автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Афористические выражения в интертексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Афористические выражения в интертексте"

'Аи^

На правах рукописи

РЫБИНА Екатерина Александровна

АФОРИСТИЧЕСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ В ИНТЕРТЕКСТЕ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА)

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительного языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент

Ирисханова Ольга Камалудиновна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Новодраиова Валентина Федоровна

- кандидат филологических наук, доцент Куликова Ольга Викторовна

Ведущая организация - Московский государственный институт

международных отношений (университет) МИД РФ

Защита состоится ^¥ апреля 2006 г. ъН' на заседании

диссертационного совета Д 212.135.02 при ГОУ ВПО «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» по адресу: 119992, Москва, ГСП-3, ул. Остоженка, д.38.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном читальном зале библиотеки ГОУ ВПО «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Автореферат разослан « ^ »_

Ученый секретарь (у^шМВ.С. Страхова

¿006 А

Реферируемая диссертация посвящена изучению роли афористических выражений в формировании интертекста в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе. К афористическим выражениям мы относим нежесткий класс языковых выражений, характеризуемых основными признаками прототипических афоризмов (предикативностью, краткостью, нетривиальностью, воспроизводимостью, цитируемостью и пр.) и осуществляющих языковую объективацию особого обобщенно-событийного способа (пере)осмысления действительности.

Выбор темы исследования обусловлен тем, что, хотя интертекст не раз становился объектом изучения отечественных и зарубежных лингвистов, по-прежнему нерешенным остается ряд проблем, в том числе вопросы о том, какие когнитивные процессы и механизмы позволяют человеку с относительной легкостью устанавливать многочисленные связи между удаленными во времени и пространстве текстами или их фрагментами и как эти процессы могут варьировать от культуры к культуре. Чтобы ответить на данные вопросы, в качестве методологической основы сопоставительного анализа мы выбрали когнитивно-дискурсивный принцип (Е.С.Кубрякова), который позволил сориентировать настоящее исследование как на глубинное ментальное содержание, так и на функциональное назначение языковых единиц и выражений, создающих интертекстуальные пространства в условиях разных культур.

Таким образом, в качестве предмета исследования выступают когнитивные механизмы, которые, с одной стороны, составляют основу интертекстуальности в целом, с другой - обусловливают особенности построения интертекстуального пространства в определенных типах текста конкретных культур.

Объектом исследования являются русские и английские афористические выражения, вводимые в газетно-публицистический дискурс и участвующие в создании интертекста. Афористическое выражение в интертексте являет собой пример функционирования краткого, законченного, а значит обозримого текста в другом тексте, что помогает наглядным образом представить глубинные механизмы в основе интертекстуальности. Участвуя в газетно-публицистическом дискурсе массовой коммуникации, афористические выражения отражают определенные общие культурные установках социума, что делает их ценным и удобным материалом для сопоставительного анализа.

Цель настоящей диссертации состоит в изучении когнитивных механизмов интертекстуальности в сопоставительном аспекте и выявлении специфики реализации этих механизмов в русскоязычных и англоязычных газетно-публицистических текстах с участием афористических выражений.

Задачи работы как общетеоретического, так и частного плана заключались в следующем:

• проанализировать и систематизировать различные направления в изучении интертекстуальности в отечественной и зарубежной лингвистике, обозначив ключевые проблемы теории интертекста;

• обосновать необходимость подхода к интертексту с когнитивных позиций, рассмотреть формирование интертекста как реализацию процессов построения ментальных пространств;

• уточнить понятие афористического выражения и описать его основные содержательные, функциональные и иные свойства; предложить классификацию афористических выражений, основанную на особенностях их когнитивной структуры;

• вскрыть зависимость между когнитивными свойствами афористических выражений и ролью данных языковых единиц в формировании когнитивного пространства интертекста;

• провести сопоставительный анализ для выявления общих тенденций и специфики встраивания афористических выражений в когнитивное пространство интертекста в русскоязычных и англоязычных газетно-публицистических текстах. Актуальность работы обусловлена значимостью сопоставительного подхода к

исследованию интертекстуальности в конкретном типе текста. Обращение к афористическим выражениям как средству создания интертекста в газетно-публицистическом дискурсе представляется актуальным также в силу недостаточной изученности интертекстуальных взаимодействий в сфере массовой коммуникации, способствующих выявлению ценностной системы координат в той или иной культуре. Актуальность работы состоит, кроме того, в выборе когнитивно-дискурсивного ракурса исследования, что позволяет предложить собственное понимание многих проблем как в области афористики, так и в области интертекстологии.

Научная новизна работы заключается в следующем:

• впервые явление интертекста получает когнитивное толкование в терминах ментальных пространств и концептуальной интеграции;

• впервые предложен комплексный анализ афористических выражений с когнитивных позиций, представлена классификация данных единиц, основанная на характере их когнитивной структуры;

• впервые показано, что афористические выражения как особые единицы осмысления мира обладают такими свойствами, как событийность, обобщенность, парадоксальность, когнитивная сложность, оценочность, и эти свойства определяют построение интертекстуального пространства вокруг данных языковых выражений;

• впервые проводится сопоставительный анализ функционирования афористических выражений в интертексте на материале русскоязычных и англоязычных газетно-публицистических текстов с когнитивных позиций. Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что

сопоставительный анализ интертекстуальности способствует дальнейшему развитию теории интертекста, позволяя расширить существующие представления о данном феномене. Рассмотрение интертекста в когнитивно-дискурсивном ключе вносит определенный вклад в описание глубинных ментальных процессов в основе дискурсивной деятельности в целом. Исследование афористических выражений с точки зрения их когнитивно-функциональных свойств способствует более глубокому изучению роли данных единиц в создании новых значений в конкретных типах дискурса.

Практическая ценность работы видится в возможности использовать результаты исследования в языковых и неязыковых вузах в теоретических курсах по общему языкознанию, лексикологии, когнитивной семантике, анализу дискурса, стилистике, а также в практике преподавания русского и иностранных языков.

Анализ фактического материала проводился с применением комплексной методики исследования: когнитивно-аналитических процедур (построение ментальных пространств, концептуальный анализ) и традиционных методов исследования, таких как контекстуальный анализ, анализ дискурса, элементы статистического анализа.

Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ в 2003-2005 годах, а также получили отражение в ряде публикаций автора.

Достоверность и обоснованность полученных результатов и выводов обеспечиваются комплексным характером методики исследования, обширным теоретическим материалом по проблемам исследования (библиография содержит указание на 135 источников), а также представительной выборкой изучаемых языковых фактов (обработано свыше 5 ООО страниц русскоязычных и англоязычных газетно-публицистических текстов).

Цель и основные задачи исследования определили объем и структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Во Введении обосновывается выбор темы, определяется материал исследования и методы его анализа, раскрывается новизна работы, отмечается актуальность, теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются цели и задачи диссертации, описывается структура работы.

В первой главе прослеживается развитие понятия интертекстуальности в лингвистике, анализируются основные подходы к изучению интертекста. Предлагается когнитивное понимание интертекстуальности и обосновывается необходимость когнитивно-дискурсивного ракурса в исследовании данного явления.

Вторая глава посвящена обзору теоретической литературы по проблемам афористики, уточнению понятия афоризма и его места в ряде сходных языковых единиц.

В третьей главе предложен сопоставительный анализ современных русскоязычных и англоязычных газетно-публицистических текстов, содержащих афористические выражения, в ходе которого выявляются особенности функционирования данных языковых выражений в когнитивном пространстве интертекстов двух культур.

Заключение содержит основные выводы по результатам работы и обобщение теоретических и практических положений настоящей диссертации.

В Библиографии приводится список использованной в процессе исследования литературы.

Содержание и основные результаты исследования

Глава 1. Интертекст как объект лингвистического исследования

В первой главе диссертации представлен обзор основных направлений в исследовании интертекстуальности как в отечественной науке, так и за рубежом.

Наш анализ охватывает период от 60-х годов XX века, когда постструктуралисты впервые вводят в научный обиход понятие интертекстуальности и интертекста (Ю.Кристева, Р.Барт), до конца XX - начала XXI столетия, когда идеи постмодернистов и постструктуралистов обретают новое звучание в современных исследованиях межтекстовых взаимодействий (И.В.Арнольд, А.К.Жолковский, Ю.Н.Караулов, Н.А.Кузьмина, М.Н.Липовецкий, Ю.С.Степанов, Н.А.Фатеева, М.Б.Ямпольский, G. Allen, U.Broich, M.Pfister, H.Plett и др.).

Обзор концепций интертекста показал, что с момента превращения данного феномена в самостоятельный объект научного исследования, взгляды ученых на интертекстуальность обнаруживают значительные расхождения.

На протяжении своего существования понятие интертекстуальности рассматривалось как явление самого разного порядка: как принцип построения культурной продукции и культуры постмодерна в целом (И.П.Ильин), как особое состояние сознания человека в эпоху постмодернизма (H.Plett), как работа читателя по «производству» значения текста (Ю.Кристева, Р.Барт), как неустранимая смысловая связь художественного произведения с другими текстами в культуре (М.Бахтин), как следствие «отрыва» знака от своего референта в условиях повышенной семиотизации человеческого существования (Ж.Деррида), как обусловленность конкретного дискурса дискурсивными практиками социальных институтов (П.Серио, М.Пешё), или же как набор литературных конвенций, переходящих из текста в текст в культуре или между культурами (J.Culler, G.Genette, M.Riffäterre). При этом интертекст исследовался, главным образом, в рамках таких дисциплин, как литературоведение, стилистика, история искусств и пр., лишь сравнительно недавно став объектом непосредственно лингвистики.

Анализ различных исследовательских традиций продемонстрировал, что развитие теории интертекста отражает преемственность знаний, и современные труды в области межтекстовых взаимодействий во многом продолжают идеи классических

постмодернизма, постструктурализма и структурализма. В то же самое время нельзя не отметить, что хотя интертекстуальный подход - в том виде, в каком он понимается на основе трудов Р.Барта, М.Бахтина, Г.Блума, Ж.Деррида, Дж.Каллера, Ю.Кристевой, М.Риффатера и их последователей - и обогатил текстологию и практику интерпретации текстов, в целом остается в рамках определенных ограничений, препятствующих более глубокому осмыслению феномена интертекста.

Так, традиционно в интертекстологии анализу подвергаются, главным образом, художественные или поэтические произведения (А.С.Гавенко, А.К.Жолковский, М.К.Конова, Н.А.Кузьмина, М.Н.Липовецкий, Н.С.Олизько, А.В.Савченко, И.П.Смирнов, А.В.Снигирев, Н.А.Фатеева, U.Hebel, W.Karrer, W.Muller, M.Pfister, D.Wood и пр.). Тем самым фактически нарушается изначальный тезис постмодернизма о том, что интертекстуальность является неотъемлемым свойством любого текста. Повышенное внимание интертекстологов к литературным произведениям «мастеров слова» приводит к тому, что интертекстуальное взаимодействие рассматривается вне естественного прагматического контекста, в отвлечении от интенций участников коммуникации. Кроме того, в подавляющем большинстве случаев анализу подвергаются лишь фрагменты текстов. В связи с последним замечанием подчеркнем следующее: для того, чтобы иметь относительно полную картину взаимодействия когнитивных структур и проследить процесс выстраивания значения в режиме реального времени, необходимо подвергнуть анализу самостоятельные законченные тексты.

Наконец, большинство исследований интертекста проводится в рамках одной культуры и одного языка. Между тем, сопоставительное исследование текстов на разных языках позволило бы обнаружить в явлении интертекстуальности не только закономерности общего характера, указывающие на сходство процессов освоения, осмысления и означивания действительности как на глубинном, так и на поверхностном уровнях, но и такие особенности, которые свидетельствуют о различиях в восприятии мира, в концептуализации сходных событий, в вербализации ценностной картины мира у разных народов.

Указанные соображения привели к осознанию необходимости выработки собственного подхода к исследованию интертекстуальности, который, с одной стороны, расширяет круг проблем интертекстологии, за счет включения в сферу ее интересов вопросов сопоставительного характера, а с другой - уводит вглубь, в сторону

мыслительных процессов, сопровождающих межтекстовые взаимодействия. В этой связи особо плодотворным представляется сопоставительное исследование интертекста с когнитивно-дискурсивных позиций. Такой подход, как видится, позволяет не ограничиваться анализом поверхностных проявлений интертекстуальности и в то же самое время не уходить в сторону субъективной интерпретации мыслей какого-либо писателя.

Подобный ракурс исследования потребовал смещения акцентов в понимании интертексту альности. Не отвергая определения, предложенные предыдущими поколениями исследователей интертекста, в рамках данной диссертации мы рассматриваем интертекстуальность как способность человека в ходе дискурсивной деятельности соединять в сознании когнитивные структуры из разных типов текстов, разделенных во времени и пространстве речевых произведений. Под интертекстом подразумевается процесс и результат творческой деятельности человека, направленной на интеграцию различных текстов (или их фрагментов) в единое пространство дискурса.

