски Т. Новая латинская строительная надпись с Ай-Тодора и некоторые вопросы римской военной оргнаизации в Таврике во второй половине II в. н.э.// ВДИ. 1997. № 4. С. 50-59.

370. Зубарь В.М., Козуб Ю.И. Новые надгробия с латинскими эпитафиями из Ольвии// Исседон: альманах по древней истории и культуре. Т. III. Екатеринбург, 2005. С. 177-195.

371. Зубарь В.М. О некоторых особенностях денежного обращения Боспора в первые века н.э.// Античный мир. Белгород, 1999. С. 104-111.

372. Зубар В.М., Скржинська М.В. До штерпретацй одного писемного дже-релаз юторй Боспора (Luc., Alex., 57)//Археолопя. 1997. № 4. С. 119-123.

373. Зубар В.М. Ольв1я i Боспор у першш третиш II ст.// Археолопя. 1994. № 2. С. 148-152.

374. Зубарь В.М. Ольвия, сарматы и Рим во второй половине I в.// ВДИ. 1994. №3. С. 218-222.

375. Зубарь В.М. По поводу достоверности одного письменного источника по истории Ольвии середины II в. (SHA, Ant. Pius, 9, 9)// PA. 1993. № 2. С. 185-188.

376. Зубарь В.М. Римское военное присутствие и население Таврики во II — первой половине III вв.// Vita antiqua. 2003. № 5-6. С. 136-152.

377. Зубарь В.М., Шмалько А.В. Римско-боспорская война и Херсонес// Древности степного Причерноморья и Крыма. IV. Запорожье, 1993. С. 225-230.

378. Зубарь В.М. Северный Понт и Римская империя (середина I в. до н.э. -первая половина VI в.). Киев, 1998.

379. Зубарь В.М. Таврика и Римская империя: Римские войска и укрепления в Таврике. Киев, 2004.

380. Зубарь В.М. Херсонес Таврический в античную эпоху. Киев, 1993.

381. Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя. Киев, 1984.

382. Ивенских А.В. Военная организация Боспорского царства в середине I века до н.э. II веке н.э. Диссертация. к.и.н. Пермь, 2006.

383. Игнатенко А.В. Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре (историко-правовое исследование). Свердловск, 1988.

384. Ильинская JI.C. К вопросу о взаимоотношениях различных слоев населения восточных провинций с Римом в период митридатовых войн// УЗ Ярославского государственного педагогического института. Вып. 58. Ярославль, 1966. С. 126-146.

385. Ильинская JI.C. Литературное наследие Цицерона как источник для изучения положения малоазийских провинций Рима в конце Республики// ВДИ. 1966. №3. С. 149-163.

386. Ильинская Л.С. Римская экспансия в Малой Азии в начале республиканского периода (I в. до н.э.) Автореферат. к.и.н. М., 1966.

387. Ильинская Л.С. Роль восточных провинций Рима в период гражданских войн конца республики// Древний Восток и античный мир. М., 1972. С. 208224.

388. Инадзе М.П. Причерноморские города древней Колхиды. Тбилиси, 1968.

389. Исми-заде О.Ш. Кабала столица древней Кавказской Албании// Вопросы истории Кавказской Албании. Баку, 1962. С. 54-74.

390. Историография античной истории. М., 1980.

391. История армянского народа. Ч. 1. Ереван, 1951.

392. История дипломатии. Т. I. М., 1959.

393. История народов- Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIIIb.M., 1988.

394. Кадеев В.И. Вольноотпущенники и их потомки в античных государствах Северного Причерноморья// Проблемы античной истории и культуры. I. Ереван, 1979. С. 359-365.

395. Кадеев B.I. До питания про римських вшьновщпущениюв у XepcoHeci в перших столггтях н.е.// ВХУ. № 104. 1974. С. 83-88.

396. Кадеев В.И. Импортные светильники I IV вв. из Херсонеса// СА. 1969. № 3. С. 159-170.

397. Кадеев В.И. К вопросу о культе римских императоров в Херсонесе// ВХУ: № 362. 1992. С. 86-90.

398. Кадеев В.И. К вопросу о составе херсонесского совета (г| РооА/г)) в первые века н.э.//ВДИ. 1971'. №-3. С. 127-130.

399. Кадеев В.И. К вопросу о «царствовании» Девы в Херсонесе// КСИА. № 145. М., 1976. С. 9-13.

400. Кадеев В.И. Очерки истории экономики Херсонеса в I IV веках н.э. Харьков, 1970.

401. Кадеев В.И. Правовое и социальное положение граждан античного Херсонеса// Проблемы античной культуры. М., 1986. С. 155-160.

402. Кадеев В.И. Херсонес, Боспор и Рим в I в. до н.э. III в. н.э.// ВДИ. 1979. № 2. С. 55-76.

403. Кадеев В.И. Херсонес Таврический в первых веках нашей эры. Харьков, 1981.

404. Кадеев В.И., Сорочан С.Б. Экономические связи античных городов Северного Причерноморья в I в. до н.э. V в. н.э. (на материалах Херсонеса). Харьков, 1989.

405. Каллистов Д.П. Античная литературная традиция о Северном Причерноморье//Исторические записки. № 16. М., 1945. С. 182-197.

406. Каллистов Д.П. Политика Августа в Северном Причерноморье// ВДИ. 1940. №2. С. 65-77.

407. Каллистов Д.П. Северное Причерноморье в античную эпоху. М., 1952.

408. Каллистов Д.П. Этюды из истории Боспора в римский период. 1. Боспор, Митридат Евпатор и Рим/// ВДИ. 1938. № 2. С. 276-286.

409. Каллистов Д.П. Этюды из истории Боспора римского времени (Политические взаимоотношения Рима и Боспора при царях Фарнаке и Асандре)// ВДИ. 1938. №4. С. 174-183.

410. Канецян А.Г. Античные черепицы из раскопок Арташата// СА. 1984. № 1.С. 183-191.

411. Капанадзе Д.Г. Ауреусы Армазского некрополя// СА. 1957. № 3. С. 159175.

412. Капанадзе Д.Г. Грузинская нумизматика. М., 1955.

413. Капанадзе Д.Г. К вопросу об экономических связях Северного и Восточного Причерноморья в античную эпоху по нумизматическим данным// Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959. С. 139-151.

414. Капанадзе Д.Г. Новые материалы к изучению статеров царя Аки// ВДИ. 1948. № 1.С. 150-155.

415. Капанадзе Д.Г. О продолжительности обращения денариев Августа и драхм Готарза в древней Иберии// СА. 1962. № 4. С. 59-65.

416. Капошина С.И. Связи сарматских племен Нижнего Подонья со Средиземноморьем в I в. до н.э. и в первые века нашей эры// Античное общество. М., 1967. С. 145-150.

417. Карасев А.Н. Архитектура (Краткий очерк)// Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. I. М.; Л., 1955. С. 188-214.

418. Карасев А.Н. Известия древне-римских авторов о Северном Причерноморье времени митридатовых войн// УЗ МОПИ. Т. 288. Вып. 13. М., 1971. С. 3-14.

419. Карасев В.Н. Северное Причерноморье и политика Митридата VI Эвпа-тора. Автореферат. к.и.н. М., 1972.

420. Кареев Д.В. Конфликт римского мира с варварским в изображении Евтропия// Социально-политические конфликты в древних обществах. Иваново, 2001. С. 82-86.

421. Карышковский П.О. Боспор и Рим в I в. н.э. по нумизматическим данным// ВДИ. 1953. № 3. С. 179-190.

422. Карышковский П.О. Денежное обращение Ольвии в конце II и в первой половине I в. до н.э.// НЭ. Т. V. М., 1965. С. 62-74.

423. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. Киев, 1985.

424. Карышковский П.О. Из истории монетного дела Ольвии в I-II вв. н.э.// НЭ. Т. IX. М., 1971. С. 51-61.

425. Карышковский П.О. Из истории Тиры в I II вв. н.э.// МАСП. Вып. 7. Одесса, 1971. С. 149-158.

426. Карышковский П.О. Из истории торговых связей Боспора в Черноморском бассейне// Торговля и мореплавание в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1988. С. 30-39.

427. Карышковский П.О., Фролова Н.А. К истории правления Асандра на Боспоре// Нумизматические исследования по истории юго-восточной Европы. Кишинев, 1990. С.89-100.

428. Карышковский П.О. Материалы к собранию древних надписей Сарма-тии и Тавриды// ВДИ. 1959. № 4. С. 11-131.

429. Карышковский П.О. Монеты Ольвии. Очерк денежного обращения Северо-Западного Причерноморья в античную эпоху. Киев, 1988.

430. Карышковский П.О. Находки монет Римской империи в Ольвии// НиС. II. Киев, 1965. С. 50-75.

431. Карышковский П.О. Новые тирасские надписи// Античная Тира и средневековый Белгород. Киев, 1979. С. 76-88.

432. Карышковский П.О. О монетах царя Фарзоя// Археологические памятники Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1982. С. 66-82.

433. Карышковский П.О. О титуле Митридата VI Евпатора (К вопросу об иранских и эллинских традициях в Понтийском царстве)// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 572-581.

434. Карышковский П.О. Об эре Херсонеса Таврического// Краткие сообщения о полевых археологических исследованиях Одесского государственного университета и Одесского государственного исторического музея. Одесса, 1961. С. 107-114.

435. Карышковский П.О. Ольвия и Рим в I в. н.э.// Памятники римского и средневекового времени в северо-западном Причерноморье. Киев, 1982. С. 628.

436. Карышковский П.О., Фролова Н.А. Правление Асандра на Боспоре по нумизматическим данным//Древнее Причерноморье. Одесса, 1990. С. 89-112.

437. Карышковский П.О. Сарматские тамги на античных монетах Причерноморья// Античные города Северного Причерноморья и варварский мир. Л., 1973. С. 15-16.

438. Карышковский П.О. Тира и Рим в эпоху раннего принципата// ТД Всесоюзной научной конференции «Проблемы античной истории и классической филологии». Харьков, 1980. С. 17-19.

439. Карышковский П.О. Corpus nummorum Numidiae Mauretanique (рец.)// СА. 1958. № l.C. 282-285.

440. Кастанаян Е.Г. Лепная керамика боспорских городов. Л., 1981.

441. Кащеев В.И. Из истории межгосударственных отношений в эпоху эллинизма. М., 1997.

442. Кащеев В.И. Некоторые концепции «римского империализма» в англоамериканской историографии новейшего времени// Вопросы отчественной, зарубежной истории, литературоведения и языкознания. Ч. 1. Казань, 1981. С. 139-146.

443. Кащеев В.И. О «политическом равновесии» в эллинистическом мире: некоторые концепции современной историографии// Древние цивилизации и варварский мир. Ставрополь, 1999. С. 107-119.

444. Кащеев В.И. Посредничество и арбитраж во взаимоотношениях эллинистических государств и Рима// Из истории античного общества. Нижний Новгород, 1991. С. 38-49.

445. Кащеев В.И. Проблемы риской политики на эллинистическом Востоке: историографический и методологический аспекты// Методология и методика изучения античного мира. М., 1994. С. 166-175.

446. Кащеев В.И. Римляне как третейские судьи в межгосударственных спорах греков// Античность: миры и образы. Казань, 1997. С. 32-41.

447. Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим: Война, мир и дипломатия в 220 146 годах до н.э. М., 1993.

448. Кене Б. Описание музеума покойного князя Василия Викторовича Кочубея. Т. II. СПб., 1857.

449. Кшуридзе Н.Ш., Лордкипанидзе Г.А., Тодуа Т.Т. Клейма XV легиона из Пицундского городища// ВДИ. 1987. № 2. С. 88-92.

450. Клейман И.Б., Сон Н.А. Западнопонтийские и провинциальноримские культурно-экономические связи Тиры//МАСП. Киев, 1983. С. 47-59.

