автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Антропология русского модернизма

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Курганов, Алексей Витальевич

Введение

Содержание

Глава 1. «Сверхчеловек» и «маленький человек» в творчестве JI. Андреева: эволюция, специфика интерпретации

1. Эволюция героя в творчестве JT. Андреева: «маленький ницшеанец» как предтеча «сверхчеловека»

2. «Сверхчеловек» в русской литературе (от Ф. М. Достоевского - к

JL Андрееву)

3. «Театр жизни сверхчеловека» в творчестве J1. Андреева

Глава 2. «Возрожденная Греция»: «герой времени» в драматургии и критике И. Анненского

1. Греческая тема в искусстве «серебряного века»

2. «Герой времени» в «Книгах отражения» И. Анненского

3. «Бунтующий человек» в драматургии И. Анненского («Меланиппа-философ», «Царь Иксион», «Лаодамия»)

4. Трагедия художника («вакхическая драма» «Фамира-кифаред»)

Глава 3. Драматургия и критика Н. Гумилева: проблема культурной самоидентификации

1. «Культурное странничество» в творчестве Н. Гумилева

2. «Апология поэта» в драматургии и критике Н. Гумилева

3. «Естественный человек» в теории акмеизма и драматургии Н. Гумилева («Охота на носорога», «Отравленная туника»)

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Курганов, Алексей Витальевич

Проблема изучения культурных явлений эпохи рубежа Х1Х-ХХ вв. занимает значительное место в современном литературоведении. При этом объектом исследований становится как собственно специфика художественного сознания «переходной» эпохи, так и его взаимодействие с общими тенденциями культурного развития в данный период. Возникла необходимость «показать историко-культурный и историко-литературный процесс в их взаимодействии, раскрыть связь литературы с философскими и эстетическими концепциями времени» (123,4). Это обусловлено тем, что, по справедливому замечанию В.В. Заманской, «полную картину. сознания эпохи возможно. «реконструировать» (только) на основе анализа всего комплекса философских, эстетических идей и художественных явлений эпохи» (90, 26).

Обострение интереса к «переходной» эпохе «рубежа веков», и прежде всего, к модернизму «серебряного века», обусловлено рядом причин. В результате смены эстетических парадигм в последней трети XX в. осознаются границы модернистской эпохи, возникает необходимость целостного изучения модернизма как философско-эстетического феномена. В связи с этим особую остроту приобретает проблема истоков; исследование процессов становления, формирования базовых мировоззренческих, художественных принципов модернизма, их систематизация выходят на первый план. Важными факторами также являются, с одной стороны, недостаточная изученность русского модернизма в целом и модернизма «серебряного века», в частности, в литературоведческой науке (что стимулирует активность научной деятельности по восстановлению «пробелов» в истории русской культуры), с другой - осознание в современной научной мысли типологического сходства эпох «начала» и «конца» века. Стремление к осмыслению «хаоса» современной жизни, попытка самоидентификации в историко-культурном процессе приводят человека эпохи «рубежа ХХ-ХХ1 веков» к необходимости самопознания «по аналогии», посредством изучения явлений и процессов типологически сходной эпохи «начала» века. При этом на первый план выходят такие цели, как изучение феномена «переходной» эпохи, анализ концепций мира и человека в эпоху рубежа, изучение вариантов преодоления «кризиса культуры» и т.д.

Назревшей в современном литературоведении необходимостью рассмотреть русский модернизм как систему в контексте культурных традиций «рубежа веков», уточнить концепции творчества ряда представителей русского модернизма и их место в литературном процессе начала XX века определяется актуальность диссертационной работы.

Под модернизмом, суммируя точки зрения ряда исследователей (Д.В. Затонский, A.M. Зверев, А.Ф. Лосев и др.), мы понимаем, прежде всего, эстетически-мировоззренческую концепцию, сложившуюся на рубеже XIX-XX вв. «в результате пересмотра философских основ и творческих принципов художественной культуры XIX в.» (146,566), ревизии либерально-гуманистических (кризис гуманистической доктрины) и позитивистских представлений. В качестве общих отличительных особенностей модернизма необходимо отметить установку на «переоценку ценностей», которая становится основным принципом духовного существования, условное, основанное на «идее художественной деформации» (146,567), подчеркнуто субъективизиро-ванное изображение действительности и, как следствие, выход в поле стилевой альтернативности, интенсивное использование мифологических реминисценций в качестве смыслообразующих констант бытия и т.д. На фоне европейского и американского модернизма русский модернизм характеризуется рядом специфических особенностей, обусловленных неповторимостью социокультурного развития России в XX в. К ним можно отнести, например, специфику его хронологии: основные достижения русского модернизма связаны с периодом «серебряного века», хотя в качестве самостоятельных этапов его развития современными авторами (A.M. Зверев и др.) выделяются и 1920-е, 1960-е, 198090-е гг.; если в начале XX в. русский модернизм небезосновательно претендовал на роль авангарда мирового литературного процесса, то в конце века он довольствуется участью его арьергарда. Кроме того, следует отметить более тесную, на наш взгляд, взаимосвязь русского модернизма с гуманистической традицией XIX в.

В качестве репрезентативного материала для системного рассмотрения модернизма «серебряного века» нами выбраны творческие системы Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева, ставшие значимыми вехами литературы начала XX в. Творчество Л. Андреева, в целом, можно считать своеобразной квинтэссенцией философских, художественных исканий эпохи. Наряду с Горьким, Андреев - «один из крупнейших художников своего времени, чьи философско-эстетические взгляды не только отражали, но и формировали умонастроения современников» (75,3). Подобно Достоевскому, он был весь обращен к «текущим» проблемам современности. Современник Андреева (В.Г. Тан-Богораз) писал: «если будущий историк. захочет ощутить весь колорит и букет той жизни, которая была для нас обычной и будничной., он возьмет произведения Л. Андреева и будет читать их по порядку» (2,522). В творчестве Анненского, на наш взгляд, раскрывается внутренняя динамика модернизма «серебряного века» (становление символизма, преодоление его в акмеизме). Андреев и Ан-ненский, в целом, могут быть рассмотрены как наиболее показательные фигуры модернизма «серебряного века». На примере их творчества можно проследить колебания человека «рубежа веков» между дискурсами хаоса и гармонии, процесс взаимодействия мировоззренческих и стилевых систем Х1Х-ХХ веков. Не менее значимым для выявления идейно-художественной специфики эпохи является творчество Н. Гумилева. Так, А.Ф. Лосев констатирует своеобразную эволюцию модернизма как мировоззрения и художественной практики от максимального расподобления с предшествующим искусством, от «воинствующего субъективизма» к постепенному возвращению к «положительным методам оформления жизни», к утверждению новых ценностей (147,140). В работах О. Ронена, Л.Г. Кихней появляется определение акмеизма как завершающей стадии модернизма (восходящее к определению В.М. Жирмунского: акмеизм как преодоление символизма). Именно в акмеизме, эволюционирующем на протяжении 1910-1930-х годов в творчестве Н. Гумилева, О. Мандельштама, А. Ахматовой параллельно с радикальными проявлениями модернизма (футуризм, дадаизм, сюрреализм), в акмеизме, испытавшем «тоску по мировой культуре», происходит изменение полярности русского модернизма: пафос отрицания сменяется пафосом утверждения. Рассмотрение в рамках одной работы творчества Андреева, Анненского, Гумилева позволяет охватить «переходную» эпоху «рубежа веков» не только в ее хронологической полноте (с конца 1890-х по 1920-е), но и в художественном многообразии: творчество Андреева обыкновенно рассматривается как вариант своеобразного сочетания художественных манер реализма и экспрессионизма, Анненский традиционно считается одним из предтеч русского символизма и акмеизма, Гумилев - основатель акмеизма, «завершающего эпоху модернистских исканий» начала XX века (кроме того, расстрел Гумилева в августе 1921 года, наряду со смертью Блока (1921) и высылкой интеллектуальной элиты из России (1922), принято считать финальным событием «серебряного века» русской культуры).

Нам представляется необходимым охарактеризовать ряд особенностей культурной ситуации рубежа Х1Х-ХХ вв., наложивших свой отпечаток на специфику модернизма «серебряного века». Культурная эпоха рубежа Х1Х-ХХ вв., началом которой традиционно принято считать выход в свет в 1893 г. брошюры Д. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», знаменовалась бурными изменениями во всех сферах жизни, «ломкой. всех форм общественного устройства» (84,227). Научные открытия, социальные потрясения, крушение устойчивой «картины мира» XIX столетия приводят к тому, что «человек неожиданно ощутил себя в безграничном пространстве многочисленных миров» (84,125), рухнула «прежняя, бессознательная. вера в целесообразность и осмысленность человеческой жизни»

248,181). «Меняется восприятие мира. (происходит) преобразование не только внешних форм жизни, но и категорий сознания» (84,11). Мир начинает восприниматься как хаос, буйство стихий, в котором затерялся слабый и беззащитный человек. В художественном сознании эпохи возникают образы «страшного мира» (А. Блок), «океана» (Л. Андреев), «грозного космоса» (И. Бунин), в которых метафорически передается хаотическое состояние мира. В культурном пространстве эпохи происходит становление экзистенциального мироощущения XX в., для которого характерно стремление к «познанию (обнажившейся) сущности бытия., ощущение личностью себя «лицом к лицу» с экзистенциальными и онтологическими началами с одновременным ощущение катастрофичности бытия, кризиса в состоянии мира и человека» (90,27).

Особую остроту на рубеже Х1Х-ХХ веков приобретает антропологический вопрос. П.С. Гуревич, перефразируя формулу Н. Бердяева («русский культурный ренессанс»), характеризует эпоху «рубежа веков» как «антропологический ренессанс», отмечая «обостренный интерес к проблеме человека» (79,3). Центральное место в размышлениях философов этого времени занимает антропологическая проблематика: вопросы о природе человека, его месте в мире, способах и перспективах его существования.

