автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Абсолютистская бюрократия и французское общество. Социальная и экономическая политика Кольбера

Полный текст автореферата диссертации по теме "Абсолютистская бюрократия и французское общество. Социальная и экономическая политика Кольбера"

о

¿ъ

йнстнтут всеобщей история АН СССР

На правах рукописи !ШЮВ Владимир Няхолаовач

АБСОЛЮТИСТСКАЯ БЮРОКРАТИЯ Е ФРАНЦУЗСКОЕ ОЩЕСТВО СОЦИАЛЬНАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА КОЛЬБЕРА

Специальность 07,00.03 - всеобщая ястория

Автореферат

дяссертацаи на еоясмняв учвво» етепенв доктора аеюрячесхях яаук

Москва - 1989

Работа выполнена в Ордена Трудового Красного Знамени Институте всеобщей нотории АН СССР

Официальные оппоненты: члвн-коррвопонденг АЕ СССР доктор иоторичеоких наук доктор иоторичеоких наук

Ведущая организация ~ иаторичеокий. факультет Ленинградского Государственного Университета

Защита соотоитоя " "_ 199_г. на

заседании Специализированного совета при Институте ^всеобщей иатории АН СССР ао адреоу: г.Мооква, ул. Дмитрия Ульянова, д.19.

- Болховитинов Н.Н,

- Адо А.В. Бааовокая Е.И.

О диссертацией. можно ознакомиться в библиотеке Инатитута воеобщей иатории АН СССР.

Автореферат разослан " " 19_ г.

Ученый авкретарь оовета кандидат иоторичеоких

наук а.В.Вишлев

Институт воеобщей иотории АН СССР, 1989

Диссертация рассматривает всю основную проблематику социальной и экономической полигики великого французского государственного деятеля Ж.-Б.Кольбера, министра в 16611683 гг.1 в связи с важнейшими проблемами истории французского абсолютизма и генезиса капитализма во Франции.

Актуальность этой темы определяется особым значением именно французского абсолютизма как показательного для других европейских абсолютных монархий. К тому же рассматриваемый период имеет специфическую значимость в истории Франции как время наивысвего внешнеполитического и внутриполитического могущества королевской власти, когда испытывала» различные возможности дальнейшего поступательного развития национального государства, когда в обстановке утверждающегося рационализма политической мысли делались попытки корректировки исторически сложившейся структуры французского общества в сторону ее лучшего соответствия практическим потребностям абсолютной монархии. Эти попытки были связаны с именем Кольбера. Они вступали в противоречие с внутренней устойчивостью социальной структуры позд-нефеодальной Франции, развитие которой Кольбер хотел качественно ускорить. В рассмотрении вопроса о том, как разревелось это противоречие, состоит социологический смысл исследования.

Новизну постановки темы создает именно особое внимание к социальной стороне политихи Кольбера, тогда как предшествовавшая историография в основном делала упор ва его экономической политике. Вместе с том последняя, конечно, находится в неразрывной связи с первой и ее изучение обладает собственной актуальностью« конкретные проблемы генезиса капитализма для Франции изучены несравненно мель-ае, чем для ¿нглии, хотя французские схемы развитая представляются более близкими к путям, пройденным другими странами европейского континепта, а пирокоыаснтабпый коль-беровский протекционизм ("кольбертазы") стал предметом подражания во многих государствах.

При характеристике деятельности Кольбера как министра абсолютной монархии автор исходит из принятого у осново-

положников марксизма понимания социальной природы классического абсолютизма как исторически сложившейся системы динамического равновесия сил между поднимающейся буржуазией и приходящим в упадок классом феодалов. Классическая формулировка этого равновесия была дана Ф.Энгельсом» "...борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть яа время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия 2УП-ХУШ вв., которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против друга...Именно такое понимание позволяет лучше объяснить внутреннюю противоречивость политики абсолютных монархий, присущий ей конфликт мезду охраной абсолютизмом, как государством феодальной формации, освященных обычаем феодальных привилегий и традиционной системы ценностей - и объективной необходимостью расвативазь то и другое в интересах буржуазной модернизации обсесзва» Удовлетворяя, всходя из собственных кнтерзеов, потрзбвоеаа экономического развития, абсолютная «анархия sea caiarj подготавливала л материальные условия для своей гкбела. К.Маркс писал! "Когда сам Людовик Х1У издавал пра посредстве Кольбера законы в интересах владельцев мануфактур, он лишь подготовлял революцию 1789 г.и2 Таюш образом, для признания прогрессивности кольбертизма вовсе не кугно отделять его от абсолютистской идеологии и практ!жя.

Проблемы история абсолютизма в ХУП в., как в экономической нсторвя этого времени, устойчиво находятся в центре внимания зарубегной исторвографнв. Библиография работ, посвященных Кольберу, огромна, и вместе с тем вопросы о сущности, оригинальности и результативности его политики являются остро дясгуссвонгаши. За триста лет о Кольбере высказывались самые противоречивые суждения.

1 Парке К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е язд. Т.21. С.И2.

2 Там же. 1.9. С.72.

Одни считали ого гениальный буржуа, выразителем взглядов подымающейся буржуазии, другие - главой лобби беззастенчиво наживавшихся финансистов, третьи - просто министром абсолютного монарха, по существу не расходившимся с волей короля. Апологеты называли Кольбера единственным французским министром финансов, который обладал продуманной экономической теорией и дал Франции промыпленную и торговую гегемониа в Европе, критики третировали его как погрязшего в деталях ограниченного чиновника, ведшего от провала к провалу. Кспечно, благодаря накопления фактических знаний по некоторым контроверзам сейчас намечавтся сбалансированные решения, некоторые крайние суждения можно, видимо, считать окончательно изжитыми. По другим вопросам -это презде всего относится к оценкам-экономического развития - ввиду отсутствия при Кольбере авторитетной центральной статистики кавдий шаг вперед достигается ценой больших усилий, и всякий синтез пока может иметь лишь предварительное значение.

Изменения в оценках Кольбера были связаны с изменения!!» во взглядах на принципы протекционизма и экономического либерализма, с вводом в научный оборот новых источников и развитием исследований по экономической истории. Очень сильное в ХУИ в., критическое направление было представлено именами Еуагильбера я физиократов"^, которые осуждали с позиций свободы торговля кольберовскиа протекционизм и в особенностй обличали министра за якобы сознательное принесение им земледелия в гертву развитии мануфактур, путем снижения хлебных цен я запрета экспорта зерновых I этот тезис об ошибочности кольберовскоа аграрной политики стал тогда общепринятым. Вместе с тем критикам противостояли не менее решительные апологеты Кольбера

3 Boisguillebert P. Détail de la ?rance // Economistes financiers du XVIIIs siècle. P. 1843; Weulersse G. Sully et Colbert ¡Jugés par les physiocrates // Revue 4* histoire économique et sociale. P. 1922.

(Вольтер, Неккер)'', видевшие в ней свой идеал министра просвещенно-абсолютистского правительства.

Б XIX в. историки смогли гораздо лучше ознакомиться с деловой перепиской Кольбера, ранее труднодоступной. На основе широкого обследования рукописных фондов были изданы две многотомные публикации» Деппена и Клемана5, Обра-дение к источникам способствовало более сложному, дифференцированному понимании мысли и политики Кольбера, постепенному изживании слишком односторонних оценок.

В обстановке развертывающейся промышленной революции стала ясна ограниченность доктрины физиократов. Отныне именно вызывавший их порицание курс Кольбера на развитие промышленности представляется особенно перспективной стороной его деятельности. Эта точка зрения была ярко выражена в работе крупного немецкого экономиста Фридриха Листа Cl"789-I8^6) t убежденного сторонника продавленного протекционизма и большого почитателя Кольбера, чью систему он называл "индустриальной", противопоставляя ее "аграрной системе" физиократов®. Во Франции, где влияние доктрины экономического либерализма было достаточно сильным, отношение к кольбертнзцу вплоть до 1870-х гг. было в известно!! степени критическим, но в целом уже тогда перевевивавт положительные оценки, благодаря признанию заслуг Кольбера в создании крупной мануфактурной промышленности (причем дело но обходилось без преувеличения его успехов на этом по-

Ц Voltaire F.M. Sièole de Louis XIV. V. 1886; Necker J, Eloge de Jean-Baptiste Colbert // Necker J. Oeuvres. Lausanne - P. 1789. T.III.

