автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Аспектуальная характеристика высказываний с формами сложного будущего времени в современном русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аспектуальная характеристика высказываний с формами сложного будущего времени в современном русском языке"

На правах рукописи УДК 801.55

ПАРЕШНЕВ ЕВГЕНИИ ЮРЬЕВИЧ

АСПЕКТУАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВЫСКАЗЫВАНИЙ С ФОРМАМИ СЛОЖНОГО БУДУЩЕГО ВРЕМЕНИ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 -русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена.

Научный руководитель: член-корреспондент РАН,

доктор филологических наук, профессор Александр Владимирович Бондарко

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Владимир Павлович Казаков; кандидат филологических наук Светлана Дмитриевна Левина

Ведущая организация:

Псковский государственный педагогический институт

Защита состоится 28 октября 2004 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.199.04 по присуждению ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, 1-я линия В.О., д. 52, ауд. 47.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке РГПУ им. А.И. Герцена (СПб., наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5).

Автореферат разослан «¿Ж» ЩЩЬЬ^^Х. 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Михаил Яковлевич Дымарский

¿у 5 6'¿V

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В диссертации рассматриваются особенности выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени глаголов несовершенного вида (НСВ).

Центральным в данном исследовании является анализ частных значений НСВ, тесно связанных с различными элементами высказывания, участвующими во взаимодействии с глагольным видом в выражении аспектуальной семантики. Связь частных видовых значений с различными элементами высказывания особенно четко выявляется при рассмотрении многоступенчатой вариативности этих значений. По существу изучение частных видовых значений перерастает в исследование аспектуальной характеристики высказывания, что нашло отражение в формулировке темы диссертации. Сохраняя широко распространенную в аспектологии традицию, мы используем в диссертации термин «частные видовые значения». Вместе с тем остается действительным сказанное выше о широком понимании анализируемых значений в рамках аспектуальной характеристики высказываний

Актуальность диссертационного исследования определяется включенностью его в общий ряд значимых для аспектологии проблем, связанных с построением системы инвариантов и вариантов, выявляемых при взаимодействии частных значений НСВ с целым комплексом семантических признаков, существенных для их характеристики, в высказываниях с формами сложного будущего времени. Актуальным является выявление специфики реализации аспектуальной семантики в высказываниях рассматриваемого типа.

Диссертация выполнена в русле работ по функциональной грамматике, для которой значимо не только рассмотрение аспектуальности как парадигматической системы языковых средств с их функциями, но и исследование аспектуальности в ее конкретных речевых реализациях. В связи с этим в диссертации используется понятие аспектуалъная ситуация. При анализе частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени мы рассматриваем не только то или иное видовое значение глагольной формы в контексте, но и содержание всего высказывания в целом, то есть исследуем все элементы высказывания, так или иначе влияющие на реализацию частных значений НСВ и способствующие построению многоступенчатой системы вариантов выражения аспектуальной семантики форм будущего несовершенного

При анализе в работе ставится вопрос об иерархии частных значений НСВ; учитывается связь данных значений с лексической семантикой глагола и способом глагольного действия, с глагольными категориями времени и наклонения, с элементами окружения глагольной формы, образующими аспектуально значимый контекст (другие глагольные формы, выступающие в данном или соседних предложениях; обстоятельственные показатели типа постепенно, долго, ежедневно; синтаксическая организация высказывания, включая его актуальное членение и интлнихшшп^^^^щзде-гики). Наряду с прототипическими случаями реали^Яш^цЩэддеккА видЬвых

яи

рассматриваются высказывания, в которых анализируемые видовые значения выражаются менее отчетливо.

Степень разработанности проблемы. Частные видовые значения в разное время изучали многие отечественные и зарубежные лингвисты: Ю.С. Маслов, А. Мазон, А.В. Бондарко, О.П. Рассудова, М.А. Шелякин, X. Шлегель, М.Я. Гловинская, Е.В. Падучева, Х.Р. Мелиг, Дж. Форсайт и др. Различные типы аспектуальных ситуаций также явились предметом ряда диссертационных исследований (см., в частности, работы Е.П. Соколовой, М.Г. Милютиной, А.И. Дунева). При том, что вопрос о частных видовых значениях освещен в аспектологической литературе широко и всесторонне, выражение аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени до настоящего момента еще не было предметом специального монографического исследования. Данной проблеме посвящены лишь отдельные параграфы в работах А.В. Бондарко и О.П. Рассудовой.

Объект исследования — функционирование форм сложного будущего времени в современном русском языке. Предметом исследования является система частных видовых значений, реализуемых при функционировании форм будущего несовершенного. Частные значения этих форм рассматриваются с учетом аспектуальной характеристики высказывания в целом.

Языковым материалом для диссертационного исследования послужили примеры, извлеченные из произведений русской художественной литературы XIX-XX вв. (Л. Толстой, А. Чехов, М. Булгаков, А. Вампилов, В. Пелевин, Л. Улицкая и др.). К анализу привлечено около пяти тысяч примеров. Частично использован языковой материал, содержащийся в имеющихся работах по видам глагола; в редких случаях даются контексты, составленные автором.

Целью исследования является описание особенностей выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами будущего несовершенного, определение условий и возможностей репрезентации рассматриваемых частных значений НСВ. В связи с этим в работе поставлены следующие задачи:

1) определить основные аспекты взаимодействия грамматических категорий вида и времени в высказываниях с формами сложного будущего времени;

2) рассмотреть комплекс семантических признаков, существенных для интерпретации частных значений НСВ, реализуемых в анализируемых высказываниях;

3) выделить и описать типы, разновидности и варианты частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего, определяя дифференциальные признаки, релевантные для каждого уровня субкатегоризации;

4) изучить взаимодействие анализируемых частных видовых значений с лексической семантикой глаголов и способами глагольного действия в рассматриваемых высказываниях;

5) определить иерархию частных значений в высказываниях с формами сложного будущего временит,

6) выявить особенности влияния плана будущего времени на выражение частных значений НСВ;

7) проанализировать участие элементов системы и среды в реализации исследуемых частных видовых значений;

8) определить специфику элементов окружения глагольной формы, образующих аспектуально значимый контекст для выражения частных видовых значений;

9) исследовать выражение аспектуальной семантики в рассматриваемых высказываниях в условиях возможности/невозможности конкуренции видов.

Методы исследования. В целом диссертационное исследование проводилось в системе функциональной грамматики, базирующейся на понятиях функционально-семантического поля и категориальной ситуации. В работе использовались элементы анализа языкового материала по дифференциальным семантическим признакам. В ходе анализа учитывалось сочетание двух направлений функционально-грамматического описания: «от формы к семантике» и «от семантики к форме». Методологически важным для диссертации является сочетание двух типов анализа грамматической семантики — формоцентрического и функционального. Формоцентрический анализ, базирующийся на понятиях общего и частных значений видовых форм, и функциональный анализ, основывающийся на соотношении понятий аспектуальности и аспектуальной ситуации, дополняют друг друга. «Первый подход дает возможность представить рассматриваемые значения со стороны грамматической формы, репрезентирующей грамматическую категорию вида. Второй подход позволяет учесть все элементы высказывания, участвующие в реализации анализируемых функций» (А.В. Бондарко).

Научная новизна работы определяется комплексом полученных результатов.

1. Конкретизирован характер взаимодействия грамматических категорий вида и времени. Установлено, что при взаимодействии НСВ и будущего времени реализация аспектуальной семантики в значительной части случаев сопровождается выражением дополнительных модальных элементов, в частности — намерения, желания, готовности субъекта осуществить предстоящее действие: Ты пить будешь? Никита подумал. — Буду. — сказал он (В. Пелевин). Наиболее явное выражение дополнительных модальных элементов наблюдается при функционировании форм будущего несовершенного в обобщенно-фактическом значении. Взаимодействие НСВ и будущего времени находит проявление в изменении иерархии частных видовых значений: в системе частных значений, реализуемых при функционировании форм будущего несовершенного, главным значением является обобщенно-фактическое: — Не будем петь — Будете. И если вы честные люди, то немедленно напишите мне об этом открытку (И. Ильф, Е. Петров). При взаимодействии НСВ и будущего времени обобщенно-событийный и обобщенно-назывной типы общефактического значения четко не отграничены друг от друга, а в части случаев вообще представляется проблематичным разграничить эти типы, например: - С какой стати я буду менять свою подпись, - сказал Щербаков (Д. Гранин). Установлено, что для высказываний с

формами сложного будущего времени наиболее характерно выражение условной, воображаемой перцептивности: Гордость переходила в мысль о том, что если его, Николку, убьют, то хоронить будут с музыкой (М. Булгаков).

2. Построена и описана система частных видовых значений, выражаемых формами сложного будущего времени. В данной системе широко представлены три частных значения НСВ: обобщенно-фактическое, конкретно-процессное и неограниченно-кратное. Определено, что конкретно-процессное и неограниченно-кратное значения характеризуются значительно меньшей, чем общефактическое, частотностью, явной зависимостью от аспектуально значимого контекста. Если система частных значений НСВ в высказываниях с формами прошедшего и настоящего времени включает реляционное значение как самостоятельное (Ф.М Ибрагимова), то в конструкциях с формами сложного будущего времени оно утрачивает свою самостоятельность и рассматривается как производное от обобщенно-фактического значения, поскольку реляционные ситуации обладают всеми признаками данного значения, выделяясь только лексической обусловленностью. Например: - Вы сказали, мой друг, что это будет зависеть от Алексея Александровича, — поправила ее Бетси (Л. Толстой). В рассматриваемых высказываниях целесообразным представляется также рассмотрение ограниченно-кратного и потенциально-качественного значений как особых разновидностей неограниченно-кратного значения. Например: Он будет стучать три раза; —Я не пойду, — отказался Прошка, — я воровать буду (А. Платонов). В анализируемом материале выявлены случаи сочетания в рамках одной ситуации обобщенно-фактического и конкретно-процессного или неограниченно-кратного значений, что говорит о том, что система частных видовых значений в высказываниях с формами сложного будущего времени имеет диффузную структуру: Куда теперь... Полиция будет искать... Или эти... Убийца (Б. Акунин); - Такие таблетки будете сами в аптеках покупать (А, Солженицын).

3. Выделены варианты и субварианты функционирования форм будущего несовершенного в обобщенно-фактическом, конкретно-процессном и неограниченно-кратном значениях. Реализация событийной разновидности обобщенно-фактического значения наблюдается в четырех основных типах высказываний: 1) вопросительные высказывания: Есть будешь ? - спросила Василиса (Л. Улицкая); 2) высказывания с семантическим элементом обобщенного отрицания действия: Итак, я этого делать не буду, а вы сделайте сами (М. Булгаков); 3) высказывания с семантическим элементом обобщенной констатации факта: - Имейте в виду, я буду жаловаться! (Л. Улицкая); 4) высказывания с семантикой призыва к действию: Не будем, не будем говорить! (Л. Толстой). Установлено, что в рассматриваемых высказываниях конкретно-процессное значение представлено двумя разновидностями: 1) ситуациями с подчеркнутой длительностью будущего действия: Он уже живет и еще долго-долго будет жить для них как для себя, а не как для Неба (В. Маканин); 2) ситуациями, в которых отсутствуют контекстуальные конкретизаторы длительности: Искать будешь на планете-три (К. Булычев). Ситуации второй разновидности являются областью взаимодействия значения

процесса и значения обобщенного факта, при этом доминантным является обобщенно-фактическое значение. Функционирование форм сложного будущего времени в неограниченно-кратном значении может наблюдаться в ситуациях реализации значения повторяемости на процессной основе и в ситуациях реализации неограниченно-кратного значения на фактичной основе. Выяснено, что ситуации выражения неограниченно-кратного значения на фактичной основе представляют собой область пересечения обобщенно-фактического и неограниченно-кратного значений. При этом в одних случаях доминантным является обобщенно-фактическое, а в других — неограниченно -кратное: Он будет питаться бесконечным пространством, он... (А. Платонов); Ия всякий раз, в пику Лельке, буду дарить ему подарки (М. Зощенко).

4. Определены особенности взаимодействия элементов системы и среды в реализации анализируемых частных значений НСВ, описана специфика элементов окружения глагольной формы, образующих аспектуально значимый контекст. В частности, установлено, что в высказываниях с формами сложного будущего времени обстоятельственный конкретизатор длительности действия может лишь указывать на проявление того или иного модального элемента и, соответственно, не участвует в выражении значения процесса. Например: Век буду благодарить. Жду! (А. Вампилов). Подобных высказываний в анализируемом материале встретилось незначительное количество. По сути данные высказывания являются речевой формулой, воспроизводимой почти целиком и ограничиваемой узкой вариативностью глагольных лексем. Но подобные высказывания показательны в том отношении, что формальные актуализаторы длительности не всегда способствуют реализации конкретно-процессного значения.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В высказываниях с формами сложного будущего времени система частных значений НСВ отличается тем, что в данных условиях основным является не конкретно-процессное, а обобщенно-фактическое значение. В анализируемых высказываниях устанавливаются особые отношения производности между частными видовыми значениями, а именно, реляционное значение является производным от обобщенно-фактического.

2. При употреблении форм будущего несовершенного реализация аспектуальной семантики может быть связана с выражением дополнительных модальных элементов, в частности, с выражением желания, намерения, готовности субъекта осуществить планируемое действие. Функцию выражения дополнительных модальных значений в рассматриваемых высказываниях выполняет вспомогательный компонент аналитической формы будущего времени.

3. Система частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени имеет диффузную структуру и характеризуется взаимодействием, слиянием частных видовых значений. В части случаев невозможно четко определить границы между отдельными частными значениями, наблюдается сочетание нескольких частных значений в рамках одного высказывания.

