автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Австро-венгерская армия в Первой мировой войне

Полный текст автореферата диссертации по теме "Австро-венгерская армия в Первой мировой войне"

005042603

На правах рукописи

МИРОНОВ ВЛАДИМИР ВАЛЕРЬЕВИЧ

АВСТРО-ВЕНГЕРСКАЯ АРМИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ: ДИСЦИПЛИНАРНЫЙ РЕЖИМ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕВИАЦИИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ

специальность 07.00.03 - всеобщая история (новая и новейшая история)

1 о ш

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Тамбов-2012

005042603

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина»

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор исторических наук, профессор АЙРАПЕТОВ Арутюн Гургенович

доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории средних веков и зарубежных славянских народов Воронежского государственного университета КРЕТИНИН Сергей Владимирович, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры новой и новейшей истории Ставропольского государственного университета

КРЮЧКОВ Игорь Владимирович

доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН ШАЦИЛЛО Вячеслав Корнелиевич

ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Защита диссертации состоится «26» мая 2012 года, в 10.00 часов на заседании объединенного диссертационного совета ДМ 212.261.08 при ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: 392008, г. Тамбов, ул. Советская, 181 и, аудитория 221.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина», с авторефератом на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки РФ: vak.ed.gov.ru.

Автореферат разослан «¿3 » апреля 2012 г.

Ученый секретарь объединенного диссертационного совета

ДМ 212.261.08 —- , __ „

кандидат исторических наук, * Е Ю- Иванова

доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Первая мировая война стала одним из ключевых событий, кардинально изменившим судьбы человеческой цивилизации в XX в. В годы первого глобального конфликта резко усилилось обусловленное военной необходимостью государственное вмешательство в экономику, происходило постоянное совершенствование основанных на нем методов регулирования социальных отношений1.

По окончании «Великой войны» была предпринята первая в истории человечества попытка выстроить принципиально новую архитектуру международных отношений, в основе которой лежала политическая философия вильсонизма2. Колоссальные сдвиги произвела война в социально-демографической структуре общества3. Миллионы военнослужащих, попав во вражеский плен, усвоили новые образцы социального поведения4.

Огромные массы населения в рамках института всеобщей воинской повинности втягивались в орбиту государственно санкционированного насилия. Межблоковое противостояние 1914-1918 гг. актуализировало проблему чудовищных военных преступлений и обернулось в конечном итоге дегуманизацией его общественных норм и обычаев5. В поставленном на промышленный конвейер уничтожении и постепенном стирании четкой границы между военнослужащими и гражданским населением крылись истоки как правой, так и левой разновидности тоталитаризма6.

1 Соловьев С.А, Развитие государственно-монополистического капитализма в Англии в годы первой мировой войны. М., 1985; Сыч А.И. Первая мировая война как феномен цивили-зационного значения // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI-XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона / Отв. ред. С.А. Романенко, И.В. Крючков, A.C. Стыкалии. СПб, 2011.

2 Романов В.В. В поисках нового миропорядка: внешнеполитическая мысль США (19131921 гг.). Тамбов, 2005.

3 Степанов А.И. Общие демографические потери населения России в период Первой мировой войны // Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

4 Leidinger Н., Moritz V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehr. Die Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik für die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa. 1917-1920. Wien, 2003; Nachtigal R. Russland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen 19141918. Reimshalden, 2003; Rachamimov A. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front. Oxford, 2002; Нагорная O.C. Другой военный опыт: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922). М., 2010; Heather J. Violence against Prisoners of War in the First World War. Britain, France and Germany, 1914-1920. Cambridge, 2011.

5 Horn J., Krämer A., German Atrocities: A History of Denial. New Haven-L., 2001; Hankel G. Die Leipziger Prozesse. Deutsche Kriegsverbrechen und ihre strafrechtliche Verfolgung nach dem Ersten Weltkrieg, Hamburg, 2003; Hautmann H. Die österreichisch-ungarische Armee auf dem Balkan // Kriegsverbrechen in Europa und im Nahen Osten im 20. Jahrhundert. Hamburg; Berlin; Bonn, 2002; Котенев B.A. Ответственность за военные преступления в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 2007. № 6.

6 Яхимович З.П. 1914-1918 годы: у истоков тоталитаризма и «массовой демократии» // Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

Первая мировая война привела к исчезновению с геополитической карты традиционных империй, к числу которых принадлежала Габсбургская монархия. Прославленная «императорско-королевская» армия, пережив позор безоговорочной капитуляции, расползлась в конечном итоге по «национальным швам»7.

Крах австро-венгерской армии был обусловлен не только военно-политическими причинами, но и процессами, происходившими в ней самой - эрозией норм воинской службы (дисциплинарного режима). В экстремальных условиях затягивавшейся и бесперспективной войны острой проблемой стабильного функционирования армейского организма стало социально-девиантное поведение солдат и офицеров. Заметим, что социальные девиации - не исключительно австро-венгерское явление и это обстоятельство в еще большей степени актуализирует разработку диссертационной темы.

Целостным подходом к изучению девиаций в армии продиктован анализ комплекса законодательных, судебных, цензурных и медицинских мероприятий, призванных законсервировать старые порядки^ и продлить тем самым само существование многонациональной империи .

Решению актуальной сегодня задачи антропологизации исторического знания способствует предпринятое нами изучение социального облика армейских девиантов, их противоречивого внутреннего мира и двигавших ими мотивационных механизмов.

Не утихающие в последние годы во Франции, Германии и Австрии политические страсти вокруг посмертной реабилитации осужденных военными трибуналами военнослужащих Первой мировой войны , дезертиров вермахта10, социальные девиации в современных армиях, включая российскую, свидетельствуют об общественно-практической актуальности диссертационной темы.

Степень изученности диссертационной темы. В работе выделяются две большие группы научной литературы. Первую образуют труды российских и зарубежных авторов, освещающие проблему девиаций на мате-

7 Rauchensteiner М. Der Tod des Doppeladlers. Österreich - Ungarn und der Erste Weltkrieg. 2 Aufl., Graz;Wien;KöIn, 1994; Comwall M. Auflösung und Niederlage. Die österreichische Revolution // Die letzten Jahre der Donaumonarchie. Der erste Vielvölkerstaat im Europa des frühen 20. Jahrhunderts / Hsg. von M. Cornwall Essen, 2004.

8 Миронов B.B. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: разрушение оплота Габсбургской монархии. Тамбов, 2011.

9 Majerus В. Kriegserfahmng als Gewalterfahrung. Perspektiven der neuesten internationalen Forschung zum Ersten Weltkrieg // Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im langen XIX. Jahrhunderten: ein internationaler Vergleich / Hsg. von C. Jansen. Essen, 2004. S. 272.

10Fritsche M. Entziehungen. Österreichische Deserteure und Selbstverstümmler in der Deutschen Wehrmacht. Wien; Köln;Weimar, 2004; Geldmacher T. Von der Verweigerung des Gleichschritts. Deutsche und österreichische Wehnnachtsdeserteure nach 1945 // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 8 Jg. 2008. H. 2.

риалах европейских армий. Во вторую группу входят исследования об это-се военнослужащих австро-венгерской армии в Первой мировой войне.

Компаративистский подход позволил автору яснее представить общее и особенное в девиантном поведении военнослужащих в 1914-1918 гг. К.Э. Кирова связывала причины протестного движения в итальянской армии с возросшим влиянием на солдатские массы пацифистской и социалистической пропаганды11. В.Н. Виноградов объяснял широкое распространение дезертирства в румынской армии во время Первой мировой войны царившей в ней «палочной дисциплиной», офицерским произволом, а также крайне скудным рационом питания военнослужащих .

В ряде современных публикаций и диссертационных работ российских авторов рассматриваются обстоятельства применения смертной казни в английской армии во время Первой мировой войны, выявлена противоречивая роль германской военной психиатрии, прилагавшей немалые усилия для укрепления вооруженных сил, удачно вписаны в контекст внутриполитического развития Италии в годы Первой мировой войны основные формы протеста военнослужащих13.

Диссертант особо останавливается на институционализации в России военно-исторической антропологии как самостоятельной отрасли исторического знания. Усилиями Е.С. Сенявской осмыслен фронтовой опыт российских военнослужащих14.

По мнению автора, интерес представляет развернувшаяся во Франции начала 2000-х гг. историографическая дискуссия о природе солдатской стойкости во время Первой мировой войны, вызванной принципиальным

11 Кирова К.Э. Революционное движение в Италии (1914-1918). М.,1962; Она же. Русская революция и Италия. Март 1917 - октябрь 1917. М.,1968.

12 Виноградов В.Н. Румыния в годы первой мировой войны. M., 1969.

Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в первой мировой войне (1914 - март 1918). Екатеринбург, 2000; Хмелевская Ю.Ю. «Большая игра» ? Роль спортивной этики в поддержании морального духа британской армии в Первой мировой войне // Человек и война (Война как явление культуры). Сборник статей / Под ред. И.В. Нарского и О.Ю. Никоновой. М„ 2001; Сенявская Е.С., Миронов В.В. Человек на войне: «Свои» и «чужие» // Мировые войны XX века. В 4 кн. Книга первая. Первая мировая война Исторический очерк / Отв. ред. Г.Д. Шкундин. М., 2002; Нарский И.В. Фронтовой опыт русских солдат. 1914-1916 годы // Новая и новейшая история. 2005. № 1; Яхимович З.П. Итальянское общество и Первая мировая война // Война и общество в XX веке: в 3 кн. Кн.1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны / Отв. ред. C.B. Листиков. М., 2008; Журбина Н.Е. Эволюция массового сознания солдат и офицеров германской армии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг.: дисс. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2008.

14 Сенявская Е. С. Человек на войне: историко-психологические очерки. М., 1997; Она же. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999; Военно-исюрическая антропология. Ежегодник. Предмет; задачи, перспективы развития. М., 2002; Военно-историческая ашропология. Ежегодник, 2003/2004. Новые научные направления. М., 2005; Военно-историческая ашропология. Ежегодник. 2005/2006. Актуальные проблемы изучения. М„ 2007.

одобрением милитаристского курса основной массой «пуалю», либо, напротив, действием разветвленной системы военного принуждения .

Английский исследователь X. Страхан на материале итальянской армии, потерпевшей сокрушительное поражение при Капоретго в 1917 г., солидаризировался с выводом А. Проста о неэффективности системы военного принуждения16. В итальянской историографии также разработаны сюжеты, связанные с характером военного правосудия во время Первой мировой войны и причинами дезертирства .

Методологически сбалансированный подход к проблеме социально-политических девиаций военнослужащих во время Первой мировой войны предложен в современной германской историографии, отошедшей от традиционных пацифистских клише18. Магистральную тенденцию эволюции основных мотивов протеста в германской армии во время Первой мировой войны составила, по мнению Б. Цимана, комбинация долгосрочных факторов, служебных коллизий и семейно-личных обстоятельств19. А. Липп дополнила концепцию Б. Цимана диалектически взаимосвязанными категориями «индивидуального» и «коллективного . В компаративном исследовании К. Яра акцентируется внимание на преувеличении некоторыми современными исследователями масштабов дезертирства в кайзеровской армии .

В ряде зарубежных публикаций проанализирована военно-медицинская практика западноевропейских государств накануне и во время Первой мировой войны, направленная на профилактику венериче-

15 Majerus B Kriegserfahrung als Gewalterfahrang. Perspektiven der neuesten internationalen Forschung zum Ersten Weltkrieg // Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im langen XIX Jahrhunderten: ein internationaler Vergleich / Hsg. von C. Jansen. Essen, 2004. S. 282-284.

16 Strachau H. Ausbildung, Kampfgeist und die zwei Weltkriege // Erster Weltkrieg - Zweiter Weltkrieg. Ein Vergleich; Krieg, Kriegserlebnis, Kriegserfahmng in Deutschland/ Hsg. von Thoss B. Paderbom;Wien, 2002. S. 269-270.

17 Bianchi B La follia e la fiiga: nevrosi di guerra, diserzione e disobbedienza dell esercito Italiano (1915-1918) Roma 2001; Idem. La giustizia militare nell' esercito italiano // Una Tnncea Chiamata Dolomiti. 1915-1917. Una guerra, due trincee. Ein Krieg - zwei Schützengraben. A cura die Emilio Franzina. Udine, 2003.

18 Bröckling U und Sikora M. Einleitung //Armeen und ihre Deserteure. Vernachlässigte Kapitel einer Militärgeschichte der Neuzeit / Hsg. von Bröckling U. und Sikora M. Göttingen, 1998 S.8.

" Ziemann B. Front und Heimat. Ländliche Kriegserfahrangen im südlichen Bayern 1914-1923.

Tüiskurs und Praxis. Militärgeschichte als Kulturgeschichte // Was ist Militärgeschichte? / Hs von T Kühne B. Ziemann. Paderbom;München;Wien;Zürich, 2000. S. 211-215; Idem. Meinungslenkung im Krieg. Kriegserfahrungen deutscher Soldaten und ihre Deutung 1914-1918. Göttingen, 2003. . , „

21 Jahr C Gewöhnliche Soldaten. Desertion und Deserteure im deutschen und britischen Heer 1914-1918 Göttingen 1998" Idem. Die Militäijustiz als Steuerungsinstrument soldatischen Verhaltens in den Weltkriegen 1914 bis 1918 und 1939 bis 1945 // Erster Weltkrieg - Zweiter Weltkrieg. Ein Vergleich; Krieg, Kriegserlebnis, Kriegserfahrung in Deutschland / Hsg. von Thoss B. Paderbom;Wien, 2002.

ских заболеваний среди военнослужащих и принудительную терапию «военных неврозов» 2.

Значительный интерес представляют выполненные на материалах фронтовой корреспонденции исследовательские работы об эскалации насилия как главного источника социально-политических девиаций23.

Отдельные аспекты диссертационной темы, связанные с выяснением влияния военной ситуации 1914-1918 гг. на внутриполитическую обстановку освещаются автором с учетом наработок российских и зарубежных историков, изучавших эту проблематику на опыте европейских стран и США24.

и Riedesser Р., Verdeiber А., Maschinengewehre hinter der Front. Zur Gcschichte der deutschen Militärpsychiatrie. Frankfurt a/M, 1996; Bröckling U. Soziologie und Geschichte militärischer Gehorsamsproduktion. München, 1997; Lengwiller M. Zwischen Klinik und Kaserne. Die Geschichte der Militäipschychiatrie in Deutschland und in der Schweiz 1870-1914. Zürich, 2000; Lemer P. Psychiatry and Casualties of War in Germany, 1914-1918 // Journal of contemporaiy History. Januaiy 2000. Vol. 35. № 1. Special Issue: Shell-shock; Roudebush M. A Patient fights back: Neurology in the Court of Public Opinion in France during the First World War // Ibid; Michl S. Im Dienste des „Volkskörpers". Deutsche und französische Ärzte im Ersten Weltkrieg. Göttingen, 2007; Crouthamel J. Male Sexuality and Psychological Trauma: Soldiers and Sexual Disorder in World War I and Weimar Germany // Journal of the History of Sexuality. Vol. 17. Nr. 1. January 2008.

23 Leed E. J. No Man's Land. Combat and Identity in World War I. Cambridge, 1979; Ashwort T. Trench Warfare 1914-1918. The Live and Let Live System. London, 1980; Der Tod als Maschinist. Der industrialisierte Krieg 1914-1918, Katalog, Bramsche, 1998; Ulrich B. Die Augenzeugen. Deutsche Feldpostbriefe in Kriegs- und Nachkriegszeit 1914-1933. Tübingen, 1997; Reimann A. Semantiken Kriegserfahrung und historische Diskursanalyse. Britische Soldaten ал der Westfront des Ersten Weltkrieges // Die Erfahrung des Krieges. Erfahrungsgeschichtliche Perspektiven von der Französischen Revolution bis zum Zweiten Weltkrieg/ Hsg. von N. Buschmann und K. Horst. Paderborn; München;Wien; Zürich, 2001; Idem. Wenn Soldaten vom Töten schreiben. Zur soldatischen Semantik in Deutschland und England, 1914-1918 // Massenhaftes Töten. Kriege und Genozide im 20. Jahrhundert / Hsg. von P. Gleichmann und T. Kühne. Essen, 2004.

24 Эггерт З.К. Борьба классов и партий в Германии в годы Первой мировой войны. М., 1957; Брюнин В.Г. Внутриполитическая борьба в Германии летом и осенью 1917 г. Л., 1965; Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970; Руге В. Германия в 1917-1933 гг. М., 1973; Кирова К.Э. Западная Европа. 1917-й. Февральская революция в России и кризис буржуазных методов управления народными массами в Англии, Франции, Италии. М.,1977; Приц-кер Д. П. Жорж Клемансо: политическая биография. М., 1983; Гершов 3. М. Вудро Вильсон. М., 1983; Соловьев С.А. Развитие государственно-монополистического капитализма в Англии в годы первой мировой войны. М.( 1985; Прокопов А.Ю. Британская империя: общество и вызовы времени // Мировые войны XX века. В 4 кн. Книга первая. Первая мировая война. Исторический очерк / Отв. ред. Г.Д. Шкундин. М., 2002; Воронин В.Ю. Пацифистское движение в США в 1914-1919 гг.: автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2008; Лапник Л.В. Германская военная элита и кризис власти в Германии в 1916-1918 гг. // Чичерин-ские Чтения. Россия и мир после Первой мировой войны (к 90-летию окончания войны и подписания послевоенных соглашений): мат-лы междунар. науч. конфе. 11-12 ноября 2008 г. Тамбов, 2009; Kocka J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche Sozialgeschichte 1914-1918, 2. durchges. u. erg. Aufl. Göttingen, 1978; Chickering R. Imperial Germany and the Great War, 1914-1918. Cambridge, 1998; Ferguson N. Der falsche Krieg. Der Erster Weltkrieg und das 20. Jahrhundert. Stuttgart, 1999; Barth B. Dolchstosslegenden und politische Desintegration. Das Trauma der deutschen Niederlage im Ersten Weltkrieg 1914-1933. Düsseldorf, 2003.

В рамках второй группы исследований следует выделить общие труды советских историков 1940-х - 1950-х гг., которые были призваны доказать историческую неизбежность распада «лоскутной» монархии . ^

Е.И. Рубинштейн однозначно квалифицировала индивидуальный и групповой переход военнослужащих славянских наций на сторону армий Антанты как принципиальное несогласие защищать чуждые им интересы по политическим мотивам. Кульминацией социальных и национальных противоречий в австро-венгерской армии автор считает восстания,^вспыхнувшие весной-летом 1918 г. в тыловых гарнизонах Австро-Венгрии .

Изучением революционных и национально-освободительных настроений в австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны занимался академик Ю.А. Писарев27. С учетом зарубежных исследований, связывающих причины революций 1918 г. в Германии и Австрии с резким обострением социальных противоречий,разработанная автором концепция содержит зримое рациональное зерно .

В 1960-1980-е гг. протестное поведение военнослужащих было предметом монографий и статей, написанных по конъюнктурной в советский период «интернационалистской» проблематике . Зарубежные историки, с одной стороны, оспаривают значительную степень идеологической' индокгринации находившихся в Советской России австро-венгерских военнопленных30, с другой - акцентируется внимание на роли и значении усвоенного на чужбине нового политического опыта для соз-

25 Рубинштейн Е.И. Распад Габсбургской монархии в 1918 г. // Историк-марксист. 194CL № 7- Трайнин И.П. Национальные противоречия в Австро-Венгрии и ее распад. М., 1947; Uce-чинский В.К. Галичина под гнетом Австро-Венгрии в годы первой мировои империалистической войны. Львов, 1949; Турок В.М. Очерки по истории Австрии. 1918-1929. М., 1955.

26 Рубинштейн Е.И. Крушение Австро-Венгерской монархии. М., 1963.

27 Писарев Ю.А Борьба монархии Габсбургов против революционной пропаганды в армии в югославянских землях в 1914-1918 гг. // Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография. М., 1966; Он же. О революционных настроениях в австро-венгерской армии в 1917-1918 гг. // Советские архивы. 1968. № 5; Он же. Образование югославского государства. Первая мировая война. Освободительная борьба югославянских народов Австро-Венгрии. Крушение монархии Габсбургов. М., 1У/5.

28 См- Kruse W Krieg und Klassenheer. Zur Revolutionierung der deutschen Armee im brsten Weltkrieg // Geschichte und Gesellschaft (22). 1996; Kriegsende 1918. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung/ Hsg. von Duppler J„ Gross G. München, 1999.

29 Клеванский A.X. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914-1921 гг. М., 1965; Участие трудящихся зарубежных стран в Октябрьской революции. М„ 1967; Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов в России, 1917-1920 it / Отв. ред. А.Я Манусевич. М., 1987. В схожем с работами советских историков ключе выполнены труды исследователей зарубежных социалистически* стран. См.: Йожа А Милеи Д. Венгерские интернационалисты в борьбе за победу Октября. М., 1977.

30 Rachamimov A. Alltagssorgen und politische Erwartungen Eine Analyse von KriegsgefangenenKorrespondenz in den Beständen des Österreichischen Staatsarchivs. // Zeitgeschichte 11/12 November/Dezember 1998. 25. Jg.; Idem. Imperial Loyalties and Private Concerns: Nation, Class and State in the Correspondence of Austro-Hungarian POWs in Russia, 1916-1918 // Austrian History Yearbook. Vol. 31.2000; Idem. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front Oxford, 2002.

дания коммунистических партий в государствах Центральной и Восточной Европы .

В исторической науке социалистических стран Восточной и Юго-Восточной Европы интересующий нас проблемный комплекс рассматривался в более широком контексте рабочего и национально-освободительного движения32. В частности, в работе чехословацкого исследователя Л. Голотика была несколько смягчена категоричность традиционных марксистских выводов относительно деятельности австрийской военной юстиции.

В отечественной и зарубежной историографии получила должное освещение деятельность пропагандистской машины Антанты, нацеленная на разрушение Габсбургской монархии33.

В постсоветский период крупнейший российский исследователь империи Габсбургов Т.М. Исламов высказался за коренную ревизию широко распространенной в советской историографии точки зрения, согласно которой дезертирство и добровольная сдача в плен военнослужащих-славян австро-венгерской армии были обусловлены исключительно национальными противоречиями34.

Как позитивный факт диссертант отмечает постепенное исчезновение «белых пятен» в российской историографии Первой мировой войны, стимулированное широко отмечавшимися в 1994 и 1998 гг. 80-летиями

3lLeidinger H., Moritz, V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehr. Die Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik für die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa. 1917-1920. Wien, 2003.

32 Шолле 3. Рабочее движение в чешских землях во время Первой мировой войны 1914-1918 гг. М., 1955; Голотик Л. Октябрьская революция и национально-освободительное движение в Словакии в 1917-1918 гг. М., 1960; Чулинович Ф. Отклики Октября в югославянских землях. М., 1967.

31 Hanak H. Great Britain and Austro-Hungary during the First World War. A study in formation of public opinion. London, 1962; Gonda I. Verfall der Kaiserreiche in Mitteleuropa. Der Zweibund in den letzten Kriegsjahren (1916-1918). Budapest, 1977; Лихач (Сахновский) E.B. Антагабс-бургская пропаганда в Великобритании в 1914-1918 гг. (Роль национально-освободительной идеологии в буржуазной пропаганде) // Вопросы новой и новейшей истории. Вып. 26. Киев, 1980; Seton-Watson H., Seton-Watson С. The making of a new Europe; R.W. Seton-Watson and the last years of Austro-Hungary. Seattle, 1981; Cornwall M. The Undermining of Austria-Hungary: the battle for hearts and minds. Basingstoke - London - N. Y., 2000; Фисанов В.П. Австро-Венгерская монархия под прицелом британской пропаганды в 1914-1918 гг. Автореферат...дисс. канд. ист. наук. Черновцы, 1984; Он же. Югославянский вопрос во внешней политике США (январь 1918 г. - апрель 1919 г.) // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI-XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона /Отв. ред. С.А. Рома-ненко, И.В. Крючков, A.C. Стыкалин. СПб, 2011.

34 Исламов Т.М. Конец среднеевропейской империи. Размышления относительно места и роли империи Габсбургов в европейской истории // Австро-Венгрия: опыт многонационального государства М., 1995; Он же. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи // Новая и новейшая история. 2001. № 5.

со дня ее начала и окончания35. Участие автора диссертации в новейшем историографическом процессе выразилось в том, что он, наряду с анализом социально-бытовых условий австрийских фронтовиков, изменений в их сознании образа врага и системы ценностных ориентации, обратился к многоаспектной проблематике армейского этоса3 . Для разработки диссертационной темы представляют существенный интерес материалы двух состоявшихся в 2004 г. международных конференций . В опубликованных по их итогам сборниках статей нашла достойное место «окопная перспектива», рассмотренная на богатом фактическом австро-венгерском материале38. В статье A.B. Карасева проанализированы репрессивные меры австро-венгерского военного командования, применявшиеся в отношении считавшихся неблагонадежными югославянских воинских частей на балканском фронте Первой мировой войны .

В главе коллективной монографии, написанной Т.М. Исламовым, О.В. Хавановой, С.А. Романенко, A.C. Стыкалиным и З.С. Ненашевой, указывается, что хорватские военнослужащие, поддавшись влиянию милитаристской эйфории начала войны, были движимы главным образом антисербскими настроешмми .

35 Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М„ 1994; Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

36 Миронов В В Социокультурный облик фронтовика-австронемца в годы Первой мировои войны Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2001; Он же. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке во время Первой мировой войны (на материалах австро-венгерской армии) // Запад-Россия-Кавказ. Научно-теоретический альманах. Ставрополь; Москва, 2003; Он же Образ России и русских в представлениях австрийских фронтовиков периода Первой мировой войны // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели Вып.1. Москва; Ставрополь, 2004; Он же. Сербы и итальянцы в австро-венгерской пропаганде и сознании фронтовиков периода Первой мировой войны // Славянский мир в социокультурном измерении. Вып. П. Ставрополь, 2005; Он же. Ревизия ценностных представлений у австро-венгерских фронтовиков периода Первой мировои воины. 1914-1918 // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2005/2006. Актуальные проблемы изучения. М., 2007. . „

37 Первая мировая война в литературах и культуре западных и южных славян / Институт славяноведения РАН. Отв. Ред. Л.Н. Будагова. М„ 2004; Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: мат-лы междунар. науч. конф. Москва, 7-8 сентября 2004 г. М„

2006. u u |. __

38 Новак-Попова И. «Забытые» словенские свидетельства о Великои воине // Первая мировая война в литературах...; Блюмлова Д. Первая мировая война в чешском историко-культурном контексте // Там же; Гуштин Д. Словенцы на службе в авсгро-венгерскои армии в войне против России. (1914-1917) // Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: мат-лы междунар. науч. конф. Москва, 7-8 сентября 2004 г. М., 2006; Балла Т., Кисс Г Австро-венгерские солдаты на Восточном фронте Первой мировои воины // 1ам же.

39 Карасев A.B. Сараевское убийство и Балканы // Первая мировая война в литературах...

40 Исламов ТМ„ Хаванова О.В., Романенко С.А., Стыкалин A.C., Ненашева З.С. Австро-Венгрия в период Первой мировой войны // Война и общество в XX веке. В 3 кн. Кн. 1. Воина и общество накануне и в период Первой мировой войны / Отв. ред. C.B. Листиков. М., 2008.

Изучение зарубежной историографии диссертационной темы показало, что в постимперской Австрии причины военного поражения Габсбургской монархии осмыслялись в рамках одиозных легенд о «не побежденной на поле боя» армии и об «ударе кинжалом в спину», диктовавших фигуру умолчания вокруг фактов отказа от воинской службы. В корпоративном государстве 1930-х гг. сформировалась особая политическая культура, идеализировавшая патриотические чувства австрийских фронтовиков41.

Тенденциозному замалчиванию «военного неповиновения» в австрийской историографии был положен конец выходом в свет монографии венского историка Р.Г. Плашки и соредактированного им сборника материалов международной конференции, приуроченной к полувековой годовщине распада Габсбургской монархии42. В серии своих последующих публикаций, в том числе совместных, австрийский историк отстаивал политическую версию феномена «военного неповиновения»43.

В работе К. Фюра был рассмотрен обширный комплекс законодательных мероприятий, устанавливавших имущественно-правовую ответственность за совершение дезертирства и государственную измену44.

Господствующие позиции в австрийской историографии до середины 1990-х гг. занимала политизированная концепция Г. Гаутмана, связывавшая деятельность армейского карательного аппарата во время Первой мировой войны исключительно с «кровавым террором»45. В своей капитальной монографии М. Раухенштайнер также ограничился рассмотр.ни-

41 Überegger O. Vom militärischen Paradigma zur „Kulturgeschichte des Krieges"? Entwickiungs-linien der österreichischen Weltkriegsgeschichtsschreibung im Spannungsfeld miliiürisch-politischer Instrumentalisierung und universitärer Verwissenschaftlichung // Zwischen Nation und Region. Weltkriegsforschung im interregionalen Vergleich. Ergebnisse und Perspektiven/ Hsg. von O.Überegger. Innsbruck, 2004. S. 80.

42 Plaschka R.G. Cattaro-Prag. Revolte und Revolution. Kriegsmarine und Heer ÖsterreichUngarns im Feuer Aufstandsbewegungen vom 1. Feber bis 28. Oktober 1918. Graz-Köln, 1963; .Die Auflösung des Habsburgerreiches. Zusammenbruch und Neuorientierung im Donauraum / Hsg. von R. G. Plaschka und K. Mack. Wien, 1970.

43 Plaschka R. G., Haselsteiner H., Suppan A. Innere Front. Militärassistenz, Widerstand und Umsturz in der Donaumonarchie 1918. Wien, 1974. Bde 1-2; Plaschka R.G. Avantgarde des Widerstands. Modelfälle militärischer Auflehnung im 19. und 20. Jahrhundert. Wien; Köln; Graz, 2000., Bde 1-2.

44 Führ C. Das k.u.k. Armeeoberkommando und die Innenpolitik in Österreich 1914-1917. Wien, 1968.

45 Hautmann H. Kriegsgesetze und Militärjustiz in der österreichischen Reichshälfte 1914-19 i S /'/ Justiz und Zeitgeschichte. Symposionsbeiträge 1976-1993 / Hsg. von E. Weinzier!, O. Ratkoch, R. G.Ardelt, S. Matt!. Wien, 1995. Bd 1; Idem. Hautmann H. Prozesse gegen Defätisten, Kriegsgegner, Linksradikale und streikende Arbeiter im Ersten Weltkrieg // Sozialistenprozesse. Politische Justiz in Österreich 1870-1936. / Hsg. von Karl R. Stadler. Wien;München;Zürich, 1986; Idem. Zum Sozialprofil der Militärrichter im Ersten Weltkrieg // Richter und Gesellschaftspolitik/Symposion Justiz und Zeitgeschichte, 12. und 13. Oktober 1995 in Wien / Hsg. von E. Wein-zierl. Innsbruck-Wien, 1997; Idem. Militärdienstverweigerung aus der Sicht des Historikers // Gewissenfreiheit und Militärdienst /Hsg. von R.Kohlhofer. Wien, 2005; Oberkofler G. Rabofsky E. Hans Kelsen im Kriegseinsatz der k.u.k. Wehrmacht. Eine kritische Würdigung seiner militärtheoretischen Angebote. Frankfurt a/M-Bern, 1988.

ем сюжетов, связанных с деятельностью австрийских военных трибуналов в прифронтовых районах Австро-Венгрии во время Первой мировой войны .

Настоящую революцию в австрийском историографическом пространстве произвело исследование О. Юбереггера, подготовленное с использованием квантитативных методов47. На тирольском региональном материале было установлено, что массовое дезертирство трентинских (итальянских) военнослужащих было связано не столько с национальными мотивами, сколько с семейно-личными обстоятельствами и произволом командного состава. В целом ряде других своих публикаций О. Юбереггер вступает в полемику со сторонниками национально-политической интерпретации феномена «военного неповиновения» в современной историографии49.

С «реабилитационной» концепцией военного правосудия Австро-Венгрии во время Первой мировой войны солидаризировались М. Молль50 и К. Платцер51. С ними категорически не согласны X. Лейдингер, В. Моритц, Г. Ягшитц52 и А. Хольцер , акцентирующие внимание на допущенных военными судьями злоупотреблениях.

46 Rauchensteiner M. Der Tod des Doppeladlers. Österreich - Ungarn und der Erste Weltkrieg. 2 Aufl., Graz;Wien;Köln, 1994.

47 Oberagger O. Der andere Krieg: Tiroler Militärgerichtsbarkeit im Ersten Weltkrieg. Innsbruck, 2002.

48Überegger O. Tirol und der Erste Weltkrieg: Historiographiegeschichtliche Entwicklung und aktuelle Forschungstendenzen (Einleitung') // Heimatfronten. Dokumente zur Erfahrungsgeschichte der Tiroler Kriegsgesellschaft im Ersten Weltkrieg /Hsg, eingeleitet und kommentiert von O. Ubcregger. Innsbruck, 2006. Bd. 1; Idem. Flucht als politisch-nationales Deutungskonstrukt? Kriegs]ebentweltliche Fluchtmotive Trentiner Deserteure im Ersten Weltkrieg zwischen politischmilitärischer Deutungszuschreibung und retrospektiver Politisierung // Politik vor Ort Sinngebung in ländlichen und kleinstädtischen Lebenswclten. Jahrbuch für Geschichte des ländlichen Raumes (4) 2007. Innsbruck; Wien; Bozen, 2007; Idem. Politik, Nation und Desertion. Zur Relevanz politischnationaler und ideologischer Verweigemngsmotive für die Desertion österreichisch-ungarischer Soldaten im Ersten Weltkrieg // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 8 Jg. 2008. H. 2.

4® Nachtigal R. Russland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen 1914-1918. Reimshalden, 2003; Idem. Privilegiensystem und Zwangsrekrutierung. Russische Nationalitätenpolitik gegenüber Kriegsgefangenen aus Österreich-Ungarn // Kriegsgefangene im Europa des Ersten Weltkrieges / Hsg. von Oltmer J. Paderborn, 2006; Idem. Die Kriegsgefangenen-Verluste an der Ostfront. Eine Übersicht zur Statistik und zu Problemen der Heimatfronten 1914/15 // Die vergessene Front. Der Osten 1914/15. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung / Hsg von Gerhard P. Gross. Paderborn; München;Wien; Zürich, 2006.

50 Moll M. Kein Burgfrieden. Studien zum deutsch-slowenischen Nationalkonflikt in der Steiermark vor dem und im Ersten Weltkrieg. Graz, 2002. Univ. Habilitationsschrift; Idem. Kein Burgfrieden. Der deutsch-slowenische Nationalitätenlconflikt in der Steiermark 1900-1918. Innsbruck; Wien;Bozen, 2007.

51 Platzer K. Standrechtliche Todesurteile im Ersten Weltkrieg. Graz, 2004.

53 Leidinger H. „Der Einzug der Galgen und des Mordes". Die parlamentarischen Stellungsnahmen polnischer und ruthenischer Reichsratsabgeordneter zu den Massenhinrichtungen in Galizien 1914/15 // Zeitgeschichte (Wien), 33 Jg., H. 5, September - Oktober 2006; Moritz V., Leidiiiger H., Jagschitz G. Im Zentrum der Macht. Die vielen Gesichter des Geheimdienstchefs Maximilian Ronge. St. Pölten;Salzburg, 2007.

Одним из результатов интенсивного изучения в современной австрийской историографии методов лечения «военного невроза» и профилактики венерических заболеваний во время Первой мировой войны стал вывод о социал-дарвинистской подоплеке мероприятий, проводившихся армейским командованием54.

В многочисленной группе современных чешских, словенских и боснийских исследований внимание сфокусировано на формах протестного движения в австро-венгерской армии5 . Особо следует отметить фундаментальный труд австрийского исследователя Р. Ляйна, реабилитирующего военнослужащих целого ряда чешских воинских формирований, обвиненных в годы Первой мировой войны в добровольном переходе на сторону русской армии .

Предпринятый историографический обзор выявил востребованность диссертационной темы и определенную степень ее разработки в российской и зарубежной исторической науке, наличие дискуссионных проблем в ее изучении. Вместе с тем, на наш взгляд, имеются достаточные предпосылки для создания исследования, позволяющего представить целостную картину социально-политических девиаций в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны и направленной на их пресечение деятельности карательного аппарата.

" Holzer A. Die andere Front. Fotografie und Propaganda im Ersten Weltkrieg. Mit Originalaufnahmen aus dem Bildarchiv der ÖNB. Daimstadt, 2007.