Радикальная смена основных мировоззренческих установок (политических, экономических, онтологических («мир без бога»), гносеологических, этических («по ту сторону добра и зла»), эстетических (жизнь сквозь призму искусства)) в сознании представителей «переходной» эпохи естественно приводит к тому, что на рубеже Х1Х-ХХ веков основной вопрос философской антропологии «что такое человек?» превращается в вопрос тем человек должен стать!» Человек осознает себя как проблему, необходимо требующую решения (М. Бу-бер). Эпоха проходит под знаком «преодоления» человека (существующего конкретно-исторического типа). Человек старой, рушащейся на глазах «вселенной» уже не может удовлетворить требованиям, которые предъявляет ему эпоха. Он должен погибнуть вместе со «старым миром». Основной задачей философов, художников «рубежа» становится формирование в своем творчестве типа «нового человека» - будущего «царя» нового мира, определение его дифференциальных особенностей, социальной, этической позиций, моделей поведения. Тема преодоления, преобразования человека (и мира) появляется, так или иначе, во всех философских концепциях эпохи: «классовый человек» Маркса, «сверхчеловек» Ницше, открывший в себе бездны бессознательного человек Фрейда, «богочеловек» русской религиозной философии знаменуют собой рождение нового человеческого типа.

Так, учение о богочеловечестве, разрабатывавшееся в рамках русской религиозной философии (В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков и др.), предполагает преодоление человека на путях христианского самосовершенствования, через выявление божественного начала. «Верить в человека - значит признавать в нем нечто большее того, что налицо. Истинный гуманизм есть вера в Богочеловека» (205,51), - утверждает В. Соловьев, для которого итогом становления «богочеловека» становится победа над смертью. Н. Бердяев актуализирует в культурном сознании «рубежа веков» философию Я. Беме, смысловым ядром которой является мысль о преодолении «человека-Адама» в Христе (226,33-37).

Представители «философии жизни» (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше) задумываются над «странностью человека как живого существа» (226,9). В философии Ницше формируется учение о «сверхчеловеке». Человек, с точки зрения Ницше, «еще не ставшее животное, не законченная форма» (58,185). Все, что оценивается как «приобретение человека, на самом деле процесс его вырождения» (226,9). Ницше видит возрождение человека в высвобождении инстинктов, в кардинальной переакцентировке человеческой личности: на первый план, оттесняя разум, должна выйти воля как проявление естественной природы человека. «Человек разумный, нравственный» преображается в «человека воляще-го». Здесь Ницше, по сути, развивает и корректирует взгляды видного представителя французского Просвещения Ж.-Ж. Руссо, считавшего, что для человека состояние размышления - это уже состояние почти что противоестественное и что человек, который размышляет - это животное извращенное» (196,51).

Своеобразным предваряющим «ответом» Ницше в русской культуре становится учение Ф. Достоевского о «человекобоге». В русской критике рубежа Х1Х-ХХ веков эти термины, как правило, используются как синонимы (Н. Бердяев, А. Волынский и др.); основой бытия «сверхчеловека» здесь становится его посягательство на место «умершего бога» («Бог умер», «Бога нет») путем проявления своей «воли к власти», «своеволия». «Сверхчеловек» стремится освободиться от человека как «своего мучительного позора» (Ницше), перешагнуть «по ту сторону добра и зла», измениться «физически» (Достоевский). Достоевского и Ницше, на наш взгляд, в определении типа «сверхчелове-ка»/«человекобога» отличает не столько постулирование тех или иных его существенных свойств (при том, что Достоевский акцентирует религиозно-нравственный аспект вопроса), сколько пафос отношения к «сверхчеловеку» (апология у Ницше, развенчание у Достоевского).

Если «богочеловек» остается в рамках христианской морали, «сверхчеловек» переходит в область имморализма. В то же время философы «рубежа веков» фиксируют близость не только «сверхчеловека» и «человекобога», но и «богочеловека», «сверхчеловека». Так В. Соловьев разделяет «правду» и «ложь» идеи «сверхчеловека», часто использует термины «богочеловек» и «сверхчеловек» как синонимы («Идея сверхчеловека»). Н. Бердяев отмечает, что именно «через Нитцше зачинается новое антропологическое откровение в мире» (226,54) - рождается идея о необходимости преодоления человека в высшем антропологическом типе.

Именно идея «сверхчеловека» (воплотившаяся в образе «сверхчеловека») оказала, на наш взгляд, существенное влияние на культурное поведение в период рубежа Х1Х-ХХ вв., став адекватным выражением самосознания человека в эпоху кризиса европейской культуры. Видный представитель испанского экзистенциализма X. Ортега-и-Гассет возводит антропоцентрические концепции рубежа веков» к философии Канта как «прелюдии» европейской философии Х1Х-ХХ веков: уже в ней краеугольным камнем становится «личная воля, ощущение автономной независимости от государства и космоса» (226,240), формируется «философия викинга» (с ее центральным принципом «я хочу»), которая заявила о себе в работах Ницше. Показательно, например, что даже по-литэкономическую теорию Маркса русская религиозная философия рассматривает сквозь призму идеи «сверхчеловека»: у Маркса, отмечает Бердяев, «обожествленный человек истребляется во имя чего-то призрачно сверхчеловеческого, во имя идеи социализма и пролетариата» (226,53). Индивидуалистическое самоутверждение «нового человека» (связанное, прежде всего, с идеей «сверхчеловека») преодолевается позднее в философских концепциях М. Бубера, М. Бахтина (природа человека диалогична, человек реализуется как личность только в процессе диалога). Вопрос о необходимости «другого» для самоидентификации личности поднимается и в философии Н. Бердяева.

Существенное место в антропологических концепциях «рубежа веков» занимает апология творческого начала. Творческая потенция становится основой бытия личности, залогом ее «первичности» по отношению к миру в философии Н. Бердяева: «Человек и космос меряются своими силами как равные» (226,29). В философии А. Бергсона основой творческих способностей становится иррациональная интуиция: «жизненный порыв», становление жизни как первичной реальности осуществляется в рамках психического процесса, человек принимает непрестанное участие в становлении бытия, претендует на роль демиурга.

Своеобразную концепцию человека, занявшего абсолютно критическую позицию по отношению к миру, предложил на «рубеже веков» один из основоположников русского экзистенциализма Л. Шестов. Философ разрабатывает теорию и практику «адогматического мышления», основанного на субъективном истолковании мира, отвергает гегельянский системно-логический метод философствования, приходит к «солипсизму и культу беспочвенности» (247,136). Шестов продолжает грандиозную «переоценку ценностей», начатую

Ницше: «Нужно, чтобы сомнение стало постоянной творческой силой, пропитало бы собой самое существо нашей жизни» (247,88). Именно на путях сомнения, адогматизма, с точки зрения Шестова, современный человек достигнет новых «горизонтов духа», несмотря на опасность заблудить в лабиринте своей субъективности: «Раз вышел в путь, хочешь быть Тезеем и убить Минотавра, нужно перестать слишком дорожить безопасностью и быть готовым никогда не выйти из лабиринта» (247,59).

Следует отметить, что именно субъективно-идеалистические течения философской мысли (экзистенциализм, интуитивизм Бергсона, неокантианство, феноменология Гуссерля и др.) на рубеже Х1Х-ХХ веков выходят на первый план, определяют самосознание человека «переходной эпохи», находят наиболее яркое выражение в художественной практике. Становление и преодоление «радикально-антропоцентрических» моделей мироздания становится одной из основных тем философской мысли «рубежа веков».

Литература данного периода, прежде всего, литература русского модернизма, откликается на антропологические искания времени. Н.Г. Полтавцева справедливо отмечает, что декларации о «новом типе личности», «новом творческом типе» (138,316) составляют ядро не только философских, но и художественных исканий «серебряного века». В творчестве В. Брюсова, А. Блока, В. Маяковского и др. появляется в разных вариантах тип «нового человека», который выступает преобразователем не только внешнего мира, но и своей внутренней природы (в дальнейшем термины «человек-преобразователь», «новый человек», «герой времени» будут использоваться нами как синонимы; за исключением параграфа ««Герой времени» в «Книгах отражения» И. Анненско-го», где специфика употребления термина «герой времени» оговорена особо). «Старшие» символисты (Д. Мережковский, В. Брюсов, К. Бальмонт) культивируют тип художника, «духовного аристократа» (121,149). В 1919 году А. Блок, в статье «Кризис гуманизма» подводя итоги антропологических исканий времени, говоря о крушении старой цивилизации и становлении новой «из духа музыки», утверждает, что «в этом движении уже намечается новая роль личности, новая человеческая порода; цель движения - уже не этический, не политический, не гуманный человек, а человек-артист; он, и только он, будет способен жадно жить и действовать в открывшейся эпохе вихрей и бурь, в которую . .устремилось человечество» (17,347). К «обновлению мира.пробуждению в человеке толпы созидательных способностей» стремится лирический герой-художник» Маяковского (209,24); человек-«творец» осмысляется поэтом как «норма», которая «выглядит исключением. лишь в условиях современного поэту социума» (209,25); лирическое «я» поэта строится как образ «нового Богочеловека» («Человек»). Концепция «нового человека» реализуется в модернистской литературе «серебряного века», в том числе, в образе «героя-преобразователя», различные варианты которого, на наш взгляд, наиболее ярко воплощены в творчестве Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева.

Культурный, мировоззренческий кризис рубежа Х1Х-ХХ веков, ставший своеобразным «средством очищения» (Ницше) (153,27) культуры, выявивший относительность существующих норм и отношений, обостривший специфически «игровой» характер человеческого существования в культуре, способствовал предельной открытости, толерантности, восприимчивости русской культуры и человека эпохи к различным мировоззренческим, культурным влияниям, «усвоению культурных ценностей, свойственных разным традициям» (125,3). При этом инокультурное влияние зачастую осмысляется в данный период как путь выхода из кризиса культуры, как средство изменения косной «культурной модели» (198,214), выведения культуры «из «состояния дремотного равновесия» (энтропии)» (Ю.М. Лотман) (127,28). Человек начала XX века, ощутивший кризис «культурной идентичности», начинает осмыслять себя, свое место в мире, решать актуальные задачи современности в категориях ряда исторически завершенных культурных эпох (моделей), недаром культура начала века отмечена своеобразной «вспышкой «припоминаний»» (121,149). Прошлое становится кодом к прочтению настоящего, настоящее осмысляется в категориях прошлого. Мировая культура для человека «переходной» эпохи предстает в виде своеобразного набора готовых моделей мировосприятия, поведения. При этом национальная отнесенность этой культурной модели уходит на второй план (роль такого «кода» для художников «серебряного века» выполняет и русская классика XIX века). На «рубеже веков» актуализируются модели примитивной, античной, средневековой, ряда восточных (арабской, китайской, японской) культур. Вариантом культурного бытия становится попытка существования в ценностной системе иных культурно-исторических эпох.