451. Клейман И.Б. К стратиграфии напластований римского времени в Тире// МАСП. Вып. 8. Киев, 1976. С. 109-119.

452. Клейман И.Б. Раскопки помещения вексилляции 1-го Италийского легиона в Тире//МАСП. Вып. 7. Одесса, 1971. С. 229-238.

453. Клейменов А.А. Стратегия и тактика завоевательных войн периода поздней Римской республики (на примере Испании). Автореферат. к.и.н. Тула, 2006.

454. Клейн Л.С. О характере римского импорта в богатых курганах сарматского времени на Дону// АМА. Вып. 4. Саратов, 1979. С. 204-221.

455. Климов О.Ю. Царство Пергам: очерк социально-политической истории. Мурманск, 1998.

456. Кнабе Г.С. Историческое пространство и историческое время в культуре древнего Рима// Культура древнего Рима. Т. И. М., 1985. С. 108-166.

457. Кнабе Г.С. Корнелий Тацит. Время. Жизнь. Книги М., 1981.

458. Кнабе Г.С. Спорные вопросы биографии Тацита. Cursus honorum// ВДИ. 1977. № 1.С. 123-144.

459. Кнабе Г.С. «Mult bonique» и «pauci et validi» в римском сенате эпохи Нерона и Флавиев// ВДИ. 1970. № 3. С. 63-85.

460. Книпович Т.Н. Греческое лапидарное письмо в памятниках Ольвии// НЭ. Т. VI. М., 1966. С. 3-30.

461. Книпович Т.Н. К вопросу о римлянах в составе населения Ольвии I — III вв. н.э.// Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л., 1968. С. 189-197.

462. Книпович Т.Н. Основные линии развития искусства городов Северного Причерноморья в античную эпоху// Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. I. М.; Л., 1955. С. 164-187.

463. Книпович Т.Н. Танаис. М.; Л., 1949.

464. Кобылина М.М. Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века н.э. М., 1978.

465. Кобылина М.М. Фанагория. М., 1989.

466. Ковалевская В.Б. Кавказ и аланы. М., 1984.

467. Козуб Ю.И. Стеклянный ритон из Ольвии// История и культура античного мира. М., 1977. С. 69-74.

468. Колобов А.В. Экономические аспекты римской оккупации Рейнско-Дунайского пограничья в эпоху Юлиев-Клавдиев// Античность Европы. Пермь, 1992. С. 38-47.

469. Колобова К.М. Аттал III и его завещание// Древний мир. М., 1962. С. 545-554.

470. Колобова К.М. Политическое положение городов в Боспорском царстве// ВДИ. 1953. № 4. С. 47-71.

471. Колобова К.М. Фарнак I Понтийский// ВДИ. 1949. № 3. С. 27-35.

472. Колосовская Ю.К. Некоторые вопросы истории взаимоотношений Римской империи с варварским миром// ВДИ. 1996. № 2. С. 146-166.

473. Колосовская Ю.К. Паннония в I III веках. М., 1973.

474. Колосовская Ю.К. Проблема «Рим и варвары» в советской историографии античности последних десятилетий// ВДИ. 1980. № 3. С. 180-192.

475. Колосовская Ю.К. Рим и мир племен на Дунае в I IV вв. н.э. М., 2000.

476. Колтухов С.Г. Заметки о военно-политической истории Крымской Скифии// Древности степного Причерноморья и Крыма. IV. Запорожье, 1993. С. 206-222.

477. Конноли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории. М., 2000.

478. Кораблев И.Ш. Ганнибал. М., 1976.

479. Корпусова В.Н. К вопросу об этнографических особенностях населения европейского Боспора римского времени// ТД Всесоюзной научной конференции «Проблемы античной истории и классической филологии». Харьков, 1980. С. 25-26.

480. Коське Ф.Я. Армянский поход Нерона и сопротивление народов Востока римской агрессии. Автореферат. к.и.н. М., 1951.

481. Коське Ф.Я. Поход Пета в Армению и поражение римской армии при Рандейе (из истории борьбы армянского народа с римской агрессией)// Из истории древнего Рима. М., 1960. С. 80-92.

482. Кошеленко Г.А. Внутриполитическая борьба в Парфии (вторая половина I в. до н.э. начало I в. н.э.)// ВДИ. 1963. № 3. С. 56-68.

483. Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М, 1979.

484. Крапивина В.В., Кудренко А.И. Виноделни первых веков нашей эры в Ольвии// Античная культура Северного Причерноморья в первые века нашей эры. Киев, 1986. С. 52-64.

485. Крапивина В.В., Диатроптов П.Д, Надпись наместника Митридата VI Евпатора из Ольвии// ВДИ. 2005. № 1. С. 67-73.

486. Крапивина В.В. О соотношении письменных и археологических источников на примере Ольвии I в. до н.э. III в. н.э.// Боспорский феномен. Проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 186-192.

487. Крист К. История времен римских императоров. В 2 т. Ростов-на-Дону, 1997.

488. Кркяшарян С.М. Государственное устройство древней Армении (III в. до н.э. IV в. н.э.) Автореферат. д.и.н. Ереван, 1979.

489. Кропоткин В.В. Караванные пути в Восточной Европе// Кавказ и Восточная Европа в древности. М., 1973.

490. Кропоткин В.В. Клады римских монет на территории СССР/ Археология СССР. Свод археологических источников. Г 4-4. М., 1961.

491. Кропоткин В.В. Новые находки римских монет в СССР (дополнение к «Своду археологических источников», вып. Г4-4)// НЭ. Т. VI. М., 1966. С. 74102.

492. Кропоткин В.В. Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н.э. -V в. н.э.)/ САИ. Вып. Д 1-27. М., 1970.

493. Кругликова И.Т. Боспор в позднеантичное время (Очерки экономической истории). М., 1966.

494. Кругликова И.Т. Дакия в эпоху римской оккупации. М., 1955.

495. Кругликова И.Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975.

496. Крупнов Е.И. Древняя история и культура Кабарды. М., 1957.

497. Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.

498. Кругликова И.Т. Синдская гавань. Горгиппия. Анапа. М., 1977.

499. Крушкол Ю.С. Античное здание в районе Горгиппии// Античная история и культура Средиземноморья и Пичерноморья. Л., 1968. С. 213-219.

500. Крушкол Ю.С. Древняя Синдика. М., 1971.

501. Крушкол Ю.С. Клад бронзовых монет времени Митридата VIII из селения Сукко Анапского района// ВДИ. 1978. № 4. С. 61-63.

502. Крыжицкий С.Д., Зубарь В.М. К вопросу об архитектурной реконструкции и интерпретации строительных остатков римского опорного пункта, открытых на территории современной Балаклавы// ВДИ. 2002. № 3. С. 92-103.

503. Крыжицкий С.Д. К проблеме строительства в Северном Причерноморье храмов с нечетным количеством колонн по главному фасаду// ВДИ. 2000. № 1.С. 144-152.

504. Крыжицкий С.Д. Ольвия. Историографическое исследование архитектурно-строительных комплексов. Киев, 1985.

505. Крыжицкий С.Д., Буйских С.Б., Бураков А.В., Отрешко В.М. Сельская округа Ольвии. Киев, 1989.

506. Крыкин С.М. Фракийцы в античном Северном Причерноморье. М., 1993.

507. Крыкин С.М. Фракийцы в античном Северном Причерноморье// Античная балканистика 6. М., 1988. С. 25-27.

508. Крыкин С.М. Deus Sanctus Porobanus// ВДИ. 1992. № 3. С. 140-147.

509. Кудрявцев О.В. В.Ф. Гайдукевич. Боспорское царство (рец.)// ВДИ. 1949. №4. С. 159-166.

510. Кудрявцев О.В. Восточная политика Римской империи в начале правления Нерона// ВДИ. 1948. № 2. С. 83-95.

511. Кудрявцев О.В. Исследования по истории балкано-дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории. М., 1957.

512. Кудрявцев О.В. Источники Корнелия Тацита и Кассия Диона по истории походов Корбулона в Армению// ВДИ. 1954. № 2. С. 128-142.

513. Кудрявцев О.В. Провинция Каппадокия в системе римской восточной политики (17 72 гг.)// ВДИ. 1955. № 2. С. 48-72.

514. Кудрявцев О.В. Рим, Армения и Парфия во второй половине правления Нерона// ВДИ. 1949. № 3. С. 46-62.

515. Кудрявцев О.В. Римская политика в Армении и Парфии в первой половине правления Нерона// ВДИ. 1948. № 3. С. 52-65.

516. Кудрявцев О.В. Эллинские провинции Балканского полуострова во втором веке нашей эры. М., 1954.

517. Кузищин В.И. Срастание сенаторской знати с верхушкой всадников в Риме в конце Республики// Вестник МГУ. Историко-филологическая серия. 1959. №2. С. 209-237.

518. Кузнецов В.А. Очерки истории алан. Владикавказ, 1992.

519. Кузнецов В.Д. Новые надписи из Фанагории// ВДИ, 2006. № 1. С. 155172.

520. Кузнецов В.Д. Раскопки в Кепах 1984 1989 гг.// Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992. С. 28-45.

521. Кузьмина А.Г. Взаимоотношения Римского государства с Ольвией, Хер-сонесом и Боспорским царством в I веке до н.э. — II в. н.э. Диссертация. к.и.н. М., 1966.

522. Кузьмина А.Г. Дипломатическая подготовка римского вторжения в Северное Причерноморье (И в. до н.э. -1 в. н.э.)// УЗ МОПИ. Т. CLIX. Вып. 6. М., 1966. С. 300-325.

523. Кузьмина А.Г. К вопросу о взаимоотношениях Рима с полисами Северного Причерноморья по нумизматическим данным// УЗ кафедры истории Тульского государственного педагогического института. Вып. 2. Тула, 1969. С. 236-252.

524. Кузьмина А.Г. К вопросу о римской оккупации Херсонеса Таврического//Некоторые вопросы всеобщей истории. Тула, 1972. С. 97-124.

525. Кулаковский Ю. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. Киев, 1899.

526. Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. Киев, 1914.

527. Куликов А.В. Восточная политика Рима и политическая борьба в Римской республике (II -1 вв. до н.э.) Псков, 2004.

528. Куликов А.В. Восточная полиика Рима от Гракхов до Цезаря (133 44 гг. до н.э.) Диссертация. к.и.н. М., 1992.

529. Кусикьян И. Тигран II и Рим// Исторический журнал. 1940. № 10. С. 8798.

530. Кянджунцян И.Г. Армяно-римские отношения в эпоху принципата. Диссертация. к.и.н. Ереван, 1953.

531. Лазаренко П.В. Восточная политика Юлия Цезаря. Автореферат. к.и.н. М., 1950.

532. Ламзин В.И. Вопросы хронологии и топографии восточных походов Траяна (114 117 гг.)// Вестник МГУ. Серия VIII. История. 1977. № 1. С. 5164.

533. Ланцов С.Б. Краткие сведения о боспорской крепости Кутлак-Афинеоне (?) Псевдо-Арриана//ВДИ. 1999. № 1. С. 121-136.

534. Лапина Т.А. «География» Страбона и Плиния (Некоторые аспекты сравнительной характеристики)// Проблемы истории античности и средних веков. М., 1983. С. 36-47.

535. Лапина Т.А. Источники географических книг Плиния Старшего — Август и Агриппа// Из истории древнего мира и средневековья. М., 1987. С. 17-27.

536. Латышев В.В. Исследование об истории и государственном строе города Ольвии. СПб., 1887.

537. Латышев В.В. Краткий очерк истории Боспорского царства// nONTIKA. Изборник научных и критических статей по истории, археологии, географии и эпиграфике Скифии, Кавказа и греческих колоний на побережье Черного моря. СПб., 1909. С. 60-128.