Исходным в предложенном нами когнитивном описании интертекста является положение о том, что дискурсивная деятельность представляет собой непрерывный процесс построения ментальных пространств и их конфигураций (М.Тернер, Ж.Фоконье). Под ментальным пространством принято подразумевать разные по концептуальному объему гибкие когнитивные структуры, которые строит говорящий, следуя потребностям текущей коммуникации (М.Тернер, Ж.Фоконье, О.К.Ирисханова). Следовательно, интертекст выступает как процесс и результат слияния конфигураций ментальных пространств из нескольких текстов, при этом происходит построение разнообразных новых связей между данными когнитивными структурами.

Обозначив собственное понимание интертекстуальности и интертекста, и определив методологическую базу последующего анализа, мы предположили, что на процессы построения и разворачивания единого интертекстуального пространства значительное влияние оказывает характер участвующих в нем текстов. Исходя из этого предположения, в последующей главе диссертации предлагается общее описание афористического выражения как участника интертекста, выделение его свойств и особенностей, влияющих на характер взаимодействия данной единицы с другим текстом и на построение общего пространства интертекста.

Глава 2. Афористические выражения в интертексте

Обзор литературы, посвященной проблемам афористики, и анализ иллюстративного материала, цитируемого исследователями, продемонстрировали, что на сегодняшний день не существует единого мнения относительно того, что считать собственно афоризмом и каковы его «необходимые и достаточные» признаки (Е.Ю.Ваганова, Е.М.Верещагин/В.Т. Костомаров, М.Л.Гаспаров, О.А.Дмитириева, М.И.Еленевская, Е.Е.Иванов, Т.И.Манякина, Т.В.Радзиевская, М.Эпштейн, Н.Кп^ег, Р.МаиШег и др.). Причину нерешенности некоторых проблем афористики, по-видимому, следует искать как в особенностях самого афоризма, являющегося одновременно особым литературным жанром, специфической формой философствования, и прецедентным текстом (Ю.Н.Караулов), так и в разноаспектном характере исследований, в которых данная единица каждый раз определяется сообразно частным целям работы, причем в качестве ведущих называются разные черты афоризма.

Еще одной проблемой афористики, с которой мы столкнулись в ходе исследования, является объем данного феномена и его отграничение от сходных в формальном, содержательном и функциональном плане языковых единиц - таких как пословицы и цитаты.

Сопоставление афоризма с подобными ему выражениями с точки зрения содержания, формы, функций, происхождения и конвенциональное™ позволило нам убедиться в зыбкости границ между данными группами языковых выражений и отметить легкость перехода единиц одной категории в другую. Сделанные наблюдения продемонстрировали необходимость гибкого подхода к описанию афоризмов, а- именно представлению их в терминах диффузной категории с незамкнутыми границами и отказа от жесткого противопоставления сходным единицам. Ядром такой категории мы считаем авторские предикативные высказывания нетривиального обобщенного содержания, закрепившиеся в сознании носителей языка как единицы, обладающие относительно высокой степенью устойчивости и цитируемости, зафиксированные в соответствующих словарях и не требующие контекста для понимания. На периферии находятся афоризмы, близкие к цитатам, либо пословицам, которые могут в большей степени зависеть от материнского контекста, обладать низкой степенью устойчивости и относительно редкой, вплоть до единичной, встречаемостью и т.д.

Диффузность границ между афоризмом и не-афоризмом наиболее отчетливо проявляет себя в дискурсивной деятельности. Так как в нашем исследовании афоризмы рассматриваются в условиях интертекстуальности дискурса, при отборе афористических единиц мы исходили из гибкого характера данных выражений и учитывали, что не каждый встреченный нами афоризм обладает полным набором прототипических признаков. Так, в условиях функционирования в газетно-публицистическом дискурсе афоризм часто утрачивает авторство, целостность формы, неизменность воспроизведения и т.п. Учитывая нежесткость свойств афоризмов, их зависимость от контекста употребления, в данном исследовании мы сочли целесообразным ввести термин «афористические выражения» (АВ) для обозначения единиц, попавших в круг наших интересов. Не противопоставляя афористические выражения афоризмам в их более традиционном понимании, мы лишь стремимся подчеркнуть гибкость подхода в выделении и описании данных языковых выражений.

Условность большинства внешних, формальных признаков афоризмов стала дополнительным аргументом в пользу необходимости сместить исследовательский фокус при сопоставлении роли русских и английских АВ в интертексте.

Исходя из того, что АВ представляет собой особый способ (переосмысления действительности и ее фрагментов и последующей объективации этого переосмысления в языке, нами были выделены такие базовые свойства афористического выражения, как событийность, обобщенность, парадоксальность, оценочность и когнитивная сложность.

Под событийностью АВ понимается способность данного выражения служить средством концептуализации сложных, существующих или меняющихся в хронотопном пространстве фрагментов реальной или воображаемой действительности, в которых выделяются участники, их признаки и/или действия, причинно-следственные и иные связи и отношения. Обобщенность АВ состоит в том, что события, описываемые в АВ, как правило, не получают точных координат во времени и пространстве, и представляют собой итог переосмысления целого ряда сходных ситуаций. Под парадоксальностью в нашем исследовании понимается объективированная в АВ способность человеческого сознания по-новому конструировать некоторые закрепившиеся в культуре представления, стереотипы и пр., устанавливая новые, неожиданные связи между устоявшимися структурами знаний. Выделяя в реальной или воображаемой действительности некоторую обобщенную ситуацию или событие,

заново осмысляя их, автор АВ одновременно оценивает их, что находит отражение в свойстве оценочности данного языкового выражения.

Комплексный характер событийного восприятия мира обусловливает ту или иную степень когнитивной сложности самих АВ. В зависимости от количества участвующих в построении АВ ментальных пространств мы разделили данные единицы на две группы. К первой группе относятся афористические выражения 1 типа, в основе которых лежит одно ментальное пространство, реферирующее к автономной ситуации или положению дел, характеризующееся имплицитным или эксплицитным противопоставлением участников и/или их свойств. Так, например, афоризм Познай самого себя! относится к I типу, так как в нем происходит построение ментального пространства ПОЗНАНИЕ, содержащего одного обобщенного участника (субъекта и объекта познания) с признаком [познавать]:

Отметим, что на поверхностном, языковом уровне такой тип АВ чаще всего представлен простым, односоставным предложением.

Афористические выражения II типа включают конфигурацию из двух и более ментальных пространств, объединенных внутри АВ разными типами связи - временной, каузальной, аналогией и пр. Например, АВ Сегодняшние парадоксы - это завтрашние предрассудки с четко выраженным структурным противопоставлением запускает построение ментальных пространств СЕГОДНЯ и ЗАВТРА, в каждом из которых содержатся свои уникальные участники, чьи свойства находятся в отношении контраста на основе временных и причинно-следственных связей:

Данный тип АВ реализуется в языке в основном в виде сложного предложения, состоящего из двух и более простых предложений, соединенных между собой сочинительными или подчинительными союзами.

Анализ приведенных выше свойств АВ позволил нам предложить следующее когнитивное толкование данного явления: под афористическим выражением в

ПОЗНАНИЕ

диссертации понимается лаконичное по форме изречение, в котором объективируется (пере)осмысление и обобщенная оценка автором афоризма целого класса событий (положений дел). В ходе этого осмысления происходит нарушение стереотипных связей и установление новых проекций между или внутри устоявшихся когнитивных структур, в результате чего данное событие (положение дел) предстает в неожиданном для реципиента свете.

Способность АВ в свернутой и обобщенной форме указывать на разнообразные события, людей, объекты и т.д., оценивая их свойства по самому широкому диапазону признаков, позволяет рассматривать их в качестве своеобразного «культурного кода», в котором отражено специфическое для данной культуры мироощущение. Наиболее отчетливо это проявляет себя в текстах СМИ, в которых ввод АВ создает столкновение вечной истины, поданной в афористичной форме, с современным представлением текущих событий. Столкновение «старого» и «нового», «общекультурного» и «насущного» рождает особую экспрессию, высвечивая по-новому те или иные фрагменты ценностной картины мира данной культуры, те или иные аспекты коллективного сознания современного человека Все это позволило нам говорить об особой роли АВ в интертекстуальных взаимодействиях в газетно-публицистическом дискурсе и о значимости данных языковых выражений для сопоставительного исследования, результаты которого отражены в третьей главе диссертации.

При этом подчеркнем, что сравнительный анализ функционирования АВ в русскоязычном и англоязычном газетно-публицистическом дискурсе осуществлялся с учетом обозначенных выше когнитивных свойств изучаемых единиц: парадоксальности, когнитивной сложности, обобщенности, оценочности.

Глава 3. Афористические выражения в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе (сопоставительный анализ)

При проведении анализа функциональных аспектов афористических выражений основная задача заключалась в выявлении того, как выделенные нами когнитивные свойства АВ преломляются и объективируются в текстах разных культур. Проведенное в данном ключе сопоставление русскоязычных и англоязычных текстов позволило выявить ряд общих тенденций.

Так, в газетно-публицистических текстах двух языков внутренние когнитивные признаки АВ проецируются вовне в интертекст и во многом определяют построение ментальных пространств вокруг афоризмов. Одно из ведущих свойств АВ - парадок сальность как способность нарушать устоявшиеся связи, проявляется в интертексте в виде двух когнитивных процессов - перераспределения когнитивного фокуса и метафорической интеграции.

Процесс перераспределения когнитивного фокуса означает, что ввод АВ в дискурс существенным образом изменяет сложившееся или находящееся в процессе формирования общее ментальное пространство текста-реципиента, так как в когнитивный фокус выходят некоторые периферийные или скрытые до этого момента в дискурсе участники/признаки принимающего ментального пространства. Этот процесс, по нашим наблюдениям, характерен для тех случаев, когда АВ и текст-реципиент восходят к одной когнитивной области. Как показал анализ, в этом случае как в вводимом АВ, так и в тексте-реципиенте обычно представлены сходные ситуации с похожими участниками и отношениями между ними, за счет чего коммуниканты с легкостью устанавливают связи между разными пространствами общего интертекста. При этом обобщенные участники и признаки пространства АВ получают конкретную референтную отнесенность, в свою очередь парадоксальное переосмысление некоторой ситуации распространяется из пространства АВ на более стереотипное положение дел в тексте-реципиенте.

Проиллюстрируем сказанное на примере следующего отрывка:

A Little Education Can Be a Dangerous Thing «Most teachers delight at being remembered by their former students But when the student is Dick Cheney, it can be embarrassing. [...]

Westerfield started hearing in the 1980s that a very right wing Republican member of Congress was dropping his name at gatherings of Yale Club. [...]

It is usually an honor for an academic to be cited as an influence upon the thinking of a powerful player on the national scene But for Westerfield, the Cheney connection seemed a stretch He could barely recall Cheney as a student, and they had not been in contact since the Republican representative was asked to withdraw from Yale in the early 1960s [...]

The [...] introduction to the «US International Relations» that Cheney took with Westerfield was, according to the professor, «effectively a course about the United States in

the cold war I was at the peak of my hawkishness about the cold war, and that was the perspective from which I was teaching Whatever he picked up from me had that flavor, which is unfortunate» [...]

«I came to understand that the hawkish view was unrealistic,» says Westerfield, who, like so many Americans, was jarred into a new way of thinking by watching the country's presence in Vietnam degenerate into disaster [The Nation, September 13, 2004, «А Little Education Can Be a Dangerous Thing», p.36]

В приведенной статье автор критикует политику вице-президента США Д.Чейни и в качестве основного доказательства некомпетентности последнего указывает на более чем скромные успехи Д.Чейни во время учебы в университете. Ментальные пространства, актуализирующиеся в дискурсе под воздействием языковых единиц, опираются на структуры знаний как из домена политической жизни (right-wing Republican, Congress, military American adventurism abroad), так и из домена образования (teachers, students, Yale Club, influence upon his thinking). Афоризм, употребленный в качестве заголовка - A little education can be a dangerous thing - так же как текст-реципиент, относится к когнитивной области ОБРАЗОВАНИЕ. При этом в афоризме в ситуации НЕДОСТАТОК ОБРАЗОВАНИЯ на первый план выходит несколько неожиданный, но необходимый автору признак [dangerous]. Данный признак в обобщенном пространстве афоризма реферирует к бесконечному числу ситуаций, признаков и т.п. из домена опасности. По мере развертывания интертекста благодаря устанавливающимся кореферентным связям между основными участниками и признаками ментальных пространств АВ и текста-реципиента (education - politics, little education - to be at odds with the world today, student - Dick Cheney) обобщенный признак [опасный] получает конкретного референта - Дика Чейни, и выдвигается в фокус интертекста. Таким образом, под влиянием АВ в общее интертекстуальное пространство дискурса наследуется нетипичный признак, выделенный афоризмом, что позволяет говорящим, опираясь на фоновые знания о Дике Чейни, построить инферентную цепочку: «Недостаток образования может быть опасным» —> «Чейни -плохой студент» —> «политика Чейни опасна».

