автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.15
диссертация на тему: Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период

Полный текст автореферата диссертации по теме "Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период"

На правах рукописи

КОДЖАМАН Омер

«Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период»

Специальность 07.00.15 - История международных отношений и внешней политики

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре истории международных отношений и внешней политики России Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, проф. Дегоев В.В.

доктор исторических наук, проф. Звягельская И.Д.

кандидат исторических наук, доц. Айрапетов О.Р.

Ведущая организация: Институт мировой экономики и

международных отношений РАН.

Защита состоится «51» 2004 г. в часов на заседании

Диссертационного совета Д.209.002.03 по историческим наукам Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России по адресу: Москва, 119454, пр-т Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГИМО (У) МИД России. Автореферат разослан

Л /fo Y га 2004 г.

УЧЕНЫЙ СЕКРЕТАРЬ _ «им.

ДИССЕРТАЦИОННОГО^евВЕТ/С^—-/профессор

Емельянов А.Л

1-Обшая характеристика работы.

Предмет исследования. Настоящая диссертация посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в широкой исторической ретроспективе и в постсоветском контексте. Предпринята попытка рассмотреть истоки, стадии и результаты этого процесса. Особое внимание уделено изучению стратегий России и Турции по отношению к социально-экономическим, политическим и этническим проблемам региона в период после холодной войны, а также влиянию этих проблем на взаимоотношения между двумя государствами.

Актуальность темы. Роль Южного Кавказа во внешней политике России и Турции в контексте отношений между этими странами составляет предмет, привлекающий повышенное внимание многих исследователей. Это объясняется тем обстоятельством, что Южный Кавказ, будучи на протяжении многих веков ареной российско-турецкого политического и экономического соперничества, в значительной степени и сегодня остается объектом жизненно важных интересов крупных держав.

Происходящее на Южном Кавказе имеет не только региональное, но и глобальное измерение, в том числе связанное с проблемой сохранения мира, что делает регион предметом повышенной озабоченности Москвы и Анкары. Южнокавказские государства переживают серьезные политические и экономические трудности, осложненные жестокими межэтническими столкновениями. Конфликты в Абхазии и Южной Осетии ставят под сомнение будущее Грузии, нагорно-карабахский вопрос - будущее Азербайджана и Армении, в то время как, проблемы эксплуатации и транспортировки каспийских энергоресурсов являются источником противоречий более широкого международного масштаба, ибо они непосредственно касаются национальных интересов региональных (Россия, Турция, Иран) и внерегиональных держав (США, Европейский Союз).

Но острее всего события на Кавказе касаются России и Турции. Оба государства по-разному понимают южно-кавказские проблемы, отсюда и разные* подходы к ним. Это заставляет историков и политических аналитиков исследовать происхождение этих различий и степень их воздействия на российско-турецкие отношения после холодной войны.

Цели и задачи исследования. Главную цель мы яиц*пи в ргтреп^ении места и

значения Южного Кавказа во внешнеполитических

урцаи как

в «классическом» историческом контексте, так и в контексте постсоветского десятилетия (1992- 2002 гг.).

Эта общая установка предполагала решение следующих задач.

Изучение исторического фона, на котором разворачивалось политическое соперничество между Россией и Турцией на Южном Кавказе.

Анализ природы тех изменений, которым подверглись внешнеполитические установки двух государств прежде всего в том, что касалось их доктринальных представлений о собственных национальных интересах в условиях распада Советского Союза, представлений, которые, в свою очередь, обуславливали их поведение по отношению друг к другу. Южный Кавказ играл здесь ключевую роль.

Проследить пути формирования внешнеполитических курсов России и Турции в рамках их политических и экономических отношений на южнокавказском направлении.

Выявить в российско-турецких отношениях на Южном Кавказе ту степень симметрии или асимметрии, которая непосредственным образом влияла на процесс формирования доверия между государствами. В этой связи в фокусе внимания оказываются не только объективные противоречия, но и реальные, широко практиковавшиеся Москвой и Анкарой способы их разрешения.

Не меньшую важность представляет также ответ на вопрос о том, кем, как и под влиянием каких обстоятельств принимались ответственные внешнеполитические решения, в какой степени они являлись производными той социально-экономической, политической, идеологической обстановки, которая была характерна для России и Турции.

Плодотворное решение этих задач немыслимо без стремления определить место Южного Кавказа не только в региональной, но и в глобальной конъюнктуре, подверженной подчас резким и непредсказуемым колебаниям.

Новизна исследования. Настоящая диссертация является попыткой заполнить некоторые пробелы в изучении российско-турецких отношений по поводу Южного Кавказа. Подавляющее большинство публикаций по данной теме носит слишком обобщающий характер и сосредоточено преимущественно на проблемах стратегического соперничества между Россией, Ираном, Соединенными Штатами и Турцией, тогда как у российско-турецких отношений есть собственное содержание, а также глубокий исторический, политический и экономический подтекст, сохраняющийся до сих пор. Исторические традиции, подозрения и предрассудки

так или иначе продолжают оказывать давление на сознание лидеров и правящие элиты двух государств, порой подсказывая им не лучшие ходы на «шахматной доске» Южного Кавказа.

Кроме того, характерной чертой существующей (особенно западной) литературы по этой теме является избыточно теоретизированный подход к вполне конкретным, требующим соответствующей исследовательской методы, проблемам российско-турецких отношений на Южном Кавказе. Причем, образ действия России в этом регионе неизменно рассматривается как попытка восстановить имперский диктат. Исключительная ответственность за происходящие там негативные события, как правило, возлагается на Москву.

Другим изъяном этой литературы следует считать почти полное игнорирование исторического аспекта. Между тем последний позволяет многое прояснить в природе современных противоречий между Россией и Турцией на Южном Кавказе и, следовательно, указать на возможные пути их смягчения.

И, наконец, нельзя не отметить еще одну особенность исследований по теме. С одной стороны, чрезмерное акцентирование имперской подоплеки турецкой политики на Южном Кавказе, с другой, — ярко-выраженная пан-тюркистская и пан-исламистская тональность, совершенно неуместная для аналитических работ. Хронология

Настоящая диссертация, посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в постсоветском контексте, рассматривается период с 1992 по 2002, а также исторические аспекты данной проблемы.

Историография

Российская историография. Проблема преломления национальных интересов России во внешнеполитической стратегии Кремля, в том числе на южно-кавказском

направлении, подверглась интенсивному обсуждению в российских академических

i

кругах, что нашло отражение в книгах, статьях, аналитических материалах.

1 Arbatov A. "Russia's Foreign Policy Alternatives" // International Security, Vol.18, No.2, (Fall 1993), -Империя или великая держава? // Новое время, № 50, декабрь 1992, с. 20-21. - " Russian Foreign Policy in Transition," in Baranovsky V. (ed.) "Russia and Europe: The Emerging Security Agenda," Oxford University Press New York, 1997. -Stankevich S. "Russia it Search of Itself*//Tlie National Interest, No.28, Spring 1992, p. 10. -Зубов А. СНГ: цивилизованный развод или новая свадьба? // Новое время. № 36. С. 29. -Sergounin А.А. "Russian Post-Communist Foreign Policy Thinking in the Cross-Roads: Changing Paradigms," // Journal of International Relations and Development, Vol.3, No.3, September 2000. -Kozyrev A. "Russia: A Chance for Survival" // Foreign Affairs, Spring 1992, Vol.71, No.2, p. 10. -"The Lagging Partnership"// Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No.3, p.63. - "Russia: A Chance for Survival" // Foreign Affairs, Summer 1992, Vol.71, No.2, p.10. -Trenin D. "Primakov's Russia: Steady as She Goes" // 1С World View, 12 Mach 1998. - "Russia's Security Interests and Policies in the Region", in Bruno Coppieters, (ed.). Contested Border in

Первая и важнейшая забота России на Южном Кавказе - ее собственная безопасность, угроза которой, по мнению ряда исследователей, может исходить именно из этого региона, учитывая высокую вероятность «экспорта» опасных социальных явлений на территорию Северного Кавказа.2 Аналитики также обращают внимание на высокую социальную чувствительность северокавказского населения к событиям, происходящим за Кавказским хребтом.3

В историографии нашли. отражение две базовые концепции российской политики по отношению к региону. Первая основана на традиционных принципах «игры с нулевой суммой». Правила такой игры (в данном случае) предполагают интеграцию постсоветских государств под эгидой Москвы в качестве главного рычага для возрождения геополитической мощи России и ее статуса влиятельного глобального актора. Часть российских аналитиков, преимущественно коммунистического и националистического толка, рассматривает проблему безопасности России через призму имперского мышления и ратует за восстановление Советского Союза или Российской империи. В рамках такой установки первостепенная задача Москвы видится в провозглашении всего постсоветского пространства сферой особых, исключительных интересов России. Любое препятствие на пути реализации этой установки и, в частности, усиление позиций крупных держав. на южной периферии бывшего Советского Союза, расценивается как открытый вызов России. Таким образом, широкое политическое и военное проникновение России в этот регион объявляется оборонительной

~ 4

задачей.

Аналитики умеренно-либерального крыла считают, что внешняя политика государства прямо обусловлена его внутренним социально-экономическим и политическим состоянием. Поэтому Россия должна направить свои истощающиеся

the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996), p.123. -Zaitscv A. "Russia and Transcaucasia" // International Affairs, (Moscow), Vol.43, No.5,1997, p.34. -Chemiavskii S. "Russian Diplomacy in Transcaucasia" // Russian Politics and Law, vol.39, noJ May-June, p.8. -Repin A. "The Role of Follower is nor for Us: Yevgeniy Primakov on Basic Guidelines of Russia's Foreign policy'', FBIS-SOV-96-I24, 25 June 1996. -Sokolov A. "Russian Peacekeeping Forces in the Post-Soviet Area", in "Kaldor Mary and Vashe Basker (ids), "Rcstructurmg the Global Military Sector: New Wars", p.9. Лукин В. Советская внешняя политика: русский аспект. Известна, 1S январи 1990. • Козырев А. Преобразование России в новом мире, Известия, 2 января 1992

2 Zagorski A. "Traditional Russian Security Interest in the Caucasus and Central Asia: Perceptions and Realities", in Rjan Menon, Yuri E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 2 Iя Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.62-63. -Trcnin D. ""Russia's Security Interests and Policies in the Region", in Bruno Coppieters (ed ), Contested Border in the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996), p.I23.

' Pain E. A., "Contagious Ethnic Conflicts and Border Disputes Along Russia's Southern Flank", in Rjan Menon, Yuri E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21" Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, p. 181. 4 там же.

ресурсы на решение «домашних» дел (прежде всего связанных с крупномасштабными реформами), приведя внешнеполитические расходы в соответствие со своими возможностями. Утверждалось также, что наилучшим образом осуществить свои национальные интересы на постсоветском пространстве Россия сможет лишь тогда, когда ее будут окружать независимые, стабильные, процветающие и, если не дружественные, то, по крайней мере, нейтральные государства. Именно такое окружение способно играть роль надежного барьера, защищающего Россию от деструктивных процессов, протекающих в исламском мире. Исходя из этой концепции, России следует сделать все от нее зависящее для урегулирования социальных и этнических конфликтов на Южном Кавказе, включая миротворческую деятельность и сотрудничество с заинтересованными державами. Естественно, такой подход подразумевает признание необратимости результатов распада Советского Союза и понимание фундаментального несоответствия имперской модели организации постсоветского пространства современным международным реалиям и тенденциям их развития.5 По мнению сторонников подобных взглядов, России требуется не соперничество с США, Европой и Турцией на Южном Кавказе, а партнерство с ними с целью ускорения экономической и социальной модернизации новообразованных государств.

Российские ученые включают в понятие «национальная безопасность» также вопросы, касающиеся производства и транспортировки энергоресурсов Каспия. Здесь еще явственнее звучит мысль об угрозе российским национальным интересам , хотя в последнее время все чаще раздаются призывы перейти от жесткой оппозиции планам Турции и Запада утвердиться на энергетическом рынке Южного Кавказа к практике взаимовыгодного сотрудничества.'

Что касается турецких интересов в регионе, то российские авторы предпочитают говорить о гегемонистской и экспансионистской политике Анкары на Южном Кавказе. Часто встречаются ссылки на «исторический» характер турецкой устремленности в сторону Кавказа и приводятся примеры, свидетельствующие о пан-тюркистском и пан-исламистском подтексте такой ориентации. Характерная

' там же.

6 Zubarevich N. Federov Y. Е. "Russian-Southern Economic Interaction: Partner and Competitors" in Rjan Menon, Y. E. Federov and Chia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21" Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.119-143.

' Fedorov Y. E. and Nodia G. "Regional Security for Russia, the Caucasus, and Central Asia: Going From Zero-Sum to Positive-Sum Policies", in Rjan Menon, Y. E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21" Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.249-256. -Y. E. Federov., "Russia's Policies Toward the Caspian Region Oil: Neo-Imperial or Pragmatic", in website www.cpss.org/casianw/octpers.html

для прошлых веков модель поведения турецкого государства механически проецируется на наше время. Турцию обвиняют в попытках установить свое господство в тюркских и мусульманских странах СНГ, руководствуясь неооттоманской идеологией. Особо подчеркивается несовместимость такой политики со стратегической задачей возрождения России на основе сохранения ее целостности.8 Определенные основания для российских подозрений дает тот факт, что Турция, как член НАТО, вольно или невольно воспринимается в качестве военно-политического инструмента Запада на постсоветском пространстве.

Важное значение для понимания общеметодологических и теоретических позиций российской историографии имеет 4-томная хрестоматия «Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002».9 В этом уникальном в своем роде издании собраны аналитические статьи ведущих российских специалистов-международников, а также важнейшие документы, позволяющие глубоко изучить все векторы не только внешнеполитической мысли России, но и внешнеполитической деятельности соответствующих ведомств.

В историографическом плане безусловный интерес представляет 3-томный обобщающий труд «Очерки истории Министерства. иностранных дел России», содержащий огромный фактический материал по истории внешней политики и дипломатии Российского государства.10

Западная. историография. Особенности формирования и характер колебаний российской и турецкой внешней политики в постсоветский период, а также степень влияния на эти процессы нового понимания Москвой и Анкарой своих национальных интересов попали в - центр внимания западного академического сообщества.11

* See Zagorski. рр.61-84, Надин-Раевский В. Россия и Турция на пороге XXI века: на пути в Европу или Евразию?, Научный доклад, № 14, Москва: Московский центр Карнеги, 1997, стр. 68-83. ' Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах / Составитель Т.А. Шаклеина. (T-I. - Исследование. / T.IV. -Документы.) М.: Московский государственный - институт международных отношений (У) МИД России; Российская ассоциация международных исследований; AHO «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование)»; «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002.

19 Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802-2002: В 3 т. Т.1-. 860-1917 гг. -М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.

11 Nicholai N. Petro, Alvin Z. Rubinstein., Russian Foreign Policy: From Empire to Nation-State, Addison Wesley Longman, New York, 1997, -Amin Saikal and William Maley "From Soviet to Russian Foreign Policy", in Amin Saikal, (ed.) Russian in Search of Its Future, Cambridge University Press, Cambridge, 199$. Hannes Adomeit, "Russia as A Great Power in World Affairs: Images and Reality"// International Affairs, vol.71, No.l, January 1995. - Nodari A. Simonia, "Priorities in Russian Foreign Policy and the Way It Works", in Adeed Dawisha and Karen Dawisha (eds.), The Making of Russian Foreign Policy in Russia and the New States of Eurasia, M.E. Shatpe, Armonk, 199S. -Jeffrey Checkel, "Structure, Institutions, and Process: Russia's Changing Foreign Policy", in Adeed Dawisha and Karen Dawisha,(eds.) pp. 53-54. -Jacop W. Kipp. "The Zhirinovsky

В ряде исследований подчеркивается политическое и экономическое значение региона для Запада вообще и для США в частности, и в этой связи высказываются соображения о том, какой быть американской политике на Южном Кавказе.12 Причем, в подходах к этой чувствительной, с точки зрения благополучия Запада, теме наблюдается не столько теоретический уклон, сколько вполне практический интерес к проблеме эксплуатации нефтяных и газовых месторождений Каспия. Поскольку Южный Кавказ преподносится как арена. жесткого российско-турецкого соперничества, вполне логичными в глазах западных исследователей выглядят призывы всячески поддержать Турцию против России.13

Ряд исследователей трактует политику России на Южном Кавказе как следствие имперских и гегемонистских устремлений.14 Москва по сути обвиняется в провоцировании политических, экономических и межэтнических осложнений в регионе. Иногда российский образ действий преподносится не как умысел, а как банальная ошибка в расчетах: иначе говоря, то, что замышляется как способ достижения стабильности, приводит к прямо противоположным последствиям. Есть и крайние точки зрения, сторонники которых прямо указывают на разжигание

Threat" // Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No. 3, pp.72-86. -John W. R. Lepingwell, "The Soviet Legacy and Russian Foreign Policy"// RFE/RL Research Report, Vol.3, No.23, 10 June 1994, p.7. -Richard Salcwa, "Russian Politics and Society", Routledge, London, 1993, pp.286-321. -Scott Parish, "Primakov on Russian Foreign Policy", OMRJ Daily Digest, 31 Januaiy 1996. -Lena Johnson, "Comments on NATO Enlargement and the CIS" in Oldberg, Ingmar, (ed.). Priorities in Russian Foreign Policy, FOA, Stockholm, 1996, p.68. -Celeste A. Wallander. "War of the West: Russian Security at Millenium"// Arms Control Today, March 2000, p.9. -Ariel Cohen "Putin's Foreign Policy and US-Russian Relations", The Heritage Foundation Backgrounder, no.1406, 18 January 2001, p.l. -Stephen Sestanovich, "Where Does Russia Belong?"// The National Interest, no.l. Winter 2000, p.13. -MA. Smith, "Russian Hegemony in the Near Abroad", Conflict Studies Research Center Report, The Royal Military Academy Sanhurst, England, July 1994, p. 18. -Sherman Gamett, "Russian Power in the New Eurasia"// Comparative Strategy, Vol.15, No.l, pp.31-32. -Peter Shearman, "Defining the National Interest: Russian Foreign Policy and Domestics Politics", in Roeger E. Kanet, and A.V. Kozhemiakin, (eds.), The Foreign Policy of the Russian Federation, MacMillian Press, London, 1997, p.ll. -Suzanne Crow, "Russia Seeks Leadership in Regional Peackeeping," // RFE/RL Research Report, vol.2, no.15,9 April 1993, p.28. -Paul A. Gobble. "Russia as a Eurasian Power Moscow and Post-Soviet States," in Stephen Sestanovich, (ed.). Rethinking Russia's National Interests, Center for Strategic and International Studies, Washington, 1994, p.47. -Gerard Holden, "Russia after the Cold Wan History «nd the Nation in the Post-Soviet Security Politics", Campus/Westview, Frankfurt, 1994, p.67. -Paul Kolstoc, "Russians in the Former Soviet Republics", Hurst Publishers, London, 1995. - Uwe Hallbach and Henrich Tiller, "Russia and Its Southern Flank"// Aussen Politik, Vol.45, no.2, 1994, p.158. -Paul Henze, "Russia and the Caucasus" II Perceptions, Vol.1, no.2, June/August 1996, pp.53-7I. -Roland Goetz, "Political Spheres of Interest in the Southern Caucasus and In Central Asia" // Aussen Politik, vol. 48, no. 3, p.260. -David Nissman, "Russia and the Caucasus: Maintaining Imbalance of Power"// Perceptions, Vol.1, No. 2, June/August 1996, p.80. 15 Peter Pavillionis, Richard Giragosian, "The Great Game: Pipeline Politics in Central Asia"// Harvard International Review, Winter 96/97, VOL 19, Issue 1, p.29. Ariel Cohen, "Paving the Silk Road: US interests in Central Asia and the Caucasus" // Harvard International Review, Winter/Spring 2000, Vol.22, Issue I, p.70. Frederick S. Starr, "Power Failure: American Policy in the Caspian"// National Interest, Spring 97, Issue 47, p.20.

Lyle Goldstein, "Flashpoint: Conflict in the Caucasus May Escalate" // Harvard International Review, Fatl93, Vol.16, Issue I. p.42.

" Uwe Hallbach and Henrich Tiller, "Russia and Its Southern Flank"// Aussen Politik, Vol.45, no.2, 1994, p. 158. - Paul Henze, "Russia and the Caucasus" // Perceptions, Vol. 1, no2, June/August 1996, pp.53-71.

