автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Зарождение идеи Древнерусской государственности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Зарождение идеи Древнерусской государственности"

На правах рукописи

904603880

ГЕРАСИМОВА Елена Алексеевна

ЗАРОЖДЕНИЕ ИДЕИ ДРЕВНЕРУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2010

1 о ИЮН 2010

004603800

Работа выполнена на кафедре Отечественной истории исторического факультета Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования города Москвы «Московский городской педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Данилевский Игорь Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Пузанов Виктор Владимирович кандидат исторических наук, доцент Гимон Тимофей Валентинович

Ведущая организация:

Московский государственный институт международных отношений МИД России

Защита состоится «.2,2/ » июня 2010г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 850.007.01 при ГОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4, корп.4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет».

Автореферат разослан « 14 » мая 2010г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, профессор

В.А.Корнилов

Актуальность исследования. Историография, посвященная Древнерусскому государству, обширна и многообразна. Вместе с тем, традиционно основное внимание исследователей было сосредоточено, прежде всего, на формировании и развитии властных институтов, государства как такового, в то время как вопросы презентации и восприятия государственных органов подданными оставались на периферии научных интересов. Между тем, любой исторический процесс сложно понять без изучения его истоков и субъективных факторов, влиявших на него. Любой государственный порядок включает в себя не только политическую составляющую, но и систему взглядов, идей, представлений о государстве — то, что принято называть государственностью. Именно изучение зарождения государственной идеологии и проблем ее восприятия населением помогает понять, какими путями формировалось государство, как определились его конечные формы. Такая постановка вопроса позволяет глубже разобраться в политических и социальных процессах, происходивших на ранних стадиях развития Древнерусского государства, что и составляет актуальность нашего исследования.

Цель данного исследования— реконструировать процесс зарождения идеи древнерусской государственности, ставшей одной из важнейших составляющих формирования того политического института, который принято называть Древней Русью.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач-.

1. Установление круга источников, в которых нашел наиболее полное отображение процесс формирования идеи древнерусской государственности.

2. Опираясь на эти источники, восстановить формы презентации власти в древнерусском общественном сознании.

3.Проследить процесс легитимации власти на ранних этапах формирования Древнерусского государства.

4. Выяснить, как решался вопрос распределения властных функций между основными государственными институтами.

Хронологические рамки исследования. Зарождение идеи древнерусской государственности тесно связано с распространением на Руси христианского вероисповедания, начавшегося в годы княжения в Киеве Владимира Святославича (980-1015). До этого лишь незначительная часть населения Руси исповедовала христианство. Крещение княгини Ольги не привело к массовому принятию христианства, и основной «идеологией» по-прежнему оставалось язычество. Это определило нижнюю временную границу нашего исследования. Со второй же половины XIII в. наступает новый период в отечественной истории: Русь оказывается в составе империи Чингизидов, что привело к появлению новых компонентов государственной идеологии, поскольку верховным правителем Руси официально признавался монгольский «царь» (независимо от того, понимался ли под ним великий каан, сидевший в Каракоруме, или хан, управлявший улусом Джучи из Сарай-Бату). Поэтому в качестве верхней хронологической рамки нашего исследования принимается первая половина XIII в.

Степень научной разработанности проблемы. В исторической науке, не существует общепринятых определений «государства» и «государственности». Тем не менее, как показывает историографический анализ, все дефиниции этих понятий сводятся к следующим базовым положениям. Государство определяется как организация, претендующая на монопольное право издания законов, осуществление полицейских функций и применение методов насильственного воздействия для подчинения своей власти. Государственность же рассматривается выражающих отношение населения к тем формам, в которых как совокупность принципов, взглядов и убеждений, презентируют себя властные институты.

Государственность Древней Руси включает следующие основания: - объяснение, для чего нужны специальные властные органы;

- обоснование закономерности и справедливости существующих властных структур;

- наделение носителей власти и их действий священными свойствами (сакрализация власти), что тесно связано с формированием образа идеального правителя.

Как уже отмечалось, обширная историография Древнерусского государства сконцентрирована, в основном, на анализе политических отношений. Значительное место в исследованиях отводится взаимоотношениям княжеской власти, веча и церкви. При этом место и функции этих властных структур по-разному оценивались исследователями. Так, Н.М. Карамзин и В.Ф. Владимирский-Буданов считали князя единственным носителем властных полномочий в Древней Руси. В то же время, по их мнению, князь был обязан соблюдать старшинство и христианские заповеди. Существовала, как они полагали, также «обязательность для князя совещаний с боярами»1. С.М.Соловьев и А. Е. Пресняков, напротив, сосредоточили внимание на политических институтах, ограничивавших княжескую власть. Эти исследователи подчеркивали, что великий князь должен учитывать интересы «братии» (удельных князей), профессиональных воинов (дружины) и веча (горожан). Он постоянно должен был доказывать свое право на власть, заключая «ряд» (соглашение) и подтверждая его крестным целованием. При этом иерархия «старейшинства» игнорировалась2. В.О. Ключевский полагал, что легитимность княжеской власти проявляется настолько, насколько вече как «непреходящий» политический орган вручает князю право распоряжаться на «месте владения»3.

1 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Петроград, 1915.С.82 - 86; Карамзин Н. М. История государства Российского. М.,1993.Т.1. С.146.

2 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1993.Т.2.С.158; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993.С.132 - 138.

3 Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987.Т.1.С. 201.

Противоположное мнение о вече высказывал В.И.Сергеевич: «Мы не находим указаний на периодичность вечевых собраний. Они составлялись по мере потребности и всякий раз по особому приглашению. При отсутствии необходимого повода вече могло не собираться не только в течение месяца, но даже целого года; и, наоборот, в одну неделю могло быть несколько вечевых собраний»4. При этом, подчеркивал исследователь, княжеская власть сама по себе также не является харизматической, т.к. действие любого князя подразумевает «народное согласие»5. Анализируя государственный строй Древней Руси, В.И.Сергеевич пришел к выводу, что «блюстителями мира в русской земле становились епископы»6. Именно церкви он отводил ведущую роль в политической сфере государства. Еще дальше в вопросе о значении церкви для Древней Руси пошел А. В. Карташев, полагавший, что само возникновение государства у восточных славян было непосредственно связано с оформлением церковной кафедры в Крыму7. При этом, следует отметить, что значительное (хотя, и не столь большое) место церкви в Древнерусском государстве признавал и В.О.Ключевский. Именно в церковной среде, согласно В.О.Ключевскому, сформировался первый кодекс древнерусских законов - «Русская Правда»8. Работы этих исследователей позволяют предполагать особую роль церкви как института духовной власти в процессе формирования идеи древнерусской государственности.

Советская историография Древней Руси исходила из положения, что в основе развития государства лежат социально-экономические факторы. В связи с этим историки советского периода рассматривали историю Древней Руси

4 Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб.,1903. С.51 -52.

5 Там же. С. 52.

6 Там же. С. 52.

7 Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т 1 .С.49.

8 Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987.Т. 1.С.131.

через цепь взаимоотношений политических органов власти, добавляя лишь, что в основе действий представителей власти лежали интересы класса феодалов. При этом субъективная составляющая этого процесса фактически никогда не рассматривалась, а роль веча существенно принижалась — вплоть до утверждений, что на ранних этапах развития государства у восточных славян вечевые собрания были скорее редким исключением, нежели правилом (Греков

Б.Д.).

Иную позицию в характеристике веча занял ИЛ. Фроянов. Следуя за В.О. Ключевским, он настаивает на исключительно большой роли веча в Древней Руси. Он отводит этому институту центральное место в структуре политической власти. Князь как вождь и правитель действует «в содружестве с народным собранием и племенной старшиной»9, не являясь сувереном. Государственный же строй Древней Руси, по мнению И Л. Фроянова, можно назвать вечевым10.

Таким образом, исследователи предшествующего периода писали преимущественно о государстве, государственных органах и их взаимодействии, а не о государственности, отводя идейной составляющей становления властных институтов подчиненное положение. В таком же аспекте по большей части рассматривает историю Древней Руси и современная историография.

Выделяется из общего фона работ, посвященных проблеме становления и развития Древнерусского государства труды Н. Ф. Котляра и В.В. Пузанова. Н.Ф.Котляр первым обратил внимание на то, что «проблема развития самой государственности остается, как бы на втором плане»11. Отмечая, что

9 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально - политической истории. Л.Д980.С.42.

10 Фроянов И. Я. Дворниченко А. Ю. Города - государства Древней Руси. Л.: ЛГУ, 1988.С.34 - 37.

11 Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998.С.52

государственность не сводится к действию различных социально-экономических и политических сил, Н.ФЛСотляр, вместе с тем, рассматривает периоды ее становления через политическую сферу. Каждый очередной этап развития государственности он связывает со спецификой княжеской деятельности. С политической точки зрения исследователь предложил выделить даже особую форму государственности Древней Руси — дружинную12. Иными словами, избежать традиционного подхода при характеристике Древнерусского государства Н.Ф.Котляру так и не удалось. В его исследовании, как и в работах критикуемых им предшественников, представлен анализ не столько древнерусской государственности, сколько древнерусского государства. Работа В.В. Пузанова является новейшим крупным исследованием по проблематике древнерусской государственности, включающим в себя детальный анализ источников («Феномен Владимира Мономаха»13, социальные образы Древней Руси14). Тем не менее, большая часть исследования также посвящена образованию и развитию древнерусского государства. Тема древнерусской государственности, по-прежнему, остается открытой для исследования.

Объект и предмет исследования. Проанализировать процесс зарождения и становления древнерусской государственности можно, опираясь на тексты, сохранившие субъективную составляющую формирующегося государства. Такие источники должны отвечать следующим требованиям:

1) датироваться Х - первой половиной XIII вв.;

12Там же. С.41.

13 Пузанов В.В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет»,2007.С.410- 466.

14 Там же. С.487 - 572.

2) отображать, так или иначе, отношение к власти (объяснение, оправдание и сакрализацию действий носителей власти);

3) характеризовать формы взаимоотношения непосредственных носителей светской и духовной власти.

4) содержать формулировки норм поведения, что, в конечном итоге, приводит к оформлению закона.

Исходя из этого, объектом нашего исследования стали тексты древнерусских исторических источников, отвечающие перечисленным критериям. Таковыми, на наш взгляд, прежде всего, являются: «Слово о Законе и Благодати» Илариона, «Сказание, страсть и похвала святую мученику Борису и Глебу», «Слово» и «Моление» Даниила Заточника, Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе, Киево-Печерский Патерик, а также «Русская Правда». Прочие письменные источники (в том числе летописные материалы) привлекаются в качестве вспомогательного материала, позволяющего уточнить или проверить полученные выводы.

Предметом нашего исследования являются, содержащиеся в этих источниках, прямые и косвенные декларации, характеристики и оценки властных институтов и их соотношений.

Методология и методы исследования. В качестве методологической основы данного исследования мы избрали герменевтический подход, что обусловлено поставленными целью и задачами. Поскольку в центре нашего внимания находится идеологическая составляющая исторического процесса, принципиальную роль играет проблема адекватного восприятия не только буквальных, но и скрытых смыслов текстов древнерусских источников. Понимание текста — и буквальное, и контекстуальное — напрямую связано с вопросом о том, является ли мышление исторически изменчивой величиной. В отечественной историографии советского периода общепринятой была точка зрения, согласно которой «мышление у человека во все века было в целом тем же» (Лихачев Д.С.). Считалось, что предположение о существовании в прошлом иного мышления неизбежно должно повлечь за собой признание

невозможности понимать тексты, созданные в предшествующие эпохи. На самом деле, проблема преодоления непонимания (или недопонимания) смыслов текста действительно существует. Причин тому несколько.

