Бинарность и ее архетипические основания

Воробьева, Елена Юрьевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Бинарность и ее архетипические основания

Год: 2005
Автор научной работы: Воробьева, Елена Юрьевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Омск
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Бинарность и ее архетипические основания'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Бинарность и ее архетипические основания"

На правах рукописи

Воробьева Елена Юрьевна

БИНАРНОСТЬ И ЕЕ АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

Специальность 09.00.01 — онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Омск 2005

Диссертация выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Синченко Георгий Чонгарович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Бернацкий Владилен Осипович

кандидат философских наук, доцент Большаков Николай Николаевич

Ведущая организация: Кемеровский государственный

университет культуры

Защита состоится 17 февраля 2005 г. в «_» час. на заседании диссертационного совета Д. 212.177.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Омском государственном педагогическом университете по адресу : 644099, г. Омск, наб. Тухачевского, 14, ауд. 212.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Омского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан « № » января 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Л. М. Карпова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Состояние современной мысли можно охарактеризовать как поиск пути развития человечества, основанного на ином идейном фундаменте, чем то мировоззрение, высшей объективацией которого выступила эпоха модерна. Постмодерн справедливо предъявляет своему предшественнику обвинения в абсолютизации социальных возможностей «законодательствующего» разума, давлении идентичности всеобщего, сведении личностного выбора к потребительским стандартам, объективирующей педагогике, техногенной агрессивности и экологических кризисах. Видя первопричину метафизических и гносеологических заблуждений «проекта модерна» в бинарных оппозициях, которые пронизывали его ткань, интеллектуальная элита связывает процесс гармонизации с устранением структур данного типа. Постмодерн провозглашает борьбу с унифицирующей репрессивностью, установление толерантности вместо тоталитарности, плю-ральности взамен иерархичности, психологизма вместо рационализма, возрождение любви к природе, а не насилие над ней.

Однако оценка конфликта модерна и постмодерна как конфликта бинаризма и плюрализма поверхностна. В действительности речь следует вести о конфликте двух вариантов монистического менталитета. Парменидовское программное заявление «небытия нет», воплощенное монорациональным проектом модерна, сменилось гераклитовским «все течет», истолкованным постмодерном как «нет бытия», как оно понималось предыдущей эпохой. При этом сам принцип «оптимизации» посредством подавления одного из оппозитов бинарности остается неизменным.

истинной — монады вырастает из ее пифагорейского определения как «вершины многого», представляя собой композицию, в основании которой лежит диада. Таким образом, в преодолении нуждается как модерная монада абсолютной субстанциальной стабильности, так и лежащая в одной плоскости с ней постмодерная монада абсолютной экзистенциальной изменчивости.

Состояние разработанности проблемы. Идея бинарности вызывает массу споров и идеологических обобщений. В современной философии оформилось течение, развивающее положения о неадекватности бинарных мировоззренческих конструкций. Текстура человеческого мира прочитана постструктурализмом как комплекс репрессивных практик. Их изобличение вывело на критику и деконструкцию иерархий и находящегося на их вершине субъекта. В итоге усилиями Ж. Дерриды, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, М. Фуко, М. Хоркхаймера и ряда других мыслителей произведена критическая ревизия не только дихотомии «субъект— объект», но и структурности как таковой. Структура есть дифференцированное единство различий, поэтому изобличением структур предполагается подрыв наличия фиксированных различий. Поскольку же единицей различия, его «атомом» выступает бинарность, постольку указывается на опасность и недостаточность простой нейтрализации бинарных оппозиций постструктурализмом (Деррида), который, по словам У. Вельша, считает, что можно переступить через любое различие (и, следовательно, бинарность) на пути к единству.

Вместе с тем существует длительная и богатая философская традиция, признающая бинарность не только важной характеристикой «проекта модерна», но и структурообразующим принципом мышления и бытия человека. Классическая философия, в особенности диалектика, вся построена на признании фундаментальности антиномий. В современной литературе идею бинарности поддерживают М. М. Бахтин, Вяч. Вс. Иванов, В. А. Лекторский, Б. Ф. Поршнев, В. Н. Топоров и другие исследователи. Убедительный критический анализ антибинаризма постмодерна проводится в работах И. П. Ильина, А. П. Огурцова, М. С.Уварова, А. Е. Чучина-Русова.

Фундаментальный статус бинарных оппозиций проявляется уже в половом биморфизме человека: Н. А. Бердяев считал «половое разъе-

динение мира» основой всякого разъединения. Тем не менее, особенно настойчиво подчеркивают неприемлемость опоры на биморфизм ученые, работающие в русле тендерного подхода: Дж. Батлер, Н. М. Габ-риэлян, Э. Мольтманн-Вендель и др. Благодаря понятию «гендер» у постфеминистских авторов появилось намного больше конструктов, чем предусмотрено природой (И. Жеребкина), да и само понятие уходит на все новые символические этажи (Г. Силласте). С ними дебатируют И. П. Ильин, И. С. Кон, С. А. Ушакин, считающие неоправданной культурную элиминацию пола, объективно разделенного на два.

Тезис об основности бинарности погружает в сферу исследований глубинной психологии. Теория архетипов, разработанная К. Г. Юн-гом, продолжает развиваться в работах его прямых последователей К. Кереньи, Э. Эрриен, К. П. Эстес и др. Однако эта теория была подвергнута ревизии (С. Сендерович) и критиковалась, в том числе за аморфность, «атомарность», количественность. Проблема иерархизации архетипов обостряется в связи с исследованиями, направленными на структурирование мифологического пространства (К. Леви-Стросс, М. Эли-аде).

Вычленение в системе бинарных конструкций оси «статичность — изменчивость» как абстрактного эквивалента тендерных архетипов актуализировало проблему вечности, напрямую связанную с категорией времени.

Разработанная Ю. Б. Молчановым классификация темпоральных концепций (субстанциальные, реляционные; статические, динамические) пополнилась исследованиями П. П. Гайденко, В. П. Головановой, которые представили широкий спектр философских воззрений на время. Разница отношений к вечности, противоположных для тендерных архетипов, выражается в противопоставлении качеств «изменчивость» и «статичность». Вслед за античными философами (Парменид, Платон, Аристотель) европейская наука трактует Вечность как статичную конструкцию. К пониманию же иррациональной, изменчивой природы Вечности и времени (Гераклит, Августин, средневековые мистики) в XX веке приблизились концепции А. Бергсона, М. Хайдеггера.

В научных разработках Л. В. Денисовой догматизм метафизических систем, одним из основных качеств которого выступает стабиль-

ность, противопоставлен антидогматическим установкам философствования, в которых отсутствует метафизическая основа (скептицизм, софистика, отчасти диалектика). А. Н. Арлычев считает, что послекантов-ский период развития философской мысли характеризуется тенденцией связывать суть бытия не с устойчивостью, а с изменчивостью.

В настоящее время наблюдается повышение внимания к проблеме времени, доказательством чему служит возросшее количество диссертационных исследований. Их объектом выступает как социальное, объективированное (Д. И. Аксеновский, А. Е. Клименкова, Е. А. Мако-вецкий; А. А. Матыцин, И. А. Хасанов), так и экзистенциальное, субъективное время (Т. А. Алексина, Ф. Б. Байдаева, И. А. Безнос, И. А. Борисов, Г. Э. Говорухин, В. И. Молчанов).

Проблема исследования заключается в необходимости освободить понимание принципа бинарных оппозиций, его роли в бытии и мышлении человека, как от крайностей бинаризма, получившего развитие в проекте модерна, так и от антибинаристской ангажированности, свойственной постмодерному менталитету.

* ' Постановкой проблемы исследования обусловлены его цель и задачи.

Цель и задачи диссертации. Целью исследования являются обоснование онтологического статуса бинарности и экспликация ее архе-типических корней.

Достижению цели способствует решение следующих задач:

— разработать концепцию видов бинарных оппозиций и вскрыть тенденции их функционирования;

— показать ограниченность плоско-монистических конструкций модерна и деконструкций постмодерна;

— спроецировать созданную типологию на социокультурную сферу и историко-культурный процесс для демонстрации ее универсального характера;

— модифицировать юнговскую теорию архетипов для воссоздания первооснов бытия западной цивилизации;

— провести ревизию тендерного подхода и отделить его от феминистского наследия;

— установить связь понятий «архетип» и «гендер»;

— выделить фундаментальную тендерную диаду архетипов, выступающую основой бинарности человеческого бытия;

— показать продуктивность применения бинарно-архетипичес-кого подхода к осмыслению европейского историко-философского процесса.