Москвой межэтнических конфликтов, в частности, нагорно-карабахского, с целью установления своего господства в Армении и Азербайджане.15

Западные ученые усматривают тесную взаимозависимость между этническими проблемами региона и международным соперничеством за каспийские ресурсы, доходя до открытых обвинений в адрес России по поводу преднамеренного обострения: ситуации на Южном Кавказе, с тем чтобы предотвратить осуществление проекта Баку-Джейхан.16

В целом можно говорить о том, что исторические корни этнической борьбы игнорируются западными исследователями. Последние также недооценивают того обстоятельства, что многонациональная Российская Федерация имеет право на озабоченность положением на Южном Кавказе, поскольку чувствуют себя недостаточно уверенно перед лицом тех опасностей, которыми угрожает ей внутренняя ситуация в Грузии и Азербайджане. Как характерную особенность западной историографии следует отметить ее недостаточное внимание к российским источникам информации и к логике российской стороны. Естественно, это понижает уровень объективности исследований.1'

Самостоятельным направлением в западной историографии можно считать изучение турецкой политики на Южном Кавказе после распада Советского Союза. Аналитики пришли к выводу, что принципиальные перемены во внешнеполитической стратегии Анкары обуславливаются превращением биполярного международного порядка в многополярный.18 По мнению многих экспертов, Турция может потерять свое прежнее стратегическое значение в глазах Запада, что заставит ее радикально изменить свое поведение на международной арене. Каковы будут эти изменения - вот вопрос, которым задаются на Западе.19

У ряда ученых уже есть ответ на этот вопрос. Они не исключают, что осложнение отношений с Европейским Союзом заставит Турцию перенацелить

15 John W.R. Lepingwell, "Russian Peackeeping in (he Near Abroad" // Survival, vol.36, No.3, Fall 1994, p.50. -Kevin O'Brien, "Russian Peacekeeping in the Near Abroad", Peacekeeping in the Near Abroad"// Peacekeeping & the International Relations, vol. 23, no. 4, July/August 1994, p.16.

16 Jan Knippers, Black, "Ethnic Conflict and Pipeline Politics in the Caucasus" // USA Today Magazine, May 2000, Issue 2660, p.22.

" Stephen Blank, "Russia's Real Drive to the South" // Orbis, Summer 95, Vol.39, Issue 3, p.369.

17 Shireen Hunter, "Bridge or Frontier? 'Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture" // The International Spectator, Vol XXXIV, No. 1, January-March 1999.

'' Shireen Hunter, "Bridge or Frontier? "Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture'// The International Spectator, Vol, XXXIV, No.I, January-March 1999.

" lan O. Lesser., "Turkey's Strategic Options" // The International Spectator, Vol. XXXIV, No.I, January-March 1999.

свои усилия на Кавказ и Среднюю Азию, что потенциально грозит обернуться

о 20

негативными последствиями для Запада.

Некоторые западные исследователи предпочитают акцентировать исторические предпосылки и «имперскую» составляющую в нынешнем стремлении Турции проникнуть на Кавказ и в Среднюю Азию. Не обойдены вниманием также культурные, языковые и конфессиональные связи, представляемые в качестве объективной основы для возрождения пан-тюркистского и пан-исламистского духа.21 Впрочем, имеются и существенные модификации в таком подходе. Так, некоторые эксперты, не отрицая признаков возрождения пан-тюркизма и панисламизма, утверждают, что в новой версии этой идеологии уже нет прежней имперской и интервенционистской природы - лишь культурные и экономические мотивы.22

Другая группа исследователей однозначно расценивает Турцию как стратегического союзника Запада в его борьбе против России за Каспийские нефтяные ресурсы и маршруты их доставки в Европу.23

Имеется также исследования, в которых причины активизации Турции на Южном Кавказе непосредственно" объясняются турецкой внутриполитической ситуацией и соответствующими национальными интересами. В этом контексте приоритетное внимание уделяется механизму влияния экономики, политических сил и лоббистов на процесс формирования общей стратегии Анкары на Южном Кавказе.24

^Graham E. Fuller, 'Turkey's New Eastern Orientation" in Fuller, Graham E. (eds.), Turkey New Geopolitics: From the Balkans to Western China, (West view Press, Boulder, 1993)., - Alan Makovsky., "The New Activism in Turkish Foreign Policy' // SAIS Review, Winter Spring 1999, vol.19, No.l, p.93., - Ian O. Lesser., "Turkey's Strategic Options" // The International Spectator, Vol XXXIV, No.l, January-March 1999., - Laurent Ruseckas., 'Turkey and Eurasia' //Journal of International Affairs, Fall 2000, vol. 54, Issuel, p. 16., - Heinz Kramer., 'Will Central Asia Become Turkey's Sphere of Influence?'// Perceptions, vol.1, no.l, March/May 1996, p. 113.,-Shireen Hunter., "Bridge or Frontier? 'Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture'// The International Spectator, Vol, XXXIV, No.l, January-March 1999., - Paul Henze, "The Lands of Many Crossroads: Turkey's Caucasian Initiatives"// Orbis, Vol.45, No.l, (Winter 2001), pp.90-91.

P. Khosla., Turkey Search For a Role"// Strategic Analysis: A Monthly Journal of the IDSA, June 2001, Vol. XXV

21 Garet Winrow., "Turkey and Former Soviet Central Asia: national and ethnic identity"// Central Asia Survey, ll,(l).pp.l01-lU

"Dietrich Jung and Wolfango Piccoli., "Pan-Turkist Dreams and Post-Soviet Realities: The Turkish Republic and the Turkish States in the 1990s, in website, www.akademiskoppavbank.dk/opgaver/IP-svnopsis samnleLpdf 11 Svante, E Cornell., "Small Nations, Great Powers: A Study of Ethnopolitical Conflict in the Caucasus", (England, Curzon Press, 2001)., -Brent Sasley., 'Turkey's Energy Politics in the Post-Cold War Era"// Middle East of International Affairs, VoL2, No.4, December 1998, pp.28-39., - Stephen J. Blank., "Every Shark East of Suez: Great Power Interests, Politics, Tactics in the Trans-Caspian Energy Wars"// Central Asian Survey, Vol.18, No.2, June 1999, p.451., -Freedy De Pauw., "Turkey Policies in Transcaucasia" in Bruno Coppieters, ed.. Contested Border in the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996)

M Winrow G. "Turkey and the Caucasus: Domestic Interest and Security Concerns", (The Royal Institute of International Affairs Press, 2000), p.22.

Турецкая. историография. Политика России и Турции на Южном Кавказе привлекла внимание целого ряда турецких историков, политологов и экономических аналитиков в 1990-е годы. Особый интерес вызвали две темы: 1) пассивность Турции по отношению к советским тюркам25; 2) резкая активизация Турции на постсоветском пространстве.26 Турецкая историография, естественно, не могла обойтись без обращения к причинам столь резкого поворота.

Историческая борьба между Россией и Турцией в Закавказье давно стала традиционным сюжетом для турецких историков и политологов. Они склонны объяснять побудительные мотивы проникновения России на Кавказ имперскими соображениями, применяя эту концепцию и к современной ситуации. Некоторые работы порождают впечатление, будто Россия представляет собой главную угрозу безопасности региона, а российское вмешательство в этнические конфликты -ничто иное, как наследие имперского прошлого. России по сути отказано в праве иметь свои интересы в регионе и обосновывать их, в том числе и историческими обстоятельствами.

Несколько особняком стоят работы видного турецкого ученого Дуйгу Сезера.27 Она исследует корни того недоверия, которое было характерно для

25 Tatoncfl M. "'The Caucasus Policy of Turkey (1990-1997): An Evaluation" in TfltOncO (eds.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998), p. 198, -Aydin M. 'Turkey and Central Asia, Challanges of Change', in Central Asian Survey, vol. 15 no.2. Summer 1996, p. 160.

16 Sayari S. "Turkish Foreign Policy in the Post-cold War Era" // Journal of International Affairs, Vol.54, Issue. 1, Fall 2000, p.34 and "Turkey, the Caucasus and Central Asia" in Ali Banuazizi and Myron Weiner, (eds.). The New Geopolitics of Central Asia and its Borderlands (Bloomington, IN: Indiana University Press, 1994), pp. 175-196., -The Controversy Over the Caspian Sea Mineral Resources: Conflicting Perceptions, Clashing Interests // Europe-Asia Studies, 09668136, May98, Vol.50, Issue 3. - Bal0kba;i S. 'Ankara's Baku-Centered Transcaucasia Policy: Has It Failed?, // Middle East Journal, vol.50, No.l, Winter 1997., - Tutiincii M. "The Caucasus Policy of Turkey (1990-1997): An Evaluation" in TOtuncii (eds.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998), p. 182, -Karaosmanoglu A., "Turkey Objectives in the Caspian Region", in Gennady Chufrin, (ed.), The Security of the Caspian Region, (Oxford: Oxford University Press, 2001), pp. 151-152, - Aray O. (ed.). The New Independent states of Inner Asia and Turkey's Policy, Book II, (Ankara: National Policy Research Foundation, 1998)., -Bal 1., "The Turkish Model and the Turkic Republics" // Perceptions, Vol.III, No:3 September/November 1998., - Karaosmaoglu A. "Turkey Objectives in the Caspian Region", in Gennady Chufrin (ed.). The Security of the Caspian Region, (Oxford: Oxford University Press, 2001), p.151., - Cem I. 'Prospect for Co-Operation, Solidarity, and Economic Development in the Caucasus' // Insight Turkey, Vol: 3, No.4, October/December 2001, p.96., - Gill T. and liter T. "Turkey's Emerging Relationship with other Turkic States" in Libby Rittenberg (ed.), The Political Economy of Turkey in the PostSoviet Era: Going West and Looking East? (Westport, CT: Praeger, 1998), pp.199-200., • Ank U. "The New Independent States and Turkish Foreign Policy", in Karpat K. (eds.), Turkish Foreign Policy: Recent Developments, (University of Wisconsin Press, Madison, 1996).,- £o)akog!u S. 'Turkiye'nin Giircistan Politikasi ( Turkey's Policy Towards Georgia) in TOtOncQ (ed.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998).,- $imsek A. "Turkiye'den Orta Asya Atagi", Cumhuriyet, 24 August 2001,

p.10, - Basktn O., Turkey and North Caucasus- froin High Expectations down to Reality, in (eds.) Ole Hoiris, Sefa Martin YBrilkel, 'Contrasts and Solutions in the Caucasus', (England, by Alden Press, 1998), p.443., - Ciloglu, F. 'Post-Soviet Consequences in Georgian and Turkish Policy' in in (eds.) Ole Hoiris, Sefa Martin Yflrukel, 'Contrasts and Solutions in the Caucasus', (England, by Alden Press, 1998), p.318. " Sezer D. " Russia and the South Central Asia and the Southern Caucasus, // European Security, Vol.5 No.2, Summer 1996, p.314., •"Turkish-Russian Relations: The Challenges of Reconciling Geopolitical Competition with Economic Partnership"// Turkish Studies, vol.1, no. I, Spring 2000, p.60.,- "Turkish-Russian Relations in

российско-турецких отношений в прошлом и которое в определенной степени сохраняется и поныне. Как бы уравновешивая обвинения в адрес России (вовсе, впрочем, не обеляя ее), Сезер подчеркивает, что и у российских властей было достаточно оснований-для подозрений по поводу намерений Турции на Южном Кавказе и в Средней Азии.28

Не лучшим образом сказывается на турецкой историографии ее ориентация преимущественно на западные источники информации, которые подчас создают необъективную картину. Во многих работах чувствуется - влияние школы политического реализма. Однако «реалистическое» видение вещей в конечном счете не распространяется на сферу познания причин, заставивших Россию придти. на Кавказ и заставляющих ее оставаться там. Только как недоразумение можно расценивать утверждение, содержащееся в отдельных работах, о том, что российско-турецкое соперничество на Южном Кавказе - это новый феномен. Представляются весьма односторонними заявления некоторых аналитиков, согласно которым Россия и Турция ведут на Кавказе элементарную борьбу за власть.

Обзор источников и принципы работы с ними. Источниковую базу исследования составили различные документальные материалы официального происхождения, периодическая печать, работы мемуарного жанра, Интернет-сайты, интервью, взятые нами у турецких политических деятелей. Задача классификации современных источников по теме осложняется тем обстоятельством, что внутри них порой трудно бывает провести грань между разнотипными материалами. К примеру, в журнале или газете может быть помещена статья, где сугубо информативный аспект тесно переплетается с аналитическим, то есть субъективным. Крайне осторожного обращения требует мемуарная литература, несущая на себе отпечаток личного восприятия. В стремлении восстановить более или менее сбалансированную историческую картину мы - использовали. метод сличения источников, с тем чтобы расширить возможности для выявления-достоверных фактов и объективных тенденций. Вместе с тем заведомая предвзятость того или иного источника также представляла для нас интерес,

1990s: Form Adversity to Virtual Rapprochement" in Makavosky A. and Sayan S. (eds.). Changing Dynamics of Turkish Foreign Policy, Washington Institute of Near East Policy Press, Washington DC, 2000. 21 Sezer D. Turkish Russian Relations: geopolitical competition and economic partnership"// Turkish Studies, No. 1, Issue l,pp.59-62.

поскольку позволяла точнее отождествить его автора с определенным политико-идеологическим направлением.

Методология. В настоящей диссертации широко использованы теоретико-методологические подходы, практикуемые российскими и западными исследователями. Наибольшее предпочтение отдано принципам системного анализа, включая его политологическую составляющую. Вместе с тем, автор прибегает и к методикам, с помощью которых решаются научные задачи сугубо исторического, реконструктивного характера, связанные с изучением прошлого на основе конкретных фактов, причинно-следственных связей и последовательно-хронологического выстраивания событий.

Терминология.. В современном историческом и политологическом тезаурусе существуют определенные понятийные расхождения применительно к географическому пространству, расположенному к югу от Главного Кавказского хребта. В этой связи следует пояснить, что в данной диссертации термины «Закавказье», «Южный Кавказ», «государства Южного Кавказа» употребляются как взаимозаменяемые и не несут никакой идеологической нагрузки. Н-Содержание

Настоящее исследование состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. Во введении содержится постановка проблемы, определяются цели и задачи диссертации, даются историографический и источниковый обзоры.

Глава 1 предваряет исследование отношений между Россией и Турцией анализом истории российско-турецкого противостояния в Закавказском регионе. В XV-XVI вв. контроль над Южным Кавказом пытались установить Османская и Севефидская империи. Россия же еще не пришла в этот регион.

Однако, начиная с середины XVI в., когда Россия взяла под протекторат Кабарду, в российско-турецких отношениях нарастает напряженность, которая в. перешла в жесткую конфронтацию. По результатам российско-турецких и российско-персидских войн XVIII и первой трети XIX вв. были подписаны соглашения, которые закрепляли протекторат Российской империи над закавказскими территориями.

С начала XIX в. продвижение России в Закавказье стало вызывать беспокойство у Великобритании и Франции, которые опасались упрочения российского влияния в Западной Азии. Это привело к активизации Западноевропейских держав, стремившихся остановить экспансию России в Закавказье и предотвратить угрозу ее распространения на Турцию.

По условиям подписанного в 1878 г. Сан-Стефанского договора, Османская империя признавала Каре, Ардаган и Батум за Россией. Вплоть до Первой мировой войны основной задачей внешней политики Османской империи на кавказском направлении было возвращение потерянных территорий.

В период с 1914 по 1918 г. Закавказье представляло собой арену борьбы между странами Антанты и Тройственным союзом. Помимо притязаний на стратегически важные территории, значимость региона стал определять еще один фактор - бакинская нефть.

В соответствии с Брест-Литовским договором (1918г.) Каре, Батум и Ардаган возвращались Османской империи. Распад как Османской, так и Российской империй привел к тому, что эти страны; объединили свои усилия для борьбы с внерегиональными державами с целью вытеснения их из Закавказья. Кроме того, Советская Россия оказала движению национального освобождения Турции материальную и военную помощь. В ответ Мустафа Кемаль способствовал созданию в Закавказье большевистских государств. К середине 1921 г. политический кризис на Кавказе окончательно разрешился, следствием чего стало провозглашение в 1922 г. Азербайджаном, Грузией и Арменией создания ЗСФСР.

Советский, в том числе и кавказский вектор турецкой внешней политики после II мировой войны был обусловлен реалиями Холодной войны и определялся позицией, которой придерживался Западный блок.

Глава 2 данной работы посвящена проблемам формирования внешнеполитического курса Турции в отношении стран Южного Кавказа после распада СССР.

Ослабление напряжения между Востоком и Западом в конце 1980-х.— начале 1990-х гг., казалось, девальвировало стратегическую значимость Турции для западных держав. Неоднозначная реакция Анкары на внешние перемены обуславливалась озабоченностью по поводу того, что потепление между Востоком и Западом ослабит стратегическую ценность Турции как члена НАТО в представлении ее западных союзников, и это, в свою очередь, повлечет за собой уменьшение экономической и военной помощи, а также более жесткое отношение Запада к проблемам прав человека в Турции.

Сложившаяся ситуация ускорила в Турции процесс зарождения собственной версии "нового политического мышления" и поиска стратегических альтернатив. В 1990 г. Т.Озал предложил создать организацию Черноморского экономического сотрудничества - многостороннюю структуру, нацеленную на развитие торговли и

капиталовложений среди пяти стран Черноморского бассейна, включая Советский Союз.

Однако в постсоветское время Турция получила возможность воспользоваться усилением своего влияния в тюркском мире, включая Закавказье, для того, чтобы повысить собственную стратегическую ценность для западных держав.

Западные страны не мешали активному вовлечению Турции в дела бывших советских республик. Турция, в свою очередь, хотела сохранить свой прежний стратегический вес в глазах Запада посредством политики заполнения вакуума в этих регионах. Кроме того, Анкара рассчитывала на то, что Турция в качестве центрального звена. в предполагаемом энерготранспортном коридоре Восток-Запад (нефтепровод Баку-Джейхан и другие проекты) будет стратегически незаменимой для ЕС и США. Для Турции и ее западных союзников, особенно США, самой большой опасностью представлялась вероятность распространения в этих стран радикальных исламистских идей, экспортируемых из Ирана.. Другим, не менее важным аспектом, являлось возможное восстановление российского контроля над бывшими закавказскими республиками, которые по-прежнему находились в экономической и социальной зависимости от России. Чтобы противостоять этим угрозам, Запад предложил для вновь созданных независимых государств на Южном Кавказе и в Центральной Азии так называемую "турецкую модель" исламского государства со светской формой правления как лучшую альтернативу коммунистической или исламской идеологии.

Распад Советского Союза повлек существенные векторные сдвиги во внешней политике Турции. Постсоветский порядок открыл для Турции новый мир, а вместе с ним и возможность вырваться из двойной изоляции - с одной стороны, от Европы, которая ее отвергала, с другой - от арабского Востока, который ее не принимал. Поначалу Турция переживала состояние оптимистического возбуждения от перспективы установления свободных отношений с независимыми тюркскими государствами, однако твердый внешнеполитический курс России, обозначившийся после 1993 г., умерил слишком активное турецкое вмешательство в регион.

Турецкие политические круги приветствовали идею создания тюркского сообщества по прагматическим соображениям - они полагали, что укрепление связей с новыми государствами позволит повысить региональную роль Турции и тем самым помешать распространению российского влияния на Кавказе и в Центральной Азии, а кроме того, предоставит Турции новые экономические и деловые возможности, которые, в свою очередь, принесут только выгоду ее экспортно-ориентированной экономике.

Турция одной из первых признала независимость советских республик еще до распада СССР dejure. Такой шаг никак не вписывается в традиционно осторожную модель внешнеполитического поведения Анкары. В то же время, не имея серьезной генеральной стратегии, Турция начала проводить "ситуативную" политику путем учреждения ведомств, призванных облегчить проникновение в закавказский регион, среди них: Турецкое Агентство по международному сотрудничеству (TIKA), учрежденное в январе 1992 г. в рамках структуры МИДа для координации экономического, культурного и технического содействия проектам, связанным с СНГ, Совместная Администрация культуры и искусства Турции, совместные бизнес-союзы. Совершенно новым актором в отношениях между Турцией и тюркскими государствами на территории бывшего Советского Союза явилась Совместная Администрация по тюркской культуре и искусству, спонсором которой выступило министерство культуры Турции.

В это время также возродились пантюркистские концепции, хотя теперь, после развала СССР, они были сформулированы гораздо более аккуратно. Новая пантюркистская доктрина пропагандировала создание группы тюркских государств, внутри которой Турция будет играть руководящую экономическую и политическую роль. Главным выразителем подобных настроений стала Партия националистического движения (ПНД) под руководством Альпаслана Тюркеша, а после его смерти - Девлета Бахчели.

С увеличением потребности Турции в энергоресурсах богатые каспийские и центрально-азиатские месторождения нефти и газа приобретали для нее важное стратегическое значение. Кроме того, они давали Турции возможность транспортировать азербайджанскую и казахстанскую нефть и туркменский газ в обход российских и иранских маршрутов. В процессе принятия решений по энергетическим проблемам, кроме турецкого МИДа, непосредственно участвуют министерство энергетики и природных ресурсов, Турецкая Государственная Компания Трубопроводного Транспорта (ВОТАS), Турецкая Нефтяная Компания (ТРАО) и Турецкая нефтеперерабатывающая Компания (TUPRAS). Казначейство, министерство финансов и организация государственного планирования (SPO) также вносят свой вклад. Эти ведомства время от времени вступают в конфликты по определенным . вопросам не только друг с другом, но также с турецким МИДом в том, что касается реализации проектов нефте- и газопроводов. Так, Министерство энергетики, находившееся под прессом растущих потребностей Турции в газе, в отличие от МИДа

было вовсе не против сотрудничества с Ираном по "газовым" проблемам, поддерживая идею транспортировки туркменского газа через иранскую границу.

