автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Анализ новейшей истории грузинской литературной критики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Анализ новейшей истории грузинской литературной критики"



АКАДЕМИЯ НАУК ГРУЗИИ Институт грузинской литературы имени т.Руставели

На "правах рукописи

РЕВАЗ ЧХАРТМ1ШШ

УЗ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ ГРУЗИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ

10.01.02 - грузинская литература

Дисартационный вестник на соискание ученой степени доктора филологических наук

Тбилиси - 1994

Труд выполнен в Институте грузинской литературы имени Шота Руставели Академии наук Грузии

Официальные оппоненты:

г

Г. Реваз Мишвеладзе - Доктор филологических наук, профессор

2. Шалва Чичуа - Доктор филологических наук

3. Шота Агладзе - Доктор филологических наук

Защита диссертаций состоится 2,3 • {/" * _часов

на заседании Научно-аттестационного совета П 10.01.10 К' 10 - 5 Института грузинской литературы имени Шота Руставели

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института Тбилиси, ул. Мераба Костава, К 5

Диссертационный вестник разослан ' / ¿^_ 1994 г.

Учений секретарь Научно -аттестационного совета

/Н.Андроникашвили/

Общая характеристика труда . .

• *

Актуальность теми. Актуальность диссертационного труда обусловлена внибором рассматриваемого материала, связанного с созданием новой Грузинской литературы двадцатнх-тридцатнх годов дгад-цатого века. Б труде впервые показаны существенные свойства грузинской литературной критики двадцатнх-триднатых годов, ее основные тенденции.

Научная новизна труда. Научную новизну труда существенно определяет актуальность теш. До последнего времени грузинская художественная литература и литературная критика двадцатнх-тридцатнх годов изучались с той же конъюнктурной точки зрения, как сама литература и критика были конъюнктурными. В труде по-новому иэученН и осмислены литературная критика указанного периода, ее основные свойства и существенные тенденции, что связано с критической оценкой.

Объект, цель и задача исследования. В труде собраны и проанализированы те литературно-критические статья, которые печатались в 20 - 30 - е годы в основных литературных органах /"Мнатоби", "Литературули газета", "Пролетарули мцерлоба"/, показан их пафос и те недостатки, которыми так характеризовалась литературная критика данного периода. Полученные в результате исследования выводы четко обозначили: художественное произведение рассматривалось не КГК факт художественного мышления, а как надежное оружие советской идеологии, изза-чего при рассмотрения приортет отлепился г^ь-

ко идейному содержанию и игнорировались художественная форма, ее эстетическая сторона.

Методологическая основа труда - познавательная диалектиче! кяя теория, /иокге ой общем и частном.

Практическое значение. Монография позволяет с новой точки зрения изучить и осмыслить как литературную критику, так и ху по^ствениую литератору вообще указанного периода. Результаты исследования окажут практическую помощь лекторам филолотечесх го Факультета высших учебных заведений, ведущим специалистам спецкурса, студентам, литературоведам, интересующимся истсрие новевшей грузинской литературы, и занятому на литературном пс рите молодому поколению.

Труд апробирован в отделе журналистики Института грузинскс литературы имени 1''отг Руставели, его отдельные главк тшполне! в виде годовых научных тем и обсуждены и оценены на заседали; отдела, опубликованы в литературных и научных органах /"Маш« "Критика", в изданных отделом сборниках "Очерки журналистики' в сборнике института "Литературные изискания", 2/, в книгах ; тора /"Премия, переживание, писатель", 1988 г. "Кз недалекое прошлого литературно-критических сражений", 1992 г. "Из нове. истории грузинской литературной критики", 1993 г./.

Структура и объем диссертационного труда

Труд издан книгой издательством "Диадема" в 1993 году, та жом ТО 0С0 .экземпляров, содержит 4С0 страниц, состоит :н пре словия, трех основных частей, послесловия и библпогса^г/.

Основное содержание диссертационного труда

Часть первая. Основание журнала "Мнатоби" в 1924 году стало важным"событием в творческой жизни грузинских писателей. Ъ опубликованных на его страницах литературно-критических статьях полностью проявились уровень литературно-критического мышления двад-цатнх-тридцатнх годов и его основные свойства.

Активная^ часть тогдашних критиков собиралась именно вокруг журнала "Мнатоби" и большинство литературно-критических статей публиковала в этом журнале. Одним из таких критиков был Виссарион Угенти. Он начал литературную деятельность тленно в "Мнатоби" и с самого начала играл активную роль в формировании литературно-критического профиля я^урнала, а также в утверждении характерного для эпохи критического мышления вообще.

Первая статья, опубликованная В.Йгенти в 1925 году в первом номере "Мнатоби", называлась "1924 год в грузинской литературе". В ней автор попитался дать полную картину текущей грузинской художественной литературы как с тематической, так и с жанровой точки зрения. Он сравнительно подробно рассмотрел поэзию Галактиона Табидэе, в то время удивительно активно действующего поэта. Естественно, исходя из тенденции эпохи, критик уделяет большое внимание стихам поэта, написанным на тему революции, положительно оценивает их. Только на недоразумении основывалось ошибочное положение о том, что V.Табидэе в свое время "представлял цитадель голубых рогсв". Эта точка зрения безусловно вытекает из того, что голуб' борожцы в первом номере своего журнала без согласия автора напечатали" стихи Г. "Уабидзв, что стало причиной недовольетй&жак авторам .