Методология диссертационного исследования:

— общедиалектические принципы, подкрепленные авторской типологией бинарных структур; ,

— тендерный подход, направленный на исследование проявлений человеческого бытия в аспекте их предопределенности факторами, связанными с половым биморфизмом человека;

— теория архетипов, модернизированная в направлении иерар-хизации системы архетипов и идентификации их базовой диады.

Научная новизна диссертации. Проблемы бинарности, антино-мичности, оппозиционности традиционно являются опорной базой аксиологии, т. е. той области человеческой мысли, которая оперирует ценностными предпочтениями, и гносеологии, трактующей их как методологический инструмент разума. Настоящее исследование помещает функционирование бинарной структуры в сферу онтологии и использует средства тендерной аналитики. На основе анализа разнообразного мировоззренческого материала в диссертационном исследовании разработана типология бинарности, позволяющая создать органичную модель противоречивого человеческого бытия.

В отличие от работ последователей Юнга, использующих неограниченное количество атомарных архетипов, в диссертации доказывается необходимость их иерархизации и выделяются всеобщие, объединяющие архетипы, образующие гендерную пару Великой Матери — Великого Отца, которая составляет фундамент онтологии западной культуры.

дикальный феминистский дискурс. Понятие «гендер» помещается в онтологическое измерение и трактуется как максимально приближенный к сфере означаемых символ, обозначающий разделение половых ролей, зафиксированное культурой. В значении «опыт рода» он сопрягается с понятием «архетип» и способствует как демонстрации применимости законов функционирования бинарных структур к архетипичес-ким основаниям бытия, так и усилению аргументации в пользу онтологического статуса бинарности рассуждениями, связанными с гендер-ной интерпретацией базисных архетипов.

Верификацией ведущих идей диссертации и предложенной в ней методологии служит гендерно-архетипический анализ историко-философского процесса, подтверждающий существование в ментальных пластах цивилизации архетипов «Великой Матери — Великого Отца» и помогающий очертить в терминах типологии бинарности оптимальную модель их сочетания.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Бинарность — имманентный подтекст европейской культуры. Бинарность представляет собой основу бытия и мышления, универсальный принцип онтологии западной цивилизации.

2. Бинарные оппозиции не разрушают единство, а выступают необходимым фактором генезиса, функционирования и развития продуктивных форм человеческого бытия. Существуют тенденция сохранения бинарности, регулирующая присутствие диады даже в самых внешне монистичных онтологических проектах; тенденция сохранения монады, характеризующая тяготение к единому в откровенно дуалистических построениях; тенденция сохранения тернарной структуры единого, предопределяющая единство дуальной основы с точкой синтеза ее оппозитов в сущностном измерении.

3. Бинарность делится на следующие типы: 1) горизонтальный и вертикальный. Первый декларирует паритетность и внеценностность обоих полюсов, второй диктует предпочтения одного другому; 2) закрывающий и открывающий, Первый представляет собой диаду, конституирующую оба полюса оппозиции, второй стремится к форсированию одного полюса и стигматизации другого.

Их взаимное наложение дает четыре вида: открывающую и закрывающую бинарности горизонтального типа, открывающую и закрывающую бинарности вертикального типа.

4. Оптимальные для индивида и социокультурного целого проекты представляют собой открывающую бинарность вертикального типа.

Концепции, представляющие собой закрывающую бинарность вертикального типа, стремятся к плоскому монизму и на определенном этапе развития демонстрируют свою несостоятельность.

Открывающая бинарность горизонтального типа является эффективным инструментом логики, математики, физики, но не может быть внедрена в ценностные измерения, поскольку последние пронизаны предпочтениями.

Создание онто-антропологических концепций по принципу закрывающей бинарности горизонтального типа невозможно по причине противоречия в определении, а в логико-познавательных построениях закрывающая бинарность не может доминировать в связи с ее тенденцией к уничтожению одного из компонентов конструктивных пар.

5. При условии снятия крайностей радикального феминистского дискурса тендерный подход является эффективным инструментом для исследования культурных символов, отражающих запрограммированный естественным образом половой биморфизм человека.

6. Базисной бинарной структурой выступает фундаментальная оппозиция, представляющая собой тендерную диаду архетипов Великой Матери и Великого Отца. Эта диада, абстрактным эквивалентом которой выступает дихотомия «изменчивость — статичность», порождает диаметрально противоположные онтологические платформы, взаимодействующие друг с другом на протяжении всей истории человечества в соответствии с тенденциями функционирования бинарных оппозиций.

7. Анализ историко-философского процесса с позиций бинарного подхода демонстрирует присутствие в игравших в культуре и цивилизации созидательную роль ментальных проектах признаков открывающей бинарности вертикального типа.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. С учетом опыта деконструкции структур модерна, наработанного современной философской мыслью, в диссертации показано, что антибинаризм постмодерна является попыткой отказаться от бинарно-сти вертикального типа. Исследование доказывает, что базис классической философии, т. е. бинарность, свойствен не столько проекту модерна, сколько человеку как биологическому, социальному и духовному существу. Настоятельная необходимость возвращения основания вечно меняющемуся миру вызвана неэффективностью концепций, стремящихся форсировать лишь один из полюсов дихотомии. Восстановление диады в качестве основы и разработанная типология бинарных оппозиций позволят направить усилия на создание конструктивных теорий, учитывающих как ошибки модерна, так и слабые места постмодернизма.

Выявленный потенциал тендерного подхода позволяет использовать его для развития онтологических и культурологических концепций, принимающих во внимание половой биморфизм.

Бинарно-архетипический подход к рассмотрению историко-философского процесса раскрыл широкие возможности переосмысления значимых феноменов человеческого бытия через призму созданной типологии, что может послужить толчком для создания новых онтологических моделей, учитывающих все богатство опыта европейской мысли.

Материалы, положения и выводы диссертации могут использоваться в преподавании дисциплины «Философия», а также курсов и спецкурсов по онтологической и историко-философской проблематике в высших учебных заведениях.

Апробация диссертации. Идеи диссертации изложены в статьях, докладах и тезисах выступлений (количество публикаций — 10, общий объем — 4,15 п. л.) и представлялись на ряде научных конференций и семинаров: Международной научно-практической конференции «Международные юридические чтения» (17 апреля 2003 г., Омск); Международной научно-практической конференции «Современные проблемы совершенствования законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия междуна-

родному терроризму» (5-6 июня 2003 г., Ростов-на-Дону); Научно-методическом семинаре «Трансляция философского знания: наука, образование, культура» (1-8 июля 2003 г., Новосибирск); Международной конференции «Онтология и аксиология права» (26-27 сентября 2003 г., Омск). Идеи исследования получили отражение в подготовленных трех лекциях по дисциплине «Философия» для курсантов и студентов Омской академии МВД России.

Структура и объем диссертации. Рукопись диссертации разбита на введение, основную часть и заключение. Основная часть состоит из двух глав (содержащих три и четыре параграфа). Список использованной литературы включает 175 работ. Общий объем диссертации — 130 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении описываются главные квалификационные параметры работы: актуальность темы; степень разработанности проблемы; цели и задачи исследования; методологические основания; новизна и результаты работы, выносимые на защиту; научная значимость" проведенного исследования.

Глава I. «Бинарность как атрибут бытия» носит методологический характер. Реабилитируя бинарность как атрибут классического философского мышления, подтверждая ее имманентный характер, диссертант создает типологию бинарных оппозиций, способную действовать при анализе массива философских идей и концепций, созданных европейской культурой. Диссертант употребляет понятие бытия, сообразуясь с взглядом на бытие как на мир человека, в русле «антропологической метафизики» (П. Козловски).