Второй процесс - метафорическая интеграция - является результатом взаимодействия ментальных пространств текста-реципиента и АВ, относящихся к р а з н ы м областям знаний, в результате чего в интертексте создаются интегрированные

пространства (бленды), в которых открыт доступ одновременно к разным когнитивным доменам. Например, в следующей статье, где автор рассуждает о возможности «насаждения» западными странами (в частности, США) демократии в мусульманских государствах, употреблен афоризм из другой области знаний:

The third problem is even more fundamental'. Can we do it7 Are Muslim, and particularly Arab, political cultures so malleable that within a generation or two we can transform most, or even some, of them into genuine liberal democracies? Perhaps we can But perhaps in our desperation to achieve absolute security in a newly perilous world, we are distorting the social history of democracy and misreading the nature of the societies whose political virtue we mean to raise up If this is the case, than we are in for much frustration, not to mention a misdirection of effort and resources, in the years ahead Walter Lippmann once warned that it is a disease of the soul to be in love with impossible things, so it may repay effort to look more closely at this third problem (The National Interest, N149, 2002, «The Impossible Imperative», p. 159)

В данном тексте когнитивные модели, применяемые обычно для оценки физического и психического состояния людей (frustration, desperation, disease of the soul, to be in love), используются в контексте структур знаний из более абстрактного домена геополитических отношений (Muslim political cultures, we can transform ... some of them into liberal democracies, to achieve security in a newly perilous world).

При этом ментальные модели из когнитивной области состояния человека сообщают дискурсу свой аффективный и инферентный потенциал. Наблюдаемая метафорическая интеграция позволяет выделить в описываемой ситуации новые, неожиданные характеристики, не совпадающие со стереотипным мнением (демократизация мусульманских народов сравнивается с иллюзорными надеждами больного человека).

The Impossible Imperative?

ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ ПОЛИТИКА

AU

Данные примеры демонстрируют еще одно свойство, замеченное нами в ходе анализа русских и английских газетно-публицистических текстов. Благодаря свойству о бобшенности ментальное пространство АВ играет роль базового в

конфигурации более конкретных ментальных пространств текста-реципиента, причем связь последних с базовым пространством сохраняется на протяжении всего дискурса. В любой момент участники коммуникации имеют возможность обратиться к абстрагированному пространству АВ, пространству «чистых отношений», компрессируя (О.К.Ирисханова) в его означающих полученное на этот момент знание, что способствует более легкому манипулированию поступающей информацией. Любопытно, что распределение этой информации нередко дублирует когнитивную структуру АВ, независимо от начальной или конечной позиции афоризма в интертексте.

Отсюда следует еще одна немаловажная особенность: как для русских, так и для английских текстов существенным фактором, в известной мере определяющим выстраивание и структурацию интертекстуального пространства, является степень сложности когнитивной структуры АВ. Отмечено, что с вводом АВ I типа, или простых афоризмов, пространство интертекста также нередко организуется вокруг о д н ого опорного ментального пространства, принимающего на себя роль интерпретационного в интертексте:

It's De-Movie Star

Kelvin Klein plays Cole Porter to de-limit By Ken Gross

«The style is the man himself» George Louis Leclerc de Buffon (1753)

Of course, with a man like Kelvin Klein, an actor, style is an ephemeral thing. Just now, having completed filming a Cole Porter biography, «De-Lovely», he is still under Cole Porter spell, looking just so, the colors and textures all matched and perfect, the mood in harmony with a world of fine manners and hish living. [...]

«I, too, am always in costume.» Kline says. «Just now I am in the costume of a sober professional When / am not working, I like to blend in» (The New York Times Magazine, June 20, 2004, «It's De-Movie Star», p.63).

В данном случае АВ открывает новую концептуальную область в дискурсе ("ГИЛЬ, связывая при этом стиль с внутренним миром и личностными характеристиками человека, тем самым задавая двойную перспективу концептуализации описываемой ситуации. За счет проекции отношений/признаков АВ на пространство

текста-реципиента КЕЛЬВИН КЛЯЙН создается интегрированное пространство, в котором дизайнер-актер как личность уподобляется своему внешнему проявлению, стилю (Рис. 4). Данное пространство служит опорным в общем макропространстве интертекста, направляя выстраивание подчиненных ему ментальных пространств. В каждом из подчиненных пространств - КЛЯЙН КАК КОУЛ ПОРТЕР; КОУЛ ПОРТЕР; КЛЯЙН-ДИЗАЙНЕР - также как и в опорном пространстве, актуализированы внешние признаки участников: особенности внешнего поведения актера и музыканта, их манеры, привычки, вкусы в одежде. Однако все эти подчиненные пространства наследуют характер отношений из интегрированного ментального пространства КЛЯЙН - ЭТО ЕГО СТИЛЬ, которое каждый раз направляет интерпретацию поступающей информации в нужное русло: «внешнее не менее важно, так как есть отражение внутреннего».

^ I

......

Рим \ , СЛРиИг 1

; кмьс* > (1ш<т| I

\ РяТгг |Лк(] )

______

АВ II типа, или сложные афоризмы, структурируют окружающий их интертекст таким образом, что типы связей в общем пространстве интертекста имеют тенденцию уподобляться типам связей, лежащим в основе АВ. Рассмотрим следующий пример:

Возвращение блудных детей Как меняются взаимоотношения церкви и интеллигениии

- Но как же быть с утверждением Патриарха о востребованности христианства в нашем сегодняшнем обществе?

Сергей Кравец: - Речь о тенденциях, а они действительно серьезно меняются, хотя это не все замечают. В конце 93-го года было ... знаковое событие, которое поначалу мало кто оценил. Это издание 12-томной «Истории русской церкви». Ведь * выдернув Церковь из истории страны, у нас саму историю рассыпали так, что она перестала складываться ... во что-то единое, понятное. [...] Без митрополита Макария непонятен Иван Грозный, без патриарха Иова теряет смысл сюжет с Гришкой Отрепьевым. [...] Для этого надо было привлечь к работе над церковной тематикой светских ученых. ... Союз церковной науки и светской показал, что наука едина, потому что истина одна, она не бывает одной в Церкви, другой - вне ее. [...] К

этому времени вполне практический смысл приобрела известная мысль Флоренского, что в основе культуры лежит культ и чем дальше культура отходит от культа, тем больше теряет в своем внутреннем содержании (Труд-7, 16 сентября 2004, «Возвращение блудных детей», с.9).

Первоначально текст-реципиент строится на противопоставлении религии и культуры, церкви и интеллигенции. Однако введенное в конце статьи АВ В основе культуры лежит культ заставляет читателя как бы вернуться назад и по-новому переосмыслить все пространство текста. Афористическое выражение основано на каузальных отношениях между пространствами КУЛЬТ и КУЛЬТУРА, в результате чего рождается интегрированное пространство, в котором религия и культура приобретают сходные черты и актуализируется отношение их взаимозависимости, неразрывности их связи (Рис. 5). В данном фрагменте сходные каузальные отношения, обусловливающие процесс концептуального слияния, переструктурируют текст-реципиент и, в конечном итоге, интертекст. Между изначально противопоставленными ментальными пространствами текста-реципиента ЦЕРКОВЬ и ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ по ходу дискурса устанавливаются отношения взаимозависимости, которые получают поддержку в конкретизированном ментальном пространстве ИЗДАНИЕ, где происходит переплетение религиозного и общекультурного компонентов и история государства и история церкви практически отождествляются.

ПАШи». )

—' Н1ЯАЯ1ПГ V --""

Таким образом, каузальные отношения, лишь обозначенные в тексте-реципиенте, усиливаются и закрепляются благодаря АВ, в котором подчеркивается неразрывность связи между двумя автономными, на первый взгляд, сущностями. Данный пример, как и многие другие, демонстрирует, что афористические выражения в интертексте способствуют экспликации связей, лежащих в основе дискурса (или определенного этапа дискурса), облегчая обработку и усвоение информации.

Анализ языкового материала позволил констатировать не только наличие влияния внутренних свойств АВ на пространство интертекста. Нами был выявлен и обратный процесс - воздействие текста-реципиента на АВ, что проявляется, в частности, в том, что именно текст-реципиент задает способ интерпретации афористического выражения

- через конкретизацию его участников, их признаков и отношений между ними. Отмеченное явление позволяет охарактеризовать афористические выражения как единицы текстопроницаемые: обусловливая построение значений в интертексте, они сами подвергаются изменениям, как внешним, так и внутренним:

- Как называется [новая передача], во сколько будут показывать, на каком канале?

- Но-но, не все так сразу. Как говорится, телеведущий предполагает, а канал располагает. Что могу сказать? Что это большое шоу с участием звезд и зрителей, сюжеты которого снимают по всей России. И что постараюсь сделать его не хуже, чем делал раньше («Московский Комсомолец», 10 декабря 2004, с. 4).

Представляется, что благодаря данному свойству афористические выражения становятся своеобразными якорями в дискурсе. Якорность рассматривается в диссертации как свойство единиц, способных в дискурсе управлять видением коммуникантами определенной ситуации, задавать перспективу, фиксировать определенную оценку события (О.К.Ирисханова). Такими единицами являются, на наш взгляд, афористические выражения, чей потенциал как основного средства оценки того или иного события исследуется в настоящей диссертации отдельно.

Именно оценочность АВ является тем свойством, которое различным образом проявляет себя в интертекстах двух культур. Данные, полученные в результате сопоставления газетно-публицистических текстов двух языков, продемонстрировали, что посредством АВ в русскоязычном и англоязычном дискурсе оцениваются важные и во многом сходные ситуации и события: терроризм, современные войны, деятельность власти, выборы власти, права и обязанности индивида в обществе и пр. Вместе с тем можно наблюдать и расхождения - как в области самого объекта оценки, так и в том, какие аспекты события или положения дел подвергаются той или иной оценке в исследуемых лингво культурах.

Рассмотрим это положение на примере события ВОЙНА В ИРАКЕ, которое получает в текстах неоднозначную трактовку. Данная ситуация актуальна в ценностной картине мира (как она представлена в АВ) обоих исследуемых лингвокультур, однако

оценивается по-разному. В англо-американской прессе отмечается тенденция выделять в описываемой ситуации стороны, способные оправдать военные действия, то есть вывести в событии ВОЙНА В ИРАКЕ на первый план те аспекты, которые могут получить положительную оценку у реципиента, например, благородная цель военной операции (We make war that we may live in peace, as Aristotle observed)

В фокус оценки также попадает деятельность военных корреспондентов, освещающих события в Ираке, при этом ставится под сомнение их профессионализм и подчеркивается субъективность всех оценок военной операции в Ираке:

There were 600 journalists embedded with the American and British military Never was the phrase by the American war correspondent A.J. Liebling more apposite• «А girl may sleep with one man without being a trollop, but let a man cover one little war and he is a war correspondent» For a short time we were war correspondents, but did we cover the war? (The Guardian, March 31, 2004, «Sleeping With the Enemy», p.l 1).

Для осуществления положительной оценки война в Ираке может сравниваться с другими политическими и военными событиями. Так, например, в аналитической статье, вышедшей в американоязычном издании, операция в Ираке сравнивается с другой военной компанией США - колонизацией Филиппин, имеющей, по мнению автора статьи, положительные результаты. Афоризм All happy families may be alike, but each unhappy family is unhappy in its own way в данном тексте выступает как средство создания отношений аналогии между двумя референтными сущностями.

Могут смещаться акценты с самой войны на ее возможные положительные последствия: Так, журналист из периодического американского издания «The National Interest», констатируя, что операцию в Ираке можно считать успешной (Though the Iraq War appears to have been a success that ... quieted the chattering doomsayers ...), с помощью AB указывает на важность налаживания мира в Ираке: «Young men make wars, and the virtues of war are the virtues of young man: courage and hope for the future Then old men make the peace, and the vices ofpeace are the vices of old men■ mistrust and caution».

При этом через афористическое выражение создается образ США как смотрящего в будущее миротворца.

Таким образом, можно заключить, что в англоязычном (особенно в американоязычном) дискурсе с участием АВ преобладает, в основном, позитивная прагматическая оценка события ВОЙНА В ИРАКЕ.

В русскоязычной прессе доминирующими оценками ситуации ВОЙНА В ИРАКЕ становятся афористические суждения о соотношении страданий и блага в войне, о том, что любая война представляет собой абсолютное зло и пр. Таким образом, в ценностной картине мира русскоязычной лингвокультуры, преломленной в АВ, в настоящее время актуальна отрицательная оценка ситуации ВОЙНА с позиций общих этических ценностей (Никакие, даже самые благие цели не стоят слезы ребенка), а так же с рациональных, утилитарных позиций (Либо человечество покончит с войной, либо война с человечеством).