Теоретическая значимость работы определяется детальным анализом выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени. В частности, в диссертации построена и описана система вариантов и субвариантов реализации обобщенно-фактического, конкретно-процессного и неограниченно-кратного значений в рассматриваемых высказываниях. В работе исследовано отношение между частными видовыми значениями, выражаемыми формами сложного будущего времени. В отличие от высказываний с формами прошедшего и настоящего времени, в анализируемых высказываниях реляционное значение НСВ выделено в качестве производного от обобщенно-фактического значения. Для каждого частного видового значения установлен набор семантических признаков, определяющих их выражение в высказываниях с формами сложного будущего времени. В работе уточняются взаимосвязи частных видовых значений с лексической семантикой глаголов и способами глагольного действия. В результате исследования этих взаимосвязей в рассматриваемых высказываниях было установлено, что глаголы, обозначающие ординарные действия, в одних случаях способствуют выражению обобщенно-фактического значения (Ты будешь обедать?), а в других случаях участвуют в реализации значения повторяемости (Я буду обедать в столовой, оперировать в операционной (М. Булгаков). В диссертации учтены особенности выражения частных видовых значений в условиях конкуренции видов. Описываемые высказывания отличаются широкими возможностями взаимозаменяемости видов. Это выражается в том, что взаимозаменяемость видов, не сопровождаемая изменением основного смысла высказывания, может наблюдаться при реализации значения процесса. Например: Во время соревнований по слалому внимательно наблюдайте, как второй номер будет спускаться (спустится) с горы (пример О.П. Рассудовой). Особое внимание уделяется анализу аспектуально значимых элементов контекста. В работе также рассматривается проблема значимости аспектуальной семантики для текстового фрагмента.

Круг рассматриваемых в диссертации вопросов связывается с общей проблематикой частных видовых значений, с исследованием взаимодействия элементов языковой системы и среды, с разработкой семантической системы инвариантности/вариативности, с изучением проблемы интенциональности грамматических значений.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов для дальнейшего изучения функционирования форм сложного будущего времени в современном русском языке. Материалы исследования также могут использоваться в курсе современного русского языка при изучении глагольных категорий вида и времени, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам функциональной грамматики, а также в практике преподавания русского языка как иностранного при рассмотрении специфики аспектуальной семантики, выражаемой в высказываниях с формами сложного будущего времени.

Рекомендации по использованию. Основные положения исследования целесообразно применять в преподавании морфологии. Материалы исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке: 1) теории

вида русского глагола; 2) вопросов описания частных значений видов и их вариантов; 3) проблем, связанных с межкатегориальным взаимодействием.

Апробация работы. Работа прошла апробацию на заседании проблемной группы «Функциональный анализ грамматических категорий» кафедры русского языка РГПУ им. А.И. Герцена (2003 г.), в докладах на ежегодно проводимых Герценовских чтениях, на Международных научно-методических конференциях в СПГУТД (2003, 2004 гг.), II Международной научно-практической конференции «Язык, культура, менталитет: проблемы изучения в иностранной аудитории» (СПб., 2003 г.), на Пушкинских чтениях в ЛГУ им. А.С. Пушкина (2003, 2004 гг.), на научных конференциях «Слово. Словарь. Словесность» в РГПУ им. А.И. Герцена (2002, 2003 гг.). По теме диссертации опубликовано 6 работ, общий объем которых составляет 1,7 п.л.

Структура диссертации. Диссертация объемом в 223 с. состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (171 наименование) и списка источников (36 наименований).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность и новизна, определяются цель и задачи работы, ее структура, теоретическая и практическая значимость, обозначаются методы и языковой материал исследования, содержится краткая характеристика современного состояния разработки проблемы.

В первой главе «Особенности семантики обобщенного факта в высказываниях с формами сложного будущего времени» рассматривается специфика выражения обобщенно-фактического значения (ОФЗ) в анализируемых высказываниях.

В первом параграфе содержится краткий обзор истории изучения ОФЗ в лингвистической науке, описываются семантические элементы и признаки, способствующие реализации аспектуальной семантики обобщенного факта. Семантической базой для ОФЗ, занимающего вершинное положение в системе частных видовых значений в высказываниях с формами сложного будущего времени, являются элементы обобщенности и фактичности.

Среди дифференциальных семантических признаков ('отдельность факта', 'несинхронная точка отсчета', 'несеквентность') особое положение занимает признак 'дополнительные модальные элементы'. При реализации ОФЗ в высказываниях с формами сложного будущего времени дополнительно передается модальная семантика (желательности, намерения, готовности и др.). Сопряженность модальности с аспектуальной семантикой обобщенного факта образует сложный модально-аспектуальный комплекс. Его выражение в рассматриваемых высказываниях осуществляется при помощи набора определенных синтаксических конструкций и, как правило, соотносится с одушевленным субъектом. Функцию выражения дополнительной модальной семантики в будущем НСВ выполняет вспомогательный глагол, интонационно выделяясь в высказывании: — Бить будете, папаша?—донесся плаксивый голос Шарикова из ванной [модальный оттенок намерения] (М. Булгаков). В части

случаев дополнительные модальные элементы могут эмоционально-экспрессивно подчеркиваться посредством повторения вспомогательного компонента аналитической формы сложного будущего времени: - Я? не буду плакать... Я не буду, не буду, — сказала она, глотая слезы (Л. Толстой). Без акцента на вспомогательном глаголе дополнительная модальная семантика передается очень слабо или вообще отсутствует. Дополнительные модальные элементы могут передаваться в анализируемых высказываниях и при реализации других частных видовых значений. Однако выражение модальной семантики характеризуется высокой степенью актуализации только при передаче значения обобщенного факта, тогда как в процессных ситуациях или в ситуациях повторяемости выражение дополнительных модальных элементов отличается неактуализированностью по сравнению с длительностью, перцептивностью, динамичностью (при процессном значении), итеративностью, узуальностью (при многократном значении) действия.

Помимо основных, облигаторных дифференциальных признаков у ОФЗ имеются факультативные признаки, являющиеся непостоянными, переменными: 'несущественность различия единичности/повторяемости действия', 'несущественность различия достигнутости/недостигнутости результата'.

Во втором параграфе анализируются типы ОФЗ, выделяемые по отношению к признакам событийности и номинативности: обобщенно-событийный и обобщенно-назывной. В обобщенно-событийных ситуациях акцентируется самый факт осуществления/неосуществления предстоящего действия: [Зилов] Я буду стрелять (А. Вампилов). Высказывания данного типа составляют основную часть описываемого материала. Выделяется несколько подтипов «слабой» разновидности (А.В. Бондарко) признака событийности: 1) высказывания с элементами актуализации семантики субъекта; 2) высказывания с элементами актуализации семантики объекта; 3) высказывания с элементами актуализации вопроса; 4) высказывания с элементами актуализации количественных показателей; 5) высказывания с элементами актуализации семантики обстоятельства; 6) высказывания с элементами актуализации семантического содержания, выражающегося придаточной конструкцией; 7) высказывания с актуализацией нескольких семантических элементов. Обобщенно-назывной тип связан с отвлеченным называнием будущего действия: Не зная, какие расходы будут предстоять ему при его поездке в Сибирь, он не решился еще лишиться этого дохода, хотя наполовину убавил его (Л. Толстой). Разграничиваются два типа обобщенно-назывных ситуаций: ситуации с меньшей степенью обобщенности и ситуации с большей степенью обобщенности. Выявляется, что обобщенно-событийный и обобщенно-назывной типы в анализируемых высказываниях не отграничены . друг от друга достаточно четко: обобщенно-назывной тип реализуется в сочетании со слабой событийностью при акценте на действии, а обобщенно-событийный тип потенциально содержит признаки обобщенно-назывной разновидности ОФЗ. В ряде случаев представляется вообще проблематичным разграничить эти типы.

В третьем параграфе выделяются и описываются типы высказываний с формами сложного будущего времени, в которых наиболее последовательно реализуется событийная разновидность ОФЗ: 1) вопросительные высказывания: Итак, сотрудник Перец, вы будете проходить? (А., Б. Стругацкие); 2) высказывания с семантическим элементом обобщенного отрицания действия: — Ужинать не буду, — сказал он Корнею, вошедшему за ним в столовую, где был приготовлен прибор и чай (Л. Толстой); 3) высказывания с семантическим элементом обобщенной констатации факта: — Митька мому Микишке расписывал: «Дескать, сватать буду» (М. Шолохов); 4) высказывания с семантикой призыва к действию: [Сильва] Будем говорить. что отстали от этого... от скорого поезда (А. Вампилов).

Среди вопросительных высказываний выделяются и анализируются случаи, в которых внимание говорящего направлено на факторы и условия осуществления будущего действия: Кто тебе будет звонить? (А. Вампилов). Подобные случаи представлены несколькими разновидностями вопросов: 1) о субъекте действия; 2) об объекте действия; 3) о месте действия; 4) о времени действия; 5) о количественном показателе действия; 6) о характеристике объекта; 7) о цели действия; 8) о ненужности действия; 9) о движении действия и 10) об образе и способе предстоящего действия. Во всех выделенных разновидностях наблюдается реализация так называемого акционального значения НСВ (Е.В. Падучева). Среди данных высказываний выделены группы вопросов, относящихся к зоне «ближней» и «дальней периферии» (А.В. Бондарко) функционирования НСВ в ОФЗ. К непрото-типическим случаям реализации ОФЗ при употреблении форм будущего несовершенного в ситуации вопроса также относятся высказывания, в которых глагольная форма в ОФЗ поясняет ситуацию или находится в синтаксической конструкции, выражающей семантику условия выполнения основного действия.

Особенность выражения ОФЗ в высказываниях с обобщенным отрицанием действия при функционировании глагольных форм сложного будущего времени заключена в том, что, во-первых, в данных высказываниях реализуется только событийный тип ОФЗ, во-вторых, ситуации обобщенного отрицания действия четко репрезентируют ОФЗ в пограничных случаях, когда употребление формы будущего несовершенного в ОФЗ сопряжено с употреблением этой глагольной формы в других частных значениях НСВ.

В зависимости от того, в какой степени проявляется семантический элемент 'обобщение отрицания в пределах всех случаев возможной реализации действия', выделяются три типа ситуаций обобщенного отрицания действия:

1) ситуации, в которых обозначенное действие отрицается в пределах всех случаев его возможной реализации: Теперь меня позабудут, /И книги сгниют в шкафу. /Ахматовской звать не будут /Ни улицу, ни строфу (А. Ахматова);

2) ситуации, в которых действие отрицается лишь на определенный момент, в рамках части случаев его возможной реализации: [Маша] Сидеть он не будет. Он встанет и уйдет (А. Вампилов); 3) ситуации, занимающие промежуточное положение между ситуациями с большей степенью и ситуациями с меньшей степенью отрицаемости факта: Я не буду с тобой спорить, старый софист, —

ответил Левый Матвей (М. Булгаков). С большей/меньшей степенью отрицаемости факта связывается усиление/ослабление реализации событийного типа ОФЗ при отрицании.

Ситуации обобщенного отрицания будущего действия могут передаваться различными синтаксическими конструкциями, в которых реализация событийного типа ОФЗ осложняется рядом дополнительных семантических элементов: 1) сложноподчиненные предложения с изъяснительным придаточным со значением нежелательности будущего действия; 2) сложноподчиненные предложения со значением условия и 3) сложносочиненные и бессоюзные предложения, содержащие семантические отношения между отрицаемым будущим действием в ОФЗ и действием, выраженным императивом в ОФЗ. Отдельно рассматриваются варианты подчеркнутой семы отрицания действия: Но если только один уезд Свияжского ничего не будет просить. Снетков будет баллотироваться (Л. Толстой).

Выделяются три типа ситуаций с семантическим элементом обобщенной констатации факта: 1) ситуации, в которых факт предстает для слушающих как абсолютно новый, неизвестный до момента речи: Что значит выписывать? Мы тебя лечить будем! (А. Солженицын); 2) ситуации, в которых факт предстает как прогнозируемый, известный, предполагаемый: — Марфа! Помирать будем! (Л. Толстой); 3) ситуации, в которых отсутствует точное указание на известность/неизвестность будущего события: И если такой исследовательский метод явится в провинцию, то этот труп творчества будет отличаться от трупа готовых знаний (М. Пришвин). В описываемом материале в большинстве оказались первые два типа ситуаций. В диссертации выделяются и анализируются подтипы каждого из этих типов.

Среди высказываний с семантическим элементом обобщенной констатации факта особое место занимают высказывания, в которых выражается эмоционально-экспрессивное отношение говорящего к известному факту: — Ишь ты! Он еще будет жалкие слова говорить! — закричал тесть (Т. Толстая). Подобные высказывания являются одной из разновидностей переносного употребления форм сложного будущего времени. По словам А.В. Бондарко, «рассматриваемое употребление формы будущего несовершенного в известном отношении близко к "настоящему эмоциональной актуализации". И здесь факт, вызвавший определенную эмоциональную оценку говорящего, демонстрируется в "принципиальной плоскости"».

Отдельно рассматривается группа ситуаций обобщенной констатации факта с семантическим элементом побуждения к действию: - В операционную. Будете мне ассистировать (Ю. Герман). Данные ситуации располагаются на пересечении микрополя обобщенной фактичности с модальными полями повелительности и необходимости. Значения предписания действия 2-му лицу, констатации этого действия как факта в будущем и, одновременно, предопределенности данного факта относятся к зоне пересечения объективной и субъективной модальности: предначертанность предписываемого действия предполагает и субъективную уверенность говорящего в осуществлении этого действия в будущем.

Высказывания со значением призыва к действию представлены двумя типами 1) высказываниями, содержащими призыв к совместному осуществлению будущего действия: Бери бумагу, Ларион, будем окно заклеивать (М. Булгаков); 2) высказываниями, содержащими отказ от осуществления действия в будущем: Не будем говорить о ней (Ю. Тынянов).

При рассмотрении каждого типа высказываний, в которых реализуется событийная разновидность ОФЗ, анализируется выражение дополнительных модальных значений. Чтобы выразить свое желание/нежелание, готовность/неготовность осуществлять то или иное действие в будущем, субъекту речи не всегда достаточно одного предиката в форме будущего несовершенного. Поэтому в ряде случаев говорящим намеренно употребляется модальный глагол. Таким образом демонстрируется личная воля субъекта. Например: Ия не хочу работать и не буду <.. > (А. Чехов).