Мы считаем естественным при описании явлений, процессов и событий добиваться протокольно точной фиксации происходящего, в то время как авторы древнерусских текстов особое внимание уделяли не внешней стороне описаний, а объяснению сути происходящего. При этом они не давали конкретных определений даже ключевым понятиям своих повествований. Положение серьезно осложняется тем, что на протяжении веков значения, даже знакомых современному человеку, слов неоднократно менялись, и мы не можем быть уверены, что на сегодняшний момент смысл древнерусских слов нам вполне ясен. К тому же, увлекаясь буквальным смыслом описаний, современный исследователь подчас неосознанно вкладывает в древнерусский текст свои собственные аксиологические структуры и понятийно-категориальный аппарат, тем самым существенно модернизируя изучаемый источник. Между тем, идеи, ценности и пристрастия авторов древнерусских источников далеко не всегда ясны и понятны нашим современникам. Между исследователем и древнерусским автором существует значительная культурно-историческая дистанция. Она может быть сокращена, но не преодолена до конца. Однако осознание наличия такой дистанции само по себе становится основанием для более адекватного понимания смыслов, заложенных самим автором источника, и их максимально адекватного описания. Для этого следует использовать метаязык, связывающий понятийно-категориальный аппарат современной исторической науки с представлениями автора текста. Основанием для разработки такого метаязыка и может стать герменевтический анализ текста. При этом под герменевтикой подразумевается истолкование, имеющее целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значения слов и их исторически обусловленные вариации) и субъективных (намерения авторов) оснований.

Во время выявления смысла текста, между его автором и исследователем происходит то, что Г.-Х. Гадамер назвал герменевтическим разговором15. Герменевтический разговор вводит нас в герменевтический круг: чтобы понять целое, следует понять каждую из его частей, но, чтобы понять ту или иную часть, необходимо понять замысел произведения в целом. Разрыв герменевтического круга (который при отсутствии корректного подхода может принять вид круга порочного) возможен в том случае, если мы сможем совершить «скачок» в него, «вжиться» в текст. В данном исследовании основанием для скачка в герменевтический круг мы используем цитаты, которые древнерусские авторы широко использовали в оригинальных сочинениях. Именно цитаты позволяют лучше понять смысловую нагрузку текста и уточнить отношение его автора к описываем событиям.

Избранный нами методологический подход реализуется в следующих методах исследования. Работа с цитатами как важной информационной частью исторического источника. При этом мы учитываем центонно-парафразный принцип построения древнерусских текстов, рассмотренный И.Н. Данилевским: «Правильное определение прямой или косвенной цитаты позволяет уловить смысловые нити, связывающие образы, заимствованные автором из прежних произведений, с новым описанием. Так, собственно, и рождались новые смысловые структуры, которые древнерусский книжник транслировал своим читателям»16. Поскольку основным авторитетным источником образов и характеристик древнерусских авторов было Священное Писание, при анализе источников мы, прежде всего, уделяем внимание цитатам из библейских книг, постоянно встречающимся в древнерусских текстах. Подобные цитаты с их «памятью контекста» позволяют на качественно новом уровне понять древнерусское произведение, автором которого чаще всего был

15 Гадамер Г.-Х. Истина и метод. М., 1998.С.62.

16 Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004.С.58-64.

монах-христианин. Поэтому выявление и анализ параллелей между древнерусскими и библейскими текстами рассматривается как основной путь, который помогает понять замысел автора источника.

Научная новизна исследования. На основе анализа древнерусских текстов впервые в отечественной историографии реконструируются процесс зарождения древнерусской государственности, а также базовые идеи, которые сформировались в его результате. Вместе с тем предлагается новая трактовка текстов следующих древнерусских произведений: «Слова о Законе и Благодати» Илариона (в котором через взаимосвязь Закона и Благодати — а не через их противопоставление, как обычно считается, — формулируются основы зарождающейся государственной идеологии); «Моления» Даниила Заточника (в котором закладываются основы представлений о носителях княжеской власти как истинных хозяев Русской земли); «Путешествия Иоанна Новгородского на бесе» (в котором в косвенной форме высказывается мысль о приоритете духовной власти над властью светской); Киево-Печерского Патерика (в «словах» которого проводится мысль о единстве духовных правителей и князя).

Научно - практическая значимость исследования. Результаты, данного исследования, могут использоваться при разработке и преподавании отечественной истории (истории Древней Руси), истории Православия и церкви, а также спецкурсов и спецсеминаров («История русской культуры», «История церкви и государства», «Основы Православной культуры» и др.).

Структура работы определяется целью и задачами проведенного исследования и включает введение, две главы и заключение, а так же список использованных источников и литературы.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяется предмет, объект, цель и задачи работы, рассматривается степень научной разработанности проблемы, представляется методология и методика исследования.

В первой главе рассматриваются основы легитимации государственной власти в Древней Руси.

Неотъемлемый элемент древнерусского государства — институт княжеской власти, который выполняет военные, административные и судебные функции. Государственность же фиксирует формы, в которых власть представляет себя подданным, а также отношение населения к княжеской власти, т. е. объяснение ее целесообразности, справедливости и легитимности, а также процесс сакрализации деятельности князя. Процесс и формы легитимации княжеской власти восстанавливаются на основе анализа «Слова о Законе и Благодати» Илариона, Сказания о Борисе и Глебе, а также «Моления» Даниила Заточника.

«Слово о Законе и Благодати» Илариона — одно из первых древнерусских произведений, где представлена изучаемая совокупность принципов, взглядов и убеждений, определяющих отношение населения к носителям княжеской власти. Сакрализация деятельности светской власти представлена с позиций духовенства. На момент создания «Слова» Иларион являлся пресвитером и духовником киевского князя Ярослава Владимировича, следовательно, был осведомлен о мировоззрении и населения (паствы пресвитера) и обладателя власти (духовного чада пресвитера). Это сложившееся мировоззрение Иларион облекает в две духовные категории: Закон и Благодать, отражающие состояние Русской земли. При этом Русская земля для Илариона определяется не политическими или этническими границами, а ареалом распространения христианства, в котором деятельность князя и населения должна соответствовать евангельским положениям.

Распространение христианства и, соответственно, евангельских заповедей связано с Благодатью. Но является ли Благодать противопоставлением Закону? На этот вопрос историография «Слова о Законе и Благодати» отвечает утвердительно. Антитеза Закона и Благодати, чаще всего, связана с сопоставлением Иларионом библейских образов Исаака и Измаила - сыновей Авраама. При этом образ Измаила, рожденного от служанки Агари,

отождествляется с Законом, а образ Исаака, рожденного от госпожи Сарры — с Благодатью. Углубленный анализ текста позволяет сделать противоположный вывод. Приблизиться к пониманию смысла, который Иларион вкладывал в свою проповедь, помогают следующие моменты.

Во-первых, Иларион напоминает, что Бог «оправдал племя Законом», то есть дал племени уставы, составляющие Закон. Только после Закона можно получить Крещение и жизнь вечную. Уже это заставляет сомневаться в противопоставлении Закона и Благодати.

Во-вторых, Закон, по мнению Иллариона, нужен для «проуготования» (приготовления для встречи) Благодати. Следовательно, Благодать не может появиться без Закона. Именно Закон сокрушает многобожие и тем самым расчищает дорогу Благодати, что, в свою очередь, усиливает вывод о взаимосвязи Закона и Благодати.

■ Кроме того, в христианских текстах эпитет «Предтеча» употребляется в отношении Иоанна Крестителя. Он - Предтеча Сына Божия. Нигде и никогда в канонических текстах, Иоанн не противопоставляется Иисусу Христу. Как Иисус Христос выше Предтечи, так и Благодать выше Закона. Но как Иоанн Предтеча «приготовляет путь» перед Христом, так и Закон «приготовляет путь» перед Благодатью. Благодать не может появиться без Закона (Закон - Предтеча Благодати), но Закон может существовать без Благодати, если «человеческое естество» остановится на данном уровне развития (на уровне Закона) и не поймет, что следует идти дальше, — «закостенеет» как потомки Агари. И когда потомок Агари Измаил (образ человеческого естества, остановившегося на ступени Закона) притесняет (обижает) Исаака, потомка Сарры (образ народов, принявших после Закона Благодать), тогда лишь Благодать вопиет к Богу: «Отжени иудЬиство и сь законемъ расточи по странамъ...»17. Если Закон не притесняет Благодать, человечество в Законе и в Благодати существует как

17 Иларион. Слово о Законе и Благодати // Молдован A.M. Иларион « Слово о Законе и Благодати». Киев. 1984. С. 93.

колена двух братьев Манаееии и Ефрема, сыновей патриарха Иосифа. Здесь Иларион снова проводит параллель: Закон старше Благодати, как и Манассия старше Ефрема, но Иаков, отец Иосифа, благословляет первым младшего внука Ефрема, а затем старшего — Манассию. Младший брат Ефрем выше старшего брата Манассии, но оба они от одного корня — внуки патриарха Иакова. Потомки обоих братьев идут вместе с Моисеем в Землю Обетованную, причем колено Манассино разделяется на две половины, поселившись по обе стороны реки Иордан. Таким образом, в «Слове о Законе и Благодати» Иларион не ставит христиан перед выбором: или Закон, или Благодать. В «Слове» обосновывается мысль о том, что для утверждения христианства необходимы и Закон и Благодать.

Но от Закона к Благодати нужно совершить переход. И пресвитер Иларион четко указывает, каким образом это происходит: в результате деятельности учителей и просветителей народов. Крещение Руси — звено в единой цепи распространения христианства. Только здесь действуют не апостолы. Просветителем и учителем Руси является носитель светской власти — князь Владимир. Будучи язычником, Владимир не может достигнуть состояния Разума, но, просвещая Русь светом истинной веры — принимая Крещение сам и повелевая креститься населению, — спасает и себя и жителей Руси.

Христианское мировоззрение князя — своего рода основа основ для признания легитимности власти, что подтверждает следующий источник, Сказание о Борисе и Глебе.

Оно, как и «Слово» Илариона, характеризует отношение к великокняжеской власти, но в ином контексте. Власть великого князя — неотъемлемый атрибут государства, но является ли великокняжеская власть высшей ценностью? Ответ источника недвусмысленен: высшие ценности — исключительно евангельские заповеди. Чтобы сохранить верность заповедям, данным от Бога, христианину порой бывает необходимо отказаться не только от великокняжеского стола, но и от жизни. Кроме того, в тексте представлен

образ идеального князя. Этот образ оказался впоследствии настолько глубоко воспринятым древнерусским обществом, что именно его носители — Борис и Глеб — становятся святыми покровителями Русской земли, духовными защитниками Руси в военных действиях. Заступником Руси в древнерусских источниках выступает не Ярослав, разгромивший печенегов и после смерти Мстислава хотя бы формально объединивший Русь, и не Владимир Мономах — гроза половцев и усмиритель князей (несмотря на почитание церкви, о чем свидетельствует текст Киево-Печерского Патерика, вопрос о его канонизации не стоял). Защитником Руси не стал даже Мстислав Храбрый, канонизированный Русской Православной церковью. Защитниками Руси стали князья-жертвы, отказавшиеся от борьбы за власть. Отсюда следует весьма своеобразное отношение к власти, сформулированное в анализируемых источниках. На первое место выходит благочестие, соблюдение христианских евангельских заповедей. Святополк — сводный брат Бориса и Глеба также носитель княжеской власти, но он совершает преступление, нарушает заповедь «не убий», и поэтому его власть не может подлежать легитимации.

