автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Архитектоника социокультурного пространства Китая в условиях транснационального межкультурного взаимодействия РФ и КНР

Полный текст автореферата диссертации по теме "Архитектоника социокультурного пространства Китая в условиях транснационального межкультурного взаимодействия РФ и КНР"

На правах рукописи

КУЧИНСКАЯ Татьяна Николаевна

АРХИТЕКТОНИКА СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА КИТАЯ В УСЛОВИЯХ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОГО МЕЖКУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РФ И КНР

Специальность 09.00.13 — Философская антропология, философия культуры

(философские науки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Чита 2013

3 ОКТ 2013

005534222

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Забайкальский государственный университет» (ФГБОУ ВПО «ЗабГУ»)

Научный консультант

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор философских наук, профессор Абрамова Наталья Андреевна

Янгутов Леонид Евграфович,

доктор философских наук, профессор, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт монголоведения, будцологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук, заведующий отделом философии, культурологии и религиоведения

Иванова Юлия Валентиновна,

доктор философских наук, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Забайкальский государственный университет», профессор кафедры социологии и социальной работы

Печерица Владимир Федорович,

доктор исторических наук, профессор, Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет», профессор кафедры международных отношений

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Иркутский государственный университет»

Защита состоится «25» октября 2013 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.299.04 при ФГБОУ ВПО «Забайкальский государственный университет» по адресу: 672039, г. Чита, ул. Александро-Заводская, 30, зал заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Забайкальский государственный университет».

Автореферат разослан «20» сентября 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Кондакова Наталья Сергеевна

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Философское осмысление трансформационных сдвигов, происходящих в социокультурном пространстве мира, основывается на диалектической взаимообусловленности универсального и партикулярного, взаимовлиянии общего и особенного, формируемого в условиях межкультурного взаимодействия. В результате подобных сложных процессов социокультурное пространство утрачивает прежнюю фрагментарность, становясь проницаемым, общедоступным, обнаруживая стремление национальных и региональных культур к сохранению самобытности и исключительности, что определяет гетерогенность, многомерность и ценностно-смысловой плюрализм транснационального измерения. Трансформация мирового пространства меняет и парадигмы его когнитивно-гносеологического отражения, актуализируя философско-культурологическую рефлексию специфических национальных и региональных социокультурных практик.

Культура и ее пространственные измерения: геокультура, социокультурное пространство, жизненное пространство, геокультурное поле, культурный ландшафт в совокупности с их научными образами выступают базовыми понятиями миросистемного и регионального моделирования, характерного для гуманитарного знания. Особое место в этой категориальной сетке принадлежит «социокультурному пространству», актуализация которого связана с необходимостью адекватного объяснения процессов функционирования и трансформации национальных социокультурных пространств в условиях транснационального межкультурного взаимодействия, соответствующих постмодернистским тенденциям коэволюции человеческой цивилизации — транскультурализ-му, мультикультурализму, диалогу культур.

Неустойчивость мировой системы порождает характерное для современных цивилизаций стремление к стабилизации как внутренней архитектоники, так и внешних границ собственного социокультурного пространства. Наглядным примером подобных тенденций выступает наращивание культурной мощи современного Китая, которая проявляется через усиление культур-но-цивилизационного влияния в различных регионах мира с одновременным «расширением»1 собственного социокультурного пространства с целью приобретения необходимого потенциала дальнейшего развития.

Появление в КНР инновационных форм социокультурных практик -«культурной модернизации», культурных стратегий «мягкой силы», построение «гармоничного общества» и «гармоничного мира» обуславливает необходимость философского осмысления значимых для России характерных признаков китайского культурного регионализма.

1 Абрамов В.А. Глобализирующийся Китай: грани социокультурного измерения. М., 2010. С. 67.

3

Социокультурный фундамент организации и функционирования китайского социокультурного пространства наиболее рельефно проявляется в транснациональной и более узко - в трансграничной сфере, что требует его системного понимания и интерпретации.

Межкультурное взаимодействие России и Китая в пространстве транс-граничья, наиболее очевидно демонстрируя культурно-цивилизационную специфику стран, обуславливает необходимость постоянного мониторинга, анализа и прогнозирования российско-китайской модели развития в трансграничном социокультурном пространстве с учетом национальных социокультурных особенностей обеих сторон.

Наличие культурно-цивилизационных факторов, потенциально затрудняющих трансграничную интеграцию, очевидная асинхронность и асимметрия в развитии российско-китайского трансграничного социокультурного пространства актуализируют философско-культурологическую рефлексию социокультурных трансформаций, происходящих в условиях транснационального межкультурного взаимодействия РФ и КНР.

Степень разработанности темы исследования. Впервые поставленная в диссертационном исследовании проблема категоризации понятия «социокультурное пространство» относительно развития Китая и транснациональных практик российско-китайского взаимодействия потребовала анализа значительного объема информации, накопленной в отечественной, зарубежной, китайской философии и теории культуры, межкультурного взаимодействия, регионологии, в отечественном и зарубежном востоковедении и китаеведении.

На основе анализа работ зарубежных (Ф. Броделя, П. Бурдье, Э. Гид-денса, Г. Зиммеля, А. Лефевра, Р.Дж. Руммеля, П. Сорокина, Э.Б. Тайлора, П. Тейяр де Шардена, Дж. Тернера, М.Фуко, М. Хайдеггера и др.)1, в том числе китайских (Кун Сяна, Ли Лэйлэя, Лю Цзяньчэна, Мяо Чансуна, Сян Ланьлиня, Фэн Даня, Цянь Цзюньси, Чжуан Югана, Чэ Юйлина и др.)2, и отечественных (Э.А. Азроянца, A.A. Боева, А.Н. Быстровой, А.Г. Букина, И.М. Гуткиной, Н.В. Живенок, Г.М. Заболотной, E.H. Заборовой, Г.Е. Зборовского, А.Н. Лоя, Г.П. Орлова, В.К. Потемкина, Л.В. Силкиной, А.Л. Симанова,

1 Социальное пространство: междисциплинарные исследования: реф. сб. / РАН ИНИОН; Отв. ред. Л.В. Гир-ко. М., 2003; Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб., 2000; Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. М., 1992; Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999; Лефевр А. Социальное пространство. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2010/2/ lei .html (дата обращения 20.10.2011); Rum-melRJ. ТЪе Socioculturel Spaces. Beverly Hills, California: Sage Publications, 1975. URL: http://www.hawaii. edu/powerkills/NOTEl 0.HTM (дата обращения 07.10.2011) и др.

2 Кун Сян. Цзеду чжуаньсин ци чжунго шэхуэй вэньхуа кунцзянь = Интерпретация социокультурного пространства трансформирующегося Китая. URL: 162.105.149.18:8080/myWeb/rwdlppt/h.ppsx (дата обращения 12.05.2012); Кун Сян, Мяо Чансун. Кунцзянь дэ вэньхуа цзеду юй чжуаньсин ци чжунго цзинцзи шэхуэй дэ хэсе фачжань = Культурные интерпретации пространства и гармоничное социально-экономическое развитие трансформирующегося Китая // Шицзе дили яньцзю. 2010. № 2; Che Yuling. The Capitalization of Space and Cultural Resistance // Social Sciences in China, 2010 31:4; Zhuang Yougang. From Object to Perspective: A Shift of Significance in Space Production and Space Criticism. The Issue of Space in Conceptualizing Contemporary Chinese Urban Construction // Social Sciences in China, 2010, 31:4 и др.

В.И. Ульяновского, В.Б. Устьянцева, О.Ф. Филимоновой, А.Ф. Филиппова, М.Н.Фоминой, B.C. Цукермана, В.Г.Черникова, Т.И.Черняевой и др.)1 исследователей в работе выявляется соотношение и когнитивная категоризация взаимосвязанных понятий «пространство», «социальное пространство», «культурное пространство», «социокультурное пространство».

Труды Э. Гидценса, Т. Парсонса, П. Сорокина, В.А. Абрамова, И.С. Се-мененко, Т.И. Черняевой, О.В. Гуткина, Е.В. Листвиной, Г.Н. Петровой, O.A. Се-менищевой2 позволили выявить структурообразующие элементы и функции социокультурного пространства в единстве его базисных подсистем: личность, социум, культура, цивилизация. Исследования В.А. Писачкина3 оказались полезными в уточнении структуры и типологизации «социокультурного пространства» как подсистемы «жизненного пространства»; О.Н. Астафьевой, Ю.М. Резника, И.Н. Рыбаковой4 - в видении синергетической соорганизации социальных конструктов и культурных смыслов.

Выявление форм организации социокультурного пространства в работе связывается с проблемами геокультурного моделирования, с цивилизацион-ными, теософскими теориями, концепциями историко-культурных зон, культурных ареалов, культурного ландшафта (Г.В. Вернадский, JI.H. Гумилев, Н.Я. Данилевский, Д.Н. Замятин, B.JI. Каганский, Р.Ф. Туровский, B.-P.JI. Кри-щюнас, Г.С. Лебедев, П.Н. Савицкий, С.Я. Сущий, А. Тойнби, С. Хантингтон, О. Шпенглер и др.). Среди современных разработок ученых в области куль-турно-цивилизационного районирования особое внимание уделено концепции «социо-культурных систем» (СКС) Д.В. Николаенко5, востоковедческой парадигме «Образа мира» и «глобальной этики» Е.И. Зеленева6.

Философско-культурологические аспекты осмысления региона как результата сложных процессов культурогенеза заложены в работах С.А. Арутюнова, A.C. Ахиезера, Ю.В. Бромлея, В.Е. Давидовича, И.М. Дьяконова, М.С. Кагана, Л.Н.Когана, В.М.Межуева, М.Н.Межевича, А.Я.Флиера, И.Г.Яковенко и др.

1 Азроянц Э.А. Архитектура мирового политического пространства // Полигнозис. 1999. № 3 (7); Боев A.A. Единое культурное пространство - пространство единой культуры // Социальная теория и современность. Вып. 8. M., 1993; Быстрова А.Н. Проблема культурного пространства (опыт философского анализа). Новосибирск, 2004; Букин А.Г. Культурное пространство и пространства культур (региональный аспект): дне. ... канд. филос. наук: 09.00.13. Чита, 2006; Живенок Н.В. Региональное социальное пространство: проблемы конструирования и трансформации (на примере Калининградской области). СПб., 2005; Фомина M.H., Букин А.Г. Пространственные измерения культуры: методология исследований // Вестник ЗабГУ. 2012. № 4; Цукерман B.C. Единое социокультурное пространство: аспекты рассмотрения // Вестник ЧГАКИ. 2009. № 2 (18); Черняева Т.И. Архитектоника социального пространства. Саратов, 2004 и др.

2 Феномен культурного пространства / О.В. Гуткин, Е.В. Листвина, Г.Н. Петрова, O.A. Семенищева. Саратов, 2005; Семененко И.С. Глобализация и социокультурная динамика: личность, общество, культура. URL: http://www.Dolitstudies.rU/N2004fiilltext/2003/l/2.htm (дата обращения 21.03.2011).

3 Писачкин В.А. Жизненное пространство социума как система: дис. ... д-ра социол. наук: 22.00.04. Саранск, 1997.

4 Астафьева О.Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пределы. M., 2002; Резник Ю.М. Культура как предмет изучения // Личность, культура, общество. Вып.1. 2001. Т.З; Рыбакова И.Н. Социокультурное пространство субъектов государственного управления. М., 2007.

5 Николаенко Д.В. Пространственно-временная динамика процессов социо-культурного освоения территорий: дис.... д-ра геогр. наук: 11.00.02. Харьков, 1999.

Зеленев Е.И. Постижение образа мира. СПб., 2012; Зеленев Е.И. Концепция геокультурного пространства и поля в современной парадигме востоковедного научного знания. СПб., 2010.

Проблемам культурной регионализации и разработки критериев выделения регионов в рамках национальных социокультурных пространств посвящены работы Д.В. Белявцевой, JI.A. Беляевой, Н.В. Дулиной, Н.С. Зиминой, Е.Г. Зинкова, Е.А. Кагай, Г.М. Казаковой, Т.Ф. Ляпкиной, И.Я. Мурзиной, А.Э. Мурзина, Е.И. Нарожного, В.Е. Науменко, H.A. Орчар, Л.Г. Скульмов-ской, JI.B. Смирнягина, Р.Ю. Федорова, Е.В. Хлыщевой, Н.С. Южалиной и др. Наиболее комплексно данные проблемы разработаны в исследованиях Г.А. Аванесовой, О.Н. Астафьевой1 и коллектива авторов Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН под руководством Н.И. Лапина2.

Выявление отдельных компонентов архитектоники китайского социокультурного пространства стало возможным благодаря обращению к фундаментальным работам отечественных синологов В.М. Алексеева, В.Г. Бурова, Ф.С. Быкова, Л.С. Васильева, А.И. Кобзева, А.Е. Лукьянова, Л.Е. Янгутова и др., посвященных проблемам развития китайской культуры и философии. Значимыми для понимания аксиологической детерминации социокультурного пространства Китая явились исследования ценностных аспектов в китайской культурной традиции и политической культуре в трудах H.A. Абрамовой, A.B. Ломанова, Л.С. Переломова, К.Л. Тертицкого3 и др. Проблемы трансформации китайских ценностей и в целом культурного строительства отражены в многочисленных работах современных китайских философов Цао Тяньюя, Чжун Сюэпина, Ляо Кэбина, Чжан Шигуана, Е Сяньмина, Хунфэй Цюаня, Тан Шаоцзе, Хань Шаотуна, Хэ Цина, Цао Давэя, У Сяомина, Чен Гу-анюня, Лю Цюньцзе4 и многих других, что также сформировало фундамент для философско-культурологического осмысления темы исследования.

Культурные факторы дифференциации социокультурного пространства современного Китая отечественной наукой разработаны недостаточно (В.С.Кречетова5). В основном выделяются его административно-территориальные, социально-экономические (Г.А. Ганшин, Л.И. Кондрашова и др.),

1 Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика. М., 2004.

2 Социокультурный портрет региона. Типовая программа и методика / Под ред. Н.И. Лапина, Л.А. Беляевой. М., 2006; Лапин Н.И., Беляева Л.А. Программа и типовой инструментарий «Социокультурный портрет региона России» (Модификация - 2010). М., 2010.

3 Абрамова H.A. Политическая культура Китая. Традиции и современность. М., 2001; Абрамова H.A., Юй-шина Е.А. Конфуцианский рационализм как духовный ресурс цивилизационного развития. Чита, 2005; Переломов Л.С. Конфуцианство и современный стратегический курс КНР. М., 2007; Тертицкий К.Л. Китайцы: традиционные ценности в современном мире. М., 1994 и др.