Турецкое военное руководство, как и МИД испытывает подозрения по поводу действий России и Ирана в этих регионах. Турецких военных крайне тревожили признаки растущего сближения между Россией, Арменией и Ираном. В противовес этому турецкий генштаб выстраивал стратегические отношения с Азербайджаном и Грузией. Турецкие военные не оказывают давления на МИД на предмет предоставления обязательств по защите Грузии и Азербайджана, так как это могло бы вызвать длительную конфронтацию с Россией. Тем не менее, в области военного сотрудничества на Южном Кавказе и турецкие военные и МИД предпочитают действовать в соответствии с интересами НАТО.

Более 7 млн. жителей Турции - выходцы с Северного Кавказа и Закавказья. Они образуют организации, активно и эффективно воздействующие на общественное мнение и турецкую политику по поводу Кавказа.

Сразу после распада СССР турецкие бизнесмены начали инвестировать не только российскую экономику, но также экономику Азербайджана и других тюркских государств. Однако, из-за проблем, связанных с бедной инфраструктурой, ненадежной банковской ситуацией и недостаточным уровнем экспертизы в кавказских и центрально-азиатских странах, турецкие инвесторы все более неохотно работали с ними. Что же до деловых и торговых операций между Турцией и Закавказьем, то их объем не идет ни в какое сравнение с турецко-российскими коммерческими проектами.

К 1999 г. Турция заменила Россию в качестве главного торгового партнера Грузии, составив 30% от общего объема грузинской внешней торговли.

Что касается Армении, то экономические связи с ней существенно ослабли в связи с наложенным на нее эмбарго. Однако на деле достаточно большое количество турецких товаров широкого потребления, а также продовольствия попадает на армянский рынок через Грузию и Иран. Часть турецкого бизнес-сообщества - т.н. "армянское лобби" - работает вместе со своими армянскими соотечественниками для того, чтобы увеличить товарооборот и открыть границы между Турцией и Арменией. По их мнению, этого можно добиться даже без учета современной ситуации в Нагорном Карабахе.

Так называемое "русское лобби", образовавшееся вокруг гигантских турецких строительных компаний, также стало играть заметную роль в политической жизни Турции. Оно выступает за укрепление российско-турецких отношений, считая, что у России и Турции нет оснований для конфронтации друг с другом в Закавказье.

Глава 3 посвящена основным направлениям турецкой внешней политики в Закавказье (1992 - 2002 гг.)- В настоящей главе рассматривается динамика отношений с каждой из стран региона, причем особое внимание уделяется. главном стратегическому партнеру Турции в Закавказье - Азербайджану. Особая значимость Азербайджана для Турции. заключается в том, что он представляет единственную тюркскую страну в Закавказье, и культурно-исторические корни этих двух стран облегчают диалог между Анкарой и Баку. Кроме того, Азербайджан занимает геополитически важное место в силу того, что он обладает огромными энергетическими ресурсами, а также открывает путь в Центральную Азию.

После провозглашения независимости Азербайджан под руководством Эльчибея стал проводить политику, ориентированную на Турцию. В частности, он заявлял о готовности объединиться. с. Турцией в федерацию. Тем не менее,. подобные политические заявления вызывали беспокойство Турции, так как могли привести к серьезной конфронтации Анкары с Москвой и Тегераном. При новом президенте Г. Алиеве азербайджанская политика становилась все более реалистичной и взвешенной. Он воздерживался от чрезмерного. сближения с каким-либо отдельным крупным международным игроком. После попытки совершения Джавадовым переворота в Азербайджане Алиев отказался от своей прежней политики предоставления Турции приоритетного статуса в отношениях Баку с внешним миром, а в некоторых вопросах решил и вовсе обойтись без ее помощи. Алиев начал искать возможность установления контактов с западными державами, прежде всего с США, напрямую.

После окончания холодной войны Турция уделяла. особое внимание и взаимоотношениям с Арменией, что было вызвано ее стратегическими, политическими и экономическими целями, как в Закавказье, так и в Центральной Азии. В силу своего географического положения Армения представляла собой препятствие на пути турецкой политической и экономической экспансии в. страны тюркского мира. Несмотря на то, что поначалу взаимоотношения между двумя странами развивались позитивно, эскалация Нагорно-Карабахского конфликта привела к их значительному ухудшению. Именно проблема Нагорного Карабаха является одним из факторов, определяющих отношения Турции со странами Закавказья, а также с Российской Федерацией и Ираном.

Турция выступала с рядом инициатив по разрешению нагорно-карабахского конфликта и неоднократно поднимала вопрос о его урегулировании в рамках таких международных организаций, как ОБСЕ, ООН, ОЭС. В результате ее дипломатических' усилий все страны-члены ОБСЕ, за исключением Армении, признали принцип

территориальной целостности Азербайджана. Такую же позицию занимает и ООН. Турция продолжает выступать за двусторонние переговоры между конфликтующими сторонами.

Хотя Армения склоняет Турцию к тому, чтобы отделить проблему установления двусторонних отношений от проблемы Нагорного Карабаха, Турция по-прежнему выставляет в качестве условия установления дипотношений с Арменией вывод армянский войск с оккупированных территорий. Налаживанию конструктивного диалога между Турцией и Арменией также препятствует обвинение армянами турок в геноциде 1915 года, целью которого, по мнению Анкары, является, во-первых, получение "компенсаций", во-вторых, предъявление претензий на владение Восточной Анатолией.

Другим. важнейшим направлением внешней политики Турции в Закавказье является борьба за энергетические ресурсы. Именно проблема транспортировки энергоресурсов Каспийского моря на мировые рынки является главным предметом соперничества Турции с Ираном и Россией в Закавказье. Каждая из этих сторон разработала множество альтернативных проектов. Наибольшую значимость как для региональной политики Турции в частности, так и для ее внешней политики в целом приобрел проект строительства нефтепровода Баку-Джейхан. Его реализация повысила бы престиж Турции, дала бы ей политические и экономические рычаги большего влияния на ситуацию в Закавказье по сравнению с Россией и Ираном. Кроме того, это позволило бы Турции диверсифицировать поставки энергоресурсов, а также получить дивиденды за счет предоставления транзитных услуг при транспортировке каспийской нефти в Европу. Несмотря на то, что данный проект получил серьезную поддержку со стороны стран Запада, прежде всего США, его реализация была заморожена в связи с тем, что каспийская нефть стала экспортироваться по введенным в строй нефтепроводам Баку-Супса и Тенгиз-Новороссийск.

Что касается строительства газопроводов, которые проходили бы через территорию Турции, то здесь борьба развернулась между двумя проектами: "Голубым потоком", по которому газ поступал бы как в Турцию, так и в Европу, и Транскаспийским газопроводом, по которому туркменский и азербайджанский газ экспортировались бы в Европу через Турцию.

Нестабильная обстановка в Закавказье, неурегулированность проблемы статуса Каспийского моря, экономическая нерентабельность проектов, поддерживаемых Турцией и Западом, а также внутриполитические факторы в Турции (русское лобби) привели к тому, что предпочтение было отдано реализации проекта "Голубой поток".

Турецко-грузинские отношения в начале 90-х годов носили напряженный характер, что было вызвано, во-первых, опасениями Грузии по поводу претензий Турции на территорию Аджарии, а во-вторых, влиянием многочисленной абхазской диаспоры в Турции на грузино-абхазский конфликт. После 1994 г., когда стало ясно, что самый реальный маршрут для осуществления турецких планов по транспортировке азербайджанской нефти из Каспия проходил через Грузию, Турция произвела переоценку стратегической значимости Грузии. В связи с активным турецким и американским вмешательством в грузинские дела Грузия дистанцировалась от России и стала решающим фактором распространения турецкого и американского влияния на восток - в Азербайджан и Центральную Азию.

Соперничество России и Турции в Закавказье тесно связано с влиянием курдского и чеченского вопросов на российско-турецкие отношения. Обвиняя друг друга в пособничестве мятежникам, они тем самым надеялись сократить влияние соперника на Кавказе. Тактика "око за око", "зуб за зуб" вела лишь к обострению в двусторонних отношениях. Непосредственно с проблемой Чечни также связан вопрос выполнения Россией обязательств по Договору ОВСЕ 1990 года. В 1995 году Россия отказалась выполнять взятые на себя обязательства по фланговым ограничениям на Северном Кавказе. В ответ на это Турция объявила о начале концентрации своих вооруженных сил на границе с Арменией и Грузией.

В 2000 году Турция, заинтересованная в укреплении стабильности в Закавказье и развитии сотрудничества со странами региона, выступила с инициативой создания "Кавказского пакта стабильности", который подписали бы все закавказские республики и соседние страны. Данное соглашение должно было бы способствовать оздоровлению политической обстановки в регионе, что, в свою очередь, не только бы ускорило процесс разрешения этнических конфликтов в Закавказье, но и способствовало бы социально-экономическому развитию этих стран. Несмотря на положительную реакцию на идею подписания Пакта со стороны мировых лидеров, для его реализации не хватило решительной поддержки России. Более того, МИД Армении заявил, что Пакт может быть заключен только при условии нормализации турецко-армянских отношений.

Глава 4 посвящена становлению внешнеполитического курса и стратегии новой России после распада СССР. Особое внимание уделяется внутрироссийским дискуссиям о внешнеполитической ситуации на постсоветском пространстве, прежде всего в Закавказье - регионе, который с распадом Советского союза превратился в арену межэтнических конфликтов. Становление внешнеполитического курса России в

отношении стран Закавказья рассматривается поэтапно. В 1991 и 1992 гг. Центральная Азия и Закавказье рассматривались Москвой не иначе, как экономическое бремя. В этот период российское руководство проводило одновекторную прозападную внешнюю политику, не уделяя должного внимания, проблемам стран ближнего зарубежья

Начиная с 1993 г. Москва постепенно отходит от одновекторного курса и все чаще заявляет о том, что у нее сохраняются политические и экономические интересы в Центральной Азии и Закавказье, равно как и интересы безопасности. Кроме того, под влиянием идей Евразийства. Россия начинает стимулировать интеграцию на постсоветском пространстве и прикладывать усилия к разрешению межэтнических конфликтов и введению миротворческих контингентов в зоны напряженности.

С 1996 г. внешняя политика России обретает большую зрелость и определенность, приоритетом в ней становится усиление интеграции на постсоветском пространстве. МИД РФ в этот период занимается разработкой проектов мирного урегулирования и развивает сотрудничество с различными международными организациями и западными странами в деле разрешения конфликтов. Также интенсифицируется процесс переговоров, направленный на определение статуса Каспийского моря с приграничными странами.

Новый этап связан с приходом к власти президента В.В. Путина. С 2000 г., опираясь на прагматические установки, Кремль расширяет сотрудничество и интеграционные процессы в рамках СНГ. Особое внимание уделяется экономическим аспектам отношений между Россией и странами Закавказья. В области межэтнических конфликтов Россия направляла свои усилия на то, чтобы был установлен непосредственный диалог между конфликтующими сторонами. С этого времени Россия начинает вести политику, нацеленную на расширение сотрудничества как со странами региона, так и западными государствами и международными организациями.

Глава 5 посвящена отношениям России с государствами Закавказья - Грузией, Азербайджаном и Арменией. В этой главе рассмотрена политика России в отношении конфликтов на этнической почве, которые возникли в закавказских государствах после распада Советского Союза, и ее подход к каспийской проблематике.

После распада Советского Союза в отношениях между Россией и государствами Закавказья важное место занимают региональные конфликты на этнической почве, влияющие не только на ее политику в Закавказье, но и на характер ее соперничества с Турцией.

В Грузии, получившей независимость после распада Советского Союза, начался сложный период в результате открытых сепаратистских выступлений в Абхазии и Южной Осетии. Для России Грузия стала важной по многим причинам. Во-первых, Грузия, как и Россия, является многонациональным государством, которая граничит с Северным Кавказом - одним из самых проблемных российских регионов. Это автоматически означало, что этнические конфликты в Грузии могли самым негативным образом отразиться на Северном Кавказе. Вторым важным моментом является то, что Грузия имеет выход к Черному морю, а также граничит с Турцией, исторически связанной со странами Закавказья и Центральной Азии. Наличие в Грузии российских баз, с точки зрения России, представляет жизненно важное значение для нее самой и для региональной безопасности.

Начиная с 1992 года, российско-грузинские отношения развивались в довольно напряженной атмосфере. Россия опасалась дестабилизации на Северном Кавказе из-за этнического противостояния в Грузии, а Тбилиси испытывал страх по поводу возможных последствий российской помощи абхазам и южным осетинам. Кроме того, другой проблемой в российско-грузинских отношениях был грузинский национализм, ориентация Тбилиси на Запад и проведение антироссийской политики. Такое положение вызвало в России ожесточенные споры, и некоторые. политики и исследователи националистического, коммунистического и центристского толка высказывались за необходимость поддержки сепаратистских действий в Абхазии и Осетии. Эти споры и высказывания воспринимались в Грузии как попытку России ослабить и разделить Грузию. Еще одной проблемой в российско-грузинских отношениях является наличие российских баз на территории Грузии.

С целью урегулирования южноосетинской проблемы Ельцин призвал стороны сесть за стол переговоров, что обеспечило прекращение огня 28 июня 1992 года. В рамках достигнутой договоренности российские миротворческие силы сегодня играют важную стабилизирующую роль в регионе. В последующие годы на переговорах по мирному урегулированию, проходивших под эгидой ОБСЕ, Россия убедила стороны заключить соглашение. Несмотря на то, что Грузия предложила Южной Осетии широкую автономию, вопрос о политическом статусе Южной Осетии до конца решен не был. Южная Осетия выразила свое желание присоединиться к Российской Федерации, а Грузия продолжила обвинять Россию в поддержке сепаратистских движений в этой республике. Эта ситуация стала центром напряжения в российско-грузинских отношениях.

Другим очагом напряженности в отношениях между Россией и Грузией является сепаратистская борьба в Абхазии. Внутрироссийские националистические и коммунистические силы активизировали свою проабхазскую политику. Грузия обвинила Россию в том, что она оказывает абхазам вооруженную поддержку. В сентября 1993 года к абхазам переходит г. Сухуми, после чего в Западной Грузии началось восстание под предводительством Гамсахурдиа, что заставило президента Шеварднадзе пересмотреть отношения с Россией. Шеварднадзе принимает предложение России об оказании ему военной помоши. 23 октября 1993 года Грузия вступает в СНГ и дает разрешение на присутствие российских баз. 26 июня 1994 года на территорию Абхазии вступают российские силы по поддержанию мира. Несмотря на то, что присутствие последних вызывает много проблем, до сих пор они играют важную роль в поддержании мира в регионе.

Начиная с 2000 года, российско-грузинские отношения вновь вошли в стадию обострения из-за того, что Грузия была не способна контролировать свои границы и позволяла чеченским террористам использовать Панкисское ущелье. Несмотря на возражения Грузия, Россия ввела визовый режим для грузинских граждан. Тот факт, что этот режим не применялся по отношению к гражданам Абхазии и Осетии, был воспринят Грузией как попытка ослабить и расчленить ее. Хотя Грузия входит в СНГ, сегодня она старается строить отношения с Турцией, США и НАТО с целью уравновесить Россию. В этом контексте Турция и США действуют совместно в деле реализации проекта нефтепровода БТД (Баку - Тбилиси - Джейхан).

В силу своего стратегического значения Азербайджан представляет для России, возможно, самое важное государство в Закавказье. Он так же важен для Турции и Запада в качестве "моста" между Европой и странами Центральной Азии. Кроме того, Азербайджан имеет выход к Каспию. Самыми важными проблемами в российско-азербайджанских отношениях являются Нагорный Карабах и освоение каспийской нефти. Карабахская проблема оказывает влияние не только на российско-азербайджанские отношения, но и в значительной степени на российско-турецкие и турецко-армянские отношения.

Националистические и коммунистические силы, почувствовавшие уверенность после 1992 года, обвиняют Азербайджан в проведении пантюркистской и прозападной политики. То, что эти силы, будучи сторонниками проведения в политике России жесткого курса, поддерживают Армению, вызывает в Азербайджане и Турцию негативную реакцию.

После прихода к власти Алиева российско-азербайджанские отношения получили позитивный импульс, но вскоре они вновь обостряются из-за того, что Азербайджан не получил желанной поддержки в решении карабахского конфликта и выступил против идеи размещения на своей территории российской базы. После короткого периода сближения с Россией из тактических соображений, Азербайджан вновь начинает проводить политику, ориентированную на Запад и Турцию. В мае 1994 года он присоединяется к программе НАТО "Партнерство ради мира", обеспечивает поддержку проекта нефтепровода Баку-Джейхан с целью поставки каспийских ресурсов на рынки западных стран. Тем не менее, российская политика по решению нагорно-карабахской проблемы привела к подписанию между сторонами соглашения о прекращении огня, которое пока еще действует.

С 1990 года и до сих пор Россия и Азербайджан имеют разные взгляды на проблему извлечения, освоения и транспортировки на мировые рынки каспийских ресурсов. Россия заявляла, что эти ресурсы могут добываться только в рамках соглашения между прикаспийскими государствами в связи с тем, что Каспий является озером. Азербайджан же, напротив, считает, что Каспий - море, и поэтому прибрежные страны могут извлекать, разрабатывать и экспортировать местные ресурсы по своему усмотрению. На основе такой позиции Азербайджан с 1992 года подписывал соглашения с западными компаниями по вопросам добычи и разработки каспийских ресурсов. В этом противостоянии его поддержали Турция и западные страны, в первую очередь США.

После 1996 года сторонники проведения прагматичного внешнеполитического курса в России (по мере появления в Каспийском регионе российских компаний) стали подчеркивать необходимость заключения соглашений по добыче каспийских ресурсов. В последующие годы Россия отказалась от жесткой позиции в вопросе о статусе Каспия, подписала с прикаспийскими странами двусторонние соглашения и тем самым встала на путь решения проблемы. К настоящему времени Россия подписала двусторонние соглашения по статусу Каспия с Азербайджаном и Казахстаном. Другая проблема связана с маршрутами доставки нефти на мировые рынки. Азербайджан и Турция еще в 1992 году приступили к разработке проекта трубопровода между городами Баку и Джейхан. США полностью поддержали этот проект, неоднократно говорили о его политической и стратегической важности и активно оказывали политическую и экономическую поддержку.

Что касается России, то она считала, что проект Баку-Джейхан не имеет экономической основы, и нефть целесообразно транспортировать по действующему

трубопроводу Баку-Новороссийск и дальше через Проливы. Это стало серьезной проблемой в российско-турецких отношениях, и Турция даже изменила транзитный режим Проливов. Россия с 1992 по 2000 год демонстрировала свое негативное отношение к проекту Баку-Джейхан. Прагматичная внешняя политика в период В.В. Путина позволила отойти от такой линии поведения и поддержать участие российских компаний в строительстве трубопровода. Кроме того, Россия предлагает проекты новых трубопроводов с участием России и Турции. III. В заключении формулируются основные выводы диссертации:

1) Распад Советского Союза, расцениваемый современными историками как наиболее значимое событие XX века, оставил Россию один на один с необходимостью поиска новой основы для ее безопасности и внешней политики. Это заставило и соседние государства, в том числе Турцию, пересматривать свое отношение к бывшим республикам СССР, а ныне независимым государствам Кавказа и Центральной Азии. Турция и Россия были естественными соперниками на протяжении веков в силу общих геополитических вызовов на общем геополитическом пространстве.

В постсоветский период ситуация на Южном Кавказе обрела особое значение для российско-турецких отношений. Обе страны воспринимают друг друга как угрозу своим интересам и присутствию в этом регионе. Взаимное недоверие, корни которого уходят в историю российско-турецких отношений, препятствует развитию конструктивного диалога между Москвой и Анкарой.

В 90-е гг. на волне возобновления «большой игры» в Евразии обострилась конфронтация в регионе Кавказа и Центральной Азии. Турция вновь заявила о себе как о естественном геополитическом сопернике России. Проблема будущего российско-турецких отношений формулировалась следующим образом: какие императивы возобладают в конечном итоге - геополитические, геостратегические или геоэкономические.

2) Россия полагала, что Анкара хочет взять у нее реванш за свои исторические поражения и путем избавления России от ее бывших провинций восстановить сферу нео-оттоманского влияния от Балкан до озера Балхаш в Казахстане. «Пан-тюркизма» боялись не меньше, чем «исламского фундаментализма». Подозревали, что без турецкого участия не обошлось в Чечне, а также в Татарстане и Крыму. Большинство представителей российского правящего класса видят в Турции одно из тех государств, которые крупно выиграли от развала Союза. Хотя прозападно ориентированные лидеры рассматривали Анкару в качестве стабилизирующего фактора на бывшем советском Юге и проводника благотворного западного влияния, все же в середине 90-х

гг. российские политики, похоже, стали воспринимать Турцию не только как независимого актора, но и как регионального пособника единственной оставшейся сверхдержавы - США.