538. Латишева В.О. «Географ1я» Страбона як джерело з icTopii Боспору// ВХУ. № 62. Вип. 5. 1971. С. 84-92.

539. Латишева В.О. До питания про юнування на Bocnopi проримсько1 партй// ВХУ. № 167. Вип. 10. 1978. С. 38-43.

540. Латышева В.А. Литературные источники по истории Боспора рубежа нашей эры// Вопросы истории и археологии Боспора. Воронеж; Белгород, 1991. С. 37-52.

541. Латышева В.А. О роли Динамии в период правлении на Боспоре Полемона// ВХУ. № 214. Харьков, 1981. С. 101-107.

542. Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней Империи. М., 2001.

543. Леви Е.И. Ольвия. Город эпохи эллинизма. Л., 1985.

544. Левченко Н.В. Эпизод правления Савромата I// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М., 1999. С. 209-219.

545. Леквинадзе В.А. Материалы по истории и архитектуре Апсарской крепости//ВВ. Т. XX. М., 1961. С. 225-242.

546. Леквинадзе В.А. Оборонительные сооружения Себастополиса// СА. 1966. № 1.С. 203-210.

547. Леквинадзе В.А. «Понтийский лимес»// ВДИ. 1969. № 2. С. 75-93.

548. Лепер Р. Херсонесские надписи// ИАК. Вып. 45. 1912. С. 23-70.

549. Лившиц Г.М. Классовая борьба в Иудее и восстания против Рима. Минск, 1957.

550. Литовченко С.Д. Римско-армянские отношения в I в. до н. э. начале I в. н. э. Диссертация. к.и.н. Харьков, 2003.

551. Ломоури Н.Ю. Восточное Причерноморье и Рим в I в. н.э.// Историко-филологические разыскания. Ч. I. Тбилиси, 1980. С. 123-149.

552. Ломоури Н.Ю. Грузино-римские взаимоотношения. Автореферат. д.и.н. Тбилиси, 1969.

553. Ломоури Н.Ю. Грузино-римские взаимоотношения. Ч. I. Политические взаимоотношения. Тбилиси, 1981.

554. Ломоури Н.Ю. К выяснению некоторых сведений «Notitia dignitatum» и вопрос о так называемом Понтийском лимесе// ВВ. Т. 46. М., 1986. С. 59-74.

555. Ломоури Н.Ю. К истории Понтийского царства. Ч. I. Тбилиси, 1979.

556. Ломоури Н.Ю. Рим и Иберия// ВИ. 1973. № 1. С. 213-217.

557. Ломтатидзе Г.А. Археологические раскопки в древнегрузинской столице Мцхета. Тбилиси, 1955.

558. Лордкипанидзе Г.А. К истории древней Колхиды. Тбилиси, 1970.

559. Лордкипанидзе О.Д. Ванское городище. Вани I. Тбилиси, 1972.

560. Лордкипанидзе О.Д. Город-храм Колхиды. М., 1984.

561. Лордкипанидзе О.Д. Италийские бронзовые изделия, найденные на территории древней Грузии// СА. 1964. № 1. С. 199-220.

562. Лубо-Лесниченко Е.И.Великий шелковый путь// ВИ. 1985. № 3. С. 88-100.

563. Лукьяшко С.И. О караванной торговле аорсов// Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., 1984. С. 161-165.

564. Лысенко Н.Н. Военно-политическая история аланов. Ранний период: II в. до н.э. -II в. н.э. СПб., 2007.

565. Лэнг Д. Армяне. Народ-созидатель. М., 2004.

566. Ляпустина Е.В. Власть и право в Римской империи: Централизация и самоуправление// Мутциа. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора-В.Д. Жигунина. Казань, 2002. С. 333-340.

567. Макаров И.А. Боспор, Фракия и Херсонес Таврический в первой четверти I в. н.э. (Новое эпиграфическое свидетельство их Херсонеса)// ВДИ. 2007. № 4. С. 62-69.

568. Макаров И.А. Документальное досье о налоге на проституцию из Херсонеса Таврического (К интерпретации IOSPE. I2. 404)// ВДИ. 2003. № 4. С. 123-136.

569. Макаров И.А. Новые надписи из Херсонеса Таврического// ВДИ. 2006. №4. С. 85

570. Макаров И.А. Новый закон о судах из Херсонеса Таврического// Актуальные проблемы изучения и преподавания античной истории и археологии. М. 2006. С. 191-197.

571. Макаров И.А. «Первая элевтерия» Херсонеса Таврического в эпиграфических источниках//ВДИ. 2005. № 2. С. 82-93.

572. Макаров И.А. Эпитафия командира армянских лучников из Херсонеса Таврического// Актуальные проблемы изучения и преподавания античной истории и археологии. М. 2006. С. 177-190.

573. Макгинг Б. На рубеже. Культура и история Понтийского царства// ВДИ. 1998. №3. С. 97-111.

574. Максимова М.И. Античные города юго-восточного Причерноморья. Си-нопа. Амис. Трапезунт. М.; Л., 1956.

575. Малеваный A.M. К вопросу об образовании провинции Иллирик// ВДИ. 1975. № 1.С. 138-144.

576. Малышев А.А., Медникова М.Б. Население Цемесской долины в римское время по данным археологии и палеодемографии// РА. 1995. № 4. С. 125-135.

577. Мамедова Ф. О некоторых вопросах исторической географии Албании I в. до н.э. VIII в. н.э.// Историческая география Азербайджана. Баку, 1987. С. 7-45.

578. Мамуладзе Ш.Х., Халваши М.С., Асланишвили Л.Г. Римские гарнизоны Апсара// ВДИ. 2002. № 1. С. 33-39.

579. Манандян Я.А. Круговой путь Помпея в Закавказье// ВДИ. 1939. № 4. С. 70-82.

580. Манандян Я.А. Маршрут понтийского похода Помпея и путь отступления Митридата в Колхиду// ВДИ. 1940. № 3-4. С. 89-100.

581. Манандян Я.А. О торговле и городах Армении в связи с мировой торговлей древних времен (V в. до н.э. XV в. н. эры). Ереван, 1954.

582. Манандян Я.А. Тигран II и Рим. Ереван, 1943.

583. Манандян Я.А. Цель и направление подготовлявшегося Нероном Кавказского похода// ВИ. 1946. № 7. С. 66-74.

584. Манасерян Р.Л. Борьба Тиграна против экспансии Рима в Каппадокии в 93-91 гг. до н.э.// ВДИ. 1985. № 3. С. 109-118.

585. Манасерян Р.Л. Держава Тиграна II и ее борьба против экспансии Рима и Парфии. Автореферат. к.и.н. Ереван, 1982.

586. Манасерян Р.Л. Международные отношения на Переднем Востоке в 80 — 70-х годах до н.э. (Тигран II и войска с берегов Аракса)// ВДИ. 1992. № 1. С. 152-160.

587. Манасерян Р.Л. Процесс образования державы Тиграна II// ВДИ. 1982. № 2. С. 122-140.

588. Марков К.В. К вопросу о хронологии работы Диона Кассия над «Римской историей»//ВДИ. 2008. № 2. С. 142-154.

589. Марков К.М. Концепция идеальной монархии в «Римской истории» Диона Кассия. Автореферат. к.и.н. Нижний Новгород, 2007.

590. Марти В.Ю. Новые данные о рыбном промысле в Боспоре Киммерийском по раскопкам Тиритаки и Мирмекия// СА. VIL М.; JL, 1941. С. 94-106.

591. Марченко К.К. Варвары в составе населения Березани и Ольвии во второй половине VII первой половине I в. до н.э. Л, 1988.

592. Марченко И. Город Пантикапей. Симферополь, 1974.

593. Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар, 1996.

594. Масленников А.А. Геракл Савромата II// Проблемы античной культуры. М., 1986. С. 175-183.

595. Масленников А.А. Население Боспорского государства в первых веках н.э. М., 1990.

596. Масленников А.А. Новые материалы к истории военного дела античного Боспора//РА. 1996. № 1. С. 68-79.

597. Масленников А.А. Полемон I на Боспоре// БС. № 6. М., 1995. С. 158-167.

598. Масленников А.А. Эллинская хора на краю Ойкумены. Сельская территория европейского Боспора в античную эпоху. М., 1998.

599. Матиашвили Н.Н. Из истории экономики городов Колхиды III -1 вв. до н.э. (По керамическому материалу). Автореферат. к.и.н. Тбилиси, 1974.

600. Махлаюк А.В., Марков К.В. Историк и вызовы современности: «Римская история» Диона Кассия как памятник исторической и политической мысли III в. н.э.//ВДИ. 2008. № 2. С. 38-55.

601. Мачабели К. Позднеантичная торевтика Грузии. Тбилиси, 1976.

602. Машкин Н.А. Из истории римского гражданства// Известия АН СССР. Серия истории и философии. Т. И. № 5. М., 1945. С. 359-372.

603. Машкин Н.А. Последний век Пунического Карфагена// ВДИ. 1949. № 2. С. 40-55.

604. Машкин Н.А. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность. М.; Л., 1949.

605. Межгосударственные отношения и дипломатия на древнем Востоке. М., 1987.

606. Межерицкий Я.Ю. «Республиканская монархия»: метаморфозы идеологии и политики императора Августа. М.; Калуга, 1994.

607. Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959.

608. Меликишвили Г.А. Список царей древней Картли (Иберии)// Культурное наследие Востока. J1., 1985. С. 164-168.

609. Мещеряков В.Ф. К вопросу о римском влиянии на религиозную жизнь населения Херсонеса Таврического в первых веках нашей эры // ТД Всесоюзной научной конференции «Проблемы античной истории и классической филологии». Харьков, 1980. С. 40-42.

610. Миллер М. Танаис. Ростов-на-Дону, 1939.

611. Митина С.И. Некоторые аспекты договорных взаимоотношений Рима с эллинистическим Востоком//Правовед. Вып. 1. Новгород, 1998. С. 12-20.

612. Мишулин А. К изучению роли войны и военного производства в древности//ВДИ. 1940. № 1. С. 219-240.

613. Мишулин А. Объявление войны и заключение мира у древних римлян// ИЖ. 1944. № 10-11. С. 103-113.

614. Модестов В. Тацит и его сочинения. СПб., 1864.

615. Молев Е.А. Аспургиане у Страбона// Древности. Харьковский историко-археологический ежегодник. 1995. С. 60-63.

616. Молев Е.А. Боспор в период эллинизма. Нижний Новгород, 1994.

617. Молев Е.А. Боспор под властью Митридата Евпатора// VI чтения памяти профессора В.Д. Блаватского. М., 1999. С. 79.

618. Молев Е.А. Властитель Понта. Нижний Новгород, 1995.

619. Молев Е.А. Встреча Митридата с Марием в плане развития военной доктрины Понта// Antiquitas aeterna. Вып. 1. Казань; Нижний Новгород; Саратов, 2005. С. 205-210.

620. Молев Е.А. Западнопонтийские города в антиримских войнах Митридата VI// Terra antique Balcanica. Т. LXXVII, 2. София, 1985. С. 286-292.

621. Молев Е.А. К вопросу о местоположении царства Гатала// Проблемы истории и творческое наследие профессора Н.П. Соколова. Нижний Новгород, 1998. С. 37-39.

622. Молев Е.А. Митридт Евпатор. Создание Черноморской державы. Саратов, 1976.

623. Молев Е.А. Митридат Ктист правитель Понта// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 581-589.

624. Молев Е.А. О времени установки статуи Митридата Евпатора в Нимфее// Античный мир. Белгород, 1999. С.85-91.

625. Молев Е.А. О пропонтийской ориентации боспорян в период подчинения Боспора Понту// ТД Всесоюзной научной конференции «Проблемы античной истории и классической филологии». Харьков, 1980. С. 43-44.

626. Молев Е.А. Политическая история Боспора в период эллинизма (III — пер. пол. I в. до н.э.) Диссертация. д.и.н. Нижний Новгород, 1994.