Интернациональная отзывчивость», «кросскультурная мобильность.» (127,27), в целом, являются существенными особенностями русской культуры -культуры пограничного типа. Однако состояние культурной открытости не является постоянным. М.М. Бахтин говорит о «ренессансном периоде» в развитии каждой культуры, основной характеристикой которого становится выход за пределы культурного однообразия. И.В. Кондаков, следуя в русле этих идей, отмечает, что «пограничным культурам свойствен переменный модус открытости/ закрытости и неустойчивый баланс центробежных и центростремительных процессов, в одних случаях стремящихся к преодолению смысловой определенности данной культуры., в других - к предельно жесткому ее обозначению и .охранению (фиксации смысловых границ культуры)» (127,31).

Художественная культура «рубежа веков» поражает открытостью языкам других культур. Именно культурная полифоничностъ определяет эстетический характер эпохи, происходит обновление эстетической системы русской национальной культуры. В контексте размышлений о культурной полифоничности «серебряного века» показательными представляются нам художественные системы И. Анненского, Н. Гумилева. Художники «рубежа веков» «примеряют одежды чужих стилей, образов» (178,98), стремятся «увидеть мир чужими глазами» (198,232), актуальным становится поиск «форм трансляции культурного опыта» (198,7). В этот период вырабатывается «универсальный символический язык культуры», не только «позволявший интегрировать морфологически различные феномены русской и мировой культуры этого времени, но и сближать явления. культур древности, Средневековья, Просвещения, романтизма и модерна, классики и современности» (127,53-54). Показательно определение кросскультурного характера эпохи, данное Гумилевым: «время десяти тысяч вер» (21,80). Формулируя эстетическую программу своего первого журнала («Сириус» (1907)), Гумилев утверждает принцип культурной (в частности, эстетической) открытости: «Мы полюбим все, что даст эстетический трепет нашей душе, будет ли это развратная, но роскошная Помпея, или Новый Египет, где времена сплелись в безумье и пляске, или золотое средневековье, или наше время, строгое и задумчивое» (21,266). В связи с тем, что установка на прочтение современности сквозь призму иной культуры была сформулирована в эпоху Возрождения, устойчивой на «рубеже веков» становится «аналогия «серебряного» века с эпохой Возрождения (ср. концепция русского «культурного ренессанса» Н.А. Бердяева)» (127,53). Обращение в поисках устойчивой картины мира к ценностным системам историко-культурных эпох прошлого в творчестве авторов модернизма «серебряного века» (особенно его завершающей стадии) становится важной характеристикой «нового человека».

Появление на рубеже Х1Х-ХХ веков альтернативных культурных парадигм приводит к формированию «новых» моделей поведения: человек «рубежа веков» стремится «вырваться за пределы повторяемости форм жизни и культуры» (84,253). Появляется феномен «жизнетворчества», построения жизни как произведения искусства, в соответствии с определенной, качественно новой по отношению к установившейся культурной парадигме мировоззренческой установкой, когда деятели культуры стремятся «снять перегородки между жизнью и литературой и пересоздать творчески свою индивидуальную жизнь. Тога мага у Брюсова, репутация колдуна у Сологуба., хитон Волошина, африканские путешествия Гумилева.- часть жизнетворчества» (133,14). А. Белый пытается в творчестве жизни. преодолеть роковой характер истории и хаос действительной жизни» (84,75). Акт «жизнетворчества» позволяет творцу противопоставить себя основной массе, дает ему право на избранность.

Феномен «жизнетворчества» осуществляется, на наш взгляд, в том числе, в форме «театра жизни». Проекция на современный мир форм и особенностей театра как характерная черта сознания «переходной» эпохи неоднократно отмечалась исследователями отечественной и зарубежной культуры (Л.Е. Пинский, Ю.М. Лотман и др.). Наблюдения, сделанные над культурой «шекспировской», «наполеоновской» эпох, в значительной степени оказываются применимы и к культурной ситуации рубежа Х1Х-ХХ веков. Театрализован-ностъ «серебряного века» носит почти тотальный характер, накладывает свой отпечаток на осмысление основополагающих категорий человеческого бытия: сквозь призму театра не только жизнь воспринимается как разыгрываемая на подмостках драма, но даже смерть оказывается только занавесом, отделяющим актеров от зрителей (Н. Гумилев). Ю.М. Лотман отмечает: «. модель театрального поведения, превращающая человека в действующее лицо, освобождает его от автоматической власти группового поведения, обычая», «взгляд на жизнь как на спектакль» дает «человеку новые возможности поведения» (149,198,199). Ощущение «театральности» мира становится доминирующим: «Великий исторический перелом, ставшая очевидной изменчивость, зыбкость всех основ и форм жизни придают идее «мир-театр» особенную остроту» (Л.Е. Пинский) (119,177). Подобное восприятие мира ярко проявилось, например, в художественном сознании Блока. В пьесе «Балаганчик» мир представлен «как балаган и позорище. Все на свете - игра, мир - кукольный театр, люди -паяцы, их страдания, их гибель - бутафорские» (193,30). В творчестве философов, художников эпохи «рубежа веков» человек предстает как «существо театральное», одной из основных форм его бытия становится «разыгрывание своей судьбы как трагедии» (Ницше) на «подмостках мироздания».

Выбор в качестве основного материала для исследования антропологии модернизма «серебряного века» драматургии и критики обусловлен следующими причинами. В развитии драматургии, особенно чутко реагирующей на современность, в полной мере проявились художественные искания данного периода, воплотились различные варианты образа «нового человека». Основные закономерности развития драматургии и театра начала XX в. подробно рассмотрены в работах Ю.В. Бабичевой, Б.С. Бугрова, Л.А. Иезуитовой, К.Д. Муратовой, Т.М. Родиной и др. (Ср. у Родиной: «Подъем театра начинается в момент повсеместного осознания кризиса современной культуры и в известном смысле является плодотворной попыткой самоизлечения культуры» (189,18)). В частности, драма «рубежа веков» оказалась вовлеченной в процесс размывания границ между литературными родами, который выразился в широком распространении синкретичных жанровых форм: драматизации подвергается лирика начала XX века (поэзия А. Блока, Н. Гумилева и др.), в свою очередь, лирика активно воздействует на эпос и драму: широко распространяются жанры лирической драмы (А. Блок), «драмы-исповеди» (Л. Андреев), дневника.

В развитии драматургии «рубежа веков» отчетливо выразилось стремление преодолеть «кризис культуры» (на уровне эстетики) путем заимствования элементов - жанровых, стилевых форм, идейно-тематического своеобразия, специфики конфликта т.д. - различных инокультурных традиций. В драматургии «рубежа веков» активно используются формы античной, средневековой, классицистической драмы (в творчестве И. Анненского, А. Блока, В. Иванова, Н. Гумилева, М. Цветаевой и др.).

В новых концепциях драмы и театра, активно востребованных на рубеже Х1Х-ХХ веков, полно отразился весь спектр философских идей времени: идея экзистенциального одиночества человека (театр «панпсихе» Л. Андреева), установка на жизнетворческую функцию искусства (символистский театр), мифологизация современности («античный театр» И. Анненского) и др. Особое внимание уделялось связи драмы с театром, который предельно активизировался в эти годы и давал возможность создавать модель нового мира, нового героя (реформы театрального искусства К.С. Станиславского, В.Э. Мейерхольда и др. осуществлялись в русле этого движения). Исследователь творчества А. Блока Т.М. Родина отмечает: «.театр, в силу самой природы своей, дает возможность художнику экспериментировать как бы уже над самой реальной действительностью, но только взятой в обозримом масштабе, - что и составляет .особо благоприятное условие для эксперимента» (189, 30-31), «задача «воспроизведения» существующих типов отступает перед задачей конструирования нового типа личности и нового типа артистического сознания» (189,20). А. Блок так формулирует свое понимание театра: «. театр - это сама плоть искусства, та высокая область, в которой «слово становится плотью». Вот почему почти все, без различия направлений, сходятся на том, что высшее проявление творчества есть творчество драматическое» (17,85). Драма начала века, таким образом, активно претендовала на большую, по сравнению с лирикой, эпосом, степень воздействия на современность, выражала лицо эпохи и определяла его.

Привлечение критики в качестве материала исследования в рамках данной работы также имеет свои основания. Для художников «серебряного века» характерна высокая степень отрефлексированности творческого процесса, что связано, в первую очередь, с кризисным состоянием искусства на рубеже XIX-XX веков, с необходимостью осмысления основных закономерностей его развития, поиском новых путей в творчестве (показательно преувеличенное внимание В. Брюсова, Н. Гумилева к технической стороне поэтической деятельности). Критика составляет неотъемлемую часть творчества М. Горького, А. Блока, В. Брюсова, И. Анненского, Н. Гумилева и др. Выявление черт «нового героя» в критике данного периода в связи с непосредственно художественным творчеством авторов «серебряного века» представляется нам перспективным.

Выбор в качестве объекта исследования при анализе модернистской антропологии творчества Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева нам кажется необходимым оговорить более подробно. Этот выбор обусловлен комплексом причин. Важное место здесь занимает степень изученности драматургии и критики данных авторов. В течение ряда лет их творчество было недостаточно и не в полном объеме научно востребовано, работы последнего времени не до конца восполнили этот пробел, нуждаются в существенной корректировке. Самый «разработанный» из трех авторов - JI. Андреев, но при этом, во-первых, наиболее исследован ранний период творчества писателя (как проза, так и драматургия) (работы JI.A. Иезуитовой, Ю.В. Бабичевой и др.), во-вторых, творчество Андреева, по преимуществу, рассматривается в аспекте его связей с реалистической традицией (В.И. Беззубов, В.А. Келдыш и др.). При этом акцент делается, в значительной степени, на социальной проблематике (эволюция творчества писателя, например, с точки зрения JI.A. Иезуитовой, происходит по пути увеличения доли революционной тематики, становления образа героя-революционера). Публицистика Андреева, с точки зрения ее тематического многообразия, охарактеризована в монографии J1.A. Иезуитовой, в определенной степени, автор затрагивает и вопрос о формировании образа «героя времени»; менее исследованы (тем более в антропологическом аспекте) «Письма о театре», хотя, так или иначе, они упоминаются во всех работах, посвященных поздней драматургии Андреева (К.Д. Муратова, JI.A. Иезуитова, Ю.Н. Чирва и др.). Поздний период творчества писателя затрагивается в отдельных научных статьях (Б.С. Бугров, Ю.Н. Чирва и др.), учебниках по истории русской литературы начала XX века, но они носят, в целом, обзорный характер, кроме того, некоторые положения этих работ могут быть пересмотрены, откорректированы.

