автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: "Записки без названия" и литературный дискурс в средневековой Японии

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Записки без названия" и литературный дискурс в средневековой Японии"

¿Г

На правах рукописи

Гвоздикова Юлия Евгеньевна

«ЗАПИСКИ БЕЗ НАЗВАНИЯ» И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДИСКУРС В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЯПОНИИ

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (литературы народов стран Азии)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2008

003452913

Работа выполнена в Институте восточных культур и античности Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Мещеряков Александр Николаевич Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Ким Ле Чун кандидат философских наук Трубникова Надежда Николаевна

Ведущая организация:

Институт стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Защита состоится «^Г»декабря 2008 года в 7/ часов на заседании диссертационного совета Д 002.042.01 при Институте востоковедения РАН по адресу: 107996, Москва, ул. Рождественка, д. 12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения РАН

Автореферат разослан «23» ОК~л£ря 2008 года

Ученый секретарь

диссертационного совета Ж^ОулОС г

кандидат филологических наук | —Л * Герасимова A.C.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертации определяется, прежде всего, той ролью, которую играют литературоведческие исследования в истории художественной литературы в целом. «Задача литературы открывать человека в человеке совпадает с задачей литературоведения открывать литературу в литературе <...> В литературоведении нужны разные темы и большие «расстояния» именно потому, что оно борется с этими расстояниями, стремится уничтожить преграды между людьми, народами и веками»1. Особую актуальность приобретает исследование специальных вопросов, в том числе истории литературно-критической мысли, которое позволяет реконструировать картину литературного процесса определенной страны, прояснять значимость существовавших в соответствующий период литературных жанров и представляющих их памятников.

Рассматриваемая в работе эпоха Хэйан (1Х-Х11 вв.), отмеченная зарождением литературно-критической мысли в отношении японоязычной прозы, - время расцвета блестящей аристократической культуры Японии. Ее представители создали литературные шедевры, дав своей стране и миру сочинения разных прозаических жанров: сюжетные повести цукури-моногатари, лирические повести ута-моногатари, дневниково-мемуарные произведения никки, эссеистические сочинения дзуйхицу, литературно-исторические повести рэкиси-моногатари, рассказы-притчи сэцува, воинские повествования гунки.

Сюжетные повести цукури-моногатари № 5 Й во (буквально «сделанные», «сочиненные повествования»), особенно самая выдающаяся из них - «Повесть о Гэндзи» («Гэндзи моногатари», XI в.), занимают важное место в истории художественной литературы средневековой Японии. «Невозможно понять чудо Хэйан, не зная классических повестей, не прикоснувшись к «истинному сердцу» (магокоро) литературы - «Гэндзи моногатари»2.

Исследователи изучили большинство сохранившихся до наших дней сюжетных повестей, перевели их на европейские языки, снабдив подробными комментариями («Повесть о старике Такэтори» («Такэтори

1 Лихачев Д.С. О литературоведении // Литература - реальность - литература. Л., 1981. С. 191.

2 Григорьева Т.П. Красотой Японии рожденный. М., 1993. С. 72.

моногатари»), «Повесть о прекрасной Отикубо» («Отикубо моногатари»)3, «Повесть о дупле» («Уцухо моногатари»)4, «Повесть о Гэндзи»5, «Повесть о Нэдзамэ» («Нэдзамэ моногатари»)6, «Повесть о советнике Хамамацу» («Хамамацу Тккнагон моногатари»)7, «Повесть о Сагоромо» («Сагоромо моногатари»)8, «Ах, если бы переменить!» («Торикаэбая моногатари»)9, «Расставание на рассвете» («Ариакэ-но вакарэ») 10 , «Мацура-но Мия моногатари»11). Тем не менее, в отечественном и западном японоведении на фоне неугасающего интереса к отдельным произведениям жанра цукури-моногатари слабо изученной продолжает оставаться история литературной критики по данному жанру. Подходы исследователей к анализу отдельных повестей определяются, как правило, установками современного литературоведения. Не учитываются оценки представителей аристократической культуры в отношении сюжетных повестей в виду отсутствия принадлежащих им сочинений, в которых их взгляды были бы представлены в концентрированной форме.

Между тем, в нашем распоряжении имеется письменный памятник начала XIII века «Записки без названия» («Мумё: дзо:си» первая

и единственная сохранившаяся до наших дней работа по жанру цукури-моногатари вплоть до XIX века. «Записки» содержат бесценный материал, позволяющий представить основные этапы развития жанра, количество созданных и масштабы утраченных сочинений, определить их статус в

3 Волшебные повести. Повесть о старике Такэтори. Повесть о прекрасной Отикубо / Пер. с япон. и предисл. В. Марковой. М., 1962.

4 Повесть о дупле (Уцухо моногатари): В 2-х ч. / Введ., пер. с япон. и примеч. В.И. Сисаури. М., 2004.

5 Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари): В 4-х книгах. / Пер. с япон. Т.Л. Соколовой-Делюсиной. М., 1991-93.

6 The Tale of Nezame: Part Three of Yowa no Nezame Monogatari / Transl. by Carol Hochestedler. Cornell University East Asia Papers. 1979. № 22.

7 A Tale of Eleven-Century Japan: Hamamatsu Chu:nagon Monogatari / Intro, and Transl. by Т.Н. Rolich. Princeton. N. J., 1983.

8 Повесть о Сагоромо (Сагоромо моногатари). Повесть о Такамура (Такамура моногатари) / Предисл., пер. с япон. и примеч. В.И. Сисаури. М., 2007.

9 Торикаэбая моногатари, или Путаница / Пер. с япон., вступ. ст. М. Торопыгиной. СПб., 2003.

10 Ariake no Wakare: Genre, Gender and Genealogy in a Late Twelfth-century Monogatari / Transl. by Khan, Robert Omar. Ph.D. dissertation. University of British Columbia. Vancouver, Canada, 1998.

" The Tale of Matsura: Fujiwara Teika's Experiment in Fiction / Transl. with an introduction---

and notes by Wayne P. Lammers. Ann Arbor: Center for Japanese Studies. University of Michigan, 1992.

жанровой иерархии эпохи и, следовательно, рассмотреть сохранившиеся сюжетные повести в более широком историко-литературном контексте.

Существование такого сочинения, как «Мумё: дзо:си», доказывает, что средневековая литературоведческая мысль в отношении японоязычной сюжетной прозы не сводилась, как принято считать, лишь к комментаторской традиции вершины данного жанра - «Повести о Гэндзи». «Записки» представляют собой альтернативное направление изысканий средневековых знатоков словесности - рассмотрение большого числа произведений одного жанра с применением особой методологии и терминологии. Таким образом, содержание памятника позволяет оценить уровень осмысления сочинений цукури-моногатари в соответствующий период, сделать выводы относительно понятийного аппарата, который использовал его автор при обсуждении повестей.

Вместе с тем, в «Записках» обозначены только подступы к литературно-критическим работам в современном смысле этого слова. Мы можем говорить о наличии некоторых элементов зарождавшейся литературной критики. Кроме того, автор «Записок» не придал своим рассуждениям о сюжетных повестях форму, свойственную литературоведческим сочинениям, а представил их в виде диалога между придворными дамами - выдуманными персонажами. Таким образом, «Мумё: дзо:си» правильнее было бы назвать квазикритическим сочинением (квазитрактатом). С другой стороны, имеющаяся в «Записках» фабульная часть - придворные дамы собираются и рассказывают друг другу о разных произведениях цукури-моногатари, спорят, оценивают, то есть намеренное воссоздание автором атмосферы классических повестей и использование их лексикона, позволяет определить данное сочинение и как квазицукури-моногатари.

Актуальность изучения «Записок без названия» для реконструкции истории жанра обуславливает и тот факт, что большая часть «сочиненных повествований» утеряна, то есть памятник приобретает исключительное значение как источник информации о целом ряде утраченных повестей, а также для восстановления несохранившихся частей дошедших повестей.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является один из жанров японской средневековой повествовательной литературы - цукури-моногатари и форма теоретического осмысления произведений данного жанра, сложившаяся в XI - начале XIII века. Предмет изучения - сохранившиеся сюжетные

повести и посвященное им квазикритическое сочинение «Записки без названия».

Цель и задачи диссертации. Цель исследования состоит в определении значения и места «Записок без названия» в истории японской литературно-критической мысли в отношении сочинений цукури-моногатари. В связи с этим в работе были поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть основные вопросы, связанные с историей жанра цукури-моногатари: место сюжетных повестей в классификации жанров японской средневековой литературы, периодизация литературы цукури-моногатари, положение сочинений художественного вымысла в средневековой иерархии жанров. Охарактеризовать этапы развития жанра цукури-моногатари;

2. Дать характеристику «литературному классу», представители которого создали, в частности, сочинения исследуемого жанра;

3. Проанализировать, какие формы принимало осмысление «сочиненных повествований» до появления «Записок без названия»;

4. Исследовать обстоятельства появления сочинения «Мумё: дзохи». Представить общее текстологическое описание данного памятника;

5. Проанализировать направления критической мысли в поэзии и установить, являлись ли теоретические основы японского стиховедения источником для автора «Мумё: дзо:си» в области методологии и терминологии;

6. Раскрыть принципы рассмотрения сочинений цукури-моногатари в «Записках без названия»;

7. Наконец, выявить и проанализировать особенности и уникальные черты «Записок», обеспечившие им особое положение в истории литературной критики сюжетных повестей.

Научная новизна исследования. Диссертация является первым в отечественном японоведении исследованием истоков критической мысли по жанру цукури-моногатари. В работе впервые исследуется памятник «Мумё: дзо:си» как самое раннее сочинение литературно-критической мысли по данному жанру. В научный оборот вводится новый материал -переведенные на русский язык «Записки без названия». Научный перевод со старояпонского языка снабжен подробными комментариями.

Методологическую основу диссертации составили несколько подходов. Для реконструкции истории жанра цукури-моногатари, характеристики отдельных повестей, представляющих разные его этапы, -использовались историко-литературоведческие методы анализа.

Теоретической базой определения жанровых особенностей произведений цукури-моногатари, которые нередко относят к жанру романа, послужили наиболее значимые исследования, посвященные проблеме выделения жанровых форм в средневековой литературе (труды Д.С. Лихачева, В.М. Жирмунского и др.); истории и специфике жанров романа и повести (исследования М.М. Бахтина, Е.М. Мелетинского, Г.К. Косикова, А. И. Кузьмина и др.). При этом особое внимание уделено рассмотрению понятия «восточного романа» (работы Н.И. Конрада, П.А. Гринцера, С.Д. Серебряного, И.А. Ворониной, Т.П. Григорьевой).

Г.К. Косиков выделил два подхода к решению вопроса о том, откуда следует начинать историю романа и какой круг произведений следует относить к данному жанру12: 1) роман - специфический продукт культуры Нового времени; «античный», «рыцарский», «восточный» «романы» - это квазироманические образования, требующие установления их подлинной жанровой специфики 13; 2) роман - внеисторическая, инвариантная во времени и в пространстве структура (существовала в разные времена и в разных культурах), ее исторические разновидности: «античный», «восточный», западный «средневековый» и другие виды романов (на них фактически переносится проблематика европейского романа Х1Х-ХХ веков, а значит и современные представления о психологизме, личности и ее конфликтах с обществом)14. Слово «роман» используется, таким образом, в качестве «ретроспективной метафоры» (термин С.Д. Серебряного).

Определяя жанровые особенности сочинений цукури-моногатари, мы основываемся на положении, высказанном, в частности, П.А. Гринцером и Т.П. Григорьевой: причисление «восточного романа» (напр., санскритского - VII в., японского - XI в., китайского - XIV в.) к романической традиции «весьма условно и вызвано отсутствием более подходящего жанрового термина»15. Японские сюжетные повести не являются каким-либо этапом на пути становления романа «современного», они существуют в рамках иных смысловых структур и являются органическим коррелятом средневековой прозы моногатари. Термин моногатари мы склонны переводить на

12 Косиков Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) // Проблемы жанра в литературе средневековья. М., 1994. С. 53,56.

13 В отечественном литературоведении наиболее последовательным выразителем этой точки зрения является В.В. Кожинов. С.Д. Серебряный проследил историю данного подхода, обозначив его как «линию Г.В.Ф. Гегеля - Г. Лукача».

14 «Линия П.-Д. Гюэ - Е.М. Мелетинского» (С.Д. Серебряный).

15 Гринцер П.А. Две эпохи романа // Генезис романа в литературах Азии и Африки: Национальные истока жанра. М., 1980. С. 4.

русский язык не как «роман», а как «повесть», «повествование». «Повесть», согласно первоначальному значению данного термина, принадлежала к жанру «рассказываемому», то есть своими корнями уходит в устную традицию; обозначала всякий рассказ о каком-либо событии 16. Таким образом, средневековые японские повести - это та общая жанровая форма, в которой перекрещиваются все повествовательные, более узкие, выделенные позже жанры, что является выражением обобщенного восприятия литературной действительности, «жанрово-нерасчлененного литературного сознания» эпохи (термин А.Н. Мещерякова).

Методы культурологического анализа стали инструментом выявления характерных черт культуры «литературного класса» (придворное аристократическое общество эпохи Хэйан), представители которого создали произведения цукури-моногатари. Определение ментально-ценностного ядра хэйанской аристократической культуры осуществлялось посредством выявления из огромного числа связей «ожидаемых», доминантных форм культурного поведения ее представителей, их нормативных этических и эстетических воззрений. Теоретической базой данного анализа послужили, в частности, методологические разработки В.Н. Романова17. Материалом для этой части исследования явились литературные источники - женские дневниково-мемуарные и эссеистические сочинения. Таким образом, культура понимается как сложно организованная семиотическая система, практическую реализацию которой представляют собой тексты. Изучение последних позволяет выявить регулярно опредмечиваемую и устойчиво воспроизводимую в них совокупность смысло-ценностных структур исследуемой культуры.

Накопленный японскими текстологами материал в области комментирования и исследования различных аспектов памятника «Записки без названия» (труды С. Хисамацу, X. Судзуки, X. Кувабара, Т. Катаока, К. Кавасима, М. Нисидзава, Т. Кубоки и др.) делает возможным проведение специальных исследований, в частности, изучение «Записок» как первого сочинения по жанру «сочиненных повествований».

Степень изученности темы. К изучению «Записок без названия» японские ученые обратились достаточно давно. Традиции издания и комментирования памятника имеют свою длительную историю, что

16 Кузьмин A.M. Повесть как жанр литературы. М., 1984. С. 5-11.

"-Романов В.Н. Исповедь научного работника, или Утешение методологией // Три подхода к изучению культуры: сб. ст. / Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Ин-т мировой культуры. М., 1997. С. 93-126.

характерно для сочинений, имеющих, с точки зрения японских текстологов и историков национальной литературы, особую ценность.

На значимость «Записок» для японской литературы было указано еще в 1893 году, когда текст наиболее распространенного списка памятника (руфубон ЙФФ) был издан в серии «Гунсё руйдзю:» Р flf Я Vt («Классифицированная коллекция японской классики»)18. Издание другого списка (сё:ко:кан бунко дзо:хон ЩЩШЗСШШ^Р-) было осуществлено в 1973 и 1992 годах 19 . Число комментированных изданий «Мумё: дзо:си» приблизилось к двадцати. «Запискам без названия» посвящено около двухсот исследовательских статей, не считая кратких описаний памятника в различных справочных изданиях по японской литературе.

Одно из первых исследований, посвященных «Запискам без названия», принадлежит известному филологу Ямагиси Токухэй20. Ученый обозначил круг основных вопросов, связанных с изучением памятника, задал направления исследования «Записок».

Вопросы атрибуции и датировки сочинения до сих пор не получили окончательного ответа. Свои аргументы в пользу основной версии атрибуции памятника (поэтесса Сюндзэйкё:-но Мусумэ) предложили Исида Ёсисада21, Судзуки Хиромити22, Хигути Ёсимаро23, Томикура Токудзиро:24, Кубоки Тэцуо25. Впервые ее выдвинул ученый Сугияма Кэйитиро: в работе «Размышления о «Записках без названия», опубликованной в 1929 году26. Один из исследователей памятника, Кувабара Хироси, подробно изучил

18 Мумё: дзохи // Гунсё руйдзю:. Токио, 1893. Т.П. Повести, дневники, путевые записки.

19 Кэнкю: моногатари (Повесть годов Кэнкю:) / Под ред. Хисамацу Сэнъити. Токио, 1973; Мумё: дзо:си // Камакура дзидай моногатари сю:сэй (Собрание повестей эпохи Камакура) / Под ред. Итико Тэйдзи, Мисуми Ё:ити. Токио, 1992. Т. 5.

20 Ямагиси Токухэй. Гэндзи моногатари кэнкю: но сёки (Первые сочинения по изучению «Повести о Гэндзи») // Кокуго то кокубунгаку:. Токио, 1925. № 2:10.

21 Исида Ёсисада. Мумё: дзо:си сакуся ко: (Размышления об авторе «Записок без названия») // Синкокин сэкай то тюхэй бунгаку (Мир «Синкокинсю:» и средневековая литература). Токио, 1972. Т. 1.

22 Ко:тю: мумё: дзо:си (Комментарии к «Запискам без названия», коммент. Судзуки Хиромити). Токио, 1976.

23 Хигути Ёсимаро. Мумё: дзо.хи но хоттан (Начало «Записок без названия») // Хэйан камакура дзидай санъицу моногатари но кэнкю: (Исследование утерянных повестей эпох Хэйан и Камакура). Токио, 1982.

24 Томикура Токудзиро:. Мумё: дзохи хё:кай (Критический анализ «Записок без названия»), Токио, 1988.