4 Culture and Social Transformations in Reform Era China / ed. Tianyu Cao, Xueping Zhong, Liao Kebin. Brill, 2010; Xianming Ye. Contemporary Chinese cultural construction and advanced culture IS Social Sciences in China, 2008. 29:4, 176-184; Guangyun Cheng. Chinese culture: self-awareness and self-confidence // Social Sciences in China, 2008 29:4, 195-204; Цао Давэй. Чжунго чуаньтун вэньхуа дэ лиши динвэй юй цзяньгоу синь вэньхуа дэ луцзин цзосян = Историческое позиционирование китайской традиционной культуры и путь строительства «новой» культуры. URL: http://szb.fuvang.gov.cn/2012/07/03/340406.shtml (дата обращения 08.09.2012); Лю Цюньцзе. Гуаньюй вэньхуа тичжи гайгэ дэ цзигэ вэньти = К проблемам реформирования культурной системы. URL: www.qstheorv.cn (дата обращения 25.10.2012) и др.

5 Кречетова B.C. Эволюция хозяйственно-культурных территориальных комплексов Китая: дис...канд. геогр. наук: 25.00.24. М., 2008.

экологические (E.B. Бирюлин, T.B. Колпакова, И.В. Ушаков) аспекты. В китайском научном дискурсе, напротив, данная проблематика находится в центре исследовательского внимания и выражена значительным количеством работ (Ань Гань, Сань Хайянь, Дун Юйхун, Чжао Сюань, Цэн Сяньвэй, Лун Цзи, Ся Жиюнь, Чжан Эрсюнь, Ван Хуэйчан, У Биху, Янь Яоцзюнь и мн. др.)1, которые посвящены проблемам описания региональных культур, выделения культурных регионов, построения культуроцентричных моделей регионального развития. Данные исследования составляют основу осмысления фактора культурной регионализации и культурной модернизации, выявления специфики культурного регионализма в китайском социокультурном пространстве.

Трансформации китайской идентичности как результат социокультурных практик модернизационных процессов становятся предметом научной рефлексии через поиск сущности «китайской модели» развития в работах Я.М. Бергера, A.B. Виноградова, Э.П. Пивоваровой, X. Бокмэна, Б. Нотона, Дж. Рамо, Чен Юнняня, Суйшэн Чжао, Пан Вэя, Синь Сяняна, Чен Еньфу, Гу Синь, Чжан Мина, Чжоу Хуна, Хэ Чуаньци2 и др. В более широком контексте проблемы взаимосвязи межцивилизационного взаимодействия и социокультурных процессов Китая анализируются в работах C.B. Смирнова, О.Н. Борох, A.B. Ломанова, В.А. Корсуна, Б.Н. Кузыка, М.Л. Титаренко, Ю.М. Галенови-ча, В.В. Михеева, В.В. Мантатова, В.Я. Портякова, O.A. Сереевой3 и др.

Философско-культурологический контекст анализа транснационального пространства выражен исследованием форм межцивилизационного взаимодействия, роли локальных культур и трансформирующихся функций границ. Становление транснационализма как научной парадигмы и формы взаимодействия цивилизаций и культур «поверх» национальных границ связано с зарубежными

1 Ань Гань. Диюй вэньхуа юй Хуанхэ лююй цзннцзн кунцзянь кайфа моши сюаньцзэ яньцзю = Региональная культура и модель развития туристско-экономического пространства региона бассейна р. Хуанхэ. Кайфэн, 2009; Sun Haiyan. Influence of Qilu Culture into Economic Development of Shandong // Journal of Yantze University. 2007. № 2; Dong Yuhong. Promoting the Development of Heze Economy by the Peony Culture // Journal of Heze University. 2006. № 6; Чжао Сюань, Цэн Сяньвэй, Лун Цзи. Жэньлэй дилисюэ гайлунь = Общая антропологическая география. Бэйцзин, 1999; Ся Жиюнь, Чжан Эрсюнь. Вэньхуа дилисюэ = Культурная география. Бэйцзин, 1991; Ван Хуэйчан. Чжунго вэньхуа дили = Культурная география Китая. Ухань, 1992; У Биху. Чжунго вэньхуацюй дэ синчэн юй хуафэнь = Формы и зоны культурного районирования Китая. Шанхай, 1996 и др.

2 Бергер Я.М. Китайская модель глобализации // Век глобализации. 2009. № 1; Виноградов А.В. Китайская модель модернизации: поиск новой идентичности. М., 2005; Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае (2001-2010) / Гл. ред. Хэ Чуаньци; пер. с англ. под общей редакцией Н.И. Лапина. М., 2011; Пивоваро-ва Э.П. Социализм с китайской спецификой. M., 2011; Naughton В. China's Distinctive System: can it be a model for others? // Journal of Contemporary China, 2010, 19:65; Zhou Hong. The World Implications of the "Chinese Road" in the Context of Globalization // Social Sciences in China. 2010. 31:2; Pan Wei. Reflections on the "China model" discussion // International Critical Thought. 2011. 1:1. и др.

3 Смирнов С.В. Глобальный проект Китая: аксиологический аспект // Известия УрГУ. Общественные науки. 2010. № 3(80); Борох О.Н., Ломанов А.В. Скромное обаяние Китая // Pro et Contra. 2007. № 6; Борох О.Н, Ломаное А.В От «мягкой силы» к «культурному могуществу» // Россия в глобальной политике. 2012. № 5; Ку-зык Б.Н., Титаренко МЛ. Китай-Россия-2050: стратегия соразвития. М., 2006; Перспективы развития и стратегия партнерства цивилизаций (Шанхай, 12-14 октября 2010 г.): Сб. докладов участников IV Цивилизаци-онного форума / Под ред. Ю.В. Яковца, В.Н. Ремыги. M., 2010; Китай: угрозы, риски, вызовы развитию / Под ред. В.В. Михеева. M., 2005; Галенович М.Ю. Девиз Ху Цзиньтао: Социальная гармония в Китае. M., 2006; Сергеева О.А. Теория и практика межцивилизационного взаимодействия: концепция современного Китая // Вестник МГПУ. Сер. Философские науки. 2010. № 1(2) и др.

теориями интернационализации, глобализации культуры А. Аппадураи, 3. Баумана, Дж. Клиффорда, P.O. Кохэна, Дж. Ная, Р. Робертсона, Дж. Томлинсона, М. Фезерстоуна, Д. Хелда, Т. Фридмана1 и др. Представление транснационального пространства как поля межцивилизационного взаимодействия и его прогнозирования в условиях глобализации культуры представлено концепциями С. Хантингтона (столкновение цивилизаций), Ф. Фукуямы (конец истории), И. Валлерстайна (теория мир-системы), A.C. Панарина (стратегии межкультурных коммуникаций), Ю.В. Яковца (циклы и прогнозы динамики цивилизаций), A.C. Ахиезера (концепция социокультурной динамики), И.В. Кондакова (теория культурно-исторического глобалитета) 2 и др.

Сформированные в рамках постмодернистких подходов представления о динамичности, прозрачности, расширении контактности границ (Ф. Барт, Ф. Ратцель, О. Мауль, К. Омаэ, Т. Свезенберг, О. Маркар, А. Пааси, О. Мар-тинез, Дж. Хаус и др.)3 имплицитно связаны со становлением культурфило-софских идей о трансграничье как части транснационального, как пространственной форме кросс-культурного взаимодействия, опосредованного отношением к границе.

Авторское представление о потенциальной лимитрофности социокультурного пространства трансграничья строится в работе на цивилизационных концепциях лимитрофа B.JI. Цымбурского, И.Г. Яковенко, С.В. Хатунцева4, допущениях Н.В. Живенка о лимитрофности российских приграничных пространств Дальнего Востока, Сибири, Севера, где «происходит постепенное угасание качеств материнской цивилизации»5.

Кросскультурные исследования в рамках трансграничного регионооб-разования нашли отражение в работах отечественных исследователей И.Н. Барыгина, И.М. Бусыгиной, Ю.В. Косова, A.C. Макарычева, В.А. Дер-гачева, Л.Б. Вардомского, В.С.Корнеевца, М.Ю. Шинковского, Д.Н. Замятина, Н.Д. Замятиной, Ю.М. Зверева, Н.В. Каледина, В.А. Колосова, А.Г. Манакова,

' Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996; Cohen R. Global Diasporas: An Introduction. Seattle, WA, 1997; Featherstone M. Global and Local Cultures // Mapping the Futures: Local Cultures, Global Change / ed. J. Bird . London, 1993; Held D., McGrew A., Goldblatt D., Perraton J: Global Transformations: Politics, Economics and Culture. Stanford, USA. 1999; Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. NY, 2004; Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London. 1992 и др.

2 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. M., 2003; Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / Пер. М.Б. Левина M. 2004; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение / Пер. Н. Тюкиной. М., 2006; Панарин A.C. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). М., 1994; Пана-рин A.C. Искушение глобализмом. М., 2002; Яковец Ю.В. Глобализация и межцивилизационное взаимодействие. М., 2001; Ахиезер A.C. Социально-культурные проблемы развития России. М., 1992; Кондаков И.В. Глобалитеты локальных культур: между диалогом и конфронтацией // Культура и мир. СПб., 2009.

3 Martinez О. Border People: Life and Society in U.S. Mexico Borderlands. Tuscon: University of Arizona Press, 1994; Maull O. Politische Geographie. Berlin: Gebrüder Borntraeger, 1925; Paasi A. Territories, Boundaries and Consciousness: The Changing Geographies of the Finnish-Russian Border. New York, 1996 и др.

4 Цымбурский В.Л. Россия - Земля за Великим Лимитрофом: цивилизация и ее геополитика. М., 2000; Цымбурский BJI. Земля за Великим Лимитрофом // Бизнес и полигика. 1995. № 9; Цымбурский BJI. Народы между цивилизациями // Pro et Contra. 1997. Т. 2. № 3; Яковенко И.Г. Российское государство: национальные интересы, границы и перспективы. М., 1999; Хатунцев С.В. Лимитрофы - межцивилизационные пространства Старого и Нового Света // Полис. 2011. № 2. С. 86-98.

5 Живенок H.B. Региональное социальное пространство: проблемы конструирования и трансформации (на примере Калининградской области). СПб., 2005.

Н.С. Мироненко, Н.М. Межевича, К.К. Худолей, О.В. Плотниковой, Р.Ф. Туровского, B.JI. Каганского, В.М. Кочан1 и др. Различным аспектам российско-китайского трансграничья посвящены работы М.В. Александровой, И.И. Арсентьевой, П.Я. Бакланова, Т.Е. Бейдиной, Л.Я.Бляхера, A.B. Волынчука, М.И. Гамбоевой, Д.Г. Емченко, С.С. Ганзея, В.Г. Гельбраса, А.Г. Гранберга, A.A. Зыкова, Д.А. Изотова, A.A. Киреева, A.A. Кокошкина, М.В. Константинова, А.Г. Ларина, В.Л. Ларина, С.Г. Лузянина, A.B. Лукина, П.А. Минакира, А.Н. Новикова, A.A. Пылковой, Я.А. Фроловой2 и др. Анализ этих трудов значительно дополнил представление о структуре, динамике и факторах формирования социокультурного пространства российско-китайского трансграничья.

В области межкультурного взаимодействия глубоко исследованы процессы его генезиса, в том числе и в социокультурном контексте, в научных работах В.А. Александрова, В.В. Малявина, A.C. Мартынова, B.C. Мясникова, Е.Е. Сафроновой, Ван Мина, Ван Цаоли, Гу Вэндина, Лю Юнняня, Шэнь Янь-бина и др. Значимым для исследования форм межкультурного взаимодействия в социокультурном пространстве российско-китайского трансграничья явился опыт анализа природы и практики диалогических отношений в мире, принципов транскультурализма, коэволюции (соразвития), отраженный в работах М.Бубера, М.М.Бахтина, В.С.Библера, B.C.Степина, А.А.Гусейнова, С.С. Неретиной, Г.Б. Клейнера, A.B. Смирнова, A.C. Колесникова, Н.С. Розова, М.Т. Степанянц, М.Н. Фоминой, С. Кулича, Дай Сяодуна, Гун Шаонаня3 и др.

Анализ литературы показал достаточно высокую степень разработанности методологической базы исследования пространственной организации

' Колосов В.А., Туровский Р.Ф. Современные государственные границы: новые функции в условиях интеграции и приграничное сотрудничество II Известия РАН. Сер. геогр. 1997. № 5; Кочан В.М. Проблема границ и пограничья в социокультурных исследованиях конца XIX — XX вв. // Вестник СевГТУ. Вып. 86. Философия. 2008; Корнеевец B.C. Транснациональные и трансграничные регионы как специфические формы территориальной организации общества: дис. ... д-ра геогр. наук: 25.00.24. Калининград, 2010 и др.

2 Трансграничный регион: понятие, сущность, форма: монография / Науч. ред. П.Я. Бакланов, М.Ю. Шин-ковский. Владивосток, 2010; Ларин В.Л. Тихоокеанская Россия в контексте внешней политики и международных отношений в ATP в начале XXI в.: избр. статьи и доклады. Владивосток, 2011; Лузянин С.Г. Россия и Китай в Евразии. Международно-региональные измерения российско-китайского партнерства. M., 2009; Бейдина Т.Е. Безопасность приграничного субъекта Российской Федерации в социально-политической сфере: дис. ... д-ра полит, наук: 22.00.05; 23.00.02. М., 2000; Киреев A.A. Трансграничное культурное взаимодействие России и Китая на Дальнем Востоке в 1988-2010 гг.: социально-экономические факторы и государственное регулирование // Ойкумена. 2011. № 2; Гамбоева М.И., Новиков А.Н. Трансграничная асимметрия: понятие и следствия // Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай - Монголия. Чита, 2010; Пыл-кова A.A. Приграничье как феномен культуры (на примере Дальнего Востока России): дис. ... канд. культурологии: 24.00.01. Комсомольск-на-Амуре, 2004; Емченко Д.Г. Трансграничный регион как социокультурный феномен: дальневосточная модель: дис. ... канд. культурологии: 24.00.01. Челябинск, 2011 и др.