В российской внешнеполитической теории и практике на смену марксизму-ленинизму пришли традиционные геополитические категории, побуждающие Россию рассматривать Турцию как сильного соперника на Кавказе и в Центральной Азии. Все это усугубляется тем, что несмотря на членство в СНГ, Азербайджан де-факто представляет собой союзника Турции. С Россией остается лишь Армения, которая не имеет с ней даже общей границы. И в Абхазии, и в Карабахе Россия не смогла предложить приемлемую для всех форму урегулирования и поэтому попала под перекрестный огонь критики с обеих сторон. Проблематичным становится и присутствие российских сил в Грузии из-за тупиковой. ситуации в абхазском конфликте. Другая группа проблем связана с переплетением геополитики и экономики. Россия и Турция вступили в жесткое соперничество по поводу нефтяных и газовых ресурсов Каспия и Центральной Азии.

3) Отказ Анкаре в полноправном членстве в ЕС вызвал у турецких политиков чувство изоляции и неуверенности, серьезно повлиявшее на механизм выработки стратегии Турции по отношению к бывшим советским республикам. Распад СССР Турция расценивала прежде всего с позиции образовавшегося вакуума силы на южной постсоветской периферии, что позволяло ей реализовать свои амбиции и новые политические задачи в регионе. Вовлеченность в дела Южного Кавказа и Центральной Азии представляла также жизненную важность для слабой турецкой экономики, поскольку эти регионы не только располагают ресурсами, но и представляют собой емкий рынок.

Кроме того, Турция стала постоянно подчеркивать свою этническую, историческую и культурную связь с новообразованными государствами постсоветского Юга. Она также считала, что ее образ мусульманской страны со светской формой правления служил бы идеальным ориентиром для этих стран в противовес коммунизму либо исламскому фундаментализму, который проповедовался соседним Ираном.

4) После краха СССР российское правительство дистанцировалось от процессов на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Эти регионы считались помехой на пути экономических, социальных и политических преобразований в России. Однако трудности экономических реформ в России, расширение НАТО на Восток, растущая турецкая заинтересованность в государствах Южного Кавказа и Центральной Азии укрепили позиции коммунистов и националистов в российском политическом

истэблишменте. Другой влиятельный игрок - российская армия - также не была довольна официальным прозападным курсом. Россия стала демонстрировать прямой интерес к бывшим советским республикам и внедрять свое экономическое, политическое и военное влияние в ближнем зарубежье - на Кавказе и в Центральной Азии. Пытаясь уменьшить влияние Турции, ближайшим к ее границам членом НАТО, Россия стала стимулировать интеграционной процесс и поддерживать баланс сил с помощью установления тесных военных отношений с Арменией, Ираном и Грецией, то есть с окружающими Турцию государствами.

5) В начале 1990-х гг. Россия и Турция прошли через напряженный период жесткого соперничества на Южном Кавказе. Волна исламистского возрождения в турецкой политической жизни, курдский вопрос, натянутые отношения с Европейским Союзом, и экономический кризис помешали активному вмешательству Турции в дела Южного Кавказе и Центральной Азии. В середине 90-х гг. Россия, похоже, воспринимала Турцию как серьезный вызов своей безопасности. Москва неоднократно обвиняла Анкару в моральной и финансовой поддержке чеченских сепаратистов в течение первой чеченской войны.

6) Несмотря на наличие у России и Турции противоположных интересов в регионе, постсоветские российско-турецкие отношения развивались в рамках модели, которая заставляла обе страны, несмотря на взаимные противоречия, воздерживаться от риторики времен холодной войны. При том, что Россия и Турция открыто сталкивались по таким вопросам, как Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, каспийские трубопроводы, фланговые ограничения на Кавказе, продолжающееся российское военное присутствие в Грузии и на армяно-турецкой границе, проблема Чечни и т. д., Москва и Анкара проявляли исключительную осторожность, чтобы не дать этим противоречиям распространиться по всему спектру двусторонних отношений.

7) В силу исторических и географических факторов поддержание конструктивных отношений с Россией по-прежнему составляет главную проблему безопасности Турции. Конфронтационные тенденции в значительной степени смягчаются российско-турецким экономическим партнерством и осознанием необходимости сосуществования на политическом уровне.

8) В конце 1990-х гг. Москва пересмотрела свое восприятие турецкой политики на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Россия стала видеть в Турции скорее полезного партнера, чем опасную угрозу. В таком переосмыслении участвовали два фактора. Первый - это недавнее завершение в рамках проекта «Голубой поток»

прокладки трубопровода по дну Черного моря из России в Турцию, что повысит турецкую зависимость от российского газа с 66% до 80%. Вторым фактором стала переоценка Москвой турецкого стратегического потенциала. К 2001 г. стало уже привычным воспринимать Турцию не как геополитический вызов, а как слабеющего конкурента, погруженного во внутриполитические и экономические заботы. Это выразилось в том, что идея «евразийской сущности» России и Турции стала завоевывать все большую популярность в политических кругах двух стран. Определенные сдвиги произошли и в области соперничества по проблеме маршрутов экспорта каспийской нефти. Москва явно предпочитает рассматривать проблему транспортировки нефти скорее в геоэкономическом, чем в геополитическом контексте, ставя вопрос о рентабельности выше идеи баланса сил и акцентируя свое предпочтение экономического соревнования, а не борьбы за сферы влияния.

9) Потенциал для соперничества между Россией и Турцией еще остается. Турция, прежде всего, заявляет о том, что для нее угрозу представляют российские военные базы в Грузии и Армении. Россия, в свою очередь, недовольна сотрудничеством турецких военных и спецслужб с соответствующими ведомствами Грузии и Азербайджана.

10) Что касается этнических конфликтов на Южном Кавказе, Россия и Турция выступают за прямой диалог в Закавказье. Обе стороны демонстрируют очевидную заинтересованность в претворении в жизнь «Пакта стабильности для Кавказа». Стабилизация ситуация в регионе также будет способствовать более тесному сотрудничеству России и Турции на международном, региональном и двустороннем уровнях.

11) Роль Турции в международной политике в значительной степени зависит от ее отношений с Соединенными Штатами и Европейским Союзом. Отсюда то значение, которое приобретает вопрос о полноправном членстве страны в ЕС. Нежелание Европейского Союза делать Турцию своим членом вызвало в Анкаре заметное беспокойство относительно безопасности и экономического благосостояния страны. Турция видит в России, которая до сих пор остается великой державой с огромным военным и экономическим потенциалом, альтернативу партнерским отношениям с ЕС.

12) 11 сентября 2001 года изменило геополитическую ситуацию в мире вообще и на Кавказе и в Центральной Азии в частности. Сегодня США и Турция не осуждают действия России в Чечне. То же можно сказать о Германии, Франции и других странах. Россия не слишком жестко сопротивляется американским планам строительства военных баз в Грузии, предназначенных для борьбы с международным терроризмом.

Это, несомненно, оказывает позитивное воздействие на характер российско-турецких отношений.. Если до 2000 г. можно было говорить о формировании «осевых» антагонизмов, внутри которых один блок образовывали Россия, Армения и Иран, а другой - Турция, Израиль и Азербайджан, поддерживаемые США. Такого разделения больше не существует. В настоящее время Россия, Турция, Грузия, Азербайджан и Армения являются союзниками Соединенных Штатов в борьбе против международного терроризма.

13) Установлению стабильности в Закавказье и развитию российско-турецких отношений способствует развитие отношений России с западными странами, прежде всего с НАТО, членом которой является Турция.

14) Платформой для дальнейшего развития российско-турецких отношений является «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турцией в Евразии», подписанный 16 ноября 2001 г. Игорем Ивановым и его турецким коллегой Исмаилом Джемом. Стороны сошлись в том, что укрепление торгово-экономического сотрудничества между ними в Евразии послужит стимулом для прогресса в двусторонних отношениях и приведет к разнообразию форм партнерства. Иными словами, Россия и Турция нацелены на то, чтобы поднять планку двустороннего сотрудничества на Кавказе и в Центральной Азии на более высокий уровень посредством постепенного и продуманного осуществления «плана действий».

15) Российско-турецкие исторические противоречия не мешают обеим странам идти по пути сближения, на котором они становятся все более и более открытыми для сотрудничества, в том числе на Кавказе и в Центральной Азии. Возможно, что формирующаяся в двусторонних отношениях атмосфера конструктивного сотрудничества окажет благотворное влияние на состояние всего постсоветского пространства.

Основные идеи диссертации изложены в публикации:

Коджаман О. «Постсоветское Закавказье в российско-турецких отношениях» // «Россия XXI», 2003. №5. С. 38-51.

Заказа 2{. Тираж /00* КЗ.

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии н множительной техники МГИМО (У) МИД РФ 117218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26

» - 538t

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Коджаман, Омер

Введение

Оглавление»

Глава 1. Закавказье в международных отношениях: исторический аспект

Борьба за господство в Закавказье: XVI в.-1914 г.

Первая мировая война и события в Закавказье.

Закавказье в годы правления М.С. Горбачева: этнические конфликты и советская реакция.

Глава 2. Формирование внешнеполитического курса Турции по отношению к Южному Кавказу

Конец холодной войны и его влияние на внешнеполитические приоритеты

Турции.

Возрождение пан-тюркистских тенденций по отношению к государствам

Центральной Азии и Южного Кавказа.

Проникновение Турции на Южный Кавказ в 1990-е годы: роль внутриполитических факторов.

Политическое развитие постсоветских государств и реакция Турции: от эйфории к разочарованию.

Глава 3. Основные направления турецкой стратегии на Южном Кавказе

1992-2002 гг.)

Конфликт в Нагорном Карабахе.

Нефтегазовая проблематика и борьба за трубопроводы.

Турция и Армения.

Турция и Грузия.

Связь курдского и чеченского вопросов в российско-турецких отношениях.

Активизация политики Турции в Евразии и Пакт стабильности для Кавказа.

Оценка внешней политики Турции на Южном Кавказе.

Глава 4. Внутриполитические процессы в постсоветской России и их влияние на внешнюю политику государства в ближнем зарубежье

Распад СССР и формирование внешней политики Российской Федерации.

Борьба течений во внешнеполитической мысли России.

СНГ как приоритет российской внешней политики.

Внешняя политика России в эпоху Примакова: обретение зрелости.

Российские интересы на Южном Кавказе.

Глава 5. Формы и результаты российского присутствия на Южном Кавказе (1992-2002 гг.)

Россия и Грузия.

Россия и азербайджано-армянские отношения.

Каспийский бассейн.

Оценка российской политики на Южном Кавказе.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Коджаман, Омер

Предмет исследования. Настоящая диссертация посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в широкой исторической ретроспективе и в постсоветском контексте. Предпринята попытка рассмотреть истоки, стадии и результаты этого процесса. Особое внимание уделено изучению стратегий России и Турции по отношению к социально-экономическим, политическим и этническим проблемам региона в период после холодной войны, а также влиянию этих проблем на взаимоотношения между двумя государствами.

Актуальность темы. Роль Южного Кавказа во внешней политике России и Турции в контексте отношений между этими странами составляет предмет, привлекающий повышенное внимание многих исследователей. Это объясняется тем обстоятельством, что Южный Кавказ, будучи на протяжении многих веков ареной российско-турецкого политического и экономического соперничества, в значительной степени и сегодня остается объектом жизненно важных интересов крупных держав.

Происходящее на Южном Кавказе имеет не только региональное, но и глобальное измерение, в том числе связанное с проблемой сохранения мира, что делает регион предметом повышенной озабоченности Москвы и Анкары. Южнокавказские государства переживают серьезные политические и экономические трудности, осложненные жестокими межэтническими столкновениями. Конфликты в Абхазии и Южной Осетии ставят под сомнение будущее Грузии, нагорно-карабахский вопрос - будущее Азербайджана и Армении, в то время как, проблемы эксплуатации и транспортировки каспийских энергоресурсов являются источником противоречий более широкого международного масштаба, ибо они непосредственно касаются национальных интересов региональных (Россия, Турция, Иран) и внерегиональных держав (США, Европейский Союз).

Но острее всего события на Кавказе касаются России и Турции. Оба государства по-разному понимают южно-кавказские проблемы, отсюда и разные подходы к ним. Это заставляет историков и политических аналитиков исследовать происхождение этих различий и степень их воздействия на российско-турецкие отношения после холодной войны.

Цели и задачи исследования. Главную цель мы видели в определении места и значения Южного Кавказа во внешнеполитических стратегиях России и Турции как в «классическом» историческом контексте, так и в контексте постсоветского десятилетия (1992- 2002 гг.).

Эта общая установка предполагала решение следующих задач.

Изучение исторического фона, на котором разворачивалось политическое соперничество между Россией и Турцией на Южном Кавказе.

Анализ природы тех изменений, которым подверглись внешнеполитические установки двух государств прежде всего в том, что касалось их доктринальных представлений о собственных национальных интересах в условиях распада Советского Союза, представлений, которые, в свою очередь, обуславливали их поведение по отношению друг к другу. Южный Кавказ играл здесь ключевую роль.

Проследить пути формирования внешнеполитических курсов России и Турции в рамках их политических и экономических отношений на южнокавказском направлении.

Выявить в российско-турецких отношениях на Южном Кавказе ту степень симметрии или асимметрии, которая непосредственным образом влияла на процесс формирования доверия между государствами. В этой связи в фокусе внимания оказываются не только объективные противоречия, но и реальные, широко практиковавшиеся Москвой и Анкарой способы их разрешения.

Не меньшую важность представляет также ответ на вопрос о том, кем, как и под влиянием каких обстоятельств принимались ответственные внешнеполитические решения, в какой степени они являлись производными той социально-экономической, политической, идеологической обстановки, которая была характерна для России и Турции.

Плодотворное решение этих задач немыслимо без стремления определить место Южного Кавказа не только в региональной, но и в глобальной конъюнктуре, подверженной подчас резким и непредсказуемым колебаниям.

Новизна исследования. Настоящая диссертация является попыткой заполнить некоторые пробелы в изучении российско-турецких отношений по поводу Южного Кавказа. Подавляющее большинство публикаций по данной теме носит слишком обобщающий характер и сосредоточено преимущественно на проблемах стратегического соперничества между Россией, Ираном, Соединенными Штатами и Турцией, тогда как у российско-турецких отношений есть собственное содержание, а также глубокий исторический, политический и экономический подтекст, сохраняющийся до сих пор. Исторические традиции, подозрения и предрассудки так или иначе продолжают оказывать давление на сознание лидеров и правящие элиты двух государств, порой подсказывая им не лучшие ходы на «шахматной доске» Южного Кавказа.

Кроме того, характерной чертой существующей (особенно западной) литературы по этой теме является избыточно теоретизированный подход к вполне конкретным, требующим соответствующей исследовательской методы, проблемам российско-турецких отношений на Южном Кавказе. Причем, образ действия России в этом регионе неизменно рассматривается как попытка восстановить имперский диктат. Исключительная ответственность за происходящие там негативные события, как правило, возлагается на Москву.

Другим изъяном этой литературы следует считать почти полное игнорирование исторического аспекта. Между тем последний позволяет многое прояснить в природе современных противоречий между Россией и Турцией на Южном Кавказе и, следовательно, указать на возможные пути их смягчения.

И, наконец, нельзя не отметить еще одну особенность исследований по теме. С одной стороны, чрезмерное акцентирование имперской подоплеки турецкой политики на Южном Кавказе, с другой, -- ярко-выраженная пан-тюркистская и пан-исламистская тональность, совершенно неуместная для аналитических работ. Хронология

Настоящая диссертация, посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в постсоветском контексте, рассматривается период с 1992 по 2002, а также исторические аспекты данной проблемы.

Историография

Российская историография. Проблема преломления национальных интересов России во внешнеполитической стратегии Кремля, в том числе на южно-кавказском направлении, подверглась интенсивному обсуждению в российских академических кругах, что нашло отражение в книгах, статьях, аналитических материалах.1

1 Arbatov A. "Russia's Foreign Policy Alternatives" // International Security, Vol.18, No.2, (Fall 1993), -Империя или великая держава? // Новое время, № 50, декабрь 1992, с. 20-21. -" Russian Foreign Policy in Transition," in Baranovsky V. (ed.) "Russia and Europe: The Emerging Security Agenda," Oxford University Press New York, 1997.-Stankevich S. "Russia in Search of Itself'//The National Interest, No.28, Spring 1992, p. 10. ;Зубов А. СНГ: цивилизованный развод или новая свадьба? // Новое время. № 36. С. 29. -Sergounin А.А. "Russian Post-Communist Foreign Policy Thinking in the Cross-Roads: Changing Paradigms," // Journal of International Relations and Development, Vol.3, No.3, September 2000. -Kozyrev A. "Russia: A Chance for Survival" // Foreign AfTairs, Spring 1992, Vol.71, No.2, p.10. -"The Lagging Partnership"// Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No.3, p.65. - "Russia: A Chance for Survival" // Foreign Affairs, Summer 1992, Vol.71, No.2, p.10. -Trenin D. "Primakov's Russia: Steady as She Goes" // 1С World View, 12 Mach 1998. - "Russia's Security Interests and Policies in the Region", in Bruno Coppieters, (ed.). Contested Border in

Первая и важнейшая забота России на Южном Кавказе - ее собственная безопасность, угроза которой, по мнению ряда исследователей, может исходить именно из этого региона, учитывая высокую вероятность «экспорта» опасных социальных явлений на территорию Северного Кавказа.2 Аналитики также обращают внимание на высокую социальную чувствительность северокавказского населения к событиям, происходящим за Кавказским хребтом.3

В историографии нашли отражение две базовые концепции российской политики по отношению к региону. Первая основана на традиционных принципах «игры с нулевой суммой». Правила такой игры (в данном случае) предполагают интеграцию постсоветских государств под эгидой Москвы в качестве главного рычага для возрождения геополитической мощи России и ее статуса влиятельного глобального актора. Часть российских аналитиков, преимущественно коммунистического и националистического толка, рассматривает проблему безопасности России через призму имперского мышления и ратует за восстановление Советского Союза или Российской империи. В рамках такой установки первостепенная задача Москвы видится в провозглашении всего постсоветского пространства сферой особых, исключительных интересов России. Любое препятствие на пути реализации этой установки и, в частности, усиление позиций крупных держав на южной периферии бывшего Советского Союза, расценивается как открытый вызов России. Таким образом, широкое политическое и военное проникновение России в этот регион объявляется оборонительной задачей. 4

Аналитики умеренно-либерального крыла считают, что внешняя политика государства прямо обусловлена его внутренним социально-экономическим и политическим состоянием. Поэтому Россия должна направить свои истощающиеся the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996), p.123. -Zaitsev A. "Russia and Transcaucasia" // International Affairs, (Moscow), Vol.43, No.5, 1997, p.34. -Chemiavskii S. "Russian Diplomacy in Transcaucasia" // Russian Politics and Law, vol.39, no.3 May-June, p.8. -Repin A. "The Role of Follower is nor for Us: Yevgeniy Primakov on Basic Guidelines of Russia's Foreign policy", FBIS-SOV-96-124, 25 June 1996. -Sokolov A. "Russian Peacekeeping Forces in the Post-Soviet Area", in "Kaldor Mary and Vashe Basker (eds.). "Restructuring the Global Military Sector: New Wars", p.9. Лукин В. Советская внешняя политика: русский аспект, Известия, 18 января 1990. - Козырев А. Преобразование России в новом мире, Известия, 2 января 1992

2 Zagorski A. "Traditional Russian Security Interest in the Caucasus and Central Asia: Perceptions and Realities", in Rjan Menon, Yuri E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21st Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.62-63. -Trenin D. ""Russia's Security Interests and Policies in the Region", in Bruno Coppieters (ed.), Contested Border in the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996), p.123.

3 Pain E. A. "Contagious Ethnic Conflicts and Border Disputes Along Russia's Southern Flank", in Rjan Menon, Yuri E. Federov and Ghia Nodia (eds.). "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21s' Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, p.181.

4 там же. ресурсы на решение «домашних» дел (прежде всего связанных с крупномасштабными реформами), приведя внешнеполитические расходы в соответствие со своими возможностями. Утверждалось также, что наилучшим образом осуществить свои национальные интересы на постсоветском пространстве Россия сможет лишь тогда, когда ее будут окружать независимые, стабильные, процветающие и, если не дружественные, то, по крайней мере, нейтральные государства. Именно такое окружение способно играть роль надежного барьера, защищающего Россию от деструктивных процессов, протекающих в исламском мире. Исходя из этой концепции, России следует сделать все от нее зависящее для урегулирования социальных и этнических конфликтов на Южном Кавказе, включая миротворческую деятельность и сотрудничество с заинтересованными державами. Естественно, такой подход подразумевает признание необратимости результатов распада Советского Союза и понимание фундаментального несоответствия имперской модели организации постсоветского пространства современным международным реалиям и тенденциям их развития.5 По мнению сторонников подобных взглядов, России требуется не соперничество с США, Европой и Турцией на Южном Кавказе, а партнерство с ними с целью ускорения экономической и социальной модернизации новообразованных государств.