25 Мумё: дзохи (Коммент. Кубоки Тэцуо) // Симпэн нихон котэн бунгаку дзэнсю:. Токио, 1999. Т. 40.

26 Сугияма Кэйитиро:. Мумё: дзохи ко: (Размышления о «Записках без названия») // Кокуго кокубун но кэнкю:. Токио, 1929. № 35.

биографию предполагаемой создательницы «Записок без названия» и привел собранные сведения в приложении к комментированному изданию сочинения . Иные предположения об авторстве «Мумё: дзохи» изложили в своих трудах исследователи Ямагиси Токухэй, Гоми Фумихико 28 , Фукадзава То:ру29, Номура Хатиро:30 и Канда Тацуми31, считающие, что создатель «Записок» - мужчина.

Большим вкладом в дело поиска путей решения проблемы датировки памятника стали работы таких ученых, как Исида Ёсисада и Хигути Ёсимаро. В статье «О времени создания «Фукуро дзохи» и «Мумё: дзохи» Хигути Ёсимаро изложил последние результаты исследований данной проблемы японскими учеными32.

Среди ключевых работ, в которых нашли отражение результаты анализа структуры и возможных источников памятника, можно назвать монографии и статьи следующих японских ученых: Абэ Мотоко 33 , Кавасима Кинуэ и Нисидзава Масадзи34, Ясуда Норико35, Исино Кэйко36, Мори Масато37, Кувахара Хироси38.

27 Мумё: дзогси (Коммент. Кувабара Хироси) // Синтё: нихон котэн сю:сэй. Токио, 1976.

28 Гоми Фумихико. Фудзивара Тэйка но дзидай: ткксэй бунка но ку:кан (Эпоха Фудзивара Тэйка: пространство средневековой культуры). Токио, 1991.

29 Фукадзава То:ру. Мумё: дзохи но топородзи: (Топология «Записок без названия») // Ко:дза хэйан бунгаку ронюо:. Токио, 1998. № 13.

30 Номура Хатиро:. Дзё:каку// Кокубунгаку кэнкюхи, 1930.

31 Канда Тацуми. Нисэ но ко:сё: моногатари: мусёмэй но какарэта тэкисуто. Такэтори моногатари то мумё: дзохи (Повествования-подделки: неподписанные тексты. «Повесть о старике Такэтори» и «Записки без названия») II Гисо: но гэнсэцу. Токио, 1999.

32 Хигути Ёсимаро. Фукуро дзохи, мумё: дзохи но сэйрицу дзики ни цуйтэ (О времени создания «Фукуро дзохи» и «Мумё: дзо:си»), Токио, 1982.

33 Абэ Мотоко. Мумё: дзохи: ро:ни ко: («Записки без названия»: размышления об образе старой монахини) // Кокуго то кё:ику. Нагасаки, 2000. № 24.

34 Кавасима Кинуэ. Мумё: дзохи: дзёсэй рон но хо:хо: то кохэй. Сэцува но сэссю то дзюё: о тюхин ни («Записки без названия»: методы ведения и структура дискуссии о женщинах. Вокруг заимствований и адаптации мотивов из сэцува) // Кокубунгаку гэнго то бунгэй. Токио, 1986. №100; Кавасима Кинуэ, Нисидзава Масадзи. Синтю: мумё: дзохи (Новые комментарии к «Запискам без названия»). Токио, 1986.

35 Ясуда Норико. Мумё: дзохи но ро:ни. Хицурокуся но якувари о мэгутгэ (Образ старой монахини в «Записках без названия». О ее роли как фиксирующей услышанное) // Нагоя дайгаку кокуго кокубунгаку. Нагоя, 1991. № 69.

36 Исино Кэйко. Мумё: дзохи но исо: (Топология «Записок без названия») // 0:тё: дзёрю: бунгаку но синтэмбо: (Новый обзор произведений «литературы женского потока») / Под |эед. Ито: Хироси. Токио, 2003.

'7 Мори Масато. Мумё: дзохи но ко:дзо: (Структура «Записок без названия») // Кокуго то кокубунгаку. Токио, 1978. № 55:10.

38 Кувахара Хироси. Мумё: дзохи но дзёсэй рон (Дискуссия о женщинах в «Записках без названия») // Тю:ко бунгаку. Токио, 1971. № 8.

и

Размышления автора «Мумё: дзо:си» о нескольких десятках сюжетных повестей, выработанные им способы разбора литературных произведений, а также терминология, которую использует создатель памятника, стали предметом анализа исследователей Бан Тосиаки, Канното: Акио , Като: Фумико40, Мисуми Ё:ити, Симаути Кэйдзи41 и других японских ученых. Особенно следует отметить статью Бан Тосиаки «Критика повестей в «Записках без названия», в которой автор анализирует критерии разбора повестей в «Записках»42. Мисуми Ё:ити в работе «Записки без названия» и история литературы жанра моногатари» приводит варианты периодизации произведений цукури-моногатари, рассуждает о системе рассмотрения повестей создателем «Записок», отвечая на вопрос, лежит ли в ее основе хронологический порядок появления на свет сочинений данного жанра43. Вопросы истории жанра и возможной его периодизации рассмотрены также в статьях исследователей Накано Коити44, Исикава То:ру45, Томохиса Такэфуми46.

Среди западных исследований по указанной теме единственной и весьма ценной работой для данной диссертации является труд Мишеля Марры4?, осуществившего перевод «Мумё: дзохи» на английский язык и сопроводившего его введением, содержащим краткое описание памятника.

39 Канното: Акио. Санъицу сита моногатари сэкай то моногатари си (Мир утерянных повестей и история жанра моногатари). Токио, 1998.

40 Като: Фумико. Мумё: дзохи ни окэру моногатари хё: о мэгуттэ. Гэндзи, нэдзамэ, хамамацу о тюхин ни (Вокруг критики повестей в «Записках без названия»: «Гэндзи», «Нэдзамэ», «Хамамацу») // Нихон бунгаку ронсю:. Токио, 1980. № 4.

41 Симаути Кэйдзи. Мумё: дзохи но иги (Значение «Записок без названия») // Гэндзи моногатари но эйкё: си (История влияния «Повести о Гэндзи»). Токио, 2000.

42 Бан Тосиаки. Мумё: дзохи но моногатари хё: (Критика повестей в «Записках без названия») // Нихон бунгаку. Дэнто: то киндай. Осака, 1983.

43 Мисуми Ё:ыти. Мумё: дзохи то моногатари бунгаку си («Записки без названия» и история литературы жанра моногатари) // 0:тё: моногатари но тэнкай (Развитие повествовательной придворной литературы). Токио, 2000.

44 Накано Коити. Хэйан кожи моногатари но хо:хо: то токусицу (Приемы и особенности литературы моногатари второй половины эпохи Хэйан) // Кансё: нихон котэн бунгаку (Цуцуми Тю:нагон моногатари, Торикаэбая моногатари). Токио, 1976.

45 Исикава То:ру. Моногатари бунгаку но хонсицу то о:тё: сёхэцу но суйи (Сущность литературы моногатари и развитие жанра сёхэцу) II Кодай сёхэцу сико: (История древних сочинений жанра сё:сэцу). Токио, 1996.

46 Томохиса Такэфуми. Гико-моногатари но сэкай (Мир «подражательных повествований») // Нихон котэн бунгаку си но кисо тисики (Базовые знания по истории японской классической литературы). Токио, 1975.

47 Mumyo:zo:shi. Introduction and Translation by Michele Marra // Monumenta Nipponica. 1984. XXXIX: 2, 3,4.

Отечественное японоведенне пока не располагает специальными исследованиями, посвященными каким-либо аспектам «Записок без названия». Упоминание об этом значительном для художественной прозы эпохи Хэйан памятнике мы находим в предисловиях к русским переводам повестей «Гэндзи моногатари» и «Торикаэбая моногатари». Их авторы обращаются к «Запискам» как к сочинению, посвященному, в частности, обсуждению указанных произведений. Из последних переводческих работ необходимо выделить осуществленный В.И. Сисаури перевод «Сагоромо моногатари». Данный труд включает также перевод на русский язык отрывка из «Записок», связанного с обсуждением «Повести о Сагоромо».

Жанр цукури-моногатари становился предметом исследования российских японоведов и в рамках обзорных работ по истории японской литературы, и специальных монографических исследований. Так, «сочиненным повествованиям» посвящен ряд глав очерковых изложений некоторых узловых проблем истории японской литературы Т.П. Григорьевой и В.В. Логуновой48, Н.И. Конрада49, А.Н. Мещерякова50. Из обзорных трудов по японской литературе особо следует отметить исследование В.Н. Горегляда 1 и «Хрестоматию по истории японской литературы»52 как работы, в которых рассмотрены несколько этапов развития жанра цукури-моногатари на примере ряда сохранившихся произведений.

Монографические исследования по жанру цукури-моногатари посвящены, прежде всего, главному сочинению этого жанра - «Повести о Гэндзи». К их числу относятся работы И.А. Ворониной53 и переводчицы «Гэндзи моногатари» - Т.Л. Соколовой-Делюсиной54.

Научно-практическая значимость результатов исследования. Положения и выводы настоящей работы призваны восполнить один из

48 Григорьева Т.П., Логунова В.В. Японская литература. Краткий очерк. М., 1964.

49 Конрад Н.И. Японская литература в образцах и очерках. Репринт, изд. М., 1991; Японская литература. От «Кодзики» до Токутоми. М., 1974.

50 Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М., 1988; Древняя Япония: культура и текст. М., 1991.

51 Горегляд В.Н. Японская литература УИ-ХУ1 вв.: Начало и развитие традиций. СПб., 2001.

52 Хрестоматия по истории японской литературы: В 2 т. / Составл. М.В. Торопыгиной и К.Г. Маранджян. Т.1. Художественная проза Х-Х1Х вв. СПб., 2001.

53 Воронина И.А. Литературные истоки японского средневекового романа // Генезис романа в литературах Азии и Африки: Национальные истока жанра. М., 1980; Классический японский роман. М., 1981.

54 Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Приложение / Вступ. ст., сост., пер. с япон. стихотворных текстов Т.Л. Соколовой-Делюсиной. М., 1992.

пробелов в изучении истории литературной критики в Японии. Они могут служить фактическим материалом для подготовки учебных пособий и лекционных курсов по истории средневековой японской литературы. Кроме того, оригинальный текст памятника, созданного на классическом японском языке, сопровожденный русским переводом и подробными комментариями, может быть использован в качестве учебного материала для переводческой практики студентов.

Апробация результатов работы проводилась в Институте восточных культур и античности Российского государственного гуманитарного университета. Диссертация обсуждалась на заседании Совета Института восточных культур и античности и была рекомендована к защите. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в научных докладах и ряде статей диссертанта, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах.

В серии «Orientalia et Classica: Труды Института восточных культур и античности» опубликован научный перевод памятника «Записки без названия» с развернутыми статьями комментария. Данный переводческий труд прошел, в частности, апробацию в рамках работы экспертной комиссии Ассоциации японоведов России в связи с проведением конкурса на стипендию Японского фонда (г. Токио) в 2007 году.

Структура н объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (11 параграфов), заключения, библиографического списка и приложения.

Объемным, но неотъемлемым приложением к работе является перевод «Записок без названия» и комментарии к нему. Для русского перевода «Мумё: дзохи» были использованы самые последние комментированные публикации памятника, одна из которых появилась в 2004 году в издательстве «Идзуми сёин»55. Для перевода также широко привлекались публикации памятника, подготовленные Кубоки Тэцуо, Кавасима Кинуэ и Нисидзава Масадзи, а также ряд работ японского филолога Катаока Тосихиро, содержащих важные комментарии по отдельным частям «Записок».

Статьи комментария к переводу включают: 1) пояснение топонимов, встречающихся в тексте буддийских терминов, информацию о персоналиях; 2) расшифровку скрытых в тексте ссылок на стихотворения из классических поэтических собраний, а также образов, сравнений, ассоциаций,

55 Мумё: дзохи: тюхяку то сирё: («Записки без названия»: комментарии и материалы). Мумё: дзохи риндоккай (Общество по изучению «Записок без названия»). Осака, 2004.

характерных для японской поэзии танка; на отрывки из известных прозаических произведений и религиозных сочинений средневековой японской литературы; 3) изложение обстоятельств истории создания, проблем атрибуции, сюжета / состава обсуждаемых в «Записках без названия» повестей и поэтических сборников; необходимые указания сюжетного плана, пояснение конкретных сцен из повестей, роли тех или иных действующих лиц, на которые указывают героини памятника; 4) биографические сведения о пятнадцати женщинах, судьбы которых стали темой обсуждения персонажей «Записок без названия» в заключительном разделе «Женщины».

Библиографический список включает в себя источники (художественные произведения японской литературы), учтенные и изученные в диссертации, а также критическую и научную литературу, справочные издания по исследуемой теме на русском, английском и японском языках.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, определяется предмет, цель и основные задачи диссертационной работы, анализируется степень изученности темы диссертации, демонстрируется ее научная новизна и практическая значимость.

Глава 1 «Осмысление сочинений жанра цукури-мопогатари до появления «Записок без названия» посвящена анализу обстоятельств появления «Мумё: дзо:си». В ней рассматриваются ключевые проблемы истории и теории жанра «сочиненных повествований» и начальный этап осмысления этих произведений. Особое внимание уделяется также исследованию поэтологических сочинений, которые стали для автора «Записок» ориентиром при построении литературного дискурса в области прозы.

§ 1.1. «История жанра цукури-моногатари» представляет собой сжатый очерк истории жанра и рассмотрение основных вопросов, связанных с данной литературной формой. Намечается периодизация сочинений исследуемого жанра, существование которого насчитывает три столетия (самая ранняя сохранившаяся «старинная повесть» мукаси-моногатари ^ Ш Ш - «Такэтори моногатари» («Повесть о старике Такэтори») была создана около 960 года, последние цукури-моногатари из

ряда гико-моногатари {Ш'&'УяШ, «подражательные повести») принадлежат ко второй половине XIII века).

В данном параграфе выделяются жанровые признаки сочинений цукури-моногатари, обсуждается вопрос о правомерности сравнения средневековых японских сюжетных повестей с произведениями европейской романической традиции. В связи с этим рассматриваются концепции В.М. Жирмунского, М.М. Бахтина, Е.М. Мелетинского, П.А. Гринцера, Г.К. Косикова, С.Д. Серебряного, Н.И. Конрада, И.А. Ворониной и др. Определяется место «сочиненных повествований» в современных классификациях жанров японской средневековой литературы. Анализируются особенности жанрового сознания эпохи, затрудняющие построение единой общепризнанной системы жанров для данного периода в истории японской прозы; варианты классификаций, в основе которых лежит различное понимание термина «моногатари» ( Ш Iа , букв, «рассказ, повествование о чем-либо»; от моно-о катару - «рассказывать о вещах», где моно - «вещь», «предмет» в самом широком смысле слова).

Исследуется положение сюжетных повестей в средневековой иерархии жанров, а также критерии построения жанровой системы в то время, представления о которой уже существовали ко времени появления в X веке первых повестей. На протяжении всей эпохи Хэйан главные позиции в жанровой иерархии занимала поэзия - сначала на китайском языке. Однако после стремительного взлета японоязычной поэзии вака |Д Ш в русле общего усвоения и переосмысления материковой культуры представителями аристократической культуры, подобные воззрения на поэзию претерпели существенные изменения: поэзия вака почти уравнялась в своем значении с китайской поэзией канси

Между тем, сходных процессов в прозаических жанрах не наблюдалось. Японоязычной прозе все это время отводилась роль «второго искусства»56. В начале XI века сочинения цукури-моногатари, написанные национальным слоговым письмом, ценились достаточно низко и рассматривались лишь как развлекательное чтение. Самым авторитетным в прозе считался хроникально-исторический жанр.

Некоторые изменения отмечаются в начале XII века с появлением сочинений жанра рэкиси-моногатари («литературно-исторические повествования»). Отношение к произведениям цукури-моногатари как к

56 Мумё: дзо:си (Коммент. Кубоки Тэцуо) // Симпэн нихон котэн бунгаку дзэнсю:. Токио, 1999. Т. 40. С. 293.

развлекательной женской литературе начинает меняться, что связано также с деятельностью крупнейшего поэта и знатока словесности своего времени Фудзивара-но Сюндзэй (1114-1204) и его сына Фудзивара-но Тэйка (1162— 1241). Выступая судьей поэтического турнира «Роппякубан утаавасэ», Сюндзэй высоко оценил талант Мурасаки Сикибу (978? - 1014?) не только как поэтессы, но и как создательницы прозаического произведения «Гэндзи моногатари». В начале XIII века свет увидел составленный Тэйка поэтический сборник «Моногатари нихякубан утаавасэ», в котором составитель противопоставил стихотворения танка из «Гэндзи моногатари» пятистишиям из других сюжетных повестей. Тогда же появилась первая работа, посвященная сочинениям цукури-моногатари, - «Записки без названия».

Таким образом, хотя жанр цукури-моногатари и достиг своего наивысшего развития в рамках аристократической культуры и может, с нашей точки зрения, считаться репрезентативной прозаической формой эпохи Хэйан, статус его в понимании современников был невысок. Сюжетные повести постепенно завоевывали аудиторию в процессе признания японоязычной прозы в целом и стали претендовать на статус «полноценной литературы» в конце XII - начале XIII века. То есть наиболее известные повести XI столетия были по достоинству оценены лишь в пору угасания жанра цукури-моногатари, когда сочинения подобного уровня больше не создавались.