так и общественности автором. А факт все же онграл свою роль -т.тмиляе окрестили символистом.Этот | ярлык надолго сохранилса за поэтом, почти до наших дней и, откровенно говоря, иногда и сейчас так считает неосводемленный читатель. Что касается критика, ему в первую очередь следовало выяснить такие вопросы, но к сожалению, тогдашнаяа критика этого не делала.

Вторая часть 'указанной статьи полностью была посвящена аналк зу беллетристики, определяла место и роль тех писателей в развг тип грузинской прозы, которые опубликовали художественные прок; ведения в 1924 году.

Исходя из заранее заданной схемы, критик, не найдя ничего предосудительного у М. Джавахишвили, забраковал его стиль, рот-ребовав экономить слово. Такие придирки тогда были обычным явЛ' нием. Если бы каждый писатель менял свой стиль на основании тр бо-вания' любого критика, тс легко представить, какие произведен останутся у читателя на руках. Ведь никто не сможет гарантировать, что одобренное одним критиком понравится другому. К счас тью, М. Джавахишвили не страдал неустойчивостью характера, он настойчиво развивал свои творческие принципы на всем протяжен? писательской деятельности. Это касалось как стиля, так и идей* тематического содержания, мировозреня. Тем более, весьма спорным и неверным в^зглядело мнение самого критика. Он там, в то? же статье предлагал писателю совершенно противоположное полож< ние: "Современная проза должна остановиться на ткой йорме, ко' рея полностью будет опиратьтя на слово". Конечно, слово имеет свой приоритет в сфере изъяашой словесности и, исходя из этог< неверно было требовать экономии слова в художественном пропзв дении. /Не следует смешивать с словесным излишеством, оно нич

го общего не имеет с искуством слова/. Стиль художественной прозы М.Джавахишвили питался развернутыми, гибкими, образными и'сильными фразами. Таким был стиль М.Джавахишвили и он остался верен ему до конца.

Примечательно, что критик В.Хуродзе особо выделял именно это свойство стиля М.Джавахишвили: "М.Джавахишвили тут полный король. Король слова, высказывания, картины, скульптуры... Более гибкое, полное жизни, острое и художественное слово, чем у Дяавахишвяли, трудно найти в нынешней нашей литературе. Его фразы короткие и гибкие, картины динамичные и полные жизни, на рисованные несмываемыми красками, с характерными штрихами, эко номией слова. Согласованное с содержанием движение и трепет. Прябйвьте 20 всему этому превосходное знание грузинского языка: обилие слов, конструкцию предложения, чистый и тонкий грузинский облик и вы получаете от Джавахишвили исключительное эстетическое наслаждение."

Как видим, по вопросу языка и стиля М.Джавахишвили почти одновременно были высказаны две противоположные точки зрения .и авторы обеих из них тщательно обосновывали верность своих положений. Так продолжалось почти до'конца жизни писателя. Противоположность радикально разных точек зрения в большинстве случае* основывалось на собственном плохом вкусе, скудном запасе эяаниу или обусловливалась тем идеологическим прессом, по которому окрещенный реакционным писателем тварец ничего ценного создавать не мог, что так необходимо было для пролетарской диктатуры.

Часто изменение точки зрения ж взглядов тоже подчинялось идеологическому прессу. Никаких собственных литературно-критически> принципов, творческих методов, мировозрения. Выработанные в вер-

них эшелонах власти мисли и взгляды на литературное направление, тематическое содержание считались неоспоримыми и окончательными.

Примером всего этого является опять статья В. Жгенти "Формализм и методологические проблемы исследования искуства",. опубликованная в четвертом номере журнала "Мнатсби" 1926 года. В ней явтср выступает в сущности рваным защитником формализма в нсскустве. Однако В 50 - §е годы тот ае В.Жгеити решительно выступает против Формализма. Ото зависело от того, какая обстановка нярил.о в верхних эшелонах, какая точка зрения господствовала в данный период.

0 сере,дины двадцатых годов остро был поставлен вопрос о попу тчиках. В то время этот острый вопрос вызвал большую растерянно сть и недоразумения, стал поводом многих столкновений и противс стояний, подсиживания и вражды, личной мести и ненависти. Из-за этого данному вопросу придавалось решающее значение и от него г большой степени зависело не только духовно-нравственное, но и даже Физическое существование писателя.

Прискорбно было то, что сущность попутничества и его принципы в первую очередь не понимали сами проповедники такой литературы, поскольку этот термин /"попутчик"/ вызвал недоразумения и растерянность. Одна.часть писателей и критиков считала, что "попутчиком" назывался только тот, кто сочувствовал пролетарсга писателям, работал месте с ними и разделял их творческие принц пн. Другая часть думала, что если это так, то отрицательные по ледствия в литературе неизбежны, поскольку пролетарская литера тура не представляла ту силу, которая могла перевесить всю гру зинскую литературу и завоевать гегемонию свои;,и художественно-эстетическими принципами.

Берна была точка зрения В. Бахтадзе, который писал: "Когда говорим "попутчик", в этом случае имеется в виду попутчик Октя-бьрской революции. Кто же является попутчиками Сктябьрской революции? Это те лица, которые принимают эту революцию, аяляется ее сторонниками, вообще идут по ее пути". Но тот же Бахтадзе приходил к неприемлемому, абсурдному выводу, когда утверждал: кто не является попутчиком Октябьрской революции, тот," мол, дол жен счттаться врагом.