627. Молев Е.А. Установление власти Митридата Евпатора на Боспоре// АМА. Вып. 2. Саратов, 1974. С. 60-72.

628. Молев Е.А. Эллины и варвары. На северной окраине античного мира. М., 2003.

629. Молчанов А.А. Искусство портрета на античном Боспоре (по нумизматическим данным)// Вестник МГУ. Серия IX «История». 1971. № 4. С. 98-104.

630. Моммзен Т. История Рима. Т. 3, 5. СПб., 1995.

631. Мурадян Г.С. Греческая надпись Трдата I, найденная в Гарни// ИФЖ. 1981. №3. С. 81-94.

632. Мушегян Х.А. Денежное обращение в античной и средневековой Армении по нумизматическим данным (V в. до н.э. — XIV в. н.э.) Автореферат. д.и.н. Ереван, 1975.

633. Мушегян Х.А. К истории денежного обращения античной Армении// Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов Советского Востока. М., 1978. С. 134-141.

634. Мцхета. Итоги археологических раскопок. I. Тбилиси, 1958.

635. Надэль Б.И. Боспорская надпись IOSPE, II, 33// ВДИ. 1948. № 3. С. 212214.

636. Надэль. Б.И. Филологические и дипломатические заметки к боспорским манумиссиям// ВДИ. 1958. № 1. С. 137-146.

637. Назаров В.В. Архитектурные сооружения на монетах Боспора// Античная культура Северного Причерноморья в первые века нашей эры. Киев, 1986. С. 153-162.

638. Неверов О.Я. К вопросу об италийском импорте в Северном Причерноморье// Проблемы античной истории и культуры. II. Ереван, 1979. С. 370-375.

639. Неверов О.Я. Митридат Евпатор и перстни-печати из Пантикапея// СА. 1968. № 1.С. 235-239.

640. Нейман М. Армяне. СПб., 1899.

641. Немировский А.И. Понтийское царство и Колхида// Кавказ и Средиземноморье. Тбилиси, 1980. С. 154-160.

642. Неродо Ж.-П. Август. М., 2003.

643. Нетушил И.В. Обзор римской истории. Харьков, 1916.

644. Нефедкин А.К. Стратегия сарматов в I IV вв. н.э. по свидетельствам античных источников// Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. СПб., 1999. С. 266-273.

645. Никитина И.П. Проксении Херосонеса Таврического// Античная древность и средние века. Сб. 15. Свердловск, 1978. С. 98-111.

646. Нич К.В. История Римской республики. М., 1908.

647. Новикова Р.А. Симмнамоны и номофилаки Херсонеса Таврического// • ВДИ. 1961. №2. С. 102-108.

648. Новиченкова Н.Г. Римское военное снаряжение из святилища у перевала Гурзуфское седло//ВДИ. 1998. № 2. С. 51-67.

649. Новиченкова Н.Г. Фибулы из святилища у перевала Гурзуфское седло// РА. 2000. № 1.С. 154-166.

650. Новосадский Н.И. Греческая эпиграфика. Ч. I. М., 1909.

651. Новосадский Н.И. Последние годы борьбы Митридата с Римом// Труды секции археологии Института археологии и искусствоведения РАНИОН. IV. М„ 1928. С. 345-356.

652. Новосельцев А.П. К вопросу о политической границе Армении и Кавказской Албании в античный период// Кавказ и Византия. Вып. 1. Ереван, 1979. С. 10-18.

653. Нони Д. Калигула. Ростов-на-Дону, 1998.

654. Оксенюк Р.Н. Роль Северного Причерноморья в борьбе Понта с Римом (II -1 вв. до н.э.) Автореферат. к.и.н. Воронеж, 1953.

655. Ольховский B.C., Храпунов И.Н. Крымская Скифия. Симферополь, 1990.

656. Онайко Н.А. О датировке горгиппийских кирпичей с тамгообразным клеймом//СА. 1982. № 1. С. 233-235.

657. Онайко Н.А., Дмитриев А.В. Сторожевые посты в окрестностях Бат и некоторые вопросы социально-экономической и политической истории юго-восточной окраины Боспора на рубеже нашей эры// ВДИ. 1982. № 2. С. 106122.

658. Онайко Н.А., Дмитриев А.В. Укрепленное здание в античном поселении у с. Владимировка близ Новороссийска//КСИА, № 168. М., 1981. С. 93-100.

659. Оппенгейм JI. Международное право. Т. I. Полутом 1. М., 1948.

660. Орешников А.В. К нумизматике преемников Аспурга. Пб., 1920.

661. Орешников А.В. Об эре на монетах Пифодориды, царицы Понта. М., 1885.

662. Орешников А. Пифодорида и ее род в Понтийском царстве// ИТУАК. № 34. Симферополь, 1902. С. 1-17.

663. Очерки истории международных отношений. М.; Нижний Новгород, 2001.

664. Пальцева JI.A. К вопросу об эволюции государственного строя Херсонеса в эллинистическую эпоху// Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. Л., 1984. С. 108-126.

665. Пальцева Л.А. Культ богини Девы в Херсонесе// Из истории античного общества. Горький, 1979. С. 30-46.

666. Пальцева Л.А. Херсонес и понтийские цари// Античный полис. Л, 1979. С. 71-81.

667. Панов А.Р. Военная карьера М.Л. Красса// Политическая жизнь Западной Европы: античность, средние века, новое и новейшее время. Вып. 5. Арзамас, 2008. С. 115-121.

668. Панов А.Р. Место Боспора и Армении в римской внешней политике на Востоке (I в. до н.э. — I в. н.э.)// АКРА. Сборник научных трудов. Нижний Новгород, 2002. С. 109-117.

669. Панов А.Р. Поход Полемона I на Боспор: проблемы интерпретации источников// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 106-108.

670. Панов А.Р. Проблема политической ориентации боспорских полисов в период митридатовых войн в отечественной историографии// Англия и Европа: проблемы истории и историографии. Арзамас, 2001. С. 215-222.

671. Панов А.Р. Развитие титулатуры Асандра на Боспоре// Античный мир. Белгород, 1999. С. 78-84.

672. Панов А.Р. Рим и Боспор: противостояние или сотрудничество? (Боспо-ро-римские взаимоотношения в I в. до н.э. первой половине I в. н.э.). Нижний Новгород, 2003.

673. Парфенов В.Н. Внешнеполитическая концепция Августа// Социально-политические отношения в Западной Европе (античность средние века). Уфа, 1993. С. 12-26.

674. Парфенов В.Н. Динамия, царица Боспора. Несколько штрихов к политическому портрету// Боспор и античный мир. Нижний Новгород, 1997. С. 126136.

675. Парфенов В.Н. Домициан и Децебал. Нереализованный вариант развития римско-дакийских отношений// АМА. Вып. 12. Саратов, 2006. С. 215-227.

676. Парфенов В.Н. Загадка Скрибония// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XVII. М.; Магнитогорск; Новосибирск, 2007. С. 291-298.

677. Парфенов В.Н. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. СПб., 2001.

678. Парфенов В.Н. Принципат Августа: армия и военная политика. Саратов, 1994. Деп. в ИНИОН РАН 24.01.94. № 48859.

679. Парфенов В.Н. Профессионализация римской армии и галльские войны Цезаря//АМА. Вып. 2. Саратов, 1974. С. 72-89.

680. Парфенов В.Н. Рим и Боспор во 2-м десятилетии до н.э.// Среда, личность, общество. М., 1992. С. 211-216.

681. Парфенов В.Н. Флавии и Боспор. К вопросу о римском «либерализме»// Из истории античного общества. Вып. 9-10. Нижний Новгород, 2007. С. 166181.

682. Парфенов В.Н. Consilium coercendi intra terminus imperii (к проблеме преемственности европейской политики Августа и Тиберия)// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 109-116.

683. Парфенов В.Н. Pessimus princeps. принципат Домициана в кривом зеркале античной традиции// Античная история и классическая археология. М., 2006. С. 115-120.

684. Парфенов В.Н. Signis receptis, или конец одной иллюзии// Античный мир и мы. Вып. 3. Саратов, 1997. С. 82-90.

685. Пахомов Е.А. Монеты Грузии. Тбилиси, 1970.

686. Пахомов Е.А. Римская надпись I в. н.э. и легион XII Фульмината// Известия АН Азербайджанской ССР. 1949. № 1. С. 79-88.

687. ПачулиаВ.П. Сухуми. Сухуми, 1989.

688. Перевалов С.М. Аланский набег 136 г. н.э. в страны Закавказья: проблемные вопросы// Античная цивилизация и варвары. М., 2006. С. 318-335.

689. Перевалов С.М. Арриан у ворот Кавказа// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. X. М.; Магнитогорск, 2001. С. 282-289.

690. Перевалов С.М. О племенной принадлежности сарматских союзников Иберии в войне 35 г. н.э.: три довода в пользу аланов// ВДИ. 2000. № 1. С. 203-210.

691. Перевалов С.М. «Тактика» Арриана: военный опыт народов Кавказа и Восточной Европы глазами греческого философа и римского офицера// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996 1997. М., 1999. С. 283-315.

692. Перл Г. Эры Вифинского, Понтийского и Боспорского царств// ВДИ. 1969. №3. С. 39-69.

693. Петере Б.Г. Косторезное дело в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1986.

694. Петере Б.Г. Морское дело в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1982.

695. Петрова Э.Б. Античная Феодосия. История и культура. Симферополь, 2000.

696. Петросян С.Г. Взаимоотношения Аршакидов и римлян с северокавказскими племенами и Армения (I в. н.э.) Автореферат. к.и.н. Ереван, 1980.

697. Писаревский Н.П. Морской флот античных государств Северного Причерноморья. Кн. 2. Флот Боспорского царства. Воронеж, 1999.

698. Пичикян И.Р. Культовая античная архитектура европейского и азиатского Боспора// Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1984. С. 88-105.

699. Пичикян И.Р. Малая Азия Северное Причерноморье. Античные традиции и влияния. М., 1984.

700. Подосинов А.В. Дакия и Сарматия на карте Марка Випсания Агриппы// Античная балканистика. 6. М., 1988. С. 39-40.

701. Подосинов А.В. Еще раз о происхождении имени города Керчь// Античный мир. Византия. Харьков, 1997. С. 155-171.

702. Подосинов А.В. Овидий и Дион Хрисостом о варваризации греческих городов Северо-Западного Понта в I в. н.э.// Вопросы источниковедения и историографии досоветского периода. М., 1979. С. 19-32.

703. Подосинов А.В. Овидий и Причерноморье: опыт источниковедческого анализа поэтического текста// Древнейшие государства на территории СССР. 1983. М., 1984. С. 8-172.

704. Подосинов А.В. Овидий как источник по истории Западного Понта (Историографический обзор)//ВДИ. 1981. № 2. С. 174-194.

705. Подосинов А.В. Письменный источник и археология (на примере Бо-рисфенитской речи Диона Хрисостома)// Боспорский феномен. Проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 8-16.

706. Подосинов А.В. Произведения Овидия как источник по истории Восточной Европы и Закавказья. М., 1985.

707. Подосинов А.В. Черное море в картографической традиции античности и раннего средневековья// Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М., 1999. С. 237-252.

708. Поздняков А.В. Начало регулярной чеканки золотой монеты в Риме при Цезарях и причины его появления// Вестник МГУ. Серия «История». 1980. № 1.С. 70-81.

709. Покровский И.А. История римского права. СПб., 1999.

710. Полин С.В. Гатал — царь сарматский// Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья. I. Запорожье, 1989. С. 122-123.

711. Полин С.В. От Скифии к Сарматии. Киев, 1992.

712. Поплавский B.C. Культура триумфа и триумфальные арки древнего Рима. М., 2000.