В параграфе также представлена подробная характеристика выделенных нами четырех этапов истории жанра:

1) «Старинные повествования» мукаси-моногатари (X в.), или обрамленные повести, имеющие сказочно-фольклорные источники, в том числе иноземного происхождения. С появлением подобных сочинений, в которых выдумка волшебных сказок переплетается с реальными событиями, описанием быта, в японскую литературу входит категория вымысла, что обеспечило дальнейшее развитие жанра цукури-моногатари. Из трех сохранившихся до наших дней повестей мукаси-моногатари именно появление «Уцухо моногатари» («Повесть о дупле»), больше остальных нацеленной на описание исторической действительности, явилось предпосылкой для создания авторской прозы больших форм;

2) «Повесть о Гэндзи» (нач. XI в.) Мурасаки Сикибу. С появлением данного шедевра сочинения цукури-моногатари становятся частью «литературы женского потока»; претерпевает изменения категория вымысла: сверхъестественные сказочные мотивы перестали вызывать

интерес, огромной популярностью стали пользоваться истории выдуманные, но рассказанные как правдивые, имеющие пересечения с личным опытом и знаниями читателя о мире. Так появился термин «цукури-моногатари», выделивший эти сочинения из ряда других моногатари, построенных, как предполагалось, на реальных фактах (сэцува-моногатари, рэкиси-моногатари), то есть возникло осознание этого жанра среди прочих литературных форм;

3) Позднехэйанские повести (XI-XII вв.), написанные с оглядкой на главное сочинение жанра - «Повесть о Гэндзи». Однако, имея в виду общую установку классической японской литературы на преемственность, такое отсутствие «оригинальности» художественного произведения нельзя считать его недостатком: искусное цитирование или намек на источник признавались особым мастерством сочинителя;

4) «Подражательные повести» гико-моногатари (к. XII-XIII вв.). Подобное наименование повести данного этапа получили в современном литературоведении. Между тем, анализ сборников стихотворений из произведений цукури-моногатари «Моногатари нихякубан утаавасэ» (нач. XIII в.) и «Фуёвакасю:» (1271 г.) показал, что хэйанские повести и гико-моногатари воспринимались современниками как произведения единого жанра, не претерпевшего серьезных качественных изменений.

В § 1.2. «Критическая мысль в поэзии» анализируются основы поэтологической науки эпохи Хэйан как первой формы литературоведческой мысли в Японии, повлиявшей на характер возникшей позже критической мысли в области прозы.

Ко времени появления одной из первых комментаторских работ по «Повести о Гэндзи» - «Гэндзи сяку» Фудзивара-но Корэюки в XII веке (лишь через четыре столетия после создания первого стиховедческого трактата - «Какё: хё:сики» Фудзивара-но Хаманари, VIII в.) японская поэтологическая наука обладала развитым методологическим и понятийным аппаратом.

Анализ ряда теоретических работ по поэзии (Предисловие Ки-но Цураюки к антологии «Кокинсю:» («Собрание старых и новых песен Японии», 905 г.), трактаты «Синсэн дзуйно:» («Существо поэзии») и «Вака кухон» («Девять стилей вака», 1004-1012 гг.) Фудзивара-но Кинто:, «Корай фу:тайсё:» («Выборки о поэтических стилях, пришедших от древности», 1197 г.) Фудзивара-но Сюндзэй, а также его оценки стихотворений на поэтических турнирах утаавасэ, Предисловие Фудзивара-но Ёсицунэ к антологии «Синкокинсю:» («Новое собрание старых и новых песен

Японии», 1203 г.), трактат «Майгэцусё:» («Ежемесячные заметки», 1219 г.) Фудзивара-но Тэйка) и «Записок без названия» показал, что автор «Мумё: дзо:си» в своих рассуждениях о повестях использует категории и термины стиховедческих работ. Ряд методов осмысления литературного текста он черпает именно из поэтологических трактатов своих знаменитых современников и применяет их в области прозаической литературы цукури-моногатари.

В параграфе исследована роль поэтических турниров утаавасэ, способствовавших появлению теоретических трактатов-руководств по стихосложению карон Виднейшие поэты своего времени, которые

приглашались в судейские коллегии утаавасэ, формулировали свои взгляды на сущность поэтического творчества в трактатах карон, а также в предисловиях к поэтическим антологиям (помимо указания обстоятельств создания того или иного сборника стихотворений, они непременно излагали суть своей концепции японской поэзии, отмечали достоинства и недостатки творчества известных поэтов, определяли «болезни стиха»).

Ки-но Цураюки (? - 945) в Предисловии к антологии «Кокинсю:» сформулировал категории и критерии для оценки поэзии, которые получили значение традиционного подхода в японской науке о стихе, а позже были применены для оценки прозаических сочинений цукури-моногатари автором «Записок без названия». Среди данных категорий: «душа» или «сердце» кокоро, «искренность» или «истинность» макото - о содержании стихотворения; «слова» котоба - о форме стиха. Основной критерий оценки поэзии: качество сочетания поэтом главных его элементов - формы и содержания. Уточнили и дополнили взгляды Цураюки его последователи: Фудзивара-но Кинто: (ввел категорию сугата «облик» стиха, сформулировал принципы использования приема хонкадори «следование изначальной песне»), Фудзивара-но Сюндзэй (ввел категорию мото-но кокоро «исходная душа» стихотворения, углубил понятие категории сугата), Фудзивара-но Тэйка (разработал систему рекомендаций в отношении использования приема хонкадори и др.).

§ 1.3. «Зарождение критической мысли в отношении сюжетных повестей» посвящен рассмотрению сочинений, которые можно отнести к протокритике исследуемого жанра, прошедшей несколько стадий:

1) Отражение первых оценок произведений цукури-моногатари в художественных сочинениях иных жанров, в частности, женской мемуарно-дневниковой и эссеистической литературе, в некоторых сочинениях жанра рэкиси-моногатари и сэцува, а также в самих сюжетных повестях.

Рассмотрение повестей в этих сочинениях сводилось к перечислению нескольких популярных произведений, высказыванию оценок в отношении ряда героев и сцен. Оно имело вид сравнения, аллюзии - обращение автора к общеизвестным образам из популярных повестей помогало ему более полно передать читателю свои чувства и мысли (дневник), раскрыть характер описываемых им персонажей (повесть). Особенно важны выводы Мурасаки Сикибу в главе «Светлячки» «Повести о Гэндзи» о природе и назначении повестей. В них выражено отношение к повестям женской аудитории, убежденной в том, что сочинения г(укури-моногатари являются одной из важных составляющих литературы, так как описывают круг явлений, который игнорируют прозаические сочинения иных жанров.

2) Выделение комментаторской линии в отношении «Повести о Гэндзи», бессменно остававшейся ведущим направлением литературоведческой мысли по жанру цукури-моногатари (трактат «Гэндзи сяку» Фудзивара-но Корэюки, сочинение монаха Тё:кэн «Гэндзи иппон кё:» и др.). Авторы первых работ, каким-либо образом связанных с произведениями цукури-моногатари, ставили целью не обсуждение особенностей «сочиненных повествований» как самостоятельных прозаических сочинений, а разбор включенных в них стихотворений танка.

В § 1.4. «Записки без названия» как первая работа по жанру цукури-моногатари» продемонстрировано, как на примере новаторского и единственного в своем роде сочинения «Мумё: дзо:си» происходили существенные изменения в подходе к женским повестям: пятистишия постепенно переставали быть единственным критерием в оценке повестей, возник интерес к женской прозе как таковой - наряду с поэзией в расчет стали браться и художественные особенности самих сочинений цукури-моногатари.

Традиционный подход в отношении к повестям (внимание к стихам, а не к прозе), породивший поэтические антологии «Моногатари нихякубан утаавасэ» и «Фуёвакасю:», сохраняется и в «Записках без названия». Автор приводит большое количество пятистиший, чтобы дать общую оценку произведению и его героям, показать, смогла ли писательница с помощью того или иного стихотворения танка передать настроение и суть конкретного эпизода. Однако стихотворения при этом не вырываются из контекста повести, как это неминуемо происходило в указанных сборниках поэзии, цитируются или пересказываются целые отрывки, становятся понятными обстоятельства появления в тексте произведения какого-либо

пятистишия. Немало в «Мумё: дзохи» и оценок чисто прозаических отрывков из повестей.

В Главе 2 «История текста «Записок без названия» изложены сведения, служащие цели общего текстологического описания «Мумё: дзохи», введения в научный оборот материалов, связанных с проблемами атрибуции, датировки, списков памятника, с вопросами самых общих свойств текста, его структуры. Перечислены основные и наиболее аргументированные концепции, существующие на этот счет в японской филологии, но не получившие еще освещения в европейских трудах.

Исследование в § 2.1. «Автор» вопросов, связанных с атрибуцией памятника, показало, что проблема авторства «Мумё: дзо:си» не имеет на сегодняшний день однозначного решения. Наиболее аргументированной из всех приведенных гипотез является предположение о том, что текст памятника принадлежит поэтессе Сюндзэйкё:-но Мусумэ (Дочь Сюндзэй). Приведена подробная биография предполагаемой создательницы «Записок», прослежен ее творческий путь.

Время появления «Записок без названия» также устанавливается лишь предположительно, так как иных данных, кроме содержащихся в самом тексте памятника, на этот счет не имеется. Обобщение результатов последних исследований японских филологов по этому вопросу в § 2.2. «Время создания» дало основание сократить возможный период создания «Записок» до шестнадцати месяцев (август 1200 г. - ноябрь 1201 г.). В трудах по истории японской литературы обычно указывается, что время написания «Мумё: дзохи» - около 1200 года, предполагаемый автор - Дочь Сюндзэй.

В § 2.3. «Круг списков» обозначено деление имеющихся списков памятника на три основные группы, дана характеристика каждой из них: 1) книга библиотеки города Тэнри (префектура Нара) - Тэнри тосёкан дзо:хон ^ЗШйШШФ; 2) книга библиотеки Сё:ко:кан (город Мито, префектура Ибараки) - Сё:ко:кан бунко дзо:хон ЩЩШЗСЖ/ШЖ; 3) линия руфубон Ф («наиболее распространенный список произведения», или «линия популярных книг»).

В данном параграфе проанализирована проблема наименования сочинения «Записки без названия». Об изначальном названии памятника нет сведений. В трех группах списков встречается три разных названия. Появление таких наименований, как «Мумё: моногатари» {М& У'Л М, «Повесть без названия») и «Мумё: дзохи» Ш -р, «Записки без

названия»), исследователи объясняют тем, что за неимением настоящего заглавия, подобные названия сочинению присвоили переписчики. Закрепившееся за памятником название - «Мумё: дзохи» было принято японскими исследователями на основании наименований книг линии руфубон.

В § 2.4. «Структура памятника и его источники» выявлена организация «Записок без названия», включающих четыре основные части (введение, обсуждение повестей, поэтических антологий, знаменитых женщин эпохи Хэйан); указаны особенности и предназначение каждого раздела. «Записки» исследованы на предмет источников памятника с точки зрения его художественного оформления (некоторые сюжетные, композиционные приемы, действующие лица). Так, образ монахини, мотив странствия, дискуссия о «вещах, с которыми трудно расстаться» из введения отсылают нас к ряду более ранних сочинений жанра рэкиси-моногатари («Ожагами» («Великое зерцало», XI в.), «Имакагами» («Нынешнее зерцало», 1170 г.), «Мидзукагами» («Водяное зерцало», 90-е гг. XII в.)) и сэцува («Хо:буцусю:», 1178 г.). Примером диалогического изложения материала автору «Записок» могли послужить ряд исторических и религиозно-философских сочинений.

Памятник имеет много пересечений с другими сочинениями в разделе, посвященном обсуждению знаменитых женщин эпохи Хэйан. Несмотря на широкое привлечение художественной литературы периода Хэйан для написания собственного текста, создатель «Мумё: дзохи» всегда смотрит на нее с иного, нового ракурса и, используя для своих целей, создает принципиально другой текст. Нам становится доступным мнение о выдающихся женщинах ушедшей эпохи, принадлежащее человеку начала эпохи Камакура (ХП-ХГУ вв.), по-своему организующему литературный материал эпохи Хэйан.

Глава 3 «Принципы рассмотрения сюжетных повестей в «Записках без названия» посвящена анализу текста памятника. Выявлены цели создания автором данного сочинения, представлена его концепция развития жанра, описана система рассмотрения повестей, методология и терминология разбора произведений цукури-моногатари.

В § 3.1. «Цели создания записок и концепция развития жанра» высказано предположение относительно главной цели написания «Мумё: дзохи». Автор «Записок без названия» стремится определить место придворных дам на литературном поприще, оценивает их творческий потенциал в области создания сюжетных повестей. По его мнению,

женщина обязана стать участницей литературного процесса, ее цель в данной сфере - написать талантливое сочинение, которое не постигнет забвение. Женской областью самовыражения в литературе является в первую очередь не поэзия, а художественная, дневниково-мемуарная и эссеистическая литература. Создатель «Мумё: дзо:си» выделяет ряд функций женской литературы художественного вымысла (повести выполняют коммуникативную, развлекательную функции, «избавляют от тоски» и обеспечивают славу их создателю).

Автор «Записок» предлагает свою концепцию возможного развития жанра цукури-моногатари. Он считает, что логика его развития состоит в том, чтобы было создано произведение, превосходящее все написанные ранее повести, в том числе «Гэндзи моногатари». В связи с этим автор берет на себя миссию промежуточного подведения итогов развития жанра -анализирует сильные и слабые стороны ряда повестей, которые должны быть учтены создателем будущего сочинения. В качестве одного из способов достижения поставленной цели автор «Записок» предлагает метод «доработки» «классических» повестей (сочинения XI, XII вв.) - восполняя их пробелы, корректируя несогласованности содержательного плана, писательницы могут создать новые улучшенные версии этих повестей. Как показывает история японской литературы, они пошли по пути, предложенному автором «Записок»: на заключительном этапе существования жанра (XIII в., гико-моногатари) одним из ведущих направлений литературы цукури-моногатари являлось создание «новых» версий «старых» повестей.

§ 3.2. «Система рассмотрения повестей» содержит следующие выводы. Автор «Мумё: дзо:си» намечает периодизацию истории жанра сюжетных повестей (первое сохранившееся описание исторических этапов исследуемого жанра). Он делит все сочинения цукури-моногатари на пять групп по времени их создания: 1) «повести, созданные до «Повести о Гэндзи» (X век); 2) «Повесть о Гэндзи» (начало XI века); 3) «повести, которые представляются уже старыми» (XI век); 4) новые, или «современные повести» (первая половина XII века); 5) новейшие, или «повести нынешнего века» (вторая половина XII века).

При этом автор не распределяет по выделенным им группам те повести, которые он выбрал для анализа в «Записках без названия». Последовательность рассмотрения сочинений не связана с очередностью появления этих произведений на свет, то есть основой системы разбора сюжетных повестей не является хронологический порядок их создания.

Автор отчасти выдерживает этот принцип лишь при обращении в конце памятника к новым («Микава ни сакэру»57, «Удзи-но каванами», «Кома мукаэ», «Одаэ-но нума») и новейшим («Укинами», «Мацура-но Мия», «Ариакэ-но вакарэ», «Юмэгатари», «Намидзи-но Химэгими», «Асадзигавара-но Найси-но Ками») повестям. Что касается остальных цукури-моногатари, то принцип рассмотрения, например, сочинений «Сагоромо», «Нэдзамэ», «Мицу-но Хамамацу», «Тамамо» в указанном порядке заключается в отображении их степени популярности у аудитории.

Сходство сюжетного плана явилось для автора основанием для разбора ряда повестей по группам в следующей последовательности: 1) «Торикаэбая», «Какурэмино», «Има Торикаэбая»; 2) «Кокоро такаки», «Асакура», «Кавагири», «Ива уцу нами»; 3) «Ама-но карумо», «Суэба-но цую», «Цую-но ядори».

Автор упоминает три сочинения мукаси-моногатари - «Уцухо», «Такэтори», «Сумиёси» (относятся к первой группе повестей по времени создания), однако по ряду причин (написаны мужчинами, имеют неправдоподобный сюжет) не делает их предметом детального рассмотрения.

Нами представлен вариант распределения повестей, выбранных автором для анализа в «Записках без названия», по выделенным им пяти группам, указывающим на период их написания.

В § 3.3. рассматриваются «методы и термины разбора сочинений цукури-моногатари», которые использует автор «Мумё: дзохи». Он осуществляет рассмотрение повестей, опираясь на терминологию и приемы стиховедческой науки (разбор песни-танка, исходя из трех аспектов -содержание кокоро («душа» песни), форма котоба («слова» песни), «облик» сугата («образ» песни); использование определенных описательных оценочных терминов, например, аварэ («печальный») и др.), которые адаптированы им для осмысления прозаических сочинений.

Три категории стиховедческого анализа автор связывает со следующими аспектами сюжетных повестей:

1) Форма, или слова, котоба (котобадзукаи, котобацудзуки) - язык повести («обращение со словами»);

2) Содержание кокоро (арисама, сама, омомуки) - сюжет (сюжетные линии), стихотворения, действующие лица;

57 Названия повестей указаны здесь в том виде, в каком они встречаются в «Мумё: дзо:си».

3) «Облик» сугата - «образ повести», обусловленный характером связи в произведении его формы и содержания.

Автор выдерживает определенный порядок разбора произведения -анализ языка котобадзукаи, затем содержания кокоро (сюжет, стихи, герои). Он использует традиционные описательные оценочные термины стиховедения, ряд которых значительно расширил. Из теории поэзии заимствуется также основной критерий оценки стиха - рождает ли он у читателя отклик, то есть исполнен ли чувством аварэ58. Данный критерий используется для оценки повести: положительно оценивается сочинение, проникнутое чувством аварэ (на уровне формы, содержания или «облика»).

Исследование преференций автора «Записок» в отношении сюжетных повестей, связанных с указанным критерием, дало нам возможность сформулировать принятые создателями цукури-моногатари каноны написания подобных произведений (в частности, выделить некоторые типичные мотивы, образы действующих лиц).