Такое толкование "попутчика" было крайне радикальным и в то же время абсурдным, поскольку были писатели, которые, возмо-. жяо, не сочувствовали революции /хотя бы на первых порах/, но и враждебно тоже не были настроены. Об этом поэт П.Иашвили убедительно -заявлял: "Что же касается политической стороны писателя, тут я должен заявить, что мы, представители "голуборожцев" не относимся к той категории граждан, которые совершают террористические акты. Мы получили гражданские права и ничего более нас не интересует".

Но никто не слушал их искренние заявления. Критики настойчиво требовали от них создания таких произведений, в которых был;', бы отображены Октябьская революция и документальные картины современности. Из-за этого вольно или невольно литературная критика тогдашнего периода при расмотрении произведений и их оценке художественную Форму отодвигали на задний план или полностью игнорировала ее и ведущее место отводила констатации идейного содержания, его голому пафосу.

Партий ное руководство республики, проводящее политико-идеологическую линию союзной центральной власти, всегда сверх меры интересовалось судьбой грузинской художественной литературы. Ка съездах я пленумам Компартии Грузии вопросам литературы и иску-

сства уделялось "особое" внимание. Белись "принципиальные" сроры, дискуссии и дебаты о путях развития, достижениях и недостатках литературы, ее тесной связи с жизнью, взаимоотношении действитель ности и художественного воображения, привличенш новых кадров в литератур.*.

На самом же деле все делалось для того, чтобы художественная литература сошла с правильного пути развития, радикально отдалилась от тазненной действительности, вместо тусклой действительности показывала приукрашенные картины, а новые кадри с стога начг ла должны бьгилк быть выхолощенными и приспособленными к советско£ идеологии.

На У съезде Компартии Грузии Г. Мушишвили выделял три типа литературы: I/ несоветская группа, 2/ советские писатели и 3/ прол! тарские писатели. С многом говорит тот факт, что несоветским пио телем считался И. Гришашвили. Причиной этого было то, что при новей' власти К.Гришашвили оставался только "поэтом поцелуя" и он » посвящал стихи "актуальным вопросам современности". Г.Мушишвили обосновывал свое абсурдное положение с помощью следующего аргуме: та: "Темой И.Гришашвили является любовь, аристократический эроти Аристократия с ее эротизмом уничтожена и шесте с ней этот поэт тоже остался на обочине жизни".

Значительным недостатком тогдашней литературной критики следу считать то, что такие известные писатели, как №. Джавахишвили, К Гамсахурдия, И. Гришашвили, Г.Табидзе и другие, подвергались стр шным оскорблениям, унижениям и игнорированию, их творчество оцен валось неправильно, им не отводилось подобающее место на пути ра вития современной грузинской литературы.

Более того, на высмеянных и игнорированных литературной крити

видных мастеров художественного слова набрасывались и начинающие писатели, поручая их что писать и как писать. .С. Цверава "курировал" М.Джавахишвили, К.Гамсахурдиа, а К.Бобохидзе - Г.Табидэе и т.д. д т.д.

Так были обруганы и поставлены в угол замечательные мастера художественного слова А.Абашели, Н.Лордкипанидзе, прозаик преклонного возраста В. Барнов и др. Об ¿том последнем тот же Г.Мушиш-вили в категорическом тоне заявлял: "Барнов не сможет написать приемлемое дли нас... он - писатель ушедшей эпохи, перо которого не было сделано для эпохи железа и электрона". Позиция критика -была ясна: современным поэтом мог бить только тот, кто писал на современную тему. Он потому считал М.Джавахишвили современным писателем, что тот написал роман "Хизани Джако". "Это есть развенчивание Феодальной аристократии,- писал критик Г.Мушишвили,- один герой - Теймураз Хевистави представляает лугкомысленную, обескровленную грузинскую аристократию, а второй герой - Джако Дживашви-ли раскулачен крепким и сильным крестьянством. Здесь Джавахишвили попытался дать действительность начального периода революции". Как видим, для критика тут главным было то, что писатель в своем произведении отображал картины внровдения аристократии в результате победы революции, а для критика художественной стороны романа вообще не существовало. А ведь художественная ценность "Хизани Джако" состоит именно в его эстетическом совершенстве.

Такая односторонная постановка вопроса ничто иное, как размежевание содержания и формы, что так характерно было для того времени и что недопустимо при серьезном анализе произведения. Литературная критика того времени в большинстве случаен был? ...-¡геи;: именно этой серьезности.

К оскалетага, литературная критика того периода даже не попыталась осознать художественный метод М. Джавахишвили. Отот метод в в сущности был основан на коренных принципах реализма. Именно" это! пр/чянсй был обусловлен в произведениях ?Л. Джавахишвили принцип передачи правдивой картины. Хотя в то время художественный стиль и мировоззрение писателя наделялись всевозможными эпитетами - реакционны"!, националистический, черносотенной и т. д. Несмотря на эт> М.Джавмашвши до конца верным остался своих литературных принцип' А видеть это никто не хотел. Напротив, критики соревновались в из бретении ругательных слов для принижения деятельности писателя,вы дачи белого за черный, его изгнания из литературы.