54 Malleier E. Formen männlicher Hysterie. Die Kriegsneurosen im I. Weltkrieg. Wien, 1993; Zecha W. „Unter die Masken!" Giftgas auf den Kriegsschauplätzen Österreich-Ungarns im Ersten Weltkrieg. Wien, 2000; Hofer H. G. Nervenschwäche und Krieg. Modemitätskritik und Krisenbewältigung in der österreichischen Psychiatrie (1880-1920). Wien; Köln;Weimar, 2004; Idem. Was waren «Kriegsneurosen»? Zur Kulturgeschichte psychischer Erkrankungen im Ersten Weltkrieg // Der Erste Weltkrieg im Alpenraum. Erfahrung, Deutung, Erinnerung. La grande Guerra nell' arco alpino. Esperienze e memoria / Hsg. von H. J.W.Kuprian, O. Überegger, Innsbrack, 2006; Uber-egger O. Krieg als sexuelle Zäsur? Sexualmoral und Geschlechterstereotypen im kriegsgesellschaftlichen Diskurs über die Geschlechtskrankheiten. Kulturgeschichtliche Annäherangen // Der Erste Weltkrieg im Alpenraum...

55 Verginella M. Die Isonzofront in der slowenischen Literatur und in Aufzeichnungen slowenischer Soldaten // Isonzo-Protokoll / Hsg. von Moritsch A. und Tributsch G. Klagenfurt;Ljub!jana; Wien, 1994; Klavora V. Schritte im Nebel. Die Isonzofront - Karfreit/Kobarid;Tolmain/Tolmin 1915-1917. Klagenfurt/Celovec -Ljubljana; Wien, 1995; Galandauer J. Ccsti vojäci ve Velke välee a vzäjemny obraz Cechü a cesk^ch Nämcü // Obraz Nämcü Rakouska a Nemecka v ceske spolecnosti 19. a 20. stoleti / Ed. J. Kren a E. Broklovä. Praha, 1998; Zahradnicek T. Jak vyhrät eizi välku: Cesi, poläci a ukrajinci, 1914-1918.Praha, 2000; ; Ceskä spolecnost za velkych välek 20. stoleti: (Fokus o komparaci) / Ed by Gebhart J. a Sedivy I. Praha, 2003; Sedivy I. Cesi, ceske zeme a Velkä valka 1914-1918. Praha, 2001; Simic M. Auf den Spuren der Isonzofront. Aus dem slowenischen übersetzt von M. Kulnik und W. Lukan. . KlagenfurfCelovec;Ljubljana; Wien, 2004; Fucik J. Osmadvacätnici: spor o ceskeho vojäka Velke välky 1914-1918. Praha, 2006; Sehic Z. U smrt za zara i domovinu. Bosanci i Hercegovci u vojnoj organizaeiji Habsburske Monarhije 1878-1918. Sarajevo, 2007.

56 Lein R. Pflichterfüllung oder Hochverrat? Die tschechischen Soldaten Österreich-Ungarns im Esten Weltkrieg. Wien, 2011.

Объект диссертационного исследования определен исходя из двух взаимосвязанных между собой его аспектов: во- первых, в качестве такового выступают дисциплинарный режим, или нормы армейской жизни, и военный аппарат Габсбургской монархии, включая его судебный компонент, стоящий на страже этих норм; во-вторых, объект исследования включает командный и рядовой состав австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны.

Предметом диссертационного исследования является процесс социально-политической девиации57 военнослужащих австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны и сопряжештя с ним деятельность армейского цензурного и карательного аппаратов.

Цель исследования состоит в том, чтобы проследить эволюцию дисциплинарного режима58 в австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны и взаимосвязанный с ней процесс социально-политической девиации военнослужащих. Исходя из этого, были поставлены следующие исследовательские задачи:

1. Раскрыть содержание феномена «военного воодушевления 1914 года» как основного клише австрийской официальной пропаганды, трансформировавшегося в массовое разочарование военнослужащих ходом и перспективами окончания войны.

2. Выяснить характер взаимоотношений представителей командного и рядового составов австро-венгерской армии во время Первой мировой войны.

3. Проследить сдвиги в системе ценностных ориентаций австрийских военнослужащих, в их восприятии противника.

4. Рассмотреть законодательную базу военного судопроизводства, раскрыть структуру и компетенцию военно-судебного аппарата в условиях расширения сферы полномочий военной юрисдикции.

5. Проанализировать структуру военно-цензурного аппарата Австро-Венгрии и практиковавшиеся им методы контроля над периодической печатью и почтовой корреспонденцией.

6. Выявить особенности возникшего в рамках чрезвычайного законодательства австрийского оккупационного режима и совершаемых в этих условиях девиаций.

57 Девиантность, девиантное поведение, девиация - поведение, противоречащее принятым в данном обществе правовым, социальным и нравственным нормам, которое рассматривается большей частью социума как предосудительное и недопустимое. Критерии нормального и отклоняющегося поведения варьируются от общества к обществу и модифицируются вместе с изменением социальных условий.

58 Под дисциплинарным режимом понимается комплекс военно-юридических норм, военно-педагогических и медицинских мероприятий командования с помощью которых поддерживался армейский порядок и обеспечивалась боеспособность вооруженных сил.

7. Выяснить распределение подследственных военнослужащих-девиантов по родам и видам войск и их принадлежность к командному или рядовому составу.

8. Реконструировать социально-демографический портрет подследственных.

9. Классифицировать и интерпретировать основные формы, мотивы и причины дезертирства.

10. Систематизировать иные формы неповиновения и протеста военнослужащих и стоявший за ними мотивационный спектр.

11. Изучить комплекс профилактических мер, принимавшихся армейским командованием и руководством военно-медицинской службы с целью предотвращения дезорганизации вооруженных сил.

Хронологические и территориальные рамки исследования. Хронологические рамки исследования охватывают период 1914-1918 гг. и отражают изменения в структуре, численности социально-политических девиаций и армейском судопроизводстве, обусловленные происходившим процессом эскалации (затухания) боевых действий на том или ином фронте и эволюцией социально-экономической ситуации и жизненного уровня оставшегося в тылу гражданского населения.

Предусмотренная военным законодательством Австро-Венгрии возможность передачи заведенного одним армейским судебным органом уголовного дела в компетенцию другого59, равно как комплексный характер содержавшейся в деле информации, включающей сведения о региональном происхождении подследственных, делает подвижным понятие территориальных рамок. С точки зрения места совершения воинского правонарушения «география» исследования охватывает основные театры военных действий (русский, сербский, румынский, и итальянский), локализованные собственно территорией Австро-Венгрии и оккупированных ее войсками государств. Применительно к региональному происхождению подследственных речь идет о тождественных (или близких) этническому составу Австро-Венгрии территориях провинций и земель Габсбургской империи.

Методология исследования. В работе над диссертацией мы опирались, прежде всего, на метод историзма, предполагающий анализ предмета диссертационной работы с учетом конкретно-исторических условий. Теоретическая база докторской диссертации включает следующие методологические подходы, разработанные в современной российской и зарубежной историографии:

1. В работе над диссертацией учитывался методологический опыт, накопленный в российской военно-исторической антропологии. Е.С. Се-нявская опиралась на идеи исторической школы «Анналов», философ-

59 Gesetz vom 5.Juli 1912 über die Militärstrafprozessordnung für gemeinsame Wehrmacht. Wien, 1912. § 139. S. 23.

ской герменевтики и экзистенциализма. Речь идет о методологической категории «понимание эпохи (периода)», требующей учета представлений и оценок людей изучаемого времени. «Понимание» вместе с тем предполагает взаимодействие («диалог») прошлых и сегодняшних культурных ситуаций. Данная категория применима к осмыслению и интерпретации мотивов поведения человека в экстремальных условиях войны. Изучение дневникового и мемуарного наследия австро-венгерских фронтовиков потребовало использования «искусства толкования текста» (приемов философской герменевтики).

2. К изучению процесса милитаризации европейских обществ накануне Первой мировой войны применена категория «менталитет», понимаемая как сохранение в неизменной форме вопреки коренным изменениям в политико-идеологической конъюнктуре присущих тем или иным социальным слоям и группам прочных духовно-этических представлений и поведенческих стереотипов .

3. Персональная история солдатской массы в годы Первой мировои войны, в том числе формы девиантного поведения военнослужащих, осмыслены через призму «военного опыта». Последний трактуется как подверженная постоянной корректировке в результате межличностной коммуникации величина надындивидуального порядка, вплетенная в ситуационно - смысловой контекст. При этом речь идет о репродукции социально обусловленных восприятия, интерпретации и действий .

4. Микроисторический подход, с помощью которого характеризуется взаимодействие типичного и индивидуального. Среди наработок в области микроистории особо следует выделить ставший продуктивным тезис о «нормальном исключении» , согласно которому «для социальной дейст-

60 Ingenlath М. Mentale Aufrüstung. Militariesirungstendenzen in Frankreich und Deutschland vor

dem Ersten Weltkrieg. Frankfurt; N.Y., 1998; Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im

langen XIX. Jahrhunderten: ein internationaler Vergleich./Hsg. von C. Jansen. Essen, 2004. "Planen U Zwischen Alltag, Mentalität und Erinncrungskultur. Erfahnmgsgeschichte an der Schwelle zum nationalen Zeitalter // Die Erfahrung des Krieges. Erfahmngsgeschichthche Perspektiven von der Französischen Revolution bis zum Zweiten Weltkrieg/ Hsg. von N. Buschmann und К Horst. Paderborn; München; Wien; Zürich, 2001. S. 54-54; Ziemann B. Front und Heimat. Ländliche Kriegserfahrungen im südlichen Bayern 1914-1923. Essen, 1997; Bröckling U. Disziplin Soziologie und Geschichte militärischer Gehorsamproduktion. München, 1997; Jahr C. Gewöhnliche Soldaten. Desertion und Deserteure im deutschen und britischen Heer 1914-1918 Gottingen 1998; Lipp A. Meinungslenkung im Krieg. Kriegserfahrungen deutscher Soldaten und ihre Deutung 1914-1918. Göttingen, 2003; Reimann A. Wenn Soldaten vom Töten schreiben. Zur soldatischen Semantik in Deutschland und England, 1914-1918 // Massenhaftes Töten. Kriege und Genozide im 20. Jahrhundert / Hsg. Von P. Gleichmann und T. Kühne. Essen, 2004. "Schlumbohm J. Mikrogeschichte - Makrogeschichte: zur Eröffnung einer Debatte // Mikrogeschichte Makrogeschichte. Komlimentär oder inkommensurabel? Mit Beiträgen von M. Gnbaudi, G Levi und C. Tilli /Hsg. von J. Schlumbohm. Göttingen, 1998. S. 28; ГинцбургК. Микроистория: две-три вещи, которые я о ней знаю // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996.

вителыюсти низших слоев...один необычный документ мог бы сообщить намного больше, чем тысяча стереотипных источников»63.

5. Разработанная в конце 1960-х гг. в западной исторической науке на материале раннего Нового Времени концепция «социального дисцип-линирования», содержание которой составило изучение особенностей правительственного курса (создание работных домов и т.д.) в отношении девиантных социальных групп.

6. Осуществленный в диссертации количественный анализ воепно-социологических параметров армейских девиантов и особенностей военного судопроизводства опирается на наработки, накопленные в области исторической информатики .

7. Комплексный анализ феномена «военного неповиновения» потребовал учета достижений, накопленных в области тендерной истории. «Отказники» воспринимались армейским командованием через призму сформированных общественным мнением представлений о мужественности. Видное место в них отводилось защите Отечества как священному долгу каждого мужчины65.

8. Применены также теоретико-методологические подходы, заимствованные из других социальных наук, в частности, социологии. Речь идет, в первую очередь, о концепции «тотального института», разработанной американским социологом И. Гоффманом. Родовыми признаками «тотального института» выступают ограничение социальной коммуникации с внешним миром, отсутствие четкой границы между служебным и личным, строгая регламентация повседневной жизни и обязательный ритуал посвящения «новичков» (новобранцев) в его члены, сопровождающийся унижением их66.

9. Активно использовались разработанные в зарубежной социологии подходы, объясняющие причины девиантного поведения. Речь идет о теории Р.К. Мертона, рассматривающей отношение индивида к существующим в обществе «культурным целям» и способам их достижения.

Таким образом, мы опирались на целый ряд методологических подходов, использование которых способствовало всестороннему теоретическому осмыслению проблематики диссертационного исследования.

63 Ibidem.

64 Гарскова Й.М. Квантитативная история и историческая информатика: эволюция взаимодействия // Новая и новейшая история. 2011. № 1.

"Hämmerle С. Von den Geschlechtern der Kriege und des Militärs. Forschungseinblicke und Bemerkungen zu einer neuen Debatte // Was ist Militärgcschichte? /Hg. von T. Kühne, B. Ziemann. Paderborn-München - Wien - Zürich, 2000; ibidem. Zur Relevanz des Connell'schen Konzepts he-gemonialer Männlichkeit für «Militär und Männlichkeit/en in der Habsburgermonarchie (1868 -1914/18)» // Männer-Macht-Körper. Hegomoniale Männlichkeiten vom Mittelalter bis heute /Hsg. Von M. Dinges. Frankfurt a/m; N.Y., 2005.

66Scheutz M. «Totale Institutionen» - missgeleiteter Bruder oder notwendiger Begleiter der Moderne? Eine Einführung // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit, (далее - WZGN), 8 Jg, 2008, H. 1. Totale Institutionen. См. также другие статьи данного тематического номера.

Изучение деятельности армейского карательного и цензурного аппаратов как важнейших компонентов военной организации Габсбургской монархии сделало необходимым широкое использование системного метода, с помощью которого были раскрыты структура военно-судебных и цензурных органов и предписанный им объем полномочий, воссоздана целостная картина делопроизводственного кругооборота.

При анализе массовой по своему характеру документации австрийских военных трибуналов мы опирались на статистический метод, позволивший установить количественные параметры военного профиля, регионального происхождения, национально-конфессиональной и социально-профессиональной принадлежности подследственных, их имущественного положения и образовательного уровня, а также установить характер выносившихся по тем или иным уголовным делам судебных решений. В основу статистического анализа легли результаты обработки сформированной нами электронной базы данных СУБД Access. ^

Локализация главного военного театра Первой мировой войны европейским континентом и вытекающее отсюда цивилизационное сходство основных участников первоначально создававшихся для решающей схватки за их территории «оборонительных» союзов актуализировали обращение к сравнительно-историческому методу, с помощью которого были выявлены место и роль «военного неповиновения» в австро-венгерской армии в сопоставлении с западноевропейской его картиной.

Источниковую базу диссертационного исследования составили разнообразные по своему характеру архивные и опубликованные материалы. Особо следует выделить документы армейского судопроизводства Австро-Венгрии, хранящиеся в Венском военном архиве . Их анализ позволил проникнуться внутренним миром «маленького человека» на фронте, разобраться в стереотипах мышления, характерных для армейского карательного аппарата, и выяснить масштабы воинских^ правонарушений в австро-венгерской армии времен Первой мировой войны.

Были привлечены личные фонды австрийских фронтовиков . Особую ценность представляют дневниковые записи военнослужащих, свободные от идеологической конъюнктуры более позднего времени. Содержание мемуаров было скорректировано господствовавшей в австрийском обществе политической атмосферой.

В работе над диссертацией были задействованы материалы австрийской военной цензуры, отложившиеся в фонде Центрального Справочного Бюро по Военнопленным. Официальный характер указанных докумен-

67 Österreichisches Staatsarchiv (Wien) - Kriegsarchiv - Militärgerichtsarchiv. Kartone 474-475, 585 640 641, 642-643, 644-645, 812-813, 844-845, 1485, 1665, 1671,2204, 2207, 2208, 2209, 2210 2211,2212 2213,2214, 2215,2216,2217,2595, 2596, 2597, 2598, 2599,2607' 2909, 2944, 3780', 3781,3788,4324,4685, 5041,5726,6395, 6396, 6397, 6398,6399, 7232, 7962, 7963,7889, 883б! 8837, 8838, 8839, 8840, 8841, 8842,9536, 9598, 9600.

68 ÖStA- KA- Nachlässe. B/763 Schneimann, B/742 Gauder, B/798 Unterrichter, B/1627 Lifler.

тов не исключал случаев цензорского субъективизма в отношении содержания военной корреспонденции, нередко передававшегося в иносказательной форме.

Был также изучен ряд материалов трофейного происхождения, хранящихся в российских архивах. Среди них - отчеты Управления военной охраны о настроениях в чешском обществе в 1914-1915 гг., дипломатическая и военная переписка о ситуации на итальянском фронте Первой мировой войны в 1917-1918 гг., переписка представителя австрийского министерства иностранных дел при Верховном командовании монархиста Ф. фон Визнера с неизвестным лицом по вопросам участия Австро-Венгрии в Первой мировой войне в период с 6 сентября 1914 г. по 22 августа 1916 г. Рукописные мемуары германского графа Бетузи-Хука содержат сведения о национальном составе австро-венгерской армии и уровне ее военной подготовки69.

К числу опубликованных документов относится в первую очередь двухтомный сборник материалов Тирольского земельного архива, подготовленный в 2006 г. О. Юбереггером70. Они содержат анализ противоречивого отношения тирольского общества к военным событиям и внутренней политике австрийского правительства через призму делопроизводственных документов местной администрации, полицейского управления и командования дислоцированных на территории провинции воинских частей.

Среди опубликованных источников выделим, прежде всего, законодательные акты Австрийской империи и Австро-Венгрии, регулировавшие порядок и структуру армейского судопроизводства .

В диссертации привлечен ряд парламентских материалов. К ним относятся интерпелляции, внесенные в 1917-1918 гг. в австрийский рейхсрат депутатами различных национальных фракций по поводу «коллек-

69 Научный архив Инсппуга российской истории РАН (НА ИРИ РАН). Ф.18. Разд. «Ж». Оп.1. Д. 139; Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 546. Оп. 1. Д. 129, 145; Ф. 704. Оп. 1. Д. 3.; Ф. 1275. Оп. 5. Д. 246.

70 Heimatfronten. Dokumente zur Erfahrungsgeschichte der Tiroler Kriegsgesellschaft im Ersten Weltkrieg / Hsg., eing. und kommentiert von O. Überegger. Innsbruck, 2006, Bde 1-2.

71 Das Militärstrafgesetz über Verbrechen und Vergehen vom 15. Jänner 1855 samt den einschlägigen und ergänzenden Gesetzen und Verordnungen / Hg. von A. Koller. 3. Aufl. Wien, 1914; Gesetz vom 5.Juli 1912 über die Militärstrafprozessordnung fllr gemeinsame Wehrmacht. Wien, 1912; Erlässesammlung für Militäijustizbehörden. Zusammengestellt im k.u.k. Kriegsministerium. Wien, 1917; Das Militärstrafverfahren im Felde. Nach Gesetzen, Verordnungen und Erlassen als Hilfsbuch zusammengestellt von Schager A und KadeCka L. Wien, 1916-1918.

тивной измены» чешской нации72 и с осуждением преступлений военной юстиции73.

Материалы периодической печати б условиях действовавшего в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны жесткого цензурного режима представляют интерес главным образом с точки зрения содержания военной пропаганды. Была привлечена правительственная^ либеральная, христианско-социальная и социал-демократическая пресса . В последней с ослаблением цензуры в 1917-1918 гг. периодически публиковались материалы, обличавшие практику военного правосудия .

Использованные в работе над диссертацией публицистические произведения целесообразно разделить на две группы. Публикации военного времени были окрашены агитационно-пропагандистским пафосом . Послевоенное отражение проблематики диссертационного исследования характеризовалось заметным влиянием пацифистской общественной атмосферы 1920-х гг.77.

Были привлечены брошюры военно-педагогического характера, адресованные непосредственно военнослужащим австро-венгерской армии. В них под угрозой сурового наказания предостерегали рядовых от совершения противоправных действий, направленных на ослабление боеспособности вооруженных сил .

Последнюю группу составили опубликованные источники личного происхождения. В офицерских мемуарах, за исключением вызванных

72 Das Verhalten der Tschechen im Weltkriege / Hsg. von Deutschnationalen Geschäftsstelle.

"Haus ^^Abgeordneten. -79. Sitzung der XXII. Session am 22. Juli 1918: Anfrage des Abgeordneten Dr Korosec und Genossen an die Gesamtregierung wegen der Hungerunruhen bei einigen Ersatzköipem und der dabei seitens der Militärgerichte begangenen Justizmorde // Oberkofler G. Rabofsky E. Hans Kelsen im Kriegseinsatz der k.u.k. Wehrmacht. Eine kritische Würdigung semer militärtheoretischen Angebote. Frankfurt a/M;Bem, 1988.

74 «Fremdenblatt». 1917; «Neue Freie Presse». 1914; 'Neues Wiener Tagblatt» 1915' Reichspost». 1917.

Arbeiter-Zeitung». 1914. , „ „ , c .

75 Austerlitz Friedrich. Austerlitz spricht. Ausgewählte Aufsätze und Reden. Im Auftrag der Sozial-demokratischen Arbeiterpartei Deutsch-Österreichs./Hrsg. von J. Braunthal. Wien, 1931. S.

^Müller-Guttenbrunn A. Der Völkerkrieg! Österreichische Eindrücke und Stimmungen. Graz, 1915- Ilerczeg G Von Sarajewo bis Lodz. Kriegseindrücke. München, 1916; Holltscher A. In England. Ostpreussen- Südösterreich. Gesehenes und Gehörtes 1914-1915. Berlin, 1917; Pelzer M. Österreichische- ungarisches Weltkriegsbuch. Ein Volksbuch in zwei Bänden. Bd 1. Linz, 1916.

77 Бауэр О. Австрийская революция 1918 года. М„- Л., 1925; Цвейг С. Статьи. Эссе. Вчерашний мир, воспоминания европейца. М. 1987; Friedrich Е. Krieg dem Kriege. Berlin, 19241926. 2 Auf. Bd 1; Яси О. Распад Габсбургской монархии/ Оскар Яси; [пер. с англ.: Якименко O.A.; Айрапетов А.Г. ст., коммент.]. М., 2011.

78 Starklauf J. In Treue fest! Der Soldat wie er sein soll im Krieg und Frieden. Pflichten- ue-betbüchlein für katholische Angehörige und Veteranen des k.u.k. österreichisch-ungarischen Heeres. Von einem geisüichen Soldatenfreund. 3 Aufl., Bregenz, 1915; Der Soldat. Seine Pflichten und Rechte. Ursachen und Zweck des Krieges. Wien, 1916.

служебной необходимостью случаев, отсутствовало всякое упоминание о различных формах неповиновения и протеста79. Информация о них отложилась в воспоминаниях рядового состава, включая деятелей австрий-

ЙО

ского социал-демократического движения .

Таким образом, репрезентативная источниковая база диссертации позволяет решить поставленные в ней задачи.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

1. Представлена многомерная картина настроений военнослужащих австро-венгерской армии в августе 1914 г., эволюционировавших в последующие военные годы.

2. Доказано, что не официальная пропаганда, а насилие неизбежно сопряженное с войной, было решающим фактором дегуманизации ценностных представлений и поведения военнослужащих австро-венгерской армии.

3. Установлено, что субъективный, человеческий фактор в австро-венгерской армии формировался не только и не столько буквой устава и других армейских норм, сколько стилем взаимоотношений командиров и подчиненных им военнослужащих.

4. Диссертант пришел к заключению, что в австрийском судопроизводстве действовал примат военной целесообразности по отношению к собственно правовым нормам. Тем не менее, в отличие от других исследователей автор приходит к выводу, что чрезвычайные меры, принятые австрийским правительством во внутриполитической сфере для успешного ведения войны, нельзя считать свидетельством установлением военной диктатуры.

5. Показано, что военная цензура являлась, как было уже установлено в историографии, не только главным средством пресечения «запрещенных» сведений, но и важным источником информации для властных структур о военных, социальных и политических событиях.

79 Kreisler F. Four weeks in the trenches. The war Störy of a Violinist. Boston; New York, 1915; Winkler W. Wir von der Südfiont. Ernstes und Heiteres aus den Kämpfen in Serbien und am Isonzo. Wien, 1916; Holy J. Von Czemowitz bis Iwangorod. Kriegstagebuch eines österreichischen Offiziers. Wien; Leipzig, 1916; Neumaier J. Im serbischen Feldzuge 1914. Erlebnisse und Stimmungen eiies Landsturmoffraers. Innsbruck, 1917 и др.; Ронге M. Разведка и конурраз-ведка. М., 1939.

80 In Namen des Gottes // Ein Volk klagt an! Fünfzig Briefe über den Krieg. Wien-Leipzig, 1931; Kisch E. E. Schreib das auf Kisch! Das Kriegstagebuch von E. E. Kisch. Berlin, 1930; Totzauer A. Erlebnisse im Weltkrieg. Bilder aus dem Kriegsleben und Gefangenschaft. Reichenberg, 1927; Engel-Janosi F. Aber ein stolzer Bettler. Erinnerungen aus einer verlorenen Generation. Graz; Wien; Köln, 1974; Былые походы. Воспоминания словацких красноармейцев - участников Великой Октябрьской Социалистической революции и гражданской войны в СССР / Под ред. В.Д. Карякина М., 1961.

6. Изучение австрийского оккупационного режима во время Первой мировой войны выявило наряду с его уже известной репрессивной составляющей неоднозначный характер взаимоотношений между военнослужащими и гражданским населением.

7. Впервые предпринят историко-социологический анализ личного состава военнослужащих-девиантов по целому ряду параметров.

8. Исследование лежавших в основе дезертирства в австро-венгерской армии мотивационных механизмов позволило существенно дополнить изученный в советской историографии политический и идеологический факторы протестного поведения причинами, коренившимися в психологическом состоянии беглецов и в условиях воинской службы.

9. Значительно скорректирован утвердившийся в советской историографии тезис о беспощадном характере военного судопроизводства Австро-Венгрии. Уточненные выводы сделаны посредством привлечения новых источников и применения микроисторического анализа.

10. Введен в научный оборот значительный источниковый материал, собранный в австрийских архивах. Применены для его обработки методы

количественного анализа.

В диссертации представлено решение научной проблемы, связанной с выяснением форм и мотивов девиантного поведения военнослужащих во время Первой мировой войны на материале австро-венгерской армии и анализом деятельности армейского карательного аппарата, направленной на профилактику и пресечение девиаций.

Положения, выносимые на защиту:

1. Питательной средой для резко возросших в годы первого глобального конфликта социально-политических девиаций военнослужащих австро-венгерской армии, по сравнению с мирным временем, служил многогранный фронтовой опыт, обусловивший «обвал» их верноподданнических настроений.

2. Крайне суровый характер военно-уголовного законодательства Австрийской империи 1855 г., остававшегося в силе с незначительными изменениями на протяжении Первой мировой войны, вступал в противоречие с концепцией «солдата-гражданина».

3. В годы Первой мировой войны судейский корпус австро-венгерской армии был тесно интегрирован в военные институты посредством служебной субординации и, как правило, ставил широко толковавшиеся «интересы вооруженных сил» выше собственно юридических норм.

4. Деятельность гигантского цензурного аппарата, направленная на изъятие запрещенных к разглашению сведений из сообщений периодической печати, корреспонденции военнослужащих австро-венгерской армии и военнопленных ставила своей целью обеспечение информационной безопасности в условиях военного конфликта.

5. В коллективном портрете армейских девиантов отчетливо проступают социально-демографические черты. Подавляющее большинство попавших под следствие военнослужащих составляла холостая и не владевшая имуществом молодежь, занятая до войны в сельском хозяйстве.

6. Мотивация дезертирства коренилась не только и не столько в политических убеждениях, сколько в психологическом состоянии беглецов и в условиях воинской службы.

7. Классификация иных форм протеста военнослужащих предусматривает выделение таких ключевых критериев, как активное (нарушение должностной субординации, мятеж) и пассивно-конформистское (умышленное членовредительство) воинское неповиновение, а также - применительно к «активным» правонарушениям различение их лоялистской или деструктивной природы.

8. Карательная линия армейского правосудия носила избирательный характер, коснувшись главным образом участников коллективных солдатских выступлений, угрожавших государственному существованию Габсбургской империи. В уголовном же преследовании остальных воинских правонарушений, включая дезертирство, репрессивный аппарат, учитывавший острый кадровый голод в армии и поставленный перед сложной проблемой сохранения ее боеспособности, проявлял известную долю умеренности.

Практическая значимость исследования определяется тем, что содержащиеся в нем оценки и выводы, богатый фактический материал могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории Первой мировой войны и Австро-Венгрии, при разработке лекционных курсов и учебных пособий по Новой истории, спецкурсов по военно-исторической антропологии. Положения и выводы диссертации могут найти применение в армейской профилактической и воспитательной работе. В диссертации решается научная проблема, имеющая важное политико-практическое и культурное значение.

Апробация результатов работы. В 2000, 2005 и 2008 гг. научные проекты по теме диссертации получали грантовую поддержку Министерства науки, образования и культуры и Стипендиального фонда Австрийской Республики. Основные положения диссертации были апробированы на международных и всероссийских конференциях, состоявшихся в Тамбове (2002-2012 гг.), Тольятти (2007 г.), Пятигорске (2009 г.), Рязани (2010 г.) и Москве (2010 г.). Выводы диссертационного исследования нашли отражение в двух рецензированных монографиях и других публикациях автора, общим объемом 38,81 п.л., в том числе в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Положения диссертации были апробированы в рамках ведущегося автором в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина специального семинара «Психология зарубежных фронтовиков Первой и Второй мировых войн» и подготовленной по этой теме учебно-методической разра-

ботки для студентов, обучающихся по специальности «история» и в магистратуре по направлению подготовки «история».

Структура диссертации обусловлена целевой установкой и характером решаемых в ней исследовательских задач. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы актуальность, новизна и практическая значимость диссертационного исследования, выяснена степень изученности темы, разграничены объект и предмет работы, поставлены ее исследовательские цель и задачи, очерчены хронологические и территориальные рамки, раскрыты методология диссертации и использованные в ней научные методы, дана характеристика источниковой базы, сформулированы основные положения, которые выносятся на защиту, и содержится информация об апробации результатов работы.

В первой главе «Эволюция ценностных представлений и социального поведения военнослужащих австро-венгерской армии в Первой мировой войне» анализируется широкий спектр общественных настроений, превалировавших в начале войны в австро-венгерской армии, раскрывается характер взаимоотношений между представителями командного и рядового состава армии, прослежены изменения в системе ценностных ориентаций военнослужащих.

В параграфе 1.1 «"Военное воодушевление 1914 г": мифы и действительность» представлена многомерная картина отношения призывников к начавшемуся глобальному конфликту. Амплитуда этих настроений колебалась от милитаристской эйфории до глубокого возмущения развязанной правящими кругами бойни. Показано, что широко распространенный в западной историографии недавнего времени тезис о так называемом «военном воодушевлении 1914 г.» объективно вел к игнорированию других типов социального поведения подданных Франца-Иосифа. Военно-идеологической индоктринации служили вышедшие из арсеналов официальной австрийской пропаганды «патриотические материалы», ею же подпитывался «габсбургский миф», а также регулярные проповеди священнослужителей католической церкви.

Анализ совокупности социально-психологических факторов, облегчивших проведение всеобщей мобилизации 1914 г., показал, что заметную роль сыграли ассоциирование новобранцами военных действий с новизной ощущений и героическими подвигами, уверенность в скором завершении военной кампании. Учет достижений историографии и тщательное изучение не введенных ранее в научный оборот источников как официального, так и личного происхождения позволили существенно дополнить свидетельства патриотических мотивов мобилизационных на-

строений данными о нередко возникавшими у военнослужащих сомнениях в справедливости «габсбургского дела», отмечавшимися фактами их открытого несогласия с правительственной политикой и отказа по религиозным мотивам стрелять в неприятеля-соплеменника.

Диссертантом установлено, что всеобщая мобилизация 1914 г. сопровождалась не только естественным для начала любой войны всплеском милитаристской эйфории, но и спонтанно возникшим в широких кругах населения осуждением развязанного кровопролития. Официальная пропаганда, умело опираясь на патриотические чувства народных масс, стремилась прочно связать в их сознании начатые военные приготовления и вступление в войну с необходимостью защиты внешних рубежей империи. Но высокую явку рекрутов на призывные пункты обеспечил пе только монархистски окрашенный народный патриотизм, но и свойственное новобранцам романтическое восприятие военной службы. Обращенные к военнослужащим призывы католической церкви воевать на уничтожение врага противоречали нормам христианской морали, которой продолжали придерживаться верующие фронтовики.

Далее в диссертации выясняется специфика отношения к войне австрийских немцев и занятая ими позиция по отношению к славянам Габсбургской империи. Отмечается, что изначально существовавшие подозрения в нелояльности славян резко усилились после ряда серьезных поражений, понесенных австро-венгерской армией в 1914-1915 гг. Вопреки недвусмысленной позиции высшего военного командования, связывавшего постоянные военные неудачи с недостаточной боеспособностью вооруженных сил, в сознании австрийских фронтовиков сложилась легенда о «славянской» измене.

Параграф 1.2 «Офицерский корпус и рядовой состав австро-венгерской армии: два разных мира» раскрывает характер взаимоотношений командного и рядового состава, способствовавший наряду с рядом других факторов нараставшей в условиях Первой мировой войны дестабилизации армейского организма.

В параграфе показано, что легенда о «фронтовом товариществе», сложившаяся в официальной пропаганде с первых дней войны, не соответствовала суровой действительности. Значительная дистанция, существовавшая во взаимоотношениях между офицерами и рядовыми, объяснялась действием жестких корпоративных норм, строго запрещавших тесное общение офицеров и солдат, в большинстве своем выходцев соответственно из высших и низших социальных групп.

Патерналистская психология основной солдатской массы крестьянского происхождения вступала в противоречие с преимущественно безразличным и даже черствым отношением австрийских офицеров к своим подчиненным.

Автором подробно разбираются официальная практика телесных наказаний, а также психологический и физический террор со стороны командного состава, возведенные на фронте в ранг системы. Отмечается, что в австро-венгерской армии широко прибегали к «подвешиванию» рядовых, совершивших дисциплинарные проступки. Командиры оправдывали грубое обращение с подчиненными необходимостью поддержания воинской дисциплины. Систематические побои нередко влекли за собой госпитализацию получивших физические травмы военнослужащих. Показано, что командирский произвол служил одной из причин самоубийств военнослужащих.

Анализ действовавшего военно-уголовного законодательства Австро-Венгрии и материалов армейского судопроизводства во время Первой мировой войны свидетельствует о том, что многим командирам за редкими исключениями удалось избежать заслуженного наказания. Отдельные представители офицерского корпуса, внимавшие здравому смыслу, отказывались от изуверской практики телесных наказаний, но среди командного состава все же преобладали сторонники авторитарно-силовых

методов руководства.

Диссертант на основе изучения материалов австрийской военной цензуры акцентирует внимание на том, что, наряду с корпоративным духом, установлению доверительных отношений между офицерами и солдатами существенно препятствовали весьма заметная диспропорция в их продовольственном обеспечении и имевшие место на этой почве злоупотребления. В целом автор приходит к выводу, что фронтовое товарищество в отношениях офицеров и солдат, оказалось, по большей части пропагандистским стереотипом, не способным консолидировать униженную и пораженную в своих правах солдатскую массу и обладавшее более высоким жизненным стандартом и юридически защищенное офицерство.

В параграфе 13 «Слом довоенных ценностных представлений» прослеживается эволюция культурно-психологических установок военнослужащих австро-венгерской армии, обусловленная экстремальной обстановкой 1914-1918 гг.

Отмечается, что серьезным испытанием для довоенного комплекса ценностных установок фронтовиков стала «социализация насилия», санкционированная военным государством. Доминирующей чертой поведения вооруженной массы людей в экстремальной обстановке становился заложенный природой инстинкт самосохранения. Формированию спаянного едиными целями воинского коллектива способствовала четкая демаркация границ фронтового сообщества. Росло социальное отчуждение военнослужащих от привычной для них гражданской среды. Милитаристская эйфория первых дней войны вскоре под влиянием постоянных военных неудач сменилась быстро распространявшимися в войсках настроениями разочарования и подавленности. В условиях тотального характера боевых действий у фронтовиков обострялось чувство деперсона-

лизации. Адаптация военнослужащих к «ужасам войны» осуществлялась за счет снижения порога чувствительности нервной системы и посредством чрезмерного употребления алкоголя. Источники личного происхождения указывают, что практика социального насилия, порожденная экстремальной ситуацией войны, вызывала, хотя и редко резкий внутренний протест военнослужащих.

Из субъекта исторического процесса военнослужащие превратились в удобную мишень для различных видов оружия. Распространение на фронте различных суеверий было связано, в сущности, с поиском иррационального «объяснения» происходившей на глазах военнослужащих и рассудком не воспринимаемой массовой гибели сослуживцев. Постоянно висевшая над военнослужащими угроза собственной гибели способствовала незаметному притуплению инстинкта самосохранения, что почти неизбежно приводило к личной трагедии.

В данном параграфе на основе дневниковых и мемуарных свидетельств автор реконструирует картину армейского быта. Главной становилась задача обеспечения минимума выживания. Фронтовики научились довольствоваться малым, значительно снизив планку необходимых для жизни бытовых удобств. Рассматриваются санитарно-гигиенические условия на фронте характеризовались периодически вспыхивавшими эпидемиями тифа и холеры. Отмечается распространение среди военнослужащих случаев психических расстройств, порожденных ежедневным противоборством человеческого организма с разнообразными стрессовыми ситуациями.