В четвертом параграфе рассматривается реализация ОФЗ в высказываниях с глаголами отношения. В будущем времени реляционное значение выступает как вариант, разновидность ОФЗ, так как в каждой из анализируемых ситуаций отношения присутствует элемент семантики обобщенного факта, актуализируется факт наличия или отсутствия определенного отношения. В высказываниях с формами сложного будущего времени реляционные ситуации выделяются из ряда других ситуаций обобщенного факта своей лексической обусловленностью. Описываемые реляционные ситуации обладают основными семантическими элементами ОФЗ — обобщенности и фактичности. Например: [Галина] Мы прожили с ним шесть лет, но я его так и не поняла. (Ирине) Мы будем с тобой дружить Будем? (А. Вампилов). Определенная ирреальность представляет реляционные ситуации таким образом, что действие-отношение воспринимается как точечное, абстрагированное от реального протекания во времени.

В описываемом материале представлены следующие типы отношений: посессивные отношения, классификационные отношения, отношения «часть — целое», отношения зависимости, отношения меры и стоимости, эмоциональные отношения. В ряде случаев в рамках одной ситуации возможно сочетание частных значений НСВ: реляционной разновидности ОФЗ и конкретно -процессного или неограниченно-кратного. Например: [Маррон] Да, государь, разделяю Сир, выслушайте меня Безоблачное и победоносное царствование ваше не омрачено ничем и ничем не будет омрачено, пока вы будете любить (М. Булгаков); Вы /— каждой' — /будете по улице иметь (В. Маяковский).

В пятом параграфе, посвященном рассмотрению конкуренции видов в высказываниях с формами сложного будущего времени, отмечается широкая возможность взаимозаменяемости видов в описываемых высказываниях, в которых связь будущего действия с реальной ситуацией менее обязательна. Особое внимание уделяется анализу различий, сохраняющихся при конкуренции ОФЗ НСВ и конкретно-фактического значения совершенного вида. Учитывая прагматические установки говорящего при выборе вида в рассматриваемых высказываниях, мы выявили, что в случаях употребления совершенного вида подчеркивается уверенность говорящего в том, что предстоящее действие обязательно осуществится, тогда как при употреблении

форм НСВ в ОФЗ сообщается лишь самая общая информация о том, что действие будет иметь место в дальнейшем, что говорящий нахмерен (желает, готов) осуществить это действие: Я напишу статью об этом —Я буду писать статью об этом. Квазисинонимия видов имеет вполне определенное различие, которое может проявляться в разных условиях уместности того или иного высказывания. Так, высказывание Вы будете покупать лампочки? уместно в ситуации, когда продавец магазина интересуется, будет ли кем-либо осуществляться покупка товара, тогда как Ты купишь лампочки? может стать вопросом, например, отца к сыну / жены к мужу.

В первой главе также выявляются синтаксические конструкции, наиболее явно репрезентирующие ОФЗ в анализируемых высказываниях. Таковы придаточные с союзом если и предложения с еще: Если Петр будет уходить, предупредите меня; Я еще буду возражать вам (примеры О.П. Рассудовой). Доминантное положение ОФЗ в системе частных видовых значений, реализуемых при функционировании форм будущего несовершенного, обусловливается, главным образом, аналитическим характером формы сложного будущего времени, способной образовывать «предикативно-бытийную, событийно-экзистенциальную ситуацию», смысловым ядром которой является указание на то, будет или не будет иметь место действие в дальнейшем.

Вторая глава «Особенности семантики процесса в высказываниях с формами сложного будущего времени» посвящена анализу конкретно-процессного значения (ПЗ), которое характеризуется сравнительно незначительной частотностью, явно выраженной зависимостью от контекста и лексического значения глагола, пересечением в части случаев с ОФЗ.

В первом параграфе приводятся краткие сведения из литературы вопроса, анализируются семантические признаки ПЗ. В связи с неактуальным характером процессности в анализируемых высказываниях довольно трудно выделить срединную фазу в протекании предполагаемого процесса. Наиболее четкому выделению срединной фазы способствуют обстоятельственные конкретизаторы, подчеркивающие проявление признака 'интенсивность': Стихи его будут все более и более раскрываться с течением времени (А. Вознесенский). В рассматриваемых процессных ситуациях предстает будущий, часто даже воображаемый процесс, в связи с чем в рассматриваемых высказываниях широко представлена условная перцептивность: Теперь, когда он держал в руках его письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа (Л. Толстой). В данном параграфе также отмечается трудность разграничения в ряде случаев ОФЗ и ПЗ. Выделяются аспекты «маркированной реализации» ПЗ в высказываниях с формами сложного будущего времени. В случаях пересечения ПЗ и ОФЗ решающим фактором в определении актуализации одного из двух значений является противопоставление по линии общей коммуникативной направленности высказывания, а именно: «описательно-изобразительная направленность —

информативная направленность». С описательно-изобразительной функцией связывается реализация ПЗ, с информативной функцией — ОФЗ. Отдельно в параграфе рассматриваются процессные ситуации, отличающиеся возможностью в них взаимозаменяемости видов. В данных ситуациях контекстуальные средства вносят оттенок процессности, при котором действие, обозначаемое совершенным видом, воспринимается как близкое НСВ. Например: Народ тоже призадержался - посмотрим, дескать, что она делать будет {сделает) (П. Бажов).

Во втором параграфе «Перцептивность как признак процессных ситуаций» проводится классификация процессных ситуаций с учетом признака перцептивности.

Длительность восприятия в рассматриваемых высказываниях обычно носит неопределенный характер, не обозначена эксплицитно и не ограничена никакими временными рамками: [Сильва] <...> А ты посмотри, что она будет делать, когда ты ее не будешь любить (А. Вампилов). В части случаев длительность периода наблюдения подчеркивается контекстуально: Короче, все время смотри, что буду делать я (В. Пелевин).

В зависимости от средств выражения наблюдения за действием «ситуации перцепции» могут осложняться дополнительными семантическими элементами: 1) ситуации, в которых наблюдение за действием является для говорящего желательным, приятным или необходимым: - Нет, без шуток, покажите мне, что вы будете кушать нынче (Л. Толстой); 2) ситуации, в которых перцептивность связана с желанием субъекта лично зафиксировать своим вниманием протекание действия: Саше было очень интересно посмотреть, как Дарт Вейдер будет есть капусту — для этого ему обязательно пришлось бы снять свой глухой черный шлем <...> (В. Пелевин); 3) ситуации, в которых наблюдение является той целью, ради которой осуществляется предшествующее действие: Я прижал нос к иллюминатору, чтобы посмотреть, что они будут делать дальше (К. Булычев); 4) ситуации, осложненные модальным элементом уверенности говорящего в том, что им самим (его собеседником) будет зафиксировано действие: [Авдотья Назаровна] <...> Они будут жить да проживать, а мы глядеть на них да радоваться. Совет им и любовь (А. Чехов).

С точки зрения реальности/ирреальности наблюдения, выделяются: 1) перцептивность реальная, непосредственная, так или иначе представленная в контексте (в данном случае реальность понимается в широком смысле, то есть реальность, проецируемая на будущее, а не только имеющая место здесь и сейчас): - Ну, теперь будем ворочать их, а вы глядите, - сказал сторож, наклоняясь (М. Булгаков); 2) перцептивность условная, образная, «литературная»: Ветром далеко пронесет его крик, и долго и грустно будет звучать он над степью, как ночью в тишине нечаянно тронутая басовая струна (М. Шолохов).

Для высказываний с формами сложного будущего времени наиболее характерны условные, воображаемые, как бы совершающиеся на глазах наблюдателя процессы. Средствами выражения условной перцептивности являются некоторые ментальные глаголы {знать, думать), глаголы

воображения и представления (воображать, мечтать, казаться, представлять). В зависимости от контекстуальных условий мысленного представления воображаемого действия выделяются три типа процессных ситуаций: 1) процессные ситуации с образной перцептивностью: Он представлял себе, как они покатят (ср.: будут ехать) по главной улице Управления, и никто не будет на них смотреть. Потом они свернут на проселок, потащат за собой кучу желтой пыли, а солнце будет подниматься все выше, оно будет справа от них и скоро начнет припекать, а они свернут с проселка на шоссе, и оно будет длинное, ровное, блестящее и скучное, и у горизонта будут струиться миражи, похожие на большие сверкающие лужи... (А., Б. Стругацкие); 2) процессные ситуации с ментальной перцептивностью: Лежа и глядя в потемки, Никитин стал почему-то думать о том, как через два или три года он поедет зачем-нибудь в Петербург, как Манюся будет провожать его на вокзал и плакать; в Петербурге он получит от нее длинное письмо, в котором она будет умолять его скорее вернуться домой (А. Чехов); 3) процессные ситуации с «художественной», «литературной» перцептивностью: А дождь будет падать на пустой город, размывать мостовые, сочиться сквозь крыши, сквозь гнилые крыши... потом смоет все, растворит город в первобытной земле, но не остановится, а будет падать и падать (А., Б. Стругацкие).

В третьем параграфе рассматривается выражение признака длительности. В зависимости от средств экспликации длительности в анализируемых высказываниях выделяются два типа: 1) лексическая длительность: После обеда мы будем нежиться на сене (И. Ильф, Е. Петров) и 2) комбинированная длительность: Нищий народ на паперти говорил осторожно: «Быть войне и мору. Три с половиной года, - сказано, - будет мнимое царство длиться...» (А. Толстой).

По наличию/отсутствию контекстуальных конкретизаторов длительности будущего действия выделяются две разновидности: 1) ситуации с подчеркнутой длительностью будущего действия: «Не стоять же, - думаю, - над его душой. Теперича, думаю, он нарочно три дня будет мыться (М. Зощенко) и 2) ситуации, в которых отсутствуют контекстуальные показатели длительности предстоящего действия: Но рассуждать я ему дам только о мировой политике. Или буду расспрашивать про разные автомобили (А., Б. Стругацкие). Последние ситуации представляют собой сложные случаи непоследовательной реализации ПЗ. Во многих ситуациях, в которых значение процесса обусловливается лишь лексической семантикой и способом действия глагола и никак не подкрепляется эксплицитными средствами выражения семы длительности, признаками перцептивности и динамичности, наблюдается основная реализация ОФЗ, — ПЗ является дополнительным. В ряде случаев признак длительности связан с аспектом оценочное™: - Явится - постучит. Может, она до утра будет шляться? Тоже моду взяла... (М. Шолохов).

В четвертом параграфе анализируются предельно-процессные и непредельно-процессные ситуации, выражаемые при участии форм будущего несовершенного: Пусть он не хочет глаз моих, / Пророческих и неизменных. / Всю жизнь ловить он будет стих, / Молитву губ моих надменных

(А. Ахматова); Страсти корь/сойдет коростой, /норадость/ неиссыхаемая, /буду долго, /буду просто /разговаривать стихами я (В. Маяковский). При отсутствии внешней детерминации длительности и перцептивности в предельно-процессных и в непредельно-процессных ситуациях, выражающихся в высказываниях с глаголами статальной разновидности, ПЗ мыслится как дополнительное при основной реализации ОФЗ, тогда как в непредельно-процессных ситуациях, выражающихся в высказываниях с глаголами акциональной разновидности, при отсутствии экспликации признаков ПЗ наблюдается реализация ОФЗ. На примере анализа лексемы жить устанавливается, что аспектуальная семантика ориентируется на лексико-семантический вариант слова, то есть на определенное значение многозначного слова, реализующееся исключительно в контексте.

В третьей главе «Особенности семантики повторяемости в высказываниях с формами сложного будущего времени» раскрывается специфика выражения неограниченно-кратного значения (НКЗ) и его разновидностей.

В первом параграфе дается краткая характеристика современного состояния разработки вопроса о НКЗ, отмечается разная степень актуализации повторяемости действия в анализируемых высказываниях, рассматриваются две разновидности выражения семантики повторяемости — неспециализированная и специализированная.

Второй параграф посвящен анализу функционирования форм будущего несовершенного в НКЗ. Выделяются три основных типа ситуаций, в которых реализуется значение повторяемости: 1) ситуации выражения НКЗ на процессной основе: Он записал на него часть квартирной площади и, кроме того, ожидал, что Володин иной раз, из чувства живейшей благодарности, будет принимать посетителей - будет открывать им двери и записывать ихние фамилии (М. Зощенко); 2) ситуации реализации НКЗ на фактичной основе: - И что, потом во все клипы и передачи будут вставлять? Как Азадовского? (В. Пелевин); 3) ситуации, в которых реализация НКЗ обусловлена лексическим значением, итеративным обстоятельством и способом глагольного действия: Я, конечно, буду очень, очень редко бывать, некогда будет (В. Набоков).

Значение повторяющегося действия, выражаемое на процессной основе, характеризуется признаком меньшей степени временной нелокализованности. В рассматриваемых ситуациях так или иначе представлены признаки ПЗ, в результате чего многократное, узуальное действие подвергается конкретизации: Он сказал: — Всякийраз, когда мы будем отдыхать или когда будем ложиться спать, я буду протягивать ноги в том направлении, в каком нам надо идти (М.Зощенко); [Валентина] Неправда! Увидите, они будут ходить по тротуару (А. Вампилов). В зависимости от того, какие признаки ПЗ актуализируются при выражении значения повторяемости, выделяются варианты и субварианты реализации НКЗ на процессной основе.

Специфика реализации НКЗ на фактичной основе заключается в том, что в каждом случае наблюдается пересечение, взаимодействие семантики повторяемости со значением обобщенного факта.