Литературная критика указанного периода чрезмерное внимание пр являла к пролетарским писателям. Часто восхваляла их произведения но даже в этом потоке хвалебных эпитетов нетрудно было разглядеть истинную художественную цену пролетарской литературы. На пролетар ских писателей нападали непролетарские писатели, развенчивая их произведения. А литературная критика самоотверженно защищала их, доказывая, что пролетарская литература - единственная ценная лите ратура на современном этапе и ее лучшие перспективы еще впереди. Одним из ярких примеров этого являлись тот же злополучный Г.Мушга вили и его статья "В защиту пролетарской литературы" /1928 г. К 8-9/, где в теоретическом аспекте оправданы творческие принцип^ пролетарской литературы, но когда автор статья вошел в сопрокоснс вение с конкретными вопросами, был вынужден соблюдать объективное /хотя бы относительно/ и не стал замалчивать недостатки. Несмотр? на это, критик считал пролетарскую литературу будущей литературе? рабочего класса. Хотя он все же затруднился до конца возложить нг нее роль гегемона, поскольку "горизонт умственного и практически

опыта пролетарской литературы узок и ограничен... горами и долинами Грузии ограждены умственный горизонт и возможность пролетарской литературы".

' Агрессивное отношение критиков к К.Гамсахурдиа с самого начала четко обозначилось. Он считался реакционным писателем и врагом революции. Поэтому критики осуждали не только оригинальные книги писателя "Табу", "Новая Европа" и 'Тете", но и переведенное им произведение великого немецкого писателя Гете "Страдания молодого Вер-тера". Все это можно было назвать курьозсм, а не критикой, суждением, рассмотрением и анализом, что и состовляало прямую задачу и -функцию критики. Причиной этого являалось то, что, подобно пролетарским писателям, умственный горизонт литературных критиков тоже был узок-и оганичен.

Такими свойствами характеризовалась грузинская литературная критика 20 - 30 -х годов, которая со своей стороны шла плечом к плечу с союзной литературной критикой, прошедшей через политико-идеологический пресс не для защиты интересов художественной литературы, а с целью насаждения советской идеологии в художественной литературе.

Часть вторая. Начало тридцатых годов в грузинской литературе ознаменовалось основанием "Салитературо газети", основным назначением которой стала пропаганда пролетарской литературы. К этому времени все еще существовали различные литературные течения, корпораций, группы, школы и др. Среди них активностью выделялась ассоциация пролетарской литературы. "Салитературо газети" стала органом тленно этой ассоциации. Редактором газеты тоже был-один из активных членов и основателей этой ассоциации Шалва Гадиани.

Политика и только политика была единственной цель» работы пред-

ставителей пролетарской литературы и их литературного органа. Ни одно художественное произведение без политики. "В советской лите ратуре только пролетарская литература являается основным ведущим отрядом, который выражает и защищает интересы пролетариату на фр нте литературы", говорилось в одной из передовиц указанной газет Исходя из этого, "Салитературо газети" была призвана помочь прол тарской литературе в завоевании господствующего положения, ряды которой в основном состояли из рабочих и крестьян, тех, кто в то или иной мере владел грамотой.

В 30 -е годы "Салитературо газети" ни на минуту не прекращала яростные нападки на тея, кто не в полной мере проводил политичес кую линию в своем творчестве, не разглядел и не показал передозь героев социалистического созидания, единственным стремлением и I лью которых было завоевание вершин коммунизма.

Писатель, который не проводил в своем творчестве политико-боа шевистскую линию, исключался из писательской организации, как не благонадежный и реакционер. Считалось, что писатель, не приеосяи пользы партии и советской власти, являается вредителем и врагом, Так были исключены из рядов Союза писателей в те годы основател! этого же союза Павле Ингороква, К. Гамсахурдиа и др.

Среди активных критиков "Салитературо газети" первое место зг нимал сам редактор газети Шалва Радаани. В его статьях "Борьба : болшевистскую поэзию" и др. прямо было заявлено, что в литерату] гегемонию должна была завоевать пролетарская литература, как ли: ратура пролетариата. Хотя критик там же признавал, что художестз нный уровень пролетарской поэзии не давай такого основания, к тс же она не отвечала требованиям времени. Причину этого критик вщ в том, что пролетарские писатели недостаточно владели диалектич<

здм материалистическим мировоззрением. А второй причиной называлось го, что пролетарская поэзия Зпроявля^ет недоста - ■ точно классовой безжалостности, н е -цостаточн, о$ классовой брезгливости к классовым врагом и вместо этого превалирует гуманизм.

Как видно, именно результатом этого бнло то, что некоторые представители пролетарской поэзии громогласно заявляли: убью мать и запущу отца, если революция прикажет это.

Тот же критик в своей второй статье "Основные вопросы движения аролетлитературы" прямо ставил вопрос: "Какие основные вопросы стоят леред пролетарской литературой?" Ответ тоже давал следующий: "Лозунг партии - "Страна должна знать своих героев" - основная бо-ввая задача сегодня для всей пролетарской литературы". А с этой задачей не сиожет справиться писатель, который не вооружен теорией ларксизма-ленинизма. А все это может заметно способствовать писателям в смелом показе героев пятилетки, Без этого пролетарская литература, которая боролась за гегемонию в литературе, не могла добиться поставленной цели.

Как видим, создалась странная ситуация: художественная литература подчинялась диктату, вместо выражения мысли и чувства служила ^олой агитации. То, что свободно•могли сделать газетные публикации, юлйностбю возложили на художественную литературу.

Таким образом, художественную & литературу, благодаря советской [деологки, полностью лишили основной функции и от нее решительно ■ребовалк

поступить наоборот: вместо отображения реальной действи— ■ельности, что само по себе, могло образно и убедительно показать •бъективную действительность с .ее плюсам к минусами, однозначно

и тщательно рисовать иллюзорную, лживую, показную геройку, будто позитивные сдвиги в общественных и социальных отношениях.