Автор особо останавливается на вопросе о влиянии официальной пропаганды и фронтового опыта на формирование образа врага. Отмечается, что в начале войны в сознании военнослужащих безраздельна господствовали пропагандистские клише, отказывавшие противнику в принадлежности к человеческой цивилизации. Под влиянием непосредственных контактов с вражескими солдатами и офицерами у австрийских военнослужащих существенно изменилось представление о противнике. Вместо созданного официальной пропагандой образа варвара в реальной действительности противник представал обыкновенным человеком, хотя отграничение себя от «очеловеченного» врага у австрийских военнослужащих не исчезло.

Во второй главе «Система военного судопроизводства в Австро-Венгрии накануне и в годы Первой мировой войны» рассматриваются комплекс военно-юридических и гражданских норм, структура и компетенции органов армейского правосудия.

В параграфе 2.1 «Законодательная база военно-судебной практики» систематизирован правовой материал, регулировавший наказание целого ряда воинских и гражданских правонарушений.

Прослеживаются политико-правовые предпосылки австрийского военно-уголовного законодательства периода Первой мировой войны. Сущностной чертой военно-уголовного кодекса 1855 г., остававшегося в силе на протяжении Первой мировой войны, являлось четкое разделение всех правонарушений на преступления и проступки. Отмечается, что уголовное преследование «военных деликтов», за немногими исключениями, не требовало доказательства наличия умысла. Обособление «военных деликтов» от остальных преступлений (проступков) подчеркивало особый статус военно-уголовного права, обосновывавшего существование армейской юрисдикции не только в период войны, но и в условиях мирного времени. В военно-судебной практике широко применялся механизм отягчающих и смягчающих обстоятельств.

Законодательные нормы были кодифицированы с учетом военной необходимости и целесообразности. Переход к конституционному развитию в Австро-Венгрии в 1867 г. привел к отмене телесных наказаний, унижавших человеческое достоинство. Далее представлена характеристика противоправных действий и присущих им квалификационных признаков. Приводятся сведения о категориях лиц, освобождавшихся от уголовной ответственности, организаторах, исполнителях, соучастниках правонарушений. Раскрывается содержание предусмотренных военно-уголовным кодексом 1855 г. наказаний (смертная казнь, тюремное заключение, дисциплинарный арест, взыскание денежного штрафа, кассация, отставка и разжалование).

Оптимальным вариантом считалось наложение кратких, но усиленных дополнительными ограничениями для узников сроков тюремного заключения, не влекших за собой значительного ослабления боеспособности вооруженных сил. Смертная казнь, следуя указанной логике, подлежала селективному применению на фронте. Далее рассматривается «каталог» основных воинских обязанностей и предусмотренные за их нарушение уголовные (дисциплинарные) санкции. В особую группу выделяются воинские правонарушения, создававшие непосредственную угрозу армейской дисциплине и порядку. Она включала следующие уголовно наказуемые действия: нарушение субординации, мятеж, бунт, дезертирство, умышленное членовредительство, трусость и неисполнение приказа о призыве на военную службу. Порядок наказания последнего правонарушения, являвшийся прерогативой военно-судебных органов, был урегулирован гражданским законом 1890 г.

Диссертант обращает внимание, что изобличение дезертирства военно-судебными органами было связано порой с проблематичностью доказательства умысла, являвшегося главным его признаком. Лицам, признанным виновными в дезертирстве, продлевался срок прохождения воинской службы. Кроме того, с них взыскивалась стоимость испорченных (потерянных) в период отсутствия в воинской части предметов обмундирования и экипировки. В начале XX в. излишняя суровость военного за-

конодательства в отношении дезертирства подвергалась справедливой критике среди австрийских правоведов. В отношении наказания военнослужащих за проявленную трусость допускалось предание их казни без суда и следствия в целях устрашения остальных. Широко практиковалась децимация.

«Структура и компетенция военно-судебного аппарата» раскрываются в параграфе 2.2. Недостатками законодательных установлений, предшествовавших военному уголовно-процессуальному кодексу Австро-Венгрии 1912 г., являлись проведение судебных слушаний в отсутствие подсудимого и совмещение аудитором целого ряда функций. Процессуальное законодательство австро-венгерской армии 1912 г. допускало наложение наказания в дисциплинарном порядке. Излагаются общие принципы военного судопроизводства и раскрываются особенности юрисдикции вооруженных сил, предусматривавшей подсудность «общей армии», ландвера и гонведа. Она включала также во время войны гражданских лиц, обвинявшихся в преступлениях против «военной мощи государства». Из ведения военной юрисдикции были исключены члены императорской фамилии, участники имперских делегаций, лица, пользовавшиеся правом экстерриториальности и депутатским иммунитетом. Указано на важность различения «ординарной» и «чрезвычайной» юрисдикции. Приговоры военно-судебных органов подлежали утверждению командованием.

Диссертантом предпринят анализ карьерного продвижения, национального состава, социального статуса и ценностных ориентиров военных судей. Австрийские немцы были гораздо шире представлены в когорте военных судей, чем в офицерском корпусе в целом. Подавляющее большинство их происходило из буржуазных слоев. В иерархии ценностных установок офицеров юридической службы приоритетными были строгая субординация и поддержание дисциплины и порядка. Судейский корпус находился под жестким контролем командования.

Суть военно-полевого судопроизводства сводилась к организации скорой расправы над взятыми с поличным преступниками в целях устрашения личного состава. Для проведения расследования первоначально отводился двухдневный срок, который был отменен в ноябре 1914 г. В расположении фронтовых частей могло применяться «упрощенное» судопроизводство, существенно ограничивавшее права обвиняемых. Судебные слушания проводились в закрытом режиме, осужденным отказывалось в праве апелляции, отменялось законодательно предусмотренное разделение функций предварительного следствия и вынесения приговора.

В третьей главе «Режим чрезвычайного положения в Австро-Венгрии и на оккупированных территориях» раскрывается содержание чрезвычайного законодательства и особенности применения его в су-

дебной практике армейских трибуналов и в деятельности органов военной цензуры во время Первой мировой войны.

В параграфе 3.1 «Расширение сферы полномочий военной кг-дикции» характеризуются законодательные мероприятия, направленные на милитаризацию правосудия в Австро-Венгрии накануне и в начале Первой мировой войны. Разработка чрезвычайного законодательства была связана с рядом международных кризисов, разразившихся в первом десятилетии XX в. Внутриполитические полномочия Верховного командования были существенно расширены. Гражданские лица переходили под военную юрисдикцию на период проведения мобилизационных мероприятий.

К военной юрисдикции, отмечает автор диссертации, относилось рассмотрение дел по обвинению в государственной измене, в оскорблении персоны императора и членов его фамилии, в нарушении общественного порядка, в сопротивлении представителям власти и в совершении ряда друпгх преступлений. Судебное разбирательство основывалось на гражданском уголовном кодексе, но процессуальная сторона регламентировалась правовыми нормами, действовавшими в военном судопроизводстве. Срок рассмотрения уголовных дел значительно сокращался.

Соглашаясь с утвердившейся в историографии интерпретацией авторитарно-милитаристского режима как «военного абсолютизма», диссертант приводит следующие доводы. Расширение полномочий военной юрисдикции было осуществлено на основе 14-го параграфа конституции, минуя необходимую парламентскую процедуру. В 1912 г. вступил в силу «закон о трудовой повинности в военное время». Персонал предприятий, обслуживавших потребности армии, был подсуден военной юрисдикции. В Цислейтании прекратили свою деятельность суды присяжных. Управление военной охраны (УВО), учрежденное при военном министерстве, осуществляло строгий надзор за соблюдением норм чрезвычайного законодательства. Указанный комплекс мер вводился на один год, но неоднократно продлевался и действовал до 8 июля 1917г.

Автор рассматривает ключевые пункты аргументации австрийских исследователей Г. Гаутмана и М. Молля относительно функционального назначения чрезвычайных мероприятий. В Галиции, Буковине, Далмации и в северо-восточной части Моравии военное командование 31 июля 1914 г. было наделено полномочиями гражданской администрации. В августе того же года командному составу действующей армии и полевой жандармерии были предоставлены судебные полномочия в рамках так называемого «нрава военной самообороны». Широкое его применение привело к значительному росту числа наказаний и усложнило для исследователей задачу установления истинных масштабов репрессий в прифронтовых провинциях. Внесудебные казни гражданского населения были запрещены лишь в 1917 г.

В параграфе на основе сопоставления различных источниковых данных обрисована картина репрессий против гражданского населения прифронтовых территорий Галиции, Венгрии и Боснии-Герцеговины. Подчеркивается ответственность командования воинских частей за организованные на скорую руку расправы. Вместе с тем анализ материалов военного судопроизводства показал, что армейская юстиция осуществляла свою деятельность по преимуществу в соответствии с буквой закона. Исключение составляли смертные приговоры, вынесенные в военно-полевом судопроизводстве по обвинению в преступлении против «военной мощи государства». В общей структуре смертных приговоров они составляли 23,9% (351 человек). Что касается уголовного преследования других деликтов (государственная измена, нарушение общественного порядка), то количество жертв военно-полевого правосудия не так велико (6%, или 88 человек и 3,5%, или 51 человек соответственно).

В параграфе 3.2 «Цензурные мероприятия в Австро-Венгрии» раскрываются основные принципы информационной политики во время Первой мировой войны, структура, компетенция органов военной цензуры, практиковавшиеся ими методы контроля периодической печати, почтовой корреспонденции военнослужащих и военнопленных.

В каждой из «половин» Габсбургской монархии действовал свой орган военной цензуры, контролировавший распространение печатной информации, почтовое и телеграфное сообщения. В Австрии и в Бсснии-Герцеговине цензурную функцию осуществляло Управление военной охраны, а в Венгрии - комиссия военной охраны. Венгерские власти первоначально воздерживались от предварительной проверки периодики, выходившей на территории Королевства. В австрийской части империи практиковался заблаговременный мониторинг печатных изданий. О тотальном цензурном контроле говорит также тот факт, что специальный орган - военная пресс-квартира осуществляла надзор за содержанием фронтовых сводок, поступавших в периодическую печать.

Для предотвращения утечки служебной информации личному составу разрешалось беседовать с военными корреспондентами исключительно на установленные командованием темы. Огласке не подлежали материалы периодической печати, освещавшие полицейские и судебные -репрессии по обвинению в антигосударственной деятельности. Информационную политику отличало последовательное стремление пресечь неконтролируемое распространение панических слухов. Непреклонными были органы военной цензуры и в отношении пацифистской пропаганды.

Перлюстрацией почтовой корреспонденции военнопленных австро-венгерской армии ведал цензурный отдел, созданный при Центральном Справочном бюро Красного Креста. Собранные им статистические отчеты, позволявшие армейскому командованию судить о степени лояльности тех или иных наций к Монархии, обоснованно ставятся под сомнение современными исследователями.

Вместе с тем проведенное автором исследование показало, что военная цензура была, хотя и необходимым, но недостаточно эффективным инструментом контроля над мыслями и чувствами солдат и офицеров. Огромный объем письменной корреспонденции служил причиной выборочной ее проверки. В период подготовки к наступательным операциям почтовое сообщение с фронтом временно приостанавливалось. Военнослужащие могли дать о себе весточку своим родным с помощью специальной открытки. В переписке запрещалось разглашать сведения, связанные с местом дислокации своей воинской части, ее национальным составом и маршрутом передвижения. Как умышленная клевета квалифицировалась критика военных порядков, условий размещения и снабжения. Военнослужащим удавалось обойти цензуру, используя свое служебное положение и с помощью широко практиковавшейся отправки писем через отпускников.

Не менее важным для армейского командования являлось предотвращение панических слухов, угрожавших полной дезорганизацией воо-ружешгах сил. Причины появления в массовом сознании военной поры разного рода небылиц коренились в нервозной атмосфере начала войны. Складывание каналов неформальной коммуникации являлось компенсацией того информационного дефицита и даже вакуума, который воз:г.;к в результате жесткой цензуры прессы.

В параграфе 3.3 «Австрийский оккупационный контроль» рассматриваются законодательная база, действовавшая на занятых территориях других государств, методы эксплуатации экономического потенциала и особенности асоциального поведения оккупантов.

Главной особенностью австрийского оккупационного режима в Царстве Польском, в Северной Италии и в Черногории являлось учреждение и функционирование его под непосредственным контролем военной администрации. В диссертации выясняется характер расхождений, существовавших между Германией и Австро-Венгрией относительно «польского вопроса». Отношение «русских поляков» к австрийскому оккупационному режиму носило социально дифференцированный характер. Местное население, дававшее приют русским военнопленным, сурово каралось военными властями Австро-Венгрии.

Грабежи и самовольные реквизиции австрийских военных на оккупированной итальянской территории в немалой степени были спровоцированы самим командованием, разрешившим самоснабжение армии в период осеннего наступления 1917 г. за счет итальянского населения. Военные судьи проявляли армейскую солидарность с преступниками-мародерами, вынося им оправдательные приговоры.

Широкое распространение на оккупированной территории получили алкогольные эксцессы, грабежи и изнасилования, виновниками которых являлись военнослужащие австро-венгерской армии. Кризис продовольственного снабжения обусловил распространение среди оккупантов краж

личного и казенного имущества. Случаи открытого неповиновения местного населения оккупационным властям были немногочисленными и окрашивались местным колоритом. Подмоченная репутация австро-венгерской армии не мешала итальянскому населению, в частности женщинам, завязывать отношения с оккупантами.

Значительно более напряженные отношения сложились на Балканах между австро-венгерскими войсками и местным населением. Вследствие резко ухудшившегося в декабре 1915 г. продовольственного снабжения изголодавшиеся военнослужащие нередко проводили самовольные реквизиции съестных припасов у местных жителей. В Черногории оккупанты столкнулись с сопротивлением не только регулярных войск, но и так называемых «комитаджиев». Среди австрийцев ходили страшные рассказы о необычайной их жестокости. Ссылками на нарушение противником законов и обычаев войны австро-венгерская армия оправдывала свои кровавые расправы над гражданским населением. После капитуляции Черногории в феврале 1916 г. на ее территории было учреждено военное генерал-губернаторство Австро-Венгрии.

В четвертой главе «Военно-социологический портрет подследственных» систематизированы сведения о распределении военнослужащих по родам и видам войск, их национально-конфессиональной принадлежности и социально-демографическом облике.

В параграфе 4.1 «Распределение военнослужащих-девиантов по родам и видам вооруженных сил», прежде всего, выясняется общее количество мобилизованных. Распространенной причиной неявки рекрутов на призывные пункты в довоенный период являлась их добровольная или вынужденная эмиграция из страны. Общая цифра мобилизованных в Австро-Венгрии за годы Первой мировой войны перевалила за 8 млн. человек. Что касается численности армейских девиантов, то доля одних лишь дезертиров составляла осенью 1918 г. около 5% от общего состава вооруженных сил.

Анализ выборки, включающей 706 человек, показал, что 29% девиантов влились в состав вооруженных сил в 1915 г.; в 1916 г. - 16%; в 1914 г. - 15%; в 1917 г. - 10%; в 1918 г. - 2%. 15% правонарушителей прошли военную подготовку накануне мировой катастрофы. 12% отнесены к категории «нет данных». Массовость рекрутского набора 1915 г. была связана с рядом факторов, к которым относились тяжелые потери в личном составе, расширение масштабов войны и особенности мобилизационной стратегии. Уроженцы земель венгерской короны, включая Хорватию-Славонию, составляли 54% среди нарушителей-призывников 1915 г.; Галиции - 14%; Боснии-Герцеговины - 10%; альпийского региона - 9%; Чехии и Крайны - 13%.

В пехотных формированиях служили 81,5% девиантов; в артиллерийских частях - 5%; в войсках тылового снабжения и санитарных отрядах - 4%; в технических войсках - 3%; на долю остальных воинских ро-

дов падали 6,5%. Местом службы 89% девиантов являлись пехотные полки, включая венгерские гонведные и австрийские формирования ландштурма; 8% - стрелковые полки; 3% - егерские батальоны.

85% девиантов были представителями рядового, 5% сержантского, 9% унтер-офицерского и 1% офицерского состава. Максимальные процентные значения у рядовых 89% и 95%, соответственно, падали на дезертирство и неисполнение приказа о призыве на военную службу. Удельный вес унтер-офицеров составлял 32%. в группе нарушителей субординации и мятежников. Четко прослеживается зависимость между воинским чином и характером правонарушения. Представителям комсостава инкриминировалось главным образом нарушение должностной субординации.

В параграфе 4.2 «Территориальная принадлежность и национально-конфессиональный состав военнослужащих» проанализировано распределение девиантов по территориям, нациям и конфессиям Австро-Венгрии. 60% правонарушителей представляли венгерскую часть Габсбургской монархии; 30,1% - австрийскую; 9,9% - Боснию-Герцеговину.

Доля уроженцев собственно Венгерского королевства составляла 52%. Мадьяры насчитывали 60%; румыны - 18%; немцы - 11%; воево-динские сербы - 7%; евреи - 3% и словаки - 1% . В территориальном плане высокой была численность уроженцев столичного округа Пешт -12,6%. Вместе с тем, комитаты северо-западной, южной и юго-восточной частей Королевства со смешанным мадьяро-сербским, словацким, румынским, немецким населением дали вместе 30% подследственных. Относительно высокая их доля объяснялась особенностями мобилизационной стратегии. Немцы, словаки и евреи, как правило, выбирали путь добровольной ассимиляции с господствовавшим мадьярским этносом, тогда как румыны, сербы и русины стремились сохранить свою национальную идентичность. Другим фактором, влиявшим на воинское поведение наций Венгрии являлась временная оккупация в 1914 и 1916 гг. ее территории сербскими и румынскими войсками. Конфессиональный состав венгерских девиантов был следующим: католики составляли во всех этнических группах 49%; протестанты - 17%; православные - 16%; униаты -15%; иудеи-3%.

Среди уроженцев Хорватии-Славонии 87,5% составляли хорваты и 12,5% - сербы. 75% выходцев из Далмации были по своему национально-конфессиональному составу католиками хорватами; 7% - католиками немцами; 18% - православными сербами. Правонарушители поступили на военную службу из округов, составлявших 36% административно-территориальных единиц Далмации и 43% ее общего населения. В национальном составе девиантов, рекрутировавшихся из альпийских коронных земель, немцы составляли 88%, словенцы - 8%, итальянцы и евреи - по 2%. 98% военнослужащих принадлежало к католической кон-

фессии. Национальный расклад галнцийских девиантов адекватно отражал реалии полиэтничного региона. Русины составляли 52,5%; поляки - 35,8%; иудеи - 10,2%, немцы - 1,2%. Из них 54% были католиками; 32% - униатами; 10,2% - иудеями; 4% - православными.

Что касается национально-конфессиональной структуры девиантов Боснии-Герцеговины, то 59% были православными сербами; 23% - мусульманами; 19% - католиками хорватами.

На основе данных статистики анализируются национальный состав пехотных формирований и тесно связанная с ним языковая проблема. Выделяются командный, «служебный» и «полковой» языки, использовавшиеся в вооруженных силах. Военная реформа 1917 г. была задумана как средство консолидации армии перед лицом угрожавших ей дезинте-грационных процессов с помощью искусственного усложнения национального состава воинских частей.

Выборка включала 9 пехотных формирований (всего - 74) или 12% с долей одной нации, составлявшей 90% и более. 8% девиантов дал 96-й хорватский пехотный полк; 6,3% - 69-й мадьярский пехотный полк. 8,9% падали на долю боснийско-герцоговинских частей (2-й и 4-й полки). В 16-ти воинских формированиях (22%) представительство одной национальной группы составляло от 75 до 90%. К указанной категории относились 13-й краковский, 17-й словенский и 28-ой пражский пехотный полки.

В параграфе 4.3 «Социально-демографический портрет военнослужащих» систематизированы сведения о социально-профессиональном составе, имущественном положении, образовательном уровне, возрастной структуре и семейном положении подследственных.

Род занятий 64% девиантов, проживавших до войны на территории Венгерского королевства, был связан с сельским хозяйством. 19% подследственных были промышленными рабочими. В ремесленном секторе были заняты 12%, а в сфере обслуживания - 4%. 1% падал на крупного коммерсанта. Среди правонарушителей из Хорватии-Славонии 84% составляли земледельцы. Удельный вес рабочего класса и ремесленников составлял 16%. Социальный облик далматинских военнослужащих-девиантов также отличал значительный удельный вес (88%) афарного населения. 12% девиантов были заняты до войны в промышленном производстве и в сфере услуг.

52% подследственных альпийского региона представляли индустриальный сектор; 31% - сельскохозяйственную отрасль; 10% - сферу услуг; 3% - категорию служащих. 70% подследственных из Галиции были связаны с земледелием. В ремесленно- промышленном секторе производства были заняты 18%. На долю сферы услуг падали 8%. Доля лиц свободных профессий насчитывала 4%. Социально-профессиональный «срез» уроженцев Боснии-Герцеговины обнаруживает сверхпропорциональную долю (94%) аграрного населения. 6% подследственных числились до войны служащими.

О степени имущественной дифференциации подследственных трудно судить лишь по одним указаниям в протоколах допросов на размер земельной собственности или денежных сбережений. За рамками судеб-но-следственных актов остались такие факторы, как географический ландшафт местности, степень развитости ее транспортной системы, характер рыночной конъюнктуры и наличие сельскохозяйственного инвентаря. Денежные сбережения были значительно обесценены прогрессировавшей во время войны инфляцией. Каким-либо имуществом владели главным образом представители аграрных слоев. Средний размер земельных наделов составлял среди уроженцев Венгрии - 13 га; Хорватии-Славонии - 6 га; Галиции - 5 га; Боснии-Герцеговине - 31 га.

Образовательный уровень девиантов корреспондировал с региональным происхождением и национальной принадлежностью. В «венгерской» выборке посещали начальную школу 64% мадьяр, 31% румын, 53% немцев, 25% иудеев. Обучались в средней школе - 3% мадьяр, 8% немцев и 13% иудеев. В гимназии - 3% мадьяр, 5% немцев и 25% иудеев; в училищах - 38% иудеев. Научились читать и писать самостоятельно - 20% мадьяр, 20% румын, 26% немцев. Неграмотными числились 9% мадьяр, 49% румын и 3% немцев. 50% словаков (3 человека) выучились грамоте самостоятельно и столько же посещали начальную школу.

Среди уроженцев Хорватии-Славонии посещали начальную школу 69% хорватов и 57% сербов. Научились читать и писать самостоятельно -31% хорватов и 14% сербов. Доля неграмотных у хорватов и у сербов была равной и составляла 29%. Представители альпийского региона обладали самым высоким образовательным статусом. Из них получили начальное образование 65% австрийских немцев и 83% словенцев. 17% австрийских немцев обучались в средней школе. 2,5% окончили ремесленные училища. На долю выпускников гимназий падало 2,5%. Научились грамоте самостоятельно -13% австрийских немцев и 17% словенцев.

Образовательный уровень подследственных из Галиции был следующим: начальную школу посещали 35% русин, 50% поляков, 42% иудеев. Среднее образование имели 4% поляков. По 14% иудеев были выпускниками средних учебных заведений, ремесленных училищ и гимназий. Научились читать и писать самостоятельно 23% русин и 25% поляков. Неграмотные составляли 40% у русин и 21% у поляков.

В основании образовательной «пирамиды» уроженцев Боснии-Герцеговины лежала многочисленная категория неграмотных. Она составляла 65% у сербов; 68% - у представителей мусульманской конфессиональной группы; 70% - у хорватов. Начальное образование имели 30% сербов, 16% «босняков» и 20% хорватов. Самостоятельно научились грамоте 5% сербов, 16% «босняков» и 10% хорватов.

Анализ демографической структуры подследственных выявил следующие присущие ей черты: к призывным возрастам (1893-1900 гг.) относились 45% «венгерских», 50% «хорватских», 44% «австрийских», 68%

галицийских, 44% «боснийско-герцеговинских» подследственных. Категория «проходивших действительную военную службу (1891-1892 гг.) на момент начала войны» включала 10% «венгерской», 16% «хорватской», 10% «австрийской», 6% галицийской, 7% «боснийскз-герцеговинской» выборок. Доля резервистов (1890-1882 гг.) насчитывала среди уроженцев Венгрии 30%; Хорватии-Славонии - 30%; альпийского региона - 27%; Галиции - 18%; Боснии-Герцеговины - 31%. Ополченцами были 15% «венгерских», 19% «австрийских», 8% галицийских, 17% «боснийско-герцеговинских» девиантов.

О семейном положении подследственных имеются следующие сведения: среди уроженцев Венгрии холостыми были 55%; Хорватии-Славонии - 64%; альпийского региона - 69% Галиции - 82%; Боснии-Герцеговины - 61%. Доля военнослужащих, состоявших в официальном браке, насчитывала 44%, 36%, 28%, 18%, 37% - соответственно. К вдовцам и разведенным относились 1% подследственных из Венгрии, 3% выходцев из альпийского региона и 2% из Боснии-Герцеговины.

В пятой главе «Картина неуставного поведения военнослужащих и репрессивные меры командования» внимание сфокусировано на формах и мотивах воинских девиаций, а также на профилактических мерах, принимавшихся армейским командованием.

В параграфе 5.1 «Формы, мотивы и причины дезертирства» произведена типологизация форм, мотивов и причин тяжелейшего воинского преступления, свидетельствовавшего о кризисе патриотических чувств военнослужащих.

Изучение автором материалов уголовных дел позволило придти к следующим выводам. 35% дезертиров приходилось на просрочивших сбой отпуск; 29% военнослужащих совершили побег из расположения воинской части в направлении тыла; 13% исчезли по дороге на фронт из воинских эшелонов; 5% самовольно прервали процесс своего лечения в госпиталях; 4% фронтовиков перешли на сторону противника; 2% отстали от своих воинских частей на марше; 2% военных просрочили срок действия выданных командованием «открытых приказов»; 3% военных стали дезертирами по «иным причинам»; в 7% случаев данные отсутствовали.

За просрочками отпусков, принявших массовый характер в 19171918 гг., стоял комплекс мотивов и причин, сопряженных главным образом с тяжелой социально-экономической ситуацией в тылу. В первую очередь негативно сказалась на боевом духе и поведении фронтовиков нехватка рабочих рук в сельском хозяйстве, обусловленная мобилизацией. Озабоченность судьбой родных толкала военнослужащих на осознанное или совершенное в отчаянии бегство в тыл. Одна из причин невозвращения военнослужащих из отпусков была связана с необходимостью ремонта жилых помещений, пострадавших от боевых действий Своевременному возвращению отпускников нередко препятствовали эпидемические заболевания, требовавшие проведения карантинных мероприятий.

Вместе с тем не следует исключать из круга мотивов осознанную стратегию выживания, стоявшую за фактами утраты военнослужащими отпускных удостоверений и фальсифицированием документов, становившихся предметом купли-продажи.

Диссертантом предложена следующая классификация причин и мотивов дезертирства: реалии травмировавшей психику вое;:ной действительности; проблемы в семейно-личной сфере; произвол командного состава; страх перед наказанием; нежелание быть участником и стать жертвой кровавой бойни. По удельному весу превалировали такие факторы неуставных действий военнослужащих, как неудовлетворительное продовольственное снабжение - 24%; семейные обстоятельства - 32%; долгое время службы и отсутствие отпуска - 16%; страх перед наказанием - 6%. От подлинного дезертирства следует также отделять юридические казусы, не имеющие ничего общего с намеренным оставлением воинской службы.

Переход военнослужащих на сторону противника представлял собой крайний вариант дезертирства, сопряженный в первую очередь с верой в человечность врага. Концепция «добровольного бегства», связывавшая дезертирство к врагу исключительно с национальными причинами, должна быть, по мнению соискателя, дополнена признанием ситуативного, зачастую вынужденного характера перехода военнослужащих на сторону противника. Не следует преувеличивать также степень эффективности национальной пропаганды Антанты, служившей удобным идеологическим прикрытием для фронтовиков, решивших добровольно сдаться в плен. При анализе фактов дезертирства к противнику среда офицерства следует учитывать то обстоятельство, что в результате замещения выбывших из строя кадровых военных резервистами состав командиров значительно демократизировался.

В параграфе 5.2 «Иные формы неповиновения и протеста военнослужащих» раскрыто содержание и установлены причины таких воинских правонарушений, как неисполнение приказа о призыве на военную службу, нарушение субординации, мятеж, бунт, умышленное членовредительство, государственная измена и трусость.

Выделены объективные и субъективные факторы, препятствовавшие своевременному исполнению приказа о призыве на военную службу. Первые были связаны с нахождением военнообязанных на законных основаниях за пределами Монархии, временной оккупацией государственной территории Австро-Венгрии вражескими войсками и с серьезными упущениями в работе медицинских комиссий. Субъективные факторы находили свое проявление главным образом в осознанном отказе военнообязанных сражаться за чуждые им интересы по национал:,ао-политическим мотивам.

Среди причин нарушения военнослужащими должностной субординации фигурировали антимилитаристские, религиозные и антигабсбургские настроения, состояние здоровья, а также откровенное самоуправство

начальства. В основе классификации крупномасштабных акций воинского неповиновения лежит выявление в них конструктивного или деструктивного начал. В первом случае военнослужащие отстаивали свои законные интересы в рамках существовавшей государственной системы, а во втором - организованно добивались ее разрушения.

Пассивно-протестным антиподом открытых форм воинского неповиновения являлось умышленное членовредительство, различавшееся по способам его совершения. К ним относились «самострелы», умышленное заражение венерическими и другими социально опасными заболеваниями и прием медикаментозных средств, вызывавших сбои в работе внутренних органов человека. «Успех» изобличения умышленного членовредительства зависел от своевременности установления причин ранения (заболевания) военнослужащих с помощью медицинской экспертизы. В военных кругах трусость вопреки жестким законодательным нормам толковалась преимущественно как социально-психологический феномен, заслуживавший снисходительного отношения.

В параграфе 5.3 «Контрмеры военных властей» представлен анализ системы мероприятий армейского командования, нацеленных на предотвращение дезорганизации вооруженных сил в условиях глобального конфликта.

Комплекс профилактических мер, направленных на целенаправленное пресечение дезертирства, предусматривал ужесточение имущественно-правовой ответственности за совершенное воинское преступление, прекращение выплаты социального пособия родственникам преступников, усиление служебного контроля за военнослужащими на фронте и организацию эффективного розыска беглецов. Особое значение придавалось деятельности военной юстиции, призванной устрашить потенциальных дезертиров перспективой скорой расправы.

По подсчетам соискателя, распределение «дезертирских» уголов ных дел по годам было следующим: 86% падали на 1918 г.; 10% - на 1917 г.; 3% - на 1916 г.; 1% - на 1915 г. 81% уголовных дел завершились на стадии предварительного следствия. 38% военнослужащих понесли наказание в дисциплинарном порядке; 32% расследований касались объявленных в розыск дезертиров; 5% уголовных дел были переданы другим судебным органам; в 4% случаев уголовные дела были прекрасны; в 2% случаев последовал отказ в возбуждении уголовного дела. 9% падали на категорию «нет данных». 10% уголовных дел завершились вынесением судебных постановлений. В структуре судебных вердиктов 92% составляли обвинительные, а 8% оправдательные приговоры. 96% первых падали на судопроизводство в действующей армии. В 80% случаев осужденные смогли воспользоваться отсрочкой от исполнения приговора; 15% приговоров были исполнены; в 5% случаев вынесенные приговоры были отменены Верховным командованием. Смертная казнь была вынесена в 4% приговоров, при этом были исполнены 2%. Обвинитель-

ные приговоры, предусматривавшие лишение свободы составляли: 71%-от 1 месяца до 1 года лишения свободы; 13% - до 1 месяца; 8,6% - от 1 года до 5 лет; 2% - 10 лет. При назначении того или итого наказания военные судьи руководствовались совокупностью отягчающих и смягчающих обстоятельств. Широкая практика отсрочек привела в конечном итоге к мощному всплеску рецидивной преступности. В структуре дисциплинарно наложенных наказаний численно преобладают не выходящие за рамки месячного ареста взыскания - 80%.

Психическая невменяемость дезертиров освобождала их от уголовной ответственности. Вместе с тем военная медицина через «патологиза-цию дезертирства» стремилась индивидуализировать коллективное по своей сути нежелание солдатских масс продолжать войну.

Австрийское военное правосудие было беспощадным по отношению к попавшим в его руки изменникам. Процесс амнистирования политических заключенных вызвал резкий протест военных кругов, не без основания опасавшихся роста военных правонарушений.

Членство военнослужащих в различных национальных партиях было равносильно «политической неблагонадежности». На фронте над ними был установлен негласный надзор. Жестко контролировались умонастроения подчиненных. Особое внимание обращалось военным командованием на недопустимость распространения социалистической пропаганды и агитации. Развертыванию антивоенной пропаганды в воинских частях существенно препятствовала политика «гражданского мира», провозглашенная в августе 1914 г. руководством австрийской социал-демократической партии. Активизация революционной пропаганды в армии была связана с организационным оформлением в ноябре 1916 г. группы левых радикалов. В отношении возвращавшихся из советской России военнопленных действовал строгий идеологический контроль, призванный нейтрализовать «бациллу большевизма».

Тяжкое нарушение служебной субординации каралось на фронте смертной казнью по законам военного времени. Армейским кругам, резко возражавшим против отмены телесных наказаний, в итоге удалось добиться частичного их восстановления. Массовые солдатские волнения, вспыхнувшие в тылу весной - летом 1918 г., были беспощадно подавлены. Профилактика умышленного членовредительства включала ужесточение контроля над отпуском лекарственных средств из аптек и регулярный осмотр личных вещей военнослужащих. Важная роль отводилась предупреждению венерических заболеваний, заражение которыми могло быть квалифицировано как попытка умышленного членовредительства.

Большие надежды возлагались командованием на деятельность военного правосудия. Распределение воинских правонарушений по стадиям следствия и судебного разбирательства было следующим: «отказ от возбуждения уголовного дела» составлял у «мятежников» 20%; у «уклонистов» - 11%; в группе «умышленного членовредительства» - 6%; «Прекращено»

- в отношении 3% нарушителей субординации, 5% «уклонистов» и 13% военнослужащих, обвинявшихся в совершении умышленного членовредительства. «Приостановлено» - в отношении 21% «уклонистов», 10% «мятежников». 34% падали на группу «умышлешюго членовредительства». Уголовные дела, «переданные в компетенцию других судебных органов», касались в 9% случаев нарушения субординации; в 16% - неисполнения приказа о призыве на военную службу; в 6% - умышленного членовредительства. «В дисциплинарном порядке» были наказаны 34% нарушителей субординации, 30% «мятежников», 25% военнослужащих, обвинявшихся в совершении умышленного членовредительства. До стадии «главного слушания» дошли 47% уголовных дел, касавшихся неисполнения приказа о призыве на военную службу; 54% - нарушения субординации; 40% - обвинений в мятеже; 16% - в умышленном членовредительстве. Австрийская медицина во время Первой мировой войны полностью поставила себя на службу карательным целям, предложив антигуманную по своей сути методику «разоблачения симулянтов».

В Заключении обобщены основные результаты и сделаны итоговые выводы. На основе изучения широкого круга архивных и опубликованных материалов представлено решение актуальной научной проблемы:

1. Отмечена противоречивостью картина патриотических настроений в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны, соединявших в себе сохранявшиеся, но уже поколебленные верноподданнические монархические чувства, романтическое воодушевление и безнадежно устаревшие представления о технологии успешных боевых действий. С победной риторикой военной пропаганды резко диссонировали голоса убежденных противников войны. Милитаристская эйфория была ограничена преимущественно городскими и средними буржуазными слоями.

2. В основе взаимоотношений офицеров и рядовых лежала «кастовая» система ценностей. Чувство армейской солидарности значительно подрывали несопоставимые нормы продовольственного снабжения, действовавшие в отношении рядового и офицерского состава. Широкое распространение на фронте приобрели факты жестокого обращения с подчиненными.

3. Первоначальные убеждения военнослужащих в рациональном мироустройстве, несовместимом с бесцельным истреблением человеческих жизней, постепенно сменялось представлением о войне как о массовой бойне. Военнослужащих объединяла в боевой обстановке психология «фронтовой исключительности», отчетливо выраженная в демонстративном пренебрежении к «тыловикам». Нервная система фронтовиков, функционировавшая в ситуации постоянного стресса, реагировала на экстремальную обстановку снижением порога чувствительности по отношению к военным тяготам и случаями психических расстройств. В сознании военнослужащих на смену стереотипным представлениям о противнике как варваре, сформированным официальной пропагандой,

приходил под влиянием позиционного противостояния «очеловеченный» образ врага.

4. Законодательная база военного судопроизводства в Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны уступала своим западноевропейским аналогам и нуждалась в коренном обновлении. Беспощадность его санкций больше не соответствовала ситуации тотальной войны, диктовавшей более рачительное отношение к физическим и духовным силам мобилизованной нации. Армейское правосудие, сконцентрированное на защите военных интересов, мало заботило формальное соблюдение законности. Введение «упрощенного» порядка судопроизводства в действующей армии оправдывалось военными кругами насущной потребностью оградить вооруженные силы от разлагавших дисциплину армейских элементов и огульно обвинявшегося в сотрудничестве с врагом гражданского населения прифронтовых районов.