3 Диалог культур в глобализирующемся мире: мировоззренческие аспекты / Отв. ред. B.C. Степин, A.A. Гусейнов; Ин-т философии. M., 2005; Россия в диалоге культур / Отв. ред. A.A. Гусейнов, A.B. Смирнов, Б.О. Николаичев. М., 2010; Колесников A.C. Кросскультурное взаимодействие в современном мире и диалог // Россия-Запад-Восток: компаративные проблемы современной философии. Философская антропология. 2004; Фомина М.Н. Философская культура: онтологический диалогизм. Чита, 1999; Клейнер Г.Б. Диалог культур и коэволюция социально-экономических систем. URL: http://www.kleiner.ru/arpab/dialog.html (дата обращения 14.10.2012); Гун Шаонань. Вэньхуа чжэсюэ сычао цзяньлунь = Введение в философию культуры. Шанхай, 2000; Куавэньхуа цзяоцзи юй чуаньбочжундэ шэньфэньжэньтун: лилунь шицзяо юй цинцзин цзянь-гоу = Идентичность и межкультурная коммуникация: теоретическая и контекстуальная конструкции / Под. ред. Дай Сяодун, С. Кулич. Шанхай, 2010 и др.

культуры, межкультурного взаимодействия, наличие значительного объема синологической информации в области изучения китайской культуры и российско-китайского взаимодействия. Данная работа, развивая концептуальные положения о социокультурном пространстве «китайского региона», изложенные в работах научного коллектива «Школы интерпретаций региональных практик современного Китая» (H.A. Абрамова, В.А. Абрамов) Забайкальского государственного университета, представляет взаимосвязь социокультурной динамики современного Китая и форм ее пространственной организации в российско-китайских транснациональных межкультурных практиках.

Несмотря на разнообразие методологических подходов, обилие фактографического материала по выдвинутой проблеме, не исследованными являются динамика развития российско-китайского транснационального социокультурного пространства, системные факторы межкультурного взаимодействия российских приграничных регионов с внутренними регионами КНР и инновационные социокультурные практики этого взаимодействия. Данное диссертационное исследование, осуществляемое на основе философско-куль-турологической рефлексии, является одной из первых попыток восполнения указанных лакун.

Объект исследования — социокультурное пространство современного Китая.

Предмет исследования - трансформация социокультурного пространства Китая в межкультурных региональных и транснациональных практиках.

Цель работы - исследование культурно-цивилизационной специфики формирования и трансформации социокультурного пространства КНР и форм ее реализации в практиках российско-китайского межкультурного взаимодействия.

Данная цель предполагает последовательное решение следующих задач:

— на основе анализа содержания категории «социокультурное пространство» в дискурсивных практиках научного знания разработать его когнитивную модель в единстве структурно-функциональных характеристик и пространственно-региональных форм;

— выявить и охарактеризовать базовые культурно-ценностные элементы архитектоники социокультурного пространства Китая;

— раскрыть специфику китайского культурного регионализма;

— определить ценностные императивы и механизмы консолидации социокультурного пространства Китая через анализ паттернов «гармонии» в современной китайской культуре;

— уточнить содержание китайской философии «гармоничного мира» и социокультурных практик построения «гармоничного регионализма»;

— проанализировать ресурсы, принципы и механизмы реализации «мягкой силы» Китая в социокультурных транснациональных практиках;

— выявить культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии;

- охарактеризовать социокультурные практики Северо-Восточного региона КНР в реализации «мягкой силы» Китая как механизма конструирования российско-китайского трансграничного пространства;

- представить философско-культурологический форсайт развития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья.

Научная новизна результатов диссертационного исследования состоит в том, что:

- разработана когнитивная модель социокультурного пространства, представленная в единстве структурно-функциональных характеристик базисных онтологических (личность, социум, культура, цивилизация), процессуально-динамических (культурные ценности, социокультурная идентичность, культурная политика, социокультурные инновации и т.д.) элементов и пространственно-региональных форм организации (национальное, региональное, транснациональное, трансграничное социокультурное пространство);

- архитектоника социокультурного пространства Китая представлена как динамичная система, опорными элементами которой выступают культур-но-цивилизационная специфика пространственных различий, пространство китайского социума с его ценностями, идентичностями и консолидирующим элементом — инновационной китайской культурой;

- раскрыта специфика китайского культурного регионализма как механизма пространственно-региональной организации национального социокультурного пространства, учитывающего функциональную роль региональных культур в «репрезентативных» практиках культурной регионализации, развитии культурных индустрий и формировании культурных брендов;

- на основе анализа культурных образцов (паттернов) «гармонии», сформированных в традиционной китайской культуре и генерируемых в современных условиях, определены аксиологическое содержание китайской культуры «гармонии» и практики всестороннего гармоничного развития, направленные на формирование «единого» социокультурного пространства Китая;

- уточнено аксиологическое содержание китайской философии «гармоничного мира», способное значительно дополнить идеи транскультурализ-ма и диалога культур, выявлены ключевые направления и региональные социокультурные практики ее цивилизационно-мировоззренческого инкорпорирования, концептуально выраженные в стратегии построения «гармоничного регионализма»;

- определены культурные ресурсы «мягкой силы» Китая и принципы наращивания их экстравертного потенциала; систематизированы механизмы реализации китайской «мягкой силы» в транснациональных социокультурных практиках прямого и опосредованного культурного воздействия;

- выявлены культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии, проявляющиеся в концепции построения «гармоничного мира» и практиках «гармоничного регионализма» как опосредо-

ванных механизмах культурной «мягкой силы», определяющих китаецентри-стскую парадигму межкультурного взаимодействия в транснациональном пространстве региона;

— охарактеризованы социокультурные практики Северо-Восточного региона КНР (программы и планы развития) как транзитного в реализации репрезентативных механизмов «мягкой силы» Китая в конструировании российско-китайского трансграничного пространства, определяющие глубинные социокультурные причины его асимметрии;

— разработана программа философско-культурологического форсайт-исследования, основанная на комплексной методологии сценарно-парадиг-мального моделирования и практических методиках (соотношение трансграничных градиентов, 8\\ЮТ-анализ), примененная в работе с целью выявления сценариев развития России и Китая в социокультурном пространстве транс-граничья.

Теоретическая и практическая значимость работы. Диссертантом разработана оригинальная когнитивная модель социокультурного пространства современного Китая, позволившая определить его сущностные характеристики и формы пространственной организации, находящиеся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии. Основные теоретические выводы могут быть использованы для дальнейшей операционализации синтеза социокультурного и пространственного подходов в философии культуры с целью анализа особенностей межкультурного взаимодействия и процессов, происходящих в национальных и наднациональных социокультурных пространствах.

Полученные теоретические результаты развивают и дополняют исследования трансформирующейся социокультурной реальности Китая, объединяя методологический потенциал ранее слабо связанных направлений философии и теории культуры, пространственной организации культуры, регионоведения, теории межкультурного взаимодействия, практику российско-китайских отношений, что способствует пониманию глубинных социокультурных основ взаимодействия России и Китая в транснациональном пространстве.

Выявленные особенности транснациональных социокультурных практик современного Китая построения «гармоничного мира», реализации культурной «мягкой силы», «гармоничного регионализма» и обретающие конкретные социокультурные формы наднационального образования — трансграничные регионы, представляют особую значимость для России, обладающей обширными приграничными пространствами с КНР.

Особую методологическую и практическую значимость представляет разработанная автором методика философско-культурологического форсайт-исследования развития российско-китайского трансграничного социокультурного пространства, предпринятая относительно трансграничной региональной пары - Байкальский регион РФ-Северо-Восточный регион КНР. Результаты сценарно-парадигмального моделирования и выявленные в ходе Б^УОТ-анализа механизмы построения инновационной стратегии соразвития

в обозначенном пространстве могут быть полезны для российской социокультурной практики решения проблем межкультурного взаимодействия с КНР.

Материалы диссертации могут быть рекомендованы для внедрения в образовательный процесс и составить основу лекционных курсов и практикумов по философским, культурологическим дисциплинам, специальным дисциплинам направления подготовки «Зарубежное регионоведение», «Международные отношения», спецкурсов по востоковедению, китаеведению, использоваться при подготовке учебно-методических комплексов, учебных пособий и методических рекомендаций.

Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую базу диссертационного исследования составляют фундаментальные концепции отечественных и зарубежных, в том числе китайских, авторов в области философии культуры, социальной философии, культурной географии, регио-нологии, востоковедения, китаеведения, теории китайской культуры, российско-китайского межкультурного взаимодействия.

Исследование проведено с использованием комплексной методологии, основой которой выступает своеобразный синтез социокультурного и пространственного подходов, концептуализирующий «социокультурное пространство» как многофункциональную философскую категорию и обосновывающий возможность ее применения для анализа современной социокультурной реальности Китая. Особую значимость в ходе исследования приобрел ре-гионологический подход, который позволил рассмотреть пространственно-региональные контексты реализации социокультурных практик современного Китая. Применение уровневого подхода помогло выявить различные уровни организации пространства — национальный, региональный, транснациональный, трансграничный.

Системный, структурно-функциональный, синергетический подходы позволили представить архитектонику социокультурного пространства Китая в единстве структурных элементов и связей. Аксиологический подход в исследовании использован для характеристики ценностной наполненности китайского социокультурного пространства, выявления культурных императивов внутренних и внешних социокультурных практик КНР. Эвристический потенциал герменевтического подхода был полезен в интерпретации и научной рефлексии сложных социокультурных феноменов инокультурной среды. Факторный анализ позволил выявить факторы формирования российско-китайского трансграничного социокультурного пространства.

Применение методов моделирования связано с необходимостью выявления и определения характеристик модели организации социокультурного пространства. Контент-анализ использован для исследования аутентичных источников, нормативно-правовой базы российско-китайского сотрудничества, статистических данных. В отношении социокультурного пространства трансграничья разработана и реализована программа философско-культуро-логического форсайта, включающая сценарно-парадигмальное моделирование и практические методики расчета трансграничных градиентов наполнен-

ности социокультурного пространства, 8\\ЮТ-анализ факторов формирования социокультурного пространства, направленный на выработку стратегий реализации инновационного сценария. Применение методов анализа, синтеза, обобщения, экстраполяции, следование общенаучным принципам структурности, дополнительности, непротиворечивости позволило обеспечить методологическую целостность исследования.

Положения, выносимые на защиту.

1. Взаимосвязь «культурного» и «социального» образует универсальную категориальную парадигму, обеспечивающую комплексность исследования сложных социокультурных феноменов, сообразную их онтологической сущности. «Социокультурное пространство» концептуализируется как многофункциональная философская категория, а социокультурный подход — как универсальный метод, аккумулирующий комплекс накопленных в философ-ско-культурологических гносеологических практиках подходов и методов. Разработанная авторская когнитивная модель социокультурного пространства представляет единство структурно-функциональных характеристик и пространственно-региональных форм. Национальное социокультурное пространство образуется взаимодействием социокультурных реальностей «внутренних» регионов, каждый из которых обладает своей спецификой и социокультурным потенциалом. Особая форма организации социокультурного пространства — трансграничье, конструируется на основе межкультурного взаимодействия как специфического ресурса его развития.

2. Архитектоника китайского социокультурного пространства представляет собой динамичную систему, опорными элементами которой выступают культурно-цивилизационная специфика пространственных различий, пространство китайского социума с его ценностями, идентичностями и консолидирующим элементом - инновационной китайской культурой как квинтэссенцией традиций китайской культуры и инноваций культурного строительства КНР. Воспроизводство «социокультурной жизни» в Китае обусловлено дихотомией «традиционализм/инновация». Гармоничное соотношение традиций и инноваций, обеспечиваемое инновационной китайской культурой, играет интегрирующую роль в процессе конструирования социокультурного пространства современного Китая.

3. Культурный регионализм как механизм пространственно-региональной дифференциации китайского социокультурного пространства становится инновационным инструментом решения всесторонней социокультурной модернизации КНР и ее «внутренних» регионов. Региональная культура посредством внутренних и внешних механизмов детерминирует принятие решений, что определяет общую парадигму развития регионального пространства в рамках новой теории роста - «культурной репрезентации регионов», основанной на взаимодействиях: «региональная культура—»модель регионального развития», «точка—»ось», «ядро—»периферия», «образ региона —» конкурентоспособность». Культурный регионализм Китая предполагает активное использование потенциала региональной культуры в «репрезентативных» прак-

тиках культурной регионализации, функционально выраженной в развитии культурных индустрии, культурном брендинге с целью создания привлекательного образа-имиджа и эффективной модели регионального развития.

4. Аксиологическое ядро формирования «единого» социокультурного пространства Китая образует ценностный императив «гармония» («хэсе»). Содержание категории «гармония» претерпело значительные изменения, расширившись от традиционного узкого понимания до системы методов преодоления противоречий. Процессуальный характер «гармонии» выражается в конкретных практиках культурного строительства, направленных на укрепление роли пропаганды (развитие СМИ, интернет-пространства); интенсивное развитие культурных индустрий, позиционирование китайских культурных брендов; согласованное развитие регионов и т.д. Китайская культура «гармонии» как оригинальная культур-философская парадигма составляет аксиологическую основу идеологии всестороннего гармоничного развития КПК, закрепленной в концепциях «гармоничного общества» и «гармоничного мира», призванных сформировать «единое» «гармоничное» социокультурное пространство КНР.

5. Китайская концепция «гармоничного мира» формирует культуроцен-тричную философию, способную значительно развить идеи транскультура-лизма и диалога культур, представляя потенциал расширения коммуникативной этики в условиях глобализации. Диалогичность китайской концепции «гармоничного мира» определяет универсально-партикулярную парадигму «гармоничного регионализма». Региональные проекции реализации концепции «гармоничного мира» выражаются в расширении культурно-цивилиза-ционного сотрудничества, диалога культур со странами Азии. Среди основных направлений цивилизационно-мировоззренческого инкорпорирования философии «гармоничного мира» выделяются регионы Центральной, Юго-Восточной, Северо-Восточной, Южной Азии. Содержание концепции «гармоничного мира» и практик построения «гармоничного регионализма» подтверждает предположение о «расширяющемся» социокультурном пространстве современного Китая.