Одним словом, лживость и фельшь стали характерными признаками тогдашней грузинской литературной критики.

к пролетарская литература настойчиво добивалась положения гегемона. Одну из своих передовиц- редакция озаглавила: "Генеральная тема пролетарской литературы", которая ставит перед литературой целью осуществление лозунга партии в литературной практике "Имена лучших рабочих, лучших специалистов, лучших заводов и фабрик, луч ших хозяственннх работников, лучших агрономов, лучшего совхоза и колхоза должна знать вся страна". Вот что было определено пролета ской литературе в качестве плана действия, "генеральной темой" от обряжения. Другие мысли, другие чувства, другое отношение к объек тонной действительности исключались. Функция и обязанность художе ственной литературы были определены сверху.

Поэтому сочинили и изобрели новый творческий метод - диалекти-ческо-материалистический, термин, предшествовавший "социалистичес кому реализму". Без этого метода "как может писатель показать прг вильно героев нашей страны,- писал критик А.Сулава, полную проия речий действительность классовой борьба, дать болыаевистскийй анг лиз этой действительное, если он не вооружен диалектико-материг листическим методом, ленинским мышлением и мировоззрением".

Етот метод, по мнению критика, безусловно мог способствовать е[ рмированиго "нового типа писателя".

А писатель нового типа должен был быть только защитником и прс водником большевистской партийности в художественной литературе. Без этого ни писатель не обладал каким-либо достоинством, ни его творчество "В великом искусстве большевтзма". Большая часть крип

сов самоотверженно боролась за §то, чтобн в литературе полностью воцарился принцип большевистской партийности, а незначительное от-слонение от него расценивалось как преступление.

Даже написанный ранее рассказ М.Джавахишвили "Дампатияе" был оц-;нен в этом ракурсе и за это писателя долго шельмовали. Петом писа-. геля даже не спасло признание "преступления", его окрестили реакционером и агентом империализма и в этом главную роль сыграла литературная критика.

Критики решительно заявляли: "Или с нами, или в лагере наших противников!" В период обострения классовой борьбы третьего пути, пути нейтральности не должно существовать" /К.ыеладзе/.

Когда знакомишься с литературно-критически?^ статьями, опубликованными в первые годы существования в "Салитературо газети", можно сделать такой вывод: газета и ее критики были призваны только для того, чтобы §§§ они служили узким интересам пролетарской литературы, они всячески старались помочь пролетарской литературе в завоевании ею гегемонии, поскольку верили, что только пролетарская литература выражала интересы класса пролетариата и именно сна проводила в литературе политическую линию партии.

Критик Еалва Радиани в своей статье "Фридон Пароуквили" именно с этих позиций оценивал пролетпоэта Ф.Нарсушвили: "Поэт главнее внимание уделяет тому, чтобы нарисовать жизнь советского села... Он воспевает крестьянство, но не с крестьянской, старой идеологией. Для него тема - новое, ставше на путь социализма село".

Ш.Радаани настсичиво заявлял: "Пролетарская поэзия не есть поэзия только отражения пли описания. Она также предст;м>ляет "поэзию воздействия на читателя. Поэтому ей нужна четкая политическая острота, резкая тенденция. Поэми Няроушвили именно такого характера. Поэт че-

тко Формирует основные задачи и цели рабочего класса и Компартии" Как видим, цели и задачи литературной критики указанного периода были однозначными, бна без всяких критических рассуждений, ана: лиза и -выводов предъявляла художественной литературе категорические требования - беспрекоиловно подчиниться диктату властей, отобр; жать только то, что соответствовало советской идеологии, оказывал* полезное воздействие на психологию советского человека, укрепляло советскую идеологию. Именно в этом разрезе оценивал Шалва Радиани убогое творчество пролетпоэта и ставил его в положительный пример другим, особенно тем писателям, кто шел собственные творческие принципы и самоотверженно единоборствовал с художественным словом во имя создания истинной литературы, искал новые творческие пути и средства, заботился об единстве идейно-тематического содержания высоких эстетических принципах. Апологеты пролетарской литературы восхваляли только те произведения, где отвергались и обесценивали! именно высокие эстетические принципы, назначение истинной литерат; ры, отвечающая высокому вкусу читателя. Собравшиеся вокруг газеты критики состоязалисъ в написании литературно-критических статей с позиции бесвкусицы и одностронне. -Их единственное назначение и це; будто заключались в том, чтобы выполнить функцию рупора рслиенных наверху взглядов. Тот,кто с большим талантом и активностью выполш такое задание, считался передовыми критиком, имел больше вл^ния как верхних эшелонах власти, так и среди писателей. Создавалось впечатление, что "Салитературо газети" и ее активные критики слу-

сТ

жили не Всегрузинской федерации писателей, а асоп|лации пролетарских писателей. Формаляо они вроде служили федерации, но на самом деле своей деятельностью, целями л задачами защищали узкие интересы пролетарских писатечтей. Редактор газеты Шалва Радиани тоже срга

низалионно являлся одним из руководителей их ассоциации. Поэтому их основное внимание уделялось основным вопросам только пролетарской литературы. Собравшиеся вокруг газеты критики в сущности были запрограммированы на штамп пролетарской литературы. Ксходя из этого от них требовалось: "Без основательного изучения и освоения мар-ксястско-ленинскш^ченш^У. пролетарские писатели не продвинутся вперед. Они невзирая ни на что, должны овладеть марксистско- ленинским учением", категорически отмечал теоретик и один из главных за-: правил пролетарской литературы Б.Буачидзе.