Российские ученые включают в понятие «национальная безопасность» также вопросы, касающиеся производства и транспортировки энергоресурсов Каспия. Здесь еще явственнее звучит мысль об угрозе российским национальным интересам6, хотя в последнее время все чаще раздаются призывы перейти от жесткой оппозиции планам Турции и Запада утвердиться на энергетическом рынке Южного Кавказа к практике взаимовыгодного сотрудничества.7

Что касается турецких интересов в регионе, то российские авторы предпочитают говорить о гегемонистской и экспансионистской политике Анкары на Южном Кавказе. Часто встречаются ссылки на «исторический» характер турецкой устремленности в сторону Кавказа и приводятся примеры, свидетельствующие о пан-тюркистском и пан-исламистском подтексте такой ориентации. Характерная

5 там же.

6 Zubarevich N. Federov Y. Е. "Russian-Southern Economic Interaction: Partner and Competitors" in Rjan Menon, Y. E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 21" Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.l 19-143.

7 Fedorov Y. E. and Nodia G. "Regional Security for Russia, the Caucasus, and Central Asia: Going From Zero-Sum to Positive-Sum Policies", in Rjan Menon, Y. E. Federov and Ghia Nodia (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia: 2 Is1 Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, pp.249-256. -Y. E. Federov., "Russia's Policies Toward the Caspian Region Oil: Neo-Imperial or Pragmatic", in website www.cpss.org/casianw/octpers.html для прошлых веков модель поведения турецкого государства механически проецируется на наше время. Турцию обвиняют в попытках установить свое господство в тюркских и мусульманских странах СНГ, руководствуясь неооттоманской идеологией. Особо подчеркивается несовместимость такой политики со стратегической задачей возрождения России на основе сохранения ее целостности.8 Определенные основания для российских подозрений дает тот факт, что Турция, как член НАТО, вольно или невольно воспринимается в качестве военно-политического инструмента Запада на постсоветском пространстве.

Важное значение для понимания общеметодологических и теоретических позиций российской историографии имеет 4-томная хрестоматия «Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002».9 В этом уникальном в своем роде издании собраны аналитические статьи ведущих российских специалистов-международников, а также важнейшие документы, позволяющие глубоко изучить все векторы не только внешнеполитической мысли России, но и внешнеполитической деятельности соответствующих ведомств.

В историографическом плане безусловный интерес представляет 3-томный обобщающий труд «Очерки истории Министерства иностранных дел России», содержащий огромный фактический материал по истории внешней политики и дипломатии Российского государства.10

Западная историография. Особенности формирования и характер колебаний российской и турецкой внешней политики в постсоветский период, а также степень влияния на эти процессы нового понимания Москвой и Анкарой своих национальных интересов попали в центр внимания западного академического сообщества.11 See Zagorski. рр.61-84, Надин-Раевский В. Россия и Турция на пороге XXI века: на пути в Европу или Евразию?, Научный доклад, № 14, Москва: Московский центр Карнеги, 1997, стр. 68-83.

9 Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах / Составитель Т.А. Шаклеина. (Т-1. - Исследование. / T.IV. -Документы.) М.: Московский государственный институт международных отношений (У) МИД России; Российская ассоциация международных исследований; АНО «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование)»; «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. а Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802-2002: В 3 т. Т.1-. 860-1917 гг. -М.: ОЛМА -ПРЕСС, 2002. Nicholai N. Petro, Alvin Z. Rubinstein., Russian Foreign Policy: From Empire to Nation-State, Addison Wesley Longman, New York, 1997, -Amin Saikal and William Maley "From Soviet to Russian Foreign Policy", in Amin Saikal, (ed.) Russian in Search of Its Future, Cambridge University Press, Cambridge, 1995. Hannes Adomeit, "Russia as A Great Power in World Affairs: Images and Reality"// International Affairs, vol.71. No.I, January 1995. - Nodari A. Simonia, "Priorities in Russian Foreign Policy and the Way It Works", in Adeed Dawisha and Karen Dawisha (eds.). The Making of Russian Foreign Policy in Russia and the New States of Eurasia, M.E. Sharpe, Arnionk, 1995. -Jeffrey Checkel, "Structure, Institutions, and Process: Russia's Changing Foreign Policy", in Adeed Dawisha and Karen Dawisha,(cds.) pp. 53-54. -Jacop W. Kipp. "The Zhirinovsky

В ряде исследований подчеркивается политическое и экономическое значение региона для Запада вообще и для США в частности, и в этой связи высказываются соображения о том, какой быть американской политике на Южном Кавказе.12 Причем, в подходах к этой чувствительной, с точки зрения благополучия Запада, теме наблюдается не столько теоретический уклон, сколько вполне практический интерес к проблеме эксплуатации нефтяных и газовых месторождений Каспия. Поскольку Южный Кавказ преподносится как арена жесткого российско-турецкого соперничества, вполне логичными в глазах западных исследователей выглядят призывы всячески поддержать Турцию против России.13

Ряд исследователей трактует политику России на Южном Кавказе как следствие имперских и гегемонистских устремлений.14 Москва по сути обвиняется в провоцировании политических, экономических и межэтнических осложнений в регионе. Иногда российский образ действий преподносится не как умысел, а как банальная ошибка в расчетах: иначе говоря, то, что замышляется как способ достижения стабильности, приводит к прямо противоположным последствиям. Есть и крайние точки зрения, сторонники которых прямо указывают на разжигание

Threat" // Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No. 3, pp.72-86. -John W. R. Lepingwell, "The Soviet Legacy and Russian Foreign Policy"// RFE/RL Research Report, Vol.3, No.23, 10 June 1994, p.7. -Richard Sakwa, "Russian Politics and Society", Routledge, London, 1993, pp.286-321. -Scott Parish, "Primakov on Russian Foreign Policy", OMRl Daily Digest, 31 January 1996. -Lena Johnson, "Comments on NATO Enlargement and the CIS" in Oldberg, Ingmar, (ed.), Priorities in Russian Foreign Policy, FOA, Stockholm, 1996, p.68. -Celeste A. Wallander. "War of the West: Russian Security at Millenium"// Arms Control Today, March 2000, p.9. -Ariel Cohen "Putin's Foreign Policy and US-Russian Relations", The Heritage Foundation Backgrounder, no.1406, 18 January 2001, p.l. -Stephen Sestanovich, "Where Does Russia Belong?"// The National Interest, no.l, Winter 2000, p. 13. -M.A. Smith, "Russian Hegemony in the Near Abroad", Conflict Studies Research Center Report, The Royal Military Academy Sanhurst, England, July 1994, p. 18. -Sherman Gamett, "Russian Power in the New Eurasia"// Comparative Strategy, Vol. 15, No.l, pp.31-32. -Peter Shearman, "Defining the National Interest: Russian Foreign Policy and Domestics Politics", in Roeger E. Kanet, and A.V. Kozhemiakin, (eds.), The Foreign Policy of the Russian Federation, MacMillian Press, London, 1997, p.l 1. -Suzanne Crow, "Russia Seeks Leadership in Regional Peackeeping," // RFE/RL Research Report, vol.2, no. 15, 9 April 1993, p.28. -Paul A. Gobble. "Russia as a Eurasian Power: Moscow and Post-Soviet States," in Stephen Sestanovich, (ed.), Rethinking Russia's National Interests, Center for Strategic and International Studies, Washington, 1994, p.47. -Gerard Holden, "Russia after the Cold War: History and the Nation in the Post-Soviet Security Politics", Campus/Westview, Frankfurt, 1994, p.67. -Paul Kolstoe, "Russians in the Former Soviet Republics", Hurst Publishers, London, 1995. - Uwe Hallbach and Henrich Tiller, "Russia and Its Southern Flank"// Aussen Politik, Vol.45, no.2, 1994, p.l58. -Paul Henze, "Russia and the Caucasus" // Perceptions, Vol. I, no.2, June/August 1996, pp.53-7I. -Roland Goetz, "Political Spheres of Interest in the Southern Caucasus and In Central Asia" // Aussen Politik, vol. 48, no. 3, p.260. -David Nissman, "Russia and the Caucasus: Maintaining Imbalance of Power"// Perceptions, Vol.1, No. 2, June/August 1996, p.80.

12 Peter Pavillionis, Richard Giragosian, "The Great Game: Pipeline Politics in Central Asia"// Harvard International Review, Winter 96/97, VOL 19, Issue 1, p.29. Ariel Cohen, "Paving the Silk Road: US interests in Central Asia and the Caucasus" // Harvard International Review, Winter/Spring 2000, Vol.22, Issue I, p.70. Frederick S. Starr, "Power Failure: American Policy in the Caspian"// National Interest, Spring 97, Issue 47, p.20.

Lyle Goldstein, "Flashpoint: Conflict in the Caucasus May Escalate" // Harvard International Review, Fall93, Vol.16, Issue I, p.42. u Uwe Hallbach and Henrich Tiller, "Russia and Its Southern Flank"// Aussen Politik, Vol.45, no.2, 1994, p. 158. - Paul Henze, "Russia and the Caucasus"// Perceptions. Vol.1, no.2, June/August 1996, pp.53-71.

Москвой межэтнических конфликтов, в частности, нагорно-карабахского, с целью установления своего господства в Армении и Азербайджане.15

Западные ученые усматривают тесную взаимозависимость между этническими проблемами региона и международным соперничеством за каспийские ресурсы, доходя до открытых обвинений в адрес России по поводу преднамеренного обострения ситуации на Южном Кавказе, с тем чтобы предотвратить осуществление проекта Баку-Джейхан.16

В целом можно говорить о том, что исторические корни этнической борьбы игнорируются западными исследователями. Последние также недооценивают того обстоятельства, что многонациональная Российская Федерация имеет право на озабоченность положением на Южном Кавказе, поскольку чувствуют себя недостаточно уверенно перед лицом тех опасностей, которыми угрожает ей внутренняя ситуация в Грузии и Азербайджане. Как характерную особенность западной историографии следует отметить ее недостаточное внимание к российским источникам информации и к логике российской стороны. Естественно, это понижает уровень объективности исследований.17

Самостоятельным направлением в западной историографии можно считать изучение турецкой политики на Южном Кавказе после распада Советского Союза. Аналитики пришли к выводу, что принципиальные перемены во внешнеполитической стратегии Анкары обуславливаются превращением биполярного международного порядка в многополярный.18 По мнению многих экспертов, Турция может потерять свое прежнее стратегическое значение в глазах Запада, что заставит ее радикально изменить свое поведение на международной арене. Каковы будут эти изменения - вот вопрос, которым задаются на Западе.19

У ряда ученых уже есть ответ на этот вопрос. Они не исключают, что осложнение отношений с Европейским Союзом заставит Турцию перенацелить

13 John W.R. Lepingwell, "Russian Peackeeping in the Near Abroad" // Survival, vol.36, No.3, Fall 1994, p.50.

Kevin O'Brien, "Russian Peacekeeping in the Near Abroad", Peacekeeping in the Near Abroad"// Peacekeeping the International Relations, vol. 23, no. 4, July/August 1994, p. 16.

16 Jan Knippers, Black, "Ethnic Conflict and Pipeline Politics in the Caucasus" // USA Today Magazine, May 2000, Issue 2660, p.22.

17 Stephen Blank, "Russia's Real Drive to the South" // Orbis, Summer 95, Vol.39, Issue 3, p.369.

17 Shireen Hunter, "Bridge or Frontier? 'Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture" // The International Spectator, Vol XXXIV, No.I, January-March 1999.

18 Shireen Hunter, "Bridge or Frontier? 'Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture'// The International Spectator, Vol, XXXIV, No. 1, January-March 1999.

19 Ian O. Lesser., "Turkey's Strategic Options" // The International Spectator, Vol. XXXIV, No.I, January-March 1999. свои усилия на Кавказ и Среднюю Азию, что потенциально грозит обернуться негативными последствиями для Запада.20

Некоторые западные исследователи предпочитают акцентировать исторические предпосылки и «имперскую» составляющую в нынешнем стремлении Турции проникнуть на Кавказ и в Среднюю Азию. Не обойдены вниманием также культурные, языковые и конфессиональные связи, представляемые в качестве объективной основы для возрождения пан-тюркистского и пан-исламистского духа.21 Впрочем, имеются и существенные модификации в таком подходе. Так, некоторые эксперты, не отрицая признаков возрождения пан-тюркизма и панисламизма, утверждают, что в новой версии этой идеологии уже нет прежней имперской и интервенционистской природы - лишь культурные и экономические мотивы.22

Другая группа исследователей однозначно расценивает Турцию как стратегического союзника Запада в его борьбе против России за Каспийские нефтяные ресурсы и маршруты их доставки в Европу.23

Имеется также исследования, в которых причины активизации Турции на Южном Кавказе непосредственно объясняются турецкой внутриполитической ситуацией и соответствующими национальными интересами. В этом контексте приоритетное внимание уделяется механизму влияния экономики, политических сил и лоббистов на процесс формирования общей стратегии Анкары на Южном Кавказе.24

20Graham E. Fuller, 'Turkey's New Eastern Orientation' in Fuller, Graham E. (eds.), Turkey New Geopolitics: From the Balkans to Western China, (West view Press, Boulder, 1993)., - Alan Makovsky., "The New Activism in Turkish Foreign Policy' // SAIS Review, Winter Spring 1999, vol.19, No.l, p.93., - Ian 0. Lesser., "Turkey's Strategic Options" // The International Spectator, Vol XXXIV, No.l, January-March 1999., - Laurent Ruseckas., 'Turkey and Eurasia' // Journal of International Affairs, Fall 2000, vol. 54, Issuel, p.16., - Heinz Kramer., 'Will Central Asia Become Turkey's Sphere of Influence?'// Perceptions, vol.!, no.l, March/May 1996, p.l 13.,-Shireen Hunter., "Bridge or Frontier? 'Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture'// The International Spectator, Vol, XXXIV, No.l, January-March 1999., - Paul Henze., "The Lands of Many Crossroads: Turkey's Caucasian Initiatives"//Orbis, Vol.45, No.l, (Winter 2001), pp.90-91.

P. Khosla., Turkey Search For a Role"// Strategic Analysis: A Monthly Journal of the IDSA, June 2001, Vol. XXV

21 Garet Winrow., "Turkey and Former Soviet Central Asia: national and ethnic identity"// Central Asia Survey, 11,(1), pp.101-111

22Dietrich Jung and Wolfango Piccoli., "Pan-Turkist Dreams and Post-Soviet Realities: The Turkish Republic and the Turkish States in the 1990s, in website, www.akademiskopgavbank.dk/opgaver/lP-svnopsis samplet.pdf

25 Svante, E Cornell., "Small Nations, Great Powers: A Study of Ethnopolitical Conflict in the Caucasus", (England, Curzon Press, 2001)., -Brent Sasley., "Turkey's Energy Politics in the Post-Cold War Era"// Middle East of International Affairs, Vol.2, No.4, December 1998, pp.28-39., - Stephen J. Blank., "Every Shark East of Suez: Great Power Interests, Politics, Tactics in the Trans-Caspian Energy Wars"// Central Asian Survey, Vol.18, No.2, June 1999, p.451., -Freedy De Pauw., "Turkey Policies in Transcaucasia" in Bruno Coppieters, ed. Contested Border in the Caucasus, (Brussels: VUB Press, 1996)

24 Winrow G. "Turkey and the Caucasus: Domestic Interest and Security Concerns", (The Royal Institute of International Affairs Press, 2000), p.22.

Турецкая историография. Политика России и Турции на Южном Кавказе привлекла внимание целого ряда турецких историков, политологов и экономических аналитиков в 1990-е годы. Особый интерес вызвали две темы: 1) л # пассивность Турции по отношению к советским тюркам , 2) резкая активизация Турции на постсоветском пространстве.26 Турецкая историография, естественно, не могла обойтись без обращения к причинам столь резкого поворота.

Историческая борьба между Россией и Турцией в Закавказье давно стала традиционным сюжетом для турецких историков и политологов. Они склонны объяснять побудительные мотивы проникновения России на Кавказ имперскими соображениями, применяя эту концепцию и к современной ситуации. Некоторые работы порождают впечатление, будто Россия представляет собой главную угрозу безопасности региона, а российское вмешательство в этнические конфликты -ничто иное, как наследие имперского прошлого. России по сути отказано в праве иметь свои интересы в регионе и обосновывать их, в том числе и историческими обстоятельствами.

Несколько особняком стоят работы видного турецкого ученого Дуйгу Сезер.27 Она исследует корни того недоверия, которое было характерно для российско

25 TUtUncO M. "'The Caucasus Policy of Turkey (1990-1997): An Evaluation" in TUtUncU (eds.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998), p. 198, -Aydin M. 'Turkey and Central Asia, Challanges of Change', in Central Asian Survey, vol. 15 no.2, Summer 1996, p. 160.

26 Sayan S. "Turkish Foreign Policy in the Post-cold War Era" // Journal of International Affairs, Vol.54, Issue. 1, Fall 2000, p.34 and "Turkey, the Caucasus and Central Asia" in Ali Banuazizi and Myron Weiner, (eds.), The New Geopolitics of Central Asia and its Borderlands (Bloomington, IN: Indiana University Press, 1994), pp.175-196., -The Controversy Over the Caspian Sea Mineral Resources: Conflicting Perceptions, Clashing Interests // Europe-Asia Studies, 09668136, May98, Vol.50, Issue 3. - BolQkba?i S. 'Ankara's Baku-Centered Transcaucasia Policy: Has It Failed?, // Middle East Journal, vol.50, No.l, Winter 1997., - TUtUncU M. "The Caucasus Policy of Turkey (1990-1997): An Evaluation" in TUtUncU (eds.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998), p. 182, -Karaosmanoglu A., "Turkey Objectives in the Caspian Region", in Gennady Chufrin, (ed.), The Security of the Caspian Region, (Oxford: Oxford University Press, 2001), pp.151-152, - Aray O. (ed.), The New Independent states of Inner Asia and Turkey's Policy, Book II, (Ankara: National Policy Research Foundation, 1998)., -Bal I., "The Turkish Model and the Turkic Republics" // Perceptions, Vol.111, No:3 September/November 1998., - Karaosmaoglu A. "Turkey Objectives in the Caspian Region", in Gennady ChufVin (ed.), The Security of the Caspian Region, (Oxford: Oxford University Press, 2001), p.151., - Cem I. 'Prospect for Co-Operation, Solidarity, and Economic Development in the Caucasus' // Insight Turkey, Vol: 3, No.4, October/December 2001, p.96., - GUI T. and liter T. "Turkey's Emerging Relationship with other Turkic States" in Libby Rittenberg (ed.), The Political Economy of Turkey in the PostSoviet Era: Going West and Looking East? (Westport, CT: Praeger, 1998), pp. 199-200., - Arik U. "The New Independent States and Turkish Foreign Policy", in Karpat K. (eds.), Turkish Foreign Policy: Recent Developments, (University of Wisconsin Press, Madison, 1996).,- £olakoglu S. 'TUrkiye'nin Giircistan Politikasi ( Turkey's Policy Towards Georgia) in TUtUncU (ed.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, (Haarlem: SOTA 1998).,- §imsek A. "Turkiye'den Orta Asya Atagi", Cumhuriyet, 24 August 2001, p. 10., - Baskin O., Turkey and North Caucasus- from High Expectations down to Reality, in (eds.) Ole Hoiris, Sefa Martin YCrukel, 'Contrasts and Solutions in the Caucasus', (England, by Alden Press, 1998), p.443.,

- Ciloglu, F. 'Post-Soviet Consequences in Georgian and Turkish Policy' in in (eds.) Ole Hoiris, Sefa Martin Yfirtikel, 'Contrasts and Solutions in the Caucasus', (England, by Alden Press, 1998), p.318.

27 Sezer D. " Russia and the South Central Asia and the Southern Caucasus, // European Security, Vol.5 No.2. Summer 1996, p.314„ -"Turkish-Russian Relations: The Challenges of Reconciling Geopolitical Competition with Economic Partnership"// Turkish Studies, vol.1, no.l. Spring 2000, p.60„- "Turkish-Russian Relations in турецких отношений в прошлом и которое в определенной степени сохраняется и поныне. Как бы уравновешивая обвинения в адрес России (вовсе, впрочем, не обелял ее), Сезер подчеркивает, что и у российских властей было достаточно оснований для подозрений по поводу намерений Турции на Южном Кавказе и в Средней Азии.28

Не лучшим образом сказывается на турецкой историографии ее ориентация преимущественно на западные источники информации, которые подчас создают необъективную картину. Во многих работах чувствуется влияние школы политического реализма. Однако «реалистическое» видение вещей в конечном счете не распространяется на сферу познания причин, заставивших Россию придти на Кавказ и заставляющих ее оставаться там. Только как недоразумение можно расценивать утверждение, содержащееся в отдельных работах, о том, что российско-турецкое соперничество на Южном Кавказе - это новый феномен. Представляются весьма односторонними заявления некоторых аналитиков, согласно которым Россия и Турция ведут на Кавказе элементарную борьбу за власть.