713. Прушевская Е.О. Художественная обработка металла (Торевтика)// Античные города Северного Причерноморья. Очерки истории и культуры. I. М.; Л., 1955. С. 325-355.

714. Пуздровский А.Е. Политическая история Крымской Скифии во II в. до н.э. -III в. н.э.//ВДИ. 2001. № 3. С. 86-118.

715. Пуздровский А.Е. Римско-боспорская война и этнополитичесая ситуация в Крымской Скифии в середине I в. н.э.// Боспорский феномен: колонизация региона. Формирование полисов. Образование государства. СПб., 2001. Ч. 2. С. 212-217.

716. Пятышева Н.В. Ювелирные изделия Херсонеса/ Труды ГИМ. Вып. XVIII. М., 1956.

717. Раев Б.А. К хронологии римского импорта в сарматских курганах Нижнего Дона// СА. 1976. № 1. С. 123-134.

718. Раев Б.А. О характере римского импорта в погребениях сарматского времени в Северном Причерноморье// Проблемы исследований античных городов. М., 1989. С. 100-101.

719. Раевский Д.С. К истории греко-скифских отношений (II в. до н.э. II в. н.э.)//ВДИ. 1973. № 2. С. 110-120.

720. Ранович А. Восточные провинции Римской империи в I III вв. М.; Л., 1949.

721. Расулова М.М. О связях Кавказской Албании в I в. до н.э. (по данным нумизматики)// Древние памятники Северо-Восточного Кавказа. Махачкала, 1977. С. 158-165.

722. Репников Н.И. О характере римской оккупации южного берега Крыма// СА. VII. М.; Л., 1941. С. 121-128.

723. Ретовский О.Ф. Драхма Аристарха Колхидского из собрания императорского Эрмитажа// Труды московского нумизматического общества. Т. III. Вып. 1.М., 1903. С. 1-5.

724. Рикман Э.А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. М., 1975.

725. Розанова Н.П. Монеты царя Фарзоя// МИА. № 50. М.; Л., 1956. С. 197208.

726. Ростовцев М.И. Бронзовый бюст боспорской царицы и история Боспора в эпоху Августа// Древности. Т. XXV. М., 1916. С. 1-24.

727. Ростовцев М.И. Военная оккупация Ольвии римлянами// ИАК. Вып. 58. Пг., 1915. С. 1-16.

728. Ростовцев М.И. Дело о взимании проституционной подати в Херсонесе// ИАК. Вып. 60. М., 1916. С. 163-168.

729. Ростовцев М.И. Завоевание побережья Черного моря// ПАВ. № 5. СПб., 1993. С. 88-90.

730. Ростовцев М.И. Митридат Понтийский и Ольвия// ИАК. Вып. 23. 1907. С. 21-27.

731. Ростовцев М.И. Надпись из СухумаЛ ЗООИД. Т. XXVII. Одесса, 1907. С. 4-6.

732. Ростовцев М.И. Научное значение истории Боспорского царства. СПб., 1914.

733. Ростовцев М.И. Новые латинские надписи с юга России// ИАК. Вып. 33. СПб., 1909. С. 1-22.

734. Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи. Т. 1. СПб., 2000, Т.П. СПб., 2001.

735. Ростовцев М.И. Понт, Вифиния, Боспор// РИЖ. 1917. № 1-2. С. 111-130.

736. Ростовцев М.И. Римские гарнизоны на Таврическом полуострове// ЖМНП. 1900. № 3. С. 140-158.

737. Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературных и археологических. Л., 1925.

738. Ростовцев М.И. Страбон как источник для истории Боспора. Харьков, 1914.

739. Ростовцев М.И. Цезарь и Херсонес// ИАК. Вып. 63. Пг., 1917. С. 1-21.

740. Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918.

741. Рубцов С.М. Легионы Рима на нижнем Дунае: Военная история римско-дакийских войн (конец I начало II века н.э.) СПб., 2003.

742. Русяева А.С. Абаб, сын Каллисфена политический деятель Ольвии Пон-тийской// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 182-186.

743. Русяева А.С. Боспорская царица Камасария// Боспорские исследования. Вып. И. Симферополь, 2002. С. 109-124.

744. Русяева А.С. Религиозный аспект исторической новеллы о Гикии Константина Порфирородного//MOYEEION. СПб., 1997. С. 281-290.

745. Русяева А.С. Религия и культы античной Ольвии. Киев, 1992.

746. Сабатье П.П. Керчь и Боспор. СПб., 1851.

747. Савельев O.K. Аланы в Северо-Западном Причерноморье (письменные источники и археологические соответствия)// Боспорский феномен. Проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 330-335.

748. Савостина Е.А. Римские имена в ономастике Северного Причерноморья// СА. 1977. № 4. С. 129-145.

749. Садыков М.Ш. К содержанию понятия «дипломатический кризис» (на примере карфагено-римских взаимоотношений в III в. до н.э.)// Методология и методика изучения античности. М., 1994. С. 32-40.

750. Самойлова Т. Л. Тира в VI -1 вв. до н.э. Киев, 1988.

751. Самохина Г.С. Иллирийские войны (о принципах римской политики на Балканах в конце III в. до н.э.)// Античная древность и средние века. Социально-политические и этнокультурные процессы. Нижний Новгород, 1991. С. 42-56.

752. Самохина Г.С. Полибий: эпоха, судьба, труд. СПб., 1995.

753. Саникидзе Л.Д. Восточный вопрос в истории Римской республики (200 60 гг. до н.э.) Автореферат. д.и.н. Тбилиси, 1965.

754. Саникидзе Л.Д. Экспансия Рима в Понте и Закавказье в первой половине I в. до н.э. Автореферат. к.и.н. Кутаиси, 1953.

755. Сапрыкин С.Ю. Аристарх Колхидский// Scripta Gregoriana. М., 2003. С. 238-250.

756. Сапрыкин С.Ю. Асандр и Херсонес (К достоверности легенды о Ги-кии)// СА. 1987. № 1. С. 48-57.

757. Сапрыкин С.Ю. Аспург, царь Боспора// Древности Боспора. 5. М., 2002. С. 207-223.

758. Сапрыкин С.Ю. Аспургиане// СА. 1985. № 2. С. 65-78.

759. Сапрыкин С.Ю. Боспорское царство на рубеже двух эпох. М., 2002.

760. Сапрыкин С.Ю. Восстание Аршака в Понтийском царстве// Социальная борьба и политическая идеология в античном мире. Л., 1989. С. 96-108.

761. Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Взаимоотношения метрополии и колонии в VI -1 вв. до н.э. М., 1986.

762. Сапрыкин С.Ю. «Евпаторов закон о наследовании» и его значение в истории Понтийского царства//ВДИ. 1991. № 2. С. 181-197.

763. Сапрыкин С.Ю. Женщины-правительницы Понтийского и Боспорского царств (Динамия, Пифодорида, Антония Трифена)// Женщина в античном мире. М., 1995. С. 181-203.

764. Сапрыкин С.Ю. Золотая пластина из Горгиппии// ВДИ. 1983. № 1. С. 6878.

765. Сапрыкин С.Ю. Из истории Понтийского царства Полемонидов (По данным эпиграфики)// ВДИ. 1993. № 2. С. 25-49.

766. Сапрыкин С.Ю. Из музыкальной и общественной жизни Херсонеса Таврического в римскую эпоху (К надписи IOSPE. I2. 365)// ВДИ. 2002. № 2. С. 72-84.

767. Сапрыкин С.Ю. К вопросу о начале правления Асандра на Боспоре// Античность: события и исследователи. Казань, 1999. С. 102-106.

768. Сапрыкин С.Ю. К вопросу о пребывании V Македонского легиона в Херсонесе// ТД Всесоюзной научной конференции «Проблемы античной истории и классической филологии». Харьков, 1980. С. 56-57.

769. Сапрыкин С.Ю. К ольвийской надписи IOSPE. I2. 38// ВДИ. 1988. № 1. С. 147-155.

770. Сапрыкин С.Ю. Митридат Евпатор и Фракия// Болгарский ежегодник. Т. I. Харьков, 1994. С. 14-33.

771. Сапрыкин С.Ю. Митридатовские традиции в политике Боспора на рубеже н.э.// Античность и варварский мир. Орджоникидзе, 1985. С. 63-86.

772. Сапрыкин С.Ю. Насильственный и ненасильственный мир в эллинистическую эпоху// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000. С. 159-177.

773. Сапрыкин С.Ю. Пифодорида царица Фракии// ВДИ. 1984. № 2. С. 141153.

774. Сапрыкин С.Ю. Плиний Младший и Северное Причерноморье// ВДИ. 1998. № 1.С. 191-205.

775. Сапрыкин С.Ю. «Полисы» Митридата VI Евпатора и «политии» Помпея Великого в Восточной Анатолии// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. IV. Ч. 1. Магнитогорск, 1997. С. 203-212.

776. Сапрыкин С.Ю. Понтийское царство. Государство греков и варваров в Причерноморье. М., 1996.

777. Сапрыкин С.Ю. Природные катастрофы и явления в идеологии Митридата Евпатора// ВДИ. 1997. № 3. С. 85-92.

778. Сапрыкин С.Ю. Структура земельных отношений в Понтийском царстве// Эллинизм: восток и запад. М., 1992. С. 85-114.

779. Сапрыкин С.Ю. Тирания в припонтийских государствах// Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. Л., 1984. С. 80-108.

780. Сапрыкин С.Ю. Уникальный статер боспорской царицы Динамии// СА. 1990. № 3. С. 204-214.

781. Сапрыкин С.Ю. Фракия и Боспор на рубеже нашей эры// SYZSITIA. СПб., 2000. С. 263-269.

782. Сапрыкин С.Ю. Херсонесская проксения синопейцу// ВДИ. 1998. № 4. С. 41-65.

783. Сапрыкин С.Ю. Царь Савромат I Боспорский// Античность: история и историки. Казань, 1997. С. 89-94.

784. Сапрыкин С.Ю. Черепицы с клеймами римского легиона из усадьбы хоры Херсонеса//КСИА. № 168. М., 1981. С. 58-62.

785. Сапрыкин С.Ю. Энкомий из Пантикапея и положение Боспорского царства в конце I начале II в. н.э.// ВДИ. 2005. № 2. С. 45-81.

786. Сапрыкин С.Ю. Этюды по социальной и экономической истории Боспорского царства// Античная цивилизация и варвары. М., Наука, 2006. С. 171-242.

787. Сапрыкин С.Ю. Epigraphica Pontica I: надпись Полемона из Зелы// ВДИ. 2008. №4. С. 41-54.

788. Саркисян Г.В. Бронзовая монета армянского царя Артавазда IV// НЭ. Т. XII. М., 1978. С. 7-9.

789. Саркисян Г.В. Монеты с изображением Августа и Армения// Проблемы античной истории и культуры. I. Ереван, 1979. С. 249-253.

790. Саркисян Г.Х. Обожествление и культ царей и царских предков в древней Армении//ВДИ. 1966. № 2. С. 3-26.

791. Саркисян Г.Х. Тигранакерт. М., 1960.

792. Сарновски Т. Плавтий Сильван и «экспедиция-призрак» на Черном море в I в. н.э.// ВДИ. 2006. № I.e. 117-131.

793. Свазян Г.С. Источники Страбона о Кавказской Албании// ИФЖ. 1978. № 1.С. 95-104.

794. Свенцицкая И.С. Марк Антоний и малоазийские полисы (Некоторые аспекты политической характеристики)// Социальная культура и политическая организация античного общества. JI., 1982. С.119-134.

795. Свенцицкая И.С. Полис и империя: эволюция культа и роль «возрастных союзов» в городах малоазийских провинций I — II вв.// ВДИ. 1981. № 4. С. 3351.

796. Свенцицкая И.С. Социально-экономические особенности эллинистических государств. М., 1963.