Драматургия и критика Анненского и Гумилева рассматривалась, как правило, обзорно (в рамках вступительных статей, комментариев, глав в учебниках и т.д.), основное внимание в исследовательской литературе уделялось лирике данных авторов. Критика Анненского исследовалась, прежде всего, как «проза поэта» (A.B. Федоров). В частности, «Книги отражений» И.И. Подольская рассматривает как художественное произведение, «критический роман» со сквозным «образом автора». Драматургия Анненского исследовалась, прежде всего, в двух аспектах: в ее «структурных и содержательных отношениях с античной трагедией» (31,7) (особенно трагедией Еврипида), а также с драматургией русского символизма (В. Иванов, В. Брюсов и др.) (в этой связи необходимо отметить работы А.Е. Аникина, З.Г. Минц, П.П. Митрофанова, A.B. Федорова, О.О. Хрусталевой, Г.Н. Шелогуровой и др.).

Изучение гумилевского наследия до сих пор находится в стадии накопления фактического материала и его первоначального анализа; как считает М. Баскер, «окончательное критическое осмысление» творчества Гумилева «и точная оценка его места в литературно-культурном процессе остаются делом будущего» (42,6). Сам он довольствуется анализом «ограниченного круга ранних произведений поэта» (42,6). В современном литературоведении обозначились спорные, как нам кажется, точки зрения на Гумилева как «поэта православия» (Ю.В. Зобнин), поэта-мистика (М. Баскер, М. Иованович и др.). Драматургия и критика поэта отчасти проанализированы в статьях Г.Ф. Фридлендера, Д.И. Золотницкого и др.

В целом, интерес к творчеству всех трех авторов в последние годы заметно повысился. Причем, если на рубеже 1980-1990-х гг. наиболее востребованным автором был Андреев (JI.A. Колобаева, Ю.Н. Чирва и др.), то в 1990-е повышенный исследовательский интерес вызывает творчество Гумилева, акмеизм в целом (М. Баскер, Ю.В. Зобнин, O.A. Клинг, С.Я. Слободнюк и др.), в меньшей степени творчество Анненского (А.Е. Аникин, Э.М. Свенцицкая,

A.B. Черкасова и др.). Из работ последних лет (1999-2001) следует назвать докторскую диссертацию Н.В. Дзуцевой (Иваново), в которой творчество поэтов-акмеистов характеризуется в контексте единой стилевой системы постсимволизма (1999); посвященные поэтике акмеизма монографии Л.Г. Кихней (Москва, 2001), O.A. Лекманова (Томск, 2000); главу об Андрееве в монографии

B.А. Мескина (Южно-Сахалинск, 2000); статью Г.Н. Шелогуровой о драматургии Анненского (Москва, 2000). Кандидатские диссертации (Е.Ю. Кармаловой,

A.C. Подковальниковой; E.B. Каманиной и др.), как правило, ограничиваются творчеством одного автора, узким кругом вопросом («Неоромантические тенденции в лирике Гумилева 1900-1910-х гг.»), некоторые их выводы тривиальны (результатом анализа критики Гумилева в работе A.C. Подковальниковой становится вывод о том, что Россия у Гумилева «приобретает черты возлюбленной» (182,18)).

Антропологический аспект творчества Андреева, Анненского, Гумилева практически не исследован. В работах, посвященных анализу концепций человека в литературе начала XX века (А.К. Долгополова, Л.А. Колобаевой и др.), объектом изучения, по преимуществу, становится творчество писателей - реалистов (Чехова, Горького, Бунина), некоторых представителей модернизма (Блока, Брюсова, Сологуба). Творчество Анненского и Гумилева, в целом, находится вне контекста размышлений об антропологической мысли начала XX века. Так в наиболее полной по включению литературного материала (реализм, символизм) работе JI.A. Колобаевой, охватывающей период с 1890 по 1907 гг., рассмотрение концепции личности (что уже предполагает специфический, более узкий объем проблематики) в творчестве Андреева ограничивается произведениями 1900-х годов, не прослеживается эволюция андреевских представлений о человеке; характеристика антропологических взглядов Анненского ограничивается анализом лирики, не учитывается авторская критика и драматургия; творчество представителей акмеизма остается за рамками исследования. Подробное рассмотрение ряда исследовательских работ, посвященных творчеству указанных авторов, нам показалось уместным поместить непосредственно перед разделами, связанными с относящимся к ним кругом проблем (драматургия Анненского, «культурное странничество» Гумилева и т.д.).

Вместе с тем антропологическая проблематика занимает существенное место в творчестве Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева, их творческие системы могут быть рассмотрены в контексте этапов становления модернистской антропологии. Основной задачей Андреева на протяжении всего его творчества было определить «внутреннее лицо» своего современника, дать его адекватный психологический, идеологический портрет. В определении типа «героя времени» Андрееву близок его старший современник И. Анненский. В творчестве обоих авторов «героем времени» становится «человек мысли», рефлексирующий герой, блуждающий по лабиринтам познания. Трагедия человеческой мысли становится основным объектом их творческого исследования. Общей для обоих авторов оказывается и мысль о типологическом сходстве героя античной трагедии и человека начала XX века. Кроме того, в работе в качестве гипотезы предлагаются размышления о прототипичности Анненского в отношении одного из андреевских героев (Генрих Тиле). Герой Андреева, Анненского, Гумилева - это человек-преобразователь, реформатор, бунтарь, который осознает силу своей мысли и ее противоречивость, который в волевом напряжении своих творческих сил пытается шагнуть за грань современного ему мира и человека и, преодолев эту грань, как правило, гибнет. Каждый из трех авторов предлагает свой вариант реформирования современного им искусства, свою модель существования «героя времени». Конфликт «человек и рок» в разнообразнейших модификациях становится центральным в творчестве всех трех авторов. Следует отметить также определенное единство проблематики их произведений (в центре авторского внимания - пределы человеческой свободы, возможностей, одиночество человека в мире, в обществе, трагизм бытия, пути преодоления мировоззренческого кризиса и др.).

Антропологические идеи в полной мере реализуются в драматургии данных авторов. Анненский и Андреев на «рубеже веков» выступают реформаторами драмы. Андреев модернизирует драму в соответствии с образом «героя времени», главным героем здесь становится человеческая мысль (драма «пан-психе», ориентированная на изображение «диалектики души», конфликтов сознания и бессознательного). Анненский одним из первых в русской литературе конца XIX - начала XX веков представляет психологию современного человека в формах античной трагедии (своего героя Иксиона он характеризует как сверхчеловека» эллинского мира). Гумилев, на наш взгляд, в оригинальной форме развивает традиции драматургии Анненского, воплощает и реализует в своем творчестве тип человека, который являлся для Анненского недосягаемым идеалом (поэт-воин).

Новое сознание, антропологические идеи времени закономерно отражаются в типологии литературных героев, которая анализируется в работе как один из важных элементов модернистской антропологии.

Рассмотрение творчества писателей-модернистов в антропологическом аспекте, анализ концепций человека и мира в эпоху «рубежа веков» - основная цель нашей работы, что обусловливает постановку следующих задач:

- определить типологию героев модернизма «серебряного века», рассмотреть закономерности формирования и реализации образа «человека-преобразователя» на примере драматургии и критики Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева;

- в антропологическом контексте рассмотреть драматургические и критические произведения данных авторов (фельетонистика, «Письма о театре» Л. Андреева, «Книги отражений» И. Анненского, «Письма о русской поэзии» Н. Гумилева и др.);

- выявить и проанализировать формы «жизнетворчества», способы преодоления «кризиса культуры» в литературе «серебряного века».

В качестве рабочей гипотезы в диссертации выдвигается предположение, что антропология модернизма «серебряного века» являет собой динамическую систему, основные элементы и этапы формирования которой прослеживаются в критическом и художественном творчестве Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева.

Основные положения, выносимые на защиту:

- одним из ведущих векторов становления ключевого для литературы модернизма «серебряного века» типа «человека-преобразователя» является путь от метафизического бунта или психологического эксперимента к реализации творческого потенциала в рамках «божественного» мироздания;

- формой существования «человека-преобразователя» в творчестве Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева становится «жизнетворчество», реализуемое как «театр жизни», предполагающее усвоение ценностных систем культур прошлого;

- в литературе модернизма «серебряного века» тип «человека-преобразователя» реализуется во взаимодействии с типом «низшего человека» (мещанин, декадент, «маленький человек») и полифункциональным женским типом, отражающим принципиально новое место женщины в антропологической парадигме XX века;

- в творчестве Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева происходит становление, кризис и преодоление «радикально-антропоцентрической», солипсической картины мира.

Научная новизна работы заключается в следующем:

Осуществлен системный анализ антропологии модернизма «серебряного века»; творческие системы И. Анненского, Л. Андреева, Н. Гумилева впервые рассмотрены в рамках единого идейно-смыслового пространства, исследованы как варианты воплощения и преодоления культурного кризиса «переходной эпохи»; предложены новые трактовки критических работ и художественных произведений данных писателей.

Методологическую основу работы составляет комплексный подход к изучению литературного процесса, ориентированный на сочетание различных методов литературоведческого анализа (историко-типологического, сравнительно-исторического, историко-культурного, структурно-семиотического и др.), позволяющий охарактеризовать художественное произведение не только в его имманентной данности, как замкнутую структуру взаимозависимых элементов, но и в связях с иными формами авторского творчества (критикой, публицистикой), философско-эстетическими, антропологическими концепциями эпохи. В своем исследовании автор опирается на идеи М.М. Бахтина, В.М.Жирмунского, А.Ф.Лосева, Ю.М. Лотмана, Г.Н.Поспелова; работы современных литературоведов В.В. Заманской, Л.Г. Кихней, И.В. Кондакова, Б.В. Кондакова, O.A. Лекманова, Т.М. Родиной, P.C. Спивак и др. При анализе драматических и критических произведений учитывается комплекс работ по истории и теории драмы (A.A. Аникст, Ю.В. Бабичева, Ю.Н. Чирва и др.) и критики (В.И. Кулешов, В.А. Недзвецкий и др.), теоретические и критические работы театральных деятелей (Б. Брехт, Г. Ибсен, М. Метерлинк, Б. Шоу и др.). Значимыми для диссертанта являются философские концепции H.A. Бердяева, М. Бубера, Ф. Ницше, X. Ортеги-и-Гассета, B.C. Соловьева, Л. Шестова, К.Г. Юнга и др.