Современные философские и социологические теории, опирающиеся на плюрализм, противопоставляют себя монологизму эпохи модерна. Однако «независимые друг от друга субстанциальные начала или виды бытия» (X. Вольф) фактически составляют единство, оберегающее человеческий мир от распада. В § 1«. Онтологический статус би-нарности» бытие рассмотрено в структурно-функциональном аспекте как единство, сохраняющее многообразие. Диссертант ищет инвариант, универсальную форму упорядоченности, которая остается самотождественной при различных содержательных наполнениях. Сама постановка вопроса делается возможной только в определенной системе координат, представляющей собой пространство двоичной структуры, показанной как структура «единое — многое». Поэтому в феноменологическом аспекте дискурс о бытии «запрограммирован» на имманентную бинарную размерность. Это вынуждает по-новому посмотреть на бинарные оппозиции и увидеть в них системообразующий онтологический принцип, универсальный подтекст бытия человека в качестве существа культуры.

В параграфе описываются принципы, основываясь на которых диссертант осуществлял подбор материала для доказательственной базы заявленных гипотез. Пространство философских идей и теорий, буду-

чи значительно меньше и уже человеческого мира в целом, все же достаточно широко. Поэтому были введены критерии эмблематичности и элиминации, которые позволили оправдать и осуществить селекцию, объяснить, почему одни концепции оказались в центре внимания, а другие остались вне его поля. Под эмблематичными идеями и концепциями имеются в виду наиболее авторитетные, прославленные, такие, с которыми нельзя не считаться. Критерий элиминации, позволяет усиливать аргументацию, обнаруживая бинарные коды в таких конструкциях, в которых они обычно не предполагаются и не замечаются.

В § 2 «Монада — диада—триада, тенденции взаимосвязи и функционирования» демонстрируется статус дуальности как подтекста бытия человека и делается вывод о наличии определенных тенденций осмысления бытия, основанных на имманентном характере бинарности. Тенденция сохранения бинарности гласит: даже самая внешне гармоничная монистическая система представляет собой лишь один из типов дуальных отношений. Вместе с тем отчетливо дуалистические концепции тяготеют к унарности, что подтверждает тенденцию сохранения монады: чем четче обозначены противодействующие друг другу полюса, тем больше предпочтений отдается одному и тем более игнорируется другой. Таким образом, монаду необходимо изучать, имея в виду ее бинарную основу, а диаду>— как фундамент, на котором осуществляется превосходящий его синтез. Это позволяет предположить, что целостность человеческого мира подчинена тенденции сохранения тернарной структуры единого, представляющей собой единство дуальной основы с точкой синтеза ее оппозитов в сущностном измерении.

Бинарность — это живая опора мира, истоки которой лежат в ми-фолого-онтологической сфере, являясь ее своеобразным «кодом», стержнем проблематизации мышления, ядром дискурсивных практик парадоксально-антиномического типа. Ключевая роль диады для интеллигибельного упорядочения мира подтверждается ее наличием в европейских религиозных и философских проектах, претендующих на онтоло-гичность. Многообразие проявлений бинарности потребовало создания определенной типологии, предложенной в § 3 «Типы и виды викарных структур». Типы бинарности — горизонтальный (координативный) и вертикальный (субординативный) Термины горизонтальных диад па-

ритетны и внеценностны («левое» и «правое», «верх» и «низ», «+» и «-» в математике и физике, «1» и «О» в двоичном счислении и т. п.), а термины вертикальных оппозиций позволяют выражать предпочтения. Поэтому здесь значение, приписываемое одному из терминов, приоритетно перед значением, приписываемым другому («добро» и «зло», «истина» и «ложь», «господство» и «подчинение» и т. п.).

Диалектическая бинарность, которой предполагается конституи-рование обоих ее членов — это открывающая бинарность. Ее полюса не обязательно равны, но обязательно равноправны: сколь ни было бы мало присутствие в проекте второго полюса, он признается и учитывается. Форсирование же оппозиционного натяжения до того предела, когда выбор лишь одного из членов дихотомии становится, якобы, насущной необходимостью, не ликвидирует, а генерирует бинарность на метауровне — уровне отрицания значимости того или иного дизъюнкта. Такую форму «небинарности» диссертант определяет как закрывающую бинарность.

Взаимное наложение указанных типов дает четыре вида: открывающую и закрывающую бинарности горизонтального типа, открывающую и закрывающую бинарности вертикального типа.

Предложенную типологию можно спроецировать на различные области человеческого бытия. Чтобы расширить доказательственную базу этого тезиса, диссертант погружает его в контекст социальной философии, интерпретируя модели коллективистических и индивидуалистических обществ как построения, базирующиеся на, соответственно, закрывающей и открывающей бинарности.

Закрывающая бинарность не только деструктивна, но, в проекции на любую социальную и политико-правовую практику, чревата опасными фобиями и упрощениями. Примером могут служить идеи как тотального диктата закона во имя недопущения проявлений хаоса, так и «адхократия» (власть случая — О. Тоффлер) — аморфное образование, состоящее из неразличимых фрагментов норм и патологий. Именно последняя тенденция начинает проявляться в современном западном обществе, форсирующем либеральность.

Горизонтальный тип диад мы можем найти в математике, логике, физике — т. е. в сферах человеческого бытия, наиболее свободных от влияния субъективного мира личности. В этих сферах царит открывающая бинарность горизонтального типа, ибо свойственные им формализованные структуры могут быть таковыми лишь при условии признания равноправия противоположностей, свободных от оценочных суждений, определенной их уравновешенности и взаимообусловленности. Однако возведение бинарности этого типа в ранг закона бытия проецирует стагнацию в развивающийся мир человека.

Рассмотрение социально-философских проекций различных типов и видов бинарных оппозиций позволяет сделать заключение о том, что оптимальные для индивида и социокультурного целого проекты представляют собой открывающую бинарность вертикального типа.

Глава II. «Архетипическое измерение бинарности» посвящена исследованию основ бытия культуры западного человека и укоренению бинарности в архетипических пластах цивилизации.

В § 1 «Понятие архетипа» рассматривается история возникновения термина, уточняются сферы его применения, формулировка. Разделяя юнговскую трактовку содержания понятия архетипа, диссертант не соглашается с определенными моментами его теории архетипов, а также некоторыми интерпретациями и оценками, приданными ей впоследствии.

Во-первых, набирая фактический материал для своей теории, ученый излишне расширил его рамки. В направлении увеличения количества архетипов за Юнгом идут и его прямые последователи (К. Кери-ньи, К. П. Эстес и др.). Однако такое количество универсалий заставляет усомниться в их универсальной природе.

Во-вторых, сопряженность юнговских архетипов с идеальным, божественным, априорным вводит юнгианство в контекст платонизма. Однако мир идей Платона содержит определенную иерархию, что дает право констатировать недостаточную близость концепции Юнга с платоновской философией. И если попытаться упорядочить архетипы, то разработка функциональной модели коллективного бессознательного, порожденного западной цивилизацией, вполне возможна как способ построения онтологии культуры.

Диссертант считает плюрализм Юнга проявлением характерного для западной цивилизации специфического социокультурного механизма — медиации. Юнговские архетипы предстают перед нами не в качестве первичных бессознательных структур, а в качестве отражений таковых, возникающих в ходе развития культуры. Следует искать некую «более первичную», нежели архетипы в смысле Юнга, архаичную бинарную оппозицию, которая в процессе медиации и порождает множество срединных форм, образующихся и наполняющихся определенным содержанием «под диктовку» потребностей очередного этапа развития.

Поиски первичных форм сориентировали исследование на слой специфических переживаний, которые генерируются отношениями между полами и относятся к основным феноменам человеческого бытия. § 2 «Диада архетипов: концептуальные предпосылки исследования» предлагает определенный концептуальный каркас, компоненты которого содержатся преимущественно в рамках тендерного подхода. Тендерные исследования возникли в недрах феминизма, с которым соединены общностью отправных идей, руководящих методов и приоритетных целей. Однако радикальный феминизм имеет ряд недостатков: 1) феминистская «женщина» есть тендерный продукт деконструкции субъекта;

2) феминно-постмодерный человек отождествляется с женщиной в противовес маскулинно-модерному отождествлению человека с мужчиной;

3) под постмодернистско-феминистским истолкованием власти лежит либо вытесненное, либо замаскированное к ней влечение; 4) его абсолютизированный символизм есть частный случай общей постмодернистской увлеченности означающими; и т. п.