Дальнейшую легитимацию княжеской власти можно проследить в «Молении» Даниила Заточника. Судя по количеству дошедших до наших дней списков и редакций, «Моление» — одно из самых популярных древнерусских произведений. Данный источник характеризует новое отношение к светской власти: автор текста и, судя по всему, его многочисленные читатели уже готовы принять князя в качестве хозяина Руси. Помимо княжеской службы существует и служба боярская, результатом которой может быть имущественный достаток. Но этого для автора «Моления» явно недостаточно: «Лучше бы мы нога своя видети в лыченицы в дому твоем, нежели в чсрленЪ сапозЪ в боярстемъ дворЪ, лучше бы мы в дерюзе служите тебЪ, нежели в бягряницы в боярстемъ дворЬ ... Лучше бы мы воду питии в дому твоем, нежели мед питии в боярстем

дворЪ»18. Бросается в глаза, что Даниил (или псевдо-Даниил) согласен на все, лишь бы быть на службе у князя. Не может быть заменой княжеской службы и семейная жизнь: «Или мы речеши "Женися у богата тьстя..." Ту лепше ми вол бур вести в дом свой, неже зла жена понятии»19. Служба князю предпочтительнее даже духовной карьеры: «Или речиши, княже, пострицися в чернцы. Лучше ли есть тако скончати живот свои, нежели, восприимиш ангельски образъ, Богу солгати»20. Ни боярская служба, ни семейная жизнь, ни монашество не могут заменить пребывания на княжеском дворе, «перед лицем князя». Это не означает, что князь (великий князь) уже в конце XII - начале XIII в., которыми датируются «Слово» и «Моление» Даниила Заточника, реально был полным хозяином Древнерусского государства, но, согласно Даниилу, он должен быть таковым.

Проанализированные тексты позволяют установить, что легитимация княжеской власти в Древнерусском государстве включала следующие моменты. Необходимым условием легитимации вводится христианизация Руси. Характерно при этом, что, согласно летописи, князь Владимир повелевает, а не убеждает подданных креститься. Недаром, в «Слове о Законе и Благодати», языческая Русь не могла бы стать христианской без князя Владимира. Во время междоусобицы, последовавшей за смертью Владимира, формируется образ идеального князя, поставившего христианские заповеди выше княжеской власти и человеческой жизни. Этот образ складывается в результате деятельности Бориса и Глеба. Наконец, идеальный князь олицетворяет своими действиями справедливость и обеспечивает благосостояние населения. Таким является образ правителя - персонаж «Моления» Даниила Заточника. Светская

8 Моление Даниила Заточника Л Зарубин Н. Н. Слово Даниила Заточника по

едакциям XII и XIII вв. и их переделкам. Л., 1932. С. 55.

9 Там же. С.68. 0 Там же. С.70.

власть в лице князя потому и легитимна, что выполняет функцию охраны христианских заповедей. В этом заключается основной вывод первой главы нашего исследования.

Вторая глава посвящена процессу сакрализации княжеской власти, а также отношениям представителей духовной и светской властей как основным составляющим древнерусской государственности.

Сакрализация княжеской власти тесно связана с деятельностью духовенства, так как только духовная власть может обеспечить сакрализацию власти светской. Но для этого сама духовная власть должна обладать авторитетом. Его обоснованию посвящена, в частности, «Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе». Все смысловые приемы текста отражают следующее представление: слова носителя духовной власти не могут подвергаться сомнению, даже если люди своими глазами видят противоположное. Так, согласно тексту «Повести», люди видят блудницу, выходящую из кельи архиепископа, но если сам архиепископ это отрицает, то видение следует понимать как бесовское наваждение. Обладая подобной харизматической властью, носители духовного сана объясняют поведение князей. В свою очередь, князья покровительствуют духовным лицам: князь и «начальствующие» Новгорода ставят Крест в назидание горожанам, чтобы те не дерзали «скоро» осуждать и изгонять святителя21.

И здесь возникает один из ключевых вопросов соотношения представителей духовной и светской власти: до каких границ простирается влияние князя на духовенство, и до какого момента духовное лицо может наставлять князя? Регламентация отношений светской и духовной власти стала одной из базовых идей «Киево-Печерского Патерика».

В историографии, посвященной этому памятнику, взаимоотношение князя и духовенства рассматриваются через призму противоречий и столкновений. Но, проанализировав текст, мы приходим к выводу, что противостояние князя и

21 Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе. ПЛДР.М.,1981. С.462.

духовенства не является ключевой темой Патерика. Перед нами предстает именно регламентация отношений, построена на альянсе княжеской и церковной власти. Светская и духовная власти выполняют одну функцию (защита христианских заповедей), но разными методами. Доказательством этой идеи становится целая серия событий, в ходе которых сталкиваются князь и носители священства: примирение и дружба с иноком Прохором князя Святополка; поведение князя Изяслава (возвращение иноков монастыря на прежнее место и спокойное восприятие пророчеств, в том числе, и о своей гибели); почитание иноков Владимиром Мономахом (отказ инока Агапита явиться к нему, князь воспринимает как должное); упоминание епископа Симона о княгине Верхуславе (епископ не советует княгине хлопотать за посвящение в епископский сан пресвитера Поликарпа) и даже смерть княжича Мстислава (княжич осознает, что принимает гибель за недостойное обращение с иноками Василием и Феодором)22. В то же время, мы не видим раболепного преклонения иноков перед княжеской властью. Этот альянс между властями складывается на основе евангельских заповедей, которые обязаны соблюдать и князья, и монашествующие. Князья обеспечивают благосостояние населения, защиту от внешних посягательств и соблюдение законов. Духовенство же рассматривает соответствие любой деятельности христианской заповеди: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22.21; Мк. 12.17; Лк. 20.25).

Своеобразным итогом альянса светской и духовной власти на Руси является кодификация законов. Сам свод законов должен включать в себя религиозный текст, иначе роль духовной власти будет сведена к минимуму. Кроме того, кодекс законов выражает легитимацию власти со стороны «власть имущих», т. к. включает в себя оправдание деятельности последних (возможно, самооправдание власти). Для самооправдания власти (легитимации власти со

2Патерик Киевского Печерского монастыря. Под ред. Д. И. Абрамовича П6.1911.С.112 -189.

стороны «самой власти») необходимы именно священные тексты, т. к. при соблюдении этого условия подтверждается сакральность власти: власть ничего не придумывает — законы даны Богом. Собственно, власть и нужна для того, чтобы охранять эти — данные Богом — законы. С этой точки зрения в рамках нашего исследования рассматривается первый известный нам древнерусский свод правовых норм, «Русская Правда».

Закон в «Русской Правде» — это не духовная категория, как Закон в «Слове о Законе и Благодати» Илариона. Это четкая система наказаний в земной жизни. В то же время, в основе целого ряда норм Русской Правды лежат положения Священного Писания, что, в свою очередь, свидетельствует о причастности духовной власти к законодательной деятельности государства.

Всякий закон должен иметь высшую санкцию. Таковой для создателей Русской Правды, судя по всему, и выступает Священное Писание, из которого заимствуется ряд базовых норм. Например, в вопросе о свидетелях неправого дела мы видим пересечение текста Второзакония и Пространной Русской Правды: «Недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит: при словах двух свидетелей или при словах трех свидетелей состоится [всякое] дело» (Втор. 19.15) — «Паки ли будеть что татебно купить въ торгу, али конь, или порть, или скотину, то выведет свободна мужа два или мытника...»; «Аче попьхнеть мужь мужа, любо кь собе, ли оть собе, ли по лицю оударить, ли жердью оударить, а видоки два выведуть то 3 гривны продати»23, и др. Кроме того, и Второзаконие, и «Русская Правда» провозглашают, что любое спорное дело должно рассматриваться в суде: спорящие не имеют права сами договариваться между собой. «Если будет тяжба между людьми, то пусть приведут их в суд и рассудят их, правого пусть оправдают, а виновного осудят» (Втор. 25. 1) — «Аже кто взищет кунь на

23 Русская Правда // Калачев Н. В. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. С-Петербург. 1889. С.23.

друзЪ, а онь ся начнеть запирати, то оже нань выведсть послуш, то ти пойдут на роту»24.

Вопрос об источниках «Русской Правды» неоднократно поднимался в историографии. Тем не менее, сопоставление текстов «Русской Правды» с книгами Ветхого Завета показывает, что именно библейские тексты были основным ее источником. У нас нет прямых доказательств, что в княжеской среде были распространены апокрифические тексты, но в распространении ортодоксальных библейских текстов сомнений нет. Прежде всего, потому, что с распространением христианства появляются представители духовенства (преимущественно, приезжие греческие священники: местное еще не успело сформироваться). На Руси появилось духовенство из Византии, вооруженное официальным (ортодоксальным) учением. А таковым является Священное Писание. Бытовые — точнее, повседневные — законы в основном изложены в трех ветхозаветных книгах: Исход, Левит, Второзаконие. Дополнительным, хотя и косвенным доказательством отношения к законам «Русской Правды», как к нормам, данным Богом, служит контекст, в который помещалась «Русская Правда» в древнерусской книжности. Древнейшие ее списки сохранились в составе «Мерила Праведного». Этот сборник является собранием духовных уставов. В нем «Русская Правда» помещается вместе с текстами, посвященными внешнему виду православного христианина и должному поведению после причастия. Подобный контекст в очередной раз подтверждает точку зрения о религиозном смысле «Русской Правды»: внешний вид христианина, его отношение к земной власти и поступки после причастия (отношение к власти Небесной) — все это создает единый образ человека, живущего праведной жизнью.

4 Русская Правда // Калачев Н. В. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. С-Петербург. 1889. С.24.

Анализ текстов вышеупомянутых источников позволяет сделать вывод, что сакрализация княжеской власти в Древнерусском государстве происходила следующем образом. Прежде всего, был установлен непререкаемый авторитет духовной власти: слова священнослужителя не могли подвергаться сомнению. Духовенство разъясняет, почему носители княжеской власти и их действий наделены священными свойствами. Одновременно с этим происходит разграничение сфер влияния духовной и светской властей, регламентация отношений князей и духовных лиц. Князья и духовенство совместно принимают законодательный кодекс. Это действие завершает процесс сакрализации княжеской власти; фактически провозглашается, что носители власти охраняют законы, данные Богом. При этом светская и духовная власти выполняют одни функции, но разными методами: князья обеспечивают внешнюю защиту христианских заповедей, духовенство же разъясняет суть данных заповедей и, вместе с тем, целесообразность и справедливость действий князя как защитника христианства. В этом заключается вывод второй главы нашего исследования.

В З&шогешгбспредставлены итоги и выводы нашего исследования в целом.

Анализ древнерусских текстов дает возможность сделать вывод, что древнерусская государственность (система взглядов, идей, представлений о государстве) включала в себя следующие ценности.

Этно-конфессиональное единство (где христианство, там и Русь): понятие «Русская земля» отождествляется с местом обитания христианского населения, молящегося по-славянски. Крещение Руси — не волеизъявление отдельного князя, а единый «вселенский» процесс.

Монотеизм-. Благодать как высшая ступень приближения к Богу не осеняет язычников.

Милость воздается не по заслугам, а по Благодати Божьей: крещение Руси князем Владимиром - Божья милость; по милости Божьей иноки получают дар

чудотворен™ и прозорливости, по милости Божьей исцеляется и прогоняет половцев Владимир Мономах.

Христианская любовь: истинный христианин возлюбит не только ближнего, но и врага — князья Борис и Глеб молятся Богу о спасении своих убийц.

Милосердие — основа христианской жизни. Владимир после крещения обеспечивает всех нуждающихся, князь - персонаж Моления Даниила Заточника - избавляет население от скорби и бед.

Почитание старших отождествляется с почитанием Богат, князь Борис не обсуждает повеления отца и вместе с младшим братом Глебом покорен воле старшего брата Святополка, даже если такая покорность приводит к гибели.

Смирение перед людьми равнозначно смирению перед Богом. архиепископ Новгородский Иоанн без ропота отправляется в изгнание, игумен Иоанн Печерский и инок Прохор прощают великого князя Святополка Изяславича за «утеснение» монастыря, Владимир Мономах без гнева принимает отказ инока Агапита явиться к нему.