5. С помощью гигантского цензурного аппарата, державшего под своим контролем многие стороны частной и общественной жизни граждан, армейское командование вело постоянный мониторинг информационного пространства и корреспонденции военнослужащих (военнопленных) на предмет выявления запрещенных к обнародованию сведений.

6. Австрийский оккупациционный режим был отмечен действием карательных санкций в отношении нарушителей распоряжений оккупационной администрации и неизбежной волной насилий. Вместе с тем жестокость не истребила человеческих чувств, проявлявшихся в отношениях между победителями и местным гражданским (женским) населением.

7. Посредством количественной обработки базы данных было выявлено, что среди подследственных превалировали военнослужащие, служившие до своего ареста в пехотных формированиях. Большинство их были мобилизованы в 1915 г. Львиная доля с точки зрения статуса в армейской иерархии подследственных падала на представителей рядового состава.

8. В ходе исследования было установлено, что в социально-демографической структуре девиантов отмечено значительное преобладание сельских уроженцев, не владевших собственным имуществом. Образовательный уровень относительно редко выходил за рамки начальной школы. В демографической структуре военнослужащих преобладала молодежь, не обремененная семейными заботами.

9. Из многообразия форм, мотивов и причин дезертирства превалировали просрочки отпусков, уход из расположения воинской части в тыл и переход на сторону противника. Основными причинами просрочек отпусков, как правило, выступали тяжелое материальное положение родственников и необходимость проведения дома срочных полевых работ, тогда как в основе мотивации перебежчиков могли лежать страх перед наказанием, голод и проявление национального протеста по отношению к Габсбургской империи. Все многообразие мотивов и причин дезертирст-

ва подверглось после окончания Первой мировой войны «ретроспективной политизации».

10. Среди других форм протестного поведения военнослужащих широко были распространены неисполнение приказа о призыве на военную службу, нарушение служебной субординации, умышленное членовредительство, а на заключительном этапе войны к указанным воинским правонарушениям добавились коллективные выступления военнослужащих, вызванные революционной и национальной пропагандой.

11. Армейское командование рассчитывало обуздать разрастание социально-политических девиаций военнослужащих с помощью широкого спектра чрезвычайных мер, включавших издание законодательных актов, розыскные мероприятия и деятельность армейского судебного аппарата. Однако значительная убыль в личном составе заставила военные круги серьезно пересмотреть первоначальную линию на беспощадную расправу с правонарушителями. На подсудимых, налагались, как правило, краткосрочные наказания как в судебном, так и в дисциплинарном порядке. Исключением было жестокое обращение карательных органов с пойманными перебежчиками и покушавшимися на государственные устои «бунтовщиками», которых ожидала смертная казнь. В условиях тотальной войны армейской медицине было приказано пресекать на корню с помощью бесчеловечных методов лечения любые попытки пациентов военных госпиталей уклониться от возвращения на фронт.

Оценивая место и роль различных форм протеста в системе поведенческих координат австрийских военнослужащих в годы Первой мировой войны, мы пришли к обобщающему выводу, что форсированная милитаризация общества Австро-Венгрии обернулась в конечном итоге его полной десолидаризацией. Феномен «военного неповиновения» наглядно свидетельствовал о глубокой эрозии патриотических чувств многонационального общества.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ В изданиях из перечня, утвержденного ВАК РФ:

1. Айрапетов А.Г., Миронов В.В. Австрийская военная юстиция и гражданское население прифронтовых районов Цислейтании. 1914-1917 гг. // Научные Ведомости Белгородского государственного университета. Серия «История. Политология. Экономика». 2008. Вып. 5. № 1 (41). С. 138-144. (авторский вклад - 0,4 п. л.).

2. Миронов В.В. Информационная политика в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 2010. № 4. С. 62-77 (1,1 п. л.).

3. Миронов В.В. Военное судопроизводство Австро-Венгрии в 19141918 гг. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. Вып. 5. (85). С. 147-155 (0,76 п. л.).

4. Миронов В.В. Формы солдатского протеста в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны // Новая и Новейшая история. 2011. № 1. С. 196-202 (0,5 п. л.).

5. Миронов В.В. Представления о воинском долге в Габсбургской монархии в 1914-1918 гг. // Вопросы Истории. 2011. № 7. С. 159-162 (0,25 пл.).

6. Миронов В.В. Законодательные аспекты борьбы с дезертирством в Австро-Венгрии И Обозреватель - Observer. 2011. № 7. С. 117-123 (0,5 п.л.)

7. Миронов В.В. Военная психиатрия Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны // Научные Ведомости Белгородского государственного университета. Серия «История. Политология. Экономика. Информатика». 2011. Вып. 19. № 13 (108). С. 61-68 (0,6 пл.).

8. Миронов В.В. К вопросу о типологии форм и мотивов дезертирства в Первой мировой войне (на материалах австро-венгерской армии) // Вестник Воронежского университета. Серия: История. Политология. Социология. 2011. № 2. Июль-декабрь. С. 123-127 (0,5 пл.).

9. Миронов В.В. Австро-венгерская армия и военное поражение Черногории 1916 года // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2012. № 1(21). С. 11-19 (0,6 пл.).

Монографии:

10. Миронов В.В. Человек на войне: «Свои» и «чужие» // Мировые войны XX века. В 4-кн. Книга первая. Первая мировая война. Исторический очерк / Отв. ред. Г.Д. Шкундин. М.: Наука, 2002. 686 с. (авторский вклад - 0,8 пл., С. 530-537).

Рец.: Рубцов Ю.В. Мировые войны XX века. Т. 1-4. М., 2002 И Вопросы истории. 2003. № 8.

11. Миронов В.В. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: разрушение оплота Габсбургской монархии. Тамбов: Издат. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011.409 с. (22,95 п. л.).

Рец.: Сенявская Е.С. В.В Миронов. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: разрушение оплота Габсбургской монархии. Тамбов: Издат. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. 409 с. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. Вып. 1. (105).

Другие публикации:

12. Миронов В.В. Гражданский менталитет и адаптация к экстремальной обстановке во время Первой мировой войны (на материалах австро-венгерской армии) II Вестник Тамбовского университета. Серия:

Гуманитарные науки. VI Державинские чтения. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. С. 20-21.(0,25 п. л.).

13. Миронов В.В. Трансформация представлений о противнике у австрийских фронтовиков в годы Первой мировой войны // Человек в истории: Разные лики. Сборник научных статей. / Отв. ред. А.Г. Айрапетов. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. С. 82-91. (0,7 п. л.).

14. Миронов В.В. О феномене патриотизма и воинского братства в австро-венгерской армии периода Первой мировой войны // Армия и общество. Сборник материалов международной научной конференции. / Отв. ред. П.П. Щербинин. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. С. 51-54. (0,5 п. л.).

15. Миронов В.В. Человек и война. XX: Проблемы изучения и преподавания в курсах отечественной истории. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Омск. 14-15 мая 2002 г. Омск. Омский государственный университет, 2002 // Вестник РОИИ. 2003. № 2(6) Информационное издание общественной организации содействия научло-исследовательской и преподавательской деятельности «Общество интеллектуальной истории» (0,1 п. л.).

16. Миронов В.В. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке во время Первой мировой войны (на материалах австро-венгерской армии) // Запад-Россия-Кавказ. Научно-теоретический альманах. Ставрополь - Москва: Изд-во ИВИ РАН, 2003. С. 67-81. (0,8 п.л.).

17. Миронов В.В. Образ России и русских в представлениях австрийских фронтовиков периода Первой мировой войны П Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып.1. Москва - Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2004. С. 154-170. (1 п. л.).

18. Миронов В.В. Сербы и итальянцы в австро-венгерской пропаганде и сознании фронтовиков периода Первой мировой войны // Славянский мир в социокультурном измерении. Вып.2. Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2005. С. 96-100. (0,45 пл.).

19. Миронов В.В. «Юстиция в униформе». Тотальная милитаризация института военных судей в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны? // XII Державинские чтения. Институт права. Академия гуманитарного и социального образования: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Февраль 2007 г. / Отв. ред. О.В. Белянская, В.В. Канищев. Тамбов: Изд-во ТГУ имени Г.Р. Державина, 2007. С. 8590. (0,25 пл.).

20. Миронов В.В. Дезертирство на фронт: парадокс из судебной практики австро-венгерской армии периода Первой мировой войны // Армия и общество в российской истории ХУШ-ХХ вв.: сборник трудов международной заочной научной конференции. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2007. С. 133-136. (0,25 пл.).

21. Миронов В.В. Нарушение субординации в австро-венгерской армии периода Первой мировой войны через призму судебно-следственных актов // Армия и общество в российской истории ХУШ-ХХ вв.: сборник

трудов международной заочной научной конференции. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2007. С. 137-142. (0,3 п.л.).

22. Миронов В.В. Ревизия ценностных представлений у австро-венгерских фронтовиков периода Первой мировой войны. 1914-1918 // Военно-историческая антропология. Ежегодник. 2005/2006. Актуальные проблемы изучения. М.: Росспэн, 2007. С. 213-219. (0,5 п.л.).

23. Миронов В.В. Заложники распадающейся империи: мотивация дезертирства в австро-венгерской армии в 1917-1918 гг. // Человек к война в XX веке: Материалы межвузовской научно-практической конференции, г. Тольятти, 2 июня 2007 г. / Отв. ред. И.А. Белоконь. М.: Изд-во РГГУ, 2007. С. 57-62. (0,4 п.л.).

24. Миронов В.В. Перебежчики в годы Первой мировой войны как социально-политический феномен (на материалах австро-венгерской армии) //Человек в истории. Выпуск 5.: Сборник научных статей. Вып. 5. / Науч. ред. А.Г. Айрапетов. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2007. С. 63-75. (0,76 пл.).

25. Миронов В.В. Военная юстиция Австро-Венгрии в Первой мировой войне: потенциал источников и перспективы разработки исследовательского проекта // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. 3. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007. С. 125129. (0,44 п.л.).

26. Миронов В.В. Бесчинства австрийских военных в годы Первой мировой войны в зеркале судебно-следственных актов // Военно-мобилизационная деятельность государства и российское общество в XVIII - XX веках: сб. статей международной научной конференции. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. С. 62-65. (0,2 п.л.).

27. Миронов В.В. «По законам военного времени...»? Русские военнопленные перед судом трибуналов австро-венгерской армии в 1916-1918 гг. // Советский плен глазами узников Моршанского концлагеря 1940-х гг.: Материалы международной научной конференции-выставки (Тамбов, 11 мая 2007 г.) / Отв. ред. H.H. Будюкина. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2008.С. 46-50. (0,25 п.л.).

28. Миронов В.В. Мятежи в тыловых гарнизонах Австро-Венгрии весной-летом 1918 г.: Экспорт российской революции или внутренний феномен ? // Революция 1917-1918 it. в российской провинции: сб. науч. ст. / Отв. ред. Л.Г. Протасов. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2008. С. 103-107. (0,25 п.л.).

29. Миронов В.В. Austria delenda!»: участие подданных Австро-Венгрии итальянской национальности в военных действиях против Габсбургской монархии. 1915 - 1918 гг. // Чичеринские Чтения. Идеология и национальные интересы в системе внешнеполитических координат Х*Х -XX вв. Материалы международной научной конференции 12-13 октября 2007 г. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2008. С. 182-185. (0,25 п.л.).

30. Миронов В.В. Дезертирство из австро-венгерской армии в зеркале законодательства военного времени. 1914-1918 годы // XIV Державип-ские чтения. Академия гуманитарного и социального образования: Материалы Общероссийской научной конференции. Февраль 2009 г. / Отв. ред. В.В. Канищев. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2009. С. 118-123. (0,25 пл.).

31. Миронов В.В. Венерические заболевания в австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны // Военный фактор в российской истории в XVIII - XX веках: сб. статей международной научной конференции. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2009. С. 84-92. (0,25 п.л.).

32. Миронов В.В. Образ Первой мировой войны в военной фотографии Австро-Венгрии и его истолкование в 1920-1930-е гг. / В.В. Миронов // Образ войн и революций в исторической памяти: материалы международной научной конференции. Пятигорск, 24-25 апреля 2009 г. Пятигорск - Ставрополь - Москва: ПГЛУ, 2009. С. 70-75. (0,3 п.л.).

33. Миронов В.В. Поляки в военной организации Габсбургской монархии. 1914-1918 гг. // Поляки в истории российской провинции XIX -XX вв. Диалог цивилизаций. Материалы международной научной конференции, 18-20 мая 2010 г. г. Тамбов. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2010. С. 274-283. (0,3 п.л.).

34. Миронов В.В. Военная психиатрия Австро-Венгрии в плену расовых и социальных предрассудков. 1914-1918 // Современные тенденции в исследовании и преподавании Новой и новейшей истории зарубежных стран: материалы Всероссийской научно-практической конференции, Рязань, 24 ноября 2010 г. / Отв. ред. И. М. Эрлихсон, Ю.Ю. Лосев, Рязань: Изд-во Рязанского государственного университета им A.C. Есенина, 2010. С. 35-38. (0,25 п.л.).

35. Миронов В.В. Цензура периодических изданий в Австро-Венгрии в годы первой мировой войны // XV Державинские чтения. Академия Гуманитарного и социального образования: материалы Общероссийской научной конференции. Февраль 2010 / Отв. ред. В.В. Канищев. Тамбов: Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина, 2010. С. 89-94. (0,25 п.л.).

36. Миронов В.В. Военнослужащие австро-венгерской армии и гражданское население оккупированных провинций Италии (1917-1918 гг.) // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI-XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона / Отв. ред. С.А. Романенко, И.В. Крючков, A.C. Стыкалин. СПб.: Алетейя, 2011. С. 449-462. (0,6 п. л.).

Подписано в печать 14.02.2012 г. Формат 60x84/16. Объем 2,45 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 0063. 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 6. Издательство ТРОО «Бизнес-Наука-Общество»

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Миронов, Владимир Валерьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Эволюция ценностных представлений и социального поведения военнослужащих австро-венгерской армии в Первой мировой войне.

1.1 «Военное воодушевление 1914 г.»: мифы и действительность.

1.2 Офицерский корпус и рядовой состав австро-венгерской армии: два разных мира.

1.3 Слом довоенных ценностных представлений.

ГЛАВА II. Система военного судопроизводства в Австро-Венгрии накануне и в годы Первой мировой войны.

2.1 Законодательная база военно-судебной практики.

2.2 Структура и компетенция военно-судебного аппарата.

Глава III. Режим чрезвычайного положения в Австро-Венгрии и на оккупированных территориях.

3.1 Расширение сферы полномочий военной юрисдикции.

3.2 Цензурные мероприятия в Австро-Венгрии.

3.3 Австрийский оккупационный контроль.

Глава IV. Военно-социологический портрет подследственных.

4.1 Распределение военнослужащих-девиантов по родам и видам вооруженных сил.

4.2 Территориальная принадлежность и национально-конфессиональный состав военнослужащих.

4.3 Социально-демографический портрет военнослужащих.

Глава V. Картина неуставного поведения военнослужащих и репрессивные меры командования.

5.1 Формы, мотивы и причины дезертирства.

5.2 Иные формы неповиновения и протеста военнослужащих.

5.3 Контрмеры военных властей.

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Миронов, Владимир Валерьевич

Актуальность темы исследования. Первая мировая война стала одним из ключевых событий, кардинально изменившим судьбы человеческой цивилизации в XX веке. В годы первого глобального конфликта резко усилилось обусловленное военной необходимостью государственное вмешательство в экономику, происходило постоянное совершенствование основанных на нем методов регулирования социальных отношений1. По окончании «Великой войны» была предпринята первая в истории человечества попытка выстроить принципиально новую архитектуру международных отношений, в основе которой лежала политическая философия вильсонизма2. Колоссальные сдвиги произвела война в социально-демографической структуре общества3. Миллионы военнослужащих, попав во вражеский плен, усвоили новые образцы социального поведения4.

Огромные массы населения в рамках института всеобщей воинской повинности втягивались в орбиту государственно санкционированного насилия. Первый глобальный конфликт актуализировал проблему чудовищных военных преступлений и обернулся в конечном итоге дегуманизацией его общественных норм и обычаев5. В поставленном на промышленный конвейер уничтожении и постепенном стирании четкой

1 Соловьев С.А. Развитие государственно-монополистического капитализма в Англии в годы первой мировой войны. М., 1985; Сыч А.И. Первая мировая война как феномен цивилизационного значения // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI - XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона /Отв. ред. С.А. Романенко, И.В. Крючков, A.C. Стыкалин. СПб, 201 I.

Романов В.В. В поисках нового миропорядка: внешнеполитическая мысль США (1913 - 1921 гг.) Тамбов. 2005.

3 Степанов А.И. Общие демографические потери населения России в период Первой мировой войны // Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

4Leidinger H., Moritz V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehr. Die Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik für die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa. 1917-1920. Wien, 2003; Nachtigal R. Russland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen 1914 - 1918. Reimshalden, 2003; Rachamimov A. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front. Oxford, 2002; Нагорная O.C. Другой военный опыт: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922). М., 2010; Heather J. Violence against Prisoners of War in the First World War. Britain, France and Germany, 1914 - 1920. Cambridge, 2011.

5 Horn J„ Kramer A., German Atrocities: A History of Denial. New Haven-L., 2001; Hankel G. Die Leipziger Prozesse. Deutsche Kriegsverbrechen und ihre strafrechtliche Verfolgung nach dem Ersten Weltkrieg, Hamburg, 2003; Hautmann H. Die österreichisch-ungarische Armee auf dem Balkan // Kriegsverbrechen in Europa und im Nahen Osten im 20. Jahrhundert. Hamburg; Berlin; Bonn, 2002; Котенев В.А. Ответственность за военные преступления в годы Первой мировой войны // Вопросы истории. 2007. № 6. границы между военнослужащими и гражданским населением крылись истоки как правой, так и левой разновидности тоталитаризма6.

Первая мировая война привела к исчезновению с геополитической карты традиционных империй, к числу которых принадлежала Габсбургская монархия. Прославленная «императорско-королевская» армия, пережив позор безоговорочной капитуляции, расползлась в конечном итоге по «национальным швам»7.

Крах австро-венгерской армии был обусловлен не только военно-политическими причинами, но и процессами, происходившими в ней самой -эрозией норм воинской службы (дисциплинарного режима). В экстремальных условиях затягивавшейся и бесперспективной войны острой проблемой стабильного функционирования армейского организма стало социально-девиантное поведение солдат и офицеров. Заметим, что социальные девиации - не исключительно австро-венгерское явление и это обстоятельство в еще большей степени актуализирует разработку диссертационной темы.

Целостным подходом к изучению девиаций в армии продиктован анализ комплекса законодательных, судебных, цензурных и медицинских мероприятий, которые были призваны законсервировать старые порядки и продлить тем самым само существование многонациональной империи8.

Решению актуальной сегодня задачи антропологизации исторического знания способствует предпринятое нами изучение социального облика армейских девиантов, их противоречивого внутреннего мира и двигавших ими мотивационных механизмов.

6 Яхимович З.П. 1914 - 1918 годы: у истоков тоталитаризма и «массовой демократии» // Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

7 Rauchensteiner М. Der Tod des Doppeladlers. Österreich - Ungarn und der Erste Weltkrieg. 2 Aufl., Graz;Wien;Köln, 1994; Cornwall M. Auflösung und Niederlage. Die österreichische Revolution // Die letzten Jahre der Donaumonarchie. Der erste Vielvölkerstaat im Europa des frühen 20. Jahrhunderts / Hsg. von M. Cornwall Essen, 2004.

8 Миронов B.B. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: раврушение оплота Габсбургской монархии. Тамбов, 2011.

Не утихающие в последние годы во Франции, Германии и Австрии политические страсти вокруг посмертной реабилитации осужденных военными трибуналами военнослужащих Первой мировой войны9, дезертиров вермахта10, социальные девиации в современных армиях, включая российскую, свидетельствуют об общественно-практической актуальности диссертационной темы.

Степень изученности диссертационной темы. Весь массив исследовательской литературы по диссертационной теме целесообразно разделить на две большие группы. Первую образуют работы отечественных и зарубежных авторов, освещающие проблему девиаций на материалах европейских армий. Во вторую группу входят исследования об этосе военнослужащих австро-венгерской армии в Первой мировой войне. Компаративистский подход позволил автору яснее представить общее и особенное в девиантном поведении военнослужащих во время Первой мировой войны.

Изучение форм протеста военнослужащих и деятельности военного карательного аппарата на материале западноевропейских армий-участниц Первой мировой войны имеет давнюю традицию в отечественной историографии. В опубликованном в 1934 г. под редакцией Ф. И. Нотовича сборнике документов предметом исследовательского внимания стала реакция французских парламентариев на дискредитирующую правосудие практику армейских трибуналов во время Первой мировой войны. Путем тщательного анализа обширного источникового материала автору-составителю удалось представить вспыхнувшие весной 1917 г. под влиянием крупной военной неудачи волнения во французской армии в человеческом измерении". В годы Великой Отечественной войны на первый план в советской государственной

4 Majerus В. Kriegserfahrung als Gewalterfahrung. Perspektiven der neuesten internationalen Forschung zum Ersten Weltkrieg // Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im langen XIX. Jahrhunderten; ein internationaler Vergleich / Hsg. von C. Jansen. Essen, 2004. S. 272. l0Fritsche M. Entziehungen. Österreichische Deserteure und Selbstverstümmler in der Deutschen Wehrmacht. Wien;

Köln;Weimar, 2004; Geldmacher T. Von der Verweigerung des Gleichschritts. Deutsche und österreichische

Wehrmachtsdeserteure nach 1945 // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 8 Jg. 2008. H. 2.

11

Революционное движение во французской армии в 1917 году/ Под ред. Ф.И. Нотовича. М.,- J1., 1934. пропаганде вышла тогда последовательная дискредитация вермахта, чему в немалой степени способствовали издававшиеся сборники документов и

12 научные труды по истории Первой мировой войны .

В отечественной историографии 1960-1970-х гг. узловые проблемы, связанные с функционированием военного правосудия и социально-политической природой неповиновения военнослужащих во время Первой мировой войны, получили наиболее полное освещение в трудах К.Э. Кировой13. Ее выводы, согласно которым пик военно-судебных репрессий в итальянской армии пришелся на 1917 год, были основаны на тщательном анализе статистики, собранной правительственной комиссией, расследовавшей обстоятельства «катастрофы при Капоретто» Вместе с тем К.Э. Кирова обоснованно поставила под сомнение общую цифру жертв военного правосудия в итальянской армии (729 человек), считая ее заниженной. Касаясь проблемы дезертирства, К.Э. Кирова выделяет различные его формы, связанные с бегством из действующей армии, тыловых депо и массовой просрочкой отпусков итальянскими военнослужащими. В принявших массовый характер в 1917 г. случаях неповиновения военнослужащих командной власти, дезертирства и умышленного членовредительства автор склонен усматривать наряду с общей усталостью от войны солдатской массы растущее влияние на нее пацифистской и социалистической пропаганды.

В.Н. Виноградов убедительно связывает причины солдатского дезертирства в румынской армии во время Первой мировой войны с царившей в ней «палочной дисциплиной», офицерским произволом, а также с крайне скудным рационом питания военнослужащих14.

Исследовательский интерес к деятельности военной юстиции в годы Первой мировой войны сохранился вопреки устоявшимся марксистским

12 Марков С. Зверства немцев в Первую мировую войну. М., 1941; Зверства немцев в войну 1914 - 1918 гг. (Из документов Первой мировой войны). Л., 1943.

Кирова К.Э. Революционное движение в Италии (1914-1918). М.,1962; Она же. Русская революция и Италия. Март 1918-октябрь 1917. М.,1968.

14 Виноградов В.Н. Румыния в годы первой мировой войны. М., 1969. штампам о «классовом правосудии» в принципиально новой историографической ситуации 1990-2000 -х гг., связанной с плюрализмом методологических подходов. Зримым тому свидетельством служит статья

Ю.Ю. Хмелевской, затрагивающая, среди прочего особенности применения смертной казни в английской армии во время Первой мировой войны15. H. Е.

Журбина, сосредоточившись на происшедших во время Первой мировой войны в социальном поведении солдат и офицеров германской армии структурных сдвигах, одной из первых обратила внимание на противоречивую роль германской военной медицины, прилагавшей немалые усилия для укрепления вооруженных сил с помощью инструмента карательной психиатрии16.

Значительным событием для современной российской историографии стал выход в свет двух коллективных монографий, посвященных глобальным конфликтам XX века17. В одной из них В.В. Миронов проанализировал

18 фронтовой опыт германских, французских и английских военнослужащих . В обширной статье З.П. Яхимович, подготовленной с учетом современных тенденций в мировой исторической науке, рассматриваются основные формы протеста итальянских военнослужащих, вплетенные в контекст внутриполитического развития Италии в годы Первой мировой войны19.

Военно-историческая антропология в России обязана своей институционализацией как самостоятельной отрасли исторического знания в 1990-х - начале 2000-х гг. фундаментальным трудам Е.С. Сенявской, О.С. Поршневой и ряду других авторов20.

15 Хмелевская Ю.Ю. «Большая игра» ? Роль споржвной этики в поддержании морального духа британской армии в Первой мировой войне // Человек и война (Война как явление культуры). Сборник статей / Под ред. И.В. Нарского и О.Ю. Никоновой. М„ 2001. С. 94.

16 Журбина Н.Е. Эволюция массового сознания солдат и офицеров германской армии в период Первой мировой войны 1914- 1918 гг.: дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 2008.

17 Мировые войны XX века. В 4 - кн. Книга первая. Первая мировая война. Исторический очерк / Отв. ред. Г.Д. Шкундин. M., 2002; Война и общество в XX веке: в 3 кн. Кн.1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны / Отв. ред. C.B. Листиков. М., 2008.

18 Сенявская Е.С., Миронов В.В. Человек на войне: «Свои» и «чужие» // Мировые войны XX века.

19 Яхимович З.П. Итальянское общество и Первая мировая война // Война и общество в XX веке.

20 Сенявская Е. С. Человек на войне: историко-психологические очерки. М„ 1997; Она же. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999; Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в первой мировой войне (1914 - март 1918). Екатеринбург, 2000; Асташов

Во второй половине 1990-х гг. в зарубежной историографии «Великая война» окончательно вышла из тени второго в мировой истории глобального конфликта. В первую очередь усилилось общественное внимание к надолго вытесненному из исторической памяти западноевропейских народов феномену «военного неповиновения». Во Франции во время празднования

80-й годовщины окончания Первой мировой войны премьер-министр Д.

Жоспен выступил с инициативой юридической реабилитации казненных в

1914-1918 гг. по приговорам военных трибуналов дезертиров, вызвавшей

21 жесткий протест правых политических сил . В современной французской исторической науке природа солдатской стойкости во время Первой мировой войны является предметом ожесточенной полемики, нередко выходящей за строго научные рамки.

Сторонники «школы» С. Одуэн-Руссо склонны объяснять ее с помощью принадлежащей лидеру этой школы концепции «войны по согласию». Ее суть сводится к тому, что подавляющее большинство французских «пуалю» стойко переносили армейские тяготы и лишения не потому, что над ними постоянно висел дамоклов меч смертной казни, а из-за царившего в основной массе фронтовиков принципиального одобрения войны, надолго преданного забвению в послевоенной пацифистской атмосфере. Оппоненты в лице двух французских исследователей - Ф. Руссо и Р. Казалса подчеркивают ключевое значение для «укрощения мятежного солдатского духа» разветвленной системы военного принуждения. К ее основным компонентам оба историка справедливо относят не только жестокое армейское правосудие, но и другие дисциплинарные инструменты, в частности, направленную на предотвращение дезертирства деятельность французской жандармерии. А. Прост сделал попытку найти компромисс

А.Б. Война как культурный шок: Анализ психопатологического состояния русской армии в Первую мировую войну // Военно-историческая антропология. Ежегодник. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002; Нарский И.В. Фронтовой опыт русских солдат. 1914 - 1916 годы // Новая и новейшая история. 2005. № 1.

21 Majerus В. Kriegserfahrung als Gewalterfahrung. Perspektiven der neuesten internationalen Forschung zum Ersten Weltkrieg // Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im langen XIX. Jahrhunderten: ein internationaler Vergleich / Hsg. von C. Jansen. Essen, 2004. S. 272. между представителями обеих концепций. По его мнению, военное поражение, понесенное германской армией осенью 1918 г., убеждает в том, что «драконовские» меры не являлись эффективным средством профилактики вооруженных сил. Развитая С. Одуэн-Руссо концепция «культуры войны», - полагает французский исследователь, - применима главным образом к патриотической деятельности гражданского тыла, в то время когда фронтовиков сплачивал и заставлял воевать дальше не столько уходящий своими корнями в 1870-1871 гг. национализм, сколько постоянно ощущавшийся общественный контроль. Развернувшаяся во французской исторической науке дискуссия подняла проблему репрезентативности исторических источников, поскольку публиковавшиеся исследования, как правило, базировались на результатах обработки дневниковых и мемуарных свидетельств представителей средних городских слоев и не включали материалы личного происхождения, вышедшие из-под пера крестьян и рабочих22.

Английский исследователь X. Страхан на материале итальянской армии, потерпевшей сокрушительное поражение при Капоретто в 1917 г., солидаризировался с выводом А. Проста о неэффективности системы военного принуждения23. В итальянской историографии сюжеты, связанные с деятельностью национальных военных трибуналов во время Первой мировой войны, установлением масштабов дезертирства и других воинских правонарушений, активно разрабатываются Б. Бьянки24. Итоги проведенной ею количественной обработки хранящегося в архиве итальянского министерства обороны военно-судебного фонда, серьезно пострадавшего в результате «катастрофы» при Капоретто осенью 1917 г., рисуют однозначно свирепый облик армейского правосудия. В заслугу автору следует также

22 Ibid, S. 282 -284.

21 Strachan H. Ausbildung, Kampfgeist und die zwei Weltkriege // Erster Weltkrieg - Zweiter Weltkrieg. Ein Vergleich; Krieg, Kriegserlebnis, Kriegserfahrung in Deutschland/ Hsg. von Thoss B, Paderborn; Wien, 2002. S. 269 -270.

24 Bianchi B. La follia e la fuga: nevrosi di guerra, diserzione e disobbedienza dell'esercito Italiano (1915-1918). Roma, 2001; Idem. La giustizia militare nell' esercito italiano // Una Trincea Chiamata Dolomiti. 1915 - 1917. Una guerra, due trincee. Ein Krieg - zwei Schützengraben. A cura die Emilio Franzina. Udine, 2003. поставить подробный анализ причин дезертирства в итальянской армии в 1917-1918 гг., среди которых превалировали семейные обстоятельства и растущая тревога по поводу острого недостатка продовольствия на Юге

25 страны и резкого скачка цен .

Методологически сбалансированный подход к проблеме социально-политических девиаций военнослужащих во время Первой мировой войны предложен в современной германской историографии. В обширной вводной статье к опубликованному в 1998 г. в Гёттингене сборнику статей, ставшему своеобразным манифестом сторонников возвращения в исследовательское пространство надолго преданных коллективному забвению дезертиров Нового времени, У. Брёклинг и М. Сикора призвали научное сообщество отказаться от традиционных в таких случаях пацифистских ярлыков при рассмотрении столь многогранной проблемы26. В вышедшей незадолго до того фундаментальной монографии Б. Цимана содержалось концептуальное видение лежавшего в основе разнообразных форм солдатского протеста мотивационного комплекса. Германский исследователь склонен приписывать им функцию клапана, через который военнослужащие выражали свое недовольство различными фронтовыми тяготами и лишениями.

Новизна и оригинальность авторской концепции проявилась в том, что Б. Циман ввел понятия «долгосрочной мотивации» и «краткосрочного импульса», служившего, как правило, пусковым механизмом протестного поведения. Признавая приоритетное значение достигшего критической массы нежелания германских военнослужащих стойко переносить все выпавшие на них армейские тяготы, автор вместе с тем указывает на крайне незначительную степень распространенности его в качестве единстственной причины неповиновения. Выступавшие в комбинации с долгосрочными факторами служебные коллизии и семейно-личные обстоятельства

25 Bíanchi В. La giustizia militare. P. 125, 129.

26Bröckling U. und Sikora M. Einleitung //Armeen und ihre Deserteure. Vernachlässigte Kapitel einer Militärgeschichte der Neuzeit / Hsg. von Bröckling ü. und Sikora M. Göttingen, 1998. S.8. составляли, по мнению германского исследователя, магистральную тенденцию эволюции основных мотивов протеста в германской армии во время Первой мировой войны27.

Значительный интерес представляют сделанные автором наблюдения о национальном и социальном облике девиантов. Так, основной контингент перебежчиков составили представители различных национальных меньшинств (поляки, эльзасцы, датчане), подвергавшиеся всяческой дискриминации со стороны германского военного командования. Руководствовавшиеся преимущественно политическими мотивами военнослужащие являлись до своего призыва занятыми в промышленном производстве рабочими, сторонниками Независимой социал-демократической партии и группы «Спартак»^ .

А. Липп, взяв за основу разработанную Б. Циманом классификацию форм протеста военнослужащих, дополнила ее диалектически взаимосвязанными категориями «индивидуального» и «коллективного» в рамках предпринятого ею дискурсивного анализа деятельности армейского пропагандистского аппарата и накопленного германскими военнослужащими на фронте социального опыта29.

Выполненное в компаративном ключе исследование К. Яра о германских и британских дезертирах времен Первой мировой войны помимо обрисовки военно-социологического их портрета и выяснения стоявшего за ним широкого мотивационного спектра акцентирует внимание на преувеличении некоторыми современными исследователями степени распространенности дезертирства в кайзеровской армии. Массовый характер,

27 Ziemann B. Front und Heimat. Ländliche Kries>serfahrungen im südlichen Bavern 1914 - 1923. Essen, 1997. S. 198.

28 lbid, S. 210.

29 Lipp A. Diskurs und Praxis. Militärgeschichte als Kulturgeschichte // Was ist Militärgeschichte? /Hg. von T. Kühne, B. Ziemann. Paderborn;München;Wien;Zürich, 2000. S. 211 - 215; Idem. Meinungslenkung im Krieg. Kriegserfahrungen deutscher Soldaten und ihre Deutung 1914-1918. Göttingen, 2003. по мнению германского исследователя, оно приняло только осенью 1918 г., представляя собой до этого скорее маргинальное явление30.

Большой пласт исследовательской литературы по диссертационной теме составили научные труды зарубежных авторов, посвященные феномену военной медицины накануне и во время Первой мировой войны31. В них прослеживается четкая тенденция к изображению практиковавшихся руководством военно-медицинской службы мероприятий по профилактике венерических заболеваний среди военнослужащих и принудительной терапии «военных неврозов» в качестве важного средства дисциплинарного воздействия.

Значительный интерес представляют выполненные на материалах фронтовой корреспонденции исследовательские работы об эскалации насилия как главного источника социально-политических девиаций32.

Отдельные аспекты диссертационной темы, связанные с выяснением влияния военной ситуации 1914-1918 гг. на внутриполитическую обстановку в западноевропейских государствах и США нашли освещение в работах целого ряда отечественных и зарубежных историков33.

Jahr С. Gewöhnliche Soldaten. Desertion und Deserteure im deutschen und britischen Heer 1914-1918. Göttingen, 1998; Idem. Die Militärjustiz als Steuerungsinstrument soldatischen Verhaltens in den Weltkriegen 1914 bis 1918 und 1939 bis 1945 // Erster Weltkrieg - Zweiter Weltkrieg. Ein Vergleich; Krieg, Kriegserlebnis, Kriegserfahrung in Deutschland/ Hsg. von Thoss B. Paderbom;Wien, 2002. Riedesser Р., Verderber A., Maschinengewehre hinter der Front. Zur Geschichte der deutschen Militärpsychiatrie. Frankfurt a/M, 1996; Bröckling U. Soziologie und Geschichte militärischer Gehorsamsproduktion. München, 1997; Lengwiller M. Zwischen Klinik und Kaserne. Die Geschichte der Militärpschychiatrie in Deutschland und in der Schweiz 1870-1914. Zürich. 2000; Lerner P. Psvchiatry and Casualties of War in Germany. 1914-18 // Journal of contemporary History. January 2000. Vol. 35. № 1. Special Issue: Shell-shock; Michl S. Im Dienste des „Volkskörpers". Deutsche und französische Ärzte im Ersten Weltkrieg. Göttingen. 2007; Crouthamel J. Male Sexuality and Psychological Trauma: Soldiers and Sexual Disorder in World War I and Weimar Germany // Journal of the History of Sexuality. Vol. 17. Nr. 1. January 2008.