Диссертант считает, что за термином «тендер» — большая научная будущность, так как у него имеется эвристичная семантика. Тендерные исследования будут тем эффективнее, чем быстрее покинут радикальный феминистский дискурс.

Как симптом стремления проникнуть в сложную диалектику мужского и женского в философии должно полноправно утвердиться направление, рассматривающее определяющие аспекты общества и культуры в тендерном измерении. Ядро данного направления образуется из совокупности положений о связанной с половым биморфизмом диффе-ренцированности многогранных проявлений человеческого бытия как существенном признаке их становления, структурирования, функцио-

нирования и развития. Это содержание вкладывается диссертантом в понятие «гендерный подход».

«Гендер» трактуется как выражение опыта рода, культурный символ, максимально близкий тому, что он символизирует. Отмечается субстанциальная близость этого термина понятию «архетип».

Гендерный подход, ориентированный на познание различных аспектов человеческой активности со стороны их детерминации опытом рода, транслируемым в наличное бытиё из недр коллективного бессознательного — это то, что в данном исследовании понимается под ген-дерно-архетипическим анализом.

Далее ставится задача средствами гендерно-архетипйческого анализа воссоздать объект, находящийся под символом, порождающий его, существующий если не в физическом мире, то максимально близко к таковому.

Как говорится в § 3 «Диада архетипов: Великая Мать и Великий Отец», искомый объект представляет собой пару «Великая Мать — Великий Отец», являющуюся и архетипической, и тендерной. Речь идет не о противостоянии мужчин и женщин, феминного и маскулинного, а о зародившихся в глубокой древности системах, опирающихся на различные онтологические платформы, функционирующие по принципу бинарных оппозиций.

Облик архетипов Великого Отца и Великой Матери слагается из различных ответов на особенно значимые вопросы бытия, но именно совмещение их свойств способно максимально полно раскрыть сложность человеческой Вселенной.

Опираясь на «материнское» и «отцовское» восприятие жизни и смерти, диссертант выявляет разные модели вечности, так или иначе востребованные европейской цивилизацией.

Основным качеством архетипа Великой Матери выступает вечность в смысле непрерывной изменчивости. Благодаря присущим архетипу свойствам бесконечности, цикличности и стихийности, метаморфозам и трансформациям, сопровождающим череду рождений-смертей-рождений, граница между чувственным и идеальным мирами вытя-дит зыбкой и прозрачной. Жизнь врывается в вечность потоком изменений, стирающих границы между мирами, и включает её в циклы су-

ществования материальных тел. Абстрактный эквивалент архетипа Великой Матери — изменчивость.

Архетипу Великого Отца свойственно постигать разумом сущности, субстанции, что выражается в создании норм, законов, категорий. Конечная жизнь смертного человека ценна возможностью приблизить окружающий мир к норме, идеалу, истине. За ориентацией на конечность существования скрывается образ иной вечности — стабильной, субстанциальной самотождественности. Архетип настроен на неподвижность идеального, совершенного, разумного бытия, подчиняющего своим законам физический мир. Поэтому абстрактный эквивалент архетипа Великого Отца — стабильность (вечность, как идеальная статичность), совершенство дела, исполненного до конца.

Онтологические платформы Великой Матери и Великого Отца имеют противоположные векторы экспансии: в первом случае в идеальный мир врывается непредсказуемость мира чувственного, во втором — идеальный мир диктует свои законы реальности.

В античной философии вечность как изменчивость соответствует концепции Гераклита, вечность как статичность — Парменида. Но под этими абстракциями, которыми пользуются представители развитой европейской мысли, всегда сохранялась интрига первозданный гендер-ных архетипов, контаминация женского и мужского импульсов бытия человеческого рода. Именно постмодернизм, с его симпатией к альтернативам, позволил обратить внимание на истоки западной онтологии, а феминизм являет собой пусть неадекватную, но все же реализованную попытку разглядеть игру мужского и женского начал цивилизации.

Выступающая абстрактным эквивалентом отношения архетипов Великой Матери — Великого Отца дихотомия «изменчивость — статичность» подчиняется универсальным закономерностям функционирования бинарных оппозиций, что демонстрирует § 4 «Диада архетипов в онтологическом дискурсе».

Изначальное деление бытия на чувственный, изменчивый мир и сферу идеального, где царят незыблемые космические законы, приобрело наиболее законченную форму, определило полюса оппозиции «статичность — изменчивость» в учениях Гераклита и Парменида. Углуб-

ление этих принципов, вплоть до отрицания альтернативных, впоследствии порождало не лишенные оригинальности, но весьма уязвимые и малопригодные для универсального осмысления мира концепции.

Античный период закрепил смену онтологических парадигм: начав с ментальных конструкций, созданных на основе архетипа Великой Матери, философская мысль укоренилась на идеологической платформе архетипа Великого Отца. Однако то, что наиболее продуктивные концепции мыслителей древности (Платон, Аристотель) были построены по принципу открывающей бинарности, способствовало сохранению следов влияния архетипа Великой Матери даже в сугубо патерналистских проектах.

Христианство закрепило разделение на тварный мир и Царство Божие, но, в отличие от дуалистических культов, включило их в единую вселенную. Практически все философско-теологические разработки эпохи патристики являются образцами закрывающей бинарности вертикального типа. Это связано с тем, что при явственной проработке и детальном описании каждого из полярных миров предпочтение отдается одному при страстном стремлении к уничтожению другого. Следуя традициям античности, схоластика вернула в Царство Божие законы, структуры, порядок, неподвижность. Мир человеческий: хаотичный, изменчивый, сиюминутный, непредсказуемый, несовершенный — вновь был отдан архетипу Великой Матери.

В эпоху Возрождения Бог спустился в чувственный мир, пронизав светом своих законов природу и человека, что предопределило ментальную революцию Нового Времени. Структуры закрывающей бинарности продолжали доминировать в сознании общества, но бурное техническое и естественнонаучное развитие заставило взглянуть на мир иными глазами.

Бытие чувственного мира, как оказалось, пронизывали законы, структуры, порядок, которые пытливый разум вполне мог постичь, не обращаясь к помощи Бога. Созидательный разум каждый мог найти в своей голове и, руководствуясь им, изменять природу и обустраивать мир вокруг себя. Полюс статичности переместился из Царства Божия в мир земной, который благодаря этому стал познаваемым, понятным, упорядоченным и неподвижным.

Эти перемены демонстрируют приверженность человечества пар-менидовой модели бытия. И когда в сознании доминировала надбытий-ная сфера Царства Божия, и в случае примата приоритетов материального мира — их изображение сущностно совпадало с картиной незыблемого Космоса. Полюс изменчивости во времена средневековья олицетворяла «обитель тлена», земная жизнь. В Новое время он сжался до почти неразличимых проявлений, ибо даже текучее, изменчивое, сиюминутное считалось возможным уловить сетью если не разума (рационалисты), то опыта (эмпирики), а, уловив, — включить в статичный миропорядок, подчиняющийся строгим законам архетипа Великого Отца. Вершиной патерналистского проекта модерна стала закрывающая бинарность философии Г. В. Ф. Гегеля.

Волна иррационалистических теорий современности размывала очертания парменидова Космоса. В этот период обозначились концепции, которые связывали суть бытия не с устойчивостью, а с изменчивостью (А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор). Модель Гераклита все больше утверждалась в ментальности XX века, пока, наконец, не превратилась в самодовлеющую. Изменчивость возведена в ранг абсолюта, а статичности отведена роль незначительного, второстепенного феномена. «Постсовременность» объявила смену парменидовой модели Космоса ге-раклитовой Рекой, «в которую нельзя войти дважды».