Почитание носителей священного сана-. Владимир Святославич во всех делах советуется с епископами, Владимир Мономах оказывает почтение инокам Киево-Печерского монастыря, участники новгородского веча раскаиваются в изгнании архиепископа.

Отношение общества к данным ценностям проявляется, в первую очередь, через почитание их носителей: Владимир достоин похвалы как креститель Руси; князья Борис и Глеб, поставившие христианские заповеди выше жизни, являются небесными защитниками Руси; архиепископ новгородский Иоанн достоин почета за поучение народа. Следует отметить, что образец православного образа жизни — это князья и духовенство. Отсюда следует необходимость союза между носителями и охранителями православных ценностей, между светской и духовной властью. В то же время, носители светской власти, в частности князья, в глазах духовенства ставятся на один уровень с рядовыми христианами: инок Прохор наставляет князя Святополка

как ученика, а инок Агапит отказывается выйти за пределы монастыря ради князя («Аще ко князю иду, то и ко всЪм иду»). Тем не менее, между князьями и духовными лицами отсутствует противостояние, так как и те, и другие соблюдают одни и те же заповеди.

Таким образом, легитимность власти (не только светской, но и духовной) в Древней Руси включает в себя следующие положения:

— представители власти являются воплощением православного образа жизни;

— для защиты православных ценностей нужен князь, которому вручается власть над всеми категориями древнерусского населения;

— приказы носителя власти, данной от Бога, не подлежат обсуждению.

Для легитимации власти необходимо была христианизация русских

земель. Именно с момента крещения Руси начинается процесс формирования идеи древнерусской государственности. Христианские заповеди лежат в основе взглядов, идей и представлений о государстве. Если представители власти поступают вразрез с канонами христианства, их ждет печальный конец (князь Ростислав гибнет в реке, княжич Мстислав Святополчич убит собственной стрелой). Но сами каноны не воплощаются в жизнь без института княжеской власти (Русь крещена князем Владимиром; первые русские святые — князья Борис и Глеб) и нуждаются в защите со стороны носителей княжеской власти (очень явственно эту функцию выполняет князь, представленный Даниилом Заточником). Фактически мы наблюдаем круг: власть не может существовать, не соблюдая православных ценностей, но сами православные ценности не могут сохраниться без носителей власти.

Вышеизложенные положения легли в основу дальнейшего развития древнерусской государственности. Сакрализация власти впоследствии утверждается изречением: «Не прикасайтесь к Помазанникам Моим даже мыслью».

Основные научные результаты, содержащиеся в диссертации, отражены в следующих публикациях, общим объемом 2,5 п.л.:

в журнале, рекомендованном ВАК России:

1.Герасимова ЕА. Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе и Благодати» Илариона // Вестник РГГУ. №4. М.,2008. С.130—147. - 0,8 пл.

В других научных сборниках:

2.Герасимова Е.А. Концептуально-проблемная система преподавания истории в средней школе // Искусство образования. №5. М.,1998. С.12-15. -0,1 пл.

3.Герасимова Е.А. Междисциплинарные связи в процессе обучения // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Сб.ст. VI Международной научно-практической конференции. М.,2007.Ч,1.С.134 - 135. - ОДп.л.

4.Герасимова Е.А.Источниковедение как составная часть обучения // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Сб.ст. VI Международной научно-практической конференции. М.,2007.Ч,1.С.135 - 136.- ОДп.л.

6.Герасимова ЕА. Зарождение идеи древнерусской государственности в «Слове о Законе и Благодати» Илариона //Актуальные проблемы гуманитарных наук. Сб.ст. VII Международной научно-практической конференции. М.,2008.Ч,1.С.ЮЗ -108.. -0,6 пл.

7.Герасимова Е.А.Альянс светской и духовной власти в Древней Руси: Регламентация отношений князя и церкви в тексте «Киево-Печерского Патерика» // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Сб.ст. VIII Международной научно-практической конференции. М.,2009. ЧД.С.134 - 135. - 0,7 пл.

Подписано в печать: 12.05.2010

Заказ № 3718 Тираж -110 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Герасимова, Елена Алексеевна

Введение.

Глава первая. Основы легитимации государственной власти в Древней Руси.

1.1. Князь как учитель и просветитель Руси: крещение Руси как акт княжеской власти.

1.2. Образ идеального князя-христианина.

Глава вторая. Процесс сакрализации княжеской власти.

2. 1. Неприкосновенность духовной власти: регламентация отношений князя и церкви.

2.2. Альянс светской и духовной власти: Библейский текст как основа княжеских законов.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Герасимова, Елена Алексеевна

Историография, посвященная Древнерусскому государству, обширна и многообразна. Вместе с тем, традиционно основное внимание исследователей было сосредоточено, прежде всего, на формировании и развитии властных институтов, государства как такового, в то время как вопросы презентации и восприятия государственных органов подданными оставались на периферии научных интересов. Между тем, любой исторический процесс сложно понять без изучения его истоков и субъективных факторов, влиявших на него. Любой государственный порядок включает в себя не только политическую составляющую, но и систему взглядов, идей, представлений о государстве — то, что принято называть государственностью. Именно изучение зарождения государственной идеологии и проблем ее восприятия населением помогает понять, какими путями формировалось государство, как определились его конечные формы. Такая постановка вопроса позволяет глубже разобраться в политических и социальных процессах, происходивших на ранних стадиях развития Древнерусского государства, что и составляет актуальность нашего исследования.

Цель данного исследования — реконструировать процесс зарождения идеи древнерусской государственности, ставшей одной из важнейших составляющих формирования того политического института, который принято называть Древней Русью.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач".

1. Установление круга источников, в которых нашел наиболее полное отображение процесс формирования идеи древнерусской государственности.

2. Опираясь на эти источники, восстановить формы презентации власти в древнерусском общественном сознании.

3. Проследить процесс легитимации власти на ранних этапах формирования Древнерусского государства.

4. Выяснить, как решался вопрос распределения властных функций между основными государственными институтами.

Зарождение идеи древнерусской государственности тесно связано с распространением на Руси христианского вероисповедания, начавшегося в годы княжения в Киеве Владимира Святославича (980—1015). До этого лишь незначительная часть населения Руси исповедовала христианство. Крещение княгини Ольги не привело к массовому принятию христианства, и основной «идеологией» по-прежнему оставалось язычество. Это определило нижнюю временную границу нашего исследования. Со второй же половины XIII в. наступает новый период в отечественной истории: Русь оказывается в составе империи Чингизидов, что привело к появлению новых компонентов государственной идеологии, поскольку верховным правителем Руси официально признавался монгольский «царь» (независимо от того, понимался ли под ним великий каан, сидевший в Каракоруме, или хан, управлявший улусом Джучи из Сарай-Бату). Поэтому в качестве верхней хронологической рамки нашего исследования принимается первая половина XIII в.

Степень научной разработанности проблемы. В исторической науке, не существует общепринятых определений государства и государственности1. Тем

1 В. О. Ключевский полагал, что «людской союз тогда становится государством, когда основанием его единства является поддержание общего блага» (Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 19). Р. П. Вольф характеризует государство как « группу людей, которая правит, издает законы, управляет социальными процессами и вырабатывает правила для социальных групп на определенных территориях и в пределах определенных границ» (Вольф Р. П. О философии. М., 1996. С. 403). Для М. Ф. Владимирского-Буданова «Государство есть союз лиц, занимающих определенную территорию и управляющих одною верховною властью» (Владимирский-Буданов. М. Ф. Обзор истории русскаго права. Петроград, 1916. С.9). В советской историографии использовалось следующее понятие: «Государство - основной институт политической системы классового общества, осуществляющий управление обществом, охрану его экономической и социальной структуры» не менее, как показывает историографический анализ, все дефиниции этих понятий сводятся к следующим базовым положениям. Государство определяется как организация, претендующая на монопольное право издания законов, осуществление полицейских функций и применение методов

Философский словарь. М., 1976. С.119). В философских словарях и в политологической учебной литературе представлены следующие варианты термина «государство»: «Государство — это институт, организующий совместную жизнь населения на определенной территории и обеспечивающий там должный порядок, поддержание соответствующих норм и правил человеческого общежития» (Соловьев А. М. Политология: Политическая теория. Политическая технология. М.: Аспект Пресс, 2006. С. 110); Государство - универсальный политический институт, осуществляющий на определенной территории поддержание политического порядка и управление общественными процессами на основе использования легитимных форм принуждения. (Кравченко А. И. Политология. М.: Проспект, 2008. С. 441).

Множество вариантов включает в себя и понятие государственности. Для В. О. Ключевского государственность определяется, прежде всего, общественным сознанием (Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 46). Ричард Пайпс обуславливает государственность как отношение между держателями политической власти и обществом. (Ричард Пайпс. История Царской России. М., 1989. С. 28). В Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова государственность трактуется как государственный строй, государственная организация (Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.: АзЬ, 1994. С. 137). В работе А. В. Воронина - государственность -важнейший элемент государственной структуры, включающий в себя не только те или иные государственные учреждения, но и значительно более широкие моменты, такие как идеология взаимоотношения государства и общества, связи с другими государствами. (Воронин А. В. История Российской Государственности. М.: Вече, 2007. С. 16). насильственного воздействия для подчинения своей власти. Государственность же рассматривается как совокупность принципов, взглядов и убеждений, выражающих отношение населения к тем формам, в которых презентируют себя властные институты.

Государственность Древней Руси включает следующие основания:

- объяснение, для чего нужны специальные властные органы;

- обоснование закономерности и справедливости существующих властных структур;

- наделение носителей власти и их действий священными свойствами (сакрализация власти), что тесно связано с формированием образа идеального правителя.

Как уже отмечалось, обширная историография Древнерусского государства сконцентрирована, в основном, на анализе политических отношений. Значительное место в исследованиях отводится взаимоотношениям княжеской власти, веча и церкви. При этом место и функции этих властных структур по-разному оценивались исследователями.

В зависимости от оценок места и функций властных структур историографию Древней Руси, можно, на наш взгляд, разделить на три больших блока. Первый блок рассматривает состояние государства через институт княжеской власти. К данному блоку относятся работы В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, А. Е. Преснякова, М. Ф. Владимирского-Буданова, М. С. Грушевского, Н. И.Костомарова, И. П. Еремина, А. Н. Насонова, Ю. А. Лимонова, и др.2. Причем, выделенный нами

2 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Петроград, 1916; Грушевский М. С. История Украины-Руси. Львов, 1905; Еремин И. П. Повесть временных лет. М., 1947; Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1993; Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.,1990; Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1987; Насонов А. Н. Монголы и л блок не является монолитным . Так, Н. М. Карамзин и В. Ф. Владимирский-Буданов считали князя единственным носителем властных полномочий в Древней Руси 4. В то же время, по их мнению, князь был обязан соблюдать старшинство и христианские заповеди5. Существовала, как они полагали, также

Русь. М.; JL, 1940; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М.,1993.

3 Одним из первых систематизацию функций княжеской власти осуществил В. Н. Татищев. К сожалению, он ссылался на Иоакимовскую летопись, вызвав тем самым недоуменнее последующих исследователей. (Татищев В. Н. История Российская. М.; JI, 1962). Н. М. Карамзин заметил «Мы должны упомянуть о мнимом древнейшем Летописце Иоакиме.Сию шутку многие приняли за истину.» (Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1993. Т. I. С. 23). Наиболее подробное опровержение подлинности Иоакимовской летописи присутствует в работе П. П. Толочко. (Толочко П. П. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М.: Новое литературное обозрение; Киев: Критика, 2005).

4 «.Везде, и в самом Новгороде, князь судил, наказывал и сообщал власть свою тиунам; объявлял войну, заключал мир, налагал дани» (Карамзин Н. М. История государства Российского. М. , 1993. Т. I. С. 146); «Княжеская власть есть необходимый элемент государственного устройства всех древнерусских земель» (Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Петроград, 1916. С. 82).