Критик Б.Буачидзе считал, что "борьба с реакционными писателя!.»: была и есть большой предмет моей работы". К сожаленир, острая борьба "с реакционными писателями" являлась большим предметом раьсты не только Б.Буачидзе. Реакционными писателяами считались все, как уже отмечали, кто не встал рядом с большевистской властью и не подчинился фашистскому диктату. Из-за этого были преданы анафеме такие писатели, как М.Лжавахишвили, К.Гамсахурдиа, Т.Табидзе, П.Иапвили, А.Абашели и др.

Несмотря на строжайшие условия советской цензуры, все же удавалось напечатать антисоветские произведения. Так был гыпущен в 1931 году небольшой сборник стихов некоего Павла Акобия, где были напечатаны явно "враждебные" стихи.

Но то, что прошло мимо внимания цензуры, не скрылось от острого глаза критика, который публично развенчал эту антисоветскую книгу с целью защиты советской идеологии: "Кто позволил Акобия опубликовать такие меньшевистсно-гаовинистические мысли?" Вместо того, чтобы с литературной точки зрения рассмотреть эту книгу, критик Ясон Ла-рпхалава, отказавшись от объективного анализа и оценки художественного достсйнства сборника, категорически заявил: "Соответствующую

опенку пусть оделяют компетентные органы. Мы же требуем пресече реакционного бреда Акобия". Как видим, вместо литературно-крити кого анализа критика; мы имеем под рукой отталкивающее письмо-д написанное автором, прикрывающимся ярлыком критика.

Это тоже было характерное явление того времени и один из при чательнкх признаков уровня тогдашнего литературно-критическом м ления, опенки художественных произведений, суждений и обсуждена

Даже такого великолепного поэта, каким был Т. Табидзе, тогда ная литературная критика награждала всякими ярлыками. А поэт, к счастью, благодаря своему странному характеру, ни на кого не ос щал внимания, писал вдохновенные стихи и чтобы спасти себя физя ски, иногда для отстраски писал такие "актуальные" стихи, котор откликались на "время и эпоху", идеологически были выдержаны и вечали творческим принципам пролетарской литературы. Литератур! критика тотчас же хваталась за эти периодические отклики и грог« кричала для оказания влияния на упрямых поэтом, мол, размягчен! буржуазным пессимизмом в прошлом поэета органически преобразилг пролетарская революция и превратила его.в своего энтузиаста пез /Б7 Буачидзе/.

В своей статье Б.Буачидзе выражал одобрение по поводу тоге, Г.Табидзе отверг свои прежние поэетические принципы, сблизился пролетарской литературой, писал стихи о рабочих и крестьянах, з хвалял социалистическое созидание, воспевал колектквизацию, заз екке гудки и т.д..

Литературная критика того времени хотела видеть только это г она часто видела это, из-за чего выражала большое удовлетворен! Но она не хотели видеть, чте такие стихи вносили п творчество г эта явные пробелы л отрицание прежних творческих принципов мог;

принести автору неудачу.

Однако, как уже было сказано, это хорошо видел и чувствовал oat., роэт. Поэтому сн никогда не изменял своим поэтическим принципам, будучи поэтом душой а телом, он оставил потомка1., не написанные для времени стихи, а § истинную художественную поэзию, непреходящая ценность которой отмечена вечностью. А современная ему .тотератур-ная критика делала все для того, чтобы поэт писал ствечяпядие времени стихи, настроенные на советскую идеологию.

Существование Г.Табидзе многих раздражало. Его поэтический полет и творческий огонь ярко сверкали, затьмевая других. Потому нападали на него не только критики, не и коллеги-поэты. К сожалению, в отношении современников к Г.Табидзе проявлялись не только желчь и ненависть завистников, но и стиль тяжелой жизни эпохи, зловоние политической атмосферы, нечистоплотность общественных отношений и т.д. и т.д.

ГТе кончались также нападки на ".Джавахшавили. даже такой молодо!' и начинающий критик, как Г.Натрсквили, который только чте появился на литературном поприще, так оскелел, что стал поучать Г'.Джавахиш-вили что писать, как писать, какую тему вкйирать и т.д. А написанное им браковал так, как это делает мастер в отношении работы ученика. "Джавахипвили питается привлечь внимание читателя дешевыми приемами, сенсациями, случайными сюжетами, он воздействует на низменные чувства читателя. Творчество Джавахишвили представляет собой "бульварщину" и господство случая в рассказах. Он пытается построить свои произведения на сенсациях, писатель открыто торгует сенсация?/".''", писал Г.Натрсшвили и очевидно, что это были че ого слова, я подсказанные сверху. Тем белее, что в статьях тогц:^нпх критиков главным образом доминировали точно такие мисл? и словесный аксесуар

А критик ВДгйнти был убелен: "Джавахшвилн не смог пойти даль-

me тех писателей, которые были до него. В этом плане он ничего нового не привнес в грузинскую прозу". Ни суждения, ни анализа, ни разбора произведений, то'лько заключения и заключения, заранее разработанные и кем-то запрограммированные.