Проанализировав, какую оценку - положительную или отрицательную - дает автор повестям с точки зрения их формы (языка), мы пришли к выводу, что отклик находят, а значит, исполнены аварэ, десять произведений. Используемые автором оценочные термины - эн («изящный»), имидзи («восхитительный»), мэдзураси («необычный»), асику мо наси («неплохой»), ситатака пару («выделяющийся»), надарака («складный»), мимидатасикарадзу («приятный на слух») - помогают нам конкретизировать те моменты, которые обеспечивают положительную оценку языка повести. Исходя из некоторых негативных терминов «критики», можно заключить, что использование создателем повести «устаревших» (фурумэкаси) или «слишком современных» (амари ни имамэкаси) слов не найдет отклик у читателя.

Обсуждение содержания кокоро повести - обязательная составляющая дискурса «Записок». Изучив принципы анализа одного из его элементов, сюжета, на примере двенадцати сочинений, мы выяснили, что достоинство повести, ее глав составляют конкретные части (фусибуси), и основным критерием ее положительной или отрицательной оценки становится наличие / отсутствие мидокоро («интересных мест»). Автор занят

58 Имеется в виду первоначальное широкое значение данного термина - «быть эмоционально тронутым чем-либо», в данном случае - стихотворением. Использование слова «аварэ» в его узком значении («печаль», «тоска», «томление» и т.д.) стало преобладать в эпоху Хэйан. Этимологически оно восходит к междометию «аппарэ» («ах!»), круг его эмоциональных состояний включал восхищение, умиление, чувство любви, жалости, интереса и т.п.

подробным разбором мидокоро глав «Повести о Гэндзи». Все эпизоды, на который реагирует автор «Мумё: дзо:си», делятся на несколько групп - в зависимости от того, какой эмоцией выражен отклик: аварэ пару кото («то, что исполнено печали»), имидзи кото («то, что вызывает восхищение»), итохики кото («то, что рождает жалость»). Повесть каждый раз рассматривается от начала до конца на предмет сцен, вызывающих указанные чувства.

Разбор сюжета других повестей в «Мумё: дзо:си» менее детален. Сочинения рассматриваются с точки зрения мастерства их авторов воспроизвести связанные с сюжетикой каноны, которые во многом были заданы Мурасаки Сикибу. Именно такие произведения, а точнее отрывки из них, как правило, находят отклик и признаются мидокоро повести. В противном случае повесть критикуется с точки зрения сюжета и ей отказывается в наличие «интересных мест». В отношении одних произведений автор «Записок» ограничивается общей оценкой их сюжета, не разбирая ее мидокоро, но подробно останавливаясь на характеристике действующих лиц, в отношении других - имеется разбор сцен, но отсутствует анализ персонажей.

Критерий оценки поэзии повестей, другого, неотъемлемого элемента кокоро повести, - удалось ли писательнице с помощью того или иного стихотворения танка передать настроение и суть конкретного эпизода, с которым связывается у автора определенная эмоция. Главное отличие данного подхода к поэзии повестей от того, что просматривается у составителей средневековых поэтических антологий, в которые включались стихи из цукури-моногатари, заключается в том, что стихотворения не вырываются из контекста повести, а рассматриваются как неотъемлемая часть той или иной сцены.

Разбор действующих лиц (последний аспект кокоро повести) далек от современного литературоведческого анализа, подразумевающего, в частности, оценку авторского мастерства построения тех или иных литературных образов в соответствии с канонами определенного жанра. Особенность рассуждений о героях повестей заключается в том, что автор «Записок» воспринимает их не как литературных персонажей, а как реально существующих людей, и оценивает их по таким аспектам, как поступки, душевные качества, характер, внешние данные. Ключевым становится момент сопереживания действующим лицам - автор сравнивает обстоятельства собственной жизни с историей героев и героинь повестей. Мы подробно исследовали его оценки в отношении действующих лиц пяти

повестей, на основании которых назвали типичных персонажей сочинений жанра цукури-моногатари (с точки зрения автора «Записок»), Наиболее подробным является обсуждение действующих лиц «Повести о Гэндзи».

То, как автор оценивает «облик» сугата повестей, мы увидели на примере двенадцати сочинений. Термин сугата отсутствует в составе его оценок. Однако автор «Записок», не используя сам термин, почти всегда оценивает произведение с точки зрения его «облика». Как правило, это общее впечатление от повести, озвученное в начале ее рассмотрения. Критерием оценки «облика повести» служит способность / неспособность ее автора придать соответствующую форму определенному содержанию, то есть создать гармоничное единство языка и содержания.

Обсуждение каждого сочинения обязательно включает часть, в которой перечислены его недостатки, то, что автор считает нарушением законов жанра. Иными словами, содержание каждой повести оценивается по такому критерию, как степень оправдания ожиданий читателя, которые он связывает с прочтением произведения в жанре цукури-моногатари. Указанные автором «Записок» слабые места повестей можно разделить на четыре группы: 1) неправдоподобные сцены; 2) неудачный поворот сюжетной линии; 3) копирование сцен из других повестей; 4) дурной поступок героя. Самый большой недостаток любого «сочиненного повествования» - отсутствие реалистичности вымысла, лежащего в основе сочинения, какого-либо его фрагмента, сцены (макото сикарану кото - «то, что лишено правдоподобия»).

Таким образом, один из законов написания сочинений, в основе которых лежит художественный вымысел, гласит: вымышленная история из жизни придворного аристократического общества должна быть рассказана как правдивая, то есть должна иметь пересечения с личным опытом читателя (знания о мире, религиозные убеждения и др.). Создатели повестей не должны искажать факты знакомой читателю действительности. На предмет наличия перечисленных недостатков мы проанализировали разбор девяти повестей, предпринятый автором «Записок».

В Заключении подводятся итоги исследования. Подробно изучив памятник «Записки без названия», мы пришли к выводу, что он занимает особое место в истории как японской прозы в целом, так и литературно-критической мысли в отношении сочинений жанра цукури-моногатари. Такое положение памятника связано со следующими его уникальными чертами:

1. «Записки без названия» - первое и единственное сохранившееся до наших дней обобщающее сочинение по жанру цукури-моногатари вплоть до XIX века. В нем содержится разбор большого числа произведений, созданных после «Гэндзи моногатари» до начала XIII века. По содержанию памятника можно судить об уровне осмысления сюжетных повестей в соответствующий период.

2. «Записки без названия» - памятник исключительного значения для восстановления утерянных частей дошедших повестей и ценный источник информации о целом ряде утраченных цукури-моногатари. От недошедших повестей, упоминаемых в «Записках», в разном количестве сохранились стихотворения, помещенные в поэтические сборники «Моногатари нихякубан утаавасэ» и «Фуёвакасю:». Пятистишия в редких случаях могут пролить свет на содержание утерянного сочинения, но дополненные бесценной информацией о некоторых сценах и героях, содержащейся в «Мумё: дзо:си», они могут помочь представить характер той или иной повести, уловить ее основную сюжетную линию.

3. В «Записках без названия» дано первое деление «сочиненных повествований» на группы по времени их создания. Периодизация произведений цукури-моногатари в «Мумё: дзо:си» еще довольно условна, однако она не может не заслуживать внимания как первое сохранившееся описание исторических этапов исследуемого жанра. Это новый шаг по сравнению с классификацией повестей Мурасаки Сикибу («Повесть о Гэндзи», гл. «Светлячки»), которая делит их по времени создания - на старые и новые, а по качеству содержания - на глубокие и неглубокие.

4. Автор «Записок без названия» вводит новые критерии оценки повестей. Дополнительными критериями оценки прозаического текста, помимо поэзии, стали в «Мумё: дзо:си» качество языка повестей, сюжета, отдельных сцен, поступки и характер героев и др.

5. В «Записках без названия» предпринята попытка осуществить разбор ряда сочинений цукури-моногатари с использованием стиховедческой методологии и терминологии. Вместе с тем, такой критерий, как степень реалистичности вымысла, лежащего в основе повести, применялся автором исключительно при оценке «сочиненных повествований», то есть был новым и очень важным приемом в «методологическом арсенале» автора «Мумё: дзо:си».

6. «Записки без названия»- особенное сочинение с точки зрения жанрового определения. Мы опровергли существующее мнение о том, что «Записки» сами являются одним из сочинений цукури-моногатари, то есть

относятся к литературе фабульного типа 59 . Не относясь к жанру «сочиненных повествований», памятник имеет некоторые их формальные признаки, то есть представляет собой квазщукури-моногатари.

Кроме того, мы нашли необоснованным причисление «Записок» некоторыми исследователями к современным работам цукури-моногатари хё:рон ( № Й № # ¡и , литературно-критические исследования произведений цукури-моногатари^, имея в виду время создания памятника (появился на шесть веков раньше оформления научного литературоведения) и его методологию (стиховедческие приемы). А также - причисление данного сочинения к более поздним литературно-историческим работам по жанру цукури-моногатари, ибо в «Записках» представлена неполная, частичная реконструкция истории сюжетных повестей без рассмотрения узловых проблем происхождения и характера развития этой литературной формы.

Однако, имея в виду некоторые новаторские подходы автора «Мумё: дзо:си» к осмыслению повестей - системное рассмотрение произведений, выработка новых критериев их оценки, мы можем назвать «Записки» истоком современных литературно-критических исследований по произведениям жанра цукури-моногатари. А наличие в «Записках» хотя бы частичной реконструкции истории сюжетных повестей, первое описание некоторых этапов развития жанра дает основание признать их прообразом современных работ по истории сочинений цукури-моногатари.

Таким образом, с одной стороны, содержащиеся в «Записках» обобщения по повестям отделяют их от написанных ранее сочинений разных прозаических жанров («Дневник эфемерной жизни», «Одинокая луна в Сарасина», «Дневник Мурасаки Сикибу», «Записки у изголовья», «Повесть о Гэндзи», «Нынешнее зерцало», «Хо:буцусю:»), в которых имеются несистематические рассуждения о нескольких повестях (т.н. «литературные споры»), С другой стороны, «Мумё: дзохи» еще не литературоведческая работа в собственном смысле этого слова.

«Записки без названия» по жанру близки к эссеистическим сочинениям X - XIV веков (авторские наблюдения и выводы на определенные темы). В «Мумё: дзохи» выражена авторская точка зрения на ряд произведений цукури-моногатари (свои рассуждения автор не свел в

59 Сугиока Цукико. Мумё: дзохи ни цуйтэ (О «Записках без названия») // Ринсё:тэки ти нотангао:. Осака, 1988. С. 58.

60 Симаути Кэйдзи. Мумё: дзохи но иги (Значение «Записок без названия»). Токио, 2000. С. 285.

критический трактат, а вложил в уста воображаемых героинь, придав им форму диалога, литературного дискурса). Из всего разнообразия средневековых эссеистических сочинений «Записки» по диалоговой форме изложения тяготеют к тому типу стиховедческих работ, которые представляют собой свободную литературную беседу (например, «Заметки без заглавия» («Мумё:сё:», 1210 г.) Камо-но Тё:мэй). Не являющиеся в чистом виде ни сюжетной повестью цукури-моногатари, ни критическим трактатом по прозе «Записки без названия» следует условно определить как «квазикритический квазитрактат по сюжетным повестям».

7. «Записки без названия» не отражают ведущей тенденции средневековых японских филологических школ в области изучения японоязычной прозы, которая заключалась в комментировании отдельных произведений. Применительно к сюжетным повестям отвечающим специфике этого подхода средневековых знатоков словесности можно назвать непрерывное развитие комментаторского направления, связанного с единственным сочинением - «Повестью о Гэндзи».

Новаторские подходы автора «Записок» (уровень охвата предмета рассмотрения, попытка предпринять его системный анализ, выработка новых критериев оценки повестей, успешное применение (адаптация) методологии и терминологии стиховедения в области прозы) выделяют данное сочинение из общего потока средневековой литературоведческой мысли. До «Записок» похожих сочинений не появлялось (или они не сохранились), после «Записок» подобные по уровню и методам осмысления художественной прозы сочинения не были востребованы вплоть до конца XIX - начала XX века. В это время появились современные литературоведческие работы со своей концепцией истории литературы и методами ее критического разбора, на которые оказала влияние западная литературоведческая наука.

В случае «Мумё: дзо:си» выпадение из общего течения средневековой филологии не делает этот памятник изгоем, так как спустя века, пусть даже под влиянием другого источника - западного литературоведения, была востребована идея - рассмотреть большое число произведений одного жанра, реализованная когда-то в самой Японии автором «Записок».

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

1. Гвоздикова Ю.Е. Место и значение «Записок без названия» в японской средневековой литературе // Вестник Новосибирского государственного университета (НГУ). Серия: История, филология. - 2007. - Т.6, Вып. 4: Востоковедение. - С. 70-77 (1 п.л.).

2. Гвоздикова Ю.Е. «Записки без названия» (XIII в.): особенности литературного дискурса в Японии // Проблемы Дальнего Востока. - 2008. -№1. - С. 146-158 (1,2 п.л.).

3. Записки без названия (Мумё: дзо:си) / Пер. со старояп., предисл. и коммент. Ю.Е. Гвоздиковой // История и культура традиционной Японии / Под ред. И.С. Смирнова, отв. ред. А.Н. Мещеряков. - М. : Рос. гос. гуманитарный ун-т, 2008. - С. 191-392. - (Опеп1аПа е! Оазэюа: Труды Института восточных культур и античности; вып. XVI) (11,5 п.л.).

Заказ № 206/10/08 Подписано в печать 20.10.2008 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,5

ООО "Цифровичок", тел. (495) 797-75-76; (495) 778-22-20 www.cfr.ru; е-таИ:info@cfr.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гвоздикова, Юлия Евгеньевна

Введение.

Глава 1. Осмысление сочинений жанра цукури-моногатари до появления «Записок без названия».

1.1. История жанра цукури-моногатари

1.1.1. Место сочинений цукури-моногатари в классификации жанров японской средневековой литературы

1.1.2. Периодизация литературы цукури-моногатари.

1.1.3. Положение сюжетных повестей в средневековой иерархии жанров.

1.1.4. Характеристика этапов развития жанра цукури-моногатари.

1.2. Критическая мысль в поэзии.

1.3. Зарождение критической мысли в отношении сюжетных повестей.

1.4. «Записки без названия» как первая работа по жанру цукури-моногатари.

Глава 2. История текста «Записок без названия.

2.1. Автор

2.2. Время создания.

2.3. Круг списков.

2.4. Структура памятника и его источники.

Глава 3. Принципы рассмотрения сюжетных повестей в «Записках без названия».

3.1. Цели создания записок и концепция развития жанра

3.2. Система рассмотрения повестей.

3.3. Методы и термины разбора сочинений цукури-моногатари.

3.3.1 Котобадзукаи.

3.3.2. Кокоро.

3.3.3. Сугата.

3.3.4. Макото сикарану кото.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Гвоздикова, Юлия Евгеньевна

Актуальность настоящей диссертационной работы определяется, прежде всего, тем значением, которое имеет литературоведение для развития художественной литературы любой страны. «Задача литературы открывать человека в человеке совпадает с задачей литературоведения открывать литературу в литературе <.> В литературоведении нужны разные темы и большие «расстояния» именно потому, что оно борется с этими расстояниями, стремится уничтожить преграды между людьми, народами и веками» [59, с. 191]. Особую актуальность в связи с этим приобретает исследование специальных вопросов, в том числе истории литературно-критической мысли. Литературная критика, существующая на грани искусства и науки о литературе предполагает особый темперамент, склад восприятия, основанного на способности быстро читать, мгновенно продуцировать мнение и складывать его в последовательный сюжет, который называется картиной литературного процесса [71; 100, с. 38]. Изучение литературно-критической мысли позволяет реконструировать историю литературного процесса какой-либо страны, прояснять значимость существовавших в определенный период литературных жанров и представляющих их памятников.

Рассматриваемая в работе эпоха Хэйан (1Х-ХП вв.), отмеченная зарождением литературно-критической мысли в отношении японоязычной прозы, - время расцвета блестящей аристократической культуры Японии. Ее представители создали литературные шедевры, дав своей стране и миру сочинения разных прозаических жанров: сюжетные повести цукури-моногатари («Повесть о старике Такэтори» («Такэтори моногатари»), «Повесть о прекрасной Отикубо» («Отикубо моногатари»), «Повесть о дупле» («Уцухо моногатари»), «Повесть о Гэндзи» («Гэндзи моногатари»)), лирические повести ута-моногатари («Повесть из Ямато» («Ямато моногатари»), «Повесть из Исэ» («Исэ моногатари»)), дневниково-мемуарные произведения никки («Дневник эфемерной жизни» («Кагэро: никки»), «Одинокая луна в Сарасина» («Сарасина никки»), «Дневник Мурасаки Сикибу» («Мурасаки Сикибу никки»), «Дневник Идзуми Сикибу» («Идзуми Сикибу никки»)), эссеистические сочинения дзуйхицу («Записки у изголовья» («Макура-но со:си»)), литературно-исторические повести рэкиси-моногатари («Повесть о славе» («Эйга моногатари»), «Великое зерцало» («0:кагами»)), рассказы-притчи сэцува («Стародавние повести» («Кондзяку моногатари»)), воинские повествования гунки («Повесть о годах Хо:гэн» («Хо:гэн моногатари»)).

Сюжетные повести цукури-моногатари Yf- Ш Ш (буквально «сделанные», «сочиненные повествования»), особенно самая выдающаяся из них - «Повесть о Гэндзи», занимают важное место в истории художественной литературы средневековой Японии. «Невозможно понять чудо Хэйан, не зная классических повестей, не прикоснувшись к «истинному сердцу» (магокоро) литературы - «Гэндзи моногатари» [25, с. 72].