5Если князь не соответствует данным обязательствам, как Святополк II, то он достоин только порицания: «Он [Святополк], имел все пороки малодушных: вероломство, неблагодарность, подозрительность, надменность в счастии и робость в бедствиях. При нем унизилось достоинство Великого князя, и только сильная рука Мономахова держала его 20 лет на престоле, даруя победы отечеству» (Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1993. Т. II. С. 243); Полнота власти сохраняется лишь до тех пор, пока князь находится в обязательность для князя совещаний с боярами»6. С. М. Соловьев и А. Е. Пресняков, напротив, сосредоточили внимание на политических институтах, ограничивавших княжескую власть. Эти исследователи подчеркивали, что великий князь должен учитывать интересы князей удельных (братии), п профессиональных воинов (дружины) и веча (горожан) . Он постоянно должен был доказывать обществу свое право на власть, заключая «ряд» (соглашение) и подтверждая его крестным целованием. При этом иерархия «старейшинства» игнорировалась8.

Второй историографический блок, посвященный атрибутам древнерусского государства, выдвигает на передний план деятельность веча. Сюда относятся работы В.О. Ключевского, И. Я. Фроянова, А. Ю. Дворниченко согласии («одиначествЬ») с народом (Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Петроград, 1915. С. 89).

6 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Петроград, 1915. С. 86.

7 «Признание князя сопровождалось присягою, целованием креста. .Когда родовое право князя было спорное, когда его признанию предшествовало какое-нибудь особенное обстоятельство., то являлся ряд, уговор .Ряд и целование креста назывались утверждением. Ряды по тогдашним отношениям были троякие: с братиею, дружиною, горожанами» (Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. II. С. 158).

8Князь-отец наделяет сыновей волостями.Это семейный раздел, такой же как раздел дома по отцовскому «ряду», согласно Русской Правде. Результат раздела - распад владения и семейной группы на ряд отдельных отчин и владельческих линий» (Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. М., 1993. С. 133); «Старейшинство само было порождением двойственности сил, определявших княжие отношения и разрушавших его своею борьбою» (Там же. С. 135). и др9. Институт княжеской власти у В. О. Ключевского подвергается нелестной характеристике: « Князь не прикреплялся к месту владения, и тому или другому столу ни династическими, ни даже личными связями. Он приходил и скоро уходил, был политической случайностью для области, блуждающей кометой»10. Легитимность княжеской власти проявляется настолько, насколько вече как «непреходящий» политический орган вручает князю право распоряжаться на «месте владения»11.

Своеобразно о древнерусском государстве пишет И. Я. Фроянов, отмечая, что с XI в. Русь состояла из городов-государств: «Принудительная власть концентрируется в общине главного города (волостного центра), господствующей над нижестоящими общинами пригородов и сел, вынужденными поступиться частью собственного суверенитета в пользу правящей общины» , т.е. на Руси, по мнению И.Я. Фроянова, прежде всего, складывается иерархия общин, а уж затем князей. Вслед за Ключевским И. Я. Фроянов полагал, что князь как вождь и правитель действует «в содружестве с

9Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980; он же. Начала Русской истории. М.: Парад, 2001; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города -государства Древней Руси. Л.: ЛГУ, 1988.

10 Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 169.

11 «Всенародное вече главных областных городов было преемником древней городской торгово-промышленной аристократии. Так власть местных князей является ограниченной вечами волостных городов». Кроме того, «Города, как сторонняя сила, вмешивались во взаимные счеты князей и путали их очередь во владении» (Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 201).

12 Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 42. народным собранием и племенной старшиной», не являясь сувереном земли13. Такой вечевой строй, по утверждению И.Я. Фроянова, приемлем древнерусским населением, так как отвечает потребностям племенных союзов, формируя организационные центры их существования (города). Вместе с тем, вече, старейшина и князь находятся между собой в органическом единстве, как неотъемлемые составляющие Древнерусского государства14.

Третий историографический блок выделяет ведущую роль церкви в становлении и развитии Древнерусского государства. К данному блоку относятся работы В. И. Сергеевича, С. Я. Сендеровича, А. В. Карташева, митрополита Макария (Булгакова) и др.15. Рассматривая составные элементы государства, В. И. Сергеевич последнее место отводит княжеской власти: действие любого князя подразумевает «народное согласие»16. Вече же не

17 может быть постоянно действующим государственным органом . В итоге В. И.

13 «Трудно назвать сувереном князя, который, приезжая в ту или иную волость, должен был входить в соглашение с вечевой общиной и принимать выдвигаемые вечем условия, ставящие его в определенные рамки» (Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 139).

14 Фроянов И. Я. Начала Русской истории М.: Парад, 2001. С. 264-268; Фроянов И. Я. Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. JL: ЛГУ, 1988. С. 34-37.

15 Макарий (Булгаков). История русской церкви. М., 1995; Карташев А.В Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т. 1.; Сендерович С. Я. Метод Шахматова, раннее летописание и проблема начала русской историографии // Из истории русской культуры. М., 2000. Т.1: Древняя Русь; Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб., 1903.

16 Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб., 1903. С. 51. 11

Мы не находим никаких указаний на периодичность вечевых собраний. Они составлялись по мере потребности и всякий раз по особому приглашению. При отсутствии необходимого повода, вече могло не собираться не только в течение

Сергеевич приходит к выводу, что «блюстителями мира в русской земле становились епископы»18. К тому же, «мнение о превосходстве священства над царством» поддерживалось не только духовенством, но и представителями светской власти19. Еще дальше В. И. Сергеевича идет в вопросе о значении церкви для древней Руси А. В. Карташев, провозглашая, что само возникновение древнерусского государства связано с оформлением церковной

20 кафедры в Крыму .

Значительное место влиянию церкви в Древнерусском государстве отводит и В. О. Ключевский (хотя и не в такой степени как В. И. Сергеевич и А. В.

Карташев). В церковной среде, согласно В. О. Ключевскому сформировался

21 первый кодекс древнерусских законов — «Русская Правда» . Работы этих исследователей позволяют предполагать особую роль церкви как института духовной власти в процессе формирования идеи древнерусской государственности.

Советская историография Древней Руси исходила из положения, что в основе развития государства лежат социально-экономические факторы . В месяца, но даже целого года; и, наоборот, в одну неделю могло быть несколько вечевых собраний» (Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб., 1903. С. 51).

18 Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб.,1903. С. 52.

19 Там же. С. 57.

20 Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т. 1.С. 49.

21 Церковь исподволь прививала к туземному [древнерусскому] быту новые понятия и отношения, перевоспитывая умы и нравы, приготавливая их к восприятию новых норм, и таким путем глубоко проникала в юридический и нравственный склад общества» (Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1987. Т. I. С. 131).

22 Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953; Лихачев Д. С. Культура русского народа. АН СССР, 1961; он же. Заметки о Русском. Советская Россия. JL, 1984; он же. Исследования по древнерусской литературе. JL, 1986; он же. Русские связи с этим, историки советского периода рассматривали историю Древней Руси через цепь взаимоотношений политических органов власти, добавляя лишь, что в основе действий представителей власти лежали интересы класса

23 феодалов . При этом субъективная составляющая этого процесса фактически никогда не рассматривалась, а роль веча существенно принижалась — вплоть до утверждений, что на ранних этапах развития государства у восточных славян вечевые собрания были скорее редким исключением, нежели правилом (Греков Б. Д.24).

Таким образом, исследователи предшествующего периода писали преимущественно о государстве, государственных органах и их взаимодействии, а не о государственности, отводя идейной составляющей становления властных институтов подчиненное положение. В таком же аспекте, по большей части, рассматривает историю Древней Руси и современная историография.

Выделяются из общего фона работ, посвященных проблеме становления и

25 26 развития Древнерусского государства труды Н. Ф. Котляра и В. В. Пузанова . летописи и их культурно-историческое значение. М.; JL, 1947; он же. Поэтика древнерусской литературы. М.,1979; он же. Текстология: На материале Русской литературы X-XVII вв. Л., 1983; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993.

23«Под Древнерусским государством мы понимаем то большое раннефеодальное государство, которое возникло в результате объединения Новгородской Руси с Киевской Русью» (Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 52).

24 Там же. С. 58 - 64.

25

Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998.

Ifi

Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2007.

Н.Ф.Котляр первым обратил внимание на то, что «проблема развития самой

97 государственности остается, как бы на втором плане» . Отмечая, что государственность не сводится к действию различных социально-экономических и политических сил, Н. Ф. Котляр, вместе с тем, рассматривает периоды ее становления через политическую сферу. Каждый очередной этап развития государственности он связывает со спецификой княжеской деятельности. С политической точки зрения исследователь предложил выделить даже особую форму государственности Древней Руси — дружинную28. Иными словами, избежать традиционного подхода при характеристике Древнерусского государства Н. Ф. Котляру так и не удалось. В его исследовании, как и в работах критикуемых им предшественников, представлен анализ не столько древнерусской государственности, сколько древнерусского государства. Работа В. В. Пузанова является новейшим крупным исследованием по проблематике древнерусской государственности, включающим в себя детальный анализ источников («Феномен Владимира

27 «Почти все историки прошлого и настоящего в трудах древнерусской тематики уделяют основное внимание собственно истории Киевской Руси — политической, экономической, культурной. Проблема развития самой государственности остается как бы на втором плане» (Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 52).

Дружина представляла собой продукт не столько решительного изменения социальных отношений, сколько зарождения и развития государственности. В руках князя она была средством принуждения и управления, взимания дани, защиты собственнов интересов и насилия страны от врагов. Есть основания утверждать, что в эпоху Владимира завершается существование дружинной формы государственности. [При Ярославе] дружина играет уже исключительно военную роль. Но и Ярославу до времени приходилось считаться с нею» (Там же. С. 41).

29 30

Мономаха» , социальные образы Древней Руси ). Тем не менее, большая часть исследования также посвящена образованию и развитию древнерусского государства. Тема древнерусской государственности, по-прежнему, остается открытой для исследования.

Объект и предмет исследования. Проанализировать процесс зарождения и становления древнерусской государственности можно, опираясь на тексты, сохранившие субъективную составляющую формирующегося государства.

Такие источники должны отвечать следующим требованиям:

1 .Датироваться X — первой половиной XIII вв.;

2.0тображать, так или иначе, отношение к власти (объяснение, оправдание и сакрализацию действий носителей власти);

3.Характеризовать формы взаимоотношения непосредственных носителей светской и духовной власти.

4.Содержать формулировки норм поведения, что, в конечном итоге, приводит к оформлению закона.

Исходя из этого, объектом нашего исследования стали тексты древнерусских исторических источников, отвечающие перечисленным критериям. Таковыми, на наш взгляд, прежде всего, являются: «Слово о Законе и Благодати» Илариона, «Сказание, страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу», «Слово» и «Моление» Даниила Заточника, Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе, Киево-Печерский Патерик, а также «Русская Правда». Прочие письменные источники (в том числе летописные материалы) привлекаются в качестве вспомогательного материала, позволяющего уточнить или проверить полученные выводы.

29 Пузанов В.В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2007. С. 410- 466.

30 Там же. С. 487 - 572.