Практическое значение работы. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейшем исследовании творчества Л. Андреева, И. Анненско-го, Н. Гумилева, общего процесса развития русской литературы конца XIX -начала XX веков, а также в разработке вузовских лекционных и специальных курсов по истории и теории литературы, истории культуры, при проведении спецсеминаров.

Апробация отдельных положений и результатов исследования была осуществлена на международных, всероссийских, межвузовских и региональных научно-практических конференциях в гг. Москве, Перми, Томске, Соликамске и др. Идеи диссертации отражены в 10 публикациях автора (из них - 5 тезисов докладов).

Цели и задачи работы, осуществленный проблемно-тематический анализ ряда произведений Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева обусловили структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 253 наименования. Содержание работы изложено на 258 страницах.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Антропология русского модернизма"

Заключение

Творческие системы трех представителей русского модернизма Л. Андреева, И. Анненского и Н. Гумилева, традиционно соотносимые с различными литературными направлениями (экспрессионизм, символизм, акмеизм), представлены (в контексте антропологических исканий начала XX века) в рамках единого идейно-смыслового пространства, объединенного инвариантным типом героя, типологией конфликтов («человек и рок», «герой и среда»), общностью проблематики.

Критические произведения Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева (фельетонистика, «Письма о театре»; «Книги отражений»; «Письма о русской поэзии» и др.) впервые рассмотрены в антропологическом аспекте (с точки зрения формирования концепции человека, включающей систему его ценностных ориентаций, отношение к миру, модели существования и т.д.) в связи с их художественным творчеством. Так, в практически не исследованной гумилевской критике последовательно реализуется представление о поэте-воине, поэте-демиурге, которое находит воплощение в драматургии и лирике поэта. «Книги отражений» Анненского являются этапом становления авторской концепции «нового человека» (критик обрисовывает тип «человека декаданса», намечает пути его преодоления; если первая «Книга отражений» посвящена, в целом, характеристике мироощущения «героя времени», то вторая характеризует его идеологию). Специфика критической антропологии Анненского - в том, что анализ литературных произведений становится средством самопознания и, одновременно, вариантом создания портрета «героя времени» (поэт отождествляет себя со своим поколением). В критическом методе Анненского реализуется своеобразная «гносеология одиночества»: критик улавливает в произведениях лишь то, что ему «созвучно», трактует получаемые им «мысли-импульсы». Критика и публицистика в творчестве Андреева часто становятся своеобразным сигналом и способом выхода автора к новым творческим рубежам. Именно в критико-публицистической форме Андреев формирует тот образ «героя времени», который становится определяющим на том или ином этапе его творчества. «Письма о театре» представляют собой теоретическое оформление солипсической картины мира, которая реализуется в поздних произведениях писателя.

Модернизм «серебряного века», в целом, выявляет тенденцию человека эпохи к самопреодолению (в русле философских идей Ф. Ницше, В. Соловьева и др.), трактует человека как существо, стремящееся раздвинуть свои родовые границы. Становление антропологических принципов модернизма происходит в связи с эволюцией элементов модернистской поэтики: героя (метаморфозы «героя-преобразователя»), сюжета (взаимопревращение ключевых для литературы модернизма сюжетов о возрождении и прозрении), конфликта (конфликт с мирозданием сменяется конфликтом со средой; конфликт «человек и рок» находит отражение в любовной коллизии); отражается на осмыслении ряда мировоззренческих категорий: свобода реализуется как неограниченная «воля к власти»; творчество как бунтарство (у Анненского отказ от бунта сопровождается отказом от творчества); красота является залогом этичности (Аннен-ский); в любви акцентируются гносеологический (любовь как познание, которое становится залогом преображения), теургический (способность творить миры), «завоевательный» (любовь как способ реализации «воли к власти», неограниченных сил «нового человека») аспекты.

Типология героев модернизма «серебряного века» (в которой отражаются существенные моменты модернистской антропологии) включает три основных (инвариантных) типа героев: «человек - преобразователь», «низший человек», женский тип. Основанием для выделения типов является присущая им мировоззренческая позиция (в системе «человек-мир»): творчески-субъектная и охранительно-субъектная у мужских типов, «онтологически-объектная» у женского (восприятие героини в литературе модернизма во многом сформировано под воздействием идеи В. Соловьева о «вечноженственной» сущности мира; женщина является не столько субъектом действия, сколько воплощением субстанциональных сил бытия). Тип «человека-преобразователя», реформатора, бунтаря занимает в культуре «серебряного века» центральное место, наиболее полно воплощает модернистскую концепцию человека. Его ипостасями оказываются такие типы, как «богочеловек» и «сверхчеловек», «революционер», «художник», объединенные пафосом «преодоления» человека, преобразования мира, творческим отношением к жизни. Кроме того, одной из разновидностей «человека-преобразователя» в творчестве Н. Гумилева является «естественными человек» как альтернатива обреченному человеку цивилизации. Вариантами «низшего человека» в творчестве Андреева, Анненского, Гумилева становятся типы декадента, мещанина и «маленького человека» (у Андреева - «маленького ницшеанца», «лакея мысли»). В творчестве Гумилева антагонистами «естественного человека» закономерно оказываются «человек-политик» и «человек-зверь». С функциональной точки зрения, можно говорить о трех типах женских образов в творчестве указанных авторов: «женщина-жизнь», «женщина-смерть», «женщина-добыча». В творчестве Андреева, Анненского появляются образы героинь «нового типа»: «мученица познания» и «мученица чувства». В литературе русского модернизма активно востребуются образы женщин, воплощающих Эрос, темные глубины бессознательного. Полифункциональность женского типа, появление женских образов, тяготеющих к типу «человека-преобразователя», в целом, отражает специфику социокультурных процессов «рубежа веков», свидетельствует о том, что женщина занимает принципиально новое место в антропологической парадигме XX века.

Творчество Л. Андреева, И. Анненского, Н. Гумилева мы характеризуем в контексте этапов становления модернистской антропологии: Андреев, на наш взгляд, наиболее адекватно выражает специфику самосознания человека «рубежа веков»; Анненский, ориентированный на традиции русской литературы XIX века и воспринимающийся как «предтеча» символизма и акмеизма, в своем творчестве преодолевает некоторые «тупики» художественной системы Андреева; Гумилев своим творчеством (как и Блок) подводит своеобразные итоги модернизма «серебряного века».

Основной формой бытия «нового человека» является «жизнетворчество», реализуемое, в том числе, в «театре жизни». В творчестве Андреева, Анненско-го и Гумилева представлены три основных модели существования «нового человека». Андреев реализует своего героя («сверхчеловека») в пределах современной ему «переходной» эпохи, доводит до логического конца модель существования человека в атмосфере мировоззренческого кризиса (наряду с «театром одного актера» и «театром труппы», мы выделяем у него онтологический вариант «театра жизни»). Отличительными особенностями его героя становятся отождествление с рацио («узник интеллекта», исчерпывающий свое существование в бесплодных попытках разрешить проблемы бытия в рамках своей мысли), претензия на божественность, осуществляемая в рамках метафизического бунта, в результате которого «герой времени» в творчестве Андреева приходит к самоотрицанию.

Творческие системы И. Анненского и Н. Гумилева рассмотрены в работе как варианты преодоления культурного кризиса «переходной эпохи» в результате актуализации инокультурных идейно-художественных традиций (вариант «жизнетворчества»). Анненский, в поисках выхода из мировоззренческого кризиса эпохи «рубежа веков», погружает «героя-преобразователя» («сверхчеловека» и художника) в контекст античной культуры, приводит своего героя к усвоению ценностной системы античной трагедии доеврипидовского типа. В отличие от Андреева Анненский пытается приблизить современника к трагическому идеалу античности, намечает пути выхода из индивидуалистического плена (через добровольное страдание). Античность становится естественной средой существования героя Анненского. В контексте антропологических исканий русского модернизма мы предлагаем свой взгляд на специфику эволюции драматургии Анненского, эволюции его героя: от ориентации на творчество Еврипида - к ориентации на творчество Эсхила и Софокла; от героя-бунтаря к герою, осознавшему божественную красоту и справедливость мироздания. Творческая эволюция Анненского, на здания. Творческая эволюция Анненского, на наш взгляд, осуществляется по направлению от этики символизма - к этике акмеизма.

Гумилев, вслед за Анненским, выход из кризиса осмысляет как поиск культурных корней, приобщение к ценностям прошедших культурно-исторических эпох. По сравнению с Анненским, он расширяет спектр привлекаемых для осмысления современности культурных традиций, строит свой художественный мир как своеобразную полифонию культурных миров. Гумилев «разыгрывает» типологически сходную ситуацию столкновения героя-поэта с косным окружением (гумилевский вариант конфликта «человек и рок») на материале различных культур (первобытной, античной, византийской, исландской, арабской, индийской и др.), наделяет ее архетипичностъю. В отличие от Анненского, Гумилев не привязан к конкретной эпохе, культуры используются им в качестве декоративного фона для «разыгрывания» «архетипического» сюжета. Современного поэта (вариант «героя-преобразователя») Гумилев вписывает в типологический ряд поэтов-реформаторов прошлого (Имр, Гафиз), выявляет архетипи-ческие черты «человека-преобразователя»; его герой превращается в странника «во времени и пространстве» в поисках своих культурных «корней». «Слабого» современника поэт приобщает к «естественному» мироощущению прошлого. «Естественный», «сильный» человек прошлого становится духовным ориентиром для человека «рубежа веков» («бегство от культуры» осмысляется как вариант культурного поведения). На наш взгляд, представление о поэте-демиурге становится основой идеи Гумилева о преобразовании действительности, современной культуры посредством изменения ее эстетического качества. При этом, используя «декорации» той или иной культуры, Гумилев стремится, прежде всего, воспроизвести ее эстетические особенности. Метафизический бунт для Гумилева неактуален, его «герой-преобразователь» реализует себя в рамках божественного мира.

В то время, как у Андреева и Анненского акцент делается на интеллектуально-познавательном аспекте бытия «нового человека», который зачастую является «мучеником познания» (в центре внимания авторов - гносеология «сверхчеловека»), «герой-преобразователь» у Гумилева закономерно чужд рефлексии. Это герой - борец, занявший активную позицию по отношению к миру. Психологические эксперименты «нового человека», метафизический бунт сменяются социальным действием, структурированием хаоса современности в соответствии с определенными культурно-историческими, социо-политическими моделями, что станет характерной особенностью XX века.