В зависимости от того, каким образом взаимодействует НКЗ с ОФЗ, выделяются две основные группы ситуаций: 1) ситуации, в которых доминантным является ОФЗ при дополнительной реализации НКЗ: Это будет не Эйзенштейн и не Тарковский, конечно, но смотреть его будут, и я сам посмотрю не без интереса, потому что и в самом деле интересно же, как у него получится моя танковая атака (А., Б. Стругацкие); 2) ситуации, в которых доминантным является НКЗ при дополнительной передаче семантики обобщенного факта: По этому кругу он будет время от времени проверять, не подшумел ли кто-нибудь зверя, нет ли на нем выходных медвежьих следов (М. Пришвин). Выражение значения повторяемости при основной реализации' ОФЗ представлено тремя разновидностями ситуаций: ситуациями регулярной повторяемости, узуально-постоянной повторяемости и типизированной повторяемости. Ситуации с доминантным НКЗ выражаются двумя типами высказываний: 1) высказываниями, в которых НКЗ эксплицируется с помощью итеративного обстоятельства; 2) высказываниями, в которых актуализации семантики повторяемости способствует «гиперболическая постоянность» (Г.И. Панова). Проявление НКЗ в высказываниях второго типа обнаруживается только в том случае, если обозначаются дискретные, отдельные действия: при употреблении в том же контексте глаголов, лексическое значение которых допускает представление о длительности, непрерывности и развертываемости действия, наблюдается реализация ПЗ. Например: Внимания и выпивки, как требовал и всегда будет требовать от общества непризнанный талант — дай да выложь! (В. Маканин).

В третьем параграфе анализируется выражение ограниченно-кратной и потенциально-качественной разновидностей НКЗ. Во-первых, практически все встретившиеся в описываемом материале случаи употребления НСВ в ограниченно-кратном и потенциально-качественном значениях представляют собой аспектуальные ситуации, в которых наблюдаются отношения частичной производности, возникающей между ОФЗ и ограниченно-кратным значением, с одной стороны, и НКЗ, реализующимся на фактичной основе, и потенциально-качественным значением — с другой, что сближает данные ситуации с ситуациями реализации НКЗ на фактичной основе. Во-вторых, тип аспектуально значимого контекста при выражении ограниченно-кратного значения отличается от контекста, в котором передается НКЗ, лишь характером итеративного обстоятельства (два раза — каждый раз), а особенность реализации потенциально-качественного значения в высказываниях с формами сложного будущего времени заключена только в наличии интерпретационного компонента осуществления обычного, узуального действия (не просто <обычно> будет делать что-то, но и может, умеет, способен <обычно> это делать). В рассматриваемых высказываниях между НКЗ и ограниченно-кратным и потенциально-качественным значениями больше сходства, чем различий: прежде всего выражается неоднократное либо обычное, узуальное предстоящее действие, при этом обозначенные особенности ограниченно-кратного и потенциально-качественного значений не являются столь существенными для рассмотрения этих значений в качестве самостоятельных в системе частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного

будущего времени. Например: А Василиса будет мне давать таблетки три раза в день, поскольку я забываю (Л. Улицкая); [Голубица] Не твори, Федот, разбой, /А возьми меня с собой. /Как внесешь меня в светелку — / Стану я твоей судьбой. /Буду шить, стирать, варить, /За обиды не корить /И играть тебе на скрипке, /И клопов тебе морить!.. (Л. Филатов).

В четвертом параграфе рассматривается употребление высказываний с формами сложного будущего времени в тексте на примере отрывка из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок». Глагольный каркас данного отрывка составляют формы будущего несовершенного, выражающие НКЗ. При использовании в текстовом фрагменте форм сложного будущего времени в НКЗ выявляется элемент потенциальности. Частотность совмещения аспектуальной семантики повторяемости с текстовой функцией характеризации позволяет говорить об интенциональном употреблении глагольных форм будущего несовершенного.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщение основных результатов исследования позволило сделать следующие выводы.

1. Грамматические категории вида и времени в анализируемом материале обнаруживают связи функционального характера. В результате этого взаимодействия особой спецификой характеризуется функционирование вида.

2. В высказываниях с формами сложного будущего времени широко представлены три частных значения НСВ: обобщенно-фактическое, конкретно-процессное и неограниченно-кратное.

3. Для высказываний с формами сложного будущего времени, обладающих преимущественно информативной направленностью, наиболее типичной функцией является выражение аспектуальной семантики обобщенного факта. В будущем НСВ вершинное положение в иерархии частных видовых значений занимает ОФЗ. Оно охватывает основную массу имеющихся в нашем распоряжении случаев функционирования НСВ в будущем времени. ПЗ и НКЗ характеризуются сравнительно незначительной частотностью и явно выраженной зависимостью от контекстуальных показателей и лексического значения глагола.

4. В качестве особой разновидности ОФЗ выделена его реализация в высказываниях с глаголами отношения, то есть реляционное значение в высказываниях с формами сложного будущего времени является производным от ОФЗ. Ограниченно-кратное и потенциально-качественное значения рассматриваются как семантические разновидности НКЗ.

5. Система частных видовых значений в анализируемых высказываниях имеет диффузную структуру. В части случаев наблюдается сочетание нескольких частных значений в рамках одного высказывания.

6. В целом анализируемые высказывания отличаются широкими возможностями взаимозаменяемости видов, неактуальным характером процессности, дополнительным выражением в них модальной семантики. Использование форм сложного будущего времени в тексте может быть связано

с намерениями говорящего (автора), желающего подчеркнуть элемент потенциальной возможности осуществления в будущем обозначенных действий.

Необходимо отметить, что методика описания аспектуальных ситуаций с учетом комплекса семантических признаков и привлечение метода толкования к анализу материала являются плодотворными в том смысле, что дают возможность выявить наибольшее количество вариантов и субвариантов, позволяющих интерпретировать аспектуальную семантику во всем разнообразии ее проявления.

По теме диссертации опубликованы следующие работы.

1. Парешнев Е.Ю. Об общефактическом значении глаголов несовершенного вида // Русский язык в современном образовательном пространстве: Материалы докладов и сообщений междунар. науч.-метод. конф. — СПб.: Изд. СПГУТД, 2003. — С. 195-196 (0,2 п.л.).

2. Парешнев Е.Ю. Выражение признака длительности в высказываниях с формами будущего несовершенного (на материале романа А. Битова «Пушкинский дом») // Пушкинские чтения — 2003: Статьи и материалы всероссийской научной конференции 6 июня 2003 г. — СПб.: Лен. гос. обл. ун-т им. А.С. Пушкина, 2003. — С. 138-140 (0,2 п.л.).

3. Парешнев Е.Ю. Противопоставление значения процесса и значения обобщенного факта в формах будущего несовершенного // Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития: Материалы докладов и сообщений междунар. науч.-метод. конф. — СПб.: СПГУТД, 2004 (февраль). — С. 19-23 (0,3 п.л.).

4. Парешнев Е.Ю. К вопросу о конкуренции видов в высказываниях с формами будущего несовершенного // Слово. Словарь. Словесность: Материалы научной конференции, посвященной 80-летию проф. С.Г. Ильенко (Санкт-Петербург, 12—14 ноября 2003) / Отв. ред. В. Д. Черняк. — СПб.: Изд-во «САГА», 2004 (март). — С. 233-238 (0,4 п.л.).

5. Парешнев Е.Ю. Функционирование форм будущего несовершенного в ситуациях обобщенного отрицания факта // Язык, культура, менталитет: проблемы изучения в иностранной аудитории: Материалы международной научно-практической конференции 10 — 12 апреля 2003 года. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2004 (апрель). — С. 58-60 (0,2 п.л.).

6. Парешнев Е.Ю. Модальные значения русских глаголов несовершенного вида в будущем времени // Филология в XXI веке: проблемы и методы исследования. Материалы научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2004 г.) / Под ред. Т.В. Мальцевой, Н.Е. Синичкиной. — СПб.: САГА, 2004 (июнь). — С. 47-51 (0,4 п.л.).

Отпечатано з ООО «АкгдгмПряпт». С-Пб. ул. Миллионная, 19 Тел.: 315-11-41. Подписано в печать 13.09.04. Тираж 100 зкз.

Р17 593

РЫБ Русский фонд

2005-4 14310

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Парешнев, Евгений Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.:.

ГЛАВА I. ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ

ОБОБЩЕННОГО ФАКТА В ВЫСКАЗЫВАНИЯХ С ФОРМАМИ

СЛОЖНОГО БУДУЩЕГО ВРЕМЕНИ.

1. Вступительные замечания.

2. Типы обобщенно-фактического значения.

2.1. Обобщенно-событийный тип.

2.2. Обобщенно-назывной тип.

2.3. Заключительные замечания.

3. Типы высказываний, в которых реализуется событийная разновидность обобщенно-фактического значения.

3.1. Вопросительные высказывания.

3.2. Высказывания с семантическим элементом обобщенного отрицания действия.

3.3. Высказывания с семантическим элементом обобщенной констатации факта.

3.4. Высказывания с семантикой призыва к действию.

3.5. Заключительные замечания.

4. Реляционная разновидность обобщенно-фактического значения.

5. Конкуренция видов в высказываниях с формами сложного будущего времени.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Парешнев, Евгений Юрьевич

Диссертация посвящена рассмотрению особенностей выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени глаголов несовершенного вида (в дальнейшем НСВ).

Центральным в данной работе является анализ частных значений НСВ, тесно связанных с различными элементами высказывания, участвующими во взаимодействии с глагольным видом в выражении аспектуальной семантики (см. [Бондарко 1971а; 2001; Маслов 1984а]). Связь частных видовых значений с различными элементами высказывания особенно четко выявляется при рассмотрении многоступенчатой вариативности этих значений. По существу изучение частных видовых значений перерастает в исследование аспектуальной характеристики высказывания, что нашло отражение в формулировке темы диссертации. В дальнейшем изложении мы используем термин «частные видовые значения», сохраняя широко распространенную в аспектологии традицию. Вместе с тем остается действительным сказанное выше о широком понимании анализируемых значений в рамках аспектуальной характеристики высказываний.

Частные видовые значения в разное время изучали многие отечественные и зарубежные лингвисты: Ю.С. Маслов, А. Мазон, О.П. Рассудова, М.А. Шелякин, А.В. Бондарко, М.Я. Гловинская, А.А. Зализняк, Е.В. Падучева, Х.Р. Мелиг, Дж. Форсайт, X. Шлегель и др. [Маслов 1959; 1984а; Мазон 1962; Рассудова 1969; 1982; Шелякин 1970; 1983; Бондарко 1971а; 1983; 1990; 1995; Гловинская 1989; 2001; Зализняк 1990; Падучева 1996; Мелиг 2002; Forsyth 1970; Schlegel 2000]. Различные типы аспектуальных ситуаций также явились предметом ряда диссертационных исследований (см., в частности, работы [Панова 1979; Соколовская 1979; Соколова 1992; Милютина 1994; Дунев 1999]). В последнее время предпринимаются попытки рассмотрения частных значений с позиций синтаксиса [Дымарский 2004]. При том, что вопрос о частных видовых значениях освещен в аспектологической литературе широко и всесторонне, выражение аспекту альной семантики «в высказываниях с формами сложного будущего времени до настоящего момента еще не было предметом специального монографического исследования. Данной проблеме посвящены лишь отдельные параграфы в работах А.В. Бондарко и О.П. Рассудовой [Бондарко 1971а: 89-94; Рассудова 1982: 72-79]. Сказанным выше обусловлен выбор предмета исследования, которым в настоящей работе является система частных видовых значений, реализуемых при функционировании форм будущего несовершенного. Частные значения этих форм рассматриваются с учетом аспектуальной характеристики высказывания в целом. В работе основное внимание уделяется исследованию взаимодействия грамматических категорий вида и времени.

Актуальность диссертационного исследования определяется включенностью его в общий ряд значимых для аспектологии проблем, связанных с построением системы инвариантов и вариантов, выявляемых при взаимодействии частных значений НСВ с целым комплексом семантических признаков, существенных для их характеристики, в высказываниях с формами сложного будущего времени. Актуальным является выявление специфики реализации аспектуальной семантики в высказываниях рассматриваемого типа.

Диссертация выполнена в русле работ по функциональной грамматике, для которой значимо не только рассмотрение аспектуальности как парадигматической системы языковых средств с их функциями, но и исследование аспектуальности в ее конкретных речевых реализациях. Для изучения аспектуальности с этой точки зрения нами используется понятие аспектуалъная ситуация. При анализе частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени мы рассматриваем не только то или иное видовое значение глагольной формы в контексте, но и содержание всего высказывания в целом, то есть мы исследуем все элементы высказывания, так или иначе влияющие на реализацию частных значений НСВ и способствующие построению многоступенчатой системы вариативности выражения аспектуальной семантики форм будущего несовершенного.

При рассмотрении аспектуальной семантики в высказываниях с формами будущего несовершенного мы исходим из того, что в семантике совершенного вида (в дальнейшем СВ) и НСВ разграничиваются, с одной стороны, общее инвариантное значение вида, охватывающее всю сферу функционирования данной формы (в аспектологической литературе нет единой точки зрения на видовой инвариант; см., например, [Размусен 1891; Исаченко 1960: 132-136; Барентсен 1995; Бондарко 1996: 103; Шатуновский 1996: 309-317; Падучева 1996: 85-88; Кошелев 1997; Гловинская 1998]), и, с другой стороны, частные видовые значения, являющиеся вариантами общего видового значения и представляющие собой «результат взаимодействия категориальных значений видовых форм глагола и элементов среды» [Бондарко 1996: 114]. При этом маркированным членом привативной оппозиции [Якобсон 1972] является СВ, обладающий признаками целостности и ограниченности действия пределом, а немаркированным членом — НСВ.