Слово о Законе и Благодати» Илариона - одно из первых древнерусских произведений, где представлена изучаемая нами совокупность принципов, взглядов и убеждений, определяющих отношение населения к носителям княжеской власти. Сакрализация деятельности светской власти представлена с позиций духовенства. На момент создания «Слова» Иларион являлся пресвитером и духовником киевского князя Ярослава Владимировича, следовательно, был осведомлен о мировоззрении и населения (паствы пресвитера) и обладателя власти (духовного чада пресвитера). Это сложившееся мировоззрение Иларион облекает в две духовные категории: Закон и Благодать, отражающие состояние Русской земли. При этом Русская земля для Илариона определяется не политическими или этническими границами, а ареалом распространения христианства, в котором деятельность князя и населения должна соответствовать евангельским положениям. Благодаря вышеперечисленным положениям текста, данное «Слово» рассматривается в историографии и как философское произведение , и как

31Изд.: Молдован А. М. Иларион «Слово о Законе и Благодати». Киев, 1984; Иларион. Слово о Законе и Благодати / Подг. текста и перевод Т. В. Черторицкой // Красноречие Древней Руси. М.: Советская Россия, 1987. С. 4257; Иларион «Слово о Законе и Благодати» / Древнерусский текст -реконструкция Л. П. Жуковской. М., 1994; БЛДР. СПб.: Наука, 1997. Т. I. XI-XII века. С. 39-52.

Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X - XVII веков. М., 1990. С. 12. политический памфлет33, и как образец ораторского искусства34, и как

J с О/Г послание и, наконец, как проповедь .

Сказание о Борисе и Глебе"1, как и «Слово» Илариона, характеризует отношение к великокняжеской власти, но в ином контексте. Власть великого князя — неотъемлемый атрибут государства, но является ли великокняжеская власть высшей ценностью? Ответ источника недвусмысленен: высшие ценности — исключительно евангельские заповеди. Чтобы сохранить верность заповедям, данным от Бога, христианину порой бывает необходимо отказаться не только от великокняжеского стола, но и от жизни. Кроме того, в тексте представлен образ идеального князя. Этот образ оказался впоследствии настолько глубоко воспринятым древнерусским обществом, что именно его носители — Борис и Глеб — становятся святыми покровителями Русской земли, духовными защитниками Руси в военных действиях. Заступником Руси в древнерусских источниках выступает не Ярослав, разгромивший печенегов и

Долгов В. В. Очерки истории общественного сознания Древней Руси X - XIII веков. Ижевск, 1999. С. 74-76.

34 Колесов В. В. Древняя Русь Наследие в слове. СПб., 2001. Кн. 2. С. 64.

35 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 1. С. 241242.

36 Ужанков А. Н. Из лекций по истории русской литературы IX - первой трети XVIII вв.: «Слово о Законе и Благодати» Илариона Киевского. М., 1999. С. 545.

XI

Изд.: Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подг к печати Д.И. Абрамович. Пгр., 1916; Сказание о Борисе и Глебе / Подг. текста, перевод и комм. JI. А. Дмитриева // ПЛДР: Начало русской литературы: XI - начало XII века. М., 1978. С. 278-303, 451-456; Бугославский С. А. Текстология Древней Руси. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. М.: Языки славянских культур, 2007. Т. II. С. 393-598. после смерти Мстислава, хотя бы формально объединивший Русь, и не Владимир Мономах — гроза половцев и усмиритель князей (несмотря на его почитание церковью, о чем свидетельствует текст Киево-Печерского Патерика, вопрос о его канонизации не стоял). Защитником Руси не стал даже Мстислав Храбрый, канонизированный Русской Православной церковью. Защитниками Руси стали князья-жертвы, отказавшиеся от борьбы за власть. Отсюда следует весьма своеобразное отношение к власти, сформулированное в анализируемом источнике. На первое место выходит именно благочестие, соблюдение христианских евангельских заповедей. Святополк — сводный брат Бориса и Глеба также носитель княжеской власти, но он совершает преступление, нарушает заповедь «не убий», и поэтому его власть не может подлежать легитимации.

Моление Даниила Заточника - одно из самых популярных древнерусских произведений. Данный источник характеризует новое отношение к светской власти: автор текста и, судя по всему, его многочисленные читатели уже готовы принять князя в качестве хозяина Руси. Это не означает, что князь (великий князь) уже в конце XII - начале XIII в., которыми датируются «Слово» и «Моление» Даниила Заточника, реально был полным хозяином Древнерусского государства, но, согласно тексту, он должен быть таковым.

38Изд.: Миндалев П. П. Моление Даниила Заточника и связанные с ним памятники. Казань, 1914; Зарубин Н. Н. Слово Даниила Заточника по редакциям XII - XIII вв. и их переделкам. JL, 1952; Слово Даниила Заточника / Подг. текста, перевод и комм. Д.С.Лихачева // ПЛДР. XIII в. М., 1980. С. 388400; Слово Данила Заточеника, еже написал своему князю Ярославу Володимеровичю // Златоструй: Древняя Русь X-XIII вв. М., 1990. С. 238 - 243; БЛДР. СПб.: Наука, 1997. Т. 4. XII в. С. 268-284.

Путешествие Иоанна Новгородского на бесе обосновывает авторитет духовной власти, так как только духовная власть может обеспечить сакрализацию власти светской. Все смысловые приемы текста отражают следующее представление: слова носителя духовной власти не могут подвергаться сомнению, даже если люди своими глазами видят противоположное. Обладая подобной харизматической властью, носители духовного сана объясняют поведение князей. В свою очередь, князья покровительствуют духовным лицам: князь и «начальствующие» Новгорода ставят Крест в назидание горожанам, чтобы те не дерзали «скоро» осуждать и изгонять святителя40.

Текст Киево-Печерский Патерика41 характеризует взаимоотношение светской и духовной власти, тем самым отвечая на один из ключевых вопросов: до каких границ простирается влияние князя на духовенство, и до какого момента духовное лицо может наставлять князя? Регламентация отношений светской и духовной власти стала одной из базовых идей «Киево-Печерского Патерика». Князья обеспечивают благосостояние населения, защиту от внешних посягательств и соблюдение законов. Духовенство же рассматривает

39 Изд.: Великие Минеи Четьи. Сентябрь. СПб., 1868. С. 327-345; Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе / Подг. текста, перевод и комм. Л. А. Дмитриева // ПЛДР: XIV - середина XV века. М., 1981. С. 454-463; Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе // Древнерусские предания (XI-XVbb.). М., 1982. С. 282-293.

40 ПЛДР. М., 1981. Т. 4. С. 462.

41Изд.: Патерик Киевского Печерского монастыря / Под ред. Д. И. Абрамовича. СПб., 1911; Киево-Печерский патерик / Подг. текста, перевод и комм. Л. А. Дмитриева // ПЛДР: XII век. М., 1980. С. 313-626, 692-704; Киево-Печерский патерик // Повести Древней Руси XI—XII веков. Л., 1983. С. 427-523, 567-572; БЛДР. СПб.: Наука, 1997. Т. 4. XII в. С. 296 - 490. соответствие любой деятельности христианской заповеди: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22: 21; Мк. 12:17; Лк. 20:25).

Своеобразным итогом альянса светской и духовной власти на Руси является кодификация законов - Русская Правде?1. Сам свод законов должен включать в себя религиозный текст, иначе роль духовной власти будет сведена к минимуму. Кроме того, кодекс законов выражает легитимацию власти со стороны «власть имущих», т. к. включает в себя оправдание деятельности последних (возможно, самооправдание власти). Для самооправдания власти (легитимации власти со стороны «самой власти») необходимы именно священные тексты, т. к. при соблюдении этого условия подтверждается

42Изд.: Калачев Н.В. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. С-Петербург, 1889; В. И. Сергеевич. Русская Правда в четырех редакциях по спискам Археографическому, Троицкому и князя Оболенского. С-Петербург, 1904; Русская Правда по спискам Академическому, Троицкому и Карамзинскому / Под ред. проф. А. И. Яковлева и JI. В. Черепнина. М., 1928; Карский Е. Ф. Русская Правда по древнейшему списку. АН СССР, JL, 1930; Русская Правда по спискам Академическому, Карамзинскому и Троицкому / Под ред. акад. Б. Д. Грекова. М.; Д., 1934. Русская Правда. Тексты на основании 7 списков и 5 редакций / Сост. и подг. к печати проф. С. Юшков. Киев, 1935; Памятники истории Киевского государства IX - XII вв. // Сборник документов / Подг. к печати Г. Е. Кочин. М.; JL, 1936. Правда Русская / Подг. к печати В. П. Любимов, Н. Ф. Лавров, М. Н. Тихомиров, Г. Л. Гейерманс, Г. Е. Кочин. Под ред. акад. Б. Д. Грекова (тексты по 15 основным спискам с вариантами из остальных известных списков Русской Правды). АН СССР, 1940; Тихомиров М. Н. Исследования о Русской Правде. М.; Л., 1941; Памятники права Киевского государства X — XII вв. / Сост. А. А. Зимин. М., 1952. С. 73-232. сакральность власти: власть ничего не придумывает — законы даны Богом. Собственно, власть и нужна для того, чтобы охранять эти — данные Богом — законы. Закон в «Русской Правде» — это не духовная категория, как Закон в «Слове о Законе и Благодати» Илариона. Это четкая система наказаний в земной жизни. В то же время, в основе целого ряда норм Русской Правды лежат положения Священного Писания, что, в свою очередь, свидетельствует о причастности духовной власти к законодательной деятельности государства.

Предметом нашего исследования являются содержащиеся в перечисленных источниках прямые и косвенные декларации, характеристики и оценки властных институтов и их соотношений.

Методология и методы исследования. В качестве методологической основы данного исследования мы избрали герменевтический подход, что обусловлено поставленными целью и задачами. Поскольку в центре нашего внимания находится идеологическая составляющая исторического процесса, принципиальную роль играет проблема адекватного восприятия не только буквальных, но и скрытых смыслов текстов древнерусских источников. Понимание текста — и буквальное, и контекстуальное — напрямую связано с вопросом о том, является ли мышление исторически изменчивой величиной. В отечественной историографии советского периода общепринятой была точка зрения, согласно которой «мышление у человека во все века было в целом тем же»43. Считалось, что предположение о существовании в прошлом иного мышления неизбежно должно повлечь за собой признание невозможности понимать тексты, созданные в предшествующие эпохи44. На самом деле,

43 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.,1979. С. 68.

44 «Исследователь, который предполагал бы существование у людей прошлого «особого мышления», в сущности, закрыл бы для себя возможность понимания сочинений средневековых авторов: ведь сам такой исследователь живет в наше время» (Лурье Я.С. Россия древняя и Россия новая. СПб., 1997. С. 16-17). проблема преодоления непонимания (или недопонимания) смыслов текста действительно существует.

Причин тому несколько.

Мы считаем естественным при описании явлений, процессов и событий добиваться протокольно точной фиксации происходящего, в то время как авторы древнерусских текстов особое внимание уделяли не внешней стороне описаний, а объяснению сути происходящего. При этом они не давали конкретных определений даже ключевым понятиям своих повествований. Положение серьезно осложняется тем, что на протяжении веков значения, даже знакомых современному человеку, слов неоднократно менялись, и мы не можем быть уверены, что на сегодняшний момент смысл древнерусских слов нам вполне ясен. К тому же, увлекаясь буквальным смыслом описаний, современный исследователь, подчас неосознанно, вкладывает в древнерусский текст свои собственные аксиологические структуры и понятийно-категориальный аппарат, тем самым существенно модернизируя изучаемый источник. Между тем, идеи, ценности и пристрастия авторов древнерусских источников далеко не всегда ясны и понятны нашим современникам. Между исследователем и древнерусским автором существует значительная культурно-историческая дистанция. Она может быть сокращена, но не преодолена до конца. Однако осознание наличия такой дистанции само по себе становится основанием для более адекватного понимания смыслов, заложенных самим автором источника, и их максимально адекватного описания. Для этого следует использовать метаязык, связывающий понятийно-категориальный аппарат современной исторической науки с представлениями автора текста. Основанием для разработки такого метаязыка и может стать герменевтический анализ текста. Под герменевтикой нами подразумевается истолкование, имеющее целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значения слов и их исторически обусловленные вариации) и субъективных (намерения авторов)оснований.