6. Концепция культурной «мягкой силы» КНР как инструмент «расширяющегося» социокультурного пространства современного Китая характеризуется богатой культурно-ценностной насыщенностью и разнообразием практик реализации. Процесс ценностно-идеологического наполнения содержания «мягкой силы» Китая соответствует принципу триединства составляющих: сохранение китайской специфики, содействие культурным инновациям, улучшение качества культурной продукции. Особая роль отведена процессу инновирования китайских культурных ценностей и укрепления их экстра-вертного потенциала воздействия, которое осуществляется на основе воспроизводства традиционных ценностей, укрепления ценностей социализма, заимствовании и китаизации зарубежного опыта с целью генерирования всеобщих ценностей. Практики реализации культурной «мягкой силы» Китая включают механизмы прямого культурного воздействия и опосредованные

социокультурные механизмы. Логика построения «гармоничного мира» и «гармоничного регионализма» определяет специфику китайского трансграничного регионализма как транслирующего инструмента «мягкой силы», направленного на обеспечение мирного международного окружения, благоприятного для гармонизации внутреннего социокультурного пространства КНР. Анализ содержательного наполнения и практик реализации культурной «мягкой силы» Китаем позволяет сделать прогноз о ее дальнейшем наращивании и расширении ареала культурно-цивилизационного влияния.

7. Межкультурное взаимодействие России и Китая в транснациональном пространстве Северо-Восточной Азии (СБА) определяется различными культурно-ценностными императивами конструирования внутреннего (национального) и транснационального пространства. В условиях гетерогенности культурного ландшафта СВА Китай позиционирует свою культурную миссию гармонизации межцивилизационных отношений. Культурное влияние Китая в СВА генерировано ценностными императивами концепции построения «гармоничного мира» и практиками «гармоничного регионализма», которые являются опосредованными механизмами культурной «мягкой силы», определяя китаецентристскую модель траснационального пространства, где Китай выступает культурным ядром, оставляя России роль «размытой периферии». Большая роль в трансграничной интеграции в СВА отводится приграничным территориям — Северо-Восточному региону КНР. В сложившихся условиях одной из важнейших задач для России является наиболее эффективное инкорпорирование ее восточных регионов в социокультурное пространство СВА и реализация культурно-цивилизационного потенциала в регионе.

8. Культурное влияние Северо-Восточного региона КНР интенсифицируется через «мягкую силу», представленную инновационными механизмами управления (соглашения и программы). Социокультурные практики построения культурных брендов в контексте программ развития Северо-Восточного региона КНР становятся одним из инструментов «мягкой силы», средством трансляции китайских ценностей «гармоничного мира», конструирующих трансграничное социокультурное пространство. Генерируемая преимущественно Китаем такая форма обладает ценностной гибкостью, связывая и гармонизируя межкультурные трансграничные связи. Северо-Восточный регион КНР в социокультурном пространстве трансграничья выступает культурной доминантой, расширяя трансляцию ценностей, формируя культуру развития, обнаруживая глубинную социокультурную природу асимметрии приграничных пространств РФ и КНР. Сложившаяся дифференциация социокультурного пространства российско-китайского трансграничья актуализирует разработку инновационной культурной стратегии для России.

9. Реализация философско-культурологического форсайт-исследования российско-китайского трансграничья позволила выявить два основных сценария, определяющих потенциальные парадигмы развития социокультурного пространства Байкальского региона РФ в условиях межкультурного взаимодействия с Северо-Восточным регионом КНР. Первый сценарий (инерцион-

ный) - реализация парадигмы «лимитрофа» — предполагает смещение «мнимой» социокультурной границы и буферного пространства в сторону российских территорий, обнаруживая угрозу «вымывания» (лимитрофности) российского социокультурного пространства. Второй сценарий (инновационный) - реализация парадигмы «соразвития» - предполагает освоение и воспроизводство самобытной модели социокультурного пространства, основанного на принципах транскультурализма, диалога культур, взаимовыгодного трансграничного обмена инновациями при большей интегрированности в общероссийское национальное пространство и внутренней сплоченности в рамках макрорегионального пространства Байкальского региона РФ.

Степень достоверности и апробация результатов. Диссертационное исследование обсуждалось на заседании кафедры востоковедения Забайкальского государственного университета и рекомендовано к защите по специальности 09.00.13 - философская антропология и философия культуры.

Основные положения диссертации представлены автором в виде докладов на международных и всероссийских научно-практических конференциях, среди которых: «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия — Китай -Монголия» (Чита, 2006); «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, ИДВ РАН, 2008, 2011, 2013); «Актуальные проблемы развития современного китайского общества» (Чита, ЗабГУ, 2009-2013); «Приграничное сотрудничество: Россия, Китай, Монголия» (Чита,

2009); «Имидж страны/региона как стратегия интеграции России и АТР в XXI веке» (Улан-Удэ, ВСГУТУ, 2010); VI Конвент РАМИ «Россия и мир после мирового кризиса: новые вызовы, новые возможности» (Чита-Москва, 2010); «Мир и Россия: регионализм в условиях глобализации» (Москва, РУДН,

2010); «Россия - Азия: ценностные установки и социальный опыт» (Улан-Удэ, БГУ, 2010); «Общество и государство в Китае» (Москва, ИВ РАН, 2011, 2013); Международный симпозиум «Культурное пространство Северо-Восточной Азии» (Чита, ЗабГУ, 2011); «Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества» (Благовещенск-Хэйхэ, 2012, 2013); Международный симпозиум «Религия в культурном пространстве Северо-Восточной Азии» (Чита, ЗабГУ, 2012); «Философии Восточно-Азиатского региона (Китай, Япония, Корея) и современная цивилизация» (Москва, ИДВ РАН, 2012); «Имиджевая политика Российской Федерации: теория и практика регионов» (Улан-Удэ, ВСГУТУ, 2012); «Социально-экономическое, социально-политическое и социокультурное развитие регионов» (Пенза-София-Семей, 2012); «Актуальные проблемы российского регионализма: областническая идеология и культурология в истории и современной философской и общественно-политической мысли» (Омск, ОмГУ, 2012); «Социокультурное пространство России: проблемы и перспективы развития» (Белгород, БГИКИ, 2012); в том числе за рубежом: XVI World Congress of the International Union of Anthropological and Ethnological Sciences (Kunming, China, 2009); II International Congress on Chinese Studies: Urban Society: Challenges for Present and Future (Shanhai, China, 2010); International Society for Universal Dialogue (ISUD) World Congress: Dialogue among

cultures: peace, justice and harmony (Beijing, China, 2010); Shanghai International Conference on Social Science (SICSS) (Shanghai, China, 2011); International Symposium on Management and Social Science (ISMSS) (Beijing, China, 2013).

Некоторые положения диссертации апробированы автором в ходе выполнения научно-исследовательских работ в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.: 1) государственный контракт № 02.740.11.0363 от 20.07.2009 г. по теме: «Влияние глобализирующегося китайского региона на Забайкальский край: социально-философский аспект» (2009-2011); 2) соглашение № 14.В37.21.0977 от 07.09.2012 г. по теме «Инновационные формы безопасного соразвития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья: социально-философский аспект (на примере Байкальского региона РФ и внутренних регионов КНР)» (2012-2013).

Основные положения диссертации изложены в 53 публикациях автора по теме исследования, среди которых 2 монографии (1 — в соавторстве), глава в коллективной монографии; статьи в научных журналах и сборниках научных трудов, в том числе 14 статей - в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет 45,7 п.л.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, четырех глав, каждая из которых включает по три параграфа, Заключения и библиографического списка.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, предлагается теоретико-методологическая база, характеризуется научная новизна, излагаются положения, выносимые на защиту, обосновывается научно-теоретическая и практическая значимость результатов, описывается апробация исследования и структура работы.

Первая глава «Методология исследования социокультурного пространства» посвящена разработке методологической базы исследования: выявляются основные подходы и методы, обосновывается их продуктивность и необходимость операционализации в целях анализа трансформирующейся социокультурной реальности КНР. Разрабатывается когнитивная модель социокультурного пространства в единстве структурно-функциональных характеристик и пространственно-региональных форм его организации.

В параграфе 1.1. «Социокультурное пространство в дискурсивных практиках научного знания» рассматривается генезис и эволюция категории «социокультурное пространство» через соотношение понятий «пространство», «социальное пространство», «культурное пространство»; выявляется комплекс методов и подходов, адекватных сложности и многогранности самого феномена.

18

Исследования генезиса понятия «пространство» как гносеологической категории показали его естественно-научное и культурологическое происхождение. Осмысление пространства как общей формы существования материи формирует основные подходы к пониманию его сущности - субстантивист-ский и реляционистский. Последний наиболее продуктивен при исследовании социокультурного пространства и его структур, так как позволяет выявить взаимозависимость свойств и связей, провести его типологизацию. Представление о происхождении «пространства» первоначально как категории культуры связывает его с появлением мифо-религиозного и этического сознания. В этом случае ему придаются такие характеристики, как неоднородность, сак-ральность, иерархичность, горизонтальная дифференциированность, семиотическая и ценностная наполненность.

В историко-временном контексте становления понятия «социокультурное пространство» наблюдается его научно-специализированное «распадение» на две самостоятельные категории — «социальное пространство» и «культурное пространство». В философско-социологическом направлении происходит утверждение собственно пространственного подхода к исследованию социокультурной реальности, предлагаются гносео-апперцептивные, социально-психологические и семантические трактовки. Объективность социального пространства обосновывается отечественными учеными в рамках диалектико-материалистического учения, определяющего первичность экономических и географических факторов по отношению к культурным. В целом, гносеологический инструментарий, накопленный в философско-социологических научных практиках, является необходимым при анализе социокультурного пространства и позволяет выявить такие его характеристики, как открытость, структурированность, функциональность, интегрированность.

Методологический инструментарий описания культурного пространства через всеобщие философские категории с выявлением его онтологической сущности носит процессуальный характер, что соответствует деятельностному подходу к определению культуры, формой бытия которой и выступает культурное пространство. Основными методами анализа культурного пространства являются уже зарекомендовавшие себя как результативные: антропологический, культурологический, культурно-семиотический, компаративистский, феноменологический, системный, структурно-функциональный, герменевтический, синергетический, средовой, ландшафтный. Их использование помогает исследовать многообразие культур с одновременным выявлением их культурно-исторической специфики. При этом очевидной становится многомерность социокультурного пространства, определяющая необходимость междисциплинарного синтеза при его исследовании.

С когнитивной точки зрения разделение социального и культурного пространств правомерно, так как позволяет характеризовать отдельные феномены. Однако с точки зрения онтологической сущности такое разделение искусственно и не обеспечивает комплексность исследования социокультурной реальности. «Социальное» и «культурное» выступают неделимыми компонента-

ми единой целостности — социокультуры (П. Сорокин) по принципу общего и особенного, целого и единичного в пространственно-временном континууме.

Таким образом, «социокультурное пространство» концептуализируется как многофункциональная философская категория, а социокультурный подход - как универсальный, аккумулирующий накопленные в философско-гносеоло-гических практиках подходы и методы, составляющие комплексную методологию исследования социокультурной реальности современного Китая.

Параграф 1.2. «Сущностные характеристики элементов социокультурного пространства: когнитивная модель исследования» посвящен выявлению структуры социокультурного пространства, его функций и характеристик, образующих многомерную модель исследования.

Понятие «социокультурное пространство», отражающее многоплановую реальность человеческого бытия, конструируется на онтологических, гносеологических, ценностных и практических основаниях. В различных интерпретациях оно представлено единством множественности проявлений и неразрывной взаимосвязью элементов, что обуславливает целесообразность применения системного и структурно-функционального подходов для выявления и характеристики его системообразующих компонентов.

Наиболее системно категория «социокультурное пространство» выражена в единстве его онтологических подсистем: личность, социум, культура, цивилизация.

Личность как субъект взаимодействия в рамках социокультурного пространства выступает одним из его базисных системообразующих элементов. Взаимодействие личностей образует единое социокультурное пространство социума. С точки зрения уровневого подхода, на данном этапе возможна структурация социокультурного пространства, образующая единую пространственную парадигму «цивилизационное» - «национальное» - «региональное» — «локальное» — «групповое» — «личностное», включая промежуточные звенья — «транснациональное», «трансграничное», «межрегиональное», «межличностное» и т.д. Цивилизация как метаисторическая социокультурная общность обладает определенной статичностью по отношению к культуре. Культура как динамичный структурообразующий элемент трансформирует само социокультурное пространство. Идентичность, оказываясь в центре стремительно меняющейся социокультурной реальности, становится своеобразным «маркером» «квазиграниц» и связанности социокультурного пространства по линии «личность — социум — культура — цивилизация».

Процессуально-динамические элементы социокультурного пространства (культурные ценности, культурная политика, межкультурное взаимодействие, социокультурные инновации и т.д.) выполняют важную роль в его развитии, воспроизводстве и трансформации.

Анализ многокомпонентной структуры социокультурного пространства позволяет выделить следующие его виды: этническое, конфессиональное, технологическое, экономическое, политическое, социальное, правовое, культурное, информационное, эстетическое, нравственное и др. Социокультурное

пространство выступает как функциональная подсистема жизненного пространства, поле социального взаимодействия в конкретной природной среде (В.А. Писачкин). В контексте синергетики структура социокультурного пространства представлена социальными конструктами и культурными смыслами, составляющими основу самоорганизации. К таковым относят национально-культурный менталитет, традиции, инновации, интеграцию и межсетевое взаимодействие, государство и его культурную политику. Соотношение традиций и инноваций - параметр порядка, который играет интегрирующую роль в процессе воспроизводства социокультурного пространства.

Социокультурное пространство, как явление многослойное, предполагает сложную структуру функций. В числе основных - функции аккультурации, социализации, информационно-коммуникативная, воспроизводства социокультурных моделей. Часть функциональных характеристик социокультурного пространства в работе рассмотрена в дуальных парах: структурности-хаотичности; моделирующая-трансформирующая; ограничения-безграничности; локализации-распространения; тотальности (синкретности)-разорван-носта (дискретности); открытости-замкнутости; фильтрации-барьерности; интегрирующая-дезинтегрирующая; статичности-динамичности; расширения-сжатия. Эвристический потенциал представленной теоретической модели возрастает в условиях контакта между «чужеродными» социокультурными пространствами, что обеспечивает полноту и комплексность исследования трансформации социокультурного пространства Китая в контексте транснационального межкультурного взаимодействия РФ и КНР.

В параграфе 1.3. «Социокультурное пространство в региональном измерении» выявляются формы организации социокультурного пространства на основе содержательных и пространственно дифференцирующих характеристик; обосновывается продуктивность регионологического подхода в исследовании социокультурного пространства Китая.

Философское осмысление трансформационных сдвигов в социокультурном пространстве мира базируется на взаимообусловленности идей глобальности и региональное™, что концептуализирует понятие «регион» как отражение новой формы организации социокультурного пространства, а «регионализм» - как когнитивную парадигму рефлексии взаимодействия и взаимосвязи локального, странового (национального) и глобального (наднационального) уровней организации социокультурного пространства.