Исследователи изучили большинство сохранившихся до наших дней сюжетных повестей, перевели их на европейские языки, снабдив подробными комментариями («Повесть о старике Такэтори», «Повесть о прекрасной Отикубо» [12], «Повесть о дупле» [78], «Повесть о Гэндзи» [68], «Повесть о Нэдзамэ» («Нэдзамэ моногатари») [171], «Повесть о советнике Хамамацу» («Хамамацу Тю: нагон моногатари») [160], «Повесть о Сагоромо» («Сагоромо моногатари») [79], «Ах, если бы переменить!» («Торикаэбая моногатари») [95], «Расставание на рассвете» («Ариакэ-но вакарэ») [161], «Мацура-но Мия моногатари» [170]). Тем не менее, в отечественном и западном японоведении на фоне неугасающего интереса к отдельным сюжетным повестям не изученной продолжает оставаться история литературной критики, посвященной данным сочинениям. Подходы исследователей к анализу отдельных повестей определяются, как правило, установками современного литературоведения. Не учитываются оценки представителей аристократической культуры в отношении «сочиненных повествований» в виду отсутствия принадлежащих им сочинений, в которых их взгляды были бы представлены в концентрированной форме.

Между тем, в нашем распоряжении имеется письменный памятник начала XIII века «Записки без названия» («Мумё: дзо:си» первая и единственная сохранившаяся работа вплоть до XIX века, посвященная сочинениям цукури-моногатари. «Записки без названия» содержат бесценный материал, позволяющий представить основные этапы истории сюжетных повестей, определить их статус в жанровой иерархии эпохи и, следовательно, рассмотреть сохранившиеся повести в более широком историко-литературном контексте. Актуальность изучения «Записок без названия» для реконструкции истории «сочиненных повествований» обуславливает и тот факт, что большая часть сочинений цукури-моногатари утеряна, то есть памятник приобретает исключительное значение как источник информации о целом ряде утраченных повестей, а также для восстановления несохранившихся частей дошедших повестей.

Существование такого сочинения, как «Мумё: дзогси», доказывает, что средневековая литературоведческая мысль в отношении японоязычной сюжетной прозы не сводилась, как принято считать, лишь к комментаторской традиции вершины жанра «сочиненных повествований» -«Повести о Гэндзи». «Записки» представляют собой альтернативное направление изысканий средневековых знатоков словесности — рассмотрение большого числа произведений одного жанра с применением особой методологии и терминологии. Таким образом, содержание памятника позволяет оценить уровень осмысления сочинений цукури-моногатари в соответствующий период, сделать выводы относительно понятийного аппарата, который использовал его автор при обсуждении повестей.

Появление «Записок без названия» указывает на тот факт, что была сформирована потребность в теоретическом осмыслении сюжетных повестей. При этом в «Записках» обозначены только подступы к литературно-критическим работам в современном смысле этого слова. Мы можем говорить о некоторых элементах зарождавшейся литературной критики. Кроме того, автор «Записок» не придал своим рассуждениям о произведениях цукури-моногатари форму, свойственную литературоведческим сочинениям, а представил их в виде диалога между придворными дамами - выдуманными персонажами. Таким образом, «Мумё: дзо:си» правильнее было бы назвать квазикритическим сочинением (квазитрактатом). С другой стороны, имеющаяся в «Записках» фабульная часть - придворные дамы собираются и рассказывают друг другу о разных цукури-моногатари, спорят, оценивают, то есть намеренное воссоздание автором атмосферы классических повестей и использование их лексикона, позволяет определить данное сочинение и как квазицукури-моногатари.

Учитывая то обстоятельство, что в средневековой Японии не было в собственном смысле этого слова литературной критики художественной прозы (и, в целом, литературной науки вообще), и возникшие в то время формы осмысления прозаических сочинений (в том числе опыт автора «Записок без названия») являют собой только ее зарождение, мы называем этот начальный опыт теоретического осмысления прозы неотъемлемой составляющей литературного дискура исследуемого периода. Надо отметить, что посвященные японоязычной прозе «Записки», как и многие стиховедческие сочинения, появившиеся гораздо раньше в силу высокого статуса поэзии в средневековом обществе, носят очень свободную форму литературной беседы, обсуждения на соответствующие темы, не знающего пока строгих терминологических и методологических рамок современного литературоведения. Таким образом, под понятием дискурс, многозначным термином ряда гуманитарных наук, мы понимаем такое его первоначальное значение, как «беседа», «рассуждение», «высказывание» (от лат. сЦБсигБШ «бегание взад-вперед»; «движение», «круговорот»; «беседа», «разговор»), в данном случае - на тему литературных произведений1.

Объектом диссертационного исследования является один из жанров японской средневековой повествовательной литературы - цукури-моногатари и форма теоретического осмысления произведений данного жанра, сложившаяся в XI - начале XIII века. Предмет изучения -сохранившиеся «сочиненные повествования» и посвященное им квазикритическое сочинение «Записки без названия».

Цель диссертации состоит в определении значения и места «Записок без названия» в истории японской литературы, в особенности - литературно-критической мысли в отношении сочинений цукури-моногатари. В связи с этим в работе были поставлены следующие задачи:

1. Рассмотреть основные вопросы, связанные с историей сочинений цукури-моногатари'. место сюжетных повестей в классификации жанров японской средневековой литературы, периодизация литературы цукури-моногатари, положение сочинений художественного вымысла в средневековой иерархии жанров. Охарактеризовать этапы развития жанра цукури-моногатари;

2. Дать характеристику «литературному классу», представители которого создали, в частности, сочинения исследуемого жанра;

1 Четкого и общепризнанного определения термина дискурс, которое охватывало бы все случаи его употребления, не существует. Включившие его в свой терминологический ряд гуманитарные дисциплины (лингвистика, литературоведение, семиотика, социология, философия, этнология, антропология) выработали необходимый им смысловой объем данного понятия. Напр., в рамках французской традиции П.Серио приводит 8 вариантов понимания слова «дискурс» [86, с. 26]. Первое из них восходит к трудам Ф. де Соссюра: его понимание «речи» как любого конкретного высказывания [90] сходно с одним из современных пониманий «дискурса». Данный подход — одно из переоткрытий (за ним последовало углубление термина в лингвистике, неклассической философии) понятия «дискурс», уточняющее его традиционное значение, на которое мы опираемся в нашем исследовании.

3. Проанализировать, какие формы принимало осмысление «сочиненных повествований» до появления «Записок без названия»;

4. Исследовать обстоятельства появления сочинения «Мумё: дзо:си». Представить общее текстологическое описание данного памятника;

5. Проанализировать направления критической мысли в поэзии и установить, являлись ли теоретические основы японского стиховедения источником для автора «Мумё: дзо:си» в области методологии и терминологии;

6. Раскрыть принципы рассмотрения сочинений цукури-моногатари в «Записках без названия»;

7. Наконец, выявить и проанализировать особенности и уникальные черты «Записок», обеспечившие им особое положение в истории литературной критики сюжетных повестей.

Научная новизна предлагаемой диссертации заключается в первой попытке в отечественном японоведении исследования истоков критической мысли по жанру цукури-моногатари. В работе впервые исследуется памятник «Мумё: дзо:си» как самое раннее сочинение литературно-критической мысли по данному жанру. В научный оборот российского японоведения вводится новый материал - переведенные на русский язык «Записки без названия» (см. Приложение).

Практическая значимость содержащихся в данной работе положений и выводов состоит в том, чтобы восполнить один из пробелов в изучении истории литературной критики в Японии. Они могут послужить фактическим материалом для подготовки учебных пособий и лекционных курсов в высших учебных заведениях по истории средневековой японской литературы. Кроме того, оригинальный текст памятника, созданного на классическом японском языке, сопровожденный русским переводом и подробными комментариями, может быть использован в качестве учебного материала для переводческой практики студентов.

Методологическую основу диссертации составили несколько подходов. Реконструируя историю жанра цукури-моногатари, характеризуя отдельные повести, представляющие разные его этапы, мы прибегали к историко-литературоведческим методам анализа.

Методы культурологического анализа стали инструментом выявления характерных черт культуры «литературного класса» (придворное аристократическое общество эпохи Хэйан), представители которого создали произведения цукури-моногатари. Определение ментально-ценностного ядра хэйанской аристократической культуры осуществлялось посредством выявления из огромного числа связей «ожидаемых», доминантных форм культурного поведения ее представителей, их нормативных этических и эстетических воззрений. Материалом для данного анализа явились, в частности, литературные источники - женские дневниково-мемуарные и эссеистические сочинения [39, 67, 70, 72, 83, 92]. Таким образом, культура понимается нами как сложно организованная семиотическая система, практическую реализацию которой представляют собой тексты. Изучение последних позволяет выявить регулярно опредмечиваемую и устойчиво воспроизводимую в них совокупность смысло-ценностных структур исследуемой культуры.

Накопленный японскими учеными материал в области комментирования и исследования различных аспектов памятника делает возможным проведение специальных исследований, в частности, изучение «Мумё: дзо:си» как первого сочинения по жанру «сочиненных повествований».

К изучению «Записок без названия» японские ученые обратились достаточно давно. Традиции издания и комментирования памятника имеют свою длительную историю, что характерно для сочинений, имеющих, с точки зрения японских текстологов и историков национальной литературы, особую ценность. На значимость «Записок» для японской литературы было указано еще в 1893 году, когда текст наиболее распространенного списка памятника (руфубон Îjfc^^) был издан в серии «Гунсё руйдзю:» ШЩШШ («Классифицированная коллекция японской классики»)2. Данное собрание включало основные классические тексты, многие из которых получили окончательную редакцию благодаря усилиям его составителей. Текст этого списка памятника был опубликован также в 1903 и 1928 годах . Издание другого списка (сё:ко:кан бунко дзо:хон Щ ^ Ш ЗС Ш- Ш ) было осуществлено в 1973 и 1992 годах4. Число комментированных изданий «Мумё: дзохи» приблизилось к двадцати. «Запискам без названия» посвящено около двухсот исследовательских статей, не считая кратких описаний памятника в различных справочных изданиях по японской литературе.

Одно из первых исследований, посвященных «Запискам без названия», принадлежит известному филологу Ямагиси Токухэй5. Ученый обозначил круг основных вопросов, связанных с изучением памятника, задал направления исследования «Записок». Вопросы атрибуции и датировки сочинения до сих пор не получили окончательного ответа. Свои аргументы в пользу основной версии атрибуции памятника (поэтесса Сюндзэйкё:-но Мусумэ) предложили Исида Ёсисада [110], Судзуки Хиромити [125], Хигути Ёсимаро [155], Томикура Токудзиро: [149], Кубоки Тэцуо [135]. Впервые ее выдвинул ученый Сугияма Кэйитиро: в работе «Мумё: дзохи ко:» («Размышления о «Записках без названия»), опубликованной в 1929

2 Мумё: дзскси - Гунсё руйдзю:. Токио: Кэйдзай дзасси ся, 1893. — Т.11 (Повести, дневники, путевые записки). - 1547 с.

3 Мумё: дзо:си — Кокубун тайкан (Дневники и записки) / Под ред. Маруока Кацура и Мацусита Дайдзабуро:. Токио: Итакурая сёбо:, 1903. Мумё: дзо:си — Синко: гунсё руйдзю: / Под ред. Кавамата Сэйити, Уэда Кадзутоси. Токио: Найгай сёсэки, 1928. - Т. 14 (Повести, дневники, путевые записки). — 758 с.

4 Кэнкю: моногатари («Повесть годов Кэнкю:») / Под ред. Хисамацу Сэнъити. Токио: Касама сёин, 1973. Мумё: дзо:си — Камакура дзидай моногатари сю:сэй (Собрание повестей эпохи Камакура) / Под ред. Итико Тэйдзи и Мисуми Ё:ити, Токио: Касама сёин, 1992. - Т. 5.

5 Ямагиси Токухэй. Гэндзи моногатари кэнкю: но сёки (Первые сочинения по изучению «Повести о Гэндзи») // Кокуго то кокубунгаку:. Токио: Сибундо:, 1925, 2:10. году [144]. Один из исследователей памятника, Кувабара Хироси, подробно изучил биографию предполагаемой создательницы «Записок без названия» и привел собранные сведения в приложении к комментированному изданию сочинения [134]. Иные предположения об авторстве «Мумё: дзохи» изложили в своих трудах исследователи Ямагиси Токухэй [157], Гоми Фумихико [107], Фукадзава То:ру [152], Номура Хатиро: [140] и Канда Тацуми [117], считающие, что создатель «Записок» - мужчина.

Большим вкладом в дело поиска путей решения проблемы датировки памятника стали работы таких ученых, как Исида Ёсисада и Хигути Ёсимаро [155]. В статье «Фукуро дзо:си, Мумё: дзохи но сэйрицу дзики ни цуйтэ» («О времени создания «Фукуро дзохи» и «Мумё: дзохи») Хигути Ёсимаро изложил последние результаты исследований данной проблемы японскими учеными.

Среди ключевых работ, в которых нашли отражение результаты анализа структуры и возможных источников памятника, можно назвать монографии и статьи следующих японских ученых: Абэ Мотоко [104], Кавасима Кинуэ и Нисидзава Масадзи [115, 116], Ясуда Норико [159], Исино Кэйко [113], Фукадзава То:ру [152], Мори Масато [132, 133], Кувахара Хироси [127]. Критические взгляды автора «Мумё: дзохи» в отношении нескольких десятков сюжетных повестей, а также особенности методологического и понятийного аппарата создателя памятника стали предметом анализа исследователей Бан Тосиаки [105], Канното: Акио [118, 119], Като: Фумико [123], Мисуми Ё:ити [130], Симаути Кэйдзи [141] и других японских ученых. Особенно следует отметить статью Бан Тосиаки «Мумё: дзохи но моногатари хё:» («Критика повестей в «Записках без названия»), в которой автор анализирует критерии разбора повестей в «Записках без названия». Мисуми Ё:ити в работе «Мумё: дзохи то моногатари бунгаку си» («Записки без названия» и история литературы жанра моногатари») приводит варианты периодизации произведений цукури-моногатари, рассуждает о системе рассмотрения повестей автором «Записок», отвечая на вопрос, лежит ли в ее основе хронологический порядок появления на свет сочинений данного жанра. Вопросы истории жанра цукури-моногатари и возможной его периодизации рассмотрены также в статьях исследователей Накано Коити [138], Исикава То:ру [112], Томохиса Такэфуми [150].

Среди западных исследований по указанной теме единственной и весьма ценной работой для данной диссертации является труд Мишеля Марры [167], осуществившего перевод «Мумё: дзо:си» на английский язык и сопроводившего его введением, содержащим краткое описание памятника.

Отечественное японоведение пока не располагает специальными исследованиями, посвященными каким-либо аспектам «Записок без названия». Упоминание об этом значительном для художественной прозы эпохи Хэйан памятнике мы находим в предисловиях к русским переводам повестей «Гэндзи моногатари» [68] и «Торикаэбая моногатари» [95]. Их авторы обращаются к «Запискам» как к сочинению, посвященному, в частности, обсуждению указанных произведений. Из последних переводческих работ необходимо выделить осуществленный В.И. Сисаури перевод «Сагоромо моногатари» [79]. Данный труд включает также перевод на русский язык отрывка из «Записок без названия», связанного с обсуждением «Повести о Сагоромо».

Жанр цукури-моногатари становился предметом исследования российских японоведов и в рамках обзорных работ по истории японской литературы, и специальных монографических исследований. Так, «сочиненным повествованиям» посвящена часть статьи А.Е. Глускиной, Е.М. Мелетинского, Е.М. Пинус «Японская литература [III—XIII вв.]» в энциклопедическом издании «История всемирной литературы» [16], а также ряд глав очерковых изложений некоторых узловых проблем истории литературы Японии: Т.П. Григорьева, В.В. Логунова «Японская литература.

Краткий очерк» [27], Н.И. Конрад «Японская литература в образцах и очерках» [49], «Японская литература. От «Кодзики» до Токутоми» [50]; Т.П Григорьева «Красотой Японии рожденный» [25], А.Н. Мещеряков «Герои, творцы и хранители японской старины» [65], «Древняя Япония: культура и текст» [66].

Из обзорных трудов по японской литературе особо следует отметить исследование В.Н. Горегляда «Японская литература УП-ХУ1 вв.: Начало и развитие традиций» [22] и «Хрестоматию по истории японской литературы», составленную М.В. Торопыгиной и К.Г. Маранджян [99] как работы, в которых рассмотрены несколько этапов развития жанра цукури-моногатари на примере ряда сохранившихся произведений.

Монографические исследования по жанру цукури-моногатари посвящены прежде всего главному сочинению этого жанра - «Повести о Гэндзи». К их числу относятся работы И.А. Ворониной [7, 8] и переводчицы «Гэндзи моногатари» - Т.Л. Соколовой-Делюсиной [69].

Диссертация состоит из трех глав (одиннадцати параграфов). Глава 1 «Осмысление сочинений жанра цукури-моногатари до появления «Записок без названия» посвящена анализу обстоятельств появления «Мумё: дзо:си». Кроме того, параграф 1.1. содержит сжатый очерк истории жанра и рассмотрение основных вопросов, связанных с данной литературной формой. В Главе 2 «История текста «Записок без названия» изложены сведения, служащие цели общего текстологического описания «Мумё: дзо:си», введения в научный оборот материалов, связанных с проблемами атрибуции, датировки, списков памятника, с вопросами самых общих свойств текста, его структуры. Перечислены основные и наиболее аргументированные концепции, существующие на этот счет в японской филологии, но не получившие еще освещения в европейских трудах. Глава 3 «Принципы рассмотрения сюжетных повестей в «Записках без названия» посвящена анализу текста памятника. Выявлены цели создания автором критических заметок, представлена его концепция развития жанра, описана система рассмотрения повестей, методология и терминология критического разбора.