Обзор источников и принципы работы с ними. Источниковую базу исследования составили различные документальные материалы официального происхождения, периодическая печать, работы мемуарного жанра, Интернет-сайты, интервью, взятые нами у турецких политических деятелей. Задача классификации современных источников по теме осложняется тем обстоятельством, что внутри них порой трудно бывает провести грань между разнотипными материалами. К примеру, в журнале или газете может быть помещена статья, где сугубо информативный аспект тесно переплетается с аналитическим, то есть субъективным. Крайне осторожного обращения требует мемуарная литература, несущая на себе отпечаток личного восприятия. В стремлении восстановить более или менее сбалансированную историческую картину мы использовали метод сличения источников, с тем чтобы расширить возможности для выявления достоверных фактов и объективных тенденций. Вместе с тем заведомая предвзятость того или иного источника также представляла для нас интерес, поскольку позволяла точнее отождествить его автора с определенным политико-идеологическим направлением.

Методология. В настоящей диссертации широко использованы теоретико-методологические подходы, практикуемые российскими и западными

1990s: Form Adversity to Virtual Rapprochement" in Makavosky A. and Sayari S. (eds.), Changing Dynamics of Turkish Foreign Policy, Washington Institute of Near East Policy Press, Washington DC, 2000.

28 Sezer D. "Turkish Russian Relations: geopolitical competition and economic partnership"// Turkish Studies, No.I, Issue I, pp.59-62. исследователями. Наибольшее предпочтение отдано принципам системного анализа, включая его политологическую составляющую. Вместе с тем, автор прибегает и к методикам, с помощью которых решаются научные задачи сугубо исторического, реконструктивного характера, связанные с изучением прошлого на основе конкретных фактов, причинно-следственных связей и последовательно-хронологического выстраивания событий.

Структура диссертации. Настоящее исследование состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период"

Заключение

Распад Советского Союза, расцениваемый современными историками как наиболее значимое событие XX века, оставил Россию один на один с необходимостью поиска новой основы для ее безопасности и внешней политики. Это заставило и соседние государства, в том числе Турцию, пересматривать свое отношение к бывшим республикам СССР, а ныне независимым государствам Кавказа и Центральной Азии. Турция и Россия были естественными соперниками на протяжении веков в силу общих геополитических вызовов на общем геополитическом пространстве. Данное обстоятельство порождало неизбежные противоречия, результатом которых стали 13 крупных войн и бесчисленное количество мелких конфликтов на Черном море, на Балканах и Кавказе.

В период, последовавший после окончания холодной войны, ситуация на Южном Кавказе вновь обрела особое значение для российско-турецких отношений. Обе страны воспринимают друг друга как угрозу своим интересам и присутствию в этом регионе. Взаимное недоверие мешает Москве и Анкаре конструктивно развивать российско-турецкий диалог.

Долгая история взаимоотношений России и Турции представляет собой крупный сюжет, охватывающий пять веков. Это время наполнено взаимной подозрительностью, недоверием, непониманием и негодованием по поводу поведения друг друга. Для россиян память о так называемом «татарском иге», образ султана как притеснителя христианских народов и последние всплески пан-тюркизма, направленные против территориальной целостности России, представляют ту призму, через которую она продолжает смотреть на турок. В свою очередь, для Турции образ империалистической России, постоянно вынуждающей османов отступать все дальше и дальше на юг, как бы находил подтверждение в советской политике по отношению к тюркским народам СССР.

Хотя российско-турецкое партнерство эпохи Ленина и Ататюрка оказало позитивное воздействие на стереотипы взаимовосприятия, длилось это недолго. За относительно благополучным периодом, длившемся до Второй мировой войны, последовало обострение отношений в контексте холодной войны. Вплоть до распада Советского Союза эти отношения являлись лишь частным случаем более масштабной политической игры. В период холодной войны Советский Союз и Турция оказались во враждебных, с точки зрения идеологии и военного противостояния, лагерях. Восприятие друг друга стало меняться к лучшему только в 80-е гг. XX века, когда Горбачев превратил Советский Союз в гораздо более открытое общество, что в конце концов привело во второй половине 90-х гг. к небывалой активизации международной торговли и туризма.

В результате распада СССР российско-турецкие отношения вновь привлекли международное внимание, почти в той же мере, в какой это имело место в XVIII и XIX вв. Если в период холодной войны проблема регионального соперничества на Кавказе и в Центральной Азии была в силу очевидных причин не актуальной, то в 90-е гг. на волне возобновления «большой игры» в Евразии обострилась конфронтация по поводу Кавказа и Центральной Азии - сюжет, всецело захвативший воображение военных стратегов, дипломатических экспертов, политологов и историков. Турция вновь заявила о себе как о естественном геополитическом сопернике России. Проблема будущего российско-турецких отношений формулировалась следующим образом: какие императивы возобладают в конечном итоге - геополитические, геостратегические или геоэкономические.

Россия полагала, что Анкара хочет взять у нее реванш за свои исторические поражения и путем избавления России от ее бывших провинций восстановить сферу неооттоманского влияния от Балкан до озера Балхаш в Казахстане. «Пан-тюркизма» боялись не меньше, чем «исламского фундаментализма». Подозревали, что без турецкого участия не обошлось в Чечне, а также в Татарстане и Крыму. Большинство представителей российского правящего класса видят в Турции одно из тех государств, которые крупно выиграли от развала Союза. Хотя прозападно ориентированные лидеры рассматривали Анкару в качестве стабилизирующего фактора на бывшем советском Юге и проводника благотворного западного влияния, все же в середине 90-х гг. российские политики, похоже, стали воспринимать Турцию не только как независимого актора, но и как регионального пособника единственной оставшейся сверхдержавы - США.

В российской внешнеполитической теории и практике на смену почившему в бозе марксизму-ленинизму пришли традиционные геополитические категории, побуждающие Россию рассматривать Турцию как сильного соперника на Кавказе и в Центральной Азии. Квази-альянс Турции с Украиной, Азербайджаном и Грузией служил дополнительным провоцирующим моментом для такого восприятия, как и тот факт, что Москве не удалось построить союзные отношения с Украиной, Грузией и Молдовой. Геостратегические проблемы составили еще одну сферу противоречий между Россией и Турцией. Региональный военный баланс сил на Черном море и на Южном Кавказе изменялся в пользу Турции. После развала СССР акватория Черного моря стала «натовским озером». Пока Россия и Украина спорили о разделе черноморского флота и статусе Севастополя, эта акватория превратилась в испытательный полигон для программы НАТО «Партнерство ради мира». Официально провозглашенный стратегический курс России на сотрудничество с Украиной, который предполагал некий совместный ответ на турецкий вызов, провалился. Проблематичным становится и присутствие российских сил в Грузии из-за тупиковой ситуации в абхазском конфликте. Несмотря на членство в СНГ, Азербайджан де-факто представляет собой союзника Турции. С Россией остается лишь Армения, которая не имеет с ней даже общей границы. И в Абхазии, и в Карабахе Россия не смогла предложить приемлемую для всех форму урегулирования и поэтому попала под перекрестный огонь критики с обеих сторон. Другая группа проблем связана с переплетением геополитики и экономики. Россия и Турция вступили в жесткое соперничество по поводу нефтяных и газовых ресурсов Каспия и Центральной Азии.

Распад Советского Союза, окончание холодной войны и ускоренные темпы европейской интеграции бросают вызов самим основаниям традиционной турецкой внешней политики. Отказ Анкаре в полноправном членстве в Европейском Союзе вызвал у турецких политиков чувство изоляции и неуверенности, серьезно повлиявшее на механизм выработки внешнеполитической стратегии Турции по отношению к бывшим советским республикам. С этой точки зрения, Турция расценивала распад СССР и образовавшийся было вакуум силы на южной постсоветской периферии как возможность реализовать свои амбиции и новые политические задачи в регионе. Это, в свою очередь, как предполагалось, повысило бы стратегическую важность Турции в глазах Запада. Вовлеченность в дела Южного Кавказа и Центральной Азии представляла также жизненную важность для слабой турецкой экономики, поскольку эти регионы располагали не только огромными запасами природных ископаемых, но также служили рынком для размещения инвестиций.

Кроме того, новая постсоветская ситуация давала Анкаре возможность изменить свое традиционное внешнеполитическое поведение и сформулировать новые стратегические ориентиры. Так, Турция не преминула подчеркнуть свою этническую, историческую и культурную связь с новообразованными государствами постсоветского Юга. Турция, используя как некое моральное основание тот факт, что она является страной с демократическим режимом западного типа, светской государственной системы, рыночной экономикой, могла бы претендовала на экспорт этих ценностей на Южный Кавказ и в Центральную Азию и на получение поддержки в этом деле со стороны Запада и особенно Соединенных Штатов.

После краха СССР российское правительство не обнаружило прямой заинтересованности в том, что происходило на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Эти регионы считались помехой на пути экономических, социальных и политических преобразований в России. И в самом деле, прозападное руководство Кремля имело резоны думать так, поскольку прямое вовлечение в кавказские проблемы было бы обузой для

России. Однако трудности экономических реформ в России, расширение НАТО на Восток, растущая турецкая заинтересованность в государствах Южного Кавказа и Центральной Азии укрепили позиции коммунистов и националистов в российском политическом истэблишменте. Другой влиятельный игрок - российская армия - также не была довольна официальным прозападным курсом, который подвергался жестокой критике со стороны военных руководителей страны.

Вслед за внутриполитическими дебатами между западниками и консерваторами по поводу сущности нового российского государства, его внешнеполитических приоритетов, а также принципов определения национальных интересов Россия после 1992-1993 гг. вернулась в постсоветское пространство с более решительными намерениями. Прозападный курс сменился политикой сосредоточения и некоторого изоляционизма. Россия стала демонстрировать непосредственный интерес к бывшим советским республикам и внедрять свое экономическое, политическое и военное влияние в ближнем зарубежье — на Кавказе и в Центральной Азии. Для России любой другой претендент на доминирующую роль на пространстве бывшего Советского Союза был неприемлем, и поэтому московские политики с негодованием воспринимали турецкую активность. Россия прибегала к жесткой стратегии, чтобы держать Турцию подальше от границ СНГ отчасти путем стимулирования интеграционного процесса и отчасти путем угрожающий жестов, адресованных Турции. Кроме того, Россия использовала технологию поддержания баланса сил с помощью установления тесных военных отношений с Арменией, Ираном и Грецией, то есть с окружающими Турцию и «проблемными» для нее государствами.

Для Российской Федерации Турция представлялась не просто еще одним государством, угрожавшим ее гегемонии в регионе, а скорее «длинной рукой НАТО», тянувшейся к Южному Кавказу и Центральной Азии. Более того, Анкара являлась единственным членом НАТО, непосредственно связанным с Советским Союзом историческими, культурными, религиозными и языковыми узами. Для Москвы, с этой точки зрения, Анкара являлась главной угрозой ее присутствию в регионе.

В начале 1990-х гг. Россия и Турция прошли через напряженный период жесткого соперничества на Южном Кавказе. В силу ряда факторов Турции не удалось захватить там лидерство. Анкаре пришлось сконцентрироваться на своих внутренних политических и экономических делах, а также на других внешнеполитических приоритетах в Европе и на Среднем Востоке. Волна исламистского возрождения в турецкой политической жизни, курдский вопрос, натянутые отношения с Европейским Союзом, и экономический кризис помешали активному вмешательству Турции в дела Южного Кавказе и Центральной Азии. Россию, как и Турцию, тоже беспокоили собственные экономические и политические трудности, которые осложнялись в 90-х годах меняющимися внешнеполитическим приоритетами, во многом определявшимися отношениями с Соединенными Штатами.

В середине 90-х гг. Россия, похоже, воспринимала Турцию как серьезный вызов своей безопасности. Так, «Белая книга» российских спецслужб (Москва, изд-во «Обозреватель», 1996) именовала Турцию амбициозной региональной державой, поддерживающей «исламские движения» и вынашивающей «пан-тюркистские идеи»; также утверждалось о возможности ее внедрения в «геостратегическую нишу», образовавшуюся на Кавказе в связи с ослаблением российского государства. Москва неоднократно обвиняла Анкару в моральной и финансовой поддержке чеченских сепаратистов в течение первой чеченской войны. Комментируя вмешательство Турции в дела Южного Кавказа, советник президента России Сергей Караганов заявил в 1996 г.: «Эти территории являются «задним двориком» России. Никто не может играть на этом поле без ее согласия».

Несмотря на наличие у России и Турции противоположных интересов в регионе, постсоветские российско-турецкие отношения развивались в рамках модели, которая заставляла обе страны, несмотря на взаимные противоречия, воздерживаться от риторики времен холодной войны. При том, что Россия и Турция открыто сталкивались по таким вопросам, как Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, каспийские трубопроводы, фланговые ограничения на Кавказе, продолжающееся российское военное присутствие в Грузии и на армяно-турецкой границе, проблема Чечни и т. д., при том, что Москва и Анкара проявляли исключительную осторожность, чтобы не дать этим противоречиям распространиться по всему спектру двусторонних отношений.

Хотя периодически и наблюдались российско-турецкие осложнения по таким вопросам, как война в Боснии (1991-1995) и Косовский кризис (1999), все же возобладало стремление отделить эти вопросы друг от друга, что способствовало нормализации отношений между Россией и Турцией. Историческое соперничество по поводу Балкан не имело серьезных негативных последствий для остальных вопросов, составлявших содержание двусторонних отношений. Российско-турецкие отношения после окончания холодной войны характеризовались некоторым дуализмом, иначе говоря, сочетанием элементов сотрудничества и конфликта. В конечном итоге в силу исторических и географических факторов поддержание конструктивных отношений с Россией по-прежнему составляет главную проблему безопасности Турции. Конфронтационные тенденции в значительной степени смягчаются российско-турецким экономическим партнерством и осознанием необходимости сосуществования на политическом уровне.

Профессор Дуйгу Сезер из университета Билькент в Анкаре определил российско-турецкие отношения 1990-х гг. термином «подлинное сближение», подразумевая «такое состояние двусторонних отношений, при котором публичные проявления неприязни и враждебности на государственном уровне почти исчезли; была взаимно признана и официально подчеркнута важность сотрудничества в целом ряде областей для дальнейшего продвижения национальных интересов обеих сторон; правительства воздерживаются от взрывоопасной риторики, с тем чтобы не будоражить враждебность общества; официальные лица поддерживают постоянную связь во имя ограждения двусторонних отношений от внезапного кризиса». Впрочем, Сезер также указал на исторические корни недоверия, страха и подозрений, которые продолжают влиять на сознание тех, кто принимает решения, даже несмотря на острую потребность в сотрудничестве. Такая ситуация мешает сторонам достичь более высокого уровня сближения, который предполагал бы активное сотрудничество в сферах безопасности и экономики.

В конце 1990-х гг. и позже Москва кардинальным образом пересмотрела свое восприятие турецкой политики на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Россия стала видеть в Турции скорее полезного партнера, чем опасную угрозу. В таком переосмыслении участвовали два фактора. Один из них, главный, - газовая проблема. Турция наряду с Европой представляет для России основной рынок для сбыта газа. Самые крупные энергетические сделки Россия заключила с Турцией. Недавнее завершение в рамках проекта «Голубой поток» прокладки трубопровода по дну Черного моря повысит турецкую зависимость от российского газа с 66% до 80%. Кроме того, Россия начинает рассматривать Турцию скорее как транзитную страну для своих энергоресурсов, чем просто как экспортный рынок.

Переоценка Москвой турецкого стратегического потенциала является другим фактором, изменившим ее взгляды на поведение Турции в постсоветском ареале. К 2001 г. произошла смена акцентов, в силу чего стало уже привычным воспринимать Турцию не как геополитический вызов, а как слабеющего конкурента, погруженного во внутриполитические и экономические заботы. Российский Совет безопасности, радикально пересмотрев иерархию стоящих перед страной угроз, теперь уже расценивает проникновение Турции на Кавказ как опасность далеко не первого порядка, и острый политико-экономический кризис в Турции в феврале-марте 2001 г. лишь подтвердил правильность этого заключения.

На этой новой стадии российско-турецких отношений Москва с явной готовностью посылала Анкаре дружественные сигналы, демонстрируя тем самым изменение своего отношения к некогда могущественному сопернику. Посол России в Анкаре Александр Лебедев подчеркнул уникальную «евразийскую сущность» обеих стран, заявив, что отношения между ними эволюционировали от состояния соперничества к состоянию сотрудничества в разных сферах. Высокопоставленный российский дипломат также попытался доказать ошибочность бытующих исторических стереотипов. Он сказал, что расхожая историческая идея о перманентной войне между Российской и Оттоманской империями неверна. Посол сослался на совместное исследование российских и турецких историков, которое выявило, что из 500 лет истории взаимоотношений царей и султанов лишь в течение 25 лет они пребывали в состоянии прямого конфликта. Он добавил, что в прошлом Москва и Стамбул заключали союзы против англичан и французов.

Произошли знаменательные подвижки и в области соперничества по поводу маршрутов экспорта каспийской нефти. До недавнего времени Россия и Турция расходились по вопросу о путях доставки нефти на западные рынки. К середине 2001 г. российское правительство сняло свои возражения против проекта Баку-Тбилиси-Джейхан. Вместо того, чтобы саботировать этот проект, Россия предприняла шаги к завершению строительства высокопропускного трубопровода Тенгиз-Новороссийск. Кроме того, Москва призвала российские фирмы принять участие в прокладке и эксплуатации магистрали Баку-Тбилиси-Джейхан.

Москва явно предпочитает рассматривать проблему транспортировки нефти скорее в геоэкономическом, чем в геополитическом контексте, ставя вопрос о рентабельности выше идеи баланса сил и акцентируя свое предпочтение экономического соревнования, а не борьбы за сферы влияния. При Путине Россия со всей очевидностью проводит прагматический курс в этих вопросах. Частные интересы начинают оказывать существенное воздействие на российскую внешнюю политику. Несмотря на сохраняющуюся в московских политических кругах некоторую нервозность по поводу турецких и американских планов на Каспии, все же доминирует стремление избежать конфронтационных тенденций.

Что касается этнических конфликтов на Южном Кавказе, сегодня Россия и Турция выступают за прямой диалог между враждующими сторонами. При наличии определенных разногласий по поводу методов разрешения ситуации обе страны демонстрируют очевидную заинтересованность в претворении в жизнь «Пакта стабильности для Кавказа».

Конечно, потенциал для соперничества между Россией и Турцией полностью не исчез. Анкара проявляет тревогу в связи с наличием российских военных баз в Грузии и Армении. Некоторые высокопоставленные военные в Турции видят в этих базах источник угрозы. Кроме того, Турция хотела бы, чтобы так называемые миротворческие силы СНГ в конфликтных зонах Южного Кавказа (состоящие почти исключительно из российских военнослужащих) были заменены международными контингентами.

Россия, в свою очередь, недовольна сотрудничеством турецких военных и спецслужб с соответствующими ведомствами Грузии и Азербайджана. В январе 2002 г. в Анкаре Азербайджан, Грузия и Турция заключили трехстороннее соглашение о региональной безопасности. Москву особенно раздражают военные контакты между Турцией и Грузией и в частности турецкая помощь в модернизации военно-воздушной базы Марнеули около Тбилиси. Вдобавок, в октябре 2002 г. турецкая военная делегация прибыла в грузинскую столицу для участия в церемонии официального открытия Объединенной Военной Академии, учрежденной при содействии Турции, которая частично укомплектовала это учебное заведение своим преподавательским составом.

Впрочем, продолжающееся сотрудничество между Россией и Турцией в определенной степени уравновешивает конфронтационные тенденции. Сегодня достигнут «беспрецедентно высокий уровень торгового и экономического сотрудничества)), как заявил министр иностранных дел России Игорь Иванов по завершении официального визита в Турцию. Он подчеркнул, что экономические связи приведут к более тесному сотрудничеству России и Турции на международном, региональном и двустороннем уровнях. Обе страны, по мнению Иванова, являются «евразийскими государствами», что создает предпосылки для активного и плодотворного взаимодействия.

Подобное взаимодействие не ограничивается лишь строительной индустрией и газовым сектором. Турция - первое государство-член НАТО, которое в начале 90-х гг. стало покупать российское оружие, вертолеты и бронетехнику для использования их против боевиков РКК (Курдской рабочей партии), базирующихся в юго-восточной Турции и на севере Ирака. Росвооружение предложило идею совместного производства лучшего российского боевого вертолета К-50 «Черная акула» (реализовать проект планируется в начале 2000-х гг.). Контакты в этой области особенно расширились с подписанием в январе 2002 г. во время визита начальника российского Генерального штаба генерала Квашнина в Турцию «Рамочного соглашения по сотрудничеству в военной области и в области подготовки военного персонала)). Ответный визит в Москву его турецкого коллеги генерала Хусейна Киврикоглу в июне 2002 г. явился еще одной вехой в становлении двустороннего сотрудничества в военной сфере.