797. Севастьянова О.И. Аппиан и его «Римская история»// ВДИ. 1950. № 2. С. 253-262.

798. Севастьянова О.И. Новый труд по древней истории Армении// ВДИ. 1946. №2. С. 112-118.

799. Селецкий Б.П. Римские всадники в последний период движения Сатур-нина// ВДИ. 1973. № 1. с. 145-153.

800. Семенов-Зусер С. Рыбный рынок в Херсонесе// ВДИ. 1947. № 2. С. 237246.

801. Сергеев B.C. Принципат Тиберия// ВДИ. 1940. № 2. С. 78-95.

802. Сибирский А. Безыменные тетрахалки со скифской лучней. Серебряные и медные деньги царя Фарнака. Монеты римской гегемонии в Боспоре Киммерийском// ЗООИД. Т. X. Одесса, 1877. С. 26-55.

803. Сибирский А. Гипотеза о происхождении Асандра и новые домыслы о некоторых событиях его правления// ЗООИД. Т. X. Одесса, 1877. С. 56-74.

804. Сидоренко В.А. Золотая монетная чеканка Херсонеса I II вв.// МАИЭТ. Вып. VIII. Симферополь, 2001. С. 436-453.

805. Сидоренко В.А. Фрагмент декрета римского времени из средневековой базилики под Мангупом//МАИЭТ. Вып. V. Симферополь, 1996. С. 35-59.

806. Сизек Э. Нерон. Ростов-на-Дону, 1998.

807. Симоненко А.В. Некоторые дискуссионные вопросы современного сар-матоведения//ВДИ. 2002. № 1. С. 107-122.

808. Симоненко А.В. Сарматы в степях Северного Причерноморья// Древний мир. История. Археология. Нумизматика. 2001. № 1. С. 28-33.

809. Симоненко А.В. Сарматы Таврии. Киев, 1993.

810. Симоненко А.В. Фарзой и Инисмей аорсы или аланы?// ВДИ. 1992. № З.С. 148-162.

811. Скржинская М.В. Награды граждан античных городов Северного Причерноморья// ВДИ. 2003. № 4. С. 89-101.

812. Скржинская М.В. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. Киев, 1977.

813. Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия. Саратов, 1990.

814. Скрипкин А.С. К критике источников исследований, посвященных реконструкции торговых путей в скифо-сарматское время// ВДИ. 2003. № 3. С. 194-203.

815. Славин JI.M. Древний город Ольвия. Киев, 1951.

816. Слонимский М.М. Начало римской оккупации Северного Причерноморья// УЗ Пятигорского государственного педагогического института. Сборник научных трудов. Вып. IV. Пятигорск, 1949. С. 199-211.

817. Слонимский М.М. Экономические предпосылки политики Рима в Северном и Восточном Причерноморье в первые века нашей эры// Пятигорский государственный педагогический институт. УЗ. Т. XIII. Пятигорск, 1956. С. 355-383.

818. Смекалова Т.Н. Боспор в сфере влияния Римской империи (по данным о составе монетных сплавов)// Древности Боспора. 4. М., 2001. С. 324-349.

819. Смекалова Т.Н. Значение изучения состава монетных сплавов для античной нумизматики (на примере Боспора)// Древности Боспора. 3. М., 2000. С. 260-301.

820. Смекалова Т.Н., Дюков Ю.Л. Монетные сплавы государств Причерноморья: Боспор, Ольвия, Тира. СПб., 2001.

821. Смекалова Т.Н. Состав сплава монет Херсонеса// Проблемы истории, филолгии, культуры. Вып. X. М., Магнитогорск, 2001. С. 110-134.

822. Смирнов И.А. Этническая принадлежность имен населения послегет-ской Ольвии// Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья. I. Запорожье, 1989. С. 144-145.

823. Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии, М., 1984.

824. Смирнова E.JI. Принципат Флавиев: императорская власть и римское общество в последней трети I в. н.э. (69 — 96 гг.). Автореферат. к.и.н. СПб., 2002.

825. Смирнова И.К. Муниципальная политика Траяна в провинции Вифиния-Понт// ВДИ. 1976. № 1. С. 129-146.

826. Смирнова И.К. Политика Траяна в провинции Вифния-Понт (К оценке особенностей провинциальной римской политики в эпоху приницпата). Автореферат. к.и.н. Л., 1978.

827. Смирнова Н.В. Наместники Горгиппии// Древности Боспора. 4. М., 2001. С. 350-367.

828. Смыков Е.В. Антоний и Дионис (Из истории религиозной политики триумвира М. Антония)// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 80-106.

829. Смыков Е.В. Истоки одного конфликта (Лукулл, Помпей и восточное командование)// Древние цивилизации и варварский мир. Ставрополь, 1999. С. 107-119-127.

830. Смыков Е.В. Марк Антоний и политика dementia Caesaris// АМА. Вып. 7. Саратов, 1990. С. 56-65.

831. Смыков Е.В. После Карр: римско-парфянское противостояние в Сирии в 53 50 гг. до н.э.// Из истории античного общества. Вып. 9-10. Нижний Новгород, 2007. С. 312-322.

832. Смыков Е.В. Рим и Митридат Евпатор: война, политика, идеология. Автореферат. к.и.н. Саратов, 1996.

833. Смыков Е.В. Рим и Парфия: от первых контактов до первой войны (сер. 90-х конец 50-х гг. I в. до н.э.)// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Ч. 2. Казань, 2002. С. 193-226.

834. Смыков Е.В. Рим и Парфия: первые контакты (к вопросу о договорах Суллы и Лукулла с парфянами)// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000. С. 317-332.

835. Смыков Е.В. Рим и Парфия: путь к договору (Гней Помпей и парфяне)// Античность: общество и идеи. Казань, 2001. С. 118-129.

836. Смыков Е.В. Сирийское наместничество Авла Габиния// АМА. Вып. 12. Саратов, 2006. С. 198-213.

837. Соболевский С.И. Греческая палеография. М., 1910-1911.

838. Созник В.В., Цецхладзе Г.Р. Колхидские амфоры эллинистического периода в Херсонесе (К вопросу об экономических связях Колхиды и Херсонеса)//ВДИ. 1991. № 2. С. 61-66.

839. Соколов В.А. Курс лекций по международному праву. Лекция № 4. М., 2000.

840. Соколов B.C. Плиний Младший. М., 1956.

841. Сокольский Н.И. Деревообрабатывающее ремесло в античных государствах Северного Причерноморья/ МИА. № 178. М., 1971.

842. Сокольский Н.И., Шелов Д.Б. Историческая роль античных государств Северного Причерноморья // Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959. С. 40-62.

843. Сокольский Н.И. Крепость аспургиан на Боспоре// КСИА. № 143. М., 1975. С. 21-30.

844. Сокольский Н.И. Новые памятники синдской скульптуры// КСИА. Вып. 100. М., 1965. С. 86-96.

845. Сокольский Н.И. Таманский толос и резиденция Хрисалиска. М., 1976.

846. Соломоник Э.И. О пребывании римского флота в Крыму// Античная древность и средние века. Сб. 10. Свердловск, 1973. С. 142-145.

847. Соломоник Э.И. О римском флоте в Херсонесе// ВДИ. 1966. № 2. С. 165171.

848. Соломоник Э.И. Сарматские знаки Северного Причерноморья. Киев, 1959.

849. Сон Н.А. Тира римского времени. Киев, 1993.

850. Сопова Н.К. Динамия правительница Боспора// Люди и политика. Брянск, 1999. С. 5-15.

851. Сопова Н.К. Центральный правительственный аппарат и полисные учреждения на Боспоре// Социально-экономические проблемы истории древнего мира и средних веков. М., 1972. С. 141-161.

852. Сорокина Н.П., Трейстер М.Ю. Две группы бронзовых зеркал из собрания Государственного исторического музея// СА. 1983. № 4. С. 142-153.

853. Сорокина Н.П. Стекло из раскопок Пантикапея 1945 1959 гг.// МИА, № 103. М., 1962. С. 210-236.

854. Сорочан С.Б. Зовшшня торпвля Херсонеса Тавршського в I ст. до н.е.// ВХУ. № 201. Вип. 12. 1980. С. 72-78.

855. Сорочан С.Б. Торговля Херсонеса Таврического в I в. до н.э. V в. н.э. Автореферат. к.и.н. М., 1981.

856. Спейдел М.П. Древнейший манускрипт с территории СССР. Письмо из римской крепости Апсар//ВДИ. 1985. № 4. С. 176-179.

857. Спейдл М.П. Капитаны и центурионы в Херсонесе Таврическом// ВДИ. 1988. №3. С. 119-123.

858. Степанян А.А. Рандейский договор и коронация Тиридата Аршакида в Риме// ИФЖ. 1976. № 3. С. 171-183.

859. Стржелецкий С.Ф. Клеры Херсонеса Таврического/ ХС. Вып. VI. Симферополь, 1961.

860. Струве В.В. Этюды по истории Северного Причерноморья, Кавказа и Средней Азии. JI., 1968.

861. Суров Е.Г. Херсонес Таврический. Свердловск, 1961.

862. Тарасенко B.C. Политическая история Боспорского государства в I веке до н.э. и в I веке н.э. Автореферат. к.и.н. М., 1950.

863. Тарков П.Н. К истории международных отношений в античном мире// ВДИ. 1950. №2. С. 28-36.

864. Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949.

865. Тирацян Г.А. Армянская тиара опыт культурно-исторической интерпретации// ВДИ. 1982. № 2. С. 90-96.

866. Тирацян Г.А. О торговых связях Армении с Сирией в античное время// Палестинский сборник. Вып. 4 (67). М.; Л., 1959. С. 73-78.

867. Тодуа Т.Т. Колхида в составе Понтийского царства. Автореферат. к.и.н. Тбилиси, 1965.

868. Тодуа Т.Т. Крепости Митридата VI Евпатора в Колхиде// ВДИ. 1988. № 1.С. 139-146.

869. Толстиков В.П. Неизвестные страницы истории Боспорского царства// СГМИИ. Вып. 10. М., 1992. С. 41-65.

870. Толстиков В.П. Фортификация античного Боспора. Автореферат. к.и.н. М., 1981.

871. Толстиков В.П. Эллинистические элементы в фортификационных системах Боспора// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 352-365.

872. Толстой И.И. Из области боспорской ономастики// ВДИ, 1955. № 1. С. 915.

873. Трапш М.М. Древний Сухуми/ Трапш М. Труды. В 4 т. Т. 2. Сухуми, 1969.

874. Требелева Г.В. К проблеме существования Таврического лимеса// VI чтения памяти профессора В.Д. Блаватского. М., 1999. С. 116-117.

875. Требелева Г.В. Оборона территории Азиатского Боспора в первые века нашей эры: историческое моделирование на основе ГИС-технологий. Диссертация. . к.и.н. М., 2005.

876. Требелева Г.В. Структура боспорской армии в первые века нашей эры// Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XII. М.; Магнитогорск, 2002. С. 311-316.

877. Тревер К.В. Надпись о построении армянской крепости Гарни. Л., 1949.

878. Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н.э. VII в. н.э. М.; Л., 1959.

879. Тревер К.В. Очерки по истории культуры древней Армении (II в. до н.э. -IVв. н.э.) М.; Л., 1953.

880. Трейстер М.Ю. Италийские и провинциально-римские зеркала в Восточной Европе//СА. 1991. № 1. С. 90-103.

881. Трейстер М.Ю. К находкам металлических деталей римского военного костюма и конской сбруи в Северном Причерноморье// РА. 2000. № 2. С. 156-164.

882. Трейстер М.Ю. Комментарий к письму X. 74 Плиния Младшего// ВДИ. 1987. № 1.С. 213-219.

883. Трейстер М.Ю. Местные подражания деталям римского военного костюма на Боспоре// РА. 2000. № 3. С. 118-124. 1

884. Трейстер М.Ю. Римляне в Пантикапее// ВДИ. 1993. № 2. С. 50-74.