Представляя собой когнитивно сложные образования, АВ нередко сочетают в себе разные типы оценок, чья интерпретация во многом зависит от контекста употребления. Как показал анализ иллюстративного материала, в дискурсе тот или иной тип оценки в пространстве АВ может стать доминирующим или наоборот - уйти в тень, что дает основания для выявления сходства или различия в том, какие типы оценивания текущих событий отражены в АВ интересующих нас лингвокультур.

Воспользовавшись классификацией видов оценок, разработанной Н.Д.Арутюновой, мы проследили особенности распределения оценок в русскоязычном и англоязычном газетно-публицистическом дискурсе с участием АВ. По данным сопоставления, большинство АВ в русскоязычном газетном дискурсе выражают нравственно-этическую оценку (Душа, совершившая преступление, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия; Бойтесь равнодушных; Прощайте врагов ваших, но не забывайте их имена и тд), что может указывать на склонность к эмоциональным оценкам и некоторой дидактичности российской прессы. Большая доля выражений, несущих утилитарную, нормативную и телеологическую оценку в англоязычном дискурсе по сравнению с русскоязычным (Summer is best described on a winter day; Speak softly and carry a big stick; Don't change horses midstream и mn) дает основание предположить, что англо-американская пресса ориентирована прежде всего на рациональную оценку социальных ситуаций и событий, на поиск нормативных, правовых критериев, отвечающих интересам тех, от чьего лица говорит пресса.

Обращает на себя внимание также тот факт, что в русскоязычном дискурсе с участием АВ преобладают абсолютные оценки (абсолютная оценка эксплицируется обобщающими маркерами типа всё; ничего; никогда; либо..., либо; ни один (одна)',

комплементарными антонимами, формами абсолютной степени сравнения и т.п.: Ни один план не выдерживает первого соприкосновения с противником; Детство -счастливейшие годы жизни, но только не для детей; Свобода - это рабство; Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов и пр). В англоязычном газетно-публицистическом дискурсе также велико количество афористических выражений, несущих абсолютную оценку, однако в целом прослеживается тенденция подчеркнуть через АВ относительный характер всех явлений (формальным маркером в таком случае служит наличие в АВ форм сравнительной степени прилагательных; (контекстных) синонимов; контрарных антонимов и т.п.: I worry about a democracy having nuclear weapons as much as about a dictatorship having nuclear weapons, Force might conquer the world, but it cannot legitimize itself; We are defending a half-truth against a total lie). Объяснением этой тенденции также могут служить различия в общих ценностных установках западного и русского менталитета. Как известно, для западного человека характерна потребность в нормативности, мере во всем, «середине». В то же время, многие исследователи подчеркивают отсутствие срединной культуры в России и бинарный характер русского менталитета, склонного оценивать явления и сущности в противопоставленных категориях. Кроме того, различие в характере оценок в англоязычном и русскоязычном газетно-публицистическом дискурсе может объясняться и причинами иного рода. Западный мир более длительное время, по сравнению с Россией, существует в условиях постиндустриального общества, характер и особенности которого определяются тенденциями, связанными с децентрализацией, разукрупнением и индивидуализацией как в производственной, так и в социальной и культурной сферах. Расслоение в результате указанных процессов современного общества на множество (суб)культур и социальных групп, осознающих и подчеркивающих свою уникальность, отражается и на характере оценок в СМИ, в которых на первое место выходят идеи толерантности и отсутствия единого набора ценностей для всех социальных групп и культур.

Любопытная черта русских и английских АВ, связанная с их оценочностью и выявленная нами в ходе сопоставительного анализа, состоит в способности АВ при функционировании в интертексте задавать оценочную перспективу. Часто основываясь на противопоставлении или аналогии, афоризм выступает в дискурсе в роли своеобразной оценочной шкалы, способствуя разбиению интертекстуального

пространства на аксиологические полюса и подведению разнообразных референтных сущностей под определенные оценочные категории.

Так, в приводимом ниже примере АВ задает некоторую оценочную перспективу, шкалу, необходимую для решения сложного этического вопроса: можно ли оправдать человека, воевавшего во время войны на стороне фашистской Германии, но при этом спасшего жизнь нескольким евреям:

Непосаженое дерево

«Спасший одну жизнь спасает весь мир», - гласит надвратная надпись в израильском музее "Яд Ва-Шем ", посвященном катастрофе европейского еврейства в годы второй мировой Есть там Аллея праведников мира - она состоит из деревьев, посаженных спасенными в честь спасителей Дерева в память о Вильме Хозенфельде на этой аллее нет Эксперты музея, названия которого переводится как «Память и имя», посчитали невозможным признать его праведником Аргумент - капитан вермахта Хозенфельд был признан в СССР преступником и осужден Военным трибуналом, приговор которого не отменен.

- Мы никогда не узнаем всех подробностей повседневной военной жизни Вильма Хозенфельда Возможно - хотя в просмотренных материалах указаний на это нет, - он участвовал в военных действиях с оружием в руках Но он спасал людей, и вот это уже невозможно опровергнуть Считать Хозенфельда преступником только на том основании, что он из-за воинского чина находился среди тех, кто в большинстве своем были преступниками, мне кажется, недопустимо Такой мне видится ситуация с позиций сегодняшнего дня, 60 лет спустя, - резюмирует Андрей Терещук (Известия, 10 ноября 2003, с. 13).

В ментальном пространстве АВ, вынесенном в начало дискурса, человеческая жизнь получает абсолютную ценность через аналогию ОДНА ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ КАК ВЕСЬ МИР; таким образом задается предельная точка шкалы ценности человеческой жизни. Согласно данной шкале оцениваются действия того, кто спасал людей: «это достойно высшей награды, уважения, признания и т.п».

Важно при этом то, что подобные аксиологические точки отсчета или шкалы, объективируя устойчивые ценностные модели, закрепленные в культуре, не всегда отражают реальное положение дел или онтологию мира и могут носить индивидуальный авторский характер. Это свойство шкалы, в частности, позволяет

говорящим модифицировать ее определенным образом, приспосабливая к собственным нуждам, однако при этом АВ сохраняет свою авторитетность и эффективность в качестве главного аргумента при оценке событий.

В целом, как мы убедились в ходе сопоставительного исследования, вне зависимости от места в дискурсе, от объекта и параметров оценки, АВ в русских и английских газетно-публицистических текстах служат для создания множественной перспективизация референтного события или ситуации. При этом, однако, в созданной повествователем «полифонии» перспектив и точек зрения афористическому выражению отводится роль голоса, поддерживающего оценочную перспективу, заданную автором. Таким образом, в интертексте АВ порождает не столько разновекторность голосов, сколько их сонаправленность, в результате чего высвечиваются нужные автору аспекты ситуации или события.

Вместе с тем, прямое навязывание оценок может вызвать протест у читателя, что не вполне отвечает интересам газетно-публицистического дискурса, призванного формировать общественное мнение. В связи с этим важным становится исследование того, кто именно цитируется автором интертекста, по какому поводу, и как это происходит на уровне ментальных структур.

Несмотря на то, что, как показало исследование, автор АВ упоминается в дискурсе не всегда, культурная значимость имени создателя афоризма (а в большинстве случаев это прецедентное имя) придает данному выражению особый вес. Неслучайно примеры, когда автор статьи опровергает афоризм и, следовательно, спорит с его создателем, довольно редки как в русскоязычной, так и англоязычной традициях. В целом, видится, что само АВ и имя его автора выступают как комплексный аргумент, способствующий осуществлению интенций говорящих как за счет особых свойств АВ, так и за счет ассоциаций, связанных с фигурой создателя афоризма.

Для иллюстрации приведем фрагмент, в котором автор афористического выражения остается анонимным, но при этом даже непрямое указание на него привносит собственные нюансы в ткань интертекста:

Один знакомый японский дипломат как-то родил бессмертный афоризм ■ «Весь мир знает: итальянцы - это комическая копия русских, а русские - трагическая копия итальянцев». То ли он прав, то ли пьяный воздух легкого отношения к жизни играет злую шутку, но лично мне в Риме всегда необыкновенно хорошо и празднично И

туда хочется всегда («Московский Комсомолец», 24 декабря 2004, «Рождественские сны о южных городах», с.5).

АВ представляет собой сопоставление двух ментальных пространств, участники которых - русские и итальянцы - обладают как общими, так и контрастными признаками ([комический] - [трагический]). АВ запускает построение интегрированного пространства в интертексте, в котором русский, попадая в Рим, легко становится итальянцем (мне в Риме всегда необыкновенно хорошо и празднично) При этом указание на автора АВ создает дополнительные ассоциации: суждение о двух нациях вкладывается в уста представителя культуры, одинаково далекой как от русской, так и итальянской, тем самым создается эффект объективного «взгляда со стороны». Кроме того, фоновые ассоциации, связанные с выражением японский дипломат, позволяют ввести в пространство автора АВ оценочные признаки [умный], [тонкий] и т.п., что повышает значимость оценки, выраженной АВ.

Различия между двумя языками с точки зрения роли автора АВ в интертексте связаны, в основном, с тем, какие современные и исторические деятели цитируется в СМИ сегодня. В русскоязычном дискурсе преобладают цитаты «духовных», нравственных лидеров, таких как Бердяев, Достоевский, Соловьев, Толстой, Тургенев, Чехов, Флоренский и др.; в англоязычном - политиков: Кеннеди, Киссинджера, Линкольна, Рузвельта, Черчилля и пр. Отличия обнаруживаются и в том, каким образом имя автора АВ связано с темой статьи. В англо-американской прессе, в отличие от российской, преобладают изречения лиц, являющихся своего рода экспертами в обсуждаемой области (о политике высказывается президенты, об экономике -экономисты). Для русскоязычного публицистического дискурса выбор того или иного автора определяется, в первую очередь, его популярностью и известностью у массового читателя, его способностью выступать в качестве некого морально-нравственного авторитета в оценке самых разнообразных событий (например, в статье о коррупции в правоохранительных органах приведена цитата этического характера, принадлежащая Фазилю Искандеру). Если сравнить авторство АВ с точки зрения «свой - чужой», то здесь мы также обнаружили определенные различия: в русском языке большую долю составляют цитаты из других культур - восточной, западноевропейской и пр. В англоамериканской прессе преобладают «свои» авторы, меньше - европейские, почти не встречаются афоризмы «восточных» культур.

25

Заключение

Результаты диссертационного исследования позволили сделать следующие выводы:

1. Сравнение функционирования АВ в интертекстах русского и английского газетно-публицистического дискурса позволило получить данные, свидетельствующие о том, что когнитивные процессы, сопровождающие ввод АВ в интертекст, с одной стороны, обнаруживают сходства, а с другой - варьируют в зависимости от национально-культурной принадлежности коммуникантов. Как в русскоязычном, так и в англоязычном дискурсе вводимое АВ в большинстве случаев принадлежит той же когнитивной области, что и текст-реципиент. Преобладание такого типа отношений между афоризмом и текстом-реципиентом указывает на стремление авторов текстов массовой коммуникации при создании интертекста оставаться, по возможности, в пределах одной когнитивной области, что облегчает и ускоряет инферентные процессы реципиента. В то же время, примеры такого типа отношений встречаются в русском языке значительно чаще, чем в английском, что говорит о «вмешательстве» культурных и дискурсивных традиций в механизмы построения интертекста. В данном случае, различие между дискурсом массовой коммуникации двух языков обусловлено особенностями российской журналистики, сохраняющей традицию более эксплицитной ангажированности в подаче материала.

2. Как в русскоязычном, так и в англоязычном газетно-публицистическом дискурсе предпочтение отдается афоризмам определенного когнитивного типа. В исследованных текстах обоих языков преобладают сложные АВ (АВ II типа) - преимущественно те, в основе которых лежат отношения аналогии или контраста. Эти данные указывают на присущее человеческому сознанию стремление таким образом структурировать дискурс, предназначенный для быстрого понимания и усвоения, чтобы многочисленные референтные сущности в нем либо пояснялись одна через другую, либо четко противопоставлялись.

3. В дискурсе массовой коммуникации исследуемых языков афористические выражения обладают статусом якорных единиц, служащих основным средством оценки события в тексте. И в том, и в другом языке сходным образом используется способность АВ создавать оценочную шкалу в интертексте. Различия в употреблении афоризмов как средства оценки определяются, главным образом, менталитетом исследуемых языковых

общностей и проявляются, например, в том, какого типа оценка преобладает в востребованных сегодня высказываниях. В русских газетно-публицистических текстах в большей степени распространены АВ, несущие этическую оценку. В английских текстах преобладают афоризмы, выражающие нормативную, телеологическую или утилитарную оценку. Отличия обнаруживаются также в характере доминирующей оценки: в русскоязычном дискурсе с участием АВ более частотны абсолютные оценки, в англоязычном - относительные.