Частные видовые значения — это «значения, выражаемые не видом самим по себе, а видом в сочетании с контекстом» [Падучева 1996: 24]. Таким образом, частные значения обусловлены, с одной стороны, общим значением грамматической формы, "так как являются вариантами этого общего значения, а с другой стороны, контекстом, окружением данной формы, поскольку частные видовые значения всегда зависят от тех условий, в которых употребляется эта форма. В связи с этим термин «частные видовые значения» («частные видовые функции», «типы употребления») в известной степени условен, так как частные значения видов выражаются не только грамматической формой, но и контекстом. Поэтому частные видовые значения, по словам А.В. Бондарко, «в действительности являются частными значениями высказываний с формами того или иного вида» [Бондарко 1983: 107].

При анализе аспектуальной семантики в высказываниях с формами будущего несовершенного ставится вопрос об иерархии частных значений НСВ в рассматриваемых высказываниях; учитывается связь данных значений с лексической семантикой глагола и способом глагольного действия, с глагольными категориями времени и наклонения, с элементами окружения глагольной формы, образующими аспектуально значимый контекст (другие глагольные формы, выступающие в данном предложении или соседних предложениях; обстоятельственные показатели типа постепенно, долго, ежедневно; синтаксическая организация высказывания, включая актуальное членение и интонационные характеристики предложения). Помимо прототипических случаев реализации частных видовых значений в диссертации рассматриваются высказывания, в которых исследуемые видовые значения выражаются менее отчетливо.

Наряду с понятием «частное видовое значение» (например, обобщенно-фактическое значение) в настоящей работе используется термин «частная видовая функция» (например, обобщенно-фактическая функция) [ТФГ 1987]. Употребление этого термина связано с речевым аспектом анализа, с исследованием высказывания как речевой единицы. Применительно к отдельным частным значениям НСВ в диссертации используются синонимические наименования данных значений, взятые из тезауруса других семантических школ и направлений (например, обобщенно-фактическое значение — общефактическое значение; конкретно-процессное значение — процессное значение, значение процесса; неограниченно-кратное и ограниченно-кратное значения — многократное значение).

В диссертационном исследовании неоднократно встречается понятие «высказывание». Данное понятие трактуется нами как определенная часть текста, обладающая функциональной направленностью, то есть высказывание — это «отрезок речи, имеющий коммуникативную направленность, смысловую целостность, являющийся реализацией языковой системы, отвечающий языковой норме» [Торсуева 1976: 55].

При выражении частных значений в рассматриваемых высказываниях учитывается взаимодействие системы и среды [Бондарко 1984: 47-57; 1985; 1996: 109-121; Арнольд 1991]. Системно-языковой средой для функционирования анализируемых видовых форм является будущее время, обозначающее, что «ситуация, о которой говорится в предложении, следует во времени после момента речи или другого момента, мысленно приравниваемого к моменту речи» [ЛЭС 2002: 77]. В современном русском языке формы сложного будущего времени являются наименее употребительными по сравнению с другими временными формами. Будущее время НСВ употребляется преимущественно только в прямой речи и очень редко входит в нарратив (так, например, формы будущего несовершенного чаще встречаются в драматических произведениях, пьесах, изобилующих прямой речью персонажей; реже интересующие нас видо-временные формы можно встретить в повествовательных текстах: обычно в нарративе данные формы функционируют большей частью в фантастических художественных произведениях, в которых приводится описание будущей картины).

При анализе выражения тех или иных частных видовых значений в высказываниях с формами сложного будущего времени необходимо учитывать следующие особенности будущего НСВ: а) будущее время обозначает предстоящие, неактуальные, планируемые, часто предполагаемые события, процессы, состояния; б) специфика будущего НСВ способствует развитию у глаголов различных модальных оттенков. Под влиянием будущего НСВ меняется содержание частных видовых значений.

В рассматриваемых высказываниях широко представлены три частных значения НСВ: 1) обобщенно-фактическое значение: Он даже малознакомому Чубу говорил: «Останься, чай пить будем» (В. Маканин. Андеграунд, или герой нашего времени); [Первый надзиратель] Слезай, стрелять буду! (М. Булгаков. Батум); 2) конкретно-процессное значение: -Нет, я уж спать теперь расхотела.-Я только глаза закрою, а думать все время буду о тебе: ты же моя мама ведь! (А. Платонов. Котлован); —Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? (М. Булгаков. Мастер и Маргарита); 3) неограниченно-кратное значение: Я, например, теперь буду каждый день отправляться во вчерашний день, чтобы съесть ананас, который я съел вчера. (К. Булычев. Девочка с Земли); Буду тихо на погосте / Под доской дубовой спать, / Будешь. милый, к маме в гости / В воскресенье прибегать - / Через речку и по горке, / Так что взрослым не догнать, / Издалека, мальчик зоркий, / Будешь крест мой узнавать (А. Ахматова. «Буду тихо на погосте. .»).

При этом реляционное значение, выделяемое в качестве самостоятельного частного значения НСВ [Ибрагимова 1983], в анализируемых высказываниях рассматривается как производное от обобщенно-фактического значения, так как реляционные ситуации обладают всеми основными признаками данного значения. Например: - Вы сказали, мой друг, что это будет зависеть от Алексея Александровича, — поправила ее Бетси (JI. Толстой. Анна Каренина). Реляционные ситуации выделяются из ряда других ситуаций обобщенного факта только своей лексической обусловленностью. В описываемых- высказываниях в качестве особых разновидностей неограниченно-кратного значения рассматриваются ограниченно-кратное и потенциально-качественное значения. На наш взгляд, между указанными значениями в высказываниях с формами сложного будущего времени больше сходства, чем различий: прежде всего выражается многократное либо узуальное предстоящее действие. Например: Он будет стучать три раза (пример мой. — Е.И); - Я не пойду, - отказался Прошка, - я воровать буду (А. Платонов. Чевенгур). При этом в языковом материале встретилось значительное количество так называемых смешанных случаев, в которых неограниченно-кратное значение сочетается либо с ограниченно-кратным, либо с потенциально-качественным значениями. Например: А Василиса будет мне давать таблетки три раза в день, поскольку я забываю (Л. Улицкая. Казус Кукоцкого); Что хотите, буду делать даром — / чистить, /мыть, /стеречь. /мотаться, /месть (В. Маяковский. Про это).

Существенная часть анализируемых аспектуальных ситуаций характеризуется слиянием, пересечением нескольких частных видовых значений. Так, слияние обобщенно-фактического и конкретно-процессного значений представлено в примере из монографии М.Я. Гловинской: Притча: приехал в город цирк, и афиши возвестили, что человек будет залезать в бутылку. Народу собралась целая сила, вынесли на арену бутылку, вымел и обещанный человек. Походил-походил, позалезал-позалезал — не залез. Ушел. Публика возмущаться, а ей: а кто вам обещал, что он залезет? [Гловинская 2001:257].

Целью исследования является* описание особенностей выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами будущего несовершенного, определение условий и возможностей репрезентации рассматриваемых частных значений НСВ. В связи с этим в работе поставлены следующие задачи:

1) определить основные аспекты взаимодействия грамматических категорий вида и времени в высказываниях с формами сложного будущего времени;

2) рассмотреть комплекс семантических признаков, существенных для интерпретации частных значений ЙСВ, реализуемых в анализируемых высказываниях;

3) выделить и описать типы, разновидности и варианты частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего, определяя дифференциальные признаки, релевантные для каждого уровня субкатегоризации;

4) изучить взаимодействие анализируемых частных видовых значений с лексической семантикой глаголов и способами глагольного действия в рассматриваемых высказываниях;

5) определить иерархию частных значений в высказываниях с формами сложного будущего времени;

6) выявить особенности влияния плана будущего времени на выражение частных значений НСВ;

7) проанализировать участие элементов системы и среды в реализации исследуемых частных видовых значений;

8) определить специфику элементов окружения глагольной формы, образующих аспектуально значимый контекст для выражения частных видовых значений;

9) исследовать выражение аспектуальной семантики в рассматриваемых высказываниях в условиях возможности/невозможности конкуренции видов.

Научная новизна работы определяется комплексом полученных результатов.

1. Конкретизирован характер взаимодействия грамматических категорий вида и времени. Установлено, что при взаимодействии НСВ и будущего времени реализация аспектуальной семантики в значительной части случаев сопровождается выражением дополнительных модальных элементов, в частности, выражением намерения, желания, готовности субъекта осуществить предстоящее действие: Ты пить будешь? Никита подумал. -Буду, - сказал он (В. Пелевин. Спи). Наиболее явное выражение дополнительных модальных элементов наблюдается при функционировании форм будущего несовершенного в обобщенно-фактическом значении. Взаимодействие НСВ и будущего времени находит проявление в изменении иерархии частных видовых значений: в системе частных значений, реализуемых при функционировании форм будущего несовершенного, главным, основным значением является обобщенно-фактическое: - Не будем петь. - Будете. И если вы честные люди, то немедленно напишите мне об этом открытку (И. Ильф, Е. Петров. Золотой теленок). При взаимодействии НСВ и будущего времени обобщенно-событийный и обобщенно-назывной типы общефактического значения четко не отграничены друг от друга, а в части случаев вообще представляется проблематичным разграничить эти типы, например: - С какой стати я буду менять свою подпись, — сказал Щербаков (Д. Гранин. Ты взвешен на часах). Установлено, что для высказываний с формами сложного будущего времени наиболее характерно выражение условной, воображаемой перцептивности: Гордость переходила в мысль о том, что если его, Николку, убьют, то хоронить будут с музыкой (М. Булгаков. Белая гвардия).

2. Построена и описана система частных видовых значений, выражаемых формами сложного будущего времени. В данной системе широко представлены три частных значения НСВ: обобщенно-фактическое, конкретно-процессное и неограниченно-кратное. Определено, что конкретно-процессное и неограниченно-кратное значения характеризуются значительно меньшей, чем общефактическое, частотностью, явной зависимостью от аспектуально значимого контекста. Если система частных значений НСВ в высказываниях с формами прошедшего и настоящего времени включает реляционное значение как самостоятельное, то в конструкциях с формами сложного будущего времени оно утрачивает свою самостоятельность и рассматривается как производное от обобщенно-фактического значения, поскольку реляционные ситуации обладают всеми признаками данного значения, выделяясь только лексической обусловленностью. В рассматриваемых высказываниях целесообразным представляется также рассмотрение ограниченно-кратного и потенциально-качественного значений как особых разновидностей неограниченно-кратного значения. В анализируемом материале выявлены случаи сочетания в рамках одной ситуации обобщенно-фактического значения и конкретно-процессного или неограниченно-кратного, что говорит о том, что система частных видовых значений в высказываниях с формами сложного будущего времени имеет диффузную структуру: Куда теперь. Полиция будет искать. Или эти. Убийца (Б. Акунин. Азазель); — Такие таблетки будете сами в аптеках покупать (А. Солженицын. Раковый корпус).

3. Выделены варианты и субварианты функционирования форм будущего несовершенного в обобщенно-фактическом, конкретно-процессном и неограниченно-кратном значениях. Реализация событийной разновидности обобщенно-фактического значения наблюдается в четырех основных типах высказываний: 1) вопросительные высказывания: Есть будешь? — спросила Василиса (Л. Улицкая. Казус Кукоцкого); 2) высказывания с семантическим элементом обобщенного отрицания действия: Итак, я этого делать не буду, а вы сделайте сами (М. Булгаков. Мастер и Маргарита); 3) высказывания с семантическим элементом обобщенной констатации факта: - Имейте в виду, я буду жаловаться! (JI. Улицкая. Казус Кукоцкого); 4) высказывания с семантикой призыва к действию: Не будем, не будем говорить! (Л. Толстой. Анна Каренина). Установлено, что в рассматриваемых высказываниях конкретно-процессное значение представлено двумя разновидностями: 1) ситуациями с подчеркнутой длительностью будущего действия: Он уже живет и еще долго-долго будет жить для них как для себя, а не как для Неба (В. Маканин. Андеграунд, или герой нашего времени); 2) ситуациями, в которых отсутствуют контекстуальные конкретизаторы длительности: Искать будешь на планете-три (К. Булычев. Девочка с Земли). Ситуации второй разновидности являются областью взаимодействия значения процесса и значения обобщенного факта, при этом доминантным является обобщенно-фактическое значение. Функционирование форм сложного будущего времени в неограниченно-кратном значении может наблюдаться в ситуациях реализации значения повторяемости на процессной основе и в ситуациях реализации неограниченно-кратного значения на фактичной основе. Выяснено, что ситуации выражения неограниченно-кратного значения на фактичной основе представляют собой область пересечения обобщенно-фактического и неограниченно-кратного значений. При этом в одних случаях доминантным является обобщенно-фактическое, а в других — неограниченно-кратное: Он будет питаться бесконечным пространством, он. (А. Платонов. Ювенильное море); И я всякий раз, в пику Лельке, буду дарить ему подарки (М. Зощенко. Бабушкин подарок).

4. Определены особенности взаимодействия элементов системы и среды в реализации анализируемых частных значений НСВ, описана специфика элементов окружения глагольной формы, образующих аспектуально значимый контекст. В частности, было установлено, что в высказываниях с формами сложного будущего времени обстоятельственный конкретизатор длительности действия может лишь указывать на проявление того или иного модального элемента и, соответственно, не участвовать в выражении значения процесса. Например: Век буду благодарить. Жду! (А. Вампилов. Провинциальные анекдоты). Подобных высказываний в анализируемом материале встретилось незначительное количество. По сути, данные высказывания являются речевой формулой, воспроизводимой почти целиком и ограничиваемой узкой вариативностью глагольных лексем. Но подобные высказывания показательны в том отношении, что языковые средства не всегда выражают то семантическое содержание, которое им соответствует (и наоборот).

Языковым материалом для диссертационного исследования послужили примеры, извлеченные из -произведений русской художественной литературы XIX-XX вв. (JL Толстой, А. Чехов, М. Булгаков, А. Вампилов, В. Пелевин, Л. Улицкая и др.). К анализу привлечено около пяти тысяч примеров. Частично использован языковой материал, содержащийся в имеющихся работах по видам глагола; в редких случаях даются контексты, составленные автором.