Во время выявления смысла текста, между его автором и исследователем происходит то, что Г.-Х. Гадамер назвал герменевтическим разговором45. Герменевтический разговор вводит нас в герменевтический круг: чтобы понять целое, следует понять каждую из его частей, но, чтобы понять ту или иную часть, необходимо понять замысел произведения в целом. Разрыв герменевтического круга (который при отсутствии корректного подхода может принять вид круга порочного) возможен в том случае, если мы сможем совершить «скачок» в него, «вжиться» в текст. В данном исследовании основанием для скачка в герменевтический круг мы используем цитаты, которые древнерусские авторы широко использовали в оригинальных сочинениях. Именно цитаты позволяют лучше понять смысловую нагрузку текста и уточнить отношение его автора к описываем событиям.

Избранный нами методологический подход реализуется в следующих методах исследования. Работа с цитатами как важной информационной частью исторического источника. При этом мы учитываем центонно-парафразный принцип построения древнерусских текстов, рассмотренный И. Н. Данилевским: «Правильное определение прямой или косвенной цитаты позволяет уловить смысловые нити, связывающие образы, заимствованные автором из прежних произведений, с новым описанием. Так, собственно, и рождались новые смысловые структуры, которые древнерусский книжник транслировал своим читателям»46. Поскольку основным авторитетным источником образов и характеристик древнерусских авторов было Священное Писание, при анализе источников мы, прежде всего, уделяем внимание цитатам из библейских книг, постоянно встречающимся в древнерусских текстах. Подобные цитаты с их «памятью контекста» позволяют на качественно новом уровне понять древнерусское произведение, автором которого чаще всего был

45 Гадамер Г.-Х. Истина и метод. М., 1998. С. 62.

46 Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004. С. 58-64. монах-христианин. Поэтому выявление и анализ параллелей между древнерусскими и библейскими текстами рассматривается как основной путь, который помогает понять замысел автора источника.

Научная новизна исследования. На основе анализа древнерусских текстов впервые в отечественной историографии реконструируются процесс зарождения древнерусской государственности, а также базовые идеи, которые сформировались в его результате. Вместе с тем предлагается новая трактовка текстов следующих древнерусских произведений: «Слово о Законе и Благодати» Илариона (в котором через взаимосвязь Закона и Благодати -— а не через их противопоставление, как обычно считается, — формулируются основы зарождающейся государственной идеологии); «Моление» Даниила Заточника (в котором закладываются основы представлений о носителях княжеской власти как истинных хозяев Русской земли); «Путешествие Иоанна Новгородского на бесе» (в котором в косвенной форме высказывается мысль о приоритете духовной власти над властью светской); Киево-Печерский Патерик (в «Словах» которого проводится мысль о единстве духовных правителей и князя)

Заключение научной работыдиссертация на тему "Зарождение идеи Древнерусской государственности"

Заключение.

Анализ древнерусских текстов дает возможность сделать вывод, что древнерусская государственность (система взглядов, идей, представлений о государстве) включала в себя следующие ценности.

Этно-конфессиональное единство (где христианство, там и Русь): понятие «Русская земля» отождествляется с местом обитания христианского населения, молящегося по-славянски. Крещение Руси — не волеизъявление отдельного князя, а единый «вселенский» процесс.

Монотеизм. Благодать как высшая ступень приближения к Богу не осеняет язычников.

Милость воздается не по заслугам, а по Благодати Божьей: крещение Руси князем Владимиром — Божья милость; по милости Божьей иноки получают дар чудотворения и прозорливости, по милости Божьей исцеляется и прогоняет половцев Владимир Мономах.

Христианская любовь: истинный христианин возлюбит не только ближнего, но и врага — князья Борис и Глеб молятся Богу о спасении своих убийц.

Милосердие — основа христианской жизни. Владимир после крещения обеспечивает всех нуждающихся, князь — персонаж Моления Даниила Заточника - избавляет население от скорби и бед.

Почитание старших отождествляется с почитанием Бога: князь Борис не обсуждает повеления отца и вместе с младшим братом Глебом покорен воле старшего брата Святополка, даже если такая покорность приводит к гибели.

Смирение перед людьми равнозначно смирению перед Богом. архиепископ Новгородский Иоанн без ропота отправляется в изгнание, игумен Иоанн Печерский и инок Прохор прощают великого князя Святополка Изяславича за «утеснение» монастыря, Владимир Мономах без гнева принимает отказ инока Агапита явиться к нему.

Почитание носителей священного сана: Владимир Святославич во всех делах советуется с епископами, Владимир Мономах оказывает почтение инокам Киево-Печерского монастыря, участники новгородского веча раскаиваются в изгнании архиепископа.

Отношение общества к данным ценностям проявляется, в первую очередь, через почитание их носителей: Владимир достоин похвалы как креститель Руси; князья Борис и Глеб, поставившие христианские заповеди выше жизни, являются небесными защитниками Руси; архиепископ новгородский Иоанн достоин почета за поучение народа. Следует отметить, что образец православного образа жизни — это князья и духовенство. Отсюда следует необходимость союза между носителями и охранителями православных ценностей, между светской и духовной властью. В то же время, носители светской власти, в частности князья, в глазах духовенства ставятся на один уровень с рядовыми христианами: инок Прохор наставляет князя Святополка как ученика, а инок Агапит отказывается выйти за пределы монастыря ради князя («Аще ко князю иду, то и ко всЬм иду»). Тем не менее, между князьями и духовными лицами отсутствует противостояние, так как и те, и другие соблюдают одни и те же заповеди.

Таким образом, легитимность власти (не только светской, но и духовной) в Древней Руси включает в себя следующие положения: представители власти являются воплощением православного образа жизни; для защиты православных ценностей нужен князь, которому вручается власть над всеми категориями древнерусского населения; приказы носителя власти, данной от Бога, не подлежат обсуждению.

Для легитимации власти необходимо была христианизация русских земель. Именно с момента крещения Руси начинается процесс формирования идеи древнерусской государственности. Христианские заповеди лежат в основе взглядов, идей и представлений о государстве. Если представители власти поступают вразрез с канонами христианства, их ждет печальный конец (князь Ростислав гибнет в реке, княжич Мстислав Святополчич убит собственной стрелой). Но сами каноны не воплощаются в жизнь без института княжеской власти (Русь крещена князем Владимиром; первые русские святые — князья Борис и Глеб) и нуждаются в защите со стороны носителей княжеской власти (очень явственно эту функцию выполняет князь, представленный Даниилом Заточником). Фактически мы наблюдаем круг: власть не может существовать, не соблюдая православных ценностей, но сами православные ценности не могут сохраниться без носителей власти.

Вышеизложенные положения легли в основу дальнейшего развития древнерусской государственности. Сакрализация власти впоследствии утверждается изречением: «Не прикасайтесь к Помазанникам Моим даже мыслью».

Список научной литературыГерасимова, Елена Алексеевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Библия. М.: Московская Патриархия, 1992.1372 с.

2. Дорофей Авва. Душеполезные поучения и послания. М.: Отчий дом, 1999. 319 с.

3. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры. М.: Братство святителя Алексия, 1992. 465 с.

4. Иоанн Синайский. Лествица. М.: Свято Троицкий Ново-Голутвин монастырь, 1992. 92 с.

5. Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. СПб., 1908. (переиздат.: М.,1962); Галицко-Волынская летопись / Подг. текста, перевод и комм. О. П. Лихачевой // ПЛДР: XII. М.,1981. С. 236 425, 564- 602.

6. Кирилл Иерусалимский. Слово к оглашенным. М.: Братство святителя Алексия, 1992. 52 с.

7. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. и с предисл. А. Н. Насонова. М.; Л., 1950.

8. Повесть об Акире Премудром. Григорьев А. Д. Повесть об Акире Премудром. Исследование и тексты. М., 1913; Повесть об Акире Премудром / Подг. текста, перевод и комм. О. В. Творогова // ПЛДР. XII век. М., 1980. С. 246-281, 656-658.

9. Пчела. Пчела / подг. текста, перевод и комм. В. В. Колесова // ПЛДР: ХШв. М., 1981. С. 486-519.

10. Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском Патерике, как историко-литературном памятнике. СПб., 1902. 279 с.

11. Аймермахер К. Знак. Текст. Культура. М., 1998. 242 с.

12. Айналов Д. В. Два примечания к «Слову» Даниила Заточника // Известия отделения русского языка и словесности. 1908. Т. 13. Кн. 1. Очерки и заметки по истории древнерусского искусства. С. 353-356, 364-365.

13. Акентьев К. К. Мозаики Киевской Святой Софии и «Слово» митрополита Илариона в византийском литургическом контексте // Византинороссика СПб., 1995. С. 75-94.

14. Баткин JI. М. Два способа изучать историю культуры // Вопросы философии. 1986. №12. С. 104-115.

15. Богин Г. И. Филологическая герменевтика: Учеб. пособие. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1982. 88 с.

16. Бугославский С. А. Текстология Древней Руси. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. М.: Языки славянских культур,2007. Т. II. 656 с.

17. Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. (XI -XIVbb.). М.: АН СССР, 1960. 488 с.

18. Введение христианства на Руси / Отв. ред. А. Д. Сухов. М., 1987. 117 с.

19. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русскаго права. Петроград, 1916. 640 с.

20. Водовозов Н. Ю. Столкновение между монастырем и светской властью. История древнерусской литературы. М.: Просвещение, 1972. 164 с.

21. Вольф Р. П.0 философии. М., 1996.583 с.

22. Воронин А. В. История Российской Государственности. М.: Вече, 2007. 543 с.

23. Воронин Н. Н. Анонимное «Сказание» о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор. // ТОДРЛ. М., 1957. Т. 13. С. 11-56.

24. Воронин Н. Н. Даниил Заточник. // Исследования и материалы по древнерусской литературе. Древнерусская литература и ее связи с новым временем. М., 1967. С. 54 101.

25. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. 704 с.

26. Георгий, архиманрдрит. Обожение как смысл человеческой жизни. М., Издательство Владимирской епархии. 2000. 31 с.

27. Гимон Т.В. Для чего писались русские летописи? // Журнал "ФИНН". М., 1998. №1(2). С. 8-16.

28. Гимон Т.В., Гиппиус А. А. Новые данные по истории текста Новгородской первой летописи. // Новгородский исторический сборник. СПб., 1999. Вып.7 (17). С. 18-47.

29. Гимон Т. В.,Мельникова Е. А. Политические институты Древней Руси // Древнейшие государства Восточной Европы. М., 2006. 438 с.

30. Греков Б. Д. Киевская Русь. М.: Госполитиздат, 1953. 569 с.

31. Громов М. Н. Козлов Н. Русская философская мысль X-XVIII веков, М.: МГУ, 1990.288 с.

32. Голубинский Е. Е. История русской церкви. М.,1904. Т. I. 926 с; М., 1900. Т.П. 919с.

33. Градовский А. Д. Начала русского государственного права. СПб., 1907. Т. 7. 433 с.

34. Грушевский М.С. История Украины-Руси. Львов, 1905. Т. 2. 634 с.

35. Гудзий Н. П. История русской литературы. М.; Л., 1946. Т. 2. 4.1. 346 с.

36. Гудзий Н. К. Молитва Даниила Заточника / Случай русской литературы. М.; Л., 1946. Т. 2.4. 1. С. 35 41.

37. Гуссов В. М. Историческая основа «Моления» Даниила Заточника // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л.: АН СССР, 1949. Т. VII. С. 410-418.

38. Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XIIbb.). М., 2001.399 с.

39. Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков. М.,2001.389 с.51 .Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004. 386 с.

40. Дмитриев JI. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII—XVII вв.: Эволюция жанра легендарно-биографических сказаний. Л.: Наука, 1973. 304 с.

41. Добрушкин Е. М. О двух известиях «Истории Российской» В. Н. Татищева под 1113г. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1970. Вып. 3. С. 284-290.