На основе анализа научного опыта районирования наднационального социокультурного пространства мира значимым в ходе исследования «расширяющегося» социокультурного пространства Китая является выделение следующих регионов: 1) стран конфуцианско-буддийского ареала как регионального пространства распространения конфуцианско-будцийской цивилизации, объединенного по признаку «близости» культуры и традиционных ци-вилизационных ценностей; 2) восточно-азиатского региона, включающего страны Юго-Восточной, Южной, Центральной, Северо-Восточной Азии, как пространства интенсивного распространения китайской «мягкой силы», диа-

21

лотового пространства транснациональных коммуникативных практик России и Китая; 3) африканского и латиноамериканского регионов - как пространств потенциального воздействия китайской «мягкой силы».

Регионологический подход, являясь эффективной формой исследования проблем социокультурных трансформаций как страны в целом, так и ее отдельных частей — «внутренних» регионов, позволяет рассматривать национальное социокультурное пространство Китая как совокупность региональных пространств — «Китай регионов». Подобное методологическое нововведение значительно развивает представление о социокультурном пространстве Китая. Национальное социокультурное пространство образуется взаимодействием регионов как социокультурных реальностей, дифференцированных в региональных практиках на основе геокультурных ландшафтов, особенностей социокультурного потенциала, уникальности региональной культуры, этно-религи-озных характеристик регионального социума, процессов формирования региональной социокультурной идентичности, формирования культурных образов-брендов регионов, представляя специфику культурного регионализма.

Место каждого из региональных пространств определяется через отношение к другому в рамках устоявшихся моделей — «центр-периферия-граница», «внутренние регионы-окраинные (приграничные) регионы». В рамках социокультурного подхода роль приграничных пространств рассматривается через призму идей «лимитрофности» — возможности отторжения от национального пространства. Взаимодействие инокультурных приграничных пространств, опосредованное границей, порождает новую метагибридную форму организации социокультурного пространства — трансграничье, характеризующуюся по-лиядерностью, где центрами-ядрами выступают национальные культуры, региональные и локальные социокультурные образования стран-участниц. Социокультурное пространство трансграничья, являясь системой открытого динамического типа, конструируется на основе межкультурного взаимодействия, представляющего специфический интеграционный потенциал его развития. Социокультурные практики, реализуемые в пространстве трансграничья, определяют его специфику, образуя культурные модели трансграничного регионализма.

В заключение делается вывод о необходимости детального анализа китайского трансграничного регионализма, во многом определяющего специфику конструирования российско-китайского социокультурного пространства трансграничья.

Вторая глава «Культурная специфика китайской модели социокультурного пространства» посвящена исследованию архитектоники социокультурного пространства Китая, характеристике культурного регионализма как механизма пространственно-региональной дифференциации и выявлению его ценностного консолидирующего «ядра».

В параграфе 2.1. «Социокультурное пространство Китая в условиях инновационного культурного строительства» выявляются и характеризуются опорные элементы архитектоники социокультурного пространства современного Китая.

Построение и соотношение отдельных элементов китайского социокультурного пространства обусловлены культурно-историческими особенностями развития китайской цивилизации и инновационными практиками современного культурного строительства.

Парадигмальная логика и контуры китайского социокультурного пространства тесно связаны с характеристикой пространственных различий китайской цивилизации как культурно-исторического типа. В историко-цивили-зационном плане в социокультурном пространстве Китая осуществлялся длительный процесс взаимодействия и взаимопроникновения различных культур при доминирующей роли китайской, выступающей фактором формирования устойчивой историко-культурной общности, источником социокультурных, научно-технических инноваций.

Ценностный культурно-цивилизационный фундамент архитектоники китайского социокультурного пространства выражен в традиционной политической культуре Китая как потенциальном духовном ресурсе в мировом цивилизационном процессе и инструменте сохранения национальной идентичности в условиях социокультурной модернизации. Культурно-цивилизационный ареал китайской цивилизации не ограничивается государственными границами КНР, предопределяя логику «расширяющегося» китайского социокультурного пространства (В.А. Абрамов).

Интегрирующим элементом китайского социокультурного пространства и своеобразным «маркером» духовно-культурного состояния современного китайского общества выступает социокультурная идентичность, которая представлена в работе как сложная многоплановая конструкция, включающая несколько уровней: цивилизационный, национальный, этнический, региональный, личностный; и видоизменяющаяся по сферам жизнедеятельности -культурно-цивилизационная, социальная, культурная, экономическая, идейно-политическая («социалистическая»).

Вхождение Китая в глобализационный процесс приводит к значимым изменениям в архитектонике его социокультурного пространства. Многофакторная глобализация, интенсивность межкультурных контактов вызывают проблемы определения специфики так называемой «китайскости» («чжунго-син»), привлекая все большее внимание к вопросу существования и сущности «китайской модели» развития. Термин «модель» (<шошю>) применительно к современному Китаю имеет несколько методологических интерпретаций. Главные из них - интернальность (уникальность пути развития, выраженная понятиями «путь», «паттерн», «парадигма», «модус», «культурный образец», «практика») и экстернальность (потенциал притягательности и возможности самой модели к распространению и проецированию во вне («мягкая сила», Пекинский консенсус).

В социокультурном аспекте интерпретации «китайской модели» ее базисной основой выступает инновационная китайская культура, генерируемая в рамках «научной концепции» развития и культурного строительства КНР. Инновационная китайская культура, по мнению китайских ученых, удовле-

творяет трем взаимосвязанным требованиям: а) является органической составляющей передовой современной мировой культуры; б) ассимилирует лучшие элементы инокультур и воспроизводит элементы традиционной китайской культуры; в) выходит за рамки спора между «модернизмом» и «постмодернизмом». Воспроизводство и конструирование социокультурной реальности в условиях инновационного культурного строительства неразрывно связано с дихотомией «традиционализм/инновация». Гармоничное соотношение традиций и инноваций, обеспечиваемое инновационной китайской культурой, играет интегрирующую роль в процессе построения социокультурного пространства современного Китая.

Таким образом, архитектоника китайского социокультурного пространства представлена как динамичная система, опорными элементами которой выступают культурно-цивилизационная специфика пространственных различий, пространство китайского социума с его ценностями, идентичностями и консолидирующим элементом - инновационной китайской культурой как квинтэссенцией традиций китайской культуры и инноваций культурного строительства КНР.

В параграфе 2.2. «Культурно-региональные модели конструирования социокультурного пространства Китая» выявляется специфика китайского культурного регионализма в условиях дифференциации социокультурного пространства.

Региональная дифференциация является имманентной характеристикой национального социокультурного пространства современного Китая, которая обуславливается масштабностью территории и асинхронностью ее освоения, различием природно-климатических условий, чрезвычайным разнообразием этно-национального состава населения и т.д.

Китайские ученые достаточно подробно исследуют функции потенциала региональных культур в формировании культурных регионов как дифференцированных культурно-региональных моделей, способствующих сбалансированному региональному развитию и всесторонней социокультурной модернизации КНР.

В диссертации анализируется классификация региональных культур и их характеристики, предложенные китайскими авторами (Ань Гань, У Биху, Дун Юйхун, Чжао Сюань, Лун Цзи; Ся Жиюнь, Чжан Эрсюнь; Сань Хайянь, Ван Хуэйчан, Янь Яоцзюнь и др.). В общем поле ханьской культуры они выделяют более 15 самобытных региональных культур (диюй вэньхуа) — Цилу (цилу вэньхуа); Уюэ (уюэ вэньхуа)-, культура Центральной равнины (Чжун-юань) (чжунюань вэньхуа)', Баминь (баминь вэньхуа); культура Северо-Востока (Дунбэй) (дунбэй вэньхуа); Саньцзинь (саньцзинь вэньхуа); Башу {башу вэньхуа); Линнань (линнань вэньхуа); Кэцзя (кэцзя вэньхуа); Цзинвэй (■цзинвэй вэньхуа); Цзинчу (цзинчу вэньхуа); Тибетская культура {цан вэньхуа); Хуэйская культура (хуэй вэньхуа); Гань {гань вэньхуа); Но {но вэньхуа) и др.

Социокультурная практика разработки инновационных моделей развития требует соотнесения региональных культур с зонами экономического

подъема, что обусловило выделение китайскими исследователями 9 функциональных культурных регионов - Цилу, Яньчжао, Саньцинь, Саньцзинь, Чу, Уюэ, Башу, Линнань, Дунбэй.

Сложность выделения собственно культурных регионов китайскими учеными связывается с тем, что влияние региональной культуры наиболее сильно в пространственном ядре и ослабевает по мере отдаления к периферии, нивелируя границы региональной культуры и их частое несовпадение с административными границами региона.

Анализ характеристик региональных культур и критериев отнесения региона к тому или иному культурному типу показал, что в условиях полиэтнич-ности и доминирования ханьского населения ареалы их распространения и присущие им традиционные хозяйственно-культурные типы сжимаются, что значительно затрудняет выделение отдельных регионов и объясняет несовпадение количества региональных культур и собственно культурных регионов.

С учетом этого положения диссертант выделяет в социокультурном пространстве Китая два основных типа культурных регионов - морфологические, совпадающие с ареалами влияния региональных культур, и функциональные, соотносящиеся с экономическими факторами развития и частично совпадающие с административными единицами.

Среди критериев выделения функциональных регионов основными являются механизмы влияния региональных культур на региональное развитие, которые подразделяются на внутренние, определяющие ценностные императивы развития и детерминирующие принятие решений и экономическое поведение в регионе, и внешние, составляющие потенциал развития культурных индустрий и формирования культурных образов-брендов регионов, направленных на повышение их конкурентоспособности. «Культурная презентация» («вэньхуа дайбяосин») становится одним из основных элементов региональных стратегий развития.

Таким образом, диссертант приходит к выводу, что культурный регионализм Китая становится инновационным инструментом всесторонней социокультурной модернизации КНР в единстве ее «внутренних» регионов. Региональные культуры посредством внутренних и внешних механизмов определяют общую парадигму развития регионального пространства КНР в рамках новой теории роста — «репрезентативной модели», основанной на взаимодействиях: «региональная культура—»модель регионального развития», «точка—>ось», «ядро—»периферия», «образ региона—»конкурентоспособность». Практики культурного регионализма функционально выражены в развитии культурных индустрий, культурном брендинге регионов с целью создания привлекательного образа-имиджа и разработки эффективной модели гармонизации регионального развития.

В параграфе 2.3. «Гармония» — аксиологическое ядро формирования «единого» социокультурного пространства КНР» выявляется специфика китайской культуры «гармонии» и практики ее реализации в стратегиях всестороннего гармоничного развития КНР.

Усиливающаяся дифференциация социокультурного пространства Китая обуславливает обращение современного философского и общественно-политического дискурса к базисным для традиционной культуры ценностным идеологемам, среди которых особо выделяется «гармония» («хэсе»), представленная в научной теории и практике объединяющим социальным и культурным идеалом.

Культура «гармонии», претендующая на универсальность, в китайской интерпретации сформировала оригинальную культур-философскую парадигму, выраженную в конкретных образцах (паттернах): «гармония-ценность» («хэ в эй гуй»)-, «единство неба и человека» («тянь жэнь хэ и»); «гармония рождает вещи» («фухэ ши шэнву»); «гармония не обездоленность» («хэ ву гуа»); «устойчивое и равновесное состояние» («чжунюн», «чжунхэ»)\ «гармония в единстве, единство — сила» («хэ цзэ и, и цзэ до ли»); «единение без унификации» («хэ эр бу тун»); великая гармония («тайхэ») и др.

Анализ работ современных китайских философов, посвященных «гармонии», позволил сформировать представление о ее сущности как категории современной китайской культуры, играющей процессуальную роль в консолидации социокультурного пространства Китая. Ее содержание представляет набор ценностных императивов, которые определяют социальную иерархию, мораль, этику, межличностную гармонию, физический и духовный мир человека, экологическую культуру. Процессуальный характер гармонии раскрывается в представлении ее как базового понятия диалектики, противопоставленного «хаосу», «конфликту» («чоу») и «унификации» («тун»). «Гармония» в данном случае выступает системой методов преодоления противоречий («метод гармонии», «гармония как процесс», «гармония как практика»).

На основе анализа культурных образцов «гармонии» сделан вывод о том, что содержание категории претерпело значительные изменения, расширившись от традиционно узкого понимания до современной системы культурно-ценностных императивов и практик культуры «гармонии».

Анализ сформулированных в программных документах КПК ценностно-идеологических позиций показал, что аксиологическую основу ее современной идеологии составляет культура «гармонии». Концепции «гармоничного общества» и «гармоничного мира» скреплены единым идеалом достижения всестороннего гармоничного развития.

Проанализированный в диссертации «Пятиаспектный план» («у вэй и бэнъ цзунти буцзю») как парадигмальная инновация XVIII съезда КПК (2012 г.) предполагает всестороннее гармоничное развитие материальной, духовной, политической, социальной и экологической цивилизации, ядром которой выступает инновационная китайская культура и инновационные ценности. В рамках комплексного плана задачи культурного строительства сводятся к поддержке социалистической системы ценностей и идеалов, всестороннему обогащению внутреннего духовного мира человека, улучшению качества духовной и культурной жизни, повышению комплексной мощи и конкурентоспособности китайской культуры.

Конкретные практики культурного строительства, имея целью устранение существующих дисбалансов развития современного Китая, направлены на укрепление роли пропаганды (развитие СМИ, гармонизация интернет-пространства); интенсивное развитие культурных индустрий; позиционирование китайских культурных брендов; согласованное развитие регионов на основе наращивания их социокультурного потенциала с учетом региональной специфики.

Анализ логики организации «Пятиаспектного плана» позволяет утверждать, что «гармония» выступает духовной и процессуальной «скрепой» всестороннего развития, реализуемого в концепциях «гармоничного общества» и «гармоничного мира», призванных сформировать «единое» «гармоничное» социокультурное пространство КНР.

Третья глава «Транснациональные межкультурные практики расширяющегося социокультурного пространства Китая» посвящена выявлению сущности и ценностного содержания философии «гармоничного мира», «мягкой силы» китайской культуры и форм их реализации в социокультурных транснациональных практиках.

В параграфе 3.1. «Транскультурализм и диалог культур в китайской концепции «гармоничного мира» уточняется аксиологическое содержание философии «гармоничного мира» и характеризуются региональные практики ее цивилизационно-мировоззренческого инкорпорирования.