Современные онтологические концепции невольно демонстрируют происходящую смену архетипических платформ, «метаморфозу богов». Индивид заявил право на существование своего внутреннего мира, и с начала XX века философия приступила к разработке особой онтологии — онтологии личности. Эти построения, демонстрируя тенденцию к реархаизации, прошли путь от поиска первооснов личности (3. Фрейд) к характеристике этих первооснов, обретению ими «лица» (К. Г. Юнг), создавая особое бытие, микрокосмос, вмещающий Вселенную (экзистенциализм). Благодаря ренессансу архаики эта Вселенная заработала по законам закрывающей бинарности вертикального типа (постмодернизм), замкнувшись на полюсе изменчивости до такой степени, что второй полюс, олицетворяющий бытие внешнего мира, практически исчез. Казус софистов повторился: реальный, вещный, природ-

ный мир не фигурирует в онтологических исканиях философов современности. Диссертант полагает, что попытки перенести законы существования мира внутреннего в мир внешний обречены на провал, ибо как нереально глобальное создание в мышлении и психологии человека тоталитарного царства жестких структур и границ, так далеки от успеха надежды в физическом мире реализовать анархичный проект зыбкой изменчивости.

Предпринятый историко-философский экскурс подтверждает тот факт, что процесс обустройства по гармоничным, разумным законам, структуризация и рационализация материального мира могут быть успешными до тех пор, пока в основании Бытия сохраняется четкая дуальная структура, представляющая собой открывающую бинарность вертикального типа. Архетип Великой Матери прекрасно зарекомендовал себя, присутствуя в полюсе духовной, внутренней жизни, так же как телесное, материальное эффективно существует по модели архетипа Великого Отца. Универсальная мета-бинарность, эйдос Диады пронизывает макро- и микрокосм человека, побуждая мир двигаться, развиваться и существовать.

В заключении диссертационного исследования подводятся итоги и намечаются перспективы дальнейшего развития стержневых положений диссертации о фундаментальном онтологическом статусе би-нарности и ее архетипических основаниях, которые могут быть подкреплены длительным творческим процессом онтологической «самокритики» культуры.

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях:

1. Воробьева Е. Ю. Бинарность как инструмент мышления // Вестник Омского университета. — 2003. — № 1. — С. 51-54 (0,43 п. л.).

2. Воробьева Е. Ю. Антифеминность феминизма? // Вестник Омского университета. — 2003. — № 2. — С. 34-36 (0,3 п. л.).

3. Воробьева Е. Ю. Мистерия суда // Онтология и аксиология права, — Омск, 2003. — С. 37-39 (0,1 п, л.).

4. Воробьева Е. Ю. «Русская рулетка» постмодерного Запада: аномалия как норма? // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2003. — № 1 (17). — С. 66-61 (0,23 п. л.).

5. Воробьева Е. Ю. Кто правит миром? (Материнский и отцовский архетипы власти) // Трансляция философского знания: наука, образование, культура. — Новосибирск, 2003. — С. 182-185 (0,17 п. л).

Подписано в печать 12.01. 2005. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,2.

Тираж 100 экз. Заказ №.!■•

УОП Омской академии МВД России Россия, 644092, г. Омск, пр. Комарова, 7.

2070

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Воробьева, Елена Юрьевна

Введение.

Глава I. Бинарность как атрибут бытия

§ 1. Онтологический статус бинарности.

§ 2. Монада — диада — триада: тенденции взаимосвязи и функционирования.

§ 3. Типы и виды бинарных структур.

Глава II. Архетипическое измерение бинарности

§ 1. Понятие архетипа.

§ 2. Диада архетипов: концептуальные предпосылки исследования.

§ 3. Диада архетипов: Великая Мать и Великий Отец.

§ 4. Диада архетипов в онтологическом дискурсе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Воробьева, Елена Юрьевна

Актуальность проблемы

Состояние современной мысли можно охарактеризовать как поиск пути развития человечества, основанного на ином идейном фундаменте, чем то мировоззрение, высшей объективацией которого выступила эпоха модерна. Постмодерн справедливо предъявляет своему предшественнику обвинения в абсолютизации социальных возможностей «законодательствующего разума», давлении идентичности всеобщего, сведении личностного выбора к потребительским стандартам, объективирующей педагогике, техногенной агрессивности и экологических кризисах. Видя первопричину метафизических и гносеологических заблуждений «проекта модерна» в бинарных оппозициях, которые пронизывали его ткань, интеллектуальная элита связывает процесс гармонизации с устранением структур данного типа. Постмодерн провозглашает борьбу с унифицирующей репрессивностью, установление толерантности вместо тоталитарности, плюральное™ взамен иерархичности, психологизма вместо рационализма, возрождение любви к природе, а не насилие над ней.

Однако оценка конфликта модерна и постмодерна как конфликта бина-ризма и плюрализма поверхностна. В действительности речь следует вести о конфликте двух вариантов монистического менталитета. Парменидовское программное заявление «небытия нет», воплощенное монорациональным проектом модерна, сменилось гераклитовским «все течет», истолкованным постмодерном как «нет бытия», как оно понималось предыдущей эпохой. При этом сам принцип «оптимизации» посредством подавления одного из оппозитов бинарности остается неизменным.

Между тем усеченная, сведенная лишь к одному из своих полюсов диада — это пустая, плоская монада, сломанная структура, которая не способна эффективно функционировать. Сконструировать продуктивную модель мироустройства, учитывающую как стихийность, так и разумность, как духовность, так и материальность, как устойчивость, так и изменчивость человеческого существа можно только при условии признания необходимости равноправного сосуществования двух полюсов в составе единого целого. Идея «эйдетической» — работающей, истинной — монады вырастает из ее пифагорейского определения как «вершины многого», представляя собой композицию, в основании которой лежит диада. Таким образом, в преодолении нуждается как модерная монада абсолютной субстанциальной стабильности, так и лежащая в одной плоскости с ней постмодерная монада абсолютной экзистенциальной изменчивости.

Состояние разработанности проблемы

Идея бинарности вызывает массу споров и идеологических обобщений. В современной философии оформилось течение, развивающее положения о неадекватности бинарных мировоззренческих конструкций. Текстура человеческого мира прочитана постструктурализмом как комплекс репрессивных практик. Их изобличение вывело на критику и деконструкцию иерархий и находящегося на их вершине субъекта. В итоге усилиями Ж. Дерриды, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, М. Фуко, М. Хоркхаймера и ряда других мыслителей произведена критическая ревизия не только дихотомии «субъект — объект», но и структурности как таковой. Структура есть дифференцированное единство различий, поэтому изобличением структур предполагается подрыв наличия фиксированных различий. Поскольку же единицей различия, его «атомом» выступает бинарность, постольку указывается на опасность и недостаточность простой нейтрализации бинарных оппозиций постструктурализмом (Деррида), который, по словам У. Велыпа, считает, что можно переступить через любое различие (и, следовательно, бинарность) на пути к единству.

Вместе с тем существует длительная и богатая философская традиция, признающая бинарность не только важной характеристикой «проекта модерна», но и структурообразующим принципом мышления и бытия человека. Классическая философия, в особенности диалектика, вся построена на признании фундаментальности антиномий. В современной литературе идею би-нарности поддерживают М. М. Бахтин, Вяч. Вс. Иванов, В. А. Лекторский, Б. Ф. Поршнев, В. Н. Топоров и другие исследователи. Убедительный критический анализ антибинаризма постмодерна проводится в работах И. П. Ильина, А. П. Огурцова, М. С.Уварова, А. Е. Чучина-Русова.

Фундаментальный статус бинарных оппозиций проявляется уже в половом биморфизме человека: Н. А. Бердяев считал «половое разъединение мира» основой всякого разъединения. Тем не менее, особенно настойчиво подчеркивают неприемлемость опоры на биморфизм исследователи, работающие в русле тендерного подхода: Дж. Батлер, Н. М. Габриэлян, Э. Мольт-манн-Вендель и др. Благодаря понятию «гендер» у постфеминистских авторов появилось намного больше конструктов, чем предусмотрено природой (И. Жеребкина), да и само понятие уходит на все новые символические этажи (Г. Силласте). С ними дебатируют И. П. Ильин, И. С. Кон, С. А. Ушакин, считающие неоправданной культурную элиминацию пола, объективно разделенного на два.

Тезис об основности бинарности погружает в сферу исследований глубинной психологии. Теория архетипов, разработанная К. Г. Юнгом, продолжает развиваться в работах его прямых последователей К. Кереньи, Э. Эрриен, К. П. Эстес и др. Однако эта теория была подвергнута ревизии (С. Сендерович) и критиковалась, в том числе за аморфность, «атомарность», количественность. Проблема иерархизации архетипов обостряется в связи с исследованиями, направленными на структурирование мифологического пространства (К. Леви-Стросс, М. Элиаде).