Ashwort T. Trench Warfare 1914 - 1918. The Live and Let Live System. London, 1980; Der Tod als Maschinist. Der industrialisierte Krieg 1914 - 1918, Katalog, Bramsche, 1998; Ulrich B. Die Augenzeugen. Deutsche Feldpostbriefe in Kriegs- und Nachkriegszeit 1914-1933. Tübingen, 1997; Reimann A. Semantiken Kriegserfahrung und historische Diskursanalyse. Britische Soldaten an der Westfront des Ersten Weltkrieges // Die Erfahrung des Krieges. Erfahrungsgeschichtliche Perspektiven von der Französischen Revolution bis zum Zweiten Weltkrieg/ Hsg. von N. Buschmann und K. Horst. Paderborn; München;Wien; Zürich, 2001; Idem. Wenn Soldaten vom Töten schreiben. Zur soldatischen Semantik in Deutschland und England, 1914 - 1918 // Massenhaftes Töten. Kriege und Genozide im 20. Jahrhundert / Hsg. von P. Gleichmann und T. Kühne. Essen, 2004.

3j Эггерт З.К. Борьба классов и партий в Германии в годы Первой мировой войны. М., 1957; Брюнин В.Г. Внутриполитическая борьба в Германии летом и осенью 1917 г. Л., 1965; Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970; Руге В. Германия в 1917-1933 гг. М., 1973; Кирова К.Э. Западная Европа. 1917-й. Февральская революция в России и кризис буржуазных методов управления народными массами в Англии, Франции, Италии. М.,1977; Прицкер Д. П. Жорж Клемансо: политическая биография. М., 1983; Гершов 3.

Вторая категория исследований выполнена в рамках более узкого историографического пространства и включает накопленный в отечественной и зарубежной исторических науках опыт изучения монархии Габсбургов в условиях Первой мировой войны. Начавшаяся в 1940-х гг. в СССР систематическая разработка австро-венгерской тематики изначально находилась под жестким идеологическим прессингом. Функционирование военно-судебного аппарата Габсбургской империи во время Первой мировой войны, не пользуясь статусом самостоятельной научной проблемы, рассматривалось в рамках общих работ, призванных доказать историческую неизбежность распада «лоскутной» монархии34. Сделанный советским исследователем И.П. Трайниным категоричный вывод о тенденции к ужесточению приговоров военных судов Австро-Венгрии осенью 1918 г., особенно в отношении принадлежавших к «угнетенным» нациям военнослужащих, следовал в русле доминировавшего в советской историографии представления о монархии Габсбургов как «тюрьмы народов».

Первая попытка комплексного изучения феномена «военного неповиновения», помимо носившей очерковый характер работы В.М.

35

Турока , была предпринята в фундаментальной монографии Е.И.

36

Рубинштейн . Концептуальную основу подготовленного ею труда составила марксистско-ленинская методология, в соответствии с которой природа солдатского протеста в австро-венгерской армии во время Первой мировой

М. Вудро Вильсон. М., 1983; Соловьев С.А. Развитие государственно-монополистического капитализма в Англии в годы первой мировой войны. М., 1985; Прокопов А.Ю. Британская империя: общество и вызовы времени // Мировые войны XX века. В 4 - кн. Книга первая. Первая мировая война. Исторический очерк / Отв. ред. Г.Д. Шкундин. М., 2002; Ланник J1.B. Германская военная элита и кризис власти в Германии в 1916 - 1918 гг // Чичеринские Чтения. Россия и мир после Первой мировой войны (к 90-легию окончания войны и подписания послевоенных соглашений): материалы международной научной конференции 11-12 ноября 2008 г. Тамбов, 2009; Kocka J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche Sozialgeschichte 1914 -1918, 2. durchges. u. erg. Aufl. Göttingen, 1978; Chickering R. Imperial Germany and the Great War, 1914 - 1918. Cambridge, 1998; Ferguson N. Der falsche Krieg. Der Erster Weltkrieg und das 20. Jahrhundert. Stuttgart, 1999; Barth B. Dolchstosslegenden und politische Desintegration. Das Trauma der deutschen Niederlage im Ersten Weltkrieg 1914- 1933. Düsseldorf, 2003.

Рубинштейн Е.И. Распад Габсбургской монархии в 1918 г. // Историк-марксист. 1940. № 7; Трайнин И.П. Национальные противоречия в Австро-Венгрии и ее распад. М„ 1947; Осечинский В.К. Галичина под гнетом Австро-Венгрии в годы первой мировой империалистической войны. Львов, 1949. 15 Турок В.М. Очерки по истории Австрии. 1918 - I929. М., 1955. 36 Рубинштейн Е.И. Крушение Австро-Венгерской монархии. М., 1963. войны рассматривалась с применением категорий «классовой борьбы» и охватившего неполноправные народы Габсбургской империи широкого национально-освободительного движения. Индивидуальный и групповой переход военнослужащих славянских наций на сторону союзных армий однозначно квалифицировался как принципиальное несогласие защищать чуждые им интересы по политическим мотивам37. Рассматривая различные формы «внутреннего» дезертирства, Е.И. Рубинштейн сосредоточилась на локализуемом главным образом югославянским регионом Монархии движении «зеленых кадров», пользовавшимся широкой материальной и информационной поддержкой местного населения38. Социальные и национальные противоречия в австро-венгерской армии, по мнению автора, достигли своей кульминации весной-летом 1918 г. в ходе вспыхнувших в тыловых гарнизонах страны солдатских восстаний.

В советской исторической науке 1960-1980-х гг. проблематика диссертационного исследования разрабатывалась в работах академика Ю.А. Писарева, способствовавших формированию многомерной, насыщенной историческими деталями картины революционного и национально-освободительного движений в австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны39. Справедливо критикуя свойственное марксистско-ленинской методологии догматичное изображение протестного движения на фронте как логичной кульминации классовой борьбы одетых в солдатские шинели рабочих и крестьян против своих угнетателей, все же следует указать на содержащееся в ней рациональное зерно. В современных зарубежных исследованиях подчеркивается, что вступившие в первый глобальный конфликт армии, по крайней мере, Центральных Держав, унаследовали

37 Там же. С. 69-70, 109 - 110, 184.

38 Там же. С.ЗОЗ.

9 Писарев Ю.А Борьба монархии Габсбургов против революционной пропаганды в армии в югославянских землях в 1914 - 1918 гг. // Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография. М., 1966; Он же. О революционных настроениях в австро-венгерской армии в 1917 - 1918 гг // Советские архивы. 1968. № 5; Он же. Образование югославянского государства. Первая мировая война. Освободительная борьба югославянских народов Австро-Венгрии. Крушение монархии Габсбургов. М., 1975. тяжелый груз социальных противоречий, обострение которых осенью 1918 г. привело к революционному взрыву в Германии и в Австрии40.

Следующую историографическую группу образовали монографии и сборники статей, подготовленные по конъюнктурной в советские годы «интернационалистской» проблематике41. Говоря о зарубежных подходах к ее изучению, можно выделить две противоположные тенденции. В рамках первой, ярким представителем которой является израильский историк А. Рахамимов, активно оспаривается степень идеологической индоктринации

42 находившихся в Советской России австро-венгерских военнопленных . Сторонники второй исследовательской тенденции акцентируют внимание на роли и значении усвоенного на чужбине нового политического опыта с точки зрения генезиса коммунистических партий в государствах Центральной и Восточной Европы43.

В исторической науке социалистических стран Восточной и Юго-Восточной Европы интересующий нас проблемный комплекс рассматривался в более широком контексте рабочего и национально-освободительного движения44. В череде такого рода научных трудов следует особо выделить работу чехословацкого исследователя Л. Голотика, в основу которой лег глубокий анализ обширного документального материала.

40 См: Kruse W. Krieg und Klassenheer. Zur Revolutionierung der deutschen Armee im Ersten Weltkrieg // Geschichte und Gesellschaft (22). 1996; Kriegsende 1918. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung/ Hsg. von Duppler J„ Gross G. München, 1999.

41 Клеванский A.X. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914- 1921 гг. М., 1965; Участие трудящихся зарубежных стран в Октябрьской революции. М„ 1967; Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов в России. 1917 - 1920 гг/ Отв. ред. А.Я Манусевич. М., 1987. В схожем с работами советских историков ключе выполнены труды исследователей зарубежных социалистических стран. См.: Йожа А., Милеи Д. Венгерские интернационалисты в борьбе за победу Октября. М. 1977.

42 Rachamimov А. Alltagssorgen und politische Erwartungen Eine Analyse von Kriegsgefangenenkorrespondenz in den Beständen des Österreichischen Staatsarchivs. //Zeitgeschichte 11/12 . November/Dezember 1998. 25. Jg.; Idem. Imperial Loyalties and Private Concerns: Nation, Class and State in the Correspondence of Austro-Hungarian POWs in Russia, 1916 - 1918 // Austrian History Yearbook. Vol. 31. 2000; Idem. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front. Oxford, 2002.

43Leidinger, H„ Moritz, V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehr. Die Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik für die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa. 1917 - 1920. Wien, 2003.

44 Шолле 3. Рабочее движение в чешских землях во время Первой мировой войны 1914 - 1918 гг. М., 1955; Голотик J1. Октябрьская революция и национально-освободительное движение в Словакии в 1917 - 1918 гг. М., 1960; Чулинович Ф. Отклики Октября в югославянских землях. М., 1967.

Базируясь на тщательном изучении статистических материалов венгерского министерства национальной обороны, относящихся к 1917 -1918 гг., автор сумел адекватно оценить численность объявленных в розыск дезертиров, количество произведенных полевой жандармерией задержаний и случаев применения огнестрельного оружия. Л. Голотик одним из первых поставил под сомнение господствовавшее в марксистской историографии мнение о беспощадности австрийского военного судопроизводства, убедительно, что широкое применение в 1918 г. смертной казни к исчислявшимися сотнями тысяч дезертирам было невозможным4^. Вместе с тем преимущественно «словацкий» ракурс предпринятого Л. Голотиком исследования не позволил автору вписать его результаты в более широкий общеавстрийский контекст.

Среди других аспектов диссертационной темы, затрагивавшихся в трудах как в отечественных, так и зарубежных авторов, следует отметить пристальное внимание к деятельности пропагандистской машины Антанты во время Первой мировой войны, нацеленной на разрушение Габсбургской монархии46.

В постсоветский период активным сторонником исторической «реабилитации» Австро-Венгерской империи выступил Т.М. Исламов, сосредоточивший главное внимание на внутриполитических и международных аспектах участия Дунайской монархии в Первой мировой

45 Голотик Л. Указ. соч. С. 101.

46 Hanak H. Great Britain and Austro-Hungary during the First World War. A study in formation of public opinion. London, 1962; Gonda I. Verfall der Kaiserreiche in Mitteleuropa. Der Zweibund in den letzten Kriegsjahren (19161918). Budapest, 1977; Лихач (Сахновский) E.B. Антигабсбургская пропаганда в Великобритании в 1914 -1918 гг. (Роль национально-освободительной идеологии в буржуазной пропаганде) // Вопросы новой и новейшей истории. Вып. 26. Киев, 1980; Seton-Watson H., Seton-Watsoti С. The making of a new Europe: R.W. Seton-Watson and the last years of Austro-Hungary. Seattle. 1981; Cornwall M. The Undermining of Austria-Hungary; the battle for hearts and minds. Basingstoke;London; N. Y„ 2000; Фисанов В.П. Австро-Венгерская монархия под прицелом британской пропаганды в 1914 - 1918 гг. Автореферат.дисс. канд. ист. наук. Черновцы, 1984; Его же. Югославянский вопрос во внешней политике США (январь 1918 г. - апрель 1919 г.) // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI - XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона /Отв. ред. С.А. Романенко, И.В. Крючков, А.С. Стыкалин. СПб. 2011.

47 л воине . Автор оспаривает широко распространенную в советской историографии точку зрения, что дезертирство и добровольная сдача в плен военнослужащих-славян австро-венгерской армии были обусловлены исключительно национальными противоречиями. Изученные Т.М. Исламовым факты однозначно свидетельствуют о наличии убежденных антимилитаристов среди дезертиров-славян и румын в австро-венгерской армии.

Мощный импульс к новому осмыслению традиционных сюжетов Первой мировой войны и постепенному заполнению существовавших историографических пробелов придали широко отмечавшиеся в 1994 и 1998

48 гг. 80-летия со дня ее начала и окончания . К числу «белых пятен» в российской исторической литературе относилась проблема «человеческого измерения» глобального конфликта, рассмотренная В.В. Мироновым на австрийском материале49. Автор подробно останавливается в серии своих публикаций на социально-бытовых условиях австрийских фронтовиков, сложившихся в их сознании образе врага и системе ценностных ориентации30. Для разработки диссертационной темы представляют существенный интерес материалы двух состоявшихся в 2004 г. международных конференций51. В опубликованных по их итогам сборниках статей нашла достойное место «окопная перспектива», рассмотренная на

47 Исламов Т.М. Конец среднеевропейской империи. Размышления относительно места и роли империи Габсбургов в европейской истории // Австро-Венгрия: опыт многонационального государства М., 1995; Его же. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи //Новая и новейшая история. 2001. № 5.

48 Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

49 Миронов В.В. Социокультурный облик фронтовика-австронемца в годы Первой мировой войны. Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2001.

50 Миронов В.В. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке во время Первой мировой войны (на материалах австро-венгерской армии) // Запад-Россия-Кавказ Научно-теоретический альманах. Ставрополь; Москва, 2003; Его же. Образ России и русских в представлениях австрийских фронтовиков периода Первой мировой войны // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып.1. Москва; Ставрополь, 2004; Его же. Сербы и итальянцы в австро-венгерской пропаганде и сознании фронтовиков периода Первой мировой войны // Славянский мир в социокультурном измерении. Вып. П. Ставрополь, 2005; Его же. Ревизия ценностных представлений у австро-венгерских фронтовиков периода Первой мировой войны. 1914 - 1918 // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2005/2006. Актуальные проблемы изучения. М., 2007.

51 Первая мировая война в литературах и культуре 5ападных и южных славян / Институт славяноведения РАН. Отв. Ред. Л.Н. Будагова. М„ 2004; Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. Материалы международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года. М., 2006. богатом фактическом материале32. В статье A.B. Карасева проанализированы репрессивные меры австро-венгерского военного командования, применявшиеся в отношении считавшихся неблагонадежными югославянских воинских частей на балканском фронте Первой мировой

53 воины .

Настроения австро-венгерских военнослужащих в годы Первой мировой войны, в частности хорватов, их отношение к противнику стали предметом специального изучения в главе коллективной монографии Т.М. Исламова, О.В. Хавановой, С. А. Романенко, A.C. Стыкалина и З.С. Ненашевой54. По мнению авторского коллектива, хорватские военнослужащие, поддавшись влиянию милитаристской эйфории начала войны, были движимы главным образом антисербскими настроениями.

Патриотический образ Первой мировой войны, сложившийся в постимперской Австрии, отражал содержание легенды об австро-венгерской армии как «не побежденной на поле боя», внедрявшейся в массовое сознание военными кругами. Как и аналогичная ей легенда «об ударе кинжалом в спину», циркулировавшая в Веймарской Германии, созданная военной элитой Габсбургской монархии пропагандистская конструкция диктовала фигуру умолчания вокруг фактов отказа от воинской службы. Семитомный труд «Последняя война Австро-Венгрии», подготовленный бывшими офицерами генерального штаба, явственно нес отпечаток «патриотической концепции»55.

52 Новак-Попова И. «Забытые» словенские свидетельства о Великой войне // Первая мировая война в литературах.; Блюмлова Д. Первая мировая война в чешском историко-культурном контексте // Там же; Гуштин Д. Словенцы на службе в австро-венгерской армии в войне против России. (1914-1917) // Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. Материалы международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года. М., 2006; Балла Т., Кисс Г. Австро-венгерские солдаты на Восточном фронте Первой мировой войны // Там же.

53 Карасев A.B. Сараевское убийство и Балканы // Первая мировая война в литературах.

54 Исламов T.M., Хаванова О.В., Романенко С.А., Стыкалин A.C., Ненашева З.С. Австро-Венгрия в период Первой мировой войны // Война и общество в XX веке.

55 Überegger О. Vom militärischen Paradigma zur „Kulturgeschichte des Krieges"? Entwicklungslinien der österreichischen Weltkriegsgeschichtsschreibung im Spannungsfeld militärisch-politischer Instrumentalisierung und universitärer Verwissenschaftlichung // Zwischen Nation und Region. Weltkriegsforschung im interregionalen Vergleich. Ergebnisse und Perspektiven/ Hsg. von O.Überegger. Innsbruck, 2004. S. 80.

Преобладавшее среди них узкопрофессиональное толкование военной истории способствовало формированию в корпоративном государстве 1930-х гг. особой политической культуры, идеализировавшей патриотические чувства австрийских фронтовиков56.

Кардинальное изменение исследовательской парадигмы, выразившееся в отказе от тенденциозного замалчивания «военного неповиновения», свойственного «офицерской историографии», можно датировать выходом в

57 свет в начале 1960-х гг. монографии венского историка Р.Г. Плашки . Вместе с тем преимущественная концентрация автора на событиях ключевого для Габсбургской монархии 1918 года повлекла за собой не всегда оправданную политизацию мотивов «военного неповиновения». В том же духе был выдержан сборник материалов международной конференции, приуроченной к полувековой годовщине распада Габсбургской монархии, соредактором которого наряду с Р.Г. Плашкой выступил венский исследователь К. Мак58. В серии других «юбилейных» публикаций особое место занимает монография К. Фюра, существенно прояснившая сложный характер взаимодействия во время Первой мировой войны Верховного командования и правительственных учреждений Монархии59. Впервые в австрийской историографии был проанализирован обширный комплекс законодательных мероприятий, устанавливавших имущественно-правовую ответственность за совершение дезертирства и государственную измену.

Ярким свидетельством обозначившегося в австрийской исторической науке поворота к проблеме десолидаризации многонационального австро-венгерского общества в условиях Первой мировой войны стала публикация двухтомной монографии, подготовленной авторским коллективом под

56 lbid, S. 88.

57 Plaschka R.G. Cattaro-Prag. Revolte und Revolution. Kriegsmarine und Heer Österreich-Ungarns im Feuer Aufstandsbewegungen vom 1. Feber bis 28. Oktober 1918. Graz-Köln. 1963.

58 Die Auflösung des Habsburgerreiches. Zusammenbruch und Neuorientierung im Donauraum / Hsg. von R. G. Plaschka und K. Mack. Wien, 1970.

59 Führ C. Das k.u.k. Armeeoberkommando und die Innenpolitik in Österreich 1914-1917. Wien, 1968. началом Р.Г. Плашки60. Она представляет интерес содержащимся в ней анализом причин солдатских восстаний, прокатившихся весной-летом 1918 г. по тыловым гарнизонам, а также концентрацией исследовательского внимания на стратегии борьбы с дезертирством, апробированной военными властями. Богатый фактический материал последнего фундаментального исследования, выполненного при жизни автора, свидетельствовал о прочной приверженности его политической версии феномена «военного неповиновения»61.

В австрийской историографии 1970-1980-х гг. формы протеста военнослужащих во время Первой мировой войны осмыслялись в рамках однобокой и излишне политизированной концепции линцского исследователя Г. Гаутмана, отождествлявшей все многообразие выносившихся армейским карательным аппаратом судебных приговоров

62 исключительно с «кровавым террором» . Подробно содержание развернувшейся между Г. Гаутманом и его оппонентами историографической дискуссии рассматривается в третьей главе диссертации. В своей капитальной монографии М. Раухенштайнер также ограничился рассмотрением сюжетов, связанных с деятельностью австрийских военных трибуналов в прифронтовых районах Австро-Венгрии во время Первой мировой войны63.

Настоящую революцию в австрийском историографическом пространстве произвело исследование О. Юбереггера, подготовленное с

60 Plaschka R. G. Haselsteiner H„ Suppan A., Innere Front. Militärassistenz, Widerstand und Umsturz in der Donaumonarchie 1918. Wien, 1974. Bde I -2.

61 Plaschka R.G. Avantgarde des Widerstands. Modelfälle militärischer Auflehnung im 19. und 20. Jahrhundert. Wien; Köln; Graz, 2000., Bde 1-2.

62 Hautmann H. Kriegsgesetze und Militärjustiz in der österreichischen Reichshälfte 1914-1918 // Justiz und Zeitgeschichte. Symposionsbeiträge 1976-1993 / Hsg. von E. Weinzierl, 0. Ratkolb, R. G.Ardelt, S. Mattl. Wien, 1995. Bd 1; Idem. Hautmann H. Prozesse gegen Defätisten, Kriegsgegner, Linksradikale und streikende Arbeiter im Ersten Weltkrieg // Sozialistenprozesse. Politische Justiz in Österreich 1870-1936. / Hsg. von Karl R. Stadler. Wien;München;Zürich, 1986; Idem. Zum Sozialprofil der Militärrichter im Ersten Weltkrieg // Richter und Gesellschaftspolitik/Symposion Justiz und Zeitgeschichte, 12. und 13. Oktober 1995 in Wien / Hsg. von E. Weinzierl. Innsbruck;Wien, 1997; Idem. Militärdienstverweigerung aus der Sicht des Historikers // Gewissenfreiheit und Militärdienst /Hsg. von R.Kohlhofer. Wien, 2005; Oberkofler G. Rabofsky E. Hans Kelsen im Kriegseinsatz der k.u.k. Wehrmacht. Eine kritische Würdigung seiner militärtheoretischen Angebote. Frankfurt a/M-Bern, 1988.

63 Rauchensteiner M. Der Tod des Doppeladlers. Österreich - Ungarn und der Erste Weltkrieg. 2 Aufl., Graz;Wien;Köln, 1994. использованием квантитативных методов64. На тирольском региональном материале было установлено, что массовое дезертирство трентинских (итальянских) военнослужащих было связано не столько с национальными мотивами, сколько с семейно-личными обстоятельствами и произволом командного состава. Отстаивая указанную точку зрения в ряде других своих публикаций63, О. Юбереггер категорически не согласен с односторонней, по его мнению, национально-политической интерпретацией «феномена военного неповиновения» в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны, распространенной в современных исследованиях66.

Фундированное исследование М. Молля, выполненное на штирийском региональном материале, показало, что военные трибуналы не оправдали возлагавшихся на них надежд «меча режима» и осуществляли свою деятельность юридически корректно67. Квантитативный подход применен также в исследовании К. Платцера, предметом которого стала практика вынесения армейским правосудием смертных приговоров гражданским лицам и военнослужащим в военно-полевом судопроизводстве во время Первой мировой войны68. Австрийский исследователь, тщательно проанализировавший материалы военной статистики, солидаризировался с

64 Überegger O. Der andere Krieg: Tiroler Militärgerichtsbarkeit im Ersten Weltkrieg. Innsbruck, 2002. 6:>Überegger O. Tirol und der Erste Weltkrieg: Historiographiegeschichtliche Entwicklung und aktuelle Forschungstendenzen (Einleitung) // Heimatfronten. Dokumente zur Erfahrungsgeschichte der Tiroler Kriegsgesellschaft im Ersten Weltkrieg /Hsg, eingeleitet und kommentiert von O. Überegger. Innsbruck, 2006. Bd. 1; Idem. Flucht als politisch-nationales Deutungskonstrukt? Kriegslebentweltliche Fluchtmotive Trentiner Deserteure im Ersten Weltkrieg zwischen politisch-militärischer Deutungszuschreibung und retrospektiver Politisierung // Politik vor Ort. Sinngebung in ländlichen und kleinstädtischen Lebenswelten. Jahrbuch für

Geschichte des ländlichen Raumes (4) 2007. Innsbruck; Wien; Bozen, 2007;ldem. Politik, Nation und Desertion. Zur Relevanz politisch-nationaler und ideologischer Verweigerungsmotive für die Desertion österreichischungarischer Soldaten im Ersten Weltkrieg // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 2008, 8 Jg, H. 2.

66 Nachtigal R. Russland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen 1914 - 1918. Reimshalden, 2003; Idem. Privilegiensystem und Zwangsrekrutierung. Russische Nationalitätenpolitik gegenüber Kriegsgefangenen aus Österreich-Ungarn // Kriegsgefangene im Europa des Ersten Weltkrieges / Hsg. von Oltmer J. Paderborn, 2006; Idem. Die Kriegsgefangenen-Verluste an der Ostfront. Eine Übersicht zur Statistik und zu Problemen der Heimatfronten 1914/15 // Die vergessene Front. Der Osten 1914/15. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung. / Hsg von Gerhard P. Gross. Paderborn; München;Wien; Zürich, 2006.

67 Moll M. Kein Burgfrieden. Studien zum deutsch-slowenischen Nationalkonflikt in der Steiermark vor dem und im Ersten Weltkrieg. Graz, 2002. Univ. Habilitationsschrift; Idem. Kein Burgfrieden. Der deutsch-slowenische Nationalitätenkonflikt in der Steiermark 1900-1918. lnnsbruck;Wien;Bozen, 2007.

68 Platzer K. Standrechtliche Todesurteile im Ersten Weltkrieg. Graz, 2004. реабилитационной» тенденцией в отношении военного правосудия Австро-Венгрии, четко прослеживаемой в работах О. Юбереггера и М. Молля.

Иного мнения на характер военного судопроизводства Австро-Венгрии, осуществлявшегося в годы войны на прифронтовой территории, придерживаются следующие австрийские исследователи: X. Лейдингер и В. Моритц, аргументирующие свою позицию анализом интерпелляций депутатов польского и русинского парламентских объединений, осуждавших репрессивный курс австрийского командования в Галиции69 и А. Хольцер, рассмотревший деятельность армейских трибуналов во время Первой мировой войны через призму фотодокументов70.

Для австрийской историографии последних лет характерно повышенное внимание к практиковавшимся в годы Первой мировой войны методам лечения «военного невроза» и профилактики венерических заболеваний с целью укрепления вооруженных сил. В ряде исследований констатируется существование у военной элиты Австро-Венгрии расовых и социальных предрассудков, влиявших на формирование у ее представителей картины мира в социал-дарвинистском духе71.

В относительно многочисленной группе современных чешских, словенских и боснийских исследований наряду с превалирующей тенденцией подчеркивать в целом лояльное отношение представителей указанных наций к необходимости защиты «австрийского» Отечества во время Первой мировой войны, проанализированы распространенные среди них формы

69 Leidinger H. „ Der Einzug der Galgen und des Mordes". Die parlamentarischen Stellungsnahmen polnischer und ruthenischer Reichsratsabgeordneter zu den Massenhinrichtungen in Galizien 1914/15 // Zeitgeschichte (Wien), 33 Jg., H. 5, September - Oktober 2006; Moritz V., Leidinger H., Jagschitz G. Im Zentrum der Macht. Die vielen Gesichter des Geheimdienstchefs Maximilian Ronge. St. Pölten;Salzburg, 2007.

70 Holzer A. Die andere Front. Fotografie und Propaganda im Ersten Weltkrieg. Mit Originalaufnahmen aus dem Bildarchiv der ÖNB. Darmstadt, 2007.

71 Malleier E. Formen männlicher Hysterie. Die Kriegsneurosen im 1. Weltkrieg. Wien, 1993; Zecha W. „Unter die Masken!" Giftgas auf den Kriegsschauplätzen Österreich-Ungarns im Ersten Weltkrieg. Wien, 2000; Hofer H. G. Nervenschwäche und Krieg. Modernitätskritik und Krisenbewältigung in der österreichischen Psychiatrie (18801920). Wien; Köln;Weimar, 2004; Idem. Was waren «Kriegsneurosen»? Zur Kulturgeschichte psychischer Erkrankungen im Ersten Weltkrieg // Der Erste Weltkrieg im Alpenraum. Erfahrung, Deutung, Erinnerung. La grande Guerra nell' arco alpino. Esperienze e memoria / Hsg. von H. J.W.Kuprian, O. Überegger, Innsbruck, 2006; Überegger O. Krieg als sexuelle Zäsur? Sexualmoral und Geschlechterstereotypen im kriegsgesellschaftlichen Diskurs über die Geschlechtskrankheiten. Kulturgeschichtliche Annäherungen // Der Erste Weltkrieg im Alpenraum. девиантного поведения72. В том же ключе выполнен труд австрийского исследователя Р. Ляйна, доказывающий несправедливость обвинений в добровольном переходе на сторону противника, выдвинутых во время Первой мировой войны в отношении военнослужащих нескольких чешских воинских формирований73.

Предпринятый историографический обзор выявил востребованность диссертационной темы и определенную степень ее разработки в российской и зарубежной исторической науке, наличие дискуссионных проблем в ее изучении. Вместе с тем, на наш взгляд, имеются достаточные предпосылки для создания исследования, позволяющего представить целостную картину социально-политических девиаций в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны и направленной на их пресечение деятельности карательного аппарата.

Объект диссертационного исследования определен исходя из двух взаимосвязанных между собой его аспектов: во- первых, в качестве такового выступают дисциплинарный режим, или нормы армейской жизни, и военный аппарат Габсбургской монархии, включая его судебный компонент, стоящий на страже этих норм; во-вторых, объект исследования включает командный и рядовой состав австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны.

Предметом диссертационного исследования является процесс социально-политической девиации74 военнослужащих австро-венгерской

72 Verginella М. Die Isonzofront in der slowenischen Literatur und in Aufzeichnungen slowenischer Soldaten // Isonzo-Protokoll / Hsg. von Moritsch A. und Tributsch G. Klagenfurt;Ljubljana; Wien, 1994; Klavora V. Schritte im Nebel. Die Isonzofront- Karfreit/Kobarid;Tolmain/Tolmin 1915 - 1917. Klagenfurt/Celovec; Ljubljana; Wien, 1995; Galandauer J. CeSti vojäci ve Velke välce a vzäjemny obraz Cechu a ¿eskych Nemcu // Obraz NSmcu Rakouska а Nämecka v ¿eske spolecnosti 19. а 20. stoleti / Ed. J. Kren а E. Broklovä. Praha. 1998; ZahradniCek T. Jak vyhrät cizi välku: Ceäi, poläci a ukrajinci, 1914-1918. Praha. 2000; Ceska spoleinost za velkych välek 20. stoleti: (Pokus о komparaci) / Ed by Gebhart J. a Sedivy I. Praha, 2003; Sedivy I. Ceäi, ceske zeme a Velkä välka 1914-1918. Praha, 2001; Simi6 M. Auf den Spuren der Isonzofront. Aus dem slowenischen übersetzt von M. Kulnik und W. Lukan. Klagenfurt/Celovec; Ljublj ana; Wien, 2004; FuCik J. Osmadvacätnici: spor о ceskeho vojäka Velke välky 19141918. Praha, 2006; Sehic Z. U smrt za zara i domovinu. Bosanci i Hercegovci u vojnoj organizaciji Habsburäke Monarhije. 1878-1918. Sarajevo, 2007.

71 Lein R. Pflichterfüllung oder Hochverrat? Die tschechischen Soldaten Österreich-Ungarns im Esten Weltkrieg. Wien, 2011.

74 Девиантность, девиантное поведение, девиация - поведение, противоречащее принятым в данном обществе правовым, социальным и нравственным нормам, которое рассматривается большей частью социума как предосудительное и недопустимое. Критерии нормального и отклоняющегося поведения варьируются от общества к обществу и модифицируются вместе с изменением социальных условий. армии в годы Первой мировой войны и сопряженная с ним деятельность армейского цензурного и карательного аппаратов.

Цель исследования состоит в том, чтобы проследить эволюцию дисциплинарного режима73 в австро-венгерской армии в годы Первой мировой войны и взаимосвязанный с ней процесс социально-политической девиации военнослужащих. Для достижения поставленной цели были поставлены следующие исследовательские задачи:

1. Раскрыть содержание феномена «военного воодушевления 1914 года» как основного клише австрийской официальной пропаганды, трансформировавшегося в массовое разочарование военнослужащих ходом и перспективами окончания войны.

2. Выяснить характер взаимоотношений представителей командного и рядового составов австро-венгерской армии во время Первой мировой войны.

3. Проследить сдвиги в системе ценностных ориентаций австрийских военнослужащих, в их восприятии противника.

4. Рассмотреть законодательную базу военного судопроизводства, раскрыть структуру и компетенцию военно-судебного аппарата в условиях расширения сферы полномочий военной юрисдикции.

5. Проанализировать структуру военно-цензурного аппарата Австро-Венгрии и практиковавшиеся им методы контроля над периодической печатью и почтовой корреспонденцией.

6. Выявить особенности возникшего в рамках чрезвычайного законодательства австрийского оккупационного режима и совершаемых в этих условиях девиаций.

7. Выяснить распределение подследственных военнослужащих-девиантов по родам и видам войск и их принадлежность к командному или рядовому составу.

75 Под дисциплинарным режимом понимается комплекс военно-юридических норм, военно-педагогических и медицинских мероприятий командования с помощью которых поддерживался армейский порядок и обеспечивалась боеспособность вооруженных сил.

8. Реконструировать социально-демографический портрет подследственных.

9. Классифицировать и интерпретировать основные формы, мотивы и причины дезертирства.

10. Систематизировать иные формы неповиновения и протеста военнослужащих и стоявший за ними мотивационный спектр.

11. Изучить комплекс профилактических мер, принимавшихся армейским командованием и руководством военно-медицинской службы с целью предотвращения дезорганизации вооруженных сил.

Хронологические и территориальные рамки исследования. Хронологические рамки исследования охватывают период 1914-1918 гг. и отражают изменения в структуре, численности социально-политических девиаций и армейском судопроизводстве, обусловленные происходившим процессом эскалации (затухания) боевых действий на том или ином фронте и эволюцией социально-экономической ситуации и жизненного уровня оставшегося в тылу гражданского населения.

Предусмотренная военным законодательством Австро-Венгрии возможность передачи заведенного одним армейским судебным органом

76 уголовного дела в компетенцию другого , равно как комплексный характер содержавшейся в деле информации, включающей сведения о региональном происхождении подследственных, делает подвижным понятие территориальных рамок. С точки зрения места совершения воинского правонарушения «география» исследования охватывает основные театры военных действий (русский, сербский, румынский, и итальянский), локализованные собственно территорией Австро-Венгрии и оккупированных ее войсками государств. Применительно к региональному происхождению подследственных речь идет о тождественных (или близких) этническому

76 Gesetz vom 5.Juli 1912 über die Militärstrafprozessordnung für gemeinsame Wehrmacht. Wien, 1912. § 139. S.

23. составу Австро-Венгрии территориях провинций и земель Габсбургской империи.

Методологической основой исследования является метод историзма, предполагающий анализ предмета диссертационной работы с учетом конкретно-исторических условий. Теоретическая база диссертационного исследования включает следующие методологические подходы, разработанные в современной российской и зарубежной историографии:

1. В работе над диссертацией учитывался методологический опыт, накопленный в российской военно-исторической антропологии. Е.С. Сенявская опиралась на идеи исторической школы «Анналов», философской герменевтики и экзистенциализма, которые позволяют осмыслить и интерпретировать мотивы поведения человека в экстремальных условиях войны.

2. Персональная история солдатской массы в годы Первой мировой войны, в том числе формы девиантного поведения военнослужащих, осмыслены через призму «военного опыта». Последний трактуется как подверженная постоянной корректировке в результате межличностной коммуникации величина надындивидуального порядка, вплетенная в ситуационно-смысловой контекст. При этом речь идет о репродукции

77 социально обусловленных восприятия, интерпретации и действий .

3. Микроисторический подход, с помощью которого характеризуется взаимодействие типичного и индивидуального. Среди наработок в области микроистории особо следует выделить ставший продуктивным тезис о

78 нормальном исключении» , согласно которому «для социальной

77

Planert U. Zwischen Alltag, Mentalität und Erinnerungskultur. Erfahrungsgeschichte an der Schwelle zum nationalen Zeitalter // Die Erfahrung des Krieges. Erfahrungsgeschichtliche Perspektiven von der Französischen Revolution bis zum Zweiten Weltkrieg/ Hsg. von N. Buschmann und K. Horst. Paderborn: München; Wien; Zürich, 2001. S. 54-54.

78Schlumbohm J. Mikrogeschichte - Makrogeschichte: zur Eröffnung einer Debatte // Mikrogeschichte Makrogeschichte. Komlimentär oder inkommensurabel? Mit Beiträgen von M. Gribaudi, G. Levi und C. Tilli /Hsg. von J. Schlumbohm. Göttingen, 1998. S. 28; Гинцбург К. Микроистория: две-три вещи, которые я о ней знаю // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. действительности низших слоев.один необычный документ мог бы сообщить намного больше, чем тысяча стереотипных источников»79.

4. Осуществленный в диссертации количественный анализ военно-социологических параметров армейских девиантов и особенностей военного судопроизводства опирается на наработки, накопленные в области

НО исторической информатики .

5. Комплексный анализ феномена «военного неповиновения» потребовал учета достижений, накопленных в области тендерной истории.

Отказники» воспринимались армейским командованием через призму сформированных общественным мнением представлений о мужественности.

Видное место в них отводилось защите Отечества как священному долгу

81 каждого мужчины .

6. Применены также теоретико-методологические подходы, заимствованные из других социальных наук, в частности, социологии. Речь идет, в первую очередь, о концепции «тотального института», разработанной американским социологом И. Гоффманом. Родовыми признаками «тотального института» выступают ограничение социальной коммуникации с внешним миром, отсутствие четкой границы между служебным и личным, строгая регламентация повседневной жизни и обязательный ритуал посвящения «новичков» (новобранцев) в его члены, сопровождающийся унижением их82.

