автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Бытие истины

Текст диссертации на тему "Бытие истины"

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

на правах рукописи

ДРЕМИНА МАРИНА ИГОРЕВНА

БЫТИЕ ИСТИНЫ: СТРУКТУРНО - СИСТЕМНЫЙ АСПЕКТ

специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель -

доктор философских наук,

профессор

В. С. Хазиев

УФА - 1999

СОДЕРЖАНИЕ

Введение.....................................................................................................3

Глава 1. Понятие бытия истины............................................. 18

§ 1. Единство и специфика понятий «истина бытия» и «бытие

истины»...........................................................................................18

§ 2. Обоснование архетипичности истины как меры единства

бытия..................................................................................41

§ 3. Многомерность бытия истины и архетипичность его

форм.................................................................................61

Глава 2. Модель бытия истины..............................................83

§ 1. Четверичная модель бытия (человека) как форма адекватного

выражения многомерности бытия (йдтвды^.......................................88

§ 2. Уровни бытия истины.........................................................110

§ 3. «Четвертый» уровень бытия, или бытие истины......................129

Заключение...........................................................................................145

Литература.................................................................................148

Введение.

Актуальность темы исследования. Истина в истории философии рассматривается как сущностный атрибут знания или бытия. Человека всегда интересовала проблема истины его собственного бытия в связи с проблемой смысла его жизни. Утрата человеком смысла жизни приводит к условности, пассивности его существования, совершающегося в силу привычки, приверженности к форме [38, 21]. Данную ситуацию с полным правом можно охарактеризовать как «утрату», «исчезновение» истины человеческого бытия. Нечто подобное мы и наблюдаем в современной жизни России. Однако понимание истины исключительно как характеристики бытия оказывается, на наш взгляд, несколько упрощенным подходом к действительности. Ибо более актуальным является для человека осознание того, что он сам есть истина бытия, являет и осуществляет собою бытие истины. Это понятие связано с первичной потребностью человека «естествовать»: если перефразировать слова М. Хайдеггера, человек, в самом интимном понимании этого слова, не может быть или не быть, ибо он всегда есть. Поэтому необходимо рассмотреть истину в ее бытии через понятие бытия как сущностной характеристики истины. Быть человек может кем угодно, но есть он всегда именно на уровне бытия собственной истиной. Истина в аспекте индивидуального и социального бытия человека представляет собой основу осмысления и оправдания (данные понятия используются в контексте их рассмотрения в философии В. Соловьева, Н. Бердяева) его жизни. Говоря метафорично о том, что данный вопрос является вопросом жизни и смерти, мы тем не менее, совершенно точно указываем его буквальную суть, ибо человек, не будучи в состоянии осуществлять самоосмысление и самооправдание, утрачивает укорененность в бытии, собственную душу [См. 121, 162].

Поэтому речь уже идет не только и не столько об утрате истины человеческого бытия, сколько об утрате человеком самого себя.

Не будучи в состоянии жить без истины как меры единства собственного бытия, человек перманентно находится в состоянии ее поиска (в процессе самоосуществления), осознавая сам процесс этого поиска в кризисные периоды жизни, аналогичные тому, что переживает наша страна сегодня. Именно в состоянии кризиса общество обращается к проблеме истины как жизненности, как целостности бытия, взятого в единстве его противоположных сторон. В. С. Хазиев отмечает, что потребность в истине «наиболее ярко вспыхивает в переломные моменты истории»[136, 10], когда возрастает и «цена истинных знаний» [там же], словно сама действительность (и человек) требует своей истинности, вторгаясь поправкой (недостатками) в схематизм теории. Искажения нашей современной жизни, ее гипертрофированные, предельно-уродливые и, можно даже сказать, в какой-то мере карикатурные, недостатки являют собой сопротивление жизни процессу ее собственного омертвения в столь превозносимых еще совсем недавно достоинствах (институциональная формализация). Сложность современной ситуации в России настоятельно актуализирует обращение к проблеме истины. К числу особенностей нашей страны как социального организма, тонирующих осуществление истины ее бытия, следует отнести такие характеристики как эмоциональность и соответственно затененность (криптограммность), связанную со слабым развитием рационализма (в единстве ментального и чувственного компонентов) и личностного начала.

Процесс поиска истины (в рамках традиционного понимания) формулируется в виде нового идеала истинности, для которого характерно самозамыкание. Такое состояние определено Гегелем как «дурная бесконечность» и представляет собой, по нашему мнению, чрезвычайную интенсификацию жизни в самой себе при одновременной недостаточности содержания. Жизнь блокируется, ограничивается не смертью, что

эмпирически понятно и кажется вполне естественным, а жизнью, обращенной против себя самой (данная ситуация эмпирически трудно пред ставима, из общепринятых категорий более близка «отчуждение», но не совсем, почему мы предвидим некоторые трудности в связи с возможной интерпретацией ее как исключительно субъективной рассудочной мыслеформы диссертанта). Идеал истинности представлен двумя формами:

а) как «самозамкнутая подвижность», инициирующая поиск нового идеала истины ради самого поиска, который в этом случае выступает как самоцель и представляет собой «мимо-всего-странствие»[12, 107 - 108]. Механизм осуществляется через прохождение повторяющихся стадий цикла (от обретения до утраты), сопровождающихся переживаниями соответственно оптимизма и пессимизма, и на принципе «маятника» -незаслуженно забытое возвращается как современно-оправданное, однако для компенсации своего забвения в некоторой степени обнаруживает тенденцию к доминированию и порождает в недрах своего развертывания встречно-попятное движение;

б) как «самозамкнутая неподвижность» (термин Г. С. Батищева), определяемая как исключительно вовне направленная интенция, при которой принцип «бытия собою» подменяется исключительностью собственного бытия, что предполагает несамостность, дезинтеграцию, дезадаптацию личности («частичный человек»).

Процесс поиска истины как собственного бытия, осуществления бытия истины человеком может представлять собой «прорыв круга», скачок, связанный с осуществлением истины бытия в индивидуально-социальной форме проявления, истины социума в индивидуально-природном аспекте бытия и истины индивида в аспекте его природного и социального начал, т. е. с осуществлением единства бытия через посредство творчески-свободного восприятия-воссоздания истины как меры его единства. Поэтому полная характеристика данного процесса с

необходимостью должна содержать в себе еще одно тональное, фоновое, проникающее звено - бытие истины как проникновение бытия, социума и индивида, их прозрачность, прозрение, про- и перспективность.

Построение идеала истинности ограничивает жизненный процесс линейностью и одномерностью. Самоосуществление человека многомерно по своей сути, и это означает, что оно ни в коем случае не отрицает и не подавляет одномерность первого направления, но развивает, усиливает его, как бы высвечиваясь в одномерности, образуя ее перспективу. Однако, наличие в современности способности человека к осуществлению данного скачка вовсе не является гарантией такого осуществления. В противном случае произошла бы редукция к фатализму, энтелехии в ее исключительной линейности, пониманию бытия и человека как «готовых» объектов или субъектов. Само развитие современности предполагает выход на многомерность бытия как на его конструктивный принцип. Понимание истины, конкретизация истины в процессе развертывания ее бытия является не просто одним из четырех возможных путей к этому, но методом, позволяющим осуществлять единство четырех возможностей, т. е. целостность бытия и человека.

Выделяется несколько уровней проявления проблемы истинности: 1. Глобальный, который мы характеризуем как мировоззренческий поиск современности, или процесс смыслообразования. Наша эпоха является «именно эпохой мировоззренческих поисков» [128, 19], что может, по мнению автора, соответствовать эпохе «осевого» времени и, в частности, быть рассмотрено как «второй этап мировоззренческих исканий, начавшихся в осевую эпоху» [там же, 28]. «Ни одно из уже имеющихся ...мировоззрений...не соответствует масштабам тех проблем, которые встали перед человечеством в XX веке» [там же, 20]. Необходимо добавить, что человек встает перед собой как собственная проблема во всей ее масштабности. Об этом подробно писали Ф. Ницше, Г.

Флоровский, А. Сервера Эспиноза («в нашу эпоху человек впервые стал целиком проблематичным» [45, 75] ), К. Юнг.

2. Социальный, как форма проявления глобального смыслообразования в исторически обусловленных границах культуры и цивилизации. Современная ситуация в России может быть определена как ситуация «исчезновения» истины бытия, что ставит вопрос именно в контексте обращения к проблеме бытия истины-«...опыт показывает, что общество имеет тенденцию умирать благодаря своему развитию - ... налицо некий радикальный дефект в его системе, его идея человека и его метод развития не соответствуют всей реальности человеческого существа и цели жизни»[38, 289].

3. Индивидуальный, вне которого как глобальный, так и социальный процессы, очевидно, невозможны. Человеку необходимо сегодня «...заново открыть субстанциальные истины жизни, мысли и действия» [там же, 35], причем не только свою «индивидуальную» истину, но вместе с ней и в рамках нее истину коллективного существования, истину познания и истину природного бытия. Никто не может сделать этого за человека, ибо смыслообразование не есть процесс исключительно гносеологический, как это может показаться на первый взгляд. Человек не только созерцает свое бытие интуитивно, целостно, не только раскрывает, разворачивает для себя эту интуицию, наполняя ее понятийным содержанием, но и осуществляет себя как смысл собственной жизни. Человек становится смысло-бытием, или личностью, индивидуальностью, способной превосходить четко очерченные пределы своего личного бытия. «Истина есть то, что мы создаем...и в этом смысле... то, чем мы становимся»[там же, 340]. Поиск истины во многом есть поиск себя, отсюда его связанность с творчеством и свободой, актуальность обращения к которым на современном этапе развития человека несомненна.