Методы исследования. В целом диссертационное исследование проводилось в системе функциональной грамматики, базирующейся на понятиях функционально-семантического поля и категориальной ситуации. В работе использовались элементы анализа языкового материала по дифференциальным семантическим признакам. В ходе анализа учитывалось сочетание двух направлений функционально-грамматического описания: «от формы к семантике» и «от семантики к форме» [Бондарко 1988]. Методологически важным для диссертации является сочетание двух типов анализа грамматической семантики — формоцентрического и функционального. Формоцентрический анализ, базирующийся на понятиях общего и частных значений видовых форм, и функциональный анализ, основывающийся на соотношении понятий аспектуальности и аспектуальной ситуации, дополняют друг друга. По словам А.В. Бондарко, «первый подход дает возможность представить рассматриваемые значения со стороны грамматической формы, репрезентирующей грамматическую категорию вида. Второй подход позволяет учесть все элементы высказывания, участвующие в реализации анализируемых функций» [Бондарко 2001: 128].

Теоретическая значимость работы определяется детальным анализом выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени. В частности, в диссертации построена и описана система вариантов и субвариантов реализации обобщенно-фактического, конкретно-процессного и неограниченно-кратного значений в рассматриваемых высказываниях. Анализируется отношение между частными видовыми значениями, выражаемыми формами сложного будущего времени. В качестве производного от обобщенно-фактического значения выделено реляционное значение НСВ. Для каждого частного видового значения устанавливается набор семантических признаков, определяющих их выражение в высказываниях с формами сложного будущего времени. В работе уточняются взаимосвязи частных видовых значений с лексической семантикой глаголов и способами глагольного действия. В результате исследования этих взаимосвязей в рассматриваемых высказываниях было установлено, что глаголы, обозначающие ординарные действия, в одних случаях способствуют выражению обобщенно-фактического значения (Ты будешь обедать? (пример мой. — Е.П.), а в других случаях участвуют в реализации значения повторяемости (Я буду обедать в столовой, оперировать в операционной (М. Булгаков. Собачье сердце). В диссертации учтены особенности выражения частных видовых значений в условиях конкуренции видов. Описываемые высказывания отличаются широкими возможностями взаимозаменяемости видов. Это выражается в том, что взаимозаменяемость видов, не сопровождаемая изменением основного смысла высказывания, может наблюдаться в процессных ситуациях. Например: Во время соревнований по слалому внимательно наблюдайте, как второй номер будет спускаться (спустится) с горы (пример О.П. Рассудовой). Особое внимание уделяется анализу аспектуально значимых элементов контекста. В работе также рассматривается проблема значимости аспектуальной семантики для текстового фрагмента.

Круг рассматриваемых в диссертации вопросов связывается с общей проблематикой частных видовых значений, с исследованием взаимодействия элементов языковой системы и среды, с разработкой семантической системы инвариантности/вариативности, с изучением проблемы интенциональности грамматических значений. Основные результаты исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке: 1) теории вида русского глагола; 2) вопросов описания частных значений видов и их вариантов; 3) проблем, связанных с межкатегориальным взаимодействием.

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы в курсе современного русского языка при изучении глагольных категорий вида и времени, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам функциональной грамматики, а также в практике преподавания русского языка как иностранного при рассмотрении специфики аспектуальной семантики, выражаемой в высказываниях с формами сложного будущего времени.

Объем и структура работы. Диссертация объемом в 223 с. состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка источников. Во введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность и новизна, определяются цель и задачи работы, ее структура и практическая значимость, обозначаются методы и языковой материал исследования, содержится краткая характеристика современного состояния разработки проблемы. В первой главе рассматриваются особенности выражения обобщенно-фактического значения в анализируемых высказываниях. Во второй главе описывается специфика выражения конкретно-процессного значения в высказываниях с формами сложного будущего времени. В третьей главе раскрываются особенности функционирования форм будущего несовершенного в неограниченно-кратном значении. В заключении указаны основные результаты и обобщены выводы исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аспектуальная характеристика высказываний с формами сложного будущего времени в современном русском языке"

Основные выводы В высказываниях с формами сложного будущего времени имеются достаточные условия для выражения аспектуальной семантики повторяемости. Специфика функционирования форм сложного будущего времени в НКЗ заключена в том, что все случаи реализации значения повторяемости на фактичной основе в характеризуемых высказываниях образуют область пересечения НКЗ и ОФЗ. В выражении НКЗ активную роль играют элементы окружающего контекста. В части случаев для обозначения повторяющегося в будущем действия достаточно лишь употребление одной глагольной формы НСВ.

1. Исследуемый материал показал, что многие аспектуальные ситуации повторяемости будущего действия связаны с ПЗ и ОФЗ. В ситуациях выражения НКЗ на фактичной основе наблюдается взаимодействие, пересечение ОФЗ и значения повторяемости действия; в ситуациях реализации НКЗ на процессной основе обозначаемые итеративные, узуальные действия конкретизируются, чему способствует экспликация в высказываниях момента наблюдения, длительности и времени совершения предстоящих действий.

2. В анализируемых высказываниях ограниченно-кратное и потенциально-качественное значения НСВ рассматриваются как семантические разновидности НКЗ. На наш взгляд, сближению данных частных значений с НКЗ способствует выражение ими общего смысла: прежде всего передается многократное либо обычное, узуальное действие. В рассматриваемых высказываниях ограниченно-кратная и потенциально-качественная разновидности НКЗ характеризуются невысокой частотностью, а в части случаев — пересечением с ОФЗ и НКЗ (реже с ПЗ).

3. На примере отрывка из романа «Золотой теленок» было установлено, что глагольные формы сложного будущего времени в НКЗ могут выступать одним из средств организации текстового фрагмента. Частотность совмещения аспектуальной семантики повторяемости с текстовой функцией характеризации позволяет говорить об интенциональном употреблении глагольной формы будущего несовершенного. Использование в художественном тексте высказываний с формами сложного будущего времени в НКЗ позволяет говорить о наличии элемента потенциальности, являющегося модальной добавкой к аспектуальной семантике повторяемости и связанного с намерениями говорящего (автора).

Анализируемый материал дополнительно подтверждает мысль А.В. Бондарко о том, что «система частных значений НСВ отличается структурой диффузной, слабо центрированной. Диффузность «семантического пространства» НСВ находит также проявление в сильно выраженной (во всяком случае по сравнению с СВ) нечеткости границ между отдельными значениями, в их пересечениях» [Бондарко 1996: 117], а также мысль М.Я. Гловинской, заключающуюся в том, что «грамматические, в частности, видовые и видо-временные формы, тоже многозначны. Их канонические, типовые значения выделяются обычно на основании ясных, контрастных, чистых случаев. В текстах же мы часто сталкиваемся с промежуточными значениями» [Гловинская 2001: 257].

209

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании рассмотрены особенности выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами сложного будущего времени. При реализации частных значений НСВ в анализируемых высказываниях соотношение системы и среды, межкатегориальное взаимодействие вида и времени обнаруживают связи функционального характера. В результате данного взаимодействия изменениям в большей мере подвергается грамматическая категория вида.

При описании особенностей выражения аспектуальной семантики в высказываниях с формами будущего несовершенного в работе устанавливаются облигаторные семантические признаки и анализируются границы их варьирования. Часть признаков исследуемых значений может утрачиваться в их вариантах, в результате чего языковые явления видоизменяются, при этом не нарушается их единство. Выражение частных видовых значений в высказываниях *с формами будущего несовершенного исследуется с учетом связей видовой семантики с лексическим значением глаголов и способами глагольного действия, с учетом условий возможности/невозможности конкуренции видов.

В соответствии с поставленными целью и задачами в диссертационном исследовании: 1) определены основные аспекты межкатегориального взаимодействия НСВ и будущего времени; 2) систематизированы частные значения НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени; рассмотрен комплекс семантических признаков, существенных для интерпретации исследуемой аспектуальной семантики; 3) выявлены и описаны типы, разновидности и варианты частных значений НСВ, реализуемых в рассматриваемых высказываниях; 4) уточнен характер взаимодействия описываемых частных значений и некоторых лексико-семантических групп глаголов; 5) исследовано выражение частных видовых значений в условиях возможности/невозможности конкуренции видов; 6) уточнены формальные элементы выражения частных значений НСВ.

В высказываниях с формами сложного будущего времени широко представлены следующие частные значения НСВ: 1) ОФЗ, например: Я тебе помажу, — услыхал я его гневный голос. — Будешь мазать? Будешь? (JI. Толстой. После бала); 2) ПЗ, например: Она будет ждать долго, но своего дождется (Ю. Герман. Дело, которому ты служишь); 3) НКЗ, например: Конечно, это не без того, — будут случаться такие ничтожные неприятности в мелком повседневном плане (М. Зощенко. О чем пел соловей).

Важным в диссертационном исследовании представлялось решение вопроса об основном, главном частном значении НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени. Как отмечает B.C. Храковский, «относительно четкие критерии разграничения частных видовых значений НСВ, свойственных формам прош. вр., в какой-то мере становятся не столь ясными в других глагольных формах» [ТФГ 1990: 218]. Сложность решения данного вопроса обусловливалась особенностями глагольной формы будущего несовершенного, на что уже неоднократно указывалось в аспектологической литературе.

Основная трудность при определении главного, основного частного видового значения в высказываниях с формами сложного будущего времени заключалась в возникающей в части случаев сложности разграничения ОФЗ и ПЗ, что вызвано, по нашему мнению, двойственным характером формы будущего несовершенного. С одной стороны, аналитический характер формы сложного будущего времени способствует образованию «предикативнобытийной, событийно-экзистенциальной ситуации», смысловым ядром которой является указание на то, будет/не будет ли иметь место действие в дальнейшем. Формы сложного будущего обозначают предстоящие, планируемые, часто предполагаемые действия. Специфика будущего времени способствует развитию у глаголов НСВ различных модальных оттенков (желания, намерения, готовности и т.п.), образующих сложный модально-аспектуальный комплекс. Все перечисленное ведет, в первую очередь, к выражению семантики обобщенного факта. С другой стороны, формы сложного будущего времени в сравнении с остальными видо-временными формами русского глагола являются редко употребительными, анализируемые глагольные формы используются в тех ситуациях, когда говорящему необходимо описать будущее действие, показать занятость выполнением этого действия, что, в свою очередь, ведет к выражению значения процесса.

В высказываниях с формами сложного будущего времени ОФЗ и ПЗ следовало бы признать равноправными. Однако в рамках развиваемой нами концепции ОФЗ признается наиболее типичным частным видовым значением для форм будущего несовершенного (в части случаев взаимодействующее с ПЗ либо с НКЗ). Указывая на вершинное положение аспектуальной семантики обобщенного факта в рассматриваемых высказываниях, мы лишь подчеркиваем высокую регулярность той грамматической функции, которую выполняют формы сложного будущего времени — функцию выражения ОФЗ. В целом, все три частных значения (ПЗ, НКЗ и ОФЗ) НСВ находят свое широкое проявление в анализируемых высказываниях, характеризуясь во многих случаях пересечением, диффузностью, а иногда и слиянием.

В ОФЗ могут выступать глаголы различных лексико-семантических групп. Однако прототипические и непрототипические разновидности данного значения непосредственно зависят от лексики: одни элементы лексического значения актуализируют ОФЗ, тогда как другие обусловливают употребление, в котором признаки ОФЗ могут сочетаться с элементами иных частных значений НСВ. В рассматриваемых высказываниях четко не противопоставлены друг другу обобщенно-событийный и обобщенно-назывной типы ОФЗ. Различаются четыре типа высказываний, в которых реализуется аспектуальиая семантика обобщенного факта. В качестве производного от ОФЗ выделено реляционное значение, тогда как в высказываниях с другими индикативными формами это значение рассматривается как самостоятельное. В высказываниях с формами сложного будущего времени, репрезентирующих семантику обобщенного факта, наблюдается высокая степень актуализации дополнительных модальных элементов.

ПЗ в высказываниях с формами сложного будущего времени характеризуется явно выраженной зависимостью от элементов контекста, лексического значения глагола и способа глагольного действия. В анализируемом материале встретилось значительное количество случаев, представляющих собой область пересечения значения процесса и значения обобщенного факта, причем ПЗ выступает в качестве дополнительного частного видового значения. Специфика многих процессных ситуаций с формами будущего несовершенного заключается в том, что в них наблюдается условная перцептивность, трудность выделения срединной фазы действия; в части случаев возможна взаимозаменяемость видов.

Выражение НКЗ в высказываниях с формами сложного будущего времени, в принципе, аналогично реализации этого же значения в формах прошедшего несовершенного (с некоторыми различиями контекстуальных показателей итеративности действия). Так же, как и ПЗ, НКЗ характеризуется взаимодействием, пересечением с ОФЗ. В качестве особых разновидностей НКЗ рассматриваются ограниченно-кратное и потенциально-качественное значения. Было установлено, что формы будущего несовершенного в НКЗ могут являться основным организующим средством в текстовом фрагменте.

Проведенное исследование показало, что система частных значений НСВ в высказываниях с формами сложного будущего времени характеризуется диффузной структурой. Во многих случаях бывает довольно трудно провести четкие границы между отдельными частными видовыми значениями, а в некоторых случаях наблюдается сочетание нескольких частных видовых значений в рамках одного высказывания. По-видимому, о системе частных видовых значений в высказываниях с формами будущего несовершенного необходимо говорить как о типичном примере естественной классификации.

Список научной литературыПарешнев, Евгений Юрьевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авилова Н. С. Вид глагола и семантика глагольного слова. — М.: Наука, 1976. —328 с.

2. Акимова Т. Г., Козинцева Н. А. Значение качественной характеризации в конструкциях с глагольными предикатами // Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность. — СПб.: Наука, 1996. — С. 79-93.

3. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. — М.: Наука, 1974.—367 с.

4. Апресян Ю. Д. Типы коммуникативной информации для толкового словаря // Язык: система и функционирование. Сб. научных трудов. — М.: Наука, 1988. — С. 10-22.

5. Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексико1рафия.

6. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. — С. 629-650.

7. Арбузова И. В., Дмитриев П. А., Соколь Н. И. Сербохорватский язык. — Л.: Изд-воЛГУ, 1965. —291 с.

8. Арнольд И. В. Современные лингвистические теории взаимодействия системы и среды // Вопросы языкознания. 1991. № 3. — С. 118-126.

9. Арупонова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. — М.: Наука, 1980. — С. 156-249.

10. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. — М.: Наука, 1988. —341 с.

11. Ю.Арутюнова Н. Д. «Полагать» и «видеть» (к проблеме смешанных пропозициональных установок) // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. — М.: Наука, 1989. — С. 7-30.

12. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. — М.: Языки русской культуры, 1999. —895 с.

13. Балин Б. М., Гакен О. Д. Итеративность глагольного действия (на материале немецкого языка) // Проблемы аспектологии. — Калинин, 1977. — С. 9-20.

14. Барентсен А. Трехступенчатая модель инварианта совершенного вида в русском языке // Семантика и структура славянского вида. I. — Krakow: Wyd-wo naukowe WSP, 1995. —С. 1-26.

15. Белошапкова В. А. Современный русский язык: Синтаксис. — М.: Просвещение, 1977. —248 с.

16. Бирюлин Л. Семантика и прагматика русского императива. — Хельсинки: Helsinki University Press, 1994. — 230 с.

17. Бондарко А. В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). — М.: Просвещение, 1971а. — 239 с.

18. Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. — Л.: Наука, 19716.—114с.

19. Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. — Л.: Наука, 1976. — 255 с.

20. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. — Л.: Наука, 1978. — 176 с.

21. Бондарко А. В. Об уровнях описания грамматических единиц (на примере анализа функций глагольного вида в русском языке) // Функциональный анализ грамматических единиц. — Л.: J11'ПИ им. А.И. Герцена, 1980. — С. 5-28.

22. Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии.1. Л.: Наука, 1983. — 208 с.

23. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. — Л.: Наука, 1984. —136 с.

24. Бондарко А. В. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды // Вопросы языкознания. 1985. № 1. — С. 13-23.

25. Бондарко А. В. Длительность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. —JL: Наука, 1987а. — С. 98-123.

26. Бондарко А. В. Временная локализованность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. — Л.: Наука, 19876. — С. 210-233.

27. Бондарко А. В. Направления функционально-грамматического описания «от формы» и «от семантики» // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена,' 1988. — С. 5-11.

28. Бондарко А. В. О значениях видов русского глагола // Вопросы языкознания. 1990. №4. —С. 5-24.

29. Бондарко А. В. Предельность и глагольный вид (на материале русского языка) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1991. Т. 50. № 3. — С. 195-206.

30. Бондарко А. В. Глагольный вид в высказывании: признак 'возникновение новой ситуации' // Russian Linguistics. 1993. № 16. — С. 239-259.

31. Бондарко А. В. Семантика глагольного вида в русском языке (Beitrage zur Slavistik. № 24). Frankfurt am Main; Berlin; Bern; New York; Wien, 1995.

32. Бондарко А. В. Проблемы грамматической семантики и русской аспектологии. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. — 220 с.

33. Бондарко А. В. Временной дейксис и перцептивность // Система языка и структура высказывания. Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения В. Г. Адмони. — СПб.: Изд-во С.-Пегерб. ун-та, 1999. — С. 10-12.

34. Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики: Языковая интерпретация идеи времени. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. уц-та, 2001. — 260 с.

35. Бондарко А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — 736 с.

36. Бондарко А. В. Инварианты и прототипы в системе функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность.

37. СПб.: Наука, 2003. — С. 5-36.

38. Бондарко А. В., Буланин Л. Л. Русский глагол. — Л.: Просвещение, 1967. —192 с.

39. Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. —М.: Наука, 1982. — С. 7-85.

40. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). —М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 576 с.

41. Вежбицка А. Восприятие: семантика абстрактного словаря // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII. Логический анализ естественного языка. — М.: Прогресс, 1986.1. С. 336-369.

42. Вендлер 3. Факты в языке // Философия. Логика. Язык. — М.: Наука, 1987. — С. 293-317.

43. Воейкова М. Д. Бытийные ситуации // Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. — СПб.: Наука, 1996. — С. 53-80.

44. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. — М.: Наука, 1985. — 228 с.

45. Всеволодова М. В. Способы выражений временных отношений в современном русском языке. — М.: Изд-во МГУ, 1975. — 284 с.

46. Гагарина Н. В. Аспектуальная семантика и функционирование видов русского глагола в детской речи. Дис. .канд. филол. наук. — СПб., 1997. — 175 с.

47. Гайсина Р. М. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1981. — 196 с.

48. Гайсина Р. М. Лексико-семантическое поле отношения в современном русском языке: Автореф. дис. .д-ра филол. наук. — Л., 1982. — 41 с.

49. Гловинская М. Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. — М.: Наука, 1982. — 155 с.

50. Гловинская М. Я. Диффузные видо-временные значения // Проблемы структурной лингвистики 1985-1987. — М.: Наука, 1989. — С. 83-95.

51. Гловинская М. Я. Инвариант совершенного вида в русском языке // Типология вида. Проблемы, поиски, решения. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. — С. 180-204.

52. Гловинская М. Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола. — М.: «Русские словари», «Азбуковник», 2001. — 320 с.

53. Грекова О. В. Виды значений повторяемости и средства их выражения. Вестник Моск. ун-та. Сер. филолог. 1979. № 2. — С. 33-49.

54. Гуревич В. В. О значениях глагольного вида в русском языке // Русский язык в школе. 1971. № 5. — С. 73-79.

55. Гуревич В. В. Глагольный вид в аспекте актуального членения // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Т. I. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — С. 63-70.

56. Гусева Н. Р. Интонационно-отрицательные фразеосхемы // Пушкинские чтения2003: Статьи и материалы всероссийской научной конференции 6 июня 2003г. — СПб.: Лен. гос. обл. ун-т им. А.С. Пушкина, 2003. — С. 108-110.

57. Дунев А. И. Функционирование форм несовершенного вида русского глагола в обобщенно-фактическом значении. Дис. .канд. филол. наук. — СПб., 1999. — 200 с.

58. Дунев А. И. О лексико-грамматической координации видовой семантики // Язык. Функции. Жизнь: Сб. статей в честь проф. А. В. Бондарко. — СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2000. — С. 15-22.

59. Дымарский М. Я. К вопросу о природе так называемых частных видовых значений // Русский язык и литература как отражение национально-культурного развития: Материалы докладов и сообщений междунар. науч.-метод.конф. — СПб.: СПГУТД, 2004.1. С. 8-12.

60. Зализняк А. А. Об одном употреблении презенса совершенного вида («презенс напрасного ожидания») // Metody formalne w opisie jezyk6w slowianskich. — Biafystok, 1990. — S. 109-114.

61. Зализняк Анна А. О понятии «факт» в лингвистической семантике // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. — М.: Наука, 1990. — С. 21-33.

62. Зализняк Анна А., Шмелев А. Д. Введение в русскую аспектологию. — М.: Языки русской культуры, 2000. — 226 с.

63. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М.: Наука, 1973. —351 с.

64. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. — М.: Наука, 1982. — 368 с.

65. Ибрагимова Ф. М. Выражение реляционных ситуаций при функционировании глагольных форм несовершенного вида в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — Л., 1983. — 132 с.

66. Ильенко С. Г. Русистика: Избранные труды. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. — 674 с.

67. Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. Ч. 2. — Братислава: Изд-во Словацкой академии наук, 1960. — 577 с.

68. Калабухова Т. А. Употребление видов глагола при отрицании в современном русском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. —Л., 1975. —21 с.

69. Калабухова Т. А. Обобщенно-фактическое значение несовершенного вида при отрицании // Функциональный анализ грамматических категорий и единиц. — JI.: ЛГГ1И им. А.И. Герцена, 1976. — С. 47-59.

70. Калашник Д. М. О типах функционирования делимитативных глаголов в современном русском языке // Анализ синтаксических единиц: Лингвистические исследования 1980. —М., 1980. —С. 100-108.

71. Калашник Д. М. Предикативное и обстоятельственное выражение ограниченной длительности действия в русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1988. — С. 57-65.

72. Категория количества в современных европейских языках. — Киев: Наукова думка, 1990. —284 с.

73. Категория посессивности в славянских и балканских языках. — М.: Наука, 1989.262 с.

74. Козинцева Н. А. Временная локализованность действия и ее связи с аспектуальными, модальными и таксисными значениями. — Л.: Наука, 1991. — 144 с.

75. Комри Б. Общая теория глагольного вида // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М. EL Ломоносова. Т. 1. — М.: Изд-во МГУ, 1997.1. С. 52-67.

76. Корчажкина О. М. Виды глагола и способы выражения намерения // Русский язык в школе. № 1.2002. — С. 69-73.

77. Кошелев А. Д. К описанию ядерного значения совершенного вида // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. 3. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — С. 109-119

78. Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола: Опыт синтеза // Вопросы глагольного вида. — М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1962. — С. 105-167.

79. Кравченко А. В. К проблеме наблюдателя как системообразующего фактора в языке // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993. Т. 52. № 3. — С. 45-56.

80. Кржижкова Е. Темпорально-квантитативная детерминация глагола (Опыт трансформационного анализа) // Ceskoslovenska rusistika. 1966. № 2. — S. 86-93.

81. Кустова Г. И. Перцептивные события: Участники, наблюдатели, локусы // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. — М.: Индрик, 1999. — С. 229-238.

82. Ломов А. М. Вид и длительность // Материалы по русско-славянскому языкознанию. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1974. — С.89-99.

83. Ломов А. М. Очерки по русской аспектологии. — Воронеж: Изд-во Воронеж, унта, 1977.—140 с.

84. Люшинская Л. X. Функционально-семантическое поле кратности глагольного действия в современном французском языке: Автореф. дис. . .канд. филол. наук. — М., 1977.—19 с.

85. Мазон А. Употребление видов русского глагола // Вопросы глагольного вида. — М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1962. — С. 93-104.

86. Маркосян Л. Е. Семантика и синтаксис предикатов состояния: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1985. — 23 с.

87. Маслов Ю. С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1948. № 4. — С. 303-316.

88. Маслов Ю. С. Глагольный вид в современном болгарском литературном языке (Значение и употребление) // Вопросы грамматики болгарского литературного языка. — М.: Изд-во АН СССР, 1959. — С. 157-312.

89. Маслов Ю. С. Универсальные' семантические компоненты в содержании грамматической категории совершенного/несовершенного вида. «Советское славяноведение», 1973. — С. 73-83.

90. Маслов Ю. С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. — С. 4-44.

91. Маслов Ю. С. Грамматика болгарского языка для студентов филологических факультетов университетов. — М.: Высшая школа, 1981. — 407 с.

92. Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1984а. — 263 с.

93. Маслов Ю. С. Типология . славянских видо-временных систем и функционирование форм претерита в «эпическом» повествовании // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. — Л.: Наука, 19846. — С. 22-42.

94. Матханова И. П. Выражение состояния в высказываниях с формами несовершенного вида в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — Л., 1988. —180 с.

95. Матханова И. П. Высказывания с семантикой состояния в современном русском языке. — Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000. — 149 с.

96. Матханова И. П. Вариативность высказываний с семантикой непроцессуального состояния в современном русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность. — СПб.: Наука, 2003. — С. 101-118.

97. Мелиг X. Р. О коммуникативной функции элементарных предикаций // Слово в тексте и в словаре. Сб. статей к 70-летаю Ю. Д. Апресяна. — М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 447-455.

98. Мелиг X. Р. Вид и референциальный статус глагольной предикации в тексте. Употребление видов в вопросах с местоимением кто II Основные проблемы русской аспектологии. — СПб.: Наука, 2002. — С. 128-149.

99. Милютина М. Г. Вариативность процессных ситуаций при функционировании глаголов несовершенного вида в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук.1. СПб., 1994. —211 с.

100. Нгуен Нам. Выражение обобщенно-фактического значения несовершенного вида в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических категорий. Сб. научных трудов. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1973. — С. 47-56.

101. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. — СПб.: Научный центр проблем диалога, 1997. — 760 с.

102. Нилова М. А. Выражение длительности в высказываниях с глаголами несовершенного вида в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — Л., 1991. —166 с.

103. Нуртазина М. Б. Выражение аспекту ально-таксисных отношений в высказываниях с формами прошедшего времени в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — Л., 1985. — 173 с.

104. Оркина Л. Н. Выражение значений таксиса в высказываниях с формами настоящего и будущего времени в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук.1. Л., 1985. —198 с.

105. Осенмук Л. П. Причастия страдательного залога прошедшего времени с основами несовершенного вида в современном русском языке (морфология и орфография): Автореф. дис. .канд. филол. наук. —Л., 1979. — 21 с.

106. Падучева Е. В. Семантика вида и точка отсчета (В поисках инварианта видового значения) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986. Т. 45. № 5. — С. 413-424.

107. Падучева Е. В. Опыт исчисления частных видовых значений (К семантике несовершенного вида в русском языке) // Типология и грамматика. — М.: Наука, 1990. — С. 126-134.

108. Падучева Е. В. К семантике несовершенного вида в русском языке: общефактическое и акциональное значение // Вопросы языкознания. 1991. № 6. — С. 3445.

109. Падучева Е. В. О так называемой конкуренции совершенного и несовершенного видов в русском языке // Wiener Slawistischer Almanach. В.31. 1993а. — S. 259-274.

110. Падучева Е. В. К аспектуальным свойствам ментальных глаголов: перфектные видовые пары // Логический анализ языка. Модели действия. — М.: Наука, 19936. — С. 111-120.

111. Падучева Е. В. Говорящий как наблюдатель: об одной возможности применения лингвистики к поэтике // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993в. Т. 52. № 3. — С. 33-44.

112. Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 464 с.