Диссертация имеет объемное, но неотъемлемое Приложение - перевод «Записок без названия» и комментарии к нему. Для русского перевода «Мумё: дзо:си» были использованы самые последние комментированные публикации памятника, одна из которых появилась в 2004 году в издательстве «Идзуми сёин» ^Рт^АРРл;6. Данную публикацию, в которой учтены результаты всех предыдущих исследований памятника, подготовили члены «Общества по изучению «Записок без названия», объединяющего девятнадцать ведущих специалистов по данному сочинению. Для перевода также широко привлекались публикации памятника, подготовленные Кубоки Тэцуо [135], Кавасима Кинуэ и Нисидзава Масадзи [116], а также ряд работ японского филолога Катаока Тосихиро, содержащих важные комментарии по отдельным частям «Записок без названия» [122].

В квадратных скобках даны дополнения переводчика, вставленные, чтобы облегчить русскому читателю понимание смысла некоторых мест японского текста. Основанием для подобных дополнений всегда служили исследования комментаторов памятника.

Японские комментаторы «Записок без названия» для удобства восприятия текста выделили в нем условные разделы. Русский перевод повторяет подобное деление, отсутствующее в оригинальном тексте. Названия разделов заключены в квадратные скобки.

Записки без названия» содержат многочисленные стихотворения вака. В случае наличия признанного и устоявшегося перевода некоторых стихотворений на русский язык (обычно они являются частью переведенных на русский язык повестей и поэтических антологий), давался именно этот

6 Мумё: дзо:си: тю:сяку то сире: («Записки без названия»: комментарии и материалы), Мумё: дзо:си риндоккай (Общество по изучению «Записок без названия»). Осака: Идзуми сёин, 2004. перевод (по возможности параллельный, подстрочный его вариант); во всех остальных случаях осуществлен филологический перевод не переводившихся ранее стихотворений с непременным указанием оригинального текста стихотворений в русской транскрипции.

Японские имена как в переводе, так и в данном исследовании не склоняются. Двоеточие (как, например, в названии храма Сайсё:ко:ин) обозначает долготу гласного.

Статьи комментария к переводу включают: 1) пояснение топонимов, встречающихся в тексте буддийских терминов, информацию о персоналиях; 2) расшифровку скрытых в тексте ссылок на стихотворения из классических поэтических собраний, а также образов, сравнений, ассоциаций, характерных для японской поэзии танка; на отрывки из известных прозаических произведений и религиозных сочинений средневековой японской литературы (для удобства в примечаниях повторена содержащая скрытую ссылку фраза из перевода памятника курсивом, за которой в круглых скобках следует ее иероглифическое написание и транскрипция кириллицей); 3) изложение обстоятельств истории создания, проблем атрибуции, сюжета / состава обсуждаемых в «Записках без названия» повестей и поэтических сборников; необходимые указания сюжетного плана, пояснение конкретных сцен из повестей, роли тех или иных действующих лиц, на которые указывают героини памятника; 4) биографические сведения о пятнадцати женщинах, судьбы которых стали темой обсуждения персонажей «Записок без названия» в заключительном разделе «Женщины».

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Записки без названия" и литературный дискурс в средневековой Японии"

Заключение

Подробно изучив памятник «Записки без названия», мы пришли к выводу, что он занимает особое место в истории как японской прозы в целом, так и литературно-критической мысли в отношении сочинений жанра цукури-моногатари.

Анализ осмысления японцами сюжетных повестей до появления «Записок без названия» (Глава 1, параграф 1,3) показал, что протокритика жанра, считавшегося долгое время периферийным, прошла несколько стадий. Отражение первых оценок произведений цукури-моногатари мы находим в женской мемуарно-дневниковой и эссеистической литературе, в некоторых сочинениях жанра рэкиси-моногатари и сэцуеа, а также в самих сюжетных повестях.

Рассмотрение повестей в этих сочинениях сводилось к перечислению нескольких популярных произведений, высказыванию оценок в отношении ряда героев и сцен. Оно имело вид сравнения, аллюзии — обращение автора к общеизвестным образам из популярных повестей помогало ему более полно передать читателю свои чувства и мысли (дневник), раскрыть характер описываемых им персонажей (повесть). Особенно важны выводы Мурасаки Сикибу в главе «Светлячки» «Повести о Гэндзи» о природе и назначении повестей. В них выражено отношение к повестям женской аудитории, убежденной в том, что произведения цукури-моногатари являются одной из важных составляющих литературы, так как описывают круг явлений, который игнорируют прозаические сочинения иных жанров.

Следующая стадия протокритики жанра - выделение комментаторской линии в отношении «Гэндзи моногатари», бессменно остававшейся ведущим направлением литературоведческой мысли по сюжетным повестям (трактат «Гэндзи сяку» Фудзивара-но Корэюки, сочинение монаха Тё:кэн «Гэндзи иппон кё:» и др.). Мы показали, что авторы первых работ, какимлибо образом связанных с произведениями г^укури-моногатари, ставили целью не обсуждение особенностей «сочиненных повествований» как самостоятельных прозаических сочинений, а разбор включенных в них стихотворений.

Важные изменения в подходе к женским повестям (пятистишия постепенно перестают быть единственным критерием в оценке повестей, возникает интерес к женской прозе как таковой - наряду с поэзией в расчет берутся и художественные особенности самих цукури-моногатари) прослеживаются на примере новаторского и единственного в своем роде сочинения «Записки без названия».

Исследовав вопросы, связанные с атрибуцией памятника (Глава 2, параграф 2.1), мы выяснили, что проблема авторства «Мумё: дзохи» не имеет на сегодняшний день однозначного решения. Наиболее аргументированной из всех приведенных гипотез является предположение о том, что памятник принадлежит Сюндзэйкё:-но Мусумэ. Время создания «Записок без названия» также устанавливается лишь предположительно, так как иных данных, кроме содержащихся в самом тексте памятника, на этот счет не имеется. Обобщив результаты последних исследований японских филологов (Глава 2, параграф 2.2), ставивших задачу выяснить время написания «Записок без названия», мы сократили возможный период их создания до шестнадцати месяцев (август 1200 г. - ноябрь 1201 г.). В трудах по истории японской литературы обычно указывается, что время написания «Мумё: дзохи» - около 1200 года, предполагаемый автор - Дочь Сюндзэй.

Выявив структуру памятника (1. введение; 2. обсуждение повестей; 3. поэтических антологий; 4. знаменитых женщин эпохи Хэйан), мы указали на особенности и предназначение каждого раздела (Глава 2, параграф 2.4). Кроме того, исследовали «Мумё: дзохи» на предмет источников памятника с точки зрения его художественного оформления (некоторые сюжетные, композиционные приемы, действующие лица). Так, образ монахини, мотив странствия, дискуссия о «вещах, с которыми трудно расстаться» из введения отсылают нас к ряду более ранних сочинений жанра рэкиси-моногатари и сэцува. Примером диалогического изложения материала автору «Записок» могли послужить некоторые стиховедческие работы, а также ряд исторических и религиозно-философских сочинений. Памятник имеет много пересечений с другими сочинениями с точки зрения раздела, посвященного обсуждению знаменитых женщин эпохи Хэйан. Обнаружив возможные источники «Мумё: дзо:си», мы при этом убедились в том, что, несмотря на широкое привлечение художественной литературы эпохи Хэйан для написания собственного текста, автор памятника всегда смотрит на нее с иного, нового ракурса и, используя для своих целей, создает принципиально другой текст.

Анализ содержания «Записок без названия» позволил сделать следующие выводы о целях написания квазикритических заметок в форме диалога и принципах, которые их автор положил в основу рассмотрения сюжетных повестей (система, методы и термины).

Обсуждение (литературный дискурс) созданных придворными дамами эпохи Хэйан сочинений цукури-моногатари, преследует несколько целей (Глава 3, параграф З.1.).

1. Автор «Записок без названия» определяет место придворных дам на литературном поприще, оценивает их творческий потенциал в области создания сюжетных повестей. По его мнению, женщина обязана стать участницей литературного процесса, ее цель в данной сфере - написать талантливое сочинение, которое не постигнет забвение. Женской областью самовыражения в литературе является в первую очередь не поэзия, а художественная, дневниково-мемуарная и эссеистическая литература. Автор доказывает «исследованием» сочинений цукури-моногатари, что женщины способны проявить себя в выбранном им жанре так же хорошо, как и мужчины в тех жанрах, которые считались ведущими. Автор «Мумё: дзохи» выделяет ряд функций женской литературы художественного вымысла (повести выполняют коммуникативную, развлекательную функции, «избавляют от тоски» и обеспечивают славу их создателю).

2. Автор предлагает свою концепцию возможного развития жанра цукури-моногатари. Он считает, что логика его развития состоит в том, чтобы было создано произведение, превосходящее все написанные повести, в том числе «Гэндзи моногатари». В связи с этим он берет на себя миссию промежуточного подведения итогов развития жанра - анализирует сильные и слабые стороны ряда повестей, которые должны быть учтены создателем будущего сочинения. В качестве одного из способов достижения поставленной цели автор «Записок» предлагает метод «доработки» «классических» повестей (сочинения XI, XII вв.) — восполняя их пробелы, корректируя несогласованности содержательного плана, писательницы могут создать новые улучшенные версии этих повестей. Как показывает история японской литературы, они пошли по пути, предложенному автором «Мумё: дзо:си»: на заключительном этапе существования жанра (XIII в., гико-моногатари) одним из ведущих направлений литературы цукури-моногатари являлось создание «новых» версий «старых» повестей.

Характер литературного дискурса в «Записках без названия» имеет ряд особенностей. Его пространство не ограничено мнением одного человека — автора, что является сутью современных литературно-критических работ, в него активно вовлечен читатель, который может представить себя на месте одной из участниц диалога. «Записки без названия» представляют собой открытую систему: читателю предлагается присоединиться к обсуждению темы и высказать свою точку зрения или согласиться с теми расхожими среди современников мнениями о ряде сюжетных повестей и о дальнейшей судьбе жанра, которые приводит автор.

Изучив систему рассмотрения повестей, представленную в «Мумё: дзохи», мы пришли к следующим выводам (Глава 3, параграф 3.2.). Автор

Записок» намечает периодизацию их истории (первое сохранившееся описание исторических этапов исследуемого жанра). Он делит все сочинения цукури-моногатари на пять групп по времени их создания: 1) «повести, созданные до «Повести о Гэндзи» (X век); 2) «Повесть о Гэндзи» (начало XI века); 3) «повести, которые представляются уже старыми» (XI век); 4) новые, или «современные повести» (первая половина XII века); 5) новейшие, или «повести нынешнего века» (вторая половина XII века). При этом не распределяет по выделенным им группам те повести, которые он выбрал для анализа в «Записках».

Последовательность рассмотрения сочинений не связана с очередностью появления этих произведений на свет, то есть основой системы разбора сюжетных повестей не является хронологический порядок их создания. Автор отчасти выдерживает этот принцип лишь при обращении в конце памятника к новым («Микава ни сакэру», «Удзи-но каванами», «Кома мукаэ», «Одаэ-но нума») и новейшим («Укинами», «Мацура-но Мия», «Ариакэ-но вакарэ», «Юмэгатари», «Намидзи-но Химэгими», «Асадзигавара-но Найси-но Ками») повестям. Что касается остальных цукури-моногатари, то принцип рассмотрения сочинений «Сагоромо», «Нэдзамэ», «Мицу-но Хамамацу», «Тамамо» в данной последовательности заключается в отображении их степени популярности у аудитории. Сходство сюжетного плана явилось для автора основанием для разбора ряда повестей по группам в следующей последовательности: 1) «Торикаэбая», «Какурэмино», «Има Торикаэбая»; 2) «Кокоро такаки», «Асакура», «Кавагири», «Ива уцу нами»; 3) «Ама-но карумо», «Суэба-но цую», «Цую-но ядори».

По ряду причин автор не делает сочинения мукаси-моногатари (относятся к первой группе повестей по времени создания) предметом детального рассмотрения (написаны мужчинами, имеют неправдоподобный сюжет). Нами представлен вариант распределения выбранных автором для обсуждения в «Записках» произведений по выделенным им пяти группам, указывающим на период их написания.

О методах и терминах разбора сочинений цукури-моногатари в «Записках без названия» можно сказать следующее (Глава 3, параграф З.З.). Анализ ряда теоретических работ по поэзии - Предисловие Ки-но Цураюки к антологии «Кокинсю:», трактаты «Синсэн дзуйно:» и «Вака кухон» Фудзивара-но Кинто:, «Корай фу:тайсё:» Фудзивара-но Сюндзэй, Предисловие Фудзивара-но Ёсицунэ к «Синкокинсю:», трактат «Майгэцусё:» Фудзивара-но Тэйка (Глава 1, параграф 1.2) и «Записок без названия» (Глава 3) показал, что автор последних осуществляет рассмотрение г^укури-моногатари, опираясь на терминологию и приемы стиховедческой науки (разбор песни, исходя из трех категорий - содержание кокоро («душа» песни), форма котоба («слова» песни), «облик» сугата («образ» песни); использование определенных описательных оценочных терминов, в первую очередь, аварэ («печальный»), и др.), которые он адаптировал для осмысления прозаических сочинений. Приверженность теоретическим взглядам поэтической школы Микохидари, представители которой разработали указанный метод анализа японской поэзии, обнаруживается в его оценках поэтических антологий в одном из разделов «Записок».

Три категории стиховедческого анализа автор «Записок» связывает со следующими аспектами сюжетных повестей:

1) Форма, или слова, котоба (котобадзукаи, котобацудзуки) — язык повести («обращение со словами»);

2) Содержание кокоро (арисама, сама, омомуки) — сюжет повести (сюжетные линии), стихотворения, действующие лица;

3) «Облик» сугата — образ повести, обусловленный характером связи в произведении его формы и содержания.

Автор выдерживает определенный порядок разбора произведения -анализ языка котобадзукаи, затем содержания кокоро (сюжет, стихи, герои), использует традиционные оценочные термины стиховедения, ряд которых он значительно расширил. Из теории поэзии заимствуется также основной критерий оценки стиха - рождает ли он у читателя отклик, то есть исполнен ли чувством аварэ. Данный критерий используется для оценки повести: положительно оценивается сочинение, проникнутое чувством аварэ (на уровне формы, содержания или «облика»). Исследование преференций автора «Записок» в отношении сюжетных повестей, связанных с указанным критерием, дало нам возможность сформулировать принятые создателями цукури-моногатари каноны написания подобных произведений (в частности, выделить некоторые типичные мотивы, образы действующих лиц).

Проанализировав, какую оценку - положительную или отрицательную -дает автор повестям с точки зрения их формы (языка), мы пришли к выводу, что отклик находят, а значит, исполнены аварэ, десять произведений. Используемые автором «Записок» оценочные термины - эн («изящный»), имидзи («восхитительный»), мэдзураси («необычный»), асику мо наси («неплохой»), сататака пару («выделяющийся»), надарака («складный»), мимидатасикарадзу («приятный на слух») - помогли нам конкретизировать те моменты, которые обеспечивают положительную оценку языка повести. Исходя из некоторых негативных оценочных терминов, можно заключить, что использование создателем повести «устаревших» (фурумэкаси) или «слишком современных» (амари ни имамэкаси) слов не найдет отклик у читателя.

Обсуждение содержания кокоро повести — обязательная составляющая дискурса «Записок». Изучив принципы анализа автором одного из его элементов (сюжета) на примере двенадцати сочинений, мы выяснили, что достоинство повести, ее глав составляют конкретные части, отрывки (фусибуси), и основным критерием ее положительной или отрицательной оценки становится наличие / отсутствие в ней мидокоро («интересных мест»). Автор занят подробным разбором мидокоро глав «Повести о Гэндзи», обсуждение сюжета всех других повестей в «Мумё: дзо:си» менее детально. Сочинения рассматриваются с точки зрения мастерства их авторов воспроизвести связанные с сюжетикой каноны, которые были установлены создательницей «Повести о Гэндзи». Именно такие произведения, а точнее отрывки из них, как правило, находят отклик и признаются мидокоро повести. В противном случае повесть критикуется с точки зрения сюжета и ей отказывается в наличие мидокоро.

Исходя из оценок автором сюжета ряда цукури-моногатари, мы выделили некоторые традиционные мотивы, обращение к которым являлось мерилом успеха повести (перечислены те из них, которые осознаются как канонические именно автором «Записок»): 1) типичное построение зачина повести - действие относится к предшествующим эпохам; 2) мотив запретных связей; 3) мотив запретных желаний и отказа от них; 4) мотив сокрытия героем своего имени и статуса при возникновении любовных отношений; 5) мотив сближения героя с родственницей бывшей возлюбленной (ушедшей из жизни или недосягаемой ввиду каких-либо причин), чрезвычайно похожей на нее; 6) мотив неосуществленных надежд главного героя и тех женщин, с которыми его связывали близкие отношения; 7) мотив глубокой любви героя к покинувшей мир героине, которая способна обеспечить ей лучшую жизнь в грядущем рождении; 8) мотив любовного треугольника; 9) мотив мести обиженной невниманием возлюбленного женщины.

Критерий оценки поэзии повестей, другого, неотъемлемого элемента кокоро повести, - удалось ли писательнице с помощью той или иной песни танка передать настроение и суть конкретного эпизода, с которым связывается у автора определенная эмоция. Главное отличие данного подхода к поэзии повестей от того, что просматривается у составителей антологий, в которые включались стихи из цукури-моногатари, заключается в том, что стихотворения не вырываются из контекста повести, а рассматриваются как неотъемлемая часть той или иной сцены.