Зато на вершину литературы вознесли рассказы одного из активных представителей пролетарской литературы П.Чтаквадзе. "Роман П.Чхиквадзе "Этажи" является сялыом романом из жизни производства. Это значительное произведение, как произвдственный роман, в котором люди даны в их классовых образах. "Этажи" художественно хорошо построены", отшечал критик Г.Натрошвшш. к В.Кгенти отводил ему особое место не только в пролетарской литературе, но и в художественной литературе вообще: "Характерным свойством П.Чхиквадзе является то, что первым же произведением он представляется писателем опреде ленного социального видения". С точки зрения пролетарских критиков пролетарская литература несомненна стояла выше всех. "Пролетарская проза вообще стоит выше грузинской прозы не только своим тематико-идейннм содержанием, но и методом художественной обработки занимает почетное место в нашей литературе", был убежден молодой критик Г.Натрошвили.

Тогда, когда существовали произведственные романы П.Чхиквадзе и В.Чхеидзе, приспособленные к идейно-тематичесшцу содержанию пролетарской литературы, никто и не вспоминал "Хизаны Джако" М.Днава-хишвили или "Улыбку Дионисия" К.Гамсахурдиа. В центре внимания сто-яала пролетарская литература и .никому не нужны были "реакционные" произведения, которые ничему хорошему не учили советских писателей. А пролетарская проза, по заявлению Г.Натрощвили, стояла выше грузинской прозы вообще не только свбкк тематико-идейным содержанием,но и методе;/ художественной ойрабстки запв? .«ла почетное к,него в кчкей литературе. Исходя кз этого, критик заятмзш "Джавахипвилк - pear-

пионннй писатель, поэтому нельзя ставить вопрос об его преобразовании. Конечно, Джавахишвилл не запрещено писать революционные произведения, но продолжать его творчество сегодняшним путем нельз?

Тогдашние критики позволяли себе слишком много. Каждый настав- • лял тех, кто создавал истинную литературу, удовлетворял высокий вкус читателя, отображал движение души человека с художественно." достоверностью. А критики делали все для того, чтобы увести истинную художественную литературу с пути своего развития и вместо художественного отображения жизненной действительности обеспечить господство конъюнктурной литературы.

В этой части труда наше внимание заострено на тех теневых сторонах грузинской литературной критики, которые так четко отразились в критическом мышлении указанного периода.

Часть третья. Одним из солидных журналов ассоциации пролетарской литературы по своему объему и периодичности являалась "Проле-тарули мцерлсба" /1927 - 32/. В публикациях собравшихся вокруг журнала критиков в ролной мере и зримо отразились те нежелательные тенденции критического мышления двадцатых гсдоп, которые в сущности загнали в тупик современную грузинскую литературы, игнорировали ее эстетическое назначение, возложив на нее узкую, ограниченную утилитарную функцию и принизив вкусы и духовные запросы читателя, сделали их сомнительными.

Вкус и духовные запросы читателя в первую очередь ставили под сомнение именно произведения, пронизанные пролетарским содержанием Хотя, как уже отмечали выше, на пролетарскую .литературу чуть было не возложили рель гегемона. Несмотря на это, все же осмеливались говорить об се некачественности и художественном несовершенстве. А заправилы и идеологи этой литературы рьяно защищали честь мун-

лира.

Одним из таких рьяных защитников был один из лидеров этой же ассоциации Б.Буачидзе. Б статье "За качественность пролетарской литературы" автор с недроклонной убедительностью заявлял: "Переходный период в силу исторической необходимости,-вот всех сферах отдает гегемонию пролетариату" /1927 г. № 2, стр. 87/.

Изменения в общественно-политической жизни перераспределили и назначение писателей. Исходя из этого, тогдашние критики решительно требовали от писателей поменять тему и содержание в пользу ново идеологии, Если раньше писатель должер был сочувствовать угнетенно му и отображать его тяжелую жизнь, теперь прямой обязанностью лите ратуры стало воспевание победителя и восхваление новой жизни. Поскольку писатели другой ассоциации неохотно делали это, акцент полностью перенесли на пролетарских писателей. Основу пролетарской ли таратуры заложили в основном призванные в литературу писатели /более или менее владеющие грамотой рабочие и крестьяне/.

О созданной этими писателями литературе самоуверенно заявлял Б. Буачидзе: "В последовательном звене развития литературы пролетарская литература является последней ступенью". Как видим, Б.Буачидзе считал, что пролетарская литература стояла на высшей ступени разви тия литературы вообще и поэтому не подвергал сомнению ее гегемонс-тво. По мнению Б.Буачидзе, для роста и развития пролетарской литературы надо было освоить и углубить различные литературные течения С этой целью грузинские пролетарские писатели широко должны были использовать творчество русского пролетарского писателя Демьяна Бе дного. Без освоения творчества Демьяна Бедного грузинские пролетай сатели, мол, ни на шаг не смогут продвинуться вперед. Демьян Бедны бил образцом .представителя ^пролетарской литературы, настолько клао сичеежим г нужным со сбоим творчеством, что большевистская власть

зедоставила ему постоянное жительство в Кремле, рядом с другими юшими руководителями страны и он пользовался теки сказочными при-5легиями, в которых утопала эта высшая власть. Для пролетарской -ттературы главной была пропаганда идеи коммунизма, направление тергии трудя§щихся ча строительство коммунизма, истребление и вы— эрчевнвание классовых врагов. А это, с какой художественностью, акими средствами передавалось все это в произведениях такого ха-актера, это не имело никакого значения.