Впервые выдвинутая китайским лидером Ху Цзиньтао инновационная концепция построения «гармоничного мира» (2005 г.) является социокультурным идеалом КПК и одновременно - теорией глобального единого будущего мироустройства на основе мирных отношений, всеобщего процветания и совместного развития. Такое видение современного миропорядка, глобальных проблем и прогресса всего человечества отражает основные мировоззренческие ценностные ориентации, характерные для китайского общества. «Гармоничный мир» в официальном идеолого-пропагандистском нарративе КПК и как культурно-нравственная основа устойчивого развития - это мир культурно-цивилизационного многообразия, справедливости, терпимости, доверия, сотрудничества, взаимной помощи, подлинного единения человека и природы.

Ключевыми направлениями и сферами строительства «гармоничного мира» являются политическая, экономическая, культурная, экологическая и сфера безопасности.

Осуществленный в контексте философии культуры анализ китаеязыч-ных источников дает основание утверждать, что концепция «гармоничного мира» формирует культуроцентричную философию, способную значительно развить идеи транскультурализма и диалога культур. В условиях возрастающего запроса на культурное разнообразие и взаимодействие на основе диалога культур, исключающего унификацию (вестернизацию) и фрагментацию (культурный изоляционизм), такая философия представляет потенциал расширения коммуникативной этики. Автор рассматривает диалогику (М. Библер)

китайской концепции «гармоничного мира» через ценностные принципы традиционной конфуцианской культуры: «единение без унификации» (<осэ эр бу тун»), «следование срединности» («чжунхэ»), «внутреннего совершенства и внешней активности» («нэм шэн вай ван»), «управление страной на основании добродетели» («и дэ чжи го»), «совместного процветания» («гун тун фу юй»), «искренности и доверия» («чэнсинь»). В качестве основного инструмента межкультурного взаимодействия с другими странами официально провозглашен диалог.

Автор утверждает, что диалогичность китайской концепции «гармоничного мира» определяет универсально-партикулярную парадигму «гармоничного регионализма» Китая («хэсе дицюй чжуи»), предполагающую наличие общечеловеческих ценностей глобальной цивилизации (мир, гармония, развитие, сотрудничество) при сохранении национальной (региональной) социокультурной специфики.

На практике построение «гармоничного регионализма» осуществляется с помощью «уровневой дипломатии» по линии расширения многостороннего диалога с великими державами, окружающими странами, развивающимися странами. Региональные проекции концепции «гармоничного мира» выражаются в расширении культурно-цивилизационного сотрудничества, диалога культур со странами Азии. Среди основных направлений цивилизационно-мировоззренческого инкорпорирования философии «гармоничного мира» выделяются регионы Центральной Азии, Юго-Восточной Азии, Северо-Восточной Азии, Южной Азии. Наибольшего успеха в реализации «гармоничного регионализма» Китай добился в Центральной Азии в рамках ШОС, где принципы «шанхайского духа» определяют межцивилизационный диалог в регионе. Концепция «гармоничного мира» и практики «гармоничного регионализма» интерпретируются автором как механизмы диалога культур и одновременно - трансформации социокультурного пространства Китая, определяющие ценностные императивы и направления его расширения.

Параграф 3.2. «Мягкая сила» культуры Китая в транснациональных социокультурных практиках» посвящен анализу ценностных ресурсов, принципов наращивания «мягкой силы» китайской культуры и механизмов реализации ее экстравертного потенциала в транснациональных практиках.

Концепция «мягкой силы», разрабатываемая с конца 80-х гг. XX в. Дж.С. Найем, выделившим три основных ее источника (культура, политические ценности и идеалы, внешняя политика), обрела плодотворную почву в китайском научном и общественно-политическом дискурсе, специфицировав ее культурно-ценностное содержание и социокультурные практики реализации относительно китайской реальности.

Культурная «мягкая сила» выступает частью партийной идеологии, официально закрепленной в материалах XVII и XVIII съездов КПК. Контекст ценностно-идеологического содержания «мягкой силы» Китая, выделенный в диссертации, обнаруживает «культуроцентричность» китайской «мягкой силы» и ее аксиологическую наполненность. В расширенном толковании со-

28

держание китайской «мягкой силы» базируется на принципах развития культурных инноваций, улучшения качества культурной продукции с сохранением китайской специфики в ее ценностном аспекте.

Анализ китайских социокультурных практик в межкультурном взаимодействии показал, что механизмом актуализации, популяризации и наращивания культурной мощи Китая является его «мягкая сила». Особая роль в укреплении культурного влияния Китая в транснациональном культурном пространстве отводится трансляции культурных продуктов, содержащих ценностную информацию. Данное положение побудило автора обратиться к анализу китайских культурных ценностей, которые представлены в диссертации системой, включающей традиционные ценности китайской культуры (гармония, долг, доверие, дружелюбие и др.), ценности социализма (справедливость, равенство, свобода), заимствованные и китаизированные ценностные элементы инокультур (демократия, законность, благосостояние и др.). Синтез данных ценностей является для китайской культуры инновационной формой, позволяющей гибко проецировать «мягкую силу» Китая вовне.

Социокультурные практики в этом процессе включают прямое культурное воздействие и опосредованные социокультурные механизмы. Агентами-проводниками прямого культурного воздействия выступают Институты и классы Конфуция; образовательные программы и международные обмены; культурно-туристические бренды; массовые общественно-культурные мероприятия (форумы, конференции, выставки и т.д.); культурные индустрии; транснациональные сети зарубежных китайцев (рсуацяо хуажэнъ).

Опосредованные социокультурные механизмы китайской «мягкой силы» реализуются через ценностные установки внешней стратегии КНР построения «гармоничного мира» и «гармоничного регионализма». «Мягкая сила» «гармоничного регионализма» воплощается как расширение представительства Китая в международных и региональных интеграционных объединениях и увеличение числа «государств-сателлитов», поддерживающих Пекинский консенсус. Наибольшего успеха в реализации «мягкой силы» Китай добился в ряде стран африканского, латиноамериканского, юго-восточного, центрально-азиатского регионов, определяя контуры расширения своего социокультурного пространства.

Анализ ценностного наполнения и социокультурных практик реализации «мягкой силы» позволяет автору прогностически утверждать, что Китай обладает достаточным ценностным потенциалом для дальнейшего наращивания своей культурной «мягкой силы» в транснациональных социокультурных практиках и последовательного расширения ареала культурно-цивилизацион-ного влияния.

В параграфе 3.3. «Социокультурные практики китайского трансграничного регионализма (субрегионы «Большой Меконг», «Туманган»)» анализируются социокультурные практики трансграничного регионализма Китая как транслирующего инструмента «мягкой силы» и расширения своего социокультурного пространства.

Социокультурные основы китайского трансграничного регионализма соответствуют культурно-аксиологическим доминантам достижения внутренней и внешней «гармонии». Логика построения «гармоничного мира» и «гармоничного регионализма» КНР определяет специфику трансграничного регионализма, направленного на обеспечение мирного международного и регионального окружения, благоприятного для дальнейшей гармонизации внутреннего социокультурного пространства и устойчивого роста КНР. Ценностными императивами трансграничной регионализации выступают добрососедство, дружба, партнерство, мир, гармония, совместное развитие.

Социокультурные практики трансграничного регионализма КНР образуют своеобразное единство разнообразия видов трансграничного взаимодействия (экономического, политического, социального, культурного, религиозного и т.д.), цементирующим фактором которых выступают культурные смыслы, формирующие содержание специфической модели.

В работе проанализированы социокультурные практики Китая в трансграничных пространствах «Большой Меконг» и «Туманган».

Субрегион «Большой Меконг» - трансграничное пространство в территориальном ареале р. Меконг, включающее приграничные регионы шести стран: Таиланда, Вьетнама, Лаоса, Мьянмы, Камбоджи и Китая (пров. Юньнань; Гуанси-Чжуанский автономный район (ГЧАР). Концепция трансграничного регионализма «Большого Меконга» базируется на представлении особой миссии р. Меконг как «колыбели индокитайской культуры», которая «повелевает» прилегающим регионам быть более погруженным в процесс межкультурной коммуникации. Трансграничное пространство «Большого Меконга» характеризуется относительной этно-религиозной гомогенностью и давней историей взаимодействия. Большая часть коренного населения региона принадлежит к монголоидной расе и исповедует буддизм, 16 трансграничных этнических групп обладают сходством в языке и религии. Пространство региона является частью Южного Шелкового пути из Китая в Юго-Восточную, Южную Азию и на Ближний Восток, которому насчитывается уже более 2000 лет.

Основной целью создания зоны «Большого Меконга» является достижение «ЗС»:связуемости, соревновательности, сообщинности. В этих целях Китай призывает заинтересованные страны к взаимному доверию, укреплению контактов, ускорению взаимодействия, совместному координированию развития.

Содействие китайской стороны многостороннему сотрудничеству в рамках региона «Большой Меконг» совпало с планом по развитию западных регионов КНР (2000 г.). Проект «Большой Меконг» предусматривает возможность продвижения провинции Юньнань и ГЧАР в качестве «плацдарма» (цяотоубао) открытости Китая в ЮВА, транспортного коридора с выходом к Индийскому океану и локомотива развития окраинных регионов Юго-Западного Китая. Сформированная КНР в рамках «Большого Меконга» «юнь-наньская модель», активно использующая преимущества относительной гомогенности пространства и богатую историю межкультурного взаимодействия, предполагает активную интеграцию «внутренних» регионов в более

крупные транснациональные пространства, где приграничные пространства выступают центром при сохранении иерархии в национальном социокультурном пространстве. Такая модель строится на механизме «двойной открытости» — внутренней (сяннэй) и внешней ('сянвай) и демонстрирует превращение окраинной периферии в центр глобально-национального взаимодействия.

Автор утверждает, что китайский трансграничный регионализм в рамках проекта «Туманган» (РТИ) отличается от «юньнаньской модели», что обусловлено в большей степени культурно-цивилизационной гетерогенностью данного социокультурного пространства, значительно затрудняющей интеграционные процессы в регионе. Проекты, продвигаемые китайской стороной в РТИ, разрабатываются в русле Программы развития Северо-Восточных регионов КНР и направлены на обеспечение их экономического роста за счет более активного вовлечения во внешнеэкономические связи, в том числе с Россией, и совершенствование трансконтинентальных коммуникаций с выходом к Европе и Америке.

В диссертации делается вывод о том, что социокультурные практики трансграничных проектов «Большой Меконг» и «Туманган» сформировали специфическую модель китайского трансграничного регионализма, признанную Пекином перспективным и эффективным механизмом развития не только международных связей и трансграничного сотрудничества, но и механизмом культурного подъема отсталых «внутренних» приграничных регионов.

Четвертая глава «Парадигмальные формы межкультурного взаимодействия России и Китая в транснациональных практиках» посвящена анализу практик межкультурного взаимодействия России и Китая в транснациональном социокультурном пространстве.

В параграфе 4.1. «Культурно-ценностные императивы позиционирования Китая в Северо-Восточной Азии» выявляются значимые для России культурно-ценностные императивы Китая в конструировании транснационального пространства Северо-Восточной Азии.

Межкультурное взаимодействие России и Китая в транснациональном пространстве Северо-Восточной Азии рассматривается в работе через культур-философскую рефлексию различий конструирования внутреннего (национального) и транснационального пространства, характерных парадигме «Восток-Запад». Для западной парадигмы реальность материальна и регулируется преимущественно техногенными императивами. Китайские проекты конструирования реальности определяются метаисторическими целями культуры, реализуясь в культурно-ценностных национальных и региональных стратегиях.

С позиций философии культуры Северо-Восточная Азия представлена автором как комплексное социокультурное образование с характерной гетерогенностью культурного ландшафта территории, охватывающей государства, относящиеся к различным культурно-цивилизационным системам. На современном этапе регион СВА переживает сложную цивилизационную трансформацию, в которой Китай, по утверждению диссертанта, позиционирует свою культурную миссию гармонизации межцивилизационных отношений.

Культурное влияние Китая в СВА генерировано ценностными императивами концепции построения «гармоничного мира» и практиками «гармоничного регионализма», которые являются опосредованными механизмами культурной «мягкой силы». Интенсивная трансляция «мягкой силы» в регионе позволяет автору утверждать, что транснациональное пространство в регионе формируется на основе китаецентристской модели, где Китай выступает культурным ядром, оставляя России роль «размытой периферии». Проведенный анализ внешнеполитических и культурных стратегий КНР выявил, что позиционирование Китая в СВА носит ценностно-императивный и доминантный со стороны КНР характер. Отсутствие институциональных форм регионализма в СВА усиливает подобные тенденции, ограничивая перспективы сетевой интеграции и равноправного диалога культур в регионе.

Китай в социокультурном пространстве СВА применяет мягкие адаптационные практики трансграничного регионализма в рамках внешней концепции «гармоничного мира», подчиненной основному ценностному принципу «мягкой силы» — «гармонии мира». Как и в ЮВА, большая роль в трансграничной интеграции в СВА отводится приграничным территориям — Северо-Восточному региону КНР. Механизмы подъема Северо-Востока КНР, в том числе с целью более эффективной интеграции в культурный ареал СВА, являются традиционной практикой реализации китайской «мягкой силы» в регионе.

В диссертации выявляются глобальные и региональные факторы взаимодействия России и Китая в социокультурном пространстве СВА. В глобальном формате отношения России и Китая носят межцивилизационный характер, основанный на принадлежности к различным культурно-цивили-зационным системам. Евразийская природа, масштабность, этнокультурное разнообразие, самодостаточность, адаптивность, пограничность, готовность к диалогу, общность видения «модели мира», богатый опыт взаимодействия определяют «безальтернативность» соразвития российской и китайской культур. Однако культурно-цивилизационные различия, проявляющиеся в процессе самоидентификации, особенностях национальных культур, неравномерности динамики социокультурного развития, обуславливают необходимость особого внимания и объективной оценки «китайского фактора» в пространстве российско-китайского взаимодействия.

В этой связи автором проведен многоуровневый анализ «китайского фактора», который, выступая в диссертационной работе методологическим принципом, определяет парадигмальные формы, в том числе межкультурного российско-китайского взаимодействия. Выявлены факторы-ограничители российско-китайского взаимодействия: различия в способах социокультурной модернизации, дисбаланс культурной составляющей комплексной национальной мощи; демографические, экологические и др.

Формулируется вывод о том, что одной из важнейших задач для России является наиболее эффективное инкорпорирование ее восточных регионов в социокультурное пространство СВА и реализация культурно-цивилизацион-ного потенциала в регионе.