5 "Correapondancô administrative sous le règne de Louis XIVй. Ed. G.-B.Depping. 4 vis. F. 1850-1855; Colbert J.-B. Lettres, instructions et mémoires. Ed. P.Clément. 8 vis. P. 1861-1882.

6 List F. Das nationale System der politischen Ökonomie. Brl. 1982.

С 1870-х гг., когда в экономической политике основных капиталистических держав утвердились принципы протекционизма, решительно и, казалось, бесповоротно восторжествовала апологетическая тенденция в оценке Кольбера. Говоря словами современного французского историка П.Губера, "крупные буржуа прошлого века сделали из Жана-Батиста (Кольбера. - В.М.) своего "великого предка", великолепный образец превосходных способностей буржуазии к управлению"^. Б этой связи широко обыгрывается буржуазное происхождение Кольбера, в его феноменальном трудолюбии видят специфическую буржуазную добродетель. Кольберовская тема становится очень модной, появляется множество книг, посвященных великому министру, зачастую написанных на компилятивном уровне. Особую актуальность обращение к опыту Кольбера приобрело в связи со вступлением Франции с 1880-х гг. на стезю активного колонизаторства.

Одной из важнейших историографических вех стала выдвинутая ЭДависсом® концепция "предложения Кольбера", органично связавшая вопрос о значения и судьбе кольберовских экспериментов с проблемой неизбежности революции. По мнению Лависса, Кольбер выдвинул перед королем оригинальную, великую идею перестроить всю структуру французского общества на трудовых началах, объявить войну паразитизму и привилегиям, сделать главной целью государства его обогащение. Но монархия и презиравшее труд высшее общество отвергли "предложение" Кольбера, неудача которого уже предвещала революцию. Тем ярче выступает личное величие Кольбера -гениального буржуа, видевшего через столетия.

Период господства апологетики в кольберовской историографии продолжался вплоть до 1930-х гг. Реакция против нее подготавливалась исподволь, в связи с развитием кон-

7 Goubort P. Louis XXV et vingt millions des Français. P.

1966. P.85.

8 "Hiotoire de France dès origines jusqu'à la Révolution".

T.VII, pt.1. P. 1911.

кретных исследований. Очень скоро было отмечено, что превознесение Лависсом гениальности Кольбера, восприятие его взглядов как чего-то враждебного абсолютизму было связано с малоизученностью взглядов его предшественников. Спе- • циальные исследования Озе и Коула* дали обоим ученым основания для вывода, что все важнейшие идеи Кольбера уже высказывались до него и он был практиком, организатором, но не самостоятельным мыслителем. Б настоящее время эта точка зрения является общепринятой.

Традиционные представления об исключительной эффективности торгово-промыаленной политики Кольбера были поставлены под сомнение, когда появилась, а затем (в 1950-х -1960-х гг.), казалось, прочно утвердилась концепция общего кризиса ХУП века, построенная на основе статистики цен. Правда, новый, глобальный подход к истории цен снял с Кольбера старое, унаследованное от физиократов и уверенно повторявшееся еще в конце XIX в. обвинение в том, что именно его политика привела к гибельному для экономики снижения цен на сельскохозяйственные товары { мнение о том, что тор-гово-промыпленная политика Кольбера причиняла непосредственный ущерб развитию сельского хозяйства, сейчас можно считать изжившим себя. Однако теория общего кризиса ХУП на побудила многих историков пересмотреть старые оценки результативности кольберхизма в целом. Накопленные в кг»-кретных исследованиях данные о неудачах различных мерс приятий Кольбера стали рассматриваться не как отдельна срывы, а как выравение общей непреоборимой тенденции- 0;? ныне стало невозможным бездумно повторять старый тезис ? экономическом процветании, установившемся во Франции пс мановению волшебной палочки мудрого министра, было спт ведливо обращено внимание на необходимость учитывать пр: характеристике экономической конъюнктуры факторы иеждуне

9 Hauoer H. La penaée et l'action économique du cardinal tie Richelieu. P. 1944; Cole Ch.W. French mercantilist doctrines before Colbert. H.ï. 1931.

родного характера. Вместе с тем сама теория кризиса несла в себе изрядную дозу догматизма, когда выводы о падении производства механически делались из факта снижения цен и недооценивались различные возможности компенсировать невыгоды рыночной конъюнктуры. Подрыв благодаря последним изысканиям количественно-монетарного основания данной теории10 открывает новые перспективы для непредвзятой и в то же время конкретной, дифференцированной оценки политики Кольбера и экономической конъюнктуры в годы его пребывания у власти.

В советской исторической науке, как и в мировой марксистской историографии, до сих пор отсутствовали исследовательские работы, специально посвященные анализу политики Кольбера в целом. Данная диссертация является первым трудом такого рода. Тем не менее значимость проблемы побуждала советских ученых определять хотя бы общее отношение к кольбертизму - в небольних обзорных статьях, в исследованиях, затрагивавших данную проблематику лишь частично, в учебниках, обобщающих трудах и статьях энциклопедий. При этом правильно подчеркивался заостренный против господствовавши до войны за рубежом апологетической трактовки Кольбера тезис о том, что его политика во всех ее аспектах определялась интересами феодальной абсолютной монархии. Вместе с тем отсутствие специальных комплексных исследований темы приводило к субъективистским оценкам я нередким фактическим ошибкам. Не выдерживают критики односторонние построения, пытавшиеся непосредственно вывести кольбер-тазц из состояния дворянско-крестьяиских отношений**, отрицать способность французского абсолютизма к длительному

10 Morineau M. Incroyables gazettes hollandaises et fabuleux métaux américains. L. - P. 1985.

11 Поранев Б.Ф. Народные восстания во францая при Кольбере // Средние века. Вып.П. И. 1946.

проведению протекционистской политики*2, утверждать, что кольберовская промышленная политика, полностью ограбив крестьянство, ввергла страну в безысходный кризис, длившийся целых сто лет, до самой Великой французской революции13. В советской историографии еще не высказывалось отношения к переменам, произошедшим в мировой кольбертистике после войны, когда кончилось господство апологетики и возникли новые спорные вопросы. По всему этому состояние освещения у нас кольберовской темы является явно неблагополучным, а потребность в ее комплексном исследовании -вполне назревшей.

Данная диссертация имеет задачей удовлетворить эту потребность, впервые для марксистской и после очень долгого перерыва для мировой историографии (последние монографии, имевшие целью дать сводку основных фактов деятельности Кольбера, появились еще в 1930-х гг.). При этом автор стремился расширить круг проблем по сравнению с предшествовавшими работами аналогичного характера, сделав особый акцент на малоизученную социальную политику Кольбера, ранее, как правило, терявшуюся в тени его чисто экономической политики.

Комплексный характер этого исследования требовал использования самых разнообразных источников - текущей корреспонденции, законодательных, статистических, нарративных.

Выше уже упоминалось об основных публикациях текущей административной переписки кольберовского времени - о работах Клемана и Деппена, появление которых стало важнейшей историографической вехой. Обе они затрагивают весьма разнообразную тематику. Также очень обширной, но уже спе-

12 Грачев В.Ф. Внешняя торговля Франции во второй половине ХУП века (К вопросу об экономической политике французского абсолютизма). Канд.дисс. Ярославль,1953.

13 Энгельгардт P.D. Французский абсолютизм конца ХУП и начала ХУШ века. Докт.дисс. Кишинев 1970.

анализированной, является публикация Равессона (1866 г.) "Архивы Бастилии", незаменимая для истории деятельности кольберовской Палаты правосудия . Что касается частной переписки, то здесь для понимания того, как оценивалась политика правительства в общественном мнении, немало интересного дают письма Патена^.