7. Активно использовались разработанные в зарубежной социологии подходы, объясняющие причины девиантного поведения. Речь идет о теории

79Ibidem.

80 Гарскова И.М. Квантитативная история и историческая информатика: эволюция взаимодействия // Новая и новейшая история. 2011. № 1.

8lHämmerle С. Von den Geschlechtern der Kriege und des Militärs. Forschungseinblicke und Bemerkungen zu einer neuen Debatte // Was ist Militärgeschichte? /Hg. von T. Kühne, B. Ziemann. Paderborn;München;Wien;Zürich, 2000; ibidem. Zur Relevanz des Connell'schen Konzepts hegemonialer Männlichkeit für «Militär und Männlichkeit/en in der Habsburgermonarchie (1868-1914/18)» //Männer-Macht-Körper. Hegomoniale Männlichkeiten vom Mittelalter bis heute /Hsg. von M. Dinges. Frankfurt a'rn ; N.Y., 2005.

82Scheutz M. «Totale Institutionen» - missgeleiteter Bruder oder notwendiger Begleiter der Moderne? Eine Einführung // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 8 Jg, 2008, H. I. Totale Institutionen. См. также другие статьи данного тематического номера.

Р.К. Мертона, рассматривающей отношение индивида к существующим в обществе «культурным целям» и способам их достижения.

Таким образом, мы опирались на целый ряд методологических подходов, использование которых способствовало всестороннему теоретическому осмыслению проблематики диссертационного исследования.

Изучение деятельности армейского карательного и цензурного аппаратов как важнейших компонентов военной организации Габсбургской монархии сделало необходимым широкое использование системного метода, с помощью которого были раскрыты структура военно-судебных и цензурных органов и предписанный им объем полномочий, воссоздана целостная картина делопроизводственного кругооборота.

При анализе массовой по своему характеру документации австрийских военных трибуналов мы опирались на статистический метод, позволивший установить количественные параметры военного профиля, регионального происхождения, национально-конфессиональной и социально-профессиональной принадлежности подследственных, их имущественного положения и образовательного уровня, а также установить характер выносившихся по тем или иным уголовным делам судебных решений. В основу статистического анализа легли результаты обработки сформированной нами электронной базы данных СУБД Access.

Локализация главного военного театра Первой мировой войны европейским континентом и вытекающее отсюда цивилизационное сходство основных участников первоначально создававшихся для решающей схватки за их территории «оборонительных» союзов актуализировали обращение к сравнительно-историческому методу, с помощью которого были выявлены место и роль «военного неповиновения» в австро-венгерской армии в сопоставлении с западноевропейской его картиной.

Источниковую базу диссертационного исследования составили разнообразные по своему характеру документы и материалы. В первую группу вошли неопубликованные материалы, хранящиеся в Венском военном архиве. Среди них следует особо выделить документы австрийского военного судопроизводства, широкое привлечение которых обеспечило уникальную возможность проникнуться настроениями солдат и офицеров, детально разобраться в стереотипах мышления, характерных для армейского карательного аппарата. Дошедшее до нас документальное наследие военных трибуналов Австро-Венгрии пока недостаточно упорядочено и снабжено необходимым научным аппаратом.

С началом боевых действий в 1914 г. существенно изменилось функциональное назначение судебной системы австро-венгерской армии. Военное судопроизводство накануне мировой бойни трансформировалось благодаря ряду императорских указов из средства поддержания социальной гигиены в рамках армейских структур в действенный инструмент внутриполитической стабильности габсбургского государства. Этим обстоятельством объясняется главным образом лавинообразное увеличение делопроизводственного документооборота. По подсчетам современного австрийского исследователя Г. Гаутмана, расследованные военными трибуналами в 1914-1918 гг. уголовные дела насчитывают около 1,5 млн. единиц хранения ".

Во время Второй мировой войны судебно-следственные акты были эвакуированы в нижнеавстрийский г. Ретц, где они находились до 1948 г. К моменту переезда в Вену их численность сократилась до 15000 папок главным образом из-за хранения документов в неприспособленном для того помещении. Немалая их часть (700 папок) серьезно пострадала от высокой влажности, не подлежа дальнейшей реставрации. Были полностью утеряны алфавитная картотека осужденных, вещественные доказательства и почти

84 все, за исключением регистра, справочные материалы .

8"' Hautmann H. Prozesse gegen Defätisten, Kriegsgegner, Linksradikale und streikende Arbeiter im Ersten Weltkrieg // Sozialistenprozesse. Politische Justiz in Österreich 1870 - 1936. / Hsg. von K. R. Stadler. Wien;München;Zürich, 1986. S. 154.

84 Fodor L. Die österreichischen Miltärgerichtsakten // Scrinium. 1972. № 7. S.25.

Целенаправленный поиск интересующей исследователей архивной информации осложняется тем, что в регистре отсутствуют какие-либо данные о персоналиях, а отражены лишь сведения о географическом месте расположения военного трибунала или о наименовании того или иного командования в составе действующей армии83.

Корпус документов уголовного дела варьируется в зависимости от вида воинских преступлений. Особенно это относится к дезертирству. Наряду с материалами юридического происхождения (протоколы допроса подозреваемого и свидетелей, делопроизводственная переписка судебных инстанций, обвинительное заключение и текст приговора) к уголовному делу, как правило, были приобщены поданное компетентной армейской инстанцией заявление о дезертирстве вместе с характеристикой подозреваемого по месту воинской службы. В заявлении помимо указания анкетных данных дезертира перечислялись подлежавшие возврату в случае его поимки предметы обмундирования и экипировки.

Что касается обработанных лично нами документов армейского судопроизводства, то в общей сложности через наши руки прошли материалы 57 картонов, исходящих от следующих органов военной юстиции: командования тыловых служб 6-й армии, маршевых формирований 6-й армии, 22-го, 23-го, корпусов, 28-й, 35-й, 55-й, 58-й, 63-й дивизий, городского командования Удине, командования группы войск фельдмаршал-лейтенанта Гузека и командования группы войск «Пфланцер».

Привлеченные в нашем исследовании личные фонды австрийских фронтовиков насчитывают 4 единицы хранения86, а документация органов военной цензуры - 7 картонов87. Среди источников личного происхождения особый интерес представляют дневниковые записи фронтовиков, свободные от идеологической конъюнктуры более позднего времени. Авторам же

85 Ibid. S. 35.

86 ÖStA - КА-Nachlässe. B/763 Schneimann, B/742 Gauder, B/798 Unterrichter, B/1627 Lifler.

87 ÖStA- KA - AOK - Gemeinsame Zentrale Nachweisbüro. Auskunftsstelle für Kriegsgefangene. Kartone 3726, 3733, 3765, 3777, 3778, 3782, 3785. мемуаров открывалась возможность скорректировать первоначальные впечатления и оценки «задним числом» с учетом господствовавшей в австрийском обществе политической и социально-психологической оо атмосферы .

Материалы австрийской военной цензуры отложились в освоенном современными исследователями фонде Центрального Справочного Бюро по Военнопленным . Официальный характер указанных документов не исключал случаев цензорского субъективизма в отношении содержания военной корреспонденции, нередко передававшегося в иносказательной форме.

Был также изучен ряд материалов трофейного происхождения, хранящихся в российских архивах90. Среди них - отчеты Управления военной охраны о настроениях в чешском обществе в 1914-1915 гг., дипломатическая и военная переписка о ситуации на итальянском фронте Первой мировой войны в 1917-1918 гг., переписка представителя австрийского министерства иностранных дел при Верховном командовании монархиста Ф. фон Визнера с неизвестным лицом по вопросам участия Австро-Венгрии в Первой мировой войне в период с 6 сентября 1914 г. по 22 августа 1916 г. Рукописные мемуары германского графа Бетузи-Хука содержат сведения о национальном составе австро-венгерской армии и уровне ее военной подготовки.

88 О политической ииструментализации военного опыта в послевоенной австрийской мемуарной литературе см. подробнее: Hämmerle С. "Es ist immer der Mann, der Kampf entscheidet, und nicht die Waffe." Die Männlichkeit des k.u.k. Gebirgskriegers in der soldatischen Erinnerungskultur // Der Erste Weltkrieg im Alpenraum. Erfahrung, Deutung, Erinnerung. La grande Guerra nell' arco alpino. Esperienze e memoria / Hrsg. von Hermann J.W.Kuprian, O. Überegger, Innsbruck, 2006.

89 Rachamimov A. Alltagssorgen und politische Erwartungen Eine Analyse von Kriegsgefangenenkorrespondenz in den Beständen des Österreichischen Staatsarchivs. // Zeitgeschichte 11/12 . November/Dezember 1998. 25. Jg.; Idem. Imperial Loyalties and Private Concerns: Nation, Class and State in the Correspondence of Austro-Hungarian POWs in Russia, 1916-1918 // Austrian History Yearbook. Vol. 31. 2000; Idem. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front. Oxford, 2002; Idem. Arbiters of Allegiance. Austro-Hungarian Censors during World War I // Constructing Nationalities in East - Central Europe. N.Y; Oxford. 2005.

90 Научный архив Института российской истории РАН (НА ИРИ РАН). Ф.18. Разд. «Ж». Оп.1. Д. 139, 154, 175; Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 546. On. 1. Д. 129, 145; Ф. 704. On. 1. Д. 3.; Ф. 1275. Оп. 5. Д. 246.

К числу опубликованных документов относится в первую очередь двухтомный сборник материалов Тирольского земельного архива, подготовленный в 2006 г. О. Юбереггером91. Они представляют интерес содержащимся в них анализом противоречивого отношения тирольского общества к военным событиям и внутренней политике австрийского правительства через призму делопроизводственных документов местной администрации, полицейского управления и командования дислоцированных на территории провинции воинских частей.

Среди опубликованных источников выделим, прежде всего, законодательные акты Австрийской империи и Австро-Венгрии,

92 регулировавшие порядок и структуру армейского судопроизводства . Кардинальные изменения, вносившиеся в действующее военно-уголовное законодательство путем издания служебных инструкций, отражают реакцию государственного руководства и армейского командования на стремительно менявшуюся динамику и картину (структуру, состав) правонарушений. Подробный анализ содержания законодательных материалов дан во второй и пятой главах диссертации.

В диссертации был привлечен ряд парламентских материалов. 6 декабря 1917 г. депутаты немецкого клуба внесли в австрийский рейхсрат интерпелляцию, содержавшую результаты проведенного ими парламентского расследования о нелояльном поведении чешской нации в Первой мировой войне93. Другая часть парламентских материалов также представляла собой по форме депутатские запросы, но внесение их в рейхсрат было вызвано иными причинами, а именно: жестоким подавлением военными властями вспыхнувших в тыловых гарнизонах весной-летом 1918 гг. солдатских

91 Heimatfronten. Dokumente zur Erfahrungsgeschichte der Tiroler Kriegsgesellschaft im Ersten Weltkrieg / Hsg., eing. und kommentiert von O. Überegger. Innsbruck, 2006, Bd. 1-2.

92 Das Militärstrafgesetz über Verbrechen und Vergehen vom 15. Jänner 1855 samt den einschlägigen und ergänzenden Gesetzen und Verordnungen / Hg. von A. Koller. 3. Aufl. Wien, 1914; Gesetz vom 5.Juli 1912 über die Militärstrafprozessordnung für gemeinsame Wehrmacht. Wien, 1912; Erlässesammlung für Militärjustizbehörden. Zusammengestellt im k.u.k. Kriegsministerium. Wien, 1917; Das Militärstrafverfahren im Felde. Nach Gesetzen, Verordnungen und Erlässen als Hilfsbuch zusammengestellt von Schager A. und KadeCka L. Wien, 1916 -1918.

93 Das Verhalten der Tschechen im Weltkriege / Hsg. von Deutschnationalen Geschäftsstelle. Wien, 1918. восстаний. В частности, была привлечена интерпелляция, внесенная в июле 1918 г. представителями Словенской клерикальной партии во главе с А. Корошецом, резко осуждавшая учиненную военными властями расправу над

94 участвовавшими в Юденбургском бунте военнослужащими

Материалы периодической печати обладают ограниченными возможностями для решения поставленной нами исследовательской проблемы с учетом действовавшего в Австро-Венгрии жесткого цензурного режима. Сообщения привлеченной в исследовании правительственной, либеральной, христианско-социальной и социал-демократической прессы, официально санкционированные австрийской цензурой, представляют интерес с точки зрения содержания военной пропаганды93. Существенное ослабление цензуры при императоре Карле I в 1917 г. способствовало тому, что информация о деятельности военной юстиции стала просачиваться в социал-демократическую печать. Из-под пера главного редактора «ArbeiterZeitung» Ф. Аустерлица в течение 1917-1918 гг. вышла серия статей, обличавших практику военного правосудия96.

В работе над диссертацией также использовались публицистические произведения, созданные их авторами во время и после окончания Первой мировой войны. Первый блок составили материалы публицистики, увидевшие свет во время военного конфликта и окрашенные по этой причине агитационно-пропагандистским пафосом97. Второй блок политической публицистики представляют собой послевоенное отражение интересующей нас проблематики солдатского неповиновения и связанной с его подавлением

94 Haus der Abgeordneten. -79. Sitzung der XXII. Session am 22. Juli 1918: Anfrage des Abgeordneten Dr. Korosec und Genossen an die Gesamtregierung wegen der Hungerunruhen bei einigen Ersatzkörpern und der dabei seitens der Militärgerichte begangenen Justizmorde // Oberkofler G. Rabofsky E. Hans Kelsen im Kriegseinsatz der k.u.k. Wehrmacht. Eine kritische Würdigung seiner militärtheoretischen Angebote. Frankfurt a/M;Bern. 1988. S. 114116.

95 «Fremdenblatt». 1917; «Neue Freie Presse». 1914; «Neues Wiener Tagblatt». 1915; «Reichspost». 1917. Arbeiter-Zeitung». 1914. Austerlitz Friedrich. Austerlitz spricht. Ausgewählten Aufsätze und Reden. Im Auftrag der Sozial-demokratischen Arbeiterpartei Deutsch-Österreichs./Hrsg. von J. Braunthal. Wien, 1931. S. 123 -156.

97 Müller-Guttenbrunn A. Der Völkerkrieg! Österreichische Eindrücke und Stimmungen. Graz. 1915; Herczeg G. Von Sarajewo bis Lodz. Kriegseindrücke. München, 1916; Holitscher A. In England. Ostpreussen- Südösterreich. Gesehenes und Gehörtes 1914- 1915. Berlin, 1917; Pelzer M. Österreichische- ungarisches Weltkriegsbuch. Ein Volksbuch in zwei Bänden. Bd I. Linz, 1916. деятельности карательного аппарата. Концепция авторов книг, статей, эссе были существенно скорректированы политическими убеждениями и

98 пацифистской общественной атмосферой 1920-х гг .

Следующую разновидность привлеченных в диссертации материалов составили адресованные непосредственно военнослужащим австро-венгерской армии брошюры военно-педагогического характера. В них под угрозой сурового наказания предостерегали рядовых от совершения противоправных действий, направленных на ослабление боеспособности вооруженных сил".

Отдельно следует остановиться на опубликованных источниках личного происхождения. Ценность фронтовых дневников военнослужащих как источника для изучения судебно-следственной практики в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны нивелируется зачастую сознательным отбором фактов с точки зрения возможных правовых последствий их регистрации. Так, тенденция к дозированию информации об уголовно наказуемом деянии умышленного членовредительства, прослеживается в дневнике известного венгерского писателя - участника Первой мировой войны М. Залки (Белла Франкла). Участвуя в боях на итальянском фронте весной 1916 г. в офицерском чине, он зафиксировал информацию о подобном случае в его взводе, но ограничился краткой

100 1-> г. записью . В мемуарах офицеров, как правило, игнорировался солдатскии - опыт войны, связанный с различными формами неповиновения и протеста101. Исключение составляют воспоминания шефа австрийской разведки М. Ронге,

98 Бауэр О. Австрийская революция 1918 года. М„- Л., 1925; Цвейг С. Статьи. Эссе. Вчерашний мир, воспоминания европейца. М. 1987; Friedrich Е. Krieg dem Kriege. Berlin, 1924 -1926. 2 Auf. Bd 1; Яси О. Распад Габсбургской монархии/ Оскар Яси; [пер. с англ.: Якименко O.A.; Айрапетов А.Г. ст., коммент.]. М„ 2011.

99 Starklauf J. In Treue fest! Der Soldat wie er sein soll im Krieg und Frieden. Pflichten- und Gebetbüchlein für katholische Angehörige und Veteranen des k.u.k. österreichisch-ungarischen Heeres. Von einem geistlichen Soldatenfreund. 3 Aufl., Bregenz, 1915; Der Soldat. Seine Pflichten und Rechte. Ursachen und Zweck des Krieges. Wien, 1916.

100 Залка H.M., Сапрыкин М.П. Человек из Магольча: Повесгь-чроника о жизни Матэ Залки. М., 1987. С. 41 -70.

101 Kreisler F. Four weeks in the trenches. The war story of a Violinist. Boston; New York, 1915; Winkler W. Wir von der Südfront. Ernstes und Heiteres aus den Kämpfen in Serbien und am Isonzo. Wien, 1916; Holy J. Von Czernowitz bis Iwangorod. Kriegstagebuch eines österreichischen Offiziers. Wien; Leipzig, 1916; Neumaier J. Im serbischen Feldzuge 1914. Erlebnisse und Stimmungen eines Landsturmoffiziers. Innsbruck, 1917 и др. который по долгу службы занимался во время Первой мировой войны сбором подобных сведений102.

Информация о широко распространенных в годы Первой мировой войны формах неповиновения и протеста отложилась главным образом в воспоминаниях рядового состава, к числу которых относится сборник солдатских «писем», увидевший свет в 1931 г. в связи с выходом на широкий экран снятого по одноименному роману Э.М. Ремарк художественного фильма «На Западном фронте без перемен»103. Заслуживает также упоминания проникнутые антивоенным духом мемуары известного писателя

1 <Л 4 антифашиста Э.Э. Киша , функционера социал-демократического движения А. Тотцауэра и видного австрийского историка Ф. Энгель-Яноши . В Чехословакии к 40-й годовщине Октября был издан и затем переведен на русский язык сборник воспоминаний военнослужащих австро-венгерской армии словацкой национальности, ставших «интернационалистами» в Советской России107.

В меньшей степени в диссертационном исследовании был задействован документальный комплекс, характеризующий социальное и правовое положение австрийского рабочего класса в годы Первой мировой войны108, преломление в украинской мемуарной традиции 1920-х гг. репрессий австрийского военного командования в Галиции в 1914 г.109, участие югославских «интернационалистов» в событиях Первой мировой и Гражданской войн110.

102 Ронге М. Разведка и контрразведка. М., 1939.

103 In Namen des Gottes // Ein Volk klagt an! Fünfzig Briefe über den Krieg. Wien-Leipzig, 1931. S. 39.

104 Kisch E. E. Schreib das auf Kisch! Das Kriegstagebuch von E. E. Kisch. Berlin, 1930.

105 TotzauerA. Erlebnisse im Weltkrieg. Bilder aus dem Kriegsleben und Gefangenschaft. Reichenberg, 1927.

106 Engel-Janosi F. Aber ein stolzer Bettler. Erinnerungen aus einer verlorenen Generation. Graz;Wien;Köln, 1974.

0?Былые походы. Воспоминания словацких красноармейцев-участников Великой Октябрьской Социалистической революции и гражданской войны в СССР / Под ред. В.Д. Карякина М., 1961.

108 Arbeiterschaft und Staat im Ersten Weltkrieg 1914- 1918/Hsg. von R. Neck. Wien, 1964. Bd. 1.

109 Военные преступления Габсбургской монархии. 1914 -1917. Trumbull Com. 1964. Кн. 1-2.

110 Участие югославских трудящихся в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сборник документов и материалов. М., 1976.

Таким образом, репрезентативная источниковая база диссертации позволяет решить поставленные в ней задачи.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

1. Представлена многомерная картина настроений военнослужащих австро-венгерской армии в августе 1914 г., эволюционировавших в последующие военные годы.

2. Доказано, что не официальная пропаганда, а насилие неизбежно сопряженное с войной, было решающим фактором дегуманизации ценностных представлений и поведения военнослужащих австро-венгерской армии.

3. Установлено, что субъективный, человеческий фактор в австро-венгерской армии формировался не только и не столько буквой устава и других армейских норм, сколько стилем взаимоотношений командиров и подчиненных им военнослужащих.

4. Диссертант пришел к заключению, что в австрийском судопроизводстве действовал примат военной целесообразности по отношению к собственно правовым нормам. Тем не менее, в отличие от других исследователей автор приходит к выводу, что чрезвычайные меры, принятые австрийским правительством во внутриполитической сфере для успешного ведения войны, нельзя считать свидетельством установлением военной диктатуры.

5. Показано, что военная цензура являлась, как было уже установлено в историографии, не только главным средством пресечения «запрещенных» сведений, но и важным источником информации для властных структур о военных, социальных и политических событиях.

6. Изучение австрийского оккупационного режима во время Первой мировой войны выявило наряду с его уже известной репрессивной составляющей неоднозначный характер взаимоотношений между военнослужащими и гражданским населением

7. Впервые предпринят историко-социологический анализ личного состава военнослужащих-девиантов по целому ряду параметров.

8. Исследование лежавших в основе дезертирства в австро-венгерской армии мотивационных механизмов позволило существенно дополнить изученный в советской историографии политический и идеологический факторы протестного поведения причинами, коренившимися в психологическом состоянии беглецов и в условиях воинской службы.

9. Значительно скорректирован утвердившийся в советской историографии тезис о беспощадном характере военного судопроизводства Австро-Венгрии. Уточненные выводы сделаны посредством привлечения новых источников и применения микроисторического анализа.

10. Введен в научный оборот значительный источниковый материал, собранный в австрийских архивах. Применены для его обработки методы количественного анализа.

В диссертации представлено решение научной проблемы, связанной с выяснением форм и мотивов девиантного поведения военнослужащих во время Первой мировой войны на материале австро-венгерской армии и анализом деятельности армейского карательного аппарата, направленной на профилактику и пресечение девиаций.

Положения, выносимые на защиту:

1. Питательной средой для резко возросших в годы первого глобального конфликта социально-политических девиаций военнослужащих австро-венгерской армии, по сравнению с мирным временем, служил многогранный фронтовой опыт, обусловивший «обвал» их верноподданнических настроений.

2. Крайне суровый характер военно-уголовного законодательства Австрийской империи 1855 г., остававшегося в силе с незначительными изменениями на протяжении Первой мировой войны, вступал в противоречие с концепцией «солдата-гражданина».

3. В годы Первой мировой войны судейский корпус австро-венгерской армии был тесно интегрирован в военные институты посредством служебной субординации и, как правило, ставил широко толковавшиеся «интересы вооруженных сил» выше собственно юридических норм.

4. Деятельность гигантского цензурного аппарата, направленная на изъятие запрещенных к разглашению сведений из сообщений периодической печати, корреспонденции военнослужащих австро-венгерской армии и военнопленных ставила своей целью обеспечение информационной безопасности в условиях военного конфликта.

5. В коллективном портрете армейских девиантов отчетливо проступают социально-демографические черты. Подавляющее большинство попавших под следствие военнослужащих составляла холостая и не владевшая имуществом молодежь, занятая до войны в сельском хозяйстве.

6. Мотивация дезертирства коренилась не только и не столько в политических убеждениях, сколько в психологическом состоянии беглецов и в условиях воинской службы.

7. Классификация иных форм протеста военнослужащих предусматривает выделение таких ключевых критериев, как активное (нарушение должностной субординации, мятеж) и пассивно-конформистское (умышленное членовредительство) воинское неповиновение, а также -применительно к «активным» правонарушениям различение их лоялистской или деструктивной природы.

8. Карательная линия армейского правосудия носила избирательный характер, коснувшись главным образом участников коллективных солдатских выступлений, угрожавших государственному существованию Габсбургской империи. В уголовном же преследовании остальных воинских правонарушений, включая дезертирство, репрессивный аппарат, учитывавший острый кадровый голод в армии и поставленный перед сложной проблемой сохранения ее боеспособности, проявлял известную долю умеренности.

Практическая значимость исследования определяется тем, что содержащиеся в нем оценки и выводы, богатый фактический материал могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории Первой мировой войны и Австро-Венгрии, при разработке лекционных курсов и учебных пособий по Новой истории, спецкурсов по военно-исторической антропологии. Положения и выводы диссертации могут найти применение в армейской профилактической и воспитательной работе. В диссертации решается научная проблема, имеющая важное политико-практическое и культурное значение.

Апробация результатов работы. В 2000, 2005 и 2008 гг. научные проекты по теме диссертации получали грантовую поддержку Министерства науки, образования и культуры и Стипендиального фонда Австрийской Республики. Основные положения диссертации были апробированы на международных и всероссийских конференциях, состоявшихся в Тамбове (2002 - 2012 гг.), Тольятти (2007 г.), Пятигорске (2009 г.), Рязани (2010 г.) и Москве (2010 г.). Выводы диссертационного исследования нашли отражение в двух рецензированных монографиях и других публикациях автора, общим объемом 38,81 п.л., в том числе в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Положения диссертации были апробированы в рамках ведущегося автором в Тамбовском государственном университете им. Г.Р. Державина специального семинара «Психология зарубежных фронтовиков Первой и Второй мировых войн» и подготовленной по этой теме учебно-методической разработки для студентов, обучающихся по специальности «история» и в магистратуре по направлению подготовки «история».

Структура диссертации обусловлена целевой установкой и характером решаемых в ней исследовательских задач. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Австро-венгерская армия в Первой мировой войне"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Военнослужащие австро-венгерской армии проделали во время Первой мировой войны долгий путь к осознанию бессмысленности массовых жертв и несостоятельности прежних ценностных идеалов. «Военное воодушевление» являло собой сложную комбинацию, состоявшую из уязвленных монархических чувств, бившего через край романтического энтузиазма и безнадежно устаревших представлений о технологии боевых действий. С первых дней всеобщей мобилизации 1914 г. были слышны пока еще робкие голоса убежденных противников войны, резко диссонировавшие с победной риторикой официальной пропаганды. С вескими основаниями можно квалифицировать милитаристскую эйфорию августа 1914 г. как социально-психологический феномен, который был ограничен преимущественно городскими и средними буржуазными слоями. Представители же низших социальных групп, особенно в сельской местности, остались в своем большинстве равнодушными к выплеснувшейся на улицы имперских городов патриотической истерии. Ее постепенному спаду во многом способствовала экстремистская позиция австрийских немцев, занятая по отношению к славянским народам в составе австро-венгерской армии после ряда зарегистрированных случаев добровольной сдачи в плен укомплектованных из них подразделений.

Заметный отпечаток на взаимоотношения рядового и командного состава накладывал классовый характер армии. Кастовый дух офицерского корпуса, в основе которого лежала дворянская система ценностей, серьезно препятствовал установлению неформальных человеческих контактов с низшими чинами в боевой обстановке. Чувство армейской солидарности значительно подрывали несопоставимые нормы продовольственного снабжения, действовавшие в отношении рядового и офицерского состава. Повседневная практика телесных наказаний за малейшие провинности выступала явным анахронизмом на фоне характерного для первого десятилетия XX в. расширения демократических прав и свобод. Грубость в общении офицеров с низшими чинами быстро стала поведенческой нормой. Широкое распространение на фронте приобрели случаи жестокого обращения с подчиненными, которые иногда становились причиной их самоубийства.

Первая мировая война кардинально изменила существовавшие в обществе ценностные ориентиры. Человеческая жизнь как ценность значительно девальвировалась, поскольку порожденная смертоносным конвейером тотальной войны индивидуальная трагедия бесследно растворялась в гигантской статистике людских потерь. Господствовавший на фронте культ насилия объективно привносил силовые способы разрешения проблем в жизнь послевоенного общества. На смену прочному убеждению в рациональном мироустройстве, несовместимом с бесцельным истреблением человеческих жизней постепенно пришло представление о войне как о массовой бойне, развязанной правящими кругами. В критическом переосмыслении военнослужащими своего фронтового опыта лежали истоки пацифистского движения, набиравшего силу после окончания Первой мировой войны.

На передовой австрийских военнослужащих объединяла психология «фронтовой исключительности», которая диктовала демонстративное пренебрежение к «тыловикам». Фронтовики, откровенно делясь своими боевыми впечатлениями в кругу себе подобных, сознательно «включали» механизм психологической защиты в разговорах с гражданскими лицами. Нервная система военнослужащих, функционировавшая в ситуации постоянного стресса, отреагировала снижением порога чувствительности по отношению к вызванным войной тяготам. Этому способствовал также практиковавшийся фронтовиками прием ударных доз алкоголя. Результатом неполной адаптации к наполненной различными стрессами боевой обстановке стали многочисленные случаи психических расстройств.

В первые месяцы войны австрийские военнослужащие полностью разделяли созданные официальной пропагандой стереотипы и оценки, отказывавшие противнику в принадлежности к человеческой цивилизации. Вражескому плену офицеры предпочитали капсулы с ядом. Жестокость к врагу на поле боя, порожденная балансированием на грани жизни и смерти, выходила за границы инстинкта самосохранения, приобретая форму систематических издевательств над вражескими военнопленными.

Переход боевых действий в стадию позиционного противостояния способствовал существенному ослаблению прежней враждебности за счет отчетливо осознававшегося фронтовиками сходства своего положения с жизненными условиями военнослужащих противника. Принадлежность к христианской религии фронтовиков обеих сторон вела к постепенному размыванию отталкивающего образа врага, сформированного официальной пропагандой. В дни религиозных праздников на нейтральной полосе происходил взаимный обмен поздравлениями и подарками. Подобные контакты парализовывали конфронтационный дух фронтовиков и непримиримость к врагу, необходимые для осуществления наступательных операций.

Глобальное столкновение мировых держав крайне обесценило присущую военно-уголовному кодексу Австро-Венгрии старую логику: беспощадность правовых санкций оказывалась эффективным средством профилактики разложения армии лишь в условиях ограниченного (курсив наш. - В.М.) конфликта, осмыслявшегося в духе военно-феодальной традиции, тогда как ситуация тотальной войны диктовала более рачительное отношение к физическим и духовным силам мобилизованной нации.

Вступление в силу чрезвычайного законодательства, разработанного накануне Первой мировой войны, привело к существенному расширению внутриполитических полномочий армейского командования. Уже в период подготовки агрессии против Сербии гражданские лица, подозревавшиеся в совершении политических преступлений, перешли под военную юрисдикцию. При этом отправление правосудия военными трибуналами постоянно находилось под жестким контролем командных инстанций, бдительно следивших не столько за соблюдением буквы закона, сколько за обеспечением широко понимавшихся армейских интересов. В результате военная юстиция стала невольным заложником командования, мало считавшегося с собственно правовыми вопросами. Резким диссонансом на фоне в целом юридически корректной деятельности военного правосудия выступала принявшая огромные размеры в прифронтовых районах практика внесудебных расправ, санкционированная уже в первые дни войны чрезвычайными органами. Трехлетнему произволу военщины в правовой области был положен конец усилиями австрийских парламентариев, добившихся отмены антиконституционной по своей сути армейской юрисдикции над гражданскими лицами. Освобождение политзаключенных в результате издания 2 июля 1917 г. всеобщей амнистии служило убедительным свидетельством приверженности императора Карла курсу на частичный демонтаж «военного абсолютизма».

В годы войны был создан гигантский цензурный аппарат, державший под своим контролем многие стороны частной и общественной жизни. При всем различии цензурных мероприятий, осуществлявшихся в разных «половинах» Габсбургской монархии, все они были призваны эффективно противодействовать бесконтрольному распространению будораживших общественность слухов и несанкционированному проникновению запрещенной к опубликованию информации в периодическую печать. Особая роль в ряду цензурных мероприятий отводилась перлюстрации почтовой корреспонденции военнослужащих и военнопленных, с помощью которой армейское командование рассчитывало вести постоянный мониторинг умонастроений подчиненных.

Жесткие установления «военного абсолютизма» действовали на территории оккупированных австро-венгерской армией государств. Мирному населению под страхом смертной казни запрещалось саботировать распоряжения оккупационной администрации, заниматься сбором военных сведений с целью последующей передачи их «своим» и осуществлять диверсии на промышленных предприятиях и объектах инфраструктуры. Вместе с тем одномерный образ оккупации, вне всяких сомнений, характеризовавшийся неизбежной волной насилий и произвола, нуждается в существенном уточнении. Палитра отношений, складывавшихся между победителями и женским населением оккупированных государств, не исключала порой возникновения взаимных симпатий.

В коллективном портрете девиантов отразились как в капле воды свойственные социальному развитию Австро-Венгрии противоречия и проблемы. Львиную долю правонарушителей составили сельские уроженцы, не владевшие собственным имуществом. Девианты обладали крайне низким образовательным уровнем, редко превышавшим полученные в начальной школе элементарные знания. Анализ демографической структуры дезертиров показал, что среди них преобладали молодые военнослужащие, не обремененные семейными заботами.

Тесная связь прослеживается между положением военнослужащих в армейской иерархии и совершением ими того или иного воинского преступления. Примерно половину военных, привлеченных к уголовной ответственности за нарушение должностной субординации, составили офицеры и унтер-офицеры, тогда как подавляющее большинство девиантов, обвинявшихся в совершении умышленного членовредительства и в неисполнении приказа о призыве на военную службу, принадлежали к рядовому составу.

Феномен дезертирства обнаруживает многообразие форм, мотивов и причин. Среди первых особого упоминания заслуживают массово совершавшиеся военнослужащими просрочки отпусков и уход из расположения воинской части в тыл. Переход же на сторону противника как одна из форм бегства с военной службы представлял собой крайне рискованное предприятие, на которое решались самые отчаянные дезертиры. В результате тщательного анализа мотивов дезертирства была установлена тесная связь с его формами. Основными причинами просрочек отпусков, как правило, выступали тяжелое материальное положение родственников и необходимость проведения срочных полевых работ, тогда как в основе мотивации перебежчиков могли лежать страх перед наказанием, голод и в меньшей степени проявление национального протеста по отношению к Габсбургской империи. После окончания Первой мировой войны вопреки всему многообразию мотивов и причин дезертирства оно подверглось «ретроспективной политизации», когда, как сговорившись, убежденные противники и сторонники Габсбургской империи стали единодушно усматривать в нем обусловленный исключительно национальными мотивами феномен.

Военная верхушка отчетливо осознавала огромную угрозу для стабильного функционирования вооруженных сил, исходившую от дезертирства. Резко возросшее внутриполитическое влияние военных кругов позволило им добиться от австрийского правительства издания серии законодательных актов, устанавливавших имущественно-правовую ответственность за совершение дезертирства и государственную измену. Вместе с тем реализация на практике вступившего в силу законодательства гражданским правосудием нередко затруднялась недостатком убедительных доказательств совершенного преступления, собранных органами военной юстиции. Государственные органы, прекращая выплату социального пособия родственникам дезертиров и изменников, лишали ни в чем не повинных граждан последних средств к существованию, что только способствовало нарастанию социальной напряженности.

Эффективное проведение розыскных мероприятий столкнулось на своем пути с рядом объективных трудностей, к числу которых относились огромная площадь подлежавших полицейской «зачистке» районов и сложный рельеф местности. Но главная причина провала организованных армейским командованием масштабных облав была связана с недвусмысленной позицией местного населения, открыто симпатизировавшего скрывавшимся беглецам. Последние не только пассивно пережидали нависшую над ними угрозу ареста, но и обнаруживали стремление к самоорганизации, повсеместно создавая отряды «зеленого кадра». Попытка же на исходе войны серьезно ужесточить уголовную ответственность за совершение дезертирства была изначально обречена на неудачу в условиях масштабного кризиса военно-судебного аппарата, не справлявшегося с расследованием возраставшего в геометрической прогрессии числа зарегистрированных преступлений.

Практика военного правосудия характеризовалась серьезными противоречиями. Армейское командование, констатировав значительную убыль в личном составе в результате понесенных австрийскими войсками в первые месяцы войны тяжелых поражений, вынуждено было кардинально пересмотреть свою первоначальную линию на беспощадное наказание «отказников». Судебный аппарат вооруженных сил, осуществляя свою деятельность с учетом военной целесообразности (широкая практика отсрочек от исполнения приговоров годным к фронтовой службе военнослужащим), как правило, прибегал к наложению краткосрочных наказаний.

В этой связи нуждаются в существенной корректировке прежние научные представления о военной юстиции Австро-Венгрии во время глобального конфликта как о «кровавом инструменте полицейского государства». Подобное мнение, широко растиражированное после окончания Первой мировой войны социал-демократической пропагандой, а впоследствии - разделявшими левые убеждения исследователями, можно считать справедливым лишь применительно к перебежчикам, обращение с которыми карательных органов действительно носило однозначно суровый характер. В большинстве заведенных против военнослужащих уголовных дел было вынесено наказание в дисциплинарном порядке. Судопроизводство в зоне действующей армии, исключавшее возможность * обжалования приговоров, контролировалось Верховным командованием. Оно отменяло судебные постановления, вынесенные с нарушением действовавшего военного законодательства. Широкая практика амнистий, санкционированная императором Карлом I (IV) в 1916-1917 гг., тяжело отразилось на моральной атмосфере в армии и обществе, серьезно подрывая уважение к институтам государственной власти.