Несмотря на столкновение интересов, Турция, разочарованная итогами Люксембургского саммита 1999 года, видит в России альтернативу партнерским отношениям с Европейским Союзом. Это саммит еще раз продемонстрировал неготовность ЕС признать Турцию в ближайшем будущем своим полноправным членом. На этом фоне турецкий генерал Килич-Паша предложил, чтобы Турция не привязывалась к Европе, а рассмотрела другие стратегические альтернативы. Он выразил глубокое неудовлетворение политикой ЕС по отношению к Турции и заявил о необходимости обзавестись новыми союзниками. В данном контексте генерал выделил прежде всего Россию. Предложение Килич-Паши спровоцировало жаркие публичные дебаты в Турции. Многие предполагали, что заявления генерала прямо отражали тенденцию, возобладавшую в высших армейских кругах Турции.

Роль Турции в международной политике в значительной степени зависит от ее отношений с Соединенными Штатами и Европейским Союзом. Отсюда то значение, которое приобретает вопрос о полноправном членстве страны в ЕС. Сменявшие друг друга в Анкаре в 90-е гг. правительства однозначно ориентировались на перспективу интеграции в ЕС. Люксембургский (1999 г.) и Копенгагенский (2002 г.) саммиты показали ошибочность такого курса. Страны ЕС и Турцию разделяли разногласия по многим политическим вопросам, включая Кипр и курдскую проблему. Уступать здесь давлению Европы Турция явно не спешила. Нежелание Европейского Союза делать Турцию своим членом вызвало в Анкаре заметное беспокойство относительно безопасности и экономического благосостояния страны. Если одни утверждали, что Турции нужно теснее сближаться с США, то другие настаивали на необходимости продолжать искать пути в ЕС.

В этом смысле турецко-российские отношения приобретают особую важность хотя бы потому, что Россия до сих пор остается великой державой с огромным военным и экономическим потенциалом. Россия при Путине придерживается сугубо прагматической линии во внешней политике, проявляя повышенную заинтересованность в налаживании с Турцией конструктивных отношений в широком политико-экономическом диапазоне, географически охватывающем Кавказ, Центральную Азию и Черноморский бассейн.

Остракизм, которому недавно подверглась Турция, активизировал деятельность турецкой дипломатии. Сразу после Копенгагенского (2002 г.) саммита турецкий премьер Реджеп Эрдоган посетил Москву, где подчеркнул значение России как альтернативного внешнеполитического направления для Турции.

На протяжении 90-х гг. между Россией и западными странами имелись существенные разногласия по поводу расширения НАТО на восток, войны в Югославии (1991-1995 гг.) и Косовского кризиса (1999 г.). Другим источником напряжения между Москвой и Вашингтоном являлось вовлечение США в дела Кавказа и Центральной Азии, которые также являлись объектами российско-турецких противоречий.

11 сентября 2001 года изменило геополитическую ситуацию в мире вообще и на Кавказе и в Центральной Азии в частности. Совместная борьба против терроризма и исламского фундаментализма стала новой сферой эффективного сотрудничества между Россией и западными державами, особенно США. Сегодня российско-американское партнерство в этой области - неоспоримый факт.

Постсентябрьский» мир и возглавленная Соединенными Штатами антитеррористическая кампания дали России и Турции карты в руки. Хотя ни та, ни другая не приняли реального участия в военных действия в Афганистане, Россия играла существенную роль в обеспечении США разведывательной информацией и в деле вооружения афганского Северного альянса. Сегодня России и Турции принадлежит важная роль в умиротворении Афганистана.

Москва, в принципе согласившись на временное иностранное военное присутствие в южных республиках бывшего Советского Союза, тем не менее без особого энтузиазма отнеслась к появлению американских и западно-европейских войск в Центральной Азии в рамках анти-талибовской и анти-алькайдовской кампании, ибо опасается, что эти войска задержаться там на неопределенное время.

Кавказ как единое целое тоже играет важную роль в войне с терроризмом. Сегодня США и Турция не осуждают действия России в Чечне. То же можно сказать о Германии, Франции и других странах. Россия не слишком жестко сопротивляется американским планам строительства военных баз в Грузии, предназначенных для борьбы с международным терроризмом. Это несомненно оказывает позитивное воздействие на характер российско-турецких отношений.

Американская антитеррористическая кампания и вторая чеченская война привели к крупной перегруппировке сил в юго-западной Азии. До 2000 г. можно было говорить о формировании «осевых» антагонизмов, внутри которых один блок образовывали Россия, Армения и Иран, а другой - Турция, Израиль и Азербайджан, поддерживаемые США. Такого разделения больше не существует. В настоящее время Россия, Турция, Грузия, Азербайджан и Армения являются союзниками Соединенных Штатов в борьбе против международного терроризма.

В отношениях России с западными странами также есть простор для сотрудничества во имя мира и стабильности на планете. Масштабы этого сотрудничества разрослись беспрецедентно. В этом смысле недавний саммит НАТО-Россия, состоявшийся в Риме, представляет важное событие. Собравшиеся там главы государств подписали документ под названием «Римская декларация», провозглашавший создание Совета «НАТО-Россия». Эта декларация предполагает всестороннее сотрудничество подписантов, включая такие вопросы, как борьба с терроризмом, сокращение оружия массового уничтожения, взаимодействие в области предотвращения новых угроз, укрепление взаимного доверия, контроль над вооружениями, планирование совместных действий по спасению гражданского населения в чрезвычайных ситуациях, реформы в области обороны и военного сотрудничества. Турция приветствовала эти решения.

Москва и Анкара согласились рассматривать друг друга не как соперников, а как партнеров во многих областях. Далеко не случайным является факт подписания 16 ноября 2000 г. Игорем Ивановым и его турецким коллегой Исмаилом Джемом двустороннего договора «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турцией в Евразии». В преамбуле документа заявлено, что «происходящие фундаментальные перемены исторического масштабы открывают новый этап во взаимодействии между Турцией и Россией, который характеризуется новыми возможностями в развитии плодотворного двустороннего и регионального сотрудничества во всех сферах в духе дружбы и взаимного доверия». Необходимость использования всех доступных средств для продвижения сотрудничества в области экономики, торговли, энергетики, транспорта, туризма, защиты окружающей среды названа среди наиболее важных направлений российско-турецкого сотрудничества. Стороны сошлись в том, что укрепление торгово-экономического сотрудничества между ними в Евразии послужить стимулом для прогресса в двусторонних отношениях и приведет к разнообразию форм партнерства. Иными словами, Россия и Турция нацелены на то, чтобы поднять планку двустороннего сотрудничества на Кавказе и в Центральной Азии на более высокий уровень. Посредством постепенного и продуманного осуществления «плана действий» станет возможным распространить богатый опыт российско-турецкого партнерства на другие регионы СНГ.

Таким образом, мы видим, что российско-турецкие «исторические» противоречия не мешают обеим странам идти по пути сближения, на котором они становятся все более и более открытыми для сотрудничества, в том числе на Кавказе и в Центральной Азии. Есть надежда, что в обозримом будущем формирующаяся в двусторонних отношениях атмосфера конструктивного сотрудничества окажет благотворное влияние на состояние всего постсоветского пространства.

Список научной литературыКоджаман, Омер, диссертация по теме "История международных отношений и внешней политики"

1. Документы внешней политики СССР, том 1, Москва, государственное издательство политической литературы, 1957, стр. 74-75.

2. Документы внешней политики СССР, том 1, Документ 170 Москва, государственное издательство политической литературы, 1957.

3. Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3 т. Т. 1 : 860-1917 гг. / Редкол.: А.Н. Сахаров (отв. ред.), A.B. Игнатьев, П.В. Стегний. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 607 е.: ил. - ISBN 5-224-03652-6.

4. Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3 т. Т. 2 : 860-1917 гг. / Редкол.: А.Н. Сахаров (отв. ред.), A.B. Игнатьев, П.В. Стегний. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - 607 е.: ил. - ISBN 5-224-03652-6.

5. Концепция национальной безопасности Российской Федерации , указом президента Российской Федерации, декабрь 1997, Российская газета, 26 декабря 1997;

6. Yeltsin's speech at the UN General Assembly", SWB-SU, SU2/2112, 26 September 1994, p. B/4

7. Atatürk'ün Tamim, Telgraf ve Beyannameleri", (Ankara, 1964), Beige No.288 Cebesoy Ali Fuat., Moskova Hatiralan, Istanbul 1955

8. Дегоев В.В. Кавказский вопрос в международных отношениях 30-60-х годах XIX в. Владикавказ, 1992.

9. Паин Эмил А., Азрел, Джереми Попов Аркадий // Как делается политика в США и России. М.: Изд-во Комплекс пресс, 1996. - С. 147-148.

10. Эмец В.А. Очерки о внешней политике России 1914-1915, Москва, Наука, 1977, стр.147.

11. Ястржембский С. В. Кавказ в сердце России. Изд. Пашков дом. М. 2000. С. 60-68.

12. Статьи российских авторов на русском языке

13. Арбатов А. Империя или великая держава? Новое время, № 50, декабрь 1992, стр. 20-21 Арбатов А. Новые ракетные цели: добрые намерения и стратегическая логика , Независимая газета, 1 февраля 1992, стр. 4

14. Арбатов А. Единая стратегическая оборонная инициатива: поможет ли это безопасности, Независимая газета, 4 марта 1992

15. Арговский Г., Румянцев Д., Факторы внешней политики Независимая газета 9 марта 1993,стр.1

16. Балаян Зори Турция открывает карты Содружество НГ (приложение к Независимая газета, Москва, № 8 (1998), стр. 11

17. Барсегов Ю. Закавказье: безопасность России, Безопасность России: черноморский регион, стр. 101.

18. Белоус В. Политическая риторика и здравый смысл , Независимая газета, 28 февраля 1992, стр.4

19. Брагин В. Где фронт, там война Известия, 27 октября 1993

20. Цуциев А. А. Осетинско-ингушский конфликт. (1992-.): предыстория и факторы развития. М.: Росспен. 1997.

21. Чернов В. Национальные интересы России и угроза безопасности Независимая газета 29 апреля 1993, стр. 1-3

22. Чернышевский Станислав Закавказье в планах NATO Свободная Мысль No.7, р.57 Шейнис В. Уроки карабахского кризиса//Век XXI Мир, № 10, Москва, 1988. Научные доклады на русском языке

23. Надин-Раевский В. Турция и российские автономии в книге Россия и Турция на пороге 21 века: на пути в Европу или Евразию? Научный доклад № 14, Московский центр Карнеги, 1997, стр. 68-83;

24. Монографии российских авторов на иностранных языках

25. Azrael Jeremy R., and Pain Emil. A., (eds.), US and Russian Foreign Policy Making with Respect to the Use of Force, Santa Monica: Rand Corporation, 1996)

26. Baranovsky, Vladimir (ed.), Russia and Europe: The Emerging Security Agenda, Oxford University Press, New York, 1997, pp.135-159.

27. Chemovaya, Svetlana., Conflict in the Caucasus: Georgia, Abkhazia, an the Russian Shadow, Glastonbury: Gothic Image Publications, 1994, p.52.

28. Chufrin Gennady (ed), The Security of the Caspian Region, Oxford: Oxford University Press, 2001, p.151.

29. Menon Rajan, Federov Yuri E., and Nodia Ghia, (eds.), "Russia, The Caucasus and Central Asia:21st Security Environment", EastWest Institute, New York, 1999, p.181.

30. Sestanovich Stephen, (ed.) Rethinking Russia's National Interests, Washington: Center for

31. Strategic and International Studies, 1994, p.47.

32. Статьи российских авторов в зарубежных журналах

33. Arbatov Alexei., "Russia's Foreign Policy Alternatives"// International Security, Vol.18, No.2, Fall 1993, pp.5-8.

34. Baev Pavel K., "Russia's Policies in the Southern Caucasus and the Caspian Area,"// European Security, Vol.10, No.2 Summer 2001, p.98.

35. Chemiavskii Stanislav., "Russian Diplomacy in Transcaucasia," // Russian Politics and Law, vol.39, no.3 May-June 2000, p.8.

36. Dejevsky, Mary., "Georgia: Caucasus Muslims Join Battle -Abkhazi Fighters Continue Armed Resistance" // Times, 20 August 1998.

37. Godzimirski Jakup M., "Russian National Security Concepts 1997 and 2000: A Comparative Analysis" // European Security, Vo.9, No.4, Winter 2000. p.78.

38. Kephanov Yolbars A., 'The New Legal Status of the Caspian Sea is Basis of Regional Cooperation and Stability,' // Perceptions, Vol.2, no.4 December 1997/January 1998, pp.8-16.

39. Kozyrev Andrei, "Russia: A Chance for Survival" // Foreign Affairs, Spring 1992, Vol.71, No.2, pp. 10-13 .

40. Kozyrev Andrei, "The Lagging Partnership" // Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No.3, p.65.1.bedev A. Russia and Turkey in the 21st Century: What Is Behind Us and What Is Ahead?// Insight Turkey. April-June 2002. V.4. No.2. P.5

41. Pozdnyakov Elgiz, "The Geopolitical Collapse of Russia" // InternationalAffairs, Vol.39, No.9, -5p

42. Repin Anatoly, "The Role of Follower is nor for Us: Yevgeniy Primakov on Basic Guidelines of Russia's Foreign policy"// FBIS-SOV-96-124,25 June 1996.

43. Rhar Alexander, "Atlanticists versus Eurasionists in Russian Foreign Policy "// RFE/RL Russian Report, 29 May 1992, Vol.1. No.22, p. 22.

44. Sergounin, Alexander, A., "Russian Post-Communist Foreign Policy Thinking in the Crossroads: Changing Paradigms," // Journal of International Relations and Development, Vol.3, No.3, September 2000.

45. Sestanovich Stephen, "Where does Russia Belongs?" // The National Interest, No.l, Winter 2000, p.13.

46. Simes, Dimitry, "The Return of Russian History" // Foreign Affairs, January/February 1994, Vol.73, No.l, p.79.

47. Stankevich Sergei, "Russia in Search of Itself' // The National Interest, No.28, Spring 1992, p.10.

48. Trenin Dimitry, "Primakov's Russia: Steady a She Goes" // IC World View, 12 Mach 1998. Trenin Dimitry and Makarenko Vadim, "What Can the Army Do When There is Fighting Around",// New Times International, no.24, 1992. pp.8-9.

49. Zaitsev A., "Russia and Transcaucasia" 11 International Affairs, (Moscow), Vol.43, No.5, 1997, p.34.

50. Статьи российских авторов в зарубежных научных сборниках

51. Arbatov Alexei, " Russian Foreign Policy in Transition", in Baranovsky, Vladimir (ed.), Russia and Europe: The Emerging Security Agenda, Oxford University Press, New York, 1997, pp.l 35-159

52. Kozhokin, Evgenii M., "Georgia-Abkhazia" in Azrael Jeremy R., and Pain Emil. A., (eds.), US and Russian Foreign Policy Making with Respect to the Use of Force, US. Santa Monica: Rand Corporation, 1996.

53. Zverev A. Ethnic Conflicts in the Caucasus 1988-1994, in Bruno Coppiteers (ed.), Contested Borders 'n the Caucasus, Brussel, VUB Press, 1996. P. 17. Российская пресса

54. Горцы вступают в войну на стороне Абхазии, Известия, 26 августа 1992. Теракт в Гаграх: дюжина убитых и раненых, Известия, 2 октября 1992, стр. 2. Известия, 23 февраля 1993.

55. Интерфакс, Дипломатическая панорама, 11 июля 2000. ИТАР-ТАСС, 18 марта 1993.1. Труды западных авторов

56. Allison Roy, "Central Asia" in Adelphi Papers 280, International Institute for Strategic Studies, 1993, p. 46.

57. Aron Leon., " The New Russian Foreign Policy", Testimony before the Committee on Foreign relations Subcommittee on European Affairs United States Senate, American Enterprise Institute Testimony, 20 May 1998.

58. Ahrari, M.E., "The New Great Game in Muslim Central Asia," McNair Paper No.47, Washington D.C.: Institute for National security Studies, National Defense University, 1996. p.63.

59. Atabaki Touraj, and O'Kane, John, Post-Soviet Central Asia, London: Tauris Academic Press, 1995, p.95.

60. Alstadt Audrey L. The Azerbaijani Turks: Power Identity under Russian Rule, Stanford: Hoover Institution Press, 1992. P.40.

61. Baddeley J. F. The Russian Conquest of the Caucasus. L; -N. Y. 1908. P. 2.

62. Banuazizi Ali and Weiner Myron, eds., The New Geopolitics of Central Asia and its

63. Borderlands, Bloomington, IN: Indiana University Press, 1994, pp.l75-196

64. Barry Rubin and Kiri§9i Kemal, Turkey in world Politics: An Emerging Multiregional Power,1.ndon: Lynne Rienner Publishers, 2001, p.185.

65. Blank Stephen (ed), NATO: after Enlargement: New Challenges, New Missions, New Forces. Carlisle, PA: US Army College, 1998, p. 174

66. Botte Michel and Ronzitti Natalino (eds), The OSCE in the Maintenance of Peace and Security, Hague: Kluver Law International, 1997, pp.459-478

67. Bremer Ian and Taras Ray, (eds.), New States New Politics: Building the Post-Soviet Nations. Cambridge. 1997. P. 6-8.

68. Brezinski Zbigniev, The Grand Chessboard, New York: Basic Books, 1997, pp.46-47. Coppieters Bruno (ed.) Contested Border in the Caucasus, Brussels: VUB Press, 1996, p. 184.

69. Cornell Svante E., Small Nations, Great Powers: A Study of Ethnopolitical Conflict in the Caucasus, England: Curzon Press, England, 2001, p.333.

70. Croissant Michael P., The Armenia-Azerbaijan Conflict, Westport, Conneticut: Praeger, 1988. P.16

71. Dadrian Vahakn N. The History of the Armenain Genicide: Ethnic Conflict from Balkans to Anatolia to the Caucasus, Providence RI: Berghahn, 1995.

72. Dawisha A. and Dawisha K. (eds.), The Making of Foreign Policy in Russia and the New states of Eurasia" M. E. Sharpe, Armonk, 1995, p.35.

73. Ebel Robert.E., Energy Choices in the Near Abroad: The Haves and the Have-nots Face the

74. Future, Centre for Strategic and International Studies, Washington, 1997, pp.37-38.

75. Fuller Graham E and Ian O. Lesser, (eds.) Turkey's New Geopolitics: From Balkans to

76. Western China. Boulder: Westview Press, 1993. P.77.

77. Gorbachev M. Memoirs. New York and London: Doubleday. 1996. P.769.

78. Goble Paul A., "Russia as a Eurasian Power: Moscow' and the Post-Soviet States," in Stephen

79. Sestanovich (ed.), Rethinking Russia's National Interests, Washington: Center for Strategic and1.ternational Studies, 1994, p.47.

80. Goltz Thomas, Azerbaijan Diary: A Rogue Reporter's Adventures in an Oil-rich, War-torn PostSoviet Republic, New York: ME Sharpe, 1998.

81. Hoiris Ole and Yuriikel Sefa Martin (eds.), Contrasts and Solutions in the Caucasus , England: The Alden Press, 1998, p.303.

82. Howard Harry N„ The Partition of Turkey: Diplomatic History 1913-1923, Norman: University of Oklahoma Press. 193I.p.l37.

83. Hovannisian Richard, (éd.), The Armenian Genocide in Perspective, New Brunnswick, NJ.:

84. Transaction Publishers, 1988.

85. H. Rudin., Armistice 1918, New Haven. P.294.

86. MacFarlane S. Neil and Minear Larry, "Humanitarian Action, and Politics: The Case of Nagorno-Karabakh", Providence, RI, T.J, Watson Institute for International Studies Occasional Paper, no.25, 1992. p.92.

87. Makovsky A., Sayari S. (eds), Changing Dynamics of Turkish Foreign Policy, Washington D.C: Washington Institute of Near East Policy Press, 2000.

88. Petro N.N. and Rubinstein A.Z, Russian Foreign policy: From empire to Nation-State, Addison Wesley Longman, Inc. England, 1997, p.92.

89. Pope Nicole and Hugh E., Turkey Unveiled: Atatiirk and After, London: John Murray, 1997, p.288.

90. Rhodes James R. Grand Strategy: Gallipoli. London: Papermac. 1989. P. 17.

91. Robert John, Caspian Pipelines, Royal Institute of International Affairs, 1996.

92. Saikal A. (ed). Russia in Search of its Future. England, Cambridge University Press, 1995,p. 104.

93. Sakwa Richard., Gorbachev and His Reforms, 1985-1990, Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1990, p.334

94. Shahmunation Samrel., The Sumgait Tragedy : Pogroms Against Armenians in Soviet Azerbaijan. Cambridge: Zoryan Institute 1990, p.65.