Из неопубликованной административной корреспонденции постоянно использовалась хранящаяся в Государственной публичной библиотеке в Ленинграде (ГПБ) часть фонда канцлера Сегье за 1660-е гг.*® Эти документы, неизвестные или плохо известные зарубежным исследователям, позволяют уточнить ряд существенных моментов административной истории. Аля понимания событий, предшествовавших приходу Кольбера к власти, важно было также знакомство с хранящимся в ГПБ уикрофильмом писем к Сегье из Британского Музея3-7. Из документов парижской Национальной библиотеки особое внимание было уделено сконцентрированным в фондах Кольбера и Кле-рамбо материалам проведенного в 1665 г. опроса государственных советников и других видных политических деятелей в характере предстоящей судебной реформы*®.

Для изучения политики Кольбера, непосредственно затрагивавшей другие страны, большое значение имеют донесения иностранных послов во Франции. Еще в начале ХУШ в. были изданы депеши голландских послов (до 1668 г»)*^, до-

14 "Archives de la Bastille". Genève 1975? 1re éd. - P. 1866.

15 Patin G. Lettres. 3 vis. P. 1846.

16 ras. Abt.107/3, 108/2, 112, II4/6.

17 Britiah. Muséum. London. Harleian ma. 4442,

18 Bibliothèque Nationale. Paris. Mélangea Colbert. V.33i Mélanges Clairambault. V.613.

19 "Brieven geochreven ende gewisaelt tussohen dan Haer Johan de Witt... ende de gevolmaghtigden van den Staedt der Vsreenigde Nederlanden". Dd.I-II. s'Graven-hage 1723.

полняемые многотомной перепиской французского посла в Гааге д'Эстрада20 и некоторыми другими изданиями. Франко-английские отношения хорошо представлены в изданном в XIX в. Минье обширном своде дипломатических документов2*, так что противоречия внутри англо-франко-голландского "треугольника" для 1660-х гг. могут быть достаточно подробно изучены по опубликованным материалам. Для характеристики внутреннего положения во Франции в связи с политикой Кольбера существенно важны, помимо донесений голландских послов, также изданные письма английского дипломатического агента Первича (с 1669 г.)22 и савойского посла Сен-Мориса (с 1667 г.)23, сообщающего любопытные олухи о закулисной борьбе во французских правящих кругах. Широко известны и опубликованные в XIX в. тома "реляций" венецианских послов2'' | правда, это не. текущая корреспонденция, а единовременные отчеты, представлявшиеся сенату каждым послом по возвращении из его миссии. Сами депеши венецианских послов не публиковались, хотя зондах, проведенный автором в Венецианском государственном архиве, показал, что здесь также могут обнаружиться важные сведения "закулисного" характера2^, Наконец, знакомство в Ватиканском архиве с ранее не использовавшимися и не публиковавшимися донесениями папского нунция во Франции конца 1666 - начала

20 "Lettres, mémoires et nágotiatione de M. le comte d'Estrades". 9 vie. L. 1743.

21 Mignet F,A.M, Négociation«) relatives à la succession d' Espagne eoua Louis XIV. Tt.I-III. P. 1635-1842.

22 Perwich W. The despatches... 1669-167?. L. 1903.

23 Saint-Maurioe Th.F. de. Lettres sur la couv de Louis XIV. 2 via, P. 1910-1912.

24 "Le rolar,io»ii degli Stati ouro¡>oí lotto al Soiiftto d&gïi ambaaciatori venoti nel eoaolo declmosettimo". Ser.2 (Francia), Venraio 1863.

25 Cf.! ArchivJo (\l Stato di YtmcEia. Senato III (Secreta). Dinpaetsi di. Vjunulfi. Filan. 135. F.208-212.

1667 г.2® дало уникальный материал, положенный в основу исследования судьбы кольОеровского проекта монастырской реформы,

К текущей корреспонденции по высокой степени их надежности примыкает дневники. Здесь для нашего периода непревзойденным по информированности и точности является дневник д'Ормессова^7.

Обеспеченность достаточным комплексом законодательных источников была предметом особых забот, поскольку во Франции отсутствует полный печатный корпус дореволюционного королевского законодательства | исключительно трудоемкая работа по созданию подобной публикации историками нашего поколения доведена только до середины ХУ1 в. Ее никак не может заменить известный "изамберовский" многотомник, сугубо выборочный я неполный^®. Некоторые королевские законы были включены в издававшиеся в ХУШ в. специальные тематические сборники | к счастью, это относится к кольберовским промышленным регламентам2^. Однако такие важные акты, как постановления Государственного совета времени Людовика Х1У : стали предметом публикаций лишь для периода, предшествовавшего приходу Кольбера к власти30, так что в целом обращение к материалам парижского Национального архива было абсолютно необходимым. Использовались те тома из серии "£"

26 Archlvio Segreto Vatioano. Nuntiatura di Francia. Via. 132, 133.

27 Ormesson O.Lefevre d'. Journal. 2 vis. P, 1861.

28 "Recueil général des anciennes lois françaises". 29 via. Ed. F.A.Isambert e.a. P. 1822-1833. (Tt.18, 19).

29 "Recueil des reglemena généraux et particuliers concernant les manufactures et fabriques du royaume". 4 via. P. 1730.

30 "Arrêts du Conseil du roi. Règne de Louis XIV (Arrêts en commandement)". Ï.I (1643-1661). P. 1976; "Mémoriaux du Conseil de 1661". 3 vis. P. 1905-1907.

Национального архива за 1661-1667 гг.31, которые входили в коллекции государственных секретарей (экземпляры важнейших постановлений Государственного совета, передававшиеся для исполнения в соответствующие госсекретариаты). Было очень полезным также ознакомление с конволютными сборниками печатных экземпляров королевских актов из собрания парижской Национальной библиотеки32. В рукописном отделе этой библиотеки автором изучены источники по законодательной деятельности кольберовской Палаты правосудия« ее официальный рукописный журнал, хранившийся в коллекция Кольбера и сборник решений палаты из фонда Клерамбо33. Наконец, печатный экземпляр очень интересного для иллюстрация правительственной политики по отношению к городам постановления о способе погашения муниципальных долгов Анже был обнаружен в Государственной публичной библиотеке в Ленинграде приплетенным к книге копий регистров города Мо (из коллекции Залуских), которые и сани по себе ценны тем, что дают любопытную картину провинциальной городской жизни 1660-х гг.3''

К специально статистическим источникам можно отнести постоянно используемые в диссертации сводки ХУШ в.! Калле о государственном бюджете и Дюфрена де Франшвиля о тарифных ставках3"*. Некоторую дополнительную информацию дали отдельные рукописи из парижской Национальной библиотеки. Из-за разрозненного характера первичного статистического

31 Archives Nationales. Paria. Série E. Ma. 1712 - 1741.

32 Bibliothèque Nationale.. Paria, Recueils des actes royaux imprimés; F 5001, F 23612, F 23636.

33 Bibliothèque Nationale. Paris. "Cinq Cents Colbert". V.228 eq.$ Mélangea Cleirambault. V.766.

34 IHE. «p.F.n.25.

35 Mallet J.R. Comptes rendus de l'administration des finances du royaume de France. L. - V. 1789; Du Fresne de Francheville J. Histoire du tarif de 1664. 2 vis. P. 1738.

ГЗ

материала он с трудом поддается публикациям, однако.падеж-низ исследовательские монографии, как.правило снабженные таблицами и графиками, дат немалые возможности для самостоятельной обработки.