В литературе модернизма «серебряного века» (от Андреева - к Анненско-му, Гумилеву) происходит становление, кризис и преодоление «радикально-антропоцентрической», солипсической картины мира. Если ориентированный на поэтику экспрессионизма, на выражение «духа современности», Андреев создает героя (вариант «нового человека»), сотканного из противоречий, оглушенного неразрешимыми загадками бытия, то Анненский и Гумилев моделируют своего героя за пределами культурно-исторической эпохи «рубежа веков». Становящийся, хаотичный мир в их творчестве преобразуется в гармоничный космос. В исторической перспективе проясняется позитивный характер деятельности «человека-преобразователя». Действительность, прочитанная сквозь призму мифа, культуры, обретает смысл.

Список научной литературыКурганов, Алексей Витальевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Андреев Л.Н. Полное собрание сочинений в 8 тт. СПб., 1913. Т.6.

2. Андреев Л.Н. Драм, произведения. В 2-х томах. Т.1. Л.: Иск-во, 1989.-526 с.

3. Андреев Л.Н. Драм, произведения. В 2-х томах. Т.2. Л.: Иск-во, 1989.-550 с.

4. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.1. М.: Худ. лит.,1990.-639 с.

5. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.2. М.: Худ. лит., 1990.-559 с.

6. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.З. М.: Худ. лит., 1994.-655 с.

7. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.4. М.: Худ. лит., 1994.-639 с.

8. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.5. М.: Худ. лит.,1995.- 511 с.

9. Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.6. М.: Худ. лит., 1996.-720 с.

10. Андреев Л.Н. Дневник Сатаны: Романы. Повести и рассказы. Письма. Воспоминания современников. М.: Школа-Пресс, 1996. 640 с.

11. Андреев Л.Н. SOS. Дневник (1914-1919); Письма (1917-1919); Статьи и интервью (1919); Воспоминания современников (1918-1919). М.; СПб.: Atheneum;OeHHKC, 1994. 598 с.

12. Анненский И.Ф. Драматические произведения. Античная трагедия (публичная лекция). М.: «Лабиринт», 2000. 320 с.

13. Анненский И.Ф. Книги отражений. М.: Наука, 1979. 680 с.

14. Анненский И.Ф. Избранное. М.: Правда, 1987. 592 с.

15. Арцыбашев М. Санин: Роман. М.: СП «Вся Москва», 1990. 320 с.16. Библия. М., 1988.

16. Блок A.A. Собрание сочинений: в 6-ти т. Т. 4. Очерки. Статьи. Речи. 19051921. Л.: Худ. лит, 1982.-464 с.

17. Блок A.A. Памяти Леонида Андреева // Блок A.A. Собрание сочинений: в 6-ти т. Т. 5. Л.: Худ. лит, 1982. С.54-61.

18. Брюсов В.Я. Избранные сочинения. М.: Худ. лит., 1980. 574 с.

19. Гумилев Н.С. Драматические произведения. Переводы. Статьи. Д.: Иск-во, 1990.-404 с.

20. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Современник,!990. 383 с.

21. Гумилев Н.С. Избранное. М.: Просвещение, 1990. 383 с.

22. Достоевский Ф.М. Бесы. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1998. 608 с.

23. Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч. В 30-ти тт. Т. 12. Бесы: Рукопис. ред. Д.: Наука, 1975.-375 с.

24. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М.Современник, 1994.-525 с.

25. Кузмин М. Избранное. Д.: Худ. лит., 1990.

26. Маяковский В.В. Избр. сочинения. В 2-х т. Т.2. М.: Худ. лит., 1982 558 с.

27. Пушкин A.C. Полн. собр. соч. в 19 т. Т.6. М.: Воскресенье, 1995. 700 с.

28. Исследовательская литература:

29. Абашев В.В. Ф.И. Тютчев в художественном сознании А. Блока и В. Брю-сова. Автореферат дис. канд. филол. наук. М.: Изд-во МГУ, 1986.

30. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. В 2х тт. Т.2. М.: ТЕРРА -Книжный клуб; Республика, 1998. 288 с.

31. Аникин А.Е. Ахматова и Анненский. Заметки к теме V. Новосибирск, 1989.

32. Аникин А.Е. Ахматова и Анненский. Заметки к теме VI. Новосибирск, 1990.

33. Аникст A.A. Теория драмы на Западе во второй половине XIX века. М.: Наука, 1988.-505 с.

34. Антропология: Хрестоматия. М.-Воронеж: Модэк, 1998. 411 с.

35. Антропология насилия: Сб. статей. СПб.: Наука, 2001. 532 с.

36. Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000. 347 с.

37. Арсентьева H.H. Проблема нравственного самосознания личности в творчестве JI. Андреева// JT. Андреев: материалы и исследования. М.,2000.

38. Аутлева З.А. Проблема народа и революции в прозе Л.Н. Андреева 18981911 гг. Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 1979.

39. Бабичева Ю.В. Богоборческая драма Леонида Андреева «Анатэма» // Русская литература XX века (дооктябрьский период). Сб. второй. Калуга, 1970. С.178-195.

40. Бабичева Ю.В. Драматургия Л.Н. Андреева эпохи первой русской революции. Вологда, 1971. 183 с.

41. Баскер М. Ранний Гумилев: Путь к акмеизму. СПб.: РХГИ, 2000. 160 с.

42. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия,1979.318 с.

43. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 444 с.

44. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Худ. лит., 1986. 543 с.

45. Бахтин М.М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худ. лит., 1990. 541 с.

46. Беззубов В.И. Л. Андреев и Московский Художественный театр // Уч. Зап. Тарт. гос. ун-та. Вып.209. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. XI Тарту, 1968.

47. Беззубов В.И. Леонид Андреев и Достоевский // Уч. Зап. Тарт. гос. ун-та. Вып.369. Тарту, 1975.

48. Беззубов В.И. Л. Андреев и традиции русского реализма. Таллинн: Ээсти раамат, 1984. 335 с.

49. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу. М.: Современник,1982. -606 с.

50. Бердяев H.A. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 215-234.

51. Бердяев H.A. О русских классиках. М.: Высш. шк., 1993. 366 с.

52. Бердяев H.A. Судьба России. М.: Сов. писатель, 1990. -346 с.

53. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX в. и н. XX века. М.: Сварог и К, 1997. 543 с.

54. Благой Д.Д. Достоевский и Пушкин // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит., 1972. С. 344-427.

55. Бонецкая Н.К. Русская софиология и антропософия // Вопросы философии, 1995. №7. С. 79-97.

56. Брехт Б. О театре. Сборник статей. М.: Изд-во ин. лит., 1960. 363 с.

57. Бубер М. Проблема человека // Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. С. 157-233.

58. Бугров Б.С. Мятежная душа // Андреев JI.H. Пьесы. М.: Сов. писатель, 1991. С. 3-38.

59. Булгаков С.Н. Русская трагедия // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 193-215.

60. Вехи; Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910. М.: Мол. гвардия, 1991. 462 с.

61. Волынский A.JI. Человекобог и Богочеловек // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 74-86.

62. Воспоминания о серебряном веке. М.: Республика, 1993. 558 с.

63. Гайденко П. Человек и человечество в учении Соловьева // Вопросы литературы, 1994. Выпуск 2. С. 92-104.

64. Гальцева JI.A. О творческих принципах Леонида Андреева и о проблематике его прозы (1898-1904) // Русская литература XX века (дооктябрьский период). Сб. второй. Калуга, 1970. С.195-202.

65. Гаспаров М.Л. Анненский переводчик Эсхила // Гаспаров М.Л. Избранные труды. В 2-х тт.Т.2.0 стихах. М.: Языки рус. культуры, 1997.С. 141-148.

66. Генералова Н.П. «Мои записки» Леонида Андреева (к вопросу об идейной проблематике повести) // Русская литература. 1986, №4. С.172-185.

67. Герасимов Ю.К. Драматургия символизма // История русской драматургии: Вторая половина XIX н. XX в. (до 1917 г.). Л.: Наука, 1987. С. 552-605.

68. Гинзбург Л .Я. О лирике. Л.: Сов. писатель, 1974. 407 с.

69. Гнатко В.В. Об особенностях отношений автора и героя в дореволюционном творчестве М. Горького // Целостность художественного произведения и проблемы его анализа и интерпретации. Тезисы конференции. Донецк: ДонГУ, 1992. С. 114-115.

70. Голосовкер Я.Э. Достоевский и Кант. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963.- 102 с.

71. Горький и Л.Андреев. Неизданная переписка. Литературное наследство. Т.72. М.: Наука, 1965.-630 с.

72. Григорьев A.A. Сочинения. В 2-х т. Т. 2. Статьи; Письма. М.: Худ. лит., 1990.-510 с.

73. Гришин A.C. Общий смысл русского варианта мифа об Антихристе // Вестник Челяб. ун-та. Серия 2. Филология, 1994. № 1. С. 5-15.

74. Гудов В.А. М. Горький и Ф.М. Достоевский: концепция личности. Автореферат дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1997.

75. Гулыга A.B. Шеллинг. М.: Мол. гвардия, 1994. 317 с.

76. Гуральник У.А. Достоевский, славянофилы и «почвенничество» // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит.,1972. С.427-462.

77. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Иск-во,1984. 350 с.

78. Гуревич П.С. Антропологический ренессанс // Феномен человека: Антология. М.: Высш. шк., 1993. С. 3-23.

79. Гуревич П.С. Культурология. Учебное пособие. М.: Знание, 1996. 288 с.

80. Гус М.С. Идеи и образы Ф.М. Достоевского. М.: Худ. лит, 1971. 592 с.

81. Дзуцева Н.В. Русская поэзия 1910-1920-х годов в аспекте постсимволизма (Проблемы эстетики и поэтики). Автореферат дис. докт. филол. наук. Иваново, 1999.

82. Днепров В.В. Идеи, страсти, поступки: из художественного опыта Достоевского. Л.: Сов. писатель, 1978. 382 с.

83. Долгополов Л.К. На рубеже веков. Л.: Сов. писатель, 1977. 366 с.

84. Долгополов JI.K. А. Блок: Личность и творчество. Л.: Наука, 1980. 225 с.

85. Долинин A.C. Последние романы Достоевского. М.- Л.: Сов. писатель, 1963.-342 с.

86. Дудкин В.В. Достоевский Ницше: Проблема человека. Автореферат дис. докт. филол. наук. Петрозаводск, 1997.

87. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989.- 176 с.

88. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977.-408 с.

89. Зобнин Ю.В. Н. Гумилев поэт Православия: монография. СПб.: СПбГУП, 2000.-384 с.

90. Зобнин Ю.В. Воля к балладе (Лиро-эпос в акмеистической эстетике Гумилева). Гумилевские чтения. Материалы международной конференции филологов-славистов. Ред. Ю.В. Зобнин. СПб, 1996. С. 114 - 118.

91. Зобнин Ю.В. «Заблудившийся трамвай» Н.С. Гумилева (к проблеме дешифровки идейно-философского содержания текста) // Русская литература. 1993. №4. С. 176-192.

92. Золотницкий Д. И. Театр поэта // Гумилев Н.С. Драматические произведения. Переводы. Статьи. Л.: Искусство, 1990. С. 3-38.

93. Ибрагимов М.И. Драматургия русского символизма: поэтика мистериаль-ности. Автореферат дис. канд. филол. наук. Казань, 2000.

94. Иванов А. Последний стиль. Модерн как способ мышления // Театр, 1993. №5. С. 155-158.

95. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том 2. Статьи о русской литературе. М.: Языки русской культуры, 2000. 880 с.

96. Иванов В.И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994.

97. Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 164-193.

98. Иезуитова Л. А. Творчество Леонида Андреева (1892-1906). Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1976.-240 с.

99. Ильев С.П. Леонид Андреев и символисты // Русская литература XX века (дооктябрьский период). Сб. второй. Калуга, 1970. С.202-217.

100. Ильин И.А. Одинокий художник. М.: Иск-во, 1993. 348 с.

101. История русской драматургии: Вторая половина 19 н.20 в. (до 1917 г.) Л.: Наука, 1987.

102. История русской литературы. T. X. Литература 1890-1917 гг. М. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. - 804 с.

103. Исупов К.Г. Романтики свободы (русская классика глазами персоналиста) // Бердяев Н. А. О русских классиках. М.: Высш. шк., 1993. С.3-28.

104. Казьмина C.B. Философия B.C. Соловьева в культурном наследии России XX века // Наследие и современность. Информационный сборник. Выпуск № 6. Москва: Институт наследия, 1998. С. 116-136.

105. Каманина Е.В. Жанр романа в творчестве Л. Андреева. Автореферат дис. канд. филол. наук. М., 2000.

106. Камю А. Бунтующий человек // Камю А. Бунтующий человек. М.: Республика, 1990. С. 119-357.

107. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Камю А. Бунтующий человек. М.: Республика, 1990. С. 23-101.

108. Кармалова Е.Ю. Неоромантические тенденции в лирике Н.С. Гумилева 1900-1910 годов. Автореферат дис. канд. филол. наук. Омск, 1999.

109. Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века. М.: Наука, 1975. 280 с.

110. Кен Л.Н. «Поэма одиночества» Л. Андреева (к истории прочтения пьесы «Собачий вальс») // Русская литература. 1991. № 2. С. 190-197.

111. Кирпотин В.Я. Достоевский в шестидесятые годы. М.: Худ. лит., 1966.

112. Кихней Л.Г., Ткачева H.H. Иннокентий Анненский: Вещество существования и образ переживания. М., 1999.

113. Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М.: МАКС Пресс, 2001. 184 с.

114. Пб.Кихней Л.Г. К проблеме эволюции акмеистической поэтики // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва, МГУ. 14-15 ноября 2002 г. М.: Изд-во МГУ, 2002. С. 119123.

115. Клакхон К. Зеркало для человека: Введение в антропологию. СПб.: Евразия,1998. 352 с.

116. Клейман Р.Я. Вселенная и человек в художественном мире Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования (3). Л.: Наука, 1978. С. 21-41.

117. Клейман Р.Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе. Кишинев: Штиинца, 1985. 201 с.

118. Клинг О. Стилевое становление акмеизма: Гумилев и символизм // Вопросы литературы. 1995. № 5. С. 101-125.

119. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа 19-20 вв. М.: Изд-во МГУ, 1990. 336 с.

120. Кондаков Б.В. Художественный мир русской литературы 1880-х годов. Часть 1. Художественный мир литературного произведения. Пермь: Изд-во ПОИПКРО, 1996.-59 с.

121. Кондаков Б.В. Очерки истории русской культуры: Учебное пособие. Пермь: Изд-во ПОИПКРО, 1996. 86 с.

122. Кондаков Б.В. «Стилевой переход» в русской литературе рубежа XIX-XX веков (творчество В.В. Розанова) // XX век. Литература. Стиль: стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1930). Екатеринбург: УрГУ, 1998. Вып.2.

123. Кондаков Б.В. Взаимодействие культур в русской литературе конца XIX века // Проблемы межкультурной коммуникации: Межвуз. Сб. науч. тр. / Перм. Ун-т. Пермь, 1999. С. 3-11.

124. Кондаков И.В. Методологические проблемы изучения культурного и природного наследия в России // Наследие и современность. Информационный сборник. Выпуск № 6. Москва: Институт наследия, 1998. С. 29-94.

125. Кондаков И.В. Архитектоника русской культуры. Диссертация . докт. философ. наук. Москва, 1998.

126. Кондаков И. В. Славянофилы и революционные демократы в истории русской культуры // Славянофильство и современность. Сб. Статей. СПб.: Наука, 1994. С. 136-158.

127. Конева Л.А., Конева A.B. Антропологические идеи в русской религиозной философии: Пособие по спецкурсу. Самара: Изд-во Самар. гос. ун-та, 1995.-124 с.

128. Корман И.Б. Между человеком и духом (о Хроникере в романе Ф.М. Достоевского «Бесы»)//Кормановские чтения. Вып.З. Ижевск,1998. С.166-172.

129. Котенко Р. Вопрос о человеке в философии М. Бубера // Человек, 1997. № 4. С. 63-76.

130. Краснов Г.В. «Уход» героев Ф.М. Достоевского (к проблеме авторского сознания) // Кормановские чтения. Вып.З. Ижевск, 1998. С. 151-158.

131. Крейд В. Встречи с «серебряным веком» // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С.3-16.

132. Кулешов В.И. История русской критики XVIII начала XX веков. М.: Просвещение, 1991. - 432 с.

133. Кулешов В.И. История русской литературы 19 века. Учебное пособие. М., 1997.

134. Кулешов В.И. История русской литературы 19 века (70-90-е годы). Учебник для филол. спец. вузов. М.: Высш. шк., 1983. 400 с.

135. Культурология. М.: О-во «Знание» Рос. Федерации, 1993. 160 с.

136. Культурология в вопросах и ответах. М.: Гардарики, 1999. 336 с.

137. Латынина А.Н. Достоевский и экзистенциализм // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит., 1972. С.210-260.

138. Лаут Райнхард. Философия Достоевского в систематическом изложении. М.: Республика, 1996. 447 с.

139. Лекманов O.A. Книга об акмеизме и другие работы. Томск: Изд-во «Водолей», 2000. 704 с.

140. Леонид Андреев: материалы и исследования. М.,2000.

141. Леонтьев K.M. О всемирной любви, по поводу речи Ф.М. Достоевского на Пушкинском празднике // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 9-32.

142. Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Рос. энциклопедия, 1999.-784 с.

143. Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1987. -752 с.

144. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М.: НПК «Интелвак», 2001.- 1600 стб.

145. Лосев А.Ф. Модернистская модель // Вестник МГУ. Серия 9. Филология, 1996. № 1.С. 136-149.

146. Лотман Л.М. Введение // История русской драматургии: Вторая половина XIX-н. XX в. (до 1917 г.). Л.: Наука, 1987. С. 7-27.

147. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.: Искусство-СПБ,2001. -415 с.

148. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л.: Просвещение, 1972. 271 с.

149. Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом сознании Блока // Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Сов. писатель, 1975. С. 6-144.

150. Манн Ю.В. Путь к открытию характера // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит., 1972. С. 284-312.

151. Марков Б.В. Философская антропология. Очерки истории и теории. СПб.: Издательство «Лань», 1997. 384 с.

152. Мережковский Д.С. Пророк русской революции // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 86-119.

153. Мескин В.А. Грани русской прозы: Ф. Соллогуб, JI. Андреев, И. Бунин. Южно-Сахалинск, 2000.

154. Минц З.Г. Поэтика А. Блока. СПб.: Иск-во СПб, 1999. - 727 с.

155. Мир философии: Книга для чтения. 4.2. Человек. Общество. Культура. М.: Политиздат, 1991. 624 с.

156. Мифологический словарь. / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. Энциклопедия, 1990.-672 с.

157. Михайлов A.B. Языки культуры. Учебное пособие по культурологии. М.: «Языки русской культуры», 1997. 912 с.

158. Михайловский Н.К. Жестокий талант // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 59-64.

159. Московкина И.И. «Дневник Сатаны» JI. Андреева в контексте неомифологии XX века // Эстетика диссонансов: Межвуз. сб. науч. тр. о творчестве Л.Н. Андреева. Орел, 1996.

160. Муратова К.Д. Задачи изучения литературы конца XIX начала XX века // Русская литература XX века (дооктябрьский период). Сб. второй. Калуга, 1970. С.3-16.

161. Муратова К.Д. Л. Андреев драматург II История русской драматургии: Вторая половина XIX-н. XX в. (до 1917 г.). Л.: Наука, 1987. С. 511-551.

162. Мясников A.C. Достоевский и Горький // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит., 1972. С. 523-603.

163. Натова Н. Философии поступков и проблемы ее реализации // Достоевский и мировая культура. Альманах. № 8. М.: Классика-плюс, 1997. 256 с.

164. Недзвецкий В.А. Русская литературная критика XVIII XIX веков. Курс лекций. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 182 с.

165. Некрасова Е.А. А. Фет, И. Анненский: Типологический аспект описания. М.: Наука, 1991.

166. Нечаева B.C. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Эпоха» 1864-1865. М.: Наука, 1975.-303 с.

167. Н. Гумилев в воспоминаниях современников. М.: «Вся Москва», 1990.316 с.

168. Н. Гумилев и русский Парнас: Материалы научной конференции 17-19 сент. 1991 г. СПб, 1992.

169. Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб.: Наука,1994.-679 с.

170. Н.С. Гумилев: pro et contra. СПб.: РХГИ, 1995. 672 с.

171. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.1. М.: Мысль, 1990. 829 с.

172. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.2. М.: Мысль, 1990. 828 с.

173. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. 302 с.

174. Одоевцева И.В. На берегах Невы. М.: Худож. лит, 1988. 333 с.

175. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. -586 с.

176. Оцуп Н. Николай Гумилев. Жизнь и творчество. СПб.: Изд-во «Logos»,1995.-200 с.

177. Панкеев И.А. Николай Гумилев. М.: Просвещение, 1995. 160 с.

178. Пашкова Г.В. Особенности развития сюжета в произведениях Ф.М. Достоевского («Записки из подполья», «Преступление и наказание»). Автореферат дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1976.

179. Петров И.В. Акмеизм как художественная система (к постановке проблемы). Автореферат дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

180. Подковальникова А.С. Литературно-эстетические взгляды Н.С. Гумилева. Автореферат дис. канд. филол. наук. Краснодар, 2001.

181. Подольская И.И. Ин. Анненский критик // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 501-542.

182. Подольская И.И. Поэзия и проза Иннокентия Анненского // Анненский И.Ф. Избранное. М.: Правда, 1987. С. 3-20.

183. Полякова Е.А. Проблема точки зрения и сфера комического в романах Ф.М. Достоевского // Кормановские чтения. Вып.З. Ижевск, 1998. С.172-181.

184. Преснякова О. А. Белый: концепция творческого сознания и его стилевое воплощение // XX век. Литература. Стиль: стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1930). Екатеринбург: УрГУ, 1998. Вып.2.

185. Ракитина Л.М. Испытание смехом в романах Ф.М. Достоевского. // Целостность художественного произведения и проблемы его анализа и интерпретации. Тезисы конференции. Донецк: ДонГУ, 1992. С. 109-111.

186. Ратников К.В. Эволюция поэтического творчества H.A. Оцупа. Диссертация. канд. филол. наук. Челябинск, 1998.

187. Родина Т. М. А. Блок и русский театр н. XX века. М.: Наука, 1972. 312 с.

188. Розанов В.В. О Достоевском // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 64-74.

189. Розанов В.В. Собрание сочинений. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995.-734 с.

190. Рубцов А.Б. Из истории русской драматургии к. XIX н. XX вв. Минск: Вышэйн школа, 1960.

191. Рубцов А.Б. Драматургия А. Блока. Минск: Вышэйн школа, 1968. 135 с.

192. Рудзиевская C.B. Дневник писателя в контексте культуры XX века // Филологические науки, 2002. № 2. С. 12-19.

193. Русский модернизм. Проблемы текстологии: Сб. статей. СПб.: Алетейя, 2001.-320 с.

194. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука,1969.

195. Савченко Н.К. Сюжетосложение романов Ф.М. Достоевского. М.: Изд-во Московского ун-та, 1982.

196. Садохин А.П. Этнология. Учебник для вузов. М.: Гардарики,2000. 256 с.

197. Самосознание культуры и искусства XX века. Западная Европа и США. М. ; СПб.: Университетская книга, 2000. 640 с.

198. Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. М.: Политиздат,1988. 335 с.

199. Свенцицкая Э.М. Творчество И.Ф. Анненского как единая система (время, пространство и личность) // Целостность художественного произведения и проблемы его анализа и интерпретации. Тезисы конференции. Донецк: ДонГУ, 1992. С. 115-117.

200. Сечкарев В.М. Гумилев драматург // Гумилев Н.С. Собрание сочинений. В 4-х тт. Т.З. М., 1991. С. I-XXXVI.

201. Соколов А.Г. История русской литературы к. ХГХ-н.ХХ века: Учеб. М.: Высш.шк, 1999.-432 с.

202. Соловьев B.C. Избранное. М.: Сов. Россия, 1990. 491 с.

203. Соловьев B.C. Три речи в память Достоевского // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 32-59.

204. Соловьев В. С. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1990. 574 с.

205. Соловьев B.C. Оправдание добра: Нравственная философия. М.: Республика, 1996.-479 с.

206. Спивак P.C. Русская философская лирика. Красноярск, 1985.

207. Спивак P.C. Русская философская лирика 1910-х гг. (И. Бунин, А. Блок, В. Маяковский). Автореферат дис. докт. филол. наук. Екатеринбург, 1992.

208. Спивак P.C. Ранний Маяковский и экспрессионизм: тенденции «деструктивной образности» // XX век. Литература. Стиль: стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1950). Екатеринбург: УрГУ, 1998. Вып.З. С.150-155.

209. Спивак P.C. Феномен творчества в осмыслении русской литературы н. XX в. («Иуда Искариот» и «Самсон в оковах» Л. Андреева) // Филологические науки, 2001. № 6. С. 13-20.

210. Станиславский К.С. Собр. соч. В 9-ти т. Т.1. Моя жизнь в искусстве. М.: Иск-во,1988.

211. Станкеева З.В. Национальное своеобразие поэзии А. Блока. Пермь, 1981.

212. Страшкова O.K. «Метерлинковские» пьесы Брюсова // В. Брюсов. Исследования и материалы. Сб. науч. трудов. Ставрополь: Изд-во «Ставропольская правда», 1986. С. 107-119.

213. Судьбы русского реализма начала XX века. JL: Наука, 1972. 283 с.

214. Татаринов A.B. Формирование мифологического реализма в творчестве JI. Андреева (1898-1911 годы). Автореферат дис. канд. филол. наук. Уфа, 1996.

215. Тименчик Р.Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы литературы, 1987, № 2. С. 271-278.

216. Ткаченко Н. Тайна «Иуды Искариота». М: Глобус, 1999. 112 с.

217. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэтического: Избранное. М.: Прогресс Культура, 1995. - 624 с.

218. Туган-Барановский М.И. Нравственное мировоззрение Достоевского // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 128-143.

219. Туниманов В.А. Публицистика Достоевского // Достоевский художник и мыслитель. Сб. статей. М.: Худ. лит.,1972. С.165-210.

220. Федоров A.B. Стиль и композиция критической прозы И. Анненского // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 543-577.

221. Федоров A.B. А. Блок драматург. Д.: Изд-во ЛГУ, 1980. - 184 с.

222. Федоров A.B. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л.: Худ. лит, 1984.-255 с.

223. Федюкова Н.Ф. Концепция человека в русской литературе н. XX века. Минск: Изд-во БГУ, 1982. 239 с.

224. Феномен человека: Антология. М.: Высш. шк., 1993.

225. Философский словарь. М.: Политиздат, 1991. 560 с.

226. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1983. -840 с.

227. Франк С.JI. Достоевский и кризис гуманизма // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 391-398.

228. Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. М.: Худ. лит.,1979. -423 с.

229. Фридлендер Г.М. Н.С. Гумилев критик и теоретик поэзии // Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Современник, 1990. С. 5-44.

230. Фридрих Ницше и русская религиозная философия: Переводы, исследования, эссе философов «серебряного века». В 2-х т. Т.1. Минск-М.: «Алкио-на»-«Присцельс», 1996. 352 с.

231. Хангулян С.А. Античность в книге стихов В. Брюсова «Stephanos» // В. Брюсов. Исследования и материалы. Сб. науч. трудов. Ставрополь: Изд-во «Ставропольская правда», 1986. С.42-61.

232. Ходасевич В.Ф. Некрополь: Воспоминания. М.: Сов. писатель, 1991.- 188 с.

233. Царегородцева Т.И. Арсений Несмелов: Поэтическая судьба в контексте переломной исторической эпохи. Автореферат дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002.

234. Черкасова А.В. И.Ф. Анненский и Д.Н. Овсянико-Куликовский: к вопросу о психологизме литературной критики // Кафедральные записки: Вопросы новой и новейшей русской литературы. М.: Изд-во МГУ,2002. С. 195-199.

235. Черная Л.А. Русская культура переходного периода от Средневековья к Новому времени. М.: «Языки русской культуры», 1999. 288 с.

236. Черненькова О.Б. Лермонтов и Гумилев // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научной конференции. Москва, МГУ. 14-15 ноября 2002 г. М.: Изд-во МГУ, 2002. С. 45-48.

237. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретаций. М.: Наука: Флинта, 1998.

238. Четина Е.М. Образы зла в литературе рубежа веков: специфика интерпретации // Проблемы межкультурной коммуникации: Межвуз. Сб. науч. тр. / Перм. Ун-т. Пермь, 1999. С. 12-18.

239. Чирва Ю.Н. Социально-философская драматургия JL Андреева 1905-09 и проблемы развития русской драмы к. XIX н. XX вв. Автореферат дис. канд. филол. наук. JL, 1973.

240. Чирва Ю.Н. О пьесах Леонида Андреева // Андреев Л.Н. Драматические произведения в 2-х томах. Т.1. Л.: Искусство, 1989. С. 3-43.

241. Чирков H. М. О стиле Достоевского. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1963.

242. Чуковский К. Современники. М.: Мол. гвардия, 1962. 703 с.

243. Шелогурова Г.Н. Эллинская трагедия русского поэта // Анненский И.Ф. Драматические произведения. Античная трагедия (публичная лекция). М.: «Лабиринт», 2000. С. 292-318.

244. Шестов Л. Пророческий дар // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли. М.: Книга, 1990. С. 119-128.

245. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. // Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1991. С. 31-181.

246. Шестов Л. «Юлий Цезарь» Шекспира // Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1991. С. 181-190.

247. Щенников Г.К. Горький и Достоевский: сближение антогонистов // Достоевский и мировая культура. Альманах №1. 4.2. СПб., 1993., С. 74-92.

248. Эткинд А. Хлыст: секты, литература и революция. М.: Новое литературное обозрение, 1998.-688 с.

249. Этов В.И О художественном своеобразии социально-философского романа Достоевского // Достоевский художник и мыслитель. Сб. Статей. М.: Худ. лит., 1972. С. 312-344.

250. Юнг К.Г. Собрание сочинений: В 19 т. Т. 15. Феномен духа в искусстве и науке. М.: Ренессанс, 1992. 320 с.

251. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М.-К.: ЗАО «Совершенство» -«Port-Royal», 1997.-384 с.1. Список публикаций автора:

252. Образы странников в романе Ф.М. Достоевского «Подросток» (специфика воплощения идеи) // Проблема языка и литературы: методология, теория, история: Тезисы докладов на городской школе-семинаре молодых ученых, студентов и аспирантов. Пермь, 1998. С. 29-31.

253. Антропология поэта (на материале творчества Н. Гумилева) // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы Международной научной конференции. М., 2002. С. 129-131.