42. Долгов В. В. Очерки истории общественного сознания Древней Руси XI-XIII веков. Ижевск, 1999. 250 с.

43. Дьяченко Григорий, протоиерей. Духовный мир. М., 1992. 360 с.

44. Еремин И. П. Повесть временных лет. 1947. М., 1947. 53 с.

45. Иоанн Кронштадский. Молитвослов святого праведного Иоанна Кронштадского. М.: Благо, 2000.255 с.

46. Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартова в древнем славянорусском переводе: Текст, исслед. и словарь. Пг., 1920-1930. Т. 1-3.

47. Истрин В. И. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода. М., 2003.248 с.63 .Карамзин Н. М. Избр. соч. В 2 т. Т. 1 / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и прмеч. П. Н. Беркова и Г. П. Макогоненко. М.; Л., 1964. 811 с

48. Карамзин. Н. М. История государства Российского. М.:Книжный сад, 1993. Кн.1. 336 с.

49. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. М.:Высшая школа, 1967. 264 с.

50. Карташев А. В Очерки по истории русской церкви. М., 1991.

51. Калачов Н. В. Текст Русской Правды на основании четырех списков разных редакций. С- Петербург, 1889.68 с.

52. Ключевский В. О. Курс русской истории. Соч. в 9-и т. М., 1987. Т. III. 348с.

53. Ключевский В.О. Боярская Дума Древней Руси. Добрые люди Древней Руси (репр. изд.: М., 1902; Сергиев Посад, 1892). М.: Ладомир,1994. 567 с.

54. Ключевский В. О. Курс русской истории. М.: Историческая библиотека, 2002. Т. 1.290 с.

55. Колесов В. В. Древняя Русь. Наследие в слове. СПб.: СПбГУ, 2001. Кн 2. 304 с.

56. Косидовский Зинон. Библейские сказания. М.,1984. 498 с.

57. Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси // Исторические монографии и исследования Н. Костомарова. СПб., 1872. Т. 12. С. 576.

58. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М.: Мысль, 1991. 618 с

59. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб.:Алетейя, 1998. 448 с.

60. Крещение Руси в трудах русских и советских историков. М., 1988. 336 с.

61. Кузьмин А. Г. Был ли В. Н. Татищев историком // Русская литература. 1971. №1. С. 58-63.

62. Кучкин В. А. Русская земля» по летописным данным XI первой трети XIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы: материалы и исследования. М., 1951. С. 90-96.

63. Кучкин В. А. Формирование государственной территории СевероВосточной Руси в X-XIVbb. / Отв. ред. акад. Б. А. Рыбаков. М.: Наука, 1984. 353 с.

64. Лимонов Ю. А. Владимиро-Суздальская Русь: Очерки социально — политической истории. Л.,1987. 217 с.81 .Литература и культура Древней Руси: Словарь-справочник / под ред. Кускова В. В. М.: Высшая школа, 1994. 336 с.

65. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно- историческое значение. М.; Л.: АН СССР, 1947. 499 с.

66. Лихачев Д. С. «Слово» Даниила Заточника // Истоки русской беллетристики // Истоки русской беллетристики: Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе / Отв. ред. Я. С. Лурье. Л.: Наука, 1970. 595 с.

67. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979. 372 с.

68. Лихачев Д. С. «Слово о законе и благодати» Илариона // Великое наследие. М., 1979. С. 33 46.

69. Лихачев Д. С. Моление Даниила Заточника // Великое наследие. М., 1979. С. 241 258.

70. Лурье Я.С. Россия древняя и Россия новая. СПб., 1997. 404 с.

71. Макарий, митр. История Русской Церкви. М.,1994 1996. Кн. 1-4.

72. Мартышин О. В. Вольный Новгород: Общественно-политический строй и право феодальной республики. М., 1992. 384 с.

73. Мильков В.В. Осмысление истории в Древней Руси. СПб.: Алетейя, 2000. 384 с.

74. Мир истории: русские земли XIII-XV веках / И. Б. Греков, Ф. Ф. Шахмагонов. М.: Молодая гвардия,1986. 333 с.

75. Молдован А. М. Иларион « Слово о Законе и Благодати». Киев, 1984.

76. Надеждин Н. И. Об исторических трудах в России // Библиотека для чтения. СПб., 1837. Т. 20. Ч. 2.С. 140 154.

77. Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л.: АН СССР, 1940. 127 с.

78. Насонов А. Н. «Русская Земля» и образование территории Древнерусского государства. М.,1951. 223 с.

79. Никитин А. Л. Инок Иларион и начало русского летописания: Исследования и тексты. М.: Аграф, 2003. 313 с.

80. Ольшевская Л. А. Прелесть простоты и вымысла // Древнерусские патерики. М., 1999. С. 233-252.99.0лыпевская JI. А., Травников В. С. М., Наука: Литературные памятники, 1999. 496 с.

81. ЮО.Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. М., 2002. 430 с.

82. Пайпс Ричард. История Царской России. М.: Независимая газета, 1989.421с.

83. Ю2.Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М.,1986. 474 с.103 .Петров Н. И. О происхождении и составе славяно-русского печатного

84. Пролога (Иноземные источники). Киев, 1876. 83 с.

85. Петрухин В. Я. Название "Русь" в этнокультурной истории древнерусского государства (1Х-Хвв.) // "Вопросы истории", 1989, № 8. С. 24 -28.

86. Петрухин В. Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. М., 1993.190 с. Юб.Петрухин В. Я. Начало Этнокультурной истории Руси IX-XI веков. М.: Русич. Гнозис, 1995. 317с.

87. Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993. 635 с.

88. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси. СПб., 1913.470 с.

89. Приселков М. Д. История русского летописания XI-XIV вв. СПб., 1996. 188с.

90. ПО.Пузанов В. В. К вопросу о политической природе древнерусской государственности в постсоветской историграфии. Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2: История 2006. №3. С. 3 17.

91. Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис,этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2007. 624 с.

92. Пузанов В. В. Социокультурные конструкты и образы повседневности в «Житии Феодосия». Вестник Удмуртского университета, 2007. №7. С. 3 -28.

93. Пузанов В. В. Пути формирования высшей правящей элиты в эпоху образования Древнерусского государства. Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2: История 2008. №2. С.З 10.

94. Пузанов В. В. Отражение иерархии этнических статусов эпохи образования Древнерусского государства в «Повести времянных лет». Вестник Тюменского государственного университета. 2009. №1. С. 25 -28, 94.

95. Розов Н. Н. Книга в России в XV веке. Л.: Наука, 1981.122 с.

96. Романов Б. А. Люди и права Древней Руси. М., 2002. 478 с.

97. Русское православие: Вехи истории. М.: Политиздат, 1989. 723с.

98. Рыбаков Б. А. Древняя Русь; Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. 362с. 118.

99. Рыбаков Б. А. Мир истории; Начальные века Русской истории. 2- е издание. М., 1978.

100. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993. 589 с.

101. Сахаров А. М. Образование и развитие Российского государства XIV-XVII вв. М., 1969.

102. Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX вв. СПб., 1996. 379 с.

103. Сендерович С. Я. Метод Шахматова, раннее летописание и проблема начала русской историографии // Из истории русской культуры. Древняя Русь / Сост. В. Я. Петрухин. М., 2000. 210 с.

104. Сергеевич В. И. Лекции исследования по древней истории русского права. С-Петербург. 1903. 665с.

105. Сергеевич В. И. Русская Правда в четырех редакциях. Текст по спискам Археографическому, Троицкому и князя Оболенского. СПб., 1904, 2-е изд. СПб., 1911. Переизд. М., 1978. 186 с.

106. Сергеевич В. И. Вече и князь. СПб.,1915. 536 с.

107. Соколова Л. В. «Слово Даниила Заточника». Реконструкция и интерпретация первоначального текста// ТОДРЛ. 1993. Т. 46. С. 229-255.

108. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М.,1993.

109. Сперанский М. Н. Из истории русско-славянских литературных связей. М.: Учпедгиз, I960. 235 с.

110. Татищев В. Н. Собрание сочинений в 8 т., М.; JL: Наука,1962. Переиздание: М., Ладомир. 1994.

111. Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. 296 с.

112. Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л., 1964, 207 с.

113. Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М., 1975. 375 с.

114. Толочко П. П. «История Российская» Василия Татищева: источники и известия. М.: Новое литературное обозрение; Киев: Критика, 2005. 543 с.

115. Толочко П.П. Древнерусская народность. Воображаемая или реальная. М.: Алтейя, 2005.218 с.

116. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М., 1995. T.I. Первый век христианства на Руси. Дисциплины: Мидиевистика. Религии: Православие. 364с.

117. Ужанков А. Н. Когда и где было прочитано Иларионом «Слово о Законе и Благодати» // Герменевтика древнерусской литературы: Сб. 7. Ч. 1. М., 1994. С. 75-106.

118. Ужанков А. Н. Из лекций по истории русской литературы IX — первой трети XVIII вв.: «Слово о Законе и Благодати» Илариона Киевского. М., 1999. С. 5 45.

119. Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально политической истории. Л.,1980. 245 с.

120. ИО.Фроянов И. Я. Дворниченко А. Ю. Города государства Древней Руси. Л; ЛГУ, 1988. 269 с.

121. Фроянов И. Я. Начала Русской истории М.,Парад, 2001. 976 с.

122. Хейзинга И. Об исторических жизненных идеалах. М., 1992. 220 с. НЗ.Черепнин Л. В. Повесть временных лет, ее редакции и предшествующие ей летописные своды // Исторические записки. М., 1948. Т. 25. С. 293 333.

123. Черепнин JI. В. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси. М., 1960. 299 с.

124. Черторицкая Т. В. Красноречие Древней Руси (XI—XVII в.) / Сост., вступ. статья, подгот. древнерус. текстов и коммент. Т. В. Черторицкой. М.: Советская Россия, 1987. 448 с.

125. Щапов Я. Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и государство в феодальной России / Отв. ред. В. Т. Пангуто. М., 1975. С. 13-24.

126. Шахматов А. А. К вопросу о критическом издании «Истории Российской» В.Н. Татищева // Дела и дни. Пг., 1920. Кн.1. С. 1-95

127. Шахматов А. А. Повесть временных лет. Т. 1. Вводная часть. Текст. Примечания, Пгр.: Археогр. комис, 1916. 402 с.

128. Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV -XVI вв. М.; АН СССР, 1938.372 с.

129. Шахматов А. А «Повесть временных лет» и ее источники // ТОДРЛ. Т. IV 1940. С.9-150.

130. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. М.: Академия, 1956. 380 с.

131. Шахматов А. А. История Русского летописания. СПб.: Наука, 2003. 188 с.

132. Шевырев П. История русской словесности. Т. 1.4. 2. М., 1846. 378 с.

133. Щербатов М.М. История российская с древнейших времен. В 7-ми тт. / Под ред. И.П. Хрущова и А.Г. Воронова. 1967.

134. Шляпкин И. А. Слово Даниила Заточника (по всем известным спискам)// Памятники древней письменности № ЬХХХ1.СПб.,1889.

135. Шульга Е. Н. Когнитивная герменевтика. М., 2002. 237 с.

136. Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры М.: МИРОС, 1998. 468 с.

137. Юшков С. В. Русская Правда. Происхождение, источники, ее значение. М.: Госюриздат, 1950. 380 с.

138. Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908. 143с.

139. Янин В. JI. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород. М.: Высшая школа, 1977. 241 с.

140. Янин В. JI. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981.229 с.

141. Янин В. JI. У истоков новгородской государственности // Вестник Российской Академии наук. Т.70. №8. С. 668 -675.

142. Янин В. JI. Новгородские посадники. 2-е изд. перераб. и доп. М., 2003. 241 с.

143. Яхонтов И. Сборник духовно-литературных трудов // Собрание духовно-литературных трудов" прот. И. Яхонтова. СПб., 1890. Т. 2.