В научных разработках Л. В. Денисовой догматизм метафизических систем, одним из основных качеств которого выступает стабильность, противопоставлен антидогматическим установкам философствования, в которых отсутствует метафизическая основа (скептицизм, софистика, отчасти диалектика). А. Н. Арлычев считает, что послекантовский период развития философской мысли характеризуется тенденцией связывать суть бытия не с устойчивостью, а с изменчивостью.

В настоящее время наблюдается повышение внимания к проблеме времени, доказательством чему служит возросшее количество диссертационных исследований. Их объектом выступает как социальное, объективированное (Д. И. Аксеновский, А. Е. Клименкова, Е. А. Маковецкий, А. А. Матыцин, И. А. Хасанов), так и экзистенциальное, субъективное время (Т. А. Алексина,

Ф. Б. Байдаева, И. А. Безнос, И. А. Борисов, Г. Э. Говорухин, В. И. Молчанов).

Цель и задачи диссертации

Целью исследования являются обоснование онтологического статуса бинарности и экспликация ее архетипических корней.

Достижению цели способствует решение следующих задач: разработать концепцию видов бинарных оппозиций и вскрыть тенденции их функционирования; показать ограниченность плоско-монистических конструкций модерна и деконструкций постмодерна; спроецировать созданную типологию на социокультурную сферу и историко-культурный процесс для демонстрации ее универсального характера; модифицировать юнговскую теорию архетипов для воссоздания первооснов бытия западной цивилизации; провести ревизию тендерного подхода и отделить его от феминистского наследия; установить связь понятий «архетип» и «гендер»; выделить фундаментальную тендерную диаду архетипов, выступающую основой бинарности человеческого бытия; показать продуктивность применения бинарно-архетипического подхода к осмыслению европейского историко-философского процесса.

Методология исследования общедиалектические принципы, подкрепленные авторской типологией бинарных структур; тендерный подход, направленный на исследование проявлений человеческого бытия в аспекте их предопределенности факторами, связанными с половым биморфизмом человека; теория архетипов, модернизированная в направлении иерархизации системы архетипов и идентификации их базовой диады.

Новизна исследования. Основные положения, выносимые на защиту

Проблемы бинарности, антиномичности, оппозиционности традиционно являются опорной базой аксиологии, т. е. той области человеческой мысли, которая оперирует ценностными предпочтениями, и гносеологии, трактующей их как методологический инструмент разума. Настоящее исследование помещает функционирование бинарной структуры в сферу онтологии и использует средства тендерной аналитики. На основе анализа разнообразного мировоззренческого материала в диссертационном исследовании разработана типология бинарности, позволяющая создать органичную модель противоречивого человеческого бытия.

В отличие от работ последователей Юнга, использующих неограниченное количество атомарных архетипов, в диссертации доказывается необходимость их иерархизации и выделяются всеобщие, объединяющие архетипы, образующие тендерную пару Великой Матери — Великого Отца, которая составляет фундамент онтологии западной культуры.

Эта оппозиция позволяет интерпретировать тендерные архетипы как символы принципиально отличных друг от друга онтологических платформ, по-разному выражающих взгляды на мир и место человека в мире. Проанализировав тендерные исследования, диссертант приходит к выводу о неисполь-зовавшемся ранее потенциале тендерного подхода, эффективность которого будет тем выше, чем быстрее он покинет радикальный феминистский дискурс. Понятие «гендер» помещается в онтологическое измерение и трактуется как максимально приближенный к сфере означаемых символ, обозначающий разделение половых ролей, зафиксированное культурой. В значении «опыт рода» он сопрягается с понятием «архетип» и способствует как демонстрации применимости законов функционирования бинарных структур к архетипическим основаниям бытия, так и усилению аргументации в пользу онтологического статуса бинарности рассуждениями, связанными с тендерной интерпретацией базисных архетипов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Бинарность — имманентный подтекст европейской культуры. Бинар-ность представляет собой основу бытия и мышления, универсальный принцип онтологии западной цивилизации.

3. Бинарность делится на следующие типы: 1) горизонтальный и вертикальный. Первый декларирует паритетность и внеценностность обоих полюсов, второй диктует предпочтения одного другому; 2) закрывающий и открывающий. Первый представляет собой диаду, конституирующую оба полюса оппозиции, второй стремится к форсированию одного полюса и стигматизации другого.

Научная и практическая значимость исследования

С учетом опыта деконструкции структур модерна, наработанного современной философской мыслью, в диссертации показано, что антибинаризм постмодерна является попыткой отказаться от бинарности вертикального типа. Исследование доказывает, что базис классической философии, т. е. би-нарность, свойствен не столько проекту модерна, сколько человеку как биологическому, социальному и духовному существу. Настоятельная необходимость возвращения основания вечно меняющемуся миру вызвана неэффективностью концепций, стремящихся форсировать лишь один из полюсов дихотомии. Восстановление диады в качестве основы и разработанная типология бинарных оппозиций позволят направить усилия на создание конструктивных теорий, учитывающих как ошибки модерна, так и слабые места постмодернизма.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Бинарность и ее архетипические основания"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Представляется, что в диссертационном исследовании нам удалось привести весомые доводы в пользу гипотезы о том, что, если формообразующим принципом человеческого бытия выступает структурированная монада, то ее базис образуют бинарные оппозиции, а их ядром служит диада тендерных архетипов. Бытие рассмотрено в структурно-функциональном аспекте как единство, сохраняющее многообразие. Это целостность частей, которая, представляет собой их упорядоченность, системность. Мы искали инвариант, универсальную форму упорядоченности, остающуюся самотождественной при различных содержательных наполнениях.

Постановка вопроса о бытии делается возможной только в определенной системе координат, представляющей собой пространство двоичной структуры, показанной как структура «единое — многое». Поэтому по феноменологическим причинам дискурс о бытии «запрограммирован» на имманентную бинарную размерность рождающихся интуиций. Это вынуждает по-новому посмотреть на бинарные оппозиции и увидеть в них системообразующий онтологический принцип, универсальный подтекст бытия человека в качестве существа культуры. Разрабатывая аргументационную конструкцию диссертации, мы сформулировали идею об онтологической оптимальности открывающей бинарности вертикального типа, и с этой точки зрения подвергли анализу ряд проблемных пластов: историко-философский аспект функционирования парадигм стабильности и изменчивости, социологизаторские гиперболы феминистской критики, диалектику способов осмысления феноменов природы человеческого мира.

Созданная в исследовании типология бинарности и гендерно-архетипический анализ онтологического дискурса дали методологический и теоретически ключи к пониманию коллизии микронарративов эпохи постмодерна с макронарративом эпохи Просвещения как столкновения типологически однопорядковых ментальных построений: выяснилось, что оба являются альтернативными вариантами закрывающей бинарности. В силу этого, думается, конструктивную модель антропологической метафизики и продуктивную онтологическую платформу практического бытия человека следует искать не на пути постструктуралистского антибинаризма, а на пути снятия самого смыслового контекста противостояния культур модерна и постсовременности. В диссертации демонстрируется, что вектор конструктивного развития предопределяется архетипической константой, которую на материалах преимущественно европейской культуры мы идентифицировали в качестве выстраиваемой по законам открывающей бинарности тендерной пары «Великая Мать — Великий Отец».

Универсальный онтологический масштаб проблем, поднятых в нашем исследовании, не позволяет считать, что в найденных решениях расставлены все точки над «1» — даже при допущении, что нам удалось найти и выдержать единый методологический тон, концептуальную стройность и логическую последовательность рассуждений. Более того, мы считаем, что стержневые положения диссертации о фундаментальном онтологическом статусе бинарности и ее архетипических основаниях обладают потенциалом, который сложно исчерпать в отдельно взятом труде. Они могут быть подкреплены длительным творческим процессом онтологической «самокритики» культуры — процессом, отдаленные результаты которого скрыты за горизонтом времени. Тем не менее, этот процесс должен развиваться для того, чтобы у человечества сохранялась перспектива достойного будущего, приоткрывающего свои тайны для изобретательного рационально-статичного гения Великого Отца и вместе с тем припрятывающего их интригу в бездонных недрах изменчивой Вечности Великой Матери.