113. Падучева Е. В. Наблюдатель и его коммуникативные ранги (о семантике глаголов появиться и показаться) II Научно-техническая информация. Сер. 2. Информационные процессы и системы. № 12. 1998. — С. 23-28.

114. Падучева Е. В. Наблюдатель как Экспериент за кадром // Слово в тексте и в словаре. Сб. статей к 70-летию Ю. Д. Апресяна. — М.: Языки русской культуры, 2000. — С. 185-201.

115. Падучева Е. В. К структуре семантического поля «восприятие» (на материале глаголов восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. № 4. 2001. — С. 23-44.

116. Падучева Е. В. Глаголы восприятия: Опыт выявления структуры тематического класса // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариативность. — СПб.: Наука, 2003. — С. 75-100.

117. Панова Г. И. Выражение повторяемости действия в современном русском языке: Автореф. дис. . .канд. филол. наук. — Л., 1979. — 22 с.

118. Панова Г. И. О содержательных типах повторяемости действия в русском языке // Функциональный анализ грамматических единиц. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1980.1. С. 41-52.

119. Поспелов Н. С. О значении форм прошедшего времени на -л в современном русском литературном языке // Ученые записки. Вып. 128. Труды каф. русского языка. Кн. 1. Под ред. Академика В. В. Виноградова. Издание МГУ. — М., 1948. — С. 104-126.

120. Прокопович Е. Н. Глагол в предложении: Семантика и стилистика видо-временных форм. — М.: Наука, 1982. — 286 с.

121. Пупынин Ю. А. Субъектно-предикатно-объектные отношения и смысл высказывания (на материале русских безличных конструкций). — Л.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1991. — 51 с.

122. Пупынин Ю. А. О роли перцептора в функционировании грамматических категорий вида, залога и времени в русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. — СПб.: Наука, 2000.1. С. 36-51.

123. Размусен Л. П. О глагольных временах и об отношении их к видам в русском, немецком и французском языках // Журнал Министерства народного просвещения. 1891. Т. 275. —С. 150-182.

124. Рассудова О. П. Функционирование глагольных видов в современном русском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — М., 1969. — 20 с.

125. Рассудова О. П. Употребление видов глагола в современном русском языке. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Русский язык, 1982. — 149 с.

126. Рощина JI. П. Способы выражения повторяемости действия в современном русском литературном языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Ташкент, 1977. — 24с.

127. Русская грамматика. Т. I-II. / Под ред. Н. Ю. Шведовой. — М.: Наука, АН СССР, 1980.

128. Смирнов И. Н. Типы временной нелокализованности действия в русском языке (на материале высказываний с формами настоящего и простого будущего времени). Дис. .канд. филол. наук. — Л., 1987. — 172 с.

129. Современный русский язык / Под ред. В. А. Белошапковой. — М.: Высшая школа, 1989. — 800 с.

130. Соколова Е. П. Частные значения несовершенного вида в высказываниях с формами сослагательного наклонения в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — СПб., 1992. —181 с.

131. Соколовская К. А. Виды глагола и контекст (к характеристике типовых аспектуальных контекстов): Автореф. дис. .канд.филол. наук. —М., 1979. —26 с.

132. Спагис А. А. Об употреблении глаголов несовершенного вида для обозначения повторяющихся действий // Русский язык для студентов-иностранцев. — М.: Изд-во МГУ, 1961. —С. 133-146.

133. Степанов Ю. С. Имена, предикаты, предложения: Семиотическая грамматика.1. М.: Наука, 1981. — 360 с.

134. Степанов Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. — М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. — С. 70-115.

135. Тимберлейк А. Инвариантность и синтаксические свойства вида в русском языке // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. — М.: Прогресс, 1985. — С. 261-285.

136. Типология итеративных конструкций. —Л.: Наука, 1989. — 311 с.

137. Торсуева И. Г. Теория высказывания и интонация // Вопросы языкознания. № 2. 1976. —С. 53-64.

138. ТФГ 1987 — Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. — Л.: Наука, 1987. — 349 с.

139. ТФГ 1990 — Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. — Л.: Наука, 1990. — 264 с.

140. Филатова-Хелльберг Е. Вид глагола и широкий контекст // Scando-Slavica. Т. 21.

141. Copenhagen, 1975. — С. 85-98.

142. Фичи Джусти Ф. Видовые отношения в будущем времени в русском и в других славянских языках // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Т. 2. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — С. 115-127.

143. Храковский В. С. Истоки вербоцентрической концепции предложения в русском языкознании // Вопросы языкознания. 1983. № 3. — С. 30-52.

144. Храковский В. С. Кратность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. —Л.: Наука, 1987. — С. 124-152.

145. Храковский В. С. Взаимодействие грамматических категорий глагола (Опыт анализа) // Вопросы языкознания. 1990. № 5. — С. 18-36.

146. Храковский В. С. Концепция членов предложения в русском языкознании XIX века // Теория языкознания. Русистика. Арабистика. — СПб.: Наука, 1999. — С. 302-354.

147. Цейтлин С. Н. О выражении конкретности-абстрактности в русском языке // Функциональный анализ грамматических категорий. Сб. научных трудов. — Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1973. — С. 32-47.

148. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова: значение, коммуникативная перспектива, прагматика. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. —399 с.

149. Шведова Jl. Н. Употребление видов в условиях конкуренции. — М.: Изд-во МГУ, 1982. —104 с.

150. Шведова Л. Н. Трудные случаи функционирования видов русского глагола (к проблеме конкуренции видов). — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 109 с.

151. Шведова Л. Н., Трофимова Т. Г. Пособие по употреблению видов глагола для работы с филологами-русистами. — М.: Русский язык, 1983. — 112 с.

152. Шелякин М. А. Употребление видов глагола в сослагательном наклонении русского языка // Padagogische Hochschule Potsdam. Wissenschaftliche Zeitschrift. Jahrgang 14/1970. Heft 3. — S. 465-478.

153. Шелякин M. А. Предельные и непредельные глаголы несовершенного вида русского языка // Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 439. Вопросы русской аспектологии III. — Тарту, 1978. — С. 43-64.

154. Шелякин М. А. Категория вида и способы действия русского глагола (Теоретические основы). — Таллин: Валгус, 1983. — 216 с.

155. Шелякин М. А. Способы действия в поле лимитативности // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. — Л.: Наука, 1987. — С. 63-84.

156. Широкова А. Г. Употребление глаголов совершенного вида для обозначения многократного действия в чешском языке // Славянская филология. — М.: Изд-во МГУ, 1963. —С. 93-117.

157. Шишкина Б. П. Характеристика высказываний, содержащих формы настоящего времени глаголов несовершенного вида в функции настоящего актуального в современном русском языке. Дис. .канд. филол. наук. — СПб., 1991. — 194 с.

158. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. — М.: Наука, 1972. — С. 20-57.

159. Forsyth J. A grammar of aspect. Usage and meaning in the Russian verb. — Cambridge, London, New York, Melbourne, 1970.

160. Isa6enko A. V. Die russische Sprache der Gegenwart. Teil I. Formenlehre. — Halle (Saale), 1968.

161. Koschmieder E. Beitrage zur allgemeinen Syntax. — Heidelberg, 1965.

162. Koschmieder E. Aspektologie des Polnischen. — Neuried, 1979.

163. Lehmann V. Der Aspekt und die lexikalische Semantik des Verbs // Zeitschrift fiir slavische Philologie. 1988. B.48(l). — S. 170-181.

164. Lehmann V. Besonderheiten der Verwendung von videt' «sehen», slusat' «Ьбгеп» im Russischen und die Konservierung alter Sprachzustande // Slavistische Linguistik 1988. (=Slavistische Beitrage, B.242). Verlag Otto Sagner — Miinchen, 1989. — S. 130-145.

165. Mehlig H. R. Thema — Rhema — Gliederung und Verbalaspekt. Zum Aspektgebrauch in russischen Fragesfttzen // Slavistische Linguistik 1988 (=Slavistische Beitrage, B.242). Verlag Otto Sagner — Miinchen, 1989. — S. 147-196.

166. Mehlig H. R. Explikative Aufierangen. Uberlegungen zur Informationsstruktur // Slavistische Linguistik 1993 (=Slavistische Beitrage, B.319). Verlag Otto Sagner — Miinchen, 1994. —S. 181-222.

167. Mehlig H. R. Temporalitat und Tempus // Studien zu allgemeinen und slavistischen Fragen. — Wiesbaden, 1995. — S. 176-198.

168. Mehlig H. R. Negation und Informationsstruktur im Russischen // Вертоградь многоцветный. Festschrift fUr Helmut Jachnow. — Miinchen, 1999. — S. 195-208.

169. Мбпке H. Das Futurum der polnischen Verba. — Miinchen, 1971.

170. Rathmayr R. Aspektkonkurrenz in modalen Kontexten // Slavistische Linguistik 1976 (=Slavistische Beitrage, B.l 13). Verlag Otto Sagner — Miinchen, 1977. — S. 186-201.

171. Ruziika R. Der russische Verbalaspekt. Russischunterricht, 5, 1952,4. — S. 161-169.

172. Scheljakin M. A., Schlegel H. Der Gebrauch des russischen Verbalaspekts. Teil 1. Theoretische Grundlagen. Lehrbrief fur das Fernstudium der Lehrer. — Potsdam, 1970.

173. БАС — Словарь современного русского литературного языка / АН СССР. Ин-т рус. яз. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948-1965. — Т. 1-17.

174. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. — 2-е изд., дополненное. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. — 709 с.

175. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / РАН; Российский фонд культуры; — 3-е изд., стереотипное. — М.: АЗЪ, 1996. — 928 с.

176. Философская энциклопедия в 5-ти т. / Под ред. Ф.В. Константинова. — М.: Сов. энциклопедия, 1960-1970.1. Источники

177. Акунин Б. Азазель: Роман. — М.: Захаров, 2001. — 193 с.

178. Акунин Б. Турецкий гамбит: Роман. — М.: Захаров, 2001. — 202 с.

179. Ахматова А. Стихи и проза. — Л.: Лениздат, 1977. — 616 с.

180. Бажов П. П. Малахитовая шкатулка. —М.: Худож. лит., 1990. — 303 с.

181. Битов А. Пушкинский дом: Роман. — М.: Известия, 1990. — 416 с.

182. Булгаков М. А. Белая гвардия; Дьяволиада; Роковые яйца; Собачье сердце; Мастер и Маргарита. — Л.: Лениздат, 1989. — 768 с.

183. Булгаков М. А. Пьесы 1930-х годов / Театральное наследие. — СПб.: Искусство -СПБ, 1994. —671 с.

184. Булычев Кир. Сто лет тому вперед: Фантастические повести. — СПб.: Лениздат, 1992. —671 с.

185. Вампилов А. В. Прощание в июне: Пьесы. — М.: Советский писатель, 1984.—320 с.

186. Вознесенский А. А. Ров: Стихи, проза. — М.: Советский писатель, 1987. — 736 с.

187. Герман Ю. П. Дело, которому ты служишь: Роман. — Л.: Лениздат, 1987. — 350 с.

188. Довлатов С. Наши. — СПб.: Азбука-классика, 2003. — 160 с.

189. Есенин С. А. Собрание сочинений в 3-х т. — М.: Правда, 1970.

190. Зощенко М. Избранное в 2-х т. — Л.: Худож. лит., 1978.

191. Ильф И. А., Петров Е. П. Золотой теленок: Роман. — М.: Сов. Россия, 1991. —384 с.

192. Маканин В. Андеграунд, или герой нашего времени: Роман. — М.: Вагриус, 1999. — 557 с.

193. Маяковский В. В. Стихотворения. Поэмы. Пьесы. — М.: Худож. лит., 1969. —735 с.

194. Набоков В. Другие берега: Сборник. — Л.: Политехника, 1991. — 400 с.

195. На невском сквозняке: Современный петербургский рассказ. — СПб.: Петерб. писатель, 1998. — 320 с.

196. Пелевин В. Generation «П». — М.: Вагриус, 2000. — 367 с.

197. Пелевин В. Желтая стрела: Повести, рассказы. — М.: Вагриус, 2001. — 495 с.

198. Пикуль В. Собрание сочинений в 20-ти т. Т. 17. Площадь павших борцов. Кн. I. Барбаросса. Роман. — М.: АО «Деловой центр», 1994. — 617 с.

199. Платонов А. П. Ювенильное море. Котлован. Чевенгур. — Челябинск: ЮжноУральское книжное изд-во, 1989. — 560 с.

200. Пришвин М. М. Охотничьи были. — Л.: Лениздат, 1983. — 383 с.

201. Солженицын А. Рассказы. — М.: Центр «Новый мир», 1990. — 320 с.

202. Солженицын А. И. Раковый корпус: Повесть. — М.: Худож. лит., 1990. — 462 с.

203. Стругацкий А., Стругацкий Б. Волны гасят ветер: Повести. — JL: Сов. писатель, 1989. — 656 с.

204. Толстая Т. Н. Кысь: Роман. — Переиздание. — М.: Подкова, 2001. — 320 с.

205. Толстой А. Н. Избранные сочинения. — М.: Худож. лит., 1990. — 717 с.

206. Толстой JI. Н. Воскресение: Роман; Рассказы. — М.: Худож. лит., 1984. — 527 с.

207. Толстой JI. Н. Анна Каренина: Роман в 8-ми частях. — JL: Худож. лит., 1979.

208. Тынянов Ю. Н. Смерть Вазир-Мухтара; Рассказы. — М.: Правда, 1984. — 576 с.

209. Улицкая JL Казус Кукоцкого: Роман. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — 448 с.

210. Филатов J1. А., Гафт В. И. Жизнь — театр. Сб. стихотворений. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1998. — 464 с.

211. Чехов А. П. Избранные сочинения в 2-х т. Т. 2. — М.: Худож. лит., 1979. — 701 с.

212. Шолохов М. А. Тихий Дон: Роман в 4-х книгах. — JL: Лениздат, 1981.