4. В русской и англоязычной лингвокультурах отмечается тенденция сопровождать афористическое выражение указанием автора. В дискурсе обоих языков ментальное пространство создателя АВ занимает важное место в общей конфигурации ментальных пространств интертекста: за счет актуализирующихся в нем фоновых знаний описываемая в статье ситуация выводится в более широкий социально-исторический контекст. При выявлении различий между двумя культурами значимым оказывается то, кто является автором наиболее часто цитируемых афоризмов в современных текстах СМИ.

В целом, проведенное с когнитивно-дискурсивных позиций сопоставление роли АВ в русско- и англоязычных газетно-публицистических текстах продемонстрировало следующее: применительно к интертексту культурно-специфическое следует искать не только на формальном уровне языковых средств и структурно-семантической организации конкретных текстов, не только на уровне общекультурного контекста той или иной эпохи, но и на уровне ментальных процессов построения когнитивных структур в конкретном дискурсе, которые обусловлены как общими свойствами нашего мышления, так и особенностями менталитета и традициями дискурсивной деятельности того или иного культурно-языкового сообщества.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Рыбина ЕА Афористические выражения в интертексте (некоторые аспекты концептуальной интеграции). Статья // Вестник МГЛУ. Проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр., Вып. 475. - М.: МГЛУ, 2004. - С. 72-79. - 0,4 п.л.

2. Рыбина ЕА Проблемы афористики в свете теории ментальных пространств. Статья // Вопросы филологических наук. № 2 (12). - М.: Изд-во "Компания Спутник+", 2005. - С. 47-58.-0,8 пл.

Для заметок

Для заметок

Заказ № 25/03/06 Подписано в печать 01.03.2006 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,09

4 ООО "Цифровичок", тел. (095) 797-75-76; (095) 778-22-20 www.cfr.ru; е-таИ: info@cfr.ru

ooöGj\

5 6 90

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Рыбина, Екатерина Александровна

Введение.

ГЛАВА I.

ИНТЕРТЕКСТ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

§ 1. Общетеоретические предпосылки возникновения понятия интертекста.

1.1. Постмодернизм и постструктурализм.

1.2. Постструктурализм и проблемы семиологии.

§2. Понятие интертекста в лингвистических исследованиях второй половины XX века.

2.1. М. Бахтин. Ю.Лотман: интертекст как культурно значимый диалог

2.2. Интертекст как социально обусловленная множественность смыслов.

2.3. Интертекст как культурно-обусловленные конвенции.

2.4. Интертекст как идеологический дискурс.

2.5. Современные исследования интертекста.

§3.Когнитивные основания интертекста: теория ментальных пространств.

3.1. Ментальные пространства.

3.2. Структура ментального пространства.

3.3. Принцип доступа.

3.4. Принцип оптимизации.

3.5. Концептуальная интеграция.

Выводы.

ГЛАВА И.

АФОРИСТИЧЕСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ В ИНТЕРТЕКСТЕ

§1. Общая проблематика афористики.

1.1. Основные направления в исследовании афоризмов.

1.2. К проблеме определения афоризма.

1.3. К проблеме классификации афоризмов.

§2. Афоризмы и афористические выражения.

2.1. Афоризмы, пословицы, цитаты.

2.2. Афористические выражения как способ (пере)осмысления мира.

§3. Когнитивные основания классификации афористических выражений.

Выводы.

ГЛАВА III.

АФОРИСТИЧЕСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ)

3.1. Об установках сопоставительного когнитивно-дискурсивного анализа афористических выражений.

3.2. Парадоксальность афористических выражений как фактор создания интертекста в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе.

3.2.1. Перераспределение фокуса внутри сложившегося ментального пространства.

3.2.2. Метафорическая интеграция ментальных пространств.

3.3. Тип афористического выражения как фактор создания интертекста.

3.3.1. Функционирование афористических выражений I типа в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе.

3.3.2. Функционирование афористических выражений II типа в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе.

3.4. Оценочность афористических выражений как фактор создания интертекста в русском и английском языке.

3.4.1. Общие характеристики оценочности русских и английских афористических выражений.

3.4.2. Роль афористических выражений в создании оценочной шкалы в интертексте.

3.4.3. Проспективная и ретроспективная оценка в интертексте с участием афористических выражений.

3.4.4. Роль автора АВ в формировании оценки события.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Рыбина, Екатерина Александровна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению функционирования афористических выражений как средства создания интертекста в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе. При этом в фокусе предложенного в работе сопоставительного анализа находятся когнитивные процессы, лежащие в основе общих принципов и свойств интертекста, с одной стороны, и обусловливающие специфические особенности построения интертекстуального пространства в конкретных культурах и определенных типах дискурса, с другой.

Интерес к интертексту возник во второй половине XX века в связи с распространением идей постмодернизма о мире (и субъекте) как тексте, о равноценности всех точек зрения, культур, субкультур и т.п., и вытекающим отсюда вниманием постмодернистов к художественным формам, позволяющим обнажить условность любых "истин" и авторитетов. С самого начала интертекстология ориентировалась на решение целого комплекса важнейших лингвофилософских и семиологических проблем: означающего и означаемого, текста и культуры, индивида и творчества, субъекта в дискурсе, идеологии дискурса и многих других. Однако, несмотря на широту диапазона поднимаемых вопросов, глубину анализа конкретных текстов, которую мы находим в трудах М. Бахтина, Р. Барта, И. Смирнова, А. Жолковского, М. Липовецкого, Н. Кузьминой и др. (Бахтин 1979а; Барт 2001; Смирнов 1985; Жолковский 1994; Липовецкий 1997; Кузьмина 2001), в современной интертекстологии все еще остается ряд проблем, требующих своего решения. Это связано, на наш взгляд, с определенной ограниченностью предлагаемых подходов и методов анализа интертекста, а также выбора текстов, которые служат традиционным материалом исследования данного феномена.

Представляется, что нерешенность некоторых вопросов теории интертекста обусловлена тем фактом, что вместе с общими установками "классических" постмодернизма и постструктурализма, большинство концепций наследуют и свойственные этим двум направлениям противоречия. Так, провозглашая свободу означающего от означаемого (см. работы Ж. Деррида, Р. Барта и др.), постструктуралисты фактически встают на позиции "антилогоцентризма": направление и глубина интерпретации языкового знака, выражения, интертекста зависят не столько от самих языковых форм, сколько от воли и эрудиции читателя как литературного эксперта. Это, в свою очередь, ведет не столько к "смерти автора" и свободе читателя (Р. Барт), сколько к диктату со стороны исследователя-интерпретатора, к зависимости интертекста (равно как и исследования интертекста) от субъективного мнения реципиента. Так как и автор, породивший интертекст, и читатель, вдохнувший в него вторую жизнь, являются продуктом конкретной исторической эпохи, конкретной культуры, то процессы разворачивания интертекста ставятся в зависимость от широкого культурно-исторического контекста. Вместе с тем, обогатив науку о тексте новыми подходами к интерпретации явных и скрытых смыслов в художественных произведениях тех или иных литературных эпох и говоря о культурной зависимости интертекста в целом, постмодернисты и постструктуралисты редко выходили за рамки определенной культуры и, как следствие, оставили без внимания сопоставительный аспект, который, как мы полагаем, должен стать важнейшей составляющей в исследовании взаимопроникновения текстов в условиях усиления тенденции к межкультурным, межгосударственным и межтекстовым смешениям.

В то же самое время, придавая интертекстуальности статус универсального свойства текста, большинство исследователей ограничиваются описанием индивидуальных черт узкого круга текстов, хотя немаловажным шагом в этом направлении могло бы стать выявление общих процессов осмысления мира человеком и объективации этих процессов в интертекстуальном пространстве любых текстов. Следуя логике развития лингвистической науки последних десятилетий, подобным шагом могла бы стать когнитивная теория интертекста. Несмотря на то, что, как мы покажем в дальнейшем, определенные попытки когнитивного описания данного феномена уже были предприняты (Степанов 2001; Олизько 2002; Нагорная 2003), вопрос о конкретных когнитивных механизмах, сопровождающих взаимодействие текстов, остается открытым.

В связи с этим необходимо также отметить, что сведение воедино проблем интертекста и когниции в сопоставительном плане позволяет рассмотреть с новых позиций некоторые положения когнитивной науки, которая до недавнего времени сосредоточивалась, главным образом, на универсальных аспектах человеческого познания, в то время как изучение культурных особенностей осмысления мира проводилось в значительной мере применительно к концептуальным и языковым картинам мира, а не к явлениям текста или дискурса.

Приведенные соображения способствуют выбору в качестве общей методологической базы для нашего сопоставительного анализа основных положений когнитивной семантики в одной из ее версий - теории ментальных пространств (Fauconnier 1994, 1997; Turner 1996; Coulson 2000). Мы исходим из того, что интертекстуальность во многом основывается на способности человека, опираясь на прошлый опыт (в том числе дискурсивный), в ходе построения дискурса, создавать разнообразные конфигурации гибких когнитивных структур - ментальных пространств, при необходимости намеренно извлекая их из различных текстов.

Однако мы не ограничиваемся выявлением этой универсальной тенденции, а выдвигаем гипотезу о том, что когнитивные процессы, отражая общие свойства человеческого познания, обнаруживают определенное межкультурное варьирование, которое можно выявить через сравнение интертекстов, относящихся к одному типу дискурса, но к разным языкам (культурам).

Следовательно, в качестве предмета исследования выступают когнитивные механизмы, обусловливающие как общие свойства, так и различия в процессах формирования интертекста в конкретном типе дискурса в преломлении к различным культурам.

Объектом исследования являются афористические выражения, вводимые в газетно-публицистический дискурс с целью создания интертекста. Такой выбор обусловлен тем, что афористическое выражение в интертексте являет собой пример функционирования краткого, законченного, а значит, обозримого текста в другом тексте, что помогает более наглядным образом представить глубинные механизмы в основе интертекстуальности. Несмотря на то, что в дискурсе массовой коммуникации афористические выражения используются нечасто, они всегда значимы и когнитивно выделены, что позволяет постулировать способность афористических выражений значительно влиять на формирование общего пространства интертекста, в том числе - на уровне когнитивных структур. Афористические выражения представляют собой некоторое оригинальное, привлекающее внимание суждение о мире, заключенное в краткую, экспрессивную форму, и их вхождение в другой текст - осознанный семиотический выбор автора дискурса. Важно, что, участвуя в газетно-публицистическом дискурсе массовой коммуникации, афористические выражения сообщают об определенных общих культурных установках социума, что делает их ценным и удобным материалом для сопоставительного анализа. Следовательно, анализ афористических выражений в текстах массовой коммуникации позволяет выйти в сферу обыденного повседневного общения и в определенной степени преодолеть ограничения постструктурализма и целого ряда работ в интертекстологии, а также частично избежать субъективизма, свойственного исследованиям конкретных писателей.

Сопоставительный анализ проводился на материале современных русских и английских газетно-публицистических текстов, содержащих афористические выражения. Поиск афористических единиц осуществлялся методом сплошной выборки из следующих газет и журналов: "Аргументы и факты", "Звездный бульвар", "Известия", "Итоги", "Коммерсант", "Литературная газета", "Московский Комсомолец", "Труд", "American Heritage", "Daily Mail", "International Herald Tribune", "The Daily Telegraph",

The Guardian", "The Nation", "The National Interest", "The New York Times Magazine", "The Sunday Times", "The Times" за 2002 - 2004 гг. В общей сложности проанализировано 270 случаев употребления афоризмов в русскоязычных газетно-публицистических текстах и 210 - в англоязычных.

Основная цель работы состоит в изучении когнитивных механизмов интертекстуальности в сопоставительном аспекте и выявлении специфики реализации этих механизмов в русских и английских газетно-публицистическом текстах с участием афористических выражений.

Общая цель диссертации определяет постановку и решение ряда конкретных задач:

1) проанализировать и систематизировать различные направления в изучении интертекстуальности в отечественной и зарубежной лингвистике, обозначив ключевые проблемы теории интертекста;

2) обосновать необходимость подхода к интертексту с когнитивных позиций, рассмотреть формирование интертекста как реализацию когнитивных процессов построения ментальных пространств;

3) уточнить понятие афористического выражения, представив его как особую единицу (пере)осмысления мира и описав его основные содержательные, функциональные и иные свойства;

4) предложить классификацию афористических выражений, основанную на критерии их когнитивной сложности;

5) вскрыть зависимость между когнитивными свойствами афористических выражений (событийностью, обобщенностью, парадоксальностью, когнитивной сложностью, оценочностью) и ролью данных языковых выражений в формировании когнитивного пространства интертекста;

6) провести сопоставительный анализ для выявления общих тенденций и специфики встраивания афористических выражений в когнитивное пространство интертекста в русских и английских газетно-публицистических текстах.