Наряду с дезертирством боеспособности вооруженных сил серьезно угрожали иные формы солдатского протеста. Деморализованные в первые месяцы войны неудачным для Австро-Венгрии ходом боевых действий военнослужащие часто прибегали к умышленному членовредительству и травмированию собственного организма, рассчитывая, таким образом, временно избавить себя от дальнейших опасностей и тягот на передовой. Что касается способов совершения указанного воинского преступления, то широко были распространены «самострелы», умышленное заражение венерическими заболеваниями и прием внутрь различных медикаментозных средств (трав), вызывавших временный сбой в работе тех или иных систем человеческого организма.

Логика тотальной войны объективно вела к милитаризации медицины, которая была призвана не только быстро возвращать в строй получивших физические и психические травмы военнослужащих, но и пресекать на корню с помощью бесчеловечных методов лечения любые попытки пациентов военных госпиталей уклониться от возвращения на фронт.

В глазах уставших от затянувшейся войны мобилизованных подвергся значительной девальвации «каталог» насильно прививавшихся им воинских добродетелей. Своевременное поступление призывников на военную службу зачастую затруднялось объективными обстоятельствами. К ним следует отнести бюрократическую рутину, нахождение военнообязанных за пределами габсбургского государства и временную оккупацию его приграничных регионов вражескими войсками. Вместе с тем отмечались случаи, когда «уклонисты» из числа представителей «угнетенных» наций сознательно не спешили отдать свой долг родине, подолгу скрываясь от военных властей.

В землях чешской короны в первые месяцы войны армейское командование столкнулось с пассивным сопротивлением мобилизованных, ощущавших за собой мощную поддержку гражданского населения. Нарушившие должностную субординацию военнослужащие зачастую были глубоко возмущены открытым произволом своего непосредственного начальства, распоряжавшегося подчиненными по собственному усмотрению. Военные инстанции жестко пресекали любые отклонения солдат и унтер-офицеров от заведенного распорядка армейской службы даже в тех случаях, когда они не таили в себе угрозу боеспособности вооруженных сил. Неповиновение военных командной власти по религиозным причинам, являясь сравнительно редким исключением, беспощадно каралось смертной казнью. Подавляющее большинство привлеченных к уголовной ответственности по обвинению в мятеже представителей рядового и унтер-офицерского состава, не посягая на незыблемость военных порядков, горячо радели за интересы своих сослуживцев в условиях тяжелого продовольственного кризиса.

Духом непримиримой конфронтации по отношению к устойчиво ассоциировавшейся с национальным угнетением Габсбургской монархии были проникнуты главным образом боснийские сербы, связывавшие с ее разрушением многолетние надежды на объединение с единоверцами по другую сторону Савы. Солдаты и офицеры польского легиона, вдохновленные в начале войны заманчивой перспективой обрести собственную государственность, встали в итоге на путь вооруженной борьбы против перечеркнувшей их национальные чаяния Австро-Венгрии.

Семена мировой революции, завезенные из Советской России, пали на подготовленную почву. К 1918 г. в социальном организме Австро-Венгрии накопилось достаточно «горючего материала», готового воспламениться от малейшей искры, которой стали бывшие военнопленные, участвовавшие в строительстве нового общества в Советской России.

Серьезные опасения, испытывавшиеся Верховным командованием за политическую благонадежность воинских формирований, набранных из представителей неполноправных наций, побудили ее к организации тотального контроля над умонастроениями военнослужащих. Особое внимание было сосредоточено на своевременном пресечении бесконтрольно распространявшейся в казармах социалистической агитации и пропаганды. Военные судьи в целом терпимо относились к мелким проступкам рядового и унтер-офицерского состава, беспощадно карая лишь покушавшихся на армейские (государственные) устои «смутьянов и бунтовщиков».

Оценивая место и роль различных форм солдатского протеста в системе поведенческих координат австрийских военнослужащих в годы войны, следует констатировать, что «программа» интеграции различных этнических и социальных групп в рамках «наднациональных» вооруженных сил дала серьезный сбой под грузом накопившихся в военном обществе национальных и классовых противоречий. Попытка насильно привить армейские ценностные нормы внутренне сопротивлявшимся торжеству неприкрытого милитаризма подданным обернулась в конечном итоге серьезной девальвацией их государственного сознания и десолидаризацией общества в целом. Девиации военных во многом отражали ту или иную стратегию выживания на фронте, позволявшую им (за исключением дезертирства) спокойно «отсидеться» в период активизации боевых действий. В итоге гигантская армейская машина недосчиталась опытных бойцов, способных кардинально изменить ход военной кампании.

Феномен «военного неповиновения» наглядно продемонстрировал наличие «болевых точек» в отношениях между государством и гражданским обществом, угрожавших самому существованию Габсбургской монархии. Заметная аполитичность представителей сельского социума Австро-Венгрии, составивших подавляющее большинство девиантов, обусловила довольно низкий по сравнению с другими западноевропейскими армиями уровень их гражданско-правового сознания. В условиях перманентного снабженческого кризиса граничившие с дезертирством массовые просрочки отпусков военнослужащими, косвенно свидетельствуя о неспособности габсбургского государства выполнить взятые на себя социальные обязательства, превращались в едва ли не единственное средство материальной поддержки оставшихся в тылу родственников. Всемерное содействие скрывавшимся беглецам, оказываемое гражданским населением, переводило дезертирство из разряда воинских правонарушений в категорию актуальных общегосударственных проблем, свидетельствуя о глубокой эрозии патриотических чувств многонационального общества.

Парадоксальным образом глубокий отпечаток в исторической памяти оставили лишь движимые политическими мотивами «отказники», представлявшие собой в действительности маргинальное явление среди надолго преданных забвению других категорий девиантов.

Список научной литературыМиронов, Владимир Валерьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Архивные материалы.

2. Научный архив Института российской истории РАН (НА ИРИ РАН).

3. Ф.18. Разд. «Ж». Оп.1. Д. 139, 154,175.

4. Военные преступления Габсбургской монархии. 1914 -1917. Trumbull Com. 1964. Кн. 1-2. Кн. 1-354 с; Кн.2-312с.

5. Участие югославских трудящихся в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сборник документов и материалов. М.: Наука, 1976.-555 с.

6. Arbeiterschaft und Staat im Ersten Weltkrieg 1914-1918/ Hsg. von R. Neck. Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 1964. Bd. 1 .-331 S.

7. Heimatfronten. Dokumente zur Erfahrungsgeschichte der Tiroler Kriegsgesellschaft im Ersten Weltkrieg /Hsg., eing. und kommentiert von O. Überegger. Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 2006, Bd. 1. -1164 S.

8. Акты государственного законодательства.

9. Das Militärstrafgesetz über Verbrechen und Vergehen vom 15. Jänner 1855 samt den einschlägigen und ergänzenden Gesetzen und Verordnungen / Hsg. von A. Koller. 3. Aufl. Wien, 1914. -869 S.

10. Erlässesammlung für Militärjustizbehörden. Zusammengestellt im k.u.k. Kriegsministerium. Wien, 1917. -115 S.

11. Gesetz vom 5. Juli 1912 über die Militärstrafprozessordnung für gemeinsame Wehrmacht. (Kundgemacht an 8. Juli 1912 im LV Stück, Nr. 130, des Reichsgesetzblattes für die im Reichsrate vertretenen Königsreiche und Länder) Wien, 1912.-91 S.

12. Kaiserliche Verordnung vom 9. Juni 1915 über die Haftung für Schadenersatz bei verrätischen, in Kriegszeiten begangenen Handlungen// Reichsgesetzblatt (Wien), № 156.-S. 267-269.

13. Das MilitärstrafVerfahren im Felde. Nach Gesetzen, Verordnungen und Erlässen als Hilfsbuch zusammengestellt von A. Schager und L. Kadecka. Wien, 1916-1918, Nachträge I III. -253 S.

14. Verordnung des Ministeriums für Landesverteidigung im Einvernehmen mit Finanzministerium und im Einverständnisse mit dem Kriegsministerium vom 28. September 1915 // Reichsgesetzblatt (Wien), № 288. S. 302-305.1. Парламентские материалы

15. Das Verhalten der Tschechen im Weltkriege / Hsg. von Deutschnationalen Geschäftsstelle. Wien, 1918. -420 S.

16. Бауэр О. Австрийская революция 1918 года / О. Бауэр- М.,-Л: Госиздат, 1925. 295 с.

17. Цвейг С. Статьи. Эссе. Вчерашний мир, воспоминания европейца/ С. Цвейг. -М: Радуга, 1987.^178 с.

18. Яси О. Распад Габсбургской монархии/ Оскар Яси; пер. с англ.: Якименко O.A.; Айрапетов А.Г. ст., коммент.. М.: Три квадрата, 2011.-607 с.

19. Austerlitz Friedrich. Austerlitz spricht. Ausgewählten Aufsätze und Reden. Im Auftrag der Sozial-demokratischen Arbeiterpartei Deutsch-Österreichs /Hsg. von J. Braunthal. Wien, 1931.-335 S.

20. Friedrich E. Krieg dem Kriege/ E. Friedrich Berlin, 1924 -1926. 2 Aufl. Bd 1.-247 S.

21. Holitscher A. In England. Ostpreussen- Südösterreich. Gesehenes und Gehörtes 1914- 1915/A. Holitscher.-Berlin, 1917.-163 S.

22. Herczeg G. Von Sarajewo bis Lodz. Kriegseindrücke/ G. Herczeg. München: 1916.-119 S.

23. Müller-Guttenbrunn A. Der Völkerkrieg! Österreichische Eindrücke und Stimmungen/ A. Müller-Guttenbrunn Graz, 1915.-119 S.

24. Pelzer M. Österreichische- ungarisches Weltkriegsbuch. Ein Volksbuch in zwei Bänden/ M. Pelzer.-Linz, 1916. Bd 1. -124 S.

25. Листовки, брошюры, прокламации.

26. Der Soldat. Seine Pflichten und Rechte. Ursachen und Zweck des Krieges. Wien, 1916.-32 S.

27. Былые походы. Воспоминания словацких красноармейцев участников Великой Октябрьской Социалистической революции и гражданской войны в СССР / Под ред. В.Д. Карякина.- М.: Воениздат, 1961.-256 с.

28. Ронге М. Разведка и контрразведка/ М. Ронге М.: Воениздат, 1939. -295 с.

29. Breitner В. Unverwundet Gefangen. Aus meinem sibirischen Tagebuch/ B. Breitner- Wien; Berlin; Leipzig; München, 1922. -398 S.

30. Ein Volk klagt an! Fünfzig Briefe über den Krieg. -Wien; Leipzig, 193163 S.

31. Engel-Janosi F. Aber ein stolzer Bettler. Erinnerungen aus einer verlorenen Generation/ F. Engel-Janosi Graz; Wien; Köln: Styria, 1974. -316 S.

32. Hoen M. Geschichte des ehemaligen Egerländer Infanterie Regiments Nr 73/ M. Hoen.- Wien, 1939. 696 S.

33. Holler H. Für Kaiser und Vaterland: Offizier in der alten Armee/ H. Holler-Wien;München: Amalthea-Verlag, 1990. -392 S.

34. Holy J. Von Czernowitz bis Iwangorod. Kriegstagebuch eines österreichischen Offiziers/ J. Holy Wien; Leipzig, 1916. -202 S.

35. Kisch E. E. Schreib das auf Kisch! Das Kriegstagebuch von E. E. Kisch/ E. E. Kisch.-Berlin, 1930.-293 S.

36. Kindheit im Ersten Weltkrieg/ Hsg. von C. Hämmerle. Wien: Böhlau Verlag, 1993.-335 S.

37. Kreisler F. Four weeks in the trenches. The war story of a Violinist/ F. Kreisler. Boston; New York, 1915. - 85 P.

38. Ladurner-Parthenes M. Kriegstagebuch eines Kaiserjägers/ M. Ladurner-Parthenes Bozen: Verlagsanstalt Athesia, 1996 - 254 S.

39. Michaelsburg J. Im belagerten Przemysl 1914-1915/ J. Michaelsburg-Leipzig, 1915.-190 S.

40. Mit den Bosniaken im Weltkrieg. Auszug aus Pero Blaskovic „Sa bosnjacima u svejtskom ratu". Wien: Landesverteidigunsakademie, 2001. 85 S.

41. Neumaier J. Im serbischen Feldzuge 1914. Erlebnisse und Stimmungen eines Landsturmoffiziers/ J. Neumaier Innsbruck, 1917. -379 S.

42. Polzer-Hoditz A. Kaiser Karl. Aus der Geheimmappe seines Kabinettschefs/ A. Polzer-Hoditz Zürich; Leipzig; Wien, 1929. - 652 S.

43. Popper K. Quer durch den Krieg. Aufzeichnungen des Secherjsägers 19141918/ K. Popper. Prag, 1937.-272 S.

44. Ruzicka W. Soldat im Vielvölkerheer/ W. Ruzicka- Freilassing, 1987.-223 S.

45. Schneeberger H. Der Berstende Berg. Vom Heldenkampf der Kaiserjäger und Alpini/ H. Schneeberger Oldenburg; Berlin, 1941.-187 S.

46. Schoss А. M. Verklungene Tage. Kriegserinnerungen eines Artilleristen/ A. M. Schoss.-Wien; Leipzig, 1933.-585 S.

47. Schreiber J. Vier Jahre als Infanterist im 1 Weltkrieg. Ein Tagebuch/ J. Schreiber.-Freiberg, 1998.-272 S.

48. Totzauer A. Erlebnisse im Weltkrieg. Bilder aus dem Kriegsleben und Gefangenschaft/ A. Totzauer Reichenberg, 1927. -143 S.

49. Trenker L. Sperrfort Rocca Alta. Der Heldenkampf eines Panzerwerkes/ L. Trenker.-Berlin, 1940.-271 S.

50. Weber F. Das Ende der alten Armee. Österreichs- Ungarns Zusammenbruch/ F. Weber.- Salzburg; Stuttgart, 1959. -397 S.

51. Winkler W. Wir von der Südfront. Ernstes und Heiteres aus den Kämpfen in Serbien und am Isonzo/ W. Winkler.- Wien, 1916.-100 S.

52. Wolfgang B. Przemysl 1914- 1915/B.Wolfgang.- Wien, 1935.-186 S.1. Материалы статистики

53. Winkler W. Berufsstatistik der Kriegstoten der österreichischen-ungarischen Monarchie/ W. Winkler.- Wien, 1919. -20 S.4911. Исследования.

54. Айрапетов А.Г. Вступая в индустриальный мир: венгерские рабочие на рубеже XIX-XX веков/ А.Г. Айрапетов. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1997. - 285 с.

55. Айрапетов А.Г. Историческая судьба Австро-Венгрии/ А.Г. Айрапетов. // Вопросы Истории. 1999. №1. - С. 137- 144.

56. Асташов А.Б. Война как культурный шок: Анализ психопатологического состояния русской армии в Первую мировую войну/ А.Б. Асташов // Военно-историческая антропология. Ежегодник. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. - С. 268-281.

57. Базанов С.Н. Немецкие солдаты стали переползать к русским «товарищам» и брататься с ними/ С.Н. Базанов // Военно-исторический журнал. 2002. - № 6. - С. 43-50.

58. Базиль О. Георг Тракль сам свидетельствующий о себе и о своей жизни (с приложением фотодокументов и иллюстраций)/ О. Базиль / Под ред. О. Чудновой. Челябинск: Урал "LTD" 2000.-392 С.

59. Байрау Д. Фантазии и видения в годы Первой мировой войны: Православное духовенство на службе Вере, Царю и Отечеству/Д. Байрау // Петр Андреевич Зайончковский. Сборник статей / Под ред. Л.Г. Захаровой. -М.: Росспэн, 2008. С. 752-774.

60. Брюнин В.Г. Внутриполитическая борьба в Германии летом и осенью 1917 г. / В.Г. Брюнин. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1965.-228 с.

61. Ватлин А.Ю. История Австрии в XX веке/ А.Ю. Ватлин.- М.: Дрофа, 2006. -222 с.

62. Виноградов В.Н. Румыния в годы первой мировой войны/ В.Н. Виноградов М.: Наука, 1969. - 370 с.

63. Виноградов В.Н. Еще раз о новых подходах к изучению истории Первой мировой войны/ В.Н. Виноградов // Новая и новейшая история. -1995.-№5.-с. 62-74.

64. Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж/ К. Б. Виноградов. М.: Мысль, 1970.-412 с.

65. Война и общество в XX веке. Кн.1. Война и общество накануне и в период Первой мировой войны/ Отв. ред. С.В. Листиков. М.: Наука, 2008. -611 с.

66. Воцелка К. История Австрии. Культура, общество, политика/ К. Воцелка.- М.: Весь Мир, 2007. -504 с.

67. Гарскова И.М. Квантитативная история и историческая информатика: эволюция взаимодействия/ И.М. Гарскова // ННИ. -2011. № 1. - С. 77- 93.

68. Гершов 3. М. Вудро Вильсон/ 3. М. Гершов.- М.: Мысль, 1983. 334 с.

69. Голотик Л. Октябрьская революция и национально-освободительное движение в Словакии в 1917-1918 гг./ Л. Голотик. М.: Соцэкгиз, 1960. -159 с.

70. Госиоровский М. История словацкого рабочего движения. 1848-1918/ М. Госиоровский. М.: Изд-во Иностранной литературы, 1958. -331 с.

71. Гуменюк E.H. Раздробление крестьянкой земли и применение института рентных имений в Галиции/ E.H. Гуменюк // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1965 г / Под ред. В.К. Яцунского. М.: Изд-во Московского ун-та, 1970. - С. 389 - 401.

72. За балканскими фронтами Первой мировой войны / Рос. акад. наук. Ин-т славяноведения, Ассоц. историков Первой мировой войны; Редкол.: В.Н. Виноградов (отв. ред.) и др..- М.: Индрик, 2002 502 с.

73. Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов в России, 1917 1920 гг. / Отв. ред. А. Я. Манусевич. - М.: Наука, 1987.-450 с.

74. Исламов Т.М. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи/ Т.М. Исламов //ННИ. 2001. - № 5. - С. 14-46.

75. Кирова К.Э. Революционное движение в Италии (1914-1917)/ К.Э. Кирова. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962. - 431 с.

76. Кирова К.Э. Русская революция и Италия. Март 1918 октябрь 1917)/ К.Э. Кирова. -М.: Наука, 1968. -322 с.

77. Кирова К.Э. Западная Европа. 1917-й. Февральская революция в России и кризис буржуазных методов управления народными массами в Англии, Франции, Италии / К.Э. Кирова. М.: Наука, 1977. - 190 с.

78. Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914 1921 гг./ А.Х. Клеванский. -М.: Наука, 1965. -393 с.

79. Котенев В.А. Ответственность за военные преступления в годы Первой мировой войны/ В.А. Котенев // ВИ. 2007. - № 6. - С. 138-142.

80. Кретинин C.B. Отто Бауэр (1882-1938) и австромарксизм/ C.B. Кретинин // ННИ. -1997. № 2.- С. 126-147; № 3.- С. 187-207.

81. Кретинин C.B. Судетские немцы: народ без родины. 1918-1945 гг./ C.B. Кретинин. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2000 - 320 с.

82. Круглый стол. Первая мировая война и ее воздействие на историю XX в // ННИ. 1994. - № 4-5. - С. 109 - 116.

83. Крючков И.В. Венгрия и славянский мир в последней трети Х1Х-начале XX в. / И.В. Крючков. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - 340 с.

84. Йожа А., Милеи Д. Венгерские интернационалисты в борьбе за победу Октября/ А. Йожа, Д. Милеи. М.: Прогресс, 1977. -384 с.

85. Ланник Л.В. Германская военная элита и кризис власти в Германии в 1916-1918 гг. / Л.В. Ланник // Чичеринские Чтения. Россия и мир после

86. Первой мировой войны (к 90-летию окончания войны и подписания послевоенных соглашений): материалы международной научной конференции 11-12 ноября 2008 г. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. - С. 49 - 56.

87. Лидовский П.С. «Украинцы.могут сделаться честными австрийцами». Кто учинил погром русинов в Галиции/ П.С. Лидовский // ВИЖ. -1997. № З.-С. 58-61.

88. Лихач (Сахновский) Е.В. Антигабсбургская пропаганда в Великобритании в 1914-1918 гг. (Роль национально-освободительной идеологии в буржуазной пропаганде)/Е.В. Лихач (Сахновский) // Вопросы новой и новейшей истории. Вып. 26. -Киев, 1980. С. 57 - 67.

89. Миронов В.В. Австро-Венгерская армия в Первой мировой войне: разрушение оплота Габсбургской монархии/В.В. Миронов-Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. 409 с.

90. Миронов В.В. Человек на войне: „свои" и „чужие" /В.В. Миронов // Мировые войны XX века. Книга 1. Первая мировая война. Исторический очерк/ Отв. ред. Г.Д. Шкундин. М.: Наука, 2002. - С. 530 - 537.

91. Миронов В.В. Механизм адаптации фронтовиков к экстремальной обстановке во время Первой мировой войны (на материалах австро-венгерской армии) // Запад-Россия-Кавказ. Научно-теоретический альманах. Ставрополь; Москва: Изд-во ИВИ РАН, 2003. - С. 67 - 81.

92. Миронов В.В. Образ России и русских в представлениях австрийских фронтовиков периода Первой мировой войны/ В.В. Миронов // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып.1. Москва; Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2004. С. 154 - 170.

93. Миронов В.В. Сербы и итальянцы в австро-венгерской пропаганде и сознании фронтовиков периода Первой мировой войны/ В.В. Миронов // Славянский мир в социокультурном измерении. Вып.2. -Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2005.-С. 96- 100.

94. Миронов В.В. «Юстиция в униформе». Тотальная милитаризация института военных судей в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны? /

95. Миронов В.В. Бесчинства австрийских военных в годы Первой мировой войны в зеркале судебно-следственных актов/ В.В. Миронов //

96. Военно-мобилизационная деятельность государства и российское общество в XVIII XX веках: сб. статей международной научной конференции. -Тамбов: Изд-во Тамб. Гос. Техн. Ун-та, 2008. - С. 62- 65.

97. Миронов В.В. Военное судопроизводство Австро-Венгрии в 1914-1918 гг./ В.В. Миронов // Вестник Тамбовского университета: Серия Гуманитарные науки. 2010. Вып. 5. (85). - С. 147 - 155.

98. Миронов B.B. Формы солдатского протеста в австро-венгерской армии во время Первой мировой войны/ В.В. Миронов // Новая и Новейшая история.- 2011.-№ 1.-С. 196-202.

99. Миронов В.В. Представления о воинском долге в Габсбургской монархии в 1914-1918 гг. /В.В. Миронов//ВИ. -2011. -№ 7. С. 159- 162.

100. Миронов В.В. Законодательные аспекты борьбы с дезертирством в Австро-Венгрии/ В.В. Миронов // Обозреватель-Observer. 2011. - № 7. - С. 117-123.

101. Миронов В.В. Военная психиатрия Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны/В.В. Миронов // Научные Ведомости Белгородского государственного университета. Серия «История. Политология. Экономика. Информатика». -2011. Вып. 19. № и (108). С. 61- 68.

102. Миронов В.В. Австро-венгерская армия и военное поражение Черногории 1916 года/ В.В. Миронов // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2012. № 1(21). - С. 11 - 19.

103. Мыльников A.C. Народы Центральной Европы: Формирование национального самосознания XVIII-XIX вв. / A.C. Мыльников СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. - 176 с.

104. Нагорная О.С. Другой военный опыт: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922)/ О.С. Нагорная. М.: Новый хронограф, 2010.-440 с.

105. Нарский И.В. Фронтовой опыт русских солдат. 1914 1916 годы/ И.В. Нарский // ННИ. - 2005. - № 1. - С. 194-204.

106. Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М.: Наука, 1994.-302 с.

107. Первая мировая война. Пролог XX в. М.: Наука, 1998. 698 с.

108. Первая мировая война в литературах и культуре западных и южных славян/ Отв. ред. JI.H. Будагова. М.: Наука, 2004. - 469 с.

109. Писарев Ю.А. Борьба монархии Габсбургов против революционной пропаганды в армии в югославянских землях в 1914-1918 гг. / Ю.А. Писарев // Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография. М.: Наука, 1966. - С. 75-90.

110. Писарев Ю.А. О революционных настроениях в австро-венгерской армии в 1917-1918 гг. / Ю.А. Писарев // Советские архивы. -1968. № 5. - С. 56-69.

111. Писарев Ю.А. Образование югославянского государства. Первая мировая война. Освободительная борьба югославянских народов Австро-Венгрии. Крушение монархии Габсбургов. /Ю.А. Писарев М., 1975. - 416 с.

112. Писарев Ю.А. Создание югославского государства в 1918 г.: уроки истории / Ю.А. Писарев // ННИ. -1992. № 1. - С. 19-30.

113. Писарев Ю.А. Сербия на Голгофе и политика великих держав: 1916. / Ю.А. Писарев. М.: Наука, 1993. - 203 с.

114. Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в первой мировой войне (1914-март 1918)/ О.С. Поршнева.-Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, 2000. 414 с.

115. Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежныхархивов. Материалы международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года. М.: Наука, 2006.-388 с.

116. Прицкер Д. П. Жорж Клемансо: политическая биография/ Д. П. Прицкер. М.: Мысль, 1983.-316 с.

117. Романов В.В. В поисках нового миропорядка: внешнеполитическая мысль США (1913-1921 гг.)/В.В. Романов.-Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005.-504 с.

118. Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. IV. Австро-Венгрия: Центральная Европа и Балканы (XI -XX вв.). Памяти В.И. Фрейдзона /Отв. ред. С.А. Романенко, И.В. Крючков, A.C. Стыкалин. СПб: Алетейя, 2011.- 487 с.

119. Россия и Первая мировая война. (Материалы международного коллоквиума) /Отв. ред. H.H. Смирнов. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1999.-445 с.

120. Рубинштейн Е.И. Распад Габсбургской монархии в 1918 г. / Е.И. Рубинштейн // Историк-марксист. 1940. - № 7. - С. 14-34.

121. Рубинштейн Е.И. Крушение Австро-Венгерской монархии/ Е.И. Рубинштейн. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. - 428 с.

122. Руге В. Германия в 1917 1933 гг./ В. Руге. - М.: Прогресс, 1974.-320 с.

123. Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1914-1915 годах (национально-политическая ситуация и политика российской администрации)/ В.Н. Савченко // Отечественная история. 2002. - № 5. - С. 76-89.

124. Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1916-1920 годах (Этнополитическая ситуация в крае) / В.Н. Савченко // ОИ. 2004. - № 2. -С. 96-113.

125. Сенявская Е. С. Бытовая религиозность на войне (на примере двух мировых и советско-афганской войн)/ Е. С. Сенявская // Менталитет и политическое развитие России / Под ред. А. А. Горского. М., 1996. -С. HS-HS.

126. Сенявская Е. С. Образ врага у участников Первой мировой войны/ Е. С. Сенявская // ВИ. 1997. -№ 3. - С. 140-145.

127. Сенявская Е. С. Человек на войне: историко-психологические очерки/ Е. С. Сенявская. М.: Изд. Центр ИРИ, 1997.-226 с.

128. Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России/ Е. С. Сенявская М.: Росспэн, 1999. -382 с.

129. Сенявская Е. С. Военно-историческая антропология новая отрасль исторической науки/Е. С. Сенявская // Отечественная история. -2002. -№ 4-С.135-145.

130. Сенявская Е. С. Союзники Германии в мировых войнах в сознании российской армии и общества/ Е. С. Сенявская // ВИ. 2006. - № 11. - С. 92103.

131. Сенявская Е. С. Противники России в войнах XX века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества/ Е. С. Сенявская. М.: Росспэн, 2006.-287 с.

132. Сергеев Е.Ю. Русские военнопленные в Германии и в Австро-Венгрии/ Е.Ю. Сергеев // НИИ. 1996. - № 4. - С. 65-74.

133. Солнцева С.А. Военный плен в годы первой мировой войны (новые факты) / С.А. Солнцева // ВИ. 2000. - № 4-5. - С. 98 - 105.

134. Соловьев С.А. Развитие государственно-монополистического капитализма в Англии в годы первой мировой войны/ С.А. Соловьев М.: Изд-во Московского университета, 1985.-150 с.

135. Социальная структура общества в XIX в: Страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Сб. статей /Отв. ред. В.А. Дьяков. М.: Наука, 1982. -368 с.

136. Сыч А.И. О некоторых социально-психологических последствиях Первой мировой войны/ А.И. Сыч // ВИ. 2001. - № 11-12. - С. 109 - 113.

137. Трайнин И.П. Национальные противоречия в Австро-Венгрии и ее распад/ И.П. Трайнин М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1947.-308 с.

138. Турок В.М. Очерки истории Австрии 1918-1929/ В.М. Турок М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. -586 с.

139. Уткин А.И. Первая мировая война/ А.И. Уткин М.: Алгоритм, 2001 -592 с.

140. Участие трудящихся зарубежных стран в Октябрьской революции. М.: Наука, 1967.-^154 с.

141. Фрей Б. Матросы из Котора. Эпизод из истории революционного 1918 г./ Б. Фрей. М.: Прогресс, 1966. -168 с.

142. Человек и война: война как явление культуры: материалы международной научной конференции, 1-2 апреля 2000 г., г. Челябинск / Под ред. И.В. Нарского и О.Ю. Никоновой. М.: АИРО-ХХ, 2001.-480 с.

143. Чулинович Ф. Отклики Октября в югославянских землях/ Ф. Чулинович. М.: Наука 1967. - 303 с.

144. Шацилло В.К. Первая мировая война 1914-1918. Факты. Документы/ В.К. Шацилло М.: «Олма-Пресс», 2003. -478 с.

145. Шимов Я. Австро-Венгерская империя/ Я. Шимов.- М.: ЭКСМО, 2003.-606 с.

146. Шолле 3. Рабочее движение в чешских землях во время Первой мировой войны 1914-1918 гг./З.Шолле -М.: Изд-во Иностранной литературы, 1955.-208 с.

147. Эггерт З.К. Борьба классов и партий в Германии в годы Первой мировой войны/ З.К. Эггерт М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1957.-734 с.

148. Armeen und ihre Deserteure. Vernachlässigte Kapitel einer Militärgeschichte der Neuzeit / Hsg. von Bröckling U. und Sikora M. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH& Co, 1998. - 322 S.

149. Ashwort T. Trench Warfare 1914-1918. The Live and Let Live System/ T. Ashwort. London: Macmillan, 1980. - 266 P.

150. Auer W. Kriegskinder. Schule und Bildung in Tirol im Ersten Weltkrieg/ W. Auer. Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 2008. - 364 S.

151. Balla T. Die ungarischen Soldaten der österreichisch-ungarischen Monarchie im Ersten Weltkrieg/ T. Balla // Mitteilungen des Österreichischen Staatsarchivs (MÖSTA) 51. (2004). S. 285-289.

152. Barth B. Dolchstosslegenden und politische Desintegration. Das Trauma der deutschen Niederlage im Ersten Weltkrieg 1914-1933/ B. Barth- Düsseldorf: Droste Verlag, 2003. 625 S.

153. Benzer R. Vorarlbergs Blutopfer im Ersten Weltkrieg/ R. Benzer.-Innsbruck: Wagner, 1965. 87 S.

154. Beurau D. Die Soldaten der Sofja Fedortschenko/ D. Beurau // Армия и общество в российской истории XVIII-XX вв.: сборник трудов международной заочной научной конференции. -Тамбов: Изд-во Тамб. Гос. Техн. Ун-та, 2007. С. 3 - 30.

155. Bianchi В. La follia е la fuga: nevrosi di guerra, diserzione e disobbedienza dell'esercito Italiano (1915-1918)/ B. Bianchi. Roma: Bulzoni, 2001. - 566 P.

156. Bister F. J. „Majestät, es ist zu spät.". Anton Korosec und die slowenische Politik im Wiener Reichsrat bis 1918/ F. J. Bister Wien; Köln;Weimar: Böhlau Verlag, 1995.-393 S.

157. Biwald B. Von Helden und Krüppeln: das österreichisch-ungarische Militärsanitätswesen im Ersten Weltkrieg. / Biwald B. -Wien: ÖVB, 2002. -688 S.

158. Bralic A. Zadarski fin-de siècle Politicke i drustvene prilike u Zadru i1. V I t

159. Dalmaciji uoci Prvogo svjetskogo rata/ A. Bralic // Casopis za suvremenu povijest. 2007. Br. 3,- Str. 731-775.

160. Bralic A., Kraljev K. Proracuni dalmatinskih opcina na pocetku XX. stoljeca (1900-1908) / A. Bralic, K. Kraljev // CSP. 2011. Br. 1. Str. 265 - 291.

161. Brandauer I. Menschenmaterial Soldat: Alltagsleben an der Dolomitenfront im Ersten Weltkrieg 1915 1917/1. Brandauer.- Innsbruck: Golf Verlag, 2007. -384 S.

162. Brennpunkt Mitteleuropa. Minderheiten im Kreuzfeuer des Nationalismus / Hsg. von V. Heuberger, A. Suppan und E. Vyslonzil. Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 1996. - 331 S.

163. Briefkulturen und ihr Geschlecht. Zur Geschichte der privaten Korrespondenz vom 16. Jahrhundert bis heute / Hsg. von Hämmerle C. und Sauer E. Wien; Köln;Weimar: Böhlau Verlag, 2003. - 316 S.

164. Broucek P. Militärische Aspekte der Entwicklung hin zum Oktobermanifest 1918 // Brennpunkt Mitteleuropa. Festschrift für Helmut Rumpier zum 65. Geburtstag /Hsg. von U. Burz, M. Derndarsky, W. Drobesch. Klagenfurt: Verlag Carinthia, 2000. S. 353 - 365.

165. Bruckmüller E. Sozialgeschichte Österreichs/ E. Bruckmüller. Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 2001.-586 S.

166. Bröckling U. Soziologie und Geschichte militärischer Gehorsamsproduktion/ U. Bröckling. München: Fink, 1997. - 364 S.

167. Chickering R. Imperial Germany and the Great War, 1914-1918/ R. Chickering. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. - 227 P.

168. Corni G. Die Bevölkerung von Venetien unter der österreichischungarischen Besetzung 1917/1918. Ein „Versäumnis" der Geschichtsschreibung // Zeitgeschichte, 17 Jg., H. 7/8 (Wien) 1990. -S. 311-329.

169. Cornwall M. The Undermining of Austria-Hungary: the battle for hearts and minds/ M. Cornwall. Basingstoke; London; N. Y.: Antony Rowe LTD, Chippenham, Wiltschire, 2000. - 485 P.

170. Crouthamel J. Male Sexuality and Psychological Trauma: Soldiers and Sexual Disorder in World War I and Weimar Germany/ J. Crouthamel // Journal of the History of Sexuality. Vol. 17. № 1. January 2008. - P. 60 - 85.

171. Cupic-Amrein M. Die Opposition gegen die österreichisch-ungarische Herrschaft in Bosnien-Herzegowina (1878-1914)/ M. Cupic-Amrein. Bern; Frankfurt a/m; N. Y; Paris: Peter Lang, 1987. - 461 S.

172. Das 20. Jahrhundert in Südtirol. Bd. 1. Abschied vom Vaterland, 1900-1919 / Hsg. von G. Solderer, S. Clementi, A. Kofler. -Bozen: Edition Raetia, 1999. -325 S.

173. Deak I. Der k.(u.) k. Offizier 1848-1918/ I. Deak. Wien; Köln; Graz: Böhlau Verlag, 1991.-331 S.

174. Der Erste Weltkrieg im Alpenraum. Erfahrung, Deutung, Erinnerung. La grande Guerra nell' arco alpino. Esperienze e memoria/ Hsg. von Hermann J.W.Kuprian, O. Überegger. Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 2006. - 480 S.

175. Der Krieg des kleinen Mannes. Eine Militärgeschichte von unten / Hsg. von W. Wette. -München: Piper, 1992. 461 S.

176. Die Auflösung des Habsburgerreiches. Zusammenbruch und Neuorientierung im Donauraum / Hsg. von Plaschka R. G. und K. Mack. -Wien: Verlag für Geschichte und Politik Wien, 1970. 556 S.

177. Die Erfahrung des Krieges. Erfahrungsgeschichtliche Perspektiven von der Französischen Revolution bis zum Zweiten Weltkrieg/ Hsg. von N. Buschmann und K. Horst. Paderborn;München;Wien;Zürich: Ferdinand Schöningh, 2001. -275 S.

178. Die Habsburgermonarchie 1848-1918 / Hsg. von A. Wandruszka und P. Urbanitsch. -Wien: Verlag der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1980. Bd. 3.-1471 S.