Особенность рассуждений автора о действующих лицах (последний аспект кокоро повестей) заключается в том, что автор «Записок» воспринимает их не как литературных персонажей, а как реально существующих людей, и оценивает их по таким аспектам, как поступки, душевные качества, характер, внешние данные. Он ставит себя на место персонажей и оценивает их, исходя из своих представлений о нормах поведения. Ключевым становится момент сопереживания действующим лицам - автор сравнивает обстоятельства собственной жизни с историей героев и героинь повестей. Нами подробно исследованы его оценки в отношении действующих лиц пяти повестей, на основании которых названы типичные персонажи (с точки зрения автора «Записок») сочинений жанра цукури-моногатари — четыре мужских и шесть женских.

То, как автор оценивает «облик» сугата повестей, мы увидели на примере двенадцати сочинений. Термин сугата отсутствует в составе его критических оценок. Однако автор «Записок», не используя сам термин, почти всегда оценивает произведение с точки зрения его «облика». Как правило, это общее впечатление от повести, озвученное в начале ее рассмотрения. Критерием оценки «облика повести» служит способность / неспособность ее автора определенному содержанию придать соответствующую форму, то есть создать гармоничное единство языка и содержания цукури-моногатари.

Мы также выяснили, что обсуждение каждого сочинения обязательно включает часть, в которой перечислены его недостатки, то, что автор «Записок» считает нарушением законов жанра. Указанные им слабые места повестей мы разделили на четыре группы: 1) неправдоподобные сцены; 2) неудачный поворот сюжетной линии; 3) копирование сцен из других повестей; 4) дурной поступок героя. Самый большой недостаток любого «сочиненного повествования» - отсутствие реалистичности вымысла, лежащего в основе сочинения, какого-либо его фрагмента, сцены. Таким образом, мы выявили один из законов написания сочинений, в основе которых лежит художественный вымысел: вымышленная история из жизни придворного аристократического общества должна быть рассказана как правдивая, то есть должна иметь пересечения с личным опытом читателя. На предмет наличия перечисленных недостатков мы проанализировали предпринятый автором «Записок» разбор девяти повестей.

Итак, особое положение исследованного памятника в истории литературно-критической мысли по цукури-моногатари мы связываем со следующими его уникальными чертами:

1. «Записки без названия» - первое и единственное сохранившееся обобщающее сочинение по жанру цукури-моногатари вплоть до XIX века. Они посвящены не нескольким цукури-моногатари, а содержат разбор большого числа повестей, созданных после «Гэндзи моногатари» вплоть до начала XIII века, то есть представляют собой размышления в целом о жанре и об отдельных повестях.

2. «Записки без названия» - памятник исключительного значения для восстановления утерянных частей дошедших повестей и ценный источник информации о целом ряде утраченных цукури-моногатари.

От недошедших повестей, упоминаемых в «Записках», в разном количестве сохранились стихотворения, помещенные в сборники «Моногатари нихякубан утаавасэ» и «Фуёвакасю:». Пятистишия в редких случаях могут пролить свет на содержание утерянного сочинения, но дополненные бесценной информацией о некоторых сценах и героях, содержащейся в «Мумё: дзохи», они могут помочь представить характер той или иной повести, уловить ее основную сюжетную линию.

3. В «Записках без названия» дано первое деление «сочиненных повествований» на группы по времени их создания. Выделение автором пяти исторических этапов жанра - новый шаг по сравнению с классификацией повестей Мурасаки Сикибу («Повесть о Гэндзи», гл. «Светлячки»).

4. Автор «Записок без названия» вводит новые критерии оценки повестей. Дополнительными критериями оценки прозаического текста, помимо поэзии, стали в «Мумё: дзохи» качество языка повестей, сюжета, отдельных сцен, поступки и характер героев и др.

5. В «Записках без названия» предпринята попытка осуществить разбор ряда сочинений цукури-моногатари с использованием стиховедческой методологии и терминологии. Вместе с тем, такой критерий, как степень реалистичности вымысла, лежащего в основе повести, применялся автором исключительно при оценке «сочиненных повествований», то есть был новым и очень важным приемом в «методологическом арсенале» автора «Мумё: дзо:си».

6. «Записки без названия» - сочинение особенное с точки зрения жанрового определения. Мы опровергли мнение о том, что «Записки» сами являются одним из сочинений цукури-моногатари, то есть относятся к литературе фабульного типа. Кроме того, мы нашли необоснованным их причисление к современным работам цукури-моногатари хё:рон, имея в виду время создания памятника (появился на шесть веков раньше оформления научного литературоведения) и его методологию (стиховедческие приемы). А также — причисление к более поздним литературно-историческим работам по жанру цукури-моногатари, ибо в «Записках» представлена неполная, частичная реконструкция истории сюжетных повестей без рассмотрения узловых проблем происхождения и характера развития этой литературной формы.

Однако, имея в виду некоторые новаторские подходы автора «Мумё: дзо:си» к осмыслению повестей — системное рассмотрение произведений, выработка новых критериев их оценки, мы можем назвать «Записки» истоком современных литературно-критических исследований по произведениям жанра цукури-моногатари. А наличие в «Записках» первого описания хотя бы частичной истории сюжетных повестей дает основание признать их прообразом современных работ по истории сочинений цукури-моногатари.

Содержащиеся в «Записках без названия» обобщения по повестям отделяют их от написанных ранее сочинений каких бы то ни было прозаических жанров, в которых имеются несистематические рассуждения о нескольких повестях. С другой стороны, «Мумё: дзо:си» еще не литературоведческая работа в собственном смысле этого понятия.

Записки» по жанру близки к эссеистическим сочинениям X - XIV веков (авторские наблюдения и выводы на определенные темы). В «Мумё: дзо:си» выражена авторская точка зрения на ряд произведений цукури-моногатари (свои рассуждения автор не свел в критический трактат, а вложил в уста воображаемых героинь, придав им форму диалога, литературного дискурса). По своей диалоговой форме изложения «Записки» тяготеют к тому типу стиховедческих работ, которые представляют собой свободную литературную беседу (например, «Заметки без заглавия» («Мумё:сё:») Камо-но Тё:мэй). Не являющиеся в чистом виде ни сюжетной повестью цукури-моногатари^ ни критическим трактатом по прозе «Записки без названия» следует условно определить как «квазикритический квазитрактат по сюжетным повестям».

7. «Записки без названия» не отражают ведущей тенденции средневековых японских филологических школ в области изучения японоязычной прозы, которая заключалась в комментировании отдельных произведений. Применительно к сюжетным повестям предметом комментаторской работы бессменно становилась «Повесть о Гэндзи». Прочих «исследований» в отношении других цукури-моногатари или написание обобщающих работ в целом по жанру не осуществлялось.

Новаторские подходы автора «Записок» (уровень охвата предмета рассмотрения, попытка предпринять его системный анализ, выработка новых критериев оценки повестей, успешное применение (адаптация) методологии и терминологии стиховедения в области прозы) выделяют данное сочинение из общего потока средневековой литературоведческой мысли. До «Записок» похожих сочинений не появлялось (или они не сохранились), после «Записок» подобные по уровню и методам осмысления художественной прозы сочинения не были востребованы вплоть до конца XIX — начала XX века, когда появились современные литературоведческие работы в целом с иной концепцией истории литературы и методами ее критического разбора.

В случае «Мумё: дзохи» выпадение из общего течения японской средневековой филологии не делает этот памятник изгоем, так как спустя века, пусть даже под влиянием другого источника - западного литературоведения, была востребована идея - рассмотреть большое число произведений одного жанра, реализованная когда-то в самой Японии (автором «Записок»). Данный подход - основа всех современных работ по истории какой-либо литературной формы.

Список научной литературыГвоздикова, Юлия Евгеньевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. На русском языке

2. Аверинцев С.С., Андреев M.JL, Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов A.B. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. Сб. статей. М.: Наследие, 1994. С. 3-38.

3. Аристотель. Поэтика // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Минск: Лит., 1998. 1391 с.

4. Арутюнов С.А., Светлов Г.Е. Старые и новые боги Японии. М.: Наука, 1968.- 199 с.

5. Бахтин М.М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Художественная литература, 1975. С. 447-483.

6. Бахтин М.М. Собрание сочинений: в 7 т. М.: Русские словари, 1996. -Т. 5.-731 с.

7. Воронина И.А. Поэтика классического японского стиха (VIII-XIII вв.). М.: Наука, 1978. 373 с.

8. Воронина И.А. Литературные истоки японского средневекового романа // Генезис романа в литературах Азии и Африки: Национальные истока жанра / Отв. ред. П.А. Гринцер, Н.И. Никулин. М.: Наука, 1980. С. 68-107.

9. Воронина И.А. Классический японский роман. М.: Наука, 1981. — 294 с.

10. Воронина И. Классическая японская литература: система, формы, категории // Знакомьтесь — Япония. М.: Центр по изучению современной Японии, 2001, № 32. С. 82-93; 2002, № 33. - С. 92-103.

11. Бреславец Т.И. Традиция в японской поэзии: (Классический стих танка). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1992. 114 с.

12. Бреславец Т.И. Очерки японской поэзии 1Х-ХУП веков. М.: Наука, 1994.-235 с.

13. Волшебные повести. Повесть о старике Такэтори. Повесть о прекрасной Отикубо / Пер. с япон. и предисл. В. Марковой. М.: Гослитиздат, 1962.-335 с.

14. Выбор метода. Сборник научных статей / Составитель и ответственный редактор Г.И. Зверева. М.: РГГУ, 2001. — 320 с.

15. Герасимова М.П. Критика абсолютизации влияния буддизма на мироощущение японцев и эстетическое осмысление действительности в Японии в настоящее время // Япония: идеология, культура, литература. М.: Наука, 1989.-С. 155-162.

16. Глускина А.Е. Заметки о японской литературе и театре: (Древность и средневековье). М.: Наука, 1979. 296 с.

17. Глускина А.Е., Мелетинский Е.М., Пинус Е.М. Японская литература III—XIII вв. // История всемирной литературы: В 9 томах. М.: Наука, Т. 2. 1984. - С. 160-189.

18. Голыгина К.И. Теория изящной словесности в Китае XIX начала XX вв. М.: Наука, 1971.-290 с.

19. Голыгина К.И. Новелла средневекового Китая: Истоки сюжетов и их эволюция, УШ-Х1У вв. М.: Наука, 1980. 326 с.

20. Голыгина К.И. Жанр в теории и литературе средневекового Китая // Теория жанров литератур Востока. М.: Наука, 1985. С. 165-178.

21. Горегляд В.Н. Дневники и эссе в японской литературе Х-ХШ вв. М.: Наука, 1975.-380 с.

22. Горегляд В.Н. Буддизм и японская культура УН-ХШ вв. // Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в Средние века. Сборник 3. М: Наука, 1982. С. 122-206.

23. Горегляд В.Н. Японская литература У11-ХУ1 вв.: Начало и развитие традиций. СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. - 400 с.

24. Горегляд В.Н. Классическая культура Японии: Очерки духовной жизни. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. 352 с.

25. Григорьева Т.П. Японская литература XX века. М.: Художественная литература, 1983. 302 с.

26. Григорьева Т.П. Красотой Японии рожденный. М.: Искусство, 1993. 464 с.

27. Григорьева Т.П. Движение красоты: Размышления о японской культуре. М.: Восточная литература, 2005. 440 с.

28. Григорьева Т.П., Логунова В.В. Японская литература. Краткий очерк. М.: Наука, 1964. 281 с.

29. Гринцер П.А. Две эпохи романа // Генезис романа в литературах Азии и Африки: Национальные истока жанра / Отв. ред. П.А. Гринцер, Н.И. Никулин. М.: Наука, 1980. С. 3-44.

30. Гэндзи-обезьяна: Японские рассказы XIV-XVI вв. отоги-дзоси / Пер. с яп. и вступ. ст. М.В. Торопыгиной. СПб.: Академический проект, 1994.-268 с.

31. Девять ступеней вака: Японские поэты об искусстве поэзии / изд. подгот. И.А. Воронина. М.: Наука, 2006. 428 с.

32. Диалоги японских поэтов о временах года и любви. Поэтический турнир, проведенный в годы Кампё (889-898) во дворце императрицы / Сост., пер. с яп. А.Н. Мещерякова. М.: Наталис, Рипол Классик, 2003. 212 с.

33. Древние фудоки (Хитати, Харима, Бунго, Хидзэн) / Перевод, предисловие и комментарий К.А. Попова. М.: Наука, 1969. 338 с.

34. Дьяконова Е.М. Ожагами Великое зерцало. История средневековой Японии в жизнеописаниях ее главнейших деятелей // Ожагами - Великое зерцало / Пер. с древнеяп., исследование и коммент. Е.М. Дьяконовой. СПб.: Гиперион, 2000. - 288 с.

35. Дьяконова Е.М. Старцы-рассказчики в «исторических повествованиях» эпох Хэйан и Камакура (XI-XIV вв.) // История и культура Японии. М.:ИВ РАН Крафт+, 2001. - С. 211-234.

36. Жирмунский В.М. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. -Т. XIX. Вып. 3. М., 1960. С. 177-186.

37. Жирмунский В.М. Средневековые литературы как предмет сравнительного литературоведения. // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. XXX. Вып. 3. М., 1971. - С. 185-197.

38. Жуков Е.М. История Японии: краткий очерк. М.: Соцэкгиз, 1939. -219 с.

39. Игнатович А.Н. Буддизм в Японии. Очерк ранней истории. М.: Наука, 1987.-319 с.

40. Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник / Пер. с яп. Т. Соколовой-Делюсиной. СПб.: Гиперион, 2004. 352 с.

41. Иофан H.A. Культура древней Японии. М.: Наука, 1974. 264 с.

42. История Японии. С древнейших времен до 1868 г., М: ИВ РАН, 1998.-Т.1.- 659 с.

43. Исэ моногатари. Пер., примеч. Конрада Н.И.; Изд. Подгот. Санович B.C. М.: Наука, 1979. 287 с.

44. Иэнага Сабуро. История японской культуры / Пер. с яп. Поспеловой Б.В. М.: Прогресс, 1972.-229 с.

45. Кин Д. Странники в веках. Пер. с англ. М.: Восточная литература, 1996.-328 с.

46. Кодзики. Записи о деяниях древности: Свиток 1 / Пер. со старояп. и коммент. Е.М. Пинус. СПб.: Шар, 1994. 312 с.

47. Кодзики. Записи о деяниях древности: Свитки 2-3 / Пер. со старояп. и коммент. JI.M. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. СПб.: Шар, 1994.-249 с.

48. Кожинов В. Происхождение романа. М: Советский писатель, 1963. 440 с.

49. Кокинвакасю Собрание старых и новых песен Японии / Пер. со старояп., предисл. и коммент. A.A. Долина. СПб.: Гиперион, 2001. - 432 с.

50. Конрад Н.И. Японская литература в образцах и очерках. Репринт, изд. М.: Наука, 1991. 551 с.

51. Конрад Н.И. Японская литература. От «Кодзики» до Токутоми. М.: Наука, 1974. 567 с.

52. Конрад Н.И. Очерки истории культуры средневековой Японии. М.: Искусство, 1980. 144 с.

53. Косиков Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) // Проблемы жанра в литературе средневековья / Под ред. А.Д. Михайлова. М.: Наследие, 1994. (Серия: Литература Средних веков, Ренессанса и Барокко, вып. 1). С. 45-87.

54. Кузьмин А.И. Повесть как жанр литературы. М.: Знание, 1984. 112с.

55. Кэнко-хоси. Записки от скуки (Цурэдзурэгуса) / Пер. с японского, вступ. статья, коммент. и указатель В.Н. Горегляда. М.: Наука, 1970. 256 с.

56. Литература Востока в средние века: в 2 ч. / Под ред. Н.И. Конрада, И.С. Брагинского, Л.Д. Позднеевой. М: Издательство Московского университета, 1970.

57. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. и сост. А.Н. Николюкин. М.: Интелвак, 2001. 1596 с.

58. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. энцикл., 1987 750 с.

59. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. -360 с.

60. Лихачев Д.С. О литературоведении // Лихачев Д.С. Литература -реальность литература. Л.: Советский писатель: Ленингр. отд-ние, 1981. -215 с.

61. Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Таллинн: Александра, 1992. Т. 1 - С. 203-216.

62. Манъёсю. Собрание мириад листьев: В 3 т. / Пер. с яп., вступ. ст. и коммент. А.Е. Глускиной. М.: Наука, 1971-72.

63. Мелетинский Е.М. Средневековый роман: Происхождение и классические формы. М.: Наука, 1983. 304 с.

64. Месть Акимити. Средневековые японские рассказы / Перевод с японского М. Торопыгиной. СПб.: Гиперион, 2007. 464 с.

65. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм. Проблема синкретизма. М.: Наука, 1987. 189 с.

66. Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М.: Наука, 1988.-239 с.

67. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М.: Наука, 1991. 222 с.

68. Митицуна-но хаха. Дневник эфемерной жизни (Кагэро: никки). -Пер. с яп., предисл. и коммент. В.Н. Горегляда. Спб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1994. 352 с.

69. Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). В 4-х книгах. Пер. с яп. Т.Л. Соколовой-Делюсиной. М.: Наука, 1991-93.

70. Мурасаки Сикибу. Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Приложение. Вступ. ст., сост., пер. с яп. стихотворных текстов Т.Л. Соколовой-Делюсиной. М.: Наука, 1992. 192 с.

71. Мурасаки Сикибу. Дневник / Пер. с япон. А.Н. Мещерякова. СПб.: Азбука, 2000.-160 с.

72. Немзер А. Замечательное десятилетие русской литературы. М.: Захаров, 2003.-600 с.