Трактаты и памфлеты, написанные предшественниками и современниками Кольбера, были необходимы, чтобы точнее понять его программу, степень ее оригинальности. Особое зна.-чение имело сопоставление взглядов Кольбера и мыслителей, представлявших ту же линию французского меркантилизма; Лаффема, Монкретьена и особенно Ришелье, признанного вдохновителя нашего героя. Публицистика кольберовских лет еще слабо изучена, и некоторые памфлеты, инспирированные Кольбером (такие как ранее принимавшаяся за сочинение иностранца "Реляция о нынешней политике французского двора" Кб*» г. и "Размышление касательно эдикта о монастырской реформе" 1667 г.) вводятся здесь в научный оборот впервые3^

Наконец, обильно представленная во Франции ХУП в. мемуаристика дает возможность взглянуть на Кольбера со стороны, представить отношение к нему людей, принадлежавших к разным социальным группам. Сам министр по своей занятости воспоминаний не писал, но он участвовал в подготовке материалов к созданию "Мемуаров" Людовика Х1У , утверждая тем свою трактовку событий в качестве официальной". Хоровая источниковедческая изученность королевских мемуаров, дающая возможность выделить в их составе разные хронологические слои, в том числе подготовительные фазы работы с записями дневникового характера, делает их особенно ценными для освещения правительственной идеологии и политики.

Диссертация имеет 7 глав (гл.1 "Введение" $ гл.П ".Французский абсолютизм к середине ХУП века" | гл.Ш "Путь

36 "Relation de la conduite présente de la cour de France". Leyde 1665; "Reflexion sur l'edit touchant la reformation des raonasteres". S.I. 1667.

37 Louis XIV. Mémoires. 2 vis. P. 1860.

к власти" | гл'ЛУ "Финансы и налоги" ; гл.У "Государство и общество" I гл.У1 "Торговля и промышленность" } гл.УП "Кольбер и военная политика") и "Заключение". Б приложениях даны примечания к тексту, библиография на 262 названия и список работ автора, опубликованных по теме диссертации.

Б главе I ("Введение") дается приведенная выше характеристика историографии и источников. Основной вывод автора из развития мировой кольбертистики сострит в том, что она сейчас единодушно отвергает старые взгляды на Кольбера как на представителя специфических интересов буржуазии, объективно противоречивших интересам абсолютизма. Политика Кольбера может быть понята только как политика абсолютной монархии на известной стадии и в известной функции ее существования.

Отсюда вытекает необходимость второй главы вводного характера (глава П "Французский абсолютизм к середине ХУП века"), в которой рассматриваются закономерности и особенности развития французской абсолютной монархии, путь, пройденный ею ко времени прихода Кольбера к власти. Исходя из марксистского понятия "классического абсолютизма", автор сравнивает французский абсолютизм с абсолютными монархиями той же типологической группы, причем наиболее продуктивным оказывается сравнение с Данией, дающее основание характеризовать французский вариант развития, в противоположность датскому, как компромиссный, рассчитанный на сравнительно замедленные темпы эволюции. Этому не противоречит тот факт, что Франция раньше других стран (ухв к середине ХУ в.) встала на путь перехода к абсолютистской форме правления под влиянием исключительных условий Столетней войны, приведшей к "сильной потребности в национальном единстве"^®. Именно потому, что процесс складывания абсолютизма начался очень рано, в дальнейшем практически не требовалось перенимать опыт других стран, не

38 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.21. С.418.

нужно было слишком сильно форсировать ход эволюции. Королевское законодательство непременно должно было согласовываться с очень богатой правовой традицией, развиваясь преимущественно в форме фиксирования и регламентации уже наметившихся тенденций.

Автор предлагает и обосновывает свою периодизацию истории французского абсолютизма, в которой выделяются три этапа: I) судебная монархия (ХУ - середина ХУ1 в.) ;

2) судебно-административная (середина ХУ1 в. - 1630-е гг.);

3) административно-судебная монархия (1630-е гг. - 1789г.). Данная периодизация подчеркивает, постепенность переноса центра тяжести с судебно-коллегиальной на административно-бюрократическую систему управления, равно как и незавершенность этого процесса. На третьем этапе развития абсолютизма старый судейский аппарат, не переставая обслуживать определенные интересы короны, постоянно оказывается

в оппозг^ии к политике административного нажима, олицетворением которого в особенности стали утвердившиеся в провинциях агещ.л центральной власти - интенданты. Судейский аппарат стоял за исторически выверенный, постепенный путь укрепления абсолютизма в рамках традиционной законности -но в тяжелых условиях Тридцатилетней войны именно чрезвычайные меры оказывались наиболее эффективными и соблазнительными. Так в обстановке постоянных антиналоговых восстаний создалась ситуация, характерная для первого этапа Фронды, когда парламентская верхушка смогла взять на себя лидерство в антиправительственном движении.

В главе характеризуется расстановка социально-политических сил периода Фронды (1648-1653 гг.). В связи с этии специально рассматривается вопрос о функционировании системы финансизма, поскольку финансисты - леди, напивавшиеся па военных бедствиях и проводившие в жизнь политику чрезвычайных фискальных мер - били главным объектом ненависти как парламентской оппозиции, так и народных масс. Автор подчеркивает пассивность в годы Фронды торгово-промышленной буржуазии - того класса, выходцем из кото-

poro был Кольбер - и, анализируя- накопленный ев к середине ХУП в. исторический опыт, делает пывод, что ее отношение к абсолютизму определялось ее экономической разобщенностью, политической лояльностью, стремлением к личному возвышению и одворянивани» через управленческий или налоговый аппарат.

В главе Ш ("Дуть к власти") история личного возвышения Кольбера дана в связи с историей его рода, во многом показательной для судеб французской торговой буржуазии. Подчеркивается, что материалы биографии Кольбера противоречат представлениям о нем как о прямом выразителе интересов буржуазии: с самого детства этот наследник четырех поколений купцов-оптовиков должен бил привыкнуть считать профессию купца низшей, из которой необходимо выйти.

Особое значение имеет развернутое в данной главе сопоставление позиций Кольбера и его соперника сюринтенданта финансов Никола Фуке, необходимое для правильного ответа на вопрос, что нового внес Кольбер во внутреннюю политику абсолютизма по сравнению со своим непосредстрешшм предшественником. Анализ статистических данных по государственному бюджету опровергает как официальную "черную легенду" о Фуке, которая насаждалась победившим его Кольбером и изображала сюринтенданта всего лишь беззастенчивым грабителем казны, так и стремление некоторых апологетов Фуке сделать из него теоретика кредитной системы, принципиального защитника святости кредита при всех обстоятельствах. Политическая линия Фуке - такого же практика, как и Кольбер - в годы его сюринтенданхства (I653-I66I) не представляла чего-то единого. На первом этапе, пока шла тяжелая война, она действительно означала восстановление расшатанной в годы Фронды налоговой системы, огромные займы, всяческое покровительство финансистам. Но как только наметилась перспектива заключения мира, правительство начало систематически снижать талью и урезать доходы откупщиков. Б принцип. Фуке предпочитал постепенный переход к бюджету мирного времени, стремясь расплатиться по старым долгам

путем заключения новых займов по все более низким процентам. Однако он был способен лавировать, учитывая требования оппозиций о скорейшем облегчении налогового гнета, и в 1660 г, провел ряд мер, которые нельзя расценить иначе как частичное государственное банкротство (принудительные сборы с финансистов и должностных лиц налогового аппарата, редукция выплат по рентам). Обгективно такая политика прокладывала дорогу кольберовской $ во многих других аспектах Кольбер также продолжал начатое сюринтендантом (перенос центра тяжести в налогообложении с тальи на косвенные налоги, проверка дворянства, муниципальных и коммунальных долгов, покровительство национальному торговому судоходству и т.п.). Принципиальная разница состояла в том, что Фуке настойчиво стремился избежать судебного преследования кредиторов короны, тогда как Кольбер, напротив, поставил лозунг созыва Палаты правосудия для суда над финансистами в центр своей программы действий, связав его с более широкими, отсутствовавшими у его соперника планами корректировки социальной структуры французского общества.