885. Трейстер М.Ю. Сарматские воины Фарнака Боспорского (к вопросу об исторической интерпретации погребения в Косике)// Боспорский феномен. Проблема соотношения письменных и археологических источников. СПб., 2005. С. 322-330.

886. Трофимова М.К. О некоторых источниковедческих проблемах XXXVI (Борисфенитской) речи Диона Хрисостома// ВДИ. 1959. № 3. С. 151-162.

887. Труфанов А.А. Пряжки ранних провинциально-римских форм в Северном Причерноморье// РА. 2004. № 3. С. 160-170.

888. Трухина Н.Н. Политика и политики «золотого века» Римской республики (II в. до н.э.). М., 1986.

889. Тудор Д. Киликийская когорта в Малой Скифии и Тавриде// Материалы и исследования по археологии Юго-Запада СССР Румынской Народной Республики. Кишинев, 1960. С. 241-258.

890. Тюменев А.И. Херсонесские этюды. IV. Херсонес и местное население: скифы//ВДИ. 1950. № 2. С. 48-56.

891. Тюменев А.И. Херсонесские этюды. V. Херсонесские проксении// ВДИ. 1950. №4. С. 11-25.

892. Устинова В.О. Аспург та аспурпани// ВХУ. № 35. Вип. 3. Харьков, 1969. С. 58-64.

893. Устинова В.О. 3 icTopii Боспору у друпи половиш I ст. до н.е.// ВХУ. № 17. Вип. I. Харьков, 1966. С. 106-111.

894. Утченко C.JI. Кризис и падение Римской республики. М., 1965.

895. Утченко C.JI. Политические учения древнего Рима III I вв. до н.э. М., 1977.

896. Утченко С.Л. Юлий Цезарь. М., 1984.

897. Фазили А.Г. Борьба атропатенцев против римских захватчиков (36 г. до н.э.)// Проблемы античной истории и культуры. Т. I. Ереван, 1979. С. 294299.

898. Федоров Г.Б., Полевой Л.Л. «Царства» Буребисты и Децебала: союзы племен или государства? (I в. до н.э. начало II в. н.э.)// ВИ. 1984. № 7. С. 5980.

899. Федорова Е.В. Рим и варвары// Труды кафедры древних языков МГУ. М.; СПб., 2000. С. 86-97.

900. Фердросс А. Международное право. М., 1959.

901. Ферреро Г. Величие и падение Рима. В 5 тт. Т. I. М., 1914. Т. II. М., 1916. Т. III. М., 1918. Т. IV. М., 1920. Т. V. М., 1925.

902. Ферреро Г. Юлий Цезарь. Ростов-на-Дону, 1997.

903. Финлей Г. Греция под римским владычеством со времени завоевания римлянами до падения империи их на Востоке. 146 г. до Р.Х. 717 г. по Р.Х. М., 1877.

904. Фрибус Т.Ю. Юлии-Клавдии глазами римлян и варваров// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 117-123.

905. Фролов Э.Д. Судьба ученого: М.И. Ростовцев и его место в русской науке об античности//ВДИ. 1990. № 3. С. 143-165.

906. Фролова Н.А. Золотая монета 338 г. б.э. = 41 г. н.э. Митридата III из собрания ГИМ// ВДИ. 1986. № 4. С. 54-59.

907. Фролова Н.А. Из истории Боспора в середине II в. н.э.// ВДИ. 1972. № 1. С. 187-194.

908. Фролова Н.А. К вопросу о начале правления Аспурга на Боспоре// ВДИ. 1979. № 1.С. 139-147.

909. Фролова Н.А. Каталог монет античной Тиры. М., 2006.

910. Фролова Н.А. Медные монеты Боспора конца I в. до н.э. начала I в. н.э.// НЭ. Т. XV. М., 1989. С. 3-18.

911. Фролова Н.А. Медные монеты Котиса I и Рискупорида II как исторический источник// 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР. Киев, 1975. С. 150-151.

912. Фролова Н.А. Монетное дело Боспора. Ч. 1. М., 1997.

913. Фролова Н.А. Монетное дело Боспора VI в. до н.э. — середины IV в. н.э. в свете новых исследований// Очерки археологии и истории Боспора. М., 1992. С. 187-247.

914. Фролова Н.А. Монетное дело Котиса I, сына Аспурга (45 68 гг. н.э.)// Нумизматический сборник. Ч. 5, вып. 2. Труды ГИМ, вып. 49. М., 1977. С. 219-238.

915. Фролова Н.А. Монетное дело Рискупорида II// НЭ. Т. VII. М., 1968. С. 43-67.

916. Фролова Н.А. Монетное дело Савромата I (93 123 гг.)// НЭ. Т. XVI. М., 1999. С. 132-196.

917. Фролова Н.А. Монеты Котиса II (123 132 гг. н.э.)// Новые нумизматические исследования. Нумизматический сборник. Часть 9. Труды ГИМ. Вып. 61. М., 1986. С. 66-81.

918. Фролова Н.А. О взаимоотношениях Рима, Боспора и Херсонеса в начале II в. н.э.// Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. С. 14-17.

919. Фролова Н.А. О времени правления Гепепирии и Митридата III// ВДИ. 1977. №3. С. 166-174.

920. Фролова Н.А. О времени правления Динамии// СА. 1978. № 2. С. 49-61.

921. Фролова Н.А. О римско-боспорских отношениях в I середине III в. н.э. по нумизматическим данным// Нумизматика античного Причерноморья. Киев, 1982. С. 55-63.

922. Фролова Н.А., Ireland S. О хронологии эмиссий монет на Боспоре в мит-ридотовский период (110/109 63 гг. до н.э.)// Древности Боспора. 2. М., 1999. С. 232-265.

923. Фрязинов С. Принцепс, аристократия и сенат в древнем Риме времени Нерона// УЗ МОПИ. Т. II. М., 1940. С. 187-245.

924. Функ Б. Проримская ориентация в титулатуре боспорских царей// Этюды по античной истории и культуре Северного Причерноморья. СПб., 1992. С. 74-93.

925. Хазанов A.M. Катафрактии и их роль в истории военного искусства// ВДИ. 1968. № 1.С. 180-191.

926. Хазанов A.M. Очерки военного дела сарматов. М., 1971.

927. Хайнен X., Чошкун A. Amici populi Romani. Презентация трирского проекта «Внешние друзья Рима»// Antiquitas aeterna. Вып. 1. Казань, 2005. С. 280-303.

928. Хайнен X. Два письма боспорского царя Аспурга (АЕ. 1994, 1538). Незамеченные поправки, предложенные Гюнтером Клаффенбахом и дальнейшие наблюдения// Межгосударственные отношения и дипломатия в античности. Казань, 2000. С. 278-291.

929. Халатьянц Г. Армянские Аршакиды в «Истории Армении» Моисея Хоренского. Ч. I. М., 1903.

930. Халатьянц Г. Очерк истории Армении в связи с общим ходом событий в Передней Азии. Период I: древняя история. М., 1910.

931. Халилов Дж. А., Бабаев И.А. О городах древней Кавказской Албании// СА. 1974. №4. С. 98-109.

932. Харко Л.П. Существовал ли царь Akt|s?// ВДИ. 1948. № 2. С. 135-141.

933. Хачикян А.Э. Восточная политика Рима в период становления принципата (Август Клавдий) и Армения. Диссертация. к.и.н. Ереван, 1988.

934. Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. VI в. н.э. Очерки истории и культуры. Харьков, 2004.

935. Хлевов А.А. Морские войны Рима. СПб., 2005.

936. Цветаева Г.А. Боспор и Рим. М., 1979.

937. Цветаева Г.А. Влияние римской культуры на Боспоре// Проблемы античной истории и культуры. I. Ереван, 1979. С. 314-318.

938. Цветаева ГА. К вопросу о торговых связях Пантикапея// МИА. № 56. М., 1957. С. 182-201.

939. Цветаева Г.А. Кирпичи с тамгой из Горгиппии// КСИА. № 143. М., 1975. С. 99-101.

940. Цветаева Г.А. Поход Фарнака на Фанагорию в свете новых исследований//Новое в советской археологии. М., 1965. С. 234-236.

941. Церетели Г.В. Греческая надпись эпохи Веспасиана из Мцхета// ВДИ. 1960. №2. С. 123-133.

942. Цибукидис Д.И. Древняя Греция и Восток. М., 1981.

943. Циркин Ю.Б. Движение Серотория// Социальная борьба и политическая идеология в античном мире. Л., 1989. С. 144-162.

944. Циркин Ю.Б. «Империализм» и «империалистические войны» в древности//Категории исторических наук. Л., 1988. С. 58-72.

945. Чаплыгина Н.А. Население Днестровско-Карпатских земель и Рим в I — начале III в. н.э. Кишинев, 1990.

946. Чаплыгина Н.А. Римляне на Дунае (I III века нашей эры). Кишинев, 1990.

947. Чеканова Н.В. Римская диктатура последнего века Республики. СПб., 2005.

948. Чернышов Ю.Г. Социально-утопические идеи и миф о «золотом веке» в Древнем Риме. Ч. I. До установления принципата. Новосибирск, 1992; Ч. II. Ранний принципат. Новосибирск, 1992.

949. Черняк А.Б. К интерпретации сообщения Тацита о Вононе// ИФЖ. 1984. №4. С. 208-215.

950. Черняк А.Б. О конъектуре Липсия Aorsi в рассказе Тацита о боспорском походе римлян// Античная цивилизация и варварский мир. I. Новочеркасск, 1992. С. 95-102.

951. Шамба Г.К. Эшерское городище. Тбилиси, 1980.

952. Шамба С.М. Монетное обращение в Абхазии с античной эпохи до конца распада единого Грузинского царства (V в. до н.э. XIII в. н.э.) Диссертация. к.и.н. М., 2007.

953. Шелов Д.Б. Античный мир в Северном Причерноморье. М., 1956.

954. Шелов Д.Б. Аппиан историк митридатовых войн// Проблемы античной культуры. М., 1986. С. 113-117.

955. Шелов Д.Б. Города Северного Причерноморья и Митридат Евпатор// ВДИ. 1983. №2. С. 40-58.

956. Шелов Д.Б. Идея всепонтийского единства в древности// ВДИ. 1986. № 1.С. 36-42.

957. Шелов Д.Б. Из античной литературной традиции о митридатовых войнах (Посидоний и Цицерон)// История и культура античного мира. М., 1977. С. 197-201.

958. Шелов Д.Б. Колхида в системе Понтийской державы Митридата VI// Кавказ и Средиземноморье. Тбилиси, 1980. С. 199-214.

959. Шелов Д.Б. Махар, правитель Боспора// ВДИ. 1978. № 1. С. 55-72.

960. Шелов Д.Б. Понтийская держава Митридата Евпатора// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 551-572.

961. Шелов Д.Б. Римляне в Северном Причерноморье во II в. н.э.// ВДИ. 1981. №4. С. 52-63.

962. Шелов Д.Б. Северное Причерноморье 2000 лет назад. М., 1975.

963. Шелов Д.Б. Тамга Риметалка// Культура античного мира. М., 1966. С. 268-277.

964. Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М., 1972.

965. Шелов Д.Б. Тира и Митридат Евпатор// ВДИ. 1962. № 2. С.95-102.

966. Шелов-Коведяев Ф.В. Замечания о динамике титулатуры Спартокидов// Древнее Причерноморье. Одесса, 1990. С. 168-180.

967. Шелов-Коведяев Ф.В. Новый декрет их Херсонеса// ВДИ. 1982. № 2. С. 76-83.

968. Шепко Л.Г. О связях Боспора с Южным Понтом в перве века н.э.// Античность Европы. Пермь, 1992. С. 61-66.