В параграфе 4.2. «Проекции социокультурных практик «мягкой сипы» в трансграничное пространство РФ и КНР (на примере Северо-Восточного региона КНР)» представлена характеристика социокультурных практик Северо-Восточного региона КНР в реализации «мягкой силы» Китая как механизма конструирования российско-китайского трансграничного пространства.

Северо-Восточный регион КНР охарактеризован в диссертации с точки зрения пространственной организации как один из приграничных регионов страны, «центр Северо-Восточной Азии», граничащий с четырьмя иностранными государствами (Россией, Монголией, КНДР и Японией) и потенциально способный оказывать культурное влияние на развитие межрегиональных связей и социокультурную ситуацию, складывающуюся в трансграничье.

Социокультурное пространство Северо-Восточного региона КНР исторически формировалось под воздействием процессов миграции, в результате чего образовалась гибридная форма степной культуры северных кочевников и культуры Центральной равнины (ханьской), которые в разные исторические периоды подвергались инокультурному воздействию. В результате мульти-культурного симбиоза культура Северо-Востока приобрела такие качества, как толерантность, открытость, совместимость, предопределив развитие меж-цивилизационного диалога.

В диссертации проведен анализ программ и планов, составляющих сущность современной культурной политики КНР в регионе. Основные из них — План строительства «культурного коридора приграничных территорий длиной в 10 тыс. ли» (2001-2010 гг.), нацеленный на утверждение образа Северо-Восточного Китая как культурного приграничного региона, повышение «мягкой силы» культурных индустрий региона, внедрение культурных инноваций; «План развития туризма Северо-Восточного региона» (2010-2015 гг.), целью которого является создание и продвижение культурно-туристического бренда «Большой Дунбэй». Согласно Плану, к 2015 г. намечена оптимизация туристических продуктов (создание 4 регионов зимнего, 10 брендов экоту-ризма; развитие культурного, приграничного, приморского туризма); развитие пространственной структуры туризма: «5 районов — 15 субрегионов», «4 горизонтальных и 4 вертикальных» осей; улучшение качества туристских услуг; укрепление регионального и международного сотрудничества в сфере туризма.

В целом, «План развития туризма Северо-Восточного региона» представляет детально разработанную стратегию развития этой отрасли культурной индустрии с обозначением основных направлений, целей, принципов и механизмов ее реализации, что свидетельствует о целенаправленном со стороны Китая конструировании российско-китайского трансграничного пространства. Исследования и других практик, развития Северо-Восточного региона показали, что Китай рассматривает социокультурное пространство региона как транзитное в процессе трансляции своей культуры в соседние страны.

Делается вывод о том, что культурное влияние Северо-Восточного региона КНР интенсифицируется через «мягкую силу», представленную инно-

вационными механизмами управления (соглашения и программы). Социокультурные практики построения культурных брендов в контексте программ развития становятся одним из инструментов «мягкой силы», средством трансляции китайских ценностей «гармоничного мира», формируя «репрезентативную модель» конструирования трансграничного пространства. Генерируемая преимущественно Китаем такая форма обладает ценностной гибкостью, связывая и гармонизируя межкультурные трансграничные связи. Северо-Восточный регион КНР в социокультурном пространстве трансграничья выступает культурной доминантой, расширяя трансляцию ценностей, формируя культуру развития трансграничного пространства и обнаруживая глубинную социокультурную природу асимметрии приграничных пространств РФ и КНР. Сложившаяся дифференциация социокультурного пространства российско-китайского трансграничья актуализирует разработку инновационной культурной стратегии для России.

" Параграф 4.3. «Философско-кулътурологический форсайт развития российско-китайского трансграничного пространства (на примере СевероВосточного региона КНР и Байкальского региона РФ)» посвящен разработке стратегий реализации инновационной модели развития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья.

С целью прогнозирования и разработки рекомендаций по реализации инновационной стратегии развития трансграничного социокультурного пространства в территориальном ареале Байкальского региона РФ и СевероВосточного региона КНР автором разработана программа философско-куль-турологического форсайта, основанная на комплексной методологии сценарно-парадигмального моделирования и практических методиках — соотношение трансграничных градиентов наполненности социокультурного пространства, Б^УОТ-анализ факторов формирования социокультурного пространства.

Алгоритм философско-культурологического форсайта включает несколько этапов, последовательно реализуемых в работе: 1) сценарно-пара-дигмальное моделирование, нацеленное на выявление базовых сценариев развития социокультурного пространства; 2) структуризация парадигмальных факторов и условий развития для каждого сценария; 3) количественная и качественная оценка сценариев (параметризация сценарных условий, разработка показателей оценки трансграничных градиентов, расчет показателей); 4) выбор и обоснование перспективного сценария развития трансграничного социокультурного пространства; 5) Б'ЭДХЭТ-анализ факторов каждого сценария с целью выявления инновационных стратегий развития России и Китая в социокультурном пространстве трансграничья.

Автором предложены два основных сценария, определяющих потенциальные парадигмы развития социокультурного пространства Байкальского региона РФ в условиях межкультурного взаимодействия с Северо-Восточным регионом КНР.

Первый сценарий (инерционный) - реализация парадигмы «лимитрофа» - подразумевает дальнейшее углубление асинхронности и асимметрии разви-

тия трансграничного социокультурного пространства и воспроизводство Байкальским регионом функций транзитно-буферной зоны, выступающей своеобразной пространственной прослойкой межцивилизационного взаимодействия России и Китая. В этом случае пространство лимитрофа представляет неустойчивое социокультурное образование с межцивилизационным противостоянием культур. В цивилизационной перспективе лимитрофный регион поглощается соседней доминантной цивилизацией. Байкальский регион РФ как погранично-цивилизационное пространство-лимитроф является зоной активного влияния инокультурных полей и особого «внимания» Китая. В целях отображения вероятности реализации сценария «лимитрофа» для Байкальского региона РФ в диссертационном исследовании осуществлена сравнительная качественная и количественная оценка наполненности социокультурного пространства по обе стороны российско-китайской границы, выраженной в трансграничных градиентах. На основе данных делается вывод о том, что наращивание Китаем потенциала своей «мягкой силы» и ее активная проекция в трансграничное пространство при пассивной роли России не исключает такой сценарий.

Второй сценарий (инновационный) - реализация парадигмы «соразви-тия» - предполагает освоение и воспроизводство самобытной модели социокультурного пространства, основанного на принципах транскультурализма, диалога культур, взаимовыгодного трансграничного обмена инновациями при большей интегрированности в общероссийское национальное пространство и внутренней сплоченности в рамках макрорегионального пространства Байкальского региона РФ.

Для определения инновационных методик соразвития в социокультурном пространстве трансграничья РФ и КНР в работе раскрыты сущность парадигмы соразвития, ее принципы и возможные формы. Сущность соразвития предполагает наличие двух равнозначных, устойчивых, но не идентичных «социокультурных ядер», связанных со своими национальными пространствами по принципу неделимой целостности и образующих социокультурную метаобщность, метагибридность на основе принципа открытости и компле-ментарности трансграничных социокультурных практик.

Принцип комплементарности в отношении Байкальского региона РФ может быть достигнут при эффективной реализации его трансграничного социокультурного потенциала. Сильными сторонами Байкальского региона РФ выступают выгодное географическое положение, высокий природный и культурно-туристский потенциал, расширение форм гуманитарного сотрудничества.

Выделенные в ходе исследования слабые стороны, угрозы и вызовы (сценарий «лимитрофа») и сильные стороны и возможности (сценарий «соразвития») сведены в матрицу БМЮТ-анализа, позволившую выявить стратегии реализации модели соразвития.

Делается вывод о том, что парадигмальный сценарий соразвития с Северо-Восточным регионом КНР является перспективным для Байкальского региона РФ, предоставляя значительные возможности реализации его социокультурного потенциала в трансграничном взаимодействии. При условии

упущения возможности и недостаточного учета «китайского фактора» дальнейшее развитие региона с большой вероятностью может пойти по сценарию «лимитрофа», представляя угрозу целостности и неделимости российского социокультурного пространства.

Заключение содержит итоги проведенного исследования, рекомендации и перспективы дальнейшей разработки темы.

Философско-культурологический контекст анализа социокультурного пространства Китая выявляет подвижность его архитектоники, которая проявляется во взаимосвязанных трансформациях ее фундамента (китайской культуры и ценностей) и генерировании новых форм пространственной организации (моделей китайского регионализма), что подтверждает предположение о «расширении» социокультурного пространства современного Китая.

Происходящие в КНР социокультурные изменения, скрепленные императивами и практиками культуры «гармонии», направленными на преодоление противоречий внутреннего развития и наращивание экстравертного потенциала воздействия «мягкой силы» китайской культуры, в большей степени обусловлены усложнениями транснациональной социокультурной реальности, побуждающие Китай к поиску новых парадигмальных форм межкультурного взаимо действия.

Китайская культура философского осмысления будущего мироустройства, закрепленная в концепции «гармоничного мира», определяет универсально-партикулярную парадигму «гармоничного регионализма», которую Китай, расширяя культурно-цивилизационное сотрудничество и диалог культур, успешно реализует в Центральной, Юго-Восточной, Южной, СевероВосточной Азии.

Региональные практики ценностно-мировоззренческого инкорпорирования философии «гармоничного мира», опосредованные механизмами «мягкой силы» Китая, определяют специфику китайского трансграничного регионализма. Социокультурные практики Китая в трансграничье, обретающие конкретные пространственно-региональные формы - трансграничные регионы, представляют особую значимость для России, обладающей обширными приграничными пространствами с КНР.

Генерируемые преимущественно Китаем инновационные практики конструирования социокультурного пространства трансграничья (комплексные программы развития, культурная репрезентация регионов) определяют возможную китаецентристскую парадигму межкультурного взаимодействия РФ и КНР в регионе. Анализ культурно-ценностных императивов Китая и практик конструирования социокультурной реальности трансграничья раскрывает глубинную природу асимметрии приграничных пространств РФ и КНР.

Содержащаяся в работе прогностическая оценка перспектив развития социокультурного пространства российско-китайского трансграничья (Байкальский регион РФ - Северо-Восточный регион КНР) выполнена на основе разработанной авторской методики философско-культурологического Форсайта. Выделены два основных парадигмальных сценария развития: инерци-

36

онный - парадигма «лимитрофа» и инновационный - парадигма «соразвития», для которого разработаны принципы реализации и возможные формы.

Вариативные сценарии будущего развития социокультурного пространства российско-китайского трансграничья и предложенные рекомендации имеют значение для российской социокультурной практики решения проблем межкультурного взаимодействия с КНР и определяют положения, которые требуют дальнейшей разработки.

3. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Статьи в научных журналах, рекомендованных ВАК

1. Кучинская Т.Н. Философско-культурологическое осмысление социокультурного пространства в условиях транснационального межкультурного взаимодействия / Т.Н. Кучинская // Вестник Забайкальского государственного университета. - 2013. - № 6 (97). - С. 122-128. - 0,7 п.л.

2. Кучинская Т.Н. Архитектоническая модель социокультурного пространства современного Китая / Т.Н. Кучинская // Современные проблемы науки и образования. - 2012. - № 6. - URL: http://www.science-education.ru/106-7689 (дата публикации: 11.12.2012). - 0,7 п.л.

3. Кучинская Т.Н. Россия и Китай в социокультурном пространстве Северо-Восточной Азии / Т.Н. Кучинская // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2012. - № 6 (20): в 2-х ч. - Ч. II. - С. 121-125. - 0,5 п.л.

4. Кучинская Т.Н. Трансграничный регион как форма социокультурного пространства: в поисках когнитивной модели исследования / Т.Н. Кучинская // Современные проблемы науки и образования. — 2011. - № 6. - URL: http://-www.science-education.ru/100-5045 (дата публикации: 14.12.2011). - 0,6 п.л.

5. Кучинская Т.Н. Социокультурная идентичность Китая в эпоху глобализации / Т.Н. Кучинская // Вестник Бурятского государственного университета.-2011.-№ 14.-С. 149-153.-0,5 п.л.

6. Кучинская Т.Н. «Социокультурное пространство» в научном дискурсе: к проблеме концептуализации понятия / Т.Н. Кучинская // Казанская наука. -2011.-№9.-С. 138-145.-0,7 п.л.

7. Кучинская Т.Н. Открытый приграничный регионализм в глобальной стратегии Китая: уроки для России / Т.Н. Кучинская // Вестник Читинского государственного университета. — 2011. - № 1 (68). — С. 27-34. — 0,6 п.л.

8. Кучинская Т.Н. «Китайский фактор» в развитии современной России: надгосударственный, государственный и региональный уровни / Т.Н. Кучинская // Управление Мегаполисом. - 2010. - № 6. — С. 36-46. - 0,8 п.л.

9. Кучинская Т.Н. Региональный брендинг как инструмент позиционирования имиджа Забайкальского края в системе международных связей РФ и

КНР / Т.н. Кучинская // Проблемы Дальнего Востока. - 2010. - № 6. - С. 116122. - 0,7 п.л.

10. Кучинская Т.Н. Процесс регионализации КНР: реалии и их понятийное отражение / В.А. Абрамов, Т.Н. Кучинская // Вестник Читинского государственного университета. - 2009. - № 3 (54). - С. 196-202. - 0,5 п.л. (в т.ч. авт. - 0,3).

11. Кучинская Т.Н. Комплексное понимание «китайского региона» как социоприродной системы / Т.Н. Кучинская, В.А. Абрамов // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. - 2009. - № 1.-С. 189-212. - 2 п.л. (в т.ч. авт. - 1,5).

12. Кучинская Т.Н. Проблемы исследования региональных систем в условиях глобализации / Т.Н. Кучинская // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. - 2008. ^ № 1. - С. 132-140.-0,5 п.л.

13. Кучинская Т.Н. Идеология и практика построения гармоничного общества — корректировка стратегического курса на глобальную регионализацию КНР / H.A. Абрамова, Т.Н. Кучинская // Вестник Читинского государственного университета. - 2007. - № 2 (43). - С. 65-72. - 0,5 п.л. (в т.ч. авт. - 0,3).

14. Кучинская Т.Н. Глобализирующийся «китайский регион»: проблемы, риски, угрозы / Т.Н. Кучинская // Вестник Иркутского государственного технического университета. — 2006. — Т. 28. - № 4-2. — С. 80-81. — 0,3 п.л.

Монографии

15. Кучинская Т.Н. Социокультурное пространство трансграничья как ресурс соразвития России и Китая (региональные практики Забайкальского края РФ и Северо-Восточного региона КНР): монография / Т.Н. Кучинская. - М.: Восточная книга, 2012. - 232 с. - 14,5 п.л.