73. Нидзё. Непрошеная повесть / Пер. со старояпон. И. Львовой. СПб.: Кристалл, 2000. 448 с.

74. Нихон рё:ики. Японские легенды о чудесах: Свитки 1-й, 2-й и 3-й / Пер. со старояп., предисл. и коммент. А.Н. Мещерякова. СПб.: Гиперион, 1995.-250 с.

75. Нихон сёки. Анналы Японии / Перевод, предисловие и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. СПб.: Гиперион, 1997, тт. 1-2. Т.1-495 е., Т.2-428 с.

76. Пасков С.С. Япония в раннее средневековье, УИ-ХП вв.: Ист. Очерки. М.: Наука, 1987. 159 с.

77. Пинус Е.М. Средневековые военно-феодальные эпопеи Японии — гунки (XIII XIV вв.) // Памяти академика И.Ю. Крачковского: сборник статей / Отв. редактор И.А. Орбели. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1958. -250 с.

78. Повесть о доме Тайра / Пер. со старояп. И. Львовой, А. Долина. СПб.: Азбука-классика, 2005. 767 с.

79. Повесть о дупле (Уцухо моногатари): в 2-х ч. / Введение, перевод с японского и примечания В.И. Сисаури. М.: Наталис, 2004. 512 с. - 4.1, 512 е.-4.2.

80. Повесть о Сагоромо (Сагоромо моногатари); Повесть о Такамура (Такамура моногатари) / Предисловие, перевод с японского и примечания В.И. Сисаури. М.: Наталис-Рипол Классик, 2007. 448 с.

81. Рехо К. Современный японский роман. М.: Наука, 1977. 304 с.

82. Рехо К. Русская классика и японская литература. М.: Художественная литература, 1987. 352 с.

83. Рехо К. Роман-эпопея в жанровой иерархии японской литературы // Япония: идеология, культура, литература. М.: Наука, 1989. С. 138-146.

84. Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина / Пер. с яп., предисл. и коммент. И.В. Мельникова. СПб.: Гиперион, 1999. 224 с.

85. Свиридов Г.Г. Японская средневековая проза сэцува (Структура и образ). М.: Наука, 1981.-232 с.

86. Серебряный С.Д. Роман в индийской культуре Нового времени. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. 216 с.

87. Серио П. Как читают тексты во Франции 11 Квадратура смысла. М.: Прогресс, 1999. С. 12-53.

88. Синкокинсю: Японская поэтическая антология XIII века: В 2 т., Пер. с яп., предисл. и коммент. И.А.Борониной, М.: Корал Клаб, 2000.

89. Скворцова E.JI. Изучение эстетики в Японии // Япония: идеология, культура, литература. М.: Наука, 1989. С. 24-31.

90. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М.: Логос, 1998. 235 с.

91. Сто стихотворений ста поэтов: Старинный изборник японской поэзии VII-XIII вв. / Предисл., пер. со старояп., коммент. B.C. Сановича. М.: СПб.: Летний сад, Журн. «Нева», 1998.-285 с.

92. Сэй Сё:нагон. Записки у изголовья. / Пер., предисл., коммент. В.Н. Марковой. СПб.: Кристалл, 1999. 576 с.

93. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М.: Учпедгиз, 1940.

94. Тимофеев Л.И., Тураев C.B. Краткий словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1978. 223 с.

95. Торикаэбая моногатари, или Путаница. / Пер. с яп., вступ. ст. М. Торопыгиной. СПб.: Гиперион, 2003. 352 с.

96. Утаавасэ. Поэтические турниры в средневековой Японии (IX-XIII вв.). СПб.: Гиперион, 1998.-223 с.

97. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2007. 404 с.

98. Хо:гэн моногатари. Сказание о годах Хо:гэн / Пер. со старояп., предисл. и коммент. В.Н. Горегляд. СПб.: Гиперион, 1999. 176 с.

99. Хрестоматия по истории японской литературы: В 2 т. / Составл. М.В. Торопыгиной и К.Г. Маранджян // Т.1 Художественная проза X-XIX вв. СПб.: Гиперион, 2001. 216 с.

100. Шайтанов И. Профессия критик // Вопросы литературы. М., 2007, №4.-С. 31-41.

101. Эйдус Х.Т. История Японии с древнейших времен до наших дней. Краткий очерк. М.: Наука, 1968. 223 с.

102. Ямато-моногатари. / Пер. с яп., исследование, коммент. JI.M. Ермаковой. М.: Наука, 1982. -231 с.

103. Японская новелла. СПб.: Северо-Запад Пресс, 2003. 586 с. На японском языке

104. Абэ Мотоко. Мумё: дзохи: ро:ни ко: («Записки без названия»: размышления об образе старой монахини) // Кокуго то кё:ику. Нагасаки: Нагасаки дайгаку кокуго кокубунгаккай, 2000, № 24. С. 11-19.

105. Бан Тосиаки. Мумё: дзохи но моногатари хё: (Критика повестей в «Записках без названия») // Нихон бунгаку. Дэнто: то киндай. Осака: Идзуми сёин, 1983. 823 с.

106. Вака бунгаку дзитэн (Словарь вака) / Под ред. Ариёси Тамоцу. Токио: 0:фуся, 1982. 862 с.

107. Гоми Фумихико. Фудзивара Тэйка но дзидай: тюхэй бунка но ку:кан (Эпоха Фудзивара Тэйка: Пространство средневековой культуры). Токио: Иванами сётэн, 1991. -226 с.

108. Гэндзи моногатари дзитэн (Словарь по «Повести о Гэндзи») / Под ред. Хаясида Такакадзу. Токио: Дайва сёбо:, 2002. 465 с.

109. Инуи Ясуё, Сакураи Такэдзиро:, Сима Кадзуёси, Нисидзима Ацуя, Мо:ри Масамори. Нихон котэн бунгаку си (История японской классической литературы). Токио: Со:бунся сюппан, 2004. — 248 с.

110. Исида Ёсисада. Мумё: дзо:си сакуся ко: (Размышления об авторе «Записок без названия») // Исида Ёсисада. Синкокин сэкай то тюхэй бунгаку (Мир «Синкокинсю:» и средневековая литература). Токио: Китадзава тосё сюппан, 1972. Т. 1. — 504 с.

111. Исидзака Таэко. Никки суру онна но сидза. Мумё: дзо:си о китэн тоситэ (Взгляды женщин, создательниц дневников. «Записки без названия» как отправной пункт исследования) // Никки бунгаку кэнюохи. Токио: Никки бунгаку кэнкю:кай, 1999. С. 63-71.

112. Исикава То:ру. Моногатари бунгаку но хонсицу то о:тё: сёхэцу но суйи (Сущность литературы моногатари и развитие жанра сё:сэцу) II Исикава То:ру. Кодай сёхэцу сико: (История древних сочинений жанра сё:сэцу). Токио: Парутосуся, 1996. 547 с.

113. Исино Кэйко. Мумё: дзохи но исо: (Топология «Записок без названия») // 0:тё: дзёрю: бунгаку но синтэмбо: («Новый обзор произведений «литературы женского потока») / под ред. Ито: Хироси. Токио: Тикуринся, 2003. С. 424-435.

114. Итико Тэйдзи. Тюхэй бунгаку тэмбё: (Очерк средневековой литературы). Токио: 0:фу:ся, 1985. 214 с.

115. Кавасима Кинуэ, Нисидзава Масадзи. Синтю: мумё: дзохи (Новые комментарии к «Запискам без названия»). Токио: Бэнсэйся, 1986. — 196 с.

116. Канното: Акио. Санъицу сита моногатари сэкай то моногатари си (Мир утерянных повестей и история жанра моногатари). Токио: Вакакуса сёбо:, 1998.-636 с.

117. Каронсю:, Но:гакуронсю: / Под ред. Хисамацу Сэнъити, Нисио Минору // Нихон котэн бунгаку тайкэй, Т. 65. Токио: Иванами сётэн, 1961.

118. Каронсю: // Нихон котэн бунгаку дзэнсю:. Токио: Сё:гаккан, 1975. -Т.50.- 637 с.

119. Като: Фумико. Мумё: дзохи ни окэру моногатари хё: о мэгуттэ. Гэндзи, Нэдзамэ, Хамамацу о тюхин ни (Вокруг критики повестей в

120. Записках без названия»: «Гэндзи моногатари», «Нэдзамэ моногатари», «Хамамацу Тю:нагон моногатари») // Нихон бунгаку ронсю:. Токио: Дайто: бунка дайгаку дайгакуин нихон бунгаку сэнко:ин сэйкай, 1980, №4 С. 2835.

121. Кокинвакасю:. / Под ред. Оноэ Хатиро:. Токио: Иванами сётэн, 1976.-212 с.

122. Ко:тю: мумё: дзохи (Коммент. Судзуки Хиромити) (Комментарии к «Запискам без названия»). Токио: Касама сёин, 1976. 148 с.

123. Кубота Дзюн. Тюхэй бунгаку но сэкай (Мир средневековой литературы). Токио: Токио дайгаку сюппанкай, 1989.

124. Кувахара Хироси. Мумё: дзохи но дзёсэй рон (Дискуссия о женщинах в «Записках без названия») // Тю:ко бунгаку. Токио: Тю:ко бунгаккай, 1971, №8.

125. Масуда Сигэо. Моногатари бунгаку ва надзэ хэйантё: дэ кайкасита ка (Почему расцвет литературы жанра моногатари пришелся на эпоху Хэйан?) // Кокубунгаку кайсяку то кё:дзай но кэнкю:. Токио, 1997, 42:2 С. 13-19.

126. Мисаки Гисэн. Сикантэки биисики но тэнкай. Токио: Пэриканся, 1999.-927 с.

127. Митани Куниаки. Моногатари то сёхэцу ва онадзи ка (Произведения жанров моногатари и сё:сэцу одинаковы?) // Кокубунгаку кайсяку то кё:дзай но кэнкю:. Токио, 1997, 42:2 С. 34-38.

128. Мори Масато. Мумё: дзохи но ко:дзо: (Структура «Записок без названия») // Кокуго то кокубунгаку. Токио: Сибундо:, 1978, 55:10.

129. Мори Масато. Ба но моногатари, Мумё: дзохи (Повести одного места действия, «Записки без названия») // Тюхэй бунгаку. Токио, 1982, №27.

130. Мумё: дзохи (Коммент. Кувабара Хироси) Синтё: нихон котэн сюхэй. Токио: Синтёхя, 1976. — 165 с.

131. Мумё: дзохи (Коммент. Кубоки Тэцуо) Симпэн нихон котэн бунгаку дзэнсю:. Токио: Сё:гаккан, 1999. - Т. 40. - 348 с.

132. Мумё: дзохи: тюхяку то сирё: («Записки без названия»: комментарии и материалы), Мумё: дзохи риндоккай (Общество по изучению «Записок без названия»). Осака: Идзуми сёин, 2004. 220 с.

133. Нагата Масахико. Мумё: дзохи ни окэру гэндзи моногатари но дзюё: (Восприятие «Повести о Гэндзи» автором «Записок без названия») // Моногатари бунгаку ронкю:. Токио: Кокугакуин дайгаку моногатари бунгаку кэнккхкай, 1980, № 5 С. 1-6.

134. Номура Томоко. Муромати дзидай но моногатари, сохи (Повести и записки эпохи Муромати) // Кодай бунгаку кэнкю:, дай ни дзи (Исследования древней литературы. Вторая часть). Нагоя, 2001. Вып. 10. — С. 38-50.

135. Номура Хатиро:. Дзёжаку // Кокубунгаку кэнкюхи, 1930.

136. Симаути Кэйдзи. Мумё: дзохи но иги (Значение «Записок без названия») // Симаути Кэйдзи. Гэндзи моногатари но эйкё: си (История влияния «Повести о Гэндзи»). Токио: Касама сёин, 2000. 559 с.

137. Симпэн кокка тайкан. Т. 5 (Поэтические турниры). Токио: Кадокава сётэн, 1987. 1398 с.

138. Сугиока Цукико. Мумё: дзо:си ни цуйтэ (О «Записках без названия») // Ринсё:тэки ти но танкю:. Осака: Со:гэнся, 1988. 316 с.

139. Сугияма Кэйитиро:. Мумё: дзохи ко: (Размышления о «Записках без названия») // Кокуго кокубун но кэнкю:. Токио, 1929, № 35.

140. Судзуки Ясуэ. Тю:сэй но моногатари хихё: (Средневековая критика повестей), Судзуки Саори. Мумё: дзохи («Записки без названия») // Тюхэй о:тё: моногатари, отогидзохи дзитэн. Токио: Бэнсэй сюппан, 2002. -989 с.

141. Такахаси То:ру. 0:тё: онна бунка то мумё: дзохи (Женская придворная культура и «Записки без названия») // Кодай бунгаку кэнкю:, дай ни дзи (Исследования древней литературы. Вторая часть). Нагоя, 2001. Вып. 10.-С. 4-12.

142. Тамагами Такуя. Гэндзи моногатари кэнкю: (Исследование «Повести о Гэндзи»). Токио: Кадокава сётэн, 1966. 446 с.

143. Танака Такако. Монокаку онна: Мумё: дзохи (Женщины-писательницы: «Записки без названия») // Танака Такако. Нихон фадзакон бункаку си (История японской литературы в свете «отцовского комплекса»). Токио: Кинокуния сётэн, 1998. -236 с.

144. Томикура Токудзиро:. Мумё: дзохи хё:кай (Критический анализ «Записок без названия»). Токио: Юхэйдо: сюппан, 1988. 366 с.

145. Уэхара Сакугадзу. Бункэнгакутэки тэкисуто рон но ко:со:. Мумё: дзохи сэй сё:нагон дэнсё: о рэй тоситэ (Концепция рассмотрения филологических текстов. На примере обсуждения наследия Сэй Сё:нагон в

146. Записках без названия») // Кокубунгаку кайсяку то кансё:. Токио: Сибундо:, 1998, 63:7.-е. 75-84.

147. Фукадзава То:ру. Мумё: дзо:си но топородзи: (Топология «Записок без названия») // Ко:дза хэйан бунгаку ронкю:. Токио: Кадзама сёбо:, 1998, № 13.-С. 279-321.

148. Хадзимэтэ манабу нихон дзёсэй бунгаку си (Впервые исследуемая история женской литературы Японии) / под ред. Гото: Сё:ко, Имадзэки Тосико, Миякава Ё:ко, Тайрадатэ Эйко. Киото: Минэруба сёбо:, 2005. 273 с.

149. Хаттори Тосиро:. Камакура дзидай игакуси но кэнкю: (Исследование по истории медицины эпохи Камакура). Токио: Есикава ко:бункан, 1988.-400 с.

150. Хисамацу Сэнъити. Нихон бунгаку хё:рон си (История японского литературоведения). Т.1 (Древность, Средневековье), Т.2 (Новое время). Токио: Сибундо:, 1976.

151. Ямагиси Токухэй. Гэндзи моногатари кэнкю: но сёки (Первые сочинения по изучению «Повести о Гэндзи») // Кокуго то кокубунгаку:. Токио: Сибундо:, 1925, 2:10.

152. Ямасита Tapo:. Мумё: дзохи но данраку кохэй (Организация абзацев в «Записках без названия») // Кокугакуин дзасси. Токио: Кокугакуин дайгаку, 1998, 99:4. С. 18-31.

153. A Tale of Eleven-Century Japan: Hamamatsu Chu:nagon Monogatari / Intro, and Transl. by Т.Н. Rolich. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1983.-247 p.

154. Ariake no Wakare: Genre, Gender and Genealogy in a Late Twelfth-century Monogatari / Transl. by Robert Omar Khan. Ann Arbor, Mich.: UMI, 1998.-451 p.

155. Hilda Kato, tr., The Mumyo:sho: of Kamo no Cho:mei and Its Significance in Japanese Literature // Monumenta Nipponica, 1968, XXIII:3, 4. -p. 321-430.

156. Keen Donald. Seeds in the Heart. Japanese Literature from Earlest Times to the Late Sixteenth Century. New York: Henry Holt & Co, 1993. 12651. P

157. Konishi Jin'ichi. A History of Japanese Literature. Vol.2 The Early Middle Ages / Translated by Aileen Gatten and Nicholas Teele. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1986. 461 p.

158. Maigetsusho: (частичный перевод) // Toshihiko and Toyo Izutsu. The theory of beauty in the classical aesthetics of Japan. Boston: Martinus Nijhoff Publishers, 1981,- 167 p.

159. Mark Meli. "Aware" as a Critical Term in Classical Japanese Poetics // Japan Review Journal of the International Research Center for Japanese Studies. Kyoto, 2001, №13, p. 67-91.

160. Mumyo:zo:shi. Introduction and Translation by Michele Marra // Monumenta Nipponica, 1984, XXXIX:2 (p. 129-145), 3 (p. 281-305), 4 (p. 409434).

161. Nicholas J. Teele. Rules for Poetic Elegance: Fujiwara no Kinto:'s Shinsen Zuino: and Waka Kuhon // Monumenta Nipponica, 1976, XXXI:2.

162. The Izumi Shikibu diary: a romance of the Heian Court / translated with an introduction by Edwin A. Cranston. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1969. 332 p.

163. The Tale of Matsura: Fujiwara Teika's Experiment in Fiction / translated with an introduction and notes by Wayne P. Lammers. Ann Arbor: Center for Japanese Studies, University of Michigan, 1992. 208 p.

164. The Tale of Nezame: introduction and partial translation / translated by Carol Yoder Hochstedler. Ann Arbor, Mich.: UMI, 1973. 386 p.

165. Translations from early Japanese literature / Edwin O. Reischauer and Joseph K. Yamagiwa. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951. 358 p.