969. Шилов В.П. Аорсы (историко-археологический очерк)// История и культура сарматов. Саратов, 1983. С. 34-48.

970. Шилов В.П. О расселении меотских племен// СА. XIV. М.; Л., 1950. С. 102-123.

971. Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата (I III вв. н.э.). М, 1977.

972. Шифман И.Ш. Цезарь Август. М, 1990.

973. Шкорпил В.В., Ростовцев М.И. Эпиграмма из Эль-Тегеня// ИАК. Вып. 37. СПб, 1910. С. 14-22.

974. Шмалько А.В. Римская политика в Южном Причерноморье в I в. н.э. Автореферат. к.и.н. Харьков, 1985.

975. Шмалько А.В. Римская социальная политика в провинции Вифиния-Понт во второй половине I в. до н.э. I в. н.э.// Античная древность и средние века. Проблемы социального развития. Свердловск, 1985. С. 16-24.

976. Шмалько А.В. Римское управление Вифинией-Понтом в I в. н.э.// ВХУ. №268. 1985. С. 115-122.

977. Штаерман Е.М, Трофимова М.К. Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи (Италия). М, 1971.

978. Штаерман Е.М. «Scriptores historiae Augustae» как исторический источник//ВДИ. 1957. № 1. С. 233-245.

979. Щеглов А.Н. Основные этапы истории Западного Крыма в античную эпоху// Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л, 1968. С. 332-342.

980. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л, 1978.

981. Щукин М.Б. Две реплики: о Фарзое и надписи из Мангупа, о царе Арта-васда и погребении в Косике// ВДИ. 1995. № 4. С. 175-179.

982. Щукин М.Б. На рубеже эр. СПб, 1994.

983. Щукин М.Б. Фибулы типа «Алезия» из Среднего Поднепровья и некоторые проблемы римско-варварских контактов на рубеже нашей эры// СА. 1989. №3. С. 61-70.

984. Щукин М.Б. Царство Фарзоя. Эпизод из истории Северного Причерноморья// СГЭ. XLVII. Л, 1982. С. 35-38.925. Этьен Р. Цезарь. М, 2003.

985. Юлкина О. Пергамский декрет 133 года до н.э.// ВДИ. 1947. № 4. С. 160168.

986. Юрьева В.В. Взаимоотношения Рима и Египта в первой половине I в. до н.э. Автореферат. к.и.н. М., 1975.

987. Яйленко В.П. Династическая история Боспора от Митридата Евпатора до Котиса I// Эпиграфические памятники и языки древней Анатолии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1990. С. 128-215.

988. Яйленко В.П. Материалы к «Корпусу лапидарных надписей Ольвии»// Исследования по эпиграфике и языкам древней Анатолии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1987. С. 4-105.

989. Яйленко В.П. Материалы по боспорской эпиграфике// Надписи и языки древней Малой Азии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., 1987. С. 4-200.

990. Яйленко В.П. Новые эпиграфические данные о Митридате Евпаторе и Фарнаке// Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985. С. 617-627.

991. Яйленко В.П. Полемон, царь Армении// ИФЖ. 1981. № 1. С. 168-178.

992. Ямпольский З.И. Вновь открытая латинская надпись у горы Беюк-Даш (Азербайджанская ССР)// ВДИ. 1950. № 1. С. 177-182.

993. Ямпольский З.И. Древняя Албания III -1 вв. до н.э. Баку, 1961.

994. Ямпольский З.И. К римской надписи в Азербайджане// Известия АН Азербайджанской ССР. 1949. № 1. С. 89.

995. Яновский А. О древней Кавказской Албании// ЖМНП. 1846. № 11. С. 97-136.

996. Яценко С.А. Аланская проблема и центральноазиатские элементы в культуре кочевников Сарматии рубежа I II вв. н.э.// ПАВ. № 3. СПб., 1993. С. 60-72.

997. Яценко С.А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. М., 2001.

998. Яценко С.А. Основные проблемы современных сарматологии и алани-стики// Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград, 1994. С. 25-27.

999. Яценко С.А. Сиракский союз в Прикубанье (проблемы увязки археологических и письменных источников)// Древности Кубани. Краснодар, 1991. С. 108-110.

1000. Яценко И.В. Тарелка царицы Гипепирии из Неаполя Скифского// Исто-рико-археологический сборник. М., 1962. С. 101-113.

1001. Adcock F.E. Caesar's dictatorship// САН. Vol. IX. Cambridge, 1932. P. 691740.

1002. Adcock F.E. Fear of Carthage and Irrationality// Imperialism in the Roman republic. N. Y.; Chicago; San Francisco; Atlanta; Dallas; Montreal; Toronto; L.; Sydney, 1970. P. 77-84.

1003. Adcock F.E. Lesser Armenia and Galatia after Pompey's Settlement of the East// JRS. 1937. Vol. 27. Part 1. P. 12-17.

1004. Alston R. Aspects of Roman History, AD 14 117. L, 1998.

1005. Anderson J.G.C. Pompey's Campaign against Mithradates// JRS. 1922. Vol. 12. P. 99-105.

1006. Anderson J.G.C. Pontica// JRS. 1900. Vol. 20. P. 151-158.

1007. Anderson J.G.C. The Eastern frontier from Tiberius to Nero// САН. Vol. X. Cambridge, 1934. P. 743-780.

1008. Anderson J.G.C. The Eastern frontier under Augustus// САН. Vol. X. Cambridge, 1934. P. 239-283.

1009. Avram A. Some Thoughts about the Black Sea and the Slave Trade before the Roman Domination (6th 1st Centuries ВС)// The Black Sea in Antiquity (BSS. 6). Aarhus, 2007. P. 239-251.

1010. Babelon E. Cataloge des monnaies grecques de la Bibliotheque Nationale: les rois de la Syrie, d'Armenie et de Commagene. Paris, 1890.

1011. Badian E. Foreign clientelae (264 70 B.C.) Oxford, 1984.

1012. Badian E. M. Portius Cato and the Annexation and Early Administration of Cyprus// JRS. 1965. Vol. 55. № 1/2. P. 110-121.

1013. Badian E. Patron-State and Client-State// Imperialism in the Roman republic. N. Y.; Chicago; San Francisco; Atlanta; Dallas; Montreal; Toronto; L.; Sydney, 1970. P. 102-110.

1014. Badian E. Roman imperialism in the late Republic. Pretoria, 1967.

1015. Badian E. The Lack of Economic Motivation// Imperialism in the Roman republic. N. Y.; Chicago; San Francisco; Atlanta; Dallas; Montreal; Toronto; L.; Sydney, 1970. P. 91-94.

1016. Ball W. Rome in the East. The transformation of the Empire. L.; N.Y., 2001.

1017. Ballesteros Pastor L. Marius' words to Mithridates Eupator (Plut., Mar. 31. 3)// Historia. 1999. Bd. XLVIII. Hft. 4. S. 506-508.

1018. Balsdon J.P.V.D. Consular Provinces under the Late Republic. I. General Considerations// JRS. 1939. Vol. 29. P. 57-73.

1019. Balsdon J.P.V.D. Romans and Aliens. Chapel Hill, 1979.

1020. Balsdon J.P.V.D. The Emperor Gaius (Caligula). Oxford, 1934.

1021. Barnes T.D. The Victories of Augustus// JRS. 1974. Vol. 64. P. 21-26.

1022. Barrett A.A. Annals 14.26 and the Armenian Settlement of A.D. 60// CQ. 1979. Vol. 29. № 2. P. 465-469.

1023. Barrrett A. A. Caligula: The Corruption of Power. L., 1989.

1024. Barrett A.A. Gaius' policy in the Bosporus// ТАРА. 1977. Vol. 107. P. 1-9.

1025. Barrett A.A. Polemo II of Pontus and M. Antonius Polemo// Historia. 1978. Bd. XXVII. Heft 3. P. 437-448.

1026. Bederman D. J. International Law in Antiquity. Cambridge, 2001.

1027. Bekker-Nielsen T. Local Politics in an Imperial Context// Rome and the Black Sea Region (BSS. 5) Aarhus, 2006. P. 109-117.

1028. Benario H.W. Imperium and Capaces Imperii in Tacitus// AJPh. 1972. Vol. 93. № 1. P. 14-26.

1029. Bennett J. Trajan: Optimus Princeps A Life and Times. L., 1997.

1030. Bosworth A.B. Arrian and the Alani// HSCPh. 1977. Vol. 81. P. 217-255.

1031. Bosworth A.B. Arrian at the Caspian Gates: A Study in Methodology// CQ. 1983. Vol. 33. № 1. P. 265-276.

1032. Bowersock G.W. Augustus and the greek world. Oxford, 1965.

1033. Bowersock G.W. Syria under Vespasian// JRS. 1973. Vol. 63. P. 133-140.

1034. Brandis. Bosporos// RE. Bd. III. Stuttgart, 1899. Sp. 758-789.

1035. Braund D.C. Augustus to Nero: A Sourcebook on Roman history 31 B.C. -A.D. 68. L.; Sydney, 1985.

1036. Braund D.C. Client kings// Exeter studies in history. № 18. Exeter, 1988. P. 69-96.

1037. Braund D. Georgia in antiquity. A history of Colchis and Transcaucasian Iberia 550 ВС AD 562. Oxford, 1994.

1038. Braund D. Hadrian and Pharasmanas// Klio. 1991. Bd. 73. Hft. 1. P. 208-219.

1039. Braund D. C. King Scribonius// Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. СПб., 2004. Ч. 1. С. 81-87.

1040. Braund D. Piracy under principate and the ideology of imperial eradication// War and society in the Roman world. L.; N.Y., 1993. P. 195-212.

1041. Braund D.C. Rome and the Friendly King: the character of the client kingship. L.; Canberra, 1984.

1042. Braund D.C., Tsetskhladze G.R. The Export of Slaves from Colchis// CQ. 1989. Vol. 39. № l.P. 114-125.

1043. Brogan O. An Introduction to the Roman Land Frontier in Germany// GR. 1933. Vol.3. №7. P. 22-30.

1044. Brown W.E. The oriental auxiliaries of the imperial roman Army. Yale, 1941.

1045. Brunt P.A. The Role of the Senate in the Augustan Regime// CQ. 1984. Vol. 34. № 2. P. 423-444.

1046. Buchheim H. Die Orientpolitik des Triumvirn M. Antonius. Heidelberg, 1960.

1047. Bulin R.K. Untersuchungen zur Politik und KriegFuhrung Roms im Osten von 100-68 v. Chr. Frankfurt am Mein; Bern, 1983.

1048. Cadoux T.J. Marcus Crassus: A Revaluation// GR. 1956. Vol. 3. № 2. P. 153161.

1049. Campbell B. The Roman Empire// War and society in the Ancient and Medieval Worlds. Cambridge; Massachusetts; L., 1999. P. 217-240.

1050. Campbell B. War and diplomacy: Rome and Parthia, 31 B.C. A.D. 235// War and society in the Roman world. L.; N.Y., 1993. P. 213-240.

1051. Campbell B. War and Society in Imperial Rome, 31 ВС AD 284. L., 2002.

1052. Carcopino J. Les etapes de 1'imperialisme Romain. P., 1961.

1053. Сагу M. A Roman Arbitration of the Second Century B.C.// JRS. 1926. Vol. 16. P. 194-200.

1054. Сагу М. An Accidental war// Imperialism in the Roman republic. N. Y.; Chicago; San Francisco; Atlanta; Dallas; Montreal; Toronto; L.; Sydney, 1970. P. 3133.

1055. Charlesworth M.P. Nero: Some Asepcts// JRS. 1950. Vol. 40. P. 69-76.

1056. Charlesworth M.P. The Fear of the Orient in the Roman Empire// Cambridge Historical Journal. 1926. Vol. 2. № 1. P. 9-16.

1057. Charlesworth M.P. Trade-routes and commerce of the Roman Empire. Cambr., 1924.