Смыслообразование понимаемое как бытие истины, таким образом, есть в определенной степени духовное оформление человека, процесс создания (собирания) им личности на уровне телесно-фактического, сознательно-мысленного, душевно-чувственного и собственно духовного бытия, процесс прозрения, возрождения, пробуждения, одухотворения человека. Речь идет о становлении человека «волевой ответственностью» ( термин Г. Флоровского) в процессе его духовного оформления, ибо в человеке существует «воля к духовности» (И. А. Ильин), потребность «создавать нечто... оформленное в духе» [162, 34]. Сегодня человек переживает данный процесс наиболее остро, соответственно уже достигнутому уровню готовности к собственному обновлению. Человек и в глобальном и, что особенно обнадеживает, в индивидуальном плане вплотную приблизился к собственной «невозможности», пределу своего исторического явления. Осознание себя как бытия истины, как само осуществляющегося события истины поможет человеку возвратиться к самому себе как к «Я есмь» и объединить в себе, собою все прошлые, настоящие и будущие события себя, в какой бы исторически определенной форме они не выступали.

Степень разработанности проблемы. Будучи центральной темой теории познания, истина получила освещение в работах, касающихся общих проблем данной теории. Традиционный подход определяет, что первоначально истина разрабатывалась в сугубо онтологической форме ее существования (Парменид), т. е. истина выступала в роли самого бытия. Однако, мы полагаем, что истина в учении Парменида имеет несколько особый характер, в частности, соотносимый с особенностью самого бытия Парменида, которое, по сути своей, не только не существует, но и не не существует. Не случайно Аристотелем «подобные взгляды» на истину были названы близкими к безумию. В таком же контексте существует концепция истины в даосской философии (ср. понятие Дао и бытия Парменида). Отголоски данного учения звучат в учении Спинозы,

воззрениях Дешана, монадологии Лейбница, теории Гегеля, русской религиозной философии XIX века (В. Соловьев).

В учении Платона и Аристотеля, хотя последний и рассматривается как основоположник классической (гносеологической) концепции истины, наряду с сохранением прежнего понимания истины (субстанциально-предикативного, или онтологически-гносеологического, если говорить точнее, до- и после- онтологически-гносеологического) развивается понимание истины в двух противоположных формах: онтологической и гносеологической. Дальнейшее развитие проблемы шло в рамках как онтологического, так и гносеологического понимания истины, ибо на деле грань между данными формами истины провести можно только условно в интересах более тщательной проработки каждой из форм в отдельности.

Онтологическое понимание истины более свойственно развитию западного идеалистического мышления (неоплатоники, христианские мыслители средневековья, Гегель) и русской религиозной философии, в частности, представителями русского космизма (С. Булгаков, В. Соловьев, П. Флоренский). Представителями последней в контексте онтологии разрабатывалось и учение о познании как о живознании, как о знании-истине, «цельном знании», «цельном мировоззрении» (И. В. Киреевский, В. Соловьев, П. Флоренский, А. С. Хомяков). О необходимости найти место познанию в системе онтологии писал и Н. Гартман [45, 463 - 540].

Гносеологическое понимание истины наиболее последовательно разработано в рамках диалектико-материалистической философии советского периода. В работах В. Г. Афанасьева, М. Н. Руткевича, А. Г. Спиркина истина предстает как «верное, правильное отражение действительности в мысли... Характеристика истинности относится именно к мыслям, а не к самим вещам и средствам их языкового выражения» [127, 176]. Историко-философскому анализу концепций истины посвящен ряд работ современных философов - В. С. Хазиева, Р. X. Лукмановой.

В истории философии достаточно подробно разработаны концепции когерентности - саморавенства - (древнейшие философские воззрения Востока, в том числе Греции, религиозная философия, труды Спинозы, Канта) и корреспонденции - соответствия - истины в ее онтологической (Парменид, Платон, Аристотель, причем если учение первого содержит недифференцированное единство когерентности и корреспонденции онтологической и гносеологической форм истинности, то в концепциях последних формы истинности сосуществуют в оформляющемся противоположении друг другу) и гносеологической формах. Концепция когеренции (отношение между идеями) и корреспонденции (соответствие идей объектов объектам) представлена в учении Д. Юма о двух родах истины.

В истории философствования истина рассматривалась в аспекте единства единичности (многообразия) и множественности:

1. В форме множественности «многоликости» истины как на основе ее бесконечной трансформации (как вариант существует выделение двух (онтологическая и гносеологическая) или трех форм истины ( к указанным добавляется логическая форма истины) , так и в силу вариативности восприятия истины в рамках той или иной исторической эпохи, определенным обществом или индивидом; средневековое учение о «двойственной истине», развившееся в неотомизме в учении о множественности истин (эмпирической, научной, философской и религиозной).

Положение о «многомерности» (выявление наряду с «сознательными» истинами «истин бессознательного и неосознаваемого» [76, 9] как «внезнаниевых» форм истины) истины, обусловленной «человеческими параметрами познания», отстаивает Р. X. Лукманова [там же, 10].

2. В форме множественности истин (Дешан, Гхош).

Обозначена и проблема истины как индивидуальной и коллективной (истина общества), как естественной и предписанной [38, 33 - 34], как истины отражения и истины творчества [111, 12-15].

В целом, можно говорить о выделении в истории философии четырех основополагающих уровней бытия истины: фактического (эмпирически-мистического, «полевого»), рассудочно-логич