Автор подробно анализирует программу Кольбера, изложенную в его записке для Мазарини от I октября 1659 г. Ее исходным пунктом должна была стать нормализация финансов и резкое удешевление государственного кредита, отказ от привычной системы потакания финансистам во время войны и их штрафования в годы мира. Средством переломить старое мышление и дать незабываемый урок финансистам Кольбер считает созыв Палаты правосудия. За перестройкой финансовой системы должна была последовать корректировка социальной структуры, с тем чтобы в обществе вырос удельный вес полезных для государства профессий. За счет радикального сокращения численности финансистов, налогового и судейского аппарата должно было увеличиться число лиц, занятых в торговле, промышленности, сельсхом хозяйстве и армии - в тех сферах деятельности, которые, по мнению Кольбера, одни только и делает государство процветающим. Программа Кольбера детально сопоставляется в главе со взгля-

дани его духовного учителя кардинала Ришелье. При этом обнаруживается, что кардинал, начавший свою деятельность именно с создания Палаты правосудия, к концу жизни разуверился в результативности судебных преследований финансистов | его программа постепенного перехода к бюджету мирного времени, развитая в "Политическом завещании", сходна с политикой Фуке. Кольбер же не счел достаточным отрицательный опыт Палаты правосудия 162*1-1625 гг. } человек нового поколения, воспитанный новым административным аппаратом, укрепившимся за три прошедших с тех пор десятилетия, он верил в его силу со всей убежденностью профессионала-администратора и считал возможным достичь успеха старыми методами, действуя с большей энергией и решительностью, Свидетельством более прямолинейной политической культуры Кольбера было и его стремление оценивать все социо-профессиональные группы исключительно исходя из их полезности для монархии, без оглядки на иные система ценностей. Эта его позиция представляла не теоретическое новшество, а возведенный до уровня политической доктрины обыденный здравый смысл практика-администратора.

■ В заключительной части главы дается хронологическое изложение последнего этапа борьбы за власть Фуке и Кольбера, от начала самостоятельного правления Людовика Х1У до ареста сюривтенданта (март-сентябрь 1661 г.). При этом подчеркивается, что непригодность политического курса Фуке выявилась в обстановке недовольства массы налогоплательщиков, каздавших после окончания войны немедленного улучшения своего положения. Эха ситуация крайне обострилась из-за страшного голода, охватившего в 1661 г. северную Францию. Жизнь подсказывала правительству мысль о желательности широкого отвлекающего социального маневра, призванного направить недовольство народа по привычному руслу ненависти к финансистам,

Б главе 1У ("Финансы и налоги") рассматривается процесс форсированного перехода к регулярному бюджету при Кольбере, прежде всего работа созданной в ноябре 1661 г. Палаты правосудия я связанные с этим социальные и полити-

ческие конфликты. Палата открылась в обстановке согласия между парламентскими кругами и правительством, которое выполняло старое программное требование парламентариев: судебное преследование финансистов | кроме того, вплоть до лета 1662 г., пока в столице существовала вызванная продовольственным кризисом взрывоопасная социальная напряженность, правительство должно было с предупредительностью относиться к парламенту. Это сказалось как в передаче пред-седат&льствования в Шлате правосудия первому президенту Парижского парламента Ламуаньону, так и в создании независимого от интендантов аппарата палаты в провинциях, состоявшего из местных судейских. Однако разногласия между проправительственным большинством и группировкой Ламуаньона обнаружились, когда Палата правосудия занялась определением юридических основ и норм форсированного погашения государственного долга, причем парламентарии по традиции стремились охранять интересы не связанных с финансистами рядовых рантье, тем более что и сани они были держателями многих государственных долговых обязательств.

Сопротивление оказалось достаточным, чтобы у .тс в 1662 г. заблокировать принципиальное намерение Кольбера снизить официальную ставку процента в сфере государственного кредита до нормы частного кредита. Правительству удалось провести через палату очень невыгодный для рантье кольберовский принцип обязательного викупа ряда новых рент ратуши, но его ие удалось распространять на все разряды релт. Несмотря па переход от предупредительности ко все более жесткому аааиму (вагнейпин рубезом была события конца 1662 - начала 1663 г.: фактическое смещение Ламуаньона с поста председателя Палаты правосудия, установление интендантского надзора за провинциальным аппаратом палаты, регламент о талье, давай! интендантам преобладающее влияние над местными судьями при раскладке этого налога), оппозиция в .Палате правосудия укреплялась по мере того как правительственная политика задевала интересы все более широкого круга держателей рентных обязательств. В конечном

счете вопрос о рентах Оыл решен менее радикальным способом, чем то предлагалось Кольбером | к тому же строптивость палаты проявилась в ее отказе осудить на смерть Фуке, а деятельность ее местных органов подчас мешала нормальному сбору налогов. Объявив июльским эдиктом 1665 г. амнистию финансистам, правительство демонстративно отказалось от судебных методов воздействия на них, зато получило возможность взимать с них штрафы по своему усмотрению, не считаясь с юридическими нормами. Таким образом, абсолютизм, вновь высказался за административные методы управления. В форме принудительной таксации финансистов государство аннулировало свои долги по отношению к ним, изъяло из обращения и ликвидировало массу ."кредитных денег" В последней части главы автор на статистических материалах рассматривает основные черты ординарного бюджета, установившегося при Кольбере в 1660-х гг. Бри этом отмечается снижение тальи и падение ее удельного веса в системе доходов (с до 34%), при стагнации сборов от габели (которую Кольбер также считал "дурным", слишком обросшим привилегиями налогом и старался сокращать) } зато очень заметно увеличились акцизные сборы: эд и октруа. Другой вид косвенных налогов, таможенные сборы почти не дали прибавки, из чего складывается впечатление, что внутренняя торговля в 1660-х гг. развивалась лучше, чем внешняя. По всем статьям доходов доля, получаемая центральным казначейством (доход нетто) сильно выросла за счет сумм, которые ранее шли на выплаты по внутреннему долгу. Сальдо ординарного бюджета стало, как правило, положительным, ко. этот позитивный результат политики Кольбера был слишком хрупким, чтобы не рухнуть после начала достаточно длительной войны с сильными противниками,

В главе У ("Государство и общество") анализируются .весьма слабо изученные в историографии вопросы социальной политики Кольбера, связанные с его планами корректировки социо-профессиональной структуры общества, для осуществления которых наведение порядка в финансах было необходимым предварительным условием (и в то хе время пер-

вым этапом данной корректировки, поскольку финансисты считались социальной группой, подлежащей сокращению).

Прежде всего автор рассматривает судьбу проектов судебной реформы по двум основным линиям: сокращение численности судейского аппарата и унификация королевского законодательства. Из сопоставления взглядов Кольбера на характер предстоящей реформы со взглядами других государственных советников выясняется, что бывшее основным звеном его планов намерение отменить полену (ежегодный сбор, гарантировавший наследственность должностей) не нашло практически ничьей поддержки как слишком радикальное, почему Кольбер и не стал на этом настаивать. Правда, уже само распространение слухов о возможности отмены полетты способствовало начавшемуся именно при Кольбере падению цен на должности, - но из-за начавшейся войны министр-реформатор уже не успел воспользоваться этим для широкого выкупа должностей, тем более что принцип их наследственности подорван не был.

Работа по унификации королевского законодательства, проводившаяся вначале через созданный в 1665 г. Совет по законодательству, поила по пути составления ордонансов по отдельным темам, которые уже затем, после их регистрации в верховных палатах, Кольбер предполагал свести в единый корпус (но до этой стадии работа так и не дошла, и надежды на создание доступного всем компактного свода королевских законов, что ограничило бы влияние толковавшего их судейского аппарата, не осуществились). При этом, поскольку господствовало мнение, что Франция уже имеет лучшие в мире законы и главная беда в том, что они не соблюдаются, внимание законодателей было направлено прежде всего на унификацию правил судебной процедуры, что и должно было обеспечить надежность исполнения и единообразие применения королевских законов. "Гражданский ордонанс" 1667 г. и "Уголовный ордонанс" 1670 г, были обязательны для всех королевских судов, они как бы надстраивались над многообразием местных обычаев и означали действительный (и

наиболее реальный в той обстановке) шаг к общенациональной кодификации. В политическом плане, благодаря провозглашенному "Гражданским ордонансом" ограничению права верховных судебных палат на ремонстрации и отмене их права интерпретировать королевские законы, короне удалось надолго сломить оппозицию парламентариев административным методам управления.