179. Die letzten Jahre der Donaumonarchie. Der erste Vielvölkerstaat im Europa des frühen 20. Jahrhunderts /Hsg. von Cornwall M. Essen: Magnus Verlag, 2004.-240 S.

180. Die Militarisierung europäischer Gesellschaften im langen XIX. Jahrhunderten: ein internationaler Vergleich / Hsg. von C. Jansen. Essen: Klartext-Verlag, 2004.-314 S.

181. Die vergessene Front. Der Osten 1914/15. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung. Im Auftrag des Militärgeschichtlichen Forschungsamtes. /Hsg. von G. P. Gross. -Paderborn;München;Wien;Zürich: Ferdinand Schöningh, 2006.-414 S.

182. Doppelbauer W. Zum Elend noch die Schande. Das altösterreichische Offizierskorps am Beginn der Republik/ W. Doppelbauer Wien: Österreichischer Bundesverlag, Wien, 1988. - 296 S.

183. Dülffer J., Holl K., Bereit zum Krieg. Kriegsmentalität im wilhelminischen Deutschland 1890-1914/ J. Dülffer, K. Holl.- Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH&Co, 1980.-230 S.

184. Ehrenpreis P. Kriegs-und Friedensziele im Diskurs. Regierung und deutschsprachige Öffentlichkeit Österreich-Ungarns während des Ersten Weltkriegs/P. Ehrenpreis-Innsbruck;Wien; Bozen: StudienVerlag, 2005. -513 S.

185. Ein Krieg-zwei Schützengraben. Österreich-Italien und der Erster Weltkrieg in den Dolomiten 1915-1918/Hsg. von B. Mazohl-Wallnig- Bozen: Verlagsanstalt Athesia, 2005.-416 S.

186. Eisterer K. «Der Heldentod muss würdig geschildert werden». Umgang mit der Vergangenheit am Beispiel Kaiserjäger und Kaiserjägertradition/ K. Eisterer // Tirol und der Erster Weltkrieg. Innsbruck; Wien: Universitätsverlag Wagner, 1995.-S. 105-177.

187. Erster Weltkrieg-Zweiter Weltkrieg. Ein Vergleich; Krieg, Kriegserlebnis, Kriegserfahrung in Deutschland/ Hsg. von Thoss B. Paderborn;Wien: Ferdinand Schöningh, 2002. - 882 S.

188. Ferguson N. Der falsche Krieg. Der Erster Weltkrieg und das 20. Jahrhundert/N. Ferguson.- Stuttgart: Dt. Verl. Anst, 1999 - 508 S.

189. Fodor L. Die österreichischen Militärgerichtsakten // Scrinium. Zeitschrift des Verbandes österreichischer Archivare 7 (1972). S. 23^13.

190. Forstner F. Przemysl. Österreich-Ungarns bedeutendste Festung/ F. Forstner. 2 Auf. -Wien: ÖBV, Pädagog. Verl. 1997. 308 S.

191. Frevert U. Gesellschaft und Militär im 19. und 20. Jahrhundert: Sozial-, kultur- und geschlechtergeschichtliche Annährungen/ U. Frevert // Militär und Gesellschaft im 19. und 20. Jahrhundert. Stuttgart: Klett-Gotta., 1997. S. 7-14.

192. Frevert U. Die kasernierte Nation. Militärdienst und Zivilgesellschaft in Deutschland/ U. Frevert. Stuttgart: Verlag C.H. Beck, 2001.-458 S.

193. Fritsche M. Entziehungen. Österreichische Deserteure und Selbstverstümmler in der Deutschen Wehrmacht/M. Fritsche. Wien; Köln;Weimar: Böhlau Verlag, 2004. -284 S.

194. Fucik J. Osmadvacätnici: spor o ceskeho vojäka Velke välky 1914-1918/ J. Fucik. Praha: Mlada Fronta, 2006. - 469 P.

195. Führ C. Das k.u.k. Armeeoberkommando und die Innenpolitik in Österreich 1914-1917/ C. Führ.- Wien: Böhlau Verlag, 1968. 190 S.v • v o

196. Galandauer J. Cesti vojäci ve Velke välce a vzäjemny obraz Cechu a ceskych Nemcü / J. Galandauer // Obraz Nemcü Rakouska a Nemecka v ceske spolecnosti 19. a 20. stoleti / Ed. J. Kren a E. Broklovä. Praha: Karolinum, 1998. - S. 76 -100.

197. Galantai J. Hungary in the First World War/ J. Galantai.- Budapest: Akademiai Kiado, 1989. 334 P.

198. Gatterer C. Unter seinem Galgen stand Österreich. Cesare Battisti. Porträt eines Hochverräters/ C. Gatterer. Wien; Frankfurt a/M; Zürich: Europa-Verlag, 1967.-134 S.

199. Geldmacher T. Von der Verweigerung des Gleichschritts. Deutsche und österreichische Wehrmachtsdeserteure nach 1945 / T. Geldmacher // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit. 8 Jg. 2008. H. 2. -S. 72-87.

200. Geschichte Ungarns/ Hsg. von Istvän György Töth. Budapest: Corvina Verlag. 2005.-641 S.

201. Geschichte der Gendarmerie in Österreich-Ungarn. Adjustierung 1816-1918. Einsätze im Felde 1914-1918/Hsg. von Hinterstoisser H. und Jung P. -Wien: Stöhr, 2000.- 171 S.

202. Gonda I. Verfall der Kaiserreiche in Mitteleuropa. Der Zweibund in den letzten Kriegsjahren (1916-1918)/1. Gonda. Budapest: Akademiai Kiadö, 1977 — 427 S.

203. Great War, Total War. Combat and Mobilization on the West Front, 19141918/ Ed. By R. Chickering and S. Förster. Cambridge: Cambridge University Press, 2000.-531 P.

204. Crouthamel J. Male Sexuality and Psychological Trauma: Soldiers and Sexual Disorder in World War I and Weimar Germany/ J. Crouthamel // Journal of the History of Sexuality. Vol. 17. №. 1. January 2008. - P. 60 - 85.

205. Haidu T. Transformations of the Officer Corps in Hungary (1900-1940)/ T. Haidu // Historical Social Research. Historische Sozialforschung (Köln) Vol. 33 (2008) 2. Special Issue/ Sonderheft. S. 214 - 221.

206. Hämmerle C. «Wirf ihnen alles hin und schau, dass Du fort kommst». Die Feldpost eines Paares in der Geschlechter(un)ordnung des Ersten Weltkrieges)/ C. Hämmerle // Historische Anthropologie. Kultur-Gesellschaft-Alltag. 6. Jg, H. 3. -1998.-S. 431^58.

207. Hämmerle C. Ein gescheitertes Experiment? Die allgemeine Wehrpflicht in der multiethnischen Armee der Habsburgermonarchie/ C. Hämmerle // Journal of modern European History. Vol. 5/2007/2. S. 221-242.

208. Hämmerle C. Desertion vor Gericht: Zur Quellenproblematik von Militärgerichtsakten am Beispiel der k.(u.) k. Armee 1868-1914/18/ C. Hämmerle // Wiener Zeitschrift zur Geschichte der Neuzeit (WZGN), 8 Jg, 2008, H. 2. S. 33-53.

209. Hanak H. Great Britain and Austro-Hungary during the First World War. A study in formation of public opinion / H. Hanak. London: Oxford University Press, 1962.-312 P.

210. Hanâk P. Ungarn in der Donaumonarchie. Probleme der bürgerlichen Umgestaltung eines Vielvölkerstaates/ P. Hanâk.-Budapest: Akadémiai Kiadö, 1984.-468 S.

211. Hanisch E. Männlichkeiten: eine andere Geschichte des 20. Jahrhunderts/ E. Hanisch. Wien: Böhlau Verlag, 2005. -459 S.

212. Hankel G. Die Leipziger Prozesse. Deutsche Kriegs verbrechen und ihre strafrechtliche Verfolgung nach dem Ersten Weltkrieg/ G. Hankel. Hamburg: Hamburg Ed, 2003.-550 S.

213. Hasiba D.Gernot. Das Notverordnungsrecht in Österreich (1848-1917). Notwendigkeit und Missbrauch eines „Staatserhaltenden Instrumentes"/ D.Gernot Hasiba. Wien: Verlag der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1985. -213 S.

214. Hautmann H. Als die k.k. Österreicher über die Serben herfielen/ H. Hautmann // Weg und Ziel (Wien). -№ 10. 1991. - S. 450 - 455.

215. Hautmann H. Kriegsgesetze und Militärjustiz in der österreichischen Reichshälfte 1914-1918/H. Hautmann //Justiz und Zeitgeschichte. Symposionsbeiträge 1976-1993 / Hsg. von E.Weinzierl, O. Ratkolb, R.Ardelt, S. Matth-Wien: 1995. Bd l.S.-73-85.

216. Hautmann H. Die österreichisch-ungarische Armee auf dem Balkan/ H. Hautmann // Kriegsverbrechen in Europa und im Nahen Osten im 20. Jahrhundert/ H. Hautmann.- Hamburg; Berlin; Bonn: 2002. S.

217. Hautmann H. Der Erste Weltkrieg und unsere Zeit/ H. Hautmann // Mitteilungen der Alfred Klahr- Gesellschaft. 2004. № 3. S. 5-11.

218. Hautmann H. Militärdienstverweigerung aus der Sicht des Historikers/ H. Hautmann // Gewissenfreiheit und Militärdienst /Hsg. von R.Kohlhofer. -Wien: Verlag Österreich, 2005. -S.65- 76.

219. Hautmann H. Die Herschenden: Auf der Suche nach Auswegen aus der Systemkrise (Österreich im Epochenjahr 1917, Teil 2)/ H. Hautmann // Mitteilungen der Alfred-Klahr Gesellschaft. 2007, H. 2. -S. 6-11.

220. Hautmann H. Die Revolutionäre: die Formierungsprozess der Linksradikalen/ H. Hautmann // Mitteilungen der Alfred-Klahr Gesellschaft. 2007, H. 4. -S. 1-6.

221. Hautmann H. Sittenbilder aus dem Hause Habsburg im Ersten Weltkrieg/ H. Hautmann // Mitteilungen der Alfred-Klahr Gesellschaft. 2008, H. 2. S. 10-14.

222. Healy M. Vienna and the Fall of the Habsburg Empire. Total War and Everyday Live in World War 1/ M. Healy. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. -333 P.

223. Heather J. Violence against Prisoners of War in the First World War. Britain, France and Germany, 1914-1920/ J. Heather. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. - 451 P.

224. Hofer H. G. Nervenschwäche und Krieg. Modernitätskritik und Krisenbewältigung in der österreichischen Psychiatrie (1880-1920)/ H. G. Hofer.-Wien; Köln;Weimar: Böhlau Verlag, 2004. 443 S.

225. Holzer A. Die andere Front. Fotografie und Propaganda im Ersten Weltkrieg. Mit Originalaufnahmen aus dem Bildarchiv der ÖNB/ A. Holzer. -Darmstadt: Primus Verlag, 2007. -368 S.

226. Horn J., Kramer A., German Atrocities: A History of Denial/ J. Horn, A. Kramer. New Häven; Lnd: Yale University Press, 2001. - 416 P.

227. Hoyer H. Kaiser Karl I. Feldmarschall Conrad von Hötzendorf. Ein Beitrag zur Militärpolitik Kaisers Karls/ H. Hoyer. Wien: Verlag Notring, 1972. -173 S.

228. Ingenlath M. Mentale Aufrüstung. Militariesirungstendenzen in Frankreich und Deutschland vor dem Ersten Weltkrieg. Frankfurt; N.Y: Campus Verlag, 1998. -478 S.

229. Isonzo-Protokoll / Hsg. von Moritsch A. und Tributsch G. Klagenfurt; Ljubljana; Wien: Verlag Hermagoras, 1994.-341 S.

230. Jahr C. Gewöhnliche Soldaten. Desertion und Deserteure im deutschen und britischen Heer 1914-1918/ C. Jahr- Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH& Co, 1998.-419 S.

231. Jaworski R. Deutsche und tschechische Ansichten. Kollektive Identifikationsangebote auf Bildpostkarten in der späteren Habsburgermonarchie/ R. Jaworski. Innsbruck; Wien; Bozen: Studien Verlag, 2006. - 194 S.

232. Karl I. (IV), der Erste Weltkrieg und das Ende der Donaumonarchie /Hsg. von A. Gottsmann. Wien: Verlag der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 2007.-305 S.

233. Kauric V. H. Koliko je drustava djelovalo u Zagrebu za vrijeme Prvogo svjetskogo rata/ V. Kauric // Historijski Zbornik. God. LXII. (2009), br.2. Str. 427-463.

234. Klavora V. Schritte im Nebel. Die Isonzofront-Karfreit/Kobarid;Tolmain/Tolminl915-1917/ V. Klavora.- Klagenfurt /Celovec; Ljubljana: Hermagoros/Mohorjeva, 1995.-362 S.

235. Kocka J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche Sozialgeschichte 1914 -1918, 2. durchges. u. erg. Aufl/ J. Kocka Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH&Co. 1978.-230 S.

236. Komo G. Für Volk und Vaterland: Die Militärpsychiatrie in den Weltkriegen/ G. Komo.- Hamburg: Lit-Verlag, 1992.- 253 S.

237. Kriegsende 1918. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung/ Hsg. von Duppler J., Gross G. -München: R. Oldenbourg Verlag, 1999. -398 S.

238. Kriegserfahrungen: Studien zur Sozial-und Mentalitätsgeschichte des Ersten Weltkriegs. Essen: Klartext-Verlag, 1997.-456 S.

239. Kronenbitter G. „Krieg im Frieden". Die Führung der k.u.k. Armee und die Großmachtpolitik Österreich-Ungarns 1906-1914/ G. Kronenbitter. München: R. Oldenburg Verlag, 2003. - 579 S.

240. Kruse W. Krieg und Klassenheer. Zur Revolutionierung der deutschen Armee im Ersten Weltkrieg/ W.Kruse // Geschichte und Gesellschaft (22). 1996-S. 530-561.

241. Latzel K. Vom Kriegserlebnis zur Kriegserfahrung. Theoretische und methodische Überlegungen zur erfahrungsgeschichtlichen Untersuchung von Feldpostbriefen/ K. Latzel // Militärgeschichtliche Mitteilungen. -1997. (56). -S. 1-30.

242. Leben im Krieg. Die Tiroler „Heimatfront" im Ersten Weltkrieg /Hsg. von O.Überegger und M. Rettenwander Bozen: Verlagsanstalt Athesia, 2004.- 256 S.

243. Leidinger, H., Moritz V. Gefangenschaft, Revolution, Heimkehr. Die Bedeutung der Kriegsgefangenenproblematik für die Geschichte des Kommunismus in Mittel- und Osteuropa. 1917-1920/ H. Leidinger, V. Moritz . -Wien: Böhlau Verlag, 2003. -754 S.

244. Malfer S. Die Abschaffung der Prügelstrafe in Österreich unter besonderer Berücksichtigung der Militärgrenze/ S. Malfer // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte. Germanistische Abteilung 102 (1985). S. 206 - 238.

245. Markus T. The Serbian Question in Croatian Politics, 1848 1918/ T. Markus // Review of Croatian History. 6/2010. - № 1. - P. 165-188.

246. Moritz V., Leidinger H., Jagschitz G. Im Zentrum der Macht. Die vielen Gesichter des Geheimdienstchefs Maximilian Ronge/ V. Moritz, H. Leidinger, G. Jagschitz.- St. Pölten; Salzburg: Residenz Verlag, 2007. 440 S.

247. Lein R. Pflichterfüllung oder Hochverrat? Die tschechischen Soldaten Österreich-Ungarns im Esten Weltkrieg/ R. Lein. Wien: Lit Verlag, 2011. - 441 S.

248. Lerner P. Psychiatry and Casualties of War in Germany, 1914-18/ P. Lerner // Journal of contemporary History. January 2000. Vol. 35. № 1. Special Issue: Shell-shock.-P. 13-29.

249. Lengwiller M. Zwischen Klinik und Kaserne. Die Geschichte der Militärpschychiatrie in Deutschland und in der Schweiz 1870-1914/ M. Lengwiller. Zürich: Chronos Verlag, 2000. - 432 S.

250. Lipp A. Meinungslenkung im Krieg. Kriegserfahrungen deutscher Soldaten und ihre Deutung 1914-1918/ A. Lipp. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH& Co, 2003. -354 S.

251. Loyalitäten in der Tschechoslowakischen Republik 1918-1938. Politische, nationale und kulturelle Zugehörigkeiten / Hsg. von Wessel M. Schulze. -München: R. Oldenbourg Verlag, 2004.- 207 S.

252. Mader H. Duellwesen und altösterreichisches Offiziersethos. Osnabrück: Biblio Verlag, 1983.-191 S.

253. Magenschab H. Der Krieg der Grossväter 1914-1918. Die Vergessenen einer grossen Armee/ H. Magenschab.-Wien: Verlag der österreichischen Staatsdruckerei, 1989. 224 S.

254. Massenhaftes Töten. Kriege und Genozide im 20. Jahrhundert / Hsg. von P. Gleichmann und T. Kühne. Essen: Klartext Verlag, 2004. -418 S.

255. Medick H. Weben und Überleben in Laichingen. 1650-1900. Lokalgeschichte als Allgemeine Geschichte/ H. Medick Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH& Co, 1996. -708 S.

256. Meissel T. Freud, die Wiener Psychiatrie und die "Kriegszitterer" des Ersten Weltkrieges/ T. Meissel // WZGN, 6 Jg, 2006. H. 1. S. 40 - 57.

257. Melichar P. Die Kämpfe merkwürdig Untoter. K.u.k. Offiziere in der Ersten Republik/ P.Melichar // Österreichische Zeitschrift für Geschichtswissenschaften.

258. Jg. Heft 1/1998. -S. 51-85.

259. Mentzel W. Weltkriegsflüchtlinge in Cisleithanien 1914 1918/ W. Mentzel // Asylland wider Willen. Flüchtlinge in Österreich im europäischen Kontext seit 1914. Wien: Dachs Verlag Ges. m.b. H. 1997. -S. 17 - 45.

260. Michl S. Im Dienste des „Volkskörpers". Deutsche und französische Ärzte im Ersten Weltkrieg/ S. Michl. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH& Co, 2007. -307 S.

261. Mikrogeschichte Makrogeschichte. Komlimentär oder inkommensurabel? Mit Beiträgen von M. Gribaudi, G. Levi und C. Tilli /Hsg. von J. Schlumbohm. Göttingen: Wallstein Verlag, 1998.-131 S.

262. Milewska W. Sztaka Legionow Polskich i jej tworcy: 1914-1918/ W. Milewska. Krakow: Ksigarnia Academicka, 1999.-534 S.

263. Moll M. Kein Burgfrieden. Der deutsch-slowenische Nationalitätenkonflikt in der Steiermark 1900-1918/ M. Moll Innsbruck;Wien; Bozen: Studien Verlag, 2007. -596 S.

264. Morgenbrod B. Wiener Grossbürgertum im Ersten Weltkrieg: Die Geschichte der 'Österreichischen politischen Gesellschaft" 1916-1918/ B. Morgenbrod.- Wien: Bühlau Verlag, 1994. -260 S.

265. Nachtigal R. Russland und seine österreichisch-ungarischen Kriegsgefangenen 1914-1918/ R. Nachtigal.-Reimshalden: Geiner, 2003. 391 S.

266. Oberkofler G., Rabofsky E. Tiroler Kaiserjäger in Galizien // Historische Blickpunkte. Festschrift für J. Reiner/ Hsg. von Weiss S. Innsbruck: Inst, für Sprach. Wiss. d. U. 1988. - S. 505-525.

267. Pacholkiv S. Emanzipation durch Bildung: Entwicklung und gesellschaftliche Rolle der ukrainischen Intelligenz im habsburgischen Galizien (1890-1914)/ S. Pacholkiv. -Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 2002. -351 S.

268. Pircher G. Militär, Verwaltung und Politik in Tirol im Ersten Weltkrieg/ G. Pircher.- Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 1995. -252 S.

269. Pfeisinger G. Die Entzauberung der Montur. Über Sozialdisziplinierung, Uniformierung und Frühindustrialisierung/ G. Pfeisinger // Historisches Jahrbuch der Stadt Linz 1987/ Hsg. vom Archiv der Stadt Linz. Linz, 1988. -S. 83-98.

270. Plaschka R. G., Haselsteiner H, Suppan A. Innere Front. Militärassistenz, Widerstand und Umsturz in der Donaumonarchie 1918/ R. G. Plaschka, Haselsteiner H., Suppan A. -Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 1974. Bd. 1-420 S; 2-420 S.

271. Plaschka R. G. Cattaro-Prag. Revolte und Revolution. Kriegsmarine und Heer Österreich-Ungarns im Feuer Aufstandsbewegungen vom 1. Feber bis 28. Oktober 1918/ R. G. Plaschka.- Graz;Köln: Styria, 1963. -313 S.

272. Plaschka R. G. Prag September 1914/ R. G. Plaschka // Politik und Gesellschaft im alten und neuen Österreich. Festschrift für Rudolf Neck zum 60. Geburtstag / Hg. von I. Ackerl, W. Hummelberger, H. Mommsen. -Wien, 1981. — S. 356-364.

273. Plaschka R. G. Avantgarde des Widerstands. Modelfälle militärischer Auflehnung im 19. und 20. Jahrhundert/ R. G. Plaschka.-Wien; Köln; Graz: Böhlau Verlag, 2000. Bd. 1. 625 S.

274. Platzer K. Standrechtliche Todesurteile im Ersten Weltkrieg/ K. Platzer Graz: WiKu-Verlag, 2004. -242 S.

275. Pojic M. Ustroj austrougarske vojske na ozemlju Hrvatske 1868-1914/ M. Pojic // Arhivski vjesnik. 2000. (43). -Str. 147-169.

276. Rachamimov A. Alltagssorgen und politische Erwartungen Eine Analyse von Kriegsgefangenenkorrespondenz in den Beständen des Österreichischen Staatsarchivs/ A. Rachamimov // Zeitgeschichte (Wien) 1998, 25. Jg, H. 11/12. -S.348 356.

277. Rachamimov A. Imperial Loyalties and Private Concerns: Nation, Class and State in the Correspondence of Austro-Hungarian POWs in Russia, 1916-1918/ A. Rachamimov // Austrian History Yearbook. Vol. 31. 2000. P. 87 - 105.

278. Rachamimov Alon. POWs and the Great War. Captivity on the Eastern Front/ A. Rachamimov. Oxford: Oxford University Press, 2002. -259 P.

279. Rachamimov A. Arbiters of Allegiance. Austro-Hungarian Censors during World War I/ A. Rachamimov // Constructing Nationalities in East-Central Europe. N.Y; Oxford: Berghahn Books, 2005. P. 157 -177.

280. Rauchensteiner M. Der Tod des Doppeladlers. Österreich -Ungarn und der Erste Weltkrieg/M. Rauchensteiner.-2 Aufl.,Graz; WienjKöln: Styria,1994- 719 S.

281. Rauchensteiner M. Unseren. Zum Bild des österreichischen Soldaten während der , letzten 100 Jahre Электронный ресурс., [20051.URL://http://www.bmlv.gv.at/pdfpool/publikationen/rauchenst.pdf. (дата обращения: 20.04.2005).

282. Rettenwander M. Stilles Heldentum? Wirtschafts-und Sozialgeschichte Tirols im Ersten Weltkrieg/ M. Rettenwander. Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 1997. -391 S.

283. Rettenwander M. Der Krieg als Seelsorge. Katholische Kirche und Volksfrömmigkeit in Tirol im Ersten Weltkrieg/ M. Rettenwander. Innsbruck: Universitätsverlag Wagner, 2006. - 456 S.

284. Riedesser P., Verderber A., Maschinengewehre hinter der Front. Zur Geschichte der deutschen Militärpsychiatrie/ P. Riedesser, A.Verderber Frankfurt a/M: Fischer Taschenbuch Verlag, 1996. -246 S.

285. Roberts E. Realm of the Black Mountain. A History of Montenegro/ E. Roberts. London: Hurst & Company, 2007. - 526 P.

286. Rossi M. I prigionieri dello zar. Soldati italiani dell'esercito austro-ungarico nei lager della Russia (1914-1918)/ M. Rossi Milano: Mursia Editore, 1997. -204 P.

287. Rozenblit M. L. Reconstrukting a national Identity. The Jews of Habsburg Austria during World War 1/ M. L. Rozenblit. Oxford: Oxford University Press. -252 P.

288. Rumpier H. Max Hussarek. Nationalitäten und Nationalitätenpolitik in Österreich im Sommer des Jahres 1918/ H. Rumpier.- Graz; Köln: Verlag Hermann Böhlaus Nachf., 1965. -118 S.

289. Sachslehner J. Der Infarkt. Österreich-Ungarn am 28. Oktober 1918/ J. Sachslehner. Wien: Pichler Verlag, 2005.- 291 S.

290. Sauermann E. Literarische Kriegsfursorge. Österreichische Dichter und Publizisten im Ersten Weltkrieg/ E. Sauermann.-Wien; Köln;Weimar: Böhlau Verlag, 2000. -403 S.

291. Simic M. Auf den Spuren der Isonzofront. Aus dem slowenischen übersetzt von M. Kulnik und W. Lukan/ M. Simic Klagenfurt/Celovec;Ljubljana;Wien: Hermagoros/Mohorjeva, 2004.-231 S.

292. Schachinger W. Die Bosniaken kommen! Elitentruppe in der k.u.k. Armee. 1879-1918/ W. Schachinger. Graz-Stuttgart: Styria, 1989. - 360 S.

293. Scheer T. When the Fighting stops: the Austro-Hungarian experience with military government in occupied territories during World War 1/ T.Scheer // Exiting War. Post Conflict Military Operations / Ed. By M. Caplovic. Bratislava, 2007.-S. 207-214.

294. Scheer T. Zwischen Front und Heimat. Österreich-Ungarns Militärverwaltungen im Ersten Weltkrieg/ T. Scheer. Frankfurt a/m: Lang, 2009. -240 S.

295. Scheutz M. «Totale Institutionen» missgeleiteter Bruder oder notwendiger Begleiter der Moderne? Eine Einführung // WZGN, 2008, Jg. 8, H. 1. - S. 3-19.

296. Schubert P. Piave 1918. Österreich-Ungarns letzte Schlacht/ P. Schubert-Klagenfurt;Ljubljana; Wien: Verlag Mohorjeva Hermagoras, 2000. -163 S.

297. Sedivy I. Cesi, ceske zeme a Velkä välka 1914-1918/ I. Sedivy. Praha: Nakladatelstvi Lidove Noviny, 2001.-492 S.

298. Sehic Z. U smrt za zara i domovinu. Bosanci i Hercegovci u vojnoj organizaciji Habsburske Monarhije. 1878-1918/ Z. Sehic. Sarajevo: Sarajevo Publishing, 2007. -329 S.

299. Seton-Watson H., Seton-Watson C. The making of a new Europe: R.W. Seton-Watson and the last years of Austro-Hungary/ H. Seton-Watson, C. Seton-Watson. Seattle: University of Washington Press, 1981. -458 P.

300. Sked A. The Decline and Fall of the Habsburg Empire/ A. Sked. Lnd: Longman, 1989.-360 P.

301. Sondhaus L. Franz Conrad von Hötzendorf: Architekt of the Apokalypse/ L.Sondhaus.- Boston; Leiden; Köln: Humanity Press, 2000 271 P.

302. Suppan A. Jugoslawien und Österreich. 1918-1938: bilaterale Aussenpolitik im europäischen Umfeld. Wien: Verlag für Geschichte und Politik, 1996.-1347 S.

303. State, society and mobilization in Europe during First World War / Ed. By J. Hörne. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.-292 P.

304. Stergar R. Fragen der Militärwesen in der slowenischen Politik 1867 1914 // Österreichische Osthefte. Zeitschrift für Ost-Mittel und Südosteuropaforschung. Jg. 46. 2004. H. 3. -S. 391- 422.

305. Tepperberg C. Rechtsnormen zum "Verbrechen der Desertion" in der k.k. Armee, vornehmlich fiir die Zeit des Vormärz/ C. Tepperberg // MÖSTA. 43. (1993). -S. 94-113.

306. The Limits of Loyality. Imperial symbolism, populär allegiances and State patriotism in the late Habsburg Monarchy /Ed by L.Cole, D.L. Unowsky. -N.Y.; Oxford: Berghahn Books, 2007. 246 P.

307. Thunig-Nittner G. Die tschechoslowakische Legion in Russland. Ihre Geschichte und Bedeutung bei der Entstehung der 1. Tschechoslowakischen Republik/ G. Thunig-Nittner Wiesbaden: Harrassowitz Otto, 1970. -299 S.V

308. Ceskä spolecnost za velkych välek 20. stoleti: (Pokus o komparaci) / Ed. by Gebhart J. a Sedivy I. Praha: Karolinum, 2003. -312 P.

309. Türk E. Dobrovoljci proti Avstro-Ogrski med prvo svetovno vojno 19141918/ E. Türk. Ljubljana: Zalozba Borec, 1978. -192 S.

310. Ulrich B. Die Augenzeugen. Deutsche Feldpostbriefe in Kriegs- und Nachkriegszeit 1914 -1933/ B. Ulrich. -Tübingen: Prokom Verlag. 1997.- 343 S.

311. Volksreligiosität und Kriegserleben / Hsg von F. Boll. Münster: Lit Verlag 1997. -160 S.

312. Vrankic P. Religion und Politik in Bosnien und Herzegowina (1878-1918). -Paderborn;München;Wien;Zürich: Ferdinand Schöningh, 1998 895 S.

313. Wachtier M., Obwegs G. Krieg in den Bergen. Dolomiten/ M. Wachtier, G. Obwegs- Bozen: Verlagsanstalt Athesia, 2003. -207 S.

314. Was ist Militärgeschichte? /Hsg. von T. Kühne, B. Ziemann-Paderborn;München;Wien;Zürich: Ferdinand Schöningh, 2000. -359 S.

315. Wendland W. Russophilen in Galizien. Ukrainische Konservative zwischen Österreich und Russland. 1848-1915. Wien: Verlag der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 2001. - 644 S.

316. Zahradnicek T. Jak vyhrät cizi välku: Cesi, poläci a ukrajinci, 1914-1918/ T. Zahradnicek. Praha: ISV, 2000. -250 P.

317. Zecha W. „Unter die Masken!" Giftgas auf den Kriegsschauplätzen Österreich-Ungarns im Ersten Weltkrieg/ W. Zecha Wien: ÖVB, 2000.-356 S.

318. Ziemann B. Front und Heimat. Ländliche Kriegserfahrungen im südlichen Bayern 1914-1923. Essen: Klartext-Verlag, 1997. -510 S.

319. Диссертации, авторефераты диссертаций и дипломные работы.

320. Журбина Н.Е. Эволюция массового сознания солдат и офицеров германской армии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг./ Н.Е. Журбина. Дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 2008. -214 С.

321. Фисанов В.П. Австро-Венгерская монархия под прицелом британской пропаганды в 1914-1918 гг./ В.П. Фисанов. Автореферат.дисс. канд. ист. наук. Черновцы, 1984. -25 с.

322. Bociurko М. Flugblattpropaganda an der Front. 1914 1918/ M. Bociurko. -Wien, 2002. Univ. Dipl. Arb.-128 S.

323. Enne P. Die österreichisch-ungarische Offensive gegen Montenegro 1916 unter besonderer Berücksichtigung der Operation über den Lovcen und des Zusammenbruchs der montenegrinischen Armee/ P. Enne. Wien, 2008. Univ. Dissertation. - 224 S.

324. Germann R. Österreichisch-ungarische Kriegsfuhrung und Kriegsbilder an der Front zu Russland 1914/15/ R. Germann.- Wien, 2001. Univ. Dipl. Arb-183 S.

325. Gollowitsch M. Die Entwicklung des österreichischen Militärstraf-und Disziplinarrechtes/ M. Gollowitsch Linz, 2004/M. Gollowitsch.Univ. Diss. -155 S.

326. Hoffmann E. Feldmarschall Svetozar Boroevic von Bojna. ÖsterreichUngarns Kriegsfront an den Flüssen Isonzo und Piave/ E. Hoffmann.-Wien, 1985. Univ. Diss.-370 S.

327. Hutterer C. Der Nachrichtendienst des k.u.k. Armeeoberkommando von 1914-1918, mit besonderer Berücksichtigung der italienischen Kriegsgefangenen -und Überläuferaussagen an der Tiroler Front/ C. Hutterer- Wien, 1970. Univ. Diss.-326 S.

328. Konakowitsch T.P. Im Namen seiner Majestät des Kaisers. Die Tätigkeit der Grazer Militärgerichte 1914 bis 1918/ T.P. Konakowitsch.- Graz, 1999. Univ. Diss 250 S.

329. Nussgruber J. Die österreichische Militärgerichtsbarkeit im Ersten Weltkrieg. Desertion in den Militärgerichtsakten am Beispiel der Isonzoarmeen/ J. Nussgruber.- Wien, 2003. Univ. Dipl. Arb. -108 S.

330. Malleier E. Formen männlicher Hysterie. Die Kriegsneurosen im I. Weltkrieg/ E. Malleier.-Wien, 1993. Univ. Dipl. Arb.-148 S.

331. Mayerhofer C. Die österreichisch-ungarische Militärverwaltung in den besetzten Gebieten Italiens, November 1917-Oktober 1918/ C. Mayerhofer. -Wien. 1970. 305 S.

332. Moll M. Kein Burgfrieden. Studien zum deutsch-slowenischen Nationalkonflikt in der Steiermark vor dem und im Ersten Weltkrieg/ M. Moll.-Graz, 2002. Univ. Habilitationsschrift.-700 S.

333. Muhri Georg A. Das Standrecht in Österreich im 19. Jahrhundert bis 1938. Graz, 1998/ A Georg Muhri. -Univ. Diss.-230 S.

334. Müller G. Der Hochverratsprozess gegen Dr. Karel Kramar. Wien, 1971. Univ. Diss.-216 S.

335. Paw W. Nico Nardelli Österreichs Statthalter in Dalmatien 1906-1911. Ein politischer Beamter im Spannungsfeld von Zentralmacht und Landesinteressen. Wien, 2010/ W. Paw.- Univ. Diss.- 246 S.

336. Peter H. Das Wesen des Hochgebirgskrieges 1915-1917/18/ H. Peter. -Univ. Dipl. Arb. Wien, 1997. -120 S.

337. Preuschl M. Die österreichische Militärgerichtsbarkeit 1914-1918: Rechtliche Grundlagen und Judikatur/ M. Preuschl Wien, 2000. Univ. Diss - 248 S.

338. Scheer T. Kontrolle, Leitung und Überwachung des Ausnahmsverftigungen und Kriegsüberwachungsamt/ T.Scheer.-Wien. 2007. Univ. Diss.-260 S.

339. Schökl H. Österreich-Ungarns Isonzofront im Jahre 1917/ Wien, 1997. Univ. Diss.-572 S.

340. Spann G. Zensur in Österreich während des 1.Weltkrieges 1914-1918. Wien. 1972. Univ. Diss.-465 S.

341. Thanner W. Analyse des Stellungskrieges am Isonzo von 1915-1917. Darstellung der Eskalation des Waffeneinsatzes an der Isonzofront am Beispiel einer Division/ W. Thanner.-Wien, 2009. Univ. Diss.-340 S.

342. Zehetbauer E. Die «E. F.» und das Ende der alten Armee. Der Krieg der Reserveoffiziere Österreich-Ungarns 1914-1918. Wien, 2000/ E. Zehetbauer.-Univ. Diss. -207 S.

343. Zumpf M. „Hier fallen Männer und Männer steigen aus Sturz und Nacht zu ewigem Ruhm empor". Männlichkeitskonstruktionen des Kriegsschriftstellers Fritz Weber/ M. Zumpf.- Wien, 2009. Univ. Dipl. Arb. -173 S.

344. Zupcan G. Der Tschechoslowakische Legionär in Russland 1914-1920/ G. Zupcan. Wien, 2008. Univ. Diss. -154 S.1. Справочные издания

345. Enzyklopädie Erster Weltkrieg/ Hsg. von G. Hirschfeld, G. Krumeich, I. Renz in Verbindung mit M. Pöhlmann. 2., durchgesehene Auflage. Paderborn; München; Wien; Zürich: Ferdinand Schöningh, 2004. - 1002 S.

346. Каталоги музейных выставок.

347. Se zäpadocechy na Socske fronte I. svetove välky. Svedectvi (Mit den westböhmischen Soldaten an der Soca Front des I. Weltkrieges. Zeugenaussage: katalog vystavy / Arthur Rehberger. Praha, 2006.-91 S.

348. So ist der Mensch." 80 Jahre Erster Weltkrieg. 195. Sonderaustellung Historisches Museum der Stadt Wien 15. September bis 20. November 1994. Wien: Eigenverlag der Museen der Stadt Wien, 1994. -150 S.

349. Waffentreue. Die 12. Isonzoschlacht 1917. Begleitband zur Ausstellung des Österreichischen Staatsarchivs. 23. Oktober 2007 1. Februar 2008. Wien: Fassbänder, 2007. - 165 S.