Список научной литературыВоробьева, Елена Юрьевна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аксеновский Д. И. Социальное время как объект гносеологического анализа: Дис. канд. филос. наук. — М., 2002.

2. Алексеев П. В., Панин А. В. Философия: Учебник. — М., 2001.

3. Алексина Т. А. Многообразие темпорального опыта: (Этическое исследование): Дис. д-ра филос. наук. — М., 1996.

4. Аль-Кирмани Хамид ад-Дин. Успокоение разума. — М., 1995.

5. Амфитеатров А. В. Дьявол. — М., 1992.

6. Антипенко А. Л. Мифология богини: по данным «Одиссеи» Гомера. — М., 2002.

7. Антология гендерной теории / сост. и коммент. Е. Гаповой, А. Усмановой. — Минск, 2000.

8. Антология мировой философии: в 4-х т. — М., 1969.

9. Антология даосской философии. — М., 1994.

10. Антонян Ю. М., Ткаченко А. А. Сексуальные преступления. — М., 1993.

11. Антонян Ю. М. Терроризм: криминологическое и уголовно-правовое исследование. — М., 2001.

12. Ануфриева Е. В. Феминность как форма тендерного самопознания: Дис. канд. филос. наук. — Волгоград, 2001.

13. Аристотель. Собр. соч. в 4-х т. — М., 1978. — Т. 3.

14. Арлычев А. Н. Об иррационализме как философии изменчивости // Вопросы философии. — 1998. — № 6.

15. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. — М., 1992.

16. Ахиезер А. С. Россия: Критика исторического опыта. — М., 1991. — Т. 1.

17. Ашкеров А. Ю. Политика и человеческое бытие в работах Мишеля Фуко // Человек. — 2002. — № 1.

18. Батай Ж. Теория религии. — Минск, 2000.

19. Батлер Д. Тендерное беспокойство // Антология тендерной теории. — Минск, 2000.

20. Безнос И. А. Христианский образ времени в европейской культуре: Дис. канд. филос. наук. — Саратов, 1999.

21. Бердяев Н. А. Судьба России. — Москва-Харьков, 1999.

22. Бердяев Н. А. Философия любви. — М., 1990. — Ч. 2.

23. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. — М., 1995.

24. Брандт Г. А. Природа женщины как проблема // Общественные науки и современность. — 1998. — № 2.

25. Богомолов В. Г. Сокровенное как горизонт человеческого бытия: Дис. д-ра филос. наук. — Тюмень, 2000.

26. Бодрийяр Ж. Система вещей. — М., 1999.

27. Борисов И. А. Формирование хроносферного компонента в структуре личности: Дис. канд. филос. наук. — Иркутск, 2001.

28. Бородай Ю. Б. Эротика — смерть — табу: трагедия человеческого сознания. — М., 1996.

29. Бубер М. Проблема человека // Два образа веры. — М., 1999.

30. Буровский А. М. Идиллический палеолит? // Общественные науки и современность. — 1998. — № 1.

31. Введение в тендерные исследования / Под ред. И. Жеребкиной. — Харьков-СПб., 2001.

32. Вейнингер О. Пол и характер: мужчина и женщина в мире страстей и эротики. — М., 1991.

33. Велып В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь. —1992. —№ 1.

34. Welch W. Unsere postmoderne Moderne. — Weinheim, 1987.

35. Вещество литературы (На вопросы редакции отвечает JI. Карасев) // Человек. — 1997. — № 1.

36. Воронина О. А. Социокультурные детерминанты развития тендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. — 2000. — №4.

37. Воронина О. А. Теоретико-методологические основы тендерных исследований. — М., 2001.

38. Габриэлян Н. Всплывающая Атлантида // Общественные науки и современность. — 1993. — № 6.

39. Габриэлян Н. М. Пол. Культура. Религия // Общественные науки и современность. — 1996. — № 6.

40. Гайденко П. П. От онтологизма к психологизму: понятие времени и длительности в ХУП-ХУШ вв. // Вопросы философии. — 2001. — № 7.

41. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. — СПб., 1992.

42. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. — М., 1937. — Т. VI.

43. Говорухин Г. Э. Социальное время в экзистенциальных пограничных ситуациях (проблема конструирования безвременья): Автореф. дис. канд. филос. наук. — Хабаровск, 2002.

44. Голованова И. А. Время, вечность, момент // Вестник Моск. ун-та. — 1993. — №5.

45. Горан В. П. Ионийская философия: опыт проблемного анализа // Вестник НГУ. Серия: Философия и право. — 2003. — Т. 1. — Вып. 1.

46. Горан В. П. Кризис древнегреческой демократии и философия софис-тив: Горгий // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Философия. — 2002. — № 1.

47. Грейвс Р. Мифы Древней Греции — М., 1992.

48. Гуггенбюль-Крейг А. Власть архетипа в психотерапии и медицине. — М., 1997.

49. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. — М., 2001.

50. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1997.

51. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М., 1984.

52. Денисова Л. В. Догматическое основание метафизических систем. — Омск, 1999.

53. Деррида Ж. Позиции. — Киев, 1996.

54. Желнов М. В. Фридрих Ницше и «воля к власти» // Социальная теория и современность. — М., 1993. — Вып. 2.

55. Зиновьев А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. — М., 1994.

56. Зотов А. Ф. Современная западная философия. — М., 2001.

57. Золотухина-Оболина Е. В. Постмодернизм: распад сознания? // Общественные науки и современность. — 1997. — № 4.

58. Иванов А. В. Сознание и мышление. — М., 1994.

59. Иванов Л. Л. Вакханки и куртизанки. — М., 1993.

60. Иванов Вяч. Вс. Бинарные структуры в семиотических системах // Системные исследования: Ежегодник. — М., 1972.

61. Иваницкий В. Русская женщина и эпоха «Домостроя» // Общественные науки и современность. — 1995. — № 3.

62. Ивин А. А. Введение в философию истории. — М., 1997.

63. Ильин И. Постмодернизм: от истоков до конца столетия. — М., 1998.— С. 147.

64. История религии. — М., 1991.

65. Кант И. Сочинения. — М., 1965 — Т. 4.

66. Квирайя И. А. Половой диморфизм в природе и культуре: Дис. канд. филос. наук. — СПб., 2000.

67. Кереньи К. Предвечный Младенец в предвечные времена // Душа и миф: шесть архетипов. — Киев-Москва, 1997.

68. Кереньи К. Пролегомены // Душа и миф: шесть архетипов. — Киев-Москва, 1997.

69. Кефалайя: коптский манихейский трактат. — М., 1998.

70. Клименкова А. Е. Философское исследование проблемы направления времени: Дис. канд. филос. наук. — М., 2000.

71. Козловски П. Культура постмодерна. — М., 1997.

72. Кон И. С. Введение в сексологию. — М., 1990.

73. Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. — М., 1997.

74. Котелевский Д. В. Топология бытия: (Исходные основания и способы пространственно-временного структурирования Бытия): Дис. канд. филос. наук. — Екатеринбург, 1999.

75. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. — М., 1977.

76. Крутенин В. Л. Онтология человеческой телесности: Дис. д-ра филос. наук.—Екатеринбург, 1994.

77. Кузнецов В. Н. Французский материализм XVIII века. — М., 1981.

78. Кузнецов В. Ю. Проявления представлений о времени как социально-философская проблема: Дис. канд. филос. наук. — Чебоксары, 2002.

79. Кутырев В. А. Пост-пред-гипер-контр-модернизм: концы и начала// Вопросы философии. — 1998. — № 5.

80. Ладыкина Т. А. Феминизм в культуре постмодерна: Дис. канд. филос. наук. — Омск, 2002.

81. Ладыкина Т. А. Феминизм в эпоху постмодернизма. — Омск, 2004.

82. Лао-цзы. Книга Пути и Благодати / Пер. И. С. Лисевича. — М., 2003.

83. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека. — СПб., 1999.

84. Лекторский В. А. Христианские ценности, либерализм, тоталитаризм, постмодернизм // Вопросы философии. — 2001. — № 4.

85. Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 8.

86. Локк Дж. Сочинения. — М., 1988. — Т. 3.