Очень обстоятельно анализируется ход борьбы вокруг подготовленного в Совете по законодательству проекта монастырской реформы, благодаря которой Кольбер рассчитывал существенно сократить численность "бесполезного" для государства монашества и установить жесткий административны«} контроль над монастырскими имуществами. Благодаря привлечению нового архивного источника, донесений в Ватикан пэп-ского нунция во Франции Роберти (Ватиканский архив) удалось уточнить расстановку политических сил и впервые отуэ-• тить роль в организации сопротивления реформе главного соперника Кольбера военного министра Летелье. Первоначальный кольберовский проект был провален, столкнувшись с решительным противодействием духовенства. Правда, Кольбер после этого предпринял другие, не столь решительные мери в том же направлении, но при этом ему пришлось отказаться от единых для всей страны четких законодательных установлений о резком повышении возраста вступления в монахи, абсолютном запрещении вступительных вкладов в монастырь и жестком максимуме ежегодных платежей. Теперь надо было в каждом отдельном случае зависеть от степени лояльности духовенства! орденских властей и епископов { тем самым противостоявшие реформационной политике силы инерции заметно увеличивались.

Помимо планов реформ, непосредственно связанных с претворением в жизнь своей излюбленной идеи о переделке социальной структуры с целью увеличить удельный вес в существе "полезных" для государства профессий, Кольбер руководил широким кругом мероприятий чисто реставраторского характера, направленных на укрепление расшатанных в годы

войны старых институтов и социальной дисциплины. Сюда относились: проведение выездной сессии Парижского парламента в Сверни и соседних областях, проверка прав на дворянство, проверка и погашение долгов городов и сельских общин. Все эти вопросы рассматриваются в последней части главы. Подчеркивается, что и в традиционной политике при Кольбере проявлялись новые черты, отражавшие расширение компетенции интендантов, усиление их власти за счет старого судейского аппарата.

Правда, последний был еще достаточно активно использован во время Овернской сессии, одной из главных задач которой была широко афишировавшаяся политика защиты кре- . стьян от насилий их сеньоров, поскольку абсолютная монархия в принципе выступала против стремления дворян пересмотреть в свою пользу традиционный уровень крестьянских повинностей, дабы не подрывать общей устойчивости порядков, освященных обычаем. Однако опыт вскоре показал, что эта кратковременная кампания не могла дать прочных результатов, так что для Парижского парламента Овернская сессия вообще оказалась последней выездной сессией: на смену старой политике эпизодического судейского надзора должен бил придти постоянный административный надзор со стороны укрепляв-аегося интендантского аппарата.

Проведение кампания по проверке прав на дворянство, от которой Кольбер ждал сокращения численности дворянского сословия, выгодного для казны изгнания просочившихся в него богатых простолюдинов, было ухе при нем отнято у палах косвенных сборов и в 1665-1666 гг. передано в руки интендантов, причем те одно время дазе выносили свои приговоры в последней инстанции, без права для исключенных из состава дворянства семейств апеллировать в столицу.

Начатая при Фуке кампания по проверке и погашению долгов городов и сельских общин, проводившаяся ливь в отдельных провинциях, при Кольбере была распространена на все королевство и ею стали ведать интенданты. Видимо, ничто в такой степени как она не способствовало установлению постоянной, придирчивой опеки интендантов над со-

стоянием городских и общинных финансов. Отныне в большей части. Франции города могли брать в долг лишь в строго определенных обстоятельствах и непременно с разрешения интенданта, крестьянские общины вообще лишились этого права, и всем муниципалитетам было запрещено отчуждать их коммунальные земли.

Бюрократическая система управления насаждалась Кольбером и в центре. Среди клерков вверенного ему министерства флота он создал многоступенчатую иерархию, где продвижение вверх всецело зависело -от воли министра. Современная министерская бюрократия вправе считать Кольбера одним из своих "отцов-основателей".

В главе У1 ("Торговля и промышленность") выделяются три части» характеристике ситуации, в торговле и, затем, в промышленности предшествует часть теоретическая. В ней анализируется вопрос о месте кольбертизма в истории французской меркантилистской политики, причем впервые в советской науке вкратце характеризуются этапы развития последней« I) ранний меркантилизм, связанный с именами Еодена, Лаффема, Монкретьена - уже понимающий важность развития собственного товарного промышленного производства, но еще наивный в своих рекомендациях, недооценивающий значение прямого участия страны в мировой торговле и еще не изживший домеркантилистские представления об опасностях вывоза "жизненно необходимых" припасов | 2) этап Ришелье, давший понимание важности прямого подключения Франции к трансокеанской торговле, широкого развития национального судостроения и мореходства, но несколько притупивший интерес к освоению новых отраслей производства } 3) этап Кольбера. Автор приходит к выводу, что система взглядов Кольбера возникла на скрещении влияний, шедших от Ришелье и от Лаффема» в ней соединились устремления к активной роли в мировой торговле и к напряженному, всеобъемлющему "промышленному строительству". В этом смысле можно говорить о кольбертизме как о высшем синтезе если не в сфере меркантилистской мысли (ибо взаимосвязь разных компонентов

у Кольбера не продумана, они просто поставлены рядом), то во всяком случае в сфере меркантилистской политики. Историкам нетрудно обнаружить отсутствие особых теоретических новаций. Иначе - как неслыханное новшество - воспринимали дело современники Кольбера, давно забывшие о многих его предшественниках и впервые в своей жизни столкнувшиеся со столь широкомасштабной программой экономического национализма. При этом необходимо учесть, что в отличие от меркантилизма Ришелье кольбертизм бросил вызов голландцам как хозяевам мировой торговли, он отличался гораздо большей решительностью и наступательное!ью, чем более ранние меркантилистские построения, инея в виду совсем новую цель - дать Франции мировое экономическое преобладание, соответствующее ее политической гегемонии.

Автор критически разбирает ряд принципиальных возражений в адрес Кольбера со стороны многих западных историков» такие, как обвинения в склонности к простому накопительству и непонимании значимости фактора денежного обращения, в ошибочности его политики стабильности ливра и отказа от стимулирующих экспорт девальваций и т.п. Опровергается также модернизаторское стремление разграничить в деятельности Кольбера этапы' протекционистской и либеральной политики. Б Кольбере следует видеть человека, который верно понимал дух своего времени, когда уже велась "торговая война европейских наций, ареной для которой служит земной шар"3^, а нелегкая мировая конъюнктура ХУП столетия делала гораздо более реальным курс на конкурентную борьбу между странами, чем на их сотрудничество в одновременном экстенсивном прогрессе } при этом Кольбер понимал, что ключ к победе - не в конъюнктурных маневрах, а в достижении необратимых структурных изменений системы мировой торговли в пользу Франции.

Во второй частя главы дается дифференцированная оценка результатов, достигнутых при Кольбере на основных

39 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.23. С.760.

направлениях внешней торговли. Так, организация прочной колониальной торговли с Вест-Индией стала блестящий успехом французской торговой буржуазии j хотя этот успех был достигнут на основе частного предпринимательства, кольбе-ровская Вест-Индская компания все же способствовала ему, сыграв полезную роль страховки. Результаты ост-индской политики также были позитивными для Франции, которой впервые удалось создать сеть торговых баз в Индии и тем заложить основы дальнейшей экспансии j несмотря на многочисленные просчеты и неудачи Ост-Индской компании, резервы режима монополии здесь, в отличие от вест-индской торговли, далеко еще не были исчерпаны. В левантийской торговле кольбе-ровские мероприятия не привели непосредственно к улучшение конъюнктуры, однако их долговременные последствия способствовали активизации французских коммерсантов на этом направлении уже в ХУШ в. Наконец, в "северной" (в основном балтийской) торговле итогом было полное поражение - здесь Франции не удалось поколебать сложившееся разделение труда в мировом торговом судоходстве.

Затем следует статистический анализ кольберовских таможенных тарифов 166'» и 1667 гг., характеризуемых как этапы на пути к большему экономическому сплочению страны, к складыванию общефранцузской системы промышленного протекционизма.