Актуальность работы обусловлена значимостью сопоставительного подхода к исследованию интертекстуальности в конкретном типе текста. Обращение к афористическим выражениям как средству создания интертекста в газетно-публицистическом дискурсе представляется актуальным в силу недостаточной изученности интертекстуальных взаимодействий в сфере массовой коммуникации, способствующих выявлению ценностной системы координат в той или иной культуре. Актуальность работы состоит, кроме того, в выборе когнитивно-дискурсивного ракурса исследования, что позволяет предложить собственное понимание многих проблем как в области афористики, так и в области интертекстологии.

Научная новизна работы заключается в следующем:

- впервые явление интертекста получает когнитивное толкование в терминах ментальных пространств и концептуальной интеграции;

- впервые предложен комплексный анализ афористических выражений с когнитивных позиций, представлена классификация данных единиц, основанная на характере их когнитивной структуры;

- впервые показано, что афористические выражения как особые единицы осмысления мира обладают такими свойствами, как событийность, обобщенность, парадоксальность, когнитивная сложность, оценочность, и эти свойства обусловливают построение интертекстуального пространства вокруг данных языковых выражений;

- впервые проводится сопоставительный анализ функционирования афористических выражений в интертексте на материале русских и английских газетно-публицистических текстов на когнитивном уровне. Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что сопоставительный анализ интертекстуальности способствует дальнейшему развитию теории интертекста, позволяя расширить существующие представления о данном феномене. Рассмотрение интертекста в когнитивно-дискурсивном ключе вносит определенный вклад в описание глубинных ментальных процессов в основе дискурсивной деятельности в целом. Исследование афористических выражений с точки зрения их когнитивно-функциональных свойств способствует более глубокому изучению роли данных единиц в создании новых значений в конкретных типах дискурса.

Практическая ценность работы видится в возможности использовать результаты исследования в языковых и неязыковых вузах в теоретических курсах по общему языкознанию, лексикологии, когнитивной семантике, анализу дискурса, стилистике, а также в практике преподавания русского и иностранных языков.

Анализ фактического материала проводился с применением комплексной методики исследования: когнитивно-аналитических процедур (построение ментальных пространств, концептуальный анализ) и традиционных методов исследования, таких как контекстуальный анализ, анализ дискурса, элементы статистического анализа.

Цель и основные задачи исследования определили объем и структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Афористические выражения в интертексте"

Выводы

Итак, сопоставительное исследование современного русскоязычного и англоязычного газетно-публицистического дискурса с участием афористических выражений, проведенное нами с когнитивно-дискурсивных позиций, позволило выявить как общие, так и культурно-специфические особенности создания интертекста в двух языках.

В основу сопоставительного анализа русского и английского интертекста с участием афористических выражений были положены ядерные когнитивные свойства данных единиц, а именно: обобщенность, событийность, парадоксальность, когнитивная сложность АВ, оценочность. Они рассматривались нами как факторы, во многом определяющие динамику и особенности построения интертекстуального пространства.

Так, сопоставительное исследование продемонстрировало, что свойства обобщенности и краткости способствуют легкому вхождению АВ в принимающий текст через принцип доступа за счет когнитивного процесса сужения/расширения референции единиц интертекстуального макропространства. Как в русскоязычном, так и в англоязычном дискурсе обобщенные ментальные пространства афористических выражений выступают в интертексте в роли базовых пространств, способствуя более легкому восприятию и обработке информации в дискурсе.

Такое свойство афористических выражений, как парадоксальность, оказывает влияние на когнитивное пространство интертекста в целом, при этом характер взаимоотношений АВ и интертекстуального пространства определяются тем, восходят ли АВ и текст-реципиент к одной когнитивной области, или к разным доменам. Если афористическое выражение и принимающий текст принадлежат общей когнитивной области, то воздействие АВ на макротекст заключается в перераспределении когнитивного фокуса внутри описываемой ситуации или события. Ввод в принимающий текст АВ, относящегося к иной области знаний, способствует запуску процессов метафоризации и концептуальной интеграции в пространстве интертекста. Как в русском, так и в английском языке доминирует первый процесс (70% и 59% от всех случаев употребления АВ соответственно), что свидетельствует о желании автора дискурса обеспечить легкость и быстроту инферентных процессов со стороны читателя. Более частая встречаемость в русскоязычном газетно-публицистическом дискурсе указанного типа отношений может свидетельствовать о несколько большей степени идеологизированности российской прессы.

Как было выявлено в ходе сопоставительного анализа, в обоих языках когнитивная сложность афористических выражений также является фактором, определяющим общую организацию интертекстуального пространства. Появление в тексте-реципиенте АВ, состоящего из одного ментального пространства, структурирует интертекстуальное пространство таким образом, что участвующие в нем конкретизированные ментальные пространства выстраиваются вокруг одного опорного ментального пространства. При вводе в текст-реципиент высказывания, в основе которого лежит взаимодействие нескольких ментальных пространств, тип связи между ментальными пространствами в АВ влияет на конфигурацию ментальных пространств в интертексте. Преобладающим когнитивным типом АВ как в русских, так и в английских газетно-публицистических текстах является II тип высказываний (62,5% и 60,4% соответственно). Среди последних в современном дискурсе массовой коммуникации наиболее востребованы АВ, основывающиеся на контрасте (44% и 50% соответственно) и аналогии (43% и 40% соответственно).

Сопоставительное исследование также выявило значимость АВ как средства оценки в газетно-публицистическом дискурсе. Выдвинутый в данном исследовании тезис о способности АВ объективировать современный взгляд языковой общности на целый ряд сходных в определенном отношении событий позволил провести сопоставительное исследование особенностей оценочной интерпретации в русскоязычном и англоязычном дискурсе массовой коммуникации различных фрагментов реальной и воображаемой действительности. При этом обнаружились как сходные черты, так и различия относительно того, как используются АВ в роли оценочного средства в двух исследуемых типах дискурса. И в том, и в другом языке при помощи АВ оцениваются важные социальные ситуации и события, при этом АВ в дискурсе отводится роль одного из главных средств оценки. В реализации оценки посредством АВ как в русскоязычном, так и в англоязычном газетно-публицистическом дискурсе автор статьи во многом опирается на внутренние особенности АВ. С одной стороны, при вводе в текст-реципиент, АВ смещает когнитивный фокус в восприятии описываемой ситуации, что способствует нужной автору интерпретации данной ситуации. С другой стороны, афористические выражения способны задавать оценочную шкалу в интертекстуальном пространстве, которая является феноменом дискурса, а не реальной действительности и поэтому может быть легко приспособлена к нуждам автора дискурса. При сопоставительном анализе роли АВ как средства оценки в интертексте были обнаружены любопытные различия в характере оценки сходных ситуаций и событий, что позволило дополнить существующие описания ценностных приоритетов русскоязычной и англоязычной культур. Как показало исследование, в русскоязычных газетно-публицистических текстах преобладают АВ, выражающие этическую оценку, в англоязычной прессе -АВ телеологической, нормативной, утилитарной видов оценки. В то время как в русскоязычных текстах доминирует абсолютная оценка, в англоязычном дискурсе массовой коммуникации прослеживается тенденция давать с помощью АВ относительную оценку социальным ситуациям и событиям. Интересные различия выявлены и касательно позиции АВ в интертексте. Так, в русскоязычном дискурсе преобладает проспективная оценка (50%), в англоязычном - ретроспективная (50%). В обоих языках незначительный процент приходится на долю АВ, употребленных в середине дискурса (его фрагмента).

С осуществлением оценки в дискурсе массовой коммуникации тесно связана проблема субъекта оценки, что вызвало необходимость сопоставительного анализа роли автора АВ в интертексте. Исследование продемонстрировало, что как в русскоязычном, так и в англоязычном газетно-публицистическом дискурсе ментальное пространство создателя АВ играет существенную роль в общей конфигурации ментальных пространств интертекста, на что указывает тот факт, что в текстах обоих языков афористическое выражение в большинстве случаев сопровождается указанием автора (60% и 77% соответственно). При условии общих ассоциаций с фигурой автора АВ со стороны участников коммуникации, референтная ситуация или событие в статье сопоставляется с другой исторической ситуацией или событием, получившим оценку временем. Дополнительная оценка референтной ситуации осуществляется косвенно, за счет авторитета автора АВ в данной культуре. Выявленные в результате сопоставительного анализа различия в отношении цитирования имен известных деятелей в русскоязычном и англоязычном дискурсе СМИ касаются того, кто именно цитируется в прессе сегодня, насколько упоминаемые деятели известны в данной лингвокультуре, и каким образом они связаны с темой статьи. Так, в ходе исследования мы обнаружили, что в русскоязычной прессе преобладают цитаты деятелей культуры, писателей, философов (26,7%). В англоязычной прессе чаще цитируются общественные и политические деятели современности или недавнего прошлого (36%). В российском газетно-публицистическом дискурсе ведущим фактором в отборе цитаты является способность ее автора выступать в роли нравственного/духовного авторитета у носителей языка. Напротив, в англоязычном дискурсе выбор цитаты определяется главным образом, темой статьи и стремлением привести мнение авторитетного лица именно в этой области. В русскоязычных текстах массовой коммуникации большой процент составляют "чужие" авторы, в том числе западные и восточные (48,2%), также высока доля "своих" авторов (51,8%). В англоязычном газетно-публицистическом дискурсе преобладают высказывания "своих" авторов (59%), небольшая часть высказываний приходится на долю европейских авторов (30%), процент АВ, принадлежащих восточным авторам, незначителен.

В целом, проведенное сопоставительное исследование двух типов газетно-публицистического дискурса с участием АВ с когнитивно-дискурсивных позиций продемонстрировало эффективность выбранного подхода в исследовании феномена интертекстуальности. Принятый в работе ракурс исследования позволил установить как общие когнитивные механизмы построения интертекста с участием АВ, так и существенные различия между двумя языками, связанные с особенностями функционировании АВ выделенных типов в русских и английских текстах.

Заключение

В данном диссертационном исследовании предложен сопоставительный анализ роли АВ в создании интертекста в русских и английских газетно-публицистических текстах.

Сложность и многоплановость поставленных в работе целей и задач обусловили многомерный характер исследования и потребовали не только изучения многих проблем интертекстологии и афористики, но и разработки общих методологических принципов, позволивших привести к единому знаменателю все разнообразие взглядов на интертекст и афоризм, а также обозначить собственные критерии для сопоставительного анализа указанных явлений.

Объединив в рамках сопоставительного исследования интертекст и афоризм, мы ориентировались на определенный тип дискурса в разных культурно-языковых обществах, так как, прежде всего, исходили из следующего известного положения: культура существует как "внутренний диалог, как работа человека над постоянной интерпретацией накопленного культурного богатства, как переосмысление ранее сложившихся смыслов" (Ахиезер, Шуровский 2005: 58). Одной из наиболее наглядных форм такого внутри- и межкультурного диалога является массовый, "газетно-публицистический" интертекст с участием афоризмов, в ходе которого человек интерпретирует текущие события, соотнося их через афоризм с единым полем культуры. Такое соотнесение интересно для сопоставительного исследования в нескольких планах: оно показывает ценностные приоритеты на определенном этапе развития социума, вскрывает параметры, по которым осуществляется классификация событий, и, в конечном итоге, демонстрирует, какие структуры знаний задействованы в категоризации мира и как эти структуры видоизменяются в рамках различных культур в режиме дискурсивной деятельности при взаимодействии с разными контекстами.

Указанные соображения обусловили тот факт, что сопоставление роли АВ в интертексте проводилось в данной работе с когнитивных позиций. Выбранный ракурс позволил предложить собственную трактовку центральных понятий исследования - интертекста и афористического выражения; выявить основные свойства АВ; провести таксономию афористических единиц; показать общее и различное в механизмах встраивания АВ в интертекст русского и английского газетно-публицистического дискурса.

В целом, мы исходили из того, что интертекст представляет собой одну из ментальных стратегий освоения объективной действительности, в основе которой лежит способность человека устанавливать связи между несколькими текстами (их частями) в пределах единого дискурса, создавая разнообразные последовательности из гибких когнитивных структур (ментальных пространств). Причем характер этих конфигураций зависит от конкретных свойств текстов, непосредственно формирующих интертекст.