16. Кучинская Т.Н. Роль имиджа Забайкальского края в трансграничном взаимодействии РФ и КНР / Т.Н. Кучинская // Забайкальский край в трансграничном взаимодействии с КНР (региональное сотрудничество): коллективная монография / Под общ. ред. H.A. Абрамовой. - Чита: Экспресс-издательство, 2010. - С. 150-170 (272 с.) - 17 п.л. (в т.ч. авт. - 2).

17. Кучинская Т.Н. «Китайский регион» в политическом измерении / H.A. Абрамова, Т.Н. Кучинская. - Чита: ЧитГУ, 2008. - 175 с. - 7,9 п.л. (в т.ч. авт. - 4,4).

Статьи в научных журналах и сборниках научных трудов

18. Кучинская Т.Н. Региональная дифференциация в социокультурном пространстве КНР / Т.Н. Кучинская // Актуальные проблемы развития КНР в процессе ее регионализации и глобализации: материалы V Междунар. науч.-практич. конференции (Чита, 28 февраля 2013 г.). - Чита: ЗабГУ, 2013. - С. 66-73.-0,5 п.л.

19. Кучинская Т.Н. Китайская модель «гармоничного регионализма» и практика ее реализации в трансграничных пространствах: «Большой Меконг»

38

и «Туманган» / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества: материалы III Междунар. научн.-практич. конференции (Благовещенск - Хэйхэ - Харбин, 15-20 мая 2013 г.) / Отв. ред. Д.В. Буяров. -Благовещенск: Одеон, 2013. - С. 189-196. - 1 п.л.

20. Кучинская Т.Н. Архитектоника китайской модели социокультурного пространства / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. - 2012. - № 12. - С. 151-156. - 0,5 п.л.

21. Кучинская Т.Н. Межкультурная идентичность в модели гармонизации трансграничного культурного пространства Северо-Восточной Азии / Т.Н. Кучинская // Религия в культурном пространстве Северо-Восточной Азии: III Междунар. симпозиум (Чита, 7-8 июня 2012 г.): сб. науч. ст. / Отв. за вып. М.Н. Фомина. - Чита: ЗабГУ, 2012. - С. 189-193. - 0,5 п.л.

22. Кучинская Т.Н. Трансграничье как потенциальное пространство со-развития России и Китая / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. - 2012. - № 11. - С. 51-59.-0,5 п.л.

23. Кучинская Т.Н. Транснациональные сети зарубежных китайцев как ресурс социокультурных инноваций глобализирующегося Китая / М.В. Савельева, Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. - 2012. - № 11. - С. 35-41. -0,4 п.л. (в т.ч. авт. - 0,2).

24. Кучинская Т.Н. Трансформация социокультурного пространства Китая: от китайской модели к пекинскому консенсусу / Т.Н. Кучинская // Ку-лагинские чтения: XII Междунар. науч.-практич. конференция (Чита, 28 ноября - 1 декабря 2012 г.). - Чита: ЗабГУ, 2012. - 4.II. - С. 15-17. - 0,3 п.л.

25. Кучинская Т.Н. «Мягкая сила» китайского «нового регионализма» в социокультурном пространстве мира / М.А. Клиентов, Т.Н. Кучинская // Успехи современного естествознания. - 2012. - № 5. - С. 125-126. - 0,3 п.л. (в т.ч. авт. — 0,2).

26. Кучинская Т.Н. Стратегии построения культурных брендов как фактор регионального развития: опыт КНР / Т.Н. Кучинская // Имиджевая политика Российской Федерации: теория и практика регионов: материалы Всеросс. науч.-практич. конференции (Улан-Удэ, 2-4 июля 2012 г.) / Отв. ред. A.B. Кузьмин. - Улан-Удэ: ВСГУТУ, 2012. - С. 54-65. - 0,7 п.л.

27. Кучинская Т.Н. Трансграничье как потенциал соразвития России и Китая: региональные практики Забайкальского края РФ и Северо-Востока КНР / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества: материалы II Междунар. науч.-практич. конференции (Благовещинск -Хэйхэ, 17-18 мая 2012 г.) / Отв. ред. Д.В. Буяров. - Благовещенск: БГПУ, 2012. -С. 192-199.- 1 п.л.

28. Кучинская Т.Н. Структурные элементы когнитивной модели социокультурного пространства: сущность и характеристика / Т.Н. Кучинская // Социокультурное пространство России: проблемы и перспективы развития: мате-

риалы IV Всеросс. (с междунар. участием) науч.-практич. конференции (Белгород, 29-30 ноября 2012 г.). - Белгород: БГИКИ, 2012. - С. 89-93. - 0,3 п.л.

29. Кучинская Т.Н. Регион как организационная форма социокультурного пространства / Т.Н. Кучинская // Социально-экономическое, социально-политическое и социокультурное развитие регионов: материалы II Междунар. науч.-практич. конференции (Пенза - София — Семей, 25-26 октября 2012 г.).

- Пенза-София-Семей: Научно-издательский центр «Социосфера», 2012. -С. 86-89. - 0,3 п.л.

30. Кучинская Т.Н. Социокультурные практики российско-китайского трансграничного регионализма: на пути к соразвитию / Т.Н. Кучинская И Актуальные проблемы российского регионализма: областническая идеология и культурология в истории и современной философской и общественно-политической мысли: материалы Всеросс. молодеж. науч. конференции (Омск, 5-7 сентября 2012 г.) / Отв. ред. Т.П. Мильчарек. - Омск: ОмГУ, 2012. -С. 78-82.-0,3 п.л.

31. Кучинская Т.Н. Трансграничное социокультурное пространство как ресурс соразвития России и Китая / Т.Н. Кучинская // Актуальные проблемы развития КНР в процессе ее регионализации и глобализации: материалы IV Междунар. науч.-практич. конференции (Чита, 28 февраля 2012 г.).

- Чита: Заб-ГУ, 2012. - С. 130-144. - 0,9 п.л.

32. Кучинская Т.Н. Состояние и перспективы развития СевероВосточного региона КНР в условиях трансграничного взаимодействия с РФ / Т.Н. Кучинская // Общество и государство в Китае: XLI научная конференция, Ин-т востоковедения РАН (Москва, 28-30 марта 2011 г.). - М.: Восточная литература, 2011. - С. 215-222. - 0,5 п.л.

33. Кучинская Т.Н. Социокультурная идентичность Китая в условиях модернизации / Т.Н. Кучинская // Вековой путь Китая к прогрессу и модернизации. К 100-летию Синьхайской революции: тезисы докладов XIX Междунар. научн. конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 19-21 октября 2011 г.). - М.: ИДВ РАН, 2011.-С. 365-367.-0,4 п.л.

34. Кучинская Т.Н. Развитие туризма Северо-Восточного региона КНР: состояние и перспективы (2010-2015 гг.) / Т.Н. Кучинская, Ван Ци // Вековой путь Китая к прогрессу и модернизации. К 100-летию Синьхайской революции: тезисы докладов XIX Междунар. научн. конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 19-21 октября 2011 г.) - М.: ИДВ РАН, 2011. - С. 152-155. - 0,4 п.л. (в т.ч. авт. - 0,3).

35. Кучинская Т.Н. К проблеме «лимитрофности» Забайкальского края в социокультурном поле российско-китайского трансграничья / Т.Н. Кучинская // Актуальные проблемы развития КНР в процессе ее регионализации и глобализации: материалы III Междунар. науч.-практич. конференции (Чита, 24-25 февраля 2011 г.) - Чита: ЧитГУ, 2011. - С. 109-118. - 0,5 п.л.

36. Кучинская Т.Н. Культурные бренды в социокультурном пространстве Китая: региональные практики Северо-Восточного региона / Т.Н. Кучин-

екая // Китай и Россия: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра,-2011.-№ 10.-С. 119-126.-0,5 п.л.

37. Кучинская Т.Н. Китай в социокультурном пространстве СевероВосточной Азии / Т.Н. Кучинская // Культурное пространство СевероВосточной Азии: сб. науч. ст. - Чита: ЧитГУ, 2011. - С. 94-102. - 0,5 п.л.

38. Кучинская Т.Н. Социокультурная идентичность в деле консолидации современного китайского общества / Т.Н. Кучинская // Россия - Азия: ценностные установки и социальный опыт: материалы Междунар. науч. конференции (Улан-Удэ, 16-19 июня 2011 г.). - Улан-Удэ: БГУ, 2011.-С. 189-193.-0,5 п.л.

39. Кучинская Т.Н. Трансграничный регионализм как фактор развития внутренних регионов КНР / Е.В. Чередова, Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. -2011.-№9-С. 91-99.-0,5 п.л. (в т.ч. авт.-0,3).

40. Кучинская Т.Н. Стратегия развития Северо-Восточного региона КНР в условиях межрегионального взаимодействия с РФ / Т.Н. Кучинская // Мир и Россия: регионализм в условиях глобализации: материалы III Междунар. на-уч.-практич. конференции (Москва, 11-12 ноября 2010 г.). — М.: РУДН, 2010. - С. 373-386. - Ч. II. - 0,6 п.л.

41. Кучинская Т.Н. Особенности формирования трансграничного регионализма в социокультурном пространстве Юго-Востока РФ, Севера и Северо-Востока КНР / Т.Н. Кучинская // Социальная теория и антропологические вызовы XXI в.: социальная антропология в научных и социальных практиках современного общества. Сб. науч. статей. - Чита: ЧитГУ, 2010. - С. 6268. - 0,4 п.л.

42. Кучинская Т.Н. Открытые приграничные регионы в глобальной стратегии КНР / Т.Н. Кучинская // Современная мировая политика: проекция из Азии: материалы VI Конвента РАМИ «Россия и мир после мирового кризиса: новые вызовы, новые возможности». — Чита-Москва: ЧитГУ, РАМИ, 2010.-С. 101-111.-0,5 п.л.

43. Кучинская Т.Н. Брендинг региона в условиях трансграничного регионализма (на примере Забайкальского края РФ и Севера и Северо-Востока КНР) / Т.Н. Кучинская // Имидж страны/региона как стратегия интеграции России и АТР в XXI веке: материалы Всеросс. науч.-практич. конференции с междунар. участием (Улан-Удэ, 28-30 июня 2010 г.). - Улан-Удэ: ВСГТУ, 2010.-С. 99-110.-0,7 п.л.

44. Кучинская Т.Н. Особенности трансграничного регионализма Юго-Востока России и Северо-Востока КНР (на примере Забайкальского края и приграничных территорий КНР) / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. - 2010. -№ 8.-С. 126-136.-0,6 п.л.

45. Кучинская Т.Н. Брендинговые стратегии развития «китайского региона»: «гармония» внутри и вовне / Т.Н. Кучинская // Кулагинские чтения: материалы IX Всеросс. науч.-практич. конференции (Чита, 30 ноября — 1 декабря 2009 г.). - Чита: ЧитГУ, 2009. - 4.V. - С. 45-48. - 0,3 п.л.

46. Кучинская Т.Н. Проблемы формирования международного имиджа Забайкальского края в условиях приграничного взаимодействия РФ и КНР / Т.Н. Кучинская // Проблемы внешней регионализации КНР и трансграничное сотрудничество (на примере Забайкальского края): материалы Междунар. на-уч.-практич. конференции «Приграничное сотрудничество: Россия, Китай, Монголия» (Чита, 21-22 октября 2009 г.). - Чита: ЧитГУ, 2009. - С. 117-127. -0,7 п.л.

47. Кучинская Т.Н. Воспроизводство китайской идентичности в условиях глобализирующейся регионализации КНР / Т.Н. Кучинская // Актуальные проблемы развития современного китайского общества: материалы I Междунар. науч.-практич. конференции (Чита, 25-28 февраля 2009 г.). - Чита: ЧитГУ, 2009. - С. 73-79. - 0,5 п.л.

48. Кучинская Т.Н. Факторы взаимодействия России и Китая в условиях его глобализирующейся регионализации / Т.Н. Кучинская // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. -2008. -№ 4. - С. 20-28. - 0,5 п.л.

49. Кучинская Т.Н. Китайская культура в условиях глобализации: дихотомия традиционализм - модернизация / Т.Н. Кучинская // Кулагинские чтения: материалы IV Межрегион, науч.-практич. конференции (Чита, 30 ноября - 1 декабря 2004 г.). Чита: ЧитГУ, 2004. -4.II. - С.131-134. - 0,2 п.л.

Зарубежные публикации

50. Kuchinskaya T.N. Russian-Chinese Transborder Region as a Sociocul-tural Space of Co-development / T.N. Kuchinskaya, N.A. Abramova // Proceedings of 2013 International Symposium on Management and Social Science. Regional Studies Session. June 15-17, 2013, Beijing, China. (CD-ROM). - P. 412-417. -0,3 п.л. (в т.ч. авт. - 0,2).

51. Kuchinskaya T.N. Open Border Towns Development as an Implementing Instrument of Chinese "Go Global" Strategy (by the Example of Cooperation in China's Northeast and Russia's Southeast Transborder Region) / T.N. Kuchinskaya // International Journal of Current Chinese Studies / Ed. by E.R. Ardanaz. Bilbao (Spain): Lu Xun Center for Chinese Studies, 2011. -№ 2. -P. 179-197. - 1,1 п.л.

52. Kuchinskaya T.N. Sociocultural Identity in Globalizing China / T.N. Kuchinskaya // Proceedings of 2011 Shanghai International Conference on Social Science. Culture Session. August 17-20, 2011, Shanghai, China. (CD-ROM). - 0,5 п.л.

53. Kuchinskaya T.N. Intercultural Relations between Russia and China in Conditions of Transborder Area (based on the examples of Trasbaikal region, RF, and Autonomous region of Inner Mongolia, PRC) / T.N. Kuchinskaya, N.A. Abramova // Proceedings of 16th Congress of International Union of Anthropological and Ethnological Sciences. Section "Ethnography of Russia and Central Asia". (July 27-31, 2009, Kunming, China) / Ed. D.C. Lewis, I.Yu. Trushkova. - Kunming: ICAES. - P. 231-237. - 0,5 п.л. (в т.ч. авт. - 0,3).

Сдано в производство 13.09.2013 Форм. бум. 60x84 1/16 Усл. печ. л. 2,4 Тираж 150 экз.

Бум. тип № 2 Ризография Заказ № 74

ФГБОУ ВПО «Забайкальский государственный университет» 672039, Чита, ул. Александро-Заводская, 30

Отдел оперативной полиграфии ФГБОУ ВПО «ЗабГУ» 672039, Чита, ул. Александро-Заводская, 30