В третьей части главы ставится вызывающий большие разногласия среди историков вопрос о соотношении двух основных аспектов промышленной политики Кольбера (отношение к цехам и отношение к мануфактурам), о том, какую именно форму производства считал предпочтительной сам Кольбер. Ввиду отсутствия прямых свидетельств источников взгляды Кольбера на оптимальную организацию массового ремесленного производства реконструируются путем сопоставления изданных при нем цеховых регламентов. При этом выясняется, что одобрение министра вызывали те стороны цеховой регламентации, которые помогали контролю над качеством продукции, но он был чужд эгалитаристско-ограничительной сторо-

ив цеховой идеологии, требовавшей, чтобы никто из мастеров не возвышался чрезмерно над другими, - регламенты создававшихся при Кольбере новых цехов прямо отвергали традиционные цеховые ограничения максимального числа станков и подмастерьев у одного мастера.

Автор дает составленную по собственным подсчетам таблицу ориентировочного числа мануфактур, основанных при Кольбере в разных отраслях промышленности. Из этой статистики следует вывод, что общее число таких мануфактур вполне сопоставимо с аналогичным показателем за 60 предшествовавших лет. Несправедливо и распространенное мнение о том, что Кольбер якобы интересовался в основном производством предметов роскоши. Его программа "промышленного строительства" в принципе не игнорировала никаких отраслей производства, поскольку она исходила из желания обеспечить экономическую автаркию Франции.

Для правильного понимания промышленной политики Кольбера, по мнении автора, недостаточно привычного для нас противопоставления мануфактур цехам. Их сосуществование нужно понимать и как некий симбиоз, взаимодополняемость. В отличие от чистых капиталистических предприятий, цель опекаемых государством кольберовских мануфактур не сводилась только к извлечению прибыли. Как правило, в них сочетались черты крупного предприятия и профессионального училища, так что в принципе мануфактура могла выполнять и функцию укрепления цехового производства новыми мастерами с повышенной квалификацией, с новыми техническими навыками.

Из системы взглядов Кольбера вовсе не вытекала идея о необходимости концентрации в промышленности. Напротив, он даже был склонен видеть гарантии жизнестойкости данного производства в замене сыгравшей свою роль крупной компании мелкими частными предпринимателями. Функцию мануфактуры Кольбер видел не в крупном, а в новом производстве. Чувствуя, что.для экономики важно сочетать новаторское начало, представленное мануфактурами, н традиции массового ремесленного производства, охранявшиеся цехами, он рассчитывал на единство, а не на борьбу этих противоположностей.

В главе УП ("Кольбер и военная политика") рассматривается важнейший для общей оценки торгово-промышленной политики Кольбера вопрос о том, в какой мере на ней лежит ответственность за вовлечение Франции в разорительные войны против европейских коалиций, время которых пришло вместе с началом в .1672 г. франко-голландской войны.

Автор выступает против преобладающей сейчас в зарубежной историографии тенденции объяснять возникновение вой-., ны с Голландией прежде всего причинами экономического характера, воинствующим протекционизмом Кольбера. Обстоятельный анализ общей внешнеполитической ситуации показывает, что кольбертизм нельзя считать главной причиной развязывания франко-голландской войны, хотя он и сыграл свою роль в ее психологической подготовке. В данном случае французская монархия руководствовалась в первую очередь политико-гегемонистскими соображениями. Лично Кольбер был принципиально против форсирования войны с Голландией вплоть до 1670 г., когда король принял свое окончательное решение, заключив антиголландский союз с Англией. Эта война представлялась ему и ненужной ("холодная" торговая война с голландцами и без того шла успешно) и вредной (к ней Франция была еще не готова по экономическим показателям). Союз с Англией.также был заключен не на экономической (чего добивался Кольбер), а на чисто политической.основе.

В главе подчеркивается важная роль, которую сыграло в переходе Франции к активной военной политике "общественное мнение" военного дворянства, чьи настроения должен был учитывать и отчасти разделять сам король. Требование настоящей, большой войны стало лозунгом дворянской оппозиции, особую ненависть которой вызывал именно Кольбер, чья осмотрительность в вопросах внешней политики воспринималась как стремление "ослабить мужество" французов, дабы тем легче установить "деспотизм" во внутреннем управлении. Принятие монархией этого требования привело к фактическому отказу от кольберовских планов преобразований социальной структуры» из первого наставника своего государя

Кольбер превратился в человека, достающего деньги на военные расходы.

"Заключение" к диссертации приводится ниже полностью.

Заключение

Повторим тот вывод, который является общим достоянием современной кольбертистики и полностью подтверждается нашим исследованием: политика Кольбера во всех ее аспектах была одной из сторон политики абсолютной монархии, а не . чем-то ей чуждым. Но, чтобы точнее определить место Кольбера в истории французского абсолютизма, нужно учесть органическую связь его политики со временем, когда происходил переход от судебно-административной к административно-судебной монархии, когда административная система управления все более оттесняла на второй план (хотя и не стремилась уничтожить полностью) традиционный аппарат судейских должностных лиц. Биография Кольбера сложилась так, что он никогда не состоял членом судейских коллегий, был вышколен в аппарате нового образца, в госсекретариате военных дел, и потому лучше других воплощал нарождающийся тип администратора-бюрократа. Ламуаньон хорошо понял важность этого . факта для психологии своего'постоянного оппонента, о котором он писал: "Поскольку он никогда не участвовал в регулярных коллегиях, где приучаются считаться с мнениями других, сообразовывать свое поведение и собственное мнение с позицией коллег, - он считает своим долгом все решать и покорять одной своей властью"''0. Помня о нежелании Кольбера советоваться на равных с парламентариями в деле судебной реформы, первый президент полагает, что всякие консультации "с темя, кто уполномочен и призван судить об обсуждаемых вопросах" министр считал "как бы разделом власти, чего он не может потерпеть"'**.

'tO Gaillard G.H. Vie de M. le premier président ds Laraoi-

gnon... P. 1805. P.181. 4-1 Ibidem.

Назвав Кольбера представителем бюрократии, мы должны тут же сделать оговорки, обратившись к чувству историзма у нашего читателя. Французская бюрократия ХУГТ века не знала той приверженности к канцелярской рутине и заботы о спокойном существовании, которые впоследствии стали типовыми чертами бюрократа. То была молодость бюрократии, ее "героическое время", ее "буря и натиск". Слишком тонкой была еще прослойка нового, административного аппарата по сравнению со старой судейской машиной. Кольбер и сам работал "на износ", и заставлял так же трудиться интендантов. Дела стремились решать быстро - волокита и формализм воспринимались как пороки судейских. Было чувство новых возможностей, которые должны были открыться для рациональной политики благодаря точному, статистическому познанию мира, Подсчитывалось число торговых кораблей, судейских и финансовых должностей, ткацких станков, налаживалась приходская демографическая статистика. Отвергая коллегиальность - основной принцип судейского аппарата - и не любя советоваться с теми, в ком он подозревал стремление разделить с ним власть, Кольбер, напротив, постоянно консультировался с . не облеченными властью специалистами по самым техническим вопросам торговли или промышленности и требовал того же от своих подчиненных. И был большой заряд оптимизма» уже одержанные абсолютизмом победы внушали надежду на будущее. Недаром Кольбер охотно составлял долгосрочные плановые наметки и в экономической, и в социальной сфере - он верил, что время будет работать на его политику. Королю нужно только - пусть ничего не форсируя, даже незаметно для общества, но неуклонно - проводить определенную линию | он молод, крепок, у него много лет впереди. Подобная последовательность оказалась невозможной.

Основным противоречием внутренней политики абсолютизма был конфликт между охраной им как государством феодальной формации освященных обычаем феодальных привилегий, традиционной системы ценностей - и объективной необходимостью расшатывать то и другое в интересах модерни-

зацим общества. "Все правительства, даже самые абсолютистские, - писал Ф.Энгельс, - в конечном счете только исполнители экономической необходимости, вытекающей из положения страны. Они могут делать это по-разному,- хорошо, плохо или посредственно } они могут' ускорять или замедлять экономическое развитие с вытекающими из него политическими или юридическими последствиями, но в конечном итоге должны следовать за этим развитием"''2. .