87. Лохов С. А. Феномен тела как проблема философской антропологии: Дис. канд. филос. наук. — М., 2000.

88. Маковецкий Е. А. Тематизация ритма в социальной философии: Дис. канд. филос. наук. — СПб., 2000.

89. Марков Б. В. Храм и рынок: человек в пространстве культуры. — СПб., 1999.

90. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е изд. — Т. 21.

91. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — 2-е изд. — Т. 42.

92. Мартиносян Т. Э. Архетип как понятие философской антропологии: Дис. канд. филос. наук. — М., 1998.

93. Матыцин А. А. Проблема множественности форм пространства и времени: (Логико-гносеологический анализ): Дис. канд. филос. наук. — М., 1999.

94. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. — М., 1976.

95. Миллет К. Теория сексуальной политики // Вопросы философии. — 1994. —№9.

96. Мильдон В. И. Миллениумы русский и западный: образы эсхатологии // Вопросы философии. — 2000. — № 7.

97. Михель Д. В. Философский анализ стратегий телесности современной западной цивилизации: Дис. д-ра филос. наук. — Саратов, 2000.

98. Молчанов В. И. Проблема времени и сознания в феноменологической философии: Дис.д-ра филос. наук. — Ростов н/Дону, 1989.

99. Молчанов Ю. Б. Четыре концепции времени в философии и физике. — М., 1977.

100. Морозов И. Основы культурологии. Архетипы культуры. — М., 2001.

101. Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину // Вопросы философии. — 1991. — № 3.

102. Моисеев В. И. Логика всеединства. — М., 2002.

103. Мудрецы Китая: Ян Чжу, Лецзы, Чжуанцзы. — М, 1994.

104. Надточаев А. С. Философия и наука в эпоху античности. — М., 1990.

105. Назаретян А. П., Лисица И. А. Критический гуманизм versus биоцентризм // Общественные науки и современность. — 1997. — № 5.

106. Немировский А. И. Мифы древней Эллады. — M., 1992.

107. Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т. — M., 1990.

108. Новая философская энциклопедия. — М., 2000.

109. Огурцов А. П. Постмодернистский образ человека и педагогика // Человек. — 2001. — № 3.

110. Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. — М., 1994.

111. Панарин А. С. Постмодернизм и глобализация: проект освобождения собственников от социальных и национальных обязательств И Вопросы философии. — 2003. — № 6.

112. Пелипенко А. А. Постмодернизм в контексте переходных процессов // Человек. — 2001. — № 4.

113. Петренко Е. JI. Тендер и образ современности // Общество. Тендер. Культура. — Омск, 2001.

114. Платон Избранные диалоги. — М., 1965.

115. Поппер К. Открытое общество и его враги. — M., 1992. — Т. 1.

116. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии.— 1991. —№6.

117. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. — М., 1986.

118. Russel S. Withcraft, genealogy, Foucault // British Journal of Sociology. — Vol. 52. — March, 2001. — № 1.

119. Розин В. M. Контекстное, полифоническое мышление — перспектива XXI века // Общественные науки и современность. — 1996. — № 5.

120. Сендерович С. Ревизия юнговской теории архетипа // Логос. — 1995.— №6.

121. Сиксу Э. Хохот Медузы // Тендерные исследования. — 1999. — № 3.

122. Силласте Г. Г. Социогендерные отношения в период социальной трансформации России // Социс. — 1994. — № 3.

123. Синченко Г. Ч. Философия человека и предельные проблемы культуры. — Омск, 1996.

124. Синченко Г. Ч. Философско-правовые облики человека. — Омск, 2001.

125. Синченко Г. Ч., Николаенко Н. М. Беглецы времени в музее-усадьбе Йозефа Плюшкина // Человек в пространстве времени: Современный портрет в Сибири: Каталог-концептпресс. — Омск, 1996.

126. Словарь мифов / Под ред. П. Бентли. — М., 1999.

127. Советский энциклопедический словарь. — М., 1990.

128. Современный философский словарь. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск, 1998.

129. Солодухо Н. М. Бытие и небытие как предельные основания мира // Вопросы философии. — 2001. — № 6.

130. Соколов В. В. От философии античности к философии Нового времени: субъект-объектная парадигма. — М., 2000.

131. Соколов В. В. Европейская философия XV-XVII веков. — М., 1984.

132. Спиноза Б. Избранные произведения: В 2-х т. — М., 1957.

133. Степанянц М. Т. Философские аспекты суфизма. — М., 1987.

134. Строчак В. М. Архетип и ментальность в контексте творения: Дис. канд. филос. наук. — М., 1997.

135. Сухих С. А. Архетипические аспекты тендерных исследований // Язык, коммуникация и социальная среда: Вып. 2. — Воронеж, 2002.

136. Сэв Л. Марксизм и теория личности. — М., 1972.

137. Тайлор Э. Б. Первобытная культура. — М., 1989.

138. Тарнас Р. История западного мышления. — М., 1995.

139. Toffler О. The Future of Law and Order // Ecounter. — Vol. 41. — July, 1973. —№ 1.

140. Тульчннский Г. Новая архаика, или бытие как поступок // Новыйкруг. — 1992. —№ 1.

141. Уваров M. С. Бинарный архетип. — СПб., 1996.

142. Уотсон JI. Ошибка Ромео // Жизнь после смерти. — М., 1990.

143. Ушакин С. А. После модернизма: язык власти или власть языка // Общественные науки и современность. — 1996. — № 5.

144. Ушакин С. А. Пол как идеологический продукт // Человек. — 1997. — №2.

145. Фашбейн Н. В. Философско-культурологические и религиоведческие концепты теории К. Г. Юнга: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Белгород, 2002.

146. Философия: Учебник. — Ростов н/Дону, 1998.

147. Философия права: (История. Проблематика. Современные подходы) / Под ред. Г. Ч. Синченко. — Омск, 1999.

148. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии. — М., 1988.

149. Франкфорт Г., Франкфорт Г. А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. — М., 1984.

150. Фрейд 3. Избранное. — M., 1990.

151. Фрейд 3. Психология бессознательного. — M., 1990.

152. Фридан Б. Загадка женственности. — M., 1994.

153. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М., 1994.

154. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. — М., 1999.

155. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. — М., 1996.

156. Фуко М. История сексуальности-Ill: Забота о себе. — М., 1998.

157. Хасанов И. А. Философско-методологические основы измерения времени: Дис. д-ра филос. наук. — М., 2000.

158. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993.

159. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. — М., 1992.

160. Хёсле В. Философия и экология. — М., 1993.

161. Хрипунова С. В. Социогендерные исследования: методологический анализ: Дис. канд. филос. наук. — Волгоград, 2001.

162. Чанышев А. Н. Философия Древнего мира. — М., 1999.

163. Черный Ю. Ю. Философия пола и любви Н. А. Бердяева: Дис. канд. филос. наук. — М., 2003.

164. Чучин-Русов А. Е. Самопознание культуры: на кольцевом маршруте // Общественные науки и современность. — 1997. — № 5.

165. Чучин-Русов А. Е. Тендерные аспекты культуры // Общественные науки и современность. — 1996. — № 6.

166. Чучин-Русов А. Е. Феноменология сопряжений. Природа: Человек: Культура: История // Общественные науки и современность. — 1998. — № 5.

167. Чучин-Русов А. Е. Культурно-исторический процесс: форма и содержание // Вопросы философии. — 1996. — № 4.

168. Шаповалов В. Ф. Основы философии: от классики к современности.—М., 1998.

169. Шилков Ю. М. Гносеологические основы мыслительной деятельности. — СПб., 1992.

170. Эрриен Э. Путь четырех дорог: архетипы Воина, Учителя, Целителя и Видящего. — М., 2002.

171. Эстес К. П. Бегущая с волками: женский архетип в мифах и сказаниях. — Киев, 2003.

172. Эйзенштейн С. М. Раздвоение единого // Восток — Запад. Исследования. Переводы. Публикации. — М., 1988.

173. Юнг К. Г. Божественный ребенок. — М., 1997.

174. Юнг К. Г. Душа и миф: шесть архетипов. — Киев-Москва, 1997.

175. Яркова Е. Н. Социокультурные аспекты современного терроризма// http.7siteistok.host.net.kg/jarkovaterrorism.htm.