Рассмотрев АВ как особый способ осмысления событий и положений дел, в качестве ведущих когнитивных свойств этих языковых выражений мы выделили следующие: событийность, обобщенность, парадоксальность, когнитивную сложность, оценочность. Под событийностью АВ понимается способность данной единицы служить некой формой концептуализации сложных, длящихся во времени фрагментов реальной или воображаемой действительности, в которых выделяются участники, их признаки и/или отношения между ними. Обобщенность АВ состоит в том, что ситуация или событие, описываемое в АВ, не локализовано во времени и пространстве, и представляет собой итог (пере)осмысления целого ряда сходных ситуаций или событий. Парадоксальность в нашем исследовании описывается как объективированная в АВ способность человека переосмыслять некоторые закрепившиеся в культуре представления, стереотипы и пр., устанавливая новые, неожиданные связи между устоявшимися структурами знаний. Выделяя в реальной или воображаемой действительности некоторую ситуацию или событие, переосмысляя их, автор АВ одновременно выражает свою оценку данной ситуации или событию, что сообщает АВ свойство оценочности. И, наконец, с точки зрения сложности когнитивной структуры АВ могут быть простыми, содержащими в своей структуре одно ментальное пространство (АВ I типа), или же сложными, в пределах которых устанавливаются связи между несколькими ментальными пространствами (АВ II типа).

В исследовании показано, что данные признаки, являясь внутренними характеристиками АВ, проецируются вовне в интертекст и во многом определяют построение ментальных пространств вокруг афоризмов. Так, парадоксальность АВ проявляется в интертексте в виде двух когнитивных процессов - перераспределении когнитивного фокуса и метафорической интеграции. Первый процесс означает, что ввод АВ в текст-реципиент существенным образом изменяет готовое ментальное пространство текста-реципиента, так как при этом на "авансцену" (в когнитивный фокус) выходят некоторые периферийные или скрытые до этого момента участники, признаки или отношения данного ментального пространства. Метафорическая интеграция является результатом взаимодействия ментальных пространств текста-реципиента и АВ, относящихся к разным областям знаний, в результате чего в макропространстве интертекста создаются интегрированные пространства (бленды), в которых открыт доступ одновременно к разным когнитивным доменам. Далее, степень сложности АВ частично дублируется в тексте-реципиенте, а значит, влияет на структуру интертекста в целом. Отмечено, что с вводом АВ I типа пространство интертекста также организуется вокруг одного опорного ментального пространства, принимающего на себя роль интерпретационного в интертексте. АВ II типа структурируют окружающий их интертекст таким образом, что типы связей в общем пространстве интертекста уподобляются типам связей, лежащим в основе АВ. Однако приведенные свойства не только продемонстрировали текстообразующую роль АВ, но послужили основными критериями для сопоставительного анализа. Сравнение функционирования АВ в интертекстах русского и английского газетно-публицистического дискурса позволило получить данные, свидетельствующие о том, что когнитивные процессы, сопровождающие ввод АВ в интертекст, с одной стороны, обнаруживают сходства, а с другой - варьируют в зависимости от национально-культурной принадлежности коммуникантов.

В частности, в результате проведенного сопоставительного анализа было обнаружены следующие тенденции, как общего, так и специфического характера.

Во-первых, процессы, связанные с участием в интертексте АВ как единиц, выражающих, с одной стороны, обобщенное, а с другой -парадоксальное переосмысление действительности, носят в большой степени единообразный характер для обоих языков. Как в русскоязычном, так и в англоязычном дискурсе вводимое АВ чаще всего принадлежит той же когнитивной области, что и текст-реципиент. В этом случае одна и та же референтная ситуация в разворачивающемся интертексте представлена как в детализированных, конкретных ментальных пространствах, так и на более абстрактном, отвлеченном уровне, причем в последнем случае в фокус внимания выходят неожиданные, скрытые до этого момента признаки/отношения данной ситуации. Преобладание такого типа отношений между АВ и текстом-реципиентом, подтвержденное на материале двух языков, указывает на стремление авторов газетно-публицистического дискурса при создании интертекста оставаться, по возможности, в пределах одной когнитивной области, что облегчит и ускорит инферентные процессы реципиента. В то же время, примеров такого типа отношений в русском языке на порядок больше, чем в английском, что говорит о "вмешательстве" культурных и дискурсивных традиций в механизмы построения интертекста. В данном случае, различие на когнитивном уровне между дискурсом массовой коммуникации двух языков обусловлено особенностями российской журналистики, сохраняющей традицию более эксплицитной ангажированности в подаче материала.

Во-вторых, как в русскоязычном, так и англоязычном газетно-публицистическом дискурсе когнитивная структура афористического выражения сходным образом влияет на пространство интертекста. В исследованных текстах обоих языков преобладают АВ II типа -преимущественно те, в основе которых лежат отношения аналогии или контраста. Эти данные указывают на присущее человеческому сознанию стремление таким образом структурировать дискурс, предназначенный для быстрого понимания и усвоения, чтобы многочисленные и разнообразные референтные сущности в нем либо пояснялись одна через другую, либо четко противопоставлялись.

В-третьих, в дискурсе массовой коммуникации обоих исследуемых языков афористическим выражениям придается статус якорных единиц, служащих основным средством оценки события в тексте. И в том, и в другом языке сходным образом используется способность АВ создавать оценочную шкалу в интертексте, а также сохранять в своей структуре и передавать информацию о своем создателе и определенном социально-историческом контексте своего появления. Различия в употреблении АВ как средства оценки определяются, главным образом, менталитетом исследуемых языковых общностей и проявляются в том, какого типа оценка преобладает в востребованных сегодня АВ (в русских газетно-публицистических текстах более распространены АВ, несущие этическую оценку, в английских -нормативную, телеологическую, утилитарную), в характере доминирующей оценки с точки зрения ее относительности/абсолютности (в русскоязычном дискурсе с участием АВ более частотны абсолютные оценки, в англоязычном - относительные). Информативно также и то, какой тип оценки по месту ее появления в дискурсе преобладает в текстах СМИ (в российской прессе -ретроспективная оценка, в англо-американской - проспективная). Отмечены расхождения между двумя языками с точки зрения роли автора АВ в интертексте: различия связаны, в основном, с тем, какие современные и исторические деятели цитируется в СМИ сегодня и каким образом автор АВ связан с темой статьи (в англо-американской прессе, в отличие от российской, преобладают изречения лиц, экспертных в обсуждаемой области).

Итак, сопоставительное исследование афористических выражений в интертексте на двух языках, в основу которого были положены когнитивные свойства афористических выражений, позволило нам сделать ряд наблюдений и выводов, существенных для углубления современных представлений об интертекстуальности в целом и применительно к определенным языковым явлениям и конкретным культурам.

Наше исследование продемонстрировало, что афористическое выражение, включенное в интертекст, способно сообщить новый импульс представлению события в газетно-публицистическом тексте и придать определенный вектор дальнейшему разворачиванию интертекста.

Проведенное сопоставление афористических выражений в русском и английском газетно-публицистическом дискурсе показало также следующее: применительно к интертексту культурно-специфическое следует искать не только на формальном уровне языковых средств и структурно-семантической организации конкретных текстов, не только на уровне общекультурного контекста той или иной эпохи, но и на уровне ментальных процессов построения когнитивных структур в конкретном дискурсе, которые обусловлены как общими свойствами нашего мышления, так и особенностями менталитета и традициями дискурсивной деятельности того или иного культурно-языкового общества.

Основные перспективы данного исследования видятся в дальнейшем изучении интертекста с когнитивных позиций, в том числе и в сопоставительном плане, а также в развитии когнитивно-дискурсивной парадигмы знаний в контексте сопоставления различных языковых фактов.

Список научной литературыРыбина, Екатерина Александровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абдюшева И.Я. Произведения афористических жанров татарского фольклора как явление социума: Дис. . канд. филол. наук. Саранск, 2001.- 151 с.

2. Автономова Н.С. Мишель Фуко и его книга "Слова и вещи" // М. Фуко. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994. - С. 727.

3. Алещанова И.В. Цитация в газетном тексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2000. - 18 с.

4. Аникина Э.М. Лингвокультурная специфика реализации интертекстуальности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2004. -22 с.

5. Арбатская Е.О. Формы разрушения разума в СМИ: философско-культурологический анализ: Автореф. дис. . канд. филос. наук. -Тюмень, 2003.-22 с.

6. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сборник статей / Науч. Редактор П.Е. Бухаркин. СПб., 1999. - 444 с.

7. Арутюнова Н.Д. Оценка в механизмах жизни и языка // Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 130-271.

8. Ахиезер А.С., Шуровский М.А. От диалога к диалогизации (в свете концепции В. Библера) // Вопросы философии. 2005. - № 3. - С. 58 - 70.

9. Барт P. S/Z. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 232 с.

10. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Издательская группа "Прогресс", "Универс", 1994. - 616 с.

11. Барт Р. Империя знаков. М.: Праксис, 2004. - 144 с.

12. Барт Р. Ролан Барт о Ролане Барте. М.: Ад Маргинем, 2002. - 286 с.

13. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Худож. лит., 1975. - 504 с.

14. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979. -320 с.

15. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. -424 с.

16. Ваганова Е.Ю. Афоризм как тип текста в аспекте интертекстуальности: Дис. . канд. филол. наук. Калининград, 2002.-241 с.

17. Верещагин Е.М., Костомаров В.Т. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. -М.: Русский язык, 1990. 246 с.

18. Виноградов В.А. Структурная лингвистика // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 496-497.

19. Вишнякова О.Д. Язык и концептуальное пространство: на материале современного английского языка. М.: МАКС Пресс, 2002. - 380 с.

20. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 280 с.

21. Гавенко А.С. Вторичный текст как компонент художественного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. - 17 с.

22. Танеев Б.Т. Парадокс: парадоксальные высказывания. Уфа: Изд-во БГПУ, 2001.-400 с.

23. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. -М.: Новое литературное обозрение, 1996. 352 с.

24. Гаспаров М.Л. Афоризм // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. Энциклопедия, 1987. - С. 43.

25. Генис А. Два: Расследования. М.: Подкова, ЭКСМО, 2002. - 492 с.

26. Гридин В.Н. Экспрессивность // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 591.

27. Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), Как избежать разговора: денегации. Минск: Экономпресс, 2001. - 320 с.

28. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. - 511 с.

29. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Акад. Проект, 2000. 495 с.

30. Дмитриева О.А. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов: Дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1997. - 183 с.

31. Добросклонская Т.Г. Теория и методы медиалингвистики (на материале английского языка): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2000.-48 с.

32. Еленевская М.И. Структура и функции афоризма: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1983. - 20 с.

33. Емелин В.А. Постиндустриальное общество и культура постмодерна. -М., 1998. http://eineline.narod.ru/postindustrial.htm

34. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука. Издательская фирма "Восточная литература", 1994. - 428 с.

35. Иванов Е.Е. Изучение языковой природы афоризма в русистике 60-80 гг.: (Проблемы формирования лингвистической теории афоризма). -Минск: Веды, 1999. 51 с.

36. Иванова И.В. Концептуальная метафора как средство формирования образа политического деятеля в англоязычной прессе: Дис. . канд. филол. наук. -М., 2005. -215 с.

37. Ильин И.П. Интертекстуальность // Современное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М., 1999. - С. 204-208.

38. Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: "Интрада", 1998. - 255 с.

39. Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: сборник докладов международной научной конференции (Магнитогорск, 12-14 ноября 2003) / Ред.-сост. С. Г. Шулежкова. Магнитогорск: Изд-во МаГУ, 2003.-701 с.

40. Ирисханова O.K. О лингвокреативной деятельности человека: отглагольные имена. М.: Издательство ВТИИ, 2004. - 352 с.

41. Ирисханова О. К. О теории концептуальной интеграции // Известия РАН, СЛЯ. 2001. - Т. 60. - №3. - С. 44-49.

42. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М.: Высш. шк., 1990. - 152 с.

43. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Русский язык, 1987.-261

44. Кондаурова Л.Е. Структурно-семантическая организация афоризма как форма малого текста. Горький, 1987. - 11с.

45. Конова М.К. Отображение структур гипертекста в дискурсной динамике русской художественной прозы: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 2003.-23 с.

46. Кононенко Б.И. Большой толковый словарь по культурологии. М.: Вече-АСТ, 2003.-512 с.

47. Косиков Г.К. Ролан Барт семиолог, литературовед // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Прогресс, Универс, 1994. -С. 3-45.

48. Крейдлин Л.Е. Структура афоризма // Проблемы структурной лингвистики.-М.: Наука, 1989.-С. 196-206.

49. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Вестник Московского у-та. 1995. -Сер.9. Филология. -№1.- С. 97-124.

50. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Рос. Академия наук. Ин-т языкознания. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.

51. Кузьмина Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка: Дис. . д-ра филол. наук. Омск, 1999. - 417 с.

52. Лакан Ж. "Я" в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/55). -М.: Издательство "Гнозис", Издательство "Логос", 1999. 520 с.

53. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 792 с.

54. Лесняк Б. Самый емкий жанр // Нева. 1982. - №2. - С. 201-202.

55. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики). Екатеринбург, 1997. - 317 с.

56. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семиосфера - история / Тартуский университет. - М.: Языки культуры, 1999. - 448с.

57. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. - 544 с.

58. Малявин В.В. Язык сердца: афоризм и китайская традиция // Афоризмы старого Китая. М.: Наука, 1988. - С. 5-38.

59. Маньковская Н.Б. "Париж со змеями" (Введение в эстетику постмодернизма). М.: ИФРАН, 1994. - 220 с.

60. Манякина Т.Н. Оригинальность как языково-стилистическое явление (на материале немецких афоризмов). Днепропетровск, 1986. - 16 с.

61. Мартемьянов Ю. С. Афоризм: проблемы построения имплицитного текста // Имплицитность в языке и речи / Отв. ред. Е. Г. Борисова, Ю. С. Мартемьянов. М.: Языки рус. культуры, 1999. - С. 115-124.

62. Мытарева Н.В. Лингвистический аспект репрезентации межличностных отношений в дискурсе массовой коммуникации: Дис. . канд. филол. наук. М., 1996. - 176 с.

63. Нагорная Е.В. Соотношение эксплицитной и имплицитной информации в рекламном дискурсе: Дис. . канд. филол. наук. М., 2003. -249 с.

64. Нгуен Тхань Ханг. Национально-культурная специфика русских афоризмов в сопоставлении с вьетнамскими: Дис. . канд. филол. наук. -М., 1999.-173 с.

65. Носков В.Г. Перекличка веков // Перекличка веков: Размышления. Суждения. Высказывания. М.: Мысль, 1990. - С. 3-12.

66. Овсянников В.В. Языковые средства выражения комического в англоязычной прозе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1981. - 17 с.

67. Олизько Н.С. Интертекстуальность как системообразующая категория постмодернистского дискурса: Дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2002.-194 с.

68. Пак С.М. Имя собственное: функционально-прагматический аспект: Монография. М.: МАКС Пресс, 2003. - 180 с.

69. Панасюк А.Ю. Как убеждать в своей правоте: Современные психотехнологии убеждающего воздействия. М.: Дело, 2002. - 312 с.

70. Пешё М. Прописные истины. Лингвистика, семантика, философия // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ "Прогресс", 1999. - С. 225-290.

71. Пеше М., Фукс К. Итоги и перспективы по поводу автоматического анализа дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ "Прогресс", 1999. - С. 105-123.

72. Радзиевская Т.В. Прагматический аспект афористических текстов // Известия АН СССР. Сер. лит-ры и языка. 1988. - Т. 47. - №1. - С. 89-98.

73. Рапопорт Н.В. Лингвокультурологический концепт "Французская национальная личность": Дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1999. - 177 с.

74. Савченко А.В. Интертекстуальные элементы в структуре художественного произведения как экспрессивно-выразительное средство: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб, 2002. - 19 с.

75. Садовая Г.Г. Языковая природа и стилистические функции сентенции: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1976. -23 с.

76. Сандалова Т.А. Интертекстуальные включения как средство языковой игры в тексте советского газетного фельетона (на материале центральных газет с 1970 по 1991 гг.): Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб, 1998. -20 с.

77. Семен Г.Я. Лингвистическая природа и функционирование стилистического приема парадоксальности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Одесса, 1986. - 16 с.

78. Серио П. Как читаются тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ "Прогресс", 1999. -С. 12-53.

79. Смирнов И.П. Порождение интертекста. (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака). -Вена, 1985.-206 с.

80. Снигирев А.В. Интертекст: типология, включение и функционирование в художественном тексте: Дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2000. -181с.

81. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. М.: Издательская группа "Прогресс", 2000. - 280 с.

82. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Редакция Ш. Балли и А. Сеше; Под общ. ред. М.Э. Рут. Екатеринбург, 1999. - 432 с.

83. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика. М.: "Радуга", 1983. -С.5-36.

84. Степанов Ю.С. "Интертекст", "интернет", "интерсубьект" // Известия АН. Сер. лит-ры и языка. 2001. - Т. 60. - №1. - С. 3-11.

85. Субботин М. Гипертекст. Новая форма письменной коммуникации // Итоги науки и техники. Сер. Информатика / ВИНИТИ. 1994. - Т. 18. - С. 1-158.

86. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурный аспекты. М.: Языки русской культуры, 1998. - 288 с.

87. Темяникова Э.Б. Когнитивная структура парадокса (на материале английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1999.-27 с.

88. Тростников М.В. Поэтология. М.: Грааль, 1997. - 192 с.

89. Ускова Т.А. Вербализация интертекстуальности в текстах массовой коммуникации: Дис. . канд. филол. наук. М., 2003. - 213 с.

90. Устин А.К. Интертекст. Культура: Монография. СПб, 1995. - 112 с.

91. Фадеева О.М. Афористика Э.М. Ремарка и проблемы ее воссоздания в русских переводах: Дис. . канд. филол. наук. Магадан, 2003. - 210 с.

92. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности или Интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280 с.

93. Федоренко Н.Т., Сокольская Л.И. Афористика. М., 1990. - 416 с.

94. Чернявская В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория в научной коммуникации: Дис. . канд. филол. наук. СПб, 2000. - 448 с.

95. Черняцкая М.Б. Ценностные ориентации русской и западной культур: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2004. - 28 с.

96. Шарапов И.П. Теория афористики. М.: (изд-во автора), 1996. - 48 с.

97. Швейцер А.Д. Контрастивная стилистика: газетно-публицистический стиль в английском и русском языках. М.: Рос. Академия наук. Ин-т языкознания, 1993. - 252 с.

98. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Дис. . д-ра филол. наук. Волгоград, 2000. - 431 с.

99. Шмарина В.И. Универсальное высказывание и лингвистические средства его выражения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975. -19 с.

100. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб: "Симпозиум", 2004. - 544 с.

101. Эпштейн М.Н. Афористика // Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. Энциклопедия, 1987. - С. 43-44.

102. Эпштейн М.Н. Знак пробела, или К экологии текста // Знак пробела: о будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004. -С. 171-226.

103. Эпштейн М.Н. О методе. Зачинающие понятия, или концептивизм // Знак пробела: о будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - С. 52-65.

104. Эпштейн. М.Н. После будущего. О новом сознании в литературе // Знамя. 1991. - №1. С. 25-38.

105. Ямпольский М.Б. Проблема интертекстуальности в кинематографе: Дис. . д-ра искусствоведения. М., 1990. - 488 с.

106. Allen G. Intertextuality. London: The New Critical Idiom series, 2000. -238 p.

107. Barthes R. Image, music, text. New York: Hill and Wang, 1977. - 215 p.

108. Coulson S. Semantic Leaps: Frame-Shifting and Conceptual Blending in Meaning Construction. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2000. - 304 p.

109. Culler J. The pursuit of signs. Semiotics, Literature, Deconstruction. -London, Henley: Routledge & Kegan Paul, 1981. 242 p.

110. Delaney P., Landow G. Hypermedia and Literary Studies. Cambridge: MIT Press, 1991.

111. Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. New York: Cambridge University Press, 1997. - 205 p.

112. Fauconnier G. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. New York: Cambridge University Press, 1994. - 190 p.

113. Genette G. Palimpsestes: La litterature au second degre. Paris: Ed. du Seuil, 1982.-467 p.

114. Golson E. Cognition, Meaning and Creativity: On Reading Student Hypertexts // Contexts, Intertexts, and Hypertexts / Ed. by S.L. de Witt, K. Strasma. Cresskill: Hampton Press Inc., 1999. - P. 154-175.

115. Grady J.E., Oakley Т., Coulson S. Blending and Metafor // Metaphor in cognitive linguistics / Ed. by G. Steen, R. Gibbs. Philadelphia: John Benjamins, 1999.-http://www.cogweb.ucla.edu/CogSci/Gradv 99.html#top#top

116. Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991.-268 p.

117. Jameson F. Postmodernism, or, The cultural logic of late capitalism. -Durham: Duke University Press, 1991. 438 p.

118. Hebel U.J. Towards a Descriptive Poetics of Allusion // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991. - P. 135-164.

119. Karrer W. Titles and Mottos as Intertextual Devices // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991. - P. 122-134.

120. Kristeva J. Revolution in Poetic Language. New York: Columbia University press, 1984.-271 p.

121. Krttger H. Uber den Aphorismus als philosofische Form. Miinchen: edition text + kritik, 1988.- 133 S.

122. Lacan J. The Language of the Self: The Function of Language in Psychoanalysis. New York: Dell Publishing Co, 1968. - 338 p.

123. Landow G. Hyper/text/theoiy. Baltimore, London: The John Hopkins University press, 1994. - 337 p.

124. Linell P. Perspectives, implicitness and recontextualization // Perspective and Perspectivation in Discourse / Ed. by C.E. Graumann, W. Kallmeyer. -Amsterdam: John Benjamins, 2002. P. 41-58.

125. Mai H.-P. Bypassing intertextuality. Hermeneutics, Textual Practice, Hypertext // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991.-P. 30-59.

126. Mautner F.H. Der Aphorismus als literarische Gattung // Hrsg. von G. Neumann. Darmstadt: Wiss. Buchges, 1976. - S. 19-74.

127. Muller W.G. Interfigurality. A study on the Interdependence of Literary Figures // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991. — P.l 01-121.

128. Muntigl P. Politicization and Depoliticization: Employment policy in the European Union // Politics as Text and Talk: Analytic Approaches to Political Discourse / Ed. by P.A. Chilton, C. Schaffner. Amsterdam: John Benjamins, 2002.-P. 45-79.

129. Pfister M. Konzepte der Intertextualitat // Intertextualitat, Formen, Funktionen, anglistische Fallstudien. Tubingen: Niemeyer, 1985. - S. 1-30.

130. Pfister M. How Postmodern is intertextuality? // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991. - P. 207-224.

131. Plett H. F. Intertextualities // Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. -Berlin; New York: de Gruyter, 1991. P. 3-29.

132. Rulewicz W. Intertextuality, Competence, Reader // Kwartalnik Neofilologiczny. V. 34. - N2 - Warsaw, 1987. - P. 229-241.

133. Turner M. The Literary Mind: The Origins of Thought and Language. -New York: Oxford University Press, 1996. 187 p.

134. Wood D.N.C. Creative Indirection in Intertextual Space. Intertextuality in Milton's Samson Agonistes II Intertextuality / Ed. by Heinrich F. Plett. Berlin; New York: de Gruyter, 1991. - P. 192-206.

135. Список использованных изданий

136. Аргументы и факты", 2002, июнь-февраль 2003, 2004 гг;

137. Звездный бульвар", сентябрь 2004 г;1. Известия", 2003, 2004 гг;

138. Итоги", апрель-май 2003 г;

139. Коммерсант", октябрь 2003 г;

140. Литературная газета", 2002, 2004 гг;

141. Московский Комсомолец", декабрь 2004 г;

142. Труд", август-сентябрь 2004 г;

143. American Heritage", апрель-сентябрь 2003 г;1. Daily Mail", март 2004 г;1.ternational Herald Tribune", февраль-март 2004 г;

144. The Daily Telegraph", апрель 2004 г;

145. The Guardian", июнь-сентябрь 2003 г; апрель-май 2004 г;

146. The Nation", сентябрь 2004 г;

147. The National Interest", лето 2003 г; осень 2002,2003 гг;

148. The New York Times Magazine", июнь-август 2004 г;

149. The Sunday Times", август 2003 г; "The Times", март-апрель 2004 г.

150. Список лексикографических источников и сборников афоризмов

151. Антология афоризмов / Авт.-сост. Векшин H.JL М.: Гамма, 1999.

152. Афоризмы старого Китая / Сост. Малявин В.Н. М.: Наука, 1988.

153. Большая Советская энциклопедия. Т.2. - М.: Советская энциклопедия, 1970. (БСЭ)

154. Ларошфуко Ф. де. Максимы. СПб.: Аврора; Калининград: Янтарный сказ, 2002.

155. Лец С.Е. Непричесанные мысли. СПб.: Гуманитарное агентство: "Акад. проект", 1999.

156. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Сов. Энциклопедия, 1987.

157. Лихачев Д.С. Без доказательств. СПб.: Рус.-Балт. информ. центр "Блиц", 1996.

158. Наиболее известные высказывания политических, государственных и общественных деятелей Великобритании, Ирландии, Канады и США / Сост. Клюкина Т.П. М.: "Р.Валент", 2004.

159. Перекличка веков: Размышления. Суждения. Высказывания / Сост. Носков В.Г. М.: Мысль, 1990.

160. Ю.Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.

161. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 11 .A Treasury of Humorous Quotations / Ed. by H.V. Prochnow. - New York: Harper and Row Publishers, 1969.

162. Familiar Quotations / Ed. by J. Bartlett, J. K. Little. Boston, Toronto, London: Brown & Co, 1992.

163. The Dictionary of Twentieth Century Quotations / Ed. by E.M. Knowles. -Oxford: Oxford University Press, 1998.