Политика Кольбера в целом представляла прогрессивную сторону этого основного противоречия. "В целом" - потому что конфликт между консервативным и модернизаторским началом проявлялся не только вовне, но и внутри нее самой, не только как борьба с открытой и скрытой оппозицией, но и в колебаниях самого министра-реформатора. Факты противодействия политике Кольбера мы отмечали неоднократно. Была постоянная оппозиция со стороны судейского аппарата - я против радикальных финансовых проектов, и против укрепления власти интендантов. Проект монастырской реформы встретил решительное противодействие духовенства. Военное дворянство требовало настоящей, большой войны, я в конце концов ее получило. Все эти конфликты осложнялись кулуарной Сорьбой за влияние на монарха внутри правительства, в котором Кольбер даже в лучшие для него годы не был полным хозяином.

Ко и абсолютистское модернизаторство "по-французски", бели рассматривать его по европейским меркам, выглядело осторожным, оно всегда долгие было считаться с необходимостью постепенности и законосообразности. Как мы видели, противодействие слишком далеко идущим планам преобразовали в сфере юстиции и законодательства начиналось уже в "саеем" кругу государственных советников. Да и сами неходкие замыслы конкретных социальных реформ у Кольбера могут показаться слишком узкими. Он не разрубает сплеча вгор-дчегы узлы," противоречий, но старается их распутать с по-'■»'ч-.'.гаыз терпения и времени. "Мои мысли никогда не доходят

■"•Я к, и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.38. С.31'».

до крайностей", - скажет он о себе в последние годы жизни'1^. Притом он способен (или, может быть, точнее сказать« "научился") идти на уступки, отсрочки. Человек, которого враги обвиняли в стремлении все перевернуть вверх дном, кого эмигранты-памфлетисты подозревали в желании привести Франции к деспотизму турецкого образца, на деле не решился отменить даже полетту, хотя для этого достаточно было просто ее не возобновлять. Большой реализм практика, оптимистическая вера в фактор времени и вместе с тем обычная для политиков французского абсолютизма привычка к осторожности, компромиссам, - сила и слабость Кольбера сливались в сложном, противоречивом сочетании.

Кольбер не был теоретиком. Если настоящая теория начинается с парадокса, возвышающегося над обыденным здравым смыслом, то следует сказать, что он и не мог им быть. Для Кольбера всегда исходным пунктом были наблюдения над практикой, рационалистически препарированные с помощью этого самого здравого смысла. Отнюдь не будучи гениальным одиночкой, он продолжал уже полувековую традицию столь же эмпиричной абсолютистской и меркантилистской масли. Из всего этого, однако, не следует, что у Кольбера нельзя найти ничего нового по сравнению с его предшественниками, только это новое нужно искать не в генерировании еще небывалых идей (чего можно было бы ожидать именно от теоретика), а в новой расстановке акцентов и в нюансировке. Как наблюдательный и хорошо чувствовавший требования времени человек, как представитель нового поколения политиков, Кольбер не мог не наложить на абсолютистскую и меркантилистскую доктрину отпечаток своей индивидуальности. Примеры этого мы видели в том, что касается идей "полезных профессий" и статичности мировой торговли, широкомасштабной меркантилистской программы в области как торговли, так и промышленности.

Каковы же были итоги многогранной деятельности Кольбера?

'43 Со1Ъег1 Ор.сИ;. Т.II, рЪ.2. Р.697.

Степень результативности многих его начинаний остается под вопросом. Однако ясно, что далеко идущие планы корректировки структуры общества оказались утопичными, неосуществимыми. Кольбер смог навести порядок в финансах, дисциплинировать финансистов, сократить комиссионные откупщиков (которые и впоследствии уже не достигали таких размеров, как при Фуке). Но не в его силах было отменить то предпочтение,которое оказывали капиталовладельцы государственному финансирований перед другими видами инвестиций. Оно пере-зивет абсолютную монархию и будет сказываться на особенностях французского капитализма и даже империализма, ростов^ щичесяий характер которого, как известно,отмечал В.И.Ленин.

Кольберовская политика способствовала вековому перелому в движении цен на судейские должности - но полена отменена не была и принцип продагкосги и наследственности должностей не был подорван.

При Кольбере фактически исчерпались те возможности рационализации налогообложения, которые давал перенос центра тяхеста с тальи па косвенные налоги. Недостаточность этих возможностей вскоре стала очевидной, и узе с 1690-х гг. новые реформ налоговой рястсыы пойдут по не изведанному Кольберои пути введения пряшх подоходных налогов, 'распространявшихся и на привилегированных.

Действительно перспективным было огромное расширение функций интендантского аппарата, на который постоянно опирался Кольбер. Интенданты устанавливают настоящую опеку над городами и сельскими общинами в связи с политикой форсированного погашения,коммунальных долгов | исключительно многообразными стали их обязанности по выполнению чрезвычайных поручений правительства. Наметившийся при Рипелье, в военные годы перевес новых, административных методов управления был подтвержден и закреплен в нормальных, мирных условиях. В дальнейшем укрепление постоянного инген-

'й Ленин З.й. Поля.собр.соч. 1.27. С.351, 362.

дантского надзора на пестах приведет к отмиранию тех чрезвычайных мер социального регулирования (выездные сессии парламентов, специальные кампании по проверке дворянства), которые еще так интенсивно использовались при Кольбере,

Удалось добиться существенных успехов в области как торговой, так и промышленной политики. Особое значение имело то, что при Кольбере было налажено французское колониальное хозяйство на Антильских островах и заложены основы французской ост-..ндской торговли. Сильный импульс был дани развитию промышленности (особенно в отраслях, связанных со строительством флота), хотя и трудно говорить о качественных переменах в ее организации. Однако в управление производством было внесено важное новшество;.появился специальный корпус уполномоченных, которому предстояло стать ядром будущей системы инспекторского надзора.

В целом политику Кольбера, по ее объективной значимости, можно считать экспериментом больной исторической важности - попыткой придать качественное ускорение поступательному развитию французского позднефеодального общества, т.е. социальной системы, ориентированной на замедленные темпы прогресса. Определенный толчок был дан, но качественный перелом не наступил. Правда, и общеевропейская конъюнктура ХУП века еще не предъявляла в этом смысле повышенных требований. Когда же, через сто лет, во второй половине ХУШ века во всей Европе сложится очень благоприятная экономическая конъюнктура и ускоренная бурвуазная модернизация станет насущно необходимой, когда требование коренных преобразований, подкрепленное новыми успехами в развитии производительных сил, станет лозунгом передового общественного мнения - тогда будут предприняты новые попытки приспособить французскую монархию к требованиям века, и они окажутся безуспешными. И тогда исполнятся сроки, отмеренные историей французскому абсолютизму, которому так верно служил, в возможности которого так верил 2ан--Батист Кольбер.

список

работ, опубликованных по теме диссертации

1 Проект монастырской реформы Кольбера // Французский ежегодник 1982. И. 1981. C.I0I-II9.

2 Бал ли "кризис ХУП века"? // Новая и новейшая история. И. 1985. № 5. С.72-78.

3 (Рец.) Лвблинская А.Д. Франция при Рииелье". французский абсолютизм в 1б30-1б'(2 гг. Л. 1982 // Средние века. Bun.'t8. И. 1985. С,318-323.

It Le projet coltertiste de la réforme monastique // Un nouveau Colbert. P. 1985. P.167-176.

5 Фронда // Вопросы истории. !1. 1986. S 7. С.76-87.

6 Кольбер в историографии. Деп. в ИНИОН АН СССР № 37201. И. 1989. 50 с.

7 Торгов о- промышленная политика Кольбера. Деп. в ШКОН АН СССР. S 37200. ÎI. Î989. III с.

8 Цехи и мануфактуры в политике Кольбера // Проблемы экономической истории капитализма (Сборник обзоров и статей). U. 1989.