95. Sunny R. G. Looking Toward Ararat: Armenia in Modern History. Bloomington: Indiana University Press, 1993. P. 199.

96. Sunny R. G. Armenia in Twentieth Century. Chico: Scholar's Press, 1983, p.10.

97. Szporluk Roman ed., The International Relations of Eurasia: Vol 1: National Identity in Russiaand the New States of Eurasia, Armonk, NY: ME Sharpe, 1994, p.287.

98. Walker Christopher J. Armenia and Karabakh: The Struggle for Unity. London: Minority Right Publications. 1991. P.84.

99. W.E.D. Allen, Paul Muratoff. Caucasian Battlefields: A History of the Wars on the Turco

100. Caucasian Border 1828-1921. Cambridge: the University Press. 1953. p.440.

101. Winrow Garet M., Turkey and the Caucasus: Domestic Interest and Security Concerns, L.: The

102. Royal Institute of International Affairs Press, 2000, p.5.

103. Статьи западных авторов в периодических изданиях

104. Ablodia Tengiz, "Russia and Georgia in Armed Conflict", //The Independent, 18 March 1993. Adomeit Hannes, "Russia as Great power in World Affairs: Images and Reality" // International Affairs, Vol.71, No. 1,1995, p.55 .

105. Alstadt Audrey L. Nagorno-Karabakh: Apple of Discord in the Azerbaijan SSR. // Central Asian Survey 7. N 4. P. 7.

106. Cohen S., "Contact with Central Asian States: A Foundation for Pan-Turkism'// The Washington Report on Middle East Affairs, August/September 1992.

107. Crow Suzanne, "Russian Federation Faces Foreign Policy Dilemmas" // RFE/RL Russian Report, 6 March 1992, p. 19.

108. Danielyan Emil, "Armenian Preidents's Rewsignation Likely to Cause Policy Changes"// RFE/RL Report, 5 February 1998

109. Eggleston Roland, "Armenia/Azerbaijan: Negotiators Try New Approach" // RFE/RL Report, 30 September 1997.

110. Felgenhauer Pavel., "Russian-Turkish Military Relations: much mutual respect, but manymisgivings" // Insight Turkey, Volume 4 Number 2, April-June 2002, p.41.

111. Freedman Robert 0., "Russia and Iran: Tactical alliance", // SAIS Review, Vol.17 No.2, 1997,p.95.

112. Fuller E., "Abkhasia on the brink of Civil War? // RFE/RL Research report, 1992, Vol.1, No: 35, p.1-5.

113. Fuller Elizabeth., "Azerbaijan's June Revolution" // RFE/RL Research Report, vol.2, no.32, 13 August 1993, p.26.

114. Fuller Elizabeth, " The Karabakh Mediation process"// RFE/RL Research Report, Vol.3, no.23, 10 June 1994.

115. Fuller E, "Thorny Path to an Armenian-Turkish Rapprochement," // RFE/RL Research Report, Vol.2 No. 12, 19 March 1993, p.77.

116. Gobble Paul., "Why Ter-Petrosyan Fell"// RFE/RL Report, 6 February 1998.

117. Goltz Thomas, "Letter from Eurasia: The Hidden Russian Hand", // Foreign Policy, no.92, Fall. 1993. pp. 106-107.

118. Henze Paul, "The Lands of Many Crossroads: Turkey's Caucasian Initiatives" // Orbis, Vol.45, No.I, Winter 2001, pp.90-91.

119. Hewit George, "Abkhazia, Georgia, and the Circussians (NW Caucasus)" // Central Asian Survey, Vol.18, No.4, December 1999, p.485.

120. Hombach Bodo, "The Stability Pact: Breaking the Ground in the Balkans," // NATO Review, Vol.47, Winter 1999,pp.20-23)

121. Hunter Shireen, "Bridge or Frontier? Turkey's Post-Cold War Geopolitical Posture," // The International Spectator, Vol. XXXIV, No.l, January-March 1999.

122. Kipp, Jacop W, "The Zhirinosky Threat" // Foreign Affairs, May/June 1994, Vol.73, No.3, pp.72-86.

123. Kirkorian Van., "Sisyphus" Oil (sic): Pipelines an Politics in the Caspian Basin" // CIS Law Notes, December 1995

124. Makovsky Alan, "The New Activism in Turkish Foreign Policy," SAIS Review, Winter Spring 1999, Vol.19, No.l, p.93.

125. Maresca John J., "Lost Opportunities in Negotiating the Conflict Over Nagamo-Karabakh" // International Negotiation, vol.1, no.4, 1996, p.472.

126. Mendelsohn, Jack, "Stiff-arming Russia," // The Bulletin of the Atomic Scientists, Vol.51, July/August 1995, p.4.

127. Morimer E., "A Tale of Funerals: Reviving Islam Challenges Atatiirk's Lcgacy of Secularism" // Financial Times Survey: Turkey, 7 May 1993.

128. Risse Kaapen Thomas, "Public Opinion, Domestic Structure and Foreign Policy in Liberal Democracies," // World Politics, Vol.43, No.4, July 1995, p.495.

129. Ruseckas Laurent, "Turkey and Eurasia,"// Journal of International Affairs, Vol. 54, Issue. 1, Fall 2000, p.16.

130. Sasley Brent., "Turkey's Energy Politics in the Post-Cold War Era" // Middle East of International Affairs, Vol.2, No.4, December 1998, pp.28-39.

131. Satter David, "The Danger of Russia's Great Power Illusions", // Jamestown Prism., Vol.4, No.5,6 March 1998.

132. Staar Richard F., "Moscow's Plan to Restore its Power", // Orbis, vol.40, No.3, Summer 1996, p.3 76

133. Taras Kuzio, "Geopolitical Pluralism in the CIS: The Emergence of GUUAM," // European Security, Vol.9, No.2, Summer 2000, p.104.

134. Timothy L. Thomas., "Russian National Interests and the Caspian Sea" 11 Perceptions, December 1999-February 2000, Vol.IV, Number 4, p.81.;

135. Wallander Celeste A., "Wary of the West: Russian security at the Millennium" // Arms Control Today, March 2000. p.9.

136. Wilde J., "The Phoenix of Turkish Politics," // Time, Vol.139, Issue 6, October 1992. Winrow, Garet M., "Turkey's Relations with the Transcaucasus and the Central Asian Republics,"// Perceptions, Vol.1,No. 1, March,/May 1996, pp.128-145

137. Winrow Garet M., "Turkey and the Newly Independent States of Central Asia and the Caucasus" // Middle East Review of International Affairs, Vol.4, Issue, 2, July 1997, p.46.

138. Статьи западных авторов в научных сборниках

139. Fuller Elizabeth, "Russia and the Caucasus", in Ingmar Oldberg, (ed.), Priorities in Russian Foreign Policy: West, South or East? Stockholm: Swedish Defense Research Establishment, 1997.

140. De Pauw Freddy, "Turkey Policies in Transcaucasia" in Bruno Coppieters, (ed.), Contested Border in the Caucasus, Brussels: VUB Press, 1996, p. 184.

141. Friedman T. L. US to Counter Iran in Central Asia. New York Times, 6 February 1992. New York Times, 29 December 1993.

142. Kinzer Stephen.," Fearless Turks' Big Fear? Tanker," New York Times, 24 October 1998. The Washington Times, 22 September 1995. The Washington Post, 19 March 1992.

143. Shevardnadze Says Russia Aids Rebels" in The Washington Post, 20 June 1992. The Washington Post, 10 December 1995. International Herald Tribune, 16 June 1992 International Herald Tribune, 8 and 16 July 1993

144. Russia Calls on Georgia not to Fight Abkhazians", International Herald Tribune, 21 September 1993. p.21.

145. Oil Concerns Set $8 billion Accord with Azerbaijan," International Herald Tribune, 211. September 1993.

146. Financial Times, 13 April 1993.

147. Financial Times, 15&16 May 1993

148. Financial Times, 15 March 1994.

149. Financial Times, 31 May 1994.1.vine Steve, "Oil Companies to Sign Azerbaijan Extraction Deal," Financial Times, 19 September 1994.

150. Womack Helen, "Georgian Leader Survives Shell Blast" Independent, 6 July 1993. Independent Newspaper, 29 September 19941.dependent Newspaper, 27 October 1994 Independent Newspaper, 21 October 1995.

151. Aaman Amberin., "Turks Helps Azeris against Armenia," Daily Telegraph, 7 July 1992. The Times, 30 September 19931.vestigation Fails to Identify Terrorist Supporters" editorial in The Georgian Times, 12 February 1999.

152. Economist, Vol.331,12 April 1994,p.54.

153. Touchy Bears", Economist, 21 May 1994, vol.331, No. 7864, p.58.

154. The Economist, 2 October 1993

155. Moscow News, no.51,1992, p. 6 .1. Moscow News, 21 May 1993.1. Moscow News 15 July 1994.

156. Moscow News, 22 and 29 July 1994.

157. Russia, No.l8(128) April 28-May 4, 1993, p.5.

158. Slow Route on the Silk Road, Petroleum Economist, July 1998, pp.11-17.

159. Jane's Defence Weekly, Vol.30, No.7, 19 August 1998.

160. New Europe, 19-25 March 2000.

161. TN, Vol.3: 1999-2003 September 1999. Part 2 -Investment Climate Statement, Georgia, 30 August 1999

162. Eurasian File (Ankara), April 96/2, no.55, p.2.

163. Russia Rejects Balkan Oil Pipelines" East European Markets, Vol, 16, no.9, 1996

164. Dejevsky, Mary., "Georgia: Caucasus Muslims Join Battle -Abkhazi Fighters Continue Armed

165. Resistance", Times, 20 August 1998.

166. Западные информационные агентства

167. BBC Monitoring Service: Former USSR, 25 July 1992.

168. BBC Monitoring Service, 1 January 1994

169. BBC World Summary of Broadcasts, 12 May 1994 BBC Monitoring Service: Former USSR, 25 July 1992. Reuters, 23 June 1994.

170. Sheets, Lawrence., "OSCE Karabakh Proposals" Reuters, 9 November 1998. Reuters, 12 October 1998.

171. Current Digest of the Soviet Press, No:29, 1989, p. 14-16 FBIS-CEA, 8 September 1993.

172. FBIS-WEU, 27 February 1992, quoting Anatolia News Agency, 25 February 1992.

173. FBIS-WEU, 27 February 1992, quoting Turkiye Radyolan, 12 March 1992.1. FBIS-CEU, 2 June 1995.1. FBIS-CEU, 3 June 1995

174. RFE/RL Russian Report, 6 March 1992, p.l5p.

175. RFE/RL, Newspot, vol.2, no. 10,1993.

176. RFE/RL News Brief, 15-19 March 1993.

177. An Interview with Russian Foreign Minister Andrei Kozyrev. RFE/RL Research Report. Vol. 3.

178. No. 28, 15 July 1994, p. 36.

179. RFE/RL Newsline, 1 and 20 October 1997.

180. RFE/RL Newsline, Vol. 1, No.88, pt. 1,5 August 1997.

181. OSCE Offers to Defer Nagamo's Status. RFE/RL Report, 29 September 1997.1. RFE/RL 4 February 1998.

182. RFE/RL "Armenia Report", 10 November 1998.

183. RFE/RL Newsline, Vol.3, No.46, pt.l, 8 March 1999.

184. RFE/RL Newsline, Vol.3., No.l 12, pt.l, 9 June 1999.

185. RFE/RL Newsline, Vol.3, No. 143, pt.l, 26 July 1999.

186. RFE/RL Newsline, Vol. 4, No.31, pt.l, 13 March 2000.

187. RFE/RL Newsline, Vol.3, No.l 11, pt.l, 19 April 2000.

188. Monitor, (The Jamestown Foundation), Vol.2, No. 177,24 September 1996.

189. OSCE Summit Unable to Overcome Karabakh Stalamate" Jamestown Monitor, 4 December1996.;

190. Jamestown Monitor, 16 July 1997 Jamestown Monitor, 16 July 1997. Jamestown Monitor, 13 November 1998. Jamestown Monitor, 2 December 1998 Jamestown Monitor, 22 April 1998 Jamestown Monitor, 29 June 1998.

191. Open Media Research Institute (OMRI), N.108. pt. 1,4 June 1996. Турецкие исследования

192. Aray Osman, (ed.), The New Independent states of Inner Asia and Turkey's Policy, Book II, Ankara: National Policy Research Foundation, 1998, p.810.

193. Ataov Turkkaya, The Armenian Question: Conflict, Trauma and Objectivity, Ankara: Center for Strategic Research, 1997.

194. Karpat Kemal, (ed.), Turkish Foreign Policy: Recent Developments, USA: University of Wisconsin Press, Madison, 1996, p.34. Ataturk M. K. Nutuk, (Istanbul, 1938), p. 14.

195. Bilge Suat A. Gii? Kom§uluk: Turkiye-Sovyetler Birligi Ili§kileri 1920-1964. Ankara: 1992, p. 23-112.

196. Cebesoy Ali Fuat. Moskova Hatiralari, Istanbul 1955,

197. Qolakoglu Selcuk., 'Turkiye'nin Gurcistan Politikasi Ankara 1998.

198. Heper Metin., The State Tradition in Turkey, UK: Eothen Press, 1985, p.67.

199. Karabekir K. istiklal Harbimiz. Istanbul, 1969. P.49-50.

200. Kurat A. N., Tiirkiye ve Rusya. Ankara: 1970.1.nin Stalin, Mao, Dmitrov, "Turkiye Uzerine", Istanbul, 1977, p.129-130

201. Sever Metin., Kafdagi'nm Bu YQzii: Turkiye'deki Kafkas Kokenliler, Istanbul: Dogan Kitap?ilik, 1999.

202. Yunusov Arif., Statistic of the Karabakh War, Baku: Institute for Peace and Democracy, 1996, p.9.

203. Tiltiincu M. (ed.), Caucasus: The New World Disorder and Caucasia, Haarlem: SOTA 1998. p.198.

204. Статьи турецких авторов в периодических изданиях

205. Aydin Mustafa., "Turkey and Central Asia, Challanges of Change,", // Central Asian Survey, Vol.15, No.2, Summer 1996, p. 160.

206. Bal, Idris., "The Turkish Model and the Turkic Republics' // Perceptions, Vol.III, No:3 September/November 1998

207. B6lukba§i Siiha, "The Controversy Over the Caspian Sea Mineral Resources: Conflicting // Perceptions, Clashing Interests", Europe-Asia Studies, 09668136, May 1998, Vol. 50, Issue 3, May 1998, p.2.

208. B6liikba?i Silha, "Ankara's Baku-Centered Transcaucasia Policy: Has It Failed?," // Middle East Journal, Vol.50, No.l, Winter 1997.

209. Kmiklioglu Suat, Kanbolat Hasan, "Where to know with Turkish-Russian relations? An interview with former President Siileyman Demirel", // Insight Turkey, Volume 4, Number 2, April-June 1992, p. 17.

210. Nuriyev Elkhan, "Geopolitical Breakthrough and Emerging Challenges. The Case of South Caucasus," // Perceptions, Vol.34, No. 1, January 1998, p.60.

211. Ogan Sinan, Russia's Changing Baku-Ceyhan Policy and Regional Strategic Balances // Insight Turkey. April-June 2002. Vol.4 No.2 P. 95-99.

212. Sayan Sabri, 'Turkey: The Changing European Security Environment and the Gulf Crisis,' // Middle East Journal., Vol. 46, No.l, Winter 1992, p.l 1.

213. Sayan Sabri, "Turkish Foreign Policy in the Post-cold War Era" // Journal of International Affairs, Vol.54, Issue. 1, Fall 2000, p.34.

214. Sezer D., "Russia and South: Central Asia and the Southern Caucasus" // European Security, Vol.5, No.2, Summer 1996, p.321.

215. Sezer D. Turkish-Russian Relations: The Challenges of Reconciling Geopolitical Competition with Economic Partnership // Turkish Studies. Spring 2000. V.l No.l. P.60 Статьи турецких авторов в научных сборниках

216. Ank Umut, "The New Independent States and Turkish Foreign Policy", in Karpat Kemal, (ed.), Turkish Foreign Policy: Recent Developments, USA: University of Wisconsin Press, Madison, 1996, p.34.

217. Qiloglu Fahrettin, "Post-Soviet Consequences in Georgian and Turkish Policy" in Hoiris Ole and Sefa Martin Yiirukel (eds.), Contrasts and Solutions in the Caucasus, England: Alden Press, 1998, p.320.

218. Karaosmanoglu Ali, "Turkey Objectives in the Caspian Region", in Gennady Chufrin, (ed.), The Security of the Caspian Region, Oxford: Oxford University Press, 2001, p.151.

219. Oran Baskin, The Turkish Approach to Transcaucasia and Central Asia," in Hoiris Ole and Yuriikel Sefa Martin (eds.), Contrasts and Solutions in the Caucasus, England: The Alden Press, 1998. p.443.

220. Sayari Sabri, "Turkey, the Caucasus and Central Asia" in Banuazizi Ali and Weiner Myron, (eds.), The New Geopolitics of Central Asia and its Borderlands, Bloomington, IN: Indiana University Press, 1994, pp. 175-196.

221. Sezer D. "Turkish-Russian Relations in 1990s: From Adversity to Virtual Rapprochement / Changing Dynamics of Turkish Foreign Policy // A. Makovsky, S. Sayari (eds.) Washington D.C: Washington Institute of Near East Policy Press, 2000.

222. Turan, Gill and Turan liter, "Turkey's Emerging Relationship with other Turkic States" in Libby Rittenberg (ed.), The Political Economy of Turkey in the Post-Soviet Era: Going West and Looking East?, Westport, CT: Praeger, 1998, pp. 199-200

223. Mustafa Kemal Ataurk, Inaugural Speech of the 3rd Year of Session of the Turkish Grand

224. National assembly, 1.3.1922 -Available at: www.ataturk.net

225. Sokolov Alexander, "Russian Peacekeeping Forces in the Post-Soviet Area", in Mary Kaldor and Basker Vashe, eds., "Restructuring the Global Military Sector: New Wars", p.9, posted at: http://www.memo.ru//hr/hotpoints/peace/peace. htm

226. Allison R. Peacekeeping Forces in the Soviet Successor States. < http://www.iss-eu.org/chaillot/chail 8e.html>

227. The South Caucasus: A Regional Overview and Conflict Assessment. <http://www.cornellcaspian.com/sida/sida-cfl-l.html>

228. Georgian-Russian Tension on the Rise". 21 August 2002. www.csis.org/ruseura/georgia/gaupdate 0208.htm)

229. Despite Ongoing Russian Pressure, Time for Real Change in Georgia", posted at: www.csis.org/ruserua/georgia/gaupdate 021 l.htm

230. Migdalovitz Carol, Armenia-Azerbaijan Conflict <http://www.fas.org/rnan/crs/92-109.htm vwwv.archive.tol.cz/transitions>

231. The South Caucasus: A Regional Overview and Conflict Assessment. http://www.cornellcaspian.com/sida/sida-cfl-2.html

232. Federov Yuri, "Russia's Policy Towards the Issue of Caspian Oil", posted at: www. cpsss.org/casianw/federov.htmwww.artsakhworld.com/Pkhitrikan Artashes/indexl .html

233. Federov Yuri, "Russia's Policy.," poted at:< http://cpss.org/casianw/fedorov.htm > Федоров Ю. Прагматическая тенденция в российской политике относительно Каспийского региона, www.cpss.org/casianw/octpers.html)

234. Salahi Sonyel R, "Falsification and Disinformation Negative Factors in Turco-Armenian Relations," Available at: < http://\wwv.mfa.gov.tr/grupa/sam/3.00/01 ,htm>

235. Naumkin Vitaly, 'Russia and Transcaucasia', Caucasian Regional Studies, vol.3, No.l, availableat: http://pubs. Carnegie.ru/CRS/publi/CRS/eng/0301-02.htm>www.mfa.gov.tr/groupa/ae/caucasian.htm>

236. Turkey's Relations with the Southern Caucasian States,http://www.mfa.gov.tr/grupa/ae/caucasian.htm>

237. Переводная литература на турецком языке1.uxembourg N. Ruslann Kafkasyayi Içgalinde Ingiliz Politikasi ve Imam Çamil, (Istanbul, 1998), p.91-131.

238. Pomiankowski J. Osmanlt Imparatorlugu'nun Çokiiçu 1914-1918 I.Diinya Savaçi,translated by Kemal Turan), (Istanbul: Kayhan Yayinlari.1990.) P.42.

239. Yerasimos Stefanos, Kurtuluç Savaçinda Tiirk-Sovyet Iliçkileri: 1917-1923, ( Istanbul,

240. Gôzlem Yaymlan, 2000.) P.38-40.1. Интервью

241. Интервью с Sinan Ogan, the head of Russian-Ukrainian Studies in Centre for Eurasian Strategic Studies (AVSAM), 23.04.2002.

242. Интервью с Dr. Hasan Ali Karasar, Bilkent University, Ankara, 24.05.2002 Диссертации