Поскольку критики того времени особенно не требовали от пролетаем;! писателей художественного совершенства произведений, они тоже ало внимания уделяли художественной стороне, энергично старались нергично направить энергию трудящихся масс на строительство комму-жзма, беэустали писали хвалебные стихи, рассказы и романы ссциали-¡ма л коммунизма. Восхваляли и возвеличивали тс светлое будущее, :огда смогли бы меньше работать и богато лить, когда человек не см-1Г бы угнетать человека, воцарились бы братство и равенство. Такие грекрасяые идеи, отдаленные от реальности жизни, со всей полнотой с "убедительностью" отображались в произведениях пролетарских писателей и им посвящала панегирики большая часть грузинских критиков.

Но прекрасные идеи были одно, а жизненная реальность - другое, дальность жизни была суровой и грубой, чего нельзя было показывать з литературе, поскольку советская идеология строго запрещала это.

А пролетарские критики болъаяе надежды возлагали на то, что пролетарские писатели в своих произведениях повысят и художественное <ачееттю. А для этого в первую очередь нужны били талант и способ-тост;?, нехватка которых так чувствовалась среди призванных в литературу писателей. Да и если бы они и обладали таким талантом и епо-ссбностьями, сама пролетарская критика перекрала бы им дорогу в литературу высокого качества, поскольку идеологическая линия Коммуни-

отчческой партии диктовала определенный принцип как литературе,так и критике. Этот принцип был локальным и ограниченным - литература должна была показывать не"движения души, чувства и переживания человека, а .человека, созидающего социализм. На художественную литературу бесцеремонно возложили функцию показа конкретного человека в конкретной среде или представлять рабочего социалистического завода у станка социалистического завода, только того социалистического рабочего, повседневная .жизнь которого абсолютно была избавлена от грусти и печали и благодаря великой октябрьской революции был приобщен лишь к абсолютному счастью.

Если советским человеком овладевала печаль, это случалось редко к тому же в таких случаях, как, например, смерть Ленина. Хотя эта печаль, как отмечал критик П.Кикодзе, -настоящего пролетарского писателя не должна привести к пессимизму. Пессимизм считался отклоне нием советских людей от правильного пути и он относился к "эмоционально-психологической лирике". А такая лирика считалась опасной и неприемлемой дли пролетарского поэта. Никаких печали и пессимизма, никакой раздвоенности и неудовлетворенности - советский писатель должен быть непоколебимым, непроклонным и бескомпромиссным. Советский писатель "не должен обволакиваться туманом печали и его не до л*но захватывать веяние печали", отмечал критик Б.Буачидзе.

Пролетарские критики не щадили даже пролетарских писателей за и> невольные "отклонения". Нетрудно представить, как они относились к окрещенным реакционными писателями М.Джавахидгаили и К.Гамсахурдиа. Критик В.Луарсашдзе публично развенчал влиятельного пролетарского поэта Иону Вакели за то, что "отходил от генеральной линии больших сражений к социалистического созидания". Критик удивлялся.когда поэт писал такую строку: "На улицах Москвы даже последний камень гля-дг/т гордо, подобно сражеицемуся воину", в другом месте мог выдать

такие непролетарские строки: "Удалился я из края, любкмого и кх -сиввки горами, уже не вижу красгазкй край с гордаьк горами". Тут критик браковал не поэтический образ поэта, а то, что к стихотв. рении показана национальная печаль и элегия. А эту грусть у поэта вызвало то, что ок удалился из Грузи!'! с красивым; гора!® а попал в больсевятскую Россию. А все это, по мнению критика, должно вызывать у грузинского писателя гордость, счастье и восхищение, а не печаль и скорбь, тем белее, когда речь идет о итолета-рсксм писателе. Разве бескрайние поля и стели России менее красивы и горды? Более того, по мнению критика, по сравнению с Росси-скими полями и не следовало вообще говорить о герах Грузии.

Указанный период с читался периодом реконструкции. Г> то же время этот период, по утверждению критиков, подразумевал обострение и усилнние классовой борьбы. В таком случае со всей остротой был поставлен известный вопрос Ленина: "Кто кого?" Этот вопрос был механически перенесен в литературу л грузинские критики с большим энтузиазмом подхватили его.

К сожалению, большинство попавших в клещи тогдашних критиков писателей даже не попытались вырваться из них. Напротив, прекрасно приспособились к диктуемым сверху идеям и с завидцок энергией старались активно и плодотворно откликнуться на требования эпохи. Главны"; недостаток грузинской литературной критики указанного периода состоял именно в этом. Вместо того, чтобы вывести художептвенную литературу на верный творческий путь и дать ей правильное направление развития, она толкала ее в глухой тупик.

Основные положения труда переданы в публикациях и книгах автора:

1. Тенденции грузинской критики 30-х годов, "Мацне",№ 3, 1980

2. Литературная критика в журнале "Мнатоби" 20-х годов. Сборни "Литературули дзиебани", 2, 198? г.

3. В борьбе "За1 овладение советскими темами" /статья первая/, альманах "Критика", Л 6, 1991 г.'

4. В борьбе "За овладение советским!: темаи" /статья вторая/, альманах "Критика", № I, 1992 г.

5. В борьбе "За овладение советскими темами" /статья третья/, альманах "Критика", № 2, 1992 г,

6. "Была и такая критика..." /статья первая/, "Критика",№ ЗД9

7. "Была и такая критика..." /статья вторая/, "Критика",№ 4,19

8. "Время,переживание,писатель", сборник статьей, издательство "сабчота Сакартвело", 1988 г.

9. "Из недалекого прошлого литературно-критических сражений",

издательство "Цигнис палата", 1992 г.

10. "Из новейшей историк грузинской литературной критики", изда льство "Диадема", 1993 г.